Пряный сладкий запах придорожных трав и цветов вбивался в нос, а тяжелое басовитое гудение шмелей и монотонное стрекотание кузнечиков служили мрачным предзнаменованием приближающегося дождя. С тоской бросая взгляд на темную полоску леса на горизонте, я горько вздохнула.
-Не успею!
За спиной уже низко висела сизо-черная туча, и слышались пока еще далекие раскаты грома. Я прибавила шаг, понимая, что посреди поля от дождя не спрячешься.
- Да ладно, не впервой. Не сахарная - не растаю,- проносились в голове мысли. - А вот то, что сапоги придётся выкинуть - это факт.
Обычная деревенская "относительно" ровная дорога при малейшем дожде превращалась в непроходимую грязь, где намертво встревали как неповоротливые крестьянские телеги, так и легкие ажурные кареты дворян. Хотя последние, дворяне то бишь, старались летом передвигаться исключительно верхом.
-Что ж день не задался с самого начала!
Вчера в местном придорожном трактире не оказалось свободной комнаты. Вроде не сезон: труженики полей еще не собрали урожай и сидели по домам, купцы засуетятся лишь через месяц, к концу лета, а следом за ними подтянутся и сборщики налогов. На все про все два месяца, а потом дороги развезет холодными осенними дождями и до зимы будет не проехать. Но случилось так, что в местном гарнизоне произошла смена караула, и отряд в двадцать бравых вояк возвращался в Каменск. Они заняли все спальни на втором этаже трактирчика, каморку на чердаке и нескольким неудачникам повезло получить лавку в общем зале.
Так что когда уже в сумерках я потянула на себя тяжелую дубовую дверь и вошла в уютное помещение трактира, за столом гудели самые стойкие. Тихонько проскользнув к барной стойке и бросив на трактирщицу жалобный взгляд, они профессионально у меня получаются. Хозяйка, миловидная толстушка, взглянув на меня, тощую бедно одетую пигалицу, затем посмотрев на шумных дюжих мужиков, махнула приглашающе рукой, и я последовала за ней на кухню.
Приятно пахло пирогами, жареным мясом и картошкой с луком. В помещении кухни почти все центральное место занимала огромная печь. По одной из стен расположились полки с пряностями и столы для готовки, а по другой буфет с посудой и две двери. Притулившись на лавке, я прислонилась левым боком к теплой печке. Хозяйка сунула мне в руки большую миску каши с мясом и грубую деревянную ложку, рядом поставила кружку с горячим отваром трав и тарелку с куском сот, потом торопливо выскочила в общий зал. Я, почти не жуя, глотала свой ужин, запивая чуть горчащим напитком, но вприкуску с медом вполне ничего. Сыто отставив пустую тарелку, я блаженно зажмурилась. Сразу потянуло в сон, а пояс штанов врезался мне в раздувшееся пузико.
-Я постелила тебе в конюшне, - сказала вернувшаяся хозяйка,- шерстяное одеяло и ночью не замерзнешь. Кстати, меня зовут Агата.
-Рин, - пискнула я.
-Поел? Пошли за мной!
Мы прошли в одну из дверей кухни и вышли на мост(автор: в некоторых деревнях так называют помещение, которое связывает жилую часть избы с хозяйственными постройками и может служить также запасным(черным) входом). Под потолком тускло светил шарик магического светлячка, и если в самом помещении трактира их было много больших и ярких, то здесь уже видимо решили сэкономить. У стены стояли пару ларей с мукой и крупами. Я, следуя за Агатой, поднялась по небольшой лестнице, всего три ступеньки, и вошла лошадиное царство. Хотя лошади были внизу. Слышалось, как они всхрапывали и фыркали, а под крышей на чердаке, где и стояли мы с хозяйкой, лежали тюки с сеном в углу были наброшены на стропило седла и прочая лошадиная амуниция, старая, из разряда выбросить жалко - авось пригодится. Вниз вела добротная широкая лестница.
-Смотри, вон оставила тебе ведро на ночь. Утром сам вынесешь , - сказала трактирщица уже в дверях. - Спокойной ночи!
-Спасибо! И вам того же, - буркнула я и шустро забралась на тонкий матрасик и завернулась в одеяло как гусеница.
Мне казалось, я должна заснуть сразу, как только голова коснется подушки, но впервые ночевав не дома пришлось проворочаться до первых петухов. Незнакомые запахи, шорохи и тяжелые скрипы деревянного дома, где-то в углу вздыхал конюшенный. Это тот же самый домовой, обитает соответственно в конюшне и ухаживает за лошадьми.
