Аннотация: ...- По какому случаю парад? - спрашивали проходимцы и прохожие. - Наш король вернулся из похода! Вражеская армия разбита! - так отвечали те, кто читал газеты (их обязаны были читать все)...
Что за шум? Что за толпа на улице? "Едет король! Король едет!"
Процессию, проходившую сквозь потоки мишуры, возглавляли конные гвардейцы, знавшие лучше своих казарм кровати чужих жён. Им рукоплескали и те самые жёны, и совсем ещё девушки; присоединялись к овации и дети, которые поглядывали больше на блестящие бутафорские алебарды, чем на самих солдат. Гвардейцы же, с лихо закрученными усами, заставляли лошадей стучать в мостовую единым звуком, стремясь разбить её булыжники. За ними в общий шум добавляли свои медные голоса трубачи, а барабанщики совсем смешались и не попадали в ритм. И, наконец, он! Лошадь, тараща глаза на ликующую толпу, тащила по главной улице города огромный вагон. Сквозь падающее без меры конфетти, с трудом можно было увидеть фигуру в окне экипажа (особенно, если вы находились в дальних рядах). За туманным стеклом сидел какой-то уродец с невообразимо высоким лбом, посмевший надеть корону. "Так это и есть сам король!? Он улыбался, обнажив широко расставленные зубы, и махал тонкой, в прожилках, рукой.
Газеты писали о возвращении, и к этому случаю был заново склеен памятник отцу короля; фасады домов украсили флагами, чтобы спрятать трещины; всем приказано было веселиться, а тому, кто совсем не мог скрепить на лице благодарную физиономию, выдали маски с равномерной улыбкой.
- По какому случаю парад? - спрашивали проходимцы и прохожие.
- Наш король вернулся из похода! Вражеская армия разбита! - так отвечали те, кто читал газеты (их обязаны были читать все).
- Король в солдатики играл. Доехал до Энского и гонялся с деревянным мечом за собственными гвардейцами, одетыми в звериные шкуры. Вот и вся победоносная война, - так говорили те, кто знал, о чём говорит.
Карета, увозимая чуть живой лошадью, свернула на узкий мост через ров перед стеклянным дворцом. Во дворе отворили двери экипажа. Из него вывалился на красный ковёр, весь облезлый и облизанный, весь осыпанный крошками конфетти король. За ним, медленно спустив ноги на дорожку, переступив через Его величество, очутилась на твердой земле худая и высокая королева (шлейф её платья несли шесть пажей). Она подала руку улыбчивому мужу. Когда король ухватился за жену, вскарабкался по её руке, царская чета двинулась к воротам, величиной не то с райские, не то с адские. Шли очень близко друг к другу, на расстоянии удара ножом: он, волоча сухую ногу, она, скользя, как улитка.
Войдя в гулкую залу, королева обняла кривую фигуру мужа, а из-за его плеча поцеловала одного из пажей в губы. Короля приняли слуги и увели в сад. Как только они скрылись за дверью, королева проскользнула в ванную комнату, чтобы вторничный фаворит смыл с неё неуклюжие ласки мужа. Потом кошачьей походкой она подошла к зеркалу, чтобы ещё раз насладиться совершенством своих форм. Королева и вправду была прекрасна, но, к сожалению, она и сама знала об этом. Сколько рыцарей убили друг друга ради ночи с ней, когда она была ещё принцессой? Сколько песен было сложено во славу этого грешного имени? Королева этого не помнила. Быстро забывала об этом или просто не умела считать. За кривого короля её выдали родители. Они не хотели держать это создание в своём дворце, потому что девочка была так избалована, что, топая ножкой, требовала отдать ей всё королевство. Так принцесса и стала королевой при "короле дураков".
