Одинокий путник шёл по лесной тропе. Афонский лес мирно шумел, пригретый маленьким далёким солнцем, к которому уже подбирались серые тучи - месяц Хмур, предвестник Хлада, проводит над Ро"лэнтом свои последние стада, а за ним следуют только снег, холод, тьма... и смерть. Вилей любил Хмур, этот свежий ветер, дожди и жёлтые листья, раньше, несколько столетий назад, это время звали осенью, но теперь никто этого не помнил... остались лишь зима и лето - Хлад и Терпль...
Деревья в Афонском лесу были огромными и древними: чтобы обхватить их требовалось до полудюжины человек, а их стволы тянулись ввысь, где в сотнях футов над землёй их кроны сливались в почти неразрывный зелёный ковёр, лишь над самой тропой оставалась узкая лента серо-голубого неба. Их корни были покрыты густым влажным мхом, а вокруг росли многочисленные кустарники и папоротники, из-за которых кое-где виднелись силуэты загадочных монолитов, которых в Афонском лесу было много; если приблизиться, на некоторых из них можно было увидеть древние еле различимые орнаменты и изображения, оставленные канувшими в века народами, но сходить с тропы, чтобы приблизиться к ним, Вилей не собирался, но не потому что, как многие другие, боялся пропасть без вести, - он множество раз блуждал по Афонскому лесу и всякий раз возвращался к тому месту, откуда приходил, хоть и неясным для него самого образом, - а потому что сейчас он, впервые за очень долгое время, видел перед собой чёткую Цель и стремился к ней.
Вдруг слева от тропинки промелькнул какой-то зверь, его спина показалась между деревьев лишь на мгновенье, и, после этого, ещё несколько секунд был слышен шорох листьев под его лапами. В Афонском лесу было много зверей, и Вилей нисколько не боялся их, а иногда, во снах, он и сам чувствовал себя зверем, диким серым зверем, поменьше волка, но побольше лисицы, однако появление зверя у самой тропы насторожило его. Он поглядел на небо: тучи сгущались, предвещая скорую бурю, - путник ускорил шаг.
Неожиданно для себя, Вилей заметил пред собой несколько камней кладки, они были искрошены и обтёрты, но когда-то, вероятно, их поверхность была идеально гладкой. Возможно, эти камни остались здесь ещё с прошлой эры, видели Великую зиму и Времена войны... Но что было до Великой зимы, были ли люди такими же как сейчас или нет, были ли они так сильны, как гласят легенды и так многочисленны, как писано в летописях? А эльфы, гномы и драконы, - жили ли они на самом деле, или они лишь герои детских сказок, несущие в себе что-то важное, то, что потеряли люди Эры Льда?.. Он уверенно ступил на одну из плит, и сквозь подошву сапога почувствовал холод древности и тайны, исходящий от почерневшего от старости камня. Неожиданно всё кругом потемнело, последний лучик солнца сверкнул между туч и исчез, в лицо Вилею подул сильный ветер, с шумом с одного из деревьев сорвалась огромная чёрная птица и скрылась где-то в лесной чаще. "Горбатый ворон, - Тиффлукстэд близко!"
Гаррет с трудом открыл глаза и увидел затянутое тучами небо. Петля из ивовых прутьев медленно раскачивалась на ветру, эта своеобразная вывеска с удивительной точностью отображала название таверны, в которой, очевидно, он и провёл ночь. Голова раскалывалась - не стоило идти в Ивовую петлю... Он попытался вспомнить вчерашний день - воспоминания были на удивление свежими... слишком свежими, будто они были заморожены до этого момента...
