Йока Тигемюлла : другие произведения.

Стукач

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
Оценка: 8.21*5  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    все одним файлом

СТУКАЧ

  

Глава 1

   - Садись, - тихо сказал отец.
   Юрка аккуратно присел на стул. Он почувствовал, что разговор будет серьезным. Но все равно был рад - слишком редко он видел папу, даже в выходные, когда он приезжал домой из Корпуса, повидаться удавалось не всегда.
   Мальчик искоса глянул на циферблат больших часов, стоящих в углу отцовского кабинета: четверть двенадцатого вечера.
   - Я слушаю... папа, - Юрка едва не ляпнул "сударь" по вбитой в Корпусе привычке.
   Отец снял очки, которые всегда носил во время работы, и помассировал тонкими пальцами переносицу. Юрка шмыгнул носом.
   "Интересно, когда папа учился в Корпусе, его тоже дразнили Шнобелем?" - подумалось Юрке, которому размеры их фамильного носа изредка доставляли огорчения.
   Впрочем, задать этот вопрос он не решился. Чувствовалось, отец хочет поговорить с ним о чем-то серьезным. Сердце Юрки сжалось от нехорошего предчувствия. Похоже, папа снова уезжает куда-то по своим важным делам. Если это опять надолго, нужно упросить его, чтобы на выходные Юрку забирала домой Глаша. Проводить выходные в пустых казармах Корпуса не хотелось.
   Отец встал из-за стола и стремительно прошел к огромному окну. Замер, вглядываясь в далекие огни города. Долговязая темная фигура на фоне искрящейся огнями тьмы окна. На Юрку нахлынуло предчувствие чего-то ужасного, какой-то безумной потери. Слишком редко он ощущал в отце эту неуверенность. Только тогда, когда отец сообщал плохие новости. Это он всегда делал сам, лично, в этом кабинете. Так же было и в день, когда Юрка узнал, что мама их бросила.
   - Что-то случилось, папа? - сжавшись на стуле, спросил Юрка.
   Отец бесшумно повернулся на каблуках и прошагал обратно к столу. Его лицо в теплом свете зеленой настольной лампы, казалось бледным.
   "Мефистофель", - шепнуло запретное голосом мамы.
   Юрка подавил в себе ненужное воспоминание. Предатели достойны презрения, даже если это твоя собственная мать.
   - Случилось, сын, - слова отца подтвердили самые худшие Юркины опасения.
   Преодолевая лед мурашек побежавших по спине, стараясь, чтобы голос не дрожал, Юрка выдохнул:
   - Что?
   Отец ответил не сразу, сначала опять помассировал себе переносицу, а потом твердо посмотрел Юрке в глаза.
   - Нужна твоя помощь, - четко произнес он.
   - Папа, да я... - начал было Юрка, но властный жест отца прервал готовые было сорваться слова.
   - Подожди, Юра, выслушай, - Юрка замер, почему-то становилось страшно, а отец продолжил, - Так вот нам нужна твоя помощь. Очень нужна. Но ты должен хорошо подумать и решить для себя, хочешь ли ты и готов ли ты...
   - Папа, я... - опять захотелось, сказать, что он готов сделать все нужное.
   - Юра, я понимаю, что ты готов помочь, - печальная улыбка тронула губы мужчины, - но сейчас речь идет не о том.
   - А о чем? - Юрка совсем запутался, не понимая, какая помощь может быть нужна папе.
   - Юра, сейчас ты должен принять решение. Ты готов стать взрослым?
   Мальчик почувствовал, как кровь приливает к щекам. Неужели не врали парни со старших курсов, о том, кого им дарили иногда отцы? Юрка, конечно, давно знал, что происходит между мужчинами и женщинами, но чтобы так сразу... Сквозь грохот пульса в ушах донеслись слова отца:
   - ...все что важно для тебя исчезнет: друзья, дом, Корпус...
   Юрку словно ледяным душем окатило. О чем это он? Неужели они уезжают за границу?
   - ...более того, - продолжал отец, - если ты согласишься помочь нам, то тем самым ты, скорее всего, выберешь себе профессию на всю жизнь. Трудную и опасную профессию. И я понимаю, что не должен предлагать тебе подобный выбор, здесь и сейчас. Вот только, похоже, у нас не остается других вариантов.
   - Кому нам? - Юрка ощутил, что у него дрожит голос, и постарался подавить эту дрожь: негоже мужчине дрожать на пороге приключений.
   - Родине, Управлению, мне, - коротко ответил отец.
   Часы в углу кабинета сумрачно прозвенели полчаса до полуночи. Юрка потрясенно молчал. Он мог представить многое, но что может быть нужно от мальчишки всесильному Управлению Лояльности, он не представлял. Особенно учитывая, что у Управления хватает таких людей, как папа - комиссар по контролю Николай Вольский или дядя Гера - настоящих людей. Бесстрашных, умных, сильных.
   - Правильно, подумай Юра, - одобрительно сказал отец, - это очень серьезное решение.
   - Мне не о чем думать, папа, - решительно сказал Юрка, - если бы это было неважно, ты не говорил бы сейчас со мной. Что я должен сделать?
   На секунду ему показалось, что отцу плохо, так побелело у того лицо. Хотя уже в следующий миг Юрка понял, что это просто причудливо упала тень на лицо папы, когда тот доставал что-то из ящика стола.
   - Юра, конечно, подобные вещи не делаются на ночь глядя, но думается мне, отправь я тебя сейчас спать, спалось бы тебе не очень, - отец водрузил на нос свои знаменитые очки.
   Юрка молча кивнул, боясь, что снова задрожит голос.
   - Если, ты точно понимаешь, что тебя ждут трудности, работа, взрослая жизнь и согласен на это, если понимаешь, что это все не игра, то ознакомься и подпиши это, - тонкая папка легла перед Юркой. На папку отец положил ручку.
   Мальчик решительно раскрыл твердый, пахнущий кожей переплет. Внутри оказался всего один листок. Замирая, он читал строчки о которых ранее имел представление только из захватывающих книжек. "...разглашение полученных сведений приравнивается к государственной измене и карается смертной казнью через повешение", - а чуть ниже этих строчек от которых веяло ужасом позора, Юрка поставил свою подпись: "Юрий Вольский". Закрыв папку, толкнул ее к отцу.
   Какое-то время тот молчал. Юрка тоже молчал, хотя сердце сладко замирало в предчувствии тайны, которую он сейчас узнает. Фантазия рисовала картинки: он, Юрка, в броне боевика Управления штурмует нарковский притон или даже идет, сжимая штурмовую винтовку, по джунглям Атрии...
   - Так вот, Юрий, - прервал тишину папа, - сейчас я буду говорить с тобой не как отец с сыном, а как комиссар по контролю с оперативным работником.
   С легким шорохом уехал в сторону книжный шкаф, открывая белизну экрана, вспыхнул луч проектора. Юрка поудобнее развернул стул и застыл, удивленный. С экрана на него смотрел мальчишка. По виду его ровесник. Стильно подстриженная копна льняных волос, открытый взгляд, уверенная улыбка.
   - Это Алексей Фомичев, - сообщил отец, - твой ровесник.
   Кадр сменился, теперь мальчишка был снят за столом уличного кафе - он ел мороженое из блестящей вазочки в компании полного мужчины с окладистой русой бородой.
   - Это Алексей со своим отцом, Владимиром Фомичевым. Фомичев-старший: ученый, физик. Он долгое время занимался вопросами альтернативных источников энергии. Работал в научном центре Новосеменовск.
   Замелькали еще фотографии - сотрудники лаборатории из исследовательской группы Фомичева. Фомичев под руку с красивой женщиной. Эта же женщина рядом с мальчишкой.
   "Мать", - догадался Юрка.
   - Мать Алексея, - подтвердил его догадку отец, - Фомичевы работали вместе. Так получилось, что Фомичев неожиданно совершил открытие, причем в смежной области. В результате оказалось, что технология, которую разработала его группа - бомба. Не та, которую можно бросить с самолета, а гораздо страшнее, ее разрушительная сила сравнима с десятками атомных бомб.
   Юрка слушал, стараясь запомнить информацию, правда, пока не очень понимал, как одно связано с другим. А главное при чем тут он, Юрка.
   - Естественно, когда об открытии Фомичева стало известно, к нему проявили очень активный интерес иностранные и корпоративные спецслужбы. Фомичев же считал, что его разработка не должна принадлежать одной стране, но предназначена для всего Человечества. Сам понимаешь, враги не дремлют, а потому тут же нашлись люди, увлекшие ученого идеями антиглобалистов. Как известно иностранные спецслужбы активно поддерживают это движение, преследуя свои цели. В итоге Фомичеву предложили вместе с семьей бежать из Империи, мотивируя это тем, что тут его открытие станет оружием...
   - А на самом деле они тоже хотели получить оружие? - высказал предположение, Юра.
   - Конечно, - кивнул отец, - при этом они бросили на эту операцию все, что у них было. Организовывал им побег "друг семьи", в оперативной разработке он проходивший под псевдонимом "Янус".
   На экране появилась фотография седого господина весьма аристократического вида.
   - Этот человек долгое время работал на врага. Будучи сотрудником Имперского Разведывательного Управления, он принес много вреда... Долгие годы мы не могли разоблачить этого агента.
   Лешка внимательно глядел на экран.
   - Его поймали? - спросил он.
   - Разоблачили чудом, благодаря Фомичеву-старшему, тот нарушил инструкции, и мы получили информацию. К сожалению, попытка задержать "Януса" провалилась, при задержании он раскусил капсулу с ядом. Самое плохое, что Фомичев тоже избежал допроса. Он не справился с управлением на горной дороге и вместе с женой погиб в автокатастрофе.
   Снова смена кадров. Зеленые лужайки. Здание, увенчанное острым шпилем. Знакомый мальчишка, в оранжевой форме непривычного фасона. Юрка не сразу узнал его. Он изменился Алексей Фомичев: заострилось лицо, художественная лохматость сменилась коротким ежиком, подчеркивающим лопоухость... Но, главное, глаза. Даже на фото было заметно. Вместо улыбки там поселилась грусть и напряженная хмурость.
   Веселые разноцветные домики. Живая изгородь, зелень, беседки в лозах дикого винограда. Мальчишки все в той же оранжевой форме идущие по плацу.
   - Что это за форма? - поинтересовался Юрка.
   - Это форма интерната для трудновоспитуемых подростков, - последовал ответ.
   А мгновения спустя Юрка услышал слова, которые не сразу понял.
   - В этот интернат тебе придется отправиться, после некоторой подготовки, конечно.
   Юрка сначала подумал, что ослышался или не понял. Какой интернат? Почему? Зачем? Какое отношение имеет к этому подписка о неразглашении?
   - Понимаешь, Юра, в этом интернате сейчас воспитывается Алеша Фомичев, тот самый мальчик. И самое плохое, что в результате некоторых не самых удачных обстоятельств, он теперь никому не верит: ни воспитателям, ни учителям, ни офицерам Управления...
   - А может он сам шпион? И за этих... за антиглобалистов? - мрачно предположил Юрка.
   - Нет, Юра, он просто обманутый мальчик. Вот ты поверил, если бы кто-то тебя сказал, что я сумасшедший или убийца?
   - Нет, в морду бы дал, - честно ответил Юрка, - только у него-то родители и правда эти... сумасшедшие ученые!
   - Да, Юра, правда. Его родители сделали Империи много вреда. Быть может не специально, вероятно из благих побуждений или обманутые врагами, но это случилось. Самое же плохое, что с их гибелью вред не исчез. За разработками Фомичева охотятся враги Родины и, как ты понимаешь, если эта технология попадет в плохие руки, известная авария в Семеновске может показаться цветочками. Поэтому крайне важно или найти Фомичевскую документацию или убедиться, что она действительно уничтожена.
   - А причем тут их сын?
   - Есть информация, что Алексей встречался с отцом незадолго до его гибели и тот мог оставить сыну какой-то ключ или намек где он сделал тайник. Но даже если это не так Алексей - единственный оставшийся в живых из тех, кто достаточно близко знал Фомичева.
   - Вколоть ему сыворотку правды и расскажет как миленький, - решительно заявил Юрка.
   - Откуда такие познания? - задал отец вопрос.
   - Книжки... - начал Юрка, и осекся, увидев улыбку на губах отца.
   - А что? - сразу ощетинился мальчик.
   - Понимаешь, сын, жизнь очень отличается от книг и сериалов. В жизни все на порядки сложнее. Дело в том, что мы сами не знаем, чем нам может помочь этот мальчик, и может ли помочь, вообще, но это единственная надежда.
   - Какая? - уточнил Юрка.
   - Любая мелочь, пустяк, могут оказаться ключом... Скорее всего, он сам не понимает, что это важно.
   - А что требуется от меня? - уточнил Юрка.
   - Ты должен с ним подружиться, стать настоящим другом.
   Юрка удивленно уставился на отца. Как можно подружиться специально? Да еще с таким? Тем более что у них ничего общего?
   - Я понимаю, у тебя много вопросов. Ты на все получишь ответы. Но готовься, впереди много работы, юниор-лейтенант.
   - Что? - удивился Юрка.
   - Привыкай, на время проведения операции ты зачисляешься сотрудником Отдела Наблюдения и Информации Управления в чине юниор-лейтенанта.

Глава 2

  
   Солнце светило в лишенные занавесок окна. Еще высокое, утреннее. Лешка открыл глаза. Да побудки - противного звона якобы корабельного колокола, старательно усиленного трансляционной электроникой, оставалось еще полчаса. Первый признак несвободы - необходимость вставать по звонку. Просыпаться за полчаса до подъема вошло у Лехи в привычку из чувства протеста. Это были его собственные полчаса. Когда можно было лежать и... думать.
   Лешка скосил взгляд спящего на соседней койке чернявого новичка. Уже неделю новенький жил в их отряде, пардон, экипаже.
   Вся это псевдоморская атрибутика в глубоко сухопутной школе, Леху, выросшего на море, раздражала до крайности, как еще одно доказательство лицемерной лжи. Потому что, давайте называть вещи своими именами - какая еще школа? Тюрьма.
   Так вот новенький был странный. Загадочный и злой. Наверное, этим он и заинтересовал Лешку. За год, проведенный в надоевших до тошноты стенах спецшколы, он привык, что новички раскрываются в первую же неделю. Обычно как? Приведет Валидол мальчишку, а через несколько дней уже ясно, кто он и почему. До этого момента Лешка ошибся только раз, приняв Ромео за обычного хулигана, кто ж мог представить, что сюда и за любовь направляют? Правда, этот новичок на романтика пишущего стихи тоже не походил.
   В столовке Лешка специально подсел к новенькому. Почему бы и нет, тот все равно сидел в одиночестве. Грохнув свой поднос с дежурной кашей, бутербродом и стаканом молока на стол, Лешка поинтересовался вежливо:
   - Можно?
   - Конечно, - новичок равнодушно кивнул и продолжил поглощать неаппетитную даже на вид овсянку.
   Вот и поговори с таким. Лешка тоже начал есть кашу. Какое-то время они молча стучали ложками по пластику тарелок. А потом Алексей снова спросил, неожиданно даже для самого себя:
   - Как тебе тут?
   - Нормально, - новичок меланхолично залил в себя молоко.
   Ну что ж, Лешка сам не любил любопытных. Если новенький не хочет говорить о себе, это его право. Тем более, каким бы безразличным он не казался, Лешка представлял, каково ему сейчас. Первая неделя несвободы и полная безнадежность. Хотя... Может у новенького и есть надежда выбраться отсюда - дом, родители... Лешка помотал головой и постарался выбросить ненужные мысли из головы, иначе вновь накатит тоска.
   Трансляция надрывалась жизнерадостной песенкой: "Вместе весело шагать по просторам" - еще один ненавистный Лехе пунктик. Всех просторов для них и было территория школы - бесконечные газоны и клумбы без единого деревца, да небо над головой. Интернат "Лужайки". Те, кто давал этому месту такое название, явно имели извращенное чувство юмора. Иногда Лехе казалось, что окружай территорию высокий забор, ржавая колючая проволока, мордатые вертухаи, ему было бы легче. А так, полная свобода, казалось бы, иди на все четыре стороны, шагай себе "весело" по аккуратно подстриженным лужайкам... До живой изгороди. Кто-то, бывало, и шагал, не веря предупреждениям Валидола и тех ребят, которые жили тут не первый год. Он, Леха, тоже шагал, уже два раза и пойдет еще раз. Только в этот раз нужно уходить наверняка. Словам Валидола о том, что третий укол контрольного браслета превращает тебя в ссыкливого придурка, можно и не верить, но проверять их правдивость страшно. А если не врут? Поэтому третья попытка должна стать удачной! Без вариантов.
   - Класс, встать! - привычно проорал любимчик Валидола Федюнчик по прозвищу "Пан Спортсмен".
   - Доброе утро, Эмма Григорьевна! - это уже хором.
   - Садитесь, дети!
   Надоевший до судорог в желудке ритуал.
   Пухленькая, румяная как свежий пончик, классная дама приветливо улыбнулась, умащивая пышное тело за стол. Бордовый форменный костюм, кокетливая пилотка на светлых волосах и холодный взгляд серых глаз сквозь линзы очков. Мало кого Лешка ненавидел так, как ее. Да что там врать себе, не только ненавидел, но и боялся. Когда Эмма с улыбочкой смотрела на него поверх очков и говорила свое: "будь хорошим мальчиком, Фомичев", ему виделась ее усмешка... Тем страшным вечером. Полгода прошло, но все помнилось, как будто было вчера. Правда стыд пропал, осталась злоба и ненависть. Пусть эта сволочь думает, что она победила! Пусть все это думают. Пока.
   Лешка внимательно слушал Эмму, пускай словесность кажется ему бесполезной, но учиться необходимо. Жизнь покажет, какие знания важны. Знание, это тоже оружие - эти слова отца он помнил хорошо. Если и оставался в жизни смысл, то он был именно в учебе. Ему, Алексею, нужно стать сильным. Отомстить за отца и маму. И этой белобрысой дряни тоже отомстить. Потом. Если останется время и силы. Это кажется невозможным, но лишь пока. Просто нужно делать все, что в его силах.
   День тянулся привычно занудно: уроки, перемены, под бодрые песенки на обед, под веселенькие марши обратно.
   - Класс, встать!
   Скучная круговерть. Лишь краем глаза отмечал Лешка сосредоточенное лицо новичка. Тоже один за столом, вне группировок и интересов.
   Тщательно записывая нужные мысли о какой-то средневековой дуре, мучимой любовью к другому дураку, Леха мысленно улыбался. Вспомнилась помойка, первый банный день новичка. Клубы пара и толпа голых мальчишек похожих на толпу орущих бледных чертей в наполненном паром аду, а всей одежды неизменный браслет ноге. И новичок: тощий, жилистый длинный. Он мылся все с тем же слегка брезгливым выражением лица. Всезнающая интернатская молва сообщала, что Шнобель был сынком какого-то высокопоставленного психопата-изменника и сам психопат. Якобы он палил по уланам, приехавшим арестовывать папашу из ружья. Сначала Лешка не поверил этим байкам, но происшедшее чуть позже, заставило его изменить свое мнение.
   Все началось с того, что Лешка обратил внимание на компанию Федюнчика и понял, что они затевают. Федюнчик с мерзкой улыбочкой мял в руках склизкие комочки обмылков. Его дружки, едва сдерживая смех, старалась не смотреть на новичка, который тщательно растирался жестким казенным мочалом. Остальные мальчишки затихли, многие из них на себе испытали эту шуточку Федюнчика. Леха в свое время тоже получил свою порцию. Пан спортсмен лепил из обмылков что-то похожее на толстенькую свечку, потом подкрадывался к новенькому, дожидался когда тот нагнется за чем-нибудь. А дальше два точных движения - приставить к ягодицам обмылок и со всей дури залепить по нему ладонью. Лешка вспомнил чувство стыда и мерзкого ощущения в заднем проходе, смешанное с ужасом... Гогот мальчишек, себя зажимающего задницу руками и ухмыляющегося Федюнчика, приторно ласково говорящего: "Не бойся, Фома, среди нас извращенцев нет, можешь задок не подставлять".
   Похоже, сейчас Федюнчик собрался вновь повторить свой фокус. Лешке стало стыдно. Захотелось как-то предупредить новичка или даже сказать Федюнчику, чтобы тот прекратил. Вот только за этот год Лешка твердо решил жить по принципу "каждый за себя", не лезть в дела других. А связываться с наглой компанией местных спортсменов под предводительством рослого Федюни, казалось совсем неумным. Вот только на душе было противно, как будто он сам становился соучастником.
   Наверное, что-то все же отразилось на его лице, потому что Лешка поймал на себе вопросительный взгляд новичка. И не удержался - незаметно показал глазами за спину, туда, где по-крабьи, бочком, подбирался к новенькому Федюня. Впрочем, похоже, новенький так ничего не понял, лишь улыбнулся по-доброму и открыл кран, наполняя казенную пластиковую шайку. Помнится, Лешка еще удивился, зачем ему целая шайка, холодной воды, неужто закаливанием занимается? А потом все и произошло. Быстро - Лешка даже моргнуть не успел. Вот новенький наклоняется, чтобы поднять шайку с водой. Вот Федюнчик с довольной ухмылкой тянет лапы к заднице новичка и... Вопль! Только орет не испуганный новичок - вопит сам Федюнчик с расширенными испуганными глазами. А новичок со спокойной улыбкой на хищном, украшенном носом-клювов лице, ставший в этот момент похожим на геральдического ястреба, говорит равнодушно:
   - Следующий раз, здесь будет кипяток.
   Сдавленные вопли Федюни:
   - Да я! Я тебя...
   И короткое:
   - Будешь доставать - убью.
   И этому Лешка поверил. Показалось, что новичок не шутит, что действительно убьет. Лешке представилось, как новичок палит из винтовки по ненавистным черным фигурам. Наверное, тогда у него тоже был такой ледяной, безразличный взгляд.
   - Псих, шуток не понимает, - похоже, Федюнчик тоже ощутил что-то.
   - Шнобель, ты действительно, - пробасил здоровяк Черский, вечный адъютант Федюни.
   - Я не Шнобель, - холодно сказал новенький, - я Грачев, ну или, если не умеете без собачьих кличек, то Грач.
   Так новенький стал Грачом и получил в их экипаже свой статус. Его не трогали, и он никого не трогал. Даже забитых ботаников, которые "помогали" всем в экипаже. И снова Лешка ощутил стыд, он-то с удовольствием использовал ботанов для неприятных дел - ну там койку заправить, когда лень, сортир почистить, когда его очередь. И только с появлением новичка, Лешка задумался, так ли сильно он отличается от презираемого Федюнчика и ненавидимой Эммы? Ведь, по сути, тоже издевается над слабыми? За неделю, что Грач жил в экипаже, что-то изменилось в Лешке и он пока не понимал что.
  
   После вечерней пары, наступает самое лучшее время суток - долгожданные два часа отдыха: личное время. Вечер сегодня был чудесный и в общежитии никто не остался. Хотя нет, ботаники наверняка торчали там, уставившись на какую-нибудь фигню в визоре. А Лешке, хотелось на воздух, дать отдохнуть глазам и голове.
   Низкое вечернее солнце бликовало в окнах учебного корпуса, блестело на острой игле проклятущего шпиля, воткнутого прямо в лазурь неба. На самом конце "иглы" привычно помигивал красный маячок. Трещала вдалеке газонокосилка пожилого садовника Вилли. Стучал оранжевый мяч о бетон спортивного пятака.
   Новичок подсел к нему, когда он наблюдал, как парни играют в стритбол два на два. Зазвенело кольцо от бросков, Федюня снова забросил блямбу. Нужно отдать ему должное - мячом он владел мастерски. Наблюдать за спортсменами было успокоительно. Огромный медведь Черский и юркий Федюнчик - лучшая пара интерната. Этого у них не отнять.
   Какое-то время Лешка с новичком наблюдали за игрой.
   - Умеешь? - Лешка не сразу понял, о чем спрашивает Грач.
   - Что? - он глянул на новенького.
   - Сыграть не хочется? - поинтересовался Грач.
   Лешка только ухмыльнулся, покосившись на финтящего Федюню. Тот, ловко ушел от белобрысого Романова, сделал вид, что будет пасовать Черскому, но вместо этого бросил. Звяк корзины.
   - С вас компот! - довольно сообщил, Федюня побежденным.
   - Иногда хочется, - честно ответил Лешка, - но против Федюни без шанса.
   - Пока не попробуешь, не узнаешь. Тебе не кажется? - поинтересовался новичок, - Ну и, на крайняк, что, без компота не выживешь, что ли?
   Лешка посмотрел на Грача, хотя уже все решил.
   - Я Леха, или Фома, - представился он.
   - Юра, можно Грач, - рукопожатие Грача было крепким, улыбка открытой.
   И Лешка слегка неожиданно для самого себя задал вопрос, который интересовал его с того самого дня, когда Юрка облил Федюню ледяной водой. Любопытных в "Лужайках" не любили, но почему-то ему показалось, что сейчас можно.
   - Юр, а у тебя есть кто-то... там на... - Леха замялся, не зная как назвать жизнь за пределами интерната.
   Но Юрка понял. И сказал коротко, будто отрезая:
   - Нет.
   Это "нет" резануло Лешку по сердцу. Как и голос Юры, холодный и безжизненный. Понимая, что за такие вещи не извиняются, Лешка все же осторожно сжал плечо Грача, ощущая напряженные мышцы под тонкой оранжевой тканью интернатской футболки. А тот уже орал довольно весело, будто ничего не произошло:
   - Эй, спортсмены, компотом поделиться не хотите?
   Но Леха хорошо знал цену подобного веселья.
  
  

Глава 3

   - Эй, спортсмены, компотом поделиться не хотите? - проорал Юрка и едва не прикусил от злости на себя язык.
   Вопль получился излишне радостный.
   "Дурак!" - мысленно выругался на себя Юрка.
   Целую неделю он ждал этого момента, сдерживал себя, чтобы первым не начать разговор и вот... Если сейчас Фома поймет, что Юрка только притворяется, то...
   Спас его Федюня, отвлек внимание Фомичева. Кривляниями дурацкими отвлек. Шуточками.
   - Что, Фома в спортсмены идти решил? В чемпионы?! Только один компот для вступления в ряды чемпионов мало! Играем на компот за неделю? Грач, ты бы часики снял, стряхнешь еще, тут новых не купишь!
   Глядя, как охотно Фома вступает в пикировку, Юрка ощутил неприятный холодок в сгибе локтя. Там, куда колола что-то болезненное и жаркое красивая девушка Алена. Три недели, каждое утро начиналось одинаково. Большая светлая комната, стол, экран, проектор. Укол в руку.
   - Чтобы лучше запоминалось, - с улыбкой говорила Алена, уколов его инъектором.
   Кусочек сахара с коньяком под язык и... Фото, слова девушки, собственное удивление от того как просто, оказывается, управлять людьми, особенно, если что-то знаешь о них. Потом вечер: белый песчаный пляж, океан, звонок отца и ночь. Много душных ночей, которыми ему снились лица: Фомичев, Федюнин, Черский... Лица и за каждым черные, похожие на гигантских черных богомолов буквы. Буквы извиваются, щелкают, превращаются в зловещие металлические крюки, которые повторяют ласковым голосом Алены:
   - Каждого человека можно привязать, привлечь внимание, поймать на крючок, при этом сам он будет думать, что это он сам захотел подружиться с тобой. В каждом человеке, есть множество замочков - найти их, подобрать к ним ключики - вот твоя задача...
   Федюнин - вечный трус главный страх которого, что все узнают о его страхах. И он будет ненавидеть тех, кого посчитает выше себя, Юрке уже пришлось с ним столкнуться тогда, в бане. Что ж, сейчас неплохой повод сгладить то столкновение, и еще сильнее сблизиться с Лешкой.
   Играть было неожиданно трудно. Юрка старательно делал вид, что не может перехватить передачу, хотя рефлексы требовали, выбить мяч... Федюнчик пижонил, увлекаясь чеканкой, и Юрке приходилось туго. Оказывается, очень сложно делать вид, что тебе никак не удержать неповоротливого Черского плечом, трудно не финтить, трудно мазать по кольцу. Рефлексы игрока сборной курса, требовали наказать этих пижонистых идиотов. Но Юрка сдерживался, стараясь чаще пасовать Фомичеву. Тот раскраснелся, майка взмокла от пота, он успел разбить локоть, когда амбал Черский против правил принял его на бедро. Юрка почувствовал злобу, играть, толком не умеют, а туда же... Одним движением перехватил с чеканки мяч у Федюни, финтом ушел от Черского - звяк, мяч в корзине. Смена сторон. И снова. Юрка шагнул навстречу Черскому, уже зная, что тот испугается и пасанет Федюне. Зная, шестым чувством угадав, где будет мяч, перехватил его в полете, отклонился, бросил издали - блямба. Что такое маленький стритбольный пятак, игроку привыкшему бить трехи из-за шестиметровой линии? Смена сторон - Федюня побрел к кольцу этой своей пижонской походочкой, прокидывая мяч под ногой. Юрка приготовился отобрать мяч и тут...
   "Что ты делаешь, идиот?" - спросил он сам себя.
   Он сразу же исправился: пропустил пыхтящего Федюню, дал бросить из-под кольца.
   - Одиннадцать - семь! - радостно проорал Черский, - Компот наш!
   Юрка развел руками, изображать растроенность чувств, как он боялся, не пришлось - он был по-настоящему огорчен тем, что нельзя наказать этих пижонов.
   - А ты неплохо играешь, - снисходительно пропыхтел Федюнчик.
   - Плохо, - буркнул Юрка слова, которые давно приготовил, - вы уже час играли, были уставшие, а мы с Фомой свежие...
   - Ну... талант, есть талант, - заулыбался "самокритичный" Федюнчик и щедро предложил, - будет скучно, приходите с Фомой, мячом постучим. Просто так, на интерес.
   Пожимая потную лапу Федюни, Юрка обнаружил, что Лехи рядом нет. Оглянулся, увидел фигурку бредущую прочь по лужайке.
   - Ну пока! - торопливо попрощался он со "спортсменами" и бросился догонять Фомичева.
   Бежать по траве было прохладно, она казалась мокрой и неприятно холодила лодыжки. Догнав Лешку, Юрка привычным движением попытался сунуть руки в карман и только тут обнаружил, что карманов в его спортивных шортах не предусмотрено. Неожиданно он увидел, что Фомичев улыбается, хорошо так, по-доброму.
   - Я первый месяц тоже карманы искал, - хмыкнул Фома.
   - И? - тоже улыбнулся Юрка.
   - Вот так можно, - засунув большие пальцы за пояс шортов, посоветовал Лешка.
   Юрка попробовал, действительно намного удобнее, чем просто махать руками, как примерный мальчик.
   - Ты сильно расстроился? - поинтересовался он, вспомним советы Алены, как можно больше беседовать при случае.
   Правда, она говорила еще и о том, чтобы не навязываться, не утомлять собеседника, но... Откуда Юрке знать, когда этот белобрысый Алеша утомится, вроде пока выглядел довольно резво.
   - Да нет, я знал, что они нас сделают, - Фома сшиб носком тенниски белоголовый одуванчик, - но ты прав, пока не попробовали, не узнали бы точно.
   - Ничего, - уверенно сказал Юрка, - нужно потренироваться и...
   - Но без меня, - хмуро сказал Лешка.
   Юрка сжался от досады, вот только ему показалось, что он сближается с объектом и вот! Все сначала - ждать, думать.
   - Почему? - он не смог сдержаться, вопрос прозвучал грустно.
   Не поднимая глаз от носков своих теннисок, мнущих траву, Лешка сообщил:
   - Тебе я там только мешаюсь, если бы не я ты бы их и один обстукал.
   Юрка похолодел, Алена же предупреждала, что Фомичев очень умный и хитрый, ее Алену и ту раскрыл. Неужели понял, что Юрка притворялся?
   - Баскет командная игра, Леха, - только и сказал он, - в него одному нельзя.
   И покосившись на Фомичева понял, что не все потеряно, тот улыбался чему-то. Стараясь перевести разговор с опасной темы, предложил:
   - Бегом до изгороди и обратно?
   Лешка отрицательно помотал головой.
   - Не стоит, Юр, - показал он куда-то через плечо.
   Юрка оглянулся и никого не увидел. Вернее, народа вокруг школы носилось много, да возле разноцветных домиков преподавателей тоже маячили кровососы, но, похоже, Лешка говорил не о том.
   - Ты о хрени? - догадался Юрка и показал пальцем на браслет.
   Черное пластиковое кольцо плотно обхватывало лодыжку. Не снять, не сдвинуть. Только раз в месяц на осмотре врач проверит и поправит, если нога подросла. Впрочем, Юрка надеялся, что ему не придется торчать в этой гиблой дыре целый месяц!
   - О ней, - мрачно подтвердил догадку Фома.
   - Валидол сказал до изгороди безопасно. Врал? - удивился Юрка.
   - Да нет, правда, только вдруг ты ему не поверил? - Лешка искоса глянул на Юрку.
   - А что бывают те, кто не верит? - делано удивился тот.
   Лешка раздавил очередной одуванчик и усмехнулся. Зло так, по-взрослому:
   - Бывают.
   - И как? - Юрке действительно было интересно, ведь его браслет тоже был настоящим.
   Хотя Алена предлагала, чтобы он носил муляж, дядя Олег, который рассказывал ему, как защищать себя если что, показывал схемы школы, и обучал пользоваться "стучалкой", сказал, что это нерационально. И теперь на его ноге тоже была ампула с дрянью, как у всех мальчишек здесь.
   - Метров двадцать за изгородь и все. Просыпаешься уже в больничке, обосанным и обосраным, - зло сказал Леха.
   - А три раза никто не ходил? - Юрка подумал, что вопрос будет уместным.
   Он-то точно знал - лекарство в браслете абсолютно безвредно, обычное снотворное, причем подобрано строго индивидуально, недаром каждый месяц браслеты проверяет специальный врач. Но тот мальчишка, которого он сейчас изображал не мог знать об этом, поэтому спросить стоило.
   - Нет, три раза никто, от этих сволочей всего можно ждать. Даже два раза почти никто не пробует.
   Юрке почудилось что-то в интонациях Лехи. Догадываясь, он спросил:
   - Ты пытался соскочить дважды?
   - А тебе какое дело? - Фомичев ощетинился, стал похож на ежика и Юрка понял, что спешит.
   "Только не паниковать!" - приказал он себе, а вслух сказал:
   - Потому что я тут не останусь. Только тупо бежать тоже не буду. Нужно все делать с умом...
   Фомичев запыхтел:
   - А тут и сделано все с умом. Кровопийцами. Я ведь как думал, мол тут в браслете маяк и они видят, кто мы и где. Сидит дежурный, увидел, что кто-то через забор и раз, нажал кнопку...
   Юрка с удивлением обнаружил, что не знает механизм действия браслета, видимо, это казалось не важным, собственно это было не важным, но... Ему было просто любопытно.
   - Логично, - действительно логично, тем более должность дежурного воспитателя подразумевала, что-то подобное.
   - Хрена! - злость звучала в голосе Лехи, - У Эммы днюха была, все кровососы в гости пошли, все! Даже дежурный смылся, я специально проверил... А браслет все равно сработал!
   - Наверное, выносной пульт? - предположил Юрка, - Можно с собой брать? Или дублирующи...
   - Неа, - прервал его Фомичев, - вон видишь шпиль? Антенна. В браслете автоматический датчик, пересекаешь черту, оттуда радиосигнал и все. Механизация!
   - Версия не хуже... - начал Юрка.
   - Это не версия, это Эмма-сука проговорилась, - Лешка побледнел, а потом, глядя куда-то вдаль, произнес, - она на всю голову ненормальная, ты с ней осторожнее, Юр.
   С удивлением Юрка понял, что слышит в голосе Лешки страх. Странно, невысокая полная Эмма казалась обычной теткой, слегка истеричная, но кровососы все такие. Даже в корпусе преподы не лучше. Работа откладывает свой отпечаток, как говорил иногда отец. Интересно, чем же могла напугать румяная Эмма отморозка-Фомичева. Впрочем, не спросишь, это было бы слишком.
   "Широко соленое море!" - заорала трансляция так громко, что мальчишки вздрогнули.
   - Бегом до корпуса? - предложил Леха.
   Юрка кивнул и сорвался в бег. Под мощный бас любимого директором певца бежалось тяжело. А может это чувство несвободы, опасности, давило на плечи. А еще, Юрка понял, что ему не нравится обманывать Леху, не похож он был на психа, вроде своего папаши - нормальный пацан. Может быть, даже удастся убедить того исправиться, хотя об этом рано думать.
   Хлопок по толстомордой статую маленького моряка, стоящей у входа. Практически одновременно примчались.
   - Хорошо бегаешь, - искренне одобрил Фома.
   - Пригодится, - отдуваясь, сказал Юрка.
   Глянув исподлобья холодными серыми глазами, Лешка резко спросил:
   - А куда ты собрался? Или врешь, что никого нет на свободе-то?
   Юрке стало холодно. Дурак, он расслабился, а Фома не так прост.
   - Только это тайна, - тихо сказал он, - я когда смоюсь отсюда, на юг рвану. Там зимы нет, и жить в пещерах можно...
   - А жрать камни будешь? - кажется, Фома ему не верил.
   - Я все продумал, - покачал головой Юрка, - там туристов море, они с утеса деньги швыряют, а я ныряю хорошо, высоты не боюсь... Рыбы там до фига, с голоду не умрешь. А там и нужно год прожить, потом уже взрослым будешь, юнгой не сейнер, а там...
   - Смыться из чертовой Империи, - с ненавистью сказал Леха.
   - Только это тайна! - напомнил Юрка.
   Вместо ответа Фомичев протянул руку. Крепкое рукопожатие закрепило общую тайну.
   До школы шли молча. И всю эту дорогу Юрка грелся теплым чувством благодарности к Алене и гордостью за себя. Эту историю он придумал сам, когда они придумывали мечты для того, кем он должен казаться. Алена тогда одобрила и сказала, что общие тайны тоже крючок. Здорово, что Юрка так удачно и быстро его применил. Можно было немножко погордиться. Совсем чуть-чуть.
  
  

Глава 4

  
   За окном пронзительно верещал оптимистичный детский голос: "Где же вы, где же вы счастья острова?"
   - Ненавижу, - тихонько сказал со своей койки Грач.
   Лешка промолчал, потому что сказать было особо нечего. Грач только третью неделю слушает этих радостных идиотов, а Лешка целый год. Самое плохое в дурацких песенках было то, что записаны они были с разной громкостью и включали их в рэндом-режиме. Так что предсказать, что заорет в следующий раз "вопилка" было невозможно.
   Еще одна причуда Адмирала, директора то есть, и его идефикс было сделать "интернат с морским уклоном". Лешку, эти попытки смешили - он родился на море и лет до восьми, пока родители не переехали в Новосеменовск, даже не понимал, как моря может не быть. И уж тем более он знал, что море это не колокола громкого боя и не дурные песенки, не оранжевые майки в цвет парадных роб моряков торгового флота, не синенькие воротнички... А то, чего никогда не будет тут - простора, соленого морского ветра, крика чаек, а главное того ощущения свободы, бесконечности горизонта, которое рождает сам вид бескрайнего водного пространства. Здесь же, в равнинной части империи, где даже леса и те редкость, все эти игры в морском антураже казались Лешке еще одним изощренным издевательством, выверенным садизмом.
   - Сломать бы ее, чтобы немножко тишины послушать? - мечтал Грач.
   Алексей почувствовал раздражение. На миг его разозлили интонации Юрки. Ему бы, Лешке, такие заботы. Сломать "вопилку", что может быть проще - кусок скрепки в провод и будет тишина. Вот только потом что? В те субботы, когда воспитанников организованно вывозят в город на культурные мероприятия, на территории остаются только они с Юркой. Режимные. Так что кто виноват, даже вопроса не возникнет. Грачу просто - лежит себе и мечтает о фигне, он-то не знает, что тут могут сделать. Лешка ощутил, как у него краснеют щеки, ему было стыдно. Неужели он такой трус? Неужели им удалось его сломать? Эта мысль злила, а Юрка был ни при чем. Наоборот, за то время, что они начали разговаривать, жизнь стала казаться не такой скучной. А еще Юрка мог ему помочь.
   "Если с другом вышел в путь..." - завопил мальчишка-певец за окном.
   Он был прав. Дорога была бы веселей, если идти по ней не одному. Вот только Лешка не знал, как себя вести с Юркой. Не скажешь же в лоб: "У меня есть план побега, только..."
   - Слушай, Фома... - Леха вздрогнул, он не заметил, как Грач оказался у него за спиной. - Может, расскажешь, зачем нам шоколадные обертки?
   Лешка вздохнул. Ну что ж, значит, он не зря уже целый час разглаживал тут кусочки фольги. Хотя ему и было стыдно за эту хитрость, но он просто не знал, как иначе начать разговор. Не скажешь же: "Грач, давай убежим?" Тем более знакомы они всего ничего. Если делать все по-умному, то нужно бы подождать, но ждать не было сил. Поэтому Алексей решил рискнуть.
   - Это тайна, - коротко сказал он.
   Грач внимательно посмотрел на него, а потом, шмыгнув длинным носом, сказал:
   - Тогда пойдем, выйдем.
   Лешка сначала удивленно посмотрел на Юрку, а потом улыбнулся уважительно. Он понял, что имел в виду Грач.
   - Не бойся, нас не прослушивают тут, - успокоил он Юрку.
   - Откуда ты это знаешь? - серьезно спросил Грачев.
   - Мы проверяли, - Лешка улыбнулся шире, вспоминая эти проверки.
   - В смысле? - поднял бровь Грач и присел за стол.
   - Ну мы тоже думали, можно ли тут говорить спокойно, вдруг жучки какие-то есть? - начал объяснять Лешка, - Если честно я боялся, что жучки там!
   Юрка проследил за жестом Алексея. Поглядел на перемазанный чернилами палец, которым Фома постучал по ремешку браслета. Перевел взгляд на свою лодыжку, где крепился точно такой же браслет.
   - Об этом я не подумал, - сказал он Лешке.
   - А я подумал, - Алексей испытал легкую гордость, действительно, все эти сволочи имперские не смогли перехитрить его.
   - Не понимаю, как это можно проверить, - Грач внимательно глядел на него.
   Лешка тоже додумался не сразу. Потому и молчал долгое время, прослыв неразговорчивым и замкнутым типом. А идея пришла позже, намного позже, когда он немного изучил кровососов - их характеры и повадки.
   - На самом деле все очень просто, только я не сразу допер, - похвастался Лешка, - смысл в чем, нужно говорить всякую дрянь про кровососов.
   - Мы и так говорим всякую дрянь, - пожал плечами Юрка, - они привыкли давно.
   - Нет, - Лешка хмыкнул, - не такую как обычно, а такую, чтобы они, услышав, прокололись.
   - Не представляю, что ты имеешь в виду, - похоже, Юрка так и не понял.
   - Ну, понимаешь, - оказалось, что не так просто объяснить метод, - я всякую дрянь про них ребятам рассказывал. Ну фантазировал, конечно, но я ж кровососов знаю, если б они это слышали, то...
   - Какую дрянь-то, не темни? - хмуро буркнул Юрка.
   Лешка почувствовал, как у него краснеют уши.
   - Ну, например, что Адмирал за мальчиками подглядывает, что Эмма с собакой Валидола того... - Лешка покраснел, но закончил, - что Валидол с Адмиралом, как с женщиной...
   - Нда, - выдохнул Юрка, потрясенно.
   Лешка довольно улыбнулся. О том, что подсказало ему эту идею, он не скажет никому, но это не важно сейчас, важно другое. Они могут разговаривать в кубрике, не опасаясь, что их прослушивают.
   - В общем, - осторожно начал Лешка, еще не зная, как точно объяснить Грачу ситуацию.
   - В общем, излагай, - Юрка сказал это шепотом, будто подчеркивая важность тайны.
   Однако Лешка все еще сомневался. Наконец, не видя иного выхода, сказал:
   - Юр, только ответь на один вопрос, ладно?
   Юрка какое-то время помолчал, глядя за окно, на котором мелкий дождь чертил свои странные письмена.
   - Не подумай, что я тебе не доверяю! - Лешка испугался, что может обидеть друга.
   Именно так - друга. Впервые он назвал Юрку этим словом. Да, быть может, рано говорить о дружбе, через три недели знакомства. Но... Это так важно, говорить с кем-то, ощущать, что тебя понимают!
   - Брось, - спокойно сказал Юрка, глядя в окно, - я все понимаю, ты меня знаешь всего три недели, - так что за вопрос?
   - Юрка, почему тебя в город не берут?
   Субботнее "выездное культурное мероприятие" было единственной возможностью отдохнуть от надоевших стен школы. Даже поход в скучный музей или на тупой кинофильм, воспринималось как награда, праздник. Вырваться из надоевшей рутины, увидеть лица нормальных людей... Лешка бы много отдал, чтобы исправить ту глупость, к тому же оказавшуюся бессмысленной. Каким же он был наивным. Кричать перед цирком: "Меня держат в тюрьме..." Или что он там орал тогда? И чего ожидал? Что кто-то прямо посреди улицы бросится его спасать? Это все равно, что волшебника-супермена верить.
   - Со мной понятно, - пояснил Леха вопрос, но ты же только пришел фактически?
   - Не знаю, - неожиданно ответил Юрка, - есть только соображения.
   - Какие? - удивился Лешка, он как-то не думал об этом аспекте.
   - Я через этот ваш забор еще не ходил, значит, могу рвануть на побег прямо в кукольном театре или куда там повезли их...
   - Не поможет, - печально сказал Лешка, - в автобусах портативные излучатели, будет тот же эффект, что в школе... А скажут - приступ эпилепсии... Был у нас тут такой... "эпилептик", потом перевели в нормальную школу - исправился типа.
   - Ну ясно, что не поможет, - зло хмыкнул Юрка, - но они-то не знают об этом, а таскать меня там, объясняться, автобус потом мыть... Проще тут оставить.
   Они помолчали. Лешка думал, как правильнее рассказать об идее. Юрка, судя по мрачному лицу, думал о чем-то нехорошем. Вон как руки крутят часы. Лехе подумалось, что этот страхолюдного вида "будильник", наверное, что-то значит для серьезного и собранного Грача, и позавидовал чуть-чуть... Ведь на память о его прошлом не осталось совсем ничего, даже мелочи...
   Вздохнув, он спросил хмурого Юрку:
   - Помнишь, ты говорил, что хочешь сбежать?
   Грачев искоса поглядел на Лешку и кивнул.
   - Кажется, я знаю, как это сделать, - скромно сообщил Лешка другу.
   - А как же?.. - Юрка показал на ножной браслет.
   - Смотри, - начал Леха, - в браслете передатчик или приемник, он получает сигнал, когда мы проходим некую черту...
   Юрка внимательно глядел на браслетку, закусив губу. А Лешка продолжал растолковывать:
   - А теперь представь, что будет, если закрыть браслет от сигнала! Заэкранировать передатчик, чтобы сигнал не прошел! Понимаешь, сигнал не придет и браслет не сработает!
   Юрка, все так же молча глядел на Лешку, потом на стол где лежала аккуратная стопочка разглаженных Лешкой листиков фольги от маленьких шоколадок с глумливым названием "Седьмое небо". Эти шоколадки каждую субботу за ужином выдавали к чаю.
   - Так вот зачем тебе фольга? - изумленно поднял бровь Юрка.
   - Да, фольга экранирует радиоволны, - пояснил Лешка.
   - То есть, - с ходу врубился в идею Юрка, - если обмотать браслет фольгой, можно будет прогуляться за территорию? Леш, а это не слишком просто?
   - Этого я и не знаю... - Фомичев, закусив губу, испытующе смотрел на Юрку.
   Он даже сам себе не мог признаться, зачем он рассказал все Юрке. И то же время отлично понимал зачем, но предложить Грачеву такое он не мог, он же не трус и не подлец. Что ж... Лешка ощутил внутри себя ледяную иглу страха, когда сказал:
   - В общем, я хочу проверить, пока никого нет, сделаю экран и схожу за ограду. Если все получится, то я вернусь, и мы насобираем фольги для тебя, подготовимся и рванем... Туда... На твои Юга.
   Юрка снова кивнул и коротко сказал:
   - Все верно. Давай пробовать, пока наши не вернулись. Только пробовать будем на моем браслете. Если не сработает, то будет у меня первый укол, а тебе рисковать не стоит.
   Лешка почувствовал, как у него начинает щипать в глазах. Нет, наверное, он ожидал подобного поступка, более того, сам на месте Грача поступил бы так. Но все равно, как же здорово ощущать, что ты теперь не один.
   - Спасибо, Юрка, - только и смог сказать Лешка.
   Похоже, Юрка тоже ощущал что-то необычное. Во всяком случае, его слова:
   - Давай прилаживай свой экран, - звучали слегка сдавленно.
   Впрочем, Леха понимал, что Юрке сейчас просто страшно. Поэтому он старался действовать быстрее. Аккуратно пристроил полосочки фольги и укрепил всю конструкцию, обмотав полотенцем
   - Готово. Ну, как? - Леха посмотрел на Грача.
   - Нормально, - пожал плечами Юрка и, закрыв глаза, свалился со стула на пол.
   - Юрка! - Леху кинуло в жар.
   Грачев был белым, как лист бумаги, а неприятный запах подтвердил догадку. Сработал инъектор. Это значит, что действовать нужно быстро.
   Лешка едва успел снять с Юркиного браслета фольгу и спрятать ее под ящик с фикусом, как дверь в кубрик распахнулась, и в комнату вбежали Валидол со школьным доктором по кличке Шприц.
  
  

Глава 5

  
   - Нормально, - эти свои слова еще Юрка помнил, а потом наступал провал.
   Юрке казалось, что он будет готов к этому, что будет просто похоже на сон. Только действительность оказалась страшнее. Пробуждение вышло тяжелым. Может быть, снотворное в браслете и безвредное, но так плохо Юрка давно себя не чувствовал. Тело болело так, словно какой-нибудь горный тролль из детской сказки Юрку пожевал и выплюнул. Тошнота и слабость такая, что, казалось, руки не поднять. Однако понемножку отпускало. По крайней мере, вернулась способность мыслить. Час назад, когда местный доктор поил его чем-то кислым, было хуже. Сейчас, лежа под тонкой простыней и стараясь не замечать привкус рвоты во рту, Юрка спрашивал себя, повторил бы он свой поступок, зная, какие последствия будут? Наверное, да. Потому что другого пути сблизиться с Фомичевым он не видел. Как говорила Алена в той, казавшейся уже далекой жизни: "Вам нужно найти общее дело, способное объединить вас..." Юрка надеялся, что таким делом мог бы стать спорт или еще что-то... Но Фома бредил возможностью побега. Что ж, сейчас у них была общая тайна. Будь он, Юрка, сейчас на месте Фомичева, он был бы благодарен другу, это как минимум. Похоже, Юрка справлялся с заданием. Правда, вместо удовлетворения от этого он испытывал тошноту и страх. Всего три недели тут, а кажется, что это длится вечно. И еще... Впервые за три года Юрке было стыдно. Разревелся как младенец.
   Мальчишка тяжело вздохнул, успокаиваясь, и пощупал часы на запястье. Как же он испугался, не обнаружив их на руке, когда очнулся! Психанул, запаниковал и, похоже, всерьез напугал возившегося с ним Шприца. Во всяком случае, тот умчался рысью и минуту спустя вернулся, сжимая в руках "хронометр". Это потом Юрка ругал себя за истерику, но в тот миг, когда он обнаружил, что у него на руке нет часов, он перестал думать, а просто зарыдал, захлебываясь слезами.
   Часы - единственная ниточка, связывающая его с прошлым. Сорви головку и все прекратится. Только потянуть сильно в сторону, сломать тоненький штырек и он вернется домой, к прежней жизни. Так просто, но абсолютно невозможно. Невозможно, потому что Юрка понимал: он - единственный шанс узнать что-то, а еще... Он - единственный шанс для Лешки выбраться отсюда. В конце концов, парень не виноват, что его папаша был гадом. Плохо, что разговорить замкнутого Лешку о прошлом пока не получалось. Впрочем, Алена предупреждала, что нужно ждать. Ждать, пока Фомичев сам не заведет разговор. Тогда это казалось простым и легким - ждать. Юрка не догадывался, как ему трудно будет даже просто жить здесь, среди этих зверят, каждую минуту ожидая подвоха, удара, какой-то подлянки. И ведь, казалось бы, Корпус, по большому счету, такая же казарма, а атмосфера отличалась разительно. Браслеты что ли влияли? Несвобода?
   Легкий скрип двери прервал Юркины размышления. Наверное, Шприц вернулся, он обещал зайти, но почему-то не пришел. Было уже за полночь, и Юрка надеялся, что до утра его не будут тревожить. Выслушивать занудности доктора не хотелось. А еще было стыдно перед этим человеком за слезы, за истерику... Юрка закрыл глаза и постарался дышать ровно и безмятежно, прикинувшись спящим. Может не будут будить?
   Сначала Юрка почувствовал на лице всзгляд. Потом дыхание и едва заметный запах вишни. Знакомый запах - пару раз Юрка тайком отливал из графина в гостиной своего дома шерри. Похоже, доктору тоже нравился острый вишневый вкус напитка. Сейчас главное не моргнуть, не дернуть ресницами, не показать, что притворяешься...
   - Грааачев, - прозвучал женский голос, и с Юрки рывком сорвали простынку.
   - Ой, - Юрка вспомнил, что он лежит без всего, и поспешно сел, прикрывшись ладошкой.
   - Доброй ночи! - улыбаясь, поприветствовала его Эмма.
   - Здравствуйте, Эмма Григорьевна! - хмуро ответил Юрка.
   Сидеть голым перед откровенно рассматривающей его женщиной было неприятно и стыдновато.
   Эмма Григорьевна добро улыбнулась и, закинув ногу на ногу, уселась на табуретку возле Юркиной койки. Ее строгая юбка слегка задралась, обнажая гладкую, поблескивающую в свете ночника, коленку.
   - Так что случилось, Грачев? - Эмма задумчиво глянула на Юрку поверх очков, - почему твой браслет сработал на территории интерната?
   - Я уже сказал доктору, что не знаю, - пожал плечами Юрка, - может быть он сломался?
   Эмма облизнула губы, в тусклом свете ночника. Юрке показалось, что они светятся красным, как у вампира из ужастиков.
   - Коллега Шпренцель слишком доверчив, - притворно вздохнула Эмма, - но мы-то знаем, что браслет не мог сработать просто так. Верно, Юра?
   - Не знаю, Эмма Григорьевна, - помотал головой Юрка, - я не знаю, как устроены браслеты.
   - А, может быть, ты пытался его испортить, а, Грачев? -слегка наклонившись вперед, поинтересовалась классная.
   - Нет, Эмма Григорьевна, я ничего не делал с браслетом, - абсолютно честно сказал Юрка, он ведь и правда ничего не делал, делал Фомичев.
   Почему-то этот разговор начинал беспокоить Юрку. Взгляд у Эммы был какой-то неправильный: туманно-влажный, странный. Вспомнилось некстати Лешкино "больная на всю голову".
   - Встань! - внезапно приказала Эмма.
   От неожиданности Юрка вздрогнул и поднялся на ноги. Голова закружилась от резкого движения.
   - Маленький лгунишка, - промурлыкала женщина, - ну-ка руки за голову!
   Юрка выполнил приказ и замер, почувствовав, как цепкие пальцы его преподавательницы схватили его... там. Рука была сухая и холодная, острые ногти слегка царапнули нежную шкурку.
   - Так, значит, ничего не делал? - нежно спросила Эмма.
   - Нет, - повторил Юрка.
   Страшно ему не было, скорее все казалось слегка нелепым.
   "Да она просто пьяная!" - сообразил, наконец, Юрка.
   - Руки не опускать, Грачев! - хрипло прошептала классная дама.
   Мальчик ощутил, что сжатие стало более чувствительным. Юрка напрягся, ожидая знакомой каждому парню острой обжигающей боли. Теперь он, кажется, понимал, что имел в виду Леха, предупреждая "осторожнее с ней". Сейчас сожмет и... И придется терпеть. Хотя хватило бы одного короткого удара в висок, в ту точку чуть впереди уха, которую показывал дядя Олег, но нельзя. Впрочем, Юрка решил, что если станет совсем больно, он ударит, а потом скажет, что с психу. От решения он окончательно успокоился, и сцепил пальцы на затылке, как требовала Эмма.
   Однако Эмма Григорьевна пытать Юрку не спешила. Она просто глядела ему в глаза и молчала. Одновременно Юрка ощутил легкое поглаживание.
   - Значит не делал? - повторила женщина, - А может ты мне врешь, а, Грачев?
   Юрка на этот раз даже не сразу прореагировал на вопрос, увлеченный новыми ощущениями. Внизу живота разливалось сладкое томление, плавно переходя в затуманивающую голову истому.
   - Врешь же? - проворковала Эмма.
   - Я не вру! Я действительно ничего не знаю, - отозвался Юрка, и добавил неожиданно сам для себя:
   - Поверьте, Эмма Григорьевна, это очень трудно врать, когда тебя держат за яйца!
   Эмма издала горловой звук похожий на короткий смешок и меланхоличное урчание кошки одновременно.
   - Но некоторым все же удается, да, Юра?
   - Да, то есть, нет, - буркнул Юрка.
   Сохранять адекватность, чувствуя, как жаркая рука классной дамы ласково массирует его достоинство, становилось все сложнее.
   - Так да или нет, Грачев?
   "У вас блузка расстегнулась..." - едва не брякнул, но вовремя прикусил язык, и теперь не отрываясь смотрел туда, где кружевная полоска бюстгальтера сдавливала две молочно-белые окружности.
   - Нет, - изрядно севшим голосом пробормотал он.
   - А ты красивый мальчик, Юра, - задумчиво протянула Эмма.
   "К чему это она?!" - сердце стучало как сумасшедшее, отдаваясь пульсом в уши.
   А движения женской ладошки становились все быстрее и ритмичнее, Юрка прикрыл глаза... Дыхание сбилось, и... в голове, словно фейерверк взорвался.
   - Ай, поросееенок, - насмешливый голос Эммы вернул Юрку к действительности.
   - Бесстыжий маленький поросенок, - продолжала Эмма.
   Она откинулась назад и вытирала краем простыни руки с ярко-красным маникюром. Меньше всего Юрка ощущал себя бесстыжим - хотя уши и щеки горели, как будто их поджарили.
   - Ладно, Грачев! - странная улыбка блуждала по лицу преподавательницы, - Бери-ка свои грязные шмотки и бегом в баню, выстираешь, а потом в кубрик и спать. Все ясно?
   - Да, Эмма Григорьевна, - Юрка, хотел было подхватить простынь с пола, но женская нога в остроносой туфельке крепко прижала белую тряпку.
   - Го-лы-шом, - по слогам произнесла Эмма не сводя с Юрки затуманенного взгляда.
   - Как скажете... - Юрка пожал плечами, повернулся и пошел к двери, спиной продолжая ощущать этот взгляд.
   Чувство стыда пропало бесследно.
   Одежду он отыскал быстро - она валялась на полу прямо у дверей изолятора. Тряпки пахли резко и неприятно. Даже если бы Эмма не распорядилась топать в баню голышом, он бы все равно не стал бы их на себя натягивать. Впрочем, грязь не самое плохое в жизни. Стать поводом для насмешек гораздо хуже. Юрка надеялся, что Федюнчик дрыхнет глубоким сном, иначе без издевок не обойдется.
   Расстояние от корпуса, до бани Юрка преодолел бегом. Впрочем, до угла он шел неспеша. Во-первых, если кто-то наблюдает сейчас за ним, пусть видит, что ему плевать на все, а во-вторых, ему действительно все равно! Юрке захотелось, помахать рукой в направлении окна изолятора, вернувшееся ощущение взгляда в спину сказало ему, что Эмма смотрит на него. Юрка ухмыльнулся, сворачивая за угол корпуса, а потом побежал. Просто чтобы согреться - лето летом, а ночи уже становились прохладными.
   В бане тоже было прохлодно. Разгоряченный бегом Юрка сразу покрылся мурашками. Моечный зал в лунном свете походил на декорацию к фильмам ужасов. Находиться одному в огромном гулком помещении было слегка жутковато. Какой-нибудь малек на его месте наверняка дрожал бы от страха, но Юрка знал способ борьбы со страшными звуками. Полоская в тазике шорты и футболку, он насвистывал веселую мелодию. Впрочем, еще одна мысль развлекала Юрку. А именно, как сообщить о происшествии отцу и тем людям, которые в курсе операции. Вспоминая досье на преподавателей и конкретно на Эмму, с которым его ознакомили перед заданием, Юрка был совершенно уверен, что ни про алкоголь, ни про слабость к красивым мальчикам там ни слова не было. Вот и думай, либо Эмма сегодня просто перебрала шерри, либо он действительно "красивый мальчик". Вот Юрка и думал, включать ли происшествие с ней в отчет? С одной стороны, к Фомичеву это прямого отношения не имело. А с другой, почему-то Леха ее побаивался. Может быть, Эмма и с ним играла? Самое забавное, что Юрка ловил себя на мысли, что был бы совсем не против ощутить прикосновения Эммы еще разок. Или даже, чем черт не шутит, узнать, как выглядит преподавательница без одежды. В конце концов Юрка решил, что про сам визит и ее вопросы упомянуть стоит, а вот про методы можно не уточнять. Определившись, Юрка открыл кран сильнее, в трубах заревела вода. Повернувшись лицом к дверям, чтобы его не застали врасплох, Юрка осторожно крутнул головку часов: два раза вверх и один вниз.
   - Юниор-лейтенант Вольский, дополнение к рабочей записи, - едва слышно шепнул он, зная, что микрофон прибора крайне чувствителен, - для установления доверительных отношений с объектом вынужден был пойти на экстренные действия в рамках условного плана "беглецы"...
  
