Тихоненко Игорь : другие произведения.

"Бравые казаки" часть 2 "Людас"

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Аудио-книга слушайте http://books-ua.com/audio-kazaki-2.swf Эта книга является продолжением первой части романа "Нечисть" "Упырь". Историческое фэнтези с элементами мистического триллера в духе повести Гоголя "Вий", "Вечера на хуторе близ Диканьки". События происходят в 16 веке на юге Украины. Запорожские казаки, победив татар, вступают в бой с превосходящим войском поляков. Ясновельможный князь Острожский ради победы призывает на помощь самого князя тьмы - Людаса. Козни ведьмы наводят ужас на жителей хутора. Любовь, сражения, ужасы - смешались в этом романе

[]

   Эта книга является продолжением первой части романа "Нечисть" "Упырь". Историческое фэнтези с элементами мистического триллера в духе повести Гоголя "Вий", "Вечера на хуторе близ Диканьки". События происходят в 16 веке на юге Украины. Запорожские казаки, победив татар, вступают в бой с превосходящим войском поляков. Ясновельможный князь Острожский ради победы призывает на помощь самого князя тьмы - Людаса. Козни ведьмы наводят ужас на жителей хутора. Любовь, сражения, ужасы - смешались в этом романе

   []
"БРАВЫЕ КАЗАКИ"

Часть 2 "Людас"

Автор: Игорь Тихоненко

   Все имена героев, названия населенных пунктов и описанные события в данной книге являются вымышленными, а любые совпадения - случайными.
  

1.Тайные по­хо­ро­ны

  
   Отец Ев­сей вбе­жал в цер­ковь, упал на ко­ле­ни пред ико­ной Спа­си­те­ля и стал не­ис­то­во молиться. Серд­це у не­го бе­ше­но ко­ло­ти­лось, ру­ки дро­жа­ли, мыс­ли в го­ло­ве пу­та­лись, пе­ре­ска­ки­вая с од­ной на другую. При­чи­на та­ко­го со­стоя­ния свя­щен­ни­ка бы­ла од­на - страх. Ему ка­за­лось, что Спа­си­тель с ико­ны смот­рит на не­го гнев­ным взгля­дом и го­во­рит:
   - Ну, гре­хо­вод­ник! Те­перь дер­жись! На­ка­за­ние по­лу­чишь за свои грехи.
   Ко­гда дьяк на клад­би­ще уви­дел вы­пав­шую из гро­ба же­ну сот­ни­ка Явор­но­го, то по ее ви­ду и со­стоя­нию ли­ца умер­шей, сра­зу по­нял - это ведьма. От­ка­зав­шись от­пе­вать по­кой­ную, он убе­жал в церковь. Сей­час он бо­ял­ся не то­го, что на­ру­шил цер­ков­ные ка­но­ны, и по­зво­ли­ли хо­ро­нить са­та­нин­ское от­ро­дье, а то­го, что ес­ли об этом уз­на­ют в Кие­ве, в Си­но­де, то его точ­но ли­шат са­на священника.
   От при­кос­но­ве­ния к пле­чу, Ев­сей вздрог­нул и оглянулся. Воз­ле не­го сто­ял цер­ков­ный ста­рос­та Фе­дор Прищепа.
   - Ты уже зна­ешь о слу­чив­шем­ся? - по­ин­те­ре­со­вал­ся дьяк.
   - Да, ба­бы уже по се­лу гудят.
   - Что же мне те­перь де­лать? На­до ведь­му уби­рать с кладбища. А как ее му­жу об этом ска­зать? Сот­ник и убить за та­кое может.
   - Явор­ной вме­сте с пол­ком зав­тра вы­сту­па­ет в поход. Вот че­рез день и пе­ре­за­хо­ро­ним ее за клад­би­щен­ской землей. А там вид­но будет. С вой­ны не все возвращаются. А ес­ли вер­нет­ся, ска­жем, что мы вы­пол­ня­ли при­ка­за­ние ар­хие­рея, до ко­то­ро­го дош­ли слу­хи, что же­на сот­ни­ка бы­ла, как бы это ска­зать, не со­всем хри­сти­ан­ка, что ли.
   - Не со­всем хри­сти­ан­ка! Хо­ро­шо го­во­ришь, - ехид­но за­ме­тил свя­щен­ник, - ведь­ма она бы­ла! Вот кто!
   - Ти­ше ты. Здесь кри­чать не надо. Да еще в Божь­ем хра­ме та­кие сло­ва говорить. Тут на­до по­-т­их­ому делать.
   На сле­дую­щий день ра­но ут­ром сот­ник Явор­ной в со­ста­ве пол­ка Куль­ба­са вы­сту­пил в поход.
   В пол­день дьяк Ев­сей, ста­рос­та При­ще­па и че­ты­ре ка­за­ка бы­ли на кладбище. Уб­ра­ли крест с мо­гиль­но­го хол­ма и на­ча­ли рас­ка­пы­вать ме­сто за­хо­ро­не­ния ведьмы. На клад­би­ще бы­ло пустынно. День был яс­ный, солнечный. Ко­гда ло­па­та од­но­го из ка­за­ков уда­ри­лась о дос­ки гро­ба, вне­зап­но под­нял­ся ветер. Не­бо за­тя­ну­лось тучами. Сгу­сти­лись сумерки. Ка­за­лось, что на­сту­пил вечер. Свя­щен­ник стал кре­стить­ся и бор­мо­тать ка­кие­-то молитвы. В воз­ду­хе над раз­ры­той мо­ги­лой, кру­жи­ло воронье. Пус­той гроб под­ня­ли из ямы наверх. На дне ле­жа­ла по­кой­ная с от­кры­ты­ми глазами. Но стран­ное де­ло, ко­жа на ли­це пан­ны Ма­ры­ли очи­сти­лось от язв и гни­ло­ст­ных струпь­ев, ко­то­рые еще вче­ра бы­ли на ней. Ведь­ма ка­за­лась не мерт­вой, а спящей. Пе­ред людь­ми от­кры­лась жут­кая кар­ти­на: в раз­ры­той мо­ги­ле ле­жа­ла жен­щи­на не­обы­чай­ной красоты. В тем­но­-к­арих гла­зах свер­ка­ли ру­би­но­вые огоньки. Чер­ные гус­тые во­ло­сы, от­ли­ваю­щие си­не­вой, раз­ме­та­лись в стороны. Под ту­го об­ле­гаю­щей со­роч­кой яв­но обо­зна­чи­лись тор­ча­щие со­ски на уп­ру­гой груди. Тон­кая та­лия, рез­ко пе­ре­хо­ди­ла в пыш­ные бед­ра ок­руг­лой формы. Все оне­ме­ли от увиденного.
   Пер­вым оч­нул­ся и за­го­во­рил ста­рос­та:
   - На­ше сча­стье, что ее сей­час не ви­дит сот­ник Яворной. Он бы не то, что пе­ре­за­хо­ра­ни­вать не раз­ре­шил бы нам, а ско­рее все­го, нас са­мих бы здесь закопал.
   - Сто­ять нечего. Кла­ди­те её в гроб и по­ско­рее ухо­дим от­сю­да, по­ка нет ни­ко­го, - про­го­во­рил дьяк.
   - Вот и хо­ро­шо, что нет никого. Да­вай­те сде­ла­ем так: мо­ги­лу за­ко­па­ем, как буд­то ни­че­го не произошло. Крест на ме­сто по­ста­вим, а са­ми мол­чать бу­дем обо всем, что сделали. Луч­ше не драз­нить Яворного. Оно так для нас всех спо­кой­нее бу­дет, - пред­ло­жил Фе­дор Прищепа.
   Все согласились. Ко­гда ук­ла­ды­ва­ли по­кой­ни­цу в гроб, паль­цы у нее сжа­лись в кулаки. Ка­за­ки толь­ко пе­ре­кре­сти­лись, но де­ла сво­его не бросили. Ста­рос­та хо­тел за­крыть ей глаз. При­кос­нув­шись ла­до­нью к ли­цу ведь­мы, тут же одер­нул ру­ку назад. Ле­дя­ной хо­лод, как буд­то об­жег его кожу. Крыш­ку гро­бы при­би­ли гвоздями. Тай­ная про­цес­сия бы­ст­ро дви­ну­лась за тер­ри­то­рию кладбища.
   - Где мы ее за­ко­па­ем? - спро­сил отец Евсей.
   - За по­лем, в ро­ще есть Ведь­мин Яр. Я слы­шал, там уже,
   рань­ше ка­ко­го­-то хри­сто­про­дав­ца похоронили. Пусть
   и она там лежит.
   - Но это, же далеко. Нуж­на телега. Не на ру­ках же гроб та­щить?
   - Да, Вы пра­вы батюшка. По­до­ж­ди­те ме­ня за кладбищем. Я сей­час раз­до­бу­ду под­во­ду, - ска­зал ста­рос­та и по­бе­жал в село.
   Не ус­пе­ли ка­за­ки вы­ку­рить по люль­ке, как вер­нул­ся При­ще­па с дву­мя те­ле­га­ми, за­пря­жен­ны­ми цугом. На пер­вую по­гру­зи­ли труну. Ста­рос­та сам сел за вожжи. На вто­рой рас­по­ло­жи­лись ка­за­ки и священник. Про­цес­сия тро­ну­лась в путь.
   " Нуж­но то­ро­пить­ся, - ду­мал При­ще­па, - а то солн­це ско­ро са­дить­ся бу­дет"
   Всю до­ро­гу ста­рос­та ощу­щал хо­лод в спине. Мож­но бы­ло по­ду­мать, что на под­во­де ле­жит не гроб, а ог­ром­ный ку­сок льда. Прие­хав на ме­сто, лю­ди ос­мот­ре­лись по сторонам. По­сре­ди­не яра ле­жал ог­ром­ный ка­мень, об­рос­ший мхом. Ря­дом с ним бы­ла расщелина.
   " Вот, по­вез­ло, - по­ду­мал Фе­дор При­ще­па, - рыть зем­лю не надо. Сей­час по­ло­жим гроб в яму, свер­ху кам­нем на­кро­ем - вот и го­то­вая мо­ги­ла по­лу­чит­ся".
   По­ка опус­ка­ли тру­ну в рас­ще­ли­ну, у всех за­мерз­ли руки. По­том друж­но на­ва­ли­лись на камень. Пе­ре­вер­нув его на дру­гую сто­ро­ну, за­кры­ли яму. Как толь­ко ва­лун лег на зем­лю, раз­дал­ся прон­зи­тель­ный свист, и под­нял­ся силь­ный ветер. Ужа­саю­щий гром­кий смех до­но­сил­ся со всех сторон.
   На кам­не поя­ви­лась кро­ва­вая над­пись:
   - Вы са­ми при­нес­ли ее ко мне! Те­перь она бу­дет при­хо­дить к Вам! Жди­те!
   Ло­ша­ди под­ня­лись на дыбы. Из пас­тей у них бе­жа­ла гус­тая слю­на, как у бе­ше­ных со­бак, спи­ны по­кры­лись хлопь­я­ми бе­лой пены. Жи­вот­ные ди­ко ржали. И бы­ло не­по­нят­но, уж, не они ли из­да­ют этот су­ма­сшед­ший хо­хот, за­пол­няю­щий все вокруг. Лю­ди мол­ни­ей вско­чи­ли на под­во­ды и, не­ис­то­во сте­гая ло­ша­дей, рва­ну­ли прочь от про­кля­то­го места. Вы­ехав из ро­щи на по­ле, ко­ни остановились. На од­ной те­ле­ге си­де­ли ка­за­ки с пе­ре­пу­ган­ны­ми ли­ца­ми и бес­смыс­лен­ным взгля­дом, на дру­гой, в та­ком же со­стоя­нии, свя­щен­ник и староста.
   - Это что сей­час бы­ло? Я не по­нял, - про­го­во­рил Прищепа. - Это мы та­кое сде­ла­ли?
   - От­стань от меня. Я сам ни­че­го не по­ни­маю! - ог­рыз­нул­ся отец Евсей.
   - Как не по­ни­мае­те? Вы же священник. Все свя­тое пи­са­ние про­чи­та­ли, - не уни­мал­ся Федор.
   - В свя­том пи­са­нии об этом ни­че­го не сказано.
   - Я все­гда знал, что Гос­подь Бог не обо всем упо­мя­нул в сво­ем со­чи­не­нии, - мно­го­зна­чи­тель­но за­клю­чил староста.
   - Не бо­го­хуль­ст­вуй, а то про­кля­ну! - воз­му­тил­ся дьяк.
   - Все. Мол­чу, молчу. Боль­ше не буду. Лю­ди пе­ре­кре­сти­лись, и под­во­ды дви­ну­лись по на­прав­ле­нию к селу.
  

