Аннотация: Перевод текста Дж.Р.Р.Толкина о низвержении Нумэнора, входящего в состав "Сильмариллиона", опубликованного К.Толкином. В виде файла .doc текст можно скачать здесь.
Перевод Анариэль Ровэн
АКАЛЛАБЭТ
Низвержение Нумэнора
Говорят эльдар, что люди явились в мир во времена Тени Моргота и что они быстро подпали под его власть, ибо посылал он к ним своих лазутчиков: и прислушались люди к его словам, коварным и недобрым, и поклонились Тьме, хотя и боялись ее. Но были и те, кто отвратился от зла и, покинув земли свого рода, отправился на запад, ибо дошел до них слух, будто есть на Западе свет, коего не застит Тень. Слуги Моргота преследовали их ненавистью, долгими и трудным оказался их путь, но все же наконец пришли они в земли, обращенные к Морю, вступив в Бэлэрианд во дни Войны Самоцветов. "Эдайн" стали они называться на синдаринском языке, и сделались они друзьями и союзниками эльдар и вершили деяния великой доблести в войне противу Моргота.
От них происходит чрез своего отца Эарэндиль Блистающий, и в "Лэ об Эарэндиле" рассказывается, как Эарэндиль, когда почти полной была победа Моргота, построил свой корабль "Вингилот", нареченный людьми "Ротинзиль", и отправился по незнаемым морям, взыскуя Валинор, ибо желал он говорить пред Силами за Два Рода, да сжалятся над ними Валар и пошлют им помощь в сей крайней нужде. Оттого меж эльфов и людей зовется он Эарэндиль Благословенный, ибо после долгих трудов, избегнув множества опасностей, достиг он своей цели и из Валинора явилось войско Владык Запада. Но Эарэндиль не вернулся в земли, что любил.
В Великой Битве, когда побежден был Моргот и низвержен Тангородрим, из всех родов людей одни лишь эдайн сражались вместе с Валар, а множество других людей бились на стороне Моргота. И после победы Владык Запада те из сих злых людей, что не погибли, бежали обратно на восток, где многие из их рода все еще блуждали в неплодоносных землях, в дикости и беззаконии, не внемля ни призывам Валар, ни призывам Моргота. И злодеи явились средь них, тем бросив на них тень страха, и приняли люди тех злодеев как королей. Тогда на время оставили Валар людей Средиземья, что отвергли их призывы и взяли себе господами приспешников Моргота. И люди жили во тьме, и вредили им многие злые создания, что сотворил Моргот во дни своего владычества: демоны, и драконы, и уродливые твари, и нечистые орки - насмешка над Чадами Илуватара. И несчастлив был людской удел.
Но Манвэ изгнал Моргота и запер его вне Мира, во внешней Пустоте, и покуда восседают на своих тронах Владыки Запада, Моргот не в силах возвратиться в Мир как зримая сущность. Однако семена, им посеянные, все еще прорастают, и дают побеги, и приносят недобрый плод - если кто о них позаботится. Ибо воля Моргота осталась и вела его слуг, подвигая их на то, чтобы извратить волю Валар и погубить тех, кто им повинуется. Ведали о том Владыки Запада. И потому, изгнав Моргота, держали они совет касательно грядущих веков. Эльдар призвали они возвратиться на Запад, и те, кто откликнулся, поселились на острове Эрэссэа; есть в той земле гавань, что зовется Аваллонэ, ибо из всех городов она ближе всего к Валинору, и первое, что видит мореход, приближающийся к Бессмертным землям, преодолев множество лиг моря, - башня Аваллонэ. Отцам Людей из трех верных домов также была дарована щедрая награда. Эонвэ явился средь них и учил их; и были им дарованы мудрость, и сила, и срок жизни больше, чем у прочих смертных. И была сделана земля, дабы поселились в ней эдайн, - не была она ни частью Средиземья, ни частью Валинора, ибо от них отделяет ее безбрежное море; однако ближе она к Валинору. Из глуби Великих Вод поднял землю сию Оссэ, Аулэ укрепил ее, Йаванна украсила, а эльдар принесли туда с Тол Эрэссэа цветы и фонтаны. Эту землю Валар нарекли Андор, "Земля Дара"; и Звезда Эарэндиля ярко воссияла на западе как знак, что все готово, дабы вести по морю; и люди дивились, видя сие серебряное пламя на тропах Солнца.
Тогда эдайн пустились в плаванье по глубоким водам, следуя за Звездой; и на много дней Валар смирили море, послав солнечный свет и попутный ветер, так что воды блестели перед глазами эдайн словно зыбкое стекло, и пена, подобная снегу, летела пред носами их кораблей. Но столь ярко горел Ротинзиль, что даже утром люди зрели его блеск на западе, а в безоблачную ночь он светил в одиночестве, ибо ни одна другая звезда не могла стоять рядом с ним. И, направляя по нему курс, эдайн преодолели множество лиг по морю и увидели вдали землю, приуготованную для них, - Андор, Землю Дара, что мерцала сквозь золотистую дымку. Сойдя на сушу, узрели они страну дивную и плодоносную и возрадовались. И назвали ту землю Элэнна, сиречь "Обращенная к звездам", а еще Анадунэ, сиречь Вестернесс, или "Нумэнорэ" на языке Высоких эльдар.
Таково было начало народа, на языке Серых эльфов именовавшегося дунэдайн, - нумэнорцев, Королей среди Людей. Но не были они избавлены от смертной участи, что Илуватар установил для всех людей, и оставались смертными, хотя годы их были долгими, и не знали они немощи, пока не пала на них тень. И так сделались нумэнорцы мудрыми и славными, во всем более походя на Перворожденных, чем на какой-либо из народов людей. Были они высоки, выше, нежели самые высокие из сынов Средиземья, и очи их сияли подобно ярким звездам. Но медленно возрастали они числом в своей земле, ибо хоть и рождались у них сыновья и дочери, что были прекраснее своих отцов, все же детей было немного.
Встарь главный град и гавань Нумэнора находилась посреди его западных побережий, и называлась она Андуниэ, ибо была обращена к закату. Однако посреди той страны возвышалась крутая гора, что именовалась Мэнэльтарма, Столп Небес, и было на ней высокое место, посвященное Эру Илуватару, - открытое, не имело оно кровли; и не было другого храма либо святилища в земле нумэнорцев. У подножья горы построены были гробницы Королей, а подле на холме высился Армэнэлос, прекраснейший из городов, с башней и цитаделью, воздвигнутыми Эльросом, сыном Эарэндиля, коего Валар поставили первым Королем дунэдайн.
Эльрос и Эльронд, брат его, вели свой род от Трех Домов Эдайн, но частью также от эльдар и Майар; ибо Идриль Гондолинская и Лутиэн, дочерь Мэлиан, были их праматерями. Поистине, не властны Валар отнять дар смерти, что дан людям Илуватаром, но в том, что касается Полуэльфов, Илуватар даровал Валар право судить; и судили те, что сынам Эарэндиля должно определить свою судьбу самим. Эльронд выбрал остаться с Перворожденными - и ему была дарована жизнь Перворожденных. Эльросу, что выбрал стать королем людей, был дарован великий срок жизни, что во много раз превышал срок жизни людей Средиземья; и весь его род, короли и властители королевского дома, жили долго даже по меркам нумэнорцев. Эльрос же прожил пять сотен лет и правил нумэнорцами четыре сотни и десять лет.