Стоит заметить, что я магичка, наверно. Могу зажечь лучину взглядом и иногда вижу то, что не доступно другим - надеюсь, этого хватит для поступления в специальную школу. И вот лежа в ароматном сене, я мучительно думала, стоит ли связываться с этой домашней нечистью.
-Эй, что у тебя случилось? - наконец-то решившись, произнесла я. Все затихло. Несколько минут в оглушительной тишине и продолжила, - может я смогу тебе помочь?
Сбоку рядом раздался шорох, я резко повернулась и зажгла рядом с собой тусклый светящийся шарик. Конюшенный был размером с кошку, в короткой ляпистой рубашонке и пятном грязи на щеке. Огромные глаза отсвечивали зеленым и настороженно смотрели на меня.
- У меня гребешок потерялся, - сказал несчастный домовенок, - Как же мне теперь косы заплетать?
Я оторопела, тоже мне горе горькое, но посмотрев на печальную мордашку конюшенного, меня осенило.
-Давай я тебе свой подарю, - и потянулась к котомке, которую я кинула рядом. Как всегда пришлось перетряхнуть полсумки, для того чтобы найти нужное. Робкая улыбка высветилась на лице домовенка, и он протянул ко мне свою ладошку. Вложила в нее обычный деревянный гребень и вернула улыбку в ответ. Где-то на дне сумки у меня был спрятан красивая резная расческа из молочно-белой кости и такое же маленькое зеркальце, мамин подарок на десятый день рожденья.
- Спасибо тебе, девочка! Я - Хорька.
- Рина, - я поджала губы с досадой. Когда покидала отчий дом и зная, что до ближайшего городка, где жила моя тетка Лукерья,топать два дня, решила одеться мальчишкой и стоило-то всего забрать волосы под кепку и натянуть старую одежду брата. Мне четырнадцать лет, но выгляжу я всего на десять - одиннадцать. Мои ровесницы обладают всеми нужными выпуклостями и уже вовсю заигрывают с мальчишками, а года через два они повыскакивают замуж и будут счастливы. Но к радости матушки и огорчению трех братьев, вот бы они погоняли возможных хахалей - счастье-то какое, я не обращала на кавалеров внимания, а они на меня. 'Доходяжка' - ласково звали меня братишки. Двое старших, Кир и Слав, почти сравнялись в росте с отцом, а мой двойняшка Яр выше меня на две головы. Ему я даже до плеча не достаю. Дар, наш младшенький восьмилетний сорванец, почти догнал в росте меня.
Нет ничего удивительного в том, что хозяйка приняла меня за мальчишку. На девчонку я точно не тяну. Манера поведения и даже движения как у мальчишки, благо четверо братьев - есть с кого копировать. А вот домовые, русалки и лешие могут видеть суть человека. Хозяин Леса, к примеру, хорошего человека и на полянку с ягодой по крупней выведет, да и тропку по суше найдет, а придешь в лес с плохим настроением, обиду затаив, так и вовсе заведет куда-нибудь: ночь пропетляешь меж тремя кустами.
-Только ты меня не выдавай, - попросила я.
-Ты чего? - обиженно пискнул Хорька, - Помогла мне, а я тебя хозяйке сдам? Да и не общаемся мы, - оправдывался домовенок.
В столице к магам относились хорошо - уважение и почет как у простых горожан, так и у аристократии. Волшебники, закончившие Академию Магии, приравнивались к безземельному дворянству. В провинции опасались и завидовали, маги живут от двухсот лет и до тысячи, а то и больше,все зависит от силы, тогда как простые люди редко доживают до полуторасотен лет. Здесь же, почти на границе, по соседству с гномами, которые к волшебству относятся инертно и Чернолесьем, страшным последствием последней магической войны - магии боятся, а уж на обладающих пусть и небольшим даром девчушек сразу нарекают ведьмами. И тут уже все зависит от того уживется ли бедняжка с местным жрецом или нет. Знахарка и благодетельница или ведьма и тварь бесовская. Мне повезло, наш жрец был милым дедком. Даже его проповеди больше похожи на сказки. Вся малышня собиралась вечерами на ступеньках маленького деревянного храма и слушала легенды о Великих Стихиариях и их Отце, рассказы про волшебных сильфов, совершенных эльфов, жестоких асурах и великих и справедливых драконах. Но прошлой снежной зимой возвращаясь из соседней деревни, беднягу съели волки. Так что мне не хотелось светить своим даром. Мало ли что.
