Аннотация: Рассказ о том, что судьба бывает и не-судьбой
Она зашла в метро, не думая ни о чём. Это получалось автоматически, как всегда. Все те же движения, все те же турникеты, те же эскалаторы. Она могла бы закрыть глаза и идти, идти в потоке людей, понимая, что никто ей не даст выпасть из этого потока, что даже потеряв сознание, она будет двигаться, подпираемая со всех сторон чьими-то спинами, локтями, руками. Она закрыла глаза на несколько минут, проверяя свою теорию. Так человек, который годами печатает на клавиатуре, в какой-то момент понимает, что может печатать автоматически, и закрывает глаза, чтобы проверить это. Она открыла глаза. Маршрут её не изменился, несколько сменились декорации: она уже подходила к эскалатору, увлекающему людей вниз.
Он привычным движением открыл захлопывающуюся перед носом дверь станции метро. "Ну что за люди, когда они научатся придерживать двери, когда научатся оглядываться и делать знаки доброты и вежливости?" - с досадой подумал он, придерживая створку за собой и улыбаясь следовавшей за ним девушке. Девушка не поблагодарила и даже не улыбнулась в ответ. "Наверное, поэтому никто и не придерживает двери, - подумал он, - Зачем? Всё равно никто спасибо не скажет!". Досада разлилась в его душе, как банка разбившегося подсолнечного масла. Он механически провёл рукой над считывающим механизмом турникета и прошёл к эскалатору. "Что-то я про плеер забыл!" - спохватился он, ступая на движущуюся ещё нераскрывшуюся ступеньку. Он вставил в уши "таблетки" и, схватившись за движущийся вечно не синхронно с убегающей вниз лестницей поручень, стал слушать собранный самим альбом, который он назвал "Для души". Случайно воспроизведённым произведением было "Рано или поздно" Технологии.
"Что-то я в тишине еду!" - спохватилась вдруг она и одела наушники, выбрав в плейлисте своего смартфона альбом "Любимое", куда скидывала песни для души. Ей было приятнее слушать песни, нежели скабрезности, которые отпускали парни ниже её на эскалаторе. "Где-то нас помнят, а где-то не ждут, а где-то меня уже нет..." - пел такой уже до боли знакомый голос, пока мимо проплывали рекламные щиты. "Что-то я устала сегодня!" - проговорила губами она. Ей до жути не хотелось ехать в снимаемую "однушку", но там был комп, на котором она сегодня запланировала пересмотреть в очередной раз "Сумерки". Эта мысль её грела и давала запас эмоциональной энергии, достаточной, чтобы добраться до дома. "Тошка, наверно, заждался..." - пронеслось в голове. В рюкзачке был припасен кусочек колбаски для пушистого серого котёнка, к которому она тоже спешила в этот вечер. Больше она никуда не спешила и ни о ком не вспоминала.
"Пива, что ли купить?" - думал он, читая невольно дурацкую рекламу на сводах туннеля, ведущего вниз. Собственно, ничего особо не хотелось. Разве что приехать, открыть ноутбук и посмотреть какой-нибудь свежий фильм. Какой-то ему недавно советовали. "Нужно будет в аське спросить ещё раз название и скачать с торрента", - подумал он и мысленно прочертил путь домой, где его почти никто не ждал, как, впрочем, и во всей Москве. Путь пролегал через остановку автобуса, магазин и ларёк. В ларьке надо было купить корм кошке. Она, скорее всего, уже давно сидела около двери и тихо мявкала, скучая без хозяина. Москва напоминала ему большой механизм для производства денег. Здесь можно работать, зарабатывать, даже много зарабатывать, но очень трудно дружить, некогда любить, не к кому ходить.
Она автоматически приподняла ногу, переступила порог эскалатора и зашагала с той же скоростью, с которой ехала вниз. Народ привычно разделялся на два потока. Она повернула налево и заняла пустое место среди шеренги людей, похожей на ряд неровных зубов, в которых то и дело видны были щербинки и пустоты. Пустоты эти постепенно заполнялись разношёрстной публикой, которая особо не волновала её. Волосы уже ласково шевелились от воздуха, с силой выдавливаемого из туннеля летящей на скорости электричкой. Она посмотрела на рельсы, но в очередной раз отогнала одну сотую желания сделать шаг вперёд. На эту одну сотую толкало одиночество. Но 99 сотых - желание жить - держало за белой чертой сильнее толпы людей, которые вряд ли бы вовремя успели схватить её за пальто. "А я бы успела? - подумала она, повернув голову налево. - Я бы успела схватить вот этого парня за его кожанку, если бы он захотел прыгнуть? Я, постоянно пребывающая в своих мыслях, в своих проблемах и только ноющая и жалующаяся на одиночество, нелюбовь и невнимание со стороны окружающих, я бы успела сообразить, что этот парень уже делает шаг вперёд, а не просто разминает правую ногу, что этот парень хочет покончить с собой, прыгнув на рельсы?". Он помотала головой. Нет, она бы не успела. И даже не прыгнула бы вслед в глупой попытке помочь ему. 99 сотых - желание жить - не дало бы. А одна сотая - одиночество - давно отучила её вглядываться в лица прохожих в поиске знакомых.
