Вот уже третий год Таня живет одна, поделив свою взрослую жизнь на два этапа - до развода, и после. Первый представляется ей далеким мифом, о котором она старается не вспоминать, чтобы не ворошить понапрасну осевшую на дне души боль. Ей до сих пор с трудом верится, что всё случившееся - явь.
.... После двух лет счастливой жизни неожиданная просьба о разводе из уст горячо любимого и, как ей казалось, любящего мужа, повергла Таню в состояние глубокого шока. Анатолий долго и нудно пытался что-то ей объяснять, она, молча, кивала головой, плохо воспринимая его речь, глядя перед собой ничего невидящими глазами, окаменев от леденящей душу невыразимо-пронзительной боли, лишившей её дара речи, способности думать, дышать, плакать....
Анатолий вышел из квартиры, аккуратно прикрыв за собой входную дверь, сгорбленный, чужой, тусклым голосом пожелав Тане счастья в новой жизни, пообещав взять на себя все тяготы по оформлению развода. Вместе со своими личными вещами он унёс ощущение счастья, которым они жили всё это время, безжалостно растоптав их любовь, превратив Таню из беззаботной веселой хохотушки в замкнутую, отрешенную от окружающего мира старуху...
Их развод не сказался на отношении к Тане окружающих. Все, как могли, старались помочь ей преодолеть обрушившуюся на неё депрессию. Её настойчиво приглашали в компании, подруга детства, Нинка, постоянно тащила её за собой в театры и на различные выставки, подарила ей рыжего таксенка, выхлопотала санаторное лечение. В конце концов, благодаря молодости, вниманию родственников и друзей, Таня стала приходить в себя. Постепенно сошла на нет вереница бессонных ночей, исчезла чернота под глазами, вернулся аппетит. Она вновь научилась улыбаться, шутить. Жизнь постепенно набирала обороты. Стараясь не вспоминать о прошлом, Таня с головой окунулась в работу....
- Ты просто обязана стать счастливой, - в который раз начала Нинка, взявшая на себя роль Таниной свахи. Сегодня её протеже был Петр Матвеевич из технологического отдела, накануне подвозивший Таню домой.
- Танька, ты, что решила до конца дней своих в одиночестве пребывать? Нормальный мужик, не пьет, умный, судя по твоим же отзывам, вежливый, тактичный. Что еще надо? Ну, разведен - делов куча, - внушала она Тане.
- Нин, отстань, а? - решительно воспротивилась Татьяна, нерасположенная сегодня выслушивать рассуждения подруги. - Ну, подвез он меня домой, ну, приятный в общении - что с того?
- Нинке покоя не дает твоя свобода, - засмеялся Сашка, работающий за соседним с Таней столом. - Думаешь, ей в кайф носки мужу стирать, зная при этом, что подруга этим не обременена?
- Молчи, убогий, за умного сойдешь! - огрызнулась Нинка, обиженно проворчав, - можно подумать, я о себе забочусь.
Таня не сомневалась в искреннем участии подруги, но, сама того не понимая, она всех предположительных кандидатов сравнивала с бывшим мужем. И не находя в них аналогии, тотчас разочаровывалась, предпочитая оставаться одной, не тратя попусту времени на общение с ничего не значащими для неё людьми. Вежливость, с которой обращались мужчины, их комплименты казались ей пошлыми, лживыми и лишь раздражали её. В душе царила неспособная к цветению осенняя распутица.
Глава 2.
В субботу Нинка пригласила Таню к себе на дачу:
- Мы спиногрызов к маме отвезли в деревню, так что обещаю стопроцентный отдых, - хохотнула она в трубку. - И никаких возражений. Даю полчаса на сборы. Мы уже подъезжаем, - тоном, нетерпящим возражений сообщила она.
В машине сидел незнакомый Татьяне мужчина моложавой внешности, одетый по-спортивному, внимательно посмотревший на неё, воровато покосившись на Юрика. "Очередной жених, - догадалась Таня, усаживаясь рядом с подругой на заднем сидении.
Сослуживец, театрально улыбнувшись, нарочито уставился на дорогу. До самой дачи он ехал, молча, не вмешиваясь в разговоры, отвечая лишь на прямые Юрины вопросы, причем односложно и нехотя. " Слава Богу, кажется я не в его вкусе", - порадовалась Таня.
Еще в машине распределили между собой обязанности. Девушкам доверялись салаты, а мужчинам шашлыками.
- Тань, ну, как он тебе? - полюбопытствовала Нинка, убедившись в занятости мужчин.
- Нин, спасибо, конечно, за заботу, только зря все это.
