Терещенко Николай Николаевич : другие произведения.

За четыре года до Победы

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Военные приключения. К 75-летию Великой Победы
   Николай Терещенко
  
   Всем победившим фашизм
   посвящается
  
   За четыре года до Победы
  
  В наши дни появилось очень много всевозможных спекуляций на тему Великой отечественной войны. Свободный доступ к закрытой ранее информации в условиях так называемой гласности породил массу бредовых умозаключений и прямых фальсификаций о подготовке СССР к развязыванию войны, деловых качествах политического и военного руководства Великой страны. Поэтому, рассказывая о боевых эпизодах, услышанных непосредственно от фронтовиков, автор считает необходимым показать небольшой справочный материал с кратким анализом начального периода ВОВ, опираясь на доступную ему архивную, историческую, мемуарную и иную публицистическую литературу.
  Важно чтобы непосвященный или не очень посвященный читатель представлял себе насколько серьезное внимание политическое и военное руководство того времени уделяло подготовке к войне, очевидность которой ни у кого из них, не вызывала сомнений. Внезапной она была только на тактическом уровне.
  
   Вместо предисловия
  
  Война. Сколько людей унесла она своим ледяным, безжалостным ветром. Сколько судеб искалечила. Сколько выплакано слез матерями, женами, братьями, сестрами, детьми. Не сосчитать, не измерить.
  Триумф Вермахта. Фашисты вплотную подошли к Москве. Пали Минск, Киев. Почти завершен разгром войск Красной армии на Юго-западном направлении. Огромные трофеи . Овладение стратегической инициативой на всех фронтах. Оккупация Украины. Захвачен Крым, где только Севастополь по традиции держал оборону .
  1941 год это провал плана "Барбаросса", крах блицкрига. Переход войск Красной армии к стратегической обороне. Боевое становление советских генералов, командиров и красноармейцев. Первое серьезное беспокойство руководства Вермахта за исход войны. Первый, доселе беспрецедентный приказ Гитлера за время второй мировой войны - "держаться любой ценой".
  Это время первых беспримерных подвигов командиров и бойцов Красной Армии. Вряд ли возможно назвать всех поименно. Многие и многие погибшие в первые дни и месяцы остались неизвестны... Низко склоняем мы головы перед памятью героев пограничников лейтенанта А.В. Лопатина , отважных артиллеристов сержанта Н. А. Москалева, младших сержантов П.Тугина, сержанта В. Лазарева, рядовых Г. Малюта , И. Гайдаенко, и многих-многих других.
  1941 год ˗ время, когда люди впервые узнали настоящую цену трусости и предательства. Новоявленные Эфиальты, Бруты и Иуды старательно помогали врагу, предавая Родину. Тогда с ними справились, но через сорок лет их потомки, просочились во власть, под внешне привлекательными лозунгами перестройки разрушили экономику и продали страну за зеленые серебряники. Советского союза, уничтожившего фашизм, не стало. Теперь они переписывают историю войны и старательно раскрашивают изменников в нежные цвета борцов с тоталитаризмом. А воинов, которые не щадя живота своего били врага, телом закрывали амбразуры, шли на таран, умирали под пытками, но победили - называют зомбированными сталинским режимом. Проверенный прием фарисеев и провокаторов.
  1941 год это самый тяжелый год войны для Советской страны. О нем не очень любят вспоминать наши маршалы и генералы в своих мемуарах. Хотя, и написано немало.
  
   Ива над рекой стоит, ветви опустила
   Словно девица-краса голову склонила
   И в кручине роковой капли слез роняет
   Не вернувшихся с войны братьев поминает
  
   Не забыть, как на заре хлынул дождь свинцовый
   Как нахлынула орда в край наш васильковый
   Как ползли крестовики, сея смерть и горе
   Как тащили по степи жен, детей в неволю
  
   Звезды вышли из-за туч, в речке отразились
   То пришли богатыри, что с ордой сразились
   Много песен и былин, о тех днях сложили
   Как с боями отступали и как победили
  
   Как фашистская орда люто наступала
   Как от звезд пятиконечных, свастика бежала
   Не жалея живота витязи сражались
   Под зелеными ветвя́ми многие остались
  
   Дни летят, но скорбь о них,
   Годы не стирают
   Ведь плакучею с тех пор,
   Иву называют.
  
  
   Глава 1
  
  В начале апреля 1941 года старший лейтенант Николай Терехин следовал к новому месту службы. Лежа на нижней полке мягкого вагона, он пытался уснуть. Была уже глубокая ночь, и выспаться ему надо было обязательно. Хотелось представиться новому начальству достойно. Сон не шел. В голове постоянно крутилась одна и та же мысль, которая беспокоила как назойливая муха, и не давала уснуть...
   ...В ленинградском госпитале, где он заканчивал реабилитационное лечение вследствие тяжелого ранения, его чуть было не комиссовали, хотя чувствовал Николай себя вполне здоровым. Только вот внешний вид оставлял желать лучшего. До ранения он весил ровно восемьдесят килограмм, при росте сто восемьдесят сантиметров. А вот теперь в нем было не и шестидесяти кило. Члены медкомиссии долго читали историю болезни, осматривали и выслушивали его, крутили головами, чему-то удивлялись и совещались. Наконец сидевший во главе стола медицинский светила, профессор прямо спросил,
  - Служить хотите?
  - Да, так точно, - коротко ответил Терехин.
  - Ну, так тому и быть, - решил именитый доктор, - уважим. Учитывая просьбу высокого начальства. Только вот нагрузку на левое плечо пока придется ограничить. Ребра у вас почему-то срастаются неохотно. Хрящевая ткань вполне образовалась, но не более того. Нужно время. Я бы рекомендовал вам усиленное питание, и одновременно физические тренировки, но не сильно изматывающие ...
  ...Вот именно эта фраза, о просьбе высокого начальства, и не давала Терехину покоя. Он представления не имел, кто из начальников и в связи с чем, вдруг заинтересовался им. Ну..., наградили орденом. После финской таких офицеров не мало. Связей в штабах у него, командира разведвзвода кавалерийского полка, а на финской войне замкомандира штурмового отряда, не было. Да и повоевать то он успел всего ничего, около двух месяцев.
  Смущал и еще один факт. Согласно всем правилам после выздоровления он должен был быть направлен назад в свою часть в Саратов. Но неожиданно получил назначение в распоряжение командующего Киевского особого военного округа.
  
   Реляция архивариуса
   Киевский особый военный округ (КОВО) накануне войны
  
  В 1941 году войска округа дислоцировались в Киевской, Винницкой, Житомирской, Каменец-Подольской, Станиславской, Тернопольской, Черновицкой, Ровенской, Волынской, Львовской, Дрогобычской областях Украины. Это была самая мощная по вооружению и технике территориальная группировка войск Красной армии. В соответствии с планом "Барбаросса" главный удар Вермахта должен был нанесен в направлении на Бердичев, Житомир и Киев, имея задачу расчленить советские войска в Галиции и в Западной Украине и, отрезав их от коммуникаций на Днепре, захватить переправы в районе Киева и южнее его.
  
  В соответствии с планом прикрытия государственной границы в случае начала боевых действий основой удар противника должны были принять на себя четыре армии первого эшелона КОВО - 5, 6, 12 и 26-я. Непосредственно на границе буферную роль играли пограничные войска НКВД и восемь укрепрайонов. Совокупная боевая задача передовых объединений и частей заключалась не только в том, чтобы сдержать натиск и разгромить агрессора, но и обеспечить развертывание в боевые порядки резервов - еще двух армий (16 и 19) и 10-ти корпусов окружного подчинения.
  
  В мемуарах военачальников и в специальной литературе при желании можно найти полную раскладку сил и средств округа по всем объединениям, соединениям и частям. Но, на взгляд автора, для наиболее цельного понимания предвоенной ситуации на юго-западном направлении, достаточно,
   - во-первых, сравнить количество основных видов вооружений и боевой техники первого эшелона КОВО, с развернутыми перед ним аналогичными силами Вермахта непосредственно к 22 июня 1941 года.
  
   Армии 1 эшелона КОВО Вермахт
   Личный состав 273,7 тысячи 584,7 тысячи
   Танки 3620 675
   Арт. Орудия 1197 2861
   Минометы 2998 4300
  Противотанковые 773 2418
  Зенитные орудия 172 546
   Авиация 2263 785
  
  Очевидно, что к 22 июня 1941 года Вермахт имеет довольно серьезное преимущество перед армиями прикрытия КОВО в живой силе и артиллерии, но значительно уступает им по танкам и боевой авиации. И не вызывает сомнений тот факт, что если мы приплюсуем к войскам первого эшелона боевые ресурсы резервных армий и корпусов , то никакого преимущества немецкой армии мы не увидим вообще. Это, несомненно, учитывал и Генеральный штаб сухопутных войск Германии .
  
  Во-вторых - рассмотреть оперативную обстановку, в которой находились армии первого эшелона КОВО в первой половине 1941 года. Но это мы сделаем чуть позднее.
  
   Глава 2
  
  В Киев поезд пришел на рассвете. В столице Украины Терехин ранее не бывал. До начала рабочего дня времени было много, и он решил прогуляться по городу. Весна стремительно набирала обороты. Ласковое апрельское солнце светило ярко, и знаменитые киевские каштаны были уже почти готовы разукрасить украсить город цветами.
  
  Улицы постепенно заполнялись людьми. Многие с любопытством оборачивались в след, медленно бредущему офицеру. Внимание привлекали редкий в те времена орден Красной звезды и его странная худоба, отчего форма сидела на нем как-то мешковато, словно пошита была на человека более плотного телосложения. Поэтому выглядел старший лейтенант не очень презентабельно
  
   Длительная пешая прогулка слегка утомила и, уточнив у прохожего дорогу, Терехин направился в штаб КОВО. Подполковник отдела кадров, вынул из сейфа его личное дело, видимо для порядка полистал туда-сюда, отложил в сторону, и с нескрываемым интересом посмотрел на сидящего перед ним офицера.
  ˗ Та-а-ак, ты значит, старший лейтенант Терехин Николай Иванович и есть. А я вот подполковник Нифонтов Сергей Никодимович. Домой, значит, Николай Иванович, решил не ехать, ˗ задумчиво протянул он. То ли спросил, то ли констатировал, Терехин не понял, поэтому отвечать не стал, а только кивнул в ответ головой.
  ˗ Вот и славненько. А мы, понимаешь ли, и личное дело твое уже получили. Только вот ждали тебя несколько позднее. А ты, значит, так решил. Ну, а как у тебя, командир, со здоровьем? После ранения оправился полностью?
  ˗ Так точно, товарищ подполковник. Признали полностью годным к строевой.
  ˗ Да вижу, что признали, об этом написано - покачал головой кадровик, ˗ только вот видок у тебя, прямо скажем, не того, кожа да кости. У тебя же еще отпуск. Домой, почему не поехал, из-за жены? Только давай честно, без соплей. Я, понимаешь ли, по- долгу службы, в курсе твоих личных дел.
  
  Вопрос о семейном положении, был единственный, которого Николаю не хотелось касаться. Но он понимал, что избежать этого не удастся, поэтому прямо посмотрел в глаза, кивнул, в знак согласия и жестко ответил:
  ˗ Из-за нее. Бросила меня жена, пока воевал. Как узнала, что тяжело ранен, так сразу и ушла. Развод я дал. Вы это хотели услышать?
  
  Они женой были из одной небольшой шахтерской деревеньки, Ровеньковского района, Ворошиловоградской области. В 1939 году Терехин проходил службу недалеко от Саратова в кавалерийской дивизии. Незадолго до начала войны с Финляндией он отправил ее к родителям. В июле 1940 года, находясь в госпитале, он получил от жены письмо, в котором она неожиданно просила его, дать согласие на развод. Это, по сути, предательство, явилось для него вторым тяжелым ранением. Сейчас эта душевная травма, как говорится, уже затянулась, но окончательно еще не зажила. Чтобы не бередить ее заново, он не хотел встречаться ни с бывшей супругой, ни с родственниками.
  ˗ Ну-ну, ты не кипятись, дело житейское, но спросить я, понимаешь ли, обязан. Вины в том твоей нет. Но спрашивать еще будут. И не раз. Ты не обижайся, так уж жизнь устроена.
  
  И подполковник, словно понимая чувства, охватившие молодого командира, после небольшой паузы спросил, ˗ а скажи честно, командир, верхом на лошади, или гранату кинуть сможешь. Или, к примеру, марш бросок, выдержишь?
  ˗ Думаю, да.
  ˗ Думает он, ˗ добродушно проворчал кадровик, ˗ думает он. Это конечно хорошо, по уставу командир обязан думать. А я вот все же сомневаюсь, что ты после такого ранения полностью оправился. Если верить тому, что здесь про тебя написано, то и в бога поверить можно. Видно грешен ты больно, что в рай тебя не приняли. Тут вот, ˗ постучал он пальцем по корочке личного дела, ˗ еще пишут, что ты на гармошке играешь, это так?
  ˗ Так точно, ˗ ответил Николай, не понимая, какое отношение это может иметь к предстоящей службе, ˗ только, товарищ подполковник, черти тоже от меня отказались, значит не так уж я и грешен.
  ˗ Ну, вот и это славненько. Но, думаю, что в эскадрон тебе, кавалерист, еще рановато. Надо мясом обрасти, окрепнуть. И орденоносцев у нас не так много. Поэтому мы тебя пока побережем. Наращивай, как говорится, мышцы, тренируйся, и делись боевым опытом с командирами. Времена нынче не простые. Сам знаешь. Да-а-а, ˗ задумчиво протянул он, ˗ ну и что же нам с тобой, Николай Иванович делать? А?
  
  После этих слов он посмотрел на часы, как-то нерешительно снял телефонную трубку и набрал номер.
  ˗ Здравствуй, Семен Петрович, это Нифонтов. Сегодня неожиданно прибыл старший лейтенант Терехин Николай Иванович... Да, да, тот самый ... Да, видишь ли, он решил провести остаток отпуска при части, чтобы быстрее, говорит, войти в курс дела... Да есть причина, и, полагаю, уважительная. Ты доложи, пожалуйста ... генерал просил, ты же знаешь. Пока он здесь... Хорошо, жду.
  ˗ Ну вот, и славненько, ˗ положив трубку, подполковник улыбнулся, и спросил, ˗ ты нашего командующего, откуда знаешь?
  ˗ Да как вам сказать, кто в армии его не знает. Лично, правда, знать не знаю, но встречались. Он в финскую, в седьмой армии дивизией командовал. Видел его пару раз на полигоне в Бобошино, там у нас учебный центр был, а потом, уже в госпитале он, с генералом Хреновым, мне орден вручал ...
   ***
  ... на финскую Терехин попал добровольно. Командир полка вызвал и объявил, что его рапорт, с просьбой отправить на фронт, рассмотрен положительно и вручил ему предписание со словами.
  ˗ Понимаешь, Николай, мы тут получили директиву направить офицера на переподготовку. Ты, вроде, всем требованиям соответствуешь. Только для чего и чему будут учить, не спрашивай, сам не знаю. Ты на фронт просился, вот и поезжай. Подучишься, и воевать будет способнее. Уяснил?
  
  Уяснить-то он уяснил, но, прибыв на место, не понимал, зачем кавалеристу нужны саперное дело, корректировка артиллерийского огня, преодоление проволочных заграждений различных типов и многое другое. Их гоняли до, как говорится, седьмого пота. Однако, спорт и военное дело он любил, поэтому осваивал новые специальности с интересом. Дни летели быстро, скучать не приходилось. Готовили их серьезно, почти круглосуточно занимались, времени на отдых, не давали, только шесть часов сна. Уже через неделю сил казалось не осталось совсем. Но они не скулили, знали, чем труднее сейчас, тем легче будет на войне. Потом как-то втянулись, пообвыкли, что ли, и нагрузки казались уже не такими изматывающими. А для чего все это стало ясно и понятно только после прибытия в боевую часть. Только там, столкнувшись с реальностью боевых действий, Николай понял, насколько газетные реляции отличаются от суровой действительности.
  
   К началу 1940 года глубина снежного покрова в Карелии была более метра. Морозы до минус 30 и ниже. Личный состав зимней одеждой был укомплектован плохо, да и зимней военную форму можно было назвать чисто условно, на такие морозы она не была рассчитана. Но, в этом Николаю повезло. По окончании курсов всем выдали полушубки и валенки. Буденовки заменили шапками.
  
  На курсах им много рассказывали о финских подвижных лыжных отрядах. Те действовали в основном из засад на дорогах, иногда скрытно в темноте тихо подходили к нашим позициям, наносили удар из автоматов, гранатами и быстро уходили, словно растворялись в ночных заснеженных лесах. Но главную опасность представляли их рейды по нашим тылам. Здесь финны действовали тихо. Снимали часовых, проникали в расположение частей и без жалости резали спящих бойцов, забрасывали технику и строения бутылками с зажигательной смесью, гранатами, били из автоматов. Пользуясь ночной неразберихой, паникой, почти без потерь, уходили.
  
   Подобные подразделения решило создать и наше командование. Для этого и готовилась группа офицеров, в которой обучался Николай. По прибытию в часть он был назначен заместителем командира лыжного отряда особого назначения. Ему и его командиру, капитану Владимиру Кудряшову предстояло в десятидневный срок набрать в частях тридцать человек добровольцев из числа спортсменов, особенно лыжников, подготовить их и быть готовыми к рейду в глубину линии Маннергейма.
  
  Это была главная оборонительная полоса финнов, считавшаяся неприступной. Двадцать два прекрасно оборудованных в инженерном отношении оборонительных узла, растянувшиеся по фронту до 150 километров и в глубину до шестидесяти. Все опорные пункты были оснащены развитой сетью противопехотных и противотанковых заграждений, как по переднему краю и в глубине, с тщательно продуманной системой флангового, косоприцельного и фронтального огня. Кроме того, они занимали практически все междуболотные и междуозерные дефиле , то есть самые выгодные тактические рубежи. В общей сложности по всей линии от берега финского залива до Ладожского озера было 130 долговременных оборонительных сооружений - ДОСов, ДОТов, ДЗОТов окруженных траншеями. Стрелковые ячейки в них, прикрывались броневыми щитами с амбразурами для стрельбы. На подступах мины, мины, мины.
  
  Уничтожить железобетонный ДОТ артиллерией оказалось почти невозможно. Во-первых, разведданных было мало, а те, что имелись, мягко говоря, не отличались точностью. Во-вторых, финны были большие мастера по части маскировки. И в этом им очень помогала сильно пересеченная лесистая местность с крайне ограниченным обзором. Поэтому артиллеристы зачастую не видели свои разрывы и не могли корректировать огонь батарей. Артиллерийская стрельба велась главным образом по площадям. А ДОС или ДОТ могли быть разрушены только прямыми попаданиями крупнокалиберных снарядов.
  
  Эти сложности с артиллерийской стрельбой и анализ тактики действий финской армии и побудили командование принять решение о формировании штурмовых отрядов . Предполагалось, что такой отряд, имея при себе необходимое количество взрывчатого вещества, скрытно выходит в тыл ДОСа или ДОТа и взрывает его.
  
  По инициативе начальника инженерных войск 7-й армии А. Хренова на захваченном финском полигоне в Бобошино был организован специальный учебный центр. Именно здесь Кудряшов и Терехин натаскивали своих добровольцев.
  
  Красноармейцы старались. Они хорошо понимали, что от качества этой подготовки зависят их жизни. Николай на курсах хорошо освоил минное дело, знал все типы мин, применяемых финнами, и старался как можно лучше обучить бойцов. Лыжные тренировки были постоянные. Учились драться в рукопашной, снимать часовых, метко стрелять, закладывать и маскировать мощные фугасы. Но что можно было сделать за неделю, даже с физически сильными и выносливыми людьми.
  
   Несмотря на недостаток времени, первый же рейд показал, что мучились на "хрено́вом" полигоне не зря. Они рванули ДОТ и без потерь вернулись. Финны не ожидали, что русские применят такую тактику, не были готовы и в своём тылу вели себя довольно беспечно, да и продумана операция была до мелочей. Стрелковый батальон с рассветом эмитировал разведку боем. Под шумок они просочились в тыл врага и по азимуту вышли точно к укрепрайону. Самое трудное, оказалось, найти подходы к ДОТу. Они несколько часов лежали, закопавшись в снег, наблюдали за передвижением часовых, высматривали тропы, по которым ходили финны. Лежать долго на сильном морозе невозможно. Поэтому грелись движением - поочередно, используя складки местности, ползком пробивали в глубоких сугробах свою тропу к ДОТу. Это было очень опасно. Мины в снегу обнаружить было непросто. Но, тем не менее, у них все получилось.
  
  Финским часовым на морозе тоже было неуютно. Они кутались в одежду, притопывали, службу несли невнимательно, за что и поплатились. Сняли их тихо, словно на тренировке. И вход в ДОТ оказался открытым. Обслугу взяли, как тогда говорили, на ножи, заложили фугас и быстро ушли. Успели отойти метров на сто-двести в лес, когда рвануло двести килограммов тола. Взрыв послужил сигналом к артподготовке и атаке. К сумеркам дня укрепрайон был взят.
  
  Командование, да и сами бойцы были довольны рейдом. Трудности, с которыми они столкнулись, были в прошлом и рисовались им уже совсем по-другому. Но, главное, все живы и бойцы окончательно поверили в своих командиров.
  
  Новая тактика себя полностью оправдала. И как понял Николай уже в госпитале, на волне этого первого успеха и была допущена ошибка, которая привела к гибели отряда. Они действовали однообразно и финны быстро разобрались, в чем дело. Война не прощает стереотипов, именно такой вывод он сделал для себя.
  
  Начиналось все как обычно. Часа за два до рассвета артиллерия обстреляла передовые позиции финнов, и они удачно просочились в тыл. Лыжи шли хорошо, в движении холод так не чувствовался. Если кто не знает, как пробивать лыжню в глубоком снегу, да еще в темноте, в лесу - пусть попробует. Да и нагружены были по-полной. Каждый нес на себе по 10-15 килограммов взрывчатки, оружие, боеприпасы, гранаты. Общего весу набиралось прилично. К ДОСу решили подходить из финского тыла, поэтому его надо было обойти. Получалось километров двадцать-двадцать пять.
  
  Когда вышли в нужный район, стало уже совсем светло. Устроили привал. Кудряшов и с ним четверо добровольцев ушли на разведку. Остальным бойцам Николай приказал глубже зарыться в снег и отдыхать. В снежной норе было теплее. Оборудовать такие норы для отдыха учились специально.
  
  Вернулась разведка часа через два. Кудряшов сообщил, что финны усилили охрану и скрытно подойти к ДОСу и, тем более заложить фугас, не получится. Поэтому решили начинать в сумерках. Нанести отвлекающий удар с фронта, а основной группе подойти с тыла, неожиданной атакой захватить и взорвать сооружение. Зимний день в северных краях особенно короток, поэтому они не мешкали. Из запасных лыж соорудили волокуши, на них погрузили всю взрывчатку. Оставалось только вставить запал и фугас готов.
  
  Предложенный Кудряшовым план вызывал у Терехина чувство беспокойства. Что-то в нем не нравилось, а что именно он не понимал. Все вроде бы стыковалось, но интуиция подсказывала, что в тыл ДОТ (ДОТ или ДОС? Насколько это синонимы) им скрытно не пройти. В зимнем лесу любой звук разносится очень далеко, особенно в сумерках и ночью. Если финны усилили охрану, значит, возможно, их ждут. А к темноте наверняка удвоят посты. Он рассказал о своих сомнениях Кудряшову и они решили детально обсудить ситуацию с бойцами.
  
  Для красноармейцев это было несколько необычно. Все поняли. Раз командиры советуется с ними, значит, сомневаются в своём плане. Значит надо придумать что-то такое, необычное, нестандартное, что позволило бы подойти к финским позициям близко, не вызывая подозрений. Обсуждение было недолгим, а решение принятое неожиданным и как показали дальнейшие события правильным. Решили не ждать сумерек, а идти прямо сейчас, в наглую. Внешне они от финских лыжников не отличаются. Маскхалаты похожи, шестеро вооружены финскими автоматами. Идти открыто по лесу, по краю дефиле, временами громко подавая известные на финском языке команды. Главное подойти к часовым на расстояние быстрого броска. Как только финны начнут понимать, что их дурят, прицельным огнем сбить охрану, нырнуть в окопы, зачистить их, держать выходы из землянок и блиндажей и обеспечить группе взрывников подход к ДОТу по ходам сообщений. Каждый действует по обстановке. Главное внезапность и быстрота, не давать финнам очухаться и выйти из укрытий. Сигнал к отходу, зеленая ракета.
  
  Курдряшов и его разведгруппа должны будут чуть раньше отвлечь внимание часовых, то есть дать обнаружить себя и быстро уходить. Они обнялись на прощание, пожелали друг другу удачи. Больше никого из них Терехин, и оставшиеся в живых бойцы не видели, и что с ними случилось, не знали.
  
  На деле, их план сработал даже лучше, чем они ожидали. Удалось подойти настолько близко, что когда часовые забеспокоились, было уже поздно. Точным автоматным огнем диверсанты сбили охрану, и спрыгнули в окопы. Как они и думали внезапность, и быстрота натиска решили все. Бойцы быстро рассредоточивались по окопам и ходам сообщений, обеспечивая продвижение взрывникам к ДОТу. Николай бросил в его ближайшую амбразуру поочередно две гранаты, и сразу, как только прогремели взрывы, бойцы с трудом протолкнули в нее фугас. Терехин зажег бикфордовы шнуры, для страховки они вставили пять запалов в разных местах, и, дал зеленую ракету. Времени у них почти не оставалось. Шнуры были рассчитаны всего на три- четыре минуты. Когда прогремел взрыв, они были почти на выходе из окопов.
  
  Как только осколки бетона пролетели на их головами, бойцы выскочили из траншеи, встали на лыжи и быстро ушли. Вслед им не стреляли, и всем показалось, что финнам сейчас не до них. Зализывают раны. Потому, пробежав пять-шесть километров, они позволили себе отдохнуть. Здесь Николай узнал, о потерях. Рядовой Сомов и ефрейтор Капушин погибли в перестрелке, не заметив скрытого входа в землянку. Выскочивший из нее финн почти в упор расстрелял их в спину, но и сам был сражен подоспевшими бойцами. После того как они бросили в землянку гранату, из нее уже не выходил никто.
  
  Это передышка и последующий неспешный отход были их роковой ошибкой. Финны догнали их, когда до передовой оставалось километра два-три. Первым выстрелом был убит шедший впереди группы ефрейтор Ялович. Бойцы сразу же рассредоточились, укрылись за деревьями и залегли. Раздалось еще несколько выстрелов с разных сторон, и стало очевидно, что их охватили полукольцом. Наступали сумерки. Видимость была плохая. Николай лежал, пытаясь рассмотреть нападавших, но тщетно. Потому как тишину леса лишь изредка рвали одиночные винтовочные выстрелы, Николай понял, догнали их снайперы, которыми финны славились. После одного из выстрелов он увидел, как сержант Киселев, находившийся метрах в пяти от него, как-то судорожно вздрогнул, потом выгнулся дугой, безвольно уронил голову и распластался на снегу. Ранен, убит? Николай резко вскочил, и через мгновение оказался рядом с бойцом. И вовремя. Следующая пуля попала точно в его лежку.
  
  Киселев был не ранен. Он был убит. Убит, как говорят, наповал, в голову. Николай, понимал, что в сумерках снайпер старается ловить движение, а затем уже присмотреться и выстрелить. Поэтому шевелится опасно. И хуже всего то, что снайпер, не один и занимают финны более выгодную позицию. Несколько минут стояла полная тишина. Враг себя ничем не проявлял. Сумерки быстро сгущались, а с темнотой была надежда уйти. Терехин лежал бок о бок с мертвым Киселевым. Обломок сучка выпирал из снега, неприятно врезаясь в бок. Николай, чуть приподнялся, на локтях, и сдвинулся в сторону. При этом левый локоть неожиданно провалился в снег, и плечо вывалилось из-за дерева. Выстрела он не слышал. Что-то остро и обжигающе кольнуло в грудь, потом сзади рвануло резкой, шокирующей болью. И все. Больше он ничего не ощущал.
  
  Было уже совсем темно, когда пятеро уцелевших бойцов поняли, что финны ушли. Они разыскали всех своих товарищей. Признаки жизни, да и то сомнительные, подавал только Терехин. Они соорудили волокуши и потащили его к передовой.
  
  Когда врачи срезали с Николая пропитанное замершей кровью обмундирование, то не сразу поняли, почему он жив. Входное отверстие пули в области сердца. Два верхних ребра на спине раздроблены. Это стало понятно в госпитале, во время операции. Пуля прошла в двух миллиметрах от сердца, совсем впритирку с аортой. Пробила легкое, встретила на пути ребро, рикошетом вывернула другое и застряла в лопатке. Сильный мороз остановил кровотечение.
  
