- ...А теперь дежурный студент пойдет в лаборантскую за лягушкой, - сказала Илла Оанновна, в глубине души радуясь, что с теоретической частью занятия покончено. Теоретическая часть скучна - нужно долго рисовать на доске разные графики деполяризаций-реполяризаций, писать сухие статистические данные и пояснять студентам, что все эти рисованно-цифирные абстракции обозначают. И это становилось вчетверо более скучным, потому что от ее пояснений студентов явно клонило ко сну, и кое-кто даже опускался на парту, подложив под голову руку. Но Илла Оанновна не умела объяснять иначе, а природная скромность (или боязнь?) не позволяла ей делать соням замечаний.
Во тьме за окном тускло горели огни в окнах соседнего корпуса. Конечно, четыре пары за ночь - многовато и для студента, и для преподавателя. Особенно если четвертыми парами ставят сложные дисциплины. Оанновна никогда не спрашивала их на четвертой, предутренней паре - это было просто бесполезно. Эти ленивые студентишки, жалкое будущее медицины, не блистали знаниями даже на первой паре. Стоит ли говорить о четвертой? И что же Илле оставалось делать? Ставить двойки всем подряд? Нет, Оанновне это было не под силу. Скромность была ее проклятием. Или... она просто боялась жить?! "А какой толк от жизни, проведенной в страхе?" - часто говорил ей какой-то злой внутренний голос.
"Уж лучше жить боясь, чем не жить вообще... Уж лучше работать ассистентом кафедры нормальной физиологии, чем не работать вообще..." - утешала она себя тогда.
- Кто у нас дежурный сегодня? - сказал староста группы. У этой группы был свой график, в котором были записаны дни и фамилии дежурных студентов.
"А не проще ли назначить разных дежурных на каждую кафедру?" - подумала Илла. Но не осмелилась сказать эту идею вслух.
- Ладно, я схожу, - неохотно ответил Ору, поднимаясь со стула. Пола халата зацепилась за шляпку гвоздя, выглядывавшего из парты. Ору чертыхнулся про себя, когда сделал шаг и почувствовал, как гвоздь с негромким треском сделал затяжку в безукоризненной белой ткани. Он отцепил халат от гвоздя и зашагал к двери. Ему очень не хотелось куда-либо идти, к тому же он ходил за лягушкой в прошлый раз. В этот день его напарник-дежурный отсутствовал, так что Ору пришлось снова идти в лаборантскую. Он терпеть не мог ходить за лягушками - у них такая отвратительная осклизлая кожа, эта слизь, которая щиплет, попадая в ранки! Не говоря уже о дальнейшей судьбе несчастной амфибии...
Впрочем, от старшекурсников Ору знал, что вся эта лягушечья резня - просто цветочки по сравнению со зверствами, которые приходится творить на кафедре патфизиологии. Патологическая физиология - или попросту патшизА, - Ору пока не грозила. Она должна была начаться в следующем семестре, до которого еще нужно было дожить.
Ору вышел из аудитории в пустой коридор кафедры. Две блеклые лампочки освещали этот мрачный коридор, и лаборантская находилась в его противоположном конце, темном и зловещем. В коридоре царила тишина, лишь из-за закрытых дверей доносились тихие приглушенные голоса что-то объясняющих преподавателей и отвечающих на их вопросы студентов. Ору бесшумно пошел по коридору - тишина здесь была так сильна, что не хотелось нарушать ее даже звуком шагов.
Студент шел и шел по этому туннелю, похожий на призрак в своем белом халате. Он прошел мимо одной лампы и проделал полпути ко второму островку света, когда странный слабый пульсирующий звук, напоминающий не то журчание, не то пение сверчка, прокатился по коридору, догнал Ору и понесся вперед, тая во тьме и тиши.
Ору аж вздрогнул, но тут же списал этот звук на галлюцинацию, вызванную переутомлением. "На четвертой паре и не такое услышишь!" - пояснил он сам себе. "Переутомился, лентяй?.. На лекции выспался, две пары просидел, как баран, на физиологии опять хотел заснуть... Тоже мне, труженик" - тут же пристыдил его какой-то внутренний голос. А странный звук был такой реалистичный! Будто призрак какой пролетел по коридору.
"Это был жуткий противоестественный сонм душ невинно убиенных животных, замученных в стенах кафедры физиологии..." - пошутил про себя Ору. Но отчего-то ему стало страшно, и он зашагал быстрее. Теперь его шаги были слышны, и даже отдавались от стен каким-то незаметным эхом.
...Итак, Трансмогрификация парареального поля прошла успешно.
Сапиентный эфирозонд Офион, покачиваясь от давления псионных струй, неторопливо вздымался к своду 7-го вентрикула. Зонд послал лучик вопрошающей энергии вертикально вверх - к своду, туда, где чудовищной медузой распластался Метазоэ. Атрические сапрофаги полупрозрачными слизняками ползали по его щупальцам, съедая непригодные остатки энергии. (Конечно, вся эта картина была крайне грубым описанием - ведь так все выглядело для ортостатического зрения)
Метазоэ испустил веер желтых лучей, многократно переломленных и отраженных стенами вентрикула. Часть этих золотистых стрел попала в конденсор Офиона. Тот пошатнулся и отразил избыток лучей.
Это было распоряжение. Намечался эксперимент по схизургии, и Офиону нужно было спуститься в ортостатис и произвести нужные приготовления. Зонд Офион был плотным золотистым облаком, в котором плавала прозрачная линза-конденсор. Такая форма позволяла ему легко менять диапазон своего существования и спускаться в нижестоящие миры.
Офион быстро-быстро завращался вокруг своей оси, и его конденсор замелькал, как мигалка машины, везущей огнеопасный груз. Зонд перестраивал частоту и амплитуду своих полей для спуска в ортостатику.
В лаборантской никого не было. Ору вошел в нее, щелкнул выключателем и с досадой обнаружил, что в кладовой не горит лампочка. Впрочем, его глаза и так неплохо видели в темноте. На стене лаборантской висело зеркало. Тощее белесое лицо Ору промелькнуло в нем, бросив на своего реального двойника раздраженный взгляд красных подслеповатых глаз.
В углу кладовой стояло ведро с лягушками, накрытое крышкой. Студент чуть приподнял крышку и просунул в ведро руку, чтобы нащупать лягушку покрупнее. Бледная человеческая рука шарила в темноте, натыкаясь на таких же бледных лягушек. На последней паре лягушек всегда мало - две-три, но сегодня их почему-то было не меньше четырех. "Рано пришел", - подумал Ору: "Другие группы еще не успели здесь побывать".
Вот она, скользкая! Ору осторожно взял самую крупную лягушку, обхватил пальцами со всех сторон, чтобы не выскользнула, и вынул из ведра. Где же эта разрезанная пластиковая бутылка, в которой лягушек носят? А, вот же она! Ору посадил лягушку в бутылку, закрыл ее срезанным горлышком, набрал воды из крана и тщательно прополоскал амфибию.
На обратном пути в учебную комнату Ору опять ощутил необычную вибрацию воздуха, только на этот раз она пронеслась без звука. "С ума можно сойти с этими четырьмя парами! Мерещится же всякая чушь!".
Опыт на этой паре отличался от всех предыдущих - здесь лягушка прошла немного иную экзекуцию, чем обычно. Она должна была стать так называемой мезенцефальной. Если обычно лягушкам загоняли иглу в затылок, после чего срезали ножницами верхнюю челюсть, захватывая глаза, то этой иглу никуда не вонзали, а только срезали челюсть перед глазами, удаляя передний мозг. На предыдущих экспериментах лягушки теряли практически всю ЦНС и лежали трупами, а вот мезенцефальная... Она пыталась высвободиться из бледной тощей руки Ору, своего вивисектора, отчаянно вращала глазами, и видно было, как ее нижнюю челюсть, похожую на ковшик, заполняет кровь, льющаяся из среза. Лягушечий язык шевелился в этой крови, а горловой мешок отчаянно пульсировал. Она была живехонька! Бросишь такую - и поскачет!
Гэри, главный садист группы, почти вплотную разглядывал изуродованную голову несчастной амфибии.
- Гляди-ка на ее рожу! - отвратительно усмехнулся он и тронул шевелящийся язык иглой. "Ублюдок" - про себя сказал Ору. Лягушка вся как-то напряглась и исторгла из раны струйку крови, будто целясь в руку Гэри, но кровь размазалась по резиновой перчатке Ору.
- Плюется! - воскликнул Гэри. Лягушка издала какой-то чавкающий звук и выплюнула еще одну струйку.
Ору тоже жутко захотелось плюнуть на пол, только от омерзения. Его уже давным-давно так и подмывало заехать этому уроду Гэри в скулу, да только он знал, что Гэри - родственник декана факультета, и потому трогать его не стоит. Найти б для этого хотя бы вескую причину... Но Гэри заслуживал удара уже самим фактом своего существования. Отвратительный человек... Всегда неготовый, приходящий на занятия по желанию - на экзаменах он всегда вытягивал на стипендию.
"Думай о хорошем!" - мысленно приказал себе Ору, пытаясь убрать из мыслей отвратительную реальность. Если б хоть немножко забыть о том, какой этот Гэри ублюдок, какую затяжку получил новый халат, и какие муки терпит несчастная лягушка! Но о хорошем думать не получалось - уж больно мало было этого хорошего. Но он все же нашел надежную зацепку. Сегодня пятница, а завтра - выходной, так что учить на завтра ничего не нужно, и он проводит домой любимую Треллу, а дома его будет ждать горячий ужин...
"Хорошие" мысли удались, но не особо помогли, потому что теперь Ору смотрел на тельце лягушки, повешенное на крючок, воткнутый в челюсть. Бедная тварь трепыхалась и трепыхалась, точь-в-точь как мужик из рекламы "Орбита" - ну, который зубами на турнике...
