Тэйми Линн : другие произведения.

Под куполом мора

"Самиздат": [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:


 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    В город приезжает цирк. Будет очень весело.

  Аисты кричат над домами,
  Но никто не слышит их рассказа,
  Что вместе с духами и шелками
  Пробирается в город зараза.
  (Н. Гумилев, "Зараза")
  
  Птицы другие будут петь у окна на заре,
  Умерших - забудут, ну, засыпай скорей...
  (Е. Ачилова, "Колыбельная")
  
  Андьялка опаздывала. Тим с тоской огляделся по сторонам, пнул подвернувшийся под ногу серый камень и неловко затоптался на месте. Никогда раньше он не ходил на пустырь в одиночку, только со старшими мальчишками - да и тогда ему было страшновато. Начальник полиции, часто заходивший к тимовскому старшему дяде пропустить кружку-другую, уверял, что и в городе, и в ближайших окрестностях совершенно безопасно, но соседи шушукались то о шайке бродяг, промышлявшей в округе и способной в любой момент подобраться совсем близко, то о звериных стаях, то об отшельнике-людоеде. В бродяг и отшельника Тим не очень-то верил - все знали, что одичавшими людьми всего лишь пугают маленьких детишек. Но звери...Он нервно покрутился, в который раз осматриваясь вокруг. На пустыре из земли торчали обломки труб, внутри которых что-то едва слышно шелестело. Никто теперь не знал, для чего они служили в старом мире, а нового применения им не нашлось. Тим сглотнул. "Если б здесь водилось что-то опасное, оно бы уже вылезло, - подумал он, пытаясь себя успокоить. - И cюда бы вообще никто не совался..." Ему вспомнились байки среднего дяди про железных чудовищ, изредка выползавших из-под остатков прежнего мира, но он тут же постарался отогнать подальше эти мысли.
  - Никаких чудовищ не бывает, - сказал Тим вслух, чтоб было не так страшно.
  
  - Бывают, - сказал кто-то прямо над ухом, и он от испуга чуть не подпрыгнул на месте. Мальчик резко обернулся, ожидая увидеть кого угодно, но это была всего лишь худенькая девчонка в ярких разноцветных лохмотьях.
  - Андья! - обрадованно выдохнул Тим . - Я уж думал, что ты не придешь...
  - Я же обещала, - Андьялка пожала плечами и потерла щеку, на которой густо цвели разводы потекшей краски. - И прийти, и все тебе у нас показать. Не трусишь?
  - Ни капельки! - вдохновенно соврал он, помотав головой. Что скрывать, ему было страшно. Хорошо еще, что ни дядья, ни леди матушка не знают, что он мало того что водится с цирковой девчонкой, так еще и собирается заглянуть за потрепанный полог цветного шатра. Они б его даже из дома не выпустили...но Тим сказал им, что идет гонять мяч с соседскими мальчишками, мать рассеянно кивнула и больше ничего не спросила. "На представление они мне точно запретят пойти," - с тоской подумал мальчик.
  - Тебя запрут? - спросила Андья, заправив прядку волос за заостренное ухо. Тим уже почти привык к тому, что она умеет слышать то, чего не говорили вслух, поэтому при ней старался следить за своими мыслями. Но не всегда получалось.
  - Да вряд ли, - пожал он плечами, старательно разглядывая запылившиеся носки своих ботинок. - Но все знают, во сколько будет представление...если я захочу уйти из дома куда-нибудь, все будет ясно.
  - Никто не заметит, - девочка подобрала с земли камешек и запустила им в ближайшую трубу. Камень ударился о металл с глухим звуком, Тим напрягся, ожидая, что сейчас к ним вылезет чудовище из старого мира, но ничего не произошло. Андья скривилась, будто бы ожидала чего-то иного.