  Состояние его было критическим, и в то, что он выживет, врачи не очень верили, но, тем не менее, делали все возможное. И когда через десять ней он пришел в себя, доктора считали это своей большой победой. Это вселяло надежду. Но внутренние повреждения были очень серьезные, плюс потеря крови. Он снова потерял сознание.
  
  Вопреки всем негативным прогнозам Николай медленно, но уверенно шел на поправку. Но долгое пребывание в коме, как говорили врачи, сказывалось. Он долго не мог есть. Похудел так, что невозможно было поверить, что до ранения он весил около восьмидесяти килограммов. В то время в нем было меньше сорока, и врачи серьезно опасались, что уже не ранение, а дистрофия приведет к летальному исходу.
  
  Однако жизнь победила. Рана потихоньку затягивалась. Правда, пришлось, заново учится ходить, ноги ослабли и не держали. Но он справился и с этим. Николай не хотел, чтобы его комиссовали, и упорно тренировался. Лечение и восстановительный период длился долго. Но зато сейчас он, вопреки всем прогнозам, был здоров, хотя и не вошел еще в полную силу...
  ***
  Неожиданно нахлынувшие воспоминания прервал новый вопрос дотошного кадровика:
  ˗ На войне-то, поди, страшно было, а?
  ˗ Да как вам сказать, не столько страшно, сколько холодно, - чуть помедлив, ответил Николай, - Так, что пока грелись, не боялись, а вот как согреешься, так боишься опять замерзнуть. Так и в бою, боятся некогда, воевать надо, а вот потом конечно пробирает.
  ˗ Да, зимой, да еще в такие морозы, воевать ... говорят, бойцов много померзло?
  Николай, как бы сомневаясь, пожал плечами, и ответил осторожно:
   ˗ Я ведь не долго воевал. А в госпитале почти у всех раненых были разные степени обморожения. Про меня, так, врачи говорили, что если бы не мороз, то кровью бы изошел. Так что мне, вот, холод, даже выходит, помог. А вот то, что обмундирование зимнее надо менять, это могу сказать точно.
  ˗ Опыт, это все опыт. Никто и никогда о том, что придется воевать в таких суровых условиях, не думал. Раньше вообще войны велись, как правило, летом. Даже выражение существовало, помнишь как у Лермонтова в "Бородино", - "что ж мы на зимние квартиры?..".
  ˗ Возможно, но ведь и наполеоновский опыт нашим военным интендантам-теоретикам надо было учесть. Возможно, тогда потерь было бы меньше.
  ˗ Да, это верно. Насколько я знаю, сейчас в этом направлении работа ведется. Но чтобы всех переодеть время надо и ресурсы определенные, понимаешь?
  ˗ Конечно, понимаю и знаю. К нам в госпиталь приезжал интендант. Специально по вопросу полевой формы опрашивал. Он мне рассказывал, что они, по распоряжению товарища Сталина, специально собирают мнения фронтовиков, по улучшению качества и удобства зимней полевой формы.
  
  Телефон, резким звонком вклинился в их беседу, требуя прервать разговор. Подполковник взял трубку.
  ˗ Нифонтов, слушаю..., Ай спасибо..., ну конечно славненько... хорошо, хорошо.... не беспокойся...
  ˗ Ну-у, вот и славненько, ˗ повторился кадровик, глядя на часы, и, довольный собой, положил трубку.
  ˗ А скажи-ка мне, Николай Иванович, это правда, что тебя бойцы несколько верст полуживого из финского тыла на себе тащили.
  Николай улыбнулся и шутливо ответил:
  ˗ А что, товарищ подполковник, у вас там, ˗ он указал на личное дело, ˗ бывает, и неправду пишут?
  
   Подполковник добродушно рассмеялся, но ответил вполне серьезно:
  ˗ В жизни, брат, все бывает. Но это, если и случается, то называется не неправдой, а ошибкой. Люди, бывает, и ошибаются. Тут вот про тебя в газете написано было. Вот я и интересуюсь, все ли верно изложил корреспондент.
  
  Николай посмотрел на пожелтевший от времени лист фронтовой газеты, уголок которой выглядывал из личного дела, и ответил:
  ˗ Если честно, то не знаю, не помню. Очнулся в госпитале, а как туда попал, понятия не имею. На войне это случается, людей убивают, а меня вот, просто так, только подранили.
  ˗ Ладно, ладно. Не скромничай. Ордена за просто так не всем дают. Аттестация на тебя пришла отменная. Ведь то, что тебя бойцы рискуя собой, тащили из-за линии фронта, нам кадровикам говорит о многом, понимаешь?
  ˗ Если честно, то не очень.
  ˗ Ну, сам рассуди, плохого командира, вряд ли потащили бы, верно?
  ˗ Нет. Командира они обязаны были спасти. А хороший командир, не допустил бы, чтобы почти все его бойцы погибли. Вот, по-моему, так.
  ˗ И так, да не так. Люди остаются людьми, даже если они бойцы Красной армии. Ну да ладно, пошли к командующему. И между нами. Тебя в округ направили по его просьбе. Он на тебя какие-то виды имеет. Какие именно, не ведаю, но думаю сейчас сам, все узнаешь.
  
  В армии имя героя Советского союза генерала Кирпоноса было, как говорится, на слуху. Во время финской войны его 70-я стрелковая дивизия, совершила беспримерный 6-суточный переход по льду финского залива, вышла в тыл противника и перерезала дорогу Выборг-Хельсинки. Этот маневр, по сути, обеспечил успех, как всей наступательной операции, так и исход финской кампании в целом. Командующим КОВО он был назначен совсем недавно, в начале 1941 года. В штабе его застать было почти невозможно, все основное время он проводил непосредственно в войсках. Но именно в этот день с утра Кирпонос проводил оперативное совещание.
   ***
  Николай хорошо помнил день, когда ему вручили орден. Врачи видимо знали, что предстоит визит высокого начальства, поэтому сразу после осмотра у раненых поменяли белье, а ему, похожему на высохший живой труп, весил он тогда всего около сорока килограммов, под спину подложили еще одну подушку. Перед самым обедом в палату вошли Хренов, Кирпонос и еще несколько незнакомых командиров высокого ранга.
  
  Они поздоровались со всеми ранеными и сразу направились к его кровати и, подойдя Хренов некоторое время молча рассматривал Николая, затем, покачивая головой, сказал:
  ˗ Да, исхудал ты здесь Николай Иваныч, не узнать. Но-но, лежи. Лежи и молчи. Говорить врачи тебе пока не рекомендуют. Ты свое слово в рейде сказал. И громко сказал. Все знаю. И как вы под финнов сработали, как ДОС рванули и как потом воевали. Но главное, боевую задачу выполнили. Война, как ты знаешь, кончилась, и теперь твоя боевая задача вернуться в строй. Такие командиры у нас наперечет. Надо бы Указ зачитать, но не буду. Скажу просто - ты награжден орденом Красной звезды. Мы пришли вручить его, и поздравить. А вот, от Михал Петровича, тебе особое спасибо. Да он сейчас сам скажет.
  
  Хренов слегка отодвинулся и комдив Кирпонос, слегка нагнувшись, легонько пожал Николаю руку.
  ˗ Спасибо, старший лейтенант. Большую занозу из финской обороны вы выдернули. Я, честно говоря, не очень верил, что у вас получится. Поправляйся, обязательно поправляйся. Думаю, мы с тобой еще вместе послужим Родине.
  
  Потом, как водится, был праздничный обед. Раненые сотоварищи откуда-то достали водки, и орден обмыли, как полагается. Николая заставили выпить грамм пятьдесят, после чего он сразу сильно захмелел и уснул. А на следующий день, уже сам попросил есть, и вскоре окончательно пошел на поправку. Выпил, поспал, закусил, - смеялись раненые.
  ***
  Николай впервые попал в кабинет военачальника такого высокого ранга. Во главе длиннющего стола для совещаний сидел Кирпонос. По правую руку от него, знакомый по 7 армии, член военного совета корпусной комиссар Вашугин и незнакомый полковник.
  ˗ Товарищ генерал, ˗ как и положено по уставу доложил Николай, ˗ старший лейтенант Терехин для дальнейшего прохождения службы прибыл.
  
  Кирпонос встал, подошел и пожал Терехину руку.
  ˗ Присаживайтесь, Николай Иванович. Выглядите молодцом. Честно говоря, немного сомневались мы, что вы сможете вернуться в строй. А сейчас вижу, что скоро совсем войдете в норму.
  
  Терехин улыбнулся и, принимая приглашение генерала к разговору, ответил,
  ˗ Да я и сам, сомневался, но уж больно хотелось. Вот и получилось. Признали полностью годным к строевой.
  ˗ Ну и отлично. А скажи-ка нам, Николай Иванович "хрено́вый" полигон не забыл еще?
  
  То, что Кирпонос назвал учебный центр в Бобошино, так как его называли между собой командиры и бойцы, которые прошли там подготовку, сразу расположило Николая к откровенности, и он перестал чувствовать скованность перед высоким начальством.
  ˗ Да как его забудешь, товарищ командующий.
  ˗ Хорошо, тогда к делу. Николай Николаевича Вашугина вы должны помнить по 7 армии, ˗ Николай кивнул, ˗ а это полковник Бондарев начальник разведки. Не скрою, что направлены вы, Николай Иванович в наш округ по моей просьбе. Разведчиков-диверсантов имеющих боевой опыт в Красной армии кот наплакал. Мы хотим создать в округе две-три мобильных группы, которые в случае боевых действий, действовали бы автономно, в тылу противника на оперативно-тактической глубине. Задачи тебе в целом должны быть понятны. Вот для этого вы нам Николай Иванович и нужны. Но это вопрос особой секретности, дабы не давать никому повода к разговорам о нашей подготовке к войне. Ну, как, поможешь?
  
  Предложение было неожиданное. Но как военный человек Терехин понимал, что армии иметь такие подразделения необходимо, поэтому ответил без колебаний:
  ˗ Так точно, товарищ генерал, конечно.
  ˗ Вот и хорошо, но как ты сам понимаешь, по здоровью самому тебе в диверсанты рановато. Согласен.
  
  Николай чуть помолчал, обдумывая ответ. Кирпонос безусловно был прав. Левое плечо побаливало, ребра окончательно никак не хотели срастаться. Да и мышечную массу надо наращивать и тренировать, как профессор советовал. А для этого нужно время.
  ˗ Вы правы, товарищ генерал. Но думаю, со временем здоровье окончательно войдет в норму, да и мясо нарастет.
  ˗ Позвольте Михал Петрович, ˗ вмешался в разговор Вашугин и, получив разрешение, продолжил, ˗ мне сейчас пришла в голову такая мысль. Ведь мы с вами решили не афишировать эту задумку. И вот сейчас, в свете нашего разговора я подумал, а, почему бы, не назначить его временно на должность начальника клуба Н-ского кавполка, она как раз вакантна.
  ˗ Что-то я не совсем понимаю, ˗ произнес Кирпонос.
  ˗ Ну-у, чего не понять, ˗ Вашугин улыбнулся, ˗ мы же решили, что все вопросы, связанные с созданием этих подразделения строго засекретить. На полигоне Н-ского кавполка хотели создать учебно-тренировочный центр. Пусть официально будет начальником клуба, а на деле занимается обустройством учебного центра и подготовкой бойцов.
  
  Командующий встал и, видимо обдумывая предложение члена военного совета, прошелся по кабинету. Затем снова сел, повертел в пальцах карандаш и подвел итог.
  ˗ А что, по-моему, дельное предложение, а ты что скажешь, Николай Иванович?
  ˗ Да какой из меня начальник клуба, товарищ генерал. И потом, я же не политрук. Ну, если только с точки зрения обеспечения секретности, то...
  ˗ А это нынче главное. Немецкая разведка действует на территории округа очень активно. Это тебе еще расскажут. Боюсь, мы можем не успеть подготовиться, провокации на всем протяжении границы, почти ежедневно. Вот так-то. Так что принимается твое предложение, Михаил Алексеевич, принимается. Только имей в виду, никакое дело страдать не должно. Досуг бойцов и командиров дело тоже важное.
  ˗ Я думаю, не пострадает. Но, Николай Иванович, тоже прав, он не политработник. Поэтому для начала мы ему устроим стажировку в доме Красной армии. Он после ранения и такой поворот в карьере ни у кого вопросов не вызовет. Подучим...
  ˗ А за одно, ˗ продолжил командующий, ˗ подработаем всю штабную документацию, а? Ну как, Николай Иванович, принимается.
  ˗ Так точно товарищ генерал, согласен ...
  
  Вашугин жестом остановил его.
  ˗ Николай Иванович, жить, на время стажировки, будешь при доме Красной армии, я распоряжусь. В полку у тебя в клубе будет опытный заместитель, так что дело не пострадает. Судя по твоим аттестациям и характеристикам, с людьми сходишься ты быстро, да и на гармошке играешь. Это главное, а частности обговорим позднее. Идет?
   ˗ Так точно. Так будет правильно, ˗ ответил Терехов и, понимая, что разговор заканчивается, обратился к Кирпоносу:
  ˗ Товарищ генерал, а разрешите вопрос.
  Командующий посмотрел на часы и кивнул, ˗ Давай.
  ˗ Вы, случайно не знаете, что случилось с капитаном Кудряшевым и его группой. Он тогда должен был отвлечь и увести от нас погоню. Но, судя по всему, это у него не получилось. Из них хоть кто-нибудь уцелел?
  
  Кирпонос отрицательно покачал головой:
  ˗ Сведения очень скудные. Из допросов пленных и захваченных документов известно лишь, что после ваших нескольких удачных операций финны усилили охрану всех, оборонительных сооружений. Они быстро разобрались, что диверсанты появляются всегда либо после разведки боем, либо артобстрелов. Ну, вот и выходит, что шли вы прямо в засаду. Только ждали они вас ближе к ночи.
  ˗ Мы, после разведки, тоже так подумали. Кудряшов сразу так и сказал, незаметно подойти не получится. Поэтому и решили днем.
  ˗ Вы представляете, товарищи, ˗ обращаясь к Вашугину и Бондареву отметил Кирпонос, ˗ они подошли к ДОСу открыто, средь бела дня, на глазах у часовых и взорвали его к чертям собачьим. Красиво? А? Николай Иванович, а почему вас финны за своих приняли?
  ˗ А мы по-фински ругались громко, нарочно внимание привлекали. Метров на двадцать к ним подошли и разом ударили. Всего-то минут пять и повоевали.
  ˗ За эти пять минут вы такого шороха навели, что до самого Маннергейма докатилось. Этот ДОС имел стратегическое значение и поэтому для его прикрытия с другого участка фронта был снят специальный отряд лыжников снайперов. Часовые об этом знали, поэтому и купились на вашу хитрость. А вот о группе Кудряшова никаких сведений. Как в воду канула. Скорее всего, попали в засаду и погибли.
  
   Глава 3
  
  Как и было предписано Терехину выдели комнату в окружном доме Красной армии. До обеда он работал в штабе округа, а после обеда готовился стать начальником полкового клуба. Отпущенную для подготовки неделю даже не заметил. С Кирпоносом встречался еще дважды. Очень полезным для себя он считал общение с начальником с начальником разведки округа полковником Бондаревым и сотрудниками военной контрразведки, которые очень тщательно курировали все мероприятия, связанные с организацией разведывательно-диверсионных подразделений. Благодаря этому Николай был во многом посвящен в сложную оперативную обстановку предвоенного периода.
  
   Реляция архивариуса
   о некоторых элементах оперативной обстановки
   в зоне ответственности КОВО до 22 июня включительно
  
  В первую очередь надо учесть, что часть населения приграничных районов, и не малая, относилась к советским войскам не дружелюбно, а скорее враждебно. Это была та самая пятая колонна, на которую надежно опирался Абвер . Ни одна военная разведка в мире никогда не чувствовала себя так комфортно и безопасно в чужой стране, как военная разведка Германии в районах СССР, занятых в результате освободительных, как принято говорить, походов 1939-40 годов.
  
   К 22 июня немцы знали о наших войсках дислоцированных в оперативно-тактической зоне буквально все. Они знали не только места дислокации частей, соединений и их штабов, фамилии командиров, но и имена их жен и детей. Об этом можно прочитать в воспоминаниях непосредственного участника боев И. Хизенко "Ожившие страницы". Он очень хорошо описывает, как бойцы, "слушая предложения немцев через усилители сдаваться в плен, удивлялись, откуда немцам известны имена штабных командиров и их детей. "Вспомнили. Ходила минувшей зимой по нашим квартирам в Проскурове какая-то девица с повязкой Красного Креста на рукаве. Предлагала детские аптечки, записывала, кому и сколько надо..."
  
  Маршал К. Рокоссовский в своих мемуарах "Солдатский долг" вспоминает: "В пограничном районе КОВО в то время происходили невероятные вещи. Через границу переходили граждане туда и обратно. К нам шли, желающие перейти на жительство в СССР. От нас уходили не желающие оставаться в пределах Советского Союза... В этой же полосе свободно разъезжали на автомашинах переодетые в штатскую одежду немецкие офицеры, получившие разрешение нашего правительства на розыск и эксгумацию захороненных якобы здесь немецких военнослужащих".
  
  А как летали над нашей территорией в те предвоенные месяцы немецкие самолеты? Да как хотели. Как им было нужно. А нужно было вести воздушную разведку на оперативно-тактической глубине. И они ее вели.
  
  Здесь читателю уместно вспомнить известный афоризм - "для того, чтобы выиграть сражение необходимо иметь хорошо вооруженную и подготовленную армию. Для того, чтобы его проиграть, нужен всего лишь один вражеский агент в штабе армии". Поэтому части первого эшелона Красной армии были обречены на поражение и первый, коварный, вероломный удар был так точен и так губителен. Он разом уничтожил все это кажущееся преимущество в танках и авиации.
  
  Но это не все. Наступление немецких войск обеспечивали не только агенты, но и разведывательно-диверсионные группы, заброшенные накануне 22 июня. Переодетые в форму командиров и бойцов Красной армии они свободно перемещались по нашим тылам. Немцы хорошо знали, о недостатках радиосвязи в Красной армии и то, что система управления войсками основывалась, в основном, на стационарных узлах и линиях проводной связи, которые им были разведаны заранее. С началом боевых действий агенты из местного населения и диверсанты, точечными ударами почти полностью вывели эту связь из строя. Тем самым штабы и командиров всех уровней лишились главного - возможности управлять войсками. 22 июня, самый первый удар по нашим частям, если уж быть совсем точным, нанесли не силы Вермахта, а именно диверсанты.
  
  Вследствие их действий, с 22 июня и в течение довольно длительного времени точной информации о том, что происходит на фронте, не имели - ни командующие армий и фронтов, ни Генеральный штаб Красной армии. Отсюда и многие, кажущиеся нам нелепыми, приказы. Как, например, директива народного комиссара обороны войскам Северо-западного, Западного, Юго-западного и Южного фронтов Љ 3 , направленный в войска к концу дня 22 июня 1941 года.
  
   Есть еще ряд особенностей оперативной обстановки в Красной армии и приграничных районах, о которых следует сказать особо. Именно они полностью обеспечили, так называемую "тактическую внезапность" или вероломство нападения. Среди командиров были лишь единицы, способные самостоятельно принять решение, даже в рамках своей компетенции. Даже 21 июня, когда несколько перебежчиков на совершено разных участках границы сообщили все, вплоть до точного время "неожиданного" нападения, штаб КОВО направляет в армии предупреждение о возможности провокаций. Вывод один ˗ командный и рядовой состав Красной армии психологически были не готовы к войне. К провокациям и их отражению да, но к войне, жесткой и бескомпромиссной нет. Кроме того, планы прикрытия госграницы до командования и штабов соединений армий первого эшелона КОВО к 22 июня довести не успели, а командиры их частей и подразделений в своем большинстве этих планов не знали и даже не подозревали об обстановке, складывающейся на сопредельной стороне.
  
  В мае-июне начальник разведки округа полковник Г.И. Бондарев ежедневно информировал оперативный отдел штаба КОВО о сведениях, поступавших от закордонных источников . Они наглядно свидетельствовали, что Вермахт активно готовился к нападению. В первой декаде июня понимающий это Кирпонос даже высказывал светлую мысль о занятии войсками предполья . Самому принять такое решение духу не хватило, а разрешение из Москвы на это было получено, как и предвидел начальник штаба округа генерал-лейтенант М.А. Пуркаев слишком поздно. Генерал-майор Н.П. Иванов в своих воспоминаниях пишет: "к 22 июня на государственной границе в полосе 6-й армии располагались только пограничные отряды и многочисленные строительные подразделения. Несмотря на безусловные признаки готовящейся агрессии со стороны германских войск, командующий Киевским особым военным округом запретил приводить войска армии в боевую готовность и выдвигать части прикрытия к государственной границе. Этот запрет продолжал действовать даже после начала боевых действий вплоть до середины дня 22 июня 1941 года". Каково, а!?
  
  Как уже говорилось автор не ставит цели исследовать все элементы оперативной обстановки в приграничье накануне войны. Это тема для серьезного исследования. Мы лишь чуть прикоснись к отдельным ее элементам, чтобы показать, что в такой ситуации Красная армия, даже имея превосходство по некоторым видам вооружения и боевой техники, не имела шансов отразить нападение и реализовать основной постулат военной доктрины СССР того времени - воевать малой кровью и на чужой территории. И не стоит искать виноватых в трагедии первых дней войны. Надо извлечь уроки и признать - немцы переиграли нас.
  
  С начала 1941 года сведения о нападении немцев с указанием даты и времени поступали не один раз. Была это целенаправленная дезинформация или нет неизвестно, но свою роль эта информация, безусловно, сыграла. Помните старую притчу о мальчике, который часто обманывал сельчан криками "Помогите волки", а вот когда волки действительно на него то ...
  Но главное, наверное, все же в том, что немцы умели воевать, и очень хорошо. В течение всего 1941 года они учили этому наших генералов, офицеров и солдат. Но то, что встретили они достойного соперника, большинство полководцев Вермахта поняли с первых дней. Но об этом мы поговорил далее.
  
  И еще. Возможно, отдельные особенно молодые люди, воспитанные на перестроечной и постперестроечной интерпретации деятельности органов НКВД и военной контрразведки считают, что они бездействовали и занимались исключительно тем, что фабриковали фальшивые уголовные дела и расстреливали невинных. Возьму на себя смелость утверждать, что это далеко не так. В то время немцы делали ставку на массовую заброску агентуры на нашу территорию, опираясь на пятую колонну - националистов и негативно настроенное местное население. У чекистов просто не хватало сил и средств, что бы вычислить и задержать всех. Тем не мене, незадолго до начала войны, ими была обезврежена крупная резидентура Абвера. Ее география охватывала почти всю территорию КОВО, а один из ее агентов являлся весьма осведомленным офицером штаба округа .
  
  По прибытии в полк распорядок жизни Терехина, по сути, не изменился. С раннего утра и до обеда он с удовольствием работал на полигоне, где руководил работами по созданию учебного центра подготовки диверсантов. Во второй половине дня он был в клубе полка. Это совершенно новое для него дело, как ни странно спорилось. И в основном благодаря его помощнику, профессиональному актеру сержанту Гутману. Он составлял все планы, отчеты, организовывал лекции, вечера отдыха, и т.п.. Терехина это вполне устраивало. Понимая, что Гутман в клубном деле понимает гораздо больше, чем он, Николай охотно взял на себя все вопросы, связанные с проведением политзанятий. В общем, жили они с сержантом дружно. Здоровье быстро восстанавливалось. Уже к июню он заметно поправился и благодаря постоянным тренировкам на полигоне был в относительно неплохой форме. Только вот левое плечо временами побаливало. "Еще пару месяцев, - думал Терехин, - и войду в полную силу".
  
  Дело со строительством учебного центра шло ударными темпами. Из Киева несколько раз приезжал Бондарев. Вместе с ним они придумали несколько новых тренировочных макетов и препятствий. Рассчитывали первого июля начать первые учебные сборы. Подбором личного состава начальник разведки округа, не смотря на чрезвычайную занятость, занимался лично.
  Второго июня рано утром Николай как обычно прискакал на полигон. Не успел он привязать Воронка, как в небе послышался характерный, но, в то же время, незнакомый гул. Николай с интересом наблюдал за приближающимся самолетом, тем более что ранее он их над полигоном никогда не видел. Из караулки вышел лейтенант Морозов, с биноклем в руках. Едва взглянув в небо, он сразу подбежал к Терехову громко крича, - немец, немец летит, на сам посмотри. Но бинокль уже был не нужен. Самолет спустился совсем низко и шел на бреющем. Кресты на крыльях стали отчетливо видны и невооруженным глазом. Николай все же взял оптику. Сквозь нее было видно, как летчик смотрит на столпившихся красноармейцев и улыбается. Сделав два круга, на прощание он покачал крыльями и улетел. Все это произошло так неожиданно и быстро, что Николай и Морозов просто оторопели. Но замешательство это длилось совсем не долго.
  ˗ Доложи дежурному и запиши в журнал, ˗ сказал Терехов лейтенанту, ˗ и заодно скажи, что я двинул к начальнику разведки.
  Капитан Иваницкий уже знал о самолете. После недолгого обмена мнениями они пришли к однозначному мнению, почему вдруг немцы заинтересовались полигоном.
  ˗ А как ты полагаешь, Николай, они этим ограничатся? - задумчиво протянул Иваницкий, закуривая папиросу.
  Терехин пожал плечами.
  ˗ Да кто их знает. Смотря..., что их интересует. Я не думаю, что с воздуха они что-нибудь определят. Ну, строят заборы, ямы роют, навалены бревна, доски. Все как на обычном полигоне. Вот с какой целью это строительство? На этот вопрос воздушная разведка, конечно, не ответит.
  ˗ Есть одно но? Полигон то, кавполка. А зачем все это кавалеристам?
  ˗ Ну-у, мало ли. Скачки с препятствиями, например.
   Разговор прервал стук в дверь.
  ˗ Разрешите товарищ капитан, дежурный по штабу сержант Егоров, вас, вызывает командир полка. А за старшим лейтенантом Терехиным я посыльного в клуб послал, а он выходит, у вас.
  
  Командир Н-ского кавполка полковник Красавин был вояка опытный. В гражданскую ˗ командир эскадрона в Первой конной армии Буденного. Из рук командарма получил орден Красного знамени. В полку говорили, что дружит с ним до сих пор. Воевал в Испании. В общем, пороха понюхал и службу знал. Появление немецкого самолета на таком удалении от границы событие не рядовое. И то, что он сделал два круга именно над полигоном, говорило о цели этого визита.
  
  Когда Иваницкий и Терехов вошли в кабинет там уже находились начальник штаба полка майор Смелко и капитан Тихонов ˗ особист. Судя по их озабоченным лицам, разговор шел серьезный. Красавин махнул рукой, прерывая попытку офицеров доложить, и, указывая на стулья, сказал:
   ˗ Садитесь. Мы тут вот размышляем над сегодняшним происшествием. Терехин, вы его видели..., сидите, сидите.
  ˗ Так точно товарищ полковник. Ровно в половине восьмого утра. Я только Воронка привязал, слышу самолет, и звук мотора странный какой-то. Подлетел, сделал два круга и назад. Я сказал начальнику караула, чтобы доложил дежурному по телефону. Сам аллюром в расположение и сразу к капитану Иваницкому.
  Комполка, постукивая карандашом по столу, спросил,
  ˗ Ну, и что надумали?
  
   Иваницкий на правах старшего по званию продолжил,
  ˗ Мы считаем товарищ полковник, что это целенаправленный разведвылет. В начале мая мы начали работы по строительству учебного центра. Две недели назад охрана полигона была усилена. Появились два ряда ограждения, посты на вышках. Окружное начальство зачастило. Это, по-видимому, привлекло внимание немецкой агентуры. Непосредственного доступа на полигон у нее нет. Поэтому предпринята воздушная разведка.
  ˗ Да-а. Складно. Ну, пока вас не было мы пришли к похожим выводам. Товарищ Терехин, вы лучше всех владеете ситуацией по учебному центру. Как считаете, что они сверху могли увидеть?
  ˗ Мы, товарищ полковник, эту ситуацию с капитаном анализировали. По-моему, никаких сведений о назначении объекта по данным воздушной разведки сейчас сделать невозможно. Как я уже докладывал капитану Иваницкому ˗ неоформленные ямы, заборы, строительные материалы. Тренировочная полоса еще толком обозначена. А вот если дня через три прилетят, то полосу увидят, но она по сути, многоцелевая. Ну-у..., еще, стрельбище, да обычные для обучения кавалеристов препятствия.
  