Монотонная речь Иллы действовала на студентов получше снотворного, и сквозь сонную пелену Ору видел, как над лягушкой проводят еще какие-то манипуляции, после чего он прикончил несчастную жертву с помощью иглы и отнес ее останки в лаборантскую. Потом студенты в полусне записывали в тетради какие-то скучные протоколы, Илла подписывала их, а затем группа разошлась... Ору, как лунатик, вернулся из лаборантской, и увидел пустую комнату. Все уже ушли - только ножки перевернутых стульев торчали, как рога. К великой досаде, половина группы поленилась поднять стулья - это пришлось делать Ору.
Когда же все стулья были перевернуты, ему не верилось, что все уже кончилось. Ни одно другое занятие не тянулось так долго, как физиология у Иллы Оанновны. Студент уложил халат в сумку и вышел в темный коридор. "Все! Я свободен, наконец!" - хотелось ему крикнуть в тишину коридора. Но тишина была по-прежнему сильна. Сонной неуклюжей походкой Ору спустился по лестнице и на улицу. Там стояла прохладная предутренняя тьма, и тощие долговязые фигуры студентов, как призраки, выплывали из корпусов и таяли во мраке. Но одна фигура - поменьше и поизящней, с длинными белоснежными волосами, стояла у крыльца, кого-то дожидаясь.
Трелла, милая Трелла! Сон, как пушистая кошка, спрыгнул с плеч Ору, и тот почти вприпрыжку побежал к белокурой девушке. Он чмокнул ее в белую прохладную щечку, она что-то шепнула на языке, ясном только им двоим, и два стройных силуэта зашагали во тьму, держась за руки.
Они прошли мимо столба, на котором белела полусодранная бумажка: "Трансцендентальная сакрализация. Используй инфернальную йогу, чтобы найти лучшее место на свалке этого мира!" Телефон, адрес. Это была одна из сект, расплодившихся в Мегаполисе за последние годы. Этим объявлениям мало кто уделял внимание. Но секты все же существовали - и среди них попадались довольно многолюдные. Как-никак, а эти бредовые верования неплохо вписывались в картину жизни Мегаполиса. Просто сама жизнь здесь была полубредовой.
Зонд же в это время ускорял ротацию, подстраиваясь под изменяющиеся токи пространства. Наделенный подобием мысли, он неплохо разбирался в эфирных течениях и легко использовал их, подобно паруснику, идущему по ветру. "Вот и ортостатис... Сегодня я оказался совсем близко к его субстрату..." - понял Офион, увидев через линзу приближающуюся твердую массу, на которой выступали белые прямоугольные конструкции со светящимися окнами. Этот род миров был неприятен Офиону, и работу в них он всегда выполнял безрадостно. Данный мир к тому же был густонаселен: зонд чувствовал присутствие сотен ортостатических существ. Одни из них бродили где-то далеко внизу, садились в металлические самодвижущиеся экипажи, ездили на них по выровненному субстрату. Другие существа были неподвижны - они погружали в субстрат свои длинные корни и стояли, всасывая газы зелеными отростками. Образ жизни его обитателей был странен, непонятен и нелеп. Мир был совершенно чужд Офиону и не вызывал у него ничего, кроме отвращения. И дались же они Метазоэ с его схизургией, эти ортомиры и ортосущества!
Достаточно приблизившись к субстрату, зонд начал выполнять свое задание - подготовку к эксперименту. Рывок - и вот Офион молнией носится над ортостатическим миром, и его тело - золотое облако - едва поспевает за искрящей линзой, несущейся сквозь пространство. Теперь Офион уже не был похож на прежнее облачко, теперь он был стремительной тонкой змеей, сотканной из света, с горящей линзой вместо головы.
Ору и Трелла шли сквозь тьму по пустынной Ааннской улице. Большой незастроенный пустырь, поросший сорняками, простирался по левое плечо от них, и уходил в темную бесконечность. Где-то неизмеримо далеко, под самым горизонтом, светились едва видные окна домов Зиллинового района. "Как же дотуда далеко!" - подумал Ору: "А ведь сегодня мы ездили аж туда на пропедевтику внутренних болезней. И какой болван додумался сделать учебную кафедру на этих чертовых куличках?"
Кругом не было никого. Нормальные люди сейчас сидят дома, ужинают, смотрят телевизор, и только несчастные студенты возвращаются домой в предутренние часы. До дома Треллы было еще далеко, и Ору молился о том, чтобы успеть вернуться домой затемно - у него не было с собой никакой защиты от солнца: ни очков, ни геля, ни бурнуса. О, прогуливаться утром или днем очень страшно: солнце слепит глаза, жарит бледную кожу вплоть до ожогов, вдобавок по городу ходили жуткие слухи о дневных грабителях, одетых в белые робы, с лицами, завернутыми в ткань -- только черные стекла очков зловеще блестят...
Небо было чистым и черным, и россыпи звезд сияли, как монетки на дне фонтана. Ночь темнее всего перед самым рассветом.
- Красивое сегодня небо, правда? - спросила Трелла, указывая на звезды. Ору затаил дыхание - он невольно любовался каждым ее жестом. Милая Трелла, ради тебя стоит возвращаться домой при свете солнца!
По небу пронеслась светлая черточка, и исчезла за горизонтом.
- Звезда упала - значит, чья-то жизнь прервалась... - грустно сказала девушка. Там, где только что пролетела падающая звезда, по небу расплылось этакое желтоватое сияние, будто метеор рассек черную плоть небосвода, и светящаяся кровь пролилась из раны. Пара залюбовалась этим странным зрелищем, но тут "падающая звезда" неожиданно вернулась из-за горизонта, и нанесла на небо еще один "разрез".
Ору поперхнулся. Трелла, разинув рот, смотрела на ночное чудо. Это было так красиво - и жутковато в то же время! Наверное, тот разрез рассекал само пространство, а свет был светом иных вселенных...
А в это время в квартире с выключенным светом, за круглым столом сидели, взявшись за руки, пять человек из общины "Трансцендентальной сакрализации". В центре кольца, образованного ими, подрагивал нежный огонек свечи.
- Дух, назови свое имя! - хором произнесли пять замогильных голосов. Трудно сказать, удалось ли им кого-нибудь вызвать, но дело было не в том - просто совершая свои мистические действия, сектанты оперировали в ином мире, на другом диапазоне существования, сами о том не подозревая.
Спириты видели только ортостатический мир, и не могли знать о том, что из их стола, подгоняемый голосами и озаряемый пламенем свечи, стремительно вырастает этакий невидимый извитой шпиль, уходящий далеко в гиперстатис...
Офион носился по ортостатическому космосу все быстрей и быстрей, его тело вытянулось до невообразимой длины. Подготовка эксперимента была почти завершена, и скорость зонда достигла допустимого максимума. И тут на пути летящего Офиона неизвестно откуда возник острейший псионный шпиль, стремящийся в плюс-бесконечность! Шпиль уходил основанием куда-то к субстрату, и видимо, крепился в нем.
Зонд не успел ничего сообразить, а если бы и сообразил, то все равно не смог бы погасить свою бешеную скорость. Хрясь! - и Офион со страшной силой ударился о шпиль своей линзой. Удар был так силен, что конденсор треснул пополам. Зонд сгруппировался вокруг поврежденной линзы, пытаясь удержать ее половинки вместе. Будь он живым, он кричал бы от боли, но зонды не могут кричать - только яркие искры болевого возбуждения прыгали по нему.
Притяжение ортостатического мира начало брать над ним верх, и Офион, неистово вращающийся от нестерпимой боли, начал падать -- туда, в ортостатис, вниз, к субстрату... Он не мог бороться с тяготением, потому что всеми силами пытался удержать свой разбитый конденсор. Эти попытки только ускорили падение - несколькими конвульсивными скачками он приблизился к субстрату. Усилия были напрасны и только ускорили гибель. Несколько секунд спустя Офион упал на ортостатический субстрат, и его конденсор не выдержал второго удара - он разбился окончательно, брызнув осколками во все стороны. Золотистое сияние содрогнулось, прижимаясь к осколкам линзы, вспыхнуло и пропало. Офион погиб.
Обломки кокнутой линзы безжизненно лежали на земле, и ветер цеплялся за их острые края, издавая тоскливое завывание. Страшно и вообразить, что испытал Офион в миг своей смерти! Его боль и отчаяние не исчезли бесследно - прежде чем иссякнуть, они пробили брешь в другую дименсию. Конечно, это была махонькая брешь, и просуществовала она недолго, но ее хватило для обмена между двумя дименсиями...
Странный метеор носился по небу несколько минут, с каждым заходом набирая скорость, за ним уже с трудом можно было уследить глазом, а потом этот объект внезапно остановился, будто на что-то наткнувшись, замерцал, странным образом увеличиваясь в размерах, из черточки превратился в точку, из точки - в золотистый шарик, повисший в небе. Что-то ярко мигало внутри этого шарика, как маячок. Шарик повисел чуть-чуть, и упал. Причем (хоть это и противоречило всем законам физики и логики!) упал не куда-нибудь за горизонт, а прямо на пустырь, мимо которого проходили Ору и Трелла. Шарик ударился оземь и бесшумно взорвался - вспышка на миг озарила место его падения и какие-то летящие осколки.
Ору и Трелла переглянулись. На их лицах застыло одинаковое выражение смеси изумления и ужаса. Как будто каждый из них взглянул в зеркало, и увидел там свое лицо с округленными глазами и приоткрытым ртом.
- Что это было?.. - шепнула Трелла.
- Пойдем-ка отсюда... - ответил Ору.
А в это же время, но в совсем другом пространстве, по полю, покрытому фиолетовой травой, мирно шел Ыык. Сегодня охота была удачной - ему удалось подкрасться к стайке кампонотов достаточно близко, чтобы обрушить на них дубину. Меткий удар уложил сразу трех зверьков, которые теперь покоились в криогенном рюкзаке Ыыка, оплетенном инеем. Охотник бодро шагал, переставляя псевдопальпы, и любовно поглаживал портативную искажающую установку, висящую на его пельвотораксе, как висит мобильный телефон на поясе человека. Если бы не искажалка, кампоноты заметили бы его еще издали, и убежали бы неведомо куда. Но они не убежали - и теперь лежат себе в рюкзаке, промороженные насквозь.