  

Глава 6

   Белая бабочка-капустница непринужденно порхала над газоном. Лешка мрачно наблюдал за насекомым. Хорошо ей, порхай себе... до конца лета. А там придет осень, за ней зима и жить станет совсем невмоготу. Впрочем, придется терпеть, впереди у Лешки годы, которые придется провести взаперти за живой изгородью. От этих мыслей захотелось завыть. Тоскливо и протяжно.
   Рядом резвились мальки из младшей группы, играли в вышибалу, носились, шустро уворачиваясь от яркого мячика. Похоже, им было не так уж и плохо здесь, наверное, чтобы почувствовать всю тяжесть проклятого браслета, нужно подрасти или проще: осознать свою беспомощность.
   Глядя на малька, которому товарищи только что заехали мячом в лоб и сейчас дружно смеялись над его злыми слезами, Лешка еще острей ощутил одиночество. Тут каждый за себя, никто никому не нужен... Вот разве что Юрка? Лешка поискал глазами друга. Тот помогал долговязому садовнику Вилли обрезать зеленую изгородь. Лешка ощутил укол ревности, слишком часто он видел приятеля в обществе Вилли - хотя и незлого дядьки, но все-таки кровососа. Пусть даже сами кровососы и презирали невзрачного парня из обслуги, но все равно, неправильно это. Интересно, что Юрка находит интересного в махании садовыми ножницами? Вон, болтают о чем-то. Лешка раздраженно отвернулся.
   С той субботы, когда они с Юркой испытывали экран на браслет, прошло-то всего четыре дня, а будто целый год. Жизнь поделилась на период "до" и "после". Как же Лешка боялся в тот вечер! Не за себя боялся, за Юрку. Если бы Лешка знал, что ночным дежурным будет Эмма, он никогда не стал бы пробовать экран в этот день. Хотя, может, Эмма и поменялась с кем-то сменами, кто ж знает как у них, кровососов, заведено? Но только едва не столкнувшись с Эммой у дверей изолятора, Лешка понял, что ждет впереди Юрку. Сам когда-то переживший этот кошмар он ждал друга в кубрике. Слушал похрапывание грузного Черского, сонные всхлипы очкастого ботана Вальки, а перед глазами стояла Эмма... Ухмыляющаяся, безжалостная Эмма. И он сам отупевший от испуга, боли, унижения.
   Как Лешка и ожидал, Юрка появился в кубрике ближе к утру. Алексей притворился спящим, понимая, что Грачу нужно время, чтобы придти в себя. Эмма знала свое дело, следов от ее ремня к утру не оставалось, только память об унижении и мерзкий голос: "Ты зачем испортил мне день рождения, Фомичев?" Лешка-то представлял, каково сейчас Юрке. И когда Юрка потряс его за плечо, Леха был удивлен, но рад. Подумалось, что Грачу хочется выговориться, поделиться с приятелем. Вот только Лешка не угадал. Вернее разговор вышел, но совсем не такой, какой представлялся Лехе. Хотя тоже запомнился крепко - именно после него навалились на Лешку тяжелая пустота и отчаянье.
   - Брррр, - прошептал Юрка, - ну-ка подвинься...
   И впрыгнул под одеяло, холодный, мокрый, пахнущий хозяйственным мылом и почему-то травой.
   - Ты как? - встревоженно шепнул Леха, когда они устроились на койке: по-восточному сложив ноги, используя одеяло, как палатку, а собственные головы как палаточный каркас.
   - Нормально, - хмыкнул Юрка, - только вымок и в траве вывозился, споткнулся и кувырк.
   - Я не о том, - Лешка не знал, как задать вопрос, да и не был уверен в его уместности.
   Не похоже было, что Эмма мучила Юрку. Впрочем, Юрка тут же сам поднял эту тему.
   - Слушай, Фома, - странно хохотнул он, - а что Эмма ко всем беглецам ходит?
   - Не знаю, не думаю, - Лешка зябко передернул плечами от воспоминаний.
   - Я тоже не думаю, - задумчиво протянул Юрка и закончил неожиданно, - если бы ко всем, то, наверное, по второму разу все бы сходили, да еще и на третий бы рискнули...
   Лешке сначала показалось, что он ослышался или недопонял. Почему-то сразу захотелось увидеть лицо Юрки. Высунув руку из-под одеяла, Лешка нащупал в тумбочке фонарик. Маленькую пародию на фонарь, которую он давно собрал из солнечной батарейки от сломанного калькулятора и светодиодика от сгоревшего плейера. Удобно, не требует сменных батареек, которые тут достать сложновато. В импровизированной "палатке" загорелся маленький красный огонек. Его призрачный, тревожный свет помог Лешке разглядеть приятеля. Леха смотрел на плечи и бедра Юрки, ища следы от Эмминого ремешка - ничего, только травинка, прилипшая к коленке, да довольное лицо, будто все происшедшее ему в радость.
   - Юр, а что тебе Эмма сказала? - осторожно спросил Лешка, решив все-таки узнать, что происходило в изоляторе.
   - Только тайна, да? - подмигнул Грач.
   Лешка щелкнул себя ногтем по зубам, подтверждая обет молчанья.
   - Могила, - закрепил он ритуальный жест.
   - Ну, короче, - хихикнул Юрка, - лежу ночью в изоляторе, спать не хочется, от укола выдрыхся. А тут заваливает Эмма - упитая в дымину, блузка расстегнута, дойки торчат и ко мне: "Грачев встать! Руки за голову!"
   - А ты? - внутри Лешки все сжалось, он будто вновь увидел, как дрожит перед насмешливой Эммой.
   - Встал, - ответил Грач, - думал, может осмотр какой, а она хвать меня за яйца!
   Лешка удивленно смотрел на мечтательную улыбку Юрки.
   - А ты? - тупо повторил он.
   - А что я? - хмыкнул Грачем, - Мне классно, только Эмма испугалась и послала нафих шмотье стирать. Блин, Фома, знал бы ты какие у нее пальчики ловкие.
   Лешка покраснел, радуясь, что в багровом свете фонарика это не заметно. Уж он-то знал многое про пальцы Эммы... и про ремешок от ее вечернего платья и...
   - Везунчик ты, Юрка, - ухмыльнулся, наконец, Леха, хотя голос у него все же немного дрогнул, - мне в свое время от нее ремнем прилетело.
   Юрка хотел было что-то сказать, но осекся, а, помолчав, добавил:
   - Лех, ну ты на год почти младше был. Есть разница.
   И перевел разговор:
   - Так что там с браслетами?
   - Все плохо, Юрка. Я ошибался. Они хитрее сделаны, - тоскливо произнес Лешка.
   - То есть? - переспросил Юрка.
   - Понимаешь, они срабатывают, но не на контрольный сигнал, как я думал, а на его отсутствие! Передатчик их постоянно пингует, а если сигнал передатчика пропадает - в браслете включается инъектор. Короче, все безнадежно. Если передатчик уничтожить - заснут все.
   Юрка помолчал, а потом дотронулся до Лехиной руки и сказал:
   - Ничего, Лех, отрицательный результат тоже результат! Мы что-нибудь придумаем. Ты придумаешь. Я знаю.
   Леха только покачал головой. Но слезы сдержал, хотя глаза щипало...
   Фомичев резким движением прихлопнул белую капустницу, отгоняя воспоминания, и откинулся на спину. Земля была прохладной, но ему было все равно. Он глядел в синее прозрачное небо, и гнал от себя мысли.
   Носатое лицо тихо подошедшего Грачева на фоне бескрайней синевы делало того похожего на хмурую хищную птицу.
   - Лежишь? - задумчиво спросил Юрка.
   - Лежу, - спокойно ответил Лешка.
   - Тогда вставай и пошли, - друг расплылся в улыбке.
   - Куда? - вяло спросил Алексей.
   - К Адмиралу, - жизнерадостно сообщил Грач.
   Леха удивленно смотрел на друга снизу-вверх, ожидая разъяснений. Тот понял, что без объяснений не выйдет и, вздохнув, плюхнулся на траву рядом. Огляделся, нет ли рядом ненужных ушей и сообщил, будто открытие сделал.
   - Если мы не можем заэкранировать браслеты, то для побега нужно от них избавиться!
   - Круто, - Лешка ощутил раздражение, - ты для этого к Адмиралу идешь, попросишь браслетки снять?
   - Точно! - довольно прищурился Юрка, а потом изложил новость:
   - Понимаешь, будет внутришкольный турнир по стритболу, - Вилли сказал.
   - Здорово, Федюнчик будет рад! - Лешке было плевать на все турниры в мире.
   - Нет, - сурово сообщил Грач, - Федюнчик должен быть огорчен, потому что турнир нужно выиграть нам с тобой!
   - Чего? - от неожиданности Леха даже сел, хотя секунду назад собирался лежать тут до самого ужина.
   - Сам же сказал, что браслеты тебе не обмануть, верно? - Грач снова оглянулся.
   - Не снять, - подтвердил Фомичев, - я же говорил, режим диалога...
   - Не важно, - отмахнулся от технических подробностей Грач, - важно, что сами мы их не снимем.
   - А турнир-то причем? Не темни! - разозлился Лешка.
   - В том-то и дело! - потер ладони Юрка, - Вилли сказал, что победители турнира поедут на городские соревнования среди школ, понимаешь?
   - Нет! - честно признался Лешка.
   - Среди нормальных школ! Думаешь, они выпустят нас с браслетами на площадку? Там же будет пресса, родители... Два человека не школа! Зуб даю, браслеты снимут, а там... Если и не выгорит, то будет шанс.
   Лешка ощутил, как ему от друга передается горячечная энергия надежды. Даже если не выйдет побег, то хоть ненадолго вырваться из надоевших стен, увидеть нормальных людей... Вот только...
   - Юр, а ты сможешь обыграть Федюнчика? - задался главный вопрос.
   - Я? Нет! - сообщил Юрка, - А мы сможем!
   Лешка поднялся на ноги.
   - Я плохо играю, ты сам видел, - предупредил он.
   Юрка ободряюще хлопнул товарища по плечу.
   - Федюнчик с Черским не слабаки, но вот про тактику они не слыхали, в этом их слабое место, Фома!
   И добавил серьезно:
   - А еще нам эта победа нужнее, чем им!
   Лешка не нашел, что возразить. Грачев был прав. Эх, Лешке бы такой оптимизм! Но ничего, он еще станет таким, как друг. И плевать на всех Федюнчиков мира.
   Адмирала в кабинете, конечно, не обнаружилось - он вообще редко бывал в школе после обеда. Даже шутка ходила, что Адмирал обедает до самого ужина. Вместо него за огромным письменным столом сидел школьный физрук по прозвищу Чахлый. Больше всего физрук напоминал оживший несгораемый шкаф - большой, квадратный и тупой.
   - Грачев? Фомичев? - кажется, он проговаривал их фамилии, записывая по слогам.
   Лешка переминался с ноги на ногу, ожидая, когда закончится процедура. Привычно разглядывал штурвал от какого-то парохода, прибитый над директорским креслом. Многих воспитанников занимал вопрос, крутится ли этот штурвал или намертво прибит к стене, но ответа не смогли найти даже признанные сорвиголовы.
   - Соревнования начинаются в субботу, - справившись с непосильным грузом канцелярской работы, пробасил Чахлый.
   - Спасибо, - нестройно поблагодарили ребята, выкатываясь из кабинета.
   В коридоре их окликнули:
   - Эй, конкуренты? - улыбающийся Федюнчик сидел на подоконнике и ел шоколадку.
   - Надеюсь, - улыбнулся ему Юрка и поддел:
   - Считаешь количество конкурентов?
   Федюнчик не ответил на вопрос, лишь насмешливо показал измазанным в шоколаде пальцем на группку ботанов, робко стучащих в дверь кабинета.
   - На самом деле, кроме нас тут только две пары серьезные: Колян с Серегой из параллельного и Вова-Буханка с Махмудом из выпускного, - доверительно сообщил Федюнин, - остальные так, для разминки.
   Больше всего Лешке не понравилось это "нас", помимо того, что оно означало включение их Федюнчиком в число предполагаемых конкурентов, было еще и противно иметь с Федюниным хоть что-то общее. Лешка отлично знал методы пополнения Федюнчиком запаса шоколада.
   - Противный тип, - будто подслушав Лешкины мысли, пробормотал Юрка.
   - Пакостник, - коротко сказал Лешка, - мальки ему раз в месяц по шоколадке таскают, типа он их защищает.
   - От кого? - Юрка прищурился и оглянулся на Федюнина.
   Лешка не ответили, лишь поймал за руку пробегающего мимо малька, лет десяти. Тот испуганно посмотрел на ребят, ожидая дежурного подзатыльника, но Лешка просто сказал:
   - Слушай, сбегай в зал за мячиком и притащи к бане, а?
   - За баскетбольным, - уточнил Юрка.
   - А мне дадут? - малек с любопытством глядел на взрослых парней.
   - Дадут, - успокоил его Лешка, - скажешь Чахл... физрук разрешил для Фомичева.
   - Мухой, - внушительно скомандовал Юрка и улыбнулся, глядя, как малек бегом бросился по коридору.
   - Смешные они, - Лешку тоже улыбнул большеголовый салажонок.
   Хлопнула дверь на улицу.
   - Всегда мечтал иметь младшего братишку, - слегка изменившимся голосом сказал Юрка.
   - Я тоже, - признался Лешка, - вот только родители вечно заняты были, еще удивительно, как они меня сделать время нашли.
   Юрка хлопнул его по плечу и, улыбаясь, пошутил:
   - Думаю, тебя они делали ради удовольствия, говорят детей делать приятная шутка.
   Смеясь, друзья вышли из здания школы - впереди их ждала первая тренировка.
  

Глава 7

   - Детей делать приятная штука, - присказка привязалась к Юрке и теперь крутилась в голове в ритме стучащего мяча. Конечно, слышал он ее часто, но до происшествия с Эммой, она пролетала мимо ушей. Сейчас же, наблюдая за взмыленным Фомичевым, Юрка видел перед собой круглые коленки Эммы и обдумывал, чтобы такого учудить, чтобы у нее был повод навестить Юрку.
   - Не могу, - прохрипел Фома, вытирая пот, - не выходит.
   - Потому и не выходит, что ты постоянно боишься, что не выйдет, спешишь, дергаешься...
   - Тебе легко говорить, - глубоко дыша, бросил Леха.
   - Не легко, - возразил Юрка, подбирая мяч.
   На стене бани мелом были начерчены три окружности, старое упражнение - бросить мяч в стену, крутнуться на месте и поймать отскок, потом шаг в сторону, опять бросок, поворот, поймать отскок... И снова. Юрка понимал Лешку, не самое простое упражнение, но главное в игре на стритбольном пятачке умение двигаться. Этим они и занимались. Юрка понимал, что за три дня максимум, что можно прибавить к умению Лешки - это пару-тройку финтов. Но эти финты и умение перемещаться, были главной надеждой Юрки. Если слегка неповоротливый Фома научится двигаться точнее, это будет козырь. Прогресс уже наблюдался, но с координацией у Лешки пока были трудности.
   - Федюня идет, - высунулась из-за угла перемазанная пылью рожица Ваньки.
   Ванька и Мишка, два пацана из младшей группы, уже второй день крутились рядом. Впрочем, они с Лешкой их не гнали. Пацанята вели себя тихо, а с некоторых пор даже начали помогать, работая контрразведчиками, а проще говоря, стоя на стреме. Впрочем, Юрке казалось, что помогают им парнишки не за обещанные в воскресенье шоколадки, а из каких-то своих резонов.
   - Федюня, - хмыкнул Юрка, - давай...
   Федюня их конкретно доставал. Мало того, что любимчики Чахлого Черский и Федюнин практически оккупировали лучший стритбольный пятак, так еще и не хотел Юрка чтобы они видели, чем он занимается с Лехой. Потому и уходили они сюда, для отработки "секретных" упражнений. Но, кажется, именно эти уходы и вызывали любопытство Федюни, во всяком случае, это был уже его третий визит за два дня.
   Когда улыбающийся Федюнин вышел из-за угла, ему открылась привычная пасторальная картинка: Леха тренирующий меткость, бросал мячик в цель. Вообще-то больше всего раздражал в этих визитах Юрку не сам факт того, что Федюня хочет узнать, чем заняты соперники, а хитрое выражение веснушчатой Федюниной морды. Мрачный как скала Черский, тенью следующий за своим напарником, такого ощущения не вызывал. Впрочем, по любому, главный их козырь - Лешку способного финтить, все равно светить было рано.
   - Тренируетесь? - добродушно осведомился Федюня.
   - Тренируемся, - мрачно откликнулся Леха.
   - Мы там это, уже устали, если хотите покидать в кольцо, то ботанов разгоните и...
   Резко обернувшись, Федюня отвесил звонкий подзатыльник неосторожно подошедшему Ваньке.
   - Ой, - глаза малька расширились.
   - Эй, прекрати! - Леха шагнул к Федюне и Юрке показалось, что Фома сейчас засветит тому по морде.
   - Вань, ты же не обижаешься, правда? - ласково спросил Федюня Ваньку.
   Малек отрицательно замотал головой.
   - Вот, - заулыбался Федюня, - дурак ты Фома, я вон в журнале читал, что прикосновения полезны. Даже отеческие подзатыльники...
   Юрка, быстро шагнул вперед, Федюня еще и понять ничего не успел, как раздался звон "отеческого подзатыльника". Вот только самому Федюне это прикосновение полезным не показалось. Он взрыкнул и попытался боднуть Юрку головой в грудь. Грач, едва не пропустил это движение, он-то ожидал удара, но все же успел шагнуть в сторону, одновременно выставляя ногу, легкий толчок в плечо помог Федюне, споткнуться...
   - Федюнь, ты не обижайся, я ж дружески! - как можно добродушнее сказал Юрка.
   И тут же покатился в траву... Ухо взорвалось горячей болью. Дурак, забыл о Черском. Одним движением Юрка вскочил на ноги. Не успел. Леха налетел на громадного Черского - неумело, смешно размахивая руками, но яростно и смело. Но Юрка понимал, что сейчас Черский просто вмажет Лехе по лицу огромной лапой, тупо на силу и...
   - Аааааа, - раздался боевой вопль и Черский неуклюже завалился на спину, это забытый всеми Мишка подкатился под ноги Лешкиному сопернику.
   - Задавлю! - рев Черского потряс округу, крепкий кулак лежащего парня, взлетел вверх, ища на кого бы обрушиться, но Юрка успел.
   Перехватил руку, крутанул, как показывал дядя Олег, но не до конца, услышал вопль боли, отпустил торопливо, опасаясь обещанного инструктором хруста. Схватил за воротник Мишку, оттащил от Черского.
   Так они замерли друг напротив друга. Очумелый, сидящий на траве Черский, держащийся за кисть руки, Федюня тоже успевший подняться и хромающий к другу... А напротив, у самой стены - четверо мальчишек: Юрка с распухшим, красным ухом, взъерошенный, похожий на злого воробья Леха и два малька, смешных, но решительных.
   - Зря вы это, ребятки, - угрожающе пробасил здоровяк, с трудом поднимаясь на ноги.
   Юрка и сам понимал, что зря. Сейчас он ругал себя, ругал за то, что не сдержался, за ненужный конфликт... Поступил, как ребенок, вот только раскаяния он не ощущал. И был уверен, что навешают они им с Лехой изрядно. И Юрке даже хотелось врезать по наглой морде Федюни, выбить из него эти мерзкие повадочки хозяина жизни. И, похоже, что-то отразилось на Юркином лице, потому что Федюнин неожиданно опустил кулаки и, презрительно сплюнув себе под ноги, процедил:
   - Подлый ты, Грач! Пытаешься конкурентов сломать? Мы не будем вас бить, живите... На площадке выдерем, как таких вот... - он кивнул на сжавшегося Ваньку и мрачного Мишку, - ... сынков.
   Юрка, едва успел поймать Лешку, рванувшегося было вслед уходящему, слегка прихрамывающему, Федюне.
   - Не надо, - мягко сказал он, - пусть идут.
   - Ты же сам... - вскинулся Фомичев.
   - И сам тоже дурак, - самокритично сказал Юрка.
   Повернувшись к Ваньке, он присел на корточки, чтобы тому не пришлось таращиться снизу вверх, и тихо попросил:
   - Вань, ты извини меня, что подставил. Я дурак! Если Федюня с дружками мстить начнут, ты мне или Фоме скажи, ладно? Миш и ты тоже, - оглянулся он на второго паренька.
   Тот широким движение руки вытер пыль с лица и улыбнулся.
   - Что я стукач что ли жаловаться? - между тем гордо заявил Ванка, - Я им сам еще рожу разобью. Правда, Мишка?
   Юрка заулыбался от решительного вида воинственного малька, ему показалось, тот жалеет, что не он, а Мишка поверг врага наземь. Впрочем, в их паре именно Мишка был заводилой, вот и сейчас он серьезно сказал другу:
   - Стучать, это когда кровососам или врагам, а они просто друзья. Им можно сказать. Это как один за всех!
   - Да? - он оглянулся на Фому.
   Лешка молча кивнул.
   - Договорились? - Юрка протянул руку Ваньке.
   Тот торжественно пожал ладонь.
   Юрка поднялся и скомандовал:
   - Продолжаем тренировку!
   - Ухо-то как? - мрачно уточнил Лешка, подбирая мяч.
   - Нормально, - пощупав распухшее ухо, улыбнулся Юрка.
   Снова застучал мяч. Юрка наблюдал за движениями Лехи и впервые боялся. Боялся, что они не выиграют этот дурацкий турнир. И впервые он понял, что победить нужно не для того, чтобы сблизиться с Лешкой, победить нужно, потому что нельзя, неправильно это, если выигрывать будут такие, как Федюнчик. Пусть это пустяк, ерунда, мелочь, соревнования среди неумех - все равно.
   А потом на Юрку накатила новая волна. Темная и тяжелая волна мыслей. А главная... Чем же могут угрожать Империи эти два малька, стоящие рядом? Что они сделали такого, что требуется привязывать их браслетом к этим чертовым "Лужайкам"?
   - Миш, - не выдержав, спросил он мальчишку, - а за что вас сюда?
   Мальчишка помолчал, наблюдая, как мечется Леха у стены, а потом сказал, вздохнув:
   - Из интернатов мы бегали, на поездах катались, жаль, отсюда не сбежишь...
   - А что пробовали? Сбежать то?
   - Ходили по разу - ответил Мишка. Тут только трус за "зеленку" не ходил. Правда, бесполезно это.
   - А на поездах зачем катались? - понимая, что нарушает негласный закон школы, но все же не удержался Юрка.
   - Мы не просто катались, - вмешался в беседу Ванька, - мы родителей искали...
   - А где они? - Юрка видел, что не надо, но все же задал этот вопрос.
   - Потерялись, - коротко ответил малек, шмыгнув носом, - мы думали, вдруг узнают... Или так... Новые родители встретятся. Бывает же?
   - Бывает, - уверенно ответил Юрка и отвел глаза.
   Тишина повисла над ними. Только стучал мячом, пыхтящий Лешка, да внимательно глядели за ним мальки. А Юрке было тоскливо. "Искали родителей" - кому нужны эти парни, тут своих бросают, а брать чужих... это почти фантастика.
   - Все, не могу больше! Перекур, - Лешка, с силой запустил мяч в стену и подошел к ним.
   Плюхнулся на траву, тяжело дыша.
   - Молодец, - у тебя выходит, искренне сказал Юрка.
   - У них получается и то получше, - усмехнулся Лешка показывая на двух мальков, старательно повторяющих упражнения.
   Мяч был тяжеловат для них, но Юрке показалось, что у ребят действительно получается.
   - Хорошие ребята, из них толк будет, - улыбнулся он Лешке.
   Лешка помолчал и коротко сказал:
   - Вряд ли, Юр, ни из кого тут толку не будет.
   - Почему? - немного растерялся Юрка и поймал себя на том, что он не знает, что бывает с теми, кто оканчивает школу.
   Лешка покачал головой и спросил:
   - Тут мы до пятнадцати, а потом куда?
   - В старшую, - пожал плечами Юрка.
   - А в восемнадцать? - без выражения спросил Лешка.
   - Армия? - предположил Юрка, понимая, что сморозил глупость.
   - Угу, военно-морской флот, - хихикнул Лешка, - трудовые бригады не хочешь? В пояс мерзлоты на десять лет, отрабатывать затраты на наше обучение.
   Юрка потрясенно молчал. Ему не верилось, что так может быть, но с другой стороны, в Империи действительно начиналось развитие зон мерзлоты, строились города, предприятия... Чтобы перевести разговор с этой страшной темы он шепотом спросил Лешку:
   - Леш, а что за история с шоколадками?
   Лешка сорвал травинку, сдул с нее воображаемую пылинку и закусил на манер ковбоя из саги про Джима Верную Руку.
   - Обычная история - раз в месяц мальки отдают свою шоколадку. Восточное крыло Вове-Буханке, наше Федюне... Ну не все конечно, а только такие вот, беззащитные.
   - Леш, а это не беспредел? - Юрка пожалел, что не врезал Федюне серьезнее.
   - Они сами, Юр, понимаешь? - мрачно сказал Лешка.
   Юрка совсем запутался. А Лешка спокойно пояснил:
   - Федюня не отнимает, не требует, просто... Ходят слухи, что если дать ему шоколадку, то не будут в столовке подносы переворачиваться сами, в суп перхоть Черского падать... Ну понял, да?
   Юрка не ответил. Он все понял. А еще он надеялся, что та флешка, которая приняла сейчас Лешкины слова, в свою электронную память, поможет ему, юниор-лейтенанту Вольскому, объяснить, что "Лужайки" должны быть уничтожены. Потому что нельзя так. Юрка вспомнил черный провал комы, передернул плечами... Он уже знал, что сделает после окончания задания, и был уверен, что отец его поймет.
  
  

Глава 8

   Утро субботы начиналось, как обычно: привычная, скучная рутина. Но Лешка ни на миг не забывал, что сегодня соревнования. Нет, ему не было страшно, просто было в теле звонкое волнение. Казалось бы, турнир всего лишь шаг к тому главному, что предстоит. Впрочем, Лешка понимал как это трудно, почти невозможно сделать этот шаг. Три игры почти подряд - выиграть их, это значит сотворить чудо. Лешка вспоминал, что, несмотря на презрение, гордился, когда Федюнин с Черским умудрялись обыгрывать здоровенных выпускников. Мол, вот они какие "Экипаж - тринадцать", обыгрывают пятнадцатилетних ребят, которые даже бриться пробуют. Сегодня с подобными амбалами играть ему, Лешке. Вернее, пытаться сыграть, зная, что он неумеха, неуклюжая черепаха, обуза Юрке.
   То, что день сегодня особый стало понятно уже на утренней линейке. Против обыкновения вместо занудного, полусонного Валидола, скучно повторяющего привычный речитатив про Империю дающую гражданам счастливую жизнь, линейку вел сам Адмирал. По такому случаю даже облачившийся в рубашку с погончиками и капитанскую фуражку. Остальные кровососы тоже были одеты по-праздничному: Эмма сменила свои бордовые костюмы на платье, Валидол повязал на бычью багровую шею тонкий серый галстук, а новенькая воспитательница, еще не получившая погоняло, радовала экипажи видом длиннющих ног в легкомысленных мини-шортиках... Лишь физрук Чахлый смотрелся привычно в своем спортивном костюме и с доисторического вида секундомером на груди.
   Ветерок, дувший со стороны кровососов щекотил нос - парфюма сегодня не жалели, похоже, вечер пятницы был бурным. Музыку, доносящуюся со стороны коттеджей кровососов, Лешка слышал глубоко заполночь. Новая воспитательница закатила грандиозную по меркам школы пати в честь свого приезда.
   - ...надеюсь победитель турнира не посрамит честь школы и экипажа! - наконец, закончил речь Адмирал и вытащив платок утер пот со лба.
   - А теперь жеребьевка! - провозгласил Валидол, наконец-то вернув себе микрофон, - названные мной капитаны выходят и тянут жребий с номером.
   Лешка, равнодушно глядел как Авраменко, ботан из "экипажа-двенадцать", идет к Эмме, держащей в руке черный мешок. Ботан робко сунул руку в мешочек и вытащил на свет белый шарик от бильярда.
   - Восемь, - провозгласила Эмма.
   - Восемь! - проорал Валидол в микрофон.
   Глядя, как Авраменко плетется в строй, Лешка поймал себя на мысли, что завидует тем, кому попадутся эти ботаны. Похоже, Федюня не врал вчера, рассказывая, что их заставили участвовать в турнире, чтобы найти недостающую восьмую пару. Сейчас глядя на анемичного похожего на глиста мальчишку, обреченно топающего по асфальту, Лешка удивился иронии судьбы, даже тут вытянуть восьмой номер.
   - Буханкин! - провозгласил Валидол.
   Почти двухметровый Вова-Буханка гордо вышел с правого фланга. Почесав волосатое колено, не спеша, протопал к Эмме, поглядел на ее затылок с высоты своего роста и запустил огромную похожую на лопату лапищу в мешок.
   - Второй! - пробасил Вова, не дожидаясь Эмминой реакции и, сунув той шарик, потопал на свое место, огромный и угрожающий.
   - Дынин! - голос Валидола окатил Лешку холодом страха.
   Какой Дынин? Ведь по алфавиту должен идти Юрка, Грачев? Лешка взволнованно скосил глаза вправо, где через трех человек от него торчал хищный Юркин нос. Судя по всему, самого Юрку происходящее не волновало. Лешка ничего не мог понять. Только когда Валидол вызвал на жеребьевку Федюнчика, до Лешки дошло. Идиот Чахлый записал капитаном его, Лешку. Поэтому он успел приготовиться и когда Валидол прокричал его фамилию:
   - Фомичев!
   Спокойно вышел из строя и пошел к Эмме. Знакомый приторный запах вишни, духов, насмешливый взгляд, даже пояс на животе заменяющем Эмме талию тот самый. А вот страха больше не было, даже стыда не было. Спокойно запустил руку в мешок, даже улыбнулся Эмме, достал тяжелый гладкий шар, не глядя отдал ей и уже возвращаясь, услышал Эммин голос и эхом вопль Валидола:
   - Первый!
   Это значило, что первый матч они играют с ботанами из двенадцатого.
   - А ты везунчик, Фома! - услышал он ехидный шепоток Федюни, когда прошел к своему месту.
   Собственно теперь и начиналось самое трудное: дождаться тринадцати часов, когда объявлено начало турнира, а потом выиграть три матча, суммарно час игры. Казалось бы, всего-то... Только даже сам Лешка плохо верил в эту возможность, просто подвести Юрку тоже не мог. У того оставалась одна мечта - этот самый Юг, а Лешка хорошо знал, что это такое потерять даже мечту.
   Время до начала тянулось медленно - Лешка жил почти в полусне: завтракал, слушал Юркины наставления, обедал... Впрочем, в обед он пощипал только немного курятины и выпил компот. Когда пришло время разминки перед матчем, Лешка почувствовал, что у него трясутся коленки и потеет спина. На площадку им выходить первыми. Лешка представил, какой позор будет после поражения от Листа со Спичкой, и ему стало совсем худо. Даже Юрка заметил это.
   - Леш, ты чего? - тихонько спросил Грач, не прекращая вращать руками, чтобы прогреть суставы.
   Лешка прекратил дурной бег на месте и тихо сказал, чтобы не услышали остальные мальчишки разминающиеся вокруг площадки:
   - Юр, мы продуем! Я никако...
   И подавился, когда Юрка хлопнул его по спине, добродушно улыбаясь.
   - Лех, ну и ладно! - хмыкнул Грач, - Проиграем, так проиграем!
   Лешка непонимающе уставился на друга. А Юрка мечтательно протянул:
   - Лех, я с Корпуса нормально не играл, а так хочется, понимаешь? Пусть это даже для стритбола кастрация, но... Лех, давай просто игранем как получится, ладно?
   Тут Лешка все понял, наверное, он должен был бы обидеться на Грача, но обида не пришла. Стало ясно, что Юрка и не надеялся победить, было бы смешно об этом мечтать в паре с таким неумехой, как Лешка. Просто Грачу очень хотелось сыграть, вот и нашел, как уломать друга. Лешка даже испытал гордость за то, что Юрка хотел поиграть с ним в паре.
   - Ладно, Юр, - Лешка улыбнулся и снова запрыгал.
   Что ж, когда стало ясно, что они не победят, слабость отпустила, наоборот, пришел азарт, желание вновь ощутить радость движения, игру. Свисток Чахлого, извещающий о конце разминки Лешка встретил уже с радостью.
   Вся школа собралась вокруг площадки, сейчас глядя на рассевшихся по скамейкам соучеников, Лешка подумал как же их мало все-таки. Жалкие две сотни, если считать с кровососами - капли в сорокамиллионном океане Империи.
   Площадка сияла свежей белизной разметки. Чахлый ждал их на линии. Авраменко по прозвищу Лист пожал Лешке руку потной ладошкой. Чахлый пробубнил скороговоркой призыв уважать соперника и чтить правила. Достав из кармана трико монетку, вопросил:
   - Орел или решка?
   - Орел, - решительно сказал Лешка.
   Серебристая монетка полетела в воздух. Чахлый прихлопнул ее и пробасил:
   - Орел.
   Значит, мяч остается у них с Юркой. Ожидая свистка означающего начало матча, Леха глядел на соперников. Грустные Лист и слегка прыщавый Спичка, Димон Спицин, обреченно переминались у линии отмечающей шесть метров.
   - Действуем по плану два, - шепнул ему Юрка, но Леха и сам понимал, что против этих тють, план два самое-то.
   Свисток Чахлого, двадцать минут матча пошло - Юрка рванул вперед. Два быстрых шага, удар мяча об асфальт, увидеть стремительно пробегающего Юрку... Пас, прямо из-под прыщавого носа Спички и рывок вперед, к кольцу. Лешка успел еще увидеть краем глаза, как метнулся ему наперерез Авраменко, ожидая паса... А потом раздался звон кольца и свисток Чахлого. Лешка глянул на судью, тот поднял вверх два пальца. Значит блямба! Два очка, бросок из-за шестиметровой.
   Отдать мяч сопернику, забежать в сектор защиты. Свисток - Спица пасанул Листу, и Лешка тут же выскочил навстречу Авраменко, тот, кажется, испугался и отбросил мяч обратно... Истошно заорал что-то на трибуне Федюнчик. Свисток. Юрка перехватил мяч. Значит нужно выбежать за шестиметровую, и атаковать... На атаку всего полминуты, это так много и так мало...
   Лешка замер, ощущая ладонью поверхность мяча. Юрка крутился впереди, прямо перед соперниками, он явно ожидал паса, но Лешка, не рискуя, сам бросился вперед. Кровь застучала в ушах, шаг, удар мячом об асфальт, пробежка вдоль боковой и туда... К кольцу.
   - Леха! - ударил по ушам крик Юрки.
   Лешка успел затормозить, успел увидеть несущихся к нему соперников и Юрку, замершего у шестиметровой линии... А кольцо уже тут, бросок и будет очко. Думать было некогда. Лешка повернулся, легко, как на тренировке там, возле бани, но с силой бросил мяч назад Юрке. Удивленные глаза Спички, налетевшего на него и красивый полет мяча. Юрка бросал уверено, даже сетка не дрогнула когда мяч по отвесной ухнул вниз. Еще одна блямба! Четыре ноль и как награда, хлопок по ладони друга и скупое Юркино:
   - Молоток!
   Снова защита. Авраменко бежит по краю без мяча, Лешка рванулся к нему, ожидая передачи, но не успел перехватить. И вот уже он нос к носу с потным Листом, мрачно бьющим об площадку мячом. Идея возникла сама, Лешка всей душой ощущал, что игра идет, что они на две головы сильнее соперника, потому рискнул, сделал шаг назад, потом второй... Авраменко рванулся к кольцу, ожидая, что Лешка продолжит отступать. Но Лешка замер, подставился, и Лист влетел ему в грудь, сшиб на асфальт. Свисток Чахлого, рукой на точку. Поднимаясь, Лешка ликовал - штука, которую ему показал Юрка, сработала.
   - Подставааааа! - орали с трибуны двенадцатилетки.
   - Правила пусть учат! - кричал "экипаж-тринадцать" с Федюней во главе.
   Лешка поглядел на точку, на улыбающегося Юрку. Правила значит...
   - Выбираю владение мячом! - четко произнес Леха, отказываясь от пробития штрафного, что позволяли правила.
   - Носатого держите, лохи! - завопили с трибун.
   Свисток, Лешка получил пас от Юрки, двинулся, к кольцу ожидая противодействия, но на него не обращали внимания - Лист со спичкой бежали за Грачем, который мчался вдоль лицевой, ожидая передачи... Леха глянул на кольцо, на белую линию под ногами. Никто не мешал - рука пошла сама, дернуло кисть, и мяч ушел к щиту - бумс, удар о щит, отскок, мяч медленно покатился по ободу корзины... Сердце Лешки дало перебой, но мяч свалился вовнутрь. Свисток, два пальца вверх, два очка и шесть ноль.
   - Лохи!!! - понесся с трибун дружный свист, и Лешке даже стало жалко соперников, которые обреченно пасовались, боясь вломиться к кольцу.
   Перед ними коршуном носился Грач. Одно неверное движение Спички и мяч уже полетел в аут, выбитый ловким Юркой. Вброс из-за линии, Лист попытался пройти по центру, но туда уже прибежал Лешка, расставил руки, скорчил зверскую рожу... Неожиданный свисток, заставил Лешку непонимающе глянуть на физрука.
   - Переход! - пробасил тот, отмечая нарушения правила тридцати секунд.
   И снова мяч у Лешки, всего один пас и... Юрка снова бросил... Прямо через голову бессильно опустившего руки Димона. Звяк, свисток и Чахлый вскинул над головой скрещенные руки - восемь к нулю. Матч прекращается досрочно. Лешка, отдуваясь, жал руки соперникам, чувствуя, как взмокла майка на спине. Некстати вспомнилось, то о чем он запретил себе даже думать - отец за компьютером, задумчиво приговаривающий: "Вот намокла рубашка от пота, а что поделать? Такая работа..."
   - Держи, - Юрка сунул ему в руку бутылочку апельсинового напитка и потащил куда-то.
   Устроившись среди своего экипажа, прихлебывая сок, Лешка смотрел, как на площадку выходит новая пара... И ему впервые за долгие месяцы, проведенные здесь, было хорошо.
  
  

Глава 9

   - Держи, - Лешка с улыбкой принял, бутылочку с апельсинкой.
   Юрка искоса глянул на Лешку, тот улыбался, глядя на игру следующей за ними пары. Юрке улыбаться не хотелось. Скорее, наоборот. Он впервые задумался, а что будет, если они с Фомой выиграют турнир? Попытка побега? А смысл? Очередная флешка уже у Вилли, значит о планах побега все кому нужно знают. Вроде и нормально все, но сейчас, глядя на довольного Лешку, Юрке было плохо. Дать человеку надежду и тут же ее отнять. Юрка, залпом выпил свою бутылочку и постарался отключиться от ненужных рефлексий. Как там Алена объясняла? "Не думать о полосатом слоне". Отец говорил проще: "Нужно стараться всегда добиваться поставленных целей". И тут Юрку осенило. Он даже подпрыгнул на скамейке. Действительно, а почему бы им не сбежать? Лешка бы отдохнул от школы, на свободе людям проще общаться, опасно, конечно, но... А что если по дороге встретить "хороших людей"? Юрку охватил азарт, ведь действительно, выиграть турнир, затребовать через Вилли экстренную связь и развить операцию. Мысли об этой возможности так захватили Юрку, что из задумчивости его вывел только хлопок по плечу Лешкиной ладони.
   - Пошли, разомнемся еще? - предложил Лешка.
   Мысль была здравая, через несколько минут их ждал полуфинал, против Вовы-Буханки и Юза Синицына. Эти двое, похожие на недорощенных таежных йети, легко разгромили пару из "экипажа-четырнадцать" девять к одному и сейчас лениво развалившись на лавках ждали когда закончится последний матч четвертьфинала, в котором Федюня с Черским упорно бились со второй парой пятнадцатого экипажа.
   - Против этих дегенератов у нас шансов никаких, - почти весело сказал Фома, начиная пробежку вокруг трибуны.
   - Против каких? - не сразу понял Юрка, который отвлекся глядя, как Федюня на финте сделал неуклюжего соперника.
   - Против Буханки, конечно! - хмыкнул Леха.
   Юрка остановился, подождал когда удивленный Фома тоже притормозит и подойдет к нему, а потом сказал:
   - Бегать не будем, а то дыхалку собьем, она нам еще пригодится. Лучше давай думать, на чем мы можем сделать этих карликовых троллей.
   Следующие пятнадцать минут, которые оставались до матча пролетели незаметно. Лешка молчал, обдумывая изложенную ему Юркой задачу на матч. А сам Юрка старательно не думал о "полосатом слоне", впитывая кожей окружающую атмосферу. Крики болельщиков, запах собственного пота, ощущение своей легкости, кажется, прыгни и взлетишь над кольцом...
   Когда они выходили на площадку, Вова-Буханка неожиданно хлопнул Юрку по плечу и пробасил:
   - А ты молодец, носатый, мы уйдем, смена будет!
   Юрка не нашел, что ответить на этот комплимент. Зато не растерялся Фомичев, ехидно поддел:
   - Да смена в лице Федюнина вас на прошлом турнире знатно сменила! - и отскочил уворачиваясь от Вовиного подзатыльника.
   Свисток Чахлого остановил попытку Буханки дать пинка наглому недомерку.
   - Буханкин на дисквалифай нарываешься? - пробасил физрук, подбегая к ним.
   - А что я Игорь Гаврилович? Мелкие наглые пошли, пытаюсь воспитать! - добродушно хмыкнул Буханка.
   - На площадке учи, - сурово изрек Чахлый и отбросив полотенце, на скамейку вопросил:
   - Орел или решка?
   - Орел, - торопливо сказал Лешка и орел снова его не подвел.
   Да, этот матч был совсем не похож на легкую прогулку в первом. Таких великанов не перебросить блямбой, тем более, это Юркино оружие больше не было для них секретом. Видимо, поэтому против Юрки сразу стал играть почти двухметровый Буханка. Подняв руки, бросился к нему, не давая бросить, махнул длинной ручищей... Юрка, едва успел подставить спину, проскользнуть мимо, но тут же получил толчок в плечо от Юза. И не удержал мяч - аут. И снова пас Лешке и ожидание свистка, означающего, что их тридцать секунд на владение окончены. Похоже, Лешка тоже ощутил это, потому что бросил... Неуклюже с одной руки, как-то криво, но... Мяч влетел в щит и тяжело шмякнулся в корзину. Один ноль.
   Впрочем, радость была недолгой, в следующие три минуты счет стал уже три к одному в пользу Буханкина и Синицына. Здоровенные парни просто продавливали спиной защиту, а длинные руки мешали забрать мяч.
   - Лохи, бегайте! - резанул Юрку вопль Федюни.
   - Тайм-аут проси! - крикнул он тут же Лехе.
   Фома мгновенно изобразил ладонями букву "Т" - показывая, что берет первый из двух тридцатисекундных перерывов.
   Юрка увидел затравленное выражение в глазах друга и торопливо зашептал:
   - Федюня прав, нам нужно бегать, тянуть время, если даже не бросим, то вымотаем их. На защите просто кидаемся в ноги, стараемся выбить мяч, подставляемся под фол. Понял?
   Лешка торопливо кивнул. Они хлопнули ладонь о ладонь, чтобы звонким звуком взбодрить друг друга.
   - Не спешим! - еще раз крикнул Юрка, и игра возобновилась.
   Правда, игрой это безумное мельтешение он и сам бы назвать не смог. Дикие перемещения вдоль линии, изредка попытки прорваться под кольцо. И быстрый Лешка впереди, за которым, пыхтя носился Синицын.
   К исходу шестнадцатой минуты матча, счет был всего восемь на пять в пользу Буханки и Юза. При этом два из трех очков заработал Лешка, пробивая фолы. На этот раз он не отказывался и не мазал. Да и фолы были заработаны справедливо: торопливо заклеенная ссадина на локте и ободранный лапой Буханки лоб, были расплатой за эти очки. Еще два очка заработал сам Юрка, ему все же удалось забросить одну блямбу, пусть и дуриком - повезло. Хотя это уже ничего не меняло.
   Помня о том, что после семнадцатой минуты время на таймауты останавливается, соперники взяли сразу оба. С ухмылкой, понимая, что отбирают целую минуту, Буханка победно вскинул над головой ладони...
   - Все, - тяжело дыша, выдохнул Леха, - за две минуты три очка...
   Юрка только молча покачал головой и пробурчал:
   - В жизни не бывает чудес, но... Мы все равно молодцы.
   Он ошибся, вернее, просто забыл, что в спорте чудеса случаются, если их сделать самим. Впрочем, в тот миг он еще не знал этого. Даже, когда забил очко, делая счет шесть к восьми, не знал. Его просто взбесили наглые ухмылки Буханки, их сальные усмешечки, и Юрка рванул. Наверное, так красиво он не шел даже в играх за корпус: накрутил Юза, а Буханке, пытавшемуся не дать ему бросить по кольцу, просто пробросил мяч между мускулистых, волосатых ног, обежал замершего от такой наглости гиганта забил шестое очко!
   - Ну ты дал, носатый! - добродушно пробасил Буханка, когда покидал зону защиты.
   Свои тридцать секунд владения соперники даже не атаковали. Лениво пасовали друг другу, гоняя по полю Лешку, который, казалось, еще надеялся на что-то, но не делали даже попытки броска. Юрка с удовольствием заметил, что вымотались парни крайне, впрочем, он и сам уже еле двигал ноги.
   Свисток, означающий переход владения Буханка встретил победным взмахом рук.
   - Сколько там до звонка? - уточнил у Чахлого Синицын?
   - Три секунды, поздравляю, - ответил физрук.
   Свисток, Юрка пасанул Лешке, просто, чтобы тот коснулся мяча напоследок, знак уважения партнеру. Лешка улыбнулся, принимая мяч... Поднял руки, готовясь свистнуть окончание матча Чахлый, а Лешка запустил мяч в сторону корзины, просто так - метров с десяти, свисток потонул в реве трибун. Юрка оглянулся, Чахлый стоял, подняв два пальца вверх - блямба! Восемь на восемь, а это значит игру до первого заброшенного! Кажется, Буханка орал, что-то протестующее, но его слов было не слышно.
   - А чудеса все-таки бывают, - тихо сказал Юрка, но Лешка его услышал.
   - Это еще не чудо, мы же пока не победили, - спокойно сказал он.
   Юрка не возразил, но где-то в глубине души появилась уверенность, что этот матч останется за ними. Слишком психовали пятнадцатилетние амбалы, доказывая, что Лешка бросал после свистка. А отец всегда говорил, что спокойствие это ощущение сильных. Именно спокойствие и чувствовал сейчас Юрка. Даже выходя на спорный мяч с высоченным Буханкой, он знал, что победит.
   Свисток, Юрка прыгнул. Вытянувшись, бросил тело навстречу небу, туда где парил оранжевый мяч... Ощутил, как коснулись мяча пальцы, отбросил его назад, за спину, там уже ждал Лешка. А потом руку пронзила боль, серый асфальт площадки бросился в лицо, удар...
   Резкий запах ударил в нос, и Юрка, отодвинувшись, чхнул.
   - Грачев, ты как? - спросил женский голос над ухом.
   Сквозь вонь нашатырного спирта, пробился запах вишни, повеяло теплом...
   - Нормально, - растерянно ответил Юрка, не понимая, как оказался на лавке.
   Он попытался вскочить, но Эмма мягко удержала его.
   - Эмма Григорьевна, фол! Он фолил, - заорал Юрка и попытался вырваться.
   - Юр, все, мы победили, - сказали рядом.
   Юрка непонимающе уставился на Лешку.
   - Буханка... - Лешка покосился на Эмму и поправился, - Буханкин, после того как ты спорный взял, тебя за руку хвать и об асфальт! А тут ему Чах... физрук, как даст по уху! И дисквалифай... Мы в финале, Юрка!
   Юрка заулыбался и покосился на встревоженную Эмму.
   - Эмма Григорьевна, можно я все-таки сяду? - вежливо спросил он.
   Эмма покачала головой, светлая прядка упала ей на нос, на секунду делая ее похожей на девчонку, будто Юркина ровесница из Корпуса.
   - Не спеши, Грачев, - попросила она, - вон доктор идет, сейчас все скажет.
   - Да все в порядке, - хмыкнул Юрка, - у меня финал через час.
   Как оказалось, он был не прав. Пусть флегматичный Шприц и не нашел сотрясения, но серьезно опух локоть, а при ходьбе ощутимо било в спину. Надежда, что все пройдет за час, не оправдывалась - уже объявили пятнадцать минут до финала, начали собираться зрители, а боли только усиливались. Во все бедро сиял здоровенный кровоподтек, правая рука почти не гнулась в локте. Но нужно было вставать и Юрка начал разминку. Попробовал пробежаться, получилось, хотя было больновато... Вспомнил советы дяди Олега и попробовал пропускать боль сквозь себя, следить за дыханием... Получалось плохо. Прыгая вдоль стены Юрка, закусил губу, движение выходило, но правая рука была неуклюжа и тяжела.
   - Юр, может, снимемся? - серьезно поинтересовался Фома, - Мне кажется, ты играть не сможешь.
   Юрка, улыбнулся сквозь боль.
   - Знаешь, Леш, мой папа говорит... Говорил, - поправился торопливо, - что сдаваться нельзя. Можно проиграть, но остаться непобежденным. Только когда сдаешься сам, это будет поражение!
   Лешка, молча кивнул.
   - Значит, играем, - коротко резюмировал он.
   - Значит, ты играешь, - ухмыльнулся Юрка, - а я помогаю тебе как смогу.
   Когда они вышли на площадку, с трибун одобрительно заорали зрители, которые уже опасались не увидеть финала. Даже ожидающие в компании Чахлого Федюня и Черский тоже поаплодировали, пижоня.
   - Тринадцатый чемпионы! - проорал Федюня.
   Юрка понял, что тот, уже видит себя победителем, а это значит, что есть пусть крохотный, но шанс на победу. Соперники уже ощутили себя чемпионами, но... До этого еще целых двадцать минут или шестнадцать очков, а значит можно бороться. И нужно бороться до конца.
   - Орел, решка? - пробасил Чахлый, вызывая приступ дежавю.
   - Орел! - заорал Федюня, опережая Фому.
   - Решка! - сообщил физрук.
   Юрку улыбнуло - воистину, некоторым даже орел не в помощь.
   Свисток, и Лешка дает ему пас из-за лицевой линии. Финал начался.
  