  - Старье, везде одно старье, - презрительно выплюнула она, отворачиваясь от трубы, внутри которой по-прежнему что-то размеренно шелестело, и продолжила, - не заметит, говорю. Главное, чтоб не заперли. Дверь без хозяина не открыть. Ты выходи и шагай. Шаг за шагом, шаг за шагом...шаг за...шаг за...
  Ее голос делался то дребезжащим, то скрипучим. Она забавно задвигала руками, закружилась на месте и вдруг остановилась, замерла, мерно покачивая взлохмаченной головой. Когда с ней случилось такое в первый раз, Тим перепугался - он тряс ее за плечи, хлопал по щекам и уже думал о том, согласится ли господин Доктор осмотреть цирковую девчонку...Но сейчас он твердо знал, что нужно делать. Он подошел к Андье, замершей в нелепой позе, взял ее за левое плечо, уверенно нащупал уплотнение под холодной кожей и надавил на него. Она дернулась, раз, и другой, потом вздрогнула всем телом и глубоко вздохнула, глянув на него в упор.
  - Сп-пасибо, - кивнула она, осторожно шевеля руками. Тим постарался не прислушиваться к легкому поскрипыванию железных суставов. - Мы с тобой...о представлении говорили, да? Ты приходи. Твои не заметят. На арене все другие, не такие, как за кулисами. Я тебе их и так покажу, конечно, но ты приходи все равно.
  Андья потянулась, уже почти беззвучно, по-детски глубоко зевнула и прыгнула, вытянув руки вперед, и пошла колесом по серой земле пустыря, только замелькали худые ноги в разноцветных полосатых носках и замельтешили лохмотья юбки. Раз-два-три...Тим поймал себя в том, что мысленно повторяет мерное "Шаг за шагом, шаг за шагом..." и недовольно потряс головой. Девчонка прыгала, перекатывалась, ходила на руках так быстро, что невозможно было за ней уследить, и голова начинала кружиться. Наконец она приземлилась на обе ноги, выпрямилась и церемонно поклонилась. Тим захлопал в ладоши, и Андья поклонилась еще раз.
  - Все для вас, господин Наследник! - выкрикнула она, улыбаясь, будто ей сейчас аплодировал весь город. Тим почувствовал себя так, словно сунул в рот яркую конфету, а она оказалась горькой, как лекарство.
  - У тебя здорово получается, - буркнул он, снова упираясь взглядом в носки ботинок. - Вот бы и мне так уметь.
  - Ты обиделся, - Андья покачала головой и потерла лоб, снова размазывая краску. - Так тебя зовут люди в городе, мне сказала Старая Леди. Хочешь, я не буду никогда звать тебя так? И своим скажу, что ты Тим. Просто так Тим. Хочешь, а?
  - Я не...обиделся, - выдавил Тим. - Зови, как тебе хочется.
  - Обижать других нехорошо, - без всякого выражения на лице произнесла девчонка, будто повторила давным-давно выученный урок. - Я не буду. Пойдем, Тим?
  
  Цирк стоял на самой окраине города - там, где, скрепя сердце, позволил ему встать младший тимов дядя. Он что-то говорил о необходимости развлечений для черни, хлебе и зрелищах, но кривился при этом, будто хлебнул скисшего молока. Впрочем, все семейство было с ним солидарно. А Тиму было страшно и любопытно еще тогда, когда он первый раз услышал о приехавшем цирке. А уж когда он познакомился с Андьей, и подавно. "Если и все остальные циркачи такие, как она, бояться нечего," - старательно убеждал он себя, пока шел за девчонкой по пустырю, а она шагала, приплясывая, пиная камушки и скрипуче напевая что-то под нос. Тим не мог разобрать слова, как ни прислушивался.
  Так они оставили позади себя трубы, тоскливо шелестящие вслед, прошли мимо огромных каменных бочек, в которые Андья просто не могла не запустить камнем, миновали ржавеющие скелеты забытых всеми машин, о назначении которых не знал даже старый Доктор, и пошли по узкой дороге, давным-давно заброшенной, покрытой сухим желтоватым мхом. Средний дядя Тима часто говорил о том, что эту дорогу стоило бы расчистить и использовать, но все упиралось, как вздыхал он, в нехватку средств. Тим обычно не вслушивался в разговоры взрослых, как только они начинали говорить о "средствах" и всем таком. Вот если речь шла о бродягах или чудовищах...