  Особист, удовлетворенно покачал головой и спросил,
  ˗ А как вы думаете, Николай Иванович, ˗ на что больше всего это может быть похоже..., ну как это сказать..., ну, в общем..., какие выводы немцы все же могут сделать по полученным аэрофотоснимкам?
  ˗ Я, товарищ капитан, аэрофотоснимков никогда не видел, поэтому мне это очень сложно представить. Но вероятнее всего это будет смотреться как незавершенные капониры или окопы для арторудий, что ли. Мне, кажется, у них большие вопросов вызовут растянутые масксети, если на снимках их будет видно.
  ˗ Что еще за масксети? - удивленно спросил Красавин.
  ˗ Да начальник инженерного склада, товарищ полковник, решил просушить маскировочные сети. У него на складе прохудилась крыша, дождем все замочило. Вот он и попросил растянуть их на полигоне и просушить, чтобы не попрели, ˗ ответил Смелко, ˗ места много, развернули их недалеко от учебной зоны.
   ˗ А ведь это может даже и хорошо, а, товарищ полковник, ˗ неожиданно обрадовался Тихонов, чем вызвал удивленные взгляды Иваницкого и Терехина.
  ˗ Думаешь? - спросил Красавин.
  ˗ Да конечно, чем больше у них возникнет вопросов, тем лучше, ответил особист, ˗ клюнут, хорошо, а нет, так мы тоже ничего не теряем. Разрешите, я доведу до товарищей задумку.
  
  Командир полка несколько секунд раздумывал, потом согласно кивнул,
  ˗ Ладно, давай еще раз все сначала. Мы с начальником штаба тоже послушаем, еще раз и поразмышляем.
  Тихонов поерзал, уселся поудобнее, некоторое время молчал, что-то обдумывая,
  ˗ Ну-у-у... в общем так, третьим отделом округа недавно был разоблачен и арестован резидент немецкой разведки. Он в течение некоторого времени по радио передавал информацию о наших войсках. На резидента активно работали националисты. В нашем районе их тоже достаточно. Вот я и подумал, если немецкая разведка заинтересовалась полигоном, она не отступится, пока не разберется, что мы там затеяли.
  
   А мы им поможем. По своим каналам, подсунем националистам информацию, которая должна заинтересовать немцев и подождем, кто проявится и кого заинтересует строительство. А что бы все выглядело более убедительно, информация косвенно должна подтвердиться данными воздушной разведки. Ведь не факт, что в нашем регионе действовал только один резидент. Ну, в общем, попытаемся взять эту ситуацию под контроль. Риска, я думаю, никакого нет. Клюнут немцы, хорошо. Нет, значит, нет. Ну, вот значит, в целом задумка вот такая.
  
  Некоторое время все молчали. Наконец майор Смелко поднял руку.
  ˗ Разрешите Петр Кириллович. Я уже говорил, что в целом согласен. Детали по дезинформации, я думаю, Тихонов с 3 отделом додумает. Это их работа. А вот нам надо обеспечить охрану зоны, так чтобы мышь не проскочила. И все это надо согласовать с армией и округом.
  
  Красавин согласно кивнул и спросил Терехина.
  ˗ А скажите, Николай Иванович, вы у нас человек новый и с боевым опытом. Да и обстановку на месте хорошо знаете. Как на ваш взгляд организована охрана на сегодняшний день. Можно ли проникнуть на объект?
  
  Николай, чуть подумав, ответил.
  ˗ С точки зрения общего замысла в целом, по-моему, не плохо. Но кое-какие изменения можно было бы и внести. В том числе и организовать ловушки. То есть, создать на одном двух участках видимость, что можно незаметно для часовых проникнуть на территорию. А на самом деле устроить там что-то вроде мышеловки. Но всегда самая большая опасность не собственно системе охраны, а в людях. Как они несут охрану. Ведь основная задача разведчика, в данном случае использовать именно ну-у, человеческие слабости, что ли и обмануть охрану. Вероятно, контролировать несение службы надо бы чаще и не только ночью. Ну-у ..., а для вражеских диверсантов на полигоне объектов нет.
  ˗ А какая разница кто полезет разведчик или диверсант, ˗ поинтересовался особист.
  
  Николай улыбнулся,
  ˗ Как говорил классик, "дистанция огромного размера". Если... очень коротко, то диверсант, как правило, идет целенаправленно на уже разведанный объект. Ему надо заранее знать ˗ сколько иметь ВВ, куда заложить, как подойти и как уйти. Иначе задачу он не выполнит. Время всегда очень ограниченно. А разведчик идет вслепую, его задача, как мы говорим, поднять объект, то есть добыть для диверсанта необходимую информацию. Поэтому в группе всегда диверсанты и разведчики. Они прикрывают друг друга (?) и, тем самым обеспечивают выполнение боевой задачи и одновременно снабжают командование разведданными. Для детальной разведки мало просто проникнуть на объект. Нужно укрытие для наблюдения, время для изучения и оценки обстановки. Без этого выводов о характере и назначении объекта не сделать. А там кругом люди, местность открытая, гарантированно укрыться негде. Как говорится, стремно очень.
  ˗ Понятно.
  ˗ А я вот что еще думаю, Петр Кириллович, ˗ горячо вмешался в диалог Смелко, ˗ хватит старшему лейтенанту Терехину в клубе работу обозначать. Пусть натаскивает полковую разведку. Дело это, я чую, лучше него у нас никто не знает. Я вот вчера общался с пограничниками. Немцы на той стороне сил скопили немерено, провокации почти ежедневно. Это мы тут впервые их самолет увидели и переполошились, а там они вдоль границы как у себя дома летают. И капитан прав, начнется война ˗ оуновцы пятая колона у немцев.
  ˗ Погоди Семен, не горячись, ˗ прервал начальника штаба Красавин, с пограничниками не ты один общаешься, и то что обстановка тревожная все знают. Наша задача, что бы полк был в боевой готовности. И ее надо выполнять в первую очередь.
  
  Но предложение майора Смелко о том, чтобы Терехин занялся подготовкой полковых разведчиков, понравилось.
  ˗ Да я совсем не против, ˗ сразу согласился с ним Николай, ˗ только, вот думаю, есть, как говорится, одно "но".
  ˗ Интересно. Что же это за "но" ˗ поинтересовался начальник штаба.
  ˗ Скорее всего, он имеет в виду личный состав, ˗ улыбаясь, догадался Иваницкий, ˗ Ведь в полку никто, даже офицеры, о нем ничего не знают. А начальник клуба, он и есть начальник клуба. И чтобы начальник клуба учил разведчиков их ремеслу, такого еще не бывало. А ведь разведчики... ребята с гонором. Так что ли, Николай Иванович, а?
  
  Терехин, улыбаясь, кивнул в знак согласия.
  ˗ То-то, ˗ заметил командир полка, ˗ красноармейцы из строительной команды, спрашивали меня, что это наш начальник клуба, бегает с мешком на спине, да так что за ним не угонишься. Прямо как иноходец. Шила в мешке не утаишь. Да я думаю разведчикам можно, кое-что, и рассказать, замечание правильное. Семен Иванович, подготовь приказ. Скажем, числа с 16 июня, это у нас понедельник, полковых разведчиков на сборы в летние лагеря, на полигон. Охрану полигона усилить, но, не привлекая внимания. И специальный инструктаж начальнику караула. Вместе с Иваницким, обдумайте все и доложите. А мы с Тихоновым завтра будем в округе, детали там додумаем и согласуем. Он прав, гостей на полигоне надо ждать. И если они придут с нашей легендой, мы их сразу опознаем.
  
   Решение будет такое. Завтра мы с Тихоновым и Иваницким едем в округ. Там все решим окончательно. Все. Свободны. Тихонов, задержитесь на минутку.
  
  
  
   Глава 4
  
  Вечером 15 июня все разведчики полка по тревоге убыли на полигон. Там, на территории, выделенной для учебного центра, для них был оборудован палаточный лагерь.
  
   На следующий день капитан Иваницкий после завтрака распорядился построить весь личный состав. Когда он появился в сопровождении начальника клуба, которого разведчик рядовой Лымарь за худобу окрестил Кащеем, бойцы решили, что предстоит развод на строительные работы. В полку всем было известно, что кто руководит стройкой на полигоне. Командир разведвзвода лейтенант Стыцюк, увидев приближающихся командиров, громко скомандовал:
  ˗ Равняйсь, сми-и-рр-но, равнение на средину, ˗ и, лихо повернувшись, сделал несколько шагов им навстречу,
  ˗ Товарищ капитан, личный состав учебных сборов по вашему приказанию построен, ˗ затем красиво, прямо таки картинно отступив в сторону, продемонстрировал красноармейцам отличное знание приемов строевой подготовки, уступил дорогу начальству.
  ˗ Вольно, ˗ скомандовал Иваницкий. От него не ускользнуло то, что бойцы, да и лейтенант с интересом и любопытством смотрят на старшего лейтенанта. Даже не столько на него, сколько на орден Красной звезды на его груди. Это было для всех настольно неожиданно, что даже Лымарь, балагур и весельчак, удивленно хлопал глазами. Довольный произведенным эффектом, капитан продолжил,
  ˗ Сейчас я зачитаю вам приказ командира полка о проведении учебных сборов разведчиков. Но перед этим хочу представить вам, старшего лейтенанта Терехина Николая Ивановича, которого вы все знаете как начальника нашего полкового клуба. Он назначен вашим инструктором по специальной подготовке. А сейчас, сми-и-рно! Слушай приказ.
  
  Пока начальник разведки читал приказ, Николай внимательно разглядывал бойцов. Все рослые, физически крепкие. А насколько они выносливые определится в ходе занятий. Он невольно вспомнил своих бойцов, отобранных для штурмовых отрядов. Все они тоже были рослые и сильные, но именно по причине выносливости была отчислена добрая половина. Поначалу тренировки, конечно, выдержат не все, и нагрузки надо будет увеличивать постепенно, думал он.
  
  
  Бойцы в свою очередь тоже рассматривали своего новоиспеченного инструктора. На того Кащея, который прибыл к ним в полк около двух месяцев назад, он уже совсем не походил. От болезненной худобы не осталось и следа. Лицо заметно округлилось, полевая форма сидела на нем уже не так мешковато, а ладно, да и сам он выглядел не тощим доходягой, а поджарым и стройным. В руках он зачем-то держал вещмешок, с виду довольно тяжелый. Обычный солдатский вещмешок.
  
  Когда приказ был зачитан, капитан уступил место Терехину. Николай некоторое время молча смотрел притихших разведчиков. Затем так же молча, надел вещмешок, зачем-то попрыгал на месте, подтянул немного лямку, стягивающую наплечные ремни, снова попрыгал. Потом, перехлестнул через голову ремень карабина, как-то по-особенному зафиксировал его, снова попрыгал и неожиданно скомандовал,
  ˗ Нале-е-во, за мной бегом марш, ˗ и как-то с растягом, вроде бы не быстро, но, в то же время, и не медленно побежал. Эту странную манеру бега бойцы заметили сразу, но не сразу поняли, что старлей бежит почти бесшумно, что нога как бы перекатывается с пятки на носок. Все они были в неплохой спортивной форме, и первый километр пробежали довольно легко. Затем им стало казаться, что командир побежал быстрее, но отставать от него не хотелось. Колонна растянулась. Километра через четыре бойцов было уже не узнать. Бег по пересеченной местности, с естественными препятствиями был для них непривычен, несколько человек выдохлись и отстали окончательно.
  
  Наконец они выбежали на большую поляну, где их поджидал капитан Иваницкий. Николай, не обращая на него внимания, побежал по кругу, вдоль леса. Он видел, что дистанцию вместе с ним прошли только пятеро, остальные безнадежно отстали, но продолжал нарезать круги по поляне, до тех пор, пока их не догнали все.
  ˗ Сержант Кандыба, ко мне, ˗ приказал Иваницкий. - сейчас попробуете побороть старшего лейтенанта. И не бойтесь зашибить, ясно.
  
  Кандыба, тяжело дыша, зло сплюнул, и кивнул. Высокий, широкий в кости сибиряк, из даурских казаков, был самым сильным среди разведчиков. "Здоровый как сарай", так окрестил его при знакомстве Лымарь. Сержант был уверен в себе и смущенно улыбнулся, когда увидел, что командир перед схваткой не стал снимать вещмешок. Правда он не заметил, что дыхание у соперника быстро восстановилось и стало почти ровным. Держа в руке карабин, старший лейтенант быстро приблизился. Кандыба принял в борцовскую стойку, и ринулся вперед, стремясь половчее ухватить и смять командира. Но старший лейтенант неожиданно бросил ему под ноги карабин. Боец, едва не споткнувшись, несколько неуклюже подпрыгнул, взгляд его переместился на возникшее препятствие и в это мгновение старший лейтенант ловко ухватил его правую руку, сильно и резко продернул ее влево вниз, и оказался у него за спиной. После этого стопой левой ноги ударил соперника под опорное колено и одновременно рукой как клещами схватил за горло, опрокидывая навзничь. Некоторое время старший лейтенант продолжал удерживать сержанта. Кандыба нелепо размахивал руками, стараясь вырваться из жесткого захвата, но силы неожиданно покинули его, в глазах потемнело, и здоровяк стал терять сознание. Терехин сразу почувствовал это, перевернул обездвиженного бойца, вытащил из кармана веревку, связал ему руки за спиной. После этого встал на ноги, безжалостно потянул Кандыбу за связанные руки и поставил на ноги. Сержант с трудом дышал, крутил головой, явно не понимая, что произошло. Бойцы также были ошеломлены результатом схватки.
  ˗ Вот те и Кащей, ˗ с восхищением забывшись, произнес Лымарь, ˗ "сарая" завалил как пацана.
  
  
  Кандыба, понемногу приходя в себя, тяжело дышал, крутил головой, дергал руками, пытаясь, освободится от веревок. Тщетно.
  
  Но сюрпризы для разведчиков на этом не закончились. К их всеобщему изумлению старший лейтенант подошел к связанному сержанту, резко дернул конец веревки вверх и узел легко развязался. Старший лейтенант аккуратно свернул веревку, положил в карман, подобрал карабин, щелкнул затвором и выстрелил. Бойцы совершенно не ожидавшие такого вздрогнули.
  ˗ За мной, марш, ˗ вслед за выстрелом прозвучала команда, и старший лейтенант таким же пружинистым шагом побежал назад. Солдаты, забыв про усталость, не раздумывая, последовали за командиром, а капитан Иваницкий, остановив попытку Кандыбы последовать за товарищами, вместе с ним по едва заметной тропе направился к учебному центру напрямик.
  ˗ Ну-у, как сержант, понравился первый урок?
  ˗ Да разве ж это урок, позору теперь не оберусь. Это ж надоть, как ловко он меня приложил. Что ж это, за начклуба такой? А, товарищ капитан!? И бегает как заяц, не угонишься, да еще зачем-то с мешком. Засмеют меня теперь, хлопцы. А мы-то думали, он только на гармошке горазд.
  ˗ Ну-ну, ты не отчаивайся. На твоем месте и я мог оказаться. А старший лейтенант воевал, и не просто воевал. Командовал в финскую штурмовым отрядом, слыхал небось про штурмовые отряды, а?
  ˗ Да, нет, откуда, я же там не воевал. А чего же это он тогда в клубе начальствует?
   ˗ Это временно, после ранения восстанавливается.
  
  Сержант, временами потирая горло, внимательно и с интересом, слушал рассказ капитана о финской войне. Так за разговором они незаметно пришли в палаточный городок. За это время Кандыба окончательно оправился от поединка. К его удивлению никто из бойцов, даже Лымарь, не подшучивали над ним за неожиданное поражение. Бойцы, измотанные кроссом, по очереди поднимали вещмешок, с которым бегал старший лейтенант. Оказалось, что он весит ровно два пуда. Это произвело на красноармейцев куда большее впечатление, чем поражение Кандыбы. Пробежать с такой ношей десять километров...!? Тут было чему удивляться.
  
  После обеда лейтенант Стыцюк привел разведчиков на полосу препятствий. Здесь их уже ждали Терехин, с вещмешком за плечами, и Иваницкий. Они сидели на искусственном завале, сложенном из сучковатых стволов.
  ˗ Рассаживайтесь поближе товарищи, ˗ сказал Иваницкий, после того, как лейтенант доложил о том, что группа прибыла на занятия. Когда солдаты расселись вокруг них, капитан кивнул Терехину,
  ˗ Начинайте, товарищ старший лейтенант.
  
  Николай снял вещмешок и положил его у ног, широко улыбнулся и, обращаясь ко всем, спросил,
  ˗ Ну, как пробежка, понравилась?
  
  Это были первые, за исключением отдельных команд, слова, которые солдаты услышали сегодня от начальника клуба. Он видел, что теперь они смотрят на него совершенно по-другому. Во взгляде присутствовали уважение, любопытство и профессиональный интерес к человеку, который неожиданно оказался совершенно не тем, за кого его принимали. В военной среде существует своя градация армейских специальностей, и разведчики в ней всегда считались элитой. Это совершенно не значит, что они плохо, без должного уважения относились к другим воинским профессиям. Нет. До этого они совершенно искренне уважали Терехина, но только как начальника клуба. А тут вдруг оказалось, что в профессиональном отношении этот начальник клуба превосходит каждого из них, включая офицеров. Авторитет среди разведчиков после этого занятия он получил непререкаемый.
  
  Бойцы некоторое время растерянно молчали, затем вразнобой, но довольно дружно загалдели, что, мол, с непривычки тяжеловато, но в целом нормально.
  ˗ А я вот не очень с этим согласен, ˗ жестко прервал многоголосый гомон Николай, ˗ Далеко не нормально. Через пять километров все вы были как курицы вареные. Бери любого за соответствующее место и верти им как хочешь. И бежали то налегке, ˗ с усмешкой отметил он, ˗ только с оружием. А в разведку, в тыл противника так не пойдешь. Запас патронов нужен? Так ведь?
  ˗ Оно конешно, товарищ старший лейтенант, ˗ за всех ответил Лымарь, ˗ да и харчишек прихватить, не мешало бы, на первое время.
  ˗ Во-во, ˗ согласился Терехин, приглашая к разговору остальных, ˗ точно подметил, молодец. Без харчишек тоска зеленая. Особенно если на несколько дней пойти. Сухарь, конечно, весит немного, но все же весит. Да с одними сухарями то, скучновато.
  ˗ Так-то оно так, ˗ с любопытством отметил один из бойцов, ˗ но вот ваш вещмешочек, мы прикинули, эдак пудика на два потянет, а? Я вот поначалу думал, что с такой ношей много не набегаешь. А вы вон еще и сержанта на приемчик взяли. Научили бы, нас товарищ старший лейтенант, как это делается, уж больно красиво вы его спеленали. Никто ничего так толком и не понял. Я вот до армии борьбой занимался, а такого не видел.
  ˗ Точно подметили, ровно два пудика. А, как вы сказали, спеленать после кросса можно было любого из вас. И без особых усилий. Силенки то ваши уплыли. А что до того, чтобы научить, так мы для этого здесь и собрались. Всему, что знаю и умею сам, обязательно постараюсь вас обучить. Обещаю. Но только одно условие. Завтра с утра каждый выходит на построение с вещмешком за плечами. Для начала каждому насыпать себе в мешок по десять килограммов. И с завтрашнего дня передвижение по лагерю только бегом и с нагрузкой. Это первое.
  ˗ Дак вы же казылы, тилько одно условие, товарищ старший лейтенант, а гутарите шо воно первое? - мгновенно весело отреагировал Лымарь, ˗ это як же.
  ˗ А так вот и понимать, что война - не гулянка. Вот, например, вы Лымарь, дистанцию и темп бега выдержали, прибежали в первой группе, но выглядели вы, товарищ боец, как петух драный. Дыхалка подвела, женилка умерла. Гонору то много, а и курицу оттоптать не осилил бы, ˗ красноармейцы засмеялись, ˗ И съел бы тебя враг совершенно свободно, без соли и перца. Но то, что тянулись, старались не отстать, силу воли проявили, это хорошо.
  
  Лымарь молчал, не зная, что ответить. Силенок на схватку в конце марш броска у него, действительно, не было. Бойцы впервые увидели своего балагура растерянным. Признать свою слабость он не хотел, но хорошо понимал, что старший лейтенант прав и что это касалось не только его, но и абсолютно всех его сослуживцев.
  
  Николай, словно читая его мысли и понимая его состояние, продолжил,
  ˗ Это, в общем-то, касается не только вас рядовой Лымарь, а всех. И не надо этого стесняться. Вывод я делаю такой ˗ к боевой работе вы пока еще не готовы. И должны это понимать. Война это очень тяжелое дело и воевать надо уметь. От этого умения зависит не только ваша жизнь, но и жизнь ваших товарищей. Тем более, что вы полковые разведчики, глаза и уши командования.
  
  
  Первое занятие мы начали с марш броска потому, что мне надо было увидеть, на что вы способны. Внешне все вы крепкие, сильные и ловкие ребята. Но для разведчика-диверсанта этого мало. Чтобы уцелеть в тылу врага, очень важно такое качество как выносливость. Сила любой разведгруппы - это ее мобильность. Умение быстро перемещаться с места на место, сохраняя при этом боеспособность. Умение маскироваться, запутать противника, не только не позволить ему себя обнаружить, но и не дать ему возможности понять, что является вашей конечной целью. А это очень не просто. Ведь и бойцы, их командиры идут не налегке. Они несут на себе оружие, боеприпасы, гранаты, 10-15 килограмм взрывчатки, ну и конечно паек, как минимум, суток надвое. Это, как раз, примерно те самые два пудика. Понятно? Бойцы молчали. Даже Лымарь, перестал потихоньку хохмить, а уже сосредоточенно обдумывал все, что говорил командир.
  
  Занятие продолжалось. Сначала Николай рассказывал, как будут проходить учебные сборы, довел примерное расписание занятий. Затем бойцы долго задавали вопросы. Все были увлечены, и никто из них не знал и не мог знать, что времени, для того, что бы пройти такую подготовку, у них уже нет, и не будет.
  
   Полноценно удалось позаниматься только один следующий день. Все закончилось уже среду 18 июня, когда незадолго до обеда на полосу препятствий, где проходили занятия, неожиданно прибежал посыльный,
  ˗ Товарищ старший лейтенант, ˗ еле переведя дух, доложил он, ˗ мени до вас начальник караула послав. Велел казать, шо якась комиссия, аж с самого округа приихала. Вин караул в ружье казав, а мини за вами послав.
  
  По сути, для Терехина это был сигнал тревоги. И не просто учебной тревоги, а боевой тревоги...
  ... в мае в двух танковых частях 6 армии побывал, странный подполковник Шумейко из штаба округа. Согласно предписанию он, как вновь назначенный на должность старшего офицера автобронетанкового отдела округа прибыл для ознакомления с состоянием технического парка части. Документы были в порядке, да и обстановку в штабе округа он знал хорошо. Актов о проверке и выявленных недостатках не составлял, а вот дельные советы давал и никаких подозрений у командиров не вызвал.
  
  А через несколько дней командир одного из полков, приехал в Киев по личным делам. Он зашел в штаб округа, чтобы повидаться с приветливым и понравившимся ему офицером. Вот тут-то и выяснилось, что подполковник Шумейко, совершенно не похож на его нового приятеля. 3 отделом было проведено специальное расследование. Контрразведчиков особенно настораживало то обстоятельство, что офицеры и солдаты, видевшие документы лже Шумейко, отмечали - они были безукоризненны! После этого, все офицеры штабов, направлявшиеся в командировки на места, обязательно имели на командировочных документах или предписаниях специальные отметки 3 отдела. Военные патрули, начальники КПП и караулы получали сведения и этих отметках при разводе, вместе с паролями. Но лже Шумейко больше не появлялся.
  
   И вот когда обсуждался вопрос, каким образом немецкие агенты могут проникнуть на закрытую территорию полигона, контрразведчики предположили, что лже Шумейко или кто-либо другой может появиться вновь. Тогда и отработали план действий на такой случай. Из числа разведчиков, находившихся на сборах, для захвата шпионов сформировали три команды. Каждой была поставлена конкретная задача....
  
  Николай подал условленный сигнал старшим групп и со своими бойцами не мешкая, направился к караульному помещению. Пробегая мимо вышки с часовым, он на ходу отметил, что начальник караула поступил точно по инструкции. Подходы к вышкам были перекрыты нарядами, значит, часовые и предупреждены. Внешне, со стороны леса, усиление охраны было незаметно. Это тоже было отработано заранее. Поджидавший его начальник караула заметно нервничал и выглядел несколько растерянным.
  ˗ Ну, лейтенант, что случилось, ˗ спросил Терехин, ˗ доложи толком.
  ˗ Товарищ старший лейтенант, на первом КПП остановлена легковая автомашина с номерами штаба округа. Там полковник и майор из инженерного отдела. Говорят, выполняют устное распоряжение генерала Кирпоноса, проверить в какой стадии находится строительство. Дежурный доложил, что на командировочном удостоверении отметка третьего отдела есть, но правда позавчерашняя. Дежурный предложил им заехать в полк и отметится. Но полковник ругается, говорит времени нет. Дежурный позвонил мне, я, по инструкции, сказал хорошо, сейчас вызову начальника строительства, он сопроводит. Ну и караул поднял, усилил посты по схеме номер 4 и послал за вами.
  ˗ Вот это ты молодец, лейтенант. Это все?
  ˗ Никак нет, связи с полком нет. В 11.00 я связывался с дежурным по полку, была, а сейчас, хотел ему доложить про полковника, а ее нет. Что будем делать-то.
  ˗ Задерживать будем, лейтенант. Я со своими людьми поведу их на объект и там повяжем, а ты перекрой им пути к отходу, если у нас что не сложится. Добро?
  ˗ А вдруг они и вправду из округа, тогда как.
  ˗ Тогда я отвечу. Ты пойми, наконец, никакого строительства здесь нет, и командующий это хорошо знает. И если ты их выпустишь, то ты ответишь, и, скорее всего, перед трибуналом. Усвоил?
  ˗ Так точно, ус-с-с-воил, ˗ пробормотал лейтенант, ˗ а ведь точно, и как это я сам сразу ...
  ˗ Ну, ты молодец, что не стал думать, а выполнил все инструкции. Звони на КПП, скажи, сопровождающий сейчас будет. Да и сколько времени прошло?
  ˗ Да минут 15 -20.
  ˗ Нормально, Кандыба, Лымарь со мной,
  
  От караульного помещения до шлагбаума с КПП было около трехсот метров по накатанной лесной дороге. Николай уже на ходу вытащил пистолет из кобуры, отстегнул страховочный ремешок, дослал патрон в патронник и сунул его за портупею сзади. Солдаты, увидев это, похоже, только-только начали понимать, что все будет всерьез. Лица стали сосредоточенными и напряженными. Обычную веселость Лымаря, как ветром сдуло. Они зарядили карабины и взяли их наизготовку. Увидев это, Терехин негромко сделал замечание,
  ˗ Спокойно ребята. И помните. Вы меня прикрываете. Метров за пять до машины остановитесь. Обстановку контролируете, соответственно ты Лымарь, вперед и влево, а сержант, значит...
  ˗ Вперед и вправо, товарищи старший лейтенант, - ответил Кандыба.
  ˗ Точно. Я проверяю документы, и приглашаю их пройти к объекту напрямую. Как только я скажу ˗ вот, товарищ полковник и наш объект, вырубаем обоих и вяжем. Машину блокируют Иваницкий и Стыцюк со своими людьми. Они идут лесом, с обоих сторон. Теперь запомните, если пойдет что-либо не так, то сразу откатывайтесь по обочинам и открывайте огонь по колесам машины. Потом бейте по ногам, если у меня не получится. Надо постараться взять живыми всех, ну, а там, как получится. Но стрелять только прицельно. И не тушуйтесь, мужики. Уж я-то знаю, что стрелять в человека в первый раз не просто. Но вы должны настроиться на войну, на бой. Стреляйте не раздумывая. Иначе промедлите, упустите момент и погибните. Они настороже, так что держитесь естественно. Это люди подготовленные, подвох учуют сразу.
  
  Когда за поворотом показалось КПП, Николай увидел ˗ машина стоит почему-то у левой обочины, метрах в десяти от шлагбаума. Возле нее медленно прохаживаются прибывшие офицеры. Двери приоткрыты, шофер за рулем. Чуть дальше за ней мотоцикл с коляской. На нем только один водитель, под рукой у него ППШ. Редкость. Автомат принят на вооружение в самом конце 1940 года. Значит, ˗ отметил про себя он, ˗ не исключено, что в лесу может быть прикрытие. Та-ак, полковник с майором заметили нас, но навстречу не идут, держаться возле машины. На вид оба или злятся или встревожены. Ну что ж, пусть понервничают.
  
  Он приостановился около ефрейтора, который при его приближении приложил руку к пилотке и громко доложил,
  ˗ Дежурный по КПП ефрейтор Соловейчик. Так что, товарищ старший лейтенант, вот, товарищ полковник до вас приехали.
  
