Военный баланс 2011 года - это комплексная и независимая оценка военного потенциала и оборонной экономики 170 территорий. Это также справочное издание, посвященное событиям в глобальной военной сфере и сфере безопасности.
Операции в Афганистане по-прежнему имеют центральное значение для военно-политических учреждений стран-членов НАТО и других стран, предоставляющих войска, а также для государств региона. Как отмечается в эссе (стр. 9-19), для НАТО и афганского правительства эта кампания является гонкой наперегонки с часами, чтобы улучшить безопасность; расширить возможности афганских национальных сил безопасности (АНБ); развить потенциал афганского государства; уменьшить коррупцию; и убедить "примиряющихся" талибов сложить оружие. Все это должно быть сделано вовремя, чтобы выполнить поставленную НАТО и президентом Афганистана Хамидом Карзаем задачу о том, чтобы АНБ взяли на себя ответственность за операции по обеспечению безопасности во всех провинциях к концу 2014 года.
Конфликт в Афганистане имеет и другие последствия для стран, предоставляющих войска, особенно для тех, кто пострадал от глобального экономического кризиса. Характер проводимых там военных операций с уделением особого внимания борьбе с повстанцами заставляет многих военных пересмотреть будущие структуры сил и стратегии снабжения. Некоторые страны могут считать, что финансовые и людские издержки участия в конфликте - по крайней мере в боевых операциях - перевешивают выгоды, которые можно извлечь из такого участия, что приводит к стремлению сократить численность войск. Это особенно относится к тем случаям, когда в рамках усилий по сокращению бюджетного дефицита после финансового кризиса 2008-09 годов ужесточаются требования к кошелькам, хотя не все страны сокращают расходы.
Планирование обороны по-прежнему является вопросом сбалансированности риска с политическими приоритетами, а также имеющимся и прогнозируемым финансированием. Вполне естественно, что эти суждения основываются, по крайней мере внешне, на оценках вероятной стратегической ситуации на десятилетия вперед. Это вполне понятно, но это означает, что нации должны сохранять достаточную военную гибкость и массу для корректировки сил, если международная обстановка будет развиваться таким образом, который планировщики не предвидели или поставили в "маловероятное" положение. Некоторые военные пытаются предвидеть такие возможности, развивая модульные сухопутные формирования и увеличивая приобретение многоцелевых воздушных и морских платформ. Некоторые государства также предпочитают проводить совместные мероприятия по планированию и закупкам с союзниками в стремлении добиться экономии за счет масштаба. Но это касается не всех стран, особенно тех, чьи стратегические приоритеты сосредоточены на более традиционных государственных угрозах.
Работа специалистов по планированию сил осложняется целым рядом потенциальных задач, которые они сейчас считают необходимым рассмотреть, включая обычные межгосударственные конфликты, борьбу с асимметричными угрозами, борьбу с повстанцами, кибервойну, гуманитарные операции и обучение партнеров. Эта все более сложная обстановка была отмечена в критике, высказанной в американском Четырехгодичном обзоре обороны (QDR), как во время его публикации в феврале 2010 года, так и впоследствии независимой группой QDR (также уполномоченной Конгрессом). Группа заявила, что QDR не обеспечивает "такого рода документ долгосрочного планирования, который предусматривал Конгресс, когда он ввел требование QDR". Группа рекомендовала радикально пересмотреть систему обороны времен Холодной войны, которая была разработана для решения проблем Советского Союза. Хотя выводы группы могут частично отражать изменение стратегических приоритетов США по мере того, как Китай продолжает превращаться в потенциального стратегического конкурента, диапазон и сложность проблем безопасности и военных задач, с которыми сталкивается администрация, возможно, усложнили представление четкого набора сообщений в QDR.
Круг потенциальных новых задач, стоящих перед военными планировщиками, огромен. Для некоторых государств, сталкивающихся с финансовыми сокращениями, но имеющих реальную или предполагаемую глобальную роль, повышение потенциала стран-партнеров по улучшению распределения бремени может быть одним из способов обеспечения постоянного влияния: таков был один из выводов британского стратегического обзора обороны и безопасности (SDSR) в 2010 году. Оказание помощи гражданской власти внутри страны или в других странах в реагировании на чрезвычайные гуманитарные ситуации - это задача, для решения которой некоторые сегменты вооруженных сил подходят с точки зрения их оснащения и подготовки. Но являются ли эти задачи, для которых военные, столкнувшиеся с сокращением бюджета, должны сохранить фокус планирования или конкретные возможности?
Военный аспект киберпространства много обсуждался в течение последнего года (см. эссе, стр. 27-32). В ответ на растущую обеспокоенность по поводу уязвимости национальных систем информационно-коммуникационных технологий многие военные разрабатывают возможности для оценки, противодействия и, предположительно, преследования операций в киберпространстве. Но это опять же серая зона: границы между гражданским и военным киберпространством неясны, как и роль, которую должны играть военные в этой сфере. В развивающейся области с потенциальными последствиями для национальной безопасности, возможно, нет ничего удивительного в том, что военные будут стремиться изучить потенциальную роль.
В своей новой стратегической концепции, согласованной в ноябре 2010 года, НАТО признала киберпространство областью, которую Североатлантический союз должен решать. Генеральный секретарь НАТО Андерс Фог Расмуссен предположил, что НАТО может развивать свой собственный потенциал киберзащиты, "включая развертываемый потенциал для поддержки союзников в условиях кибератаки". Настаивая на этом пункте в октябре 2010 года, Расмуссен отказался исключить кибератаки в качестве вопроса статьи V (где вооруженное нападение на одного или нескольких членов организации в Европе или Северной Америке "считается нападением против них всех"). Вместо этого, утверждал он, каждая ситуация должна оцениваться союзниками на индивидуальной основе. Но упоминание таких вопросов, наряду с необходимостью сбалансировать расходящиеся точки зрения государств - членов НАТО, открыло стратегическую концепцию для критики, которая - как и QDR - была несфокусированной и расплывчатой.
По мере того как военные решают постоянно расширяющийся круг потенциальных задач, возможно, следует ожидать, что они столкнутся с критикой за то, что они утратили сосредоточенность на ранее ключевых ролях. Если вооруженные силы не уверены в диапазоне возможных непредвиденных обстоятельств, с которыми они столкнутся в будущем, то же самое можно сказать и о директивных органах, которые их контролируют. Сохраняется тенденция направлять силы, даже если они уменьшаются в размерах, на выполнение все более широкого круга задач. Но вполне вероятно, что для некоторых стран нынешние сокращения сил и финансовые соображения в конечном итоге потребуют принятия трудных решений относительно уровней амбиций и стратегических приоритетов. Таким образом, проводимые в настоящее время во многих странах разрозненные дебаты по вопросам обороны, возможно, отражающие современную стратегическую сложность, лишь отдаляют необходимость принятия таких решений. Многих военных просят делать больше с меньшими деньгами и с менее целенаправленным стратегическим руководством.
Изменения в военном балансе
Сложность глобальных оборонных дебатов на протяжении многих лет отражалась в содержании военного баланса. Начиная с первого издания в 1959 году, 11-страничного памфлета под названием "Советский Союз и державы НАТО: военный баланс", в книге все чаще перечисляются военные запасы по всему миру. Он также продемонстрировал растущее понимание военных событий за пределами Европы и Северной Америки как значимых сами по себе, а не только в связи с западными оборонными дебатами. Способ представления данных также изменился, и это издание предвещает период дальнейших изменений как в том, как МИСИ представляет свои оборонные данные, так и в диапазоне представленных данных.
Недавно созданная программа оборонного и военного анализа в МИСИ внесла несколько изменений в военный баланс этого года. Одним из ключевых преимуществ этой книги всегда была способность, которую она дает своим пользователям, генерировать сравнения между военными возможностями и оборонной экономикой разных стран. Это остается одной из центральных задач в представлении Институтом данных, содержащихся в книге. Военный баланс уже давно содержит справочный сегмент в конце книги, где содержится представление сравнительной информации о военных развертываниях и живой силе, а также об экономике обороны, например.
К этому мы теперь добавили новый сегмент в начале книги. Эти табличные и графические характеристики направлены на то, чтобы осветить ключевые оборонные вопросы, которые актуальны в свете текущих оборонных вопросов, а также особенно актуальные тематические вопросы, развитие кадастров или сопоставление между странами и развитие оборонной экономики, которые, возможно, не были проанализированы, представлены или экстраполированы в аналогичных форматах в других странах. Очерки этого года содержат детальный анализ войны в Афганистане, развития беспилотных летательных аппаратов и военного использования киберпространства. Что касается охвата региональных данных, то в настоящее время раздел о Европе объединяет Европу НАТО и страны, не входящие в НАТО, в то время как Азия объединяет предыдущие разделы о Южной и Центральной Азии, Восточной Азии и Австралии, чтобы лучше отразить военные и экономические связи между этими континентами.
Тем временем произошло изменение в понимании факторов, составляющих военный потенциал. Военный баланс традиционно сосредоточен на ключевых боевых возможностях и запасах техники. Однако количественные показатели имеют ограниченную полезность в качестве показателей военного потенциала, и поэтому мы включаем более качественные суждения. Военный баланс исторически применял оговорки к запасам оборудования, таким как "пригодность к эксплуатации под сомнением", "боеспособность" и "в запасе". В этом году мы приняли и добавили новое определение для оборудования, признанного устаревшим, а именно оборудование, базовая конструкция которого составляет 40 или более лет и которое не было существенно модернизировано (факторы, которые могут ограничить его полезность в конфликте). До сих пор это определение применялось только к управляемому оружию, но в будущем предполагается распространить его применение, где это уместно, на все военные отрасли.
Издание 2011 года также делает некоторые изменения оборудования в воздушных и военно-морских запасах. В воздушных флотах БПЛА теперь разбиваются по весу, а транспортные флоты - по роли, что позволяет читателю легче определить конкретные возможности, доступные странам, использующим такое оборудование. Для военно-морских сил была разработана система классификации, основанная на полном водоизмещении, а не на роли. Это позволит упростить и сделать более полезными международные сравнения военно-морских сил в зависимости от тоннажа судов. (Более подробную информацию можно найти в пояснительных примечаниях, начинающихся на стр. 483.) Что касается Военного баланса 2012 года, то МИСИ будет заниматься тщательной переоценкой представления информации о сухопутных войсках.
Что касается структуры будущих изданий военного баланса, то планируется разработать и расширить эти качественные суждения, а также графические и табличные характеристики и включить в них дополнительные инновационные средства оценки и отображения оборонных данных. Мы, конечно, сохраним основные оценки запасов, которые оказались столь ценными для военных аналитиков и политиков с тех пор, как появился первый военный баланс. Действительно, есть аргументы в пользу расширения диапазона представленной кадастровой информации. Традиционно учитываемые категории техники по-прежнему имеют решающее значение для оценки обороноспособности, однако в настоящее время рассматривается вопрос о добавлении других категорий информации, таких как отдельные материально-технические средства. Насколько эффективны армии, например, если они не могут эффективно развертывать и поддерживать свой личный состав или технику, или вводить войска, преодолевая силы оппозиции, труднодоступную местность и проблемы материально-технического обеспечения?
Однако добавление дополнительного содержания может означать, что место существующей информации должно быть поставлено под сомнение. Отзывы читателей всегда приветствовались. Пожалуйста, направляйте такие сообщения в редакцию по адресу: dmap@iiss.org-да.
Военный баланс обновляется каждый год, чтобы обеспечить точную оценку вооруженных сил и оборонной экономики 170 стран. Каждое издание вносит свой вклад в обеспечение уникальной компиляции данных и информации, позволяя читателю увидеть долгосрочные тенденции через изучение предыдущих изданий, начиная с 1959 года. Данные в настоящем издании приводятся в соответствии с оценками МИСИ по состоянию на ноябрь 2010 года. Включение территории, страны или государства в военный баланс не означает юридического признания или поддержки какого-либо правительства.
Общее расположение и содержание
Предисловие редактора содержит общее замечание по вопросам обороны и краткое содержание книги.
Военный баланс включает в себя региональные тенденции, военный потенциал и оборонно-экономические данные по странам, сгруппированным по регионам. Кроме того, в первой части книги есть три очерка о войне в Афганистане, беспилотных летательных аппаратах и военных аспектах кибербезопасности. Еще один очерк о модернизации китайской оборонной промышленности содержится в главе "Азия". На всем протяжении читатели будут карты, показывающие отдельные развертывания в Афганистане; программы членства в НАТО, сотрудничества и партнерства; новые российские военные округа; китайские военные районы и крупные формирования; как Национальная оборонная стратегия Бразилии влияет на ее армию и флот, а также на пиратство у берегов Сомали.
Существуют также таблицы, отражающие аспекты оборонной деятельности, включая основные сравнительные анализы, отдельные крупные учения, многонациональные развертывания за пределами ООН и ООН, международные расходы на оборону и международную торговлю оружием.
Диаграмма конфликтов, включенная свободно в военный баланс, обновляется, чтобы показать данные о недавних и текущих вооруженных конфликтах до 1 ноября 2010 года.
Использование военного баланса
Для того чтобы правильно интерпретировать данные, содержащиеся в записях стран, необходимо ознакомиться с пояснительными Примечаниями, начинающимися на странице 483.
Большое количество данных в военном балансе было сжато в переносной объем благодаря широкому использованию сокращений. Поэтому важным инструментом является алфавитный указатель сокращений для разделов данных, который начинается на странице 491.
Присвоение и признание авторства
Международный институт стратегических исследований не имеет никаких обязательств перед каким-либо правительством, группой правительств или какой-либо политической или иной организацией. Его оценки являются его собственными, основанными на материалах, доступных ему из самых разнообразных источников. К сотрудничеству со стороны правительств всех перечисленных стран были обращены просьбы и во многих случаях оно было получено. Однако некоторые данные в военном балансе являются оценочными.
Мы заботимся о том, чтобы эти данные были как можно более точными и свободными от предвзятости. Институт имеет значительный долг перед рядом своих собственных членов, консультантов и всех тех, кто помогает собирать и проверять материалы. Генеральный директор, главный исполнительный директор и сотрудники Института берут на себя всю полноту ответственности за данные и суждения, содержащиеся в этой книге. Отзывы и пожелания о данных и текстовой материал, содержащийся в книге, а также о стиле и представления данных, приветствуются и должны быть переданы в редакцию военного баланса в: МИСИ, 13-15 Арундел-Стрит, Лондон WC2R предшествующей модели 3DX, Великобритания, электронная почта: dmap@iiss.org. Авторские права на всю информацию военного баланса принадлежит строго к МИСИ. Заявка на воспроизведение ограниченного объема данных может быть подана в издательство: Taylor & Francis, 4 Park Square, Milton Park, Abingdon, Oxon, OX14 4RN. Электронная почта: permissionrequest@tandf.co.uk-да. Несанкционированное использование данных военного баланса будет подлежать судебному разбирательству.
Афганские, американские и натовские силы, проводящие операции в Афганистане, продолжают сталкиваться со сложным, гибким, устойчивым и изобретательным набором противников. Международные силы содействия безопасности (ISAF) и афганские войска используются в рамках всеобъемлющей стратегии борьбы с повстанцами (COIN), в рамках которой подкрепляющие войска, главным образом из США, используются для борьбы с контролем талибов над ключевыми населенными пунктами, особенно на юге Афганистана. Это привело к усилению безопасности, особенно в южных провинциях Кандагар и Гильменд, однако прогресс по-прежнему остается медленным.
Для НАТО и афганского правительства эта кампания - гонка наперегонки с часами: улучшить безопасность, увеличить афганские силы, развить потенциал афганского государства, уменьшить коррупцию и убедить "примиряющихся" талибов сложить оружие, и все это вовремя, чтобы выполнить задачу афганского президента Хамида Карзая о том, что афганские национальные силы безопасности (АНСБ) должны возглавить проведение операций по обеспечению безопасности во всех провинциях к концу 2014 года. Этот график известен афганцам всех вероисповеданий: талибы, со своей стороны, намерены сорвать эти цели, эксплуатируя веру многих афганцев в то, что до ухода НАТО будет достигнуто недостаточно прочное улучшение в области безопасности и управления.
Этот конфликт представляет собой испытание для Североатлантического Союза, которое, хотя и не было экзистенциальным, безусловно, занимало центральное место в дебатах, предшествовавших Лиссабонскому саммиту в ноябре 2010 года, где НАТО объявила о своей долгожданной стратегической концепции. Хотя точный исход этой дискуссии обсуждается в другом месте этого тома (стр. 74), в "декларации глав государств и правительств стран, вносящих свой вклад в создание международных сил содействия безопасности в Афганистане под эгидой ООН и под руководством НАТО" от 20 ноября говорится, что "на основе достигнутого нами прогресса ISAF и правительство Афганистана вступают в новую фазу наших совместных усилий". В декларации были отмечены новые сроки перехода к ответственности за безопасность Афганистана, а также разработка более долгосрочного подхода, который "демонстрирует, что приверженность Североатлантического Союза Афганистану будет продолжаться и после завершения нынешней миссии ISAF и будет соответствовать более широким международным усилиям под руководством ООН".
Стратегия НАТО
Большинство американских и иностранных сил в Афганистане входят в состав ISAF. НАТО описывает свою роль в Афганистане как оказание помощи афганскому правительству и что "ISAF в партнерстве с афганским правительством и международным сообществом проводят всеобъемлющие, ориентированные на население операции по борьбе с повстанцами и поддерживают развитие законного управления, афганских национальных сил безопасности и социально-экономических институтов в целях нейтрализации врага, защиты народа, обеспечения возможности установления приемлемого управления и обеспечения безопасной и стабильной обстановки".
ISAF, возглавляемые США с начала 2007 года, в настоящее время состоят примерно из 131.000 военнослужащих из 20 стран НАТО и 28 стран, не входящих в НАТО. Девяносто тысяч военнослужащих - из США (еще 16 тысяч задействованы в национальных операциях США, но под командованием COMISAF), 9500 - из Великобритании, и это значительные (более 1000 военнослужащих) контингенты из Польши, Румынии, Испании, Германии, Франции, Италии, Канады и Турции. Помимо Турции, единственными мусульманскими странами, представленными в ISAF, являются Малайзия и ОАЭ, которые все имеют небольшие контингенты.
Вскоре после своего избрания президент США Барак Обама объявил о комплексной военно-гражданской стратегии США для Афганистана и Пакистана. Затем, в июне 2009 года, он объявил о развертывании дополнительных 17.000 американских военнослужащих, а в декабре одобрил стратегию ISAF по борьбе с повстанцами, разработанную тогдашним командующим ISAF американским генералом Стэнли Маккристалом. Это сопровождалось объявлением об усилении еще 30.000 американских войск, причем Обама заявил, что через 18 месяцев (то есть в середине 2011 года) "наши войска начнут возвращаться домой". Комментарий Обамы определил повестку дня. Во многих странах НАТО по-прежнему существуют серьезные общественные и политические сомнения в отношении этой миссии, и Нидерланды и Канада уже взяли на себя обязательство вывести свои войска из боевых действий. Обе стороны сохранят контингенты, участвующие в подготовке АНСО, и Канада существенно увеличила численность войск, выделяемых на эту роль. На Лиссабонском саммите НАТО заявила о своей поддержке более широкой цели Карзая на 2014 год, а также о своем намерении начать передачу ведущей ответственности за безопасность в некоторых провинциях и округах афганским силам в начале 2011 года. И министр обороны США Роберт Гейтс, и премьер-министр Великобритании Дэвид Кэмерон ясно дали понять, что они видят, как американские и британские войска переходят от боевых действий к обучению, наставничеству и поддержке к 2015 году. Вполне вероятно, что большинство стран, предоставляющих войска, последуют примеру США.
С ноября 2008 года генерал Дэвид Петреус - первый в качестве командующего Центральным командованием США (CENTCOM), а затем в преемник генерала Маккристала в качестве командующего ISAF - стремился создать более подходящую стратегическую основу для кампании, которую он описал как получение "правильных вводных данных". Применяя уроки, извлеченные в Ираке, это привело к созданию более совершенного военно-гражданского механизма для координации операций с афганским правительством на всех уровнях - от Кабула до провинций и округов. Она также включала в себя создание дополнительного регионального командного штаба дивизионного уровня (см. карту). В настоящее время на базе штаб-квартиры Корпуса морской пехоты США региональное командование Юго-Запад охватывает провинции Гильменд и Нимруз и включает в себя 20.000 американских морских пехотинцев, 10.000 британских военнослужащих и более мелкие контингенты из Дании и Эстонии: силы НАТО в этом районе увеличились в десять раз с 2006 года.
Другие основные направления оперативной деятельности НАТО заключаются в том, чтобы очистить основные контролируемые талибами населенные районы от повстанцев, а также проводить целенаправленные рейды с целью захвата или убийства лидеров талибов, развивать АНБ, поддерживать афганские усилия по реинтеграции "примиряемого" Талибана и поддерживать развитие афганского управления. В то время как иностранные правительства продолжают оказывать существенную помощь, а также гражданские эксперты в области развития, эти доноры не скрывают своего нетерпения в связи с коррупцией и неэффективностью, проявленными афганским правительством, не в последнюю очередь в связи с многочисленными нарушениями при голосовании на недавних выборах.
Расширение ANSF
Краеугольным камнем стратегии НАТО является развитие потенциала афганских национальных сил безопасности, подготовка их к передаче ответственности за безопасность к концу 2014 года. Увеличение числа развернутых ISAF и американских войск позволило расширить поддержку в подготовке и развитии потенциала АНСО.
