Иван Трофимович неспешно брел по дождливой осенней улице, уткнувшись носом в асфальт. Хоть погода и не особо располагала к прогулке, домой ему решительно не хотелось. Потому что дома обычно было шумно, а на улице он мог полностью погрузиться в свои размышления, что уже являлось для него своего рода хобби.
Размышлял он о разном, испытывая истинное удовольствие, если в итоге получалось придумать что-то оригинальное или изобрести необычную точку зрения. Такое удавалось нечасто, поэтому Иван Трофимович обязательно баловал себя в такой день банкой холодного пива.
Но в дождь размышлять было не очень приятно, так как Иван Трофимович часто терял бдительность и попадал в очередную лужу, насквозь промочив свои коричневые туфли грязной дождевой водой. Так и сегодня, что должно было случиться, случилось непременно. Но вместо привычного всплеска воды Иван Трофимович вдруг с удивлением почувствовал, как он проваливается в огромную черную дыру, разверзшуюся прямо под ним. Он испуганно ойкнул и полетел по длинному идеально круглому тоннелю с гладкими блестящими стенами. Пока наконец не упал на сваленные в кучу ящики с подшивками старых газет.
- Вот беда! Еще один, - сокрушенно воскликнул некто совсем рядом.
Иван Трофимович огляделся по сторонам, потирая ушибленные места. Комната была небольшой, но чистой. И, похоже, служила складом ненужных вещей, так как в ней было собрано всего понемногу. Начиная от каких-то коробок, костей, тряпья и сфер с многочисленными лампочками и заканчивая подборками старых газет, на которые он так удачно приземлился.
- Слыш, Дорофей, тут еще одного затянуло! - вдруг крикнул уже знакомый голос куда-то вдаль.
- Да японский же городовой, - послышалось оттуда.
- Кто тут? - спросил Иван Трофимович, пытаясь разглядеть крикуна.
- Да тут я, не бойся, - раздался щелчок и удивленный Иван Трофимович увидел, как прямо перед ним задрожал воздух и из него материализовался усатый мужик, чем-то похожий на почтальона Печкина.
- Живой? - сочувственно спросил мужик.
- Да вроде, - ответил Иван Трофимович, - А где я?
- В Лаборатори проблем изучения древней истории, или эЛПИДИ, как тут ее называют. Лаборанты, нехристи, видать снова снова бурды наклюкались и уселись на машине времени пасьянсы раскладывать. А пасьянсы те девки писали из соседнего института проблем интеграции и автоматизации машинных процессов. Да видно подколоть наших решили, или может за велоцираптора на восьмое марта отомстить... Вобщем, пасьянс ихний теперича случайным образом машину включает и всасывает сюда разный хлам. Во, видишь сколько насосал?
Мужик в сердцах обвел рукой комнату.
- Вижу, - согласился Иван Трофимович, - А что со мной теперь будет?
- А ничего не будет, - мужик недоуменно пожал плечами, - Проведем радиоуглеродный анализ, определим, откуда ты к нам свалился. И обратно всосем. Не впервой ведь.
- А зачем анализ проводить? Я и так скажу.
- Ага, и год, небось, по рождеству Христову назовешь, - ухмыльнулся мужик.
- Ну да! А что?
- А то, мил человек, что у нас уже несчетное количество летосчислений поменялось, и все по Рождеству Христову. Церква носится с этим Рождеством, как с писаной торбой. То дату изменит, то год, чтоб цифры покрасивше. И уже совсем не понятно, что и как считать. А машина времени точность любит, ей энта самая точность нужна.
- Сейчас! - крикнул мужик в ответ и извлек из кармана пластковую банку и пакет.
- В банку плюнуть, в пакет положить вырванный волос. Сам вырвешь или как?
- Сам, - недовольно произнес Иван Трофимович и смачно плюнул в банку.
- И что теперь? - поинтересовался Иван Трофимович, наблюдая, как мужик бережно пакует образцы в картонную коробку и наклеивает на нее номерок.
- Да как обычно. Отправим почтой образцы в Институт проблем клонирования и генной инженерии и Институт проблем временной идентификации и химических составов. Там проведут тщательный анализ и составят отчет, на основе которого мы наставим машину и произведем обратное всасывание. А пока тут на карантине посидишь. Кстати, у тебя случайно нет аллергии на орехи и шерсть енота?
