Присоединение карлуков. Начало войны монголов с Цзинь

1211 г. от Р.Х.

6719 г. от С.М, 607-608 (с 14.VI) г.х., год Барана (8.I.11-5.II.12)

Источники Продолжение

Добровольное присоединение карлуков (весна). Начало войны с Цзинь. Сбор сил на р.Керулен (II). Выступление Чингис-хана. Взят г.Фучжоу. Победа монголов у хр.Ехулин (III). Чжэбэ взял Дунчан (Ляоян). Взято укрепления Ушапу - Великая китайская стена (VIII). Взят Датун. Победа монголов у р.Xyйхэ (IX). Осада Джунду (Пекина) (X). Отход монголов (XI-XII).

ЮАНЬ ШИ цз.1. Тай-цзу (Чингис-хан) [1.1, с.459-460].

Весной года синь-вэй, 6-го [от установления правления], император находился у реки Кэлурэн. Прибыл глава племени карлуков Западного края Арслан-хан и подчинился [Чингисхану]. Владетель государства уйгуров тоже принял покровительство [Чингисхана] и явился представиться императору.

Во 2-й луне император сам повел войска в поход на юг, разбил цзиньского полководца Дин Ce у хребта Ехулин, взял уезды Дашуйло и Фэньли. Цзиньцы вновь соорудили укрепление Ушапу.

Осенью, в 7-й луне, [Чингисхан] повелел Чжэбэ напасть на укрепления Ушапу с лагерем Уюэин и захватить их.

В 8-й луне император сражался с цзиньским командующим у [города] Сюаньпин (Сианьхуа) при реке Xyйхэ и разбил его.

В 9-й луне [Чингисхан] захватил [город] Дэсинфу (Боаянь). Защищавший заставу Цзюйюнгуань полководец, спасая себя, бежал. Тогда Чжэбэ вошел в [эту] заставу и приблизился к Средней столице (Пекин).

Зимой в 10-ой луне, [монголы] набегом увели в свои земли коней из цзиньских государственных табунов. Елюй Ахай покорился и прибыл на аудиенцию к императору, когда тот проходил в тех местах. Царевичи Джучи, Чагатай и Угедей, разделившись, облавой брали округа Юньнэй, Дуншэн[чжоу], Ушо[чжоу], которые пали перед ними.

Той же зимой походная ставка императора была на северных границах Цзинь. Лю Бо-линь и Цзягу Чангэ подчинились [Чингисхану].

РАД. Краткая летопись Чингис-хана [1.2, т.1, к.2, с.254].

Весною этого года Чингис-хан был в местности по [реке] Кэлурэн. Там к нему явились с выражением рабской покорности Арслан-хан, государь карлуков, и иди-кут, государь уйгуров, и представились ему [улджамиши]. Он назначил Тукучар-нойона из [племени] кунгират с двумя тысячами всадников нести дозор в тылу. Осенью он пошел с войском на Китай и взял множество городов.

РАД. О подчинении государя карлуков и иди-кута [уйгуров] [1.2, т.1, к.2, с.163].

Весною года барана, 607 г.х. [1210-1211], Арслан-хан, хан карлуков, явился с выражением рабской покорности к Чингис-хану и подчинился [ему].

В местности [по реке] Кэлурэн он преподнес [ему] в знак покорности дары. Туда же, следом за ним, прибыл с выражением рабской покорности его величеству иди-кут, государь уйгуров. Он преподнес в знак покорности дары и доложил: "Если [его величество] Чингис-хан окажет [мне] благоволение и возвысит своего раба за то, что тот услышал издалека и быстро пришел к нему, и я получу подарок, состоящий из алого верхнего платья [каба-и ал] и золотого пояса, и буду пятым [сверх] четырех сыновей Чингис-хана, то я приумножу [свою] покорность и усердное [ему] служение [куч дадан]!". Чингис-хан понял, что тот просит дочь, и соизволил сказать: "Я [ему] отдам дочь, и он станет [мне] пятым сыном".

АЛТАН ТОБЧИ. Покорение уйгуров и лесных народов [1.4, с.181-182].

Был также послан в поход на карлуков а Хубилай-нойан. Карлукский Арслан-хаган прибыл к Хубилаю, прося о мире. Хубилай-нойан, взяв с собой Арслан-хагана, прибыл и представил его Чингис-хагану. [Довольный тем, что] они установили [между собой] согласив, Чингис-хаган пожаловал Арслана и отдал ему Алаха-бэги.

Когда августейший Чингис-хаган стал передавать Алаха-бэги карлукскому Арслану, он соблаговолил сказать повеление:

"Став ногой моей, что подпрыгивает,

Став опорой моей, что подламывается,

Став подковой моей, что скользит, -

Будь осторожна в своих действиях!".

Еще (он сказал]:

"[Так] скоро исчезает тело,

Но надолго остается [доброе] имя".

"Не тот добрый друг, о ком сама хорошо думаешь;

Не тот враг, на кого гневаешься и о ком дурно думаешь".

"Многие достойны доверия, так-то!

Но нет доверия больше, чем к самому себе!

Много есть близких, так-то!

Но нет [ничего] более близкого, чем собственные мысли!

Много есть милых сердцу, так-то!

Но нет [ничего] милее, чем собственная жизнь!".

"Если поступишь честно, то навсегда приобретешь такой же обычай.

Если поступишь разумно, то это сохранится на всю жизнь.

Если выполнишь трудное дело, то всю жизнь не будешь бояться [действовать].

Так будь же осторожна!"

Так наставлял он ее.

ДЖУВЕЙНИ. X. О завоевании земель Алмалыка, Кайялыка и Фулада, а также о их правителях [1.7, с.48-50].

Во время царствования гурхана правителем этого края был некто Арслан-хан из Кайялыка, и в управлении им ему помогал шихне гурхана. Когда удача стала изменять и соседние князья начали раздувать огонь мятежа, султан Хотана также взбунтовался против него, Гурхан направил против не го свою армию и одновременно запросил помощи у Арлслан-хана. Сделал он это с намерением предать его смерти, так как если бы он тоже восстал против него как другие вожди, то покончил бы с ним раз и навсегда, а если бы он проявил покорность, но относился бы к мусульманам со снисхождением и не проявлял усердия в кампании против Хотана то и под этим предлогом он также мог вынуть его голову из петли жизни. Арслан-хан подчинился его приказанию и поспешил предстать пред ним. Но один из военачальников гурхана по имени Шамур-таянгу, которого давно связывали с ним узы дружбы и близости, сообщил ему о намерении гурхана и добавил: "Если он предпримет попытку убить тебя, он уничтожит и твой дом, и твоих детей. Лучшим способом уберечь своих детей для тебя будет выпить яду и так избавиться от тягот злосчастной жизни и от несправедливого правителя. Тогда я стану твоим орудием и посажу твоего сына на твое место".

Не имея другого убежища или пристанища, он добровольно принял смертельное снадобье и испустил дух. Шамур, как и обещал, добился, чтобы его сын был назначен на его место, и гурхан отпустил его с почестями, отправив шихне сопровождать его. Таким оставалось положение дел в течение некоторого времени, пока молва о Чингис-хане и о его приходе к власти не распространилась за пределы его государства. Поскольку наместник гурхана стал проявлять деспотизм и жестокость в обращении с народом, то был убит сыном Арлслан-хана, который после этого направился ко двору Чингис-хана где был принят с особым снисхождением и милостью.