  - Ты много знаешь о чудовищах? - вдруг громко спросила Андья, замедляя шаг. Она дотронулась до его руки холодной гладкой ладонью, и ее пальцы тихо скрипнули, сгибаясь. Тим сжал ее руку, будто бы она была обычной девчонкой, боявшейся страшных сказок.
  - Не очень, - честно признался он. - Старший дядя много говорит, особенно когда выпьет, но я не во все верю. Люди с собачьими головами...
  - Странная му-та-ци-я, - Андья медленно покачала головой, будто раздумывала о чем-то. - Нет, таких я не видела. Еще?
  - Звери, ходящие на двух ногах и говорящие по-человечески, - Тим даже вздрогнул, представив это, - а еще они...едят обычных людей, таких, как мы...
  - Как ты, - поправила девчонка, потирая пальцем блестящий кончик носа. - Был такой город. Я помню. Они еще смешно хлопали в ладоши. Такими мохнатыми руками. Я смеялась. Много смеялась.
  - И они вас не... - начал Тим, запоздало понимая, что Андья не врет, а, значит, не врал и дядя. Стало страшно.
  - Нас? - она фыркнула и рассмеялась каким-то злым старушечьим смехом. - Конечно, нет. Им было весело. С нами всем бывает весело. Кого еще ты знаешь, Тим?
  И он вспомнил людей огромного роста, которые могли поднимать огромные камни и швырять их друг в друга, и одичавших механических птиц с острыми железными клювами, и ржаво-зеленых тварей из болот...Андья то хихикала, утверждая, что никогда такого не видела, то кивала, добавляя жути к дядиным байкам. За болтовней Тим и не заметил, как впереди замаячило цветное пятно - пути до циркового шатра оставалось всего-ничего.
  
  Андья поманила Тима за собой и нырнула под цветастый потрепанный полог. Мальчик помедлил, чувствуя себя как перед прыжком в воду, и нерешительно приподнял занавесь, заглядывая внутрь. Холодные жесткие пальцы со скрипом сомкнулись на его запястье, и он даже вскрикнул, когда его втянули в полумрак, после солнечного дня показавшийся сперва полной темнотой.
  Когда Тим думал о цирковом шатре, он представлял, что с порога на него обрушатся резкие запахи и громкие звуки, что все это будет похоже на россыпь стеклышек в калейдоскопе, в который Тим все еще любил смотреть - тайком от леди матушки, полагавшей, что сын уже слишком взрослый для таких забав. Но за пологом было темно, тихо и не пахло вообще ничем - даже запаха человеческого жилья не чувствовалось. Когда глаза привыкли к сумраку и сердце перестало так испуганно колотиться, Тим нерешительно огляделся по сторонам. Андья по-прежнему держала его за руку, но не говорила ни слова. Он скользнул взглядом по свисающим откуда-то сверху серым тряпкам, по огромному шару, который, казалось, дышал, медленно сдуваясь и раздуваясь, услышал, как под ногами что-то зашуршало. Бронзовая сороконожка пробежала по дощатому полу, дробно стуча металлическими лапками, остановилась перед Андьей и что-то требовательно прострекотала. Девочка отпустила Тима и наклонилась, протягивая руку. Существо - насекомое? или какая-то хитрая машина? - запрыгнуло к ней на ладонь, Андья подняла его и сунула Тиму под нос.
  - Это Ирррс, и ты ему нравишься, - сообщила она, не меняя тона. - Он хочет посмотреть на тебя поближе. Он говорит, что давно не видел настоящих людей.
  - Ну...скажи ему...мистеру Ирррсу, что я...не возражаю, - растерялся Тим, но все же не утерпел. - Он что, живой?