Ыык намеревался вползти в транзоскоп, чтобы прибулькнуться домой, когда неизвестно откуда взявшаяся вспышка ударила его по сенсорам, как обухом по голове, и волной сильного раздражения пронеслась по нервной системе. Охотник немного посидел, оглушенный, а когда его сенсоры снова начали видеть, он обнаружил, что рядом с ним уже нет ни транзоскопа, ни фиолетового поля. Он непонятным образом попал в какое-то совершенно непонятное место с черным небом, в котором тлели бледные огоньки, и мрачной землей, из которой вырастали странные твердые образования. Два высоких худых существа стояли поодаль.
"Что, уже прибулькнулся? - подумал Ыык, тревожно озираясь. - Прибулькнулся... Но куда?" На всякий случай охотник включил искажалку, потому что не знал намерений худых существ. Какие-то осколки хрустели под его псевдопальпами.
- Мне страшно! - проскулила Трелла, прижимаясь к плечу парня. Их глаза были прикованы к месту падения странного шарика. Кто-то таился там, засев в темноте... Кто-то или что-то... Его не было видно глазам, но поджилки несчастной пары трепетали, волоски вставали дыбом, а по позвоночникам забегали волны холода - позабытые животные инстинкты безошибочно определяли присутствие чего-то чуждого, непонятного и страшного. Ноги свела судорога, как будто кровь в них стала льдом.
Что-то тускло вспыхнуло на небе - какая-то точка на "следе метеора". Но до этого не было дела.
Это был еще один гость из иного мира, и он тоже готовился пробиться в мир Мегаполиса. "Внимание! Внимание! Внимание! Подготовка к старту! Занять места в амортизаторах!" - голосили громкоговорители, висящие на каждом углу космолета "Рруут". Экипаж корабля поспешно укладывался в амортизаторы, напоминающие гробы, оплетенные проводами и трубками. Крышки сотен "гробов" захлопали, закрываясь, защелкали гидравлические замки. Хлоп-хлоп-хлоп! - и вот уже все космонавты заточены в герметические ящики. Анабиоз обездвижил их, цепкими корнями проник в их тела, спутал и заморозил мысли и чувства. Наступила тишина - только двигатели низко гудели, и эмиттеры напевали свою нескончаемую комариную песню. Еще немного -- и корабль стал казаться пустым. Все спали.
Бодрствовали лишь три члена экипажа: капитан Бро, профессор Урро и молодой пилот. Они сидели в рубке, облаченные в тяжелые скафандры. Вокруг них высились приборные панели, похожие на белые шкафы. Дребезжащие голоса доносились из них:
- Расчет траектории перехода...
- Окончательные координаты занесены...
- Создание щита...
- Подготовка к старту завершена... Готовность к переброске в Зону-0... Статус Аномалии - в норме...
Профессор устроился в кресле поудобней.
- Каждый раз перед стартом я не забываю помолиться за свой упокой... - сказал он капитану. - Но когда мы отправляемся, я забываю обо всем.
Над их головами был целый планетарий - полусферический экран, на котором были видны миллионы галактик, туманностей и скоплений, кружащихся в неспешном танце, и зигзагообразная щель, пересекающая космос - ее-то и называли Аномалией. Она периодически появлялась и исчезала, и рарские корабли спешили к ней, чтобы успеть проникнуть в эту щель и перенестись в миры, отдаленные на миллионы световых лет, а то и вовсе находящиеся в ином измерении.
Это было рискованно - иногда Аномалия схлопывалась внезапно, оставляя космолеты в другом пространстве. Уже не один экипаж пропал без вести, не успев вернуться в родной мир. Но пропадали единицы - а сотни возвращались благополучно. Потери не страшили племя Рар.
Зачем же они рисковали жизнями, отправляясь в неизведанные измерения? Этому была почти что субъективная причина. Племя Рар всегда было любопытно и непоседливо - и с началом космических полетов их цивилизация достигла расцвета, ибо каждый мог свободно удовлетворять свои исследовательские потребности, а если повезет -- то заодно принести своей цивилизации практическую пользу. Племя Рар - народ прирожденных ученых.
Этот же корабль отправлялся на территорию, называемую Зоной-0. Это был уголок Вселенной, превращенный рар в полигон для экспериментов по биосоциологии и высшей пространственной физике. Судно было оснащено совершеннейшим оборудованием - здесь были биологическая, химическая и физическая лаборатории, огромные базы данных, тонны высокоточных приборов. Обслуживалась эта техника двухсотенным штатом самых разных специалистов: там были биологи, физики, математики, астрономы, техники, а также ученые, которым нет названия в нашем языке.
Корабль был огромен - как четыре городских квартала, и казалось странным, что такая громадина может развивать большую скорость. И управляли им лишь трое.
- Лейтенант Аэрра! ПУСК! - рыкнул капитан. "Рруут" двинулся вперед, к Аномалии - неторопливо и неуклюже. Он напоминал черного исполинского кита, бесшумно рассекающего прозрачную воду. На старте он был медлителен, но скорость быстро нарастала, и через минуту корабль уже летел легко и быстро.
Гигантская трещина приближалась - уже было видно радужные всполохи, блуждающие и переливающиеся в ее просвете. Ближе, ближе, ближе - и вот трещина заслонила звездное небо. Профессор, капитан и лейтенант невольно залюбовались этим чудесным зрелищем, хотя наблюдали его, должно быть, в сотый раз. Каждый видел эту картину по-своему. В воображении Урро возникали причудливые цветистые спруты, которые сплетали свои щупальца, ежесекундно меняя окрас и узор, тонули в водопадах падающих звездочек, которые вливались в отверстые пасти хищных цветов, обрамленные зубами-сосульками...
"Рруут", не замедляя хода, влетел в просвет Аномалии и скрылся в ее переливающемся цветном пламени. Казалось, пламя поглотило его, переплавило в радужную массу, и уже нет и воспоминания о металлической громадине с двумястами членами экипажа...
Метазоэ нервно завибрировал, почувствовав волну страха и смерти, взметнувшуюся из ортостатиса. Проклятый Офион снова обмишурился, и эта ошибка стала для него последней - понял он. А этом эксперименте нужна максимальная скорость... Задержка может быть опасна - даже для Метазоэ! Метазоэ ничего не оставалось, кроме как оторвать от себя кусочек прозрачной плоти, слепить из него чечевицеобразную линзу и завернуть в золотистую эфирную оболочку.
- Твое имя - Офион-2! Немедленно спускайся в ортостатис и проведи рекогносцировку! Каждый миг на счету!
А корабль "Рруут" уже прибыл на место назначения, он быстро поспел, благо что выход Аномалии в этот раз расположился совсем рядом с экспериментальным планетоидом. Профессор Урро, зарегистрировав показания приборов, уже проводил инструктаж десантникам, недавно вышедшим из анабиоза. Лаборатории ожили, и сейчас там лихорадочно трудились ученые-рар, самозабвенно выполняя свои задания: замеряли электромагнитные поля, анализировали образцы атмосферы, через телескопы смотрели на небо и на землю, что-то смешивали в дымящихся бурлящих колбах, записывали какие-то частоты и амплитуды. Скорей, скорей, скорей! Время не ждет! Неизвестно, сколько дней, часов или даже минут осталось до закрытия Аномалии - так что лучше поспешить! Пара техников, переругиваясь, налаживали гравитационную десантную установку. Крупные, жилистые десантники в легких скафандрах выстроились в короткую шеренгу, слушая распоряжения профессора.
- Номер первый!
- Я!
- Твое задание: установить датчики в месте временной аномалии в квадрате N45986! О прибытии на заданное место доложить. Руководить установкой буду лично я.
- Есть, будет исполнено! Ыры! - воин мотнул головой.
- Номер второй!
- Я!
- Твое задание: занести новую программу в контроллер. Вот запись программы. Координаты контроллера не изменены.
- Да, командир, так точно, командир! - лязг зубов, слышный даже из-под гермошлема.
- Номер третий!
- Я!
- Отыскать два разнополых биологических образца фертильного возраста и доставить на "Рруут" в биолабораторию! Перемещение неограниченное, вплоть до находки и взятия образцов!
- Готовьтесь к высадке! Координаты высадки: квадрат N45987 - непосредственно возле объекта задания Номера первого!
Десантники встали в освещенный круг на площадке гравитрона. Сердитые техники закончили свою работу, и смотрели на профессора, ожидая сигнала к началу высадки. Урро кивнул им. Техники мигом обернулись к маховикам, и яростно завращали их, брызжа слизью, заменявшей пот, порыкивая от напряжения. Механизмы тоже рыкнули в ответ, и техники отпрянули, убрав руки с маховиков - те уже вертелись самостоятельно. Площадка под ногами десантников исчезла - и они, твердо стоя ни на чем, начали спускаться вниз, в темную пропасть, три фигурки, летящие в луче света.
Ну а те два жалких создания, что только что были гордыми студентами мединститута, теперь жались друг к другу, как загнанные звери, и мелко-мелко дрожали. Этого слишком много - метеор, выписывающий зигзаги и упавший на землю, непонятная тварь, сидящая на пустыре, и наконец, три пришельца, спускающиеся с неба! Мыслей не было - был только сковывающий трепет первобытного страха, пробуждающий память древних предков, дрожавших от страха в темных джунглях.
Когда до земли оставалось около десяти метров, гравитрон отключили, и трое рар легко соскочили вниз. На мониторах-визорах, размещенных в шлемах, отображались различные параметры, карта местности, указатели, ведущие к цели. Системы жизнеобеспечения побулькивали на поясах. Три пары ног твердо и уверенно впечатались в пыльную землю пустыря, подняв облачка пыли.
- Вперед, не задерживаться, олухи! Мы - воины рар, стремительные и свирепые! Задержка - смерть! - прорычал Номер третий. Он был самый старший и опытный в группе. Два других десантника что-то проворчали в ответ, и побежали к своим целям, хрипло дыша под металлом шлемов. Им-то было хорошо - им были даны четкие направления и координаты, - а у Номера третьего задание было значительно сложней. Поди поищи этих разнополых образцов! Этот вид проявляет ночную активность, и сейчас, близко к утру, никого так просто и не сыщешь.