2.Возвращение в Виш­не­вое

  
   Крым­ский тракт про­тя­нул­ся пря­мой стре­лой че­рез ди­кое по­ле, раз­ре­зая его надвое. Лишь ино­гда он из­ги­бал­ся, что­бы обой­ти ог­ром­ные кам­ни или ов­ра­ги, встре­чаю­щие­ся на его пути. Кто и ко­гда на­ка­тал эту до­ро­гу, бы­ло неизвестно. Ка­за­лось, она бы­ла в ук­ра­ин­ской сте­пи все­гда, от са­мо­го со­тво­ре­ния мира. Ле­таю­ще­му вы­со­ко в не­бе кор­шу­ну, не бы­ло по­нят­но, где же на­ча­ло, а где ко­нец у дви­гаю­щей­ся по трак­ту ка­зац­кой армии. Края вой­ска, воз­вра­щаю­ще­го­ся на За­по­рож­скую Сичь, пря­та­лись за горизонтами.
   - Пан полковник. Вас ко­ше­вой ата­ман зо­вет, - об­ра­тил­ся к Иг­на­ту вестовой. Ка­зак не сра­зу по­нял, что это его зовут. Он еще не при­вык к сво­ей но­вой должности.
   Иг­нат ос­та­вил полк и, вы­ехав в по­ле, по­шел на­ме­том, ста­ра­ясь дог­нать на­ча­ло колоны. Бы­ст­ро дви­гаю­щий­ся по сте­пи конь Го­ло­ва­ня, как буд­то сре­зал вер­хуш­ки ковыля. Они раз­ле­та­лись в раз­ные сто­ро­ны, слов­но яд­ра, вы­бро­шен­ные из пушек.
   Впе­ре­ди ар­мии ехал хо­рун­жий с го­лов­ным зна­ме­нем За­по­рож­ской Сичи. За ним сле­до­вал ко­ше­вой ата­ман с полковниками. Ку­рен­ные ата­ма­ны бы­ли со свои­ми отрядами.
   - Вы зва­ли ме­ня, Бать­ко ата­ман? - спро­сил, подъ­е­хав­ший Игнат.
   - Вот что, полковник. По пу­ти бу­дет име­ние по­кой­но­го Кульбаса. Ты, как но­вый ата­ман пол­ка, дол­жен за­ехать к его же­не и со­об­щить го­ре­ст­ную но­вость, - гру­ст­но ска­зал Иван Шульга.
   Го­ло­вань мол­чал, от­ве­дя взгляд в сторону. Ко­ше­вой вни­ма­тель­но по­смот­рел на Иг­на­та и про­из­нес:
   - Я по­ни­маю, что та­кой ви­зит не из приятных. Но так уж заведено. А по­том до­го­нишь нас. Толь­ко дол­го не задерживайся. Ты мне ну­жен бу­дешь на Запорожье. Дел у нас еще много.
   - Лад­но, Батько. Все исполню.
   Го­ло­вань по­вер­нул ко­ня и не спе­ша по­ехал к сво­ему полку. По до­ро­ге он ду­мал:
   " Ну, что я ска­жу Ин­ге? Как во­об­ще мне се­бя вес­ти? С од­ной сто­ро­ны те­перь уже ни­че­го не ме­ша­ет на­шей люб­ви, а с дру­гой - что же сей­час свадь­бу уст­раи­вать? Не ус­пе­ли по­хо­ро­нить Куль­ба­са, и уже ве­се­лье за­тея­ли! Не по­-лю­дски все это!"
   Гру­ст­ные мыс­ли Иг­на­та пре­рвал сот­ник Явор­ной:
   - Пан пол­ков­ник, раз­ре­ши­те мне на два дня за­ехать домой. Мое се­ло по пути. Вы же знае­те, же­на у ме­ня умерла. А зав­тра де­вять дней будет. По­мя­нуть надо.
   Иг­нат взгля­нул на сот­ни­ка и ска­зал:
   - Вме­сте поедем. Мне нуж­но со­об­щить пан­не Ин­ге о ге­рой­ской ги­бе­ли ее мужа.
   На­сту­пил вечер. Све­жий ве­тер ос­ту­дил днев­ной зной, за­ме­нив его су­ме­реч­ной прохладой. Степь за­ти­ха­ла, го­то­вясь к ночи. Зве­ри по­пря­та­лись в но­ры, пти­цы усе­лись в свои гнезда. За­па­хи по­ле­вых трав ста­ли сильнее.
   Го­ло­вань и Явор­ной це­лый день бы­ли в дороге. К ве­че­ру на­ча­ла ска­зы­вать­ся усталость. Ко­ни, то и де­ло ос­ту­па­лись, по­па­дая ко­пы­та­ми в норы. В воз­ду­хе за­пах­ло дымом. Вда­ли по­ка­за­лись де­ре­вья и рас­плыв­ча­тые очер­та­ния хат, над ко­то­ры­ми воз­вы­шал­ся цер­ков­ный ку­пол с крестом.
   - Дым­ком по­тя­ну­ло, - про­го­во­рил Явор­ной, - на­вер­но, дев­ча­та борщ го­то­вят или га­луш­ки варят. Э, да вон и Виш­не­вое уже видно. Сла­ва Бо­гу, ус­пе­ли до но­чи доехать.
   - Сот­ник, ез­жай­те к се­бе домой. Я сам со­об­щу пан­не Ин­ге о ги­бе­ли пол­ков­ни­ка Кульбаса. А зав­тра я к Вам зайду.
   - Мо­жет, пе­ре­но­чуе­те у ме­ня? За­од­но и же­ну мою помянем.
   "Ну, нет,- по­ду­мал Головань. - Пусть твою суп­ру­гу черт по­ми­на­ет".
   - Я бу­ду но­че­вать у Пет­ра Коцюбы. Ка­кие мо­гут быть но­чью по­мин­ки? - вы­кру­тил­ся Головань. - Да и де­ло у ме­ня есть к старику.
   - Оно, ко­неч­но, Вы пра­вы, пан полковник. Но­чью спать нужно.
   На око­ли­це всад­ни­ки расстались. Го­ло­вань по­ехал к Ин­ге, а сот­ник - к се­бе домой.
  