  - Я не буду передавать, что ты усомнился в этом, - Андья покачала головой из стороны в сторону, как антикварный болванчик в стеклянном шкафу у леди матушки. - Ирррс этого не любит. А когда он что-то не любит... Однажды на остров, где жил он и его племя, упал дирижабль. Там были люди, такие, как ты. Один из них попытался поймать вождя и разобрать его...""на детали"". Ирррс рассказывал, что тех людей хватило надолго. Даже с соседних островов приплывали к племени Ирррса на званые обеды.
  Тим сглотнул и с ужасом уставился на бронзовое насекомое. ""Мистер Ирррс"" шевелил блестящими усиками, глазки его отливали перламутром, как портсигар среднего дяди, и он выглядел не страшнее этого самого портсигара. Но Андья не стала бы врать.
  - А что он делает...ну, когда вы выступаете? - шепотом спросил Тим, стараясь смотреть в сторону.
  - С ним работает Старая Леди, - девочка потерла пальцем нос и наконец опустила плотоядное насекомое на землю. Он что-то прострекотал и деловито нырнул обратно в кучу тряпья. - У нее есть большая скатерть, на которой вышито много-много букв, новых, древних, каких угодно. Кто-то из зрителей спускается из зала, задает вопросы, Ирррс ползет от буквы к букве, а Старая Леди переводит его ответы.
  Андья замолчала и, покачивая головой, уставилась в никуда.
  - Интересно, что он сказал бы мне... - начал было Тим, но девочка прервала его резким взмахом руки, скрипнувшей, как старый засов.
  - Ваше будущее - всего за одну каплю крови! - громко и хрипло прокаркал кто-то из глубины шатра. - Ты и впрямь готов платить, мальчик? Ирррс запомнит тебя на вкус, Ирррс придет за тобой в темноте. Андьялка, девочка моя, разве ты не будешь против?
  - Он пошутил, леди бабушка, пошутил, - заторопилась Андья, не давая Тиму и рта раскрыть. - Он не будет играть с Ирррсом, он будет играть только со мной!
  - Это хорошо, деточка, это хорошо, - шаркающие старческие шаги начали приближаться, кажется, со всех сторон одновременно - или это было всего лишь эхо? - Ирррсу найдется с кем поиграть в этом городке...
  В полумраке вспыхнул желтый огонек. Это зажглась свеча в руке Старой Леди, осветив доброе морщинистое лицо - такое могло бы быть у бабушки Тима, если бы она не умерла давным-давно, еще до рождения первого и единственного внука. Леди матушка почти не рассказывала о ней, она не любила воспоминаний. Младший дядя как-то показал племяннику медальон с полустершимся портретом молодой женщины в строгом темном платье, и Тим хорошо запомнил и лицо, и тихую улыбку, и волосы, собранные в пучок. Такой и была Старая Леди - просто лет ей было намного, намного больше. Она улыбнулась, показывая зубы - острые, кривые, звериные. Но Тим почему-то не испугался.
  - Здравствуйте, леди бабушка, - поклонился он и поцеловал ее костлявую руку, затянутую в черную кружевную перчатку. Ему показалось, что под вытертой тканью нет кожи и мяса, а только сухая желтая кость.
  - Здравствуй, дорогой Наследник, - отозвалась старушка, внимательно разглядывая его ярко-голубыми, как у юной девушки, глазами. - Ирррс, этот глупый дикарь, тебя не обидел? У него ужасные манеры. Позорит меня и себя на старости лет, забывает о правилах игры...Отвратительное существо, верно?
  Тим в растерянности посмотрел в том направлении, где скрылся, стуча металлическими ножками, Ирррс, но там не было заметно никакого движения. Может, маленькая плотоядная сороконожка просто ему почудилась?
  А Старая Леди неотрывно смотрела на него и ждала ответа. Какого? Что она сделает, если сказать...не то, что она ожидает?
