Аннотация: Перевод 1 главы из 4 тома "Истории Средиземья" Толкина. Выполнен в соавторстве.
Перевод С.Ефимова, С.Таскаевой
I
Прозаические фрагменты, сопутствующие "Утраченным
Сказаниям"
Ниже следуют несколько небольших прозаических фрагментов, на которые стоит обратить внимание, перед тем как перейти к "Очерку Мифологии" - самому раннему варианту прозаического "Сильмариллиона".
(i)
Среди разрозненных бумаг был найден ранний отрывок, продвинувшийся не очень далеко, под названием Турлин и Изгнанники Гондолина. Есть основания полагать, что этот отрывок тесно связан с началом сказания Падение Гондолина (II. 149), но в то же время содержит много нового. То, что это начало более поздней версии сказания, становится очевидным, если обратить внимание на топоним Митрим, сменивший Асгон в правке последнего варианта ПаденияГондолина (II. 202). Этот небольшой отрывок приводится в оригинальном виде. Три первых раза, когда в повествовании (но не в заглавии) появлялось имя Турлин, оно было заменено на Тургон, везде далее имя Тургон было написано с самого начала. Я даю имя Тургон во всем тексте.
- Знай же, - сказал Ильфиниол, сын Бронвэга, - что Улмо Владыка Вод никогда не забывал о горестях эльфов, порабощенных Мэлько, но мало что мог сделать из-за гнева остальных богов, что отвратили свои сердца от народа гномов и жили за сокрытыми горами Валинора, забыв о Внешнем Мире, - столь сильно они горевали и скорбели о гибели Двух Древ. Никто, за исключением одного только Улмо, не ужасался власти Мэлько, принесшего горе и разорение всей земле. Но Улмо горячо желал, дабы Валинор собрал воедино всю мощь свою ради того, чтобы победить зло, пока еще не поздно. И мнилось ему, что обе цели можно достигнуть, если вестники гномов доберутся до Валинора, дабы молить о прощении и сострадании к Земле, ибо любовь Палуриэн и Оромэ, сына ее, к сим бескрайним владениям лишь дремала. Но тяжким и опасным был путь из Внешней Земли к Валинору, и сами боги окутали дороги волшебством и укрыли завесой окружавшие Валинор горы. Посему беспрестанно силился Улмо подвигнуть гномов, дабы те послали своих вестников в Валинор, но Мэлько был коварен и искушен в мудрости, а также неусыпно-бдителен
стр.4
во всем, что касалось рода эльфов, и посему посланники их не смогли преодолеть всех трудностей и соблазнов этой дороги, самой длинной и опасной в мире, и многие из тех, кто отважился пуститься в странствие, сгинули навеки.
Ныне сказание повествует о том, как Улмо отчаялся, что кто-либо из народа эльфов одолеет опасности пути в Валинор, о последнем его замысле, глубочайшем из всех, и о том, что получилось из него.
В те дни, после Битвы Бессчетных Слез, большая часть людей обитала в северной земле, имеющей много названий: эльфы Кора именовали ее Хисиломэ, что значит "Сумеречный Туман", а гномы, более всех эльфов знакомые с этим краем, - Дор-Ломин, или Земля Теней. У бледных бескрайних вод Митрима, великого озера, что лежало в тех краях, обитал многочисленный народ. Другие люди называли их Тунглин, или народ Арфы, ибо находили они радость в неистовой музыке и песнях о лесах и равнинах, но ничего не ведали и не пели о море. Этот народ обосновался в тех местах после ужасной битвы, ибо слишком поздно призвали их издалека, но не замарали они себя предательством эльфов. Напротив, многие из них как раз водили дружбу с таящимися в горах гномами и Темными Эльфами, насколько то допускали скорбь и недоверие, порожденные пагубными деяниями в Доле Ниниах. Из тех людей родом был Тургон, сын Пэлэга, сына Индора, сына [Эара>] Фенгеля, их предводителя, что, вняв призывам, покинул просторы востока вместе со своим народом. Но Тургон недолго жил со своими сородичами, ему больше по душе были одиночество и дружба эльфов, чьи языки он знал, и он одиноко бродил по долгим берегам озера Митрим: иногда охотился в приозерных лесах, а иногда, гуляя у скал, извлекал нежданную музыку из своей грубой арфы, струны коей были свиты из медвежьих жил. Но пел он не для слуха людей, и хотя многие, проведав о силе его безыскусных песен, приходили издалека, чтобы насладиться его игрой, [?однако] Тургон оставил это занятие и уединился в горах.
