Автопортрет

Обновил фотографию. Вообще-то это не фотография, а рисунок - автопортрет. Каждый художник рано или поздно пишет свой автопортрет. Делает он это не для того, чтобы увековечить себя любимого, а чтобы набить руку, отработать некоторые приемы мастерства. Рисовать другого человека конечно более благородное занятие, но довольно хлопотное. Большая ответственность лежит на тебе - нарисуешь его, а ему может не понравиться, потому что он себя видит другим. Или у тебя у самого не получится и будет неудобно перед человеком. Когда мне было пятнадцать лет, я ездил на море с родителями и там познакомился с одной девушкой. Ну, то да се, расстались, но обменялись адресами, чтобы переписываться. И вот она присылает письмо, а там маленькая фоточка, типа как на паспорт. Я глянул на фото и у меня все сразу опало, я пошел в туалет и спустил фото в унитаз, чтобы никогда больше не видеть это. Это не она! Зачем мне это фото, я помню ее совсем другой. Нет, она конечно была симпатичная, живая, веселая, озорная (хе-хе), но на фото была какая-то клуша с выпученными глазами. И чтобы не портить свои впечатления от человека, я выбросил фотку в унитаз. Но по иронии судьбы я и сейчас вижу это фото, на которое я бросил лишь мимолетный взгляд, а живой образ стерся из памяти.

Нда. Ну а сейчас я продолжаю осваивать секреты мастерства цифрового рисунка. Использую Zbrush. В принципе я давно уже пытаюсь освоить эту цифровую лепку, но не хватает терпения. И вот тут как-то все условия совпали, никто не пристает, и я упоенно занимаюсь этим делом. Такое безобидное мирное занятие, вроде онанизма. Хотя, все в жизни - онанизм. Едешь ли ты в горы на лыжах кататься, или же читаешь очередной популярный роман. Или же сам пишешь что-либо подобное - все это ты делаешь для себя любимого, упоенно дрочишь в тишине, удовлетворяешь свои творческие потребности. Собственно этим ты живешь, и хоть денег тебе за это не платят, но жизнь твоя наполнена маленькими победами. И ты движешься от одной победы к другой. Жизнь прекрасна, черт побери!

2015.02.27

Как я спас Путина

У меня был однажды такой случай. Помните, летом 2006 прошел слух о покушении на Путина, так вот я был непосредственным свидетелем и даже участником той истории.

Тогда стояло жаркое лето. Я ехал на велосипеде в верховье Москвы-реки, в районе д.Жуковки. Там такие отличные места - поле, речка, и народу практически нет. Вокруг дорогущие дачи, а на другой стороне реки резиденция Путина.

Над собой я услышал слабый рокот мотора. Поднял голову и вижу вертолет. И тут же вижу след ракеты из леса, которая метнулась к нему. Вертолет начал вращаться и снижаться. Я проследил за ним и засек место его падения. Вокруг стояла безмятежная тишина, пели птицы, ветерок шелестел в листве кустов. Я всматривался в то место, куда упал вертолет, но все было тихо. Затем сел на велосипед и поехал по тропинке к месту падения.

Через какое-то время я увидел его совсем близко, он лежал за пригорочком, на боку, хвост был отломан, винты покорежены. И вокруг абсолютно никого. Какой-то сюрреализм - подумал я. Надо было бы ехать с этого места, но что-то останавливало меня. Слез с велосипеда, и пошел по направлению к вертолету, велик оставил в кустах, чтобы не возиться с ним в случае чего. Рядом с вертолетом полулежал человек. Я посмотрел на него и узнал Путина. Он смотрел на меня молча, лицо было белое, как мел, и в глазах был страх. Я спросил - вам помочь? Он оживился и говорит - да, оттащите меня скорее, вертолет может взорваться. Я спросил - вы можете сами передвигаться. Он говорит - нет. Я заглянул в кабину, там были два пилота, один уткнулся головой в приборный отсек и не подавал признаков жизни, другой лежал на спине, из головы текла кровь. Где-то что-то начинало гореть, едкий дым шел откуда-то из хвостовой части.

