ДЕВЯНОСТО ПЕРВЫЙ  ГОД

Колючий мрак окутал старый город,
Стучал по крышам автоматный град,
И полз по улицам туман и серый холод, 
И вился вдоль домов, как дикий виноград.

Скрипели лестниц ветхие ступени,
И хоронясь от выстрелов шальных,
Взбирался я к себе. Причудливые тени
Плясали танец ужасов ночных.

Но в комнате моей уже свеча горела,
Сухое дерево давно в камине тлело,
Румяная служанка пунш согрела,
И за жарким на кухне присмотрела.

"Мессир, камзол ваш мокр и слишком  грязен,
А город по ночам и страшен, и опасен".
Но мой рассудок был сегодня трезв и ясен,
А замысел ужасен и прекрасен.

"Ко мне, ко мне, безногие, глухие,
Убогие слепцы и нищие хромые,
Ко мне, на холст, безрукие солдаты, 
Еще вчера гремели ваши латы,

Вы грабили, и жгли, и убивали
Ни жалости, ни страха вы не знали,
Ко мне теперь, сюда, на холст, на тризну,
Отсюда вы прославите отчизну!"

"Мессир, мессир, вы весь в жару горите!"
"Прочь, прочь, скорее двери затворите!
Они идут, ползут сюда, глядите,
Они заполнили весь дом, весь мир,                          смотрите же,смотрите!

Я, Питер Брейгель, этими руками,
Скупыми, жесткими и верными мазками,
Своими грубыми, мужицкими холстами,
Заставлю их брести теперь веками!"

Светало. Что-то снова громыхнуло,
И над Курой огнями полыхнуло.
Тянуло гарью, дымом и тревогой...
За подаяньем брел старик убогий.

Апрель 1999 года
Тбилиси