Самые большие усилия были направлены на укрепление потенциала Афганской Национальной армии (АНА). В ноябре 2009 года была создана учебная миссия НАТО в Афганистане (НТМ-А), и число инструкторов ISAF было значительно увеличено. Этой миссией командует американский генерал, который также руководит американскими войсками, обучающими АНА. Эта последняя группа достигла численности в 134.000 человек в августе 2010 года, что на два месяца опережает график, и, по оценкам, к октябрю 2011 года она, вероятно, достигнет своей целевой численности в 171.600 человек. Эффективность Ана, а также численное превосходство возросли. Например, на третьем этапе операции "Моштарак" вокруг Кандагара осенью 2010 года штаб корпуса АНА взял на себя ведущую роль в существенной операции "очистить, удержать, построить", в то время как более сильные подразделения и формирования АНА доказали свою способность взять на себя ведущую роль в операциях против талибов. Тем не менее, общая производительность всех сил остается переменной.
Армия является подлинно Национальным институтом, и ее состав отражает этническое смешение Афганистана в целом. Но это означает, что большинство афганских солдат на юге - включая пуштунов - не являются выходцами из этого региона. Инициатива по предоставлению южным пуштунам возможности служить на юге направлена на решение этой проблемы, в то время как наблюдается рост числа новых инициатив, направленных на поддержание численности Вооруженных сил. Например, из-за того, что некоторые афганские солдаты уезжали без отпуска навестить свои семьи, ISAF создали "чартерную воздушную службу" для оказания помощи солдатам, желающим отправиться в отпуск, а затем вернуться в свои подразделения.
К 2009 году стало ясно, что афганская национальная полиция (АНП) является почти такой же частью проблемы безопасности, как и ее решение, причем уровень коррупции и хищнические вымогательства на контрольно-пропускных пунктах вызывают особую озабоченность как у афганского народа, так и у ISAF. Отчасти это отражало тот факт, что до 2009 года новобранцы полиции не проходили никакой формальной подготовки. Национальные усилия по подготовке кадров в настоящее время поддерживаются НТМ-А и местными инициативами НАТО, такими как руководимый Великобританией учебный центр полиции Гильменда. Между тем афганская полиция гражданского порядка (АНК) - военизированная сила - часто оценивается как относительно надежная и эффективная. Например, он сопровождал рейды спецназа ISAF, поддерживая связь с мирными жителями в качестве "афганского лица". НАТО прилагает значительные усилия по наставничеству и развитию ANCOP, особенно с учетом того, что темпы его истощения были высокими.
Вскоре после своего прибытия в 2009 году генерал Маккристал уделил повышенное внимание наращиванию потенциала АНСО. Это было продолжено генералом Петреусом. Как подразделения АНА, так и подразделения АНП поддерживаются интегрированными группами наставничества и связи НАТО. Так называемые оперативные группы наставничества и связи (OMLT), не только помогают командирам АНА в оперативном планировании, но и помогают АНА получить поддержку НАТО, включая артиллерию, вертолеты и воздушные удары. OMLT преуспели в этой роли с 2006 года, будучи, как правило, развернуты на всех уровнях командования АНА от корпуса до роты. Кроме того, значительно возросло число аналогичных групп, работающих с афганской полицией. Было задействовано более 300 "POMLT", причем 90% из них были предоставлены специально подготовленными для этой роли батальонами военной полиции США, использующими те же методы, что применялись в Ираке с 2008 года. Численность АНП составляет 109.000 человек по состоянию на январь 2011 года, и НАТО уверена, что ее целевой показатель в 134.000 человек может быть достигнут к концу 2011 года.
Аналогичные усилия предпринимаются в настоящее время с афганской пограничной полицией, полицией по борьбе с наркотиками и афганскими Военно-Воздушными Силами. Новые возможности ВВС были продемонстрированы, когда они развернули четыре вертолета для оказания помощи Пакистану в его усилиях по оказанию помощи в усилиях по ликвидации последствий наводнений. Несмотря на незначительную огласку, значительные усилия Великобритании и США были также приложены к Афганской службе безопасности - Национальному директорату безопасности (НСБ), помогая НСБ вносить свой вклад в усилия разведки по борьбе с талибами. В то же время предпринимаются усилия по развитию кадровых разведывательных возможностей АНА и АНП в южном Афганистане, где Корпус морской пехоты США (USMC) нанял частную военную компанию для полевых наставников афганского разведывательного персонала.
Но, несмотря на несомненные результаты, полученные в результате крупных усилий США и ISAF по созданию и поддержанию АНСБ, в афганских силах все еще имеются некоторые серьезные признаки слабости. Не только имели место случаи, когда отдельные солдаты и полицейские обращали свое оружие против своих наставников в ISAF, но и ясно, что сохраняется значительная коррупция на низком уровне. Высокий уровень неграмотности - и трудности в выявлении и подготовке достаточного числа командиров и руководителей - могут стать тормозом для достижения необходимого качества в АНСО. И, несмотря на зафрахтованную инициативу по воздушным перевозкам, отсутствие институционализированной системы ротации афганских солдат и подразделений в зоне боевых действий и за ее пределами означает, что многие военнослужащие, воюющие на юге, устают от боевых действий.
Военная кампания и безопасность
ISAF стремились осуществить всеобъемлющую монетарную стратегию, направленную на защиту афганского народа от талибов, в сочетании с восстановлением, развитием и усилением влияния афганского правительства. Два отмеченных выше резких скачка в США привели к тому, что численность ISAF достигла 130.000 человек, и в течение 2010 года ISAF стремились воспользоваться этим совокупным увеличением для достижения значительного улучшения положения в области безопасности.
Южный Афганистан - это самое сердце пуштунов, и с 2006 года здесь происходит большая часть деятельности талибов. С начала 2010 года этот регион был в центре основных усилий ISAF, и там было задействовано большинство дополнительных американских подкреплений. В 2006 году на юге страны действовали две бригады НАТО, сейчас их насчитывается 13. Соответственно возросло число вертолетов, разведывательных средств и средств наблюдения, а также сил специального назначения. Два региональных штаба командования, базирующиеся на штабе дивизии США и штабе экспедиционных сил морской пехоты США, теперь командуют деятельностью ISAF в южном Афганистане, а увеличение сил НАТО потребовало формирования регионального штаба Юго-Западного командования для командования американскими, британскими, грузинскими, датскими и эстонскими войсками в провинциях Гильменд и Нимруз.
В период с 2002 по 2009 год ISAF и американским силам часто удавалось очистить контролируемые ими районы от талибов. Но низкая численность западных сил означала, что многие из этих районов впоследствии были оставлены талибам, что имело тяжелые последствия для всех оставшихся афганских правительственных чиновников и гражданских лиц, сотрудничавших с международными силами. К 2009 году этот подход был признан контрпродуктивным, и ISAF стремились расчистить только те области, которые они могли бы удержать. Таким образом, недавнее подкрепление и увеличение численности АНСБ предоставили нам стратегическую возможность.
С февраля 2010 года основными усилиями ISAF стала операция "Моштарак" на юге Афганистана. Используя большую часть усиливающихся сил США, а также значительное усиление со стороны АНБ (численность войск АНА в Гильменде возросла с одной бригады до трех), она стремилась расширить контроль безопасности и афганского правительства над большинством населенных районов в провинциях Гильменд и Кандагар. Эта операция была одобрена президентом Карзаем и ISAF, и АНСО использовали продуманную программу объявлений в средствах массовой информации и консультаций с афганскими официальными лицами и местными старейшинами, чтобы заранее сообщить о своих намерениях.
И Маккристал, и Петреус стремились уменьшить сопутствующий ущерб и потери среди гражданского населения, в частности путем введения более жестких ограничений на применение тяжелого вооружения, артиллерии и воздушных ударов. Это применение испытанного принципа монетизации, первоначально названного "мужественной сдержанностью", позволило сократить число жертв среди гражданского населения, хотя и подвергло повышенному риску присутствие войск ISAF на местах. По сравнению с аналогичным периодом 2009 года данные за второй квартал 2010 года свидетельствуют о том, что число жертв среди гражданского населения, причиненных ISAF и АНБ, сократилось с более чем 60 человек в квартал до 40 человек в квартал в период, когда масштабы операций ISAF значительно расширились. За тот же период число жертв среди гражданского населения, вызванных движением "Талибан", увеличилось с более чем 220 человек в квартал до 323 человек в квартал. Но американские военнослужащие выразили обеспокоенность тем, что эта "мужественная сдержанность" увеличивает риск для них. В ответ на это Петреус переформулировал правила, тихо опустив этот термин и заменив его "дисциплинированным применением силы", и приступил к осуществлению программы разъяснений и просвещения в рамках ISAF.
Данные, полученные в ходе исторических кампаний по борьбе с повстанцами, не только демонстрируют ценность расширенной и децентрализованной разведывательной сети, но и свидетельствуют о том, что для ее полного развития требуется время. То же самое относится и к операциям человеческой разведки. Как разведка, так и операции на всех уровнях начинают извлекать пользу из значительного улучшения понимания ISAF этого конфликта. Это стало результатом более глубокого знакомства с окружающей средой, а также улучшения профессиональной подготовки. Например, и США, и Великобритания могут сосредоточиться на подготовке своих сил для Афганистана при гораздо меньшем конкурирующем давлении со стороны иракской кампании. И есть большая "непрерывность кампании", когда командиры, штаб и войска теперь возвращаются в Афганистан во второй, третий или четвертый тур.
Многие критические замечания, высказанные публично по поводу деятельности американской разведки в Афганистане в этот период американским генерал-майором Майклом Флинном, начальником разведки ИСАФ, были адресованы именно ему. Кроме того, ISAF начинают видеть преимущества терпеливого развития своих собственных разведывательных ресурсов, а также афганских разведывательных ресурсов и значительного усиления афганского театра военных действий за счет разведывательных средств Великобритании и США, передислоцированных из Ирака. Как было продемонстрировано во время всплеска напряженности в Ираке, где ISAF и афганские силы присутствуют в достаточном количестве, с течением времени, чтобы обеспечить устойчивое улучшение ситуации в области безопасности, местное население с большей вероятностью будет предоставлять разведданные. Примером может служить город Кандагар, где осенью 2010 года примерно 80% всех самодельных взрывных устройств талибов (СВУ) были переданы ISAF или АНБ местными жителями.
Войска, развертываемые в составе ISAF, все более хорошо обучаются, и соответствующие уроки, извлеченные из иракских и других военных кампаний, применяются на тактическом уровне. Главным источником потерь НАТО стало применение талибами большого количества сравнительно простого минно-взрывного оружия, которое активно применялось против коалиционных сил в Ираке. Силы НАТО направили значительные тактические усилия и технические ресурсы на противодействие этой угрозе, включая развертывание танков и тяжелых бронированных инженерных машин с использованием минных плугов, катков и взрывных шлангов для прорыва минных полей. Великобритания направила туда оперативную группу по борьбе с самодельными взрывными устройствами размером с батальон, оснащенную разнообразным специальным оборудованием, бронетехникой и микро-беспилотными летательными аппаратами. Но поскольку плотность минно-взрывных, установленных талибами на юге Афганистана, часто приближается к плотности обычного минного поля высокой плотности, существуют физические ограничения на степень защиты, которая может быть достигнута, особенно если войска будут продолжать усилия по взаимодействию с местным населением путем патрулирования. ISAF утверждают, что эти оборонительные меры должны дополняться нападениями на сети движения "Талибан".
Нападение на руководство и сети движения Талибан
Усилия ISAF и афганского правительства по сокращению поставок аммиачной селитры и хлористого калия, ключевых компонентов самодельных взрывчатых веществ движения "Талибан", увенчались лишь частичным успехом, однако имеются свидетельства того, что согласованные усилия ISAF по нападению на командование и логистические сети движения "Талибан" подорвали потенциал движения "Талибан" на юге и востоке Афганистана.
Эти операции в основном проводились силами специального назначения, используя те же подходы, что и в Ираке, включая использование многочисленных источников для получения точной разведывательной картины, а затем нанесение ударов по ключевым боевикам движения "Талибан" самолетами, беспилотными летательными аппаратами или ударными вертолетами с последующей быстрой эксплуатацией захваченного персонала и материалов для сбора дополнительной разведывательной информации. Афганские спецназовцы, ударные вертолеты и применение высокоточных бомб и ракет также сыграли свою роль. Использование дополнительных американских и других специальных сил ISAF в сочетании с улучшением разведывательных данных привело к утроению числа рейдов, проведенных в 2010 году, причем ISAF утверждают, что в ходе таких рейдов в течение года было убито более 1200 талибов, включая более 300 человек, признанных лидерами талибов.
Между тем, увеличение числа нападений спецназа частично компенсирует сокращение активности пакистанской армии в борьбе с талибами через границу. Пакистанские войска все еще восстанавливаются после кампаний в Свате и Южном Вазиристане в 2009-10 годах, в ходе которых они понесли значительные потери. Сообщается, что они испытывают трудности с поддержанием безопасности в Южном Вазиристане, и их значительный вклад в операции по ликвидации последствий наводнений в 2010 году также сократил масштабы операций против талибов. Между тем постоянно звучат утверждения о том, что Пакистанская межведомственная разведка не только не желает бороться с афганскими талибами и другими экстремистами, базирующимися в Северном Вазиристане, но и оказывает активную поддержку сети Хаккани (см. вставку, стр. 11).
Развитие, управление и политика
Восстановлению и развитию Афганистана препятствует ущерб, нанесенный инфраструктуре и человеческому капиталу в результате трех десятилетий конфликта. С 2001 года на национальном уровне был достигнут значительный прогресс, включая значительное улучшение положения в области образования и грамотности, а также создание рудиментарной системы здравоохранения. Были также успехи и в современной связи: например, развивающаяся сеть мобильной связи имеет миллионы абонентов.
Развитие было наиболее успешным и наиболее заметным в основных населенных центрах, особенно в Кабуле и его окрестностях. Афганские силы контролируют безопасность в столице во всех районах, кроме одного. Герат-Сити и Мазари-Шариф также процветают: учитывая их относительную безопасность, экономика в этих районах значительно улучшилась, а ВВП по всей стране с 2001 года вырос более чем втрое - с 4 до более чем 13 миллиардов долларов. Но в тех районах, которые контролируются или оспариваются талибами, местные фермеры и предприниматели не извлекли выгоды из этого экономического возрождения, поскольку и они, и производители опиума облагаются налогами Талибана. Это означает, что для реализации местных выгод от выселения талибов операции ISAF по очистке этих районов от повстанцев должны сопровождаться улучшением управления, восстановлением и развитием, хотя в некоторых районах эффективность этих усилий ограничивается весьма изменчивыми стандартами губернаторов провинций и округов.
В течение 2010 года страны, предоставляющие ISAF, увеличили число гражданских лиц, развернутых в Афганистане, с тем чтобы увеличить международные усилия по развитию и восстановлению, причем число гражданских лиц США, например, увеличилось втрое и превысило 1100 человек. Не менее важно и то, что НАТО стремится лучше координировать военные операции ISAF с многочисленными афганскими и международными гражданскими правительственными и неправительственными организациями. Это получило дополнительный импульс в январе 2010 года, когда посол Великобритании Марк Седвилл был назначен новым старшим гражданским представителем ISAF. Седвилл отвечает за координацию осуществления "гражданского эффекта" ISAF, включая политические, управленческие и экономические инициативы, а также за улучшение взаимодействия с соседними государствами. ISAF считают, что это привело к улучшению координации и более глубокому взаимодействию с афганским Национальным Советом Безопасности.
Международные усилия по совершенствованию афганского управления продолжаются, при этом значительное гражданское восстановление и развитие осуществляется на местном уровне провинциальными группами по восстановлению. Это дополняется большим разнообразием аналогичных усилий на национальном уровне. Хотя Карзай иногда открыто высказывал критические замечания в адрес операций ISAF, неясно, являются ли они рассчитанными попытками дистанцироваться от непопулярных действий ISAF, включая жертвы среди гражданского населения, или реакцией на сильное давление, которому он подвергается. В средствах массовой информации также появились сообщения о том, что аттюд Карзая был вызван лекарствами. Эти комментарии мало повлияли на политическое доверие стран ISAF к Карзаю, уже подорванное широко распространенными в средствах массовой информации историями о сомнительных деловых связях более широкой семьи Карзаев, неспособности противостоять организациям организованной преступности и наркотрафику и их сетям защиты, а также отсутствием реформ в национальных правительственных учреждениях. Продолжающаяся неспособность решить эти проблемы может подорвать хрупкое доверие правительств, предоставляющих войска. Ключевое значение для афганского правительства имеют так называемые "ночные рейды" - операции по аресту, проводимые спецназом ISAF, которые многие афганцы начинают рассматривать как неприемлемое посягательство на их суверенитет.
Эти трения между ISAF и Карзаем могут скрывать скрытую политическую нестабильность внутри администрации Карзая. Но это также указывает на то, что восприятие широко распространенной коррупции и преступных покровительственных сетей, многие из которых связаны с существующим политическим урегулированием в Афганистане и отражают его, может представлять потенциально смертельную угрозу жизнеспособности афганского государства. На местном уровне широко распространенные настроения злоупотребления властью и несправедливости подпитывают мятеж. Общенациональный опрос ISAF, проведенный в сентябре 2010 года, показал, что более 80% афганцев считают, что коррупция влияет на их повседневную жизнь. Все эти факторы могут также, увеличивая разрыв между афганскими властями и населением, подорвать или подорвать местный политический прогресс, необходимый для реализации преимуществ успешных операций по обеспечению безопасности.
Примером этого на тактическом уровне является провинция Гильменд, где губернатор Гулаб Мангал, по мнению многих офицеров ISAF и американских комментаторов, зарекомендовал себя как один из наиболее эффективных губернаторов провинций. Он не только завоевал и поддержал доверие британских и американских сил, но и его личное лидерство стало главным фактором значительного прогресса, достигнутого в Гильменде с середины 2009 года. Но президент Карзай продемонстрировал большую личную поддержку Шер Мохаммеду Ахундзаде, сенатору от Северного Гильменда и одному из предшественников Мангала, предположительно имевшему предыдущие связи с наркоторговлей, который выступает в качестве конкурирующего силового брокера с личной сетью в Северном Гильменде, конкурирующей с законным местным управлением. И даже в относительно безопасных районах Гильменда афганские системы управления и правосудия не в состоянии разрешить многочисленные споры, которые существуют по поводу землевладения. Подобные споры на низком уровне носят эндемичный характер, но талибы, как представляется, гораздо эффективнее разрешают такие споры, что еще больше подрывает афганское управление.
ISAF отреагировали на это недавним созданием многонациональной межведомственной целевой группы (Объединенная совместная межведомственная целевая группа-Шафафиат ["прозрачность"]) для лучшего понимания коррупции в Афганистане и планирования и координации будущих усилий США и ISAF по борьбе с коррупцией. Пока неясно, какие инициативы будут вытекать из этой работы. ISAF уже пришли к мнению, что сдача контрактов НАТО и другими международными организациями не только способствовала коррупции, но и помогла финансировать военных баронов, наркобаронов и частных боевиков. Это потребовало более строгой и формальной оценки воздействия контрактов на кампанию. Недавно ISAF приостановили работу одного из крупных американских подрядчиков из-за обвинений в неуплате афганским субподрядчикам.
Примирение и реинтеграция
Как афганское правительство, так и ISAF неоднократно заявляли о своей готовности разрешить боевикам движения "Талибан", которые сложат оружие, реинтегрироваться в афганское общество. В июне 2010 года Национальная консультативная мирная Джирга предоставила Карзаю мандат на достижение мира и прекращение конфликта. Действительно, в настоящее время существует программа Мира и реинтеграции Афганистана, осуществляемая под руководством высокого Совета по вопросам мира на национальном уровне. Это было повторено в нескольких провинциях и округах, но не по всей стране. Афганистан берет на себя ведущую роль в усилиях по восстановлению, а НАТО оказывает ему финансовую и техническую поддержку.
Для достижения прочного примирения на всей территории страны необходимы не только эффективные переговоры и механизмы, обеспечивающие согласованное осуществление этой политики, но и способ эффективного использования любого Талибана, считающегося "примиренным". Это требует наличия надежных возможностей для переобучения и последующего обеспечения занятости, что само по себе будет зависеть от местной безопасности и экономической ситуации. На поддержку афганской программы Мира и реинтеграции была выделена крупная сумма международных денег, но она по-прежнему остается в основном неизрасходованной.
С начала 2010 года в рамках инициатив по примирению были предприняты значительные усилия. Карзай санкционировал переговоры с талибами Кветта Шура и Сетью Хаккани, хотя многие аналитики считают, что связи последней группы с Аль-Каидой делают их наименее поддающимися компромиссу. Есть и другие сообщения о том, что группировка Гульбуддина Хекматияра "Хизб-и-Ислами" - одна из наименее способных группировок талибов - движется к примирению с правительством Карзая. К ноябрю 2010 года некоторые представители СМИ из числа деятелей Кветт-Шуры признали, что их бойцы "очень устали", и в общей сложности 250 боевиков движения "Талибан", по-видимому, прекратили огонь и примирились. В начале 2011 года поступали также сообщения о том, что сельские жители в районах Гильменда Сангин и Марджа отвергают движение "Талибан". Но крупная смена сторон значительной повстанческой группировкой, аналогичная той, что произошла во время пробуждения Анбара в западном Ираке в 2006 году, ускользнула от ISAF и афганского правительства. Практические трудности были проиллюстрированы сообщениями СМИ в ноябре 2010 года о том, что предприимчивый афганец обманул британскую разведку и афганское правительство, заставив их поверить, что он является старшим командиром талибов.
Одной из взаимосвязанных инициатив были операции по обеспечению стабильности в деревнях, направленные на создание и поддержание антиталибанских сил самообороны в деревнях, которые решили оказать сопротивление талибам в районах с ограниченным присутствием ISAF и АНСО. Эта инициатива опирается на американские и афганские спецподразделения, живущие в этих общинах. Она использовала успешные восстания против талибов в некоторых деревнях и сочеталась с восстановлением и развитием. По состоянию на январь 2011 года было развернуто восемь афганских групп, и в течение года их число планировалось увеличить в девять раз. Эта программа увенчалась некоторым успехом, но ей оказалось трудно противостоять запугиванию талибов.
