Annotation

     В провинциальной больнице на окраине одного из стотысячных городов России жил своей жизнью маленький роддом, при нем женская консультация, лаборатория для аллерго-тестов и проб крови, и крошечная хирургия. Об этой самой больнице и пойдет речь.

     Вита Игоревна, старшая медсестра румяная, высокая полная, везла роженицу в родзал, крича на сопровождающих ее гостей и жениха: -Нет, это-ж надо такое учудить, чтобы свадьба на девятом месяце! Роман Алексеевич Широков, увидев эту сцену, улыбнулся. Это был темноволосый молодой акушер-гинеколог. Казалось-бы недавно он ушел отсюда, а теперь вот вернулся. Приехал в город ухаживать за больным отцом, и забыть свой развод. Он вспоминал в последние дни бледное искаженное гримасой злобы лицо своей первой жены Нины Климовой, и лицо бывшего тестя профессора Климова, разочарованное, печальное. Но теперь в помещении этой больницы, в которой работали его друзья, он забыл на секунду о своем горе. Афонин, муж привезенной только что роженицы сел на диван в холл, и достал припасенную со свадьбы бутылку водки. В это время привезли еще одну беременную, белокурую, симпатичную и без сознания. -Извините, а моя? Спросил Афонин. -Афонин, рявкнула Вита Игоревна,- ваша жена ещё не родила! -Ещё не родила... Коновалы. А впрочем я не знаю, что там у ней, но процесс наверное не из легких.

     В это время Елизавета Филатова, сероглазая блондинка, тоже акушер-гинеколог, старая приятельница Широкова, вошла в палату к пациентке. -Доброй ночи, что у нас там?

     -Доброй ночи. Значит так, Северцева Анна, двадцать лет, поступила по Скорой помощи, тянущие боли внизу живота. Кровянистые выделения, тридцать восемь недель, первая беременность. Вита Игоревна внимательно посмотрела на Лизу. А Лиза осматривала внимательно половые органы и тело Северцевой. -Анна, скажите, откуда у вас эти синяки? -Упала, раздался тихий -тихий голос. -С лестницы упали? И это-ж сколько раз падать нужно было?-Я не знаю, откуда синяки.

     -Так хорошо, где ее медкарта, где анализы, результаты анализов где? -Мы с мужем, тяжело дыша, вздохнула Анна, во всем за естественность. Без УЗИ, без анализов.

     -Нуу, протянула Лиза насмешливо-зло, вот молодцы! Вот и рожали-бы под кустом, или в чистом поле. Она помрачнела. Значит неизвестно, что ещё там в этом теле происходит. Проблемы могут быть серьезными.

     Она повернулась к Вите. -Значит до утра ее в предродовую. В патологии аншлаг. Все анализы взять. Придут результаты анализов-будем говорить более детально, а пока полежите вы до утра в родильном отделении, Северцева. Последние слова были сказаны уже пациентке. -А почему до утра в родильном? тихо спросила Северцева. -Мне что, ещё не рожать? -Нет, у вас нет начала родовой деятельности, улыбнулась Филатова. -Хорошо, мы с жалобами вашими справимся. Если будет нужно-положим в патологию. Как Афонина?Спросила Лиза Виту. -Слабость родовой деятельности. -Так пойдем, усилим!

     Лиза с Витой вышли из палаты. Афонин, пьяный, орал в холле: -Ребята, ну вы меня достали в натуре! Сколько можно рожать? Приехали со свадьбы мы в два часа дня, сколько-ж сейчас натикало у нас? ЁКЛМН, уже десять часов. Чё вы там делаете, вы вообще роды принимаете или нет? Танюшка-ж мучается. И Афонин пустил пьяную слезу. Лиза Филатова слушала через трубочку сердце ребенка. -Всё хорошо, сердечко хорошее. Давай, сказала она Тане. Давай, молодец. Давай. Пять единиц окситоцина, пожалуйста, скомандовала она Вите Игоревне. И сказала кричащей Афониной:-Щас усилим твои роды, и чтоб быстро мне родила. А то у тебя там муж в холле всё отделение развлекает. Тут подошла Вита.

     -У нас проблемы, тихо сказала она, Северцевой хуже стало. -Кто сегодня дежурит? Спросила Лиза. -Заболотин и Квитко. -Пусть они подойдут, а я сейчас. Вита кивнула и вышла, а Лиза продолжила: -Давай, давай, тужься.

     Заболотин, большой очкастый гинеколог, и маленький забавный с очками на пол-лица Лев Квитко сидели возле постели Северцевой. -Откуда такие синяки? Спросил Максим Заболотин. -Не знаю, простонала Анна. -Похоже на анемию, вздохнула подошедшая Филатова. -Не знаю. Какой уровень тромбоцитов в крови? Северцева, вы когда в последний раз анализы сдавали? спросил Квитко. -Мы не сдавали, сказала Анна. -Они не сдавали, -фыркнула, паясничая Лиза. Они жертвы новомодных теорий. Как рожать не в воде, так без анализов. Да, Анечка? Кивнула она пациентке. -Понятно, вздохнул Заболотин, -а кто вас привез? -Муж. -Нужно с ним поговорить. -Я поговорю, сказала Лиза. -Ну, а мы с вами дождемся результатов анализа крови, сказал Заболотин Северцевой.

     Лиза вышла в холл, и позвала русого молодого человека. -Северцев, у вашей жены кровоподтеки. Вы ее били? -Вы с ума сошли. Я свою жену привез в роддом, а не в отделение милиции. -Мы в отличии от милиции перед приговором в смысле постановкой диагноза тщательно выясняем все причины. - Не нравится мне это всё. Чувствую, пора всех на ноги поднимать. -Кого? Удивилась Лиза. -Я могу мэра пригласить. -Давайте уж пригласим президента, пусть потужится за вашу жену. Северцев, скажите просто, вы били её или нет? -Бить беременную женщину свою любимую? Нет, никогда. -Ясно. Сидите и ждите. -Извините, тут сунулся Афонин. А моя жена? -Афонин. Идите домой и проспитесь, рявкнула Филатова. От вас спиртным несет за километр. Ещё не родила. И она пошла обратно к Северцевой.

     -Плохо, вздохнула Вита Игоревна, когда Лиза вошла в палату. Кровь не сворачивается.

     -Свежезамороженная плазма есть? -Конечно есть, мы только три дня назад аптеку получили. Так что щас мы все сделаем, не волнуйтесь. Но у Ани Северцевой затуманились глаза, и она потеряла сознание. -Анечка, тут ворвался Северцев. Аня! Вита вытолкала испуганного мужа из палаты. -Выйдите, выйдите. -Кто зав. отделения? Спросил чей-то голос. -Я зав. родильного отделения, вздохнула Филатова. А в чем дело? -Вас к телефону.

     Лиза вышла из отделения. Северцев поднес к ее уху свой мобильник. -Слушай меня внимательно, раздался мрачный голос. Если к моему приезду моей дочке не станет лучше, ты не только в этой больнице не будешь работать, ты вообще нигде не будешь работать, поняла? -Представьтесь пожалуйста. -Сафонов, мэр города. -Сказать нельзя было, что ваша жена дочь мэра? Спросила Лиза у мужа пациентки. -Я пытался, но вы меня не слышали. А впрочем не будь она дочерью мэра, к ней отношение было-бы другое? Лиза вздохнула, чувствуя усталость и раздражение: -Слушайте, отношение было-бы такое-же. Меньше было-бы нервов и беготни, и я не думаю, что это поможет вам и вашему ребенку.

     Квитко позвонил начмеду Савчук: -Слушайте у нас беда. Тяжелую роженицу привезли, а она оказалась дочерью местного мэра. Да потому что у нее другая фамилия-Северцева. Вошел мэр. Помощник говорил: -Иван Петрович, может быть вывозить ее за границу? В этой-же больнице рожать невозможно. Я договорился, скорая будет стоять в аэропорту.

     -Я подумаю, подожди здесь. Ну почему этот раздолбай, прошипел он, глядя на жену, этот с позволения сказать Анин муж позвонил не мне, а тебе? -Это сейчас не главное, напомнила жена мужу. В палате Северцева то приходила в себя, то теряла сознание. Заболотин спросил Лизу: -Может вызвать реаниматолога? -Нет, не надо, у нас всё под контролем. По мнению Заболотина Лиза выдавала желаемое за действительное, но спорить он не стал. -Как у вас? Спросила Лиза. -Плохо. Голова болит, и мышцы. С глазами что-то. Почти предметы не различаю.

     -Что с Аней? Орал мэр на зятя. Сообщить родителям что их дочь беременна? Что проблемы, что роды на носу? Мозгов не хватило? Он схватил зятя за шиворот. -Аня не хотела вам говорить, и мне запретила, сухо отозвался Северцев. -Вот ещё новости. Это почему это? -Потому что вы выгнали её из дому. -Не связалась-бы с тобой, никто-бы ее не выгонял. -Сева, спросила жена мэра бледная от тревоги жена мэра, что с Аней?

     В это время в палате: -Я умираю? Спросила Северцева. -В чем дело, что за паника? Ничего страшного, фыркнула Лиза, это нормальная реакция, на переливание компонентов крови. Так, Северцева, дышите глубже, будете нервничать-навредите ребенку. Всё, лежим, лечимся. Всё нормально. Всё ясно? Лиза кивнула. Она вышла из палаты позвав с собой Заболотина. -Похоже, ты прав, проговорила она. Надо вызывать реаниматолога.

     Северцев объяснял: -Ей вечером стало плохо. А до родов ещё две недели. Ну я испугался и вызвал скорую. -Испугался, скорую, передразнил зятя мэр. Ин, с кем мы говорим, насмешливо фыркнул он жене. Тут вышла Филатова. -Здравствуйте, как моя дочь? спросил мэр. -Вы имеете в виду Анну Северцеву? -Северцеву. Что с моей дочерью?

     - У нее болезнь Верльгофа, если вам это о чем-нибудь говорит. -Объясните. -У вашей дочери понижен уровень тромбоцитов, проводится необходимое лечение, через некоторое время мы будем говорить о прогнозах. -Какие прогнозы? заорал мэр. -Это тебе что, погода? Кто конкретно отвечает за состояние моей дочери? -Я. -Кто ты? -Заведующая родильным отделением. -Фамилия? -Филатова. И тут все увидели что подходит белокурая немолодая женщина с серьезным лицом: -Иван Петрович, не волнуйтесь. Я Екатерина Савчук, начмед. этой больницы. У меня все под контролем. Я уже пригласила специалиста, это Валентин Иванович Бондарев, один из наших лучших докторов. Она кивнула немолодого мужчину в пиджаке. так что не волнуйтесь, но к сожалению тут вам нельзя. Это родильное отделение, а у вас ни бахил, ни халата. так что пройдемте ко мне в кабинет. И Савчук увела всё семейство.

     В это время Афонин, муж роженицы Афониной пробормотал: - Разбегались тут. Мэра привели. Погодите, мы ещё покажем вам кузькину мать. И достал из сумки ещё одну бутылку водки. Морщась выпил.

     Савчук говорила Квитко, Бондареву Заболотину и Филатовой: -Вы понимаете, что ошибиться мы просто не имеем права? Так что есть у кого-нибудь сомнения, выкладывайте. Лиза объяснила:

     - Нет никаких сомнений. Это болезнь Верльгофа. Несколько неожиданная реакция на переливание компонентов крови. Но всё в пределах допустимого.

     -А мне кажется, вздохнул Заболотин, -неплохо было-бы, если-бы реаниматолог был начеку. -О Господи, ну это и так понятно, застонала Савчук. -А вы что скажете, Валентин Иваныч?

     - А я согласен с Елизаветой Юрьевной. Пока состояние пациентки тревоги не вызывает. -Родовая деятельность? Спросила Савчук. -Отсутствует, покачала головой Филатова. -Может быть всё-же удастся уговорить мэра вернуться домой? Вздохнула Савчук. Вы точно можете гарантировать, что с его дочерью ничего не случится? -Я в диагнозе не сомневаюсь. -Ну смотрите, Лиза, вздохнула Екатерина Сергеевна, под вашу ответственность. И соберитесь, Максим Викторович, буркнула она Заболотину. -Непременно. Только куда собираться? Задумчиво проговорил он, когда за нач. медом закрылась дверь. -К реаниматологу. Приведите его, приказала Лиза.

     Жена мэра вздыхала в кабинете у Савчук сидя в кожаном кресле. Сам мэр наблюдал за ненавистным зятем. А тот встал, закрыл глаза. Губы Северцева шевелились. -Что делаешь, зятек? наконец спросил насмешливо Иван Петрович. --Медитирую. Посылаю Анне мысли любви и поддержки. Она меня слышит, я знаю. -Идиот, устало вздохнул мэр. -Ну хватит уже, простонала его жена. -Хватит, хватит. Если-бы ты не решал за Анечку, за кого ей выходить замуж, если-бы ты ей этих дурацких ультиматумов не ставил: Либо Сева, либо дом родной-ничего-бы не произошло. -Ещё скажи, что о таком зяте мечтала. -Ну прекрати, прекрати. Ты что, не понимаешь, что Анечка в ужасном состоянии, а нам никто ничего не объясняет? Третий час мы ничего не знаем. -Пожалуйста, только не нервничай. Не нагнетай. Всё под контролем. Только не жди от меня, что я тоже начну медитировать, как этот псих. -А если-бы Сева нам не позвонил, мы бы даже не знали, что можем стать дедушкой и бабушкой. -Ну всё, просто всё из-за этого мазилы. -Я художник, обиженно буркнул Северцев. -Угу, от слова худо. Заморочил девочке голову. Да я из-за тебя родную дочь целый год не видел. Ух, никогда тебе этого не прощу. -Так, протянула жена Ивана Петровича, у меня дурное предчувствие. Где доктора?

     В этот момент реаниматолог Иван Марков, высокий, красивый, надел на Анну Северцеву кислородную маску. -Я ничего не понимаю, состояние должно было стабилизироваться, пробормотала Лиза. -Спокойно, сказал Бондарев, реаниматологи справятся. -Это звучит неубедительно, буркнула Савчук. Лиза задумалась: -Есть один вариант. Очень хороший вариант, Екатерина Сергеевна.

     -Так, всё, сказал мэр. Не могу ждать. Я пошёл. -Ваня, не надо, крикнула его супруга, ты всё испортишь, пожалуйста. -Инна, не указывай мне что делать. Вся семья вышла и встала из кабинета. Жена мэра молилась: -Господи, помоги.

     Лиза набрала телефон Широкова: -Ромка, я ничего не понимаю. Сто процентов правильный диагноз, а состояние всё хуже. Я никогда с таким не сталкивалась. Приезжай, да, плазма не помогла. Приезжай, здесь каждая секунда на счету. Если начнется кровотечение, мы вообще не сможем ей помочь. В реанимацию вошел Иван Петрович, мэр. Савчук вытолкала его плечом, с криком: -Иван Петрович, вам нельзя здесь находиться. -Я должен наконец понять, как себя чувствует мой ребенок, крикнул сердитый отец.

     -Иван Петрович, вздохнула Савчук, выводя мэра за руку, вы должны это понять, шансов мало. Мы боремся за жизнь вашего ребенка. Инна, жена мэра упала в обморок. Савчук заорала: -Да помогите-же ей, кто-нибудь!

     В больницу вбежал Роман Алексеевич Широков. Вита Игоревна крикнула: -Мужчина, что вы здесь делаете? -Здравствуйте, ответил Роман, где здесь отделение патологий беременности?

     -Внизу, но вам туда нельзя. -Спасибо! Крикнул Роман, и побежал ничего не объясняя, так как нужно было спешить. -Ну и больничка, проворчала старшая медсестра. Одна в обморок падает, помогай ей, другой ночлежку устроил, алкоголик, этот непонятно кто приперся. Боже, дай мне сил пережить эту ночь!

     И вдруг все в собравшиеся увидели: -Бежит Роман Широков, замечательный акушер-гинеколог. Не обращая внимания на вдрызг пьяного Афонина, он вбежал в родильное. Лиза быстро надела на него халат, и доктор пошел в палату.

     -Здравствуйте, меня зовут Роман Широков, я не сделаю вам ничего плохого, я просто вас осмотрю. Он взглянул на руку, ногу пациентки, заглянул в глаза, проверяя реакцию на свет.

     -Так синяки, на руках и ногах. Заболотин, Бондарев, Савчук и Квитко удивленно смотрели на Романа Алексеевича.

     -Дайте ей попить. Роман прощупывал живот пациентки, и наконец сказал: -Так, всё ясно. Иван Марков протянул Анне стакан воды, который та залпом выпила.

     -И кесарить. Срочно. Это HELLP-синдром. Извини, Лиза, но твой диагноз неверен. Болезнь Верльгофа здесь рядом не ночевала. Бондарев ахнул: -Как-же так, кесарить, коллега? Это опасно. -Валентин Иваныч, вы возьмете на себя ответственность за отмену кесарева? Спросила Лиза. -Ни в коем случае. Ответственность не мой конек. Вы вызвали этого чудо-врача, пусть теперь он и отвечает. Бондарев замотал головой.

     В это время другая акушерка говорила Афониной: -Так, тужься тужься. Там твой очень злой муж, если ты не родишь грозит разрушить всю больницу до основания. Так что тужься.

     -Пройдемте, обсудим, вздохнула Савчук. -Опасно, покачал головой в комнате Лева. -Послушайте, она ведь может умереть от потери крови, отозвался Заболотин. -У меня лично диагноз Елизаветы Юрьевны не вызывает сомнений, буркнул Бондарев.

     -Послушайте, молодой человек, не знаю, как вас там, я не знаю, почему вы так слабы в диагностике, посмотрел Широков на Заболотина. А ты, Лева всегда был паникером. Тут вошла Вита с результатами анализов.

     -Вот, что и требовалось доказать, кивнул Широков. Кто мне будет ассистировать, ты Лиза или ты Лёва? Савчук дала быстро распоряжение: -Филатова занимается роженицей с ослабленной родовой деятельностью. Вам ассистирует Квитко. -С Богом. Лёва, прорвемся, положил Роман руку на плечо маленькому другу. -Лева, можно поговорить с Ромкой? Филатова подошла к Роману. Ромка, ну ведь симптоматика была абсолютно пурпуры. Возможно атипичное течение болезни, но в рамки укладывалось. Я-же не дура. Лиза жалобно взглянула в лицо Роману.

     -Ты всё сделала правильно. Но ты-же меня знаешь, я предпочитаю действовать быстро в самых опасных ситуациях -Но HELLP-синдром, это серьезно. Ты уверен в диагнозе?

     -Не совсем. Но если я прав, то действовать нужно быстро. Иначе погибнет и девочка и ее ребенок. -Ты боишься ошибиться? -Боюсь. Но главное-жизнь пациентки и ребенка, и я переступаю через свой страх.

     В это время в кабинете шёл разговор межу Бондаревым и Савчук: -Послушай, Катя. Мы первый раз видим этого человека, и ты хочешь доверить ему жизнь дочери мэра, и ее ребенка? Савчук прорычала: -А что делать? Ты не оставил мне выбора. Девочке всё хуже, Филатова растеряна, у тебя вообще руки трясутся. А Широков по крайней мере поставил точный диагноз, и действует решительно и быстро. -Знаю я таких выскочек. И кстати насчет диагноза у меня есть большие сомнения. -Валя, я не понимаю. Если у тебя были сомнения, почему ты не высказал их открыто? Или что у нас, если дочка мэра, то и ответственность на себя брать не нужно?

     -Это что, меня только что обвинили в трусости? Ахнул Бондарев. -Извини-извини. Я погорячилась. Савчук вздохнула. Сумасшедшая ночь.

     Северцеву отвезли на койке в род. зал. -Анечка, я с тобой, крикнул Всеволод Северцев жене. -Я надеюсь, вздохнул мэр, вы поступаете правильно, и я могу вам довериться? -Специально для Анечки пригласили столичного специалиста, выкрутилась Савчук. Поверьте, ваша дочь очень важна для нас. Всё идет по плану, сегодня у вас родится внук или внучка.

     Роман Алексеевич мыл руки перед операцией, а сам думал: "Лиза конечно очень переживает. Ошиблась с диагнозом. Но ничего, ничего. В моей столичной практике во время работы у профессора Смирнова процент сложных и запутанных диагнозов был выше чем обычно. Так что прорвёмся. Я научился их чувствовать, как математик чувствует разгадку сложного ребуса. Ведь главное в нашем деле что? Решительность и натиск. Нужно не медлить, когда счет идет на минуты. Я должен, я должен спасти эту девочку, когда счет идет на минуты."

     Мэр в коридоре сложил руки. -Медитируете? Спросил у тестя Северцев. -У Анечки прощения мысленно прошу, объяснил тихо Иван Петрович. Лишь-бы она... -И ребенок, тихо напомнила ему жена. -Да, и ребенок. Северцев мысленно прислушался: -Она вас слышит. -Да, удивленно ответил мэр. Я знаю.

     " Малыш, размышлял Роман Алексеевич вскрывая матку, я знаю, что ты меня слышишь. Прости. Значит такая твоя судьба. Кто придумал, что ребенку всё равно, как появляться на свет? Кесарёнку всегда сложнее, он рождается не в свой запрограммированный срок, и не может участвовать в родах. Но бывают ситуации, когда нельзя ничего сделать. Это называется: Абсолютные показания к кесареву. Но ничего. Мы вместе, мы справимся. " И вот, врачи режут организм скальпелями под писк кардиомонитора, они достают ребенка, испуганного, не готового появиться на свет. Ребенок молчал, а потом заорал во все горло. Роман Алексеевич перерезал пуповину. -Полдела сделано, подмигнул он коллегам. Подождем, когда родится плацента.

     Максим Заболотин вертелся в кабинете у Бондарева. -А эта награда откуда? Спросил он. -Из Ливии. -Как-же вышло, что вы специалист такого уровня, а она при всех вас, как мальчишку? В смысле Савчук, пояснил Заболотин. -Да ничего. Я ведь в своей жизни не такие ситуации переживал. Но участвовать в этой авантюре я не собираюсь. Это-ж надо додуматься, кесарить пациентку в таком состоянии, фыркнул Валентин Бондарев. И были варианты. -Варианты были конечно. А откуда взялся этот... Широкий? спросил Максим Заболотин. -Широков. тут у Бондарева зазвонил мобильник. -Извините. Вот и такси подъехало, я домой.

     -А я к Филатовой. У нее роженица с ослабленной родовой деятельностью. Всего доброго.

     -Всего доброго.

     Афонин заглянул в родильный блок. - Танюшка...? начал он. -Ещё не родила, крикнули все, включая семью мэра.

     Филатова стояла над роженицей Афониной. -Вколоть ещё окситоцин, скомандовала она. -Колю, кивнула одна из медсестер.

     -Ой, страшно, может не надо? Взвыла Афонина. -Ничего, это роды, а роды это работа. Улыбнулась Филатова. Вы вот кем работаете? -Клоунессой. Мы с мужем на гастролях были, и поэтому там со свадьбой затянули, сказала Афонина сквозь зубы воя от боли.

     -А муж у тебя тоже клоун? Спросила Лиза. - Ага. Он фокусник, улыбнулась Афонина. Лиза показала в ответ большой палец: -Он у тебя классный фокусник. Он в передней такие фокусы откалывает, закачаешься.

     -Слушайте, вошел в род. зал Максим Заболотин. Что там в передней за клоун? Он меня только что Айболитом назвал. -А он не клоун, он фокусник, объяснила Лиза под стоны Афониной.- Шейка матки раскрыта, сейчас проколем околоплодный пузырь.

     - Не надо, взвыла Афонина. -Это не больно, спокойно объяснила Лиза, просто сделаем прокол и всё. И родите. Быстренько, в пять минут, хорошо?

     В кабинете у Савчук Екатерина Сергеевна наливала коньяк мэру и его семье. -Ну вот когда все трудности позади, можно теперь познакомиться поближе. Познакомьтесь, она показала на вошедшего Широкова. Это Роман Алексеевич Широков. Очень известный столичный специалист. -Широков, Роман Алексеевич протянул руку мэру. -Сафонов. Спасибо.

     -Спасибо, кивнула жена. -Спасибо, кивнул Северцев. -У вас такой хорошенький мальчик, два килограмма восемьсот грамм, улыбаясь рассказала Савчук. -А он здоров? спросил Северцев. - Абсолютно. Ручки и ножки и всё на месте.

     -Доктор, а Анечка как? Спросила Инна.

     -Вы знаете, после-операционный период сложный, но назначена адекватная терапия. Угрозы жизни нет. Инна улыбнулась Широкову.

     И тут вошла Вита Игоревна. Она зашептала что-то Роману Алексеевичу. Тот встал сказал: Извините, и вышел. -Что случилось? Спросила Савчук. -У Северцевой кровь из носа, вздохнула Вита. У всех вытянулись лица, потухли улыбки. Возле Северцевой уже сидел Квитко. -Тампон, скомандовал он.

     В это время Афонина рассказывала сквозь потуги акушеркам и Филатовой:-А когда мы в Кёльне были, мой Афонин номера перепутал. И все рассмеялись.

     -Так, крикнул Заболотин, тужьтесь, сделайте губы трубочкой! Еще немного. Тужься трубочкой, давай.-Вижу головку, закричала Лиза, еще немного. Всё, всё, ну вот и молодец. И раздался вопль ребенка. -Фокусница, пошутил Заболотин. Красивая девочка у вас.

     Мэр сидел в холле и курил. -Иван Петрович, зять протянул ему стакан воды. Всё нормально. Я думаю, этим врачам можно доверять. -Сам-то ты как? Спросил его Иван Сафонов. Ты еле на ногах стоишь. Может поедешь домой, отдохнешь? -Нет, твердо сказал усталый Сева Северцев. Пока не увижу Аню и Ваньку, не уйду. -Ванька? В честь меня что-ль назвали? с волнением в голосе спросил мэр. -Просто хорошее имя, пожал плечами Северцев. А вы против, да? -А ты значит, зла не помнишь? Мэр удивленно взглянул на своего доброго и простого как три рубля зятя. -А зачем его помнить-то? Северцев, простой и серьезный, пожал недоумевающе плечами.

     -Ну что, вздохнул Иван Марков. Ничего хорошего. Кровотечение мы остановили, но у неё потеря чувствительности правой половины лица. -Вы-же врач, мягко улыбнулся Широков, вы должны понимать, что это-последствие спинно-мозговой анестезии. Часа через три пройдёт.

     -Не думаю. Это синдром Горнера. -Ну чего ты нагнетаешь? Нету синдрома, говорю тебе, видел я такое, мягко сказал Широков. Пройдёт. Что, лекцию прочесть? Марков съязвил: -У нас здесь и своих лекторов хватает. -Ром, вздохнул Квитко, можно тебя на минутку? Они вышли вдвоем из реанимации под писк кардиомонитора. -Зря ты так, покачал головой Квитко. Мы тоже здесь не первый год работаем. Это развитие ишемического инсульта. -Лева ты тоже не нагнетай. Я тебя уверяю, через пару часов всё наладится. У тебя кофе есть? Пойдем, выпьем.

     В это время мэр улыбался: -Я дед. К этой мысли ещё привыкнуть надо. -Извините, мужики, сунулся пьяный вдрызг Афонин. Афонина ещё не родила? У меня внук, рассмеялся довольный мэр. -А у меня сын, улыбнулся Северцев. -Так это надо отметить! Заорал Афонин. Нет, это сколько нужно было дать, чтобы так быстро? А моя всё никак.

     -Держись мужик, скоро и твоя родит, отозвался мэр Сафонов. -А ты откуда знаешь? Чё ты, тоже Айболит? - Да нет. Я просто дед.

     Квитко разливал кофе и выложил на тарелку печенье в ординаторской. -Ничего себе, ночка выдалась. Слушай, Ром, мы-же даже поздороваться толком не успели. Как ты? -Ох, Лёва как я рад видеть тебя. -Ну как там столица? -А что столица? Бурлит, суетится. -Но я слышал, ты добился многого, я рад за тебя. -Спасибо. -А я чтобы ты понимал, закончил курсы медицинской генетики, похвастался Квитко. -Молодец. Полезная профессия. -А я всерьёз решил заняться репрудоктологией. -Молодец. Перспективно. Тут в ординаторскую вбежала Вита Игоревна. -У Северцевой судороги, сообщила она. Интоксикация нарастает. Квитко и Широков бросились в операционную. Широков ощупал Анну Северцеву: -Липкий пот на лице и внизу живота. Она вся горит. Так, дал Роман Алексеевич команду операционным медсестрам, обеспечьте работу реанимации, чтобы никто не входил. Даже если это будет президент. Делай УЗИ, Лева. -Холецистит, Рома. -Нужно оперировать. -Рома, вздохнул Квитко, это невозможно. Она еле дышит.

     -Спокойно. Будем удаление желчного пузыря делать под местной анестезией. Нужно предотвратить механическую желтуху. -Рома, ты самоубийца, простонал Квитко.

     -Причитать и жаловаться на жизнь будем после, сейчас пусть кто-нибудь сбегает за хирургом. "Нда, размышлял Широков, такое количество осложнений случается крайне редко. Что-то разладилось в системе жизнеобеспечения ослабленного организма. Бедная девочка. Но мы всё равно выкарабкаемся, правда?" Филатова вышла из родильного и простонала: -Спасибо большое за помощь. Загоняла нас эта Афонина, как Жучка- свой хвост. -Это ты чёткое сравнение подобрала, улыбнулся Заболотин. И главное, какой подарок себе сделала на свадьбу, а? На всю жизнь. -Ну чё, по кофейку?, садясь спросила вымотанная Лизавета Юрьевна. У меня печеньки.-По кофейку можно, подмигнул Заболотин. Слушай, Лиз, вдруг смутился он, ты меня извини там у Савчук за нерешительность мою. -Да ладно, проехали. Пошли в ординаторскую. -Щас себя в порядок приведем, и приду.

     Возле реанимации вся семья мэра и начмед Савчук смотрели на спокойно спящую Анну Северцеву-операция удалась.

     -Она уже отошла от наркоза? Спросил мэр. -Она спит. Угрозы для жизни нет. Я думаю, нам всем нужно поехать, и хорошенько выспаться. Я лично так и сделаю.

     Мэр сказал: -Пусть этот доктор и дальше наблюдает мою дочь, хорошо?

     -Да конечно, закивала Екатерина Сергеевна. Я с ним прямо сейчас поговорю об этом.

     -Не надо, я сам с ним поговорю. Скажи, мы захватили деньги с собой? Спросил Иван Петрович у жены. -Да, конечно. Всё взяли.

     Мэр шёл с Широковым по больничному коридору, и говорил с ним: - Оставайся у нас. У нас место для такого специалиста всегда найдётся. -Спасибо, но я хотел-бы заняться всерьез репрудоктологией. -А у нас как раз лаборатория открывается. И ещё возьми, мэр протянул Роману Алексеевичу купюры. Тот замотал головой. -Возьми, это не взятка, это аванс. Плюс деньги на обзаведение. -Ну, вздохнул Широков, -ладно. Остаюсь пока.

     Филатова и Широков сидели в ординаторской. -Нет, такого я не ожидал, пошутил Роман. Приехал в родной город отдохнуть и тебя тут-же напрягают. Спасибо тебе, Лиза Филатова, шутливо поклонился он подруге. -Ты напрасно шутишь. Ты не просто Северцеву спас. Ты меня по большому счету спас. -А по случаю твоего спасения не взять-ли нам с собой Леву и не завалиться-ли в ресторан? Деньги есть, -подмигнул Рома подруге.

     У выхода Филатова вдруг крикнула пьяному фокуснику: -Афонин! Твоя родила дочку! Пьяный Афонин от счастья потерял сознание, к счастью упав на диван. -Будет в порядке,- подвела итог Лиза под смех Ромы и Левы.

     И так в роддоме появился Широков. И если некоторые как например доктор Бондарев и сокрушались о более спокойных днях, когда Широкова ещё не было в роддоме, то и они иногда признавали: -Как хорошо, что у нас есть Широков!

     В небольшом роддоме на окраине стотысячного города все шло по размеренному ритму. Роман Алексеевич Широков, лучший акушер- гинеколог города, большой темноволосый, похожий на доброго великана, делал операцию за операцией, осматривал пациенток, назначал процедуры. - Совсем нету денег? Спрашивал он у очередной пациентки. Так, ну ничего. Положу вас в патологию беременности, там питание на время лечения бесплатное. И вот ещё, соврал он, у нас есть что- то вроде фонда, вам полагаются фрукты и книги из бюджета больницы. Секундочку, я запишу это в компьютере. Он вышел, поймал проходящую медсестру, достал кошелек, протянул ей тысячу рублей и тихо сказал: - Купите яблок и пару спокойных любовных романов, а то пациенткам скучно лежать в патологии беременности. Он вернулся в кабинет, заполнил медкарту пациентки и пошел обедать в буфет больницы. Но на лестнице Роман увидел, как к нему идёт его старая однокашница Лиза Филатова, глава родильного отделения. " А сейчас она спросит где отчёт," подумал он. - Ромка, строго спросила блондинка, где отчёт? Я жду- жду. У некоторых всё хорошо на бумаге, а на деле выполненной работы ноль. А у тебя наоборот, на деле куча пациенток просятся к тебе, а отчёты постоянно запаздывают.

     Но тут повсюду раздался приказ из приемника: -У начмеда собрание. Срочно собираться всем. И они пошли оба в комнату, в которой уже были медсестры, старшая медсестра добрая ворчливая и широкоплечая Вита Игоревна, узистка Надежда Ставицкая, немолодой осторожный консерватор зав. женской консультации Валентин Бондарев, и друг Широкова ученый-врач Лев Квитко.

     Широков вспомнил на секунду работу в Москве, развод с женой и возвращение в город детства к старому отцу. Думал отдохнуть, но сразу вылечил здесь от опаснейшей болезни дочку мэра и успешно сделал ей кесарево, чем заслужил уважение со стороны работников местного роддома, и ярость Бондарева, который испугался, смалодушничал, сложил с себя ответственность. С тех пор прошел месяц, и Бондарев до сих пор называл его не иначе как выскочка и авантюрист, давал понять, что лучше-бы ему было убираться обратно в Москву.

     "А не нужно-ли и правда уезжать? Хочу-ли я здесь остаться, не знаю", думал Роман Алексеевич. "Пока что у меня чемоданное настроение. Даже чемоданы не распакованы"

     -Хорошие новости, Екатерина Савчук улыбнулась подчинённым. Вчера вечером мэр подписал указ о создании на базе нашей больницы центр репродуктивной медицины. Так что выходим на новый уровень, друзья. Все зааплодировали. Только Бондарев помрачнел, и сказал красавице Ставицкой: -Под Широкова научный центр создают.

     -Валентин Иваныч, центр будет создан в комнатах Женской консультации и мы ждем, что вы как заведующий будете принимать участие в его создании. У Савчук был чуткий слух, и она всё прекрасно слышала. -Кто специалисты? Спросил кто-то. -Широков, Квитко, ответила Савчук.

     В это время в очереди к кабинету одна беременная женщина улыбнулась другой: -О, Ирка привет. -Привет. -Уже принимают?-Скоро, у них собрание. -Девочки, подошла блондинка, где тут очередь? -За мной будете, отозвалась Ирка.

     Через полчаса

     Широков шел по коридору с хрупким маленьким стариком. Это был его отец Алексей, который зная, что у сына куча работы, сам зашел на несколько минут в больницу, посмотреть на сына. - Такси уже подъехало. Я тебя провожу к нему, улыбнулся Роман. -Нет сын. Дальше я сам. Тут у Романа Алексеевича зазвонил телефон.-Здравствуйте, Алена, вздохнул Широков. дело в том, что я сейчас не в Москве, и не могу, но я вам порекомендую очень хорошего специалиста.

     Тут к стойке в холле подошли две женщины, маленькая ростом, сильно беременная, и выше ростом и без живота. -Здравствуйте, спросила маленькая женщина у стоящей за стойки Виты, вы не подскажете-у какого врача лучше проконсультироваться?

     -Знаю, отозвалась Вита. У своего. -А я в первый раз здесь, объяснила маленькая женщина. -На таком сроке и не ходить к врачу? Вы с ума сошли? Удивилась Вита. Чем вы думали, мамаша? Ну ладно, вот Широков Роман Алексеевич, может он вас и примет?

     В это время отец говорил Широкову: -Эх, работай ты в хорошей частной клинике, мне было-бы спокойнее. А тут плохо для карьеры, а главное-для твоей научной работы. -Пап, ты обо мне не волнуйся. тем более, у меня появилась возможность заняться репродуктивной медициной. Тут у Романа Алексеевича опять зазвонил телефон. Тот пошутил: -И такая дребедень целый день, целый день, то тюлень позвонит, то олень.

     Через десять минут Роман Алексеевич осматривал маленькую женщину. -Ну что-ж, срок двадцать две-двадцать три недели. У кого до этого наблюдались?

     -Я не наблюдалась. Сегодня первый раз. -В смысле? То есть у вас есть какие-то дела поважнее чем собственный ребенок? Или что, идеальная беременность? Ничто не болит, ничто не беспокоит? У вас отек, а с этим не шутят. Что потом в род. зале у вас будет? -Доктор, тихо сказала женщина, я не хочу в род. зал. -В смысле? Удивленно спросил Широков. -Сделайте мне аборт. -Ах, вот оно что! Ну, это не ко мне. -Вы не понимаете, мне надо. -Девушка, я не буду вам говорить о нравственных вопросах, я буду говорить с точки зрения закона. Роман Алексеевич посмотрел уже без улыбки. В нашей стране делать аборт на таком позднем сроке категорически запрещено. Все разрешенные аборты можно делать до двадцать второй недели. -Называйте это как хотите, искусственными родами, или ещё как-то. Но мне нужен аборт. Я -заплачу. -Вот вам направление на УЗИ и анализы. Потом поговорим. -Спасибо.

     Маленькая женщина лежала на кресле у узистки Ставицкой. -Это девочка? Спросила вдруг она. -Да, улыбнулась кареглазая Ставицкая, и показала на экран. А вот смотрите, видна её ладошка. На ней, давайте мы вместе подсчитаем, пять пальчиков, также носогубный треугольник, два предсердия, два желудочка. Ритм сердца правильный. -А это? Спросила женщина. -Это, это желудок, а чуть пониже мочевой пузырь. А вот видите ребристость? Это позвоночник. -Невероятно, улыбнулась беременная -Все размеры вашего ребенка соответствуют сроку вашей беременности. Сегодня ваша малышка весит 873 грамма. Плацента нулевой степени зрелости, это хорошо, именно такая должна быть. Количество вод нормальное, шейка закрыта, значит преждевременные роды вам не грозят. Смотрите, она машет вам ручкой! Она приоткрыла ротик, и что-то шепчет. Вы слышите? Беременная покачала головой, но улыбнулась.

     В это время к Широкову вошла высокая женщина, с которой беременная пришла в больницу. -Доктор, у вас только что была моя сестра Ольга Грин. -Значит вы сестра Ольги Грин? Спросил Широков. Это хорошо. -Почему? -Ну, мне кажется, вашей сестре сейчас нелегко и ей нужна ваша поддержка. -Я этим всю жизнь занимаюсь. Ольга такая беспомощная, старше меня на пять лет, а мне всё приходится решать за нее. А сколько стоит аборт? -Аборт невозможен. -Хорошо, я попробую вам всё объяснить. Вы видели Ольгу? Серая мышка, всё одна да одна. И вот наконец в её жизни появился мужчина- серьёзный, состоятельный. А этот ребенок может разрушить всё. И в конце концов каждая женщина имеет право решать, рожать ей или нет. Оле нужен аборт. Роман Алексеевич сухо смотрел на младшую сестрицу Оли: -Ей нужен ребёнок. Сколько ей лет? Тридцать, сказал он, взглянув на медкарту Ольги Грин. В прошлом веке таких называли старородящими. -А вы решаете за мою сестру? -Это вы решаете за вашу сестру. Голос врача стал совсем ледяным. Выйдите из кабинета, и не мешайте мне работать. -Если Оля родит, она потеряет главное-своего мужчину. Ну не хочет он детей. Разве вы не встречали таких? У него сложный характер. -Психотерапевт работает в соседнем отделении. До свидания. Сестра Ольги Грин ушла, но она не ушла тихо: С шумом, топотом и тяжелыми вздохами, укоризненными взглядами.

     В это время в кабинете у узистки Ставицкой другая беременная, блондинка плакала. -Не может быть, доктор. За что? Я так мечтала о ребенке. Надежда Ставицкая виновато вздохнула: -Но я должна сообщить вам о врожденной патологии плода. У вашего ребенка врожденная диафрагмальная грыжа. Это дырочка в диафрагме. Она провоцирует перемещение органов из брюшной полости в грудную. -Это опасно? -Конечно, пока легкие ещё не раскрылись, внутриутробно, это мешает работе сердечка ребенка. А после рождения не дает расправиться легким. -Он родится, и умрет тихо проговорила Оганезова. Губы у нее дрожали. -Летальность такой патологии составляет до девяноста пяти процентов.

     -Аня, в коридоре Оля пыталась показать снимок УЗИ сестре , это моя девочка. -Не надо мне этого показывать, брезгливо проворчала Аня, мне надоело с тобой возиться как с маленькой. Ты-же понимаешь, Андрей не готов снова стать отцом. И что ты вытворила? Ты готова его потерять? -Может быть он передумает, когда увидит эту крошку? Доверчиво спросила Оля. -Да хватит пялиться на эту бумажку, прорычала Аня.

     В это время в кабинете у Ставицкой Оганезова спросила сквозь слезы: -Неужели ничего нельзя сделать? Надежда покачала головой. -Я была у Романа Алексеевича Широкова, и он сказал что выход есть. -Подождите, спросила Надя, вы наблюдаетесь у Широкова? -Нет, у Бондарева. Но речь идёт о моём ребёнке. Я буду консультироваться у разных докторов, чтобы понять. И если есть выход, почему вы мне ничего не объясняете про операцию? Карие глаза Надежды широко раскрылись от удивления. -Широков предлагает вам внутриутробную хирургию? Да, сейчас делают такие операции, но не всё так просто. Я предлагаю вам проконсультироваться у Валентина Ивановича Бондарева.

     В это время в коридоре Аня кричала на старшую сестру: -Если-бы ты мне сказала, что всё так обернется, я-бы давно договорилась об аборте. А теперь за это никто не возьмется. Доигралась? -Аня, Оля вздохнула, я хотела этого ребенка. И надеялась, что Андрей... -Так пойдем, перебила Оля сестру, нам тут ловить больше нечего. Пойдём? -Куда? - Попытаемся найти нового доктора. -Мне анализы надо сдать. -Зачем? И так ясно, что делать.

     Надежда Ставицкая стояла в кабинете у Широкова со снимками УЗИ Оганезовой. -Да, здесь грыжа, сухо сказал Роман Алексеевич. И что? -Этого мало? Закатила глаза Надя. Я не понимаю, зачем вам обнадеживать эту пациентку, Роман Алексеевич? Она сейчас рыдает в моём кабинете. При такой грыже показано прерывание беременности. Тут в кабинет зашёл Бондарев. -Роман Алексеевич, сухо спросил он, почему перед кабинетом очередь? У вас приём, чем вы занимаетесь? -Мы тут с Наденькой спорим по поводу Оганезовой, усмехнулся Широков. -Ну так там всё понятно, прерывание, пожал плечами Валентин Бондарев. -Ну почему-ж так узко-то? Довольно сердито спросил Широков. Здесь нужна внутриутробная хирургия. -Коллега, вы считаете что вы по прежнему в столице? Сухо спросил Бондарев. Знаете что-вернитесь в реальность. У нас таких операций никто не делает. Да и специалистов таких тоже нет.

     -И сама операция, согласилась со своим давним другом Бондаревым, Надежда Ставицкая, крайне опасна осложнениями. Вплоть до потери беременности. -Но это единственный шанс спасти ребёнка! Напомнил Широков.

     На следующий день.