  - Нет, он вовсе...не отвратительный, - выдавил Тим, почувствовав, как Андья берет его за руку и чуть сжимает пальцы. Он попытался представить, что говорит сейчас со своей бабушкой, с той самой, с портрета в медальоне, и это совсем не страшно. - Честно, я просто не понял, что он мне сказал.
  Старая Леди рассмеялась - дробно и мелко, будто сухой горох рассыпался по полу.
  - Господин Наследник такой милый, - она потрепала Тима по щеке. Он ожидал, что пальцы старухи окажутся такими же ледяными, как у Андьялки, но от них исходило ровное тепло, как от материнских костяных гребней, когда она только-только вынимала их из волос. - Такой честный, такой искренний мальчик...Как хорошо, что ты выбрала его, Андья. Но нам с мистером, хе-хе, Ирррсом пора, представление вот-вот начнется, а я еще не переоделась и не уложила волосы. Ах, разве вам, молодым, это интересно? Еще увидимся, господин Наследник...
  Она повернулась и пощелкала пальцами, приманивая свою ручную сороконожку-предсказателя. "Мистер Ирррс" тут же подскочил к ней и засеменил рядом с ее колышущейся пышной юбкой - так они и скрылись из виду, растворившись в сером полумраке, невысокая седая старушка и механическое насекомое.
  Тим перевел дух и вопросительно посмотрел на Андью. Спросить вслух он не решился.
  - Не бойся, - пожала плечами девочка. - Нет, правда, если б Старая Леди хотела перерезать нить, то уже бы это сделала. Знаешь, как щелкают ее ножницы? Клац-клац, и все. Взрослые никогда не узнают ее лица, но всегда боятся. А дети - наоборот. Мне рассказывал один мальчик, что она похожа на его бабушку.
  - На мою тоже, - тихо сказал Тим. Он попытался найти в себе хоть крупинку страха - и не смог. У Старой Леди были теплые, хоть и костлявые руки, она улыбалась и называла его "милым мальчиком". Интересно, испугалась бы ее леди матушка? Или ей можно было бы все объяснить?
  - Ну вот видишь, - Андья покачала головой из стороны в сторону, будто раздумывала о чем-то. - Хочешь пойти дальше? Я никому не дам тебя обидеть, и...даже леди бабушке. Или ты все-таки боишься?
  - Не боюсь я, - Тим решительно нахмурился, - нисколечко. Что там у тебя еще запрятано?
  Андьялка хрипловато рассмеялась и взяла его за руку.
  - Это хорошо, что ты храбрый, - сказала она, не переставая растягивать рот в застывшей улыбке. - Мы еще посмотрим представление из-за кулис. Оттуда всегда интереснее. Можно увидеть столько всего...Но это потом, потом! Пойдем же.
  
  За пыльной тусклой занавесью обнаружился длинный полутемный коридор, по бокам которого можно было разглядеть двери в комнаты. Тим было удивился, как все это помещается внутри циркового шатра, но спустя минуту и думать забыл об этом. Андья звонко хлопнула в ладоши, и вдоль стен начали медленно загораться желтоватые огоньки, точь-в-точь такие же, как свеча леди бабушки. Девочка протянула руку к одному из них, и он спустился на ее ладонь - небольшой бронзовый жук со стеклянным брюшком, наполненным изнутри теплым свечением.
  - Посмотри, - сказала она, - правда, они красивые? Когда на арене поет Женщина-Змея, они летают вокруг и складываются в разные фигуры, а потом опускаются к зрителям и остаются с ними...ну, как подарок. Дамы любят прицеплять их на платья, как...эти...брошки, а мужчины - на часы. Это называется брелок, да?
  - Угу. Вы их дарите? - поинтересовался Тим, разглядывая металлического светляка. - А потом?
  - А потом они возвращаются обратно, конечно, - Андья отпустила жука, и он взлетел к потолку, потеряв к детям всякий интерес.