ISAF полагают, что эта программа в будущем станет частью инициативы Афганской местной полиции. Это набранная в общине и основанная на общине сила, которая подчиняется представителю Шуры и начальнику районной полиции. Некоторые контингенты уже сформированы на юге Афганистана. До сих пор они были подняты американскими спецназовцами, работающими в районах, где они являются единственным присутствием НАТО. Эта программа направлена на то, чтобы избежать возникновения ситуации, когда такие развивающиеся полицейские силы могут превратиться в ополчение местного военачальника или наркобарона. На эту инициативу возлагаются значительные надежды, но пока еще слишком рано прогнозировать ее общий успех, и пока неясно, каким образом эти отряды со временем будут интегрированы в единую Национальную полицию.
Переход к безопасности
На Кабульской Международной конференции, состоявшейся в июле 2010 года, чтобы "обсудить и одобрить руководимый афганским правительством план улучшения развития, управления и стабильности", афганское правительство и НАТО одобрили Intequal - план перехода, который позволит афганцам постепенно взять на себя полную ответственность за безопасность, управление и развитие. Было решено, что переходный процесс будет осуществляться на основе условий на местах, а не на основе установленных сроков. ISAF и международные гражданские силы, включая провинциальные группы по восстановлению, будут постепенно менять свою роль, переходя от поддержки к наставничеству, затем к созданию благоприятных условий и, наконец, к поддержке, по мере развития потенциала АНСО и афганского правительства.
Был согласован объединенный афгано-натовский процесс оценки для обеспечения равенства, однако опыт Ирака свидетельствует о том, что ISAF и афганскому правительству, возможно, придется противостоять политическому давлению со стороны правительств стран, предоставляющих войска, стремящихся как можно скорее заявить об успехе, с тем чтобы вывести свои войска. ISAF ожидают, что кабульская провинция станет первой страной, которая перейдет к полному афганскому контролю за безопасностью, и надеются, что это послужит образцом для всей остальной страны. Поскольку силы ISAF сокращаются в некоторых районах, часть этих "дивидендов переходного периода", как ожидается, будет передислоцирована в другие районы. Это возможная область разногласий между командирами ISAF (которые будут стремиться использовать высвобожденные таким образом силы для расширения безопасных районов) и правительствами стран, предоставляющих войска (которые, вероятно, также будут стремиться вернуть войска домой).
Оценка
Только после середины 2009 года афганская кампания начала получать ресурсы и политический капитал, необходимые для борьбы с талибами путем осуществления всеобъемлющей монетной стратегии, что в настоящее время признается многими офицерами и должностными лицами ISAF из стран, предоставляющих войска. Действительно, только к концу 2010 года численность войск ISAF стала достаточной для борьбы с контролируемыми талибами районами на юге страны. Численность американских войск достигла своего пика, и даже если объявленная Обамой дата сокращения американских вооруженных сил сорвется, эти цифры начнут сокращаться. План ISAF заключается в том, что растущий АНСО восполнит образовавшийся пробел.
Ход сложной и нелинейной военной кампании зачастую трудно оценить в ходе самого конфликта. Как и многие другие виды борьбы с повстанцами, Афганистан представляет собой многогранное соревнование между повстанцами и правительствами. Усилия Афганистана и ISAF по обеспечению безопасности большинства афганского населения должны в достаточной степени ослабить потенциал и влияние талибов, чтобы позволить силам АНБ достичь такого уровня, при котором правительственные силы смогут взять на себя ведущую роль в обеспечении безопасности к концу 2014 года. Этому способствовало бы сокращение потенциала движения "Талибан" в Пакистане силами безопасности этой страны. Но военные усилия по укреплению безопасности сами по себе будут недостаточны для нейтрализации мятежа. Не менее важными являются инициативы Афганистана и ISAF по созданию надежных механизмов местного развития, реконструкции и управления, которые обеспечили бы афганскому народу на местном уровне лучшее "предложение", чем то, которое было сделано талибами.
В 2010 году было убито в общей сложности 711 военнослужащих НАТО, что является самым высоким ежегодным показателем с 2001 года. Это отражает возросшую численность войск и усилия ISAF по борьбе с территорией, контролируемой талибами. Нидерланды вывели свои боевые части. Канада вскоре сделает то же самое, хотя обе страны будут предоставлять персонал для учебной миссии НАТО. В целом, эту войну становится все труднее объяснить скептически настроенной публике в странах НАТО. Пока еще не ясно, будет ли достигнут достаточный прогресс к июню 2011 года для какой-либо существенной передачи округов или провинций от НАТО к АНБ. По данным США, НАТО и СМИ, многие афганцы считают, что как только ISAF сократит свою численность после 2014 года, победа талибов неизбежна. Это позволяет талибам играть в выжидательную игру.
Однако для того, чтобы одержать победу, талибы должны сохранить достаточный лидерский потенциал, выжив в Пакистане и Афганистане. Они также должны сохранять достаточный военно-политический потенциал для продолжения усилий по убийствам и запугиванию в районах, контролируемых ISAF и афганскими силами, и причинять потери среди военнослужащих ISAF, достаточные для того, чтобы повлиять на государства-члены в плане вывода контингентов. Талибан должен сделать свое "предложение" безопасности и Исламского правосудия не только афганскому народу, но и своим собственным командирам и войскам внутри Афганистана, достаточно сильным, чтобы нейтрализовать возглавляемые афганцами усилия по их подрыву, как путем привлечения местной полиции, так и путем примирения талибов. И чем меньше будет улучшаться афганское управление, особенно на местном уровне, тем легче будет талибам одержать верх.
Стратегия НАТО и ISAF зависит от переходного процесса и примирения. И то, и другое может оказаться под угрозой не только из-за регенеративного потенциала талибов, но и из-за слабости афганского правительства. Для закрепления политических завоеваний на волне повышения уровня безопасности руководители афганского правительства, особенно президент Карзай, должны видеть, что в их интересах провести политическую реформу, с тем чтобы коррупция и преступность больше не представляли угрозы легитимности и жизнеспособности афганского государства. Это становится еще более трудным из-за нынешнего баланса сил внутри государства, который может отражать краткосрочные усилия по максимизации добычи власти. Различные группы, многие из которых организованы вокруг влиятельных лиц и военачальников, по-видимому, движимы главным образом желанием укрепить свои позиции в преддверии создания Афганистана после ISAF. Это еще больше осложняет попытки выработать политическое урегулирование, способное обеспечить долгосрочную безопасность и стабильность.
Роль беспилотных летательных аппаратов (БПЛА) в продолжении боевых действий в Афганистане все чаще становится предметом общественных дебатов, причем вооруженные БПЛА становятся почти неотъемлемой частью многих военных операций со стороны Соединенных Штатов. Но первый испытательный пуск с американского беспилотника MQ-1 Predator состоялся всего десять лет назад. Эти самолеты первоначально разрабатывались с целью перевозки полезной нагрузки, предназначенной для повышения ситуационной осведомленности и повышения своевременности и постоянства средств разведки, наблюдения и разведки (ISR), имеющихся в распоряжении командиров. Но они все чаще рассматриваются как часть набора платформ, способных доставлять оружие в район операций.
Однако если полезность и эффективность беспилотных летательных аппаратов, используемых в Афганистане, является общепризнанной, то их применение вызвало целый ряд вопросов - оперативных, процедурных, силовых, технических, правовых и этических, - которые требуют повышенного внимания. Указывая на сравнительную незрелость сектора, даже лексика, связанная с этими системами, остается неопределенной. Сейчас в некоторых военных кругах предпочтительной лексикой является дистанционно пилотируемая воздушная система, а не беспилотный летательный аппарат. Это отражает озабоченность по поводу того, что широкая общественность может недооценивать - или уже недооценивает - степень участия военного персонала в беспилотной деятельности, особенно в тех обстоятельствах, когда речь идет о применении смертоносной силы. На самом деле беспилотные операции, как это ни удивительно, все еще в значительной степени "пилотируются", учитывая количество пилотов, сотрудников связи и обслуживающего персонала, необходимых для каждой миссии.
Уроки Афганистана и Ирака
В то время как прежний энтузиазм в отношении БПЛА был, возможно, эпизодическим, операции в Ираке и Афганистане послужили внедрению технологии БПЛА - от ручной системы запуска, используемой пехотным подразделением, до тактических и средне- и долговременных систем - в качестве постоянного элемента воздушного и наземного боевого потенциала. Развернутый в качестве платформы ISR, БПЛА более чем доказал свою ценность в операциях по борьбе с повстанцами, например обеспечивая постоянное наблюдение для создания картины повседневной жизни на региональной или даже индивидуальной основе, и стал полезным инструментом в противодействии использованию самодельных взрывных устройств (СВУ). Вклад в эту область может быть прямым, например, при выполнении полетов с целью обнаружения изменений на маршрутах следования конвоев или в пресечении потока материалов, необходимых для производства СВУ. Кроме того, способность некоторых беспилотных авиационных систем управляемого оружия, такого, как у AGM-114 Hellfire, или для GBU-12 Paveway II с лазерным наведением бомбы и двойной режим GBU-49 усиленной Paveway II с GPS и лазерным наведением бомбы, означает, что Вооруженные силы все чаще рассматривает эти беспилотные системы как неотъемлемой частью будущей структуры Вооруженных сил.
Помимо США, многие другие страны НАТО, участвующие в Афганистане, наращивают свой опыт и устремления в области беспилотных летательных аппаратов. Соединенное Королевство эксплуатирует беспилотники Predator и MQ-9 Reaper вместе с ВВС США с пилотами, совместно расположенными на базе ВВС Крич в Неваде. Королевские Военно-воздушные силы (RAF) уже заказали около десяти самолетов Reaper, но по меньшей мере два из них были уничтожены. По состоянию на конец третьего квартала 2010 года RAF зарегистрировали 13.000 летных часов MQ-9 с момента его ввода в эксплуатацию в октябре 2007 года. Лондон также арендует беспилотные летательные аппараты, используя Hermes 450, воздушный корабль, который будет находиться в центре британской системы Watchkeeper, когда он поступит на вооружение. Лизинговый подход был также принят Австралией, Канадой и Германией, все из которых используют беспилотник израильского производства Heron для операций в Афганистане.
К концу 2011 года способность ВВС США запускать боевые воздушные патрули Predator и Reaper (CAP) вырастет в десять раз. После того как в 2004 году было введено пять CAP, целевой показатель на конец 2011 финансового года составляет 50, а к концу 2013 финансового года - 65. В настоящее время одна CAP - на базе четырех Predatorr или Reapers - требует 168 человек личного состава, включая десять пилотов. В настоящее время для достижения цели 50 CAP требуется 500 пилотов, а еще 70 из них должны будут осуществлять транзит самолета в район операций и обратно.
Чтобы снизить спрос на численность летного состава, а также стоимость операций, ВВС США намерены использовать технологии управления несколькими самолетами к 2012 году, что позволит одному пилоту управлять несколькими БПЛА, тем самым вдвое сократив число необходимых пилотов. Помимо этого, он также рассматривает вопрос о повышении уровня автономности на 50% CAP, что еще больше снизит спрос на пилотов. Между тем, роль и численность летного состава в операциях БПЛА находится под пристальным вниманием. Сухопутные войска до сих пор в основном использовали небольшие беспилотники, и ими может управлять персонал, не прошедший подготовку в качестве пилотов. Что касается беспилотных летательных аппаратов среднего размера, то в США и Великобритании уже проводятся испытания, в ходе которых рассматривается вопрос об использовании для их полетов не только пилотов, но и персонала. Вопрос о служебном владении беспилотными летательными аппаратами остается предметом споров, особенно между армией и военно-воздушными силами.
Полезность БПЛА в Афганистане также служит для того, чтобы подчеркнуть необходимость все более тесной интеграции данных МСУ в общую систему сбора, анализа и распространения, обеспечивая надлежащую и своевременную эксплуатацию.
Хотя война на земле в Афганистане является сложной задачей, воздушная сфера остается относительно благоприятной; с точки зрения классической воздушной доктрины коалиционные силы имеют доминирующее положение, позволяя относительно беспрепятственно использовать воздушное пространство. Стрелковое оружие и реактивные гранаты вызывают озабоченность на низком уровне, особенно в случае вертолетных операций, и периодически используются переносные зенитно-ракетные комплексы. В целом, потери от истощения составляют лишь часть потерь, понесенных советскими войсками в 1980-е годы, хотя небоевые потери для беспилотных летательных аппаратов намного выше, чем для пилотируемых самолетов. Относительно благоприятная воздушная среда в нынешних районах эксплуатации действительно поднимает вопрос о том, насколько хорошо многие БПЛА нынешнего поколения будут работать в условиях более высокой угрозы и как нынешние концепции эксплуатации должны быть пересмотрены, чтобы справиться с передовыми системами противовоздушной обороны. Зенитная артиллерия, такая как российская 2С6 "Тунгуска" (SA-19) и "Панцирь С-1" (SA-22), представляла бы серьезную угрозу для операций маловысотных БПЛА.
Еще одна проблема связана с безопасностью связи. Такие инциденты, как перехват нисходящего канала передачи данных БПЛА в Ираке в конце 2008 года, подчеркивают уязвимость незашифрованных потоков данных. Независимо от стоимости шифрования, эксплуатирующие страны все больше заинтересованы в повышении безопасности космической связи и двухсторонних каналов прямой видимости данных, особенно для более чувствительных платформ, работающих в условиях высокой угрозы.
Predator и Reaper
Хотя Афганистан может быть в Центре оперативного внимания Вашингтона и его союзников, они также стремятся определить будущие потребности.
ВВС США ищут преемника для Reaper в виде MQ-X, в то время как Франция, Германия, Италия и Великобритания рассматривают возможность приобретения аналогичных систем. MQ-X задуман как семейство БПЛА среднего класса, способных нести модульные полезные нагрузки, предназначенные для решения более широкого круга задач миссии, чем те, которые выполняются MQ-9 Reaper. Учитывая вероятный размер потребности - свыше 250 воздушных платформ - она привлекает значительное внимание отрасли. Boeing, Raytheon, Lockheed Martin и Northrop Grumman - все они создали условные конструкции для программы MQ-X. General Atomics, тем временем, предложила своего Avenger (Predator С) в качестве кандидата.
Британский проект Scavenger в целом удовлетворяет аналогичному требованию к MQ-X. Какая бы платформа - или, возможно, платформы - ни появилась для удовлетворения требования Scavenger, она также, вероятно, заменит Reaper в британском инвентаре.
Scavenger является ключевым элементом концепции Combat ISTAR (разведка, наблюдение, обнаружение целей и разведка) ВВС Великобритании. Эта программа была разработана на основе обзора стратегической обороны и безопасности Великобритании (SDSR), опубликованного в октябре 2010 года, и получила более высокий статус. Как и многие западные военные, проблемы, стоящие перед британскими военными, с которыми стремилась справиться SDSR, были результатом финансового кризиса, начавшегося в 2008 году. Столкнувшись со значительным бюджетным давлением, Королевские ВВС развернули два пилотируемых самолета ISR-Nimrod MRA4 для морского патрулирования и Sentinel R1 для радиолокационного наземного наблюдения. Последний будет выведен после окончания действия обязательств ВВС в Афганистане. Однако потребности миссий остаются неизменными, и есть надежды на то, что эти элементы будут перенесены в сферу беспилотных систем. В США также наблюдаются признаки возобновления интереса к использованию долговременных платформ в качестве части системы противоракетной обороны. Первоначально они рассматривались в 1990-х годах.
Беспилотные боевые платформы
Тем временем оборонные предприятия и оборонная промышленность продолжают разрабатывать концепции беспилотных боевых летательных аппаратов (БПЛА). Афганистан предоставил Вашингтону условия, в которых можно было бы испытать Lockheed Martin RQ-170 Sentinel. Малозаметная конструкция летающего крыла является результатом засекреченной программы НИОКР, но точный характер развертывания в Кандагаре на момент написания этой статьи оставался неопределенным.
Форма корпуса смешанного крыла принимается для малозаметных беспилотных платформ высокого класса для решения проблем выживания в спорном - или не разрешительном - воздушном пространстве. Американские демонстрационные проекты UCAV и европейские усилия, такие как многонациональный Neuron, британский Taranis и российский Скат, были вызваны желанием оптимизировать живучесть за счет минимизации радиолокационных и инфракрасных сигнатур, которые также управляют встроенным двигателем и внутренней конфигурацией оружейного отсека, видимой на крыльях.
Технологические проблемы
Однако такие конструкции сопряжены со значительными трудностями, не в последнюю очередь с точки зрения стабильности и связанных с ней систем управления, необходимых для ее поддержания. Помимо сохранения контроля над смешанной конфигурацией крыла и корпуса, интеграция двигательной установки также предъявляет особые требования. В настоящее время предпочтение отдается верхним воздухозаборникам - скрытым от наземных радаров - в сочетании с фигурными воздуховодами, чтобы защитить торцевую поверхность двигателя от прямого воздействия радиочастотной энергии, а также методам снижения инфракрасной сигнатуры для струйного шлейфа.
Наряду с американскими требованиями к среднему БПЛА MQ-X ВВС США также преследуют MQ-L - более крупную воздушную машину - для выполнения различных вспомогательных и боевых задач. К ним относятся дозаправка в воздухе, ISR и global strike. Также предусматривается разработка "специальной беспилотной воздушной системы", которая будет включать в себя малозаметную - или даже крайне малозаметную - платформу. Научно-исследовательские работы в этой области почти наверняка останутся строго засекреченными.
Демонстрационная программа беспилотных боевых воздушных систем ВМС США (UCAS-D) должна была быть запущена примерно в конце 2010 года - с задержкой в шесть месяцев. Проект UCAS-D использует летательный аппарат Northrop Grumman X-47B и направлен на изучение необходимости эксплуатации малозаметной беспилотной системы с авианосца. Кульминацией этого проекта станут испытания авианосцев в 2013 финансовом году, результаты которых будут включены в программу военно-морского флота по разработке беспилотной авианосной системы наблюдения и нанесения ударов в воздухе. Нынешняя цель военно-морского флота состоит в том, чтобы иметь возможность выставить экспериментальные силы из четырех-шести воздушных кораблей примерно в 2018 году или раньше, если позволят темпы развития.
Учитывая требования технологии, проскальзывание программы далеко не является чем-то необычным. Наряду с UCAS-D, британский Taranis и Европейский Neuron также видели, что графики испытаний были изменены по мере возникновения проблем развития. Демонстратор Taranis должен был начать летные испытания в 2010 году - теперь это произойдет только в 2011 году. Одной из областей, решение которой заняло больше времени, чем первоначально предполагалось, была интеграция двигательной установки, включая малозаметную конфигурацию заборника и воздуховода.
Макет российского "Ската" был показан ограниченной аудитории в 2007 году. Нынешний статус программы остается неясным, хотя российские ВВС по-прежнему заинтересованы в технологии UCAV. Компания "Сухой" также продемонстрировала концепции для сравнительно больших беспилотных летательных аппаратов ISR, хотя опять же статус каких-либо работ в этой области остается неясным.
Китай и Индия также находятся на разных стадиях разработки национальных требований, причем последняя рассматривает свой проект автономного беспилотного исследовательского самолета (AURA) в качестве технологической базы. Эти два государства также проявляют интерес к средне- и высотным платформам ISR с длительной выносливостью (MALE/HALE). У Китая есть проекты развития BZK-005 и BZK-009, в то время как Индия работает над MALE беспилотником Rustom-H. В октябре 2010 года Военно-морские силы Индии также направили запрос на получение информации о 25-часовой системе HALE.
Ранее в 2010 году Южная Корея выпустила запрос предложений на малозаметных беспилотный ударный летательный аппарат - демонстратор. Австралия и Япония также имеют заинтересованность в платформах многоцелевой HALE. Однако интерес Австралии к Northrop Grumman Global Hawk не распространялся на ранний вариант американской программы наблюдения за морскими пространствами в широком районе.
Израиль, один из первых последователей технологии беспилотных летательных аппаратов, продолжает разрабатывать системы почти для всех классов платформ. В 2010 году израильские ВВС официально ввели на вооружение самолет Heron TP, известный как Eitan на внутреннем рынке и производимый компанией Israel Aircraft Industries (IAI). "Heron ТП" имеет максимальный взлетный вес около пяти тонн, обладает длительностью полета 24 часа и имеет радиус полета 1000 километров. Он может нести различные датчики, включая электрооптические, радиолокационные и электронные разведывательные полезные нагрузки. Учитывая его постоянный интерес к технологии беспилотных летательных аппаратов, Израиль, вероятно, также изучает требования к малозаметным беспилотным платформам, хотя официально эта программа не была признана. Израильские производители оружия, однако, проявили интерес к разработке классов стрелкового оружия, пригодных для БПЛА. Израильские системы БПЛА использовались несколькими странами, участвующими в Афганистане, а в середине октября 2010 года МАИ договорился с российской компанией "Оборонпром" о продаже "элементов сборки и обслуживания БПЛА".
Доступ в воздушное пространство
За пределами нынешних зон конфликтов военные операции БПЛА обычно ограничиваются "ограниченным" воздушным пространством в США и Европе из-за проблем с гражданской сертификацией. Это имеет последствия для подготовки военных беспилотных летательных аппаратов, а также для небоевых оперативных функций, которые могут потребовать полета беспилотных систем над национальной территорией (это применимо как внутри государств, в силу их собственного законодательства о гражданской авиации, так и на международном уровне), хотя отказы и исключения экспериментальной категории могут применяться для случайной эксплуатации беспилотного летательного аппарата в невоенном воздушном пространстве.
В США Федеральное авиационное управление (FAA) работает над тем, как интегрировать беспилотники в национальную воздушно-космическую систему. Управление программы беспилотных летательных аппаратов FAA было создано для рассмотрения этого вопроса, в то время как Вашингтон попросил радиотехническую комиссию по аэронавтике (RTCA) изучить два ключевых вопроса - как будут решаться вопросы связи, командования и управления и как беспилотные летательные аппараты будут соответствовать требованию "чувства и избегания" в отношении других воздушных судов. Работы по РТС должны быть завершены к 2015 году.