- Начинается. Между прочим, зав. лабораторией, а не какой-нибудь замухрон.
- Да хоть директор, - усмехнулась Таня, тут же предположив, что молчал очередной претендент на её руку из-за боязни уронить авторитет перед рядовыми гражданами. - Чувствую себя товаром, выставленным на витрину.
- А что такого криминального ты в этом находишь? Где же еще знакомиться, как не в дружеской компании? Или ты предпочитаешь быть участницей шоу "Кому за тридцать"? - Таня промолчала, понимая бесполезность возражений.
На свежем воздухе у всех разгулялся аппетит. Шашлыки с салатами в сопровождении "Каберне" пошли на "Ура!". От Тани не ускользнуло, с какой осторожностью пьет вино Володя. Перехватив её взгляд, он пояснил извиняющимся тоном:
- Я, знаете ли, редко пью. И то, только "Кагор", - сказанное прозвучало столь бесхитростно и доверительно, что Таня поверила, одобряюще улыбнувшись.
Разомлев от еды и выпитого вина, Таня устроилась в шезлонге под яблоней, наслаждаясь тишиной деревенского счастья. Рядом, подремывая, отдыхала подруга. Мужчины суетились, убирая со стола, Сэм нежился на высоком крыльце. Солнце медленно клонилось к западу, удлиняя тени, окрашивая землю золотистой россыпью своих отражений. На смену жаркому дню близился мягкий теплый вечер.
- Мечта поэта, - потягиваясь, изрекла Нинка. - Век бы сидела под яблоней - не вставала. Однако труба зовет.
- Что еще за труба? - полюбопытствовала Таня, удивленно повернувшись к подруге.
- На озеро пора, - хихикнула Нинка. - Мы что, сюда есть приехали? Юрасик, Вы закончили? Заводи студебекер, поедем купаться.
- Ура! - тотчас заорала Нинка. - Возьмем две лодки и организуем регату.
Таня с Юрием, рассмеявшись её горячности, охотно поддержали Володино предложение.
Нинка, прихватив с собой упирающегося Сэма, заняла место в Юриной лодке, а Таня в Володиной. Мужчины уверенно налегли на весла, и лодки, обгоняя друг друга, двинулись к середине озера, вспенивая лодочными носами гладкую поверхность воды.
В воздухе, рассекая его упругими крыльями, носились ласточки, вода блестела мириадами солнечных бликов, высокое небо радовало безоблачностью, всё вокруг полнилось прозрачной свежестью ароматов, стелящихся над водой, и звонкой тишиной, нарушаемой всплесками весел, шумом снующих по озеру моторных лодок, по берегам которого густо синели лесные полосы, усеянные просвечивающимися сквозь заросли большими и малыми строениями дачных поселений.
Таня, восторженно смотрела по сторонам, наслаждаясь ласкающим кожу ветром, слушая умиротворяющие всплески воды. Пожалуй, впервые за последнее время, она, вдруг, почувствовала себя легко и свободно, каждой клеточкой своего организма испытывая восхищение от красоты раскинувшегося перед ней величия.
- Хорошо-то как! - воскликнула она, с благодарностью взглянув на Володю. - Спасибо Вам за доставленное удовольствие видеть и ощущать всё это.
- Я рад, что Вам понравилось. По мне, так, нет лучшего места, чем пребывание у воды, - улыбнулся Володя. - Вы рыбачили когда-нибудь?
- Не приходилось.
- Жаль. Вот где забываешь обо всем на свете. Сама по себе рыба не имеет решающего значения для меня, во всяком случае, а вот тишина, свежий воздух, первозданность природы - это, скажу я Вам, сказочные ощущения.
- Вы так вкусно об этом рассказываете, - улыбнулась Таня.
- Если пожелаете, можно и это удовольствие организовать.
-Так ведь нужны удочки и все такое.
- Это не проблема. Приглашаю Вас на зорьке попробовать. Согласны?
- А что? Чем черт не шутит? - Рассмеялась Таня. - Только, сумею ли я не проспать, вот в чем вопрос.
-Считайте, что мы уже рыбачим, - улыбнулся Володя. - Обещаю разбудить и побаловать ухой.
Глава 4.
- Единственный день, когда можно выспаться, опоганить решили? - подскочила Нинка, услышав о намечающейся вылазке. - Даже слышать ничего не хочу! - грозно наступая на мужа, заорала она.
- Нин, ты, что так расшумелась? Нет, так нет. В следующий выходной сходим, приедем в пятницу, заранее подготовимся, - миролюбиво успокоил её Юрий.