  

Глава 10

  
   Свисток, и игра начата. Лешка еще успел подумать, что в стритболе все, как в школьной жизни - бытие по свистку. Свисток - и нужно драться. За себя. Против всех. Недаром эта игра городских окраин приживалась в заведениях вроде этой школы, а если верить байкам старожилов, то и в самых настоящих тюрьмах.
   Получив от Юрки первый паc, Алексей замер. Он не очень понимал, как они будут играть против Червя-Черского и Федюни. Стук-стук мяч о площадку, Лешка, замерев у шестиметровой линии, глядел, как хромает Юрка... Лешку царапнуло где-то в груди. Слишком заметно было, что бежать Юрке было трудно: закушенная губа, пот на лбу ясно говорили об этом. Что ж, если Грач вышел на бой, он, Лешка, просто обязан драться! Не важен счет, важно другое... Пусть Юрка почувствует, что его отец... неизвестный Лешке Юркин папа был прав, говоря, что сдаваться нельзя... И они не сдадутся, даже если проиграют, как проиграл Грачев старший.
   - Будем на ноль-ноль тянуть?! - притворно заржал Федюня, кто-то на трибуне подхватил хохот.
   Именно в этот момент Лешка и рванул. Быстро, моля судьбу чтобы не сделать пробежку, выбежал навстречу сопернику, гаркнул:
   - Юр! - сделал вид, что отдает пас.
   Федюня инстинктивно рванул вправо, чтобы подстраховать Червя, который выпрыгнул, подняв руки, пытаясь не дать Грачу кинуть издали, а когда понял, что паса не будет, было уже поздно - Юрка проскочил мимо. Пронесся до самого кольца и аккуратно бросил. Свисток, один к нулю. И грустная Юркина улыбка в награду.
   - Не в сухую, - весело сказал Лешка другу.
   Защиты у них не вышло - какая может быть защита, если медленный, травмированный Юрка не мог успеть даже за небыстрым Червем? Мощный Федюня элементарно отодвинул легкого Лешку плечом, отдал пас Черскому и тот спокойно сравнял счет.
   Лешка торопливо соображал. Было понятно, что защищаться с травмированным Юркой бесполезно, а потому стоило вспомнить того дохлого стратега, который утверждал, что лучшая защита, это атака. Впрочем, тут же пришла еще одна идея - та блямба, которой он фактически выиграл полуфинал. Лешка вспомнил, как тогда увидел трещинку на асфальте в форме молнии или латинской буквы "S", как встал... А руки, казалось, помнили тот бросок, то самое движение - ленивое и обреченное. И пусть, говорят, что чудес не бывает! Торопливо отпасовав Юрке, он крикнул:
   - Жди!
   И рысью бросился назад, ища под ногами ту самую трещинку. На трибунах кто-то снова заржал, засвистели.
   - Фома, ты куда побег-то? Вернись, мы все простим! - дурашливо вопросил Федюня.
   Но Леха уже нашел, что искал, поставил носок на излом молнии.
   - Пасуй! - скомандовал он Юрке.
   Надо отдать тому должное, мяч он отбросил без промедления. Лешка принял передачу, ударил мячом в землю, вызывая ощущение из прошлого... Безнадежность, печаль, обреченность... Взять мяч, бросить ввысь, так чтобы руке стало больно... Мяч ушел в небо и еще до крика с трибун, до свистка Чахлого Лешка знал - он попал.
   - Ну ты даешь! - Юрка уважительно хлопнул левой ладонью о ладонь, похоже, что его правая рука болела все сильнее.
   Лешка ничего не ответил, он прислушивался к себе. К новому для себя впечатлению - ощущению уверенности в себе и спокойствию. Тому спокойствию, что даруется сильным.
   Впрочем, в защите это не помогло, классическая трехходовка соперников принесла им очередное очко, Лешка, правда рискнул прыгнуть вперед в надежде на перехват передачи, но неудачно - Черский проскочил ему за спину, звяк мяча в корзине, и три к двум.
   Переход владения. И тут Лешка уже знал что делать, рысью помчался к заветной трещине, а Юрка ждал его, он даже отбежал от шестиметровой.
   - Пас! - скомандовал Леха.
   Получил мяч, глянул на Федюню, со всех ног несущемуся к нему, и бросил. Он даже не проследил за полетом мяча, знал - блямба будет. Взрыв воплей на трибунах, Юркины брови взлетевшие на лоб, и с трибун чье-то восхищенное:
   - Снайпер, млина!
   Привычный провал в защите и пять к трем.
   Переход владения, пас Юрке, и Лешка снова бежит к своей точке.
   - Фому держи! - ревет за спиной Федюня.
   Лешка ускорился, пронесся, нашел заветную трещину, обернулся и увидел огромного Червя готового блокировать бросок.
   - Леха, пас! - услышал он холодный голос Юрки, забытого соперниками у себя за спиной.
   Лешка все понял, и время послушно замедлилось, когда он давал пас низом, мимо замершего перед ним с поднятыми лапами Черского, в обвод все понявшего и пытающегося вернуться к кольцу Федюни. Юрка принял мяч спиной к кольцу, спокойно развернулся и положил мяч в корзину.
   - Превед, - тихо бросил Леха Червю, который все еще стоял перед ним с поднятыми руками, будто живое изваяние веселому медведю из анекдота.
   Шесть к трем и целая жизнь до финального свистка. Но Лешка понял - они с Юркой могут победить. И победят, потому что они команда, потому что преодолевают боль и неумение, потому что... Понимают друг друга!
   Игра на встречных курсах, игра без защиты, игра в которой соперник не понимает, что можно ждать от тебя. Минуты растянулись в часы, болели ноги, во рту стоял вкус крови - Федюня все же смазал втихую ему по лицу... Мельтешение рук, молния на асфальте, звон кольца и тихий стон Юрки в которого врезается Червь - калейдоскоп игры, завораживающий и безумный. Лешка больше не следил за счетом - плевать на счет! Нужно просто играть, бросать по кольцу, рваться под щит... И класть мячи. Каждый мяч - это лучший удар по подлому Федюне, кровососам, по трусу в себе... До упора, через боль.
   Ногу обожгло, Червь очередной раз наступил исподтишка, Лешка, захромав, попробовал обежать соперника, но на подмогу тому уже несся, выпучив глаза, Федюнин. Терять мяч? Лешка закусил губу и бросил мяч вверх, а потом прыгнул следом - запрещены только прыжки с мячом, а без...
   Споткнувшись о твердое, Лешка кувырком полетел на асфальт, прокатился на пузе, обдирая колени, повернулся на спину, ожидая свистка, ведь - подножка же! Но стояла тишина, даже трибуны молчали, в над ним раскинулось бескрайнее небо и безупречный круг баскетбольного кольца, как будто странная мишень бога... По животу прилетело увесистым, брошенный Лешкой мяч не успел за бросавшим его.
   "Вот это я пролетел" - посетила Леху смешная мысль, все еще улыбаясь он бросил мяч в небо.
   Лежа, просто так... Оранжевый шар взмыл над кольцом, а потом рухнул вниз.
   Наконец-то прозвучал свисток, Лешка с трудом сел и поглядел на Чахлого, уточнить, какой фол тот свистит - ему в нападении или Федюне за подножку?
   И замер не понимая - физрук стоял, скрестив над головой руки, еще один свисток, потом третий... Цифры на табло сделанном из двух блокнотов - "16" и "14"!
   - Все, - устало сказал Юрка и свалился рядом с Лехой на асфальт.
   А Лешка непонимающе глядел на окружающий мир. Как все? Он же только понял, что такое играть! Вокруг мельтешили пацаны, кто-то хлопал его плечу, голоса сливались в гул. Расстроенный Федюня что-то экспрессивно выговаривал Черскому, но Лехе стало наплевать - запрокинув голову, он смотрел в синее осеннее небо, которое чертил инверсионным следом самолет. Радоваться победе не было сил.
  
   С трудом встав, Лешка протянул руку Юрке, помогая подняться.
   - Мы чемпионы! - вопил Витек, самый шумный болельщик "экипажа 13". Но Лешке было безразлично, хотелось добраться до койки и лечь... Нет, сначала напиться, а потом уже лечь. И забыться. Мысли шевелились с трудом.
   Кто-то подал им влажные полотенца - прикосновение прохладной мокрой ткани, оказалось приятным. Потом рядом образовался Шприц с баллончиком чего-то жгучего. Лешка тихо пошипел, когда доктор начал брызгать на ссадины, но сам на разбитые коленки не глядел, а косил на Юрку. Над другом коршуном носилась Эмма - ни дать, не взять мамочка над отпрыском.
   - Ффф - фыркнул Леха от этой картинки.
   - Больно, Фомичев? - тут же насторожился Шпренцель.
   - Щиплет, - буркнул Леха.
   - Ну потерпи, уже все, - доктор налепил последнюю пластинку пластыря.
   Лешка встал. Из "вопилки" донеслись звуки бодрого марша. Впереди их ждало еще награждение, скучная церемония, но раньше Лешка наблюдал ее лишь с трибун, сейчас же... Даже звуки марша звучали немного иначе, ведь играл он в честь их с Юркой победы, в честь чуда.
   Кубок на столе - привычная блестящая жестянка. Тортик в коробке, точно такие же закуплены для столовки, но победители могут съесть свой вдвоем, в кубрике, отдыхая от матча.
   - ...показали блестящую игру и одержали победу над достойным соперником, - торжественно вещал Адмирал.
   Лешка в очередной раз задумался, учил ли директор свои речи наизусть или просто запас слов у него был настолько ограничен, что все речи были похожи одна на другую. Впрочем, сейчас Лешка был согласен с директором - все его тело доказывало верность слов о "достойной и нелегкой" победе, которую они с Юркой одержали.
   - ...награждаются большим кубком, - из "вопилки" вновь донеслись звуки марша, - почетной грамотой и шоколадным тортом...
   Лешка, принял кубок, поднял его над головой, чувствуя себя идиотом, потом передал его Юрке, вместе с грамотой. Принял от улыбающейся румяной Эммы коробку с тортом и уже приготовился идти в кубрик. Когда, Адмирал нехарактерно для себя замялся и против ожиданий продолжил речь после награждения, Лешка не сразу понял, что произошло, слова директора доходили медленно.
   - К сожалению, игра далась победителям нелегко, - грустно сказал Адмирал, - а всего через неделю школьная команда должна будет поддержать честь школы на общегородских соревнованиях...
   Леха ощутил смутную тревогу. Странно как-то - голос Адмирала звучал виновато, непохоже на него.
   - ...к сожалению, чемпионы вряд ли способны восстановить силы за неделю, поэтому на городских соревнованиях нас будут представлять экс-победители Сережа Федюнин и Слава Черский.
   Алексею показалось, что ему дали в дых. Перехватило грудь, потемнело в глазах. Захотелось швырнуть тортом в чертовых кровососов, но он сдержался. И слезы сдержал. Просто повернулся кругом и, недослушав директора, пошел прочь, прижимая к груди дурацкий торт. Перед ним расступались, и, кажется, утешали. Мелькнули среди лиц оттопыренные уши Мишки.
   - Миш, - Лешка обрадовался, что голос звучал твердо.
   Малек подбежал, глянул заискивающе, мол, что?
   - На, - Леха торопливо сунул ему торт, - с Ванькой поделись...
   Тут же спохватился - ведь этот чертов торт был и Юркин, но друг уже стоял рядом.
   - Это тоже возьмите, - Юрка протянул Мишке жестяной кубок, - на память.
   И пошел к школе впереди Лехи, так что тому пришлось догонять друга. Два шага и они пошли рядом, плечо к плечу. Молча.
   Первым не выдержал Лешка. Слишком тошно и безнадежно стало на душе и окончательно ясно - никто и ничто не спасет их от осточертевших стен школы. Никто. Никогда.
   - Жаль, что все зря было, - вырвалось у Лехи уже в кубрике.
   - Не зря, - коротко парировал Юрка, - мы победили! Мы реально победили, Лешка!
   - А толку? - безразлично бросил Леха, заваливаясь на койку.
   - Толку... - Юрка улыбался. - Лех, мы выиграли там, где не могли выиграть, ты понимаешь?
   Лехе было все равно. Что значила эта победа - если Юркин Юг так и остался мечтой? Но не объяснять же это другу?
   - Леш, - Юрка подсел к нему, - ты пойми, мы только что сами сотворили чудо!
   - И? - безразлично откликнулся Лешка.
   - И кто сказал, что мы не сделаем еще одно? Вместе?
   Лешка замер, переваривая слова друга. И ощутил, как отпускает грудь тоска. Юрка был прав.
  

Интерлюдия 1

  
   Столица Империи - сияющие золотыми стеклами небоскребы и строгие дворцы исторического центра, зелень бульваров, соседствующая с роскошью витрин, пробки на дорогах и тишина пешеходных улиц, веселый гомон многочисленных туристов и прохладны, снобизм граждан Империи. Фредерикберг - выставка контрастов, главный город Империи.
   Черная высотка на бульваре Трав. Строгий мрамор парадной лестницы, темное зеркало бронестекол - прямоугольная башня уходящяя в небо, а если верить слухам, то и глубоко под землю.
   Над входом хищно парит каменный орел. И четыре буквы, высеченные в граните прямо под птицей - УЛАН. Управление Лояльности, Антитеррора и Наркоконтроля. Многое говорят о людях, работающих в этом здании, главном из множества подобных, рассыпанных по всей территории Империи. "Стражи Империи", как их называли одни. "Душители свободы" - шипели на кухнях другие. "Оккупанты" - визжали на митингах третьи. "Ментухаи левые" - скрипели зубами четвертые. И у всех была своя истина, своя правда, свой резон.
   УЛАН - тайная полиция Империи, ее гвардия и кузница кадров для правительства. О чем еще говорить, если сам Канцлер частенько позировал в черном мундире улана для парадных портретов? Именно на такой портрет глядел сейчас в одном из многочленных кабинетов Управления высокий человек в черном мундире. Точно так же сияли серебром орлы на петлицах, да и внешне сходство с Канцлером было заметно, разве что огромный нос, да очки в золотой оправе делали сходство не безупречным. Второй офицер из присутствовавших был полной противоположностью хозяину кабинета - невысокий, толстенький, с седыми тонкими волосами, обрамляющими блестящую в падающем из окна свете плешь.
   - ...считаю целесообразным помочь организовать побег, считаю это условие необходимым для дальнейшего сближения с объектом...
   Звонкий мальчишеский голос казался чужеродным среди строгой обстановки рабочего кабинета.
   - ...прошу разрешение на введение в действие плана "добрые люди", юниор-лейтенант Вольский! - закончил мальчишеский голос, и в кабинете наступила вязкая тишина, нарушаемая лишь сухим стуком часов да едва заметным поскрипыванием стула, на котором покачивался толстяк.
   Высокий снял очки и помассировал переносицу.
   - Мальчишка, - коротко бросил он в тишину.
   Толстяк закивал согласно головой и стал похож на странного Будду в черном мундире.
   - Побег ему, понимаешь, - высокий раздраженно кинул очки на стол, поверх каких-то бумаг, рядом с коробочкой диктофона.
   - Добрые люди, - неожиданно тонко для столь весомого тела хихикнул второй, заулыбался как довольный кот, только что сожравший хозяйскую сметану.
   Высокий тоже заулыбался и повторил очередной раз:
   - Мальчишка!
   - Конечно, мальчишка, Коль, - толстяк взял со стола диктофон и начал выстукивать ногтем по коробочке какой-то воинственный марш.
   - Добрые люди, - будто смакуя, повторил он, - однако!
   - Ага, смешно, - хмыкнул высокий, - я уже передал запрет юному гению и думаю, не прекратить ли нам это дело, вообще? Что скажешь, Вить?
   Толстяк продолжил качаться на стуле.
   - Понимаешь, Коль, ты знаешь, я был против того, чтобы посылать туда Юрку, но ты с Аленой настоял. Мне казалось нереальным, что Юрка среди местных оглоедов хотя бы неделю протянет. И теперь моя очередь говорить - Юрка должен остаться!
   Толстяк перестал улыбаться, и лицо разительно изменилось - льдом сверкнули глаза, тонкие губы сложились в линию, лицо заострилось - точь-в-точь акула.
   - Вить, не вижу смысла, - высокий снова водрузил на нос очки и зашелестел бумагами, - Юра там уже второй месяц, а улова всего - разговоры Фомичева о побегах да прочая детская ерунда... Не вижу смысла продолжать.
   - Зато этот смысл вижу я, - коротко отрезал Витя-акула. - Юрке удалось то, чего не смогли и не смогут сделать все психологи Управления. Они подружились, Фомичев ему доверяет. У него появился кто-то, с кем хочется говорить...
   - Да что может знать этот мальчишка? - устало вопросил высокий.
   - Коль, мне твои слова повторить, когда вы меня с Саблиной убеждали меня, что операция "друг" имеет смысл уже потому, что может дать какую-то новую зацепку? А теперь, когда Юрка справился, ты хочешь дать задний ход?
   Толстяк поднял ладонь, останавливая высокого, который хотел вставить что-то и закончил:
   - Коль, я понимаю, тебе страшно за сына, браслет у него сработал, потом эта шифровка вчерашняя, но сам знаешь, все под контролем, все проверено. Сам парень понимает важность дела, вон отличную операцию продумал, просто не знает подробностей...
   - Зато их знаем мы! - вмешался высокий.
   - Не психуй, Коль! "Лужайки" надежно прикрыты...
   - Кем?! Два сотрудника на две сотни... - взорвался высокий.
   - Два сотрудника внутри, охрана, полевая группа, - да там мышь не проскочит, сам знаешь, даже не будь там Юрки...
   - Но Юрка там есть! - стукнул ладонью по столу высокий.
   Толстяк поднялся со стула стремительно обошел массивный стол, стукнул по невзрачной панели пальцем. Тихий звон, похожий на песню ветряных курантов и скрытый бар был открыт.
   - Бренди, водки? - спросил толстяк.
   - Я не хочу пить, - мрачно откликнулся высокий.
   - Значит ром, - сделал парадоксальный вывод толстяк и извлек из бара две бутылочки - пузатую с ромом и длинную с экстрактом колы, два объемистых бокала...
   - Это бокалы для вина, - буркнул высокий, вызвав усмешку у толстяка.
   - Коля, давно мы аристократами стали? - хихикнул тот, щедро наливая в бокалы ром и добавляя совсем немного колы, - Бокалы не те, ром только с островов... Ха, будто забыл, как из луж пили и не жаловались?
   Толстяк подвинул бокал и произнес тост:
   - За тех, кто в патруле!
   Офицеры выпили не чокаясь. Молчание вновь повисло в комнате. Отсчитывали секунды часы, тихонько шипела кола в раскрытой бутылке. Первым прервал молчание высокий.
   - Вить, я просто боюсь, - коротко сказал он.
   - Знаю, - Витя плеснул в бокалы еще чуть рома и успокаивающе заговорил:
   - Не факт, что наш агент получил достоверную информацию, но... - толстяк поднял похожий на сардельку палец, - Но если информация верна, то тем более нам важно, чтобы Юрка был ближе к Фомичеву.
   - Витя, это мой единственный сын, - коротко сказал Николай и выпил залпом.
   Толстяк мрачно посмотрел на друга.
   - Коля, не истери. Все будет хорошо, твой парень пошел в тебя: Фомичева за месяц приручил, да еще чемпионат там какой-то выиграл, авторитет заработал, - он снова заулыбался, - еще и сбежать хочет.
   - Что ржешь? - Вольский тоже улыбнулся, и его лицо стало почти добродушным.
   - Коль, заметь, Юрик не просит побег организовать, он "добрых людей" запросил, а сбежать он, похоже, сам собирается. Из интерната, где никогда не было побегов. И знаешь что? - толстяк подмигнул глумливо.
   - Что? - спросил Вольский.
   - Я верю, что если ему будет надо - он сбежит! В тебя парень пошел, потомственный улан.
   - Я ему сбегу, - тоже хохотнул высокий.
   - Попроси Юрку аккуратно форсировать беседы о прошлом! - попросил Витя-акула, - Вдруг фомичевский папаша хоть что-то ляпнул...
   - Скажи спасибо, что он в тот раз ляпнул, чтобы у него цветы забрали, уезжает мол, - холодно сказал Вольский.
   - Веришь, до сих пор говорю, - в тон ему ответил Толстяк, - если бы не эта глупость, упустили бы их нафиг!
   - Мы и так упустили, Фомичев разбился, Янус проглотил яд...
   И они снова замолчали.
   - Давай третий, - мрачно предложил Вольский.
   Мужчины встали и выпили молча.
   Разговор возобновился лишь спустя пару минут.
   - Знать бы, что именно вывез чертов Фомичев! - раздраженно сказал Вольский.
   - Знать бы, почему Янус до последнего тащил мальчишку через границу, ведь знал уже, что Фомичевы погибли, но тащил! - толстяк взъерошил седые волосы.
   - Вить, а может, он просто слово держал? - предположил Вольский.
   - Какое слово? - толстяк поднял седые брови, - Издеваешься? Стал бы Янус держать обещание, данное кролику... Да он присягу нарушил, Родину продал, а тут...
   - У гнид бывают странные бзики, - развел руками Вольский.
   - У кротов, пятнадцать лет работающих внутри Оперативного Совета, бзиков не бывает, - отрезал Витя, сейчас он опять был похож на акулу, старую и злую акулу, уставшего, но все еще смертельно опасного хищника, - Коль, Алешка Фомичев ключ! Нюхом чую. Потому и добро дал на авантюру с Юркой, потому и сейчас говорю - нужно продолжать!
   - Ключ к чему этот мальчишка? - раздраженно спросил Вольский, - Группа Фомичева, продолжает проект, утечки за границу нет, иначе бы мы уже знали.
   - Коль, не надо, тебе так же тошно как мне, - толстяк подошел к окну и с высоты пятнадцатого этажа смотрел на город, - мы оба не успокоимся, пока не узнаем, что вывез Фомичев на свою последнюю конференцию и зачем он так рвался в Белогорию.
   Вольский тоже подошел к окну. Над столицей полыхал красный закат, небоскребы окраин грызли острыми клыками антенн багряное небо. Внизу суетились тысячи людей - жили, радовались, влюблялись, не зная и не думая о том, насколько хрупок мир, в котором они живут. Мир, где случайное изобретение какого-нибудь умника могло взорвать минимум экономику Империи, а максимум разнести к чертям вообще все.
   - Я пойду, Коль, - толстяк похлопал по плечу товарища, - передай Юрке привет от дяди Вити.
   Вольский ничего не ответил. Так и стоял молча, ожидая, когда за другом захлопнется дверь. Почему-то сейчас ему вспоминалась история о легендарном командующем десанта. Во время первого в истории десантирования боевой машины с экипажем внутри, на которое он дал разрешение, среди членов экипажа бронехода был его сын. Все прошло успешно, вот только легенда гласит, что в тот день командующий взял с собой пистолет... С одним патроном.
   Офицер у окна тяжело вздохнул и дернул за шнур - с едва различимым шорохом скользнули тяжелые гардины, отрезая кабинет от мира снаружи. Зажглись лампы под потолком, разгоняя сумрак. Наступал вечер.
   Вольский молча сидел за столом. Наверное, сейчас его мог бы понять только тот командующий, если бы был жив. Интересно жил ли в нем такой же холодный страх, что поселился в сердце офицера в ту минуту, как на стол легла эта вот бумага. Она все еще лежала на холодном стекле столешницы, половина стандартного листа... Шифрограмма, стандартное: "Строго, секретно" и две коротких строчки: "Циклоп-Центру. По полученным непроверенным данным будет проведена операция по теме "Майский жук"". И все. Коротко и непонятно для тех, кто не знает псевдоним Фомичева-старшего там, за границей Империи. "Майский жук" - в честь дурацкого насекомого, с которого все началось. Майский жук, который не может летать согласно всем законам физики и аэродинамики, но летает почему-то. И пусть еще в середине прошлого века ученые дали объяснение феномену, оставив лишь байку, но именно эта сказочная способность натолкнула Фомичева на идею... Идею способную дать людям практически дармовую энергию и тем самым взорвать весь существующий миропорядок. Оружие страшнее любых ракет или армий.
   Вольский выдвинул средний ящик стола, этот ящик он выдвигал редко, только в моменты глухой тоски или страха. Ящик был пуст, только на самом дне лежала серебряная рамка с фотографией. Молодая женщина на коленях у нее совсем маленький мальчишка в матроске, а за спиной высокий офицер в черном мундире - глупая стилизация под старинное фото. Все, что осталось от жизни, которая сейчас казалась сном.
   Тускло сверкали орлы на петлицах Вольского, парил гранитный орел над входом Управления, даже в лицах замерших у парадной лестницы гвардейцев ощущалось что-то хищное, орлиное. А на столицу черным орлом падала ночь - холодная и безжалостная.

Глава 11

  
   - Ненавижу дождь, - пробурчал Лешка, меланхолично скрипя карандашом по бумаге.
   Юрка поглядел за окно, там было серо и тускло. Дождь уже совсем по-осеннему тяжелыми каплями стучался в оконное стекло. Зарядило, похоже, надолго, как бы не на весь день. Но Юрка не жалел - настроение у него было вполне дождливым. Никуда не хотелось идти, ничего не тянуло делать, и он радовался, что можно просто лежать, бездельничать, вспоминать. Юрка всегда любил дожди, но дожди летние: грозовые ливни в поле или городской дождь - идущий стеной на тебя, чтобы сбить с листвы пыль, вымыть мостовые. Впрочем, Юрке был по душе даже этот - нудный, холодный, интернатский. Дождь - хороший повод делать вид, что тебе грустно от погоды, а не от бессилия.
   - Знаешь, я все равно ошибся, Лех. Браслеты с Федюни и Червя не сняли, - вслух сказал Юрка и покосился на соседнюю койку.
   Там полулежал Фомичев и рисовал в альбоме экзотического монстра страхолюдного вида, похожего на гигантского саблезубого кролика с пулеметом.
   - Браслеты, браслеты... - задумчиво повторил Леха и отложил альбом.
   - Я спецом глянул, поведут их к Шприцу или нет, - поделился Юрка наблюдениями, - не повели, сразу в автобус сели.
   В кубрике было непривычно тихо для дня субботы. Негромко бубнил в углу визор, перед которым медитировали несколько ботанов. Юрка посмотрел на экран - мульты, что-то уродливое и квадратное ковырялось в мигающем цветными лампочками мегамеханизме. У ботанов сегодня тоже праздник, будь в кубрике Червь или Федюня, экран бы заполнил футбол. Суббота - день очередного тура. Но Федюня сейчас трясется в модерновом школьном автобусе по дороге в город, а с ним почти весь "Экипаж - тринадцать" в качестве болельщиков. Из тринадцатых в школе остались только несколько ботанов, "добровольно" уступивших свое право съездить на городской чемпионат, таким известным спортсменам, как Вова Буханкин или Владик Дынин, да они с Лешкой, как не до конца ставшие на путь исправления. Впрочем, где-то бродил по школе Ромео, того высадил из автобуса лично Валидол.
   Юрку грызло чувство вины, он обнадежил Леху с этим турниром, а тут такой облом. А ведь, наверняка, именно из-за него, Юрки, их не отпустили в город. Мало ли встретится кто-то, кто знает Юрку Вольского. Маловероятно, конечно, но не зря же дядя Олег так подчеркивал, что главный враг агента это разного рода дурацкие случайности.
   - Лех, слышишь? - Юрке не нравилась молчаливость Лешки.
   Всю неделю, прошедшую с финального матча, Леха был апатичен и тих. Целыми днями, рисовал в альбоме, на уроках был собран, и даже с Юркой почти не разговаривал. И это состояние Лешки Юру очень настораживало, вдруг это та самая депрессия, о которой рассказывала Алена. Вдруг Фома замкнется в себе, перестанет общаться? Юрка представил себе молчаливого Лешку, свое задание, школу, заваленную снегом и долгие месяцы здесь. Сразу стало холодно и тоскливо. Мысль о том, что можно прекратить операцию в любой момент, стоит лишь сломать головку в "часах" не спасала. Для себя Юрка давно уже решил, что не сдастся и не сбежит. Ему поверили, и он не может подвести отца и его друзей. А еще было стыдно бежать, зная, что Лешка живет здесь больше года. Он-то избавить себя от гнусной школы не может. Без Юркиной помощи не может.
   - Слышу, - спустя несколько секунд, отозвался Леха, - если честно, я и не рассчитывал особо, что браслеты снимут, просто задрали одни и те же стены... Ну и ты все правильно сказал, что любые шансы нужно использовать.
   Юрка печально вздохнул и попытался подбодрить друга:
   - Ладно, Лех, будем утешаться тем, что мы все равно сделали невозможное!
   Лешка скривил губы в презрительной гримасе:
   - Да нет, удачный побег - это было бы невозможное, а так... Мы просто выиграли дурацкий турнир в задрипанной тюряге для малолеток.
   - Ну это не совсем тюряга все же, - возразил Юрка, чтобы поддержать разговор, пусть и несколько странный.
   Лешка хихикнул, правда, смех вышел невеселый:
   - А что это, если не тюрьма?
   Юрка затруднился с ответом, но тут же вспомнил одну из любимых речей Адмирала и с улыбкой пояснил:
   - Школа, это учреждение, дающее юным гражданам Империи возможность исправить ошибки, допущенные ими на раннем этапе жизни.
   Подушка прилетела неожиданно и попала точно по голове. Юрка хохотнул коротко и отправил ее обратно Лехе. Правда, боя подушками не вышло - не то было настроение.
   Хлопнула дверь, и в кубрик ввалился Ромео, притащив с собой запах дождя и сырости. Ромео - одна из школьных легенд, которому были рады в любом экипаже. В родной тринадцатый он приходил только ночевать, предпочитая развлекаться в компании "Экипажа - пятнадцать", где давно уже был за своего. Еще бы на всю школу, только три воспитанника имели уголовное прошлое, потому Ромео имел авторитет и на жизнь не жаловался. Был он нагл, улыбчив и громок. Вот и сейчас, плюхнувшись на койку, он немедленно заорал:
   - Эй, ботва, кто в подкидного?
   Это значило, что Ромео изготовил очередную партию карт взамен изъятых у него позавчера. Теперь Юрке была понятна довольная улыбка Ромика - игра в карты была одной из двух страстей парня. Второй были сказки о его любовных похождениях, которыми Ромео развлекал кубрик едва ли не каждый вечер. Юрке было забавно слушать эти истории, количество сердечных побед Ромео впечатляло, страсти кипели жуткие, коварные родственники строили козни и разлучали безумно влюбленных. Впрочем, рассказы Ромео имели успех по другим причинам, мальчишки заинтересованно слушали подробности "про это", которыми тот щедро сдабривал истории своих похождений. Но Юрку киношные страсти Ромео не впечатляли, он-то знал правду, читал личное дело Романа Острецова среди остальных личных дел воспитанников интерната. И помнил фотки Ромика, закутанного в тюль. Зарабатывать деньги на подпольной порностудии, само по себе сомнительное занятие, но Острецов пошел дальше - уговорил свою подружку сниматься в детской порнухе. Юрка вспомнил, как краснела Алена, объясняя, почему Ромео для закона превратился из жертвы педофилов в соучастника. Юридические тонкости какие-то. Юрке хватало одного - Ромка продал человека, который ему верил.
   - Ром, не ори, ладно? - тихо попросил Юрка.
   - Грач, давай в старика Джека? А? - оживился Ромео, - На желание?
   - Тебе ботанов мало? - поинтересовался Леха, и Юрке показалось, что в его голосе звякнула сталь.
   - А ботанов много не бывает, чемпион! - хохотнул Ромео.
   Юрке стало противно, ведь вон они ботаны, смотрят визор, такие же ребята, как они. А про них тут говорят будто и не люди они совсем, а так - грязь под ногами. Но самым страшным было то, что сам Юрка начинал считать этот порядок вещей нормальным. Нет, он сам жалел бедняг, понимая умом, как это плохо когда тебя пинают все кому не лень. Но сердце говорило о другом - пинают тех, кто позволяет себя пинать. И это собственный выбор каждого - терпеть или драться. Вон Леха же не стал ботаном, да и другие пацаны...
   - Пойдем-ка подышим воздухом, Юрка? - неожиданно предложил Леха.
   - Под дождем? - Юрке не хотелось выходить в сырость и холод.
   - Почему бы и нет? - Лешка уже вскочил на ноги и направлялся к двери.
   Вздохнув, Юрка поплелся следом. За спиной весело орал что-то Ромео, уютно бубнил визор, и мокнуть на холоде решительно не хотелось.
   Как и ожидалось, на крыльце было свежо и сыро, дождь лил не переставая. Юрка присел на оградку веранды и зябко повел плечами.
   - Лех, погода не очень летная, не находишь? - мрачно спросил он.
   - Смотри Юрк, - Лешка сунул руку под капли, - знаешь что я подумал?
   - Что неплохо бы простудиться и попасть в больничку к Шприцу? - попытался сыронизировать Юрка.
   Но Лешка даже не улыбнулся, он был серьезен и собран. Посмотрел на Юрку и спросил, задумчиво:
   - Юр, если мы не можем выйти с браслетом из зоны действия передатчика, то, может, можем взять передатчик с собой? А где у нас портативный передатчик?
   - Предлагаешь выкрасть его из автобуса? - догадался Юрка.
   - Неа, - улыбнулся Леха, - угнать автобус!
   И добавил:
   - Я умею водить машину, меня папа учил.
   Юрка посмотрел на друга и поинтересовался, лениво:
   - Леш, ты себе разницу представляешь между автомобилем и автобусом? Там габариты другие, инерция...
   - Ну и что? - Фомичев упрямо наморщил лоб.
   - Леш, даже если не учитывать того, что гараж находится в запретке, и нам туда не попасть, если забыть, что мы вряд ли справимся с управлением, ну даже пусть угнали бы мы автобус, уехали отсюда, и что?
   - В смысле? - Лешка, слизнул капельки дождя с ладони.
   - В смысле, а браслет как снимать? От автобуса не отойти, сам понимаешь...
   Лешка торжественно улыбнулся:
   - Как раз отойти можно!
   - Это как? - удивленно спросил Юрка.
   - Просто, - улыбнулся Леха, - угнав автобус, кто-то срезает с другого браслет. Тот срабатывает, а после едут дальше, когда первый приходит в себя после укола, срезает браслет со второго. Как тебе?
   Юрка задумался, впрочем, главное возражение нашлось сразу.
   - Лех, у тебя это будет третий укол, понимаешь? - грустно спросил он.
   Фома кивнул, потом присел на перила рядом с Юркой и сообщил:
   - Понимаю, Юр. К тому же я не знаю, чем можно срезать браслет. Он же из какого-то полимера, крепче стали - пацаны пытаются иногда, пока никому не удалось.
   - Тогда что мы обсуждаем? - Юрка совсем потерял нить беседы.
   Фомичев вздохнул, пнул ногой стенку веранды. Дерево отозвалось жалобным треском.
   - Ты прав Юрка, это все не то, - мрачно согласился Леха, - просто, понимаешь, постоянно эти мысли крутятся...
   Юрка понимал. Ему было жутко представить, что тут живут годами. Год в надоевших стенах, когда за месяц тут уже осточертело все. Убогая обстановка кубрика: кровати рядами, обшарпанные тумбочки. Зеленые стены классов. Интернет, работающий только на вход. Хотя какой там инет, если перезабаненно все, кроме официальной скукотищи образовательного министерства? Юрка представил годы в этих стенах, среди таких как Федюня или Ромео этот и ему захотелось завыть от тоски.
   - Автобус не украсть, - неожиданно для самого себя высказался Юрка, - проще ключ у Шприца отобрать! Ну тот, которым браслеты фиксируют.
   Юрка поймал задумчивый взгляд друга. Вообще-то, про ключ он ляпнул просто так, вспомнив, как ему надевали браслет. Ключ похожий на обычную кредитку. А ощущение прилипающего к коже браслета было одним из самых мерзких ощущений в жизни, это как брать кровь из пальца, холодное онемение, а потом жаркая тянущая боль, когда пластиковое кольцо пиявкой присасывается к коже.
   - Ключ в сейфе хранится, - спокойно возразил Леха, - к тому же Шприц в него какой-то пароль вводит. Я думал об этом, никак! Эх, был бы у меня пистолет!
   В голосе друга прозвучала такая алчность, что Юрка удивился.
   - Лех, а зачем тебе пистолет? - вкрадчиво спросил Юрка, мысль, которая пришла ему в голову казалась безумной.
   - Пистолет? Да подловить Шприца, а там пусть бы выбирал снять браслет или получить пулю в башку! - мечтательно улыбнулся Леха.
   - Я не о том, - прервал друга Юрка, - ты что собираешься всерьез застрелить Шприца?
   - Не гони, напугать конечно! - возмутился Фома, - потом можно связат,ь чтобы фора была и кляп в рот там... Думаешь, мы так нужны кровососам, чтобы из-за нас жизнью рисковать? Ха...
   Юрка думал всего лишь минуту - план, родившийся в его голове, мог бы показаться безумным, если бы не одно но... Юрка, как и весь столичный Корпус знал, однажды, подобная дурка сработала. Так почему бы, не попробовать им? Пусть ему запретили проводить в жизнь план "добрые люди", только он то знает, что этот план верен. Сбежать из чертовой школы, дать Фоме глотнуть свободы, глядишь, тот совсем человеком станет. Только папа и друзья этого не понимают, чтобы понять, почему в Фоме столько ненависти, нужно тут пожить. Юрка принял решение.
   - Леха, тогда нам не нужен пистолет, - сказал Юрка твердо, и, глядя в удивленные глаза друга, пояснил:
   - Нам не нужен пистолет - нам нужно чтобы Шприц поверил, что у нас есть пистолет.
   Леха задумался.
   Дождь продолжал стучать по облезлым доскам веранды. Серая прохладная пелена окутывала мир, в котором, казалось, ни осталось больше никого, кроме них двоих.
  

Глава 12

  
   Лешка восхищенно молчал, обдумывая слова друга. Сам того не зная, Грач подал интересную идею. Конечно, вопросов было много, но это была мысль, вот что важно! Лешка слушал спокойный Юркин голос и все острее понимал, что у них может выгореть.
   - Нам нужно, чтобы Шприц поверил, что у нас оружие, понимаешь? - объяснял Грач.
   Но Лешка это уже понял, сейчас он прикидывал, можно ли рискнуть и провести эту авантюру. По всему выходило, что попробовать стоило.
   - Ты хочешь сказать, что сам пистолет может быть какой угодно - деревянный, картонный? - Фомичев судорожно вспоминал, как выглядят пистолеты и прикидывал, где найти нужный инструмент для изготовления муляжа.
   Грачев соскочил с поручней и подошел к двери веранды, приоткрыл и щелкнул шпингалетом. Резкий звук ударил по ушам.
   - Чем не лязг затвора, например? - Юрка щелкнул шпингалетом еще раз.
   - А что, правда, похоже? - уточнил Лешка.
   - Не очень, - Юрка покачал головой, - но как думаешь, кто-то успеет сравнить, если придут два отморозка и скажут, что у них оружие? Ты бы стал проверять?
   - Юрка, ты гений! - восхищенно выдохнул Леха, и задал главный из волнующих его вопросов, - Юрк, только... мы сможем быть убедительными? Думаешь, Шприц поверит, что у нас есть оружие?
   - А почему бы и нет? - Юрка шмыгнул носом, - Мало ли, а вдруг ты целый год самопал мастерил? Или клад нашел? Или у тебя сообщники на воле? А вообще, ты не думай, что это я придумал. Я просто вспомнил.
   - Что вспомнил? - с любопытством спросил Леха.
   - Я раньше в Корпусе учился, - начал Юрка, - это типа подготовки к поступлению в военно...
   - Я знаю, что такое Корпус, - прервал его Леха, - по визору парады смотрел этих ваших барабанщиков.
   - Ну, тем более, - кивнул головой Юрка, - короче случай был у нас. Одного парня со старшего курса девчонка бросила, просто, ничего не объясняя, бросила и все. В общем, он со своим другом из спортзала муляж автомата взял... Знаешь такой, на занятиях по самообороне применяется, фанерный?
   Лешка не знал, но кивнул на всякий случай.
   - Ну вот, - продолжил Юрка, - а к муляжу как раз шпингалет приделали... Заявились к той девчонке домой, затвором раз! Мол, перестреляем всех, если не расскажешь в чем дело, почему разлюбила!
   - И почему разлюбила?
   Юрка пожал плечами:
   - Не знаю, я. Знаю, что у ее отца инфаркт случился, парней из Корпуса выгнали, скандал был. Я это все к чему вспоминаю? Нам должны поверить, а что будет в руках - не так важно, понимаешь? Главное, чтобы Шприц верил: это оружие, которое мы применим.
   Юрка откинулся на перилах, выставил лицо под дождь, ловя губами капли. Лешка замялся, обдумывал, стоит ли задать главный вопрос. Не из любопытства, а потому что это становилось важным. Кровососы знали, кто есть кто. Лешка не был уверен, что Шприц испугается его, даже вооруженного пистолетом. А вот Грач совсем другое дело. Учился в этом своем Корпусе, а главное...
   Фомичев слегка замялся, а потом все-таки спросил:
   - Юрка, а это правда, что ты в людей стрелял? Когда твоего отца пришли арестовывать?
   Грачев вытер лицо рукавом футболки, Лешке показалось, что у друга даже лицо заострилось, потом затеребил свои часы, как всегда, когда волновался, и хрипло ответил:
   - Они пришли не арестовывать, а убивать, Леш. Папа это знал. Потом сказали, что он застрелился. Сам. А я не верю, - Юрка говорил отрывисто, и Лешка пожалел, что заставил друга говорить о таком.
   Глядя на струи дождя, Лешка вспоминал другой дождь, мелкий, похожий скорее на туман, промозглый. И несущийся по дороге автомобиль. Улыбающийся дядя Сева за рулем, и целых пять минут оставшихся у Лешки на нормальную жизнь.
   - Юр, мне тоже сказали, что мои разбились, потому что папа не справился с управлением. Но я не верю, - Лешка посчитал, что Юрка должен знать это.
   Грач не глядя на него сказал:
   - Папа был офицером, настоящим... Они врали, что он вор. Может, кто-то и поверил, Леш, но не я.
   Лешка нашел ладонью руку друга и сжал ее крепко.
   - Не верь, Юр! Они лгут! Всегда. Мой папа нашел способ, как использовать энергию гравитации. А они запретили папе работать, а потом сказали, что он предатель и хотел продать за границу секрет бомбы. Кололи и спрашивали, куда папа прятал бумаги, где тайники... А какие нафиг тайники и какая бомба?!
   Лешка почувствовал, что на глаза сейчас навернуться злые слезы и откинулся назад. Дождь ударил в лицо, охлаждая щеки. И Лешка только сейчас понял, зачем мочил голову друг - дождь замечательно смывал слезы. А перед глазами у Лешки стоял изменившийся взгляд дяди Севы, когда пограничник коротко приказал:
   - Откройте багажник.
   А потом все было так, как часто повторялось во сне. Дождь, невзрачный домик пропускного пункта с мокрым и обвислым флагом, огромная фура, перегородившая дорогу... Дядя Севы выходящий из машины. А потом - бросок пограничника, быстрый взмах руки и еще какие-то люди, появившиеся будто ниоткуда. И дядя Сева на мокром асфальте, бледное мертвое лицо запрокинуто, и дождь, бьющий в открытые глаза. Эти глаза потом часто снились Лехе, и он пугал окружающих воплями.
   - Леш, что значит "кололи"? - хрипло спросил Грач.
   Лешка убрал голову из-под дождя и, вытирая лицо, пояснил:
   - Это значит делали укол. Такой... После которого не можешь врать. А они спрашивали, спрашивали, спрашивали... Как папа звал маму дома, куда мы любили ездить, о чем болтали... А я говорил, говорил...
   Лешка, сглотнул ком в горле.
   - А они врали, что папа предатель и дядя Сева шпион, вот, - он замолчал.
   Они еще помолчали, но Грач первым прервал молчание.
   - В общем, насчет стрелять в людей, - Юрка криво улыбнулся, - нет, Лех, это все неправда. Не стрелял я... Не успел.
   Лешка, открыл рот, чтобы как-то успокоить друга, сказать что-то утешающее. Но понял, что уже не нужно. Лицо Юрки было спокойно как обычно, лишь глаза блестели острее, да мокрые от дождя волосы делали его похожим на потерянного щенка из детского мульта. Юрку улыбнулся краем рта, давая понять, что с ним все в порядке и закончил беседу:
   - Я не стрелял в людей, Леш, но убедительным я быть смогу! И ты тоже.
   Лешка кивнул. Грач был прав. Если бы ему показали тех людей, которые были виноваты в гибели его родителей, а в руки бы дали пистолет, он бы не думал! Это Лешка чувствовал, вернее, точно знал. Значит, в нужный момент ему потребуется просто представить, что Шприц один из тех, кто травил папу, не давал ему помогать людям, или тот, душивший дядю Севу.
   Озноб стал почти невыносим.
   - Юр, пойдем, в кубрик, замерз я что-то, - попросил он друга.
   Грачев, молча соскочил с перил
   Лешке было хорошо, темная тоска откатилась. Тосковать было некогда - хватало других важных проблем, главной из которых была проблема инструмента. Лешка перебирал варианты, прикидывая чем он сможет сделать муляж, впрочем, вопрос "из чего" тоже стоял остро. В общем, Лехе было о чем подумать.
   Дерево как материал Лешка отверг сразу, режущих предметов в школе просто не водилось, даже ножики в столовке были одноразовыми, пластиковыми. Искать подходящую корягу на территории, где не было ни одного дерева, тоже наивно. Значит, Лешке предстояло изобрести, как и из чего выполнить копию пистолета. Ну, а для начала нужно было уточнить у Юрки, какой пистолет они будут делать.
   Лешка оглянулся на самозабвенно дрыхнущего Ромео и подсел к Юрке. Попросил:
   - Юр, нарисуй, как должен выглядеть муляж этого пистолета, чтобы было похоже.
   Грач взял альбом, нарисовал что-то похожее на молоток с ручкой.
   - Пистолет-пулемет "Грэм", - прокомментировал он, - проще всего будет вырезать, да и затвор там такой - звякает. Кроме того, очень прост в изготовлении, недаром их используют сепаратисты, можно сделать даже на коленке.
   Леха повертел лист, рассматривая рисунок. Юрка хорошо чертил, даже размеры были указаны. Грач по-своему истолковал молчание друга.
   - Размеры не важны, мы должны постараться сделать все в сумраке, чтобы было незаметно, что это дерево... Но Шприц не Эмма, поэтому пусть все будет наиболее достоверно.
   Незаметно подкрался вечер. Ввалилась в кубрик толпа орущих пацанов. Довольный как слон Федюня красовался, нацепив на шею серебряную медаль. Мальчишки шумели, обсуждая бывший бурным день. Басил уверенно Червь:
   - Там, в финале, амбалы из спортшколы сделали нас как Фома с Грачом Глиста. Но зато остальных мы разнесли в дымину! Маменькины сынки хлопали глазками, огребая блямбы.
   - А это главный приз! - радостно проорал Федюня, потрясая чем-то над головой.
   Лешка вытянул шею, стараясь понять, чем там наградили Федюню. Грачев тоже заинтересовался, прищурился, а потом заржал.
   - Ты чего, Грачев? - мрачно поинтересовался Федюня.
   - Я... Я понял, почему вы продули финал, - сквозь смех простонал Юрка, - вам воспоминания об этом журнальчике помешали!
   На этот раз ржали уже все. Федюня первый. Надувшись от гордости, он поведал, как с риском для жизни стянул журнал из киоска и протащил мимо Валидола.
   - Глянь, какие, - причмокивая от удовольствия, Федюня раскрыл журнал на развороте, где кто-то розовый и длинноволосый демонстрировал свои прелести.
   - Ха! У моей Лизки, - ревниво вздохнул Ромео...
   Грачев улыбнулся неприятно:
   - На что тут глядеть? Вон новая кровососка в сто раз симпатичнее будет, а в сравнении с Эммой у этой вообще не сиськи, а прыщи.
   - Оборзел? - возмутился Ромео, - Да Эмма вообще тесто! Что ты понимаешь в искусстве?
   Грач зевнул, и спокойно сообщил:
   - Мне не нужно понимать в искусстве, предпочитаю живых девчонок, а не картинки.
   Он равнодушно отвернулся от галдящих над картинками пацанов. Лешка последовал его примеру, нет ему, конечно, дико хотелось заценить прелести, но... Сейчас были дела поважнее, и если план сработает, то у них с Юркой будут все журналы мира, да что там журналы - настоящие девчонки! Чем они хуже Ромео, в конце концов.
   - Тесто! - шепнул Леха другу идею, осенившую его с подачи Ромео.
   - Чего? - удивился Юрка.
   - Мы будем лепить макет из теста, - пояснил Лешка свою мысль.
   - В столовой? - усмехнулся Юрка, все еще подозревающий друга в разводке.
   - Нет, в классе, - коротко пояснил Леха, - ты попросишь у Эммы два стакана мелкой соли, два стакана тёплой воды, четыре стакана муки, скажешь, что хочешь лепить из теста.
   - А почему я?
   - Потому что ты Эмме нравишься, и она тебе не откажет, - пояснил Лешка.
   Юрка покачал головой:
   - Эмма хитрая, может догадаться, что неспроста вдруг страсть к скульптуре проснулась...
   И, стукнув себя по лбу, довольно хмыкнул:
   - У Красотки попросим!
   - У кого? - Леше показалось, что друг переохладился.
   Юрка потер ладони и радостно сообщил:
   - Не обратил внимания? Новая кровососка точь-в-точь как та девка на развороте. Красотка! Лешка внимания не обратил, он был занят обдумыванием предстоящих действий. Подготовка им с Юркой предстояла не шуточная.
  

Глава 13

  
   - Хороша Красотка, - услышал Юрка восхищенный голос за спиной, Виталик Гамов, вкусно причмокнул губами.
   Похоже, новая кровососка окончательно приобрела свое погоняло. Впрочем, прозвище ей подходило как нельзя лучше. Тоненькая, изящная Красотка, напоминала ожившую иллюстрацию с журнала Федюни. Во всяком случае, округлости под кружевной блузкой притягивали взгляд, да и форменный бордовый костюм сидел так, что не хотелось отводить глаз.
   - Сегодня мы попробуем нарисовать человека, человеческое тело, - голос Красотки был негромок, но выразителен.
   Юрка вполуха слушал лирическое отступление на тему художников древности, пропорций и традиций, обдумывая как бы поизящнее подкатиться к Красотке с идеей лепки чего бы то ни было из теста. Сидящий рядом Леха, судя по всему, был занят теми же мыслями. Он с отсутствующим видом пялился на преподавательницу. Та хоть и стянула длинные каштановые волосы в тугой пучок, и форменная юбка была значительно ниже колена, тем не менее, снова и снова напоминала Юрке волнующую картинку из Федюнинского журнальчика. В первую очередь тем, что от нее было так же сложно отвести взгляд.
   Юрка поймал себя на мысли, что только тут, в школе, стал замечать, что ему не хватает девчонок. В Корпусе, он как-то не замечал девочек, да и не дружил особенно, но девчонки были всегда, как неизменная часть пейзажа. Иногда, как зло - пробраться в казарму мальчишек и обмазать спящих зубной пастой старая традиция Корпуса, а чаще как свои люди - те, кто может вовремя дать списать или нарисовать что-то забавное. Сам Юрка рисовать не очень умел, зато неплохо чертил. Вот только начертить человека будет сложно. Похоже, подобные мысли пришли в голову не одному Юрке.
   - А может для разминки апельсин нарисуем? - поднял руку Черский.
   Красотка глянула искоса, изогнув тонкую бровь.
   - Черский, а почему именно апельсин? - проворковала она.
   - Ирина Борисовна, просто апельсин единственное, что интересует Черского на данном этапе жизни, - ехидно сообщил Ромео.
   - Апельсин, как вещь в себе? - улыбнулась Красотка.
   - Апельсин, как единственное, что Черский умеет рисовать, - вежливо вмешался Фома.
   Червь продемонстрировал Лехе огромный кулак, свирепо оскалив зубы. И Юрка вступился за Черского:
   - Лех, не гони! А рисунок, который он в сортире нарисовал? Это был шедевр!
   Экипаж грохнул дружным гоготом. Слова Валидола о том, что "незачем рисовать пушки в сортирах", стали уже нарицательными. Собственно с тех самых пор и мужское достоинство в Экипаже - тринадцать иначе как "пушка" не именовалось. Конечно, Красотка не могла знать эту историю, но похоже догадалась по контексту, потому что захихикала вместе с учениками. Когда она смеялась, то еще больше походила на девчонку и Юрка поймал себя на мысли, что новая кровососка ему определенно нравится.
   Подождав, когда веселье стихнет, Красотка постучала по столу изящным пальчиком и заявила:
   - Апельсины это, конечно, неплохо, но давайте попробуем изобразить нечто человекоподобное. Неважно, если выйдет не очень похоже, - улыбнулась Красотка, - но мне нужно определить ваш уровень, поэтому... Попробуйте!
   - А рисовать будем вас? - сладко улыбнувшись, проворковал Ромео.
   - А обнаженную натуру можно? - заржал кто-то с заднего ряда.
   Преподавательница, задумчиво кивнула, но Юрка видел, что она сдерживает улыбку.
   - Непременно! Но женскую фигуру рисовать сложнее, поэтому начнем с мужской. Нам нужен натурщик! - она покрутила в пальцах указку.
   - Если можно рисовать, что-то человекообразное, то ботана в натурщики! - провозгласил Федюня.
   - Так... - усмехнулась преподша. - Черский, к доске.
   - А чего это я? - возмущено пробасил Червь.
   - А ты вылитое человекообразное! - заржал Ромео.
   - Черский, выходите, выходите! - подбодрила Красотка Червя.
   - Иди, Червь! Мы увековечим тебя для истории! - ржал Венька Мандрыкин, вытирая слезы.
   Топая к доске, Черский мрачно бубнил:
   - А что я то всегда!
   Вышел, стал рядом задумчиво разглядывающей его учительницей. Большой, сутулый...
   - Разденься, - весело сказала преподаватель.
   Класс затих изумленно.
   - Чего? - переспросил Черский, похоже, он офигел от предложения, - Не буду я раздеваться...
   - Разоблачайся уж, Апполон, - гоготал Венька.
   - А можно я нарисую с тебя артиллериста? - хихикал Ромео, напоминая об известной истории.
   Черский набычился и схватился за штаны, будто удерживая их.
   - Сними рубашку и садись на табуретку, - пояснила Красотка, - вот вам и обнаженная натура, добавила она обращаясь к классу - через полчаса жду ваши рисунки.
   Облегченно вздохнув, Черский плюхнулся на табуретку и принял позу "Мыслителя".
   - Нарисовать что ли зарисовку с натуры? - шепнул Леха, улыбаясь.
   - В смысле? - Юрка не понял иронии друга.
   Лешка улыбнулся шире и пояснил:
   - Видится эпическая картина "Черский в сортире"!
   Юрка прыснул, действительно "мыслитель" в исполнении Черского был спорным. Одновременно, самого Юрку тоже "осенила" идея. Он поднял руку и получив разрешение Красотки спросил:
   - Ирина Борисовна, а можно экспериментировать со стилями? Ну, неоклассицизм там, или экспрессионизм?
   Преподавательница заинтересованно посмотрела на Юрку.
   - Представьтесь, - попросила она.
   - Воспитанник Грачев! - молодцевато гаркнул Юрка, мысленно потирая руки в предчувствии удачи с финтом.
   - Конечно, Грачев, это будет интересно, если рисунки будут выдержанны в различных стилях.
   Мысленно ухмыляясь, Юрка схватился за карандаш. Изредка поглядывая на довольного Червя, он принялся за работу. Пусть сейчас на лице Черского читалось удовольствие от того, что тот халявил пока другие чертили, но Юрка уже твердо знал, скоро Червь пожалеет о своей радости. Оставалось успеть. И Юрка торопливо рисовал, стараясь не отвлекаться на рисунок Лешки. Только сказал с завистью один раз:
   - Леш, а ты настоящий художник!
   Лешка улыбнулся польщено и снова углубился в свое произведение.
   Полчаса пронеслись быстро. Юрка едва успел закончить задуманное, как раздался голос Красотки:
   - Время! Сдаем работы!
   Тут же заныли пацаны про то, что они не успели, и вообще, задание было сложным. Впрочем, преподша быстро прекратила шум, пообещав желающим совершенствоваться факультатив в свободное время.
   - А мне можно одеваться? - вопросил новоявленная "модель".
   - Нельзя! - тут же загоготал Ромео, - Сиди, мы будем шедевры с оригиналом сравнивать.
   - Действительно, Черский, насладитесь славой, - Красотка задумчиво листала работы.
   Первым она показала Юркину работу. Юрка ожидал этого, и ему стало приятно, что ожидания сбылись. Значит его расчет оправдался, минимум рисунок получился оригинальным.
   - Грачев, идите сюда и объясните экипажу, что изображено на этом рисунке.
   Этого Юрка не ожидал, новенькая оказалась штучкой с извращенным чувством юмора. Но показывать этого Красотке не стоило. Поэтому улыбаясь он вышел из-за стола, подошел к доске. Взял у Красотки лист со своим рисунком и демонстрируя классу бодро сообщил:
   - Это мой эксперимент в жанре кубизма, я назвал рисунок...
   - Кубический робот поедает квадратного Червя! - взвизгнул хохотом Ромео.
   Класс подхватил ржание. Юрка ожидал такой реакции, когда рисовал свои квадраты и треугольники, насыщая им лист бумаги в подражание одному из известных художников. Возвращаясь под ржание на место он едва не споткнулся об выставленную ногу Черского.
   - Грач, ты труп! - злобно прошипел покрасневший Червь.
   Юрка только пожал плечами, судя по всему "модель" еще не понял, что его ждет впереди. Следующие десять минут превратились в шоу для экипажа и мучения для мрачного Черского. Сказать, что мальчишки рисовали плохо, было нельзя, но рисовать было лень, потому каждый оттягивался как умел. Но были и серьезные работы - как оказалось неплохо рисовал Ромео, его Черский поражал обилием мощных мускулов и бородой. Но больше всех удивил ботан Валька, изобразив Черского древним воином. Закутанный в шкуру Червь попирал ногами здоровенного крокодила. На лице застыло горделивое выражение покорителя природы.
   - Теперь мы знаем, кто кумир Михи-ботана, - заржал было Венька, но тут же притих под угрожающим взглядом Червя.
   Юрка мысленно поаплодировал Мишке, похоже, жить тому станет чуть полегче, невооруженным взглядом было заметно, что рисунок пришелся по душе Червю. Да и самому Юрке картинка понравилась, было в ней что-то настоящее. Правда, сейчас он с нетерпением ждал работы Алешки, уверенный, что ее признают лучшей.
   - Фомичев, - вздохнула, наконец, Красотка, - иди сюда.
   Лешка с готовностью потопал к доске.
   - Ну все, - притворно вздохнул кто-то, - Грач у нас кубист, а Фома наверное экспрессионист...
   - Счас мы увидим эпическое полотно "Похороны клоуна", - продекламировал Ромео.
   - Рассказывай Фомичев, что это такое? - кровососка продемонстрировала классу лист.
   - Как что? - удивленно высказался Федюня, - Это баба голая!
   Но ржания не раздалось, парни пожирали глазами рисунок. На камне, подобрав под себя ноги, сидела обнаженная девушка. Подобранные вверх волосы, длинные ноги, внушительная грудь. Юрка подумал, замечают ли парни сходство нарисованной девы с Красоткой. Для Юрки это сходство было бесспорным. Кажется училка тоже сходство уловила потому что сурово вопросила:
   - Фомичев, это что твое видение Черского?
   Лешка спокойно пожал плечами и заявил:
   - Это картина аллегория, я назвал ее "Сила красоты".
   - В чем же заключается аллегория, - заинтересованно спросила Красотка, - пока я вижу только свое изображение, отличное признаю, но где аллегория?
   - Ирина Борисовна, посмотрите на Черского, - актерским жестом показал Лешка на мрачного Червя, - огромный, сильный... А рисунок должен показать истинную силу в мире. Насколько красота прекраснее силы, мы можем видеть сравнивая две аллегорические фигуры...
   - Как две? - удивленно вставила Ирина Борисовна, - Т.е. вторую ты нарисовать не успел?
   - Успел, - гордо сказал Лешка, и ткнул пальцем в какую-то точку на рисунке, - Вот это аллегорическое изображение Черского, для сравнения...
   Преподавательница снова рассмеялась, а вместе с ней грохнул и весь экипаж. Даже Черский улыбаясь чему-то попросил:
   - Леша, подари мой портрет, пожалуйста!
   Тут же встрял Ромео:
   - Фома мне отдай за два компота.
   Юрка расслышал, как позади него шепчутся два пацана:
   - А картинка-то не хуже журнала Фелюни может быть.
   Спор о владении Лешкиным шедевром решила сама Красотка, заявив:
   - Фомичев, подаришь мне рисунок?
   Лешка заулыбался, кивнул и неожиданно сказал:
   - Обменяю!
   Класс зашумел, даже учительница немножко растерялась - Юрка заметил минутное замешательство на ее лице. Но она тут же попыталась перевести все в шутку, спросила улыбаясь:
   - А обмен на десять баллов за работу пойдет?
   Но Лешка отрицательно покачал головой и сообщил:
   - Меняю рисунок на муку!
   - Оголодал, бедненький! - улюлюкнул Федюня и затопал ногами, призывая поддержать шутку, но экипаж замер, ожидая чего-то более прикольного от Фомы.
   - Какую муку? - растеряно спросила Красотка.
   - Обычную, самую дешевую, Ирина Борисовна, - объяснил Лешка, - вы же сказали, что факультативы будут. Я и подумал, что можно было бы лепить из теста, это даже дешевле пластилина, а если засушить, то и долговечнее...
   Прерывая Лешку, загудел зуммер звонка, означающий перемену, тут же заорала "вопилка" за окном: "Самый сказочный и небывалый, самый волшебный цветок!"
   - Все свободны! - Ирина Борисовна встала, - Фомичев отличная идея, кстати! Будет вам тесто!
   Выходя из класса Юрка одобрительно хлопнул Леху по спине, тот блестяще провернул задуманное. Черский тоже шарахнул Леху по плечу и мрачно пробасил:
   - Слышь, юморист, если про меня какую-нибудь гадость лепить задумал, лучше сразу вешайся, понял?!
   Юрка не успел даже вмешаться, Лешка справился сам. Улыбнулся добро и пообещал добро:
   - Договорились, Червь, скульптурную композицию "Елда" буду лепить с другой модели!
   Вокруг снова заржали довольные веселым занятием парни.
  