     В холле больницы стоял симпатичный мужчина в голубой рубашке и подбрасывал в руке ключи от машины. Вита Игоревна поманила к себе пальцем проходящего Широкова. -Роман Алексеевич, вас мужчина спрашивает. С полным карманом. -В смысле? Удивился акушер-гинеколог. -Ну в смысле финансово уверенный в себе. -Ааа, рассмеялся Роман. -Наверное хочет, чтобы его жена у вас рожала. Если хотите, я могу поговорить с ним. -Не надо, спасибо, улыбнулся Широков. Он подошел к мужчине в голубой рубашке: -Здравствуйте. вы искали меня, вот я. Ваша жена собирается рожать? -Нет. Мне надо поговорить с вами конфиденциально. Рассчитываю на вашу мужскую солидарность и понимание, доктор. -Я вас слушаю, серьезно сказал Роман Алексеевич. -Тут? -Да, здесь. -Ну ладно, я с вами хотел поговорить по поводу Ольги Грин. Залетела подруга, а у меня и так на шее двое. Представляете? Он ухмыльнулся. А сейчас алименты пошли! Ну, нужен, вы понимаете, поздний аборт. Я вам заплачу. Хорошо заплачу. -Во первых, вздохнул помрачневший врач, это дело подсудное. А во вторых после этого у Ольги вообще может не быть детей. -Я нормальное бабло дам. -Вас послать, спросил Роман, или сами уйдете? -Чё, принципиальный, да? спросил насмешливо Андрей, но Роман спокойно кивнул: -Ну да, как-то так. И пошёл дальше в свой кабинет вести прием. Андрей недоумевающе смотрел ему вслед.

     Возле кабинета врача в коридоре сидела плачущая Оганезова. Подошла Ольга Грин:-Он у себя? Спросила она. Оганезова со слезами покачала головой.

     Андрей в холле больницы жаловался Ане: -Мне-ж через месяц визу даже не открыть. Думаешь, это просто? Сколько бабла уже отдал, чтобы получить легальное разрешение на работу в Польше. Аня покивала: -Понимаю, это того стоило. Европа-это мечта. Там-же всё по другому, жизнь как в сказке. -Да какая сказка? насмешливо спросил Андрей. Денег там просто можно заработать, вот и всё. Я-то что, я простой водитель. Говорю то, что думаю, без всяких вот этих прикрас. Только она меня она что-то не слышит. -А меня она точно услышит?, со вздохом спросила Аня. -Аня, она-ж меня обманула, она-же знала, что ребенок-то мне не нужен. Мне других надо вырастить, зачем эту нищету-то плодить? Понимаешь, она делает всё как хочет. Ещё это врач конченый. Я к нему подошёл, а он как будто я пустое место. -Да видела я его, мрачно пробормотала Аня. Нахал. Вообще, кто его спрашивал? Лезет не в своё дело. Она погладила вдруг Андрею запястье. -Успокойся, Андрей, я тебе обещаю. Этого ребёнка не будет.

     В кабинете УЗИ Надежда и Бондарев разговаривали об Оганезовой. -Беременность почти тридцать четыре недели, говорила Надя. -Ну, тут и говорить нечего. Прерывать, пожал плечами Бондарев. Прерывать по медицинским показаниям. Нужно аккуратно сообщить об этом Оганезовой. Других вариантов нет. -Хорошо. Тут оба посмотрели на дверь, и увидели зашедшую Ольгу. У Оли на лбу появились от усталости и сомнений глубокие морщины. Маленькая женщина вымоталась за последние дни. -Извините, а хотела спросить, спросила она, можно-ли прийти вместе с мужем, чтобы и он увидел? Она погладила живот. -Так, вы только вчера ко мне приходили. -На следующий УЗИ? -Можно, приходите. -Извините. Ольга вышла из кабинета. --Вы поговорите с Оганезовой? спросила Надя. --Нет, эту миссию я доверю Широкову. Он обнадежил Оганезову своими сказками о внутриутробной хирургии, так вот пусть подготовит ее к тому, что беременность надо будет прервать. Бондарев поправил очки. Понятно? -Нда. И...Да. Бондарев замялся, но потом вышел.

     В покоях подготовки к родам беременные рассказывали друг другу свои истории. -А я, говорила черноволосая, своему мужу сказала-один ребенок, и хватит. -Нет, покачала головой блондинка, я обязательно второго рожать буду. Нас у родителей двое: -Я и брат, такая поддержка в жизни. -Ой, девки девки, вздохнула третья. Какие вы ещё зеленые. Я вон девятого буду рожать. -Девятого? Вытаращила глаза блондинка. -Ну чего ты подскочила, мягко улыбнулась многодетная мать. Ложись. У тебя матка в тонусе, ещё родишь раньше времени. Вот чего меня положили, а? Моему Пете нужно мед качать, а он каши детям варит. Каждый день по пятьдесят километров туда-сюда наматывает. Тут вошел Роман Алексеевич, как всегда добрый и высокий, спокойный, внушающий доверие. -Что девочки? спросил он. Добрый день. Как чувствуем себя? -Нормально, Роман Алексеевич, вздохнула многодетная мать. Домой-бы. -Так, с вас Галя и начнем. Он посмотрел Галину, ощупал её живот. -Ну что? Матка периодически приходит в тонус. Лежать надо, никуда не ходить, не бежать. Отдыхать! -Куда тут спешить? Вздохнула Галина. Тут от тоски мухи дохнут. -Ну хотите, фыркнул Роман Алексеевич, спляшу?

     Ольга в холле больницы спросила виновато: -Андрюша, ты расстроен? Андрей даже не ответил, только зло на нее зыркнул. -Оля, сухо спросила Аня сестричку, а чего ты ждешь? -Чем ты думала раньше? Прошипел Андрей. -Дааа, сухо протянула Анна Грин. Чувствую, придётся придумывать мне. -Я сама, честно. Я слышала что можно прервать беременность на позднем сроке по медицинским показаниям, тихо сказала Оля. -Смотри, так и сделай быстрее, кивнула Аня. -Доктор сказал, что ты должен присутствовать на УЗИ, чтобы посмотреть, тихо сказала Оля Андрею, тайно надеясь что сердце у него дрогнет, если он сам увидит девочку. -Зачем смотреть на ребенка, которого не будет? Спросил зло Андрей. Слушай, узнавай скорее об этих медицинских показаниях, и закроем эту тему раз и навсегда.

     Прошла неделя...

     -Нет, Валентин Иваныч, сказал Роман Алексеевич Бондареву. Рекомендовать Оганезовой прерывание я не буду. Надежда Ставицкая посмотрела на Романа большими глазами. Для неё приказ её немолодого друга был важен, а сам Валентин Бондарев непререкаемым авторитетом. Она не была зла, она просто не могла понять, как это, спорить с самим Бондаревым? Она никогда не видела специалиста более высокого уровня и теперь всё, что говорил и делал Роман Широков, было для нее странным. Бондарев и сам был ошарашен. -Что вы себе позволяете? Спросил он.

     - Собственное мнение. Что мы имеем? Спорное УЗИ. Вы рекомендуете одно, я рекомендую другое. Весь мой опыт подсказывает, что если УЗИ делает такой молодой специалист, как наша Надежда.-Это я молодой специалист? Ахнула Ставицкая. Но Роман Алексеевич продолжил: -То пациентку следует послать к диагносту более высокого уровня, после этого должен состояться консилиум, и только после этого принимается решение. -Ну во первых я уверен в профессионализме Надежды Алексеевны, заметил Бондарев. -И я уверена, буркнула Надя. Оганезовой показано прерывание. -Конечно, это проще простого, отозвался Роман Алексеевич. Ребенка нужно спасать. Я дам Оганезовой направление в столичную клинику. Я уже созвонился с коллегами, и они готовы её принять. -Да вы думаете, её успокоят эти сказки? Рявкнула Надежда. У нее денег не хватит даже до столицы доехать. -Всё, буркнул Бондарев, остановитесь, коллеги. Я сам сообщу Оганезовой о всех возможных вариантах, и она будет сама принимать решение. Всё. -Она знает обо всех вариантах. Валентин Иванович, я сам поговорю с Оганезовой, она ждет. Согласитесь, нам есть за что бороться. Но Роман Алексеевич натолкнулся на сухой взгляд Бондарева, и сердитый взгляд Ставицкой. Он вышел без слов. Глава женской консультации покачал головой: -Вот упертый.

     -Я молодой специалист, обиженно фыркнула Ставицкая.

     Оганезова сидящая в кабинете Широкова тихо спросила: -Значит если ребенку сделают внутри меня операцию внутриутробно это ещё не гарантия? -Вы не о гарантии думайте, а о надежде. Потому что в вашем случае это единственный шанс, посоветовал ей серьёзный Роман. Я уже позвонил коллегам в столице-они вас примут, я сделаю вам направление и приложу все ваши анализы. -Это дорого? Спросила задумавшаяся Оганезова. -В вашем случае будет сделано исключение, операция будет сделана бесплатно. Но после рождения ребенка может понадобиться дополнительное лечение, и особый уход. -Какой? Спросила насторожившись Оганезова. -Я не знаю, всё будет зависеть от операции. -Надежда Алексеевна сказала, что после такой операции могут возникнуть осложнения, и выкидыш может быть. -Всё это может случиться, кивнул акушер-гинеколог, я не исключаю. Но мне кажется-лучше использовать любой шанс, чем просто прервать беременность. Оганезова хмурилась: -А если ребенок больным родится, что я потом буду делать? Я не знаю, как поступить. Можно, я ещё подумаю? -У вас нет на это времени, покачал головой добрый доктор. -Я ещё раз хочу посоветоваться с Бондаревым. -Вы уже знаете, что именно он вам предложит, почти сердито проворчал Широков. -На словах всё легко. Операция. Шанс. А что я потом буду делать, если вдруг... У Оганезовой выкатилась слеза из глаза. -Послушайте, давайте ещё раз обсудим ситуацию. -Я ещё раз посоветуюсь с Бондаревым, а потом к вам зайду, шмыгнула носом Оганезова, и вышла из кабинета. Мимо неё прошли Оля, Аня и Андрей.

     В дверь к Широкову постучались. Оля заглянула внутрь. -Здравствуйте. Можно? -Да, Оля, проходите. Садитесь. -Второй раз встречаю эту женщину, задумчиво сказала Ольга. -Какую? -Ту, что сейчас вышла из вашего кабинета. И второй раз она так горько плачет. -Оганезова? Да, она мечтала о ребенке. -И что? спросила Оля. -У неё не будет ребёнка. -Почему? у Ольги Грин от удивления выпучились глаза от удивления. -Тяжелая патология. А вам Бог дал шанс родить здорового ребёнка. Широков посмотрел в темные глаза пациентки. Ну так дайте ему жизнь! И вы никогда об этом не пожалеете. -Вот анализы сдала. -Ну что, Широков улыбнулся взглянув на результаты анализов. Всё хорошо, я вас поздравляю. -Этот шаг, он разрушит мою жизнь, застонала Оля. Я так люблю Андрея. Роман от злости смял край документа с результатами анализов. Послушайте, если у вас мужчина с тараканами в голове, это не значит, что нужно убивать ребенка. Вы-же скрыли от него свою беременность? Оля закивала. -Значит хотели этого ребёнка. -Очень, хныкая сказала Оля. Ну так дайте ему шанс. Боритесь до конца. У вас может не быть другого шанса. -Я запуталась, доктор.

     Бондарев в это время рассматривал Оганезову:-Мда. А что, Роман Алексеевич не убедил? -Не спрашивайте меня, прошипела Оганезова. Сил моих больше нет. Как представлю, операцию этому ребёночку моему ещё нерождённому делать будут... Бондарев почему-то был смущен, хотя не мог-бы объяснить почему. А беременная продолжила: -И шансов мало. Нет, не могу. Лучше -сразу. -Хорошо. Да. Вот, Бондарев выписал Оганезовой направление на аборт.

     Аня и Андрей сидели и ждали Ольгу. -Нда, пыталась Аня занять Андрея болтовней. Без языка в чужой стране нелегко. Я как раз в институте изучала польский. Ты мне позвонишь? Она взмахнула длинными черными ресницами. Андрей вздохнул. Аня протянула: -Что-то долго Ольги нет. И ей ещё нужен этот ребёнок. Она сама как ребёнок. Это утомляет, правда? -Утомляет, сухо отозвался Андрей. -Андрюш, подошла Ольга. Не получается. -Оля, а ты спросила о медицинских показаниях для прерывания? Спросила Аня. -Нет. Я не решилась. Андрюша, доктор так искренне радовался, что у меня-у нас с тобой будет здоровая девочка. Андрей сухо кашлянул.- Оля, он встал, и посмотрел на неё внимательно, ты что, не хочешь со мной ехать в Польшу? Ты-же знаешь мою ситуацию, я ничего от тебя не скрывал. Андрей повернулся и пошёл вон по коридору. Ольга посмотрела ему вслед, и ей показалось что уходит всё счастье её жизни, её любовь. Она прошептала: -Андрюша, не уходи! -Я тебе не верю, сухо крикнул Андрей. Ольга села и безутешно зарыдала, как ребёнок оставшийся один в темноте. -Да успокойся, сказала младшая сестра Аня со вздохом. Я его верну. Она пошла за Андреем. На диване сидели две женщины. Одна тихо говорила: -На шестом месяце уже не сорвешь беременность, да? -Нет, Вика, сказала другая, беременность можно сорвать на любом сроке. Как моя мама рассказывала, когда во время войны были тяжелые условия, то они делали так... И она зашептала. Аня прислушалась. В это время Оля вышла плача из род. блока. Анна сказала: -Идём. -Аня, но Андрей... -Мы его вернем. -Аня, я уже не знаю, что мне делать. -Идём в аптеку, надо купить касторовое масло. Идём. Я знаю, как избавить тебя от ненужного ребёнка.

     На следующий день...

     -Роман Алексеевич, просила лежащая в стационаре Галина ее отпустить домой, ну я когда вёдра тягаю, себя лучше чувствую, понимаете? У меня такая бодрость, прилив сил, ну как после зарядки. Роман Алексеевич улыбнулся. Мне хуже стало, я знаю.

     -Так Галин! Громыхнул громко Роман. Вот именно потому что муж, дети, хозяйство, пчелы, ведра, кабанчики-будете лежать здесь. Девчонок мы вам организуем. У нас вообще каждый день новые пациентки. Тут в покои ворвалась Вита. -Роман Алексеевич, там по скорой женщину привезли, глубокая недоношенность, преждевременные роды. -Всё, отдыхайте.

     На инвалидном кресле привезли Ольгу. Она была бледна, и схватилась за живот. -Потерпи, милая, потерпи, говорила медсестра вешая её на кресле с медбратом. Сейчас доктор тебя осмотрит, потерпи. Они ввезли её в родильное отделение, положили на кресле, стонущую от боли, белую как мел. -Так, осматривала пациентку Филатова. Преждевременные роды. -Лиза, покачал головой удивленный Роман, я вчера её осматривал, и никаких симптомов преждевременных родов не было. Ольга, он спросил пациентку, что случилось? Вы пытались вызвать у себя преждевременные роды? Что, решили помыть полы, и окна в квартире, сделали клизму солевую, касторового масла выпили? Ольга, строго спросил он у стонущей Оленьки, что именно вы сделали? Она не могла ответить, и только стонала от боли. -Процедурную готовь, сказал Роман Алексеевич, придётся кесарить. Широков мысленно говорил с девочкой: "Ну крошка, сейчас я расскажу, что тебя ждёт. Не бойся, это не страшно. Плохая новость: Так получилось, что ты родишься раньше срока. Хорошая новость: Рядом будет мама. Поверь, я знаю о чём говорю. И я знаю, что ты меня слышишь. Давно доказано, что даже самые незрелые младенцы видят и слышат больше, чем нам кажется. Чувствуют любовь. Ты не одна. Ты справишься." Врачи извлекли ребёнка, крошечного, дрожащего от холода. Крика не было, дыхания тоже, но она была жива. -Девочка по -моему меньше килограмма, сказал со вздохом Широков. -Минимальные шансы выжить, отозвалась черноглазая младшая акушерка. Интубируем. Тётя Валя, старая санитарка намывала палату в которой лежала Галина, а сама вздыхала: -Бедное дитя, бедное. Господи Иисусе, помоги и спаси. Галина спросила с кровати: -Какая деточка? Ну чего ты причитаешь? -Такое горе. Родилась маленькая девочка. Меньше килограмма. Дышать не может. Глотать сама не может. Вот такое вот. -Как? Растерянно спросила Галина. А как-же она тогда...? Подожди, а кто родился? -Да, девочка кажется. Да, девочка. -А как можно попасть в детское отделение? -А тебе зачем? удивилась тётя Валя. -Ну как, может помощь какая нужна? Горе-то какое. -Ты мамочка, знаешь что? Ты спокойно, ты лежи, а не то ещё своего, не дай Бог потеряешь.

     -А того ребеночка, вздохнула тетя Валя, навряд-ли спасут. -Почему? Спросила Галина. -Ну, я-же говорю, меньше килограмма-то, а?

     Савчук и Широков прошли оба в детское отделение. Медсестра сообщила: -Ребенок на искусственной вентиляции лёгких. Ребенок несмотря на недоношенность, хорошо сформирован. Принимает аппарат Куросурф. -Хорошо, кивнула начмед Савчук. В отделении он есть? -Последняя ампула. На сутки хватит. Давление держит самостоятельно, но было два приступа судорог. -Понятно, вздохнула Савчук. Шансы низкие. -Очень низкие. В Детское заглянула Вита. -Роман Алексеевич, шепотом сказала она, там родственница этой мамочки пришла, так я ей про ребенка ничего не говорила. -Екатерина Сергеевна, вздохнул Широков, я пойду, поговорю. -Угу. Савчук продолжила смотреть на маленькие ручки, которые хватались друг за друга, потому что в ящике было больше не за что хвататься. Сердечко ведь у ребенка хорошее. И вот, она реагирует на внешние раздражители, хотя по всем законам реагировать не должна-ведь мозг сформировывается обычно на гораздо более поздних этапах беременности. Неужели она умрет? -Ты настоящий боец, девочка, прошептала немолодая начмед, повидавшая всякое. Мы всё сделаем для тебя, Роман Алексеевич и я. Мы достанем тебе лучшие лекарства, мы вызовем врачей. Только держись, малышка, только борись за жизнь.

     Роман Алексеевич говорил с Аней: -После кесарева ваша сестра чувствует себя нормально. Малыш в крайне тяжелом состоянии. Делать какие-либо прогнозы, я не берусь. -Понятно. а сестру можно увидеть? -Нет, она в реанимации после кесарева. Вам неинтересно, кто родился? -Нет, фыркнула Аня. -Тогда мне интересно, а вы и ваша семья будете принимать участие в спасении ребенка? -А в чем дело? Нахмурилась Аня. -Вообще-то он умирает, съязвил Широков, а так ничего, мелочи. Всё хорошо. Ваша сестра вызвала у себя преждевременные роды. Ребенок родился недоношенным. Он не может сам дышать. Сейчас он на искусственной вентиляции легких. У нас в отделении оказалась одна ампула дорогостоящего лекарства, которое помогает ему выжить. Дальше придётся покупать. -А сколько стоит? -Восемьсот долларов-одна ампула. Но у нас таких денег нет, усмехнулась Аня. -Я понимаю. Широков вздохнул.

     Роман Алексеевич подошел к стойке в холле больницы, за которой сидела Вита Игоревна. -Как Ольга Грин? Спросил он. -Она отошла от наркоза. -О состоянии ребенка она знает? -Нет, но по-моему догадывается. -Ну ещё-бы. Интересно, кто надоумил её прервать беременность? Наверное сестра-идиотка. А у нас что, сегодня готовится операция? Спросил он вдруг. Я видел, процедурную готовили. -Да, кивнула Вита. Бондарев готовится сделать операцию по прерыванию беременности на позднем сроке. Оганезовой.

     Широков устало вздохнул. Он закатил глаза. Его сильные руки повисли как плети. Он вздохнул опять, и отправился в палату к Ольге Грин. -Как вы себя чувствуете? -Подташнивает. ну это последствие наркоза, это скоро пройдёт. У вас дочка. Мы с трудом её спасли. Вы зачем вызвали роды? Понимаете, если-бы вы этого не делали, то в срок родили-бы здорового ребенка. -Что с моей девочкой? -Она в тяжелом состоянии. -Господи! -Ей нужен дорогостоящий препарат, который-бы помог раскрыться её легким. Потому что сейчас она не может сама дышать. -Конечно. У меня нет денег, но у Ани есть. Она одолжит. И я всё сделаю. Роман Алексеевич вышел. Оля закрыла лицо руками и разрыдалась.

     ... Через три дня...

     -Как дела? спросила входящая в детское отделение Савчук. -Сегодня перевели с искусственной вентиляции легких на назальный препарат, отозвалась медсестра. -Хороший знак, улыбнулась Екатерина Сергеевна. Он пытается дышать самостоятельно? -Да, но сил для раскрытия легких не хватает. -Даст Бог, даст Бог. -Снова были судороги. -Это плохо, вздохнул вступивший в разговор только что Широков. Анемия? Спросил он. -Нет. Признаков прогрессирующей пневмонии тоже нет. Ей-бы Куросурф. -Родители обеспечат? Спросила Савчук. -Вряд-ли, покачал головой лучший акушер-гинеколог больницы.

     Вита увидела ночью чью-то фигуру. Беременная Галина шарила по коридору, не зная куда идти, неумело ходя туда сюда. -Так мамочка, это что за ночные гуляния? шепотом спросила Вита. Марш обратно в палату. -Я Романа Алексеевича ищу, объяснила Галина. -Зачем вам Роман Алексеевич на ночь глядя? -Ну как это зачем? А ребеночек недоношенный? Я хочу спросить, может помощь какая-то нужна? -Так помощница, давайте в палату, проворчала старшая медсестра. -Ну, мы можем кровь сдать, у меня за дверью буквально муж стоит. Он готов сдать кровь. -Мамочка, ну милая, я вас умоляю-идите в палату, взмолилась Вита. Если вас застукают врачи-будет горе. Вы лучше за собой смотрите. -Миленькая, но у меня всё нормально. Ой, вдруг схватилась Галина за живот. -Что такое? Спросила Вита. Вместо ответа, у Галины потекли на пол околоплодные воды. -Нормально? Спросила Вита Игоревна довольно сердито. Околоплодные воды отошли. Теперь нам за тебя волноваться. Сиди и глубоко дыши, я сейчас приду. И Вита Игоревна побежала за помощью. Через двадцать минут Роман Алексеевич явился в родзал, в котором уже лежала Галина. -Роман Алексеевич, улыбнулась роженица, вы не волнуйтесь. Я в порядке, она глубоко вздохнула, главное вы не волнуйтесь. -Галя, хмыкнул позабавленный попыткой пациентки успокоить его, опытного акушера-гинеколога, Широков. Хватит болтать. Давайте над родами поработаем.

     Галя тяжело дышала, но продолжала говорить. -Я очень переживаю насчёт этого ребеночка недоношенного, говорят, он меньше килограмма. Я прямо как представлю себе... И тут скривилась от попытки тужиться. -Так, не халтурим, Роман Алексеевич приподнял голову Галины, взяв её в свою руку, не халтурим, ещё раз!

     У Оли зазвонил в это время мобильник. -Алло, сказала она безжизненным тоном. Нет, я в реабилитационной. Нет, я её не видела. Она может не выжить, Аня. Нужны деньги на лекарства, иначе...Не кричи, Аня, я слышу. Андрей, почему он не звонит? Она послушала сестру и сказала в трубку: -Хорошо. Затем закончила разговор, и сжавшись в комок опять зарыдала.

     В это время Широков принимал роды у Галины. -Так-так-так. Оп. Кто там родился? -Богатырь. У Галины родился большой сильный и здоровый мальчик. Все наслаждались торжеством победы: Криком ребёнка.

     -Мальчик это хорошо, улыбнулась уставшая Галина. У меня четыре девочки, и четыре мальчика, а теперь на одного пацана больше. Хотя я чувствую, нужно равновесие. Девочку придётся рожать. -Как решили назвать? Подмигнул акушер-гинеколог. -Петром, в честь мужа. Теперь-то он точно заслужил.

     Роман Алексеевич с улыбкой вышел к отцу ребенка: -Петр Николаевич, ну что? Я вас поздравляю, у вас сын. Муж Галины счастливый, улыбающийся, с букетом, стоял сияя и вдруг сунул в руки Широкова сверток: -Спасибо доктор, это вам- -А что это? -Мед, свой, натур. продукт. -Двум девчонкам на ресепшене дайте. -А не знаете, как сына назвала? -Петром. -Галка, умилился Пётр Николаевич. С меня магарыч! -Хорошо!

     ... На следующий день...

     В реабилитационной на кровати лежала Ольга Грин и безутешно плакала. -Миленькая, пыталась её утешить соседка, ну не плачь. Всё будет хорошо. Боженька, он всё видит, поправится твоя девочка. Смотри вон как ты пошла на поправку? И доченька твоя пойдет на поправку.

     Савчук в своём кабинете сунула Широкову нужное лекарство. -Вот, ещё сутки наша недоношенная девочка продержится. Мамочка купила, Ольга Грин. Роман Алексеевич вздохнул: -Дошло-таки до нее, что она натворила? -Да нет, это не всё. Вот заявление об отказе от ребёнка. Роман быстро прочёл документ и выругался: -Чёрт. Она-ж слезами умывалась, когда узнала, что от её халатности ребёнок может погибнуть. Савчук развела руками: -Откупилась лекарством, сказала она мнимо-равнодушно. Но губы её дрожали.

     В это время соседка, не зная, что та уже не мать, пыталась утешить Ольгу: -Дитё будет жить. будет. Вот вспомнишь мои слова. Верь мне. Слышишь, ты только молоко сцеживай. Сцеживай молоко, а то пропадет. Девочка твоя обязательно поправится, чем ты её кормить будешь? Хочу, чтобы ты знала, что мы все за тебя кулаки держим, всем отделением.

     Роман вздохнул: -Она изменит своё решение. Савчук покачала головой: -Знаете, Роман Алексеевич, я не знаю ни одного случая, когда отказницы уходили от нас с детьми. -Вы знаете, я попытаюсь. Позвольте? -Попытайтесь.

     В детском отделении медсестра говорила ребенку: -Ну солнышко, что-то ты у нас сегодня совсем плохо себя ведёшь. -А она знает, что её мама бросила, сказала другая медсестра постарше. Она чувствует это. -Когда было последнее кормление? -Час назад. -Да, солнышко, тебя сестричка кормила. Вкусное молочко. Скоро наша девочка станет здоровой, и переберется из кувеза в кроватку.

     В кабинете сидел Роман Алексеевич, перед ним бледная в халате сидела Оля. -Ну что, пойдёмте? Спросил Роман.-Куда? -Я познакомлю вас с вашей девочкой. Вы ведь ещё не видели её? -Не надо. -Почему? Спокойным тоном сказал Роман. надо. Скажете, я тебя искалечила. Не дала тебе родиться в срок. Пусть тебя другие теперь спасают. В обычно добрых глазах плескалась ледяная ирония. -Хватит меня мучить. Я и так... И Ольга заревела, но эти слезы уже не трогали Романа. -Хватит передо мной рыдать. Вы должны перед дочкой своей каяться. И вообще забрать это заявление. -Я не могу. Мне надо. - Что вам надо? забудьте вы о себе. У вас дочка находится на грани жизни и смерти, а вы передо мной глупые слёзы льёте. -Я лекарство купила на последние деньги. Роман Алексеевич посмотрел в темные глаза Ольги Грин. -Вашей дочке нужны не лекарства, а ваша любовь. Давайте рвать заявление. У Ольги посинели губы. Она покачала головой. - Не уговаривайте меня, умоляю, я не могу! Широков взял заявление и ушел под крики плачущей женщины: -Вы не понимаете! У Оли зазвонил мобильник. -Андрей? Аня, почему не звонит Андрей? Я всё сделала, как ты сказала.

     "На следующий день" Вита вошла в послеродовую палату. -А мы Грин уже выписали, сказала она. -Вита Игоревна, а это правда, что она, ну, от своего ребёночка отказалась? Галина смотрела внимательно, нахмурившись. -Так, вздохнула Вита, милые мамочки. Это касается всех. Давайте, когда Грин будет уходить отсюда, свои комментарии мы будем оставлять при себе. -Да ее убить мало, сказала одна из соседок Галины, ребенок при смерти, а она... -А вам вообще нервничать нельзя, иначе молоко пропадет. -Вита Игоревна, ну скажите хоть, что с ребенком? -Галина Николайчик, вам своих мало? У вас, слава Богу, девять душ, чего вам неймётся? -Ну надо-же что-то делать. -Делаем, отрезала Вита.

     В кабинет к Савчук постучали. Зашла Галина Николайчук. -Извините, можно? -Да, да. -Здравствуйте. -Здравствуйте. -Катерина Сергеевна, мне кажется, я знаю, почему недоношенное дитё никак не выкарабкается. -Да? Савчук приподняла насмешливо бровь. Ну-ка, просветите. -Этот ребёнок чувствует, что мамка от него отказалась. Ты ему скажи: -Мамка тебя любит, и всё. Дитё сразу веселеет. -Так нету мамки-то, некому и сказать, развела руками Савчук с улыбкой. -Так я поэтому и пришла. Можно мне иногда к ней подходить? Я просто буду ей говорить: Ты моё солнышко, ты моя ласточка, красавица моя, Настенька. -Так вы что, и имя придумали? прищурилась нач.мед.

     "Прошла неделя"

     Галина пела колыбельную в детском отделении маленькой Настеньке, а Роман Алексеевич, Савчук, медсестры из детского и Вита Игоревна любовались сквозь дверное оконце на женщину и девочку. -Вот тебе и мамка, хмыкнула Савчук. Всю медицину за пояс заткнула. -Материнская любовь чудеса творит, согласился серьезный Широков. -Девочка сама задышала. Теперь будет проще.

     Месяц спустя...

     Роман Алексеевич черкал что-то в блокноте, как вдруг вошла Ольга Грин. -Можно? спросила она. -Да, кивнул Широков. Проходите. На что жалуемся, на жизнь? Женщина посмотрела на врача тоскливыми красными от слез глазами: -Дочку хочу вернуть. -А как-же ваш тот мужчина? -Андрей. Он изменил мне с моей сестрой, и уехал в Польшу с Аней. Я должна забрать свою девочку, и искупить перед ней вину. -Понял, но к сожалению это невозможно.

     -Почему? Она умерла? Роман Алексеевич зыркнул на Олю. та покачала головой: -Нет, она не умерла, она жива, она была просто недоношенная. Я ей лекарство купила - её спасли. Мне сердце подсказывает. -Знаете Оленька, у вас недоношенные сердце и душа. Что у вас, что у Ани, что у Андрея. Вы все трое более больны, чем ваша дочь. Единственное, чем я могу вас успокоить, это что у вашей девочки замечательные родители: Мама и папа. Кстати, назвали её Настенькой. Аня заревела опустив голову. Она вышла из кабинета и пошла по больничным коридорам к выходу. Она шла опустив голову, как навеки приговоренная к заточению. А рядом с ней проходили счастливые пары, смеющиеся женщины. В больнице шла обычная жизнь.

     Роман Алексеевич -большой темноволосый и сильный, похожий на доброго великана, или сказочного духа из какой-то сказки, шел по больничному коридору и размышлял.

     "Сегодняшний день начался с приятной новости. Савчук зачитала приказ о моём назначении руководителем центра репродуктологии. И в гинекологическом отделении, где я сегодня дежурю, на удивление всё спокойно. Хоть бы так и дальше всё шло гладко." -Роман Алексеевич, позвала Романа Вита, полная веселая старшая медсестра. Вас ожидает в ординаторской женщина. Молодая. -Вита Игоревна. Во-первых почему в ординаторской? А во вторых, вы ей сказали, что я сегодня дежурю в гинекологии, и в родильном пациенток не принимаю? Вита пожала плечами и сказала: -Так она не пациентка.

     Исчерпывающе. Роман Широков потопал в ординаторскую. В ординаторской увидев как Широков вошел, встала со стула роскошная кареглазая брюнетка, очень модно, элегантно одетая. -Добрый день, Роман, она пожала врачу руку, я журналистка Инна Роговая, я спецкор областной газеты, хочу взять у вас интервью. -Очень приятно, но знаете. Я сегодня дежурю в гинекологии. Давайте в другой день? -Десять минут, сказала быстро Инна. -Хорошо. Десять минут. Роман Алексеевич сел напротив журналистки. -Сегодня вас назначили главой центра репродуктологии. На сегодняшний день всё-ли готово к работе центра? -Какая оперативность! Улыбнулся восхищенно Широков. Я вижу, у вас хорошие осведомители. Ну знаете, по большому счёту готовы только специалисты, я и мой коллега генетик Лев Квитко. -Погодите, а обещанное мэром оборудование? Навострила уши Инна. Его что, нет? -Нет, оборудование закуплено. Просто не в полном объёме. И аппаратуры сейчас не хватает, чтобы делать исследования, производить операции. -Ага, нахмурилась Инна, значит городские власти пускают пыль в глаза. -Нет, нет, нет, процесс идёт, но не так быстро как хотелось-бы. Роман Алексеевич улыбнулся.

     А в это время в холле на ресепшене какой-то лысый очкастый мужчина спорил с медсестрой за стойкой. -Мужчина, орала она, успокойтесь.-Что успокойтесь? Орал он. Я весь ваш город успокою! Я между прочим с самим министром здравоохранения... Тут подошёл гинеколог Максим Викторович Заболотин, большой врач в очках. -Что здесь происходит? Спросил он. -Я, усмехнулся лысый мужчина, буду разговаривать только с заведующим. Вам понятно, молодой человек? -Я заведующий гинекологическим отделением, и перестаньте орать, здесь беременные. -Наконец-то, тише сказал лысый. Евгений Поляков, продюсер группы Бриллианты. Он показал на стоящую за ним блондинку в темных очках: -А это Анжела Лисицына, ей нужна помощь. -Анжела, спросил Максим Анжелу, на что вы жалуетесь? -Болит, тихо ответила Анжела показав на низ живота. И кровь течёт. -Угу. Ну пойдемте в смотровую тогда. Максим взял Анжелу под руку, проводя её в смотровую. К ним подошел Евгений Поляков. -Я с вами, сообщил он. Мои артисты-это мои дети. -Вам нечего делать в смотровой, сказал Максим. Евгений и Максим заспорили, проводя Анжелу Лисицыну в смотровую.

     Тут нужно сказать, как вообще устроена данная больница. Кроме холла есть Гинекологическое отделение под руководством Заболотина, в котором абортируют иногда женщин, и лечат разные виды гинекологических болезней, Женское под руководством Валентина Бондарева, где ведется наблюдение за забеременевшими недавно и следят за женским здоровьем пациенток, Родильное, в котором пациентки рожают, под руководством давней университетской подруги Широкова блондинки Елизаветы Юрьевны Филатовой. Также есть буфет, аптека и кабинет психотерапевта, а с другого входа в том-же здании небольшая хирургия, под руководством хирурга Юрия Платонова, и реаниматолога Ивана Маркова. Впрочем сотрудник редко работал только в одном отделении. -Ромка у нас, говорил Лев Квитко Елизавете Филатовой дежурит то в одном, то в другом, то в третьем. Он и по скорой роды принимает, на нем и гинекология, он и дежурит по вторникам и четвергам в Женском. Они совместно с Платоновым оперируют беременных пациенток, которые нуждаются в срочной операции. Роман тут, Роман там. Роман дежурит в ночные смены, и остается сверхурочно на работе. Он так не свалится с ног? Я знаю, Ромка сильный, но для каждого есть предел. -Ты-же знаешь, ему тяжело. В Москве у него вышло что-то с женой, и развелся он не просто так, вздохнула Лиза. -А что такое? Я стесняюсь спрашивать у Ромы, спросил Лёва. -Да я не спрашиваю, если ему начать говорить о его семье, в глазах Романа вспыхивает вдруг боль. Я боюсь спросить, боюсь причинить ему ещё больше боли,- вздохнула Лиза.

     Сейчас и Инна спросила об этом. -Одного не могу понять, вы столичный врач. По моим сведениям вам даже предлагали свою частную клинику в городе. Но вы бросаете столицу, приезжаете сюда, и начинаете всё с нуля. Почему? -Жизнь порой сложна, и она строит нам препятствия. Но для меня главным всегда было не буксовать, идти вперед, неопределенно ответил Широков. -Неубедительно, прищурилась Инна заметив со своей журналистской хваткой, что врач что-то скрывает. Выходит, тем сложнее -тем лучше? -Можно сказать и так.

     -Какая-то самурайская мудрость. -Может быть. Но тем сложнее-тем интереснее. Это знаете-ли, тоже не безинтересно, улыбнулся вдруг Роман, работать не на сложной технике, и в частной клинике, а в таком вот заведении, каждый день постигая людей, видя насколько пациенты могут быть разными, видя человеческие истории, стараясь постигнуть новые секреты медицины, и понять, что именно можно сделать такими вот инструментами, и в такой вот больнице? Вы вот тоже пишете не о простых вещах, а обо мне, о политике, о социальных вопросах. Инна улыбнулась, и между ней и Романом пробежала искра простой человеческой дружеской симпатии. -Ладно, у меня ещё дела, вздохнул Роман. -Хорошо. Как только материал будет готов, я вам принесу статью на вычитку. Всего доброго, заранее забиваю двадцать минут вашего времени. Роговая пожала руку Широкову.- До свидания.

     Максим Заболотин в это время в смотровой осмотрел Анжелу, и подошёл к Евгению Полякову. -У пациентки маточное кровотечение. Нужно уточнять по какой причине: Узи, анализы. Поляков нахмурился: -Ну так у нас концерт сегодня. Что-же, из-за какой-то фигни его отменять? -Вы что, нахмурился Максим Викторович, с ума сошли? Я вам говорю, что у вашей Анжелы кровотечение, рвота, низкое давление. А это могут быть симптомы и внутрибрюшного кровотечения, и внематочной беременности. И разрыв кисты яичника.

     Как давно у вас идёт кровотечение? Спросил Максим у молчащей Анжелы. Вы что-нибудь принимали до этого? -Да ничего она не принимала, заорал Евгений, и получив угрюмый взгляд Максима добавил тихо: -Простите. Анжела скрючилась и её вырвало прозрачной жижей прямо на пол. -Ну вот, добродушно заключил Максим, а вы говорите-концерт.

     Лиза Филатова вышла из послеродового блока, к ней подошла задумчивая Вита Игоревна. --Добрый день, Лизавета Юрьевна. Я вот хочу спросить вас... -Добрый день, Вита. Спрашивай. -А ведь, если Широкова назначили теперь руководителем центра репродуктивной медицины, он теперь уйдет из Родильного, да? -Да с чего вдруг? Роман Алексеевич является ординатором, и между прочим дежурства в женской консультации и гинекологии ему тоже никто не отменял. -Понятно. Я просто подумала, что... -Виктория! -Я Вита. -Вита Игоревна, а вас давно интересуют кадровые вопросы? -А что, просто спросить нельзя? - Нужно заниматься делом. Через несколько дней придут новые медикаменты. Старые нужно пересчитать и списать. -Я прекрасно знаю свои обязанности. Слава Богу не первый год работаю, фыркнула чуть обиженно Вита. -Хорошо. Занимайтесь медикаментами, я приду, проверю. Афанасия Ивановна, позвала она пациентку сидящую в коридоре на диване, пройдемте со мной в смотровую! Беременная пациентка встала и прошла с Лизой Филатовой в смотровую. Вита Игоревна недовольно проворчала вслед: - Приходите и проверяйте. Ничего, Думанский вернется, и я посмотрю, как ты поскачешь.

     двумя часами позже

     Роман Алексеевич в ординаторской читал областную газету. -Что пишут? Спросил Заболотин. -Да, ничего интересного, махнул рукой Роман. Радости и горести из жизни звёзд. -Аа, к нам тоже кстати попала одна звезда поп-сцены. Анжела Лисицына, группа Бриллианты, слыхали? Маточное кровотечение, причину которого нужно выяснить. Возьмите! Ординатор уточнил: -Кровь уже взяли? -Ага! -Хорошо, щас сделаем УЗИ, и посмотрим, что будет.

     Чуть позже кареглазая красавица-узистка Надежда Ставицкая сказала рассматривая внимательно экран: -Беременность, девятая неделя. Отслойки хориона почти нет, а вот маточное кровотечение есть. Для самопроизвольного аборта это не совсем характерно. -Ну что, теперь отвечаем честно, температура, тошнота, рвота? Обратился он к певице Лисицыной. Та закивала. Роман осмотрел бледную блондинку с совершенно накрашенными глазами, и лицом похожим на кукольное. С журналов и газет это лицо смотрелось веселым и ярким, оригинальным, но теперь оно было уставшим, бледным. Певица плохо переносила беременность. За её фотографии в таком виде любой журналист прилично заплатил-бы, но Роман Алексеевич об этом и не думал. Он думал о том, как-бы помочь женщине укрепить здоровье, доносить до конца беременность, и держать подальше от певицы этого хама-продюсера Евгения Полякова, которому похоже не понравится эта новость о беременности его певицы. -Всё есть, наконец проговорила певица звучным ярким голосом. -Тошнит давно? -Недели три. -Ага, а сильнее тошнить стало вчера? Спросил Роман Алексеевич. Та кивнула. -Отлично. Что принимали? Спросил спокойно акушер-гинеколог. -Ничего, быстро ответила Анжела. -Послушайте, вздохнул врач, я не собираюсь вас судить. Я просто хочу помочь. Поэтому отвечаем честно. Что принимали? Постинор? Сколько? -Четыре таблетки, опустив глаза почти прошептала Анжела. Ставицкая и Широков переглянулись. -Прерывание беременности постинором, подвел итог Широков. Нужна госпитализация. -Но мне нельзя в больницу, занервничала Анжела. У меня концерт! Девочка, ты с ума сошла? Рассердился наконец и Роман Алексеевич. Какой концерт? У тебя кровотечение. Ты знаешь, чем это всё может закончиться? Угрожающе заметил он.

     В это время в больничном коридоре продюсер Евгений Поляков орал по мобильнику: -Чтобы ко мне к пяти сцена была готова. А если по другому, то я по другому с тобой разговаривать буду! Ты понял меня или нет?! Чтобы сцена мне была готова. Бараны, сказал он закончив разговор. -Скажите, спросила подойдя одна из санитарок, а сегодня точно будет концерт? Мы с девочками билеты купили. -Концерт будет, криво ухмыльнулся продюсер. -А как-же Анжела? -Концерт будет! Отрезал Поляков. Тут из смотровой вышел Широков. -Танечка, сказал он санитарке, приготовьте койку для пациентки с маточным кровотечением. Будем оформлять её в стационар. -Хорошо, кивнула Таня. Роман Алексеевич хотел зайти в смотровую, но тут перед ним оказался продюсер: -Евгений Поляков, продюсер группы Бриллианты. Мне нужно с вами поговорить. -Прошу вас, кивнул Широков, и зашёл внутрь смотровой с Поляковым.

     Лиза Филатова пошла на склад лекарств, где сидела Вита Игоревна, и задумчиво перебирала ящики и упаковки с лекарствами. -Елизавета Юрьевна, вздохнула Вита, я думаю, а может физраствор не списывать? Сейчас есть, потом не хватит. Чё с ним сделается, с этим физраствором? -Вита, обалдела совсем? Сегодня физраствор, завтра окситоцин, и пошли пациентов гробить. Чтобы всё списала, и отчитаешься мне. Филатова ушла ворча: -С ума сойти, а Вита Полупанова схватила мобильник, и попыталась дозвониться до сына Кольки. -Вне зоны. Да что-ж сегодня за день такой?

     В это время Евгений Поляков достал сигареты. Широков отрезал: -В моём кабинете не курят. Поляков объяснил: -Я хотел с вами поговорить об Анжеле Лисицыной. -Да, кивнул доктор, вы слышали, ей нужна госпитализация? Евгений подмигнул врачу: -Но любой вопрос можно решить. Правильно? Вы поймите меня, концерт сегодня. И все билеты раскуплены. Поклонники хотят видеть свою звезду Анжелу Лисицыну живой и здоровой. -Но она не здорова, строго отрезал Роман Широков. -Да ладно, резко заговорил продюсер, мы в каменном веке живём? Я знаю, что есть препараты, которые ставят любого больного на ноги. Они-же не бешеных денег стоят, я даже готов платить столько, сколько вы скажете. Евгений в доказательство своих слов вытащил толстый кошелёк, набитый стодолларовыми купюрами.