Вчера утром наконец-то вернулся разведчик, выследивший шайку бандитов, несколько недель орудующих в окрестностях Тиффлукстэда. Поспешные сборы. Кутерьма... И вот они небольшим конным отрядом направляются по свежему следу. Гаррет командовал отрядом наравне с Гилдреддом; об этом человеке ему было мало что известно: он знал его лишь как прекрасного воина и командира. Отряд состоял из дюжины человек, разбойников было в два раза больше, но что могут сделать дубины и ножи против щитов и доспехов? Был в отряде и Нэманд, однако, что-то не то было с ним в тот день: он выглядел растерянным и будто немного нервничал. Гаррет был учителем и другом Нэманду много лет и никогда не замечал за ним боязни перед битвой, потому поведение юноши насторожило его. "Всё в порядке?" - осведомился он. "Ничего, просто задумался, " - ответил Нэманд и надел шлем. Наконец, они подъехали к лагерю бандитов, спешились. Гилдредд послал Гиля, самого молодого и юркого парня из отряда, прокрасться к редкому, наскоро сделанному вокруг лагеря частоколу, чтобы убедиться, что бандиты там. Гиль скрылся среди деревьев, но спустя несколько минут бегом вернулся назад: "Меня заметили!" - задыхаясь выпалил он, виновато пряча взгляд в опавшие листья. "В атаку!" - закричал Гаррет не раздумывая, и они бросились к лагерю, пока разбойники не успели подготовиться к бою. На полпути они встретили четырёх бандитов, погнавшихся за Гилем, и моментально расправились с ними. Оставшиеся же в лагере бандиты успели лишь похватать оружие и беспорядочно столпиться вкруг костровища, когда отряд ворвался в лагерь. Тиффлукстэдцы беспромедлительно врезались в эту толпу. Противники их оказались не так и просты, - это были не обыкновенные беглые крестьяне, а, в большинстве своём, дезертиры или южане, и они старались использовать своё численное превосходство: на Гаррета сразу набросились двое, а Мидда повалили трое и принялись избивать дубинками. Впрочем, Гаррет без труда расправился с обоими противниками, а Мидд прикрывшись щитом дождался пока ему придут на подмогу. Казалось, битва выиграна - большинство бандитов валялись на земле бездыханными, нескольких убегающих преследовал Гиль и ещё парочка молодых воинов. Гаррет просто стоял с окровавленным мечом и беспристрастно следил за окончанием боя. Внезапно послышался звонкий удар и помятый шлем покатился по земле, Гаррет проследил путь: какой-то здоровяк сшиб его ударом дубины с головы Нэманда. Юноша был бледен, между пальцев его левой руки, которой он прикрыл нижнюю часть своего лица, струилась кровь. Гаррет даже не успел понять, что произошло, как бандит выхватил из-за пазухи нож и вонзил его в шею Нэманда, однако этого ему показалось недостаточно - он разрезал кожаные ремни на его плече так, чтобы стальной нагрудник отошёл в сторону, и всадил нож в грудь юноши по самую рукоять. Гаррет метнулся. Одним ударом меча он рассёк череп громилы надвое. Однако поздно - Нэманд уже повалился на землю. Гаррет склонился над учеником, он не мог понять, как подобное могло произойти. Юноша ещё бился в агонии, затем попытался что-то сказать, но захлебнулся кровью и глаза его остекленели... Дальше всё мутнело... Рядом очутился Гилдредд, отдавал приказы отряду... После воспоминание прерывалось, продолжалось, когда они въезжали в город и снова терялось... Потом что-то говорил генерал и другие рыцари... А потом Гаррет пришёл в "Ивовую петлю", что-то пил... что-то орал...
...
Внезапно на пустой улице послышались шаги, Гаррет тут же попытался встать, но тело не слушалось его. Из-за угла показалось трое стражников. "...я ещё вчера говорил, что он будет здесь!" - расслышал он писклявый голос Вакта, который тут же заткнулся, поймав на себе взгляд Гаррета. Стражники подошли ближе, Болиндер протянул Гаррету руку:
- Вставайте, сэр, скоро двенадцать, - своим неизменно спокойным тягучим голосом произнёс он.
- Благодарю за беспокойство, Болиндер, я сам способен распорядиться своим временем, - ответил Гаррет, стараясь не пропустить на своё лицо даже тени эмоций.
- О вас "беспокоюсь" не я, а генерал. У меня приказ доставить вас к нему, - с укором парировал Болиндер.
- Доложите ему, что я скоро буду.
Болиндер покачал головой:
- Вставайте сейчас.
Гаррет сжал кулаки, его переполняло чувство ярости, какую испытывают тогда, когда думаешь, что хуже уже быть не может и вдруг, неожиданно, какая-то мелочная и замызганная проблемка решает стать главной твоей головной болью:
- Я сам в состоянии дойти до ратуши! - зло выпалил он и тут же сжал зубы, сожалея, что дал волю чувствам.
Несколько секунд Болиндер молча смотрел на него, а затем со вздохом кивнул своим помощникам. Они попытались поднять Гаррета, но тот неожиданно отыскал в себе силы сопротивляться. Ему хотелось, чтобы время остановилось, люди исчезли, а этот проклятый мир летел в огненную бездну без времени и пространства и это давало ему силы. Он пихнул Батча локтем в живот, Вакта без особых усилий бросил на мостовую, а Болиндера с силой ударил в челюсть, прежде чем тот успел среагировать. Однако последний проигнорировал удар и, схватив Гаррета за плечи повалил на землю...
