Вопрос об исправности танков запутан основательно. Вот что писали в советское время со ссылками на архивы.
"Исправные же танки старых образцов составляли не более 27%" [ИВОВ, 3, т.1, с.475].
"Основная масса танков старых марок была сильно изношена. Накануне войны 29% танков старых типов нуждались в капитальном и 44% в среднем ремонте" [ВИЖ, 6, с.33].
Потом появились иные данные, причем в том же самом ВИЖ и тоже со ссылкой на архив. Согласно "Сводной ведомости количественного и качественного состава танков и САУ, находившихся в военных округах, на рембазах и складах НКО по состоянию на 1 июня 1941 г." в РККА на вооружении состояло 23.106 танков и САУ. Из них:
1-й категории (новые) -- 2.611 штук.
2-й категории (бывшее или находящееся в эксплуатации, вполне исправное и годное к использованию по прямому назначению, а также, требующее войскового ремонта, осуществляемый силами самой части) -- 16.080 штук.
3-й категории (требуют среднего ремонта) -- 2.157 штук.
4-й категории (требуют капитального ремонта) -- 2.258 штук.
Таким образом, 18.691 или 81% от общего количества считались исправными" [2].
Что такое танк 2-й категории? Танк без аккумуляторов, гусениц или пулеметов считается исправным, то есть не требует ни среднего, ни капитального ремонта. Поставь то, что нужно силами самой части, и вперед. Чтобы провести ремонт силами войсковой части, нужен сущий пустяк -- получить нужную деталь.
"Учитывая медленное освоение промышленностью новых танков, военные округа намечали отремонтировать танки старых образцов. С этой целью они дали промышленности заявки на запасные части. Но промышленные наркоматы приняли только 31 процент поступивших заявок, фактически предоставив к 1 июня 1941 г. только 11 процентов потребного количества запасных частей" [ИВОВ, 3, т.1, с.475].
Так сколько же годных, 27 или 81 процент? Можно ли эти цифры состыковать? Попробуем. Для этого придется немного заняться арифметикой.
Условия задачи.
Из Статистического сборника N1 "Боевой и численный состав РККА" [15]:
1 июня 1941 г. в РККА числится 24.400 танков и САУ старых типов (т.е. без КВ, Т-34, Т-40, но включая специальные танки, боевые машины на базе танков и танкетки).
Из них:1-й категории: 1.233, 2-й категории: 17.219
Из "Истории Великой Отечественной Войны" [3, т.1]:
Исправных танков старых типов: 27%.
Промышленными наркоматами принято 31% заявок на запчасти для войскового ремонта.
Требуется состыковать эти цифры.
Решение:
Предположим, авторы 6-томника получили заказ написать историю войны. Считаем, что исходные данные из сборника у них были. Но как им их преподать народу? Записать в исправные только 1-й категории, получится 5% -- маловато. Записать 1-й и 2-й категорий, получим 76% -- многовато. Надо было как-то 2-ю категорию поделить. Поделить просто от фонаря -- не научный подход, не наш метод. А может, взяли, да и использовали эти самые 31 процент заявок на запчасти, которые промышленность приняла. Проверяем наше предположение.
Силами войсковых частей можно восстановить те танки, для которых приняты заявки на запчасти: 17.219х0,31=5.338
Танки исправные (1 категории) и те, которые можно починить: 1.233 + 5.338 = 6.571
Процент танков исправных и те, которые можно починить: 6.571 / 24.400 = 0,2693 = 27%
Невероятно, но совпало тютелька в тютельку! Конечно, это всего лишь предположение и совпадение могло оказаться случайным. Но уж больно точное совпадение.
Если вспомнить, что поставлено всего 11% потребного количества запчастей и пользуясь данной методикой можно определить количество танков старых типов, которые можно восстановить: 17.219 х 0,11 = 1.894.
А всего: 1.233 + 1.894 = 3.127 танков старых типов можно считать боеготовыми.
Но реальная боеготовность может быть даже еще ниже. Танки, стоящие на консервации это неприкосновенный запас на случай войны и надо полагать, числятся исправными. Насколько этот запас неприкосновенен видно из воспоминаний генерала Голушко.
"Оставшиеся танки -- 20 единиц БТ-5 и БТ-7 -- считались на консервации. Осмотрел их и только ахнул: одни без коробок передач, другие без аккумуляторов, у некоторых сняты пулеметы!... На вопрос, что все это значит, старшина ответил, что полк, поднятый по тревоге, забрал все, что можно было поставить на ход. К тому же аккумуляторы с большинства танков сняли и вывезли в другой военный городок для подзарядки, а обратно не привезли" [Голушко, 1, с.5].
А что остается делать командирам танковых частей? Беречь НЗ, когда не на чем ездить, а с заводов ничего не присылают. Вот и занимаются ремонтом одних за счет других.