Таня с Володей, виновато переглянулись, чувствуя себя виноватыми перед приятелями за их перебранку.
К счастью Нинка не умела долго сердиться и вскоре уже вновь шутила, смеялась, бегала наперегонки с Сэмом, кидала в воду, соревнуясь с мужчинами, камешки, радуясь каждой своей удачной попытке, ныряла и кувыркалась в воде, оглашая своим неистовством всё окружающее пространство.
К обеду следующего дня, выспавшаяся и окончательно успокоившаяся Нинка, вновь заторопила всех на озеро, по пути уговаривая Таню сплавать на противоположный берег озера.
- Давай, чего ты? - затеребила она подругу. - Помнишь, как втроем...., - округлив глаза, Нинка тотчас испуганно осеклась, осознав неуместность воспоминания заплывов с участием Анатолия.
- А мне с Вами можно? - застенчиво улыбаясь, поинтересовался Володя. Таня с интересом посмотрела в его сторону. Хорохорится или впрямь хорошо плавает?
- А поплыли, - усмехнулась она. - Чур, без остановок, минуя остров.
- Как пожелаете.
Нин, ты готова? - скидывая на ходу сарафан, уточнила Таня. Юрик, держи Сэма, - и она с разбега первой прыгнула в воду.
Примерно на середине озера, возле островка, Нинка, сославшись на Юрия, оставшегося в одиночестве, поплыла обратно, а Таня принципиально решила плыть дальше. В воде она себя чувствовала, подобно рыбе, и её не пугало расстояние. Володя не отставал, из вежливости пропустив Таню на полкорпуса вперед. Однако из воды поспешил выйти первым, по-джентельменски подав Тане руку.
- А Вы замечательная пловчиха, - восхитился он. - Занимались где-нибудь?
- Специально нет. Я выросла на Днепре. Нас с братом бабушка каждое лето туда к родственникам вывозила. Потом в институте с Нинкой в соревнованиях участвовали, даже разряды получили, - пояснила Таня. - А Вы тоже молодец.
- Я в морфлоте служил, мне сам Бог велел хорошо плавать, - присаживаясь на песок, проговорил Володя. - А Вы совсем простая, - неожиданно заметил он.
- В смысле?
- Да вначале Вы мне показались такой недосягаемой, - он улыбнулся. - Так посмотрели на меня уничижительно, что я боялся слово лишнее сказать.
- А мне казалось, Вы не хотите унижать себя беседой с нами, - рассмеялась Таня.
Они разговорились. Володя оказался интересным собеседником, он легко и непринужденно рассказывал о службе в армии, об учебе, перемежая свою речь незатейливыми шутками и смешными историями, внимательно слушал Танины повествования о случаях из её жизни. А самое главное "не клеился", чем окончательно расположил к себе Таню.
- Поплыли обратно? - закончив очередную историю, спросил Володя.- Наши, наверное, заждались, да и темнеет.
Таня согласно кивнула, направившись к воде, поймав себя на мысли, что нисколько не жалеет о времени, проведенном с Володей.
Юрий с Нинкой поджидали их возле машины.
- Мы уж думали Вы пешком и в купальниках отправились в Москву, - пошутил Юрик. - Садитесь скорей, живот подвело, пока вы плавали.
После ужина, Нинка с Таней завалились в гамак, натянутый между двух яблонь, а Володя с Юриком устроились неподалеку в шезлонгах. Сэм вальяжно растянулся на ступеньках крыльца, сонно жмурясь от света уличного фонаря, зажженного Юрием.
- Все на мази? - придвинувшись к Тане, полюбопытствовала Нинка.
- Бросила меня, а теперь вопросы? - усмехнулась Таня. - Знаешь, если бы не принудительное знакомство, я бы сказала отличный мужик. А так... кто его знает.
Одним словом, слепой сказал - посмотрим. Но есть один весомый плюс, не пошляк. Да, еще один - плавает суперски.
- Последний аргумент самый весомый, - хохотнула Нинка. - Тань, я его, конечно, не знаю, но Юрка очень хвалит, поэтому и решил вас познакомить. Кстати, ему он ничего такого не говорил. Просто пригласил в гости и все.
- Нин, успокойся, никто на тебя не обижается. Вы с Юриком настоящие друзья, и хватит об этом. Впредь только не надо мне больше смотрин устраивать. Хорошо?
- Тебе ни один не угодит, - вздохнула Нинка. - Эх, околдовал он тебя, что ли?
- Кто?
- Толенька твой преподобный.
Таня отвернулась, посерьезнев, а Нинка, прижавшись к ней, зашептала:
- Извини, солнышко, я не хотела.