     -Вы знаете, вздохнул Широков, таблеток которые ставят на ноги девушек, которые собираются прервать беременность, к счастью ещё не изобрели. -Хорошо, сколько будет стоить оформить выписку? Сто долларов, двести, тысячу? Серые глаза Романа Алексеевича смотрели в ответ строго на продюсера, и равнодушно на доллары. -Жизнью пациентов не торгую. Разговор окончен.

     Евгений убрал деньги, прошипел: -Проблемы, блин, пошел вон из кабинета сердитый. -Простите, спросил он у проходящей медсестры, не подскажете, где здесь кабинет заведующего Заболотина? -По коридору налево. -Ага, спасибо. -Максим Викторович, спросил он, входя в кабинет, вы ведь заведующий отделением? -Да. -Вы не можете повлиять на этого вашего...в общем дежурного врача? Однако он не нашел в Заболотине союзника. -Что значит повлиять? Спросил Максим Викторович Евгения. Вы понимаете, что вы предлагаете поставить под угрозу жизнь пациентки? Нет, Широков прав. И ещё раз нет. -Блин, вы что, сговорились что-то? Вы не имеете право удерживать Анжелу против ее воли. -Не имеем. Она не в тюрьме. А вы представляете, Заболотин даже очки снял, как делал всегда когда нервничал, что если она сейчас уйдет, то она рискует не только здоровьем? -Ой, фыркнул Максим, почему вы всё усложняете? Молодая крепкая девка, вы видели её? Всё само пройдёт. -Вы отдаёте себе отчёт в том, что говорите? Ей только что остановили кровотечение. Если она начнет отплясывать на сцене, кровотечение может возобновиться. Она умереть может, вы понимаете это? Поляков в ответ скептично усмехнулся.

     В это время Широков говорил Анжеле: -Ты должна не о концерте думать, а о здоровье своего ребенка. Тут санитарка Танюшка притащила в покои капельницу. -Извините, смутилась она, я наверное перепутала с другой палатой? Я прочитала в назначениях что Ане Закусихиной нужно поставить аскорбинку с глюкозой. Анжела улыбнулась: -Это я. Анжела мой псевдоним. -Ааа, протянула медсестра, и начала ставить капельницу. И тут в покои Анжелы вошёл продюсер. -Анжела, начал он, но Роман Алексеевич сообщил: -Посторонним сюда нельзя. -Мне надо с ней поговорить, товарищ врач. Если мне не разрешено поговорить с тобой здесь, может ты встанешь и выйдешь ко мне? Фактически приказал Поляков артистке. Аня-Анжела приподнялась несмотря на слабость. -Ложитесь! скомандовал Роман Алексеевич Широков. А вы, рявкнул он на Полякова, не видите? Пациенту ставят капельницу. Ожидайте своей очереди. Поляков хлопнул дверью палаты и ушёл рассерженный просто рыча от гнева.

     Вита Игоревна дозвонилась до своего сына Кольки, сообщила ему, что мама на работе допоздна, и теперь болтала с Думанским. -Алло. Думанский? Я три раза тебе сегодня звонила, ну кто-ж так делает, милый? Если-бы ты знал, что за дурдом у нас творится в больнице. Да, ничего я не придумываю. Вот этого врача, который из столицы приехал, его назначили руководителем центра репродуктологии, ты представляешь? Все с ним носятся: Широков то, Широков сё, он ходит на понтах, как на колесах. Савчук с ним носится как дурень с торбой. Так и Лиза к нему примазалась, ну да, они-ж вместе в институте учились. Эта по любому тоже кусок какой-то хочет оторвать! Ой Думанский, приезжай поскорее, а то я с ними тут кони двину, честно. Когда ты приедешь? Ааа, целую. Целую, целую. Пока. Вита Игоревна закончила разговор, и продолжила перебирать лекарства.

     В это время Поляков зашёл в палату певицы, убедившись, что никого кроме них двоих тут нет, и поговорить с Анжелой можно теперь свободно. Продюсер встал перед койкой Анжелы и прошипел: -Ты чё, обалдела? Я не понял, ты реально болеть надумала? -Мне врачи сказали, тихо проговорила Анжела. -Да мне ..., что врачи сказали. Ты меня слушаешь или их? -Вас. -Ну так, проговорил он, слушай меня. Ты звезда или кто? Ты знаешь, что известные певицы на девятом месяце на сцене выступали? Когда Эдит Пиаф узнала, что у неё рак, она всё равно выходила на сцену. -Я не могу выступать, честно. Глаза Ани наполнились слезами. И месяц у меня совсем ещё не девятый. -Вот, закивал продюсер. -Но как я уйду? -Да ножками! Если пациент отказывается от госпитализации, удерживать его в больнице не имеют никакого права. ты должна подписать то что нужно, и пойти на концерт. Либо ты профессионал, и отрабатываешь концерт. Либо ты валишь в свой поганый Лисичанск, и там коров доишь. Закусила?

     Вита Игоревна сидела и перебирала лекарства, а Ставицкая вошла к подруге на склад. В руках у нее была авоська. Кареглазая маленькая Надя достала оттуда хлеб, молоко, масло

     и яблочный сок. -Вита, давай обедать будем. -Надя, вздохнула Вита, какой обед? Мне Филатова такой пистон вставила. -Ворчишь, а бутерброды стынут, подмигнула Надя. -Небось с печеночным паштетом? -Да. С фирменным паштетом Надежды Ставицкой. -Ой, Надька-искусительница. -Какой? Весело подмигнула Надя подруге. -Этот, показала Вита на один из бутербродов.

     -Таня, говорил Широков в кабинете, что касается Анжелы Лисицыной: Постельный режим, контроль пульса и давления, капельницы, ну там витамины, глюкозка. -Сделаем, кивнула медсестра. Но тут дверь в кабинет Широкова открылась, и вошла Анжела-Аня, встрепанная, дрожащая, в ночной рубашке. -О, усмехнулся Роман. Явление! Ты чего встала, тебе лежать нужно? -По закону: Если пациент отказывается от госпитализации, его не имеют права держать в больнице. Я отказываюсь. Что мне нужно подписать? Спросила певица. -Иди, ляг. И не чеши мне нервы, насмешливо-раздраженно отозвался ординатор. -Не имеете права удерживать, сказала Анжела, но тут вдруг появилась неожиданная боль в животе, и она рухнула на пол, как подкошенная. -Идиотка малолетняя! заорал Широков, Тань, помогай, приказал Роман Алексеевич поднимая Анжелу и перенося ее обратно в палату. Чудовищным усилием медсестре и врачу удалось-таки остановить возможный выкидыш.

     В это время Надя Ставицкая спросила у Виты: -Так что случилось? Вита закатила глаза, глубоко вздохнула и сказала кратко и исчерпывающе: -Задолбалась я. Филатова орёт когда надо, и когда не надо. Я вот хотела физраствор не списывать, так она говорит, что я пациентов гроблю. Чем? Физраствором? И вообще так противно на душе. И Думанского рядом нет. Ставицкая закатила глаза в ответ на фамилию Думанского. -Ой, Думанский. Вернется твой Думанский, и всё будет как раньше. Надежда при фамилии Думанский, однако нахмурила брови, она явно не одобряла этого увлечения подруги. Вита однако сказала: -Не вернется. Я ему сегодня звонила, а он остается работать в Австрии. -Значит будет другой Думанский, пожала плечами Надя. Она улыбнулась с некоторым облегчением. -Всё тебе ха-ха, грустно пробормотала Вита. Надежда пожала плечами, она лично понимала что Альберт Александрович Думанский человек ненадежный, хотя сам он считал себя ведущим ординатором больницы. Обычно он увивался вокруг дочерей банкиров и политиков, крупных чиновников. Если таковых среди пациентов не было, он лежал на кресле в ординаторской с видом: Пусть трактор работает, он железный, а мне-то это зачем, работать? Вся больница говорила о конвертиках, которые он получает за запоздалые аборты, и диагнозы, которые он сам придумывал, а потом "героически" с ними "боролся". И не было для него большей радости, чем рассказать какому-нибудь чиновнику горздрава или облздрава о своих дутых "заслугах", щегольнуть мнимым авторитетом, получить незаслуженную награду или премию. Таким-же образом он попал на практику в Австрию, узнав что есть место у одного профессора, не постеснялся напомнить в облздраве у своих наградах, и был послан прямо в австрийскую клинику. "Удивляюсь, размышляла Надежда, как достойные женщины, симпатичные, веселые, и при этом глубоко домашние, честные, прямые ухитряются полюбить таких как Думанский, взвалить на шею такой жернов, да ещё и грустить, если этого мужчины нет рядом? В период его работы здесь вся больница от него плакала, только Вита не хочет замечать и не замечает. Впрочем он довольно красив собой. Только бледен. И глаза серые, холодные. А ресницы у Альберта Александровича длинные, да. Но всё равно например тот-же Широков куда привлекательнее и обаятельнее" Надя покраснела, до этого она не думала о Романе Алексеевиче, как о мужчине, а теперь вдруг поняла, что он очень симпатичный. Она чтобы скрыть смущение, улыбнулась грустной подруге: -Да ладно, он старается закрепиться на западе, но думаешь, там Думанский очень нужен? Вернется к тебе как миленький твой кавалер. Она подмигнула Вите Игоревне.

     В это время Широков спросил у лежащей в палате Анжелы: -Лучше? -Да, кивнула та. -Но всё ещё тошнит? -Да, тошнит. И живот болит. Она поморщилась от боли. -Ну теперь, спросил грустно врач, ты понимаешь, чем мог закончиться твой концерт? -Понимаю, закивала Анжела. Только теперь мне точно кранты, грустно добавила она.

     "на следующий день"

     Роман Широков зашёл в предродовую. Черноглазая полная женщина улыбнулась: -Здравствуйте, Роман Алексеевич. А вас предупредили, что у меня диабет? -Оксана, читать умею, медкарту вашу видел. -Мне сказали, диабетики трудно рожают, и тем более из меня течёт, объяснила пациентка, при первых родах из меня столько не выливалось. -Оксана, так при первой беременности у вас ещё не было диабета. Ну а многоводие, крупные дети встречаются у диабетиков. Это всё обычное дело. -А у меня будет девочка очень крупная, да? Спросила Оксана. -Большая. Четыре триста. -Как я смогу её родить? спросила удивленно Оксана. -Не беспокойтесь, это-же не первые ваши роды. Родовые пути готовы. Лежите, и готовьтесь к родам. -Да не буду я лежать, мне при первых родах давали мячик, рассказала Оксана. Я прыгала, и мне было не так больно. -Во время первой беременности вы ещё не сидели на инсулине, при многоводии есть дополнительные опасности. Зачем нам лишние проблемы? -То есть я буду лежать и ничего не делать? Спросила беременная. -Вы видите, вам установили кардиомонитор? Он показывает как работает ваше сердце, и сердце вашего ребенка. Задание: Слушать биение сердца вашего ребенка. Если кардиомонитор запищит, тут-же зовёте меня.

     Евгений Поляков стоял в покоях Анжелы перед её кроватью, и кипел гневом. -Вчера отработали без тебя, сердито говорил он, ладно, фиг с ним, один раз выкрутились. Но впереди тур. И твоя беременность нам даром не упала, ты понимаешь?! Последние слова он прокричал. Анжела тихо закивала. -Понимаю, проговорила она слабым голосом. -А если ты понимаешь, то выбор у тебя простой, Закусихина. Либо ты делаешь аборт и едешь в тур, либо в своём Лисичанске.... Но тут в палату вошёл Широков. И ему было что сказать рассерженному продюсеру. -Послушайте. Я вам вчера уже говорил, посторонним здесь нельзя находиться. Выйдите пожалуйста! Евгений мрачно посмотрел на врача, но вышел. Роман Алексеевич присел возле плачущей Анжелы, подержал её за руку. -Мне нужно делать аборт, прошептала Анжела. -Отлично, сыронизировал Роман Алексеевич, очень хорошо. Этот тебя надоумил? показал он на закрывшуюся за продюсером дверь палаты. -Понимаете, объяснила Анжела, когда меня взяли в группу, я подписала контракт. Всем нашим девочкам нельзя беременеть и выходить замуж. -Ну и что это за бред? Просто ахнул Широков. -Если я не избавлюсь от ребенка, Поляков заставит меня платить штраф, жалобно простонала Анжела. А там такая сумма, что я и за сто лет не заработаю. -А почему ты тогда не предохранялась, если знала про контракт? -Потому что дура. Я влюбилась. Так влюбилась, что вообще ни о чем не думала, и не могла думать ни о чем кроме Игоря. -То есть, спросил Роман задумчиво, Игорь твой не знает про беременность? -Он оператор, снимал о нашей группе клип. Мы увидели друг друга и всё. - "Так поражает молния, так поражает финский нож", задумчиво процитировал Широков. -Вы так красиво сказали, восхищенно сказала необразованная певица. -Да не я это красиво сказал, Булгаков это красиво сказал, сердито проворчал Роман Алексеевич. Если такая любовь, то зачем... Зачем аборт делать? -Знаете, отозвалась Анжела, шоу-бизнес это мясорубка. Я на гастролях. Игорь на съёмках. Стали реже видеться. Он начал обижаться, что я занята, я обижалась, что он занят. А после того как узнала, что беременна, подумала-зачем ему эта обуза? -Так, значит ничего не сказала ему, и просто решила прервать беременность? спросил акушер-гинеколог. Да, кивнула Анжела. Мне сказали, что Постинор поможет, я и согласилась. -О Господи, закатил глаза врач, откуда-ж вы такие дуры-то берётесь? Ну ты что, устало посмотрел он на Анжелу, не понимаешь, что аборт это не выход? А последствия-ты знаешь какие последствия могут быть? -А что дальше? простонала певица. Обратно в Лисичанск с ребёнком? Да я лучше повешусь! -Тихо, тихо, тихо, начал врач успокаивать плачущую Аню и задумался.

     В это время Евгений Поляков прошел в кабинет к начмеду Савчук чтобы пожаловаться на поведение Широкова и Заболотина. Он сообщил, что уже позвонил в облздрав к чиновникам, и нажаловался им, что его певицу удерживают в этой больнице насильно. -А почему вы для начала со мной-то не поговорили? спросила Екатерина Сергеевна с мягкой улыбкой. Почему нужно сначала звонить в облздрав? -Екатерина Сергеевна, льстиво улыбнулся продюсер, если-бы я знал, что в этой больнице такой прекрасный начмед, я тотчас-же пришёл-бы к вам. --Ну хорошо, так что у вас там за проблема, из-за которой весь облздрав стоит на ушах? -Проблема в том, Евгений сел и начал объяснять, что моя певица Анжела Лисицына попала в вашу больницу. -Ну, это я уже знаю, перестала улыбаться начмед, как и о том, что у нее были все показания к госпитализации. -Небольшое кровотечение. Ну, сделай укол, и отпусти человека с миром. А этот ваш Широков утверждает, что она в корчах помирает. Он кстати удерживает её здесь против её воли. Катерина Сергеевна, я считаю, что вы как здравомыслящий руководитель, меня поймёте. -Я постараюсь, Евгений, кивнула Савчук. -Я вложил в эту группу огромные деньжищи. -Но, напомнила Екатерина, госпитализация, она-же не продлится вечно? Поправится ваша артистка, снова поедет в тур. -Катерина Сергеевна, но есть ещё один небольшой нюанс. -Какой? Спросила Савчук. -Дело в том, что Анжела хочет сделать аборт. Вы могли-бы как-нибудь ускорить этот процесс? -Вообще-то мы планируем все операции заранее, но можно что-нибудь придумать, закивала Савчук. В порядке исключения конечно. А Анжела точно согласна на аборт? уточнила на всякий случай начмед. -Точно согласна, закивал Евгений. -Хорошо. Тогда мы сделаем его завтра.

     Широков в это время говорил по мобильнику со своей старой московской пациенткой. -Лариса Фёдоровна, здравствуйте! Мне тоже очень приятно вас слышать. Как ваш Дениска? Я-же говорил, когда он подрастёт, никто не скажет, что он был недоношенный. Лариса Федоровна, я прошу вас помочь, вы ведь работаете на телевидении. Помогите мне найти одного человека. Мне неизвестна его фамилия, но мне известно, что он снимал клипы для группы Бриллианты. Нет, пошутил он, звезду с неба пока доставать не нужно. Спасибо.

     Широков вошёл в кабинет Савчук. -Здравствуйте, вздохнула Екатерина Сергеевна. Роман Алексеевич, что у вас произошло вчера в отделении гинекологии? Мне звонят из обл. здрава, приходит известный продюсер, на вас жалуется. Госпитализация по всем правилам, никаких нарушений. -Да нет, не в этом дело, нахмурилась Екатерина. Известный продюсер, знаете, с такими людьми нужно быть поосторожнее. У них такие связи, что... -Да мне плевать на все связи, отрезал доктор, мне людей нужно лечить. -Да вы не горячитесь, не горячитесь. Если она решит сделать аборт, то мы этот аборт сделаем. -Вы-же знаете, что это не ее дело, а решение её надсмотрщика. -Это их дело, строго проговорила Екатерина. Тут у Широкова зазвонил мобильник. -Что, уже? Простите, обратился он к начмеду, у меня пациентка рожает. -Вы меня поняли, Роман Алексеевич? Строго рявкнула Савчук. Идите! Когда Широков вышел, Савчук однако грустно вздохнула. "Придумай что-нибудь сам, мальчик, подумала она, придумай любую причину, чтобы ее не абортировать. Но действуй сам. На сей раз я не могу ничем, решительно ничем помочь тебе, мне-то приходится сейчас самой выдерживать давление самых влиятельных чиновников. Тебе придется драться за этого ребенка самостоятельно, если ты захочешь и выдержишь. Только не жди, что я буду защищать тебя"

     В это время рожала со стонами Оксана, над ней стояла медсестра Таня. -Что такое? Спросил зашедший Роман Алексеевич. Ух, ты, схватки у вас, мамочка? Отлично, скоро будете имя для ребенка придумывать. -Из меня течет и течет, тяжело дыша отозвалась Оксана. Я читала в интернете, что от такого мертвые дети рождаются. С моей девочкой всё в порядке?

     -В интернете ещё не то напишут. Не читайте всякую чепуху. Щас я вас осмотрю, я уверен, что у вас всё в порядке. Он сел и стал её осматривать.

     " Так что у нас? Подумал он. Не всё хорошо. При многоводии диабетиков чего только не бывает. отеки родовых путей, выпадение пуповины. Ну вот, пуповина выпала. Спокойно, заправляем её внутрь. Главное -спокойно, чтобы Оксана даже не догадалась" -Вы не молчите, что с моей девочкой? -Роман Алексеевич, вздохнула Таня, при таком многоводии всё что угодно может быть. -Готовьте операционную, кратко сказал Широков. И снимайте капельницу. Так мамочка, обратился он к уже к роженице, встаем, потихонечку. Ходить-то не разучились? Кто у вас родится, девочка? При многоводии это нормально, будет пловчиха, пошутил он. Оксана вскрикнула от боли, но встала и пошла в реанимацию опираясь на Широкова. Роман Алексеевич вздохнул, теоретически они должны были возить рожениц на инвалидных креслах, тем более в реанимацию. Но кресел в роддоме всегда был недостаток. Приходилось водить людей за руку даже в реанимацию.

     В реанимации через два часа он повторял: -Ну, всё хорошо, прислушиваясь к стуку сердца ребенка через трубочку. -Вы уже два часа говорите, что всё хорошо. Мне больно, мне больно, сердито прошипела Оксана. " Ребёнок жив, подумал врач. Сердцебиение ровное" -Так, потуга началась, громко проговорил он. Вы знаете, что делать, не первые ваши роды. Всё хорошо, тужимся, тужимся. Дышим, дышим. Тут он вдруг увидел что пошли зеленые околоплодные воды. "Так, это ещё что? Окрашенные околоплодные воды. Этого я и боялся. Думай, Широков, думай быстрее. Думай" Оксана кричала от боли, Роман Алексеевич повторял: -Всё в порядке, всё хорошо. Моя хорошая, я знаю, больно, ничего, ничего.

     Медсестра подбежала в холл к Вите Игоревне, которая говорила за стойкой с сыном Колькой: -Как порвал кроссовки? В футбол играл? Лучше-бы ты книжки читал, как ты в футбол играешь. -Вита Игоревна простите, вы не знаете, где доктор Широков, его там девочка из бриллиантов спрашивает? -Рожает, ответила Вита Игоревна и не думая шутить, и продолжила пилить по телефону сына: -Это как нужно было порвать кроссовки кожаные? Это что нужно было пинать, кирпичи? Какой мяч? Дай мне бабушку? Алло, мама!

     Медсестра побежала смотреть в род. залы и реанимацию.

     В это время Широков в реанимации. -Так, а вот и малыш! Иди сюда, мой хороший! Вот! Он взял в руки тихий безмолвный комок. Девочка молчала, во рту её была слизь. -Слизь отсасывайте, скомандовал Роман медсестре. -Доктор, вскрикнула Оксана, почему она не кричит? Почему она не кричит?! Тут девочка закричала наконец. -Поздравляю, мамочка, у вас девочка, сказала медсестра. Четыре восемьсот, красавица. -Ну вот видите, а вы боялись? Всё хорошо, выдохнул облегченно Широков.

     Он вышел и сел уставший, вымотанный. "Хорошо, подумал он, что всё обошлось. Пройдёт время, и Оксана забудет эти мучительные роды." Он сидел и тихо дремал. Вошла Вита Игоревна, она потрепала дремлющего Широкова за плечо. -Роман Алексеевич, простите, вы уже родили? -Да, родил. -Ну и слава богу. К нам санитарка из гинекологии приходила, говорила, что вас хотела видеть звезда из этой группы Бриллианты. Широков устало спросил: -А что, давно приходила? -Часа три назад, но я сказала, что вы рожаете. -Спасибо. -Роман Алексеевич, может вам чайку сделать? А то вы какой-то бледненький. -Да, и сахару побольше, сонно пробормотал акушер. -И сливочки, да? Как вы любите. -Спасибо. Вита улыбнулась тепло Роману, он несмотря на ее брюзжание всё больше нравился ей как врач. Он говорил с медсестрами обычно вежливо, брался за всех пациенток подряд без разбора, и уставал, но продолжал пахать на работе. Этот странный московский доктор не задирал нос и не важничал. "Вроде мужик-то неплохой", подумала Вита, идя в ординаторскую сварить доктору чашку чая. Роман Алексеевич неохотно встал и поплелся за ней, продолжая дремать на ходу.

     Вечером Анжела лежала на кровати и плакала. В палату зашел ординатор Роман Алексеевич Широков. -Не спишь? спросил он. -Я уже думала, вы не придёте. Почему вы так поздно? Пробормотала она. -Я роды принимал, объяснил Роман Алексеевич. Женщина одна родила девочку. Хорошенькую такую. И у тебя такая может быть. -Боже. Мы сегодня с утра поговорили-я себе место не нахожу. Не знаю, что делать, и посоветоваться не с кем. -Посоветуйся со мной, чуть улыбнулся Роман. -Я знаю, что вы скажете. Что ребёнка нужно оставить. -Конечно скажу, глаза Романа стали ласковыми. Но Анжела покачала головой. -Понимаете, нас у мамы было четверо. Отец пил. Росла, как бурьян при дороге. Потом меня взяли в "Бриллианты". И всё изменилось. Я увидела мир. Я вышла на сцену. Меня заваливали цветами. Меня, Аньку Закусихину. Понимаете? У меня появились свои вещи. Вы когда-нибудь донашивали вещи старших? -Нет. -А я донашивала. Если-бы не Поляков, я-бы не знала этой жизни. Я-бы спилась в этом Лисичанске вместе с отцом. Получается, ради того, чтобы остаться в этой жизни, я должна чем-то пожертвовать.

     Бедная девочка просто обливалась слезами. Роман Алексеевич размышлял и при этом спорил. -Ты сейчас говоришь о жизни своего ребёнка, напомнил он. Это-же не бездушный комочек, он-же живой, он тебя слышит. Ты хочешь его жизнью пожертвовать? Популярность, она сегодня есть, завтра нет. А дети, дети это навсегда. -Да вам-то какая разница? Сделайте мне аборт и всё! Роман Алексеевич встал, укутал Аню-Анжелу в одеяло. -Аборт тебе сделает другой врач, сообщил он глухо, и вышел. -Почему не вы? Крикнула певица вслед, но ответом было молчание, и Анжела разревелась опять, горько, безутешно, как ребенок, оставшийся один в темноте.

     "На следующий день"

     Телефон Романа Алексеевича зазвонил. Тот ответил: -Алло. Получил. Да, спасибо вам огромное, Лариса Федоровна. Я не ожидал, что так быстро. Да! Хорошо. Мужу передавайте привет. Да, и Дениске обязательно. Спасибо. Он закончил разговор. В это время к Анжеле вошел Евгений Поляков. -Так, я не понял, красавица, это чё за расслабон? Чё лежишь тут? Чё тебе такое колят? Крыша у тебя съехала, или чё, я не понял? -Не знаю, слабо ответила Анжела. -Закусихина, ты понимаешь, что я концерты отменил? Я такую неустойку выплатил! Я тебе мальчик что-ли? -Нет.

     Роман Алексеевич размышлял: -Мне Лисицына не поверит, продюсер всё-таки дожмет её и подобьет на аборт. Но другой человек может быть наведет её на ум, и убедит сохранить ребенка. Он специально связался со своей давней пациенткой, работающей в телекомпании Ларисой Федоровной чтобы найти теле-оператора Игоря, отца ребенка Ани-Анжелы, и Лариса его всё таки нашла. Он набрал его телефонный номер: -Алло. Здравствуйте. Меня зовут Роман Широков. Нет, я не кинорежиссёр, я врач-гинеколог. Но нам надо поговорить.

     Евгений Поляков в бешенстве орал в палате: -Да я тебя вытащил из самого вонючего... Да я из тебя звезду сделал! Да если-бы я знал, что ты кошка гулящая, я-бы никогда...! Но тут в покои вбежал Широков Роман Алексеевич, и глаза у него были не такие добрые как при виде пациенток и их детей. Он взял Евгения за плечи. -Придурок, ты меня достал! Заорал тот, но Роман Алексеевич молча выпроводил негодяя из палаты. Евгений крикнул: -Ты, ты вообще понимаешь с кем ты связался? Продюсер плюнул на порог палаты: -Тьфу. Ну ладно, правильный. Будем разговаривать по-другому. Он достал мобильник, и начал звонить.

     В кабинете через полчаса Савчук отсчитывала вызванного ей Широкова: -Роман Алексеевич, вы вообще что себе позволяете? Вы-же врач! Вы что, не понимаете, что рукоприкладство не допустимо? -Я оправдываться не собираюсь. Этот продюсер Поляков ставит под угрозу жизнь нашей пациентки. -Послушайте, кого вы защищаете? Кого вы защищаете? Пациентку Аню Закусихину? -Да, ее вынуждают сделать аборт. А это между прочим подсудное дело. -Я лично разговаривала с ней. Она согласна дать согласие на аборт. -Только это не ее решение. -Если она поставит свою подпись, то будет ее. -Екатерина Сергеевна! -Послушайте, Роман Алексеевич! Ну вот вам всё это надо? Поляков этот продюсер, певичка эта? Ну они сами как-нибудь между собой разберутся, сегодня приехали, завтра уедут. А нам с вами жить и работать, и мне проблемы с обл. здравом не нужны! Всё! Широков без слов вышел из кабинета нач. меда, и пошел. В коридоре он увидел медсестру Таню, с которой принимал роды Оксаны. -Роман Алексеевич, сказала та, вы молодец! Тут ему на глаза попался Максим Заболотин. -О, Роман Алексеевич, улыбнулся он, наслышан, круто! -Максим Викторович, прищурился акушер-гинеколог, у вас есть для меня минутка? -Да есть. Мужчины без слов зашли в кабинет Заболотина. -Максим, у меня к вам будет просьба, сказал Роман закрывая дверь кабинета, не совсем обычная. А соглашаться, или нет, решайте сами. Мне нужен ложный диагноз. -Ну, я как-то не ожидал, с недоумением сказал Максим. А чей диагноз? -Пациентки вашего отделения Анны Закусихиной, Анжелы из группы Бриллианты. Ей сегодня собираются сделать аборт. -Да-да, я в курсе. -Ну вот. Нужно протянуть время. День, а лучше два. -А вы думаете, это поможет? -Ну, мне кажется, девушка не хочет делать аборт. Просто ее загнали в угол. -Я тоже так думаю. И вы думаете, что эти день-два как-то изменят ход событий? -Я думаю, что многое может измениться. -Ну, что я могу сказать? Заболотин развел руками. Пациентка дала согласие на аборт, и препятствовать этому мы не имеем права. Максим задумался и вдруг оживился: -А у пациентки сегодня утром была повышенная температура! А это может свидетельствовать о развитии воспалительного процесса что является противопоказанием к аборту. А я на правах заведующего отделением должен наверное пролечить воспаление. Определить антибиотики, взять анализы. Ну, пару дней займёт это дело. Роман Широков без слов пожал Максиму Заболотину руку.

     "На следующий день"

     -Здравствуйте, зашёл Широков к Оксане. Хотел поинтересоваться, как вы себя чувствуете?

     Да я вижу, уже всё нормально? -Здравствуйте. Доктор, вы меня извините пожалуйста. Я вчера немного поистерила. -Ага, улыбнулся врач, ну если это называется немного, ну не хотел-бы я посмотреть, какое у вас это будет много. Оксана улыбнулась Роману в ответ. -Ну, мне говорят, что я ураган, и простите, что задала вам жару. -Открою вам страшную тайну, вы у меня такая не первая, подмигнул ей доктор. Оба рассмеялись. -Спрошу ещё, вдруг посерьезнела брюнетка, я диабетик. Это означает, что моя дочка будет сидеть на инсулине? -А что, у вас муж диабетик? -Нет, только я. -Ну тогда не стоит беспокоиться, всё нормально. -Спасибо. А вот наследственность говорят, все эти гены-шмены? -Инсулиновая форма диабета наследуется в пяти случаях из ста при условии, что один из родителей инсулиновый диабетик. -Угу, кивнула Оксана. -Так что у вас шансы на благоприятное развитие событий девяносто пять процентов. -Спасибо, доктор. Тут в палату заглянула Вита Игоревна. -Роман Алексеевич, тихо сказала она, вас там какой-то Игорь спрашивает. Что я должна сказать, что вы заняты? -Нет, нет, ни в коем случае, покачал головой Широков. Я сейчас. Пока, Оксаночка. -Спасибо. Он вышел.

     Игорь, черноволосый красивый молодой человек сказал задумчиво в кабинете выслушав Романа Широкова: -Допустим, Аня уйдёт из группы. Мы поженимся. А что, если через пять лет Аня обо всём пожалеет? - Да, ты не пробовал, что такое пять лет. Через пять лет вы можете спорить с Аней в какую школу вам сына отдавать. Либо что лучше для девочки, танцы или гимнастика? Разве это может сравниться с этой мишурой, гостиницы, подарки, отели пятизвездочные. -Да. Я только одного не пойму, Роман Алексеевич, а вам это зачем? -Мне это зачем? -Да.

     Роман Алексеевич закрыл глаза вспоминая лицо жены на носилках бледное, искаженное: -Широков, орала она тогда, это ты виноват, ты виноват, ты! Я никогда не прощу тебя! -Моя дочь никогда не может родить, прошипел поседевший профессор Климов, да какой-же ты врач после этого? Убирайся! Чтобы ноги твоей не было в моей клинике. Убирайся!

     Широков вернулся в сегодняшний день. -Потому что у меня тоже мог быть ребенок. Но когда-то я допустил ошибку.

     "Не заметил что моя жена беременна и тайно от меня планирует аборт. И вот, Нина сделала его в какой-то подвальной шарашкиной конторе, чтобы тайно от меня и от своего отца, профессора Климова. Знала, что мы будем отговаривать, и надеялась, что всё обойдётся. Не обошлось. Пошло воспаление, мне пришлось, чтобы спасти Нине жизнь, удалить супруге всю матку. А тесть обвинил во всём меня. Он выставил меня вон из своей клиники, да и мне видеть его не хотелось. Ни его, ни его дочь, мою жену. В это время у отца случилась болезнь сердца, и я вернулся в родной город лечить отца. Устроился сюда, сделав успешно дочери мэра кесарево сечение. И всё-бы хорошо, но аборты я всегда не одобрял, а теперь я их просто ненавижу. Потому что всегда-всегда буду видеть это бледное лицо моей жены Нины, её рот раскрытый в крике, и разочарованное лицо профессора. Слово аборт для меня всегда будет вызывать мучительные воспоминания" Неважно, сказал Роман, просто знайте, Аня беременна, а её продюсер заставляет ее сделать аборт. -Вот урод, ахнул Игорь. -Ты понимаешь, она мечется. Потому что чувствует, этот ребенок никому не нужен. Вот поэтому она согласилась на аборт. -Роман Алексеевич, твердо сказал Игорь, отведите меня пожалуйста к Ане! -Вот другое дело, пойдем, подвел итог доктор.

     В это время в палате Ани перед ней положили бумажку. -Вот типовое заявление о согласии на аборт. Юрист посмотрел на нее внимательно. -Анька, сказал продюсер, ты всё знаешь, ты умная девочка. Щас всё подпишем, и махнем в гостиницу, через три дня концерт у нас на Мальте. -Подписывайте! -Подписывай. и тут вбежал Игорь. -Анька, крикнул он, я люблю тебя! -Блин, только тебя здесь не хватало, ты как здесь оказался?! Крикнул продюсер Евгений Поляков. -Не ваше дело, сообщил видео-оператор, и начал шептать Ане целуя её бледное лицо: -Не делай аборт. Слышишь, я хочу этого ребенка, не делай аборт. Я люблю тебя! -Я тебя тоже очень люблю, сказала Аня. Боже, я так переживала, что ты не захочешь детей! -Какая ты у меня глупенькая, сказал Игорь любимой. -Стоять, мы не закончили! Крикнул Поляков. -Мы всё закончили, отрезал Игорь, и начал рвать бланк согласия на аборт. Юрист встал и вышел. Оператор сообщил Полякову: -Аборта не будет! Всё. -Анька, спросил Евгений, ты хорошо подумала? -Да, засияла улыбкой Аня-Анжела, я оставляю ребенка. -Так, сорванный тур равно неустойка. И путь на сцену тебе закрыт! Навсегда, блин! Поляков выходя из палаты пнул стул, и хлопнул дверью.

     По больничному коридору шёл Роман Алексеевич Широков, и вдруг раздался крик Полякова: -Подожди, акушер. Продюсер схватил за шиворот одной рукой Широкова, а другой выхватил пистолет, и направил его на врача. -Ты что, шипел он, не понимаешь, что за всё придётся отвечать? Ты специально это всё подстроил? -Ты что, продюсер, совсем с ума сошел? Убери пушку, это-ж больница, сказал Роман Алексеевич. -Ты что, не понял? Я тебя по стенке сейчас размажу! рявкнул продюсер. И тут раздался женский голос: -Хороший кадр, я думаю, придется выпускать дополнительный тираж номера. Врачу-самураю угрожает известный продюсер. В коридоре больницы стояла журналистка Инна Роговая и держала направленную на Полякова камеру. -Ты кто? Спросил Поляков. -Инна Роговая, корресподент местной газеты, представилась красавица-журналистка. -Аа, улыбнулся продюсер, Инночка, так вы всё неправильно поняли. Мы просто с Романом обсуждали сценарий нашего нового клипа. Там такое! Поляков умело изобразил смех. Люди в белых халатах, пистолет кстати стартовый, и милиция, и бандиты, и врачи. Но главным героем будет являться честный врач. Пистолет кстати стартовый. А мы давние друзья с Романом. Инна, у меня кстати потрясающая новость. Наша солистка Анжела Лисицына, решила стать мамой. -А кто отец, вы или этот доктор? Я жажду подробностей, спросила корреспондент. -Нет вы меня немножко переоцениваете, но я дам вам большое развернутое интервью. Продюсер сладко-сладко улыбнулся журналистке. - Роман, Инна протянула молчащему Широкову свежий номер газеты, почитайте пока статью.

     На следующий день

     В медсестринской ординаторской спокойно спала страшая медсестра Вита Полупанова. Вдруг вошла Лиза Филатова. -Доброе утро, Вита Игоревна, сказала она мягко в ухо медсестры. -Ой, Вита открыла сонные глаза. Извините. -Что, спросила Лиза, поступили новые медикаменты? -Да, до ночи всё разгребала, Вита Игоревна зевнула, прикрыв рот ладонью. -Зевать команды не было. Это вас должно взбодрить, Лиза протянула Вите банку кофе. -Это мне? -А кому-же ещё? Улыбнулась Филатова. Я-же видела, что вы здесь всю ночь работаете. Вы молодец, всё сдали вовремя. Так что считайте, это маленькая премия лично от меня. -Спасибо вам, Елизавета Юрьевна, улыбнулась Полупанова. -И- вам спасибо, Вита Игоревна, и Лиза ушла с этими словами из медсестринской ординаторской. -Самый дешевый подарила, -пробормотала Вита и встала сварить кофе для медсестер.

     Оксана сидела в кабинете у Широкова. Она выписывалась. -Доктор, спасибо вам. Я знаю, что я очень проблемная. Все эти диабеты, уколы, истерики, инсулины. -А вы себя не переоценивайте. Муж-то у вас живой и здорвоый, не повесился, пошутил Широков. - Знаете, я тут узнала от медсестры, и младшая акушерка мне тоже рассказала, что вы мою дочь с того света доставали, и ещё бы пятнадцать секунд. В общем это вам. И она поставила на стол пакет, на котором были изображены осенние листья. -Ну и что это? Подозрительно покосился Широков на пакет. -Коньяк и конфеты, коньяк армянский. -Так, вы тоже хотите меня до диабета довести? Вы представляете, сколько мне подобных свертков каждый день приносят. Я скоро в больнице ларек открою! -Ну, вы же знаете, что мне конфет нельзя, а очень хочется. Возьмите их от меня! -Ну хорошо, я эти конфеты за ваше здоровье сьем, сдался врач. - Спасибо!

     Мэр Сафонов вошел в кабинет Савчук с газетой в руках. Та устало вздохнула, но встала. -Здравствуйте, Екатерина Сергеевна. -Здравствуйте, Иван Петрович. -Читали? Спросил мэр, показывая ей газету. Роман Ширкоов, столичный самурай. Я все силы, все финансы бросил на этот центр репрудоктологии. -Иван Петрович, развела руками начмед, мы очень это ценим. -Вы может быть и цените, но скажите, зачем нужно было журналистам рассказывать, что в центре не хватает оборудования? -Я понимаю, Иван Петрович. Это недоразумение. мы-же с вами прекрасно знаем, как выглядит ситуация на самом деле. Я поговорю с Широковым. Если нужно будет, мы потребуем с газеты опровержение. Всё уладим! Мэр сказал задумчиво: -Не надо никакого опровержения. -То есть? -Докуплю я это чертово оборудование, вздохнул мэр. Начмед улыбнулась.

     У больничной стойки стояли Анжела-Аня и Игорь. Вита спроcила: -Анжела, мне неудобно, но можно автограф? -С удовольствием, улбынулась певица, и поставила свою подпись на бумажке. -О, улыбнулась Вита, а вот и ваш Широков. Подошел Роман. Анжела обняла его: -Роман Алексеевич, если-бы не вы, я-бы сделала самую большую глупость своей жизни! -Спасибо вам, Игорь пожал руку Ширкоову. Доктор, а можно Аня будет рожать у вас? -Да легко, по закону пациент может выбирать себе любого доктора. Так что милости просим. -Да, да приходите, закивала Вита Игоревна, мы будем ждать вас всем отделением.

     Счастливая пара ушла. -Роман Алексеевич, сказала шепотом Вита, я всё-же не понимаю, как он ее нашел? Такой счастливый конец. -Да, прямо детектив какой-то, сделал Роман Алексеевич недоумевающее лицо. -Роман Алексеевич, раздался голос Савчук, пройдите ко мне, нужно поговорить. "Ну что, у кого-то всё закончилось, а у меня всё только начинается. Чувствую, будет выговор за такое интервью. Ну и ладно. Главное, что у нас будет центр. И что мы получим оборудование. И что Анжела не сделала аборта. А будущее... будущее зависит немного и от меня. Оттого, что я буду делать"

     Роман Алексеевич Широков, лучший акушер-гинеколог областной больницы, раньше работавший в частной клинике у профессора Климова под Москвой, стоял в холле своей больницы и размышлял. «Прошло не так уж много времени, с тех пор как я начал работать в областной больнице, а мне кажется-прошла целая вечность. Столичная клиника, международные конференции, разве это было со мной? Тут всё по другому, предсказуемо что-ли? Сейчас Лиза Филатова спросит: Где протоколы вчерашних операций?»

     -Так, Роман, подошла зав. родильного отдела Лиза к Роману Алексеевичу, где отчеты о вчерашних операциях? -Лизочка, к вечеру железно всё будет, улыбнулся врач. -Хорошо, ещё новость: К тебе будет прикреплен интерн, он будет проходить у нас практику. Улыбка пропала с лица Романа Алексеевича. Интерн-ученик врача, которого полтора-два года предстоит учить. Фактически это заготовка врача, прослушавшая теоретические курсы, но благополучно уже много забывшая. Именно ему, Широкову, который и так дежурит в Женском отделении, в Гинекологическом, в Родильном, оперирует пациенток привезенных по скорой вместе с хирургом Юрием Платоновым, а с некоторых пор ещё и глава Центра Репрудоктологии, должен сделать из интерна настоящего врача. -Лизонька, ну за что мне это? Спросил акушер-гинеколог. Я и так зашиваюсь. -Широков, не обсуждается, строго сказала Лиза. И кому я его отдам? Добавила она. Валентину Бондареву? Он неплохой врач, но весьма консервативный, и ограниченный, пугливый, а в последнее время это обостряется. Ты, именно потому, что много работаешь, и по самым разным направлениям, можешь дать своему ученику то, что никто другой ему не даст, и показать ему такое, чего другие не покажут. Нет-нет, интерн будет прикреплен к тебе.

     Роман Алексеевич Широков вздохнул. -Ты какая-то сегодня очень серьёзная. -Нормальная. -Мдаа, протянул доктор вслед подруге. Он подошёл к стойке в холле к Вите Игоревне, старшей медсестре. -Вита Игоревна, доброе утро. -Доброе утро. -Карточку Петровой дайте пожалуйста. -Минутку. Вита протянула медкарту. Вас там кстати пациентка одна дожидается, раза три спрашивала, когда-же вы будете? -Пациенты-самое прекрасное, и самое непредсказуемое, что есть в нашей работе. Никогда не знаешь, что от них ждать? Он сделал большие глаза. Пойду, доктором поработаю! -Юморист! развела руками ему вслед Вита Игоревна.

     В кабинете доктор осматривал скоро пациентку, блондинку, очень худую, бледную и при этом явно беременную. -Сколько вам лет? спросил врач. -Двадцать, отозвалась та. -Выглядите вы совсем юной. — Вы когда были у врача последний раз? -Никогда не была. Роман Алексеевич не мог понять, как это. -Вы что шутите? Вы хоть знаете, что вы беременны? — У нас в деревне нет больницы, только вечно пьяный фельдшер. Ну, что теперь делать? -Что делать? Идите на анализы, и быстро на УЗИ.

     В это время маленький очкастый генетик-репродуктолог Лев Квитко показывал мэру Сафонову будущий центр репродуктологии. -Смотрите, здесь у нас будут ламинарные боксы. Здесь замораживатели. Здесь микроскопы. -Спасибо вам, Иван Петрович, улыбнулась мэру стоящая рядом с ним начмед Савчук. -Ну, а как-же, отозвался мэр серьезно, я-же обещал. Сафонов слов на ветер не бросает. -Я предлагаю устроить торжественное открытие центра, продолжила Екатерина Сергеевна. Пригласить прессу, ну и так далее. -Поддерживаю, кивнул мэр. Через пару дней, когда придёт остальное оборудование, вот тогда и устроим торжество. А где-же наш руководитель центра, где Широков? Квитко объяснил: -Он в родильном отделении, на приеме.

