Анариэль Ровэн : другие произведения.

Гарри Поттер и Дары Смерти (Гл. 28 - Эпилог)

"Самиздат": [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:


Оценка: 4.00*3  Ваша оценка:


   Дж. К. Роулинг
   Гарри Поттер и Дары Смерти
   Глава 28 - Эпилог
  
   Перевод Анариэль Ровэн
  
  
   Глава 28
   Пропавшее зеркало
  
   Гарри ощутил под ногами дорогу и увидел до боли знакомую главную улицу Хогсмида: темные витрины магазинов, туманные очертания гор за деревушкой, поворот дороги, которая вела к Хогвартсу, свет в окнах "Трех метел". Его сердце замерло словно от укола: Гарри вспомнил, как приземлился на этом самом месте почти год назад, поддерживая Дамблдора, который еле стоял на ногах. Все это промелькнуло у него в голове в первую секунду после прибытия, и тут, как только он выпустил руки Рона и Гермионы, все и случилось.
   Воздух разорвал пронзительный вопль - похоже кричал Волдеморт, обнаружив пропажу чаши. Вопль действовал Гарри на каждый нерв, и он понял, что причиной - их появление здесь. Не успел он взглянуть на своих друзей, скрытых под волшебным плащом, как дверь "Трех метел" распахнулась и на улицу выскочило около десятка Пожирателей Смерти в плащах и капюшонах, с палочками наготове.
   Рон поднял свою палочку, но Гарри перехватил его руку: они не могли бежать, Пожирателей Смерти было слишком много. Довольно было и попытки к бегству, чтобы выдать их местонахождение. Один из Пожирателей Смерти взмахнул своей палочкой, и вопль стих: только его эхо гуляло в далеких горах.
   - Акцио плащ! - крикнул другой преследователь.
   Гарри схватился за полы плаща, однако тот даже не трепыхнулся: заклинание призыва на него не подействовало.
   - Что, Поттер, без своей хламиды явился? - крикнул Пожиратель Смерти, который пытался призвать плащ, а затем обратился к своим товарищам: - Растянулись цепочкой! Он здесь.
   Шестеро Пожирателей Смерти ринулись в направлении Гарри, Рона и Гермионы. Те как могли быстро начали пятиться в сторону ближайшего переулка, и преследователи пролетели едва ли не в дюйме от них. Застыв в темноте, друзья слышали, как по улице носятся туда-сюда Пожиратели Смерти, видели вспышки света от их палочек.
   - Надо уходить! - прошептала Гермиона. - Давайте телепортироваться!
   - Отличная мысль, - согласился Рон, но, прежде чем успел ответить Гарри, один из Пожирателей Смерти крикнул: - Мы знаем, что ты здесь, Поттер! Тебе не вырваться! Мы найдем тебя!
   - Они только этого и ждут, - прошептал Гарри. - Они поставили заклинание, чтобы узнать о нашем появлении. Думаю, они сделали что-то еще такое, чтобы мы не смогли уйти, чтобы поймать нас в ловушку...
   - Что там с дементорами? - крикнул другой Пожиратель Смерти. - Давайте спустим их с поводка, они-то его быстро найдут!
   - Но Темный Владыка хочет самолично прикончить Поттера...
   - Так дементоры его и не убьют! Темный Владыка ведь хочет его жизнь, а не его душу. Поттера будет легче убить, если дементоры сначала его поцелуют!
   Судя по издаваемым ими звукам, другие Пожиратели согласились с ним. Гарри ужаснулся: чтобы прогнать дементоров, придется призвать патронуса, а это их тут же выдаст.
   - Гарри, давай все же попробуем телепортироваться! - прошептала Гермиона.
   Не успела она договорить, как Гарри ощутил, как по улице растекается неестественный холод. Весь свет вокруг них погас, пропали даже звезды. Наступила непроницаемая темнота. Гарри почувствовал, как Гермиона схватила его за руку, и они повернулись на месте.
   Воздух, сквозь который они должны были двигаться, казалось, сделался твердым. Они не могли телепортироваться: Пожиратели Смерти поймали их в капкан. Холод по-прежнему леденил тело Гарри. Все трое двинулись вглубь переулка, нащупывая путь вдоль стены и стараясь не издавать ни звука. И тут из-за угла бесшумно выплыли дементоры - их было десять или больше, в плащах, с руками, покрытыми струпьями, и видно их было лишь потому, что они были темнее всего, что их окружало. Чувствуют ли они страх тех, кто рядом с ними? Гарри был в этом уверен: ему показалось, что теперь дементоры двигаются быстрее, они все чаще втягивали воздух - с шумом, продолжительно. Этот звук вызывал у него отвращение. Они были все ближе...
   Гарри поднял свою палочку: он не мог вынести даже мысли о поцелуе дементоров, что бы ни случилось потом. И, подумав о Роне и Гермионе, он прошептал:
   - Экспекто патронум!
   Серебристый олень вылетел из его палочки и бросился вперед. Дементоры рассыпались, а с улицы донесся чей-то довольный крик.
   - Это он, он там! Я видел его патронуса, это был олень!
   Дементоры отступили, на небе снова показались звезды, а шаги Пожирателей Смерти становились все громче; но прежде чем впавший в замешательство Гарри сообразил, что надо делать, рядом заскрежетала задвижка, на левой стороне улицы отворилась дверь, и резкий голос позвал:
   - Поттер, быстро сюда!
   Гарри повиновался без колебаний, и все трое бросились в открытую дверь
   - Наверх, плащ не снимать и сидеть тихо! - произнес высокий человек, выходя мимо них на улицу и захлопывая за ними дверь.
   Гарри не имел ни малейшего понятия, где они оказались, но теперь в трепещущем свете одинокой свечи разглядел грязный, с полом, посыпанным опилками, бар "Кабанья голова". Они забежали за прилавок, прошли в еще одну дверь, за которой оказалась шаткая деревянная лестница, и поднялись по ней до самого верха. Лестница выходила в гостиную с прочным ковром и небольшим камином, над которым висела одна-единственная картина маслом: светловолосая девушка, которая взирала на комнату с отсутствующим, но приятным выражением лица.
   Внизу, на улице кричали. Не снимая плаща-невидимки, трое друзей торопливо подошли к грязному окну и поглядели вниз. Их спаситель, в котором Гарри признал бармена "Кабаньей головы", был единственным человеком без капюшона.
   - Ну так и что? - громыхнул он в одно из скрытых под капюшоном лиц. - Вы посылаете дементоров на мою улицу, а я спускаю на них патронуса! Нечего им ко мне подходить, говорю вам. Никаких дементоров!
   - Это был не твой патронус, - возразил Пожиратель Смерти. - Это был олень, патронус Поттера!
   - Олень? - взревел бармен, вынимая палочку. - Какой олень, придурок! Экспекто патронум!
   Из палочки вырвалось какое-то большое рогатое животное. Наклонив голову, оно бросилось по направлению к Главной улице и пропало из виду.
   - Нет, это я не его видел, - возразил Пожиратель Смерти, но уже менее решительно.
   - Кто-то нарушил комендантский час, ты же слышал вопль, - обратился к бармену другой Пожиратель Смерти. - Кто-то был на улице в нарушение всех правил...
   - Если мне надо кота выпустить на улицу, я так и сделаю, и плевал я на ваш комендантский час!
   - Так это из-за тебя сработало заклятье "кошачий концерт"?
   - Ну так и что, если из-за меня? Вы меня в Азкабан отправите? Или прикончите за то, что я нос на улицу высунул? Так попробуйте, коли охота! Только надеюсь, что вы, ради вас же самих, не стали хвататься за свои миленькие Темные Метки и вызывать его. Вряд ли ему понравится, что вы вытащили его сюда из-за меня с моим старым котом.
   - Ты за нас не волнуйся, - сказал один из Пожирателей Смерти, - ты за себя волнуйся, раз комендантский час нарушаешь!
   - А где вы будете сбывать с рук зелья и яды, когда мой паб закроется? Что тогда станет с вашим приработком?
   - Ты что, угрожаешь...
   - Я держу рот на замке - вы ведь потому ко мне и ходите, верно?
   - Говорю же, я видел патронуса Поттера! - крикнул первый Пожиратель Смерти.
   - Оленя? - рыкнул бармен. - Да козел это был, идиот!
   - Ладно-ладно, промашка вышла, - сказал второй Пожиратель Смерти. - Но смотри, нарушишь комендантский час еще раз, тебе это с рук не сойдет!
   Пожиратели Смерти двинулись к Главной улице. Гермиона, застонав от облегчения, выбралась из-под плаща и упала на колченогий стул. Гарри задернул занавески, а затем снял плащ с себя и Рона. Они услышали, как бармен внизу закрывает на задвижку дверь бара, а затем поднимается по лестнице.
   Тут внимание Гарри привлекло маленькое прямоугольное зеркальце, которое стояло на каминной полке прямо под портретом девушки.
   В комнату вошел бармен.
   - Что ж вы за дурни такие, - грубо произнес он, обводя взглядом своих гостей. - О чем вы только думали, заявившись сюда?
   - Спасибо вам, - проговорил Гарри. - Мы вам сил нет как благодарны. Вы спасли нам жизнь!
   Бармен фыркнул. Гарри подошел к нему, не сводя с него глаз, пытаясь разглядеть его лицо за длинной седой бородой, распадавшейся на жесткие пряди. Бармен носил очки, и из-за их грязных стекол ярко сверкали голубые глаза.
   - Это я ваш глаз видел в зеркале!
   В комнате наступила тишина. Гарри и бармен смотрели друг на друга.
   - Это вы послали Добби.
   Бармен кивнул и поискал взглядом эльфа.
   - Я думал, он с вами. Где вы его оставили?
   - Он мертв, - ответил Гарри. - Его убила Беллатриса Лестрейндж.
   Лицо бармена не изменилось. Помедлив, он сказал:
   - Мне жаль слышать об этом. Эльф пришелся мне по душе.
   Он отвернулся и, не глядя на ребят, зажег лампы, ткнув в них палочкой.
   - Вы Аберфорт, - сказал Гарри, обращаясь к его спине.
   Тот не возразил, не согласился, а только наклонился разжечь огонь.
   - Откуда у вас это? - спросил Гарри, подойдя к камину, где стояло зеркальце Сириуса, двойник его собственного, разбитого около двух лет назад.
   - С год назад купил у Дунга, - отозвался Аберфорт. - Альбус объяснил мне, что это такое. Я старался приглядывать за вами.
   Рон охнул.
   - А серебряную олениху, - взволнованно произнес он, - тоже вы прислали?
   - Это ты про что? - спросил Аберфорт.
   - Нам кто-то прислал своего патронуса!
   - Сынок, с такими мозгами тебе прямая дорога в Пожиратели Смерти. Ты что, не видел, что мой патронус - козел?
   - А... - сказал Рон. - Ну да...Есть хочется! - добавил он, словно оправдываясь за свой желудок, который издал громкое урчание.
   - Я вас покормлю, - сказал Аберфорт и, выйдя из комнаты, через несколько секунд вернулся с большим хлебом, куском сыра и оловянным кувшином с медом, которые водрузил на небольшой столик перед огнем. Страшно голодные друзья принялись за еду и питье, и некоторое время ничего, кроме звуков жевания, слышно не было.
   - Ладно, - сказал Аберфорт, когда они наелись, и Гарри с Роном сонно осели на стулья. - Надо придумать, как вам отсюда выбраться. Сейчас не получится, вы слышали, что начинается, если кто выходит ночью из дому. Как только сработает заклинание "кошачий концерт", они набросятся на вас как боутрюклы на доксиные яйца. Боюсь, второй раз козла за оленя я им не продам. Ждем до утра. Как закончится комендантский час, вы накинете свой плащ и отправитесь в путь на своих двоих. Выйдете из Хогсмида, подниметесь в горы, а оттуда уже можно телепортироваться. Может, на Хагрида набредете. Он там прячется в пещере вместе с Гропом с тех самых пор, как его попытались арестовать.
   - Мы никуда не уйдем, - сказал Гарри. - Нам нужно пробраться в Хогвартс.
   - Не глупи, паренек, - отозвался Аберфорт.
   - Нам надо, - повторил Гарри.
   - Что вам надо, - произнес Аберфорт, наклоняясь вперед, - так это убраться отсюда, и чем дальше, тем лучше.
   - Вы не понимаете. У нас мало времени. Мы должны проникнуть в замок. Дамблдор... я хочу сказать, ваш брат, - хотел, чтобы мы...
   На мгновение в свете камина грязные стекла очков Аберфорта сделались непроницаемыми, ярко-белыми, и Гарри вспомнились слепые глаза гигантского паука Арагога.
   - Мой брат Альбус много чего хотел, - произнес Аберфорт, - и людям случалось попадать в неприятности, когда они приводили в исполнение его грандиозные планы. Держись подальше от этой школы, Поттер, да и от этой страны, если можешь. Забудь про моего брата и его хитроумные замыслы. Он ушел туда, где ему уже никто не силах навредить, а ты ему ничего не должен.
   - Вы не понимаете, - повторил Гарри.
   - В самом деле? - спокойно произнес Аберфорт. - Ты думаешь, я не понимал моего собственного брата? Думаешь, что знал Альбуса лучше, чем я?
   - Я не это имел в виду, - сказал Гарри, чувствуя, что мозги у него плохо соображают от усталости и большого количества съеденного и выпитого. - Просто... он поручил мне одно дело.
   - Неужто! - откликнулся Аберфорт. - Я надеюсь, ничего себе поручение? Приятное? Нетрудное? Из таких, с каким, надо полагать, волшебник недоросток и недоучка справится не перетрудившись?
   Рон издал довольно мрачный смешок. Гермиона сидела с напряженным выражением лица.
   - Н-нет, легким его не назовешь, - сказал Гарри. - Но я должен...
   - Должен? Почему же "должен"? Альбус ведь умер, не так ли? - резко произнес Аберфорт. - Брось это дело, паренек, пока не сыграл в ящик вслед за моим братом! Спасайся!
   - Не могу.
   - Почему?
   - Я... - Гарри чувствовал себя ошеломленным; он не мог ничего объяснить и потому перешел в наступление: - Вы ведь тоже сражаетесь, вы же член Ордена Феникса...
   - Был когда-то, - сказал Аберфорт. - Ордену Феникса настал конец. Сам-Знаешь-Кто победил, все кончено, и те, кто говорит по-другому, просто сами себя обманывают. Для тебя, Поттер, здесь всегда будет небезопасно; очень уж сильно ты ему нужен. Так езжай за границу, спрячься в убежище, спасай свою жизнь. А еще лучше - забери с собой этих двоих, - он ткнул большим пальцем в сторону Рона и Гермионы. - Им тоже до самого конца жизни будет грозить опасность, раз все знают, что они были с тобой.
   - Я не могу покинуть эту страну, - сказал Гарри. - У меня есть дело.
   - Так пусть им занимается кто-то другой!
   - Не могу. Им должен заниматься я, Дамблдор все мне объяснил...
   - Да ну? И он все тебе рассказал, он был честен с тобой?
   Гарри всем сердцем хотел ответить на этот вопрос "да", но почему-то это простое слово не шло с его губ. Аберфорт, казалось, читал его мысли.
   - Я знал своего брата, Поттер. Он научился скрытности еще у матери на коленях. Тайны, ложь - так мы и росли, а Альбус... он был создан для этого.
   Старик перевел взгляд на портрет девушки, висевший над каминной полкой. Как следует оглядевшись по сторонам, Гарри понял, что это единственная картина в комнате. Здесь не было фотографий Альбуса Дамблдора или чьих-то еще.
   - Мистер Дамблдор, - довольно робко произнесла Гермиона, - это портрет вашей сестры? Арианы?
   - Да, - коротко ответил Аберфорт. - Что, юная мисс, почитываем Риту Скитер?
   Даже в розовом свете огня было видно, как вспыхнула Гермиона.
   - Нам рассказывал о ней Эльфиас Доудж, - вмешался Гарри, стремясь защитить Гермиону.
   - А, этот старый болван... - пробормотал Аберфорт, отхлебнув еще меда. - Мой брат для него был единственным светом в окошке, так-то. И не он один такой, а целая толпа народа, с вами, по всей видимости, впридачу.
   Гарри промолчал. Ему не хотелось говорить обо всем том сомнительном и непонятном в поведении Дамблдора, что мучило его несколько месяцев. Он сделал свой выбор, когда копал могилу для Добби. Он решил следовать извилистым и опасным путем, который указал ему Альбус Дамблдоре, принять то, что ему сказали не все из того, что он хотел бы знать, и просто довериться. Гарри не хотел усомниться еще раз; он не хотел слышать о том, что отвлекло бы его от поставленной цели. Он встретил взгляд Аберфорта. Его ярко-голубые глаза были точь-в-точь как у брата, их взгляд оставлял то же самое впечатление - будто объект наблюдения просвечивают рентгеновскими лучами, и Гарри подумал, что Аберфорт знает его мысли и презирает его за них.
   - Профессор Дамблдор очень заботился о Гарри, - негромко произнесла Гермиона.
   - Кто бы мог подумать, - отозвался Аберфорт. - Забавное дело: столько людей, о которых заботился мой брат, кончили намного хуже, чем если бы он оставил их в покое.
   - Что вы имеете в виду? - затаив дыхание, произнесла Гермиона.
   - Да так, пустяки, - сказал Аберфорт.
   - Но то, что вы сказали, - это же очень серьезно! - воскликнула Гермиона. - Вы... вы говорите о вашей сестре?
   Аберфорт бросил на нее сердитый взгляд. Его губы шевельнулись, как будто он хотел удержаться и не сказать то, что хотел. А затем его прорвало:
   - Когда моей сестре было шесть лет от роду, на нее напали трое мальчишек-магглов. Они увидели, как она колдовала, подглядывали сквозь изгородь на заднем дворе. Ариана была совсем ребенок, она не могла контролировать магию, в таком возрасте на это неспособен ни один волшебник, ни одна волшебница! Думаю, мальчишек напугало то, что они увидели. Они перебрались через изгородь, а когда малышка не смогла показать им фокус, они... они увлеклись, хотели, чтобы маленькая уродка больше ничего такого не делала.
   В свете камина глаза Гермионы казались огромными; у Рона был такой вид, словно его подташнивает. Аберфорт поднялся. Такой же высокий, как Альбус, он вдруг начал внушать страх - своим гневом и силой своей боли.
   - То, что они сделали, сломало сестру, она так и не оправилась. Ариана не могла пользоваться магией, но и не могла избавиться от нее; магия обратилась внутрь нее и сводила ее с ума. Магия вырывалась из нее, когда сестра не могла сдержать ее, и временами она была странной и опасной. Но обычно она была очень милой, пугливой и безобидной девочкой.
   - Отец разыскал тех мерзавцев, которые сделали это, - продолжал Аберфорт, - и напал на них. И тогда его заточили в Азкабан. Он так и не открыл, почему так поступил, потому что тогда бы в Министерстве узнали про Ариану и на всякий случай заперли бы ее в Сент-Мунго. Они бы сочли, что Ариана представляет собой серьезную угрозу Международному Статуту Секретности, ведь она была неуравновешенной и временами, когда сестра больше не могла сдерживаться, магия вырывалась из нее.
   - Мы должны были позаботиться о том, чтобы сестра жила в безопасности и покое. Мы переехали, распустили слух, будто она больна, а мать приглядывала за ней и старалась, чтобы Ариана чувствовала себя спокойной и счастливой.
   - Меня она любила больше всех, - продолжал Аберфорт, и казалось, при этих словах сквозь его морщины и всклокоченную бороду проглянул неряха-школьник. - Не Альбуса. Когда он был дома, то все время сидел у себя в комнате, читал свои книги и пересчитывал награды, вел переписку с "самыми выдающимися магическими умами современности", - с насмешкой произнес Аберфорт. - Он-то не хотел беспокоиться из-за сестры. Ариана больше любила меня. Я мог упросить ее поесть, когда этого не могла сделать мать, мог успокоить, когда она впадала в приступ гнева, а когда она была спокойна, то помогала мне кормить коз.
   - А потом, когда ей было четырнадцать... Меня там не оказалось, - продолжал он. - Если бы я был рядом, я бы успокоил ее! Она опять впала в ярость, а мать была уже не та, что раньше, и... это был несчастный случай, Ариана просто не могла сдержать себя. Но мама погибла.
   Гарри ощущал жуткую смесь жалости и отвращения; он больше не хотел ничего слышать, но Аберфорт не умолкал, и Гарри задумался - а сколько времени прошло с тех пор, как он говорил об этом? И говорил ли он когда-нибудь об этом вообще?
   - Потому-то Альбус и не смог отправиться в кругосветное путешествие с малышом Доуджем. Они вдвоем явились на похороны матери, затем Доудж уехал путешествовать в одиночестве, а Альбус остался дома в качестве главы семьи! Ха!
   Аберфорт сплюнул в огонь.
   - Я-то сумел бы о ней позаботиться - я так ему и сказал. На школу мне было наплевать, я бы остался дома и сидел с ней. Но Альбус сказал, что я должен закончить образование, а он будет сидеть с Арианой вместо матери. Не самое лучшее место для такого блестящего волшебника - ведь за то, что каждый день следишь за полубезумной сестрой и не даешь ей взорвать дом, наград не дают. Но несколько недель он как-то справлялся... пока не появился тот тип.
   И тут лицо Аберфорта приняло по-настоящему жуткое выражение.
   - Гриндельвальд. Наконец-то мой братец обзавелся ровней, мог поговорить с кем-то настолько же замечательным и талантливым, как он сам. И он стал уделять Ариане меньше внимания, - пока там они разрабатывали свои планы, хотели установить новый порядок, чтобы миром правили волшебники, искали Дары или что там они искали. Грандиозные планы на благо всех волшебников, и если про одну молоденькую девушку забыли, что тут такого? Ведь Альбус работал ради большего блага!
   - Но через несколько недель я был сыт по горло, так-то. Мне скоро надо было возвращаться в Хогвартс, и я сказал этой парочке, прямо в лицо, как сейчас с вами говорю, - Аберфорт поглядел вниз, на Гарри, и тот безо всякого усилия воображения увидел в нем подростка, сердитого и жилистого, противостоящего своему старшему брату. - Я сказал ему: бросай ты это дело. Ариану нельзя никуда везти, она не в том состоянии. Ты не сможешь взять ее с собой, куда бы ни собрался произносить свои умные речи и собирать себе сторонников. Ему это не понравилось, - произнес Аберфорт, и на мгновение его глаза скрыло пламя, отражавшееся от стекол очков: они опять сделались слепыми бельмами. - Гриндельвальду это тоже не понравилось, он разозлился. Заявил мне, что я всего лишь глупый мальчишка, который пытается встать на пути у него и у моего блестящего братца... Неужто я не понимаю, что моей бедной сестре больше не надо будет прятаться после того, как они изменят мир, выведут волшебников из подполья и поставят магглов на место?
   - А потом началась ссора... и я вытащил свою палочку, а лучший друг моего брата выхватил свою и применил ко мне заклятие "Круциатус". Альбус попытался помешать ему, и тут мы все трое принялись сражаться, и вспышки света и грохот вывели ее из себя, она не могла этого вынести...
   Аберфорт побледнел, как будто от смертельной раны.
   - ...думаю, сестра хотела помочь, но она толком не соображала, что делает, а я не знаю, кто из нас сделал это. Но она была мертва.
   С последним словом его голос прервался, и он упал на ближайший стул. Лицо Гермионы было мокрым от слез, а Рон был бледен почти как Аберфорт. Гарри чувствовал одно только отвращение: зачем он только слушал этот рассказ! Ему хотелось стереть эту историю из своей памяти.
   - Я... мне очень жаль, - прошептала Гермиона.
   - Она ушла, - хрипло произнес Аберфорт. - Ушла навсегда.
   Он вытер нос манжетой и прочистил горло.
   - Конечно, Гриндельвальд тут же смотал удочки. За ним и так всякое числилось в его собственной стране, и ему не хотелось еще и за Ариану получить на орехи. А вот Альбус теперь был свободен, верно? Освободился от обузы - сестры, мог теперь стать величайшим волшебником в...
   - Ни от чего он не освободился, - сказал Гарри.
   - Чего? - откликнулся Аберфорт.
   - Не был он свободен, - произнес Гарри. - В ночь своей гибели ваш брат выпил зелье, которое свело его с ума. Он кричал, умолял кого-то "Не делай им больно, пожалуйста... лучше мучай меня!"
   Рон и Гермиона уставились на Гарри. Он никогда не входил в детали случившегося на острове посреди озера: то, что произошло после их с Дамблдором возвращения в Хогвартс, почти полностью затмило предшествующие события.
   - Ему казалось, будто он снова там с вами и Гриндельвальдом, думаю так, - сказал Гарри, вспоминая шепот и мольбы Дамблдора. - Ему казалось, будто он видит, как Гриндельвальд мучает вас и Ариану... Для него это было пыткой, и если бы вы видели его тогда, вы бы не говорили, что он свободен.
   Аберфорт, казалось, погрузился в созерцание собственных рук - узловатых, в прожилках вен. После продолжительной паузы он произнес:
   - Откуда тебе знать, Поттер, что мой брат больше заботился о тебе, а не о большем благе? Что ты для него не такой же расходный материал, как моя сестренка?
   Гарри показалось, что в его сердце ткнули осколком льда.
   - Я не верю в это, Дамблдор любил Гарри, - сказала Гермиона.
   - Почему же тогда он не велел Гарри скрываться? - возразил Аберфорт. - Почему не сказал: "Позаботься о себе, главное - останься в живых"?
   - Потому что, - заговорил Гарри, не дожидаясь ответа Гермионы, - иногда надо думать не только о своей безопасности! Иногда приходится думать и о большем благе! Это война!
   - Мальчик, тебе всего семнадцать!
   - Я совершеннолетний, и я буду сражаться, пусть даже вы сдались!
   - Кто сказал, что я сдался?
   - "Ордену Феникса настал конец, - повторил Гарри за Аберфортом. - Сам-Знаешь-Кто победил, все кончено, и те, кто говорит по-другому, просто обманывают сами себя".
   - Я от этого не в восторге, но ведь это правда!
   - Нет, не правда, - возразил Гарри. - Ваш брат знал, как избавиться от Сами-Знаете-Кого, и рассказал мне. Я буду идти вперед, пока не добьюсь своего - или не погибну. Не думайте, будто я не знаю, чем все может кончиться. Я знаю об этом уже несколько лет.
   Он думал, что Аберфор станет насмехаться или спорить, однако тот ничего такого делать не стал. Только пошевелился.
   - Нам нужно попасть в Хогвартс, - снова сказал Гарри. - Если вы не можете помочь нам, мы дождемся рассвета, оставим вас с миром и попытаемся сами найти способ туда попасть. Но если вы можете помочь нам попасть туда... то сейчас самое время об этом сказать.
   Аберфорт сидел неподвижно на своем стуле, глядя на Гарри глазами, которые до крайности напоминали глаза его брата. Наконец он прочистил горло, поднялся, обошел вокруг столика и подошел к портрету Арианы.
   - Ты знаешь, что делать, - произнес он.
   Та, улыбнувшись, повернулась и двинулась прочь - но не так, как обычно поступали другие изображения с портретов, которые просто делали шаг за раму. Ариана, казалось, уходила по длинному туннелю, нарисованному за ее спиной. Они смотрели, как хрупкая фигурка девушки, удаляясь, исчезает во тьме.
   - Э... и что дальше? - начал Рон.
   - Остался только один путь в Хогвартс, - произнес Аберфорт. - Имейте в виду, они сторожат все старые потайные переходы с обоих концов, вокруг замка, вдоль стен, торчат дементоры, а по школе, судя по тому, что мне рассказывают, регулярно ходят патрули. Раньше в школе никогда не было такой охраны. Что вы там собираетесь делать? Директор там сейчас Снейп, а заместителями у него брат и сестра Карроу. Ну так вы к этому готовы, верно? Раз говорите, что готовы умереть.
   - Но что...? - произнесла Гермиона, нахмурившись и глядя на портрет Арианы.
   В конце нарисованного туннеля замаячило белое пятнышком: теперь Ариана приближалась к ним, становясь все больше и больше. Но теперь рядом с ней был кто-то еще, выше ее ростом: он шел, прихрамывая, но вид у него был восторженный. С такими длинными волосами Гарри его никогда раньше не видел. Вид у него был еще тот. Фигуры становились все больше и больше, и вот уже в раме помещаются только их плечи и головы.
   И тут вся картина распахнулась словно дверь, и за ней показался выход из самого настоящего тоннеля. И из него, нестриженный, с лицом, покрытым синяками и ссадинами, в рваной мантии, вывалился самый настоящий Невилл Лонгботтом, который с восторженным криком спрыгнул с каминной полки и завопил:
   - Я знал, что ты придешь! Я так и знал, Гарри!
  
