Терпугов Вячеслав Игоревич : другие произведения.

Каникулы демонов

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:

Вячеслав Терпугов

КАНИКУЛЫ ДЕМОНОВ

романтический триллер

  
  

Авария

  
   Автомобиль качнуло - Гарик на спуске привычно вписался в поворот, у которого стоял синий указатель с надписью "Апраксино 2". Двойка указывала не на порядковый номер поселка, а на оставшийся километраж до деревни, где Игорь с женой несколько лет назад приобрели домик для дачи и сорок соток приусадебной территории.
   Деревня удачно располагалась в окружении леса, рядом с родниками, которые питали небольшую речку Шолоховку. Удаленность не только от федеральных трасс, но и дорог районного значения, обеспечивала этому месту патриархальный покой и необходимую порой для городского жителя оторванность от цивилизации.
   У Игоря после трехчасового вождения ныла спина, и немели ноги. Поворот означал, что через два километра он сможет выпрямиться. Все-таки в одиночку путь всегда не близкий, за разговорами дорога кажется короче. В этот раз он ехал без жены. Они вообще последнее время ездили порознь. Непримиримые противоречия. В этом сезоне Игорь чаще проводил время на даче со своими приятелями и сослуживцами по редакции - Стасом и Тимофеем. Поездки в Апраксино "на-рыбалку-по-грибы" стала для них приятной традицией. Посещения деревни уже обросли легендами и обрядами, но она продолжала удивлять своими новыми гранями. Как-то, проехав этот указатель, Стас заметил: "Отличное название для поместья. Есть в нем что-то благородное, аристократическое". А Тима озадачился: "А кстати, если это Апраксино - два, должно же где-то быть Апраксино - один".
   А ведь название могло бы быть и менее благозвучным. Гарик вспомнил, как они с женой в поисках места для дачи объездили около двадцати деревень.
   Они с Леной даже было остановились на другом варианте, вполне приемлемом. Дочка, когда они сообщили, что присмотрели домик в Лепёшках, спросила: "У меня, что в графе прописка будет стоять деревня Лепешки?". После чего твердо заявила, что жить в местечке с таким названием она не будет. Ленка пыталась повлиять на ее, мечтательно закатила глаза: "А мне нравится...Такое, знаете ли, исконно русское название", - и заворожено нараспев произнесла, - "Лепё-ёшки"... "Да, - сказала Юлька, - а если бы она стоила ещё дешевле и называлась "Какашки" ты бы говорила: "Такое, знаете ли, исконно русское - Кака-ашки...".
   Думая про жену, Гарик испытывал чувство досады и сожаления. То ли от того, что ему было жаль потраченных безрезультатно лет, что ни чего в итоге путного кроме дочки у них не вышло. То ли от упущенных возможностей, которых у него больше в жизни не будет. Ведь другая женщина не может быть хуже или лучше. Она будет другой. В любом случае он старался мысленно переключиться на что-нибудь менее щемящее. В одиночку это не всегда получалось.
   Гарик вспомнил, как отреагировали на историю про лепешки-какашки приятели: "А мне нравиться, что в твоей Юльке уживаются романтика и цинизм", - оценил Стас. "Скорее - наивный снобизм", - ответил Игорь. "А ты, наверное, хотел бы, чтобы твоя дочь была либо драйзеровским коперфильдом, либо тургеневской девушкой?". "Ни в коем случае!" - ответил за Гарика Тимофей. Выражение "цельная натура" в этой компании было сродни ругательству.
   Деревья стали сгущаться по обе стороны дороги. Августовский вечер обещал еще пару светлых часов.
   Вдруг раздался хлопок и машину резко потянуло к обочине. "Что-то с резиной" - подумал Гарик и притормозил у обочины. Правое переднее колесо уткнулось диском в асфальт. Игорь стал всматриваться в сторону деревни. Ее первые дома были уже видны за деревьями.
   Сзади раздался шум мотора.
   - Тормози! Тормози! - замахал обеими руками Гарик приближающемуся автомобилю.
   Нива, подрезав фольксваген Игоря, остановилась. Это был Николай - сосед по деревне, живущий через дорогу. В развалку, не спеша, он подошел к терпящему бедствие:
   - Здорово! Авария? Гвоздь поймал? - Николай присел рядом с Гариком.
   - Скорее капкан, - Игорь был не столько раздосадован, сколько удивлен, - На бескамерной резине с гвоздем можно ездить довольно долго. Спускает она постепенно. А тут смотри...
   Он ткнул ногой в рваную дыру с внешней стороны шины.
   - М-да, будто прострелили, - потрогал Коля и огляделся. - Охотники тут, вообще-то, постреливают... но ты ж не дичь.
   - Дичь - это вот это, - кивнул на колесо Гарик. - Я за запаской.
   Он достал из багажника запасное колесо, домкрат и ключ. Николай принял колесо, стукнул им об асфальт. Раздался всхлипывающий звук. Воздуха в запаске было не больше чем в пробитом баллоне.
   Возникла пауза. Дородный Николай болтуном не был. Молча, осмотрел ниппель. Почесал щетину:
   - Насос нужен...
   - Коля, выручай! Давай, сгоняем ко мне в гараж - туда и обратно. Там все есть.
   - Что ж ты без насоса-то.
   - Потом, Коля, потом, - ласково сказал Игорь. Очень хотелось уже добраться до дачи.
   Он терпеть не мог багажники, забитые запчастями и инструментами на все случаи жизни. И всегда предпочитал возить с собой эквивалент всех товаров.
   - Полтинник с меня. Ну, там, бензин, время...
   - Обижаешь, сосед.
   Коля достал свой компрессор, ловко соединил его с аккумулятором и накачал запаску. Затем поднял рваное колесо ("не пачкайся"), и аккуратно положил в багажник. Сама доброжелательность.
   - Коля, - проникновенно сказал Игорь. - Заходи вечерком, когда удобно, я эти дни буду один. Есть шашлык, водка. Посидим.
   - Угу, - сказал добрый волшебник Коля и укатил в сторону деревни.
  
   Проезжая по деревне Игорь поймал себя на мысли, что здесь произошли какие-то неуловимые, но неприятные изменения.
   Вроде бы не было повода для тревоги: Бим с Найдой - бездомные деревенские собаки, которых Игорь с Леной исправно подкармливали, - как всегда радостно, встретили машину на околице и проводили до самого дома. И тракторист Лёня сидел на промасленной фуфайке возле какого-то культиватора. И одинокая бабка Варвара - приветливо кивнула, направляясь к колодцу с пустыми ведрами. Также по-собачьи за ней бежала огромных размеров кошка Гайка. И малолетние отпрыски многочисленного семейства соседки - Алевтины - также копались в куче песка, возле гаража. Все это так уютно освещалось перегретым закатным солнцем, что Гарик быстро переключился на текущие заботы.
  
  

Сюрприз

  
   Позвонил дочке, сообщил, что добрался без приключений. Она суеверно беспокоиться, когда кто-нибудь из родителей удаляется на мало-мальски дальние расстояния. Загнал машину в гараж, достал из багажника сумки, понес их в дом. Путаясь в огромной связке ключей возле двери, он прислушался. Из-за дома будто бы доносился какой-то гулкий гомон. На участке явно кто-то находился. Он поставил сумку и по дорожке обогнул дом.
   - Ба, кто к нам пожаловал! Сю-юр-пра-айз!
   В заплетенной клематисом беседке сидели Стас и Тимофей. На столе помимо спортивной сумки Тимы и кофра Стасика стояла водка и лежали несколько яблок. Судя по объему содержимого бутылки, сидели уже не меньше получаса.
   - А вы откуда здесь?
   - Пятичасовой электричкой. Решили поддержать тебя на каникулах. Юлька твоя сказала, что ты должен часам к восьми подтянуться. Опаздываешь, мы уже проголодались.
   - Шашлыки будете? Я мясо парное привез, Стас, сделаешь? Тима, дрова и мангал в сарае...
   - Секундально!
   Тима поддерживал тесные и добрые отношения с одной из своих дочек, шестнадцатилетней Дашей. Эта близость оказывала существенное влияние на лексику родителя. Его словарный запас изобиловал подростковым сленгом.
  
   Тимофей был на три-четыре года старше своих приятелей, что позволяло ему иногда ворчать: "Вот проживете с моё..."
   Вырос он в семье сотрудников уголовного розыска. По стопам родителей не пошел, потому что был ленив и безответственен. Окончил вуз по электротехнической специальности. Бездельничая в каком-то НИИ, освоил компьютерную грамоту и, с удовольствием, переключился на издательские программы. Виртуозно разбираясь в технике и программном обеспечении, стал незаменимым специалистом по макетированию для любой редакции, как правило, переполненной гуманитариями. При этом в редакции, где он работал верстальщиком, иногда неожиданно для сотрудников Тима предлагал нетипичные дизайнерские решения. Но если ему предлагали заняться каким-нибудь заказом в качестве дизайнера, он ни за что не соглашался: "Не-е, я верстальщик, зачем мне этот геморрой". "Эстет" и "педераст" были для него синонимами.
   Был четырежды женат. На вопрос, сколько у него детей, цифры называл разные - от трех до шести. С бывшими женами общался исключительно по телефону и при помощи непечатной лексики. С остальными вел себя угрюмо предупредительно.
   С друзьями он оживал, и в дружбе был щедр и изобретателен. Как-то сидя у Гарика, он захотел сыграть в нарды. Обнаружилось, что у того в доме их нет. Тима выскочил на ночной проспект, купил сувенирную игру за двести долларов, вернулся, просидел в кухне за разговорами и ушел утром, так и не сыграв ни одной партии. Нарды теперь пылятся у Гарика на даче. Как, впрочем, в разное время купленные Тимой, спиннинг, два велосипеда, резиновая лодка и многое другое.
   Тимофей жил с родителями в двухкомнатной квартире. Когда родители летом уезжали к себе на дачу, он звонил Стасику или Гарику и энергично сообщал: "Приезжайте, хата свободна. До понедельника". Как-то его спросили, почему он сам не пользуется родительской дачей. Он простодушно ответил: "Предки ключи не дают. Говорят, спалю еще чего-нибудь"...
  
   Гарик неспроста обратился с кулинарными задачами именно к Стасу. Надо отдать должное - тот отлично готовил. Как холостяк со стажем, он придавал питанию особое значение. К стряпне он относился творчески, а к продуктам требовательно. Модифицированная картошка, дрожжевой хлеб, мороженое мясо и растворимый кофе давно исчезли из его рациона.
   Стасик периодически пробовал различные диеты. Дома на эту тему держал целую библиотеку и уже вполне мог бы зарабатывать платными консультациями. Вот уже два года он питался только кашами и пил только травяные настои. Впрочем, в компании он мог сделать исключение. Например, съесть кусок мяса, правда без соли и хлеба. Или выпить виски. В остальном же в еде Стас был сдержан, а порой непреклонен. При этом он мазохистски продолжал готовить кулинарные изыски для друзей.
  
   Станислав был, что называется интеллигентом в первом поколении. Его мать работала снабженцем крупного консервного завода. Это позволяло ей в условиях продуктового дефицита не только выкормить в одиночку сына, но и обеспечить прочими материальными благами его счастливое детство. Отец - слесарь высшего разряда - оставил семью, когда сопливый Стасик еще читал чужие стихи с табуретки, собирал коллекцию бабочек и был послушным домашним мальчиком. Позже он увлекся фотографией, рок-н-роллом, пробовал себя в поэзии и обходил плохие компании стороной.
   С хорошими компаниями он участвовал в групповых фотовыставках, ездил на пленэры и совершенствовал коллекцию.
   Уже в студенческие годы, на журфаке, это был типичный представитель творческой интеллигенции, склонной к андеграунду и избегающей волевых решений, с мятущейся совестью и изысканным вкусом.
   Впрочем, был в его поведении налет искусственности и самолюбования, свойственный многим художникам, и потому малозаметный для окружающих. Так бывает с людьми, стремящимися вырваться из мещанской среды. Мольеровские персонажи преследуют их, рождая комплексы, которые в свою очередь ведут к нарочитому эстетизму, показной воспитанности и церемонности.
   Стас был хорош собою, что в совокупности с аккуратностью и приятными манерами пленяло женщин всех возрастов. Замысловатая речь с мудреной терминологией на отвлеченные темы интриговали. Это позволяло ему плыть по течению обстоятельств.
   При этом в отношении женщин Стас был домостроевец. Его галантность прекращалась сразу после постели. В этот момент Станислав искренне считал: они получили от него, что хотели, и теперь перед ним в неоплатном долгу. Впрочем, это проявлялось больше в мировозренческих беседах, чем на практике. Женат он не был ни разу.
   Отдавая предпочтения в одежде и технике зарубежным изысканным образцам, Стас пребывал на твердых почвеннических позициях. Когда он напивался, он вспоминал раскулаченного деда, стучал кулаком по столу и, почему-то, материл инородцев.
   Оставаясь в душе художником-фотографом свое увлечение временно (как он утверждал) монетизировал, работая в глянцевом журнале бильд-редактором. Уже в своем раннем творчестве он определился с собственной эстетической парадигмой. Ему нравилось артхаусное кино, альтернативный рок и актуальное искусство. Если ему задавался вопрос о каком либо предмете его пристрастий: "И в чем здесь смысл?", он неизменно с вызовом отвечал: "А вот так!". Искусство с его точки зрения не должно меряться аршином здравого смысла. И вообще, какого бы там ни было смысла.
  
   Расселив гостей, Гарик принялся кормить собак. Две миски - чтоб не ссорились - ждали в коридоре. Он нарвал на куски два кружка ливерной колбасы, накрошил батон хлеба и поставил подогреть бульон из холодильника. Для бульона на рынке покупались свиные ножки. Гарик рубил их на короткие косточки - собаки хрустели ими как орехами. Попробовал пальцем температуру - годиться. Залил в миски и вышел к калитке. Бим и Найда сидели в ожидании.
   Игорь любил наблюдать, как собаки едят. Черный с подпалинами крепкий кабель Бим был старожилом деревни. Гарик помнил его с тех пор, как они обрели здесь малую родину. Правда, тогда это был еще игривый подросток.
   Принимал пищу Бим с достоинством. Как бы не был голоден, доставал из миски крупные косточки и складывал рядом. Затем, не спеша, съедал остальное, после чего удобно укладывался и принимался методично грызть главное блюдо меню. Если к его миске подходила Найда, он уступал ей.
   Сука Найда приблудилась в прошлом году откуда-то из лесу с веревкой на окровавленной шее и откусанным ухом. Поговаривали, что кто-то завез ее туда, привязал и бросил подыхать. Жажда жизни победила. Вероятно, пленница перегрызла веревку и освободилась. Найда составила Биму пару. Сытые, они могли дурачиться, бегая и прыгая друг на друга, как щенки. Размерами она ему не уступала, только цветом была серо-седая как волчица. Ела Найда будто в последний раз в жизни. Сколько бы ей не положили, быстро и жадно проглатывала все и переключалась на миску приятеля. При этом Игорю она была симпатичней. Наверное, потому, что в отличие от Бима, который принимал пропитание как должное, Найда всегда при виде Игоря благодарно виляла хвостом. Летом, когда вокруг сновали дачники, их, конечно, подкармливали. Городские, они сердобольные до животных...
   Стоп! Вот оно что! Гарик мысленно хлопнул себя по лбу. Проезжая по деревне, он не видел, ни одного дачника - встречались только местные. Ни мужиков, моющих из шлангов свои автомобили, ни девушек в шортах, играющих в бадминтон, ни детей на велосипедах, ни подростков с пивом. И это летом. В пятницу, вечером. Да тут и в будни, днем, отдыхающие не переводятся! Ведь многие просто переезжают сюда на все лето. А сегодня... будто поздняя осень и все съехали на зимние квартиры.
   Гарик собрал собачьи миски, похлопал Найду по загривку и вернулся в дом.
  
   В отличие от приятелей Игорь имел все шансы окончить жизнь в тюрьме. Его родители были педагоги.
   Мать с красным дипломом окончила институт, учила детей, работала директором средней школы. Отец тоже преподавал, затем перешел на руководящую работу в обком профсоюзов. Дед был военпред на "гражданском" авиазаводе. Дядя возглавлял крупный строительный трест.
   Вопреки наследственности подростка тянуло на улицу. Подъезды, портвейн, босяцкая лирика на гитаре, мордобой из-за девчонок.
   В семнадцать лет судью, рассматривавшего дело об участии Игоря в драке, убедили заменить двухлетний тюремный срок административным наказанием в пятнадцать суток.
   Потом была фарцовка. Он осознал, что это менее опасно, чем сбивать с пьяных прохожих шапки и угонять мотоциклы.
   Гарик как-то вспоминал, что из его дворовой компании один мотает очередной срок, двое умерли от наркомании, один убит в собственном мерсе еще в начале 90-х, а самый близкий из друзей уехал в Германию. Не тот, которого ищут по линии интерпола из-за югославских гастролей, а другой...
   Его не беспокоило криминальное окружение. Гарик всегда относился к происходящему, как наблюдатель. Счастливый исход дела подразумевался на генетическом уровне. Зритель в кинотеатре тоже ведь испытывает какие-то эмоции от боевика или мелодрамы, при этом его не покидает сознание, что вот сейчас фильм закончиться, он выйдет из зала, пойдет куда-нибудь поужинать и в уютной обстановке будет обсуждать увиденное.
   В университете он выбрал специальность журналиста: "В школе я больше ничему не научился. Только читать и писать". В окружении гениев, работавших над романами про Иисуса Христа, сонетами на французском и постструктуралистскими пьесами, он писал только по необходимости. Например, чтобы сдать зачеты по практике или посмешить приятелей.
   Позже, занимаясь бизнесом, он вообще перестал писать. И когда бывшие однокурсники, спустя несколько лет, спрашивали его о творчестве, он отвечал:
   - Последние годы более или менее удачно мне удается писать лишь гарантийные письма. Да и то, со слов "Наш расчетный счет номер..."
   Работал он генеральным директором специализированного издательства выпускающего периодику и книги по изобразительному искусству. Но в большом секрете (об этом знала только Лена) он таки пробовал себя в литературе. Обычно уединяясь на даче, и непременно по ночам. Нет, не то, что бы что-то серьезное. Так, - беллетристка. Хотелось написать небольшой роман быстро, легко и остроумно. "Легко" - ключевое слово. Для образованного и талантливого человека это всего лишь разминка. Как для эрудита небрежное разгадывание кроссворда. Но, будучи перфекционистом, Гарик незаметно для себя от игры словами и плетения коллизий постепенно погружался в раздумья над образами героев, природой конфликта, драматургией, наконец. Работа тормозилась.
  
  

Волк

  
   Одно и то же блюдо Стас никогда не готовил одинаково. В этот раз он привез какие-то арабские приправы, и в кухне пахло так, что кружилась голова.
   - Странное дело - в деревне практически нет людей. - поделился наблюдениями Гарик. - В смысле приезжих - дачники и все такое.
   - А мы кто? Да брось, куда им деваться. Завтра понаедут.
   Гарик нарезал огурцы, перец, помидоры. Помыл зелень и выглянул в окно: Тима, как шаман, в языках пламени суетился у мангала, начинало темнеть. Надо было подумать о ночлеге.
   В доме кроме кухни было три несмежных комнаты, что позволяло каждому ночевать автономно. Гарик нашел комплекты свежего белья и разложил по кроватям. Раздвинул шторы и открыл окна, задвинул сумки под кровать и вернулся в кухню.
   В интерьере добавились Тима и три стакана.
   - Угли скоро будут. - успокоительный жест ладонью, - Горшочек не вари. Ну, с приездом!
   Фраза про горшочек означала - "достаточно" или "отлично".
  
   Через час они сидели в глубине сада под развесистой старой яблоней. Рядом горел костер, а на столе две свечи. Беседа первое время крутилась вокруг работы - только вчера сдали в печать очередной номер журнала. Редакцию отправили в краткий отпуск. Порадовались, что неделю смогут спокойно отдохнуть. Гарик успокоился, вечерние тревоги казались следствием усталости. Строили планы на завтра. Тиму тянуло на озеро. Стасик агитировал идти в лес:
   - Вчера всю ночь лил дождь. К ужину будут грибы.
   - "Грибы, грибы...". Ходить с клюкой и таращится под ноги - таааакие качели (однообразие и скука). А на озере можно порыбачить, искупаться. Возьмем лодку...
   - А ягоды? Да там земляники немерено. Бабочки опять же...
   Гарик понял, что решающий голос за ним. Если ехать на машине - озеро находилось километров в пяти отсюда - надо заезжать в шиномонтаж. Мало ли что. А это - ближайший поселок. Меньше всего Игорю хотелось с утра затеваться с ремонтом. Постановили: пораньше идти за грибами, иначе табуны дачников нахлынут - все потопчут.
   Пить простую водку надоело. Стас пошел за соком и сырыми яйцами для коктейля. Тимофей все еще развивал мысль о том, что собирательство это древнейшая профессия и "не пристало нам уподобляться". В последнем слове он делал нужное ударение. Разговор как-то сам собой переключился на женщин. Тима вспомнил последнюю жену.
   - Вот ты скажи, Игорек, если женщина во все времена, во всех религиях и культурах, олицетворяла Зло, а женщин в нашей популяции несоизмеримо больше, значит баланс добра и зла нарушен?
   - Ну, зачем так примитивно... Дуалистические мифы - пережиток прошлого. И даже если руководствоваться этими космогониями, то добро и зло присущи каждому человеку, независимо от пола. И баланс хорошего - плохого в каждом очень индивидуален... Не говоря уже о том, что считать хорошим или плохим.
   - Ты мне еще Чуковского почитай.
   - Это Маяковский.
   - Извини невежду.
   - "Невежу", блин!
   Вернулся Стас. В руках он держал пакеты с соком и упаковку яиц. Из подмышек у него торчали бутылки.
   - Гарик, ты гостей уже не ждал?
   Игорь вспомнил про Николая.
   - А что? Коля пришел? Черт меня дернул. "Шашлык, водка... интеллектуальные беседы", - изобразил свое гостеприимство Гарик. - Как-то некстати получилось.
   - Вначале мне показалось, что он искал тебя. Странный он какой-то. Вижу в окно - он появляется из-за двери нашего гаража. Хотел позвать его, выхожу из дома, а он услышал, что дверь открывается, как-то сжался весь и за калитку.
   - Может, не услышал?
   - Да он аж вздрогнул. Да и костер оттуда видно. Мог бы подойти.
   - Может это не он.
   - Да что я пьяный...
   - Пойду закрою гараж.
   Гарик поднялся. Закрыл на ключ гараж, сарай. Вышел за калитку и стал всматриваться в темноту соседского сада. Тишина. В деревне ложатся рано. Гарик вернулся, закрыл дверь в дом и направился к костру. Уже отсюда было слышно громкое развитие темы. Видимо, Тимофей втянул в диспут Стаса.
   - Белое - черное. Фифти - фифти. Свет, кстати, подразумевает тень. Художники, которым известно понятие "светотень", уверены, что не только во тьме не видно не зги, но и при равномерном свете без тени глаза не различили бы ни одного предмета. Те, же законы физики Коперфильд использует...
   - Это скорей некий гуманитарный закон. - Стасик говорил спокойно, -Достоевский, например, вывел в трех братьях - три ипостаси человека. Дмитрий - эмоции и физическая сила, Иван - интеллект и воля, Алеша - духовность и нравственность...
   - Можно сказать Дмитрий - первая стадия развития человечества, Иван - вторая и так далее, - подоспел со своими наблюдениями Гарик. - Это соответствует, кстати, их возрасту.
   - Да я сейчас не об этом... К добродетелям этим Федор Михайлович счел обязательным добавить и четвертого родственника - Смердякова с его подлостью и цинизмом... Правда, как-то застенчиво... Не на равных правах, а как бы в довесок - вроде и брат, да незаконнорожденный, да от какой-то маргиналки... Три к одному. Явное преобладание достоинств.
   - Твои художники склонны к преувеличениям...
   - Преувеличениям чего? Добра? В любом случае, литература - такая же наука, как и прочие. А художники не мои, а твои. Сам про них не к ночи помянул.
   - У Достоевского они все с тараканами...
   - Давайте сменим тему. Как Тимоха про женщин заговорит, так и вспоминает Зло во вселенском масштабе. А можно о них же, но в приятном ключе? - Гарик театрально подкатил вверх глаза, - Стасик, как поэт поэту, скажи, ты посвящал женщинам стихи?
   - Это провокация. Свое читать не буду, - пококетничал Стасик и как-то нарочито развязано произнес, - У Артура Рембо есть эксперимент на эту тему:
   Розовослезная звезда, что пала в уши.
   Белопростершейся спины тяжелый хмель.
   Краснослиянные сосцы, вершины суши.
   Чернокровавая пленительная щель.
   - Ты спроси, слышал ли он про Рембо, - Игорь покосился на Тимофея, - Сейчас спросит: "Это "Рембо. Первая кровь" или "Рембо-2"...
   - Обижаешь. - воспротивился Тима, - Мне очень нравиться... этот... как его... Гаргантюа и Пантагрюэль. У тебя, кстати, здесь есть?
   - Рабле ничего нет.
   - А-а, так это Рабле? Да я их обоих читал.
   - И Гаргантюа, и Пантагрюэля? И кто тебе больше понравился?
   - Короче. Есть у тебя Пантагрюэль?
   - У меня и Гаргантюа то нет.
   - Да хорош ржать, идиоты!
   - Как же ты можешь причислять себя к работникам умственного труда?
   - С тех пор как приобрел радикулит и свел к минимуму физические нагрузки.
   Далее разговор продолжался в духе "а вот у меня в полку случай был...". Про то, что пораньше собирались за грибами вспомнили, когда небо на северо-востоке порозовело.
  
   Все уже легли, когда Гарик удобно устроившись в уборной закурил сигарету. От зажженной спички сумерки сгустились. Он уже было, решил приотворить дверь туалета, и понаблюдать звездный небосклон, как вдруг услышал рядом утробное рычание невидимого зверя. Гарик привстал со стульчака и высунул голову наружу. Дьявол! Перед носом клацнули клыки. Он отпрянул. Мысли закружились в экстремальном режиме: Собака? Бешенная!.. Откуда? Во дворе. Через забор?
   Глаза привыкли к темноте. Гарик отважился прильнуть к щели. Руки потно сжали дверную ручку. Перед уборной, алчно скалясь, стоял волк.
   Гарик мгновенно забыл, зачем пришел. Натянул штаны и задумался - что делать? Матерый волчище, такой порвет - только выскочи. На Найду похож, только крупнее. И ухо порвано. Черт, откуда он взялся? Как отважился в деревню зайти. И ружья-то нет в доме. Вечно Ленка зудела: мужские игрушки, одни траты, от греха подальше...
   Да и было бы ружье, как до дома добежать? Черт, Стас с Тимой, хрен услышат, если заорать. Потом вся деревня будет косить, если крик поднять. Пощупал за пазухой - мобильник не взял. До дома метров пятьдесят. А может попробовать? Глянул в щель - никого. Рвануть?
   Чуть приоткрыл дверь. Тут же получил по носу - зверь с бешеным рыком грудью бросился на нее. Гарик сел опять.
   Прошло минут двадцать. Злобное урчание извне не прерывалось. Когда ноги стали затекать, Гарик понял - помощи не дождаться. Если кто из друзей и захочет в туалет, так может под утро.
   А что если... Воображение быстро нарисовало героическую картину, в которой он бросается на зверя и голыми руками душит его. В стороны летят клочья шерсти и окровавленного ватника. Нет. К схватке со зверем Гарик был не готов.
   - Ты же менеджер, - вслух бурчал он, - ты каждый день принимаешь решения. Да, ситуация неординарна, ну подумаешь, волк. Та же собака. Семейство одно. Чего они должны бояться? Господи, палку бы, какую, оторвать.
   Гарик оглядел тесное пространство. Рядом с рулоном туалетной бумаги белели газетные листы. Лена складывала сюда старые газеты "Правда", которыми местные активисты забивали почтовый ящик. Игорь похлопал по карману штанов, слава богу, зажигалка в кармане.
   Набрав воздуха в легкие, Гарик поднес огонек к свернутой в рулон газете. Задымило, дышать стало нечем. Прикрывая нос, дождался, когда пламя достигнет апогея, толкнул дверь...
   Волк стоял перед ним в позиции "щас порву". Гарик ткнул факелом в его сторону. Серый отпрянул, но озлобился еще больше и начал обходить жертву справа. Газета горела ярко, но быстро. Гарик махнул факелом еще раз. Запахло паленой шерстью. Зверь, озлобившись, пригнулся, взял влево. Гарик зигзагами пятился к дому...
   Когда он пятками споткнулся о порог и ввалился прихожую, от газеты остался клочок с выходными данными. Он ногами захлопнул перед зверем дверь и обессилено выдохнул:
   - А моя "Правда" посильнее будет...
  
  

Грибник

  
   Утром Гарик проснулся от яркого света. Желтый квадрат солнца расположился прямо на его подушке. Мобильник показывал пять минут двенадцатого. Остаток ночи он спал пунктирно, ежеминутно просыпаясь и опять погружаясь в сон.
   Гарик встал, с тоской посмотрел на гантели и стал быстро одеваться. Ему хотелось поделиться ночным происшествием.
   В кухне он обнаружил Стаса. Тот колдовал над гречневой кашей, украшая ее малиной и смородиной. Пахло, как в рекламе про кофе.
   - А где этот фрукт? - Стасик был бодр и подтянут.
   - Скорее сухофрукт. Лежит.
   Заглянул к Тимофею. Тот спал на спине, широко открыв рот и распластав по постели руки. "Надо побриться", - глядя на него, подумал Гарик.
   Он отважился заглянуть в зеркало над умывальником.
   - Мешки под глазами, как у Аль Пачино... И зачем только Ньютон открыл закон тяготения...
   - Один мой знакомый фотограф, чтобы избежать "мешков под глазами" у клиента, при съемке укладывал их на спину, - поделился секретами мастерства Стас.
   - Но тогда вид у них должен быть как у покойников...
   Игорь умылся, налил себе кофе и коротко пересказал приятелю историю с волком. Стасик слушал молча и только в конце сказал:
   - Может ты и прав на счет ружья... А что собаки? Не лаяли?
   - Нет. У меня вообще сложилось впечатление, что мы были с ним одни во всем мире... Надо будить этого грибника, а то нам останутся одни сыроежки.
   Тима появился всклокоченный и в трусах. Со словами "чего в такую рань" он достал из холодильника бутылку и налил пол стакана.
   - Кто-нибудь будет?
   - Я до двенадцати не пью.
   - А я вообще не употребляю... водку.
   - Как знаете.
   Тимоха сделал короткое движение, сглотнул, крякнул и убежал в летний душ. Стас направился в сарай, где хранились сапоги и корзины. Гарик достал три канцелярских складных ножа, наполнил флягу коньяком и в поисках рюкзака заглянул в гараж.
   Первое что он увидел - спущенная запаска. "Не проверял ведь сто лет", - начиная злиться на себя, подумал Гарик, включил свет и обошел автомобиль.
   Все четыре колеса автомобиля были спущены.
  