"После выгрузки капитан Шалимов приказал привести танки в боеспособное состояние. Заместитель командира батальона по технической части воентехник 1 ранга Я.Н. Резник выделил 20 новых аккумуляторов, которые требовалось только зарядить. Это позволило сразу же поставить все танки, как говорится, на ход. Однако при дополнительной и более внимательной проверке боевой техники обнаружили неисправность двух двигателей. Доложили об этом комбату, а он просто приказал их отремонтировать. Легко сказать -- отремонтировать, а как это сделать в полевых условиях, когда нет подъемных кранов, запасных частей и двигателей? Кроме того, ни я, ни экипажи технологии ремонта двигателей не знали...
Но приказ есть приказ: двое суток без отдыха мы перебирали двигатели. Думали, все нормально, но когда завели первый двигатель... он застучал еще сильнее, а второй сразу же заклинило. За плохой ремонт капитан Шалимов объявил мне выговор и дал двое суток на исправление неполадок. Не представляю, как могли бы мы "исправить неполадки", если бы не зампотех: Резник привез из Ленинграда ремонтную бригаду во главе с мастером цеха И.Д. Мурником. Рабочие захватили с собой съемники, поршни и поршневые кольца. Совместными усилиями двигатели были отремонтированы" [Голушко, 1, с.7].
О том, что двигатели танков, находящихся на консервации неисправны, пока война не началась, никто не знал. Хорошо, что описанные Голушко события происходят в Ленинградском округе, где финский блицкриг не такой уж и блицкриг. И рядом Ленинград, куда можно запросто смотаться и привезти рабочих-ремонтников с запчастями и приспособлениями. Будь это в Белоруссии или Литве все танки были бы брошены и потеряны. Конечно, можно акцентировать внимание на фразе: "Кроме того, ни я, ни экипажи технологии ремонта двигателей не знали". Но если бы даже это были опытнейшие из опытнейших ремонтников, где бы они взяли нужные поршни и поршневые кольца, цена которым пятак в базарный день? Разве что сами бы выточили.
Знает ли немецкое руководство о фактическом состоянии советских танковых войск? Знает, и очень хорошо. Именно поэтому не боится нападать, несмотря на подавляющее численное превосходство Красной Армии. Но какое значение имеет численное превосходство, если по мнению германского командования:
"Советские танки, действовавшие в Финляндии, были невероятно низкого качества, часто ломались в пути. Даже в Прибалтике, где не было войны, все дороги были переполнены сломанными танками во время занятия Красной Армией Прибалтики. Разве с таким оборудованием можно воевать с германскими танками, которых не пугают тысячи километров сахарских песков?" [10, Док. N 493].
Вскоре выяснилось, что германские танки не пугают не только сахарские пески, но и белорусские болота, и украинские степи. Даже в Прибалтике, где была война, все дороги не "были переполнены сломанными танками во время занятия" Вермахтом Прибалтики. Конечно, понятно, что танки, выделенные для операции "Барбаросса" были исправны. Зачем же неисправные в поход брать? Но ведь и Красная Армия, выступив в поход в Прибалтику, должна была неисправные дома оставить. То есть весь лом на дорогах это то, что перед походом в исправных числилось.
Прибалтика небольшая, а Бессарабия еще меньше. Вот как протекало ее воссоединение.
"По дороге через село проходили грязные, защитного цвета бронемашины, танкетки... То тут, то там стояли у обочины, и измазанные бойцы что-то починяли. Черные лужи смазочного масла виднелись на дорожной пыли. Одна машина вышла из строя против нашего дома. Из нее текло что-то черное, а парни, подталкивая друг друга локтями, хихикали и острили: "...как овечка, где стал, там и лужа...". Они шушукаясь, подталкивали еще не молодого мужика, пока тот, наконец, не шагнул вперед и не спросил: "Что же это вы ребята? Только границу перешли и сразу на ремонт?" [12, с.6].
Если бронетехника такого качества, то она должна быть обеспечена ремонтно-восстановительной службой. Вот как было в Вермахте.
"Поврежденные машины, которые не могли тут же на поле боя восстанавливаться ремонтными подразделениями танковых рот, стягивались эвакуационно-спасательными средствами в одно место и принимались затем в ремонт хорошо оснащенными ремонтными средствами ремонтно-восстановительными ротами танковых полков" [Мюллер-Г., 7, с.719].
Мюллер-Гиллебранд приводит сведения, правда, обрывочные, о восстановлении поврежденной бронетанковой техники на фронте и на заводах Германии. Согласно им, за период с октября 1943 г. по январь 1944 г. включительно, на фронте восстановлено 10.259, а в Германии 603 танков Pz.III, Pz.IV, штурмовых и противотанковых САУ.
А как у нас? Советской танковой промышленностью занималось много исследователей, но сведений об общем количестве восстановленных танков на наших танковых заводах, по крайней мере мне, неизвестно. Может наши заводы не восстанавливали бронетехнику поскольку для этого существовали специализированные танкоремонтные предприятия? Нет. Бронетехнику наши заводы восстанавливали. Причем начали еще во время Советско-финской войны.
