-Заноси! Да не так! Наклони, а то в гномью дверь не пролезет... Эй, хозяин, посторонись!
Два дюжих тролля в униформе почтовой службы протащили по прихожей огромную коробку, беспардонно ввалились в кабинет и прислонили посылку к стене.
- Вот здесь распишитесь в получении, - тролль заломил шапку с пером на затылок и ткнул пальцем в огрызок пергамента.
Гермидонт Теософович нервно поправил очки и еще раз попытался возразить, что, вероятно, почтальоны ошиблись, но получил ответ: "ТАМ с адресом никогда не ошибаются".
Гном вздохнул и поставил на бланке свою личную руну.
И тролли ушли, оставив Гермидонт Теософовича наедине с большой коробкой. Она была перевязана весёлой розовой лентой и запечатана волшебным сургучом. На крышке было накарябано:
Куда: 15-Е СОТЫ
Кому: ТОМУ, КТО ПРАВИТ МИРОМ
Откуда: ОТТУДА
Да, Гермидонт Теософович жил в пятнадцатых сотах, а значит, посылка была предназначена именно ему и никому другому.
Произнеся заклинание, он развеял печать, аккуратно развязал ленточку и снял крышку. То, что он увидел, вызвало у него одновременно негодование и непроизвольную гордость за самого себя.
В коробке находилась огромная коса.
В два раза выше гнома, блестящая стальным лезвием.
- Узнаю, кто это сделал - месть моя будет страшна, - вслух прошипел гном.
Ему всё было ясно. Пару дней назад в университетской подпольной газетёнке, экземпляр которой кто-то не поленился оставить на крыльце Гермидонта Теософовича, появилась карикатура, изображающая его с косой в руках. У ног талантливо нарисованного и очень узнаваемого гнома лежали также весьма узнаваемые скошенные головы научных оппонентов и заваленных на экзамене студентов.
С надписью "кому" тоже всё было ясно. Любимой поговоркой гнома была такая: "Кто знает всё, тот правит миром".
И Гермидонт Теософович потерял к посылке всякий интерес. Его занимала более насущная проблема: в сортире протекал бачок. Уже третий день гном вынужден был сидеть в своих сотах и ждать прихода сантехника.
Чтобы отвлечься от нервирующих мыслей, Гермидонт Теософович стал смотреть в окно. Перед ним открывался вид на большую часть Улья. Строения в совершенном беспорядке громоздились друг на друга, словно заклинание "замри-усни" застигло их в безумной гонке к солнечному свету.
И в хаотичном переплетении деревьев, камней, стен, крыш, башенок и труб Гермидонт Теософович вдруг уловил гармонию отдельных фрагментов, выстраивающихся в правильные, очень крепкие звенья. И, наконец, во всей сложившейся цепи ему отчетливо привиделась ВЫСШАЯ ЦЕЛЬ существования, но какая именно, он пока не мог сформулировать.
Этот порядок в хаосе удивительным образом согласовывался с теорией Гермидонта Теософовича о закономерности случайностей. Ему казалось, что он находится в одном шаге от великого открытия, способного объяснить мироустройство и (это конечно не так важно, но всё-таки!) прославить Гермидонта Теософовича.
Увы, великому открытию не суждено было свершиться - раздался перезвон дверного колокольчика.
Хуже ничего нельзя было придумать: пришедший из коммунальной службы сантехник оказался эльфом. Молодым, со слегка помятым лицом, свидетельствующим о пристрастии к молодому вину. На платановом листе, прицепленном к рабочему комбинезону, было написано его имя: "Цезарь Валерьянович".
- Сантехника вызывали? - хмуро спросил эльф.
То ли не выспался, то ли не пришел в восторг от встречи с гномом.
- Да, я сантехник, - обиделся эльф. - Ну и что? Должен же кто-то и эту работу делать. Вот вы, например, кем работаете?
