Запах сушёной гвоздики. Россыпь звёздочек полетела на стол, пакетик лениво завалился на левый бок. В вазочке смесь из цедры - горько-кислые нотки добавляются к общему воспоминанию. Да, точно. Они пекли лимонный пирог с гвоздикой.
Маша сердито вытерла нос, измазав все щёки в муке. Кто же знал, что песчаное тесто сделать так сложно? Да оно ещё никак и раскатываться не хочет! Комки сплошные. Может, она не так его замешала? Да, нет всё вроде по рецепту...
Сзади знакомый шорох. Тряпичные домашние тапочки с резинкой, пришитой сзади. Да, это уже была привычка - даже если тапочки были с задником, бабушка всегда на него наступала пяткой и прижимала так, что он в конце-концов отлетал. И снова приходилось пришивать резинку - всегда белую, чтоб видно было.
Тряпичные зелёные тапочки со сложным рисунком - как на коврах персидских шейхов - медленно идут по светлому линолеуму, дверь, выкрашенная белым, с фигурным стеклом в сеточку открывается.
- Марька! (Бабушка звала её так). Ну чего такое? - зычный, но мягкий голос разлетался по всей кухне, явно напоминая - кто в этом доме хозяйка. - Что с тестом там? А? Чего вымазалась, как пирожок?
Бабушка берёт фартук, вытирает ей лицо, проверяет корж. Не слишком удался - придётся исправлять.
***
Табуретка, с повязанным поверх сидения льняным платком, чуть скрипит и шатается - одна ножка короче других. Бывало - перевернёшь этот не-стул, сядешь в середину и представляешь, что ты в самолёте. Заиграешься и не заметишь, как уже случайно отвернул все ножки. А потом - быстрее давай обратно привинчивай, пока не заметили - и не вспомнишь сразу откуда какая. А если поймают?
На плиту торжественно поставлен казан - кипящее масло ждёт своего часа. Точнее, мелких кусочков другого теста, которые ждут рядом. Потом масло сменит мёд - и сладкая нотка ворвётся в эту мелодию детства. Тебе семь лет, ты - Марька, сидишь не кухне у бабушки, своей любимой бабушки, и она учит тебя готовить, как учила её её бабушка и так далее, и так далее...
Лимонный пирог поспевает в духовке, бабушка ловко подхватывает звёздочку гвоздики и внимательно мнёт её корешок.
- Марька, смотри, - она подносит пряность ближе. - Видишь?
- Чего, бабуль?
- Вот! - на указательном пальце блестит капелька масла. - Свежая, хорошая, такую только в пирог! Хороший выйдет! Возьми-ка!
- Чего?
- Возьми, говорю! Вот, хорошо. А теперь делай как я!
Её тогда это немного поразило. Бабушка стала неторопливо жевать черенок от сушёной звёздочки. Марька с полминуты смотрела с недоверием, а потом надкусила гвоздику. Свежесть наполнила её - и напомнила о любимой жвачке. Той самой, которую бабушка не любила и не понимала.
Она посмотрела на свою бабушку. Та, не глядя на любимую внучку, смотрела в окно, сквозь белое кружево тюля и полупрозрачные занавески с цветами. Вопрос "Зачем?" так и повис в воздухе, никем не озвученный. Бабушка, покусывая пряность смотрела в окно, что-то вспоминала и думала. Марька сама не заметила, как встала, подошла, положила острый подбородок на тёплое мягкое плечо.
Запах сушёных звёзд играл в воздухе, перебивая сладость мёда, терпкость лимона, горечь грейпфрута. Тонкий черенок рисовал благовонным маслом картину давнего детства.
***
Сеанс аромотерапии закончился - конечно, назывался этот процесс по-другому, но все обитатели этой станции называли его именно так. Мария лежала на кушетке, обитой искусственной кожей, шлем с визорами плотно облегал голову. Заработали фильтры, воздух очистился.
- Ну, как, малыш? - спросил мужской голос. - Помогло?
- Да, спасибо, - шлем лёг на пол. Женщина сорока лет медленно поднялась с кушетки.
- Шаблоны любите, - улыбнулась она оператору. - Вон - как в книжках у вас! Диванчик.
- Говори, говори, а многим этот диванчик уже помог. Знаешь, сколько с ума сходят? Точнее сходили до этого? В космосе-то... Дом далеко, Земля далеко. Пока вернёшься, если вернёшься, кто знает сколько времени...
Мария промолчала. И посмотрела на стену при выходе из кабинета. Сотни мелких ячеек, хранящих в себе память, каждая подписана и заперта на ключ. Эти ключи хранили как зеницу ока - ключи от ячеек с воспоминаниями. Когда воспоминания о доме загоняли колонистов в угол, начинали мучить их сознание, они бежали сюда. Ячейка открывалась и сокровища из сушёных звёзд гвоздики, лимонных цукатов, карамелек с ярмарки, зерен кофе, горелого кедра с летнего костра, мороженой шишки, жареного каштана вырывались на свободу. Аромат брал за руку, выводил из лабиринта мыслей туда, где тебе было пять, семь, шестнадцать лет, согревал шоколадом после дождя, утешал объятиями любимой бабушки, розой пахли первые свидания, гвоздикой пах твой первый испечённый пирог - на день рождения мамы.
Теперь она вспомнила рецепт - надо будет его приготовить для всех. Здесь, на станции, любят такие сюрпризы. Как-то сразу... по-домашнему становится. Да и сын с мужем оценят.
- Не забудь положить обратно! Там уже следующий идёт, - поторопил её оператор.
Мария остановилась у стойки - прозрачный пакетик, уже убранный из распылителя, лежал на пластике. Острые звёздочки смотрели на неё из высушенных щелей маленькими плодами. Нежно подняв, она подошла к стене воспоминаний. На секунду задержавшись, она приоткрыла его.