С Родриго я встретилась на утренней службе в соборе святого Марка. Мы поздоровались, обменялись улыбками, он осторожно прикоснулся к моему локтю... Ну, что о нем сказать? Это был молодой незнатный дворянин: малорослый, косноязычный и с неяркой внешностью, но без памяти влюбленный в меня. Моему отцу, сенатору Брабанцио, Родриго не нравился: он считал, что я достойна более выгодной партии. Конечно, больше всего мне бы подошел дож, но сей вельможа был женат. Поэтому, как говорится, на безрыбье...
После службы я и Родриго решили покататься на гондоле. Вполне невинное занятие для молодых людей - мы все время находились на виду, и у родителей не могло возникнуть сомнений в не соблюдении нами норм нравственности.
Новенькой золотой монетой сверкало солнце. Нежный ветерок ласкал меня, теребя мои белокурые локоны. Слегка покачиваясь, гондола рассекала мутные зеленоватые воды канала, приятной наружности гондольер стоял с веслом на корме и что-то мурлыкал себе под нос. Я заплатила ему за это отдельно. Когда гондольер поет, он плохо понимает, о чем говорят его пассажиры.
- Люблю Венецию, - с чувством произнесла я. - Право, есть, за что ее любить. Мы культурно спускаем свои нечистоты в каналы, а не на мостовую прямо из окон, как где-нибудь в Париже или Лондоне.
- Совершенно справедливо, - согласился Родриго и попытался обнять меня за талию. Я увернулась, хлопнула его по руке и пригрозила пальчиком: дескать, не балуй, шалун!
- Гораздо лучше, чтобы нечистоты плавали в воде, чем висели на твоей шляпе, - продолжала я.
- Какая же ты умная, Дездемона! Я восхищаюсь тобой!
- Конечно, бывает, что в удаленных от моря каналах вода застаивается, тогда кататься по ним из-за зловония становится просто невыносимо.
- Дьявол! Может, хватит вам о дерьме, да о дерме, - возмутился гондольер. - Пощебетали бы о чем-нибудь возвышенном, романтическом.
- Угу. Причаль-ка вон к тому зданию с помостом и погуляй по нему, пока мы говорим. И не забывай петь - уплачено, - напомнила я.
Гондольер, ловко орудуя веслом, подгреб к помосту, и прыгнул на него. Затем привязал нос гондолы веревкой к выступающей деревянной балке и поинтересовался:
- Что петь-то?
- Разумеется, "Вернись в Сорренто". И отвернись, смотри на фасад дома, - посоветовал Родриго. - Ты не возражаешь, дорогая?
- Не-а.
- Фальшивит, - заметил Родриго, послушав, как поет гондольер.
- Есть немного, парень явно не Энрико Карузо, - кивнула я и, вздохнув, негромко произнесла: - Отец запретил мне видеться с тобой, сегодня наше последнее свидание...
- Но почему?
- Отец считает, что ты не из достаточно богатой и родовитой семьи. Посему мы не пара.
- Как мне жить дальше? Без тебя я утоплюсь.
- Мне очень жаль, но я не могу идти против воли отца.
Мои слова причинили ему настоящую боль: он побледнел и покрылся испариной. Сильно закосил его левый глаз.
- Что же нам делать?
- Не знаю...
- Я утоплюсь.
- Я спел "Вернись в Сорренто" два раза. Какую песню еще изволите? - поинтересовался гондольер.
- Да пой что твоей душе угодно, - ответила я.
- Э, так не пойдет - вдруг вам не понравится. Потребуете назад деньги.
- Давай тогда "Летаю". Ну, "Воларе", - передернул плечами Родриго и тихо повторил: - Я утоплюсь.
- Ой, не надо. Есть один план, который поможет мне избавиться от опеки отца. Хотя, не знаю, понравится ли он тебе ...
- Говори!
- Словами военных, это своего рода обходной маневр, - раздельно произнесла я. - Что, если дать понять Отелло, командующему нашей армии, что я неравнодушна к нему. Он клюнет на приманку, возбудится и начнет за мной ухаживать. Что, естественно, не понравится моему отцу - он терпеть не может мавра. Поэтому родитель, скорее всего, даст согласие на наш брак.