3. В аду

  
   Ма­ры­ля шла по тем­но­му тоннелю. Пол­ное от­сут­ст­вие све­та и мерт­вая ти­ши­на, вы­зы­ва­ли внут­ри страх и беспокойство. В го­ло­ве про­но­си­лись вос­по­ми­на­ния по­след­них дней; встре­ча с упы­рем, его уг­ро­зы ей, при­каз кня­зя Ост­рож­ско­го от­ра­вить пол­ков­ни­ка Кульбаса.
   Вдруг эти мыс­ли за­ме­ни­ла од­на яр­кая кар­ти­на:
   Ма­ры­ля на­кло­ня­ет­ся над кув­ши­ном, за­гля­ды­ва­ет в не­го, а из со­су­да вы­ска­ки­ва­ет чер­но­го цве­та змея и жа­лит ее в глаз. Ост­рая жгу­чая боль прон­за­ет Ма­ры­ле го­ло­ву, а за­тем все тело. Она па­да­ет на пол и уми­ра­ет в не­вы­но­си­мых муках. Вос­по­ми­на­ния ис­чез­ли вне­зап­но, как и появились. Жен­щи­на остановилась. По­тро­га­ла ли­цо руками. Гла­за бы­ли целые. Ко­жа на ли­це гладкая. Бо­лей не было.
   "Как же так? - по­ду­ма­ла Марыля.- Я же пом­ню, что ле­жа­ла на полу. Глаз мой вы­тек, а ко­жа бы­ла по­кры­та яз­ва­ми и струпьями. Я точ­но ви­де­ла все это со стороны. А как я мог­ла ви­деть се­бя со сто­ро­ны? Ах, да! Я же умерла. Ме­ня похоронили. Ужас, как я то­гда не­кра­си­во вы­гля­де­ла в гро­бу, хо­ро­шо, что крыш­ка бы­ла закрыта. Так, я не поняла. А как же я мо­гу мерт­вая хо­дить и ду­мать? Все, вспом­ни­ла! Я же ведь­ма! Ин­те­рес­но, ку­да ве­дет этот тон­нель?"
   Ма­ры­ля дви­ну­лась дальше. Впе­ре­ди поя­вил­ся крас­ный
   свет. Тон­нель на­чал уве­ли­чи­вать­ся в размерах. Жен­щи­на вы­шла на от­кры­тое пространство. Зем­ля бы­ла черная. Да, соб­ст­вен­но, это бы­ла и не зем­ля, а плот­ное ве­ще­ст­во, по­хо­жее на за­стыв­шую смолу. Крас­но­го цве­та не­бо на­ви­са­ло над равниной. Да­ле­ко на го­ри­зон­те вид­не­лись тем­но­-с­ерые горы. Уви­ден­ное, по­ра­зи­ло Ма­ры­лю: длин­ные оче­ре­ди лю­дей за­пол­ня­ли все вокруг. Вна­ча­ле ка­ж­дой из та­ких жи­вых це­по­чек, про­во­ди­лось на­ка­за­ние оче­ред­но­го грешника. По окон­ча­нии, ко­то­ро­го, про­шед­ший ис­тя­за­ния ста­но­вил­ся в ко­нец этой оче­ре­ди, по­кор­но до­жи­да­ясь, ко­гда он опять ока­жет­ся в на­ча­ле ее, что­бы сно­ва по­вто­рить те же мучения. В воз­ду­хе пах­ло серой. К Ма­ры­ле по­до­шел че­ло­век в чер­ной ря­се с ка­пю­шо­ном на голове. Ли­ца его жен­щи­на не разглядела. Он жес­том ве­лел ведь­ме сле­до­вать за ним. Они дол­го шли ме­ж­ду бес­ко­неч­ных очередей. Ото­всю­ду до­но­си­лись сте­на­ния, кри­ки, плачь и проклятия.
   Ма­ры­ля с про­вод­ни­ком по­до­шли к боль­шо­му чер­но­му камню. На нем стоя­ло крес­ло вну­ши­тель­ных раз­ме­ров, в ко­то­ром си­дел че­ло­век в та­кой же оде­ж­де, что и ее спутник.
   - Ты не вы­пол­ни­ла мой приказ. - За­го­во­рил незнакомец. - Я, сна­ча­ла, хо­тел по­ка­рать те­бя, но по­том, передумал.
   Го­лос го­во­рив­ше­го, по­ка­зал­ся жен­щи­не очень знакомым.
   - Я дам те­бе дру­гое за­да­ние, - про­дол­жал, си­дя­щий в крес­ле, - ес­ли ты его вы­пол­нишь - я про­щу те­бя, а мо­жет и награжу.
   - Из­ви­ни­те, но мне очень зна­ком Ваш голос. Я Вас знаю? - спро­си­ла ведьма.
   - Еще бы. Я тот, ко­му ты по­кля­лась слу­жить вечно. Шрам на тво­ей ла­до­ни - то­му подтверждение.
   - Так ты - са­та­на! Но мо­гу по­спо­рить, что твоя речь очень на­по­ми­на­ет го­лос кня­зя Ост­рож­ско­го, - спо­ри­ла с дья­во­лом, ос­ме­лев­шая ведьма.
   Си­дев­ший в крес­ле, снял ка­пю­шон, и Ма­ры­ля уз­на­ла в нем ясновельможного. От удив­ле­ния жен­щи­на да­же при­се­ла и за­кры­ла ли­цо руками. По­том взгля­ну­ла на са­та­ну и ска­за­ла:
   - Я все­гда ду­ма­ла, что Вы и есть князь тьмы.
   - Что ты мог­ла знать? Ни у ме­ня, ни да­же у са­мо­го Бо­га нет сво­его об­ли­чья и тела. Мы яв­ля­ем­ся к лю­дям в том ви­де, в ка­ком они нас се­бе представляют. Ты ду­ма­ла, что ес­ли есть дья­вол, то он дол­жен вы­гля­деть, как Острожский. Вот я и пред­стал пе­ред то­бой в его обличье. Ост­рож­ский здесь не причем. У ме­ня ты­ся­чи лиц. Я дав­но в спо­ре с Бо­гом, что силь­нее доб­ро или зло в че­ло­ве­че­ской натуре. Пол­ков­ник Куль­бас был ис­крен­не ве­рую­щий в Бо­га человек. По­это­му, я за­ду­мал его убить. У Ост­рож­ско­го сов­па­ли ин­те­ре­сы с моими. Я хо­тел сжить со све­ту пра­вед­ни­ка, а кня­зю он ме­шал за­хва­тить зем­ли на Ук­раи­не, и тем са­мым, еще боль­ше разбогатеть. Ост­рож­ский пе­ре­дал те­бе при­каз от­ра­вить пол­ков­ни­ка, а ты его не выполнила. Ес­ли еще раз не оп­рав­да­ешь мое до­ве­рие, ста­нешь в од­ну из этих очередей.
   - А что это за оче­ре­ди? - по­ин­те­ре­со­ва­лась ведьма.