     В это время Широков отправился с блондинкой в кабинет УЗИ. -Так, сказала миниатюрная шатенка узистка Надежда Ставицкая, можно говорить о двадцать третьей неделе беременности. -Да, кивнул Роман Алексеевич, посмотрев на экран, но есть проблемы. Надя кивнула и пояснила внимательно взглянувшей на врачей пациентке: -Предлежание плаценты, и отставание в развитии плода. Нужно проверить сосуды. -Ну я думаю, не только сосуды, покачал головой встревоженно акушер. -Если так плохо, может сделать аборт? Спросила блондинка. -Жанна, у тебя двадцать третья неделя, на этом сроке абортов не делают, объяснил Роман. Жанна вздохнула, и пробормотала: -Господи, что теперь будет?

     Широков осмотрев Жанну, и отправив её на анализы, пошел сам в лабораторию. Он тихо открыл дверь, Квитко не услышал подошедшего сзади друга, так как любовался мощным новым микроскопом, вертел его в руках. Роман вытянул вперед руки и рявкнул мощным басом: -Отдай микроскоп, Лёва! Лев вздрогнул, и поняв, что к чему, обиженно сказал: Ты с ума сошёл? Я-ж его чуть не уронил. -Ладно, ладно, поставь его на место аккуратнее, рассмеялся Роман Алексеевич. -Шутки у тебя! И ты пропустил самое интересное, заметил Лев Борисович. -А что я пропустил? -Да ведь оборудование когда привозили. Коробки, коробки! Боксы, микроскопы, замораживатели, препараты! Завтра подвезут ещё, ну а потом конечно, будет торжественное открытие нашего центра, приосанился Лев Квитко. Администрация, журналисты, шумиха. Ну, то есть готовьте речь, доктор Широков! -Слушай Лёв, нахмурился доктор, а нельзя никак без этих понтов? -Ну, какие-же это понты? Вот когда мэр купил оборудование? После того как ты интервью дал. Это-ж пиар, без него сейчас никуда, столица, развел руками Квитко.

     «На следующий день»

     Интерн Андрей Васильевич Дыбенко в первый раз проходил по коридорам этой больницы. Был он низенький, коренастый, несмотря на свой юный возраст уже с редкими волосами. Но в маленьких карих глазах были радость, и молодой восторг по поводу начинающейся интернатуры. Он слышал о заслугах своего будущего наставника Романа Широкова, и заочно уже восхищался этим человеком, который будучи провинциалом, стал звездой медицины, и который сделает и из него, Андрея Васильевича, настоящего доктора. Он был заочно влюблен в своего доктора, как и в эту больницу, которую он сейчас внимательно осматривал. Но когда он увидел пациентку Жанну, он не удержался от восклицания: -Жаннка, ты? Блондинка спросила смущенно: -А мы…мы знакомы? -Я Андрей, мы с тобой в одном посёлке жили! -Не узнала, покачала головой Жанна. -А я тебя сразу узнал. Я с твоей старшей сестрой Наташкой в одном классе учился. Ты малая была, я потом уже в армию ушел. В мед. поступил. Сейчас интернатуру прохожу. А как в поселке? Как Наташка? -Наташка уже замуж вышла. Трое детей. -А как тетя Катя? -Мама умерла. Уже лет семь назад, отстраненно проговорила Жанна. -Ты извини, я не знал. ты значит в городе тоже? Учишься? -Работаю. на рынке. Мы с подругой снимаем один уголок на пополам. В общем и похвастаться нечем. А ты врач уже, да? Спросила Жанна, не зная, что такое интернатура. -Ну почти, смущенно отозвался Дыбенко, вот интернатуру пройду-буду врачом. -Андрюш, а можешь посмотреть, сказать всё-ли там нормально? И Жанна протянула результаты анализов Андрею Дыбенко. Андрей заглянул в папку, ничего не понял, но желая подбодрить односельчанку, сказал наобум: — Да всё нормально. Ты-ж ещё молодая. Держи, он отдал ей папку. -Спасибо, поблагодарила его пациентка. А то меня врачи так напугали вчера… Тут подошёл Роман Широков. -Здравствуйте, Роман Широков, кивнула ему Жанна. -Добрый день, кивнул Роман, взглянув вопросительно на незнакомого молодого человека в халате. -Добрый день, представился Андрей, а я Андрей Дыбенко, прибыл для прохождения интернатуры. Мужчины пожали друг другу руки. -Здравствуй, Дыбенко. Что, анализы уже готовы? Повернулся Роман к Жанне. -Да, Андрюша всё посмотрел, сказал, что всё нормально. -Андрюша сказал, всё нормально? Ну что-ж, пойдём, посмотрим, приподнял бровь Роман. Он открыл дверь кабинета, молодые люди вошли первыми. За ними вошёл сам доктор. -Ну что-ж, Андрей молодец, хмыкнул Роман. Действительно хорошие анализы. Гемоглобин понижен, белок в моче. Молодец, неплохо подготовлен, усмехнулся Широков. Пристыженный Андрей опустил голову. -А где флюорография? Спросил Роман Алексеевич. -Я не успела, развела руками Жанна, мне просто на работу нужно было бежать. -Ну и какая работа вот с такими анализами? Спросил Роман, кивнув на папку с результатами анализов. -Я работаю на рынке, сказала Жанна, встряхнув целой копной светлых волос. -Ага. Ешь мало, спишь мало, и тяжести таскаешь. -Откуда вы знаете? Удивилась Жанна. -Откуда я это знаю? Вот из этих анализов я это знаю, усмехнулся доктор. -Ну а Андрей, Андрей сказал, что у меня всё хорошо!, Жанна попыталась апеллировать к бывшему земляку. Тот отвел глаза в сторону. -У тебя всё хорошо, ты беременна, кивнул Широков. Но только у тебя целый букет проблем. Печень, почки, я подозреваю, что с сосудами тоже не всё в порядке. Тебе нужно обследоваться, понимаешь? Тебе нужно регулярно питаться, соблюдать режим, и вовремя приходить ко мне на приёмы. Ты поняла? Жанна очень тяжело глубоко вздохнула. -Я поняла. Хорошо! Но мне действительно нужно идти на рынок! -Опять двадцать пять! Взвыл Роман Алексеевич. Тебе нужно пройти все обследования! Подождёт твой рынок. -Вы просто не знаете моего хозяина. Ладно, я пойду. До свидания. -До свидания, пробормотал Роман Широков, и когда дверь за пациенткой закрылась, посмотрел в упор на смущенного интерна: -Ну и что ты ей сказал? Хорошие анализы, да? Дыбенко пробормотал: -Да я даже не посмотрел в эти бумажки. Я так, сказал, чтоб поддержать. -В бумажки не посмотрел?, прорычал строгий наставник. -Нууу, это Жанка из нашего посёлка. Я хотел ей что-то приятное сказать. Андрей совсем смутился, и опустил голову.

     В больничном буфете Вита Игоревна говорила с буфетчицей, ещё молодой Яной Владимировной. У буфетчицы были светло-русые волосы, голубые глаза, и длинные ресницы. Ещё у неё были уютные теплые руки. Этими руками она пекла самостоятельно пироги и пирожки на маленькой кухоньке для пациентов и медперсонала больницы, лепила пирожные, варила эспрессо, и латте, считала деньги, покупала где-то по дешевке ингредиенты для выпечки, чтобы не взвинчивать цены, строгала овощи и фрукты для салатов, заказывала минералку и шоколадки, и выкладывала товар на прилавок. Её шутливо называли иногда хозяйкой всея буфета, и большинство медперсонала ее уважали. Вот и сейчас Вита набрала пирожков в пакет и говорила: -Пожалуйста, Яночка, испеки завтра такие-же. Я их обожаю. -Я знаю, испеку, улыбнулась Яна. Вита пошла к выходу из буфета с пакетом пирожков, и тут вошел Лев Квитко. -О, Вита Игоревна, а я смотрю, вы всё в трудах? Улыбнулся он. А я думаю, чего мне постоянно пирожков не хватает? Вита фыркнула: -Можно подумать, я их одна ем, и хотела пройти, но Лев Борисыч встал прямо перед ней. -Да я шучу, а вы новость слыхали уже? -А, то что вы с Широковым центр репрудоктологии открываете? Так кто-ж не слышал. Вита улыбнулась и хотела пройти, но Лев покачал головой: -Да я не об этом! -Квитко, что вы хотите? Вита Игоревна насторожилась. -Говорили, в городе появился Думанский, сказал Лев безразличным голосом. -Да ладно, изумленно посмотрела на репрудоктолога Вита, быть такого не может. Кто говорил? -Ну, товарищ из хирургии. -Быть такого не может, повторила Вита, если-бы Думанский был в городе, он-бы обязательно мне позвонил. Он сейчас работает в Австрии или в Австралии, вечно я их путаю. Лев смотрел близко на Витино румяное круглое лицо с тихой нежностью в карих добрых глазах. Вита решила, что Лёва голоден, и сунула без слов ему из пакета один пирожок. -Спасибо, почти прошептал Лев, а Вита Игоревна проворчала: -Ишь, пирожков ему не хватает. Она вышла всё-таки из буфета, и пошла дальше работать. Лев Борисович ласково и с легкой грустью смотрел ей вслед.

     Широков сидел в кабинете, вдруг в дверь постучалась женщина с белыми волосами в модном белом-сером платье с открытыми плечами. -Да, проходите! Крикнул Роман. Здравствуйте, я только спросить, я читала, что здесь в больнице открывается Центр репрудоктологии. -Да, это так. Проходите, садитесь. Доктор показал на стул. -Спасибо, новая пациентка села. -Итак, как вас зовут? Спросил врач. -Людмила. Ммм, я пришла узнать когда этот центр откроют. Правда, мне уже поставили диагноз бесплодие, но мало-ли? -Знаете, такого диагноза нельзя ставить, если у женщины есть матка. -Но Бог детей не дает. Мы с мужем уже столько денег потратили, и по врачам, и по бабкам, и по целителям ходили. Всё без толку. -Бабки и целители это конечно серьезно, улыбнулся Роман Людмиле, но только медицина способна тут вынести последний решительный вердикт. - - Ндаа, ребеночек это дар божий. Видно, я этого дара не заслуживаю, совсем загрустила Людмила. -Подождите, подождите, покачал головой Роман, давайте не будем делать поспешных выводов. Вам сколько лет? -Уже сорок, отозвалась грустно Людмила. -Ещё сорок, ласково улыбнулся Широков. Мы что-нибудь придумаем, хорошо? -Спасибо, улыбнулась нерешительно Людмила, одновременно с недоверием к будущему своему счастью и с надеждой.

     Надежда делала в кабинете УЗИ Жанны очередное УЗИ и поднося прибор к животу, показывала женщине на экране будущего ребенка. -Вот ручка, а вот головка, видите? Жанна кивнула, ласково улыбаясь. Черноволосый мужчина, сопровождающий её поджал широкие губы: -Пятна какие-то. Надежда показала пальцем на экран: -Вот ручка, видите? -Точно! Мужчина засиял. Теперь вижу. Слушай, здорово! На экране шевелился будущий ребенок. Жанна улыбнулась мужчине, который смотрел с радостью и нежностью на экран и Жанну. Ставицкая и сама улыбалась их радости, молодой любви этой пары.

     Лиза Филатова стояла в коридоре больницы, и держала в руках папку с документами. -Лиза, окликнул её подошедший Роман Алексеевич. Скажи мне, ну кто это придумал, дурацкие протоколы писать? До часу ночи сидел, от руки писал-в трех экземплярах. Ну, это можно как-то модернизировать? -Пока нельзя, закатила глаза Елизавета Юрьевна, которую саму доставала начмед Савчук, а ее в свою очередь чиновники из горздрава и облздрава. -Лизочка, Роман на секунду положил руку институтской подруге на плечо, чтобы ты не так была ко мне строга, может вечерком посидим, чайку попьем? -У нас в больничном кафе? -Ну почему? В ресторанчик сходим. Уставшая Лиза удивилась про себя, откуда только у Романа берутся силы на всё, и на постоянную работу, и на развлечения. -Ну ладно, кивнула она, я подумаю. Как там мой интерн? -Шутник твой интерн, махнул рукой Роман Алексеевич. Заявил, что у моей пациентки нормальные анализы. При гемоглобине семьдесят два. -Это-ж пол-шага до тяжелой анемии! Ахнула Филатова. -Вот именно. А потом заявляет мне: Роман Алексеевич, я просто не заглянул в бумаги! Нормально? -Идиот, мрачно фыркнула Лиза. -Лизонька, так мы кофе попьем вместе? -У кого такие анализы, скажи? Оба удалились вместе.

     В холле больницы стоял высокий мужчина в дорогом костюме и маске человека-паука. Он подошел к стойке, и спросил вкрадчиво у Виты Полупановой: -Простите, а можно к вам на прием записаться? -Я, начала Вита суть раздраженно, не доктор, я… Тут она подняла глаза, вгляделась в человека стоящего перед ней. Тот смеясь снял маску. -Думанский! Вита Игоревна обняла любовника, дрожа от счастья. Любовь, нежность, тепло сияли в карих глазах. Акушер-гинеколог Альберт Думанский улыбнулся довольный: Красавчик, считавший себя самым красивым мужчиной, и лучшим врачом города, собственно ничего другого, кроме радости по поводу его появления от Виты Игоревны и не ждал.

     В холле сидели в стороне Максим Заболотин и Юрий Платонов. -Интересно, надолго-ли эта радость? Заметил хирург Юрий Платонов, который помнил, как часто Витины глаза в прошлом блестели от слез, из-за самодовольного и эгоистичного красавчика Думанского. Потом тот уехал на практику на запад и забыл про неё, как про надоевшую вещь. Оба доктора переглянулись, и абсолютно синхронно пожали плечами. -Ну, здравствуй, ласково проговорил Альберт, и обнял Виту ещё раз. -Я знала, крикнула Вита, я знала, я чувствовала!

     В это время, пока Вита так радостно обнимала своего дорогого Альберта Саныча, Широков после ультразвукового обследования принял у себя в кабинете Жанну, и ее черноволосого любовника. -Срок у вас двадцать третья неделя. Но не буду скрывать, добавил Роман состояние не самое лучшее. -Если есть какие-нибудь дорогие таблетки, или санатории-не вопрос, деньги есть, отозвался черноволосый мужчина. Про помощника губернатора Головатенко слышали? -Да, наслышан, отозвался Роман Алексеевич. -Я его сынок. Поэтому я буду платить любые деньги, лишь-бы мой сын был здоровый. Роман Алексеевич внимательно-недоумевающе посмотрел на девушку, которая торговала фруктами на рынке, хотя у нее был богатый мажор-ухажер. Он чувствовал теперь серьезное недоумение. Но сказал он только: -Вот и хорошо. Значит будем рожать.

     Вита рассказывала в медсестринской ординаторской новости Думанскому: -Филатова кровь пьет. Нет, она справедливая, но такая строгая… Ты как заведующий, был лучше. -Спасибо. с ухмылкой кивнул ей Альберт Саныч. -Ещё у нас новый ординатор из столицы- Роман Алексеевич Широков, я тебе о нем по телефону рассказывала. -Да. За встречу! Думанский поднял стакан с алкоголем. -За встречу! -За встречу! -Ну, а так всё по старому? Спросил Думанский. -О, не скажи, столько всего было. Дочку мэра привозили рожать. Была пациентка, вызвавшая у себя преждевременные роды на двадцать четвертой неделе. Ребенка удалось спасти, и устроить в приемную семью. На учет к нам встала солистка из группы Бриллианты. Представляешь, это такая смешная история! Я у нее даже автограф взяла. Вита Игоревна улыбнулась, вспоминая несколько историй, произошедших за пару месяцев с тех пор, как Широков приехал к ним работать. Собственно к этим историям был причастен непосредственно Широков, ведь именно ординатору пришлось спасать и кесарить дочь мэра, доставать дорогие лекарства для недоношенного ребенка, и уговорить солистку не делать аборта. После этого стало ясно уже многим в больнице, что Широков отнюдь не на пустом месте слывет одним из лучших акушеров-гинекологов в стране, и что он врач больших ума и талантов, и не меньшего сердца. Но Вита Игоревна только улыбнулась, и сказала: И ещё… -Что ещё? Мягко спросил Альберт Думанский. -И ещё я скучала. -Ааа! Альберт улыбнулся.

     Широков с утра не дождался Дыбенко, и теперь делал своему интерну выговор. -Если ты думаешь, что я буду закрывать глаза на твои выходки, то ты ошибаешься. Пациентку ввел в заблуждение, сегодня опоздал. Ты вообще где шатаешься? Дыбенко опустив голову мямлил: -Да я к вам заходил- вас не было, а потом я случайно заснул в этом, в приемном отделении. Губы доктора на секунду растянулись в улыбке, робость интерна была забавной. Но тут-же Широков посмотрел строго на Андрея Васильевича: -Ты раздолбай, ты понимаешь? -Да я, я не такой. Просто я подрабатываю на скорой помощи, заснул, потому что дежурил всю ночь. Вот. Такое больше не повторится. -Карточки видишь? Сортировать, разобрать, и разложить по анализам каждой пациентки, ясно? Нет, подожди. Сначала подойди к окну. Что ты видишь? Мягко спросил доктор у интерна. -Ну, дорогу, людей, велосипедист проехал. Мелкий дождик моросит. -Этот мир, верно? Он красив, в нем много добра, много чудесных и удивительных вещей. Но также в нем много зла. У нас есть с тобой инструменты, чтобы немного, совсем чуть-чуть повлиять на него, сделать его лучше. Но также мы можем сделать его хуже. Ты знаешь, многие собратья может быть, не согласились-бы со мной, но акушер-гинеколог ведь самая важная специализация врача. Есть люди, которые никогда в жизни не были и не будут у психиатра, дай Господь каждому не попасть к онкологу. Но к акушеру-гинекологу должен попасть каждый, ведь каждый рождается на свет. И оттого как мы будет обращаться с пациентами, большими и маленькими, оттого что мы говорим, что делаем, как ведем себя, зависит, какими эти люди будут. Нужен-ли нам лучший мир, как ты считаешь? Прищурился Роман Алексеевич. -Конечно нужен, Роман Алексеевич! Улыбнулся Дыбенко. -То-то, помни, на тебе как на будущем докторе большая ответственность. Давай, раскладывай карточки, учись читать и понимать анализы-это основа, и не вздумай больше обманывать пациентов. Думай, что говоришь и делаешь. -Буду теперь всегда думать. -Очень хорошо, давай, действуй. -Ясно, приступаю. -О, Рожковская. А что-же, принцесса опять приходила? -Приходила. А почему Жанна Рожковская принцесса? -Да у нас в деревне ее все так называли. Над ней мама тряслась, будто она хрустальная. Такие платьишки шила с рюшками, бантики повязывала. В деревне знаете, как? Родители по хозяйству, а дети сами себе предоставлены. А у Жаннки всё было по другому. Роман улыбнулся, но потом вспомнил, как всё сейчас плохо у Жанны, и сердито спросил: -А что-же ей мама, когда бантики повязывала, не сказала, что когда месячных нет, то нужно бежать к дяде доктору? -Так умерла тётя Катя. Семь лет назад. Дыбенко вздохнул.

     В это время Альберт Думанский после того, как узнал от Виты новости, отправился к Савчук.

     -И узнаю я, что появилась вакансия в одной из австрийских клиник, рассказывал он, почему так неожиданно уехал. -И поэтому написали неожиданно заявление об уходе, улыбнулась Савчук. -Ой, Екатерина Сергеевна! Если-бы вы только знали, какие там зарплаты. -Я наслышана, усмехнулась начмед. Ну чего не остались-то? -Ой, долгая это история. Да и потом, там к нашим врачам отношение такое, мягко говоря пренебрежительное, усмехнулся Думанский. -Ясно. «Сказал-бы прямо, плохо работал», усмехнулась про себя Савчук. Она вспоминала, как Альберт Саныч работал, будучи в этой самой областной больнице. Должность он получил распихивая других локтями, умело подставляя, комбинируя, делая подножки. Работал он плохо, спустя рукава, зато любил рассказывать о своих дутых заслугах чиновникам гор и облздрава. Брать Думанского опять на работу было опасно, он мог сильно помешать работе. Но не брать опасного интригана было тоже опасно, мало-ли на какую пакость он был способен? И Екатерина Сергеевна медлила, рассматривала сероглазого врача медленно, слушая его рассказ, и думая, что делать, и как минимизировать заранее возможный вред от действий врача-взяточника и врача-кляузника. -Ну, да, ну да, усмехнулась она. Сулили золотые горы, а потом заставили полы мыть, да? -Ну конечно, не до такой степени, но вы как всегда мыслите в верном направлении, усмехнулся в ответ сероглазый врач. И вот, так сказать, решил вернуться в родные пенаты. -Ну что-ж, новость неплохая. Очень неплохая. Мы своими кадрами не разбрасываемся. Но тут есть нюансы. Должность заведующего родильным отделением к сожалению уже занята. Филатова неплохо справляется. -Угу. -Так что, всё что я могу вам предложить, это должность ординатора в Родильном. -Хмм. Ну что-ж. Ординатор так ординатор. Как говорится, не место красит человека, а человек место. Когда я могу приступать? -Да хоть завтра. Оба улыбнулись друг другу чуть насмешливо, так как прекрасно знали друг друга. Савчук понимала, что Альберт Думанский рассчитывает на большее, чем место простого ординатора, И Альберт Саныч знал, что Екатерина Сергеевна видит его насквозь. Оба кивнули друг другу.

     На следующий день Широков сидел у себя в кабинете, и писал отчёт. Вдруг к нему без стука вошёл сероглазый улыбающийся врач в белом халате. -Добрый день. Писанина —это конечно самая интересная часть нашей работы, пошутил он. -Ндаа, задумался Широков, глядя на незнакомого ему врача. А вы…вы Думанский, наш новый ординатор, догадался он. -Так точно. Пришёл познакомиться. Оба пожали друг другу руки. -Здравствуйте, улыбнулся Широков. -Очень много о вас слышал. Вы-же в столице работали. -Да, было дело, было, было. Я тоже о вас наслышан, это здорово, что такие люди возвращаются в больницу. -Ндаа, как говорится, за границей хорошо, а дома лучше. А вы должны знать… профессора Ярославского? -Безусловно. Мы с ним работали в одной клинике. -А я с ним по учёбе пересекался, Думанский всего как-то раз видел профессора Ярославского на лекции, но назвал его, так как тот считался крупной величиной в акушерстве. И конечно Иру Лагутину? -Да, Ира замечательный генетик, и жаль, что такие люди уезжают из страны. -Ндаа, жаль, жаль, Думанский которому не было жаль, задумался. Он назвал в общем-то самых сильных и крупных величин, из тех, кого знал, и как оказалось, Широков знаком с обоими. Думанский пытался понять, чего ждать от этого сильного высокого врача, и решил, что тот может быть опасен для него и для его карьеры, но переть на него напрямую, атаковать его сразу, неразумно. Кто знает, какие ещё связи имеются у этого загадочного акушера-гинеколога Романа Алексеевича Широкова? И Альберт Саныч изобразил любезную улыбку. -Поразительно, как мир тесен. Но может быть мы отметим наше знакомство? -Хорошая идея, я за. Но сейчас дел накопилось, и пациентов много, так что наверное, давайте в другой день? Тут в дверь кабинета постучались, заглянула Жанна. -Извините, вы наверное заняты? -Нет, входите. Роман Алексеевич посмотрел на Жанну: -Вот видите, так всегда. -Понял, работа есть работа. Значит в другой раз. Но моё предложение в силе. Альберт Саныч опять пожал руку Роману Алексеевичу, и изящной походкой вышел из кабинета.

     В это время к Льву Борисовичу в лабораторию, рабочие продолжали заносить коробки с оборудованием, он бережно открывал их, и расставлял ценное оборудование. двое рабочих в кепках внесли тяжелую коробку, и громыхнули ей, поставив так, что Лев Борисыч посмотрел с недоумением и обидой. -Осторожно, это-ж целых два инкубатора, ну господа? «Господа» без слов вышли. Лев Квитко бережно распаковал драгоценные инкубаторы.

     В это время Широков шёл по коридору больницы с Жанной и пилил её: -Слушай, ну какой рынок, а? У тебя анализы отвратительные, если они не врут, у тебя нет ни одного здорового органа. А тебе нужно рожать. Ты что, хочешь, мало того что ребёнка потерять, так ещё сама умереть? -Не хочу, вздохнула Жанна. -Нет, ну нормально, а? У неё жених правая рука и помощник депутата, сын помощника губернатора, а она рвется машины разгружать, вещи таскать. Ох! И он повел Жанну за руку в неизвестное для нее дотоле место. -Здорово, улыбнулся Роман, войдя в лабораторию, и увидев Льва, стоящего среди коробок. Познакомься, это Жанна, моя пациентка, а это Лев Борисович, мой коллега. Лёва, Жанну нужно проверить. -Очень приятно, улыбнулась Жанна. -Мне тоже приятно. Кивнул пациентке Квитко, а что проверять? Спросил он у Романа. -Нужно проверить всё, потому что я думаю, в лаборатории ошиблись. Ну, ты-же знаешь, у них оборудование дореволюционное. -Рома, а давай завтра, я разложу всё, распакую… -Лёва, а давай сегодня? Сделал жалобные глаза Роман Алексеевич. -Доктор Широков, Лев Борисыч шутливо погрозил другу пальцем, вот некрасиво товарища без скальпеля… Только ради твоей прекрасной Жанны. -Спасибо, Роман улыбнулся белыми зубами, и вышел. -Ну, с чего начнём? Спросил Квитко у Жанны. Та посмотрела на Квитко, и только плечами пожала.

     Роман Алексеевич шёл по коридору, и тут к нему подошла Филатова. -Ром, привет. Где отчёты? Как обычно спросила у него зав. родильного отделения. -Привет. Слушай, мне нужно речь писать на открытие центра, а я ненавижу всю эту помпезность. -Значит речь есть время писать, а отписаться по пациентам времени нет? Обиделась Елизавета Юрьевна. -Подожди, я-же неделю назад тебе все протоколы сдал? -Да, но пациенты у тебя после этого были, а отчетов у меня на столе нет. -Так, спокойно, давай не нервничай. Пару дней, и всё будет. -Это раньше было пару дней. А щас Думанский вернулся, сказала посерьезневшая резко Лиза. -Ну и что? Я общался с ним, нормальный мужик. -Ага, как-же, нормальный. Это он сейчас на простого ординатора согласился, а потом начнет под меня копать, и меня сместят. Роман улыбнулся и положил руку на плечо Лизе, ее встревоженность показалась ему забавной. -Держись меня детка, я спасу тебя, о! сказал он голосом киногероя. -Рома, сказала Лиза даже не улыбнувшись, я понимаю, что ты супергерой, но вот тебе мой совет-держись от Думанского подальше. -А к тебе наверное поближе, но только с отчётом, так? Ладно, я пойду, напишу. -Ну как знаешь, вздохнула Лиза Роману вслед.

     Вита Игоревна и Надежда Ставицкая сидели в медсестринской ординаторской, а Думанский стоял с бутылкой шампанского в руках. -Дорогие дамы, говорил он, предлагаю отпраздновать моё возвращение! Оппа, он ловко открыл шампанское без брызг, и начал разливать его по стаканчикам. -Не понимаю, что тут праздновать. Не понимаю, проворчала Вита, как можно было такого специалиста, не побоюсь этого слова, выдающегося врача, поставить на место простого ординатора? Ну, объясните мне… -Ну ладно. Ой-ой, усмехнулся Думанский. Я же дома среди родных людей. А эта должность-сплошная ответственность. Вон пусть Филатова отдувается. Правда, Надюша? Подмигнул он Ставицкой. -Во всём есть свои плюсы. Ура, сказала Надежда. -Ура, сказала Вита. -Ура, улыбнулся Альберт Саныч. Кстати предлагаю на днях устроить какой-нибудь сабантуйчик в ресторане. В нерабочей, так сказать обстановке. Я заодно познакомлюсь с этим новеньким. -С Широковым, пояснила Ставицкая. -А как он тебе? Спросила Вита Игоревна. -Отличный мужик. Мы с ним двумя словами перекинулись, огромное количество общих знакомых нашли, мягко говоря преувеличил Думанский. А чего он кстати из столицы-то уехал? -Ну, объяснила Надя, у него здесь отец живёт. Болеет. Приехал за ним присматривать. -Молодец, похвально. Бросить такую карьеру ради отца, не каждый на такое решится. -А я вот не понимаю, почему нельзя было отца перевезти в столицу, логично заметила Вита Игоревна. Она подняла стакан с шампанским. За тебя, Думанский! -Спасибо!

     Лев Борисович и Роман Алексеевич сидели в больничном кафе за столиком. Вдруг у Широкова зазвонил телефон: -Алло, ответил он. Екатерина Сергеевна? Да мы в кафе чай пьём. Так до открытия ещё полчаса. Ну, хорошо, выслушав начмеда вздохнул Роман, мы будем пораньше. Савчук зовёт, пояснил он Квитко закончив разговор, там журналистов понабежало. Говорил я, не надо никакой помпы с открытием этого центра. Алло? Аллооо, протянул он в следующий момент так как Квитко не обращая на друга внимания внимательно читал газету. Лев поднял глаза над газетой, и посмотрел на Романа Алексеевича. -Ты читал газету? Я иду-иду, а тут… С ума сойти. Только посмотри. Лев Борисович начал читать. Правоохранительные органы взяли под следствие помощника губернатора Головатенко и всю его команду. Их обвиняют в коррупционной деятельности… Ну тут короче торговля алкоголем, табаком без акциза, игорный бизнес. Я удивляюсь, что проституции нет. И генетик-репродуктолог отложил газету. --Подожди, нахмурился Роман, Головатенко это-же… Это-же отец ребёнка моей пациентки, ну Жанны, с которой я приходил вчера. -Подожди, она беременна от этого старого мафиози? Нахмурился Лёва. -Да нет, улыбнулся Рома, она беременна от сына, просто Никита хвастался, что он правая рука отца. Возьмут ведь всю команду? -Да, взглянул Лев внимательно на статью, пишут, вся команда. Срок, конфискация, не повезло девочке. Тут у Романа опять зазвонил телефон: -Да? Екатерина Сергеевна, ну пятнадцать минут не прошло ещё. -Идём, идём, закивал Лев Борисыч и сам встал из-за стола. -Идём, кивнул доктор Широков. Уже открытие.

     В Центре уже стояли журналисты, вино было налито в бокалы, и мэр Сафонов перед камерами говорил: -Я рад, что с сегодняшнего дня центр репрудоктологии официально начинает свою работу. Ура! Все подняли бокалы. -Роман Алексеевич, тихо сказал сафонов, скажите пожалуйста своё слово. -Скажу. Добрый день. Вы знаете, несколько дней назад ко мне на приём пришла женщина. Она хочет иметь детей, но к сожалению не может забеременеть. Вы знаете, сколько таких женщин в нашем городе и в нашей стране? Я мог-бы привести статистику рождаемости, сказать, что низкая рождаемость-проблема страны и мира в целом. Скажу другое-женщины мечтают родить детей. Наш центр для них это реальный шанс стать матерями. И если мы хотя-бы некоторым из них поможем родить детей, это будет не только строчка в отчете, это будет большая победа. Это будет наш общий прорыв. Аплодисменты, потом у Широкова зазвонил телефон, и он вышел из центра под взглядом мэра и остальных.

     -Алло. Здравствуйте, Ольга Владимировна. Я сейчас не в столице, но это ничего, я направлю вас к своему коллеге профессору Ярославскому-очень хороший специалист. Нет, он улыбнулся. Меня вы не дождетесь, потому что, если я вернусь, то это будет не скоро. Всего доброго. Он закончил разговор.

     "Прошло две недели"

     Широков проходил по коридорам, и увидел Жанну, она сидела возле его кабинета с незнакомым Широкову очкастым блондином, который с нежностью смотрел на Жанну. -Боже мой, кого я вижу! Поднял бровь Роман Алексеевич. Жанна! Скажите мне, а что происходит? Я-же просил вас не пропускать процедуры, осмотры. -Добрый день, только и сказала в ответ Жанна. Олег, сказала она блондину, знакомься, это мой врач Роман Широков. Роман Алексеевич, знакомьтесь, это Олег, мой жених и отец моего ребенка. -Добрый день, очень приятно, протянул Роману руку Олег. Тот пожал руку, но очень изумленно взглянул на Рожковскую, та в ответ опустила глаза. Роман пожал плечами, и повел пару в свой кабинет.

     В кабинете он начал объяснять внимательно слушающему Олегу: -Состояние вашей девушки сегодня не самое лучшее. Срок двадцать четыре недели. Предваряя ваш вопрос: Аборт на этом сроке категорически запрещён. -нет, покачал головой Олег, не нужен аборт. Скажите, а что с ребенком? -По состоянию плода на сегодняшний день можно сказать, что состояние удовлетворительное. -А что нужно сделать, чтобы оно было отличное? -Ну, медикаменты, питание, отдых, и не отделять одно от другого. -Доктор, улыбнулся слегка Олег, вы говорите, что нужно сделать, и я всё сделаю, денег должно хватить, у меня своя фирма есть. Широков отозвался: -Ну вот и отлично, я выпишу вам рецепт, а главное-проследите пожалуйста, чтобы Жанна не пропускала процедуры, и чтобы приходила ко мне. -Угу. Конечно. Жанна, спросил мягко Олег у любимой, почему ты не говорила, что у нас ребёнок будет? Боялась?

     Жанна отвела глаза, посмотрела искоса на Романа Алексеевича, затем на Олега и тихо сказала: -Боялась. -Ах ты, маленькая моя, я всё куплю, я всё сделаю, квартиру снимем. Я тебя с мамой познакомлю, знаешь как моя мама хочет внуков? Олег доверчиво взял Жанну за руку. -Вот рецепт. Не забудьте про следующий прием, подвел итог доктор. -Конечно. Мы теперь к вам часто будем приходить, Олег помог Жанне подняться, и выйти из кабинета.

     Роман Алексеевич обалдело качал головой, и тут к нему в кабинет постучали. -Да, крикнул он, войдите. В кабинет заглянула Людмила. -Извините, я войду? -Входите. -Здравствуйте, она протянула Роману Алексеевичу результаты анализов. -Ну что? Спросила она. Плохие анализы, да? -Ну, как сказать. Судя по тому, что я вижу, у вас так называемое эндокринное бесплодие. -Всё-таки бесплодие. --Дело в том, начал объяснять Роман, что яйцеклетка выделяется хорошо. Но до фаллопиевых труб, и встречи со сперматозоидами, яйцеклетка не доходит. -И что с этим делать? Уточнила Людмила. -Ну, мы возьмём ваши яйцеклетки, и мой коллега, Лев Квитко, оплодотворит их сперматозоидами вашего мужа. А затем уже готовый плод мы перенесем внутрь. Так что я вас поздравляю, вы будете первой пациенткой нашего центра репродуктологии. -Спасибо, улыбнулась Людмила. В ее глазах появилась уже ясная надежда. Роман Алексеевич подумал: "Оправдать бы ещё эту надежду".

     ...Через несколько дней...

     Андрей Дыбенко тащил целую стопку старых медицинских документов, и увидел в коридоре Жанну Рожковскую. -Привет, принцесса! Закричал он. Что с настроением? спросил он через секунду, заметив, что его землячка печальна и бледна. -Да так, махнула она рукой. -Что-то с ребёнком? -Нет, с ребёнком всё хорошо, улыбнулась Жанна. Со мной не очень. Запуталась я, понимаешь? Встречалась с двумя парнями: C владельцем фирмы-блондином Олегом, и сыном помощника губернатора брюнетом Головатенко. От кого забеременела, не знаю и сама. Сказала Никите Головатенко, продолжала Жанна, он признал ребенка. Потом такое случилось, его забрали в СИЗО. -Ну да, тихо пробормотал Дыбенко, газеты об этом писали. -Угу. А потом представляешь, объявляется Олег, и тоже признаёт ребенка. Он меня с мамой познакомил. Квартиру снял. Заботится. Андрей покачал головой. Он не представлял, что в такой ситуации делать, и как его землячке поступить дальше. -Ты действительно необычная женщина, серьезно сказал он. Обычно мужики отказываются ребёнка признавать, а тут сразу два папы. -Да. Но только как-то мерзко на душе.

     И тут в коридор вошел Никита Головатенко, как всегда уверенный себе, одетый во всё дорогое и импортное. -Жанна! Заорал он. Ты куда пропала? Хоть-бы предупредила, что с хаты съехала. -Никита! Жанна изумлённо уставилась на любовника. Тебя-же арестовали. -Как арестовали, так и выпустили. Чего он тут ошивается? Он показал на Дыбенко. -Ну уж... -Ты кто такой?, продолжал наезжать на Андрея Никита. -Это друг с моего поселка. Он здесь работает, пояснила Жанна. -Я пойду, сухо кивнул Андрей,отправляясь дальше с кипой документов, а Никита сел рядом с любимой. -Им столько забашляли, пробовали-бы они меня не отпустить, усмехнулся он, и обнял Жанну. Как наш малыш? -Хорошо, улыбнулась Рожковская, и тут оба увидели, что по коридору идёт Широков, как всегда спокойный и уверенный, в белом халате. -Добрый день, мурлыкнул Никита. -Добрый день. Но вы-же... -Свободен, здоров и неподсуден, чего и вам желаю. -Благодарю, сухо отозвался Роман Алексеевич. -Как у нас дела? Подмигнул Никита. -Спасибо, всё в порядке. -Как малыш наш? - Жанна под контролем, это важно. Я освободился, сказал он Рожковской, я могу вас осмотреть. Пройдёмте в мой кабинет. А вы подождите здесь, кивнул он Головатенко. Жанна прошла за Романом села в кабинете и расплакалась. Роман Алексеевич, посмотрел в медкарту пациентки, но заметив, что сама пациентка рыдает, отложил все документы в сторону. -Так всё, Жанночка, давай успокойся. Он налил стакан воды и протянул его девушке: -На попей. Он сел на письменный стол, глядя на нее мягким добрым взглядом серых глаз. Жанна выпила всю воду из стакана залпом, а потом сказала: -Я как чувствовала, что они всё узнают. Она всхлипнула: -Ну что теперь делать? -Тебе надо успокоиться, строго сказал Роман. Не хватало ещё к твоему букету добавить ещё нервный срыв. Я понимаю, у тебя ситуация не аховая. Ты с кем кстати хочешь воспитывать этого ребенка? Жанна покачала головой. -Не знаю, сказала она. -Выбор придётся сделать. Но только не сейчас, не в соплях, и в слезах, а спокойно всё взвесив. Тебе нужно думать об одном: Нужно родить здорового ребенка. А ты что делаешь? На приёмы не ходишь, если на консультацию пришла, то на пять минут, ну что это такое? Сколько раз я говорил тебе бросать этот свой рынок? -Я не могу. Если хозяин узнает, что я ушла, он на меня повесит все свои недостачи. -Пусть об этом женихи твои думают, проверка.

     Альберт Думанский улыбался в это время в холле темноглазой беременной пациентке в дорогом халате. -Хотите рожать с мужем-будете рожать с мужем. -И с мамой тоже, сказала женщина, вопросительно взглянув на Альберта Саныча. -И с мамой, и с мужем, и с дядей из Краснодара. Всё будет хорошо. Счастливо. - Счастливо, улыбнулась пациентка. Альберт подошёл к стоящей у стойки Вите. -Привет. -Привет. Чё-то под загордился, не заходишь ко мне, как раньше. У меня коньячок есть, может по пятьдесят? -Да я рад-бы, но не могу. Я уже забыл, сколько у обычного ординатора работы. Видела щас девочку? -Угу, кивнула Вита. -Представляешь, хочешь рожать и с мамой, и с мужем. -Это ещё что, вот у Широкова есть пациентка, так она то с одним папой приходит, то с другим. Альберт Думанский рассмеялся с Витой, и тут к стойке подошла Лиза Филатова, как всегда светловолосая, сероглазая, с обычным своим деловым видом. -О, Альберт Саныч, вы мне до сих пор не отписались по пациентам. -Сделаем, Елизавета Юрьевна, непременно сделаем, серьезным голосом заверил Думанский. -Вита Игоревна, вот вы болтаете, а работа стоит, продолжила зав. родильного. -Я одновременно говорю и работаю, Вита показала журнал посещений, на котором делала пометки. -Аа, кивнула Лиза, ну молодец, работайте, и она пошла дальше. Думанский и Вита мрачно посмотрели ей вслед.

     "Две недели спустя"

     Роман Алексеевич ворчал: -Это чёрт знает, что такое. Опять она не приходит на прием. -Кто? Удивился Дыбенко, сидя на диване в кабинете Широкова. -Кто-кто, Жанна твоя, мало того, что она на осмотр не ходит, так еще и телефон отключила. -А может с ней что случилось? спросил нахмурившись Дыбенко. -Может и случилось, судя по её состоянию. Андрей задумался: -А она говорила, что Олег ей квартиру снял. -То есть дать адрес она благополучно забыла? Буркнул Роман Алексеевич, задумался и спросил: -Послушай, а ты в этот свой поселок случайно не собираешься? -Ну конечно, я и сам думаю... Родных проведаю, и к Наташке заскочу, к сестре Жаннки. Роман закивал. -Найди мне её, а? -Хорошо, кивнул интерн.

     "Прошло три недели"

     Андрей Дыбенко шёл по больничному коридору и рассказывал Роману Алексеевичу: -Звонили из скорой, Жанна ехала в город, и ей стало плохо прямо в машине. Я попросил скорую её сюда привезти. В этот момент в коридоре на носилках прямо возле мужчин оказалась бледная замученная Жанна. Роман Алексеевич бросился к ней. -Ты как? -Плохо, кровь, простонала она. -Давайте её в операционную.

     Загорелась лампа в операционной. На столе лежала Жанна, она стонала, роды начались преждевременно, и их было уже не остановить. -Так, схваточка. Тужимся, тужимся. О, хорошо, хорошо, хорошо, командовал Роман. Жанна стенала и выла. -Давай, давай, тужимся, тужимся. Так, хорошо. Дыбенко придерживал голову Жанны. -Так, схваточка уходит, пробормотал вдруг Роман. Что-то не так, что-то не так. Он прислушался через трубочку к животу Жанны, внутри которого стучало сердце ребенка, и тут Жанна закрыла глаза и вся обмякла. -Потеряла сознание, встревоженно сказал Андрей Васильевич. -Судя по всему разрыв матки. Готовьте наркоз, и экстренное кесарево, быстро, быстро! скомандовал Роман Алексеевич. Послали за хирургом Юрием Платоновым в другую часть больницы, он пришёл, маленький, юркий. -Интубируем, сказал Широков операционной медсестре и ассистирующему Дыбенко. Скальпель! Они с Платоновым оба наклонились к Жанне со скальпелями, предстояло достать ребенка, и зашить матку. -Так, деловито сказал Роман Алексеевич, и достал окровавленного младенца. Ребенок заплакал. "Хорошо, жизнеспособен, дышит", подумал доктор. "Не бойся, маленький, я с тобой". -Остановка сердца! Вдруг заорал Юрий Платонов, у Жанны Рожковской остановилось сердце. -Фибрилляция, скомандовал Широков. Медсестра взяла ребёнка. -Разряд, ещё разряд!

     "Через пару суток"

     Андрей Дыбенко сидел в реанимации и читал находящейся без сознания Жанне книжку, и вдруг до него донесся слабый голос: -Попить! До Андрея не сразу дошло, что это сказала сама Жанна. Андрей протянул без слов Жанне стакан с водой. -Где ребёнок? Он умер? Тихо спросила блондинка. -Ты что? Спросил Андрей. У тебя отличный мальчик. Я его все эти дни проведывал. Жанна улыбнулась. -И сколько я здесь лежу? -Третьи сутки. Ты помнишь, как тебя сюда привезли? -Смутно помню. Помню, что в маршрутке стало плохо, и ещё в посёлке стало плохо. -Почему ты сама ехала? Почему скорую не вызвала? ласково спросил Андрей. -Потому что не могла там больше оставаться. Петя, муж Наташи, пришел пьяный и начал бить ребёнка, я заступилась, он меня отшвырнул. -Вот урод, ахнул Андрей. -А потом пошла кровь, я так испугалась, потом темнота. -У тебя был разрыв матки и остановка сердца, почки чуть не отказали. Полный букет, как говорит Широков.

