Второй цикл рассказов о Чёрном Солнце
Самиздат:
[Регистрация]
[Найти]
[Рейтинги]
[Обсуждения]
[Новинки]
[Обзоры]
[Помощь|Техвопросы]
|
|
|
|
Аннотация:
Астрофэнтези. Цикл из четырёх рассказов: "Заложник", "Чёрные дыры говорят басом", "Амнезия" и "Чёрная плазма" (лето 2015 - январь 2016). Причудливый сплав философии, оккультизма, фэнтези и астрофизики. Из публикации на данном ресурсе исключен ряд рассказов с эротическим содержанием, в частности отсутствуют рассказы "Город воительниц", "Белая Вода" и "Мерцание Sitra Ahra".
|
Заложник
Коричневая взвесь, давным-давно ставшая одним целым с атмосферой этой планеты, причудливо расцветилась хищными оттенками заходящего красного солнца. Задыхающийся мир, истерзанный яростными вспышками злобного красного карлика; пережившее не одну техногенную катастрофу, всё повидавшее, всем пресытившееся общество - планета и люди медленно агонизировали и умирали, но всё никак не могли умереть окончательно. Полупустые города-лабиринты огромных зданий, верхушки царапают небосвод, корни изъели почву на несколько километр вглубь, заброшенные окраины и копошение муравьев в центре - коричневые осколки умершей радуги.
Отличное место, чтобы переждать и запутать следы. Открытый всем ветрам мир - никому не нужный ровно настолько же, насколько широко распахнуты двери. Нъикку по-своему любил это непривлекательное место, намётанным глазом разрушителя видя красоту в агонии. Оказываясь тут, он неизменно вспоминал, что этим именем, Нъикку, когда-то десятки тысяч оборотов вокруг бешеного красного карлика назад называли его предки живущих тут гуманоидных созданий. У существ его уровня развития вообще-то не было имён. Спускаясь в мир, принимая человекоподобный облик, сворачивая свою чёрную ауру в бесконечно малую точку, он вспоминал, что тут он - Нъикку. Имя - вместо бессловесных криков разлагающихся заживо маленьких живых вибраций-энергий. И то, и другое одинаково не имело никакого значения.
Имя древнего божества до сих пор оставалось достаточно популярным, чтобы затеряться среди тысяч тёзок. Стать бесконечно малым, чтобы просочиться и уйти среди миллиардов песчинок, бегом по ступенькам фрактальной лестницы Вселенной. В этот раз за ним гнались.
Жизнь часто возникает там, где её никто не ждёт. Сколь велико количество потенциальных материальных тел, столь велик и разброс тонких энергий, оборачивающихся душой. Порой принцип, закономерность, симметричная абстракция не менее жизнеспособна, нежели личность. Духи, чуть более далёкие от хаоса, более статичные и близкие к системности и порядку, иногда существуют, проживая жизнь совсем иной души, жизнь принципа, закона, закономерности. Не всякий признает такую жизнь собственно жизнью, ведь большая обезличенность и нейтральность подобных созданий порой крепче роднит их с явлениями, нежели живыми существами.
И, тем не менее, Вселенная полна тайн и загадок. Где правила - там и исключения. Принципы, закономерности, сосредоточенные на охране порядка, который является их сутью, иногда, очень редко, делаются источником парадокса в самих себе, сходясь с обычными душами, испытывая любовь и прочие чувства истинно живых существ. Такой маленький шажок от порядка к хаосу. Маленький настолько, что суть этих существ не меняется, но... что-то уже по-другому.
Неотвратимый и неумолимый как зверь, который следует заложенным в него природой инстинктам, принцип, закон, творение порядка гнался за одним из бессовестных возмутителей и попирателей гармонии порядка. Охота его была столь же свята и естественна для него, как охота голодного зверя на дичь: словно волк, преследовал он жестокого и безжалостного вивисектора душ, нарушителя свободной воли и самой жизни. Преступник скрылся в техногенном открытом мире, сыщик, не задумываясь, нырнул следом.
Коричнево-красный пыльный мир оглушил Ло своей грубой материальностью. Здесь жили антропоморфные существа, чьи тела были столь похожи внешне на любимые им обличья, но их низкая энергетика била словно набат по барабанным перепонкам. Переполненный перекрёсток центра города, того самого города, куда отправился на задание Волк. Опять. Срочное задание вместо давно планируемого на двоих путешествия. Бандит, за которым Волк охотился уже очень давно, наконец, оставил след - он уйдёт, если не накрыть его сразу же. Вновь уйдёт, ценой чему будут новые разложенные на составляющие души. Конечно, это важно, но Ло, в конце концов, соскучился. Почему бы не посмотреть хоть одним глазком на суровый закон за работой?
После долгого пребывания на более тонких вибрациях столь грубый мир вызывал едва ли не тошноту. Голова - вполне материальная - ощутимо кружилась, и в этой дурноте Ло с трудом соображал, где верх, а где низ, где уж тут нащупать родной, знакомый образ. Нужно сосредоточиться на их связи и понять, в какую сторону двигаться...
Как назло, воздух побелел. Из динамиков, развешенных на улицах города, раздался предупреждающий сигнал. Люди стремительно начали прятаться в зданиях, не желая ловить лишнюю порцию радиации. Конечно, с таким светилом их тела давно приспособились к яростным вспышкам красного карлика, но стоило поберечься и укрыться от ярко-белых раскалённых лучей: жизнь замирала на этой планете на несколько минут три-четыре раза за день в течение последних миллионов лет, и это давно стало обыденным событием, желанным перерывом и поводом перевести дух, остановиться и передохнуть от круговорота дел. Только раньше прекращалась кровавая охота хищников друг на друга, а сейчас приостанавливалась торговля, оказание услуг, суета современного постиндустриального общества.
Перекрёсток мгновенно опустел и тут же растворился в жгуче белой ярости вспышки маленькой звезды. Головная боль усилились в разы: теряя сознание, Ло даже не заметил, как его подхватили сильные руки.
Рыжая женщина, рассеянно потирающая виски, не видела пристального взгляда водянисто-серебристых глаз. Её мятущиеся мысли и нездешняя аура как магнит притянули к себе внимание опытного коллекционера редких душ. Необычность структур её души и связь с идущим по его следу охотником тоже не укрылась от Нъикку.
Ло пришёл в себя от собственного мучительного стона. Голова раскалывалась на кусочки. Что-то мешало. Во всех смыслах. Ло шевельнулся и одновременно понял, что сидит, крепко привязанный к стулу в каком-то мрачном ржавом подвале, и совершенно не может мысленно связаться с... кем бы то ни было. Словно обложенный ватой со всех сторон. Энергетические центры его тела ныли, и на собственных тонких структурах Ло с ужасом обнаружил нечто чужеродное и чёрное, некие нематериальные следы безжалостного ощупывания. Крайней чужеродностью и холодом разило от этих гадких следов.
Ло дёрнулся изо всех своих нечеловеческих сил, но тонкие путы не поддались. Энергетика этого мира ослабляла его.
Скрипнула дверь.
- Очнулась, - погасший, чудовищно безразличный бас. Ни следа эмоции.
Иррациональный страх нарастал с каждым шагом пришедшего. Человек не смог бы пленить и обездвижить его. В этом мире нет сильных магов или богов. Нет никого, кроме Волка и... вивисектора душ. Который, кажется, чувствует себя в этих токах энергий более чем комфортно.
Когда Ло увидел фигуру мужчины, его уже тошнило от страха. Непонятного, необъяснимого страха. Тот ничего не делал, в руках у него не было оружия, он не совершал агрессивных движений. Просто смотрел. Человек, внешне такой же, как тысячи снующих по улицам прохожих, коренных жителей этого неприветливого мира, лишь застывший, какой-то чужой взгляд выдаёт нездешность похитителя. Ему хватило сил отрезать Ло от связи с внешним миром. На что ещё способно это существо?