   - Грешники. Ка­ж­дый из них по­вто­ря­ет свой грех бес­ко­неч­ное ко­ли­че­ст­во раз. При этом ис­пы­ты­ва­ет ту же са­мую боль и му­че­ние, что и в первый. И так все время. Вечность. Ни­че­го не поделаешь. Вон, видишь. Сто­ят са­мо­убий­цы, ко­то­рые при жиз­ни повесились. Ка­ж­дый раз, ко­гда за­тя­ги­ва­ет­ся пет­ля, они за­ды­ха­ют­ся, дер­га­ют но­га­ми и ис­пы­ты­ва­ют не­вы­но­си­мую боль в шее, ко­гда ло­ма­ют­ся позвонки. А вот - убийцы. Эти му­ча­ют­ся, ис­пы­ты­вая стра­да­ния их жертв на себе. Вон те - сплетники. Ну, для тех все про­сто, им язы­ки кле­ща­ми зажимают. Пре­лю­бо­де­ям и го­во­рить не бу­ду, что делают. От это­го мне са­мо­му пло­хо становится. А са­мое глав­ное, как толь­ко за­кан­чи­ва­ют­ся стра­да­ния, они сно­ва ста­но­вят­ся в ту же са­мую оче­редь, что­бы вновь ис­пы­тать те же са­мые мучения. А с твои­ми гре­ха­ми, я ду­маю, те­бе при­дет­ся сра­зу в не­сколь­ко оче­ре­дей занимать.
   - И ни­как нель­зя им по­мочь?
   - Ишь, ты, ка­кая сер­до­боль­ная выискалась. Мож­но! Ес­ли на зем­ле кто­-н­ибудь от­мо­лит их ду­шу, или сам Бог ре­шит их про­стить, то­гда они ис­чез­нут отсюда. Как бы там у ме­ня с Бо­гом не сло­жи­лись от­но­ше­ния, но под­чи­нять­ся я ему должен. Он силь­нее меня. Ну как? Сра­зу пой­дешь оче­редь за­ни­мать? Или сде­ла­ешь то, что при­ка­жу?
   - При­ка­зы­вай, все сделаю. Не­ко­му за ме­ня на Зем­ле молиться. А на про­ще­ние Гос­под­не я не рассчитываю.
   - Ты долж­на об­ра­тить сво­его му­жа в на­шу веру. Сде­ла­ешь его ведьмаком.
   - Как же я мо­гу это вы­пол­нить? Я же умерла. Те­бе ли не знать об этом?
   - Что­-то ты без поч­те­ния раз­го­ва­ри­ва­ешь со мной. Я все знаю, что тво­рит­ся в этом мире. А вот ты, по­хо­же, за­бы­ла, пе­ред кем стоишь. Мне дос­та­точ­но толь­ко по­ду­мать, и от те­бя да­же вос­по­ми­на­ний не ос­та­нет­ся так, что по­при­дер­жи свой язык. Я, ведь, свой план мо­гу и без те­бя осуществить.
   - Про­шу про­ще­ния все­мо­гу­щий князь тьмы. Это моя кон­чи­на на ме­ня так пло­хо подействовала. Слу­шаю те­бя и повинуюсь.
   В это вре­мя, в од­ной из оче­ре­дей, на од­но­го из сто­яв­ших, с крас­но­го не­ба упал луч бе­ло­го света. Ос­ве­щен­ный че­ло­век исчез. Луч то­же пропал.
   - Что это бы­ло? - по­ин­те­ре­со­ва­лась ведьма.
   - Это Гос­подь за­брал к се­бе ду­шу грешника. По­вез­ло ему, - от­ве­тил са­та­на и продолжил. - По­ка не про­шло со­рок дней с мо­мен­та тво­ей смер­ти, я мо­гу сде­лать так, что ты бу­дешь вы­хо­дить из сво­ей мо­ги­лы и сво­бод­но хо­дить по Земле. Но, толь­ко, ночью. Прав­да, есть од­но ус­ло­вие, без вы­пол­не­ния ко­то­ро­го ни­че­го не получится.
   - И что же это за ус­ло­вие? - спро­си­ла Ма­ры­ля?
   - Вер­нее их два, но од­но уже выполнено. Глу­пые лю­ди пе­ре­за­хо­ро­ни­ли твое те­ло с клад­би­ща, где бы­ла свя­тая зем­ля, в Ведь­мин Яр. А это уже моя тер­ри­то­рия - про­кля­тое место. А вто­рое - те­бя дол­жен кто­-н­ибудь по­звать к себе. По­сле это­го, ты смо­жешь сво­бод­но в ноч­ное вре­мя и по сво­ему же­ла­нию по­се­щать Бо­жий мир.
   - А, как же я смо­гу сде­лать сот­ни­ка Явор­но­го ведь­ма­ком?
   - А, как жен­щи­ны из муж­чин ду­ра­ков де­ла­ют и за­став­ля­ют их жить по мо­им за­по­ве­дям, и за­бы­вать за­по­ве­ди Бо­жьи? При по­мо­щи по­хот­ли­вых желаний. Зе­лье, ко­то­рым ты его при­ча­ро­ва­ла, до сих пор действует. Си­лу его ни­кто не отменял. За­та­щишь его в по­стель и поцелуешь. Об ос­таль­ном я сам позабочусь. Кста­ти го­во­ря, уве­рен, что сот­ник Явор­ной и бу­дет тем че­ло­ве­ком, ко­то­рый вы­зо­вет те­бя из могилы. О тво­ей внеш­но­сти я по­за­бо­тил­ся, вы­гля­дишь ты сей­час очень обольстительно.
   - Сде­лаю все, что ты по­же­ла­ешь, Ва­ша светлость. Про­шу от­ве­тить на один вопрос. У Вас, как и у Бо­га, то­же де­сять за­по­ве­дей?
   При сло­ве "свет­лость" дья­во­ла передернуло.
   - Ка­кая я те­бе "свет­лость"? Я все вре­мя в темноте. И в прав­ду, по­хо­же, смерть пло­хо на те­бя действует. Ты глу­пе­ешь пря­мо на глазах. Лад­но, от­ве­чу на твой вопрос. Но это бу­дет последний. Ты мне на­дое­ла! Мое чис­ло шесть. Столь­ко и за­по­ве­дей мо­их: за­висть, пре­да­тель­ст­во, ложь, жес­то­кость, тру­сость и прелюбодейство. Се­го­дня де­вя­тый день. Ес­ли в те­че­ние ме­ся­ца те­бя не по­зо­вут - ста­нешь в очередь. Все, ис­чез­ни и жди сво­его часа.
   Ма­ры­ля по­чув­ст­во­ва­ла, что она засыпает.
  