- Мне не по вкусу твой план.
- Почему?
- Вдруг что-то пойдет не так. Нельзя недооценивать Отелло - это старый хитрый лис. Как иначе объяснить, что он, иноземец, сумел получить должность командующего армией. Ох уж эти понаехавшие - беда с ними!
- Согласна. Взять того же Кассио из Флоренции. Всем известно, что он бездельник и пьяница, но Отелло сделал его своим заместителем. Хотя по справедливости это место должен был занять наш земляк Яго - человек умный, заслуженный и опытный. За него хлопотали трое наших уважаемых граждан.
- Отелло опасался, что он может потеснить его с поста командующего.
- Возможно. Вообще, мне жаль Яго, - заметила я. - Так как поступим?
- Я в замешательстве.
- Тогда возьмем за основу мой план... Эй, гондольер, довольно петь! Возвращаемся, но не в Сорренто! Не будь я Дездемона!
***
Бесспорно, сам кипрский замок с видом на морскую гавань, где стояли военные корабли и торговые суда, был хороший, добротный, но только вот, когда темнело, его атаковывали несметные полчища москитов. Поэтому спать в замке было настоящей пыткой: не помогали никакие крема и мази - казалось, что они, даже напротив, привлекают этих мерзких насекомых. Каждое утро я пробуждалась в отвратительном из-за недосыпа настроении. К тому же тело во многих местах зудело и чесалось, что ставило меня подчас в поистине щекотливое положение. По словам местных жителей, так москиты ведут себя исключительно с приезжими.
На Кипр я приплыла на боевой галере, сопровождая своего мужа Отелло. Да-да, чертов мавр стал моим мужем. Задуманный мною план не удался - на руку Отелло сыграло то, что турки собрались напасть на Кипр. Дож и сенаторы слушали в пол-уха жалобы отца о моем совращении и призывы строго наказать виновного - республика срочно нуждалась в военном руководителе. (Правда, турецкая флотилия была благополучно уничтожена морской стихией еще до нашего прибытия на остров).
Хотя, с другой стороны, нет худа без добра - я избавилась от опеки отца...
В мою опочивальню ввалился - вот именно ввалился, а не вошел - полуобнаженный Отелло, с выпученными глазами и сжимающий в руке саблю с широким лезвием. Такой вид нагонял страху на караульных замка, которых он обычно проверял, едва поднявшись с постели.
- Молилась ли ты утром, Дездемона?
- Молилась, милый. Ты меня уже об этом спрашивал.
- Странно, не помню, - почесал он волосатую грудь. - Представляешь, один караульный спал на посту, а второй был пьяный вдрызг.
- Безобразие! И им доверено охранять наш замок! Турки же могут всех нас ночью перерезать!- воскликнула я и подумала: "Каков командир, таковы и его солдаты!"
- Вот и я говорю: безобразие!
- Ты их наказал?
- Да, наказал примерно. Поколотил плашмя своей саблей. Только сам себя немного порезал, - смутившись, показал он рану на левой руке.
- Какой же ты у меня неловкий! Мог же отрубить себе полруки! - покачала я головой. - Бедненький. И скрывал от меня это...
- Мне было стыдно.
- Давай перебинтую, не то истечешь кровью. Ввек себе этого не прощу, - сказала я и оглянулась в поисках того, что могло бы послужить бинтом. Но не обнаружила ничего подходящего. - Ладно, перетяну пока рану своим платком.
- О, знаю - это мой подарок. Платок, расшитый алой земляникой. Некогда он принадлежал моей матери, она получила его в подарок от одной цыганки. Перед смертью мать завещала платок мне.
- Помню, ты мне уже рассказывал. Но главное, что он чистый - я им почти не пользовалась. - Я обмотала платок вокруг руки Отелло и закрепила повязку веревкой.
- Не больно?
- Напротив, мне приятно, что ты заботишься обо мне.