"Не ждал я, что когда-нибудь это произойдёт!" - вырываясь, выкрикнул Гаррет, когда его подняли со связанными за спиной руками. Болиндер ничего не ответил, лишь нахмурился, и они молча побрели в направлении ратуши, сопровождаемые немногочисленными взглядами наиболее любопытных Тиффлукстэдцев...
...Наконец глазам Вилея предстали стены Тиффлукстэда, чёрными скалами возвышались они в бушующем море леса. Ветер всё нарастал, он дико выл и срывал листья с деревьев, и первые крохотные капли дождя хлёстко ударяли Вилея по лицу. Афонский лес плотно окружал Тиффлукстед со всех сторон, но около ворот города деревья были вырублены много лет назад, и ветер ещё сильнее и яростнее метался над этой голой каменистой землёй и с неистовством бился о стены города. Неожиданно по небу раздался гром, а едва каплющий дождь вмиг переродился в бушующий ливень.
Вилей побежал к воротам, но, стоило ему выйти из-под покрова деревьев, ветер налетел на него с такой силой, что он едва смог удержаться на ногах. Каждый шаг давался с неимоверным трудом, ноги так и норовили поскользнуться на каком-нибудь мокром камне, а стена дождя превратила мир вокруг в одно серое рябящее марево, так, что он едва-едва мог разглядеть находящиеся в полусотне саженей от него высокие стены Тиффлукстэда.
Ворота Тиффлукстэда были закрыты, но глубокая арка прикрывала их от дождя и ветра. Добравшись до неё Вилей изнеможённо прислонился к стене и попытался отдышаться. Никогда в жизни он ещё не видел такой бури. Немного придя в себя он принялся изо всех сил стучать в ворота, и, спустя несколько секунд, в них отворилось маленькое окошко. В окошке Вилей увидел лицо с острым носом, пронзительным взглядом и огненно-рыжими густыми усами. Стражник посмотрел на Вилея с недоверием, затем на бурю позади него:
- К такому меня жизнь не готовила! Чего тебе надо? - грозно спросил рыжеусый, - Ещё бы в буран пришёл, - тут же прибавил он, фыркнув.
- Я в Тиффлукстэдскую Королевкую Армию, слышал, что здесь новобранцы всегда нужны, - ответил Вилей стараясь перекричать бушующий ветер.
Стражник пробурчал что-то и отпер в воротах небольшую дверцу, ветер тотчас распахнул её настежь и, ворвавшись в город, принялся метаться по пустым улицам. Вилей поспешил войти и помог стражнику закрыть дверь. Ветер внутри города был в разы тише, чем за стеной. От ворот к центру вела узкая кривая улица, выстланная грубым, мокрым от дождя камнем, по обеим сторонам улицы стояли дома; большинство из них были построены грубо и изрядно обветшали, некоторые и вовсе были почти разрушены, но все они были разительно непохожи друг на друга: одни были о двух этажах и буквально нависали над улицей, другие - имели столько пристроек и балкончиков, что мало чего сохранили от своего первоначального вида, третьи же вовсе не имели прямых углов и своим видом заставляли испытывать головокружение. Прямо за воротами, у крепостной стены, которая, как посчитал Вилей, была не менее тридцати пяти футов в толщину, стояла бочка, на которой сидел и мирно посапывал второй стражник, рыжеусый бесцеремонно пнул его. "Не спать! - сказал он напарнику, который упал с бочки и непонимающе озирался по сторонам.
- Я вернусь минут через десять, - и, дав Вилею знак следовать за ним, направился вглубь города. Второй стражник поднялся и вновь уселся на бочку: "Чёртов денёк", - пробормотал он, глядя на две удаляющиеся фигуры...
За поворотом улица становилась немного шире и даже не извивалась, словно раненая змея, некоторое время. Дома к центру города становились больше и красивее, хотя то тут, то там попадались совсем старые и разрушенные. Над черепичными крышами возвышались смотровые башни: хаотично разбросанные по городу, источенные ветрами, они были построены тогда же, когда и стена; многие из них обвалились частично или полностью, но десятка с два всё ещё стояли и с ненавистью взирали на лежащий внизу город. А ещё была скала: чёрная, огромная скала пологая с одной стороны и отвесная с другой, вершина её так резко врезалась в небо, будто хотела разрубить его на две части. Вилей с замиранием сердца смотрел на весь этот величественный хаос и ему почудилось, будто этот город застыл, замер в ожидании чего-то страшного...