4. Го­ре­ст­ная весть

  
   Иг­нат подъ­е­хал к до­му пол­ков­ни­ка Кульбаса. Сгу­сти­лись сумерки. На Ук­раи­не бы­ст­ро темнеет. Еще толь­ко что мож­но бы­ло да­же чи­тать на ули­це, а про­шло не­сколь­ко ми­нут, и ноч­ное не­бо уже пол­но­стью раз­вер­ну­ло свою звезд­ную картину. Во дво­ре бы­ло пусто. Толь­ко со­ба­ки впус­тую со­тря­са­ли воз­дух ла­ем, от­ра­ба­ты­вая свой хлеб. В од­ном ок­не го­рел свет. Иг­нат под­нял­ся на крыль­цо и по­сту­чал в дверь. Про­шло не­мно­го вре­ме­ни, за­сов отворился. На по­ро­ге стоя­ла Ин­га со све­чей в руке. Уви­дев Го­ло­ва­ня, она от­сту­пи­ла на шаг и спро­си­ла:
   - Это ты. А где пол­ков­ник?
   - Мож­но я вой­ду? Не­удоб­но на по­ро­ге разговаривать.
   Ин­га кив­ну­ла в знак раз­ре­ше­ния и пер­вой по­шла в комнату. В за­ле она за­жгла не­сколь­ко све­чей и се­ла в кресло. Де­вуш­ка ни­че­го не говорила. Она при­сталь­но смот­ре­ла на Иг­на­та, ожи­дая его объяснений. Пан­на бы­ла оде­та по­-пр­ост­ому: со­роч­ка - вы­ши­ван­ка, си­няя юб­ка, чер­ные ко­рот­кие сапожки. Ру­сые во­ло­сы бы­ли под­вя­за­ны крас­ной лен­той и за­пле­те­ны в косу. Ин­га вы­гля­де­ла уставшей. Ве­ки бы­ли припухшими. По­хо­же, де­вуш­ка мно­го пла­ка­ла в по­след­нее время.
   - Как ты се­бя чув­ст­ву­ешь? Здо­ро­ва ли?- спро­сил Головань.
   - Все нормально. Иг­нат, не тяни. Рассказывай. Я знаю, что­-то слу­чи­лось не­хо­ро­шее, - бес­по­кои­лась панна.
   - Го­ре­ст­ную весть я при­нес тебе. Твой муж, пол­ков­ник Гри­го­рий Куль­бас, ге­рой­ски по­гиб в сражении.
   Ин­га молчала. Она смот­ре­ла на Го­ло­ва­ня и не ви­де­ла его. Де­вуш­ка во­об­ще ни­че­го не за­ме­ча­ла во­круг себя. Взгляд у нее был неживой. Так, смот­рят умер­шие, по­ка им не за­кро­ют глаза.
   - Ты слы­шишь ме­ня?- спро­сил Игнат.- С то­бой все в по­ряд­ке?
   - Да, слышу. Все в по­ряд­ке, - по­сле не­боль­шой пау­зы, про­го­во­ри­ла Инга. По ее ще­ке ска­ти­лась слеза.- Ос­тавь ме­ня, Игнат. Мне нуж­но по­быть одной. Зав­тра поговорим.
   Го­ло­вань вы­шел из до­ма и от­пра­вил­ся к Пет­ру Коцюбе. В се­ле спали. Све­та в ок­нах не было. Ха­ты бы­ли по­хо­жи на го­ло­вы ве­ли­ка­нов с за­кры­ты­ми гла­за­ми, умо­стив­ших­ся на ноч­ной отдых.
   Ин­га лег­ла на по­стель по­верх по­кры­ва­ла, не раздеваясь. Сон не шел. Она смот­ре­ла в по­то­лок и ду­ма­ла:
   - Как стран­но я устроена. По­ка был жив Куль­бас, он был для ме­ня безразличен. А вот, ко­гда его не ста­ло, внут­ри, как буд­то что­-то оборвалось. Серд­це сжи­ма­ет­ся от боли. При жи­вом му­же, хо­те­лось лю­бить Игната. А сей­час в ду­ше толь­ко грусть и тоска. Прав­ду го­во­рят лю­ди, что жен­щи­ны са­ми не зна­ют, че­го хотят.
   Она вдруг по­ня­ла, что тя­го­ти­ло её все эти дни. Пред­чув­ст­вие не­ми­нуе­мой бе­ды, сва­лив­шей­ся на неё, му­чи­ло девушку. Вме­сте с тем в ду­ше поя­ви­лось чув­ст­во об­лег­че­ния, ко­то­рое воз­ни­ка­ет, ко­гда да­же са­мое страш­ное и бо­лез­нен­ное со­бы­тие ока­зы­ва­ет­ся уже позади. Сон на­чал одо­ле­вать панну. Очер­та­ния пред­ме­тов в ком­на­те ста­ли расплывчатыми. Мыс­ли в го­ло­ве успокоились. За­кры­лись глаза. Те­ло ста­ло невесомым. Ин­га, впер­вые, спо­кой­но ус­ну­ла за по­след­нее время.
   Дед Пет­ро встре­тил Го­ло­ва­ня с не­скры­вае­мой радостью. Со­брал на стол по­есть и по­ста­вил кув­шин медовухи.
   - Не грех и вы­пить за ва­шу слав­ную победу. Та­кие вес­ти по сте­пи бы­ст­ро бе­гут, - го­во­рил Коцюба. - Сла­ва Бо­гу, что пан хо­рун­жий жив остался. А вот, наш ата­ман пан Куль­бас, ус­по­ко­ил­ся навеки. Цар­ст­во ему небесное. Ве­ли­кий был воин. При­ми, Гос­подь, его душу.
   Ста­рик на­лил две чар­ки до краев. Ка­за­ки вы­пи­ли од­ним ма­хом, не чокаясь. Ста­ли закусывать.
   - В Ва­шем се­ле все­гда но­во­сти рас­про­стра­ня­ют­ся бы­ст­рее, чем про­ис­хо­дят са­ми со­бы­тия, - за­го­во­рил Головань.- Толь­ко, я не хо­рун­жий, а полковник.
   - Вот так да! Из­ви­ни­те, Ва­ша ми­лость, не знал я. Ка­ко­го же пол­ка Вы ата­ман?
   - Ди­ду, пе­ре­стань мне "вы­кать". Для те­бя я все­гда бу­ду Иг­нат Головань. Пом­нишь, как ты го­во­рил мне: "сын­ку". Или уже пе­ре­ду­мал?
   У Пет­ра Ко­цю­бы на гла­зах поя­ви­лись слезы. Ста­рый ка­зак весь, ка­к­-то обмяк. Он по­пы­тал­ся вы­те­реть ла­до­нью гла­за, но ру­ки у не­го дрожали. Че­рез си­лу ста­рик про­го­во­рил:
   - Спа­си­бо те­бе, сын­ку, спа­си­бо....
   Го­лос его зап­нул­ся и он от­вер­нул­ся к ок­ну, что­бы Го­ло­ва­ню не бы­ло вид­но его слабость. Про­сто­му ка­за­ку бы­ло не­вы­но­си­мо при­ят­но, что та­кой важ­ный ка­зац­кий вое­на­чаль­ник, ока­зы­ва­ет ему уважение. Вме­сте с тем, Ко­цю­бе бы­ло стыд­но, что он пла­чет, как баба.
   - Лад­но, бать­ко, ладно. Не надо. Перестаньте. Вот дела-то. Что я Вас оби­дел чем? Я же ни­че­го та­ко­го не сказал.
   Го­ло­ва­ню, вдруг, ста­ло жал­ко это­го ста­ро­го оди­но­ко­го человека. Че­м­-то он ему на­пом­нил отца. Ко­цю­ба ус­по­ко­ил­ся и спро­сил:
   - Так, ка­кой же твой полк?
   - Быв­ший полк Кульбаса. Ка­за­ки по­про­си­ли ме­ня на­зна­чить, по­сле ги­бе­ли атамана.
   - Ну, сла­ва Богу. А то я уже переживал. А под тво­ей ру­кой по­ря­док бу­дет в войске. Я знаю, что говорю. Что де­лать со­би­ра­ешь­ся, ес­ли не тай­на?
   - Зав­тра воз­вра­ща­юсь на Сичь. Там, дел еще много. Ду­маю, ко­ше­вой те­перь на ля­хов дви­нет армию.
   - Оно, конечно. По­сле то­го, как та­та­рам пер­ца под хво­сты на­сы­па­ли, те­перь мож­но и шлях­ту по­час­ту­вать, что­бы по­скром­нее се­бя вела. А пан­не Ин­ге уже со­об­щил о ги­бе­ли пол­ков­ни­ка?
   - Да, се­го­дня за­ез­жал к ней. Она очень расстроилась. Зав­тра ут­ром наведаюсь. Пусть не­мно­го успокоится. Хо­тел по­про­сить те­бя об ус­лу­ге од­ной, диду.
   - Го­во­ри, для те­бя все сделаю.
   - Ес­ли, вдруг, пан­на Ин­га об­ра­тит­ся к те­бе за по­мо­щью, не от­ка­зы­вай ей. Это, ведь, она нам то­гда по­мог­ла пол­ков­ни­ка на но­ги поставить. И кто ведь­ма, она догадалась. Без её по­мо­щи, я бы не справился.
   - Ко­неч­но, по­мо­гу! Смот­ри, как по­лу­ча­ет­ся, с ви­ду та­кая вель­мож­ная пан­на, а ка­кая хват­кая! Ни­ко­гда, не по­ду­мал бы.
   - Ну, лад­но, диду. По­ра мне отдыхать. А то зав­тра до­ро­га даль­няя, а я и се­го­дня це­лый день в седле.
   Вы­пи­ли еще по од­ной чар­ке за сла­ву ка­зац­кую и лег­ли ночевать.
  