- Я - философ, - с гордостью ответил Гермидонт Теософович.
- Как интересно! Всегда хотел узнать, чем занимаются существа, имеющие такую профессию... - эльфийская физиономия скривилась в издевательской усмешке.
- Ваша ирония совершенно неуместна, - пришел черёд обидеться Гермидонту Теософовичу. - Между прочим, я веду огромную научную работу, даже, несмотря на то, что в прошлом потерял память и совершенно ничего не помню о своей прежней жизни.
- Вот это да! - эльф вдруг поставил свой чемоданчик на землю и уставился на гнома, открыв рот.
- Совершенно необязательно так громко удивляться, - поморщился гном. - Эта болезнь не лучше и не хуже многих других.
- Представьте себе - у меня тоже!
- Что тоже?
- У меня тоже амнезия. И я тоже совершенно ничего не помню из своей прошлой жизни!
- А вот с точки зрения философии, - не отставал эльф, - как, по-вашему, кто же хозяин мира, кто руководит всем этим хозяйством?
- Никто! - раздраженно отвечал Гермидонт Теософович. - Ну, если хотите, все мы - все существа, обитающие в Улье и окрестностях. Мы сами определяем наше прошлое, настоящее и будущее. Даже то, что происходит, казалось бы, случайно, независимо от нас, на самом деле - результат нашей деятельности. И не только каких-то поступков, действий, но и слов, и даже мыслей. Возьмем, к примеру, нашу речь. Произнося слова, мы облекаем мысли в материю, и они не исчезают, не пропадают, а существуют на своем, незримом уровне. Начинают жить собственной жизнью, сочетаются с другими словами, множатся и взаимодействуют с другими уровнями, в том числе с уровнем событий. Впрочем, кому я все это объясняю...
- То есть, если мы говорили о хозяине этой косы, то благодаря нашим словам он рано или поздно найдется? А если мы говорили о совпадении наших диагнозов, то не исключено, что в ваш дом явится еще кто-то потерявший память?
- Не так примитивно, но в целом вы правы.
- А я уверен, - убежденно произнес Цезарь Валерьянович, - что это всё ваши измышления. Просто каждое существо в Улье должно быть на своем месте и добросовестно выполнять порученное ему дело. Вот тогда в мире будет порядок и не потребуется никакой философии. Никому не нужны ваши мудрые мысли. То же самое вам скажет кто угодно, любое существо из Улья. Вот давайте спросим кого-нибудь. Соседей, например. У вас есть соседи?
Гермидонт Теософович хотел напомнить эльфу, что у того есть порученное дело, которым нужно срочно и добросовестно заняться. Но тут на пороге возник сосед - милейшее существо, в компании которого гном любил проводить долгие зимние вечера, распивая у камина бутылочку сливовой настойки и неторопливо беседуя на философские темы.
- Я зашел сказать, что у вас дверь нараспашку, - сообщил сосед, принюхиваясь и обшаривая помещение острыми глазками.
Да, сосед был милейшим существом. Почти всегда. Но только не сегодня. Сегодня людоед Людвик Ванбетховенович был голоден и всецело углублен в поиски пропитания.
- А вот и сосед! - обрадовался Гермидонт Теософович. - Здравствуйте!
- Приветствую, уважаемый! А вы не могли бы и ко мне заглянуть, что-то труба подтекать начала,- сказал Людвик Ванбетховенович, углядев сантехника.
Переключив внимание на эльфа, он отвлекся от поиска человечинки и снова стал приятным собеседником. Если ли бы не низкий покатый лоб, приплюснутый нос, торчащие клыки и огромные волосатые ручищи, Людвик Ванбетховенович был бы красавцем даже по эльфийским меркам.
- У нас решаются проблемы поважнее, чем текущие трубы. Глобальные, так сказать, - хмыкнул эльф.
- Мы с ним немного поспорили, - снисходительно кивнув в сторону Цезаря Валерьяновича, процедил гном.