Шли годы, и покуда в Средиземье жизнь становилась все хуже, и блекли его свет и мудрость, дунэдайн обитали под защитой Валар, в дружбе с эльдар, и возрастали равно разумом и телом. Ибо хотя сей народ по-прежнему пользовался своей собственной речью, их короли и властители знали также эльфийский язык и говорили на нем: его выучили они во дни союза, и так общались они и с эльдар Эрэссэа, и с эльдар, жившими на западе Средиземья. А мудрецы средь нумэнорцев учили также язык Высоких эльдар Блаженного Королевства, на котором сохранилось много историй и песен от начала мира; и создавали они письмена, и свитки, и книги, и во дни расцвета своего королевства записали в них много мудрого и чудесного - но все это ныне забыто. И было так, что помимо собственных имен все властители нумэнорцев носили имена на эльдаринском языке, и то же самое было с городами и дивными местами, что основали они в Нумэноре и на берегах Здешних Земель.
Ибо дунэдайн стали искусны в ремеслах, так что, пожелай они того, с легкостью превзошли бы злых королей Средиземья в войне и отковке оружия; однако то был мирный народ. Из всех умений более всего почитали дунэдайн кораблестроение и мореходство, сделавшись морестранниками, равных которым не будет в умалившемся мире; и путешествия по бескрайним морям были первейшим подвигом и приключением их отважных мужей во дни их величавой юности.
Однако Владыки Валинора дозволили им плавать на запад лишь до тех мест, откуда еще видны берега Нумэнора; и долгое время дунэдайн тем довольствовались, хотя и не вполне понимая суть этого запрета. Замысел же Манвэ был таков: не должно бессмертию Валар и эльдар и земле, где сущее нетленно, искушать нумэнорцев стремлением к Блаженному Королевству или жаждой выйти за пределы, поставленные их блаженству.
Ибо в те дни Валинор все еще оставался в мире зримого, и там Илуватар дозволил Валар жить на Земле; то был памятник тому, что могло бы быть, если бы не бросил Моргот на мир свою тень. Ведали о том нумэнорцы, и временами, когда воздух был чист, а солнце стояло на востоке, случалось им узреть далеко-далеко на западе сверкающий белизной град на взморье, великую гавань и башню. Ибо в те времена нумэнорцы видели далеко; но лишь самые зоркие среди них могли узреть это видение, с Мэнэльтармы ли, с высокого ли корабля, что отплыл от западных побережий на дозволенное расстояние: ибо не осмеливались нумэнорцы нарушить Запрет Владык Запада. Однако мудрые средь них знали, что эта далекая страна - еще не Валинор, Благословенное Королевство, но Аваллонэ, гавань эльдар на Эрэссэа, самой восточной из всех Бессмертных Земель. Оттуда в Нумэнор временами приплывали Перворожденные в своих безвесельных челнах, подобных белым птицам, летящим от заката. И несли они в Нумэнор многие дары: певчих птиц, благоухающие цветы и травы великой целительной силы. Принесли они и сеянец Кэлэборна, Белого Древа, что росло посреди Тол Эрэссэа; а то древо, в свою очередь, было отпрыском Галатилиона, Древа Туны, подобия Тэльпэриона, что Йаванна даровала эльдар в Благословенном Королевстве. И древо то росло и цвело при дворе Королей в Армэнэлосе; имя ему было Нимлот, и цвело оно ввечеру, наполняя тень ночи своим благоуханием.
В те дни по причине Запрета Валар дунэдайн путешествовали не на запад, а на восток, от темного севера до жаркого юга и, за пределами юга, - к Нижней Тьме; добрались они до внутренних морей, и совершили плаванье вокруг Средиземья, и зрели с носов своих высоких кораблей Врата Утра на востоке. Временами приплывали дунэдайн к побережьям Великих Земель, и сжалились они над покинутым Средиземьем; и Владыки Нумэнора ступили на западные берега в Темные Годы людей, и никто не осмелился встать против них. Ибо в большинстве своем люди тех времен, будучи под Тенью, сделались слабы и исполнены страха. И, явившись средь них, нумэнорцы многому их научили. Зерно и вино принесли они, наставив людей, как сеять и молоть, как рубить дерево и тесать камень, а также как устроить свою жизнь, насколько то возможно в землях скорой смерти и малого блаженства.
И утешились люди Средиземья, и там и сям отступали от западных берегов бесприютные леса, и люди сбрасывали ярмо отродий Моргота и учились не бояться тьмы. И чтили они память высоких Морских королей, а когда те уплывали, люди нарекли их богами в надежде на их возвращение; ибо в те времена нумэнорцы не жили в Средиземье подолгу и не делали себе там обиталища. Должно им было плавать на восток, но сердца их стремились к западу.
Это желание все крепло с годами; и возжаждали нумэнорцы бессмертного града, что зрели издали, и сделались сильна меж ними жажда вечной жизни, бегства от смерти и конца радости; и по мере того, как прибывали их могущество и слава, возрастал их непокой. Ибо хотя вознаградили Валар дунэдайн долгой жизни, не могли они забрать усталость от мира, что приходит в конце, и нумэнорцы умирали - даже их короли от семени Эарэндиля; и срок их жизни был краток в глазах эльдар. И так пала на них тень: в том, может статься, повинна воля Моргота, что еще действовала в мире. И нумэнорцы возроптали, вначале в сердце своем, а затем и вслух противу рока людей и более всего - против Запрета, что препятствовал им плыть на Запад.
И говорили они меж собой: "Отчего Владыки Запада восседают там в мире нескончаемом, а нам должно умирать и уходить неведомо куда, покидая наши домы и все, что мы сотворили? А эльдар не умирают, даже те, что восстали против Владык. И раз покорили мы все моря и нет вод столь протяженных иль бурных, что были бы неподвластны нашим судам, отчего бы нам не отправиться в Аваллонэ и не встретиться там с нашими друзьями?"
А были и говорившие так: "Почему не отправиться нам в самый Аман и не отведать там, пусть лишь на день, блаженства Сил? Не сделались ли мы могучими средь людей Арды?"
Эльдар передали те слова Валар, и Манвэ глубоко опечалился, видя, как собирается туча над полуднем Нумэнора. И послал он вестников к дунэдайн, что убеждали Короля и всех, кто желал слушать, и говорили о судьбе и устройстве мира.
"Рок Мира, - молвили они, - может изменить лишь создавший его Единый. И если бы вы в своем странствии и избегли всех ловушек и препон и достигли самого Амана, Благословенного Королевства, мало было бы вам в том пользы. Ибо не страна Манвэ делает своих обитателей бессмертными, но Бессмертные, что живут там, освятили ту землю; и там увяли бы вы и истомились еще быстрее, подобно мотылькам в свете слишком ярком и сильном".
Но молвил Король: "Разве не жив доныне Эарэндиль, мой пращур? Или он не в земле Аман?"
На то ответствовали посланцы: "Ведомо тебе, что судьба его не такова, как у прочих людей, ибо причислен он к Перворожденным, что не умирают; однако суждено ему никогда боле не возвращаться в смертные земли. Ты же и твой народ - не Перворожденные, но смертные люди, какими содеял вас Илуватар. Однако мнится, что жаждете вы иметь долю в благах обоих родов: плыть в Валинор, когда желаете того, и возвращаться домой, когда захотите. Того быть не может. Не властны Валар и забрать дары Илуватара. Говорите вы: эльдар не были наказаны, и даже те, что восстали, не умирают. Но это для эльдар не награда и не наказание, а лишь исполнение их природы. Не могут они бежать, и привязаны к этому миру, и не покинут его, покуда он длится, ибо жизнь мира - их жизнь. А вы говорите, что наказаны за восстание людей, хотя участие ваше мало, и потому умираете. Но вначале смерть не была наказанием. Так вы можете бежать и покинуть мир, вы не привязаны к нему, в надежде или усталости. Кто же из нас должен завидовать другому?"