5. Ведь­ми­на лю­бовь

  
   Сот­ник Явор­ной си­дел в сво­ей ха­те тем­нее до­ж­де­вой тучи. Грусть одо­ле­ва­ла его. Тос­ко­вал он по же­не сво­ей, без­вре­мен­но ушед­шей в мир иной. И уж, так ему хо­те­лось её уви­деть вновь, об­нять, по­це­ло­вать, что не знал уже, как быть. Ду­мал бы­ло вы­пить го­рил­ки, толь­ко не при­ни­ма­ла ду­ша оковитую. Так и стоя­ла, на­ли­тая до кра­ев чар­ка на сто­ле, не тронутая.
   "Что же за тя­га у ме­ня к Ма­ры­ле та­кая?" - ду­мал сот­ник, гля­дя за­ту­ма­нен­ным взо­ром пе­ред собой.- Ес­ли бы мож­но бы­ло опять с ней встре­тить­ся". Гу­бы Явор­но­го са­ми со­бой за­ше­ве­ли­лись, и он про­шеп­тал: "Ма­ры­ля, при­ди ко мне. Про­шу тебя. Не мо­гу я без те­бя". В это са­мое вре­мя на ули­це под­нял­ся ве­тер, уда­рил гром, и сверк­ну­ла молния.
   Соз­на­ние вер­ну­лось к сотнику. Он, как буд­то, проснулся. Пе­ред ним стоя­ла его жена. Явор­ной вско­чил с та­бу­ре­та и по­пя­тил­ся назад. Упер­шись в сте­ну, он остановился. От не­ожи­дан­но­сти не мог прий­ти в се­бя, и все вре­мя бор­мо­тал не­свя­зан­ные сло­ва:
   - Это, как?.. Что это?... Ты же умер­ла...
   Ма­ры­ля стоя­ла пе­ред сот­ни­ком в бе­лой про­зрач­ной со­роч­ке до пят. Сквозь тон­чай­шее по­лот­но, хо­ро­шо про­смат­ри­ва­лось её об­во­ро­жи­тель­ное те­ло: уп­ру­гие буд­ра, тон­кая та­лия, на­ли­тая вы­пук­лая грудь, с тор­ча­щи­ми со­ска­ми, ко­то­рые, ка­за­лось, сей­час про­рвут ткань. Чер­ные во­ло­сы рас­сы­па­лись по плечам. Тем­но­-к­арие гла­за свер­ка­ли бес­но­ва­ты­ми огоньками. Слег­ка при­от­кры­тые гу­бы про­шеп­та­ли:
   - Ты звал меня. Я пришла.
   - Но, ведь, ты, же умерла. Как ты мо­жешь быть здесь? Те­бя же по­хо­ро­ни­ли,- ле­пе­тал сот­ник, при­жав­шись к стене.
   - А ты до­тронь­ся до меня. Сра­зу уз­на­ешь, есть я на са­мом де­ле, или толь­ко ка­жусь те­бе?
   Явор­ной сто­ял, не ше­ве­лясь, как приклеенный.
   Ма­ры­ля под­ня­ла ру­ки и ос­то­рож­ным дви­же­ни­ем сня­ла со­роч­ку с плеч. Ру­баш­ка плав­но упа­ла к её но­гам, об­на­жая пе­ред сот­ни­ком на­го­ту дья­воль­ской красоты. Сот­ник не в си­лах сто­ять, упал на ко­ле­ни пе­ред ведь­мой и застонал. Она вплот­ную по­до­шла к нему. Он об­нял её за бед­ра и на­чал це­ло­вать ни­же живота. Ведь­ма опус­ти­лась на ко­ле­ни пе­ред казаком. Их взгля­ды встретились. Она спро­си­ла:
   - Хо­чешь ис­пы­тать на­стоя­щее на­сла­ж­де­ние? Толь­ко по­кля­нись по­ви­но­вать­ся мне во всем.
   - Я уже дав­но при­над­ле­жу те­бе,- от­ве­тил сотник.
   Ма­ры­ля раз­вя­за­ла ему по­яс, и опус­ти­ла его шаровары. По­том толк­ну­ла его в грудь рукой. Явор­ной лег на спину. Она се­ла свер­ху его, и он по­чув­ст­во­вал, что во­шел в неё. Ведь­ма на­ча­ла де­лать вра­ща­тель­ные дви­же­ния бедрами. Че­рез мгно­ве­ние она ра­зо­рва­ла ему ру­баш­ку на груди. Ма­ры­ля ца­ра­па­ла и ку­са­ла его до крови. Дви­же­ния её ус­ко­ри­лись, Явор­ной слы­шал, как она скре­же­щет зу­ба­ми и глу­бо­ко дышит. Боль от все­го, что де­ла­ла с ним ведь­ма, при­но­си­ла не­опи­суе­мое удо­воль­ст­вие и блаженство. Он еще ни­ко­гда в жиз­ни не ис­пы­ты­вал та­ко­го наслаждения. Явор­но­му, ка­за­лось, что еще не­мно­го, и он по­те­ря­ет сознание. Вне­зап­но Ма­ры­ля ос­та­но­ви­лась, на­кло­ни­лась к не­му, и при­кос­ну­лась ртом к его гу­бам, раз­дви­гая их языком. По­том она силь­но уку­си­ли его, и ка­зак по­чув­ст­во­вал со­ле­ный вкус крови. Вдруг не­вы­но­си­мый хо­лод стал вхо­дить в не­го че­рез рот и за­пол­нять все его тело. Ведь­ма, при этом, вся за­дро­жа­ла и впи­лась в грудь Явор­но­го ког­тя­ми, из­-под ко­то­рых брыз­ну­ла кровь. В го­ло­ве у сот­ни­ка все помутилось. Он уже не ис­пы­ты­вал ни бо­ли, ни на­сла­ж­де­ния, и по­те­рял сознание.
   Ведь­ма выпрямилась. На гу­бах у нее бы­ла кровь. Она об­ли­за­ла их с яв­ным удо­воль­ст­ви­ем и ска­за­ла с ух­мыл­кой:
   - Все. Те­перь ты та­кой же, как и я.
  

6. По­мин­ки

   Иг­нат пло­хо спал, вер­тел­ся с бо­ку на бок. Ду­мы его мучили. "Как же ему быть те­перь?" Он лю­бил Ингу. По­ка был жив Куль­бас, Го­ло­вань не ис­пы­ты­вал уг­ры­зе­ний со­вес­ти за свой поступок. Он знал, что это не по божь­е­му за­ко­ну, с чу­жой же­ной путаться. Но пан­на са­ма это все затеяла. А он, про­сто, не смог устоять. С кем не бы­ва­ет? Но, сей­час, ко­гда пол­ков­ник по­гиб, да еще спас жизнь Иг­на­ту в бою, Го­ло­вань по­чув­ст­во­вал се­бя ви­но­ва­тым пе­ред Кульбасом. Да, и Ин­га вче­ра се­бя хо­лод­но вела. А с дру­гой сто­ро­ны, что же она долж­на бы­ла бро­сить­ся ему на шею? Нет. Все правильно. Пол­ков­ник был её мужем. Она обя­за­на ока­зать ува­же­ние па­мя­ти о нем. Ну, а на­ши с ней от­но­ше­ния бу­дем ула­жи­вать позже. Бу­ду жив, вернусь. То­гда и вид­но будет.- по­сле та­ких раз­мыш­ле­ний Иг­нат ус­по­ко­ил­ся и заснул.