  
   Глава 29
   Утраченная диадема
  
   - Невилл... что за... но как...?
   Однако Невилл уже заметил Рона и Гермиону и с радостным воплем бросился обнимать и их. Чем дольше Гарри смотрел на Невилла, тем лучше видел, насколько скверно тот выглядит: один глаз заплыл желто-лиловым синяком, все лицо в ссадинах. Судя по всклокоченному виду Невилла, жизнь его последнее время не баловала. Тем не менее, его побитая физиономия лучилась счастьем, когда он выпустил Гермиону и снова воскликнул:
   - Я знал, что ты придешь! Я же говорил Шимусу, что это вопрос времени!
   - Невилл, что с тобой стряслось?
   - Что? А, это... - Невилл только головой тряхнул. - Это ерунда, Шимусу больше досталось, вот увидите. Ну что, пошли? Ах да, - он повернулся к Аберфорту. - Аб, тут должны еще двое ребят появиться.
   - Еще двое? - грозно переспросил тот. - Какие еще двое, а, Лонгботтом? В деревне комендантский час и заклятье "кошачьего концерта"!
   - Знаю, потому они телепортируются прямо в бар, - сказал Невилл. - Просто отправь их по переходу, когда они появятся, хорошо? Спасибо тебе большое.
   Невилл протянул руку Гермионе и помог ей забраться на каминную полку и пройти в туннель; за ней последовали сначала Рон, а потом и сам Невилл. Гарри повернулся к Аберфорту:
   - Не знаю, как вас благодарить. Вы дважды спасли нам жизнь.
   - Так поберегите эту самую жизнь, - резко произнес Аберфорт. - А то, может, в третий раз у меня это дело не выгорит.
   Гарри взобрался на каминную полку и залез в проход за портретом Арианы. По другую его сторону обнаружились ровные каменные ступени: все выглядело так, как будто туннелю уже много лет. На стенах висели латунные лампы, а земляной пол был утоптанным и ровным; когда они двинулись с места, их тени заплясали на стенах.
   - Когда появился этот проход? - спросил Рон, когда они тронулись в путь. - На Карте Мародеров его нет, так ведь, Гарри? Я думал, в школу и из школы ведет всего семь туннелей...
   - Их все запечатали еще в прошлом году, - сказал Невилл. - По ним теперь никак не пройти: на входы наложены заклятья, а у выходов караулят Пожиратели Смерти и дементоры, - Невилл повернулся и пошел спиной вперед, весь сияя и поедая друзей глазами. - Это все пустяки... Это правда? Правда, что вы вломились в Гринготтс? И улетели оттуда на драконе? Все только об этом и говорят, Карроу побил Бута, когда тот крикнул об этом в Главной зале за обедом!
   - Да, это правда, - ответил Гарри.
   Невилл радостно рассмеялся.
   - Что вы сделали с драконом?
   - Отпустили на свободу, - сказал Рон. - Гермиона хотела оставить его себе в качестве домашнего животного.
   - Не преувеличивай, Рон...
   - Но чем вы занимались? Люди говорил, Гарри, что ты просто скрываешься, но я так не думаю. Полагаю, вы что-то задумали.
   - Ты прав, - сказал Гарри. - Но лучше расскажи нам про Хогвартс, Невилл, мы же ничего не слышали.
   - Это было... В общем, Хогвартс теперь сам на себя непохож, - произнес Невилл, и при этих словах его улыбка поблекла. - Про Карроу слышали?
   - Это те двое Пожирателей Смерти, которые теперь здесь преподают?
   - И не только преподают, - сказал Невилл. - Они отвечают за дисциплину. Любят эти Карроу наказывать.
   - Как Амбридж?
   - Ха, Амбридж по сравнению с ними - цветочки. Остальным учителям положено отправлять к ним учеников, когда те что-нибудь натворят. Они, однако, этого стараются не делать. Знаешь, они ненавидят их ничуть не меньше, чем мы.
   Амикус, который брат, преподает то, что раньше было защитой от темной магии, но теперь это просто темная магия. Ученики должны применять "круциатус" к провинившимся...
   - Что!? - воскликнули Гарри, Рон и Гермиона в один голос, так что по всему переходу побежало эхо.
   - Ну да, - откликнулся Невилл. - Там я и обзавелся вот этим, - и он указал на рану на щеке. - Отказался. Но некоторым нравится; Крабб и Гойл просто обожают пытать. По-моему, это первый раз, когда они хоть в чем-то обошли остальных.
   Алекто, сестра Амикуса, преподает изучение магглов. Это теперь обязательный предмет, который все обязаны посещать. Она рассказывает, что магглы - как животные, грязные и глупые, что волшебники стали прятаться, поскольку магглы плохо с ними обращались, и что надо восстанавливать нормальный порядок вещей. А вот это я схлопотал, - Невилл указал на другую ссадину, - когда спросил у нее, сколько магглов она с братцем убила.
   - Невилл, чтоб мне провалиться, - вмешался Рон, - надо же уметь иногда держать язык за зубами!
   - Ты ее не видел, - возразил Невилл. - Ты бы этого тоже не вынес. Понимаешь, когда люди сопротивляются, это правильно, это вселяет в остальных надежду. Я заметил это, Гарри, когда ты так себя вел.
   - Но об тебя как ножи точили, - сказал Рон, которого слегка передернуло, когда они проходили под светильником и избитую физиономию Невилла стало видно очень хорошо.
   Невилл пожал плечами.
   - Это неважно. Они лишний раз не хотят проливать чистую кровь. Пытают нас, когда мы выступаем, но убивать не убивают.
   Гарри не знал, что хуже: то, что Невилл говорил, или сама его спокойная интонация.
   - Настоящая опасность грозит только тем, чьи друзья или родственники создают проблемы. Их берут в заложники. Старик Ксено Лавгуд слишком далеко зашел в "Придире", так что они забрали Луну с поезда, когда она возвращалась с рождественских каникул.
   - Невилл, с ней все в порядке, мы ее видели...
   - Ага, я знаю, она мне сообщила.
   Он достал из кармана золотую монету, и Гарри узнал один из поддельных золотых галлеонов, с помощью которых Армия Дамблдора обменивалась посланиями.
   - Они себя отлично показали, - сказал Невилл, одарив Гермиону сияющей улыбкой. - Карроу так и не докопались, как мы связываемся, они чуть не рехнулись. Мы раньше незаметно выбирались наружу по ночам и писали на стенах "Продолжается набор в Армию Дамблдора" и все в таком роде. Снейп бесился.
   - Раньше? - спросил Гарри: эта деталь от него не ускользнула.
   - Ну да, чем дальше, тем труднее это становилось делать, - сказал Невилл. - После Рождества мы остались без Луны, Джинни не вернулась с пасхальных каникул, а мы трое были вроде как заводилами. Карроу, кажется, подозревали, что я приложил руку ко всему, и начали до меня докапываться, а потом попался Майкл Корнер, когда освобождал первогодка, которого они заковали в цепи, и ему здорово досталось. Людей это напугало.
   - Да уж, это не шутки, - проворчал Рон, когда проход начал подниматься.
   - Именно. Я не мог просить людей, чтобы они прошли через то, что пережил Майкл, так что мы это дело забросили. Но мы не сдавались, всякое подпольно делали - до позапрошлой недели. Тогда они решили, я так полагаю, что есть только один способ остановить меня, и отправились за бабулей.
   - Что!? - хором воскликнули Гарри, Рон и Гермиона.
   - То самое, - отозвался слегка запыхавшийся Невилл: проход круто вел вверх. - Они решили так: когда забираешь детей, чтобы заставить их родственников вести себя смирно, это работает. Рано или поздно они бы все равно додумались, что можно и наоборот. Но дело в том, - тут Невилл обернулся к друзьям, и Гарри с изумлением увидел, что тот улыбается, - что с моей бабушкой они малость просчитались. Подумаешь, одинокая старушенция, незачем посылать к ней сильного волшебника, - Невилл рассмеялся. - В общем, Долиш до сих пор в Сент-Мунго, а бабушка в бегах. Она прислала мне письмо, - он похлопал рукой по нагрудному карману робы, - пишет, что гордится мной, что я настоящий сын своих родителей, и велит продолжать в том же духе.
   - Круто, - откликнулся Рон.
   - Ага, - радостно согласился Невилл. - Только когда они поняли, что им нечем на меня надавить, то решили, что Хогвартс без меня как-нибудь обойдется. Уж не знаю, что они собирались со мной сделать - убить или отправить в Азкабан, но в любом случае мне стало понятно, что пора исчезнуть.
   - Но... - заговорил Рон с совершенно озадаченным видом, - мы разве не в Хогвартс возвращаемся?
   - Конечно, в Хогвартс, - сказал Невилл. - Сейчас увидите. Мы уже пришли.
   Они повернули за угол и увидели впереди конец перехода: несколько ступенек вели к точно такой же двери, как за портретом Арианы. Невилл распахнул дверцу и прошел в нее. Следуя за ним, Гарри услышал, как Невилл кого-то окликает:
   - Смотрите, кто пришел! Я ведь говорил!
   Не успел Гарри шагнуть в комнату за дверью, как раздались крики и возгласы:
   - Гарри!! Это Поттер, Поттер!! Рон! Гермиона!!
   Ему бросились в глаза разноцветные драпировки, светильники и множество лиц, а в следующее мгновение его, Рона и Гермиону уже окружили, обнимали, хлопали по спине, им лохматили волосы, им трясли руки. Занималось этим не меньше двадцати человек. Казалось, они выиграли финальный матч квиддичу.
   - Ладно, ладно, успокойтесь! - произнес Невилл, толпа расступилась, и Гарри смог осмотреться по сторонам.
   Никогда раньше он не видел этого помещения. Это была большая зала, которая изнутри напоминала то ли роскошный дом на дереве, то ли каюту огромного корабля. Разноцветные гамаки свисали с потолка и с балкона, который шел вдоль стен, лишенных окон и закрытых панелями из темного дерева. Стены были увешаны яркими гобеленами. Гарри увидел льва Гриффиндора, золотого на алом, черного барсука Хаффлпаффа на желтом фоне и бронзового орла Рэйвенкло на синем. Не было только зеленого с серебром - цветов Слизерина. Тут стояли набитые книгами шкафы и большой радиоприемник в деревянном корпусе.
   - Где это мы?
   - В Нужной Комнате, конечно! - откликнулся Невилл. - Она сама себя превзошла, правда? За мной гнались Карроу, и я знал, что у меня только один шанс добраться до убежища. Я прошел в дверь и вот что увидел! Ну, то есть, когда я попал сюда, комната выглядела не так: намного меньше, гамак всего один и герб одного лишь Гриффиндора. Но она увеличивалась, когда прибывал кто-нибудь из ДА
   - А Карроу сюда не могут проникнуть? - спросил Гарри, оглядываясь в поисках двери.
   - Нет, - ответил Шимус Финниган, которого Гарри не узнал, пока тот не заговорил: его распухшее лицо было сплошь в синяках. - Это настоящие убежище, пока тут остается кто-то из нас, они не могут пробраться сюда, дверь просто не откроется. Это все благодаря Невиллу, он по-настоящему владеет этой комнатой. Стоит только попросить именно о том, что тебе надо, например "Я хочу, чтобы ни один приспешник Карроу не смог сюда проникнуть" - а дальше она сама все сделает! Надо только все лазейки законопатить. Нет, Невилл молодец!
   - Ладно, в этом как раз нет ничего сложного, - скромно возразил Невилл. - Я просидел тут полдня, здорово проголодался, пожелал что-нибудь съесть, и тут-то и открылся туннель в "Кабанью голову". Я прошел по нему и встретился с Аберфортом. Он снабжает нас съестным, поскольку еды комната не производит.
   - Еще бы, ведь еда входить в число пяти исключений из Гампова закона основной трансфигурации, - высказался Рон ко всеобщему изумлению.
   - Мы прячемся тут уже пару недель, - продолжал Шимус, - и как только нам нужно еще место, комната предоставляет еще один гамак. Она даже отрастила неплохую ванную, когда сюда начали прибывать девочки...
   - ...и подумали, что неплохо бы и помыться, - договорила Лаванда Браун, которую Гарри заметил только в этот момент.
   Теперь, как следует оглядевшись по сторонам, он увидел множество знакомых лиц: здесь были и обе близняшки Патил, и Терри Бут, и Эрни Макмиллан, и Энтони Голдстейн, и Майкл Корнер.
   - Расскажите, что вы собираетесь делать, - произнес Эрни. - Слухи ходят самые разные, мы стараемся следить за событиями по "Вахте Поттера", - он указал на приемник. - Вы ведь не вламывались в Гринготтс?
   - Вламывались! - ответил Невилл. - И про дракона тоже правда!
   Кто-то захлопал, раздались радостные возгласы; Рон поклонился.
   - А что вы там делали? - живо поинтересовался Шимус.
   Но прежде чем кто-то из них троих успел задать собственный вопрос, Гарри ощутил жуткую боль: шрам-молния словно вспыхнул огнем. И как только он быстро повернулся спиной к любопытным и восхищенным лицам, Нужная комната исчезла: он стоял в полуразвалившейся сложенной из камня лачуге, у его ног были разбросаны выломанные гнилые половицы, рядом с ямой лежала выкопанная шкатулка, открытая и пустая, а у него в голове эхом вибрировал яростный крик Волдеморта.
   Сделав огромное усилие, Гарри с трудом снова вырвался из разума Волдеморта и вернулся в Нужную комнату: его шатало, по лицу катился пот. Его поддерживал Рон.
   - Гарри, с тобой все в порядке? - спросил Невилл. - Может, присядешь? Я так понимаю, ты устал, верно?
   - Нет, - ответил Гарри.
   Он посмотрел на Рона и Гермиону, пытаясь без слов дать им понять, что Волдеморт только что обнаружил исчезновение еще одного хоркрукса. Время истекало: если сейчас Волдеморт отправится в Хогвартс, они упустят свой шанс.
   - Нам надо торопиться, - сказал он и по лицам друзей увидел, что они все поняли.
   - Так что мы теперь будем делать, Гарри? - спросил Шимус. - Какой у нас план?
   - План? - повторил Гарри. Ему пришлось напрячь всю свою волю, что снова не поддаться гневу Волдеморта: шрам по-прежнему горел. - Ну, есть одно дело, который мы - Рон, Гермиона и я - должны сделать, а потом мы отсюда уберемся.
   Больше никто не смеялся и не издавал радостных криков. Невилл был сбит с толку.
   - Что ты имеешь в виду - "а потом мы отсюда уберемся"?
   - Мы вернулись не затем, чтобы остаться, - ответил Гарри, потирая свой шрам, чтобы унять боль. - Мы должны сделать одно важное дело...
   - Какое?
   - Я... я не могу вам сказать.
   В ответ на эти слова послышался ропот. Невилл нахмурил брови.
   - Почему ты не можешь сказать? Это ведь связано с борьбой против Сам-Знаешь-Кого?
   - Да, конечно...
   - Так мы тебе поможем.
   Другие члены Армии Дамблдора кивали, одни с энтузиазмом, другие серьезно. Пара из них поднялась со стульев, как бы демонстрируя свою готовность действовать немедленно.
   - Вы не понимаете, - за последние несколько часов Гарри приходилось очень часто повторять эту фразу. - Мы... мы не можем вам рассказать. Мы должны сделать это... сами.
   - Почему? - спросил Невилл.
   - Потому что... - Гарри отчаянно хотелось побыстрее взяться за поиски недостающего хоркрукса или хотя бы поговорить наедине с Роном и Гермионой о том, с чего начать, и потому ему было тяжело собраться с мыслями. Шрам по-прежнему горел. - Дамблдор оставил поручение нам троим, - произнес он осторожно, - и мы никому не должны о нем рассказывать... я имею в виду, он хотел, чтобы мы сделали все втроем.
   - Мы его армия, - сказал Невилл. - Армия Дамблдора. Мы были в ней вместе, мы продолжали делать наше дело, пока вас троих не было...
   - Дружище, это был не пикник, - вставил Рон.
   - Я этого и не говорил, но я не понимаю, почему вы не можете положиться на нас. Все в этой комнате сражались, все оказались тут, потому что их преследовали Карроу. Каждый здесь доказал, что верен Дамблдору - и верен тебе.
   - Послушай... - начал Гарри, совершенно не представляя, что сейчас скажет, но это не имело значения. За ним как раз распахнулась дверь туннеля.
   - Мы получили твое сообщение, Невилл! Привет всем троим, я так и думала, что вы здесь!
   Это были Луна и Дин. Шимус издал громкий восторженный вопль и бросился обнимать своего лучшего друга.
   - Всем привет! - радостно произнесла Луна. - Ох, как приятно сюда вернуться!
   - Луна, - растерянно проговорил Гарри, - что вы тут делаете? Как вы...?
   - Я послал ей сообщение, - сказал Невилл, показывая фальшивый галлеон. - Я обещал Луне и Джинни, что если вы объявитесь, я дам им знать. Мы все думали, что если вы вернетесь, это будет означать революцию. Что мы собираемся свалить Снейпа и Карроу.
   - Ну конечно, именно так тому и быть, - жизнерадостно произнесла Луна. - Правда. Гарри? Мы сразимся с ними и прогоним из Хогвартса?
   - Послушайте, - проговорил Гарри: им овладевала паника. - Мне очень жаль, но мы не для этого вернулись. Мы должны сделать одно дело, а потом...
   - И вы собираетесь бросить нас в беде? - требовательно спросил Майкл Корнер.
   - Нет! - воскликнул Рон. - То, что нам надо сделать, в конце концов будет всем нам на пользу, мы пытаемся избавиться от Сами-Знаете-Кого...
   - Так позвольте нам помочь! - гневно произнес Невилл. - Мы тоже хотим принять в этом участие!
   Сзади снова раздался шум, и Гарри обернулся. Сердце у него ухнуло: из дыры в стене показалась Джинни, за которой следовали Фред, Джордж и Ли Джордан. Джинни одарила Гарри лучезарной улыбкой. Он уже и забыл, точнее - никогда толком не понимал, какая она красивая, но никогда еще Гарри был до такой степени не рад ее видеть.
   - Аберфорт начинает сердиться, - сказал Фред, поднимая руку в ответ на приветственные крики. - Ему охота поспать, а его дом превратился в вокзал.
   Гарри уронил челюсть. За спиной Ли Джордана он увидел свою старую подругу Чо Чан, которая улыбнулась ему.
   - Я получила послание, - сказала она, показывая свой собственный фальшивый галлеон, и, пройдя в комнату, села рядом с Майклом Корнером.
   - Так какой у нас план, Гарри? - спросил Джордж.
   - Никакого, - ответил Гарри, не успевший придти в себя после неожиданного появления всех этих людей, неспособный вникнуть в происходящее из-за жгучей боли.
   - Значит, будем действовать по ситуации? Мой любимый расклад, - сказал Фред.
   - Прекрати это все! - обратился Гарри к Невиллу. - Зачем ты позвал их всех обратно? Это безумие...
   - Мы ведь сражаемся, нет? - спросил Дин, вынимая свой поддельный галлеон. - В сообщении говорилось, что Гарри вернулся и мы будем сражаться! Правда, мне понадобится палочка...
   - У тебя нет палочки...? - начал Шимус.
   Рон неожиданно повернулся к Гарри.
   - Почему бы им не помочь?
   - Что?
   - Они могут нам помочь, - Рон понизил голос и заговорил так, чтобы его никто, кроме стоявшей между ними Гермионы, не слышал. - Мы же не знаем, где он. А найти его надо быстро. Необязательно говорить остальным, что это хоркрукс.
   Гарри перевел взгляд с Рона на Гермиону, и та негромко произнесла:
   - Думаю, Рон прав. Мы ведь даже не знаем, что ищем, нам нужна помощь, - и, видя, что Гарри эти слова не убедили, добавила: - Гарри, тебе необязательно делать все самому.
   Гарри старался соображать быстрее, хоть шрам все еще покалывало, а голова снова грозила развалиться. Дамблдор велел ему не говорить про хоркруксы никому, кроме Рона и Гермионы. "...Тайны, ложь - так мы и росли, а Альбус... он был создан для этого". Может, он становится таким же, как Дамблдор - держит свои секреты при себе, боясь кому-то довериться? Но Дамблдор доверился Снейпу, и к чему это привело? К убийству на вершине самой высокой башни...
   - Ладно, - тихо сказал он Рону и Гермионе. - Хорошо, - произнес он, обращаясь ко всем присутствующим, и шум тут же стих: Фред и Джордж, которые отпускали шутки на радость соседям, умолкли, и теперь у всех сделался внимательный и взволнованный вид.
   - Нам надо найти одну вещь, - проговорил Гарри. - Эта вещь... она поможет нам одолеть Сами-Знаете-Кого. Она находится здесь, в Хогвартсе, но мы не знаем, где именно. Возможно, она принадлежала Рэйвенкло. Кто-нибудь слышал про такой предмет? Может, с изображением ее орла, к примеру?
   Он с надеждой посмотрел на ребят из Рэйвенкло - на Падму, Майкла, Терри и Чо, но первой заговорила Луна, примостившаяся на подлокотнике кресла Джинни.
   - Ну, есть ее пропавшая диадема. Я про нее уже рассказывала, помнишь, Гарри? Папа пытается создать ее копию.
   - Верно, Луна, но только пропавшая диадема... - сказал Майкл Корнер, выкатывая глаза, - она, понимаешь, пропала, такое дело...
   - Когда она пропала? - спросил Гарри.
   - Говорят, это случилось несколько веков тому назад, - сказала Чо, и сердце у Гарри упало. - Профессор Флитвик говорит, что диадема исчезла, когда Рэйвенкло умерла. Люди искали ее, но... - тут она обратилась к своим соученикам по колледжу. - Ведь никто и следа ее не нашел, так?
   Те принялись кивать.
   - Вы меня извините, а что это за диадема такая? - спросил Рон.
   - Похожа на корону, - сказал Терри Бут. - Считалось, что диадема Рэйвенкло наделена волшебными свойствами и увеличивает мудрость того, кто ее носит...
   - Да, папины раскспуртовские сифоны...
   Но Гарри перебил Луну.
   - И никто из вас никогда не видел ничего подобного?
   Рэйвенкло снова покачали головами. Гарри посмотрел на Рона и Гермиону: на их лицах отражалось то же самое разочарование, которое ощущал он сам. Предмет, который пропал так давно и, по всей видимости, бесследно, вряд ли мог быть тем хоркруксом, который спрятан в замке... Прежде чем он сообразил, что еще спросить, Чо заговорила снова.
   - Если ты хочешь посмотреть, как выглядела эта диадема, я могла бы, Гарри, провести тебя в нашу гостиную и показать. Она есть на статуе Рэйвенкло.
   Шрам снова обожгло. На мгновение Нужная комната расплылась у Гарри перед глазами, и вместо нее он увидел, как под ним проносится темная земля, и ощутил, что на плечах у него покоится огромная змея. Волдеморт снова летел - к подземному ли озеру, к замку ли, Гарри не знал. Так или иначе, времени оставалось всего-ничего.
   - Он в пути, - тихо сказал Гарри Рону и Гермионе. Он бросил взгляд на Чо, а потом обратно на друзей. - Слушайте: я понимаю, что это слабая зацепка, но я пойду взгляну на эту статую, чтобы хоть знать, как эта диадема выглядит. Ждите меня здесь и позаботьтесь о... ну, чтобы с тем, другим, ничего не случилось.
   Чо поднялась на ноги, но тут Джинни произнесла довольно свирепо:
   - Нет, пусть Гарри проводит Луна. Проводишь, Луна?
   - О, да, с удовольствием, - радостно откликнулась та, а Чо с разочарованным видом опустилась на свое место.
   - Где тут выход? - спросил Гарри у Невилла.
   - Вон там.
   Он проводил Луну и Гарри в угол, где сквозь небольшой шкафчик можно было выйти на крутую лесенку.
   - Она каждый день выводит на новое место, так что они не смогли нас выследить, - сказал Невилл. - Одно только плохо: никогда не знаешь, где окажешься, когда выйдешь. Будь осторожнее, Гарри, они всегда патрулируют коридоры по ночам.
   - Не проблема, - отозвался Гарри. - До скорого.
   Они с Луной поспешили вверх по лесенке: она была длинная, освещена факелами и делала неожиданные повороты. Наконец они достигли глухой стены.
   - Ныряй сюда, - сказал Гарри Луне, вынимая плащ-невидимку и набрасывая его на них обоих. А потом легонько толкнул дверь.
   От его прикосновения стена растаяла, и они выскользнули наружу. Гарри бросил взгляд назад и увидел, что проход закрылся. Они стояли в темном коридоре. Гарри потянул Луну обратно в тень и, пошарив в мешочке, висевшем на шее, достал оттуда Карту мародеров. Поднеся ее к самому носу, Гарри принялся искать себя и Луну и наконец обнаружил точки с их именами.
   - Мы на пятом этаже, - прошептал он, видя, что Филч уходит от них по коридору. - Пошли, нам сюда.
   И они тихонько двинулись в путь.
   Раньше Гарри много раз приходилось тайком гулять по замку ночами, но никогда его сердце не стучало так сильно, никогда еще столько не зависело от того, насколько безопасным будет путешествие. Гарри и Луна шли по квадратам лунного света на полу, мимо доспехов, чьи шлемы поскрипывали, откликаясь на их тихие шаги, сворачивали за углы, где их мог ждать кто угодно. Гарри и Луна сверялись с Картой Мародеров при всяком удобном случае - где был хоть какой-то свет, и дважды им пришлось подождать, пропуская приведения, чтобы не привлечь к себе внимания. Гарри казалось, что в любой момент может что-нибудь случиться; больше всего он опасался Пивза и при каждом шаге напрягал слух, пытаясь расслышать звуки, предвещающие появление полтергейста.
   - Сюда, Гарри, - беззвучно произнесла Луна, дергая своего спутника за рукав, и потянула его в направлении спиральной лестницы.
   Они спускались по головокружительно узкой спирали; Гарри тут раньше никогда не был. Наконец они достигли двери - ни ручки, ни замочной скважины: ничего, только состарившееся дерево и бронзовый дверной молоток в виде орла.
   Луна выпростала из-под плаща бледную руку, которая выглядела жутковато, вися в воздуха сама по себе. Луна ударила один раз, и в тишине этот звук показался Гарри громким, как пушечный выстрел. Орел тут же открыл клюв, но вместо птичьего крика раздался негромкий мелодичный голос:
   - Что было раньше, феникс или пламя?
   - Хм... Что ты думаешь по этому поводу, Гарри? - спросила Луна с вдумчивым видом.
   - Что? А разве пароля нет?
   - Нет, нам нужно дать ответ на вопрос, - сказала Луна.
   - А если ответ неправильный?
   - Тогда приходится ждать того, кто даст правильный ответ, - сказала Луна. - Ведь так мы и учимся, понимаешь?
   - Да... Проблема заключается только в том, Луна, что мы не можем позволить себе ждать кого-то еще.
   - Да, я понимаю тебя, - серьезно произнесла Луна. - Тогда я скажу, что у круга нет начала.
   - Разумно, - ответил голос, и дверь распахнулась.
   Пустая гостиная Рэйвенкло представляла собой большую круглую залу - таких просторных помещений в Хогвартсе Гарри еще не видел. Стены, украшенные синими и бронзовыми шелками, были прорезаны изящными арочными окнами. Днем отсюда наверняка открывался великолепный вид на окружающие школу горы. Потолок-купол был усеян нарисованными звездами, которые, казалось, отражал темно-синий ковер. Тут были столы, стулья, книжные шкафы, а в нише напротив двери стояла высокая статуя, изваянная из белого мрамора.
   Гарри сразу узнал Ровену Рэйвенкло: он видел ее бюст дома у Луны. Статуя стояла у двери, которая, как он догадался, вела в спальни. Гарри приблизился к самой мраморной женщине, и, казалось, она ответила гостю загадочной полуулыбкой: ее лицо было прекрасным, но внушало робость. Мраморную голову венчала изящная диадема, которая чем-то напоминал тиару, которая была на Флер в день ее свадьбы. По диадеме бежала какая-то надпись. Гарри выбрался из-под плаща и вскарабкался на пьедестал статуи, чтобы прочесть ее:
   - "Разум без меры - величайшее сокровище".
   - Значит, у тебя ни гроша в кармане, безмозглый мальчишка.
   Гарри стремительно обернулся, соскользнул с пьедестала и рухнул на пол. Над ним возвышалась Алекто Карроу со сгорбленными плечами, и только Гарри успел поднять палочку, как она прижала короткий, похожий на обрубок палец к черепу со змеей, выжженным у нее на руке.
  
  
   Глава 30
   Отставка Северуса Снейпа
  
   Как только палец Алекто коснулся метки, шрам Гарри снова словно вспыхнул пламенем, и комната со звездами исчезла из виду. Он стоял на камне под утесом, вокруг плескало море, а его сердце торжествовало: "Они схватили мальчишку!"
   И тут громкое "бух!" вернуло Гарри туда, где он находился. Не понимая, что происходит, он поднял свою волшебную палочку, но ведьма уже падала вперед; она ударилась об пол так сильно, что в книжных шкафах звякнули стекла.
   - Я еще никого не оглушала, кроме как на занятиях ДА, - произнесла Луна с легким интересом в голосе. - Я и не думала, что получится столько шуму.
   И точно, потолок начал подрагивать. Гулкие стремительные шаги, доносившиеся из-за двери, которая вела в спальни, становились все громче. Заклинание Луны разбудило учеников Рэйвенкло.
   - Луна, где ты? Мне нужно спрятаться под плащ!
   Из ниоткуда возникла нога Луны; Гарри бросился к ней, и только Луна успела накрыть плащом их обоих, как дверь отворилась, и в гостиную хлынули ученики Рэйвенкло, все в пижамах и ночных рубашках. Когда они увидели лежащую на полу без сознания Алекто, раздались ахи и охи и удивленные восклицания. Ученики медленно обступили ее - словно Алекто была свирепым зверем, который мог в любое мгновение проснуться и наброситься на них. Затем один храбрый первогодок подскочил к ведьме и потыкал большим пальцем ноги ей в спину.
   - По-моему, она мертвая! - радостно воскликнул он.
   - О, погляди, - прошептала довольная Луна, пока ученики Рэйвенкло толпились вокруг Алекто. - Они радуются!
   - Ага... здорово...
   Гарри закрыл глаза, и его шрам запульсировал, когда он снова соскользнул в разум Волдеморта... Он двигался по туннелю в первую пещеру... Он решил сначала заглянуть в чашу, прежде чем отправиться в... но это не займет у него много времени...
   Тут в дверь гостиной постучали, и все ученики застыли на месте. Из коридора до Гарри донесся негромкий мелодичный голос дверного молотка в виде орла:
   - Куда попадают объекты, на которые было наложено заклятие исчезновения?
   - Да откуда мне знать! Заткнись! - рявкнул грубый голос. Гарри узнал его: это был брат Карроу, Амикус. - Алекто! Алекто!! Ты там? Ты поймала его? Открой дверь!
   Ученики Рэйвенкло перешептывались с испуганным видом. И затем, ни с того ни с сего, раздалось несколько громких ударов, как будто кто-то палил в дверь из пушки.
   - Алекто!!! Если он вернется, а у нас нет Поттера... Ты что, хочешь, чтобы с нами сделали то же самое, что и с Малфоями? Ответь мне!!! - ревел Амикус, тряся дверь изо всех сил. Но та не поддавалась.
   Ребята пятились обратно, а самые испуганные, уже начали взбираться обратно по лестнице к своим спальням. Только Гарри начал подумывать, уж не стоит ли ему распахнуть дверь и оглушить Амикуса, пока Пожиратель Смерти не выкинул еще что-нибудь, из-за двери донесся второй, очень знакомый голос.
   - Могу ли я спросить, чем вы занимаетесь, профессор Карроу?
   - Пытаюсь... открыть... эту проклятую... дверь! - крикнул Амикус. - Ступайте и приведите Флитвика! Пусть откроет дверь, и побыстрее!
   - Но разве ваша сестра не там? - спросила профессор Мак-Гонагалл. - Разве профессор Флитвик ранее не провел ее внутрь - по вашей настоятельно просьбе? Наверное, она может открыть вам? Вам совершенно незачем будить пол-замка.
   - Она не отзывается, старая ты метла! Открой мне дверь! И побыстрее, слышишь!
   - Как скажете, - отозвалась Мак-Гонагалл весьма и весьма холодно.
   Раздался деликатный стук молотка, и мелодичный голос снова произнес:
   - Куда попадают объекты, на которые было наложено заклятие исчезновения?
   - В ничто, которое, так сказать, является всем, - ответила профессор Мак-Гонагалл.
   - Изящно сказано, - откликнулся дверной молоток-орел, и дверь распахнулась.
   Те немногие ученики Рэйвенкло, которые еще оставались в гостиной, бросились обратно на лестницу, когда в дверь ворвался Амикус, потрясая своей палочкой. Он был сутул, как его сестра, лицо его было мертвенно-бледным и одутловатым, а глазки - крошечными. Увидев Алекто, неподвижную, распростертую на полу, он испустил вопль ярости и страха.
   - Что они натворили, эти щенки? - вскрикнул он. - Я на них на всех испробую "круциатус", пока они не признаются, кто это сделал... А что скажет Темный Владыка? - взвизгнул он, стоя над сестрой и ударяя себя кулаком по лбу. - Мы его не поймали, они сбежали и убили ее!
   - Она всего лишь под заклятием оглушения, - нетерпеливо произнесла профессор Мак-Гонагалл - она наклонилась осмотреть Алекто. - С ней все будет хорошо.
   - Проклятье, ничего хорошего с ней не будет! - рявкнул Амикус. - Особенно после того, как Темный Владыка до нее доберется! Она сообщила ему - я почувствовал, как жжется моя Темная метка, и теперь он думает, будто мы схватили Поттера!
   - Схватили Поттера? - резко произнесла профессор Мак-Гонагалл. - Что значит - "схватили Поттера"?
   - Он сказал нам, что Поттер может попытаться проникнуть в башню Рэйвенкло, и велел послать за ним, когда мы его поймаем!
   - Но зачем Гарри Поттеру проникать в башню Рэйвенкло? Поттер из моего колледжа!
   Помимо недоверия и гнева Гарри расслышал нотку гордости в голосе своей учительницы и ощутил прилив симпатии к Минерве Мак-Гонагалл.
   - Нам так сказали, что он придет сюда! - ответил Карроу. - А зачем, я понятия не имею!
   Профессор Мак-Гонагалл выпрямилась и обвела комнату своими глазами-бусинками. Два раза ее взгляд упал на то место, где стояли Гарри и Луна.
   - Мы можем свалить все на детей, - произнес Амикус, и внезапно на его свинячьей физиономии появилось хитрое выражение. - Точно, так мы и поступим. Мы скажем, что Алекто подстерегли дети, те, которые наверху... - он поглядел на украшенный звездами потолок, туда, где находились спальни, - скажем, они заставили ее коснуться Темной метки, вот и вышла фальшивая тревога. Пусть он их накажет. Парочкой больше или меньше, что за разница.
   - Разница между правдой и ложью, храбростью и трусостью, - произнесла профессор Мак-Гонагалл, побледнев. - Короче говоря, разница, которую вы с вашей сестрой, кажется, уразуметь не способны. Но позвольте мне со всей определенностью донести до вас одну мысль. Вам не удастся свалить собственную ошибку на учащихся Хогвартса. Я вам этого не позволю.
   - Это как?
   Амикус двинулся вперед, пока не оказался оскорбительно близко от профессора Мак-Гонагалл: их лица разделяло всего несколько дюймов. Та не двинулась с места, но смотрела на Амикуса с таким выражением, как будто он был какой-то гадостью, приставшей к сидению уборной.
   - А у тебя, Минерва Мак-Гонагалл, никто разрешения и не спрашивает. Кончилось твое время. Теперь мы тут командуем, и ты либо поддержишь меня, либо пеняй на себя.
   И он плюнул ей в лицо.
   Гарри сдернул с себя плащ, поднял палочку и произнес:
   - Зря ты это сделал.
   И как только Амикус обернулся, Гарри крикнул:
   - Круцио!
   Пожирателя Смерти оторвало от пола. Он корчился в воздухе словно тонущий, метался и выл от боли, а затем с хрустом бьющегося стекла ударился о дверцу книжного шкафа и без сознания рухнул на пол.
   - Я теперь понимаю, что имела в виду Беллатриса, - проговорил Гарри, чувствуя, как кровь кипит у него в мозгу, - надо и в самом деле захотеть по-настоящему.
   - Поттер! - прошептала профессор Мак-Гонагалл, хватаясь за сердце. - Поттер, вы здесь! Что... Как... - она сделала усилие и взяла себя в руки. - Поттер, это было неразумно!
   - Он плюнул в вас, - сказал Гарри.
   - Поттер, я... это было весьма... благородно с вашей стороны, но неужели вы не понимаете...?
   - Понимаю, - уверил ее Гарри. Почему-то ее паника заставила его успокоиться. - Профессор Мак-Гонагалл, сюда направляется Волдеморт.
   - О, мы теперь можем произносить его имя? - с интересом спросила Луна, сбрасывая с себя плащ-невидимку.
   Появление второго беглеца, объявленного вне закона, казалось, добило профессора Мак-Гонагалл: покачнувшись, она сделала шаг назад и упала на ближайший стул, хватаясь за ворот своего старого платья из шотландки.
   - Думаю, уже нет никакой разницы, как мы его называем, - сказал Гарри Луне. - Он и так знает, где я.
   Какой-то отдаленной частью разума, той частью, что соединялась с горящим шрамом, Гарри видел Волдеморта, который быстро плыл по темному озеру в призрачно-зеленом челноке. Еще немного - и он ступит на остров, где стоит каменная чаша...
   - Вам надо бежать... - прошептала профессор Мак-Гонагалл. - Немедленно, Поттер, со всех ног!
   - Я не могу, - сказал Гарри. - Я должен сделать одну вещь. Профессор, вы знаете, где находится диадема Рэйвенкло?
   - Д-диадема Рэйвенкло? Конечно, нет... разве она не пропала давным-давно? - она слегка выпрямилась на своем стуле. - Поттер, это было безумие, настоящее безумие - вам появляться в замке...
   - Я был должен, - сказал Гарри. - Профессор, здесь спрятана одна вещь, которую я должен найти, и, может быть, это и есть диадема. Если бы я мог поговорить с профессором Флитвиком!
   Раздался шорох, звякнуло стекло: Амикус приходил в себя. Прежде чем Гарри и Луна начали действовать, профессор Мак-Гонагалл поднялась на ноги, направила палочку Пожирателя Смерти, который еще не успел придти в себя, и проговорила:
   - Империо.
   Амикус встал на ноги, подошел к своей сестре, забрал ее палочку, затем, послушно шаркнув ножкой перед профессором Мак-Гонагалл, подал ей эту палочку вместе со своей собственной. Потом он улегся на пол рядом с Алекто. Профессор Мак-Гонагалл снова взмахнула своей палочкой, и из ниоткуда вдруг появилась мерцающая серебристая веревка и обвилась вокруг обоих Карроу, примотав их друг к другу.
   - Поттер, - произнесла профессор Мак-Гонагалл, повернувшись к Гарри с великолепным безразличием к печальному положению, в котором оказались Карроу, - если Тот-Чье-Имя-Нельзя-Называть и в самом деле знает, что вы здесь...
   Только она произнесла эти слова, как гнев, похожий на физическую боль, пронзил Гарри. Его шрам полыхнул огнем, и секунду он смотрел в чащу: зелье сделалось прозрачным, и он видел, что в чаше нет никакого медальона...
   - Поттер, что с вами? - раздался чей-то голос, и Гарри вернулся обратно. Он вцепился в плечо Луны, чтобы не упасть.
   - Время истекает, Волдеморт все ближе, профессор. Я действую согласно приказам Дамблдора, он хотел, чтобы я нашел одну вещь, и я должен ее найти! Но надо вывести учеников из замка, пока я занимаюсь поискам... Волдеморту нужен я один, но ему все равно, если он убьет кого-то еще, ведь теперь...
   "...Ведь теперь он знает, что я охочусь за хоркруксами", - мысленно закончил Гарри.
   - Вы действуете согласно приказам Дамблдора? - повторила профессор Мак-Гонагалл с пробуждающимся изумлением.
   И выпрямилась в полный рост.
   - Мы будем защищать школу от Того-Чье-Имя-Нельзя-Называть, пока вы ищете... этот предмет.
   - А это возможно?
   - Думаю, да, - сухо проговорила профессор Мак-Гонагалл. - Вы знаете, мы, учителя, неплохо разбираемся в магии. Я уверена, что мы сможем сдерживать его некоторое время, если приложим все усилия. Конечно, надо что-то сделать с профессором Снейпом...
   - ...позвольте мне...
   - ...и если Хогвартс окажется в осаде, а у ворот будет стоять Темный Владыка, то и в самом деле стоит убрать отсюда как можно больше невинных людей. Сеть летучего пороха находится под наблюдением, а телепортироваться из замка невозможно...
   - Есть один путь, - быстро вставил Гарри и рассказал про проход, который вел в "Кабанью голову".
   - Поттер, мы говорим о сотнях учеников...
   - Я знаю, профессор, но если Волдеморт и Пожиратели Смерти сосредоточатся на границах школы, их не будут интересовать те, кто телепортируется из "Кабаньей головы".
   - Что-то в этом есть, - согласилась профессор Мак-Гонагалл. Она махнула палочкой в сторону Карроу, и на связанные тела упала серебристая сеть, охватила их и подняла в воздух, где они повисли под сине-золотым потолком как два огромных уродливых морских создания. - Пойдемте. Мы должны поставить в известность глав прочих колледжей. Накиньте-ка снова свой плащ.
   Она двинулась к двери и подняла свою палочку, из кончика которой выскочили три серебристых кота с метками-очками вокруг глаз. Патронусы спокойно бежали впереди, освещая спиральную лестницу серебристым сиянием, пока профессор Мак-Гонагалл, Гарри и Луна торопливо спускались вниз.
   Когда они шли по коридору, патронусы начали один за другим покидать их. Клетчатое платье профессора Мак-Гонагалл шелестело по полу, а Гарри и Луна рысцой поспевали следом.
   Когда они спустились двумя этажами ниже, к ним присоединилась еще одна пара тихих шагов. Гарри, у которого еще покалывало шрам, услышал их первыми. Он полез в мешочек на шее за Картой Мародеров, но не успел ее достать, как Мак-Гонагалл, видимо, тоже поняла, что они уже не одни. Она остановилась, вскинула палочку, готовясь сражаться, и спросила:
   - Кто здесь?
   - Это я, - негромко ответили ей.
   И из-за доспехов вышел Северус Снейп.
   При виде его в Гарри вскипела ненависть. За размахом преступлений Снейпа он успел позабыть, как тот выглядит: позабыл, как его сальные черные волосы свисают завесами по сторонам его худого лица, забыл холодный мертвенный взгляд его черных глаз. На Снейпе были не халат и не пижама, а его обычный черный плащ. Он тоже держал свою волшебную палочку наготове.
   - Где Карроу? - спокойно поинтересовался он.
   - Полагаю там, куда вы их отправили, Северус, - сказала профессор Мак-Гонагалл.
   Снейп шагнул вперед и окинул взглядом пространство вокруг профессора Мак-Гонагалл, как будто знал, что Гарри был там. Гарри тоже поднял свою палочку, готовый к атаке.
   - У меня сложилось впечатление, - произнес Снейп, - что Алекто задержала злоумышленника.
   - В самом деле? - сказала профессор Мак-Гонагалл. - А почему у вас сложилось такое впечатление?
   Снейп чуть шевельнул своей левой рукой, где была выжжена Темная Метка.
   - О, конечно же, - произнесла профессор Мак-Гонагалл. - Я и забыла, что у вас, Пожирателей Смерти, есть собственные средства сообщения.
   Снейп сделал вид, что ничего не слышал. Его глаза все еще обшаривали пространство вокруг собеседницы, и он исподволь подходил все ближе - казалось, он едва ли замечает, что делает.
   - Я не знал, Минерва, что этой ночью ваша очередь патрулировать коридоры.
   - У вас имеются какие-то возражения?
   - Мне стало интересно, что заставило вас покинуть постель в столь поздний час?
   - Мне почудился шум, - ответила профессор Мак-Гонагалл.
   - В самом деле? Но сейчас, кажется, тихо.
   Снейп заглянул ей в глаза.
   - Вы видели Гарри Поттера, Минерва? Потому что если это так, я должен настоять на...
   Профессор Мак-Гонагалл двигалась быстрее, чем Гарри мог бы поверить. Ее палочка рассекла воздух, и долю мгновения Гарри думал, что Снейп рухнет без чувств, но тот с такой скоростью поставил щит от чар, что Мак-Гонагалл едва не упала. Она взмахнула свой палочкой в сторону висевшего на стене факела, и тот вылетел из своего держателя. Гарри собирался проклясть Снейпа, но тут пришлось стащить Луну с пути падающих огней, которые превратились в кольцо пламени, которое охватило весь коридор и полетело в Снейпа как лассо...
   А потом огонь пропал, но профессор Мак-Гонагалл превратила в дым огромную черную змею, и дым в мгновение ока сгустился и превратился в рой летящих кинжалов. Снейп еле спасся от них, выставив перед собой стоявшие неподалеку латы, и кинжалы со звоном и гулом один за другим вонзились в панцирь...
   - Минерва! - раздался писклявый голосок, и, оглянувшись, Гарри, который по-прежнему загораживал Луну от летящих заклятий, увидел профессоров Флитвика и Спраут, которые бежали к ним по коридору в ночных рубашках. За ними пыхтел огромный профессор Слагхорн.
   - Нет! - воскликнул Флитвик, вскидывая палочку. - В Хогвартсе вы больше никого не убьете!
   Его заклинание поразило латы, за которыми прятался Снейп, и те с грохотом ожили. Снейп вырвался из сокрушительных объятий доспехов и швырнул их в нападавших. Гарри и Луне пришлось броситься на пол, чтобы латы их не задели, и доспехи с грохотом ударились о стену и развалились. Когда Гарри оглядел поле битвы, Снейп улепетывал со всех ног, а Мак-Гонагалл, Флитвик и Спраут все вместе с шумом неслись вслед за ним. Снейп влетел в двери какого-то класса, и несколько секунд спустя Гарри услышал крик Мак-Гонагалл:
   - Трус! Трус!!
   - Что там, что случилось? - спросила Луна.
   Гарри рывком поставил ее на ноги, они припустили по коридору, так что плащ полетел за ними, и вбежали в классную комнату, где профессора Мак-Гонагалл, Флитвик и Спраут стояли у разбитого окна.
   - Он выпрыгнул, - произнесла профессор Мак-Гонагалл, когда Луна и Гарри присоединились к ним.
   - Вы хотите сказать, он мертв? - Гарри бросился к окну, не обращая внимания на крики Флитвика и Спраут, потрясенных его внезапным появлением.
   - Нет, он жив, - с горечью произнесла Мак-Гонагалл. - В отличие от Дамблдора, у него была с собой волшебная палочка... и он, кажется, научился паре новых трюков у своего господина.
   По Гарри пробежала дрожь ужаса: сквозь темноту к внешней стене школе летело нечто вроде огромной летучей мыши.
   Позади послышались тяжелые шаги и громкое пыхтение: их наконец догнал Слагхорн.
   - Гарри! - с трудом проговорил он, растирая свою широкую грудь под изумрудной шелковой пижамой. - Мой дорогой мальчик... какой сюрприз... Минерва, объясни, пожалуйста... Северус... что...?
   - Наш директор взял небольшой отпуск, - сказала профессор Мак-Гонагалл, указывая на снейпообразную дыру в окне.
   - Профессор! - воскликнул Гарри, прижав руку ко лбу. Он скользил по кишащему инфери подземному озеру, призрачно-зеленый челнок врезался в берег, и Волдеморт выпрыгнул на сушу с жаждой убийства в сердце ... - Профессор, нам надо защитить школу, он уже идет сюда!
   - Очень хорошо. Тот-Чье-Имя-Нельзя-Называть направляется в школу, - обратилась Мак-Гонагалл к остальным учителям. Спраут и Флитвик ахнули, Слагхорн испустил тихий стон. - У Поттера есть дело в замке, он действует по указаниям Дамблдора. Мы должны защищать Хогвартс всеми известными нам способами, пока Поттер выполняет это поручение.
   - Вы, конечно, отдаете себе отчет в том, что мы не сможем, как бы ни старались, удерживать Того-Чье-Имя-Нельзя-Называть бесконечно долго? - пропищал профессор Флитвик.
   - Но мы можем задержать его, - произнесла профессор Спраут.
   - Спасибо, Помона, - откликнулась профессор Мак-Гонагалл, и обе волшебницы обменялись мрачными понимающими взглядами. - Я предлагаю следующее: сейчас мы создаем базовую защиту замка, затем поднимаем учащихся и собираемся в Главной зале. Большую учеников часть надо будет эвакуировать, однако если совершеннолетние пожелают остаться и участвовать в сражении, им надо дать шанс, я полагаю.
   - Решено, - согласилась профессор Спраут: она уже торопилась к двери. - Я с моим колледжем буду ждать вас в Главной зале через двадцать минут.
   Переходя на трусцу, она исчезла из вида, но из коридора еще некоторое время доносилось ее бормотание:
   - Тентакула, дьявольские силки и еще снаргалуффовые стручки... да, хотела бы я посмотреть, как Пожиратели Смерти с ними воюют...
   - Я могу действовать прямо отсюда, - сказал Флитвик
   Хотя преподаватель с трудом мог выглянуть из окна, он направил палочку в дырку в стекле и начал бормотать чудовищно сложные заклинания. До Гарри донесся странный шорох, как будто Флитвик выпустил гулять по угодьям замка ветер.
   - Профессор, - обратился Гарри к крохотному мастеру заклинаний, - Профессор, извините, пожалуйста, что я вас отвлекаю, но это очень важно. Вы случайно не знаете, где находится диадема Рэйвенкло?
   - Протего хоррибилис... Диадема Рэйвенкло? - пискнул Флитвик. - Лишнее знание, Поттер, лишним не бывает, но не думаю, что в данной ситуации от него будет какая-нибудь польза!
   - Я только хотел спросить... вы знаете, где она? Вы видели ее?
   - Видел? Никто из ныне живущих не видел эту диадему! Она, юноша, утрачена давным-давно.
   Гарри охватило горькое разочарование пополам с паникой. Тогда какой предмет может быть хоркруксом?
   - Филиус, мы ждем вас и учащихся Рэйвенкло в Главной зале, - сказала профессор Мак-Гонагалл и сделала знак Гарри и Луне следовать за собой.
   И лишь когда они уже были в дверях, Слагхорн разразился речью.
   - Право слово, - промолвил он, тяжело дыша: его похожие на моржовые усы подрагивали. - Ну и суматоха! Минерва, я не уверен, что ваше решение подсказано мудростью. Вы же знаете, он найдет способ пробиться сюда, и те, кто попытается замедлить его продвижение, подвергнут себя величайшей опасности...
   - Вас и учащихся Слизерина я тоже ожидаю увидеть через двадцать минут в Главной зале, - отрезала профессор Мак-Гонагалл. - Если вы пожелаете покинуть замок вместе со своими подопечными, мы вам препятствовать не будем. Но если кто-то из вас попытается помешать нам или обратится против нас в самом замке, - тогда, Хорас, мы будем сражаться не на жизнь, а на смерть.
   - Минерва! - в ужасе воскликнул тот.
   - Для колледжа Слизерина настало время определиться, кому он обязан верностью, - перебила его профессор Мак-Гонагалл. - Ступайте и поднимите своих учащихся, Хорас.
   Гарри не стал ждать, пока стихнет бессвязное бормотание Слагхорна. Они с Луной встали за профессором Мак-Гонагалл, которая заняла позицию в середине коридора и воздела свою палочку.
   - Пиертотум... ох, ради всего святого, Филч, не сейчас...
   Пожилой смотритель, который, хромая, только что появился в пределах видимости, крикнул:
   - Учащиеся нарушают режим! Они вышли в коридоры!
   - Так и должно быть, дурень вы эдакий! - крикнула Мак-Гонагалл в ответ. -Займитесь чем-нибудь полезным! Найдите Пивза!
   - П-пивза? - заикаясь, выговорил Филч, как будто никогда прежде не слышал этого имени.
   - Да, Пивза, идиот, Пивза! Это не на него вы уже четверть века только и делаете, что жалуетесь? Подите приведите его немедленно.
   Филч явственно пришел к выводу, что профессор Мак-Гонагалл тронулась умом, но все же заковылял прочь, ссутулившись и что-то бормоча себе под нос.
   - Наконец-то... Пиертотум Локоматор! - воскликнула профессор Мак-Гонагалл.
   И по всему коридору статуи и латы соскочили со своих пьедесталов. До Гарри донеслось грохочущее эхо, и он понял, что и остальные латы и изваяния замка последовали за своими собратьями.
   - Хогвартс в опасности! - крикнула профессор Мак-Гонагалл. - Разместитесь по границе, защищайте нас, выполняйте свой долг перед нашей школой!
   С грохотом и ором мимо Гарри пронеслась орда оживших статуй: некоторые были больше, чем при жизни, другие меньше. Среди них были и животные, а бряцающие латы потрясали мечами и шипастыми шарами на цепях.
   - А теперь, Поттер, - сказала Мак-Гонагалл, - вам и мисс Лавгуд стоит вернуться к своим друзьям и сопроводить их в Главный зал, пока я буду поднимать остальной Гриффиндор.
   Они разделились на верхней площадке ближайшей лестницы, и Гарри с Луной бегом бросились обратно, к скрытому входу в Нужную комнату. По дороге они встретили множество учеников, в плащах поверх пижам, которых вели в Главный зал учителя и префекты.
   - Это Поттер!
   - Гарри Поттер!!
   - Это он, клянусь, я только что его видел!
   Но Гарри не оглядывался, и наконец они добрались до входа в Нужную комнату. Гарри оперся на заколдованную стену, та, открывшись, пропустила его и Луну обратно, и они поспешили вниз по крутой лестнице.
   - Что...?!
   Едва успев бросить взгляд в комнату, пораженный Гарри соскользнул на несколько ступенек. Она была битком набита, с прошлого раза народу здесь прибавилось. На Гарри смотрели Кингсли и Люпин, Оливер Вуд и Кэйти Белл, Анджелина Джонсон и Алисия Спиннет, Билл и Флер, мистер и миссис Уизли.
   - Гарри, что случилось? - спросил Люпин, ждавший его у подножия лестницы.
   - Сюда направляется Волдеморт, они готовятся оборонять школу...Снейп сбежал. Что вы тут делаете? Как вы обо всем узнали?
   - Мы разослали сообщения остальным членам Армии Дамблдора, - пояснил Фред. - Неужели ты думаешь, Гарри, что кто-то захочет пропустить такое развлечение? Потом ДА сообщила обо всем Ордену Феникса, это как снежный ком.
   - Рассказывай по порядку, Гарри, - сказал Джордж. - Что тут творится?
   - Они собираются эвакуировать младшеклассников, и сейчас все собираются в Главном зале, чтобы все организовать, - ответил Гарри. - Мы будем сражаться.
   Все закричали от радости и бросились к лестнице. Гарри прижали к стене: мимо него вперемежку бежали члены Ордена Феникса, Армии Дамблдора и старой команды Гарри по квиддичу, все с палочками наперевес, торопясь в Главный зал.
   - Пойдем, Луна, - позвал Дин, пробегая мимо
   Он протянул Луне руку, приняв которую та последовала за ним вверх по лестнице.
   Толпа поредела. В Нужной комнате осталось лишь небольшая группа людей, и Гарри присоединился к ним. Миссис Уизли воевала с Джинни, а вокруг них стояли Люпин, Фред, Джордж, Билл и Флер.
   - Ты несовершеннолетняя! - кричала миссис Уизли на свою дочь, когда к ним подошел Гарри. - Я тебе не позволю! Ладно - мальчики, а вот ты должна вернуться домой!
   - Не вернусь! - волосы Джинни взлетели в воздух, когда она выдернула руку из материнской хватки. - Я член Армии Дамблдора...!
   - Это всего лишь кучка подростков!
   - Эта кучка подростков собирается помериться с ним силами, когда у всех остальных кишка тонка! - заявил Фред.
   - Ей всего шестнадцать! - воскликнула миссис Уизли. - Она еще ребенок! И о чем вы двое только думали, когда притащили сюда Джинни!
   У Фреда и Джорджа сделался слегка виноватый вид.
   - Джинни, мама права, - мягко произнес Билл. - Ты не можешь в этом участвовать. Все несовершеннолетние должны отсюда уйти, и это правильно.
   - Не хочу домой! - крикнула Джинни, и в газах у нее блеснули слезы. - Здесь вся моя семья, я не хочу сидеть там одна-одинешенька и не знать...
   Тут ее глаза впервые встретились с глазами Гарри. Джинни посмотрела на него с мольбой, но Гарри только покачал головой, и она с горечью отвернулась.
   - Чудненько, - произнесла она, глядя на вход в туннель, который вел обратно в "Кабанью голову". Тогда до свидания всем, и...
   Тут раздался шум чьих-то шагов и громкое "бум!": кто-то, выбираясь из туннеля, не устоял на ногах и упал. Взобравшись на ближайший стул, он огляделся по сторонам сквозь криво садящие очки в роговой оправе и поинтересовался:
   - Я не опоздал? Все уже началось? Я только что узнал об этом, и я... я...
   И бессвязная речь Перси смолкла. Он явно не рассчитывал столкнуться здесь с большей частью своего семейства. Некоторое время царило изумленное молчание, которое прервала Флер: она очевидным образом пыталась разрядить атмосферу.
   - А как... как поживать маленьки Тедди?
   Люпин от удивления вздрогнул. Молчание, повисшее между Уизли, леденело на глазах.
   - Я... да-да... с ним все замечательно! - громко произнес Люпин. - Да, Тонкс с ним... у своей мамы...
   Перси и прочие Уизли застыли, уставившись друг на друга.
   - Вот, у меня с собой фотография! - воскликнул Люпин, доставая фото из-под куртки и демонстрируя Флер и Гарри кроху с хохолком ярко-бирюзовых волос, который размахивал перед объективом пухлыми кулачками.
   - Я вел себя как дурак! - вдруг вырвалось у Перси, да так громко, что Люпин едва не уронил свою фотографию. - Как идиот, как надутый придурок, как... как...
   - ...как влюбленный в Министерство, отрекшийся от семьи и жадный до власти болван, - закончил за него Фред.
   Перси сглотнул.
   - Так точно.
   - Что ж, лучше и не скажешь, - сказал Фред и протянул руку Перси.
   Миссис Уизли разразилась слезами. Он рванулась вперед, оттолкнула Фреда в сторону и едва не задушила Перси в объятьях, а тот погладил ее по спине, не сводя глаз с отца.
   - Прости меня, папа, - сказал Перси.
   Мистер Уизли что-то очень поспешно мигнул, а потом тоже поторопился обнять сына.
   - А с чего ты взялся за ум, Перси? - поинтересовался Джордж.
   - Да как-то постепенно это вышло, - ответил тот, промокнув глаза под очками краем дорожного плаща. - Но мне надо было придумать, как вырваться из Министерства, они ведь все время сажают предателей под замок. Мне удалось связаться с Аберфортом, и десять минут назад он сообщил мне, что Хогвартс собирается сопротивляться, вот я и пришел.
   - Ну что ж, все мы надеемся, что в это трудное время наши префекты возглавят нас, - произнес Джордж, очень похоже передразнивая самую напыщенную манеру Перси. - А теперь пошли наверх драться, а то всех приличных Пожирателей Смерти разберут.
   - Так вы теперь моя невестка? - спросил Перси, пожимая руку Флер, когда они торопливо шли к лестнице вместе с Биллом, Фредом и Джорджем.
   - Джинни! - рявкнула миссис Уизли.
   Та под прикрытием семейного примирения тоже попыталась проскользнуть вверх по лестнице.
   - Молли, как тебе такая идея, - заговорил Люпин, - Джинни остается здесь, тогда она будет знать, что творится, но в сражении участвовать не станет?:
   - Я...
   - Неплохая идея, - твердо произнес мистер Уизли. - Джинни, ты останешься в этой комнате, слышишь меня?
   Казалось, Джинни не в восторге от этого предложения, однако отец не спускал с нее необычно серьезного взгляда, и она кивнула. Мистер и миссис Уизли вместе с Люпином тоже направились к лестнице.
   - А где Рон? - спросил Гарри. - Где Гермиона?
   - Они, наверное, уже поднялись в Главный зал, - бросил ему через плечо мистер Уизли.
   - Но я не заметил их по дороге, - удивился Гарри.
   - Они сказали что-то насчет ванной, - проговорила Джинни, - вскоре после того, как ты ушел.
   - Ванной? - Гарри пересек комнату и открыл дверь, которая вела в ванную Нужной комнаты. Там никого не было. - Они точно сказали "ванн..."
   Но тут его шрам обожгло огнем, и Нужная комната исчезла. Сквозь высокие кованые ворота, по обе стороны которых высились колонны, увенчанные крылатыми вепрями, он смотрел на ярко освещенный замок, высившийся за темным пространством. На его плечах кольцом лежала Нагини, и им овладела та холодная и жестокая целеустремленность, которая предшествовала убийству.
  