Аналогичные усилия предпринимаются и в Европе. Британская программа оценки и оценки автономных систем, связанных с технологией бортовых систем (ASTRAEA), в настоящее время находится на втором этапе после годичного перерыва, вызванного неспособностью обеспечить государственное финансирование. "Чувство и избегание" рассматриваются в рамках одного из двух основных направлений работы ASTRAEA - разделения и контроля гарантий. "Чувство и избегание" является ключевым вопросом для военных, а также гражданских регуляторов воздушного пространства: распространение беспилотных летательных аппаратов, работающих на разных уровнях полета, привело к существенному увеличению риска столкновения, особенно над авиабазами с напряженным графиком работы, и были случаи почти промахов между беспилотными летательными аппаратами и другими военными, а также невоенными воздушными перевозками.
Правила применения силы
Это касается не только аэрокосмической сферы, где использование беспилотных летательных аппаратов вызывает вопросы регулирования. Все более широкое использование БПЛА - особенно в боевой роли - и переход к БПЛА требует рассмотрения в свете законов вооруженного конфликта. В марте 2010 года в своем программном выступлении перед Американским обществом международного права юрисконсульт Госдепартамента Гарольд Кох заявил, что "в соответствии с законами войны не существует запрета на использование технологически продвинутых систем в вооруженном конфликте ... до тех пор, пока они используются в соответствии с применимыми законами войны".
Этот район стал объектом пристального внимания отчасти в результате применения беспилотных летательных аппаратов для нанесения ударов по "Аль-Каиде" и связанным с ней группировкам за пределами зон конфликтов Ирака и Афганистана. В среднесрочной и долгосрочной перспективе также необходимо будет рассмотреть правовые последствия появления БПЛА. Но хотя эти правовые и этические проблемы будут иметь отношение к использованию БПЛА в будущем - особенно в действиях за пределами зон конфликтов, - тем не менее быстрый рост сектора в целом будет продолжаться. По оценкам исследовательских организаций, таких как Teal Group и Aerospace and Defence News, стоимость мирового рынка беспилотных летательных аппаратов в ближайшее десятилетие вырастет до 70-80 миллиардов долларов. По словам Тила, на долю Пентагона будет приходиться 58% расходов на закупку беспилотных летательных аппаратов, в то время как его расходы на исследования, разработки, испытания и оценку составят три четверти общемировых расходов. Развернутые сухопутными, военно-морскими и воздушными силами беспилотные летательные аппараты рассматриваются как неотъемлемая часть будущих силовых структур и как ключевые средства достижения эффекта за счет их использования в качестве средств МСУ или в качестве оружейных платформ. Одной из важнейших областей, которая остается открытой для обсуждения, является вопрос о том, в какой степени - особенно в области воздушного боя - беспилотные системы используются в качестве дополнения к флотам самолетов с экипажами или в качестве их замены.
В последние годы много комментариев и анализа было посвящено вопросам, связанным с потенциальным или фактическим военным использованием киберпространства, особенно после атак, предположительно исходящих из России, на эстонские компьютерные системы в 2007 году и на сайты грузинского правительства в 2008 году, а также широко разрекламированного червя Stuxnet 2010 года, который, как сообщается, атаковал (среди прочих мест) компьютерные системы управления центрифугами на иранском заводе по обогащению изотопов урана в Натанзе.
Киберпространство может использоваться для решения целого ряда задач, включая сбор конфиденциальной информации, проникновение и использование сетевых систем потенциальных или фактических противников, а также оказание (или содействие в оказании) воздействия, которое может иметь последствия для Вооруженных сил, либо с точки зрения воздействия на них, либо с точки зрения задач, которые они могут быть призваны выполнить в ответ. Важно, чтобы Военный баланс начал включать в себя оценки военных компонентов кибердержавы, но проблема заключается в определении того, что следует оценивать.
Многие государства создают организации, которым поручено отслеживать, оценивать, противодействовать и преследовать определенные задачи в киберпространстве. Административная и оперативная ответственность может варьироваться от министерств обороны до других правительственных ведомств, включая министерства внутренних дел и разведывательные службы, а также частные организации могут заключать контракты. Ни в коем случае не все группы, действующие в этой области, спонсируются государствами или связаны с ними, но инцидент, который технически сложен и явно подкреплен значительными финансовыми и организационными ресурсами, может вызвать подозрения в причастности государства. Многие лица, совершающие кибератаки, по-видимому, являются гражданскими лицами, мотивы которых варьируются от преступных до националистических; однако правительства могут принуждать или иным образом мотивировать таких неофициальных субъектов.
Вовлечение враждебных гражданских субъектов означает, что может быть трудно привлечь государства к ответственности за кибер-инциденты. Эта трудность атрибуции также возникает из-за того, что компьютеры в очевидной точке происхождения атаки могли быть захвачены или использованы третьей стороной. Таким образом, государству может быть трудно определить источник кибератаки и принять решение о соответствующем ответе.
Таким образом, организации, созданные государствами для работы в киберпространстве, преследуют несколько целей. Они могут быть обвинены в общем сборе информации и преследовании оборонительных и наступательных операций в киберпространстве, иногда против якобы дружественных государств, а также противников (если, например, существует потребность в информации для конфиденциальных оборонных или коммерческих данных). Поскольку военные силы все больше объединяются в сеть, они также становятся все более уязвимыми для кибератак. Более того, чем больше страна зависит от сетевых систем, тем чаще потенциальный или фактический противник может прибегать к кибер-действиям, чтобы обойти или использовать асимметрию в традиционных военных потенциалах. Эта зависимость от сетей выходит за рамки сферы обороны, создавая более широкие потенциальные уязвимости: коммунальные услуги, банковские и финансовые услуги, а также коммерческие цепочки поставок - все они тесно связаны и могут быть атакованы. Кроме того, как отметил Иэн Лоббан, директор британской штаб-квартиры правительственных коммуникаций, 12 октября 2010 года в IISS, "получение кибер-прав позволяет Великобритании продолжать экономическое процветание". Экономика знаний должна защищать свою интеллектуальную собственность и "поддерживать целостность своих финансовых и коммерческих услуг". Комментарии Лоббана в контексте Великобритании справедливы и для других развитых экономик: комплексное решение киберугроз может дать компаниям уверенность в том, что они могут базироваться в определенном месте, зная, что они могут использовать современную IT-инфраструктуру и снижать риски. (См. хтт://ВСП.МИСИ.орг/последние-keyaddresses/Иэн-Лоббан-адрес.)
Создание организаций, которым поручено отслеживать, оценивать, противодействовать и преследовать определенные задачи в киберпространстве, также может быть результатом национальных усилий по улучшению организации внутреннего киберпространственного потенциала и ответственности. Многие правительства только сейчас - примерно через 15 лет после начала широкого общественного использования Интернета - предпринимают шаги по "обратному проектированию" той или иной формы согласованности в этом отношении. В некоторых государствах это осуществляется наряду с мерами по улучшению информационной безопасности, чтобы уменьшить за счет улучшения защиты шансы на успех любой атаки. Организационные изменения могут иметь важное значение для развития международного сотрудничества, включающего такие элементы, как механизмы отчетности, процедуры и экспертные знания, которые могут быть задействованы в случае нападения.
Многообразие организаций и их различные формы подчинения поднимают важные вопросы: когда кибер-инцидент является военным или гражданским, кто это решает, и является ли эта сфера заботой правоохранительных, разведывательных или военных организаций? Инциденты, в которых вооруженные силы становятся мишенью, интуитивно кажутся военной ответственностью, но будет ли оправдано военное контрнаступление, на кого оно будет направлено и какой уровень или тип реагирования будет соразмерным? Если в киберпространстве существуют военные ответные меры, направленные против целей в киберпространстве, оцениваемых как "военные", то возможно ли (учитывая взаимосвязанный характер киберпространства), чтобы любые ответные меры избегали сопутствующего ущерба, и будет ли ответ, который не может быть точно нацелен, законным в национальном и международном праве? Существует еще одна сложность и риск того, что государства могут воспринимать нападение, направленное через киберпространство с очень серьезными намеренными или непреднамеренными последствиями, как заслуживающее кинетического ответа, особенно если государства придерживаются различных интерпретаций того, что жизненно важно для национальной безопасности. В своей будущей книге "Власть в киберпространстве в теории и практике" Аделфи рассматривает подобные вопросы, а также некоторые более широкие концептуальные вопросы, касающиеся киберпространства.
Несмотря на эти неопределенности, Военный Баланс намерен начать оценку национальных и многонациональных кибернетических потенциалов, как гражданских, так и военных, даже если их трудно детализировать в традиционно количественном отношении, как мы рассматривали военные запасы. Полезной отправной точкой является детализация организационных изменений как способ определения ресурсов, которые страны мобилизуют в ответ на киберугрозы. Такие группы, как национальные компьютерные группы реагирования на чрезвычайные ситуации (CERT), будут исключены в тех случаях, когда они не могут быть оценены как подотчетные оборонным организациям, хотя, конечно, такие группы могут включать оборонные организации в число своих ключевых группировок. Следующая предварительная оценка обязательно носит выборочный характер; отсутствие стран или организаций не обязательно означает, что они не обладают соответствующим потенциалом.
НАТО
В январе 2008 года НАТО утвердила политику киберзащиты, которая была одобрена главами государств в апреле следующего года на саммите в Бухаресте. Организации НАТО, занимающиеся вопросами кибербезопасности, включают базирующийся в Брюсселе орган управления киберзащитой НАТО, который отвечает за координацию киберзащиты в масштабах всего Альянса. Его правление состоит из политического, военного, оперативного и технического персонала в государствах НАТО, отвечающих за киберзащиту. В 2008 году в Таллинне, Эстония, был создан Совместный центр передового опыта в области киберзащиты. Этот центр, один из ряда центров передового опыта НАТО, "проводит исследования и обучение по вопросам кибервойны" и другим задачам, включая улучшение взаимодействия в области киберзащиты "в рамках сети НАТО, обеспечивающей возможность создания потенциала".
НАТО поддерживает такие группы обеспечения информационной безопасности, как технический Центр обеспечения информационной безопасности НАТО (НИАТЦ), которые могут помочь улучшить защиту систем и передовой опыт в государствах-членах. Потенциал реагирования на компьютерные инциденты НАТО - технический центр, поддерживаемый NIATC, обеспечивает оперативной группы [компьютерная группа реагирования на инциденты безопасности] поддержку НАТО сообщества СНГ. Генеральный секретарь НАТО Андерс Фог Расмуссен заявил в октябре 2010 года, что НАТО необходимо защищать себя "по всему спектру", а это означает "взять на себя киберзащиту". Он сказал, что " мы ... должны иметь возможность поддерживать союзников, которые подвергнутся нападению, с возможностью развертывания. Но... НАТО также должно помогать союзникам обмениваться опытом и устанавливать общие подходы к киберзащите.'
Австралия
Центр операций по кибербезопасности (CSOC), созданный в январе 2010 года, является подразделением Управления оборонных сигналов (DSD), обслуживающим правительственные учреждения. Аналитики привлекаются из DSD, оборонной разведывательной организации и Австралийских сил обороны, а также из оборонной научно-технической организации, австралийской разведывательной организации безопасности и Австралийской федеральной полиции. CSOC поручено обеспечивать понимание киберугроз австралийским интересам, а также координировать оперативные меры реагирования на кибер-события национального значения в рамках правительства и критической инфраструктуры. (Что касается частного сектора, то CSOC дополняется инициативой CERT Australia, осуществляемой под эгидой Генеральной прокуратуры.) Австралия опубликовала Стратегию кибербезопасности в 2009 году, в то время как этот вопрос широко освещался в оборонной Белой книге 2009 года.
Канада
Канада опубликовала свою стратегию кибербезопасности в октябре 2010 года. Это детализировало несколько органов, работающих над кибербезопасностью для защиты канадской инфраструктуры. В Белой книге говорилось, что канадское учреждение по обеспечению безопасности коммуникаций будет укреплять свой " потенциал по обнаружению и обнаружению угроз, предоставлению услуг внешней разведки и кибербезопасности, а также реагированию на киберугрозы и атаки против правительственных сетей и систем [ИТ]". Канадская разведывательная служба безопасности и Королевская канадская конная полиция будут расследовать инциденты в соответствии со своими соответствующими мандатами, а Министерство иностранных дел разработает "внешнюю политику в области кибербезопасности, которая будет способствовать укреплению согласованности действий правительства за рубежом в области кибербезопасности". Тем временем "Министерство национальной обороны и канадские вооруженные силы укрепят свой потенциал по защите своих собственных сетей, будут работать с другими правительственными ведомствами над выявлением угроз и возможных ответных мер, а также продолжат обмениваться информацией о лучших кибернетических практиках с союзными военными". Тем временем сетевой оперативный центр канадских Вооруженных сил является "национальным оперативным подразделением киберзащиты", которому постоянно поручаются задачи по поддержке операций канадских Вооруженных сил под командованием канадского экспедиционного корпуса и Канадского командования.
Китай
В июле 2010 года генерал Чен Бинде, начальник Главного управления Генерального штаба НОАК, представил новую "базу информационных гарантий". Перед базой стоит задача борьбы с киберугрозами и обеспечения информационной безопасности и информационной инфраструктуры Китая. Некоторые источники НОАК утверждают, что база не является наступательным кибернетическим потенциалом, а скорее предназначена для повышения устойчивости. Не исключено, что новая база перейдет под командование четвертого отдела НОАК, отвечающего за радиоэлектронную борьбу. Судя по всему, это подразделение армейского уровня, и присутствовавшие на церемонии высокопоставленные офицеры с некоторым доверием отнеслись к этому суждению: присутствовали четыре заместителя начальника штаба и два помощника начальника штаба.
НОАК в течение последнего десятилетия уделяла большое внимание информационной войне, как с точки зрения средств радиоэлектронной борьбы на поле боя (РЭБ), так и с точки зрения более широких возможностей кибервойны. Основной доктриной является документ "интегрированная сетевая радиоэлектронная война", который руководит компьютерно-сетевыми операциями НОАК и призывает к сочетанию средств сетевой войны и РЭБ в начале конфликта, чтобы парализовать (или, по крайней мере, ослабить) возможности C4ISR противника (командование, управление, связь, компьютеры, разведка, наблюдение и разведка). Кибернетические активы Китая находятся под командованием двух главных управлений Главного управления Генерального штаба. Атаки компьютерных сетей и РЭБ теоретически должны были бы относиться к четвертому отделу (электронное противодействие), а защита компьютерных сетей и сбор разведывательной информации-к третьему отделу (сигнальная разведка). Третий Отдел поддерживается различными "милицейскими подразделениями", состоящими как из военных кибервойн, так и из гражданских хакеров.
Франция
Французское агентство сетевой и информационной безопасности (Agence Nationale de la Sécurité des Systèmes d'information) было создано в 2009 году для осуществления слежки за чувствительными французскими правительственными сетями и реагирования на кибератаки. Он также консультирует правительственные ведомства и операторов коммерческих сетей по вопросам наилучшей практики, а также предоставляет информацию об угрозах информационной безопасности и о том, как их избежать. Эта организация подчиняется премьер-министру и подчиняется канцелярии генерального секретаря по вопросам национальной безопасности и обороны. В "Белой книге обороны Франции" 2008 года значительное внимание уделялось киберугрозам, призывая к новым программам в области наступательных и оборонительных возможностей кибервойны. В Белой книге отмечалось, что часть наступательного потенциала "будет находиться в ведении Объединенного штаба, а другая часть... разрабатываться в рамках специализированных служб".
Германия
В 2009 году Германия создала Департамент информационных и компьютерных сетевых операций под руководством тогдашнего начальника стратегического разведывательного командования бундесвера, который уже контролировал "разведывательные силы и учреждения в области радиосвязи и мобильной связи, радиоэлектронной борьбы и спутниковой разведки". В докладах говорилось, что мандат группы мог бы включать тестирование средств киберпроникновения и эксплуатации, в то время как правительство Германии изучает правовые нормы, которые дали бы подразделению больше полномочий, чем оно имеет в настоящее время; они ограничены гражданскими нормами. Соответствующим гражданским ведомством является Федеральное управление информационной безопасности в Бонне.
Индия
Нью-Дели разработал план антикризисного управления по противодействию кибератакам и кибертерроризму "для осуществления всеми министерствами / департаментами центрального правительства". Национальные агентства включают в себя компьютерную группу и группу реагирования на чрезвычайные ситуации (CERT-In), которая уполномочила назначенных лиц проводить тесты на проникновение в инфраструктуру. Между тем агентство по обеспечению и исследованию оборонной информации, которому поручено заниматься вопросами кибербезопасности вооруженных сил и Министерства обороны, имеет тесные связи с CERT-In и Национальной организацией учебных исследований. Все службы имеют свою собственную политику кибербезопасности, и соответствующие штаб-квартиры поддерживают политику информационной безопасности, а связанные с ней сетевые аудиты становятся все более рутинными. Они часто проводятся Национальным центром информатики, а также самими службами; в то же время службы поддерживают свои собственные группы по сертификации. Индийская армия в 2005 году подняла армейское учреждение кибербезопасности и в апреле 2010 года создала лабораторию кибербезопасности в Военном колледже телекоммуникационной инженерии в Mhow (под корпусом сигналов). Важность этого вопроса для индийского истеблишмента безопасности была подчеркнута министром обороны А. К. Энтони в выступлении перед Национальным Оборонным колледжем в октябре 2010 года: "следующее поколение угроз, несомненно, возникнет из кибербезопасности. Мы должны сделать наши киберсистемы максимально безопасными и непористыми".
Италия
В рамках Штаба обороны была создана группа по защите сертификатов, цель которой заключается в оказании институциональной поддержки пользователям Министерства обороны в области защиты компьютерных сетей. Это подразделение уделяет большое внимание выявлению уязвимостей в операционных системах и приложениях. Группы в рамках Центра оборонных инноваций и отдела информационной безопасности Штаба обороны, а также отдела технических расследований карабинеров также занимаются вопросами кибербезопасности. После состоявшейся в октябре 2010 года встречи между итальянским национальным агентством по новым технологиям, энергетике и устойчивому экономическому развитию и итальянской ассоциацией экспертов в области критической инфраструктуры была вынесена рекомендация создать лабораторию для тестирования и анализа сценариев, связанных с кибератаками.
Япония
Национальный центр информационной безопасности был создан в 2005 году. Она подчиняется секретариату Кабинета Министров и несет двойную ответственность за национальную безопасность и системы реагирования на чрезвычайные ситуации, включая физическую безопасность и кибербезопасность. Координационная группа правительственных операций по обеспечению безопасности (ГСБ), которая полностью приступила к работе в 2008 году, осуществляет круглосуточный мониторинг информационных систем правительственных учреждений. Согласно правительственному документу "Secure Japan 2009", все правительственные учреждения должны оказывать содействие GSOC в повышении ее способности анализировать кибератаки. Министерство обороны должно было участвовать в расследовании последних технологических тенденций в области кибератак. Для того чтобы проанализировать атаки на информационные системы МО, а также возможности реагирования, правительственные учреждения должны были "изучить основы технологии мониторинга и анализа незаконного доступа, технологии анализа кибератак и технологии активной обороны". Кроме того, в документе "Информационная безопасность 2010" говорится, что "в конце 2010 финансового года в Объединенном штабе Министерства обороны будет размещен сотрудник по киберпланированию и координации (предварительное название) для повышения ... готовности к кибератакам".
Северная Корея
С 1970-х годов северокорейские военные (Корейская Народная армия, КНА) имели скромный потенциал РЭБ. В результате стратегических обзоров, проведенных после операции "Буря в пустыне", КНА создала потенциал информационной войны (ИВ) в рамках концепции "радиоэлектронной разведывательной войны" (ЭИУ). КНА описывает это как новый вид боевых действий, суть которого заключается в разрушении или разрушении компьютерных сетей противника, тем самым парализуя военную систему командования и управления противника. Хотя это, по-видимому, аналогично IW, понимание КНА, как полагают, включает элементы разведки, криптоанализа, сбора разведывательных данных, радиоэлектронной борьбы и дезинформационных операций, а также использование интернета для создания помех в социальной и экономической среде противника. В дополнение к этим разработкам в области РЭБ КНА расширила свои возможности в области РЭБ за счет внедрения более современного оборудования ELINT, глушителей и радаров. В противовес южнокорейским и американским возможностям РЭБ КНА, как сообщается, выставила на поле боя систему командования и управления огнем на основе оптики.
Южная Корея
Южная Корея создала командный центр кибервойны в начале 2010 года, насчитывающий более 200 человек, после масштабной распределенной атаки типа "отказ в обслуживании" в 2009 году. Новый центр отвечает на то внимание, которое уделяется кибербезопасности и информационной безопасности Национальной разведывательной службой и командованием оборонной безопасности. В 2009 году Южная Корея опубликовала Белую книгу по Интернету, в которой было отмечено создание Корейского агентства по Интернету и безопасности, объединяющего бывшее Корейское агентство по интернет-безопасности, Корейское агентство по международному сотрудничеству в области информационных технологий и Корейское агентство по информационной безопасности, которое работает над продвижением использования интернета, повышением и мониторингом сетевой безопасности, а также развитием международного сотрудничества в вопросах кибербезопасности.
Россия
У России пока нет "Киберкомандования" как такового, но она развила потенциал в этой области и включила киберпространство в существующие Доктрины информационной войны. Россия также участвовала в течение последнего десятилетия в дискуссиях с США в рамках усилий по включению киберпространства в повестку дня контроля над вооружениями с особым акцентом на "информационную целостность" или контроль за содержанием Интернета, чему США сопротивлялись. Российские организованные преступные группы, такие как российская деловая сеть (РБН), BadB и другие SpamIt.com составляют значительную долю всей организованной преступности, основанной на интернете, и до недавнего времени могли действовать с минимальным вмешательством государства, как и националистические группы, такие как "Наши". Существуют убедительные косвенные доказательства того, что такие группы, в частности РБН и "Наши", были вовлечены в кибератаки против правительств Эстонии и Грузии в 2007 и 2008 годах соответственно; в последнем случае кибератаки на сайты грузинского правительства были тесно скоординированы с развертыванием российских вооруженных сил.