  Терехин кивнул в ответ и негромко спросил, ˗ а сколько человек в лесу, и чем вооружены, только не ори, говори тихо.
  ˗Да так, что, ˗ с улыбкой ответил ефрейтор, ˗ четверо, товарищ старший лейтенант, до витру отошли, только что. С автоматами они.
  
  Николай тоже улыбнулся в ответ, приветливо посмотрел на полковника и повернулся к разведчикам.
  ˗ Все поняли, Кандыба, возьмешь мотоциклиста. Ну-у, с богом.
  
   Полковник, слыша доклад ефрейтора и видя добродушную улыбку офицера, несколько успокоился, что-то сказал майору, тот переместился к нему за спину и, положил руку на кобуру.
  ˗ Старший лейтенант, мне что, учить вас бегать, ˗ раздраженно крикнул он, ˗ сколько можно ждать.
  ˗ Извините, товарищ полковник, ˗ козырнул Николай, ˗ вы как-то неожиданно, а у меня там дел невпроворот. Разрешите представиться, начальник клуба полка старший лейтенант Терехин. Позвольте ваши документы, товарищ полковник, для порядка. Извините, очень уж строгий у нас инструктаж.
  ˗ А зачем мне начальник клуба, ˗ протягивая удостоверение и командировочное предписание, раздраженно спросил полковник, - я не на концерт приехал. Где начальник строительства? И почему ты не политрук, если клубом командуешь?
  
  Документы внешне были в порядке. Полковник Нефедов Владимир Иванович, заместитель начальника отдела. Отметка третьего отдела на месте, но устаревшая. Это вполне объяснимо.
   ˗ А я и есть, по совместительству, начальник строительства, ˗ с обидой в голосе, возвращая бумаги, ответил Николай, ˗ комполка такое решение принял. Нечего, говорит, сцену протирать, пусть, говорит, делом занимается. Как будто бы клубом руководить и не дело вовсе. Вот и заступились бы, Владимир Иванович. Я ведь в строительстве мало чего смылю. Пойдемте, ˗ отмахнулся Терехин от документов майора, ˗ здесь напрямик, совсем рядом. На машине не проедем. Перекопано. А что до звания, то по болезни, меня списали со строевой. И даже представление на политрука уже отправили. Язва у меня в желудке.
  
  Полковник засмеялся.
  ˗ Ладно, ладно. Давай, веди болезный. Показывай. И поможем и подскажем. Пошли майор.
   В это время в лесу, где-то совсем недалеко громко крикнула сойка. Полковник неожиданно остановился и посмотрел на часы...
  ˗ Подождите, уже не успеем. Семенов посигналь, пусть поторапливаются. Извини лейтенант, пока тебя дожидались, время упустили, послезавтра, часикам к двенадцати подкатим, вместе с командиром полка. Тогда уж не взыщи, спросим по полной.
  
  Он повернулся к машине, взялся за ручку двери, что бы отрыть ее полностью, в этот момент услышал негромкую, но четкую команду,
  ˗ Стоять, маскарад окончен полковник.
  
  Майор медленно поднимал руки, не отводя глаз, от пистолета, неизвестно откуда появившегося в руках старшего лейтенанта.
   ˗ Что это значит, ˗ полковник резко, угрожающе повернулся и сделал шаг к Терехову. Но тот не стал ему отвечать, а чуть шевельнул стволом и выстрелил. Пуля пробила ступню полковника, лишая его возможности передвигаться. Второй выстрел, и пуля сбила фуражку с головы майора. Тот инстинктивно пригнулся, а Николай, не мешкая в прыжке, сильно ударил его рукояткой пистолета по голове.
  
  Как оказалось, первые уроки, которые он дал разведчикам, не прошли даром. И Лымарь и Кандыба сработали очень четко. Лымарь прострелил колесо автомобиля, и, подбежав, навел карабин на водителя, давая тому понять, что хвататься за оружие не следует. Кандыба, без колебаний, сразил успевшего вскинуть автомат мотоциклиста, затем бросился к машине, выволок из нее шофера и мощным ударом отправил в глубокий нокаут.
  
  Терехин вытащил из кармана веревку и, не обращая никакого внимания на стоны и ругань полковника, быстро связал за спиной руки сначала у него, затем у майора, обрезал веревку и перебросил через машину.
  ˗ Держи, ˗ крикнул он сержанту, ˗ давай, вяжи своего, и тащи сюда. Лымарь, быстро возьми автомат у мотоциклиста и контролируй лес.
  
  И в этот момент на противоположной стороне, недалеко от дороги, в лесу раздался крик, автоматные очереди, затем выстрелы из карабинов. Лымарь, выхватил из рук мотоциклиста автомат и бросился через кусты в сторону перестрелки, а Терехин с Кандыбой тут же заняли позицию, укрывшись за автомобилем, в довольно глубокой обочине, ожидая нападения с другой стороны. Но там все было тихо. Вскоре, послышались голоса, из леса показался старшина Смолярчук. Он на спине тащил лейтенанта Стыцука. Шедший за ними боец зажимал рукой рану рукой на левом плече. Терехов бросился к ним.
  ˗ Живой, - старшина аккуратно положил лейтенанта на траву, - Так точно, в бок его садануло, но крепко. Сиротина вон в плечо царапнуло, тоже, ˗ ответил старшина Смолярчук, ˗ ушли, гады.
  ˗ Сколько их было? Как это случилось?
   Стыцюк, тихо стонал, а Смолярчук аккуратно стаскивал с него гинастерку, чтобы сделать перевязку, и рассказывал:
  ˗ Да как, товарищ командир, шли мы тихо, скрадом и все бы ничего. И ведь совсем чуток осталось, а тут у вас стрельба началась. Ну, лейтенант, рванулся было вперед, к вам, значит, на подмогу и вдруг кричит "Стой", и тут очередь. Ну, его сразу и положили и вот, Ляхову плечо царапнуло, но вроде не сильно. Мы попадали и в ответ, в белый свет, как в копеечку. А их уже и след простыл. А сколько их было, точно не скажу, в лесу разве ж углядишь, за деревьями. А вот стреляли из автоматов вроде как двое, мабуть трое.
  ˗ Вы, старшина, с мотоциклом управитесь?
  
  Старшина кивнул и вдруг нервно засмеялся. Потом сплюнул в сторону и беззлобно пробурчал, ˗ от Аника воин, ей богу же, гляньте на него, товарищ старший лейтенант.
  
  Ефрейтор Соловейчик как стоял у шлагбаума, так и продолжал стоять. Только, карабин валялся рядом, на галифе, между ног темнело мокрое пятно. Губы тряслись, словно он пытался что-то сказать, лицо было бледное, как неживое. Терехин улыбнулся старшине.
  ˗ Это от шока и неопытности. Он же не думал, что тут война начнется с полковником, аж из самого Киева. Как только раненых перевяжем, сажай их в мотоцикл и в полк. Там все доложишь. Связи с полком нет. Порезали гады. Если успеем восстановить, то медики тебя встретят.
  
  В это время где-то в лесу прозвучала короткая очередь, затем еще одна.
  ˗ Это, наверное, Лымарь, или в Лымаря, ˗ сказал Смолярчук, ˗ он, и еще двое наших, за ними по тихому пошли.
  
  Иваницкий, только вышедший из леса с противоположной стороны, тут же отправился со своей группой в сторону выстрелов, а Терехов занялся задержанными. Майор и водитель понемногу приходили в себя, молчали, злобно, по-волчьи, озираясь по сторонам. Полковник отчаянно матерился, грозил трибуналом.
  ˗ Не надо полковник или как тебя там. Фокус не удался. Сейчас отправим вас в полк, а там вы все расскажите, что за птицы и откуда прилетели, и еще много чего. А майор, сам расскажешь, или еще раз врезать.
  
  И не дожидаясь ответа, Терехов резко и сильно ударил его под дых. Увидев это, полковник поднялся, опираясь на машину и скрепя зубами от боли (видимо пуля перебила кость), примирительным тоном негромко сказал:
  ˗ Послушай старшой, дня через три всем вам все равно конец. Перевяжи меня и придет время, я помогу тебе. Сейчас, ваша взяла, но как говорится еще не вечер.
  ˗ Ну-ка, ну-ка, что там, через три дня, думаешь, выручать тебя придут. Да кому ты нужен. Свое, ты полковник, уже отшпионил. И никому теперь, ты не нужен. А торговаться со мной не надо. Я тебя по необходимости живым брал. Да и нужен нам только кто-нибудь один. Вот этих двоих мы за лейтенанта сейчас и кончим. А ты так и быть, три дня подожди.
  
  И увидев подбегающего начальника караула с группой бойцов, Николай оставил пленных под присмотром Кандыбы, а сам быстро пошел к нему навстречу.
  ˗ Попытайся восстановить связь с полком, лейтенант. Только не посылай связиста одного. Его могут ждать у обрыва линии.
  ˗ А я уже отправил двоих.
  ˗ Мало, и прикажи аппарат для связи с полком подключить прямо в будке. И быстрей поворачивайся, сейчас каждая минута дорога.
  ˗ Есть, ˗ козырнул лейтенант
  ˗ Ну, давай, давай, дорогой, беги, командуй.
  Неожиданно из леса хлестнула автоматная очередь. Прыгая в обочину, Терехин краем глаза уловил, как Кандыба вскинул карабин и выстрелил куда-то вверх. Наступила тишина. Николай, осторожно выглянул из своего укрытия и осмотрелся. Смолярчук и Ляхов, так и сидели у дороги, перевязывая раненого Стыцука. Начкар со своими людьми укрылись за будкой. Даже Соловейчика не было у шлагбаума, по-видимому, пришел в себя и что-то сообразил. Кандыба стоял у машины, с карабином в руке, и смотрел на задержанных. Терехов, держа пистолет наготове, прыгнул в кусты и углубился в лес в направлении выстрелов. Судя по звуку, стрелявший должен был быть совсем недалеко. Осторожно, перебегая от дерева к дереву, метров через тридцать он увидел лежащий под высоким раскидистым дубом, автомат.
  ˗ Выходит, сержант не промахнулся, ˗ сам себе сказал он, подошел ближе и осмотрел дерево. Почти на середине толстого ствола, на разлапистой ветви лежал человек. Его голова и руки безвольно свисали вниз.
  ˗ Готов, сука, ˗ констатировал Николай и, подобрав автомат, быстро пошел к дороге.
  
  То, что он увидел там, шокировало его, не меньше чем, перестрелка Соловейчика. Все задержанные были убиты.
  ˗ Это что же, товарищ старший лейтенант, это, что же, ˗ пробормотал трясущимися губами Кандыба, ˗ выходит, он своих, сам побил. Зачем, это он, а ...?
  
  На следующий день сразу после развода полка Иваницкий и Терехин явились к командиру полка. Когда они вошли майор Смелко и капитан Тихонов были уже там. Красавин накануне был в штабе армии и вернулся поздно ночью. О том, что произошло на полигоне, он узнал от дежурного, а более подробно сейчас от начальника штаба и особиста. Когда офицеры вошли, комполка стоял у окна. Мельком взглянув на вошедших, он медленно, о чем-то раздумывая, подошел к столу и сел в кресло.
  
  Иваницкий и Терехин стояли, опустив головы, и виновато переминались с ноги на ноги. Красавин, понимая их состояние, доброжелательно произнес,
  ˗ Хрен с ними, как случилось, так уж случилось, не воротишь. Ты сам-то мог бы подумать, что они, в своих стрелять будут? Не переживайте.
  
  Тихонов пожал плечами и глубоко вздохнул,
  ˗ Да нет, конечно, ˗ махнул он рукой, ˗ разве нормальному человеку, такое придет в голову.
  ˗ Вот-вот, ˗ задумчиво пробормотал полковник, ˗ меня... другое... заботит. Что, ты говоришь, этот полковник сказал, ˗ спросил он Терехина, - да садитесь вы.
  
  Иваницкий сел, а Николай остался стоять.
  ˗ Дословно, товарищ полковник, "послушай старшой, дня через три всем вам все равно конец. Перевяжи меня и придет время, я помогу тебе. Сейчас, ваша взяла, но, как говорится, еще не вечер".
  ˗ Сегодня у нас восемнадцатое, плюс три дня, которые он дал, значит 21 или 22 июня, как считать. Вы понимаете, что это значит?
  ˗ А что тут понимать, война начнется. Надо срочно доложить в армию и в округ, ˗ нервно вскрикнул Смелко.
  ˗ А что доложить, ˗ так же возбужденно, с ехидцей поинтересовался Тихонов, ˗ кто в это поверит? Чем это подтверждается? В провокаторы хочешь угодить?
  ˗ Ну, как бы там ни было, а в докладной надо все точно указать, а выводы пусть начальство само делает, ˗ подметил Красавин, ˗ следственная группа вот-вот будет здесь. Эх..., Иваницкий, Иваницкий, и как же это ты эту кукушку проворонил.
  
  Капитан виновато опустил голову.
  ˗ Тут и моя вина, товарищ полковник, ˗ заступится за начальника разведки Терехин, ˗ то, что крик сойки сигнал, я сразу понял. А вот то, что она кричала слева, пока воевали, да с раненым Стыцюком занимались, совершенно упустил. То, что группа Иваницкого стрелка не заметила не мудрено. Я его нашел только потому, что он автомат уронил. Да и то разглядел не сразу. Елка уж больно густая.
  ˗ И как это Кандыба ухитрился так лихо его срезать.
  ˗ Так он же сибиряк, охотник. Привык белку в глаз. У них там каждый патрон на счету, мазать нельзя. Он рядом с задержанными стоял. Прямо по вспышкам автоматным и отреагировал. Точно в лоб вкатил, ˗ пояснил Иваницкий.
  
  Зазвонил телефон. Красавин снял трубку и через минуту объявил.
  ˗ Ну... вот товарищи. К обеду надо ждать высокую комиссию и ответ держать...
  
  Комиссией руководил полковник Бондарев. В ее составе были в основном сотрудники 3-х отделов из 6 армии и штаба округа - коллеги капитана Тихонова, а также следователи военной прокуратуры.
  
  
   Глава 5
  
  Несмотря на очевидность того, что в гибели немецких шпионов вины ни Иваницкого, ни Терехина не было, мнения в комиссии разделились. Полковник Бондарев и сотрудники 3 отдела, однозначно согласились с Красавиным в том, что никто не мог даже предположить того, что диверсанты будут убивать своих. Однако следователи военной прокуратуры всерьез рассматривали версию, что разведчики сами расстреляли пленных. Даже когда она не нашла подтверждения, то они стали обвинять их в халатности и распространении провокационных слухов. Как собственно и предвидел капитан Тихонов.
  
  Бондарева и контрразведчиков последняя просьба лжеполковника сильно обеспокоила. Иваницкому и Терехину они верили безоговорочно, тем более, что их слова подтверждали разведчики и караульные. Детально разобравшись во всем, начальник разведки округа доложил свое мнение генералу Пуркаеву по телефону и получил указание немедленно возвращаться, захватив с собой непосредственных участников боестолкновения. Рано утром 20 июня они выехали в Киев, но Кирпоноса там уже не было. Он срочно убыл в Тернополь на командный пункт.
  
  Иваницкий и Терехин по прибытии устроились в окружной гостинице, а Кандыба при штабе в комендантской роте. Весь следующий день в субботу 21 июня их опрашивали, допрашивали, хвалили, ругали и обвиняли. В конце концов, опустили только поздно вечером. Окружной прокурор, после резкого разговора с Бондаревым милостиво сказал офицерам,
  - Ладно, идите, отдыхайте. Завтра воскресение, а в понедельник решим, что с вами делать.
  
  Когда вышли на улицу Иваницкий, предложил,
  - Слушай Николай, давай выпьем. Не могу. Кипит все внутри. Судя по всему, не сегодня-завтра война может начаться, а этому умному придурку все бы провокаторов ловить.
  
  Терехин, после госпиталя, спиртного не переносил. Но с Иваницким согласился. Закупив коньяку и закусок, они направились в гостиницу. Спать легли только в первом часу ночи, а с рассветом их разбудил грохот взрывов, который Терехин не мог спутать ни с чем. Они выскочили на балкон и поняли все...
  
   Реляция архивариуса.
   Утро 22 июня 1941
  
  Наши военачальники в своих мемуарах не очень любят вспоминать этот день. Тяжело признавать то, что Генеральный штаб Красной армии, и командующие приграничных округов знали, что война начнется рано утром 22 июня.
  
  Накануне несколько перебежчиков, предупредили, "война начнется на рассвете". Не верить им не было оснований. В 12 часов ночи солдат 222-го пехотного полка 74 пехотной дивизии назвал точное время 4 часа . Об этом в Генштаб сообщил по ВЧ Кирпонос, находившийся в это время в Тернополе, на командном пункте. Что ему ответили, достоверно не известно. Но, по-видимому, непосредственного указания о приведение воск в полную боевую готовность не было. Иначе Кирпонос бы его выполнил. У него для этого было четыре часа. Этого достаточно чтобы вывести войска из казарм в районы сосредоточений и спасти от первых артиллерийских и авиационных ударов. Тем более что, основные силы округа находились на удалении 200-250 километров от государственной границы.
  
  Генерал Кирпонос точно знал о том, что пружина войны сжата до предела. Военная и пограничная разведка внимательно отслеживали все передвижения немцев в оперативно-тактической зоне по ту сторону границы. Оперативный отдел штаба КОВО владел этой обстановкой в полной мере. Об этом прямо написал в мемуарах его тогдашний начальник маршал Баграмян и не верить ему нет оснований.
  
  Так в чем же дело. Откуда же тогда эта пресловутая тактическая внезапность. Почему войска оставались в казармах. "...части были захвачены врасплох в казарменном положении, самолеты стояли на аэродромах, покрытые брезентом, а передовые части, внезапно атакованные нашими войсками, запрашивали командование о том, что им делать...", ˗ так описал начало войны в своем военном дневнике начальник Генерального штаба сухопутных войск Германии генерал-полковник Гальдер.
  
  На взгляд автора тут дело в личностях военачальников, своевременно не принявших нужных решений. Как мы все знаем, Г.Жуков был весьма решительный, волевой и смелый человек, талантливый военачальник. Будучи уверенный в своей правоте, он принял бы такое решение без колебаний. Но, по всей видимости, в тот период и он еще не был тем Жуковым, которого мы знаем и чтим как маршала Победы. Он был начальником Генерального штаба, то есть военным управленцем, то бишь военным бюрократом, для которого главное руководство к действию, это директива, приказ вышестоящего начальника, в данном случае наркома обороны Тимошенко. Что поделать, так уж устроен мир и человек.
  
  И только тогда, когда такое решение было соответствующим образом оформлено и доложено, обосновано и принято, только тогда оно в виде директивы Љ 1 ушло в войска. Таковы правила любой бюрократии, в том числе и военной. Только вот время было упущено. Все хорошо знают поговорку - победителей не судят. Так вот это скорее не о войне, а о бюрократии. Принял решение самостоятельно и победил, ˗ ходи героем, а проиграл, ˗ будь любезен ответь по всей строгости...
  
  Директиву штабы округов приняли. Но к тому времени почти все линии проводной связи уже были выведены из строя диверсантами. "...перед рассветом 22 июня во всех западных пограничных округах была нарушена проводная связь с войсками и штабами округов" ... свидетельствует в Воспоминаниях и размышлениях сам Жуков Г.К. Воинские уставы гласят, что прежде чем принять решение как воевать, командир должен уяснить обстановку. А в реалиях времени такой возможности у командиров Красной армии и штабов всех уровней и рангов не было. И не только 22 июня, но и в первые месяцы войны.
  
  На пункт управления Юго-западным фронтом директива о начале войны поступила только около 10 часов утра 22 июня!? К этому времени штабу фронта удалось восстановить связь только со штабами 12-й и 26-й армий. Что происходило в полосе действий 5-й и 6-й армий, было неизвестно. Естественно в отсутствии точной информации принять верное решения Кирпоносу было невозможно.
  
  Да и командующие указанных армий прикрытия остались без связи со своими соединениями и частями. Их командиры действовали "на свой страх и риск ".
  
  И вот что удивительно? В такой ситуации, когда управление войсками потеряно, когда обстановка на фронтах непонятна никто из наших военачальников не думает об обороне. Все директивы и приказы только о контрнаступлении и разгроме вклинившихся группировок врага.
  
  Думается, что сами они прекрасно понимали, что для контрнаступления необходимо было, прежде всего, как минимум, восстановить управление войсками, определится с силами и средствами, как своими, так и противника, а только потом принимать решение о месте и возможности контрудара. А для этого сначала создать условия для маневра и перегруппировки, то есть остановить врага и перейти к обороне. Но военная доктрина того периода такого вида боевых действий не признавала, ˗ "малой кровью и на чужой территории" и только наступление.
  
  Аналогичная обстановка складывалась и на других фронтах.
  
  
   Глава 6
  
   На рассвете 22 июня Терехин с Иваницким, проснувшись от бомбежки, быстро одевшись, побежали в прокуратуру. Оставив дежурному записку, что убыли в свою часть по боевой тревоге, они понеслись в штаб, закрыли командировочные предписания и, лишь через двое суток, чудом сумели догнать своих на марше. А уже на следующий день полк, едва успев занять позиции, встретился с врагом и получил первый, хороший урок войны...
  
  ... спешившись на высоте, указанной штабом армии, они только-только начали окапываться, как появились мотоциклисты, казалось беспечно и даже весело катившиеся по дороге. После дружного ружейного залпа один мотоцикл опрокинулся в кювет и загорелся. Еще два завиляли, раскатились в разные стороны и заглохли. Остальные развернулись и быстро скрылись из вида, под радостные возгласы и прибаутки бойцов. Однако, Красавин совершенно не разделял наступившее беззаботное веселье. Он резко приказал зарываться в землю, как можно глубже. Два эскадрона снял с позиций и верхами направил в видневшийся полуверсте перелесок, разрезавший сосновой щетиной изрытые траншеями поля. Их места в окопах заняли бойцы хозяйственных подразделений. Коноводам было приказано увести лошадей подальше в тыл и укрыть в лесу.
  
  Прошло не более часа. Небо загудело. Показались вражеские самолеты. Они обрабатывали позиции полка долго, старательно и совершенно безнаказанно. Вот когда бойцы и командиры оценили приказ Красавина глубже зарываться в землю. Потери от бомбежки оказались не такие уж большие. Осколочных ранений почти не было, в основном контузии. Многие солдаты и офицеры некоторое время находились в шоковом состоянии. Терехин вместе с остальными тоже впервые вкусил все "прелести" бомбежки, но ему, не раз бывавшему под артобстрелом было полегче, чем остальным.
  
   Не успел затихнуть гул от улетевших самолетов, как послышался рокот танковых двигателей. Три танка и несколько бронетранспортеров с пехотой быстро приближались, разворачиваясь в боевой порядок. По ним заработала сразу вся полковая и приданная артиллерия. Один танк удалось подбить. Два других повернули назад, а сопровождавшая их пехота залегла под ружейно-пулеметным огнем.
  
  Танки еще не успели скрыться из виду, как начался артобстрел. Первый удар был нанесен по позициям артиллерии, которые обстреливались в течение получаса, затем огонь был перенесен на окопы. Красавин и большинство офицеров сразу поняли, что эта первая танковая атака была ничем иным как разведкой боем. Самое печальное оказалось то, что наши артиллеристы даже не подумали переместить орудия на запасные позиции. В результате большая их часть была повреждена или уничтожена. Но попытка немецкой пехоты подобраться ближе к нашим окопам под прикрытием артподготовки, не удалась. Опытный Красавин предвидел это. Разрывы вражеских снарядов еще не успели стихнуть, как вновь пошли танки. Но уже не три, а более десятка. Остановить стремительную танковую атаку врага наши артиллеристы, потерявшие почти все орудия, не могли. Бронированные машины быстро достигли окопов и начали методично утюжить их. Некоторые солдаты не выдерживали и в панике пытались бежать, но сразу же попадали под огонь танковых пулеметов.
  
  Положение спасли те самые два эскадрона, которые Красавин держал в резерве. Они по перелеску на рысях неожиданно вышли в тыл немцам и лихим кавалерийским наскоком молча срубили шедшую за танками немецкую пехоту. Несмотря на свой боевой опыт, она еще ни разу не сталкивалась с кавалерией, и этот стремительный натиск, храп коней и блеск шашек, разваливавших человека надвое шокировал наступавших. Быстрота, с которой конники перемещались на поле боя, не позволяла немцам вести точную стрельбу. Они не успевали прицелиться, а танкисты попросту не видели, что происходит у них сзади. Пехота в панике бросилась назад, а кавалеристы не стали их преследовать. По сигналу командира, быстрым аллюром ушли и скрылись в перелеске. Немецкие танки остались без прикрытия пехоты, и потеряв три машины, подбитых гранатами, фыркая перегазовками, откатились. Больше атак в этот день не было, а ночью заметно поредевший и оставшийся почти без артиллерии полк, тихо снялся и отошел на новые позиции.
  
  Связь со штабом армии была потеряна и координировать боевые действия было не кому. Красавин и Смелко отчаянно матерились, и, может быть это, помогало им принимать решения на свой страх и риск, что не раз спасало кавалеристов от окружения. За первые дни, полк потерял почти четверть личного состава и треть лошадей.
   Они, безусловно, могли бы сдерживать самоуверенный и наглый натиск немецкой пехоты, но бороться с немецкими танками было не чем. Артиллерии почти не осталось, боеприпасов не хватало. Куда подевались наши танки, никто не знал. А гранату или бутылку с бензином надо было не просто бросить, а еще и попасть удачно. И это тогда, когда на тебя вовсю прет эдакая, не виданная ранее, железная скотиняка.
  
   Лошади большей частью гибли от налетов авиации. Николаю хорошо запомнился первый увиденный им воздушный бой. Немецких самолетов было много. Наш только один. Но он вытворял в небе такие немыслимые пируэты, что дух захватывало. Его мастерство вызывало восхищение у солдат, следящих за этим неравным боем из окопов. Они удивлялись, как это летчик, ухитряется стрелять из вертящегося самолета и стрелять удачно. Ладный строй бомбардировщиков сразу разрушился. Два было сбито, еще один задымил и повернул назад. Но по каким-то причинам, наш истребитель неожиданно покинул поле боя и улетел. Никто из бойцов не понимал почему. Они сразу забыли, что только что восторгались мастерством и храбростью летчика, и теперь уже материли его за трусость, пряча за этой руганью свой страх перед бомбежкой...
  
  За неделю боев полк Красавина, поредевший на две трети личного состава, оставшийся почти без артиллерии был выведен во второй эшелон для пополнения. Эскадроны наспех доукомплектовывали из отступающих и уже понюхавших пороху бойцов и командиров. А через день, по тревоге, они вновь оказались в обороне, на самом передке. Так что ни передохнуть и ни побаниться не удалось.
  
  Дождь... Он лил уже целую неделю. Почти не переставая. Старший лейтенант Терехин, старшина Смолярчук и сержант Улыбин, наблюдали за передним краем. Насквозь пропитанные влагой плащ-накидки от дождя не спасали. Благо, что лето. Вроде как и не холодно, однако ранним утром, в мокрой одежде зябко. Последние несколько дней немцы изменили тактику и вели себя пассивно, почти не атаковали, а только щедро садили из минометов. Это давало, какую ни какую передышку бойцам, но сильно не нравилось полковнику Красавину.
  ˗ Видно погода их достала, попрятались, ˗ с некоторой иронией заметил Улыбин.
  ˗ А ты как думаешь..., старшина, ˗ не отрывая от глаз бинокля, спросил командир.
  Тот ответил не сразу. Смолярчук не был на этом замаскированном наблюдательном посту суток двое, и сейчас, глядя в стереотрубу, пытался свежим взглядом за что-либо зацепиться. Наконец, глубоко вздохнув, произнес:
  ˗ Може погода, а може и не погода. Мени другое ни ясно. Танки вроде как шумлять, иде то? А мы не бачим. О це вопрос...?
  ˗ Верно старшина, в самый корень угодил. И последние атаки были без танков. А это на немцев совсем не похоже. Их куда-то перебрасывают. А вот куда и зачем, это, как ты говоришь, действительно голос! Надо языка знающего брать... Иначе никак... Сержант, ты передай командиру эскадрона, чтобы выставил здесь своего наблюдателя и дуй в землянку, сушится. А мы со старшиной навестим Иваницкого, помозгуем, что и как.
  ˗ Я краем уха слышал, товарищ старший лейтенант, вчера вечером подранило его, ˗ ответил Улыбин, и поинтересовался, ˗ не шибко сильно?
  ˗ Зацепило осколком. Как раз по думалке и царапнуло. Хорошо вскользь. Рана сама по себе пустяковая. Был бы в каске, глядишь и обошлось бы..., только вот контузия.... А как он там, вот сейчас и поглядим. Может и оклемался за ночь. Хотя вряд ли. Уж больно близко мина рванула. Ладно..., пошли...Улыбин, ты вернешься, пошукай там по сусекам, чем червячка заморить или хоть чайку свари...
  