  
   Глава 31
   Битва при Хогвартсе
  
   Темный волшебный потолок Главного зала был усеян звездами, а под ним за четырьмя длинными столами каждого из колледжей сидели взъерошенные студенты - одни в дорожных плащах, другие в домашнем. Там и сям светились жемчужно-белые фигуры школьных приведений. Все глаза, и живых, и мертвых, были прикованы к профессору Мак-Гонагалл, которая обращалась к cобравшимся с помоста в дальней части зала. За ней стояли остальные учителя, включая Флоренца, пегого с белой гривой кентавра, а также члены Ордена Феникса, которые явились, чтобы принять участие в сражении.
   - ...за эвакуацией будут следить мистер Филч и мадам Помфри. Когда я дам команду, префекты построят учащихся своих колледжей и, поддерживая порядок, отведут их в пункт эвакуации.
   У многих учеников был перепуганный вид. Однако пока Гарри пробирался по стеночке, пытаясь углядеть Рона и Гермиону за столом Гриффиндора, из-за стола Хаффлпаффа поднялся Эрни Макмиллан и громко произнес:
   - А если мы хотим остаться и сражаться?
   В зале захлопали.
   - Совершеннолетние могут остаться, - ответила профессор Мак-Гонагалл.
   - А что с нашими вещами? - спросила девочка, сидевшая за столом Рэйвенкло. - С нашими чемоданами? И совами?
   - У нас нет времени собирать вещи, - сказала профессор Мак-Гонагалл. - Самое главное сейчас - безопасно вывести вас отсюда.
   - А где профессор Снейп? - крикнула девочка, сидевшая за столом Слизерина.
   - Используя просторечное выражение, можно сказать, что он сделал ноги, - ответила профессор Мак-Гонагалл, и ученики Гриффиндора, Хаффлпаффа и Рэйвенкло разразились громкими радостными криками.
   Гарри шел по зале вдоль стола Гриффиндора, по-прежнему выискивая взглядом Рона и Гермиону. На него оборачивались, а за спиной у него шептались.
   - Мы уже наложили защиту на замок, - продолжала профессор Мак-Гонагалл, - но вряд ли она продержится долго, если мы не усилим ее. И потому я должна попросить вас двигаться быстро, соблюдать спокойствие и следовать указаниям ваших префе...
   Но ее последние слова заглушил другой голос, эхом зазвеневший во всем зале, высокий, холодный и отчетливый. Нельзя было понять, откуда он доносится: казалось, его издают сами стены. Словно чудовище, которому однажды приказывал этот голос, он, быть может, спал здесь столетия.
   - Я знаю, что вы готовитесь сражаться, - некоторые студенты вскрикнули, другие хватались друг за друга, оглядываясь в ужасе, пытаясь понять, откуда исходит голос. - Но все ваши усилия тщетны. Вам не победить меня. Но я не хочу убивать вас. Я питаю величайшее уважение к учителям Хогвартса. Я не хочу проливать кровь волшебников.
   Теперь в зале царило молчание, молчание, которое словно давило на барабанные перепонки, которое, казалось, было слишком огромным, чтобы стены замка могли вместить его.
   - Отдайте мне Гарри Поттера, - раздался голос Волдеморта, - и с ними не случится ничего плохого. Отдайте мне Гарри Поттера, и я не трону школу. Отдайте мне Гарри Поттера, и я вознагражу вас. Я буду ждать до полуночи.
   И молчание снова поглотило их. Все лица, все глаза в зале были, казалось, прикованы к Гарри, бесконечно удерживая его в сиянии тысячи невидимых лучей. Затем кто-то поднялся из-за стола Слизерина, и Гарри узнал Пэнси Паркинсон, а та указала на него дрожащей рукой и пронзительно крикнула:
   - Но он же здесь! Поттер здесь! Хватайте его!
   Прежде чем Гарри успел заговорить, по залу волной прошло движение. Гриффиндорцы, сидевшие перед ним, встали и повернулись лицом - но не к Гарри, а к слизеринцам. Затем поднялись ученики Хаффлпафф и почти в то же мгновение - ученики Рэйвенкло: все они стояли спиной к Гарри, не сводя взглядов с Пэнси, и Гарри, охваченный благоговейным страхом и ошарашенный, увидел, как из-под плащей и из рукавов появляются волшебные палочки.
   - Благодарю вас, мисс Паркинсон, - четко произнесла профессор Мак-Гонагалл. - Вы покинете Главную залу первой, с мистером Филчем. А за вами последует остаток вашего колледжа.
   Гарри услышал шум отодвигаемых скамей, а затем шорох шагов: слизеринцы выходили через дверь с другой стороны залы.
   - Рэйвенкло, теперь ваша очередь! - объявила профессор Мак-Гонагалл.
   Постепенно опустели все четыре стола. За столом Слизерина теперь не было никого, но некоторое количество ребят постарше из Рэйвенкло остались сидеть, когда их соученики покидали зал. Из Хаффлпафа осталось еще больше народу. Половина Гриффиндора не поднялась со своих мест, что вынудило профессора Мак-Гонагалл спуститься с учительского помоста и поторопить несовершеннолетних.
   - Это совершенно невозможно, Криви, идите! И вы, Пикс!
   Гарри поспешил к Уизли, которые все вместе сидели за столом Гриффиндора.
   - Где Рон с Гермионой?
   - А ты разве их не на...? - начал мистер Уизли с беспокойством.
   Но он замолчал, как только вперед на помосте выступил Кингсли и обратился ко всем оставшимся.
   - До полуночи всего полчаса, так что нам надо действовать быстро. Преподаватели Хогвартса и Орден Феникса согласовали друг с другом план сражения. Профессора Флитвик, Спраут и Мак-Гонагалл отведут боевые группы на три самые высокие башни - Рэйвенкло, Астрономическую и Гриффиндор: с них открывается хороший обзор, оттуда будет удобно творить заклинения. Тем временем Римус, - он указал на Люпина, - Артур, - он указал на мистера Уизли, сидевшего за столом Гриффиндора, - и я возглавим группы на подступах к замку. Еще нужны люди, чтобы организовать оборону проходов в школу...
   - Похоже, эта работенка как раз для нас, - откликнулся Фред, указывая на себя и на Джорджа, и Кингсли одобрительно кивнул.
   - Хорошо, пусть командующие подойдут сюда, и мы разделим наши войска!
   - Поттер! - окликнула Гарри профессор Мак-Гонагалл, торопливо подойдя к нему, пока все ученики хлынули к помосту, соперничая за места и получая указания. - Разве вы не собирались заняться поисками некоего предмета?
   - Что? А, да, конечно! - отозвался Гарри.
   Он почти совсем забыл про хоркрукс, почти забыл, что сражение затеяно для того, чтобы он мог заняться поисками: необъяснимое отсутствие Рона и Гермионы вытеснило из его головы все прочие мысли.
   - Так идите, Поттер, идите!
   - Да, сейчас...
   Чувствуя на себе взгляды, Гарри выбежал из Главной залы в вестибюль, все еще забитый эвакуирующимися учениками. Он позволил этому потоку увлечь его вместе с собой по мраморной лестнице, но на верхней площадке Гарри свернул в пустынный коридор. Страх и паника мешали ему соображать. Гарри попытался успокоиться, сосредоточиться на поисках хоркрукса, но его мысли носились туда-сюда как безумные, безо всякой пользы - словно осы, пойманные в банку. Без помощи Рона и Гермионы он, кажется, был не в состоянии упорядочить ход своих размышлений. Гарри замедлил шаг, остановился посреди коридора, уселся на покинутый статуей пьедестал и достал Карту мародеров из мешочка на шее. Он не смог обнаружить на карте имена Рона и Гермионы, хотя, возможно, их просто не было видно в плотном потоке точек, стремившихся к Нужной комнате. Гарри убрал карту, прижал руки к лицу и закрыл глаза, пытаясь сосредоточиться.
   "Волдеморт думал, что я пойду в башню Рэйвенкло".
   Это был факт, надежная отправная точка. Волдеморт послал Алекто Карроу в гостиную Рэйвенкло, и этому есть лишь одно объяснение: Волдеморт боялся, что Гарри уже знает о связи хоркрукса с этим колледжем.
   Но, кажется, единственный предмет, который все связывают с Рэйвенкло - это утраченная диадема... но как хоркрукс может быть диадемой? Возможно ли, что Волдеморт, учившийся в Слизерине, нашел диадему, которую не смогли отыскать поколения учеников Рэйвенкло? Кто мог подсказать ему, где вести поиски, если никто из живущих не видел эту диадему?
   Никто из живущих...
   Не убирая рук от лица, Гарри широко распахнул глаза. Потом соскочил с пьедестала и рванул туда, откуда пришел, преследуя свою последнюю надежду. По мере того как они приближался к мраморной лестнице, шум, который издавали сотни людей, двигавшихся к Нужной комнате, становился все громче и громче. Префекты выкрикивали указания, пытаясь не терять из виду учеников собственных колледжей, все толкались и шумели; Гарри увидел, как Захария Смит сбил с ног несколько первогодков, пытаясь протиснуться вперед, там и сям школьники помладше плакали, а те, что постарше, отчаянно звали друзей и братьев с сестрами.
   Гарри заметил жемчужно-белую фигуру, которая плыла по вестибюлю чуть дальше, и завопил изо всех сил, стараясь перекричать шум:
   - Ник! Ник!!! Мне надо поговорить с тобой!
   С трудом пройдя против течения потока учеников, Гарри наконец добрался до нижней части лестницы, где ждал Почти Безголовый Ник, призрак башни Гриффиндор.
   - Гарри, мой дорогой мальчик!
   Ник попытался сжать руки Гарри обеими своими руками, и Гарри показалось, будто он опустил кисти в ледяную воду.
   - Ник, помоги мне. Кто призрак башни Рэйвенкло?
   Вид у Почти Безголового Ника сделался удивленный и чуточку обиженный.
   - Серая Госпожа, конечно; но если тебе нужна помощь приведений...
   - Мне нужна именно она - знаешь, где ее найти?
   - Сейчас посмотрю...
   Голова Ника покачивалась на гофрированном круглом воротнике, пока он вертел ею туда-сюда, пытаясь обнаружить свою цель над головами толпы учеников.
   - Гарри, она вон там, видишь молодую женщину с длинными волосами?
   Гарри поглядел в направлении, куда указывал прозрачный палец Ника, и увидел высокую призрачную фигуру: та, поймав взгляд Гарри, подняла брови и проплыла сквозь стену.
   Гарри бросился за ней. Пробежав в дверь коридора, куда просочился призрак, он увидел ее в самом конце перехода: она по-прежнему плавно уплывала от него.
   - Эй... подождите... вернитесь!
   Та помедлила, паря в нескольких дюймах над землей. Гарри подумал, что она красавица - с волосами, ниспадавшими до пояса, и плащом до пола, но еще она казалась высокомерной и гордой. Подойдя ближе, Гарри узнал призрак: он несколько раз встречал ее в коридоре, но никогда не заговаривал с нею.
   - Это вы Серая Госпожа?
   Та молча кивнула.
   - Вы призрак башни Рэйвенкло?
   - Это верно.
   Ее голос звучал холодно.
   - Прошу вас, помогите мне! Вы можете хоть что-то рассказать мне об утраченной диадеме?
   Ее губы искривились в холодной усмешке.
   - Боюсь, - произнесла она, поворачиваясь, чтобы уйти, - я не смогу вам помочь.
   - Подождите!!
   Гарри не собирался кричать, но гнев и паника грозили захлестнуть его. Он бросил взгляд на часы, когда приведение остановилось. Было без четверти полночь.
   - Это срочно! - яростно произнес он. - Если эта диадема находится в Хогвартсе, я должен найти ее, и немедленно!
   - Вы не первый возжелали диадему, - презрительно произнесла Серая Госпожа. - Целые поколения учеников изводили меня...
   - Дело не в то, чтобы получать хорошие оценки! - закричал на нее Гарри. - Дело в Волдеморте, его надо победить! Или это вас не интересует?
   Привидения не краснеют, но щеки Серой Госпожи утратили прозрачность, а в ее голосе слышался гнев:
   - Конечно, заинтересована! Как вы смеете намекать на...
   - Тогда помогите мне!
   Ей изменило самообладание.
   - Дело... дело не в этом... - произнесла она с запинкой. - Диадема моей матери...
   - Вашей матери?
   Серая Госпожа, кажется, разозлилась на себя.
   - При жизни, - чопорно произнесла она, - я была Хеленой Рэйвенкло.
   - Вы ее дочь? Но тогда вы должны знать, что случилось с диадемой!
   - Хотя диадема дарует мудрость, - произнесла та, явно пытаясь держать себя в руках, - я сомневаюсь, что она сильно поднимет ваши шансы победить волшебника, который называет себя лордом...
   - Я же вам сказал, что не собираюсь носить ее! - свирепо произнес Гарри. - На объяснения нет времени, но если Хогвартс для вас - не пустое место, если вы хотите, чтобы Волдеморту пришел конец, то расскажите мне все, что знаете о диадеме!
   Та, неподвижная, парила в воздухе, не сводя с него глаз, и Гарри затопила безысходность. Конечно, если бы Серая Госпожа хоть что-то знала, она поведала бы об этом Флитвику или Дамблдору, которые наверняка задавали ей тот же самый вопрос. Гарри покачал головой и уже собрался развернуться, как Хелена тихим голосом произнесла:
   - Я похитила диадему у матери.
   - Вы... что вы сделали?
   - Я украла ее диадему, - шепотом повторила Хелена Рэйвенкло. - Я хотела стать умнее, превзойти свою мать. И я сбежала с диадемой.
   Гарри понятия не имел, как у него получилось завоевать доверие Серой Госпожи, и не задавал вопросов, а просто очень внимательно слушал ее рассказ.
   - Говорят, моя мать так никогда и не призналась, что диадема пропала, а делала вид, будто диадема у нее. Она скрыла ее исчезновение и мое ужасное предательство даже от других основателей Хогвартса.
   Потом мать заболела, неизлечимо. Несмотря на мое вероломство, она страстно желала увидеть меня вновь. И она послала разыскать меня человека, который любил меня, хотя я с презрением отвергла его ухаживания. Мать знала, что он не будет знать покоя, пока не отыщет меня.
   Гарри ждал. Хелена глубоко вздохнула и откинула назад голову.
   - Он нашел меня в лесу, где я укрылась. Когда я отказалась вернуться с ним, в нем вдруг вспыхнула ярость. Барон всегда был человеком вспыльчивым. Разъярившись из-за моего отказа, завидуя моей свободе, он пронзил меня кинжалом.
   - Барон? Вы хотите сказать...
   - Да, Кровавый Барон, верно, - сказала Серая Госпожа и откинула свой плащ, и Гарри увидел на ее белой груди единственную темную рану. - Когда он увидел, что натворил, его охватило раскаяние. Барон взял кинжал, который унес мою жизнь, и убил себя самого. И все эти века он носит цепи в знак покаяния... как ему и подобает, - добавила она с горечью.
   - А... а диадема?
   - Она осталась там, где я спрятала ее, когда услышала, как Барон продирается сквозь лес. В дереве, в дупле.
   - В дупле? - повторил Гарри. - Какого дерева? Где оно росло?
   - В одном лесу в Албании. Я думала, что в тех уединенных местах мать не сможет меня найти.
   - Албания... - повторил Гарри. Каким-то чудом понимание возникло из хаоса мыслей, и теперь он сообразил, почему Хелена открыла ему то, о чем не поведала ни Дамблдору, ни Флитвику. - Вы ведь однажды уже рассказывали эту историю, не так ли? Другому ученику?
   Та закрыла глаза и кивнула.
   - Я... и понятия не имела... Он льстил мне. Казалось, он понимал меня... сочувствовал...
   "Еще бы!" - подумал Гарри. Том Риддл, конечно, понимал желание Хелены Рэйвенкло обладать удивительным предметом, который не принадлежал ей по праву.
   - Ну, вы были не первой, у кого Риддл выцыганил драгоценную вещь, - пробормотал Гарри. - Он умел быть душкой, когда хотел...
   Итак, Волдеморт ухитрился лестью выманить из Серой Госпожи местонахождение утраченной диадемы. Он отправился в обширные леса Албании и забрал диадему из тайника, возможно, сразу после того, как покинул Хогвартс, еще до того, как начал работать на Борджина и Буркса.
   И не счел ли Волдеморт, когда, много позднее, ему понадобилось безопасно залечь на дно на десять долгих лет, что укромные албанские леса - отличное убежище?
   Но простое дупло - неподходящее место для диадемы, ставшей бесценным хоркруксом... Нет, диадему тайно вернули в ее настоящий дом, и Волдеморт, должно быть, спрятал ее в Хогвартсе...
   - ...в ту самую ночь, когда пришел проситься на работу! - произнес Гарри, закончив свою мысль.
   - Прошу прощения?
   - Он оставил диадему в замке, в ту самую ночь, когда просил Дамблдора взять его в учителя! - продолжал Гарри. Стоило ему произнести это вслух, как стало понятно и все остальное: - Он, должно быть, спрятал диадему либо когда шел к кабинету Дамблдора. либо когда возвращался обратно! Но все-таки стоило попытаться получить эту работу - а вдруг бы ему повезло и он сумел бы стащить и меч Гриффиндора? Спасибо вам, спасибо!
   И Гарри оставил Серую Госпожу парить в воздухе с видом полнейшего недоумения. Огибая угол на обратном пути к вестибюлю, он сверился с часами. До полуночи оставалось пять минут, и хотя Гарри знал, какой предмет является последним хоркруксом, он по-прежнему не имел и понятия, где тот спрятан...
   Многие поколения студентов не смогли отыскать диадему; отсюда следовало, что она находится не в башне Рэйвенкло - но если не там, то где она? Что за укромное местечко, которое, с точки Том Риддла, навсегда останется тайной, обнаружилось в замке Хогвартс? Увязнув в безнадежных спекуляциях, Гарри повернул за угол, но только он успел сделать несколько шагов по коридору, как окно по левую руку от него разбилось с резким оглушительным грохотом. Гарри отскочил в сторону, а в окно влетело огромное тело и врезалось в противоположную стену.
   От тела, жалко подвывая, отделилось что-то большое и мохнатое и бросилось на Гарри.
   - Хагрид! - воскликнул Гарри, пытаясь увернуться от радостного Клыка, пока огромный бородач с трудом поднимался на ноги. - Но как...?
   - Гарри, ты тута! Туточки!
   Хагрид, наклонившись, торопливо обнял Гарри, едва не сломав ему ребра, а затем бросился обратно к разбитому окну.
   - Молодчага, Гропушка! - грохнул он в зияющую дыру. - Скор увидимся, умничка ты мой!
   За Хагридом, в темной ночи, Гарри увидел далекие вспышки и до него донесся зловещий стонущий вскрик. Он посмотрел на часы: полночь. Сражение началось,
   - Гарри, чтоб мне провалиться! - тяжело дыша, проговорил Хагрид. - Ну что, оно? Пора драться?
   - Хагрид, откуда ты взялся?
   - Услышал у себя в там, в пещере, Сам-Знаешь-Кого, - мрачно ответил Хагрид. - Голосок у него ничего себе: "Выньте да положьте мне Поттера до полночи". Скумекал, что ты здеся и что в замке творится. Отзынь, Клык! Вот мы и пришли к тебе, я, Гропик и Клык. Границу прошли лесом, Гропик нес меня с Клыком. И я ему велел подкинуть меня до замку, вот он и зашвырнул меня в окошко, чтоб он вечно был здоровехонек. Ну, правда, я малость не то в виду имел... Рон-то где с Гермионой?
   - Хотел бы я знать ответ на этот вопрос, - ответил Гарри. - Пошли.
   И они вместе торопливо двинулись по коридору, а Клык вприпрыжку поспевал за ними. Изо всех переходов до Гарри доносились звуки быстрых шагов и крики; за окнами, в темноте вспыхивали огни.
   - Куда это мы? - проговорил запыхавшийся Хагрид, топоча вслед за Гарри так, что половицы ходуном ходили.
   - Точно не знаю, - ответил Гарри, снова сворачивая наобум, - но Рон и Гермиона должны быть где-то здесь...
   Впереди по коридору уже были разбросаны первые жертвы: две каменные горгульи, которые раньше охраняли вход в учительскую, разнесло сглазом, прилетевшим сквозь еще одно разбитое окно. Останки горгулий слабо шевелились на полу, и когда Гарри перепрыгнул через отделенную от тела голову, та тихо простонала:
   - О, не обращайте на меня внимания... Я тут полежу и рассыплюсь...
   Ее уродливое каменное лицо внезапно привело Гарри на память мраморный бюст Ровены Рэйвенкло в доме Ксенофилуса, украшенный безумным головным убором, а затем и статую в башне Рэйвенкло с каменной диадемой на белых кудрях...
   И когда они достигли конца коридора, его посетило воспоминание о третьем каменном изображении: уродливый старый колдун, на голову которому Гарри самолично нахлобучил парик и старую изношенную шляпу. От потрясения Гарри - ему показалось, что он глотнул огненного виски, - едва не упал.
   Наконец он понял, где находится хоркрукс.
   Том Риддл, который никому не доверял и всегда действовал один, должно быть, был столь высокомерен, что решил, будто он и лишь он один проник в глубочайшие тайны замка Хогвартс. Конечно, Дамблдор и Флитвик, оба примерные ученики, никогда не бывали в этом месте, но ему, Гарри, случалось сойти с исхоженных путей, когда он учился в школе: вот по крайней мере одна тайна, которую знали они с Волдемортом и которая не открылась Дамблдору...
   Вернуться в настоящее его заставила профессор Спраут, которая с шумом продефилировала мимо в сопровождении Невилла и дюжины других учеников: на всех них были надеты наушники, и каждый нес большие растения в горшках.
   - Мандрагоры! - на бегу крикнул Невилл через плечо Гарри. - Хотим покидать со стен - им это не понравится!
   Гарри знал, куда надо идти, и помчался во весь опор, а Хагрид и Клык ринулись вслед за ним. Они неслись вдоль вереницы портретов, и нарисованные фигуры бежали с ними наперегонки. Волшебники и волшебницы в гофрированных круглых воротничках и бриджах, в доспехах и плащах набивались в картины друг друга, во все горло делясь новостями о том, что творится в других частях замка. Когда троица оказалась в конце коридора, весь замок содрогнулся. Огромная ваза, слетев со своего пьедестала, словно взорвалась, и Гарри понял, что школа по власти заклинаний более зловещих, нежели волшебство учителей и Ордена.
   - Нормалек, Клык, нормалек! - гаркнул Хагрид, но когда осколки фарфора засвистели в воздухе что твоя шрапнель, здоровенный пес обратился в бегство, и Хагрид с топотом бросился за Клыком, оставив Гарри в одиночестве.
   Тот двинулся по содрогающимся переходам, держа волшебную палочку наготове, и вдоль одного из коридоров Гарри сопровождал маленький нарисованный рыцарь, сэр Кадриган: перескакивая из полотна в полотно под лязганье доспехов, он издавал одобрительные возгласы, а его пони галопировал вслед за всадником.
   - Хвастуны и жулики, псы и подлецы! Задай им жару, Гарри Поттер, прогони их!
   Завернув за поворот, Гарри обнаружил там Фреда с небольшой группой учеников, включая Ли Джордана и Ханну Эбботт, обступивших еще один пустой постамент: покинувшая его статуя раньше охраняла потайной ход. С волшебными палочками наперевес они прислушивались, не идет ли кто по секретному проходу.
   - Отличная ночка! - воскликнул Фред, когда замок снова содрогнулся, и Гарри побежал дальше: его переполняли ужас и восторг. И вот он уже несется по коридору, где летает множество сов, а миссис Норрис шипит и пытается бить птиц лапой - не иначе как тщась водворить их на подобающее место...
   - Поттер! - Аберфорт Дамблдор преградил Гарри путь, тоже держа палочку в боевом положении. - Поттер, через мой паб сотнями ломится малышня!
   - Я знаю, у нас эвакуация, - ответил Гарри. - Волдеморт...
   - ...начал атаку, поскольку ему не вынесли тебя на блюдечке, - подхватил Аберфорт. - Я не глухой, его весь Хогсмид слышал. А вам никому в голову не пришло взять в заложники сколько-нибудь слизеринцев? Вы же детей Пожирателей Смерти в безопасное место отправили. Может, стоило оставить их здесь?
   - Это бы не остановило Волдеморта, - сказал Гарри, - и ваш брат так никогда бы не поступил.
   Аберфорт фыркнул и устремился в противоположном направлении.
   "Ваш брат так никогда бы не поступил...". Да, это правда, думал Гарри, снова переходя на бег: Дамблдор, который так долго защищал Снейпа, никогда бы не взял учеников в заложники...
   Когда Гарри огибал последний поворот, его занесло, и тут же при виде Рона и Гермионы из его груди вырвался вопль облегчения и ярости. У Рона с Гермионой было в руках по охапке каких-то больших, изогнутых и грязных желтоватых предметов, а у Рона из-под мышки торчала метла.
   - Проклятье, где вас носило?! - крикнул Гарри.
   - Мы были в Тайной Комнате, - сказал Рон.
   - Какой-какой комнате? - произнес Гарри, с трудом затормозив и едва не упав.
   - Это был Рон, это его идея! - выдохнула Гермиона. - Это просто гениально! Когда ты ушел, я сказала Рону: "Даже если мы найдем тот, другой, что мы с ним будем делать? Мы ведь даже чашу уничтожить не смогли!" И тут его осенило! Василиск!
   - Чего...?
   - Ну, ведь его клыками можно уничтожить хоркруксы, - бесхитростно пояснил Рон.
   Гарри снова поглядел на предметы, которые держали его друзья: это были огромные изогнутые клыки, вытащенные, как он теперь понял, из черепа мертвого василиска.
   - Но как вы туда попали? - спросил он, переводя взгляд с клыков на Рона. - Ведь для этого надо говорить на парселе!
   - А он и сказал! - прошептала Гермиона. - Давай, Рон!
   Тот жутко зашипел, как будто его душили.
   - Ты ведь так сделал, когда надо было открыть медальон, - сказал Рон, как будто извиняясь. - Я несколько раз пробовал, пока не получилось как надо, но... - он скромно пожал плечами, - в конце концов мы туда попали.
   - Он просто чудо! - воскликнула Гермиона. - Чудо!
   - Так значит... - произнес Гарри, пытаясь связать концы с концами, - значит...
   - У нас теперь минус один хоркрукс, - подсказал Рон и достал из-под куртки изувеченные останки чаши Хаффлпафа. - Гермиона пронзила ее клыком. Решила, что это она должна сделать. Но не сказать, чтобы это доставило ей большое удовольствие.
   - Ты гений! - завопил Гарри.
   - Да пустяки, - отозвался Рон, хотя он явно был доволен собой. - А у тебя что новенького?
   Только Рон договорил, как где-то наверху что-то взорвалось. Посмотрев вверх, все трое увидели, как с потолка сыплется пыль, и услышали отдаленный вскрик.
   - Я знаю, как выглядит диадема и где она находится - тоже! - зачастил Гарри. - Он спрятал диадему там, где я хранил старый учебник по зельям, где школьники столетиями прятали все подряд. Он думал, что единственный знает про это место. Пошли!
   Стены снова дрогнули, но Гарри уже вел Рона и Гермиону обратно через потайной вход по лестнице в Нужную комнату. Здесь было всего три человека: Джинни, Тонкс и пожилая волшебница в побитой молью шляпке, в которой Гарри немедленно узнал бабушку Невилла.
   - А, Поттер, - решительно заговорила та, как будто Гарри и ждала. - Рассказывайте, что тут происходит.
   - Как наши? - хором спросили Джинни и Тонкс.
   - Вроде в порядке, - ответил Гарри. - В переходе к "Кабаньей голове" еще кто-нибудь есть?
   Он знал, что комната не сможет измениться, пока внутри нее кто-то находится.
   - Я прошла по нему последней, - сказала миссис Лонгботтом. - Я запечатала его: по-моему, раз Аберфорт покинул свой паб, неразумно оставлять ход открытым. Вы видели моего внука?
   - Он сражается, - ответил Гарри.
   - Естественно! - гордо произнесла пожилая дама. - Прошу меня простить, но мое место - рядом с ним.
   И с удивительной скоростью она припустила к каменной лесенке.
   Гарри посмотрел на Тонкс.
   - Я думал, ты с Тедди у своей матери?
   - Я не могу сидеть и ждать вестей... - сказала Тонкс с выражением боли на лице. - Мама побудет с Тедди... Ты видел Римуса?
   - Он собирался возглавить группу бойцов на подходах к замку...
   И Тонкс без лишних слов, бросилась вон из комнаты.
   - Джинни, - сказала Гарри. - Извини, пожалуйста, но надо, чтобы и ты вышла в коридор. Совсем ненадолго. А потом ты вернешься.
   Джинни с явным удовольствием восприняла предложение покинуть свое убежище.
   - Но потом возвращайся! - крикнул Гарри вслед Джинни, когда та устремилась вверх по ступенькам вслед за Тонкс. - Ты должна вернуться сюда!
   - Подожди-ка! - резко произнес Рон. - Мы кое о ком забыли!
   - О ком? - спросила Гермиона.
   - О домашних эльфах. Они ведь внизу, в кухне?
   - Ты хочешь сказать, мы должны отправить их в битву? - спросил Гарри.
   - Нет, - серьезно произнес Рон. - Я хочу сказать, мы должны велеть им уйти. Мы же не хотим, чтобы они повторили судьбу Добби? Мы ведь не можем приказать им умирать за нас...
   И тут клыки василиска дробно застучали по полу: Гермиона разжала руки. Она подбежала к Рону, бросилась ему на шею и поцеловала прямо в губы. Рон тоже отшвырнул клыки, а заодно и метлу и ответил Гермионе с таким энтузиазмом, что оторвал ее от пола.
   - Нашли время, - слабо выговорил Гарри.
   Его слова не встретили у друзей никакого отклика, разве что Рон и Гермиона вцепились друг в друга еще крепче и закружились на месте. Тогда Гарри повысил голос:
   - Эгей! У нас тут вроде как война!
   Рон и Гермиона перестали целоваться, но так и стояли обнявшись.
   - Знаю, дружище, - проговорил Рон, у которого был такой вид, как будто он только что схлопотал бладжером по затылку, - так значит, сейчас или никогда, верно?
   - Пустяки какие, а что с хоркруксом? - Гарри повысил голос. - Как по-вашему, получится у вас потерпеть хотя бы до тех пор, пока мы не найдем диадему?
   - А... ну да... извини... - промямлил Рон, и вместе с Гермионой они, оба порозовевшие, принялись собирать клыки.
   Когда они втроем вышли в верхний коридор, им стало ясно, что за минуты, проведенные в Нужной комнате, ситуация в замке значительно ухудшилась. Стены и потолок дрожали еще сильнее, в воздухе висела пыль. В ближайшее окно Гарри увидел, что зеленые и алые огни вспыхивают совсем рядом, и понял, что Пожиратели Смерти скоро прорвутся в Хогвартс. Посмотрев вниз, Гарри заметил великана Гропа: тот брел мимо, размахивая, кажется, каменной горгульей с крыши, и издавая недовольный рык.
   - Будем надеяться, он кого-нибудь раздавит! - сказал Рон, когда неподалеку снова раздались крики.
   - Главное, чтобы не наших! - произнес чей-то голос.
   Гарри обернулся и увидел Джинни и Тонкс с палочками в руках у окна, из которого уже было выбито несколько стекол. Тут же на глазах у Гарри Джинни метко направила сглаз в толпу наступающих внизу.
   - Молодец, девуля! - крикнул человек, бежавший к ним сквозь клубы пыли, и Гарри снова увидел Аберфорта - его седые волосы развевались, а за ним следовала небольшая группа учеников. - Они вроде как намылились прорваться через северные укрепления, у них с собой собственные великаны!
   - Вы видели Римуса? - окликнула его Тонкс.
   - Он схватился с Долоховым, - крикнул Аберфорт, - и с тех пор я его не видел!
   - Тонкс, - начала Джинни, - я уверена, с ним все хорошо...
   Но Тонкс уже бросилась вслед за Аберфортом и скрылась в клубах пыли.
   Джинни беспомощно повернулась к Гарри, Рону и Гермионе.
   - С ними все будет хорошо, - сказал Гарри, хотя знал, что это пустые слова. - Джинни, мы сейчас вернемся, смотри, держись подальше от опасности и береги себя... Вперед! - сказал он Рону и Гермионе, и они бегом вернулись к стене, за которой Нужная комната была готова исполнить пожелание следующего входящего.
   "Мне нужно место, где все спрятано!" - мысленно упрашивал Гарри комнату, и, когда они в третий раз проходили мимо стены, в ней возникла дверь.
   В тот момент, когда все трое переступили через порог и закрыли за собой дверь, шум битвы умолк: здесь царила тишина. Друзья находились в помещении размером с собор, похожим на город: его высокие стены были сложены из вещей, которые прятали здесь тысячи школьников, давным-давно покинувших Хогвартс.
   - И ему даже в голову не пришло, что сюда может попасть кто угодно? - спросил Рон, и его голос разнесся эхом в тишине зала.
   - Он думал, он такой один, - сказал Гарри. - Ему не повезло, поскольку мне тоже понадобилось спрятать здесь одну вещь... нам сюда, - добавил он. - По-моему, это где-то тут...
   И они поспешно устремились по соседним проходам; Гарри слышал, как шаги друзей отдаются в громоздящихся над ними кучах всякого старья: бутылок, шляп, ящиков, стульев, книг, оружия, метел, бит...
   - Это где-то неподалеку... - бормотал Гарри себе под нос. - Где-то тут... где-то...
   Он продолжал углубляться в лабиринт, выискивая взглядам предметы, которые помнил по предыдущему посещению комнаты. Собственное дыхание казалось ему громким, а затем он ощутил, что самая его душа затрепетала: вот он, облупившийся старый буфет, где Гарри прятал свой старый учебник по зельям, а на буфете - покрытый щербинами каменный колдун в старом пыльном парике и в чем-то вроде старинной поблекшей тиары. Хотя до буфета оставалось еще несколько футов, Гарри уже протянул к нему руку, но тут услышал голос:
   - А ну стой, Поттер.
   Гарри резко затормозил и обернулся: позади него плечом к плечу, направив на него палочки, стояли Крэбб и Гойл. В узеньком промежутке между их ухмыляющимися физиономиями Гарри увидел лицо Драко Малфоя.
   - У тебя моя палочка, Поттер, - сказал Малфой, просовывая свою между Крэббом и Гойлом.
   - Она больше не твоя, - тяжело дыша, проговорил Гарри, крепче сжимая палочку из боярышника. - Чья находка - того и добыча, Малфой. А кто одолжил тебе свою?
   - Моя мать, - ответил Драко.
   Гарри рассмеялся, хотя ситуация совершенно к тому не располагала. Он больше не слышал шагов Рона или Гермионы: видимо, разыскивая диадему, они оказались вне пределов слышимости.
   - Как это вы трое - и не с Волдемортом? - спросил Гарри.
   - Мы собираемся получить награду, - сказал Крэбб. Для такого крупного человека голос у него был на удивление негромкий: Гарри, кажется, раньше и не слышал его. Крэбб говорил как маленький ребенок, которому пообещали большой кулек с конфетами. - Мы отстали, Поттер. Решили не ходить. Решили отдать ему тебя.
   - Неплохой план, - произнес Гарри с притворным восторгом. Он не мог смириться с тем, что теперь, когда он оказался так близко к цели, его планы расстроили Малфой, Крэбб и Гойл. Гарри начал медленно пятиться туда, где стоял бюст с косо надетым хоркруксом. Если бы у него только получилось схватить хоркрукс, прежде чем начнется схватка...
   - Но как вы сюда попали? - спросил Гарри, пытаясь отвлечь внимание противника.
   - Я, можно сказать, весь прошлый год дневал и ночевал на Тайном Складе, - с раздражением ответил Малфой. - Я знаю, как сюда попасть.
   - Мы прятались в коридоре снаружи, - пробормотал Гойл. - Мы теперь умеем делать делюзии! А потом, - тут его лицо искривилось в тупой ухмылке, - ты появился прямо перед нами и сказал, что ищешь дидему! Что такое дидема?
   - Гарри? - неожиданно из-за завала справа от Гарри раздался голос Рона. - Ты с кем-то разговариваешь?
   Крэбб взмахнул палочкой, словно кнутом, в направлении горы дряхлой мебели, сломанных чемоданов, старых учебников, мантий и прочей рухляди метров в двадцать высотой и крикнул:
   - Десендо!
   Стена накренилась, затем ее верхняя часть обрушилась в проход рядом с тем местом, где стоял Рон.
   - Рон! - заорал Гарри, откуда-то донесся крик Гермионы, и Гарри услышал, как огромное количество хлама рассыпалось по полу по другую сторону пошатнувшейся стены. Он указал палочкой на этот бастион, крикнул "Финит!" и вернул ей устойчивость.
   - Нет! - крикнул Малфой, останавливая руку Крэбба, когда тот попытался повторить заклинание. - Если ты завалишь зал барахлом, мы не сможем найти эту диадему!
   - Ну и что? - сказал Крэбб, вырывая у него руку. - Ведь Темный Владыка хочет Поттера, кому сдалась эта дидема?
   - Поттер пришел сюда за ней, - сказал Малфой: его явно раздражала бестолковость его спутников, - а это должно означать...
   - Должно означать? - Крэбб набросился на Малфоя с нескрываемой яростью. - Да кого волнует, что ты там думаешь? Я больше не слушаю твоих приказов, Драко. Ты и твой папаша теперь пустое место.
   - Гарри? - снова крикнул Рон с другой стороны завала рухляди. - Что происходит?
   - "Гарри?" - передразнил его Крэбб. - "Что происходит?"... нет, Поттер! Круцио!
   Гарри рванулся за тиарой; проклятие Крэбба в него не попало, зато отшвырнуло назад каменное изваяние. Диадема взлетела в воздух и исчезла в груде мусора, на которой стоял бюст.
   - Стой!! - крикнул Малфой на Крэбба, так что его голос эхом зазвенел во всей огромной зале. - Темный Владыка хочет получить его живым!
   - Что с того? Я же его не убиваю! - завопил Крэбб, отбрасывая руку Малфоя. - Но если смогу, так и убью, все равно Темный Владыка хочет его смерти, какая раз...
   Алый луч прошел буквально в нескольких дюймах от Гарри: у него за спиной Гермиона, обежав угол, направила оглушающее заклинание прямо в голову Крэбба. И не попала лишь потому, что Малфой рванул Крэбба в сторону.
   - Это грязнокровка! Авада Кедавра!
   Гарри увидел, как Гермиона нырнула вбок, и ярость на Крэбба, который хотел убить ее, заставила его забыть обо всем остальном. Он ударил Крэбба оглушающим заклятием, но тот дернулся, выбил палочку из руки Малфоя, и та укатилась куда-то за кучу поломанной мебели и костей.
   - Не убивайте его! Не убивайте его!! - орал Малфой на Крэбба и Гойла, которые оба подняли палочки на Гарри.
   Их секундного колебания хватило, чтобы Гарри успел крикнуть:
   - Экспеллиармус!
   Палочка вылетела из руки Гойла и исчезла в ворохе рухляди у него за спиной; Гойл глупо подпрыгнул на месте, пытаясь поймать ее; Малфой отскочил в сторону, спасаясь от второго оглушающего заклятия Гермионы, а Рон, неожиданно появившийся в конце прохода, направил в Крэбба связывающее заклинание, которое едва не попало в цель. Крэбб обернулся и снова завопил "Авада Кедавра!". Рон отскочил, пытаясь избежать зеленого луча, и снова пропал из виду. Оставшись без палочки, Малфой съежился за трехногим гардеробом, а к ним устремилась Гермиона, свалив по дороге Гойла оглушающим заклятием.
   - Она где-то здесь! - крикнул Гарри Гермионе, указывая на кучу хлама, куда упала старая тиара. - Поищи ее, а я помогу Рону...
   - Гарри!!! - взвизгнула Гермиона.
   Усиливающийся гул за спиной заставил его обернуться: по проходу к ним изо всей мочи бежали и Рон, и Крэбб.
   - Вот вам на горячее, мразь! - крикнул Крэбб на ходу.
   Но он, кажется, и сам не мог управлять тем, что вызвал. Крэбба и Рона преследовали исполинские языки пламени, которые лизали сложенные из старья стены прохода - и те осыпались копотью от одного их прикосновения.
   - Акваменти! - заорал Гарри во всю глотку, но струя воды, брызнувшая из его палочки, испарилась в воздухе.
   - Бежим!!!
   Малфой схватил оглушенного Гойла и потащил его прочь; Крэбб опередил их всех: теперь он был в ужасе; Гарри, Рон и Гермиона припустили следом за ним, а пламя неслось за ними по пятам. Это был не обычный огонь; Крэбб использовал заклинание, о котором Гарри и не слыхивал. Когда они свернули за угол, пламя последовало за ними, как будто оно было живым и разумным и намеревалось уничтожить их. Теперь языки пламени меняли вид, превращаясь в огромную стаю полыхающих тварей. Огненные змеи, химеры и драконы взмывали вверх, опадали и снова взмывали, и вековой мусор, который они уничтожали, взлетал в воздух и падал в их клыкастые пасти, подброшенный когтистыми лапами, прежде чем его пожирала преисподняя. Малфой, Крэбб и Гойл исчезли из вида, Гарри, Рон и Гермиона резко остановились: огненные чудища окружали их, все теснее сжимая кольцо, размахивая лапами и рогами и хлеща хвостами, а жар сомкнулся вокруг них как стена.
   - Что же нам делать? - крикнула Гермиона, перекрывая оглушительный рев огня. - Что нам делать?
   - Вот!
   Гарри выхватил пару тяжелых на вид метел из ближайшей кучи хлама и бросил одну Рону, который усадил Гермиону за собой. Гарри взобрался на вторую метлу, и, изо всех сил оттолкнувшись от земли, они взлетели в воздух, ускользнув из-под самого изогнутого клюва огненного хищника, который только челюстями щелкнул.
   Дым и жар заполнили все: под ними проклятое пламя пожирало контрабанду поколений преследуемых студентов, преступные результаты тысячи запрещенных экспериментов, секреты бессчетных душ, которые искали здесь убежища. Гарри нигде не видел и следа Малфоя, Крэбба и Гойла. Он устремился вниз и летел теперь прямо над головами беснующихся огненных чудовищ, пытаясь разглядеть эту троицу, но внизу не было ничего, кроме пламени. Какая жуткая смерть... Он никогда не хотел такого...
   - Гарри, выбираемся, летим отсюда! - прокричал Рон, хотя сквозь черный дым было не разглядеть, где дверь.
   И тут Гарри сквозь ужасный шум и гул пожирающего пламени расслышал тонкий жалобный человеческий крик.
   - Это... слишком... опасно! - крикнул Рон, но Гарри уже разворачивался в воздухе.
   Очки хоть сколько-то защищали его глаза от дыма, и Гарри всматривался в огненное море, выискивая хоть какие-то признаки жизни, лицо или руку, еще не успевшие обуглиться, как дерево...
   И тут он увидел то, что искал: Малфой, обхвативший Гойла, который был без сознания, на вершине неустойчивой башенки обугленных парт. Гарри нырнул к ним. Малфой увидел, что тот летит к ним, и поднял руку, но, схватившись за нее, Гарри сразу понял, что ничего не выйдет. Гойл был слишком тяжелым, и рука Малфоя, покрытая потом, тут же выскользнула из хватки Гарри...
   - Гарри, если мы погибнем из-за них, я тебя убью!!! - взревел Рон
   К ним на угрожающее расстояние приблизилась огненная химера, но они с Гермионой затащили Гойла на свою метлу и снова поднялись в воздух, покачиваясь и вихляясь, как только Малфой вскарабкался на метлу за Гарри.
   - Дверь, лети к двери, к двери! - верещал Малфой над ухом Гарри, и тот увеличил скорость, следуя за Роном, Гермионой и Гойлом сквозь клубы черного дыма. Дышать здесь было нечем. Вокруг них высоко в воздух взлетали те последние вещи, которые не успел поглотить огонь, - их, торжествуя, подбрасывали создания проклятого пламени: это были чаши и щиты, искрящееся ожерелье и старая поблекшая тиара...
   - Что, что ты делаешь?! Дверь вон там! - визжал Малфой, но Гарри резко повернул обратно и полетел вниз. Казалось, диадема падает как в замедленной съемке, вращаясь и сверкая, опускаясь в распахнутую пасть какого-то чудовища - и тут-то Гарри и поймал ее, надев на руку...
   Гарри снова свернул в сторону, когда змей бросился на них; он взмыл вверх и устремился прямо туда, где, как он надеялся, находилась открытая дверь; Рон, Гермиона и Гойл исчезли; Малфой верещал и схватился за Гарри так, что было больно. И затем, сквозь дым, Гарри увидел прямоугольное отверстие в стене и направил к нему метлу, и они врезались в противоположную стену коридора за дверью.
   Малфой свалился с метлы и упал лицом вниз, задыхаясь и кашляя. Его тошнило. Гарри перекувырнулся и сел. Дверь в Нужную комнату исчезла, а Рон и Гермиона, тяжело дыша, сидели на полу рядом с Гойлом, который все еще не пришел в себя.
   - К-крэбб... - с трудом выговорил Малфой, когда к нему вернулся дар речи. - К-крэбб...
   - Он мертв, - отрезал Рон.
   Наступила тишина, если не считать звуков кашля и тяжелого дыхания. Затем замок сотрясло несколько ударов, и мимо галопом проскакала огромная кавалькада: прозрачные всадники держали под мышками свои головы, а те испускали кровожадные вопли. Когда Безголовая Охота пропала из виду, Гарри с трудом поднялся на ноги. Вокруг них по-прежнему шел бой: до Гарри доносились не только крики удаляющихся привидений. Внутри него полыхнула тревога.
   - Где Джинни? - резко произнес он. - Она была тут. Ей же надо было возвращаться в Нужную Комнату!
   - Да ну тебя! Думаешь, Комната будет работать после такого пожара? - спросил Рон, но тоже встал на ноги, потирая грудь и оглядываясь по сторонам. - Может, нам разделиться и поискать...
   - Нет, - сказала Гермиона, тоже поднимаясь на ноги. Малфой и Гойл по-прежнему валялись на полу без сил; они оба лишились палочек. - Давайте держаться вместе. Я бы сказала, нам надо пойти... Гарри, что у тебя на запястье?
   - Что? А, это...
   Гарри снял диадему с руки и поднял ее повыше. Она была еще горячей, черной от копоти, но, поднеся диадему к глазам, Гарри разобрал мелкую надпись, выгравированную на ней: "Разум без меры - величайшее сокровище". Из диадемы сочилась какая-то темная жидкость, похожая на кровь и на деготь. Внезапно диадема начала бешено вибрировать, а затем разломилась в руках у Гарри, и в этот самый момент ему почудился слабый, отдаленный крик боли, который донесся не снаружи и не из замка, но из той самой вещи, что развалилась в его ладонях.
   - Это, должно быть, из-за дьявольского пламени! - пискнула Гермиона, не сводя глаз с обломков.
   - Что?
   - Дьявольское - то есть, проклятое - пламя - это одна из тех субстанций, которые способны разрушать хоркруксы. Но лично я бы ни за что на свете не осмелилась им воспользоваться, настолько оно опасно... Откуда же Крэбб узнал...?
   - Должно быть, выучился у Карроу, - мрачно произнес Гарри.
   - Лучше бы он, в самом деле, узнал, как его останавливать, - сказал Рон: и у него, и у Гермионы обгорели волосы, а лица покрылись копотью. - Если бы он не пытался прикончить нас всех, я бы пожалел, что он умер.
   - Ты что, не понял? - прошептала Гермиона. - Это ведь означает, что нам осталась одна змея...
   Но ее речь прервали крики, вопли и несомненный шум сражения, наполнившие коридор. Гарри огляделся, и сердце у него упало: Пожиратели Смерти ворвались в Хогвартс. В его поле зрения появились пятившиеся Фред и Перси, которые сражались с людьми в масках и капюшонах.
   Гарри, Рон и Гермиона бросились к ним на помощь. Во всех направлениях били лучи. Человек, который сражался с Перси, вдруг быстро отпрянул. Его капюшон соскользнул, и они увидели высокий лоб и волосы с проседью...
   - Привет, министр! - крикнул Перси, метко отоварив Тикнесса отличным сглазом: тот уронил палочку и схватился за перед своей робы, явно испытывая жуткий дискомфорт. - Я вам не говорил, что выхожу в отставку?
   - Да ты шутишь, Перс! - крикнул Фред, когда противостоявший ему Пожиратель Смерти рухнул под тремя заклятиями оглушения. Тикнесс тоже упал, он весь покрылся шипами: кажется, он превращался в подобие морского ежа.
   Фред весело поглядел на Перси.
   - Перс, да ты и в самом деле пошутил... Я, по-моему, не слышал, как ты шутишь, с тех пор как тебе было...
   Воздух взорвался. Все они - Гарри, Рон, Гермиона, Фред, Перси и двое Пожирателей Смерти у их ног, один оглушенный и один трансфигурированный - находились рядом друг с другом; и в это мгновение, когда казалось, что опасность на время отступила, мир разнесло в клочья. Гарри почувствовал, что его швырнуло в воздух, и все, что ему оставалось - это изо всех сил стараться не выпустить из рук тоненькую деревянную палочку, которая была его единственным оружием, и прикрыть голову. Он слышал крики своих спутников, но даже понятия не имел, что с ними...
   А затем мир стал болью и сумраком: Гарри наполовину завалило остатками коридора, подвергшегося сильнейшей атаке. Ощутив прикосновение холодного воздуха, Гарри понял, что стену замка уничтожил взрыв, а что-то горячее и липкое на щеке означало, что у него сильно течет кровь. И тут до него донесся жуткий крик, от которого у него внутри все сжалось: в этом крике была мука, которую не в силах причинить ни пламя, ни заклятие. Гарри поднялся, покачиваясь. Такого страха он еще не испытывал - ни в тот день, ни, быть может, за всю свою жизнь.
   Гермиона тоже выбиралась из-под обломков, а трое рыжеволосых были как раз там, где разнесло стену. Гарри схватил Гермиону за руку, и они, пошатываясь и спотыкаясь, побрели по каменным и деревянным обломкам.
   - Нет! Нет! Нет! - кричал кто-то. - Фред, нет! Нет!
   Перси тряс брата, Рон стоял рядом с ними на коленях, глаза Фреда смотрели, но не видели, а его лицо еще хранило призрак последней улыбки.
  