     -А Рожковская пришла в себя? Спросила медсестра у Виты Игоревны, стоящей за стойкой в холле больницы. -Нет, ещё нет. Андрюшка сутками возле неё сидит, но пока ничего хорошего. -Этот интерн просто чудо. Он так профессионально вёл себя на операции, улыбнулась медсестра. -Вита Игоревна, подошёл Широков. Жанна Рожковская в себя пришла. Мне Андрей только что звонил. -Да вы что? Вита вся засветилась. Слава Богу! Ваш интерн-молодец, такой ответственный. -Ну так раздолбаев не держим, подмигнул Широков, и пошёл в реанимацию. Андрей стоял возле лежащей Жанны, когда вошел Широков. Он спросил тихо у пациентки: -Ну что, как ты? -Уже лучше. -Я капельницу поставил, и дал все медикаменты согласно списку, пояснил Андрей Роману Алексеевичу. -Ну пока он здесь, я спокоен, кивнул Роман на Андрея, и улыбнулся опять Жанне. -Жанна, всё будет хорошо, не волнуйся. Он вышел. жанна шмыгнула носом. -ну вот, ободряюще сказал Андрей Жанне, раз он так сказал, значит всё будет хорошо. -Не будет, опять шмыгнула носом Жанна, хорошо уже не будет. -Здрасьте, пожалуйста, всплеснул руками иронично Дыбенко. -Я сама себе жизнь испортила, покачала головой Рожковская. Хотела как лучше, а... -Ну мы все ошибаемся, вздохнул интерн. -Я-же вообще могла умереть. Ребёночка потерять. -Всё обошлось, напомнил Андрей Васильевич. -Говорят, когда люди умирают, они видят туннель, свет. А я была в темноте, слышала какие-то голоса. Мамин голос. Это значит, вы меня вернули с того света, да? Спросила она у врача. Дыбенко был в слезах, и не смог сразу ответить. А Жанна продолжила: -Это значит, Бог мне дал новый шанс. Новую жизнь. Андрюш, ты можешь мне помочь? -Конечно. -Я тебе дам два телефонных номера, позвони пожалуйста Олегу и Никите. Пусть придут. -Оба? -Да, твердо сказала Жанна. Оба.

     Через несколько дней...

     Возле Виты Игоревны стоящей возле стойки жевал жвачку Никита, когда подошёл Олег с букетом белых роз. -Добрый день, сказал он Вите. Позовите пожалуйста Жанну Рожковскую. Никита удивленно взглянул на блондина. -Здравствуйте, улыбнулась Вита. Вы ожидаете, она сейчас подойдёт. -Рожковскую?, резко спросил Никита. А ты кто такой? -Я отец её ребенка. -Я не понял, совсем напрягся Никита, это я отец её ребенка. --Ну, ошарашенно покачал головой Олег, если это шутка, то она глупая. -Слушай сюда, тюлень, прошипел Никита, хватая соперника за воротник. если ты... -Так, Вита бросилась разнимать мужчин. Выгоню обоих!

     Тут мужчины увидели Жанну. -Жанна! Крикнул Олег, ну объясни ему! -Жанна, мне позвонили и сказали, что ты хочешь меня видеть. -Никита, вздохнула Жанна, это Олег. Олег, это Никита. Я не знаю, от кого из вас у меня ребенок. -Жанна, начал Никита секунду подумав, если ты будешь делать тест на ДНК... -Я не буду делать никакого теста, перебила его бывшая любовница. Я вас позвала, чтобы просить прощения за то что обманывала. Вы пожалуйста не держите на меня зла. Прощайте. Жанна прошла в послеродовые покои. Никита посмотрел секунду вслед Жанне, и ушёл. Олег стоял в холле больницы долго-долго плача, и прижимая к себе букет белых прекрасных роз, такой красивый, и такой ненужный его любимой Жанне.

     Андрей качал на руках младенца. В детское отделение зашла Жанна в розовом халате. -Ну что, поговорила? Спросил Дыбенко. -Поговорила, красавица-блондинка взяла из рук Андрея сына. -И как? С кем останешься? -С Антошкой. -С кем? -Я так решила назвать ребёнка-Антошка. С ним и останусь. -Но это неправильно. Куда ты пойдёшь. В посёлок вернешься? -Не знаю, призналась Жанна, качая на руках сына. -Значит так, задумался Андрей, ты щас не парься, а я что-то придумаю. -Я тебе и так столько хлопот доставила. -Мы земляки, или как? -Мы земляки, согласилась Жанна, любуясь на мальчика.

     Широков сидел в кабинете УЗИ и Надежда делала УЗИ пациентке Людмиле, а Роман Алексеевич думал. "Неделю назад я пообещал Людмиле, что всё будет хорошо. Будет-ли? Медленно тянется время. Может быть мы с Лёвой допустили какую-то ошибку и эмбрион не прижился?" Квитко стоял рядом, и волновался. -Наденька, ну как? Что-то есть? Спросил он. -Я пока ничего не вижу, строго сказала Ставицкая. -Наверное такая у меня судьба, подвела итог Людмила. Но тут Надежда вгляделась ещё раз в экран. -Не шевелитесь. Смотрите, точка. -Где? Ахнул Квитко. -Эмбрион прижился, пять недель, подвела итог Ставицкая. Людмила заплакала от счастья. -Точка, Рома, маленькая точка! Лев Квитко подхватил друга Рому под руку, и заплясал с ним по комнате. -Поздравляю вас, сказал Роман. -Точка, точка, маленькая точка! Все присутствующие смеялись от счастья, ведь эта точка будет будущим ребёнком, человеком.

     Роман Алексеевич вышел в холл, где выписывалась Жанна. Антон, ее сын находился на руках у Дыбенко. -А мы вас ищем, улыбнулась Жанна Широкову. Я хотела вам сказать большое спасибо за всё. -Да не за что, подмигнул врач. Ты прекрасно выглядишь. Как себя чувствуешь? -Хорошо. встряхнула Жанна толстой светлой косой. Меня Андрей выходил. Он у вас самый лучший врач. -Ну до самого лучшего врача ему далеко, хотя Андрюха на правильном пути, улыбнулся Роман. И тут вбежал Олег. -Жанна, хорошо, что я успел! Я за тобой, и за нашим ребенком, такси уже ждет. -Но, начала Жанна, ты даже не знаешь... -Нет, никаких но. Мама сказала без тебя не возвращаться, и она права, она увидела, что я полюбил тебя. По настоящему. -Но я-же тебя обманывала, Олежка! -Всё, забыли, ничего не было. Я тебя люблю, и это мой ребенок. -Ну, сказал Роман, вручите папаше ребенка. -Тогда держите, вздохнул Андрей, протягивая малыша Олегу. Поосторожней с ним, и с Жанкой тоже, а то если что, за неё есть кому заступиться. -Да я сам кого угодно убью за мою принцессу! -Откуда ты знаешь. что меня называли принцессой? Удивилась Жанна. -Тебя так называли? Улыбнулся Олег. -Так, королевское семейство! Можно мне помочь вещи до такси донести? Спросил Андрей насупившись. -Можно, кивнул Роман. -Спасибо вам за всё, поблагодарил Олег Широкова. -Как говорят в американских фильмах, я просто делал свою работу. Счастливо! И не застудите его, одеялом накрывайте!

     Роман повернулся и увидел Филатову. -О, Лиза, пробормотал он, щас спросит, где протоколы операций, а мне было не до них. -О, Рома, улыбнулась Лиза. Я тут подумала, мы можем вечером Леву захватить, и пойти куда-нибудь посидеть. Роман рассмеялся: -Лиза, а тебе говорили, что ты умеешь удивлять? -Нет, а что? Удивилась подруга Романа. -Ну, просто я раньше думал, что у нас в больнице всё предсказуемо, видимо я ошибался. А в больнице вокруг шла обычная жизнь.

     Примечание к части

     Ламинарный бокс - это специальный шкаф с принудительной вентиляцией, который обеспечивает стерильность воздуха и предотвращает загрязнение биологических материалов

     • Репродуктолог - это врач, который специализируется на лечении бесплодия и нарушений репродуктивной функции у мужчин и женщин.

     • УЗИ - это ультразвуковое исследование, которое позволяет получить изображение внутренних органов и тканей с помощью ультразвуковых волн.

     Примечание к части

     Для этой части, пожалуй, возрастной рейтинг, что-то 14. Предупреждаю.

     "По четвергам, думал Широков, я работаю теперь в центре репрудоктологии. Здесь меня ждут женщины, для которых забеременеть -большая проблема". Тут он увидел, что из женского отделения выходит акушер-гинеколог Бондарев, рядом с ним шла немолодая женщина. Ее шатало. -Простите, сказал Валентин Бондарев ей, приложив руки к сердцу не сердитесь на меня. Он зашел к себе в отделение, и закрыл дверь, а женщину зашатало сильнее. Она бы точно упала, но тут её заметил Широков. Он бросился ей на помощь, помог седой женщине сесть, и стал спрашивать:-Что случилось? Сердце болит? тут выглянул Валентин Бондарев. -Что случилось? Спросил он. -У пациента гипертонический кризис. Быстро каталку и тонометр! Рявкнул Широков проходящей медсестре. Бондарев поправил очки на носу и задумчиво проговорил: -Ну я вижу, пациентка в надежных руках. Она, съязвил он, как раз по вашему профилю. С навязчивыми идеями. Так что вперёд. И немолодой консерватор Бондарев ушёл в свой кабинет, оставив Широкова приводить в порядок пациентку, которая пришла в такое состояние после разговора с ним, Бондаревым. Медсестры подвезли носилки, Роман Алексеевич сказал: -Осторожно, перенесите её на носилки. Бережно, осторожно. Он с тревогой посмотрел на немолодое морщинистое лицо.

     Вита Игоревна стояла у стойки, когда к ней подошла молодая блондинка, и поставила на стойку сумочку. Из сумочки высунула голову милая белая собачка с блестящими черными глазками. -Здравствуйте, сказала дама, мы к вам по деликатному вопросу. Вита Игоревна позабавленная хихикнула и проговорила: -Мамочка, но у нас с собачками нельзя, однако почесала при этом собачку за ушком. -Я не мамочка, я замуж выхожу, сказала блондинка. И какая-же это собачка? Это так, брелочек. -Что-то я не поняла, Вита уставилась на блондинку непонимающими карими глазами. При чём здесь замуж? У нас тут больница, а не ЗАГС. -Это я понимаю. Дело в том, что я хочу преподнести будущему мужу преподнести на свадьбу, как бы это сказать, впечатление в подарок. -Вы что, издеваетесь надо мной? Спросила Вита. -Нет, просто тут люди. Давайте я вам на ушко. Она зашептала наклонившись через стойку к Вите. -Нет, ошарашенно проговорила Вита, всё было, но такого ещё не было.

     Широков сидел в своем кабинете возле пациентки. -Вы в порядке? Мягко спросил он. Та закивала. -И что, часто у вас такое бывает? спросил Роман Алексеевич, внимательно рассматривая испещрённое морщинами лицо, седеющие волосы и заплаканные, красные от слез глаза женщины. -Да нет, это первый. Разнервничалась. Ой, он на меня так кричал, вы не представляете. -Чем вы так прогневали Валентина Иваныча? -Хочу клонировать сына. -Теперь понимаю, вздохнул Широков. -Знаете, мой сын ведь сдавал анализы, может быть где-нибудь осталась его кровь, по ней? Не надо, только не смотрите на меня как на сумасшедшую, я много читала о клонировании, поэтому я знаю, о чем говорю. Пришла сюда, у вас ведь открылся центр репрудоктологии? Роман с сочувствием смотрел на несчастную женщину. -Вы знаете, исследования в области клонирования человека безусловно проводятся, но на сегодняшний день они запрещены. Может это произойдёт лет через десять-двадцать, но... У пациентки задрожали губы. Блондинка в этот момент поднялась в гинекологию к главному гинекологу больницы Максиму Заболотину. Широков протянул немолодой пациентке стакан воды. -Успокойтесь пожалуйста. -Спасибо, несчастная женщина выпила его залпом. -И расскажите мне толком, что у вас произошло? -Мой сын погиб. Был сбит машиной прямо на моих глазах. Водитель джипа на огромной скорости вылетел на остановку. Знаете, Славочка окончил школу с золотой медалью, поступил на исторический, учился на отлично. Вот. Осталась одна.

     -Всё это очень печально. Но вы знаете, мне кажется, вам можно помочь. Грустная мать потерявшая сына мрачно усмехнулась. -Как? -Вы не пробовали забеременеть естественным путём? -У меня-же никого нет. -Может быть вам тогда стоит задуматься о репродуктивной медицине? --То есть в результате это будет совсем другой ребёнок. -Другой. Но ваш! Ваш ребёнок. -Не хочу другого, хочу своего сына. В этот момент блондинка заглянула к Широкову в кабинет. -Подождите минутку у меня приём, сказал Роман. Марья Петровна, он посмотрел сочувствующе на пациентку, воскрешение из мертвых, и реинкарнация это прерогатива высших сил. Давайте это всё оставим, и вернемся на землю. Я не могу вернуть вам вашего сына, но мы с моим другом Львом Квитко может дать вам другого ребенка. Живого. -Я подумаю, вздохнула Марья Петровна. Спасибо вам, спасибо вам за сочувствие. Всего доброго. До свидания. Она вышла, а врач опять кинул ей вслед сочувственный взгляд.

     -Проходите! Крикнул он. Вошла блондинка с собачкой. -Доктор, начала она, мне очень нужна дефлорация. Мои подруги говорят, что вы это делаете лучше всех в городе. - Девушка, вы серьезно хотите, чтобы я лишил вас невинности? Роман Алексеевич уже понял, что пациентка просто оговорилась, поэтому Вита Игоревна её не поняла и веселился вовсю, а блондинка непонимающе уставилась на Романа Алексеевича моргая накленными длинными ресницами. -Ммм..., сказала она. -Вы,- наверное имеете в виду рефлорацию, да? Восстановление. -Ну да. А что я сказала? Глаза пациентки широко раскрылись, она посмотрела на врача с недоумением. -Неважно, что вы сказали, важно, что я правильно вас понял. Мы оказываем такую услугу, но так как она не жизненно необходима и не входит в перечень обязательных государственных услуг-за деньги. -Я заплачу вам. -Не мне, на больничный счёт. Хорошо, я выпишу вам сначала направление на анализы. И Широков отпустил пациентку, и оставшись один в кабинете опять рассмеялся.

     ...Прошла неделя...

     В кабинет Широкова постучали. -Да? Крикнул доктор. -Роман Алексеевич, позволите? заглянула к нему в кабинет Марья Петровна. Вы меня помните, я была у вас в прошлый четверг? -Да, Марья Петровна, Конечно помню. Проходите, садитесь. -Я согласна. Я хочу попробовать родить другого ребенка. Широков улыбнулся: -Это очень здорово, что вы решились. Я сейчас выпишу вам направление на анализы: Кровь, ЭКГ, УЗИ. -Подождите, вдруг встревожилась Марья Петровна, а это ЭКО очень дорого? -Давайте сначала сделаем все анализы, а потом уже поговорим о цене. -Я боюсь, у меня сомнения, всё-таки возраст. -Вы решились, и это главное. Ну что такое возраст? И доверьтесь мне, прошу вас. Просто если пациент не верит в успех дела, ну зачем тогда всё начинать? -Я вам верю, почти прошептала Марья Петровна. -Ну и отлично, улыбнулся Роман Алексеевич.

     Чуть позже Роман Алексеевич объяснял свою идею своему другу генетику-репродуктологу Льву Квитко. -Рома, тот внимательно посмотрел на него сквозь очки, ей пятьдесят два года. Ты-же знаешь приказ начмеда, пациентками старше тридцати пяти не заниматься. -Лёва, с Екатериной я вопрос решу. -Да, ты знаешь, кто такая наша Савчук? Это женщина редкой душевной красоты. В случае бешеного успеха она припишет его себе. А ошибешься -она тебя растопчет. -Лёва, я тебя прекрасно понимаю. Но ты должен согласиться, что при всех её тараканах администратор она превосходный. -Это я и сам понимаю, но вот именно поэтому она сразу-же зарубит твою благородную инициативу. Зачем ей неуд в статистике, и главное, я не могу понять-вот тебе это зачем? -Лёва, да это интересный случай! -Аргумент железный. -Лёва. Широков взглянул приятелю в глаза, у нас всё получится. -Тебе я верю. Попробуем. Ведь дело не только в том, что это интересный случай? -Нет. Ребенок даст ей сил жить дальше. Сейчас она в явной депрессии, а родит-это придаст её жизни смысл. -Хорошо, дадим жизни Марьи Петровны смысл, только с Савчук будешь договариваться сам. Лев Квитко вздохнул.

     Мария Петровна добросовестно прошла все обследования и консультации, сделала электрокардиограмму и сдала анализы. Наконец самое важное обследование: Ультразвуковое. На него Роман Алексеевич пошел вместе с Марией Петровной, волнуясь также как и она. -Входите пожалуйста, открыл он дверь кабинета УЗИ. Молодая узистка Надежда Ставицкая достала свой прибор. -У вас всё в пределах нормы, вынесла Ставицкая вердикт. Можете забеременеть и родить ребенка. Заключение передам через Романа Алексеевича. Сияющая Мария Петровна кивнула. -Мария Петровна, подождите за дверью, попросил Широков. Ставицкая прекратила улыбаться. -Роман Алексеевич, насколько мне известно, процент возможности родить ребенка при ЭКО процентов двадцать-двадцать пять, не больше. -Ну вообще-то двадцать пять процентов-это немало. -Не зря Бондарев считает вас авантюристом. -Вы тоже так считаете? ласково спросил Роман Алексеевич, положив сильные руки маленькой Надежде на плечи. И тут в кабинет вошел Бондарев.

     -Надюша, я хотел спросить..., тут он обнаружил, что парочка стоит обнявшись. -Не помешал? Сухо спросил он. Широков убрал руки с плеч Нади. -Нет, сказала Ставицкая, мы обсуждаем проблемную пациентку. -У пациентки миома матки, думаем, что с этим делать, Широкову не хотелось говорить Бондареву правду, пока он не поговорит с Савчук. Он вышел из кабинета.

     Валентин Иванович посмотрел обиженным взглядом на Ставицкую, и шваркнул ей на стол сразу пачку медицинской документации. -В чём дело, Валентин? Спросила Надежда. -Объясни мне пожалуйста, а чего торчал здесь этот? -Этот-Роман Алексеевич? Мы осматривали с ним пациентку Прохорову. Очень интересный случай. -Несчастная женщина, кивнул Валентин Иванович. -Вы её знаете? Спросила Надя. -Я врача её знаю, приподнял бровь Валентин Иванович. -Не понимаю, зачем вы так. Роман Алексеевич- отличный специалист. -Хорошо, я ухожу. Но наш разговор ещё не окончен, подчеркнуто спокойно проговорил Валентин Бондарев. -Угу, кивнула Надежда.

     -Проходите, сказал Широков Марье Петровне, открывая дверь кабинета. Ну что-ж, заходя с ней подвел он итог анализов и обследований. Исходя из результатов анализов, у вас нет никаких противопоказаний к экстракорпоральному оплодотворению. -Что это такое? Робко спросила Мария Петровна. -Как это происходит, начал объяснять Роман Алексеевич. После лекарственной стимуляции яичников в вашем организме созревает несколько яйцеклеток. Затем мы оплодотворим их в так называемой пробирке. И через несколько недель я подсажу их вам. -Ой, Боже мой, ужас какой. -Да вы не волнуйтесь. Это простая такая манипуляция, она делается амбулаторно, в женской консультации. -Когда можно начинать вот этот процесс? -Ну вот, получим разрешение начмеда, и сразу приступим. Тут у Широкова в кабинете зазвонил телефон, тот пробормотал: Извините, и поднял трубку. -Алло. Да, Екатерина Сергеевна, сейчас подойду. Извините, сказал он Марье Петровне. Подождите меня здесь. И Широков встал, чтобы потопать к начмеду.

     В коридоре его окликнул Бондарев: -Роман Алексеевич! Простите, а вам не кажется, что вы ставите слишком жестокий эксперимент? -Мне кажется, вы перекручиваете факты. -Скорее я называю всё своими именами. Роман Алексеевич, я хочу вам напомнить о запрете начмеда использования репродуктивных технологий для пациенток старше тридцати пяти лет. Широков улыбнулся: -Давайте назовём вещи своими именами. Вам безразлична пациентка. Просто вы боитесь, что у меня всё может получиться. Широков пошёл дальше, а Бондарев уставился ему вслед очень изумленно, и потому что это было неприлично, грубить самому заслуженному и старшему врачу Валентину Бондареву, и ещё потому, что это была правда.

     -Екатерина Сергеевна, Прохорова абсолютно здорова. Она способна выносить, и родить здорового ребенка. Нет, я понимаю, риск огромный, но для нас это будет неоценимый опыт. Савчук, белокурая очкастая немолодая женщина, начмед больницы вздохнула. -Роман Алексеевич, послушайте, ей пятьдесят два! Не тридцать пять, не сорок, а пятьдесят два!

     -Я понимаю. -Понимаете? И думать забудьте! Мне лишние проблемы не нужны. -А я думаю, что проблемы, они портят статистику. -Ну не надо ерничать. Если будет плохая статистика, наш центр прикроют в два счета. Роман Алексеевич, я понимаю. Я понимаю, ну за год-два наберете пациентов, будете делать что хотите. Всё, разговор окончен. Широков вздохнул и вышел.

     Мария Петровна плакала в кабинете. -Доктор, вы обнадежили меня, а теперь... Что теперь? У меня нет будущего. Роман Широков молчал. Он думал. Он вспоминал московскую клинику, профессора у которого работал, и дочь профессора в которую он был влюблен. "Однажды Нина сказала, что хочет родить ребенка. Я искренне ответил, что пока не время. Мы ещё так молоды. Нужно сделать карьеру. Пожить для себя. Я не знал одного. Она была уже беременна. Сделала аборт в какой-то шарашкиной конторе. Пришло воспаление. Пришлось удалить матку. Я спас Нину, но она не сможет иметь детей. Профессор и его дочь прокляли меня. Я подал на развод" Бледное лицо Нины, и крик: Это ты виноват во всём Широков, ты!

     Широков мысленно вернулся из прошлого. Он сказал пациентке: -Марья Петровна, успокойтесь! У вас будет ребенок. Он вышел и отправился в лабораторию, остановился перед своим приятелем Львом Квитко. -Значит так, Лева. В случае чего, я тебя обманул, я сказал, что получил разрешение начмеда. -Рома, вздохнул Лёва. Он тяжело дышал побледнев при одной мысли, о том, что им предстоит нарушить приказ начмеда. -Лёва, Роман взглянул в ответ на приятеля. -Ладно. Разберёмся! Квитко мрачно кивнул. Роман без слов пожал другу руку, и пошёл к выходу из лаборатории. -Ром, Квитко погрозил другу пальцем, но смотри... Роман посмотрел на Лёву смеющимися веселыми глазами, и выйдя закрыл за собой дверь.

     Широков вошёл к ждущей пациентке. -Ну что, спросил он, какие будут пожелания по поводу выбора донора? Марья Петровна улыбнулась. -Так быстро? Я бы хотела уточнить кое-что по этому поводу. -Да, спрашивайте, деловито сказал Роман Алексеевич. -Вот этот человек, он не объявится, не предъявит права на ребенка? В голосе пациентки появилось беспокойство. -Я могу успокоить вас, что доноры никаких прав на детей не имеют. -Вы простите меня, простите, для меня это как-то непривычно, меня воспитывали совершенно по другому. -Я вас прекрасно понимаю. Всё-же давайте определимся в критериях: Образование, внешний вид? -Знаете, я очень-очень хочу чтобы ребеночек был похож на сына. Она достала фотографию черноволосого молодого человека. Роман посмотрел, и забрал фотографию: -Понял. Теперь что касается финансов, вот прайс. Саму операцию мы сделаем вам бесплатно, это эксперимент. А вот лекарства придется оплачивать. -Как дорого! Но я найду деньги, найду. Она вышла из кабинета и позвонила с мобильника: -Валечка, милая, ну как нет? Ну пожалуйста, это важно, не хочу говорить по телефону, но я всё объясню тебе. Валечка, ради Бога, ну разве я часто о чем-то тебя прошу? Хорошо, я приду, и всё объясню.

     Лев Квитко и Широков рассматривали в лаборатории на компьютере фотографии доноров спермы, и в данный момент Роман морщился от фотографии прыщавого очкастого сорокалетнего мужчины. -Ой нет, Лёва убери это. -Что-ж ты хочешь? развел руками Лёва. Гениальных мужчин способных дать женщине здоровое потомство всё меньше. А женщин, нуждающихся в искусственном оплодотворении всё больше. И найти подходящего донора очень сложно. -Лёва, уставился на Льва Роман, так это-же ты. -Кто я? -Ну ты. Здоровый мужчина, в самом расцвете сил. От двадцати до сорока. И никогда не болел генетическими заболеваниями. Никакими гепатитами. Имеешь здоровых детей. Вообще психически уравновешен. Политически грамотен. -Рома, не смешно, сказал Квитко, однако при этом рассмеялся. -А я между прочим и не шучу, ты мог-бы подарить нашим львицам-одиноким пациенткам ещё парочку прекрасных львят, улыбаясь пошутил Роман. Квитко рассмеялся. -Ну может вот этот? Предложил он, ткнув в фотографию кареглазого брюнета. -Ну да, ничего, кивнул Роман.

     В больницу вошла немолодая светловолосая женщина с седеющими волосами, и тревожным лицом. Она прошла к стойке: -Здравствуйте. Где я могу найти доктора Широкова? -Здравствуйте, объяснила медсестра. По лестнице, второй этаж. Там кабинет подписан. -Спасибо.

     Доктор сидел в кабинете и размышлял над планом лечения очередной бесплодной пациентки, когда к нему без стука вошла немолодая женщина. -Простите, спросила она, вы Широков Роман Алексеевич? -Да, удивился доктор. Здравствуйте. -Я старшая сестра вашей пациентки Прохоровой Марии Петровны. -Очень приятно. Проходите. -Я, Валентина Прохорова подошла и взглянула доктору в глаза, хочу посмотреть в глаза человеку, который втянул мою сестру в эту авантюру. -Ну посмотрите, улыбнулся Роман. -А вы не хамите!, заорала Валентина. -Да вы не волнуйтесь так, присядьте. -Спасибо. Маше уже за пятьдесят. И вы смеете утверждать что женщина в таком возрасте потерявшая единственного сына может забеременеть естественным путём и заплатить за это кучу денег? Какова кстати вероятность успешного исхода этой сомнительной затеи? -Я не скрываю ничего, процентов двадцать -двадцать пять. -И вы так спокойно об этом говорите? Если это не авантюра, тогда что-же? Доктор, нельзя до такой степени любить деньги. Тут Широков посмотрел уже с обидой, ведь он никакой платы за этот эксперимент лично не получал. Но Валентина в тревоге за сестру ничего не хотела видеть и понимать. -Сначала о деньгах, я лично за это ничего не получаю за эксперимент, вашей сестре придётся заплатить только за лекарства. Теперь второе: О шансах. В репрудоктологии двадцать процентов это очень высокий шанс. У некоторых пациенток не было и десяти процентов, но они беременели и рожали детей. У вашей сестры неплохие анализы, у нее все шансы родить здорового ребенка. Валентина в ответ с горькой усмешкой покачала головой. -Вы хоть себя слышите? Родить в пятьдесят-это смешно. Кажется я теряю с вами время, вижу, с вами разговаривать бесполезно. Денег на эту авантюру я своей сестре не дам. До свидания. -До свидания, буркнул Широков, глядя, как Валентина с гордым видом вдовствующей королевы удаляется из кабинета. Ему предстояло выдержать ещё главный бой-тяжелый разговор с Савчук. -Маша, Валентина срочно выйдя из кабинета позвонила младшей сестре. Да не будь такой наивной. Он просто хочет тебя развести. Ну сама подумай, как может забеременеть и родить ребенка женщина в пятьдесят два года? Я говорю: Выбрось эту дурь из головы!

     Спустя две недели

     Мария Петровна со стеснительной улыбкой сидела перед Широковым, он рассматривал новые снимки УЗИ. -Я сделал вам две недели назад уколы стимулирующие производство яйцеклеток. -Это они? Спросила Мария. -Да, это они. В общем пока всё идёт нормально. Послезавтра будет сделана пункция, я возьму ваши яйцеклетки для дальнейшего оплодотворения. -Это опасно? Встревоженно спросила пациентка. -Нет, я же говорил, это всё делается амбулаторно, и через полчаса вы уже пойдёте домой. -Ну хорошо. Спасибо вам, Роман Алексеевич. До послезавтра. -До послезавтра.

     Через два дня...

     Мария вошла в больницу, её сопровождала Валентина. -И всё-таки, мрачно бормотала она, где ты нашла деньги на эту авантюру? -Валя, давай не сейчас, попросила Мария. -Маша, я тебя последний раз прошу, не делай этого! Ты пожалеешь. Это что, твоё окончательное решение? -Да, да, да. -Вот так и расхлебывай кашу, которую сама заварила. -Ну Валечка милая, хватит уже. -Что значит хватит? Что значит хватит? А если что-то пойдет не так? Старшая сестра грустно взглянула в глаза младшей. Кто с тобой будет возиться, а? -Ну, я всегда считала, что могу положиться на свою старшую сестру, если это не так, скажи мне об этом прямо щас. -Маша, ну я же переживаю. -Не надо, Валечка, я никогда ни о чём не пожалею, чем бы всё не закончилось. Я хочу этого, мне это нужно. В этом сейчас смысл моей жизни. Я ни за что, ни за что от этого не откажусь.

     Она легла на операционный стол.

     ""Пункция фолликулов процедура очень сложная и опасная. Рядом с яичниками проходит множество сосудов, и каждое прикосновение иглы должно быть абсолютно точным. Но Надежда каждый раз выводит изображение на экран так, что попасть в фолликулы иглой не представляет особого труда. " Широков думая это, производил забор драгоценных яйцеклеток.

     Тем-же вечером Широков наблюдал за своим другом Львом Борисовичем Квитко, который склонился над пробиркой, оплодовторяя яйцеклетку спермой донора и вдруг спросил: -Лёва, а ты всегда такой серьезный, когда создаешь новую жизнь? -А то. Ответственная работёнка. Мой инкубатор конечно не райский сад, но я думаю, что эмбрионам там будет хорошо. Интересно, это Адам или Ева?

     Через пять дней...

     Надежда Ставицкая объясняла Марии Петровне: -Сейчас Роман Алексеевич переносить эмбрион в матку. Ему уже пять суток. И добавила: -Первый раз вижу в нашей больнице такую процедуру. Настоящий профессионал. -Пока всё идёт нормально. Как ваше самочувствие? Спросил Роман Алексеевич.

     Мария Петровна в ответ сдавленно пискнула. -Ничего, вздохнул Рома, скоро всё закончится.

     Позже он постучал в дверь палаты. -Тук-тук? Заглянул он. Как ваше самочувствие? -Отлично, улыбнулась Марья Петровна. Вы знаете, я ведь никому на работе не рассказала о том, что решилась на такое, как-то всё это неудобно. Подумают: С ума сошла в такие-то годы, ведь даже моя родная сестра так и не смогла меня понять. -Послушайте, роман улыбнулся. Материнства не нужно стыдиться. Это-же суть женщины. И потом перестаньте вы всё время говорить о своём возрасте. Ваш организм в прекрасном состоянии. Вы только помните пожалуйста, что три дня после введения эмбрионов нужно быть очень осторожной. Меньше двигайтесь, не поднимайте тяжестей, и помните: Вы теперь мама. Мария Прохорова в ответ улыбнулась. -Да, я как будто помолодела лет на двадцать. Мне ни ходить, ни сидеть, мне просто летать хочется. -Это можно, рассмеялся Роман.

     Спустя неделю...

     Ставицкая делала УЗИ Марии Прохоровой, а Широков вглядывался в экран. -Всё, закончили, подвела итог Надежда. Роман Алексеевич, можно вас на минутку? -Да конечно, они с Надей вышли из кабинета. -Вы назначили ей лекарство для стимуляции яичников? Спросила Надежда. -Да, хотелось чтобы яйцеклетки точно созрели. -Вы немножко перестарались. У неё гиперстимуляция яичников. Оба зашли опять в кабинет, и Роман Алексеевич вздохнул: -Марья Петровна, вам необходима госпитализация. -Это серьёзно? Встревоженно спросила Марья Петровна. -Вы знаете, вздохнул Широков, из-за того, что созрело несколько яйцеклеток, у вас воспаление. Это воспаление нужно снять, его нужно лечить несколько дней, стационарно. -Да, вздохнула Марья Петровна. Надо будет на работе предупредить.

     Роман Алексеевич сидел в больничном кафе с большим гинекологом Максимом Заболотиным. -Максим, говорил он, нужно срочно госпитализировать эту пациентку в ваше отделение. -А почему не в патологии беременности? -Максим, я же объяснил. Если я засвечусь с ней в патологии, Бондарев поставит всех на уши. -Да, да. -И Савчук мне спасибо не скажет. -Да, закивал Максим. Не, Роман, если вы говорите, что это уникальный случай, то конечно. Это не совсем этично. -Я понимаю. -Но в принципе мне самому интересно, решил Заболотин. Ладно, я пока прикрою вас.

     Бондарев сидел в ординаторской с молодым красавцем и интриганом, рвачом и карьеристом Думанским. Валентин Иванович возился с документацией, но у него ничего не выходило, наконец он попросил помощи: -Альберт Александрович, вы не подскажете, почему мне не удаётся распечатать этот документ? Думанский отозвался: -Кнопочка слева от вас, кругленькая такая. -Новость слышали сегодня? Спросил Думанский. -Какую? Заинтересовался Валентин Бондарев. -Представляете, к нам сегодня в отделение гинекологии поступила пациентка пятидесяти двух лет с синдромом гиперстимуляции яичников. Думанский рассмеялся, но Бондарев не присоединился к смеху, а задумался. -Да, да, да, я понял о ком речь, пробормотал он. А я ведь в своё время предупреждал эту женщину о возможных проблемах. Ну какое материнство в таком возрасте? Думанский понимающе закивал. -И между прочим, задумчиво продолжил Валентин Бондарев, мне известно, что начмед запретила Широкову заниматься этой пациенткой. -Да, усмехнулся Думанский, но Широков занимался. Дозанимался до того, что пациентка лежит в отделе гинекологии с синдромом гиперстимуляции яичников. -Так, я считаю, что вы Альберт Александрович должны, вы обязаны поставить об этом в известность начмеда. Думанский взглянул внимательно на Бондарева: -Валентин Иванович, моё глубокое убеждение, что вас она послушает в первую очередь. Ну с вашим-то непререкаемым авторитетом. -Ну да, нахмурился Бондарев.

     На следующий день...

     В кабинет Савчук постучались. -Да-да? Спросила Савчук. В кабинет вошли Бондарев и Широков. -Вот, качнул головой Бондарев в сторону Широкова, он нарушил ваш прямой запрет. Я же говорил, авантюрист. Роман в ответ усмехнулся. -Это правда, Роман Алексеевич? Строго спросила начмед. -Совершенно верно, кивнул Роман Алексеевич. Мария Петровна уже ждет ребенка. Бондарев улыбнулся. -Так. И тем не менее мы не можем в таком случае отказать беременной в медицинской помощи, улыбнулась Савчук. Благодарю вас, Валентин Иванович, идите дальше работать. До свидания. Бондарев тихо глядел моргая на начмеда, затем медленно поднялся и ушёл из кабинета.

     -А вас Роман Алексеевич, я попрошу задержаться, сказала Екатерина Савчук более серьезным тоном. Что всё это значит, Широков? хмуро спросила она, когда Бондарев закрыл за собой дверь. -Я понимаю, что это сложный, но очень важный случай. Такого не было не в моей практике, ни в истории нашей больницы. -Ну а если не получится? Вы представляете, какой шум поднимется? буркнула раздраженно Савчук. -А если получится, поднимется другой шум. Журналисты, репортажи. Вы говорите о статистике. Ну какая статистика, две пациентки в месяц? Парировал Роман Алексеевич. Курам на смех. И это областной центр репрудоктологии. -Но учтите, Савчук подняла палец и ткнула им прямо в Широкова, в случае неудачи ответите по полной программе, вплоть до увольнения. Роман Широков улыбнулся, он понял, что это значит разрешение продолжать эксперимент. А что, разве когда-то было по другому? Вдруг посерьезнев спросил он. -Так, идите работать, вздохнула начмед. Роман Алексеевич вышел, а Савчук сидела, то улыбаясь, то хмурясь.

     Пять месяцев спустя...

     -Сколько-ж мы не виделись, четыре месяца? Спросила смеющаяся Надежда Ставицкая. -Больше наверное, ответила улыбаясь Мария Прохорова. Никакого следа не осталось от той депрессивной женщины, которую в первый раз больше чем полгода назад увидел перед собой Роман Широков, её глаза сияли как звезды. - Никакого следа гиперстимуляции, яичники функционируют нормально. Кивнула Надежда. Но тазовое предлежание. -Что это? испугалась Мария Прохорова. -Ничего особенного, просто ребенок выйдет не головой, а ножками, обьяснил Роман Алексеевич. -Господи, а что-ж делать? Ахнула Мария Петровна. -Ничего, пожал плечами Широков. Делать гимнастику специальную, возможно понадобится кесарево. Вы как себя чувствуете? -Вполне, кивнула пациентка, вполне. Беременный живот уже заметен. -Как окружающие реагируют? Подмигнула узистка. -Реагируют. На работе то и дело спрашивают, не беременна-ли я. -А вы? -Честно говоря, нахмурилась Марья Петровна, ухожу от ответа, боюсь всяких сглазов, пересудов. -Я вас понимаю, кивнула Ставицкая. -Да и что я скажу, если спросят кто отец, я-ж не буду обьяснять, кто донор, пожала плечами Прохорова. -Так, сказал улыбаясь Роман Алексеевич, Марья Петровна, ну мы-же с вами говорили, вам нечего стыдиться. Вы у нас большой молодец, и у нас будет всё будет хорошо. -Да, спасибо, улыбнулась женщина.

     Три месяца спустя...

     Широков размышлял. "Поскольку у Марии Петровны тазовое предлежание, я положил её на всякий случай в отделение патологии беременности. Она молодцом, хоть и приходилось ей нелегко." Роман Алексеевич заглянул в палату, в которой старшая сестра читала лежащей на кровати Марии газету. Та строго взглянула на Романа, и он быстро закрыл дверь. Валентина встала вдруг и вышла из палаты. -Роман Алексеевич, окликнула она доктора. -Да? -Мне сказали, что у моей сестры возможен выкидыш. Сказали, что ей прописан строгий постельный режим. Даже в туалет нельзя вставать? Роман посмотрел на встревоженное лицо Валентины: -Ну вы-же знаете, пока ей нельзя. Но не волнуйтесь, всё будет в порядке. -А если она потеряет и этого ребёнка? Вы отдаёте себе отчёт, какие могут быть последствия? Если это случится, она воспримет это как какой-то знак, какое-то проклятие. -Какой знак, какое проклятие? Удивился Роман. О чём вы говорите? -Послезавтра, глухо сказала Валентина, день рождения погибшего сына. Роман нахмурился, и решил поговорить послезавтра с Марией, что-бы не нервничала.

     Чуть позже...

     Мария Прохорова сидела на койке с симпатичной кудрявой совсем юной шатенкой. -Спасибо тебе, что пришла, ласково говорила Мария Петровна кудрявой девушке. -А как же, улыбнулась девушка. -А как-же ещё? улыбнулась девушка с легкой грустью. -Тут вошёл Роман Алексеевич. -Значит так, сказал он, я вас отпускаю домой, Марья Петровна, но прошу вас не перенапрягаться. -Хорошо. Познакомьтесь, это девушка моего покойного сына, улбынулась Мария. -Ааа. Здравствуйте. Очень приятно, кивнул Широков. -Взаимно. -Лидочка, улыбнулась Марья Петровна, пришла помочь мне собрать вещи. Ещё мне про соседей рассказывала. Они говорили ей, что я растолстела. А я смеюсь, не могу остановиться. Марья Петровна звонко рассмеялась. -Ах да, совсем забыла, рассмеялась в ответ Лида. Вся наша группа передает нам огромный привет. Они все так удивились!, сказала Лида несостоявшейся свекрови. -Моя начальница тоже удивилась, когда я сказала что не буду сидеть в декретном отпуске, рассмеялась Мария Петровна. И откуда я знаю так хорошо дату родов? А потому что я точно знаю дату зачатия. -Пока, рассмеялся Широков. Пока.

     Через два дня...

     Марию Прохорову везли на носилках по больничному коридору, рядом шли Максим Заболотин и Лида. -Что случилось? Спросил Максим Заболотин. -Мы сидели на кухне и пили чай. И она упала и потеряла сознание, обьяснила Лида. Я сразу набрала скорую. -Надо готовить срочно операционную. Позовите Широкова, приказал Заболотин.

     Савчук прибежала когда Широков мыл руки перед операцией. -Ну что, Роман Алексеевич, допрыгались? прошипела начмед. -Потом поговорим. Сейчас, Екатерина Сергеевна, мне нужно оперировать, спокойно ответил Широков. -Да уж! фыркнула Савчук. Хоть мать спасите. Роман Алексеевич наклонился. Лампа в операционной зажглась. Шла операция. -Кесарить, приказал Широков, попробуем оставить в живых и мать и ребенка, он должен быть уже жизнеспособен. В операционную попыталась прорваться Валентина. -Нельзя, заорала пожилая медсестра. -Пустите меня к сестре, кричала Валентина. Тут подошла Савчук. -В чём дело?, спросила раздраженно Валентина. -Врачи делают всё возможное для спасения вашей сестры и её ребенка, сказала Савчук с успокоительными интонациями в голосе. -Только не надо этих казенных слов, сказала Валентина. Если что-нибудь случится с моей сестрой, встретимся в прокуратуре. -Пойдемте пожалуйста. В это время Широков и Квитко склонились вместе над пациенткой, и вот, Квитко достает ребенка. -Здоровый какой парень, удивился Квитко своему-же с Широковым созданию. Ребенок закричал в свою очередь удивляясь свету и окружающему миру. Широков секунду смотрел на него и продолжил оперировать.

     На следующий день в реанимации Широков сидел возле Марьи Петровны. -Марья Петровна, вздохнул Роман Алексеевич, учитывая риск повторного кровотечения, я к сожалению вынужден удалить у вас матку и придатки. У меня просто не было другого выхода. -Это теперь неважно, просипела Марья Петровна. Кто у меня? -Мальчик. Она чуть улыбнулась: -Мальчик? -Да. Медсестра внесла ребенка на руках. -Мальчик, здоровый, пятьдесят пять сантиметров. -Красивый... отозвалась Мария Петровна, любуясь на сына. Она была очень слаба, сильное кровотечение вымотало её. -Позвольте, я осмотрю вас, сказал Роман Алексеевич, и обнаружил, что у Марьи Петровны в крови вся ночная сорочка. -Так, ребенка унесите, и позвоните из хирургии реаниматолога Ивана Маркова, скомандовал он. Он стиснул ее запястье. -Что? спросила она. -Голова не кружится? -Нет. Роман Алексеевич, спасите меня, я хочу жить. -Всё будет хорошо, я с вами. Вас не тошнит? -Я хочу жить, повторила Марья Петровна.

     В кабинете Широков обьяснил Лиде: -Кровотечение это симптом смертельно опасного послеоперационного осложнения. В одних кровеносных сосудах кровь томбозируется, а в других наоборот, не может свернуться, и возникает массивное кровотечение. И его невозможно остановить. Таких сосудов сотни. -Неужели нельзя сделать операцию? спросила Лида. -Операция технически невозможна. Здесь нужны препараты крови, особенно свежая замороженная плазма.