Много странного узнал он там, доходили до него отрывочные известия о далеких событиях, и возжелал он большей мудрости, однако сердце его по-прежнему принадлежало долгим берегам и бледным водам озера Митрим под покровом тумана. Но не суждено было Тургону вечно обитать в тех краях, ибо сказано, что волшебство и судьба привели его однажды к пещере в скалах, куда текла из озера потаенная речушка. И Тургон вступил в ту пещеру, намереваясь узнать ее тайну, но стоило ему только войти, как воды Митрима увлекли его в
стр.5
самое сердце гор, и он уже не мог вернуться назад, к свету. Говорят, что здесь не обошлось без воли Улмо, по внушению которого, быть может, и проложили гномы этот глубинный и потаенный путь. И явились гномы Тургону, и вели его по темным проходам в горах, пока он вновь не вышел к свету.
Текст заканчивается в этом месте (страницы рукописи, написанные в то же время, повествуют уже о другом предмете, см. ниже текст (ii)).
Имя Турлин, по всей видимости, произошло от имени Туор (ср. Тур - форма, которая появляется в текстах Падения Гондолина, II. 148), как и имя Тургон; в Падении Гондолина это, конечно, имя Короля Гондолина. Такое любопытное изменение в легендах первоначального имени схоже с кратковременной заменой имен Тингол на Кэлэгорм и Бэрэн на Маглор в тексте Лэ о Лэйтиан (III. 159).
Особый интерес в данном отрывке представляет происхождение народа Туора - эти люди пришли с Востока на Битву Бессчетных Слез, но опоздали. Трудно не связать это событие с приходом истерлингов перед битвой в более позднем повествовании. В данном тексте генеалогия Туора (Турлина, Тургона) - "сын Пэлэга, сына Индора, сына Фенгеля". В Падении Гондолина он - "сын Пэлэга, сына Индора" (II. 160), во фрагменте Лэ о Падении Гондолина он сын Фенгеля, в связанных с фрагментом заметках Туор сам носит имя Фенгель (III. 145). Его народ здесь назван Тунглин, народ Арфы, в то время как в Падении Гондолина (там же, II. 160) Туор принадлежит к "Дому Лебедя потомков Людей Севера".
Не менее достойно внимания и начало данного текста, где описаны стремления и планы Улмо: его беспрестанные попытки убедить гномов послать вестников в Валинор, противопоставление его другим валар, его желание, чтобы мощный удар Валинора против Мэлько не опоздал. Больше нигде не упоминается, что Улмо пытался заставить гномов послать вестников; и, хотя то, что он один скорбел о гномах Внешних Земель, отмечается в начале сказания Сокрытие Валинора (I. 209), там же упоминается, что помимо Улмо отдалению Валинора от судеб "мира" пытались противостоять Манвэ и Варда.
Наконец, "Дол Ниниах" должен быть местом, где и произошла сама Битва Бессчетных Слез (ср. "Дол (Долина) Плачущих Вод" в набросках к Рассказу Гильфанона, I. 239-240). Ниниах больше в этой связи нигде не упоминается, хотя путь, по которому Туор пришел к морю, был впоследствии назван Кирит Ниниах - Радужное Ущелье.
(ii)
За текстом Турлин и Изгнанники Гондолина следует (бумага и почерк те же самые, обе вещи помещены вместе) весьма интересный текст, представляющий собой следующую - после набросков к Рассказу Гильфанона - ступень в
стр. 6
развитии истории о приходе нолдор в Средиземье. Записан он был очень поспешно, и некоторые места трудно разобрать.
