Этакие в себе навек мичуринцы! Окапывали, бороздили, сеяли - сады, огороды и цветники - по пути и на остановках проклятущего убогого вчера (тогда оно ещё звалось прекрасным настоящим)... Бережно, надеждою прививали розы, астры, георгины; но самосадом (куда без них) тянулись к свету чертополохи, ковыль, волчьи ягоды.... С ними, как с вредоносными сорняками, боролись придорожные службы - уборщики, вагонники и стрелочники, выпалывая на корню поползновения никчемной поросли, очищая пути и подъезды к светлому завтра.
И вот же - поспели цветы и плоды деяний общих.
Раскидав своё бытие по пунктам, многие прежде вспоминают не само всяк значимое движение, а именно лучшее, избранное - тем покойнее совести: "и там-сям побывал, и бросал в землю разно и много, но не уследил за всходами и урожаи, по слухам, не соотносительны ожиданиям. Да и хрен с ними!"
Кто-то - ностальгически болен правдой, и маниакально: он подменяет ныне страшную, отравленную новью, но ещё теплящуюся жизнь - воспоминаниями, живёт в гербарии, в котором, супротив функционального смысла, всё ещё живы, заявлены и действуют законы Природы и человеческого духа.
Выведенное и пересаженное, сорта и названия, виды и вехи... проезжали, обозначали пройденным - станции, полустанки.
Такой себе поезд: движется - ни шатко ни валко, но с устрашающим ускорением, и вот - он прибыл: конечная? Мы так враз не хотим, отнюдь: не покаявшиеся мы. И начинается, задним числом, полив сухого и обрезка ненужного: помнишь садоводческие и огородные пороки свои и проступки?! - и это к себе самому, забыв половину, приврав половину; пусть нас, но мы там, где, возможно, и не были.
Поезд "Обратно" не имеет ни расписания, ни рельсов. Он вовсе и не поезд теперь, и даже, казалось бы, не вокзал... а, наконец-то, небесное пространство! Стоит захотеть, и деяния прошлые счастливо для тебя и навсегда обнулятся...Только и всего: взлети над собой и наново засевай территории.