  Немцы воевали уверенно и со знанием дела. Как правило, все начиналось с "рамы ". Она неспешно и безнаказанно облетала наши позиции. Через некоторое время, начинался артобстрел, либо бомбежка. Или, с небольшим антрактом, то и другое. Затем появлялись танки в сопровождении мотопехоты.
  
  Эту нехитрую, но весьма действенную тактику и бойцы, и командиры подметили с первых дней. Красавин, после того как разведчик улетал, отводил эскадроны, полковую и "приблудную " артиллерию на запасные позиции, менял места укрытия лошадей. В окопы кавалеристы возвращались сразу после окончания артналета или бомбежки.
  
   Впервые позиции с трудом, но удерживали уже три дня. Пять сгоревших танков чернели возле окопов, и три, подбитые артиллеристами, застыли на нейтральной полосе. Правда на второй день натиск заметно ослабел, и в этом была непонятная Красавину заковырка. Немец словно ленился атаковать, и куда-то подевались танки, хотя, рев их двигателей и был слышен, по ночам. Это настораживало и беспокоило. Приказов и распоряжений не поступало. Вымпел, однажды сброшенный с самолета, достать не удалось. Он упал в глубокую, заполненную водой воронку, почти у вражеских позиций. С тех о них словно забыли. Сведений об оперативной ситуации, складывающейся в полосе обороны в целом, не было. Не слышно было и соседей. Заканчивались боеприпасы, продукты.
  
  Уставшие, вялые от хронического недосыпа, Красавин и Смелко пили чай и переговаривались, пытаясь, что-то решить.
  ˗ Боюсь, немцы где-то фронт прорвали. Поэтому и время на нас им сейчас тратить не резон, измором думают взять.
  ˗ Я Терехина отправил... с утра понаблюдать. Скоро должен вернуться. Чего-нибудь расскажет. Хотя так, для очистки совести послал. Ничего он там не увидит. И так ясно, язык нужен, ˗ ответил Смелко, шумно и осторожно прихлебывая горячую жидкость, ˗ хитрит немец. Или промок, сушится.
  - Да-а-а, погодка. Вот только непонятно кому она подыгрывает, нам, или им.
  ˗ А всем неуютно. И им, и нам. Только вот им, думаю, хуже. Привыкли, сволочи, с комфортом...
  У входа в блиндаж раздалось характерное хлюпанье, и Смелко, тут же, поставив кружку, вскочил,
  ˗ Ну, наконец-то...
  ˗ Разрешите, товарищ полковник.
  ˗ Давай, давай, заходи, ˗ протягивая разведчику руку, заждались уже. Садись, рассказывай. Новости-то есть?
  ˗ Нет, товарищ полковник. Танки с перерывами шумят где-то по правому флангу. Похоже, обходят нас.
  ˗ А ты говоришь новостей нет. Давай, вот, пей чай, грейся. Продрог поди, ˗ Красавин встал, потянулся и с наслаждением расправил плечи, ˗ обходят, говоришь?
  ˗ Думаю да. Мы с Дмитричем... виноват, товарищ полковник, с майором Смелко, думали уже. Язык нужен. И вообще, надо бы обстановку подсветить. Мы сейчас с Иваницким совещались. По округе хочу пробежаться. Может немца знающего прихватить получится.
  ˗ А как он там Иваницкий, оклемался? - поинтересовался Смелко.
  ˗ Да не очень. Контузия. Заикается сильно, головокружение. На ногах стоять пока не может.
  ˗ Не вовремя, очень не вовремя. Вот что Николай Иванович. Предложение ваше правильное. Прогуляйся хорошим аллюром. Возьми человека три, самых шустрых которые верхами быстрее ветра летают. Как только что прояснишь, сразу присылай гонца. Ну..., ты все сам понимаешь..., сейчас от этого наши жизни зависят. Как воздух нужна обстановка и связь. Действуй по ситуации, от боя уклоняйся, только разведка.
  
  День прошел как обычно. Немцы два раза имитировали некое подобие атак, словно по расписанию обстреливали из минометов. Полуголодные и мокрые бойцы, сидя в сырых окопах или укрывавшиеся в землянках и блиндажах, почти не обращали на разрывы внимания, и зло материли тыловиков, за отсутствие горячей еды. Но панических настроений не было.
  
  Разведчики появились ближе к вечеру. Красавин только-только в мрачном настроении вернулся из окопов и переоделся. Мокрую гимнастерку и нижнее белье повесил на стул у топившейся буржуйки и по совету Смелко, собрался было прилечь, как в блиндаж буквально скатился запыхавшийся Терехин.
  ˗ Разрешите, товарищ полковник, ˗ и, не дожидаясь ответа командира, взволнованно продолжил, ˗ худо дело. Справа фронт прорван. Танки прут через Володарку на Становище. И, похоже, широкий невод заводят. Я только мельком на карты глянул и сразу полным аллюром к вам.
  ˗ Погоди..., отдышись и объясни толком, что за карты?
  ˗ Извините, товарищ полковник, спешил очень. По обстановке случилось прихватить одного портфеля...,
  ˗ Погоди Николай, а ну-ка подойди, покажи, где танки видели, ˗ склонившись над картой, вмешался в разговор Смелко,
   ˗ Вот, товарищ майор. Две колонны. Сначала прошла одна, машин двадцать, точно не скажу, сколько впереди не видели, за ними автоколонна и мотопехота. Я думаю не менее двух-трех батальонов. Вроде как егеря, в бинокль точно не рассмотреть, далековато было. Потом примерно через полчасика, опять танки, тут точно скажу, тридцать пять и заправщики, четыре машины. Вот так...
  
  Разведчик взял лежащий на столе синий карандаш, уверенно обозначил стрелой направление движение танковых колонн.
  ˗ А еще что за портфеля? - спросил Красавин
  ˗ Это мигом, товарищ полковник, ˗ вместо объяснения ответил Терехин и, выглянув наружу, крикнул, ˗ старшина, давай.
  
  В земляке появился, весь вываленный в грязи и увешанный крестами, тучный немецкий полковник, подталкиваемый Улыбиным.
  ˗ Вот, товарищ полковник, ˗ широко улыбаясь, доложил тот, протягивая командиру объемистый кожаный чемодан, перепоясанный широким оригинальным ремнем с застежкой ˗ и вот его портфеля. Там карт дюже богато.
  ˗ Ну, Терехин, ˗ несколько растерянно усмехнулся Красавин, ˗ умеешь ты удивить. И как же это вы его прихватили.
  ˗ Я же говорил, товарищ полковник, случайно. Как вторая колонна танков прошла, глядим, а следом вдалеке легковушка, подбуксовывает, но ползет. Дорогу то развезло, вот она и приотстала. Думаю, грех такой случай упускать. Мы по балочке, по-тихому и "колотушку" ей под самый передок. Быстренько подскочили, пока немцы не очухались. Этого с портфелем выдернули, остальных постреляли. Да там и было то их всего четверо. По документам начальник штаба танковой дивизии получается.
  ˗ Я же приказывал, в бой не ввязываться, ˗ деланно возмущаясь, заметил полковник, ˗ а если бы танкисты заметили.
  ˗ Исключено, их уже почти и не видно было. Да и боя не было, минута, не более, ˗ твердо ответил старший лейтенант, ˗ и потом, вы сами говорили ˗ по ситуации. Да и действовал я строго по уставу. Командир обязан принимать решение в соответствии с обстановкой, и проявлять разумную инициативу. И за языка, разговор был.
  ˗ Вот только это тебя и оправдывает..., молодец, черт тебя дери! И что с ним теперь делать то, Дмитрич?
  ˗ Да к награде представить, всего и делов то, ˗ засмеявшись, ответил Смелко, уже вовсю шелестя трофейными картами, ˗ отпустил бы ты его, Петр Кириллович, пусть отдыхает, он свое дело сделал. Надо бы сюда Иваницкого, он немецкий знает малость. Вот пусть и поспрашает коллегу, а мы пока с картами разберемся. Да и Тихонов тут не лишний будет.
  ˗ Тихонов где-то в первом эскадроне, а Иваницкий сам знаешь, контужен...
  ˗ Да знаю, но может на носилках принесут сюда, пока тихо.
  ˗ Нет, ˗ решительно отверг предложение начштаба Красавин, ˗ толку от этого допроса не вижу. Только время потеряем. А оно сейчас дороже золота. В обстановке, по картам, сами заберемся. И надо думать как немца этого, быстрее в штаб армии доставить. Только вот знать бы где он..., Терехин !?...
  ˗ Слушаю товарищ полковник.
  ˗ Забирай своего трофея. Головой за него отвечаешь. Понял.
  ˗ Так точно.
  ˗ Если у тебя все, свободен. Начальнику связи полка передай всех командиров, кто живой и шевелится, по тревоге ко мне. Уяснил.
  ˗ Так точно, товарищ полковник...только... вот, извините, ˗ разведчик положил на заваленные картами стол парабеллум пленного и две запасные обоймы. Затем, улыбаясь и глядя на Смелко, заметил, ˗ это вам, товарищ майор, от коллеги, на память. Думаю, так будет по справедливости. Теперь все, товарищ полковник...разрешите выполнять...
  
  Военным людям не нужен переводчик для того чтобы пообщаться с картами. Они молчаливо поведали Красавину и Смелко о том, как развивались боевые действия за последние несколько дней. Но самое главное ˗ на них с немецкой аккуратностью и педантичностью были нанесены планируемые операции. Кроме того, было очевидно, что замысел командования 26 армии по нанесению контрудара из района южнее Киева силами четырех стрелковых и двух кавалерийских дивизий известен врагу заранее.
  ˗ Да-а-а, ˗ озабоченно пробормотал Красавин, ˗ это многое объясняет. Есть, над чем задуматься. Особистам надо бы не по окопам бегать, а своим делом заниматься.
  ˗ Ты, Петр Кирилыч, на Тихонова зря не греши. Он мужик правильный и дело свое знает. Это не его уровень. Нам сейчас надо крепко думать, как выбираться из этого дерьма. Похоже, делать здесь больше нечего.
  ˗ Воевать..., когда знаешь, где противник и о чем он думает гораздо легче, ˗ почесывая подбородок, ответил Красавин, ˗ я так мыслю Дмитрич. Коллеге твоему надо как можно быстрее с Костенко , и Кирпоносом повстречаться. Приказа больше ждать не будем. Пока дырка есть, надо в три креста уходить. С этими картами нам теперь и темноте светло. Вот смотри сюда, судя по всему вот на этом рубеже Фастов, Белая Церковь, Тараща 20 июля немцев приостановили. А мы оказались в мешке, правда,... почти у самого входа. А если нас уже обошли, то дело худо. В это время хозяйство Костенко было в Богуславе. Это не так далеко.
  
  Смелко провел по карте курвиметром ,
  ˗ Почти сто километров.
  ˗ Я думаю, пойдем так, ˗ между Володаркой и Становище это прикинь, сколько это будет...
  ˗ Двадцать пять-тридцать, в зависимости от рельефа.
  ˗ Дальше, примерно еще столько же вот до этого лесочка, у Таращи. Получается пятьдесят. Там дневка. Наши уже будут где-то недалеко. Там, сориентируемся, куда и как двигать дальше.
  ˗ Боюсь, не осилим за ночь. Артиллерия, обоз.
  ˗ Надо осилить. На рысях, а где можно будет, вторым аллюром. Днем авиация не даст пройти. Ночью как Терехин говорит, по балочкам и овражкам проскочим. Тем более маршрут этот он знает. Времени у нас почти нет. Немцы этого полковника с его чемоданом наверняка уже ищут. Артиллерию придется оставить, обоз по минимуму, раненые, фураж. Готовь приказ. А я пойду с командирами потолкую.
  
  Красавин потуже подтянул портупею и оправил гимнастерку.
  ˗ Работай. Тихонова сразу к тебе направлю, покажи ему все. Полковника немецкого доставить надо в целости. Это главное. За карты ему отдельное спасибо. И пошли все же за Иваницким. Если в силах, то пусть попытается допросить, может тот чего и скажет...
  
  Когда стемнело, полк тихо оставил траншеи. И вовремя.
  
  К рассвету как и планировали вышли к лесу, где встали на дневку в овражистом перелеске. Немцы бомбили все, что было похоже на отступающих красноармейцев, но густые кроны деревьев надежно прикрыли конников. А следующей ночью они осторожно подошли к переднему краю и на рассвете нанесли неожиданный удар с тыла.
  
  Пленный немец уже на следующий день был доставлен в штаб армии. Ответить на вопросы командующего согласился с некоторым пафосом и свойственным истинным арийцам пренебрежением,
  ˗ Я не вижу смысла что-либо скрывать от вас, генерал. Тем более, что практически вся штабная документация попала к вам в руки. Вы все равно ничего не сможете противопоставить немецкой военной машине. Вы обречены. То, что я нахожусь сейчас здесь, это досадная случайность, не более того...
  ˗ Бросьте полковник, ˗ жестко ответил Костенко, ˗ У нас нет времени для лирики. Как закончится война, жизнь покажет. То, что это не прогулка по Европе, надеюсь, вы уже поняли. И если, как вы говорите, у вас нет причин скрывать от нас что-либо, то ответьте, каким образом к вам попали сведения о подготовке нами контрудара?
  Немец немного помолчал, затем с легкой усмешкой ответил,
  ˗ Я понимаю, ваше беспокойство... Это не агентурная информация. Это данные разведки и радиоперехвата... что касается наших конкретных действий ˗ 1-я танковая группа с рубежа Бердичев - Белая Церковь наносит удар в южном направлении. Ее ближайшая ее задача - охват вашей группировки в районе Умани . Одновременно с юга в направлении Умани нанесен удар нашими войсками, совместно с румынскими союзниками. И это как я понимаю в прошлом и вполне удалось. Мы были несколько обеспокоены возможным контрнаступлением вашей, господин генерал, 26 армии, но тут помогла болтовня в эфире русских связистов. Отмечу, что плохая погода несколько мешает нашему продвижению вперед... Но должен признать, генерал, что ваши солдаты дерутся геройски. Однако их командиры либо не имели информации о нашем маневре с севера и юга, либо просто безумцы...
  
  
   Реляция архивариуса о первых неделях войны.
   Юго-запад
  Решающие бои на Юго-Западном фронте разворачивались на Житомирском, Киевском и Уманском направлениях.
  
  Красная армия отступала. Вот оценка этого отступления немецкими генералами:
  ˗ Гюнтер Блюментрит. С августа 1939 начальник оперативного отдела штаба 12-й армии, ˗ "Поведение русских войск даже в первых боях находилось в поразительном контрасте с поведением поляков и западных союзников при поражении. Даже в окружении русские продолжали упорные бои" (Роковые решения Вермахта);
  ˗ Генерал Гальдер. Начальник штаба Верховного Командования сухопутных сил вермахта, ˗ "Упорное сопротивление РУССКИХ заставляет нас вести бой по всем правилам наших боевых уставов. На Западе мы могли позволять себе известные вольности, теперь это недопустимо" (Дневниковая запись от 29 июня 1941г.)
  
  Да, Красная армия отступала. Отступала, постоянно контратакуя и нанося врагу ощутимые потери. За первые 193 дня войны Германия потеряла полтора миллиона человек убитыми, ранеными и пленными . С потерями враг не считался. Согласно плану "Барбаросса", Москва должна была пасть к 25 августа. Поэтому фашист давил, и давил, как только мог на всех направлениях, на всех фронтах.
  
  Да, первые месяцы войны в Красной армии случалось и паническое бегство, и дезертирство и много красноармейцев, командиров и генералов попало в плен, что с удовольствием смакуется нынешними либералами.
  
  Однако истина в том, что тех кто дрался с врагом не щадя живота своего, было несоизмеримо, на несколько порядков больше.
  
  И это были разные люди. По-разному понимавшие предназначение своей профессии - Родину защищать. Но все они были люди совести и чести. Качества личности, к сожалению, во многом забытые в наше время. Весьма показательна судьба члена военного совета ЮЗФ корпусного комиссара Н. Вашугина. В тылу он не отсиживался ˗ смелый и убежденный, что "наша армия сумеет нанести противнику сокрушительный ответный удар, а затем добить там, откуда он пришел ". С первых дней он постоянно находился среди бойцов на передовой, не боясь получить пулю.
  
  Утром 27 июня Вашугин, не принимая никаких объяснений, под угрозой расстрела приказал командиру 8 механизированного корпуса (МК) генерал-лейтенанту Д. И. Рябышеву немедленно нанести контрудар. В результате неподготовленной операции корпус понес тяжелейшие потери. 34-я танковая дивизия, была окружена немцами и разгромлена полностью. Геройски погибли командиры 12-й и 34-й танковых дивизий генерал-майор Т. А. Мишенин, полковник И. В. Васильев. На следующий день Вашугин, не выдержав груза ответственности за свои импульсивные, непродуманные действия застрелился .
  
  Однако некоторые военные историки считают, что Рябышев и без приказа Вашугина принял бы решение о контрнаступлении , так как в оперативно-тактическом плане этот неудачный контрудар, все же он сыграл положительную роль. Наступление немцев в районе Дубно было приостановлено на несколько суток.
  
  Опасаясь окружения войск на образовавшемся "львовском выступе" командование Юго-западного фронта в ночь на 27 июня организует планомерный отход. Кирпонос получает приказ к 9 июля "организовать упорную оборону полевыми войсками с выделением в первую очередь артиллерийских противотанковых средств", используя укрепленные районы на государственной границе 1939 года.
  
  Однако к этому времени людские потери Юго-Западного фронта и 18-й армии Южного фронта составили 241 594 человека, в том числе безвозвратные - 172 323 человека. Войска лишились 4381 танка, 1218 боевых самолетов, 5806 орудий и минометов. Немцы потеряли всего 22 818 военнослужащих. Соотношение сил изменилось в пользу противника .
  Остаткам полка Красавина выскользнуть из Уманьского кольца удалось чудом. Опытный командир сделал то, что подсказывал ему здравый смысл и боевой опыт, полученный во время гражданской войны. В условиях отсутствия связи с вышестоящими штабами, он принял решение об отходе на свой страх и риск. Правда, позднее выяснилось, что приказ все же был, но офицер связи до полка не добрался, пропал без вести.
  Глава 7
  Немцы подошли к Киеву 6 августа, имея значительное превосходство. Блестяще работала вражеская разведка. Своевременно вскрывала наиболее слабые места в обороне Красной армии, подсвечивала направления ударов для прорыва, проводила диверсионно-террористические операции и сеяла панику в тылу войск ЮЗФ. Это был сорок шестой день войны.
  
   Краткая реляция архивариуса
   о Киевской оборонительной операции
  
  В самом начале врагу удалось сильно потеснить защитников города. Упорные бои шли на самых окраинах. Но 15 августа 37-я армия ЮЗФ нанесла жесткий контрудар и почти полностью восстановила положение. Противник вынужден был прейти к обороне.
  
  Начались упорные позиционные бои, перегруппировка сил и средств с обеих сторон:
  ˗ за Днепр отводятся 26-я армия, а следом за ней и 5 армия ЮЗФ, 20 августа отходят наши войска с плацдармов севернее и южнее Киева и Черкасс;
  ˗ немцы, принимают решение о выводе из соќстаќва групќпы арќмий "Центр" 2-й танковой группы Гудериана и 2-й пехотной армии Вейхса с московского направления и передислокации их на юг. В районе Киева создают мощный танковый кулак.
  
   28 августа, прорвав оборону севернее Киева, они овладели мостом через Днепр у села Окуниново, продвинулись на восток и почти с ходу форсировали реку Десна.
  
   К 5-му сентября им удаётся расширить ранее захваченные плацдармы на Днепре.
  
  Попытка командования ЮЗФ провести операцию прикрытия правого крыла фронта силами 5 армии, успеха не имела и к 10-му сентября Десна была форсирована немцами на всех направлениях.
  
  Создаётся реальная угроза окружения войск ЮЗФ. Сплошной организованной обороны нет, закрывать образовавшиеся в ней бреши нечем, резервы исчерпаны.
  Понимая это, Кирпонос и Буденный запрашивают разрешение на общий отход войск, на новый оборонительный рубеж (восточный берег реки Псёл). Однако Генеральный штаб Красной армии и Ставка ВГК считают это преждевременным . Когда же 17 сентября решение оставить Киев, было принято 5-я, 21-я, 26-я и 37-я армии ЮЗФ (более 450 тысяч человек) уже три дня дрались в окружении .
  
  Организованного, охваченного единым замыслом отхода не получилось. В условиях отсутствия управления, части и соединения ЮЗФ, отступали разрозненно и беспорядочно. Несли большие потери, но огрызались дерзко и позиции без боя не сдавали.
   ***
  Сильно потрепанный и поредевший более чем на половину полк Красавина, в начале сентября был передислоцирован за Днепр, для пополнения живой силой, лошадьми и техникой. Сборный пункт находился левом фланге фронта, где особенно жесткие бои развернулись юго-восточнее Кременчуга. Там немцам удалось захватить на восточном берегу Днепра крупный плацдарм. Быстро, а главное скрытно перебросить на него основные силы своей 1-й танковой группы. Прорвав оборону, они стремительно двинулись в северном направлении.
  
  Ни бойцы, ни командиры на переднем крае не знали, что 15 сентября в районе городка Лохвицы враг замкнул кольцо, окружив основные силы ЮЗФ. Связи со штабом фронта не было. Остатки 26 армии, в том числе и полк Красавина из последних сил держались почти до конца месяца. Каким-то чудом приказ Кирпоноса о прорыве в восточном направлении все же дошел. Вырваться из окружения, удалось немногим .
  
  Кавалеристам досталась почетная обязанность обеспечивать отход пехоте и тыловых частей. Местность, по которой приходилось отступать, изобиловала оврагами, урочищами, болотами и небольшими речками. Хороших дорог почти не было. В середине октября неожиданно наступило бабье лето. Значительно потеплело.
  
  Арьергард несколько дней удерживавший позиции наконец, получил приказ отступить к следующему рубежу обороны. Красавин собрал офицеров. По его замыслу в окопах для прикрытия оставался только второй эскадрон Иволгина.
  ˗ Перед рассветом пошумишь, засветишься, затем тихо снимешься и быстрым аллюром догонишь нас. Понятно капитан. У кого есть вопросы, задавайте и свободны. Терехин, задержись.
  
  Когда все разошлись, Красавин подозвал Николая к карте.
  ˗ Вот что Терехин. Тебе и твоим разведчикам предстоит непростая задача. Видишь в трех верстах отсюда мост в селе Поденки. Единственное место, где могут пройти танки. Речушка не так уж и широка, но достаточно глубока. Если мост убрать, то сам понимаешь, немцы дня на три, а то и на четыре без танков останутся. Я раньше бывал в этих краях и мост видел. Он стоит на одном "быке" и крепок, перед самой войной построен. Так вот. Мы село проскочим. Задерживаться не будем. А тебе надо будет скрытно сосредоточиться в этом вот лесочке. Тут и овражек подходящий на карте обозначен. Здесь и затаитесь. Когда мы пройдем, ночью заложишь фугас, это ты умеешь. Аккуратно заложишь и замаскируешь, так, чтобы комар носу не подточил. В селе не объявляйся, даже не показывайся. Чтобы никто из местных иуд, вас не видел. Но поспешай, сам знаешь. Иволгин, по моему расчету, мимо тебя должен пройти часов в шесть-семь не раньше. Пропустишь его, себя не обнаруживай. А как подойдут немцы, мост рванешь.
  
   Потом посмотришь, сколько танков, артиллерии, машин, пехоты. Ну, в общем, сам понимаешь, что к чему. Как они через речку сунутся, пуганешь. Да хорошо пугани. Даю два пулемета. Где и как их поставить разберешься сам. А как пуганешь, так же скрытно на коней и через лес, напрямки, вот сюда. Здесь, будет наш новый рубеж обороны. Это километров сорок по тракту, а тебе, напрямки, и десятка не наберется. Вот видишь, здесь тропка показана. На карте у болота обрывается. Но на самом деле, это старая дорога и идет она через все болото. Там гать проложена и в хорошем состоянии. Якобы довольно широкая, телеги расходятся. За ней следили и постоянно обихаживали. Как-никак самый короткий путь к городку.
  
  Задача ответственная. Сделаешь все как надо, немцы хорошо тормознутся, пока расчухают, что к чему. А мы за это время успеем закрепиться и дух перевести. А там посмотрим...
  ...Когда последние подразделения прошли мост, Терехин выждал с полчаса. Ночь была звездно-лунная, тихая. Село достаточно большое, растянулось по обеим сторонам дороги. Она же была и центральной улицей. Безлюдно. Война совсем рядом и люди сидели по домам. Осмотрев мост Николай решил, что лучшего места для фугаса, чем технологическая ниша его опоры, т.е. того самого "быка" о котором говорил командир, не придумаешь. Туда и заложили около 150 кг тола. Хорошенько закамуфлировали. Николай несколько раз проверил маскировку. Все вроде справно... Одновременно с минированием моста справа и слева от него подготовили пулеметные гнезда. К тому, что ближе к оврагу, провели провод, который штыка на полтора вкопали в берег. Подсоединили взрыв машинку.
  
  Работали споро, и на все про все у разведчиков ушло часа два. Осталось время на отдых. Терехин, напоследок, еще раз проинструктировал каждого и, выставив охранение, дал команду всем спать. Закутавшись хорошенько в шинель уснул сам. Снилось, как ...он в шахте. Коногонка еле освещала путь. Он почему-то совершенно один. Только влажные опоры, черные своды тоннеля, да пугающие порой отблески и причудливые тени. Неожиданно мертвую тишину нарушил какой-то странный шум. Словно земля возмущалась присутствием в ее недрах человека. Звук нарастал. " Обвал, где-то обвал", - решил Николай и.....
  
  Проснулся. Было светло, солнечно. Несколько минут он лежал, не понимая, куда делась шахта и почему он лежит на влажной траве, завернувшись в шинель. Это замешательство длилось всего доли секунд, но ему казалось, что времени, пока он сообразил, что к чему, прошло много. Подземелье исчезло вместе с пробуждением, но тот странный шум, который он слышал в шахте, был вполне реальным. Сказывалась усталость от несколько бессонных ночей.
  
  Он, приподнялся на локоть и осмотрелся. Бойцы спали. Звуки автомобильных гудков моторов, которые разбудили Терехина, им не мешал. Автоматная очередь, раздавшаяся со стороны села окончательно привела его в чувство реальности. Он понял все сразу, и резко вскочив, быстро поднялся вверх по крутому, заросшему густым кустарником склону оврага. На посту безмятежно спал Лымарь. Это считалось преступлением и в мирное время, а уж теперь ...
  
  "Дрыхнет, сволочь!", ˗ вскипел Николай и сильно пнул часового ногой, ˗ "Живо Кандыбу ко мне, но что бы тихо, никого не будить..., сволочь...". Он показал растерянному, понимающему тяжесть своего проступка бойцу кулак, а сам занял место наблюдателя.
  
  Оно было выбрано удачно. До села метров двести, триста. Но оттуда их не заметить, балка вся заросла ивняком и ольхой, да и трава высокая. Едва взглянув на происходящее, Терехин сразу понял, ˗ приказ не выполнен. Мост не взорван. Немцы в селе. "Сволочь, Лымарь. Надо было двоих выставлять. Вот и выходит, что Лымарь-Лымарем, а виноват сам".
  
   Он внимательно наблюдал за происходящим в селе, оценивал обстановку и лихорадочно искал выход из сложившейся ситуации. На дороге у околицы, совсем рядом формировалась колонна. Возле машин толпились немцы. "Батальон или чуть поболе будет", подумал он. Фрицы о чем-то весело лопотали, смялись, некоторые развалились на траве у обочины. Где-то в селе, то и дело, раздавались автоматные очереди.
  
  Среди немцев маячили двое мужиков. ...Похоже, местные иуды, надо запомнить гадов, на всякий случай.... В бинокль их было видно хорошо. Широко улыбаясь, они, о чем-то увлеченно рассказывали рослому унтеру. Тот время от времени что-то переводил офицеру, державшего в руках раскрытый планшет.
  
  "Та-а-к, машин...четырнадцать..., но это не все, наверно есть еще и в селе, за деревьями и домами не видно. Два бронетранспортера. Танков нет. Уже хорошо. Разворачивают радиостанцию, и, судя по антенне, довольно мощную. Мотоциклы покатили. Скорее всего, разведка. Сволочь Лымарь. Наши могут не успеть закрепиться. Сколько людей теперь поляжет. И меня теперь под трибунал. За то, что людей пожалел, придурок. А Красавин мудр, приказал в селе не маячить. А то, эти сволочи, нас давно бы сдали. А может, попробуем выкрутиться? Танки то ведь, еще не подошли. А ведь без танков то, мы им может и насовать, а... по самые некуда...
  
  Надо же, так случиться. Казалось, предусмотрел все. Мост заминировали, пулеметы поставили удачно, даже обложили гнезда мешками с песком. Со стороны реки их через кусты не разглядишь. Прямо таки дзоты получились. Успели все. И вот...
  
