Аннотация: Марлена, мастерица живой татуировки, вкладывает частицу души в свои творения, а значит, остается связана с ними навеки.
Вдох. Выдох. И еще раз вдох - на это раз с долгой затяжкой. В горле запершило от табачного дыма, но нужно было успокоиться.
Напротив за столиком сидела бледнокожая девушка и болезненно щурилась на заглядывающий в окна кафе солнечный свет. Да-да, именно девушка, несмотря на то, что была почти ровесницей самой Марлены. Звали ее Аника, и у нее были марленины "рукава" - настоящие живые татуировки, филигранные веточки плюща, обвившие ее руки от запястий до плеч. Правда, несмотря на наступление осени, зонтики соцветий они так и не распустили - слишком давно в них не обновляли жизнь, поэтому татуировка словно бы погрузилась в сон - уж не говоря о начавшей едва заметно плыть краске.
Такова была сущность живых татуировок - содержащие в себе частицу души мастера, что их создал, они оживали прямо на коже. Вот только для поддержания в них жизни проводить коррекцию таких татуировок должен был тот же самый мастер, что их создал. Это было благословение и проклятие мастеров живой татуировки: навеки связанные со своими творениями, они не могли уйти из жизни, пока не умрет их последний клиент. Правда, рано или поздно это все равно происходило - в определенный момент, когда подходило время мастера уйти из жизни, он оказывался более не способен вкладывать свою душу в новые творения, лишь поддерживать существующие.
Вот только с тех пор, как Марлена сотворила свою последнюю живую татуировку, прошло уже больше сотни лет. А на тот момент она - если не изменяет память - разменяла восьмой десяток. То есть, им с клиенткой было не меньше, чем по сто семьдесят лет.
- Так значит, все дело в тебе, - выдохнула Марлена вместе с облаком дыма и стряхнула пепел с сигареты в пепельницу.
Аника смущенно пожала плечами:
- Я не знала, что все так сложится. И... я правда совсем недавно об этом узнала.
Марлена хмыкнула:
- Ну да, конечно.
- Я правда не знала про живые татуировки! - Аника выглядела такой виноватой, будто она не обессмертила Марлену, а наоборот, отняла пару десятилетий жизни. - И я не ожидала, что я... ну...
- Что тебя укусит вампир, - сжалилась над ней Марлена, прежде чем сделать очередную затяжку.
Аника внезапно залилась краской, как будто пролила на свои щеки стакан вишневого сока - так заметен был румянец на ее бледной коже.
- Вообще-то, вампирша, - промямлила она, отведя взгляд и комкая в руках край юбки. - Мы...
- Да... - вишневый сок на щеках Аники стал ярче. Как будто ей не под две сотни лет, а всего пятнадцать, чесслово.
- Ясно, - Марлена покрутила сигарету в руках. - И она решила сделать тебя бессмертной.
- Угу...
- Но вы расстались, и ты теперь жалеешь об этом...
- Нет! - Аника так яростно возразила, что чуть не подпрыгнула и не опрокинула стол. - Я не жалею! Мне нравится такая жизнь! Неприятно, конечно, что на солнце больше не понежиться и без кровопития никак, но в целом быть вампиршей очень даже неплохо.
Ну вот, с иронией подумала Марлена, обломалась ей идея предложить Анике в тайне ото всех прервать жалкое существование вампирши (а заодно и собственное) осиновым колом - хотя, конечно, она понимала, что она бы никогда не дошла до такого.
- Что ж, рада за тебя, - протянула татуировщица, стряхивая пепел с сигареты прямо в свою опустевшую чашку. - Но у меня нет вечной молодости. А в вечной старости радостей не так много. У меня была мысль попробовать свести твою живую татуировку - хотя, насколько я знаю, таких прецедентов еще не было...
- А ты обязательно хочешь умереть? - Аника широко распахнула глаза. - Я могла бы... тебя... ну...
- Ну... это... - Аника зачем-то перешла на шепот и только тогда наконец произнесла: - Укусить.
Марлена моргнула. Почему-то о такой возможности она и не подумала, зациклившись на том, что ей непременно нужно умереть.
- Укусить? - на всякий случай переспросила она.
- Да, укусить, - Аника закивала. - И тогда ты станешь бессмертной. И постепенно станешь молодой. Я точно знаю, что так и будет!
Марлена медлила, делая одну затяжку за другой, а сигарета стремительно подходила к концу. К счастью, Аника никуда не спешила, попросила у официантки еще чашку кофе и потягивала его, давая возможность разобраться со своими мыслями. Вот так просто взять и согласиться и вместо желанной смерти получить вечную молодость? В голове не укладывалось. Марлена не знала даже, что чувствовать по этому поводу - в груди забился непонятный комок то ли горького сожаления, то ли отчаянной надежды.
А потом ее осенило - да так, что она закашлялась, поперхнувшись дымом.
- И я снова смогу делать живые татуировки?! - прохрипела она, когда откашлялась.
Аника моргнула, нахмурилась, раздумывая. И с искренним сожалением пожала плечами.
Тогда Марлена решилась. В конце концов, что она теряет? Хуже, чем сейчас, все равно не будет.
- Хорошо. Кусай.
Кусать Марлену прямо в кафе Аника наотрез отказалась. Для осуществления сего интимного действа она предложила поехать к татуировщице домой, где та заодно сможет сделать ей коррекцию "рукавов". Марлене же было все равно.