     Сдавать кровь для Марии Петровны пришли все сотрудники библиотеки. Но доноры нужны были ещё и ещё. Нужно было много компонентов крови. И тогда Лида рассказала однокурсникам погибшего сына, что случилось. Практически все ребята пришли на станцию переливания крови при больнице. Молодежь и совсем пожилые люди стояли рядом. И когда врач выйдя сообщил, что жизнь Марьи Петровны вне опасности, многие перекрестились. Главная опасность была позади.

     Прошла неделя...

     -Я ведь, рассказывала Валентина в кабинете, даже была готова взять этого ребенка. Усыновить. Маша после гибели сына еле отошла, я думала, новая неудача просто убьет её. Я ведь с мужем давно развелась, главное в моей жизни-школа и Маша. Ещё был племянник. Знаете, расплакалась Валя, она ведь даже продала фамильные серьёжки. Бабушкины. И только сейчас призналась. Я ведь только сейчас поняла, что значит для неё этот ребёнок. Мама умерла при родах Маши, я вынянчила, я воспитала Машу. Поэтому она мне скорее дочь, наверное поэтому я и своих детей не завела. Я всю жизнь опекала Машу, потом её сына, и вы простите, но я боялась, что вы отнимете у меня сестру. Теперь я понимаю, что вы сделали для нее, для нас, спасибо. Простите меня, простите меня. Роман Алексеевич слушал всё это внимательно, серьезно, а в конце улыбнулся. Валентина оказалась честной, хоть и ограниченной женщиной.

     В ординаторской Бондарев сидел за компьютером, подошёл Думанский. -Здравствуйте, Валентин Иванович, усмехнулся Альберт Думанский. -А, здравствуйте. -Тут, рассмеялся Альберт Саныч, Широков такое устроил! Из газеты приезжали, на местном телевиденье заинтересовались. Он смеялся, а сам посматривал на Бондарева настороженными серыми глазами. -Нда, а я и до сих пор считаю, что это авантюра. Только волей случая, это не закончилось печально. Бондарев задумчиво опустил голову, проговорив это. Думанский криво усмехнулся, и вышел из ординаторской.

     Мария Петровна вошла в кабинет. -Здравствуйте, я пришла. -Здравствуйте, я оформляю вам выписку. Забёрете сына, и -домой. Мария попыталась сунуть Широкову несколько купюр. -Возьмите. Широков отвел ее руку. -Марья Петровна, сказал он, не всё в этой жизни измеряется деньгами. -А как вас отблагодарить? Разве что..., и Прохорова вдруг поцеловала Широкова в губы. Заболотин заглянул в кабинет, желая посоветоваться с Широковым, но увидев, что Роман Алексеевич стоит в обьятьях пациентки, закрыл за собой дверь, быстро выйдя в коридор. -Собирайтесь домой, строже сказал доктор, разжав обьятия. И чмокнул её быстро ещё раз в губы. Тридцатитрехлетний Широков конечно понимал, что продолжения с пятидесятилетней Марией у него не будет, но почему-бы и не поцеловать такую наивную и отважную пациентку, у которой глаза сейчас сверкали, и которая сейчас выглядела отнюдь не на свой возраст? Через полчаса Мария вышла в коридор держа на руках младенца. Застрекотали камеры, подошли вездесущие журналисты и корреспонденты. -О, Марья Петровна, вы теперь просто телезвезда, пошутил Широков. -Роман Алексеевич, мы тут с сестрой подумали как назвать ребёнка, и решили назвать его Романом. Вы не против? Прищурилась Мария. -Нет конечно, я не против, я даже за, рассмеялся добрый доктор. -Спасибо вам за всё. -Тёзка, улыбнулся Роман. Ну, берегите Ромку, и себя берегите! И почаще заглядываете ко мне на консультации. -Да, кивнула Мария Прохорова, и пошла жить с сыном на руках. А к Широкову подошла Екатерина Савчук. -Да, Роман Алексеевич, вы правы. Шум очень большой. Можете гордиться собой. Начмед улыбнулась Роману Алексеевичу. -Да честно говоря, пожал плечами Роман, я всё это делал не ради славы. Просто бывают дни, когда будет приятно, что ты врач. Широков улыбался и сиял, так что его улыбка освещала весь холл. В больнице вокруг шла обычная жизнь.

     По больничному коридору шли акушер-гинеколог Широков и репродуктолог-генетик Квитко. Маленький очкастый Лев Квитко доказывал что-то высокому красивому другу. -Надежда, крикнул Широков красавице Ставицкой, у меня на плече халата шов разошёлся. Не зашьёте? Прелестная узистка смеясь посмотрела на Романа Алексеевича: -А я думала, что хирурги лучше умеют шить, чем женщины, прищурилась она. -Ладно, придется самому взять в руки иголку и провести внеплановую операцию, вздохнул акушер-гинеколог. -Ох, Роман, фыркнул зав. женской консультации Валентин Бондарев, -просто попросите старшую медсестру Виту Игоревну подобрать вам новый халат.

     Через некоторое время Вита Игоревна ворчала в медсестринской ординаторской: -Как можно порвать в таком месте халат? Что нужно было в нем делать: В баскетбол играть, дрова рубить? И при этом она подшивала халат Широкову, считая, что нечего из-за такой дырки врачебными халатами кидаться. В комнату вошёл красавец Альберт Думанский. Высокий рост, брови густые, волосы мягкие черные, глаза серые. Кругленькая Вита Игоревна гордилась красотой любовника, любовалась им, как красивой драгоценностью, и при этом берегла, как драгоценнейшее живое существо, она любила своего дорогого врача Альберта больше всех, кроме разве что сына Коли от первого брака. Но при этом ворчливая по характеру бурчала иногда и на него. -Привет, кивнул ей Думанский, и Вита радостно улыбнулась в ответ. -Виточка, обнял Думанский любовницу, ты мне чашку кофе не сделаешь? С утра никак проснуться не могу. Но тут Вита к его удивлению вдруг рассердилась. -Конечно, вот только переведусь в хозчасть, и сразу сделаю. Тебе кофейку, Широкову вон халат зашей. Я не сестра-хозяйка, я медик, я клятву Гиппократа давала. - Виточка, ласково промурлыкал Думанский, в этом никто не сомневается, просто твой кофе лучше любого лекарства. А Широков просто аферист и выскочка. Вита рассмеялась. -Ну котяра, ну. Знает-же как подойти. Ладно уж сварю, у меня и капустный пирог есть, если хочешь, испекла на всякий случай. -Давай сюда, Думанский прищурился, и кивнул. Обожаю твои пироги.

     Роман Алексеевич мыл руки в смотровой, а затем сел за стол. -Ну что, сказал Роман, только что обследованной им пациентке, срок у вас тридцать первая-тридцать вторая неделя. Дарья, это у вас вторая беременность? -Да, кивнула молодая блондинка, первая закончилась кесаревым, а вот сейчас хочу сама родить. -А что, какова причина кесарева? -Я не помню, в таком состоянии я была, вздохнула пациентка. Но говорили, по каким-то относительным показаниям. -Возиться им неохота было, усмехнулся с дивана муж Дарьи, мужчина с длинными темными волосами. Тридцать первое декабря, вот и все показания. -Скажите, Дарья, нахмурился Роман, а у вас есть медкарта первой беременности? -Я посмотрю. А почему вы спрашиваете? Удивилась Дарья. -Видите-ли, вздохнул Роман Алексеевич, придётся с вами повозиться. На матке вероятнее всего остался шрам от кесарева. Не скрою, будут трудности. Будем работать. Начнём с УЗИ.

     Дарья внимательно смотрела в кабинете УЗИ в экран, как шевелится ее ребенок. -А что? Спросила она, на таком сроке можно делать УЗИ? Это не опасно для ребёнка? -Нет, покачала головой Ставицкая. Когда начинается тридцать первая-тридцать вторая неделя беременности, необходимо делать плановое УЗИ. Для того чтобы оценить состояние рубца на матке, чтобы рассчитать предполагаемую массу плода. -А зачем? Спросила Дарья. Я не понимаю. -Ну, объяснила Надежда, чтобы понять, сможете-ли вы родить самостоятельно, или нужно будет оперативное вмешательство. -То есть кесарево опять? Встревоженно уточнила пациентка. Что, какие-то проблемы, не в порядке что-то? -Нет, улыбнулась Надежда, -у вас всё хорошо, пока рубец не вызывает опасений. Но контроль нужен постоянный. Вот ваши фотографии, она протянула Дарье фото экрана и малыша на нем. -Ой, спасибо, умилилась Дарья. Муж Дарьи сидел и нервничал перед кабинетом. К нему вышла жена. -Что там, Даша? Спросил муж. -Всё хорошо. Смотри, наша девочка, протянула она фотографии мужу. -Дочурка, протянул он. -Да, ты знаешь, ради этого стоило делать УЗИ. Чтобы увидеть нашу малышку. -Полина, пусть будет Полина, улыбнулся он. -Красиво, Полина Дмитриевна. Значит так, добавила она, рубец в нормальном состоянии, зря только пугали, доктор сказал, что я могу родить сама. Муж взял Дарью под руку, и они ушли из больницы вдвоем.

     В больничном кафе Валентин Бондарев сидел со Ставицкой и угощал её чаем. -Лёва, спросил сидящий за соседним столом Широков своего друга Квитко, что у них за отношения? На нормальные дружеские непохожи, на опеку тоже. Что это? -Ну, пожал плечами Лёва, они работали в Ливии пару лет вместе. Ну, а в больнице всякое говорят, сам знаешь. -Ставицкая-прекрасная девушка. Почему нет? Но Роман погрустнел. -Ммм, протянул Лев Борисович. Я смотрю, она тебе тоже нравится? Тут подошла их старая приятельница Лиза Филатова. -Что обсуждаем? -Женщин конечно, сказал Широков. -Мм, протянула Лиза, значит Ставицкую. -Почему сразу Ставицкую? Удивился Квитко. -А покажи мне врача в этой больнице, который не влюблен в Ставицкую, отозвалась Лиза. -Ну, я не влюблён. В Ставицкую, неопределенно добавил Квитко. Лиза чуть улыбнулась, а Роман приподняв бровь, переспросил: -Лёва? -Нуу, есть женщины, протянул смущаясь Квитко. -В русских селениях? Переспросила насмешливо Филатова. Так, Лёва, колись. -Колись, Лёва, кивнул Роман, нам интересно. -Я не понимаю, я пью чай. Колись, рассказывай... Давай поговорим о тебе, посмотрел он на Филатову. -Давайте, улыбнулась блондинка Лиза. Я между прочим тоже женщина. Не всё-же по Ставицкой вздыхать. -Да никто по ней не вздыхает, проворчал Квитко, но Широков покачал головой и спросил: -Ну, а как-же Бондарев? -И не только Бондарев, Лиза серьезно посмотрела на Широкова, и глотнула чай.

     Полтора месяца спустя...

     Ставицкая делала УЗИ Дарье. Она обменялась с Романом взглядами. -Пока никаких проблем не вижу, сказала Надежда. -Ну что, до родов у нас две недели где-то? Спросил Роман Алексеевич. -Угу, кивнула Дарья. -Я думаю, вздохнул Роман, вам нужно всё-таки лечь в патологию. -А зачем, спросила пациентка, если всё в порядке? Вы понимаете, у меня дома маленький сын. Мне никак нельзя. -Дарья, нам нужно постоянно контролировать состояние рубца, напомнил Широков. -Доктор в прошлый раз сказала, что рубец в нормальном состоянии, и я могу родить сама, повысила голос беременная пациентка, взглянув на Ставицкую. -Я не могла такого сказать, покачала головой узистка. Я говорила, что возможность естественных родов остается, но давать гарантии глупо. -Дарья, вздохнул Роман, на сегодняшний день не существует стопроцентно точных методик, которые могут гарантировать, как себя поведёт рубец во время родов. Поэтому давайте сделаем так: -Я вам выпишу направление, и вы ложитесь в стационар.

     Дарья вышла из кабинета мрачная. -Меня кладут в больницу, сообщила она мужу. -Что-то не в порядке? Спросил он. -Да в том-то и дело, что всё в порядке. Дим, странные они какие-то. Говорят: У вас всё в порядке, но вам нужно лечь в стационар, мы будем следить за вашим рубцом. Я не понимаю, зачем? Дима нахмурился: -Чёрт, что-же нам так не везёт. Вечно перестраховщики вместо нормальных докторов. Будут гонять тебя на УЗИ, анализы, все дела. -Дим, я прошу тебя, я не хочу в больницу. Мне там очень плохо. -Пойдём отсюда, ласково сказал Дима.

     Прошла неделя...

     Роман Алексеевич сидел ночью в ординаторской и размышлял: -Ночное дежурство всегда напоминает: Ты одинок, тебя никто не ждёт этой ночью. Впрочем, разве только я такой один Лёва или вот Лиза в такой-же ситуации. Тут подошла дежурившая с ним Лиза и поставила перед ним кружку кофе. -Я кофе заварила, и печенье купила с пожеланиями. -Твои желания исполняет? Роман протянул Лизе голубую махровую кисточку. -Спасибо. Чудо какое!- рассмеялась Лиза. И добавила: -Ну если по честному, то наверное нет. -Лиза, спросил Роман Алексеевич, а ты чего не замужем? -А ты? Отозвалась Филатова. -Ну я был женат, напомнил Роман. -Ну и как? Не сложилось? -Обычная контратака тех кто не желает откровенничать, увильнул от ответа Широков. -Да нет, вздохнула Лиза, чё мне скрывать? Вспыхивают романы. Вспыхивают и гаснут. -Угу, отозвался Роман, развалившись на кресле. А почему? -Не можем договориться с мужчинами в одном-единственном вопросе. -Кто руководит семейным бытом? Спросил Роман Алексеевич, взглянув на сильное решительное лицо старой институтской подруги Лизы Филатовой.

     -Роман Алексеевич, заглянула в ординаторскую медсестра, в приемной роженица по скорой! -По скорой значит придётся повозиться, вздохнул Роман Алексеевич. Ну что идём, потом добьём кофе и договорим? Спросил Роман у Лизы. Оба встали.

     Муж вез сидящую на инвалидном кресле Дашу. Та держалась за живот. -Даша, потерпи, сказал Дима. -Потерпите, закивала черноглазая медсестра. Сейчас доктор вас осмотрит. -Даша, что это? Спросил Дима. До родов ещё две недели. -Ничего, отозвалась медсестра. Папаша, вы только не переживайте, вызвали скорую и правильно сделали. Теперь идите погуляйте, только далеко не уходите, а то мало-ли что? Она ввезла Дарью в родблок. Дима начал ходить по коридорам больницы. Лицо у него было тревожным, он очень волновался. Широков в это время делал Дарье УЗИ. -Доктор, мне очень больно, простонала Дарья. -Понимаю. Вы должны были лежать в отделении патологии, а не по городу шляться. Ну, ничего сделаю УЗИ, и всё станет понятно.

     Но тут у бледной замученной болью Дарьи голова свесилась набок, и она упала в обморок. -Она потеряла сознание, констатировала факт Филатова. -Кесарево, и быстро реаниматологов! Крикнул Широков. -Сердцебиение плода отсутствует, мрачно сообщила Лиза Филатова. Надо найти мужа, подписать разрешение. Она вышла, мужа не было возле родильного. Ну миленький, бормотала она, достав мобильник и звоня ему, возьми трубку. Нашли этого супруга? Крикнула она медсестре. -Да нет. Он наверное нервничает, и где-то бродит возле больницы. -Вот блин, нервничает он, не там где надо, прошипела Лиза.

     В зале когда вошла Лиза, уже шла операция-Широков делал кесарево. Подошла Лиза. -Рома, сказала она, мы рискуем. Нет разрешения на кесарево. Роман крикнул: -Какое к черту разрешение, когда её привезли, ребёнок был уже мёртв. Её бы саму спасти. -Да, мы вряд-ли её вытащим, отозвался реаниматолог Иван Марков.

     Тут в коридор возле родзала вошел Дмитрий. На улице он купил в какой-то лавке букет цветов. -Где вы были? Ахнула медсестра. Мы вас уже обыскались. -Что, уже родила? Наивно спросил Дмитрий. -Стойте здесь, крикнула медсестра. Я сейчас! И побежала за Лизой Филатовой.

     Роман и Лиза в это время сидели в ординаторской. Лица у обоих были мрачными, они угрюмо пили свой кофе. Роман вдруг сказал: -Эх. Если-бы мы научились зашивать во время беременности шрамы от кесарева на матке с сохранением плода. Об этом стоит подумать. -А я думаю только о том, как Дмитрию Дидуху сообщить, что у него ребенок умер, отозвалась Лиза. -Хорошо что хоть есть кому сообщать, отозвался Роман. Тут вбежала медсестра: -Нашёлся Дмитрий Дидух. Он ждёт возле родзала. -Я с ним поговорю, тихо сказал Лизе Широков. Он пошел в коридор. -О, подбежал сияющий Дмитрий. Доктор, Даша родила уже? Вот цветы купил, чтобы поздравить. -Дмитрий, тихо сказал Роман, нам удалось спасти вашу жену. У Дмитрия медленно медленно погасла улыбка. До него медленно-медленно дошел страшный смысл слов врача. -Что? Спросил он. А ребёнок? У нас девочка. -Ребёнок погиб до того как ваша жена поступила в нашу больницу. У Дмитрия из рук выпал букет. Он схватил врача за воротник, и быстро прижал к стене шипя: -Сволочь. Это вы её убили. Широков не ругался, не доказывал, что он спас Дарью, вытащил её из лап смерти буквально силой. Не стал даже напоминать, что он предупреждал о возможной угрозе, говорил о том, что нужно кесарить. Он только грустно посмотрел на упавший на пол, умирающий букет, словно символ хрупкого умершего семейного счастья.

     Через десять минут доктор Широков вошел в ординаторскую сердито бормоча что-то неразборчивое себе под нос. -Ого, оценила его потрепанный вид Елизавета Юрьевна. -Ага. Почему я должен вообще что-то кому-то доказывать? Пожал плечами Роман Алексеевич. Я-же их предупреждал: Нужно лечь в больницу, шрам может повести себя непредсказуемо. -Думаю, мы все здесь медработники и понимаем, что обвинение Дмитрия Дидуха глупое и безосновательное. Там Дарья Дидух придёт сейчас в себя, я сама с ней поговорю, хорошо? Спросила Лиза. -Хорошо, кивнул уставший измотанный Роман. Хорошо. Лиза не торопилась, допила кофе, сваренный ещё до операции. Поморщилась, сказала: -Как я не люблю холодный кофе!

     На следующий день...

     Белокурая Дарья, бледная, ставшая вмиг некрасивой плакала, она говорила дежурившим у постели врачам: -Пожалуйста, скажите, что это неправда. -Дарья, вы ещё молодая женщина, сказала Лиза. У вас будут ещё дети, у вас всё будет хорошо. Дарьино лицо вдруг исказилось от злобы. -Это вы виноваты! Взвыла она. Я знаю, это вы её убили. Она выла и ревела, проклиная всех врачей.

     -Ну да, конечно, пробормотал Широков, по дороге в кабинет начмеда. Ребенка Дидух убили мы, а её спасли, чтобы поиздеваться. -Надеюсь, ты не будешь говорить об этом Савчук? приподняла бровь Лиза. -Я скажу, что мы действовали строго по указаниям, отозвался Роман Алексеевич. Они вошли в кабинет Савчук. Там сидели все, весь коллектив. Ставицкая опустила голову. Заболотин вздыхал. -Ну что, коллеги? Мрачно сыронизировала Савчук, повышаем показания детской смертности рекордными темпами? Как вы это объясните, коллеги? -Плод был уже мертв когда пациентку привезли в больницу, вздохнула Филатова. -Так, Широков, что вы скажете? фыркнула Савчук. -Ребёнок захлебнулся околоплодными водами. -Это я уже слышала. Савчук кивнула до сих пор незамеченному ими мужчине в костюме, по всей видимости чиновнику горздрава. --Вы объяснили этим родителям, что ребенок был уже мертв, когда мать попала в больницу? Спросил чиновник. -Они нас не слушают, грустно покачала головой Филатова. -Муж Дидух написал жалобу в прокуратуру и горздрав, вздохнула Савчук. Думанский сузил серые глаза, и усмехнулся глядя на Широкова. -Я не знал об этом, но это его право, пожал плечами Роман Алексеевич. -А вы ведь сделали кесарево сечение без разрешения родственников пациентки? спросил чиновник.

     -Николай Иванович, со вздохом сообщил Роман Алексеевич, я сделал кесарево исключительно по жизненным показаниям. И Дидух мы вытащили исключительно потому, что не ждали ни от кого разрешения. -Значит так, коллеги, вздохнула Савчук. Филатова, Широков, чтобы через двадцать минут ваши объяснительные лежали у меня на столе. Николай Иваныч! -Да? Спросил чиновник. -Вы пожалуйста проследите, чтобы хоть в этих бумажках с юридической точки зрения всё было гладко. -Конечно, кивнул Николай. --Идите, пишите объяснительные! Махнула рукой Екатерина Сергеевна. Она посмотрела вслед своим сотрудникам с тревогой, Надежда была расстроена, Николай Иваныч пошёл вслед за сотрудниками больницы, чтобы помочь им, весь остальной коллектив качал головами. Только Альберт Александрович насмешливо фыркнул. Все посмотрели на него с укором. Широков прошёл в ординаторскую, и сел напротив Филатовой. -Ну и что мы будем писать? саркастически вопросил он. Что вели себя не как бараны, что действовали по уставу, да? -Щас Николай Иваныч войдёт, посоветуемся, мягко ответила Лиза. -Слушай, я не хочу ни перед кем оправдываться, сказал Роман. Потому что, я отвечаю за свои слова и за свои действия. Тут вошла Вита Игоревна. -Роман Алексеевич, сказала она улыбнувшись. -Да? Спросил Роман, не ожидая ничего доброго. -Я забирала из приемного покоя вещи этой мамочки Дидух, и нашла папку с документами: Ну, анализы, результаты обследований. -Ну что? Удивленно спросил доктор. -Ну что, вот-же направление в стационар, которое вы ей выписали, сказала Вита. -Верните ей, буркнул Роман, но Лиза забрав бумажку из рук Виты, сказала ласково: -Спасибо большое, спасибо. Ты понимаешь, строго спросила она у Романа, что эта бумажка нас может спасти? Как ещё доказать, что ты направил её в патологию, а она не легла? Вита, спасибо, можешь идти, кивнула она старшей медсестре. -Лиза, меня не нужно спасать. Мы и так занимаемся тем, что людей с того света достаем, усмехнулся Роман.

     Прошла неделя...

     В больницу вошёл русый молодой мужчина, он мурлыкал какую-то мелодию. -Девушка, подошёл он к стойке в холле, где здесь кабинет начмеда? Медсестра показала рукой,и объяснила: -Дальше по коридору. Он сказал: Спасибо, и пошёл. Тем временем в ординаторской шла работа, Квитко копался в компьютерной базе данных. -Чёрт, выругался он, никак не могу найти результаты анализов Васильевой. -Лёва, весело сказал Роман Алексеевич, а это уже диагноз. Тут вошла Филатова. Она мрачно сказала: -У Савчук следователь из прокуратуры по жалобе этой Дидух. -Подожди, Квитко, поправил очки на переносице, а откуда ты об этом знаешь? -Я тоже там была, но ты не о том спрашиваешь! Лёва, ты можешь себе представить обстановочку? Нам работать надо, а тут следователь по отделению шатается.

     -Так, он что? Отреагировал сидящий в любимом кресле Думанский, здесь нас что-ли собрался допрашивать? Я думал, вызовут в прокуратуру или ещё куда-то...

     -Не знаю, горько усмехнулась Филатова, видимо этот случай показался следователю особенно важным. Следователь Бойко занял мой кабинет. -Это с какого перепуга? Возмутился Квитко. -Не знаю, но Савчук приказала, видимо буду руководить теперь родильным отделением отсюда, мрачно сострила зав. родильного отделения Елизавета Филатова. Тут вошла Вита Игоревна: -Доктор Широков, сообщила она, вас Екатерина Сергеевна к себе вызывает. Роман вышел вслед за Витой из ординаторской. -Началось, пробормотал Квитко. -Нет, а главное как не вовремя, покачала головой Филатова. У нас-же сегодня операционный день. Филатова и Квитко встревоженно переглянулись, потом посмотрели на Думанского, который откинул голову, и то-ли сделал вид, что спит, то-ли и правда заснул.

     В кабинете сидели Николай, следователь Бойко и начмед Екатерина Сергеевна. -Здравствуйте, вот вам Роман Алексеевич Широков, вздохнула Екатерина Савчук.

     -По факту смерти ребенка возбуждено уголовное дело, сказал сухо Бойко. -Как? Спросил Николай Петрович, уже и возбуждено? -Да, в областную прокуратуру поступило заявление от Дмитрия Дидуха. Решение о возбуждении дела принимает следователь, которому поручено разобраться в сути жалобы. Вы отрицаете смерть ребенка в вашем медицинском учреждении? -Нет, вздохнул Николай Петрович, не отрицаем. -Расследованием и сбором доказательств буду заниматься я, Павел Петрович Бойко. Он внимательно посмотрел на Широкова. Тот кивнул. Так что, продолжил следователь, прошу предоставить мне для начала положение, должностные инструкции, нормативные и регламентирующие документы, которыми доктора родильного отделения руководствуются в работе. Я частично отстраняю доктора Широкова, пока идёт расследование. -Как, ахнула Савчук, у нас-же сегодня операционный день! -Именно, я отстраняю его от участия в операциях. А если я вам этого мало, я вообще отстраню его вообще от врачебной деятельности. Роман Алексеевич Широков, ознакомьтесь с постановлением.

     -Что? Ахнула в ординаторской через пять минут Лиза. -Широков отстранен от операций, повторила Вита мрачным тоном. -Так, неси-ка мне график операций, скомандовала Филатова. -Таак, протянул недовольно Думанский, значит отдых сегодня накрылся, придётся вкалывать за двоих. -И не только вам, Альберт Саныч, рявкнула Лиза. И всё-таки часть операций придётся перенести, вздохнул Квитко. -Как перенести, Лева? Заорала Лиза. -А что ты предлагаешь, Лиз? Санитаркам скальпели выдать, а? рассердился Квитко. Думанский мрачно рассмеялся.

     Савчук в своём кабинете кипела от гнева. -Уважаемый гражданин следователь. Это очень-очень неверный шаг. Нельзя отстранять от операций блестящего хирурга, тем более с таким большим опытом! -Да разве в этом дело? Почти прорычал Широков. У меня вообще создаётся впечатление, что товарищ следователь заранее уверен, что я виновен, пробормотал Роман Алексеевич. -У меня есть все основания так думать, отрезал Бойко. -Но вы ведь даже не начали расследование, рявкнул уже и Николай Петрович. За что вы отстранили врача от ведения операций? Где логика? -Превышение служебных полномочий, повлекшее тяжкий вред здоровью и смерть. От семи до десяти лет, отозвался следователь. -Кошмар!, ахнула Савчук.

     Вита Игоревна вошла в ординаторскую. -О, и вы здесь? Спросила она у Ставицкой и Бондарева. Слышали, Широков отстранен от ведения операций? -Идиотизм, пожал плечами Бондарев. -В городской больнице случай был, умер ребенок во время родов, так доктора посадили на десять лет. Он отсидит, а потом ещё три года будет лишен права заниматься медицинской практикой, рассказала Вита. -Так там наверное действительно имелась медицинская ошибка? спросила расстроенная Ставицкая. -Так, хмуро сказал Бондарев. Я не знаю подробностей инцидента в городской, но ставить крест на карьере Широкова ещё очень рано. -Да? Спросила Вита. -Да. Хватит сплетен. Возвращайтесь в отделение, Вита Игоревна. Вита глядя на Бондарева закатила глаза, мрачно рявкнула: -Извините!, и захлопнула дверью выйдя из ординаторской. Ставицкая улыбнулась.

     Савчук и Филатова шептались вместе над графиком дежурств. В это время в кабинет начмеда вошла не постучавшись блондинка. -Здравствуйте. Скажите конкретно, когда меня смогут прооперировать? -Послушайте, вздохнула Филатова, мы как раз договариваемся. Я вам сообщу, ладно? -Да, кивнула блондинка, при одном условии. Я хочу, чтобы меня оперировал Широков Роман Алексеевич. У другого врача я оперироваться не буду. Филатова посмотрела на Савчук, а та закатила глаза. Она прошептала схватившись за голову: -Господи, Боже ты мой, что делать? -Ваш доктор-Широков! Торжественным голосом сказала Филатова. -Спасибо, улыбнулась блондинка, до свидания. -До свидания, кивнула Лиза. Блондинка вышла счастливая, сияющая. Когда она вышла, Савчук спросила: -Так, что сделаем? -Это, вот это, Филатова со вздохом указала на получившийся график.

     Широков в это время в кабинете Филатовой подвергался настойчивому допросу. Следователь Бойко насмешливо сказал: -Роман Алексеевич, хотелось бы услышать вашу версию событий той самой ночи. Расскажите всё по порядку. -Я всё изложил в объяснительной записке на имя начмеда, отозвался сухо Широков. -Значит добавить нечего? Покивал следователь Бойко. -Нет, покачал головой Широков, который теперь чувствовал недоумение. -Ну тогда расскажите хоть немного о себе. Кто вы? Где учились? Где работали до этой больницы? Почему решили работать именно в этой больнице? Были-ли у вас в практике раньше подобные смертельные случаи? Рассказывайте, рассказывайте! -То есть мне начать с даты своего рождения? Спокойно спросил доктор. -Ну как вы желаете. Но если у меня появятся дополнительные вопросы, или сомнения в вашей искренности, я уточню ваши показания запросами в соответствующие инстанции и организации.

     В кабинет к Савчук и Филатовой опять постучали. Вошла очкастая немолодая женщина. -Здравствуйте. Кто из вас начмед? -Я начмед, пояснила Екатерина Савчук. -А вы знаете, что творится в вашей больнице? Просто безобразие. Отменили операцию. -Не отменили, а перенесли начало операции, мягко поправила её Екатерина Савчук. -А почему тогда поменяли хирурга? Объясните, покачала головой пациентка. Савчук тяжело вздохнула, глядя на пациентку, и не зная, что и сказать. -Вынужденная необходимость, наконец выговорила она. Прошу, мы тут работаем, можно нам продолжить работу? Она выразительно покосилась на пациентку, стараясь намекнуть, что той лучше уйти. -До свидания, кивнула Лиза Филатова. -Ну, до свидания, пробормотала пациентка.

     В это время в ординаторской Вита спросила Думанского: -Ну и что ты сказал следователю? Думанский сделал глоток кофе, и лениво протянул: -Ну я ему просто объяснил, он-же не профессионал, что тут можно по разному взглянуть на эту проблему. Всё зависит от стиля работы врача. Он спросил, как-бы я поступил в подобной ситуации? Вита закивала, внимательно глядя на возлюбленного. Я ему сказал: Да, конечно, когда к тебе привозят женщину с мертвым плодом внутри по скорой делать нечего. Нужно спасать роженицу. И формально, формально Широков прав. Но я-бы просто не допустил, чтобы роженица с рубцом после кесарева не лежала-бы в отделении патологии беременности. У меня бы она легла в стационар как миленькая, и женщина и ребенок были-бы живы, вот и всё.

     Вита покачала головой внимательно глядя на Альберта светло-карими глазами.- Думанский, сказала она, ты как всегда прав. Ну, а я этому следователю говорю: У нас все кто привозят по скорой- это уже ЧП. И с одной стороны Широков прав... -Вит, насмешливо прервал её Думанский, ты не поняла, что я сказал. Широков не предупредил данную ситуацию, хотя мог. -А как иначе? Её нужно было предупредить, согласилась Вита. -Ничего, задумчиво проговорил Думанский. Вот когда я буду работать в обл. здрав. отделе... Вита удивленно посмотрела на возлюбленного, а тот задумчиво-мягко проговорил: -Обязательно поставлю вопрос о профилактике ребром, обязательно. -Подожди, тебя пригласили работать в обл. здрав. отдел? -Вита, ты что думала, что я буду после стажировки в Европе сидеть здесь простым ординатором? Нет. Думанский покачал головой, прищурив серые глаза.

     Следователь Бойко тем временем продолжил допрос врачей. Он вошел в кабинет у немолодому заведующему Женским отделением. -Валентин Иванович Бондарев, если я не ошибаюсь? Спросил следователь. -А что, на двери уже другая вывеска? Насмешливо спросил немолодой Валентин Иванович, внимательно взглянув на следователя сквозь очки. -Уделите мне несколько минут? -Ну, как не уделить, присаживайтесь. А вы, я так понимаю, следователь? -Скажите, что вы думаете о противоправных действиях коллеги Широкова, которые привели к смерти ребёнка? Бондарев в ответ пожал плечами. -Насколько я понимаю, к смерти ребёнка привела преступная халатность самой матери, а Широков поступил хоть рискованно, но правильно. В противном случае она-бы скончалась. Следователь Бойко понимающе закивал, но при этом смотрел на Валентина Ивановича тяжелым взглядом. -А почему он не заставил пациентку лечь в стационар? -Ну как, вздохнул Бондарев, приковать цепью к кровати? Ну скажите, какую ответственность за жизнь ребёнка может нести доктор, если эту ответственность не желает нести сама мать. -Но некоторые ваши коллеги...-Я догадываюсь даже, кто именно. Этот коллега рассуждая о профилактике подобных случаев любит на себя напустить важность, и поумничать, там, где это не нужно. Нету у нас профилактики таких методов, ведь пересадки чувства ответственности и ума нерадивым пациентам ещё никто не изобрёл. Я защищаю не только коллегу, но и себя, ведь если мне привезут завтра пациентку с подобной проблемой, я должен буду сделать то-же самое. И Бондарев грустно махнул рукой.

     Широков сидел с Квитко, в лаборатории, но выглядел задумчивым и грустным. Добрый Лев Борисович старался его приободрить. -А у нас ещё одна кандидатка в суррогатные матери, сообщил Квитко. Ром, хочешь посмотреть? Тут он заметил, что Широков что-то пишет. Рома, чего ты делаешь? Спросил Лев. -Да пытаюсь понять, можно ли ушить во время беременности рубец от кесарева и сохранить беременность? И тут открылась дверь, в комнату вошла Ставицкая с распущенными волосами и в своем медицинском халате. -Здравствуйте, кивнула она. -Здравствуйте, Надя. А вы говорят, в Ливии работали? Спросил Роман Алексеевич. -Да, и научилась там в нужную минуту подставлять друзьям плечо. Меня допрашивал Бойко... -Он и тебя допросил? выпучил глаза Квитко. -Он пытался выяснить, не барахлил-ли у меня когда-нибудь кардиомонитор. -Так, логика ясная, протянул Роман Алексеевич. Понимаете, к чему он клонит? -Нет, развела руками Надежда. -Что ребёнок Дидух был жив. Кардиомонитор барахлил. И мы не услышали сердцебиение плода, мрачно пояснил Широков. Но это-же только доказывает, что кесарить нужно было срочно, чтобы спасти не только мать, но и ребенка. Но он не был жив. Когда мы с Филатовой извлекли его, он был уже мертв.

     Тут зазвонил мобильник Роман Алексеевича. -Да? Спросил Широков, и через секунду заорал: -Пап, ты здесь? Подожди, папа, я щас спущусь! Широков быстрым шагом спустился и обнял маленького хрупкого старика. Его отец недавно перенес сердечный приступ, и Роман вел себя с ним, как с хрупким, готовым рассыпаться но очень дорогим в его жизни. -Пап, произнес он ласково. Ну чего ты пришел? Дома-бы поговорили. -Дома ты мне ничего не сказал. Что случилось, почему тебя вызывает следователь? Тут старик пошатнулся, Роман поддержал его обняв за плечи. Но старику отцу стало хуже, он зашатался. Роман посадил его и заорал: -Каталку, кардиолога, быстро!

     ... На следующий день...

     Широков сидел в своем кабинете и тяжело дышал. -Рома, сказала Лиза, да не переживай ты так. Вот увидишь, это последнее ночное дежурство, когда ты отстранен. Завтра с утра начнёшь оперировать. -Ой, Лиза, вздохнул врач-ординатор, только не надо меня лечить, а? -Я не лечу. Я просто объясняю, Савчук попросила, чтобы к нам прислали комиссию из облздрава. То есть медики сделают своё заключение, тогда может быть Бойко успокоится немножко. -Всё-таки сволочь. Второй день у нас, а уже такие потери. Отец мой в городской больнице в кардиологии. -Опять инфаркт? Встревоженно спросила Лиза. -Ага. Слушай, а может ему список диагнозов составить, которые будут прогрессировать без операций? Задумался вдруг Роман. -Так он-же не понимает ничего в диагнозах, пожала плечами Лиза. Роман вздохнул и взял со стола кружку крепкого черного чая. Лиза улыбнулась: -Сегодня такое дежурство спокойное! Как будто все роженицы сговорились, и дали нам возможность отдохнуть! Тут вошла Надежда Ставицкая. -Роман Алексеевич? Извините, сказала она, увидев, что Роман сидит на диване своего кабинета с Филатовой, и хотела выйти, но остановилась, когда Роман спросил: -Надя, ты сегодня дежуришь? -Да, узистка взглянула на него внимательными карими глазами. -А чего извиняешься? Спросил Роман. -Ну, не хотела мешать вам с Елизаветой Юрьевной, вот и всё. -Да ладно, ты нам не мешаешь. Попьешь с нами кофе или чаю? -Спасибо, у вас кофе не очень, у меня лучше. -Откровенность это хорошо, Роман посмотрел на Надежду смеющимися серыми глазами. Идём пить кофе к тебе.

     -Хорошо, рассмеялась она в ответ. Лиза приподняла бледную руку: -Я пас. У меня в крови кофеина больше, чем гемоглобина. Пойду к себе. И она вдруг недовольно посмотрела на Надежду: -И кстати, в мой кабинет никто не врывается без стука. -Говорят, Бойко тут закончил своё расследование, сказала Надежда, и вышла. Роман остался сидеть один, и был задумчив.

     Месяц спустя...

     Роман Алексеевич был всё ещё отстранен. Следователь почему-то запросил подробные сведения о проведенных Широковым ранее в частной клинике операциях, крутился вокруг больницы и так как первая комиссия из облздрава решила, что действия Широкова были профессиональные, требовал повторной экспертизы. Было ясно, что почему-то следователь Бойко заранее настроен был против Широкова, но почему? Роман Алексеевич очень удивлялся, и пытался припомнить, не видел-ли он следователя Бойко раньше. Нет, вспоминал он, он явно увидел следователя первый раз только, когда тот начал заниматься его, Широкова, делом.

     Савчук звонила из своего кабинета в облздрав. -Облздравотдел? Валечка, это Савчук. Скажи пожалуйста, Иван Тимофеевич на месте? Ну, передай ему от меня огромную благодарность. Да, заключение ваше получили. Нет, конечно мы сами знали, что Широков невиновен, но... Да ещё тот. Ну спасибо, спасибо. Огромное спасибо ещё раз. И она закончила разговор. И тут вошел следователь Бойко с папкой. Екатерина Сергеевна приподняла бровь. -А стучать конечно необязательно, иронически напомнила она. -Но мне сказали, что у вас нет посетителей, нахмурился следователь. -Ну, знаете, это ещё не значит, что я не занята. А скажите пожалуйста, в голосе начмеда появилось раздражение, долго ещё продлится ваше расследование? У меня народ не может нормально работать уже целый месяц. -Ну, отозвался Бойко, по закону следователь может два месяца собирать доказательную базу. А если не хватит времени, срок продлевается. -Насколько? -Я же вам сказал, до бесконечности. Пока не будут собраны все доказательства. Ну чего вы хмуритесь, Екатерина Сергеевна? Речь идёт о смерти ребенка, или это для вас пустой звук? -Ой, слушайте, я устала вам повторять: Ребёнок погиб ещё до поступления в отделение. А вы отстранили от работы блистательного хирурга, к которому между прочим, пациентки в очередь выстраиваются. Нет, вы пойдите, посмотрите, посмотрите им в глаза. А если с кем-нибудь что-нибудь случится, в этом будет и ваша вина. А я молчать не буду, я позвоню в облздрав. Роман Широков -человек с безупречной репутацией. -А я сомневаюсь в его безупречной репутации! Вдруг крикнул следователь. Екатерина Сергеевна со вздохом позвонила Широкову, который сидел у себя в кабинете. -Да, Екатерина Сергеевна? спросил тот. Опять Бойко? Щас приду. Цирк продолжается, бормотал Роман Алексеевич себе под нос идя по больничным коридорам. "Этот Бойко идёт напролом, и не выбирает средств. Я понимаю, он хочет докопаться до истины. А в чем она? Мне ясно, что только Дидух виновна в смерти своего ребёнка.", думал он.

     Широков вошёл в кабинет начмеда. Следователь рассматривал документы касающиеся этого дела. -Как ваш отец? Поднял он глаза на доктора. -Желаете его допросить? Глухо сказал Широков. Не получится. После второго инфаркта люди не скоро восстанавливаются. -Да нет, говорить будем с вами, вздохнул следователь. Присаживайтесь. -Спасибо, я постою. -Я посылал запрос в столицу, и получил ответы. Почему вы бросили блестящую карьеру, и уехали из столицы? -У меня на это были свои причины. -Какие? быстро спросил Бойко, глядя большими карими глазами. -неважно. Это мое дело. -Это не тот случай. Ведь у вас была похожая история в столице! Вы удалили матку собственной жене, чтобы спасти ей жизнь. Помните? А накануне тайком от вас, она сделала неудачный аборт! А вы сделали её бесплодной. Она что, не хотела детей? А вы на неё давили. Мне кажется ваши поступки говорят сами за себя. Вы очень страшный человек и вас нельзя допускать...

     Перед Широковым встало бледное лицо Нины Широковой, дочери профессора Климова. Вспомнилось в очередной раз как они вместе строили частную клинику,как они любили друг друга. Как однажды она обняла его, и спросила прижавшись: -Милый, что ты думаешь о детях? -Я думаю, у нас будет время об этом подумать. Он тогда обнял её в ответ. Она вздохнула и кивнула. Он был уверен, что она говорила о том, чтобы прекратить пить противозачаточные. Он не заметил одного. Углубленный в свою медицину он не заметил того, что Нина больше не пьёт противозачаточные, и уже беременна.Она тогда не стала ему объяснять ничего, просто кивнула. "Ей втемяшилось в башку, что она должна сделать аборт. Боясь, что я об этом узнаю- голову ей фигурально говоря оторву, обратилась в какую-то подпольную шарашкину контору, вместо нормальной клиники. После аборта началось воспаление. Её привезли ко мне, и я вынужден был, чтобы спасти её вырезать ей всю матку. Она после того как об этой узнала, проклинала меня бледная, страшная" Бледное замученное лицо Нины, и разочарованное лицо тестя профессора Климова. Тяжелый развод. Всё помутилось перед лицом врача Широкова и он побежал вон из кабинета Савчук, у него заболела голова от тягостных воспоминаний, и он выбежал вон из кабинета. -Куда, я вас не отпускал? Крикнул следователь, но Широков не хотел, да и не мог ничего объяснять, он хотел одного: Прекратить этот ужасный бесполезный разговор с следователем, который говорил полуправду, хотя был уверен, что говорит правду. А вся правда заключалась в том, что Широков Роман Алексеевич никогда не давил на свою жену, очень любил детей, и если-бы у него была возможность не удалять матку у жены, он-бы сделал это. Но он не мог себе простить, что углубленный в свою работу он не заметил, что с его женой происходит что-то не то. Не заметил из-за чужих пациенток- близкого человека.

     -У меня прием, только и крикнул он убегая. Следователь Бойко вздохнул.

     Вечером Квитко уговаривал Широкова: -Давай Лёва, по маленькой и всё. -Да мне можно и полную налить, раз у меня такой внеочередной отпуск нарисовался. -Ну, не смешно-же, поморщился Квитко. -Ничего, семь лет, или там десять, потом ещё три года без права заниматься медицинской практикой, Господи, бред какой, простонал Роман. Всё-таки Бойко конечно редкостный просто... -Ну не надо про Бойко, поморщился Квитко. Слишком много чести. Давай, Рома, выпьем за дружбу. -Молодец, Лёва. Слушай, а если мы посадят всё-таки, будешь ко мне в тюрьму передачи носить? -Угу, кивнул с улыбкой Лев. -А что? Лиза мне вяжет носки. Она умеет, я знаю. Ставицкая будет пирожки печь с капустой. А вот Савчук... -Ммм, замотал головой Квитко, делая протестующий жест рукой. Не надо про драконов.