  Сзади послышался легкий шорох, и рядом улеглись Лымарь и Кандыба. Некоторое время, молча наблюдали за немцами. Предатели отчаянно жестикулировали и что-то доказывали офицеру, то и дело, показывая в направлении старой заброшенной лесной дороги, которая видимо, не была указана на немецкой карте. "Если они его уговорят идти по короткому пути, то шансов у нас нет совсем", ˗ вслух подумал Николай.
  ˗ Их и так нет, ˗ откликнулся сержант, сразу поняв, что произошло.
  ˗ Да вот думаю, есть одно чудо, только его надо организовать. Ты как на коне скачешь казак?
  ˗ Как и положено казаку даурскому, я ж на коне родился.
  ˗ Так вот..., давай полным аллюром по короткой дороге к нашим. Доложишь комполка, ˗ мост взорвать не смогли. В их сторону движется колонна, примерно до двадцати машин, два бронетранспортера, шесть минометов. Танков нет. Впереди разведка, пять мотоциклов. Думаю, что немцы, пока разведку не дождутся, с места не тронутся. Да и быстро не поедут, дорога разбита бомбами и минирована. Пусть наши их встретят... Ну-у... а мы тут повоюем. Все равно по милости твоего приятеля расстреляют.
  
  Лымарь виновато опустил голову. Кадыба, что-то зло прошипел, и спросил:
  ˗ А как спросят, почему мост не взорвали, что сказать? Шо этот падлюка на посту уснул.
  
  Николай на секунду задумался, глядя на растерянного, поникшего Лымаря, ответил:
  ˗ Т-такого позора нам не надо. Скажешь, немецкая разведка дала очередь по мосту из автомата. Может провод перебили, в общем, что-то не сработало, выясняем, но танки по мосту не пропустим. Да еще скажи про этих двух гадов. И запомни их хорошенько. Если они знают, где новый рубеж обороны, то обязательно немцам расскажут. Все понял, я сейчас, все напишу, а ты иди, готовь коня, на тебя все надежда, не подведи. Я думаю, что они по лесной дороге не пойдут. Побоятся на засаду нарваться, да и машины по гати не пройдут наверняка.
  
  Кандыба, злобно выматерив Лымаря, неслышно соскользнул вниз по склону, а Николай достал из планшетки блокнот, написал донесение, отправил его с Лымарем вслед за Кандыбой и продолжил наблюдение.
  
  Вовсю дымили полевые кухни, немцы готовили еду. "Значит часа два, а то три у нас есть. Пока колонна стоит в село соваться не стоит, а там поглядим", думал Терехин. Вскоре вернулся Лымарь и доложил, что Кандыба ускакал. Настроение у бойца было подавленное, он остро осознавал свою вину, но исправить что-либо уже было невозможно. Оставалось только какое-то чудо, которое, как говорил старший лейтенант, надо было организовать.
  ˗ Вот что Виктор, ˗ обратился командир к бойцу по имени, понимая его состояние, ˗ живы будем, не помрем, еще повоюем. Наши все спят. Их пока будить не надо. Про твой грех, знают только я и Кандыба. Крепко запомни про то, что случилось. Ну-ну, не дрейфь. Может, еще и выкрутимся. Но если узнают, что ты уснул, расстреляют точно, все понял. Главное сейчас... не пропустить танки. Надо, чтобы на этой речке крепко застряли, понял.
   ˗ Так точно, товарищ старший лейтенант. Две ночи почти не спал, вот и сморило. Ей богу, я не подведу, только поверьте, ей богу, ˗ и Лымарь истово перекрестился, с надеждой вглядываясь в лицо командира, стараясь угадать, поверил он ему, или нет.
  ˗ Да верю, я тебе верю, ˗ улыбнулся Николай, успокойся. Я к Смолярчуку, а ты наблюдай. Понял. Я сейчас пришлю к тебе еще кого-нибудь. И внимательно наблюдайте, только наблюдайте. Да и смотрите за этими гнидами, куда пойдут.
  ˗ А если эти падлы сказали фрицам, что мост заминирован?
  ˗ Не думаю, те наверняка пошли бы посмотреть, а там между ящиками лимонка зажата. Чуть бы тронули, и моста бы уже не было. Так-то вот. Да и не знают они, что мы здесь. Иначе мы уже воевали бы. Так-то вот.
  
  Николай передал бойцу бинокль и соскользнул вниз. Измученные боями, долгими переходами, бессонными ночами солдаты спали. Да-а, выходит зря я людей пожалел, ˗ думал он, спускаясь вниз, ˗ и себя заодно. Поспали. А на войне, выходит, жалость к людям вредна, и надо это хорошо запомнить. Не устроил бы это сонное царство сейчас, наверное, были бы уже в полку. Лошади добрые. Ну да ладно, как говориться, живы будем, не забудем.
  
  Он разбудил ефрейтора Соловьева. Тихо поставил ему задачу, отправил к Лымарю, а сам направился к пулеметам. Ефрейтор был знаменит в полку тем, что был, подстать своей фамилии, лучшим запевалой и, к тому же, остроумным шутником и неплохим минером. Именно по этой последней причине он и попал в команду Николая. С Лымарем они были земляками, и дружили. Поэтому его он и выбрал в напарники к проштрафившемуся разведчику.
  
  Подобравшись к секрету, где у пулемета с взрыв машинкой сидел старшина Смолярчук, Николай осмотрелся по-светлому. Сотворенный ночью и на скорую руку дзот имел хорошие сектора обстрела, и добротно замаскирован. Удобный окоп, во весь рост. Со стороны реки разглядеть его было невозможно.
  
  Смолярчук был сильно взволнован.
  ˗ Ну-у..., наконец-то... Товарищ командир. Я ж все передумал. Немцы подошли, а приказа нет и нет. Еще немного и рванул бы мост. Что случилось, то?
  ˗ Все в порядке старшина. Ждем, когда танки подойдут. Комполка ясно сказал, рванем мост, и танки не пройдут. Ты расскажи, видел, что тут было или придремнул.
  
  Старшина улыбнулся.
  ˗ И дремал малость, но все бачил. Еще по темноте, слышу скачуть верхами наметом. Думал, шо второй эскадрон выходит. Ан нет. Тильки человик пять или шесть, не разобрал. У моста спешились и двое пошлы. Уже почти расцвело, бачу вертаются. Вроде наши. Двое остались у моста, весь облазили. А остальные на коней и назад, опять наметом. Потом, слышу, мотоциклетки тарахтят. Глянул, а то нимцы, мост перескочили и в село. Зараз и машины пойихалы. Я вже за взрывмашинку схватился, а приказа нема. Вот так и сижу, як на иголках.
  ˗ А те, что прискакали, в нашей форме были?
  ˗ Так точно. Но балакалы не по-нашему. Я думаю, мабуть разведка. Пид мостом шукали добре, но фугас не найшлы, це точно.
  Терехов повеселел. Значит, шанс есть. Танки почему-то припаздывают. Почему неважно. Главное их пока нет.
  ˗ Ладно, старшина, все правильно. Благодарность тебе за выдержку. От меня пока. Сейчас пришлю к тебе кого-нибудь. Ты ему задачу поставишь, сам не уходи, а здесь будь и поспи, хоть чуток. Понял.
  
  Отправив старшине смену, Николай решил проверить лошадей, которых укрыли в лесной лощине примерно в двухстах метрах от овражка. Злость к Лымарю прошла. Не мудрено, что он сломался. Всю ночь был в дозоре, вернулся к утру, да еще притащил немецкий автомат. Глядя на вымотанных тяжелой работой бойцов, сам вызвался в часовые. И не рассчитал силы. А мне, как командиру, ˗ размышлял Терехин, ˗ надо было думать, одного его никак нельзя было оставлять. Да и Смолярчука тоже... А второй пулемет просто замаскировали и оставили. Да-а-а..., жалость на войне чувство лишнее. Теперь надо только ждать. А как только танки подойдут, рванем мост, вдарим по колонне, наведем шороху и лесом к своим. А по лесной дороге они не пойдут, побоятся. Да и техника там не пройдет, ˗ успокаивал он сам себя.
  
  Так размышляя о предстоящем бое и проигрывая в уме различные варианты развития событий, Николай незаметно добрался до лощины. Лошади были в порядке. Два бойца назначенные коноводами были настороже, видимо разбуженные и предупрежденные Кандыбой. Следы воспитательной работы были, как говорится, на их лицах. У одного явно намечался синяк под глазом, у второго губа раздулась как от укуса пчелы. Быстро отдав необходимые распоряжения, Николай отправился назад.
  
  Он уже почти дошел до овражка, как неожиданно встретил Лымаря с двумя разведчиками.
  ˗ Товарищ командир, ˗ едва остановившись и глубоко дыша, доложил тот, ˗ три мотоцикла вернулись, разведка о чем-то доложила. Офицеры у машины с антенной собрались, посовещались, потом один из местных, с ним унтер-переводчик и еще двое автоматчиков направились в лес, в сторону старой дороги. Я по-тихому сыграл тревогу и, вот, к вам.
  ˗ А немцы, что поделывают?
  ˗ Обед варят, похоже, ждут чего-то?
  ˗ Танки ждут, чего еще. А чего втроем?
  ˗ Дык немчуру бы перехватить, да и расспросить, с чем там ихние мотоциклисты приехали. А?
  
   Николай на мгновение задумался. Понимая разумность этого предложения, все же с сомнением спросил:
  ˗ А по-тихому справитесь?
  ˗ Да не сомневайтесь, товарищ старший лейтенант, мы мигом.
  ˗ Надо не мигом, а аккуратно, тихо, надежно и без потерь. Немцы вояки хорошие, опытные. И идут настороже, каждого куста боятся. А вас только трое.
  ˗ Да так и шуму меньше, ˗ рассудительно заметил мичман Савчук, стройный крепыш, по силе не уступавший Кандыбе. Моряк оказался в полку случайно. Был в отпуске, и уехать в часть не смог. Бомба угодила прямо в его дом на рассвете 22 июня. Вся семья погибла, а сам он спавший в сарае на сеновале, был серьезно контужен. Прибился Савчук к полку с немецким автоматом в руках и сразу попросился в разведку. Немцев он ненавидел люто,
   ˗ Как раз, пока догоним, уйдут они далековато. Так, что выстрелов слышно на тракте не будет. Да и в селе постреливают, двигатели у машин работают, танкетки ревут, сами, гансы, галдят словно вороны. Напрямки, по тропке мы их обгоним и встретим, а?
  ˗ А второй эскадрон, товарищ старший лейтенант, ˗ с дрожью в голосе продолжил Лымарь, ˗ полиг весь. Тильки шо трое через речку переплыли. На нас случайно наткнулися. Балакалы, будто один наш перебиг к нимцам, и выдал усё. А наши пока спохватилися, було пизно. Обийшлы по флангам у тыл и всих поклали разом. Тому вони так смило и в село въихали. Знали, що там никого немае. Треба б порахуватися за хлопцiв, а ..., товариш командир.
  
  Терехин посмотрел на часы. С тех пор как ускакал Кандыба, прошло чуть более часа. Наверное, если..., впрочем, никаких если,... уже должен добраться. А язык нужен позарез. Будем точно знать, когда подойдут танки - а это считай полдела сделано.
  
  ˗ Ну..., добро. Только очень попрошу мужики, аккуратней. И попробуйте унтера живым, он больше знает и по-русски понимает. Только и вы мне все живые нужны, ясно. Зря не рискуйте. И вот что Лымарь, ты старайся говорить по-русски. По-украинськи у нас не все добре розумиють. Якши?
  
  Разведчики засмялись, дружно кивнули и неслышно скрылись в лесу, а Николай, быстро побежал к бойцам. Солдаты сидели и протирали оружие. Чуть в стороне трое были полностью раздеты. Обмундирование развешено по кустам. Двоих он видел раньше в полку. Лицо третьего было незнакомо. Увидев офицера, он, как-то поспешно, отвел взгляд. Это не понравилось.
  
  Рядовой Симагин, подошел к командиру. Тихо и обстоятельно доложил обо всем, что узнал о пришедших. Война за эти три недели уже кое-чему научила и командиров, и бойцов. А разведчики после событий 18 июня, вообще всех незнакомых принимали настороженно. Двоих разведчики знали, то третий вызывал у них нехорошее подозрение, о чем Симагин предупредил особо,
  ˗ Понимаете, товарищ старший лейтенант, двое наши. И раньше воевали хорошо, я точно знаю. А вот с ними мутный какой-то пришел. Не понравится он нам. Вроде бы все ничего, да глаза как-то нехорошо бегают. И когда они на нас свалились, то Мамедов с Куликовым шибко обрадовались. А этот как-то насторожился, вроде как, даже, испугался. И сразу стал проситься в село, к родственникам. Но мы придержали.
  
   Николай кивнул,
  ˗ Молодцы, глаз с него не спускайте.
  ˗ И еще, товарищ старший лейтенант..., ˗ Симагин замялся.
  ˗ Ну, чего еще, говори быстрее, не мямли.
  ˗ В общем, понимаете, ну-у... они говорят, что вроде как..., ну-у... командир второго эскадрона капитан Иволгин, ну-у вроде как... к немцам перебежал...вот.
  ˗ Что-о-о! Иволгин! Да быть этого не может!
  
  Симагин после этих слов чувствовал себя неловко. Знал, что Терехин был дружен с капитаном и понимал, как неприятно ему это услышать. Николай заставил себя успокоиться и ответил,
  ˗ Л-ладно, пойду, поговорю, а ты пошли кого-нибудь к Соловьеву узнать как там чего. Я тебя позову. Будь наготове. Врут они сволочи. Вот только почему?
  
  При его приближении солдаты встали и представились.
  ˗ Помкомвзвода 2 эскадрона сержант Мамедов. Да вы меня знаете, товарищ старший лейтенант.
  ˗ Рядовой Куликов. Вы наш начклуба. На гармошке играли по вечерам. Возле клуба, в курилке.
  ˗ Ефрейтор Юришинец. Пид Струмиловым в атрполку, служив. Потом в стройкоманде робил... в укрепрайоне. А як нимцы вдарили, мы и драпанули. С лопатами-то, ясно, шибко не навоюешь. Книжка, моя ось...
  ...Говорит уверено. Но глаза действительно бегают, Симаков пометил верно. С чего бы это...
   Терехов внимательно посмотрел мокрый документ и, возвращая, спросил:
  ˗ А в полку то у нас как оказался?
  ˗ Дык надысь прибився. А командир мени спрошал, кем быв, солдат. Я и гутарю, шо при конях перебував, в артполку. Вин мини и казав, шо покась коноводом будешь. Я, спав в ями, а воно як быбахнеть, дык я и свита билого не бачив. А як очувся и откопався з ямы, бачу нимци ходють, раненых стрелють. Я сробел дюже и опять заховался у ями. А як стихло убег поповзом.
  
  
  ... и это похоже на правду. В полку сейчас немало бойцов из других частей. Только вот одна неувязочка проклюнулась. Не мог он всего этого видеть, если был коновод. Видно не знает, что у кавалеристов лошадей подальше от позиций укрывают. И ям, то бишь, окопов там не роют. Да и про измену Иволгина, мне, почему-то, не сказал. Ладно, пока спрашивать не буду. Пока...
  ˗ Ладно. Мамедов, давай-ка отойдем, ˗ и, усевшись чуть в стороне на траву, негромко стал расспрашивать сержанта,
  ˗ Про эскадрон мне доложили, поэтому пока только один вопрос сержант. Это правда, что Иволгин перебежал к немцам.
  
  Мамедов опустил голову.
  ˗ Не знаю, товарищ командир. Мы с Куликовым были в секрете. Его дня два назад специально метров за сто пятьдесят до наших окопов отрыли в лощинке. Комэск приказал... ночью копали. По-тихому. И замаскировали хорошо. Даже связь протянули на КП. Ну, вот мы сразу после обеда заступили. Все спокойно было. Немец постреливал, но к вечеру беспокоить перестал. Мышь бы не проскочила, честное слово, ˗ его глаза горели огнем, он весь кипел от негодования и непонимания, как враг его обошел, ˗ еще почти светло было, думали уже, что немец ночью не полезет, а мы перед рассветом, как и приказано, тихо снимемся и уйдем. Вдруг, часа в два ночи, сзади началось такое, ˗ Мамедов обреченно взмахнул рукой, ˗ взрывы гранат, автоматные очереди по всей траншее. В общем, немцы пришли, откуда не ждали. Мы смотрели вперед, а они сзади ударили. И как обошли нас, не понимаю. Мы пока соображали, что происходит, все стихло, только раненых они долго добивали, да человек десять, а то и больше в плен взяли. А про секрет видно не знали. Вот мы и уцелели. Как стихло, уползли незаметно. Одного я по пути штыком приколол, автомат вот взяли. А у реки этого Юришинца встретили. Вот он и сказал, ˗ Мамедов опустив голову, ˗ что комэск к немцам перебежал. Только я не поверил, товарищ командир.
  
  Николай перевел взгляд на Юришинца, исподволь, беспокойно посматривавшего в их сторону.
  ˗ А почему?
  ˗ Да не мог наш капитан этого сделать. Не мог и все. Я же видел, как он воевал. Может, в плен взяли, а хохол с испугу чего-то не понял. Говорил, контузило его, очнулся, видит комэск с немцами по окопам ходит. Все показывает.
  ˗ Хорошо... А на нас как вышли?
  ˗ Честно сказать случайно, товарищ командир. Мы переплыли километрах в двух отсюда. Я решил пробираться лесом в направлении на восток. Но этот Юришинец говорит, что в селе у него родственники. Решили обсушиться, ну-у... поесть, узнать, что к чему и двинуть дальше. Шли лесом, вдоль берега, ну и угодили прямо в ваш овражек. Честно говоря, никак не ожидали здесь наших встретить.
  ˗ Родственники говоришь, ˗ Николай исподволь глянул на Юришинца. Тот явно нервничал, постоянно вертел головой, словно чего-то опасался. ... да-а , оставлять этого кота в мешке ˗ опасно. Метнется к немцам, всем хана. Рисковать нельзя. Надо что-то придумать...
  ˗ Эй, солдат, ну-ка давай сюда. Симагин, ты тоже.
  
  Когда те подошли, Терехин указал им на место рядом с собой.
  ˗ Садитесь сюда, рядышком. Сам-то Юришинец, откуда будешь. Не из этих мест?
  ˗ Ни-и..., спид Крыстынополя я.
  ˗ А вот бойцы говорят в селе у тебя родственники?
  ˗ Та свояки в мене тутучки проживають.
  ˗ И знаешь где, провести сможешь, раньше бывал у них.
  ˗ Та давненько, ще пацаном був. Но показати можу.
  Николай вынул из планшетки карандаш и блокнот.
  - На, держи. Вот здесь на чистой странице, нарисуй-ка нам, как село стоит, и пометь, где твои свояки живут. Как, говоришь, их зовут то?
  
   Юришинец, неуверенно взял тетрадь и после некоторого замешательства, ответил,
  ˗ Та... Симаки вони. Дядьку Богданом зовуть, та жинка его Галина.
  Юришинец только начал рисовать план, как где-то далеко в лесу еле слышно треснул выстрел, потом еще два. Если бы Николай не ждал их, то возможно бы и не обратил внимания.
  
  Он взглядом указал Симагину на Юришинца и кивнул. Разведчик понял и, не вставая, что есть силы, ударил. Но как оказалось, тот был настороже. Ловко отклонившись, перекатился вниз и попытался вскочить на ноги, но Мамедов, не раздумывая, саданул его ногой в пах. Тот охнул, мешком повалился на землю и тут же был крепко связан.
  
  В это время с наблюдательного поста спустился Соловьев.
  ˗ Что это тут у вас, товарищ старший лейтенант случилось, ˗ сразу полюбопытствовал он, увидев связанного Юришинца, ˗ Кто это?
  ˗ Да вот, забрела одна сволочь. Что там в селе?
  ˗ Суетятся, настреляли кур, сварили, обедать собираются и нам бы подкрепится неплохо, пока время есть, а, товарищ командир? У меня все кишки свело, на них глядючи. И, похоже, скоро поедут, разведка вернулась. Веселятся гады, на губных гармошках играют, смеются. Не война, а сплошной пикник.
  ˗ А как на мосту?
  ˗ Тихо. Осматривали, так, несерьезно, два больших грузовика на него ставили, груженых чем-то. Думаю, проверяли, пройдут ли танки. Судя по их жестам, остались довольны. Развернули радиостанцию. Специальная машина с будкой, а рядом антенна высоченная. Да, часовых на мосту поставили, с обеих сторон и у радиостанции. На мосту парные. К лесу не подходят. Только разведка ушла, ну Лымарь, наверное, доложил.
  ˗ Хорошо, проведай Смолярчука и пулеметчиков. Взрывмашинку там проверь. Головой за нее отвечаешь, проверь хорошенько контакты, чтобы не подвела. Провода часовые не заметят?
  ˗ Не-е, заграбили так, что сами не найдем. Там сплошной песок по берегу, грунт легкий. Провода новые без повреждений, так что полный ажур.
  
  Николай подозвал Симагина. Тот был доволен, что они быстро разоблачили предателя. После одного случая он не верил никому из приблудных, хотя таких было очень много...
  
  ...как-то на рассвете на боевое охранение вышел старшина, в истрепанном обмундировании, с двумя немецкими автоматами, да офицерской сумкой. Такие случаи были и раньше, поэтому окруженец никого не удивил, тем более что документы у него были в порядке, да и трофеи знатные. Встретили его бойцы как героя. Симагин, тогда, выслушав рассказ о его подвигах, даже выпустил боевой листок, где ставил героя в пример. Но вскоре новый начальник артиллерии полка капитал Соколов, узнал в нем своего бывшего наводчика, который в первом же бою перебежал к немцам, и выдал расположение батарей. Расстреляли тогда иуду перед строем полка. Это послужило хорошим уроком и с того дня ко всем, выходившим из окружения, стали относиться настороженно и командиры, и солдаты. Особенно Симаков. Лымарь даже окрестил его особистом...
  
  Но поговорить с Симагиным не удалось. Сверху послышался шорох, из кустов показался Удалов,
  ˗ Товарищ командир, немцы грузятся, похоже, сейчас поедут.
  ˗ Хорошо, давай назад, я следом, Симагин, ты у нас комсорг, остаешься за меня, всем боевая готовность. И поговорите с этим. Мамедов, одеться. Будете с Куликовым в резерве. Дружка своего охраняйте...,
  ˗ Шайтан, ему дружек, ˗ буркнул Мамедов и добавил еще что-то резкое по-своему.
   ...а я наверх. Как только Лымарь вернется, пошлете за мной. Ну и бдительность, сами понимаете, мы в тылу у немцев, но не в окружении. Все. Поняли?
  
  Симагин кивнул и Николай быстро стал пробираться сквозь кусты наверх.
  
  Немцы заканчивали посадку. Наблюдая за противником, он невольно подумал, ˗ "а молодцы они", ˗ и даже позавидовал четкой организации и дисциплине. Каждый солдат был строго на своем месте и знал, что ему делать. Офицеры лишь отдавали короткие команды, которые выполнялись точно и быстро. "Привыкли по Европе гулять сволочи, по ушам еще не получали. Ну-у-у ничего, сейчас вас встретят, только бы Кандыба доскакал. А ведь уже должен был ..., эх! Жаль связи нет". Колонна немцев готовилась к движению. Сзади послышался шорох, и рядом с Николаем, улегся Лымарь.
  ˗ Товарищ командир, ˗ тяжело дыша, доложил он, ˗ порядок. Немца подранили чуток, зато наш мужичок цел. Правда, ему Кандыба так под дыхало закатал, что он, похоже, до сих пор толком не оклемался.
  ˗ Кандыба! Вернулся? ˗ обрадовался Николай.
  ˗ Так точно, ˗ широко улыбаясь, ответил Лымарь, ˗ да еще эту падлу по пути перехватил. Он от нас чуть было не ушел, а Кандыба его перехватил. Вы ж сами ему сказали, запомни хорошенько, вот он его и запомнил.
  ˗ Удалов, слушай сюда. Наблюдай, сколько немцев останется в селе, где еще посты выставят. Думай, как нам лучше к ним подобраться. Надо ж будет нам на прощание и в село заскочить, верно?
  ˗ Так точно, товарищ командир, ˗ понимающе серьезно ответил боец.
  
   Глава 7
  
  Сержант Кандыба выполнил приказ и возвращался...
   ... до полка он добрался гораздо быстрее, чем рассчитывал. Повезло. Лето в этих краях было жаркое, дождей почти не было и лесная дорога, пробитая еще в старину. Гать довольно широкая, проложенная на ход телеги, с виду была крепкая, и он рискнул. Не стал спешиваться и переводить через нее лошадь, а прямо по гати поскакал вперед. Коня почти загнал, но успел вовремя.
  
  Комполка, почти черный от усталости и бессонных ночей, держался ногах непонятно как, встретил его неласково. Выслушал и, поначалу, устало выругал за недобрую весть. Но, прочитав донесение старшего лейтенанта и посмотрев карту, как-то сразу преобразился, даже усталость его, казалось, прошла. Не отрывая взгляда от карты, он приказал срочно вызвать нужных ему командиров, уже совсем по-другому внимательно посмотрел на разведчика, и, хитро улыбнувшись, спросил.
  ˗ Скажи честно, Кандыба, как на духу, проспали немца?
  ˗ Да нет, как можно, товарищ полковник, не сомневайтесь. Война ведь. А танки через мост не пропустим, так командир казав. А значит так и будет.
  ˗ Да как тут не сомневаться. Ваше счастье, что их сразу не было. Немцы, говоришь, разведку выслали.
  ˗ Так точно, товарищ подполковник. Сам видел, ушли пять мотоциклов, я почти сразу за ними к вам. И еще на конях в нашей форме были. Они крюком, по тракту, а я напрямки. Еще кухни разворачивали. Старший лейтенант думает, что пока не пообедают не поедуть. А это часа два, а то и три.
  ˗ А через лес не пойдут?
  ˗ Не знаю, там среди них двое гражданских крутилось, похоже, из местных. Они в сторону леса показывали, но у немцев эта дорога, наверное, не означена на карте. Да и старший лейтенант казав, шо побоятся через лес. Им по тракту сподручнее. И еще, старший лейтенант думает, местные могуть знать, иде новый рубеж обороны. Кто-то им путь указует, поэтому и идуть так уверенно.
  - А со второго эскадрона так никто и не вышел.
  
  Кандыба молча покачал головой.
  ˗ Ну, вот что казак, скачи назад и передай старшему лейтенанту, что танки пройти не должны. Речка она так себе, но глубокая и бродов поблизости нет. Так что этот мосток - главная заноза на пути у танков. И вот что, сержант. Надо будет у гати в засаду пару пулеметов. Проведешь и покажешь место. Если они все же лесной дорогой пойдут, там их и одним пулеметом сдержать можно, а уж двумя точно. Как думаешь Родионыч?
  ˗ Думаю, ˗ ответил начальник штаба полка,- что мы в суете про это направление совсем забыли. Усиленное боевое охранение там необходимо. Только ты, сержант, договорись с командиром о пароле, чтобы, когда будете выходить, друг друга не перестреляли. Иди пока перекуси, а мы тут подумаем, кого с тобой отправить.
  - Да я не хочу, ˗ ответил Кандыба, которому было очень любопытно, что будет на совещании и как повернется их дальнейшая судьба. Ведь немца то они проспали.
  ˗ Ладно, пусть тут пока побудет, может, что уточнить понадобиться, ˗ сказал комполка, не отрывая взгляда от карты, и спросил начальника штаба:
  ˗ А, что Родионыч, рама давно летала.
  ˗ Да с полчаса прошло, как наведывалась.
  ˗ Так, так, так - довольно прикинул он что-то в уме, и вслух, не обращаясь ни к кому, задумчиво добавил, ˗ только бы успеть..., только бы получилось..., должно получиться.
  
  Он уже не походил на того уставшего, измученного бессонницей командира, который встретил Кандыбу. Азарт предстоящей боевой операции, сулившей в случае успеха первую серьезную победу над врагом, полностью охватил его. Комполка понимал, что судьба сейчас дает ему хороший шанс, выиграть бой и остановить врага. Только бы хватило времени осуществить задуманное. А в том, что его хватит и все получится, у него была какая-то мистическая уверенность. Но на самом деле никакой мистики в этом не было, а было хорошее знание особенностей немецкой тактики и пусть еще небольшой, но уже боевой опыт этих первых месяцев войны. Когда вызванные командиры собрались, комполка уже был полностью свеж, бодр и сосредоточен.
  