До 2003 года за деятельность в киберпространстве отвечало российское агентство радиотехнической разведки (ФАПСИ). В 2003 году это ведомство было упразднено, а его обязанности разделены между Министерством обороны и Федеральной Службой Безопасности (ФСБ), причем последняя несет ответственность за расследование киберпреступлений. Институт проблем информационной безопасности МГУ им.М. В. Ломоносова проводит исследования по техническим вопросам, включая криптографию, и включает в число своих клиентов Генштаб и ФСБ.
Сингапур
Министерство обороны Сингапура уже давно определило потенциальный ущерб, который может быть нанесен кибератаками, и эта озабоченность, возможно, стала еще более острой после принятия им доктрины интегрированного управления и управления знаниями, призванной помочь переходу Вооруженных сил Сингапура к силам "третьего поколения". Тем временем 1 октября 2009 года Сингапур учредил Сингапурское Управление информационной безопасности в области технологий в качестве подразделения Департамента внутренней безопасности Министерства внутренних дел. Его основные обязанности будут заключаться в борьбе с кибертерроризмом и кибершпионажем, а также в развитии оперативной ИТ-безопасности.
Соединенные Штаты
Министерство обороны США (МО) вложило значительные средства в организации, занимающиеся киберпространством, и, как сообщается, оно работает над переоснащением проекта киберстратегии. Между тем, в октябре 2010 года Министерство обороны объявило о стратегии работы с Министерством внутренней безопасности по вопросам кибербезопасности, отражающей трудности в определении границ в киберпространстве и в стремлении содействовать активной многоуровневой обороне. Минобороны также объявило, что Агентство перспективных оборонных проектов работает над созданием "киберпространства", где передовые системы и концепции могут быть протестированы перед развертыванием на местах.
Каждое подразделение Вооруженных сил США развивает потенциал в этой области. Киберкомандование армии США (ARCYBER) уполномочено "планировать, координировать, интегрировать, синхронизировать, направлять и проводить сетевые операции и защиту всех армейских сетей". Между тем, "по указанию ARCYBER будет проводить операции в киберпространстве в поддержку операций полного спектра, чтобы обеспечить свободу действий США и союзников в киберпространстве и отказать в этом противникам". 24-я воздушная армия, полностью действующая в октябре 2010 года, имеет среди своих задач обеспечение "боевых командиров обученными и готовыми кибернетическими силами для планирования и проведения операций в киберпространстве"; военно-воздушные силы в октябре 2010 года выпустили доктрину под названием "операции в киберпространстве" и теперь включают кибербезопасность в программу базовой подготовки новобранцев. Военно-морской флот, тем временем, создал Киберкомандование флота (10-й флот США) "для обеспечения интегрированных кибернетических, информационных операций крипто логики и космических возможностей; и для обеспечения глобальной кибернетической сети общего кибер оперативного требования".
Этими сервисными группами командует Киберкомандование США (само подчиняющееся Стратегическому командованию США), которое достигло первоначального оперативного потенциала в мае 2010 года. Помимо централизации командования операциями в киберпространстве и повышения устойчивости, USCYBERCOM будет "руководить операциями и обороной конкретных информационных сетей Министерства обороны и готовиться к проведению полномасштабных военных операций в киберпространстве, чтобы обеспечить действия во всех областях, обеспечить свободу действий США / союзников в киберпространстве и отказать в этом нашим противникам".
Великобритания
Управление кибербезопасности и информационной безопасности (OCSIA) оказывает поддержку министру безопасности Великобритании и Совету национальной безопасности в "определении приоритетов в отношении обеспечения безопасности киберпространства". OCSIA обеспечивает "стратегическое руководство и координацию действий, связанных с повышением кибербезопасности и информационной безопасности", а также сотрудничает с центром операций по кибербезопасности (CSOC) и правительственными министерствами и ведомствами для реализации программ кибербезопасности. Первоначально называвшееся просто "Управление кибербезопасности" (созданное в 2009 году в соответствии с Национальной стратегией кибербезопасности), добавление в 2010 году "информационного обеспечения" служит для того, чтобы подчеркнуть важность, придаваемую Лондоном защите информации - и тем самым снижению уязвимости - в киберпространстве. Тем временем CSOC находится в штаб-квартире правительственной связи и также был создан в 2009 году. CSOC занимается мониторингом киберпространства, координацией реагирования на инциденты, исследованием атак на британские сети и учениями по кибербезопасности. В обзоре стратегической обороны и безопасности Великобритании за октябрь 2010 года говорилось, что страна "создаст преобразующую национальную программу для защиты себя в киберпространстве". Эта "национальная программа кибербезопасности" будет поддержана 650 млн. фунтов стерлингов - с управлением программой OSCIA - и приведет к новой Стратегии кибербезопасности в 2011 году. Кроме того, будет создана группа оборонных киберопераций Великобритании, которая предоставит экспертов "для поддержки наших собственных и союзнических киберопераций по обеспечению безопасности наших жизненно важных сетей и для руководства развитием новых кибернетических возможностей".
В 2010 году администрация президента Барака Обамы наложила свой отпечаток на политику национальной безопасности США. Публикация Стратегии национальной безопасности и четырехлетнего обзора оборонной политики показали как заметные сдвиги в сторону от политики администрации президента Джорджа Буша-младшего, так и преемственность. Продолжающаяся служба доктора Роберта Гейтса на посту министра обороны - впервые в истории США, когда министр обороны оставался на своем посту после смены президентов, - обеспечила стабильность в переходный период между двумя администрациями, а также твердую и уважаемую руку у руля Министерства обороны (МО). Гейтс занимал пост министра обороны с декабря 2006 года и во время своего пребывания на этом посту наблюдал за значительным сокращением американских сил в Ираке и изменением их статуса от комбатантов до советников иракских сил безопасности. Сокращения в Ираке соответствовали соглашению о статусе сил (SOFA), заключенному администрацией Буша, и предвыборному обещанию Обамы прекратить войну в Ираке (см. стр. 293). Одновременно Гейтс поддержал изменение стратегии Обамы в Афганистане и значительное наращивание там войск (см. стр. 9).
На состоявшейся в сентябре 2010 года в Багдаде церемонии смены командования между генералом Раймондом т. Одьерно и генералом Ллойдом Дж.Остином вице-президент США Джо Байден заявил, что Соединенные Штаты завершили свою боевую миссию в Ираке и что "иракские войска берут на себя главную ответственность за безопасность своей страны". Война в Ираке к тому времени стоила очень дорого: 4.427 американских военнослужащих были убиты и около 34.268 ранены. В августе 2010 года - в том же месяце, когда Гейтс объявил о своем намерении покинуть свой пост в 2011 году - численность американских войск, которая на пике своего развития достигла 176.000 человек, упала до 49.775. Американское командование в Ираке ожидает, что численность войск будет по-прежнему сокращаться по крайней мере до сотен человек по мере приближения окончательного срока вывода - 31 декабря 2011 года. Ограниченная по времени цель новой иракской учебной и Консультативной миссии состоит в том, чтобы обучать и наставлять иракские силы безопасности в надежде, что они смогут достичь того, что правительство США назвало "минимальными основными стандартами потенциала", необходимыми для замены всех американских сил к концу 2011 года (см. стр. 294). Между тем, в марте 2010 года безрезультатные национальные выборы создали неопределенность, поскольку премьер-министр Нури аль-Малики и его главный соперник Айяд Аллави маневрировали, чтобы получить достаточную поддержку для формирования правительства, хотя к ноябрю 2010 года, казалось, было достигнуто соглашение. Усилия по формированию правительства, особенно со стороны Ирана, осложняли эти усилия.
Афганистан стал главным военным усилием администрации Обамы, как и обещал президент, когда он баллотировался на этот пост. В сентябре 2009 года генерал Стэнли Маккристал, в то время командующий международными силами содействия безопасности (ISAF), представил новую стратегию для Афганистана, состоящую из трех вариантов, каждый из которых предусматривал существенное увеличение численности войск. Первый состоял в том, чтобы направить 10-11.000 американских солдат для обучения местных сил безопасности; второй - в том, чтобы начать развертывание 40.000 человек для проведения ориентированной на население борьбы с повстанцами (COIN); и третье - это развертывание 85.000 военнослужащих для проведения мощной противоповстанческой кампании. Маккристал рекомендовал второй курс, отметив, что такое развертывание будет состоять из четырех боевых бригад с активаторами. Основная альтернатива COIN стратегии Маккристала исходила от вице-президента Байдена, который рекомендовал "Антитеррор плюс", полагаясь в значительной степени на силы специальных операций и точные удары, чтобы убить или захватить террористов и таким образом удержать Аль-Каиду и связанные с ней группировки за пределами Афганистана, а не на значительные силы и ресурсы, связанные с COIN и национальным строительством. Обама выбрал COIN подход, но с ограничениями. В своем выступлении 1 декабря 2009 года он заявил что "решил, что в наших жизненно важных национальных интересах направить в Афганистан дополнительные 30.000 американских военнослужащих. Через 18 месяцев наши войска начнут возвращаться домой. Это те ресурсы, которые нам необходимы для того, чтобы перехватить инициативу, одновременно наращивая афганский потенциал, который может обеспечить ответственный вывод наших сил из Афганистана". В документе, который просочился к автору Бобу Вудворду и цитируется в его книге "Войны Обамы", администрация признала, что "этот подход не является полностью обеспеченным ресурсами противодействием повстанцам или национальным строительством, но более узким подходом, более тесно связанным с основной целью разрушения, демонтажа и в конечном итоге разгрома Аль-Каиды и предотвращения возвращения Аль-Каиды в безопасное убежище в Афганистане или Пакистане".
Новая стратегия и военно-политическая динамика США подверглись критике в июне 2010 года, когда журнал Rolling Stone опубликовал интервью с генералом Маккристалом, в котором содержались крайне нелестные замечания об администрации, сделанные главным образом сотрудниками Маккристала. После этого интервью Маккристал был вызван обратно в Вашингтон и освобожден от должности командующего ISAF; впоследствии он уволился из армии США. Президент Обама обратился к генералу Дэвиду А. Петреусу, тогдашнему командующему Центральным командованием США (USCENTCOM) - и боссу Маккристала - чтобы заменить его. Петреус был, пожалуй, самым очевидным кандидатом на место Маккристала, учитывая его предыдущий опыт работы в Ираке. На своем новом посту Петреус, по-видимому, в значительной степени принял стратегию, проводимую Маккристалом, в то время как дата сокращения в июле 2011 года (которую многие аналитики оценивали как зависящую от условий на местах) была квалифицирована общим обязательством НАТО по переходу к афганскому контролю безопасности к концу 2014 года, сформулированным на Лиссабонском саммите (см. стр. 74). В опубликованном в декабре обзоре афгано-пакистанской безопасности была четко сформулирована общая цель этой миссии: "она не сводится к уничтожению всех угроз безопасности Афганистана, поскольку в конечном счете именно афганцы должны обеспечить безопасность своей страны. И это не национальное строительство, потому что именно афганцы должны строить свою нацию. Скорее, мы сосредоточены на разрушении, демонтаже и разгроме Аль-Каиды в Афганистане и Пакистане, а также на предотвращении ее способности угрожать Америке и нашим союзникам в будущем. Переход к афганскому контролю безопасности, между тем, "начнется в 2011 году и завершится в 2014 году". Однако неясно, как Соединенные Штаты будут примирять необходимость укрепления афганских институтов, с тем чтобы они были готовы взять на себя ведущую роль в области безопасности, верховенства права и других областях с явным отказом Вашингтона от государственного строительства. Усилия по совершенствованию государственного потенциала и функционирования правительства в Афганистане сдерживаются фрагментарностью международных усилий и разрушительными последствиями систематизированной административной коррупции.
Оборонная политика и стратегия
В 2010 году администрация опубликовала ряд программных документов, в которых излагалась ее философия национальной безопасности: четырехгодичный обзор обороны; Стратегия национальной безопасности; Обзор ядерной политики; Обзор противоракетной обороны; Обзор космической политики. Как в индивидуальном, так и в коллективном плане эти документы отражают философский сдвиг в сторону более взвешенного взгляда на применение военной силы по сравнению с тем, которого придерживалась администрация Буша. Администрация Обамы указала, что рассматривает применение военной силы как крайнее средство, а не как средство, с помощью которого правительство может предпринять упреждающие действия. В отличие от Стратегии национальной безопасности 2006 года, в которой отмечалось, что "при необходимости, в соответствии с давними принципами самообороны, мы не исключаем применения силы до того, как произойдет нападение", ее преемник в 2010 году в сегменте, озаглавленном "применение силы", утверждал, что "хотя применение силы иногда необходимо, мы будем исчерпывать другие варианты перед войной всякий раз, когда сможем, и тщательно взвешивать издержки и риски действий против издержек и рисков бездействия". (Далее в документе говорится, что "Соединенные Штаты должны оставить за собой право действовать в одностороннем порядке, если это необходимо для защиты нашей нации и наших интересов, но мы также будем стремиться придерживаться стандартов, регулирующих применение силы".) Новые политические позиции, изложенные в этом и других документах, были в целом хорошо восприняты, хотя критики утверждали, что им не хватает долгосрочной направленности, а в некоторых случаях и четкого набора "посланий"; возможно, что диапазон и сложность задач в области безопасности и военных задач, стоящих перед администрацией, исключают это.
Четырехгодичный обзор обороны (QDR), опубликованный в феврале 2010 года, был, по словам госсекретаря Гейтса, "действительно военным QDR. Впервые он ставит текущие конфликты на первое место в наших бюджетах, политике и программных приоритетах". Две главные цели QDR заключались, по сути, в том, чтобы "еще больше уравновесить возможности американских вооруженных сил, чтобы одержать победу в сегодняшних войнах, одновременно наращивая потенциал, необходимый для борьбы с будущими угрозами"; а во-вторых, реформировать институты и процессы департамента для удовлетворения неотложных потребностей военных бойцов и наладить процесс приобретения оружия таким образом, чтобы вооруженные силы получали "оружие, которое можно использовать, доступно и действительно необходимо". Это последнее утверждение является более чем стремлением; оно отражает послужной список Гейтса по оспариванию, реструктуризации и даже отмене программ приобретения (см. The Military Balance 2010, стр. 15-16).
QDR определяет четыре главных приоритета для американского истеблишмента обороны и безопасности: одержать победу в сегодняшних войнах; предотвратить и сдержать конфликт; подготовиться к поражению противников и преуспеть в широком спектре непредвиденных обстоятельств; а также сохранить и укрепить все добровольческие силы. Опять же, самый большой акцент был сделан на ближайшей перспективе, возможно, лучше всего это видно из заявления о том, что продолжающиеся операции в Ираке, Афганистане и других местах по разгрому Аль-Каиды и ее союзников "существенно определят размер и форму основных элементов Вооруженных сил США на долгие годы". Включение "всех добровольческих сил" в качестве приоритета отражает понимание того, что девять лет непрерывных боевых действий привели к тяжелым потерям среди военнослужащих США и их семей (см. Военный баланс 2009 года, стр. 17; и Военный баланс 2010 года, стр. 15).
С точки зрения удовлетворения оборонных потребностей, выходящих за рамки нынешних непредвиденных обстоятельств, QDR является более расплывчатым, хотя он кратко отмечает возросшую концентрацию и инвестиции в защиту США и поддержку гражданских властей, новую концепцию воздушного и морского боя, дальний удар, космические и киберпространственные возможности и противодействие анти-доступным возможностям. Документ также подразумевает, что Минобороны будет в большей степени полагаться на союзников, партнеров и более широкое правительство США для удовлетворения будущих потребностей. Очевидно, что надвигающееся сокращение расходов на оборону со стороны ключевых союзников по НАТО (лишь немногие из которых достигают нынешней цели расходования 2% ВВП на оборону) и сопутствующее этому снижение военного потенциала и возможностей скажутся на том, насколько Соединенные Штаты могут полагаться на союзников и партнеров в качестве хеджирования от будущих вызовов. Чтобы удовлетворить требования своей стратегии в рамках оборонной программы на 2011-15 финансовый год (FYDP), Министерство обороны определило следующие требования к структуре сил, с важной оговоркой, что требования текущих операций на различных частях сил являются ключевым фактором в этой структуре и что "соответствующий размер и сочетание сил" будут пересматриваться по мере развития спроса.
Военные разделы Стратегии национальной безопасности (СНБ) от мая 2010 года повторяли тон QDR, хотя и в общих чертах. Ключевые сегменты более широкого раздела "безопасность" в документе подчеркивают необходимость укрепления безопасности и устойчивости внутри страны; подрыва, демонтажа и разгрома Аль-Каиды и ее пособников - насильственных экстремистов в Афганистане, Пакистане и во всем мире; обращения вспять распространения ядерного и биологического оружия и обеспечения безопасности ядерных материалов; содействия миру и процветанию на Большом Ближнем Востоке; инвестирования в потенциал сильных и способных партнеров; и обеспечения безопасности киберпространства. Важно отметить, что СНБ, оставляя за собой право Соединенных Штатов использовать военную силу в одностороннем порядке для защиты себя и своих интересов, заявила, что она сделает это только после того, как все другие варианты будут исчерпаны, и что она будет "искать широкую международную поддержку, работая с такими институтами, как НАТО и Совет Безопасности ООН".
После КДР независимая комиссия по КДР, учрежденная Конгрессом под председательством бывшего министра обороны Уильяма Перри и бывшего советника по национальной безопасности Стивена Хэдли, проанализировала документ Министерства обороны, чтобы оценить его предположения, стратегию, выводы и риски, а также представить возможные альтернативные структуры сил, а также вытекающие из этого последствия для ресурсов. Ключевым выводом в их августовском докладе 2010 года было то, что, хотя QDR был ценен для "реагирования на угрозы, с которыми Америка сейчас сталкивается, и победы в войнах, в которых Америка сейчас участвует", он не обеспечивал "вид документа долгосрочного планирования, который Конгресс предусматривал, когда он ввел требование QDR". Члены группы сами определили пять долгосрочных "самых серьезных потенциальных угроз" интересам США, а именно: радикальный исламистский экстремизм и угроза терроризма; рост новых глобальных держав в Азии; продолжающаяся борьба за власть в Персидском заливе и на Большом Ближнем Востоке; ускоряющаяся глобальная конкуренция за ресурсы; и постоянные проблемы со стороны несостоятельных и обанкротившихся государств. По мнению группы экспертов, США не были готовы к этим вызовам. Он рекомендовал радикально пересмотреть оборонные рамки 1940-х годов, предназначенные для решения проблем Советского Союза; реформировать процесс стратегического планирования Национальной безопасности; и увеличить военный потенциал США и возможности "мягкой силы". Группа также предупредила, что "старение запасов и оборудования, используемых службами, сокращение численности военно-морского флота, увеличение выплат персоналу, увеличение накладных расходов и расходов на закупки, а также растущая нагрузка на силы означают, что в области персонала, комплектования и структуры сил грядет крушение".
В апреле 2010 года Минобороны опубликовало Обзор ядерной позиции (NPR). Выражая долгосрочную цель администрации по созданию мира, свободного от ядерного оружия, в документе также реалистично признается, что в обозримом будущем этого может и не произойти. Тем не менее он отметил "решимость президента предпринять конкретные шаги для достижения этой цели, в том числе путем сокращения числа ядерных вооружений и их роли в Стратегии национальной безопасности США". В нем также содержалось обещание президента, что "до тех пор, пока существует ядерное оружие, Соединенные Штаты будут поддерживать безопасный, надежный и эффективный Арсенал, как для сдерживания потенциальных противников, так и для заверения союзников США и других партнеров по безопасности в том, что они могут рассчитывать на обязательства Америки в области безопасности".
Администрация также предприняла конкретные шаги для начала сокращения американского и российского ядерного оружия. 5 декабря 2009 года истек срок действия Договора о сокращении стратегических наступательных вооружений I (СНВ-I), подписанного 31 июля 1991 года и действующего с 5 декабря 1994 года. После многомесячных переговоров Обама и президент России Дмитрий Медведев 8 апреля 2010 года подписали новый договор, известный как новый СНВ. Новый договор устанавливает лимит в 1550 единиц на подотчетные стратегические боеголовки с отдельными суб-лимитами на пусковые установки. Новый договор был одобрен сенатским комитетом по международным отношениям с двухпартийным голосованием 14-4 и был одобрен Сенатом 22 декабря голосованием 71-26, что на шесть голосов больше, чем две трети, необходимые для ратификации. Тринадцать сенаторов-республиканцев проголосовали "за", хотя несколько ключевых сенаторов-республиканцев выступили против договора, считая, что он ставит под угрозу США, не предпринимая достаточных шагов по модернизации американского ядерного арсенала.
В докладе по обзору противоракетной обороны за февраль 2010 года, признавая растущую угрозу Соединенным Штатам и их развернутым силам, была предпринята попытка представить несколько иной подход к противоракетной обороне, чем подход администрации Буша. Важно отметить, что в нем содержится призыв к тому, чтобы новые возможности были тщательно проверены до их развертывания и чтобы они были финансово устойчивыми, а также призыв к партнерству с другими странами. В докладе О национальной космической политике за июнь 2010 года также содержался призыв к международному сотрудничеству в космосе. Тем не менее, он выразил приверженность Вашингтона использованию космоса в оборонных целях, призвав инвестировать в космические ситуационно-информационные возможности и технологии ракет-носителей, а также в разработку "возможностей, планов и вариантов сдерживания, защиты и, при необходимости, поражения усилий по вмешательству или нападению на космические системы США или союзников".