А в Алмалыке жил один карлук из рода кайя, человек большой смелости, чье имя было Озар, который занимался тем что крал лошадей из чужих табунов и совершал другие преступления, такие как разбои на большой дороге и т.п. К нему присоединились все головорезы тех мест, и скоро он стал довольно могущественным. Потом он стал появляться в деревнях, и если люди отказывались ему повиноваться, он захватывал это место с боем и насилием. И так продолжалось, пока он не взял Алмалык, главный город того края, и не подчинил себе всю страну; а также захватил Фулад. Несколько раз гурхан выступал против него и каждый раз терпел поражение; и тогда он послал гонца к Чингисхану с сообщением о Кучлуке и с объявлением о том, что он вступает в ряды слуг и вассалов Завоёвывающего мир императора. Ответом ему были ободряющие слова благосклонности и внимания, и по повелению Чингисхана он породнился с семьёй Туши. Когда его положение укрепилось, он, подчинившись приказам, Чингис-хана, лично явился к его двору и был там милостиво принят. Когда он уезжал, удостоенный всевозможных почестей, Чингисхан взял с него слово, что он будет воздерживаться от охоты, за исключением того случая, если вдруг сам станет жертвой других охотников; и взамен подарил ему тысячу голов овец.

Однако, когда он вернулся в Алмалык, он вновь посвятил себя охоте, не в силах отказаться от этого развлечения пока однажды внезапно не был захвачен в своих охотничьих угодьях воинами Кучлука, которые заковали его в цепи и повезли с собой к воротам Алмалыка. Жители Алмалыка заперли ворота и вступили с ними в бой. Но тем временем они неожиданно получили известие о прибытии монгольской армии; и повернули от ворот Алмалыка, и по дороге убили своего пленника.

Озар хоть и отличался неосторожностью и безрассудством, однако был набожным, богобоязненным человеком и взирал на отшельников с благоговением. Однажды человек в суфийском одеянии явился к нему и произнес: "Я явился к тебе с посольством от Двора Могущества и Славы а мое сообщение таково, что наши сокровища истощились. Поэтому пусть Озар окажет нам помощь, ссудив нас деньгами, и не посчитает правильным отказать нам".

Озар поднялся и почтительно поклонился суфию, и слезы хлынули из его глаз. Затем он приказал одному из своих слуг принести балыш золота, который он подарил суфию, сказав: "Попроси прощения у своего Господина после того, как выразишь ему мое почте ние". После этого суфий забрал золото и ушел.

После смерти Озара его сын Сугнак-тегин пользовался монаршими благоволением: ему была дарована должность его отца, и он получил в жены одну из дочерей Туши.

А что до Арслан-хана, то он был отослан в Кайялык и тоже женился на девице из царской семьи. И когда Чингис-хан выступил против империи султана, он присоединился к нему со своими людьми и оказал ему большую помощь. Один из сыновей Арслан-хана еще жив. Менгу-каан пожаловал ему город Узкенд в знак благодарности к его отцу высоко чтил его. Сугнак-тегин также был отмечен милостью Чингисхана и утвержден в должности правителя Алмалыка. По дороге домой он скончался. Его сын стал его преемником в 651 году (1253-1254).

ЮАНЬ ШИ. цз.120. Джафар-ходжа [1.1, с.518-519].

Сразу после истребления Ван-хана обстоятельства дел с племенами Западного края тоже были улажены, и тогда [Чингисхан] отправил Джафара послом в Цзинь. Цзиньцы не исполнили надлежащего ритуала и [Джафар] вернулся. Цзиньцы надеялись отсидеться в добротных крепостях, с запаянными расплавленным железом воротами застав, Джафар сразу по возвращении доложил [про это].

Тай-цзу после этого двинул войска, но заставы отбивались так, что и один из сотни не мог приблизиться. [Чингисхан] призвал Джафара и спросил о плане [действий], [тот] ответил так: "Если идти отсюда на север, то есть в лесу Хэйшулинь нехоженная дорога, всадники смогут пройти по одному, я сам [там] когда-то часто проходил. Если воины будут придерживать коней и идти тихо и осторожно при выходе [с горы], то к концу вечера можно пройти".

Тай-цзу тогда приказал Джафару быть проводником впереди на коне и без лат. К закату солнца вошли в ущелье, а на рассвете все войско было уже на равнинной местности и стремительно мчалось к Нанькоу. Звуки гонгов и барабанов как будто шли со всей Поднебесной. А цзиньцы по-прежнему спали и не ведали! Поднявшись по тревоге в последний момент, [цзиньцы] уже не могли сопротивляться, мечи и стрелы настигали [их], кровью были залиты поля. Как только застава была сокрушена, Средняя столица (Пекин) весьма задрожала от страха. После этого цзиньские люди переехали в Бянь (Кайфын). Тай-цзу осмотрел обстановку окрестностей Средней столицы и обратился к окружавшим его ближним сановникам, сказав так: "В том, что мы дошли досюда, есть огромная заслуга Джафара". И еще сказал Джафару так: "Ты натяни лук, выстрели из него, а где потом упадет стрела -- все тебе дарю [там] в собственные земли".

Император вернулся на север, оставив Джафара со всеми полководцами охранять Среднюю столицу. [Джафару] была дана [должность] главного даругачи Поднебесной [на территории] к северу от Хуанхэ и к югу от Темэнь. [Ему] были пожалованы на будущую старость 100 дворов вместе с дворцом четырех ванов в качестве местопребывания.

Джафар много раз сражался, будучи облачен в тяжелый до-спех и фехтуя боевой секирой, [он] врывался в строй [противника] и пробивал его как будто летая. Много раз [он] использовал верблюдов для сражений, чего никто больше не мог делать.

РАД. О начале похода Чингис-хана на Китай, Кара-Китай и Джурджэ и о завоевании большинства областей тех государств, которые монголы называют Джаукут [1.2, т.1, к.2, с.163-170].

Весною года барана, 607 г.х. [1211], когда Чингис-хан соизволил отправиться в поход на страну Китай, то, [опасаясь], как бы несколько из рассеянных [им] племен еще раз не объединились между собой и не восстали бы, он прежде всего послал в низовья [реки] в дозор 2.000 человек под начальством Тукучара из племени кунгират, которого называли Далан-туркак Тукучар, для того, чтобы, когда он [сам] пойдет на страну Китай, тому быть у него в тылу в целях безопасности от племен монгол, кераит, найман и других, большинство которых он подчинил [себе], да чтобы и [его] орды были также в безопасности.

После того как он принял эти предосторожности и организовал войска, он счастливо выступил осенью упомянутого года на завоевание областей Китая, Кара-Китая и Джурджэ, областей, которые монголы называют Джаукут, а по-китайски Китай называют Ханжин. Что касается границ этой области, то у Мачина, по ту сторону Кара-мурэна [Желтой реки], она соприкасается с морем, Мачин же Китайцы называют Манзи (Южный Китай); другая граница соприкасается с областью Джурджэ. Слово Джурджэ - название, употребляемое монголами, а на языке Китая Джурджэ называют Ну-чи; третья граница [прилегает] к области и степи Кара-Китая. Все те племена - кочевники и родственны монгольским кочевникам. Их язык [лугат], внешний облик и обычаи схожи между собою. На языке Китая народ [ахл] Кара-Китая называется Джидан-яр.