     Тут к ним постучали в запертую дверь ординаторской. -Так, накаркали, пьём. Широков быстро выпил стакан дешевого алкоголя, Лева спрятал бутылку. Роман открыл дверь, вошла Филатова. -Ром, а что, что здесь...? Она принюхалась. -Тихо, тихо, ты комсорга выключи, а включи женщину, мягко сказал Роман. Присаживайся, располагайся. И он вышел повторяя: -Шшш. Лиза села возле своего однокашника Квитко. -Лева, а что здесь происходит? -А чё здесь прям произ... иик ...ходит? Спросил Лёва заплетающимся голосом. --Таак, угрожающе протянула Лиза. -Рома поговорил с этим следователем, ну расстроился, ну и... -Лев Борисович, строго посмотрела на приятеля Лиза. О чём разговор неприятный, я из тебя клещами должна всё вытаскивать? - Ну помнишь, он говорил, что развёлся. А развёлся он из-за того, что жена его Нина сделала аборт. Сделала неудачно, Роме потом пришлось делать операцию. Её он спас, а вот матку пришлось вырезать. Серые глаза Лизы расширились от удивления. -Капец, протянула она. -Нина говорит, что это Рома виноват, а Бойко это использует против него. -Дурень. Ну при чём здесь одно к другому? Почти простонала Лиза.

     На следующий день...

     Ставицкая и Думанский сидели в ординаторской за компами. -Ну когда это кончится? вздохнула Надежда. -Да уж, согласился Альберт Саныч. Тут вошёл Валентин Иванович. -Бойко ушёл, сообщил он. Правда попрощаться не пожелал. Кто его знает, что он там в своих заключениях напишет о нас? -О нас? А мы здесь при чём? Насторожился Думанский. Бондарев откинулся на стуле. -Неужели вы так и не поняли, коллега, что дело возбуждено не против Широкова, а по факту смерти ребёнка в нашей больнице. И все, кого он сочтёт виновными... -Меня он например пытался обвинить, что я не определила правильно на УЗИ состояние рубца Дидух, кивнула Ставицкая. Но он был нормальным. -На УЗИ, усмехнулся Думанский. Страдает только Широков. По факту он кесарил. Даже Бондарев взглянул убийственно на Думанского. -Спокойствие, только спокойствие, сказал Альберт Саныч быстро. Чтобы следователь не говорил, не дадут-же ему действительно вести дело без конца, они там перегружены и так. Мы оба понимаем, что Широков невиновен, так что не пострадает ваш Широков.

     В это время Савчук говорила в своем кабинете ординатору: -Ну что, Роман Алексеевич, могу поздравить вас только с одним, Бойко закончил своё расследование в больнице, больше он тут глаза мозолить не будет. -И я вас поздравляю, Екатерина Сергеевна, отозвался Роман. Я оперировать могу? -Да нет, к сожалению до решения суда никаких операций. Вам, Роман Алексеевич, адвокат нужен. Я об этом позабочусь. -Не люблю я всю эту неопределенность. Когда всё это закончится? -Всё только начинается.

     На следующий день....

     Широков собирал в ординаторской кубик Рубика и ворчал: -Ну и головоломка. -До конца дежурства осилишь? Улыбнулась Лиза. -Слушай, Лиза, а как так получается, что мы с тобой всё время дежурим? А где Думанский, где Квитко? -Думанский сказал, что у него дела. Просил его подменить. Квитко тоже мне что-то говорил. Лиза попыталась припомнить, и тут вошла младшая акушерка Татьяна. -Елизавета Юрьевна, сказала она. По скорой роженицу привезли. Тяжелая. -Тяжелая. Это жизнь у меня тяжелая, съязвила Лиза. Идём, крикнула она Роману. -Как только спокойно сидим-тут-же привозят каких-нибудь барышень, пошутил мрачно Широков.

     Скоро Татьяна говорила стонущей шатенке сидящей в родильном кресле: -Не бойся, всё будет хорошо. Сейчас доктор придёт и тебе станет легче.

     -Добрый вечер, вошла к пациентке и сказала Лиза. За ней вошёл Роман. Филатова спросила: -Как самочувствие? -Плохо, очень больно, отозвалась пациентка. Лиза погрузилась в чтение медкарты пациентки: -Что, какой срок? -Тридцать восемь недель, отозвалась Лиза. -Роды первые? Спросил Широков. -Вторые, отозвалась сама пациентка. Первые-кесарево. Я вообще в другой больнице наблюдалась, сюда по скорой привезли. А можно я своему врачу позвоню? Или муж позвонит-он сейчас едет сюда. -Узи? Спросила Лиза передавая медкарту Роману. Тот поглядел: -Всё нормально. Но тут голова пациентки опустилась, она перестала стонать. -Она отрубилась, отозвалась Лиза. -Рубец, кратко сказал Роман, и достав трубочку прислушался к сердцебиению плода. -Блин, застонала Лиза, почему эта идиотская ситуация повторяется именно с нами? У кого брать разрешение на операцию? -Слушай, попытался её успокоить её Роман, ребенок жив, сейчас муж приедет, возьмём у него разрешение на операцию. -Реаниматолога и неонатолога в операционную! приказала Филатова. -Нормально, зрачок реагирует, проверил глаза роженицы Широков. В этот момент в больницу вбежал следователь Бойко. Он вбежал в родильное отделение. Следователь заорал: -Не сметь прикасаться к моей жене! -Вы даете разрешение на операцию? Спросила Филатова. -Послушайте, только не Широков, и не сметь прикасаться к моей жене. Я звоню настоящему доктору. -Не слушайте эти вопли, вздохнул Роман Алексеевич. Тащите её в операционную, я буду консультировать, а Лиза делать кесарево. А вы звоните своему доктору. Кесарево нужно по жизненным показаниям, начнем операцию. Он уже не слушал криков следователя. Ему всё стало понятно, даже поведение следователя. Бойко легко было отождествить себя с Дидух, так как у него была дома беременная жена в похожей ситуации. Так что ему было легче поверить семье Дидух, чем доктору.

     Широков подумал, взял скальпель, и начал резать. -Теперь тебя точно посадят, это криминал, сообщила Лиза. -Криминал по жизненным показаниям. Зато спасём пациентку и её ребенка. Бойко ждал в холле, наконец вбежал седой врач. -Доктор, следователь подбежал к нему-Я ехал, как только получил ваш звонок. Что случилось? -Врачи сказали, что у жены разрыв рубца, но я им не верю. -Если речь идёт о разрыве рубца, то операцию нужно было делать немедленно, как только вашу жену привезли в роддом. Сколько времени прошло? -Ну час, может больше. Идёмте к ней. -Ох, вздохнул доктор, будем надеяться на лучшее. Они попытались зайти в операционную, их встретила Филатова. -Туда нельзя, строго сказала она. -Почему? Уже удивленно, а не раздраженно спросил Бойко. -Идёт операция. -Слава Богу! Вздохнул доктор. -Если-бы мы дожидались-бы, пока папаша примет решение, вам-бы пришлось-бы расследовать дело о гибели собственной жены, сердито фыркнула Лиза в лицо следователю. И сына, добавила она.

     -Сына? Спросил изумленно следователь. -Поздравляю папаша, у вас мальчик, буркнула Филатова. -Разрыв рубца? Спросил доктор. -УЗИ подтвердило, разрыв рубца и наличие крови в брюшной полости. Рубец разошёлся почти полностью, но плодные оболочки уцелели, и это спасло жизнь матери, и ребенку. Если-бы Широков хотя-бы на мин... Но тут разговор прервал семейный врач семьи Бойко. -Слава Богу, что есть доктора, которые действуют по жизненным показаниям. Павел? -Ммм? Спросил изумлённо следователь. -Благодарите этого Широкова. Он спас вашу жену и вашего сына. Вы ему должны до конца дней. -Угу, отозвался мрачно следователь. И добавил: -Спасибо вам, доктор, спасибо, и попытался пожать руку Филатовой, но та пожала плечами, ледяным голосом сказала: -Ничего, и удалилась в операционную.

     На следующий день...

     Павел Бойко гладил в палате голову жены, а та рассказывала: -Паша, я чуть не умерла. Если-бы тебя не было рядом, я-бы точно не справилась. Это ты настоял на том, чтобы операцию сделали срочно. Муж не стал кричать нет, нет, я не требовал операции, а только ласково погладил опять голову жены, а та смеясь проговорила: -Даже в реанимацию ко мне смог прийти, хороший! Муж рассмеялся в ответ. Супруги Бойко любовались друг на друга, глядя счастливыми, ласковыми глазами. А сыночек наш в кувезе, сказала вдруг жена. Павел нахмурился, и супруга добавила: -Не-не-не, всё хорошо, не волнуйся. Сказали только, что пару дней надо понаблюдать. Всё, всё хорошо. -Слава Богу, что с вами всё хорошо. Павел поцеловал руку жены.

     Екатерина Савчук в это время говорила Широкову: -Молодец, Роман Алексеевич, молодец. Но, начмед вдруг погрозила ординатуру пальцем, если ещё хоть раз без разрешения родственников, я ...Я лично вас, вот этими руками.... Савчук сделала движение руками, будто она душит Широкова. Тут в дверь постучались. Вошёл следователь Бойко. -Уу, протянула Екатерина Сергеевна, а раньше вы без стука... - Екатерина Сергеевна, буркнул Роман Алексеевич, разрешите я пойду, у меня приём. -Да, конечно, Роман Алексеевич. Роман направился к выходу из кабинета, но тут раздался голос Павла Бойко: -Роман Алексеевич, я собственно говоря, хотел поблагодарить вас. Спасибо, доктор. Бойко протянул Роману руку, но рука осталась висеть в воздухе. Широков молча выслушал благодарность следователя, и повернувшись к тому спиной, вышел из кабинета. Бойко протянул взглянув на Савчук: -Мдаа, этот Широков злопамятен. Савчук в ответ взглянула серыми добрыми глазами и спросила: -А вы чего ждали-то? Вы зачем позвонили его больному отцу, хотели старика в гроб вогнать? -Послушайте, нахмурился Бойко, если вы думаете, что спасение жены и сына могут каким-то образом повлиять на обьективность расследования, то глубоко ошибаетесь. Я доведу дело до суда, и истина будет установлена. До свидания. -До свидания, сухо кивнула Савчук.

     Через две недели...

     Филатова протянула график дежурств Думанскому и Квитко, и тут вошла Вита Игоревна. -Елизавета Юрьевна, радостно сказала она, хорошая новость! Тут прокурор вынес постановление о прекращении уголовного расследования, да ещё и такой выговор Бойко закатил, сообщив, что тот должен был прекратить его сам, после независимой экспертизы подтвердившей правомерность действий Широкова, а не тратить своё время и деньги налогоплательщиков в пустоту. Суда не будет, дело прекращено. -Слабак этот Бойко. Сам не явился, извиниться не захотел, усмехнулся Квитко. -Нужно Роме сообщить. Лиза внимательно посмотрела на Квитко. Где он, ты не знаешь? -У него сегодня отца выписывают, ответил Лев спокойно, но в глазах за очками плясали веселые искорки.

     Только Думанский хмурился, отличаясь завистливым характером, он не был рад за коллегу. И Филатова в очередной раз удивилась про себя. Вита не была красива модельной красотой: -Высокая, мощная широкоплечая, да и была сплетницей, и очень ворчливой. Но при этом недаром она в двадцать шесть лет была старшей медсестрой: Она была добросердечна и умна, раздавала умело и толково задания медсестрам и санитаркам, ловко ставила капельницы и раздавала таблетки, застилала сама постели, и заказывала лекарства. И никогда не унывала. При этом успевала воспитывать сына Кольку от бывшего мужа-алкоголика и неплательщика алиментов. Она никогда не прощала только лени и эгоизма, и ворчала на неумех всегда ласково, если видела, что те стараются. Но этих-же пороков она в упор не видела в своем любовнике Альберте Думанском, не замечая жадности, лени и абсолютного эгоизма. Вот и теперь, Вита радовалась счастью друзей, а сама подмигивала сероглазому красавцу Думанскому, мол, не волнуйся, в медсестринской ординаторской есть кофе для тебя и кусок пирога припасен, всё есть милый, пока остальные будут дежурить, ты тихонько поешь лишний раз. И Лиза подумала, что хотя в таких делах тяжело давать советы, нужно как-нибудь поговорить с Витой, чтобы перестала перекармливать чернобрового красавчика, и так уже весь бледный от питья коньяка и поедания сладостей в больших количествах. Но вслух Лиза проговорила только: -Спасибо, Вита, ты обрадовала нас! Значит весь график я буду составлять заново, лишняя работа - но радостная и приятная. Роман будет оперировать. Уффф. Она даже рассмеялась как девчонка. -Тяжелый месяц позади, пожал плечами Квитко, и лучший ординатор возвращается к работе на полную ставку. Нужно сказать Ставицкой. -И Бондареву! Кивнула Лиза. Я побегу. Друзья убежали, оставив Думанского и Виту. Тот скосил серые глаза на любовницу: -Есть что-нибудь для меня? -Кофе и пирог яблочный, большой, по твоему аппетиту. Думанский, ты что, дома совсем не ешь, не пьешь? -А у меня работа тяжелая. Думаешь, кто спасал больницу, оперировал, пока Широков получил внеплановый отпуск? Я. И даже премии за это не дадут, как пить дать. -Пошли, спаситель. Выдам тебе премию своей выпечкой. И Думанский и Вита убежали в медсестринскую. Докторская ординаторская опустела.

     Широков шел по коридору больницы с отцом, положив руку небольшому старику на плечо. Тот с улыбкой говорил сыну: -Я от тебя ничего не скрываю. Раз сказал, что хорошо себя чувствую, значит, хорошо себя чувствую. Тут к Широкову подошла улыбающаяся Надежда Ставицкая. -Ну, вы возвращаетесь к операциям. Суда не будет. -Откуда информация? -Так вся больница знает. Курьер из прокуратуры прибыл. И карие глаза Ставицкой, красивые, смеющиеся, посмотрели в упор на акушера-гинеколога. Тут прибежала Лиза, но увидев Ставицкую, она почему-то остановилась и вдруг пошла обратно в отделение. -Лиза! Крикнул Роман приятельнице. А ты в курсе, что дело закрыто? -Да? Сделала Лиза равнодушный вид. Поздравляю. Роман сообразил, что с бывшей однокашницей что-то не так, но не смог понять- что, и он только пожал плечами. Отец смеясь обнял сына, Ставицкая улыбнулась. Роман стоял с двумя из своих близких и родных людей и счастливо улыбался. В больнице вокруг шла обычная жизнь.

     В областной больнице, в которой работали Роман Широков, Лиза Филатова, Вита Игоревна и прочие, каждый день были новые пациенты, и случались новые истории. Вот и теперь седой мужчина шёл по коридору за руку с черноволосой яркой, совсем юной красавицей. -Подожди, сказал он. Роман, ты что-ли? Широков, которого окликнули вдруг в коридоре, секунду пытался понять, кто его позвал, а потом лицо доктора засветилось от удовольствия при виде старого приятеля. -Георгий Романович, Роман Алексеевич пожал седеющему мужчину руку. Здравствуйте. Очень рад вас видеть. -И я тоже рад. Ну брат, возмужал-то как! Замечательно. Отец-то как? -Вы знаете, болел, но восстанавливается. -Угу, угу. -Вы как? Спросил Роман у старого друга семьи Георгия Ивановича. -Да всё нормально. Познакомься, моя жена Наташа, Георгий Иванович подвел к Роману брюнетку. -Очень приятно, улыбнулся Роман. -Тоже приятно, улыбнулась Наташа. -А вы куда? Спросил доктор. -Мы тут по одному деликатному вопросу к начмеду. -Ааа. Ну ладно. Он улыбнулся, и пожал ещё раз Георгию Ивановичу руку. -Передавай привет отцу, подмигнул тот. -Да, конечно. Роман улыбался вслед Георгию.

     Отец Романа Алексеевича, Алексей Широков в молодости был военным врачом, ездил по горячим точкам, и Широков всё детство думал, что поступит в военно-медицинскую академию. Но потом услышал однажды летом, от одного из друзей отца, профессора: Возьмём конечно. Как сына такого отца не принять. Роман подумал одну ночь, а утром сказал отцу, что не хочет быть просто сыном такого отца. Он хотел найти в жизни собственный путь. Отец нахмурился, а в следующую секунду улыбнулся, и сказал: -Узнаю породу Широковых. Дерзай. Пробуй. Ищи. Он вспоминал, как Георгий Иванович был удивлен, когда пришёл к ним в квартиру на чай, и узнал, что Роман не хочет поступать в военно-медицинское. Он изумлялся, доказывал что так Роману будет проще, а на слова: -Да не хочу я, дядя Георгий, чтобы было проще, я хочу, чтобы всё было по честному, непонимающе посмотрел на молодого человека. Это всё Широков вспомнил в один момент.

     "Лет двадцать назад мы с семьей Левчуков жили по соседству. Иногда я играл с Георгием Ивановичем в шахматы. Тогда Левчук был женат на очень красивой женщине, Софье Петровне, и поскольку своих детей у них не было, соседи относились ко мне, почти как к сыну. Левчуки были преданными, и нежно любящими друг друга супругами. Ндаа, судя по всему в их семье всё изменилось за эти годы."

     Широков увидел вдруг, что Вита тащит по коридору что-то тяжелое, и большое, держа его спереди. Другая медсестра тащила этот-же предмет сзади. -Давай, давай, чего прешь как танк? Ворчала Вита. -Девочки, что это? Спросил удивленно Роман. Эвакуация что-ли? -Всё как всегда, пробормотала Вита. Всё в один день: И мойки, и уборки, вот получила две кровати Рахманова. Старые выбросим-новые поставим. -Ничего себе, мэр расщедрился что-ли? удивился Широков, зная известную скупость Сафонова, мэра города. В свое время оборудование для лаборатории ему, Широкову пришлось вытягивать у мэра, угрожая ему прессой. -А при чем здесь мэр? Усмехнулась Вита. У нас меценат появился. А если он о нас вспомнил, значит ему от нас чего-то надо. -Вита Игоревна, вы очень мудрая женщина. Только извините, вздохнул Роман, я помогать не буду, потому что меня Савчук ждет. -Я знала, что он не поможет, пробурчала ворчливая Вита. Всё на наших хрупких женских плечах. Тащи, махнула она рукой медсестре.

     В кабинете у начмеда Екатерины Савчук, сидела сама Екатерина Савчук, женщина лет пятидесяти, светловолосая и сероглазая. Ещё там сидели друг Романа Широкова Лев Квитко, маленький человечек в очках, и Валентин Бондарев, немолодой мужчина лет пятидесяти, зав женского отделения. Вид у них был серьезный. -Присаживайтесь, Роман Алексеевич, сказала Екатерина Сергеевна. Значит коллеги, стала она объяснять всем присутствующим, у нас ситуация, требующая повышенного внимания. Один бизнесмен, очень уважаемый человек, и его супруга- бездетные. Они решились на суррогатное материнство, но не в Москве или за границей, а у нас, в центре репродуктивной медицины. Круглое лицо Квитко расплылось от удовольствия. Роман Алексеевич, понятно, что этой проблемой займетесь вы с Львом Борисычем, а вас, Валентин Иваныч я попрошу контролировать суррогатную мать до родов, лично, ну или передать её квалифицированному доктору. И контролировать, контролировать! Да, мы, мои дорогие, не должны ударить в грязь лицом. -Да, кивнул Бондарев, я гарантирую, с моей стороны проблем не будет. -Да, кивнул и Роман Алексеевич, мы с Львом Борисовичем сделаем всё, что от нас зависит. -Да, закивал Квитко, мы тоже гарантируем... -Выбор самых жизнеспособных эмбрионов и так далее, закончил за смутившегося друга Широков. Он вдруг почувствовал озарение, и когда Екатерина Сергеевна кивнула: -Вот и отлично, спросил: -Екатерина Сергеевна, скажите, а это Левчуки согласились на суррогатное материнство? -Да, кивнула начмед, и кровати Рахманова для родильного отделения, тоже между прочим куплены за их счёт. И учтите, добавила она, когда Квитко и Широков встали и уже выходили, эмбрионы должны быть самые стойкие. Она показала кулак Квитко в знак силы. Квитко закивал, и показал начмеду кулак, в знак того, что он ситуацию понимает. Бондарев замешкался. Он внимательно поглядел на начмеда.

     Через некоторое время в лаборатории Квитко и Широков говорили с супругами Левчук. -Георгий Иванович, Наталья, объяснял Роман Алексеевич, вам нужно в начале пройти полное обследование, и суррогатной матери тоже. - Разумеется, мы понимаем, кивнул супруг, и готовы. Правда, Наташа? Наташа кивнула с довольной кошачьей улыбкой. -Потом, объяснил Лев Борисович, если результаты обследования у всех троих окажутся нормальными, нужно будет оформить договор о суррогатном материнстве, и заверить его нотариально. -А кто оформит договор? Вдруг спросила Наташа. -Наш юрист, отозвался Лев Борисович. Широков пояснил: -Только после всех этих формальностей, мы с Львом Борисычем сможем приступить к работе. Георгий Иванович кивнул. Мы возьмем сперму у генетических родителей, продолжил Широков, оплодотворим здесь в лаборатории, выбираем самые жизнеспособные эмбрионы, ну и пересадим в матку суррогатной матери. Ну и даст Бог, всё получится.

     -Я хочу лично выбрать суррогатную мать, сказала Наталья. -Разумеется, кивнул Роман. Но давайте начнем с обследования.

     Он встретился у лифта со своей приятельницей Лизой Филатовой. Лицо заведующей родильным отделением было серьезным. - У нас тут две новых кровати Рахманова, что такая хмурая? спросил он. - Да, Лиза грустно посмотрела серыми глазами, настроение что- то не очень. Хандрю.- Так, есть у меня одна идея, как тебе его поднять, вдруг улыбнулся Роман. - Анекдот расскажешь? - Круче. Ты когда освобождаешься? - В семь примерно, удивлённо отозвалась Лиза. - Завалимся в ресторанчик, выпьем за суррогатное материнство, и новые кровати Рахманова, Роман подмигнул старой подруге. - Вот ты и рассказал анекдот, рассмеялась Лиза. - Значит отказываешься? - Даже не думаю. Широков, ты сам напросился. Лиза подмигнула. Серые глаза ее заблестели. - Я буду в плаще и со шпагой, ты меня не узнаешь, подмигнул ей в ответ Роман. Лиза окончательно развеселилась, и садясь в лифт махнула Роману Алексеевичу рукой.

     В это время Ставицкая зашла в кабинет к Валентину Бондареву. -Валентин, не заняты? спросила она. - Входи, Надюша, ласково сказал заведующий женским отделением, поблескивая очками. - У меня пока пациентов нет, подмигнула кареглазая узистка Ставицкая. Что-то серьезное? Добавила она увидев, что ее друг Валентин Бондарев сидит совсем хмурый. --Да нет, у нас клиенты непростые объявились. Суррогатное материнство. -Угу, я в курсе. -Да, вот не нравится мне эта Наталья Левчук. Такая она, понимаешь, здоровая лошадь, на ней пахать, и пахать. Просто эта барышня сама рожать не хочет. -Не всегда внешне здоровый вид свидетельствует о физическом здоровье, напомнила Ставицкая. -Да. Не тот случай. Вот глянь, это результаты её анализов. Вот здесь. Бондарев протянул ей документ. Здесь, и ещё здесь всё нормально. -Нда, серьёзно отозвалась Ставицкая.

     - Ладно, хватит об этом, - снял очки Бондарев, в серых глазах появилась улыбка. - Пусть Широков теперь этим занимается. Может сегодня прогуляемся? - Надя рассмеялась. - Я бы с удовольствием, но у меня сегодня столько дел накопилось. Честное слово. - Ну хорошо, тогда я провожу тебя до дома, вот и прогуляемся, - мягко кивнул Бондарев. - Ну хорошо, - развела руками кареглазая красавица, и встряхнула темно-коричневыми волосами.

     ...Через несколько дней...

     Красивая Наталья сидела в кабинете Широкова и морщила нос. -Доктор, говорила она наморщив капризно нос, ну почему всё так долго и так утомительно? Я каждый день прихожу в вашу больницу. -Это только начало, вздохнул Широков. Я получил результаты ваших анализов. -Всё нормально? Наталья взглянула внимательно светло-коричневыми глазами, поджав пухленькие губки. -Более чем, более чем. Противопоказаний к родам у вас нет, а судя по результатам фертильность организма... -Что такое фертильность? Снисходительно сверху вниз глядя на Широкова уточнила Наташа. -Фертильность это способность организма к зачатию, объяснил доктор. Она у вас абсолютно нормальная. Возникает вопрос: Зачем вам суррогатное материнство? Вы сами вполне можете выносить здорового ребенка. - Наталья насмешливо улыбнулась:-Я и раньше сдавала анализы, и знаю точно, что мне рожать нельзя. -Это ваш окончательный ответ? - Да. Вы лучше скажите мне, когда я смогу посмотреть кандидатуры суррогатных матерей для вынашивания моего ребёнка. -Вы знаете: Поиск даже одной достойной кандидатуры-это большая проблема. Но мы этим занимаемся. -Хорошо, кивнула Наталья. Позвоните, когда найдёте. До свидания, доктор. Наталья встала, и вышла из кабинета. Широков хмурился, глядя с недоумением ей вслед.

     Белокурая красавица, такая же длинноногая и высокая, как и сама Наталья, подошла к ней в больничном коридоре и спросила: - Натусечка, ну что так долго-то? - Потому, тихо ответила Наташа, наморщив капризно нос, что доктор идиот, и задает идиотские вопросы. Я еще перед ним не исповедовалась. - Подожди, нахмурилась блондинка, рожать он тебя не заставлял? - Пытались. Он мне доказывал, что я могу сама родить. Тоже мне, открытие. Ну, начала подруга Натальи, ты ему объяснила, что...? - Я ему дала понять, - тебе заплатили? Заплатили! Вот и не задавай лишних вопросов. Я и так пошла на компромисс. Георгий мне: Ребенок, ребенок, ребенок. Я согласна, но девять месяцев мучиться, страдать и толстеть я не собираюсь. - Конечно, кивнула блондинка, я вообще в шоке. Двадцать первый век на дворе, кто еще сам рожает? Только бедные. Я бы на твоем месте точно так же поступила, не понимаю вообще. - Ой, Нонка! - Улыбнулась Наталья подруге.

     Лев Борисович сидел в лаборатории, и рассматривал свои записи, а Роман сидел рядом за компьютером и рассматривал что-то в интернете. Наконец Квитко заинтересовался: -Рома, а чего ты делаешь? Ищешь суррогатную мать через интернет? Может на сайт знакомств ещё глянешь? -Ну, а почему нет? Подмигнул Роман. Полно предложений, здесь я вижу, написано: Готова стать суррогатной матерью за солидное вознаграждение. И подмигнул Квитко, который недоумевающе смотрел на друга. Ну конечно, нет. -Жаль, что Савчук нас так напрягает, вздохнул Квитко. Вот мы без спешки, потихоньку сделали-бы всю базу, а потом... -Слушай, Лёва, нет у нас базы, нет, оборвал рассуждения друга Роман. И что теперь, методом тыка что-ли искать? -Роман, вдруг задумчиво сказал Лёва, есть... -Что? Спросил с недоумением Широков. -Есть у нас база, вернее базочка! -Откуда? Спросил Роман Алексеевич. -На курсах генетики, мы обследовали женщин, мы обследовали генетическую предрасположенность. Вот пожалуйста, открыл Квитко файл. Пятнадцать фамилий. -Слушай Лёва, а ведь у меня тоже есть кандидат, вдруг сообразил Широков. Я недавно Татьяне Михайленко удалил полипы из матки. Там будет какой-то небольшой период на восстановление, а в принципе она-здоровая женщина. Надо с ней поговорить, ну, конкретно для этого случая. -Да, надо попробовать, - кивнул Квитко.

     На следующий день...

     В кабинете у Широкова сидели русый молодой человек, и молоденькая женщина в розовом топе. Молодой человек-муж татьяны Михайленко раздраженно сказал: -А может этим Левчукам не только ребёнка выносить, но и собачку выгулять? По-моему для них это одно и тоже. Роман Алексеевич, вы им предложите. Правда, Тань? -Роман Алексеевич, то, что вы предлагаете, это как-то... -Татьяна Алексеевна, не нервничайте так. На сегодняшний день это обычная ситуация. Для многих бездетных пар это единственный шанс родить ребенка, заговорил успокаивающе Роман Алексеевич. У вас-же есть дети? -Да у нас есть сын, - кивнул муж. И если мы захотим дочь, то сами её сделаем. -Это не бесплатная услуга, - сказал Квитко. -Таня, идём! буркнул муж. Моя жена никогда не будет вынашивать чужого ребёнка.

     -Ну вот, вы знаете, сколько получает суррогатная мать? Спросил Квитко. Это сумма с четырьмя нулями в долларах. Вы подумаете, может быть? -Ну, о чём думать? Я мужик с руками и ногами, и сам могу заработать, а это аморально, прорычал муж Татьяны. -Роман Алексеевич, я и подумать не могла, что вы посмеете предложить нам такое, покачала головой сама Татьяна. Её серые глаза стали большими, и испуганными. -Татьяна Николаевна, не рубите пожалуйста с плеча, - покачал головой Роман. Лев Борисович совершенно прав, это не только хорошая прибавка к семейному бюджету, но и очень благородная миссия. -Спасибо, мы обязательно подумаем, - кивнула Татьяна. До свидания. -До свиданья, вздохнул Лев Борисович. Они с Романом Алексеевичем с сожалением посмотрели на уходящих супругов Михайленко.

     Скоро Широков сидел в кабинете начмеда перед Савчук, а та смотрела на него очень строго. -Вы помните, - спросила она, - как я уговаривала вас поработать в нашей больнице? Помните? Роман Алексеевич помнил, но не ответил. А вы поставили условие, - продолжила Екатерина Сергеевна, - хочу заниматься репрудоктологией, - сказали вы. -Да, я помню, кивнул Роман. -И разве я не сдержала слова? Центр работает. Пожалуйста, Роман Алексеевич, теперь уж и вы не подведите, ответственность-то огромная. -Да, я в курсе, кивнул ординатор. Две кровати Рахманова. -Ну и я хочу быть в курсе. Когда вы найдёте суррогатную мать? Время идёт. У вас есть кандидатура? -Это непростой процесс, у нас есть одна кандидатура, Татьяна Михайленко, но даже если она даст согласие, то в настоящее время есть некоторые противопоказания, чтобы вводить эмбрион в матку. -Какое? Спросила Савчук. -Дело в том, что у пациентки недавно удалили полипы, и чтобы она восстановилась, нужно два-три месяца, объяснил Роман. -Ну, знаете, я тоже врач, и заверяю, что период восстановления можно сократить, напомнила начмед. -Но вы знаете, тогда я не могу поручиться за нормальное вынашивание такой беременности. -Вы сгущаете краски. Роман Алексеевич, работаем, пожала плечами Савчук. Широков обречённо кивнул.

     Лев Борисович нервно ходил возле кабинета, пристукивая костяшками пальцев. - О, Лёва! - подмигнул Роман приятелю. Ты подслушиваешь или группу поддержки обеспечиваешь? -И первое, и второе, и третье. - Лев достал из кармана халата мобильник. Ты телефон у меня забыл, ты-ж просил? Лев протянул мобильник Роману. А ещё в лаборатории ждёт новая претендентка. -Суррогатная мать? Спросил с надеждой Роман. -Да. Сама пришла. -Сама пришла? Показывай, пошёл он с Квитко в лабораторию. Там ждала женщина с карими глазами и коротко стриженными светлыми волосами. -Добрый день, кивнул ей Широков. -Здравствуйте! рявкнула в ответ она. Рожу нефиг делать! Я уже четверых родила, и всё нормально. Только меня интересует один вопрос: О цене, потому что если мне цена не подойдёт... -Ээ, прервал её Квитко. Подождите о цене. Нет, это хорошо, что вы родили четверых, но если вы решили стать сурргогатной матерью, для начала нужно обследоваться. Кандидатка в суррогатные матери посмотрела на Льва Квитко большими карими глазами. -Зачем? Пожала она плечами. Я здоровая. И дети мои все здоровые. -Вы знаете, вздохнул Роман Алексеевич, мы обсудим ваше предложение и обязательно с вами свяжемся. А сейчас спасибо. Всего доброго. -Ну подумайте. Только лучше меня вы всё равно никого не найдёте, - усмехнулась кандидатка. -До свиданья,-кивнул Квитко. -До свиданья, буркнула она уже выйдя из лаборатории. Широков посмотрел на Квитко: -Лёва, спросил он, а что это было? -Ну, будем искать, развел руками Квитко.

     Вскоре Роман проходя по коридорам больницы, встретился в лифте с Лизой Филатовой. -Ты чего такой грустный? Спросила она его. Роман и правда выглядел мрачным, угрюмым. -Да, мало мы с тобой выпили за суррогатное материнство, грустно пошутил он. -Проблемы? Спросила Лиза. -Для Левчуков никак не можем найти суррогатную мать. -Гмм, плохо. Но мы можем повторить эксперимент, теперь я тебя попытаюсь развеселить, предложила Филатова. -Давай, только не на работе, хмуро пробурчал Широков. -Почему? Ты расскажешь мне о своей столичной жизни. -Ну, про это я точно не хочу рассказывать. У меня теперь новая жизнь, она меня устраивает. Широков ещё больше помрачнел. Развод с женой всё ещё болел в груди. - За это и выпьем, подмигнула Филатова. Роман улыбнулся, глядя на улыбающуюся Лизу. -И почему мне так с тобой легко? Он рассмеялся. -Легко? переспросила посерьезневшая Лиза, но Широков уже вышел из лифта. Лиза вышла за ним. В это время Вита Игоревна и Надежда Ставицкая болтали у стойки в холле больницы. Вита сказала тихо Наде: -Посмотри, как наша Елизавета Юрьевна на Широкова смотрит! -Ну, это неудивительно, пожала плечами Надя. Они-же приятели, учились вместе. -Нет, ну ты как маленькая девочка. Уж кто-кто, а я знаю, как смотрит женщина, когда хочет окрутить мужчину. Подруги переглянулись.

     Через три дня...

     В кабинет к Широкову постучали. -Да, войдите! Крикнул Роман Алексеевич и увидел, что дверь открывается и в кабинет заглядывает Татьяна Михайленко. -Можно? Спросила она. -Да, кивнул Роман. Татьяна, здравствуйте, проходите. Татьяна прошла, закрыла дверь, села. Она тяжело дышала. -Роман Алексеевич, сказала она, и запнулась, мы с мужем подумали и мы, мы...мы согласны. Только вы пожалуйста, обьясните мне, что к чему, потому что я раньше никогда этого не делала. -Не волнуйтесь, пожалуйста, всё обьясним, всё проконтролируем, сделаем полное обследование. Роман Алексеевич расплылся в довольной улыбке. -Угу, кивнула Татьяна. -Мы должны понять, что ваша слизистая готова к имплантации, обьяснил Роман. -Угу. -Если нет, то имплантацию придётся отложить,- пояснил Роман. Серые глаза женщины расширились от страха. -То есть, вы хотите сказать, что я не буду суррогатной матерью? с беспокойством спросила она. -Сможете. Сможете, но мы тогда отложим время, когда вы сможете стать суррогатной матерью.

     Татьяна вышла к мужу, с тревожным лицом сидящему возле кабинета, с выписанными Широковым документами в руках. -А это что за бумажки? Спросил муж. -Направление на на анализы, отозвалась Татьяна. Сначала нужно пройти обследование, если проблем со здоровьем не будет, тогда всё хорошо. А если будет какое-нибудь заболевание, то... -Это значит, тебя могут и не взять? Встревоженно спросил муж. Татьяна кивнула: -Да. -Чёрт, что-ж делать-то? -Я здорова, Саша, я им подойду. Главное, чтобы нам заплатили все деньги сразу, иначе мы пропали. -Знаешь, я чувствую себя последней сволочью. -Саша, Татьяна погладила мужу плечо. Из-за меня ты должна... из-за меня. Зарабатывать таким сомнительным способом, продолжил муж горько. -Сашка, утешала его Татьяна, Сашка, мы прорвемся. Всё будет хорошо. Ведь главное, что в этом ДТП пострадал чужой Лексус, а ты у меня жив, и здоров, ведь правда? Муж Татьяны Саша одной рукой пожал руку жены, а другую, на которой был бинт, заложил за голову. Только нам теперь нужно узнать, сколько они возьмут за ремонт машины, продолжила Татьяна. -Уже знаю. -Сколько? спросила быстро Татьяна. -Двадцать тысяч долларов. Татьяна закатив глаза, медленно-медленно старалась дышать: Раз-два, раз-два. -Ну, улыбнулась она успокоившись, -значит за суррогатное материнство мы должны попросить больше двадцати тысяч. Я читала в интернете. Минимум двадцать тысяч. А некоторые люди на этом зарабатывают по пятьдесят.

     Через три дня...

     В кабинете у Савчук сидели чета Левчуков, семья Михайленко и больничный юрист. -Подпишите пожалуйста вот этот договор, протянул им юрист по копии договора. -А на словах можно? спросила Наталья. -Да, конечно, кивнул юрист. По закону в случае перенесения в другой организм женщины эмбриона, зачатого семейной парой в результате использования вспомогательных средств репродуктивных технологий, родителями ребенка является семейная пара. Это понятно? -Понятно, кивнула Наталья. -Да, понятно, кивнул Георгий Иванович. -А суррогатная мать подписывается, что она не претендует на выношенного ею ребенка. Юрист посмотрел на Татьяну. -Ну, мне всё понятно, улыбнулась Татьяна. -Договор вступает в силу в момент имплантации в матку Татьяны Михайленко генетического материала четы Левчуков. Он прекращает своё действие в момент передачи семейной паре ребёнка рождённого суррогатной матерью, и выплаты вознаграждения. Советую внимательно изучить все пункты договора.

     Роман Широков в это время говорил у себя в кабинете с Савчук. -Екатерина Сергеевна, ну почему вся это гонка? Прошло чуть больше месяца после того, как ей удалили полипы. Слизистая ещё не восстановилась. Я ведь говорил, что придётся подождать. -Роман Алексеевич нахмурилась начмед, я вам повторяю, слизистая восстановилась достаточно. А Михайленко-идеальный кандидат. Я беру на себя ответственность за это решение. -А угроза выкидыша-это чья ответственность? хмуро спросил Роман Алексеевич. -А за что будете отвечать вы? Холодно спросила Савчук. Идёмте, все уже собрались, ждут только нас с вами.

     Роман Алексеевич закатил глаза, но встал и отправился вслед за начмедом в её кабинет.

     -Так, в это время сказала Татьяна, это всё понятно, но мы с мужем хотели-бы понять, о какой сумме идёт речь? Саша закивал. -Это конфиденциальная сторона соглашения, ответил юрист, вы решите это с супругами Левчуками без посторонних. Но могу сказать, что цена складывается из двух составляющих: Компенсация фактических затрат на суррогатное материнство, сюда входят приобретение сооветствующей одежды, медицинские обследования, лекарства, компенсация утраченного заработка. Ну, и вторая: Вознаграждение за вынашивание ребёнка. Татьяна улыбнулась. Георгий Иванович внимательно читал, и перечитывал договор. Тут дверь открылась, вошли Савчук и Широков. -Ну что? бодро спросила Савчук. Как дела? -Хорошо, улыбнулась Татьяна, вот, мы-бы с мужем хотели посоветоваться, и если можно, мы выйдем на минутку. -Да, конечно, кивнула Савчук. А юрист пояснил: -Если вы подтвердите своё участие, нужно будет договор подписать и зарегестрировать у нотариуса. -Конечно, кивнула Татьяна, мы выйдем. Они с мужем вышли. Лицо у Саши было угрюмое, посеревшее. -Я считаю, сказала Таня, нужно попросить по тысяче долларов за каждый месяц беременности. Плюс расходы на одежду и обследования. -Правильно, кивнул муж. -Правильно, это получается девять тысяч. А за вынашивание ребёнка мы попросим двадцать тысяч. Хорошо-бы. А вдруг не согласятся? Спросил Саша.

     В это время в кабинете начмед спрашивала клиентов: -Георгий Иваныч, Наташенька, может быть чайку, кофейку? Ну, я понимаю, приходится ждать, но ведь это нормальная ситуация-людям нужно посоветоваться, подумать. -Да дело не в этом, - усмехнулась Наташа, - мне не нравится эта суррогатная мать. Она какая-то простушка. -Ой вздохнула Савчук. -Вы знаете, внешность Татьяны не имеет никакого значения, сказал Роман. Она просто будет вынашивать ребёнка, вашего ребёнка. А генетический материал мы возьмём у Георгия Ивановича и у вас. Роман начал искать параллели, которые были-бы понятны Наташе. Ну, спросил он, вам же всё равно, какого цвета сейф, в котором деньги хранятся? -Роман Алексеевич, -смущенно фыркнула Савчук,- несколько неудачное сравнение. Мне кажется, главное, чтобы суррогатная мать была здоровой. Георгий Иванович закивал. А уж это, - подмигнула начмед Левчукам, - мы вам гарантируем. В это время Татьяна подмигнула Саше. -Согласятся, согласятся, Саш. Сейчас, ммм? Она прижалась к мужу, они потерлись друг о друга носами.

     На следующий день...

     Роман Алексеевич Широков вошёл в кабинет к Бондареву. -Добрый день. Хотели меня видеть? -Да кивнул Валентин Иванович. Присаживайтесь, Роман Алексеевич. Видите-ли, Роман Алексеевич, я как заведующий женской консультацией принимаю всю ответственность за состояние ребёнка Левчуков, которого будет вынашивать Михайленко. И поэтому я лично буду наблюдать её. Роман кивнул. -А как-же иначе. Так и есть. Но честно говоря я понимаю ваше рвение, - усмехнулся он. -Ну, Роман Алексеевич, давайте обойдемся без ваших комментариев и оценок. Просто Савчук просила всех быть особо внимательными с Левчуками и суррогатной матерью. Ну, вы-же понимаете... -Валентин Иванович, давайте дождёмся, когда эмбрионы приживутся в матке Михайленко. Тогда будем константировать беременность. Бондарев усмехнулся и мягко произнес: -А вот это как раз ваша непосредственная задача, Роман Алексеевич. Роман пожал плечами с недоумением, свои обязанности по репрудоктологии он знал куда лучше, чем не разбиравшийся в этой науке Валентин Бондарев, поэтому Широков не очень понимал смысл этого разговора.

     В больничном лифте в это время ехали Татьяна и Саша. Татьяна строго сказала мужу: -Да перестань ты прижимать сумку к себе. По тебе сразу видно, что в ней деньги. -Хорошо. Саша прижал к себе ещё теснее белую сумку. Слушай, Тань, а давай я эти деньги отвезу прямо сейчас за этот разбитый Лексус, а? -Слушай, Саш, ну там-же больше двадцати тысяч. Давай сначала мы приедем домой, ты отсчитаешь двадцать тысяч, потом отвезешь этому вымогателю. Супруги нервно переглянулись.

     Через три дня...

     В лаборатории стояли Широков и Квитко в халатах и масках. Рядом стояла бледная Наталья. -Наталья, спрашивал Квитко, - а теперь вы готовы? Мы просто возьмём яйцеклетку и всё. -Мне плохо, прошипела Наталья, меня тошнит. -Это нормальная реакция на препараты, обьяснил Роман. Их необходимо было принять перед забором генетического материала. -Мне будет очень больно? Спросила Наталья. -Практически никаких ощущений, покачал головой Квитко. -Наталья, прошу вас, - Широков показал на койку, - ложитесь. Мы под местным наркозом возьмем у вас материал. Это всё под контролем УЗИ. Наталья наконец решилась лечь. Роман продолжал обьяснять: -Потом может болеть живот, но это нормальная реакция. Широков достал из пакета иглу. -О Господи!-Простонала Наталья. Если-бы я знала, что такое будет, никогда-бы в жизни на такое не согласилась. Она от страха даже закрыла глаза. -Лёва, готов? Спросил Роман. Угу, - ответил его приятель.