Ло слишком хорошо знал, на что. Уровень Нъикку с лихвой превосходил его собственный, а в игры по правилам вивисекторы не играют.
Брюнет чуть шевельнулся, будто принюхиваясь.
- Боишься... Правильно. Вкусная, - человеческий голос оборвался неразличимым обычным слухом вожделеющим шипением.
- Некоторых деталей мне очень не хватает, и они есть у тебя, - Ло вздрогнул, поняв, о деталях чего говорил бандит. - Молись, кому ты там молишься, светлая, чтобы стать подходящей разменной монетой. Иначе я заберу тебя с собой из этого мира.
Не удержавшись, Нъикку подошёл и рукой провёл по щеке своего пленника. Его глаза бога видели не привлекательную физическую оболочку, рыжие кудри, короткую пышную юбку, обтянутые тёмными чулками длинные ноги и огромные испуганные глаза, он рассматривал огненную душу этого маленького живого пламени, чей страх манил его к себе хлеще любого желания. Рука скользила по нежной коже, а Нъикку думал, как он воплотит в реальность все страхи этого манящего существа, столь неосмотрительно попавшегося ему в руки.
Ло не знал мыслей вивисектора, но интуитивно ощутил их, и его огромные глаза стали ещё больше. Неизвестно, что бы произошло дальше, но драматичность момента разорвала неуместность обычного дверного звонка.
Дверной звонок в подвале?
Бандит удалился, и через минуту Ло услышал приглушённые голоса. Голосу его мучителя вторило уверенное женское контральто, но слов было не разобрать. Страх чуть разжал свои леденящие пальцы, и Ло услышал собственный тихий всхлип, пока пытался восстановить дыхание. Как связаться с Волком? Что делать, он же так подвёл его, стал заложником, и преступник теперь ускользнёт, выменяв его, Ло, жизнь на свободу...
Перед Нъикку стояла соблазнительная черноволосая женщина. Но вивисектор привычно смотрел "сквозь" ничего не значащий физический облик и видел завораживающий бесконечный танец глубин души тёмного создания. Несомненно, привлекательного для любого, кто хоть что-то смыслит в редкостях. Но на этот раз вожделение тёмного бога было надёжно сковано железной волей Сверхдуши последнего. Эта душа принадлежала его товарищу, и он не имел на неё никаких прав.
Мрачное выражение лица Нъикку задело трепетом самые потаённые струны души Инадзуми. Одновременно чудовищно похожий и не похожий на Него...
Их диалог мог показаться бессмысленным.
- Что?
- Как всегда, - Инадзуми соблазнительно улыбнулась. - Для тебя условия те же, что обычно. Но разобраться с проблемой тебе нужно самому. Он не станет вмешиваться до тех пор.
- Это понятно. Проходи, не стой в дверях. Неужели нельзя было выбрать облик скромнее или хоть одеться не так броско?
Инадзуми молча вошла внутрь, улыбкой ответив на ворчание. Чёрное, как душа её бога, платье подчёркивало рельефные формы очередного облика. Чёрный, чёрный и немного белого. Как всегда, игра на контрасте.
- Подожди пока, мне надо кое с кем связаться и обговорить пару вариантов. После этого дам ответ.
- Конечно, господь Нъикку, - от откровенного заигрывания так и разило Провокацией с большой буквы, но вивисектору сейчас было не до этих игр. Положение всё же достаточно серьёзное, преследователь так и не отстал от него.
Когда вивисектор удалился в недра подвала, скрывшись из виду, Инадзуми тут же открыл полуприкрытую дверь перед собой. Все его чувства вопили о том, что там он увидит что-то очень интересное.
Глаза богини Изменений расширились, она тут же узнала рыжеволосое существо. Ло. Светлый, когда-то вечность назад соблазнявшей её свободой от Тёмного Повелителя. Пленник. Вивисектора. Дальше можно было не думать. Как спасти, что сделать? Чёрный не станет вмешиваться в дела своего приятеля. До какого-то светлого Ему вряд ли есть дело. Будь на его месте Инадзуми, тогда... Стоп. А почему нет?
Времени почти не было. Заклятия взметнулись вокруг Инадзуми чёрным пламенем. Запечатать воспоминания, которые светлому не стоит видеть. Так, хорошо, Чёрный сейчас не смотрит на неё. Отлично. Нужно оставить ауры нетронутыми. Просто обмен обликами тут не поможет. И так не факт, что удастся обмануть существо такого уровня, как Нъикку. Лишь бы он был достаточно озадачен своим положением и не сканировал их внимательно. Но, в конце концов, магия изменения - не такая уж бесполезная штука.
Инадзуми шагнула к пленнице и положила руки на её голову. Ло только и успел, что услышать мысль: "Я тебя вытащу отсюда. Следуй тому, что услышишь от меня. Не рыпайся и сиди тихо. Уходи как можно скорее", - и вдруг его точка зрения изменилось. Светлый увидел всё ту же комнату, но он уже не сидел, а стоял, голова была ясна, боль отступила, страх притих, а перед ним на стуле сидел рыжий гермафродит, и в его глазах читалось "Услышишь ответ Нъикку и БЕГИ". Его собственная аура осталась где-то снаружи, и осознание этого пошатнуло привычную картину мира, но тут в коридоре раздались шаги.
- Ах вот ты где. Да, я славно поохотился сегодня. Эту душу я не выпущу.
Ло развернулся, соображая на ходу, что он теперь находится, кажется, внутри... Инадзуми? Узкая юбка обтягивала его ноги или нет, её. Это тело относилось к женскому полу без всяких оговорок. Изменение каким-то образом поменял местами их души, оставив ауры нетронутыми. И сейчас Ло ощущал, как вокруг него клубится тьма.
- Передай своему Хозяину, что я согласен. Я избавлюсь от хвоста. Поговорим, когда выберусь отсюда.
Самоуверенность. Кажется, он не сомневался в успехе. На панический вопрос "Куда мне идти?", из глубин памяти неожиданно всплыло "Подняться из подвала и выйти на улицу. Чёрный автомобиль. Сказать шофёру, что едешь домой".
- Х-хорошо, - Ло не понимал, почему вивисектор не хватает его. Но просыпающийся страх придал ему скорости.
Он чуть пришёл в себя, только вдохнув свежего воздуха с коричневой взвесью. Выйти на улицу. Бежать отсюда. Неужели свободен?
- Домой, - к счастью, шофёра не удивил дрогнувший голос. Ни одного вопроса он не задал. Машина бесшумно тронулась с места. Энергии собственного тела и ауры сбивали с толку. Всё не так, с ног на голову, но боли и страха нет. Безлюдные окраины сменялись оживлёнными улицами, но дороги Ло не запомнил, слишком быстро летел автомобиль, слишком быстро билось его сердце.
Автомобиль остановился в центре перед богатым домом. Ло почти не запомнил его. В грязно-коричневом мире всё казалось похожим. Он вышел и рассеянно заморгал. Дверь. Ну, войдёт он в неё, а дальше куда, как, к кому и что сказать? "Простите, я тут оказался в чужом теле, не можете мне помочь"? Может, связаться с Волком прямо сейчас? Как быстро бандит заменит подмену? Нужна ли помощь Инадзуми? Вряд ли вивисектор обрадуется такому повороту дел... Он уже разинул пасть, а у него изо рта вытащили лакомый кусочек.
- Простите, госпожа, Вы ведь к боссу? - очнувшись от этих слов, Ло обнаружил, что его рука лежит на входной двери, а рядом находится какой-то местный житель, подобострастно заглядывающий ему в глаза. К боссу?