Другая граница проходит у областей, которые недавно подчинились Чингис-хану. У каждой [из них] есть отдельно определенное название и государь. Внешний их облик [жителей] и их обычаи схожи с таковыми же Китая и Хинда. Они имеют разнообразные верования [мазхаб]; так, [например], у одного из их племен есть обычай делать из золота футляр [гилаф] для зубов. Во время еды они снимают этот утляр, а когда они все съедят, снова надевают [его] на зубы, настоящее время сын их государя состоит в рабском служении при особе Чингис-хана и [есть] его стольник [баурчи].

Эти вышеупомянутые области частично примыкают к области Тибет, а частично к области Караджан. Хитаи называют Караджан Дай-лиу, что значит "великая область". Это владение [мулк] имеет обширную площадь; в настоящее время оно также подчинено каану. Цвет [кожи] у некоторых из них [жителей] белый, как у китаев, а у некоторых черный, так же как у них. На языке Индии [хинду] и Кашмира эту область называют Кундар, область Китая [называют] Чин, а область Мачина - Маха-Чин, т.е. Большой Чин. Так как наша область близко расположена к Хинду и купцы ее чаще посещают, [то] в тех владениях эти области также называют по названию, принятому [истилах] у населения Хинда, Чин-у Мачин, однако первоначальное слово [было] Маха-Чин. [Все] государи Кара-Китая, Джурджэ, Китая и Мачина, бывшие в каждую эпоху, полностью, обстоятельно и подробно будут упомянуты в летописи Китая и Мачина, которая будет приложена отдельно к этой благословенной летописи.

В этом же месте вышесказанное было вкратце изложено ради описания состояния этих областей и их названий, теперь же мы вновь обратимся к [изложению] истории похода Чингис-хана на Китай. [Итак], когда Чингис-хан отправился в поход на те пределы, прежде всего он дошел до озера Тал и взял города Тайсу и Баданчин. Оттуда они [монголы] пошли и взяли города Ну-ша, Фу-чан-джиу, Куан-джиу и Фу-джиу.

Сыновья Чингис-хана Джучи, Чагатай и Угедей взяли города: Юн-нуй, Тун-чин, Ну-джиу, Сун-джиу и Нин-джиу. Они захватили один огромный город, имя которого Сигин (Си-цзин, Зап. стол. Было 5 столиц: Бэй-цзин - Северная (Данин-чэн); Нань-цзин - Южная (Кайфэн); Дун-цзин - Восточная (Ляоян); Си-цзин - Западная (Датун); Чжун-ду - Средняя (Пекин)), где множество высоких, прекрасных зданий, принадлежащий народу Джурджэ, целиком вместе с его областью, которая, как говорят, суть область, состоящая из 70 тюменей. Не обойдя ее кругом, они покинули [ее] и ушли.

Той же осенью он отправил Чжэбэ в поход на город Тун-кин (Дун-цзин, Вост. стол.)- город огромный и принадлежавший к городам Джурджэ. Когда Чжэбэ дошел до тех [мест], то, не осадив города, он повернул обратно и медленно стал отходить назад. От привала к привалу доходили вести, что войско-де повернуло назад и ушло далеко. После того, как Чжэбэ прошел 50 фарсангов, а население города уверилось в том, что войско ушло, он оставил свои обозы [угрук] и, отобрав резвых меринов [ахтэ-и барак], выступил. Он спешно скакал ночью и днем, так что подошел к городу внезапно, нежданно-негаданно, и захватил его. Между тем, Чингис-хан расположился у города, называемого Каун Фу-джиуин (Фу-чжоу), и занялся [его] осадой. Эмиры войска Джурджэ, Гю-гин... джау-тау [и] Он-ну... Кан-гюн, которые были эмирами туманов, шли с большим войском впереди. Они остановились, построившись в боевой порядок, на холме Хунэгэн-дабаан, расположенном поблизости от Караун-Джидуна, - в настоящее время войска каана проводят там лето. Предводители войска Китая, Ба[н-ян]-Куша и Сам-Джин, устроили совещание с предводителем войска Джурджэ, Гю-гином. Они сказали [ему]: "Войско Чингис-хана разграбило город Фуджиу и занято разделом добычи [улджай]. Они пустили коней на подножный корм, беспечны и не осведомлены. Если мы внезапно нападем на них, мы их разобьем".

Гю-гин сказал в ответ: "Место это крепкое! Мы пойдем все вместе с многочисленным подкреплением из пехоты и конницы!".

Посоветовавшись таким образом, они выступили. В то время когда Чингис-хан получил [об этом] уведомление, [его] войско, сварив пищу, было занято едой. Они вылили котлы, спешно выступили и, ожидая прибытия врага, встали двумя отрядами [джук] в местности, имя которой Куан-джиу. Между тем Гю-гин, который был предводителем войска Алтан-хана Китайского, [вызвал к себе другого эмира]. В то время государи Китая, Кара-Китая и Джурджэ были из племен Джурджэ; государи Китая, которые были прежде этих племен Джурджэ, принадлежали к племенам Кара-Китая и Китая, и упоминание о них будет приведено в летописи о Китае, откуда они станут известны в подробностях. Этот же государь, который вел распрю с Чингис-ханом и его войском, был из племени и области Джурджэ и принадлежал к потомкам Дай-Кам-Ван Агудэ. Агудэ - имя, а остальное - прозвища. Этого Агудэ монголы называют Хакутай, а всех государей, принадлежавших к его потомкам, монголы называли Алтан-хан. Имя последнего Алтан-хана, который воевал с Чингис-ханом и Угедей-кааном, на языке Китая было Сусэ. О конце его жизненных обстоятельств будет подробно изложен впоследствии. Вышеприведенное было здесь упомянуто для осведомления [читателя], а [теперь] мы вновь вернулись к [предмету] нашей речи.

[Итак], в то время, когда Чингис-хан разделил [свои] войска на два отряда, держал их в наблюдении за приближением врага и построил ряды для боя, а войска Алтан-хана были весьма многочисленны, их предводитель, вышеупомянутый Гю-гин, вызвал [к себе] другого эмира, имя которого было Мин-ан, и сказал ему: "Ты прежде бывал среди монголов и знаешь Чингис-хана, ступай и скажи ему: "Какое зло ты от нас видел, что вот, выступив [против] нас с таким войском, явился [сюда]?". Если он скажет в ответ грубые слова, ты его укори!".

Мин-ан, по слову Гю-гиня, явился к Чингис-хану и изложил [эти] слова. Чингис-хан приказал его схватить и задержать с тем, чтобы спросить после боя о его словах.

Между тем войска сошлись и завязали сражение. Войско монголов, несмотря на свою малочисленность, вскоре разбило войска Китая, Кара-Китая и Джурджэ. [Монголы] перебили их в таком количестве, что все степи стали издавать зловоние. Они преследовали беглецов до тех пор, пока не наткнулись на их передовое войско [кичилэ] в местности, которую называют Киу-кэ-пу, а предводителем этого передового войска [был некто] именем Кушэ. [Монголы] их также разбили и обратили в бегство. Сражение это было очень крупным и знаменитым, так что и поныне битва Чингис-хана, которую он дал при Хунэгэн-Дабаане, известна и славна среди монголов. В этом сражении были уничтожены знаменитые люди Китая и Джурджэ. Чингис-хан вернулся оттуда обратно счастливым и достигшим желанного. Он спросил эмира Мин-ана, который был схвачен [перед боем] и отдан под [охрану], о словах, [с которыми тот прибыл], и сказал ему: "Какое зло от меня было тебе причинено, что ты в присутствии всех произнес [мне] в лицо дурные речи?!".