И нумэнорцы отвечали: "Отчего не должно нам завидовать ни Валар, ни малейшему из Бессмертных? Ибо от нас требуют слепого доверия, надежды без убежденности, а мы не ведаем, что ждет нас немного погодя. А мы тоже любим Землю и не желаем расставаться с ней".
Тогда рекли Посланцы: "Верно то, что замысленное о вас Илуватаром неведомо Валар, и он не открыл всего, что грядет. Но вот что считаем мы правдой: дом ваш - не здесь, ни в Амане, ни где бы то ни было в Кругах Мира. И Рок Людей - что должно им уйти - был вначале даром Илуватара. Скорбью стал этот дар лишь оттого, что, попав под тень Моргота, возомнили люди, будто окружает их великая тьма, коей они боялись; и иные сделались горды и своевольны и не желали отступаться, покуда жизнь не отнималась у них. Мы, неся всевозрастающую тяжесть лет, не вполне это понимаем; но если горечь та возвратилась, чтобы тревожить вас, как вы говорите, тогда мы опасаемся, что восстает Тень и растет снова в ваших сердцах. Оттого, хоть вы и дунэдайн, дивнейшие из людей, что бежали встарь от Тени и доблестно бились против нее, говорим мы вам: Берегитесь! Не можно противуречить воле Единого; и со всей искренностью просят вас Валар не оставлять доверия, к коему вы призваны, дабы не стало оно вновь оковами, которыми вы удерживаемы. Надейтесь, что в конце самое малое из ваших желаний принесет плод. Илуватар вложил в ваши сердца любовь к Арде, а он не сеет без цели. Однако, быть может, минует множество веков людей еще нерожденных, пока не станет ведома та цель; и открыта она будет вам, а не Валар".
Случилось то во дни Тар-Кирьятана Кораблестроителя и Тар-Атанамира, сына его; были они горды, жаждали богатства и, обложив людей Средиземья данью, скорее брали, чем давали. Посланцы же явились к Тар-Атанамиру, что был тринадцатым Королем. Во дни его Королевству Нумэнор было более двух тысяч лет, и пребывало оно в зените своего блаженства, хотя и не достигло покамест вершины своего могущества. Но Атанамиру не по душе пришлось наставление Посланцев, и мало Король считался с ним, а большая часть его народа последовала за ним, ибо по-прежнему желали люди избегнуть смерти в назначенный им день, не полагаясь на надежду. И Атанамир дожил до весьма преклонного возраста, цепляясь за жизнь даже тогда, когда она уже была не в радость; так, первым из нумэнорцев отказался он уйти, пока не лишился разумения и достоинства, не передав сыну королевскую власть, когда тот был в расцвете лет. Ибо по причине долгой жизни у Владык Нумэнора было в обычае жениться поздно и передавать власть своим сыновьям, когда те восходили к полноте силы тела и разума.
После Королем стал Тар-Анкалимон, сын Атанамира, что мыслил подобно отцу; и в его дни произошло разделение народа Нумэнора. Больше было тех, что звались Люди Короля: сделались они горды и отдалились от эльдар и Валар. А на другой стороне было меньше народу: эти звались Элэндили, Друзья эльфов, ибо хоть остались они верны Королю и Дому Эльроса, желали они хранить дружбу с эльдар и внимали совету Владык Запада. Но тем не менее даже те, кто звал себя Верными, не вполне избегли недуга своего народа, тревожимы мыслью о смерти.
Так умалилось блаженство Вестернесса, однако мощь его и величие возрастали. Ибо короли и их народ не отвергли мудрость и, не любя более Валар, все же боялись их. Они не осмеливались открыто нарушить Запрет или плыть за назначенные пределы. По-прежнему направляли они свои высокие корабли на восток. Но все темнее становился страх смерти, что тяготил их, и стремились они отсрочить кончину, как могли; и начали они строить огромные дома для своих усопших, а их мудрецы без отдыха трудились, дабы открыть, не получится ли у них призвать жизнь обратно или хотя бы продлить дни людские. Но достигли они лишь того, что научились сохранять нетленной плоть мертвецов, и вся страна наполнилась молчаливыми гробницами, где таилась во мраке мысль о смерти. Но живущие с тем бОльшим пылом обратились к удовольствиям и веселию, желая все больше добра и больше богатств; и после дней Тар-Анкалимона оставлено было приношение Эру первых плодов, теперь редко восходили люди к Святилищу на высотах Мэнэльтармы в сердце страны.
И случилось так, что в то время нумэнорцы впервые стали создавать великие поселения на западных берегах древних земель, ибо казалось им, будто их собственная земля умалилась, и не было им там ни покоя, ни довольства, и желали они теперь богатства Средиземья и владычества над ним, раз Запад был под запретом. Созидали нумэнорцы великие гавани и могучие башни, где поселились многие из них; но теперь пришли они как владыки, и хозяева, и сборщики дани, а не как помощники и учители. Ветра несли великие корабли нумэнорцев на восток, и всегда возвращались они с грузом, и могущество и величие их королей возросли; и пили они, и пировали, и облачались в серебро и золото.
Во всем этом мала была доля Друзей Эльфов. Они одни плавали время от времени на север и в страну Гиль-галада, храня свою дружбу с эльфам и помогая им против Саурона; и гаванью их был Пэларгир над устьями Андуина Великого. Люди же Короля плавали далеко на юг; и владения их и крепости, ими основанные, остались в легендах людей.
В эту Эпоху, как рассказывается в других преданиях, Саурон снова восстал в Средиземье, и возрос, и вновь обратился ко злу, которому научился у Моргота, возвысившись у него на службе. Уже во дни Тар-Минастира, одиннадцатого Короля Нумэнора, Саурон укрепил землю Мордор, где воздвиг башню Барад-дур, и после того непрестанно стремился к владычеству над Средиземьем, дабы стать королем над королями и богом для людей. И Саурон ненавидел нумэнорцев за деяния их отцов, и древний союз с эльфами, и верность Валар; не забыл он и о помощи, которую Тар-Минастир встарь оказал Гиль-галаду, когда было отковано Единое Кольцо и в Эриадоре разразилась война меж Сауроном и эльфами. Ныне сведал он, что возросли могущество и величие королей Нумэнора; и возненавидел их еще сильнее; и боялся Саурон, как бы не захватили они его земли и не вырвали у него власть над Востоком. Но долгое время не решался он бросить вызов Владыкам Моря и отошел от побережий.
Но всегда отличался Саурон коварством, и говорят, что среди тех, кого обманул он при помощи Девяти Колец, было трое великих властителей из народа Нумэнора. И когда появились Улайри, сиречь Кольцепризраки, его слуги, и сила страха и власть его над людьми возросла неимоверно, Саурон начал нападать на прибрежные твердыни нумэнорцев.