Болиндер постучал, старые дубовые доски отозвались глухим задумчивым звуком. "Войдите", - послышалось из-за двери. "Гаррет Лонан, как вы приказывали, генерал!" - отчитался Болиндер, едва зайдя в кабинет. Гаррет фыркнул. "Развяжи ему руки, будь добр", - сказал человек сидящий за столом, не поднимая головы и продолжая что-то убористо писать на свитке пергамента, Болиндер выполнил приказ, хотел что-то сказать, но генерал, перечитывая только что написанный им самим же документ, махнул рукой в сторону двери: "Спасибо, Болиндер, ты свободен". Стражник послушно вышел, а Гаррет остался молча стоять около двери, он пока ещё не понял, зачем генерал заставил привести его, но по тому, как спокойно и непринуждённо тот не замечал его, догадался, что разговор предстоит нелёгкий. Генерал отложил пергамент, протёр наконечник пера маленьким платочком, взял новый документ и снова принялся писать. Гаррет ненавидел генерала в такие минуты, но твёрдо решил одолеть его в этом молчаливом незамечании друг друга, хотя и знал, что приблизительно с тем же успехом можно пытаться переглядеть камень. Генерал Фрэр относился к тем людям, которых очень легко бояться или ненавидеть, но очень сложно не испытывать к ним хоть малую долю уважения. Генерал был немолод, невысокого роста, но крепкого телосложения, волосы на его голове изрядно поредели в последние годы, когда-то они были густыми, имели яркий каштановый цвет, вились и ниспадали чуть ли не до плеч, теперь же больше напоминали ухоженную живую изгородь серого цвета, высаженную вокруг огромной блестящей на свету лысины, спускаясь по вискам эта изгородь переходила в пышные бакенбарды; усы также были пышны и тщательно ухожены, а вот бороды не было - широкий гладко выбритый подбородок блестел на свету так же, как и лысина. Небольшие глубоко посаженные глаза генерала были светло-серого, ледяного цвета, лицо было грубым, но, что удивительно, невероятно живым, казалось, что он может контролировать каждую морщинку на своём лице. В Тиффлукстэде про него любили говаривать: "Он может отдавать приказы одним глазом", - и Гаррет прекрасно знал, что это и вправду так.
Рабочий кабинет генерала был небольшим и выглядел весьма обыденно: основательный стол-бюро, небольшой шкафчик, хранящий в себе документы, а также графин с водой и несколько сосудов с иного рода жидкостями, и широкое окно позади стола - такой кабинет мог иметь любой хоть сколько либо состоятельный человек, возможно, именно поэтому генерал его обставил таким образом, - все знали, что генерал богат, никто даже не мог предположить насколько.
Гаррет не знал сколько времени прошло, но генерал наконец-то поднял голову и посмотрел ему в глаза. Гаррет выдержал этот взгляд.
- Хорошо, сэр Лонан, у меня нет настроения играть с вами, - сказал генерал.
- Зачем вы изволили присылать за мной, Ваша Светлость? - спросил Гаррет в ответ сухо.
- Отчего же сразу так официально? - шутливо нахмурившись спросил генерал, - Быть может мне просто неприятно, что сын лорда, понимаете ли, баннерет королевской армии, да и просто рыцарь, пускай и сосланный, - на слово "сосланный" он поставил особое ударение, - Напился пьяным и валяется где-то, как обычный бродяга! - последние три слова были произнесены после некоторой паузы, и несли в себе стальные нотки.
- Я вам очень обязан, за беспокойство, могу я идти? - стерпев упрёк спросил Гаррет и, не дожидаясь ответа, направился к двери.
- Я бы на твоём месте лишний раз подумал, не о себе, так хоть бы о семье, - остановил его генерал - Послушай, - продолжил он, когда Гаррет встал на прежнее место и вперил в него яростный взгляд, - Я ценю тебя, как воина, и уважаю, как человека, но покрывать твои выходки я не собираюсь. Я понимаю, что Нэманд был тебе любимым учеником, почти как сын, и не осуждаю твоё поведение - да, ты можешь пить сколько угодно, но, - он сделал паузу, - до меня дошли слухи, о чём ты говорил вчера в таверне, и это я игнорировать не могу. Я очень надеюсь, что ты говорил это не подумав, - он лукаво усмехнулся, - По пьяни... Ведь подобные высказывания, знаешь ли, противоречат нашим идеям и идеалам, ну и всё такое прочее... И ты знаешь какое наказание за это положено. - он снова сделал долгую паузу, - Впрочем, тебе очень повезло, что слово даже сосланного рыцаря стоит дороже десятков голосов трактирных пьяниц. Скажешь, что ты ничего не говорил и на этот раз всё обойдётся, но впредь будь осторожнее... а не то мне давно хотелось проверить, можно ли повесить человека на его собственных кишках.