  Совсем рядом тихо скрипнула дверь. Огоньки затрепыхались, закружились и брызнули в разные стороны, рассыпая искры, будто бы в темном коридоре взорвался золотой фейерверк. Тим зажмурился от неожиданно яркой вспышки, а когда открыл глаза, увидел, как из дверного проема медленно-медленно вытягивается необычайно длинный человек, больше всего похожий на то, какими бывают тени на закате. Казалось, угловатое, изломанное тело было плоским, как лист бумаги, на которых мать писала письма дальней родне, писала долго, затейливо - и никогда не отправляла. Человек-письмо наклонился к Тиму, будто перегнулся пополам, и мальчику подумалось, что, наверное, в месте сгиба останется залом, как на тех самых листах, которые мать перевязывала темными лентами и складывала в большую шкатулку, украшенную по бокам полустершимися вензелями.
  - Но-о-о-о-вый го-о-о-ость? - прошелестел плоский человек, заглядывая Тиму в лицо нарисованными глазами-точками. Галочка вместо носа, шевелящееся чернильное пятно, изображающее рот...нет, положительно, новый знакомый был не страшнее Ирррса и леди-бабушки. - Го-о-ость оста-а-анется на предста-а-авление? У ме-е-еня загото-о-овлен сме-е-ертельный но-о-омер...
  - Не лезь, Тонкий, - неожиданно сварливо заговорила Андья и передразнила, - сво-о-оих дел нет? Вечно суешься, суетишься, мухлюешь, шуршишь. Скомканный билет, вот ты кто! Где То-о-олстый, а? Где ты его потеря-а-а-ал?
  Тонкий скривился, сморщился, будто бы его и вправду кто-то скомкал в ладони. Он напомнил Тиму старичка из дома напротив, который в солнечные дни выносил на улицу стул и подолгу сидел на нем, щуря выцветшие глаза, а однажды остался так и на ночь, и только утром соседи позвали Доктора - Тим видел из окна, как тот качает белой головой, как снимает потертый цилиндр и прижимает его к сердцу. Леди матушка рассеянно сказала, что старик умер, и Тим почему-то плакал ночью, вспоминая о нем. Ему стало жаль Тонкого.
  - Андья, ну что ты, - примиряюще сказал он. - Зачем ты его обижаешь? Я рад знакомству, мистер...ээээ?
  - Ра-а-ад, я ра-а-ад, - загнусавил Тонкий. - Про-о-осто Ми-и-истер. Прия-а-а-тно. При-и-идете на меня-а-а посмотре-е-еть?
  - Конечно! - заверил Тим, вспоминая все фразы, которые, с точки зрения леди матушки, были образцом хороших манер. - Я буду ждать Вашего номера, Мистер. Уверен, это будет что-то потрясающее.
  - Спа-а-асибо! - Тонкий расправился, развернулся и стал похож на старинную географическую карту, которую старший дядя держал под стеклом в кабинете. - Бу-у-ду жда-а-ть.
  И он втянулся обратно в дверной проем, заставив огоньки снова затрепетать и заметаться. Андья что-то забормотала себе под нос, сжимая кулачки.
  - Ты зачем так с ним? - спросил Тим. - Он тебя обидел?
  - Любопытный, слишком любопытный, - голос девчонки снова начал становиться скрипучим и неприятным. - Не люблю его. Фи, бумажка, палка-палка-огуречик, получился человечек, кривенький, косенький, раньше ходил, людям в окна заглядывал, а потом к нам прибился. Завидует всем. Мне завидует, мне есть с кем играть, а ему нет. Лезет, лезет... Будет звать, ты с ним не ходи.
  - Не пойду, не пойду, - попытался он успокоить Андью. Его пугали ее мелкие подергивания, будто бы механизм внутри нее стал давать сбои. - Ты не волнуйся так. Слушай, а...Женщину-Змею можно увидеть? Ну хоть одним глазком?