Десантник глубоко выдохнул, издавая низкий вибрирующий звук. Султанчик пара поднялся над его шлемом. И тут - внезапная удача! Стоило ему чуть повернуть голову, как он увидел объект своей миссии - два биологических образца стояли в двухстах метрах, и глазели на него. Рар навел на них биологический анализатор. Визор тут же показал результаты анализа. Ого! Да они и разнополы, и зрелы! Удача! Небывалая удача! Не подведи же теперь, силовая сетка! Номер третий сорвал с пояса катапульту для сети, басовито взревел и рванулся вперед, стискивая зубы. Протоки слизистых желез задергались под губами, грозя вытолкнуть трубки слюноприемников. Несмотря на крупное сложение, десантник бежал быстро, легко и бесшумно.
Три силуэта спрыгнули на землю, обменялись рычащими звуками, и двое побежали прочь: один - куда-то в сторону центральной улицы, другой - туда, где упал метеор. Третий остался на месте, и вдруг обернулся к паре, так и не сошедшей с места. Были видны его фосфоресцирующие глаза. Трелла издала нечленораздельный звук, видя, как две точки, похожие на белые тлеющие угольки, пристально разглядывают ее. Это существо было широкоплечим и приземистым. Впрочем, его рост переваливал далеко за два метра. Оно очень походило на человека - две руки, две ноги, туловище, голова, примерно те же пропорции, - но явно им не было. Белый блеск его глаз гипнотизировал, не давая отвести взгляда, он внушал какую-то истому, от которой пропадали все мысли и чувства. Ору и Трелла чувствовали, будто их кости размягчаются от этого взгляда, и при всем желании они не смогли бы бежать. Но не было и желания бегства - все вокруг исчезло, не было ни страха, ни пустой улицы, ни предутреннего времени, были лишь глаза этого создания...
Жутковатый пришелец что-то проревел и стремительно побежал к студентам, сжимая в руке предмет, напоминающий пистолет. Облачка пара с присвистом вырывались из его макушки. Бежал он на удивление грациозно, ловко перескакивая через кусты и камни, попадающиеся по пути. Люди стояли недвижно, будто зачарованные этим зрелищем. Приблизившись на десять метров, пришелец остановился и поднял пистолет, прицеливаясь. Но выстрела не последовало.
Номер первый добрался до временной аномалии за считанные секунды. Он был поменьше и послабей Номера третьего, он не мог сравниться с Третьим и по опыту, зато у него было нечто другое - Номер первый имел нечто вроде того, что у людей называется "высшим образованием". Он был наблюдателен и сметлив, и знал многое о вещах и понятиях, о которых Номер третий и не догадывался. Он был компетентен в межпространственной физике - потому его и отправили на это задание.
Когда Номер первый был на месте назначения, на что указывал визор, он увидел ничем не примечательный участок пустыря. Участок локальной аномалии выглядел совершенно обычно. Земля, однако, была усыпана прозрачными стекловидными осколками. Конечно, и обычного стекла здесь было предостаточно -- как и на всех пустырях и свалках этой расы, но эти осколки стеклом явно не были.
- Прибыл на заданное место. Вижу некие обломки, лежащие на земле. Происхождение неясно, ранее не встречал ничего подобного, - доложил Номер первый.
- Взять один из них в качестве образца, - ответил голос Урро в наушниках. В руке десантника появился длинный щуп-манипулятор с капсулой на конце, с помощью которого он подобрал один осколок.
- Включить сканеры, - велел профессор, сидящий у компьютера. На экране отобразилась временная аномалия в виде радужной кляксы. Профессор поводил по экрану курсором. Под стрелкой всплывали таблички с характеристиками и показателями. - Отлично, я определил эпицентр. Установить там датчики.
- Есть-есть! (Клацзубами!) - ответил Номер первый, отвинчивая от щупа капсулу с трофеем и вешая ее на пояс. Он установил в клешне манипулятора матовый шарик - первый датчик. Из шлема к земле протянулся лазерный луч, указывающий место, куда следовало установить датчик. Лучом управлял Урро. Аккуратно, аккуратно положить шарик в кружок, проверить, работает ли он, а затем устанавливать следующий... Что может быть проще?
Ыык сидел, замря от ужаса, и наблюдал, как двуногий протягивает к нему свое палкообразное продолжение руки. И тут у Ыыка случился эндокринный скачок, переключающий его в режим агрессии. Охотник не планировал этого - скачок произошел спонтанно. Но ничего поделать с ним было нельзя. Ыык дрожащим щупальцем поправил свое снаряжение, а затем сгруппировался, быстро занес дубину и со всей дури ударил двуногого по руке.
Внутри у охотника все заклокотало. Его доблестные предки некогда сражались с выходцами из других гнезд, круша их панцири и разрывая щупальца. Производили безжалостные зачистки в своих гнездах, истребляя мутантные формы. Они побеждали, они пожирали вражье потомство, обливали ферментами стены гнезд, увертывались от залпов гряземетов противника... Предки побеждали. И торжествовали. Отчего же охотнику Ыыку не сразиться с таинственным врагом? Пусть он и попал в иной мир, полный злобных двуногих, он дорого продаст свою жизнь. Ыык занес дубинку для нового удара. Похоже, враг не видел его - искажалка славно работала. Даже рарские сканеры оказались против нее бессильны.
Номер первый испуганно отскочил в сторону, округлившимися глазами вперяясь туда, где только что стоял. Там никого и ничего не было - только осколки, да оброненный щуп с датчиком в зажиме. Рар инстинктивно втянул носом воздух, но он был в скафандре и, конечно, ничего не мог унюхать. Он поспешно включил связь с другими десантниками:
- Говорит Номер первый! У меня здесь проблемы - я в квадрате N4598!.. Уй! - вдруг пискнул он, валясь на землю от нового удара свирепого Ыыка. Рар тут же вскочил и выхватил из-за спины сверкающие боевые клещи - страшное холодное оружие племени Рар. Боевые клещи! - смешно звучит, когда слышишь это название в первый раз. Но стоит увидеть эту штуковину -- и сразу становится не до смеха. Куда там самурайским мечам и викингским топорам до рарских клещей! Они совмещали в себе щипцы с зубьями, чтобы рвать врага в клочья, молот, чтобы крушить кости, и острое лезвие, рубящее любой материал. Вместо гарды был экран для отражения выстрелов -- в ближнем бою он вполне заменял щит. Второй рукой воин снял с пояса импульсный бластер. Номер первый встал на изготовку, выставив вперед клещи, готовый блокировать новые удары и отвечать на них выстрелами.
Номер третий оглянулся и увидел Номера первого, сражающегося с неведомым невидимым врагом. И он поспешил на помощь товарищу, оставив Ору и Треллу. Те не вздумали и шелохнуться.
Первый вслепую отразил два удара дубинки, уклонился от третьего, пропустил четвертый, всадил в пустоту два импульса, а затем сделал молниеносный выпад клещами. Острейшие холодные зубья впились в мягкую плоть Ыыка и с силой сжались. Охотник съежился от боли и откатился в сторону, оставив в стальной клешне клок мяса. Тут же третий импульс пронзил его тело, и почти одновременно на Ыыка обрушился тяжелый набалдашник клещей. Больше всего охотник боялся повредить искажалку - без нее ему был бы верный конец.
- Болван! - рявкнул Номер третий, видя эту драку. Хлоп! - и сеть, предназначавшаяся студентам, опутала Ыыка, сделав его видимым. Ыык побарахтался в упругих силовых тенетах, съежился и замер.
- Гррых! - сказал Номер первый, скрежеща зубами от ненависти. Он бросил бластер и двумя руками занес над головой клещи, намереваясь рассечь Ыыка надвое вместе с сетью.
Урро на борту "Рруута" с любопытством разглядывал картинку на экране: сеть, наброшенную на пустоту.
- Поднять на борт! В биолабораторию!
Неожиданно Ыык сжался до крохотных размеров, вытянулся в этакого глиста, и протиснулся между ячеек сетки. Дубина не прошла сквозь сеть, и ее пришлось бросить. Главное - искажалка по-прежнему висела на пельвотораксе. Охотник стремительно побежал прочь. Десантники же увидели, что сеть резко опустела, и Номер третий втянул ее назад в катапульту. В сети осталась только дубинка, и когда сеть втягивалась в ствол, она треснула Третьего по руке. Десантник взревел, нащупал дубинку и высвободил из сети. Сеть исчезла в стволе катапульты. Номер первый дважды рассек клещами воздух перед Третьим, но там никого не было.
- Болван! Мы упустили его! - осклабился Номер третий, потрясая перед Первым дубинкой. Она медленно проявлялась, становясь видимой. - Ищи теперь невидимку в поле!
- Может, он снова нападет? - предположил Первый.
- Он обезоружен. Не должен нападать.
- Что произошло? Он ушел? - раздался голос профессора.
- Ушел.
- Рроаа! Номер первый, по возможности продолжить установку датчиков. Номер третий, отловить биологические образцы.
Первый спрятал оружие, подобрал щуп, и, тревожно озираясь, начал свою работу. Третий хрюкнул, скрежетнул глоточными зубами и развернулся к своим "двум маленьким друзьям", как он мысленно назвал их. Пока рар сражались с Ыыком, Ору с Треллой нашли в себе силы сдвинуться на несколько шагов. Но теперь в них снова вперились две звездочки из-под шлема Номера третьего. Третий больше не спешил - он спокойно и размеренно зашагал к парочке, нацеливая катапульту. Хлоп! - еще один меткий выстрел, - и людишки связаны вместе. Упакованы и готовы к транспортировке на "Рруут"!
Ыык же про себя поклялся отомстить двуногим, и побрел искать новую дубинку, на ходу лизируя тушку кампонота. Теперь он будет убивать всех, кто попадется ему на пути. Будет убивать, пока его самого не убьют. Месть, священная месть!