- Уж не думаете ли вы, что рыцарь откажется от того, что было им сказано! - резко ответил Гаррет, едва сдерживая свою ярость.
- Сосланный рыцарь, сэр Лонан, - спокойно прервал его генерал, - Нет, дело, безусловно, ваше. Но... У вас ведь семья, верно? Вы её любите? Или вам дороже виселица? Уж поверьте, в нашем славном городе много так свободных виселиц и они скучают, скучают без...
В дверь постучали. "Войдите" - отозвался генерал. Дверь отворилась и... на секунду Гаррету показалось, что он видит лицо Нэманда живого и здорового, как два дня назад, но в следующею секунду свет солнца, только-только выбравшегося из-за туч, осветил лицо вошедшего юноши, и то очертилось чёрными резкими тенями. Нет, он не был похож на Нэманда, слишком резким было его лицо, будто вытесано из камня, кожа была бледной, длинные каштановые волосы затянуты на затылке в "конский хвост" и ниспадали чуть ли не до пояса, в тёмно-зелёных глазах, казалось, на секунду появилась растерянность, но она тут же сменилась уверенным спокойствием.
- Генерал Уриэн Фрэр? - обратился он с лёгким поклоном к генералу.
- Верно, мальчик, это я, - с лёгкой насмешкой ответил генерал - Но вот кто ты такой, и по какому поводу осмелился прийти сюда?
- Я Вилей Каллен, Ваша Светлость. Решился прийти сюда потому, что слышал, будто здесь всегда требуются новобранцы.
- И ты посчитал себя достойным служить нашей великой Империи? - спросил генерал, едва улыбаясь.
- Я посчитал, что, когда в Тиффлукстэде трупов на виселицах больше, чем стражников на стенах, многие становятся более достойными, чем даже сами могли представить, - ответил юноша учтиво.
Генерал усмехнулся, но уже в следующие мгновение принял серьёзный вид:
- Видишь этого человека, мальчик, - он указал взглядом на Гаррета, - Его язык уже навредил ему. Тебе следует быть осмотрительнее, если хочешь прожить (На этом слове он сделал особое ударение) в Тиффлукстеде дольше пары недель, - он достал новый пергамент и начал что-то на нём писать, - Ещё раз как тебя зовут, мальчик?
- Вилей Каллен.
- А второе имя?
- Кистениен.
- Знавал я одного Кистениэна... - задумчиво начал генерал и неожиданно столкнулся взглядом с Вилеем. Гаррет не помнил ещё ни одного раза, чтобы кто-то так долго выдерживал взгляд генерала. Казалось, между ними происходит какой-то беззвучный диалог, суть которого Гаррет так и не уловил, - Отлично, - наконец подытожил генерал и продолжил писать, - Условия ты знаешь? Полгода обучения, два года службы, потом волен идти на все четыре стороны. Но можешь остаться, конечно, если захочется, - он перечитал написанное ещё раз, поставил точку, - Твой отец?..
- Бринмор Каллен, крестьянин.
- Обычный крестьянин?
- Все крестьяне обычные, сэр.
- Славно. А пришёл ты сюда из?..
- Из Туфаль, деревни к югу от Таулауда, - ответил Вилей без запинки, Гаррет припомнил, что Таулауд крохотный городок милях в пятидесяти к северу от Афонского леса, название деревни он слышал впервые.
- В таком случае осталось только поставить подпись, - генерал встал и передал перо Вилею. Тот расписался в указанном месте размашистым, но ровным почерком. "Он не может быть сыном крестьянина", - твёрдо решил Гаррет. Генерал довольно кивнул, - Подожди за дверью пару минут, Гаррет отведёт тебя к казармам, когда мы с ним закончим.
Вилей вышел. Генерал показался ему умным человеком. Слишком умным.
В коридоре было темно, лишь через одно большое окно в него проливался свет, но быстро затухал в сыром, пропахшем плесенью мраке. Половицы неприятно скрипели. Вилей прислонился к стене, штукатурка на которой уже по больше части обсыпалась, ему даже не нужно было стоять возле двери, чтобы слышать разговор, происходящий в кабинете.
- Ну, что ты надумал? - спросил генерал, - Достаточно лишь проглотить свою гордость, чтобы всё стало, как прежде.
- Как прежде, говорите?! - с гневом ответил Гаррет, - А как же Нэманд, а другие новобранцы? Они мертвы и уже никогда не станут живыми, как прежде!