  
   Глава 32
   Бузинная палочка
  
   Миру настал конец, так почему же не прекратилось сражение, почему замок не затих в ужасе, почему сражающиеся не сложили оружие? Разум Гарри вошел в штопор, в свободное падение, не в силах осознать невозможное, потому что Фред Уизли не мог быть мертв, зрение и слух лгали ему...
   А затем мимо пробитой в стене школы дыры пролетело тело, и из темноты в них градом посыпались проклятия, ударяясь о стену за их головами...
   - Берегись! - крикнул Гарри, когда проклятья из ночи посыпались еще гуще.
   Они с Роном схватили Гермиону и уложили ее на пол, но Перси прикрыл Фреда своим телом, защищая его, а когда Гарри крикнул "Перси, нам нужно уходить!", тот покачал головой.
   - Перси!
   Гарри увидел, как слезы промывают дорожки в грязи, покрывающей лицо Рона, тот схватил своего старшего брата за плечо и принялся тянуть. Однако Перси не пошевелился.
   - Перси, ты ничего не можешь для него сделать! Нам надо...
   Гермиона вскрикнула, и Гарри, обернувшись, уже не задавал вопросов. В огромную дыру в стене протискивался гигантский паук размером с небольшой автомобиль: в бой вступил один из потомков Арагога.
   Рон и Гарри закричали, их заклинания ударили одновременно, паука отбросило назад, его лапы жутко задергались, и он исчез в темноте.
   - Он не один! - крикнул Гарри друзьям, выглянув наружу сквозь пробитую проклятьями дыру.
   Снаружи по стене карабкались другие исполинские пауки, выпущенные из Запретного Леса, куда, должно быть, проникли Пожиратели Смерти. Гарри оглушил ближайшего из них, тот рухнул на своих дружков, и они вместе покатились вниз и исчезли из виду. И тут в Гарри снова полетели проклятья, едва не задевая его: он чувствовал, как развеваются его волосы.
   - Пошли, быстро!!
   Вместе с Роном толкая впереди себя Гермиону, Гарри наклонился, чтобы взять под мышку тело Фреда. Перси, осознав, что пытается сделать Гарри, перестал цепляться за тело и помог Гарри: вместе, припав к полу, чтобы укрыться от проклятий, которые летели в них снаружи, они потащили Фреда прочь.
   - Сюда, - сказал Гарри, и они положили Фреда в нишу, где раньше стояли латы. Гарри не мог смотреть на Фреда и секундой дольше, чем было необходимо, и, убедившись, что тело в безопасности, он направился за Роном и Гермионой. Малфой и Гойл исчезли, но в конце коридора, который теперь весь затянуло пылью и завалило остатками кладки - окна уже давно лишились стекол, - он увидел толпу народу, которые бегали туда-сюда. Гарри не мог понять, друзья это или враги. Обогнув угол, Перси испустил громогласный вопль "Руквуд!!!" и бросился к высокому человеку, который гнался за парой учеников.
   - Гарри, сюда! - завопила Гермиона.
   Она затащила Рона за гобелен. Казалось, что они борются, и на какое-то безумное мгновение Гарри показалось, будто они снова обнимаются; затем он понял, что Гермиона пытается удержать Рона, не дать ему последовать за Перси.
   - Выслушай меня... Выслушай, Рон!!
   - Я хочу помочь... Я хочу убивать Пожирателей Смерти...
   Лицо Рона, в пыли и копоти, исказилось, его трясло от гнева и горя.
   - Рон, мы единственные, кто может положить всему этому конец! Пожалуйста... Рон... нам нужна змея, мы должны убить змею! - умоляла Гермиона.
   Но Гарри понимал, что чувствует Рон: поиски очередного хоркрукса не могли дать удовлетворения мести; ему тоже хотелось драться, наказать тех, кто убил Фреда, и еще ему хотелось найти остальных Уизли и, самое главное, удостовериться, знать совершенно точно, что Джинни не... но он не мог позволить этой мысли обрести форму в своем разуме...
   - Мы будем сражаться! - продолжала Гермиона. - Нам придется это делать, чтобы добраться до змеи! Но нам нельзя забывать о том, что нам следует д-делать! Только мы можем остановить все это!
   Гермиона тоже плакала, она говорила и вытирала лицо разорванным и обожженным рукавом, но притом старалась глубоко дышать, чтобы успокоиться. Крепко держа Рона, она обернулась к Гарри:
   - Тебе надо узнать, где находится Волдеморт, ведь змея вместе с ним, так? Давай, Гарри, загляни в него!
   Почему это оказалось так легко? Потому что шрам Гарри горел уже несколько часов, страстно желая показать ему мысли Волдеморта? По приказу Гермиону Гарри закрыл глаза, и сразу же крики, взрывы и прочие нестройные звуки сражения начали стихать, пока не сделались отдаленными, как будто он было далеко-далеко...
   Он стоял посреди заброшенной, но почему-то знакомой комнаты: от стен отставали обои, все окна, кроме одного, были заколочены досками. Издалека доносился приглушенный шум сражения при Хогвартсе. Сквозь единственное незаколоченное окно были видны вспышки там, где стоял замок, но внутри темной комнаты горела лишь единственная масляная лампа.
   Он вертел в руках свою палочку, не сводя с нее глаз, но все его мысли были сосредоточены на замковой зале, тайной зале, которую смог найти лишь он один - ведь для того, чтобы найти ее, как и Тайную Комнату, надо быть умным, хитрым и пытливым... Он был уверен, что мальчишка не сможет разыскать диадему... хотя эта марионетка Дамблдора зашла гораздо дальше, чем он ожидал... слишком далеко...
   - Мой лорд, - тоскливо произнес надтреснутый голос. Он обернулся: в самом темном углу сидел Люциус Малфой, одетый в лохмотья. На его лице все еще виднелись следы наказания, которому он подвергся, когда в последний раз упустил мальчишку. Один глаз у него до сих пор не открывался и оставался опухшим. - Мой лорд... прошу вас... мой сын...
   - Если твой сын мертв. Люциус, это не моя вина. Он не пришел и не присоединился ко мне, как остальные слизеринцы. Возможно, он решил по-дружески помочь Гарри Поттеру?
   - Нет... никогда... - прошептал Малфой.
   - Тебе остается только надеяться на это.
   - А вы... а вы не боитесь, мой лорд, что Поттер может погибнуть не от вашей руки? - произнес Малфой дрожащим голосом. - Может быть... простите меня... более благоразумно прекратить этот бой и отправиться в замок, чтобы отыскать его с-самому?
   - Не притворяйся, Люциус. Ты хочешь прекратить сражение лишь затем, чтобы разузнать о судьбе сына. Но мне нет нужды искать Поттера. Еще до исхода ночи Поттер придет, чтобы найти меня.
   Волдеморт снова опустил взгляд на палочку в своих пальцах. Это его беспокоило.... а то, что беспокоило лорд Волдеморта, требовалось исправить...
   - Поди и приведи Снейпа.
   - Снейпа, м-мой лорд?
   - Снейпа. И немедленно. Он мне нужен. Мне требуются... его услуги. Ступай.
   Испуганный Люциус, спотыкаясь в темноте, покинул комнату. Волдеморт продолжал стоять, где стоял, теребя палочку в руках и не сводя с нее глаз.
   - Это единственный способ, Нагини, - прошептал он и оглянулся: огромная толстая змея теперь висела в воздухе, изящно извиваясь в волшебном защитном шаре, который Волдеморт сделал для нее: эта сияющая прозрачная сфера представляла собой нечто среднее между сверкающей клеткой и цистерной.
   Ловя воздух ртом, Гарри вернулся обратно, и как только он открыл глаза, его оглушили крики и вопли, грохот и взрывы.
   - Он в Визжащей Хижине. Змея с ним, она окружена чем-то вроде магической защиты. Он только что отправил Люциуса Малфоя на поиски Снейпа.
   - Волдеморт находится в Визжащей Хижине? - возмущенно произнесла Гермиона. - Он... он что, даже не участвует в сражении??!!
   - Он думает, что в этом нет необходимости, - сказал Гарри. - Он думает, что я собираюсь придти к нему.
   - Но с какой стати?
   - Он знает, что я охочусь за хоркруксами, и держит Нагини под рукой, а значит, мне надо придти к нему, чтобы подобраться к змее...
   - Точно, - сказал Рон, расправляя плечи. - Значит, тебе идти нельзя, раз он именно этого хочет и ждет. Ты останешься здесь и приглядишь за Гермионой, а я пойду и все сдела...
   Гарри перебил Рона:
   - Это вы двое останетесь тут, а я пойду под плащом и вернусь, как только я...
   - Нет, - сказала Гермиона. - будет лучше, если я надену плащ и...
   - Только попробуй! - окрысился на нее Рон.
   И только Гермиона успела произнести "Рон, я ничем не хуже...", как гобелен на верхней площадке лестницы, на которой они стояли, отлетел прочь.
   - Поттер!!!
   Там стояли двое Пожирателей Смерти в масках, но не успели они толком поднять свои палочки, как Гермиона крикнула "Глиссео!"
   Ступеньки у них под ногами исчезли: лестница превратилась в скат, и Гермиона, Гарри и Рон с грохотом покатились вниз - не управляя своей скоростью, но так быстро, что оглушающие заклинания Пожирателей Смерти прошли высоко над их головами. Внизу они пролетели сквозь гобелен-завесу и попадали на пол, ударившись о противоположную стену.
   - Дуро! - крикнула Гермиона, указав палочкой на гобелен, и Пожиратели Смерти, гнавшиеся за ними, с отвратительным громким хрустом врезались в гобелен, который превратился в камень.
   - Назад! - крикнул Рон
   Он, Гарри и Гермиона прижались к двери: мимо с топотом прогалопировал целый табун парт, которыми на бегу управляла профессор Мак-Гонагалл. Кажется, она не заметила троих друзей. Ее волосы рассыпались, на щеке виднелась глубокая рана. Когда Мак-Гонагалл завернула за угол, они услышали ее крик:
   - В атаку!
   - Гарри, накинь плащ, - сказала Гермиона. - Не беспокойся за нас...
   Но Гарри накинул плащ на всех троих; хотя волшебное одеяние не прикрывало друзей полностью, Гарри сомневался, что кто-нибудь заметит их ноги сквозь клубы пыли, висящие в воздухе, град камней и вспышки заклинаний. Сбежав по следующей лестнице, они оказались в коридоре, где вовсю кипел бой. В картинах по обе стороны сражающихся толпились нарисованные фигуры, которые выкрикивали советы и издавали одобрительные возгласы, а Пожиратели Смерти, в масках и без, дрались со студентами и учителями. Дин раздобыл себе палочку: он бился с Долоховым. Парвати сражалась с Трэверсом. Гарри, Рон и Гермиона немедленно вскинули свои палочки, готовясь нанести удар, но сражающиеся двигались так быстро и непредсказуемо, что если бы трое друзей приняли участие в бою, у них был бы большой шанс нанести ущерб своим. Пока они стояли, застыв на месте и выжидая, не появится ли у них возможность вмешаться в происходящее, Гарри увидел, как над ними пронесся Пивз, сбрасывая стручки снаргалуффа на Пожирателей Смерти: их головы вдруг поглотили извивающиеся зеленые клубни, похожие на толстых червяков:
   - Ах ты!
   Пригоршня клубней упала на плащ, на голову Рону; влажные зеленые корни неправдоподобным образом зависли в воздухе, пока Рон пытался их стряхнуть.
   - Здесь есть кто-то невидимый! - крикнул Пожиратель Смерти в маске, указывая в их сторону.
   Дин, воспользовавшись тем, что противник отвлекся, вырубил его оглушающим заклинанием; Долохов попытался отомстить за товарища, и Парвати ответила ему связывающим проклятием.
   - Бежим отсюда! - крикнул Гарри, и он, Рон и Гермиона, придерживая плащ, наклонив головы, бросились в гущу сражения, оскальзываясь на лужицах снаргалуффового сока, и устремились к мраморной лестнице, которая вела в вестибюль
   - Я Драко Малфой, я Драко, я на вашей стороне!
   На верхней площадке обнаружился Драко, который умолял о пощаде Пожирателя Смерти в маске. Гарри на бегу оглушил Пожирателя Смерти. Малфой обернулся, улыбаясь своему спасителю, и Рон двинул его кулаком из-под плаща. С разбитым ртом Малфой бухнулся назад, на Пожирателя Смерти, совершенно ошеломленный.
   - И это уже второй раз за сегодня, когда мы спасаем тебе жизнь, двуличный ты ублюдок! - рявкнул Рон.
   На лестницах и в зале сражалось еще больше народу. Куда ни кинь взгляд, везде кишели Пожиратели Смерти: у входа Яксли схватился с Флитвиком, и тут же Пожиратель Смерти в маске вел бой с Кингсли. Во все стороны бегали студенты, некоторые из них несли или тащили пострадавших друзей. Гарри направил заклятие оглушения на Пожирателя Смерти в маске, но заклятие прошло мимо и едва не угодило в Невилла: тот вдруг появился неизвестно откуда, потрясая охапкой Тентакулы Ядовитой, которая ловко накинула петлю на ближайшего Пожирателя Смерти и принялась обматываться вокруг него.
   Гарри, Рон и Гермиона поспешили по мраморной лестнице. Слева разбилось стекло, и из похожего на песочные часы устройства, считавшего очки колледжа Слизерин, по всему залу брызнули изумруды, так что люди поскальзывались и едва не падали на бегу. Когда друзья выбрались наружу, с балкона наверху рухнуло два тела, и что-то серое - Гарри почудилось, что это животное - кинулось на всех четырех конечностях через зал, намереваясь вцепиться зубами в одного из упавших.
   - Нет!! - взвизгнула Гермиона, и оглушительным взрывом, произведенным ее палочкой, Фенрира Грейбэка отбросило от слабо шевелящейся Лаванды Браун. Оборотень врезался в мраморные перила и попытался встать на ноги. Но тут с ярко-белой вспышкой и треском Грейбэка огрел по макушке хрустальный шар, он упал на землю и больше не двигался.
   - Это не последний! - воскликнула профессор Трелони из-за перил. - Хватит на всех желающих! Вот..!
   И, словно теннисист, делающий подачу, она выхватила из своей сумки еще один огромный хрустальный шар, взмахнула палочкой - и шар, пронесшись через зал, вылетел наружу, разбив стекло. В это самое мгновение тяжелые деревянные дверные створки распахнулись и в вестибюль хлынула орда гигантских пауков.
   Отовсюду доносились пронзительные крики. Сражающиеся - и Пожиратели Смерти, и защитники Хогвартса - рассыпались, и в приближающихся чудовищ ударили алые и зеленые лучи. Пауки задрожали и вставали на дыбы, сделавшись еще страшнее.
   - Как мы отсюда выберемся? - взвыл Рон, перекрыв все вопли, но прежде чем Гарри или Гермиона успели ответить, их отбросило в сторону: вниз по лестнице с громким топотом сбежал Хагрид, потрясая своим цветастым розовым зонтиком.
   - Не мучь их, не мучьте! - прокричал он.
   - Стой, Хагрид!
   Гарри забыл обо всем на свете: он выскочил из-под плаща и, согнувшись, чтобы его не задело проклятиями, озарявшими весь зал, бросился вперед.
   - Хагрид, вернись!
   Но не успел он преодолеть и половины расстояния, отделявшего его от Хагрида, как тот исчез среди пауков, и твари поспешно, мерзко копошась, отступили перед натиском заклинаний вместе с Хагридом, похороненным в их гуще.
   - Хагрид!!
   Гарри слышал, как кто-то окликает по имени его самого, и ему было все равно, друг это или враг. Он сбежал по ступенькам наружу, в темноту - стая пауков тащила прочь свою жертву, и Хагрида было вовсе не видно.
   - Хагрид!!!
   Гарри показалось, что на мгновение посреди паучьего копошения мелькнула огромная рука, но только он собрался погнаться за пауками, как путь ему преградила колоссальных размеров ножища, опустившаяся сверху, из темноты: земля под ней содрогнулась. Гарри поглядел вверх: перед ним возвышался великан двадцати футов ростом. Его голова скрывалась в тени, и свет, падавший из дверей замка, освещал одни лишь волосатые голени, похожие на стволы деревьев. Одним стремительным и грубым движением своего кулачища великан пробил верхнее окно, так что на Гарри посыпалось стекло и ему пришлось ретироваться в укрытие дверного проема.
   - Ой! - вскрикнула Гермиона, когда они с Роном догнали Гарри и уставились на великана, который пытался ловить людей сквозь разбитое верхнее окно.
   - Нет! - воскликнул Рон, хватая Гермиону за руку, когда она вскинула свою палочку. - Оглушишь его - он пол-замка разнесет!
   - Хаггер!
   Покачиваясь, из-за угла замка показался Гроп; только теперь Гарри осознал, что Гроп, в сущности, - великан-недоросток. Чудовищный исполин, который пытался ловить людей на верхнем этаже, обернулся и взревел. Когда он бросился к своему малорослому сородичу, от его топота дрогнули каменные ступени. Гроп распахнул свой перекошенный рот, показав желтые зубами размером с пол-кирпича, и великаны бросились друг на друга, словно свирепые львы.
   - Бегом! - заорал Гарри.
   В ночи раздавались ужасные вопли, великаны, сражаясь, обменивались жуткими ударами. Гарри схватил Гермиону за руку и потащил ее вниз по ступенькам, которые вели наружу. Рон прикрывал отступление. Гарри не потерял надежду найти и спасти Хагрида; он бежал так быстро, что друзья преодолели почти половину пути до леса, прежде чем им снова пришлось остановиться.
   Вдруг стало холодно: Гарри стало трудно дышать, как будто воздух смерзся у него внутри. В темноте что-то двигалось, какие-то фигуры, темнее самой тьмы, плыли к замку, набегая на него подобно огромной волне. Их лица скрывали капюшоны, а дыхание было шумным.
   Рон и Гермиона догнали Гарри, когда звуки сражения позади них вдруг стихли, заглушенные тишиной, которую приносят с собой лишь дементоры. В этой ночи погиб Фред, и Хагрид уже был мертв или умирал...
   - Ну же, Гарри! - голос Гермионы донесся словно издалека. - Патронусы, Гарри, ну же!
   Он поднял свою палочку, но им уже овладела унылая безнадежность: о скольких еще смертях он не знал? Ему казалось, что его душа уже наполовину оставила тело...
   - Гарри, давай!! - взвизгнула Гермиона.
   Из ночи на них надвигалась сотня дементоров: они скользили, вынюхивая путь к отчаянию Гарри, словно торопились на пир...
   Он увидел, как серебряный терьер Рона слабо сверкнул и исчез; он увидел, как выдра Гермионы, извиваясь, блекнет в воздухе. Его собственная палочка дрожала у него в руке, и Гарри почти был рад надвигающемуся забвению, обещанному ничто, отсутствию всех чувств и ощущений...
   И тут мимо голов Гарри, Рона и Гермионы пролетели серебряный заяц, кабан и лис - и дементоры отступили перед ними. Из темноты появилось еще трое людей и остановились около них, указывая своими палочками на патронусов. Это были Луна, Эрни и Шимус.
   - Хорошо, - ободряюще произнесла Луна, как будто они снова были в Нужной Комнате на тренировке ДА. - Хорошо, Гарри... давай же, подумай о чем-нибудь хорошем...
   - О чем-нибудь хорошем? - переспросил он надтреснутым голосом.
   - Мы все еще здесь, - прошептала Луна. - И мы по-прежнему сражаемся. Давай же...
   Блеснула серебряная искра, вспыхнул колеблющейся свет... и из кончика палочки Гарри выскочил олень - еще никогда это не требовало от него таких усилий. Олень поскакал вперед, и теперь дементоры по-настоящему рассыпались в стороны. Ночь снова стала обычной, но шум битвы теперь казался особенно громким.
   - Даже не знаю, как вас благодарить, - дрожащим голосом произнес Рон, поворачиваясь к Луне, Эрни и Шимусу, - вы спасли...
   Раздался рык, вздрогнула земля, и из темноты, со стороны леса показался еще один гигант, пошатываясь, потрясая дубинкой больше роста каждого из них.
   - Бежим! - снова крикнул Гарри, но остальным не нужны были слова; они все рассыпались, и вовремя: в следующее мгновение огромная ножища великана опустилась как раз туда, где они только что стояли. Гарри оглянулся: Рон и Гермиона следовали за ним, но остальные трое вернулись к сражению.
   - Давайте уберемся из-под стрелы! - крикнул Рон, когда великан снова взмахнул своей дубиной: эхо разнесло его рев по замковым угодьям, где темноту по-прежнему озаряли красные и зеленые вспышки.
   - Драчливая Ива! - сказал Гарри. - Идем!
   Каким-то образом он ухитрился запереть это все на замок, запихнуть в угол все то, о чем он был не в силах вспоминать: мысли о Фреде и Хагриде, страх за тех, кого он любил и кто был сейчас в замке и рядом. Все это - потом, сейчас им надо бежать, надо добраться до змеи и Волдеморта, потому что, как сказала Гермиона, это единственный способ положить конец...
   Он рванул вперед в слабой надежде опередить самое смерть, не обращая внимания на лучи, вспыхивавшие в темноте вокруг них, на шум озера, которое ревело словно море, на шум Запретного Леса - хотя ночь была безветренной. По земле, которая, казалось, восстала, он бежал быстрее, чем когда-либо в своей жизни, и потому первым увидел огромное дерево, Иву, чьи хлещущие, словно кнуты, ветви хранили секрет, скрытый в ее корнях.
   Тяжело дыша и ловя воздух ртом, Гарри замедлил шаг, обходя по кругу беспокойные ветви Ивы, вглядываясь сквозь мрак в ее толстый ствол и пытаясь увидеть тот сучок на коре, прикосновение к которому могло остановить старое дерево. Тут его нагнали Рон и Гермиона. Гермиона так запыхалась, что даже не могла говорить.
   - Как... как мы попадем внутрь? - произнес Рон, тяжело дыша. -Я, кажется... вижу сучок... если бы... Кривоног был с нами...
   - Кривоног? - прохрипела Гермиона, согнувшись вдвое и держась за грудь. - Ты волшебник или кто?
   - А, ну да...
   Рон огляделся по сторонам, потом указал своей палочкой на лежащую на земле ветку и произнес "Вингардиум Левиоса!" Веточка взлетела с земли и, покружившись, полетела по воздуху, словно подхваченная порывом ветра, прямо к стволу Ивы, сквозь ее зловеще шевелящиеся ветви. Веточка ударила по стволу над корнями, и шевелящееся дерево застыло.
   - Отлично! - выдохнула Гермиона.
   - Подожди...
   На какое-то мгновение - издали доносились грохот и шум битвы - Гарри застыл в нерешительности. Волдеморт хотел, чтобы Гарри сделал именно это - пришел к нему... Уж не ведет ли он Рона и Гермиону в ловушку? Но реальность, казалось, сомкнулась вокруг него, жестокая и самоочевидная: следующим шагом надо было убить змею, змея была рядом с Волдемортом, а Волдеморт был в конце этого туннеля...
   - Гарри, идем, давай, лезь туда! - сказал Рон и подтолкнул его вперед.
   Гарри протиснулся в земляной лаз, скрытый в корнях дерева. На сей раз забраться в него оказалось гораздо труднее, чем в прошлый. Туннель был низким: еще четыре года назад им приходилось сгибаться вдвое, чтобы передвигаться по нему; теперь друзьям оставалось только ползти. Гарри был первым, он зажег свою палочку, ожидая в любой момент столкнуться с каким-нибудь препятствием, но ничего такого не случилось. Они двигались молча, и Гарри не сводил взгляда с колеблющегося луча, который испускала зажатая в его кулаке палочка. Наконец, проход начал подниматься, и Гарри разглядел впереди слабый свет. Гермиона дернула его за лодыжку.
   - Плащ! - прошептала она. - Надень Плащ!
   Он протянул назад руку, и Гермиона вложила в нее сверток скользкой материи. С трудом Гарри натянул на себя плащ, пробормотал "Нокс", потушив свет своей палочки, и двинулся дальше на четвереньках, стараясь издавать как можно меньше шума, напрягая зрение и слух, ожидая, что его вот-вот обнаружат, ожидая услышать холодный звучный голос и увидеть зеленую вспышку.
   И тут до него донеслись голоса из комнаты прямо у них над головами. Голоса бы звучали совсем рядом, если бы выход из туннеля не загромоздило чем-то вроде старого ящика. Стараясь не дышать, Гарри подобрался к самому выходу и заглянул в крохотную щель между ящиком и стеной. Несмотря на слабое освещение, Гарри увидел, как Нагини извивается и кружится, словно подводный змей, в своей заколдованной сверкающей сфере, которая висела в воздухе безо всякой поддержки. Еще Гарри были видны край стола и длиннопалая белая рука, игравшая с волшебной палочкой.
   Тут заговорил Снейп, и сердце у Гарри ухнуло: тот был в каких-то дюймах от него, скорчившегося в своем укрытии.
   - ...мой господин, их сопротивление слабеет...
   - ...и притом без твоей помощи, - произнес Волдеморт своим высоким звонким голосом. - Хоть ты и умелый волшебник, Северус, не думаю, что твое участие в сражении что-то изменит. Мы уже почти выиграли... почти.
   - Позвольте мне найти мальчишку. Позвольте мне привести вам Поттера. Я точно знаю, что смогу его найти, мой господин. Прошу вас!
   Снейп миновал поле его зрения, и Гарри отодвинулся назад, не сводя глаз с Нагини и размышляя о том, сможет ли хоть какое-либо заклятие пробить окружающую ее защиту. Однако в голову ему ничего не приходило. А неудачная попытка выдаст его с поличным...
   Волдеморт поднялся - и Гарри теперь видел его: красные глаза, плоское, как у змеи, лицо. Оно было таким бледным, что слегка светилось в полутьме.
   - У меня есть одна проблема, Северус, - негромко произнес Волдеморт.
   - Какая, мой господин? - спросил Снейп.
   Волдеморт поднял Бузинную Палочку, держа ее точь-в-точь как дирижер держит свой инструмент - аккуратно и бережно.
   - Северус, почему она не работает у меня?
   В наступившей тишине Гарри почудилось, будто он слышит тихое шипение змеи, которая сворачивалась кольцами и снова разворачивалась. Или это просто шипение Волдеморта медлило в воздухе?
   - Что, мой господин? - произнес озадаченный Снейп. - Я не понимаю. Вы... вы творили экстраординарную магию посредством этой палочки.
   - Нет, - сказал Волдеморт. - Ничего экстраординарного - для меня - я не делал. Это я экстраординарный, а не палочка... нет. Она не творит обещанных чудес. Я не чувствую никакой разницы между нею и той, что приобрел у Олливандера много лет тому назад.
   Волдеморт говорил спокойно и задумчиво, но шрам Гарри начал биться и пульсировать. Лоб ныл все сильнее, и Гарри чувствовал, как внутри Волдеморта нарастает сдерживаемая ярость.
   - Никакой разницы, - повторил Волдеморт.
   Снейп молчал. Гарри не видел его лица и подумал, уж не пытается ли тот, почуяв опасность, найти нужные слова, чтобы умиротворить своего хозяина.
   Волдеморт начал расхаживать по комнате, и Гарри время от времени на несколько секунд терял его из вида. Волдеморт говорил по-прежнему сдержанно, но Гарри чувствовал, что его боль и гнев Волдеморта усиливаются.
   - Я много размышлял об этом, Северус... ты знаешь, почему я отозвал тебя из сражения?
   На мгновение Гарри увидел профиль Снейпа: тот не сводил глаз со змеи, которая извивалась в своей заколдованной клетке.
   - Нет, мой господин, но я умоляю вас позволить мне вернуться. Позвольте мне найти Поттера.
   - Ты говоришь как Малфой. Никто из вас не понимает Поттера так, как я. Его не нужно искать, он сам придет ко мне. Видишь ли, я знаю, в чем его слабость, его огромный недостаток. Он не обрадуется, когда вокруг него будут гибнуть люди, зная, что он виной всему происходящему. Он пожелает остановить происходящее любой ценой. Он придет.
   - Но мой господин, вдруг его случайно убьет кто-то другой, не вы сами?
   - Я дал однозначные указания Пожирателям Смерти: "возьмите Поттера в плен. Убейте его друзей - чем больше, тем лучше, - но не убивайте его самого". Однако я хотел бы поговорить не о Гарри Поттере, а о тебе, Северус. Ты был весьма ценен для меня. Весьма ценен.
   - Мой господин знает, что я стремлюсь лишь служить ему. Но... позвольте мне найти мальчишку, мой господин. Позвольте мне привести его к вам. Я знаю, у меня получится...
   - Я же сказал тебе - нет! - произнес Волдеморт, и Гарри увидел, как на мгновение, когда Волдеморт повернулся, его глаза полыхнули красным. Его плащ рассекал воздух со звуком, который издает ползущая змея, и он ощутил, как его шрам горит от нетерпения Волдеморта. - В данный момент, Северус, меня заботит то, что произойдет, когда я наконец встречу мальчишку!
   - Мой господин, разве могут быть какие-то вопросы...?
   - Есть вопрос, Северус. Есть вопрос.
   Волдеморт остановился, и Гарри отлично видел его: тот перекатывал Бузинную Палочку между своими белыми пальцами, не отрывая взгляда от Снейпа.
   - Почему обе палочки, которые я использовал против Гарри Поттера, обманули мои ожидания?
   - Я... я не могу ответить на этот вопрос, мой господин.
   - В самом деле?
   Ярость пронзила голову Гарри словно острие, и он заткнул себе рот кулаком, чтобы не закричать от боли. Он закрыл глаза - и вдруг он уже был Волдемортом, смотревшим в бледное лицо Снейпа.
   - Моя тисовая палочка исполняла все мои желания, Северус, но не убила Гарри Поттера. Два раза. Под пыткой Олливандер рассказал мне о сердцевинах из перьев-близнецов и посоветовал взять другую палочку. Я так и сделал, но палочка Люциуса не пережила встречи с палочкой Поттера.
   - У меня... я не знаю этому объяснения, мой господин.
   Снейп не смотрел на Волдеморта: его темные глаза были по-прежнему прикованы к змее, извивающейся в своей защитной сфере.
   - Я нашел третью палочку, Северус, Бузинную Палочку, Палочку Судьбы, Жезл Смерти. Я забрал ее у предыдущего владельца, достав из могилы Альбуса Дамблдора.
   Тут Снейп посмотрел на Волдеморта. Его лицо было как посмертная маска: белое как мрамор, совершенно застывшее. И когда он заговорил, это было потрясением - видеть, что за этими пустыми глазами еще теплится жизнь.
   - Мой господин... позвольте мне пойти за мальчишкой...
   - ...и всю эту долгую ночь на пороге победы, ночь, которую я провел здесь, - продолжал Волдеморт едва ли не шепотом, - я размышлял. Я размышлял о том, почему же Бузинная Палочка отказывается быть тем, чем она должна быть, отказывается делать то, что, согласно легендам, она должна делать для своего законного владельца... и, думаю, я знаю ответ.
   Снейп молчал.
   - Возможно, ты уже понял это? Ты ведь умный человек, Северус. Ты был хорошим и верным слугой, и я сожалею о том, что должно произойти.
   - Мой господин...
   - Бузинная Палочка отказывается служить мне надлежащим образом, Северус, поскольку не я являюсь ее законным владельцем. Бузинная Палочка принадлежит тому, кто убил ее предыдущего владельца. Ты убил Альбуса Дамблдора. И пока ты жив, Северус, Бузинная Палочка не будет по-настоящему моей.
   - Мой господин! - начал было возражать Снейп, поднимая свою палочку.
   - По-другому нельзя, - произнес Волдеморт. - Я должен стать хозяином этой палочки, Северус. И, став ее хозяином, я возьму вверх над Поттером.
   И Волдеморт с силой взмахнул Бузинной Палочкой. Со Снейпом ничего не случилось, и на мгновение ему, должно быть, показалось, будто его помиловали, но через мгновение намерение Волдеморта стало ясным. По воздуху к Снейпу летела защитная сфера змеи, и он успел лишь вскрикнуть. Сфера охватила его голову и плечи, и Волдеморт произнес на парселе:
   - Убей.
   Раздался жуткий крик. Гарри увидел, как лицо Снейпа бледнеет еще сильнее; оно сделалось совсем белым, а черные глаза расширились, когда клыки змеи вонзились в его шею, и он не смог стряхнуть с себя зачарованную клетку, его колени подогнулись и он упал на пол.
   - Мне жаль, - холодно произнес Волдеморт.
   Он отвернулся, и в нем не было ни печали, ни раскаяния. Настало время покинуть эту хижину и взяться за дело - ведь теперь Бузинная Палочка сделает для него все. Он указал на сверкающую клетку со змеей, и та поплыла вверх, а Снейп упал боком на пол: из раны у него на шее хлынула кровь. Волдеморт вышел из комнаты, не оглянувшись, и следом за ним поплыла чудовищная змея в своей огромной защитной сфере.
   Вернувшись в туннель и в собственный разум, Гарри открыл глаза. По костяшкам, которые он закусил, чтобы не закричать, текла кровь. Теперь он смотрел сквозь узенькую щель между ящиком и стеной и видел, как на полу подрагивает нога в черном ботинке.
   - Гарри! - выдохнула Гермиона у него за спиной, но он уже направил свою палочку на ящик, перегородивший выход из лаза. Ящик на дюйм поднялся в воздух и бесшумно отлетел в сторону. И Гарри, как мог тихо, выбрался наружу.
   Он не знал, почему делает это, зачем подходит к умирающему. Он не знал, что чувствует, глядя на белое лицо Снейпа, на пальцы, которые пытаются заткнуть кровавую рану на шее. Гарри снял плащ-невидимку и посмотрел вниз, на человека, которого ненавидел. Расширившиеся черные глаза Снейпа остановились на Гарри, он пытался что-то сказать. Гарри наклонился к нему, и Снейп схватил его за перед робы и притянул к себе.
   Из горла Снейпа вырвались жуткие звуки, похожие на скрежет и бульканье.
   - Возьми... ее. Возьми... ее.
   Из Снейпа лилась не только кровь. Из его рта, ушей и глаз сочилось что-то серебристо-голубое, не газ и не жидкость, и Гарри понял, что это такое, но не знал, что делать... Тут Гермиона сунула в его трясущуюся руку фляжку, выколдованную из воздуха, и Гарри своей палочкой перенес серебристую субстанцию во фляжку. Когда та наполнилась до краев, а Снейп выглядел так, как будто в нем уже не осталось крови, его хватка стала слабеть.
   - Посмотри... на... меня... - прошептал он.
   Зеленые глаза посмотрели в черные, но через мгновение в глубине темных глаз что-то умерло, и их взгляд сделался неподвижным, застывшим и пустым. Рука, державшая Гарри, ударилась о пол, и Снейп больше не шевелился.
  
