...Банька рубленая, и не шифером каким, а корьем крытая, как люди старой веры только умели... Дым из трубы уже прозрачный от жара, и вечер, хоть и осенний, а на душе тепло, и даже дождик сыпучий прохладой своей не пугает, думаешь - ничего, сейчас!.. Ив предбаннике, туда тоже осень забралась, сыро, зябко, и пока лишнее с себя скидываешь,торопишься, скорее надо...
А в баньке самой, уж и стены все смолой исплакались, изождались тебя.И шаечка ждет,деревянная настоящая,а каменка, уже близко к себе не подпускает, и кипяточек аж выпрыгивает из котлада поверх железа каплями шипит. Его на длинной ручке ковшичком зацепишь,веничек, сухой и трескучий еще, обдашь над шайкой, а духом березовым в голову ударит медовухой будто, и веничные листья себя вспомнят, на глазах размякнут, и истомятся разом...
Потом в себя придешь, изготовишься, и из шаечки чуток отваруберезового черпнешь, и, в камушки, легонько, чтоб не остудить не дай Бог лишнего... И, ой, мама!.. Уши как куснет кто,и, то ли жаром печным, то ли березовым духом пьяным, то ли еще чем, голову закружит, понесет... Сразу искать станешь, где присесть, не упасть чтобы, полок ладошкой тронешь неосторожно, а он даром что деревянный, как за бок печной схватился, отдернешь руку, и за ковш сразу, холодной воды на полок щедрее надо, а то не усидеть...
Рассидишься немного и еще малость березовой воды в каменья, а они сердятся, шипят тоненько, и, как не мочили их: лежат себе чистые сухие, как на летнем берегу рекой умытые, горячие...
После, как лето вспомнишь, с жаром банным свыкнешься, можно и веничком себя баловать начинать. Но не хлестаться, а тихонечко, ласково так, будто ветерок листья трогает... Потом передохнуть немного и еще отваром камушки попотчевать, ноздесь бы побольше надо, а то привычно уже, и жару хватать перестает.Пусть зудеть начнет тело все, веничка запросит по вольному, от души, в захлест...
И вот тут-то, отпусти ты, наконец, руку с веничком на волюшку, и пусть она тебя,и за маму и за папу... И за бабушку и за дедушку...И чтоб хворь любая испугалась... Да, как в последний раз... За все грехи твои, и былые и те, что не согрешил еще, и за жизнь твою однократную, и за осень эту, и за весну твою будущую, бедовую...
А в темном бочонке, в углу, воды холодной вдосталь, в ней хвоинки плавают, да листочек желтенький, то ж с ручья носили, да вот, не углядели. Но это ничего...