  

Глава 14

   На крыше было даже жарковато, не скажешь, что осень все сильнее берет власть в свои руки. Правда, отсюда были видны лесополосы у горизонта - порыжевшие, местами, покрытые багряными пятнами случайных кленов. Но вокруг задания школы по-прежнему зеленела изумрудная трава - лужайки так и встретят снег, неизменные как скучные дни в школе.
   Хотя сейчас Лешке на скуку жаловаться не приходилось, скорее наоборот - дни проходили в бешеном темпе. Скучные уроки, наполнились новым смыслом. Они с Юркой пытались получать информацию об окружающем школу мире. Это было неприятное открытие - выяснить, что они даже не очень помнят в какой стороне ближайший город. И если общее представление о пути они умудрились получить в том ограниченном Интернете, который существовал в школе, то первые шаги после возможного побега долгое время были вопросом. То есть они примерно представляли, как будут вести себя, попав в городок - попытаются на пригородных поездах добраться до уездного центра. А там либо попасть на поезд в южном направлении, либо забраться в автопоезд. Варианты были. Самое трудное, однако, было добраться до городка. И тут приходилось полагаться на случай. После долгих раздумий было решено уходить к дороге и надеяться на попутную машину. Запасной вариант родился уже после того, как Юрка раздобыл примерный план местности - в лес и уходить опушками до самой железки.
   Лешка покосился на друга. Тот лежал, закинув руки за голову. Глаза были закрыты, кажется, Юрка дремал, пригревшись под ласковым осенним солнышком. Лешка почувствовал чувство вины - все эти три дня, которые он проводил в проклятущей лепке, общаясь с Ириной, Юрка всерьез готовил побег. Это Юрка нарисовал план окрестностей интерната, пригодилось знакомство с Вилли. А Лешка-то недоумевал, зачем друг так вьется вокруг садовника! Наверное, Юрка с самого начала думал о побеге, готовился, серьезно, по-взрослому. Это Леха вечно сдавался, боялся, унывал, а Юрка, оказывается, искал возможности. План местности нарисовал Юрка, нашел пятилитровую канистру из-под сока тоже Юрка, целлофан чтобы не промокли импровизированные рюкзаки из наволочек, опять Юрка, огрызок водопроводной трубы у Вилли снова он. Впрочем, Леха тоже старался. Да еще как! Руки по локоть болели, в носу вечно свербило от муки и запаха гуаши - тесто уже снилось ночами: липкое, прохладное, клеящее пальцы и раскрашенное всеми цветами радуги. А еще снились девицы - эти были черно-белыми, ехидными, они смеялись над Лешкой, принимая манящие позы, и изредка гладили его холодными и липкими, как тесто руками. За эти дни Лешка нарисовал уже пару десятков разнообразных девиц. Слухи о том, что Фома рисует голых баб "как живых" распространились быстро. Лешка хотел было послать всех подальше, но вмешался Юрка. Сказал, так как умел - серьезно и веско:
   - Леш, убежать не самое сложное, самое сложное будет потом - выжить. И нам нужно многое, а для начала пища хотя бы на первые дни - НЗ.
   Так Лешка стал рисовать на заказ - один рисунок, одна шоколадка. Сначала Лешка старался рисовать правдоподобно, уделяя внимание мелочам, но быстро понял, что заказчика интересует другое. А последние рисунки изменились - похожие одна на другую красотки, с огромным бюстом, длиннющими ногами и пухлыми губами. Но парни оставались довольны, и шоколадки исправно пополняли запасы вместе с сухарями из кусочков белого хлеба, который друзья аккуратно таскали из столовой.
   Лешка осторожно сел и посмотрел вправо. На чистом полотенце были разложены кусочки хлеба, а рядом... Рядом на отдельной тряпице лежал пистолет-пулемет "Грэм" - небольшой, похожий на брусок с рукояткой снизу. Хищное дульце ствола смотрело прямо на Лешку. Лешка довольно оглядел деяние рук своих. Сейчас под ярким полуденным солнцем "Грэм" выглядел скорее смешным, нежели угрожающим - черный кусок теста, следы от пальцев, рифление рукоятки зубочисткой, дуло ржавый кусок трубы. Результат упорного труда и ежедневного риска. Риск, конечно, был относительный, но Лешка боялся, что кто-то заметит, как он тайком ссыпает муку и соль в карман. Обходилось. Окружающие слишком сильно были увлечены творчеством. Новая учительница оказалась классной теткой, Лешка не мог раньше представить, чтобы кто-то из кровососов, не стесняясь, учился у воспитанников. Красотка училась. И Лехе было приятно показывать свое умение, пусть он уже больше года не лепил, но руки сами вспоминали нужное. А еще Лехе было тепло, как будто где-то рядом была мама.
   Лешка аккуратно встал на четвереньки, им было совсем не нужно, чтобы снизу заметили, что на крыше школы кто-то лазает.
   - Юр, - Лешка осторожно толкнул друга, - проснись.
   - Я не сплю, - не открывая глаз, сказал Юрка.
   - Юр, мне пора на факультатив, а ты смотри, еще минут через десять аккуратно переверни автомат, - Лешка на четвереньках пополз к слуховому окну, через которое они попали на крышу.
   - Пистолет-пулемет, - очередной раз поправил друга Юрка.
   - Аха, - буркнул Лешка, - главное сушить равномерно.
   Юрка повернулся на бок и задумчиво спросил Лешку:
   - Слушай, а зачем тебе туда идти? "Грэм" мы слепили...
   Лешка задумался лишь на мгновение, он сам уже думал над этим вопросом, но ответил все же не всю правду, сказал:
   - Будет странно, если я затеяв всю эту лепку вдруг забью на это дело. Да и искать могут начать...
   Юрка кивнул, бормотнул:
   - Давай, Микеланджело, Красотке привет!
   Лешка молча нырнул в слуховое окно, чхнул от чердачной пыли и, стараясь не скрипеть подгнившими досками, двинулся к лазейке. Лазейку сюда тоже нашел Юрка, ему везло - кто бы мог подумать, что на чердак можно было попасть через щель в стене? Видимо, когда-то это была полноценная дверь, потом ее заколотили, но отодрать пару досок было не так сложно. Пока Лешка лепил зайцев на занятиях, Юрка времени зря не терял.
   Спускаясь по лестнице, Лешка задумался, что же представлял из себя Корпус, в котором учился друг, раз Юрке казалось, что в школе почти нет нагрузок. Как-то они даже поспорили с другом - Лешка пытался доказать, что нагрузки на свободе пустяк, в сравнении с бездельем в клетке. Но друг быстро свернул спор, Юрка вообще не любил пустых перепалок.
   - Воспитанник, стоять! - Лешка подпрыгнул от неожиданности.
   Валидол, как всегда подкрался незаметно. С улыбкой доброго крокодила уставился на Лешку, сквозь толстые линзы очков.
   - Фомичев, что ты забыл на втором этаже в свободное время? - ласково осведомился завуч.
   - Валентин Ильич, - гордо сообщил Лешка, я на факультатив опаздываю к Ирине Борисовне.
   - А вот вместе и сходим! - коварно предложил Валидол, как обычно подозревая подвох.
   Лешка только пожал плечами. Похоже, Валидолу просто было скучно, и он по своему обыкновению надеялся примотаться к кому-нибудь, чтобы прочитать очередную нотацию.
   - А где твой друг Грачев? - ненавязчиво поинтересовался Валидол, - Тоже у Ирины Борисовны?
   Лешка почувствовал холодок опасности. Было бы нежелательно, чтобы Валидол заинтересовался Юркой. Поэтому стоило переключить его внимание на что-нибудь другое.
   - Нет, Грачев, кажется, Вилли помогает. Валентин Ильич, - заинтересовано спросил Лешка, меняя тему, - а правда, что у нас в подвале радиостанция спрятана?
   Валидол тот же ухватился за вопрос. Засопел подозрительно.
   - Фомичев, а кто вам это рассказал? - прищурившись, спросил завуч.
   - Да я уже и не помню, Валентин Ильич, все знают! - довольно сообщил Лешка и осекся, увидев счастливый блеск появившийся в глазах Валидола.
   Лешка проследил за взглядом зауча, пытаясь понять, что так обрадовало старого зануду. Красотка летела навстречу им по коридору, в кокетливом фартучке, поверх форменного костюма. На щеке следы муки, волосы в беспорядке.
   - О! Ирина Борисовна, - радостно заулыбался Валидол, - а вот воспитанник Фомичев утверждает, что вы сейчас ведете факультатив, а оказывается...
   - Привет, Леша, - защебетала Красотка, - а мы тебя ждем, но раз встретился, пойдем, поможешь дотащить сумку с мукой, а то ребята сейчас новую порцию будут лепить. Можно Валентин Ильич?
   Валидол кивнул, закхекал и толкнул Лешку в плечо:
   - Кхе, конечно... Иди Фомичев!
   Убедившись, что Валидол отстал, Красотка хихикнула по-девчоночьи:
   - Леш, а я тебя искать шла! Что-то у нас без тебя не очень выходит, так и авторитет педагогический потерять недолго.
   Лешка заулыбался польщено.
   - Давай, ты за одну ручку, я за другую? - предложила Красотка, когда они дошли до пустующей в этот час учительской.
   - Я сам, - коротко отрезал Леха и подхватил сумку.
   Сумка оказалась увесистой, но он не подал виду, еще не хватало, все-таки не женское это дело тяжести таскать.
   - Я подумала, что по пакетику носить неудобно, потому выписала сразу пуд муки, ну и соли, - щебетала рядом учительница, - ну и заодно думаю так погляжу, где Леша, а тут ты с Валид... Валентином Ильичом.
   Лешка, молча тащил сумку, стараясь особенно не пыхтеть. Красотка звонко стучала каблучками рядом.
   - Леш, можно глупый вопрос? - вкрадчиво спросила учительница.
   - Конечно, - улыбнулся Лешка, ощущая, что внутри сжимается пружина.
   - Леша, а вам в школе очень трудно жить? - ласково спросила преподша.
   Лешку, как холодной водой окатило. Неужели?
   - Да привыкнуть можно, - коротко ответил он, удерживая улыбку.
   Вспомнилась другая добренькая. Почти год назад, тоже новенькой прикидывалась. Милая улыбка, коса до пояса, "Алеша давай станем друзьями?" И ведь тогда Лешка купился, ему так хотелось хоть с кем-то поговорить, а тут такая милая девушка. Прокололась она случайно, тоже так вот примерно... Сначала о жизни, потом о папе... Неужели снова? Лешка ускорил шаги, стараясь быстрее добежать до классной комнаты.
   - Не шалили? - строго спросила на пороге Красотка, открывая перед Лешкой дверь.
   Лешка втащил сумку, огляделся. Перепачканный мукой Черский мрачно пробасил:
   - Я им пошалю!
   Черский не переставал удивлять Лешку. Явившись на факультатив по лепке без Федюни, он самоотверженно, не обращая внимания на подколки, лепил что-то. Когда у него получилась первая фигурка - кривоватая убогая мышка, Черский, похоже, был счастлив.
   Лешка месил новую порцию теста и косился на Червя, тот внимательно, слушал очкастого Вальку, кивая в такт его словам. Почему-то вспомнились слова мамы о том, что иногда таланты открываются внезапно, сами собой. Лешка улыбнулся, будет смешно, если здоровяк Червь откроет в себе талант скульптора - Федюня этого не переживет.
   На Лешку пахнуло чем-то терпким, легким ароматом яблока, каких-то цветов. Он ощутил, что за спиной стоит учительница. Но, не подавая вида, продолжал месить тесто.
   - Леша, - едва слышно шепнула Красотка, - извини, если ляпнула что-то не то, ладно?
   - Ну что вы, Ирина Борисовна, - смущенно пробормотал Лешка, чувствуя, как краснеет.
   Появилась мысль, а вдруг Красотка просто хороший человек? В самом деле, ведь целый год его не трогали, с какой стати, засылать кого-то теперь? Вдруг ей действительно нравится Лешка, ну как младший брат, например... А он подозревает ее черте в чем. Как скотина, какая-то. Хотя на самом деле сейчас думать об этом не обязательно. Ведь если им с Юркой повезет, то скоро они будут далеко от школы, надоевших "Лужаек" и загадочной Красотки.
   А потом его затянуло. Он лепил рамку для фотографий, пускай у него не было фоток, которые можно вставить туда. Но он подарит рамку Ирине, если она действительно хороший человек, то пусть останется сувенир, память о нем, Лешке.
  
  

Глава 15

   - Ну что ты, Юр, конечно, уходим! - шепнул Леха, слегка раздраженно и ушел на свою койку.
   Юрка не мог, не спросить готов ли друг. Сейчас им предстояло рискнуть, сыграть в такую игру, где даже победа превращается в еще больший риск. А он, Юрка, собирался нарушить безусловный приказ. Еще в понедельник ему дали понять, операцию "Добрые люди" запретили. Юрка вспомнил, как сидел, тупо глядя на раздолбанный компьютерный терминал. А там, на страничке министерства образования, висела статья о рекомендуемых министерством контрольных работах по родному языку. Простейший код - второе слово во второй строке, четвертое в четвертой, шестое в шестой и снова - второе, четвертое, шестое.
   "Операция добрые люди категорически запретить продолжать работу", - коротко и ясно.
   Но Юрка уже принял решение. Потом он примет любое наказание, а сначала вытащит Леху отсюда, даст тому пожить нормальной жизнью. В конце концов, ему здесь было виднее - школа убивает Лешку, ему тут не до воспоминаний, это факт. Поэтому Юрка решил действовать.
   Первым делом Юрка записал особое мнение на флэшку, вечером понедельника под шум воды из умывальника надиктовал шепотом донесение, указал причины своего решения. Старательно объяснил, почему так важно вывезти Фомичева из школы. Кроме того, он тщательно обрисовал разработанный им маршрут побега. Это Лешка наивно верил, что план местности Юрка чертил со слов Вилли, на самом деле Юрка не спал ночами, вспоминая то, что проходил с ним дядя Олег - окрестности школы, планы здания. Если летом Юрка не понимал, зачем ему запоминать ненужные мелочи, то сейчас, был благодарен своему инструктору, осознав, что мелочей в их работе не бывает. Благодаря этим мелочам, которые там, в другой жизни казались ненужными и глупыми, сейчас Юрка смог готовить побег, более рационально. Например, план школы зазубренный до последнего штриха помог найти отличное убежище на чердаке, выход на крышу, где было удобно сушить слепленный Лешкой муляж. Когда все было подготовлено, оставалось ждать главного - дня, когда Шприц останется за дежурного воспитателя.
   Правда, романтичный Лешка предложил план, подбросить Шприцу записку, якобы от незнакомки, и назначить свидание в полночь, но Юрка идею забраковал. Они не знали, может быть, у Шприца есть подружка, да и слабо верилось Юрке, что кровососы, почти безвылазно сидящие в своем поселке, стали бы играть в романтические записочки. Впрочем, Юрка понимал Леху, тому не терпелось сбежать, и ждать дежурства доктора было тяжко. Каждый вечер на поверке они слушали, что вот прозвучат слова: "Ночной дежурный по школе Отто Карлович Шпренцель", и сегодня этот день настал.
   Самое трудное было дождаться полуночи - пресловутого часа Икс. Юрка лежал, глядя на светящиеся зеленым призрачным светом стрелки, и боролся с последними угрызениями совести, утешая себя тем, что передумать уже нельзя. Все решено. Отступать уже поздно.
   Полночь. Юрка стараясь двигаться бесшумно соскользнул с койки. Подхватил заранее сложенную одежду, толкнул незаметно Лешку, на случай если тот задремал. И поплелся к дверям, как будто в туалет. Мало ли, кто может не спать в кубрике в этот час, не стоило светиться глупо.
   Выскользнув за дверь, Юрка стал быстро одеваться. Сейчас не стоило медлить. Но он все же последний раз спросил, вышедшего следом за ним Леху:
   - Не передумал?
   Получив горячий отрицательный ответ, скомандовал коротко:
   - Работаем по плану.
   Лешка протянул ему фонарик, и они бесшумно помчались по коридору. На ночь выход из блока запирался, но замок был настолько старый и изношенный, что открывался элементарно - картонкой. Все в школе об этом знали, но менять замки не спешили. Быть может, кровососам было плевать, что старшие изредка ночами играют в карты, а, может, не хотели тратить средства на замену дверей. В любом случае им это было на руку, впрочем, у Юрки был и запасной вариант - в окно, по карнизу до пожарной лестницы, а там на крышу и через слуховое окно на чердак. Правда, идти ночью по карнизу третьего этажа - это достаточный риск. Поэтому Юрка обрадовался, когда узнал, что дверь из коридора в вестибюль открывается настолько элементарно.
   Юрка потянул дверь на себя и чуть вверх, Лешка вставил заранее приготовленную картонку и отжал язычок замка. Толчок плечом и ребята вывалились в вестибюль.
   - Ты вверх, я вниз, - шепнул Юрка и бросился к лестнице.
   Это тоже было условленно. Кабинет дежурного воспитателя был на втором этаже, но идти туда было еще рано. Сейчас Лешка бросился на чердак, где ждали давно приготовленные рюкзачки с запасом и муляж "Грэма", а Юрка стремительно рванул на первый этаж снять шпингалет с двери веранды. Болтики были уже заранее ослаблены, и вывернуть их было делом нескольких секунд. Подсвечивая себе фонариком, Юрка торопливо отвинтил шпингалет, зажал его в руке и выскочив из дверей бегом помчался вдоль школы.
   Об этой части плана Фомичев, естественно, ничего знать не мог. Юрка бегом мчался к бане, там под приметным камнем, был один из резервных "почтовых ящиков". Добежал, подсвечивая себе жалким фонариком, поднял булыжник - флэшка была на месте. От спешки руки тряслись, и часы не хотели открываться. Юрка попытался успокоить дыхание - вдохнул, выдохнул, сердце стало бухать в ушах чуть тише. Оказалось, что он забыл в спешке, что резьба на часах была левая. Вспомнил, повернул несколько раз крышечку против часовой стрелки. Тряхнул корпус. Заполненная флэшка с "особым мнением" скользнула в ладонь. Юрка торопливо сунул ее в тайник. Чистую сунул в часы, торопливо завинтил крышечку, замаскировал "почтовый ящик" камнем. И рванул обратно к школе, едва не забыв у тайника фонарик и шпингалет.
   Лешку он встретил на лестнице, спускающимся на первый этаж. Спросил, отдуваясь:
   - Ты чего? Договорились же, ты ждешь меня на втором!
   - Юр, я думал, что-то случилось, - шепнул Леха, - жду, а тебя все нет. Ты почему так долго-то?
   - Шпингалет не мог открутить с психу, - протягивая другу задвижку, соврал Юрка.
   Фома торопливо присел на корточки, достал муляж и прям тут же, на ступеньках, стал крепить на него импровизированный затвор. Когда он распрямился, сжимая в руках темный ПП, и лязгнул задвижкой, Юрка ощутил холодок на спине. В тусклом свете ночного освещения слепленный другом "Грэм" показался настоящим, реальным, способным нести смерть оружием. Лешка, снова дернул "затвор", лязгнуло угрожающе и сурово.
   - Ну как? - тревожно спросил Леха, - Похоже?
   - Нормально, - буркнул Юрка, торопливо откручивая крышечку пластикового пузырька от витаминов.
   Он аккуратно сбрызнул муляж машинным маслом. Запахло газонокосилкой Вилли, собственно у Вилли Юрка и выпросил масло. Якобы смазать петли в дверях, чтобы не скрипели. Сейчас им предстояло самое трудное. Убедить Шприца, что у них боевое оружие, не дать тому времени понять, что сделать в школе "Грэм" нереально. Сделать так, чтобы тот поверил двум пацанам и не рискнул оказать сопротивление. И тут каждая мелочь была важна, даже такая казалось бы ерунда, как запах.
   - Ну? Идем? - чувствуя, как замирает все внутри, предложил Юрка.
   - Идем, - Лешка покосился на "Грэм" в руке Юрки.
   Кабинет дежурного воспитателя помещался на втором этаже школы, напротив кабинета директора. Кнопки вызова дежурного были в каждом кубрике, но случая, когда ими пользовались, не могли вспомнить даже парни из Экипажа - пятнадцать. Дежурные кровососы тоже особенно не усердствовали. Юрка не строил планы на будущее, надеялся на импровизацию - иногда действовать нужно просто по обстоятельствам.
   Чем ближе они подходили к дверям дежурки, тем сильнее становился мандраж. Дверь кабинета была закрыта, из щели внизу лился голубоватый свет визора. Юрка прислушался. Экспрессивно кричал что-то комментатор, - Шприц смотрел спортивную передачу. Ну что же, пришел момент истины. Юрка замер перед дверью, успокаиваясь, рядом пританцовывал от нетерпения Лешка.
   - Пора, - скорее самому себя Юрка.
   Отошел, готовясь вышибить дверь, и вспомнил.
   - Леш, погаси свет! - попросил Юрка.
   Фомичев кивнул и помчался к началу коридора. Свет сейчас был их врагом, чем темнее, тем более угрожающим должен казаться "Грэм". Свет в коридоре погас. Юрка не стал ждать Лешку, показалось, промедли еще и уже не рискнуть.
   С короткого разбега ударил ступней в район дверного замка, как показывал дядя Олег на занятиях. Будь дверь закрыта, пинка хватило бы, чтобы вынести хрупкий замок, но Шприц не закрывался. Дверь с грохотом распахнулась, и Юрка по инерции влетел в дежурку.
   Доктор полулежал в кресле, уставившись в визор, где под вопли комментаторов гоняли шайбу хоккеисты. На столике перед ним стоял термос, валялись какие-то объедки, дымилась в пепельнице сигарета.
   - Руки за голову! Иначе убью! - спокойно сказал Юрка и дернул за шпингалет.
   "Затвор" звякнул как надо - звонко и мрачно. Юрке показалось, что человек в кресле помедлил секунду, но потом сцепил пальцы на затылке.
   Не давая Шприцу опомниться, Юрка снова заговорил:
   - Отто Карлович, у меня в руках пистолет-пулемет "Грэм", поэтому предупреждаю, любая попытка дурить и я выстрелю. Но если вы выполните все наши условия, то все будет хорошо!
   Доктор пошевелил пальцами и Юрка напрягся от испуга, что Шприц не поверит, вскочит, и все будет потеряно. Ладони вспотели. Был запасной вариант, конечно. Если доктор не поверит бросаться на него и пытаться нейтрализовать, но Юрка не был уверен в исходе схватки - доктор хоть и был худоват, производил впечатление достаточно крепкого человека. Но Шприц не стал рисковать, спросил спокойно:
   - Что я должен делать, чтобы не было стрельбы?
   - Браслеты снять! - рявкнул запыхавшийся Леха, вваливаясь в дежурку.
   Юрка поморщился, Лешка взял слишком истеричный тон, люди у которых в руках оружие не будут истерить - оружие это сила, а сильные не психуют по пустякам.
   - В сторону, - скомандовал он другу, - не мельтеши на линии огня.
   Лешка, кажется, понял и замолчал. А Юрка изложил Шприцу требования:
   - Отто Карлович, сейчас вы снимите нам браслеты, мы вас запрем, а сами уйдем. Если вы не будете дурить, то все будет хорошо.
   - А если буду? - Юрке показалось, что в голосе доктора звучит насмешка, хотя быть может, голос Шприца дрожал от напряжения.
   - Тогда я вас убью, - Юрка говорил и старался представить, что его руки сжимают не жалкую поделку, а настоящий смертоносный "Грэм".
   - И? - холодно спросил Шприц.
   - И захвачу заложников, потребую корреспондентов, наверное, нас поймают, - объяснил Юрка, - но дальше тюрьмы не пошлют. Я предпочел бы, чтобы вы нам просто сняли браслеты, и мы ушли.
   Доктор помолчал, вздохнул и сказал сухо:
   - Ключ от браслетов находится в моем личном сейфе. Это в медчасти.
   - Дайте ключ от сейфа, где хранится ключ от браслетов, - слова были давно приготовлены, и Юрка произносил их, стараясь говорить равнодушно и жестко.
   - Сейф запирается на кодовый замок, подтверждение кода мой отпечаток пальца. Кроме того, ключ от браслета электронный, и имеет биометрическую защиту. Ясно?
   - Что такое биометрическая защита? - спросил Лешка.
   - Ключ настроен на мое биоизлучение, так что в чужих руках он бесполезен, - бесцветным голосом сказал доктор, - поэтому давайте договоримся...
   Вот сейчас Юрка всерьез пожалел, что не имеет никакой информации об устройстве браслетов и ключей. Похоже, даже его инструкторам не приходила в голову ситуация, когда подобная инфа могла быть важной. Что ж выбора у них не было.
   - Проверь, дорогу! - скомандовал Юрка Фоме и тут же приказал доктору:
   - Не опуская рук, медленно встаете и, не делая резких движений, идем в медчасть.
   - Акробата нашли, - доктор с кряхтением начал выбираться из глубокого кресла, ему было неудобно, но он справился.
   Юрка отступил в коридор, и кивнул головой доктору - проходите, мол. Сейчас нужно было держать дистанцию, чтобы Шприцу не пришла в голову мысль, сделать какую-нибудь глупость. Так они и пошли - впереди Фома, за ним Шприц с заложенными за голову руками, а сзади Юрка.
   Медчасть располагалась на первом этаже, казалось бы и идти недалеко, но путь вымотал Юрку. Напряжение казалось непереносимым.
   - Ключ от двери в кармане, нужно открыть дверь, - Шприц остановился у входа в медчасть, - пусть Фомичев, кажется, возьмет в кармане.
   Лешка двинулся было к доктору, но Юрка уже скомандовал:
   - Откройте сами, медленно. Доставать ключ одной рукой!
   Юрка испугался, что Шприц может схватить Леху, попытаться прикрыться им. Кажется, Леха это тоже понял и отошел Юрке за спину. Доктор осторожно и медленно полез себе в правый карман, достал связку ключей. Звякнула цепочка, которой ключи были пристегнуты к ремню. После непродолжительной борьбы с замком, открыл дверь и вошел внутрь.
   - Стоять! - крикнул Юрка и бросился следом, боясь, что доктор скроется в своих владениях.
   Он успел сделать два быстрых шага, успел понять, что его обманули, вскинул руки, защищая лицо от удара, а потом вторая дверь, о которой он забыл, дверь, которая никогда не закрывалась, врезала Юрке в лицо и отбросила на спину. Сверху навалилось что-то тяжелое, закричал Леха. Лицо ожгло болью, и мир исчез.

Глава 16

   Лешка поморщился, когда холодные руки доктора, начали ощупывать ему ребра. Сейчас Леха испытывал стыд - лежать на кушетке, вместо того чтобы быть на свободе. То что по соседству так же мирно лежал Юрка совсем не успокаивало. Друг свое дело сделал, а вот сам Лешка растерялся, ведь было же уговорено: если муляж не пугает доктора, набрасываться вдвоем и бить чем попало. А вышло так, что это Шприц набросился на них, да еще как. Вспомнилось ощущение удара в грудь и полет к стене, прямо как у 0ежика из анекдота, который сильный, но легкий... Лешка даже поморщился от этих мыслей.
   - Больно? - тут же вскинулся Шприц.
   - Да нормально все, - буркнул Леха, эта забота доктора отчего-то казалась стыдной, даже унизительной.
   Если бы Шприц звал охрану или орал было бы легче, а тут лечит себе их, как ни в чем ни бывало, вроде и не произошло ничего. Как будто его каждый день автоматами пугали.
   - А тут? - доктор постучал пальцем по боку.
   - И тут нормально, - отвечать не хотелось, но молчать в ответ на вопрос казалось детским и глупым.
   - Это хорошо, что нормально, - добродушно сказал Шприц, - я боялся, что поломать тебя мог. Извини, братец, наскакивал ты со спины, как обезьяна. Я побоялся, что ухо мне откусишь. Да и друг твой, автоматчик, здорово брыкался...
   Доктор распрямился во весь свой внушительный рост и уважительно изрек:
   - Юмористы вы парни! Я ведь купился. Понимал, что сделать оружие в школе нереально, но не рискнул поверить интуиции - потому терпите теперь, террористы. Хорошо, что я вас не сильно повредил все-таки.
   Лешке показалось, что Шприц буквально лучится самодовольством. Подумаешь, справился. Зато как перессал-то вначале.
   - А был бы "Грэм" настоящий, вы бы погибли, - мрачно сказал Юрка, похоже, тому тоже не нравилось поведение доктора.
   - Неа, - довольно ухмыльнулся Шприц, - я за стеной укрылся, а у "Грэма" револьверные пули, мягкие, рикошета не дают.
   - А если бы двери не было... - Юрка упрямо дернул головой, когда Шприц стал светить ему в глаза фонарем.
   - Сотрясения нет, а дверь была, - откладывая фонарик, констатировал Шприц, - кстати, потому мы и шли в медчасть. Впрочем, дверь была импровизацией, пожалел я вас, балбесов. А так план был немножко другой. Но все равно, вы бы из школы не сбежали, нельзя же отпускать двух малолетних дурней...
   - Я просто забыл про дверь - хмуро произнес Юрка, - если бы не забыл... Открывал бы Фома. И все было бы иначе.
   Доктор, зарылся в одном из стеклянных шкафов стоящих вдоль стены медчасти, что-то ища в его недрах.
   - Не думай даже, - спустя мгновение сказал он, - не было никаких шансов, я бы не отпустил вас.
   Лешка почувствовал нарастающее раздражение и не выдержал. Спросил резковато:
   - А что бы вы сделали? Автомата-то вы испугались. Сняли бы браслеты! Как миленький сняли!
   Улыбка пропала с лица доктора? и он спросил, как показалось Лешке, грустно:
   - Фомичев, неужели ты думаешь, что тут не продумали возможность захвата заложников? Если дадите слово не бежать больше, объясню подробнее. Идет?
   - Не дадим! - вскинулся Юрка.
   Шприц пожал плечами:
   - Значит, это останется моей маленькой тайной. Впрочем, было много и других вариантов. Ты бы стал стрелять в друга, Грачев?
   - Не стал бы, - Юрка осторожно пощупал заплывающую скулу.
   - Вот, - кивнул доктор, - а чтобы снять браслет с ноги, твоему другу пришлось бы приблизиться... Понимаешь?
   - Не очень, - вредно протянул Грач.
   - Ну и не надо, - махнул рукой Шприц, - просто, надеюсь, ты помнишь, что стрелять из пистолета-пулемета "Грэм" можно только очередями? А прицельная очередь, кадет, сам понимаешь...
   - Понимаю, - Юрка сник отчего-то.
   Лешка не совсем въезжал в этот разговор, но сейчас ему было лень разгадывать загадки. Главное, побег сорвался, и впереди их ждут годы чертовой школы, потом трудовые лагеря, потом... Защипало глаза, но злость на себя не дала вылиться слезам. Лешка просто задышал ровнее, уставился в потолок. Захотелось спать. Заснуть и не просыпаться. Год. Или два. Или всю жизнь. Спать и видеть сны.
   - Короче, нам чертовски повезло, что все обошлось так. Без охраны и прочих ненужных эксцессов, - снова заулыбался Шприц.
   - Это вам повезло, - равнодушно поправил кровососа Леха.
   - Премии теперь не лишат, - хмуро поддержал друга Грач.
   - Ну вы и балбесы! - слегка восхищенно выдохнул доктор, - Вы своими упрямыми головами подумайте, что бы было, если бы пришлось вызывать охрану, давать делу официальный ход. Не можете же вы такими дураками быть в самом-то деле, а?
   Похоже, Шприц чуть ли не благодарности ждал от них с Юркой. Вот спасибо, доктор, что не дал сбежать из тюрьмы. Интересно кровососов специально из тупых набирают или они уже тут тупеют.
   - Ясно, - не успокаивался доктор, - похоже, вы все еще ничего не поняли...
   - Все мы поняли, - перебил Шприца Лешка, - вам теперь премию не срежут, да и охране ничего не будет, а то, небось, выговор бы дали. За то, что плохо за воспитанниками глядите.
   Одобрительно хихикнул Юрка.
   - Веселитесь? - Шприц заложил руки за спину, качнулся с носка на пятку, - А вы подумайте о том, что вы здесь не в войну игрались, вы заложника взяли, понимаете?
   - И что? - поинтересовался Леха.
   - А то, что это фактически уголовное преступление - отчеканил Шприц, - и за него полагается тюрьма.
   - Какая разница? - пожал плечами Леха, - одна тюрьма или другая тюрьма, не привыкать...
   Кривая ухмылка придала доктору слегка пиратский вид: длинный, лохматый, рубашка на груди распахнута, брюки на коленях испачканы остатками "автомата".
   - Не привыкать значит? - очень ласково спросил он, - Вы наивно считаете "Лужайки" тюрьмой, а ведь это элитная школа. Живете на природе, образование получаете, вон парни тут нормальные... А тюрьма это другое, тюрьма это в первую очередь отсутствие свободы выбора...
   - Выбор тут классный, хочешь третий укол и стать дауном, хочешь мерзлоту рыть всю жизнь, - с горечью брякнул Лешка.
   - Однако он есть! - заметил Шприц, - кстати, как ты думаешь, что будет написано в твоем аттестате? Верно. "Особая экспериментальная школа-интернат". Согласись, это отличается от варианта: "начальная школа при исправительном учреждении номер" и так далее? А отличается в первую очередь дорогами, которые откроются перед вами после окончание школы - отсюда выходят полноценные граждане Империи, а оттуда "ранее судимые" и поверьте, парни, это заметная разница.
   Лешка задумался, а Шприц продолжил:
   - Ну и настоящая тюрьма, настоящие преступники... Лужаек, там нет, есть заборы и колючка.
   - Лучше уж заборы, - упрямо буркнул Лешка, - с ними проще, чем с этими... браслетами.
   Доктор досадливо скривился и вновь затянул свое:
   - Браслеты, они для вашей же пользы, чтобы такие обалдуи по лесам не разбрелись... Ведь даже с браслетами неймется... Вы куда хоть убегали-то?
   - Не куда, а откуда! - у Лешки было чувство, что терять уже нечего, захотелось выговориться.
   - Да нет, - доктор приложил синий хладпакет на Юркин глаз, - вопрос именно что: куда и зачем? Ну ладно, вот убежали бы вы и что? Если бы все было хорошо задержала бы вас транспортная полиция... Всего-то.
   - Не задержали бы, - поддержал Юрка друга, прижимая холодное к фингалу.
   - Аха... Вы ушли бы в пещеры и жили на воле... Свободные, одинокие, без документов, профессии... Жили бы дикарями до старости и померли бы в один день... - весело заухмылялся доктор.
   - Нет, мы... - начал было Леха, но Шприц не дал возразить.
   - Брось, Фомичев, сейчас-то зачем врать?! И кому? Думаешь, ты первый беглец? Все уже было в этом мире...
   - Но из "Лужаек" еще никто не убегал, - коротко заметил Юрка.
   - Далеко не убегал, - непонятно улыбнулся Доктор, - а уходить уходили... Я, например! Только мне хватило ума вернуться самому... Обратно. Когда-то я был умным воспитанником.
   - Вы? Воспитанником?! - вырвалось у Грача.
   - А браслеты? Как их сняли? - непонимающе спросил Леха.
   - Тогда еще не было браслетов. Забор был и собаки, - доктор присел на кушетку рядом с Лехой, - вернее, были браслеты, но они были просто маячками. А охраняли нас собаки!
   - Как собаки? - Лешке представились Лужайки, на которых, капая слюной, бегают злые псы.
   - А так, - хмыкнул Шприц, - собак ночами выпускали. Выйдешь из кубрика, а тут эти зверюги! Свалят, не кусали, правда - сбивали и выли так... Пока сторож не приходил.
   Лешка представил картину - оскаленные пасти псов, тоскливый вой и лежащий, закрыв голову, мальчишка. Покосился на сидящего рядом Шприца, не заливает ли тот. Но доктор был серьезен.
   - А как собак-то обманули? - заинтересовался Юрка.
   Доктор довольно заулыбался, будто вспомнил о чем-то приятном.
   - Ну... я паренек хитрый был, вот как Фомичев примерно, - начал он рассказ, - задумался, почему на ребят собаки нападают, а на охрану и кровос... преподавателей нет.
   - И почему? - спросил Лешка.
   - Свистки ультразвуковые, - уверенно сказал Юрка.
   - Свистки да, - кивнул Шприц, - я тоже долго так думал. Но обратил внимание, днем, когда псов в вольер загоняли, те все равно на ребят рычали, а на взрослых нет.
   - Понятно, их специально на пацанов натаскивали, - догадался Леха, чтоб на маленьких бросались...
   - Не катит, - вмешался Юрка, - у нас вон Буханкин, полторы Эммы ростом!
   - Именно, - обрадовался доктор, - вот и я долго не мог эту загадку решить, а сбежать хотелось, тоже себе сказки про свободу изобретал. Помог случай. Однажды за одной из преподш друг ее зашел. Любовь у них была, а он в охране работал. Видимо, они куда-то собирались, и он без формы уже был. И псы на него рычали, поняли?
   - Форма! - выдохнули Лешка и Юрка одновременно.
   - Точно, - хлопнул себя по коленке доктор, - для псов своими были те, кто носит форму работников интерната. Дальше было дело техники!
   - В форме уходили? - Юрка отнял от глаза хладпакет и задумчиво глядел на доктора.
   - Да. Страшновато было. Иду, псы подбегают, нюхают... Здоровенные, сопят. Но ушел, - в голосе доктора Лешке послышалась легкая гордость.
   "Ишь ты, нас дурнями называл, а сам-то нос задирает", - подумал Леха и задал коварный вопрос:
   - А форму как достали? Сперли?
   - Спер, - хохотнул доктор.
   - Это как? - заинтересовался Юрка.
   Лешка тоже задумался, как можно получить форму кровососа, чтобы тот не поднял шум?
   - Ну, лепить пистолеты-пулеметы из пластилина я не умел, потому просто ждал случая. Мне повезло. Как-то дежурила та учительница, у которой любовь была... Ну и охранник ее в гости пришел. Пока они заняты были, я его одежду и стащил...
   - Чем заняты? - ляпнул было Лешка, но тут же покраснел, когда Юрка со Шприцом заржали.
   - Я понял, - Леха тоже изобразил улыбку.
   - Молодец, - похлопал его по плечу доктор, - вообщем, сбежал я, а через месяц вернулся. Сам. Успел этой свободы хлебнуть, понять, что не нужен никому. Красть было противно, а есть хотелось... А главное, понял как-то - нет у меня будущего, дрянью стану, если не вернусь.
   - И в тюрьму не отправили? - поинтересовался Юрка.
   - Директор у нас был мужик хороший... Отмазал как-то... До сих пор ему благодарен, - задумчиво сказал доктор, - Короче марш в кубрик! Дорогу сами найдете?
   - Найдем, - Леха соскочил с кушетки и задал главный вопрос, который сейчас возник у него:
   - Отто Карлович, а почему вы в "Лужайки" пришли работать снова?
   Доктор ответил не сразу. Сначала поглядел на мальчишек, будто не видя, а потом сказал, вздохнув:
   - Иногда домой тянет, ребята. А тут мой дом. Вот и вернулся.
   - Я бы не вернулся, - удивленно протянул Леха, идя к двери.
   Ответ доктора:
   - Когда-то я тоже так думал, - прозвучал совсем тихо.
   Ребята возвращались в кубрик, не спеша. Молчали, говорить было не о чем. Лешка плелся за Юркой, обдумывая рассказ доктора. Безусловно, Шприц не врал, не заметил Леха в его словах фальши.
   - Ой, - Лешка ткнулся носом в спину Грача.
   Удивленно уставился на замершего перед ним друга. Тот обернулся стремительно, прижал палец к губам, молчи мол. Но Лешка уже сам услышал шаги, кто-то тихо шел по пустой школе.
  
  

Глава 17

   - Ой, - Фома влетел головой в спину.
   Юрка быстро обернулся, показал Лехе, чтобы он замолчал. Он бы и сам не мог объяснить, что его насторожило. Странный звук был почти не заметен, и только прислушавшись, можно было догадаться, что это чьи-то шаги. Казалось бы, что тут такого - подумаешь, бродит кто-то по школе? Они вон тоже бродят. Но отчего-то Юрке стало слегка не по себе. Слишком легки были шаги, пожалуй, он бы и не заметил их, если бы тот, кто бродил там, за углом, не звякнул чем-то. А еще его насторожило неработающее освещение на лестнице. Юрка точно помнил - раньше свет был, именно тут Леха крепил на злосчастный "Грэм" шпингалет, да и потом они не гасили освещение, только в восточном коридоре второго этажа. Но теперь лестничная клетка тоже была погружена во тьму, лишь блики фонарей слегка освещали лестницу. Шаги удалялись - легкие, едва слышные, какие-то шелестящие, будто змея ползет. Юрка вспомнил, а ведь только что свет был они и шли-то по затемненному коридору ориентируясь на светлое пятно лестничной площадки, значит отключили освещение только что. А зачем?
   Промедлив лишь секунду, Юрка торопливо разулся, связал кроссовки за шнурки, перекинул через плечо.
   - Гляну, что это, - шепнул он Лехе.
   - А вдруг это Белая Д-дама, - Фома, ощутимо щелкнул зубами, да и Юрке стало не по себе.
   Нет, он не верил в призраков, особенно в тех, про которые рассказывают типы вроде Федюни, но сейчас происходило что-то странное. И это непонятное, похоже, требовало их участия. Набрав в легкие воздуха Юрка, осторожно выглянул из-за угла.
   Белая лестница, среди плотного сумрака желтые лужицы падающего из окон света фонарей. Все как обычно. Юрка хотел было выйти из коридора на лестничную площадку, но тут же стремительно нырнул назад. Черная фигура пересекла освещенный участок. Кто бы это ни был, он минул площадку третьего этажа и сейчас двигался вверх к коридору-аппендиксу, который вел на чердак.
   Сердце забилось быстрее, шестое чувство подсказало, что существо заметило его. Твердая уверенность в этом подкреплялась не проходящим липким ощущением чужого, враждебного взгляда мазнувшего по лицу. Юрке было знакомо это ощущение, такое же чувство было у него однажды в серпентарии под ледяным взглядом здоровенной королевской кобры. От сравнения захолодело внутри, а тут еще и шелестящие шаги начали стремительно приближаться. Сердце мгновенно ухнуло в пятки, ужас холодом наполнил живот.
   - Бегом к Шприцу, - уже не таясь, рявкнул Юрка, хватая друга за плечо, ощущение смертельной опасности переполнило все его существо.
   - Кто здесь? - мелодичный женский голосок был отлично знаком.
   Нелепый страх тут же растаял, уступив место удивлению.
   - Воспитанники Фомичев и Грачев! - с явным облегчением откликнулся Леха, опередив его, - Доброй ночи, Ирина Борисовна!
   Ощущение опасности все-таки не покинуло Юрку окончательно, но Леха уже выскочил на лестницу. Вспыхнул свет. Юрка двинулся следом за другом, пытаясь подавить в себе чувство, что они совершают какую-то ошибку. Что-то упорно подсказывало, что нужно было возвращаться к Шприцу.
   Красотка стояла на площадке третьего этажа рядом с выключателем и подслеповато щурилась на ребят. Юрка сразу узнал эту тонкую фигурку, сомнений не было - это Красотку он видел на лестнице. Вот только что она тут делала ночью? На учительнице был темный спортивный костюм, волосы повязаны косынкой, даже на руках были натянуты перчатки.
   - Почему это вы шляетесь ночью? - сурово спросила учительница.
   - Грачев ударился об дверь, мы к доктору ходили, - добродушно ответил Лешка и Юрка порадовался, что у товарища хватило хитрости не ляпнуть девице правду.
   - А дверь Грачеву прямо в койку прилетела? - ехидно поинтересовалась преподавательница.
   - Нет, Я в туалет шел, и дверью себе по лбу. Случайно, - буркнул Юрка.
   - Случайно значит? Ну-ну. Ладно, идите в кубрик, еще раз увижу ночью в коридоре - накажу! Понятно? - учительница погрозила пальцем, но все же не сдержалась, улыбнулась добродушно.
   - Так точно, - Юрка кивнул и поплелся к кубрику. И только дойдя до двери, обнаружил, что Леха с ним не пошел, обернувшись он увидел, что друг о чем-то весело болтает с училкой.
   -...а мне не спится на новом месте, дай думаю пробежку устрою перед сном, - донесся до Юрки голосок Красотки.
   Лешкин ответ слился в сплошное "бу-бу-бу".
   Юрка, хотел было идти в кубрик один, благо дверь снаружи открывалась легко и просто, для удобства дежурных наверное. Он уже взялся, за гребешок замка, но что-то остановило его. Показалось, что будет не верным оставлять Леху одного тут. То ли Шприц излишне сильно заехал Юрке по голове, то ли нервы после этой ненормальной ночи стали сбоить, но успокоился Юрка, только когда друг оказался рядом, а дверь кубрика закрылась за спиной.
   - Интересно она к Шприцу шла? - огорошил Юрку вопросом Фома.
   Юрка только пожал плечами. Голова отказывалась работать, хотя что-то в происшедшем его волновало больше, чем неудачный побег. Забираясь в постель, Юрка вспоминал темную лестницу и скользящую по ней фигуру Красотки. Ощущение, что он упускает что-то важное, не покидало. А еще он задумался, с какой стати преподща стала бы что-то объяснять воспитаннику. Зачем?
   "Странно это", - подумал Юрка и провалился в сон.
  
   Утро началось как обычно с зуммера побудки. Ночные похождения можно было бы посчитать приснившимся кошмаром, если бы не огромный фингал под глазом. Отмахиваясь от вопросов и подначек ребят, Юрка на автомате умылся, оделся, отпрыгал положенные упражнения на плацу. Перекличка, завтрак, первый урок. Все текло в размеренном ритме, но мысли у Юрки были невеселые. Он нарушил прямой приказ, а Вилли вероятно подобрал флешку утром во время уборки территории, и пытаться забрать ее бессмысленно. Конечно, побег все равно не удался, но на душе было тревожно. Это победителей не судят, а проигравших легко.
   Впрочем, наступил обед, и от сердца отлегло. Настроение повысилось. И на литературе Юрка уже бодро шпарил, поглядывая искоса на впечатляющий бюст Эммы:
  
   Дитя Харит и вображенья,
   В порыве пламенной души,
   Небрежной кистью наслажденья
   Мне друга сердца напиши;
  
   Красу невинности небесной,
   Надежды робкие черты,
   Улыбку душеньки прелестной
   И взоры самой красоты.
  
   Вкруг тонкого Гебеи стана
   Венерин пояс повяжи,
   Сокрытой прелестью Альбана
   Мою царицу окружи.
  
   Прозрачны волны покрывала
   Накинь на трепетную грудь,
   Чтоб и под ним она дышала,
   Хотела тайно воздохнуть.
  
   Представь мечту любви стыдливой,
   И той, которою дышу,
   Рукой любовника счастливой
   Внизу я имя подпишу.
  
   - Ирина свет Борисовна! - гоготнул Федюня, когда Юрка закончил.
   Эмма загадочно улыбнулась и заметила слегка иронично:
   - Грачев, будем считать, вы меня удивили, внепрограммный стих.
   - Давай еще про это! - довольно заорали пацаны.
   - Можно, Эмма Григорьевна? - вежливо осведомился Юрка.
   Преподавательница, улыбнулась и кивнула. Даже приготовилась слушать, повернулась на стуле лицом к Юрке, закинула ногу на ногу. Юрка сглотнул, покосился на полную коленку, приоткрытую юбкой и начал:
  
   Когда б не смутное влеченье
   Чего-то жаждущей души,
   Я здесь остался б - наслажденье
   Вкушать в неведомой тиши:
   Забыл бы всех желаний трепет,
   Мечтою б целый мир назвал -
   И всё бы слушал этот лепет,
   Всё б эти ножки целовал...
  
   - Воспитанник Грачев к директору - металлическим голосом прервала его трансляция.
   Юрка замер, вернулись самые плохие предчувствия. Даже Эмма казалась удивленной.
   - Грачев, это в связи с новым украшением вашего лица? - осведомилась она.
   Юрка только пожал плечами и двинулся к выходу из класса. Выходя, он оглянулся - поймал тревожный взгляд Лешки, ободряюще подмигнул другу, и вышел. Топая по коридору, Юрка уже догадывался, что его может ждать, а внутри все замерло от неприятного предчувствия.
   В кабине Юрку встретил сам Адмирал. Причем ждал он его у самого порога. Не успел Юрка доложить:
   - Воспитанник Грачев, явился...
   Как директор засуетился, три раза назвал его Юрой. Лично подвел к стулу. Юрка понял, что все это представление разыгрывается для стоящего у окна высокого человека в строгом темном костюме. И чем сильнее суетился Адмирал, тем тяжелее становилось на душе у Юрке. Он все понял еще раньше, чем директор проблеял:
   - Юра, к тебе приехал друг твоего папы, вы поговорите, а я не буду мешать...
   Юрка молча кивнул. Подождал, пока Адмирал пробормочет что-то насчет чая, и "чувствуйте себя как дома, господин полковник"... Дождался, когда директор, наконец, растворится за дверью, и только после этого выдохнул:
   - Папа?!
   Отец повернулся к нему, потер переносицу. Присел на подоконник и грустно спросил:
   - Юра, что ты творишь, а? Ты получил прямой приказ, так что же ты делаешь?
   Юрка почувствовал, как кровь приливает к щекам - ему стало невыносимо стыдно за свои дурацкие поступки, но все же произнес достаточно твердо:
   - Я сказал в отчете. я не мог отказаться от побега, иначе Леха... Фомичев перестал бы мне доверять. А это поставило бы под угрозу выполнение основного задания. И я действительно считаю, что Лешку лучше забрать отсюда...
   - Забрать нужно Фомичева, или просто ты сам устал быть здесь? - переспросил отец, - оперативная работа скучная, это долгое иногда бесплодное ожидание, Юра. Помнишь наш разговор?
   Юрка ощутил слабость. Папа никогда не кричал, всегда был спокоен, но сейчас, глядя на отца, Юрка понял, что папа расстроен. И расстроил его Юрка. Странно другое - не ощущал он себя неправым. Нет, он, конечно, нарушил приказ, это да... Сглупил. Но ведь он уже второй месяц находится в школе, и понял то, чего отец понять просто не смог бы и знать тоже не мог. Юрка набрал побольше воздуха и постарался коротко и сжато изложить свое мнение:
   - Нет, именно забрать Фомичева. Сама обстановка школы, действует на него угнетающе. Он ни о чем, кроме побега отсюда, думать не может...
   - Юра, - перебил его отец, - ты же знаешь, приказы не отдаются просто так. Всегда могут быть причины или нюансы о которых ты не можешь знать, но от того как ты себя поведешь, зависит работа а иногда и жизнь других людей. Что ты знаешь о том, почему Алешу Фомичева направили именно в эту школу?
   - А это важно? - вскинулся Юрка.
   - Да, важно, - в тон ему ответил отец, - Фомичев находится в "Лужайках", потому что это единственное место, где ему может быть гарантирована защита без изоляции от сверстников.
   - Защита? - растеряно переспросил Юрка.
   - Именно защита. Леше грозит опасность. Кое-кто за границей только и ждет, чтобы с Фомичевым что-нибудь случилось. Мало того, они даже агентов сюда засылали, чтобы его похитить. До сих пор безуспешно, но...
   - Я не знал этого, - попытался оправдаться Юрка.
   Отец вздохнул:
   - Верно. Это моя ошибка, как куратора операции. Тебе ставилась другая задача. Однако теперь ты знаешь. Поэтому решай сам - сможешь продолжить работу или отзывать тебя и сворачивать операцию?
   Юрку накрыла волна слабости. Еще месяц назад он был бы счастлив, вырваться домой, вернуться в Корпус, наконец-то забыть, что нужно изображать из себя другого человека. Но сейчас... Сейчас все изменилось. Уехать отсюда, оставить Лешку одного? Это было бы предательством. Поэтому ответил он, уже не раздумывая:
   - Я бы хотел остаться и продолжить работу. Лешка Фомичев мой друг! И я не могу его бросить.
   - Что значит, не можешь бросить? - кажется, отец слегка удивился, - При чем тут бросить?
   - Не могу уехать, пока Лешка тут, - упрямо повторил Юрка.
   Отец улыбнулся кривовато:
   - Ты собираешься провести тут годы?
   Юрка ответил честно:
   - Я собираюсь выполнить свое задание. Найти что-то важное, что поможет найти бумаги Лешкиного отца. А потом, когда Леха будет уже не нужен нам или врагам, забрать его отсюда.
   - Мальчишка, - немного грустно вздохнул отец и задал вопрос:
   - А если я прикажу тебе прекратить операцию?
   Юрка уставился в пол, понимая, что от него ничего не зависит.
   На несколько минут кабинет Адмирала наполнила тишина, а потом Юркин отец подвел итог коротко:
   - Хорошо. Продолжайте задание юниор-лейтенант, но в этот раз без самодеятельности! Ясно?
   - Так точно, - рефлекторно ответил Юрка и вскочив с места, бросился к отцу, едва не обнял, как в далеком детстве, когда прижимался щекой к жесткой ткани формы.
   Но сдержался, не малек все же - офицер, коллега. Поэтому он только протянул руку и отец пожал ее. А потом знакомым жестом потрепал Юрку по волосам и слегка приобнял за плечи.
   Так они и стояли, замерев у окна кабинета. Два офицера, отец и сын, люди которых объединяло общее дело.
  