   Через пять минут возле машины собрался консилиум.
   - Кто-то поработал заточкой, - авторитетно определил Тимофей. Стас со значением посмотрел на несостоявшегося сыскаря.
   - Я даже догадываюсь, кто это сделал.
   Гарик развернулся и направился через дорогу к Николаю. Он не знал, что ему скажет, и рассчитывал на пресловутую "шапку на воре".
   Подергал двери в дом, огляделся. Николая нигде было, не было во дворе и его машины.
   - Гарик, брось, - услышал он сзади, приятели стояли у забора. - Остынь, это только предположение. Отложи эти разборки. Пошли в лес.
   Рядом с ними сидел Бим. Найды не было.
  
   Лес обступал деревню со всех сторон. В свое время чтобы как-то ориентироваться на местности уже в первый год компания разработала собственную местную топонимику: долина Бабочек, Заячья опушка, поляна Синих репейников. Что в прочем не помешало им уже однажды заблудиться. Однако за три-четыре сезона приятели успели разведать грибные места, чтобы бродить в слепую. Кроме того, были сделаны необходимые биоклиматические наблюдения, выявляющие закономерности появления в местных лесах отдельных видов грибов. Первый год в окрестностях неожиданно в огромном количестве были обнаружены белые грибы. Рядом как всегда встречались и грузди, и маслята, но их уже не замечали. На следующий год в лесу явно доминируют лисички. Очередной сезон проходит под знаком опят. И так по кругу.
   В этом году снова появились белые, и приятели ожидали серьезный урожай.
   Первому удача улыбнулась Стасу. Он вообще любил природу, и это было взаимно. Сразу два огромных белых колоссовика он обнаружил уже на извилистой опушке. С завистливым ворчанием Гарик с Тимой еще кружили вокруг грибницы, как стервятники, когда на полянку вышел старичок во френче покроя культа личности и помятой сетчатой шляпе. Еле передвигаясь, он шевелил траву в поисках грибов. За ручку, обернутую засаленной изолентой, он держал огромную корзину, застенчиво прикрытую отрезком марли.
   - Богат улов? - окликнул грибника Тима.
   - Та какое там, - дребезжащим голосом ответил тот, но корзину не открыл, - серушки да говорушки. Бабки все поснимали с утра. Не спиться старым...
   Действительно Варвара и Алевтина, ближайшие соседки Игоря, выходили на охоту на рассвете. Не раз приятели, засидевшись до утра у погасшего костра, становились свидетелями их ранних вылазок.
   Похоже, дед знал, что говорил.
   - Отец, а что это за гриб? - Гарик вынул единственный пока трофей - крепкий грибок с красной ножкой и темно-бордовой шляпкой.
   - Та то подъяблоневик...
   - Съедобный?
   - Ха-ароший... Готовить надо умеючи... Та только вы здесь не наберете ничего. Вон, по оврагу пройдёте через запруду, там их, как сора. И белые, и подберезовики, и подосиновики... Туда старики не забредают - бобры тропку обрушили, мда-а.
   - Ну а мы то как?
   - Та вы еще молодые. Руки сильные... Там вдоль оврага корни торчат наружу. Хватайся за них, та перелезешь. Эта мы не могём обогнуть запруду, а вы молодые, здоровые. Мда-а.
   - А по другому никак?
   - Через лес, по зарослям часа два идти будете...
  
  

Плотина

  
   Спустя полчаса приятели достигли цели. Заросшее русло Шолоховки шириной пару метров все это время тянулось по дну оврага, сопровождая грибников едва слышным журчанием воды. Незадолго до плотины они услышали гул водопада.
   Наконец за очередным поворотом открылась удивительная картина. Трудно было представить, что это дело рук (тем более лап) относительно небольших по размеру зверушек с интеллектом грызунов. Это была Стена. Бобры виртуозно рассчитали угол падения нависших над оврагом берез и свалили два десятка деревьев. Щели между ними тщательно были заделаны ветками, щепками и глиной. С высоты трех-четырех метров этого инженерного сооружения с шумом срывалась вода.
   Приятели вскарабкались по правой стенке оврага на уровень плотины. До края оврага заросшего корнями оставалось метра два. Тут и там над плотиной нависали конусообразные пни. Перед ними открылся живописный круглый пруд диаметром метров двенадцать. С противоположной от приятелей стороны он питался той же Шолоховкой - уже знакомой узкой и спокойной речушкой. Вдоль стенки оврага на ту сторону вел протоптанный шельф - узкая полка-тропинка, подмытая и обрушенная лишь в одном месте. Но здесь, цепляясь за корни, можно было преодолеть метра два, рискуя сорваться в пруд.
   - Похоже, действительно, бабушкам сюда путь заказан, - выразил общий оптимизм Тима.
   - Не всякая старушка долетит до середины пруда.
   - Как говорит моя дочь, "скорее деревянная лошадка в Детском мире пукнет"... Альпинисты есть? - Гарик достал флягу с коньяком.
   Первым пошел Тима. Строго говоря, из множества узловатых торчавших из земли концов, уверено ухватиться можно было за три - четыре. Тимофей уперся ногами в стенку оврага и, перебирая руками, как орангутанг, приставным шагом добрался до цели. Комья глины, потревоженные тимиными сапогами, плюхались в воду.
   - Может, не пойдем? - нарочито громко спросил Гарик, задумчиво глядя на расходящиеся круги.
   Тима чуть не рухнул от негодования в пруд. Но виду не подал.
   - Мне же больше достанется. Потом не просите...
   Стасик, преодолевая паузу на тропе, процедил:
   - Ты ж съедобную поганку от доброго мухомора не отличишь.
   Когда все трое благополучно миновали опасный отрезок, не сговариваясь, повалились на траву отдохнуть. Фляжка сделала еще один круг. Со стороны ельника раздался резкий, как выстрел, хруст веток.
   - Похоже, мы не одни, - заметил Игорь, - В этих местах полно зверья.
   - Хорошо, если медведь, - не поднимая голову, проворчал Тима, - А ну как грибники.
   - Оп-ля! - Стас, не найдя нужных слов, ткнул в сторону огромной ели. - Откуда он здесь?
   Из-за еловых лап за ними мрачно наблюдал старичок во френче, в той же помятой сетчатой шляпе.
   - Эй, коллега! - Тима поднялся и замахал ему рукой.
   В ответ грибник повел себя более, чем странно. Он ловко подхватил уже знакомую корзину с изолированной ручкой и неожиданно прытко побежал в сторону запруды, которую они недавно с таким трудом преодолели.
   - Тим, да оставь ты его!
   - У меня есть к нему вопросы.
   - Плюнь, может он сумасшедший.
   - Нет, а кто говорил, что сюда не доберется ни один старпер? И потом, он что следил за нами? И куда он побежал? Вот упырь...
   - Есть! Первый пошёл! - Стасик уже разворошил палкой траву между молодых березок. - Белый. Еще один!
   - Еблысь, и бабочки полетели, - сказал Тимоха, что означало - "приятный сюрприз".
  
   В течение сорока минут приятели, забыв про странного старичка, как безумные топтались по поляне, сталкиваясь друг с другом. Грибов было видимо - не видимо. Все как на подбор белые, без червоточинки, похожие на муляжи. Периодически кто-нибудь говорил, что "пора, хватит, всех грибов не соберешь", но остальные отвечали "сейчас, еще не много, погоди". Затем сами вспоминали что "пора" и слышали в ответ "погоди".
   Наконец, набрав полные корзины, снова вспомнили про переход через запруду.
   - Как мы это все перетащим? - озадачился Гарик, глядя на заполненные лесными дарами три корзины, скрученную в узлы тельняшку Стаса и темину бейсболку.
   - Если даже этот старый милитарист свою корзину переволок...
   Споры закончились возле плотины. Все корни деревьев в опасном переходе кем-то были старательно обрублены...
  
   После непродолжительных дебатов, решили обойти это место по лесу. Через некоторое время им показалось, что пора сворачивать к речке. Они повернули правее. Деревья только сгущались. Они взяли, как им показалось, резко вправо. Лес превращался в джунгли. Первое время они еще глумились друг над другом, затем разговоры перешли в область дискуссий.
   - Мы здесь уже были. Вон, три липы сросшиеся.
   - Это не липы, а клены. А вообще, похоже.
   - Вы находитесь во власти априорных дефиниций - это дубы.
   Идти по зарослям не было никакой возможности. Местами начиналось настоящее болото и им приходилось широко обходить такие места.
   Они очередной раз остановились. Коньяк закончился. Раздражение нарастало.
   - Кто-нибудь может ориентироваться по солнцу? - Тимофей пытался сквозь густую крону разглядеть светило.
   - Я только по звездам, - признался Гарик.
   - Надеюсь, это не пригодится.
   Если бы в эту минуту им попался этот чертов грибник, ему трудно было бы позавидовать.
   Они определили, что находятся где-то на западе или на северо-западе от деревни. Из курса природоведения вспомнили про мох на деревьях со стороны севера. С удивлением обнаружили деревья, на которых мох растет с четырех сторон.
   Солнце близилось к горизонту, когда прошел короткий дождь. Выкинули грибы из непрофильной тары, тащить было невмоготу. Тельняшку и бейсболку использовали по прямому назначению - комары казались настоящими вурдалаками. Последние полчаса шли молча.
   Гарик вспоминал про Николая и пробитые колеса озабоченно, но уже как-то беззлобно. Все это казалось ему каким-то наваждением. Кажется, он видел "москвич" Семёна, зятя Алевтины. Надо зайти договориться на счет вулканизации. Он пытался отвлечься от настоящего и стал думать про жену.
   Последний раз она разговаривала по телефону так, будто он звонил не с работы узнать планы на выходные, а из вытрезвителя с просьбой уплатить за него штраф. Его раздражала даже не эта повседневная неласковость, а равнодушие к тому, что он говорит в настоящий момент. Хотя так было всегда, мог бы и привыкнуть.
   Для того, чтобы обнаруживать у Лены хотя бы легкий намек на расположение, нужно было совершать ежедневные подвиги. Этого мало. Например, чтобы, одолеть дракона, топор или дубина не годились. Действовать требовалось только шпагой или рапирой. После чего клинок элегантно протереть платком. Подвиг должен быть изящен, а платок белоснежен и чист. Победа любой ценой не засчитывалась.
   Гарик остановился, откуда-то издалека раздавался крик. Кажется, звали его по имени. Слышно было только протяжное "И-а-а, И-а-а". Он огляделся и увидел, что ни Стаса, ни Тимы не видно. Чертовщина какая-то, они ведь все время шли за ним. Он достал мобильник и набрал Тимофея - "попробуйте перезвонить позднее". Нашел телефон Стаса - "... вне зоны действия сети".
   - Ста-ас! Ти-и-има! Оу-у!.. Ослы.
   Тишина. Он прошел еще метров двадцать и остановился в ужасе. Прямо перед ним сидел волк с оборванным ухом.
  
  

Участок

  
   - Ну, что ты привязался ко мне, глупый? - обессилено сказал Гарик, краем глаза выбирая дерево, с сучьями пониже. - Найди себе кого потолще... Где, кстати, эти болваны?
   При слове "найди" волк повел себя неадекватно для хищника. Он завилял хвостом, прижал уши и, радостно скуля, бросился к Игорю.
   - Найда?.. - Он присел, и собака (а это была именно она) бросилась облизывать ему лицо. - Найда! Хорошая моя!
   Гарик погладил ее и отпрянул. Шерсть на морде и загривке собаки были опалены огнем.
   - А ну-ка пошла отсюда... домой. Иди домой! - в голову пришла спасительная мысль, - Найда, домой!
   И собака развернулась и уверено побежала в сторону. Правда, не совсем в ту, куда брел то того Гарик. "Может в деревню? Все же бывшая дворовая", - подумал он и бросился следом, стараясь не упускать из виду серую тень.
   Вот уж и деревья стали редеть, когда Гарик снова услышал: "И-а-а!". Найда утробно загавкала. Через пять минут Гарик увидел опушку. Солнце выглянуло из-за туч. Лес закончился.
   Босые Стас и Тима, сидели на полянке, где они первый раз встретились с загадочным грибником. Перед ними на кустиках сушились цветные байковые портянки, сделанные из старых детских пеленок.
  
   Переодевшись, после летнего душа, они сидели в беседке за домом и чистили грибы. Стасик пообещал сделать грибы по-португальски или, как он сказал, "португалку". Игорь опять заговорил о странных происшествиях последних суток.
   - Да не бери ты в голову, Гарик, - когда Стас готовил еду, он был настроен индифферентно, - простое совпадение обстоятельств.
   - Нет, ну согласитесь - для случайности как-то много места. - Рассуждал вслух Игорь. - Вчера добряк Коля сначала помогает на дороге, вечером пробивает мне резину. Сейчас видел его - божиться, что не приходил к нам. Мало того, сам предложил отвезти в шиномонтаж колеса. Вы бы видели его голубые глаза. Это он с виду брутальный и большой, как мусорный бак. В сущности же, невинен, как ягненок. Я с самого начала подозревал, что ты ошибся и это был действительно не он. Ну, зачем ему теперь лишние хлопоты с моими колесами? Не говоря уже о том, что никаких мотивов... Но, когда ночью ласковая Найда "включила" волка и чуть не порвала меня в лоскуты, а сегодня вывела из леса, мне пришло в голову другое. Я могу объяснить ее нападение только минутным приступом бешенства. А что если и Коля тоже вредил, пребывая не себе. И он даже не помнит об этом и искренне удивляется.
   - И что это? Вирус? - озадачился Тима. - Может надо сделать прививки? Помните, когда нашего бухгалтера - как ее... Инессу Ивановну - покусала собака...
   - Бешенство так себя не проявляет, - авторитетно заявил Стас. - Повышение температуры, нарушение дыхания, обильное слюноотделение...
   - И приступы сильного возбуждения, - добавил Гарик. - Ты ж его видел мельком. Может у Коли висела нитка слюны в тот момент... Да и температуру ты ему не мерил.
   - ... Так вот она сказала, - параллельно говорил Тима, - что это еще называется гидрофобия. Надо проверить их водой!
   - Можно. Судороги и паралич при виде воды обеспечены. - поддержал его Стасик, - Давай пригласим его на рыбалку.
   - Кого? Грибника? Или Найду? Похоже здесь эпидемия. Нет, вряд ли вирус действует периодически. Они ведь то ангелы, то злыдни какие-то.
   - Ну, старичок то - точно пакостник стопроцентный.
   - Да, но ведь и с грибами не обманул...
   - А чего он потом чехлился?
  
   На участке рядом с деревенским срубом - пятистенком, где собственно и останавливались как сами хозяева, так и гости - находились также кирпичный хозблок, состоящий из гаража и обширного сарая, который вместе с домом удачно закрывал участок с улицы. Кроме того, в прошлом году, в глубине участка ближе к лесу, на месте старого летнего домика Гарик с Леной затеяли поставить баньку. Однако уже в процессе строительства, консультируясь с мастерами и разглядывая специальные журналы, они достигли той стадии совершенствования объекта, когда происходит его переход в новое качество. На месте старого летнего домика появился добротный брусовый дом, который вместил в себя кроме бани с предбанником, оборудованным душевой кабиной и санузлом, большую гостиную, две комнаты отдыха в мансарде, застекленную веранду и открытую дощатую террасу размером с провинциальную привокзальную площадь. Над верандой находилась спальня. Гарик серьезно отнесся к звукоизоляции между ними. "А не то, когда мы будем заниматься любовью, а внизу кто-нибудь будет пить кофе, меня будут шокировать чавканье и прихлебывания", - объяснял он жене. Лена стала называть его гостевым домом, а остальные уже привыкли к слову "банька".
   Отделка дома была не закончена, и пользоваться здесь можно было пока только баней и одной из комнат в мансарде, где останавливались гости стремящиеся к уединению.
   Кроме прочего на участке между домами присутствовали небольшая теплица по соседству с огородиком, беседка "для завтраков" рядом с деревенским домом, уборная, летний душ и скрытое старыми яблонями "пати", которое представляло собой костровище, окруженное мангалом, качелями и нетесаным столом со скамейками для ночных бдений.
  
   Когда начало смеркаться, приятели снова решили перейти туда.
   Даже за вычетом утраченных в лесу грибов, их все равно оказалось много. После того как загрузили морозильную камеру, использовали часть урожая для "португалки", оставалось еще добрая половина корзины. Пока Стасик готовил, а Тимофей сервировал стол бутылками, Гарик решил отнести оставшиеся грибы Варваре.
  
  

Варвара

  
   Соседка Варвара дожила до того периода жизни, когда возраст по внешности уже не определялся. Она обладала низким мужским голосом и Гарик порой вздрагивал от неожиданности, когда из-за кустов жимолости возле забора доносилось баритональное "День добрый!".
   Несмотря на невысокий рост, выглядела Варвара крепко, однако, всякий раз глубокой осенью, когда Игорь уже закрывал дачу на зимовку, прощалась навсегда. Каждый год собиралась умирать, но обещаний не выполняла.
   Жила соседка более чем скромно. Ворчала, что "с такой пенсии даже Гайке гадить нечем". Мясо она себе позволить не могла, и Гарик с Леной взяли за правило подкармливать старуху. Делились с ней приготовленным на костре блюдом: шашлык, барбекью, окорочка. Независимый характер Варвары поначалу восстал против такого шефства, но ей было втолковано, что неприлично брезговать чужой стряпней, и она сдалась. Бабка стала отвечать взаимностью и приносить соседям плоды своего огорода. То кабачков, то лука пакет притащит, а то и просто толстый пучок укропа или петрушки сунет через забор. Все это росло и на огородике у Лены, но не принять теперь означало обидеть.
  
   Гарик застал Варавару в доме за просмотром какого-то сериала. Еще в сенях он услышал истерический женский голос: "Хулио, ты ведь не сделаешь это?!". Но, похоже, Хулио был тверд в своих намерениях, потому что тут же раздался душераздирающий вопль, под который Гарик и появился в дверном проеме. Старый телевизор стоял на русской печке, подчеркивая неповторимый стиль современной деревенской эклектики. Хозяйка сидела на топчане, рядом стоял табурет, на котором она колола старым позеленевшим утюгом орехи.
   - А-а, Игорек, заходи, заходи. Орешков хочешь? Сынок вот прислал...
   Сын Варвары, Володя, уже много лет работал где-то в северных широтах. В тех местах, где, как ему казалось, можно было заработать длинный рубль. Ни длинных рублей, ни коротких долларов Варвара от него не видела. Похоже, нынче там можно было заработать только на орехи.
   - А мы вот сегодня удачно по грибы сходили. Решил с вами поделиться.
   - Да тут одни белые, - ахнула Варвара, нагнувшись над корзиной. - Да где ж вы столько набрали?
   - Помог один доброхот. Подсказал за бобровой запрудой местечко.
   - Туда ж не добраться...
   - Теперь уж точно. Вы, кстати, не знаете, кто в нашей деревне до сих пор носит мундир с петлицами сталинских времен?
   - Дак то Петр Петрович, агроном был наш совхозный. Самоучка. Достойный человек, отзывчивый такой. Он рядом с Парфеновыми у медпункта живет. На завтра внучку ждет. Готовиться, поди.
   Медпункт и почта в деревни давно стали лишь ориентирами. Здесь и магазин то закрыли два года назад. Дважды в неделю возле автобусной остановки можно было увидеть автолавку, где можно было купить хлеб, крупу, консервы и дешевое пиво. Не смотря на скромный ассортимент, торговля шла бойко и возле будки на колесах всегда собиралась очередь человек десять. Для местных это только повод для общения, выход в свет. Бабки надевали белые платки, а некоторые мужики брились. Гарик вспомнил, что видел там уже этот френч.
   - Спасибо, Варвара Андреевна. Пойду, меня ждут... надеюсь.
   - Тебе, спасибо, Игорек. Подожди, сейчас грибы переложу куда-нибудь.
   - Да все забирайте. За корзинкой я потом зайду.
   Фразу "А орехи то возьмешь?" он услышал уже на крыльце.
  
   Гарик не опоздал. Стас только что снял с решетки дымящиеся шпикачки. В "португалке" угадывался вкус, помидоров, болгарского перца и базилика. Были здесь и какие-то специи, но задавать повару вопросы уже не стали. Все проголодались, и разговор состоял лишь из отдельных реплик. Тима разлил каждому свой напиток.
   - Стасик, ты грибы не забыл сюда положить?
   - Интересно, а какие грибы растут в Португалии?
   - Ну, уж белых там точно нет.
   - Да всё там есть.
   - Модифицированные грибы так же съедобны, как и пенопласт.
   - То-то они там живут дольше...
   Когда голод улегся, а жажда утихла, Гарик закурил, подбросил в костер пару поленьев, и торжественно сообщил:
   - Варвара сказала, что этот дед во френче - местный, апраксинский. У медпункта живет. При желании его можно навестить.
   Стас и Тима перестали жевать и уставились друг на друга. Затем как по команде повернулись к Гарику.
   - Разве ты застал её?
   - Варвару? Да, сидит дома, телевизор смотрит.
   Стас перевел взгляд на Тимофея.
   - Может, ты ошибся?
   - Да что случилось? - не выдержал Гарик.
   - Дело в том, что Тима только что препирался с Варварой у забора. Возле баньки.
   - Не верите?! - Тимофей вскочил, - Пойдемте. Мы её еще встретим. Наверняка ковыляет сейчас к дому.
   Все трое выбрались из-за стола и направились к гостевому дому. Тима прихватил фонарик. Участок, где стояла "банька" углублялся в лес и со стороны Варвары здесь уже ни кто не соседствовал. Её участок был значительно короче. За забором, как и положено, в лесу ночью, было темно. Тимофей по дороге пересказывал инцидент.
   - Понимаешь, Гарик, я буквально перед твоим возвращением отлить отошел, слышу - кошка у баньки орет, гуляет, наверное. Я ей "геть отседова!". Она орет. Поднял я какой-то пенёк трухлявый и запустил за забор. На слух. Тут слышу голос Варвары: "Чего швыряешься, леший!". Я фонариком посветил, стоит соседка твоя возле березы и держит свою Гайку в руках. У той глаза горят, она рвётся, а Варвара вцепилась в неё, и мне: "Ишь кошку напугал, окаянный". Я ей говорю: "Извините, Варвара Андреевна, я не знал, что вы здесь". А она вдруг глаза выпучила и шипит: "Кошку убить мою хотел, выродок!". "Мать, - говорю, - ступай себе с богом, не гневи. Я просто пугнуть хотел дуру горластую". "Вот этим?!" - заревела она, и трясет чем-то в руке. Я посветил, а это подкова! Я плюнул и ушел... Прямо Хеллоуин какой-то.
   Они подошли. Тима посветил за забор.
   - Вот здесь она стояла..., - луч скользнул по стволу дерева выше, - Бог мой! Что это!
   На ветке березы в проволочной петле висела Гайка.
  
   Они вернулись к столу в полной растерянности. Тима всем налил на палец больше чем обычно.
   - Этого не может быть. - Игорь, пытаясь мыслить рационально, медленно подбирал слова, - Даже если допустить, что Варвара могла собственноручно прикончить кошку, с которой прожила больше десяти лет... Даже если допустить, что она преодолела расстояние в двести метров за полминуты... Я не могу представить... как она оторвалась от телевизора. Когда идет этот чертов сериал, для неё все умерли.
   - Включая Гайку, - поддакнул Тима, - Помянем тварь божью.
   Выпили, впрочем, сидя. Никто не знал, что делать дальше.
   - Наверное, надо сообщить Варваре об усопшей, - сказал Стас.
   - Я не пойду. Да она меня и обвинит в злодействе!
   - Тима прав... И все же надо сходить, а то получается, что мы покрываем... боимся чего то.
   Гарик налил себе ещё, залпом выпил и направился к дому Варвары. Он боялся, что фильм закончится, и Варвара ляжет спать. До завтра оставлять эту тему не хотелось. Тем более что рано утром они собирались на рыбалку.
   Слава богу, свет в окнах еще горел.
   - Игорёк, ты? - Варвара открыла дверь в сени ему навстречу и остановилась на пороге. - За корзиной пришел? Я уж спать собралась...
   В сенях было темно. Силуэт Варвары освещался из комнаты.
   - Варвара Андреевна, э-э, видите ли, я хотел извиниться за своего приятеля - Гарик начал издалека. - Он сказал, что вы возле нашей баньки...
   Вдруг между ног Варвары потягиваясь, возникла Гайка.
   - Что это?
   - Иди, иди, погуляй, - ласково сказала Варвара и мягко подтолкнула кошку ногой, - а то весь вечер лежит со мной...
   - Гайка? - Гарик оторопело проводил взглядом кошку, которая, стряхнув с себя тепло, скользнула за крыльцо. - А-а-а... кто был там? Он сделал движение рукой, как будто пытался поймать такси.
   - Да я из дому то не выходила. Случилось чего?
   - Да нет ничего. Я... за корзинкой.
  
   На крыльце Гарик остановился и, чтобы успокоится, медленно несколько раз глубоко вдохнул свежий воздух. С неба на него смотрела необычно полная луна. Гарик попробовал различить на диске Селены море Спокойствия и море Кризисов. Он знал, что они находятся где-то рядом. Но вместо этого ему показалось вдруг, что он видит огромное темное пятно моря Москвы - единственного моря на обратной стороне Луны. В голове зазвучала известная мелодия Pink Floyd, на фоне которой рэперским речитативом звучало низкое "отче наш, иже еси на небеси...". Игорь переложил корзину в левую руку и перекрестился.
  
   Вообще-то Гарик причислял себя к агностикам. Атеистическое воспитание и спорадические увлечения оккультными науками способствовали устойчивому балансу веры и сомнений. Его духовные поиски напоминали исследования естествоиспытателя. Еще на лекциях научного атеизма он отстранено и методично изучал разные конфессии, пытаясь обнаружить в себе хотя бы зачатки веры. После поездки в Тайланд он вдруг обнаружил, что ему очень близок по духу буддизм. Вернувшись из Швеции, он рассказывал друзьям, что единственно "правильная" церковь - протестантская. На мировоззрение приятелей, впрочем, это никак не влияло.
   Стас, в отличие от Гарика давно и убежденно проповедовал дохристианские восточнославянские обряды. Увлечение языческими сварогами, даждьбогами и прочими перунами было обусловлено его политическими пристрастиями и поисками сермяжной правды в утопическом берендеевском мире. Он не без гордости прослеживал связь Ярилы, олицетворяющего плодородие и сексуальную мощь, с более поздними версиями имени - Юрием, Егорием, и, наконец, Георгием, которого почему-то считал своим покровителем. Вероятно из-за отчества - Георгиевич. Дважды в год, весной в честь Ярилы и летом в честь Ивана Купалы, Стасик в компании знакомых фотографов и "фотографинь" соблюдал карнавальные ритуалы.
   Тима, как православный христианин всегда неодобрительно относился к этим метаниям и модным увлечениям. Крест он носил размером с кулак. Игорь видел такие распятия только в голливудских фильмах, на груди чернокожих наркодилеров.
  
   Сообщение о том, что Гайка жива и здорова, вызвало за столом бестактные стоны разочарования. Тима порывался пойти и исследовать кошачий труп. Игорь останавливал, его больше беспокоило раздвоение Варвары. При упоминании трупа Стас вдруг вспомнил, что из наживки им теперь доступна не только перловка, но и опарыш. Игорь с Тимофеем переглянулись и осудили кощунство. Все устали от поиска правдоподобных объяснений происшедшему. Казалось, что утро внесет ясность в сумеречные события.
  
  

Улов

  
   То ли утро было раннее, то ли еще толком не проснулись, но просветление заставляло себя ждать. Сонный Тима делал бутерброды и заливал в термос горячий кофе, Стас собирал снасти, Гарик же решил заглянуть к соседу Николаю, который еще вчера загрузил пять колес от пассата в свой багажник. Коля предупредил, что вернется поздно ночью или только утром в воскресенье, то есть сегодня. Однако слабая надежда, что он появиться к шести утра не оправдалась. На пороге появилась его жена Аннушка - тихая набожная женщина - и сказала каким-то поникшим голосом, что Николай, будет не раньше девяти. Она, и обращаясь к мужу, никогда не называла его "Коля", только уважительно, полным именем. Огромный белый платок на голове, концы которого она всегда мнет на груди, заставил Игоря напрячь память, чтобы вспомнить какого цвета у соседки волосы.
   В общем, пришлось пройти пару километров до трассы пешком. Там удалось поймать жигулёнка (или как сказал Тима "бричку"). Поскольку повезло с ранней попуткой, решили ехать за реку на дальний пруд, известный своими карасями. Угрюмый мужик назвал цену, и они тронулись. Тима попробовал было развести "водилу" на рыбацкие разговоры, но мужик оказался не местным. Молча уткнулись в окна, за которыми проплывал неоднородный клочковатый туман. Было ощущение, что они совершают полет на аэроплане, который, то погружался в облака, то парил над ними.
   Возле разведенного понтонного моста остановились. Захлопали двери.
   - Что? Приехали? - огляделся Тима, потягиваясь. Заметив круглосуточный ларек, он направился будить продавца. Стасик с Гариком с легкой завистью наблюдали за рыбаками, которые спиннинговали прямо с плавающего моста.
   - Стас, ты хотел бы поработать понтонщиком. Природа, тишина. Вот так бы сидел целый день на реке, удил рыбу.
   - Хотел бы... Только не здесь.
   - А где?
   - На Бочаровом ручье.
   Вернулся Тима с тяжело позвякивающим пакетом, который он нес, придерживая дно. Мост почти свели. Молчаливый водитель выкинул сигаретку и занял свое место. Громыхая, как паровая машина, поползли по гулкому мосту.
   - Видели? - Тима кивнул на баржу, стоящую на противоположном берегу. На ней аршинными буквами было написано "Сауна на корабле". - Надо бы и нам баньку протопить.
   - Здесь, наверное, и морячки имеются, - заметил Стасик.
   - Не. Морячки - это те, кто ждут на берегу, а это... кораблячки.
  