- Да вроде нет, а что? - удивился Иван Трофимович.
- Да бес его знает. Говорят, от всасывания проявляется. И почему-то именно на орехи и енотову шерсть.
- Ясно. И когда всосете обратно?
- Думаю, - мужик прищурился и принялся заламывать пальцы, - месяца через полтора. Как раз должны успеть, ежели только текучек и летучек не будет.
- Полтора месяца? Текучек? Летучек? - оторопел Иван Трофимович, живо рисуя себе перспективу провести как минимум шесть недель в тесной комнате, забитой хламом из разных эпох.
- Ну текучка - это ежели слюна протечет, а летучка - ежели волос случайно испарится, - пояснил мужик.
- Свиря, где образцы? - послышался раздраженный крик.
- Пора мне, - сообщил мужик и растворился в воздухе.
- Эй, погоди, - вскричал Иван Трофимович, - Я ж тут столько не просижу, с ума сойду! Хоть в окна дай посмотреть, как будущее ваше выглядит.
- В окна - это можно, - послышался голос мужика и Иван Трофимович вдруг почувствовал, как кто-то схватил его за плечо.
Тут же мир вокруг него будто вывернулся наизнанку и он очутился в просторной комнате, залитой солнечным светом, который струился из огромных окон. Комната была полупустой, лишь в центре стояли два ободранных письменных стола, обклеенных различными наклейками, да огромный ящик с экраном аккурат между ними.
- Припер таки? - скучным голосом спросил неопрятный мужик с длинной седой бородой, сидевший за дальним столом.
- Ну а чё, по нашему понимает, зубы вроде здоровые, - оправдывался Свиря, - Попросился вот в окна посмотреть.
Неопрятный издевательски хмыкнул.
- А на что там смотреть? Я сейчас пикник у озера настроил. Хочешь - другую картинку повешу.
Иван Трофимович пригляделся. За окнами действительно виднелось озеро посреди небольшой лесной поляны.
- А просто посмотреть что за окном нельзя?
- Песок и глина там, - лениво зевнул неопрятный мужик, - На поверхности-то уже давно сплошная пустыня. Вот сбросить бы на вас за это бомбу, так департамент проблем естественного развития и деградации никак прошение не рассмотрит. А без их подписи нельзя, не положено.
- А мы тут при чем? - удивился Иван Трофимович, - Глобальное потепление, между прочим, спорный и до конца не доказанный процесс...
- А потепление тут при чем? - неопрятный достал из-под стола пластиковую бутылку с коричневой бурдой и смачно из нее глотнул, дохнув на всю комнату стойким перегаром, - Не, брат, все началось, когда вы лес вырубили подчистую, потому что некуда было сваливать мусор.
- Да нет, - возразил Иван Трофимович, - Мы бы никогда...
- Ну почему никогда? - перебил его неопрятный, - Дата известна, семьсот тридцать шестой год от пятого Рождества Христова. Аккурат в разгар популярности шоу "Клонированные звезды тысячелетия", где клон Майкла Джексона проиграл танцевальный конкурс клону Джигурды. О чем, кстати, до сих пор рассказывают весьма зачетный анекдотец...
- Да погоди ты со своим анекдотом, - разозлился Иван Трофимович, - Какое пятое Рождество? Какие клоны? Какой сейчас год?
- Год как всегда, - сказал Свиря, - Третий от триста двадцать седьмого Рождества. У нас каждый год теперь третий от Рождества, в честь пресвятой троицы - премьера, президента и патриарха. Правда Рождество само приходится как бы передвигать, но ведь каноны-то церковные не запрещают. Тем более, что дата самого Рождества строго научно не доказана...
- Ладно, вернемся к мусору, - перебил его Иван Трофимович, - Так как так, некуда было сваливать? Его же перерабатывают, сжигают. Да и не накапливался он никогда в таких количествах...
- Так когда это он перерабатывался и сжигался, - рассмеялся неопрятный, - В каменном веке небось. Но с тех пор, как обыватели стали пачками выигрывать суды против производителей тары и упаковок, царапаясь о разбитые осколки или устраивая пожар от подожженного целлофанового пакета, те перешли на новые технологии. Теперь хрен чего сожжешь или переработаешь - монолит.