- Да, - к боссу?!!
- Простите ещё раз... Пожалуйста, не позволите ли пойти с Вами? Понимаете, я не так давно работаю на Вашего мужа, - на кого, твою мать?! - и... и...
Молодой человек, остановивший Ло у самой двери, окончательно замялся и затих. Тут светлый сообразил, что он по-прежнему не знает, куда идти. Может, этот робкий новичок сможет ненавязчиво проводить его? К... мужу?!! Иррациональность происходящего зашкаливала. Улицу огласил мерзкий рвущий вой сирены - очередная вспышка - и это положило конец колебаниям Ло.
- Да, конечно. Пойдёмте.
В здание Ло вошёл первым, всё-таки вспомнив, что он женщина сейчас, а потом аккуратно пристроился к робкому молодому человеку, позволяя тому ненавязчиво указывать путь. Юноша очень нервничал, теребил край своих одежд и явно не собирался анализировать нервозность спутницы, что было только на руку Ло, который всё никак не мог полностью примириться с ситуацией. Чуждые ритмы напрочь сбивали ход мыслей.
Пока они поднимались на лифте куда-то в невообразимую высь, до Ло дошло, что они едут к Чёрному Солнцу. К кому же ещё? А ведь ни он, ни Волк не знали, что в этом мире сейчас находится еще одно божество. Или всё-таки не он?
"Передай своему Хозяину, что я согласен. Я избавлюсь от хвоста". Даже так? Конечно, Повелитель Инадзуми не будет защищать своего приятеля от закона. Но поможет ему в случае выигрыша последнего. Как всегда пройдёт по самой грани, но рук не замарает. "Лучей", - всплыло откуда-то из глубин чужого мозга уверенное. Да что за чёрт? Ло задумался о том, что помнит это тело. Перед внутренним взором пронёсся рой информации о мире, в котором он находился. Вплоть до подробной карты города. История, экономика, господствующая разумная раса, параметры местного Солнца. Последнему разделу посвящалось неожиданно много места. Зачем?
Меж тем они с робким новичком уже шли по длинному коридору. Приглушённый красный свет ламп имитировал естественное освещение. Ло зашёл в услужливо распахнутую перед ним дверь и обомлел. Огромные окна во всю стену прямо напротив входа отражали величественное буйство света.
Зрелище бело-красных ярких лучей вдруг захватило светлого с головой, он зарылся в них, отгораживаясь этим спектром от всего навалившегося разом, от всех переживаний и волнений, и бросился к окну, не отдавая себе отчёта. Сейчас этот чуть красноватый белёсый свет дарил ему неожиданное облегчение, словно анестезия, и Ло смотрел, смотрел на линию горизонта, полыхающую белым и оранжевым, постепенно переходящим в устойчивый красный, и не замечал мерное бормотание своего проводника где-то далеко. Ничего не существовало, кроме величественного красного, он заполнял всю Вселенную, каждую клетку его тела, каждый квант его души, раствориться, исчезнуть в этих потоках, навсегда стать частью, но тут Ло вспомнил про Волка. Он так и не связался с ним. Сначала не мог, попав в ловушку бандита, а потом... чёрная аура, его почему-то чёрная аура, чужая, но его - она мешала ему.
И в этот момент, как только Ло вспомнил про Волка, полностью красные уже лучи угасающей вспышки вдруг отпрянули, словно натолкнувшись на невидимую преграду внутри окон, совсем рядом, тут, в шаге. Светлый вздрогнул и очнулся, отводя взгляд от поблекшего вдруг заката. Комнату заполняла тьма.
Она клубилась, будто живое существо, и не давала красным лучам солнца проникнуть внутрь, выталкивая их. Ло сообразил, что уже некоторое время не слышит мерного бормотания за спиной. Он обернулся. Проводника не видно, а в шаге от него, в самом сердце клубящейся темноты... аура Чёрного Солнца ударила резко, будто камень, выпущенный из пращи, и Ло показалось, что его размазало по стене, но на деле он не двинулся с места. Тяжёлое осознание медленно заползало змеёй в его сознание. Он сейчас находится в теле Инадзуми. В её ауре, которую Изменение смог сохранить нетронутой, укрыв и спрятав в ней душу, словно начинку пирога в тесте. Что чувствует сейчас Чёрное божество, глядя на ауру своего помощника с неожиданно светлым сюрпризом внутри?
Нематериальное щупальце игриво коснулось его, и Ло увидел рядом человеческую фигуру со страшным чёрным провалом в ничто вместо лица.
- Давно не виделись. Соскучился? - легкомысленный флирт этого низкого голоса гипнотизировал и баюкал, но жуткое видение рядом заставляло инстинкты пронзительно кричать. Пока Ло боролся с собой и с этим размазывающим фоном, чудовище иронично проговорило:
- Обстоятельства твоего появления тут говорят о твоём желании стать Моим помощником. Что думаешь об этом?
И тьма рассыпалась на мириады осколков смеха под громкий возмущённый мыслекрик Ло "ЧТО?!".
- Помоги Инадзуми, - падая на пол или в бесконечность этой змеящейся тьмы, вслух проговорил светлый. - Он остался там...
- Ну, он сам выбрал вивисектора, - неожиданно ответил мужчина, протягивая руку Ло и помогая тому подняться. Вместо засасывающей жуткой воронки светлый мог лицезреть уже обычное лицо. Тьма рассеялась, как не было. За окном мерно сиял красный карлик. Странное выражение застыло на дне вполне человеческих глаз чёрного бога. - Что поделать, он нашёл более опасного парня, чем Я...
В этой неуместной гротескной иронии Ло уловил непонятное нечто, и из глубин мозга его нового тела вдруг всплыло осознание- предупреждение: Чёрный злится. Он в ярости. Ло даже отстранённо удивился: он совсем не ощущал огня чужой злости. Зато вот Ло ощутил, наплевав на недвусмысленное предупреждение знаний Инадзуми:
- Как ты можешь говорить так?! Он пошёл на это, чтобы вытащить меня, а ты его бросаешь?! То есть тебе наплевать?!
Ло осёкся, заметив, что глаза человеческого облика Чёрного Солнца подёрнуло дымкой тьмы. На дне сознания слабо шевельнулся полностью уснувший было страх. Ощущение чужести вокруг нарастало.
Но черноглазый совершенно спокойно, хоть и холодно проговорил:
- Ещё не соскучился по своему благоверному? Самое время с ним связаться.
"Вот извращенец", - первая мысль Инадзуми в новом теле и новой ауре была адресована стремительно удалявшемуся светлому. Зачем создавать себе тело гермафродита в мире, где существует только два пола? И ещё надевать такую короткую юбку, едва прикрывавшую... Стоило продолжать думать об этом. Самое весёлое, ведь остальные темы для размышления обжигали как огнём. Ну например, мысль о том, что он только что крупно подставил Чёрного, столкнув его с Нъикку. Изменение не сомневался, что Чёрное Солнце не отдаст его вивисектору, о чьей реакции в случае обнаружения подлога он тоже старался не думать. Всегда сдержанный и холодный, тот в момент обернётся ярящейся тьмой, когда обнаружит, что помощник его союзника помог сбежать вожделенной добыче. А что сделает с ним Чёрный после того, как вырвет его из лап растворяющего души... Изменение лучше прочих знал, на каком уровне владеет архитектурой душ его бог. И какой у того бывает нрав в минуты злости.
Инадзуми прикрыл глаза. Шалость удалась. Нъикку ничего не заметил. И уже это само по себе являлось огромной победой такого существа, как он, Изменение. Как долго он ещё не заметит подлога?