В те дни Тень все сильнее сгущалась над Нумэнором, и срок жизни Королей Дома Эльроса умалился из-за их мятежа, но еще пуще ожесточились они в сердцах своих против Валар. И вот, девятнадцатый король принял скипетр своих отцов и взошел на престол под именем Адунахора, Владыки Запада, отвергнув эльфийские языки и воспретив говорить на них в своем присутствии. Однако в Свитке Королей было начертано имя "Хэрунумэн" на наречии Высоких эльфов: сей древний обычай короли опасались нарушить, дабы не приключилось лиха. Однако Верным сей титул показался исполненным чрезмерной гордыни: ведь то было именование Валар; и в горечи сердца их разрывались меж верностью Дому Эльроса и почитанием поставленных Сил. Однако худшее ждало их, ибо Ар-Гимильзор, двадцать второй король, был величайшим врагом Верных. В его дни Белое Древо осталось без ухода и начало увядать; и он совершенно запретил пользоваться эльфийскими языками и наказывал тех, кто приветил корабли Эрэссэа, что втайне до сих пор приплывали к западным берегам страны.
Тогда Элэндили жили по большей части в западных областях Нумэнора; но Ар-Гимильзор приказал всем, про кого смог узнать, что они из Верных, покинуть запад и перебраться на восток страны; и там за ними следили. Позже главное обиталище Верных было рядом с гаванью Ромэнны; оттуда многие отплывали в Средиземье, стремясь к северным побережьям, где они все еще могли сообщаться с эльдар из королевства Гиль-галада. То было ведомо королям, но они тому не препятствовали - пока Элэндили уплывали из их страны и не возвращались; ибо короли желали положить конец всякой дружбе между своим народом и эльдар Эрэссэа, коих прозвали они "соглядатаями Валар" в надежде сокрыть свои деяния и замыслы от Владык Запада. Но все, что делали они, было ведомо Манвэ, и гневались Валар на Королей Нумэнора, и лишили их совета своего и покровительства; и боле не приплывали от заката корабли Эрэссэа, и гавани Андуниэ были покинуты.
После королевского дома в величайшей чести были Владыки Андуниэ, ибо они происходили из рода Эльроса через Сильмариэн, дочерь Тар-Элэндиля, четвертого короля Нумэнора. И владыки эти хранили верность королями и чтили их; и Владетель Андуниэ всегда был среди главных советников Скипетра. Но с самого начала весьма сильно любили они эльдар и почитали Валар; и пока сгущалась Тень, помогали они Верным, чем могли. Но долгое время не объявляли о себе открыто и искали скорее исправить сердца владетелей Скипетра мудрым советом.
Госпожа Инзильбэт, славившаяся своей красотой, была дочерью Линдориэ, сестры Эарэндура, Владыки Андуниэ во дни Ар-Сакалтора, отца Ар-Гимильзора. Гимильзор взял Инзильбэт в жены, хотя мало она радовалась тому, ибо в сердце была из Верных благодаря научениям своей матери, но короли и сыны их преисполнились гордыни и не терпели прекословий своим желаниям. Как не было любви меж Ар-Гимильзором и его королевой, так не было любви и меж их сыновьями. Инзиладун, старший, разумом и телом был подобен матери; но Гимильхад, младший, уродился в отца, разве что был еще более горд и своеволен. Ему Ар-Гимильзор передал бы скипетр, а не старшему сыну, если бы позволяли законы.
Но когда к Инзиладуну перешел скипетр, он снова принял титул на эльфийском языке, как в старину, и назвался Тар-Палантир, ибо равно прозорливы были очи его и разум, и даже те, кто ненавидел его, боялись его слов, слов провидца. Облегчил он участь Верных и снова стал в должное время восходить к Святилищу Эру на Мэнэльтарме, чем пренебрегал Ар-Гимильзор. Белое Древо вновь лелеял он, воздав ему почести, и произнес пророчество, молвив, что когда погибнет Древо, придет конец и роду Королей. Но запоздало его покаяние, не утолить ему было гнев Валар на высокомерие отцов, в коем большая часть его народа не раскаялась. И Гимильхад был силен и непокорен, и возглавил тех, что звались Люди Короля, и противился воле своего брата настолько открыто, насколько осмеливался, а втайне - и того более. Оттого дни Тар-Палантира затмились скорбью; и большую часть времени проводил он на западе и там часто поднимался на древнюю башню Короля Минастира на холме Оромэт, что недалеко от Андуниэ, откуда взирал на запад в тоске, надеясь увидеть на море парус. Но более ни один корабль с Запада не приплывал к Нумэнору, и Аваллонэ затянули облака.
Гимильхад умер за два года до того, как ему исполнилось две сотни лет (что считалось ранней смертью для потомка Эльроса даже во дни умаления царственного рода), но это не принесло покоя Королю, ибо Фаразон, сын Гимильхада, был человеком еще более беспокойным и жадным до богатства и власти, нежели его отец. Он часто покидал пределы страны, возглавляя войны, что нумэнорцы вели на побережьях Средиземья, стремясь расширить пределы своего владычества над людьми; и так обрел он великую славу как полководец на суше и на море. Оттого, когда Фаразон возвернулся в Нумэнор, узнав о смерти своего отца, сердца народа обратились к нему, ибо привез он с собой огромное богатство и до времени щедро делился им.
И вот, Тар-Палантир, томимый скорбью, скончался. У него не было сына, лишь дочь, которую он нарек "Мириэль" на языке эльфов; и ей согласно праву и законам нумэнорцев перешел скипетр. Однако Фаразон взял Мириэль в жены против ее воли, содеяв зло этим, а также тем, что нарушил законы Нумэнора: даже в царственном доме не дозволяли законы брака меж родичами более близкими, нежели троюродные брат и сестра. И когда они поженились, он забрал скипетр, приняв имя Ар-Фаразон (на языке эльфов - Тар-Калион); имя же королевы он изменил на Ар-Зимрафэль.
Из всех, кто держал Скипетр Морских Королей от основания Нумэнора, Ар-Фаразон был самым могущественным и гордым; а прежде него нумэнорцами правили двадцать и три Короля и Королевы, что упокоились на золотых ложах в своих глубоких гробницах у подножья Мэнэльтармы.
И восседая на резном троне в граде Армэнэлосе во славе своего могущества, мрачно помышлял Ар-Фаразон о войне. Ибо узнал в Средиземье о мощи царства Саурона и о ненависти Саурона к Вестернессу. А теперь явились к Королю владельцы кораблей и капитаны, приплывшие с востока, и поведали, что Саурон явил свою мощь, когда Ар-Фаразон покинул Средиземье, и напал на приморские города; принял он титул Короля Людей и объявил, что цель его - сбросить нумэнорцев в море и разрушить самый Нумэнор, если возможно.
Услышав те известия, пришел Ар-Фаразон в великий гнев; и после долгих размышлений сердце его исполнилось жажды власти беспредельной и единоличного владычества его воли. И решил он, не советуясь ни с Валар, ни с чьей мудростью, помимо своей собственной, что титул Короля Людей должно носить ему самому и что принудит он Саурона стать вассалом своим и слугой; ибо в гордыне своей мнил он, что не может быть короля столь могучего, чтобы соперничать с Наследником Эарэндиля. И тогда начал он во многом множестве ковать оружие, и великое число военных кораблей построил он и нагрузил оружием; и когда все было готово, сам отплыл с войском на восток.
