Аннотация: Посредством шантажа небольшая деревенька лишается единственного защитника...
Шантаж
Мирный обед в скромной деревенской таверне был прерван истошным воплем, раздавшимся со стороны стойки.
- Ско-о-олько? Трактирщик, ты что, из ума выжил?
В ответ раздалось неразборчивое бормотание. Возмущался монах-доминиканец. Предметом же возмущения оказался счет, предъявленный к оплате. Святой отец кипятился все сильнее.
- Да я не далее, как три года назад был в этих краях, ел, пил, спал и слыхом не слыхивал о такой... несуразице! Ты что, хочешь сказать, что тебе это вино доставляют в золотых бочонках?
Два других посетителя заведения с интересом прислушивались к воплям доминиканца.
- Господи, как же хорошо, что брат Мишель не францисканец, он бы тогда придушил беднягу за понуждение к расточительности.
- Нет, Жан, Это еще не самое страшное. Вот если бы он был еще и обсервантом...
- У-у-у! Да, сморозил не подумав. Пошли, узнаем, что там так возмутило святого отца нашего.
Собственно говоря, святого отца возмутила сумма счета. Причем, совершенно справедливо возмутила.
- Дорогой мой, если бы я не был таким человеколюбивым, я бы тебя прирезал. Почему у тебя такие цены?
- Монсеньоры, я тут совершенно не при чем. У нас ввели новый налог на еду, налог на вино, налог на уголь, налог на дрова. Я просто вынужден держать такие цены, иначе придется работать себе в убыток.
- Не знал, что ваш правитель выжил из ума. В прошлый раз он показался вполне разумным.
- У нас теперь новый правитель. Настоятель аббатства святого Каликста.
Последнее замечание вновь распалило достойного служителя церкви.
- А-а-а, достойный брат из ордена Августинцев решил обобрать вас во славу Божью? Так я не поленюсь вернуться сюда в октябре, числа так четырнадцатого, и непременно закачу дебош!
- Тише, братец, тише. Ведь есть же какая-то причина для такого безобразия? - рыцарь брезгливо отпихнул счет.
- Есть, монсеньоры, есть. В лесу к северу отсюда обосновались разбойники. День пути отсюда. Они себя называют "черной ротой". И мы им выплачиваем дань, чтобы они нас не пожгли. На это и налоги.
- Да, если бы ваш прежний господин не отправился в мир иной, никто бы сюда не сунулся.
- Говорят, наш бывший господин жив и здоров. Только в том году к нам приходил этот монах из Англии... как его... Альберт.
- А, это тот самый проповедник из аббатства, что на острове Линдисфарн.
- Что за проповедник?
Брат Мишель откинул назад голову и продолжил заунывным тоном, словно читая скучную, но совершенно необходимую проповедь.
- Это самое аббатство издревле славилось учеными монахами. Году где-то в 795, хотя, возможно, я и ошибаюсь на год-другой, к их острову причалил флот викингов. Но братия молитвами обратили варваров в христианство и приняли в свою общину. С тех пор это аббатство славится своими проповедниками, способными наставить на путь истинный не только людей, но и вообще кого угодно. А этот самый Альберт прославился тем, что сумел обратить к добру демона, посланного ему во искушение.
- В смысле?
- Ему прислали из ада демона, раньше он был ангелом разряда престолов. Тот и так, и этак, а Альберт наставил его на путь истинный, так что демон раскаялся, был прощен и теперь поплевывает на бывших коллег прямо из рая.
- А здесь-то он что делал? Мессир Поль - истинно верующий христианин, куда же его обращать?
- Может, Альберта смутило то, что Поль - дракон?
- Возможно. Ладно, трактирщик, вот тебе твоя несуразная сумма, и скажи-ка мне, ваш прежний господин так и живет в замке, или его и оттуда турнули?
***
Дорога к замку, всего два года назад бывшая широкой и ухоженной, превратилась в ухабную тропку. Лошади ступали по ней с явной опаской. Было очевидно, что дорогой не пользуются. Почти не пользуются. Впрочем, сам замок вовсе не изменился, за исключением того, что и верхние, и нижние ворота были закрыты, а мост поднят.
Даже глотка Луи дю Гро, отменно тренированная в портовом городе, начинал давать сбои. И самое огорчительное, что без видимого результата.
- Этак мы будем орать до заката.
- Этак ТЫ будешь орать. А у меня горло не казенное, - стряпчий прокашлялся, - есть другие идеи?
- Есть. Попросить брата Мишеля забраться на стену.