- Верно. Они живут и умирают и на их место приходят новые, а Ро"лэнт был и остаётся великой страной, и мы остаёмся с ним: Мы - люди Ро"лэнта, а они - рабы. И даже если ты смотришь на всё их глазами, между вами лежит граница, через которую ты никогда не сможешь перешагнуть, и ты должен смириться с этим или умереть.
- Так вот как вы считаете на самом деле: вы всех нас зовёте братьями, а сами делите людей на два сорта...
- Ты никогда не понимал, что люди - это такой же ресурс, как золото или серебро, - прервал его генерал, - А ресурсы надо расходовать разумно - если мы будем трястись за жизнь каждого человека, казна вмиг опустеет, армия будет распущена, Ро"лэнт придёт в упадок и будет поглощён другими державами. Да, мы не щадим людей, потому что у нас их много, и мы можем позволить себе такие расходы. Ты можешь сколько угодно орать пьяным в тавернах, что это убийство, но это не убийство - это жертва - жертва королю, жертва империи! - генерал сделал торжественную паузу, - Да, империи нужны те, кто будут своими телами прикрывать нашу знать, те, кто, едва умея держать меч, будут наводить ужас на наших врагов, выстроившись в бесчисленные ряды, те, кто будут сражаться до последнего, не понимая, что обречены на смерть!.. Империи не нужны воины, - ей нужны жертвы, жертвы добровольные, но не осознающие своего предназначения. Жертвы нужны нам! Ты, я - Мы все слишком хорошо живём, не кажется? А ведь всего за пару вёрст от границ Ро"лента люди городами вымирают от голода и болезней. Убогие, погрязшие междоусобицах народы, они все, как дикие звери, набросятся на нас, едва мы дадим им подумать, что недостаточно сильны! И ты думаешь мы сможем им противостоять? - Нет! Эти жертвы нужны нашей Родине, нашему народу. Если нашу армию перестанут бояться, Ро"лент падёт, падёт за месяц, а то и за неделю, наша родная земля окрасится кровью, наши города сожгут, наши семьи вырежут... Разве велики эти жертвы Гаррет?
- Нет, - сказал Гаррет после тяжёлой паузы, он хотел спорить с генералом, но... не мог... потому, что и сам это понимал и понимал это ещё раньше, когда Нэманд был жив, а погибали другие, не имеющие такой для него значимости, - Но любое жертвоприношение - убийство. Я не желаю в этом больше участвовать, найдите себе другого тренера для новобранцев! - стараясь заглушить внутренний голос, почти выкрикнул он.
- Рад, что мы пришли к компромиссу, но я не успею найти нового тренера за три дня, тебе придётся обучить последнюю группу. - сказал генерал тоном, не терпящим возражений, - Сорок четвертого не забудь прийти в здание суда, тебе предстоит подписать некоторые бумаги. А ещё отведи того паренька в казарму... Если он, конечно, не подслушал наш разговор и не сбежал... - прибавил генерал лукаво.
Но Вилей и не думал сбегать, он с самого начала ожидал подвоха и услышанный разговор ни капли не умалил его решимости. Гаррет вышел в самом скверном расположении духа. "Пошли!" - рявкнул он Вилею и не дожидаясь его реакции пошёл прочь по коридору.
Один тёмный коридор сменялся другим, пока они наконец не вышли наружу. Дождь почти прошёл, солнце осторожно поблёскивало в просветах между тучами. Площадь вокруг здания ратуши была выстлана тёмными гладкими камнями, то тут, то там стояли рядками деревья, возвышались статуи, фонтаны, округ площади стояли самые богатые и красивые дома в городе, они были высокими, стройными, с балкончиками и красной черепицей. Площадь плавно переходила в широкую ровную улицу, по обеим сторонам которой стояли, хоть и не такие нарядные как около здания ратуши, но всё равно большие и нарядные дома. Впрочем, чем дальше от площади, тем улица становилась уже, а дома ниже, но даже они ни в коем случае не были похожи на те старые, хаотично разбросанные дома, что стояли сразу за крепостной стеной. Улица обрывалась у узенькой речушки, через которую вёл старый деревянный мост. Вода в реке была кристально чистой (что изрядно удивило Вилея) и через неё было видно тёмное каменистое дно, над которым изредка проплывали мелкие рыбёшки. На другом берегу город резко менялся: там не было ни каменной кладки и не было домов, земля была покрыта густой травой, ивы и вязы росли так беспорядочно густо, что напоминали собой чуть ли не лес. Кое-где виднелись огромные, низкие, полуразвалившиеся от старости и сырости здания, а вдалеке, высоко над деревьями, возвышались несколько смотровых башен.