И увидели люди его паруса, приближающиеся с заката, словно выкрашенные в алый и блистающие красным и золотым, и страх овладел жителями побережий, и бежали они прочь. Флот же причалил в месте, что звалось Умбар: то была огромная нерукотворная гавань нумэнорцев. Пустынны и безгласны были земли, по которым Король Моря двинулся на Средиземье. Семь дней шествовал он со знаменем и трубами и, придя к холму, поднялся на него, и там поставил свой шатер и трон; и воссел он посреди той земли, а вокруг простирались шатры его воинства - синие, золотые, белые, - словно поле высоких цветов. И отправил он герольдов с приказом Саурону предстать пред ним и присягнуть на верность.
И Саурон повиновался. Явился он из самОй могучей башни Барад-дур и не вел речей о битве. Ибо осознал он, что мощь и величие Королей Моря превосходят все слухи, и потому не мог быть уверен, что даже величайшие из его прислужников устоят пред нумэнорцами; и увидел он, что не настало еще время склонить дунэдайн, дабы поступали по его воле. И был Саурон коварен и хорошо умел добиваться желаемого хитростью, когда не мог добиться того силой. Посему унизился он пред Ар-Фаразоном и говорил вкрадчиво; и люди дивились, ибо все, что молвил Саурон, казалось дивным и мудрым.
Но Ар-Фаразон покамест не поддался обману, и пришло ему на ум ради того, чтобы как следует присматривать за Сауроном и его присягами на верность, отвезти того в Нумэнор, дабы он жил там как заложник за себя и за всех своих слуг в Средиземье. На то Саурон согласился как бы против воли, втайне же ликовал, ибо сие отвечало его желанию. И так Саурон пересек море и, воззрев на землю Нумэнор и на град Армэнэлос во дни его славы, пребывал в изумлении; однако в сердце своем еще более укрепился в зависти и ненависти.
Однако таково было коварство речей Саурона и разума его, а также сила его сокрытой воли, что еще до исхода трех лет он более всех ведал о тайных помыслах Короля; ибо лесть, сладкая, как мед, не сходила с его языка, и многое ведал Саурон о том, что еще не было открыто людям. И видя, как благоволит ему их владыка, все советники стали заискивать пред ним, за исключением одного-единственного - Амандиля, владыки Андуниэ. Постепенно страна менялась, и сердца Друзей эльфов исполнились величайшей тревоги, и многие отложились из страха; и хотя те, что оставались, все еще называли себя Верными, враги именовали их мятежниками. Ибо теперь, завладев слухом людей, Саурон привел множество доводов, оспаривая то, чему учили Валар; и наставлял людей мыслить о том, что в мире, на востоке и даже на западе простерлось еще немало морей и множество земель, еще не завоеванных, с богатством неисчислимым. Однако ж, если достигнут люди в конце концов предела тех земель и морей, за всеми ними лежит Древняя Тьма. "Из нее сотворен был мир. Ибо одна лишь Тьма достойна поклонения и Владыка ея может сотворить другие миры в дар тем, кто служит ему, так что могущество их будет возрастать беспредельно".
И спросил Ар-Фаразон: "Кто есть сей Владыка Тьмы?"
Тогда за запертыми дверями Саурон говорил с Королем и лгал, молвив: "Он - тот, чье имя ныне не произносится; ибо Валар ввели вас в заблуждение на его счет, создав Эру, призрак, что измыслили они в неразумии своих сердец, ища поработить людей в служении им. Ибо не они ли вещают от имени этого Эру, который изрекает лишь то, что им угодно? Но истинный их владыка еще восторжествует, и освободит он вас от этого призрака; имя же его - Мэлькор, Владыка Сущего, Податель Свободы, и он сделает вас сильнее, чем они".
Тогда Король Ар-Фаразон обратился к поклонению Тьме и Мэлькору, Владыке ея, - сначала тайно, но вскоре - открыто и пред лицом своего народа; и люди по большей части последовали за ним. Но, как было сказано, все еще оставалась горстка Верных, что обитали в Ромэнне или неподалеку, и немногие из них жили в других местах. Главным среди них, у кого они искали руководства и мужества в недобрые дни, был Амандиль, советник Короля, и сын его Элэндиль, чьими отпрысками были Исильдур и Анарион, что были еще молоды по меркам Нумэнора. Амандиль и Элэндиль были великими кораблеводителями; и происходили они из рода Эльроса Тар-Миньятура, хотя и не из правящего дома, что владел короной и престолом в граде Армэнэлосе. Во дни их юности Амандиль был дорог Фаразону и, будучи Другом эльфов, все же оставался в королевском совете до пришествия Саурона. Но теперь Амандиль уже был удален из совета, ибо Саурон ненавидел его превыше всех в Нумэноре. Но был Амандиль столь благородным мужем и столь великим мореплавателем, что чтило его множество людей, и ни Король, ни Саурон не осмеливались покамест учинить над ним насилие.
Тогда Амандиль удалился в Ромэнну и всех, кого еще почитал верными, призвал собраться там втайне; ибо опасался он, что зло станет быстро возрастать в силе и что всем Друзьям эльфов грозит опасность. И вскоре так оно и оказалось. Ибо в те дни Мэнэльтарма была совершенно заброшена; и хотя даже Саурон не осмелился осквернить сие высокое место, все же король никому не позволял подняться туда под страхом смерти, - даже тем из Верных, что по-прежнему чтили Илуватара в сердцах своих. И Саурон понуждал Короля срубить Белое Древо, Нимлот Дивный, что росло в его дворах, ибо то была память об эльдар и свете Валинора.
Вначале Король не давал на то согласия, ибо верил, что благоденствие его дома связано с Древом, как предсказал Тар-Палантиром. Так в неразумии своем тот, кто возненавидел эльдар и Валар, тщетно цеплялся за тень былой верности Нумэнора. Но когда до Амандиля дошел слух о злом намерении Саурона, он опечалился до глубины души, зная, что в конце Саурон непременно добьется своего. Тогда говорил он с Элэндилем и сынами его, воспомнив повесть о Двух Древах Валинора; и Исильдур не сказал ни слова, однако ночью покинул дом и свершил деяние, которым прославился. Ибо он в одиночку, переодевшись, явился в Армэнэлос, во дворы Короля, куда доступ Верным был закрыт; и пришел туда, где росло Древо, к которому Саурон запретил приближаться всем и каждому и за которым денно и нощно следили поставленные им стражи. В то время древо Нимлот потемнело и не цвело, ибо стоял конец осени и близилась зима; и Исильдур прошел меж стражей и забрал с Древа плод, что висел на нем, и собрался уходить. Но тут стража заметила его и напала, и Исильдур проложил себе путь оттуда оружием, получив много ран; и он бежал, а поскольку он был переодет, осталось неизвестным, кто посмел прикоснуться к Древу. Исильдур же с трудом добрался до Ромэнны и передал плод в руки Амандиля - и тогда силы оставили его. Амандиль благословил плод, и его втайне посадили в землю; и весной появился росток, что дал побег. Когда же развернулся на побеге первый лист, Исильдур, что долго не вставал с ложа и едва не умер, поднялся и раны боле не тревожили его.