В области будущей военной готовности и потенциала главный вопрос, стоящий перед американскими военными службами, поскольку они получают некоторую передышку с сокращением численности в Ираке, касается того, к каким непредвиденным обстоятельствам им следует готовиться. Традиционно США сокращали свои силы (особенно сухопутные) по завершении крупной военной интервенции. Так было после Второй мировой войны, Корейской войны, Вьетнама и холодной войны. То, что кажется несколько иным после вывода войск из Ирака, - это предположение, что Соединенные Штаты все еще стоят перед "эпохой постоянного конфликта". Таким образом, военный потенциал США должен оставаться достаточным для того, чтобы противостоять угрозам, исходящим от страны, которая больше не изолирована от остального мира, когда она возвращает свои войска домой. Урок 9/11 состоит в том, что родина уязвима для нападения, и что США должны быть готовы противостоять угрозам своей безопасности на шельфе. Правительство США должно определить, какие возможности и структура сил будут необходимы в будущем, как только завершатся крупные операции сухопутных сил в Ираке и Афганистане.
Армия США пошла в некотором роде навстречу ответу на вопрос о готовности с публикацией брошюры 525-3-0 "обучение и доктрина Командования Сухопутных войск США" (TRADOC), основной концепцией которой является оперативная адаптивность - работа в условиях неопределенности и сложности в эпоху постоянных конфликтов. В этом документе содержится призыв к армейским силам, которые "способны развивать ситуацию в тесном контакте с противником и гражданским населением". Это серьезный сдвиг в сторону от ранних концепций, которые опирались на изысканную ситуационную осведомленность, обеспечиваемую информационными технологиями. Короче говоря, армия отступает от обещаний революции в военном деле (RMA) и возвращается к взгляду Клаузевица, который признает важность неопределенности и трений в войне - и человеческого элемента. (Это не означает, что "трансформационные" военные технологии, обсуждаемые в контексте РМА, теперь рассматриваются как обязательно второстепенные; скорее, как отмечается в военном балансе 2010 года (стр. 5), такие технологии рассматриваются в качестве ключевого компонента, а не основы для применения военной силы.) Армия продолжает адаптировать свои учебные и образовательные программы в соответствии с требованиями войны в Афганистане и ее основополагающей концепцией и связанными с ней документами, делая упор на знание культуры и истории стран, в которых она действует; она также добавила переговоры в качестве ключевого навыка руководства. Армия все больше сосредоточивается на том, как наилучшим образом обеспечить, чтобы военные операции способствовали достижению политических целей, а также на способах работы в составе многонациональных и гражданско-военных групп в конфликтах, связанных с дублирующими друг друга проблемами, такими как слабость государства, организованная преступность, мятеж, наркотрафик и преступность.
Основной проблемой, стоящей перед корпусом морской пехоты США, является жизнеспособность его традиционной миссии десантного нападения. Генерал Джеймс Т. Конвей, бывший комендант корпуса морской пехоты, писал в "видении и стратегии Корпуса морской пехоты 2025 года", что корпус должен сосредоточиться на том, как он может выполнить свою "уникальную роль" и расширить свое "наследие в качестве главной экспедиционной боевой силы в мире" после того, что Конвей назвал "устойчивыми операциями на берегу". Центральным элементом этого видения была программа экспедиционных боевых машин (EFV). Однако эта программа была отменена министром обороны Гейтсом 6 января 2011 года в рамках пакета расходов и реформ. В настоящее время потребность в возможностях должна быть удовлетворена с помощью более доступного транспортного средства. Гейтс сказал, что решение EFV "не ставило под сомнение десантно-штурмовую миссию морской пехоты", но дебаты о роли корпуса продолжаются, и это, вероятно, сформирует будущий корпус морской пехоты США, возможно, как структурно, так и доктринально.
Тем временем ВМС США рассматривают вывод войск из Ирака и, в конечном счете, Афганистана как возможное повышение их значимости для национальной безопасности США. Эти взгляды были высказаны адмиралом Гэри Раухидом, начальником Военно-морских операций, на конференции по терроризму и стратегии, организованной Чикагским университетом в октябре 2010 года. Адмирал совершенно недвусмысленно высказался о своем видении будущего и о главенствующей роли американского флота в этом будущем: "Вполне вероятно, что это будет эпоха, когда мы можем ожидать появления двух широких тенденций развития. Этот вопрос суверенитета, будь то там, где мы действуем, или там, откуда мы действуем, будет ограничивать или прямо исключать участие обширных сухопутных сил в будущем, делая морские варианты сдерживания на море и проецирование силы с моря еще более важными. И что это будет сопровождаться соответствующим пробуждением к военно-морскому измерению американской мощи и влияния, способному обеспечить механизмы глобального процветания в условиях мира и противодействовать анти-доступу или отказу в зоне во время конфликта".
Взгляды адмирала Раффида не так уж далеки от того, что исторически произошло после длительных заморских сражений США: сухопутные войска возвращаются домой, а Военно-Морской Флот и военно-воздушные силы берут на себя ведущую роль в сдерживании и морском присутствии.
Военно-воздушные силы США, в отличие от Военно-Морского Флота, до сих пор публично не сформулировали свою позицию, но их принятие таких концепций, как воздушно-морской бой, предполагает, что они тоже готовятся к будущему, выходящему за рамки войн в Ираке и Афганистане. Его партнерство с Военно-Морским Флотом, хотя оно все еще находится в зачаточном состоянии, может быть одним из наиболее примечательных событий прошедшего года и вполне может сигнализировать о появлении нового набора совместных отношений между военными службами. По словам начальника ВВС США генерала Нортона Шварца, выступившего в Национальном пресс-клубе США в октябре 2010 года, концепция воздушно-морского сражения будет сосредоточена на трех областях совместного сотрудничества: институциональной, "с выделенными организационными конструкциями, которые нормализуют сотрудничество ВМС и ВВС"; концептуальной, "с институциональным соглашением о том, как системы ВМС и ВВС будут интегрироваться и работать вместе"; и материальной, "с интероперабельностью между текущими системами и интегрированными стратегиями приобретения будущих совместных возможностей".
Все военные службы принимали активное участие в разработке целого ряда кибернетических возможностей. Создание нового Киберкомандования США, которое будет подчинено Стратегическому командованию США, поможет придать целенаправленность и согласованность усилиям отдельных служб. Особое внимание будет уделено наступательным и оборонительным возможностям. Острые концепции, такие как кибер-сдерживание, далеки от зрелости (см. стр. 26).
Оборонный бюджет под давлением
Несмотря на шквал новых политических документов за последний год, нет никаких сомнений в том, что расходы США на оборону находятся под большим давлением. Расходы США на оборону почти удвоились за последнее десятилетие (в постоянных долларах), но, как и вся американская экономика в целом, большая часть роста была направлена на потребление (в поддержку продолжающихся войн), а не на инвестиции. Министр обороны Гейтс инициировал ряд инициатив по экономии средств в 2010 году в надежде высвободить средства для крайне необходимой модернизации и инвестиций. Его цель состояла в том, чтобы выявить около 100 миллиардов долларов экономии в течение следующих пяти лет, нацеливаясь на некоторые из неизбежных раздуваний, включая рост генеральских званий, которые вошли в систему. Он также нацелился на то, что многие считали неэффективной организацией, призывая к ликвидации Объединенного командования Вооруженных сил (JFCOM), одного из десяти боевых командований. JFCOM подвергался критике за то, что у него было много несвязанных элементов, и его устранение уменьшило бы потребность в одной должности четырехзвездочного генерала, одной трехзвездочного и нескольких двух- и однозвездочных. По иронии судьбы, поиск Гейтсом эффективности исключал конкретное рассмотрение продолжающихся войн, где, возможно, можно было бы найти наибольшую экономию.
Гейтс также перешел к решению проблемы быстро растущих расходов на персонал, которые потребляют все большую часть оборонного бюджета. Только расходы на здравоохранение превысят 50 миллиардов долларов США в 2011 финансовом году, что приближается к 10% от базового бюджета Министерства обороны. Объявив о результатах усилий по экономии средств 6 января 2011 года, Гейтс определил предложения от Военно-Воздушных Сил, армии и флота, которые включали сокращение персонала и кадровые изменения. Он также сообщил, что в бюджет на 2012 финансовый год будут включены предложения по реформе военного здравоохранения. Несмотря на впечатляющие предыдущие успехи Гейтса в сворачивании или сокращении программ, считающихся затянувшимся наследием холодной войны, - возможно, в первую очередь его досрочное прекращение программы истребителей ВВС F-22, - ранняя отдача от его последних усилий по сокращению расходов может быть более неоднозначной. Конгресс, по-видимому, гораздо менее охотно поддержал Гейтса в вопросе прекращения программы самолетов C-17 для переброски между театрами военных действий и второго двигателя для совместного ударного истребителя F-35. (США, как правило, поддерживают двухмоторную программу для своих истребителей, чтобы обеспечить конкуренцию между производителями двигателей и обеспечить альтернативный источник энергии, если один двигатель столкнется с проблемами.) Он по-прежнему неохотно поддерживает сокращение оборонных расходов, связанных с гражданскими рабочими местами, особенно в то время, когда безработица составляет почти 10%. Хотя пока еще не ясно, как будет действовать новый Конгресс, угрозы президентского вето может оказаться недостаточно, чтобы обеспечить Гейтсу победу.
Независимо от того, преуспеет ли Гейтс в своих последних усилиях по экономии, он должен знать, что расходы на оборону США вскоре окажутся под реальным долгосрочным давлением. С учетом сокращения обязательств по воинским контингентам в Ираке до уровня чуть менее 50.000 человек и, вероятно, еще большего сокращения, а также с учетом предстоящего давления на сокращение обязательств в Афганистане ожидается, что администрация сократит, а не просто ограничит расходы на оборону. Недавние отчеты двух отдельных комиссий США по сокращению дефицита четко указывают на оборону как на цель для сокращения расходов. Грядущие сокращения могут оказаться не такими глубокими, как предыдущие послевоенные сокращения; сокращение расходов после войн в Корее и Вьетнаме и окончания Холодной войны составило 30-40% от общего объема расходов. Некоторая экономия будет получена естественным путем за счет ликвидации обычных дополнительных ассигнований, которые покрывали повседневные расходы на ведение войн. Это составляет примерно 20% от общего объема расходов на оборону за последнее десятилетие, или более 1 трлн. долларов США. Но это само по себе не даст той экономии, к которой, вероятно, будут стремиться Белый дом и Конгресс. Нынешние усилия по экономии 100 миллиардов долларов США в течение пяти лет, несомненно, покажутся скудными, поскольку государственные расходы находятся под растущим давлением, независимо от того, какая политическая партия находится у власти. Давление будет усиливаться по мере роста процентных ставок, что значительно увеличит бремя государственного долга. При нынешнем уровне долга каждый процентный пункт добавит более $140 млрд. в год к счету правительства США по обслуживанию долга.
Четыре службы, нуждающиеся в инвестициях
Это давление на расходы происходит в неудачное для американских военных время. Несмотря на беспрецедентный уровень расходов, каждая из этих служб нуждается в модернизации и инвестициях. Военно-Морской Флот и Военно-воздушные силы, которые должны были извлечь выгоду из значительных инвестиций в последнее десятилетие, вместо этого оказывали поддержку наземным операциям в Ираке и Афганистане. Обе службы управляют стареющими флотами (кораблями и самолетами), и обеим пришлось скорректировать свои ожидания относительно средств, имеющихся для инвестирования. По мере старения судов и самолетов стоимость их обслуживания растет, что, в свою очередь, оказывает еще большее давление на инвестиционные счета. Судостроение и авиастроение находятся на исторически низком уровне. Военно-воздушные силы и военно-морской флот вместе с Корпусом морской пехоты более десяти лет ждали появления F-35. Мало кто из инсайдеров сейчас верит, что эти три службы когда-либо получат те цифры, которые в настоящее время прогнозируются. Между тем, решение Гейтса поставить F-35B на испытательный срок, продолжающиеся проблемы с разработкой этого варианта, а также решение Великобритании выйти из программы F-35B и закупить один вариант, F-35C, вместо этого, оставляет передовую часть программы короткого взлета и вертикальной посадки (ASTOVL) в реальной опасности. Надводные корабли, подводные лодки, дальние бомбардировщики, самолеты-заправщики, средства космической связи и наблюдения - все это находится в очереди на будущие инвестиции, не говоря уже о таких активах, как беспилотные летательные аппараты, которые так важны для нынешних войн. Военно-Воздушные Силы готовы приступить к осуществлению своей программы дозаправки самолетов, известной как KC-X, к началу следующего года. Они также хотели бы начать работу над бомбардировщиком следующего поколения, хотя финансирование этого проекта остается под вопросом.
Хотя Военно-Морской Флот добился разумного прогресса в осуществлении своей программы тактической авиации, он стремился обеспечить внутреннюю и внешнюю поддержку судостроению. В ближайшей перспективе военно-морское судостроение непропорционально тяготеет к малым участникам боевых действий, хотя его долгосрочный план состоит в том, чтобы иметь смешанный большой и малый флот. Аналитики исследовательской службы Конгресса и бюджетного управления Конгресса отмечают, что финансирование Военно-морского судостроения, вероятно, недостаточно для поддержания боеспособности 313 кораблей в долгосрочной перспективе. Армия и морская пехота извлекли пользу из значительных инвестиций в ходе войн в Ираке и Афганистане, но не обязательно из тех инвестиций, которые они считают необходимыми для подготовки к предстоящему десятилетию. Хотя большая часть современной наземной техники является относительно новой, она не является современной в том смысле, на который надеялись руководители армии и морской пехоты. Такие программы, как будущая боевая система (FCS) и экспедиционная боевая машина, должны были стать опорой будущих наземных операций, однако программа армейских транспортных средств FCS была прекращена, а программа наземных боевых машин (GCV) еще не полностью отвергнута (она явно менее амбициозна, чем FCS). Корпус морской пехоты потерпел неудачу в своей борьбе за программу экспедиционных боевых машин (EFV); многие в Пентагоне сомневались в жизнеспособности этой концепции (медленно движущиеся корабли-береговые машины) перед лицом высокоточного оружия противника. Отмена EFV и растущее сомнение в отношении F-35B могли привести к тому, что Корпус морской пехоты потерял два из трех столпов, которые он бросил вызов своим будущим силам, а третьим был конвертоплан V-22. Действительно, теперь все более вероятно, что армия и морская пехота должны будут довольствоваться усилиями по модернизации, которые имели место в ходе войн, такими как интеграция в силовые структуры различных типов защищенных транспортных средств и большего числа беспилотных систем, чтобы назвать только два.
Учитывая реальное давление на сокращение расходов на оборону, быстро растущие расходы на персонал и давно назревшую потребность в инвестициях в новую технику, Минобороны почти наверняка не сможет одновременно модернизировать и поддерживать нынешний уровень численности персонала. Начальники армейских и морских корпусов уже выразили свое беспокойство в связи с любыми сокращениями численности личного состава, мотивированными целью обеспечения большей нормализации ротации войск, а начальники Военно-Морских и Военно-Воздушных сил указали, что их численность уже сокращена и что дополнительные сокращения не приветствуются, конечно, пока сухопутные войска не вернутся к чему-то более похожему на довоенные силы. Но по мере ослабления обязательств в Ираке и Афганистане давление на численность войск будет неизбежно. Если расходы на персонал не удастся взять под контроль, некоторые аналитики утверждают, что сухопутные войска США увидят уровень войск, который более близко приближается к годам Клинтона, а не к годам Буша или раннего Обамы. За исключением чрезвычайного положения в стране, это снабжение войск будет диктовать размер обязательств за рубежом, включая консультативные и контртеррористические миссии.
Основные миссии, нуждающиеся в пересмотре
Все это, несомненно, приведет к дискуссиям и, возможно, разногласиям между четырьмя службами по поводу основных миссий. В настоящее время ведутся дебаты о том, в какой степени армии и морской пехоте будет предложено, когда они вернутся в более нормальное положение, уделять больше внимания подготовке и консультированию иностранных сил, чем непосредственным боевым ролям. Президент Обама, казалось, подтвердил это, когда, выступая в ООН, заявил, что "от Южной Азии до Африканского Рога мы движемся к более целенаправленному подходу - такому, который укрепляет наших партнеров и ликвидирует террористические сети без развертывания крупных американских армий". Гейтс также последовательно настаивал на этой теме, и его преемники, вероятно, сделают то же самое. Акцент на борьбу с повстанцами, который в настоящее время доминирует в подготовке и развертывании сухопутных войск и который потребовал большого количества американских войск в Ираке и Афганистане, может измениться на меньшее развертывание в большем количестве районов мира с акцентом на подготовку, консультирование и оказание помощи иностранным партнерам. Кроме того, поскольку политические лидеры ищут план В или даже план С в Афганистане, результат может привести к еще большей зависимости от воздушных сил и сил специальных операций.
В то же время сухопутным войскам США предстоит пересмотреть свою роль в будущих крупномасштабных боевых миссиях. Опыт, накопленный в Ираке и Афганистане, привел к более глубокому пониманию проблем, связанных с проведением военных операций за рубежом, и еще более усложнил предположения в области оборонного планирования и решения о закупках. Тем не менее, сухопутные войска США должны поддерживать экспедиционные возможности и структуры, достаточные для сдерживания потенциальных противников от угрозы союзникам и партнерам по безопасности, как это было в операциях "Щит пустыни" и "Буря в пустыне". Операции как в Афганистане, так и в Ираке высветили ограниченность работы с силами коренных народов (наряду с возможностями). Понятно, что сухопутные войска по-прежнему будут играть важную роль в обороне территории ключевых партнеров. Они могут даже быть призваны обеспечить безопасность или уничтожить ядерное оружие, если такие государства, как Северная Корея, потерпят крах, или поддержать специальные силы в восстановлении ядерного оружия, если оно попадет в руки террористов. Поскольку многие из нетрадиционных сил, с которыми столкнулась армия США в последние годы, обладали возможностями, ранее видимыми только в полевых силах национальных государств, армия выдвинула убедительный аргумент, что она должна сохранить свой более традиционный общевойсковой потенциал. В то время как армия будет по-прежнему строиться вокруг формирований бригадных боевых групп (ББТ), ее новая доктринальная литература свидетельствует о продолжающемся движении в направлении оперативной и институциональной адаптации (перед лицом адаптируемых противников) и совместных силовых операций во все более широком диапазоне непредвиденных обстоятельств. Сложная будущая оперативная среда признается армией в ее оперативной концепции на август 2010 года: "чтобы добиться успеха в будущей оперативной среде, армейские силы должны быть способны проводить операции полного спектра, быстро переходить между типами операций и проводить операции децентрализованно [sic] в соответствии с концепцией командования миссиями". Сухопутные войска также будут играть более важную роль в защите территории США и поддержке гражданских властей в случае катастрофического нападения на американскую родину.
Военно-Морской Флот и военно-воздушные силы видят свое будущее связанным с Азией. В то время как политические лидеры надеются, что экономический и политический подъем новых держав, таких как Китай и Индия, будет плавным, логично подготовиться к возможности возникновения трений и напряженности. Китайские наблюдатели указывают на растущий военный потенциал страны, а руководители военно-морских и Военно-Воздушных сил США, работая совместно с американским пацифистским командованием, спокойно работают над тем, чтобы сохранить американскую мощь и влияние в Азиатско-Тихоокеанском регионе. Новые концепции, такие как воздушно-морской бой, привели Военно-Морской Флот и военно-воздушные силы к более тесному сотрудничеству, и недавние споры в Южно-Китайском море, а также большая настойчивость Китая в отношении доступа к прибрежным водам и прилегающим морям, добавили еще большую актуальность этому типу сотрудничества. Однако неясно, смогут ли эти две службы работать достаточно быстро для разработки концепций и создания необходимых возможностей на местах, чтобы остановить сдвиги в пользу Китая в ряде важных областей. Опасения по поводу живучести авианосцев и авиабаз, в частности, начали вызывать сомнения в долгосрочной жизнеспособности обязательств США перед ключевыми партнерами в Азии. Кроме того, некоторые союзники США обеспокоены региональным восприятием ущерба, наносимого американскому военному престижу в результате операций в Афганистане. В то же время, если неопределенность в отношении намерений и действий Китая будет сохраняться наряду с быстрым ростом его военного потенциала, то практически неизбежно будут ужесточаться политические и, в частности, военные связи между США и их азиатско-тихоокеанскими союзниками и партнерами. Для Соединенных Штатов способность проецировать достоверную военную мощь на расстоянии будет решающим элементом в этом уравнении. Такой потенциал будет необходим для решения других проблем, таких как возможное появление ядерного потенциала Ирана. Неизбежная сортировка миссий среди американских военных служб не обойдется без напряженности. Дебаты о бюджетах будут лишь маскировать реальные дебаты о том, как США будут организовывать свои военные возможности для удовлетворения потребностей предстоящего десятилетия.
КАНАДА
16 ноября 2010 года было объявлено, что Канада выведет свои боевые силы из Афганистана в 2011 году. Учитывая, что это объявление было ожидаемым (см. The Military Balance 2010, p. 21), его главным итогом стало определение характера и направленности остающегося присутствия Канады. После 2011 года канадские войска будут продолжать дислоцироваться в Афганистане до марта 2014 года, хотя и в небоевой роли в рамках учебной миссии НАТО-Афганистан. Было объявлено, что канадский контингент будет состоять из до 950 военных инструкторов и вспомогательного персонала, а также до 45 полицейских советников. Элемент этой роли, связанный с оказанием помощи в области безопасности, будет дополняться повесткой дня в области иностранных дел и развития, включая программы развития здравоохранения и образования, дипломатические инициативы по содействию диалогу и сотрудничеству между региональными государствами и гуманитарную помощь. До 2011 года Канада будет оставаться ведущей страной в составе группы по восстановлению провинции Кандагар, где на юге страны, а также в Кабуле будет развернуто около 3000 военнослужащих. На момент написания настоящего доклада шесть групп оперативного наставника и связи и четыре группы оперативного наставника и связи полиции выполняли свою нынешнюю роль наставника. Когда канадцы сократят свою боеспособность (которая на конец 2010 года включала батальон LAV-3 и вертолетный и стационарный контингент), штаб американской бригады захватит город Кандагар. Однако выводы, которые можно сделать, просто прочитав цифры, могут ввести в заблуждение: хотя канадская боевая группа уйдет, 950 человек, которые затем будут развернуты, фактически будут представлять собой увеличение конкретного потенциала подготовки по сравнению с теми, кто в настоящее время находится на юге.