Номер второй бесшумно несся по улицам, безошибочно определяя путь с помощью визора. Никто не видел его - скафандр был выкрашен особым темным составом, замечательно скрадывающим очертания. А если б кто-то и заметил десантника - не поверил бы своим глазам, списав все на иллюзию. Предусмотрительно сторонясь многолюдной центральной улицы, Номер второй направлялся к своей цели - базе контроллера. Люди называли эту базу резиденцией Аремчо, мэра Мегаполиса.
Так получилось, что вчера у Аремчо был день рождения - и сегодня он отдыхал, возложив бремя своих дел на заместителя. Хотя бы раз в году ему можно было по-человечески спать ночью и бодрствовать днем... Мэр Аремчо предпочитал жить по обратному ритму, что многие люди находили странным и даже слегка пугающим. Он даже выглядел жутковато: редкое наследственное заболевание сделало его глаза зелеными, а волосы - черными. Мэр был низкоросл и широкоплеч - очень необычная фигура для жителя Мегаполиса. Кожа - неестественно темная. В темноте Аремчо видел плохо, зато днем - великолепно. Он немного походил на фантастического дневного вампира, опаленного солнцем.
Градоначальник спал. Спал беспокойно - потому что его периодически будили телефонными звонками. Аремчо неохотно брал трубку и отсылал всех к заместителю. "Чертовы альбиносишки!" - думал он: "Хоть бы в день рождения дали нормально поспать! Тружусь тут для них, как проклятый, чтобы горели ихние чертовы лампочки..." Плохо жить по обратному биоритму, нечего сказать! Встаешь, когда почти весь город уже спит, и ложишься, когда все бегут на работу. Большинству-то какое дело до привычек меньшинства?! Вот и трезвонят до самого утра, красноглазые...
Кажется, робкие предутренние сновидения уже витали над Аремчо, как бабочки вокруг свечи. И тут само собой открылось дорогое фирменное окно рядом с кроватью мэра. Воздух полился из него прохладным водопадом, и Аремчо вскочил, передергиваясь от внезапного холода. И как оно открылось?! - вроде бы хорошо закрывается, новое окно... Градоначальник потянулся было, чтоб закрыть его, но увидел во внешней тьме две белые искорки, вглядывающиеся в самую душу.
- А, это снова ты! - сердито молвил Аремчо. Из темноты вылезла большая черная рука, ухватилась за подоконник и подтянулась, втаскивая за собой массивное черное тело - Номер второй протискивался в окно. - Да влазь уже ты! - мэр схватил десантника за руки и затащил внутрь. Ну и тяжелый же он был! Редкий житель Мегаполиса справился бы с таким весом - но Аремчо был намного сильнее среднего "альбиносишки".
Чуффык! - фыркнул Номер второй, выпуская облако пара. Он уже трижды был в резиденции мэра - его всегда отправляли на это задание, потому что он был лучшим в группе альпинистом, и мог проворно залезть даже на ровную стену дома. Трижды Второй проделывал этот путь - и трижды застревал в узком окне.
В руке его поблескивал модуль с программой для контроллера. Рар смотрел на Аремчо со смесью отвращения и презрения: этот ничтожный человек со всеми привык говорить так, будто делает огромное снисхождение. Даже с рар он разговаривает точно так же, как с подчиненными. Жалкая букашка! - а мнит о себе черт знает что.
Подсоединив модуль к резонатору, Номер второй обрел способность говорить по-человечески. Он должен был дать мэру новое задание, но не утерпел, и вставил в программу свои слова:
- Жалкая тварь! Если бы ты мог знать, насколько я тебя превосхожу, ты бы не разговаривал со мной, как с этими несчастными подопытными! Ты - контроллер, и должен контролировать экспериментальное общество. А мы - контролируем тебя. Не забывай об этом.
- А что ты мне за это сделаешь? Ничего! Я - один в Мегаполисе, и никто другой не сможет править им, кроме меня! И потом - я мэр, а не контроллер!
Номер второй лязгнул зубами. С какой радостью он бы сейчас намотал кишечник Аремчо на клещи! Но что сказал бы профессор Урро, убей десантник контроллера?! Аремчо был прав насчет своей исключительности. Но мог бы быть и посдержанней.
- Мы подобрали тебя на улице в твоем родном мире, и сделали чуть ли не богом этого мира. На Земле ты был никем - а в Мегаполисе стал всем. Ты мог бы быть признательней. И сдержанней. Мы ожидали от тебя лучшего - ты был самым подходящим человеком на целой Земле.
Мэр слушал его с нагло-снисходительной улыбкой. И тут Номер второй понял, что читать ему нотации бесполезно - что о стенку горох. И решил связаться с профессором, доложить о неподчинении со стороны контроллера. Перед десантником забрезжила надежда: а вдруг Урро прикажет ему убить Аремчо?!
- Непредвиденная проблема с введением программы! Контроллер превышает свои полномочия - употребляет недопустимый тон речи. Ваши рекомендации, командир? - сказал Второй по рации. Он предусмотрительно отключил модуль-переводчик, и мэр услышал лишь непонятное рычание, щелканье зубов и горловой зуммер.
- Одну секунду, - ответил Урро с корабля. Наступила тишина. Как помехи, откуда-то издали доносились оживленная речь ученых и жужжание какой-то машинки. А потом - громкий удар, стеклянный звон, грохот, шипение, испуганные возгласы, возня. Затем - человеческий вскрик и рарская брань, топот ног, сирена, оповещающая о тревоге первой степени. Профессор что-то яростно кричал, но слов нельзя было разобрать. Номер второй опешил и разинув рот, вслушивался в этот хаос. Что же случилось на корабле?!
Трелла дико взвизгнула, когда упругие тенета охватили ее тело. Ору рванулся, пытаясь освободиться, но от этой попытки сеть стянулась еще туже. Пара повалилась на землю, сплетясь в клубок. Не разберешь, где чьи ноги и руки. Попробуй шевельнись теперь...
Третий подошел и опрыскал их какой-то летучей жидкостью. Ору и Трелла почувствовали, что летят в какую-то душную темную бездну, и спустя миг тьма сомкнулась над ними. Номер третий поднял их, как карасей в садке, и встряхнул, чтобы убедиться, подействовал ли транквилизатор. Да, подействовал - тела обезволели и обмякли.
- Ну как, ты закончил? - спросил он Первого. Тот уже складывал свой щуп, с гордостью рассматривая кучку глянцевых датчиков, похожих на яйца медных стимфальских птиц.
- Все. Нам можно возвращаться.
Второй всегда возвращался с миссии последним, и его поднимали на борт отдельно от остальных. Так должно быть и сейчас. Гравитрон снова дал луч, и Первый и Третий плавно взмыли к черной громаде "Рруута". Они глядели вниз. Перед глазами у них до сих пор стояла сеть, наброшенная на невидимку и стремительно пустеющая. Досадно - упустили такой ценный образец. Ведь очень вероятно, что его появление было связано с временной аномалией.
- Докладываем о выполнении миссий, - сказал Третий, как только под его ногами появилась твердая платформа. - К сожалению, вторичное задание исполнить не удалось. Неизвестный объект ушел от нас.
- Подготовить биологическую лабораторию к эксперименту "ВХ0"! - крикнул Урро в интерком, одновременно кивая десантникам. Те отдали честь и исчезли - должно быть, в каюты. А несколько рар-лаборантовповолокли бессознательных Ору и Треллу по путаным коридорам корабля. Профессор Урро так и скакал вокруг них, оживленно жестикулируя. Теория "ВХ0" на протяжении нескольких лет разрабатывались под его руководством. Дело было в том, что раса рар за последние два века почти втрое снизила свой репродуктивный потенциал. Смертность была равна рождаемости. А племя сильно нуждалось в новых исследователях, рабочих, солдатах... Рождаемость пытались контролировать разными путями, но ни один из них не дал достаточных результатов. Проект "ВХ0" стал главной надеждой племени Рар, но он требовал серьезной экспериментальной проверки.
Племени было известно множество миров, и множество биологических видов. После долгих поисков ученые решили, что в качестве подопытных животных идеально подходят существа, именуемые словом "люди" - их репродукция имела с рарской очень много общего. Люди населяли два мира - так называемую Землю и экспериментальный планетоид в Зоне-0. Первый мир был их родиной. Зона-0 же была случайно найден рарским научным судном и представляла собой любопытный временно-пространственный феномен: это был этакий цилиндрический срез, взятый из неведомой Вселенной. Будто гигантская полая игла вонзилась в континуум и извлекла из него столбик пространства вместе со звездами и планетами. Это был замкнутый мир со своими особенностями течения времени. И рар, ловкие экспериментаторы, превратили этот мир в гигантскую лабораторию. Первые корабли, отправившиеся туда через Аномалию, безуспешно пытались определить причину образования "среза". До причины не докопались и до сих пор. Позднее в зоне стали производить самые разные исследования. Построить в Зоне-0 постоянную базу не представлялось возможным, и рар вынуждены были летать туда на десятках кораблей. Одним из этих кораблей был и "Рруут", возглавляемый Урро. Урро занимался изучением людей. В нашем языке нет названия специальности профессора Урро: он был чем-то средним между антропологом, экологом, социологом и... космогоником. В свое время он вывел породу лабораторных людей - слабых и недолговечных существ, быстро плодящихся и легко обучающихся. Вначале их использовали для изучения человеческого вида, чтобы избежать постоянных полетов на Землю за образцами.
После того, как в Зоне-0 была открыта планета, подобная Земле, рассеченная "срезом", лабораторные люди были поселены на ней. Всем поселенцам были проделаны манипуляции над мозгом, внесшие фальшивую память. Ряд иллюзий создавал у людей впечатление того, что их цивилизация развивалась здесь уже тысячи лет. Этот эксперимент был дорог и сложен, но стоил того. Первые поколения людей Зоны-0 казались будто оглушенными - но уже через двести человеческих лет их сообщество стало процветать. Мегаполис - так называли они свой гигантский единственный город. Это была уменьшенная модель земного социума. Периодически рар наведывались в Мегаполис для научных изысканий. Наибольший интерес представляли социальные эксперименты, так как люди во многих отношениях были сходны с племенем Рар. В Мегаполисе можно было моделировать самые разные общественные явления, характерные как для земной, так и для рарской культур. Помимо социального моделирования проводились и биологические опыты, для чего время от времени приходилось "производить забор биологических образцов", или, как говорили люди, "похищать невинных граждан".