Тогда Гэльмир, король гномов, выстроил свой несчастный народ и молвил:
- Мы пришли наконец в Великие Земли и ступили на Землю, и даже всей эльфийской мудрости не дано предвидеть, к чему это приведет, но обо всех мучениях и боли, что мы претерпели, о слезах, что мы пролили на пути сюда, будут отныне петь песни и слагать сказания все эльфийские народы, да и среди других детей Иора будут иные помнить о них.
Долгое время народ гномов обитал у тех западных берегов на севере Земли, а страдания их сделались не столь жестоки. Иные из них отправлялись в дальние странствия и многое узнали о близлежащих землях, и пытались они разведать, куда бежал Мэлько или же где спрятаны самоцветы и сокровища Валинора. [Зачеркнуто: Тогда Гэльмир собрал свои воинства, и было у него три великих армии, сын его Голфин был предводителем первой армии, сын Дэлин - второй, сын [Олэг>] Лутиэн - предводителем третьей, но сам Гэльмир был королем и владыкой]. Тогда весь народ отправился на восток, держа чуть к югу; и армии Голфина и Дэлина беспрепятственно продвигались вперед. В то время таял лед, снежный покров [?истончался] и деревья глубже пускали свои корни, и сердца их утешились, а посему вновь пробудились арфы и свирели эльфов. Скалы оглашались нежной эльфийской музыкой и [?шагами] бесчисленных ног. Новые цветы вырастали там, где проходили армии гномов, ибо сама земля радовалась их приходу, и ни Солнце, ни белая Луна не видали в тех краях ничего прекраснее, нежели колышущееся поле сверкающих копий и златочеканного вооружения эльфов. Жены, девы и дети гномов пели, идя вослед, и с той поры земля еще не слыхала столь чистой песни надежды, хотя она была унылой и зловещей по сравнению с теми песнями, что доносились с [Кора>] холма Тун, когда еще цвели Два Древа.
Никто из разведчиков и отдельных отрядов, что шли либо далеко впереди, либо по обе стороны воинства гномов, не был столь нетерпелив и не пылал большим пламенем, нежели Фэанор, создатель самоцветов, и семь его сыновей. Но ничего они покамест не разведали, и наконец гномы достигли той волшебной северной земли, о которой часто говорилось в сказаниях и которую за темные
стр.7
леса, серые горы и густые туманы гномы окрестили Дор Ломин - земля теней. Там простирается озеро Митрим, в чьих бескрайних водах тускло отражаются окружающие холмы. Здесь гномы снова долгое время отдыхали, и Гэльмир повелел возвести для них жилища по берегам и в прибрежных лесах, но снова устроил он смотр войскам и исчислил все свои армии копьеносцев, стрелков и меченосцев, ибо не было у гномов недостатка в оружии, принесенном для войны с Мэлько из Валинора и оружеен Макара. И три великих армии было под началом у Гэльмира, и сын его Голфин был предводителем первой армии, сын Дэлин -- второй, сын Лутиэн (не тот Лутиэн Роз, о котором идет речь в ином, позднейшем сказании) -- предводителем третьей. Мощь Голфина была в меченосцах, у Дэлина было больше воинов, что носят длинные ......... эльфийские копья, а Лутиэн же радовался числу и ....... своих стрелков -- а уж луком эльфы всегда владели с невиданным мастерством. В те давние дни цветами гномов были золотой и белый, в память о Двух Древах, но штандарт Гэльмира нес изображение золотой короны на серебряном поле, и у каждого из предводителей было дивное знамя; и знаком Голфина в те дни был серебряный меч на золоте, Дэлина -- зеленый буковый лист на серебре с узором из золотых цветов, Лутиэна -- золотая ласточка, летящая по лазурным просторам неба, украшенного серебряными звездами; тот штандарт и те знамена сработали сыновья Фэанора, так что сверкали они при солнечном свете и в тумане, при лунном сиянии и в беззвездном мраке светом созданных гномами самоцветов, которыми они были расшиты [sic].