Мин-ан сказал: "Я еще прежде держал в мыслях явиться к тебе и подчиниться, но я опасался, что они заподозрят меня и не пустят. Когда Гю-гин захотел послать к тебе кого-нибудь с этими словами, вызвался я и под этим предлогом явился к тебе. А если бы этого случая не было, как я смог бы придти?!". Чингис-хан одобрил его речь и освободил его.

Затем [монголы] захватили город Сун-дэ-джуй (Сюаньхуа), который был [одним] из крупных городов, и разрушили [его]. Оттуда они пошли к городу Тэсин-фу (Баоань), великому городу. В этом владении множество бахчей и плодовых садов, и вино там в изобилии. Когда они подошли [к нему], то так как тамошнее войско было многочисленно и мощно, то они [монголы] не смогли подойти близко [к нему] и вернулись обратно. [Затем] они послали [туда] с войском Тулуй-хана и Чигу-гургэна, который был сыном Алчи-нойона из племени кунгират. Они вступили с ними [Китаями] в бой и разбили их, забрались на городскую стену, взяли крепость, название которой Джуа, и вернулись назад. [Жители] вторично восстали. Чингис-хан лично выступил, взял этот город и разрушил [его].

Потом он пошел к одному из больших городов Алтан-хана, название которого Хуай-лай, там находился с многочисленным войском один из влиятельных эмиров Алтан-хана. Звали его Гю-ки Джун-ши. Гю-ки - имя, значение же [слова] джун-ши - эмир-темник. [Чингис-хан] вступил с ним в бой, разбил этого эмира и отбросил до ущелья, называемого Чамчиал. Чамчиал значит "укрепленный горный проход [дарбанд]" и "место, высеченное в горе". [Чингис-хан] перебил множество из них. Войска Алтан-хана понастроили крепостей повсюду, где имелось такое [мало доступное] ущелье [дарбанд], укрепили [их] и защищали. Чингис-хан отпустил двух эмиров, одного, по имени Катай, а другого, по имени Бочэ, из племени кунгират, вместе с войском для охраны головы этого ущелья [даррэ], сам же лично двинулся по дну ущелья к другому ущелью, название которого Си-кин-коу.

Когда Алтан-хан услышал эту весть, он спешно послал эмира, по имени Удун, с многочисленным войском, чтобы тот не допустил Чингис-хана пройти им и выйти в степь. [Однако] Чингис-хан [успел] выйти из кахалгэ, что значит "застава" [дарбанд], до прихода туда этого эмира и послал Чжэбэ вместе с войском к выходу из ущелья Чамчиал, чтобы тот его охранял. [Чжэбэ] внезапно ударил на врага, не ожидавшего [нападения]. Вышеупомянутые Катай-нойон и Бочэ, которых он обоих оставил на охрану ущелья, также присоединились к нему. После этого Чингис-хан послал Катай-нойона с 5.000 всадников охранять дорогу в город, который называют Джун-ду (Пекин). Лично же он выступил и расположился у ворот города, называемого Джо-джиу, - джоджиуская шелковая материя происходит оттуда. В течение двадцати дней [Чингис-хан] осаждал его и, [наконец], взял. Затем он послал Джучи, Чагатая и Угедея на правое крыло в окрестности гор, на завоевание областей, расположенных в том направлении.

Они захватили все города и крепости от города Бау-джиу до городов Хуай-джиу и Мин-джиу и два крупных города, один из которых монголы называют Балагасун, а по-китайски называют Джин-дин-фу; он весьма велик. Другой же поменьше, его называют Вэй-джиу. Оба [эти города] они взяли. Затем [монголы] прошли через эти места и дошли до [реки] Кара-мурэн [Желтая река] - реки большой; ее истоки в области Тибет. Пройдя область Китай, она впадает в море и нигде не имеет брода.

Возвращаясь оттуда обратно, [монголы] по дороге разграбили город Тун-мэн-фу и город ... -фу. Чингис-хан послал Джучи-Касара, Алчи-нойона из племени кунгират, своего младшего сына Джурчитая и Бочэ из племени кунгират, всех четверых налево и направо, где были берега моря, чтобы они пошли и завоевали [все места]. Они отправились, захватили и разрушили города Ки-джиу и И-джиу. Они взяли [также] все крепости, бывшие на пути туда, и возвратились назад. Сам же Чингис-хан с Тулуй-ханом, которого называли Екэ-нойон, шел в центре средней дорогой. Он не причинил вреда двум крупным городам, Тан-бан-фу и Тай-мин-фу, и не остановился там. Он захватил все селения, города и касабы, встретившиеся ему на пути, разрушил [их] и вернулся обратно.

Еще прежде он отправил назад Мукали-гойона и послал [его] к большому городу, называемому Ми-джиу (Чжучэн-сянь). Тот взял также и этот город и в ожидании присоединения к августейшему стремени Чингис-хана остановился в пределах города Джун-ду (Пекин), который прежде монголы называли Хан-балык. В настоящее время каан заново отстроил этот город, название его Дай-ду. Там была одна из резиденций Алтан-хана. [Город этот] весьма обширен, а тамошнее войско многочисленно и сильно. Когда Чингис-хан счастливо прибыл туда, Мукали-гойон присоединился к нему.

От момента выступления войска Чингис-хана в Китай до того времени, когда он пришел в окрестности упомянутого города, прошло сполна два года: год барана, 607 г.х. [1210-1211], и год обезьяны, 608 г.х. [1211-1212]. В этот промежуток [Чингис-хан] покорил и завоевал все те города, области и крепости, о которых упоминалось.

РАД. О Чагатае, сыне Чингиз-хана [1.2, т.2, с.93-94].

Чагатай был государем умным, способным, внушающим к себе уважение. Его отец Чингиз-хан сказал эмирам: "Всякий, кто имеет сильное желание познать ясу, билики и правила, как блюсти царство, пусть последует за Чагатаем; кто любит деньги, богатство, покой и благородные манеры, пусть идет за Угедеем, а кто хочет [научиться] обхождению с людьми, наукам, отваге и владению оружием, пусть состоит при Тулуй-хане".

В то время, когда он распределял войска, он дал ему 4.000 человек, как об этом подробно написано в повествовании о нем, в главе о распределении войска. Из эмиров он передал ему Карачара из рода барулас и Муке - отца Йисун-нойона из рода джалаир, а из областей - юрты от Алтая, который был юртом родов найман, до берегов Джейхуна.

Во времена Чингиз-хана, как об этом [уже] было сказано в повествовании о нем, [Чагатай] постоянно находился при отце, выступал согласно его приказу в походы, исполняя дела с полным рвением и старанием, и согласно тому, как излагается, покорил [многие] области. Осенью коин-ил, то есть года барана, соответствующего [месяцу] шабану 607 г.х. [18.I-15.II.1211], когда Чингиз-хан выступил в поход с намерением [покорить] область Хитая, Чагатай, Угедей и Тулуй вместе взяли пять городов: Аун-Ауй, Фонг-Хинг, Фу-Чжиу, Сунг-Чжу и Фунг-Чжиу.

РАД. О положении Тулуй-хана при жизни отца, о его служении [отцу], о ведении [им] войн и о завоевании городов [1.2, т.2, с.107].