Глава 18

   Лешка стоял у стенки и ждал Юрку. Мимо сновали кровососы, возвращающиеся с уроков. И приходилось вежливо здороваться и улыбаться. Некоторые из преподавателей смотрели на Леху подозрительно, не так часто можно было увидеть воспитанника в этом ответвлении коридора. Обычно здесь ждали своей участи провинившиеся ученики, но рядом с Лешкой не было сурового наставника, потому выглядел он странно. Особенно, если учитывать погоду на улице, где щедро светило осеннее солнце и куда рванули замотанные уроками парни.
   Сквозь окна доносились бодрые вопли балдеющих от окончания скучных учебных часов ребят. Но у Лешки было темно на душе, его мучили самые мрачные предчувствия. Вызов к директору никогда не предвещает добра, тем более после того, что они учудили ночью. Но в этом случае было неясно - почему вызвали одного Юрку? Леха понял бы, если бы Адмирал вызвал их обоих - и впаял бы им по неделе изолятора или даже перевел бы в ту самую тюрьму, которой пугал их Шприц, но почему же вызвали только Юрку. Это было странно, а Лешка хорошо привык, что странности в его жизни не предвещают ничего хорошего. Ему не верилось, что Шприц доложил о ночном происшествии, если бы он хотел сдать их, то сделал бы это сразу. Но он, кажется, оказался хорошим мужиком - кто бы мог подумать, что он тоже жил тут. Недаром не стал стучать, даже став кровососом. Но все же, что Адмиралу нужно от Юрки? Еще на уроке, слушая нудного и седого историка с многозначащим погонялом Блюе, Лешка пробовал представлять, зачем могли вызвать друга. Версий было много, все были равновероятными и каждая из них сулила неприятности, поэтому когда прозвенел зуммер означающий окончание занятий, Лешка сразу же двинул на второй этаж. Свернул в "аппендикс" ведущий к административным помещениям и стал ждать друга. Отсюда было неплохо видно дверь в кабинет Адмирала. Правда, была у Лешки мысль, что Юрку уже отпустили и он ждет его в кубрике, но Лешка ее отверг. Наверное, Грач бы подумал, что Лешка волнуется и подождал бы у дверей класса?
   - Леша? - раздалось над ухом.
   Лешка едва не подпрыгнул от неожиданности, он не услышал, как к нему подошли, занятый разглядыванием директорской двери.
   - Ой, я вас не заметил, Ирина Борисовна! - смущенно сказал он.
   Красотка улыбнулась своей загадочной улыбкой. Сдула с носа непослушную прядку волос и поинтересовалась:
   - Не поможешь, дотащить учебные пособия до кабинета? Можно было бы завтра перед уроком, но раз ты тут гуляешь, то...
   Лешка смутился, будет неудачно, если Юрка выйдет, а Леха будет помогать этюдники таскать.
   - Кстати, а почему не гуляешь, сегодня погодка замечательная? - между тем щебетала учительница.
   Лешка поневоле залюбовался ей - тоненькая, с доброй улыбкой и яркими любопытными глазами. Даже запах от нее шел уютный, свежий и прохладный.
   - Так пойдем? - по-девчоночьи подмигнула Лешке учительница, - Кстати, могу тебя чаем угостить, настоящим, не могу пить бурду из столовки, сама завариваю, на мяте!
   Соблазн был силен, но Лешка твердо ответил:
   - Извините, Ирина Борисовна! Можно завтра все-таки? Я тут друга жду, его к директору вызвали.
   - Грачева? Директор? - нахмурила Красотка тонкие брови.
   Лешка кивнул и почувствовал, как краснеют уши. Пришла мысль, не Красотка ли нажаловалась на них? Быть может, сейчас Адмирал допрашивает Юрку, узнает, откуда синяк и зачем они бродили ночью по лестнице.
   - А давно? - поинтересовалась учительница.
   - На последней паре, - ответил Леха, все еще обдумывая мысль могла ли Ирина их подставить.
   Девушка вновь заулыбалась.
   - Я Виталия Палыча пятнадцать минут назад видела в учительской, Леша, наверное, Юра уже на улице гуляет, - радостно сообщила она.
   Лешка почувствовал досаду и даже раздражение. Друг называется. А он его тут ждет, нахлынула обида.
   Но тут дверь кабинета Адмирала раскрылась. И оттуда вывалился мрачный Юрка. Лешка покосился на Ирину Борисовну, та удивленно смотрела на дверь директорского кабинета. Вслед за Юркой из кабинета вышел высокий человек в сером костюме. У Лешки упало сердце, было что-то знакомое в этом человеке. В то же время Лешка был точно уверен, что не видел раньше этого мужчину в тонких очках. Но манера держаться - прямо, бесцеремонно была знакома. Именно такие мучили Лешку вопросами. Сейчас же этот длинный что-то спрашивал у Юрки. Друг мрачно показал длинному на дверь учительской и тот бесцеремонно без стука вошел туда.
   Леха пытался сообразить, что все это может значить. Красотка, похоже, тоже была удивлена новым лицом в школе. Во всяком случае, она позабыв о своей просьбе, поспешила обратно по коридору. Лешка глядел как она несется по коридору, любуясь движениями.
   - Куда это она умчалась? - буркнул Юрка, подойдя к Лешке.
   Лешка пожал плечами и тихо спросил:
   - Юр, что это за мужик был? Зачем тебя Адмирал вызывал?
   Юрка ответил не сразу. Оглянулся, потом посмотрел в коридор, где скрылась Красотка, на оранжевое от вечернего солнца окно, а потом предложил:
   - Пойдем на улицу?
   - Пойдем, - Лешка хотел добавить что-то, но Юрка уже зашагал к лестнице.
   Леха догнал друга и молча шел рядом. Хотя любопытство и щекотало внутри, но мрачный вид друга удерживал от расспросов. Не прервав молчания? они спустились на первый этаж. Открыли шкафчики, накинули одинаковые желтые ветровки, осень диктовала новую моду. Улица встретила прохладным и сильным ветром. Лешка вспомнил, как позавчера они загорали на крыше, и зябко передернул плечами. Приближающаяся на крыльях осеннего ветра зима уже давала о себе знать. По зеленым лужайкам носились желтые пятна. Перекрывая бодрого скаута орущего из "вопилки" о прелестях похода по Африке стучал на стритбольном пятаке мяч. Лешка вопросительно посмотрел на Юрку. Тот прищурившись на низкое солнце предложил:
   - Ну что? Пойдем мячиком постучим?
   Лешке, которого по-прежнему мучили вопросы, играть не очень хотелось, но если Юрке хотелось поиграть, то почему бы и нет?
   - Давай, - Лешка спрыгнул с крыльца, подождал пока спуститься друг.
   Но Юрка присел на ступеньку, затеребил свои часы, как всегда, когда волновался и не глядя на Лешку спросил:
   - Леш, а твой батя точно ничего не прятал?
   Лешка задохнулся и растеряно уставился на друга. Мысли завертелись стремительно. Человек в костюме, подавленность друга, и вопрос этот? Неужели Юрку припугнули? От тех людей можно всего ждать! И он растеряно думал что же теперь делать. А Юрка продолжил мрачно:
   - Видел дядьку? Сказал, что друг моего папы. Только я не помню его совсем. Приехал, говорит: "Юра, хочешь уехать отсюда?"
   Лешка удивленно уставился на друга, не понимая, какая связь между дядькой, говорящим, что он друг Юркиного отца и Лешкиным отцом. А Юрка задумчиво закончил:
   - Я вот думаю, а вдруг и мой отец, и твой правда, что-то делали, чтобы этим гадам досадить, - Юрка зло махнул рукой, очерчивая все вокруг.
   Лешка молча присел рядом. Задумался над сложностью жизни. А Юрка продолжил:
   - В общем, друг этот спрашивает, мол, как мне тут, какие планы?
   - А ты? - Лешка потер ладони, начавшие застывать на ветру.
   - А что я? - хмыкнул Юрка, - Я этого человека первый раз в жизни вижу. Отбарабанил, как в Корпусе, мол все замечательно, планирую достойно окончить школу и послужить на благо Империи.
   - А если бы это был бы, кто-то действительно знакомый? - осторожно спросил Лешка, ну человек, которого ты знаешь?
   Юрка задумался, потер переносицу своим фирменным жестом.
   - Не знаю, Леш! - наконец, сказал он, - Я сам думаю над этим вопросом, хотя чего тут думать? Как говорит Ромео, если бы у бабушки был ковш, это была бы не бабушка, а экскаватор! Просто странно все это.
   - Странно, - повторил за другом Лешка, а потом решившись сказал:
   - Юр, а знаешь, ты подумай о другом, а вдруг это действительно настоящий друг? - Лешка подвинулся поближе и заговорил негромко:
   - Меня тогда родители в лагерь отправили. От художественной школы. Такой пансионат на берегу озера. Мы там пейзажи рисовали. Так вот однажды ко мне тоже пришел друг родителей. Дядя Сева.
   И я тоже его не знал... Не знаю, как он убедил всех, но меня с ним отпустили. А он мне медальон показал и сказал, что он друг моих родителей и что мы с ним за границу должны поехать. Только я ему сначала тоже не поверил...
   - Постой, какой медальон? Какой дядя Сева? - недоуменно спросил Юрка.
   - Мамин медальон, - Лешке стало грустно, но он решил объяснить другу идею, ему показалось, что это может быть важным, - понимаешь, мама всегда медальон носила, а в нем волосы...
   - Какие волосы? И медальон, это который ты на шее носишь? - Юрка непонимающе хлопнул глазами.
   - Когда я совсем маленький был, ну только родился, папа у меня клочок волос срезал и подарил маме медальон с моими волосами. Мода, такая была, кажется, а медальон из сплава, который по папиной формуле сделали. В общем, Юр, мама с медальоном никогда не расставалась это точно. А тут вдруг чужой дядька мне его показывает, понимаешь? И рассказывает, что мы за границу едем, а там меня папа с мамой встретят.
   - А не поверил почему? - заинтересовался Юрка.
   - Так потому и не поверил, что волос в медальоне не было. Но потом подумал, что, наверное, мама их себе оставила. А потом уже стало ясно, что дядя Сева не врал. И действительно друг родителей, - Лешка шмыгнул носом, - за это его и убили.
   - Хорошо, что медальон не отобрали, - задумчиво протянул Юрка, - все-таки память.
   Лешка согласно засопел и пощупал кусочек метала под майкой. Тот стал настолько привычным, что Лешка и не вспоминал о нем. Не вспоминал до тех пор, пока не накатывала знакомое чувство безнадежности и тоски.
   Юрка, крепко сжал Лехино плечо. И сказал, коротко:
   - Знаешь, Лех, не верю я уже никому тут. Потому ну их этих друзей! Пойдем, мячик покидаем? А то растренируемся...
   Договорить ему не дал низкий рокот. Черный, похожий на огромного майского жука, геликоптер пронесся над зданием школы. Заорали ребята, замахали руками вслед винтокрылой машине. Лешка тоже проводил геликоптер взглядом, до тех пор пока он не превратился в точку, не растаял в синем небе.
   Они двинулись к пятаку. Юрка был все таким же мрачным, а Лешке было грустно. Вновь вспомнились мертвые глаза дяди Севы, улыбка мамы, спина отца сидящего за столом... На душе было черно.
   - Фомичев? - раздалось за спиной.
   Лешка оглянулся. Деловитый лопоухий малек, догнал их.
   - Ты Фомичев? - запыхавшись, спросил мальчишка.
   - Он Фомичев! - кивнул на Лешку Грач.
   - Тебя Отто Карлович просил зайти, - сообщил малек, - Шприц.
   Лешка кивнул. Проводил глазами малька и задумался, что может быть нужно от него Шприцу.
   - Шоколадки, - коротко сказал Юрка.
   - Что? - не сразу дошло до Лешки.
   Юрка улыбнулся криво:
   - Рюкзаки мы у Шприца забыли, а там наволочки казенные, вот что.
   Лешка посмотрел на друга. Подумалось, бывает ли склероз в тринадцать лет? Ведь Лешка напрочь забыл те жалкие рюкзачки с сухарями и шоколадками. Как уронил их, когда бросался на Шприца, так и...
   - А почему он меня одного зовет? - заинтересовался Лешка.
   - Нет, он должен весь кубрик позвать, - сыронизировал Юрка, - пошли, я тебя подожду у медчасти, мало ли что.
   Идти к Шприцу было стыдно. Сейчас их дурацкая идея с побегом выглядела обреченной и жалкой. Но идти было надо, Юрка был прав, наволочки казенные. Да и кусочек шоколада был бы сейчас не лишим.
  
  

Глава 19

   - Да мне плевать, если надо я весь экипаж раком поставлю! - тонкая дверь кубрика оказалась неспособна заглушить мощный рев Федюни.
   Юрка внутренне поежился, хотелось покоя, сказывалась предыдущая почти бессонная ночь. Юрка долго не мог заснуть, заново переживая разговор с отцом... Да и посещение Шприца неожиданно стало испытанием, Юрка не думал, что увидеть доктора будет неожиданно стыдно. Пусть и виделись они всего одну минуту, когда он, провожая красного Лешку стоял в дверях медчасти. Вообщем, ночь выдалась не из приятных. Да и фингал болел слегка, не давая забыть слова папы: "бывают синяки, как награда за доблесть, а бывают, как плата за глупость". Именно так. Юрка ощущал себя кретином - едва не провалил задание, заставил волноваться отца, подверг Леху опасности. В общем, ночь он толком не спал, да и днем никак не мог сосредоточиться. Как ни старался вести себя обычно, получалось не очень. И если Лешка думал, что знает, почему мрачен друг, то остальной экипаж надоедал с вопросами. Юрка понимал, что ведет себя неправильно, что вызывает подозрения. Вон Федюня на перемене намекнул на что-то непонятное, но явно плохое, судя по реакции Лешки. Правда, Юрка даже толком не расслышал что, но ему было наплевать. Он решил, что все от усталости, вот поспит и все устаканится. А сейчас хотелось просто полежать часик перед отбоем, расслабиться и подумать.
   Юрка, тяжело вздохнув, ввалился в кубрик. В кубрике было шумно, пацаны что-то яростно выяснили возле Федюниной койки, лишь Лешка не принимал участия в перепалке, да Черский со своим новым другом сидели за шахматной доской. Валька-ботан учил здоровяка играть в шахматы.
   Лешка сосредоточено открывал замочек на тумбочке. Увидев друга, улыбнулся, поманил рукой, а когда Юрка подошел, раскрыл ящик, в котором валялась изрядно замызганная наволочка. Вчера они просто сунули ее в тумбочку, не открывая. Похоже, сейчас Лешка решил провести инвентаризацию. Юрка сразу понял, зачем зовет его Леха - действительно, зачем им сейчас лишние вопросы?
   Юрка подошел, прикрыл друга спиной от ребят. Лешка, аккуратно развернул наволочку, явно опасаясь увидеть там все имущество, включая жалкие сухари, но доктор, похоже, уже проверил содержимое. Вторая наволочка и два десятка шоколадок, заработанных Лехой на рисунках - все, что они обнаружили там.
   - Юр, забери половину, - Лешка аккуратно высыпал на тумбочку шоколадки и, вывернув наизнанку, начал натягивать наволочку обратно на подушку.
   Юрка взял вторую, покрутил в руках - банный день, когда будут менять постельное белье послезавтра, два дня можно и потерпеть.
   - Юрк, положи к себе все, - попросил Леха и кивнул на шоколадки, - у меня чего-то замок заедает, завтра у Валидола масло попрошу.
   С иронией вспомнился пузырек масла, который они использовали в своих попытках придать муляжу запах отдаленно похожий на оружейный. Испортили на глупость хорошую вещь, в общем.
   - Ладно, - Юрка сгреб шоколадки и наволочку в охапку, ссыпал их в тумбочку и пластом повалился на койку.
   Он хотел только прикрыть глаза, но успел ощутить, что проваливается в сон, едва коснувшись головой подушки. И только где-то на краю сознания вяло мелькнула мысль, что он упускает что-то важное, и надо бы выяснить, чего психует Федюня.
   Пробуждение было неприятным, кто-то яростно затряс его за плечо и заорал в ухо:
   - Грач, казлина, открывай тумбочку!
   Юрка открыл глаза и спокойно поинтересовался у стоящего над ним Федюни:
   - А за козла извиняться не будем?
   - Ах ты гнида, рожа воровская! - завопил Федюня, брызгая ему слюной в лицо.
   На Юрку нахлынуло чувство брезгливого отвращения и он рывком сел.
   - Открывай ящик, я тебе сказал! Сейчас же! - навис над ним Федюня, дыхнул неприятно прямо в лицо.
   Не задумываясь над последствиями, Юрка ударил коротко под дых, заставляя Федюню замолчать на полуслове. А когда тот захрипел, согнувшись, резко толкнул от себя. Федюня отлетел, упал на пол, скорчившись. Юрка помотал головой, стряхивая с себя остатки сна. Заметил вскочивших ребят, которые угрожающе двинулись к нему, и коротко пояснил:
   - За козла отвечать надо!
   - Убью, гадина, - скорчившись на полу, рычал Федюня.
   - Слышь, Грач, - неприятно улыбнулся Ромео, - а тебе твой дружок Леха не сказал, чтобы бывает у нас с крысятами?
   - Обалдели, пацаны? - вмешался в спор Лешка, - Федюне верить?
   Черский, забросивший шахматы, и сейчас поднимавший Федюню с пола задумчиво сказал:
   - Слышь, Грач, ты тумбочку-то открой? Если не ты Федюнину тумбочку взломал, тогда чего ты боишься?
   - Я?! - Юрку будто кипятком ошпарило, он вскочил с кровати, растерянно поглядел на столпившихся пацанов.
   Ему ответили молчанием, только Лешка что-то хотел сказать, но промолчал.
   - Так откроешь? - поинтересовался Ромео.
   Юрка молча набрал комбинацию на замочке тумбочки, выдвинул ящик. Синие обертки Лешкиных шоколадок, альбом, тетрадка для записей...
   - Сволочи! - проорали над ухом, волосы рвануло болью, чьи-то пальцы схватили за шею, дернули, и Юрку ударило об ящик стола.
   Нос обожгло, закапало горячим. И тут же последовал новый удар, на этот раз по ребрам. Дыхание сбило, глаза затуманило красной мутью, звуки отодвинулись. Юрка свалился на пол, попытался сгруппироваться, но удары продолжали сыпаться один за другим. Бедра, плечи, спина... Боль, проникающая в каждую клеточку тела, мешала думать, только боль и паника переполняла Юркино существо. Где-то вдали за гранью болевого дурмана ему послышался Лешкин крик. Неужели Леху тоже избивают сейчас? Обрушился новый удар - на этот раз целили в голову. Зазвенело в ушах - странно, но именно этот удар будто отрезвил Юрку. Понимание того, что его сейчас покалечат, придало сил, одновременно всплыли в памяти уроки дяди Олега. Собрав последние силы, Юрка резко катнулся в сторону. По лодыжке ударило, чем-то холодным.
   "Ножки койки", - догадался Юрка, усилием воли попытался прогнать с глаз кровавый туман.
   - Тварь! - завизжали над ним и темный силуэт навис над Юркой.
   Темная фигура, размытая кровавым сумраком, угрожающая, ревущая, заносила ногу для нового удара.
   "Опередить!" - в свой удар Юрка собрал все силы, что у него остались.
   Бросил кулак снизу вверх, попал во что-то мягкое. Вой ударил по ушам... Силуэт пропал, а Юрка торопливо провел по глазам, стараясь стереть пелену - руке стало липко и мокро. Но проморгаться он так и не успел - кто-то тяжелый и жаркосопящий навалился на него, попытался схватить за горло, но Юрку спас рефлекс, он успел прижать подбородок к груди, а потом боднул лбом ненавистную тушу. Почувствовал, как отцепились руки, боднул снова, потом ударил. И еще один раз, разбивая кулаки обо что-то острое. Юрка перевернулся, сбросил с себя тушу и уже сам оседлал ненавистного Федюню.
   - Гадина, в спину бить? - рыкнул Юрка.
   Он снова и снова лупил по мерзкой роже, сжав коленями бока врага, не давая себя сбросить. Кажется, он еще что-то кричал, когда его схватили сзади, оттаскивая. Но Юрка не хотел отпускать гада. Резко ударил локтем назад, ужом выскользнул из чьих-то рук, снова рванулся к Федюне, замахнулся...
   - Отставить, Грачев! - гаркнули за спиной удушливым басом.
   Юрка оглянулся, Валидол стоял, слегка согнувшись, держался за объемистый животик и сверлил его взглядом.
   - Добрый вечер, Валентин Ильич, - вежливо поздоровался Юрка, и зажал разбитый нос ладонью, чтобы не закапать пол.
   - Что здесь происходит? С вами никакого сердца не хватит! - угрожающе спросил Валидол, оглядывая притихших ребят взглядом.
   Юрка растеряно оглянулся на рассерженного кровососа. Так попасть, нужно было умудриться. Федюня тоже хлопал глазами на полу, неуклюже пытаясь подняться.
   - А мы... Боролись, - выдавил из себя Юрка, - я показывал Федюнину прием самообороны и ударился об тумбочку.
   - Я вижу, - мрачно сказал Валидол, - мне ты тоже прием самообороны показывал? А,между прочим, у меня сердце больное! А ну живо к директору, маленькие мерзавцы!
   - Валентин Ильич, - вступился Ромео, стараясь закрыть собой от Валидола Федюню, с трудом пытающегося сесть, - директор, наверное, уже отдыхает. Давайте мы все забудем, ну поспорили пацаны...
   - Грачев, Федюнин, живо за мной! - кажется, Валидол уже пришел в себя, в голосе звенели привычные командные нотки.
   Зажимая нос, Юрка двинулся к дверям. Подумалось, правда, что бы делал Валидол, если бы его открыто послали? Но, судя по тому, что известные Юрке школьные легенды о подобных случаях молчали, у кровососов были какие-то рычаги давления, не позволяющие открыто бунтовать.
   - Хорошо еще, что у вас хватило мужества вызвать дежурного воспитателя! - одобрительно сказал Валидол кубрику на прощание.
   Юрка не поверил своим ушам. Неужели кто-то вызвал дежурного кровососа? Дело немыслимое, неписанный кодекс запрещал вмешивать преподов в свои дела.
   - Узнаю, кто крыса, убью, - едва слышно буркнул Федюня себе под нос.
   За спиной в кубрике шумели ребята. И Юрка испугался. Вдруг это Леха вызвал Валидола, побоявшись, что Федюня его запинает? Если так, то впереди их ждали трудные дни - бойкот от экипажа, а то и что похуже. За этими размышлениями они добрались до адмиральского кабинета. Очередная странность - время к отбою, а директор на месте? Подозрительно. А может Валидолу скучно дежурить в обычном кабинете, и он занял кабинет Адмирала?
   Юрка покосился на Валидола, тот довольно улыбался. Школьная молва утверждала, что Валидол всегда так улыбается, когда умудряется сделать какую-то пакость. Но нет, кровосос перед дверью притормозил, постучал. Похоже, директор все же засиделся допоздна - какой-то аномальный вечер выдался, сплошные неудачи.
   - Вот, Андрей Петрович, безобразную драку в кубрике учинили, - прямо с порога начал ябедничать Валидол, - это просто позор для школы какой-то. И опять Федюнин с ним никаких лекарств не хватит!
   Адмирал вопросительно смотрел на мальчишек поверх сдвинутых на кончик носа очков. Юрке показалось, что сейчас они отвлекли Директора от чего-то важного, и сейчас он был раздражен больше на Валидола, чем на них.
   - Объяснения? - устало вздохнул Адмирал.
   Валидол было снова завел свою волынку, но директор прервал его одним жестом руки. Юрке неожиданно подумалось, что не так и прост их директор, несмотря на то, что над ним принято хихикать, ох не так прост.
   - Я жду, - повторил директор.
   - Мы просто боролись, - повторил свое Юрка, я Федюнину приемы показывал...
   - А Федюнин тебе показывал тебе приемы драки, - перебил его Адмирал.
   Юрка растеряно замолчал, покосился на стоящего рядом понурого Федюню. Тот потирал разбитые в драке костяшки.
   - А ты что скажешь? - Адмирал перевел тяжелый взгляд на Федюню, - Снова кто-то на кулак упал, да? Я ведь предупреждал тебя уже, еще раз и мне придется решать вопрос о твоем переводе. Что ж, ты свой выбор сделал.
   Юрка не понял, что происходит, только увидел, как исказилось лицо Федюни. Сначала даже показалось, что тому плохо, так побледнел.
   - Андрей Петрович, Грачев первый начал! - выкрикнул Федюня слегка истерично, - Он первый меня ударил! Он, вообще, меня избил!
   Юрка обалдело хлопал глазами, чего-чего, а подобного от Федюни он не ждал. Чтобы так унижался перед преподавателями, да еще фактически сдавал им пусть врага, но из своих...
   - Кхм, Андрей Петрович, - вмешался Валидол, - действительно, когда я вошел это Грачев избивал Федюнина, и даже меня попробовал ударить.
   Юрка поймал на себя взгляд Адмирала. Странный, изучающий, пристальный.
   - Так... так, - протянул Адмирал, - ну что ж, если все настолько неоднозначно, то придется разобраться подробнее. А чтобы не растворить истину в сговоре... Думаю, Федюнину хватит суток изолятора, чтобы подумать о том, что насилие не является способом разрешения конфликтов.
   Юрка заметил, как Федюня втянул голову в плечи. Еще бы изолятор - белая, обшитая мягкой резиной комната, где всегда горит свет, где держат раздетыми, говорили даже, что там можно сойти с ума.
   - Завтра вечером я хочу получить от вас письменное эссе на эту тему, - подвел итог директор, - четыре страницы.
   - Кхм, а Грачев? - уточнил Валидол.
   - Ах да, - Адмирал вновь уткнулся в бумаги, - Грачев... Валентин Ильич, вызовите доктора и позаботьтесь, пожалуйста, чтобы Грачев дошел до медпункта. Доброй ночи!
   Теперь лицо вытянулось уже у Валидола, да и сам Юрка удивился. А Федюня злобно прошипел что-то, наградив Юрку ненавидящим взглядом. Юрке стало не по себе. Подумалось, как бы директорская доброта не вышла боком. А еще он четко понял, только что он нажил себе настоящего врага.
  

Глава 20

   Кубрик шумел. Случилось небывалое. Нет, бывали в школе драки, бывали конфликты, но чтобы кто-то вызвал кровососа, сдал своих же товарищей. Про такое Лешка не слышал. Крепло ощущение, что среди них завелась крыса. И это холодное знание неприятным. Хотя, у Юрке мелькнула надежда - может все-таки не крыса, может просто дурак?
   - Ну и какая падла вызвала Валидола? - первым озвучил общий вопрос Червь.
   Лешка с удивлением ощутил, что пацаны смотрят на него. Неужели думают, что это он мог нажать кнопку вызова? Да ведь он, когда Федюня набросился на Юрку, первым кинулся на помощь другу! Он...
   - Отвалили от Фомы! - коротко бросил Ромео, укладываясь на койку.
   - Да это Фома... - заорал было Венька.
   - Ша, я сказал! - рявкнул Ромео, - Я Фому лично держал, чтобы он Федюню стулом не прибил! Двое дерутся, третий не лезет!
   - Нужно было Грача убить, - злобно сказал Червь, - вот от кого-кого, но от Грача я такого не ожидал. Вернется, темную получит. Крысеныш!
   Только тут до Лешки начало доходить в полной мере. Неужели парни подумали, что Юрка спер у него шоколадки?
   - Оборзели?! - голос Лешки зазвенел от злости, - Грачу шоколадки я сам отдал! У меня замок сломался!
   Все затихли. Как показалось Лешке удивленно. Наверное, они заранее согласились с тем, что Юрка крыса. И от этого понимания Лешка стало обидно. Неужели они так просто готовы поверить в то, что среди них предатель?
   - А ведь точно, - хмыкнул с койки Ромео, - Фома на своих бабах рисованных бизнес сделал! Кажись, рано Федюня Грача в крысу записал!
   - А что хоть произошло-то? - мотнул головой Лешка, решив уточнить происходящее.
   Они с Юркой совсем выпали из школьной жизни и сейчас могли поплатиться за это. Судя по всему, пока они готовили побег, эта самая жизнь заложила крутой вираж, грозящий им с другом серьезными неприятностями.
   - Фома ты придуриваешься? - рокотнул Черский и поиграл мускулами.
   Наверное, Червь был уверен, что это внушительное зрелище, но Лешка твердо помнил: главная сила человека в разуме. Поэтому этим спектаклем нисколько не впечатлился.
   - Червь, прежде чем предъявы тут кидать, может все же объясниться? - спокойно спросил он, - Тут без вас дряни хватает, а теперь еще вот...
   - Да что тут объяснять? - подал голос Валька-ботан, убирающий шахматные фигуры в доску, - Федюнину взломали тумбочку и сперли запас шоколада.
   До Лехи окончательно дошло. Стало понятно, откуда взялось агрессивное поведение Федюни и нездоровое возбуждение пацанов. В школе, где все были в равных условиях, где личных вещей почти и не было, шоколадки давно заменяли универсальную валюту. Их копили, на них играли, за них покупали вещи или защиту...
   - Сперли? - потрясенно выдохнул Лешка.
   - Узнаю кто - убью крысу! - снова пообещал Червь и двинул к своей койке.
   - Как же, узнал один такой, - хохотнул Ромео.
   - А может Федюня сам шоколадки сожрал, а теперь... - предположил кто-то из ребят, но сам не окончил глупую мысль.
   Федюня гордился своим запасом, пополнял его при каждом удобном случае, при этом, не чураясь обирать мальков или давать шоколад под проценты. Все это знали, знал и неизвестный вор.
   - Кстати, Фома, говоришь у тебя тоже замок сломан? - снова встрял ботан Валька.
   Ромео рывком сел и ехидно заметил, ни к кому конкретно не обращаясь:
   - Что-то ботаны разговорчивые нынче стали, не к добру, кажется.
   Валька сразу прикусил язык, но Лешка уже понял. Бросился к своей тумбочке, открыл ящик. Сейчас, когда он знал что искать, следы были заметны - кто-то подцепил чем-то твердым ящик и пытался открыть тумбочку, выломать замочек.
   - Ха, еще чуть-чуть и Фома бы тоже без шоколада остался, ящик-то ломали! - Лешка не заметил, что к нему подошел Димон.
   Снова повисла напряженная тишина. Все переваривали новость. В их экипаже завелась крыса. Кто-то дошел до того, что стал обкрадывать своих.
   - А может это все-таки кто-то чужой? - с надеждой в голосе высказал предположение Венька.
   Лешка обдумывал этот вопрос всего секунду. Но и тут его опередил с ответом Червь злобно пояснивший всем:
   - Не мог это быть чужой. Ты тут чужого видел?
   - Ну может он пробрался в кубрик, когда нас не было, замок-то... - не сдавался Венька, Лешка понимал, как тому не хочется, чтобы крысой оказался кто-то из экипажа.
   - Если бы он пробрался в кубрик, когда никого не было, Фома бы тоже шоколадок своих не увидел! - подвел очевидный итог Червь.
   - Но почему? - спросил кто-то из ребят.
   - Потому что это кто-то из нас, - вмешался Леха в разговор, - и он не успел спереть шоколадки, потому что кто-то вошел и спугнул его. Это уже ясно.
   Задачка приняла четкие очертания. И прежде чем ее решать стоило все же уточнить главное. Может, действительно был здесь кто-то чужой? И его спугнули пацаны. Лешке очень хотелось, чтобы вором оказался кто-то чужой. Лишь бы не свой, лишь бы не человек, которого видишь ежедневно, которого считаешь нормальным, своим.
   - Парни, а действительно, вспомните никто чужих тут не видел? - поинтересовался Лешка.
   Следующие десять минут ушли на то, чтобы убедиться - чужие обокрасть Федюню не могли. Не было их в кубрике. А значит именно тут, среди них, находился тот, кто нарушил одну из главных человеческих заповедей - своих не трогай, своих защищай и береги. От этого понимания Лешке опять стало неприятно и плохо. И он понял, что если не узнает, кто же подличал среди них, кто крал, кто вызвал Валидола и сдал кровососам Юрку, то жить будет неприятно. Подозревать каждого в том, что именно он подлец - это трудно.
   - В общем, думать нечего! - первым предложил идею Червь, - Нужно шмон устроить для начала!
   - Думаешь, крыса будет краденое в тумбочке держать? - грустно поинтересовался Лешка, отлично знающий, что серьезные ухоронки тут держать не станешь.
   В конце концов, они с Юркой тоже нашли схрон для "Грэма" - неужели крыса глупее?
   Но Червя уже несло:
   - А может, он не успел?! Так... Открываем ящики, считаем шоколад. А ты, крыса, готовься - тебе тут не жить! И кровососов в этот раз позвать будет некому!
   Лешка хотел было возразить, остановить Червя, но не успел. Первым свой ящик открыл ботан-Валька. Еще бы, откуда у ботанов лишний шоколад? Вторым поддержал нового друга сам Черский. А потом понеслось - один за другим ребята молча открывали ящики, являя друг другу свои жалкие сокровища. У кого-то было пусто, у кого-то шоколад был.
   - Богач! - с завистью хохотнул Червь, когда свой ящик открыл Ромео.
   В ответ на это замечание, Ромео улыбнулся свой коронной улыбкой и изрек очередную банальность, которые, как он наивно считал, делают его похожим на умудренного жизнью взрослого:
   - Карты как жизнь, кто имеет много - теряет все за один кон, кто не имел ничего, становится богачом.
   Лешка смотрел на полный шоколада ящик Ромео... Мысль уже оформилась. Четкая, хотя могла и не сработать, но... Версия имела право быть проверенной.
   - Слушай, Ромео, - вкрадчиво поинтересовался Лешка, а кто из наших тебе проигрался крупно?
   По изменившемуся взгляду Ромки, Леха понял, что попал. И по улыбке слегка кривоватой, было видно - вопрос Ромео не понравился.
   - Фома, а тебе не кажется, что это не твое дело? - ласково спросил Ромео, - Думаешь, я тебе скажу, с кем играл?
   - Думаю, скажешь, - коротко поддержал Леху Черский, - ты же не хочешь руку сломать, правда, Рома?
   - Понимаешь, Ромео, - Леха решил объяснить окружающим свою идею, - если тебе кто-то крупно проигрался, то это многое объясняет. А если учесть, что этот кто-то и меня хотел обокрасть, то, значит, он тебе только часть проигрыша отдал... Вот и выходит Ромео, что ты крысу прикрываешь!
   - Не крысу, а шоколадки краденные! - судя по виду Червя, у того чесались кулаки, вот уж действительно дурной пример заразителен.
   - Шоколад я честно выиграл! - психанул Ромео и тут же замолк, понял, что проговорился.
   - Честно-честно! - успокоил его Леха, - Ты ни при чем. А вот с тем, кто тебе проиграл, мы и поговорим...
   - Держи его! - заорал кто-то, прерывая Лешку.
   Лешка стремительно обернулся на крик. У кнопки вызова дежурного кровососа стоял бледный Венька. Из глаз текли слезы, а палец непрерывно жал на красную клавишу.
   - Я не хотел, ребята! - выкрикнул он.
   - Убью, гнида! - рявкнул Черский, бросаясь к нему, за Червем рванули еще несколько пацанов.
   Лешка расстроено отвернулся к окну, сзади орали. От характерных звуков ударов по телу, хотелось зажать уши. Потом вновь хлопнула входная дверь. Дико заорал Валидол. Затрещал электрошокер, в кубрике неприятно запахло озоном. Похоже, Валидол, не смог сразу растащить орущую кучу ребят и пустил вход последний довод кровососов. Лешка потеряно отметил себе, что легенды не врали - оказывается, были у дежурных шокеры.
   - Разойдись! - ревел Валидол.
   Потом Лешка услышал всхлипывания Веньки:
   - Валентин Ильич, заберите меня отсюда, я у ребят нечаянно шоколадки украл! Я не хотел!
   Лешка не выдержал и зажал-таки уши. Было невыносимо слышать это. Стыдно. Как будто это он Леха виноват в том, что Венька сподличал, оказался слабаком и крысой.
   Так Лешка и сидел на подоконнике - зажав уши ладонями. Сидел до тех пор, пока кто-то не положил ему руку на плечо. Он скинул руку резким жестом - общаться не хотелось. Но потом все же оглянулся. Юрка стоял рядом, сияя заклеенной белым переносицей. Лешка отнял ладони от ушей, погружаясь в привычный шум кубрика.
   - Интересно где будут Венечку прятать? - злобно бурчал Червь.
   - В изоляторе, - предположил умный Валька.
   Но Юрка коротко пояснил всем:
   - В изоляторе Федюня сидит, не думаю, что их вместе запрут.
   - Грач, а ты почему не в изоляторе? - спросил Черский.
   Юрка пожал плечами и пояснил всем:
   - Меня к Шприцу отправили, нос чинить. Да и Федюня, думаю, не сильно взаперти пострадает. А, может, и вообще, отпустят раз такое дело.
   Лешка понял, что Юрка уже знает о Веньке. Все верно - изолятор в школе один, наверное, там и будут держать крысенка. Впрочем, есть же еще медицинский, для жертв браслетов. Хотя это не так важно, ясно другое - к ним его больше не вернут. Такие вещи не прощаются.
   А Лешке было очень грустно. Казалось странным, что человек способен так опуститься. Красть у своих, что может быть более мерзким? Он попытался представить себя на месте Веньки и не смог. Он твердо знал - он, Леха, не смог бы крысятничать или подставлять других. Не потому что был лучше остальных, просто совесть не дала бы нормально жить после. Впрочем, похоже, Веньке она тоже жить мешала, недаром он так быстро сломался - даже не попытался оправдаться, придумать что-то, сфинтить. А, наоборот, будто обрадовался, что все уже кончилось. Наверное, не смог больше терпеть пронизывающего все существо стыда.
  
  

Интерлюдия 2

  
   Прохладный осенний ветер гнал последние опавшие листья по булыжникам мостовой. Узкие улочки старого города прощались с солнечными лучами. Уже скоро над древними стенами повиснут низкие серые тучи, будет сыпать холодная снежная крупа, замрут корабли на рейде. Придет зима, и город уснет до следующей весны. Лишь в середине долгих зимних вечеров, вспыхнет над старой ратушей сияние фейерверков, вновь понесутся по улицам шумные туристы, а потом долгий сон продолжится. На скованный льдом залив будут мрачно глядеть черные бастионы древних фортов. Парусники станут зябко кутаться в кружевные шали обледенелых снастей. Уже совсем скоро, быть может уже, завтра...
   А сегодня над городом было ослепительно синее прозрачное небо и яркое солнце дарило людям прощальную гастроль. Воздух казался прохладным хрусталем, он был осязаем, ласков, как ветер дующий с моря. Ветер, несущий волнующий запах большой воды: просмоленных канатов легендарных парусников, смешивался с запахами города: ванилью из знаменитых пекарен, одуряюще-крепкого кофе в легендарных кафе, жарящихся на решетках каштанов... Уходил в свой путь очередной паром - сверкающая громада приветствовала город утробным гудом, распугивающим крикливых чаек.
   Привлекательная женщина средних лет, отхлебнула глоток кофе, проводила взглядом уходящий в море паром, вдохнула пьянящий морской воздух и сказала, ни к кому конкретно не обращаясь:
   - Люблю это место осенью, здесь тихо и мечтательно.
   Действительно на открытой веранде маленького кафе с видом на гавань было тихо. Две, занятые самими собой, юных парочки, уставшая чета туристов обвешанных фотоаппаратами, как рождественская елка пряниками, да женщина со своим собеседником.
   Они являли собой разительный контраст - она невысокая, но с отличной фигурой, забранными в строгую прическу пышными волосами. Он длинный, похожий на нервную птицу костистым породистым лицом потомственного аристократа. Она одета подчеркнуто безупречно - деловой костюм, шляпка и перчатки, лежащие на столике. Он в мятых камуфляжных штанах и толстом свитере - казался забредшим сюда случайно шкипером с рыболовного сейнера.
   Мужчина свернул утреннюю газету в трубочку, потом макнул булочку в чашку с кофе и не обращая внимания, на сморщенный в брезгливой гримаске носик дамы, захрумкал сдобой. Доев булку, он покосился на даму и поинтересовался с улыбкой:
   - Ну что, Кайли? Давайте желать нам всем удачи, и я поеду. Катер готов, люди готовы...
   - Да... уже сегодня, - вздохнула женщина.
   Мужчина нашел на столе ладошку дамы и сжал слегка, потом улыбнулся белозубо:
   - Не бойтесь, все будет хорошо. Наш человек в школе все подготовил, охрану нейтрализуют парни Грега, геликоптер тоже готов... А на берегу я сам лично встречу груз. Все просчитано Кайли - геликоптер будет идти низко, невидимый радарам, операция расписана по секундам.
   Женщина вздохнула, перебрала пальчиками по крепкой мужской руке и пожаловалась:
   - Тревожно как-то, Вэл, будто гвоздь ржавый под сердцем.
   - Все будет хорошо, - твердо пообещал названный Вэлом, - в этот раз все пройдет без сбоев, агент Парис находится в самой школе, ребята Грега тоже наготове...
   - Все как-то слишком легко, Вэл, - грустно улыбнулась дама, - так не бывает! Не верю я, чтобы имперцы не понимали, как важен этот мальчик. А тут живет себе, почти без охраны, не верю, Вэл! А у вас мальчишество, геликоптеры, благородные разбойники, роковые красотки, трах-бах... Сейчас не прошлый век...
   Она щелкнула пальцами, пытаясь подобрать нужное слово, а мужчина лишь пожал плечами.
   - Не волнуйтесь, Кайли, - кажется, он даже пытался успокоить женщину, - все нормально. Ну и вы помните попытки действовать по сценарию этих умников из Третьего Сектора? Все эти свежеобретенные родственники, двоюродные тети - и что мы получили в итоге? Только дали понять противнику, что мальчишка действительно представляет особый интерес для нас.
   - Вэл, Вэл, - заулыбалась дама, - могу понять всю вашу нелюбовь к Третьему Сектору, но не стоит считать имперцев тупицами, догадаться, что Локки не просто так тащил мальчика через границу достаточно просто.
   Мужчина кивнул, провожая взглядом симпатичную официантку в белом передничке.
   - Хорошо еще, что они не догадались, зачем Локки тащил пацана, - заметил он, - Иначе бы давно съездили бы с ним в этот чертов банк, забрали бы оставленное там Фомичевым и мы бы ничего не смогли сделать.
   - Вэл, а может все еще проще? Нет в этом сейфе ничего? Имперцы это знают, а мальчишку держат в интернате просто так? Ну, или как приманку? Ловят на живца? - женщина внимательно глядела на собеседника.
   Мужчина встретил этот взгляд, какое-то время они молчали, поедая друг друга глазами. Наверное, со стороны они мало отличались от других влюбленных парочек сидящих сейчас в прибрежном заведеньице.
   - Не верится, Кайли, - первым прервал молчание Вэл, - не думаю, что Локки купился бы на блеф какого-то ученого червяка, если он тащил мальчишку, значит верил, в ячейке что-то есть.
   - Мужчины, вы как мальчишки, - вздохнула женщина, - мы не знаем, что думал Локки, и уже не узнаем... Может быть, как и вы сейчас, тащил просто на всякий случай или чтобы поднять шумиху!
   Вэл улыбнулся криво:
   - Ну что же, завтра будем знать, ошибка или нет. Уже ради этого знания можно играть, верно?
   - Верно, - кивнула Кайли, но тут же упрямо вздернула нос, - но все-таки, как-то слишком просто. Так не бывает! Если это такой важный мальчик, почему они держат его практически без охраны? Почему так легко внедряется агент? Не верю, Вэл! Это ловушка. А потому... Будь осторожен, пожалуйста, Ладно?
   - Я всегда осторожен, - ободряюще похлопал ее по руке Вэл, - В конце концов, там всего лишь мальчишка, а не Канцлер. Да и не все так просто, как кажется... Сама знаешь, найти двойника новой преподавательницы, подменить, внедрить, подготовить операцию... Одна покупка вертолета и последующая переправка с юга Империи на север чего стоила.
   - Вэл, понимаешь, даже у Локки не вышло! Вот что меня настораживает! Локки сгорел, а тут какая-то девчонка дурит имперцев? Не верю... - она упрямо покачала головой, - Или это пустышка или ловушка. Вот не могу даже объяснить, просто чувствую это и все.
   Вэл тоже замолчал, допил кофе с плавающими в нем крошками, глянул на часы. Вздохнув, ухмыльнулся:
   - Понимаю, женская логика - жестокая и беспощадная. Впрочем, это уже не важно. Операция начата. Завтра утром будешь встречать нас с мальчиком на свободной земле.
   Дама согласно кивнула собеседнику.
   - Может и верно, может мне просто не верится, что уже завтра можно будет отдохнуть от всего...
   - Боюсь, завтра все только начнется, - "утешил" Вэл собеседницу, - придется подтянуть журналюг, мальчику объяснить, что его отец был героем, что его убили... Все-таки нам придется ждать до его шестнадцатилетия, если крючки не найдут лазейку в законе.
   - Не надо, Вэл, - прервала его Кайли, - не будем делить шкуру неубитого льва, ладно?
   - Я не верю в приметы, - тихо сказал мужчина, - в нашей работе все просто, точный математический расчет...
   - И Удача, которая расчету не поддается, - подхватила Кайли, - я помню эту поговорку Локки, вот только он плохо кончил.
   Вэл помолчал несколько секунд, полюбовался кружащимися над морем чайками и пояснил:
   - Удача расчету не поддается, поэтому в этот раз мы попробуем просчитать даже неудачи.
   - Невозможно, - коротко сказала Кайли, - но я не буду каркать.
   - До завтра! - поднимаясь, попрощался Вэл, бросил смятую банкноту на стол.
   Кайли смотрела, как он уходит - прямой, как палка, взъерошенный. Не оглядываясь...
   "Не верю в приметы", - мысленно передразнила дама, - "мальчишка!"
   Вэл свернул за угол. Кайли вздохнула, попыталась расслабиться, выгнать нехорошее предчувствие из души. Заказала еще кофе, развернула забытую Вэлом газету.
   Канцлер Империи улыбался с первой страницы улыбкой палача только что хорошо исполнившего свой долг. Очередное повышение мировых цен на углеводороды. Империя использовала свой главный козырь - контроль ресурсов, и противопоставить экономическому рэкету было особенно ничего. Пока глупые политики дрались между собой, деля шкуру сдохшего льва, лев ожил, успел реорганизовать экономику и постепенно душит мир. Открытие Фомичева могло бы изменить баланс сил, но и тут повезло имперцам, Фомичев оказался их подданным. Конечно, открытое одним рано или поздно, будет открыто и другими. Но и тут время работало на имперцев. Не говоря уже о том, что открытие Фомичева уже развивают. Куда ни кинь, всюду клин. А чертовы банкиры держатся за свои традиции. Всего-то и надо, открыть банковскую ячейку, но... Ячейку откроет только носитель определенного ДНК-кода. И никто иной. И поэтому куча людей будет рисковать свободой и жизнями, чтобы вытащить этого мальчишку сюда. Такие вот игры - и ведь результатом может оказаться альбом семейных фотографий. Фомичев мог просто просчитать, мог обмануть, а мог и действительно спрятать в банке копию своих разработок.
   Неудивительно, что подобный приз стоил риска, стоил разработки операции, на которую потребовалось полгода: подкуп чиновника ведавшего распределением начинающих педагогов, подготовки двойника. А через несколько часов вступит в решающую фазу вторая часть операции. Агент, отключит передатчик, погрузив воспитанников интерната в наркотический сон. Одновременно с этим штурмовики Грега нейтрализуют охрану, жалкие четыре охранника... Вот оно. Почему так мало охраны, не могут же имперцы не просчитывать нападение извне? Аналитики решили, что там сигнализация... Потому и приготовлен геликоптер, пока имперцы будут перехватывать минибасы, управляемые специально нанятыми простофилями, мальчик вместе с группой захвата уйдет к побережью по воздуху, где на побережье они пересядут в моторку. Ну а дальше дело Вэла, который подберет всех на скоростном катере и уйдет в шхеры. Надежда на неповоротливость имперской машины и точный расчет. Все должно пройти хорошо.
   О варианте "бис" Кайли не хотелось думать. Но думать приходилось. Фомичев был параноиком, недаром он так обставил свой уход в свободный мир - боялся, что ради его семьи не будут рисковать. Интересно, а был ли у него заготовлен ход на случай потери самого дорогого, сына? Кайли надеялась, что вариант "бис" не придется применять, хотя знала. Если "груз" не удастся вывезти, он должен быть уничтожен. В худшем случае у них будет еще один мученик от режима Империи, малолетний мученик, пропагандистам в самый раз. А в лучшем, работа Фомичева-старшего окажется в общем доступе - неплохая месть имперцам.
   Но глядя сейчас на море Кайли молилась, чтобы вариант "бис" не потребовался. Молилась, хотя не верила ни в богов, ни в чертей. А ржавый гвоздь все сильнее впивался в сердце, давил, заставляя жадно глотать прохладный осенний ветер.
  
  

Глава 21

   - Фомичев, Леша? - тихий женский голос вырвал Юрку из полудремы.
   Юрка стряхнул остатки сна. Женщина в кубрике после отбоя? Неужели опять какая-то буза началась? С чего, интересно? Ведь даже Федюня после возвращения из изолятора притих. Смотрел злобно, шипел в спину, но попыток конфликтовать не делал. Впрочем, его бы не поняли, ребята ходили эти два дня притихшие. Еще бы, крысы заводятся не каждый день. На переменах подходили парни из других экипажей, сочувствовали, и от этого делалось еще противней. Вечера в кубрике проходили практически в молчании, а если и возникала изредка беседа, то все равно скатывалась к гаду-Веньке и тому вечеру. По слухам, Веньку уже увезли в другой интернат, а Федюня даже утверждал, что в настоящую тюрьму - мол, если в школе преступление совершил, то отсюда точно в тюрягу. Впрочем, более продвинутый в этих делах Ромео коротко заметил, что раз с них не брали объяснительных за драку, значит, дела не будет. С ним согласились - кровососы не дураки, понимают, что стучать даже на крысу никто не будет, так что скорее всего Веньку просто перевезут в другую школу. Наверное, ближайшую - интернат "Озерный". И вот, приехали - снова что-то произошло.
   - Фомичев? - снова тихонько позвали, в тусклом синем свете дежурной лампочки, Юрка увидел, как кто-то склонился над Лехиной койкой.
   - А в чем дело? - громко поинтересовался Юрка, стараясь разбудить ребят.
   Ночные визиты кровососов к добру быть не могли, это понятно. Тем более неясно, что могло потребоваться от Лешки после отбоя. Юрка торопливо вспоминал, что Лешка мог натворить такого, особенного. Но по-любому выходило, что ничего. Весь день они были рядом, и все было нормально.
   - Тссс, - зашипела женщина.
   - Ирина Борисовна? - сонно спросил Лешка с соседней койки.
   Теперь Юрка тоже узнал Красотку. Все точно - на вечерней линейке именно она была назначена ночной дежурной.
   - Леша, извини, пожалуйста, что разбудила, - ласково шепнула женщина, - мне срочно нужна твоя помощь. Сможешь на полчасика отойти со мной?
   - Если надо, - протянул Лешка. Юрке показалось, что друг изрядно изумлен.
   - Буду очень признательна, - проворковала Красотка.
   Юрка тоже спустил ноги, предложил:
   - Давайте я тоже помогу, хорошо?
   Но мягкая ладошка погладила Юрку по плечу.
   - Спи, Грачев, мне Леша поможет, - добродушно сказала Красотка.
   - А чем помочь-то? - слегка подозрительно поинтересовался Лешка.
   - Я тебе наедине скажу, пусть это будет маленькой тайной, - Красотка шепнула это на ухо, но Юрка услышал.
   Они вышли, а Юрка все сидел на краю койки. Что-то тревожило его. Полусонно хохотнул Федюнин:
   - Интересно, чем он ей там помогать будет?
   - Может портрет обнаженный рисовать, - мечтательно зевнул Ромео.
   Кубрик затих. Юрка тоже нырнул под одеяло. Сначала он решил просто подождать Лешку. Лежал, прикидывая, зачем Ирине Борисовне мог потребоваться его друг. Не к месту вспомнилась разгоряченная Эмма... Неожиданно Юрка поймал себя на мысли, что если бы за другом пришла она, он бы не так тревожился, а вот странные секреты Красотки почему-то пугали. А тут еще эта их встреча на лестнице в ночь побега. Вновь пришла память об ощущении непонятной опасности исходящей от темной фигуры... Юрке стало совсем не по себе.
   Внутреннее напряжение росло, нахлынула давящая тяжесть, как будто было неудобно дышать. Он соскочил с койки, решив умыться, но, сам еще не понимая зачем, натянул и штаны. Сделал шаг по направлению к двери, потом вернулся, открыл ящик тумбочки... Порылся на ощупь, доставая заветный "ключ" - кусочек картона, точный двойник того, что потерялся при побеге.
   В коридор Юрка вышел, уже зная, что будет делать. Решение было мальчишеским, и папа, наверное, вряд ли бы его одобрил, но Юрке казалось, что оно не так опасно для дела. В конце концов, беспокойство за друга, любопытство всегда можно оправдать. И перед ребятами и перед самим Лешкой. А может, ничего этого и не потребуется... Стоит только убедиться, что все в порядке и тихонько смыться обратно в кубрик.
   Замок, отжатый картонкой, послушно щелкнул. Юрка дернул дверь на себя, но дверь не поддалась. Это показалось еще более странным - дверь точно не чинили, иначе бы хоть кто-то обмолвился бы об этом... Или нет? Может, Вилли приходил чинить дверь, когда они были на уроке? Юрка повторил операцию, дверь поддавалась, но совсем чуть-чуть. Не отдавая себе отчета в том, что делает он начал раскачивать дверь туда обратно... Дверь по-прежнему лишь слегка колебалась, толкать дверь, одновременно придерживая язычок замка картонкой, было неудобно и у Юрки заболело плечо. Он уже собирался плюнуть на бесполезное занятие, как раздался глухой звяк, и дверь распахнулась. Потирая утомленную руку, Юрка растеряно глядел на пожарный багор, валяющийся у порога, а внутри него рос холодный ком. Кто-то использовал багор, чтобы заблокировать дверь кубрика. Ответ на вопрос: "Кто?" напрашивался сам собой. Кто еще мог предположить, что об отсутствии Лешки будут беспокоиться, кто знал, что воспитанники могут покидать кубрик после отбоя, кто бродил ночью по школе?.. И кто увел Лешку? А главное, зачем увел? Холод становился все сильнее, вспомнились слова папы, о том, что враги хотят зла Лехе... А что если? Юрка покосился на часы - сломать головку и... Провалить операцию! Вдруг это все его паранойя? Красотка действительно могла попросить Лешку, ну, например, нарисовать что-то, а дверь заблокировала, чтобы разные лоботрясы вроде Ромео не шатались во время дежурства... От этих мыслей Юрке немножко полегчало, действительно, напридумывал себе страшилок. Как в детстве, когда родители опаздывали забрать его из садика, и он представлял разные ужасы, сжимаясь от страха... А потом они приезжали, и все забывалось. Поэтому не стоит паниковать. Юрка подобрал багор и бесшумно выскользнул в коридор. Было темно, свет опять не горел... Впрочем, хватало света, падавшего из окон - фонари, освещавшие школу снаружи, превращали тьму в уютный полумрак. Какой-то звук заставил Юрку прислушаться. Дождь неторопливо стучал в окна, тишина в коридоре была гулкой и пустой. Наверное, странное постукивание просто показалось ему. Вот только давящая тревога так и не отпускала. Куда Красотка могла увести Леху? Наверное, либо в дежурку, либо в кабинет искусств... Следовало проверить оба варианта, желательно не попавшись на глаза дежурной. Он хотел было пристроить багор на место, заблокировать дверь, как было, но его опять отвлек повторившийся звук. Юрка снова уловил сухой треск, словно кто-то ломал фанеру. Вздохнув, Юрка крепче сжал багор и крадучись двинулся в сторону лестницы. Хотя уже двигаясь по коридору, он знал, ему не кажется. Звук усилился: огромная белка что-то грызла на лестнице. Дойдя до конца коридора, он выглянул и снова спрятался. Сердце бешено забилось - темная фигура на площадке третьего этажа сосредоточено делала что-то, производя тот самый шум. Юрка снова выглянул, присмотрелся внимательней, сейчас он уже без сомнения узнал Ирину Борисовну. Вот только занималась она чем-то странным - вооружившись пожарным топориком Красотка сосредоточенно рубила стену. Юрка пораженно соображал. Зачем Красотке могло понадобиться ломать стенку? Она сошла с ума? Ищет клад? Снова треснуло, Красотка грязно выругалась вполголоса.
   "Провода!!!" - сообразил Юрка, - "Антенна! Она ищет питание идущее к антенне! Если она отключит питание, то сработают браслеты, заснут все и он, Юрка, тоже!" Внезапно в голове словно щелкнуло и сложилось в картинку - холодный голос отца: "У Алексея много врагов, которые хотят его похитить или даже убить". Увиделось: спящая школа, Красотка, волокущая безвольное тело... Как этому помешать?!
   Юрка колебался лишь секунду, а потом дернул головку часов на себя, ломая хрупкий стерженек... Сейчас где-то раздастся сигнал тревоги, и скоро тут будут свои, вот только успеют ли?
   Красотка издала довольное хихиканье, похоже, медлить было нельзя, а на размышления не оставалось времени. Еще немного и может сработать браслет. Юрка больше не раздумывал, багор, только что бывший почти незаметным, потяжелел, когда Юрка помчался вверх по лестнице. Щеки онемели от страха, мысли куда-то пропали - осталась только бесконечность лестницы, тяжесть багра в руках и черная фигура занесшая топор для удара. Кажется, в последнюю секунду Красотка почувствовала движение за спиной, развернулась, но Юрка уже бил. Удар пришелся чуть ниже затылка, женщина сложилась и рухнула к его ногам. Бессильно звякнул об пол топор, который она выронила. Юрку замутило, он не знал, куда попал, в затылок или... И жива ли теперь женщина, тоже было не ясно... Но думать об этом было некогда, первым делом Юрка вытащил из кожаной кобуры пристегнутой к поясу темных штанов Красотки электрошокер. Пусть и смешное, но все же оружие. "Скат" - стандартный прибор, благо обращаться с таким его дядя Олег учил. Щелкнув кнопкой встроенного в шокер фонаря, Юрка посветил на Красотку и вздрогнул, увидев, что она шевелится... Одновременно нахлынуло облегчение - не убил, и страх - что делать дальше? Впрочем, ответ тут же нашелся сам - Юрка быстрым движением приставил шокер к белой полоске над ее воротником и нажал кнопку разрядника. Красотка дернулась, будто в конвульсиях, а Юрка все держал, не отпуская, кнопку... Наконец он отдернул руку. Ощутил как взмокла майка на спине, как колотится пульс в висках... Теперь у него было минимум пять минут. Посветил на развороченную стенку - там среди обрывков термоизоляции и обломков гипсокартона, блеснул белый пластик трубы - значит он не ошибся. Красотка действительно прорубалась к кабелю. Видимо, тут когда-то был технический люк, давно погребенный под слоями краски, похоже, она думала, что достаточно будет лишь аккуратно подцепить кусок фанеры... Юрка смахнул со лба пот и мысленно поблагодарил неизвестного рабочего, залепившего этот люк гипсокартоном, который и задержал Красотку.
   Теперь нужно было искать Леху, но оставить тут врага, пусть и без сознания, было бы глупостью. Он снова осветил лежащую ничком женщину, а потом решительно расстегнул на ней ремень.
   Стянуть за спиной руки у безвольного тела оказалось не так просто, Юрку ощутимо трясло, и он боялся сделать что-то не так. Убедившись, что запястья стянуты надежно, он ногой отшвырнул вниз с лестницы топорик. И тут же пожалел об этом - тот зазвенел, в тишине здания этот звук больно ударил по напряженным нервам мальчишки. Но Юрка тут же забыл о топоре, сейчас ему нужно было попасть в дежурку, там фоны - нужно было сообщить охране, сейчас главное поднять тревогу! Но, может, и Лешка тоже там заперт.
   Сжимая в одной руке "скат", а в другой связку ключей, которую тоже снял с пояса преподши, Юрка помчался вниз по лестнице на второй этаж. Резкий хлопок, раздавшийся на улице, заставил его остановится. Сухой резкий звук. Снова щелкнуло. Юрка сжался, он узнал звук - кто-то стрелял из пистолета. Насколько он помнил, оружие на территории школы было только у охраны, да может быть еще у Вилли. Юрка снова побежал, уже не прислушиваясь к звукам на улице.
   Добежал до знакомой двери в дежурку. Та оказалась открытой, как и в тот раз, когда они готовились к побегу. Естественно, Лешки там не было. Юрка рванулся к черному телефону, быстро щелкнул по кнопкам - "04", номер вызова охраны он вспомнил мгновенно, не зря Алена делала эти свои уколы. Трубку на том конце взяли не сразу.
   - Слушаю, - наконец раздался спокойный голос на том конце.
   - Охрана, - прохрипел Юрка в трубку и сам не узнал своего голоса, - быстрее к школе! Тут идет бой!
   - Кто говорит? - строго спросила трубка.
   И Юрка выдохнул, понимая, что это единственно возможный ответ, надеясь, что туповатого охранника пробьет название могучего ведомства:
   - Говорит юниор-лейтенант Управления Лояльности Вольский! Быстро к школе, я вызвал помощь, но тут идет бой...
   Трубка загудела сигналами отбоя. Юрка растеряно посмотрел на телефон. Хотя, наверное, охрана просто бросилась на подмогу. Что ж, теперь ему оставалось найти Лешку, а потом проверить Ирину Борисовну. Нельзя было допустить, чтобы она развязалась.
  