  
   Глава 33
   Рассказ Принца
  
   Гарри продолжал стоять на коленях рядом со Снейпом, не сводя с него взгляда, пока, совершенно внезапно, не раздался холодный звонкий голос - так близко, что Гарри вскочил на ноги, крепко сжимая фляжку: он подумал, что в комнату вернулся Волдеморт. Но голос Волдеморта отражался от стен и пола, и Гарри осознал, что тот обращается к Хогвартсу и его окрестностям, а для жителей Хогсмида и для тех, кто все еще сражается в замке, его голос прозвучит так, что им покажется, будто он стоит рядом с ним - чтобы они ощутили его дыхание на своей шее как отсроченный смертельный удар
   - Вы доблестно сражались, - произнес высокий звонкий голос. - Лорд Волдеморт умеет ценить храбрость.
   Вы понесли тяжелые потери. Если вы продолжите сопротивляться мне, все вы, один за другим, погибнете. Я не хочу этого. Каждая капля пролитой крови волшебников - это потеря и утрата.
   Лорд Волдеморт милосерден. Я прикажу моим силам немедленно отступить.
   У вас есть один час. Окажите последние почести вашим мертвецам. Позаботьтесь о раненых.
   А теперь, Гарри Поттер, я обращаюсь лично к тебе. Ты позволил своим друзьям умирать ради тебя вместо того, чтобы встретить меня лицом к лицу. Я буду ждать один час в Запретном Лесу. Если до конца этого часа ты не явишься ко мне, не сдашься, сражение начнется снова. И на сей раз, Гарри Поттер, я сам приму участие в бою, и найду тебя, и накажу каждого мужчину, каждую женщину, каждого ребенка, которые попытаются укрыть тебя от меня. Один час.
   И Рон, и Гермиона как безумные помотали головой, глядя на Гарри.
   - Не слушай его, - сказал Рон.
   - Все будет хорошо, - исступленно произнесла Гермиона. - Давайте... давайте вернемся в замок, раз он ушел в лес, нам надо придумать новый план...
   Она бросила взгляд на тело Снейпа, а затем поспешила к спуску в подземный ход. Рон последовал за ней. Гарри сложил свой плащ-невидимку, затем посмотрел на Снейпа. Он не мог разобраться в своих чувствах, но ощущал шок от того, как умер Снейп, от того, по какой причине его убили.
   Они проползли обратно по туннелю, не обменявшись ни словом, и Гарри подумалось, что в ушах у Рона и Гермионы по-прежнему звенит голос Волдеморта: "Ты позволил своим друзьям умирать ради тебя вместо того, чтобы встретить меня лицом к лицу. Я буду ждать один час в Запретном Лесу... Один час".
   Лужайка перед замком, казалось, была завалена какими-то свертками. С восхода, должно быть, прошло около часа, однако вокруг было темно - хоть глаз выколи. Трое друзей поспешили к каменным ступеням. Одинокий башмак размером с небольшую лодочку валялся, позабытый, перед лестничным пролетом. Больше не было видно никаких следов ни Гропа, ни его противника.
   В замке стояла неестественная тишина: ни вспышек света, ни взрывов, ни криков, ни воплей. Каменные плиты пустого вестибюля были запятнаны кровью. На полу до сих пор лежали рассыпанные изумруды - а также обломки мрамора и древесная щепа. Часть перил отсутствовала.
   - Где же все? - прошептала Гермиона.
   Рон прошел в Главный зал, а Гарри остановился в дверях.
   Столы колледжей исчезли, и весь зал был наполнен людьми. Те, кто остался жив, стояли группами, обнявшись. За ранеными, которых устроили на возвышении, ухаживали мадам Помфри и группа помощников. Среди раненых был Флоренц; его бок был залит кровью, он не мог стоять и лежал, подрагивая.
   Мертвых положили в ряд посреди Зала. Гарри не видел тела Фреда, потому что его окружали родные. Джордж стоял на коленях у изголовья, миссис Уизли лежала на груди у Фреда, ее тело сотрясалось. Мистер Уизли гладил ее волосы, а по его щекам лились слезы.
   Не говоря Гарри ни слова, Рон и Гермиона двинулись дальше. Гарри увидел, как Гермиона подошла к Джинни, чье лицо припухло и покрылось пятнами, и обняла ее. Когда Джинни и Гермиона подошли ближе к прочим членам семьи, Гарри увидел тела тех, кто лежал рядом с Фредом. Это были Римус и Тонкс - бледные, неподвижные, спокойные на вид - как будто они задремали под темным зачарованным потолком.
   Главный зал унесло прочь, он словно съежился, уменьшился, когда Гарри шатнуло от дверей. Он не мог дышать. Не мог посмотреть, кто еще лежит там, кто еще умер ради него. Он не мог подойти к Уизли, не мог посмотреть им в глаза, ведь если бы он сдался сразу, Фред бы не погиб...
   Гарри отвернулся и бросился бежать по мраморной лестнице. Люпин, Тонкс... Больше всего ему хотелось перестать чувствовать... Как ему хотелось вырвать свое сердце, все внутренности, все то, что вопило внутри...
   Замок был совсем пуст, даже привидения, казалось, присоединились к оплакиванию в Главном зале. Гарри бежал без остановки, сжимая хрустальную фляжку с мыслями Снейпа, и не замедлил бег, пока не достиг каменной горгульи, охранявшей директорский кабинет.
   - Пароль?
   - Дамблдор! - ответил Гарри без размышлений, потому что именно его он желал видеть, и, к его изумлению, горгулья отодвинулась в сторону, и за ней показалась спиральная лестница.
   Но когда Гарри ворвался в круглый кабинет, он не нашел того, что ожидал. Портреты, которые висели по стенам, были пусты. Ни единого директора или директрисы не осталось, чтобы посмотреть на него; все, казалось, бежали в другие картины, которыми был увешан замок, чтобы наблюдать за происходящим.
   Гарри бросил безнадежный взгляд на раму пустого портрета Дамблдора, висевшего над самым креслом директора, затем повернулся к нему спиной. Каменная Мысленница стояла на своем старом месте, в шкафу. Гарри перетащил ее на стол и вылил мысли Снейпа в просторную чашу, по краю которой бежала руническая надпись. Какое облегчение - сбежать в воспоминания другого человека... Ничто из того, что даже Снейп мог оставить Гарри, не могло быть хуже его собственных мыслей. Воспоминания кружились, серебристо-белые, такие удивительные, и, не колеблясь, безрассудно, бросив все, - как будто это могло смягчить его нестерпимое горе, - Гарри нырнул в чашу.
   Головой вниз Гарри летел в солнечный свет, и его ноги коснулись теплой земли. Когда он выпрямился, то увидел, что находится на почти пустой детской площадке. На горизонте маячила единственная дымовая труба. На качелях качались две девочки, а из-за зарослей кустарника за ними наблюдал тощий мальчишка. Его черные волосы были слишком длинными, а предметы его одежды настолько плохо сочетались друг с другом, что казалось, будто их так подобрали нарочно: слишком короткие джинсы, слишком большая заношенная куртка, которая могла бы принадлежать взрослому человеку, и странная рубашка, похожая на женскую блузу. Гарри подошел к мальчику поближе. Снейпу, казалось, было вряд ли больше девяти-десяти лет от роду, кожа у него была землистая, сам он был тощий и жилистый. На его худой физиономии читалась неприкрытая жадность: он смотрел на младшую из двух девочек, ту, что, раскачиваясь, поднималась все выше, намного выше, чем ее сестра.
   - Лили, не надо! - крикнула старшая из девочек.
   Но в самой высокой точке младшая оттолкнулась от качелей и взлетела в воздух - в буквальном смысле слова! Она летела в небо, громко смеясь, и вместо того, чтобы плюхнуться на асфальт детской площадки, она парила в воздухе как цирковой гимнаст - слишком уж долго. И приземлилась слишком легко.
   - Мама же велела тебе этого не делать!
   Петуния остановила свои качели, со скрежетом и хрустом упершись пятками своих сандалий в землю, и вскочила на ноги, уперев руки в боки.
   - Мама сказала, что тебе так нельзя, Лили!
   - Но мне так здорово! - сказала Лили, все еще хихикая. - Туни, погляди! Смотри, что я умею делать.
   Петуния огляделась. На площадке не было никого, кроме сестер и, хотя девочки его не видели, Снейпа. Лили подобрала цветок, упавший с куста, за которым притаился Снейп. Петуния приблизилась, явно разрываясь между неодобрением и любопытством. Лили подождала, пока сестра подойдет поближе, чтобы все видеть, а затем подняла ладошку. Цветок открывал и закрывал свои лепестки, словно причудливая многогубая устрица.
   - Прекрати! - вскрикнула Петуния.
   - Чем тебе от него плохо... - сказала Лили, но сжала цветок в ладони и бросила его обратно на землю.
   - Это неправильно, - сказала Петуния, хотя ее глаза проследили за падающим на землю цветком и задержались на нем. - Как ты это делаешь? - добавила она, и в ее голосе слышалась зависть.
   - Но это ведь очевидно! - Снейп не мог больше сдерживаться, он уже выскочил из-за кустов.
   Петуния вскрикнула и бросилась обратно к качелям, но Лили, хотя и испуганная, осталась стоять на месте. Снейп, казалось, пожалел, что выбрался из засады. Тусклый румянец показался на его землистых щеках, когда он смотрел на Лили.
   - Что очевидно? - спросила Лили.
   Снейп явно волновался. Бросив взгляд на убежавшую Петунию, которая теперь пряталась за качелями, он понизил голос и произнес:
   - Я знаю, кто ты.
   - О чем ты?
   - Ты... ты ведьма, - прошептал Снейп.
   У Лили сделался обиженный вид.
   - Не очень-то вежливо говорить такое!
   Она повернулась и, задрав нос, двинулась к своей сестре.
   - Нет! - произнес Снейп.
   Он весь разрумянился, и Гарри удивился, почему он не снимет свою до смешного большую куртку. Хотя, наверное, он не хочет, чтобы кто-нибудь увидел блузку под ней. Снейп метнулся к девочкам, до нелепости напоминая летучую мышь - как сам он, уже взрослый.
   Обе сестры смотрели на него неодобрительно, держась за качели, как будто так они чувствовали себя в безопасности.
   - Так оно и есть, - сказал Снейп Лили. - Ты ведьма. Я за тобой уже давно наблюдаю. Но ничего плохого в этом нет. Моя мама тоже ведьма, а я - волшебник.
   Смех Петунии был как холодная вода.
   - Волшебник! - вскрикнула она: к ней вернулась храбрость, когда она оправилась от неожиданного появления Снейпа. - Я тебя знаю. Ты мальчишка Снейп! Они живут у реки, в Спиннерс-энд, - продолжала Петуния, обращаясь к Лили, и по ее тону чувствовалось, что, с ее точки зрения, этот адрес - плохая рекомендация. - А зачем ты шпионил за нами?
   - Я не шпионил, - сказал Снейп, которому было жарко и неудобно на ярком солнечном свету - теперь было видно, что у него немытые волосы. - А за тобой и шпионить нечего, - ядовито добавил он, - ты ведь маггла!
   Хотя Петуния явно не поняла этого слова, интонации ей хватило.
   - Лили, пойдем, уходим отсюда! - пронзительно произнесла она.
   Сестра сразу ее послушалась, одарив Снейпа на прощание сердитым взглядом. Тот стоял и смотрел, как они проходят через ворота детской площадки, и Гарри, единственный, кто мог видеть Снейпа, распознал его горькое разочарование и понял, что тот планировал этот момент уже долгое время, но все пошло прахом...
   Все исчезло, но, прежде чем Гарри успел это осознать, картинка вернулась. Теперь он был в небольшой рощице: между стволами деревьев поблескивала освещенная солнцем река. Тени деревьев сливались, образуя как бы прохладную зеленую заводь. Двое детей сидели на земле друг напротив друга, поджав ноги. Снейп теперь снял свою куртку, в этом полусвете его странная блуза не так бросалась в глаза.
   - ...и Министерство может наказать тебя, если ты будешь творить магию не в школе, ты тогда получишь письмо.
   - Но ведь я уже творила магию не в школе!
   - С нами все в порядке. У нас ведь еще нет палочек. Тебя не трогают, если ты еще ребенок и не можешь этим управлять. Но когда тебе исполняется одиннадцать, - тут Снейп важно кивнул, - и тебя начинают учить, тогда надо вести себя осторожно.
   Наступило молчание. Лили подобрала упавшую веточку и помахала ею в воздухе, и Гарри понял, что она представляет себе, как волшебная палочка рассыпает искры. Затем она уронила веточку, наклонилась к мальчику и произнесла:
   - Ты правду говоришь? Это не шутка? Петуния говорит, что ты меня обманываешь. Она говорит, что нет никакого Хогвартса. Но это ведь правда?
   - Для нас это правда, - ответил Снейп. - Не для нее. Но мы с тобой, ты и я, получим письма.
   - Правда? - прошептала Лили.
   - Непременно, - сказал Снейп. Даже несмотря на свои плохо подстриженные волосы и странную одежду, он ухитрялся производить впечатление. И, неуклюже усевшись перед девочкой, источал совершенную уверенность в собственном предназначении.
   - Его и в самом деле принесет сова? - прошептала Лили.
   - Обычно так и бывает, - сказал Снейп. - Но ты ведь родилась у магглов, так что, наверное, кто-нибудь приедет из школы, чтобы все объяснить твоим родителям.
   - А ничего страшного, что мои родители - магглы?
   Снейп поколебался. Напряженный взгляд его черных глаз коснулся бледного личика и темно-рыжих волос, погруженных в зеленоватый сумрак.
   - Нет, - сказал он. - Ничего страшного.
   - Хорошо, - произнесла Лили, успокоившись: это ее явно беспокоило.
   - В тебе ведь столько магии... - сказал Снейп. - Я же вижу - сколько за тобой наблюдаю...
   Его голос прервался; Лили не слушала, она растянулась на покрытой листвой земле и теперь глядела вверх, на лиственный полог. Снейп смотрел на нее так же жадно, как тогда, на детской площадке.
   - Как у тебя дома дела? - спросила Лили.
   Между глазами у него пролегла морщинка.
   - Прекрасно, - сказал он.
   - Твои больше не пререкаются?
   - Да нет, пререкаются, - сказал Снейп. Он поднял пригоршню листьев и принялся рвать их на части, явно не замечая, что делает. - Но это ненадолго, я ведь уеду.
   - Твой папа не любит магию?
   - Он вообще мало что любит, - ответил Снейп.
   - Северус...
   Губы Снейпа искривила легкая улыбка, когда Лили произнесла его имя.
   - Да?
   - Расскажи мне про дементоров...
   - А зачем тебе про них знать?
   - Если я буду творить магию не в школе...
   - За такое тебя не отдадут дементорам! Дементоры - они для тех, кто сделал что-то по-настоящему скверное. Они охраняют тюрьму Азкабан, куда сажают волшебников. Ты в Азкабан не попадешь, ты слишком...
   Он снова покраснел и опять принялся терзать листья. Тут за спиной у Гарри раздался негромкий шорох, он повернулся и увидел, что это Петуния, которая пряталась за деревом, переступила с ноги на ногу.
   - Туни! - воскликнула Лили, в ее голосе слышалась радость и удивление.
   Снейп уже вскочил на ноги.
   - И кто теперь шпионит? - крикнул он. - Что тебе надо?
   Петуния никак не могла отдышаться, придти в себя после того, как ее застигли врасплох. Гарри понял, что она силится сказать что-нибудь обидное.
   - А что это на тебе такое надето, а? - спросила она, указывая на грудь Снейпа. - Мамочкина блузка?
   Что-то хрустнуло: у Петунии над головой сломалась ветка. Лили вскрикнула. Ветка ударила Петунию по плечу, та отшатнулась назад и разразилась слезами.
   - Туни!
   Но Петуния уже бежала прочь. Лили сердито обернулась к Снейпу.
   - Это ты сделал?
   - Нет, - вид у Снейпа был одновременно вызывающий и испуганный.
   - Это ты сделал! - Лили пятилась от него. - Это ты! Ты сделал ей больно!
   - Нет, это не я!
   Но эта ложь не убедила Лили. Бросив на него напоследок испепеляющий взгляд, она бросилась бежать из рощицы вслед за сестрой, а Снейп остался стоять с несчастным и озадаченным видом...
   Сцена снова изменилась. Гарри огляделся: он находился на платформе номер девять и три четверти, а рядом с ним стоял ссутулившийся Снейп, бок о бок с очень похожей на него худой женщиной, на землистом лице которой застыло кислое выражение. Снейп не сводил глаз с четырех человек - семьи - стоявших неподалеку. Две девочки отошли в сторону от родителей. Лили, казалось, горячо просила о чем-то сестру. Гарри подошел поближе, чтобы услышать ее.
   - Туни, мне ужасно, ужасно жалко! - она схватила руку сестры и крепко ее сжала, хотя Петуния пыталась отдернуть руку. - Может быть, когда я туда приеду... нет, Петуния, послушай меня! Может, когда я туда приеду, у меня получится уговорить профессора Дамблдором и он передумает!
   - Не хочу я никуда ехать! - воскликнула Петуния и еще раз попыталась вырвать свою руку из хватки сестры. - Ты что, думаешь, мне охота жить в каком-то дурацком замке и учиться на... на...
   Ее бледные глаза обежали платформу: котов, которые мяукали на руках у хозяев, сов, которые били крыльям и ухали друг на друга из клеток, на школьников. Некоторые из них уже надели длинные черные робы и теперь загружали чемоданы в алый паровозный состав или приветствовали друг друга радостными криками после проведенного порознь лета.
   - ...неужто ты думаешь, что я хочу быть... придурошной?
   Глаза Лили наполнились слезами, и Петуния, наконец, вырвала у нее свою руку.
   - Я не придурошная, - сказала Лили. - Зачем ты говоришь такие гадости?
   - Вот ты куда едешь, - с наслаждением произнесла Петуния. - В специальную школу для придурков. И ты, и этот мальчишка, Снейп... оба вы с прибабахом. И хорошо, что вас будут держать отдельно от нормальных людей. Нам так безопаснее.
   Лили посмотрела на своих родителей, которые оглядывали платформу с видом чистосердечного интереса, явно получая удовольствие от происходящего. Затем она перевела взгляд обратно на сестру и произнесла негромко, но с сердцем:
   - Не очень-то ты думала, что это школа для придурков, когда писала письмо директору и умоляла принять и тебя!
   Петуния сделалась пунцовой.
   - Умоляла? Ничего я не умоляла!
   - Я видела ответ, он был очень добрый.
   - Да как ты посмела его читать... - прошептала Петуния, - это было мое письмо... как ты могла...?
   Лили выдала себя, покосившись на стоявшего неподалеку Снейпа. Петуния ахнула.
   - Этот мальчишка нашел его! Вы с ним рылись у меня в комнате!
   - Нет, мы не рылись... - теперь уже Лили защищалась. - Северус видел конверт, он просто не мог поверить, что маггл смог написать письмо в Хогвартс, вот и все! Он говорит, что, наверное, на почте работают волшебники под прикрытием, которые направляют такие письма...
   - Уж конечно, волшебники везде суют свой нос! - сказала Петуния: теперь она была настолько бледной, насколько до того была красной. - Придурошная! - злобно бросила она сестре и бросилась к родителям...
   Сцена изменилась еще раз. Снейп торопился по коридору хогвартсовского экспресса, который с грохотом катился по сельской местности. Он уже переоделся в школьную робу, вероятно, воспользовавшись первой же возможностью снять свою мерзкую маггловскую одежду. Наконец он остановился у купе, в котором разговаривали несколько шумных мальчишек. В углу у окна, сгорбившись и прижав лицо к оконному стеклу, сидела Лили.
   Снейп открыл дверь в купе и уселся напротив Лили. Та бросила на него взгляд, а потом отвернулась обратно к окну. Она плакала.
   - Не хочу с тобой говорить, - произнесла Лили сдавленным голосом.
   - Почему?
   - Туни н-ненавидит меня. Потому что мы видели то письмо от Дамблдора.
   - Ну и что?
   Лили одарила своего собеседника весьма неприязненным взглядом.
   - А то, что она моя сестра!
   - Она всего лишь... - но тут Снейп вовремя прикусил язык, и Лили, которая старалась незаметно для окружающих вытереть глаза, не услышала этих слов.
   - Но мы ведь уже едем! - произнес он, не в силах сдержать восторг. - Так ведь? Едем в Хогвартс!
   Лили кивнула, вытирая глаза, и улыбнулась словно против воли.
   - Тебе надо учиться в Слизерине, - сказал Снейп, явно ободренный тем, что Лили слегка повеселела.
   - В Слизерине?
   Один из мальчиков, сидевших в купе, - прежде он не проявлял никакого интереса ни к Лили, ни к Снейпу, - обернулся на это слово, и Гарри, чье внимание до того было полностью поглощено сидевшими у окна, вдруг узнал своего отца. Тот был худенький и черноволосый как Снейп, но у него был вид ребенка, о котором хорошо заботились и которого очень сильно любили, - в отличие от Снейпа, которому этого отчетливо недоставало.
   - Кто это хочет учиться в Слизерине? Если бы я туда попал, я бы бросил школу, а ты? - спросил Джеймс у другого мальчика, который развалился на сидении напротив, и Гарри вздрогнул: это был Сириус.
   Сириус не улыбнулся.
   - У меня все родные учились в Слизерине.
   - Чтоб меня! - воскликнул Джеймс. - А я-то подумал, с тобой все в порядке.
   Сириус ухмыльнулся.
   - Может, мне стоит поломать традицию. А ты бы в каком колледже учился, будь твоя воля?
   Джеймс сделал вид, что поднимает меч.
   - "Гриффиндор, где место храбрым сердцам!" У меня там папа учился.
   Снейп издал негромкий пренебрежительный смешок. Джеймс обернулся к нему.
   - Тебе что-то не нравится?
   - Да нет, - ответил Снейп с легкой презрительной усмешкой. - Если кто больше любит мускулы, а не мозги...
   - А ты где хочешь учиться, раз у тебя и с тем, и с другим напряженка? - вмешался Сириус.
   Джеймс покатился со смеху. Лили села прямо, сильно раскрасневшись, и переводила неприязненный взор с Джеймса на Сириуса.
   - Пойдем, Северус, найдем другое купе.
   - О-о-о...
   Джеймс и Сириус передразнили ее высокомерный тон, а Джеймс попытался подставить подножку Снейпу, когда тот проходил мимо него.
   - Увидимся, Сопливус! - раздался голос из купе, и дверь в него захлопнулась.
   И сцена еще раз изменилась...
   Гарри стоял прямо за Снейпом - лицом к освещенным свечами столам колледжей, из-за которых на них не сводя глаз смотрели ученики школы.
   Профессор Мак-Гонагалл произнесла:
   - Эванс, Лили!
   Гарри смотрел, как его мать на подгибающихся ногах выходит вперед и усаживается на шаткий табурет. Профессор Мак-Гонагалл опустила Отборочную Шляпу ей на голову, и, еле успев коснуться темно-рыжих волос, шляпа воскликнула:
   - Гриффиндор!
   Гарри услышал, как Снейп тихонько застонал. Лили сняла шляпу, вернула ее профессору Мак-Гонагалл и поспешила к довольным гриффиндорцам, но, проходя мимо Снейпа, Лили посмотрела на него - и на ее лице была печальная улыбка. Гарри видел, как Сириус подвинулся, уступая Лили место, но та, бросив на него взгляд, кажется, узнала мальчишку из поезда и, сложив руки на груди, решительно повернулась к нему спиной.
   Перекличка продолжалась. Гарри наблюдал, как Люпин, Петтигрю и его отец присоединяются к Лили и Сириусу за столом Гриффиндора. Наконец, когда своей очереди осталось ждать не больше дюжины первогодков, профессор Мак-Гонагалл вызвала Снейпа.
   Вместе с ним Гарри прошел к табурету, глядя, как тот надевает шляпу.
   - Слизерин! - выкрикнула Отборочная Шляпа.
   И Северус Снейп перешел в другую половину зала, прочь от Лили, туда, где его приветствовали ученики Слизерина, где Люциус Малфой с блестящим значком префекта на груди похлопал Снейпа по спине, когда тот усаживался рядом с ним...
   И сцена изменилась...
   Лили и Снейп шли через замковый двор, они явно спорили. Гарри поспешил их догнать, чтобы услышать разговор. Подойдя к ним, он понял, что теперь и Лили, и Снейп стали намного выше: видимо, со времени отбора прошло несколько лет.
   - ...я думал, мы друзья? - говорил Снейп. - Лучшие друзья?
   - Так, Сев, но мне не нравится кое-кто из тех, с кем ты водишь компанию! Мне правда жаль, но я не выношу Эйвери и Малсибера! Этот Малсибер! И что ты только в нем нашел, Сев, от него же в дрожь бросает! Ты знаешь, что он на днях пытался сделать с Мэри Макдоналд?
   Дойдя до колонны, Лили оперлась на нее, глядя в худое землистое лицо.
   - Это ничего, - отозвался Снейп. - Это так, для смеха, вот и все...
   - Это была Темная Магия, и если тебе кажется, что это смешно...
   - А как насчет того, что вытворяет Поттер со своими дружками? - требовательно спросил Снейп. Его снова бросило в краску при этих словах - кажется, он не мог сдержаться от досады.
   - Причем тут Поттер? - произнесла Лили.
   - Они куда-то деваются по ночам. Явно что-то не то с этим Люпином. Куда это он все время исчезает?
   - Он болеет, - ответила Лили. - Говорят, он болеет...
   - Каждый месяц в полнолуние? - спросил Снейп.
   - Знаю я твою теорию, - сказала Лили: голос ее звучал холодно. - Но почему они так тебя волнуют? Почему тебе не все равно, чем они занимаются по ночам?
   - Я просто хочу, чтобы ты знала - вовсе они не такие замечательные, как тут все, кажется, думают.
   Под его напряженным взглядом Лили вспыхнула.
   - Они, знаешь, Темной Магией не балуются, - она понизила голос: - А тебе бы стоило проявить благодарность. Я слышала, что случилось недавно ночью. Ты следил за ними и полез в туннель под Драчливой Ивой, а Джеймс Поттер спас тебя от того, что там прячется...
   Лицо Снейпа исказилось, и он заговорил быстро и бессвязно:
   - Спас? Спас? Думаешь, он в героя играл? Он свою шкуру спасал и шкуры своих дружков! Ты ведь не будешь... я тебе не позволю...
   - Ты мне не позволишь? Не позволишь?
   Ярко-зеленые глаза Лили превратились в щелки. Снейп немедленно дал задний ход.
   - Я не имел в виду... Я просто не хочу, чтобы ты дурочку сваляла... Он на тебя глаз положил, этот Джеймс Поттер! - слова, казалось, вырывались из него помимо его воли. - И он не... все думают... герой квиддича... - от горечи и обиды Снейп забормотал совсем бессвязно, а брови Лили всползали все выше и выше.
   - Я в курсе, что Джеймс Поттер - надутый хлыщ, - сказала она, перебив Снейпа. - Я это и без тебя знаю. Но юмор Малсибера и Эйвера по-настоящему скверный. Злой, Сев. Я не понимаю, как ты можешь с ними дружить.
   Гарри усомнился в том, что Северус слышал ее выговор по поводу Малсибера и Эйвери. Как только Лили обругала Джеймса Поттера, тот весь расслабился, и когда они двинулись с места, в походке Снейпа ощущалась новая энергия.
   Все снова изменилось...
   Гарри снова смотрел, как Снейп выходит из Главного зала, сдав СОВу по Защите от темных искусств, как неумышленно усаживается неподалеку от бука, под которым устроились компанией Джеймс, Сириус, Люпин и Петтигрю. Но на сей раз Гарри не стал подходить ближе, поскольку знал, что произошло после того, как Джеймс подвесил Северуса в воздухе и насмехался над ним, он знал, что было сказано и сделано, и ему не доставило бы никакой радости выслушивать это снова. Они видел, как Лили присоединилась к мальчикам, чтобы защитить Снейпа. Издали он слышал, как Снейп, униженный, разъяренный, бросает ей непростительное "Грязнокровка!"
   Сцена изменилась...
   - Прости меня...
   - Да ну.
   - Извини меня, ну пожалуйста!
   - Не трудись извиняться.
   Была ночь. Лили в домашнем стояла, сложив руки на груди, перед портретом Толстой Дамы, у входа в башню Гриффиндор.
   - Я вышла только потому, что Мэри сказала, будто ты угрожаешь остаться тут ночевать.
   - Я правда собирался. И остался бы. Я не хотел обзывать тебя грязнокровкой, это просто...
   - С языка сорвалось? - в голосе Лили не слышалось жалости. - Поздно. Я столько лет находила для тебя оправдания! Никто из моих друзей не понимает, почему я с тобой хотя бы разговариваю. Ты и твои драгоценные приятели, мелкие Пожиратели Смерти... вот, ты даже не отрицаешь этого! Не отрицаешь, что сам хочешь им быть! Ждешь не дождешься, чтобы примкнуть к Сам-Знаешь-Кому, так?
   Снейп открыл рот, но потом закрыл его, ничего не сказав.
   - Не могу больше притворяться! Ты выбрал свой путь, а я выбрала свой.
   - Нет... послушай, я не хотел...
   - ...называть меня грязнокровкой? Но Северус, ты ведь назовешь так любого другого человека, у которого родители магглы! Почему я должна быть исключением?
   Снейп силился что-то ответить, но Лили с презрительным выражением лица отвернулась и полезла обратно в проем за портретом...
   Коридор исчез, и на сей раз новая сцена возникла не сразу: Гарри, казалось, летел сквозь изменчивые тени и переливы цветов, пока вокруг него снова не образовалась реальность. Теперь он стоял на вершине одинокого холма, затерянного в холодном сумраке. Ветер свистел в ветвях нескольких лишившихся листьев деревьев. Взрослый Снейп, тяжело дыша, поворачивался туда и сюда, крепко сжимая в руке волшебную палочку: он ожидал кого-то или чего-то... Его страх заразил Гарри, хотя он и понимал, что ему ничего не грозит, и Гарри огляделся через плечо, пытаясь понять, чего ждет Снейп...
   И тут воздух прорезала ослепительная рваная вспышка белого света. Гарри было подумал, что это молния, но Снейп упал на колени, а палочка вылетела из его руки.
   - Не убивайте меня!
   - Это не входило в мои намерения.
   Шум ветра в ветвях заглушил шум телепорта Дамблдора. Он стоял перед Снейпом в развевающейся робе, и его лицо освещал свет, отбрасываемый снизу его палочкой.
   - Да, Северус? Какое послание хочет передать мне лорд Волдеморт?
   - Нет... нет никакого послания... я здесь сам по себе!
   Снейп ломал руки. Из-за разметанных ветром черных волос вид у него был несколько безумный.
   - Я... я пришел предупредить... нет, просить... пожалуйста...
   Дамбладор взмахнул своей палочкой. В ночи вокруг них летели ветки и листья, но их со Снейпом окружила тишина.
   - О чем же может просить меня Пожиратель Смерти?
   - Это... пророчество... предсказание... Трелони...
   - Ах да, - сказал Дамблдор. - И какую его часть вы передали лорду Волдеморту?
   - Все... все, что я слышал! - ответил Снейп. - Вот почему... именно по этой причине... он думает, что оно относится к Лили Эванс!
   - Но в пророчестве ничего не сказано о женщине, - произнес Дамблдор. - Речь идет о мальчике, рожденном в конце июля...
   - Вы знаете, о чем я! Он думает, что в пророчестве говорится об ее сыне, он собирается выследить ее... убить их всех...
   - Если она так много для вас значит, - сказал Дамблдор, - то уж конечно, лорд Волдеморт пощадит ее? Неужели вы не просили о милости для матери - в обмен на жизнь ее сына?
   - Я просил... просил...
   - Вы внушаете мне омерзение, - произнес Дамблдор, и никогда раньше Гарри не слышал столько презрения в его голосе. Снейп, казалось, стал меньше ростом. - Вам, значит, все равно, что погибнут ее муж и ребенок? Им можно умереть, лишь бы вы получили то, чего хотите?
   Снейп молча глядел на Дамблдора.
   - Тогда спрячьте их всех, - хрипло произнес он. - Защитите ее... их всех. Прошу вас.
   - А что я получу в обмен от вас, Северус?
   - В... в обмен? - Снейп уставился на Дамблдора, открыв рот. Гарри думал, что Снейп будет возражать, но через некоторое время тот ответил: - Все, что угодно.
   Холм растаял. Гарри находился в кабинете Дамблдора. До него доносились жуткие звуки, которые могло бы издавать раненое животное. Снейп осел на стул, а над ним с мрачным лицом стоял Дамблдор. Через несколько мгновений Снейп поднял голову: казалось, от того момента, когда он покинул тот холм в глуши, его отделяли сто лет страдания.
   - Я думал... вы собирались... защитить... ее...
   - Лили и Джеймс доверились не тому человеку, - произнес Дамблдор. - Как и вы, Северус. Вы ведь надеялись, что лорд Волдеморт пощадит ее?
   Дыхание Снейпа было неглубоким.
   - Ее ребенок остался жив, - проговорил Дамблдор.
   Снейп чуть дернул головой, словно отгонял надоедливую муху.
   - Ее сын жив. У него такие же глаза, как у матери, в точности. Вы ведь, конечно, помните, какие глаза были у Лили Эванс, какого они были цвета?
   - Не смейте!! - воскликнул Снейп. - Ее нет... умерла...
   - Это раскаяние, Северус?
   - Почему... почему я не умер...
   - И какая от этого была бы хоть кому-то польза? - холодно вопросил Дамблдор. - Если вы любили Лили Эванс, если вы любили ее по-настоящему, тогда ваш путь ясен.
   Снейп, казалось, смотрел сквозь пелену боли, и, судя по всему, слова Дамблдора доходили до него очень медленно.
   - О чем... что вы имеете в виду?
   - Вы знаете, как и почему она погибла. Позаботьтесь о том, чтобы ее смерть не была напрасной. Помогите мне защитить сына Лили.
   - Ему не нужна защита. Темный Властелин сгинул...
   - Темный Властелин вернется, и когда это произойдет, Гарри Поттер будет в страшной опасности.
   После продолжительной паузы Снейпу удалось взять себя в руки и он снова начал дышать нормально. Наконец он произнес:
   - Очень хорошо. Очень хорошо. Но никогда... не вздумайте проговориться, Дамблдор! Это должно остаться между нами! Поклянитесь! Я не вынесу... ведь это сын Поттера... Мне нужно ваше слово!
   - Мне дать слово, Северус, что я навсегда сохраню в тайне лучшее в вас? - Дамблдор вздохнул, глядя на свирепое и измученное лицо Снейпа. - Если вы настаиваете...
   Кабинет исчез, но тут же появился снова. Снейп ходил вперед и назад перед Дамблдором.
   - ... посредственность, высокомерен как его отец, жить не может без того, чтобы не нарушить правила, наслаждается тем, что знаменит, обожает привлекать к себе внимание, дерзит...
   - Вы видите, Северус, то, что ожидаете увидеть, - откликнулся Дамблдор, не отрываясь от журнала "Новости трансфигурации". - По словам других учителей, мальчик скромен, внушает симпатию и в меру талантлив. Лично я нахожу его обаятельным ребенком, - Дамблдор перевернул страницу и добавил, не поднимая глаз: - Приглядите за Квиррелом, хорошо?
   Разноцветный вихрь, все гаснет, и вот Снейп и Дамблдор стоят наособицу в вестибюле, а мимо них возвращаются в свои спальни последние гости Йульского бала.
   - Да? - негромко произнес Дамблдор.
   - Метка Каркарова тоже темнеет. Он в панике, он боится возмездия; вы знаете, как много он помогал Министерству после падения Темного Властелина, - Снейп покосился на профиль Дамблдора, на его кривой нос. - Каркаров собирается бежать, если Марка начнет жечь.
   - В самом деле? - тихо проговорил Дамблдор, когда Флер Делакур и Роджер Дэвис, хихикая, вошли в зал с улицы. - А вас прельщает перспектива бегства?
   - Нет, - ответил Снейп, провожая взглядом своих черных глаз удаляющихся Флер и Роджера. - Я не такой трус.
   - Верно, - согласился Дамблдор. - Вы намного смелее Игоря Каркарова. Знаете, иногда мне кажется, что мы несколько поспешно распределяем учеников по колледжам...
   И ушел, оставив ошеломленного Снейпа.
   И вот Гарри снова стоял в кабинете директора. Была ночь, и Дамблдор осел набок на своем похожем на трон кресле: он явно был в полубессознательном состоянии. Его правая рука висела почерневшая, как бы обугленная. Снейп бормотал заклинания, указывая своей палочкой на запястье, и левой рукой из кубка вливал в рот Дамблдору вязкое золотистое зелье. Через несколько мгновений веки Дамблдора дрогнули, и он открыл глаза.
   - Зачем, - начал Снейп без преамбулы, - зачем вы надели это кольцо? На нем ведь лежит проклятие, вы не могли этого не видеть! С какой стати вы его вообще трогали?
   На столе перед Дамблдором покоилось кольцо Марволо Гонта. В нем виднелась трещина; тут же лежал меч Гриффиндора.
   На лице Дамблдора появилась гримаса.
   - Я... сделал глупость. Соблазн был силен...
   - Какой соблазн?
   Дамблдор не ответил.
   - Чудо, что вы смогли вернуться! - судя по голосу, Снейп был в ярости. - На это кольцо наложено проклятие исключительной силы, мы можем уповать лишь на то, что сумеем сдержать его, не более; на время я заключил проклятие в одной руке...
   Дамблдор поднял свою бесполезную почерневшую руку и осмотрел ее с выражением человека, которому показали любопытную диковинку.
   - У вас очень хорошо получилось, Северус. Как вы полагаете, сколько времени у меня осталось?
   Дамблдор говорил так, как будто спрашивал про прогноз погоды. Снейп поколебался, но потом ответил:
   - Не могу сказать. Может, год. Навсегда остановить подобное заклятие невозможно. Оно будет распространяться постепенно, такие проклятья со временем крепнут.
   Дамблдор улыбнулся. Известие о том, что ему осталось жить не больше года, казалось, вовсе его не озаботило.
   - Мне повезло, чрезвычайно повезло, что рядом со мной есть вы, Северус.
   - Если бы вы позвали меня чуть раньше, я, быть может, смог бы добиться большего, выиграть для вас больше времени! - неистовствовал Снейп. Он поглядел на сломанное кольцо и меч: - Вы думали, что, разрубив кольцо, разрушите и проклятие?
   - Нечто в этом роде... я, без сомнения, был не в себе... - произнес Дамблдор. Сделав усилие, он выпрямился в кресле. - Что ж, это сильно упрощает дело.
   Снейп был совершенно сбит с толку. Дамблдор улыбнулся.
   - Я имею в виду тот план, который составил на мой счет лорд Волдеморт. План, согласно которому меня должен убить бедный мальчик, Малфой.
   Снейп опустился на стул, на котором так часто случалось сиживать Гарри и который стоял напротив места Дамблдора. Гарри видел, что Снейпу хочется продолжить разговор на тему проклятой руки Дамблдора, но тот поднял эту самую руку, вежливо отказываясь обсуждать ее дальше.
   Хмурясь, Снейп произнес:
   - Темный Властелин не думает, что Драко преуспеет. Это лишь наказание для Люциуса за его недавние неудачи. Медленная пытка для родителей Драко, которые увидят, как он потерпит неудачу и заплатит за это.
   - Короче говоря, мальчику вынесен смертный приговор - точь-в-точь как мне, - проговорил Дамблдор. - Прав ли я в своем предположении, что после того, как Драко потерпит поражение, это поручение будет возложено на вас?
   Наступила короткая пауза.
   - Я думаю, план Темного Властелина именно таков.
   - Лорд Волдеморт предвидит, что в ближайшем будущем наступит такой момент, когда ему больше не понадобится шпион в Хогвартсе?
   - Он полагает, что школа скоро окажется в его власти, да.
   - И если школа и в самом деле окажется в его власти, - продолжал Дамблдор таким тоном, как будто это была мелочь, - дадите ли вы мне слово сделать все, что в ваших силах, дабы защитить учеников Хогвартса?
   Снейп чопорно кивнул.
   - Хорошо. Значит, так. Первым делом вам надо будет узнать, что замыслил Драко. Перепуганный подросток опасен и для окружающих, и для себя самого. Предложите ему помощь и совет, он, скорее всего, примет их, вы ему по душе...
   - Не с тех пор, как его отец лишился расположения Темного Властелина. Драко винит в этом меня, он считает, что я узурпировал положение Люциуса.
   - И тем не менее, попытайтесь. Я не так беспокоюсь за себя, как за случайных жертв планов, которые может составить мальчик. В конечном итоге, разумеется, у нас есть лишь один способ спасти его от гнева лорда Волдеморта.
   Снейп приподнял брови и сардоническим тоном поинтересовался:
   - Вы намерены позволить Драко убить вас?
   - Конечно, нет. Меня должны убить вы.
   Наступило долгое молчание, прерываемое лишь странным пощелкиванием: феникс Фокс глодал раковину каракатицы.
   - Вы желаете, чтобы я сделал это прямо сейчас? - весьма иронически осведомился Снейп. - Или мне подождать, пока вы составите эпитафию?
   - О нет, не прямо сейчас, - откликнулся Дамблдор с улыбкой. - Осмелюсь предположить, что подходящий момент представится в свое время. С учетом того, что случилось нынче ночью, - он указал на свою иссохшую руку, - мы можем быть уверены, что это произойдет в течение года.
   - Если вы не прочь умереть, - резко произнес Снейп, - почему бы вам не оставить это на Драко?
   - Душа мальчика еще не столь повреждена, - ответил Дамблдор. - Я не хотел бы, чтобы она разорвалась из-за меня.
   - А как насчет моей души, Дамблдор? Моей?
   - Вам самому судить, повредит ли вашей душе, если вы избавите старика от боли и унижения, - проговорил Дамблдор. - Северус, я прошу вас об этом огромном одолжении, потому что смерть все равно заберет меня, и это столь же неизбежно как то, что "Чадли Кэннонс" будут в этом году последними в лиге. Должен признать, что предпочел бы быструю и безболезненную кончину затяжному и неприятному умиранию - а ведь именно так все и будет, если, к примеру, за дело возьмется Грейбэк, услугами которого, как я слышал, заручился Волдеморт. Или милая Беллатриса, которая любит поиграть с едой, прежде чем съесть ее.
   Его голос звучал легкомысленно, но взгляд голубых глаз пронизывал Снейпа не хуже, чем Гарри - как будто Дамблдор мог видеть ту самую душу, о которой шла речь. Наконец Снейп отвесил еще один чопорный кивок.
   Дамблдор, кажется, был этим удовлетворен.
   - Спасибо, Северус.
   Кабинет пропал, и теперь Снейп и Дамблдор прогуливались в сумерках по пустынным замковым угодьям.
   - Чем вы занимаетесь с Поттером в те вечера, когда уединяетесь с ним? - отрывисто спросил Снейп.
   Вид у Дамблдора был усталый.
   - А в чем дело? Вы ведь не пытаетесь нагрузить его дополнительными взысканиями, Северус? Скоро у мальчика будет больше взысканий, чем свободного времени...
   - И в этом он сын своего отца...
   - Внешне - возможно, но сутью своей натуры он более походит на мать. Я провожу с Гарри время, поскольку мне надо обговорить с ним некоторые вопросы и предоставить ему те сведения, которые я должен ему предоставить, пока не слишком поздно.
   - Сведения, - повторил Снейп. - Вы полагаетесь на него... а на меня вы не полагаетесь.
   - Это не вопрос доверия. Как мы оба знаем, у меня мало времени. Важно, чтобы я сообщил мальчику все необходимое, чтобы он мог делать то, что нужно.
   - А почему я не могу получить те же самые сведения?
   - Я предпочитаю не складывать все мои секреты в одну корзину, в особенности - в корзину, которая столько времени болтается на руке у лорда Волдеморта.
   - Я делаю это по вашему приказу!
   - И делаете это просто замечательно! Не думайте, что я недооцениваю постоянную опасность, которой вы себя подвергаете, Северус. Предоставлять Волдемору то, что кажется ценной информацией, и при этом не сообщать ему ничего по-настоящему важного, - здесь я не могу положиться ни на кого, кроме вас.
   - И тем не менее вы гораздо больше полагаетесь на мальчишку, который не способен к Окклюменции, чья магия посредственна и чей разум напрямую связан с разумом Темного Властелина!
   - Волдеморт боится этой связи, - сказал Дамблдор. - Не так давно ему случилось узнать, что для него значит вторгаться в разум Гарри. Такой боли он никогда не испытывал. Я уверен, он больше не попытается вселиться в Гарри. Не так.
   - Я не понимаю.
   - Душа лорда Волдеморта, будучи искалеченной, не может вынести прикосновения к такой душе, как душа Гарри. Это как прикосновение языка к ледяной стали, прикосновение плоти к огню...
   - Души? Мы ведь говорили о разумах!
   - В случае с Гарри и лордом Волдемортом говорить об одном означает говорить и о другом.
   Дамблдор оглянулся удостовериться, что они одни. Сейчас собеседники находились недалеко от Запретного Леса, и вокруг никого не было видно.
   - После того, Северус, как вы убьете меня...
   - Отказываясь сообщить мне все, вы тем не менее ожидаете от меня этой скромной услуги! - огрызнулся Снейп: теперь на его худом лице полыхал настоящий гнев. - Не слишком ли многое считаете само собой разумеющимся, Дамблдор? А вдруг я передумал?
   - Вы дали мне слово, Северус. И если говорить об одолжениях, которые вы задолжали мне, то мне казалось, что вы согласились приглядеть за нашим юным другом из Слизерина?
   Снейп молчал с сердитым и мятежным видом. Дамблдор вздохнул.
   - Приходите вечером, в одиннадцать, ко мне в кабинет, Северус, и у вас больше не будет повода жаловаться, что вы якобы не пользуетесь моим доверием...
   Они снова были в кабинете Дамблдора. За окнами стояла темнота, и Фокс молчал - как и Снейп, сидевший совершенно неподвижно - пока Дамблдор ходил вокруг него, не переставая говорить.
   - Гарри должен узнать об этом лишь в самый последний момент, лишь когда это будет необходимо, иначе где он возьмет силы сделать то, что должно сделать?
   - Но что же он должен сделать?
   - Это между Гарри и мной. А теперь слушайте внимательно, Северус. Наступит такой момент - после моей смерти... не спорьте и не прерывайте меня! Наступит время, когда лорд Волдеморт начнет видимым образом опасаться за жизнь своей змеи.
   - За Нагини? - изумился Снейп.
   - Именно. Если наступит время, когда лорд Волдеморт перестанет посылать эту змею с поручениями, но будет держать ее при себе под магической защитой, тогда, я полагаю, настанет пора поведать Гарри обо всем.
   - О чем поведать?
   Дамблдор сделал глубокий вдох и закрыл глаза.
   - В ту ночь, когда лорд Волдеморт пытался убить его, в ту ночь, когда Лили пожертвовала собственной жизнью, чтобы защитить сына, Убивающее Проклятие, рикошетом ударив в лорда Волдеморта, разорвало его душу, и малая ее часть слилась с единственной живой душой, оставшейся в обрушившемся доме. Частица лорда Волдеморта живет в Гарри, и именно ей он обязан умением общаться со змеями и связью с разумом лорда Волдеморта, которую он никогда не понимал. И пока этот осколок души, неведомо для Волдеморта, остается с Гарри и храним им, лорд Волдеморт не может умереть.
   Гарри казалось, будто он смотрит на двух людей сквозь длинный туннель: они были так далеко от него, и их голоса отдавались в его ушах странным эхом...
   - Значит, мальчик... мальчик должен умереть? - спросил Снейп совершенно спокойно.
   - И это должен сделать сам Волдеморт, Северус. В этом все дело.
   Снова надолго наступило молчание. Затем Снейп произнес:
   - Все эти годы... я думал... что мы защищаем его ради нее. Ради Лили.
   - Мы защищали его, потому что было необходимо выучить и вырастить его, позволить ему испытать свои силы, - проговорил Дамблдор, не открывая глаз. - Тем временем связь между ними все крепнет, это как опухоль-паразит. Иногда у меня возникает ощущение, что Гарри и сам подозревает об этом. Насколько я его знаю, он устроит все так, что когда он отправится навстречу собственной смерти, это будет означать окончательную гибель Волдеморта.
   Дамблдор открыл глаза. Снейп был в ужасе.
   - И вы защищали его жизнь, чтобы он мог умереть в нужный момент?
   - Не возмущайтесь так, Северус. Сколько мужчин и женщин умерло на ваших глазах?
   - В последнее время лишь те, кого я не мог спасти, - сказал Снейп. Он поднялся. - Вы использовали меня.
   - Прошу прощения?
   - Я шпионил для вас, лгал для вас, подвергал себя смертельной опасности ради вас. И все для того, как я полагал, чтобы сын Лили Поттер остался в живых. А теперь вы говорите мне, что растили его как свинью на убой...
   - Это трогательно, Северус, - серьезно проговорил Дамблдор. - Неужели вы все-таки привязались к мальчику?
   - К нему? - воскликнул Снейп. - Экспекто Патронум!
   Из кончика его палочки вылетела серебряная олениха. Она скакнула на пол, а затем пролетела через кабинет и выпорхнула в окно. Дамблдор смотрел, как она исчезает вдали, и когда ее серебристое сияние поблекло, он повернулся обратно к Снейпу с глазами, полными слез.
   - Неужели до сих пор?
   - Всегда, - сказал Снейп.
   И сцена изменилась. Теперь Гарри видел, как Снейп разговаривает с портретом Дамблдора, висящим над столом.
   - Вам придется сообщить Волдеморту точную дату отбытия Гарри из дома его дяди и тети, - произнес Дамблдор. - Не сделав этого, вы возбудите подозрения, ведь Волдеморт считает вас так хорошо информированным. Однако вы должны внедрить идею двойников, что, как я полагаю, должно обеспечить безопасность Гарри. Попробуйте Ошеломить Мундунгуса Флетчера. Кроме того, Северус, если вы будете принуждены принять участие в охоте, постарайтесь сыграть вашу роль убедительно... Я рассчитывают на то, что вы будете на хорошем счету у лорда Волдеморта чем дольше, тем лучше, иначе Хогвартс останется на милость Карроу...
   Теперь Снейп сидел рядом с Мундунгусом в незнакомой таверне. Лицо Мундунгуса выглядело до странности бессмысленным, а Снейп сосредоточенно хмурился.
   - Ты предложишь Ордену Феникса, - тихо говорил Снейп, - чтобы они использовали двойников. Полисочное зелье. Одинаковые Поттеры. Это единственное, что может сработать. Ты забудешь, что это предложил я. Ты представишь это как собственную идею. Понятно?
   - Понятно... - пробормотал Мундунгус, глаза у которого смотрели в разные стороны...
   И вот Гарри летит на метле рядом со Снейпом в ясной темной ночи. Снейпа сопровождает еще один Пожиратель Смерти в капюшоне, а впереди летят Люпин и тот Гарри, который на самом деле Джордж... Пожиратель Смерти опередил Снейпа и поднял свою палочку, направив ее прямо в спину Люпину.
   - Сектумсемпра! - крикнул Снейп.
   Однако заклинание, предназначенное для рабочей руки Пожирателя Смерти, прошло мимо и вместо этого поразило Джорджа...
   Дальше. Снейп стоял на коленях в старой спальне Сириуса. С кончика его крючковатого носа капали слезы: он читал старое письмо Лили. На второй странице было лишь несколько слов:
  