Минуты текли медленно. Инадзуми напряжённо вслушивался в шаги вивисектора после ухода Ло. Он знал Нъикку чуть лучше, чем пленник. Похоже, тому не по себе. Кажется, шансы на побег не стол уж велики. Неожиданное и неуместное сочувствие коснулось души Инадзуми. Нъикку был ему симпатичен, как почти любой чёрный бог. И он сам подтолкнул его к пропасти, лишив заложника. Но что было делать? Спокойно отдать несчастного светлого на пытки или съедение? Если бы этот сыщик не успел...
Кстати. Что знает Ло об этом существе? Он же тут оказался ради него. Память гермафродита, которую тот не успел запечатать перед неожиданным обменом телами, хранила много очень любопытных моментов. Инадзуми даже забыл о своём плачевном положении, погрузившись в мысленное созерцание этих сокровищ. Глаза тёмного существа вспыхнули, когда он добрался до главного. Все эти порно-сцены - это, конечно, очень занимательно и весело, но вот оно. Иллюзорный шанс на смягчение гнева его бога. Если это вообще возможно.
Вытащил из дерьма светлого, теперь надо постараться вытащить и себя. Как же хорошо, что он успел наложить заклинания забвения на свою собственную память отданного Ло тела! Не хватало ещё, чтобы тот рылся в подобных секретах. Даже если учесть, что Чёрный почти ничем с ним не делится. Чудовищно несправедливо, но мудро.
Шаги вивисектора приближались. А если информация пропадёт? Так рисковал, так рисковал, чтобы добыть этот компромат. Нет, Он не может не оценить. "Чёрный", - едва "слышно" шепнул Инадзуми в самую глубину своей души. Лишь бы Нъикку не услышал. Нет возможности передать большой объём информации, да это и не нужно. С их степенью сращения душ достаточно интонации.
"Пожалуйста..."
Дверь со скрипом открылась, и Нъикку подошёл ближе, скользнув взглядом по своей обездвиженной добыче. Сладострастие, надежду и раздражение считал Инадзуми в этом взгляде. Сверхдуша Нъикку вилась такой родной тьмой с привкусом хаоса, что на мгновение сердце Изменения болезненно заныло. Почему нельзя спасти всех? Почему у него такие глупые мысли, хотя сейчас его положение сравнимо с положением овоща на разделочной доске?
Чёрный бог с серебристыми глазами вдруг порывисто развернулся и прыгнул, застыв рядом, словно стоп-кадр остановил прыжок хищника. Ужас откликнулся на этот акт устрашения, когда Инадзуми коснулась аура вивисектора, страх перед существом, перед которым он ранее его никогда не испытывал. И в ту же минуту чуткий дух бесконечных изменений безошибочно прочитал нотки обречённости в этом прыжке. Нъикку был загнан в ловушку и знал это. Обречённость сомкнулась над ним раньше, до появления рыжеволосого огня. Он сам вылепил её своим руками. Нет, как Инадзуми мог вообще сравнивать его с Чёрным? С этой безупречной тьмой его Чёрной Звезды? Какая глупость...
Нъикку отпрянул. Ауры двух тёмных существ наложились друг на друга, резонируя благодаря врождённым проникающим способностям Изменения, и на какой-то миг стали одним. Инадзуми прочёл мысли вивисектора, а тот, увы, ясно увидел подлог и смог, наконец, изнутри разглядеть душу этой маленькой тёмной тени, присвоенной Чёрным Солнцем. Изменение не успел скрыть ни своего сожаления, ни симпатии, ни жалости, ни разочарования, ни осознания безысходности - ничего. Мир вокруг вдруг закрылся многократно увеличившимся силуэтом Нъикку и раскрошился молниями острой боли. Инадзуми закричал на всём доступном ему излучении, и инстинктивно попытался уползти в сторону. К его огромному удивлению, ему это удалось.
Укус вивисектора оказался столь болезненным, что Изменение даже не заметил одновременного появления двух мощных противоположных аур. Он с облегчением скинул тело светлого: в маскараде больше не было нужды, а поддержание мнимой светлой ауры требовало немало сил. Один из появившихся мгновенно бросился на цель, и шум рвущегося пространства был слышен даже сквозь два одновременных крика:
- Ты идиот!!!
- Не убивай меня! Смотри, что я узнал!
Нъикку не был бы собой, если бы вновь не попытался уйти, ломанувшись напрямую прочь из мира, а существо закона, разумеется, последовало точно за ним, уже коснувшись его хвоста и впечатав себя в него. Чёрные крылья накрыли Инадзуми, мгновенно присоединяя его к себе, словно деталь непостижимого механизма. Обмен информацией, как фактами, так и эмоциями, не требовал при таком слиянии никаких затрат времени.
Принцип Порядка и Впустивший в себя Хаос появились в грязном подвале вместе, плечом к плечу, словно соратники или друзья. Маги информации иногда говорят: "Отпусти немного информации, распни её, убей - и Вселенная подарит тебе много больше", да только мало кто умеет заставить эти слова стать заклинанием, ожить, завибрировать и затрепетать изнутри. Но информация тоже подвластна изменению.
Чёрный не стал сдерживаться в ничейном агонизирующем красно-коричневом мире и выпустил скопившееся раздражение привычной апокалипсической силой разрушителя. Инадзуми смог отвести удар от себя, но полностью погасить импульс оказалось не в его силах, и волна пронеслась по твёрдой поверхности планеты, словно по океану, круша и опрокидывая здания, разрывая сеть коммуникаций, вздымая пласты грунта и застилая красного карлика матово-чёрной пылью.
Последнее, что видел Ло в чужом, арендованном теле, был красно-чёрный луч солнца, ударивший по глазам словно ножом.
Чёрные дыры говорят басом
Идельтеин не обладала ярко-выраженным чувством собственного "я". Она предпочитала растворить своё сознание в окружающем и просто наблюдать. Больше всего её странная призрачная душа любила разноцветные чуть тёплые космические туманности, похожие на яркие экзотические цветы огромных размеров. Она родилась одновременно с одной из них, в слепящей вспышке сбросившей все свои оболочки звезды.
Текущая непостоянная душа этой полупрозрачной тёмной любила газообразные или, в крайнем случае, изменчивые жидкие миры, твердь казалась ей слишком застывшей и скованной. Она не сравнивала себя с другими, не противопоставляла себя тому, что видела и могла наблюдать, а потому никогда не считала себя счастливой или несчастной, хотя в глазах иных знакомых она представала обречённой и как бы уже не совсем живой.
Пожалуй, Идельтеин всегда можно было назвать беззаботной. Любая определённость теряла свою силу и разбивалась на тысячи брызг в её непостижимой душе. Призрачная и почти неощутимая, её воля разделялась на множество капель, разлетаясь облаком, когда в том же пространстве появлялся её бог. Противоположный ей сконцентрированностью и плотностью своей сверхдуши, её рождение и её смерть, он вновь и вновь пытался изучить её - ничто, ставшее нечто, неизвестно почему живой призрак, тающий след его свершившегося перерождения. Он ловил этот дым, но она истекала сквозь пальцы.
Идельтеин родилась во вспышке сверхновой, её богом являлась Чёрная дыра, сколлапсировавшая из породившей её звезды.
Его гравитация стала её цепями, чёрному богу удалось посадить неосязаемость на цепь, но познать своё (?) ускользающее творение он не мог. Идельтеин просто распадалась под его пристальным взглядом, не умирая, собираясь затем вновь, - таково было свойство её натуры. Душа этой странной тёмной неуловимости была наиболее плотной только в отсутствии наблюдателя. Неуловимость таит в себе непознаваемость, и лёгкая, мягкая Идельтеин парадоксально стала крепким орешком, о скорлупу которого тщетно тупил зубы страшный чёрный пожиратель.
- Чёрный и вязкий, - она смеялась, прячась за облаками межзвёздного газа. - Об тебя легко запачкаться.