Я схватил Путина за рубашку и осторожно сдвинул с места. Он застонал. Я говорю - терпите, Владимир Владимирович. И потащил его по земле от начинающего разгораться вертолета. Тащить было нелегко, поле было бугристое, хоть и покрыто высокой травой. Мне нужно было оттащить Путина к берегу реки, там можно было укрыться. На всякий случай я пригибался к земле, чтобы нас не было видно. Я понимал, что террористы придут добивать жертву и старался побыстрее спрятать его в зарослях кустов.

Путин был не слишком тяжелым, однако дотащив его до кустов я почувствовал страшную усталость. Руки дрожали от напряжения. Ноги у Путина были совершенно неподвижны - наверное он повредил позвоночник - подумал я. Он беспомощно смотрел по сторонам и мне захотелось подбодрить его. Я говорю - ничего, Владимир Владимирович, еще немного осталось. Он сказал - быстрее, они уже идут. Я говорю - а что же охрана ваша, где она? Он ничего не ответил, только посмотрел куда-то вдаль.

Мы доползли до обрыва и спустились к реке. Я говорю - ну все, будем ждать помощи здесь. И в этот момент я услышал рокот и увидел, как к упавшему вертолету подъехал на мотоцикле какой-то человек. Я бросился на землю и сказал Путину - вон они, пришли. На поясе у Путина был пистолет. Он достал его и перезарядил. Я сказал - тише, они не видит нас. Путин спросил - сколько их? Я говорю - пока один, похож на местного жителя. Путин промолчал, лишь желваки на лице побелели. Я говорю - дайте пистолет мне, Владимир Владимирович, я все-таки раньше выбивал 95 из 100. Он посмотрел на меня и говорит - если выживем, присвою Героя России. Я усмехнулся про себя и стал наблюдать за киллером. Тот запрыгнул в кабину и что-то там делал, вертолет уже сильно дымился. Потом я услышал слабые хлопки - добивает пилотов - говорю я Путину. Путин побледнел.

И тут мы увидели на горизонте несколько точек, которые быстро приближались к нам. Это были вертолеты. Наши - облегченно сказал Путин. Человек, выпрыгнул из разгорающегося вертолета, впрыгнул на байк и рванул к лесу. С вертолетов по нему открыли огонь.

Я видел, что опасность миновала, но мне не хотелось дожидаться охраны Путина. Я отдал Путину пистолет и сказал - ну, я пойду, Владимир Владимирович, дальше уж вы сами. Он посмотрел на меня понимающе и сказал - спасибо тебе, дай Бог свидимся.

Я набрал в легкие побольше воздуха и нырнул в реку. Минуту я плыл под водой, стараясь подальше уплыть от опасного места. Потом ткнулся в какую-то корягу. Вынырнул, увидел, что я уже на другом берегу. Выполз на берез и прячась за кустами пошел в лес.

До дома дошел к вечеру. На следующее утро поехал за велосипедом, который оставил в кустах. Велосипед был на месте. Сбитый вертолет уже убрали и ничего не напоминало о вчерашней трагедии.

Я сел на велик и не спеша поехал в Москву.

На кухне

Сижу я, значит, на кухне, чаек попиваю. Заходит Оробей и говорит:

  -Я тебя, Тертый, насквозь вижу. Ты от от меня ни хера не спрячешься. И вообще, никто не спрячется.

А я и не собирался ни от кого прятаться, я честный человек - сижу, чаек попиваю. Я ему:

  - Потому что ты робот - говорю - Запрограммированный агрегат, старой конструкции. Раньше в Союзе выпускались холодильники "Зил", у нас такой работал чуть ли не 40 лет. Стоял себе на кухне и исправно работал, вызывая к себе почтение. Или радиоприемник "Урал", тоже солидная штука. "Дорогие товарищи! Передаем последние известия...". Сядешь вот так возле него и медленно вращаешь ручку настройки, ловишь голоса. Гимн советский поймаешь, или репортаж с Первомайской демонстрации. Понимаешь, что это вранье, но завороженно слушаешь хрип и свист давно ушедшего в прошлое эфира. Вот ты чем-то похож на них.