Несмотря на новую роль, предусмотренную в настоящее время для вклада Канады в Афганистан, и запланированное замедление роста оборонного бюджета, намеченное в оборонном бюджете на 2010 год, Оттава не продемонстрировала никаких признаков того, что она планирует кардинально изменить приоритеты, намеченные в первой оборонной стратегии Канады на 2008 год. Действительно, в 2010 году был еще один поток объявленных инвестиций в инфраструктуру в Гринвуде, Баготвилле, Колд-лейке и Комоксе, а также в других местах. Канадские инвестиции в крайний север продолжались и в 2010 году, когда была проведена последняя операция "Нанук" (см. The Military Balance 2010, p. 21), что привело к первому развертыванию командования морского компонента вместе с 1000 человек личного состава в Арктике, а также к первому развертыванию C-17 в заливе Резолют.
В сентябре Баготвилл и Колд-Лейк были объявлены предпочтительными местами базирования для будущих канадских самолетов F-35 Lightning. В июле Оттава объявила, что намерена приобрести 65 истребителей F-35 и связанные с ними вооружения и материалы стоимостью около CDN$9 млн. (9 млн. долларов США), а поставки, как ожидается, начнутся в 2016 году. Двадцать четыре из этих самолетов будут базироваться в Баготвилле, 24 - в Колд-Лейке и 17 - использоваться для обучения в еще не определившемся месте. Тем временем в июне 2010 года был поставлен первый в Канаде транспортный самолет С-130J. (Канада до сих пор эксплуатировала модели " Е " и "Н".) Усовершенствования канадского флота Hercules, такие как сокращение летного состава из-за стеклянной кабины пилота, а также большая дальность полета и экономия топлива, обусловленные увеличением высоты полета и улучшением силовых установок, привели к более коротким требованиям к посадке и взлету и, по данным канадского Министерства национальной обороны, к сокращению времени набора высоты на 50% по сравнению со старыми моделями. Контракт 2007 года был оценен в 1,4 млрд. долларов США, а поставки остального флота продолжатся с 2010 года.
Канада также восстановила 1-й канадский дивизион в октябре 2010 года. Это делается для того, чтобы дать Канаде возможность осуществлять функции командования и управления объединенными силами "во время внутренних и сложных миссий". У отдела есть три задачи высокой готовности: гуманитарные операции; небоевые эвакуационные операции; и операции полного спектра. Штаб включает в себя средства радиоэлектронной борьбы, инженерной, противовоздушной обороны и противодействия самодельным взрывным устройствам.
Июньское объявление о национальной стратегии судостроительных закупок высветило озабоченность Оттавы по поводу предполагаемой эрозии судостроительного потенциала Канады, которая, по мнению Министерства национальной обороны, может "серьезно затруднить способность Канады строить сложные суда экономически эффективно, что приведет к задержкам в обновлении федерального флота". На конкурсной основе будут отобраны две верфи, одна из которых будет строить боевые суда, такие как планируемый канадский надводный боевой корабль (для замены возможностей, которые в настоящее время наблюдаются на классах "Iroques" и "Halifax") и арктические/морские патрульные суда, а другая - небоевые суда, такие как Объединенный вспомогательный корабль. Последний вариант, который был отменен в 2008 году, по-прежнему оставался желанием правительства, особенно в свете первой стратегии Канады, и в июле был начат процесс, который приведет к производству проекта судна к 2012 году. В октябре началась программа переоснащения и модернизации Halifax, которая инициирует программу модернизации 12 кораблей класса Halifax, в соответствии с которой они будут оснащены новой системой командования и управления, новой радиолокационной станцией, новой системой радиоэлектронной борьбы и улучшенными средствами связи и ракетами. Тем временем Канада вывела свой контингент из Боснии и Герцеговины в марте 2010 года, положив конец 19-летней серии развертываний, последняя из которых, операция "Бронза", началась в 2004 году. Канада сохраняет военное присутствие на Балканах в рамках операции "Кобальт", которая является ее вкладом в миссию НАТО по поддержке сил безопасности Косово.
Новая стратегическая концепция НАТО была принята на Лиссабонском саммите 19-20 ноября 2010 года. Этот документ обеспечивает общее политическое руководство Североатлантическим союзом и выражает цель и основные функции организации в контексте международной обстановки в области безопасности. Таким образом, она обеспечивает общее руководство развитием НАТО. НАТО расширилась до 28 государств-членов и взяла на себя новые оперативные задачи за пределами своих границ, в том числе, конечно, в Афганистане. Однако вызовы безопасности стали более размытыми, транснациональными и сложными с тех пор, как в 1999 году была написана последняя стратегическая концепция, в то время как Североатлантический союз и международная обстановка значительно изменились. Эти факторы обусловили необходимость пересмотра.
Дорога в Лиссабон
Государства-члены разработали трехэтапный процесс решения этой задачи. Для оказания помощи на этапах "размышлений" и "консультаций" НАТО назначила группу экспертов в составе 12 членов (ГЭ), которая начала свою работу в сентябре 2009 года под председательством бывшего госсекретаря США Мадлен Олбрайт. Группа представила доклад в мае 2010 года, и хотя этот документ не был столь дальновидным, как надеялись некоторые комментаторы, он содержал важные сообщения. Даже название, - "Надежная Охрана; Динамичное Взаимодействие", отражало необходимость сбалансировать различные представления о целях НАТО в отношении внутренней обороны и экспедиционных обязательств. Эта группа свидетельствовала о центральной проблеме: "хотя НАТО сейчас занята больше, чем когда-либо, ее ценность для многих менее очевидна, чем в прошлом". Уверенность должна была быть достигнута с помощью довольно предсказуемых средств планирования на случай непредвиденных обстоятельств, учений и готовности. Что касается операций за пределами территории НАТО, то в докладе подчеркивается, что НАТО остается региональной организацией, но нуждается в руководящих указаниях относительно того, когда и где действовать в более широком контексте. Важное послание касалось роли партнерских отношений с другими странами и организациями, поскольку НАТО вряд ли будет действовать в одиночку в будущем. С этим были связаны усилия по повышению способности НАТО вносить свой вклад во всеобъемлющий подход, который мог бы привести к тому, что Североатлантический Союз обеспечит военный компонент для более широкого решения или будет действовать для объединения различных инструментов. Кроме того, ГЭ указала на необходимость в полной мере использовать потенциальные преимущества статьи IV, которая позволяет проводить политические консультации по проблемам безопасности между государствами-членами. Более тщательное использование этого положения могло бы позволить членам НАТО подготовить почву для действий до того, как проблема станет полномасштабным кризисом или угрозой.
В то время как обсуждения ГЭ были направлены на то, чтобы быть свободными от чрезмерного влияния, правительства стран НАТО действительно поставляли политические документы, и группа пользовалась поддержкой нескольких кругов советников как внутри, так и за пределами НАТО. В ходе этапа размышлений, завершившегося в феврале 2010 года, НАТО собрала группы заинтересованных сторон, включая внешних экспертов, на семинарах, призванных стимулировать обсуждение конкретных аспектов стратегической концепции. В ходе последующего этапа консультаций члены ГЭ посетили столицы стран-членов НАТО и других стран. В мае 2010 года группа представила генеральному секретарю НАТО Андерсу Фогу Расмуссену программный документ с изложением рекомендаций по содержанию концептуального документа. Основываясь на этом вкладе и реакции союзников на него, генеральный секретарь написал свой собственный документ, представленный правительствам стран-членов в конце сентября 2010 года, чтобы обсудить их мнения и запросить руководящие указания.
Таким образом, разработка и согласование новой стратегической концепции по-настоящему начались лишь в конце лета 2010 года. Это длительное наращивание было объявлено как упражнение в обеспечении транспарентности, но также явно продиктовано необходимостью согласовать расходящиеся взгляды в целостную картину с более высокими уровнями консенсуса, чем это было видно. Это контрастировало с последним этапом процесса, который жестко контролировался генеральным секретарем. Дав правительствам государств-членов всего две недели на то, чтобы переварить его проект, прежде чем он будет обсуждаться на министерской встрече НАТО в октябре, Расмуссен рисковал столкнуться с сопротивлением со стороны членов Альянса в последнюю минуту.
Когда в начале октября он публично изложил свои соображения по поводу новой концепции, стало ясно, что он представляет собой документ, который попытается сбалансировать многие расходящиеся точки зрения. Хотя это необходимо для интеграции частично противоречивых взглядов правительств стран НАТО, это откроет стратегическую концепцию для критики за то, что она является несфокусированной и расплывчатой. Как пояснил генеральный секретарь, НАТО необходимо подтвердить свою основную задачу коллективной обороны; подчеркнуть необходимость создания мощного военного потенциала, что потребует постоянных инвестиций в развертываемые, гибкие и устойчивые силы; и вновь подчеркивают важность политических консультаций в рамках Североатлантического союза. Однако в своем выступлении перед немецким Фондом Маршалла в Брюсселе он пояснил, что "существует меньше военных угроз территории [НАТО], но больше вызовов нашей безопасности со всех сторон, включая киберпространство". По последнему пункту Расмуссен предположил, что НАТО необходимо будет развивать свой потенциал киберзащиты , включая развертываемый потенциал для поддержки союзников в случае кибератаки. Многие союзники считают, что киберугрозы не подпадают под обязательства Североатлантического союза по коллективной обороне, закрепленные в статье V, поскольку трудно понять, насколько полезными будут военные возможности НАТО в таком случае, особенно учитывая, что виновник такой атаки может быть не так легко идентифицирован. Однако в ходе пресс-конференции в октябре Расмуссен отказался в принципе исключить кибератаки из числа вопросов статьи V, утверждая, что каждая ситуация должна оцениваться союзниками на индивидуальной основе.
Противоракетная оборона является еще одной сложной областью, учитывая ее предполагаемую связь с ядерным сдерживанием. Это, в свою очередь, должно было рассматриваться в контексте стремления президента США Барака Обамы к ядерному разоружению, воплощенному в концепции "глобального нуля". Генеральный секретарь утверждал, что противоракетная оборона НАТО, которая ранее ограничивалась развернутыми войсками, является не заменой ядерного сдерживания, а скорее дополнительным потенциалом. Расмуссен утверждал в статье от 12 октября в "Нью-Йорк Таймс", что "мы должны защитить наше население и наши территории от угрозы распространения ракет. НАТО может это сделать, причем по доступной цене". Настаивая на том, что НАТО сможет разместить системы с проверенными техническими возможностями, он предположил, что дополнительные расходы на расширение существующих планов НАТО по ракетам для охвата населения и территории союзников составят около 200 миллионов евро в течение десяти лет. Хотя это не включает затраты на датчики и перехватчики, Расмуссен изобразил противоракетную оборону как хорошую отдачу от инвестиций, обеспечивающую новый потенциал, подчеркивающую принципы солидарности и разделения бремени внутри Альянса и предлагающую возможность для практического сотрудничества с Россией.
Но вопрос о ядерном сдерживании поставил Германию и Францию, в частности, в тупик. Германия утверждала, что стратегическая концепция должна снять акцент с ядерного сдерживания и подтвердить идею глобального нуля, в то время как Франция решительно выступает за утверждение ядерного сдерживания в качестве основного принципа. В то время как некоторые комментаторы в Германии высказывали предположение, что потенциал противоракетной обороны НАТО, включающий население и территорию, должен привести к снижению роли ядерного сдерживания, другие союзники, включая США, не придерживались этой точки зрения. Германское правительство изначально скептически относилось к противоракетной обороне, но поддержало эту идею после того, как США предложили использовать свою национальную систему (все еще находящуюся в стадии разработки) в качестве основы потенциала НАТО, а не проводить двусторонние соглашения с отдельными союзниками, и после того, как был достигнут консенсус по изучению сотрудничества с Россией.
Что касается вопроса о партнерстве, то Расмуссен призвал НАТО стать центром обсуждения вопросов безопасности по вопросам, представляющим взаимный интерес, и указал, что НАТО необходимо будет определить способы, с помощью которых государства, не являющиеся членами НАТО и участвующие в операциях, смогут формировать операции, в которых они участвуют. Он подчеркнул, что НАТО в своих усилиях по практической реализации всеобъемлющего подхода (в широком смысле-попытка задействовать широкий спектр гражданских и военных инструментов в кризисных ситуациях) должна подчеркнуть, что она не обязательно будет играть ведущую роль в таких усилиях: Североатлантический союз не обладает потенциалом играть ведущую роль в гражданском восстановлении и развитии. Таким образом, НАТО и ее партнерам необходимо будет реализовать комплексный подход таким образом, чтобы подчеркнуть синергию, возникающую в результате совместной работы многих действующих лиц, не создавая впечатления, что существует глубинная и постоянная иерархия, которая, например, ставит военный инструмент выше других.
Аналитики полагали, что НАТО также, вероятно, будет продолжать совершенствовать свои командные структуры, не в последнюю очередь под влиянием значительных ограничений на расходы на оборону, которые продолжают испытывать многие союзные правительства. Было предложено сократить число штаб-квартир с 11 до семи, а число должностей-примерно с 12 500 до менее чем 9.000. НАТО ранее предприняла шаги по обузданию своей расширяющейся сети рабочих групп и комитетов, хотя эти меры имели ограниченный успех; в некоторых случаях, например, когда группы сливались, они продолжали встречаться в отдельных воплощениях. Таким образом, хотя структуры были ликвидированы на бумаге, подлинная рационализация еще не произошла.
Возобновление интереса к объединению и совместному использованию потенциала
В течение 2010 года оборонные ведомства по всей Европе пытались примириться с последствиями бюджетных ограничений, вызванных финансово-экономическим кризисом 2009 года. В октябре Расмуссен обратился к правительствам стран альянса с просьбой скоординировать их подход к сокращению оборонных расходов и серьезно подумать о объединении потенциалов и усилении специализации ролей, что позволит одной стране отказаться от определенных возможностей, зная, что их предоставит другая. Расмуссен настаивал на том, что " есть момент, когда вы больше не режете жир; ты режешь мышцы, а потом и кости ... порезы могут зайти слишком далеко. Мы должны избегать резать так глубоко, что в будущем мы не сможем защитить безопасность, на которой зиждется наше экономическое процветание.'
Между тем, на неофициальной встрече министров обороны ЕС 23-24 сентября верховный представитель ЕС по иностранным делам и политике безопасности баронесса Кэтрин Эштон заявила, что правительства стран-членов ЕС должны больше сотрудничать, чтобы обеспечить обороноспособность и сосредоточить свои расходы на наших согласованных приоритетах. Нам нужно изучить способы объединения и обмена информацией. Наши существующие ресурсы должны лучше удовлетворять наши потребности."Тема более тесного сотрудничества, включая способы, с помощью которых государства-члены могли бы обмениваться и объединять потенциал и, возможно, даже участвовать в распределении ролей и задач (см. The Military Balance 2010, стр. 107-8), была поднята министрами обороны. Министр обороны Германии Карл-Теодор цу Гуттенберг предложил государствам-членам оценить три ключевых вопроса. Какие возможности должны были бы оставаться за рамками механизмов объединения и совместного использования по соображениям национальной безопасности? Для каких областей потенциала государства-члены могли бы предусмотреть механизмы объединения усилий? И, наконец, где правительства стран-членов будут готовы рассмотреть вопрос о распределении задач и ролей с другими партнерами ЕС?
Этот многоуровневый подход признает, что будут существовать возможности, которые, скорее всего, останутся чисто национальными, поскольку правительства считают их необходимыми для обеспечения суверенитета и автономии. Кроме того, он учитывает тот факт, что объединение может быть проще, поскольку соответствующие правительства сохранят автономию в принятии решений, тогда как специализация ролей и задач повлечет за собой более сильную политическую приверженность и, вероятно, потребует взаимно обязательных гарантий, которые правительства - например, из - за парламентского контроля над решением о развертывании сил за рубежом - могут не захотеть или не смогут предоставить. Например, если правительство будет полагаться на партнера ЕС в отношении определенного потенциала, то необходимо будет создать механизм для обеспечения того, чтобы этот потенциал действительно имелся в наличии, когда это необходимо. Разграничение суверенных потенциалов, потенциалов, которые могут быть объединены, и потенциалов, где может быть уместна специализация ролей и задач, должно облегчить переход от выражения политических намерений к конкретным мерам и осуществлению.
Европейское оборонное агентство (ЕОА) добавлено к дискуссии по обмену потенциал, предполагая, что борьбе с самодельными взрывными устройствами (СВУ), организация, обучение и медицинскими были возможности подходит для объединения. Было также высказано предположение о том, что Европейское командование воздушного транспорта может служить образцом для многонациональных европейских вертолетных сил. Программа вертолетной подготовки Эда (ПВТ) после ее экспериментального этапа в 2009 году подготовила к октябрю 2010 года около 360 летных экипажей с помощью живых учений и теоретических модулей. Его учения "Азор-2010" в Испании, в которых участвовало более 40 вертолетов и около 700 участников, были объявлены крупнейшими живыми вертолетными учениями со времен окончания Холодной войны. В рамках Эда Франция возглавляет проект C-IED с целью разработки и размещения лаборатории для проведения судебно-медицинского анализа после взрыва самодельного взрывного устройства. Еще одним примером многонациональных проектов, уже реализуемых в рамках Эда, является инициатива Швеции, направленная на разработку технологии "чувствуй и избегай" для беспилотных летательных аппаратов, с тем чтобы обеспечить их интеграцию в гражданское воздушное пространство. (см. беспилотные летательные аппараты, стр. 20).
С помощью так называемых совместных инвестиционных программ (JIP) EDA пытается нарушить освященный веками принцип juste retour, означающий, что промышленные рабочие нагрузки распределяются между национальными оборонными отраслями в соответствии с размером продукта, покупаемого правительствами-заказчиками. В прошлом эта проблема преследовала многие многонациональные программы развития. В JIP общий пул денег присуждается на конкурсной основе многонациональному консорциуму, а результаты работы по развитию доступны всем вкладчикам. Следовательно, инвестиции со стороны меньшего государства-члена все еще могут приносить существенную отдачу. Джип в области силовой защиты уже дал результаты в области обнаружения снайперов и бронежилетов. В области будущих воздушных систем и боеприпасов Эда пытается быть более дальновидным, определяя те промышленные возможности, которые необходимо будет сохранить и развивать для поддержания оперативного суверенитета. Например, EDA подписала контракт с консорциумом, возглавляемым Saab, чтобы помочь определить требования к возможностям в 2035 году, чтобы гарантировать, что Европа поставит себя в положение, позволяющее производить ключевое оборудование в будущем.
По словам заместителя главного исполнительного директора по стратегии Карло Маграсси, Эда будет продолжать оказывать давление на государства-члены в целях гармонизации оборонных потребностей, совместных инвестиций в НИОКР, поощрения эффективных совместных программ вооружений и усиления рыночной конкуренции в сфере оборонных закупок. Все эти вопросы имеют существенное значение в периоды сокращения оборонных бюджетов, поскольку они могут привести к экономии средств на повышение эффективности и экономии за счет масштаба. Тем не менее маграсси предупредил в своем выступлении 5 октября в Брюсселе, что "государства-члены ЕС могут вернуться к своему традиционному поведению по поиску чисто национальных решений, возможно, руководствуясь защитой национальных промышленных интересов". Тогда такая ситуация привела бы к меньшей интероперабельности и, возможно, еще большему дублированию, но в целом на европейском уровне-к меньшему потенциалу.
Сокращение расходов на оборону
Хотя явные протекционистские тенденции не проявились в 2010 году, желание многих европейских государств быстро сократить расходы на оборону, чтобы помочь контролировать раздувающийся бюджетный дефицит, могло бы привести к аналогичному результату. Большинство правительств принимают решения, не имея практически никакой информации о ситуации в других европейских странах и их решениях. Одним из немногих исключений стала франко-германская координационная группа, призванная обеспечить, чтобы национальные решения не подрывали двусторонние проекты между двумя странами. Однако в целом возможности для сотрудничества, как правило, упускаются, несмотря на отмеченное ниже развитие сотрудничества между Великобританией и Францией. Риск заключается в том, что без координации правительства окажутся в положении, когда они будут искать партнеров для заполнения пробелов в потенциале, создаваемых национальными сокращениями, без какого-либо предвидения того, как должен выглядеть общий баланс и распределение потенциалов по всей Европе. Весьма маловероятно, что такой несогласованный подход приведет к взаимодополняемости.
Договор о сотрудничестве в области обороны и безопасности между Великобританией и Францией, подписанный в ходе встречи на высшем уровне между премьер-министром Великобритании и президентом Франции 2 ноября, был явно нацелен на создание экономик на основе более тесной координации. Поскольку обе страны столкнулись с финансовым давлением на оборонные бюджеты, сотрудничество в некоторых ключевых областях ожидалось по обе стороны Ла-Манша и соответствовало обязательствам, взятым в ходе проведенного Великобританией в октябре 2010 года стратегического обзора обороны и безопасности. В рамках договора обе страны должны "создать объединенные совместные экспедиционные силы, пригодные для широкого спектра сценариев, вплоть до операций высокой интенсивности". В морской среде обе страны будут стремиться к тому, чтобы к началу 2020-х годов иметь возможность развернуть британско-французскую объединенную авианосную ударную группу, включающую активы, принадлежащие обеим странам. Другие ключевые вопросы касались расширения "двустороннего сотрудничества в области приобретения оборудования и технологий, например в области беспилотных летательных аппаратов, сложного вооружения, подводных технологий, спутниковой связи и научно-технических исследований", а также "согласования, где это возможно, наших логистических механизмов, включая предоставление запасных частей и поддержку новому транспортному самолету А400М". Отдельно была подписана сделка, охватывающая инфраструктуру поддержки компьютерного моделирования для ядерного оружия двух государств. Однако соглашение между этими двумя странами не обязательно предвещает множество аналогичных соглашений между европейскими государствами или между ними.