  ˗ Значит так товарищи командиры. Второй эскадрон, похоже, удержать немцев не смог. У моста их остановить, тоже не удалось. Смотрите на карту. От села Поденки, по тракту, вот-вот должна двинуться немецкая колонна, машин двадцать, два бронетранспортера, с минометами, но без артиллерии. Во всяком случае, на момент формирования колонны ее не было, но может быть будет максимум три орудия. Разведка впереди на пяти мотоциклах. Пойдут как на параде. Видимо точно знают, где нас встретят. Если появятся незнакомцы на лошадях, всех спеленать по-тихому и передать в особисту. Вот такая складывается обстановка. Времени у нас почти нет, но надо попытаться развернуть ситуацию в свою пользу. Слушайте боевую задачу.
  ˗ Первому эскадрону полным аллюром в этот вот лесок, там, спешиться, замереть и колонну пропустить, понял Потапов.
  Артиллерист, все дальнейшее зависит от тебя, сможешь дать точный залп без пристрелки. Как с боеприпасами?
  ˗ Есть по БК на орудие, ˗ и неуверенно добавил, ˗ Попробуем. Если с первого раза не попадем, то со второго раза переносом точно ударим...
   ˗ Пробовать не надо. Надо чтобы получилось, высчитай все как следует, чтобы после твоего переноса у нас не было поноса, а вот немца прохватило. Пойми, Виталий Константиныч, в этой операции ты главный бог и успех зависит от тебя, ты уж постарайся, посчитай все точно. Смотри карту и помечай. Дать залп по колонне. Как только первая машина, не мотоцикл, а именно машина, войдет в вот в этот распадочек. Видишь, дорога идет в низину, значит, покатятся весело. А как только первая машина начнет подниматься в горку, вот на эту высотку, бей по колонне со всех стволов, что остались. И сразу переноси огонь в хвост, а затем в середину. Если хорошо попадешь, считай дело сделано, а если нет..., ну ты сам чуешь, чем этот перенос будет пахнуть.
  
  Начальник артиллерии понимающе кивнул.
  ˗ С тобой все, иди готовь данные, ставь корректировщиков. Теперь ты Ляхов, со своим эскадроном срочно выдвигайся вот на эту высотку. Знаю люди и кони устали, вымотались, но это наш шанс, и хороший шанс. Немцы, судя по всему засады, не ждут, тем более здесь, на открытом месте. Оборудуй позицию по кромке и до выстрела артиллерии себя не обнаруживай.
  
  Командир 3 эскадрона капитан Ляхов, задумчиво пощипывая ус, покачал головой.
  ˗ Это же сто метров до впадины, а если артиллерист чуть промажет и по мне вдарит?
  ˗ А вот это ты ему сам скажи. Да так скажи, что бы он не промазал. Задумку то ты хоть понял.
  ˗ Да понять то понял, но риск, какой?
  ˗ А ты хотел, чтоб на войне без риска. Ты, после залпа, сразу их молча в шашки бери, пока не расчухались. Они вояки опытные, поэтому надо быстро. По флангам, вот сюда, пристрой пулеметы. По колонне длинными очередями. А если он с первого раза промажет, то ты немца пулеметами остановишь. Второй раз артиллерист промашки не даст, ему легче будет. Скорректирует и поддержит огнем. Правда, тогда картина боя будет другая, более затяжная, сам понимаешь. Ну, чего я за тебя, думаю. Давай, родной, давай, вперед, сейчас главное на опоздать. Ты Потапов, как только немец назад покатится, тут его и встречай, да хорошо встречай. Но до этого себя не обнаруживай. И смотри на автоматы аллюром не при. Как колонну пропустишь мимо, рассредоточься, выбери позицию на месте и встречай, прицельно как на охоте, дорогу заминируй. И чтоб ни один не ушел. Все понял?
  ˗ Так точно.
  ˗ Ну, так вперед. Родионыч, доложи по ситуации комдиву, может, помогут артиллерией, ты попроси, у нас все же маловато. Колонна растянется не меньше чем на километр. Успеем, как думаешь.
  ˗ Должны, Кандыба добирался около получаса.... Немцы, говоришь, разведку выслали, ˗ обратился он к разведчику.
  ˗ Так точно, товарищ подполковник. Сам видел, пять мотоциклов, все с пулеметами на колясках. Ну и те, что в нашей форме на кόнях...
  ˗ Ну вот, дорога на отдельных участках минирована, они наверняка в этом разберутся, и идти будут не так уж и быстро. Во-первых, пока мины не снимут, технику не пустят. Во-вторых, дорогу бомбили и не раз. В-третьих, они наверняка планируют нас отсюда сбить с ходу, пока мы как следует не укрепились. Да и резервы наши не подошли. Поэтому пешими не пойдут, им солдат для этого не уставший нужен. Думаю даже, что они без танков и не полезут. Не привыкли.
  ˗ Вот и по всему получается, что должны успеть, ˗ подытожил начальник штаба, ˗ Только бы их разведку не насторожить. Так что, спешить нам надо, но не торопясь. Отследить разведку и как только они проверят дорогу и уйдут, вслед за ними быстро занять позиции. Надо этот момент скорректировать. Я сам этим займусь, а ты, командир, отдохни чуток, а то раньше времени свалишься, не двужильный.
  - Добро, минут сорок, пожалуй, есть, Давай, только не забудь доложить, комдиву и попросить поддержать нас артиллерией. А ты Кандыба, назад и передай старлею, что танков, не должно быть, не должны они пройти этот мост. Иначе, они нам всю стратегию погубят. Все же непонятно, почему нет танков? - Сам себя спросил командир полка ... .
  
  ... Все это сержант не раз прокручивал в голове, что бы как можно подробнее и четче доложить командиру. Но при этом постоянно задавал сам себе вопрос, который под конец задал непонятно кому комполка, "куда девались танки". Кандыбу беспокоило и подгоняло то, что танки могли подойти в его отсутствие или вообще идти как-нибудь в обход.
  
  Он немного задержался перед болотом, помогая пулеметчикам выбрать позиции, и уже почти миновал его, когда услышал один за другим три выстрела. Разведчик приостановился, и прислушался. Тихо. Только ветер порывами шевелил деревья. Те недовольно, но не очень сильно шумели, склоняя макушки, в знак уважения к его силе. Стреляли вроде бы не так далеко. Но лес скрадывает звуки и, поспешив миновать гать, сержант повел коня на поводу лесом, не теряя дорогу из вида и внимательно слушая лес.
  
   Вскоре послышался сторонний шум.
  ˗ Вроде как..., бежит кто-то по дороге, - подумал разведчик с спешился, чуть в глубине леса привязал коня, подошел к дороге и едва успел укрылся за деревом. Какой-то человек бежал к гати, испуганно оглядываясь. Явно за ним кто-то гнался. Мужичок выбился из сил и постоянно спотыкался. Его шатало из стороны в сторону, но, по-видимому, страх гнал вперед, не позволяя отдохнуть. Когда он подбежал достаточно близко Кандыба узнал его. "Хорошо запомни их", - говорил командир и он запомнил.
  ˗ Стой дядя, ˗ резко скомандовал Кандыба, выходя на дорогу перед самым носом бежавшего, ˗ куды спешишь?
  
  Тот от неожиданности, или от испуга, споткнулся, чуть не упал и на мгновение потерял дар речи. Кандыба стоял внимательно разглядывая предателя. Он был разведчик, и хороший разведчик, война уже научила его кой чему, поэтому он молчал, ожидая ответа.
  ˗ Там..., там..., ˗ мужичок указал рукой назад, ˗ там нимци.
  ˗ Да что ты говоришь, ˗ удивленно переспросил Кандыба, ˗ и йде?
  
  Мужик повернул голову, в указываемом направлении и в это время сержант резко и сильно ударил его под дыхало. Этот удар его никогда не подводил, и он знал точно, очухается предатель не быстро. Пока тот судорожно корчился, пытаясь вдохнуть, разведчик крепко связал ему руки, оттащил в лес и вновь укрылся за деревом. Буквально через минуту он увидел Лымаря. Тот бежал осторожно, скрадом, пригибаясь и стараясь не шуметь.
  Кандыба улыбнулся. Подождав, пока тот подойдет ближе, сержант, не выходя из укрытия, скомандовал:
  ˗ рядовой Лымарь, сми-и-рно!
  
  Солдат, вместо того, чтобы, как и положено, замереть, резко нырнул в кусты и распластался за деревом. Кандыба довольно засмеялся, вышел из укрытия:
  ˗ Ты чой то, Витек, не узнал, чи шо? А смотрю, скрадываешь когой-то. Думаю, чи не мене годиною?
  Лымарь сконфуженно вышел навстречу своему командиру.
  ˗ Та пишов видать, гадюка. Чи не наздогнав, мисцевий падла. Видать уси стежки знае .
  ˗ Ты докладывай по усей форме, кто ушел, кого скрадывал, шо здеся у вас случилося, пока мине не було...
  
   Глава 8
  
  Немец был ранен легко. Пуля прошла навылет через мягкие ткани плеча. "Аккуратно стрельнули, - подумал Николай, - молодцы". То ли от страха, то ли от потери крови унтер-офицер дрожал и затравленно озирался по сторонам. Проводник немцев, обеими руками держался за живот и негромко скулил. Он не знал, что о его измене известно и старательно изображал незаслуженно обиженного честного советского человека. Увидев офицера, с жалобными причитаниями, рванулся, было к нему, но сидящий рядом Савчук, крепкой оплеухой осадил назад.
  ˗ Тихо сука, сидеть!
  Кандыба широко улыбался командиру. Николай подошел, по-братски радостно обнял его и с надеждой спросил,
   ˗ Ну..., как?
  ˗ Порядок, товарищ командир. Ваше приказание выполнено. Задача одна. Танки ...
  
  Он коротко и четко доложил обо всем. Выслушав, Николай удовлетворенно кивнул и, чуть подумав, обратился к пленным:
  ˗ Вот что, голуби. Хорошенько подумайте, как отвечать на вопросы. Слышь унтер, не надо делать вид, что не понимаешь по-русски. Если, конечно, хочешь жить. А ты гнида, не скули, сейчас мы только сук подберем, на котором тебя повесить, ты нам совсем не нужен. Мичман поговори с ними. Нам надо точно знать, где у них танки затерялись и когда их ждать. Унтер это наверняка знает. А..., если чего не так, то сам понимаешь..., война. А я пока с сержантом посекретничаю.
  
  И вернувшись к Кандыбе, тихо сказал,
  ˗ Вот что сержант, придется тебе назад в полк. И как можно скорее. Доставишь пленных. Дорога тебе знакомая. Возьмешь с собой Мамедова и Куликова. Это все, что от второго эскадрона осталось. Мамедов, ...˗ позвал он, ˗ подойди...
   ... ˗ бери своего бойца и с Кандыбой в полк. Доставите пленных. Сам доложишь все, что и как с эскадроном произошло. Вы с Симагиным Юришинца этого, поспрашали.
  ˗ Так точно. Про Иволгина наврал, шайтан. Убили Иволгина ... А этот..., гад..., в первый день в плен попал и сразу с немцами снюхался. Задание ему дали слухи панические распускать среди солдат. Окруженцев, вроде нас, собирать по лесам и приводить к немцам. Специальный пароль дали. А главное, он говорит, что у немцев разведка, в нашей форме. Говорит они по нашим тылам как у себя дома ходят. И по-русски говорят, гады. По их наводке наш эскадрон окружили, ну и ...
  ˗ Товарищ старший лейтенант, ˗ заметил подошедший Симагин, ˗ может немца в полк, а этих здесь и кончим. А то по дороге мало ли чего.
  
  Николай отрицательно покачал головой,
  ˗ Нет. Немца и этого Юришинца, в полк. Обязательно. Я так думаю. Если он их разведчиков в нашей форме видел, то и опознать сможет. Ну а местного иуду..., ˗ Терехов махнул рукой, ˗ но! Только по моему сигналу. Пошли, пора уже и с унтером поговорить.
  
   Савчук, видимо, нашел очень убедительные аргументы в беседе с пленными. Увидев, что Терехин подходит, они испуганно подобрались, понимая, что сейчас будет решаться их судьба.
   ˗ Ну, как, ˗ спросил Николай мичмана, ˗ они подумали.
  ˗ Так точно, немец говорит, что танки вот-вот должны подойти, но когда точно, он не знает. Танковый батальон километрах в десяти-пятнадцати от нас стоит, без горючего. А когда его подвезут ему неизвестно. Но перед их уходом по радио передали, что оно уже на подходе.
  ˗ Добро, нам и этого достаточно. Давай сержант, забирай этих двоих. Назад не возвращайся, встречай у гати, на выходе.
  
  Проводив Кандыбу, Терехин посмотрел на часы. Без четверти два. Он подошел к предателю. Судя по его внешнему виду, моряк беседовал с ним весьма обстоятельно.
  ˗ Жить хочешь, ˗ добродушно улыбаясь, спросил он. Мужичок кивнул.
  ˗ Это правильно.... Значит так, сейчас ты подробно и обстоятельно расскажешь нам, как немцы обустроились в селе, план нарисуешь. И подумаешь, как можно пробраться в село. Да так, чтоб часовые не заметили. Если мои ребята вернутся оттуда в добром здравии, жить будешь, если нет, извини..., сам понимаешь, война. Ну, так как, будем искупать вину перед Родиной...
  
  Постоянно шмыгая носом и заикаясь, предатель крепко ухватился за протянутую ему соломинку. Поток слов полился из него, как из ведра. Он, старался, как можно подробнее, рассказать обо всем, о чем его спрашивали.
  ˗ Ладно, ˗ удовлетворенно подвел итог допроса Терехин, ˗ живи пока. Вот мы сейчас твой рассказ проверим. Смотри, если чего напутал, соврал или забыл ненароком..., то уж не взыщи...
  ˗ Да вы не сумнуйтесь, товарищ командир. Я это с немцами то по дурости... Вы уж пожалейте, детишки у мени, ˗ запричитал изменник.
  ˗ Вот что ребята, ˗ обратился Николай к Симагину и Савчуку, ˗ ты мичман слетай за коноводами, а ты комсорг собери всех, покумекаем, как дальше воевать. А я, пока пойду, погляжу сам, что там, в Поденках, делается.
  
  Колонна была полностью сформирована и готова к движению. Солдаты сидели в машинах. Им, похоже, было весело. Даже двигатели работали.
  ˗ Соловьев, ˗ спросил Терехин, ˗ чего это они до сих пор не уехали.
  ˗ Да кто их разберет, товарищ командир, может танков дожидаются, а может еще чего. Тут вроде бы уже поехали, да вернулся еще один мотоцикл. Помните, ушло пять, а возвратилось три. А недавно еще один подъехал. Что-то передали офицеру, тот бегом в машину, в которой радиостанция.
  
  Николай нервно покусывал сорванную по пути травинку и размышлял...мотоциклисты, мать их рас-ту-ты.... может, привезли сообщение от тех самых, переодетых разведчиков. Да... а если немцы решили дождаться танков, что будем делать. Воевать с батальоном нам конечно не с руки. Значит, и обнаруживать себя пока не будем. Просто рванем мост и уйдем по-тихому. Пока они будут соображать, что к чему, мы уж далеко будем. Надо старшине задачу скорректировать.
  
  Пока Николай так размышлял обстановка в селе резко изменилась. Из радиостанции быстро выскочили офицеры. Они побежали вдоль колонны, громко отдавая короткие команды. Через минуту-две, все они уже сидели в кабинах и машины тронулись.
  ˗ Ну-у..., вот,..., ˗ тихо подытожил Терехин, ˗ есть бог на свете. Хоть в чем-то под...фар...тило!
  
  Когда колонна скрылась из виду, Николай еще некоторое время следил за селом, оценивая обстановку, высматривая скрытные подходы. Он старательно привязывал свои наблюдения к маршрутам, намеченным в ходе допроса. Когда план окончательно сформировался у него в голове, Терехин передал бинокль Соловьеву и спустился вниз. Бойцы немного нервничали, чувствуя приближение боя.
  ˗ Вот что, разведка, общая обстановка и главная задача всем известна. Не пропустить танки. Нам пока везет. Во-первых, успели фугас запрятать так, что немцы его не нашли. Во-вторых ˗ у немцев вышла незадача с подвозкой горючего. И, наконец, пленных взяли и подсветили для себя ситуацию. Судя по всему танки, могут появиться здесь в любую минуту. Немцев в селе осталось человек двадцать, двадцать пять. Это охрана моста, несколько офицеров в штабе, который расположился в доме, где был сельсовет, обслуга радиостанции, и ее охрана. Ведут себя они спокойно, по-хозяйски, нападения не ждут.
  
  А мы сделаем вот как. Разбиваемся на три группы. Первая старшина Смолярчук и Соловьев. Они свою задачу знают, взрывают мост, как только на него въедет первый танк. До тех пор пока немцы не полезут в воду, себя не обнаруживают. Ну, а как полезут, малость выжидают и знакомят их с нашими пулеметами. Хорошо знакомят и сразу уходят. Сбор здесь.
  
  Вторая группа мичман Савчук и Лымарь. Ваша задача радиостанция. Думаю, там одной гранаты хватит. Главное занять правильную позицию. Как только мост рванет, сразу бьете часовых и к машине. Савчук прикрывающий, Лымарь, если получится, захвати документы, но зря не рискуй. Как только рванете радиостанцию, сразу отходите назад к лесу и прикрываете отход третьей группы.
  
  Третья группа. Я, Симагин и Сидоркин. Наша задача штаб и по возможности документы. И последнее - Ярко, ты давай назад к лошадям, мало ли чего, а Филин остаешься здесь. Будешь с остальными прикрывать отход Лымаря с мичманом. Ясно. Если вопросов и предложений нет, пять минут привести себя в порядок, чтобы в бою ничего не мешало и вперед.
  ˗ Разрешите, товарищ старший лейтенант, ˗ поднял руку как в школе мичман Савчук,
  ˗ Давай.
  ˗ Как вы думаете, как долго ждать? По вашим прикидкам, танки, когда могут подойти?
  ˗ Честно говоря, меня тоже этот вопрос здорово интересует. Но думаю минут через тридцать - сорок. А может даже и чуть раньше. Иначе немцы бы не уехали. По всему выходит, что они должны догнать колонну на марше. Так что времени у нас, кот наплакал. Успеть бы, занять позиции. Лымарь и ты мичман, быстро смените Соловьева и отправьте к старшине. Он свою задачу знает и Смолярчука просветит. И ждите меня. Ясно. Да мичман, ты захвати с собой этого прохвоста, ˗ указал он на съежившегося изменника, ˗- понял.
  
  Моряк кивнул, подошел к предателю, одним рывком поднял его на ноги и затем резко оттолкнул от себя. Все это произошло настолько быстро, что никто из разведчиков не успел заметить, как и куда мичман ударил его ножом. Предатель мешком свалился на землю и скатился на самое дно овражка. Савчук, даже не взглянув на него, резко повернулся, подошел к Лымарю и они, молча, помогая друг другу, полезли наверх.
  
  Когда Терехин, Симагин, Сидоркин и Филин поднялись наверх, Савчук и Лымарь обстоятельно доложили командиру и показали на местности, как они, по их мнению, лучше всего скрытно подобраться к селу и радиостанции.
  ˗ Сначала лесом выйдем вон туда, видите, где кустарник ближе всего подходит к дороге. Затем перескочим через дорогу и по обочине ползком к машине. Со стороны поля немцы нападения вообще не ждут. Часовой лишь изредка посматривает в сторону леса, а в основном свою думу думает. Дверца радиостанции все время открыта, но дорогу из нее видно. А в кабине никого нет. Риск, конечно, есть, но если через поле ползти, то он еще больше. А вам, товарищ командир, лучше всего ползком вон по той лощинке, прямо к огородам. А дальше уж как разберетесь. Правда поползать придется и вам и нам.
  ˗ Да это не главное... Ползать, нам не привыкать. Успеть бы, вот в чем вопрос, ˗ ответил Николай, ˗ Что касается нашей группы, согласен полностью, а вот вы, как бы не засветились. Часовой может засечь. На движении может уловить боковым зрением. Это только кажется, что он тюха. В общем, так давайте. Выдвигайтесь на точку, и в обочине замрите и наблюдайте за часовым. Мы придумает, как его отвлечь. Ждать и наблюдать. Когда дорогу перескочить поймете. Ну, с богом...
  
  Путь группы Терехина оказался гораздо проще, чем они прикидвали. Ложбинка, которую разведчики наметили для того, чтобы подобраться к огородам и селу оказалась довольно глубокой и довела их почти до хаты. Забора не было, его заменяли плотные заросли малины. Так что ползти им почти не пришлось. Во дворе тетка доила корову. ... а что если..? Только бы не выдала. Да не должна..., рискнем... ˗ подумал Николай.
  ˗ Ну-ка, осмотритесь вокруг, только тихо, ˗ шепнул он разведчикам. Симагин и Сидоркин неслышно разошлись в разные стороны. Женщина видно что-то услышала, привстала, посмотрела по сторонам и вновь принялась доить. Из рассказа предателя разведчики знали, что в этом доме проживает Ганна Савосько. Муж ушел в армию в первый же день, воюет, живет одна, детей бог не дал. Николай, с удовольствием глядя, как она ловко управляется с дойкой, невольно вспомнил мать. Решение пришло само ˗ без помощи не обойтись. Риск, конечно, есть, но риск минимальный.
  ˗ В хате никого, во дворе тоже. Соседей не слышно. Попрятался народ, ˗ доложил Сидоркин, ˗ Симагин вон там за бочкой остался, вход с улицы контролирует.
  
  Терехин довольно кивнул и осторожно выглянул из ягодника.
  ˗ Доброго здоровья, хозяйка.
  
  Женщина на мгновение замерла, медленно повернулась и внимательно посмотрела на незваного гостя. Она была и немолода, но еще как говорят не в годах.
  ˗ Что, напугал, ˗ спросил Николай, улыбаясь, ˗ немцы в доме есть.
  
  Женщина помотала головой.
  ˗ А где есть?
  ˗ Та я не бачила, иде вони. Курей вон пострелялы. Надысь у сильрады кучковалися. Петра Силыча вбилы, каты проклятущие.
  ˗ Вот что мать, а ты не отнесла бы им молочка, вон туда на околицу к машине с антенной. Если не боишься, конечно. И подскажи нам, как половчее к сельсовету подойти, чтобы раньше времени гости не всполошились.
  
  Женщина молчала.
  ˗ Очень надо мать, чтобы они молочка попили. А мы за Силыча с них спросим и за всех остальных посчитаемся. Ну как. А?
  
  Женщина отвернулась и вновь уселась у вымени. Молча додоила корову, перелила молоко из подойника в ведро и только тогда негромко подозвала Николая.
  ˗ Ходи сюды. Вот так садами, через три хаты по тий сторони сильрада буде. Побачите сами. Там крыныця буде. У саде сховаитесь. Йих там не богато осталось. А я пийшла. Ганна мени зовуть.
  ˗ Спасибо Ганна. Иди не бойся, тебя проводят.
  
  Савчук и Лымарь проползли от леса к дороге по густой сохнущей траве метров тридцать и затаились в обочине. Село находилось от них метрах в ста пятидесяти.
  ˗ Да, тяжело ползать с непривычки ˗ перевел дух Савчук, ˗ а ползти еще и ползти. Глянь. Как там часовой?
  
  Для Лымаря такое ползание было делом не новым. Но он хорошо помнил, как сам втягивался в работу полкового разведчика и понимал флотского.
  ˗ Да сидит, гад, так же. Вроде сюда и не смотрит, но командир прав. На движении может засечь.
  ˗ А командир у вас соображает. С таким и служить и воевать легко. Интересно чего он придумает, чтобы часового отвлечь.
  ˗ Этот придумает, не сомневайся. Голова. Ты же нашего Кандыбу знаешь. Сарай, не человек. Так вот командир его в момент заломал, да так, что тот часа два в себя приходил. Глянь-ка...
  
  Со стороны села к машине шла баба с ведром в руках. Часовой заметил ее и криком остановил. На его голос из будки сразу выскочили трое немцев, с автоматами на изготовку.
  ˗ А шустрые они ребята, ˗ заметил мичман.
  
  На крик часового женщина сразу остановилась, поставила ведро, и что-то зачерпнув кружкой, подняла ее и медленно вылила назад в ведро. Немцы засмеялись, дружно загалдели и всей группой направились к ней. Как только они скрылись за машиной, разведчики мигом буквально перелетели через дорогу и укрылись уже в противоположной обочине.
  ˗ Повезло нам с этой бабой, ˗ заметил Савчук, а Лымарь засмеялся в ответ.
  ˗ Так тож ее командир прислал, ты чего не понял?
  ˗ Да вроде рановато, им бы еще ползти и ползти. Ну-у-у... может и так. Ну-у-у..., вперед что ли.
  
  Село будто вымерло. Жители сидели по домам. Расстрел ночного сторожа напугал всех. Он наивности не хотел пускать немцев в сельсовет, без разрешения начальства. Немец не стал ничего ему объяснять, а снял с плеча автомат, срезал короткой очередью и спихнул с крыльца. Его труп оттащили к забору и бросили. Он так и лежал в лопухах в назидание всем непокорным.
  
  Об этом Терехину рассказала Ганна и указала самый короткий и удобный путь к сельсовету. Разведчики залегли в саду напротив. Раскрытое окно было совсем рядом, через дорогу. Часовой сидел на крыльце, и казалось, даже подремывал на солнышке. Рядом два мотоцикла и легковой автомобиль.
  ˗ Товарищ командир, а что если обойти вон там, ˗ указал Симагин удобное, по его мнению, место, ˗ и оттуда прямо к ним забор. А потом гранату в окно. А то отсюда, хоть и недалеко, но можно и не попасть.
  ˗ Дело. Вроде бы колодец и машина часовому обзор перекрывают. Давай. Только зря не рискуй, а то все обедню испортишь.
  
  Симагин кивнул. Терехин и Сидоркин приготовили гранаты и внимательно наблюдали за его передвижениями. Едва комсорг успел перебраться через дорогу, как из сельсовета выскочили рослый ефрейтор и офицер. Они оседлали мотоцикл и резко газанули в сторону моста.
  ˗ Ну вот. Похоже, сейчас война и начнется, а Сидоркин.
  ˗ Похоже, товарищ командир. Давайте располземся по флангам. А то из двери срезать могут. Как думаете?
  ˗ Думаю, что ты прав. Но пока я не сниму часового, сиди тише мыши, а дальше по обстановке.
  
   Глава 9
  
  Затаившись за забором в ягодном кустарнике, Терехин приготовил гранаты и положил их перед собой. Чувствовал он себя, как кот на охоте. Беспокоило только, что кто-либо из бойцов может выдать себя, и бой начнется раньше, чем нужно. На такой случай Николай, приказал Смолярчуку рвать мост, не дожидаясь танков, и идти на выручку.
  
   ... застукают, думал он, будет очень хреново. Воевать они, сволочи, умеют и потерь тогда не избежать. А оно нам надо!? Судя по гомону из окон, их там порядочно. И ежели выскочим, как черт из табакерки, так феньками всех разом положим. Попадем в окна ˗ считай полдела сделано. Симагин почти прямо у завалинки сидит, не промажет...
  
   По времени все бойцы уже должны быть на местах. Стояла относительная тишина. Лишь из сельсовета доносились шум, ор и смех. Немцы были уверены, что нападать на них не кому. По всему выходило, что позиции намеченные, заняты разведчиками аккуратно. Ганна сумела отвлечь немцев и Лымарь с Савчуком дорогу перескочили, и теперь главное, что бы у них хватило выдержки дождаться взрыва моста и не засветиться. По собственному опыту Терехин знал, что выжидать удобного или точнее нужного момента для атаки не просто. А бойцы вряд ли готовы к долгому сидению в засаде. Неожиданно его размышления были прерваны,
  ˗ Шнеллер, шнеллер ...
  
  Громко кричал, выбегая из сельсовета высокий, худощавый оберлейтенант. Поправляя на ходу фуражку, он ловко влез на заднее сиденье мотоцикла. Следом за ним, спешили двое в касках. Здоровенный бугай с пулеметом в руках и маленький, щуплый с защитными очками на лбу. Здоровяк сноровисто установил на турель пулемет и, не смотря на свои габариты, ловко впрыгнул в люльку, а малышок, натянул на глаза очки, с пол оборота завел двигатель и так резво газанул, что голова офицера сильно мотнулась назад. Он судорожно ухватился за водителя и едва удержался на месте.
  
  ... Смолярчук и Соловьев едва услышали далекий рокот танков, как со стороны села навстречу им по мосту протарахтел мотоцикл. Пулеметные гнезда были разнесены метров на семьдесят. Связи между ними не было, но бойцы видели друг друга и общались друг с другом условными сигналами. Соловьев имел более удобный сектор обзора и должен был дать отмашку к взрыву.
  
  Шум двигателей нарастал, колонна приближалась. Сначала показался мотоцикл, который, словно поводырь, уверенно вел за собой танки. Первый, не снижая скорости, смело въехал на мост. Какие-то мгновения и он на его середине.
  