Когда Чингиз-хан выступил в поход против области Хитая и когда он дошел до города Тай-Юань-фу, который очень велик, а там был многочисленный отряд, сильный и мощный, и никто не дерзал [к нему] приблизиться, [то] Чингиз-хан послал Тулуй-хана и эмира Джигу-гургэна, сына Алчу-нойона из племени кунгират, вместе с войском, так что они пошли с боем на укрепления и город взяли.

После того как он, осадив, взял город [Чжу-чжоу], он послал войска из правого и левого крыла со старшими сыновьями и с эмирами, а сам с Тулуй-ханом отправился со средней ратью, которую называют [кул], до города ..., и все города и области, которые лежали на их пути, [они] покорили и разрушили. Агар-тумар города ..., который является одним из больших городов Хитая и который монголы называют Чаган Балагасун, принадлежал Тулуй-хану, а агар-тумар областей, которые захватил Тулуй-хан и [которые] достались в наследство и на долю его роду в Хитае, в Кипчакской степи и в других областях, целиком определен. А агар-тумара Хитая каан приказал по-прежнему составить опись и хранить все то, что составляло долю Хулагу-хана и его сыновей из драгоценностей и денег, до тех пор, пока не будет [туда] пути и оказии.

ССМ. XI. Покорение Северного Китая [1.3, ї 247-250].

ї 247. Затем, в год Овцы [1211], Чингис-хан выступил в поход против народа Китай. После занятия Фучкоу и переправы через Хунегенский перевал (Ехулин, в 30 ли к западу от Калгана) он занял Сюнь-дэ-фу и выслал далее передовой отряд под командою Чжэбэ и Гунгунека. Достигнув Чабчияла (Цзюй-юн-гуань), который оказался сильно укрепленным, Чжэбэ отступил с намерением вызвать этим способом выступление неприятеля и дать ему бой. Заметив его отступление, Китайское войско на самом деле двинулось его преследовать, выступив из крепости и запрудив до самой горы всю долину реки. Между тем Чжэбэ, дойдя до Сюнь-дэ-фуского мыса, повернул обратно и стремительной лавиной обрушился на рассыпавшегося в беспорядке неприятеля.

В это время на Китайцев вслед за Чжэбэ ударил с главными силами Чингис-хан и погнал их. Он разбил самые лучшие части неприятельского войска, состоявшие из Кара-Китайцев, Чжурчедов и Чжуинцев. Тут до самого Чабчияла пошло такое истребление, что кости трещали словно сухие сучья. Когда Чжэбэ взял крепость Чабчиял и перешел перевал, Чингис-хан расположился лагерем в Ширадеке (Нанькоу). Он осадил Чжунду (Пекан), а для осады других городов послал особые отряды. Чжэбэ был отряжен для осады Дун-чана (Вост.стол). Подойдя к Дун-чану и осадив его, Чжэбэ в виду невозможности его прямого захвата, отступил на расстояние в шесть суток пути, внезапно повернул назад и, пройдя это расстояние ускоренным ходом, при заводных конях, захватил город Дун-чан внезапным нападением.

ї 248. По взятии города Дун-чана, Чжэбэ возвратился обратно и присоединился к Чингис-хану. Во время осады Чжунду Алтан-хановский вельможа, Вангин-чинсян, представил своему государю такой доклад: "Не пробил ли час падения династии соизволением на то неба и земли? Монголы, чрезвычайно усилившись, разбили наши главные части Кара-Китайские, Чжурчедские и Чжуинские и полностью их истребили. Они захватили и наш опорный пункт Чабчиял. Если теперь мы вновь соберем и снарядим войско и оно опять будет разбито Монголами, то несомненно рассеется но своим городам и деревням. Дальнейшие сборы окажутся невозможными в такой же мере, в какой невозможным станет и заключение мира с неприятелем. Не соблаговолит ли посему Алтан-хан согласиться на временное перемирие с Монголами. А когда Монголы примут наши мирные предложения и уйдут, тогда мы поведем с ними иные речи. Кстати же у Монголов, как слышно. и люди и лошади сильно страдают от непривычно жаркого климата. Дадим же их хану царевну, а военачальникам и ратным людям золота, серебра тканей и товаров, сколько им под силу увезти. Кто знает, не прельстятся л они на такие мирные предложения?"

Одобрив и утвердив этот доклад Вангин-чинсяна резолюцией "быть по сему", Алтан-хан вступил с Чингис-ханом в мирные переговоры. Он отправил к Чингис-хану для ведения переговоров Вадгин-чинсяна, выслав с ним из Чжунду царевну, или гун-чжу, для Чингисхана, а также золота, серебра, тканей и всяких товаров для войска в таком количестве, какое только им было под силу увезти с собою. Согласившись на эти мирные предложения, Чингис-хан снял осаду городов и, отозвав войска, ушел, причем Вангин-чинсян провожал его до мыса; называемого Мочжоу-Фучжоу. Наши солдаты так нагрузились шелками и вещами, что даже вьюки перевязывали шелковыми кипами.

ї 249. В этот же поход побывали и у народа Хашин (Хэ-син, Си-ся). Когда подступали к его пределам, Хашинский Бурхан, вступив в мирные переговоры, выслал Чингис-хана царевну, по имени Чаха, и предложил свои услуги быть у Чингис-хана правой рукой. Кроме этого, Бурхан сообщал: "Ужасались мы слухом о славном имени Чингис-хана. Ныне же мы пребываем в страхе перед величием самоличного пришествия твоего. Тангутский народ готов стать твоею правой рукой и отдать тебе свои силы. Но как их отдать? Кочуем мы недалеко, а городища у нас глинобитные. Если взять нас в товарищи, то мы "Когда случатся спешные походы или жаркие боевые схватки, то мы в спешном походе - не в силах угнаться, а в жарких схватках не в силах противостоять...".

А потому вот о чем мы, Тангуты, просили бы соизволения государя Чингис-хана: "Среди высоких дересунов-ковылей откормим и пригоним тебе множество верблюдов; будем служить у тебя оруженосцами - хя, будем ткать для тебя сукна и прочие ткани; будем добывать ловчих птиц, обучать их и наилучших поставлять тебе".

Так докладывал Бурхан. И он сдержал свое слово: собрал со своих Тангутов столько верблюдов, что с трудом их доставили к нам.

ї 250. В один поход были приведены к покорности Китайский Алтан-хан, с которого взято множество тканей, и Хашинский Бурхан, доставивший нам множество верблюдов. Итак, в год Овцы (1211) Чингис-хан, покорив Китайского Алтан-хана, по имени Ахутая, и Тангутского Илаху-бурхана, расположился кочевьем в Саари-кеер.

АЛТАН ТОБЧИ. XIII. Походы Чингис-хана [1.4, с.218-220].

И еще обладающий величием августейший Чингис-хаган в год овцы (1211) отправился в военный поход на китайцев. Взял Вучжу, перешел через Лисий перевал и взял Сунджиту. Чингис отправил передовым отрядом двоих -- Джэбэ и Гуй-гун-багатура, Дошли до Чабчиала; перевал Чабчиал был укреплен, и Джэбэ сказал: "В то время как мы двинемся назад, они выйдут. Проучим-ка их!"-- и они отступили.