Он снова достал бутылку и изо всей силы треснул нею по столу. Раздался глухой удар. На столешнице появилась вмятина.
- Во, видал?
- Только побочный эффект не предусмотрели, - грусто добавил Свиря, - И оно расти стало под дождем, словно грибы. До невероятных размеров разрасталось.
- Ага, пришлось леса рубить, - поддержал его неопрятный, - А ведь отправь мы сейчас туда белугу - смогли бы снова жить на поверхности...
- Какую белугу? - не понял Иван Трофимович.
- Ну бомбу нашу. Она как взрывается - воет белугой, - разъяснил Свиря, - Гуманная вещь, мутирует людей в подсолнухи.
- Так ведь вы бы не родились, если бы люди в подсолнухи мутировали.
- Еще как бы родились! У нас тут защитное поле от темпоральных флуктуаций имеется.
- От чего? - не понял Иван Трофимович.
- Ну ежели какой-то козел захочет в прошлое махнуть и будущее сменить, то не выйдет у него нихрена, - Свиря снова вздохнул и о чем-то загрустил.
- Чего это он? - поинтересовался Иван Трофимович у неопрятного.
- Да все переживает, что пол не тот выбрал.
- Это в каком смысле? - изумился Иван Трофимович.
- У нас по достижению совершеннолетия можно выбрать кем дальше быть, мальчиком или девочкой, - ответил неопрятный, - Потому что свобода полового развития и толерантность отношений сношения.
- Вот только выбор изменить нельзя, операция возможна лишь единожды, - грустно сказал Свиря, - а какие красивые и длинные волосы у меня были... Но папа уж очень хотел мальчика.
- Ясно. И давно вы под землей-то живете? - поинтересовался Иван Трофимович.
- Всю жизнь, - неопрятный снова зевнул, - А хочешь к нам? Ты вроде толковый, пристроим тебя поначалу лаборантом. Бурду научим пить. Хочешь бурды?
Он снова достал из-под стола бутылку, отвинтил крышку и протянул Ивану Трофимовичу. Из бутылки раздался резкий противный запах, как от нашатырного спирта. Иван Трофимович резко отпрянул и зажал руками нос.
- Так всегда в первый раз, - рассмеялся неопрятный, - Потом привыкаешь и даже нравится.
- Не, ребята, мне бы домой...
- Ну, домой - так домой. Готовы там наши результаты?
Свиря достал из-за пазухи плоский камень, на котором коряво были нацарапаны какие-то знаки.
- А чего удивляешься? - спросил он, заметив, как уставился на камень Иван Трофимович, - Сказали ж тебе, лес вырубили подчистую. Бумагу делать не из чего, зато камня - завались.
- Так говорили ведь, полтора месяца ждать надо, - сказал Иван Трофимович, - А тут и часа не прошло.
- Тут не прошло, - согласился неопрятный, - А там аккурат полтора месяца. Мы в эЛПИДИ и не такое могем, если что.
Свиря тем временем возился с какими-то кнопками и переключателями за соседним столом.
- Кстати, очень удобно, - неопрятный глотнул бурду из бутылки и поморщился, - Вот нет у тебя, допустим, денег, а зарплата, положим, через месяц. Дернул рычажок - и пошел за своей зарплатой.
- А дома как? Семья нормально воспринимает, что вы месяцами отсутствуете?
- Эх, дурак человек, - вздохнул неопрятный, - Мы тут временем заправляем, а он - семья... Это в палеолите вашем технологии нужны, чтобы котегов лайкать. А у нас великая миссия, лучшие умы человечества много лет подряд работают ради общей мечты возрождения нашей планеты.
- Все, пошел! - объявил Свиря и нажал какую-то кнопку. Почва ушла из-под ног Ивана Трофимовича и он провалился в уже знакомый тоннель. Пролетев по нему всего несколько секунд, Иван Трофимович с размаху плюхнулся в лужу.
- Японский же городовой, - выругался он про себя, поднимаясь на ноги и пытаясь стряхнуть с одежды остатки воды и грязи.
А дождь все лил не прекращаясь. Прохожие спешили мимо, увлеченные своими делами, и не обращали на Ивана Трофимовича никакого внимания. Он поднял голову и посмотрел на серые тучи. И впервые за долгое время вдруг понял, что хочет поскорее попасть домой.