А выделенная в отдельное существо частица Чёрной дыры, играя, ловила её. Каковы были мысли бога, сказать сложно, но много раз он мог уничтожить Идельтеин, однако не делал этого.
Жуткое низкое гудение поглощаемой материи в центре их дома совершенно не пугало тёмную. Этот голос она всегда узнавала безошибочно, когда её бог звал её обратно после долгих прогулок в гостях у помощников других богов. Она иногда лепила фантомы из энергии, брезгуя грубой материей. Никогда не жалела, если их затягивало в бесконечно чёрную точку коллапсара. Но разумных существ она создать так и не сподобилась, а Чёрную дыру тем более не привлекало подобное творчество.
- Подойди ближе. Ещё ближе.
- Но ты же и так находишься среди частиц моей души, - и нематериальный "ветерок" легко щекотал аватару божества, переплетался с частицами её тонких структур, проходил сквозь них.
- Да. Подойди ближе.
По интонации Идельтеин понимала, что имеет в виду сверхсоздание, и со смехом качала головой. Точнее покачала бы, если бы у неё было материальное тело и голова.
- Но тогда я не смогу перебирать и трогать иные миры.
И чёрный провал не настаивал.
- Ух ты! Тебя невозможно запечатлеть! - изумлённо восклицал Рихс, светлый помощник одного из ничем не выделяющихся богов. Переливы неясных видений уводили в многомерность измерений и расщеплялись на множество вариантов, уплывая в теряющуюся даль.
Она незримо мягко улыбалась.
- Возможно. Только для этого надо заморозить время, как это делают чёрные дыры. А это, - она показала на себя, избегая точечного и прицельного "я", - суть неуловимость.
"А ведь если собрать ось моего времени в точку, - думала Идельтеин, - моя плотность изменится и мне удастся стать живой в том смысле, какой имеют в виду эти одушевлённые чёткие структуры". Время конечно. Этот момент всё равно когда-нибудь наступит.
Она легко проходила сквозь души многих существ. Цепляла их за себя. Прочнее всех зацепился Рихс, который вскоре стал считать Идельтеин смыслом своей жизни. А Чёрная дыра называла её цепью. Идеальная цепь. Сама, правда, опутана цепями. И они становились всё короче.
Бог этого призрачного создания, наводящий ужас на других, не ограничивал перемещений Идельтеин, не давал никаких заданий, позволяя ей заниматься тем, что вызывало её интерес, но невидимые цепи становились всё короче с течением времени. Они словно двигались друг вокруг друга по кругу, всё сближаясь и сближаясь, а приближение к Чёрной дыре всегда кончается одним и тем же. Друзья тёмной, помощники других богов, считали её приговорённой, обречённой, её участь давила на них, словно неподъёмный груз, но не вызывала и толики их печали у самой Идельтеин. Она искренне грустила, что расстраивает друзей, и после Рихса старалась не сходиться ни с кем близко: наивный и чистый светлый впервые заставил её задуматься, что её неминуемое слияние с божеством принесёт слишком много драмы в мир.
Однажды Рихс сказал ей:
- Я говорил со своим Учителем, - он всегда называл так своего бога, - даже он не знает способа, как можно вырвать тебя из лап Чёрной дыры.
Не так давно Идельтеин сообщила светлому, кто именно является её богом, до того она скрывала этот факт, привыкнув к неадекватной реакции равных ей по развитию существ. Видимо, Рихс всё ещё не мог примириться с этой новостью.
- Что?! Как тебе могло вообще придти в голову подумать о таком? Даже если бы вдруг существовал способ, почему ты решил, что я хочу этого?
Идельтеин была возмущена и, как всегда в такие моменты, беспорядочно вилась вокруг разноцветным бледным дымом, не в силах поддерживать одну и ту же форму.
- Но... это же означает смерть, конец, твоё исчезновение как души! Навсегда!
- Что ты знаешь об исчезновении, глупец! - и она демонстративно развеяла себя по пространству вокруг, разметав микроскопические блоки своей души бесконечно тонким слоем и полностью растворившись в окружающем. Фокус такого полного исчезновения под силу только малоструктурированным, "неплотным" душам, в которых хаос превалирует над порядком.
Это была их первая ссора.
- О, так ты всё-таки любишь меня, - ехидно прогудела в пустоту Чёрная дыра. Пустота под пристальным взглядом бога собралась в разряжённую разноцветную душу Идельтеин, так же, как обычно она распадалась от этого взгляда. Ровно так же, только в другую сторону, будто вектор процесса поменял своё направление на противоположное.
- Ты мой бог, - и добавила еле слышно: - Хотя я часто думаю, что бы было, если бы я застала ту звезду, которой ты был когда-то.
Она не стала бы менять свою жизнь на чью-то другую, но находиться долго рядом с Чёрной дырой не могла. Может, мешало непостоянство её хаоситской души, а может, дело было в чём-то другом. Когда они помирились с Рихсом, она жаловалась ему:
- Когда он пристально "смотрит" на меня, когда я ощущаю эту гравитационную цепь, мне кажется, что он ждёт чего-то от меня, ждёт, что я стану вести себя по-другому в чём-то, изменюсь, но в чём и как - я не понимаю.
- Может, просто спросишь? Когда я в чём-то не понимаю своего Учителя, то спрашиваю, а он объясняет.
- Ах, у вас всё совсем по-другому, ты не понимаешь.
А когда Чёрная дыра добралась до небольшого пылевого облака и разожгла пламя в аккреционном диске, Идельтеин радостно парила рядом, выписывая в пустоте причудливые фигуры, танцуя и переливаясь, бессловесно смеясь как безобидному фейерверку этому акту пожирания материи. Рентгеновский сытый взрык пронзил тёмную насквозь и заставил её маленькую душу на миг вспыхнуть ярче раскалённого газа, но свет получился парадоксально чёрным, и вряд ли его могли заметить какие-нибудь далёкие разумные песчинки, прилипшие к телескопам на корке медленно твердеющего шарика.
С Рихсом и его друзьями Идельтеин беззаботно путешествовала по множеству миров, видела много не похожих друг на друга цивилизаций - собирала, собирала, собирала информацию. Гравитационная цепь послушно ослабевала, Чёрная дыра не препятствовала своему помощнику, но на нефизическом уровне, где пространства и расстояния не существует, эта цепь становилась всё плотнее. Она не могла порваться. И всегда, даже после долгого отсутствия, Идельтеин возвращалась домой - в систему без планет в центре красивой туманности.
- Почему ты так редко говоришь со мной?
Тишина.
- Ты ведь хочешь, чтобы было по-другому? Чтобы я любила тебя по-другому? Но как, что мне нужно делать, чтобы ты был доволен?
Опять тишина. Может, её и не слушают?
- Мне нравится твой низкий "голос", но я так редко слышу его. Ты никогда не открываешься. Я совсем не представляю, чем ты живёшь. Другие помощники едва ли не сливаются со своими богами, а я... чужая... не нужное тебе создание светлой звезды!
Она уже собралась улететь, забиться прозрачным комочком во взвесь светящейся пыли - в то, что когда-то было частью породившего её.
- Подобные мне не умеют открываться, Идельтеин. Это противоречит нашей природе. Но у тебя есть возможность слышать мой голос вечно. Смотри.
В секундном видении, вспыхнувшем словно раскалённый газ у горизонта событий, Идельтеин увидела неясные, смутные образы миров. Одного, второго, третьего. Словно энергетические слепки далёких планет. Будто целая галерея дверей, лабиринт порталов. Не успевала она рассмотреть один мир, как другой манил её, звал, затем третий, ещё, ещё и ещё... Тёмная изумлённо застыла.
- Что это? - она ощущала жизнь в этих видениях. Это не просто миражи. Миры дышали живой энергетикой. Они жили.