  Андья пристально посмотрела на него из-под колючих ресниц. Помолчала. Прикрыла глаза. Тиму показалось, что он слышит, как в ее голове скрипят шестеренки, как гулко стучит в груди железное сердце.
  - Можно, - наконец выговорила она, медленно и торжественно. Таким же тоном старший дядя Тима говорил с горожанами, расписывая им долгие годы безмятежного процветания, которые уже на пороге. - Старая Леди уже бросила скатерть на стол и щелкнула ножницами. Ирррс предрекает людям жизнь, глупый, глупый железный жучок. Тонкий скомкан, Толстый сдулся, медвежонок скалит зубы...Пойдем, Тим - я ведь обещала называть тебя только так? Пойдем, и Змея споет для тебя.
  Андья взяла Тима за руку, и он пошел за ней, как крысы из сказки, которую леди матушка читала ему на ночь, шли за пением дудочки прямо в холодные жадные волны озера.
  Она отсчитала седьмую дверь по левую руку и постучала в нее костяшками пальцев. С другой стороны раздался в точности такой же стук.
  - Слышишь? - с коротким сухим щелчком Андья повернула к Тиму голову. Теперь он видел, что на ее лице кое-где облупилась краска, пряди волос неровно приклеены к черепу, а глаза потускнели и потрескались. - Она нас ждет. Ты все еще не боишься меня, Тим?
  - Не боюсь, - ее пальцы, крепко обхватившие его ладонь, стали совсем шершавыми и обжигающие холодными, но он не отнял руки. - Пойдем.
  Дверь открылась бесшумно, и за ней была темнота и голос.
  Женщина пела низко и мягко, словно мать над кроваткой ребенка. Тим не различал слов, песня обволакивала его и обнимала, укутывала, баюкала и гладила по волосам. Он улыбнулся ей, чужой матери, и сделал шаг вперед.
  - Шаг за шагом, шаг за шагом, - полушепотом заговорила Андья, поскрипывая суставами в такт, - шаг за шагом...
  Тим было хотел сказать ей - не говори ничего, давай просто слушать, но песня стала громче, заглушила бормотание девчонки, заполнила собой все вокруг, распахнула огромные крылья и подняла цирковой шатер в воздух. Захлопали на ветру полотна и флажки, взвились вверх оборвавшиеся канаты, где-то сбоку мелькнул Тонкий, подхваченный порывом ветра, как бумажный листок, звонко, по-молодому расхохоталась Старая Леди, щелкая ножницами.
  - Не смей! - закричала Андья, и ее голос оглушил Тима, будто звон колокола городской церквушки, такой старой, что туда опасно было входить. - Не смей так, глупая, безногая, безрукая, не смей! Я играю с ним! Все скажу Старой Леди, все, все про тебя!
  Песня оборвалась. Тим захлопал глазами, пытаясь прийти в себя. Под ногами был твердый деревянный настил, Андья все так же крепко держала его за руку, а вокруг клубился густой, как кисель, непроглядный мрак.
  - Я увлеклась, - женским голосом сказала темнота. - Простите меня, дети. Мне захотелось петь, и я поторопилась. Но представление уже началось, и осталось так мало времени...Давно ли в вашем городе звучал колокол, о котором ты вспомнил, мальчик мой? Не отвечай. Я знаю, что давно. Нет пения церковного, нет звона колокольного, все наги и босы, растрепаны косы, пляши и кружись, пропащая жизнь...
  Светлячки стали робко загораться вокруг, слетаясь, кружась возле Андьи и Тима. Один из них сел девочке на плечо, осветив ободранную розовую краску со щеки и тусклый металл под ней.
  - Кто ты? - спросил Тим, вглядываясь в темноту. - Зачем ты так говоришь?
  - Я? - невидимая женщина улыбнулась. - У меня столько имен, что я вечно их забываю, мальчик. Да и какая разница? Песня звучит, маятник раскачивается, Старая Леди устала резать живые нити. У твоей матери в ладони светляк, она приколет его брошью к воротнику, твои дяди будут спорить до хрипоты о предсказаниях Ирррса, Тонкий все-таки исполнит свой смертельный номер, и представление закончится, занавес опустится, мы соберем шатер и уедем. Так было с начала времен.