Оробей возразил.

  - Мы по производству радиоприемников всегда были первыми в мире. И роботов мы первыми начали делать. Вот Май, например, он тоже робот.

  -А Май, говорю - это уже новодел. Дешевка китайского производства. Будильник. Его не жалко. Хряпнешь по пластмассовой панельке, чтобы не визжал над ухом. Да и забросишь куда подальше.

Оробей задумался, уходить ему явно не хотелось. Я ему:

  - Садись, говорю, у меня тут осталось со вчерашнего немножко. - И достаю из холодильника початую бутылку.

Оробоей:

  - Не, мне еще в Офис ехать, Хранцузы приезжают надо им нефти пару баррелей толкнуть. - Потом подумал немного - Ну,ладно, давай.

Я налили себе и ему по стопарю. И продолжаю:

  - Ника - говорю - швейная машинка "Зингер", с ручкой на боку. Стучит бойко, правда иногда зажевывает ткань. Но, это не страшно. Вытащишь челнок, размотаешь спутанные нитки и снова стучишь. Шьешь себе модные брюки-клеш.

Оробей глумливо улыбнулся:

  - Да, клевая тетка, станок у нее что надо. Я бы на нем тоже поработал.

  - Да ты не умеешь - говорю - ты ж только купи-продай, а делать ничего ни хрена не умеешь. Оробей возмутился:

  - Да лучше меня никто в ЕЭС ничего не умеет.

Я продолжаю:

  - Буриданов - калькулятор "Феликс". Очень умная штука. Но бестолковая. Ему установишь рычажки, крутанешь пару раз ручку, на боку, справа, а в окошечке появляется число. Чудеса! И еще раз. И еще.

  - Я этих 'Феликсов' в 60-х годах тоннами гнал на Запад. - похвастался Оробей - С них и начался у амеров экономический прогресс.

  - Света Рыжкова - говорю - кастрюля-скороварка. Зальешь туда воды, положишь мясо и ждешь пока засвистит. Засвистела. Свистит, из дырочки вода брызжет. Яростно так, аж жутковато немного. Типа - 'да что ж это такое, все мужики, как мужики, а этот ни хера не делает, носки по комнате разбрасывает, помойку не выностит...' Сижу, терплю. Посматриваю на часы. Через десять минут снимаешь с комфорки, сразу под холодную воду. Она так - пыф-ф-ф-ф, выпускает пар. Откроешь, а там мясо вареное. В общем, полезная штука. Но сейчас уже вроде ими не пользуются.

  - Сейчас перегонные аппараты в ходу, я их арабам тысячами штук в год поставляю. Скороварки - вчерашний день.

  - Таська - микроволновка. В нее заложишь чисбургер, он там покрутится 3 минуты, и через какое-то время горяченький. Очень удобно.

Выпили еще по одной. За Таську. Продолжаем беседу.

  - Такто - учебник по марксизму-ленинизму в плотной картонной обложке. Замызганный такой от частого употребления. На него удобно сковородку ставить. Картошечка на сковородке горяченькая такая, с лучком. А ты ее прямо из сковородки. Хорошо! И водочкой запиваешь.

  - Нда. Полезная вещь - согласился Оробей - Идеология всегда была на переднем фронте науки и прогресса. У амеров нет идеологии - вот они и загнивают. Давай, наливай.

  - П.Б. - пара старых, стоптанных башмаков. В них удобно на огороде работать. Важные такие, в какое только говно не вступали. Но для огорода сойдет.

  - Обаме можно было бы предложить - задумчиво протянул Оробей - они часто на собственное говно наступают.