Великобритания и Франция, как это ни парадоксально, были наиболее вероятными союзниками в этом отношении. Достижение аналогичных соглашений между более широкими группами государств, особенно соглашений, касающихся потенциального применения силы совместными силами, требует высокой степени политического и военного консенсуса, а также некоторого сходства в стратегическом видении, и даже в этом случае они будут подлежать обширным юридическим комментариям, советам и предостережениям. То, что такая конвергенция существует более широко в Европе, вызывает сомнения, и, как отмечалось выше, возможности для сотрудничества, как правило, упускаются впустую. Меры, уже принятые или обсуждаемые во многих европейских странах, направлены на общее сокращение действующих сил, сокращение или задержку закупок, снижение уровня амбиций в отношении участия в международных миссиях по урегулированию кризисов и экономию эффективности, достигаемую с помощью различных организационных стратегий. До сих пор во всей Европе не существует единой модели, поскольку глубина и масштабы бюджетного кризиса различаются в разных странах и, кроме того, фильтруются через конкретные национальные линзы, такие как восприятие угроз, оперативное бремя и уже осуществляемые процессы реформирования обороны.
Многие правительства в прошлом сталкивались с трудностями в плане увеличения расходов на персонал, предполагая, что в первую очередь это будет касаться программ закупок и исследований и разработок. Министр обороны Испании Константино Мендес Мартинес заявил после объявления о сокращении оборонного бюджета Испании, что вооруженным силам будет трудно инвестировать в новые системы при сохранении существующих силовых структур. "Промышленность должна осознавать, что цикл модернизации закончился, и пройдет еще много времени, прежде чем снова будут рассматриваться инвестиции подобного масштаба", - сказал он. Однако крупные европейские многонациональные проекты, уже осуществляемые с участием Испании, такие как A400M и вертолеты NH90 и Tiger, по-видимому, были освобождены от этого. В Австрии, уже входящей в число европейских государств, которые меньше всего тратят на оборону по отношению к ВВП, министр обороны Норберт Дарабос заявил, что сокращение расходов является "разумным в экономически трудные времена" и что "некоторые приобретения придется отложить". Начальник австрийского Генерального штаба Эдмунд Энтахер ответил, что это создаст структурную проблему для Вооруженных сил, поскольку имеющиеся ресурсы не позволят им одновременно участвовать в территориальной обороне и международных миссиях по урегулированию кризисов.
В Италии Министерство финансов потребовало повсеместного сокращения расходов на 10% для всех министерств. Хотя на момент написания доклада Министерство обороны еще не объявило о подробных планах, сообщения прессы предполагали, что ряд решений о закупках на общую сумму около 5 миллиардов евро будет отложен, что число Еврофайтеров может быть сокращено и что будущее таких проектов закупок, как фрегаты "ФРЕММ" и совместные ударные истребители, остается неясным.
Многие страны увидят, что их возможности будут затронуты. Литва, которая в 2009 году сократила расходы на оборону на 9%, объявила мораторий на закупки. Эстония также отложила принятие решений о закупках, в том числе по таким основным товарам, как грузовики и боеприпасы. Словения и Словакия сократят расходы на оборону не менее чем на 10%. Польша, которая сократила свой бюджет на 2009 год на 9%, объявила, что ее взносы на операции в Ливане, Сирии и Чаде/Центральноафриканской республике должны будут прекратиться из-за финансовых ограничений. Она также вышла из проекта НАТО по наземному наблюдению и предположила, что попытается пересмотреть контракты с промышленностью в попытке снизить издержки. Нидерланды были втянуты в дискуссию о большом количестве возможных сценариев сокращения оборонных расходов, некоторые из которых поставили бы под угрозу их будущую способность участвовать в сложных миссиях, таких как возглавляемые НАТО ISAF в Афганистане. Франция, хотя и явно пострадавшая от финансово-экономического кризиса, пыталась сохранить научные исследования и разработки. Хотя в июле было принято решение о сокращении оборонных расходов на 3,5 млрд. евро в течение трех лет, Париж попытается добиться этого главным образом за счет экономии эффективности и отсрочки принятия решений о закупках и модернизации потенциала в таких областях, как дозаправка топливом "воздух-воздух" и спутниковая разведка.
Одной из немногих стран, способных противостоять этой тенденции, была Норвегия, которая объявила о повышении оборонного бюджета на 4% в 2010 году и сосредоточении внимания на новой технике. Другая картина все еще наблюдается в Швеции, где оборонный бюджет остается в значительной степени незатронутым экономическим кризисом, но продолжает сокращаться в рамках ранее согласованных оборонных реформ.
Обзор стратегической обороны и безопасности Великобритании
Обзор стратегической обороны и безопасности Великобритании (SDSR) предвещал краткосрочные сокращения во всех трех службах, как подробно описано в ряде стратегических комментариев IISS в 2010 году. Расходы на оборону сокращаются в реальном выражении на 7,5-8%, причем это касается как численности персонала, так и программ закупок. Правительство решило сохранить долгосрочные программы, включая новые авианосцы Королевского флота класса "Queen Elizabeth" и атомные подводные лодки класса "Astute", а также закупку значительного числа совместных ударных истребителей F-35 у Соединенных Штатов. Он также огородил кольцо ядерного сдерживания, хотя и отложил до 2016 года решение о модернизации его новыми подводными платформами. Один из двух будущих авианосцев будет переведен в повышенную боевую готовность (фактически законсервирован) после его завершения, в то время как Лондон также перешел с F-35B (ASTOVL) на F-35C (carrier) вариант американского совместного ударного истребителя, и количество приобретенных будет сокращено. Этот выбор привел к сокращению объема средств, выделяемых на другие элементы военного потенциала.
Армия потеряет 40% своих основных боевых танков, а тяжелая артиллерия сократится на 35%. Численность личного состава армии к 2015 году сократится примерно на 7000 человек до 95.000, а число развертываемых бригад сократится на одну - до пяти. СДСР, вероятно, формализует некоторые из временных адаптаций, сделанных для Афганистана, таких как передислокация некоторых сотрудников Королевской артиллерии из их нынешней роли наземной противовоздушной обороны, укомплектованной ракетой "Starstreak", в подразделения, занимающиеся полевыми беспилотными летательными аппаратами. Между тем, огромный спрос на информацию о поле боя может привести к расширению ротных бригадных сигнальных эскадрилий в полноразмерные полки. Армия, вероятно, примет в свой основной потенциал многие, но не обязательно все виды техники, приобретенной ею специально для Афганистана в соответствии с процедурами срочных оперативных потребностей. Это может включать в себя управляемую реактивную систему залпового огня и патрульную машину "Jackal".
В то время как армия будет стремиться сохранить свои два существующих дивизионных штаба, а также свое руководство союзным корпусом быстрого реагирования НАТО, она, вероятно, будет находиться под давлением сокращения или ликвидации своих 20.000 баз в Германии. Эти войска, возможно, будут размещены на базах Королевских ВВС, освобожденных в результате ожидаемого сокращения численности самолетов, хотя и не ясно, будут ли они достаточными. Правительство будет хотеть избежать расходов на предоставление нового жилья в Великобритании.
Много споров было сосредоточено на будущем 27-тысячных резервных сил - территориальной армии. Резервисты широко использовались в Ираке и Афганистане - как обычные солдаты, так и те, кто обладает специальными навыками, такими как медики. Хотя у правительства возникнет соблазн сократить резервы, контраргументом будет то, что если регулярная армия столкнется с большим сокращением через несколько лет, то будет важно сохранить численность резервов. До сих пор существовали признаки того, что территориальную армию можно было бы перестроить из сформированных боевых подразделений и вместо этого стремиться обеспечить отдельных лиц особыми навыками, а также гражданских специалистов.
Существующий флагманский легкий авианосец Военно-морского флота, HMS Ark Royal, был немедленно выведен из эксплуатации, а десантные возможности будут сокращены с выводом из эксплуатации десантного корабля и консервацией более крупной посадочной платформы дока. Еще один легкий авианосец будет размещен в резерве, а один останется в эксплуатации в качестве вертолетной платформы. Кроме того, в начале 2011 года будут выведены из эксплуатации четыре фрегата типа 22, что позволит сократить общее число эскортных кораблей (эсминцев и фрегатов) до 19.
Было принято решение вывести "Harrier" из эксплуатации, а программа Морской противолодочной авиации Nimrod MRA4 была отменена. Было объявлено, что VC-10 и три варианта Tristar будут сняты с 2013 года, с тем чтобы в конечном итоге выставить на рынок А-330 MRTT. Кроме того, самолет наблюдения Sentinel будет выведен, как только он "больше не будет необходим для поддержки операций в Афганистане"; окончательная дата вывода войск будет в определенной степени зависеть от того, как долго будет считаться необходимым поддерживать те силы, которые Великобритания поддерживает в Афганистане, даже после 2015 года (дата, к которой Лондон желает вывести большую часть британского контингента). Парк ударных самолетов Tornado GR4 будет сокращен с восьми до пяти эскадрилий. Беспилотные летательные аппараты, требования к которым частично изучаются в рамках программы "Scavenger", как ожидается, будут играть значительную роль в будущих ВВС. Появление англо-французской программы позволило бы создать новые разведывательные платформы, способные работать на больших расстояниях над сушей и морем. В долгосрочной перспективе беспилотный летательный аппарат боевого типа может быть принят на вооружение к 2030 или 2035 году. Но эти беспилотные системы остаются только на ранних стадиях развития.
SDSR призван начать формировать вооруженные силы Великобритании на ближайшее десятилетие - так называемые будущие силы 2020 года. Это призвано обеспечить в среднесрочной перспективе максимально широкий спектр возможностей, если в ближайшей перспективе будут иметь место элементы несогласованности в отношении некоторых сокращений потенциала. Но за пределами Афганистана SDSR дает обоснование для сокращения возможностей Британии по проведению экспедиционных операций. "Мы будем более избирательно использовать Вооруженные силы, - говорится в нем, - решительно развертывая их ... но только там, где на карту поставлены ключевые национальные интересы Великобритании; там, где у нас есть четкая стратегическая цель; где вероятные политические, экономические и людские издержки пропорциональны вероятным выгодам; где у нас есть жизнеспособная стратегия выхода; и где она оправдана в соответствии с международным правом". Этот обзор предусматривает уделение в будущем большего внимания предотвращению перерастания проблем безопасности в конфликт и предусматривает создание сил интервенции численностью до 30.000 человек, что лишь на две трети превышает численность британских сил, развернутых в Ираке в 2003 году. Возникающее в результате этого сокращение военного потенциала приведет к снижению способности страны проецировать военную мощь и оказывать влияние на международном уровне. Правительство обещало провести далеко идущую, даже радикальную переоценку проблем безопасности и путей их наилучшего решения, и действительно, в нем появились некоторые важные новые элементы, включая значительный акцент на роли разведывательных служб в защите национальной безопасности. Был сделан акцент на опасности, создаваемые киберугрозами, и на решение этой проблемы было выделено 650 миллионов фунтов стерлингов. SDSR также защищал расходы Великобритании на зарубежную помощь, в то же время направляя больше средств на предотвращение конфликтов и стабилизацию. Однако SDSR по существу представлял собой операцию по сокращению бюджета, которая выродилась в межведомственное соперничество, поскольку каждая из трех военных ветвей лоббировала премьер-министра и казначейство в поддержку того, что они называли жизненно важными возможностями.
Германия реформирует свои оборонные структуры
Для Германии бюджетное давление стало началом самой драматичной и радикальной военной реформы с тех пор, как вооруженные силы Восточной Германии были интегрированы в Бундесвер после воссоединения в 1990 году. Правительство поручило комиссии провести обзор организационных структур и процессов в Бундесвере для определения путей повышения эффективности. Когда министр обороны ЗУ Гуттенберг заявил, что "отчасти у нас все еще есть структуры, которые дышат духом 20, 25, 30 лет назад", цель состояла в том, чтобы получить больше от персонала, структур и ресурсов без радикального сокращения. Комиссия возглавлялась Франком Юргеном визе, главой Федерального агентства по труду (Bundesagentur für Arbeit), которое оказывает услуги безработным и провело существенную реформу. Единственным военным представителем в комиссии шести был генерал Карл-Хайнц Латер, бывший начальник штаба Верховного штаба союзных держав Европы (SHAPE). Комиссия должна была упорядочить административные процессы и пересмотреть процессы закупок, с тем чтобы избежать задержек и перерасхода средств. Созданная в апреле 2010 года, она сообщила об этом в конце октября, но была частично захвачена событиями.
Весной 2010 года Минфин призвал сократить расходы на оборону. После этого в июне Кабинет министров принял решение о том, что в период с 2011 по 2014 год должно быть сокращено около 8,3 млрд. евро (11,0 млрд. долларов США), причем почти половина из них должна была поступить за счет расходов на персонал. Министерству обороны было поручено показать последствия сокращения 40.000 активных сил для немецкой оборонной политики, операций, закупок, положения сил, призыва на военную службу и способности Германии выполнять свои союзнические обязательства. Этот доклад был опубликован в сентябре 2010 года главнокомандующим Вооруженными силами генералом Фолькером Викером.
Поскольку министерство провело внутренний анализ дефицита, Вик предположил, что планирование на период 2011-13 годов было проблематичным, поскольку текущие финансовые ресурсы не были увязаны ни с задачами Бундесвера, ни с оборудованием и силовыми структурами, которые потребуются для выполнения того, что от него требовалось. Он предположил, что нехватка ресурсов означает, что Бундесверу придется смириться, по крайней мере, с временными пробелами в потенциале, например, путем поэтапного отказа от систем раньше, чем планировалось, и отсрочки замены. (В 2010 году ВМС Германии вывели из эксплуатации шесть из десяти своих подводных лодок-на пять лет раньше, чем планировалось, чтобы сократить расходы.) Между тем, 25 июня целевая группа Министерства по обзору проектов закупок сообщила о возможных сокращениях на общую сумму около 9,4 млрд. евро (12,44 млрд. долл.). Министр обороны ЗУ Гуттенберг объяснил, что "само собой разумеется, что будет остановлена та или иная программа вооружений", и что базы ниже определенного количества личного состава придется сократить - это хорошо. Предполагалось, что будут затронуты такие проекты, как транспортный самолет А400М, где заказы могут быть сокращены с 60 до 53; ударный вертолет Tiger, где заказы могут быть сокращены вдвое до 40; противоракетная оборона MEADS, которая может привести к сокращению системных заказов с 12 до 8; и беспилотный летательный аппарат Talarion, который все еще находится на ранней стадии разработки и может быть полностью отменен. Правительство согласилось предоставить на экспорт 37 немецких траншей 3B Eurofighter Typhoons.
![[]](/img/t/temezhnikow_e_a/mb2011/page_00003.jpg)
![[]](/img/t/temezhnikow_e_a/mb2011/page_00004.jpg)
![[]](/img/t/temezhnikow_e_a/mb2011/page_00005.jpg)
![[]](/img/t/temezhnikow_e_a/mb2011/page_00007.jpg)
![[]](/img/t/temezhnikow_e_a/mb2011/page_00008.jpg)
![[]](/img/t/temezhnikow_e_a/mb2011/page_00009.jpg)
![[]](/img/t/temezhnikow_e_a/mb2011/page_00010.jpg)
![[]](/img/t/temezhnikow_e_a/mb2011/page_00011.jpg)
![[]](/img/t/temezhnikow_e_a/mb2011/page_00012.jpg)
![[]](/img/t/temezhnikow_e_a/mb2011/page_00013.jpg)
![[]](/img/t/temezhnikow_e_a/mb2011/page_00014.jpg)
![[]](/img/t/temezhnikow_e_a/mb2011/page_00015.jpg)
![[]](/img/t/temezhnikow_e_a/mb2011/page_00016.jpg)
![[]](/img/t/temezhnikow_e_a/mb2011/page_00017.jpg)
![[]](/img/t/temezhnikow_e_a/mb2011/page_00018.jpg)
![[]](/img/t/temezhnikow_e_a/mb2011/page_00019.jpg)
![[]](/img/t/temezhnikow_e_a/mb2011/page_00020.jpg)
![[]](/img/t/temezhnikow_e_a/mb2011/page_00021.jpg)
![[]](/img/t/temezhnikow_e_a/mb2011/page_00022.jpg)
![[]](/img/t/temezhnikow_e_a/mb2011/page_00023.jpg)
![[]](/img/t/temezhnikow_e_a/mb2011/page_00024.jpg)
![[]](/img/t/temezhnikow_e_a/mb2011/page_00025.jpg)
![[]](/img/t/temezhnikow_e_a/mb2011/page_00026.jpg)
![[]](/img/t/temezhnikow_e_a/mb2011/page_00027.jpg)
![[]](/img/t/temezhnikow_e_a/mb2011/page_00028.jpg)
![[]](/img/t/temezhnikow_e_a/mb2011/page_00029.jpg)
![[]](/img/t/temezhnikow_e_a/mb2011/page_00030.jpg)
![[]](/img/t/temezhnikow_e_a/mb2011/page_00031.jpg)
![[]](/img/t/temezhnikow_e_a/mb2011/page_00032.jpg)
![[]](/img/t/temezhnikow_e_a/mb2011/page_00033.jpg)
![[]](/img/t/temezhnikow_e_a/mb2011/page_00034.jpg)
![[]](/img/t/temezhnikow_e_a/mb2011/page_00035.jpg)
![[]](/img/t/temezhnikow_e_a/mb2011/page_00036.jpg)
![[]](/img/t/temezhnikow_e_a/mb2011/page_00037.jpg)
![[]](/img/t/temezhnikow_e_a/mb2011/page_00038.jpg)
![[]](/img/t/temezhnikow_e_a/mb2011/page_00039.jpg)
![[]](/img/t/temezhnikow_e_a/mb2011/page_00040.jpg)
![[]](/img/t/temezhnikow_e_a/mb2011/page_00041.jpg)
![[]](/img/t/temezhnikow_e_a/mb2011/page_00042.jpg)
![[]](/img/t/temezhnikow_e_a/mb2011/page_00043.jpg)
![[]](/img/t/temezhnikow_e_a/mb2011/page_00044.jpg)
![[]](/img/t/temezhnikow_e_a/mb2011/page_00045.jpg)
![[]](/img/t/temezhnikow_e_a/mb2011/page_00046.jpg)
![[]](/img/t/temezhnikow_e_a/mb2011/page_00047.jpg)
![[]](/img/t/temezhnikow_e_a/mb2011/page_00048.jpg)
![[]](/img/t/temezhnikow_e_a/mb2011/page_00049.jpg)
![[]](/img/t/temezhnikow_e_a/mb2011/page_00050.jpg)
![[]](/img/t/temezhnikow_e_a/mb2011/page_00051.jpg)
![[]](/img/t/temezhnikow_e_a/mb2011/page_00052.jpg)
![[]](/img/t/temezhnikow_e_a/mb2011/page_00053.jpg)
![[]](/img/t/temezhnikow_e_a/mb2011/page_00054.jpg)
![[]](/img/t/temezhnikow_e_a/mb2011/page_00055.jpg)
![[]](/img/t/temezhnikow_e_a/mb2011/page_00056.jpg)
![[]](/img/t/temezhnikow_e_a/mb2011/page_00057.jpg)
![[]](/img/t/temezhnikow_e_a/mb2011/page_00058.jpg)
![[]](/img/t/temezhnikow_e_a/mb2011/page_00059.jpg)
![[]](/img/t/temezhnikow_e_a/mb2011/page_00060.jpg)
![[]](/img/t/temezhnikow_e_a/mb2011/page_00061.jpg)
![[]](/img/t/temezhnikow_e_a/mb2011/page_00062.jpg)
![[]](/img/t/temezhnikow_e_a/mb2011/page_00063.jpg)
![[]](/img/t/temezhnikow_e_a/mb2011/page_00064.jpg)
![[]](/img/t/temezhnikow_e_a/mb2011/page_00065.jpg)
![[]](/img/t/temezhnikow_e_a/mb2011/page_00066.jpg)
![[]](/img/t/temezhnikow_e_a/mb2011/page_00067.jpg)
![[]](/img/t/temezhnikow_e_a/mb2011/page_00068.jpg)
![[]](/img/t/temezhnikow_e_a/mb2011/page_00069.jpg)
![[]](/img/t/temezhnikow_e_a/mb2011/page_00070.jpg)
![[]](/img/t/temezhnikow_e_a/mb2011/page_00072.jpg)
![[]](/img/t/temezhnikow_e_a/mb2011/page_00073.jpg)
![[]](/img/t/temezhnikow_e_a/mb2011/page_00074.jpg)
![[]](/img/t/temezhnikow_e_a/mb2011/page_00075.jpg)
![[]](/img/t/temezhnikow_e_a/mb2011/page_00076.jpg)
![[]](/img/t/temezhnikow_e_a/mb2011/page_00077.jpg)
![[]](/img/t/temezhnikow_e_a/mb2011/page_00078.jpg)
![[]](/img/t/temezhnikow_e_a/mb2011/page_00079.jpg)
![[]](/img/t/temezhnikow_e_a/mb2011/page_00080.jpg)
![[]](/img/t/temezhnikow_e_a/mb2011/page_00081.jpg)
![[]](/img/t/temezhnikow_e_a/mb2011/page_00001.jpg)
![[]](/img/t/temezhnikow_e_a/mb2011/page_00002.jpg)