И вкратце обрисовал людоеду суть спора.
- О-о! Столько лет рядом живу, и не знал, что вы тоже... - разволновался Людвик Ванбетховенович. - И я ведь в своё время потерял память, и она ко мне так и не вернулась. Я просто стал жить новой жизнью.
Гермидонт Теософович видел, как поникли эльфийские уши, повисли до подбородка. И испытал законную гордость за себя лично и за всю науку вообще.
Цезарь Валерьянович молча подобрал свой чемоданчик и побрел к месту работы.
- А знаете, мы все похожи на героев многодневной пьесы из волшебного ящика, доведенной до полного абсурда! - задумчиво сказал людоед, прислушиваясь к процессам в собственном голодном желудке.
- Это как это? - грустно спросил эльф, обернувшись на пороге сортира.
-- Во всех многодневных пьесах герои непременно утрачивают память, что само по себе уже абсурдно. А в нашем случае все три героя одновременно страдают амнезией, вот я и говорю о полном абсурде.
- Нет, в многодневных пьесах всегда бывают существа женского пола, - возразил Цезарь Валерьянович. - Амор и все такое...
- Да-да, конечно нужна женщина, - оживился людоед. - Они такие вкусные и калорийные!
Женщина вошла почти бесшумно. Она встала посреди комнаты, обвела огромными печальными глазами присутствующих и грудным голосом растерянно произнесла:
- Я пришла, а зачем не помню...
Выглядела она очень аппетитно: пышные формы, облаченные в лёгкий ситцевый сарафанчик, по роскошным плечам рассыпались рыжеватые волосы. Весь её облик дышал здоровьем, покоем и почему-то напомнил гному детство, дедову ферму в окрестностях Улья и коровник, в котором тучные производительницы молока отрешенно жевали сено.
- Может быть, у вас тоже амнезия? - осторожно поинтересовался Гермидонт Теософович.
Вдруг ему захотелось, чтобы прав оказался эльф. Слишком странно развивались происходящие события. Как будто высшие силы (существование которых Гермидонт Теософович, как настоящий ученый, категорически отрицал) подслушали его разговор с сантехником и теперь издевательски засыпают философа доказательствами его теории.
- Да, да... Потеря памяти. Но это не главное. Это произошло уже давно. Я забыла, что мне нужно сделать сейчас. Со мной всё время такое происходит. Приду куда-нибудь, постою, постою, потом повернусь и иду обратно, так и не вспомнив, зачем приходила.
- Знаете, какая забавная происходит вещь? - произнося эти слова, людоед настойчиво принюхивался к вошедшей. - Все мы, кто пришел сюда, причем, заметьте, совершенно не сговариваясь, так вот, все мы страдаем от этого недуга. Амнезия, сударыня! А как, простите, вас величать?
- А кто вы по сути своей? Никак не могу понять... - не отставал людоед.
- Я не помню, но все встреченные мною мужчины утверждали, что я - фея, - скромно отвечала Клеопатра Никитишна.
Людвик Ванбетховенович разочарованно вздохнул и отошел в сторону.
- Сударыня, вы действительно ничего не помните из своего доамнезийного прошлого? - Гермидонт Теософович решил докопаться до истины, а для этого ему требовались сведения. Разнообразные и в большом количестве.
- Очень мало. Скорее это можно назвать не воспоминаниями, а ощущениями, что со мной что-то такое было. Например, мне кажется, будто я кошу траву на широком-широком лугу, мои ноги и подол мокры от росы, разгорается заря во всё небо, воздух чистый-чистый, заливаются жаворонки и на душе от всего этого так хорошо, что прямо дух захватывает! И хочется любить весь мир от края до края!
- Вы не похожи на девушку, привычную к тяжелому физическому труду, - заметил Гермидонт Теософович, глядя на нежные руки феи.
- Вот и я о том же думаю. Странно все это.