Китайские воины увидела отступление и, решив погнаться, погнались, а приблизились к горе и покрыла ее всю [своими рядами]. Джэбэ, дойдя до мыса, [на котором находился]. Супджи-ту, повернул обратно и, прискакав, напал на пришедших в замешательство врагов, разогнал и преследовал их. Воины Чингис-хагана также преследовали и гнали китайцев. Были разбиты отборные части войск кара-китатов, чжурчжэнов и чжуинов. Пока их гнали до Чабчиала, их рубили; Джэбэ захватил ворота [в укреплении] Чабчиала, занял перевал и перешел через него.

Чингис-хаган спустился к Шира-Дэхтэрэ. И окружив Чжунду, отправил воинов, велев им осадить другие городки и города. Джэбэ дошел до города Дунгчжу, осадил его, но взять не смог и вернулся обратно; он шел в течение шести дней и, уже дойдя до места, вдруг повернул обратно и быстрым ходом, меняя коней, идя ночью без сна, внезапно появился перед городом и захватил Дунгчжу.

Джэбэ, взяв город Дунгчжу, повернул обратно и присоединился к Чингис-хагану. Во время осады Чжунду большой вельможа Алтан-хагана онгинг-чингсанг увещевал хагана: "Наступил час исчезновения великого престола,-- час, предопределенный велением Неба и Земли. Монголы пришли с весьма большими силами, подавили отборные части наших мужественных, храбрых кара-китатов, чжурчжэнов и чжуинов, и они рассеялись и были истреблены; защищавший нас Чабчиал был отнят и захвачен. Если мы теперь велим вывести [из города] также наши войска и если монголы также разобьют их, то [наши воины] рассеются по своим домам, но многим другим городам. Если мы опять велим им собраться, то не сможем [этого сделать], и когда враг придет к нам, они не смогут соединиться с нами. Если Алтан-хаган соблаговолит [согласиться], то отправимся к монгольскому хагану переговорить о мире ради собственного спасения. Заключим мир, и когда монголы уйдут обратно, то после их ухода мы с ними сможем и говорить по-другому. Да! Говорят, что у монголов их мужи и мерины начинают страдать от жары. Дадим хагану девушку [из царского рода]. Воинам же его дадим золота, серебра, тканей и товаров столько, сколько смогут взять. Кто знает, может, они согласятся заключить с нами такой мир?"

Когда он так сказал, Алтан-хаган согласился со словами онгинг-чингсанга и сказал: "Пусть так и будет!"

Отправили посла, Чингис-хагану выслали девушку, именовавшуюся гунчжи, а воинам -- золота, серебра, тканей и разных товаров столько, сколько они могли взять. Пришедший для переговоров из Чжунду онгинг-чингсанг был доставлен к Чингис-хагану.

Чингис-хаган согласился заключить мир, снял осаду с других городов и велел войскам повернуть обратно и возвращаться. Онгинг-чингсанг проводил Чингис-хагана до места, называвшегося Мочжу Чжучжу, и возвратился. Наши воины ушли, получив столь много товаров и шелка, что связывали свои тюки шелковыми тканями.

Также направились в военный поход против народа хашин. Когда достигли [хашин], то Бурхан, [владыка] народа хашин, вступил в мирные переговоры, говоря: "Стану твоей правой рукой, отдам свою силу!",-- и выслал Чингис-хагану дочь по имени Чахан.

И еще Бурхан сказал: "Слышал я о славе имени Чингис-хагана и страшился, ныне же, когда ты пожаловал сюда своей благословенной особой, я испугался тебя и твоего знамени. В страхе [обещаю], что народ тангутов станет твоей правой рукой, отдаст силу".

Так он говорил. "Для того чтобы служить тебе, [что мы можем?] Кочевки, которыми владеем мы, малы, города и дома - из глины; так народ наш соединится с вами.

Когда надо идти в скорый поход,

Когда вспыхнет неожиданный бунт, -

В скорый поход быстро идти не сможем,

Для [усмирения! неожиданного бунта собраться не сможем!

Если соблаговолишь [принять нас], то тангутский народ отдаст в [твою] сокровищницу множество верблюдов, вскормленных высоким дэрэсу; выткем мы шерстяных суков, наделаем шелковых тканей и отдадим; велю обучить ловчих птиц и доставить их [твоим] вельможам". Так он говорил.

Согласно сказанным словам, тангутский народ собрал столько верблюдов что еле смог привести их и отдать.

Во время этого похода Чингис-хаган, принудив к согласию [владыку] китайского народа Алтан-хагана, получил от него множество всяких вещей; принудив к согласию Бурхана, [главу] народа хашин, получил множество верблюдов. Чингис-хаган в год овцы (1211) во время того военного похода принудил к согласию [владыку] китайского народа Ахутая Алтан-хагана и принудил к согласию Илуху Бурхана, [главу] народа тангутов. Затем он сделал остановку в Сагари-хэгэр.

АБУЛГАЗИ. ч.2, гл.10. О войне Чингис-хановой против Алтан хана Китайского [1.6, с.267-285]

Чингис-хан покоривши себе весь Могуллской народ, воспринял намерение мстить за все обиды , учиненные от Алтан-хана Китайского в разные времена , как его отцу и ему самому, так и его предкам. Когда он предложил о сем своем намерении главным над различными поколениями своего владения; то оное. Все согласно приговорили, чтоб послать некоторого из своих офицеров, именем Чахиджера , послом ко двору сего Хана. Сей министр прибывши к Алтан-хану, объявил ему; что бог учинил Чингис-хана владетелем над толь пространною Империею, то он ему напоминает, что бы покорился, и признал Чингис-хана за самодержца и государя своего. Притом имеет он повеление, и требовать от него на сие точного ответа без всякого замедления; и ежели б он захотел противиться, то бы готовился к войне, чрез которую можно будет вскоре увидеть, кто из них двух имеет быть главою.

Алтан-хан выслушав сие предложение разгневался жестоко, как на Чингис-хана, так и на его министра, говоря : вы думаете знатно, что и моя область такова же, каковы ваши маленькая Турецкая поколения. Но когда твой хан толику имеет охоту переведаться со мною, то пусть идет против меня: я постараюсь для него приготовить все вскоре. Сей посол возвращаясь с таковым ответом, прилежно приметил все реки, дороги и приходы к Китайским границам, дабы то употребить в свою пользу, когда будет время и случай.

Чингис-хан получив оной ответ чрез своего министра, тотчас вышел в поле с превеликою силою. Алтан-Хан, со всей стороны, собравши также многочисленное войско, пошел против своего неприятеля, и стал весьма на выгодном месте близко границ своей Империи. Между тем Чингис-хан вступивши в Китай, взял многие города, как ни противно было Алтан-хану, из которых сии некоторые пожёг, а из жителей большую часть порубил.

Алтан-хан для отвращения больших разорений послал одного из своих генералов с великим войском против него. Сей генерал уведомившись от одного беглеца, что Чингис-хан и ещё недавно взял один из самых больших китайских городов, и что жителей оного всех порубил, то нимало немедля пошёл туда, уповая застать Могулов, прежде нежели можно бы им уведомиться о его походе. Ибо сей человек уговорил его, что он убежал от них в то самое время, когда делили добычу, полученную при сем случае; но Чингис-хан полагая всю свою надежду на бога, напал на него стремительно в то время, в которое про него ду мано, что был далеко оттуда; и разбивши совсем, завладел многими около того места стоящими городами. После сего нечаянно напав на всю армию Алтан-ханову, побил из оной 30.000 человек, и принудил самого Принца запереться в городе Ханбалык (Пекин). После столь велики победы, Чингис-хан взял без всякого почитай сопротивления, многие знатные Китайские города.