Гаррет не сбавляя шагу перешёл мост, но Вилей остановился поглядеть на реку, его всегда тянуло к воде. Некоторые уже пожелтевшие листья медленно падали в воду и быстро уносились резвым течением. "Эй! У тебя два с половиной года будут на рыб любоваться!" - грозно закричал ему Гаррет, который успел уйти довольно далеко, прежде чем заметил, что спутник его отстал, и прибавил тихо: "Если тебе повезёт, конечно". Вилей поспешил догнать своего проводника и вскоре заметил, что деревья вокруг дороги редеют и впереди, между их стволами уже виднеется крепостная стена, а перед ней стоит огромное, совсем не поддающейся определению формы, здание. Дорога вела к нему. Рядом крохотный покосившийся домик, именно к нему и направился Гаррет. Он грубым пинком открыл дверь. Весь домик, судя по всему, весь был занят одной комнатой: она вся была заставлена шкафами с бумагами, часть которых в них даже не умещалась и лежала стопками на полу; маленький столик, стоящий средь комнатки, также был завален бумагами, за ним сидел человек, невысокий, с худым, бледным лицом, чёрными волосами, усами и нервными, напуганными глазками, которые испугались ещё сильнее, когда увидели Гаррета.
- У меня не больше желания разговаривать с тобой, чем у тебя со мной, Гван! - ответил Гаррет с презрением, - Просто подыщи этому парню место в казарме.
И не ожидая ответа Гаррет развернулся и быстрым шагом пошёл назад, Вилей подождал, пока он отойдёт на приличное расстояние.
- Вы друг друга не любите, верно? - спросил он беспечно, по крайней мере, именно эту эмоцию можно было сейчас услышать в его голосе.
Он замолчал и, лишь спустя несколько секунд, принялся рыться в бумагах, нашёл нужную, что-то вписал и, прихватив ключи, дал Вилею знак следовать за ним и вышел из комнаты.
То огромное бесформенное строение, которое Вилей видел раньше и к которому они сейчас направились, очевидно, и было казармой...
Гаррет подошёл к дверям 37 дома по Грабовой улице. Он знал, что ему следует, как можно скорее вернуться в воинскую часть, но он не мог не забежать домой хотя бы на минутку. Бедняжка Бронвин, наверняка она из-за него опять всю ночь глаз не смыкала. Гаррет часто чувствовал нестерпимый стыд перед нею, он считал себя никудышным мужем, потому что он не только не смог оградить её от всех неприятностей и бед, сопутствующих жизни в Тиффлукстэде, но и сам являлся причиной большинства её несчастий. Ему всегда было больно думать, как сильно изменили её все эти жизненные невзгоды... Эти первые морщинки на её лице, эта вечная настороженность, этот утомлённый взгляд: они заставляли его ненавидеть себя, и окружающих, и весь треклятый мир... Эта проклятая жизнь!.. Этот проклятый город...
Гаррет не успел и повернуть ключа, как дверь открыли изнутри и Бронвин бросилась ему на шею. Она всегда очень переживала за него, даже когда он был просто на работе, хоть и старалась не показывать этого. Бронвин выпустила мужа из объятий лишь спустя порядочное (для объятий) время, и он наконец смог увидеть её лицо, ещё более беспокойное и измождённое, чем обычно.
- Где же ты был, Гаррет? - спросила она со свойственным только ей умоляющим укором.
- В Ивовой петле, - ответил Гаррет мрачно.
- Но Гаррет, - Бронвин заломила руки, - Он и мне был как сын, но ты не должен был...
- Я прекрасно знаю, что и когда я не должен делать, - прервал её Гаррет.
Оба замолчали. Только сейчас Гаррет заметил, что на ступенях лестницы, ведущей на второй этаж, сидит Нисса, она любила слушать чужие разговоры, что не могло не раздражать, но, за исключением этой неприятной особенности, она была самым милым и беспроблемным ребёнком из всех троих. Бронвин тоже заметила её.
- Хорошо, я... просто волнуюсь за тебя, - сказала она и принялась суетиться, - Раз уж ты пришёл я займусь обедом. Нисса, не сиди на ступень...
- Я ухожу, - тихо сказал Гаррет.
- Что? - лишь успевшая отойти Бронвин обернулась через плечо, в её глазах сочетались раздражение, непонимание и, очевидно, надежда на то, что последняя фраза ей послышалось.