- Это моя обязанность, - потупившись, проговорила я.
- Но мне пора, надо проверить гарнизонных караульных, - заметил Отелло, подтянул шаровары и молодцевато поиграл в воздухе саблей.
- Только смотри, не убейся. Не забывай, что у тебя в руках холодное оружие, - напутствовала я мужа.
***
За садом, расположенным за стенами замка, не следили и не ухаживали. Если бы не дорожки, посыпанные песком, можно было бы принять его за обычные дебри где-нибудь в предместье города. Нет, местных жителей нельзя упрекнуть в чрезмерном трудолюбии, лишний раз убеждалась я, прогуливаясь прекрасным летним утром по саду.
Настроение у меня было хуже некуда, но вовсе не из-за укусов москитов - с расчесами на лице и иных частях тела я смирилась. Вчера вечером мне пришло тайное послание от моего кузена Лодовико о том, что дож и сенаторы собираются отстранить Отелло от занимаемой должности. Ну и что прикажете мне делать? Одно дело, когда твой муж командующий армией, и другое дело, когда он просто старый некрасивый мавр.
Неожиданно из зарослей магнолии вынырнул Яго - худощавый синьор средних лет, одетый, как всегда, с иголочки - и преградил мне дорогу.
- Божественная, сегодня вы выглядите поистине восхитительно. От вашей красоты распускаются цветы, и воздух наполняется сказочными ароматами.
- Ты мне льстишь.
- Нисколько. Как бы мне хотелось стать солнечными лучами, которые касаются вашей нежной кожи. Еще бы мне хотелось стать морским бризом, который проникает...
- Довольно, Яго. Я знаю к чему эти речи - тебе что-то от меня нужно.
- Ровным счетом ничего. Разрешите лишь любоваться вашей неземной красотой.
"Ого, у Яго серьезная просьба, коль он так растекается в комплиментах", - подумала я. Скорее всего, попросит, чтобы я помогла ему в продвижении по службе, замолвив о нем словечко перед мужем. Но какая мне от этого выгода? Впрочем, в любом случае его комплименты были мне приятны.
- Полюбовался? Теперь я жду ответа, Яго.
- Не знаю даже, как сказать...
- Да говори уж хоть как.
- Мой друг Родриго...
- Интересно, с каких пор он стал твоим другом?
- Мы сблизились в последнее время. Поверьте, Родриго пылко вас любит. Он продал дом в Венеции и последовал за вами на Кипр в надежде на тайное свидание. Но вы его избегаете.
- Я не избегаю Родриго, но я не желаю с ним тайных свиданий. Пускай не забывает, что мой статус изменился - ныне я замужняя женщина. Отелло - редкий ревнивец. К тому же искусный фехтовальщик, фехтованию его обучал в Мавритании один прославленный мастер этого дела. Я готова встретиться с ним, но не более того. В конце концов, я опасаюсь за его жизнь. Так и передай Родриго.
Утренняя свежесть стала меняться на полуденный зной, и мы переместились с солнцепека под тень старого могучего платана. Я встала к Яго в профиль, чтобы тот оценил его безукоризненность в должной мере.
- Я передам ему ваши слова. Он благоразумный юноша, но он влюблен в вас и в его жилах течет горячая южная кровь. Равно как и в моих, - с улыбкой произнес Яго. - Мне надо обсудить с вами еще один деликатный вопрос.
- Наверное, хочешь пожаловаться, что мой муж не дает тебе продвижения по службе, несмотря на твои заслуги перед республикой?
- С этим я смирился. Речь о другом.
Я вскинула бровь - это было любопытно.
- Божественная, я всегда относился к вам с величайшим почтением и поэтому не в состоянии молчать, хотя сказанное покоробит ваш слух.
- Говори же, наконец!
- Известно ли вам, что ваш муж иногда оказывает непозволительные знаки внимания некой Бианке - это подружка Кассио?
- Я видела ее как-то, видная девица...
- Да, девица видная, с соблазнительными формами, и в том, что Кассио пользуется услугами этой куртизанки, нет ничего предосудительного - он мужчина холостой. С Отелло совсем другой случай.