И вовремя это было сделано; ибо после того случая Король уступил Саурону и велел срубить Белое Древо, тем полностью порвав с верностью своих отцов. Саурон же велел построить на холме посреди стольного града нумэнорцев, Армэнэлоса Золотого, огромный храм; основание его было кругом, стены - пятидесяти футов толщиной, основание - пять сотен футов в поперечину, и на пять сотен футов вздымались над землей стены, которые венчал огромный купол. И был тот купол крыт серебром и блистал на солнце, так что сияние его было видно издали; но вскоре тот свет затмился и серебро почернело. Ибо посреди храма стоял огненный алтарь, а на вершине купола сделано отверстие, откуда поднимался дым. И первый огонь на алтаре Саурон разжег срубленным древом Нимлот, и пламя пожрало его с треском; но люди дивились густому дыму, поднявшемуся над алтарем: на седмицу тучей накрыл он страну, а затем медленно ушел на запад.
После того пламя и дым не знали отдыха; ибо власть Саурона росла с каждым днем, и в том храме с пролитием крови, и пыткой, и великой скверной люди вершили жертвоприношения Мэлькору, дабы освободил он их от Смерти. И чаще всего жертвы они выбирали себе среди Верных; однако никто открыто не винил Верных в том, что они не желают преклониться перед Мэлькором, Подателем Свободы, - а винили в том, что они ненавидели Короля и восстали на него или что они злоумышляли против своих родичей ложью и ядом. Те обвинения были большей частью облыжными; однако то были дни горечи, а ненависть порождает ненависть.
Но несмотря на то Смерть не оставила сей земли, а напротив, приходила все раньше и чаще, являясь во множестве ужасных обличий. Ибо если раньше люди старели медленно и отходили во сне, когда наконец одолевала их усталость от мира, теперь ополчились на них безумие и немощь; и все же боялись они умереть и уйти во мрак, в царство господина, которому предались; и проклинали себя в предсмертных муках. И в те дни люди, взяв оружие, убивали друг друга по любому поводу; ибо сделались скоры на гнев, а Саурон или те, кто был с ним связан, бродили по стране, натравливая одного на другого, так что народ возроптал против Короля и владык или же против всякого, кто имел то, чего не было у них самих; а власть имущие жестоко мстили.
Однако долгое время казалось нумэнорцам, что они процветают, что даже если счастье их не увеличилось, сила их возросла, а богатые среди них стали еще богаче. Ибо с помощью Саурона и его советов умножали нумэнорцы то, чем владели, и изобретали машины, а корабли их становились все больше. И плавали они теперь в Средиземье с силой и оружьем и приходили уже не как дарители и даже не как правители, но как свирепые воители. И охотились они на жителей Средиземья, и забирали их добро, и порабощали их, и многих жестоко убили на своих алтарях. Ибо в те дни в своих твердынях воздвигали они храмы и величественные гробницы; и люди Средиземья боялись их, и память о добрых королях былого поблекла пред множеством ужасных сказаний.
Так Ар-Фаразон, Король Земли Звезды, содеялся величайшим тираном, какого знал мир со времен правления Моргота, хотя на самом деле это Саурон правил из-за трона. Но шли годы, и пала на Короля тень приближающейся смерти, ибо годы его возрастали; и исполнился он страха и гнева. Тогда-то и настал час, приуготованный Сауроном и давно им ожидаемый. И говорил Саурон с Королем, и рек, что сила его столь велика, что все теперь склонится перед его волей, что не будет он боле повиноваться ничьим указам или же запретам.
Так молвил Саурон: "Валар завладели землей, где нет смерти; и они лгут вам о том, скрывая сие изо всех сил по причине своей алчности, страшась, как бы Короли Людей не отобрали у них царство, что не знает смерти, и не стали править миром вместо них. И хотя дар жизни нескончаемой, без сомнения, предназначен не для всех, а лишь для достойных, для людей, исполненных мощи и гордости, людей великого рода, вопреки всякой справедливости сей дар удержан от того, кто имеет на него все права, - от Ар-Фаразона, Короля Королей, величайшего из сынов Земли, - один лишь Манвэ ему ровня, да и то с трудом. Но великие короли не терпят отказа и берут то, что причитается им".
Тогда Ар-Фаразон, одурманен, окутан тенью смерти - ибо отпущенный ему срок близился к концу, - прислушался к Саурону; и начал он думать в сердце своем, как пойти ему войной на Валар. Долго лелеял он сей замысел, не говоря о нем открыто, но приготовления невозможно было скрыть ото всех. И Амандиль, сведав о намерениях Короля, был потрясен и исполнился великого ужаса, ибо знал он, что людям не победить Валар в брани и что самый мир погибнет, если не предотвратить ту войну. И потому призвал он сына своего, Элэндиля, и молил ему:
"Дни темны, и нет надежды для людей, ибо Верных мало. Посему намерен я повторить то, что совершил встарь наш пращур Эарэндиля, а именно - уплыть на Запад, пренебрегая запретом, и говорить с Валар, с самим Манвэ, если возможно, и молить о помощи, пока не все пропало".
"Но не предашь ли ты сим Короля? - спросил Элэндиль. - Ибо ведомо тебе: нас обвиняют как предателей и соглядатаев. Но до сего дня это было ложью".
"Если бы я мыслил, будто Манвэ нуждается в таком посланнике, - ответствовал Амандиль, - я предал бы Короля. Но есть верность, от коей ни один человек не может отречься в сердце своем. Стану я молить о милосердии к людям и освобождении от Саурона Обманщика ради тех, кто остался верен. А что до Запрета, я сам понесу наказание, дабы вина не пала на весь мой народ".
"Но отец, что, как ты мыслишь, приключится с теми из твоего дома, кого ты не возьмешь с собой, - когда станет известно о твоем деянии?"
"О нем не станет известно, - рек Амандиль. - Я подготовлю путешествие втайне и отплыву на восток, куда каждый день отправляются суда из наших гаваней; и тогда, когда позволят то случай и ветер, севером или югом я поверну обратно на запад, дабы встретить то, что выпадет мне на долю. Но что до тебя и твоих людей, сын мой, мой совет будет таков: приготовьте себе другие корабли, поместив на борт все то, с чем ваши сердца не смогут разлучиться; и когда корабли будут готовы, вам надлежит ждать в бухте Ромэнны, распространив меж людей слух о том, что во благовремении твоя цель - последовать за мной на восток. Родич наш, восседающий на троне, более не питает приязни к Амандилю, и не станет он сильно печалится, если мы решим отбыть, на время или навсегда. Но скрой, что ты намерен забрать с собой много народу, а не то обеспокоится он из-за войны, им задуманной: ведь для нее понадобятся все силы, какие можно собрать. Разыщи тех Верных, про которых известно, что они тверды, и дозволь им втайне присоединиться к себе, если желают они отправиться с тобой, и посвяти в свой замысел".
"И что это будет за замысел?" - вопросил Элэндиль.
"Не вмешиваться в войну, но бдеть, - ответствовал Амандиль. - До возвращения я ничего более не смогу сказать. Но вероятнее всего, тебе придется бежать из Земли Звезды и не будет тебе светить путеводная звезда, ибо сия земля осквернена. Тогда утратишь ты все, что любил, и при жизни познаешь вкус смерти, ища землю изгнания неведомо где. Но на западе или на востоке, то могут сказать лишь Валар".
И тогда Амандиль простился со всеми домочадцами как человек, что готовится к смерти.
"Ибо вполне может оказаться так, - молвил он, - что вы никогда боле меня не увидите и что я не смогу явить вам знамения, подобного знамению, что древле явил Эарэндиль. Но пребывайте в готовности, ибо скончание мира, каким мы его знаем, уже близко".