Было решено начать с коррекции татуировки. Несмотря на то, что уже больше полувека прошло с тех пор, как Марлена в последний раз это делала, стоило взять машинку и занести иглу над рисунком, как руки сами вспомнили нужные действия, а от почти забытого тянущего ощущения в груди при передаче души в рисунок на глаза навернулись слезы.
- Ты в порядке? - обеспокоенно спросила Аника, заметив состояние Марлены.
Та кивнула и громко шмыгнула носом. Перед глазами плыло от слез, но сейчас мастерице не нужно было видеть свое творение. Истосковавшаяся по призванию, ее душа сама вела ее по знакомому рисунку, указывая, где не хватает краски, а где - жизни. Марлена просто слушала свое сердце и следовала его зову.
И настолько погрузилась в любимое дело, что хоть убей не помнила, как оказалась в объятиях Аники. Та обхватила мастерицу замотанными в мягкие пеленки руками и задумчиво замерла. А когда увидела, что та очнулась, улыбнулась и спросила:
- Ты готова?
Марлена кивнула - давно готова. Если обретя истинное вампирское бессмертие, она снова сможет посвятить себя призванию, боязнь солнца и потребность в чужой крови - ничтожная плата за обретение смысла жизни.
Аника выдохнула, осторожно взяла Марлену за подбородок, а вторую руку положила на грудь. Нервно сглотнула, медля и переводя взгляд с лица Марлены на ее шею и обратно.
- Прости, я делаю это в первый раз...
- Все будет хорошо, - заверила ее Марлена.
Вот уж не думала, что это жертве придется успокаивать вампиршу.
Аника еще несколько раз вдохнула - за это время до кожи Марлены успел дойти холод вампирских ладоней. А когда та уже собиралась снова ее ободрять, Аника приподняла ей голову - и резко наклонилась к ее шее.
В первые несколько секунд Марлене показалось, что Аника ее целует - настолько нежным вышел этот укус. Лишь когда от шеи по всему телу начал разливаться холод, стало понятно, что это был вовсе не поцелуй. Марлену затрясло, в ушах зашумело, и последнее, что она запомнила, прежде чем потерять сознание, были крепкие, надежные объятия обернутых пеленками рук.
И они же встретили Марлену по пробуждении. Открыв глаза, она лежала, не в силах пошевелиться - не потому, что не могла двигаться, а из-за разморившего ее умиротворения. В какой-то момент ей показалось, что она умерла - она не ощущала ни боли в суставах, ни в спине, и даже в голове была такая легкость, которую она давно не ощущала даже в самые солнечные дни. Ей казалось, что она могла бы лежать так всю свою жизнь - даже если теперь она вампирша и эта жизнь будет если не вечной, то очень долгой...
Совершенно позабыв про опасность резкого подъема, Марлена подхватилась и помчалась к тату-машинке, чуть не потянув за собой Анику - к счастью, та в последний момент успела разнять объятия, хотя спросонья чуть не свалилась с дивана. Только занеся иглу над своим предплечьем, она сообразила, что на себе-то она не сможет проверить, вернулся ли ее дар. Невозможно сделать живую татуировку самой себе - всю ту энергию, которую пытаешься вложить в картинку, тело забирает обратно. Чувствуя, как земля уходит из-под ног, Марлена в отчаянии умоляюще взглянула на Анику.
И чуть не прослезилась, когда увидела, что та неловкими, еще сонными движениями расстегивает рубашку. Поймав взгляд Марлены, Аника улыбнулась ей:
- Можешь набить бабочку мне на ключице.
Бабочка... до чего же символично, что Аника выбрала именно символ перерождения для первой татуировки в новой жизни Марлены. Та не смогла сдержать улыбки от осознания, что Аника действительно поняла, как много значит для Марлены ее призвание. И ей впервые за долгие десятилетия хотелось петь и танцевать, чтобы только выразить Анике благодарность за то, что она позволила сделать эту татуировку - но вместо этого не торопила ее, терпеливо ожидая, пока та справится с пуговицами. И украдкой смахивала слезы.
Марлена боялась, что от волнения у нее будут дрожать руки, но мастерство не подвело ее и в этот раз. Бабочка проявлялась медленно, филигранно, как самая драгоценная работа, что Марлена когда-либо делала. Как экзамен на право быть собой.
Лишь приступив к заливке цветом, Марлена поняла, насколько проголодалась - хорошо хоть голова не начала кружиться, а только сосало под ложечкой, но все равно отвлекало от работы. Она облизнула сухие губы и спросила у Аники, чуть не поперхнувшись от внезапной ясности своего голоса:
- А где... где ты берешь кровь для еды?
Ну не кусает же она по ночам спящих людей, в самом деле. Иначе все бы давно уже были вампирами.
- Покупаю у фермеров, - казалось, Аника ждала этого вопроса. - Не волнуйся, крови нужно немного, я пью около литра в неделю. Подходит кровь любых млекопитающих, но из всех, что я пробовала, самая вкусная, как ни странно, у летучих мышей.
Марлена аж оторвалась от работы на несколько мгновений, чтобы взглянуть Анике в глаза:
- Ты пила кровь летучих мышей?
- Кого я только не перекусала за свой век! - та мелодично рассмеялась. - Мечтаю слетать в Австралию, чтобы покусать сумчатых.
Марлена только головой покачала. Работа была почти закончена, и она не хотела еще медлить. Она должна знать, станет ли ее вечная жизнь даром или проклятием.
Оказалось, что все было не напрасно. Как только Марлена убрала иглу и протерла кожу Аники салфеткой, замыкая энергетический контур на татуировке, крохотная бабочка робко взмахнула голубыми крылышками и перепорхнула к плечу, прячась под воротом рубашки.