  - А Андья? - проговорил Тим, косо глянув на девочку.
  - Она может и остаться, - женщина почему-то хихикнула. - Тебе будет весело с ней. Не так одиноко, как... Впрочем, это неинтересно. Хочешь посмотреть на меня, мальчик, перед тем, как мы расстанемся навсегда и больше никогда не увидимся?
  Тим кивнул. Ему вдруг стало душно и тяжело, будто его придавили пышной подушкой, не давая вздохнуть. Сердце заколотилось в горле, ноги стали ватными, и очень захотелось спать, долго, долго, не просыпаясь и не видя снов.
  Светлячки замельтешили, закружились перед глазами, и Тим сощурился, глядя, как огоньки сбиваются в стайки и освещают невысокую, какую-то нелепую, странную фигуру женщины, которая пела и говорила с ним. Желтоватый свет выхватил из темноты огромные блестящие глаза, темные, почти черные тени под ними, сухой алый рот, темные волосы, повисшие безжизненными сосульками...Женщина улыбнулась, показывая окровавленные зубы.
  Мальчик вскрикнул от ужаса.
  У его собеседницы не было рук и ног.
  - Она же Змея, я говорила, - извиняющимся шепотом прошелестела Андья под ухом. - Змея. Зараза. Я же...
  У Тима закружилась голова, пальцы разжались сами собой, и он упал в сердце смерча, разбуженного песней женщины-змеи, смехом Старой Леди и стуком железного сердца маленькой Андьялки.
  
  Было темно, тихо и холодно. Тим со стоном поднялся на постели, не понимая, почему он уснул одетым, отчего в доме не слышно ни шорохов, ни разговоров вполголоса, ни даже треска свечи. В разбитое окно заглядывала полная луна, желтая, как цирковые светлячки.
  Тим поежился и спустил босые ноги на пол, осматриваясь по сторонам. Мать спала за столом, уронив голову на скрещенные руки, в лунном свете можно было разглядеть даже прядку, выбившуюся из строгого пучка волос.
  - Леди матушка, - позвал Тим, - мне снился такой смешной сон, представляете? Будто бы к нам в город приехал цирк, и я подружился с девочкой оттуда. Вы не подумайте, она хорошая, хоть и не обучена хорошим манерам. Матушка? Леди матушка?
  Мать молчала и не шевелилась.
  Тим подошел к ней, осторожно дотронулся до бархатного рукава и отдернул руку. На столе лежала брошка в виде жука и слегка светилась в полумраке. Мать по-прежнему не двигалась, и Тим не решился прикоснуться к ней еще раз. "Зараза", - вспомнилось ему. В памяти всплыло еще одно тяжелое неуклюжее слово - "эпидемия". Так говорил старший дядя, пока еще выходил к перепуганным людям, чтоб успокоить их, а потом...
  Тим на цыпочках вышел из комнаты, даже не думая заходить в другие - он почему-то был уверен, что найдет там что-то очень страшное - спустился по лестнице в пустой гулкий холл и толкнул тяжелую дубовую дверь, ведущую в сад.
  На ступенях дома сидела старая кукла с аляповато раскрашенным лицом и в потрепанных разноцветных тряпках. Тим наклонился, взял ее в руки и прижал к себе. На миг ему почудилось, будто в пустой игрушечной груди стучит железное сердце.
  Где-то вдалеке завыли собаки.
  Тим сел прямо на гравий садовой тропинки, не заботясь о том, что испачкается, посадил куклу к себе на колени и стал ждать. В тишине послышалось, как мерно заскрипели чьи-то металлические суставы.
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
Э.Бланк "Пленница чужого мира" О.Копылова "Невеста звездного принца" А.Позин "Меч Тамерлана.Крестьянский сын,дворянская дочь"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"