Люди не подозревали о том, что являются не более, чем подопытными кроликами рар, но порой замечали таинственные летающие объекты в небе, или темные фигуры десантников, высаживающихся в городе. Так в прессе появлялись статейки об НЛО и инопланетянах, перевранные и искаженные, с надуманными подробностями и дикими гипотезами. Среди гипотез, впрочем, порой проскакивали и довольно правдоподобные, однако их авторов очень активно высмеивали, и о гипотезах быстро забывали. Вероятно, здесь приложили руку рар, действуя через "контроллер" - через мэра Аремчо. Откуда взялся этот странный мэр - отдельная история. Свою необычную для Мегаполиса внешность Аремчо объяснял "редкой наследственной болезнью". В отличие от бесхребетных подчиненных-альбиносов мэр обладал развитым инстинктом повелителя, и потому был избран рар для роли контроллера. Именно с Аремчо начиналось выполнение социальных опытов - для этого в него следовало "вводить программу" - гипнотически воздействовать с помощью разговора. Это и должен был сделать Номер второй.
Однако сейчас рар было не до наблюдений за социумом - ведь сейчас проверялась многообещающая теория фертилизации "ВХ0"! Профессор Урро просто трепетал от возбуждения, то и дело прыская слизью в плевательницы, попадающиеся на пути. Эти два жалких существа, запеленатых в сеть, казались такими хрупкими, что не верилось в то, что они войдут в историю племени Рар. Да, они были хрупки - но в то же время молоды и полны жизненных сил. "Только бы опыт удался!" - молился Урро всем богам.
- Дорогу, дорогу! - крикнул Урро любопытным ученым, столпившимся в дверях биолаборатории. Те быстро посторонились, освобождая путь лаборантам, несущим добычу.
- Готовьте клетки, - распорядился завлаб, помогая лаборантам высвободить людей из сети. Его руки дрожали от волнения. - Думаю, начнем с самки, - обратился он к Урро. Профессор кивнул.
- Нам повезло, что сегодня Аномалия раскрылась совсем рядом с планетой. Это немного увеличивает нам рабочее время... - молвил профессор. - Мы успеем! Успеем все сделать, и успеем вернуть их обратно! Этот опыт должен быть произведен! Иначе быть не может!
Позади громко ругнулся биолог, включавший силовые решетки: он неосторожно притронулся к силовому кабелю, и его "куснуло". Этого "укуса" хватило бы, чтобы испепелить человека - но рар ток был нипочем.
- Осторожнее! - прорычал профессор. - Самца в клетку, самку на стол! Готовьте ее к операции! Инструментарий, препараты - на месте?
В другом конце лаборатории, в большом кубе из прозрачного стекла стояли четыре хирурга. За их спинами зловеще блестели столы с инструментарием, и высился стол, напоминающий гинекологическое кресло. Пульсировали сплетения трубок, перемигивались огоньки загадочных приборов. В общем-то, это место не слишком отличалось от привычной нам операционной - но хирурги были одеты не в белое, и даже не в зеленое. Они был облачены в угольно-черные одеяния, из которых выступали черные же маски с выпуклыми очками и вьющимися трубками слюноприемников. Хирурги одновременно напоминали призраков в черных саванах и гигантских кузнечиков, стоящих на задних лапах.
- Все готово, - отозвался руководящий бригадой, подняв длиннопалую руку, смахивающую на птичью лапу. Недобрые блики блуждали по его очкам. Громоздкая установка в операционной деловито жужжала, как будто в ней сидел целый пчелиный рой.
Тем временем лаборанты запихнули Ору в клетку, за невидимые прутья, и понесли Треллу к операционной. Профессор звучно сплюнул в плевательницу, торчащую из стены. Выделение слюны с каждой секундой усиливалось - сказывалось волнение. Заведующий лабораторией взглянул на Урро глазами, в которых мешались волнение и радость.
- Мы должны это сделать. Если будет неудача - нам уже никто не доверит серьезных исследований... В эти препараты вложено столько средств... Мы должны! - пробормотал он. Щеки его пульсировали, как у квакающей лягушки.
Лаборанты уложили девушку на секционный стол возле операционного куба и оглянулись на ученых.
- Действуйте! Будто вы не отрабатывали этого двадцать раз! - прикрикнул Урро и зашагал к операционной. Ученые последовали за ним. Лаборант надел на лицо Треллы кислородную маску - почти как наших больницах, только прозрачную и без шланга. Его товарищи с треском распороли свитер и джинсы, сорвали лохмотья с бледного тельца, небрежно стащили туфли и нижнее белье. Один из лаборантов пытался вытащить из ушей серьги - мягкий металл гнулся в его пальцах, как в клещах. Другой стоял в стороне и возился с каким-то шлангом, подкручивая вентили. Но тут случилось непредвиденное: девушка глубоко вздохнула и открыла глаза.
Темная пелена спала с ее разума, и она с ужасом обнаружила, что лежит нагая на холодном металле, а над ней склоняются пять жутких существ с острыми плечами и тлеющими глазами-искорками. Какая-то притворная насмешливая жалость мерещилась в чертах их лиц. Но самым страшным были рты: пульсирующие губы едва прикрывали ряды острых долотовидных зубов, прозрачные трубочки торчали из губ и уходили куда-то вниз. Синеватая вязкая жидкость толчками продвигалась по трубочкам. Создания увидели, что Трелла очнулась, и оживленно заговорили на своем языке. Хрюканье, рык, посвистывание вырывалось откуда-то из слизистых ноздрей, лязгали ужасные зубы, что-то скрежетало и жужжало в их глотках.
- Проклятие! Дали мало транквилизатора! Вводите транквилизатор, идиоты! - забурлил в гневе завлаб. Лаборант, державший шланг, шагнул к столику, уставленному колбами. Трелла содрогнулась всем телом и хрипло застонала. Тотчас же четыре костистые руки сдавили ее запястья и щиколотки, прижимая к столу. Лаборант со звоном перебирал колбы и флаконы, ища транквилизатор. Худая грудь девушки судорожно вздымалась и опускалась. Округлившиеся глаза бессмысленно уставились в белый эмалированный потолок. Сердце бедняжки сжалось, когда на ее бедро упала холодная капля с губы лаборанта. Урро отвернулся и что-то сказал в микрофон, висящий на шее.
- Нашел! - радостно воскликнул незадачливый лаборант, показав флакон вроде аэрозольного. Еще две руки зарылись в Треллины белые волосы, фиксируя голову. Лаборант засунул флакон в специальную выемку на маске. Однако транквилизатор не спешил выпрыскиваться.
- Жми сильней, но не до упора! Ей хватит и четверти флакона, - сказал кто-то. Трелла еще раз содрогнулась, скользнув пяткой по столу. Руки лаборанта сжали ее голову до боли. Волосы Треллы становились дыбом, тянулись к рукам пришельца. Кожу неприятно покалывало там, где ее касались руки рар. Ладонь рар - это целый электромагнит. Рар могут легко управлять стрелкой компаса, не прикасаясь к ней...
И в этот миг...
Неожиданный удар потряс весь корабль. Звякнули, опрокидываясь, лабораторные сосуды на столе. Ученые встрепенулись. Вмиг потухли все лампы. Флакон с транквилизатором полетел на пол и разлетелся вдребезги. Едкие испарения облаком поплыли над полом. Со зловещим шипением из порвавшейся трубы повалил холодный пар. Трелла приглушенно вскрикнула под маской. Рухнул шкаф с анатомическими препаратами, рассыпая свое отвратительное содержимое. Со стеллажей посыпались кассеты. Лаборатория погрузилась в темноту.
Все это случилось за одну секунду. Через считанные мгновения рар пришли в себя и затопали прочь от стола, бранясь и кашляя - пары транквилизатора сильно раздражали их легкие. Осколки флакона захрустели под их ногами. Голая Трелла скорчилась на столе. Кислородная маска надежно защищала ее от клубящихся сонных облаков. Хирурги сидели в своем кубе, как в клетке, и вертели головами, как птицы. Их очки испускали лучи света, шарящие по стенам. Кто-то щелкнул выключателем, врубая экстренную батарею. Лампы снова вспыхнули.
- Включите вентиляцию, будьте вы прокляты!!! - заорал Урро, кашляя. На рар этот транквилизатор не действовал - но приятного все равно было мало. Его крик потонул в вое сирены. Пол как-то странно колебался под ногами. Когда сирена утихала, становилось слышно, что эмиттеры уже не зудят по-комариному, а завывают, как волчья стая. "Ох, недобрый это знак, очень недобрый! Неужто авария?!!" - подумал профессор, идя к интеркому. Один из биологов включил вентиляторы, и жгучие облака послушно уползли за решетки вытяжки.
- Что происходит? - спросил Урро, связавшись с капитаном.
- Столкновение с неизвестным объектом. Критический уровень повреждения - "Рруут" пробит насквозь. Воздух выходит. Главный генератор вышел из строя - мы перевели судно на аварийные батареи. Кубрик и машинное отделение разгерметизированы. Двигатели работают, но не известно, сколько они продержатся. Я приказал изолировать поврежденные отсеки. Мы уже не можем преодолевать тяготения. Предлагаю совершить посадку для ремонта. Группа техников уже проверяет машинный отсек. Какие предложения, профессор?
Урро вздохнул.
- Действуйте по своему усмотрению. Я же остаюсь в биолаборатории. Пусть лабораторию герметизируют и подведут к ней побольше воздушных каналов. Мы продолжаем эксперимент.
Прямо перед ним на полу силовой клетки валялся раскисший Ору. Вокруг него лежали кристаллизованные человеческие внутренности, вывалившиеся из шкафа. Рарский воздух в общем-то пригоден и для людей - они могут просуществовать в нем около двух часов и остаться здоровыми. Хотя эта атмосфера пагубно влияет на нервную систему, отчего люди неизбежно теряют в ней сознание.