- Прокляну. Хотя... Есть хорошая идея.
- Ну?
Вместо ответа достойный служитель церкви сложил из пальцев замысловатую фигуру, из которой поместил в рот указательный и безымянный палец, оставив все остальное снаружи. И свистнул. Когда рыцарь немного пришел в себя, то увидел, что адвокат шевелит губами, возможно, даже, что и говорит. Наконец, слух начал понемногу возвращаться, и господин де Виль смог разобрать бурчание Луи.
- ...можно говорить, давайте купим рог, пока этот свистун не оставил нас глухими. А в замке все уже передохли давным-давно, иначе...
Что было бы "иначе" узнать не удалось, потому что подъемный мост начал опускаться, и адвокат замолчал.
Вся компания имела удовольствие бывать в замке и в лучшие времена, поэтому сразу бросилось в глаза царящее запустение. Сам хозяин выглядел под стать своему жилищу. Шкура приобрела отчетливо серый оттенок. Воротник, некогда задорно топорщившийся, теперь лежал на шее неопрятными складками. И, главное, в глазах не было интереса к жизни.
- Наш привет достопочтенному мессиру Полю!
- Здравствуй, Жан. Давно тебя не видел.
- Что-то неважно выглядишь. Не заболел?
- Хуже. Здоров. Только вот летать не могу.
- Это почему же?
- В прошлом году ко мне приходил святой Альберт...
- Он не канонизирован!
Дракон слегка усмехнулся, видя бурную реакцию доминиканца.
- Я имею в виду его праведную жизнь и подвижничество. Так вот. Ко мне заходил... брат Альберт Линдисфарнский, и наставил меня на путь истинный.
- Сын мой, я в этом не уверен, но скажи мне, в чем заключалось наставление?
- Брат Альберт объяснил мне, что грешно мне, дракону, управлять людьми, ибо сказано - сотворим человека по образу Нашему, по подобию Нашему; и да владычествуют они над рыбами морскими, и над птицами небесными, и над скотом, и над всею землею, и над всеми гадами, пресмыкающимися по земле.
- Бытие, 26, - машинально произнес монах.
- Именно. Не могу же я, добрый католик, нарушать библейские заповеди!
- Нет, я, конечно, знал, что британские монахи - жуткие догматики, но чтобы до такой степени!..
- Поль, - вступил в разговор дю Гро, - я тебе из библии каких хочешь цитат надергаю. Они тебе подтвердят все, что угодно. Ты бы лучше озаботился...
- Луи, я дал свое слово.
- О!
- Поль, а ты не можешь ли уточнить, какое именно слово ты дал?
- Я дал слово, - монотонно начал дракон, - что не буду управлять людьми, не буду обременять их данью, не буду ходить, либо летать над чужими землями.
- Кажется, я догадываюсь, почему закрыты верхние ворота.
- Угадал. Мне для взлета нужно, по меньшей мере сто туаз, а мне земли оставили всего по двадцать, если считать от стены.
- То есть, до границы рва? Замечательно. То есть, ты теперь сидишь, как ворона в гнезде, и теряешь квалификацию. Попадись мне этот Альберт... Ладно, у тебя еще гостей кормят, или как?
- Да, мой дворецкий по доброй воле остался в замке. Жак! Проводи господ в столовую и накорми хорошенько.
- Слушаюсь, монсеньор.
***
- Итак, господа?
- Что "итак"? Нам через эту деревеньку приходится достаточно регулярно мотаться, так что для нас такая ситуация - прямой убыток.
- Если не хуже. Ведь эти бандиты могут нас прирезать в любой момент.
- Точно. Надо бы их отсюда выкурить.
- Или перебить. Луи, что молчишь?
- Я думаю. Не мешайте.
- Думает он. Мыслитель. Жан, а что если выкупить у аббатства полоску земли вокруг деревни, а еще полоску, соединяющую замок с той, первой полоской? И подарить нашему летающему другу?
- Хм, это, стало быть, кольцо, и отсюда к нему тропка... Нет, не пойдет. Любая сволочь перебежит эту полоску, покажет Полю голую задницу, и будет делать внутри, что хочет - убивать, грабить, богохульствовать. И потом, кто за землю платить будет? Я - не буду.
- А если Поля нанять для охраны?
- Во-первых, это оскорбление, а во-вторых, земля-то не его.
- Это да. Трам-пам-пам и тюм-тюрлюм... Если бы...
- Мишель, ну тебе-то, монаху, грешно забывать...
- Мыслитель что-то надумал.
- Надумал. Не забудь, что монастырь землей не владеет.