Сказано, что Амандиль ночью отплыл на небольшом корабле и сначала отправился на восток, а затем повернул и поплыл на запад. С собой он взял троих слуг, что были дороги его сердцу, и в этом мире боле никогда не слышали о них, и не было от них знака, и нет ни рассказов, ни даже догадок об их дальнейшей судьбе. Нельзя повторно спасти людей подобным посольством, и нелегко было искупить измену Нумэнора.
Но Элэндиль поступил по слову отца своего, и его корабли ждали у восточного побережья острова; и Верные привели на корабли жен и детей, принесли семейные реликвии и большой запас всякого добра. Там было множество творений прекрасных и могущественных, какие нумэнорцы созидали во дни своей мудрости: сосуды и драгоценности, свитки мудрости, начертанные алым и черным. И Семь Камней они взяли с собой, дар эльдар; на корабле же Исильдура лелеяли юное древо, отпрыск Нимлота Дивного. Так Элэндиль пребывал в готовности и не вмешивался в недобрые дела тех дней; и все время ждал он знака - и не дождался. Тогда втайне отправился он к западным побережьям, взглянуть на море, ибо одолели его тоска и скорбь, - столь сильно любил он отца своего. Но ничего не увидел Элэндиль кроме флота Ар-Фаразона, что сбирался в гаванях запада.
Прежде на острове Нумэнор погода всегда стояла такая, как надо было людям и какой им хотелось: дождь шел в должное время и всегда в меру; светило солнце - то ярче, то слабее, и дули ветры с моря. И когда ветер прилетал с запада, многим чудилось, будто он несет с собой благоухание, легкое, но сладостное, веселящее сердце - словно аромат цветов, что вечно цветут на бессмертных лугах и чьи названия неведомы на смертных берегах. Но теперь все изменилось, ибо само небо потемнело, и в те дни лил проливной дождь, и хлестал град, и дули яростные ветра; то и дело великие корабли нумэнорцев тонули и не возвращались в гавань, хотя такой беды не случалось с ними от самого восхода Звезды. И ввечеру приходило порой с запада огромное облако, видом напоминающее орла, с крылами, распростертыми на юг и на север; и медленно оно воздвигалось, затмевая закат, и тогда непроглядная ночь опускалась на Нумэнор. А иные орлы несли под крылами молнии, и гром эхом отдавался меж тучей и морем.
Тогда страх охватывал людей. "Узрите Орлов Владык Запада! - восклицали они. - Орлы Манвэ летят на Нумэнор!" И падали люди ниц.
И тогда немногие раскаивались - на время, но прочие ожесточались сердцем и потрясали кулаками, грозя небесам, и восклицали: "Владыки Запада злоумышляют против нас. Первыми нанесли они удар. Следующий удар - за нами!". Те слова произнес сам Король, но измыслил их Саурон.
Теперь молнии били чаще, убивая людей на холмах, и на пажитях, и на улицах городов; и огнь молнии ударил в купол Храма и разбил его, и объяло его пламя. Но сам Храм не дрогнул, и Саурон стоял на его башенке, презрев удары молний, и остался невредим; и в тот час люди нарекли его богом и делали все, чего он ни пожелал. Потому, когда явилось последнее предзнаменование, пренебрегли им люди. Ибо земля колебалась под ними, и гул, словно от подземного грома, сливался с ревом моря, и вершина Мэнэльтармы курилась дымом. Но тем более поспешал Ар-Фаразон с вооружением.
В то время море к западу от сей земли потемнело от флота нумэнорцев, что был подобен архипелагу из тысячи островов; мачты его были как горный лес, а паруса - как тучи; знамена же были златыми и черными. И все ждало слова Ар-Фаразона; Саурон же удалился во внутренний круг Храма, и люди привели ему жертвы на сожжение.
Тогда Орлы Владык Запада явились с заката, выстроившись, словно для битвы, летели они цепочкой, конец которой зрение различить не могло; и по мере их приближения крыла их распахивались шире, охватывая все небо. Запад же за ними пылал алым, и Орлы рдели снизу, как будто озаренные пламенем великого гнева; так что весь Нумэнор как бы осветило тлеющими угольями; и люди взирали на лица своих собратьев, и казалось им, что те красны от гнева.
Тогда Ар-Фаразон укрепил свое сердце и взошел на свой огромный корабль "Алкарондас", сиречь "Морской замок". Много было у него, золотого и траурно-черного, весел и мачт; и на том корабле был престол Ар-Фаразона. Тогда облачился он в свой доспех, и увенчал себя короной, и повелел распустить свое знамя, и подал сигнал поднять якоря; и в тот час трубы Нумэнора заглушили гром.
Так флот Нумэнора двинулся против угрозы Запада; дул лишь слабый ветер, но у них в достатке имелось весел и сильных рабов, что гребли под ударами плети. Солнце село, и воцарилась нерушимая тишина. Мрак объял землю, и море было недвижимо, пока мир ожидал. Медленно флот исчезал с глаз тех, кто следил за ним из гаваней, и огни кораблей поблекли, и ночь поглотила их; утром флота уже не было видно. Ибо на востоке поднялся ветер и повлек его прочь; и нарушили они Запрет Валар и поплыли по заповедным морям, идя с войной на Бессмертных, дабы в Кругах Мира отвоевать у них жизнь вечную.
Флот Ар-Фаразона явился из морской дали и обошел с обеих сторон Аваллонэ и весь остров Эрэссэа, и эльдар скорбели, ибо свет заходящего солнца сокрылся за нумэнорцами, как за тучей. И наконец Ар-Фаразон приплыл в самый Аман, Благословенное Королевство, к брегам Валинора; и все было по-прежнему тихо, и рок повис на волоске. Ибо под конец Ар-Фаразон заколебался и едва не повернул. Сердце его исполнилось недобрых предчувствий, когда взглянул он на тихие взморья и узрел сияющую Таниквэтиль - белее снега, хладнее смерти, безмолвную, непреложную, ужасную, как отблеск света Илуватара. Но ныне гордыня была его господином, и наконец сошел он с корабля и шагнул на берег, объявляя эту землю своей, если никто не сразится за нее. И воинство нумэнорцев в мощи своей встало лагерем возле Туны, откуда бежали все эльдар.
Тогда Манвэ с Горы воззвал к Илуватару, и на то время сложили с себя Валар управление Ардой. Но Илуватар явил свою мощь, и изменил он лик мира; и великая пропасть разверзлась в море меж Нумэнором и Бессмертными Землями, и хлынули в нее воды, и шум и испарения водопадов поднялись к небесам, и мир содрогнулся. И все корабли нумэнорцев затянуло в пропасть, и утонули они, и навсегда поглотила их бездна. Но Король Ар-Фаразон и смертные воители, что ступили на землю Амана, были похоронены под обрушившимися горами; там, говорят, покоятся они, заключенные в Пещерах Забытых, до Последней Битвы и Дня Рока.
Но земля Аман и Эрэссэа, остров эльдар, были взяты и навсегда перенесены за пределы доступного человеку. И Андор, Земля Дара, Нумэнор Королей, Элэнна Звезды Эарэндиля, погибла безвозвратно. Ибо лежала она к востоку от великого разлома и слишком близко к нему, и ее основания были ниспровергнуты, и пала она и сошла во тьму, и нет ее боле. И нет более на Земле места, где хранилась бы память о времени, когда не было зла. Ибо Илуватар выгнул Великие Моря к западу от Средиземья и Пустынные Земли к востоку от него, и были созданы новые моря и новые земли; но мир умалился, ибо Валинор и Эрэссэа были взяты от него в царство сокрытого.