- Оденьте маску на самца. Он должен остаться живым и полноценным. Мы продолжаем опыт, - грустно сказал Урро. Кто теперь может знать, что теперь ждет "Рруут", потерпевший катастрофу? Профессор и не думал о себе - все рар с детства приучены не ценить свою жизнь и в грош, - его охватывал страх за судьбу проекта.
Лаборанты склонились над мелко дрожащей Треллой. Ученые сновали по лаборатории в поисках новой порции транквилизатора. Но его нигде не было - рар не предполагали, что он понадобится.
Метазоэ задрожал от злости. Смешно, но Офион-2 тоже убился - треснулся о какую-то твердую структуру... "Отчего постоянно приходится иметь дело с идиотами?" - подумал Метазоэ: "Отчего все надо делать самому?" Он вооружился грубым, но надежным орудием - парастатической иглой.
Игла с характерным похрустыванием вошла в ортостатис. Не хочется, конечно, с такой громилкой подступаться, но что делать, когда глупые зонды не могут управиться с простейшим заданием?
Метазоэ убедился, что игла добралась до места назначения, и начал осторожно двигать ее из стороны в сторону, нанося разрезы - или, скорей, разломы.
Группка рар в скафандрах пробиралась по темному машинному отделению. Резервные батареи здесь почему-то отказывались включаться, и кромешная тьма воцарилась в отделении. Рар повсюду шарили лучами фонарей, ища пробоину. Но из тьмы выплывали только тускло блестящие подвывающие эмиттеры, и контрольные панели с угасшими мониторами. Один из лучей наткнулся на распростертое на полу тело механика, обслуживавшего двигатели. Бедняга не успел покинуть разгерметизированного машинного отделения и погиб от избытка кислорода. Рар в скафандре склонился над мертвым - тот был еще теплым. Если бы он продержался еще немного, то был бы спасен. Ремонтники вошли в отсек слишком поздно для него. Другой луч скользнул по потолку и нащупал аккуратную круглую дыру, ведущую в кубрик. Техники подошли к ней ближе, и нашли вторую такую же дыру - на полу. Свет фонарей падал в нее, и рассеивался где-то над пустырем.
Стекловидные обломки окружали пробоину и сверкали в лучах, как алмазы. Аналогичные были обнаружены Номером первым в Мегаполисе.
- Возможно, остатки неизвестного объекта, - констатировал один из рар. - Диаметр пробоин - около метра. Странно, что небольшой объект мог нанести такой урон. Однако вывод один - пробоин не заделать в полете. Попробуем запустить главный генератор.
Генератор был похож на массивную колонну, оплетенную шлейфами проводами. Колонна эта должна быстро вращаться вокруг своей оси, вырабатывая энергию, питающую всю громаду "Рруута", но сейчас она была неподвижна. Словно мертвая. Рар окружили замерший генератор, тщательно осмотрели его, шаря фонарями по металлу - никаких внешних повреждений не было. Однако попытки запустить генератор с пульта не увенчались успехом, потому что сам пульт управления отказывался включаться.
- Не иначе, пульт сдох, - шепнул кто-то. - Попробуем-ка толкануть его - глядишь, запустится в экономный режим.
Рар окружили колонну генератора, пощелкали какими-то тумблерами, а затем выдвинули из колонны пять поручней - вымбовки для ручного запуска, - и со всех сил налегли на них. Генератор со скрипом и шелестом повернулся. На миг загорелись лампочки на его корпусе - тусклые, как рарские глаза. Техники разом крякнули от напряжения. Однако генератор не желал вращаться сам собой.
Старший техник взъярился и взревел:
- Дави сильней, слабаки!!! Рраа-у!
Темные фигуры снова налегли на вымбовки. Механики вращали генератор, как кабестан, рыча от натуги и поскальзываясь на гладком полу, и огоньки, рассыпанные по колонне, слабо-слабо мерцали. Что-то дребезжало под полом, и казалось, что это и впрямь кабестан, и рар поднимают тяжелый якорь на звонкой цепи.
- Уф! - скорей выкрикнул, чем вздохнул стармех, едва не упав, и отпустил поручень. - Нет, это не дело. Похоже, мехатроника полетела. Раньше-то он легко вращался. Не, конечно, можно притащить ротор и снова попробовать толкануть. Но проще дождаться посадки - там мы принесем прожектора и разберем этот генератор до косточек.
Кто-то дробно застучал зубами, ежась в промокшем от пота скафандре. Абсорбирующая подкладка хорошо впитывала всякие выделения, но сильно разбухала от этого, становясь похожей на влажную губку. Скафандры стали заметно теснее. У старшего механика из губы выпал слюноприемник, и тот, хрипло ругаясь, начал ощупывать языком внутренность гермошлема.
Какая-то странная вибрация вдруг пробежала по кораблю и взбежала вверх по ногам механиков. Ккркх... - недоумевающе проскрипел один из них. Стармех нашел слюноприемник, обвил его языком, и теперь пытался вставить в слюнной проток. У рар, в отличие от нас, языки сухие, зато в верхних губах есть шесть протоков, из которых иногда льется, как из крана.
И тут...
Игла наносила уродливые, широкие и неровные разрезы - они выглядели каким-то издевательством по сравнению с аккуратными линиями, прочерченными Офионом. Какой-то ортостатический твердый предмет висел высоко над субстратом, и на свою беду оказался на пути иглы. Игла распорола его пополам почти без сопротивления, и пошла дальше резать ортостатис. Метазоэ порезал еще немного, и решил, что разрезов уже достаточно, чтобы запустить в ортостатис схизматический сенсор. Кажется, времени было достаточно, чтобы отыскать там подходящий эпицентр для сеанса схизургии...
Тот "твердый ортостатический предмет" оказался ни чем иным, как "Рруутом"... Судно беззвучно распалось на две половины. Из чудовищного разреза на стальном теле струился свет - светились рассеченные отсеки... Эмиттеры обеих половин продолжали работать, аннулируя гравитацию, и половинки несчастного "Рруута" начали по отдельности опускаться на землю, переворачиваясь и сталкиваясь в воздухе.
Механики были ошеломлены, когда прямо перед ними прочертился метровый разрез, после чего с треском и скрежетом отвалилось полкорабля. С ужасом рар наблюдали, как половина "Рруута" медленно отдалялась от них, кренясь на бок. Перед ними зияли светлые полости отсеков, секций, лабораторий. Фигурки рар, скатывались по наклонному полу. Ядовитый людской воздух ворвался внутрь, въедаясь в легкие несчастных, оказавшихся в разрезанных отсеках.
Мигом позже стармех закричал:
- Хватайтесь, хватайтесь! Мы кренимся!
По гладкому полу с глухим звуком поехали тяжелые агрегаты, покатились инструменты, соскользнуло тело погибшего моториста. Другая половина судна исчезла из вида, и вместо нее появилась черная, безжалостная бездна. Механики поспешно вцепились в вымбовки генератора и повисли на них, болтая ногами над пропастью. А бездна тем временем поглотила труп и агрегаты, в ее пасть полетели, крутясь и сверкая, замысловатые рарские инструменты... Все это упало на темную далекую землю, невидимую во мраке. Нелепо размахивая руками, перед ремонтниками промелькнул какой-то член экипажа, выпавший из секции. Он уже исчез в темной пропасти, когда до техников донесся его далекий крик, внезапно оборвавшийся. Им показалось, что они услышали даже рыхлый звук падения тела, и один механик окончательно сдрейфил и начал карабкаться вверх, намереваясь, видимо, сесть на генератор верхом. Но выдвижная вымбовка, на которую он поставил ногу, оказалась ненадежной опорой, и сместилась под тяжестью. Нога соскользнула с нее, и механик, царапая пальцами колонну, съехал вниз и повис, уцепившись за провод. Но провисел он недолго, потому что и провод его не выдержал. Со сдавленным воплем техник ухнул в пропасть, едва не сбросив вслед за собой товарища. Ремонтники с дрожью наблюдали, как вниз стремительно удаляются три светящие точки: округлившиеся глаза и фонарь несчастного. "Ар рар шраггадык, рар унрарук, рахактаткатрак урооро..." - главмех полушепотом тарахтел древнюю рарскую молитву, немеющими пальцами сжимая поручень. Из его губы выпали все слюноприемники, и теперь перед самым лицом колебалась мерзкая лужа слизи, набирающейся в шлем.
- Не бежать же за транквилизатором к биохимикам! Могли бы предусмотреть заранее! - гремел Урро, потрясая руками. Транквилизатора таки не нашлось. Нежная белокожая фигурка приподнялась на столе, опираясь на тоненькие дрожащие руки. Она огляделась по сторонам, хлопая ресницами, и внезапно остановила взгляд на злом профессоре. Урро поймал ее взгляд - молящий и испуганный. Он прищелкнул зубами, и почувствовал, как гнев рассеивается, подобно клубам дыма, и сменяется скребущей жалостью. Жалостью к этому бедному маленькому созданию... "Странно" - подумал профессор: "Я экспериментировал с десятками людей, и ни разу не испытывал жалости. Даже когда резал им уши ножницами, проверяя болевую чувствительность". Урро встрепенулся, пытаясь прогнать новое чувство, высмеять себя - мол, сентиментален стал, старый балбес. Но жалость не исчезала. Он подошел к секционному столу и, сам не ведая, что делает, погладил Треллу, как кошку. Та сжалась и что-то сказала на своем языке. "Жаль, что у меня нет речевого модуля!" - мелькнуло у него.
- Не бойся, бедненькая, - чуть слышно прошептал профессор на рарском языке, и тут же испуганно осмотрелся по сторонам. Не приведите боги, услышал кто-то из рар! Но сотрудники стояли на почтительном расстоянии, и вроде бы ничего не слышали. Урро вздохнул, провел жилистыми пальцами по белым волосам девушки, и обернулся к ученым. - Транквилизатора нет. Не хотелось бы, конечно, но придется... - он указал на электрошок. С помощью него тоже можно было вызвать бессознательное состояние - конечно, варварское средство, но что поделать...