Как-то раз случилось, что Фэанор отправился за холмы, что опоясывали Дор Ломин в тех местах за [к северу от >] Артанором, где были лишь открытые пустоши и безлесые холмы, и пошло с ним немало воинов и трое его сыновей. Когда день близился к вечеру, они достигли вершины холма и вдалеке разглядели красный свет, мерцающий в долине, обращенной к [?ним]. И удивился Фэанор, что бы это мог быть за огонь, и под покровом ночи они стремительно двинулись в том направлении, так что еще до зари заглянули в ту долину. Там увидели они воинов числом не менее их самих, расположившихся вокруг огромного костра. Большинство воинов спали, хотя и не все. И тогда поднялся Фэанор и воскликнул своим чистым голосом так, что темная долина зазвенела:
-- Кто вы -- воины гномов или чужаки? Отвечайте быстро, ибо лучше [вам] знать о том, что дети Фэанора окружают вас.
Вслед за этим в долине раздался ужасный шум, и воины Фэанора сразу
стр. 8
поняли, что эльфов здесь нет, поскольку чужаки кричали резко и неприятно. В темноте на голос полетела туча стрел, но Фэанора там уже не было -- быстро ушел он, уведя за собой большую часть своих воинов к выходу из долины, откуда вытекал поток по направлению к заросшему деревьями
Здесь текст неожиданно обрывается в начале новой страницы, из чего становится совершенно ясно, что продолжения написано не было.
С королевским домом нолдор пока нет ясности, но здесь мы знакомимся с королем гномов -- Гэльмиром -- и тремя его сыновьями, Голфином, Дэлином и Лутиэном (последний до правки носил имя Олэг), предводителями трех его армий. Однако нет указаний, что Фэанор и его сыновья были связаны с ними каким-либо близким родством. Во фрагменте Лэ о ПаденииГондолина (см. III. 146-147) впервые появляется некто Финголфин, который назван отцом Тургона и Исфин вместо Финвэ Нолэмэ, но сам он сын не Финвэ, а Гэльмира. Там я предположил, что этот Гэльмир, отец Голфина (или Финголфина), отождествляется с Финвэ, отцом Финголфина в аллитеративных стихах и позднее; также, быть может, форма имени Гэльмир связана с именем Фин-Голма, которое в набросках к Рассказу Гильфанона является вторым именем Финвэ Нолэмэ (I. 238-239, и см. I. 264, статья Нолэмэ). Надо помнить, что в самых ранних легендах Финвэ Нолэмэ не являлся отцом Фэанора и не был убит Мэлько в Валиноре, а пришел в Великие Земли. Что касается остальных сыновей Гэльмира -- Дэлина и Лутиэна, то каких-либо упоминаний о них нигде больше не найдено.
Совершенно очевидно, что под именем Голфин здесь впервые возникает Финголфин и что тем самым данный текст предшествует оставшемуся без продолжения Лэ о Падении Гондолина. С другой стороны, невразумительная история смерти Фэанора -- как она изложена в ранних набросках (I. 238-239) -- исчезла, и хотя данный текст обрывается слишком быстро, вполне вероятно, что если бы отец хоть сколько-то продолжил его, мы узнали бы о гибели Фэанора в битве с орками, лагерь которых он со спутниками обнаружил в долине. Также возможно, что здесь мы имеем ключ к пониманию загадочных строк Лэ о Падении Гондолина (III.146):
"Изогнутые лезвия гламхот выпили жизнь Финголфина,
что один остался рядом с Фэанором..."*
Здесь, во всяком случае, еще чрезвычайно далеко до истории, описывающей разделение нолдор и предательство Фэанора.
Лагерь на озере Митрим (Асгон) уже упоминался в ранних набросках, но в последнем из них есть ссылка (I. 239) на то, что именно в то время гномы впервые обзавелись оружием, тогда как в настоящем тексте сказано, что они принесли огромное количество оружия с собой -- "из Валинора и оружеен Макара". Здесь в самой ранней форме возникает идея о том, что под ногами воинства гномов вырастали цветы.
