Наполеон любит купаться. Он же пингвин! Я наливаю полную ванну ледяной воды и бросаю в нее свои игрушки. Пингвин плюхается в нее, поднимая брызги до потолка.
Мама сердится, что после нас на полу вечно целый потоп.
- Бери тряпку, - говорит она, возникая на пороге.
Кто-то другой принял бы ее за привидение - до того странный у нее вид. Всю ночь мама проверяла студенческие работы, а это кого угодно превратит в монстра.
- Но мама...
- Бери тряпку и вытирай!
Мама иногда бывает строгая.
Наполеон, сидящий посреди ванной, смотрит на нас. И улыбается хитрой пингвиньей улыбкой.
- Мало еще бардака, - говорит мама.
- Но если мало, - отвечаю, - добавлю еще.
- Очень смешно! Вытирай!
Ей смешно, а мне нет. Что я такого сказал? Если мало, то можно ведь и добавить.
Странные все-таки эти взрослые...
Вот Танька обрадовалась бы, застань меня за этим занятием. Однажды она сказала, что таким, как я, надо прописывать трудотерапию.
К счастью, Таньки дома нет. Она ушла гулять со своим сдвинутыми друзьями.
- Крааа! - говорит Наполеон, гоняя по воде кораблик.
Я вытираю воду с пола, а пингвин решает порезвиться. У себя в Антарктиде пингвины очень резво плавают, ныряют и выпрыгивают на берег. Тем же самым теперь занимается и Наполеон.
Я вытираю воду, он брызгает еще больше, носится по ванне, точно заводной. Вскоре я становлюсь совершенно мокрым. Воды на полу столько, что можно подводную лодку запустить.
Высунув голову из-за края ванны, пингвин смотрит на меня.
- Кто из нас купался сегодня? - спрашиваю.
- Крааа!
- Вот именно.
Я уже неплохо перевожу с пингвиньего языка. Это означает: "Теперь нам обоим весело!"
- Будет еще веселее, если вода протечет на нижний этаж и затопит соседей, - говорю.
Наполеон вылетает и ванны, как ракета. Плюх! Он стоит передо мной - и протягивает свои крылья, и обнимает меня.
Даже у себя в ледяной Антарктиде эти птицы знают, что значит дарить тепло.