   Над озером еще стояла утренняя дымка. Живность водоема была явно озабочена проблемой завтрака. По зеленоватой водной глади, сталкивались друг с другом и расходились круги, слегка тревожа желто-белые пятна "кубышек" и кувшинок. Соловьиные трели придавали тихому и безлюдному месту райский оттенок. Тимофей пытался пристроить в воде пакет с пивом, чтобы тот не уплыл. Гарик доставал из рюкзака раскладные стульчики. Стас замешивал в ведре приманку.
   Противоположный берег был скрыт под ивами, загадочно отражающимися в воде, как карточные дамы. Далекие от романтики добытчики давно облюбовали именно этот берег, где ветки деревьев не мешали забрасывать удочки, а высокий камыш и осока, о который трется рыба, скрывали рыболовов от любопытных глаз. Через каждые пять-шесть метров от тропы, ведущей вдоль берега, к воде были протоптаны проходы, заканчивающиеся удобными мысками возле заводей. Образующиеся таким образом приватные "кабинки" были оборудованы рогатками для удилищ, торчавшими из воды, и колышками на берегу, за которые удобно привязывать садок.
   Стас, в таком серьёзном деле предпочитающий одиночество, удалился на дальний кордон. А Гарик и Тима, рассматривавшие рыбалку как веселое времяпровождение, разместились неподалеку друг от друга.
   Два часа все были увлечены только ловлей рыбы. На приманку Стасика шли караси и подлещики величиной с мужскую ладонь. Первое время Тима еще ворчал, перевязывал оборванные крючки, и пытался вовлечь Гарика в разговор:
   - Вот ты спрашиваешь...
   - Да ничего я не спрашиваю.
   - А я тебе отвечу...
   Гарик не слушал. Наконец Тима вытащил первую краснопёрку, и вошел в образ сурового, молчаливого рыбака.
  
   Игорь вспомнил, как они с Леной впервые поехали вдвоем на рыбалку. Жена посмотрела какой-то популярный фильм про рыбную ловлю и выразила не свойственное ей желание. Гарик к этому не был готов. То есть удочки, конечно, имелись, но куда с ними ехать, он не представлял. Друзья-рыболовы порой возили его куда-то на катере или на автомобиле. Но сам он рыбных мест не знал и даже направление поездок помнил слабо. Он безуспешно пытался найти кого-нибудь из компетентных в этом вопросе приятелей. Однако мобильных телефонов в ту пору еще не было, и консультации сорвались. Не подавая виду, он бодро стал собираться, вспомнив известное рыбацкое мнение, что "рыба есть везде, главное уметь ее ловить". Гарик признался Лене, что точное местонахождение для рыбной ловли он не помнит, но у него есть идея, как это выяснить в пути.
   В итоге в шесть утра они сели на какую-то электричку и поехали в область. Гарик здраво рассудил, что, увидев из окна какое-нибудь живописное озеро, они сойдут на ближайшей станции. Когда они выехали за городскую промзону, их ждало разочарование. За окном стоял густой как кефир туман. Можно было только удивляться, как машинист различает светофоры.
   Гарик не унывал. В вагоне он все разведает у рыбаков, которых легко узнать по удочкам. Однако ни в их вагоне, ни в соседних, не оказалось никого отдаленно напоминающего любителя рыбной ловли.
   На озабоченное выражение Лены он только ладонью показал "спокойно", и отправился в поиски по всему составу. В тамбуре самого последнего вагона он, наконец, обнаружил бесхозный велосипед, к раме которого были привязаны старые бамбуковые удочки.
   Гарик вошел в вагон, и громко спросил, чей велосипед. В ответ с лавки робко поднялся тщедушный мужичёк, похожий на почтальона Печкина. На допросе "почтальон" показал, что выходит через пять остановок, а затем держит путь к кумовьям в деревню, возле которой есть небольшой прудик. Ловиться ли там рыба он не знает, но добираться от станции до деревни еще полчаса. На велосипеде.
   Вернувшись в свой вагон, Гарик посетовал на неудачу, но успокоил Лену словами "рыба есть везде...". После чего он обратился к рядом сидящим теткам: "Дамы, в этих местах есть хоть какой-нибудь водоем?". "А как же!", - ответили польщенные обращением тетки. - "Вот на этой станции и есть". Поезд уже полминуты стоял на какой-то станции. Высадка пассажиров заканчивалась. Гарик с Леной сорвались с места и бросились к выходу. Вслед, кажется, весь вагон им закричал: "Удочки!". Гарик метнулся обратно, к полкам, схватил снасти и с криком "спасибо!" вывалился на перрон. Уже на станции, в тумане хватая прохожих за локти, ему удалось выяснить дальнейшее направление движения. Надо было долго идти вдоль бетонного забора, пока он не закончится. Дальше начинались заросли камыша, и они спустились к воде. Отдышавшись, Гарик размотал удочки, насадил наживку на крючки Лене и себе, разобрал два складных стульчика. Некоторое время они молча смотрели на неподвижные поплавки. Видимость над водой из-за тумана была не больше пяти метров. Тишину нарушал звук только всплеск забрасываемых снастей. Гарик с Лена переглядывались: вот она пасторальная свобода необитаемого остова.
   Через двадцать минут покоя Лена заерзала и спросила, не хотел бы Гарик позавтракать. Гарик ответил, что с удовольствием. Они съели по одному крутому яйцу, как вдруг прямо над головами раздалось: "Мудак, у тебя глаза есть, ты куда цепляешь?". Гарик чуть не поперхнулся желтком. Затем раздался какой-то гул, металлический скрежет и лязг. Наверху началась громкая дискуссия между невидимым крановщиком и такелажниками, из которой к нормативной лексике можно было отнести только слова: "мать", "твою", "вира", и "майна". Гарик посмотрел на часы: начало девятого.
   Поплавки безмятежно покачивались на воде. Появилась неприятная рябь. Появилось некоторое движение воздуха, туман стал подвижным и прозрачным. Гарик по тропинке поднялся на высокий берег, и ему открылась дивная картина. В нескольких метрах прямо над местом где они сидели возводился заводской корпус какого-то крупного комбината. Он окинул взглядом "озеро": это был треугольный прудик явно технического назначения, над которым плавали остатки тумана. По краю одной стороны проходило оживленное автомобильное шоссе, на другой стороне у воды возвышались многоквартирные дома жилого района. Рыбаков видно не было.
   Из камышей вынырнула Лена, и сказала, что это похоже на пожарный водоем. Вдоль забора прошел какой-то мужчина в брезентовом плаще. Они крикнули ему: "Не знаете, когда следующая электричка в город?!". Он посмотрел на часы: "Через десять минут".
   Дальше их действия напоминали ускоренную перемотку киноленты к началу. Сматывание удочек, складывание стульчиков, сбор яичной скорлупы.
   Бежали к электричке, как спринтеры. А, повалившись на деревянные железнодорожные сидения, смеялись как безумные.
  
   - Привет, рыбакам!
   Гарик очнулся от воспоминаний, и повернулся. Перед ним стоял веснушчатый востроносый парень в камуфляжной куртке и фуражке. Спортивные штаны с грязными лампасами были заправлены в резиновые сапоги с отворотами. Челка кирпичного цвета почти прикрыла ищущий взгляд мутных страдальческих глазок с желтыми ресницами.
   - Клюет? - задал он дежурный вопрос.
   - Мелочевка! - ответ он услышал от Тимы, которому давно уже надоело сидеть, и он, потягиваясь, приближался к ним. В каждой руке он держал по бутылке пива.
   - И много? - Рыжий обернулся на голос. К чему относился вопрос, было не понятно. В профиль он напоминал то ли на фигуру с остова Пасхи, то ли женские профили Модельяни. Только с похмелья.
   Гарик с тайной гордостью небрежно приподнял из воды унизанный рыбой кукан, похожий на гроздь серебристых бананов.
   - На что ловите? - собеседник не отличался оригинальностью. Его явно мучил другой вопрос.
   - Червь... тесто. Но на червя лучше идет.
   - Ну-у-у, на уху будет, - одобрил рыжий. Вид пивных бутылок произвел терапевтический эффект. - А я вот брата жду... сети проверяет. А вы не озёрские, будете?
   Гарик открыл бутылку пива.
   - Не. Из Апраксино. Пиво будешь?
   Вопрос произвел на парня такое воздействие, что Гарик подумал было, что перед ним сектант с язвой желудка, закодированный от алкоголя. Рыжий замахал руками и попятился, как будто увидел призрак. Тима подхватил его сзади под мышки, чтобы тот не упал и не добавил комичности этой сцене.
   - Чо, правда, из Апраксина? Так там же пришельцы!
   Тима многозначительно посмотрел на Гарика. Тот вставил рыжему в руку бутылку с пивом. "Сектант" большими звучными глотками опустошил ее, признательно посмотрел на благодетелей, и те приступили к расспросам.
   Удалось выяснить следующее. Над Апраксино на этой неделе жители окрестностей видели необычно сильное свечение в виде нимба, а затем со стороны деревни повалили клубы черного смоляного дыма, потом тряхнуло пару раз, как при землетрясении, и два дня со стороны деревни ветер доносил запах серы. Пожарные, которых вызвали из райцентра, не смогли обнаружить источник дыма, хотя облазили все окрестности деревни. Дым как появился, так и неожиданно исчез. Пошел дождь, и черная туча осела на апраксинские сады и огороды.
   Рыжий остановился: "горло пересохло". Тима сунул ему вторую бутылку. Продолжение последовало.
   Бабки в деревнях молятся и поговаривают о пришествии антихриста, а любители летающих тарелок по местному телевидению говорят о внеземном происхождении чудесного сияния и, призывают спонсоров перечислять деньги на подготовку экспедиции для поиска гуманоидов. Дачники от греха подальше разъехались, а местные молчат, как подпольщики.
   - Позавчера Толян, брат мой, встретил в райцентре на рынке знакомого из Апраксино. "Что случилось у вас?" - спрашивает его. "Да ничего, - отвечает тот, - может рядом, на карьере, чего взрывали. Дым, правда, принесло странный. Все огурцы и яблоки побило". Угостил брата самогоном. И выпил то Толян грамм сто, а как до дому добрался, не помнит. Только, говорит, знакомец то его раздваиваться стал... А вот и братуха мой!
   К зарослям, где стоял Стас, направлялась лодка-плоскодонка, за веслами сидел краснолицый мужик с огненной шкиперской бородкой.
   - Сейчас Стасику всю рыбу распугает, - забеспокоился Тима
   - Там приятель ваш, что ли? Ладно, пойду встречу. Спасибо за пиво, мужики.
   С этими словами, опережая дальнейшие расспросы, рыжий бросил пустую тару в камыши, и быстро удалился.
   - Вот те раз, как говорил Фандорин! - рассеяно произнес Гарик. - А мы ведь телевизор то и не включали.
   - А меня и мобильник отключен третий день, - радостно добавил Тима.
  
  

Конкуренты

  
   Стас вернулся удивленный и чрезвычайно довольный. В дополнение к его собственному улову - множеству мелкой рыбешки - он получил неожиданный презент от каких-то рыжих чудаков. Рыбачек, за которым подошла плоскодонка прямо в его заводь, со словами "передашь своим" выбросил ему из лодки двух щук каждую размером в локоть.
   - Вы что его заколдовали? Или отблагодарил за что-то?
   - Чудес не бывает. Ни что не дается нам так дешево и не цениться так дорого как вежливость, - ответил Тима.
   - Ну, похоже, и без колдовства здесь не обошлось, - добавил Гарик и коротко пересказал то, что выяснилось в разговоре с благодарным браконьером.
   Пока Стас внимательно слушал, Тима достал бутерброды и термос. Все трое поняли, что проголодались, и по завершению рассказа, на какое-то время наступила тишина. Все жевали тимофеевы сэндвичи с рубленым яйцом, майонезом и зеленью, бутерброды с сыром и ветчиной. Благодарно щурясь на Тимофея, опустошили литровый термос с кофе. Солнце начало припекать и мошкара приутихла. Ветровки и свитера сбросили на траву и улеглись на них в композицию "Охотники на привале".
   - За последние три дня произошло немало странных событий. Вы не находите, господа? - приглашение Гарика к обсуждению накопившихся вопросов прозвучало нарочито церемонно. Он как бы давал понять, что спорить не настроен, и беседа должна протекать в русле сибаритского благодушия.
   - Согласен с предыдущим оратором, - поддержал заданный тон Тима, - две пятикилограммовых щуки по цене бутылки пива - чем не чудо?
   - Меня все же занимают загадки другого рода. - Гарик привык вести планерки так, чтобы извилистое и эмоциональное обсуждение главной темы не уводило от нее в "балаган". - Вспомните грибника и соседа Колю. Они всего лишь кардинально меняли свои личины. К черту теорию вирусов. Я предпочел бы думать, что дело тут в каких-то психических аномалиях. Но история с Найдой не дает думать, что это так. Какая у собаки психология? И даже если это раздвоение личности, которое, кстати, давно описано психоаналитиками, как быть с Варварой и Гайкой? Похоже, их амбивалентность вышла за пределы бессознательного. Как объяснить их присутствие в разных местах одновременно?
   Стас очнулся от раздумий и, наконец, произнес:
   - На мой взгляд, не все так драматично. Во всяком случае, у меня есть объяснение по части удвоения апраксинского приятеля этого краснокожего... м-м... Толяна. Он ведь кажется снял пробу с самогона?
   - Сто граммов, - подтвердил Тима.
   - Ну конечно. А что ты говорил своей жене, когда выпивал полторы бутылки водки? - не без сарказма спросил Стас, - Сто граммов шампанского?
   - Да ей и говорить ничего не надо. Жены вычисляют, пьян муж или нет мгновенно. Глаза, походка, жестикуляция, речь. Мне достаточно позвонить своей по телефону.
   - А мне отправить смс-ку... - как будто вспомнив что-то, задумчиво продолжил Гарик, - Ты хочешь сказать, что вчера мы крепко перебрали?
   - Чудес не бывает, как говорит Тима. Либо мы утратили чувство времени, либо Варвару и кошку клонировали.
   - Кто? Пришельцы? - наседал Тимофей.
   - Я все-таки склоняюсь к первому варианту, - отмахнулся Стас.
   - Даже если и предположить второй вариант, он не объясняет, почему клоны такие разные. Они же клоны! Выходит версия у тебя одна - коллективная "белая горячка". Мапет-шоу какое-то! Напомню, что Варвара сама сказала Гарику, что она не выходила из дому.
   - Варвару, кстати, видел только ты! - напомнил Стас.
   - Но кошку то ты видел? - Тимофей накалялся. - Точнее труп...
   - Может, это была не Гайка, - гнул своё Стасик.
   - Но ты же слышал, как они с Варварой ругались, - вступился за Тиму Гарик.
   - Очень невнятно. Может, он сам с собой разговаривал. Ты лучше спроси: у него есть другое объяснение?
   - Да, - неожиданно твердо ответил Тима и выдержал паузу.
   Было не понятно, был ли это театральный эффект или он лихорадочно складывает в голове свою теорию. Наконец Тимофей набрал воздуха и продолжил:
   - Вы забыли главное! А взрыв? А свечение? А странный дым? Помните, что туча опустилась на землю. "Огурцы и яблоки побило". Так может самогон из этих яблок? Я уверен, что эти явления связанны с поведением деревенских. Есть в русских былинах и сказках такая тема - про отравленные яблоки. А списывали то все из Старого завета. Отведали яблочек запретных с древа познания и...
   - Там ничего не сказано про огурцы, - Стасик был неумолим. - И вообще, если ты про антихриста, то мне больше нравиться инопланетная версия. Не тянет твоя туча на Армагеддон.
   - Любая из них по правдоподобности сравнима с потерей чувства времени у троих человек, - заметил Гарик.
   - Старичок-агроном тоже еле ковылял, а оказался на месте быстрее нас. А мы шли самой короткой дорогой. - Тима победоносно посмотрел на оппонента, - Так что не надо катать вату.
  
   Прения в таком духе могли продолжаться бесконечно. Надо было хотя бы устно подвести итоги сказанному. Гарик решил закрывать собрание:
   - Давайте, если не решим проблему, то хотя бы четко её сформулируем. А уж затем продумаем алгоритм действий. Что нам известно? Факт первый - в районе Апраксино случился какой-то природный (земного или космического происхождения) катаклизм. Факт второй - некоторые обитатели деревни страдают, вероятно, раздвоением личности или каким-то другим психическим расстройством. Поведение собаки отнесем к категории случая. Факт третий (последний и не подтвержденный) - образы одного и того же человека возникают одновременно в разных местах. Связаны эти факты между собой или нет, предстоит выяснить. Нужно также найти нашим гипотезам (или хотя бы одной из них) доказательства.
   - Как?
   Невинный вопрос Тимы застал врасплох. Игорь споткнулся об этот "как". Именно так звучал вопрос, который он и собирался вынести на обсуждение. Рассчитывать в такой ситуации на подсказку аудитории не приходилось. Подводка к мобилизации коллективного разума разваливалась на глазах.
   - Методы сбора информации еще никто не отменял! - голосом лектора, который, наконец, обнаружил свой конспект, с возвратившейся уверенностью сказал Гарик. - Напомню для пропустивших занятия. Их всего четыре: наблюдение, опрос, документы и анализ.
   Предложения не заставили себя ждать.
   - Могу позвонить одному знакомому психиатру, - предложил Стас. - Проконсультироваться на счет раздвоения личности. Тима у тебя, кажется, первая жена - физик-уфолог.
   - Точно. Надо телефон найти... Я думаю, нужно промониторить интернет на предмет новостей по теме: сводки метеорологов и прочее. Местную прессу купить. - Тимофей опять входил в роль следователя. - Установить круглосуточное наблюдение за подозреваемыми Николаем и Варварой. Наведаться к Петру Петровичу, или как там этого типа во френче, и потолковать с родными и соседями.
   - Можно наведаться в районную поликлинику и наркодиспансер, выяснить у местных врачей были ли обращения с симптомами такого психического расстройства. И вообще, кто у них на учете.
   Разговор прервал нарастающий стрекот моторов. На берег шумно один за другим выехали два мотоцикла с колясками и мопед. В одной машине сидели трое, в другой двое. Небритые лица, недобрые взгляды. Не смотря на жару все в штормовках и сапогах. Возраст неопределенно средний. Лишь на мопеде с неестественно высоким рулем восседал парень лет шестнадцати в бейсболке и кедах.
   - Вот эти?! - не выключая двигатель, крикнул ему с впереди стоящего "Урала" мужик в ковбойской шляпе. Блеснули желтым цветом металлические зубы.
   - Кажись они.
   - "Кажись", - передразнил желтозубый. - Ты же говорил, там рыжий был.
   - Подевался куда-то. Да ты смотри, Слон, вон щуки на траве лежат.
   Двигатели, наконец, заглушили. Пассажиры и водители покинули транспортные средства и выстроились, как показалось Игорю, в боевой порядок. Остался в седле, только "ковбой". Рука продолжала лежать на ручке газа. На костяшках его пальцев жирно было выведено "слон".
   "То же мне, соловецкий сиделец", - подумал Игорь, и вспомнил увертюру к спектаклю в спецпреемнике, куда больше двадцати лет назад получил от судьбы путевку на пятнадцать суток.
  
   Прием заключенных вел толстощекий смешливый капитан. Сразу было видно, свою работу он любит. На каждого прибывшего он заводил специальный формуляр, который должен был отражать всю информацию о клиентах, включая отпечатки пальцев. В частности, анкета содержала графу "особые приметы", на которую было отведено несколько строк. На этом пункте он с вуареистским любопытством осматривал клиента и задавал дежурный вопрос:
   - Шрамы, родимые пятна, татуировки имеются?
   Вместе с Игорем стоял долговязый блатной мужик, по кличке Мотыль. По виду завсегдатай таких заведений. В камере они потом познакомятся - душевный человек. Возвращаясь с работ, он неизменно умудрялся проносить в камеру чай, сигареты, а то и ливерную колбасу, и всегда угощал сокамерников.
   Руки Мотыля были увиты нескончаемыми татуировками и капитан методично заполнял графу под собственную диктовку:
   - На пальцах левой руки два перстня, на пальцах правой - слово "слон". На предплечье слова "не за-бу-ду"... Ты выше-то рукав подними...
   Переписав графику рук до локтя, капитан посетовал, что места на бумаге почти не осталось. Но по долгу службы спросил:
   - Что-нибудь еще?
   Мотыль снял рубашку. Под ней на груди обнаружился размашистый образ богородицы с ребенком. Младенец курчавой шевелюрой напоминал юное лицо вождя пролетариата, знакомое всем по звездочке октябренка. Ниже шевелящейся от дыхания носителя иконы, путаясь в волосах его живота, выныривали из штанов две лиловые русалки. Из-под мышек к богоматери тянулась пара саблезубых драконов.
   - Пресвятая богородица! - охнул дежурный и бросил на стол ручку. - А ну-ка повернись, Иконостас.
   Сутулую спину Мотыля покрывала расписная православная церковь о пяти куполах. Восторг капитана перерос в любопытство.
   - А на головке, поди, муху наколол? - кивнул он головой Мотылю ниже пояса.
   - Зачем? Шмеля. Показывать?
   - Не надо.
  
   Стало нестерпимо жарко. Однако, Тима и Стас, не сводя глаз с гостей, продолжали медленно одеваться. Игорь, первым закончивший осмотр прибывших, нагнулся над кроссовками и занялся шнурками. Завязывал он их долго и обстоятельно. Могло создаться впечатление, что он вяжет из них макроме. На самом деле Гарик пытался определить, с кем предстоит иметь дело: либо с "водной полицией", либо с местными рыбаками.
   - Что, мужики, рыбки захотелось? - наконец обратился к приятелям Слон.
   Документы никто предъявлять не торопился.
   - Есть такое желание, - ответил Тима. - А что? Хочешь предложить наживку?
   Слон обвел глазами соплеменников. Взгляд означал "Ишь, шутник каков. Ну-ну". Один из мужиков подошел к лежащим в тени щукам и сапогом перевернул одну из них.
   - Такую на удочку не взять, - проговорил он и со значением посмотрел на Слона.
   - Сапожки не запачкай, - закипятился Тимофей и повернулся к остальным. - Езжайте себе с богом, мужики.
   - Послушайте, - решил вступить в разговор Стас, - Хороший воскресный день. Сидим, ловим рыбу, никого не трогаем. Как говориться, вы не указываете, что нам делать, а мы не указываем, куда вам идти. Зачем портить друг другу выходные?
   - Во, козлы! Слышь, Слон, они нам испортить чего-то грозят. Cети наши прошмонали - теперь пугало включили. Накажем лохов?
   Слон сквозь зубы начал медленно всасывать в себя воздух. В воздухе вместо перегара запахло озоном. Беременная туча должна была метнуть негодующие молнии и смыть ливнем трех незадачливых рыболовов...
   В ту же секунду возле Слона возник Гарик. Он, наконец, разобрался со шнурками и профессиональной принадлежностью непрошеных гостей. На глазах изумленной публики он взял Слона под локоть и, наклонившись над ухом, что-то ему зашептал. Тот неохотно встал, и они вдвоем отошли к дороге. Разговор, во время которого Гарик показывал рукой то в одну, то в другую стороны, длился не больше минуты. После чего "ковбой" прыгнул в седло своего уральского скакуна и, махнув остальным рукой, с места рванул в карьер. Его пассажир едва успел прыгнуть в коляску. Остальные, поднимая пыль, с моторным ревом бросились их догонять.
   Выражения лиц у Стаса и Тимы были одинаковые.
   - Господи! Что ты ему сказал?
   - Мне, конечно, льстит такое обращение, но право же неловко... Сказал, что мы под парусом ходим.
   - Чёрт! Они что, фанаты парусного спорта?
   - Вряд ли. Начальника местного рыбнадзора зовут Парусников Максим Павлович. В определенных кругах "Парус". У него дача в Апраксино. Трехэтажный особняк видели на новой улице? Его. Так, я сказал этому Слону, что мы у него в гостях. Он удивился, что ж мы тогда не в "запретках" ловим. Я объяснил, что для нас важен процесс. А рыбы у Паруса и без того хватает. И если он мне не верит, то может подождать, Максим Павлович скоро будет.
  
  

Священник

  
   Судьбу решили не искушать и, остановив первый же проезжавший мимо автомобиль, выбрались на трассу. Водитель, старый дедок, согласился подвезти только до поселка Озеры. Дальше решили пройти напрямую через картофельные поля и перелески. Чтобы снова не заблудится старались держаться окраины леса и все равно заплутали. До деревни оставалось километра полтора, когда опушка стала уводить их в сторону. Приятели все же вынуждены были свернуть в чащу. Идти мешали удилища. Кроссовки у Игоря чавкали, наверно промокли насквозь от росы. Лес здесь был преимущественно хвойный, и даже днем видимость была слабая. Близорукий Тимофей первым сорвался в огромный овраг, заросший мхом и папоротником. После чего стал кричать остальным, чтобы они следовали за ним. Не очень то хотелось ломать ноги, но, оглядевшись, Гарик и Стасик обнаружили, что за оврагом лес будто начинал светлеть. Решили, что пословица "умный в гору не пойдет" низменностей не касается.
   Спустились довольно быстро и без травм. Подъем же занял некоторое время. Верхний край ямы, загибался над ними заросшей травой дерниной. Из-под нее сыпалась рыжая рыхлая земля всякий раз, когда кто-нибудь делал попытку подтянуться на руках и ухватиться за край оврага.
   Решили подсадить кого-нибудь одного, чтобы он протянул сверху какую-нибудь ветку. Тогда остальные благополучно выбрались бы из этой бездны. Подъем Стаса заканчивался, казалось бы успешно. Гарик и Тима, отчаянно буксуя ногами, толкали его подошвы вверх. У самого края он ухватился за какой-то толстый желтый корень, который стал выползать из земли. Последний толчок... и Стас повис, ухватившись за ствол молодого деревца. А Игорь и Тимофей дружно съехали вниз и уселись в кусты. На них сначала посыпались земля, камни, щепки, и затем множество желтых и белых корней, которые при ближайшем рассмотрении оказались обыкновенными костями человеческого скелета. Это продолжалось полминуты, пока Стасик, мыча и извиваясь, наконец, не выбрался наружу. Из свалившихся сверху предметов, последним был круглый череп размером с небольшую капусту, который уткнулся в промежность Тимофею. Тима выхватил его из-под себя и, глядя в пустые глазницы, проговорил:
   - Это же хомосапиенс... Может ему двадцать миллионов лет, и археологи дадут хорошую цену? - Он повернулся к Игорю, - Или мы нашли пещеру людоеда?
   - Тима, здесь по сценарию надо сказать "Мой бедный, бедный Йорик".
   - Да иди ты! - Тима брезгливо дернул рукой. Череп покатился в заросли папоротника. - Похоже, мы раскопали могилу... Не нравится мне это, ибо сказано: "Где будет труп, там соберутся орлы".
   - Поднимайтесь, здесь целое захоронение! - раздалось сверху. Стас одной рукой спускал вниз огромный сук, другой обнимая дерево.
  
   Наверху открылась печальная картина деревенского погоста. Покосившиеся кресты, выцветшие проволочные венки, провалившиеся ржавые надгробья, фотографии с мертвыми лицами, опять кресты.
   - Из огня да в полымя.
   - По крайней мере, мы вышли из лесу, выбрались из оврага.
   - "Кому кресты, а оптимисту плюсы"?
   Вдали лес действительно начинал расступаться. Кладбище выводило на лужайку, над которой возвышались полуразрушенный храм с высокой колокольней.
   Игорь узнал это место. Церковь стояла на пригорке недалеко от деревни. С дороги, ведущей в Апраксино, ее контуры были видны только в холодное время года, когда деревья сбрасывают листву. Игорь всегда бы уверен, что храм заброшен. От соседей он слышал, что разрушили ее еще до войны, в тридцатых годах. А была она когда-то белоснежной, красивой и называлась Церковь Воскресенья Христова. Теперь над храмом не было не только креста, но и куполов.
   Впрочем, по мере приближения к строению путники различили непропорционально маленький деревянный крестик, кем-то водруженный на верхушке колокольни. Затем у входа мелькнул силуэт в черном и скрылся внутри церкви..
   - Ба-а! Да мы здесь не одни! - Тима обернулся к приятелям. - Смотрите!
   На березе, растущей неподалеку от входа, скотчем был приклеено объявление: "В воскресенье состоится торжественная служба в честь праздника Успения Пресвятой Владычицы нашей Богородицы и Приснодевы Марии".
   - Кажется, храм возрождается, - заметил Гарик, - Зайдем?
   - Они, наверное, готовятся к службе.
   Из дверного проема вновь показалась фигура в черном одеянии. По виду немолодая монашка.
   - Мамаша, у вас что здесь, субботник в воскресенье?
   - Какая я мамаша? Сестра я вам. А субботники бывают у иудеев. Мы же с отцом Илиёй готовим храм к богослужению.
   Друзья переглянулись. Консультация с батюшкой была бы очень своевременна.
   - Успение Божией Матери называют еще и "малой пасхой", поскольку мы видим здесь свидетельство торжества жизни над смертью, торжества, дарованного человечеству Господом нашим Иисусом Христом - продолжала просвещать женщина.
   - А нельзя ли нам поговорить с ним, сестра, - торопливо поправился Тима. - Важный вопрос. Безотлагательный.
   - Тут пыльно. - Сестра с сомнением оглядела перепачканные одежды преждевременно объявившихся прихожан. - Мы с сестрами как раз прибираемся. Я сейчас позову его.
   С этими словами она скрылась. Гарик заглянул внутрь. В клубах пыли в переднем приделе мелькали несколько фигур с метлами и вениками.
   - А как обращаться к нему? Батюшка? - обернулся он к товарищам.
   - Может по имени-отчеству? Это ж тоже "по батюшке".
   - Нехристи! - Тима, забыв свой промах, взглянул на приятелей с чувством миссионерской снисходительности. - Отец Илья!
   - Интересно у нас получается. С уважением - это "по батюшке", а без уважения - это "по матушке", - поделился умозаключением Гарик. - Половая дискриминация.
   Отец Илья выглядел довольно моложаво. Пожалуй, Тимофею он годился в сыновья. Юный батюшка в очках чем-то напоминал Билла Гейтса. Только взгляд у священника был более уверенным.
   - Отец... - начал Тима.
   - Илья Сергеевич, - представился батюшка. - Протоирея заслужил недавно. В этом приходе человек новый. Пока не привык, да и не на службе сегодня, поэтому обращайтесь по мирскому. Вопрос я вижу у вас скорее теоретический. В церкви то давно были? Впрочем, можете не отвечать. Экскурсионные туры по монастырям, свечки за здравие и упокой, молитвы по шпаргалкам. Ваши взаимоотношения с церковью имеют культурологический, познавательный оттенок. Это видно по... Впрочем, извините. В чем заключается ваш вопрос?
   Прозорливость протоирея вызвала некоторую оторопь у паствы. Тима хотел было возразить, но вспомнить, когда последний раз причащался и исповедовался не смог. Поэтому спросил прямо:
   - Э-э, бабки говорят... В общем, в деревне после недавних природных аномалий поговаривают о конце света. Вы что-нибудь об этом знаете?
   Голубые глаза священнослужителя излучали понимание вопроса.
   - Неужели вы, современные, образованные, люди думаете, что конец мира так и будет выглядеть буквально? Как в священном писании? То есть прольется с неба "дождь огненный и серный" и истребит всех? Да, Библия говорит, что наступление конца мира определено, но никто, кроме Небесного Отца не знает о дне том и часе. Суд будет неожиданностью, к которой нельзя подготовиться заранее. Как "тать", то есть вор, подкрадывается в ночи, приблизится к людям последний день мира. Еще в пророчестве Софонии, жившего в конце седьмого века до Рождества Христова говориться, что для грешников это будет день ослепления, так как согрешивший человек теряет способность видеть мир в истинном свете. "И они будут ходить, как слепые, потому что они согрешили против Господа, и разметана будет кровь их, как прах, и плоть их - как помет".
   Так что кровавой луны и затменья солнца вы не способны будете увидеть. Кровь, огонь и столпы дыма - метафорические знамения. Бог в вас самих. Именно он вдохнул в человека, созданного по образу своему, душу. В себе ищите
   Игорь устало потер саднящие костяшки правой руки и обнаружил кровь в левой ладони. Даже если в этот момент у него открылись бы стигматы, во время этой проповеди, он вряд ли бы в них поверил. "Наверное, сбил, когда выбирался из оврага", - придумал диагноз Гарик.
   Остальные слушали священника, почти не отвлекаясь. Тимофей ждал паузу, мысленно пережёвывая следующий вопрос. Стас в моменты, когда голубой взгляд протоирея обращался к нему, кивал, как начинающий интервьюер. В остальное время он украдкой рассматривал помощниц отца Ильи. Не понятно, с какими надеждами.
   - То, что начало быть, не вечно по самой своей сути, оно всегда стоит на грани бытия и небытия и при неосторожном движении, если не сохранить равновесия, оно скорее начинает сползать в сторону небытия. Не мы создали эту вселенную, и мы не можем диктовать ей законы, как мы не можем выбирать, следовать второму закону Ньютона или третьему, мы не можем эти законы придумывать, мы должны просто их познать.
   - Илья Сергеевич, - наконец решился перебить Тимофей, - последнее время мы сталкивались, как нам кажется, с множественными случаями раздвоения личности в Апраксино. Это не может быть признаком второго пришествия? Ну, в свете сказанного... Антихрист там и прочее... как это м-м... "в храме Божием сядет он, как Бог, выдавая себя за Бога". Если храм это человек, то...
   Гарик и Стас переглянулись. Тима никогда не проявлял способностей вести теологические беседы.
   - Хотите сказать, что конец мира наступит в отдельно взятой деревне? Сказано, ищите в себе...
   Игорь решил поставить вопрос конкретнее:
   - Извините, но это касается жителей именно этой деревни. Они как будто раздваиваются - предстают то воплощением добра, то исчадьями ада. У нас есть основания предположить, что их разрозненные образы при этом имеют не только психическую, но и физическую сущность. Так сказать, доброе и злое начала вдруг обрели у них свою собственную независимую плоть. И, похоже... это позволяет им быть в разных местах в одно время.
   - Творец сам, являясь в высшей степени свободным существом, создал нас подобным себе. Именно поэтому принято говорить, что одной из черт образа Божия является наличие у нас свободы. Господь хочет от нас свободной любви к нему. Невозможно силой заставить человека любить, кого бы то ни было. Древо познания добра и зла было некоторым средством к достижению богоподобия. Преодолевая искушение вкусить плодов этого древа, человек мог постоянно преуспевать в послушании Богу и таким образом достигать теснейшего единства со своим Творцом. Это была возможность для человека реализовать свою любовь по отношению к Господу. Неповиновение привело к тому, что было утеряно внутреннее состояние райского блаженства, а потеря внешнего благополучия было лишь закономерным следствием.
   - Вы хотите сказать, что следствием душевного разлада может быть физическое раздвоение?
   - Что первично, духовное или материальное, спорили во все века. И если материя может быть вместилищем духовного, то посмотрите, сколько материальных ценностей создано исключительно благодаря таким высокоразвитым духовным началам как талант и гений, что я рассматриваю как искру божью.
  