Клеопатра Никитишна села за письменный стол гнома-философа, подперла круглую щечку пухлой ладошкой и стала тяжело вздыхать. Словно услышав эти вздохи, бачок разразился ответными рыданиями.
Все проникнись её настроением и скорбно замолчали.
- Я пришел ремонтировать сантехнику, а не быть подопытным кроликом в сомнительных экспериментах! - вдруг возмутился эльф. - Признавайтесь, что вы с нами хотите сделать, философ драконий?
- Я тут совершенно не причём, - опешил Гермидонт Теософович. - Я не знаю, почему происходит то, что происходит и не меньше вашего удивлен этими совпадениями!
- Остается надеется, что сейчас появится существо, которое всё знает и объяснит, кто мы и что с нами происходит, - съязвил Цезарь Валерьянович.
- И чтобы это существо наконец-таки оказалось человеком, - клацнул зубами людоед.
После этих слов в дверном проеме появилось существо, несомненно, человеческого облика. Молодой человек с длинными волосами, заплетенными во множество косичек, в мятых штанах и радужной эльфийской курточке возбужденно представился:
- Я - Жора-Который-Всё-Знает.
- Откуда вы взялись? - Гермидонт Теософович уже перестал чему-либо удивляться, но ему хотелось определенности во всех мелочах.
Вот, например, этот тип, почему он вдруг появился?
- Меня из психушки выписали! - радостно сообщил Жора. - У меня была черепно-мозговая травма и, как результат, шизофрения и потеря памяти. Вот и справка имеется.
И он помахал куском пергамента перед носом Гермидонта Теософовича.
- Значит у вас тоже амнезия? - облизнулся людоед, вплотную подходя к Жоре и заглядывая в справку, словно прикидывая, не грозит ли такая патология несварением желудка. - А лечение помогло?
- Врачи считают, что да. Меня ведь лечил сам заведующий, заслуженный колдун-психиатр Профаний Эскулапович. Он знает специальное заклинание "сеанс-гипноз". Только память ко мне так и не вернулась. Зато теперь я знаю всё.
- Это как это? - спросил эльф-сантехник.
- Могу, например, сказать, кем вы все были до того, как потеряли память.
- А откуда вы знаете, что мы потеряли память? - с подозрением спросил Гермидонт Теософович.
- Я же знаю всё, - пожал плечами Жора-Который-Всё-Знает.
- Ну, давайте, не тяните, - эльф даже стал подпрыгивать от нетерпения. Он пододвигался всё ближе к Жоре, оттесняя людоеда. - Говорите же, наконец, кто из нас кто.
- Нет-нет, погодите. Как же вы, мил человек, всё про нас знаете? Я имею в виду, как вас это знание посещает? Внутренний голос вам что-то говорит или видите что-то перед собой? - Гермидонту Теософовичу по-прежнему хотелось определенности.
- Нет, я просто всё знаю.
- Не отвлекайте его, - нетерпеливо сказал эльф. - А вы говорите, Жора, говорите. Вы же всё знаете.
- Вот он, - Жора-Который-Всё-Знает показал на гнома-философа, - раньше был сантехником.
- Об этом нетрудно догадаться! Очень похож! - Цезарь Валерьянович обрадовался так, что захлопал себя по коленкам. - Глубина философской мысли как у колдыря из подворотни после ста грамм!
- Это клевета, это навет! - закричал раскрасневшийся Гермидонт Теософович, потрясая бородой и топая ногами. - Вас прислали завистники, меня хотят уничтожить, растоптать! Но им не задушить, нет, не задушить науку, светлые прогрессивные мысли!
- Ой, ой, не могу! - от смеха эльф согнулся пополам. - А. может быть, вы нам ещё скажете, чья же эта коса? - обратился он к Жоре и показал на посылку.
- Она принадлежит одному из нас, тому, кто сейчас находится в этой комнате.
