Размышляя о неизбежной смерти черной готики, я вновь заглянул в самые глубины встретившейся по случаю Бездны Отчаяния.
- У вас в семье, часом, никто не страдает от преждевременных сущностей? - глубокомысленно поддержал я разговор, который шел в двухстах километрах вперед по временной оси и вообще нигде по двум пространственным. Не то, чтобы эта фраза буквально витала в воздухе, а я жестом фокусника выхватил ее, словно шпагу из глотателя шпаг (я как раз недавно заказал парочку таких из Новой Гвинеи, чтобы они развлекали меня долгими предзакатными миллисекундами). Отнюдь, эта фраза витала вполне себе метафорически и сама залетела ко мне в печенки, где довольно долго развлекалась в компании своих подруг, друзей и родственников. И нет, я не знал их всех в лицо, просто пустил на постой, сугубо из солидарности с творчеством Вольных Каменщиков и сопричастности к общечеловеческому бессилию перед лицом самого себя.
- А вам не кажется, что задавать даме вопросы о возрасте наиболее заметных деятелей ее скульптурообразности несколько... Преждевременно? - могла бы ответить мне Бездна, приветливо помахивая протуберанцами фальшивых эмоций, если бы, конечно, она могла измыслить подобной чудовищности допущение. Она вообще была без особых комплексов, моя Бездна. Даже когда ее звали на взрыв не такой уж Новой Звезды, уничтоживший пару-тройку цивилизаций в окрестностях Галактического Цикла, она всего лишь слегка поглотила незадачливого шутника и дальше осталась на месте по своим делам. Да, воистину, эту Бездну ничто не могло смутить до слез, и дело было не только в том, что у нее не было ни необходимых частей для столь сложной операции, ни необходимых эмоций для возникновения в них нужды. Думаю, это попросту витало... В ней, как всегда, в ней.
Тогда я задал ей иной вопрос, опровергнув на мгновение законы физики пространства и здравого смысла. Едва ли я еще решусь повторить его в отсутствие хотя бы четырнадцати юных девиц в перьях, не стесняющихся публичного обнажения. В конце концов, то, что я слишком стар для подобных фокусов, не означает, что мне совсем не интересно посмотреть, как именно эти дети переходящей из рук в руки моды заклюют друг друга. Но я отвлекся, да, я совершенно отвлекся на двух почтенных бегемотов довольно рокерской наружности, и пропустил, к тому же, ее гневную отповедь, умело замаскированную под любовное воркование. Думаю, оно и к лучшему, ведь на тот момент я был совсем не в настроении разбираться в тонкостях постренессанской стереометрии, и желал лишь одного - научиться превращать злобный хохот в маленьких слоников, чтобы впоследствии разводить их и возить на конкурсы детской песни. Да, думаю, оно и к лучшему, что мое желание так и не исполнилось в окрестностях ложной жертвенности.
Мы могли бы еще долго проговорить о вещах и концепциях, никак не затрагивающих наши, в будущем, неумолимо раздетые судьбы, но как раз сейчас было время обеда, и я распрощался с ней навсегда, точно зная, что наши пути более никогда не пересекутся. Думаю, это было вполне справедливо - ведь и сама наша неожиданная встреча готовилась лишь в течение двенадцати тысяч вечностей, одинадцать из которых приходились на два светлых пятна между кричащими о чем-то своем полосами пешеходного перехода, а последняя умерла задолго до своего рождения, успев, впрочем, породить двунадесять поэтов и лаяй.
Я мог пожать плечами напоследок, но тогда бы мне пришлось вновь догонять прошлобудущего себя сквозь сумерки неумолкающих истин, что, конечно, не смогло бы меня порадовать в последние оставшиеся часы перед рассветом, и я просто ушел, размышляя о неизбежной смерти черной готики.