  

Глава 22

  
   Блюе, преподававший еще и математику, занудно чертил на доске очередное уравнение и увлеченно вещал что-то классу. Впрочем, Лешка подозревал, что большинству ребят, так же как и ему, не до уравнений сегодня. Слишком тревожной оказалась прошедшая ночь, слишком много вопросов за нее накопилось у всех. А ответов не хватало катастрофически. Леха покосился на друга, который сосредоточенно записывал уравнение в тетрадь. Юрка был бледен и молчалив, и Лешка отлично понимал его - тому сейчас, хотелось отвлечься, наверное. Вот кто действительно был героем прошедшего дня, а заодно и пережил больше всех. Кажется, даже кровососы не очень понимали, как поступить с Юриком - с одной стороны Грачев нарушил режим, бродил после отбоя по школе, а с другой, если бы не он, Ирина Борисовна могла бы умереть. Лешка зябко передернул плечами, когда подумал, что смерть опять была совсем рядом, опять ударила по человеку, который нравился, который мог стать другом. Кто бы мог подумать? Красотка, такая милая, добрая, практически своя девчонка, непохожая на остальных кровососов и вдруг... Сердечный приступ. И как знать не мучайся Грачев любопытством, выжила бы Ирина Борисовна или нет. Правда, и сейчас еще неизвестно, что будет дальше, пусть Юрка говорил, что вроде должна выздороветь... Правда, откуда он может знать точно? Конечно, ему доктор сказал, только вдруг побоялся сказать правду? Или самому доктору не сказали всей правды? Ведь, тот, наверное, по фону спрашивал? Кто знает? Плохо, что Юрку было толком не расспросить, утром на него и так насели пацаны, требуя подробностей, не хватало еще Лехе мучить усталого приятеля.
   Лешка, задумался - ведь недаром его вчера давили нехорошие предчувствия. Вернее еще, когда Ирина Борисовна привела его в класс, он был просто немного удивлен, все-таки жизнь заставила научиться недолюбливать сюрпризы. Вот и появилось у Лешки ощущение чего-то нехорошего, ожидание, какой-то подлянки... Правда, оно быстро рассеялось, когда она с доброй улыбкой извинилась за то, что мешает отдыхать, и рассказала в чем дело. В общем, Лешка тут же согласился ей помочь. День Рождения действительно настоящий праздник. Тем более, День Рождения Шприца, опять же Доктор оказался неплохим мужиком. И вот так вот... Вместо сюрприза к празднику беда. У Доктора днюха, только Красотке его не поздравить - бедняга попала в больницу. Правда, ее подарок остался, но и с ним все было не так просто. И эта странность его беспокоила - он с нетерпением ждал большой перемены, чтобы обсудить происходящее с Юркой.
   Лешка украдкой поглядел на рисунок, который он заложил в свой табель успеваемости и улыбнулся - открытка получилась красивой и доброй. Доктор, сжимающий в руках огромный шприц на манер солдата из почетного караула Канцлера, хитро смотрел с листа. Белая шапочка была лихо сдвинута на затылок, на кончике иглы повисла зеленая капля. А за спиной изумрудился идеальный газон лужайки и вставало солнце... Понизу же стилизаций под древний шрифт шла надпись: "С Днем Рождения!"
   Лешка, склонив голову к плечу, опять полюбовался рисунком. Потом двумя штрихами добавил морщинку у глаз: доктор на рисунке чуть прищурился. Еще пара линий у губ и улыбка нарисованного доктора превратилась в усмешку. Так стало даже более похоже. Он толкнул Юрку локтем, показал ему глазами на рисунок. Тот только кивнул и снова что-то зачирикал в тетрадке. Но Лешка не обиделся - вновь глянул на открытку, вспоминая маму.
   Мама у него хорошо рисовала. Когда они жили у моря, Лешка часто находил утром записки иллюстрированные смешными картинками. Он только учился читать, и мама рисовала ему сказки, яркие картинки, где большими буквами писала диалоги. А Лешка рассматривал их долгими вечерами, когда родители работали дома. Вообще-то, они работали почти всегда, он к этому привык... Только потом ему стало горько, что они так мало общались... Понимание зачастую приходит тогда, когда невозможно ничего изменить. Вот и еще одним человеком стало меньше... Почему-то ему казалось, что Красотку он больше не увидит. Вряд ли ей разрешат работать тут, ночные дежурства не для сердечников, да и они все не подарок - тоже факт.
   Снова вспомнилась прошедшая ночь. Он точно так же любовался готовой открыткой, аккуратно складывал фломастеры, бродил по классу, разминая ноги... И даже еще не волновался, почему Ирины Борисовны так долго нет. А она уже лежала без сознания на лестнице, а может, корчилась от боли. Юрка ведь так и не рассказал подробности толком. Только сказал коротко:
   - Красотку в больницу увезли, у нее с сердцем плохо было. Я ее на лестнице нашел.
   А потом односложно отвечал на вопросы пацанов, которые тоже были на взводе, после рассказанного им Лехой. А новости были странные. Когда Лешка ждал Ирину Борисовну, он услышал, как за окном прошуршали шины. Парни ему сначала не поверили, ведь мобиль на территории школы, да еще ночью - это нереально. Всем известно, что въезд на закрытую территорию разрешался только школьным автобусам, даже кровососы не могли подъехать в школе на личных мобилях. Среди ребят даже ходила байка, что школа окружена специальным полем, в котором глохнут все движки - бред, конечно, если вспомнить газонокосилку Вилли. Но факт оставался фактом, мобили к школе не подъезжали, а тут... Только потом выяснилось, что Ромео и Федюня тоже слышали мобиль, но решили, что им показалось. Это сейчас они знали, что Юрка вызвал доктора, а тот, наверное, неотложку. Но в тот момент Лешка был один в классе и он заволновался, решив, что сидеть и ждать неизвестно чего глупо. В школе явно происходило нечто странное и происходящее ему активно не нравилось. Подумав секунду, Лешка принял решение. Он нашел две скрепки, разогнул и только хотел приступить к замку, как в дверь класса распахнулась, едва не ударив его по лбу, и ввалилась Эмма. В длинном халате, торчащем из под форменного бордового плаща, со встрепанными и мокрыми от дождя волосами, без неизменных очков она казалась растерянной или напуганной. А еще Лешке показалось, что она ему обрадовалась, хотя казалось бы воспитанник после отбоя находится в классе... Впрочем, в тот момент Лешка больше всего боялся, что Эмма создаст неприятности Ирине Борисовне, как знать, может уже и застучала ту? Поэтому первое, что сказал Леха было:
   - Эмма Григорьевна, я тут Ирине Борисовне помогаю...
   Против ожидания Эмма не стала орать, лишь мягко сказала:
   - Пойдем, Фомичев, я провожу тебя в кубрик.
   - А Ирина Борисовна? - все-таки поинтересовался Лешка.
   - У нее был сердечный приступ, и ее увезли в больницу, - Эмма шмыгнула носом, то ли продрогла на улице, то ли жалела коллегу.
   Лешка растеряно глядел на Эмму, отмечая какую-то ерунду вроде красного рубчика намятого подушкой на пухлой щеке... И не мог переварить полученную информацию. Ирина Борисовна в больнице? Ему потребовалось несколько секунд, чтобы осознать это. А потом он молча взял со стола готовую открытку и протянул Эмме.
   - Отто Карловичу на День Рождения, передайте, пожалуйста, - вежливо попросил он.
   - У Отто Карловича день рождения в феврале, сам передашь, - отмахнулась Эмма и аккуратно подтолкнула его к двери, - давай, Фомичев, уже ночь, всем отдохнуть нужно.
   Лешка еще раз глянул на рисунок - "С Днем Рождения!" поздравляли красные буквы... Выходит, Ирина Борисовна соврала? Но зачем? А может, Эмма что-то перепутала, тем более со сна или не поняла толком?
   Когда прозвенел звонок, Юрку вновь окружили ребята с распросами. Больше всех усердствовал Федюня, которому, похоже, было плевать на Ирину Борисовну. Он достаточно глумливо предположил, что Красотке стало плохо, когда она увидела Грачева, бредущего по коридору.
   - Небось подумала что-то не то, - хохотал Федюня.
   Против обыкновения Юрка не реагировал на подначки, устало подпирая стену коридора. Лишь когда Федюня изрек очередную глупость:
   - Парни, а может, Грач красотку зажал в уголке, вот и не выдержало девичье сердце.
   Юрка коротко бросил:
   - Мразь ты Федюнин. Для тебя жизнь человека ничего не значит. А может просто дурак, не понимаешь ничего.
   Этого хватило. Улыбавшиеся было ребята тут же притихли. Ведь у всех кто-то умер, погиб, исчез... Тут хорошо знали, что такое остаться одним, потерять дом, родителей. Даже Федюня смутился, пробормотал:
   - Ну, кровососка это не совсем человек все же...
   И замолчал, понимая, что его не поддержат. Мальчишки стали постепенно рассеиваться кто куда - большая перемена всего полчаса, она только называется большая, а на самом деле проходит мгновенно.
   Лешка молча стоял рядом с задумчивым Юркой, не зная как начать разговор, хотелось узнать, как и что было с Ириной Борисовной. Но Юрка, кажется, не хотел об этом говорить.
   - Жить она будет, - неожиданно прервал молчание Юрка, - я пока в изоляторе у дока сидел, слышал разговор. Обширный инфаркт, но она молодая, справится...
   Лешка открыл было рот, чтобы спросить подробности, но Юрка отрезал:
   - А больше ничего не знаю.
   - А что до утра делал? Почему тебя в изоляторе-то держали столько? - поинтересовался Лешка.
   Юрка улыбнулся криво:
   - Сначала было не до меня, кровососы там чего-то переживали, а потом расспросили, но в кубрик не пустили, мол, чтобы вас не будить, так в изоляторе до утра и пролежал.
   - Смешные они, - обрадовавшись, что разговор все-таки выходит, рассказал Лешка, - все равно никто уже не спал. А я уж грешным делом думал, что ты там с Эммой...
   - Это почему? - удивился Юрка.
   Лешка смутился, поняв, что ляпнул лишнего.
   - Ну... Вроде тогда вы с ней... - он окончательно смешался, тем более что Юрка хохотнул.
   - Не, Леш! Мелковаты мы для Эммы, вот окончим школу, я тебя с настоящими девчонками познакомлю, - он хлопнул друга по плечу, - у нас в Корпусе такие девчонки были...
   Лешка заметил, как опять побелело лицо друга, наверное, снова вспомнил о жизни, которую потерял. Что Лешка знал о прошлом Юрки? А ведь там у него остались не только родители, но и друзья, девчонки какие-то... А у него Лехи даже друзей на воле не осталось. Нет, были приятели, одноклассники, но таких вот... Чтобы можно было болтать часами и не надоедало, чтобы даже молча сидеть было не скучно... Таких не было. И ведь вчера Юрка тоже не просто так из кубрика вылез, он ведь за Лешку волновался. В груди стало тепло от ощущения того, что он больше не один. У него был друг, и это было прекрасно.
   Зуммер звонка прервал его размышления. Перемена пролетела мгновенно, как все хорошие периоды жизни. Снова круговерть школьных сумеречных будней - отупляющая, не дающая расслабиться, затягивающая. Уроки, уроки, занятия... И впереди еще долгих три года этого скучного ада.
  
  

Глава 23

   - А видел, на чердачной площадке стена свежим щитом прикрыта? Вот там она головой и вдарилась, я тебе точно говорю! - вещал Федюня задумчиво сидящему на подоконнике в позе "мыслителя" Ромео.
   Юрка незаметно покосился на часы - до отбоя было еще целых пятнадцать минут. Почти вечность, если учитывать, что Федюнин не спешит успокаиваться. Ну что ж еще одно испытание, к этому его и готовили, наверное.
   - Слышь, Грач, а ты чего так и будешь молчать? - не унимался Федюнин, - Нет, я понимаю, что тебя кровососы напугали, но мы ведь никому не скажем, верно, пацаны?
   Федюня буквально лучился довольством. Дурачок думал, что наконец-то поймал его, сумел задеть. Юрке захотелось грустно улыбнуться - сейчас он не испытывал к Федюнину даже раздражения. Скорее просто ощущал себя старым, очень старым и мудрым.
   Какие они все-таки... маленькие животные, тупые, не соображающие что такое жизнь. Странно, всего день назад сам Юрка тоже не понимал этого, но как быстро все изменилось.
   "Может именно так и становятся взрослыми?" - равнодушно подумал Юрка и так же спокойно сказал:
   - Понимаешь, когда я ночью увидел, что Ирина Борисовна без сознания, я не очень интересовался дырами в стене. Похоже, там просто кусок гипсокартона выпал, здание старое, а Ирина Борисовна, наверное, услышала шум...
   - Я тоже что-то слышал, - вмешался Червь, звяк какой-то или треск.
   - А до утра ты о чем с кровососами беседовал? - злобно ощерился Федюнин.
   - Да просили они меня подождать, чтобы не тревожить покой Федюнина, - с улыбкой пояснил Юрка, - доктор так и сказал, Грачев, говорит, посиди в изоляторе до утра, а то у Федюнина может анемия развиться...
   Ребята зихихикали. Ромео одобрительно ткнул Юрку локтем. Федюня фыркнул, пошел красными пятнами.
   - А по-человечески сказать было нельзя? Нужно было тайны разводить? Молчать с многозначительным видом? - набычился он.
   - А по-человечески, ты не понял, - отрезал Юрка, - да и кто ты такой, чтобы я перед тобой отчитывался?
   Он спрыгнул с подоконника, молча отодвинул Федюнина плечом и пошел к своей койке. Разбирая ее бросил через плечо:
   - И, вообще, Федюня, не стоит быть таким любопытным, а то мы еще что-нибудь не то подумаем!
   - Это что же? - рявкнул Федюнин.
   Юрка не ответил, молча, готовясь ко сну, лишь подмигнул Лехе. А тот уже вступил в перепалку, похоже, тоже раздраженный тупизмом Федюни. Но Юрка больше не вникал в подробности, опять нахлынули апатия и слабость, мучившие весь день. Поэтому, когда мигнули лампы, предупреждая о скором отбое, он почувствовал облегчение. Залез в холодную и сыроватую койку, поморщившись от прикосновения немного влажных простыней, сжался, накрывшись с головой. Перед зажмуренными глазами поплыли цветные пятна, и вновь вернулась мысль: а как там? Снова пробила мелкая дрожь.
   Вилли. Что он знал о нем? Тихий садовник, уборщик, ничем не примечательный человек. Его связной в школе, глаза и уши Управления в этом месте. Странно, ведь они никогда не говорили с Вилли о работе. О яхтах, о море, о чайках говорили... О цветах тоже - кажется, Вилли был фанатом растений, наверное, иначе бы он не согласился на эту должность... Хотя, что Юрка знал о Вилли? Только то, что это оперативник, работающий под прикрытием, связной... Да и сам Юрка уже отлично понял, что оперативная работа это не подвиги - это тоска, скука, тупые федюни и... Смерть, которая бродит по пятам, незаметная и от того еще более страшная. Кем был Вилли до того, как его перевели в школу, почему согласился... Юрка не знал. И теперь уже никогда не узнает.
   Юрик до боли закусил губу, пытаясь понять, как там... И как это - когда тебя нет? Это больно? Это холодно? Или, может, правы священники и там есть что-то? Впрочем, для Вилли это уже неважно. Он погиб этой ночью. Погиб, когда сработала сигнализация, дав знать, что на территорию школы проник чужой автомобиль. Дядя Витя сказал, что Вилли убил вражеский снайпер. Вот так просто - был человек, и нет его больше. И не будет уже. А ведь Юрка не думал о том, что может погибнуть, когда подкрадывался к Красотке... Конечно, не было времени, но дело ведь не в этом. Сейчас-то он четко понял, что мог бы тоже, как и Вилли... Исчезнуть. Навсегда.
   Хотя понял все же, наверное, немного раньше. Юрка вспомнил пустой коридор школы, по которому он несся, боясь, что с Лешкой что-то сделали. Облегчение, когда услышал, как Леха напевает что-то за дверью класса. А потом снова бег - уже обратно к Красотке. Как же он боялся, что она может придти в себя и развязаться... Ему повезло, что агентесса не успела очухаться - то ли шокер был достаточно мощный, то ли он удачно попал багром... А потом повезло еще раз... Только он это везение не сразу осознал. Не до того было.
   Темная лестница, лежащая без сознания Красотка, и стремительно бегущий вверх по лестнице человек. Единственное, что успел подумать Юрка, прежде чем броситься на него со "скатом" на перевес, что не успеет. В руке у ночного гостя однозначно был "Грэм" и Юрка понимал, что это не муляж... Единственное, что было на его стороне - внезапность. Потому он не стал раздумывать, не было времени. Юрка щелкнул кнопкой "ската", включая фонарь, чтобы ослепить противника и прыгнул. Но не успел...
   Странно как растягивается время в такие моменты, до этого такое бывало с ним только раз, когда в семь лет он ломал руку, упав с велика. Тогда он тоже успел почувствовать и корень под колесом, и полет, успел понять, что подворачивается рука, а потом был хруст, боль, слезы... Так же и сейчас, успел увидеть, как враг вскидывает оружие, успел испугаться, успел понять, что все, конец...
   А потом был удар задницей об пол, звяканье выроненного шокера и спокойный голос Шприца:
   - Грачев, что здесь происходит?
   Ему повезло, вот об этом он думал весь день. Если бы доктор оказался сообщником Красотки, если бы это был не доктор, а те, кто убил Вилли. Уже сейчас бы Юрки не было. Но тогда он растеряно глядел на вооруженного доктора, на жетон с хищным орлом, заткнутый за пояс. Правда, быстро справился с удивлением и коротко доложил:
   - Ирина Борисовна забрала из кубрика Фомичева, заперла в классе. А сама вскрыла стену, и, кажется, пыталась перерубить питающий антенну кабель.
   Доктор присел на корточки рядом с Красоткой, тронул шею, проверяя пульс.
   - Чем ты ее? - спросил коротко.
   - Пожарным багром, а потом электрошокером, - честно ответил Юрка.
   - Тебе повезло, - только и сказал доктор.
   Может быть, он добавил бы что-то еще, но не успел. А Юрка сразу понял, что это за ним. Не школьная охрана, настоящие штурмовики в полном боевом - стремительные бесшумные тени. Юрка испугался, а вдруг они не знают, что доктор свой, как не знал об этом Юрка, поэтому торопливо сказал:
   - Это свой!
   - Вольский? - коротко осведомился один из штурмовиков. Голос из-под опущенного забрала шлема звучал глухо и отчужденно.
   - Шпренцель, четвертый отдел, - не поняв, представился доктор и Юрка догадался, что тот ничего не знает о его миссии.
   - Юниор-лейтенант Вольский, особый отдел, - вздохнул Юрка, это я вас вызвал.
   - На школу совершенно нападение, охрана не отвечает и убит Вилли Пелтонен, - экспрессивно начал доктор.
   - Мы в курсе, мои люди помогут контролировать ситуацию. Но моя задача эвакуировать Вольского, - штурмовик был непреклонен.
   - Я подал сигнал не для эвакуации, - вмешался Юрка, - моя операция продолжается. Но мне нужна связь.
   Юрка плотнее укрылся одеялом, от воспоминаний колотила дрожь. Эх, понять бы, почему они его послушали. Вернее, тогда он не придал этому значение - наверняка, штурмовики связались с кем-то, получили указания, поэтому и переиграли первоначальный план. Было не до того, в общем. Зато сейчас нужно было о многом подумать. Хорошо еще, что руки не дрожали.
   Вспомнился ночной изолятор и ручка, скачущая в его руке. Сначала Юрка просто пытался успокоиться, опасаясь, что выходящие из под пера каряки, никто не разберет, но потом понял, что добиться нормального почерка не выйдет. Поэтому он писал отчет почти печатными буквами, тщательно излагая все происшедшее. Впрочем, закончил он достаточно быстро. А вот потом, сидя на койке и стараясь унять дрожь, укутавшийся в одеяло Юрка и вспомнил Вилли. Понял, что никогда уже не пожмет крепкую ладонь, не услышит низкий уверенный голос... А еще понял, что окажись на лестнице не Шприц, а реальный сообщник Красотки... Его бы уже не было. И это было настолько страшно, что думать об этом не получалось.
   Дядю Витю Юрка увидеть не ожидал, почему-то он думал, что опять приедет отец. Но в изолятор, куда привел Юрку доктор, ввалился дядя Витя. Друг семьи, папин коллега, весельчак... Сейчас он не казался веселым. Молча, обнял Юрку.
   - Здоров, - коротко поприветствовал, как было принято у них.
   Юрка хотел было доложить, как положено старшему по званию, но дядя Витя остановил его. Улыбнулся, едва заметно:
   - Без чинов!
   А дальше был разговор. Долгий, затянувшийся почти до рассвета, прерываемый лишь короткими переговорами по радио. Юрка не уточнял, любопытство казалось неуместным, но, судя по регулярным докладам, - где-то ставилось оцепление, были подняты геликоптеры с тепловизорами. Похоже, на тех, кто убил Вилли, велась серьезная охота.
   Одновременно, дядя Витя с доктором думали, как сделать, чтобы в школе не узнали истины. Что ж, так Юрка узнал еще один секрет - всесильный Адмирал вынужден был подчиняться скромному доктору. Во всяком случае, в вопросах безопасности. Ну и то, что Лешка уже спит в кубрике, Шприц тоже сообщил. Мол, никто толком не в курсе происходящего, но вопросы уже есть. Похоже, что доктор был в бешенстве, пусть и пытался скрыть это.
   - Вы в Особом Отделе совсем сошли с ума? - это доктор сказал уже под самое утро, - Прислать для слежки пацана? Вы там уже совсем совесть потеряли.
   Юрка хотел было вмешаться, сказать, чтобы напомнить, что он такой же офицер, но его опередил дядя Витя:
   - Коллега, Шпренцель, а вы уверены, что можете судить о наших действиях, не имея полной информации?
   - Да плевать на информацию, Лесков, вы бы послали своего сына сюда? - доктор хоть и держался спокойно, был взвинчен, Юрка это заметил.
   - У меня дочка, - невозмутимо ответил дядя Витя, - и я ее отпускаю в летний лагерь.
   - Лагерь? - не успокаивался доктор, - Но это не лагерь, это интернат для трудновоспитуемых подростков. И использовать бедного ребенка, низко! Думаете, раз у него нет родителей, то можно...
   Только тут Юрка понял, что доктор считает его сиротой, которого обманом или еще как заставляют работать. Поэтому не выдержал:
   - Отто Карлович, у меня родители есть и я доброволец.
   Хмыкнул дядя Витя, представил, будто бы шутя:
   - Кстати знакомьтесь, юниор-лейтенант Юрий Вольский, сын начальника Особого Отдела.
   - Но зачем? - похоже, доктор вконец растерялся.
   - Потому что вы доктор не смогли бы послать своего ребенка, а Вольский не смог послать чужого, - пояснил дядя Витя.
   - Да какой смысл, вообще, втягивать детей? - доктор с досадой покосился на Юрку, - это же совсем не игрушки!
   - Знаете, Шпренцель, я ведь тоже думал как вы когда-то, но теперь окончательно ясно, что Юрин отец принял верное решение, - дядя Витя взъерошил Юркины волосы.
   - Рисковать жизнью ребенка верное решение? - не сдавался Шприц.
   И тут Юрка все же не сдержался, напомнил:
   - Доктор, вообще-то у меня другое задание. Но... чтобы было если бы меня здесь не оказалось?
   - Гра... Вольский, было бы тоже самое, я вызвал помощь, - Шприц чуть сбился на фамилии.
   - Да нет, Шпренцель, если бы Вольский не нейтрализовал агента, если бы не задействовал маяк экстренного вызова, то, - Лесков мрачно усмехнулся, - мы бы с вами не разговаривали. Уверен они и в школу-то побоялись сунуться только потому, что их агент не выходил на связь - решили, что засада...
   Кажется, доктор понял. Во всяком случае, больше он не спорил, лишь иногда Юрка ловил на себе задумчивый взгляд. Что ж теперь им придется работать с доктором, хотя, может, и пришлют замену Вилли.
   Глаза защипало. Юрка знал, что мужчины не плачут, но ничего не мог поделать. Закусив угол подушки, он ждал, когда слезы окончатся, но они лились и лились - горячие и соленые, почти как кровь.
  
  

Глава 24

   Лешка проснулся внезапно, как это иногда бывает ночью - раз и ты лежишь с дико колотящимся сердцем, пытаясь вспомнить, что же напугало тебя там, во сне. Как правило, воскресить в памяти сон ему удавалось. Кошмары имели неприятную особенность периодически повторяться - мертвые глаза дяди Севы, дождь, люди в черном... Но сейчас ему ничего не снилось, кажется, он просто ощутил чей-то взгляд. На секунду подумалось, что просто у кого-то детство заиграло в одном месте и этот дурак хочет разрисовать стыренной из умывалки зубной пастой спящих. Но Лешка тут же отбросил эту идею, как дурацкую - не мальки все же. Чего со сна не почудится?
   Он полежал, слушая звуки ночного кубрика: привычное дыхание двух десятков парней, сопение, всхрапывания... Потом хотел было укутаться поплотнее, чтобы снова заснуть, но вместо этого сел в койке, поморщившись от прохлады. К утру в кубрике холодало - из-за экономии отопление работало еще не в полную силу.
   Лешка, оглянулся и вздрогнул уже не от холода, а от неожиданности. Юрка тоже сидел на своей койке, завернувшись в одеяло. В синеватом свете дежурной лампочки, едва разгоняющей сумрак, лицо друга показалось Лешке болезненным. У рта лежали тени похожие на морщинки - будто бы Юрка постарел в одну ночь, как в старой сказке про украденное время.
   - Юр, ты чего? - шепотом спросил Лешка, отгоняя дурацкий морок.
   - Все нормально, Леш, с-с-спи, - отозвался друг, у которого странно дрогнул голос.
   - А ты чего не спишь? - Лешка покосился на висящие прямо под лампочкой часы, стрелки показывали полпятого утра.
   - П-п-роснулся, - буркнул Юрка слегка заикаясь и тут до Лешки наконец дошло.
   Он соскочил с койки, вздрогнув когда голые пятки коснулись холодного пола, и стремительно перескочил на кровать друга.
   - Заболел? - вопрос прозвучал достаточно глупо, Юрку явно колотил озноб.
   Вспомнив, как делала мама, когда он болел, Лешка пощупал Юркин лоб. Вот только жаль, что он не знал, каким образом мама определяла температуру. Лоб друга казался горячим, но, быть может, просто Лешкина рука была холодная?
   - Да брось, - отдернул голову Юрка, - это просто так, ерунда...
   - Угу, ерунда, - шепнул Лешка, - тебя трясет всего.
   Друг не ответил: закутанный в одеяло, нахохлившийся он был похож на замерзающего под дождем вороненка.
   - Может Шприца вызвать? - предложил Леха другу, - Юр, ты похоже заболел.
   Юрка затряс головой:
   - Не надо кровосов, ерунда, само пройдет...
   Лешка вспомнил холод и белизну медицинского изолятора и мысленно согласился с другом. Но сидеть и ждать когда пройдет тоже неверно, нужно было в первую очередь помочь Юрке согреться. Лешка решительно сбросил с себя одеяло и накинул на Юрку.
   - Ты чего? Замерзнешь же? - опешил тот.
   - Сиди, сейчас тебя лечить будем, - заговорщицки шепнул Лешка.
   Прохладный воздух комнаты вцепился в плечи, полез под тонкую майку. Лешка торопливо затопал к табуретке, на которой лежала сложенная одежда. Оделся быстро и уверенно - он уже знал, как будет отогревать друга.
   Стараясь не шуметь, чтобы не разбудить ребят, Лешка аккуратно отодвинул тумбочку, которая стояла в углу, рядом с пустующей кроватью. На ощупь нашарил плинтус и слегка потянул... Эту нычку создали давным-давно, быть может, еще самые первые жители этого кубрика. Плинтус прикрывал узкую, но глубокую щель, в которой хранились запрещенные предметы. Пусть и редко, но кровососы проверяли тумбочки, поэтому в нычке хранились такие вещи, которые безусловно были бы отобраны: журнал Федюни или карты Ромео... Лешка тоже хранил тут кое-какие мелочи, вроде той, которая ему сейчас и понадобилась. Простейшее устройство он сделал сам из старых лезвий, которые выпросил у парней из пятнадцатого экипажа, кусочка провода и обломков пенопласта. В той же нычке раздобыл и банку из-под майонеза - старинную еще из стекла, она шла в паре к кипятильнику.
   Теперь требовались внимательность и аккуратность. Лешка вернулся к своей тумбочке, достал фонарик и шоколадку. Цикнул на Юрку, который начал было возражать против Лешкиной буйной деятельности:
   - Тссс, людей побудим!
   - Заткнитесь уже, а? - пробормотал сквозь сон Ромео и, повернувшись, шумно засопел вновь.
   Забулькал автомат с водой, выплевывая порцию в подставленную банку. Вообще-то, такие автоматы могли и согревать воду, но этой возможности их лишили после истерики Валидола, которому виделось, то ли как старшие будут варить крепкий чай в кубриках, если учитывать, что чай взять было негде, идея, конечно, глупая. То ли как младшие будут поливать друг друга кипятком.... Но именно назло Валидолу Лешка и придумал этот кипятильник, мало ли для чего может вдруг понадобиться горячая вода? Правда, пока случай не представлялся, но вот изобретение и пригодилось. Два обломка лезвия вставленных в кусочки пенопласта параллельно друг другу, да проводки, прикрученные к ним, вот и все нехитрое устройство. Оставалось только кинуть их в воду и подключить ток. Правда, электрических розеток в кубрике не наблюдалось, потому Лешке пришлось немножко повозиться. Выключив дежурную лампочку, он подождал, пока она остынет, потом аккуратно выкрутил, и, подсвечивая себе фонариком, осторожно пристроил проводки к клеммам патрона.
   "Как шарахнет сейчас током", - пришла ободряющая мысль, но все обошлось.
   По бульканью воды в баночке Лешка понял, что цель достигнута. Отсоединил кипятильник, вновь вкрутил лампу. И уже в синем свете закончил приготовление лекарства, разломал в банку с кипятком шоколадку. Потом подумал и размешал свернутой в трубочку оберткой. Прихватив банку через футболку, чтобы не обжигало пальцы, принес Юрке.
   - Ты что там делал? - Лешка с радостью заметил в вопросе друга любопытство.
   - Лекарство готовил, - хмыкнул Леха и протянув баночку другу, предупредил:
   - Осторожно, горячее...
   - Что это? - принюхиваясь, спросил Юра.
   - Говорю же, лекарство. Пей осторожно и сразу ложись. Попробуй заснуть, - наставлял Леха друга.
   - Редкая гадость, - причмокнув, хмыкнул Юрик, - но классно и даже вкусно немного...
   - Это тебе не Шприц с его жопоколом, - довольно улыбнулся Лешка, - это то, что Леша прописал.
   - Спасибо, Лех...
   Подождав, когда Юрка допьет, забрал у того банку. Проследив, чтобы друг улегся, поправил одеяла, аккуратно подоткнув края. Кажется, помогло, потому что за время пока Леха убирал следы своей деятельности и вновь маскировал нычку, Юрка уже уснул. Послушал пару минут ровное дыхание друга. Убедившись, что Юрка не притворяется, чтобы успокоить его, сам прикорнул на койке. Спать он не собирался, но... Тут же провалился в темную яму сна.
  
   Утро выдалось на редкость мерзким. За окнами завывал холодный ветер, а ставший уже привычным дождь истерично колотился в стекла. Как обычно в плохую погоду утреннюю линейку проводили в спортзале. От ламп дневного света неприятно резало глаза и окружающие казались стаей снулых рыб, которых выловили и бросили умирать на песке. Во всяком случае, многие зевали с тоской глядя на Адмирала, который почему-то заменял сейчас надоевшего, как дождь Валидола. Адмирал же был необычайно бодр и просто лучился довольством - сразу было видно, что-то недоброе готовится. Чтобы сам директор приперся на утреннюю поверку? Нет это положительно было плохой приметой. Собственно предчувствия Лешку не обманули. Выслушав полусонные рапорта дежурных по экипажам, покивав внушительно, пока Валидол выкликал фамилии, проверяя все ли воспитанники на месте, а потом заняв его место, Адмирал провозгласил радостно:
   - Уважаемые коллеги и воспитанники! Сегодня у нас особый день, к нам приезжают гости из правозащитной организации "Светлое будущее", а также журналисты ряда центральных изданий. Школа будет жить своей нормальной жизнью, но я настоятельно попрошу вас всех помнить, что не стоит подводить своих друзей неосторожными поступками или словами.
   Он обвел присутствующих добрым взглядом и поинтересовался:
   - Вопросы есть?
   Лешка точно знал вопросов быть не должно, не первый раз в школу приезжали "журналисты", да и предание о тех, кто однажды устроил бузу перед визорщиками, тоже казалось достоверным. Говорили, что парни полчаса вещали в камеру, рассказывая о зверствах Валидола, а итогом "подвига" оказались три секунды их улыбающихся рож в передаче и год издевательств озверевшего кровососа. Изолятор в тот год не пустовал. Поэтому, когда Лешка услышал знакомый голос, он не поверил своим ушам. Кажется, Адмирал тоже не ожидал вопросов.
   - У меня вопрос, - Юрка сделал два шага вперед и, как положено представился, - Воспитанник Грачев!
   - Да, Грачев? - недобрым голосом откликнулся Адмирал.
   - "Светлое будущее" ведь не Имперская организация? - осведомился Юрка.
   И Лешка всерьез задумался, не болен ли друг сильнее, чем казалось. Потому как этот поступок иначе как странным назвать было нельзя. Какая в самом деле разница, кто приедет - какой-нибудь попечительский совет или попы с концертом? Судя по лицу, Адмирала посетили те же самые мысли, но он все же ответил:
   - Да, это международная организация, а в чем дело, Грачев?
   - Ясно, спасибо! - четко ответил Юрка и встал в строй.
   Раздались неуверенные хохотки, видимо, кто-то решил, что это было чем-то вроде неудачной шутки над кровососами.
   - Я очень рад, что ясно, - добро кивнул Адмирал и добавил, чуть улыбнувшись, - после зарядки жду вас вместе с Фомичевым у себя в кабинете.
   Лешка оторопело глядел на спину Адмирала, который уже отвернулся от них, что-то говоря преданно внимающему Валидолу. Не сказать, чтобы он разозлился на выходку Юрки, но была какая-то досада на друга. Абсолютно ненужный вопрос, а теперь еще к директору вызывают, значит, будут снова пилить.
   К директору шли молча, Леха не знал, что сказать, а Юрка был задумчив и тоже не изъявлял желание беседовать. Почему-то эта прогулка по коридорам школы показалась длинной как никогда. То ли от грустных мыслей, то ли от предчувствия воспитательного процесса.
   Юрка постучал в дверь и распахнул ее, не дожидаясь приглашения, и Лешка вновь внутренне поморщился. Похоже, товарищ всерьез нарывался. Решив поговорить об этом сразу после окончания воспитательных процедур, Лешка вошел в кабинет. Против ожидания, в кабинете кроме Адмирала сидели еще и Валидол с Эммой. Похоже, кровососы о чем-то упорно спорили, но при появлении воспитанников тут же замолчали.
   - Воспитанники Грачев и Фомичев явились по вашему указанию, - четко отрапортовал Юрка.
   Адмирал окинул мальчишек задумчивым взглядом.
   - Эмма Григорьевна, - он выразительно посмотрел на Эмму.
   Та почему-то вздохнула, поднялась со стула и сказала негромко:
   - Пойдем, Грачев.
   И прошествовала к двери, высоко задрав нос. Юрка, кажется, хотел что-то спросить, но тут рыкнул Валидол:
   - Исполняйте, Грачев!
   Лешка проводил глазами друга, все-таки Юрка пижон, открыл перед Эммой дверь, пропуская даму. Леха едва не улыбнулся, но вопль Валидола тут же вернул его в реальность:
   - Фомичев два раза приглашать надо?!!
   Лешка не понимающе уставился на Валидола. О чем тот орет? Какие два раза? Но тут вмешался директор.
   - Садитесь, Фомичев, - неожиданно мягко сказал он.
   Покосившись на нервного Валидола, Лешка осторожно присел на краешек стула еще хранящего Эммино тепло.
   - Леша, - продолжил Адмирал все тем же мягким тоном, от которого почему-то было неприятно, - вы ведь друзья с Юрой Грачевым, да?
   Лешка промолчал, не зная как ответить на этот вопрос. Тем более неясно, какое кровососам до этого дело. Впрочем, кажется, его ответ никого и не интересовал, потому как Адмирал продолжил:
   - Так вот Леша, нам нужно будет с тобой договориться. Как я уже сказал, сегодня у нас будут гости и наверное кто-то из них захочет с тобой побеседовать... Так вот Леша, мы надеемся, что ты скажешь им правду и не подведешь друга.
   - В смысле правду? Какую правду? - растерянно спросил Лешка.
   - Правдивую, - подключился к беседе Валидол, - что у нас отличная школа, что тебе здесь нравится... В общем, правду, без истерик, фантазий и демаршей. Понятно?
   - Конечно, - без раздумий ответил Лешка, он же не дурак спорить с кровососами.
   - Хорошо Фомичев, - устало вздохнул директор, - если будешь вести себя правильно, твой друг Грачев выйдет из изолятора уже к вечеру.
   - Но если задуришь, - прошипел Валидол, - останется там на две недели. От уроков ты освобожден. Иди в кают-компанию и жди.
   - Всего хорошего, Фомичев, не подведи нас... И друга, - попрощался директор.
   Лешка молча встал и вышел. Только в коридоре до боли прикусил губу. Юрке снова достается из-за дружбы с ним. Изолятор, место, где можно сойти с ума, где за пару дней ломаются самые упорные бунтари. И теперь вот... Сволочные кровососы придумали, как заткнуть ему рот. И ведь явно чего-то боятся, раз так давят. Неужели сегодня приедут те, кто мог бы изменить его судьбу, кому можно рассказать правду об убийстве папы? Вот только папу не вернуть, а Юрка... Что важнее, правда или жизнь друга? Лешка этого пока еще не знал.
  
  

Глава 25

  
   - Эмма Григорьевна, а куда мы идем? - все-таки спросил Юрка, спускаясь рядом с Эммой по лестнице.
   Сначала он думал, что они просто пройдут в класс, и Юрка спокойно шел следом за учительницей, любуясь плавным движением полных бедер. Все-таки женщины это существа совсем непохожие на мужчин - решил Юрка, обдумывая, как вырабатывается женская походка. То, что это дается с рождения, казалось не очевидным, даже у девчонок в корпусе было заметно - одни совсем как мальчишки, а другие уже вот как Эмма... Идут, и не хочется глаз отводить. Юрка улыбнулся, представив плац, где девчонки вместо строевой вырабатывают этакую походочку. Но когда Эмма миновала учебную зону, он заволновался. И задал все же волнующий его вопрос.
   Эмма слегка фыркнула, не замедляя шаг, но все же ответила:
   - Андрей Петрович и Валентин Ильич решили, что тебе лучше переждать визит прессы в дисциплинарном изоляторе, - Юрке показалось, что он уловил в ее голосе оттенок иронии или печали.
   От этих слов стало нехорошо, что такое дисциплинарник ребята рассказывали, а с другой стороны Федюня там был и ничего, а уж Юрка всяко не слабее Федюни. Страх тут же прошел, осталось удивление.
   - Но вы тоже считаете, что это справедливо? - рискнул он задать вопрос, - Я ведь ничего такого не делал, почему дисциплинарник?
   - В данном случае, что я считаю неважно, Грачев, - Эмма остановилась у дверей медицинской части, осторожно заглянула в дверь.
   - Грачев, вообще-то, тебя должен был тут встретить Отто Карлович, - негромко сказала она, - но, понимаешь, он задремал, у него были сложные дни, давай не будем его будить?
   Вот это невезуха! Юрка, наконец, понял, в чем дело. Его просто хотели убрать чтобы он не попался на глаза журналистам, мало ли, вдруг кто-то узнает, в конце концов, его папа был достаточно известен. Недаром еще на линейке родился вопрос о журналистах. Самое простое было, сказаться больным и пересидеть визит гостей у доктора. Однако, все решили за него.
   - Конечно, Эмма Григорьевна, - серьезно кивнул Юрка, злить Эмму не хотелось, да и мысль о дисциплинарнике не пугала, лишняя возможность отоспаться.
   Эмма улыбнулась. И Юрка опять подметил, как преображает улыбка строгую учительницу.
   - Тсс, - заговорщицки шепнула Эмма, открывая дверь.
   Первое на что обратил внимание Юрка в медчасти, это уютно свернувшийся на кушетке Шприц. Укрывшийся халатом доктор дремал чему-то улыбаясь во сне.
   - Сюда, - шепнула Эмма, показав, на неприметную дверь и Юрка послушно прокрался мимо спящего.
   Тут он уже бывал, Юрка едва сдержал ухмылку, вспомнив приключение. Щеки вспыхнули, и он покосился на Эмму, интересно она помнила или давно забыла ту ночь? Хотя, что для нее какой-то мальчишка? Но Эмма перехватила взгляд, еще раз улыбнулась немного грустно и кивнула на шкафчик возле двери:
   - Одежду сюда повесишь, только сначала зайди в туалет. Надеюсь, ты будешь вести себя разумно, и звать на помощь охрану мне не придется?
   Кажется, Эмма шутила.
   - Я тоже надеюсь, - отшутился Юрка и поинтересовался, - А может я в одежде туда? Все-таки ни за что вроде, а?
   Эмма задумалась на минутку, но потом покачала головой:
   - Нельзя, Грачев. Правила есть правила, раздевайся и не тяни время... У меня еще дел полно.
   Значит, не врали ребята. В изоляторе раздевали, чтобы наказанный чего-нибудь над собой не учинил. Юрка почувствовал, как жаром вспыхнули уши. Казалось бы пустяки, да и не в первый раз уже, но раздеваться перед преподшей все равно было как-то неловко...
   - Может, отвернетесь? - предложил Юрка.
   - Нельзя, Грачев, - вздохнула Эмма, - такие правила. Подойди сюда, Юра, открой рот.
   Юрка пожал плечами подошел, продемонстрировал рот, даже язык высунул.
   - Повернись, наклонись вперед. Хорошо, - продолжала командовать Эмма.
   Юрка подчинялся автоматически, думая только об одном, заметно ли как горит у него лицо и уши. Федюня смог, значит, нет в этом ничего страшного.
   - Пойдем Грачев, - голос Эммы звучал сухо и слегка отстраненно, - если все будет хорошо, к ужину тебя выпустят.
   - А если нет? - коротко уточнил Юрка.
   - Значит, придется еще потерпеть, - пожала плечами Эмма, - вечером тебе принесут поесть и выведут умыться.
   Она, подтолкнула его за плечо к распахнутой двери. Обитая мягким светлым дверь за Эммой закрылась. Юрка остался в одиночестве.
   В изоляторе было тепло, гораздо теплее, чем в спальне и дискомфорта Юрка не испытывал. Пол под ногами мягко спружинил. Тоже обшитый чем-то светлым и упругим, как и стены и двери. Этакая мягкая клетка два на два метра. Юрка подпрыгнул, дотянувшись рукой до потолка, потом с разворота ударил ногой в стену, вспоминая движение. Маваши-гери, в Корпусе на занятиях предупреждали, что это только для продвинутых бойцов, но мальчишки пижонили... Юрка повторил удар - стена приятно пружинила, ударил еще раз, и... Вспомнил про камеру наблюдения в плафоне. Вернее, не вспомнил, просто подумалось, что вряд ли в таком месте оставят без присмотра. Прикинув, как хихикают, наверное, те, кто за ним наблюдают, подчеркнуто неторопливо опустился на пол. Сделал пару отжиманий, с удовольствием ощущая напряжение мышц и сел по-восточному сложив ноги. Впереди было долгое ожидание вечера, жаль, книжек в изоляторе не полагалось, а зря... От скуки люди тут отличниками становились бы. Что ж время было, оставалось чем-то занять себя. Яркий свет из матового плафона в замкнутом помещении немного давил на глаза. Наверное, если находится здесь достаточно долго, это станет мучительным.
   Юрка закрыл глаза и задумался. Сквозь веки все равно пробивался неприятный свет, чтобы отвлечься от этого раздражающего давления он представил себя идущим в белом тумане стелящемся от реки, было свежо и прохладно о чем-то шелестели деревья... Белые ночи, любимое время года мамы. Прогоняя ненужные мысли Юрка открыл глаза и мир реки, тумана, лета исчез выдавленный суровой реальностью. Хотя уже было ясно, Алена не врала, когда показывала, как снимать утомление, тоску, как изредка забывать о окружающем. Хотя он еще ни разу не пробовал повторить ее урок - помня слова об опасности навсегда сбежать в сны наяву.
   Что ж сейчас есть удобная возможность попробовать, тем более будет нелишним ускорить ход времени в этой клетке. Нужно только сосредоточиться, изгнать лишние мысли из головы... Однако, мысли разбегаться не желали, наоборот упрямыми стадами неслись вскачь, перепрыгивая с одной проблемы на другую. Эмма, журналисты, спящий Шприц, Леха... Интересно не засни доктор, убрал бы он его сюда или это была бы версия для остальных кровососов? Трудно сказать... Наверное, все же убрал бы, ведь камера наблюдения наверняка работает, а в дежурке днем сидит оператор. Это ночами дежурные кровососы подрабатывают, раз все равно ночь не спать, так хоть лишняя ставка оператора... Деньги правят миром, как издевался иногда папа, подразумевая, что по-настоящему правят миром те, для кого деньги лишь инструмент, а не цель.
   Подумалось интересное - ведь Леху, похоже, прятать не собирались, с одной стороны ясно Юрки Грачева на самом деле не существует, но все же... Получается, что? Кто-то допускает мысль, что среди журналистов будут те, кто послал Красотку? Им хотят показать, что это бесполезное занятия? Или он уже совсем дурит...
   Мысли становились все медленнее и неповоротливее и Юрка задремал. А проснувшись, понял что потерял ориентацию во времени. Сколько он проспал? Несколько часов? Несколько минут? Все так же горел плафон, те же белые мягкие стены... И сколько ему еще сидеть в этой мягкой клетке. Минуты, часы? Прислушавшись к себе Юрка ничего не ощутил, никуда не хотелось, наверное, времени прошло не так много. Ну что ж стала понятна еще одна подлянка штрафного, время тут не поддавалось контролю... Стоит отвлечься и ты уже вне потока времени. Юрка принялся мысленно напевать песню, одну из любимых - длинная баллада минут на пять пения. Где-то он читал, что можно определять небольшие отрезки времени, распевая песни... Вслух почему-то петь не получилось, звук собственного голоса казался чужим и жалким. Стены похоже глушили звуки, потому никакого удовольствия не было. Песенка закончилась, однако ощущение обретенного времени не пришло - ну просидел пять минут, а толку. Становилось скучно, поэтому Юрка решил плюнуть на камеру и немножко размяться. Мысленно ухмыльнулся, вспомнив, что спортсмены древности тоже не утруждали себя одеждой. Почему-то это воспоминание улучшило настроение. Комплекс занимал примерно полчаса, обычная утренняя разминка, правда, проводил ее Юрка в том темпе, который заставлял не отвлекаться на посторонние мысли. Прошло неплохо, хотя выступивший пот казался неприятным. Вытереть его было нечем, и это раздражало. Подумалось, что будет, если кто-то не дотерпит до оправки... Впрочем, наверняка обивка непромокаема - струя воды из шланга и все. А может, так оставят, наслаждаться запахами, с них станется...
   В конце концов, окончательно утомившись, Юрка уселся спиной к стене, откинув назад голову, он пытался восстановить дыхание. И тут стена исчезла - он едва не упал на спину, но тут же вскочил на ноги. Поняв, что прислонился к двери, которую сейчас открыли, Юрка вздрогнул и прикрылся ладошкой, все же не одет, а Эмма хоть и видела все, но... Против ожидания, в дверях стояла не Эмма, заспанный взъерошенный Шприц.
   - Юра? - чуть задыхаясь, выпалил доктор, - Выходи, быстрее.
   Шприц сунул ему одеяло. И почти волоком потащил за собой. Скомандовал:
   - Быстро ложись на кушетку лицом к стене и делай вид, что спишь.
   Повторять Юрке не пришлось. Воспитанник Корпуса знал, что иногда приказы некогда обсуждать их нужно выполнять и быстро.
   Едва Юрка успел укутаться одеялом и закрыв глаза, задышать ровно, как послышались шаги. Что-то забубнили неразборчиво. Затем он услышал спокойный голос доктора:
   - Я против этих бесед, у мальчика подозрение на простуду, сейчас он тихо спит. Впрочем, внезапные скачки температуры бывают в этом возрасте. Но причин будить и допрашивать ребенка я не вижу и не позволю, как врач.
   Юрка врубился, наверное, гости потребовали показать им воспитанника Грачева и изолятор в котором его держат. И доктор решил, что Юрке следовало изобразить больного и спящего.
   - Так чем болен мальчик? - приятный женский голос шептал над ухом.
   - Подозрение на восполение легких, - мрачно сообщил доктор, - впрочем, только подозрение, но на всякий случай я решил пронаблюдать ребенка.
   - А теперь покажите нам изолятор, - сказал какой-то мужчина.
   - Вы в нем находитесь, - сухо сообщил Шприц.
   Снова вкрадчиво заговорила женщина:
   - Нет, мы про штрафной изолятор, в котором содержат провинившихся детей.
   Шприц хохотнул иронично:
   - Вас тоже поймали на эту байку про жуткий карцер? А что страшный садист Шпренцель всех пытает уколами, не говорили?
   Голоса стали отдаляться. Доктор уводил гостей. Юрка открыл глаза. Внутри было прохладно и пусто. Да, этих доктор обманул, возможно, сам Юрка поверил бы его словам. Только вот был он в том карцере, которого нет. И теперь вполне верил рассказам о тех, кто сходил там с ума.
   - Все, отбой, - вернувшийся доктор дышал тяжело, будто кросс пробежал, - можешь просыпаться.
   Юрка перевернулся на спину и сразу задал вопрос, который мучил его больше всего:
   - Отто Карлович, мне возвращаться... Туда?
   Худое лицо доктора сморщилось, как будто он не понял, о чем его спрашивают, но тут же пошло красными пятнами.
   - Юр, - он присел на край койки, - ты меня извини... Сморило, а Эмма... Ну она меня бережет... В общем...
   - Да что вы, - смутился Юрка, - мы же тут работаем, вы и я... Я думал для дела надо, но трудновато там.
   - Юра, а ты сам понимаешь, зачем ты тут? - неожиданно спросил Шприц.
   Но Юрка не думал над ответом, слишком простой вопрос.
   - Отто Карлович, я так же как и вы просто делаю свое дело... - Юрка подумал и окончил честно, - а еще я хочу помочь Лешке, он хороший парень.
   Доктор кивнул, отвернулся, и что-то неразборчиво пробормотал себе под нос. Что-то о том, что войны не детское дело. Юрка горько подумал, что Вилли тоже любил жизнь, хоть и ребенком не был... Да и себя Юрка ребенком давно не ощущал. Нет, он не ребенок, он офицер и этим гордился.
  