- Ты уверен в этом?
- Я своими глазами видел, как Отелло уединился с Бианкой в доме, который пользуется дурной репутацией. И пробыл в нем не менее двух часов.
"В изменах мужей своим женам нет ничего нового", - подумала я. Женам, конечно, неприятно, но они терпят и, как правило, прощают. Вот и мне неприятно. Но одно дело, когда тебе изменяет командующий армией, и совсем другое, когда это делает старый некрасивый мавр, которого вот-вот отстранят от должности.
- Яго, ты рассказал Кассио о поведении его подружки?
- Зачем? А что, надо было?
- Думаю, нет.
- Я того же мнения. Да и не имею я никаких доказательств. Конечно, кроме того, что видел, как Отелло и Бианка уединяются в том доме.
- Ну и хорошо. Я слышала, что Кассио, бывает, впадает в неописуемую ярость, в которой поистине страшен. Поэтому прошу тебя, Яго, не рассказывай ему того, чему ты оказался свидетелем. Кровопролитие нам ни к чему.
- Как прикажете, повелительница моего сердца.
***
С раннего утра небо заволокли беспросветные облака, и зарядил нескончаемый дождь. Птицы, нахохлившись, сидели на ветках деревьев с поникшей листвой. Люди, кошки и собаки попрятались по домам и хозяйственным постройкам.
В покоях замка было сумрачно, влажно и неуютно. Я, босая и в ночной рубашке, вместе с Эмилией, женой Яго, больше часа осматривала содержимое трех своих сундуков, привезенных из Венеции, в поисках подходящего платья, но не находила. Проклятье, в такую дождливую погоду мне было совсем нечего надеть!
- Во всем виноват Отелло. Он очень торопил меня в сборах. Давай, мол, скорее - Кипр готова атаковать турецкая флотилия. Я спешила - вот и забыла о самых необходимых вещах. И в чем мне сейчас ходить?
- Ну, наденьте это синее бархатное платье, - посоветовала Эмилия.
- Оно слишком мрачное.
- Ну, тогда это голубое.
- Оно устаревшего фасона.
- Ну, тогда это красное. Оно вам к лицу.
- Ни за что - его побила моль. Видишь, дырочки? Можешь взять это платье себе.
- Ой, Дездемона, вы добры до расточительства. Роскошное платье, о таком я мечтала с детства. За него я готова отдать все что угодно.
- Все-все?
- Да, все-все.
В комнату вошла молодая чернявая служанка и, растягивая слова, проговорила:
- Госпожа, синьор Родриго просит его принять.
- Хорошо. Пригласи его через десять минут... Эмилия, помоги мне облачиться в это красное платье, хочу поносить напоследок. Надеюсь, Родриго не увидит дырочек - здесь у нас мало света.
- Конечно, не увидит, если только не будет сильно приглядываться.
- По-моему, он просил его принять не для того, чтобы рассматривать дырочки на моем платье. Они волнуют его меньше всего. Ну а платье я подарю тебе потом, чуть позже.
- Спасибо, - сделала поклон Эмилия.
- Сейчас можешь идти. Я хочу поговорить с синьором наедине.
Взъерошенный и растрепанный Родриго ворвался в комнату словно вихрь, огляделся и опустился передо мной на колено.
- Дездемона, как долго я жаждал этой встречи! Я на седьмом небе от счастья!
- Я тоже рада тебя видеть, Родриго.
- Но почему ты уклонялась от свидания со мной?
- Да не уклонялась я. Просто мне было некогда. Пойми, теперь я жена командующего армией, и у меня появились новые обязанности. Я не могу свободно распоряжаться своим временем. И встань с колена.
- Но ты же обещала!
- Я ничего не обещала.
- Ну, как же? Ты обещала, что твой отец даст нам разрешение на брак, чтобы не допустить твоего брака с мавром.
- Это было не обещание, а всего лишь мой план. Но провидению было угодно, чтобы он потерпел фиаско. Я не могу ничего изменить.