- Ты любишь перебирать миры. Ты интересовалась, чем я живу. Мне много что интересно, Идельтеин...
Голос её бога стал тише.
- Подожди! Не закрывайся! Дай мне рассмотреть их!
Тёмная кинулась было к чёрному провалу, на какой-то миг нерешительно остановилась, словно взвешивая что-то, и снова продолжила движение. Она зарылась в объятия своего чёрного божества, отбросив всё мироздание и стремясь прямо к центру.
- Я хочу! Хочу слышать твой голос вечно! Изучать твои миры! У меня тоже есть коллекция миров, правда, лишь кусочков, в отличие от твоей. Вот, смотри...
Амнезия
Первым по обнажённому и очищенному восприятию ударило суммарное ощущение присутствия круживших над ним чёрными тенями миров. Оно подавляло и размазывало, грозило разметать, разорвать на кусочки просто фактом самого по себе присутствия. Четырнадцать миров, больших и сложных, и, только приглядевшись, он вдруг осознал, что это живые сущности, невероятно сложные и огромные, во многом вне его понимания и разумения. Наверное, и правда в какой-то степени миры. Или лучше сказать - боги?
Четырнадцать теней кружило над ним, кто-то дальше, кто-то ближе, они почти не смотрели в его сторону, но каждый тянул его к себе самой силой своего существования, проекцией гравитации в тонком мире, где они все находились. Это едва не рвало на части и полностью забивало ощущение чего бы то ни было другого - энергий, пространств, времени. Где они? Что за место, тут и вокруг, везде? Но окружающий мир бессильно гас и исчезал в этом топящем, перехлёстывающем ощущении присутствия огромных и непостижимых богов.
Мысли сбивались, но его самосознание уже активировало защитные механизмы, главным из которых всегда и везде является привыкание, и он вплетался в эти перекрещивающиеся ритмы, с удивлением отмечая, как они меняют узор его тонких тел - каждый из четырнадцати вносил свою лепту просто фактом своего сверхсуществования. Он привыкал - насколько можно привыкнуть к ощущению едва не разрываемой собственной целостности - и одновременно пытался сориентироваться. Но все прочие энергии забивались вьющимися рядом, словно чудовищные течения, чёрными богами. Стремительно мелькнувшая мысль "Что было до?" обрушила мир внутрь себя самой. Память была пуста. Нет, не так. Не стёрта, не чиста, не пуста - память отсутствовала напрочь. Словно не существовало никогда в его многослойных "одеждах" тонких тел структур, предназначенных для записи и воспроизведения информации.
А сейчас? Осознав, что он помнит всё, что думает и чувствует теперь, безымянный дух "осмотрел" себя и увидел, что одна из структур его тонких тел взяла на себя функцию кодировки и запоминания информации. Но как узнать, что было до? Куда делась, кем вырезана, изъята его память? Кто он, откуда, что случилось с ним и что он делает здесь, рядом с этими страшными существами, в миллиарды и миллиарды раз больше и сложнее его самого?
А может - ужасная мысль пронзила болью - он лишь один из множества осколков такого же, когда-то большого и сложного сверхсущества? Он умер, был убит, разорван на части, распался, разделился и вот теперь... Глупости. Других равных ему тут нет, и нужно валить отсюда, пока ещё цел. Стоит одной такой махине неловко повернуться, и его просто разорвёт от изменившихся токов энергий.
Осмотревшись и выбрав направление, свободное от страшных чёрных теней, маленький дух решительно двинулся в выбранную сторону.
Громогласный, не высказанный словесно вопрос ударил пространство, едва не разметав его сияющими провалами инобытия. Смысл невербального вопроса сводился к одному простому "Куда?!", и вокруг зазмеилась чёрная река с серебристыми ртутными прожилками, манящими своей пугающей контрастностью. Каждая ртутная полоса словно смотрела на него в упор, не мигая, - хотя ни глаз, ни зрачков не видно, но ощущение пристального рассматривания давило. Оно же, впрочем, и подсказало духу, что тот ещё жив, и вовсе не рассыпался нематериальным пеплом от всколыхнувшегося внимания одной из четырнадцати страшных плотных теней. Эта тень сейчас кружилась сверху, снизу, сзади, впереди, со всех сторон, овевая несостоявшегося беглеца ощущением присутствия непонятной сильной воли: сильной настолько, что восприятие сдавалось, не успевая составить сколько-нибудь адекватный слепок происходящего. Кажется, у его измерительных способностей нет таких шкал.
Существо заполнило весь видимый мир, закрыв своим огромным нематериальным телом остальные сущности-миры или что там это такое. И заодно отрезав безымянному духу пути к отступлению.
- Так я и думал, что ты попытаешься сбежать, как только очухаешься, - почти игриво шепнуло чёрно-ртутное нечто внутрь его сути.
Дух не мог сдвинуться ни в одну из сторон, рискуя в противном случае окунуться в эти живые вьющиеся потоки. Их плотность, даже отсюда видно, гораздо выше его собственной - а значит, его разметает по частям, растворит, как океан растворяет в себе реку. Почти наверняка это означает смерть, но, несмотря на это, дух с лёгким удивлением осознал, что его тянет нырнуть внутрь чёрно-серебристого: хоть и страшный, он очень красивый, и эта красота завораживала и манила. Его тюремщик, не останавливаясь и на застывая, вился одном гигантским перевитьем рядом, в микроне от его собственных структур, и безымянный дух заметил, как его тонкие структуры вспыхивают мириадами почти невидимых электрических разрядов в тех местах, где потоки их "я" почти соприкасаются, и от этих разрядов по его тонким тёмным телам проходит странная рябь, в которой дух увидел множественность. Множественность, противоположную ничто, которым он особенно остро ощущал себя рядом с такими сложно-огромными штуками. Неявленный потенциал всего, как бы глупо это ни звучало.
Переведя фокус своего потрясённого осознания с этой ряби на живые кольца ртутной тьмы рядом, дух вопросил:
- Кто ты? Что это за спецэффекты? И вообще, что происходит? Где я и, гм, кто я?
- Верен своей натуре, пытаешься установить контакт, раз инстинкты не успели оттащить тебя подальше, - почему-то обрадовалась общительная непостижимость рядом. - Впрочем, твоё самосохранение вообще вещь относительная, раз не перебивает тяги к смерти и разрушению.
Приходилось признать, что болтливый бог прав: во всяком случае безымянный дух с трудом удерживался от желания нырнуть внутрь своего громадного собеседника. И эта странная рябь не давала ему покоя. Он видел в её микроскопических тут же затухающих волнах целый универсум, и больше всего озадачивало, что эти волны появляются на его собственных структурах. Как он делает такое? Он с трудом ощущал свою самость, да и она, должно быть, лишь побочный иллюзорный эффект его рассуждений, мыслей и накопленной информации. Умозаключение об иллюзорности своего существования дух встретил стойко и, словно в ответ и частично назло, решительно коснулся чёрно-ртутной сверхволи, вешающей тут на него какие-то дурацкие ярлыки. Тёмная аура маленького духа вспыхнула, и в меркнувшем разряде Потерявший память с удивлением обнаружил чёрно-ртутные вкрапления в том отростке, который он решительно окунул внутрь стен своей живой тюрьмы. Точную уменьшенную копию структур изучающего его бога. Кажется, только вовремя отдёрнувшийся большой поток помешал им слиться в одно целое через это мгновенное изменение структур.
Дух перевёл потрясённый взгляд на своего огромного собеседника и с удивлением вдруг понял, что тот смеётся, пока, вроде, не собираясь стирать его в порошок за наглость.
- Да с тобой, я смотрю, надо быть настороже, а то приклеишься! Хочешь фокус? Лови! - и с этими словами чёрно-серебристые потоки швырнули в духа вырезанный фрагмент странного белёсого... пространства?