В час, нежданный людьми, свершился сей рок, на тридцатый и девятый день с отплытия флота. Тогда внезапно Мэнэльтарма извергла пламя, и поднялся могучий ветр, и земля пришла в неистовство, и небо содрогнулось, и горы обрушились, и Нумэнор низвергся в море со всеми своими чадами, и женами, и девами, и гордыми дамами; и все сады его, и чертоги, и башни, гробницы и сокровища, драгоценности и полотна, картины и мраморы, смех его, и веселье, и музыка, и вся его мудрость и знание - все это сгинуло навеки. И последней вздымающаяся волна, зеленая, и холодная, и увенчанная пеной, накрывая землю, приняла в свое лоно Тар-Мириэль, Королеву, что была прекраснее серебра, и слоновой кости, и жемчуга. Слишком поздно устремилась она по крутым тропам Мэнэльтармы к священному месту; ибо воды обрушились на нее, и ее последний крик заглушил рев ветра.
В самом ли деле Амандиль добрался до Валинора и Манвэ внял его мольбе или нет, но милостью Валар Элэндиль со своими сынами и их люди не сгинули в тот гибельный день. Ибо Элэндиль остался в Ромэнне, не ответив на призыв Короля, когда тот выступил на войну; и, спасшись от солдат Саурона, что пришли схватить его и ввергнуть в пламя Храма, он поднялся на свой корабль и отошел от берега, выжидая. Там земля защитила его от великого отлива, что увлекал все в пропасть, и после он был огражден от первой ярости бури. Но когда разрушительная волна покрыла землю и Нумэнор низвергся, был он столь сокрушен, что счел бы меньшим горем погибнуть, ибо никакая смертная мука не могла быть горше утраты и страдания того дня; но великий ветер подхватил его корабли, ветер, что был яростней любого, какой знал человек; с ревом налетев с запада, унес он корабли прочь; и изорвал их паруса, и изломал их мачты, гоня несчастных, как соломинки по водам.
Девять было кораблей: четыре у Элэндиля, три у Исильдура и два у Анариона; и они бежали пред черной бурей из сумерек рока во тьму мира. И глубины вздымались под ними в неистовой ярости, и волны, подобные движущимся горам, увенчанным огромными шапками взвихренного снега, несли их меж обрывков туч, и по прошествии множества дней выбросили их на берега Средиземья. И все побережья и приморские земли западного мира претерпели страшное разорение и неузнаваемо изменились тогда, ибо моря хлынули на сушу, и берега ушли на дно, и старые острова затонули, а новые воздвиглись; и рушились горы, а реки меняли свое русло.
После Элэндиль и его сыны основали королевства в Средиземье; и хотя их знания и умения были лишь тенью того, что было прежде прихода Саурона в Нумэнор, великими казались они дикарям мира. И многое говорится в других трудах о деяниях наследников Элэндиля в эпоху, что наступила потом, и об их вражде с Сауроном, которой еще не был положен конец.
Ибо Саурон сам исполнился великого страха пред гневом Валар и роком, что Эру назначил морю и суше. Это было намного больше того, на что он рассчитывал, уповая единственно на гибель нумэнорцев и поражение их гордого короля. И Саурон, восседая на черном троне посреди Храма, рассмеялся, услышав трубы Ар-Фаразона, зовущие к битве; и снова рассмеялся он, слыша гром бури; но когда в третий раз рассмеялся он своим собственным думам, мысля о том, что содеет он теперь в мире, навеки избавившись от эдайн, был он застигнут посреди своего веселья, и трон его и храм канули в бездну. Но Саурон был не смертной плоти, и хотя лишился он того обличья, в коем сотворил столь великое зло, - так что никогда он больше не мог выглядеть дивно в глазах людей, - все же дух его поднялся из глубины и как тень и черный ветер пронесся над морем, и вернулся в Средиземье, в Мордор, свое обиталище. Там, в Барад-дуре снова принял он свое великое Кольцо, и жил там, мрачный и безмолвный, пока не создал себе новый облик, видимый образ злобы и ненависти; и мало кто мог вынести взгляд Ока Саурона Ужасного.
Но о том не будет речи в повести о Затоплении Нумэнора, что ныне досказана до конца. Сгинуло и самое имя той земли, и уже не говорили люди ни об Элэнне, ни об Андоре - отнятом Даре, ни о Нумэноре у пределов мира; но изгнанники на взморьях, обращаясь к Западу в томлении своих сердец, говорили о Мар-ну-Фалмар, что поглотили волны, об Акаллабэт - Низвергнутой, Аталантэ на эльдаринском языке.
* * *
Многие среди изгнанников верили, что вершина Мэнэльтармы, Столпа Небес, не затонула навсегда, но снова поднялась над волнами - одинокий остров, затерянный в бескрайних водах; ибо то было священное место и даже во дни Саурона никто не осквернил его. Были и те от семени Эарэндиля, что после искали сей остров, ибо говорилось меж мудрых, что древле зоркий человек мог различить с Мэнэльтармы отблеск Бессмертной Земли. Ибо даже после разрушения сердца дунэдайн все же были обращены к западу; и хотя знали они, что мир изменился, они говорили: "Аваллонэ исчез с Земли, и Аман взят прочь, и нельзя их найти в сем мире нынешней тьмы. Но некогда они существовали и потому существуют доселе в истинном и целостном устроении мира, каким он был изначально создан".
Ибо дунэдайн верили, что даже смертный, если почиет на нем благословение, может заглянуть в иные времена, отличные от тех, когда живет его тело; и вечно искали они бежать от теней своего изгнания и увидеть хоть как-то свет, что не гаснет; ибо по морским далям скорбью преследовала их мысль о смерти. Посему великие мореходы средь них все еще плавали по пустынным морям, надеясь найти остров - вершину Мэнэльтармы и оттуда узреть сущее, каким оно было. Но не нашли они острова. А те, что плавали далече, достигли лишь новых земель и нашли их подобными старым, подвластным смерти. А те, что уплыли дальше всех, лишь обогнули Землю и вернулись наконец, истомленные, к месту отплытия; и рекли они: "Все пути ныне кривы".
Так в последующие дни, странствуя на кораблях, а также благодаря знанию и звездной науке, короли людей уведомились, что мир и в самом деле сделался круглым, однако эльдар было все же позволено уплывать и достигать Древнего Запада и Аваллонэ, если они того желали. Оттого людские мудрецы говорили, что Прямой Путь должен еще существовать для тех, кому позволено найти его. И учили они, что там, где завершался новый мир, старый путь и тропа памяти о Западе по-прежнему ведут прочь подобно огромному невидимому мосту, что проходит через слои дыхания и полета (они закруглились подобно тому, как закруглился мир) и пересекает Ильмэн, где плоть сама по себе выжить не может, и так достигает Тол Эрэссэа, Одинокого Острова, и, быть может, далее, самого Валинора, где и поныне обитают Валар, наблюдая за историей мира. И по морским побережьям ходили рассказы и слухи о мореходах и людях, покинутых на водах, что благодаря судьбе, или милости, или благоволению Валар, взошли на Прямой Путь, и увидели, как умаляется под ним лик мира, и так достигли озаренных светильниками причалов Аваллонэ или же, истинно, последних взморий у пределов Амана, и узрели Белую Гору, ужасную и прекрасную - прежде чем умереть.