стр. 9
В тексте описана геральдика армий, которыми командовали сыновья Гэльмира: для нее характерны золотой и серебряный цвета в память Двух Древ, знамена же сделаны, что достаточно любопытно, сыновьями Фэанора. А в "Очерке Мифологии" знамена Финголфина -- серебряные и голубые, в таком же виде они сохранились и позднее (с.22).
Имя Иор, которое появляется в начале текста во фразе "среди иных детей Иора" (как противопоставление "эльфийскому народу") и потому, как представляется, относится к Илуватару, упоминается только однажды в совершенно иной связи: оно приводится в раннем словаре языка гномов как эквивалент квэнийского Иварэ -- имени "знаменитого `морского свирельщика'".
(iii)
Наконец, отдельный листок бумаги содержит текст, представляющий собой чрезвычайно любопытную переходную ступень от Исхода Нолдоли в Утраченных Сказаниях к "Очерку Мифологии".
Древа не светят. Равнина полна беспокойством. Гномы собираются на свет факелов на Туне или в Коре; Фэанор горько оплакивает своего отца Бруитвира (Фэлэгрона) [исправлено на (Фэлэора)], велит гномам отправиться на поиски Мэлько и их сокровища -- он жаждет Сильмарилей -- Финвэг и Финголфин не соглашаются с ним. Гномы шумят и готовятся выступить. Отказ солосимпи: мудрые слова Этлона (Димлинта). Пеновсадники [?побережья]. Угрозы Фэанора двинуться на Ку нан Эйльх. Арка, освещенные причалы; они захватывают корабли. Некий Гильфанон видит, как его мощный лебяжекрылый с лебедиными перьями красновесельный корабль [?отходит] и вместе с сыновьями бежит к арке и грозит гномам. Сражение на арке и [?проклятие] Гильфанона перед тем, как его сбрасывают в волны. Гномы достигают Фангроса и, раскаявшись, сжигают корабли.
Здесь Бруитвир (также названный Фэлэгрон > Фэлэор) все еще отец Фэанора, как и в Утраченных Сказаниях, но Финголфин и Финвэг уже появились и не соглашаются с Фэанором (неясно, является ли здесь Финвэг отцом Финголфина (то есть Финвэ) или его сыном (позднее Фингон): см. III. 137-138, 146). Здесь появляются детали повествования, которые исчезают во время последующей работы над "Сильмариллионом". Что бы ни стояло за "мудрыми словами Этлона (Димлинта)" и "угрозами Фэанора двинуться на Ку нан Эйльх", оно утеряно безвозвратно. Название Фангрос появляется еще один раз -- в аллитерационной поэме Дети Хурина (III.31, строка 631), где оно исправлено из Фангайр; там говорится о песне, или песнях, что пелись "о Фангроса битве, Фэанора сынов // обете незыблемом".
Стр. 10
(Клятва с самой битвой, по всей видимости, никоим образом не связана). Но что бы ни случилось в Фангросе, об этом ничего не известно; и нигде позднее нет предположения, что корабли были сожжены в раскаянии. В Утраченных Сказаниях (I. 168) гномы "оставили похищенные ими корабли", когда переходили Лед; Соронтур сообщил Манвэ (I. 177), что он видел "множество порожних белых кораблей, носимых ветром, иные из которых пылали ярким пламенем"; и Манвэ сделал вывод "что нолдоли ушли навсегда, их корабли сожжены или оставлены".
Наконец, Гильфанон появляется здесь как эльф из Алквалондэ, один из тех, кого гномы сбросили в море, хотя и не сказано о том, что он утонул. Гильфанон из Тавробэля был гномом (I. 174-175), и абсолютно ясно, что эти два Гильфанона являются разными персонажами. В данном случае наиболее вероятно, что автор перестал называть эльфа из Тавробэля этим именем, хотя думается, что он все-таки не перестал существовать (см. с.274).