ЦЗИНЬ ШИ. VII. Вэй-Шао-Ван. Дай-ань 3-е лето [2.1, с.195-196].

В 4-й месяц монгольский государь Тай-цзу (Чингис-хан) выступил на войну против Цзинь. Цзиньский государь Вэй-шао-ван, услышав об этом, послал чиновника чжао-тао-ши по имени Нянь-хэ-хэ-да в Монгольское государство просить мира, а генералов Цянь-цзяну и Чэн-юя отрядил охранять границы.

В 8-й месяц цзиньские вельможи Цянь-цзяну и Чэн-юй не приготовились к защите границ, и монгольское передовое войско, вступив в оные, взяло стан У-юэ. Затем монгольское войско прошло до горного хребта Е-ху-лин. Цянь-цзяну и Чэн-юй, не смея противоборствовать неприятелю, отступили от Фу-чжэу и стали в Сюань-пин-сяне. Жители города Сюань-пин убеждали Чэн-юя поставить впереди войско, находившееся в городе, а позади оного для вспоможения расположить его войска и напасть на неприятеля. Но Чэн-юй из страха не осмелился воспользоваться их советом и спрашивал только о дороге к крепости Сюань-дэ. Туземные жители, насмехаясь над ним, говорили: "Реки, речки и окольные дорожки нам известны, но главнокомандующий не думает, воспользовавшись местными выгодами, сразиться всеми силами с неприятелем. Если он помышляет только о бегстве, то непременно будет разбит".

В ту же ночь, когда Чэн-юй с войском уходил на юг. Монгольское войско, преследуя его, поражало с тыла. На другой день, по достижении реки Хой-хэ-чуань, войско Чэн-юя было совершенно рассеяно, только сам Чэн-юй успел убежать в крепость Сюань-дэ. После сего монгольское войско взяло заставу Цзюй-юн-гуань. По приближении передового монгольского войска к Средней столице, жители столицы были объяты страхом. Но генерал Лян-тан с твердостью защищал город и успокаивал жителей. Получив об этом известие, шан-цзинский комендант Тушань-и дал 20.000 войска генералу Сунь-у-тунь и послал его на помощь к Средней столице. В то же время генерал Чжуху-гао-ци стал с войском за воротами Средней столицы Дун-сюань-мэнь, после чего монгольское войско отступило.

В 11-й месяц Вэй-шао-ван, выявляя поступок шан-цзинского коменданта Тушань-и, вызвал его в Среднюю столицу и сделал старшим министром. Тушань-и говорил государю Вэй-шао-вану: "Монгольское войско с начатием войны действует совокупно, а мы защищаемся раздельно. При нападении им общими силами на наши рассеянные войска мы постоянно терпим поражение. Итак, для нас выгоднее собрать людей для защиты в главные города и соединенными силами противостоять неприятелю. Чан-чжэу, Хуань-чжэу, Фу-чжэу - сии три округа издавна почитались богатыми и сильными; жители оных равно храбры и отважны. Переселив их внутрь империи, можно умножить силы нашего войска, и тогда не будут потеряны наши люди, скот и богатства".

На сии слова вельможи Ила и Лян-тан возразили, что таким образом будут стеснены пределы владений. Государь Вэй-шао-ван признал несправедливым мнение Тушань-и. В другой раз Тушань-и говорил: "Ляо-дун - первобытное место нашего государственного дома, отстоит на несколько тысяч ли. Если, сверх ожидания, войдут туда войска неприятельские, жители округов, ожидая помощи, непременно пошлют с известием о сем к государю и тем приведут дело в замедление. Поэтому надлежит отправить туда главного вельможу и повелеть ему оберегать сие место".

Государь с неудовольствием отвечал на сие, что без причины посылая вельможей, народ можно привести в волнение, и не согласился с ним. Комендант Западной столицы Хушаху с 7.000 лучшего войска, встретясь с монголами на северной стороне Дин-ань, вступил с ними в сражение, но к вечеру первый со своей стражей обратился в бегство. После этого все разбежались. Хушаху, по прибытии в город Юй-чжэу, взял из казначейства 5.000 лан серебра, казенное платье, шелковые ткани и все сокровища, хранившиеся в оном, отобрал у чиновников и простого народа лошадей и раздал их своим провожатым. Отсюда, вступив в заставу Цзы-цзин-гуань своевольно бил до смерти тамошнего начальника крепости.

По прибытии его в Среднюю столицу, государь ни о чем его не расспрашивал. Напротив, он сделал Хушаху при главнокомандующем помощником правого крыла, и с сего времени Хушаху сделался еще более безбоязнен. Он просил, чтобы ему позволено было с 20.000 войска стать в Сюань-дэ-чжэу, но государь дал ему 3.000 войска и повелел стать в месте Вэй-чуань.

В это время в Дэ-син-фу Монгольским царством были взяты: Хун-чжэу, Чан-пин, Хуай-лай, Цзинь-шань, Фэн-жунь, Ми-юнь, Фу-нин и Цзи-нин. Перешедшие во владение монголов места к востоку простирались до Юн-пина и Лань-чжэу, на юг - до Цин и Цан; от Линь-хуан-фу на запад за рекой Ляо-хэ до Синь-чжэу и Дай-чжэу. Вэй-шао-ван, по получении о сем известия, весьма сожалея о том, что не послушал слов Тушань-и, говорил: "Если бы я согласился на слова министра, этого бы не могло быть".

ГАН МУ. Син-вэй, 4-е лето. Царства Гинь правления Да-ань 3-е лето [2.2].

Весною в 3-й месяц Двора Гинь отправил нарочного для испрошения мира у Монголов. Монголы несогласились.

Нючженский Генерал Нахата-майчжу, охранявший северные пределы, как скоро узнал, что Монголы готовятся напасть на границы, поспешил донести о сем своему Государю. Государь сказал: "Мы не имеем вражды с ними; с чего ты взял это?"

Майчжу сказал ему: "Си Ся представил ему Царевну, беспрерывно куют стрелы, и делают щиты. При окопах велят мужчинам возить телеги, а лошадей берегут. Что же имеют в виду, как не нападение на нас".

Нючженский Государь, почитая Нахата-майчжу затейщиком пограничных несогласий, приказал посадить его в заточение. Монголы, учинив нападение на Юнь-чжун и Цзю-юань, во весь год продолжали войну. После сего разорив Да-шуй-ло, пошли далее. Нючженский Государь сам, усмотрев опасность, освободил Майчжу, и отправил северо-западного главнокомандующего Нюхуру к Монголам с мирными предложениями. Монгольский Государь не согласился на оныя. Тогда Нючженский Государь, для отражения Монголов, назначил трех полководцев: Тунги-Цяньгяну, Ваньяня-хошо и главноуправляющаго в западной столице Хэшери-хушаху.

Замечание. Сколько разума и мужества имел Агуда, основатель царства Гинь, и сколь напротив, несмышлен и слаб был потомок его, Государь Юнь-цзи? Так угодно небу. Нючжени просят у Монголов мира, и Монголы не соглашаются? Так некогда дом Сун просил мира у Нючженей, и они не соглашались. Кто скажет теперь, что небо не делает возмездия?