- Но как быть мне? Я сгораю от любви. Я продал дом и последовал за вами на Кипр. За тайное свидание с тобой я готов осыпать тебя подарками.
- И зачем мне твои подарки, если за то, что ты желаешь, я могу поплатиться жизнью, - ответила я, начиная сердиться на его несдержанность. - Отелло - жуткий ревнивец. Уже за одно то, что я приняла тебя, мне придется объясняться с мужем.
- Что же мне делать?
- Понятия не имею.
- Я утоплюсь.
- Не надо с этим торопиться. Кажется, у меня появилась одна мысль. Почему бы тебе не найти другой предмет для воздыханий? Ну, пока. В дальнейшем всякое может произойти.
- Кого ты имеешь в виду?
- Почему бы тебе не присмотреться к Эмилии?
- К Эмилии?
- Да, жене Яго.
- Чего к ней присматриваться? Замухрышка, она и есть замухрышка.
- Ты не будешь спорить, что Яго человек умный, предприимчивый и честолюбивый?
- Не буду, так оно и есть, - кивнул Родриго.
- И как ты объяснишь, что такой незаурядный человек взял в жены замухрышку?
- Ну, может, из-за наследства? Или из-за родовитости ее семьи?
- Она не из родовитой и небогатой семьи.
- Тогда я в замешательстве.
- Яго разглядел в ней скрытые достоинства, которые притягивают мужчину к женщине, как притягивает ночью мотыльков горящая свеча.
- А-а-а, - протянул Родриго и погрузился в раздумья. - Очень даже может быть... Дездемона, по-твоему, согласится Эмилия на тайное свидание со мной?
- Не далее как сегодня утром она сказала, что видела тебя в городе. Интересовалась нашими взаимоотношениями. Назвала тебя редким красавчиком. Полагаю, что ты добьешься от Эмилии того, чего хочешь. Не сразу, конечно. Надо будет постараться. Да, еще придется сделать какой-нибудь подарок.
- Какой?
- Скажем, платье, такое же, что сейчас на мне. - Признаться, мне расхотелось дарить Эмилии это красное платье, только вот своим обещанием я обнадежила человека. Но если Родриго преподнесет ей схожий наряд, то она не станет таить на меня обиду. - Но лучше подари два.
- Дездемона, я благодарен тебе за прием и советы.
***
После обеда я решила отдохнуть - слишком меня утомил сегодняшний разговор с Родриго. Я лежала на спине и в полудреме изучала складки ажурной ткани на пологе над кроватью.
Двери с шумом распахнулись, и в мою опочивальню в синих шароварах и белой рубахе навыпуск вбежал Отелло. На сей раз он не размахивал как безумный саблей, но руки его были сжаты в кулаки, что тоже не предвещало ничего хорошего.
- Молилась ли ты перед обедом, Дездемона? - спросил Отелло, окидывая внимательным взглядом комнату.
- Молилась, милый.
- В добром ли ты здравии?
- В добром, милый.
- Понравились ли тебе кушанья, поданные на обед? - Он нагнулся и заглянул под мою постель.
- Понравились, милый. Но что, собственно, произошло?
- Ничего. Я проверял, как убирают твои покои. Оказалось, что скверно. Под кроватью скопилось много пыли, и ты дышишь этой дрянью.
- Но что произошло?
- Хм. Мне стало известно, что ты принимала некоего молодого дворянина, - помедлив, ответил Отелло. - И имела с ним продолжительный разговор.
- Разве это запрещено?
"Интересно, кто сообщил ему о моей встрече с Родриго? Служанка или Эмилия?" - промелькнуло у меня в голове. Скорее всего, служанка. Надо осторожнее вести себя с ней. Желательно задобрить ее каким-нибудь подарком. Ненавижу прислугу!
- При свидетелях не запрещено, но вы делали это наедине. Не поступай больше так, не буди мою ревность.
- Обещаю, милый.
- И о чем, любопытно, ты с ним разговаривала?
- Это секрет.
- У жены не бывает секретов от мужа.