- Я должен идти, - тяжело повторил Гаррет.
- Но ты только пришёл, тебя не было всю ночь, ты не можешь уйти!
- Ты не понимаешь, я и так сильно влип, поверь, если я не приду туда к обеду...
По лицу Бронвин прокатилась слеза.
- Мне плевать! Ты волен идти ко всем чертям, Гаррет Лонан!
И она с такой скоростью поднялась на второй этаж, что Нисса испугано прижалась к перилам лесницы. Гаррет стоял, стиснув зубы, а затем с такой силой ударил кулаком в стену, что она задрожала. Постояв молча ещё несколько секунд, он направился к двери.
- Папа, - неожиданно окликнула его Нисса.
- Прости, милая, мне действительно надо идти.
- Нет, папа, я просто хотела сказать, чтобы ты не грустил. То есть... - она замялась, - Помнишь к нам во двор забралась беременная кошка и разродилась там котятами, все котята были похожими, но один был особенный, я назвала его Анеруин. Но однажды ночью похолодало и выпал снег, и все котята простудились. Мы взяли их домой, но они всё равно стали умирать один за другим. Мне было не сильно жалко других котят, но, когда умер Анеруин, я плакала... То есть я хотела сказать, что важно не то что... - она совсем замялась то ли постеснявшись своей мысли, то ли просто запутавшись в ней.
- Спасибо, милая, я понял, что ты хотела сказать, - улыбнулся Гаррет и потрепал дочь по голове...
- И ещё, - окликнула Нисса отца, когда тот был уже на другой стороне улицы, - Пообещай больше не пить.
- Может быть, если будешь хорошо себя вести, - с наигранной серьёзностью ответил Гаррет, мысленно проклиная себя.
Как не странно, Нисса возможно абсолютно права, может и вправду стоит относиться к новобранцам, как к умирающим котятам...
Навстречу Гаррету, из-за поворота вышел Хэнвин Герайт, которого все звали попросту Малютка Маг.
- Доброго дня, сэр Лонан, - жизнерадостно сказал он.
- И вам не хворать, профессор! - ответил Гаррет так, что старичок вздрогнул от испуга.
И, когда Гаррет уже ушёл, полуденное солнце сверкнуло в очках Хэнвина, и тот, хмыкнув и улыбнувшись лукавой старческой ухмылкой, пошёл дальше...
В коридоре послышались шаги. Вилей отложил перо и свернул пергамент. Дверь в маленькую комнатку, в которую определил Вилея Гван и в которой из всей мебели были только две кровати, два стула и стол, отворилась и вошёл высокий человек с густыми тёмно-рыжими усами и бакенбардами, на лице его красовалась свежая ссадина.
- Ты ведь новенький, верно? - спросил он Вилея и, не дожидаясь ответа, протянул ему руку, - Я Болиндер Коллахан, твой сосед, - он указал взглядом на кровать, стоящую у правой стены.
- Вилей Каллен, - в свою очередь представился Вилей и пожал Болиндеру руку.
- Меня попросили передать тебе, что скоро обед, а заодно и проводить тебя до столовой, я бы на твоём месте постарался бы запомнить дорогу туда с первого раза...
Столовая была таким же огромным, как и казармы, но менее бесформенным строением. Внутри она представляла из себя одну огромную залу, заставленную длинными дубовыми столами. В одном из концов залы было возвышение, на нём стоял стол, за которыми, как понял Вилей, сидели самые знатные и уважаемые люди Тиффлуксэдской королевской армии, в самой середине его сидел генерал Фрэр. Огромное количество солдат беспорядочно толпились между столами, но, когда большинство всё же расселись, генерал поднялся и призвал всех к молчанию.
- Братия мои! - торжественно начал он, - Новый светлый день вступил в свою силу и королевская армия всё так же непобедима, как вчера и как сотню лет назад, и не содрогнётся она, пока король восседает на солнечном троне! Славься Ро"лэнт, славься король Мародан!
"Славься Ро"лэнт, славься король Мародан!" - эхом отозвались солдаты и принялись за, сомнительного вида, еду. "И так каждый день", - тихо сказал Вилею Болиндер.
Неожиданно дверь столовой распахнулась и вошёл Гаррет, он ступал быстро и ровно и старался ответить гордо и с достоинством на каждый несмешливый взгляд, все притихли, и в полном молчании занял он свободное место, за главным столом, недалеко от генерала Фрэра. Их взгляды с Вилеем пересеклись, Гаррету на секунду в его чертах почудился Нэманд, нахмурившись он отвернулся, а столовую вновь наполнил привычный гвалт.