Таня ласково посмотрела на подругу, и они обе одновременно вздохнули.
В Москву возвращались весело, с песнями, договорившись в следующий выходной приехать на дачу в пятницу, чтобы насладиться субботней рыбалкой. Возле Таниного дома, Володя вышел вместе с ней, помог донести до лифта вещи, и они распрощались, как добрые старые друзья.
Глава 5.
На автоответчике высветился телефон бывшей свекрови. От неожиданности у Тани потемнело в глазах и сжалось сердце, к горлу подступила легкая тошнота. Хорошее настроение мигом сошло на нет. Случилось что-то серьезное, Антонина Петровна зря беспокоить не стала бы, подумала девушка, механически поднимая трубку.
В ответ на приветствие она услышала голос свекра:
- Таня, здравствуй. Извини за беспокойство, не могла бы ты к нам подъехать?
- Сейчас? - удивилась Таня.
- Антонина Петровна очень плоха....Непременно хочет тебя видеть. Я со вчерашнего дня не могу тебе дозвониться.
- Хорошо, еду.
Таня вызвала такси, отвела Сэма к соседке, объяснив той срочность своего отъезда, и спустилась вниз, где её уже поджидало такси.
Из-за наглухо зашторенных окон в спальне Антонины Петровны царил полумрак, слабо освещаемый прикрепленным над её кроватью настенным бра. Пахло больницей и человеческими страданиями.
Постаревшая, до неузнаваемости изменившаяся Антонина Петровна, болезненно сморщившись, улыбнулась при Танином появлении, потянувшись к ней невесомым телом:
- Танечка, ты пришла, храни тебя Бог за твою доброту. Я собрала всех вас, чтобы поведать о тайне, долгие годы хранимой и тщательно оберегаемой мною. Особенно важна она для вас с Анатолием. - Только сейчас Таня заметила в дальнем углу затемненной комнаты Анатолия и Андрея Евгеньевича, своего свекра. Тот и другой стояли, ссутулившись, в одинаково темных костюмах, и, как Тане почудилось, одинаково старые.
Кровь гулко застучала в висках девушки, учащенно забилось сердце, пытаясь выпрыгнуть из грудной клетки и Таня, сдерживая охватившее её внутреннее смятение, едва не упала, инстинктивно опершись о спинку кровати. Анатолий обжег её встречным взглядом, пугая силой таящихся в нем эмоций, и торопливо шагнул навстречу. За несколько секунд молчаливого общения, Таня с новой силой ощутила то непреодолимое влечение, которое всегда испытывала к этому человеку, подарившему ей некогда свою любовь и так безжалостно растоптавшему её.
- Подойдите ближе, - прошелестела больная. Все трое приблизились к кровати. Андрей Евгеньевич встал у изголовья, Таня с Анатолием, не сговариваясь, остановились у середины кровати. В воздухе повисла гнетущая тишина, нарушаемая лишь тиканьем настенных часов.
- Перед лицом своей смерти, - слабым голосом начала Антонина Петровна, - я прошу у всех Вас прощения за то зло, которое причинила Вам моя тайна.
- Ну что ты говоришь, мама? Какие такие у тебя могут быть тайны? - бережно взяв в свою ладонь руку старушки, улыбнулся ей Анатолий.
- Не перебивай, - потребовала та. - Теперь, после смерти Толиного брата..., - Таня вздрогнула, вопросительно посмотрев на свекровь. - Мы решили не тревожить тебя этим сообщением, - пояснила та, прервав начатую фразу. - Ты ведь его и видела-то всего один раз, - тяжело вздохнула Антонина Петровна. Помолчав некоторое время, словно припоминая подробности, она продолжила, - Первый мой ребенок родился больным менингитом, следствием которого стал изувечивший его церебральный паралич. Мы с Андрюшей всеми силами старались вылечить мальчика, но все оказалось безрезультатным. Он остался инвалидом, лишенным разума и способности передвижения.
Тане мгновенно припомнилась поездка в госпиталь, куда муж однажды взял её с собой. Перед глазами всплыл образ уродливого карлика, со сморщенным лицом и лучистыми детскими голубыми глазами, полнящимися добротой. При виде Тани существо захлопало маленькими ладошками с искривленными пальчиками и забулькало на понятном только ему и близким наречии. Она потом долго не могла опомниться от охватившего её удручающего состояния и горько плакала дома из сочувствия к карлику и жалости к Антонине Петровне. Память услужливо подсказала, как смутила тогда её фраза, оброненная свекровью:
- Грехи родителей тяжелым бременем ложатся на плечи их детей.