- Хорошо, коль ты настаиваешь, я скажу. Родриго, так зовут молодого дворянина, признался, что страстно влюблен в Эмилию. Ему известно, что мы подруги, и он просил моего совета, как к ней подступиться.
- К Эмилии? Надо же, нашел красотку! Но в любом случае это безнравственно. Она жена Яго, моего хорунжего.
- Вот и я об этом подумала. Потом вспомнила, что Яго сильно на тебя обижен - ты не произвел его в лейтенанты. И на каждом углу кричит, что ты никудышный военачальник.
- Да? - удивился Отелло.
- Ну, разумеется. Странно, что тебе не рассказали об этом.
- Что ж, чувства Яго можно понять, но поведение его недопустимо... Хм. Это я-то никудышный военачальник?! Каким же надо быть наглецом, чтоб говорить подобное! Он достоин сурового наказания! - рассердился Отелло. - Но я - человек благородных кровей и не стану его наказывать. Пускай лучше Родриго удовлетворит свою плотскую страсть с его женой. Дездемона, насколько неприступна твоя подруга?
- При правильной осаде, подкрепленной дорогими подарками, ее добродетель, думаю, даст трещину.
- Вот и славно, - потер он ладони.
- Если не возражаешь, милый, теперь моя очередь задавать вопросы, - решительно произнесла я. - Что ты будешь делать, если тебя, не приведи Бог, отстранят от должности командующего армией?
- До тебя дошли какие-то сплетни из Венеции?
- Нет, это чисто женское любопытство.
- Отвечаю: мы отправимся в Мавританию, где я поборюсь со своими братьями за царский престол.
"И там его, скорее всего, убьют. Нет, убьют, как пить дать", - продолжила я про себя. А с ним и меня...
- Понятно... Отелло, я случайно услышала, что ты входил с дом, который пользуется дурной репутацией, с одной куртизанкой. Ее зовут Бианка.
- С Бианкой? Не помню, честное слово.
- Милый, ты только что говорил: у жены не бывает секретов от мужа. У мужа от жены также не должно быть секретов.
- Ах, Бианка! Вспомнил! Представляешь, подходит ко мне недавно на улице какая-то девица и просит довести ее до дома. Говорит, что ей стало плохо. Я был не в силах отказать.
- Да, но зачем нужно было заходить с ней в дом?
- Чтобы довести до койки, но я тут же ушел.
- Мне известно, что ты пробыл в доме два часа.
- Верно. Я готовил Бианке снадобье, помогающее от почечных колик.
- Милый, а Кассио известно об этом? Между прочим, я слышала, что у себя во Флоренции он слывет отчаянным дуэлянтом.
- Вон оно оказывается как.
Отелло покинул мою опочивальню мягкими шагами и в глубокой задумчивости.
***
В саду по старой мраморной скамье в древнеримском стиле, на которой я сидела, неторопливо ползла крупная зеленая гусеница. "Сумеет ли она превратиться в бабочку или ее склюет прожорливая птица?" - философски размышляла я. Вот и мы женщины совсем как гусеницы - не каждой из нас суждено созреть и расцвести.
- Божественная, рад вас приветствовать, - прозвучало вдруг у меня за спиной. Я вздрогнула и оглянулась: это был Яго с улыбкой чуть ли не до ушей.
- Я испугалась, ты всегда появляешься так внезапно.
- Извините, приходится выбирать момент, когда вы одна. Разговор с глазу на глаз более откровенный, чем при свидетелях. К тому же мне никто не мешает любоваться вашей красотой.
- О!
- Хочу поблагодарить вас за платья, подаренные моей жене.
Я быстро взглянула на Яго и поняла, что он не лукавит - ему было неизвестно, кто в действительности подарил эти платья Эмилии. У меня отлегло от сердца.
- Восхитительные наряды.
- Мне было приятно чем-то порадовать свою подругу.
- Ваша щедрость не имеет границ.
- Полноте, - махнула я ладошкой. - Интересно, стало ли известно Кассио, что у Отелло было свидание с Бианкой?