Хорька засуетился и ушуршал, прижимая к себе гребешок. Я прикрыла глаза и попробовала заснуть. Завернулась поглубже в одеяло. Несколько колких соломинок щекотали мне щеку и нос. Пару раз звонко чихнув, я пошмыгала носом и уткнулась в одеяло.
-Рина, - робко позвал бесшумно подкравшийся домовенок.
Я, приоткрыв один глаз, боясь, что если открою второй, то сон точно убежит, не спешила вылезать из под одеяла. Хорька протягивал мне какой-то шнурок.
-Подарок от меня, - домовенок улыбался во все свои мелкие игольчатые зубки. По правде говоря, страшное зрелище, особенно ночью в темноте.
-Спасибо, - пришлось все же открыть глаза и сесть, - А что это?
-Ну как, - пискнул Хорька, увидев как я небрежно верчу шнурок в руках и пытаюсь приспособить его в качестве браслета, - Оберег. Вплетешь лошадке в гриву, и будет тебя та слушаться, - у домовенка заблестели глаза, как только он начал расписывать свойства тесемки, - подкова не отлетит, и конокрад не уведет, а уж все конюшенные будут самые красивые косы плести и овса всегда в первую очередь насыплют,- бубнил как заведенный.
-Замечательно, - и быстро спрятала подарок в карман. Как-то не задались у меня отношения с этими четвероногими. В детстве, когда меня в первый раз посадили на лошадь, я перепугалась уже от того, что земля стала столь далекой, но в это время мой старший братец пристреливал новую рогатку. И естественно лошадь ему показалась замечательным объектом. Я свалилась с вставшей на дыбы лошади, а девятилетний Кир почти неделю не мог сидеть после "разговора" с отцом и на два месяца был лишен речки и общества друзей, ухаживая за мной сломавшей ногу. Брата я простила, а к лошадям подходить до сих пор опасаюсь. Сесть на этого монстра вряд ли когда-нибудь смогу, а значит и подарок не пригодится. Я не стала разочаровывать домовенка и поблагодарила его.
-Слушай, а сон навеять можешь?
Дело в том, что почти вся нечисть обладает небольшими способностями к магии разума: может что-либо внушить, заморочить или навеять сон. Последней способностью часто ипользуют местные молодые мамочки - несложный ритуал, доступный и не обладающими магическими способностями людям, в котором домового просят укачать ребенка за блюдце молока.
-Да. Спи, - шепнул Хорька. Было ощущение, что меня погрузили в кокон тепла и спокойствия. Я не чувствовала ни рук, ни ног, лишь огромная безмерная нега.
Во дворе всхрапывали кони и ржали вояки, я начала потихоньку выбираться из сена, попутно вытаскивая на ощупь соломинки из волос. Похоже, там их хватит на целый стог. Солнечные лучи заглядывали в высокое чердачное оконце. В этих полосках света танцевали пылинки. Я сладко потянулась и зевнула. Хорьки нигде не было видно. Со двора послышался удаляющийся стук копыт и мужские голоса. Я прошла через кухню в общий зал, где как раз хозяйка убирала со столов, а две ее помощницы скатывали матрасы.
-Во дворе бочка с водой. Иди пока умойся, а я как освобожусь, соображу тебе завтрак и небольшой узелок в дорогу, - сказала Агата.
Я прошмыгнула во двор и направилась к большой бочке с дождевой водой. Решив, особо не заморачиваться и позже искупаться в какой-нибудь речушке по пути, наскоро умылась. Вернувшись в зал, увидела, что хозяйка как раз расставляет нехитрую снедь: кружка молока, фуу, не люблю, кусок пирога и молочную кашу. По - быстрому закидав все в себя и схватив узелок с обедом, поблагодарила хозяйку и расплатившись с ней выскочила во двор. В этой глухомани цены в трактирах еще нормальные, а вот ближе к столице уже начинают кусаться. И если здесь я потратила на все двадцать медяшек, то в городе этого может не хватить и на завтрак. А значит придется искать работу, может тетка Лукерья, что сообразит и посоветует.
И только выйдя за деревенскую околицу поняла, что Хорька подшутил надо мной - солнце было почти над головой и время приближается к полдню.
Вот так вспоминая вчерашнюю ночь и разговор с конюшенным, и удивляясь с чего вдруг, я разрешила покопаться у себя в голове. Да и почему солдаты вызвали у меня такой страх, ведь можно было, если уж не самой подойти к их командиру и напроситься с ними в Каменск, то попросить договориться Агату. Не пришлось бы даже ехать с кем-либо из солдат, в отряде три телеги для маленькой меня место бы нашлось.
В спину ударил порыв ветра и упали первые тяжелые капли дождя.