"К капитальному ремонту боевых машин были привлечены Кировский завод, завод N 174,..." [5].
Кировский завод в то время выпускал танки Т-28, а завод N 174 танки Т-26. Согласно отчету отдела оборонной промышленности ленинградского ГК ВКП(б) только за 1942 г. в осажденном Ленинграде отремонтировано 108 КВ и 262 других танков, тогда как выпустили соответственно 46 и 14 [14, с.706].
Но танки ремонтировали и на эвакуированном заводе. В официальной статье о Кировском заводе сказано:
"На новом месте завод успешно выполнял задания ГКО по производству и ремонту танков, орудий и др. военной техники" [9, т.4, стр.188].
То же самое в Харькове. Танковый завод эвакуируется, но не весь.
"По дороге Епишев, сидевший на переднем сидении, обернулся ко мне:
-- Чуть не забыл. На заводе оставили один цех специально для ремонта танков. Имей это в виду....
Большинство подбитых танков ремонтируется в цеху, оставленном Епишевым". [Попель, 8, с.280-281].
Конкретные сведения имеются по СТЗ.
"Сталинградский тракторный выпускал и ремонтировал танки вплоть до того момента, когда линия фронта подошла к заводским цехам. О том, в каких условиях протекала эта работа, можно судить по отчету заводского корпуса N5 за период с 23 августа по 12 сентября 1942 года:
"С момента подхода фашистских банд к заводу, бомбежек и обстрелов заводской территории корпусом N5 проделана следующая работа:
- выпуск новых танков - 68 штук,
- отремонтировано танков - 23" [13].
То есть на три вновь выпущенных приходится один отремонтированный.
Я не утверждал и не утверждаю, что все танки ремонтировались на танкостроительных заводах. Танки ремонтировались и на ремонтных заводах, и в ремонтно-восстановительных батальонах. Вот в том же Харькове, например:
"А фронт все приближается к Харькову. По улицам, забитым обозами, госпиталями, подводами, еду в ремонтно-восстановительный батальон. На него много жалоб: никакой помощи линейным частям, летучки на поле боя не высылаются, людей не добьешься. То, что я увидел, превосходило самые худшие предположения. Батальон занимался чем угоднодаже за скромную мзду чинил самовары и керосинки -- только не ремонтом танков" [Попель, 8, с.281].
Вот такие дела. Если в разгар войны, а бои за Харьков шли в октябре 1941 г., батальон чинит самовары, то легко догадаться, чем он занимался до войны. Заметим, что это из воспоминаний комиссара, то есть человека, который по долгу службы в воспоминаниях должен строй прославлять. В немецких воспоминаниях ничего подобного не попадалось.
То, что танки ремонтировали, но статистики нет, наталкивает на предположение, что, но восстановленные на заводах танки включали в ведомости выпущенных танков и засчитывали в план завода. Вообще это было разумно, поскольку создавало заводу заинтересованность ремонтировать подбитые танки. В официальном труде Кривошеева сказано:
"В графах "Поступило" учтены вооружение и боевая техника, поступившие от промышленности (производства), по ленд-лизу и после восстановления (капитального ремонта)" [11, с.481].
Общее число поступивших танков и САУ 109,1 тыс., поступило по ленд-лизу 11, 9 тыс., передано союзникам 1,3 тыс. [11, с.358, 365]. То есть, если доверять этому источнику, то произведено и отремонтировано до 9 мая 1945 г.:
109,1-11,9+1,3=98,5 тыс. танков и САУ.
А в официальной "Истории ВМВ" дано количество произведенных (ни намека на ремонт!) 102,8 тыс. танков и САУ [ИВМВ, 4, т.12, с.168], причем до сентября 1945 г.
Процент танков, отправленных для восстановления на танковые заводы неизвестен. В Германии, судя по приведенным данным, он небольшой. Но, во-первых, у немцев была лучше организованная полевая ремонтно-восстановительная служба, во-вторых, танковые заводы Германии были далеко и везти на них танки из под Москвы или Сталинграда было весьма проблематично. У нас танковые заводы (Ленинград, Харьков, Сталинград, Горький, Москва) были вблизи фронта, и часто было проще отправить танк на завод, чем ремонтировать своими силами или на рембаза.
[13] Барятинский М.Б. Т-34. История танка. БК, спецвыпуск 3'2003.
[14] Блокада Ленинграда в документах рассекреченных архивов. Под ред. Волковского Н.Л. М.: АСТ, СПб, Полигон, 2004.
[15] Боевой и численный состав Вооружённых Сил СССР в период Великой Отечественной войны (1941-1945 гг.). Статистический сборник N1 (22.6.1941) ИВИ МО РФ, М.1994.