- В каком смысле? Они же... Ну конечно!
- Вот именно, что "конечно". Орден-то нищенствующий. А землей владеет папа, и уж он ни под каким видом с этой землей не расстанется.
- Но решение-то есть?
- Решение? Конечно есть. Вот что мы сделаем...
***
Бандиты, обложившие деревню данью, были отвлечены от своего мирного занятия - свежевания свежеукраденого быка - появлением всадника в богатой одежде. Всадник совершенно не таился, ехал нагло и доедал какую-то булочку.
- Стоять!
Всадник проигнорировал требование, тем более, что оно ничем не было подкреплено. Все оружие лежало в кучах на другом конце обширнейшей поляны. Визитер хладнокровно затолкал в рот остатки булочки, и направил своего коня к палатке, в которой, очевидно, обитал командир разношерстного воинства. Часовой, убедившись, что на него не обращают никакого внимания, ответил обидчику тем же - отвернулся, и сделал вид, что все идет как надо. Всадник, тем временем, спешился возле палатки, привязал коня к столбику, и вошел внутрь.
- Вы не находите, что сегодня несколько жарковато?
- А? Что? Кто? - капитан "черной роты" был застигнут спящим, поэтому никак не мог понять, откуда в его жилище посторонний.
Визитер, тем временем, разглядывал живописное одеяние бандита. Будучи человеком отменного вкуса, он никак не мог одобрить штаны в голубую и оранжевую полоски, такой же берет, дополненный фиолетовой нахлобучкой. Попугайскую картину завершал валяющийся неподалеку камзол, выполненный в черно-желтой гамме. Сам визитер был одет в черный костюм, удачно оттененный белым воротником и серебряной цепью.
- Я вас не разбудил? - вопрос звучал издевательски.
- Чё надо?
- Видите ли, уважаемый, я нахожусь здесь по просьбе почтенного настоятеля монастыря святого Каликста. Он попросил меня, как своего старого знакомого, передать вам предложение. И если вы его примете, то будет лучше всем.
- Ну?
- Вы немногословны. Аббат Дюкло предлагает выплатить вам единовременно дань за полтора года с тем, чтобы вы оставили деревню в покое. Погодите, я еще не закончил. Ваша дань почти полностью разорила местных жителей, и вскоре они попросту не смогут выплачивать вам какие-либо деньги. Вместе с тем, получив сразу крупную сумму денег, вы и ваши люди сможете либо начать более спокойную жизнь, либо найти другую деревню.
- А если я скажу, что все это мне не нужно?
- Вы не против подумать до завтрашнего утра?
- Ответ будет тот же!
- Если вы не против, все же подумайте. Сделайте мне любезность. И, кстати, послов у вас кормят?
Капитан осклабился.
- Не только кормят, но и поят!
Посол удовлетворенно кивнул, вышел из палатки и прошествовал к ближайшему костру. Бандитский предводитель, тем временем, пытался сообразить, что же ему сказали, и, главное, что имели в виду. Ничего не надумав, он двинулся вслед за господином в черном. А тот совершенно спокойно переводил мясо и спиртные напитки. У капитана возникла идея, которой он поделился с одним из своих подручных.
- Видишь вот этого?
- Ну?
- Деревенские что-то замышляют. Напои его хорошенько, может, проболтается.
- Ладно.
Однако, напоить господина де Виля, а это был именно он, оказалось совсем не просто. Помимо того, что рыцарь всегда был не дурак по части выпивки, у него еще был тренер, каких мало. Лакать вино на равных с братом Мишелем - та еще задачка. Короче говоря, к утру у костра на ногах остался только сьер Жан.
Капитан был несколько разочарован, не получив развединформации, на которую он рассчитывал.
- Итак, вы приняли решение?
- Да, все останется, как было.
- Жаль, я надеялся не доводить до кровопролития, но на всякий случай предупреждаю, у вас никаких шансов, а если кто и останется жив, то либо случайно, либо по нашей добросердечности. Официально заявляю, больше вы не получите даже фальшивой монетки. Прощайте.
Некоторое время капитан переваривал это заявление, провожая глазами удаляющегося всадника. А потом внезапно принялся орать, призывая своих головорезов к оружию. Головорезы собирались долго, потому что почти год сытой и беззаботной жизни приучил их к праздности. Впрочем, примерно через час нестройная шеренга ландскнехтов выстроилась перед своим командиром.
- Ребята, нам отказываются платить дань!
Ребята слегка расстроились.