Все уголки мира в то время были наполнены слухами об этом государе. Молодой монарх отличался незаурядным чувством юмора в написании законов. Водилось, что прежде чем подойти к трону, каждый должен был провести ритуал вынимания из карманов всего содержимого, складывая его определённым образом. Формально это объяснялось обеспечением безопасности короля. На деле же монарх высматривал в содержимом карманов то, что ему нравилось, и приказывал отнять. Ещё, на важных заседаниях или во время докладов послов, король часто засыпал. Тогда всех просили выйти, дабы сохранить его сон в покое. Поэтому было заведено говорить при Его величестве кратко и увлекательно или, по крайней мере, поблёскивать какой-нибудь безделушкой. При короле постоянно были люди, оберегавшие от падений его тело и достоинство.
С годами королева прибрала под себя всё управление страной. Не было ни единого уголка, куда бы не распространялось её влияние. Даже мыши воровали на кухне только с высочайшего дозволения королевы. Она контролировала и мужа. За этим милым человеком, как могли, ухаживали и не давали ему скомпрометировать королевский двор недостойным поведением. Количество прислуги и чиновников во дворце разрослось за счёт её любовников, и все они творили, что хотели в чужом доме. А сам монарх только ходил из залы в залу, краснея, когда видел, что жена в спальне не одна, и во избежание казусов задолго до входа в дверь объявлял о своём приближении кашлем (даже решили, что у него чахотка).
Королева ненавидела мужа, не прощала его странности. Её давним решением было убить короля. Каждый день на протяжении многих лет, она приносила завтрак с мышьяком, обед с цианистым калием и ужин с беленой. Но то ли это сочетание давало обратный эффект, то ли организм короля привык так, что теперь, когда королева забывала отраву для мужа, он ругал поваров.
Королева не падала духом. В тот день она приготовила королю сюрприз. Улыбнувшись себе в зеркало, она открыла потайной ход и прошла по узкому коридору в тёмное помещение. В слабо освещённом факелами зале уже ждали двенадцать мужчин, связанных между собой близостью с королевой. Ради неё они были готовы на всё. Королева давала последние распоряжения по поводу вечера, потом все вышли, не забыв своё оружие...
На замок опустился занавес ночи, и короля стали готовить ко сну. Осторожно раздели, положили на исполинскую перину, снабдив его сухую ногу отдельной подушкой. Свечи были погашены. Медленно голова отягощалась дрёмой и, наконец, спокойно улеглась на постель. Королевские сны всегда отличались красочностью. Вот он бегает за птицами в саду под рукоплескание придворных; вот нюхает цветы; а вот ему сниться, как он спит в своей кровати. Бывали и тёмные сны, в которых король таскал на голове корону, сидел на жёстком троне при общем внимании, и ещё снилось смущение перед дверью спальни королевы... Его разбудили шаги в коридоре. Решив, что уже утро, и его идут одевать, король спустил ноги с кровати. Сонно он смотрел на незнакомых мужчин, появившихся в дверях. Эти странные люди смеялись, и король улыбался им в ответ. Потом его взяли под локоть и увели в соседнюю комнату...
А на утро был грандиозный пир на всё королевство. Стол с едой тянулся от самого дворца по всей главной улице и пропадал где-то в Энском лесу, так что даже разбойники могли отведать блюд из королевской кухни.
- А что опять за праздник? - спрашивали зрители и соглядатае.
- Новый король! Счастливый король! - отвечали жители в один голос.
И действительно, во главе стола сидел ясноглазый широкоплечий красавец в короне. Он щедро смеялся и обнимал свою жену - прежнюю королеву. Худая и высокая, она сидела рядом, нежно обвившись вокруг его руки. Это был прекрасный союз. Все поздравляли их, дарили мёд по древнему обычаю, желали долгого правления, наливали бесплатного вина и пели. Веселил всех на празднике неуклюжий шут в цветастом трико. Он забавно прихрамывал, звенел бубенцами, валялся на мостовой, гоняя голубей. Кто-то узнал в нём старого короля. Монарх-шут веселился как ребёнок, никто не останавливал его, не наказывал за несдержанность. Народ смеялся от души над шутом нового короля, а сам шут был впервые по-настоящему счастлив.