- И кому же? - немного волнуясь, спросил Гермидонт Теософович.
- Я, конечно, знаю всё, но иногда что-то внутри меня говорит: "А вот этого, Жора, тебе лучше не знать". И тогда я сразу забываю. Вот и сейчас забыл.
- Это моя коса! - вдруг взревел людоед.
Он схватил фермерское орудие и очертил им в воздухе широкую дугу. Все существа шарахнулись в стене. Тоненько завыла от ужаса Клеопатра Никитишна.
- Ты пойдешь со мной, - приказал людоед и направил остриё в сторону Жоры.
- Дорогой сосед, - возмутился Гермидонт Теософович. - Я не позволю вам увести его. Что скажет широкая общественность, узнав, что человека, который пришел в мой дом я отдал на съедение людоеду?!
И коротышка-гном встал перед Жорой, пытаясь загородить его от Людвика Ванбетховеновича.
- Да-да, - встрепенулась Клеопатра Никитишна, - разве можно есть разумных существ? Их надо любить!
И встала рядом с Гермидонтом Теософовичем.
Цезарь Валерьянович вздохнул и встал рядом с феей.
- Лечиться надо! - крикнул Жора из-за прикрывающих его спин. - Псих ненормальный!
- Похоже, лечиться нужно не только ему, но и всем нам, особенно бывшим сантехникам, - шепотом произнес Цезарь Валерьянович.
- Ах, если бы сейчас появился хороший колдун, который бы всех нас вылечил! - всхлипнула Клеопатра Никитишна.
Глазки Людвика Ванбетховеновича засветились ярко выраженным безумием.
- Кто мешает мне забрать обед? - взревел он.
И взмахнул косой.
Когда Гермидонт Теософович открыл зажмуренные от страха глаза, то увидел, что нож косы заклинило в деревянной притолоке, а Людвик Ванбетховенович безуспешно пытается его вытащить.
- Простите, можно мне пройти...
Людоед, продолжая трясти косу, посторонился и пропустил в кабинет бородатое существо в чёрной мантии с магическим медальоном на груди.
- Только не говорите, что вы колдун, который всех нас вылечит! - почти истерично воскликнул Гермидонт Теософович.
- Почему же "не говорите"? Сам втянул нас в свои псевдонаучные эксперименты, а теперь - "не говорите", "не лечите"! Знаю-знаю почему: философом быть почетнее, чем сантехником, - усмехнулся Цезарь Валерьянович.
- Зато сантехником денежнее, - заметил Жора-Который-Всё-Знает.
- Прошу прощения, я совершенно не в курсе насчет лечения, - нервно дёрнулся тип в чёрной мантии. - Мне в коммунальной службе сказали, что сантехник пошел в пятнадцатые соты. Это пятнадцатые соты?
- Да, да, пятнадцатые, - подтвердил Гермидонт Теософович.
И, с удовольствием показав на эльфа, добавил:
- А сантехник - это он!
- Ещё неизвестно, кто из нас настоящий сантехник! - хохотнул эльф.
- Идемте скорее со мной, - колдун потянул Цезаря Валерьяновича за рукав. - Трубу прорвало, жена не успевает воду отчерпывать, соседей затапливаем. А ведь под нами живет семья драконов!
- Но вы же колдун, - удивился Цезарь Валерьянович. - Поколдовали бы над трубой.
- Я - колдун-психиатр, а не колдун-сантехник! - возмутился обладатель магического медальона.
- Ага... Так, может, вы владеете заклинанием "сеанс-гипноз"? - со смутной надеждой спросил Цезарь Валерьянович.
- Владеет, владеет, - встрял в разговор Жора-Который-Всё-Знает. - Это же тот самый заведующий психушкой, про которого я вам рассказывал. Здрасте, Профаний Эскулапович!
- А-а, вы - Жора-Который-Всё-Знает, я помню. Не до вас сейчас, голубчик, беда у меня дома случилась. Идемте же скорее, господин сантехник, с меня бочонок вина.