   мог быть другом Геллерта Гриндельвальда! По-моему, разум оставляет ее!
   С любовью,
   Лили
  
   Снейп забрал страницу с подписью Лили и ее любовью и спрятал ее за пазухой. Затем он разорвал надвое фотографию, которая тоже была у него в руках, и оставил себе ту ее часть, где смеялась Лили, швырнув остаток фотографии, где были Джеймс и Гарри, обратно на пол, под комод...
   И теперь Снейп снова стоял в кабинете директора. В свой портрет поспешно вернулся Финеас Найджеллус:
   - Директор! Они разбили лагерь в Лесу Дин! Грязнокровка...
   - Не смейте употреблять это слово!
   - ...ладно, девчонка Грейнджер! Она сказала про место, когда открывала свою сумку, и я услышал ее!
   - Хорошо! Очень хорошо! - воскликнул портрет Дамблдора над креслом директора. - Теперь меч, Северус! Не забудьте, что его должно взять лишь проявив доблесть в трудный час, и мальчику не следует знать, что это вы передаете ему меч! Если Волдеморт прочтет разум Гарри и увидит, что вы помогаете ему...
   - Знаю, - отрезал Снейп. Он подошел к портрету Дамблдора и потянул за его боковину. Портрет распахнулся как дверь, за ним обнаружился тайник, где лежал меч Гриффиндора.
   - И вы так и не собираетесь сказать мне, почему так важно передать Поттеру меч? - спросил Снейп, накидывая дорожный плащ поверх робы.
   - Нет, не собираюсь, - ответил портрет Дамблдора. - Он поймет, зачем ему меч. И еще, Северус: будьте очень осторожны, они, возможно, без радости отнесутся к вашему появлению после несчастья, случившегося с Джорджем Уизли...
   Снейп повернулся к двери.
   - Не беспокойтесь, Дамблдор, - хладнокровно произнес он. - У меня есть план...
   И Снейп вышел из комнаты. Гарри поднял голову от Мысленницы и через несколько мгновений рухнул на ковер той самой комнаты, дверь которой, казалось, только что затворилась за Снейпом.
  
  
   Глава 34
   Снова в лесу
  
   И вот наконец - правда. Прижавшись лицом к пыльному ковру в кабинете, где Гарри, как ему тогда казалось, узнал секрет победы, он наконец понял, что ему было не суждено остаться в живых. Его дело - спокойно войти в гостеприимные объятия Смерти. По пути разорвав те нити, что еще связывали Волдеморта с жизнью. Так что к тому моменту, когда Гарри наконец встанет на пути Волдеморта, конец был бы окончательным, - и тогда работа, начатая в Годрикс-холлоу, будет завершена. Ни один не выживет, погибнут оба. Гарри чувствовал, как сердце неистово колотится в груди. Как странно, что, ужасаясь смерти, оно стучит все сильнее, доблестно поддерживая в нем жизнь. Но сердцу придется остановиться, и скоро. Его биения сочтены. Сколько ударов оно успеет отмерить, пока Гарри, встав, пройдет через замок в последний раз, а затем, покинув замковые угодья, углубится в лес? Ужас захлестнул Гарри, пока он лежал на полу, а внутри него громыхали похоронные барабаны. Больно ли умирать? Во всех тех случаях, когда Гарри думал, что смерть вот-вот настигнет его, но все же оставался в живых, он никогда по-настоящему не думал о самой смерти. Его воля к жизни была всегда много сильнее, чем страх смерти. Но все же ему и в голову не пришло попытаться сделать ноги, сбежать от Волдеморта. Все кончено, Гарри это знал, и все, что ему теперь оставалось, - только умереть.
   Ах, если бы он умер в ту летнюю ночь, когда в последний раз покинул дом номер четыре по Привет-драйв, когда его жизнь спасла волшебная палочка с пером благородного феникса! Если бы он мог умереть, как Хедвиг, так быстро, что и понять бы не успел, что случилось! Или если бы он мог закрыть собой от палочки врага кого-то из тех, кого любил... Теперь он завидовал даже гибели своих родителей, ведь хладнокровная прогулка навстречу собственной гибели требовала совсем иной разновидности мужества. Гарри ощутил, что пальцы у него слегка дрожат, и попытался взять себя в руки, хотя никто бы не мог увидеть его: все портреты на стенах были пусты.
   Медленно, очень медленно Гарри принял сидячее положение - и в процессе почувствовал себя более живым и сильнее осознал свое собственное живое тело, чем когда-либо раньше. Почему он раньше никогда не ценил чудо, которым являлся он сам - и мозг, и нервы, и бьющееся сердце? Все это исчезнет... или по крайней мере исчезнет он сам. Его дыхание сделалось медленным и глубоким, его рот и горло совершенно пересохли - в отличие от глаз.
   Предательство Дамблдора почти ничего не значило. Конечно, имелся более глобальный план: просто Гарри был слишком глуп, чтобы увидеть его, - сейчас это стало понятно. Он никогда не подвергал сомнению предпосылку, что Дамблдор хочет сохранить ему жизнь. Теперь он видел, что продолжительность этой жизни всегда определялась тем, сколько времени понадобится на уничтожение всех хоркруксов. Дамблдор возложил на Гарри труд расправиться с ними, и Гарри послушно продолжал перерезать все узы, которые привязывали к жизни не только Волдеморта, но и его самого! Как изящно, как элегантно: не тратить на это жизни других людей, но поручить опасную задачу мальчишке, который и так предназначен для гибели и чья смерть будет не горем, но еще одним ударом, нанесенным Волдеморту!
   И Дамблдор знал, что Гарри не увильнет, а пойдет до самого конца, пусть даже это будет его собственный конец, ведь он потратил столько сил, чтобы хорошенько узнать Гарри, не так ли? Дамблдор, как и Волдеморт знал: Гарри больше никому не позволит умирать за себя, узнав, что в его власти помешать этому. Образы Фреда, Люпина, Тонкс, которые лежали мертвые в Главном зале, снова предстали перед мысленным взором Гарри, и какое-то мгновение он едва мог дышать. Смерть нетерпелива...
   Но Дамблдор переоценил его. Гарри потерпел поражение: змея осталась жива. Один хоркрукс, который привязывает Волдеморта к земле, будет существовать и после смерти Гарри. Конечно, это означает, что кому-то останется меньше работы. Гарри задумался о том, кто возьмется за нее... Рон и Гермиона, конечно, будут знать, что надо делать... Именно по этой причине Дамблдор хотел, чтобы Гарри доверился двум своим друзьям... чтобы в том случае, если он исполнит свое истинное предназначение слишком рано, они могли продолжить его дело...
   Словно капли дождя по холодному стеклу эти мысли барабанили по твердой поверхности непререкаемой истины: он должен умереть. Я должен умереть. Все должно кончиться.
   Рон и Гермиона, казалось, были далеко-далеко, в заморской стране; Гарри чудилось, будто они расстались давным-давно. Не будет прощаний и объяснений, это он знал наверняка. Это путешествие нельзя было совершить вместе, а если друзья попытаются его остановить, то драгоценное время будет потеряно. Он посмотрел на подержанные золотые часы, которые получил в подарок на семнадцатилетие. Прошло почти полчаса из того часа, который Волдеморт оставил ему, чтобы сдаться.
   Гарри поднялся. Сердце колотилось о ребра как обезумевшая птица. Наверное, оно знало, что ему осталось мало времени, наверное, оно решило уместить все удары целой жизни в этот короткий промежуток. Гарри не оглядывался, закрывая за собой дверь кабинета.
   Замок был пуст. Он сам казался себе призраком, пока шел по замку в полном одиночестве, как будто он уже умер. Обитатели картин не вернулись в свои рамы; вокруг царил зловещий покой, как будто вся кровь, что еще не вытекла прочь, собралась в Главном зале, где собрались и мертвые и те, кто их оплакивал.
   Гарри накинул на себя плащ-невидимку и спустился вниз. Наконец он подошел к мраморной лестнице, которая вела в вестибюль. Вероятно, какая-то крохотная частица его надеялась, что его почуют, увидят, остановят, но плащ, как всегда, был идеально непроницаемым, и Гарри без помех добрался до входа в замок.
   И тут в него едва не врезался Невилл. Он был одним из двух людей, которые несли в замок тело. Гарри посмотрел на мертвеца и ощутил еще один тупой удар в живот: это был Колин Криви. Хотя и несовершеннолетний, он, должно быть, проскользнул обратно совсем как Малфой, Крэбб и Гойл. Мертвый он был совсем кроха.
   - Знаешь что, Невилл? Я один справлюсь, - сказал Оливер Вуд.
   Он перекинул Колина через плечо и понес его в Главный зал.
   Невилл прислонился на краткий миг к дверному косяку, вытереть пот со лба тыльной стороной ладони. Он выглядел как старик. Затем он снова устремился по ступеням вниз, в темноту, за другими телами.
   Гарри бросил последний взгляд на вход в Главный зал. Там двигались люди, пытаясь утешить друг друга, они пили, стояли на коленях рядом с мертвыми, но он не видел никого из тех, кого любил: ни Гермионы, ни Рона, ни Джинни, никого из семейства Уизли, ни Луны. Он чувствовал, что готов отдать все оставшееся ему время лишь ради того, чтобы последний раз взглянуть на них; но тогда хватило бы у него сил перестать смотреть? Лучше уж так.
   Гарри спустился по лестнице во мрак. Было почти четыре часа утра, и окрестности замка замерли в мертвенном оцепенении, как будто они затаили дыхание, застыли в ожидании: сможет ли он сделать то, что должен?
   Гарри прошел мимо Невилла, который склонился над еще одним трупом.
   - Невилл.
   - Чтоб меня, Гарри, у меня чуть сердце не разорвалось!
   Гарри стянул с себя плащ. Мысль пришла к нему из ниоткуда, порожденная желанием обеспечить полную надежность.
   - Куда это ты один собрался? - подозрительно спросил Невилл.
   - Это часть плана, - ответил Гарри. - Я должен сделать одну вещь. Послушай, Невилл...
   - Гарри! - вдруг испугался Невилл. - Гарри, ты ведь не собираешься пойти и сдаться?
   - Нет, - легко солгал Гарри. - Конечно, нет... это совсем другое. Но на некоторое время я пропаду из виду. Невилл, знаешь змею Волдеморта? У него есть огромная змея... Он зовет ее Нагини...
   - Да, слышал я про нее. А что такое?
   - Ее надо убить. Рон и Гермиона знают про это, но на тот случай, если они...
   Ужас этого предположения на мгновение лишил его возможности дышать и говорить. Но Гарри снова взял себя в руки: это было важно, он должен быть как Дамблдор, держать голову в холоде, удостовериться, что все продублировано, что есть те, кто продолжит его дело. Дамблдор умер, зная, что есть трое людей, хранящих тайну хоркруксов; теперь место Гарри займет Невилл, и секрет будет по-прежнему известен троим.
   - На тот случай, если они будут... заняты... а у тебя появится возможность...
   - Надо убить змею?
   - Да, надо убить змею, - повторил Гарри.
   - Хорошо, Гарри. С тобой все в порядке, правда?
   - Со мной все прекрасно. Спасибо, Невилл.
   Но Невилл схватил Гарри за запястье, когда тот собрался идти.
   - Мы продолжим сражаться, Гарри. Знаешь об этом?
   - Да, я...
   Его горло сжалось как от удушья, он не смог закончить предложение. Кажется, Невилл не находил это странным. Он похлопал Гарри по плечу, отпустил его и побрел прочь, собирать остальных мертвецов.
   Гарри снова накинул на себя плащ и двинулся в путь. Кто-то еще был неподалеку, наклонившись над еще одной распростертой на земле фигурой. Оказавшись в футе от них, Гарри осознал, что это Джинни.
   Он застыл на месте. Джинни наклонилась над девочкой, которая шепотом звала свою мать.
   - Все хорошо, - говорила Джинни. - Все нормально. Мы отнесем тебя внутрь.
   - Но я хочу домой, - прошептала та. - Я больше не хочу сражаться!
   - Я знаю, - сказала Джинни, и ее голос прервался. - Все будет хорошо.
   По Гарри волной прошел холод. Он хотел закричать в ночь, хотел, чтобы Джинни знала, что он здесь, чтобы она знала, куда он идет. Он хотел, чтобы его остановили, удержали, отправили обратно домой...
   Но он и так был дома. Хогвартс был первым и лучшим домом, какой он знал. И Гарри, и Волдеморт, и Снейп, никому не нужные мальчишки, - все обрели здесь свой дом...
   Теперь Джинни стояла на коленях рядом с раненой девочкой, держа ее за руку. Сделав огромное усилие, Гарри заставил себя двинуться вперед. Ему почудилось, будто Джинни оглянулась, когда он прошел мимо, но он не заговорил и не посмотрел назад.
   Из темноты появилась хижина Хагрида. В окнах не горел свет, Клык не скребся в дверь и не лаял басом, приветствуя гостя. В гости к Хагриду - блеск медного чайника на огне, твердые как камень пирожные, гигантские грубы, огромная бородатая физиономия Хагрида, Рон, которого тошнит слизняками, Гермиона, которая помогает ему спасать Норберта...
   Гарри продолжал идти, и вот он достиг опушки леса. Тут он остановился. Дементоры роем плыли между деревьями; он ощущал их стынь и совсем не чувствовал уверенности, что сможет безопасно миновать их. У него не осталось сил на Патронуса. Он был уже не в силах сдержать дрожь. Получается, умереть не так-то просто. Каждая секунда, когда он мог дышать, запах травы и прикосновение прохладного воздуха к лицу были сокровищами. Подумать только, у людей годы и годы времени, которое можно тратить на все, что угодно, а ему приходилось цепляться за каждую секунду! Одновременно Гарри думал, что не сможет идти дальше, и знал, что должен это сделать. Долгая игра закончилась, снитч пойман, настало время покинуть воздух...
   Снитч. Бессильные пальцы Гарри забрались в мешочек на шее, и он вытащил снитч.
   "Я открываюсь в конце".
   Гарри, дыша быстро и тяжело, уставился на шарик. Теперь, когда ему хотелось, чтобы время шло как можно медленнее, сам он, казалось, прибавил скорость и понимание пришло так быстро, что чудилось, будто оно опередило самое мысль. Это был конец. Момент настал. Он прижал золотистый металл к губам и прошептал:
   - Я скоро умру.
   Металлическая сфера распахнулась. Гарри опустил свою трясущуюся руку, поднял под плащом палочку Драко и пробормотал:
   - Люмос.
   В двух половинках снитча покоился черный камень, по центру которого змеилась трещина. Камень воскрешения разломился по вертикальной линии, символизирующей Бузинную палочку, но треугольник и круг, изображающие плащ и камень, все еще можно было различить.
   И снова Гарри понял, не думая. Возвращать Дары Смерти не имело смысла, потому что он должен был присоединиться к ним. Это не он их нес, это они несли его.
   Гарри закрыл глаза и три раза повернул в руке камень.
   Он знал, что камень сработал, потому что вокруг него послышались тихие звуки: как будто невесомые ноги переступали по веточкам, устилавшим полосу земли, что служила опушкой лесу. Гарри открыл глаза и огляделся.
   Они не были ни привидениями, ни живыми людьми - это было видно. Больше всего они напоминали Риддла, так давно выбравшегося из своего дневника: память, почти вернувшая себе тело. Материальностью уступая живым, но намного превосходя привидения, они приближались к Гарри. И на каждом лице он видел любящую улыбку.
   Джеймс был теперь точно такого же роста, как Гарри. Он был в той одежде, в которой умер, непослушные волосы взъерошены, а очки сидят немного косо, как у мистера Уизли.
   Сириус, высокий и красивый, был молод - Гарри его таким не видел. Он вышагивал с непринужденной грацией, засунув руки в карманы, с широкой улыбкой на лице. Люпин тоже был моложе и гораздо менее обтрепанный, чем в жизни, его шевелюра была гуще и темнее. Казалось, он был рад вернуться в знакомые места, где друзья так часто бродили в юности.
   Но улыбка Лили была ярче всех. Приближаясь к Гарри, откинув за спину свои длинные волосы, она не сводила своих зеленых глаз, так похожих на глаза сына, с лица Гарри, - как будто никогда не смогла бы на него наглядеться.
   - Ты такой смелый.
   Гарри не мог говорить. Его глаза были прикованы к матери, и ему подумалось, что он хотел бы стоять и смотреть на нее вечно, не желая больше ни о чем.
   - Ты уже почти на месте, - произнес Джеймс. - Осталось немного. Мы так... гордимся тобой.
   - Это... больно?
   Ребяческий вопрос сорвался с губ Гарри, прежде чем он успел его удержать.
   - Умирать? Вовсе нет, - ответил Сириус. - Быстрее и легче, чем заснуть.
   - А он захочет все сделать быстро. Он хочет поскорее все закончить, - проговорил Люпин.
   - Я не хотел, чтобы ты умер, - сказал Гарри. Эти слова были произнесены помимо его хотения. - Вы все. Мне так жаль...
   Его слова были в первую очередь обращены к Люпину, Гарри умолял его.
   - ...как раз тогда, когда у тебя появился сын... Римус, мне так жаль...
   - Мне тоже, - сказал Люпин. - Жаль, что я никогда не узнаю его... но Тедди будет знать, почему я умер, и я надеюсь, что он поймет меня. Я пытался сделать так, чтобы мир, в котором он будет жить, стал счастливее.
   Зябкое дуновение, которое, казалось, исходило из самой чащи леса, приподняло волосы на лбу Гарри. Он знал, что они не скажут ему идти дальше, что это должно быть его собственное решение.
   - Вы останетесь со мной?
   - До самого конца, - произнес Джеймс.
   - Они вас не увидят? - спросил Гарри.
   - Мы часть тебя, - откликнулся Сириус. - Для всех остальных мы невидимы.
   Гарри посмотрел на свою мать.
   - Будь рядом со мной, - тихо произнес он.
   И он двинулся в путь. Холод дементоров не коснулся его; он прошел сквозь него со своими спутниками: они были ему как Патронусы. Вместе они миновали заросли старых деревьев, чьи ветви смыкались, чьи узловатые корни переплетались под ногами. В темноте Гарри крепко прижимал к себе полы Плаща, углубляясь все дальше и дальше в лесную чащу. Он не знал, где именно находится Волдеморт, но чувствовал уверенность, что найдет его. Рядом с ним почти бесшумно шагали Джеймс, Сириус, Люпин и Лили, и их присутствие вселяло в него храбрость, и благодаря им он был в состоянии ставить одну ногу впереди другой.
   Тело и разум Гарри, казалось, престранным образом обособились друг от друга: его руки и ноги двигались без его сознательных усилий, как будто он был пассажиром, а не водителем тела, которое скоро должен был покинуть. Мертвые, что сопровождали его через лес, были для него гораздо реальнее, чем живые, оставшиеся в замке. Рон, Гермиона, Джинни и все прочие казались Гарри призраками, пока он, спотыкаясь и оскальзываясь, приближался к концу своей жизни, к Волдеморту...
   Глухой звук и шепот: неподалеку пошевелился еще кто-то живой. Укрытый плащом Гарри замер на месте, оглядываясь вокруг и прислушиваясь, и его родители, Люпин и Сириус остановились тоже.
   - Там кто-то есть, - прошептал неподалеку грубый голос. - У него есть плащ-невидимка. Вдруг это...
   Из-за ближайшего дерева показались две фигуры. Их палочки вспыхнули, и Гарри увидел Яксли и Долохова, которые вглядывались в темноту, как раз туда, где стоял Гарри, его мать, его отец, Сириус и Люпин. Пожиратели Смерти явно ничего не видели.
   - Я точно что-то слышал, - сказал Яксли. - Как ты думаешь, тварь какая-нибудь?
   - Этот псих Хагрид держал здесь кучу всякой живности, - сказал Долохов, бросая взгляд через плечо.
   Яксли посмотрел на часы.
   - Время почти вышло. Час Поттера на исходе. Не придет он.
   - Лучше вернуться, - сказал Яксли. - Узнаем, какие теперь планы.
   И они с Долоховым повернулись и двинулись дальше в чащу леса. Гарри последовал за ними, зная, что они приведут его именно туда, куда он хотел придти. Он посмотрел по сторонам: мать улыбнулась ему, а отец ободряюще кивнул.
   Всего через несколько минут хода Гарри увидел впереди свет, и Яксли и Долохов вышли на прогалину. Гарри узнал это место: некогда здесь обитал чудовищный Арагог. Остатки его обширной паутины все еще были здесь, но Пожиратели Смерти изгнали отсюда орды порождений Арагога, чтобы те сражались на их стороне.
   Посредине горел костер, и его мерцающий свет озарял толпу Пожирателей Смерти, застывших в молчаливом ожидании. Одни из них были все еще в масках и капюшонах, другие открыли лица. Чуть в стороне, отбрасывая огромные тени, сидело двое великанов, чьи жестокие лица были словно грубо вытесаны из камня. Гарри увидел Фенрира: тот украдкой грыз свои длинные ногти; светловолосый здоровяк Раул промакивал кровоточащую губу. Гарри заметил Люциуса Малфоя - вид у него был испуганный и потерянный, - и Нарциссу, во ввалившихся глазах которой застыло мрачное предчувствие.
   Все не сводили глаз с Волдеморта, который стоял, склонив голову, переплетя свои белые кисти поверх Бузинной палочки. Можно было подумать, будто он молится или считает про себя, и Гарри, все еще стоявший на краю поляны, вдруг ни с того ни с сего подумал о ребенке, который играет в прятки и считает, ожидая, пока спрячутся остальные. За головой Волдеморта, по-прежнему извиваясь и кружась, огромная змея Нагини плавала в своей сверкающей зачарованной сфере, похожей на громадный нимб.
   Когда Долохов и Яксли вошли в круг, Волдеморт поднял взгляд.
   - Ни следа, мой господин, - произнес Долохов.
   Выражение лица Волдеморта не изменилось. Его алые глаза, казалось, тлели в свете костра. Медленно он пропустил Бузинную палочку между своими длинными пальцами.
   - Мой господин...
   Это заговорила Беллатриса, которая сидела рядом с Волдемортом, вся растрепанная. На ее лице виднелась кровь, но других повреждений заметно не было.
   Волдеморт поднял руку, приказывая ей умолкнуть, и Беллатриса не произнесла больше ни слова, а только взирала на него в почтительном восторге.
   - Я думал, что он появится, - произнес Волдеморт своим высоким звонким голосом, глядя на языки пламени. - Я ожидал его прихода.
   Никто не заговорил. Казалось, они все испуганы как Гарри: его сердце с размаху колотилось изнутри о ребра, будто вознамерилось сбежать из тела, которое Гарри собирался отбросить. Его ладони были влажными, когда он стянул с себя Плащ-невидимку и запихал его под робу вместе с палочкой. Он не хотел воевать с искушением вступить в бой.
   - Но, как видится, я... ошибся, - произнес Волдеморт.
   - Нет, не ошибся.
   Гарри произнес эти слова как мог громко, изо всех сил, какие у него оставались. Он не хотел, чтобы в его голосе слышался страх. Камень Воскрешения выскользнул из онемелых пальцев Гарри, и, вступая в круг света, краем глаза он увидел, как исчезли его родители, Сириус и Люпин. В тот момент он чувствовал, что никто не важен, только Волдеморт. Они остались вдвоем.
   Но эта иллюзия исчезла так же быстро, как появилась. Великаны взревели, когда Пожиратели Смерти вскочили все как один: послышались крики, ахи, даже смех. Волдеморт застыл на месте, но его алые глаза нашли Гарри, и он смотрел, как Гарри идет к нему. Теперь их разделяло только пламя.
   И тут раздался чей-то крик:
   - Гарри!!! Нет!!!
   Гарри повернулся: Хагрид, скрученный и замотанный, был привязан к дереву по соседству. Он отчаянно пытался высвободиться, и от рывков его массивного тела над головой у него тряслись ветви.
   - Нет, нет!!! Гарри, что ты...
   - Тихо! - рявкнул Роул и, взмахнув палочкой, заставил Хагрида замолчать.
   Беллатриса, вскочив на ноги, переводила нетерпеливый взгляд с Волдеморта на Гарри. Ее грудь высоко вздымалась. Никто не двигался, только танцевали языки пламени, да змея сворачивалась и разворачивалась в своей сверкающей клетке за головой Волдеморта.
   Гарри чувствовал свою палочку у груди, но не сделали и попытки достать ее. Он знал, что змея слишком хорошо защищена, знал, что не успеет он нацелить палочку на Нагини, как его поразят пятьдесят проклятий. Волдеморт и Гарри по-прежнему смотрели друг на друга, и теперь Волдеморт слегка склонил голову набок, изучая стоявшего перед ним подростка. Его безгубый рот скривила на редкость безрадостная улыбка.
   - Гарри Поттер, - тихо произнес он. Его голос было не отличить от треска пламени. - Мальчик, Который Выжил.
   Никто из Пожирателей Смерти не шелохнулся: они ждали. Все ждали. Хагрид все еще пытался освободиться, тяжело дышала Беллатриса, и Гарри вдруг ни с того ни с сего подумал о Джинни, об ее ослепительной красоте, об ее губах, прижавшихся к его губам...
   Волдеморт уже поднял палочку. Голову он все еще держал набок, словно любопытный ребенок, которому охота узнать, что случиться, когда он сделает следующий шаг. Гарри снова посмотрел в алые глаза и пожелал, чтобы все произошло прямо сейчас, быстро, пока он еще в силах стоять, пока он не утратил самообладания, пока он не выдал своего страха...
   Он увидел, как шевельнулся рот, увидел зеленую вспышку, и все исчезло.
  