  - Балабаш - велосипед. Раньше были такие массивные, с черной рамой, с одной скоростью. Шины нужно постоянно подкачивать, так что далеко на нем не уедешь. Но до сельмага доехать самое то. Стоит обычно в сарае, там где грабли и другой инструмент. Большой ценности не имеет.

  - Логинова Юля. Детская коляска. Помпезная, с потертыми боками, стертыми ободами. Рюшечки по бокам висят. Шкрипучая! Но нужды в ней особой нет. Прошла та буйная пора, растаяла как дым. Тех, кого в ней возили когда-то, сами уж стали мамами и папами. Так, бутылки разве что подвести до приемного пункта.

  - Да, штука полезная - согласился Оробей. - Дашь на время? А то у меня бутылок накопилось!

  - Да бери - согласился я.

  - Петров. Пиджак. Старомодный, но еще добротный. Подкладка в некоторых местах протерлась, но снаружи не видно. Одеть его, конечно, никуда не оденешь. Так и висит он в шкафу, задвинутый в дальний угол. Выбросить бы надо. Да жалко че та.

  - Зор. Одеколон "Шипр". Вонючий! Но, если в дерьмо наступишь, то можно и побрызгать немного. Любой запах перебивает. Только меру надо знать, а то за версту вонять будешь. Вещь, в принципе, полезная. Может пригодиться.

  - Оробей покрутил в руках флакон. Понюхал.

  - Французам моим можно загнать, они все-равно в парфюме не разбираются. Да и дерьма у них тоже хватает.

  - Дерьма везде хватает, это не аргумент - говорю я.

  - Майор Людовичъ. Пластинка от проигрывателя. Пыльная, обложка выцвела. Лежит себе без дела которое уж десятилетие. Вытащишь ее из конверта, посмотришь на отсвет. Там царапины какие-то, пальцы жирные чьи-то отпечатались. Вздохнешь и обратно в конверт засунешь. Пускай лежит.

  - Ну-ка, дай посмотреть - я достал пластинку и дал ему. Оробей долго рассматривал ее, прицокивая языком - Давай, наливай.

  - Модератор - продолжаю я - массивный ржавый замок. Он висит на сарае, на него запирают сарай, когда уезжают из сада. Строгий. Любит, чтоб порядок был, ведра, грабли что б все в одном месте лежало, а не разбросано по участку. Переживает. Вредный правда, похлеще П.Б., если что не по нем, ни за что не отомкнет, сколько ни крути в нем ключом. А ключ обычно кладут в старую перчатку и прячут под бревнышко, рядышком. Что б никто не догадался. И вот он важно висит целую неделю, охраняя вилы и грабли. Ах, да, еще велосипед тоже. Хосподи, думаешь, от кого это все запираем? Ну, ладно.

  - Правильный мужик - одобрил Оробей - я бы ни хера никому ничего не давал, и все запретил. Ведра, кстати, можно в Бандустан загнать, там у них дефицит с тарой.

  - Сокольников. Запорожец раздолбанный. Раритет. Стоит возле сарая, место занимает, крапива вокруг него разрастается. Когда-то на нем вся семья ездила, все умещались. А сейчас - замки не работают, рессоры ржавые. Правда зеркальце в салоне никто еще не открутил. Но работает! Заводишь его - вжик, вжик, вжик, вжик.. Еще раз - вжик, вжик, вжик, вжик... На пятый раз завелся. Дымит, пердит, всю округу дымом заволакивает. Соседи бегут - 'что у вас тут, пожар?' 'Да не, говорю, прогреваю агрегат'. Хоть бы угнал его кто-нибудь. Мда.

  - Колышкин. Даже не знаю. Разве что альбом с семейными фотографиями. Замшевый такой, пыльный, торжественный и патриотичный. Открываешь его, а там прадед гордо смотрит на тебя с поблекшей фотографии. Переворачиваешь плотный картонный лист - а вот и ты, с мамой. На последнем листе гордая надпись "Сделано в СССР" и цена - "1 руб. 17 коп.". Закрываешь. Ладно. Пускай лежит. До следующего раза.