Глава 26

   Лешка сидел в кресле и тупо смотрел в визор. На экране показывали звездное небо и какой-то даже на вид чрезмерно умный дед-кровосос рассуждал о чем-то непонятном.
   - Параллакс, - вслух за экранным кровососом повторил Лешка.
   Слово ему определенно понравилось, хотя смысл его так и остался непонятен. Но этот самый "параллакс" очень подходил к ситуации. Вроде паралича какого-нибудь, только странного... Когда можно что-то сделать, а нельзя.
   Лешка поерзал в кресле и с ненавистью обвел взглядом кают-компанию. Уютные кресла, письменные столы, стеллажи с креслами. Даже искусственный камин посверкивающий фальшивым электрическим пламенем. Кают-компания, место куда добровольно не ходили. Как бы не бесились кровососы, как ни пытались заманить сюда воспитанников - ничего не выходило. Каждый из парней понимал, что ходить сюда, это как предавать свой дом, память о близких. Радовать Валидола, гордо блеющего про "домашний уют". Может не будь этих разговоров, все было бы иначе, но сейчас традиция была, и кают-компания, которой полагалось быть местом отдыха и общения воспитанников в редкие свободные часы пустовала. Кровососы сначала пытались как-то с этим бороться, даже подключили к визору мультканал, надеясь заманить хотя бы мальков, но даже эта затея провалилась. Как бы не соблазнительны были мультики, но мальки не повелись на эту приманку, даже они понимали, что нельзя давать кровососам победить. Все это Леха знал по рассказам, когда он пришел сюда, кают-компания уже была тем местом, куда кровососы загоняли всех три раза в год: в День Знаний, на Рождество, да в тот день, когда Его Превосходительство Канцлер посылал народ в ежегодном послании.
   Ну и вот еще одно применение кают-компании ждать кого-то тут. Вернее, понятно кого - журналистов, причем журналистов, которых Адмирал с Валидолом боятся. Шантаж это серьезно. Неужели его слова могут на что-то повлиять. Как там сказал Валидол: "Расскажи всю правду, без истерик и дебошей". Как назло в голове было пусто, никаких мыслей о правде, лишь стучало в висках неприятное слова "параллакс", да представлялся Юрка, запертый в карцер просто так. Знакомая злая ненависть нахлынула прохладной волной, заставляя напрячься, собраться, прогнала неприятную слабость внутри. Лешка знал одно, друга он не предаст, но и Валидолу с компанией попробует отомстить. Тут важно одно, быть хитрее чертовых кровососов.
   "Гости", появились без четверти одиннадцать. Сначала Лешка услышал слащавый, как всегда, когда он говорил с начальством, голос Валидола. А потом увидел их. С Валидолом в кают-компанию зашли пятеро: три женщины и двое мужчин похожих на близнецов в своих пестрых свитерах.
   Лешка, вскочил с кресла, вытянулся и отчеканил:
   - Воспитанник Фомичев для беседы готов.
   С удовольствием глянул на покрасневшее лицо Валидола, который ласково сказал:
   - Не надо так официально, Алеша! Знакомьтесь. Это наш воспитанник Алеша Фомичев, один из самых перспективных учеников в школе, а это наши гости.
   Лешка пожал руки мужчинам, потом, мысленно ухмыльнувшись, поцеловал ручки дамам. Те заулыбались, Валидол снова приобрел нормальный цвет лица, и Лешка поймал на себе его благосклонный взгляд. Сразу захотелось сделать какую-нибудь гадость, но мысль о Юрке отрезвила.
   - Леша, не против немножко поговорить? - женщина средних лет с седой гривой лохматых волос добро глянула сквозь очки.
   - Конечно, он не против, - тут же откликнулся Валидол внушительно поглядев на Лешку.
   - Я не против, Анна Яновна, - подтвердил Леха запомнивший только ее имя.
   Почему-то ему показалось, что она главная из этой пятерки.
   - Очень хорошо, - она уселась в кресло напротив Лешки, достала блокнотик и коробочку диктофона.
   - Садитесь, пожалуйста, - засуетился Валидол, обращаясь к остальным.
   - Извините, - кашлянул один из "близнецов" в свитере, - я думаю не стоит им мешать общаться, давайте оставим их наедине, а сами пойдем посмотрим хозблок?
   Юрка с любопытством покосился на растерянного Валидола. И вдруг заметил, как дружески подмигнула ему журналистка.
   - Леша, ты не против? - показалось, что Валидол намекает на что-то, слишком вкрадчив был голос.
   Быстро прикинув не повредит ли он Юрке и решив, что намеки понимать не обязан, Лешка вежливо ответил:
   - Конечно, не против, Валентин Ильич!
   Полюбовавшись на красные пятна, снова выступившие на щеках Валидола, он вежливо кивнул журналистке:
   - Я к вашим услугам, сударыня.
   - Для начала расскажи о своей жизни тут? - женщина улыбнулась, и Лешка вновь ощутил к ней расположение.
   Конечно, он знал что верить нельзя никому, но не мог забыть как волновался Адмирал, не с проста же. Но, помня о Юрке, он коротко и складно рассказывал о школе. Правда, отвечать гладко как хотел не выходило. Тетка умела задавать вопросы. Так тираду о субботних экскурсиях и походах в кино или театр, она прервала хитрым вопросом:
   - А какой последний спектакль или кино ты смотрел? Тебе понравилось?
   На секунду Лешка захотел сказать правду, как обещал, мол ездят почти все, кроме некоторых, но снова вспомнил Юрку в карцере и с улыбкой ответил:
   - На спектакль "Тень", сказка и мне не очень понравилось... Актеры, похоже, устали уже. Вообщем, самым интересным было мороженное в буфете.
   Леха почти один в один повторил замечание Ромео. Женщина кивнула, отложила блокнотик с диктофоном и дружелюбно спросила:
   - Леша, а ты не думал об усыновлении? Вообще, какая у тебя мечта?
   Лешка замолчал на полуслове, не закончив рассказ об интереснейших уроках геометрии. Усыновление? Мечта? Да нет, мечта одно время была - сбежать отсюда, была мечта найти и отомстить тем, кто убил маму и папу... Только об этом вслух нельзя, вернее можно, но только другу - тому, кто не предаст и поймет.
   - Усыновление, - вздохнул Лешка, будто пробуя слово на язык, и уже тверже закончил, - усыновление мне не нужно. Я сын своих родителей и буду им всегда.
   Женщина улыбнулась так, что Лешке сразу расхотелось ершиться.
   - Леша, а если просто хорошие люди, друзья семьи или даже дальние родственники? Разве тебе не хотелось бы переехать отсюда, ходить в нормальную школу, завести нормальных друзей... - она внимательно смотрела на него поверх стекол очков.
   Раздражение вернулось. Родственники? Друзья? Что-то он не заметил попыток помочь ему от друзей родителей, а родни у них вроде и не было никакой... Зато был Юрка, друг который не побоялся получить укол, вместе с ним ходивший в побег, да и сейчас из-за него сидящий в карцере. И, вообще, что эта тетка может понимать в жизни?
   - У меня и здесь есть нормальные друзья, - холодно сказал Лешка, - Юра Грачев, самый настоящий друг.
   - Грачев, - зачирикала Анна Яновна в блокнотике, - тоже воспитанник интерната?
   - Да, - коротко сказал Леша.
   - Тоже сирота? - она внимательно посмотрела на Леху.
   Скрипучее слово "сирота" неприятно царапнуло по душе. А еще подумалось, что Юрка ничего не рассказывал о маме... Поэтому он честно ответил:
   - Не знаю. Знаю, что отец у него погиб.
   Женщина тоже вздохнула и задала новый вопрос:
   - Скажи, Леша, вот тебе мальчику из интеллигентной семьи, сыну знаменитого ученого не трудно жить тут, среди разных ребят?
   - В смысле разных? - не понял Лешка.
   - Ну, тут ведь нет мальчиков твоего круга, наверное? - подняла седую бровь журналистка.
   - Да как бы мы тут все из одного круга, - ухмыльнулся Лешка, - а кем были до, какая разница? Вон Буханкин из пятнадцатого экипажа сын сенатора, мой друг Юра, сын генерала...
   - Юра Грачев? Сын генерала Грачева? - встрепенувшись, уставилась на него Анна Яновна, - Того самого?
   Лешка мысленно обругал себя, вспомнил вопрос Юрки о "не имперских организациях", но потом подумалось, чем они могут навредить Юрке? Да и кровососы не скрывают, что Лешка сын Кирилла Фомичева, с чего бы им скрывать, что тут находится сын генерала Грачева? Тем более, в карцер упрятать вон не побоялись? Хотя... Тут на Лешку нашло озарение, он понял, почему Юрка сидит в карцере - кровососы просто боялись, что тот расскажет журналистам всю правду и об отце, и о школе... Ведь Юрка он такой, он не побоялся бы...
   - Леша? - встревожено спросила женщина, - Ты что?
   - Извините, я задумался, - честно ответил Лешка и почесал нос.
   - Да ничего, - журналистка задумалась на секунду и вдруг снова подмигнула ему заговорщицки, а потом предложила:
   - Леша, а ты не мог бы показать мне казармы в которых вы живете?
   - Кубрики, - машинально поправил Леха, удивленно следя за глазами женщины.
   Анна Яновна бешено завращала глазами, показывая ими то на дверь, то на потолок.
   - Верно, кубрики, - между тем говорила она, - пойдем, покажешь. Думаю, Валентин Ильич не будет против.
   - А если будет? - поинтересовался Леха, не забывая о друге.
   Журналистка заулыбалась:
   - Ну Валентин Ильич сам попросил тебя со мной побеседовать, так что не думаю, что он будет против.
   Не переставая улыбаться, она вновь завращала глазами - выглядело это жутко. Добрая улыбка и холодные умные глаза указывающие на дверь.
   Лешка решился. В конце концов, кровососам не к чему прицепиться сами заставили встретиться.
   - Пойдемте, - кивнул он, - только наш кубрик на третьем этаже западного крыла. Придется прогуляться...
   Он встал, пропустил даму вперед, как настоящий мужчина и только выходя из кают-компании, ощутил новый приступ тревоги. Появилось ощущение, что он идет по грани, причем самое поганое, если он оступится бить будут не его, а Юрку.
   - Сюда, - показывая дорогу женщине, Лешка двинулся вперед.
   - Леша, - он едва не подпрыгнул от удивления, слишком странным показался ему этот заговорщицкий шепот.
   - Леша, - повторила Анна Яновна, - сейчас, когда нас никто не слышит, может, скажешь правду? Не бойся, никто не узнает, об этом. Мне просто важно знать истину, как журналистке.
   Лешка слегка опешил, но сказался рефлекс, наработанный за эти годы:
   - Я говорил правду.
   - Но не всю, - не отступалась журналистка, - Леша, я не маленькая я все понимаю, там нас прослушивали, я уеду, а тебе здесь жить... Но я честный человек и клянусь, никто не узнает, если что...
   - Особенно Валентин Ильич, - не сдержавшись, усмехнулся Лешка, - он не догадается, верно?
   - Леша, я так похожа на дуру? - журналистка осталась серьезной, - Кроме тебя я буду говорить и с другими мальчиками. Вот с другом твоим тоже поговорить хочу. Интересно же, как живется тут сыну генерала.
   Леха колебался только мгновение. Не сказать, чтобы он так сразу и безоговорочно поверил незнакомому человеку, но за нее было многое. Странные опасения кровососов, ее поведение, то, что она подумала о прослушке... Что ж, он решил рискнуть, осторожно, чтобы не навредить Юрке.
   - С Юрой вы поговорить не сможете, - сказал, будто в холодное море нырнул, - он в штрафном изоляторе.
   Она даже остановилась от неожиданности, посмотрела на Лешку, ему показалось, что за стеками очков плескается жалость и сочувствие.
   - Он наказан? За что? И как вас наказывают? - быстро спросила женщина.
   - Я не знаю, мне сказали, что если я буду истериковать, то Юрке сделают плохо! Поэтому, пожалуйста, осторожнее, - Лешка испугался, что ошибся и подвел друга.
   Но тут же успокоился, когда увидел сосредоточенное лицо женщины. Такие лица бывают у шахматистов, когда те играют самые важные свои партии - сосредоточенные и серьезные.
   - Не бойся, Леша, все будет хорошо. Только пока мы идем, быстро расскажи мне, как бы ты отнесся к тому, что тебя усыновят дальние родственники? Я знаю точно, такие люди есть, - торопливо заговорила Анна Яновна.
   У Лешки забилось сердце, уехать из клятых "Лужаек", больше не видеть Валидола, проклятую Эмму... Он уже было открыл рот и тут вспомнил... Юрка. И тот высокий человек, друг семьи... И слова друга...
   Лешка хотел было ответить, но не успел. Валидол возник, как всегда внезапно и не вовремя. Вот только что его не было, а вот он уже есть - несется по коридору со сладенькой улыбкой на губах.
   - Гуляете? - довольно осведомился он, разве что руки не потер.
   Лешка сжался было, но тут же воспрял духом. Анна Яновна была спокойна и уверена.
   - Да, мы поговорили с Лешей и я попросила его показать школу, кубрики, познакомить с ребятами, - добродушно сказала она, - Леша очень хвалил вашу школу, но я думаю поговорить и с другими ребятами. Если вы не против, конечно.
   - Я только за, - развел руками Валидол и поинтересовался:
   - А Фомичев вам больше не нужен?
   Анна Яновна улыбнулась равнодушно и сказала:
   - Да нет. Спасибо Леша. И до свидания.
   - Иди в класс, Фомичев, скажи, что я тебя послал, - отечески сказал Валидол.
   - До свидания, - машинально попрощался Лешка и пошел прочь.
   Сердце тяжело бухало в такт шагам, а внутри сжималась знакомая тугая пружина. Лешка не хотел себе признаваться, но это был страх. Холодящий и сосущий страх за себя и за друга.
  

Глава 27

   - Вот так все и получилось, Юр! - снова вздохнул Леха.
   Юрка промолчал, задумавшись. Историю о доброй журналистке он сейчас прослушал во второй раз. Теперь уже внимательно, стараясь вопросами заставить Лешку изложить все как можно подробнее. Первый раз это был горячечный шепот под шум бачка унитаза. Впрочем, сам Юрка в тот день был устал и растерян - изолятор все-таки не проходит даром. Может, поэтому он совсем не придал значения Лешкиному рассказу, тем более о журналистах он и так знал. А Лешке сказал, что когда те пришли, он был уже в изоляторе у Шприца. Ляпнул, и не подумал, как это прозвучало. Но, судя по всему, Лешка решил, что Юрке стало плохо в карцере, видимо, рассказ у Юрки получился достаточно печальный. Однако, неожиданно эта нелепость помогла. Вызвать Леху на откровенный разговор о том дне, оказалось довольно просто.
   Правда, сначала Юрке самому пришлось поведать о часах в дисциплинарнике. Единственное в чем он схитрил в своем рассказе, было то, почему Шприц выпустил его из карцера. Юрка просто сказал, что доктор хороший парень и посчитал несправедливым наказание ни за что. Опять же все это было очень близко от правды.
   Потом уже старательно расспрашивая Леху о странной журналистке, Юрка пытался понять, почему же эта беседа оказалась настолько важной для кураторов операции. Ну журналистка, ну врала о родне за границей... Или не врала? Может в этом дело, и у Лешки обнаружились родственники о которых не знало Управление? Впрочем, версий было много. Главное же задание он выполнил - подробную информацию получил. Правда, придется внеочередной раз оставлять флешку, хотя та, что пишет их разговоры сейчас, почти чистая. Но эта информация нужна, а значит тянуть с передачей не стоит. Раз ради нее доктору пришлось инициировать внеочередной контакт и под видом прививки вызвать Юрку в медблок прямо с урока, значит, информация потребовалась срочно.
   - Юр, ты чего молчишь? - нарушил тишину Лешка, - Думаешь, я тебя подвел?
   Юрка улыбнулся в ответ, стараясь сделать вид, что все в норме, а хандрит он только от дождя.
   - Да нет. Все нормально, Леш! - в очередной раз ответил он, надеясь, что слова не прозвучат фальшиво.
   Впрочем, Фомичеву было не до наблюдения за нюансами. Лешка шел рядом, опустив голову, как будто разглядывал ломкую от инея траву под ногами. Прогулка затягивалась. Юрка уже был не рад, что согласился. Казалось, что они идут так уже несколько часов, вдоль нескончаемой как осень изгороди. Пройтись предложил Лешка, а Юрка, не желая его обижать, не стал отказываться. Может быть и зря.
   Серый осенний пейзаж навевал тоску. Юра глядел на привычные лужайки, изгородь, которую он помогал обрезать Вилли, рубиновый огонек маячка, ритмично мигающий на шпиле школы, и с грустью понимал, что из его души ушла ненависть к этому месту. Странно и грустно - действительно человек привыкает ко всему... Сейчас дом, его Юркин дом, казался странным и полузабытым сном... И даже в мыслях он становился Юрой Грачевым, мальчиком без будущего. И ведь сам бы этого не заметил, если бы не странный разговор с доктором.
   - Твоя миссия чертовски трудна, Юра, и будь моя воля, я бы свернул операцию, - вспомнились спокойные слова Отто Карловича.
   Юрка не сразу понял к чему эти слова. Только что Шприц передал ему задание, даже попробовал подсказать, что можно сыграть на чувстве вины, которое может испытывать Леха, а потом вот. Юрка даже взбрыкнул было - мол, этот разговор уже был и доктор не должен мешать выполнению Юркиной задачи. Но потом понял, что Шприц говорит не о том. Угощаясь странным горько-соленым густым кофе, Юрка думал, как ответить на вопрос доктора. Скучает ли он по дому, по Корпусу, по друзьям? Почему-то ему было стыдно признаться, что настоящих друзей он так и не завел. Приятели - те были, Лерка была... Но друзья ли? Хотя Лерка, конечно, настоящий друг, вот только как-то ей стало не до него последнее время... У девчонок свои странные дела. Так он и сказал доктору.
   - У девчонок свои странные дела, это ты прав, брат, - неожиданно развеселился доктор, - и может ты прав дважды, пока эти дела не стали общими, без девчонок можно и не скучать.
   На том они и расстались. А вот потом Юрку и накрыло хандрой. Ведь получалось что, Леха его единственный настоящий друг, а он его как бы обманывает. Впрочем, тут же вспомнились слова Алены и папы: не обманывает, защищает. Вчера хандра быстро отпустила, но с утра, после того, как все отъехали в город, вернулась с новой силой. Наверное, из-за дождя.
   Унылый холодный дождь даже не шел, он просто висел в воздухе, застыв миллиардами капель в сером сумраке субботнего утра. Вдыхая эту холодную влагу, Юрка ощущал запах горелой листвы, наверное, где-то жгли последние листья, мусор... И этот горьковатый чад вкупе с холодными каплями на лице давили на плечи тяжелым грузом.
   Но как бы то ни было, Юрка офицер и у него была работа. Если верна его версия, то стоит развить тему. Преодолевая укусы совести, Юрка спросил:
   - Лех, а как ты думаешь, у тебя, правда, родня там, за границей?
   Ответ интересовал аналитиков, и потому Юрка должен был задать этот вопрос. В ответ Лешка только пожал плечами.
   - Юр, понимаешь, я об этом не знаю. Никогда не слышал ни о каких родственниках. У меня даже дедушек и бабушек не было, все умерли, еще до моего рождения. Но с другой стороны, зачем ей врать? - Леха глядел на Юрку, как будто ждал от него подтверждения или опровержения своей мысли.
   Зачем могла врать журналистка, Юрка как раз представлял. Отличный повод заполучить Леху - изобрести каких-то родственников. Но другу же об этом не скажешь? А Лешка по-своему истолковывал его молчание. Потому что продолжил горячо:
   - Понимаешь, Юр, я об этом постоянно думаю. Понятно, что папа надеялся, что ему удастся обмануть гадов, но, может родители знали про этих родственников? Мы ведь безо всего уезжали, а там нужно было бы где-то жить... Конечно, был еще дядя Сева... Но... а может и правда родственники?
   - Теперь этого уже не узнать, - мрачно сказал Юрка и прикусил язык до боли, кляня себя за толстокожесть.
   Хорошо, что Леха ничего не заметил.
   - Узнать можно! - огорошил он Юрку, - Только, жаль, я не успел выяснить, где эти родственники живут!
   - В смысле? - уточнил Юрка.
   - Понимаешь, дядя Сева сказал, что с папой и мамой мы в Нордвиге увидимся... Вот я и думаю, может и родня оттуда же? - Леха шмыгнул носом, похоже, он тоже достаточно промерз, - Знал бы ты Юр, как я ненавижу тут все и всех. Если бы не они, какая бы жизнь могла быть, а?
   - Кто они? - чтобы не молчать, спросил Юрка, хотя ответ и так знал.
   - Все эти... Люди в черном, - зло выплюнул Лешка, - их дурацкие секреты, границы, законы...
   Порыв ветра, едва не сбивший их с ног, прервал этот монолог полный ненависти, скомкал слова, унес их в даль, растворив в дожде. Юрке стало обидно, уж он-то прекрасно знал, зачем и почему действует Управление, знал цену этой работе. А цена там... Иногда и та, что заплатил Вилли. Просто обычные люди, такие как Леха, ничего об этом не знают, а видят только плохое... Но ведь у улан работа такая, быть там, где беда, чтобы предотвратить еще большую беду. Почему-то очень захотелось объяснить это Лешке, показалось, что он поймет, и Юрка рискнул.
   - Понимаешь, Лех, сидел я в том изоляторе и думал, - задумчиво начал он, - а вдруг люди в черном тоже правы? Вдруг папа действительно хотел устроить переворот, сместить Канцлера?
   Я вот сейчас думаю и понимаю, что да, мог бы, если бы считал что он прав и так будет лучше для страны, для всех, понимаешь? Только у него не получилось. Он проиграл. А уланы... ну получается, что они защищались. Работа них такая...
   Юрка покосился на идущего рядом Лешку, убедился, что тот внимательно слушает, и продолжил:
   - Или вот тебя взять, пытали, мучили, уколы эти... А так-то, вдруг действительно твой отец что-то важное изобрел, а тебе не сказал? И там, скажем, пока гуляли где-то, наверное, были у вас любимые места, ну или просто куда-нибудь ездили, а он тайник сделал. Ты сам не знаешь, а там что-то важное... Вот они и психуют... Тоже не со зла - опять же работа такая, а?
   - Юр, ты это серьезно? - кажется, Лешка не ожидал от него подобных слов.
   - Вполне серьезно, - заверил его Юрка, - в изоляторе делать нечего, там время будто стоит, вот и мысли приходят... Мы всех ненавидим, а если вдуматься за что? Наши родители с ними воевали, нам тоже придется, наверное... Мстить. Но на самом деле мы даже не знаем, с чего все началось... Понимаешь?
   - Нет, - упрямо ответил Леха, - не понимаю. Я знаю, с чего началось, - злость зазвенела в Лешкином голоса, - с того, что папа придумал как сделать антиграв, Юрка. Оставалось довести эту технологию до ума, и не нужными стали бы все эти автомобили, самолеты, нефтяные станции, не нужно загрязнять воздух и море, вырубать остатки лесов, понимаешь? Весь мир, Юрка, вся планета могла бы стать другой. Только эти... со своими секретами дальше кончика носа не видят. Все каких-то бомб боятся. Потому папу и убили. Так что мне есть за что мстить, Юрка.
   Лешка даже слегка побледнел от волнения. Но Юрка решил не отступать, в конце концов, за ним была правда и можно было попробовать донести ее до друга.
   - Лех, а если из этого самого антиграва действительно можно бомбу сделать? Ведь твой отец не один над темой работал, верно? Да и за границей вас не просто так ждали, - мрачно спросил Юрка, уверенность Лехи в своем отце поражала.
   - Не один, - согласился Леха, - но без его идей они еще годами вокруг топтаться будут. "Бомбы" делать. А надо не бомбы, надо мобили и энергостанции, понимаешь?
   - Понимаю... - согласился Юрка, он действительно понял, что Леху не переубедить.
   - Вот я и надеюсь что Шприц не врал, и после школы мы будем наконец свободны, - развел руками Лешка.
   - После школы и начнется самое сложное, - Юрка мрачно пнул какую-то ветку, оказавшуюся под ногами, - никому не нужны, без денег, без друзей...
   - А этот? Друг семьи? Не поможет? - поинтересовался Леха.
   Юрка не сразу понял, о чем речь, минуту тупо соображал, делая вид, что не уверен в ответе. Только потом вспомнился визит отца и то, что Лешка видел их вместе.
   - Не знаю, Леш, как-то не верю я тем друзьям, которых ни разу не видел, - задумчиво выдохнул он, - я уж как-нибудь сам буду пробовать.
   - Не сам! - твердо сказал Леха, - Мы вместе будем пробовать, вдвоем все-таки проще.
  
   А дальше суббота покатилась по накатанным рельсам. Обед в столовой сухим пайком, чай, бутерброды, апельсин - ради десятка нарушителей никто не станет загружать кухню. Потом партия в поддавки. Потом Юрка показал Лехе игру в "точки и крепости", которую показывали им на уроке стратегии. Весь курс неделями резался в эту игру, пока все не поняли, что при достаточной внимательности и некой опытности игроков, любая партия будет оканчиваться ничьей, потому что любой риск будет означать поражение. Листок в клетку, два разноцветных карандаша, точки ставятся по очереди, задача окружить точку или группу точек противника своими. Если можно соединить свои точки непрерывной линией, то это и есть "крепость". Пару раз влегкую разгромив Леху, Юрка с удивлением понял, что тот уже ухватил суть игры, и победы больше не будет. Впрочем, времени точки сожрали много, потому что заскучать друзья еще не успели, а в кубрик уже ввалились счастливые посетители кинотеатра.
   Теперь у Юрки оставалось только одно важное дело. Передать флешку с записью и заменить ее на новую. На улицу идти было поздно, а значит придется пользоваться одним из резервных "ящиков", о которых знает Шприц. Ящик в раздевалке Юрка сразу отбросил, переться вниз по лестнице не хотелось категорически. Оставался еще тайник в коридоре. Небольшая ниша, рядом с кладовкой, где уборщица хранила свои ведра. Третья плитка справа, снизу. Заменить флешку для Юрки уже было делом техники, привычные движения, оглянуться, убедиться, что вокруг никого, вложить заранее изъятую из часов флеху, забрать сменную... Привычное действо. Несколько коротких секунд. Правда, в этот раз что-то дернуло Юрку. Будто чем-то липким мазнули по затылку, заставив подпрыгнуть и оглянуться. За спиной никого не было. Когда Юрка осторожно вышел из ниши коридор был пуст. Юрка понял, что происходит то, о чем предупреждал Отто Карлович - у него начинали шалить нервы. Стараясь успокоиться, он торопливо стер едва заметную пометку мелом, давая понять Шприцу, что закладка сделана, и не спеша пошел в кубрик.
  
  

Глава 28

  
   Как обычно в клозете перед отбоем было шумновато, давно привычные звуки людского общежития. Народ умывался, чистил зубы готовясь к отбою, обычная вечерняя суета. Тщательно скобля зубы противной пастой, Леха обдумывал планы на воскресенье.
   Выплюнув пасту в раковину и прополоскав рот, Лешка поднял глаза и вздрогнул. Из мутноватого от времени стекла на него прищурившись глядел Федюнин.
   - Не люблю, когда за спиной стоят и через плечо смотрят, - чуть более резко, чем обычно сообщил Леха, - тебе свободных умывальников не хватает?
   Как бы ни старался Лешка сдерживать себя, Федюня раздражал его все больше и больше. Даже эта его способность двигаться бесшумно, как тень, возникая рядом, была неприятна...
   - Извини, Фома, я не специально, - неожиданно мирно сказал Федюнин, - у меня к тебе дело есть.
   Лешка повернулся лицом к Федюне, внутренне поморщившись от того, что приходится смотреть снизу вверх. Он никогда не боялся Федюни, тот был ему скорее противен: раздражал, казался способным сделать подлянку... Подавив острое желание сразу и далеко послать Федюнина вместе со всеми делами, Лешка равнодушно спросил:
   - Какие еще дела?
   Федюнин на миг задумался, заставляя Лешку напрячься, похоже все-таки этот тип опять задумал какую-то гадость, Федюнин кивнул на умывающихся пацановю.
   - Не при них, Фома, я не хочу чтобы об этом трепали, - он показал пальцем на ухмыляющегося в тридцать два зуба собственному отражению Витька-большого, - разные острословы.
   Лешка пожал плечами, уже собираясь сказать, что хозяин барин, не хочет говорить, значит не надо, но не успел. Федюнин сказал спокойно и без рисовки, что было не похоже на его обычное пижонистое поведение:
   - Это личное, Алексей, мне очень нужна твоя помощь, если сможешь, конечно.
   - По дороге в кубрик поговорим? - предложил Лешка.
   В конце концов, выслушать человека можно, раз его так проперло, что он даже в вежливость ударился.
   Федюня помотал головой:
   - Давай вон в кабинке? Там надежнее.
   Лешка молча пожал плечами, но двинулся за Федюниным, все-таки тому удалось разжечь в нем искорку любопытства. Какие дела могут быть у Федюни к нему?
   - Сюда, - Федюнин распахнул дверь самой дальней от двери туалетной кабинки, пропуская Леху.
   Тому почему-то представилось, как Федюня набрасывается на него и пинает ногами, но праздновать труса было уже поздно. Лехе боком протиснулся мимо Федюни и, стоя в тесной комнатке, спросил иронично:
   - Так, что у тебя за тайна, Федюня?
   Федюнин резко присел на одно колено и Лешка отшатнулся к стене, не понимая, что тот хочет. Федюня же что-то делал со своим носком. Распрямившись, он протянул Лешке на ладони какую-то штуку.
   - Знаешь, что это такое? - серьезно спросил Федюнин.
   Лешка с удивлением уставился на небольшую пластиковую коробочку - серый пластик, блестящий разъем...
   - Флэха какая-то, а что? - он посмотрел в глаза Федюне.
   Тот спустил воду в унитазе и заговорил едва слышным из-за воды шепотом:
   - Слушай сюда, Алексей. Я тебе не первый год знаю, ты пацан правильный и толковый, потому к тебе и обратился. Тут такое дело, в общем...
   - Какое? - уточнил Леха, разглядывая флешку.
   На одной стороне коробочки, там где у нормальных флех надпечатано название фирмы был нарисован имперский орел. Точно с таких флех кровососы давали им слушать аудиуроки, обычная казенная флеха.
   - Ну как тебе сказать, - сморщился Федюня, - короче, Грач, твой дружок, но мне он сам знаешь, никогда не нравился. Ну а тут вижу куда-то прется...
   Лешка открыл рот, чтобы сказать все что думает о Федюне, но едва заметная тяжесть флешки на ладони остановила его. Похоже, Федюнин тоже заметил этот его порыв, потому что заговорил торопливее:
   - Там в коридоре такой закуток, ну где чулан технички, знаешь? - Федюня снова дернул за слив, - вижу Грач идет себе по коридору, а потом раз и пропал. Как будто растворился... Ну думаю, где он? А потом вспомнил про закуток, подкрался и заглянул, думаю что он там забыл? А Грач в ухоронку что-то прячет! Я оттуда ноги, а десять минут назад туда сходил и вот это там лежало...
   Лешка непонимающе глядел на флешку, на Федюню... Хотелось бы поверить, что тот просто решил его развести, вот только флеха с имперским орлом, да взволнованный вид Федюнина говорили об обратном. Юрка?! Лешку будто чем-то темным накрыло. На чем же они сломали Юрку? Или это совсем не то, чем кажется?
   - Похоже, ссучился Грач, - Федюня зло сплюнул в толчок, - нужно темную гаду, чтобы не сбежал, как крысеныш.
   - А ты уверен, что все так, как ты думаешь? - мрачно спросил Лешка, - Может спросить у Юрки? Пусть объяснит, а?
   - Фома, ты совсем? Да даже дураку ясно, что такие вещи просто так не хранят! - криво улыбнулся Федюня, - От нас одна крыса сбежала, а тут дело похуже, тут предательством пахнет.
   Лешка не знал, как поступить - внутри было холодно, больно и пусто. Верить Федюне было невозможно, но докозательство - вот оно, на ладони. Серая флешка с имперским орлом. В голове, как осенние листья носимые холодным ветром кружились обрывки мыслей. Может Юрка случайно обнаружил эту флеху? Может, выкрал у кровосов? Но тогда один вопрос, почему он ни слова не сказал Лехе? И этот вопрос имел только один ответ, похоже...
   - Ну что молчишь? - требовательно поинтересовался Федюнин.
   - Думаю, - коротко ответил Леха, - думаю, о том, что раз даже ты сразу ор не поднял, то сам не уверен, что Грачев гнида. Верно?
   Федюня ехидно прищурился.
   - Я то уверен, только Юрик для вас всех звезда теперь, герой и так далее... Ты же первый не стал бы меня слушать... Верно? - передразнил он Леху.
   Лешка потеряно молчал. Возразить было нечего, даже сейчас ему хотелось проснуться, и узнать, что все это только страшный сон. Не мог он поверить, что Юрка предатель, не мог и все тут. Скорее грела мысль, что Федюня стащил флеху у кровососов и сейчас строит очередную подлость.
   - Нам нужно узнать, что на флешке, может Юрка ее просто у кровососов стянул, - эта версия неожиданно понравилась Лехе, она объясняла многое, если не все.
   - Фома, издеваешься? Ты всерьез считаешь, что можно узнать, чего записано на этой хрени? - возмутился Федюнин.
   Лешка быстро соображал, на вид обычная флеха...
   - Как повезет. У Адмирала в кабинете комп с мультиридером. Должен читать. Но как туда попасть не знаю...
   - Почему же? - криво усмехнулся Федюнин, - В кабинет Адмирала я бы тебя провел, это несложно, только пароль кто взломает? Или твой папа-ученый тебя и этому научил?
   Этого Федюне говорить не стоило. Захотелось двинуть ему в морду, потом пойти к Юрке и просто спросить про флеху, тайник... Лешка было сжал кулаки и тут вспомнил... Странные попытки Юрки защитить кровососов. Может быть это он себя оправдывал? Они его запугали? В любом случае, нужно было действовать.
   - Договорились, - спокойно сказал он Федюне, - твоя задача открыть кабинет Адмирала, а комп уже мое дело. Идет?
   - Идет, - с оттенком уважения сказал Федюня, - флеху у себя спрячь, мне "карманы" для ключей понадобятся. Никому не говорим, как только твой дружок уснет, толкай меня.
   - Что уже сегодня идем? - немного растерялся Лешка, он надеялся что у него будет немного времени, чтобы все обдумать.
   - А когда еще? Когда он пропажи хватится? - ухмыльнулся Федюнин и Лешка признал правоту.
   Из клозета они вышли вместе. Короткий путь до кубрика, показался Лешке длинным как никогда. Как будто на плечах лежал неподъемный груз. А еще мучил вопрос, что делать, если им не удастся прочесть флеху? Положим Федюня проведет его в директорский кабинет, а пароль? Одна единственная надежда, что Адмирал так же тут, как ведет себя в жизни. Но в любом случае другого выхода не было.
   Дождаться отбоя оказалось неожиданно легко. Привычная обстановка кубрика действовала успокоительно. Юрка был занят починкой порванной футболки, поэтому Леха спокойно досидел до отбоя что-то чиркая в блокноте. Лишь, когда впервые мигнули лампы, предупреждая, что пора готовиться ко сну, включился мозг и обнаружилось - Леха почти дорисовал картину, на которой пикировал огромный орел, настигая стайку разбегающихся в разные стороны фигурок. Потом короткий фокус - раздеться и снять носки, чтобы никто не заметил спрятанной там вещицы. Флеху под подушку и ждать, борясь с острым ощущением дежавю. Снова ночь, снова колотится сердце, снова ожидание назначенного часа... А впереди большое дело. Только вот в напарниках у него вместо друга подловатый Федюня, а сам друг может и не друг совсем?
   А потом все понеслось, как в страшном сне, который не хочется видеть, но приходится. Встать, тихонько протопать к выходу, незаметно толкнув Федюню в плечо. Подождать у двери, пока тот выйдет следом... Опять карточка, чтобы отжать язычок замка.
   - А дверь в кабинет Адмирала ты тоже будешь картонкой открывать? - не удержался от грустной подколки Леха.
   Федюня мрачно огрызнулся:
   - Думай о паролях, замки моя проблема!
   Лешка промолчал, Федюнин был прав, сейчас они делали общее дело, и собачиться зря не стоило. Лешка шагал следом за бесшумно скользящим по коридору Федюней и поражался самому себе. Не было даже капли мандража или волнения. Скорее он даже был бы не против попасться в руки кому-то из кровососов... Тогда не нужно было бы больше думать о клятой флехе.
   - Стой на стреме, - серьезно скомандовал Федюнин, когда они подошли к двери кабинета.
   Лешка едва не рассмеялся, но лишь улыбнулся слегка:
   - Мы уже нарушители, да и какая стрема... - начал он.
   - Придурок, - зло рыкнул Федюнин и достал из-за пояса две странного вида железки, одну похожую на миниатюрную клюшку для хоккея с шайбой, а вторую на крючок вроде тех, которыми мучат пациентов стоматологи, - если меня с этим заметут, дисциплинарник покажется раем.
   Злясь на себя за то, что приходится подчиняться Федюнину, Леха послушно прикрыл его спиной. Было слышно, как сопит Федюня, приговаривая что-то, как заклинание... Лешка прислушался:
   - ...выровняем штифтики, - бубнил Федюнин себе под нос.
   Провозился он достаточно долго, как показалось Лехи, хотя время тут в пустом аппендиксе административного коридора шло иначе.
   - Добро пожаловать! - довольно прошептал Федюня.
   Алексей оглянулся, дверь была открыта. Они тут же нырнули в кабинет. В сумраке, разгоняемом фонарями на улице, помещение казалось огромным и бесконечным. Мрачно мерцал штурвал над темным пятном директорского кресла.
   - Я свое дело сделал, твоя очередь, умник, - Федюнин пощупал штурвал, исполняя мечту нескольких выпусков школы.
   - Прибит, - констатировал он.
   Но Леха уже отключился от происходящего. Включив терминал, он глядел на синий экран и лаконичную надпись на нем: "Введите пароль".
   "Вот и приехали", - подумалось Лехе.
   Он набрал первой, что пришло в голову - день рождения Канцлера.
   "В доступе отказано", - не менее лаконичная надпись.
   "Адмирал", - пробежали пальцы по клавишам.
   И снова в доступе отказано. Дурацкая игра, подбор пароля. Если у директора хватило ума, то там бессмысленный набор букв и цифр, который не поддается вычислению.
   - Нда, план гениальный, - процедил Федюня сквозь зубы и вновь зазвенел отмычками, - будем надеяться, что чертов маразматик где-то тут пароль заныкал.
   Следующие полчаса они рылись в столе. Бумаги, бумаги, бумаги... Несколько глянцевых журналов.
   - Даже девочки старому черту не нужны, - цинично заметил Федюнин, - одни кораблики и яхточки, небось тоннажи разных корыт наизусть помнит...
   "Яхточки", - закрутилась мысль в голове.
   - И окажется паролем тоннаж какого-нибудь "Олимпика", - раздраженно высказался Федюня, - Похоже все, Фома, пора сливать воду.
   - Как называется корабль? - быстро спросил Леха.
   - Какой корабль, - растерялся Федюня.
   - На штурвале, выбито название корабля, какое? - Лешка замер перед компьютером.
   - "Прометей", думаешь... - начал Федюнин.
   "Прометей", - набрал Лешка.
   Мигнул экран, замерцало изображение флага Империи...
   - Мы гении! - самокритично воскликнул Федюня.
   Еще пятнадцать минут потребовалось на то, чтобы разобраться с ридером, а потом...
   Потом Лешке стало плохо. Он услышал свой голос, голос Юрки... Запись их беседы во время прогулки изредка прерывалась грязными ругательствами Федюнина.
   - Стукач, мразота, - шипел тот, - убить гниду! Фома, он же на тебя стучал, выродок.
   Лешка уже все понял, как мертвец он слушал утренний разговор. И только один раз вздрогнул. Когда Юрка своим обычным голосом сказал четко:
   - Задание выполнено, юниор-лейтенант Вольский.
   Они помолчали с Федюней несколько секунд. Вот так, все просто... Юниор-лейтенант. Мальчишка-военный... Шпион. Мерзавец. Предатель.
  

Глава 29

  
   - Руки держи! - кричала раскрасневшаяся Эмма не своим, а каким-то противным, голосом.
   Юрка широко раскинул руки и взлетел над орущей Эммой, над надоевшей школой... И тут же заорал от боли, когда жестко ударился седалищем об землю.
   Сон превращался в какой-то кошмар: руки сводило судорогой, плечи болели, открытые глаза ничего не видели, а в ушах стоял злобный шип:
   - Ноги ему полотенцем прихвати! К стулу, к стулу... Червь, башку ему раньше времени не оторви!
   Юрка решился заорать чтобы рассеять, прогнать страшный сон, однако едва он издал первый звук, как жестокий удар выбил воздух из легких. В ушах зазвенел пульс, захотелось схватиться за грудь, но у Юрки не получилось даже двинуться. Запястья драло болью, тело требовало сжаться, съежиться в комок, чтобы спрятаться от муки, но что-то не давало это проделать.
   - Будешь орать, убью, козлина! - злобно рыкнули над ухом.
   С удивлением Юрка узнал голос Червя.
   - Наволочку у него с башки все же снять надо! - это уже Федюнчик командует, - Пусть в глаза нам посмотрит, гад...
   Похоже, Федюня с Червем застали его врасплох. Черт возьми, он почему-то не думал, что эти двое будут так опасны! Попасться так глупо! Юрка рванулся изо всех сил, но опять безрезультатно.
   "Так, главное не паниковать!" - успокаивал он себя.
   В конце концов, что могут сделать Федюня с дружками? Ну изобьют, пережить можно... Что-то большее вряд ли... Еще Юрку волновал вопрос, где Лешка? Его тоже схватили или?
   Ответ на этот вопрос пришел сам собой. Правда чего-чего, а подобного поворота событий Юрка никак не ожидал.
   - Пацаны, осторожнее с часами! Я подумал, что диктофон у него там быть должен, а может и еще что-то похуже, - Юрка сначала подумал, что ослышался...
   Леха с ними? С Федюней?! Знает про часы?!
   - Молоток Фома! Голова у тебя варит, умник, - одобрительно заметил Федюнчик и тут же скомандовал:
   - Ребята, "котлы" с него снимите, но аккуратненько!
   Тут же дернули за левое запястье, но Юрка никак не прореагировал. Лешка знает про часы? И он заодно с Федюней... Провал. Но что он сделал не так? Где прокололся?
   - Наволочку с него сдерните, наконец, - не успокаивался Федюнин.
   По глазам ударило синим светом и Юрка заморгал, привыкая. Почему-то с наволочкой на голове он совсем не представлял своего истинного положения - зато сейчас, проморгавшись, он понял, что влип по полной. Понятно почему так сводило руки: их вывернули назад и связали за спинкой стула, да и ноги были плотно примотаны свернутыми в жгуты полотенцами к ножкам. Юрка рефлекторно дернулся проверяя крепость пут, но добился только, что снова судорогой свело плечи, а запястья рванула тупая боль.
   - Парни вы чего? - стараясь говорить уверенно, спросил он.
   Ребята не отвечали. Они сгрудились вокруг Юркиного стула и угрюмо молчали. На койке прямо перед стулом с привязанным Юркой сидели трое: зло кривящий губы Федюнин, покачивающий ногой Ромео и Леха... Юрка попытался поймать взгляд друга, но не смог. Казалось, что на мертвенном неподвижном лице глаза заменяют темные провалы. Лешка выглядел отстраненным и равнодушным. Чужим.
   Какое-то время в кубрике все замерло, но потом Федюня, вскочил с койки одним резким движением. Его лицо было искажено гримасой ярости, что-то пробормотав себе под нос он шагнул к стулу с пленником. Юрке захотелось зажмуриться - в этот момент Федюнин показался ему страшным как никогда. А может, это чудилось, потому что Юрка ощущал себя абсолютно беспомощным, растерянным, напуганным... Сжимая в руке Юркины часы, Федюня внезапно заорал прямо в лицо пленнику:
   - Кому стучишь, гад? - капельки слюны полетели прямо в лицо и Юрка скривился от нахлынувшей брезгливости.
   Вместе с отвращением неожиданно вернулась решимость. Сидеть и ждать пока Федюня издевается, распаляя себя и других, было бы глупо. В конце концов, даже не зная, что происходит, можно сыграть втемную, попытаться перехватить инициативу.
   - Оборзел, Федюня? - резко спросил Юрка, - Пацаны, да эта гнида меня с первого дня ненавидит, кому вери...
   Федюня ударил без замаха в живот - коротко и резко. Юрка подавился словами, стараясь расслабиться, пропустить боль сквозь себя.
   "Дыши, дыши", - звенел пульс в голове словами дяди Олега, - "боль это вода, она стекает не причиняя тебе вреда..."
   - А это что? - не замолкая орал Федюнин размахивая Юркиными часами, - Диктофон твоего любимого папочки?
   Часы были шансом, если Федюня сломает их - придет так нужная сейчас помощь... Значит, нужно их как-то получить обратно или постараться заставить ребят поломать их.
   - Имбицил, - тяжело дыша, простонал Юрка, - это просто часы. Не верите, откройте или дайте я вам док...
   Новый удар, на этот раз в грудь почти опрокинул стул, но кто-то стоящий сзади Юрки, вернул ему горизонтальное положение сильной затрещиной по затылку. Преодолевая карусель в которую превратился мир закружившийся перед глазами Юра выдавил:
   - Парни, вы же знаете этот гад давно повод искал... Уже в воровстве обвинял ни за что... Дайте я докажу, я не вру...
   И снова удар в живот.
   - Кому стучишь, сука! - вопль Федюни ударил по ушам...
   - Парни я все объясню, - прохрипел обезумевший от боли Юра, - Федюня врет, кому вы верите? Он сам у Адмирала шестерил, а сейчас прикрыться пытается...
   Ребята зашумели едва слышно. На секунду показалось, что идея сработала, если парни вспомнят историю с "крысой", тогда появится шанс. Ему бы только добраться до часов, а там можно продержаться до прихода помощи.
   - А это ты тоже объяснишь?.. - голос Лехи звенел, заглушив шепот засомневавшихся, - ...Вольский!
   Юрка смотрел на флешку, лежащую на раскрытой ладони друга и холодный пот щекотал ему нос. Все. Значит флешка не дошла до адресата. И надежды на помощь тоже не было, все знают, что Леха это не Федюня. И все же...
   - Что это? - будто изумляясь, спросил Юрка.
   И уже не слушая ответа, рванулся изо всех сил вперед, наплевав на боль, опрокидывая стул. Мелькнуло рядом удивленное Алешкино лицо, ударил пол по коленкам, а у самых глаз запрыгала по полу выроненная Лешкой флеха... Но против ожидания чертовы узлы выдержали.
   - Бей стукача!!! - заорали сразу несколько голосов.
   Пинки посыпались один за другим, а потом боль отключила способность думать. Время остановилось, остались лишь тупые удары, да болезненная муть в голове.
   Юрка больше не сдерживал крика, извиваясь под бешеным градом ударов. Спасло его то, что бить хотели сразу многие, и образовалась толкучка. А еще повезло, что кто-то неудачно зацепился за узел ногой. Раздался грохот - бьющий потерял равновесие, а Юрка ощутил, что руки свободны. Ослабшие, болящие, но свободны... Сделав почти запредельное усилие, он рывком сел и одновременно дернул ближайшего пацана за ногу, опрокидывая того на пол. Пока тот с воплем падал, хватаясь за соседей, Юрка успел дернуть полотенце все еще связывающее его ноги со стулом.
   - Вырвется! - заорал кто-то, но Юрка уже вцепился зубами в чью-то ногу.
   Он отбивался, одновременно вырываясь из путавших его тряпок. Наверное, Юрка был страшен в этот момент, раз пацаны опрометью отхлынули от него. Впрочем, кто-то все же пытался удержать бешеного парня. Лягаясь, Юрка вывернулся из цепких рук. Пихнув подвернувшегося под руку Вальку, вскочил на подоконник, торопливо распахнул окно и только тут заметил, что держит в руке флеху. Похоже, он машинально умудрился схватить ее с пола в этой куче-мале... Жаль не часы, конечно.
   - В окно уйдет! - азартно заорал Червь.
   - Пусть прыгает, третий этаж, - хохотал Ромео.
   - Простыни тащите, будем брать! - снова скомандовал Федюня, собирая свое слегка растерянное воинство.
   Не раздумывая больше, Юрка сунул флешку в зубы, а потом шагнул за окно на карниз. Мелькнули в окне перекошенные удивленные лица мальчишек... Юрка отметил, что Лешка все так же потеряно сидел на койке... А потом стало не до них. В лицо уже бил ледяной ветер несущий острые снежинки, а холодный скользкий камень карниза жег босые ноги. Сзади ему что-то возмущенно орали, но Юрка понимал, что лезть за ним следом никто не рискнет. Неожиданно оскользнулась нога, и Юрка вскрикнул, с трудом удержав равновесие. Качнулись желтые шарики фонарей внизу...
   "Только не смотреть вниз"...
   Ржавый металл водостока под руками, какая-то надежность в этом мире летящего снега и скользкого камня... Юрка прижимался к трубе, плотно обхватив ее ноющими руками. Эх, если бы этот водосток не был обломан чуть ниже третьего этажа - можно было бы спуститься на землю и там уже просто. А так...
   "Нельзя медлить!" - подстегнул Юрка себя, понимая, что свалится вниз, если руки окончательно замерзнут и ослабеют.
   Подпрыгнул, чтобы быть немного ближе к цели и уцепившись за водосток полез на крышу. Труба едва слышно гудела под порывами ветра, и Юрке показалось, что она слегка покачивается под его весом, но сооружение выдержало. Несложное казалось бы упражнение - залезть по трубе, далось измученному Юрке с превеликим трудом. Но в итоге он все же добрался до края крыши, подтянулся, собрав последние силы, и выбрался, наконец, наверх.
   Уперевшись пятками в ледяное железо, Юрка лежал, переводя дыхание и ощущая сквозь тонкую майку холод металла, но было плевать. Он устало смотрел на шпиль, где красный маячок давал странную иллюзию тепла и даже уюта. Но Юрка не позволил дать себе расслабиться. Нужно было действовать. Оставалось совсем немного - добраться до чердака, вернуться в школу и... Успеть к кнопке вызова дежурного воспитателя. Покачиваясь от резких порывов ветра, он пробежал на четвереньках оставшиеся до спасения несколько метров и вздохнул с облегчением... Юрка хотел привычно нырнуть в чердачное окошко, но... За стеклом закрытого окна путь блокировала расходящаяся "солнышком" железная решетка. Впрочем, сдаваться Юрка не собирался, да и вариантов других не было. Понимая, что замерзнет, если не спасется, он торопливо сорвал с себя майку, удивляясь, как быстро закоченели и потеряли гибкость пальцы. Обмотал локоть и резко ударил. Зазвенело, осыпаясь, стекло и по руке побежало теплое.
   "Все-таки порезался", - равнодушно подумал он и дернул за решетку.
   Та не шелохнулась. Чувствуя, как поднимается в груди паника, он затряс решетку снова. Бесполезно.
   Снегопад усиливался, Юрка подул на замерзающие пальцы, пытаясь их согреть. Потом присел возле чердака, тот хоть как-то защищал от ветра, и попытался собраться с мыслями: проход на чердак закрыт, обратно слезть у него просто не хватит сил... Можно еще попытаться сломать браслет. Укол, сигнал тревоги... Вот только потеряв сознание, он скатится, по покатой крыше, да неясно, чем тут можно сломать браслет.
   У Юрки стучали зубы, и непонятно было, что больше его трясет нервы или холод. Оставалось только одно - ждать. Утром его непременно хватятся на линейке и тогда... Только бы не заснуть и не свалится вниз. А еще утро было так далеко, а снег усиливался. Понимая, что рискует просто замерзнуть тут насмерть, Юрка заорал:
   - Помогите!!!
   Но в ответ лишь насмешливо завыл ветер.
  