Вуду

  
   Довольно рациональный подход протоирея на счет конца света сменился туманными соображениями относительно возможности человека раздваиваться. Начав с теоретической вероятности "на все воля божья", он закончил тем, что к подобной мистике церковь относится как к суеверию, то есть не одобрительно. Поблагодарив за время, потраченное "на заблудших", заблудившиеся, наконец, вернулись в деревню. На друзей проповедь произвела разное впечатление. Стас выразил крамольную мысль, что закон, включая Божий, "что дышло, куда повернул, так и вышло". Гарик согласился, что в высказываниях священника есть противоречия, но вместе с тем заметил, что нужно обратить внимание на его слова о том, что нам, грешным вряд ли удастся распознать наступление конца света.
   Тимофей же, спорить не стал. Спросил только, есть ли в доме томик библии. Получив книгу, он удалился в глубь сада, где устроился в гамаке, нацепил очки и начал собственноручно искать истину. Как православный христианин, он был тверд в намерениях доказать свою правоту относительно божественной версии произошедших событий. На какое-то время Гарик и Стасик потеряли его из виду.
   Они пошли к "баньке" посмотреть есть ли дрова для печи. Печь в гостевом доме представляла собой сложную инженерную конструкцию, размещенную в стене между парной и гостиной. В сауне нагревающаяся часть была накрыта камнями. От нее же вверх к баку с водой вела труба. Бак был сделан по заказу плоским и объемным, занимающим весь периметр потолка. Все металлические части, как и положено, были изолированы и скрыты за деревянными панелями. Подбрасывать же дрова нужно было из гостиной, где топка выглядела обычным камином. Таким образом, решалось три проблемы сразу: нагрев сауны, отопление в гостиной и горячая вода для душа.
   Рядом с камином стояла подставка для кочерги, совка и прочих печных аксессуаров, а также подставка для дров, на которой лежало несколько березовых поленьев.
   - Только для растопки и есть, - проворчал Гарик. Не хотелось заниматься рубкой. - Надо идти за топором.
   - Я видел небольшую поленицу за домом возле забора.
   - Браво, Стасик, идем.
   Возле забора за цветником, который Лена заботливо разбила перед террасой, действительно оставались колотые дрова.
   - Смотри-ка, трупа ведь нет, - показал через забор Игорь. - Вчера ведь тут Гайка висела... Или не Гайка?...
   - Или не висела? - так же задумчиво добавил Стас.
   Набрав поленьев под самый подбородок, он с трудом выпрямился и повернул к дому. Гарик нагнулся, чтобы последовать его примеру и замер.
   - Постой-ка! А Тимоха то не соврал насчет Варвары. Погляди...
   Стас чуть не выронил дрова. Рядом с забором в траве лежала старая истертая подкова.
  
   Тима покачивался в гамаке, рядом в траве лежала библия. Из книги торчали пестрые закладки. Игорь подумал, что он спит, но услышал внятные слова:
   - Но это есть предреченное пророком Иоилем: и будет в последние дни, говорит бог, излию от духа моего на всякую плоть, и будут пророчествовать сыны ваши и дочери ваши; и юноши ваши будут видеть видения, и старцы ваши сновидениями вразумляемы будут.
   Глаза Тимофея были открыты.
   - Что приятно поговорить с умным человеком? У тебя первичные симптомы раздвоения личности.
   Тима посмотрел сквозь очки на Игоря. Вероятно, от линз его глаза казались изумленно увеличенными.
   - По крайней мере, мне не одиноко. Послушай, Гарик, что апостол Петр про конец света сказал, - Тима с чувством зачитал, - "они не пьяны, как вы думаете, ибо теперь третий час дня..."
   - По моему, ты не ограничивал себя во времени.
   - Послушай, - с обычной легкостью поменял тему Тимофей, - Только что яблоко упало. Прямо мне на голову. Ты знаешь, тут же пришла гениальная мысль.
   - Типа, "не всяк тот гений, кому в голову попало яблоко"?
   - Да не-ет. Может это сновидение? Ну, все это. Потом мы проснемся, и будем смеяться как дети.
   - И вот это тоже сон?
   С этими словами Гарик показал приятелю находку.
   - Там нашли? Я же говорил... Очистится надо, покаяться.
   - Кошки там, кстати, нет, даже петли не нашли. Короче, Стас занялся топкой, мне надо к Николаю, за колесами... А что касается очищения, сходил бы ты к Алевтине, взял козьего молока, очень полезная вещь.
   - Да я про душу, - пробурчал Тима и стал подниматься.
  
   За калиткой они разошлись. Тима повернул направо и направился к соседскому дому, а Гарик зашагал к воротам Николая. Уже приближаясь, он услышал грохот за соседским гаражом, будто жестяной таз скатился по лестнице. Игорь осторожно тронул калитку, и та открыла перед ним картину несвойственного для этих соседей беспорядка. Развалившаяся поленица, оборванные веревки с белыми пятнами белья на траве, осколки битых керамических горшков, обломки свечей, перед крыльцом ворочалась обезглавленная курица, рядом в луже крови валялась ее голова. Дверь в дом была приоткрыта, но заходить не хотелось. "Наведаюсь завтра", - подумал Гарик, но тут из дома раздался душераздирающий женский крик, звон посуды и на порог крыльца задом выпрыгнул Николай. Он захлопнул за собой дверь и трясущимися руками вставил под дверную ручку черенок от лопаты, блокируя выход снаружи. После чего он облегченно выдохнул и повернулся. Вид у него был затравленный. Увидев, Игоря он вздрогнул, но, узнав, бросился к нему:
   - Игорек, ты..., ты... это видел?
   - Нет, что случилось?
   В это мгновение ближайшее к ним окно со звоном распахнулось, и в его проеме появилась женщина. Теперь вздрогнул Гарик. Это была Аннушка. Жена Николая была в исподней окровавленной рубашке, спутанные длинные волосы беспорядочно висели на плечах и груди, отдельные мокрые пряди лежали прямо на лице. Сквозь них был виден бегающий взгляд жутких провалившихся глаз с кровавыми белками. Темно-коричневые тени на бледном лице и дикий оскал добавляли инфернальности образу.
   - Тварь, сдохнешь, покоя знать не будешь... - утробный голос, как у чревовещателя, казалось, не имел отношения к артикуляции. Застывшая улыбка так и не сошла с лица, когда, выдав порцию грязных ругательств, фигура Аннушки скрылась в глубине комнаты.
   - Бог мой, Коля, что это? Может врача?
   - Я прошу, не говори ни кому. Я думаю тут другое...
   - Что же?
   - К батюшке Илье пойду. Похоже, бес вселился в нее. Только не говори... прошу... молва пойдет, не отмоемся.
   Возбужденный Николая не был похож на себя. Куда делась степенность и обстоятельность. Пообещав помалкивать и посочувствовав, Гарик все же заставил себя задать неуместный в этих обстоятельствах вопрос о колесах.
   - Колеса? Ах да колеса, - как бы вспоминая что-то, проговорил Николай, - Сейчас посмотрим.
   Он нырнул в гараж, Гарик услышал звук открывающегося багажника и бормотание "Слава богу". Наконец, сосед выкатил два колеса и со словами "я помогу" повернул обратно. Игорь подхватил первую партию и поспешил к выходу. Когда Николай притащил к гаражу соседа последнее колесо, Гарик решился на вопрос:
   - А когда это началось с ней, Коля?
   - Ты знаешь, я приехал утром и застал ее уже в каком-то трансе, она мокрая от пота, тяжело дышит, еле говорит. Дал аспирина, уложил в постель и решил поехать за ее матерью - Анюта просила еще вчера. Думаю, заодно и поухаживает за дочкой. А теща в Озерах живет. Приезжаю к ней, она говорит, Анна только что звонила, бодрая и веселая. Сказала, что у вас какие-то планы на сегодня, дескать "не приезжай, я сама тебя навещу на днях". Я в непонятках поворачиваю обратно. Прогонял зря, устал, я ж после ночной. А тут такое! Свечки во дворе по кругу расставлены, она в центре круга сидит, раскачивается, волосы распустила, что-то бормочет, короче ужас.
   - Похоже на ритуал Вуду.
   - Чего?
   - Есть такая африканская магия.
   - Африканская? Господи, за что это мне... Короче, я к ней, она от меня. "Уйди, дьявол", - кричит. А сама просто черт чертом. Поленьями стала в меня кидать, посуду бить. В общем, караул. Даже боюсь идти туда. Пойду к Илье Сергеевичу, Анюта его навещала на днях, все жаловалась, что неспокойно ей, тревожно, покаяться, будто в чем-то хотела. А батюшка то наш силен по изгнанию бесов то. Подскажет чего, поможет. Как ты говоришь? "Вуду"?
   - Похоже. Ну ладно, обращайся. Чем смогу помогу. За колеса спасибо.
   - Какие колеса? Ах, колеса... Все про них забываю. Слушай, с ними тоже беда какая-то. Ребята шиномонтажники говорят, что такие дырки могут быть от пули.
   Гарик попрощался, на всякий случай закрыл гараж на замок и направился к бане.
  

Баня

  
   Стас сидел перед камином в кресле-качалке с ноутбуком на коленях и, казалось, был поглощен чтением.
   - Тима еще не приходил?
   - Не видел. Я тут сообщение получил по сети. На, почитай!
   Гарик взял компьютер и присел с ним за стол.
   "Стасик, привет. - Вслух начал он и посмотрел на Стаса. - Психический феномен, про который ты спрашиваешь, собсна называется "диссоциативное расстройство идентичности". При этом диагнозе у человека бывает два, а иногда и больше различных эго-состояний. Каждая альтер-личность имеет собственные паттерны восприятия и взаимодействия с окружающей средой. Тока между нами: до сих пор синдром раздвоения внятно и точно не описан. Толкование очень произвольное. Это может быть психической имитацией некоей "ролевой модели" или "восстанием скрытого эго". Ну и оно (это эго) управляет "основными инстинктами", ну там - гедонизм, гнев, сексуальные желания. Вобщем, ты понимаешь ;)) Такие демоны на прогулке. Полное раздвоение личности - крайние случаи. Такое суперблинваще встречается редко -- за последние девяносто лет в международной практике было официально зафиксировано чево-нить около двухсот случаев. Досвидос. ЗЫ: Кстати, ты когда Таткины снимки скинешь? Чесслово, ты обещал еще..."
   - Это уже к делу не относиться, - Стас потянулся за ноутбуком.
   В комнате стало нестерпимо жарко. Гарик открыл дверь - занавески на окнах зашевелились. В комнату вошел Тима. В каждой руке он держал по запотевшему трехлитровому баллону молока. Сам он тоже выглядел как после тренажера. Футболка с надписью "Kiss my" потемнела на груди.
   - "Свет пришел в мир; но люди более возлюбили тьму, нежели свет, потому что дела их были злы". Да закройте заслонку, черти. Куда бежать будете из парной? Говорил тебе Игорек, надо вырыть бассейн.
   - Лучше колодец, - поддержал Стас, - Тебя там проще было бы утопить. А в общем мне нравится, как вы тут все устроили. Только массажного кабинета нет.
   - Здесь не косметический салон, - напомнил ему Тима. - И на столе могу помять, если пожелаешь.
   Гарик мысленно перенесся в санузлы городских квартир свои приятелей.
   Ванная комната Стаса скорее напоминала гримоуборную увядающей актрисы. В ней все было уставлено какими-то флакончиками, баночками, тюбиками, коробочками, предназначения которых не сразу разгадаешь. Все средства - из магазинов для профи. На таких упаковках обычно не найдешь перевода с европейских и азиатских языков. Кроме туалетного мыла и шампуней, здесь можно было обнаружить туалетную воду, лосьоны, бальзамы, эликсиры, скрабы, помады, лаки, муссы, гели, соли, грязи, масла, кремы, а также средства для бритья, после бритья, вместо бритья, маникюра и педикюра, для ухода за кожей ног рук, лица, век, ногтей, волос и прочих частей бренного тела. Только для чистки зубов здесь были несколько причудливых щеток, нити, пасты, аэрозоли и средства для полоскания. Гарик не нашел здесь лишь тушь для ресниц и румян. Это был кабинет метросексуала.
   В ванной Тимы не было ничего для пилинга, макияжа и эпиляции. Это сразу бросалось в глаза. Из средств гигиены Гарик обнаружил лишь одинокую лохматую зубную щетку в стакане и измятый тюбик. На краю ванны лежал обмылок, которым при желании можно было вскрыть себе вены.
   Игорь надвинул термический экран на "очаг", Тима поставил молоко в холодильник и приятели отправились в парную. Стасик и Гарик прихватили две оставшиеся вне парной прохладные соломенные подстилки. Тима сделал вид, что предпочел полотенце. Зато из всех шапочек он выбрал самую комичную, с оленьими рожками. Смеяться, впрочем, не хотелось. За тяжелой деревянной дверью воцарилась тишина. Жар действовал расслабляюще, говорить не хотелось. Они молча сидели и плавились как воск, наклонив головы в войлочных шапках, но и без слов было понятно, что думали об одном и том же. Осмыслить приключившееся с ними нужно было время. И где-то в глубине души каждый нуждался в автономной релаксации, отдохновении. Туча неопределенностей сгущалась. Состояние растерянности нервировало. Очевидно, что вопросов было больше, чем ответов и, по-мужски, чертовски не хотелось выглядеть глупо друг перед другом.
   Первым из парилки вышел Гарик и чтобы оттянуть разговор вышел на террасу, где приятели оставили свою обувь.
   - Странно, кроссовки еще не высохли. И как я в такую погоду умудрился насквозь их промочить?
   - Поставь к камину, - посоветовал Стас, обтираясь полотенцем. - Говорил тебе, протри просто. А ты уперся: "надо постирать в машине, кровь не ототрется".
   - Какая кровь?
   - "Ибо всякая обувь воина во время брани..., обагренная кровью, будут отданы на сожжение, в пищу огню", - Тима оставался верным священному писанию.
   - Нет, он меня раздражает. - Стас поморщился, - Он невыносим.
   - Правда, не помнишь? Когда прозвучало "накажем лохов", ты вдруг встал, подошел к Слону, и помочился на переднее колесо его "Урала". - Тима был явно склонен посмаковать подробности. - Видел бы ты их лица...
   - И наши, кстати, тоже, - буркнул Стас.
   - Тот поднял ногу, чтобы слезть с мотоцикла, тут ты и врезал ему в нос... Кровь из-под кулака - чавк! Будто помидор. Затем схватил за волосы и еще раз пять вставил фэйсом в бензобак. Тот завалился на землю, а ты ну пинать его. Да с таким остервенением, что мы, признаюсь, реально испугались...
   - За тебя, понятное дело, - продолжал ремарки Стасик. Было видно, что они оба опять всерьез переживают поведение приятеля.
   - Твои кроссовки были просто бордовыми. Когда этот "пионер", который стоял ближе всех, заорал "Слона замочили!", остальные вихрем оседлали мотоцикл и рванули с места, как подорванные. Пацан бросился к своему мопеду и последний - ну что приехал со Слоном - едва успел прыгнуть к нему на заднее сидение.
   Игорь слушал молча. Мысли путались: "А что если здесь и сейчас я не тот, и все не так, как я себе представляю".
   - Я этого не помню... Но почему вы раньше молчали?
   Тима и Стас переглянулись. Нет, они не переглянулись. Они уставились друг на друга так, как будто увиделись впервые. Затем как по команде развернулись к Игорю.
   - Да у тебя, братец, амнезия походу, - развязано сообщил Тима. - Мы всю дорогу толковали об этом.
   - Не то, чтобы ничего не помню - продолжал тот. - Просто я помню совсем другое...
   Гарик изложил версию про Парусникова. Во время повествования Стас заваривал матэ - свое последнее увлечение. Налил, как и положено, в круглую емкость из-под маленькой тыквы и принялся сосать этот горьковатый кактусный сбор через деревянный мундштук. Тима внимательно слушал, потягивал молоко прямо из баллона, с легким сомнением поглядывая на Гарика. Но складная и искренняя манера повествования убедила и его - Игорь их не разыгрывает.
   - Во всяком случае, я именно так и намеревался поступить, - виновато закончил Гарик и отхлебнул с облегчением из кружки.
   Остальные последовали его примеру. После чего все стали восстанавливать события предшествовавшие инциденту. Игорь подтвердил, что помнит все: и рыжего рыбачка, и купание, и планы по поиску истины... Далее следовал мирный выход из конфликта с помощью авторитета Паруса. Тут версии расходились.
   - Как же это происходит... ну как распознать момент обострения?
   - Точку сингулярности, - подхватил Тима.
   - Ты сейчас с кем разговариваешь?
   - Перевожу для имбецилов - в физике и химии сингулярностью называют момент перехода вещества из одного состояния в качественно другое. Например, вода превращается в пар при температуре сто градусов. Это и есть точка сингулярности. - Тима огляделся. - Я упрощаю... с учетом присутствующих.
   Стас церемонно приподнял войлочный убор в сторону Тимофея.
   - То есть, мы не знаем, что происходит с нами в каждый отдельный момент времени, но есть некий предел, за которым мы - уже не мы?
   - Мало того, хуже, если и "мы" и "не мы" одновременно. Как с Варварой.
   - Что значит "не мы"? Какая разница, если ты воспринимаешь себя как личность - будь ты Гитлер или Ганди - ты же все равно личность.
   - Ну, так можно договориться до того, что как личность ты можешь представлять собой именно Ганнибала Лектора. Надо положить этому конец, - продолжал рассуждать голый Тима, - В хорошем смысле этого слова. Необходимо стать на сторону одной из сущностей и блокировать действия другой.
   - Да здравствует раздвоение личности - кратчайший путь к душевному равновесию? - вспомнил откуда-то Гарик, и поинтересовался. - Какую именно сущность будем блокировать?
   - Вот это как раз, индивидуально. По-моему, ангелоподобные сущности человека - при всей доброте и возвышенности - пассивны и простодушны. - размышлял Стас, - А бесовские антиподы, при своей корыстности и циничности - деятельны и остроумны.
   - Глупый вопрос, - Тима растерялся и, глядя на Гарика, как-то неуверенно произнес - Стремиться нужно к добру.
   - Как сказал Будда, в любом пути надо оглядываться по сторонам, даже если это путь к совершенству, - высказал чужие наблюдения Гарик.
   - А я верю в то, что... э-э "волк будет жить вместе с ягненком, и барс будет лежать вместе с козленком", и это... "корова будет пастись с медведицею", - опять вспомнил библейское Тима.
   - Когда лев, как вол, ест солому это противоестественно, - Стас был неумолим.
   - Что ж ты подсел на люцерну и проросшую пшеницу, хищник?
   - У тебя родственников по фамилии Искариот не было?
   Оставив открытыми двери и окна, чтобы не угореть после бани, Тима и Стас отправились на очередной сеанс термотерапии. Гарика и без того бросало то в жар то в холод, и вместо парной он отправился на мансарду. Одна из гостевых комнат в отсутствие постояльцев служила ему библиотекой и кабинетом. Здесь он достал бутылку коньяка, сел в кресло, налил и залпом выпил пол бокала и закурил.
   Значит это болезнь. Диссоциальное... как там, в общем, синдром раздвоения налицо. Даже не успели осознать, что это за чертовщина. Откуда это взялось. Самому в этом не разобраться. Это как вырезать себе аппендицит. Ведь даже не известно, в каком состоянии находишься сейчас. Нужен контроль со стороны. Приехала б Ленка, что ли. Вот уж холодный душ... "Дорогая, я для тебя я горы готов свернуть. Хочешь, достану звезду с небосвода? - Помой лучше кастрюльку"...
   Нашел номер в мобильном. Отбросил в сторону. "Что скажу? Дорогая приезжай - я сошел с ума". Гарик беспомощно огляделся. Взгляд упал на оксфордский Большой медицинский словарь. Нацепил очки.
   "Так, что здесь... вот! Диссоциация (dissociation) - в психиатрии <о боже!> бессознательный процесс, при котором мысли и убеждения могут отделяться от их осознания и функционировать независимо, например, позволяя одновременно существовать противоположным точкам зрения по какому-нибудь вопросу. Диссоциация может быть главным фактором в случае развития у больного <тьфу ты!> расщепления личности".
   Игорь понял, что симптомов он здесь не найдет.
   "Одному в таком состоянии находится опасно. Надо вернуться к Стасу с Тимой. Стоп! Ведь они тоже здесь столько же времени...".
   Однако уже на лестнице его мысль рассыпалась о гулкий стук - кто-то отчаянно барабанил в деревянную дверь. Пока он торопливо спускался, удары, казалось, заполнили весь дом. Гарик заметался. Сначала бросился к входной двери. Та стояла нараспашку. Выскочил на террасу - никого. Звезды, явно скрывая какую-то тайну, молча подмигивали. Глотнул свежего ночного воздуха. Удары стали сливаться в сплошной грохот. Игорь сообразил, что шум доносится из парной. Сауну утепляли серьезно, и изоляция там была как в студии звукозаписи. Лишь подбежав к ней, он Гарик услышал за дверью сдавленные крики и мат в свой адрес.
   Дверь была подперта с внешней стороны каминной кочергой.
  
  
  
  

Пожар

  
   Лица узников напоминали вареную свеклу. Тяжело дыша, они вывалились наружу, не глядя на освободителя. Стас направился в душевую кабину напротив, рывком открыл кран с холодной водой и подставил голову под струю. Тима подошел к отрытому окну столовой, где он лег голым торсом на прохладный подоконник, высунувшись по пояс наружу. Гарик вышел из предбанника за ним.
   - Что за идиотские шутки! - срывающимся голосом сипло произнес Тима, - Кха, кхе. Черт, горло пересохло. У тебя опять поехала крыша?
   - В прошлый раз ты так не говорил, - Игорь попытался вернуться к волновавшей его теме, - Как ты определяешь, когда она едет, а когда нет?
   - Мы чуть не сварились там...
   - Значит, ты определяешь мою ненормальность на том простом основании, что в этот раз действия были направлены против тебя? Уверен, ты думаешь, что это я.
   - Блин, а кто?!
   Стас с мокрым полотенцем на голове молча вышел в столовую и сел за стол. Гарик повернулся к нему:
   - Ты тоже так думаешь?
   Стасик пожал плечами:
   - А ты сам то уверен, что это не ты?
   - Послушайте, мы потеряем время. Надо осмотреть участок. Тот, кто вас закрыл, может быть где-то рядом.
   - Ближе, чем ты думаешь, - усмехнулся Тима.
   По взглядам друзей Гарик понял, что доказать свою невиновность будет трудно. Он стремительно натянул джинсы, накинул рубашку и вышел из дома.
   На террасе было так же тихо. Тучи задрапировали все еще полную луну. Гарик вышел в сад и остановился в ожидании. Глаза привыкали к темноте, слух обострялся. Со стороны участка Алевтины раздалось шуршание. Он напряг зрение и застыл. Было бы очень кстати найти истинного виновника. Если не сказать преступника. Ведь, если бы они были в сауне втроем, страшно подумать, чем бы все закончилось. И те не менее он сейчас предпочел бы сидеть запертым в стоградусной парилке.
   Из зарослей малины опять послышался шорох и раздался сдавленный шепот:
   - Игорек, ты?
   - Семен? - узнал соседа Гарик. - Ты откуда, чего здесь?
   - К батюшке ходил. Яичек отнес. Жена ихняя просила. Не поверишь, дал литр самогона. - горячо зашептал перегаром Семен. - Веришь?
   - Как родному.
   Гарик, который только сегодня познакомился с отцом Ильей, и в правду не знал надо ли этому удивляться. Да, конечно, поощрение пьянства, а тем более самогоноварение, не соответствует благочестивому образу священнослужителя. Однако в литературе со времен Возрождения встречались разные образы представителей этой профессии.
   - Дык епт... там, у калитки, Людка с матерью сидят, ... - с горечью продолжал сосед. - Я через тебя хотел... Сзаду зайти. Ик! Ой! Пардон... Малина, блядь, разрослась, подрался весь.
   Игорь посветил соседу мобильником. Мелькнул окровавленные лоб и нос Семена. На всякий случай Гарик все же задал вопрос:
   - Семен, а ты в баню ко мне не заглядывал?
   - Заглядывал... В прошлом году... Ик! Ой. Пардон... Когда ты отделку делал...
   - Да нет! Сегодня, сейчас.
   - Ик! То ись, нет. Ик! Пойду, а то они вернутся в дом.
   - Иди.
   Гарик скорее почувствовал, чем понял, что это был не Семен. Он посветил соседу, помогая найти просвет в малиннике. Тот, шепотом матерясь, с хрустом перевалился через забор.
   Возвращаться в баню не хотелось. Выбравшись на белевшую в темноте дорожку, Игорь оглянулся и отметил, что там все еще горит свет. В ночной тишине ему показалось, что из бани доносится гулкий шум напряженного спора, но он вдруг почувствовал необыкновенную усталость и повернул к дому.
   Уже подходя к крыльцу, он услышал отдаленные крики и увидел на юго-востоке деревни зарево. Он открыл калитку и выбежал на дорогу. Со стороны въезда в деревню, на берегу Шолоховки факелом пылала какая-то постройка. Игорь, еще не сознавая, что будет делать, потрусил было в ту сторону. Нужно было на месте разобраться, что же случилось. Но на встречу уже бежали какие-то женщины с криками: "Пожар! Пожар! Горим, помогите кто-нибудь!". Гарик одной рукой выхватил мобильник, другой остановил бегущую девчонку:
   - Как вызвать отсюда пожарных?! По мобильному?
   - Да вызвали уже... Ведра нужны! - на бегу бросила та и, вырвавшись убежала.
   Гарик вернулся к своему гаражу. Здесь подхватив пару больших ведер, с помощью которых он иногда на деревенский манер у реки мыл автомобиль, побежал к горящей избе.
   Пробежать пришлось с полкилометра. По дороге к нему присоединился и затрусил рядом рысцой Лёня все в той же промасленной фуфайке. На плече у него подпрыгивал тяжелый железный огнетушитель.
   - Это... у батюшки... горит... у Ильи... баня... - успел проявить осведомленность тракторист.
   Возле пылающего сруба суетилось два десятка людей. Половина из них выстроилась цепью к реке и передавала ведра из рук в руки. Вокруг было мокро и грязно. Вода расплескивалась при каждом перемещении и к огню добиралась разве что треть от того, что набирали у реки. Остальные присутствующие, охваченные паникой, метались на безопасном расстоянии и выкрикивали советы.
   - Быстрее, быстрее! Не подходи близко!
   - На крышу лей! На крышу! Отрезай, а не то перекинется - все погорим!
   - Отойдите все! Там баллон с газом! Щас рванет!
   Мельком Гарик увидел широкую фигуру Николая, который с багровым лицом сталевара, орудуя граблями, растаскивал поленицу дров сложенную рядом с баней.
   Крыша, покрытая на южный манер вязанками соломы, уже догорала. Вверх в летнюю ночь, как из огромного пылающего улья, улетал прочь обезумевший рой огненных пчел. В свете пожара окрестности, казалось, были покрыты мраком, стоило отвести в сторону взгляд. Около дома отца Ильи стояло несколько женщин и, закрывая ладонью детям глаза, тихо причитали.
   Зачерпнув сразу два ведра из поливочного бака стоящего неподалеку, Игорь побежал к горящей постройке. Рядом отчаянно стуча о дорожку перевернутым огнетушителем, матерился Лёня.
   - Там есть кто?! - крикнул Николаю Игорь.
   Ответить тот не успел. Раздался хлопок и сноп огня, вырвавшись из дверного проема, ослепил Игоря, и горячей волной взрыва он был отброшен на землю. На него падали какие-то пылающие обломки. Лежа на спине, он прикрыл правой рукой лицо, и почувствовал сбитыми костяшкам пальцев горящие угли, сыпавшиеся сверху. Он попытался, на локтях отползти назад, но охваченный жаром задохнулся и обмяк. Нет, он не потерял сознание. Это было пограничное состояние: он чувствовал запах опаленных волос, слышал вой пожарной сирены и всем телом ощущал сырость. Где-то рядом шипел огнетушитель. Гарик увидел над собой угольное лицо. Над ним наклонился Лёша:
   - Ты жив? Идти можешь?
   Лёша помог подняться. Пожарные начали штатные действия по ликвидации последствий пожара. При свете фар они разматывали рукава брандспойтов. Отгоняли посторонних.
   Гарик, пошатываясь, побрел к дому. Ожоги правой руки не давали утереть лицо от пота и копоти. Он только сейчас заметил, что уже рассвело. Возле дома под ветками сирени с сосредоточенным любопытством его поджидала Варвара.
   - Ну что там, Игорек?
   - Пожарники сказали освободить чердаки.
   На чердаке Варавара сушила грибы. Шутка Гарика напомнила ей про неоплаченные давеча дары леса. Варвара не любила оставаться в долгу и стала предлагать забрать у нее лоток с крыжовником. Гарик только развел руками.
   Тело ломило в каждом суставе. Мелкая дрожь сидела в груди и ее вибрации зуммером расходились к пальцам рук и ног. Хотелось быстро заснуть и проснуться здоровым. Он вспомнил, что видел в холодильнике бутылку с остатками виски. Вкус алкоголя был неприятно сладковатым. Гарик заставил себя проглотить добрую порцию "снотворного", прежде чем услышал в комнате Тимофея звук переворачивающегося на кровати тела. Шуршали простыни. Из соседней спальни до него донесся скрип дивана.
   Не включая света, он прошел к себе в комнату и, не раздеваясь, прилег. Прислушался: постояльцы мирно спали. Стрекотание сверчка заглушал могутный храп Тимы и Стаса. "Мир полон звуков", - пробормотал Гарик и опустился на прохладную подушку.
  