Любое промедление было для ученых недопустимо. Они знали, что если они не проведут этот эксперимент, то могут распрощаться со званием и со славными полетами. В самом лучшем случае они будут летать в далекие убогие миры, заниматься там статистикой или лоцией... А о проекте можно будет вовсе забыть - даже если он был на верном пути. Уж такова цивилизация Рар!
Профессор на секунду зажмурился, и лаборатория словно завращалась вокруг него, тая в мареве. Он снова передернулся, и, как во сне, увидел, как лаборанты подкатывают разрядник к столу и выпутывают электроды из клубков проводов. Чей-то далекий голос зудел у него в наушниках, но Урро ничего не замечал...
И в этот миг неприятная дрожь пронеслась по металлическому полу, а затем корабль снова встряхнуло. Толчок был слабее, чем в предыдущий раз, и не было ни темноты, ни сирены. Зато секундой позже пол накренился. Разрядник поехал на своих роликах и ткнулся в стену. Лаборанты остолбенели с электродами в руках, и ожили, лишь когда в операционной тарарахнулся на пол лоток, полный инструментов. Рар почувствовали, как их ноги начинают медленно скользить по полу.
Урро очнулся и хотел было связаться с капитаном, но тут лаборатория перевернулась - на это раз по-настоящему, - и пол поменялся местом со стеной. Послышался грохот, изумленные вскрики, прозрачные стенки операционной разлетелись вдребезги, и профессор не успел ничего сообразить, как упал на установку разрядника, а с нее - на шевелящуюся груду тел. Сверху сыпались инструменты, лабораторная посуда, кассеты, препараты, раздался стеклянный звон, запах химикалий ударил в ноздри. Заверещал завлаб, пытаясь вытащить ногу, приваленную тяжелым шкафом. Два биолога тут же поднялись и принялись освобождать заведующего, но шкаф был слишком тяжел.
- Помогите вы, так вас и эдак!
Верещание перешло в отчаянный рев. Лаборанты зашевелились, выползли из-под профессора и бросились подымать шкаф. Груда тел исчезла - и под ней обнаружилась несчастная Трелла... Урро вскочил и склонился над девушкой. Стеклянные осколки хрустнули под ногами. Почти все тело бедняжки было измазано кровью, сочащейся из многочисленных порезов. "Чертово стекло!" - подумал Урро. За его спиной, засыпанные кусками разбитого куба, ворочались хирурги. Трое выбрались из-под завала и бросились к завлабу, а четвертый остался в операционной. Он рылся в обломках, ища нужные инструменты. В это время лаборантам удалось поднять шкаф, освобождая покалеченного заведующего.
- Похоже, тут перелом...
- Фиксаторы, ищи фиксаторы... Остео...
- РРРОООАААА!!!!!!
- Держи ногу...
- НУ ОТЧЕГО ТЫ ТАКОЙ ПРИТОРМОЖЕННЫЙ?!
Хирурги обсели сломанную ногу, как стервятники. А Урро так и сидел над израненной девушкой. Она тихо плакала, и слезы мешались с кровью. Хирург, искавший инструментарий, на мгновение взглянул на нее, вынул какой-то предмет и бросил его профессору, сказав лишь одно слово:
- Коагулятор! - и продолжил копаться в руинах операционной. Урро сначала ничего не сообразил, а потом схватил коагулятор и начал лихорадочно водить им по Треллиной коже. Острые щипчики с быстротой молнии ныряли в раны, вытаскивая из них стекляшки, а жгучее излучение так же быстро останавливало кровь, иссушая раневую поверхность.
А стена, заменившая пол, снова начала крениться... Но на этот раз рар избежали падений. Хирурги скакали, как кузнечики, ученые семенили, шаркая ногами, два лаборанта волокли хромого завлаба, а Урро ступал с Треллой на руках, уворачиваясь от съезжающих шкафов и пиная лабораторное барахло, сыплющееся под ноги. К счастью, на этот раз судно переворачивалось гораздо медленнее, но не было видно конца этой "бочке"... "И почему, почему мебель не привинчена к полу, как на старых кораблях?!! Инженеры не предусмотрели аварийных ситуаций!" - безмолвно ярился профессор.
Около десяти минут длилась эта карусель, и когда вращение "Рруута" прекратилось, промокшие и усталые рар не могли поверить, что все кончилось. Получилось так, что они стояли на потолке, а секционный стол, каркас операционной и силовая клетка висели над головой. А все, что не было привинчено к полу, сейчас валялось под ногами, побитое и разбросанное. Светильники оказались под ногами, и тени падали на потолок. Весь транквилизатор, выпущенный Номером третьим, видимо, достался Ору - он до сих пор не пришел в себя, и лежал, уткнувшись кислородной маской в невидимую стенку клетки.
- Кажется, все... - тихо-тихо сказал Урро. Да, конечно, конечно, это было все - не руководить ему больше научным судном, не выдвигать теорий! А главное - проект "ВХ0", который мог бы сильно помочь целому племени, теперь будет осмеян и отброшен. Профессор с болью вспомнил, как его коллектив трудился над этой теорией, превратив ее в смысл своей жизни... А теперь... Нет больше ни теории, ни коллектива! НЕТ! Какой теперь смысл ему жить? Кто знает, куда его зашлет командование? В статистическую бригаду, подсчитывать непродуктивные особи рохусов с Ледяной Луны? Это если сильно повезет. А скорее, Урро отправится на родину, где будет до конца дней своих сидеть в наблюдательной вышке над центральной улицей, регулируя движение... тока в проводах и трубах.
Профессор осторожно охватил девушку левой рукой, освобождая правую. К счастью, у него было побольше суставов, чем у человека, и он вполне мог держать Треллу с помощью одной руки. Урро включил перевернутый интерком, желая связаться с капитаном. Но рубка не отвечала - ее словно не существовало. Профессор нахмурился и переключил интерком на канал компьютерного зала - но и там никто не ответил. Он услышал только далекий слабый шум работы компьютеров.
- Странно! - воскликнул он, и переключился на другой канал, первый попавшийся. Тишина! Следующий! Опять тишина! Урро, близкий к панике, лихорадочно переключал каналы снова и снова, не заботясь, куда попадает, пока ему не ответили на одном из каналов. Это оказался канал обсерватории.
- Говорит старпом Ру-Крат. Кто на линии? - голос старался говорить сухо и лаконично, как всегда говорят рарские офицеры, но в нем слишком отчетливо слышались отчаяние и колебание.
- Профессор Урро, биолаборатория. Что творится, я не пойму?
- У-у! Как я рад, что это вы, профессор! Катастрофа. Судно развалилось надвое - непонятно почему. Ряд помещений разгерметизировались, все, кто находились в них, мертвы. Похоже, что сейчас мы приземлились в перевернутом положении. Разлом разрушил рубку - капитан Бро погиб. Я взял командование на себя. Коммуникации нарушены - мне неизвестно состояние большей части "Рруута". Я сам с частью экипажа едва спасся. Мы изолированы в обсерватории. Могу уверенно сказать лишь одно - коридоры и переходы непригодны для жизни. Все, с кем мне удалось связаться, изолировались в своих отсеках. А как удалось спастись вам?
- Мы герметизировали лабораторию во время первого столкновения. Достаточно ли у вас воздуха?
- Его хватило бы только десяти астрономам - а нас здесь набралось почти три десятка. Мы не продержимся и суток. Но у нас есть семь скафандров. Ваши рекомендации, профессор?
- К нашей лаборатории подведено достаточно воздуха, и мы можем держаться еще долго. Вы же должны послать семерых рар в скафандрах за уцелевшими воздушными резервами. Пусть идут по всем отсекам, ищут резервные баллоны и подключают их к обсерватории. Воздуха должно быть предостаточно для выживших. Затем нужно отыскать тележки, нагрузить их скафандрами и эвакуировать все остатки экипажа в обсерваторию. Нас в том числе, в последнюю очередь. Конечно, будет опасно открывать изолированные секции с живыми рар... Но ничего, если кто-нибудь разок-другой глотнет здешнего кислорода - это не смертельно!
- Вас понял, командир! Ыра! - ответил Ру-Крат.
Ору слабо кашлянул, избавляясь от едкого рарского воздуха, чьи остатки еще жгли легкие. Глаза сильно слезились, веки крепко склеились. В голове была какая-то больная каша, пухнущая от каждого удара сердца. Что произошло? Где он? Ору попробовал протереть глаза, но руки наткнулись на холодное стекло. Он повозил ладонями по этому стеклу, ничего не понимая. Какая-то полусфера закрывала его лицо, плотно прилегая к коже и держась непонятно как. Парень разлепил веки и первым, что он увидел, был металлический пол, в трех метрах от него. И ничего не отделяло Ору от этого пола! Он вздрогнул, выставляя вперед руки - ему показалось, что сейчас он полетит прямо на этот пол. Но руки уперлись в плотную невидимую преграду, на которой он лежал. Ору осторожно приподнялся и увидел в стороне группу жутких созданий, с любопытством глядящих на него. Одно из них, широкоплечее и головастое, держало на руках Треллу. Она была обнажена, засохшая кровь бурой коркой покрывало ее тело. Парень сразу вообразил, что чудовища то ли едят, то ли убивают его возлюбленную, а потом возьмутся за него, и едва не упал в обморок от ужаса.
- Пускай посидит в клетке, - сказал профессор. - Кто знает, что он может выкинуть.
Один из хирургов мерзко выругался, сорвал маску, и сбросил свою черную сутану. Под этим жутким костюмом обнаружилось тощее вертлявое существо с длиннющими гибкими пальцами и глазастой головой, сидящей на тонкой сутулой шее. Урро нашел чистый от осколков участок пола-потолка, бережно поставил на него Треллу, убедился, что она не упадет и метнулся в сторону, подхватывая брошенную накидку.
- Так, так... Подними ручки, - ласково и как-то зачарованно зашептал Урро, забыв, что Трелла его не понимает. Ткань хирургической накидки оказалась мягкой и бархатистой, и совсем не тревожила свежих порезов. Девушка слабо улыбнулась и покачнулась. - Постой-постой, не падай! - Профессор снова отбежал в сторону, и вернулся к Трелле с легким