  

Глава 30

   Истошно орали у окна пацаны, проклиная "чертова Грача", но Лешка слышал их голоса как будто издали. Да и не было никакого Грача - был некто Вольский...
   - Уйдет, сволочь, - бушевал у окна Федюнин, - по карнизу уйдет, сейчас будет в окна кровососам стучать.
   - Кто за ним?! - визжал Червь.
   - Не я, а то он зубами за глотку и с карниза, - мрачно зажимая прокушенную ногу, заявил Витек.
   - Грач, куда ты? Навернешься! - это уже Ромео.
   - Куда он? - спрашивали друг друга недоумевающие парни.
   Один Леха знал, куда убегает Юрка, ну или как там его звали на самом деле. Наверняка он использует их план "бис". Тот самый, придуманный ими вместе для побега на случай, если замок починят или они не смогут его открыть. Крыша, потом водосток, потом чердак... Вспомнилось, как в начале осени они сушили макет "Грэма". Казалось с того времени прошло лет сто, целая жизнь. Какими смешными казались теперь те надежды на побег, свободу. И как наверно веселился Вольский, зная, что никакого побега не будет? Лешка ощутил злость.
   Пока тринадцатый экипаж толпился у окна, вглядываясь в снежный сумрак, Леха действовал. Поднялся и, радуясь, что никто не обращает на него внимания, бесшумно скользнул к выходу из кубрика. Уже в коридоре уставился на руку, но к счастью он так и держал в руках картонку-ключ. Похоже, не выпускал ее все это время. Как вернулся в кубрик, так и просидел с картонкой в руке. Привычный щелчок замка, и опять пробежать по коридору и вверх по лестнице. Нужно успеть к чердаку. Перехватить Юрку и посмотреть в глаза... Хотя не только, еще и спросить... Хотя, что там спросишь? Ведь знал же, что никому нельзя доверять. Знал! Но вот расслабился, не подумал, что предать и свои могут. Или те, кто только кажется своими. Что ж вот тебе, Лешка, еще урок на ту же тему - никому нельзя верить в этом мире. Никому!
   Слегка задыхаясь, Леха стремительно взбежал по лестнице, повернул в закуток, мысленно готовый столкнуться с Грачем и... остановился в растерянности. Вместо прикрытого досками хода на чердак перед ним была добротная железная дверь. Лешка не поверил своим глазам - откуда дверь, когда ее успели поставить? Почему никто из ребят не сказал? Впрочем, дверь была - вот она, покрашенная синей краской, надежная и запертая на замок. Получается Юрке не выбраться с чердака? Сначала Лешка даже обрадовался, пусть посидит до утра взаперти, будет неплохим уроком предателю. Он уже повернулся, чтобы вернуться к ребятам, но тут вспомнил... Скрип и шершавую ржавчину решетки на чердачном окне. Да и само окно, наверняка, закрыли на зиму! Или нет? Леха затряс дверь, почти повисая на массивной ручке, но она даже не шелохнулась.
   - Юрка? - осторожно крикнул он, - Ты там?
   Ответа не было. Тогда Леха заорал в полный голос, уже не боясь разбудить спящий интернат.
   - Грааач! Если ты там, грохни в дверь!
   Потом приложил ухо к холодной двери, надеясь расслышать хоть что-то. Бесполезно. Или Юрки там нет, или... У Лехи похолодело в груди, от пришедшей в голову мысли. Что если пока он бегал вверх вниз, Юрке не удалось выбраться на крышу? На улице снег, холод, карниз скользкий... Лешка как наяву увидел лежащего на земле Юрку с открытыми глазами, на которые падают, кружась, снежинки.
   Не помня себя от волнения, Леха буквально слетел вниз по лестнице. Перепрыгивая через несколько ступенек, он несся к выходу, проверить, жив ли Юрка или... Почему-то совсем забылось то, что это предатель, сейчас было не до этого. И только внизу, на площадке первого этажа вспомнил, что дверь в раздевалку заперта, да и дверь на улицу тоже. Лешка задумался на секунду - можно было попробовать выбраться из окна первого этажа, но... Окна высоко, забраться обратно будет проблематично.
   Похоже, выбора у Лешки не оставалось, поэтому он резко развернулся и побежал обратно наверх. Подлетая к дежурке, вспомнил, кто сегодня дежурный, и успел слегка изумиться. Дверь дежурки была закрыта, и Лешка бешено заколотил в нее кулаками.
   - Эмма Григорьевна! Дверь откройте! Там Юрка! Грачев на крыше... - орал он, пытаясь справиться с отдышкой.
   Дверь распахнулась. Наверное, Эмма дремала, потому что сейчас слепо щурилась, глядя на Лешку, да и привычных очков на носу не было.
   - Фомичев? - хрипловато спросила она и машинально пригладила растрепанные как у ведьмы волосы, - Погоди, Леша... Что случилось? Какая крыша?
   - Не важно, - заторопил Эмму Леха, - Юрка в окно вылез. Я думал он на крышу и через чердак выберется, а там дверь железная! Мы не знали, что ее поставили, думали там доски, лаз есть... Я орал орал, а не слышно! Эммы Григорьевна, вдруг он упал?
   Эмма заметно побледнела и, закусив губу, метнулась вглубь дежурки. Схватила со спинки кресла пояс с ключами, рванула к выходу. Снова остановилась, видимо, вспомнив про очки, но, махнув рукой, бросилась к лестнице.
   - Быстрее! - скомандовала Эмма и, на ходу застегивая пояс, понеслась бегом по коридору.
   Лешка едва поспевал за преподшей, хотя бежал изо всех сил, подлетев к дверям раздевалки, Эмма сунула ему шокер.
   - Посвети, - свистя дыханием, выпалила она.
   Лешка не сразу нашел нужное положение кнопки, превращающее разрядник в фонарь. Трескнул синей молнией и только потом начал светить. Судя по тому, как Эмма не могла попасть ключом в замок, она либо ничего толком не видела без очков, либо у нее тряслись руки. Лешка уже хотел предложить свою помощь, но Эмма справилась сама. Замок на входной двери она открыла быстрее, хотя тот и требовал подтверждения с личного браслета.
   За дверью кружил снег, ветер пробирал до костей. Пока они бежали под окна кубрика, Лешка замерз. Подсвечивая фонариком, Эмма осматривала свежий снег - тела под окнами не было. У Лехи слегка отлегло от сердца. Значит, Юрка все же попал на крышу, небось сидит себе на чердаке? Или?
   - Юрка!!!! - заорал Леха, стараясь перекричать ветер, - Юрка ты там?
   Грохнуло, открываясь, окно и раздался чей-то рев, похоже, он разбудил кого-то из пятнадцатого экипажа:
   - А ну призаткнулись быстро, спать мешаете, малята!
   - Немедленно закройте окна!!! - от визга Эммы у Лешки заложило уши, - В дисциплинарнике сгною!
   Судя по испуганному звяку нескольких стекол, и установившейся тишине угроза подействовала.
   - Грачев!!! - звонко крикнула Эмма, - Грачев, ты там?
   Лешка, задрав голову, глядел на крышу школы, там, где темный край крыши сливался с едва заметной синевой неба, ему привиделся неясный силуэт.
   - Леха? Эмма Григорьевна? - донес до них ветер, - здесь решетка! На чердак не попасть.
   - Юрка, я понял. Держись, мы сейчас...
   - Грачев, отойди от края! - завизжала Эмма, - Иди к чердачному окну, мы сейчас.
   И они побежали снова. На этот раз Эмма заметно отставала - Лешка был уже у двери, а Эмма только подбегала, пыхтя, как старинный паровоз. С намокшими волосами, в мокрой и от этого ставшей почти прозрачной блузке она выглядела уставшей и немножко жалкой.
   - Поседеешь с вами раньше времени, - тяжело выдохнула воспитательница, дрожащими руками вставляя ключ в замочную скважину, - насидится у меня Грачев в изоляторе... Блин.
   Леха не сразу понял, что произошло, просто раздался хруст и в скважине остался торчать жалкий обломок ключа.
   - Ой, - выдохнула Эмма, - Леша попытайся достать его, я без очков плохо вижу.
   Лешка попытался схватиться за хвостик обломанного ключа, ему даже почти это удалось, но пальцы дрогнули, и тихий звяк подтвердил, что обломок провалился внутрь замка.
   - Черт! - растеряно выругался Лешка.
   Он посмотрел в глаза Эмму, будто спрашивая, что теперь делать. Та вытерла капли со лба.
   - Придется вызывать пожарных, - тихо сказала она и распорядилась, - стой здесь, жди меня!
   А сама бросилась вниз по лестнице.
   - Как быстро они приедут? - крикнул Лешка ей в спину.
   - Двадцать минут, может полчаса, - бросила на бегу Эмма, - и выдохнула, сворачивая в коридор, - Должны успеть.
   Леха припомнил погоду на улице, ветер и снег. Его передернуло, когда он прикинул, как это сидеть сейчас почти голым на крыше... А впереди еще полчаса, если не больше. Выдержит? Должен в принципе, но... Лешку осенила мысль, и больше не раздумывая, он помчался на первый этаж. Если нельзя спустить Юрку вниз, то можно помочь ему иначе!
   Леха забежал в раздевалку, радуясь, что Эмма в спешке не закрывала за собой дверей. Подскочив к шкафчикам, он надел свою теплую куртку, а поверх натянул и Юркину, благо тот был крупнее его. Пока он бежал обратно в кубрик, то изрядно вспотел.
   Тринадцатый кубрик гудел как встревоженный улей. Парни не спали, возбужденно обсуждая события, кучками рассевшись на кроватях.
   - О! Фома нашелся, - приветственно крикнул кто-то.
   Тут же посыпались вопросы, кто-то что-то говорил, но Леха не обращал внимания - нужно было спешить. Задержался он только на секунду, чтобы поднять с пола валяющуюся Юркину одежду - похоже по ней немного походили, но это ничего. Он торопливо запихал тряпки за пазуху, сунул в карман куртки носки и молча полез на подоконник.
   - Фома ты чего? Ты куда? - обалдело спросил Черский.
   Но Леха уже распахнул окно и выбрался на карниз, разговаривать было некогда и незачем. Снова ударил в лицо ветер, но здесь, на высоте, он казался более сильным, чем внизу. Снежная крошка стремилась залепить глаза, подошвы кроссовок постоянно оскальзывались, а в двух куртках Лешка чувствовал себя неуклюжим медведем. Однако рефлексировать было некогда - совсем рядом замерзал на крыше Юрка. Подтягиваться по скользкой трубе оказалось тоже делом непростым, но Леха действовал как автомат. Он даже испугаться не успел, когда однажды, неудачно перехватившись, заскользил вниз - внутри все было спокойным и отмороженным. Забраться на крышу, перевести дух и ползти к темному силуэту чердака.
   - Л-леха? - зубы у Юрика громко стучали, но Лешка все равно заметил изумление в его голосе.
   - Держи, - хмуро отозвался Леха, стаскивая с себя Юркину куртку, - одевайся, там дверь железную поставили, а ключ сломался. Будем тут пожарников ждать.
   Юрка молчал, все также скорчившись возле чердачного окошка от которого едва заметно тянуло теплом.
   - И штаны вот... тоже, - протянул он одежду Юрке.
   Тот протянул руку, чтобы взять, но штаны плюхнулись на крышу.
   - Пальцы не гнутся, - извиняясь, простучал зубами Юрка.
   - Я помогу, - тут же спохватился Леха.
   Юрка даже на ощупь был холодный, помогая ему одеться, Лешка понял, что поступил верно. Полчаса по такому холоду были сроком.
   - Грачев! Фомичев! - донес ветер женский голос.
   - Мы здесь Эмма Григорьевна, у нас все в порядке!!! Мы одеты! - заорал в ответ Леха.
   - Спасибо, Леха, - едва слышно сказал все еще стучащий зубами Юрка.
   - Не за что, - мрачно ответил Леха и замолчал. Слов не было. Да и говорить ему не хотелось.
   Так они помолчали несколько минут, слушая заунывный напев ветра.
   - На чем я сгорел? - спросил вдруг Юрка.
   - Федюня за тобой следил и спер флешку, которую ты оставил, - равнодушно отозвался Леха, - мы ее прослушали потом. У Адмирала в кабинете.
   - Понятно... - тихо ответил Юрка.
   И они снова замолчали. Так они и просидели до тех пор, пока вдали не послышался заунывный вой сирены, а сквозь снег с дождем не замерцали блики проблесковых маячков пожарной машины.
  

Глава 31

  
   - А теперь пей, - Шприц сунул в руки Юрке, огромную дымящуюся кружку, - не спеша, маленькими глотками.
   Юрка хлебнул осторожно, и горло обожгло острым - запах кофе с бренди ударил в нос. В углу, на стуле, закашлялся Леха, получивший свою порцию из термоса Эммы. Сама Эмма уже куда-то умчалась - переполох в школе был нешуточным. Впрочем, об этом он знал только со слов Эммы, которая залетала пару раз в медчасть, где доктор колдовал над Юркой.
   - Нда, Грачев, - Шприц тоже плеснул себе из термоса, - какая-то карма у тебя неприятная, постоянно у меня встречаемся, хорошо хоть цел почти, да и порез неглубокий...
   - Он не Грачев, он Вольский, - равнодушно сказал Леха, глядя в свою чашку.
   Доктор шумно прихлебнул напитка и сказал, ни к кому не обращаясь:
   - Да, все верно... Вольский.
   То ли от бренди, то ли от пережитого у Юрки слегка шумело в голове. Все происходящее казалось нереальным, почти сном. И как иногда бывает во сне, все было неважно - усталость притупляла чувства. Поэтому Юрка не сразу понял, зачем доктор идет к сейфу и что он там делает. Лишь когда тот вернулся со знакомым прибором и карточкой ключа догадался.
   - Ногу, - лаконично скомандовал Шприц.
   Тихий щелчок и едва заметная тяжесть на ноге исчезла. Браслет воспитанника был снят. Юрка зачем-то пошевелил пальцами ноги, привыкая к новому ощущению - за эти месяцы браслет стал почти частью Юрки, и сейчас пришло глупое чувство, как будто он потерял что-то. Мгновение спустя до него дошло - действительно потерял. Почти три месяца жизни, новых знакомых и... друга.
   - А мне тоже снимете? - вроде как пошутил Леха.
   Юрку царапнуло по сердцу, в голосе Лешки было что-то заставляющее сжаться от стыда, очередной раз ощутить себя предателем. Кажется, Шприц тоже почувствовал это, потому что ответил серьезно и спокойно:
   - Извини, Алексей, не в этот раз. Но однажды сниму и с тебя.
   Лешка только фыркнул в стакан презрительно. Юрка поморщился - намятые бока все-таки изрядно болели, да и горло царапать начинало. А еще мучил главный вопрос, конечно, не стоило бы спрашивать при Лехе, но Юрка подумал, что раз браслет снят, то это может означать, что его отсюда могут увезти совсем скоро. Поэтому он все же спросил:
   - Отто Карлович, а что теперь будет с ребятами?
   - Карцер, что ж еще? - мрачно изрек пророчество Леха.
   - Да нет, - вздохнул доктор, - похоже, в этот раз все серьезнее. Да и обстановка у вас нездоровая какая-то.
   - И что это значит? - уточнил Юрка, жалея, что напиток в кружке окончился.
   - Видимо, экипаж-тринадцать будет расформирован и переведен в другие интернаты, решение примет педагогический совет, - отозвался доктор.
   - А можно этого избежать? - торопливо спросил Юрка, - я же сам на крышу полез...
   - И бил ты себя тоже сам? И часы Федюнину подарил сам? - хмыкнул доктор
   - Никто меня не бил, часы забыл на тумбочке, а на крышу полез бессознательно, потому что лунатил, - быстро произнес Юрка, взглянув на доктора, - Это моя версия и я буду ее придерживаться.
   - А от тебя, Юра, уже может просто ничего не зависеть, - пожал плечами Шприц.
   Кажется, он хотел еще что-то добавить, но короткая трель звонка прервала их. Доктор взял трубку фона, висящего на стене кабинета.
   - Шпренцель, - коротко сказал он, - Да, Эмма... Да. Соединяйте. Да. Медик. Нет. В порядке.
   Обернувшись, Шприц позвал:
   - Юра, подойди к фону.
   Юрка быстро встал, но его шатнуло, ноги тоже были будто ватные.
   "Хорошее же у Эммы кофе", - подумалось ему, но он быстро справился с собой.
   Трубка еще хранила тепло доктора, когда Юрка поднес ее к уху и ответил коротко:
   - Слушаю.
   - Юра? - он с удивлением узнал голос отца, - Ты как там?
   - Хорошо, папа! - машинально ответил он.
   - С тобой все в порядке? - в голосе отца было что-то непривычное, отличное от его обычного спокойного тона.
   - В полном, - заверил отца Юрка.
   - Хорошо, - теперь голос папы зазвучал как обычно сухо, - через час я буду у вас, жди. А пока передай трубку капитану.
   Юрка растерялся на секунду, не поняв где ему взять капитана. Подумалось даже, что отец обозвал капитаном Адмирала. Потом дошло, и Юрка протянул трубку доктору:
   - Вас.
   Хотел было снова сесть на койку, но передумал и сел за стол, напротив Лехи, который меланхолично возил пустую кружку по столу. Спустя пару минут к ним подошел доктор.
   - Молодые люди, мне нужно будет по делам отойти, надеюсь никаких глупостей в мое отсутствие не будет? - поинтересовался он.
   - Не беспокойтесь, драться не станем, - хмыкнул Лешка иронично.
   А Юрка промолчал. У него оставался всего час до возвращения отца, а значит всего час этой жизни. Впереди дорога, дом, наверное, Корпус...
   Щелкнула дверь, закрывшись за доком, и их с Лешкой накрыла тишиной. Почти как на крыше, только было тепло, а вместо воя ветра едва слышно царапали стекло дождинки. Юрка хотел было что-то сказать, но опять не нашел нужных слов. Лешка первым нарушил молчание и, не глядя на Юрку, спросил:
   - Отец звонил?
   - Да, - проглотив комок, в горле сказал Юрик.
   - Волнуется? - со странной интонацией в голосе поинтересовался Леха.
   - Наверно, - ответил Юрка.
   Лешка все так же не смотрел на Юрку, что-то выискивая на безупречно-белом столе перед собой. А Юрка почувствовал, что наступает пресловутый момент истины. Показалось, что если не сейчас, то потом уже никогда не удастся сказать Лехе того, что хочется. Но сначала нужно было задать вопрос, который мучил Юрку. Вернее, он знал Лешкин ответ, но... Зачем-то ему хотелось услышать слова друга.
   - Лех, ты считаешь меня сволочью? - тихо спросил Юрка.
   Леха хмыкнул и оторвал взгляд от поверхности стола.
   - Кого тебя? - переспросил он, - Какого тебя?
   - Лех... - начал было Юрка, но замолчал, прерванный жестом Лешки.
   - Погоди, дай сказать, - одернул тот Юрку, - Друг у меня... был. Юркой Грачевым звали - хороший парень, смелый, сын генерала, которого уланы убили. Мы с ним турнир дурацкий выиграли. В побег уйти пытались. Вот только... друг этот виртуальным оказался. Придуманным.
   Леха сдул капельку пота со лба и закончил грустно:
   - Не было никогда Юрки Грачева. Пропал он. Остался какой-то Вольский. Совсем другой парень, незнакомый. А как к нему относиться, я не знаю. Даже имени его не знаю. А знаю другое, три месяца этот кто-то следил за мной, обманывал, притворялся... Понимаешь?
   Юрка понимал, что молчать нельзя и врать сейчас тоже нельзя.
   - У этих ребят много общего, Леха, - спокойно ответил он.
   - Имя, например? - Леха усмехнулся горько.
   Юрке показалось, что тот сейчас расплачется, но Леха только шмыгнул носом и отвернулся.
   - Леш, я тебе вот что скажу, - Юрка сглотнул комок в горле, но решил идти до конца.
   - Когда я согласился на это задание, то думал, что это будет легко. Я думал, что встречу кого-то, ну вроде Федюни, расспрошу аккуратно о чем надо и забуду. Но... это оказался ты. И знаешь Леха, я чертовски пожалел, что мы с тобой не встретились раньше, в той, другой жизни, где мне не надо было бы притворяться другим человеком.
   Лешка задумчиво посмотрел на Юрку. И тот закончил:
   - Потому что ты, Леха, друг, о котором можно было только мечтать. Понимаю, что это звучит глупо, но... Да, я писал наши разговоры, так надо было. Но вот все остальное... Оно по-настоящему было. По-честному... - Юрке казалось, что его слова звучат жалко и неубедительно.
   Но он никак не мог подобрать других слов. Правильных.
   - Угу, еще скажи, что ты побег по-настоящему готовил, - неискренне хохотнул Леха, - предварительно предупредив кровососов?
   Юрка почувствовал, как вспыхнули щеки, стало обидно, но он ответил:
   - Абсолютно по-настоящему, Леха. Я знаю, что ты не поверишь мне, но я обещал, что вытащу тебя отсюда? И я вытащу. Постараюсь!
   - И как? - иронично искривил бровь Леха, - Похитишь?
   Юрка отвел глаза.
   - Только от тебя уже может просто ничего не зависеть, Вольский, - передразнил Леха слова Шприца.
   Они вновь замолчали. Время текло медленно. Юрка сидел, опершись о стол, смотрел в темное окно, ему было больно, стыдно и грустно. Он глупо и бездарно провалил задание и... потерял Леху. И теперь, сколько он не думал, как исправить ситуацию, ничего не мог придумать. За этими мыслями Юрка почти отключился от происходящего, поэтому, когда на плечо легла тяжелая рука, он вздрогнул от неожиданности.
   - Отто Карлович, - вскинулся Юра и замер...
   Рядом с ним стоял отец. Капельки дождя и подтаявшего снега блестели на черной коже плаща, тускло сиял орел на кокарде фуражки.
   - Здравствуй, Юра, - тихо сказал Вольский-старший.
  
   В кабинете Адмирала, куда они перебазировались из медпункта, было сумрачно и сонно. Лишь ритмично стучали настольные часы, безразлично отстукивая секунды. У Юрки слипались глаза - сказывался стресс, усталость и бессонная ночь. Однако ему еще предстоял серьезный, судя по всему, разговор с отцом. Юрке было стыдно за свой провал. Он поленился, он сглупил, и оправдания у него не было... Не дожидаясь, пока отец обрушится на него, он первым сказал:
   - Я виноват, я провалил задание...
   И удивленно уставился на улыбнувшегося отца.
   - Юра, не надо ложной скромности, ладно? - голос Вольского-старшего был совсем не сердитым, - Ты сорвал покушение, продержался тут три месяца, получил важнейшую информацию. Я горжусь тобой, сын.
   Юрка непонимающе смотрел отцу в глаза - тот не шутил.
   - Скорее, это мы едва не провалили операцию, - вздохнул отец, - типичная недооценка противника... И агента просмотрели, и, вообще... Никто не думал, что ты продержишься так долго. Так что не переживай, а докладывай.
   И Юрка, стараясь говорить коротко и четко, изложил событие последних дней. Против ожидания отец никак не отреагировал на рассказ о его промахе, когда он не заметил слежки, только помрачнел, когда Юрка рассказал, как лез в окно и ждал на крыше.
   - А последнюю флеху я передал доктору, втихую, - закончил Юрка.
   - Он ее уже отдал, - кивнул отец, - она немножко пострадала, но спецы ее восстановят, не переживай.
   - Я и не переживаю, - пожал плечами Юрка, и закончил - за это...
   - За остальное тоже не переживай, - улыбнулся отец, - ты молодец. Все уже позади. И скоро домой.
   - Когда? - устало спросил Юрка.
   - Сейчас поговорим с твоим другом и поедем. Позови его, пожалуйста, - попросил отец.
   Юрка поднялся и подошел к дверям директорского кабинета. Лешка ждал в коридоре вместе с доктором.
   - Лех, зайди, пожалуйста, - попросил он.
   - Присаживайтесь, Алексей, - вежливо пригласил отец вошедшего мальчишку.
   Подождав, пока они устроятся, Вольский сказал серьезно:
   - С Юрой у нас еще будет время поговорить подробнее, а вот с тобой, Алексей я хочу поговорить сейчас.
   Он снял очки и внимательно поглядел на мальчишек.
   - Сначала я хотел бы извиниться перед тобой, Алеша, от лица Управления. Мы не досмотрели, хотя знали, что тебе угрожает опасность. Лично я тоже приношу свои извинения, мне казалось, что интернат достаточно защищенное место, да и Юра согласился побыть здесь, чтобы обеспечить твою безопасность. Собственно, благодаря ему, мы тут сейчас и беседуем.
   Юрка с легкой растерянностью слушал эту речь. Отец говорил убедительно и Юра даже засомневался, может, действительно он не знал чего-то? И на самом деле цели операции отличались от тех, которые изложили ему.
   Лешка же скептически улыбался и молчал. Юрке подумалось, что вряд ли тому можно что-то объяснить сейчас. Леха элементарно не верил ни единому слову тех, кого считал своими врагами.
   - Понимаю, что ты вряд ли поверишь мне на слово, по каким-то причинам ты веришь нашим врагам, тем людям, которые обманули и погубили твоих родителей, и едва не убили тебя самого, - спокойно продолжил отец, - в общем, лучше ознакомься.
   Он развернул стоящий перед ним ноут к Лешке. Юрка тоже уставился на экран, было чертовски любопытно, чем отец хочет удивить Фомичева.
   Красотку он узнал не сразу - помятая женщина с серым лицом и потухшими глазами.
   - За что вы ее так? - хрипло спросил Леха.
   - Слушай, - отрезал Вольский старший.
   Следующие полчаса они слушали. Кто-то вне кадра холодным голосом задавал вопросы, Красотка устало отвечала, не поднимая на зрителей глаз. Лешка сидел, не отрываясь от экрана.
   - ...в случае невозможности захвата, уничтожить Фомичева, - донеслось с экрана, Юрка заметил, как Лешка закусил губу.
   Когда фильм кончился, Лешка первым нарушил молчание:
   - Зачем вы мне это показали?
   Отец устало помассировал переносицу:
   - Понимаешь, Алексей, нам нужно вместе подумать о твоем будущем, Империя не бросает своих граждан в беде, и я хотел бы узнать твое мнение, как ты относишься к программе защиты свидетелей?
   Лешка подумал минуту, потом спросил осторожно и будто бы невпопад:
   - А мои родственники за границей тоже из... этих?
   Отец сказал спокойно:
   - Мы пока не знаем этого, в любом случае за границей твою безопасность обеспечить будет сложно.
   - И что? Мне прятаться всю жизнь? - впервые поднял глаза Лешка.
   Офицер выдержал взгляд и ответил:
   - Нет, но придется подождать какое-то время, мы работаем над тем, чтобы понять, зачем ты им так нужен живым и почему устраиваешь их мертвым. Но уже ясно, что без твоей помощи, эту задачу не решить. Добровольной помощи, Леша. Юра говорил, что тебе трудно здесь в интернате. Есть альтернативный вариант. Мы могли бы устроить тебя в приемную семью, но под другим именем и биографией. Ты бы хотел этого?
   Леха закусил губу и отвернулся к окну, за которым начиналось пасмурное тяжелое утро. На щеке предательски блестела мокрая дорожка.
   - Нет, - хрипло ответил, наконец, Лешка, - если для того чтобы остаться Алексеем Фомичевым надо выдержать несколько лет чертовых "Лужаек", я это сделаю. Но... спасибо за предложение, - закончил фразу уже прежний, ироничный и колючий Леха и снова отвернулся.
   Мобиль ждал их у дверей школы - приземистый, похожий на черного жука. На белом, выпавшем за ночь снегу, он казался уродливой черной кляксой.
   Отец, не оглядываясь зашагал к машине, а Юрка обернулся к Лехе, тот стоял рядом с Отто Карловичем щурясь от яркого света. Юрка протянул Лехе руку и сказал:
   - Я тебе напишу.
   Лешка криво улыбнулся, пожимая ладонь:
   - Тут письма читают, сам знаешь...
   - Значит, будем писать открытые письма, Леха, как на форуме.
   - Тоже вариант, - будто через силу ответил Лешка.
   В глазах Лехи отражались маленькие солнца. Юрка разжал пальцы и, не оглядываясь, пошел к мобилю. Снег хрустел под подошвами интернатских кроссовок, будто сама школа скрипуче прощалась с ним.
   - Юрка! - неожиданно окликнул его Лешка.
   Юрка обернулся.
   - Ты спросил тогда, - начал было Леха и замолчал.
   Юрка вопросительно глядел на друга.
   - В общем... Я тебя сволочью не считаю, - выдавил тот из себя.
   - Я уже знаю... Спасибо, Леха! - Юрка попытался улыбнуться.
   С души неожиданно словно свалился тяжеленный камень. Не говоря больше ни слова, он вскинул руку в прощальном салюте.
   Мотор мобиля заработал практически бесшумно, салон окутал теплом, закрывшаяся дверца отрезала Юрку от прошлой жизни. Он возвращался домой. Вот только, казалось Юрке, что возвращается из "Лужаек" не прежний Юрка, а какой-то совсем другой парень. А еще у Юрки крепло важное решение... Все то время, что отец говорил с Лехой, Юрка думал об этом. Сейчас он поглядел на аккуратно подстриженный затылок водителя за прозрачной перегородкой отделяющей салон и понял, что пора.
   - Папа, у тебя есть мамин номер? - решительно спросил Юрка.
   - Есть, - после короткой паузы ответил отец.
   - Можно я позвоню? - слова давались с трудом, но внутри уже крепло ощущение свободы.
   Отец, достал мобильник, протянул его Юрке.
   - Простил? - тихо спросил он.
   - А ты? - не глядя на отца, поинтересовался Юрка.
   - Давно простил, - последовал спокойный ответ, - я ведь любил твою маму.
   - Ну вот и я... тоже учусь... прощать, - Юрка раскрыл фон.
  
  

Глава 32

   Леха сидел в школьном автобусе и задумчиво смотрел в окно. Мимо неспешно плыли деревья, поля, дорожные указатели. Еще не везде сошел снег - он лежал серыми шапками под деревьями придорожных лесополос, но на пригреве, кое-где зеленели свежие островки травы. Весна. Лешка любил весну. Именно эту самую -раннюю, когда солнце, снег тает и ручьи словно уносят с собой всю накопившуюся за зиму унылость и усталость.
   Вопреки прогнозам доктора тринадцатый не расформировали, и Лешкина жизнь почти не изменилась. За небольшим исключением - его начали брать на субботние выезды и Леха, наконец, получил пусть краткий и призрачный, но отдых от осточертевшей территории Лужаек. Леха мысленно ухмыльнулся, вспоминая, как он удивился, когда незадолго до Рождества Валидол рыкнул: "Фомичев! А ты чего ждешь? Бегом в автобус!" Тогда, в первый раз, это был бассейн. Видимо Адмирал вспомнил, что "будущих моряков" следует научить плавать. Выросший, пусть на холодном, но море, Леха кайфовал. Всю дорогу до города не отлипал от окна, впитывая заоконные пейзажи, ведь было неизвестно, не станет ли эта поездка первой и последней. А потом был город, новые незнакомые лица, уличный шум и показавшаяся огромной ванна бассейна. Было безумно приятно снова ощутить как прохладная, освежающая вода надежно держит твое ставшее невесомое тело. Хотелось бесконечно двигаться, стремительно рассекая воду на потоки, погружаться в призрачную голубизну. А потом Леха отжег. Когда Валька-ботан умудрился утопить в глубокой, четырехметровой части бассейна свою резиновую шапку. Лешка просто нырнул за ней, задержав дыхание. Мелочь, но восхищенное: "Ну Фома дает!" было приятно.
   А как он ждал следующей субботы? Не верилось, что его снова возьмут в город, но его взяли. А потом было письмо от Юрки, первое...
   Эх, как много он думал в те дни. Окруженный настороженным молчанием ребят в кубрике, Леха часами прокручивал в голове разговор с Юркиным отцом. Нет, естественно, он не верил черномундирникам, и смерть родителей он им не простит никогда, но... Пора было взрослеть. Пусть Юрка и оказался почти предателем, почти врагом, он говорил верно - нужно научиться ждать, нужно выбирать момент, а потом действовать. Да и Шприц был прав, когда говорил насчет паспорта и аттестата. А значит, если ради свободы придется притвориться, что смирился, подстроился под кровососов, что ж... Почему бы и нет?
   А еще вспоминалась Ирина Борисовна. Там. На записи. Сначала Леха не поверил, решил, что это подстава, игра, вот только очень похоже было, что кололи Красотке те же самые укольчики, что и ему когда-то. И тогда выходит - все рассказанное Юркиным папашей правда, а Леха в очередной раз ошибся в людях. Леха заерзал на жестком сиденье, отгоняя ненужные сейчас мысли.
  
   Жаль, что сегодня вместо бассейна будет кино. Очередной программный фильм, экранизация какой-то глупой классики про правильных мальчиков, помогающих взрослым работать на благо Империи. Конечно, кино это тоже неплохо - будет попкорн, лимонад, да и поприкалываться над происходящим на экране иногда забавно.
   В кинотеатре было шумно, но пустовато. Классика, похоже, привлекала немногих. Интернатские ввалились в фойе шумной толпой под предводительством Валидола, зычно создававшего видимость порядка. Впрочем, два рослых молчаливых охранника в серой форме, которые теперь всегда сопровождали автобусы, напоминали, что власть Валидола это не только надоевшие вопли. В общем, все шло по привычному сценарию. Леха немного задержался, рассматривая афиши идущих фильмов, было немного жаль, что им покажут муть, а не очередную серию похождений имперского штурмовика или вот ту сагу о пиратах.
   Он задумчиво рассматривал полуголую красотку с огромным пистолетом в руках, когда кто-то негромко поздоровался:
   - Привет, Леха!
   Лешка обернулся на голос и растерянно посмотрел на стоящего рядом длинного парня. Синяя клетчатая рубашка, черные джинсы... Секунду они смотрели друг на друга. Лешка удивился, как же изменился друг за эти месяцы, вытянулся, приобрел колючий взгляд и модную стрижку. Лишь улыбка да длинный нос не изменились.
   - Привет, - растеряно откликнулся Лешка.
   Он с трудом соображал. Случайная встреча с Юркой здесь казалась невозможной, что мог забыть в этом задрипанном городке курсант столичного Корпуса. Ответ был очевиден. Судя по наступившей относительной тишине, ребята тоже увидели Юрку и обалдели.
   - Привет, парни, - поздоровался Юрка, глядя за спину Лехе.
   Ответа не последовало, похоже, народ толком не знал, как реагировать на Юрку, только Валидол, как ни в чем ни бывало орал:
   - Строимся парами и проходим в зал! Не задерживаемся.
   Лешка оглянулся на Валидола, пора было в зал.
   - Лех, а ты очень хочешь фильм смотреть? - будто извиняясь, спросил Юрка, - А то мы тут проездом, а хочется поговорить. Давай в буфете мороженое съедим?
   Леху царапнуло это "мы". Наверное, Юркиному папочке о чем-то захотелось побеседовать, вот и приехали. Впрочем, несмотря ни на что, увидеть Юрку было приятно. Правда, нужно было уточнить один вопрос.
   - А Валидол вопить не будет? А то... - Юрка задумался, как не показав страха вновь стать невыездным, объяснить суть его опасений.
   Но Юрка догадался сам:
   - Валидол в курсе, с той стороны ничего не будет. Если только сам хочешь, конечно, - торопливо сказал он.
   - Тогда давай, конечно, - сразу же согласился Леха и чтобы разрядить обстановку пошутил, - только придется гулять на твои, нам карманных денег не выдают.
   Юрик улыбнулся, оценив шутку.
   - Разберемся, - хмыкнул он.
   Лешка пожал плечами и пошел вслед за другом, отметив, что один из охранников тоже двинулся за ними. Что ж, Юркин отец, держал слово, охрану "Лужаек" заметно усилили, а сейчас становилось ясно, что и персональный сторож тоже есть.
   В буфете было почти пусто. Лешка обвел взглядом зал в поисках угрожающе-давящей фигуры Юркиного отца. Какой-то лысоватый дядька-очкарик, несколько детей - все. Кого же имел ввиду Юрка, когда говорил свое "мы"? Или он просто оговорился?
   - Сюда, - дернули его за рукав.
   - Знакомьтесь. Лера это Алексей, Алексей это Валерия, - с улыбкой сказал Юрка.
   Лешка растеряно поглядел на друга. Они стояли рядом с низким, круглым столиком, за которым сидела девчонка. Одна из тех загадочных, почти забытых существ, которые носят короткие юбки и длинные светлые челки, игриво подобранные заколкой с яркой бабочкой.
   - Очень приятно, - искоса глядя на парней, сказала девчонка.
   В ее голубых глазах было странное выражение, Лешка не знал какое, но точно знал - парни так смотреть не умеют. А Юрка тоже хорош, не мог предупредить!
   - Алексей, - представился Леха, надеясь, что не выглядит полным болваном, - но лучше просто Леша.
   - Тебе какое мороженное взять? - поинтересовался Юрка.
   Лешка не сразу оторвал взгляд от девчонки, не сразу понял, что Юрка его спрашивает. А потом честно ответил:
   - Мне все равно.
   - А тебе? - уточнил Юрка уже у девчонки.
   - Земляничное, - глядя почему-то на Лешку, ответила та, - а ты так и будешь стоять или присядешь все же?
   Лешка тут же ссыпался на стул, очень надеясь, что не покраснеет. Он сам понять не мог что с ним такое. Ну девчонка, ну подумаешь, ничего же особенного, но... Почему-то кровь прилила к щекам, и бешено заколотилось сердце
   - Значит ты тот самый Лешка, про которого Юрик рассказывал? - заинтересованно заметила девочка, - Я тебя представляла немножко другим.
   - Очень страшным? - Леха попытался подхватить шутливый тон, - Наверное, что-нибудь жуткое рассказывал?
   - Очень! Запугал барышню дальше некуда! - это вернулся Юрик с тремя вазочками мороженого, - Но дамы любят героев внушающих ужас.
   - Если книжки не врут, - закончил Юрка, сгрузив мороженое на столик.
   В обычной одежде он выглядел совсем другим, непривычным, человеком из другого мира, нормального, куда таких как Лешка не пускают, да и девчонка эта... Леха в своей оранжевой интернатской форме чувствовал себя неловко, браслет на ноге ощущался ядром каторжника, однако привычка пижонить даже когда трудно заставляла забыть об этом. В конце концов, Леха не виноват, что его заперли, да и не похоже было, что девчонку смущал его вид.
   - И вовсе даже не пугал, - засмеялась между тем Лерка, - просто говорил, что ты всякие штуки изобретаешь и рисуешь здорово.
   - Ну насчет изобретений это преувеличивает, а рисовать... - Лешке пришла в голову идея.
   - Кусочек бумаги и карандаш найдется? - поинтересовался он.
   - Записная книжка и ручка, - сказал Юрка
   - Ой, а может здесь? - девчонка завозилась в своей щегольской сумочке и протянула зеленый томик с надписью: "Эльфийский клинок".
   - А может не надо на книжке-то? - засомневался было Лешка.
   - Надо, - уверенно ответила Лерка.
   - Только сначала мороженое съешь, художник, - немножко иронично высказался Юрка.
   А потом они болтали, смеялись, но Леха под это дело тихонько черкал Юркиной авторучкой. Было легко и даже уютно. Два часа пролетели как один миг. Лешка рассказывал смешные истории из жизни тринадцатого, оказывается, их было не так мало, Лерка смеялась и не сводила с Лешки глаз, Юрка был немного более молчалив, чем обычно. Но это было, наверное, объяснимо, тараторящая со скоростью пулемета девчонка, сама вела разговор. Жаль, все хорошее быстро кончается. Когда закончился фильм и зрители повыползали из зала, стало понятно, что скоро нужно прощаться.
   Впрочем, дорисовать Лешка успел.
   - Держи, - он протянул Лерке книжку.
   Там на белой странице форзаца был нарисован Леркин портрет в венке из цветов и листьев. Взгляд, улыбка... Тонкие штрихи заставляли картинку жить.
   - А ты действительно неплохо рисуешь! - Лерка задумчиво рассматривала картинку.
   И Леха понял - она не играет, ей действительно нравится этот рисунок. Это вдохновляло.
   - На память, - почему-то смутился Лешка.
   - Спасибо! - улыбнулась девчонка, а потом наклонилоась к Лешке и поцеловала его в губы. Этого он не ожидал. Потому обалдело смотрел на Лерку, ощущая на губах легкий земляничный вкус мороженого. А кожа лица, казалось, запомнила, прикосновение ее волос.
   Лешка покосился на Юрку, но тот лишь улыбался как всегда. - Нам пора, - холодный голос заставил всех вздрогнуть.
   Охранник подошел незаметно. Лехе стало грустно, эти два часа, которые он ощущал себя свободным, пролетели как мгновение, а возвращение в привычную рутину школы после них, казалось еще более тяжким.
   - Пять минут, - коротко сказал, почти приказал Юрка.
   Лешка удивленно посмотрел на него. Этой интонации у Юрки он раньше не замечал. Почему-то ему показалось, что охранник сейчас цыкнет на мальчишку, но здоровенный мужик только кивнул и отодвинулся от столика.
   У Лехи царапнуло в груди, он очередной раз ощутил, разницу между собой и Юркой, между свободой и несвободой.
   - Пора мне, - чтобы не заметили его грусть, он улыбнулся, - Валидол ждет.
   - Ничего, увидимся еще, Леш...
   - Мне можно написать, - неожиданно для самого себя сказал он Лерке, - у Юрки есть адрес. Только у нас письма читают.
   - Я напишу, - неожиданно пообещала девочка, - обязательно напишу.
  
   Автобус полз по уже привычномоу маршруту среди деревьев. Леха откинулся на спинку сиденья и прикрыл глаза, заново прокручивал про себя ощущения поцелуя. Вкус земляничного мороженого, запах ее волос... Интересно, напишет? Глядя на мелькающие за окном деревья, Лешка загадал, если на первом встреченном дорожном знаке число будет нечетным, то она напишет. Обязательно напишет. Хотя понимал, что скорее всего мелькнет привычный знак ограничения скорости шестидесятью километрами, но пусть все будет честно.
   Вздохнув, автобус начал поворачивать. Мелькнул дорожный указатель "До Ретирсберга триста семьдесят три километра". Леха улыбнулся.
  
  
  

ЭПИЛОГ

   Прием во дворце герцога ничем не отличался от сотен таких же приемов, но Кайли ощущала, как обнаженные плечи холодит предчувствие приближаюшейся развязки. Операция "Наследник" вступала в решающую фазу. Каждый раз, когда ей предстояла очередная вербовка, к Кайли приходило волнение охотника поджидающего дичь.
   Когда от коллег из департамента Охраны Нордвига, пришла информация, что в состав делегации сопровождающей Премьера Империи на совещание по проблемам Северного моря, включен сам Вольский, его сын и воспитанник, многое стало ясно. Имперцы решили воспользоваться дипломатическим прикрытием. Впрочем, Кайли склонялась и к другому варианту, Империя понимала, что Лига будет противодействовать попыткам получить материалы. Убийство воспитанника имперского дипломата агентами Лиги - это могло оказаться бомбой посильнее, пресловутых "материалов Фомичева". Поэтому предложения "ястребов" они с Вэлом отмели сразу. Смерть Фомичева-младшего могла быть выгодна годы назад, сейчас же многое изменилось.
   Кайли оценивающим взглядом оглядела Имперцев. В своих черных костюмах, среди привычных фраков дипломатов они выделялись. Впрочем, Вольского-старшего не заметить было бы сложно, выправка выдавала прошлое - армейцы всю жизнь носят мундир, даже если годы и профессия трансформируют его в гражданский костюм. Вольский-младший точная копия отца, волчонок, который скоро станет волком. А Фомичев бледен, что неудивительно - Кайли давно заметила, что вся троица не прикасается к еде, да и из своих бокалов они не пили. В чем-то наивная предосторожность - ведь хватило бы короткого контакта, едва заметного укола перстнем и к вечеру бы все было решено. Но смерть не давала сейчас почти ничего. А вот живой наследник ученого, сбежавший из лап режима, выбравший свободу, это полезный материал. И если они все рассчитали правильно, то шанс у нее есть.
   Кайли нашла взглядом человека в белом костюме, коллега их Охранки Нордвига, едва заметно кивнул. Что ж - сейчас ее выход. Кайли вежливо кивнула своим собеседникам и двинулась ближе к группке имперцев. Краем глаза отмечая, как Вольский-старший внимательно слушает высокого молодого человека, чей чеканный профиль украшает местную валюту. Герцог Блюм что-то с интересом втолковывал имперцу.
   Что ж теперь ее выход. Осторожно приблизиться к мальчику и сделать предложение, которое должно показаться ему заманчивым. Политическое убежище в Нордвиге, свобода, ну и неплохая месть тем, кто убил его родителей. Главное, чтобы ребенок сориентировался, понял, поверил... Ох и скандал же будет! Лишь бы мальчишка понял...
   Резкий зуммер в "ухе" - и спокойный голос Вэла:
   - Информатор в банке докладывает, получен запрос на вскрытие ячейки Фомичева.
   Кайли непонимающе смотрела на мальчишку вежливо беседующего с известной журналисткой. Потом перевела взгляд на Вольского, его тонкие губы кривила ироничная усмешка. Почему-то ей казалось, что он смеется именно над ней.
  
   Тихая улочка сияла огнями проблесковых маячков, желтые жилетки полицейских оцепления неприятно резали глаза.
   Поток людей постепенно рассасывался по улицам.
   - Может, не успел забрать? - сказала Кайли вслух, хотя знала, что Вэл прав.
   Передернула обнаженными плечами, в минибасе было прохладнее, гораздо прохладнее и неуютнее, чем во дворце герцога.
   - Я надеюсь, - мрачно сказал Вэл, - наблюдение не заметило "Наследника".
   Внутри минибаса мерцали экраны. Несколько мрачных людей рассматривали что-то на них.
   - Вэл, если они прислали двойника на прием, это не просто так! - упрямо сказала Кайли.
   - Ну может быть, что-то не срослось? Наружки испугались? Не успели, как ты сказала? - было видно, что тот старается успокоить себя.
   - Смотри, - он вывел на экран картинку, - замелькали черно-белые кадры с лицами людей, - мужчины входившие в банк, до твоего сообщения, а сразу после мы позвонили и сказали, что в банке бомба.
   Кайли смотрела на мелькающие перед ней лица. Не забывая о возможности грима, некоторые останавливала, стараясь уловить сходство с Фомичевым.
   - Да брось, ты! - осторожно потрогал ее за плечо Вэл, - Мы через компьютер прогнали - нет прямых совпадений. Он в банк не входил! На всякий случай проверим и тех, кто при эвакуации вышел - займет, время, но...
   - Он? - похолодев спросила Кайли, подняв глаза на коллегу.
   Тот непонимающе смотрел на нее. Слегка поседевший, усталый, но все тот же старина Вэл, смелый, но иногда...
   - Вэл, - от догадки ее затошнило, - а вы входивших в банк женщин на соответствие проверили?
   Он посмотрел на нее, понимая. Потом несколько минут они ждали, пока спецы колдовали за своими панелями. А потом перед ними появилось изображение. Длинноволосая блондинка лет семнадцати в клетчатой юбке и темно-синем жакетике, изрядно намозолившая глаза наблюдавшей за посольством имперцев наружке под руку с теткой гренадерского вида выходила из банка.
   - Думаешь это он? - спросил Вэл
   - Посмотри на ноги... - мрачно отозвалась Кайли.
   Можно за пару недель поднатаскать пацана носить юбку так, чтобы оно не бросалось в глаза. Но разница все равно останется.
   - Что ж... - философски отметил Вэл, - в этот раз Вольский нас переиграл.
   - Вэл, - тихо спросила она, глядя на капли начинающегося дождя в окошке, - а ты думал, чем будешь заниматься на пенсии?
   - Я надеялся до нее не дожить, - последовал мрачный ответ, - кажется зря.
   Кайли промолчала. Впереди их ждало много работы, проанализировать все снимки входящих в банк за сутки, написать гору бумаг, а потом...
   "А потом будет потом", - успокоила она саму себя.
  

***

  
   - Садитесь, - радушно предложил Юрка.
   Ему было чертовски скучно, непривычное состояние, в борьбе с которым он провел крайние два часа. Поэтому сейчас он был искренне рад гостю.
   Дядя Витя приехал, как всегда без предупреждения. В легкой тенниске и светлых шортах он выглядел добродушным седым джентльменом. Впрочем, здесь даже Юркиного отца считали за отдыхающего бизнесмена из столицы. Глушь, тишина, лень. А с другой стороны - море, солнце, вилла и даже катер.
   Гость привычно плюхнулся на диван и осведомился:
   - Отец отдыхает?
   Наливая дяде Вите традиционный стаканчик ледяного бренди, Юрка ответил:
   - Да, соседку на катере катает.
   - Хе-хе, - заулыбался дядя Витя, глотнул бренди и довольно закончил, - ну ничего, пусть отдыхает, а мы уж тут сами как-нибудь.
   Юрка притащил с кухни нарезанный сыр. Ритуал - вечер пятницы, бренди, сыр, шахматы. Только вместо отца сейчас он, Юрка. Не спеша, расставляя фигуры, дядя Витя спросил:
   - Как там студент-то наш, пишет?
   - Пишет, - делая первый ход, сказал Юрка и улыбнулся, - что как собака там пока, все понимает, но сказать не может. Так я и не знаю, зачем ему все это? Чужая страна, незнакомый язык...
   - А это Юра, плата за мечту, - начиная партию, задумчиво сообщил дядя Витя, - даже зрелые люди иной раз позволяют себе редкие глупости делать из-за этого, а тут мальчишка почти.
   - А может Леха и прав, - решил защитить друга Юрка, - это его жизнь, он вправе жить так, как хочется.
   Вот чего Юрка не мог и не хотел понять, так это желания друга любой ценой уехать учиться за границу. Все попытки убедить Леху, что образование в Империи ничем не хуже - натыкались на стену ледяного упрямства. Впрочем, Лешка умел торговаться - в тот день, когда Лехе исполнилось шестнадцать, у него появилась возможность проявить свой талант.
   - Думаете, от него теперь совсем отстанут? Все закончилось? - спросил Юрка.
   Дядя Витя передвинул свою пешку навстречу Юркиной.
   - Скорее всего да, - кивнул головой дядя Витя, - сейчас, когда Фомичев уже выполнил свою роль ключа, вряд ли он будет кому-то интересен.
   - Ключ, - усмехнулся Юрка, - смешно, третий год приходится сталкиваться с этим делом, а так толком и не знаю что к чему, собираю кусочки, как пазл какой-то дурацкий.
   Его собеседник заулыбался:
   - Понимаешь, Юра, вся наша работа это и есть гигантский пазл. Разрозненные кусочки, которые приходится собирать годами, даже не зная, что получится в итоге. Пустышка, важная операция или полный провал.
   Юрка сделал ход конем.
   - А что в этот раз получилось? - поинтересовался он, - Хотя если нельзя не говорите, я все понимаю. Просто как вспомню... Журналистку эту чертову, помните?
   Дядя Витя только пожал плечами:
   - Как такое забудешь? Ты держался молодцом, коллега.
   Он хлебнул бренди, хитро поглядел на Юрку.
   - А в целом, почему бы и нет, Юра? Тем более ты прав, ты принимал в операции непосредственное участие, - он взял с тарелки пластинку сыра.
   Передвинув слона, дядя Витя задумчиво сказал:
   - Ну что ж, рассказ имеет смысл начать с самого начала.
   - Со смерти Лешкиных родителей? - уточнил Юрка, вспоминая горе друга.
   Дядя Витя отрицательно покачал головой.
   - Нет, раньше. Примерно пять лет назад стало ясно, что антигравитация больше не является сугубо академической, интересной разве что отдельным фанатам, тематикой, - пояснил Юрке собеседник, - ее изучение перешло в область практического применения, а значит, напрямую затронуло интересы государственной безопасности.
   - Значит, это тогда Управление заинтересовалось Лешкиными родителями? - догадался Юрка.
   - На самом деле Управление всегда присматривает за научниками, - дядя Витя разыгрывал на доске классический гамбит, - тем более тут все было предельно ясно. Страны одна за другой начали засекречивать эти исследования, все меньше информации стало появляться в открытых источниках.
   - Как с атомной энергией? - Юрка провел очевидные параллели.
   - Почти, - согласился дядя Витя, - разве что в этот раз перспективы мы поняли раньше. И не только мы. В общем, научная конференция по проблемам антигравитации в Нордвиге стала де-факто последней конференцией, на которой открыто встретились занятые этой темой ученые их разных стран.
   - И тогда же Лехин отец спрятал в банк диск, из-за которого все заварилось? - догадался Юрка.
   - Не спеши, - покачал головой дядя Витя, - хотя ты и прав. Тогда уже стало ясно, что тема перспективная и поэтому активизировалась "охота за головами". Фомичев был особо ценным призом - как-никак один из первых начал работать в этом направлении. Видимо, ему предложили хорошие условия наши конкуренты: свою лабораторию, очень серьезные деньги, может еще что-то.
   - А он отказался? - уточнил Юрка, - Ведь не остался же там? Тогда почему передумал потом? Может, ему угрожали?
   Он замолчал, с удивлением заметив, что почему-то хочет, чтобы отец Лешки оказался честным, пускай и обманутым человеком.
   - Да нет, Юра, - грустно сказал дядя Витя, - люди из разведки Лиги, умеют делать предложения. Тем более, у нас дома тоже было не все в порядке, дураков и хамов везде хватает. Я думаю, вербовка Фомичева произошла именно на конференции. Просто сразу остаться за границей Фомичевы не могли. Сам догадаешься почему? - приподнял бровь дядя Витя.
   До Юрки дошло.
   - Из-за Лешки? - сообразил он.
   - Именно, - кивнул дядя Витя, - потому что дома у них оставался сын. Тогда Фомичев скидывает на диск подготовленные к конференции материалы и рабочие файлы со своими наработками, справедливо полагая, что последние представляют собой особый интерес для специалистов, и кладет их в банк. Открыть ячейку может только человек, у кого ДНК совпадает с образцом. В качестве образца они взяли Лешины волосы из медальона, который носила его мама...
   - Того самого медальона? - перебил Юрка, вспоминая Лешкин талисман.
   - Да, Юра, как раз твоя информация о том, что обычно в медальоне хранилась прядь волос Алексея, оказалась неплохим подспорьем нашим аналитикам, - дядя Витя, достал из кармана пачку сигарет и закурил, - в общем, Фомичев зашел еще и в адвокатскую контору. Где оставил распоряжения известить об этом наследника в день совершеннолетия, либо выложить материалы в сеть, в открытый доступ, в случае гибели Алексея.
   - Стойте, то есть отец Лешки знал, что может погибнуть? - удивился Юрка.
   - Понимаешь, Юра, к сожалению, всем нам очень не повезло, что куратором Фомичева оказался кретин, - дядя Витя затянулся и выпустил несколько аккуратных колечек, - поэтому Фомичев был запуган, а это облегчило его вербовку. К сожалению, некоторым примитивным не хватает ума понять, что жизнь в страхе утомляет. И рано ли, поздно, человек устает бояться и ему становится все равно. Вот и Фомичев устал.
   Юрка удивленно смотрел на дядю Витю. Получалось, что в чем-то был прав Лешка, его отцу действительно было трудно в Империи. Из-за какого-то глупого куратора.
   - В общем, еще год после вербовки Фомичев работал в научном центре, набирал материал на уход, ждал, когда агенты Лиги подготовят переход, - продолжал дядя Витя, - и все могло выйти, но... Везение оказалось на нашей стороне. Фомичев не до конца выполнил инструкции. Когда они собрались уезжать, его жена отдала соседке свои комнатные цветы. Какие-то экзотические орхидеи. Соседи оказались людьми бдительными.
   - А дальше? - спросил Юрка, забыв об игре.
   - А дальше снова идиоты вступили в действие. Устроили погоню, как в дурном кино - Фомичев-старший не справился с управлением, и машина улетела с дороги. Но хоть Лешку удалось перехватить. А ведь его почти вывезли. Собственно то, что мальчишку должен был перевезти предатель, за которым мы больше десятка лет гонялись и не могли вычислить, подало идею, что это не просто мальчик. А дальше ты уже знаешь Юра.
   Дальше Юрка действительно знал. Подготовка, три месяца на "Лужайках", Красотка...
   - Чему улыбаешься? - поинтересовался дядя Витя, заметив улыбку на Юркиных губах.
   - Вспомнил, - признался Юрка, - таким мальком был, даже смешно сейчас.
   - О, да, - хохотнул дядя Витя, - зато теперь ты у на ветеран.
   - Да нет, но все равно, - попытался объяснить Юрка, - вел себя глупо, а как своим званием бравировал, как дурак...
   - Сам додумался? - поинтересовался дядя Витя.
   - А что тут думать? - улыбнулся Юрка, - я ведь в нашу академию поступаю, готовлюсь...
   - Видишь ли, Юра, - прикуривая новую сигарету, начал дядя Витя, - то что пишут в учебниках, это азбука, жизнь гораздо сложнее. Придет время, сам все поймешь, надеюсь. У тебя, похоже, семейная склонность к нашей профессии.
   Юрка постарался ничем не выдать то, что польщен этими словами. На самом деле решение было принято давно и твердо. Академия Управления, и работа на благо Империи, что может быть важнее в жизни?
   - Спасибо, - все же поблагодарил он, и тут же задал вопрос, - дядя Вить, а все-таки, почему меня не одернули? Почему не напомнили, что я глуплю?
   - А ты глупил? - заинтересованно спросил дядя Витя, которого, кажется, забавлял этот разговор.
   - Помните, "юниор-лейтенант Вольский", - передразнил самого себя Юрка и добавил цитату из Рольфа Хагена, - "офицер контрразведчик не должен иметь имени, фамилии и даже лица".
   - Успеешь Юра, - совершенно серьезно ответил дядя Витя, - и имя сменить успеешь и лицо потерять. А в тот момент... Сам вспомни, что ощущал, когда "подписывал" свои донесения?
   Юрка попытался вспомнить... Гордость? Осознание важности своего дела? Или?
   - Вы знали, как важно мне не забыть, кто я? - догадавшись, спросил он, - Знали, как важно помнить, что я Вольский, что за мной сила Управления, друзья?
   Дядя Витя молча кивнул и стряхнул пепел в опустевший бокал. Юрка тоже замолчал, вспоминая те месяцы. Самое забавное, что трудно было и после "Лужаек". Вернуться в Корпус, жить прежней жизнью. А однажды... Лехе прислали письмо о том, что ему оставлено наследство. И все закрутилось.
   - А все же, как-то легко у нас операция прошла, - довольно улыбнулся Юрка.
   - Тихо, это не значит легко, Юра, - возразил собеседник, - просто в играх разведок, как в шахматах, важен расчет, ход это только макушка айсберга, а основная работа, она в головах. Представить ход соперника, предугадать, нейтрализовать.
   Юрка с улыбкой вспомнил "стакан" в Имперском представительстве в Нордвиге. Защищенная и экранированная всеми доступными средствами комнатка, где можно говорить и действовать не боясь быть услышанными чужими, враждебными ушами. И два Лехи. Странное ощущение видеть перед собой двух одинаковых людей. И даже зная, что настоящий Лешка Фомичев, это тот балбес, уверенно натягивающий на себя женские панталоны. А тот, второй Леха, упакованный в строгий деловой костюм, это на самом деле Фред. Операция "Блик" - еще одна операция в его жизни. Хотя, скорее можно назвать ее окончанием той, самой первой Юркиной работы. "Инсайдер" - Управление любит придумывать красивые названия. Не "Стукач", а "Инсайдер", не "Двойник", а "Блик". Юрка вспоминал напряжение, царившее в комнате. Они пытались шутить, над Лехой в юбке, придирчиво остматривающим себя в зеркале... Над Фредом старательно сидящим под струями кондиционера, опасающимся, что потечет сложный грим. Три месяца подготовки и вот - наступал момент истины.
   - А странно все-таки, такой дурацкий трюк, двойник, а Лига купилась, - Юрка задумался над очередным ходом, - столько раз показывали в кино и вот.
   Дядя Витя хохотнул:
   - На самом деле поставь себя на место ребят из Лиги. Твой отец привозит наследника в Нордвиг, они защищены дипломатической неприкосновенностью... Ты бы как рассуждал на месте тех парней?
   Юрка пожал плечами:
   - Не знаю. Прикрыл бы банк, наверное, а может даже...
   Он вспомнил Красотку, задание убить Лешку.
   - ...может даже стрелок где-то, - закончил Юрка.
   Именно, Юра. Нельзя считать соперника глупее нас, мы знали, что будет просчитано все, оставался либо хитрый финт, либо силовой прорыв, либо...
   - Такая дурь, что ее никто и просчитывать бы не стал? - спросил Юрка.
   - Не дурь, просто нерациональный подход, - пояснил дядя Витя, - на самом деле с нашей стороны напрашивался обычный ход. В надежде, что никто не тронет дипломатов заехавших получить что-то в банк. Но мы были уверены, что этот ход просчитан. Оставалась надежда, действовать быстро и нагло.
   - Нда, Леха в виде девицы это забавно, - согласился Юрка, - но рисково, а что если бы его раскрыли?
   Дядя Витя снял очередную Юркину фигуру с доски и сказал:
   - Мы старались прикрыть Фомичева, как могли. Туристов в Нордвиг много приехало, но сам понимаешь, риск был, особенно, если учитывать, что разведка Лиги в Нордвиге как у себя дома.
   - Умгу, - Юрка понял, что через десяток ходов проиграет, - я помню, они едва успели до эвакуации банка, еще немного и...
   - А тебе не показалось, что все случилось слишком просто и легко? - двинул фигуру дядя Витя.
   Юрка ощутил подвох в его словах. Да, поначалу ему казалось, что разведка Лиги лоханулась, но потом анализируя то, что знал, Юрка начал понимать, какой труд и подготовка велись с обеих сторон. Поэтому он покачал головой:
   - Нет, непросто... Простым кажется, если видишь только верхушку айсберга. А еще, жизнь не шахматы, где все можно просчитать...
   Юрка толчком пальца уложил своего короля, обозначая поражение.
   - Верно, - прикурил очередную сигарету дядя Витя, - жизнь это скорее нарды, где в любой точный расчет вносят свои коррективы случай и везение.
   Распахнулась дверь, Лиза, жившая на соседней вилле добродушная дама, впорхнула в комнату и сразу зажужжала как гигантский шмель, отец вошел следом. Пока взрослые разыгрывали скучный ритуал знакомства, Юрка потихоньку слинял.
   Юрка шел по кромке песка у самой воды, и волны то захлестывали босые ноги, то игриво убегали обратно в море. Вода была прохладной и нежной, а заходящее солнце красило небо и кромки облаков в розовый цвет. Юрка вспоминал Леху, который сейчас где-то там... Совсем рядом, через залив. Может быть тоже сидит на набережной, есть в Нордвиге такая, с деревянными мостками, и болтает ногами в воде. Он улыбнулся странному теплому ощущению и мысленно послал Лехе привет. А впереди была целая жизнь. И все еще только начиналось.
Оценка: 8.21*5  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"