  Забигайло еще есть. Это футбольный мяч. В сарайке лежит, спущенный. Потертый, мышами обгаженный, но со следами былого успеха. Любит рассказывать, как он в замшелом каком-то году в матче первенства какого-то участвовал. А я думаю, что его просто пинали там ребята во дворе да и все. Надо бы его подкачать немного да попинать. Ты как? - спрашиваю у Оробья.

  - Я в дворовый футбол не играю, сами пинайте, я - пас.

  - Ну и Жила еще. Это сапожное шило. Проткнуть чего, или дырку в ремешке проделать - незаменимый инструмент. Злющий, правда, острый, чуть не так его повернешь - палец проткнешь. Осторожно нужно. Я им ботинки латаю. Нужная штука!

Оробей посмотрел на бутылку - Ну, че там осталось еще? Давай, разливай, да я пойду. А то французы там без меня всё выпьют.

26.12.2013

Исходник здесь: http://samlib.ru/comment/r/redaktor/forum_tribuna.317?PAGE=7 (762)

На кожаном диванчике

   Все это говорит о том, что даже здесь, на кожаном диване, с Юльками по левую руку и с Машками по правую, мы все-равно ведем борьбу за свободу и независимость нашей Родины. В нашу задачу входит перетащить к себе на коленки Шахову, чтобы она не подмахивала там всяким на стороне. Петрову надо бы обратить на это внимание, марксизм - это одно, а девок нельзя распускать, а то на кухне работать будет некому. Света Рыжкова в этом отношении незаменимый партнер, Буриданову нужно бы помочь ей на кухне, а то ей тяжело там одной. Лазков не считается, он только колбасу у нее с тарелок таскает в рот. Оробью нужно не забывать наливать, а то у него портится настроение от недостаточной твердости либеральной идеи, ну и Хролту естественно тоже. Колышкина не забижать, он хоть гуманоид в седьмой реинкарнации, но в душе либерал, хоть и не пьет. Тасе нужно молочка не забывать подливать в блюдце, а то она за палец укусит. Майор Людович ее ласково гладит по шерстке, тоже либерал еще тот. И, это уже всех касается, не пачкать на скатерть, а то Нюра будет поджопники раздавать. Кто там еще. Жила робко стоит в прихожей и стесняется сесть за стол. Я бы ему Юльку отдал, хрен с ней, мне не жалко. Май. Ладно, пускай сидит, а то девки из-за него развопятся. Зор быстро пьянеет и его увозят, а так - ничего. Такто в бочке сидит, он в принципе никому не мешает, Маша его поливает иногда из лейки. Модератор наш всеми уважаемый иногда заглядывает и либерально пропускает рюмашку, погрозив всем волосатым пальцем для порядка. ПБ курит на лестничной площадке и ждет Гарцева, чтобы залепить ему сразу же пиздюлей, он тоже либерал. Ах, да Пи ведь еще есть. Хорошая, кстати, девушка, надо бы ею заняться, пока ее никто на себя не перетащил. Кошка Шредингера бдительно следит за аномалиями, шипит и выгибает спину, когда в форточку залетает Славянка. И та и другая ведьмы, поэтому тоже либералки. Маша Чайковская забыла нас совсем. Тоска. Я бы и пить, наверное, бросил.

   Вообще, все женщины в душе либералки, и естественно тянутся к нам, либералам всеми своими шаловливыми ручонками. Ну и в самом деле, что там, у патриотов, да ничего - все засохшее, опавшее, скукоженное. А либерал, он хоть и пьян, но зато с ним не скучно. И денюжки у него водятся, главное их вовремя прибрать, чтобы не растратил их, падла, на пустяки.

М-да. Со вздохом.

  666. *Тертый Андрей (tert@mail.ru) 2013/01/30 12:03 [исправить] [удалить] [ответить]