     Прошла неделя...

     В кабинете у Широкова сидел Георгий Левчук. -Софья Петровна умерла ровно пять лет назад, - рассказал он Роману. -Мне очень жаль, потому что я ничего не знал об этом, - вздохнул в ответ ординатор. А ваша жена была удивительная женщина. -Да. А год назад я встретил Наташу, и жизнь моя обрела некий новый более позитивный смысл. Теперь у нас будет ребенок. Жаль правда, что Наташа не согласилась рожать сама, улыбнулся он. -Георгий Иванович, вы пожалуйста не волнуйтесь. Я делаю всё, что от меня зависит. Оплодотворённая яйцеклетка прижилась в матке сурррогатной матери. Наберёмся терпения и подождём девять месяцев. -Знаешь, мне всё время хотелось находиться рядом с этой благороднейшей женщиной, которая согласилась нам помочь. К сожалению нужно уехать по делам, но я буду на связи. Спасибо тебе за всё, Рома. Левчук улыбнулся.

     Наталья, ждущая в холле и рассматривающая модный журнал, проворчала подруге Нонне: -Сколько можно ждать? Где он застрял? Меня уже тошнит от этой больницы и от этих процедур. -Ну успокойся, всё уже позади. Забудь, сказала тихо блондинка. -Ой Ноннка, что-бы я без тебя делала? Ходишь со мной по всем этим кабинетам, вздохнула Наталья. -Подожди, а разве не всё? Тебе всё время здесь торчать придётся? Насторожилась подруга. -Нет, всё. Мы уезжаем в Милан, у Гоши переговоры, тем более там будет показ, чего мне здесь торчать? Наш ребёнок как в сейфе. Наталья рассмеялась, показав ряд белых зубов, покачала головой. Мы заплатили, - смеясь добавила она, - пускай теперь другие мучаются.

     Два месяца спустя...

     Все врачи сидели в кабинете Савчук на собрании. -Валентин Иванович, говорила сама Екатерина Сергеевна, меня интересует состояние суррогатной матери Михайленко. Бондарев отозвался: -Да, я бы и сам хотел знать о её состоянии. Вот уже два месяца, как я её не видел. Первые недели она исправно посещала консультации, а потом исчезла. -Что значит, исчезла? Ахнула Савчук. Подождите, как исчезла? Вы отдаёте отчёт своим словам? А что мы скажем Левчукам, когда они вернутся? -Екатерина Сергеевна, нахмурился в ответ Бондарев, я солидный врач. Не буду-же я бегать по городу, и искать эту Михайленко. -Валентин Иванович, в карточке есть адрес! Нужно срочно ехать к ней домой. Валентин достал носовой платок, сморкнулся. -Простите, я был там. И муж сказал, что Татьяна временно уехала. У неё токсикоз, и она на даче. Дышит свежим воздухом, и питается натуральными продуктами. Савчук фыркнула: -Замечательно! Ну, а вы где были? Начала она орать на Квитко и Широкова. - Между прочим, первые шесть недель беременности ведут репрудоктологи. Куда вы смотрели? -Просмотрели, шмыгнул носом Широков. -Не посмотрели, а прошляпили! рявкнула Савчук. -Слушайте меня внимательно: Ищите её где хотите, но чтобы завтра-же Татьяна Михайленко была на обследовании! Разговор окончен.

     Широков брёл по больничному коридору, к нему подошла Лиза Филатова. -Ром, ты слышишь? Снова в приемной всё перепутали. Должны были оформить в гинекологию, а оформили к нам в патологию. -Какой диагноз? Спросил Широков. -Шестнадцать недель, выкидыш. Был у Савчук? -Да, устроила разнос из-за пропавшей суррогатной матери. -Михайленко? Ахнула Лиза. - Так она вон, в ординаторской сидит. -Лиза, ты что, шутишь? Ширкоов внимательно посмотрел на подругу. Но глаза Лизы совсем не смеялись. -Честное слово, я думала, ты знаешь. -Лиза, я можно сказать, тебя обожаю. И Роман бросился в ординаторскую со всех ног. -Я тоже, пробормотала Лиза старому приятелю вслед.

     В ординаторской сидела Татьяна Михайленко. Роман Алексеевич открыл дверь, и бросился к ней. -Ну, здравствуйте, Татьяна. -Здравствуйте. -Вы что, не понимаете, что ваше поведение недопустимо? Ещё неделя, и нам-бы пришлось сообщить обо всё Левчукам. Они-бы разорвали договор, и вам-бы пришлось возвращать деньги. -Подождите, но ведь всё нормально. Я вот есть, я никуда не пропадала, улыбнулась Татьяна. Сын заболел гриппом, и яочень испугалась, что могу заразиться. Сына оставила с мужем, а сама уехала к маме на время. "Что-то во всём этом етсь странное, подумал Широков. Так ты страдала от токсикоза, или боялась, что заболеешь гриппом? Жила на даче или у мамы?" Он решил спросить об этом напрямую. -Вы знаете, а у меня другие сведения. Что у вас был токсикоз,что вы поехали на дачу дышать свежим воздухом. -Ну, смутилась Татьяна опустив глаза. Токсикоз тоже был. -Вы что, не понимаете, что всё это очень ответственно? Взрослая женщина, а ведёте себя как ребёнок. Быстро на УЗИ. -Да нет, улыбнулась Татьяна. Я понимаю всю ответственность, и я уже сходила сдавать анализы, и вот я УЗИ тоже прошла. Татьяна протянула Роману бумаги. Понимаете, я жила у мамы, а мама живёт в городке в шестидесяти километрах отсюда. Там тоже врачи есть. Так что всё хорошо, ну в смысле всё в порядке.

     "С ней что-то не так, подумал Роман. Улыбается, а глаза грустные, словно она готова заплакать." -У меня одна просьба. Таня мялась, запиналась.- Не могли-бы вы наблюдать меня? Ну, вы...вы такой хороший врач. -Так, Михайленко,не выдержал Роман, не морочьте мне голову. Вас наблюдает Бондарев, он тоже, как вы говорите, хорошиий врач. Быстро к нему на приём! -Спасибо. Я пошла. До свиданья, улыбнулась Михайленко. -До свиданья, проворчал Широков.

     В холле на диване сидел Саша. Таня подошла к мужу. -Всё в порядке? Спросил Саша. -Вроде-бы поверил, улыбнулась Таня. Саша встал, глубоко вздохнул и выдохнул. -Слава Богу, прошептал он. -Саша, вдруг помрачнела его супруга. Мне очень страшно. муж погладил жену по плечу. Саша сел рядом с женой. Таня прошептала: -А вдруг доктора обо всём догадаются? -Зря мы в это ввязались, вздохнул муж. -А теперь деваться некуда. Ну ничего, ничего. Я постараюсь, чтобы никто не догадался. Татьяна опять улыбнулась. Саша улыбнулся, и поцеловал ласково жену в плечо. -Понятно, кивнул он. - Пойдём, проговорила в ответ Татьяна. Супруги взялись за руки, и отправились куда-то.

     Чуть позже Савчук радостно спросила у Бондарева, сидящего в её кабинете: -Нашлась значит? -Екатерина Сергеевна, Бондарев строго посмотрел сквозь очки: Я заявляю официально, я снимаю с себя всякую ответственность за состояние Михайленко. -Почему? Удивленно спросила начмед. -Роман Алексеевич взялся наблюдать мою пациентку, отрезал Бондарев. Савчук закатила в ответ глаза. -Валентин Иваныч, улыбаясь проговорила она. Ну ничего страшного, по всей видимости, это желание самой Михайленко. Пациентка важная, путсь покапризничает-мы потерпим. Главное, чтобы был результат. Тут открылась дверь. Вошёл ординатор Роман Широков. -Вызывали? Спросил он. -Проходите, кивнула Савчук. Широков закрыл за собой дверь, подошёл к начмеду. -Миайленко была у вас на обследовании? спросила Екатерина Сергеевна. -Да, была. Я послал её к Бондареву, убедил, что неэтично менять доктора, что он хороший специалист. Екатерина Сергеевна удивленно переглянулась с Валентином Ивановичем, и спросила: -Она хоть сообщила, где была? - Сказала, что была у матери, принесла все анализы и УЗИ. Вот такая вот ответственная мамочка, сьязвил Роман. -Вот, развел руками Бондарев. - Если вы её ко мне направили, почему-же она так и не дошла ко мне, а? Широков посмотрел на недоумевающие взгляды Савчук и Бондарева, и только руками развёл. Затем он взял под мышку принесённую Михайленко папку, вышел и без слов пошёл в лабораторию к своему приятелю Квитко. -Результаты УЗИ Михайленко,- сказал он. -Угу, -отозвался Лев Борисович. -Никаких патологий нет. -Здорово, пробурчал Лёва, листая снимки. Ну, плод развивается нормально. Срок: десять недель по имплантанции. Поздравляю! Роман улыбнулся, у него было ощущение, что всё-же что-то не так. Но он не мог обьяснить что именно.

     Два месяца спустя...

     Широков проходил по больничному коридору, и говорил по мобильнику с одной из пациенток. -Анна, вы не волнуйтесь так. Это может быть просто банальное воспаление, я вас осмотрю. Не волнуйтесь раньше времени, до свидания.

     - Вита Игоревна, попросил он спустившись в холл к стойке, должны прийти анализы Стрельцовой. -Хорошо, кивнула Вита, Роман Алексеевич, вас там мужчина спрашивает. Роман шутливо закатил глаза: -Мужчина? Вита, а когда уже мной женщины заинтересуются? Вита улыбнулась в ответ: -Роман Алексеевич, если-бы вы-бы сами начали как-то женщинами интересоваться, может быть и они-бы начали к вам интерес проявлять? -Вы как всегда правы, но работа, работа, работа! закатил глаза Роман.- А где он? -Вон стоит, показала Вита на посетителя. -Вы меня искали? спросил Роман у незнакомого русого молодого человека. -Добрый день, доктор. Вы Широков? -Да, кивнул Роман. -Я брат Натальи Левчук, обьяснил молодой человек. -Слушаю вас, насторожился доктор. -Наташа, её сейчас нет в стране, она просила меня зайти к вам, узнать о состоянии ребёнка, и суррогатной матери. -Вы знаете, я об этом могу говорить только с Натальей и Георгием Левчуком. Врачебная тайна. -Какая тайна? Пожал плечами молодой человек. А если с этим ребёнком что-то не так, а вы...? -Если с ребёнком что-то случится, я сообщу об этом супругам Левчук. -Ясно, кивнул юноша. А поговорить с суррогатной матерью я могу? -Для чего вам это нужно? Поинтересовался Роман. -Ну, спросить, может быть ей что-нибудь надо. -Это невозможно, отрезал Роман. Это всё? -Всё понятно, доктор. Прощайте. Молодой человек вышел.

     Роман думал: "Брат. Ну почему они все такие туповатые, эти любовники легкомысленных жен?"

     Четыре месяца спустя...

     Ставицкая делала в своем УЗИ лежащей в кресле Татьяне, а рядом стояли Широков и Квитко. -Срок тридцать две-тридцать три недели, сообщила она. Таня улыбнулась. Лёва вдруг насторожился: -Но должно-то быть сорок с момента имплантации, Ром. -Татьяна, честно говоря я ничего не понимаю. Это какая-то фантастика! Роман раздраженно посмотрел на Михайленко. -Я не знаю, забормотала Татьяна,- я чувствую себя нормально, меня ничего не беспокоит. А что, что-нибудь не так? Квитко закашлялся: -Ну коллеги, наконец выговорил он, это прецендент, у меня в практике такого не было. -Нда, сказал Роман.

     В это время Саша опять ждал на диване в холле. Подошла Татьяна. -Тань, ты как? Никто не догадался? -Нет. Это ужасно, покачала головой Татьяна. -Почему? Спросил её муж. -Саш, напомнила Татьяна, это наш ребёнок. Это наша девочка. Мы так об этом мечтали, а теперь мы должны отдать... Голос её задрожал. Мы не отдадим им нашего ребёнка, Саш. -Я сам об этом всё время думаю. Надо что-то делать. -Что? Спросила Татьяна сквозь слёзы. -И денег нет. Были-бы деньги..., проговорил задумчиво Саша. -Мы, задумалась Татьяна, можем квартиру продать. К маме переедем. Саша, ну мы не можем отдать им нашего ребёнка. -Да-да, что-то будем делать. Он взял руку жены в свою.

     Через неделю в кабинете у Савчук сидела семья Левчуков, Квитко, Широков и Савчук. -Доктор говорила Наталья, а может быть вы что-нибудь не договариваете? Уже прошли все сроки, а наш ребёнок до сих пор не родился. -Мы контролируем процесс, улыбнулась Савчук.

     -Вы знаете, сказал Роман Алексеевич, такое бывает, что женщина перехаживает. Татьяна перехаживает всего неделю и это нормально. Я не вижу никакой причины, чтобы стимулировать роды. Мы положим её на сохранение, и будем наблюдать двадцать четыре часа. Не волнуйтесь. Георгий Иванович кивнул. -Когда начнутся роды, вы перезвоните, Роман? Спросил Георгий. -Да, кивнул Широков,- безусловно. -Мы пошли, кивнул Георгий Левчук. Он поднялся со стула, за ним Наталья. -Всего доброго, Георгий Иваныч, попрощалась с ним Савчук. Мы будем держать вас в курсе. В это время в кабинет к начмеду шли вместе Бондарев и Ставицкая. -Догадываешься, зачем Савчук нас вызвала? Спросила Надежда. -Догадываюсь. Скорее всего это по поводу этой странной суррогатной матери Михайленко. Здравствуйте, Сарочка, поздоровался Бондарев с прошедшей мимо медсестрой и открыл дверь, пропуская Надежду Ставицкую первой.

     Они оба сели на стулья за общим столом с Савчук. Широков, Квитко, Бондарев и Ставицкая молчали. -Так, рявкнула Савчук, докладывайте по очереди! Что происходит с суррогатной матерью Михайленко, кто-нибудь может мне внятно обьяснить? -Позвольте, сказал Бондарев, мне кажется, что мы изначально ошибались, когда позволили Михайленко все эти капризы. То она желает наблюдаться у одного доктора, то у другого, то приезжает, то уезжает. -А что последнее УЗИ? Спросила Савчук. -Беременность тридцать две недели, сообщила Ставицкая. -Согласен, кивнул Широков. -Понимаете, сказал Квитко, на этом примере можно защитить докторскую. Оплодтворение плода произошло сорок недель назад, а состояние плода соответствует тридцати двум. И не просто соответствует, а нормально развивается без каких-либо признаков страдания плода. То есть речи о гипотрофии и задержке внутреннего развития не идёт. -Нуу, предложил Валентин, это может быть малоизученной патологией. Кстати, Екатерина Сергеевна, а что в этом договоре о суррогатном материнстве? Не указан вариант, когда Левчуки могут отказаться от ребёнка?

     Вита Игоревна вела Татьяну за руку в родильный зал. -Вы милая, главное не волнуйтесь. Хорошо? Я вам расскажу, как я сына рожала. Тут Татьяна схватилась за живот. Побдежала Лиза: -Вы суррогатная мать? Спросила она. -Да, кивнула Михайленко. -Хорошо, Вита, одежду ей какую-нибудь подбери, и сообщи Широкову, Квитко, и начмеду. Вита убежала. Филатова взяла за руку Татьяну: -Схватки засекали? Спросила она. -Да, слабо ответила роженица. -Интересно, и какая периодичность? -Пять-семь минут. -О, хорошая периодичность, улыбнулась Лиза. Савчук в это время жаловалась Бондареву и Ставицкой: -Слушайте, у меня уже голова кругом. То-ли Михайленко вынашивает здорового ребенка, то-ли он отстает в развитии, и тогда у нас будут проблемы с Левчуками. Что нам делать-то? -Ну что-же, предложил Бондарев, давайте позовём консультантов из других клиник для консилиумного решения. Широков сказал вдруг: -Мне кажется, это преждевременно. Нужно cледить за состоянием плода и обследовать её каждые два-три дня. И ждать. -Ну, а что нам делать с Левчуками? спросила начмед. -Обьясним, сказал Роман, что так надо для здоровья их ребёнка. Но тут вбежала Вита. -Суррогатная мать рожает, сказала она, Квитко и Широков бросились в родильный зал. -Наконец-то, сказал Квитко моя руки, сейчас узнаем разгадку этой страшной тайны. -Жаль, что со Ставицкой не удалось поговорить. Я кое о чём догадываюсь, Широков внимательно взглянул на наивного друга. -Татьяна точно привезла от матери чужое УЗИ, сказал он задумчиво. Только вот зачем? Он взял мобильник, и позвонил Левчуку сообщить, что начались роды. -Странно, пробормотал Роман,- не отвечает, телефон выключен. Ну ладно, времени ждать нет. Он помыл руки, и бросился в родильный зал.

     Там в муках рожала Татьяна. Её черноглазая тезка, младшая акушерка, тоже Татьяна повторяла: -Тужимся, так, тужимся. Схваточка, так. Квитко вслушался через трубку к сердцебиению плода. Сердце хорошее, сказал он. -Вдох, ещё сильнее, сильнее, сильнее, сильнее!, говорила акушерка. -Всё, молодчина, сказал Широков. Девочка издала крик. Филатова проговорила: -По договору о суррогатном материнстве я обязана ребёнка сразу-же забрать. -Нет, застонала роженица Татьяна. Нет, подождите. Это мой ребенок! Подождите! Она забилась в судорогах. Это мой ребенок, это не ребёнок Левчуков! Нет! Вы не понимаете!

     -Что? Спросила Савчук, схватившись за голову. -Михайленко, сказал Широков, выносила своего ребёнка, потому что скоро, после того, как мы ей пересадили генетический материал Левчуков, произошло отторжение. Это всё из-за спешки с имплантацией. Чего я и опасался. Забеременела естественным образом от мужа, но материнский инстинкт оказался сильнее. Теперь рыдает, плачет, просит не забирать дочь. -Что мы будем делать? Вздохнула Савчук. Юрист пожал плечами: -Михайленко подписала договор. Здесь черным по белому написано, что родителями ребёнка, которого она выносит и родит, являются Левчуки. Квитко покачал головой: - Но если Михайленко будет настаивать на генетической экспертизе, всё всплывёт и... - Что и, что и? перебила его Савчук. И скандал, и будет подмочена репутация Центра репрудоктологии! Этого нельзя допустить. -Я поговорю с Левчуком, решил Роман Алексеевич.

     В кабинет к Широкову вошел Левчук. Он был один. -Георгий Иванович, здравствуйте. Широков поднялся навстречу старому приятелю. Какие-то проблемы? Спросил он, посмотрев внимательно на Георгия. -Это не проблемы, Роман. Левчук тяжело опустился на стул и покачал головой.- Это расплата. Наталью застал с водителем. Всё кончено. Роман вздохнул. - Честно говоря, не хотел вас огорчать, но у меня для вас ещё одна неприятная новость...

     Вита говорила в это время с Савчук: -А ещё нам не хватает гинекологических наборов для осмотра..., но тут распахнулась дверь и громко, с шумом в кабинет начмеда ворвалась Наталья. За ней вошёл ее любовник. -Верните мне деньги за суррогатное материнство, аферисты, вы суда захотели? Юра, скажим им! закричала Наталья. -Вы что, суда хотите? Прокричал и молодой человек. -Успокойтесь, сказала Савчук. -Успокойтесь ради Бога, мы сейчас всё выясним, во всём разберёмся, сейчас подойдёт юрист. -Екатерина Сергеевна, я выйду? Спросила Вита. -Да конечно, кивнула Савчук Вите, а у Юры спросила: -Простите, а вы кто такой, молодой человек?

     -Всё правильно, улыбнулся Левчук, поговорив с Татьяной Михайленко.- Поздно мне уже. Он любовался на девочку, которая не была его дочерью, но всё-же живой и чудный ребёнок. Младенец. На предложение вернуть ему деньги, он отмахнулся: -Вот ещё, для меня это мелочь. Я на наряды для этой своей...невеликого ума второй жены больше тратил. -Вы знаете, сказала Татьяна с влажными от слез глазами, -мы хотим попросить вас стать крёстным отцом нашей девочки. -Танечка, вы в таком случае ничего мне точно не должны. Я стану отцом, пусть и крестным. Вы исполнили своё обещание, девочка, подарили мне эту замечательную кроху. Приезжайте ко мне в гости! -Спасибо большое, сказала Татьяна Михайленко. Тут открылась дверь, заглянула Вита. -Роман Алексеевич, в кабинете у Савчук жена господина Левчука. Требует какие-то деньги. -Ну ты видишь, что происходит? спросил у Романа Георгий Иванович. Совсем стыд потеряла. Гоните вы их в шею! Деньги мои и контракт подписывал я, -посоветовал Георгий Иванович. И он продолжал любоваться малюткой.

     Примечание к части

     Моё, эту главу сама написала.

     В ординаторской нашей больницы сидел Роман Алексеевич Широков. Он сердито и громко говорил Лизе: -Вот скажи, Лиза, почему люди так упорно ищут волшебную таблетку, от которой раз-и никаких проблем? То едят жиропонижающие препараты с нулевым эффектом, то начинают принимать какие-то минералы и витамины без разрешения врача. И близких заставляют их принимать, что самое худшее. -Ты-же понимаешь, Рома, потому что это кажется таким простым. Не нужно менять образ жизни, ешь и пей что хочешь, не занимайся спортом, главное-съешь таблетки. Лиза пожала плечами. -И ни о чем не надо думать, производители витаминов думают обо всём за тебя. - Угу. А ведь витамины не всегда полезны, и не в любых количествах. И людям, которые и так нормально питаются, не нужно много витаминов и минералов, грустно усмехнулся Роман. -Сколько случаев, когда они заболевают от этого, согласилась Филатова. Но если ты будешь кричать в ординаторской, ничего-же не изменится. Нужно вести просветительскую деятельность среди пациенток. Нужно объяснять пациенткам весь вред самовольного принятия биодобавок. -Согласен, кивнул Широков. И нужно давать в родильном отделении пациентам лежащим на сохранении больше фруктов и овощей. Ты-же заведующая родильного, а я рядовой ординатор, поговори с Екатериной Сергеевной. -В теории это всё хорошо. А на практике: Ты-же понимаешь, Ромка, бюджет, вздохнула Лиза Филатова. Она заметно помрачнела.

     -Ох уж этот мне бюджет, вздохнул Роман. -Именно бюджет. У нас например в роддоме три отделения, у них три заведующих, а врачей в роддоме всего-то пять, включая заведующих. Слышала, Савчук требует создать шестую вакансию врача, и взять шестого ординатора. Звонила по этому поводу в горздрав. Репутация у нас сильно улучшилась, и пациенток-то стало больше. Кстати, вдруг задумалась Лиза о другом, как твой интерн, этот Андрей Дыбенко? Может быть после интернатуры порекомендовать Савчук его оставить? -Рано пока ещё об этом говорить. А в общем ничего, мальчик хороший, старательный, о пациентах заботится. Ему не хватает практики и понимания людей, он доверчив, иногда наивен, но добрый, и кажется неглупый малый. Так что, если возьмут его-возражать не буду, улыбнулся Роман.

     Но тут в ординаторскую вбежала пухленькая медсестра Вита Игоревна. -Там, сообщила она, роженицу по скорой привезли, и что-то не так с ребенком. Потуги идут, а ребенок не выходит. Всё тужится зря. -Иду, встал Роман Алексеевич. -Кто-то там уже присутствует ? -Думанский, он смотрит, но не знает что делать, объяснила с тяжелым вздохом Вита. Широков бросился мыть руки, и в родильный зал. Там уже стоял Альберт Думанский. - Что-то не продвигается у нас тут дело, коллега, сказал он. -Ничего, ничего, Роман Алексеевич сказал это не Думанскому, а роженице, и прислонил трубку к её животу. -Что там? Спросила Вита Игоревна. -Сердце, у младенца оно плохо бьётся. Оно совсем слабое, и у него нет сил вылезти самостоятельно. Будем делать кесарево сечение.

     -А если ребенок умрет у нас на руках? спросил Думанский. Это-же будет скандал. Вызовите кого-нибудь из заведующих, с начальства всегда спрос меньше. -Да пока мы их вызовем, Альберт Александрович, ребенок и роженица оба умрут. Кесарить срочно! -Хорошо, но я в этом участвовать не буду. Я лучше посмотрю, усмехнулся Думанский. -Хорошо, ваша воля. Вита Игоревна, подайте скальпель, и введите местный наркоз. Роман Алексеевич начал делать аккуратный надрез на животе. Он достал ребенка. Мальчик молчал, он не дышал. -Почему он не кричит? Заорала роженица. Почему он не кричит? Роман Алексеевич не ответил, он пошел с младенцем туда, где места было больше, и начал вдруг крутиться с ним на руках, как юла. Он крутился, он вертелся вокруг своей оси, и повторял: -Живи малыш, живи! Живи, ты маленький, ты не должен уходить! -Роман Алексеевич, что вы делаете? Не сходите с ума! Вскрикнула Вита, но тут Думанский сказал угрюмо: -Тихо, тихо Вита. Широков не сошёл с ума, он использует метод Шакена, чтобы усилить кровообращение и дыхание ребенка. Я лично первый раз такое вижу. Он озадаченно покачал головой. Казалось, прошла целая вечность, и вдруг раздался крик ребенка. Широков поднял младенца над головой роженицы. -Смотри, кого родила, за кого столько мук терпела. Роженица с красным потным замученным лицом, с темными слипшимися от пота волосами смотрела на ребенка огромными блестящими синими глазами, и по лицу потекли счастливые слезы.

     -И вот, рассказывал Думанский днем потенциальной пациентке, красивой белокурой женщине в дорогом белом хлопковом костюме, сидя в больничном кафе, младшая акушерка стоит, рыдает, мой коллега Широков не знает, что делать, а я говорю: -Кесарево сечение, быстро. И спасли малыша. -Вот такого врача мы и ищем с мужем, чтобы встать к нему на учет. Мы давно хотели ведь этого ребёнка, а теперь вот пришло время. Но у вас, наверное огромная очередь из пациенток? -Работы хватает, но я что-нибудь придумаю, улыбнулся Думанский, когда та сунула доктору под столом стопку купюр. Он спрятал их в карман. -Приходите завтра ко мне на прием, скажем часов в двенадцать. Да, есть окно. Обязательно приходите. Женщина встала и сказав: -Благодарю вас, пошла к выходу. Думанский, довольный развалился на стуле и заорал буфетчице Яне Владимировне: -Яночка, глазунью, котлеты с картошкой, и два бутерброда с колбасой! Ещё несите пирожных разных и побольше и чаю с лимоном и сахаром! У меня сегодня удачный рабочий день, я сегодня гуляю. Буфетчица Яна посмотрела на Думанского неодобрительно, тем более, что весь медперсонал подходил к стойке, а не выкрикивал из-за столика как в ресторане. Но Думанский мог сильно испортить жизнь, наябедничав или даже оклеветав другого перед начальством, и Яна со вздохом понесла ему котлеты, и бутерброды, налила чай. Спорить было себе дороже.

     На следующий день Широков осматривал очередную пациентку, женщину среднего возраста с лицом больше добрым, чем красивым. -Так, нужно, нужно вам поднимать общий иммунитет. Больше на свежем воздухе, и больше витаминов, сделал вывод Роман Алексеевич. -А какие витамины мне лучше пить? Я видела рекламу очень эффективной биодобавки, вот по телевизору недавно показывали, спросила пациентка. -Запомните, витамины нужно не пить, а есть. С овощами и фруктами. Те деньги, на которые вы хотели купить биодобавки, эффективность которых не доказана, лучше мешок яблок купите, и грызите их сколько хотите, или ведро черешни с рынка. Результат будет гораздо лучше, подмигнул Роман Алексеевич. -Спасибо, доктор, пациентка достала купюру, но Роман сказал строже: -Уберите немедленно. Больница у нас государственная, мы за свою работу зарплату получаем. Пациентка нерешительно убрала купюру, и вышла. Роман вздохнул. -Следующий! крикнул он.

     В это время Думанский осматривал вчерашнюю блондинку. -Хорошо, хорошо. У вас в общем здоровый вид, ваш организм может выносить ребёнка. Но чтобы лучше себя чувствовать, я рекомендую вам принять специальный препарат. -А что за лекарство? Мы достанем. -Оно очень дорогое, и редкое, но у меня оно есть. Могу вам продать. Однако не рассказывайте никому, что оно у меня есть, иначе за этим лекарством будут ломиться очереди. А упаковок ограниченное количество. -Да, конечно, я понимаю. Но я-же не каждый пациент, я-же вам плачу, подмигнула блондинка. -Оно очень дорогое, сто долларов за упаковку. -Значит наверное очень полезное, дайте сразу пять упаковок, улыбнулась пациентка. -У меня только две, но только для вас я могу заказать ещё, подмигнул Альберт Александрович. -Закажите. А никому нельзя рассказать? И подруге? -А подруга не медработник? А то она захочет сразу много упаковок для своих пациентов, а у меня их больше нет. -Нет, нет, она художница. -Тогда расскажите, улыбнулся Думанский. Двести долларов. Он протянул две небольшие коробочки, и получил двести долларов. Я как можно скорее закажу ещё, пообещал он, и усмехнулся про себя. "Дешевых самодельных коробочек с рынка, и таблеток кальция, которые я беру за гроши в ближайшем супермаркете пока хватает всем. Так что расскажи подруге, дорогая, присылай ко мне ещё клиентов. Мне новое кожаное пальто не помешало-бы, старое что-то жмет в талии, село что-ли?" И довольный заработком похлопал себя по карману.

     Через месяц Широков сидел в ординаторской, и опять ораторствовал перед Лизой Филатовой. -У очередной пациентки передозировка витамина D. А ведь такая передозировка может вызвать уродства плода. И нет-бы с доктором посоветоваться, так они слушают теледокторов, экстрасенсов, всяческих шарлатанов. -Ромка, к сожалению даже консультация у доктора не всегда помогает. Лиза вздохнула. Ведь некоторые недобросовестные врачи тоже в этом участвуют. -Коллеги, о чем разговор? Вошел в ординаторскую Альберт Александрович. В руке он держал тарелку с яблочными пирожными. -Роман Алексеевич опять говорит о вреде некоторых витаминов, хотя большое количество выпечки ещё вреднее, намекнула Лиза, покосившись на тарелку с пирожными. -А, это не про моих пациенток. Мои-умницы, едят только то, что им прописано, проигнорировал намек Думанский. Коллеги, помогите мне доесть, через десять минут сказал он-же. Кажется уже в меня уже не лезет, и мне что-то дурно. Но тут в ординаторскую вбежал Юрий Платонов из отделения хирургии, маленький, юркий, ловкий хирург. -Роман Алексеевич, выпалил он, извините, что я без стука, но к нам привезли пациентку с гиперкальцемией, а у неё срок беременности две недели. Вы мне не поможете? -Да, конечно. Попробуем вместе сохранить плод, вскочил Широков с дивана. -Коллеги, заинтересовался Думанский, а я мог-бы сходить с вами и посмотреть на пациентку? Я о таких вещах, как передозировка кальция слышал ещё в институте, но сам не видел. Елизавета Юрьевна, я хоть сегодня и на дежурстве, могу покинуть родильное отделение? Мне интересно. - Да конечно, пожала плечами заведующая родильным отделением Филатова. Она сидела теперь за компьютером, и вовсю печатала отчёт. Вы что-то бледный, вам полезно немного прогуляться. -Конечно, удивленно кивнул Платонов, можно коллега. -Разумеется, пожал плечами Роман Алексеевич.

     - Кстати, спросил Роман у Платонова, уже идя в реанимацию, почему её к вам вообще в хирургию привезли? -Так у неё доброкачественная опухоль щитовидной железы, объяснил Платонов. В организме образовалась передозировка кальция. Но это ещё не всё, я нашёл у нее в сумке какую-то деревянную коробочку, а в ней таблетки кальция, и рецепт выписанный таким кривым почерком, что не из рецепта, не из подписи ничего не ясно: Кто прописал, зачем, на каком основании? Простите Альберт Саныч, вы что-то совсем побледнели и весь дрожите. Вы сможете оперировать, вы не больны? -Нет, нет, я просто наверное сладкого переел. Мутит всё сильнее. Оперировать могу, дрожа мелкой дрожью ответил Думанский. - Она в сознании? Спросил Роман Алексеевич. -Не очень. Бредит. Галлюцинации, кратко ответил хирург. Думанский вздохнул и выдохнул, так глубоко, что оба других врача обернулись. -Вас не тошнит? Спросил с беспокойством Широков. Извините, но вам и правда нужно есть меньше выпечки, давно хотел вам это сказать. -Да, знаю, задумчиво сказал Альберт Александрович. Ничего страшного, у меня такое бывает. - Вот и хорошо. Найти-бы того мерзавца, который прописал ей кальций, даже не осмотрев толком, гневно проговорил Роман Алексеевич. -Да, вы совершенно правы, лицензию врача нужно отбирать у таких, угодливо хихикнул Думанский.

     Все трое врачей вошли в реанимацию. Там лежала блондинка, на кардиомониторе было видно, как работает её сердце. -Кто вызвал скорую? Спросил Широков. -Муж. Говорит: Недавно начались боли в животе, уставать стала быстро, потом бред, галлюцинации. Ей стало совсем худо. И он вызвал скорую, объяснил Платонов -Постойте, я вспоминаю эту женщину. Она была у меня на приеме месяц назад, сказал Думанский. Хотела проконсультироваться перед тем как зачать с мужем ребёнка. Я ей сделал первичный осмотр, и предложил встать ко мне на учёт, но она кажется сказала, что на учёт встанет к какому-то частному врачу. -И частник ей прописал таблетки кальция. Пациентке, у которой и так передозировка кальция, вздохнул Широков. Всё понятно. Ходят во всякие сомнительные, а то и подпольные лавочки, а потом удивляются. Пациентка открыла голубые глаза и забормотала глядя на Думанского: -Вы, вы. Доктор, объясните им всё про лекарство. -Да, я тот врач у которого вы месяц назад были на приеме, сказал внешне спокойный Думанский. Где вы взяли эти таблетки кальция, у какого частника? В глазах пациентки появился вопрос: -Кальций, частник, я не помню. Я принимала только дорогой препарат, он в моей сумочке, с рецептом. -Мы нашли у вас только таблетки кальция, и никаких больше лекарств. Какое лекарство вы принимали? спросил Широков. -Доктор прописал, кивнула пациентка на Думанского. -Да, частник, кивнул Альберт Александрович. Я вам обещаю, что как ваш лечащий врач, я найду его. Помогите и вы мне, нам нужно отыскать следы этого шарлатана. Тут у пациентки закатились глаза, и она потеряла сознание. -Срочно оперируем! крикнул Платонов.

     -Что за таблетки она принимала? Вздохнул Широков. В бреду она бормотала о каком-то дорогом препарате. -Знаете, коллега, я думаю, не было никаких дорогих таблеток. Это всё галлюцинации. Я думаю какой-то остеопат, или фармацевт без лицензии посоветовал ей таблетки кальция, и чтобы всё выглядело убедительнее офромил это странное назначение, а она в бреду всё перепутала - того остеопата и меня, дорогие лекарства и обычные минеральные добавки. Жаль что от общего наркоза часто в голове всё временно путается, пару дней она пролежит в бреду. Так что правды мы здесь не найдём, отозвался Альберт Думанский. -Пожалуй, кивнул Широков. Хотя я ещё попробую расспросить её, когда очнётся. Платонов удалял опухоль на щитовидке, Думанский подавал ему инструменты, а Широков готовился в случае чего остановить выкидыш. Но выкидыша не произошло.

     -Очень хорошо, раскрытие шейки матки нулевое. Посмотрим ещё, что покажет УЗИ, а пока всё происходит, как и нужно, улыбнулся Роман Алексеевич. - Благодарю вас, коллеги, втроём мы очень сильная команда, улыбнулся Платонов. -Да, вместе мы исправили чью-то ошибку, Думанский был менее бледен, на его лицо начал возвращаться румянец. Широков одобрительно кивнул глядя на коллегу: -Лиза Филатова была права, прогулка и работа действуют на вас благотворно. Выглядите вы получше. Полчаса назад на вас лица не было. -Какие нежности при нашей бедности, фыркнул Альберт Саныч. Я задержусь, хочу поставить ей капельницу сам. -Вы сегодня удивили меня, коллега. Я и не знал, что вы такой чуткий, удивился Роман Алексеевич. -А я сам от себя не ожидал, подмигнул Думанский. Когда Платонов и Широков вышли, врач-ординатор быстро начал искать бумажку и ручку. Затем он написал записку: Это я вам пишу, Альберт Александрович. У нас беда, препарат который я вам продал, оказался вредным и опасным для вашего здоровья. Поэтому хотя я тут не при чем, вы-же знаете, как у нас всё делается - могут обвинить меня. Так что я очень прошу вас никому не рассказывать, что я вам его продал. Говорите: -Взяли на дому и что адреса не помните. Деньги я вам возвращаю. Он вынул из кармана халата пару купюр, сунул записку ей прямо в руку: Пусть пациентка обнаружит её, когда очнется. Купюры сунул в сумку. Хотел уйти, но вспомнил, что обещал поставить капельницу пациентке.

     Вечером Широков вошёл в ординаторскую и увидел Думанского. Тот валялся на диване. - Как я устал, проговорил он. -Мне кажется, вы сегодня хотели мне что-то рассказать. но испугались. В чём дело, что вас мучает? Расскажите мне всё, вздохнул Роман. -Это я... Я сделал вещь за которую мне очень стыдно. Это я сегодня утром съел ту большую шоколадку, которую вы принесли для медсестер. Один. Увидел ее на столе в вашем кабинете, когда искал медкарту пациентки. Заперся с утра в медсестринской ординаторской и сьел. -А я всё думал, в чём дело? Расхохотался лучший врач-ординатор больницы Роман Алексеевич. Тогда неудивительно, что вас мутило. Разве можно есть зараз столько сладкого? А ещё врач. -Ничего страшного, просто легкое несварение. Это у меня бывает, подмигнул Думанский. Пройдёт. -Пара дней на диете, мой вам совет, уже серьезно сказал Роман. Каши, бульоны. Он вздернул бровь, ожидая в ответ какой-нибудь насмешки. Но её не было. -Да, простите меня, сяду на диету и больше такого не будет, вздохнул Альберт Александрович. -Сегодня вы положительно какой-то странный, удивился Широков. Может, мне с вами посидеть, коллега? -Ну, посидите. Он взял липкую бледную руку Думанского в свою, и сел рядом с ним на диване. Ему было и неприятно, и жаль коллегу, он видел, что тот что-то всё-же скрывает Но настаивать на раскрытии тайны не стал.

     Через несколько дней в коридоре к Думанскому подошла та самая блондинка-пациентка. -Здравствуйте, сказала она. -Здравствуйте, озадаченно сказал врач. -Я получила вашу записку. Не волнуйтесь, я вас не выдам, подмигнула она. Значит лекарств этих вы больше не продаёте? -Нет, не продаю, с облечением улыбнулся Думанский. -Что не продаете? По коридору проходила Лиза Филатова, которая услышала конец разговора, и теперь размышляла, глядя на Думанского. "Опять он что-то продаёт. Вот вижу по глазам, опять что-то натворил. А что я могу сделать, даже если пойму, что именно? Нам нужны ординаторы, и потом Думанский предпочитает виться вокруг обеспеченных и важных пациенток, у него есть связи. Но как заведующая отделением - я могу ему устроить выговор, хотя бы на словах. Да.", решила она про себя. Альберт Александрович, пройдите ко мне в кабинет, рявкнула Лиза, строго сверкнув серыми глазами. -Елизавета Юрьевна, но я ничего не сделал. -Об этом мы поговорим за закрытыми дверями. И без посторонних свидетелей. Когда Думанский вошёл, Лиза закрыла дверь, и начала говорить чётко выговаривая каждую фразу: -Альберт Александрович, вы вполне профессиональный врач. Только в работе это почему-то мало видно. Вы очень немного берёте пациенток, норовите удрать с работы пораньше. И то и дело зарабатываете. Да, зарабатываете. И не спорьте. До меня доносились хотя и смутные, но упорные слухи о том, что на работе вы занимаетесь другими вещами, кроме работы. Привыкнете один раз к сомнительным заработкам, увязнете и забудете, что вы врач. -Елизавета Юрьевна, это всё слухи. Дым без огня. Я думаю только о благе пациентов, заверил Думанский. -Тогда потрудитесь, чтобы это было видно. Пока вы кажетесь как врач всем окружающим довольно равнодушным и безразличным как к пациентам, так и к товарищам. Идите. -Хорошо, кивнул Альберт Александрович выходя из кабинета.

     -"Какое унижение, бурчал Думанский себе под нос. Она меня обидела!" Он вошел в медсестринскую ординаторскую, в которой Вита Игоревна ставила вариться кофе. -Вита, попросил он, кофейку-бы. Ох. -Что такое, Альбертик? Вита ласково посмотрела на сероглазого врача. -Мне Филатова только что устроила такой незаслуженный, ничем не мотивированный и хамский выговор... И главное за что? Непонятно. -"Наверное, дома у неё какие-то проблемы." Вита прижалась к любимому мужчине. "С любовником рассталась, или отец заболел. Ну как можно такому замечательному врачу, и выговор?" Она восхищенно смотрела своими светло-карими глазами на Думанского. -"А у меня запланированные роды. Правда легкие, но руки дрожат." -"Ничего, я как-никак младшая акушерка, я сама их приму. Ты отдыхай, Альберт", Вита поцеловала в щеку любимого, и вышла. Сероглазый красавец Думанский усмехнулся, и налил себе только что сваренного кофе, прилег на диван. Он уже уверил себя, что ни в чем не виноват, и искренне считал выговор несправедливым. Но в глубине души он понимал, что это не так, и что напрасно он обвинил перед Витой Филатову.

     Широков сидел в кабинете Ставицкой, и та делала УЗИ пациентке, у которой они с Платоновым и Думанским, удаляли опухоль на щитовидке. Ширкоов размышлял, что Платонов отличный врач, он быстро определил причину таких странных симптомов, хотя диагноз был очень редким, симптомы неспецифичными. Наконец он спросил: -Ну что, Надя? Красавица-узистка улыбнулась. -Ребёнок жив. Развитие плода протекает нормально. Пациентка улыбнулась, Широков спросил её: -Слушайте, кто прописал вам эти таблетки? Вы были в большой опасности. Блондинка задумалась, она поняла, что была в опасности, но всё-же не осознавала до конца, что произошло. И сероглазый красивый врач сказал что он не виноват, но вину свалят на него. Она отозвалась: -Я не знаю. Я ходила на квартиру к частнику, он осматривал меня прямо на дому, и прописал таблетки.-Так вот, настоящие врачи домашними приемами не занимаются. Это был какой-то шарлатан, а не врач. Вы кажется состоите на учёте у Думанского? Это вполне профессиональный доктор, ходите почаще к нему на приемы. Роман Алексеевич строго посмотрел на молодую женщину, которая кивнула, и улыбнулась. -И никаких больше минеральных добавок, помните. И лечиться только в больнице, а не в квартире серьезно сказала Ставицкая. Ставицкая и Широков переглянулись, улыбаясь друг другу скорее глазами, чем губами.

     Через несколько дней Филатова и Широков сидели в ординаторской. Оба писали отчеты. Вошёл Думанский, он благодушно напевал какую-то мелодию. В руках у него была тарелка с бутербродами. -Эээ, вы кажется хотели есть поменьше, коллега? Изумленно покосился Широков на гору бутербродов с колбасой. -Ничего, вот что я купил на днях. Думанский достал из кармана халата оранжевую упаковку. Жиросжигатель. Стоит сьесть одну таблетку с трапезой, и никакие калории в организме не отложатся. Дорогой конечно препарат, но уличный продавец рассказал мне, что очень эффективный. Коллеги, а что это вы смеетесь? Филатова и Широков и правда переглянулись и оба расхохотались. -Ну и что ты Ромка, хочешь от простых пациентов, если дипломированный врач... еле выговорила Лиза, трясясь от хохота. Роман хохотал вместе с ней. Оба смеялись от души над удивленным Думанским.