В 8-й месяц Монголы осадили Западную столицу царства Гинь. Главноуправляющий в оной Хэшери-Хушаху, оставя город, ушел. Северо-западные области царства Гинь все покорились Монголам.

Нючженские Генералы: Тунги-цяньгяну и Ваньянь-хошо, пришли в Ву-ша-пху; но еще неуспели кончить военных распоряжений, как Монгольские войска неожиданно подошли, и штурмом взяли Ву-ша-пху и Ву-юе-ин. Монгольский Государь, пользуясь победою, разорил Бай-дын-чен, и потом осадил Западную столицу. По прошествии семи дней, Хушаху пришел в страх; оставя город, пробился со своим гарнизоном сквозь толпы осаждающих, и ушел. Монгольский Государь погнался за ним с 3.000 отборной конницы. Войско Нючженское было совершенно разбито. Он преследовал его до Цуй-бин-кхэу, и после сего взял Западную столицу, Сюань-дэ и Фу-чжеу. Кроме сего отправленные Монгольским Государем сыновья сего: Чжоцинь, Чаганьтай и Угадай, разделясь в три стороны, завоевали округи: Юнь-нэй, Дун-шен-чжеу, Ву-чжеу, Шо-чжеу, Фын-чжеу, Цзин-чжеу: а потом Дэ-син, Хун-чжеу, Чан-пьхин, Хуай-лай, Цзинь-шань, Фын-жунь, Ми-июнь, Фу-нин, Цзи-нин, на восток до Пьхин-чжеу и Луань-чжеу, на юг до Цин-чжеу и Цан-чжеу, от Линь-хуан за Ляо-хэ, на юго-запад до Синь-чжеу и Дай-чжеу, все округи покорились Монголам.

Объяснение. Хушаху, будучи поставлен главнокомандующим в столице, имел под начальством сильное войско. Время нашествия Монголов были те минуты, в которые можно бы с честью пожертвовать собою для отечества, и чрез то не постыдить доверенности Государя своего: но он не мог отличить себя при сем случае; а подражая поступкам обыкновенных людей, искал спасения в бегстве. Какой стыд! От сего самого все области на северо-западе сдались Монголам. Вина, подлинно достойная жесточайшей казни! С намерением написано: оставя город, ушел, - дабы чрез сие ясно выказать его вину в неведении важности препоручения. Сен случай решил погибель дома Гинь.

В високосный 9-й месяц, войска царства Гинь, отражая Монголов, совершенно разбиты на берегах Хой-хэ. После сего Монголы вступили в Цзюй-юн-гуань, произвели великие грабежи и ушли.

Монгольский Государь, взяв Фу-чжеу, дал отдых войскам, и выкармливал лошадей, в намерении предпринять поход на юг. Государь Нючженский снова предписал Генералам Ваньяню-гюгяню и Ваньяню-вань-ну для предосторожности расположиться с многочисленным войском при Е-ху-лин, а Ваньяню-хошо следовать за ними с главною армиею. Некоторые представляли Гюгяню, что Монголы, недавно разорив Фу-чжеу, всю добычу разделили между собою, а лошадей разпустили по лугам: надлежит, пользуясь расплохом, нечаянно ударить на них. Гюгянь сказал на сие: "Такое покушение опасно, напротив самое надежное средство есть подаваться вместе с пехотою и конницею".

Монгольский Государь, узнав о сем, пошел с войском в Хо-элль-цзуй. Гюгянь отправил Генерала Минганя спросить Монголов о причине войны. Мингань, напротив, передался к Монголам, и объявил им о подлинном состоянии Нючженской армии. В следствие сего, Монгольский Государь вступил с Гюгянем в сражение. Войско Нючженское было совершенно расстроено; конница мяла и топтала пеших; и великое множество побито на сражении. Монголы, пользуясь первым жаром, устремились вперед. Ваньянь-хошо, страшась их напора, не смел противостоять им, и с войском своим отступил на юг: Монгольские войска поражали его в тыл. При Хой-хэ-пху, Нючженские войска еще разбиты были так, что Вань-янь-хошо один только спасся бегством в Сюань-дэ.

Монгольские войска, пользуясь победами, приблизились к сему городу, и на пути взяли Цзинь-ань-сянь. Объездные отряды подошли к Цзюй-юн-гуань. Коммендант Ваньянь-фу-чжеу, бросив сию крепость, бежал, и Монгольские войска заняли оную. В Нючженской Средней столице приняты строгие меры предосторожности, и запрещено мужчинам выходить из города; Монгольские конные отряды подъезжали к самым стенам сей столицы. Нючженский Государь хотел удалиться на юг в Бянь: но гвардия поклялась отчаянно сражаться, и действительно Монгольские войска несколько раз отражены были с уроном. Но Монголы нечаянно напали на Нючженское конское правление, и угнали казенные табуны. И посему Нючженский Государь остановился и приказал Чжугэ-гао-ци, правителю округа Цзинь-чжеу, расположиться с войсками за воротами Тхун-сюнь-мынь. Ваньянь-хошо был наказан понижением чина. Офицеры и солдаты сочли сие наказание легким, и от сего наипаче начали выходить из подчиненности.

Объяснение. По Исторической форме Весны и осени сказать разбиты, не сказав сражались, означает равенство неприятеля. Написано: войска царства Гинь, отражая Монголов, совершенно разбиты на берегах Хой-хэ. Нючженский Государь отступил от истинных правил управления; и потому, в осуждение, принят такой оборот выражения, будто бы войска его сами навлекли на себя поражение. По правилам военной науки, надлежало избрать стараго и опытного полководца. Но выставить 400-тысячную армию без единства в управлении, и препоручить оную людям слабого духа, не могло ли быть это путем к проигрышу? С 400.000 пехоты и конницы в один день и без причин быть совершенно разбито! После сего можно ли было ожидать, чтобы царство Нючженское не погибло? Произвели великие грабежи и ушли: сим Ган-му представляет Монголов мятежниками. Нючженский Двор имел лучшие войска: но предводители не действовали по предписаниям. Армия разбита, и царству предстоит погибель. Достойно жалости! Впрочем Нючженские варвары оскорбляли Срединное царство, разбойнически похитив земли его. Духи и человеки купно негодовали. И что ныне бедствуют они от Монголов, это Небесный промысел предъизбрал руку их к отмщению за оскорбления, нанесенные Китаю. Могло ли сие произойти от слепого случая?

Оставить комментарий © Copyright Темежников Евгений Александрович (temezhnikov@yandex.ru) Размещен: 07/08/2017, изменен: 03/03/2021. 54k. Статистика. Справочник: История Хроника монголов Иллюстрации/приложения: 1 шт. Скачать FB2		Ваша оценка:
Аннотация: Добровольное присоединение карлуков. Начало войны с Цзинь. Сбор сил на р.Керулен. Выступление Чингис-хана. Взят г.Фучжоу. Победа монголов у хр.Ехулин. Чжэбэ взял Дунчан. Взято укрепления Ушапу - Великая китайская стена. Взят Датун. Победа монголов у р.Xyйхэ. Осада Джунду (Пекина). Отход монголов

Темежников Евгений Александрович Хроника монголов. 1211 г. Присоединение карлуков. Война с Цзинь

Присоединение карлуков. Начало войны монголов с Цзинь

Темежников Евгений Александрович
Хроника монголов. 1211 г. Присоединение карлуков. Война с Цзинь