Не успев подумать о том, как же можно вырезать часть ткани пространства, где оно может быть таким белёсым, какая у него мерность и почему в него швырнули куском вещи, не предназначенной к варварскому вырезанию и, тем более, швырянию, дух вдруг увидел, что его тела разом перестроились, все вместе, и излучаемые им волны - почти сразу, впрочем, перебиваемые окружающей его тьмой, - срезонировали с излучением фрагмента пространственной ткани.
- Ой, - сказал дух и выпустил из своих многочисленных рук белёсую вырезку, которая тут же исчезла в загребущих потоках чёрно-ртутного.
Пространство вокруг озарилось ещё большим весельем, казалось, смеётся сама Вселенная. Духу стало обидно. Конечно, легко смеяться, когда ты такой большой и страшный, над маленьким, ничего не помнящим существом, с которым, судя по всему, случилось что-то ужасное, он потерял свою память, не помнит даже кто он и на что способен.
- Да ничего ужасного с тобой не случилось, всё идёт по плану, ты просто не помнишь, что закономерно, впрочем, - веселящееся сверхсущество снизошло до какого-никакого объяснения.
- Кто ты? - требовательно повторил свой первый вопрос маленький дух. Интуиция подсказывала ему, что всё гораздо интереснее, чем он может представить, и убивать его явно не будут. Почему-то. - Кто они? И что вы тут делаете?
Дух указал назад, туда, где, предположительно, кружили другие страшные... кто бы они ни были.
- Я могу назвать тебе много имён, но вряд ли тебе станет от этого легче. Ты всегда считал, что имя, данное в одном глупом мирке, мне подходит. Нъикку.
Дух ожидал высверка воспоминаний, но ничего не дёрнулось в нём. Никакого узнавания. Впрочем, ожидаемо, если он потерял структуру, где хранится его память...
- Что мы тут делаем, - Нъикку вновь усмехнулся. - Ну подумай, у тебя же нет памяти, а не соображения. Что делают схожие по развитию, равные друг другу существа, собираясь вместе?
- Мммм, размножаются?
Последовавший за его предположением безудержный взрыв веселья расколол универсум на куски острыми серебряными высверками, агрессивное предназначение которых вдруг стало совершенно ясным. Словно гигантские нематериальные зубы ещё более огромной чёрной пасти, коей и являлось это... это...
Услышав мысли духа, смеющийся космос вокруг него вдруг сложился в видение гигантской пасти, усеянной несколькими рядами витых, с зазубринками зубов, каждый из которых в несколько раз превосходил духа по размерам. Пасть резко приблизилась, как в прыжке, и острия сошлись чудовищной решёткой, едва не задев Потерявшего память. Холодом какого-то потустороннего разложения повеяло от этих ртутных структур, прикинувшихся зубами. "Шутка, он же всего лишь шутит", - уговаривал себя дух, пытаясь унять вновь взметнувшиеся инстинкты, но в излучаемые им волны вплёл свою ноту страх.
- Ты умудряешься цеплять даже своим страхом.
"Знаешь, как легко войти внутрь структуры через страх?" - раздался голос Нъикку уже внутри духа, как будто каждая его частичка превратилась в маленького чёрно-ртутного бога, лишив его... самого себя. Зубастый бог-пожиратель заполнил его, словно пустой сосуд, расщепившись на множество микроскопических брызг. И в каждой отражался безбрежный агрессивно-весёлый серебристо-чёрный космос. Потерявший память сдался почти сразу же, смирившись со смертью, захлебнувшись в этой бесконечности по имени Нъикку, но тут что-то произошло.
Энергетические центры его собственных структур, сворачивающиеся в глубину недоступной восприятию духа многомерности измерений и уводящие куда-то "вне" его взгляда, исторгли три чёрно-исчерных капли непонятной субстанции. Она безостановочно проваливалась сама в себя, выворачиваясь и одновременно уводя куда-то вне материй и энергий, ежесекундно делаясь всё чернее и чернее, хотя это казалось совершенно невозможным. Словно миллионы оттенков тьмы, всё чернее и чернее прежнего, их плотность всё нарастала, а вибрации этих капель успешно конкурировали по собранности, выверенности, многомерной объёмности и силе с вибрациями ртутных вкраплений самого Нъикку.
Вся бесконечность глаз захватившего его тонкие тела бога устремилась в эти миниатюрные идеальные червоточины плещущейся бездны и замерла в немом восхищении. Кажется, он читал в этой субстанции что-то на непостижимом божественном языке, созерцал невидимые иероглифы и сплетения значений, а Потерявшему память на ум помимо воли пришло только одно слово, одно понятие-имя, вытеснившее всё остальное и заставившее осознать себя, отринув прочее сущее, - Чёрный.
- Изящная убийственная сигнализация, - прошелестел чёрно-ртутный таким тоном, будто он разглядел под микроскопом что-то в высшей степени занимательное.
И тут сущее раскололо присутствие ещё одной неотвратимости.
- Аккуратнее, ты, похоже, заигрался. Представляю, что скажет он, - дух смутно уловил на этом моменте какой-то образ, но поймать его не смог, - вынырнув из хаоса и найдя свою игрушку в таком состоянии.
- В каком это в таком? - доли мгновения хватило, чтобы Нъикку филигранно вывернулся из структур духа, не задев и не порушив ничего и оказавшись полностью снаружи. - Он жив-здоров, гляди.
Потерявшему память показалось, что он оказался в другой Вселенной: её заполняли облака синего дыма. Подходящего как раз чтобы спрятаться от бесцеремонности ртутно-зубастого Нъикку, который только что его практически изнасиловал своим наглым вторжением. Но не успел он зарыться в спасительный туман, как его отбросило прочь и замкнуло в контуре силовых полей вне досягаемости вожделенного убежища. И только тогда дух запоздало осознал, что синий туман является внешней структурой очередного сверхсоздания, которому его оскорблённо, хоть и осторожно швырнул Нъикку.
- Занятно, но мне хватит такта не лезть внутрь.
- Там внутри незаметно и не полазишь, смотри.
Видимо, в этот самый момент Нъикку сбросил своему туманному товарищу информацию о трёх странных каплях. Дух меж тем всё сильнее злился, сидя, как в террариуме, в силовой ловушке. Забрали память, напугали до полусмерти, чуть не убили, а теперь как животное посадили в коробочку. Садисты чёртовы. Он тщетно пытался вытрясти из себя следы ртутных полос.
- Отличная работа! А ты что ожидал? Его безоглядный веры другим коллекционерам? Напоминаю, что нам сейчас очень нужны специфические умения Чёрного.
С этими словами сине-туманная Вселенная двинулась - как раз в зону наибольшего скопления чёрных миров. Дух в сердцах ударил собой по силовому полю. Злость пока оттесняла прочие эмоции, но он прекрасно понимал, что надолго его не хватит, достаточно будет угрозы со стороны одного из богов, что уж говорить об оставшихся тринадцати. Ну ладно, двенадцати - Синий Туман пока был сдержан и отстранён.
Да и Нъикку двинулся следом, не исчезая из восприятия Потерявшего память. С одной стороны, кто-то знакомый, особенно тот, с кем пришлось познакомиться столь глубоко, уже не так пугает хотя бы в силу знакомства, с другой стороны вряд ли разумно прятаться за эту жуткую пасть.
- Он там бесится, - с нотками не до конца понятного умиления сказала ртутная тьма. Его замечание вызвало прилив злости у маленького духа.
- Пусть остаётся там и ждёт.