  

Горе

  
   Утром Гарик застал Стаса у плиты в обычной позе. Тот стоял спиной и сосредоточенно помешивал что-то в кастрюльке.
   - Опять кашка? А где этот физик-химик?
   - Похоже, прошел точку сингулярности, - не поворачиваясь, кивнул Стасик в сторону приоткрытой двери.
   Тима лежал в позе революционного идеолога с картины Жана Луи Давида "Смерть Марата". На груди томик Рембо, в безжизненной руке на полу потухшая сигарета. Верхняя губа распухла.
   Сам Гарик был похож на спущенный воздушный шарик. На внешней стороне руки к сбитым костяшкам добавились рваные волдыри ожогов.
   - Правый бок болит. Стас у меня зависимость от алкоголя.
   - Все мы от чего-то зависим, - проворчал Стасик, - Ты от алкоголя. Я от гречневой каши. С другой стороны, заставляя работать печень, ты сохраняешь нервную систему.
   Стас повернулся. Внешнюю сторону левого глаза окружал желто-синий оттек. На брови майским жуком запеклась кровь.
   - Только не говори, что это я, - Гарик был готов ко всему.
   - С Тимой повздорили, - понуро произнес Стас, - Он же мертвого достанет.
   - Вы прям, как дети, честное слово.
   - С этого, кстати, все и началось. Прицепился: "Давай выпьем". Я ему говорю: "Не хочу. И ты сделай паузу". А он комедию ломает: "Знаешь, у меня сосед - старый армянин - в таких случаях говорит: Э-э, слюшай, как-так нэ пьешь? Э-э-э... Хорошо, нэ хочешь нэ надо! Тост скажу, да!.. Слюшай, дарагой нэ понравиться - нэ пей... За детей!". И смотрит, как идиот. А потом делает вывод: "А понятно, говорит, тебя этим не прошибешь. Ты ж у нас бездетный". А я ему: "А что толку в том, что ты не знаешь, сколько их у тебя?". Нет, ну скажи Гарик, разве не упырь? В общем, слово за слово. Полез ко мне с кулаками. Я ему врезал, он мне... Утром все выглядит не серьезно, вчера даже не знаю, что на меня нашло.
   - Ты хотя бы помнишь, что с вами произошло. Видно, эта ночь у всех была богата на сюрпризы.
   - Мы что-то пропустили?
   Стук в оконное стекло прервал разговор. "Е-есть кто дома-а?" - послышался с улицы женский певучий голос. Гарик вышел на крыльцо. Перед ним стояла соседка Алевтина. Позади в тени хозяйки семейства пристроилась дочь Людмила, жена Семена. Обе размахивали руками и были явно возбуждены. Теща Семена и без того необъятных размеров, казалось, заполонила собой пространство от калитки до крыльца. Это была крупная властная женщина. Гарику запомнилась первая встреча с ней, когда он зашел познакомиться с соседями. Алевтина вышла из дому, вытирая руки о передник, и с порога представилась: "Алевтина. Я тут главная". На правой руке она носила мужские часы.
   При виде Гарика шум стих. Алевтина в три приема, тяжело переставляя слоновьи ноги полностью развернулась к собеседнику. На лице в этот раз не было обычной уверенности. Она была взволнована. Лицо и шею покрывали красные пятна. Делая паузы лишь на вдохе, грузно вздымая грудь, и не дожидаясь ответов на вопросы, она речитативом поведала:
   - Ой, горе то, Игорек, горе то, како-ое! К тебе Семен не заходил? Собака, пропал куда-то... А тут такое несчастье! И где его черт носи-ит... Ты слышал уже? Батюшку то нашего, отца Илью то, ночью нынче сожгли-и. Пошел давеча попариться в баньку то свою-у. И главное жена то его, Тамара, детей, слава богу, с ним не пустила-а... У них же трое девоне-ек... Лена то не приехала? В общем, ктой-то подпёр двери снаружи и поджег баньку то. Ой, горе то, како-ое! Жену в больницу увезли, говорят, молчит, совсем обезумела Тамара то. Помылся перед смертушкой. И-и... Нашли, люди говорят, черного, аж обуглился ве-есь. И вправду, поди, сатана поселился зде-есь... Он, порчу навел, всё неславабогу последнее время.
   - Мам, перестаньте, ей богу, - Людмила взяла от матери твердость характера, и ей было неловко, что железная воля Алевтины здесь дала трещину.
   - Может, зайдете? - Гарик устал переминаться с ноги на ногу, а разговор не обещал быть коротким.
   - Да не, мы скоренько. К нам тут из милиции приходил утром оперуполномоченный, про Семена все расспрашивал. Где, дескать, он был этой ночью. - Люда понизила голос, - Говорит, люди видели, как он вчера вечером ругался с батюшкой. Якобы кричал на всю округу, что спалит его к "чертовой матери". Ну, люди наговорят... А он дома проспал с вечера. Мы даже не заметили, как он пришел. Ждали, сидели у ворот допоздна, вернулись, а он дрыхнет уж. А с утра куда-то убёг... Да ты же знаешь, он и курицу зарезать толком не может... За молоком не ты вчера приходил? Нет? В общем, если спросят - что, да как - хорошо бы подтвердить, что видел, как Семен спал уж с вечера. А то нам то не поверят, скажут - выгораживаем.
   - Надо все же сходить к Петровичу, до Оленьки то. Может и правду сглаз иль порча какая...
   Видно у Гарика на лице недоумение достигло апогея, так как Людмила сочла нужным объяснить.
   - Это мама про Петра Петровича, - сообщила она, - Варвара говорила, к нему внучка опять погостить приехала. Настоящий экстрасенс и... как это... биоэнерготерапевт потомственный. Все ведает, всех насквозь видит. Володьку то Андреевны от алкоголя спасла. Пил ведь как скажённый. Уж три года ни-ни... На севере где-то работает. Уважаемый человек...
   - Ладно, ладно, - нетерпеливо прервал поток меняющихся тем Гарик, - Семена увидим - направим домой. Может, все же пройдете?
   - Да нет, спасибочки, пойдем мы к Оленьке. Может, подскажет, куда этот мудак пропал.
   И дамы, степенно, как утки переваливаясь, направились к выходу.
  
   Приятели сварили себе кофе и устроились на веранде.
   - Ну, ты все слышал... - Гарик, признаться сам был потрясен, - А я ведь ночью там был, пока вы тут парились. Но про священника не знал. Просто какая-то зона форс-мажора.
   - Как писал Достоевский, "не поймешь, что ждать от такого человека - то ли в монастырь уйдет, то ли деревню сожжет", - задумчиво произнес Стас.
   - Что-то ты часто его цитируешь.
   - Достоевский огромен.
   - Что-то похожее было в хуциевском "Послесловии", только Плятт там говорил о Толстом. А помнишь "тугие гроздья винограда, подернутые сизой дымкой" или "как пахнет орловский хлеб!"? Господи, прости, о чем это я? Думаешь это Семен?
   - Не знаю. Я не удивлюсь, если узнаю, что это сделал кто-то нас. Ты заметил, что Тима весь день вчера говорил сам с собой? Какой-то разговор автопилота с автоответчиком.
   - Что тебя расстраивает? Он же не по твоему мобильнику это делает.
   К ним присоединился Тима. У него была разбита губа, он дул в кружку, отхлебывая травяной чай с добавлением водки ("охотничий!").
   - Чего приходили эти буренки? - спросил Тима и скорчил болезненную гримасу - щипало губу.
   Гарик рассказал о своих ночных похождениях, опустив встречу с Семеном. К концу повествования Тима процедил:
   - В книге Малахии сказано: "Вот, Я пошлю к вам Илию пророка пред наступлением дня Господня, великого и страшного".
   - Тима, давай не сходить с ума. Это нелепая случайность, что покойник оказался тезкой пророка.
   - Я его вчера как увидел...
   - Кого?!
   - Отца Илью.
   - Ты там был? - Гарик сообразил, что мог и не заметить Тиму среди мелькающих на пожаре теней.
   - Только не говори, что меня не видел. Я ведер двадцать успел подать из речки, пока не рвануло. - Тима был вполне серьезен, - Я внизу стою, в воде по колено, бабы с берега подают ведра с размаху, а сами на огонь таращатся. Вот, по физиономии ведром мне съездили.
   Стас выразительно посмотрел на Гарика и отвернулся.
   - Черт, мне надоела эта мистика. Тима, разве это не Стаса рук дело? - Игорь показал на посиневшую губу.
   - А что он там тоже был? - Тима с любопытством глянул на Стаса.
   - Вы вчера не повздорили?
   - Чего вдруг? Я ушел вслед за тобой.
   Стасик заинтересовано повернулся.
   - Ну, как же? А тост твоего соседа-армянина, помнишь? - осторожно продолжал Гарик.
   - Да нет у меня никаких армян-соседей, к чертям собачьим.
   Теперь Тима и Гарик вопросительно уставились на Стаса. Тот неожиданно вспылил:
   - Что за чертовщина?! Ты хочешь сказать, что я об дверной косяк ударился?! Разве не ты вчера неистовствовал, как будто дьявол в тебя вселился?! Кто мне мозги вчера выпаривал в бане?!
   Что бы придать вопросам риторический оттенок, Гарик ладонью показал Тиме: "молчи". Рядом, из-за увитой виноградом ограды, сначала раздалось кряхтение и вздохи, будто кто-то по соседству разгибался после прополки огорода, затем раздался басок Варвары.
   - Ох, слушаю я вас, слушаю... Уж извините - уши то при мне... Что-то часто вы нечистую силу поминаете. Батюшка умер, совсем ни к месту. Ни накликайте. Не то покусаете друг друга.
   Варвара подошла вплотную к забору и, разглядывая сквозь листья красного винограда соседей, продолжила:
   - Игорек, чего это ты, как шашками порубленный? Сходил бы к Оленьке. Знахарка и чудотворица каких мало. Слыхал, поди: внучка к Петру Петровичу приехала. Вот уж ангельская душа, все ведает, исцелит любую хворь, любой недуг.
  
  

Агроном

  
   Изба бывшего агронома находился сразу за бывшим домиком почты. То есть в центре. Было начало двенадцатого, время совпадало с приходом рейсового автобуса. Обычно в это время от остановки разбредаются пассажиры. И вообще очень оживленно. За пятнадцать минут прогулки приятели не встретили никого, даже местных.
   - Не верю я эту ерунду, - бубнил по дороге Тима, - снятие порчи, венец безбрачья. Заговоры, обереги. Читал объявление как-то: "Приворот на половой чакре". Как вам такой славяно-индуистский обряд? И обязательная магия цифр: "в шестом поколении", "сорок степеней посвящения".
   - Чего ты тогда идешь к ней?
   - Может, объяснит, что здесь происходит.
   - Типичный случай когнитивного диссонанса.
   Старые дома в деревни отражали разные этапы освоения строительных технологий. Дощатая обшивка срубов напоминали о пятидесятых-шестидесятых годах прошлого столетия. Белый силикатный кирпич о семидесятых. Восьмидесятые отметились здесь совхозными типовыми одноэтажками из бетонных панелей. Облицовочный кирпич и сайдинг привнесли девяностые. Новые хозяева, как Парусников, в основном покупали новые участки и отстраивали там свои коттеджи, заложив новую улицу. Здесь царили дома двадцать первого века: от псевдорусских лакированных срубов до датских файверков.
   Дом Петра Петровича представлял собой последний образец дореволюционной постройки. Это был, пожалуй, единственный сруб в деревни, который не претерпел существенный изменений со времени его сборки. Изба и огромные сени вросли в землю и почернели от времени. Вокруг плотно стояли вековые ели, которые вечнозелеными лапами почти полностью закрывали постройку от любопытных взглядов улицы. Гарик осторожно тронул калитку некрашеного штакетника, боясь что-нибудь сломать. Она легко открылась.
   - Надеюсь, собаки здесь нет, - оглянулся он на приятелей.
   - Может надо позвать хозяев, - предложил Стас.
   - Оставьте свои интеллигентские комплексы, - подбодрил Тима и решительно направился по дорожке к дому. - Мы в деревне, звонка то нет.
   В этот момент навстречу ему из сеней вышел громадный черный козел и остановился на крыльце. Тима застыл. Козел тоже замер. Желтые сатанинские глаза с щелеобразными вертикальными зрачками смотрели на гостей. Рога внимательно качнулись влево. Вправо. Этот фейс-контроль продолжался секунд десять. Затем козел зашевелил губами. Могло показаться, что парнокопытное собирается что-то сказать. Но, пережевывая, как канадский хоккеист, козел спрыгнул со ступенек и, не спеша, удалился за угол дома. Вход был свободен.
   В сенях, как и должно быть в колдовском месте, на стенах висели пучки с травой, сушились на нитках грибы. Пахло ладаном и чабрецом. Рядом с низкой дверью, ведущей в избу, висел френч и сетчатая шляпа. В одном углу стояли две кадки и большая скамья. Другой был завешен на манер алькова линялой занавеской в мелкий василек. Шторки были чуть раздвинуты. В проеме на краю топчана сидела черная кошка и облизывалась. Ее бархатная шерсть и без того лоснилась и переливалась.
   - Я не удивлюсь, если сейчас вылетит филин, - негромко сообщил из-за плеча Тимофея Стас.
   Гарику эта обстановка напомнила декорации первой ночи с будущей женой еще в период карусельной романтики.
  
   Лену - тогда еще молодую незамужнюю помощницу режиссера - командировали в тот год на сочинское телевидение отвезти какие-то видеоматериалы. Видео в то время записывалось на огромных бобинах, для тоненькой девушки совершенно не подъемных. Гарик вызвался ей помочь дотащить тяжелые синие короба до вокзала. Когда же на перроне она призналась, что в Сочи ее вряд ли будут встречать - не велика птица - и ей, вероятно, придется таки волочить багаж в адрес местной телестудии, Гарик на время исчез, и появился уже с билетом до курорта. Не известно повлияла эта джентльменская выходка на девушку, но молодой человек не преминул воспользоваться утратой бдительности у нее, всяко намекая на совместном проживании. По прибытии к морю, Лена из чувства благодарности пыталась провести Гарика в гостиницу, но выяснилось, что в номере уже храпит какая-то командированная тетка. Было около двух ночи. Пришлось возвращаться на вокзал в поисках ночлега. Здесь их перехватила энергичная старушка: "Комната нужна? Все удобства. Море рядом. Десять рублей". В те времена комнаты сдавались по полтора рубля за сутки. Влюбленный Гарик плотоядно взглянул на Лену и согласился. Старушка спортивным шагом повела их какими-то кривыми темными дорожками. Спотыкаясь, влюбленные неслись за нею навстречу своему счастью. Наконец, бабка открыла скрипучую калитку, направилась ветхому флигельку, где включила свет, прежде чем зайти. Они проследовали за ней и очутились внутри. Обстановочка была как в гиляровских ночлежках: стол, стул, алюминиевый чайник без крышки и два залапанных стакана в подстаканниках. Стол накрыт липкой дерматиновой скатертью, стены под потолок обклеены календарями и вырезками из журнала "Огонек". В глубине хижины находилось главное - огромная кровать с металлическими набалдашниками. Было сыро и пахло йодом.
   Хозяйка кивнула на сложенное на стуле белье, получила от Гарика червонец и исчезла. Даже паспорта не спросила.
   Гарик открыл бутылку шампанского. Пили из горлышка, обливаясь и веселясь. Покурили на пороге. Луна светила в полную силу. Потянуло ночной свежестью. Стараясь не до чего не дотрагиваться, и не раздеваясь, Лена расстелила две простынки и забралась между ними под ватное одеяло. Гарик в трусах какое-то время потоптался у дверного косяка с сигаретой и, выключив одинокую лампочку, последовал ее примеру. Комната погрузилась во мрак. Затем глаза привыкли и на стенах, в местах печатного декора, появилась иллюминация - освещенные извне дыры причудливых конфигураций. Луна пробивалась к ним сквозь журнальные обложки.
   Кровать была сетчатая и основательно продавленная. Они долго лежали в этом гамаке, болтая и смеясь, прижавшись друг к другу, и поворачиваясь по договоренности. Когда под утро они наконец заснули, пошел дождь. Сначала капли стучали по дну чайника. Потом струйка с крыши потекло прямо на кровать. Гарик стащил со стола скатерть и расстелил ее над одеялом. Капли застучали по клеенке. Но они спали и ничего не слышали.
  
   Васильки зашевелились и из-под занавесок показались тощие ноги в носках неопределенного цвета. Раздалось старческое кряхтение, кашель. Скрипучий Голос Петра Петровича произнес сакраментальную фразу:
   - Кто здесь?
   Ноги несколько раз подпрыгнули на топчане и к ним добавились руки, которые раздвинули занавески, обнажая глумливую бородку бывшего агронома.
   - А-а-а, - обрадовано задребезжал Петр Петрович, - тоже пришли к Олюньке. Только она сейчас отдыхает. Всю ночь не спала. Приезжает последнее время редко. Работает у себя в городе над диссертацией. Так от людей тута отбоя нет. Та я вам щас чайку.
   Дед ловко спрыгнул с топчана, бесцеремонно отпихнув кошку. Та с достоинством запрыгнула на откос маленького оконца и уставилась такими же желтыми, как у козла, глазами на посетителей.
   - Та вы присядьте, - кивнул Петр Петрович на скамью. - Я скоренько.
   Он возился с чайником, не переставая болтать. Гарик и Тима застенчиво примостились на скамейке, как в очереди к врачу. Стас задумчиво изучал сушеные растения на стенах. Что-то отщипывал, растирал пальцами, нюхал.
   - Как грибочки? Верное я вам место показал? Говорят туда теперь не добраться напрямки. Мда-а...
   Тима хотел было что-то сказать, но Гарик отдернул его - дед все равно не помнит ничего, наверное. А если и помнил бы, вряд ли признался. Чего ссориться с радушным хозяином.
   - К вам из милиции не приходили? - неожиданно сменил тему дед, - У нас уже были. Всех обходят. Слышали, поди, про батюшку. У него этой ночью вынесли икону какую-то дорогущую. Подозревают, что это было убийство.
   - Зачем же для этого было убивать?
   - Дочки Ильи Сергеича сказали, что к нему из Москвы должен был приехать человек из какого института. Оценить, дескать, работу по реставрации, мда-а. Икона совсем старая, четырнадцатый век, вроде. Отцу Илье для храма передали. Энтот специлист, приезжал вчера вечером. Батюшка жену то отправил девочек укладывать, чтоб не мешали. Сами допоздна сидели, беседовали на веранде. Отец Илья, царство ему небесное, для гостя городского баньку натопил, собирался на ночлег его оставить.
   Казалось Петр Петрович старается играть роль деревенского недалекого деда. Например, двойные гласные в словах не выговаривал, сокращал. Седую бородку отпустил. И все же чувствовалась в нем какая-то райкомовская закваска. Здравый смысл не терял. Лишь, как бы углубляясь в воспоминания, заканчивал отдельные фразы глубокомысленным "мда-а".
   - Что там было до пожара, никто не знает. Известно только, что баню подожгли, а батюшку в ней заперли. А уж утром обнаружилась пропажа. Ну, понятное дело, специлиста того уже ищут. Девочки его не видели, а с Тамары что щас взять? Душевнобольной признали, мда-а. Да вы чаек то пейте. Пейте, остынет чаек ведь.
   - Скажите, а что за диссертацию пишет дочь ваша? На какую тему? - спросил Стас, отвлекаясь от гербариев.
   - Та я ж не понимаю в этом ничего. Она занимается историей и... эта... архелогией. После института осталась работать на кафедре, поступила в аспирантуру.
   - А как же ее способности к ясновидению и прочее?
   - Так то от супруги моей покойной, Лизаветы. У них по женской линии така привилегия. Заговаривали болезни, чуяли всякое, советом помогали. Поселковые к ней ходили, мда-а.
   - Помогает, значит? - заинтересовался Тима.
   - Жалоб не было. На себе проверите.
   - Да мы вроде не болеем, - Тимофей глянул на друзей, будто в поисках поддержки. Стас пожал плечами:
   - Воистину, нет здоровых, есть те, кого мало обследовали.
   - Я и сам поначалу в эти глупости не верил. Относился к этому, как настоящий коммунист. Даже ругался. Вообще-то я атеист (он произнес это слово как "атист"). Но когда покойная Лизавета Федоровна нашла мой партбилет. Потерял было, а она, стало быть... Мда-а, и ведь вправду сказать, ежели людям помогает, то отчего же запрещать. Бывало, от смерти спасала, натурально. Ремеслом свое чародейство не делала. Всю жизнь на ферме. Ну и Олюнька пошла по стопам. В смысле не стала деньги этим зарабатывать, разве что сами чего принесут. Молоко, яйца, картошку, пироги бывало, мда-а. Ну, это я считаю благодарности вроде. Но профессию выбрала сурьезную, ученую. - Петр Петрович явно гордился своей внучкой, - А вы сами то с какой неприятностью пришли? Я некоторым образом и сам консультацию могу дать. С кем поведешься, как гриться...
   - А что Петр Петрович, - решился все же Тима, - вы не помните случаем, как сопровождали нас в лесу к запруде?
   - О чем вы? Я ж туда не добреду.
   - Интересно, что вы ответите, если я скажу, то вас видели уже за ней?
   - Я за собой таких подвигов не помню. Ну, бывают у меня последнее время провалы памяти. Старость, чего там.
   - Да не только у вас, - Гарик решил прекратить неуместный допрос, - Кажется, вся деревня последнее время сошла с ума. Массовое раздвоение личности. Вот по этому мы и решили навестить вашу внучку, как психоаналитика.
   - Тогда это не по адресу. Она не психоаналитик.
   - А кто? Маг? Экстрасенс? Может гадалка?
   - Ведьма.
  
  

Ведьма

  
   После второй кружки чая пахнущего еловыми шишками, дверь, ведущая в избу, открылась и на пороге возникла блондинка. Ее изящную фигуру облегали хлопчатобумажные бриджи и белая фланелевая рубашка. Кожаные сланцы не скрывали детские розовые ступни. Никаких пестрых платков, тяжелых золотых украшений, смоляных кудрей и масляного взгляда. Никакой цыганщины.
   - Извините, вы ко мне? - посмотрела она на посетителей серо-голубыми глазами. Голос звучал спокойно и по-деловому. Так разговаривают бизнес-леди или ученые дамы.
   - Ну, если вы ведьма, - недоверчиво произнес Гарик.
   Друзья с удивлением уставились на девушку, чей образ никак не вязался с обликом колдуньи. На вид ей было не больше двадцати пяти. Немного припухшее от сна лицо было свежо. Натуральный цвет прямых немного спутанных светло-пепельных волос, легкий румянец на скулах и густые красивые брови без усилий косметики - все было естественно. И взгляд чуть раскосых миндалевидных глаз излучал открытость и природную честность. В сенях запахло озоном.
   - Нет, это нимфа, - предположил Тима. - При такой ангельской внешности нужно петь в церковном хоре.
   - А в свободное время вязать венки из луговых цветов, - добавил Стас.
   Девушка явно не произвела на него впечатление. Или наоборот. Такое со Стасом бывало, когда он по мальчишески пытался скрыть свой интерес.
   - В каждом человеке скрыта его полная противоположность, - как-то в тему сообщила девушка. - Мы, кажется, не договаривались о встрече, поэтому извиняться не буду, что заставила ждать. Дедушка, уверена, не дал вам соскучиться. Проходите.
   Петр Петрович при виде внучки спохватился и, сославшись на какие-то неотложные дела, исчез. Приятели прошли в комнату, половину которой занимала многофункциональная русская печь, которая в прежние времена помимо отопления и приготовления еды, использовалась для сна, и даже в качестве парной. Такие печи в деревнях давно сменили на более компактные в своей кладке и экономные "голландки".
   Следуя за хозяйкой, друзья свернули направо и оказались в большой комнате, наполненной мебелью начала двадцатого века: трюмо, комод и кровать с железными набалдашниками. Возле небольшого окошка с тюлевой занавеской и геранью высилась этажерка, на которой стоял ноутбук.
   Девушка предложила присесть, указав на стулья, обитые потертой кожей, стоящие спинками к зеркалам трюмо. Таким образом, она могла видеть их со всех сторон. Сама стала возле этажерки за открытый ноутбук, как за кафедру.
   - А почему именно "ведьма"? - оглядываясь, спросил Тима. - Не "ворожея", не "гадалка". У вас и визитка, наверное, есть: "кандидат исторических наук такая-то предсказывает будущее".
   - Потому, что не гадаю и не предсказываю, а ведаю. Все женщины немножко ведьмы. Если я не скажу вам, что знаю, зачем вы пришли, вы, наверное, усомнитесь в моих способностях, - Ольга улыбнулась. - А доверие, не говоря уж о вере, начинается с этого. Все хотят сразу чуда, предъявимости дара божьего. Знать будущее не может никто. Это прерогатива господа бога. Однако верно поставить диагноз, как говорят медики, это уже половина лечения. А так как все мы грешны и, известно к чему это приводит, то достаточно точно определить основной побудительный мотив поступков того или иного человека, плюс немного воображения и мы узнаем, чем он кончит. Это, предвидя вопросы о "методиках", "секретах мастерства" и тому подобное.
   - Понимаю, - одобрительно кивнул Тима. - Как говориться "ответы на часто задаваемые вопросы". И вы готовы рассказать нам про наши грешки?
   - Чудес не бывает, как вы любите выражаться. Я не матричная пифия. Мне все же нужно с вами поговорить. Сначала о том, зачем вы пришли. Вам кажется, что вокруг вас последние дни происходят странные события. Вы чувствуете, что люди вокруг вас не совсем адекватно себя ведут. Да и у себя находите признаки душевного расстройства, раздвоения личности или что-то подобное. Верно?
   - Будто мы в аномальной зоне, - подтвердил Гарик.
   - А вы в нее и попали. Вы первые точно сформулировали проблему. Люди склонны говорить о вселении в тело чужой души или об "одержимости". У себя или своих близких. А вы заметили, что это массовое явление. Для городских вы неравнодушны к окружающим.
   - Будешь тут равнодушным: один запирает в парной, другой кидается с кулаками. При этом все делают вид, что ничего не было. Я чувствую себя одиноко среди такого количества "личностей", - неожиданно откровенно выразил свое раздражение Стас. - А выход из нее есть, из этой зоны, или просто надо бежать куда глаза глядят?
   - От себя не убежишь. В каждом из нас сосуществуют два, а то и более ментальных двойников. Вторая личность может довольно долго "скрываться" внутри человеческого "я" и никак себя не проявлять. Обнаруживается она совершенно неожиданно - в случае особого стечения обстоятельств, стресса, нервного шока. Спустя какое-то время случается нечто вроде кратковременного обморока, который не всегда даже замечают, и человек вдруг становится совершенно другой личностью. Вот вы, - обратилась она к Стасу. - Можете быть уверены, что находитесь здесь и сейчас?
   - Вы меня удивляете, - смутился тот. - А где я, по-вашему?
   - Ну, не знаю, например, лежите на пляже или готовите себе кашу. А может даете показания оперативнику по факту смерти священника.
   - Какие еще показания?! Что за шутки! По-моему вы и ваш дедушка...
   - Про раздвоение мы немножко знаем, - поспешил перебить Стаса Гарик. Всех особенно подивило упоминание каши. - Но все же почему это обнаружилось здесь и сейчас? Стресс и шок я испытал уже после того, когда понял, что со мной не все в порядке. И какое такое стечение обстоятельств вы имели ввиду?
   - А вот это самое интересное. Я как раз и занимаюсь этой темой. Готовлю материалы для доклада на международном симпозиуме в Вене. Может, вы слышали, что существует система аномальных точек на планете, координаты которых рассчитаны давно и довольно точно Новосибирской группой математиков и астрофизиков.
   - Кажется, туда входят Бермуды, Тунгуска. Я что-то читал об этом, - оживился Тима. - Экстрасенсы называют их аккупунктурными точками Земли.
   - Именно. Так вот в этих зонах силовые энергетические потоки пересекаются периодически - каждые сто двадцать лет, - и происходит выброс геопатогенной энергии, который отражается, в том числе, на психике и поведении людей. Одна из таких аномальных точка находится как раз в этом месте. Нечто похожее здесь происходило в 1886 году, когда неподалеку от имения графа Апраксина видели необычное свечение и произошли чудесные исцеления. Крестьяне связали это с целительным свойством местных источников. Генерал-лейтенант Антон Степанович Апраксин был передовым человек своего времени. Один из первых военных журналистов и практиков по вопросам воздухоплавания. Граф, не смотря на возраст, был энергичен и предприимчив. Он решил организовать здесь курортную грязелечебницу с собственными источниками - местный Баден-Баден - и повелел провести взрывные работы на месте будущего целебного озера. Но родники удивительным образом сменили подземные русла, и озера не получилось. Впоследствии в образовавшемся карьере стали добывать песок и щебень.
   Ольга попросила сигарету и открыла форточку. Тима дал прикурить.
   - Что касается графа, у него началось душевное расстройство, которое доктора определили как "расщепление личности" и он уехал лечиться в Лондон. Где, кстати, познакомился с писателем Робертом Стивенсоном. Они долго оставались друзьями, вели переписку. Совпадение это или нет, но именно в том же 1886 году Стивенсон издает свою "Странную историю доктора Джекила и мистера Хайда".
   Возникла пауза. За окном послышался шорох, закачалась крапива. За стеклом появилась черная физиономия козла. Донесся голос Петра Петровича: "Пошел отседова, окаянный, пошел!", и морда исчезла.
   - Но ведь невозможно физическое раздвоение людей, - задумчиво произнес Гарик.
   По его интонации было не понятно: утверждение это или вопрос.
   - Вы знаете, когда это явление становиться массовым, возникают сложные взаимосвязи между разными индивидами на психологическом уровне, что приводит к синергетическому эффекту. И есть вероятность возникновения взаимных фантомов. То есть вы можете видеть фантом человека с раздвоением личности в случае, когда сами страдаете такими же симптомами. Врачи порой этого добиваются, погружаясь в транс под воздействием гипноза. А в нашем случае...
   - Рыбак рыбака видит из далека, - понимающе произнес Тима. - А сами то вы как себя чувствуете? Ничего не мерещится?
   - Нет, спасибо. Мне слишком часто приходилось заглядывать в чужие души, чтобы научиться различать дефиниции личности. Впрочем, гарантий здесь быть не может. Раз в дюжину десятилетий - слишком редкое явление, чтобы успеть изучить все тонкости его воздействия.
   - И как же долго это может продолжаться? А главное что делать то? В конце концов, ведьма ты или нет Оля? - неожиданно перешел на "ты" Игорь.
   - Повторяю, я не господь бог, - Ольга смиренно похлопала ресницами, - а вот, что вас может привести к неприятностям, могу сказать.
   - Опять про грешки наши? - недовольно спросил Стас.
   Если женщина была не в его вкусе, он мог позволить себе быть не слишком любезным.
   - Да, вы обещали разоблачения, - напомнил Тима. - На правах чудес.
   - Раз вы просите, я скажу. Предупрежден, значит вооружен. Да только то не грешки, как вы заметили, а грехи смертные, - что-то было в голосе Ольги, что приятелям стало не по себе.
   Она повернулась к Гарику и посмотрела за его спину в трюмо:
   - У вас проблемы с управлением гневом. Понимать это надо в широком смысле православной трактовки. Вспыльчивость, отмщение, споры, брань, рукоприкладство, убийство - разные выражения имеет этот грех. Сможете преодолеть его - найдете спасение свое.
   Тима заерзал и оглянулся. Его явно мучило похмелье, нужно было выпить. Он хмуро сделал предположение:
   - Подозреваю за собой чревоугодие, пьянство и тому подобное.
   Ольга посмотрела на него и продолжила:
   - Нет, ваша основная беда - сребролюбие. Это не просто желание материальных благ. Вам потенциально присущи воровство, разбой и прочие формы присвоения чужого добра. Именно здесь могут быть корни ваших проблем.
   Гарик и Стас посмотрели на Тиму, и казалось, оба пожали плечами. Услышав вердикт, Игорю никто особо не удивился, но бессребреник Тимофей и разбой как-то не вязались. Тима же попробовал отгадать еще раз:
   - Наш Стасик, должно быть, страдает прелюбодеянием? Блудные мечтания и все такое.
   Ольга меж тем уже смотрела на Стаса, точнее, будто сквозь него в мутное зеркало трюмо.
   - Тщеславие - вот характерная черта ваша. Искание славы, почестей, любовь к одежде, самооправдание, лицемерие, зависть, унижение ближнего - все это присуще вашей натуре.
   - Ладно, мне надоел этот спектакль, - поднялся Стас. - Если это все что вы можете сказать, то мы, пожалуй, пойдем.
   Он двинулся к выходу. Тима поблагодарил, достал из кармана мятые купюры и положил на полку этажерки. Игорь посторонился, пропуская его в дверь. Румянец Ольги набрал цвет. Прежде, чем самому выйти, Гарик потоптался и произнес:
   - Ты извини, Оля. История твоя любопытная. Но, никто не любит слушать о себе скверное... Хотя сами и напросились. А диагноз любопытный. Хорошо бы еще и излечится.
   Ольга выглядела, как начинающий врач на неудачной стажировке. Она поспешно подняла деньги и протянула Гарику, но тот спрятал руки за спину. Тогда она смущенно скороговоркой добавила, как будто пытаясь загладить вину:
   - Трудно исправлять то, что считают нормой. Кажется вы здесь единственный, кто ищет помощи. Думаю, вам поможет женщина. Лучшего громоотвода нет. Только чуткая искренняя женщина станет хорошим проводником отрицательной энергии, без риска погибнуть от нее.
  