  Соловьев опустил руку, старшина повернул ручку замыкателя и невероятной силы взрыв разметал опору и пролеты моста. Сто пятьдесят килограммов тола подбросили танк в воздух, словно мяч. Он пролетел по воздуху несколько метров, ударился о берег и взорвался. Следующий не успел остановиться и, перевернувшись на башню, упал реку. Мощная взрывная волна и осколки разметали врагов, встречавших колонну по обеим сторонам моста.
  
  Пылевая завеса и дым быстро рассеивались. Разведчики увидели, как колонна танков откатывается назад. К остаткам моста подошел бронетранспортер с прицепленным минометом и десантом. Немцы быстро рассредоточились вдоль реки и открыли плотный огонь по противоположному берегу. Они не зря слыли опытными вояками. Какой-либо паники не наблюдалось, несмотря на то, что последствия взрыва были весьма впечатляющими. От моста не осталось ничего. Уничтожены все, находившиеся на нем и даже рядом с ним. Головной танк от детонации боеприпасов остался без головы и хорошо горел, прикрывая берег плотным черным дымом. Второй перевернувшийся на башню почти полностью затонул.
  
  Разведчики не отвечали на вражеский огонь, понимая, что стреляют наугад, и больше для острастки. Обоих больше волновал исход боя в селе, который закончился едва начавшись. Они услышали несколько взрывов гранат, стрельбу, потом снова взрыв и все стихло. Смолярчуку и Соловьеву казалось, время остановилось. Но на самом деле это затишье продолжалось не более пяти минут. Долгожданная ракета, взлетевшая над хатами, была сигналом к отходу. Длинными очередями бойцы дружно попрощались с врагом и, не дожидаясь ответа уже установленного миномета, скрытно ушли к месту сбора...
  
  ...Савчук и Лымарь наблюдали за радиостанцией. Часовой вел себя довольно беспечно. Видимо считал, что находится глубоко в тылу и беспокоится нечего. Он лениво прохаживался у открытого входа в радиостанцию, но больше сидел и курил на ступеньках спущенного из выступавшей из неё лестнички. По тому, как немец неожиданно засуетился, приводя себя в порядок, бойцы догадались - идут танки.
  
  Когда рвануло, часовой, от неожиданности выронил сигарету, и растерянно сделал несколько шагов, в сторону села. Этого вполне хватило мичману, чтобы неслышно подскочить и вонзить в него нож, а Лымарю, вскочить в будку и не жалея патронов огненным душем щедро оросил всех, кто нам находился. Убедившись, что живых нет, он быстро обыскал радистов, собрал всю документацию в солдатский ранец, лежавший на столе, повесил его на плечо, вынул из гранаты чеку, положил ее на рабочий столик и выпрыгнул наружу. Прикрывая друг друга, разведчики прямо через поле, короткими перебежками, быстро добрались до леса...
  
  ... Немцев в сельсовете оказалось больше, чем ожидал Терехин. Через несколько минут, после того как уехал мотоцикл, они гурьбой вышли на крыльцо, громко гогоча и переговариваясь. Похоже, были слегка пьяны. Взрыв моста вызвал у них оцепенение. Но не успели стихнуть его раскаты, как у их ног, одна за другой взорвались три гранаты. Еще две громыхнули в здании. Терехин перемахнул через забор и, стреляя на ходу, бросился к дому. Там уже во всю воевал Симагин. После того, как гранаты, брошенные им в окна, сработали, он последовал следом за ними. Когда Николай вбежал в дом, ему оставалось только осмотревшись, забрать портфель с документами и уходить. На этом их везение кончилось.
  
  Едва они выскочили на крыльцо, как пулеметная очередь буквально смела с него Симагина. Шедший следом за ним Терехин едва успел уйти с линии огня, но одна пуля, все же царапнула бок. Укрывшись за трупами немцев, он приготовился отстреливаться, но взрыв гранаты оборвал пулемет.
  
  Стреляли с того самого мотоцикла, который встречал танковую колонну. Прикрывающий Сидоркин, должен был контролировать улицу и вовремя перехватить его. Но боец отвлекся, наблюдая за боем, и запоздал. Его фенька попала в водителя, и сработала, как раз между ним и сидящим сзади офицером. Обоих разорвало в клочья, а пулеметчику осколком размозжило голову, но он уже успел выстрелить и не промахнулся.
  
  Симагин был ранен серьезно. Николай, разорвал гимнастерку. Обе пули прошли навылет, одна пробила правое плечо, вторая грудь. Раны сильно кровили, но боец был в сознании. Правда дышал тяжело и как-то прерывисто. Похоже, было, что задето легкое. Терехин быстро и умело сделал перевязку. Бинты в обязательном порядке били у каждого разведчика. Этот порядок он установил сам, памятуя о своем ранении в финскую. Симаков попытался что-то сказать, но командир, остановил его.
  ˗ Молчи, говорить тебе нельзя. Мы тебя вытащим, давай, попробуем встать, Сидоркин, помоги.
  
   Опираясь на товарищей, раненый с трудом переставлял ноги. Понимая, что нести его будет нелегко, Николай решился на авантюру, но в случае успеха бойца можно было быстро эвакуировать в безопасное место и там оказать медицинскую помощь.
  ˗ А ну давай к машине. Попробуем на ней уйти. Если заведется, сразу усаживайтесь сзади. Держи ракетницу. Как тронемся, дашь ракету.
  
  Как управлять автомашиной Николай больше знал, чем умел. Опыта почти не было. По счастью и ключ зажигания оказался в замке. Спасибо немец, вслух подумал Терехин и завел двигатель. Машина сначала дернулась, потом споткнулась, словно не желая слушаться чужака, но все же поехала. Благо, что разворачиваться было не нужно. Постепенно набирая скорость, они довольно быстро выехали на околицу, и миновали горевшую радиостанцию. Там где, Савчук и Лымарь, по замыслу, должны были перебираться через дорогу, Николай остановился.
  ˗ Так, Сидоркин, давай полным аллюром к нашим. Скажешь, старшине, что я попробую по старой дороге проехать. Встречаемся у гати. Если все получится, то я там буду раньше вас. А если там меня не будет, пусть на встречу высылает подмогу. И носилки соорудите. Понял.
  ˗ Так точно.
  ˗ Так точно, ˗ передразнил командир, ˗ Набить бы тебе морду, как следует. Если бы ты салабон, не пропустил мотоцикл, сейчас все бы целы были. Ну, давай, уложи Симагина поудобней, бери портфель и дуй.
  
  Теперь Терехин чувствовал себя за рулем несколько увереннее. Он рассуждал так. Если, как говорил командир полка, по гати ездили на телегах, значит и дорогу по колее, можно будет заметить. А, судя по карте, она отходила от тракта примерно в километре от села. Главное не прозевать поворот. А там посмотрим.
  
   Но беспокоился он напрасно. Колея действительно была хорошо наезжена, и увидел он ее сразу. А вот дорога соответствовала российским традициям. Она полностью повторяла рельеф местности, со всеми оврагами, овражками и буераками. В распутицу проехать по ней на машине, наверное, было бы невозможно. Однако полкилометра через два-три ландшафт неожиданно выровнялся, Николай даже смог несколько увеличить скорость и вскоре, остановился у гати.
  
  Разведчиков еще не было.
  ˗ Ты как, ˗ спросил он Симагина.
  
  Тот не ответил. Терехин осторожно вытащил бойца из машины, усадил на землю, прислонив спиной к колесу. Снял обильно пропитанные кровью бинты и осмотрел раны. Пули прошли на вылет. Кровотечение почти остановилось. Это хорошо. Но кровь слегка пузырилась, значит, он не ошибся, легкое простреляно. Это плохо. Очень плохо. Надо бы в госпиталь, и как можно быстрее. В багажнике машины Николай нашел медицинскую аптечку, обработал и заново плотно перевязал раны. Там же был ящик консервов несколько бутылок вина с яркими этикетками, пять бутылок нашей водки, и чемодан. Немного подумав, Николай открыл красное вино и заставил Симакова, который после перевязки пришел в себя, выпить всю бутылку.
  
  В чемодане он нашел именной парабеллум, десять коробок патронов к нему, альбом с фотографиями, письма, много разных коробочек с ручными часами, немецкими крестами и медалями. Аккуратно сложенную форму, с погонами гауптмана и нижнее белье.
  
  Для верности принимаемого решения, Терехин почесал затылок, забрал парабеллум, патроны и часы. Потом закрыл чемодан и положил в багажник. Трофеи еле-еле поместились в планшетке и карманах. Симаков либо уснул, после выпитого вина, либо вновь потерял сознание. Николай едва успел осмотреть гать, как уловил еле слышный, посторонний, не лесной звук. Захватив автомат, прошел краем дороги метров пятьдесят от машины и затаился в кустах калины. Ждать пришлось недолго. Бойцы, припав к гривам, чтобы не пораниться о ветки, малой рысью поспешали к месту встречи.
  
   Глава 10
  
  Чудо, которое, по словам Терехина надо было организовать, свершилось. Преступная оплошность, допущенная его отрядом, обернулась триумфом арьергардной группы Красавина.
  
  Немцев встретили, как и было задумано. Хотя и не все прошло гладко. Артиллеристам с первого раза попасть по голове колонны не удалось. Это дало противнику совсем малую толику времени, и опытный враг попытался использовать ее и рассредоточиться. Однако не успел. Вторым и последующими залпами колонна было накрыта точно. Еще не отгремели последние залпы, как эскадрон Ляхова уже взял немцев в клинки у головных машин.
  
  Ошеломленный неожиданным натиском противник сделал попытку отойти. Однако его остановил кинжальный огонь пулеметов и ружейных залпов из засады устроенной Потаповым. Разгром был полный. Уйти не удалось никому.
  
  Когда разведчики добрались до своих, в полку уже подсчитывали трофеи и пленных. Первым делом отправили в госпиталь тяжелораненого Симагина.
  ˗ Держись брат, лечись и возвращайся. Как только сможешь, напиши.
  
  Ответить Николаю боец не смог. Он был слишком слаб и лишь прикрыл глаза, давая знак, что услышал и понял. У Терехина ранение было легким, кровопотеря незначительная. Пуля проскочила между ребрами и серьезных повреждений не нанесла. В горячке боли он не почувствовал. Немного позднее в левом боку стало сильно саднить, особенно при движении. Это было мучительно, но не смертельно. Переносить боль он умел. А после того как медсестра обработала рану и наложила повязку, стало значительно легче и травма почти не мешала. Врач хотел оставить его в полковом лазарете, но Николай категорически отказался.
  
  Усталый, но довольный Красавин, выслушал доклад разведчика,
  ˗ Два танка, говоришь, в речке утопли... и еще радиостанция .... Да-а-а...наворотил ты дел..., а не врешь часом...
  
  Затем, хитро улыбаясь, лукаво подмигнул, сделал шаг, положил руки на плечи Терехина и, пристально глядя ему в глаза, продолжил,
  ˗ Молодец, что догадался пропустить колонну. Но если бы твой гонец не успел, или чуток припоздал, то сам понимаешь... Да ладно... Как говорят..., победителей не судят. По твоей милости такие трофеи достались. И почти без потерь..., да и пленных поболе сотни будет. Такого у нас еще не случалось. Когда доложил об этом в штаб дивизии, там поначалу не поверили. Зам комдива со свитой выехал к нам. Готовься доложить все без прикрас, да так, чтобы комар носа не подточил. А сейчас иди, лечись, отдыхай..., пока нет никого ...
  
  Николай добросовестно выполнил это распоряжение. Бойцы выцыганили у тыловиков две телеги, заполнили их сеном и в одной из них он, привычно закутавшись в шинель, уснул. Часа через три его с трудом растолкал Лымарь.
  ˗ Товарищ командир, посыльный прибёг, вам в штаб треба ...
  
  Дивизионное штабное начальство исповедовало его долго и дотошно. За то, что решение пропустить вражескую колонну через мост, принял самостоятельно, без согласования с комполка, кое-кто из политотдельцев всерьез пугал трибуналом. Они сильно сомневались в правдивости доклада Терехина о результатах боя в Поденках. Выручил неожиданно приехавший начальник Особого отдела армии. Он представился, коротко поприветствовал командиров и спросил,
  ˗ Кто здесь Терехин?
  ˗ Я, товарищ старший майор. ...
  
  Несколько секунд особист молча, смотрел на Николая. Затем достал из полевой сумки медаль "За боевые заслуги". Со словами, ˗ это командующий армией лично просил тебе вручить, ˗ приколол её к гимнастерке Терехина.
  ˗ Служу трудовому народу...
  ˗ И хорошо служишь, молодец. Отличившихся бойцов сам представишь к наградам. Да..., и почему старший лейтенант. Мне в штабе говорили старший политрук.
  ˗ Так в политруки меня определили вроде как временно, по предложению товарища Вашугина, и ...перед самой войной...
  
  И слегка замявшись, пояснил,
  ˗ Новая гимнастерка порвалась и в крови. Вот и пришлось переодеться. В этой я прибыл в Киевский особый военный округ...
  ˗ Ну-ну. Это не главное, в какой гимнастерке немца бить. Хорошо воюешь. Молодец. Летчики все подтвердили. Мост в Поденках взорван, два танка на его месте плавают, в деревне дом, а на околице машина сгорели. У машины большую антенну рассмотрели. И по всему выходит, что это мощная полевая радиостанция была.
  ˗ Все документы, добытые раведгруппой Терехина, в том числе и с этой радиостанции, находятся в штабе полка, ˗ воспользовавшись небольшой паузой, доложил Красавин. Особист одобрительно кивнул.
  ˗ Заберем с собой, в штабе армии есть кому в них разобраться...Похоже быстро восстановить мост у немцев не получиться. Пехота перескочит, но без поддержки танков и штурмовых орудий наступать они не привыкли...Так что не меньше недели ты политрук нам подарил. И еще...
  
  Обращаясь уже ко всем командирам, чекист рассказал:
  ˗ Предатель и дезертир, которого разведчики отловили в Поденках, опознал конную группу оборотней аккурат возле штаба армии. Случайно получилось, с допроса вели. Он как их увидел, да с дури, толи от страха что расстреляют, завопил вовсю мочь. Да еще и пальцем показал, дурень. В общем..., живыми не получилось... Двоих наших успели подранить гады.... Могли много дел натворить. Документы у них были ... не подкопаешься.
  
  Разведчики с нетерпением ждали возвращения командира. Их тоже с пристрастием опрашивали дивизионные командиры и политработники. Но кроме Кандыбы и Лымаря никто не знал, что последний проспал немцев.
  
  Когда же Терехин вернулся с медалью на груди, все проверяющие тут же оставили бойцов в покое и ушли. Николай построил взвод и объявил, что за проведенную операцию командующий армией всем объявил благодарность. Кадыба, Смолярчук, Савчук, Соловьев и раненый Симагин представлены к медали "За отвагу". Полк выводится во второй эшелон.
  
  Немцы справились с восстановлением моста в Поденках гораздо быстрее, чем ожидалось, и продолжили наступление. К середине октября силы Вермахта вышли на рубеж реки Миус и вплотную подошли к Таганрогу. В боях за город Николай Терехин был серьезно ранен в ногу и отправлен в тыловой госпиталь, сначала в Ростов, затем в Сталинград, а окончательно долечиваться пришлось в Оренбурге.
  
  После выздоровления военная ипостась его резко изменилась. Он был направлен на ускоренные артиллерийские курсы. Больше Терехин со своими разведчиками за все годы войны так и не встретился.
  
   Размышления архивариуса
  
  Руководители государств. Политики. Они никогда не верят предсказаниям и прогнозам, которые их не устраивают. По-разному оценивают и реагируют они на такую информацию. И в истории тому, немало примеров.
  Известно. В 1941 году военная и политическая разведчика в СССР неоднократно докладывали Сталину о времени нападения Германии. Даже называли даты. Он упрямо не хотел этому верить. А может быть вернее - боялся верить? Знал точно, страна не готова к войне. И зная, как было организовано нападение на Польшу, не хотел дать Гитлеру ни малейшего повода. А возможно надеялся, что объявлению войны будут предшествовать дипломатические процедуры, и будет время отдать нужные приказы. Ведь не зря же наши дипломаты, во главе с нашим послом в Германии В.Г. Деканозовым, активно потели на бесчисленных приемах, наивно полагая, что пакт о ненападении, что-то значит для Гитлера, и убедили в этом не только себя.
   Виноват ли Сталин? Безусловно. Но тот шок, который он испытал, узнав о нападении, свидетельствует как раз не о слабости, а том, что он понимал свою меру ответственности за эту ошибку. На этот счет в наше время имеется множество спекуляций со стороны любителей пнуть мертвого льва. Но очевидно одно. Политик Гитлер переиграл политика Сталина. И вероломное нападение, конечно, обеспечило успех армиям Вермахта в первые дни, но было далеко не главной причиной неудач Красной армии в первые месяцы войны.
  Мало известно, что президент США Рузвельт, знал о готовящемся нападении японцев на Перл-Харбор, из донесений разведки . В самой Америке это тайна тайн. И хотя даже объединенная комиссия конгресса подтвердила, что сигнал о нападении по так называемому "коду ветров" был перехвачен, многие американцы не хотят верить очевидному. Авторы книги "И я был там" изданной в США в 1985 году подчеркнули: "Утверждения, сделанные в 1945 году, были недавно подтверждены нам коллегой и соседом капитана Крамера. Крамера "уговорили" изменить свои показания о радиограмме по "коду ветров" угрозой пожизненного заключения в доме для умалишенных". Возможно, Рузвельт, как и Сталин не поверил, разведке, и счел это дезинформацией. Но по основной версии самих же американцев Администрация США не предупредила флот в Перл-Харборе о предстоящем нападении потому, что ей нужен был повод, для войны с Японией . Если это действительно так, то это чудовищно!
  Общеизвестно, что Гитлеру, большому поклоннику мистики, некоторые астрологи и ясновидящие тоже предсказывали поражение в войне с Россией. Он не поверил не только им, но и Бисмарку , железному канцлеру второго рейха, который в своей политике всегда стремился к союзу с Россией.
  А в наше время! Услышал ли Горбачев голоса ученых политологов и экономистов, которые предсказывали ему, что перестройка осуществляется неверно, что начинать надо с реформирования собственно самой Коммунистической партии Советского союза, и что все, что он делает, ведет к катастрофе. Нет. Он подобно мифическому Нарциссу любовался собой, своей женой, старался всячески угодить американцам, подписывая кабальные для страны договоры, и с энергией безумного маньяка пилил собственный стул, обеспечивая победу своему не всегда трезвому оппоненту.
  Скорый конец СССР, по сути своей, задолго до наших дней, тоже предсказали, или, точнее будет сказать, спланировали.
  Имеется в виду план Алена Даллеса. Он известен в двух вариантах. Первый, как "Размышления о реализации американской послевоенной доктрины против СССР" написанные им в 1945 году отдельными историками подвергается сомнениям. Надо признать, что повод для этих сомнений действительно есть, поскольку подлинник этого документа не публиковался. Второй, во многом перекликается с первым и сомнений не вызывает ни у кого. Так еще называют Директиву 20/1 СНБ США от 18 августа 1948 г.
   Официальный Вашингтон и ангажированные им историки никогда не признают текст "Размышлений", поскольку жуткий цинизм, которым он переполнен он начала до конца, бросает серьезную тень на их демократические идеалы. Что бы избавить читателя от поисков этого документа в библиотеках или Интернете приведем его полностью. Судите сами...
  
  "Окончится война, все утрясется и устроится. И мы бросим все, что имеем: все золото, всю материальную мощь на оболванивание и одурачивание людей! Человеческих мозг, сознание людей способны к изменению. Посеяв там хаос, мы незаметно подменим их ценности на фальшивые и заставим их в эти фальшивые ценности верить. Как? Мы найдем своих единомышленников, своих союзников в самой России. Эпизод за эпизодом будет разыгрываться грандиозная по своему масштабу трагедия гибели самого непокорного на земле народа, окончательного и необратимого угасания его самосознания. Например, из искусства и литературы мы постепенно вытравим его социальную сущность; отучим художников и писателей - отобьем у них охоту заниматься изображением и исследованием тех процессов, которые происходят в глубинах народных масс. Литература, театры, кино - все будет изображать и прославлять самые низменные человеческие чувства. Мы будем всячески поддерживать и поднимать так называемых художников, которые станут насаждать и вдалбливать в человеческое сознание культ секса, насилия, садизма, предательства - словом, всякой БЕЗНРАВСТВЕННОСТИ. В управлении государством мы создадим хаос и неразбериху. Мы будем незаметно, но активно и постоянно способствовать самодурству чиновников, процветанию взяточников и беспринципности. Бюрократизм и волокита будут возводиться в добродетель. Честность и порядочность будут осмеиваться и никому не станут нужны, превратятся в пережиток прошлого. Хамство и наглость, ложь и обман, пьянство и наркоманию, животный страх друг перед другом и беззастенчивость, предательство, национализм и вражду народов - прежде всего вражду и ненависть к русскому народу, - все это мы будем ловко и незаметно культивировать, все это расцветет махровым цветом. И лишь немногие, очень немногие будут догадываться или даже понимать, что происходит. Но таких людей мы поставим в беспомощное положение, превратим в посмешище, найдем способ их оболгать и объявить отбросами общества. Будем вырывать духовные корни, опошлять и уничтожать основы народной нравственности. Мы будем расшатывать таким образом поколение за поколением. Будем браться за людей с детских, юношеских лет, и главную ставку всегда будем делать НА МОЛОДЕЖЬ - станем разлагать, развращать и растлевать ее. Мы сделаем из нее циников, пошляков и космополитов. Вот так мы это сделаем!"
  
  Совершенно неважно, кто является ли автором этих строк - А. Даллес или кто-то другой. Важно то, что план этот реализован полностью и не только в отношении СССР.
  
  Великой страны не стало. Сегодня, на тему ее непростого бытия много негативных спекуляций со стороны людей, которым она подарила жизнь и дала образование. Бог им судья. Придет время, и историческая истина все расставит на свои места.
  
   Эпилог
  
  12 августа 1962 на центральном городском пляже Ялты, как всегда яблоку негде было упасть. Вся территория сплошь была заставлена лежаками, шезлонгами или просто застелена покрывалами, полотенцами. Люди лежали, сидели, кучковались небольшими группами и оживленно обсуждали только что объявленную по радио новость. В космосе Павел Попович. Только вчера еще околоземное пространство в полном одиночестве бороздил Андриан Николаев, и вот тебе здрассте... Фантастика!
  
  Погода стояла великолепная. На море почти полный штиль. Только легкий бриз ласково облизывал загорелые и не очень человеческие тела, создавая на жарком солнце весьма комфортные ощущения.
  
  По пляжу, с трудом находя место, чтобы поставить ногу, шел отдыхающий. Он был полностью одет и намеревался покинуть это благословенное место, но неожиданно остановился. Причина, побудившая его сделать это в совсем, казалось, неподходящем месте, была спина полноватого мужчины, в окружении жены и детей. Глубокий шрам под его левой лопаткой невольно привлекал внимание, и у людей прошедших войну не вызывал сомнений ˗ последствие тяжёлого ранения.
  
  Человек некоторое время стоял, переступая с ноги на ногу, затем не очень громко и не очень уверенно произнес,
  ˗ Товарищ старший лейтенант... Николай Иванович?
  Но, отец семейства, по-видимому, либо не расслышал его слов или в пляжном гомоне не обратил на них внимания. Тогда тот громче, увереннее, и с радостной интонацией в голосе повторил,
  ˗ Николай Иваныч? Товарищ старший лейтенант!!!
  Так, через двадцать лет благосклонная судьба вновь свела бывших однополчан Николая Терехина и Виктора Лымаря.
  Несколько мгновений они изумленно разглядывали друг друга, затем крепко пожали руки и обнялись.
  Терехин широко улыбаясь ничего не говорил. Молча, и с недоумением рассматривал своего бывшего бойца. Наконец удивленно и радостно, вымолвил,
  ˗ Лымарь, живой Лымарь...
  ˗ Так точно Николай Иваныч, он самый. И живой, могёте потрогать..., ˗ ответил Лымарь и удовлетворенно рассмеялся.
  
  Они расстались в конце ноября 1941 года и время значительно изменило обоих. Полноватый, с намечающейся лысиной отдыхающий никак не походил, на того худого, жилистого атлета, каким помнил бывший разведчик своего командира. Да и сам Лымарь крепко раздался вширь, поседел, его лик округлился, слегка покрылся морщинами, только вот улыбка и лукавая хитринка в глазах остались прежним...
  ˗ А я иду соби, иду и вдруг бачу, що-то знакомое, а що... понять не можу. Разумию чи вы, чи не вы. Я вашу спину усю жизню помню. Такой гарной отметины больше ни у кого нимае, ˗ как и двадцать лет назад быстро затараторил Лымарь, на своем смешанном диалекте, напоминающем южнорусский, и с большим сожалением поведал, что очень спешит,
  ˗ Треба повертаться додому в Кемерово. Рокив десять як туди перебрався. Отпуск закончився.
  Терехин представил ему свое семейство и решил пойти проводить ...
  ˗ А ведь мы чекали вас, Николай Иваныч, тоди в 41 ˗ сетовал Лымарь, дуже ждали. Как казав Савчук, с вами воевалося легко. Ту перидрягу у миста в Поденках, по сий день памятую. На усю жизню зарубка осталася. И как я тоди заснув... якбы не вы...
  ˗ А ты о мичмане ничего не знаешь, лихой был вояка...
  ˗ Воевалы мы вмести до середины 42 року. Потим мене подранило. Коли с госпиталя повернувся його вже на було...говорили, що забрали у фронтову розвiдку...
  ˗ Это правильно, ему там самое место было, а остальные...
  Лымарь с сожалением пожал плечами,
  ˗ Соловья..., вин на НП був, снайпер пидстрелив, прямо в голову потрапив. Це ще до мого поранення було... Кандыбу ранило крепко, а з госпиталя в другу часть направили. Да, Симагин письмо надсилав, вижив, чортяка. Писав що комисовали начисто ... Та раскидало усих, кого поранило, хто загинув геройськи... А як ви то...
  ˗ Да..., как и все. Лечился довольно долго. Ранение, вроде как и пустяковое, ну кость слегка зацепило. Да ты должен помнить, сам ведь меня в госпиталь сопровождал.
  Лымарь кивнул...
  ˗ Так вот, ˗ улыбнулся Терехин, ˗ оказалось, нерв э..э..э..., забыл уже, как его зовут, повредило, нога хотела совсем отсохнуть. Думали было комиссовать. Но нашелся один доктор, разрезал, чего-то "поковырял" и все как говориться срослось. Правда, не быстро, пришлось поваляться, аж до февраля 42 года. А ты, всю войну в разведчиках в родном полку... или как?
  ˗ Так точно... Так в полковой разведке и воевал. Три ордена, две отваги, да за города трошки. Два ранения. Друге дуже тяжелое пид саму завязку, аж 11 мая в Праги. Зачепило наостанок, да так що почти пиврока по госпиталям скитався. Обидно. Победа, кругом гуляють, а мени не випити, не закусити. Осколок, ось такий, ˗ Лымарь показал сжатый кулак, но увидев как бывший командир слегка улыбнулся, без малейшего смущения продолжил, ˗ ну може трохи поменше, но вин гад мени усе нутро перемолов. Чудом вижив. А вы як, иде воевалы...
  ˗ После госпиталя хотел было вернуться в полк, но все развернулось, как и не думал. Полистал перед выпиской кадровик мое дело и спрашивает, тут вот указано, что ты еще в финскую проходил подготовку как корректировщик огня артиллерии. Было, - отвечаю, ˗ Несколько занятий. Практики не было. Там же из нас для диверсий в финском тылу готовили, а корректировка так, на всякий случай. Уже и забыл, чему учили. А тот свое гнет, ˗ для разведки ты сейчас не годен, нога вон до сих пор прихрамывает, а посему пойдешь на переподготовку. Человек ты проверенный, вояка опытный, а там именно такие, и нужны. Вот и поехал я в артиллерийскую спецшколу, осваивать гвардейские минометы БМ-13, а попросту "Катюши". Так и воевал. Начал на Сталинградском фронте, а закончил, как и ты, в Праге. Из самого Берлина 7 мая по тревоге ускоренным маршем и двинули... Как сейчас помню эти 350 километров, хорошо шли, без бомбежек. Восьмого с ходу развернулись и дали первый залп...
  
  За воспоминаниями о военных буднях и боевых друзьях время пролетело быстро. На автовокзале простились и обменялись адресами..., а дальше были только редкие письма, да поздравительные открытки.
  
  Кавалер шести боевых орденов и многих медалей Николай Терехин, ушел из жизни летом 1989 года. Как сложилась судьба Виктора Лымаря неизвестно.
  
  Вечная память всем, кто в суровые годы Великой Отечественной войны отстоял нашу Родину и победил фашизм.
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"