Когда пространство сверху, снизу и отовсюду закрыли огромные чёрные тени, казавшиеся бесчисленными и безразмерными, - как только мир не перевернулся от такого скопления концентрированной жути - Потерявший память забился в угол своей прозрачной темницы и перестал шевелиться, словно желая притвориться дохлым. Но его структуры продолжали едва заметно - из-за окружающего фона - излучать. На самом деле у него просто не оставалось сил сопротивляться суммарной ауре, превосходящей все возможные представления о силе и густоте вибраций. Тем более не хотелось думать, как они все сейчас начнут его трогать.
Синий Туман закрепил ловушку и отошёл в сторону, зато Нъикку вновь приблизился - духу не нужно было оглядываться, чтобы ощутить это. Он раздражённо буркнул:
- Оставь меня в покое и дай мне умереть спокойно.
- Да ты хоть оглядись, посмотри, как мы тут... гм, размножаемся.
Он снова смеялся. Гад.
- А ты сейчас прямо натуральный сын полка.
- Очень смешно! Чувствую себя заблудившимся несчастным атомом, над которым ты жаждешь издеваться.
Пока дух раздумывал над каким-нибудь заковыристым ругательством и заодно взвешивал, что ему за это будет, чёрно-серебристые структуры коснулись сооружения из многочисленных причудливо изогнутых зеленоватый линий, проплывавшего мимо.
- Я его измазал, очисти, пожалуйста. Не хотелось бы нервировать почём зря его хозяина.
Уже при этом словах надежды на то, что зелёные линии окажутся просто предметом интерьера, рухнули. Очередное непонятное сверхсущество. Когда зелёные линии разомкнулись и потянулись к нему, дух приготовился к боли и выворачивающему ощущению, но линии остановились на некотором отдалении. Потерявший память почувствовал в них необыкновенную энергию и вдруг ощутил нечто, похожее на ветер. Ртутные полоски внутри его структур исчезли. Линии аккуратно выпростались из ловушки и причудливо перегруппировались странным узором. Некоторое время он повисел рядом, словно изучая духа или бессловесно болтая с Нъикку, затем уплыл, затерявшись в круговерти своих товарищей.
- Ну что, так лучше? - Нъикку распластался с той стороны контура поля. - Больше не хочешь соединяться со мной?
Дух зашипел. Главным образом потому что хотел, и эта мысль сама по себе бесила его.
- Вы тут не размножаетесь, - спокойно и с достоинством ответствовал он. Кажется, чистка Зеленовато-линейного вернула ему самообладание. А жаль всё же, что он не коснулся и не дал ощутить, из чего "сделаны" эти линии. Проекция сильного магнитного поля? - У вас тут сборище чудовищ.
Ртутные полосы по ту сторону ловушки аж завернулись в спирали от смеха.
- А что, чудовища не размножаются? - с неподдельным интересом спросил Нъикку.
- Я думаю, вы просто общаетесь, - игнорируя насмешку, ответил дух. - И строите гнусные планы. И вообще, кто такой Чёрный?
Слышанный духом разговор богов о нём не шёл из головы.
- И почему тот Синий Туман назвал меня его игрушкой? Я вообще-то живой.
- А чем одно другому мешает? - искренне удивился его собеседник. - А вообще ты скоро его увидишь. Мы как раз его ждём. Тебе, наверное, будет интересно узнать, что у него твоя память?
- Что?!
Обрывки информации никак не хотели соединяться в одну цельную картину.
- А ты потешный, - вдруг задумчиво проговорил Нъикку.
Дух фыркнул.
- А ты слишком большой. Так нельзя. Общаться нормально не получается.
- Наоборот, Инми. Будь я меньше, я бы рисковал, увлекшись, тебя ненароком сломать.
- Как ты меня назвал?
Но Нъикку лишь безмолвно улыбнулся и отплыл от невидимой клетки, оставив духа скакать внутри и строить страшные догадки о своей судьбе, Чёрном и пропавшей памяти.
Когда дух сочинял уже седьмую версию событий, собравшись в прозрачный шарик в центре отведенного ему силовым полем места и отпустив на волю свою неуёмную фантазию, пространство взорвалось всеми оттенками тьмы прошивших его раскалённых лучей. Привкус ауры ещё одного божества расплескался живой чернотой, и дух сразу же вспомнил те миниатюрные капли, которые оказались заперты в частицах ядра его души и которые так заинтересовали Нъикку. Вселенские силы вокруг перегруппировались, расцветившись самым разнообразным излучением, - кажется, ожидание чёрных богов закончилось.
Дух весь обратился во внимание и наблюдение, затаившись точкой среди пятнадцати громадных аур. Но огромная плотная Чёрная Звезда, проплывая мимо, скользнула лучом по прозрачной клетке, и зажмурившийся на мгновение дух, ожидающий чего-то страшного, вдруг оказался в чём-то непонятном, горячем, слегка покалывающем и уютном. Вокруг царила абсолютная тьма, и окружающий фон выровнялся до нескольких одновременных потоков, каждый из которых вёл свою волну, но какофония множества аур больше не рвала восприятие на части. Потерявший память осознал, что он оказался внутри очередного божества и подивился мягкости стыковки, никакой ряби, разрядов или чего-то подобного. Похоже, его присоединили ещё до того, как его собственные структуры сами вцепились в бога. Может, тут и отдохнуть от всего пережитого ужаса? Не успел он додумать эту мысль, как что-то шевельнулось внутри, и изъятая как у конструктора деталь вернулась на место.
Инадзуми мгновенно всё вспомнил: структура с хранилищем памяти его души встала куда следует, вернув ему утерянное. Всё на месте, никаких повреждений, филигранная работа, и не заметишь, что что-то было не так. Тем обиднее! Возмущение пронеслось волной, он не удержал его, и оно вырвалось за пределы его я, уносясь дальше, в окружавшую Изменение чёрную бесконечность. И кануло без следа где-то в бездонности Чёрного Солнца. Осталась лишь вымученная усталость и какая-то опустошённость.
- Что-то Я не вижу радости от созерцания богов. Ты же так интересовался Моими товарищами.
Ехидства в этом голосе было не меньше, чем насмешливости в словах Нъикку. Можно не сомневаться, что его новые воспоминания уже просмотрели. Инадзуми ответил полувздохом-полустоном и отполз куда-то в сторону, как будто вокруг могло быть что-то, кроме его бога.
- Что копошишься?
- Ищу угол, чтобы сдохнуть.
- Тут нет углов, глупый, - шуткой ответил его бог.
Тьма вокруг стала более объёмной, и Инадзуми ощутил невесомые, однако одновременно отчётливо ощущаемые прикосновения. Они успокаивали и делали приятно помимо воли.
- Меня не подменили, не беспокойся.
Окружающий космос насмешливо фыркнул на такое упрямо обиженное предположение, но ничего не ответил.
- Ну и как там хаос? - пользуясь тем, что условная граница его "я" остаётся ненарушенной, Инадзуми не собирался молчать.
- Плещется, - после секундной заминки последовал, несомненно, метафоричный ответ.
- Мне не нравится ничего не помнить. Разобрать меня на части... - Инадзуми позволил себе всхлипнуть и сжался в комок поплотнее.
- Так было удобнее и быстрее, - мягко и терпеливо ответил голос. Интонация и отсутствие привычного "не ной" окончательно вымели последние крохи негатива из настроения Изменения.
Он наслаждался раскалёнными, греющими течениями внутри сверхдуши Чёрной Звезды: океан энергии наполнял силой, усталость исчезала практически осязаемо. Прикосновения могли бы напугать точностью и выверенностью, если бы давно не стали родными, роднее собственного непрочного "я".
Нъикку проводил взглядом Чёрное Солнце, где-то в недрах которого добавилась одна миниатюрная идеально присоединяющаяся к любой субстанции деталька, универсальный гибкий ключ стыковки и изменения. Смешной мелкий.