  
   Глава 35
   Кингз-кросс
  
   Он лежал лицом вниз, внимая безмолвию, в совершенном одиночестве. Никто на него не смотрел. Тут вообще больше никого не было. Он и сам не чувствовал полной уверенности, что находится здесь.
   Много позже - а может, и не "много", и не "позже" - ему подумалось, что он, должно быть, существует не только как развоплощенная мысль, поскольку лежит - да, со всей определенностью лежит - на какой-то поверхности. Значит, он мог ощущать, а то, на чем он лежал, тоже существовало.
   Почти в тот же момент, когда до Гарри это дошло, он осознал, что он голый. Будучи уверен, что здесь никого, кроме него, нет, он этим не обеспокоился, хотя все-таки слегка удивился. Ему подумалось, раз он в состоянии осязать, не получится ли у него и видеть? И, открывая глаза, Гарри понял, что они у него есть.
   Его окутывала светящаяся дымка - такого тумана ему в жизни видеть не приходилось. Не то чтобы клубы тумана скрывали от него окружающее - скорее, клубы тумана еще не успели оформиться в окружающее. Пол, на котором он лежал, вроде бы был белым, ни теплым и ни холодным. Он просто был - как голая плоскость, как опора.
   Гарри сел. И выяснил, что его тело невредимо. Он прикоснулся к лицу: на нем больше не было очков.
   И тут сквозь окружавшую его бесформенную ничтойность до Гарри донесся какой-то шум: негромкое глухое постукивание и хлопки, как будто кто-то бился, пытаясь освободиться. Было в этом шуме что-то жалкое и вместе с тем неподобающее. У Гарри появилось неловкое ощущение, будто он подслушивает нечто тайное и постыдное.
   И впервые пожалел, что неодет.
   Но не успело это желание возникнуть в его голове, как неподалеку появилась мантия. Гарри поднял ее и надел. Одежда была мягкой, чистой и теплой. Просто поразительно: мантия появилась в то же мгновение, как только он того захотел...
   Гарри поднялся и огляделся по сторонам. Не попал ли он некую огромную Нужную Комнату? Чем дольше он глядел, тем больше появлялось всего, на что можно было смотреть. Высоко над ним в солнечном свете блестела огромная стеклянная крыша-купол. Видно, это дворец. Здесь царили покой и тишина, если не считать этого странного постукивания и хныканья: шум доносился из тумана, это было недалеко...
   Гарри медленно обернулся на месте, и окружающее его пространство, казалось, возникло перед его взором: распахнулся просторный зал, светлый и чистый, с прозрачным стеклянным потолком-куполом, намного больше Главного зала Хогвартса. Это зал был совершенно пуст. Гарри был здесь совсем один, не считая...
   Гарри отшатнулся. Он увидел, откуда доносится шум. Его издавало нечто вроде крохотного голого ребенка, который корчился на полу. У него была ободранная шершавая кожа, как будто его освежевали. Содрогаясь и задыхаясь, это существо лежало под сидением, где его оставили, нежеланное, убранное с глаз долой.
   Оно пугало Гарри. Хотя существо было маленьким, слабым и болезненным, Гарри не хотелось подходить к нему. И тем не менее, он медленно приблизился, готовый отскочить в любой момент. Вскоре он стоял так близко, что мог бы и прикоснуться, но он не мог заставить себя сделать это. Чувствовал он себя трусом. Ему надо было успокоить это создание, но оно внушало Гарри отвращение.
   - Ты не сможешь помочь.
   Гарри резко повернулся. К нему шел Альбус Дамблдор, бодрый и с прямой спиной, одетый в развевающуюся темно-синюю мантию.
   - Гарри! - он раскинул руки - и обе его кисти были здоровые, белые и неповрежденные. - Ты замечательный мальчик! Ты храбрый и мужественный человек! Пройдемся?
   Гарри, ошеломленный, последовал за Дамблдором от того места, где лежал, постанывая, освежеванный ребенок, к двум сидениям, которых Гарри до того не заметил. Они стояли чуть поодаль, в свете, льющемся с высокого искрящегося потолка. Дамблдор опустился на одно из сидений, а Гарри упал на другое, не сводя глаз с лица своего старого директора. Длинные серебристые волосы и борода Дамблдора, его пронзительные голубые глаза за стеклами - половинками луны, кривой нос... Все было таким, каким помнил Гарри. Однако...
   - Но вы же умерли, - сказал Гарри.
   - О да, - прозаично согласился Дамблдор.
   - Тогда... Я тоже умер?
   - А! - произнес Дамблдор, улыбаясь еще шире. - В этом-то и вопрос, не так ли? В общем и целом, мой дорогой мальчик, я думаю, что нет.
   Они посмотрели друг на друга. Старик по-прежнему лучился улыбкой.
   - Нет? - повторил Гарри.
   - Нет, - ответил Дамблдор.
   - Но... - Гарри машинально поднял руку к своему шраму, однако того на месте не оказалось. - Но ведь я должен был умереть - я же не защищался! Это входило в мои намерения: дать ему убить меня!
   - И в этом-то, - сказал Дамблдор, - все дело, я полагаю.
   Радость, которую, казалось, излучал Дамблдор, была как свет, как огонь: Гарри никогда раньше не видел человека, который был бы до такой степени, почти ощутимо счастлив.
   - Объясните, - сказал Гарри.
   - Но ты ведь уже знаешь, - сказал Дамблдор и потер большими пальцами друг о друга.
   - Я дал ему убить себя, - произнес Гарри. - Так?
   - Верно, - кивнул Дамблдор. - Продолжай!
   - И та часть его души, что находилась во мне...
   Дамблдор кивнул с еще большим энтузиазмом, понуждая Гарри продолжать, на его лице была широкая улыбка ободрения.
   - ...ей пришел конец?
   - О да! - промолвил Дамблдор. - Да, он ее разрушил. Твоя душа снова цельная и совершенно твоя собственная, Гарри.
   - Но тогда...
   Гарри сделал движение, указывая за спину, туда, где под стулом дрожало маленькое изувеченное создание.
   - Что это, профессор?
   - То, чему ни ты, ни я помочь не можем, - откликнулся Дамблдор.
   - Но если Волдеморт использовал Убивающее Проклятие, - снова начал Гарри, - и на сей раз никто за меня не умер - как же я остался в живых?
   - По-моему, ты знаешь ответ, - произнес Дамблдор. - Подумай еще раз. Вспомни, что он сделал в своем невежестве, в своей жадности и в своей жестокости.
   Гарри подумал. Его взгляд привлекло окружающее пространство. Если они и впрямь находились во дворце, это был странный дворец: здесь небольшими рядами стояли стулья, там и сям виднелись рельсы, и тем не менее он, Дамблдор и чахлое создание под сидением были здесь единственными живыми существами. И тут ответ сам поднялся к его губам - легко, без труда.
   - Он взял мою кровь, - сказал Гарри.
   - Именно! - отозвался Дамблдор. - Он взял твою кровь и с ее помощью заново создал себе живое тело! Твоя кровь течет в его венах, Гарри, защита Лили защищает вас обоих! Он привязывает тебя к жизни, покуда жив сам!
   - Я живу... покуда он жив? Но я думал... Я думал, все наоборот! Я думал, что нам обоим надо умереть? Или это одно и то же?
   Отвлекшись на хныканье и постукивание несчастного создания, Гарри снова бросил на него взгляд.
   - Вы уверены, что мы ничего не можем сделать?
   - Нет никакой возможности помочь.
   - Тогда объясните... дальше, - сказал Гарри, и Дамблдор улыбнулся.
   - Ты был седьмым хоркруксом, Гарри, хоркруксом, который Волдеморт не имел намерения создавать. Он сделал свою душу столь нестойкой, что она разорвалась, когда он совершил неописуемое злодейство, убив твоих родителей и попытавшись убить ребенка. Но то, что бежало из той комнаты, было меньше, чем он думал. Он оставил там не только тело. Часть его стала частью тебя, жертвы, которая осталась в живых.
   И его знание оставалось прискорбно неполным, Гарри! То, чего Волдеморт не ценит, то он не трудится понять. О домашних эльфах и детских сказках, о любви, верности и невинности Волдеморт не знает ничего. И ничего этого он не понимает. Ничего. Все это наделено могуществом превыше его собственного, запредельным могуществом по сравнению с любой магией, - вот та истина, которую он так и не смог воспринять.
   Он взял твою кровь, полагая, что она укрепит его. Он принял в свое тело крохотную частицу волшебства, которым наделила тебя мать, умерев за тебя. Его тело хранит живой ее жертву, и пока это волшебство живо, жива и твоя с Волдемортом последняя надежда.
   Дамблдор улыбнулся Гарри, а тот уставился на него.
   - И вы знали об этом? Вы знали - все это время?
   - Я догадывался. Но обычно мои догадки весьма близки к истине, - со счастливым видом произнес Дамблдор, и собеседники, казалось, долгое время сидели в молчание, пока создание за ними продолжало поскуливать и дрожать.
   - Это не все, - сказал Гарри. - Не все. Почему моя палочка сломала палочку, которую Волдеморт позаимствовал у Люциуса?
   - Здесь я не могу быть уверен.
   - Попробуйте догадаться тогда, - сказал Гарри, и Дамблдор рассмеялся.
   - Что ты должен понять, Гарри, так это то, что ты и лорд Волдеморт вместе вступили в области магии, дотоле неизведанные и неиспытанные. Но вот что, с моей точки, произошло - и ни один мастер волшебных палочек, как я полагаю, не смог бы предсказать этого или объяснить случившееся Волдеморту.
   Как ты уже знаешь, сам того не ведая, лорд Волдеморт, возвращая себе человеческий облик, сделал связь между вами вдвое сильнее. Обрывок его души все еще был связан с тобой, и, желая укрепить себя, он сделал жертву твоей матери частью себя. Будь он в состоянии верно осознать огромную силу этого жертвоприношения, он бы, вероятно, не осмелился взять твою кровь... Но будь он способен понять такие вещи, он не был бы лордом Волдемортом и, может, никогда бы не совершил убийств.
   Итак, закрепив эту двойную связь, соединив ваши судьбы прочнее, чем это когда-либо происходило с двумя волшебниками, Волдеморт решился атаковать тебя с палочкой, сердцевина которой родственна сердцевине твоей палочки. И тут, как мы знаем, произошло нечто странное. Сердцевины начали действовать так, как лорд Волдеморт, который и понятия не имел, что ваши палочки - близнецы, ожидать не мог.
   В ту ночь, Гарри, он испугался сильнее, нежели ты. Ты принял то, что можешь погибнуть, ты даже пошел смерти навстречу - а на это лорд Волдеморт никогда не мог отважиться. Твоя храбрость помогла тебе победить, и твоя палочка оказалась сильнее его палочки. И одновременно с этим между палочками произошло нечто такое, что вторило отношениям между их хозяевами.
   Я полагаю, что твоя палочка в ту ночь впитала в себя часть силы и качеств палочки Волдеморта: можно сказать, что палочка заключала в себе частицу и самого Волдеморта. И твоя палочка узнала его, когда он преследовала тебя, узнала кровного родича и смертельного врага, она направила на него частицу его собственной магии, магии более могущественной, нежели то, на что была способна палочка Люциуса. Теперь твоя палочка хранила и силу твоего огромного мужества, и смертоносный навык самого Волдеморта. Какие шансы были у бедной палочки Люциуса Малфоя?
   - Но если моя палочка была так могущественна, почему у Гермионы получилось сломать ее? - спросил Гари.
   - Мой дорогой мальчик, эти поразительные эффекты проявлялись лишь на Волдеморте, который столь безрассудно соприкоснулся с глубинными законами магии. Лишь направленная на него, была твоя палочка столь необычайно могущественной. В других случаях это была палочка, ничем не отличающаяся от других... хотя и хорошая, я уверен, - благожелательно закончил Дамблдор.
   Гарри долго сидел, погрузившись в размышления. Или, может, прошло всего несколько секунд? Здесь было очень трудно уследить за временем.
   - Он убил меня вашей палочкой.
   - Он не смог убить тебя моей палочкой, - поправил Дамблдор Гарри. - Думаю, мы можем согласиться, что ты не умер - хотя, конечно, - добавил Дамблдор, словно испугавшись, что проявил неучтивость, - я ни в коей мере не преуменьшаю твоих страданий, я понимаю, что тебе было очень тяжело.
   - Но сейчас я чувствую себя замечательно, - сказал Гарри, глядя на свои безукоризненно чистые руки. - А где мы вообще находимся?
   - Я сам собирался спроситься тебя об этом, - произнес Дамблдор, оглядываясь. - Как ты полагаешь, где мы?
   Пока Дамблдор не задал вопрос, Гарри не знал этого. Но теперь, однако, он осознал, что знает ответ.
   - Это похоже, - медленно произнес он, - на вокзал Книгз-кросс. Только тут намного чище и никого нет - ни людей, ни поездов, насколько я вижу.
   - Вокзал Кингз-кросс! - и Дамблдор, не сдерживаясь, тихо рассмеялся. - Право слово, в самом деле?
   - Ну ладно, тогда что это за место, по-вашему? - спросил Гарри, занимая оборонительную позицию.
   - Мой дорогой мальчик, понятия не имею. Это, как говорится, твой праздник.
   Гарри не имел никакого представления, что это значит. От Дамблдора можно было с ума сойти. Гарри сердито уставился на своего собеседника, но затем вспомнил более важный вопрос, нежели их нынешнее местоположение.
   - Дары Смерти... - произнес он и с радостью увидел, что при этих словах улыбка исчезла с лица Дамблдора.
   - Ах, да, - произнес тот. Теперь он даже выглядел слегка обеспокоенным.
   - И?
   Первый раз за все то время, что Гарри знал Дамблдора, тот выглядел не как старик, совсем не как старик. На мгновение Гарри показалось, что тот похож на маленького мальчика, пойманного на проступке.
   - Простишь ли ты меня? - спросил Дамблдор. - Простишь за то, что я не доверял тебе? За то, что не раскрыл всего? Гарри, это лишь оттого, что я боялся, как бы и ты не потерпел поражения там же, где и я. Я страшился, что ты можешь повторить мои ошибки. Я прошу у тебя прощения, Гарри. Теперь-то я понимаю, что как человек ты лучше.
   - О чем вы? - спросил Гарри, несколько напуганный тоном Дамблдора, неожиданными слезами в его глазах.
   - Дары, Дары... - пробормотал Дамблдор. - Мечта отчаявшегося человека!
   - Но они же существуют на самом деле!
   - Да, существуют - опасность, соблазн для глупцов, - отозвался Дамблдор. - Именно таким глупцом я и оказался. Но ты ведь знаешь, правда? У меня нет больше от тебя секретов. Ты знаешь.
   - Что я знаю?
   Дамблдор повернулся всем телом, чтобы посмотреть в лицо Гарри, в его блестящих голубых глазах все еще сверкали слезы.
   - Повелитель Смерти, Гарри, Повелитель Смерти! Чем я, в конечном итоге, лучше Волдеморта?
   - Ну конечно, лучше, - сказал Гарри. - Конечно! Как вы можете задавать такой вопрос? Вы никогда не убивали, если могли этого избежать!
   - Верно, верно, - произнес Дамблдор - он был как дитя, ищущее ободрения. - Но я тоже искал способ подчинить себе смерть, Гарри.
   - Не так, как он, - откликнулся Гарри. Как странно теперь, после того, как он был так зол на Дамблдора, сидеть здесь, под высоким потолком-куполом и защищать Дамблдора от него самого. - Дары, не хоркруксы.
   - Дары... - пробормотал Дамблдор, - не хоркруксы. Именно так.
   Наступила тишина. Существо позади них хныкало, но Гарри больше не оглядывался.
   - Гриндельвальд тоже их искал? - спросил он.
   Дамблдор на мгновение смежил веки и кивнул.
   - Именно это в первую очередь и привлекло нас друг к другу, - негромко проговорил он. - Двое умных высокомерных юношей, одержимых одной и той же идеей. Он хотел приехать в Годрикс-холлоу, как ты, я уверен, догадался, из-за могилы Игнотуса Певерелла. Он хотел познакомиться с местом, где скончался третий из братьев.
   - Так это правда? - спросил Гарри. - Все это правда? Братья Певереллы...
   - Братья Певереллы были теми самыми тремя братьями, о которых шла речь в сказке, - сказал Дамблдор, кивнув. - О да, я так думаю. А случилось ли им встретить Смерть на одинокой тропе... По-моему, более вероятно, что братья Певереллы были просто-напросто даровитыми и грозными волшебниками, которые смогли создать эти могущественные предметы. А история о том, что это Дары самой Смерти, кажется мне легендой из тех, что возникают вокруг подобных творений.
   Как ты теперь знаешь, Плащ много столетий передавался от отца к сыну, от матери к дочери - вплоть до последнего ныне живущего потомка Игнотуса, который, подобно своему предку, появился на свет в деревне Годрикс-холлоу.
   Дамблдор улыбнулся Гарри.
   - Это я?
   - Ты. Я полагаю, ты догадался, почему Плащ оказался у меня в ту ночь, когда погибли твои родители. Джеймс показал мне его всего за несколько дней до того. Тогда я понял, кто стоял за многими проступками в школе! Я едва верил своим глазам. И попросил Джеймса дать мне Плащ на время - чтобы изучить его. К тому времени я уже давно отказался от своей мечты собрать вместе все Дары, но я не мог устоять, не мог отказаться от возможности познакомиться с ним поближе... Это был Плащ, подобного которому я прежде не встречал: невероятно древний, совершенный во всех отношениях... а потом твой отец скончался, и у меня оказалось на руках целых два Дара!
   В его голосе слышалась невыносимая горечь.
   - Плащ бы не спас родителей, - быстро произнес Гарри. - Волдеморт знал, где они находятся. Плащ не защитил бы маму и папу от проклятия.
   - Верно, - вздохнул Дамблдор. - Верно...
   Гарри ждал, но Дамблдор молчал, и потому Гарри решил подтолкнуть его.
   - Значит, когда вы увидели Плащ, вы уже не стремились найти Дары?
   - О да, - еле слышно проговорил Дамблдор. Казалось, ему стоило усилий смотреть в глаза Гарри. - Ты знаешь, что произошло. Ты знаешь. Но ты не можешь презирать меня сильнее, чем я презираю себя сам.
   - Но я не презираю вас...
   - Тебе бы следовало, - сказал Дамблдор и сделал глубокий вдох. - Ты знаешь тайну моей сестры, знаешь об ее нездоровье, причиной которому - те магглы, знаешь, какой она стала. Как мой бедный отец искал мести и заплатил за это, умерев в Азкабане. Как моя мать пожертвовала жизнью, чтобы заботиться об Ариане.
   Меня это бесило, Гарри.
   Дамблдор произнес это холодно и без обиняков. Теперь он смотрел поверх головы Гарри куда-то в даль.
   - Я был талантливый, я был блестящий. Я хотел спастись от всего этого. Хотел сиять, хотел славы.
   - Пойми меня правильно, - продолжал Дамблдор - его лицо перечеркнула боль, он теперь снова казался стариком, - я любил их. Любил родителей, брата и сестру. Но я был эгоистом, Гарри, много эгоистичнее, чем ты - ведь ты человек на диво самоотверженный - в состоянии себе представить.
   И вот, когда скончалась моя мать и на меня легла ответственность за повредившуюся сестру и своевольного брата, я вернулся к себе в деревню исполненный гнева и горечи. Мне казалось, что я в ловушке, что моя жизнь пропала напрасно! И вот тогда-то и появился он...
   Дамблдор снова посмотрел прямо в глаза Гарри.
   - Гриндельвальд. Ты, Гарри, даже представить себе не можешь, как его идеи захватили и воспламенили меня: магглы, приведенные к подчинению, мы, волшебники, празднуем триумф, а Гриндельвальд и я, - славные юные лидеры этой революции.
   Да, конечно, у меня были сомнения. Я заглушал свою совесть пустословием. Ведь все это - для большего блага, и если кто-то и пострадает, то любой урон будет искуплен сторицей благом для волшебником. Знал ли я в глубине сердца, кем был Геллерт Гриндельвальд? Думаю, что знал, но закрывал на это глаза. Если бы планы, которые мы с ним разрабатывали, исполнились, все мои мечты обрели бы реальность.
   А в самой сердцевине наших замыслов были Дары Смерти. Как они влекли его, как они влекли нас обоих! Непобедимая волшебная палочка, оружие, которое приведет нас к власти! Камень Воскресения... для Гриндельвальда, хотя я и делал вид, что не знаю об этом, Камень означал армию инфери! А для меня, должен сознаться, он означал возвращение родителей и то, что ответственность за сестру будет снята с моих плеч.
   И Плащ... почему-то, Гарри, о нем мы говорили меньше. Мы оба могли неплохо скрыть себя и без помощи Плаща, суть его волшебства, конечно, в том, что он может защищать и оберегать не только своего владельца, но и других людей. Я думал, что если нам случится найти Плащ, под ним можно было бы прятать Ариану, но в основном интерес к Плащу заключался в том, что он был третьим из Даров: ведь легенда гласила, что человек, собравший все три Дара, поистине станет повелителем смерти. Что для нас означало - непобедимым.
   Непобедимые повелители смерти, Гриндельвальд и Дамблдор! Два месяца безумия, жестоких грез и пренебрежения единственными оставшимися у меня родными людьми.
   А потом... ты знаешь, что произошло. Реальность вернулась в виде моего грубого, необразованного и бесконечно более привлекательного брата. Я не желал слышать правду, когда он кричал на меня. Не хотел слышать, что я не могу отправиться на поиски Даров, прихватив с собой болезненную и неспокойную сестру.
   Спор перерос в стычку, Гриндельвальд сорвался. И то, что я всегда в нем ощущал - хотя и делал вид, будто ничего такого нет, - вдруг обрело жуткое бытие. И Ариана... после того, как мама столько заботилась о ней и ее оберегала... лежала на полу мертвая.
   Дамблдор судорожно вздохнул и заплакал по-настоящему. Гарри потянулся к нему и обрадовался, обнаружив, что может прикоснуться к нему. Он крепко сжал руку Дамблдора, и тот постепенно овладел собой.
   - Итак, Гриндельвальд бежал, что любой мог предвидеть, но не я. Он исчез, вместе со своими планами по захвату власти, замышляя мучить магглов, исчез вместе с мечтами о Дарах Смерти, мечтами, в которых я его поддерживал и ободрял. Он бежал, а мне пришлось хоронить сестру и учиться жить с моей виной и невыносимой скорбью - ценой моего позора.
   Шли годы. О Гриндельвальде ходили разные слухи. Говорили, будто он обзавелся волшебной палочкой невероятной силы. А мне тем временем предложили пост министра магии - да не один раз, а несколько. Естественно, я отказался. Я знал, что если речь идет о власти, на меня полагаться нельзя.
   - Но вы были бы намного, намного лучше, чем Фадж или Скримджер! - не выдержал Гарри.
   - В самом деле? - тяжело спросил Дамблдор. - Не уверен. Я еще очень молодым человеком узнал, что власть - это моя слабость и мое искушение. Странное дело, Гарри: кажется, власть лучше всего идет тем, кто никогда за ней не гонится. Тем, кто подобно тебе, обретает власть не по своей воле, принимает ее лишь потому, что так надо, - и кто, к своему изумлению, обнаруживает, что им по плечу эта ноша.
   Хогвартс - вот самое безопасное для меня место. Надеюсь, что я был хорошим учителем...
   - Вы были самым лучшим...
   - Ты очень добр, Гарри. Но пока я занимался обучением юных волшебников, Гриндельвальд собирал армию. Говорили, он опасался меня. Наверное, так оно и было, но, по-моему, я боялся его гораздо сильнее.
   - О нет, я боялся не смерти, - произнес Дамблдор в ответ на вопросительный взгляд Гарри. - Не того, что он мог сделать со мной посредством магии. Я знал, что мы были ровней в мастерстве - может, я даже был чуточку лучше. Правды, вот чего я боялся. Видишь ли, я так и не узнал, кто из нас в той последней ужасной схватке сотворил проклятие, которое убило сестру. И назови меня трусом, Гарри, ты был бы прав. Превыше всего я боялся узнать, что это я стал причиной ее смерти - не из-за своего высокомерия и глупости, а нанеся удар, который отнял у нее жизнь.
   Думаю, он знал об этом, думаю, он знал, что меня страшит. Я до последнего пытался отсрочить нашу встречу, но потом настал момент, когда было бы слишком постыдно сопротивляться дальше. Гибли люди, а его, казалось, ничто не могло остановить, и мне пришлось сделать то, что я мог.
   Ты знаешь, что произошло после. Я выиграл в поединке и стал владельцем той самой палочки.
   Снова наступила тишина. Гарри не стал спрашивать, узнал ли Дамблдор, от чьей руки погибла Ариана. Он не хотел этого знать и еще меньше хотел, чтобы Дамблдору пришлось рассказывать об этом Гарри. Наконец Гарри понял, что увидел бы Дамблдор в зеркале Эризед и почему он так хорошо понимал привлекательность зеркала для Гарри.
   Они долго сидели в молчании, и хныканье существа за ними уже почти не отвлекало Гарри.
   Наконец он произнес:
   - Гриндельвальд пытался помешать Волдеморту отправиться за палочкой. Понимаете, он солгал, сделал вид, будто у него этой палочки никогда не было.
   Дамблдор кивнул, глядя на свои колени, на его кривом носу все еще поблескивали слезы.
   - Говорят, по прошествии времени он раскаялся - там, в своей камере в Нурменгарде. Надеюсь, что это правда. Мне хотелось бы думать, что он осознал весь ужас и позор того, что совершил. Возможно, эта ложь, предназначенная Волдеморту, была попыткой как-то искупить вину... помешать Волдеморту добраться до одного из Даров...
   - ...или, быть может, не дать ему проникнуть в вашу могилу? - предположил Гарри, и Дамблдор промокнул глаза.
   После еще одной короткой паузы Гарри сказал:
   - Вы пытались воспользоваться Камнем Воскресения.
   Собеседник кивнул.
   - Когда я нашел Камень, после стольких лет, спрятанный в заброшенном доме Гонтов, Дар, которого я желал сильнее всего - хотя в юности у меня были другие на то причины... я потерял голову, Гарри. У меня совершенно вылетело из головы, что это хоркрукс, что на кольцо непременно наложено проклятие. Я схватил его, надел на палец и мгновение надеялся, что сейчас увижу Ариану, и мать, и отца и скажу им, что мне ужасно, ужасно жаль...
   Каким же глупцом я был, Гарри. За столько лет я ничему не научился. Я был недостоин собрать все Дары Смерти, об этом свидетельствовал не один случай, и вот последнее доказательство.
   - Но почему? - спросил Гарри. - Это же естественно! Вы хотели снова увидеть их. Что тут плохого?
   - Быть может, лишь один человек на миллион может собрать Дары, Гарри. Меня хватило лишь на то, чтобы владеть самым незначительным из них, наименее необычным. Я годился лишь на то, чтобы владеть Бузинной Палочкой - и не хвастаться ею, не убивать с ее помощью. Мне было дозволено приручить ее и использовать, потому что я взял ее не для того, чтобы получить что-то для себя, а для того, чтобы защитить от нее других.
   Но Плащ я взял лишь из суетного любопытства, и потому для меня он никогда не работал так, как для тебя, его истинного владельца. Камнем бы я воспользовался, чтобы насильно вернуть тех, кто уже обрел мир, а не для того, чтобы обрести подмогу в самопожертвовании, как поступил ты. Ты достоин владеть Дарами.
   Дамблдор похлопал Гарри по руке, и Гарри посмотрел на старика и улыбнулся - он ничего с собой поделать не мог. Да как можно было продолжать сердиться на Дамблдора?
   - Но зачем же вам надо было так все усложнять?
   Дамблдор улыбнулся дрожащими губами.
   - Боюсь, Гарри, я рассчитывал на то, что мисс Грейнджер замедлит твое продвижение. Я опасался, как бы твоя горячая голова не взяла вверх над твоим добрым сердцем. Я боялся, что если сразу дать тебе все факты, ты попытаешься завладеть Дарами так же, как я - не вовремя и по неправильным резонам. Я хотел, чтобы обладание ими не повредило тебе, - если тебе случиться получить их. Ты - настоящий повелитель смерти, потому что истинный ее повелитель не стремится убежать от Смерти. Он принимает то, что он должен умереть, и понимает, что в жизни есть многое, что гораздо хуже смерти.
   - А Волдеморт так ничего и не узнал о Дарах?
   - Думаю, что так, ведь он не опознал Камень Воскресения и превратил его в хоркрукс. Но даже если бы он знал о Дарах, Гарри, я не думаю, что он бы ими заинтересовался, разве что палочкой. Вряд ли бы он решил, что ему нужен Плащ, а если говорить о камне, кого бы он желал вернуть из мертвых? Он боится мертвых. Он не любит.
   - Но вы ведь ожидали, что он отправится за палочкой?
   - Я был уверен, что Волдеморт попытается ее найти, с тех самых пор, когда твоя палочка победила его палочку на кладбище Малого Ханглтона. Сначала он опасался, что ты победил его благодаря превосходству навыков. Но похитив Олливандера, Волдеморт, однако, узнал о существовании сердцевин-близнецов. Он решил, что это все объясняет. Однако палочка, которую он позаимствовал, оказалась ничем не лучше! И вот Волдеморт, вместо того, чтобы задать себе вопрос, какому твоему качеству твоя палочка обязана своей силой, каким даром ты обладаешь - и какого он лишен, отправился за палочкой, которая, как говорят, побеждает все прочие. Для него Бузинная Палочка стала навязчивой идей - Волдеморт был одержим ею так же, как он был одержим тобой. Он верит, будто Бузинная Палочка избавляет его от последней слабости и делает его поистине непобедимым. Бедный Северус...
   - Если вы планировали погибнуть от руки Снейпа, то, по вашему замыслу, он и должен был оказаться владельцем Бузинной Палочки?
   - Признаю, что таково было мое намерение, - произнес Дамблдор, - но ведь все вышло не так, как я рассчитывал, верно?
   - Да, не так, - сказал Гарри. - Эта часть плана не сработала.
   Существо за ними дергалось и стонало, и Гарри и Дамблдор долго - дольше, чем раньше, - сидели молча. Осознание того, что должно было случиться дальше, медленно овладевало Гарри, словно на него бесшумно опускался снег.
   - Я должен вернуться, да?
   - Это тебе решать.
   - У меня есть выбор?
   - О да, - улыбнулся ему Дамблдор. - Ты ведь сказал, что мы на вокзале Кингз-кросс? Полагаю, что если ты примешь решение не возвращаться, то сможешь... как это сказать?.. сесть на поезд.
   - И куда он меня отвезет?
   - Туда, - просто ответил Дамблдор.
   Снова молчание.
   - У Волдеморта Бузинная Палочка.
   - Верно. Волдеморт владеет Бузинной Палочкой.
   - Но вы хотите, чтобы я вернулся?
   - Я думаю, - сказал Дамблдор, - что если ты решишь вернуться, есть вероятность, что от него удастся избавиться раз и навсегда. Обещать этого я не могу. Но я знаю одно, Гарри: тебя возвращение сюда будет пугать меньше, чем его.
   Гарри снова бросил взгляд на освежеванное существо, которое дрожало и задыхалось в тени дальнего сидения.
   - Не жалей мертвых, Гарри. Жалей живых и сильнее всего тех, кто живет без любви. Если ты вернешься, то сможешь сделать так, чтобы меньше душ было искалечено, меньше семей распалось. Если это кажется тебе достойной целью, тогда мы можем проститься на время.
   Гарри кивнул и вздохнул. Покинуть это место было бы намного легче, чем войти в лес, но здесь было так тепло, светло и мирно, а он знал, что должен вернуться к боли и страху новых потерь. Он поднялся, и Дамблдор последовал его примеру, и долгий миг они смотрели друг на друга.
   - Скажите мне напоследок одно, - сказал Гарри. - Это на самом деле? Или все происходит у меня в голове?
   Дамблдор одарил его ослепительной улыбкой, и его голос прозвучал для Гарри громко и звучно, хотя сияющий туман, опускаясь, уже скрыл его фигуру.
   - Конечно, Гарри, все происходит у тебя в голове, но с какой стати это означает "не на самом деле"?
  