- Мы сейчас пойдем в деревню, сожжем несколько домов, повесим кого-нибудь и образумим эти тупые крестьянские головы!
У ребят прорезался вялый энтузиазм. С одной стороны предприятие обещало какое-никакое развлечение, а с другой, необходимость куда-то идти, да еще с оружием несколько удручала. Тем не менее, еще минут через двадцать была сформирована походная колонна, и воинство двинулось на врага.
На полпути к деревне путь воинству преградило неожиданное препятствие. Дорогу перекрывал завал, а перед завалом на лошади восседал угрюмого вида доминиканский монах.
- Остановитесь, грешники, вы на полпути к могиле и можете умереть без покаяния. Вы еще можете спасти свои жизни, и, не исключено, что и души. От лица викария Поля предупреждаю вас...
Однако, ландскнехтам было в высшей степени плевать, на свои жизни, и тем более, на души. Вместо ответа они начали взводить арбалеты. Монах не стал дожидаться стрел, и ретировался в лес. Солдаты с шутками начали разбирать завал. Но под слоем деревьев обнаружилось нечто интересное. Под деревьями лежал золотистый хвост толщиной почти в человеческий рост. Вояки тупо уставились на необычный предмет. Но так продолжалось недолго. Хвост резким движением отправил бандитов в недалекий полет.
Колонна, видя грустную судьбу своих коллег, не дожидаясь команды произвела поворот "кругом", что впрочем, не сильно помогло. Развернувшись, ландскнехты увидели ехидно ухмыляющуюся драконью морду. Ситуация была более, чем грустная: узкая дорога, по сторонам кусты, колонна... Дракону достаточно один раз плюнуть огнем, и всё. Точнее все. Опять же не дожидаясь команды, бандиты побросали оружие и бухнулись на колени. Из-за драконьего хвоста стали выходить крестьяне, собирать оружие и вязать своих обидчиков.
***
- И что, обязательно надо было меня держать там всю ночь? Мало того, что в любой момент могли прирезать, так еще и дрянным винцом поили.
- Жан, успокойся. У нас тоже работенка была не из легких. Втолковать дракону, что он не будет нарушать данную клятву. А уж втолковать что-либо аббату августинского монастыря - это вообще что-то из разряда невозможного. А уж уговорить его расстаться с сумой дани за целый год... - адвокат выразительно похлопал по набитой сумке.
- Ладно, считайте, что я спокоен. Но все же, Луи, растолкуй мне, как получилось, что Поль опять смог летать?
- Видишь ли, есть одна тонкость. Когда произносится вассальная клятва, то что говорится? "Мой дом - твой дом, моя земля - твоя земля". Это раз. А два "Тебе же передаю земли врагов моих". Что же до того, что старина Поль не может управлять людьми - так он и не управляет.
- Как это?
- Он назначен викарием Дюкло, то есть, пока наш аббат молчит в тряпочку, Поль не то, чтобы действует от его имени, а юридически превращается в него.
- А если аббат разинет пасть?
- Тогда Поль ее захлопнет. В любом случае все распоряжения считаются исходящими от монастырского руководства. И я не думаю, что Дюкло будет заниматься управлением деревушкой, все же он не дурак... А, вот и наш пес господень.
- Нечего обзываться. Почему не сказать: "Скромный монах нищенствующего ордена братьев-проповедников во имя святого Доминика де Гусмана"?
- Потому что язык сломаешь. Кого это ты притащил?
- Некоего проповедника по имени Альберт.
- О! И где ты его нашел?
- В лагере бандитов. Он, оказывается, просвещал нашего приятеля Поля не просто так.
- Каюсь, раньше я тоже был ландскнехтом, но потом раскаялся. Но никто об этом не знал, кроме моего капитана.
- А, и потом он заявил что-то вроде: "Сделай то-то, иначе я всем скажу что ты - се-то"?
- Да. Он сказал, что деревня изнывает под властью злобного чудовища, и в моих силах спасти людей, а иначе он всем расскажет, что я - Гуго Кровавый. А потом он посадил меня в яму, откуда меня спас брат во Христе.
- Маловер! - брат Мишель осуждающе посмотрел на своего коллегу, - Дети мои, мне необходимо исповедовать своего брата.
С этими словами доминиканец извлек из-под рясы шесть бутылок вина, разделил из по справедливости (четыре - себе, и две - рыцарю с адвокатом), и поволок Альберта за капюшон в сторонку. Сьерр Жан откупорил бутылку.
- Этот капитан все же скотина, сам вон что пил, а мне вчера помои наливали. Как по-твоему, проповедник не пострадает?