   На улице отчаянно светило солнце. Воздух нагрелся. От поленицы накрытой куском рубероида пахло нагретой смолой. В хвойной прохладе, ближе к калитке, Гарика дожидались приятели. Тима прятал в карман стальную фляжку и закусывал малиной с куста. Стас с вымученным видом слушал Петра Петровича, который что-то увлеченно рассказывал. Когда Гарик подошел, дед ведьмы Олюньки повернулся и к нему и продолжил:
   - Так вот я и говорю, приводят к Буденному перебежчика, белогвардейца. Такие дела, Семен Михайлович, осознал я всю тщетность белого движения. Ощущаю силу большевистских идей, возьмите к себе воевать. Ну, что ж, выдали ему винтовку, буденовку. Коня дали, амуницию. Повоевал мужик, да вдруг показалось ему, что снова постиг он несправедливость происходящего и бежал к Деникину. Приходит в ставку: мол, ошибся я, раскаиваюсь. Дескать, ложь и советская пропаганда попутали. Красноармейцы - дикие и грязные мужланы. В общем, простите великодушно. Время у нас смутное, возможны заблуждения и поиск верного пути. Деникин не стал спорить и отдал перебежчика обратно Буденному. Мужик, так и так, давай растолковывать, что он не предатель, а человек ищущий. И что, вероятно, это был приступ раздвоения личности. Буденный слушал, слушал, затем вынул саблю, осмотрел клинок с двух сторон и с расстановкой так говорит: "Мы, большевики, проблему раздвоения личности решаем просто". И с размаху - бац! - ему по башке. И рассек до штанов.
  
  

Портсигар

  
   Солнце уже клонилось к западу, но земля успела накопить тепло. Остаток дня решили провести на речке.
   Шолоховка сразу за деревней начинала суетиться и петлять, ища прохода через обступивший лес. И перед тем, как нырнуть под корни деревьев и продолжить свой путь в тени, река, словно нагреваясь и набирая сил, разлилась вширь метров на десять. В этом месте деревенские пацаны облюбовали песчаный бережок для купания, и подвесили на дубовый сук над водой тарзанку. Здесь со стороны деревни камыш и осока расступались, обнажая спокойную водную гладь. Кособокий дощатый мостик осторожно наклонился над ней, и застыл, будто буйвол на водопое. С наступлением эпохи стиральных машин его уже не тревожили бабы с тазами белья. Мальчишек тоже не было.
   - Разве это не рай? - спустившись по пыльной тропе к берегу, развел руками Гарик будто на презентации.
   С этими словами он стащил с себя джинсы, майку и с разбегу плюхнулся в воду. Вода манила прохладой.
   - У-а-а-у! - пронеслось следом радостное. Всплеск воды и через секунду рядом вынырнула голова Тимофея. Оба развернулись к берегу.
   - Йо-хо-хоу! - бросил им в полете Стасик, и скрылся под водой.
   Купание ободряло и, казалось, все окунулись в безмятежность детства. Тима даже повис было на тарзанке, когда Гарик безжалостно произнес:
   - Ты мне напомнил Гайку.
   Тимофей шумно рухнул на мелководье, не успев раскачаться.
   - Вечно ты под руку, - заворчал он, выбираясь на берег. - Только расслабились...
   Тима демонстративно вылил в рот остатки из фляги и продолжил:
   - Я думаю надо уезжать. Тем более у нас кончаются продукты.
   Он покачал пустым сосудом. Стас и Гарик тоже вышли на берег и растянулись на горячем песке. Но беспечность уже вытеснялась озабоченностью.
   - Я согласен. Надо двигать отсюда, - вздохнул Стас, - И, правда, Гарик, пока не влипли в историю.
   - Да-да, еще не хватало, чтобы мы натворили чего-нибудь. Точнее наши фантомы, - поддержал Тимофей.
   - Разве мы уже не того? - не поворачиваясь к ним, задумчиво ответил, Гарик. - Слышали, что ученая ясновидица Олюнька сказала? Разве от себя убежишь? Я что, один озабочен тем, что здесь происходит? Ну конечно, вы же для себя объяснили, кто вас запер в парной. Теперь это вопрос доверия. Варвару, Найду и Гайку видел тоже только я. Мои рассказы про Паруса - возможно фантазии... Да я и не взываю к дружескому участию. Но беспокоит меня то, что двойники не осознаваемы. Их могут видеть только посторонние. Именно поэтому мне кажется, нам нужно наблюдать друг за другом. Пусть кратковременную потерю сознания можно не заметить, но предотвратить всякие глупости со стороны друг друга можно.
   Стас и Тима молчали. Казалось, они уснул, разомлев на солнце. Прошло не меньше минуты, когда Тимофей наконец скрипучим голосом произнес:
   - Ты прав. Путаная история. Мне кажется странным совпадением, что отец Илья погиб в бане, будучи запертым снаружи. Нечто подобное вчера было и с нами. Думаю, что Гарик здесь не при чем. Я и так утром чувствовал себя, будто детский садик расстрелял. Действительно лучше держаться вместе. Я остаюсь.
   Стас приподнялся на руке и посмотрел на него.
   - Такая ветреность свойственна девушкам. Если вы не против, я завтра утром сам отправлюсь на электричке. И потом, чем тут можно помочь? Приковать вас наручниками к кровати, как в плохом кино? - Стас посмотрел на Тиму с едва скрываемым раздражением. - Удивляюсь, как ты умудрился попасть на пожар, да еще чего-то там тушить. Я оставил тебя в бане, когда ты рвал на себе майку и плакал, что ты бог Шива, несущий как созидание, так и разрушение. Если у тебя раздвоение личности - это ещё не повод пить за двоих.
   Тимофей сел и с интересом посмотрел на Стаса.
   - А кто сказал, что я был на пожаре?
   - О, господи! Вот поэтому я и хочу уехать.
   - Да ладно, шучу, - загадочно усмехнулся Тима, - Ну а ты то сам где был во время пожара?
   Стас молча поднялся и стал одеваться. В этот момент со стороны леса раздался шорох и треск сухих веток и недалеко от дуба, у которого расположились приятели, на берег вышел Семен. Вид у него был помятый, взгляд потухший, казалось он что-то искал, не замечая присутствующих. В руках он держал линялый цветной полиэтиленовый пакет. Стас натянув шорты и кеды, присел в ожидании. Тимофей тоже с любопытством уставился на гостя. Гарику же показалось неловкой ситуация при которой Семен полагая, что он в одиночестве, выкинул бы что-нибудь. Например, начал мочиться. Он поднялся навстречу и окликнул его.
   Узнав соседа, Семен как-то болезненно оживился, подошел и горячо за руку поздоровался со всеми.
   - Ты видел своих? - Гарик помнил, что обещал жене и теще соседа. - Они тебя искали с утра.
   - Меня не только они ищут, - нахмурился Семен, - Я слышал разговор этого мента, что с утра наведывался. Сходу он на тестя моего наехал. Пытал, где убийцу прячешь, мол, покрываешь, козел старый. А тестю чего? Он глазами поблымал: кто, что, ничего не знаю, никого не видел. Да ты ж его знаешь - даром, что целый день перед домом в кресле спит. Глухой, слепой, как мумия. Потом он в дом зашел, а я - на воздухе под навесом спал эту ночь - рванул оттудова. Переждал у Николая, теперь надо уезжать. Отсижусь где-нибудь, пока разбираться будут. В КПЗ не хочу.
   Семен был трезв и напуган. Точнее, напуган и потому трезв.
   - А хуже не будет? - усомнился Стас, - подумают, раз прячешься, значит - вор.
   - Не, - уверено замотал головой Семен, - Завтра дело заведут, назначат следователя, чего-нибудь да выкопают. А возьмут меня сейчас, "по горячим следам", у них соблазн будет - назначить меня стрелочником, будут отхаживать, пока не покажу на себя.
   Семен будто вспомнил уже пережитые неприятности, дернул еще раз головой и плечами, как бы сбрасывая бывшую мороку. Он вдруг положил пакет на песок и направился опять к тому месту, где вышел из лесу. Опустился на колени и после недолгих поисков, вытащил из-под коряги литровую бутыль мутной белесой жидкости.
   - Я Николаю сказал, пусть мои твердят, что уехал дескать на охоту. Где я, и когда вернусь, не знают. Коля собрал мне тут харч, - кивнул Семен на мятый пакет, - А уж презент батюшки я еще вчера здесь оставил. Не домой же тащить... Дык я ему говорю, ты бы мне денег дал на дорогу. Есть мне еще долго не захочется. А вот на поезд до тетки добраться - грошей нет. Я уж думал, знакомым барыгам на рынке свой крестик с цепочкой занести, так посеял вчера где-то, ёп-тыть... Ладно, давай, мужики, помянем отца Илью то.
   Из пакета были извлечены батон, кусок ветчины, помидоры, огурцы и болгарский перец. Семен вырезал у последнего продукта черенки и вытрусил семечки. В образовавшиеся емкости налил пахучий напиток. Перца оказалось всего три. Тима живо вспомнил юность и приспособил под стаканчик целлофан от пачки сигарет. После "первой" его стаканчик доказал, что он действительно одноразовый, и Тимофей выжимал последние капли уже себе в рот запрокинув голову. Все сразу почувствовали голод. Самогон разливался, казалось, по всему телу, включая конечности.
   Наступала вечерняя прохлада.
   - Семен, ты что и вправду вчера убить батюшку грозился?
   Семен поморщился. Тема собственного будущего занимала его больше, чем прошлого.
   - Весь день над этим голову ломал. Пытался вспомнить все по порядку. Пришел вчера к попадье. Яйца принес. А отец Илья на веранде с каким-то педиком с козьей бородкой сидят и чаи пьют. Близенько так. Увидал меня, отдернулся, покраснел весь. Чой-то, думаю... В общем говорю: "Яйца, дескать, обещал". А он: "Поздно, говорит, пришел, спать уж легла хозяйка-то". "Оставь здесь, - говорит, - и иди с богом". Я говорю: "А за деньгами завтра штоль?". Этот педик говорит: "Илюша, позволь я расплачусь". И в карман лезет, достает гаманец, значит. Отец Илья рукой его руку остановил, и так нежно ему говорит: "Костя, это лишнее, вы не должны беспокоиться". И так все манерно. Как бабы ей-богу. Потом зашел в дом и вынес литруху первача. Вот эту вот. Отошли мы к воротам, а он и говорит: "Семен, тебя здесь не было, и ты ничего не видел, понял? А за деньгами завтра зайдешь, жену будить не хочу". Во, святой человек. К деньгам сам не прикасается. Все хозяйство его земное жена ведет...
   - А потом? - вернул его к теме Гарик.
   - Что потом? - Семен опять как-то сник, - Потом выпил трохи...
   - А дальше?
   - Дальше не помню.
   Новые подробности каждый переваривал по-своему. Стасик делал вид, что ничего нового он не услышал. У каждой избушки свои погремушки. Он сидел на остывающем песке в своих красных шортах, отмахиваясь майкой от появившейся мошкары. Тима наоборот, был само внимание. Когда в рассказе возникла тема гомосексуализма, он поджал нижнюю губу и пожал плечами, как бы говоря: недоказуемо. И вообще эмоционально сопровождал мимикой повествование Семена. Только раз не в тему поинтересовался "нет ли у кого еще пачки из-под сигарет". Гарика больше интересовало алиби Семена, поэтому смазанный эпилог его сильно разочаровал. Он понял, что из Семена ничего больше не выудить, и что он остается главным подозреваемым.
   - Как же ты без денег? Может, зайдем ко мне, я подкину тебе командировочных.
   - Не, Игорек, я туда не вернусь. И вообще мне уже надо бежать. Автобус вот-вот, - Семен посмотрел на запястье, на котором не было часов, - Жаль, рассчитывал на барыг, да без залога не дадут.
   Тима вдруг стукнул себя по лбу, погрузил руку по локоть в свои широкие шорты до колен и извлек оттуда серебряный портсигар.
   - Может это возьмут в качестве залога? Вчера нашел у себя в сумке. Ума не приложу откуда взялся, но тебе уж точно пригодится. Как пришло, так пусть и уйдет.
   Семен поднял было руку в жесте отказа, но затем его глаза остановились на серебристом "залоге", и взгляд выразил крайнюю заинтересованность. Он взял портсигар и открыл крышку. Косматые брови взметнулись.
   - Да это же портсигар моего тестя! Вот дарственная надпись!
  
  

Преферанс

  
   Вечером неожиданно пошел сильный дождь. Пока Тима объяснял, как он с удивлением обнаружил портсигар - "я чуть не вскрылся", солнце уже село, но еще не было темно. Ливень обрушился на деревню в тот момент, когда приятели, расставшись с Семеном, возвращались домой по безлюдной улице. Быстро затянувшееся густой тьмой небо и блицы молний ускорили погружение деревни в ночной влажный мрак. Друзья забежали в дом мокрые, будто они купались в реке, не раздеваясь. Игорь достал сухие полотенца.
  
   После недолгих прений решили на застекленной террасе "расписать пулю". Преферанс - был еще одним анахронизмом докомпьютерной эпохи, который объединял редкий досуг друзей. Карточная игра, забытая со студенческих времен, в компании была с энтузиазмом восстановлена в правах. Играли по пятьдесят копеек за вист. Начинали было по рублю, но Стас, проиграв как-то деньги, которые отложил на новую стиральную машину, настоял на снижении ставки. Он сообщил, что игра доставляет ему удовольствие, и в случае проигрыша готов платить за него. Но у каждого удовольствия есть своя цена. При этом мастерство и опыт всех участников игры были на одном уровне, что каждую новую партию создавало интригу.
   Стас согласился только на "пять десятых", мотивируя, что утром ему рано вставать на электричку. Тимофей заранее купил новую колоду и теперь, роясь в сумке в ее поисках, в который раз призывал друзей в свидетели своей невиновности:
   - Зайдите сюда. Вот здесь вот лежал портсигар. Утром полез за блоком сигарет, а он вот здесь в кармане торчит. Подумал - начатая пачка, открыл, а тут этот чертов портсигар. Мне уж в голову пришло, может от Дашки сюрприз какой. Вот в этом кармашке, смотрите.
   Гарик со Стасом морщились, внимая этим наивным доказательствам непричастности к чужому добру.
   На террасе низко над столом висела тарелка с лампой, освещающая только поле битвы, но никак не глаза. Выражение лиц игроков было видно только при вспышках молний. Лена в свое время предлагала накрыть стол зеленным сукном, но Гарик возразил - "скатерть враг преферанса".
   Кинули на туза - выпало сдавать Тимофею. Он тщательно перемешивал новую колоду. Глядя, как он ловко делает при этом несложные вольты, Стас спросил:
   - Думаешь, Семен поверил в то, что это не твоих рук дело?
   За Тиму ответил Гарик:
   - Если бы Тимоха вытащил чертов портсигар у старика, то вряд ли бы предложил его Семену.
   - Это еще не доказывает обратного. Тима ведь просто не помнит этого.
   - Я и вправду даже не помню, сидел ли дед на крыльце, когда я ходил за молоком, - сдавая карты Тима на третьем круге кинул прикуп, - Одно точно: если это произошло, это произошло помимо моей воли.
   - Лукавишь, брат, - спустя минуту произнес Стас и поднял карты, - это твое второе "я". Пас.
   - Второй пас, - ответил Гарик.
   - Возьму, - как бы нехотя потянулся за прикупом Тима.
   На какое-то время герои погрузились в игру. Традиционно сложилось так, что запись вел Гарик. Но в этот раз из-за его травмированной руки, эту миссию взял на себя Тимофей. К тому же он быстрее всех считал. У Тимы на руках явно была "семерная" игра.
   - Восемь треф, - объявил он, и посмотрел на Стаса. - Ты кстати так и не ответил, где ты был во время пожара.
   - Спал, естественно, - отмахнулся Стас, и посмотрел в карты, - Что ж, отпасну.
   - Вист, - сказал Гарик и положил карты на стол, - Черт, хорошее начало. Так... что тут у нас...
   - Своя игра.
   Глядя, как Тима записывал себе в "пулю" и с "горы" результат сыгранной партии, Гарик вспомнил слова ведьмы Олюньки про сребролюбие Тимофея. Это было вовсе не похоже на приятеля, но предсказания сбылись. Да еще так символично, именно с серебряной безделицей.
   - Интересно, а кто же все-таки пришил батюшку, - задумчиво проговорил Тима, ожидая раздачи карт, - Наверняка тот, кто пытался и нас закрыть в парной. Тогда тем более не понятны мотивы убивца.
   - Что нас может связывать с этим пожаром? - произнес Гарик.
   - Я тоже думаю, что сделал это один и тот же человек, - закончил раздавать Стасик, - а уж в мотивах здесь, в этой деревне, сам черт не разберется. Вон, Тимоха вроде и не хотел брать, что плохо лежит, а взял. Шесть первых.
   - Шесть вторых, - ответил Гарик. Его карты позволяли торговаться до шести по бубне.
   - Шесть четвертых, - перескочил этап "торговли" Стас.
   - Играй, - откинулся на спинку стула Гарик. - Ты не на меня ли намекаешь случаем? Ведь, по-твоему, это я вас закрыл.
   - Судя по всему, будет играть больше, - тихо заметил Тима.
   Стас поднял прикуп. Там лежали две червы.
   - Не угадал. Шесть без козыря, - ответил он на реплику Тимы. - Вообще-то я намекаю, что нас могла бы ожидать участь батюшки. Ведь, если это почерк одного человека, то мы вчера ночью могли стать его жертвой.
   - Две червы приходят к нему, - затянул свою шарманку Тима, - две червы ему ни к чему.
   Тимофей вообще был из тех, людей, что чтят традиции. Набившими оскомину прибаутками в духе "знал бы прикуп, жил бы в Сочи" он сопровождал каждую партию.
   - Пас.
   - Вист. Подожди, не открывайся, пусть зайдет.
   Стасик зашел в пикового туза. Как черная метка легла напротив Гарика. Игорь опять вспомнил слова Ольги по поводу своих скрытых личностных качеств. Если сбываются ее характеристики-предсказания относительно второй сущности Тимофея, то надо ожидать беспричинных приступов ярости у себя самого. На рыбалке эта страшная черта уже проявилась. А может не только на рыбалке? Страшная догадка мелькнула у Гарика. Он постарался отвлечься от жуткой мысли. Взял сигарету. Под лампой поплыли клубы дыма. Нужно включиться в игру.
   - Так, что мы имеем? - начал размышлять вслух Гарик. - Две на туз-король в пике, четыре в бубне играет и марьяж в трефе, и туз в черве.
   Карты стояли перед глазами и своей очевидностью вызывали скуку. Поначалу Гарика смущала четверка червей, но у соперников она разложилась "впополаме", то есть поровну.
   - Семь, - довольным тоном сообщил Гарик и сложил свои карты и бросил на стол.
  
   Стас сдвинул карты и подозрительно оглянулся назад не отражаются ли они в оконных стеклах. Тима удивленно поднял глаза.
   - Откуда ты читаешь? Мы же не ложились? - произнес Тима, и как бы требуя подтверждения, кивнул "ложись" и начал считать.
   Выходило ровно то, что сказал Гарик.
   - Я не пойму, чему ты радуешься? Что Стасик сыграл семерную?
   - Стасик? - Гарик удивленно посмотрел на Тиму. - Это была моя игра.
   Стас какое-то время еще машинально закрывал свои карты, потом бросил их на стол. Туз-король в пике, четыре в бубне, марьяж в трефе и туз в черве...
   - Господи, я их только что видел, как свои, - простонал Гарик.
   Хорошо, что далее последовали обычные в таких случаях препирательства с ключевыми словами "ренонс", "расклад" и "на своем ходу". Без этого не обходилась ни одна игра. Это тоже был ритуал. Про точные предсказания Гарика как-то быстро забылось.
   Игра возобновилась. Дым от сигарет плавал ровным слоем на уровне лампы. Гарик не понимал, что происходит. С того момента как все поднимали карты, он видел их перед собой так, как если бы партнеры держали их "рубашками" к себе. Он уже не понимал, чьими картами он играет. Всякий раз, когда он заканчивал игру, выяснялось, что он играл чужими картами. Эта странная способность делала игру бессмысленной. Он видел все карты, но воспользоваться таким преимуществом не мог. В конце концов он стал машинально кидать карты. Сначала он проиграл "распасы", затем недобрал взятку на семерной игре - остался "без лапы". В "гору" вписывались всё новые штрафные цифры.
   - Знаете загадку "кто такой - без лапы, а в гору поднимается"? - веселился Тима.
   - Что-то карта не идет, - рассеяно оправдывался Гарик.
   - Если карта не идет к Магомеду - Магомед идет в гору, - продолжал острить Тимофей.
   Погода не унималась. Дождь барабанил по стеклам. Всполохи молний периодически освещали мокрые яблони за окнами. В паузах разговоров было слышно, как гулко падали на газон зрелые плоды, сорванные порывами ветра.
   Пока Тима сдавал Гарик вышел в кухню налить кофе. Поставив чашки на маленький медный подносик, заглянул в холодильник в поисках сливок. В этот момент вспышка ослепила его, и дом погрузился во тьму. С террасы донеслись проклятья. "Пробки", - подумал Гарик. Он постоял перед темным проемом холодильника, вспоминая, где свечи. Держа в руках кофе, ногой толкнул дверь на террасу. В этот момент раздался раскат грома, и тут же следующая вспышка блицем осветила помещение. Стулья с высокими спинками стояли пустые.
   Гарик опустил поднос на стол и достал зажигалку. В слабом свете заколыхались фигуры партнеров по игре сидящие на своих местах. При чем все три, включая его самого. Зажигалка обожгла, Гарик дернул рукой. Опять мгла.
   - Кто здесь? - раздался незнакомый голос.
   - Просто сквозняк, Гарик, кому там быть.
   Это был голос Тимы. А голос Стаса произнес:
   - Чего ждем? Вряд ли быстро включат. Гарик, доставай уже лучины какие или керосинку. Да коньяк прихвати. Я знаю, у тебя есть.
  
   Тут включили свет и Гарик прикрыл рукой глаза. Он сидел за столом, перед ним стоял подносик с тремя чашками кофе.
   - Ба! А это откуда? Я думал, мне кажется, что пахнет кофе, - обрадовался Стас.
   Гарик автоматически поднялся за коньяком, но тут же опустился. Его охватил какой-то детский страх перед мистикой. Он был потрясен увиденным. Он только что застал в комнате своего двойника. Что-то подсказывало, что это может повториться, и ему не хотелось остаться в этот момент без свидетелей.
   - Стасик, сходи сам. В кухне, в столе стоит. Мне кажется надо выпить. - Гарик поочередно глянул на приятелей. - Вы уверены, что я не выходил сейчас из комнаты?
   - Дык, похоже - успел, судя по кофе. - растерялся Тима, - Только мне не понятно как ты в темноте это ловко...
   - А мне показалось, что ты был здесь.
   Пока Стас сходил за выпивкой, Гарик поднял и разложил по мастям свои карты. Семь, восемь, валет в пике. Семь, девять, король в трефе. Семь, восемь, десять, дама, король в черви. Бубны нет. Нетерпение наполнило Гарика. Он взглянул на Стаса. "Раз" - сказал тот. Хороший знак. Жаль что не на своем ходу. А вдруг придет большая бубна? Ладно.
   - Мизер.
   - Однако, - заерзал беспокойно Тима. - Играй.
   Пришло два туза, что вызвало радостные крики партнеров. Один был бубновый, другой (слава всевышнему) в черве. Откинул в прикуп трефового короля и бубнового туза и положил карты на стол.
   - Игра, - сообщил Гарик.
   С возгласами "это мы еще посмотрим" партнеры начали изучать расклад. Первый согласился Стас. Тима упирался и настаивал, что черва "должна ловиться". Наконец, и он сдался и записал Гарику в пулю.
   Дальше для Гарика было все как в тумане. Вслед за этим он сыграл еще два мизера подряд. Тима возмущался: "Мизер должен ходить парами, а не тройками". Гарик тут же словно в насмешку сыграл "девятерную". Стас как-то ушел в себя, подсчитывая убытки. Всю игру с момента "феноменального везения" Гарика он молчал, не отвечал на прибаутки Тимы, и даже как-то вяло принимал участие в попытках партнера "поймать мизер", "оставить, приятеля, без лапы" или еще как-нибудь наказать счастливчика.. А когда Игорь сыграл без единой взятки "распасы", потребовал перерыв и вышел. И тут Тима вдруг с серьезным видом сказал:
   - Гарик, а ты обратил, внимание, что Стасик наш какой-то чрезмерно белый и пушистый? Нет, правда, до истории на рыбалке, я еще не верил, что нас коснется эта эпидемия с раздвоением. Загадочная история, происходящая с другими, не трогает до конца, потому что нужны силы для сопереживания. Всегда остается надежда, что это розыгрыш или самообман. Но сегодня после глупой ситуации с портсигаром я на своей шкуре испытал тот же дискомфорт, что и ты - когда бессилен что-либо сделать. Это вне твоих полномочий. Я понял, что ты не притворялся. И мне стало не по себе. Хорошо еще, что мы не сталкиваемся воочию со своими двойниками и даже с двойниками друг друга.
   Гарик подумал о том, что он наблюдал не так давно, когда погас свет. Пожалуй, это не в счет: он видел смутные очертания фигуры (своей ли?) и слышал голос, но сказать определенно, что он видел собственный "фантом" он не мог. Хотел поделиться сомнениями с Тимой, но вслух сказал:
   - Ты что-то говорил про Стаса...
   - Да. Видишь ли, мы с тобой уже испытали на себе в той или иной степени это адское влияние. Уж не знаю с чем это связано, может и правда какая-то геопатогенная зона здесь... Но Стасик - нет. Он продолжает наблюдать со стороны над нашими странностями, а свою двуличность не проявляет никак.
   Тут зашел Стас, Тима замолчал, и они продолжили игру.
   Удивительное дело, но с этого момента фортуна ушла от Гарика к Стасу безвозвратно. Стасик сыграл подряд пять игр, а Гарик опять остался "без двух", нахватал на распасах, отчего резво стал подниматься "в гору". То ли от коньяка, то ли от победоносной игры Стасик явно испытывал подъем положительных чувств. Он все время напевал, шутил про планы Гарика назавтра: "После завтрака - неудачное покушение на самоубийство, затем в банк - переговоры о кредите...". В какой-то момент эмоции его так приподняли, что он мечтательно изменил и свои планы: "Завтра утром - в лес. Устрою фотосессию. После дождя листва очистится, будет изумрудно зеленной". Предлагал составить компанию Тиме (зная совиную натуру Гарика, его он не рассматривал как попутчика). Тима же поглядывал со значением на Игоря, и молча, записывал результаты чужого успеха в "пулю".
  