Глава 6.
- На пятом году его жизни, словно в награду за мучения, судьба повернулась к нам лицом, у нас родился здоровый крепыш Толечка, - всхлипнула Анна Петровна. - Однако Игорьку становилось всё хуже. Ко всем прочим болячкам прибавилась астма. Частые вызовы неотложек вынудили согласиться на его госпитализацию. Игоря поместили в спецлечебницу. Мы ни на минуту не переставали заботиться о нем. Несколько раз пробовали забирать домой, но приступы повторялись, приходилось вновь возвращать его в клинику, из-за чего мы были вынуждены отказаться от его домашнего содержания, ограничившись лишь посещениями.
Толечка с детства привык к нежному и бережному обращению с братом. Он часто ходил к нему вместе с нами, позже один. Игорь боготворил его.
- Когда вы поженились, Танечка, - устремив взор на девушку, проговорила больная, - мы с Андрюшей не рекомендовали ему водить тебя к Игорю, опасаясь твоей реакции. Я убедила Толю, что у жены может развиться комплекс, боязни беременности, и он послушался. Но тебя волновали его постоянные отлучки, и как-то раз, примерно за полгода до вашего ужасного решения, не посоветовавшись со мной, Толя повел тебя к брату. Ты добрая, славная девочка, пожалела Игорька. Однако, как я и предполагала, высказалась по поводу возможного рождения у вас неполноценного ребенка. Толик сам никогда не помышлял об этом. А тут призадумался, забегал по консультантам, - тяжело вздохнула Антонина Петровна. - Мне бы поведать ему обо всем, а я струсила, посчитав, что все решится само собой. Не за себя испугалась, за Игорька, - по пергаментной щеке Антонины Петровны тонкой каплей прокатилась слеза. - Я думала, что узнав правду, все отвернутся от него.
- Анечка, ты устала. Может, тебе отдохнуть, - с волнением поинтересовался Андрей Евгеньевич.
- Скоро отдохну, недолго осталось. Я должна успеть сказать главное, - пытаясь приподняться, заторопилась Антонина Петровна. Муж участливо поправил подушку и она продолжила:
- Моя вина безмерна, но Бог свидетель, я никому не хотела зла. Долгих пять лет после заключения нашего брака мы с Андреем ждали ребенка. Но, не смотря на отсутствие, каких бы то ни было, патологий, я никак не беременела. Андрей хотел СВОЕГО ребенка, ни под каким видом не соглашаясь на усыновление чужого. Отчаявшись до предела, я решилась на крайность, которая впоследствии стала причиной всех дальнейших мучений, - больная печально взглянула на своего супруга. - Я поделилась своими переживаниями с приятельницей, и она из сочувствия устроила мне встречу с её братом, представленным тебе, Андрюша, специалистом-гинекологом, к которому я ездила на псевдолечение и от которого, наконец, забеременела,- еле слышно закончила Анна Петровна. - Андрюша, Игорь не твой сын. Толечка, он, один он наш общий ребенок, - сморщившись, зарыдала женщина.
Ошеломленные слушатели застыли от изумления. А женщина, перемежая речь всхлипами, спешно освобождалась от давящего душевного груза:
- Ты страдал из-за отсутствия у нас детей, Андрюша. Мне так хотелось видеть тебя счастливым. Жизнь сурово наказала меня за мой проступок, но я не имела права наказывать Вас. В этом мой самый большой грех. Таня, по линии отца Игоря имелась плохая наследственность, о которой меня ни приятельница, ни он сам не предупредили. В нашей семье не было наследственных заболеваний, - собравшись с силами закончила женщина, прикрывая глаза.
Анатолий резко повернулся к Тане, машинально выпустив руку матери. Они озадаченно смотрели друг на друга, оглушенные услышанным.
- Бедняжка, как ты страдала! - склонился к жене Андрей Евгеньевич, роняя слезы на её остывающую грудь. Тонкая, почти прозрачная рука прикоснулась к его волосам и замерла, обессилев. Какое-то время Антонина Петровна лежала молча. Затем, усилием воли заставив себя открыть глаза, неожиданно чистым, лучистым взором посмотрела на сына с невесткой. Медленным движением руки осенила их крестом и глубоко, в последний раз вздохнула, дрогнув губами.
Анатолий провел ладонью по лицу матери, закрывая ей глаза, и опустился на колени перед её телом. Таня, молча, повторила его движение.
- Я лишь хотел уберечь тебя от страданий, - прошептал Анатолий, осторожно дотрагиваясь до Таниной руки....