Он очень любил ветерок, набегающий из тоннеля, когда приближалась к станции электричка. Он нёс с собой не только весть о скорой посадке в поезд, но и таинственность бесконечных подземных ходов, неповторимый запах метро, даже какую-то особую свежесть. Он посмотрел на людей, которые стояли кто за, кто на, а кто даже заступив за белую черту. "Интересно, скольким из них приходила в голову мысль прыгнуть на рельсы перед поездом? - подумал он. - Сколько человек стояло перед этой чертой и думало о смерти? Даже тех, кто был счастлив абсолютно ясно и бесповоротно. Скольких влечёт любопытство, детское желание наказать всех, представление о количестве сочувствующих и "наконец-то понявших твою незаменимость"? Вот даже я стою и думаю об этом. Пусть даже в отвлечённом смысле". Из туннеля вылетела электричка, кабина машиниста пронеслась мимо него, скрыв рельсы, на которые он смотрел, замелькали окна, двери, сцепки вагонов. Конечно же, по древнему закону подлости, перед ним остановилось соединение двух вагонов вместо долгожданных дверей. Он замешкался. Так всегда мешкаются, когда не знаешь, по какому основанию выбирать предложенные варианты. Так всегда мешкаются, когда варианты с первого взгляда равнозначны, когда трудно зацепиться за что-то взглядом, найти что-то, что помогло бы сделать выбор. На мешкание уходит мгновение, которое выводит человека из равновесия, оставляя ощущение неправильного выбора.
Конечно же, дверь перед ней не остановилась. Она не помнила случая, чтобы дверь останавливалась прямо перед ней. Боги метро видимо попросту её не любили. Она долго раздумывать не стала и пошла к ближайшей к ней двери вагона справа, зашла в неё, повернула сразу налево и прислонилась к двери, через которую, по идее, можно было бы перейти из вагона в вагон. Она стояла лицом ко всему вагону. От этого было и неуютно, и интересно. Неуютно было от того, что чувствовала она себя как на лобном месте. А интересно - от того, что можно было поразглядывать людей в вагоне. Двери закрылись и поезд начал набирать ход. "Интересно, - думала она, - с кем бы можно было бы, например, в этом вагоне познакомиться?". Она скользила взглядом по лицам, курткам, сумкам, ботинкам, брюкам, пальто, очкам, шляпам, рукам, держащимся за поручни, и взгляд не замирал ни на мгновение. Она вспомнила того парня в кожанке на перроне. Кажется, он был симпатичным. Вот шагнул бы он на рельсы - так бы и познакомились. Она мысленно улыбнулась глупости этой мысли. Вряд ли шагнувший на рельсы мог бы быть психически нормальным.
Он зашёл в вагон, который находился слева от него, повернул сразу направо и прислонился спиной к двери в соседний вагон. Как всегда после сделанного выбора у него свербило в душе. И он прекрасно понимал, что если бы он вошёл в правую дверь, ощущение это не изменилось бы. "Надо бы избегать таких ситуаций, что ли, - подумал он и сразу же усомнился в своих намерениях, - Хотя хорошо, когда есть выбор. Всегда хорошо". Он со скучающим видом обвёл взглядом окружающих его пассажиров. Взгляд не смог ни на ком задержаться. "Почему так трудно познакомится с нормальной девушкой? - думал он, - Ведь всегда упираешься банально в повод. Я совсем не пикапер и не собираюсь им быть. Мне нужен повод, чтобы заговорить и не допустить банальщины типа "а можно с вами познакомиться". Ах, как было хорошо, когда девушки бросали платки, роняли сумочки, перчатки, дабы кавалеры поднимали их и имели возможность представиться!". Ему было очень трудно представить такой удобный случай. Он нервенно посмотрел на часы, ничего не нашёл интересного в точном времени, даже не запомнил его значение и стал немигающим взглядом смотреть поверх голов пассажиров.
Ей надоело рассматривать людей. Это всегда надоедало, когда приходило понимание бесполезности, бессмысленности этого занятия и его бесперспективности. От нечего делать она открыла сумочку и стала перебирать в ней многочисленные вещи, проговаривая, зачем-то, их названия губами. Наткнулась на сотовый и достала его, уронив при этом случайно связку ключей. Ключи укатились куда-то под ноги пассажирам. Она присела, рискуя запачкать пальто, несколько секунд вглядывалась в пол между обувью стоящих людей, отыскала ключи, подняла их, мысленно чертыхнувшись, обтёрла платком и положила беглецов обратно в сумочку. Открыв свой коммуникатор-раскладушку, она убедилась, что новых сообщений нет, закрыла его и также положила в сумочку. Так она скоротала время до своей станции и стала пробираться к дверям.
Он стоял у дверей, на которых, конечно же, было написано "Не п_и_с_о_ться". Дурацкая шутка неизвестных, набившая оскомину, ещё больше подпортила ему настроение. Как только двери раскрылись, он вышел, повернул направо и пошёл к выходу со станции, стараясь ни на кого не смотреть и воскрешая в голове свой маршрут. Пива хотелось всё сильнее.
Её буквально вытолкнуло из вагона толпой. Она отошла в сторонку, позволив людской волне схлынуть, поправила сумочку на плече, обернулась зачем-то на уходящий поезд, повернула налево и вспомнила Тошку, который ждёт её дома.
Придерживая за собой дверь, выходя со станции, он почему-то вспомнил не улыбнувшуюся ему девушку. Наверно, потому что женщина в возрасте, которая шла за ним следом, так же ничем не проявила свою благодарность. "А может эта девушка была просто в своих мыслях и именно поэтому никак не среагировала на помощь?" - почему-то подумалось ему. Он остановился на мгновение, вздохнул полной грудью вечерний воздух и побрёл к остановке.
Он и она никогда больше не встречались, не виделись и так и не познакомились. Она через год уехала в свой родной город, где вышла замуж, а потом развелась. Он остался в Москве и женился через пять лет. Ни он, ни она не знали, что познакомившись, они были бы счастливы всю свою жизнь, ценили друг друга и навсегда избавились бы от одиночества.
Никто не знает, сколько таких встреч происходит каждый день...