- Не бочонок! - вдруг возмутился эльф. - Сначала вы прочтёте заклинание "сеанс-гипноз" и вылечите нас от амнезии, а потом я буду к вашим услугам.
- У меня жена не успевает отчерпывать!.. - взмолился колдун-психиатр.
- Ничего-ничего, еще немножко поработает. Физический труд полезен, способствует хорошему цвету лица, вот пример, - эльф показал пальцем на румяную фею. - А соседей вы все равно уже затопили.
- Я не на работе. И потом, чтобы произнести заклинание, мне нужно успокоиться и сосредоточиться, у меня нервы на пределе.
- Успокаивайтесь, мы подождем. У нас время есть.
- А кого, собственно нужно лечить? Может быть, он придет ко мне в клинику и там, в стационарных условиях...
- Ха-ха! Был я там, в стационарных! - развеселился Жора-Который-Всё-Знает.
- Так это вы? Раненько вас, голубчик, выписали.
- Не только он, - сказал эльф. - Видите ли, все мы, собравшиеся здесь, я надеюсь, что лично вы являетесь исключением, так вот, мы страдаем ретроградной амнезией. Об этом можно долго говорить, но у вас потоп. В общем, от вас требуется прочесть заклинание "сеанс-гипноз", в результате которого мы надеемся вновь обрести память.
- Удивительный феномен! - хмыкнул колдун-психиатр. - Неужели все? У вас клуб жертв амнезии?
- Мы вас очень просим, - коровьи глаза Клеопатры Никитишны наполнились слезами. - Возможно, каждому из нас нужно вспомнить что-то очень важное.
- Ну, хорошо, - сжалился колдун-психиатр. - Мне и самому уже интересно. Рассаживайтесь поудобнее. Вот сюда: на диван и на кресла. Сразу предупреждаю: я ничего не гарантирую. Многое зависит от вашего личного восприятия. На некоторых пациентов действует... иногда. Итак, приступим.
- Кому-то еще не поздно выйти, чтобы ненароком не вспомнить, как он был сантехником, - ехидно вставил эльф.
- Это мой кабинет, - гордо вскинул голову Гермидонт Теософович. - Я останусь здесь.
- Хватит препираться, ведь существо торопиться, - прервал людоед их пререкания. Возможность вернуть память отвлекла его от хлопот по добыванию еды.
Все существа очнулись, и ошалело посмотрели друг на друга.
- Я вспомнила, я вспомнила! - вдруг радостно воскликнула Клеопатра Никитишна.
- Что, что вспомнила? - зашумели все.
- Зачем я пришла сюда!
- Зачем же? - спросил Гермидонт Теософович.
Спросил машинально, потому что его переполняли собственные вернувшиеся воспоминания.
- Вы все должны умереть! - с энтузиазмом сообщила Клеопатра Никитишна.
- И я тоже? - первым опомнился колдун-психиатр. - Я же оказался здесь совершенно случайно! Зачем я должен умереть?
- А за компанию! - очень серьёзно ответила фея.
Клеопатра Никитишна пошла к выходу из пятнадцатых сот, по дороге переступив через ноги гнома Гермидонта Теософовича, так не совершившего великого философского открытия. Шагнула через рабочий чемоданчик эльфа Цезаря Валерьяновича, через волосатые конечности людоеда Людвика Ванбетховеновича, через разноцветную курточку всезнающего Жоры, через чёрную мантию заслуженного колдуна-психиатра Профания Эскулаповича.
У двери она оглянулась и посмотрела на добросовестно и с душой выполненную работу. Легко выдернула косу из притолоки и аккуратно отерла с лезвия неизвестно откуда взявшуюся траву.
Клеопатра Никитишна была абсолютно счастлива. Наконец-то к ней вернулась память, и теперь она сможет вернуться к своей обычной, очень нужной работе.