  

Следователь

  
   Сквозь утренний сон до Гарика доносился шорох сборов Стасика и его гулкий разговор с Тимой.
   - Будущее принадлежит тем, кто рано встаёт.
   - Водителям троллейбусов, что ли?
   Тима, впрочем, не поднялся даже, когда Гарик решился отправиться на велосипеде к роднику. Поставив в корзину багажника две пластиковые фляги. От дождя, который продолжался всю ночь, развезло дорогу. Пытаясь объехать "хляби" земные Гарик сделал небольшой крюк через остановку, где обнаружил подъезжающую по расписанию автолавку. "Уже вторник, - отметил бег времени Гарик. - И довольно поздно - лавка приезжает около двенадцати. Надо заглянуть сюда на обратном пути - купить сигарет".
   Пахло озоном. Воздух после прокуренной ночи казался необычайно свежим, будто пропущенным через грифельные фильтры сумерек. Часть пути к роднику по спуску пришлось пройти пешком, держась за велосипед. Но Гарик был рад, что придумал себе эту освежающую прогулку. Набрал воды, умылся ледяной водой, окончательно пришел в себя. Мысли настроились рационально. "Надо ехать домой, - рассуждал Гарик, - мы ничего не выясним самостоятельно. В понедельник на работу, надо возвращаться в город и переключиться на что-то другое. Если и вправду состояние раздвоения связано с этим местом, то лучше убраться подальше, чтобы не подозревать себя в неадекватности. Какое расследование можно провести в таком состоянии. События опережают их осмысление. Стасик прав: пока не натворили каких-нибудь бед".
   Так он размышлял, пока не вернулся к автолавке.
   Возле машины стояло несколько человек, Гарик пожалел, что не взял сигареты сразу. За старушкой, долго и придирчиво выбиравшей карамельки, образовалась небольшая очередь. Две женщины неопределенного возраста говорили о своем:
   - А мой то на днях приволок со свалки сервант. Почти новый. Облупился чуток по краю, а так крепкий. Воняет правда злобно. Теперь возится с ним, ножки укрепил, красит...
   - Твой то молодец, хозяин - все в дом, все в дом. А мой то, кроме триппера...
   Рядом группа хмурых мужиков в кирзовых сапогах обсуждали финансовые вопросы. Основной из которых - сколько брать. Брови сдвигались, выходило немного - по полбутылки на индивида. На мелочь решили взять огромную бутыль очаковского пива - на "запивку".
   Когда подошла очередь, Игорь почувствовал чью-то руку на плече. Вздрогнул, обернулся - Тима:
   - Гарик, возьми две пачки.
   - Ты уже проснулся?
   - Слушай, - скривился Тима. - У меня есть две новости. Тут из милиции пришли по нашу душу. Фреш из мозгов моих сделали.
   - Добрый и злой следователи?
   - Два в одном. Сидит на лавке возле дома, тебя ждет. Я сказал, что ты за водой поехал, а сам типа в автолавку. А тут ты...
   - Что-то ты бледен, Тима. Что он с тобой делал?
   - У кинологов это называется "вязка".
   - А хорошая новость?
   - А кто говорил, что будет хорошая? Уже хорошо, что не арестовал меня сразу. Только орал, что если я не расскажу, кто убил, то он будет рассматривать меня уже не как свидетеля...
   - Он что же разве не Семена подозревает?
   - Пойду я, пожалуй, э-э, Стасика поищу, пока вы пообщаетесь. Чего-то не по мне эта быдло-реприза.
  
   Возле дома Гарика встретил добродушного вида толстячок в рубашке с короткими рукавами. На упругом, как баскетбольный мяч, животе, не дотягиваясь до брючного ремня, напряженно висел короткий широкий галстук в крупных кольцах, конец которого загибался вперед. Этот предмет гардероба напоминал очковую змею. Подмышкой он сжимал старомодный портфель вишневого цвета. На ногах у него были сандалии.
   - Вы хозяин? - толстяк кивнул в сторону двери и растянул гримасу улыбки, - Дмитрий Леонидович Фадеев, следователь из городского отдела по борьбе...
   - Я уже наслышан, - перебил Гарик и театрально сделал жест рукой, - Прошу.
   Они зашли на террасу, где до сих пор витали остатки ночного азарта. Фадеев грузно сел за стол, выложил из портфеля какие-то формуляры, достал огромных размеров платок и стал обстоятельно им обтирать лицо и шею. Гарик предложил воды. Следователь как-то виновато улыбнулся и прошептал: "Если не трудно". Игорь принес ему стакан холодной воды из кулера и сел на против. Фадеев у него как-то не вязался с образом прожженного "следака" выколачивающего показания. После протокольных "фамилия-имя-отчество-год-рождения" Дмитрий Леонидович неожиданно поинтересовался:
   - Вы понимаете, что убийство священника - это очень громкое преступление? Тем более для нашего тихого и в целом благополучно района. У нас же до сих пор самым страшным правонарушением было пропить швейную машинку тещи. Хе-хе-хе.
   Следователь смеялся, будто кашлял. Гарик кивнул. Он и сам был уверен, что пока пришлют следователя из вышестоящей инстанции, пройдет время. По крайней мере так быстро к нему не наведаются.
   - А тут, понимаете, целая икона, - продолжал Фадеев. - Чертовски дорогая штука. Да. Я уже навел справки. Образ "Неопалимая купина". Должен был спасти от пожара. Хе-хе. Вот на ваш взгляд сколько она стоит?
   - Я не эксперт, - смутился Гарик, - думаю это дело специалистов.
   - А вы разве не специалист? - прищурился следователь. - Ваш друг сообщил, кстати, что вы возглавляете издательство, специализирующееся на выпуске книг и периодики по искусству. Стало быть, и разбираетесь в этом немного.
   - В чем? В издательском деле?
   - В искусстве. Где вы были в воскресенье вечером? - вдруг поменял тему Фадеев. - Примерно с двадцати трех до часу ночи. Только не говорите, что вас никто не видел. Это испортит мое впечатление от вас. Хе-хе-хе. И не спрашивайте, почему я задаю этот вопрос именно вам. Я всем его задаю. Такая работа.
   - А если я скажу, что я был с приятелями в бане, это удовлетворительное алиби?
   - Вы все это время были вместе?
   - Практически да.
   - Что значит практически? - заинтересовался Фадеев. Вы хотите сказать, что друзья видели вас ежеминутно? Вы не покидали их все это время?
   Гарик вспомнил, что какое-то время он в одиночестве сидел на втором этаже. Как долго это было? Достаточно, чтобы кто-то закрыл его друзей в парной. Что знает об этом следователь? Потом он ушел один, разговаривал со Степаном. Сколько было времени? Вслух произнес:
   - Мы все время были вместе. Если я и отлучался, то не надолго - покурить, например...
   - Коньячку выпить... - в тон продолжил Фадеев и заглянул Гарику в глаза.
   - Ненаказуемо.
   - Верно. Если это не влияет на вашу самочувствие, не повышает самооценку, и не снижает самоконтроля.
   Гарик занервничал. Было что-то неприятное в этом самоуверенном толстяке. Возомнил из себя психоаналитика.
   - Вы что же хотите сказать, что это моих рук дело?
   - Я этого не говорил. А вот показания свидетелей, косвенно указывают на такую возможность. Ваш друг, например, говорил, что вы последнее время были сильно возбуждены и агрессивны. И на мой вопрос, способны ли вы совершить такое насилие, он ответил утвердительно. И даже рассказал о вашей стычке с местными рыбаками.
   - Кто?! Тимофей? - Гарик даже встал от негодования и стал расхаживать вдоль стола.
   - Нет, - следователь заглянул в какие-то бумаги, - Станислав Георгиевич.
   - Ста-ас? Вы его, что же, уже д-допрашивали? - Гарик стал даже заикаться. - Но ведь... его с-с утра здесь не было.
   - Мы беседовали с ним вчера.
   У Гарика перед глазами, как при перемотки видео, прокрутились события вчерашнего дня: завтрак, посещение колдуньи, пляж, преферанс. Выходило, что Стасик был все время у него на глазах. Вот уж полное алиби.
   - Когда это было?
   - Днем, часа в три, - охотно делился следователь, - Пока вы были кажется в гостях у Петра Петровича, точнее у его дочки, а мы с ним здесь продуктивно потолковали.
   Гарик задумался. Вот оно где проклюнулась стасиково второе обличие. Один Стасик значит в гостях у ведьмы, а другой - у самого дьявола в канцелярии.
   - А вы уверены, что разговаривали именно с ним?
   - Да. Ровно так же, как вы уверены, в том, что не убивали.
   Гарик оцепенел. Он понимал только одно сейчас нельзя терять над собой контроль. Любое волнение будет расцениваться очень субъективно.
   - Господи, но почему я? В деревне проживает несколько десятков человек, а дачников в это время - сотни.
   - Видите ли, в чем дело, у меня есть версия, согласно которой именно тот, кто совершил кражу иконы, и убил священника, заметая следы. Здесь вообще мало людей разбирающихся в искусстве, и понимающих истинную ценность этого образа. Не говоря уже о том, как впоследствии распорядиться с ней, чтобы ее сбыть.
   - Так ведь, кажется, он ждал какого-то специалиста? - Гарик почувствовал, что хватается за соломинку. Ему очень захотелось, чтобы этот чертов Фадеев дал ему хотя бы надежду.
   - Неизвестно дождался ли он его. У матушки помутился разум, и пока не доказано что он был здесь позавчера. Ее просто невозможно допросить. Но мы выясняем, кто это мог быть. По крайней мере, нам уже известно, что батюшка вел сетевой дневник. Думаю, там он мог упомянуть и своего вчерашнего гостя. Если конечно это не фантом.
   Гарик все это время продолжал ходить вдоль стола. При слове "фантом" он сел.
   - Послушайте, но ведь главным доказательством вашей версии должно быть наличие иконы у подозреваемого. Вы хотите обыскать дом?
   - Ну что вы! Только осмотреть. Если позволите.
   Тут Гарик спохватился. Дьявольщина он ведь сам себе не доверяет. Как же он может так рисковать.
   - И-и... у вас есть ордер?
   - Нет, но я думаю, в самое ближайшее время он у меня будет. Я не сказал вам самого главного: Станислав Георгиевич показал, что ночью во время пожара вы с предметом похожим по размерам на икону заходили во двор. Так может быть, посмотрим?
   В этот момент Гарик многое отдал бы, только чтобы этот разговор закончился, и этот следователь Фадеев навсегда покинул этот дом. И все же произнес:
   - Я думаю, ваш свидетель ошибся. Каков был размер иконы?
   - Не маленькая, в окладе шестьдесят на сорок, примерно, - Фадеев с интересом наблюдал за реакцией Игоря. Затем хамски подмигнул и добавил:
   - Вам ли не знать? Упорствуете? Ну что ж, тогда подпишите вот это.
   И он пододвинул Игорю какую-то бумагу.
   - Что это?
   - Подписка о невыезде.
  
  

Поиски

  
   Проводив следователя, Гарик какое-то время сидел озадаченный этим разговором. Когда в беседах с друзьями возникали предложения уехать, он неизменно был против. Ему казалось что, не разобравшись до конца с тем, что здесь произошло, нет смысла покидать это место. Это не было простым любопытством. Если человек инфицирован смертоносным вирусом, его изолируют, устраивают карантин. Не увозить же проблему с собой. А понять, что же случилось со всеми - и в первую очередь с тобой - дистанционно нет решительно никакой возможности. Все свидетели здесь, вне этой территории тебя просто сочтут сумасшедшим. Правда теперь к "свидетелям" добавились и "потерпевшие", а вскоре обнаружатся - и "обвиняемые". При этой мысли Гарику стало не по себе. После встречи со следователем он понял, до того как он сам найдет для себя объяснения случившемуся, их найдут без него. И возможно, что ему эти объяснения не понравятся. Гарику ужасно захотелось бросить все к чертовой материи, уехать, отвлечься или наблюдать за всем этим катаклизмом со стороны. На его наивный вопрос сможет ли он в понедельник выйти на работу, и покинуть, наконец, это место Фадеев напомнил, что это не домашний арест, и он не должен всего лишь покидать пределов города. А что касается его временного пребывания в деревне, то его могут вызвать повесткой. Вместе с тем следователь дал понять, что дальнейшие оперативные действия не заставят себя долго ждать, так что и повестка может не понадобиться: "Вы ведь собирались провести здесь время до конца недели?".
   Тут Игорь понял, что времени у них (у него?) осталось не так много, день - два. Они и так потеряли его, продолжая беспечно отдыхать в силу инерции. Предпринимать какие-то активные действия публично - означало бы подвергать панике остальных членов компании, придать реальные очертания этому сумасшествию, признать, что случилось нечто непоправимое. Поэтому все ограничивалось вялым наблюдением, пассивным анализом и досужими разговорами. Пора действовать. Если ты не занимаешься следствием, следствие займется тобой.
   Нет, но каков Стасик, а?! Тщеславный сноб! И до чего только не доводит лицемерие и зависть. Сказать про него, Гарика, что он нес икону. Даже если бы он и вправду принес ее. Стоп! Так может Гарик тут и не при чем. Может это простой наговор. И он зря мучается и упрекает себя, то есть свое второе "я", в преступлениях. А может, ничего и не было. И его вспыльчивая натура - не имеет к убийству никакого отношения. Тем более что по основной версии следствия - мотивом является хищение иконы. А тут уж, извините, скорее можно заподозрить Тимфея. Если только их с ним фантомы не вступили в сговор. Тем более они с Тимой оба были на пожаре. Смех, ей богу! Что бы это ни было, но до обыска нужно осмотреть всю территорию. В конце концов, после такой выходки Стаса, от его двойника (двойника ли?) можно ожидать и подлога. А ну как сам выкрал икону и подбросил ее Гарику или Тиме? Господи, что за мысли? И все же, пока нет Стаса и Тимы, надо осмотреться в поисках каких бы то ни было доказательств их вины. Или его, Гарика, преступления. Но это им еще придется доказать.
   Итак, презумпция невиновности. Какие могут быть доказательства вины. Ах да, икона. Если это во мраке рассудка совершил он, или его двойник - что одно и то же, икону нужно найти. Гарик вспомнил, как в первый день Николай заглядывал в его отсутствие в гараж. Конечно, к тому времени еще ничего не случилось. Но сама возможность беспрепятственно зайти туда постороннему, а тем более кому-либо из приятелей, навела его на мысль начать поиски оттуда. Тем более, что в доме предмет таких размеров уже обратил бы на себя внимание.
   Слава богу, который надоумил его в прошлом году установить в гараже и хозблоке стеллажи и разобрать, накопившееся за несколько лет барахло по коробкам. Иначе поиски заняли бы не один день. Впрочем, заглядывая в каждую коробку, подходящую под размеры, и обыскивая пространство между ними, Гарик потратил около двух часов.
   Он натыкался на коробки с видеокассетами, дискетами и прочими технологически устаревшими носителями. "Выкинуть пора давно все к чертовой матери. Это уже даже не на чем просмотреть" - говорил себе. И сам отвечал: "А как же должно быть интересно, спустя много лет поворошить все это, и выудить из архивного хлама какую-нибудь давно забытую деталь, восстановить из нее по крупицам картину того времени, того настроения, тех мыслей. Кто знает, сколько открытий даст методичное процеживание всей этой параферналии".
   Когда он вытаскивал их корзины резину от старых автомобильных камер, он задавался вопросом: "На хрена я это все храню? Ну, прокладку какую-нибудь вырежу когда-никогда. Но не в таком же количестве". И сам себе отвечал: "А что? Пространство позволяет. Будет вываливаться наружу лишнее, тогда и выкину. А сколько может пригодиться - никогда не известно. Вот сколько на гвозди резины извел, когда утеплял дом".
   Углубляясь в недра гаражных стеллажей, Гарик продолжал внутренний диалог: "А зачем тебе эта старая электрическая плитка или вот этот вот кассетный магнитофон? - Как зачем, а помнишь, когда у тебя закончился газ, ты готовил на этой плите. А этот магнитофон отлично принимает FM-сигнал, и ты под эфир радиостанций занимался облицовкой мансарды. Да, вещи древние, но в простой деревенской жизни они выручали тебя не раз".
   В какой-то момент Гарик понял, что он проговаривает мысли вслух: "Да что же это? Я и впрямь общаюсь сам с собой". И тут же себе ответил: "Значит мы оба здесь". Он вспомнил вчерашнюю игру, когда ему показалось, что вот и он уже слышит и видит себя со стороны. Сейчас днем это выглядело глупым ночным кошмаром.
   К пяти часам Гарик прошел по всем закоулкам гаража, хозблока, и даже заглянул на чердак. Ничего компрометирующего обнаружено не было. Когда он спустился в дом, то на террасе на столе обнаружил следы ужина на двоих. На одноразовых тарелочках лежали жареное мясо, хлеб и овощи. Одна бутылка из-под водки была пустая. Вторую видно только открыли. Он осторожно заглянул в спальни к друзьям. Стас спал на диване, уткнувшись в подушку. Рядом на комоде лежала фотоаппаратура, стоял кофр с объективами, разбросаны флеш-карты. Видимо после ранней прогулки по лесу фотохудожника сморило. Меньше всего Гарику хотелось разбираться с показаниями Стаса, и он тихо прикрыл дверь. Осмотреть это помещение можно и позже. В комнате Тимофея никого не было. Он заглянул под кровать, в стенной шкаф, за книжный стеллаж. Обстановка не позволяла здесь спрятать икону. Гарик вернулся на террасу.
   Почувствовав голод, он решил сделать в своей поисковой операции перерыв. Сложил в пакет несколько помидоров, огурцов, несколько кусков отбивных. Бросил туда же пучок укропа. Подумав, прихватил под мышку початую бутылку, направился в гостевой дом. По дороге зашел в летний душ, и даже решил заглянуть в туалет. Мало ли где двойники прячут краденое. Уборная оказалась запертой. На стук голос Тимофея оттуда нарочито противным тоном сказал: "Занято". Гарик отошел к беседке и опустился на лавочку. Уединение откладывается. Он разглядывал цветники устроенные Леной таким образом, что в разное время года они меняли свою цветовую гамму. В конце августа преобладали все оттенки желтого - от охры до лимонного.
   Тима подошел спустя пять минут и сообщил, что они встретились со Стасом по дороге в Долину Синих Репейников. Где затем он увлеченно занимался макросъемкой каких-то бабочек. Вернулись пару часов назад, еще успели в автолавку, Гарика не нашли, решили "что уже арестовали, и расстреляли". Решили помянуть. Сделали мясо, перекусили и разбрелись на "тихий час". Вид у Тимы был сонный.
   - Мы там тебе оставили.
   - Я уже нашел. Спасибо, - кивнул на пакет Гарик.
   - А как прошел допрос?
   - Душевно, - Гарик решил пока не развивать тему. - Поговорили по-человечески.
   - По-человечески? Это как? Хорошо или плохо? В человеке ведь столько дерьма.
   - Это я уже понял, - Гарик поднялся и кивнул на уборную. - Как ты это называешь? Окучить сортир? Пойду в "баньку", хочу посидеть в интернете, там лучше берет.
   - Я к тебе присоединюсь. Сигареты только заберу, - сказал Тима и направился к дому.
   Поднявшись в "кабинет", Гарик налил себе водки, и жадно стал поглощать принесенные продукты. Покончив с едой, он прошел по всему дому, также заглядывая в каждый угол, где можно было ожидать подвоха в виде подкинутого образа. Подкинутого ли? Он вернулся в кабинет и погрузился в свое любимое кресло. Открыл ноубук и подключился к сети. Просмотрел почту - двадцать непрочитанных писем. В основном текучка по работе. Одно от жены - интересуется планами на дачу. Пора уезжать из деревни. И тут Гарику вдруг стало страшно вот так безответственно возвращаться к своей прежней жизни, не понимая, а в каком качестве он предстанет перед своими партнерами, коллегами, знакомыми. Ведь он так и не познал себя.
   Пришел Тима. Принес термос с кофе. Взглянув на Гарика, спросил:
   - Ты чего такой смурной?
   - Тима, помнишь наш разговор здесь, в бане. Мы выбирали, какую сущность следовало бы нейтрализовать в себе. Ты тогда определенно высказался за добро. А Стасик высказал симпатии обратного свойства. А я вот до сих пор в сомнениях, как князь Владимир, когда тот выбирал какой конфессии отдать предпочтение.
   - Да ладно. Ты прожил уже бОльшую часть жизни, что тебе не ясно?
   - Многое. Например, мера добра и зла в мире. Нет, я, конечно, понимаю, что зло ярче себя проявляет, а добро неприметно, но я каждый день наблюдаю вокруг неприкрытый цинизм, кошмар и ужас. При этом вроде все равно происходит поступательное развитие, научно-технический прогресс и все такое. Как на уровне общества в целом, так и на уровне человека. Он стал умственно и физически более совершенным, заменил палку-копалку на экскаватор и каждый год бьет новые спортивные рекорды. Мало того вся история человечества это сплошная цепочка примеров, где стартерами в целом положительных перемен становились просто какие-то исчадья ада. Это оправдывает зло или нет?
   - Например?
   - Вот ты, божий человек, знаешь о том же крестителе всея Руси Владимире только, что он выбрал православие для славянских народов. А что он убил Рогволда и его сыновей, которые ни в чем не виноваты и даже не воевали с ним, изнасиловал его дочь Рогнеду, вероломно умертвил собственного брата, предал своих боевых товарищей. А теперь он чуть ли не канонизирован церковью.
   - У тебя богатая внутренняя жизнь. Тебе ж в университете все объяснили про единство и борьбу противоположностей. Что ты заморачиваешся?
   - Но ведь я должен знать, куда мы идем, правила игры. Как мне реагировать на зло? Как на неизбежность или бороться с ним. Подставить другую щеку или врезать в ухо?
   - Мне мама всегда советовала прощать, а папа - отвечать обидчику. Я поступаю по обстоятельствам.
   - Если обидчик слаб, отвечаешь, а если силен прощаешь? А может и самому следовать "низшим" инстинктам, которые закономерно выведут к высоким достижениям. А что, если мне начать руководствоваться циничным правилом "дружба с сильным укрепляет позиции, а дружба со слабым ослабляет". И послать в этой связи тебя - неудачника и алкоголика - на хер, а не пить тут с тобой.водку.
   - Но-но. Я могу и в ухо.
   - Где ж наши христианские добродетели, православный ты мой? Где всепрощение?
   - Ну что ты пристал. Жив, здоров и слава богу.
   - Я жив, но не живу. Смысл чуточку меняется. Пока ты не осознаешь этого, ничего путного не выйдет. А как же "царапина на земной коре". Разные грамматические формы: о тебе в прошедшем времени скажут не "жил", а "был живым". Просто плюсквамперфект какой-то!
   - Да ладно, - усмехнулся Тима, - Жизнь, конечно, не удалась, но в остальном то все нормально.
   На улице начало темнеть. В мансардном окне, под которым стоял подаренный дочерью телескоп, появились первые звездочки. Приятели запивали водку остывшим кофе.
   - Я не уверен уже, что было со мной в ночь пожара. Но вчера, кода мы играли, мне показалось, что я видел своего двойника. В общем, у меня к тебе просьба, - произнес со значением Гарик. - Я останусь ночевать здесь, а ты запри дверь снаружи, чтобы я не мог до утра отсюда выйти. Хочу быть уверенным, что в ЭТУ ночь я не смогу покинуть это помещение. А утром не забудь открыть. Нет, наручниками к батарее меня пристегивать не надо.
   После ухода Тимы, Гарик опять погрузился в интернет. Заглянул к приятелям - блоггерам и вспомнил, что он услышал от следователя. А батюшка то, Илья Сергеевич, интересной личностью был. Дневничек вел в интернете, оказывается. Со своей виртуальной паствой, наверное и "френдов" в сети у него было хоть отбавляй. Как там сосед говорил "А батюшка то наш силен по изгнанию бесов". Просто современный экзорцист какой-то.
   Тут Гарику вдруг пришла замечательная мысль. Он набрал в поиске два слова - "exorcist" и "апраксино". Гугл выдал несколько тысяч документов с этими словами в контексте, но по релевантности, то есть полному совпадению, было всего пять документов. Они стояли в списке первыми. Гарик наугад открыл первый: это был какой-то православный сайт, где была статья об "изгоняющих дьявола" и список храмов местной епархии, где среди населенных пунктов было упомянуто Апраксино. Второй сайт был посвящен сатанистам, где среди авторов был человек под фамилией Апраксин. И наконец, с третьей попытки Гарику повезло. Открылся блог одной из социальных сетей с именем автора "exorcist", Фраза, найденная по поиску гласила: "Так я узнал, что в Апраксино уже были пожарные...". Это был дневник священника. Гарик прокрутил несколько страниц назад и погрузился в чтение.
  

Дневник

   Среда, 23 августа
   20.10
   Попробую изложить здесь события сего дня. Собственно явление, о котором я хочу рассказать, продолжалось почти весь световой день и закончилось только перед заходом солнца. Я никогда еще не радовался так закату и больше часа простоял в своей молельне перед образом "Неопалимой Купины", благодаря Богородицу за счастье снова видеть солнечный свет. Икону торжественно передал мне архирей к открытию храма.
   Утром вся семья проснулся значительно позже обычного. Я сам никогда не пользуюсь будильником, и мои биологические часы никогда не давали сбоя. Было около девяти. Раздвинув шторы, поначалу я подумал, что это связано с ненастной погодой. За окном стоял густой туман. Солнечные лучи практически не проникали сквозь плотную завесу влажной мглы. Когда я вышел на крыльцо, я почувствовал, что задыхаюсь от этого липкого темно-серого смога. Да, это, пожалуй, был именно смог, потому что воздух был пропитан запахом серы и смолы. Подумал, что где-то горят торфяники. Однако, удивляла очень высокая влажность. Пожары происходят в засуху, а тут трава, деревья, пол и перила на веранде были буквально пропитаны водой. При этом дождя пока не было. Было его предчувствие. Атмосфера была смесью душного тумана с копотью.
   Я быстро собрался и пошел к храму. Последние дни готовимся к празднованию Успения Божией Матери. Храм скоро закончат восстанавливать. После освящения уже провел несколько служб. Хотели официально открыть храм к Успению, но пришлось служить среди строительных лесов. С тех пор как Архирей дал мне благословение на отчитку прошел месяц, а слухи, что в деревне появился батюшка-экзорцист, уже прошли по всей округе.
   Так как мы живем на самой окраине деревни, мне достаточно было перейти мостик через Шолоховку, чтобы через пять минут оказаться в лесу. Тропа, ведущая к церкви, поднимается вверх окруженная густым хвойным лесом, и деревья расступаются лишь, когда начинаются могилы деревенского погоста. Сам же храм стоит чуть поодаль - на высоком холме, с которого можно зимой увидеть всю деревню, а в теплое время года из-за листвы лишь самые высокие дома на новой улице.
   Уже проходя по кладбищу, я обнаружил солнечных зайчиков пробивающихся сквозь поредевшую крону леса. Смена погоды придала мне сил, и спустя несколько минут, я оказался перед входом храма освещенного ярким светом летнего дня. Трава здесь была сухой, вокруг щебетали птицы, и ничто не напоминало о плохой погоде. Я обернулся к деревне и замер. Ничего подобного я не видел. Над Апраксино висела огромная свинцовая туча. Были видны ее чернильные контуры сверху, справа и слева. Они хаотично меняли очертания, не меняя, впрочем, размеров самой тучи. Домов даже на новой улице не было видно. Туча, казалось, лежала на земле. Даже дом Парусникова был скрыт темной пеленой. При этом вокруг, насколько был виден небосклон, не было ни облачка. Везде беспечно сияло солнышко, воздух уже нагрелся, и не было даже намека на ветерок. Лишь над деревней стояла кучевая мгла.
   Я вошел в храм и долго и отчаянно молился.
   Позже к храму стали сходиться люди. Сначала немного, несколько женщин в основном пожилого возраста и пара мужчин (которые, видимо, сопровождали своих жен), но каждый из прихожан считал необходимым подойти ко мне и сообщить новости и связанные с ними опасения. Так я узнал, что в Апраксино уже были пожарные, что источника дыма не обнаружено, что кто-то видел мерцающий свет во мраке тучи, что тьма в деревне сгущается, и что это не похоже на погодные явления, потому что "везде свет, а над деревней тьма".
   К концу дня в храме собралось несколько десятков человек. Я всем сообщил, что все в руках Господа, что Господь бережет всех нас, и наши обращения к нему обязательно будут услышаны, что службу проведу в воскресенье в полдень, пусть передадут остальным, что бы все приходили.
   К вечеру, получив обещание бригадира убрать строительные леса к выходным, вернулся домой.
   22.40
   Около девяти вечера приходила Анна (это женщина, которая помогает мне в храме). Жаловалась на недомогание. Говорит о пришествии Зверя. Я успокоил ее как мог. Обещал помолиться за ее душу. Анна ушла, однако не прошло и часа, как появилась вновь. Теперь ей казалось, что что-то не в порядке с ее мужем Николаем. Подозревает, что в него вселился бес. Николай весь день вел себя агрессивно, бросался на родных, оскорблял ее, чего никогда раньше не было. А теперь он, по ее словам, левитировал. Анна знала, о чем говорила: это был явный признак одержимости. Я спросил, видела ли она сама, как он поднимался в воздух. Анна ответила, что слышала, как муж заехал в гараж, и через мгновенье его голос раздался с чердака - Николай крикнул, чтобы она принесла фонарь.
   Я попытался ее успокоить, но она со слезами просила об отчитке, и ушла только, когда получила от меня обещание завтра непременно отслужить молебен над ним.
   И все же мне кажется, что резкие перемены ее настроения, скорее всего, связаны с этой ужасной тучей, которая вызвала сегодня столько разговоров среди прихожан. Проводив ее, я задумался над тем, что обучающимся экзорцизму просто необходимо изучать основы психиатрии и знать, как отличить психическое заболевание от одержимости.
  