  
   Глава 36
   Изъян в плане
  
   Гарри снова лежал на земле лицом вниз. Запах леса наполнил его ноздри. Он ощущал, что щекой упирается в холодную твердую землю, а дужка очков, которые при падении сбились на сторону, врезалась в висок. У него ныло все тело, а то место, куда ударило Убивающее Проклятие, болело так, будто туда двинули бронированным кулаком. Он не пошевелился, но остался лежать, где упал, с левой рукой, выгнутой под неестественным углом, с приоткрытым ртом.
   Гарри ожидал криков ликования и триумфа по поводу своей смерти, но вместо этого до него донеслись торопливые шаги, тихие голоса и заботливый шепот:
   - Мой господин... мой господин...
   Это был голос Беллатрисы, и говорила она так, словно звала возлюбленного. Гарри не посмел открыть глаза, но обратился за помощью к остальным органам чувств, чтобы выяснить, насколько серьезно его положение. Он понял, что палочка по-прежнему у него за пазухой: он чувствовал ее между собой и землей. Небольшой амортизирующий эффект в районе желудка подсказал ему, что Плащ, скрытый от постороннего взгляда, тоже никуда не делся.
   - Мой господин...
   - Довольно, - раздался голос Волдеморта.
   Снова шаги: несколько людей расходились от одного и того же места. Снедаемый желанием понять, что происходит и почему, Гарри на миллиметр приоткрыл глаза.
   Кажется, Волдеморт поднимался на ноги. Несколько Пожирателей Смерти поспешно отодвигались от него, возвращаясь к стоявшим по краю поляны. Рядом осталась одна Беллатриса, она стояла на коленях рядом с Волдемортом.
   Гарри снова закрыл глаза и поразмыслил над увиденным. Пожиратели Смерти столпились вокруг Волдеморта, который вроде бы упал на землю. Что-то произошло, когда его Убивающее Проклятие поразило Гарри. Может, Волдеморт тоже лишился чувств? Похоже на то. Оба они ненадолго потеряли сознание, а теперь пришли в себя...
   - Мой господин, позвольте мне...
   - Я не нуждаюсь в помощи, - холодно произнес Волдеморт, и хотя Гарри ничего не мог видеть, ему представилось, как Беллатриса отдергивает протянутую руку. - Мальчишка... Мальчишка мертв?
   На поляне наступила полная тишина. Никто не подошел к Гарри, но он чувствовал взгляды всех, кто тут был; ему показалось, что эти взгляды еще сильнее вдавили его в землю, и Гарри испугался, как бы у него не дернулись палец или веко.
   - Ты, - произнес Волдеморт, раздался громкий удар, и кто-то тихонько вскрикнул от боли. - Осмотри его. И скажи мне, мертв ли он.
   Гарри не знал, кого послали удостовериться в его смерти. Ему ничего не оставалось, кроме как лежать в ожидании, чувствуя, как предательски колотится сердце, и в то же время зная, - пусть даже это было слабое утешение, - что Волдеморт опасается приблизиться к нему, что Волдеморт подозревает: не все пошло по плану...
   Руки, мягче, чем ожидал Гарри, коснулись его лица и проверили сердце. Он слышал быстрое дыхание женщины, чувствовал биение ее жизни рядом со своим телом.
   - Драко жив? Он в замке?
   Шепот был еле слышен, ее губы были в дюйме от его уха, ее голова склонилась так низко, что длинные волосы закрывали лицо от зрителей.
   - Да, - выдохнул Гарри в ответ.
   Он ощутил, как рука женщины сжалась у него на груди: ее ногти вонзились в него. Затем она убрала руку. Она сидела на земле.
   - Он мертв! - произнесла Нарцисса Малфой, обращаясь к смотревшим.
   И вот теперь они закричали, завопили, торжествуя, затопали ногами, и сквозь веки Гарри увидел праздничные алые и серебряные огни, взлетавшие в воздух.
   По-прежнему изображая распростертого на земле мертвеца, Гарри понял, что произошло: Нарцисса знала, что ей позволят вступить в Хогвартс и разыскать сына лишь в рядах армии победителей. Ей было все равно, победит Волдеморт или нет.
   - Видите? - пронзительно прокричал Волдеморт, перекрывая шум. - Гарри Поттер мертв от моей руки, и никто из живущих мне теперь не страшен! Смотрите! Круцио!
   Гарри ожидал этого, он знал, что его телу не дадут лежать на земле неоскверненным, его подвергнут унижению, чтобы отпраздновать победу Волдеморта. Гарри подбросило в воздух, и ему понадобилась вся решимость, чтобы не шевельнуться. Однако боль, которую он ожидал, не пришла. Он взмыл в воздух - единожды, дважды, трижды. Очки слетели, и Гарри почувствовал, что палочка под робой проскользнула чуть дальше; но он заставил себя оставаться безжизненным и вялым, и когда он наконец упал на землю, поляну огласили глумливые крики и смех.
   - А теперь, - произнес Волдеморт, - мы отправимся в замок и покажем им, что стало с их героем. Кто потащит тело? Нет... Погодите...
   Снова раздался смех, и через несколько мгновений Гарри ощутил, что земля ходит под ним ходуном.
   - Ты его понесешь, - сказал Волдеморт. - В твоих руках его будет замечательно хорошо видно, правда? Поднимай своего дружка, Хагрид. И очки, надень на него очки, а то его не узнают...
   Кто-то нахлобучил очки обратно на лицо Гарри с излишней силой, но с земли его подняли на диво бережные огромные руки. Гарри ощущал, как вздрагивает Хагрид - его сотрясали могучие рыдания. Когда Хагрид поднял его на руки, на Гарри закапали огромные слезины, но Гарри не осмелился ни словом, ни движением дать понять Хагриду, что он пока еще жив.
   - Вперед, - скомандовал Волдеморт, и Хагрид, спотыкаясь, побрел сквозь густые заросли, обратно через лес.
   В темноте ветви цеплялись за волосы и одежду Гарри, но он оставался неподвижным, отвесив челюсть, закрыв глаза, а Пожиратели Смерти перекликались вокруг них, и пока Хагрид всхлипывал, ослепнув от слез, никто не смотрел на Гарри Поттера и не видел, как бьется жилка на его беззащитной шее...
   Следом за Пожирателями Смерти ломилась пара гигантов; Гарри слышал, как трещат и валятся деревья; великаны подняли такой шум, что птицы с криками взлетали в небо, они заглушили даже глумливый хор Пожирателей Смерти. Торжествующая процессия двигалась по направлению к открытом месту, и через некоторое время Гарри понял, что сквозь веки проникает все больше света: деревья редели.
   - Бэйн!!!
   От неожиданного рыка Хагрида Гарри едва не распахнул глаза.
   - Что, рады вы, рады, что не дрались, трусливое вы стадо одров? Рады, что Гарри Поттер... у...умер..!?
   Хагрид больше не мог говорить, заново разразившись слезами. Гарри задумался, сколько кентавров наблюдает за шествием, но не решился открыть глаза, чтобы взглянуть. Проходя мимо кентавров, кое-кто из Пожирателей Смерти выкрикивал оскорбления в их сторону. Вскоре воздух стал не таким спертым, и Гарри понял, что они достигли опушки леса.
   - Стой.
   Гарри подумал, что Хагрида, должно быть, заставили повиноваться приказу Волдеморта, потому что он слегка покачнулся. И пока они стояли, на них нахлынул холод, и Гарри услышал шумное дыхание дементоров, что стояли на страже между деревьями. Теперь они были ему не страшны.
   Он остался жив, и это знание горело внутри него, как талисман против дементоров, словно олень его отца нес стражу в его сердце.
   Кто-то прошел рядом, и когда он мгновение спустя заговорил, Гарри понял, что это сам Волдеморт. Его голос был усилен магией, так что разносился по всей округе, грохоча в барабанных перепонках Гарри:
   - Гарри Поттер мертв. Он был убит, когда пытался удрать, когда пытался спастись - в то время как вы отдавали за него свои жизни. Мы принесли вам его тело в доказательство того, что вашего героя больше нет.
   Исход битвы решен. Вы лишились половины своих бойцов. Мои Пожиратели Смерти превосходят вас числом, а Мальчик, Который Остался Жив, - мертв. Больше не будет войны. Все, кто продолжит сопротивляться - мужчина, женщина или ребенок, - будут уничтожены, равно как и все члены их семей. Выйдите теперь из замка, встаньте передо мной на колени, и получите пощаду. Ваши родители и дети, ваши братья и сестры будут жить и получат прощение, и вы будете жить со мной в новом мире, который мы создадим вместе.
   В замке и вокруг него наступила тишина. Волдеморт был так близко к Гарри, что тот больше не осмеливался открыть глаза.
   - Пошли, - произнес Волдеморт, и Гарри услышал, как тот двинулся вперед. Хагрида заставили последовать за Волдемортом. Тут Гарри самую чуточку приоткрыл глаза, и увидел, что впереди них выступает Волдеморт, а на плечах у него покоится огромная змея Нагини, уже без своей волшебной оболочки. Но у Гарри не было возможности извлечь свою палочку, спрятанную под мантией: это бы заметили Пожиратели Смерти, которые шли по обе стороны сквозь медленно рассеивавшуюся темноту...
   - Гарри... - всхлипывал Хагрид. - Ох, Гарри... Гарри...
   Гарри крепко-накрепко закрыл глаза. Он знал, что они приближаются к школе, и теперь напрягал слух, пытаясь расслышать сквозь ликующие крики Пожирателей Смерти и шум их шагов хоть какие-то звуки, доносящиеся из замка.
   - Стоп.
   Пожиратели Смерти остановились; Гарри слышал, как они расходятся, образуя строй, обращенный к распахнутым дверям парадного входа в школу. Сквозь веки сочилось красноватое свечение: значит, свет падал на него из вестибюля. Он ждал. Сейчас люди, ради которых он пытался умереть, увидят его мертвым на руках у Хагрида.
   - Нет!!!
   Крик оказался еще страшнее, потому что Гарри никогда не ожидал и вообразить себе не мог, что профессор Мак-Гонагалл может так кричать. Он услышал, как неподалеку рассмеялась другая женщина, и понял, что Беллатриса упивается отчаянием Мак-Гонагалл. Он бросил взгляд украдкой и увидел, что из дверей появляются люди: те, кто остался жив, выходили на лестницу, чтобы взглянуть на победителей и самим убедиться в смерти Гарри. Он видел, что Волдеморт стоит чуть впереди, поглаживая голову Нагини белым пальцем. Гарри снова закрыл глаза.
   - Нет!
   - Нет!
   - Гарри! Гарри!!!
   Голоса Рона, Гермионы и Джинни были еще хуже, чем голос Мак-Гонагалл; Гарри ничего так не хотелось, как закричать в ответ, но он заставил себя молчать. Это было, как будто спустили курок: все, кто вышел из замка, принялись выкрикивать оскорбления Пожирателям Смерти, но тут...
   - МОЛЧАНИЕ! - воскликнул Волдеморт, что-то грохнуло, блеснула яркая вспышка, и воцарилось насильственное молчание. - Все кончено! Положи мне его под ноги, Хагрид, ему там самое место!
   Гарри почувствовал, как его опускают на траву.
   - Видите? - произнес Волдеморт, и Гарри почувствовал, как тот ходит туда-сюда вдоль его тела. - Гарри Поттер мертв! Теперь поняли, обманутые? Он был ничем, просто мальчишка, который рассчитывал, что другие пожертвуют собой ради него!
   - Он побил тебя! - воскликнул Рон, и чары исчезли, и защитники Хогвартса снова закричали, но через секунду снова раздался грохот - еще громче - и их голоса снова смолкли.
   - Он был убит, когда пытался улизнуть с замковых угодий, - произнес Волдеморт - в его голосе слышалось удовольствие от этой лжи, - убит, когда пытался спасти свою шкуру...
   Но тут Волдеморт прервался. Гарри услышал звуки стычки, крик, еще один удар, увидел вспышку, и до него донесся стон боли; Гарри открыл глаза на бесконечно малую величину. Кто-то отделился от толпы и бросился на Волдеморта: Гарри увидел, как тело упало на землю. Обезоружив нападавшего, Волдеморт отбросил его палочку в сторону и рассмеялся.
   - И кто это? - произнес он голосом, похожим на тихий змеиный шип. - Кто вызвался продемонстрировать, что происходит с теми, кто продолжает сражаться, когда битва проиграна?
   Беллатриса издала довольный смешок.
   - Это Невилл Лонгботтом, мой господин! Юнец, который доставил Карроу столько хлопот! Сын тех самых авроров, помните?
   - Ах да, припоминаю, - произнес Волдеморт, глядя на Невилла, который с трудом поднимался на ноги, обезоруженный и лишенный всякой защиты, стоя на полосе ничьей земли между уцелевшими защитниками замка и Пожирателями Смерти.
   - Но ты ведь чистой крови, не так ли, мой храбрый мальчик? - спросил Волдеморт у Невилла, который стоял лицом к нему, сжав безоружные руки в кулаки.
   - Ну и что с того? - громко произнес Невилл.
   - Ты выказал силу духа и отвагу и происходишь из благородного семейства. Из тебя получится весьма ценный Пожиратель Смерти.
   - Я встану на твою сторону, когда ад замерзнет, - ответил Невилл. - Армия Дамблдора! - крикнул он, и стоявшие откликнулись: кажется, волдемортовы чары тишины не могли с ними справиться.
   - Очень хорошо, - произнес Волдеморт, и Гарри ощутил, что в его вкрадчивом голосе таится еще больше опасности, нежели в самом могущественном проклятии. - Если таков твой выбор, Лонгботтом, мы вернемся к первоначальному плану.
   И негромко произнес:
   - Это падет на твою голову.
   Гарри, который все еще смотрел сквозь ресницы, увидел, как Волдеморт взмахнул своей волшебной палочкой. И через несколько секунд из одного из разбитых окон замка в утренний сумрак вылетело нечто, напоминающее уродливую птицу, и упало в руку Волдеморту. Он встряхнул покрытый плесенью предмет за кончик, и тот закачался: это была Отборочная Шляпа, пустая и поношенная.
   - Больше в Школе Хогвартс не будет Отбора, - произнес Волдеморт. - Больше не будет колледжей. Эмблемы, гербов и цвета моего благородного предка, Салазара Слизерина... этого будет довольно всем. Не так ли, Невилл Лонгботтом?
   И Волдеморт указал палочкой на Невилла, который застыл неподвижно, а затем нахлобучил ему шляпу до носа. Защитники замка пошевелились, но все Пожиратели Смерти как один вскинули свои палочки, удерживая их.
   - Сейчас на примере Невилла я продемонстрирую, что бывает с тем, у кого хватает глупости продолжать сопротивляться мне, - проговорил Волдеморт, и от взмаха его палочки Отборочная Шляпа занялась пламенем.
   Вопли огласили рассвет, Невилл горел, пригвожденный к месту, не в силах шевельнутся, и Гарри не мог этого вынести. Он должен что-то сделать!
   И в это самое мгновение произошло сразу несколько событий.
   С дальних замковых угодий донеслись крики, как будто сотни людей вырвались из-за невидимых стен и бросились к замку, издавая громкий боевой клич. И тут же неуклюжий Гроп показался из-за замка и завопил "Хаггер!!!". На его крик великаны Волдеморта откликнулись ревом. Они бросились на Гропа как слоны, так что земля задрожала. Тут раздался стук копыт и звон тетивы, и в Пожирателей Смерти вдруг полетели стрелы, и те, расстроив ряды, закричали от изумления. Гарри выдернул Плащ-невидимку из-под одежды, накинул его на себя и вскочил на ноги. Невилл уже не стоял неподвижно.
   Одним стремительным ловким движением Невилл освободился от Связующего Проклятия, пылающая шляпа упала с него, и из нее Невилл выдернул что-то серебристое с искрящейся, изукрашенной рубинами рукоятью...
   Взмах серебряного лезвия было не расслышать за ревом приближающейся толпы, столкновением великанов и топотом стада кентавров, но все глаза были прикованы к нему. Одним-единственным ударом Невилл обезглавил огромную змею, и ее голова взлетела высоко в воздух, сверкая в свете, льющемся из вестибюля. Рот Волдеморта был распахнут, но его крика ярости никто не слышал, и тело змеи глухо ударилось о землю у его ног.
   Скрытый Плащом-невидимкой, Гарри быстро поставил волшебную защиту между Невиллом и Волдемортом. Тут все заглушил крик Хагрида.
   - Гарри!! - завопил Хагрид. - Гарри!!! Где Гарри?
   И воцарилась полная неразбериха. Под натиском кентавров Пожиратели Смерти бросились врассыпную, все ощущали, как дрожит под поступью великанов земля, все ближе грохотали неизвестно откуда взявшиеся подкрепления; Гарри увидел, как огромные крылатые создания парят над головами Волдемортовых великанов: это были фестралы и гиппогриф Клюв, которые целились великанам в глаза, пока Гроп лупил их и колотил. И вот уже волшебники, защитники Хогвартса и Пожиратели Смерти, все вместе вынуждены вернуться в замок. Гарри выстреливал сглазами и проклятьями во всех подряд Пожирателей Смерти, какие попадались ему на глаза, и те оседали на землю, не понимая, кто или что поразило их, и их тела попирали отступающие в замок. Гарри, по-прежнему скрытого Плащом-невидимкой, внесло в вестибюль. Он искал Волдеморта и увидел его в конце зала: рассыпая палочкой заклинания направо и налево, он пятился в Главный Зал, продолжая выкрикивать приказы своим приверженцам; Гарри снова и снова создавал волшебную защиту, и едва не сделавшиеся жертвами Волдеморта Шимус Финниган и Ханна Эббот проскользнули мимо него в Главный Зал, где присоединились к кипевшей здесь битве.
   И вот еще больше народу устремляется вверх по парадной лестнице, и Гарри увидел, как Хораса Слагхорна, все еще одетого в изумрудную пижаму, обгоняет Чарли Уизли. Кажется, они привели с собой семьи и друзей всех учеников Хогвартса, которые остались сражаться, да еще лавочников и обитателей Хогсмида. Кентавры Бэйн, Ронан и Магориан ворвались в зал под оглушительный цокот копыт, а дверь за спиной Гарри, дверь, что вела в кухни, вдруг слетела с петель.
   В вестибюль, вопя и размахивая кухонными и разделочными ножами, толпой повалили домашние эльфы Хогвартса. Предводительствовал ими Кричер: на груди у него подпрыгивал медальон Регула Блэка, а его голос, похожий на голос лягушки-быка, перекрывал даже шум битвы:
   - В бой! В бой! За моего хозяин, защитника домашних эльфов! Бей Темного Властелина, во имя храброго Регула! В бой!
   Они рубили и кололи лодыжки и голени Пожирателей Смерти, а их личики горели злобой. Куда ни глянь, Гарри видел, как Пожиратели Смерти падают, уступая численному превосходству: пораженные заклинаниями, выдергивая из себя стрелы, раненые в ноги эльфами, или просто пытавшиеся сбежать, но поглощенные наступающим воинством.
   Но битва еще не кончилась: Гарри спешил мимо сражавшихся, мимо сопротивляющихся пленников и вбежал в Главный Зал.
   Волдеморт был в самой гуще сражения, он поражал и бил всех, до кого мог добраться. Гарри никак не мог разглядеть его толком, но изо всех сил старался подобраться ближе, по-прежнему невидимый, а в Главном Зале все прибывало и прибывало народу, потому что каждый, кто держался на ногах, стремился именно сюда.
   Гарри увидел, как Яксли бросили об пол Джордж и Ли Джордан, увидел, как Долохов, вскрикнув, рухнул сраженный Флитвиком, увидел, как Хагрид швырнул через зал Уолдена Макнейра: тот ударился о камень стены и, бесчувственный, сполз вниз. Он увидел, как Рон и Невилл завалили Фенрира Грейбэка. Аберфорт Ошеломил Руквуда, Артур и Перси добрались до Тикнесса, а Люциус и Нарцисса Малфой бежали сквозь толпу, даже не пытаясь делать вид, что сражаются, и звали своего сына.
   Волдеморт теперь сражался сразу с Мак-Гонагалл, Слагхорном и Кнгсли, на его лице застыла ледяная ненависть, и все трое его противников только уклонялись и увертывались, не в силах прикончить его...
   Беллатриса тоже сражалась, в пятидесяти ярдах от Волдеморта, и, как ее господин, она билась сразу с тремя: Гермионой, Джинни и Луной. Все трое старались изо всех сил, но Беллатриса была им ровней, и внимание Гарри отвлекло Убивающее Заклятие, которое пролетело так близко от Джинни, что она была на волосок от смерти...
   Он повернул к Беллатрисе от Волдеморта, но не успел сделать и нескольких шагов, как вдруг его оттолкнули в сторону:
   - Не трогай мою дочь, стерва!!!
   Миссис Уизли на бегу сбросила плащ, чтобы освободить руки, а Беллатриса, обернувшись на месте, захлебнулась смехом при виде нового поединщика.
   - С дороги!! - крикнула миссис Уизли трем девушкам и вступила бой простым ударом палочки.
   С ужасом и восторгом Гарри смотрел, как хлещет и вращается палочка Молли Уизли, как блекнет, превращаясь в оскал, улыбка Беллатрисы Лестрейндж. Обе палочки испускали теперь вспышки света, а пол под ногами волшебниц разогрелся и потрескался; обе женщины сражались насмерть.
   - Нет! - крикнула миссис Уизли каким-то школьникам, которые бросились было вперед, пытаясь помочь ей. - Прочь! Назад! Она моя!
   Вдоль стен теперь выстроились сотни человек, глядя на два дуэли: Волдеморт и трое его противников, Беллатриса и Молли. Гарри-невидимка разрывался между обеими, желая напасть и в то же время защитить, не будучи ни в коем разе уверен, что не попадет в постороннего.
   - Что станется с твоей детворой, когда я тебя прикончу? - насмехалась Беллатриса, безумная, как ее хозяин, приплясывая, чтобы спастись от проклятий Молли. - Когда мамочка оправится вслед за Фредди?
   - Ты... больше... не сделаешь... зла... нашим... детям! - выкрикнула миссис Уизли.
   Беллатриса рассмеялась тем же радостным смехом, каким смеялся ее кузен Сириус, падая сквозь завесу, и внезапно Гарри понял, что сейчас произойдет.
   Проклятие Молли прошло под протянутой рукой Беллатрисы и ударило ее прямо в грудь, туда, где билось сердце.
   Довольная улыбка Беллатрисы застыла, ее глаза, казалось, вылезли из орбит. Она успела осознать, что случилась, и тут же рухнула. Наблюдавшая толпа взревела, а Волдеморт закричал.
   Гарри показалось, что он застыл в стоп-кадре: он увидел, как Мак-Гонагалл, Кингсли и Слагхорна отбросило прочь, они летели, размахивая руками и ногами и корчась: ярость Волдеморта при виде гибели его самого преданного сторонника, последнего из оставшихся, была подобна взрыву бомбы. Волдеморт поднял палочку и направил ее на Молли Уизли.
   - Протего! - рявкнул Гарри, посреди зала возникли Чары Щита, Волдеморт оглянулся, пытаясь понять, кто их создал, и Гарри наконец сдернул Плащ-невидимку.
   Крик потрясения, радостные возгласы, вопли "Гарри! Он жив!!!" тут же смолкли. Людей охватил страх, и когда Волдеморт и Гарри посмотрели друг на друга и начали, в одно мгновение, двигаться друг к другу, описывая круг, в зале наступило абсолютное молчание.
   - Я не хочу, чтобы кто-то мне помогал, - громко произнес Гарри, и в полной тишине его голос прозвучал как трубный зов. - Все должно быть именно так. Это должен быть я.
   Волдеморт зашипел.
   - Поттер это не всерьез говорит, - произнес он: его красные глаза были широко распахнуты. - Он ведь так не поступает, верно? Кто сегодня будет твоим щитом. Поттер?
   - Никто, - ответил Гарри просто. - Хоркруксов больше нет. Остались только ты да я. Ни один не может жить, покуда жив другой, и один из нас уйдет отсюда навсегда...
   - Один из нас? - глумливо произнес Волдеморт: все его тело было напряжено, красные глаза смотрели не мигая - он был как змея, готовая к броску. - Думаешь, у тебя это получится, а, мальчик, выживший по случайности, благодаря тому, что Дамблодор дергал за ниточки?
   - Случай, говоришь, что моя мать умерла, пытаясь спасти меня? - спросил Гарри.
   Они оба по-прежнему двигались боком, по идеальному кругу, сохраняя одно и то же расстояние друг от друга, и для Гарри не было никого, кроме Волдеморта.
   - Случай, что я решил сражаться тогда, на кладбище? Случай, что я не защищался сегодня ночью, но остался жив и вернулся в бой?
   - Это все случайности! - вскрикнул Волдеморт, но все же не ударил, и наблюдавшая за ними толпа застыла, словно связанная чарами: казалось, из сотен человек в этом зале дышат лишь они двое. - Случайность и везение, да еще то, что ты ползал и хныкал у ног мужчин и женщин, до которых тебе далеко и которых ты позволил мне убить вместо тебя!
   - Сегодня ты никого больше не убьешь, - ответил Гарри, пока они двигались по кругу; зеленые и красные глаза были прикованы друг к другу. - Ты не сможешь убить больше никого из них. Не понимаешь? Я был готов умереть, чтобы ты больше не мог их мучить...
   - Но ты не умер!
   - ...но я собирался умереть, и это сработало. Я сделал то же самое, что и моя мать. Они защищены от тебя. Ты не заметил, что заклятия, которые ты накладываешь, не связывают их? Ты не можешь терзать их. Ты не можешь прикоснуться к ним. Ты не учишься на своих ошибках, так ведь, Риддл?
   - Да как ты смеешь...
   - Смею, - произнес Гарри. - Я знаю то, о чем тебе, Том Риддл, неведомо. Хочешь, я поделюсь своим знанием, пока ты не сделал очередную крупную ошибку?
   Волдеморт не отвечал, но продолжал двигаться по кругу, и Гарри знал, что на время как бы загипнотизировал врага: того удерживало крошечное сомнение - вдруг Гарри и в самом деле знает последний секрет?
   - Опять любовь? - спросил Волдеморт, ухмыляясь своей змеиной физиономией. - Любимое средство Дамблдора, любовь, что, по его словам, побеждает самое смерть. Да только любовь не помешала ему рухнуть с башни и рассыпаться, как старая восковая кукла. Любовь не помешала мне растоптать твою мать-магглу как таракана, Поттер - и, кажется, никто не любит тебя столь сильно, чтобы выбежать вперед на сей раз и принять мое проклятие. Так что же не даст тебе умереть, когда я ударю?
   - Одна-единственная вещь, - произнес Гарри, и они продолжали кружить, поглощенные друг другом, удерживаемые лишь последним секретом.
   - Если не любовь должна спасти тебя на сей раз, - продолжал Волдеморт, - то ты, наверное, тогда полагаешь, что владеешь волшебством, недоступным мне, или оружием, более могущественным, нежели мое?
   - Я полагаю, у меня есть и то, и другое, - сказал Гарри и увидел, как на змеином лице проступило потрясение, хотя тут же исчезло; Волдеморт рассмеялся, и это было страшнее его крика; в этом смехе не было веселья, одно безумие, он эхом отдавался в тишине зала.
   - Ты думаешь, будто у тебя больше магии, чем у меня? - произнес он. - Чем у меня, лорда Волдеморта, что творил магию, о которой не мечтал и сам Дамблдор?
   - О, он мечтал о ней, - проговорил Гарри, - но он знал больше, чем ты. Этого хватило, чтобы не сделать того, что сделал ты.
   - Значит, он был просто слаб! - выкрикнул Волдеморт. - Слишком слаб, чтобы осмелиться, слишком слаб, чтобы взять то, что могло бы принадлежать ему, но стало моим!
   - Нет, он был умнее тебя, - сказал Гарри, - лучше как волшебник, лучше как человек.
   - Я навлек смерть на Альбуса Дамблдора!
   - Это ты так думаешь, - откликнулся Гарри, - но ты ошибаешься.
   И впервые толпа пошевелилась - сотни людей, стоявших у стен, перевела дух.
   - Дамблдор мертв! - бросил Волдеморт Гарри. - В мраморной гробнице у этого самого замка я видел его мертвым, Поттер, и он не вернется!
   - Да, Дамблдор мертв, - спокойно отозвался Гарри, - но он умер не так, как ты думаешь. Он сам выбрал свою смерть, выбрал за много месяцев до того, как умер, устроив все с помощью человека, который, как ты полагал, служит тебе.
   - Что еще за детские выдумки? - произнес Волдеморт, но не нанес удар, и его красные глаза не отрывались от глаз Гарри.
   - Северус Снейп не был твоим, - продолжал Гарри. - Он был человеком Дамблдора, человеком Дамблдора с тех самых пор, как ты начал охотиться за моей матерью. Ты этого так и не распознал, а все из-за того, что кое-чего ты понять не в силах. Ты никогда не видел патронуса Снейпа, верно, Риддл?
   Волдеморт не ответил. Они продолжали двигаться по окружности, словно волки, готовые разорвать друг друга в клочья.
   - Патронусом Снейпа была олениха, - сказал Гарри, - как у моей матери, потому что он любил ее всю свою жизнь, с самого детства. Что ж ты не догадался, - добавил Гарри, глядя, как раздуваются ноздри Волдеморта, - когда Снейп просил пощадить мою мать?
   - Он просто желал ее, вот и все, - презрительно произнес Волдеморт, - но после ее смерти он согласился, что есть и другие женщины, чистой крови, более достойные его...
   - Конечно, так он тебе сказал, - продолжал Гарри, - но с того момента, как ты начал охотиться на мою мать, он был шпионом Дамблдора, и с тех самых пор он работал против тебя! Дамблдор уже умирал, когда Снейп убил его!
   - Это ничего не значит! - вскрикнул Волдеморт, который сосредоточенно ловил каждое слово Гарри, но теперь испустил безумный смешок. - Неважно, служил Снейп мне или Дамблдору, неважно, что они пытались встать у меня на пути! Я сокрушил их, как сокрушил твою мать, эту воображаемую великую любовь Снейпа! О да, во всем этом есть смысл, Поттер, да такой, что тебе и не снилось!
   Дамблдор не хотел, чтобы я добрался до Бузинной Палочки! Он собирался сделать ее настоящим хозяином Снейпа! Но тут я обошел тебя, мальчишка, я добрался до палочки раньше, чем ты, я узнал правду раньше, чем ты. Я убил Северуса Снейпа три часа назад, и Бузинная Палочка, Палочка Смерти, Жезл Судьбы теперь полностью принадлежит мне! Последний план Дамблдора не сработал, Гарри Поттер!
   - Это верно, - откликнулся Гарри. - Ты прав. Но прежде чем ты попытаешься убить меня, я советую тебе поразмыслить о том, что ты сделал... Подумай, попытайся найти в себе раскаяние, Риддл...
   - А что это такое?
   Ничто из того, что сказал Гарри, никакие насмешки или откровения не задели Волдеморта так сильно. Гарри увидел, как его зрачки сжались, превратившись в узенькие щелки, увидел, как побелела кожа у глаз.
   - Это твой самый последний шанс, - сказал Гарри, - это все, что тебе осталось... Я видел, что с тобой будет в противном случае... Попробуй стать человеком... Попробуй раскаяться...
   - Да как ты смеешь... - снова начал Волдеморт.
   - Да, смею, - сказал Гарри, - потому что последний план Дамблдора подвел не меня. Он подвел тебя, Риддл.
   Рука Волдеморта, сжимавшая Бузинную Палочку, дрожала, и Гарри крепко стиснул палочку Драко. Он знал, что момент уже близок, осталось всего несколько секунд.
   - Палочка по-прежнему не служит тебе так, как надо, потому что ты убил не того человека. Северус Снейп никогда не был настоящим хозяином Бузинной Палочки. Он не побеждал Дамблдора.
   - Он убил...
   - Ты что, не слышишь? Не Снейп нанес поражение Дамблдору! Они вместе устроили смерть Дамблдора! Дамблдор намеревался умереть непобежденным, последним хозяином Бузинной Палочки! Если бы все пошло по плану, сила палочки ушла бы вместе с ним, поскольку никто не победил его и не забрал палочку!
   - Но это значит, Поттер, что Дамблдор, считай, сам мне ее отдал! - голос Волдеморта дрожал от злобной радости. - Я похитил палочку из могилы ее последнего владельца! Я забрал ее против желания ее предыдущего владельца! Ее могущество принадлежит мне!
   - Риддл, ты что, так ничего и не понял? Недостаточно владеть палочкой! Держать ее в руках, пользоваться ею - это все не делает ее твоей. Ты не слышал, что сказал Олливандер? Это палочка выбирает волшебника... Бузинная Палочка признала нового хозяина еще до того, как скончался Дамблдор: это был человек, который ни разу к ней не прикоснулся. Новый хозяин отнял палочку у Дамблдора против его воли, не осознав толком, что он сделал, не понимая, что заручился верностью самой могущественной палочки в мире...
   Грудь Волдеморта быстро вздымалась и опадала, и Гарри уже чувствовал, как проклятие приближается, как оно собирается в палочке, нацеленной ему в лицо.
   - Истинный властелин Бузинной Палочки - Драко Малфой.
   На мгновение на лице Волдеморта появилось полное потрясение, но тут же исчезло.
   - Но что с того? - негромко проговорил он. - Даже если ты прав, Поттер, для нас с тобой это не имеет ни малейшего значения. У тебя больше нет палочки с пером феникса, и, сражаясь, мы будем полагаться лишь на наше умение... а после того, как я прикончу тебя, я могу заняться и Драко Малфоем...
   - Ты опоздал, - сказал Гарри. - Ты упустил свой шанс. Я опередил тебя. Я взял верх над Драко несколько недель тому назад. И я забрал у Драко его палочку.
   Он помахал боярышниковой палочкой и ощутил, что взгляды всех присутствующих прикованы к ней.
   - И значит, дело только в одном, - прошептал Гарри. - Знает ли палочка в твоей руке, что ее последний хозяин был обезоружен? Потому что если так... то истинный хозяин Бузинной Палочки - я.
   Алое пламя внезапно хлынуло с зачарованного неба у них над головами, и над ближайшим подоконником возник ослепительный краешек Солнца. Свет упал на их лица в одно и то же мгновение, так что Волдеморт внезапно превратился в пламенеющее пятно. Гарри услышал пронзительный крик и крикнул сам - ему оставалось только надеяться на лучшее, - взмахнув палочкой Драко:
   - Авада Кедавра!
   - Экспеллиармус!
   Раздался грохот, словно взорвался пушечный снаряд, и между ними, в самом центре круга, там, где соударились заклинания, вспыхнули золотые языки пламени. Гарри увидел, как зеленый луч Волдеморта встретил его собственное заклинание, увидел, как Бузинная Палочка взмыла вверх, чернея на фоне рассвета, и, кружась и вращаясь под зачарованный потолком словно голова Нагини, летит по воздуху к своему хозяину, которого она не убьет и который наконец получил ее целиком и полностью. И Гарри, с непогрешимой точностью ловца, поймал палочку свободной рукой, а Волдеморт опрокинулся назад, раскинув руки, и щелки-зрачки его алых глаз закатились под лоб. Том Риддл рухнул на пол: это был конец. Смерть его выглядела обыденно: немощное и сморщенное тело, пустые белые руки, лишенное всякого выражения лицо, похожее на морду змеи,. Волдеморт был мертв, пораженный рикошетом собственного проклятия, а Гарри стоял с двумя палочками в руках, глядя на пустую оболочку своего врага.
   Одна секунда молчания, когда все застыли, потрясенные и трепещущие, а затем вокруг Гарри разразилась буря, и крики, радостные вопли и рев разорвали воздух. Юное солнце яро и ослепительно сверкало в окнах, когда они бросились к Гарри, и первым до него добежали Рон и Гермиона, их руки обвились вокруг него, их неразборчивые крики оглушили его. И вот Джинни, Невилл и Луна тоже здесь, и все Уизли, и Хагрид, и Кингсли, и Мак-Гоннагал, и Флитвик, и Спраут... Гарри не мог разобрать ни слова из того, что все кричали, не мог понять, чьи руки схватили его, тянули, пытаясь обнять. Сотни людей спешили к нему, стремясь коснуться Мальчика Который Остался Жив, который положил всему конец...
   Солнце все поднималось над Хогвартсом, и Главный Зал кипел жизнью и светом. Гарри был частью смешения ликования и плача, печали и торжества. Они хотели, чтобы Гарри был рядом с ними, их предводитель и символ, их спаситель и кормчий, и никому и в голову не приходило, что он не спал, что он желал лишь общества немногих из них. Пока Солнце стремилось к полудню, Гарри должен был говорить с осиротевшими, пожимать им руки, быть свидетелем их слез, выслушивать их благодарности, внимать новостям, что теперь поступали отовсюду: заколдованные "Империусом" по всей стране стали сами собой, Пожиратели Смерти бежали или попали в плен; невинных, заключенных в Азкабане, освобождают сей же момент, а Кингсли Шэклболт провозглашен временным министром магии.
   Они унесли тело Волдеморта и положили его в комнатке рядом с Залом, подальше от тел Фреда, Тонкс, Люпина, Колина Криви и еще пятидесяти погибших, что сражались с ним. Мак-Гоннагал вернула на место столы, но никто больше не садился по колледжам; все перемешались: учителя и ученики, привидения и родители, кентавры и домашние эльфы. В углу лежал, приходя в себя Фиренц, в разбитое окошко заглядывал Гроп, и люди кидали еду в его смеющийся рот. Через какое-то время выбившийся из сил и измотанный Гарри обнаружил, что сидит на скамье рядом с Луной.
   - Будь я на твоем месте, мне бы хотелось побыть в тишине и покое, - сказала она.
   - Я бы не отказался, - ответил Гарри.
   - Я отвлеку всех, - сказала она. - А ты накинь свой плащ.
   И не успел Гарри сказать и слова, как Луна воскликнула:
   - Ой, смотрите, это клевый блибберинг!
   И указала за окно. Все, кто ее услышал, повернулись туда, и Гарри накинул на себя Плащ и поднялся на ноги.
   Теперь он мог пройти по Залу незамеченным. Он заметил Джинни за два стола от себя: она сидела, уронив голову на плечо матери. У них будет время поговорить - часы, дни, а может быть, и годы. Он увидел Невилла: Невилл ел, рядом с его тарелкой лежал меч Гриффиндора, а вокруг него толпились восторженные почитатели. Гарри продолжал идти между столами и увидел троих Малфоев: они жались друг к другу с неуверенным видом - словно не знали, можно ли им здесь находиться, но никто не обращал на них никакого внимания. Куда Гарри ни бросал взгляд, везде он видел воссоединившиеся семьи. Наконец он заметил тех, чьего общества желал более всего.
   - Это я, - тихонько произнес он, наклонившись и протиснувшись между ними. - Пойдем со мной?
   Они немедленно поднялись, и все вместе - он, Рон и Гермиона - покинули Главный Зал. В мраморной лестнице зияли дыры, часть перил отсутствовала, и на ступеньках, по которым они поднимались, виднелись пятна крови и валялись обломки.
   Они слышали, как где-то вдалеке носится по коридорам Пивз, распевая победную песнь собственного сочинения:
  
   Мы сделали это, мы побили их, мы заодно с Поттером,
   А Волди пришел писец, так что давайте веселиться!
  
   - Дает представление о масштабе и трагичности случившегося, не так ли? - сказал Рон, открывая дверь, чтобы Гарри и Гермиона могли пройти.
   Счастье придет, подумал Гарри, но в этот момент его заглушала усталость, а боль от потери Фреда, Люпина и Тонкс каждые несколько шагов пронзала его, словно боль от раны. Сильнее всего было громадное облегчение и желание поспать. Но сначала следовало объяснить все Рону и Гермионе, которые были с ним так долго и которые заслуживали правды. Со всей тщательностью Гарри пересказал им все увиденное в Мысленнице, поведал, что случилось в лесу, и его друзья даже не начали толком выражать все свое потрясение и изумление, когда наконец они прибыли туда, куда шли, хотя никто из них не упоминал, куда они идут.
   С последнего раза, когда Гарри видел горгулью, охранявшую вход в кабинет директора, та успела покоситься, как будто получила удар кулаком, и Гарри подумалось, что горгулья не разберет пароль.
   - Можно нам пройти? - спросил он.
   - Валяйте, - промычала та.
   Друзья перелезли через горгулью, и каменная лестница-спираль медленно доставила их наверх словно эскалатор. Гарри распахнул дверь наверху.
   Только он успел заметить каменную Мысленницу на столе, там, где он ее оставил, как оглушительный шум заставил его вскрикнуть, подумать о проклятьях и возвращении Пожирателей Смерти, о возрождении Волдеморта...
   Но это были овации. По всем стенам директора и директрисы Хогвартса аплодировали ему стоя: они махали своими шляпами, а иногда и париками, они тянулись в соседние рамы, чтобы пожать друг другу руки; они подпрыгивали в креслах, на которых их нарисовали. Диллис Дервент, не стесняясь, всхлипывала; Декстер Фортескью размахивал своим слуховым рожком; а Финеас Найджелус взывал своим высоким гнусавым голоском:
   - И не забудьте, что колледж Слизерин тоже сыграл свою роль! Не забывайте и о нашем вкладе!
   Но Гарри смотрел лишь на человека, который стоял на самом большом портрете, висевшем прямо над креслом директора. Из-под стекол-половинок луны текли к длинной серебристой бороде слезы, и гордость и благодарность, исходившие от него, наполнили Гарри тем же утешением, что и песнь феникса.
   Наконец Гарри поднял руки, и портреты уважительно смолкли, сияя улыбками, промакивая глаза и с нетерпением ожидая, когда он заговорит. Гарри обратился к Дамблдору, выбирая слова с величайшей осторожностью. Он устал, перед глазами у него все плыло, однако он должен был сделать последнее усилие, получить последний совет.
   - Та вещь, что была спрятана в снитче... - начал он. - Я уронил ее в лесу, точно не знаю где, но искать ее я не собираюсь. Вы не против?
   - Дорогой мой мальчик, как можно! - произнес Дамблдор, пока другие персонажи с картин смотрели на них с любопытством и недоумением. - Решение мудрое и храброе, но меньшего я от тебя и не ждал. Кто-нибудь еще знает, где находится эта вещь?
   - Никто, - откликнулся Гарри, и Дамблдор удовлетворенно кивнул.
   - Я, однако, оставлю себе подарок Игнотуса, - сказал Гарри, и Дамблдор просиял:
   - Ну конечно, Гарри, он твой навсегда, пока ты не передашь его дальше!
   - А теперь это.
   Гарри поднял Бузинную Палочку, и Рон с Гермионой уставились на нее с уважением, которое не очень пришлось Гарри по душе даже в его замороченном состоянии недосыпа.
   - Я не хочу ее, - сказал Гарри.
   - Что? - воскликнул Рон. - Ты спятил?
   - Я знаю, что она наделена огромным могуществом, - устало произнес Гарри. - Но мне лучше с моей собственной. Так что...
   Порывшись в мешочке, висевшем на шее, Гарри достал оттуда два обломка палочки из остролиста, все еще соединенных тончайшей нитью фениксового пера. Гермиона сказала, что палочку починить нельзя, что повреждение слишком серьезно. Все, что Гарри знал, так это то, что если Бузинная Палочка не сработает, то уже ничто не поможет.
   Он положил сломанную палочку на директорский стол, прикоснулся к ней самым кончиком Бузинной Палочки и произнес "Репаро".
   И его палочка снова стала целой, из ее кончика полетели алые искры. Гарри понял, что у него получилось. Он взял палочку из остролиста с пером феникса и ощутил внезапное тепло в пальцах, как будто палочка и рука радовались, что они снова вместе.
   - Я верну Бузинную Палочку, - обратился Гарри к Дамблдору, который взирал на него с огромной любовью и восхищением, - туда, откуда ее забрали. Пусть она останется там. Если я умру своей смертью, как Игнотус, ее сила будет сломлена, так? Ее хозяин уйдет непобежденным. И так всему настанет конец.
   Дамблдор кивнул, и они улыбнулись друг другу.
   - Ты уверен? - спросил Рон.
   Он глядел на Бузинную Палочку, и в его голосе слышалась нотка сожаления.
   - По-моему, Гарри прав, - спокойно произнесла Гермиона.
   - От этой палочки хлопот больше, чем пользы, - сказал Гарри. - И если честно, - он отвернулся от портретов, мечтая лишь о кровати с балдахином, что ждала его в башне Гриффиндора, и гадая, не принесет ли ему туда Кричер сандвич, - неприятностей мне хватило на всю оставшуюся жизнь.
  
  
   Эпилог
   Девятнадцать лет спустя
  
   В этом году осень пришла нежданно-негаданно. Утро первого дня сентября выдалось похожим на хрустящее яблоко, и пока небольшая семья торопилась по громыхающей дороге к огромному закопченному вокзалу, выхлопы автомобилей и дыхание пешеходов искрились в холодном воздухе словно паутинка. На самом верху нагруженных тележек, которые толкали родители, погромыхивали клетки: внутри них негодующе ухали совы, а вслед за братьями, цепляясь за отцовскую руку, семенила испуганная рыжеволосая девочка.
   - Скоро и ты отправишься вместе с ними, - сказал ей Гарри.
   - Через два года! - Лили шмыгнула носом. - А я сейчас хочу!
   Пассажиры, шедшие с пригородных поездов, удивленно глазели на сов, пока семейство прокладывало себе путь к барьеру между платформами девять и десять. Сквозь доносящийся отовсюду шум Гарри расслышал голос Альбуса: его сыновья возобновили спор, начатый машине.
   - Нет! Не попаду я в Слизерин!
   - Джеймс, перестань! - вмешалась Джинни.
   - Я всего только и сказал, что он может туда попасть, - откликнулся Джеймс, глядя с широкой улыбкой на своего младшего брата. - Что же тут плохого? Он вполне может очутиться в Слизерине.
   Но, поймав взгляд матери, Джеймс умолк. Пятеро Поттеров приближались к барьеру. Бросив через плечо несколько заносчивый взгляд на своего младшего братишку, Джеймс забрал тележку у матери и начал разбег. И через мгновение исчез.
   - Вы ведь будете мне писать, правда? - немедленно спросил Альбус у родителей, пользуясь кратким отсутствием брата.
   - Если хочешь, будем каждый день писать, - сказала Джинни.
   - Не каждый, - быстро откликнулся Альбус. - Джеймс говорит, большинство ребят получает письма из дому раз в месяц.
   - В прошлом году мы писали Джеймсу три раза в неделю, - сказала Джинни.
   - И не стоит верить всему, что Джеймс рассказывает тебе о Хогвартсе, - вставил Гарри. - Твой брат любит пошутить.
   Бок о бок они начали толкать вторую тележку вперед, набирая скорость. Когда они достигли барьера, Альбус мигнул, но никакого столкновения не последовало. Вместо этого семья оказался на платформе девять и три четверти: ее затянуло густым белым паром, который валил из алого Хогвартовского экспресса. В тумане толпились какие-то фигуры, и Джеймс уже исчез в клубах пара.
   - Где они? - с беспокойством спросил Альбус, вглядываясь в смутные очертания людей, мимо которых они проходили, следуя вдоль платформы.
   - Мы их найдем, - успокоила его Джинни.
   Но пар сделался гуще, и различить лица людей было трудно. Отделившиеся от своих владельцев голоса казались неестественно громкими. Гарри почудилось, будто он слышит, как Перси громко разглагольствует на тему нормативов на метлы, и был рад, что из-за тумана ему не обязательно останавливаться и здороваться.
   - По-моему, Ал, это они, - вдруг произнесла Джинни.
   Из тумана возникла группа из четырех человек: они стояли у самого последнего вагона. Но их лица можно было толком рассмотреть лишь тогда, когда Гарри, Джинни, Лили и Альбус подошли прямо к ним.
   - Привет, - произнес Альбус с огромным облегчением.
   Роза, которая уже надела свою хогвартовскую мантию, новую с иголочки, просияла, увидев его.
   - Нормально припарковались? - спросил Рон у Гарри. - Я нормально. А Гермиона не верила, что я могу сдать на маггловские права, представляешь? Он думала, мне придется применить к экзаменатору ошеломление.
   - Ничего я такого не думала, - возразила Гермиона, - я в тебя верила.
   - По правде говоря, я и в самом деле ошеломил экзаменатора, - прошептал Рон Гарри, когда они на пару поднимали чемодан и сову Альбуса в поезд. - Я всего лишь забыл посмотреть в боковое зеркало, а ведь я всегда могу применить для этого суперсенсорные чары!
   На платформе Лили и Хьюго, младший брат Розы, оживленно обсуждали, в какой колледж их зачислят, когда они наконец попадут в Хогвартс.
   - Если ты промахнешься мимо Гриффиндора, я лишу тебя наследства, - сказал Рон, - а так никакого давления.
   - Рон!
   Лили и Хьюго рассмеялись, но Альбус и Роза остались серьезными.
   - Он шутит, - сказали Гермиона и Джинни, но Рон уже отвлекся.
   Поймав взгляд Гарри, он украдкой кивнул, указывая в сторону. Там, ярдах в пятидесяти, туман на мгновение поредел, и на фоне клубов пара четко обрисовались трое людей.
   - Ты только погляди, кто там.
   Это был Драко Малфой с женой и сыном, одетый в темное пальто, застегнутое на все пуговицы. Волосы у него слегка поредели, что только подчеркивало его заостренный подбородок. Его сын настолько же походил на Драко, насколько Альбус напоминал Гарри. Драко поймал обращенный к нему взгляд Гарри, Рона, Гермионы и Джинни, коротко кивнул и отвернулся обратно
   - Так это малыш Скорпиус, - тихонько проговорил Рон. - Рози, смотри, побей его на всех контрольных. Слава богу, голова тебе досталась мамина.
   - Рон, ради всего святого! - воскликнула Гермиона, наполовину строго, наполовину забавляясь. - Не надо настраивать детей друг против друга, они ведь еще и учиться не начали!
   - Ты права, извини, - сказал Рон, но, не в силах сдержаться, добавил: - Однако не будь с ним слишком ласкова, Рози. А то дедушка Уизли никогда тебя не простит, если ты выйдешь замуж за чистокровку.
   - Эгей!
   Снова возник Джеймс; он уже избавился от чемодана, совы и тележки, и его явно распирало от новостей.
   - Тедди вернулся! - выпалил он, указывая за плечо, в клубы пара. - Я его только что видел! И догадайтесь, что он делал? Обнимался с Виктуар!
   И он уставился на взрослых, явно разочарованный отсутствием реакции.
   - Наш Тедди! Тедди Люпин! Обнимался с Виктуар! Нашей кузиной! И я спросил Тедди, чем он занимается...
   - Ты помешал им? - спросила Джинни. - Ты совсем как Рон...
   - ...и он сказал, что пришел ее проводить! А потом он велел мне валить оттюда. Он с ней обнимается! - добавил Джеймся, словно опасался, что остальные его не поняли.
   - О, было бы чудесно, если бы они поженились, - прошептала Лили в экстазе. - Тогда бы Тедди стал членом семьи!
   - Он и так обедает у нас раза четыре в неделю, - сказал Гарри. - Может, стоит просто пригласить его поселиться у нас, и дело с концом?
   - Да! - восторженно откликнулся Джеймс. - Я бы перебрался к Алу, а Тедди бы жил в моей комнате!
   - Нет, - твердо возразил Гарри. - Вы с Алом поселитесь в одной комнате лишь тогда, когда я решу, что пора снести дом.
   Он поглядел на потертые старые часы, что некогда принадлежали Фабиану Прюетту.
   - Уже почти одиннадцать, вам пора садиться в поезд.
   - Не забудь передать от нас привет Невиллу! - сказала Джинни Джеймсу, обнимая сына.
   - М-м-м! Как же я передам привет преподавателю?
   - Но ты ведь знаешь Невилла...
   Джеймс сделал большие глаза.
   - Так это дома! А в школе-то он профессор Лонгботтом, верно? Не могу же я придти на гербологию и так просто передать ему привет...
   Качая головой и удивляясь на мамину бестолковость, он излил свои чувства, отвесив пинка Альбусу.
   - До скорого, Ал. Осторожнее с тестралами.
   - Но я думал, они невидимые! Ты ведь сам сказал, что они невидимые!
   Но Джеймс просто-напросто рассмеялся, дал матери поцеловать себя, быстро обнял отца, а затем вскочил в быстро наполняющийся поезд. Они увидели, как Джеймс машет им, а затем исчезает в коридоре - отправился искать друзей.
   - Незачем беспокоиться из-за тестралов, - сказал Гарри. - Они кроткие создания, в них нет ничего страшного. И в любом случае, ты поедешь в школу не в карете, а поплывешь в лодке.
   Джинни поцеловала Альбуса на прощанье.
   - Увидимся на Рождество.
   - Пока, Ал, - сказал Гарри сыну, когда тот обнимал его. - Не забудь, что Хагрид пригласил вас на чай в следующую пятницу. Остерегайся Пивза. Не дерись на дуэли, пока не узнаешь, как это делается. И не давай Джеймсу себя подначивать.
   - А что, если я окажусь в Слизерине?
   Эти сказанные шепотом слова предназначались лишь для отца, и Гарри понял, что только момент расставания принудил Альбуса обнаружить, насколько силен и искренен его страх.
   Гарри опустился на корточки, так что теперь он смотрел на Альбуса снизу вверх. Альбус единственный из трех детей Гарри унаследовал глаза Лили.
   - Альбус Северус, - негромко проговорил Гарри: его не услышал бы никто, кроме Джинни, а та тактично сделала вид, будто ничего не слышит и машет Розе, которая уже поднялась в поезд, - тебя назвали в честь двух директоров Хогвартса. Один из них учился в Слизерине, и он, наверное, был самым храбрым человеком из всех, кого я знал...
   - Но вдруг...
   - ...тогда колледж Слизерин получит отличного ученика, правда? Нам это неважно, Ал. Но если это важно для тебя, ты сможешь выбрать Гриффиндор вместо Слизерина. Отборочная Шляпа учтет твой выбор.
   - Правда?
   - Так было со мной, - сказал Гарри.
   Он никогда раньше не рассказывал об этом своим детям, и увидел на лице Альбуса изумление. Но двери захлопывались по всему алому поезду, смутно различимые родителей толпились у состава, чтобы последний раз поцеловать детей и обменяться последними напоминаниями. Альбус заскочил в вагон, и Джинни закрыла за ним дверь. Из ближайших к ним окон виднелись лица учеников. Множество людей - и из поезда, и с платформы - смотрели на Гарри.
   - Чего они все глядят? - требовательно вопросил Ал, когда они с Розой, вытягивая шеи, огладывались на других учеников.
   - Не беспокойся, - откликнулся Рон. - Это из-за меня, я ужас как знаменит.
   Альбус, Роза и Хьюго рассмеялись. Поезд тронулся, и Гарри шел вдоль состава, глядя на тонкое лицо своего сына, уже горящее возбуждением. Гарри улыбался и махал рукой, хотя было в этом что-то от утраты - смотреть, как твой сын ускользает прочь...
   Последний завиток дыма растаял в осеннем воздухе, поезд исчез за поворотом. Рука Гарри была все еще поднята в жесте прощания.
   - С ним все будет хорошо, - прошептала Джинни.
   Поглядев на нее, Гарри рассеянно опустил руку и коснулся шрама-молнии на лбу.
   - Я знаю.
   Шрам не беспокоил Гарри девятнадцать лет. Все было хорошо.
  

(2007-)


Оценка: 4.00*3  Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
Э.Бланк "Пленница чужого мира" О.Копылова "Невеста звездного принца" А.Позин "Меч Тамерлана.Крестьянский сын,дворянская дочь"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"