- Нет, не нашелся такой смельчак, который сказал бы ему об этом, - оживился Яго. - Потом он может не поверить на слово - нужны доказательства.
- Жаль. Если бы Кассио узнал, что Бианка изменяет ему с Отелло, то наверняка бы разругался с обоими в пух и прах. И тогда бы мой муж сделал тебя лейтенантом вместо Кассио. Своими заслугами перед республикой ты достоин этого. Я за справедливость.
По выражению лица Яго я догадалась, что он мне не верит. Не верит, что я из-за любви к справедливости готова интриговать против своего мужа. Но не говорить же ему, что я создаю почву для разрыва с Отелло. Ну, не желаю я следовать за ним в далекую Мавританию на собственную погибель. Не будь я Дездемона!
- Божественная, если я стану лейтенантом, то до конца дней буду вашим верным и преданным слугой.
- Дело за малым: доказать Кассио, что Бианка имела любовную связь с Отелло.
- Не знаю даже, как сказать, - замялся Яго. - Несколько дней назад Эмилия нашла окровавленный платок вашего мужа...
- Отелло необычайно его ценит - это подарок матери. Совсем недавно он случайно ранил сам себя саблей, когда делал обход караульных в замке. Я завязала его рану этим платком. Видимо, повязка сползла.
- Теперь его платок у меня. Я изредка бываю в доме, который пользуется дурной репутацией. (Кстати, Эмилии об этом известно). И могу подбросить платок вашего мужа Бианке - она обожает всякие такие вещички. Для Кассио он будет неоспоримым доказательством того, что она изменяет ему с Отелло.
- Любезный Яго, но все то, что ты сказал, я не слышала, - улыбнулась я.
***
Было чудесное утро, наполненное солнечным светом, но я решила остаться у себя в покоях, чтобы навести порядок в своих сундуках. Господи, чего только в них не хранилось - платья различных покроев, меховые накидки, разноцветные платки, ночные рубашки, кружевные трусики...
Вдруг скрипнула дверь, и ко мне в комнату бестелесной тенью проник Родриго. Он был смертельно бледный, напуганный, и одет в одно лишь нижнее белье.
- Дездемона, прошу, спаси меня Христа ради, - сбивчиво прошептал он. - За мной гонится Яго. У него арбалет. Он застал меня в постели с Эмилией, которую тут же поколотил. Он разъярен словно бык - я боюсь за свою жизнь.
- Да, неприятно. Но что ты хочешь от меня?
- Спрячь меня где-нибудь.
- А если тебя в таком виде найдет Отелло? Он же меня задушит!
- Умоляю, спаси, дорогая...
За дверью послышался какой-то шум. Я приподняла крышку одного из сундуков - Родриго все понял без слов, и тотчас забрался в него. Через мгновение в комнату ворвался Яго с искаженным от гнева лицом и заряженным арбалетом.
- Где этот Родриго?! Пристрелю негодяя!
- Яго, успокойся. Что случилось?
- Извините, Дездемона, - сказал он, взяв себя в руки. - Не мог сдержаться. Только что я стал свидетелем того, как этот шелудивый пес предавался любовным утехам с Эмилией на нашем семейном ложе. Каково? Ведь я считал его другом. Я хлопотал за него перед вами. Но он ответил мне черной неблагодарностью.
- Сочувствую всем сердцем. Но чем я могу тебе помочь?
- Родриго, по-моему, зашел в вашу комнату.
- Любезный Яго, тебе померещилось. Я бы не стала скрывать у себя столь недостойного человека.
- Прошу прощения за беспокойство.
Едва он покинул комнату, как в ней появился Отелло.
- Молилась ли ты после завтрака, Дездемона?
- Да молилась, милый.
- Я видел, как от тебя выходил Яго. Он был очень возбужден. Что произошло?
- Ты разве не знаешь?
- Нет, мне никто ни о чем не докладывал.
- Яго застал Родриго и Эмилию на своем супружеском ложе. Теперь он бегает по замку в поисках этого молодого человека, чтобы жестоко наказать.
- Недолго держала оборону Эмилия. Интересно, где сейчас Родриго?
|