   Четверг, 24 августа
   08.50
   Мне по интернету приходит много вопросов, связанных с историей, практикой и, собственно, с процедурой "изгнания торжествующего зверя". Я попробую объясниться.
   Священное Писание, в частности Деяния апостолов, свидетельствует, что одним из даров Святого Духа, был и дар изгнания нечистых духов из одержимых ими. И Сам Господь, указывая на те дарования, которые будут присущи истинно уверовавшим в Него, говорил Своим ученикам и апостолам: "Уверовавших же будут сопровождать сии знамения: именем Моим будут изгонять бесов...". И сила веры первых христиан, самая их жизнь по этой вере были первоначально таковы, что именем Христовым они действительно заставляли демонов выходить из тех, кто, по евангельскому слову, сделался для них "домом".
   Со временем, когда церковная жизнь стала приобретать все более и более "организованный" характер, то есть по мере установления в ней различных степеней уже не только священно-, но и церковнослужителей (таких, например, как чтецы, иподиаконы и т.п.), в Церкви появилась и такая степень, как экзорцист. В обязанность экзорцистов входило, например, чтение так называемых заклинательных молитв над оглашаемыми, готовящимися к принятию крещения, чтение подобных молитв над страждущими от нечистых духов.
   Молитвы для изгнания беса можно найти в Требнике, изданном митрополитом Киевским Петром Могилой в 1646 г. В чинопоследовании оглашения и крещения Православной Церкви сохранились особые, очень древние (известные еще по огласительным поучениям Кирилла Александрийского (IV в.) заклинания.
   Конечно, от пастыря, подъемлющего подобный труд, требуется, чтобы он жил жизнью чистой и строгой, по выражению из чина пресвитерской присяги, "от суетных обычаев мира устраненной". Иначе он рискует сам стать игрушкой в руках у той страшной силы, от которой будет пытаться освободить страждущих. С ним может произойти то же, что с сыновьями иудейского первосвященника Скевы, которые пытались изгонять бесов, говоря: "заклинаем вас Иисусом, Которого Павел проповедует". Деяния апостолов повествуют, что однажды злой дух сказал им в ответ: "Иисуса я знаю, и Павел мне известен, а вы кто?". И затем человек, в котором находился этот дух, "бросился на них" и, "одолев их, взял над ними такую силу, что они, нагие и избитые, выбежали из того дома".
   Человеку, решившему посвятить себя этому святому делу лучше бы не иметь близких родственников, особенно детей. Или, по крайней мере, жить от них подальше. Слишком велика опасность для близких, и такую карму лучше нести самому. Все время думаю о своих дочках.
   16.30
   Только что вернулся от Анны. Ее муж Николай согласился на отчитку по собственной воле. Может сам почувствовал что-то, и хотел проверить себя, но скорей всего пошел навстречу жене.
   Слово "экзорцизм" происходит от греческого "экзосия", т.е. клятва. Оно переводится, как "приносящий присягу". Экзорцировать значит не столько изгонять, сколько привести духа или демона к присяге или призвать Высшие силы, чтобы они принудили существо действовать вопреки его желаниям.
   Сначала я отслужил молебен для изгнания духов. Обычно в это время одержимый испытывает боль, невероятные психические сдвиги, спазмы, тело её издает отвратительные звуки. Жертва демона плюется, потеет, её рвет.
   В этот раз ничего подобного не происходило. Николай сидел безучастный и, казалось, честно прислушивался к своим ощущениям. Я было утратил уверенность, что передо мной одержимый духами человек. Но, зная хитрость этих существ, я все же попытался с ними поговорить. Часто в человека вселяется не один дух, а несколько. Они очень изворотливы и стараются мне врать - не называют свое имя и вообще ни в чем не признаются. Установив контакт, я велю бесам именем Господа отправляться "в места безводные, пустынные, где человек не обитает". Для изгнания духов также можно использовать животных, переселяя бесов в их тело. Но я этим не занимаюсь - животное потом может напасть на человека.
   Но в этот раз я ничего и никого не слышал.
   Анна присутствовала тут же, шептала, повторяя за мной молитвы. Коллективное изгнание всегда более эффективно. Но и это не помогало. Я ничего не чувствовал и искал подтверждения не только в предполагаемой жертве, но и во внешней среде. Свидетельством одержимости является способность жертвы показывать нечеловеческую силу, отрекаться от религиозных слов и предметов, говорить на чужих языках. Николай смиренно молчал. По комнате могли прокатываться волны жара и холода. Могли перемещаться предметы: мебель, одежда, лампы, игрушки. Ничего подобного не происходило.
   Закончив, тем не менее обряд, я сообщил Анне, что беспокоится не о чем. И что она может возрадоваться, что нечистая сила обошла ее дом стороной. Сам же я остался в некотором смятении. И это не было чувство зря потраченного времени. Мой принцип - не брать за исцеление с денег. Иначе Божья сила, которая мне помогает, может пропасть. Это было ощущение, что я не нашел то, что искал. И это нечто продолжало существовать вне зависимости от моих чувств.
   Это не было ложной тревогой. Это был первый случай, когда я не смог не то, чтобы исцелить или хотя бы облегчить участь жертвы, но и даже верно диагностировать заболевание.
   Пятница, 25 августа
   08.55
   Господь наградил меня тремя дочерями. Пока не дал наследника. Я не ропщу. Но иногда обстоятельства напоминают о сокровенном желании. Недавно крестил мальчика, которому не было еще годика. Прежде чем окунуть в купель я прижал его к груди. И почувствовал, как бьется его сердце. В отличие от девочек, которых успел понянчить, на руках ощущалось тело жесткое мужское энергичное. И я опять представляю себе своего маленького мальчика. Как ночью, ощупывая его в постели - не промок ли, невзначай дотронешься до упругого еще маленького стручка между ног, наполненного утренней эрекцией.
   14.10
   Предыдущий пост написан не мной. Кто-то взломал мой блог и оставил эту запись, видимо, пытаясь опорочить меня.
   21.15
   Боже мой, по-моему началось. Пишу сюда, сознавая необходимость (прежде всего, для себя самого) фиксировать все происходящее. Документировать каждый шаг. Может это поможет впоследствии распутать клубок странностей, происходящих со мной в последние дни.
   Час назад я, очнувшись, обнаружил себя в лесу с карабином. Видимо это случилось сразу после, того как я им воспользовался. Хотя звука выстрела я не слышал, однако легкий "дымок" из ствола и запах пороха, говорили, что я только, что стрелял. Куда? Во что? Или, прости господи, в кого? Это была винтовка тестя, которая хранилась у меня дома. Отец жены, бывший егерь, болен алкоголизмом, и она забрала оружие, опасаясь ужасов его неконтролируемого поведения. И вот теперь я лежал в лесу недалеко от церкви, сжимая цевье карабина, и гадая, что было моей целью. Со стороны дороги ведущей в деревню раздался свист. Сквозь листву я увидел автомобиль и фигуры людей возле него. Около них остановилась красная "Нива". Я все понял. Ноги сами подняли меня, и я побежал.
   23.10
   Многие спрашивают, что делать, чтобы избавиться от одержимости. Мне кажется, что здесь надо начинать с воцерковления, с покаяния за всю прошедшую жизнь, а уж потом начинать поиски экзорциста. Найти настоящего отчитчика в наше время очень нелегко. Их мало, а каждая отчитка - это колоссальное напряжение всех духовных и физических сил, и месть, бесконечная бесовская месть. Надо помнить, что, обращаясь к экзорцисту, вы просите его пролить кровь за вас.
  
   Суббота, 26 августа
   21.30
   Сегодня был неожиданный звонок от независимого эксперта. Назвался Константином Сергеевичем Завадским. Сослался на людей из Московской патриархии и Росохранкультуры. Выразил готовность завтра подъехать. Я был несколько удивлен, что он решил выбрать воскресенье для встречи. Но может это и к лучшему. Необходимы срочные консультации по условиям хранения и необходимости реставрации "Неопалимой Купины". Надеюсь, на эту процедуру не уйдет много времени, на мой взгляд, икона в хорошем состоянии. Но по условиям сохранности и вправду нужны советы специалиста. Пока в храме идут работы по ремонту, храню ее в домашней молельне. И радуясь этой нечаянной возможности, молюсь пред образом каждый день.
   Справедливости ради скажу, что молитвы помогают пока мало. Второй день хожу сам не свой. Сегодня пытался восстановить вчерашний день - сплошные провалы памяти. Нужно подкреплять обращения к богородице делом. Изучаю возможности по экзекуции непрошенного гостя. Это смертельно опасные обряды. В поисках средств, прочел про историю такого опыта в одном черногорском монастыре. В одну из послушниц вселился Зверь. Монахини по распоряжению настоятельницы истязали ее (его?) плоть. Девушку держали привязанной к кресту в запертой келье без пищи и воды, заткнув ей рот кляпом. Спустя три дня обнаружили ее мертвой.
  
   Воскресенье, 27 августа 11.26
   Только что приходили в храм трое дачников. Задавали вопросы по поводу конца света. Еще до того как они обратились ко мне, я все понял. Они уже получили свою дозу радиации. Внешне никак не выражается. Но у меня в голове будто счетчик Гейгера защелкал. Они одержимы бесом, но пока он сидит в них тихо, старается быть незаметным, копит силы, высасывает их изнутри. Это бешеная собака, которая пятится перед прыжком. Я вдруг почувствовал, что у меня нет сил даже сказать им об этом. Мало того, вместо того чтобы прочесть простенькую молитву "Да воскреснет Бог и расточатся врази Его...", я вдруг представился мирским именем и стал убеждать их, что все в порядке и беспокоится не о чем. Я подыгрывал зверю, затаившемуся в них. Мне стоило больших усилий произнести главное. Где искать корень проблемы. Но пока они не чувствуют, что Он внутри, и беспокойство их вызывают, только внешние факторы. Но беда то и заключается в том, что когда эта зараза сожрет их, они уже не смогут не только самостоятельно противостоять ей, но даже понять, что это необходимо делать.
   Но главный вывод, который я сделал, ужасен: я не уверен, что сам достаточно очищен и боюсь перенести на себя непрошенного гостя, поэтому не смогу применить воздействие воли. А между тем надо идти на службу.
   19.20
   Такой службы у меня не было еще ни разу. Масштабы бедствия недооценены. Конечно, дьявол существует, и он может завладеть душой не только одного отдельного человека, но даже группы людей или целой деревни. Болезнь проявляется особенно сильно в божественные праздники или посты. Это прямое указание на бесноватость.
   Я понимал это, но увидеть это воочию - тяжело. Не уверен, что справился. Нужна постоянная профилактика - исповедь и причащение в церкви.
   Началось все с того, что во время службы изо рта женщины, которая стояла прямо передо мной, медленно вышло темное облачко. Такое бывает при исцелении. Уязвимы для бесов люди, у которых много неисповеданных грехов, и они продолжают грешить, не желая исправиться. В это время кто-то случайно задел ее. Она обернулась и со злобой стала ругаться. Облачно сгустилось над ней, и бес тут же зашел обратно. Человек же толкнувший ее упал, его начало трясти, а изо рта пошла пена.
   Я начал читать молитву "Да воскреснет Бог!". На моих глазах некоторых прихожан буквально начало гнуть дугой, они кричали не своими голосами. Одержимых изворачивало, изгибало дугой. Хуже было, что остальные, бросившись им помогать, тоже начали кричать и просить прекратить чтение. Кто-то бросился вон из храма.
   Я не вижу злых духов воочию, а чувствую. А вот мой духовник видит. Я молю Господа, чтобы он не дал мне такие способности. Ведь это невыносимо тяжело для человеческой психики.
   Заканчиваю. Приехал Завадский. Дай Бог, чтобы я устоял до окончания нашей встречи. После его отъезда сделаю последний шаг. Сегодня же вечером в бане, как только жена с детьми лягут.
   С этим жить все равно невозможно.
  
  

Икона

  
   Проснулся Гарик в кресле с ноутбуком на коленях. Откровения батюшки как ни странно успокоили и убаюкали его. Гарик, сладко потягиваясь, вспомнил прочитанное. Слава тебе господи, что минула чаша сия: никто не повинен в смерти священника. Сам, стало быть, наложил на себя руки то. Морока спала, дамоклов меч не стал карающим оружием правосудия. Гарик решил вернуться в дом.
   Освещая себе дорожку фонариком, Гарик не спеша прогулялся по тихому саду. Полной грудью вдыхал свежий ночной воздух, ему давно не было так легко спокойно - это совершил не он, не он!. В окнах было темно, и Гарик аккуратно, чтоб не скрипели ступал по половицам. И только войдя в свою комнату и прикрыв за собой двери, включил свет.
   В изголовье его двуспальной кровати, будто там только что прощались с покойником, стояла икона, с которой на него со светлой печалью и легким укором взирал женский лик.
  
   Наверное, он издал какой-то звук - крикнул ли в отчаянии или задел попятившись стул, потому что за дверью раздались шаги и покашливание. Гарик пришел в себя, бросился к образу в тяжелом окладе, схватил его и, завертелся волчком в поисках укрытия. Затем метнулся к платяному шкафу, открыл дверцу и сунул икону на нижнюю полку под свисающие одежды.
   В комнату заглянул Стас. Подавляя зевоту, спросил:
   - Ты чего это не спишь?
   Гарик, пряча глаза, отпрянул от шкафа, присел было на кровать, но порывисто вскочил. Наконец, собрался, не спеша отошел вглубь комнаты и присел на низкую тумбу рядом с настольной лампой под старинным абажуром, так что свет от нее подсвечивал его сзади, скрывая в тени лицо. Укоряя себя в слабости, беспечно произнес:
   - Да вот... Возбудился от находки.
   - Какой же? - Стасик хитро прищурился (а может, это Гарику только показалось). Он прошел в комнату и прикрыл за собой дверь.
   - Нашел блог священника. Было любопытно узнать о его гомосексуальных наклонностях.
   - Ух, ты! Кто бы мог подумать. А как же ты на него вышел?
   - На дневник? Следователь подсказал. У нас был интересный разговор с ним сегодня. Пока ты гулял по лесу с фотоаппаратом, - сказал Гарик, грубо добавил. - Или где ты там еще был.
   - В лесу, как ты угадал. А что? Кажется, ты сомневаешься?
   - Видишь ли, еще вчера у меня не было сомнений, в том, что ты был с нами у ведьмы Оленьки. Мне даже показалось, что в тот момент там был твой злой двойник - очень уж неприветлив ты был с девушкой. Но я ошибся. Твое дурное "я" в это время рассказывало следователю Фадееву, про то, как я бегал тут с иконой в ночь пожара.
   Стасик опустился на складной стул задом наперед и, как бы в ожидании следующей порции обвинений, сложил на его спинке руки.
   - А может, это был как раз высоконравственный поступок, - принял он вызов. - Я хотел помочь следствию. Ты действительно, вел себя неадекватно тогда, и мне показалось, что ты нес в руках нечто похожее на то, что сейчас прячешь... (Стасик огляделся) в шкафу вероятно.
   - Ты либо идиот, либо подлец. Надеюсь, на первое. Я не хочу спорить о том, что более нравственно: выполнять гражданский долг или предавать друга. В любом случае я хочу, чтобы ты сейчас вызвал такси и уехал отсюда. Тем более ты уже собирался, не знаю, что тебя остановило.
   Гарик выжидательно смотрел на него. Стасик помедлил, и сказал:
   - Прежде чем я уйду, ты не мог бы мне ответить на один вопрос. Сам то ты уверен, что всегда поступал правильно? Разве в детстве ты не тырил мелочь по карманам родителей? Разве в пятом классе это не вы с приятелем из соседнего подъезда угнали ночью у знакомого пацана мопед? А когда он пришел поделиться несчастьем к этому самому приятелю, где вы на балконе разобрали краденное на запчасти, вы, хлопая невинно глазами, соболезновали его утрате? Разве не ты, тайно встречаясь с невестой своего приятеля, затем успокаивал его и учил, как себя вести с женщинами, когда он пришел к тебе, жалуясь на разлад в отношениях с будущей женой? Чего далеко ходить. А разве не ты сейчас откатываешь чиновникам из минкульта за госконтракты, а акционерам завышаешь размеры откатов? Так чего тогда строить из себя овечку?
   - Во-первых, эт-то не один вопрос, - начал опять заикаться Гарик, - Во-вторых, не тебе с-судить. И, черт возьми, откуда ты все это взял?
   - А тебе не кажется примечательным, что никто и нас не видел своего двойника, - загадочно ответил еще одним вопросом - на этот раз риторическим - Стасик и поднялся.
   Прежде чем заснуть, Гарик еще долго прислушивался, как Стасик собирается в соседней комнате, как подъехало такси, как хлопнула дверь, как вслед машине долго и надрывно лаяла Найда.
  
  

Лена

  
   Ночью Игорь проснулся от кошмарного хохота какой-то птицы. Но испугаться наяву он не успел. Сквозь китайскую соломку в окна сочился лунный свет. Спать совершенно не хотелось. Был ощущение чего-то нового. Бодрость даже немного пугала. Одолевала жажда, и он, скинув с себя одеяло, встал с кровати. Освещения было достаточно, чтобы разглядеть, что в покинутой постели он был не один.
   - Не надо включать свет, - произнес знакомый голос.
   - Лена, ты?!
   - Ты ждал кого-то другого?
   - Когда ты приехала?
   - Два часа назад... Не хотела будить.
   Все это буднично так, будто они не расставались и почти год не жили порознь. Гарик налил из кулера стакан воды и вернулся к кровати, неожиданно ставшей опять супружеским ложем.
   - Ты не дождалась моего отъезда?
   - Будешь смеяться - соскучилась. - Лена потянулась к прикроватному столику. - Хочешь шоколадку?
   - Да, если эта шоколадка - ты.
   Гарик нырнул под одеяло и всем телом прижался к жене. Была странное ощущение - это было что-то родное и близкое, и вместе с тем, незнакомое и завораживающее: запахи, изгибы тела, стоны.
  
   Потом они лежали и болтали, как счастливые дети на песчаном берегу - без одежды и покрывал. Остывая от безумной страсти.
   - Ты меня любишь? - этот вопрос обычно задавал Гарик, и от Лены он прозвучал необычно.
   - Разве я только что не доказал тебе это?
   Лена засмеялась.
   - У мужчин это не может служить доказательством истинных чувств.
   - Не замечал раньше у тебя гендерного шовинизма. Неужели мы дискредитировали себя на этом поприще?
   - Именно. Не надо трахаться направо и налево. Помнишь библейскую заповедь "не возжелай жены ближнего своего"?
   - "...ни вола его, ни осла его, ни всякого скота его"? - продолжил Гарик, - И почему заповедь моисеева цитируется жещинами только в этой части и трактуется как "прелюбодеяние". Это скорее надо понимать, как "не завидуй" или "не укради". А прелюбодеяние касается и женщин тоже.
   - Но не меня. И ты это знаешь.
   - Может в этом и проблема. Будь ты нежнее и внимательнее...
   - На себя посмотри. Ты всегда был невоспитанный эгоист. Элементарные знаки внимания - это не твоя стихия. Ты позвонил, поздравил хоть раз кого-нибудь без моего напоминания? Ты ни на кого не обращаешь внимания. Между тем к себе требуешь...
   - Да не требую я ничего! Я хочу, чтобы меня оставили в покое со своими условностями. "Так принято" - и все начинают фальшиво улыбаться, говорить пошлые комплименты и интересоваться здоровьем. Притом, что им наплевать на это самое здоровье. Если человек мне дорог, я о нем вспомню и позвоню без напоминаний. Это может, будет редко, но честно, потому что искренне. Я знаю немало примеров, когда мужчины на стадии знакомства с женщиной были и есть воплощение галантности и предупредительности, при этом они матерят своих жен и порой лупят их нещадно. Я просто более уравновешенный человек и, если не расшаркивался с тобой двадцать лет назад, так я и сейчас не могу позволить себе назвать тебя идиоткой или послать на хер. И что лучше?
   - Но ты и о любви своей никогда не говорил мне.
   - Зато писал.
   - Твои письма предназначались не мне. Ты писал их для себя, для потомков, может быть. Это были литературные опыты. - Лена присела, облокотившись на спинку кровати. - Помню, как ты носился с придуманной фразой и не знал где ее применить. Как это... м-м... "обширный, как инфаркт миокарда". Ты просто упражнялся. Ты описывал природу, погоду, забавные случаи, но никогда не писал о любви...
   - Неправда. Я всегда в конце приписывал "Скучаю. Люблю. Целую".
   - Телеграфным стилем?
   - А ты бы хотела роман в стихах? Не умею. Мне свойственна немногословность в проявлении интимных чувств. Скромность красит...
   - Дурак ты.
   Гарик вспомнил слова покойного батюшки: "Господь хочет от нас свободной любви к нему".
   - Не дурак, а дурачек. Чехов говорил "если не можешь взять лаской, то строгостью уж точно не возьмешь".
   Лена задумалась, вспоминая что-то, затем выдала в ответ:
   - А Байрон говорил, кажется, так: "Неужели вы думаете, что если бы Лаура была женой Петрарки, он стал бы всю жизнь писать сонеты?". Вот уж точно.
   - Знаешь, любой женщине хочется найти себе альфа-самца. Такой мужчина должен быть физически крепким, эмоционально устойчивым к чужой агрессии, лидером и захватчиком. В тоже время женщина хочет, чтобы именно с ней этот альфа-самец был щедрым, чутким, ласковым и спрашивал ее мнение. Налицо противоречие в заявленных требованиях. Если мужчина не страдает раздвоением личности, - тут Гарик запнулся и сделал паузу, - ... то он не может одновременно быть и агрессивным и ласковым; не может одновременно быть и чутким и эмоционально устойчивым; щедрым и добытчиком; быть лидером и учитывать чужое мнение.
   - Ладно, иди ко мне, альфа-самец. Я начинаю замерзать.
   - Вот так всегда, когда женщинам нечем крыть, они достают свои козыри. - Гарик сладострастно потянулся к Лене.
   - Не замечала раньше у тебя гендерного шовинизма.
  
   Они вновь принялись осторожно обследовать друг друга, аккуратно касаясь эротически уязвимых мест и предаваясь узнаванию родных тел. Потом все больше увлекались и ныряли в воронку чувственности, ускоряясь в плотоядной страсти, словно это было в первый или последний раз. У Гарика отключились какие-то рациональные мозговые центры. Он был во власти инстинктов. Пришел в себя только спустя неустановленное время, откинувшись на подушке от звука Лениного голоса:
   - Ты превзошел себя двадцатилетнего. Когда думал, только о собственном удовлетворении, а от того был щедр на ласки.
   - Я был молод, глуп... и поэтому поступал более естественно. А ты тоже изменилась. Например, перестала задумываться о том, что тебя услышат за стеной. Эти стоны разбудят медведя зимой, не то, что Стаса с Тимохой в летнюю пору.
   Лена перевернулась на бок и заинтересованно подперла голову рукой, отчего силуэт ее фигуры принял еще более аппетитные формы.
   - Стас уже две недели как в Ростове. Гарик, ты меня пугаешь. А Тиме я звонила... Он не мог приехать - какая-то срочная работа. Ты, кстати, дописал свой роман? Добро победило?
   - Добро всегда побеждает зло... значит, кто победил тот и добрый. - пробормотал задумчиво Игорь, - Хочешь сказать, что все это время я пребывал в полном одиночестве? Ты шутишь, за этой стеной должен храпеть Тимофей.
   - В доме кроме нас никого нет.
   Игорь сел на кровати, сунул ноги в тапочки и, поглядывая на Лену будто ожидая подвоха, вышел в соседнюю комнату. Когда он вернулся, вид у него был озадаченный. Взял телефон, набрал домашний номер Тимофея. Гудок, другой, он повернулся к Лене в ожидании. Та со спокойным любопытством наблюдала за ним с кровати.
   - Да... Какого черта? - раздался в трубке хриплый от сна голос Тимы. - Кто это?
   Игорь поспешно нажал на отбой. Глянул на часы мобильника - пять тридцать пять. Черт, уже утро. Подошел к окну и поднял жалюзи. Комната заполнилась утренним голубоватым свечением. Он еще раз вышел и вернулся с листом бумаги в руке. Это была "пуля" - запись карточной игры.
   - Черт! Это мой почерк. Не может быть. - Гарик глянул на кисть правой руки - никаких ссадин и ожогов. Он подошел к платяному шкафу, немного поколебался и распахнул дверцы. Иконы не было. Глаза отказывались верить, а рассудок устал придумывать объяснения.
   Оглянулся, Лена сидела с сигаретой в руке, опершись на спинку кровати, и натянув простынь на грудь. Взгляд излучал спокойное участие.
   - Черт, только не говори мне, что любовь действительно спасет мир, - ворчливо произнес Гарик, - это даже не достоевщина уже, это гофманиада какая то! Пожара у священника значит, тоже не было?
   - Был. Я видела сгоревшую баню.
   - Господи, где же границы реальности. - Гарик закатил глаза к потолку. - Любовь тоже имеет одним из определений "расстройство психики". Где-то читал, что при любви вырабатывается допамин - гормон счастья. Это как кокаин. И в переизбытке тот же эффект.
   - И вынуждает обращаться к анонимным коллегам?
   - Вызывает привыкание. Я и таксу купил, чтобы тяжелее было делить с тобой нажитое имущество.
  
   Они еще долго говорили про случившееся в деревне. Гарик подробно рассказал про Найду и Гайку, про Николая и Анну, про Варвару и Семена, про Петра Петровича и ведьму, про драку на озере и кражу портсигара, про разговор с ведьмой и со следователем, наконец, про пожар у священника и его дневник. Лена внимательно слушала, не переспрашивая о деталях. Казалось, она знает о нем больше, чем он знает о себе. Когда Гарик выложил все, Лена выдержала паузу и вынесла вердикт.
   - Мне кажется, ты зашел слишком далеко в своей рефлексии. Учитывая твою творческую натуру, это приняло такие причудливые формы. Ты глубоко погрузился в образ своих персонажей. И если такой природный феномен действительно случился в Апраксино, в отличие от других обитателей деревни, ты увидел свое отражение в лицах Стаса и Тимы. Ведь именно с них ты писал героев своей повести. Они в уединении и стали твоим вторым, и даже третьим, "я".
   - Думаешь, все-таки это преступление не моих рук?
   - Ты же сам знаешь теперь мотивы его самоубийства... или попытки избавиться от нечистой силы. Тебе не в чем себя винить. Думаю, что и друзей в бане ты не запирал.
   - А кто же?!
   - Ты хотел спросить "кого же?". Тебе надо отвлечься, мы сегодня уедем. Я позвоню своей приятельнице - психиатру. Да ты ее знаешь...
  

Эпилог

   Пока грузили в багажник вещи, неподалеку стояла Варвара и молча наблюдала за сборами. Узнав у Лены, что они сейчас же выезжают, долго нерешительно переминалась, но когда Гарик и Лена были готовы сесть в машину, соседка вдруг, как будто отбросив сомнения, подошла и поинтересовалась:
   - Игорек, а лоток то? Лоток из-под крыжовника ты мне разве не вернешь? А то у меня тара под урожай наперечет. Ты переложи куда, а лоток верни.
   И тут Игоря осенило: ведь и вправду он возвращался домой после пожара с Варвариным лотком, который она все же всунула ему. Так вот что за предмет, накрытый тряпицей, он вносил в дом в ту злополучную ночь.
  
   Когда они с Леной проезжали мимо дома ведьмы Олюньки, Гарик увидел облокотившегося на штакетник Петра Петровича, притормозил напротив и вышел.
   - Утро доброе.
   - Уезжаете?
   - Да пора уж закончиться этим каникулам. - Гарик заколебался. - Передайте привет внучке. Сбылись ее предсказания.
   - Какие предсказания?
   - Ну-у, когда мы позавчера к вам приходили... - начал напоминать Игорь.
   - Кто "мы"? - агроном хитро прищурился.
   Гарик совсем стушевался, но тут со стороны крыльца раздался голос:
   - Дедушка помнит только вас. Потому, что только вы здесь и были. И здесь, и в лесу.
   На пороге стояла Олюнька. При дневном свете она как будто постарела или выглядела немного уставшей. Тени под глазами, платок на плечах, в который она зябко куталась. Гарик вспомнил, как он заблудился:
   - В какой-то момент я действительно бродил по лесу один.
   - Это вы от деревни далеко отошли. Влияние ослабло, - улыбнулась Олюнька.
   Гарик потоптался в раздумье. Затем отворил калитку и подошел ближе к крыльцу.
   - Оля, а ты со следователем разговаривала? - Гарик понизил голос. - То есть я хотел узнать, откуда он узнал о существовании моих фантомов. А ведь он даже ссылался на показания одного из них.
   - Да он заходил к нам. Но про друзей вероятно наводил справки сам. Я сказала только, что в вашем случае за двойниками стоят вполне конкретные люди. Просил назвать имена...
   - Значит, блефовал, подлец.
   Попрощавшись, Гарик вернулся в машину. Никогда еще он не уезжал с дачи с облегчением. Обычно отъезд сопровождало чувство сожаления.
  
   Автомобиль качнуло - Гарик резко вывернул на подъеме. Слева уплыл назад синий указатель "Апраксино 2". Лена кивнула на него и задумчиво произнесла:
   - А для меня Апраксино всегда одно. Единственное.
   - Исцеляющая сила любви. Как сказал апостол Павел в своем послании к коринфянам...
   - Ты, как Тима ей богу.
   - Я - что? Я как все.
   Мобильник завибрировал. Определилось имя знакомого московского коллекционера:
   - Игорек? Привет. Могу подогнать сенсацию для вашего журнала. Обнаружилась в глухой деревне удивительная икона. Отличная доска. Четырнадцатый век. Я думал, это уже не возможно. Завадский за бесценок где-то в глухомани выкупил и привез. Помнишь такого? Звонил мне, обещал показать сегодня. Будет узкий круг. Только для посвященных так сказать. Подъедешь?
   - "Неопалимая купина"?
   - Ну вот, - вздох в трубке, - И ты уже знаешь.
  
  

----------------------------------

  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   2
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"