- А чего? Какая разница где. Что там, что здесь. Я ведь с 6 лет в детском доме жила, сразу как мамка померла, так меня туда и отправили. Родни-то не осталось, только дальняя какая-то, а зачем им чужие рты нужны. Ну вот и вышла я оттуда в 17 лет со справкой, что могу работать швеей-мотористкой. Чтоб в райцентре жить, нужен хоть какой угол, а у меня только дом в деревне за 150 верст. Приехала я туда, посмотрела на заросший бурьяном огород, дом совсем развалился. Он и так-то развалюха был, да пока мамка жива была, еще чего-то сосед нам латал, то крышу, то окна подправит, а так... а-а-а, чего уж там, ничего не осталось... Переночевала у бабки Марины да и на вокзал подалась. Решила - все одно, где загибаться. В деревне останусь, так деревенские мужики быстро по миру прославят, да и не поможет никто. А в городе все шансов больше, опять же, девка-то я видная, здоровая, авось и не пропаду.
- А у тебя не братьев, ни сестер нет?
- Почему нет, есть. Артемка, поди сюда!
В круг света вышел здоровенный парень, что называется "косая сажень в плечах".
- Вот, братец мой младшенький! - Она успокаивающим жестом положила парню руку на плечо, - не беспокойся, Артюш, дядя хороший, меня не обидит!
Парень поднял голову и улыбнулся в ответ, с обожанием глядя на нее.
- Так он же... он же... - я не смог сдержать удивленного возгласа при виде его лица и улыбки.
- Ну да, идиот. Олигофрен. Что ж уж теперь, такой уродился. Папка, гад, постарался. Пил он ведь у нас страшно, уж как и сумел настрогать дитё, одному богу известно, а вот только вишь как... Артемка идиотом вышел. Мы с ним погодки, я то нормальная, а он... - и она обреченно махнула рукой.
- Да, вот так и живем. Я работаю, а он у меня охрана.
- Охрана? Да он же ни черта не понимает. Его напугать - раз плюнуть!
- Плюнуть? Ага! Много вас таких уже было! Артюш, покажи дяде, как ты умеешь делать - ласково попросила она брата.
Парень опять засмеялся и достал из кармана настоящую подкову. Не какую-то там подделку, а нормальную железную подкову. И продолжая улыбаться, глядя то на меня, то на сестру, он с легкостью начал заворачивать в узел эту самую подкову. А потом с довольным мычанием протянул мне то, во что она превратилась.
- Да уж... в самом деле... - протянул я, задумчиво вертя железку в руках.
- Я как клиента-то нахожу, так Артюшу зову. Ну он им и дарит подковку, вроде как на счастье. Люди сразу понимают, что хоть и идиот, а в узел завяжет, если что.
Она прикурила сигарету и вздохнула, глядя на пролетающие автомобили.
- Я ведь как два года здесь прожила, домой захотела, не сказать как. Думаю, ну вот вроде денег подкопила, может хватит дом подправить, а там в колхоз пойду работать, да хозяйство разведу, чай, председатель мужик хороший, поможет на первых порах-то. И Артюшка со мной, все не одной мне, бабе, землю пахать.
- И чего ты там не осталась? - спросил я.
- Да вот не осталась. Ты руки-то у баб деревенских видал? Вот то-то и оно. И в глаза смотреть не надо, достаточно руки увидеть и все ясно. Каторга там. Все ж на себе тянут. И детей и мужей-пропоиц и скотину всю. Вот и не осталась я там. Все едино, где в дерьме ковыряться. Что там, что здесь. Мы-то, деревенские, в грязи родились, в ней и помрем.
- А здесь что, грязи меньше?
- Меньше, скажешь тоже, - засмеялась она - дерьмо-то, оно одно, только тут хоть оберткой красивой прикрыто, а там... там оно в чистом виде. Так что лучше уж здесь быть, хоть на фантики красивые полюбуюсь, да и денег зарабатываю. Все лучше, чем Артюше в интернате для идиотов-то жить.
Она резким движением отбросила докуренную сигарету и легким шагом пошла в сторону дороги.
- Ну бывай здоров, мил человек, - обернувшись, крикнула она мне и помахала рукой.
А я пошел в сторону от дороги, пиная камешки и бормоча про себя, - фантики, фантики...