   Ночь за­пол­ни­ла мир ти­ши­ной и спокойствием. Пол­ный ме­сяц рас­по­ло­жил­ся на не­бе пол­но­прав­ным хо­зяи­ном, при­ка­са­ясь сво­им све­том к ка­ж­до­му пред­ме­ту на Земле. Его млад­шие се­ст­ры - звез­ды, ве­се­ло пе­ре­ми­ги­ва­лись яр­ки­ми огоньками. Жи­те­ли се­ла Виш­не­во­го мир­но от­ды­ха­ли в сво­их домах. По­это­му, ни­кто не ви­дел, как на фо­не все­об­щей идил­лии и бла­жен­ст­ва, из тру­бы в ха­те Явор­но­го, вы­ле­те­ла об­на­жен­ная же­на сот­ни­ка и пом­ча­лась по на­прав­ле­нию к лесу. Под­ле­тев к Ведь­ми­но­му яру в ро­ще, она опус­ти­лась на зем­лю воз­ле боль­шо­го кам­ня и исчезла. Ут­рен­няя све­жесть на­ча­ла раз­го­нять гус­тую чер­но­ту ночи. Про­пе­ли пер­вые петухи.
   Го­ло­вань про­снул­ся, ко­гда солн­це дос­тиг­ло вер­ху­шек де­ревь­ев над лесом. Вой­дя в со­сед­нюю ком­на­ту, Иг­нат уви­дел суе­тив­ше­го­ся де­да Петра. Ста­рик ку­да­-то собирался.
   - А, про­снул­ся, пан полковник. При­хо­дил че­ло­век от пан­ны Инги. Она зо­вет на по­мин­ки ата­ма­на Кульбаса. Пой­дем вме­сте? Или те­бе уже по­ра в до­ро­гу?
   - Пой­дем, по­мя­нем полковника. Слав­ный был казак. Да и долг у ме­ня пе­ред ним. Жаль, толь­ко, вер­нуть не смо­гу,- от­ве­тил Игнат.
   Во дво­ре у Ин­ги бы­ло оживленно. Подъ­ез­жа­ли ка­за­ки из со­сед­них ху­то­ров, что­бы вы­ра­зить свои со­бо­лез­но­ва­ния хозяйке. Это бы­ли, в ос­нов­ном, ста­рые воины. Го­ды по­се­ре­би­ли их головы. Ко­жа на ли­цах и ру­ках ог­ру­бе­ла и по­кры­лась мор­щи­на­ми, так, что уже труд­но бы­ло раз­гля­деть бое­вые шрамы. На Ук­раи­не все­гда так, ско­ро рас­про­стра­ня­ют­ся известия. Да, и не муд­ре­но это. В бес­край­ней сте­пи нет пре­град воль­но­му вет­ру, ко­то­рый не­сет на сво­их пле­чах раз­ные новости. Жаль толь­ко, что ему без­раз­лич­но, хо­ро­шие они или плохие. Он оди­на­ко­во бы­ст­ро дос­тав­ля­ет их людям.
   Вдо­ва пол­ков­ни­ка ве­ле­ла по­ста­вить сто­лы с уго­ще­ни­ем во дво­ре, что­бы все же­лаю­щие мог­ли по­мя­нуть слав­но­го атамана. В до­ме си­де­ли те, кто близ­ко знал Куль­ба­са и был дру­жен с ним. Го­ло­вань за­шел внутрь, а Ко­цю­ба ос­тал­ся на улице.
   - Да, что я там бу­ду де­лать?- от­ве­тил дед Пет­ро Иг­на­ту на при­гла­ше­ние ид­ти с ним.- Там же од­ни стар­ши­ны собрались. А здесь все мои зна­ко­мые хлоп­цы,- так он на­звал ста­ри­ков, си­дя­щих во дво­ре за сто­ла­ми,- бу­дет, хоть с кем поговорить.
   На что Го­ло­вань мах­нул ру­кой и ни­че­го не ответил.
   - А, вот и пан пол­ков­ник по­жа­ло­вал,- про­го­во­рил сот­ник Явор­ной, си­дя­щий спра­ва от Инги.- Иди­те сю­да, здесь есть место.
   Иг­нат об­ра­тил вни­ма­ние, что сот­ник ка­к­-то из­ме­нил­ся со вче­раш­не­го дня. От бы­лой гру­сти и по­дав­лен­но­сти не ос­та­лось и следа. В гла­зах поя­вил­ся не­ис­крен­ний блеск. На верх­ней гу­бе бы­ла све­жая ра­на с за­пек­шей­ся кровью. Из­-под во­рот­ни­ка со­роч­ки вид­не­лась вну­ши­тель­ных раз­ме­ров глу­бо­кая царапина. По­каз­ная ве­се­лость Явор­но­го вы­зы­ва­ла та­кое же чув­ст­во раз­дра­же­ния, ко­то­рое ис­пы­ты­ва­ешь от на­зой­ли­вой му­хи, что все вре­мя са­дит­ся на лицо. Го­ло­вань сел за стол ря­дом с Ингой.
   - А, что это у Вас с ли­цом, сот­ник? - спро­сил он Яворного.
   - Да, вот, кош­ка до­ма ме­ня не при­зна­ла, на­бро­си­лась и по­ца­ра­па­ла,- от­ве­тил сот­ник и зло ухмыльнулся.
   У Иг­на­та по спи­не про­шла дрожь, и тут же мельк­ну­ла мысль: "Не­у­же­ли ведь­ма с то­го све­та вер­ну­лась? Не мо­жет быть. Я же сам ви­дел её похороны. В это вре­мя Явор­ной под­нял­ся и ска­зал:
   - Да­вай­те по­мя­нем слав­но­го пол­ков­ни­ка Кульбаса. Уж, он то, на­вер­ня­ка, уже в Цар­ст­ве Не­бес­ном!- По­том под­нял ку­бок с ме­дом и вы­пил его до дна.
   Гос­ти за сто­лом раз­го­ва­ри­ва­ли ме­ж­ду со­бой, про­из­но­си­ли по­ми­наль­ные тос­ты за по­гиб­ше­го Куль­ба­са, за слав­ную Украину. Вдруг, Ин­га по­вер­ну­лась к Го­ло­ва­ню и ска­за­ла:
   - Пан пол­ков­ник, я слы­ша­ла, как мой муж,- она зап­ну­лась и по­пра­ви­лась,- ко­гда был жив, го­во­рил, что Вы хо­ро­шо поете. Спой­те нам про ка­зац­кую славу. Гри­го­рий очень лю­бил ук­ра­ин­ские песни.
   Ин­га за­ме­ти­ла, что она впер­вые на­зва­ла Куль­ба­са по имени. Все за­мол­ча­ли и смот­ре­ли на Голованя. Он взял дом­ру, ко­то­рую ему принесли. Про­вел по стру­нам паль­ца­ми и за­пел:

Ой, сто§ть у полi чер­во­на ка­ли­на,

А в ко­за­ка на серцi кра­су­ня - дiвчина.

Вро­да §§ тiшить й ду­шу зiгрiває,

Як мiсяць на небi бiлим срiблом сяє.

Та, во­на для ньо­го хо­лод тiльки має,

Бо зовсiм не лю­бить, ще й не помiчає.

З Бать­ком - ота­ма­ном вiн пiде до бою,

У сте­пу широкiм скла­де го­ло­вою

Кра­су­ня - дiвчина хлоп­ця не згадає,

Тiльки рiдна нень­ка пла­чить й пам'ятає.

   Иг­нат за­кон­чил петь. Все молчали. Он взгля­нул на Ин­гу и за­ме­тил зна­ко­мый блеск в её глазах.
   - Спа­си­бо, пан пол­ков­ник,- ска­за­ла хо­зяй­ка,- хо­ро­шая песня. Толь­ко жал­ко ка­за­ка, ко­то­ро­му так не по­вез­ло с возлюбленной. На­де­юсь, что с Ва­ми та­ко­го не случится.
   Ни­кто, кро­ме Го­ло­ва­ня не по­нял на­ме­ка Инги. Гос­ти сно­ва за­ня­лись тра­пе­зой и свои­ми разговорами. Иг­нат на­кло­нил­ся к вдо­ве и ти­хо ска­зал:
   - Вый­ди на улицу. На­до поговорить.
   Во дво­ре, пе­ред усадь­бой, ста­ло тише. Лю­ди рас­хо­ди­лись по сво­им домам. Прие­хав­шие на по­мин­ки, в ос­нов­ном бы­ли уже в поч­тен­ном возрасте. Кто - по­мо­ло­же ушел вме­сте с вой­ском на войну. Си­дя­щие за сто­лом ка­за­ки, уже на­хо­ди­лись в том гра­ду­се, ко­гда слы­шишь толь­ко се­бя, а сво­его со­бе­сед­ни­ка ви­дишь в тумане. Тем не ме­нее, это не ме­ша­ло им вес­ти бур­ные разговоры.
   - А я те­бе го­во­рю, что в том бою Го­ло­пу­пен­ко по дур­но­му по­гиб!- на­стаи­вал, из­ряд­но на­гру­зив­ший­ся го­рил­кой Пет­ро Коцюба.
   - Да, нет. Это черт вме­шал­ся и по­гу­бил ка­за­ка,- не со­гла­шал­ся с ним, си­дев­ший на­про­тив его старик.
   - А что черт? Я, на­при­мер, ни чер­та, ни са­мо­го дья­во­ла не боюсь. Нуж­но толь­ко пе­ре­кре­стить­ся и на­пле­вать в их по­га­ные рожи. И ни­че­го они мне не сде­ла­ют,- про­дол­жал Коцюба.
   - А они что, хо­тят что­-то сде­лать?- уди­вил­ся его собеседник.
   По все­му бы­ло вид­но, что "муд­рая" бе­се­да двух ста­рых ка­за­ков за­хо­дит в тупик. Ос­таль­ные, си­дев­шие за сто­лом, на­хо­ди­лись при­мер­но в та­кой же ста­дии общения.
   Ин­га по­до­шла к сто­яв­ше­му воз­ле крыль­ца Игнату. Они на­пра­ви­лись в сад. Виш­ни на де­ревь­ях уже со­зре­ли, ок­ра­сив­шись в тем­но­-р­уб­ин­овый цвет. Де­вуш­ка ос­та­но­ви­лась воз­ле де­ре­ва, со­рва­ла яго­ду и съе­ла её. При­ят­ный слад­кий вкус виш­ни на­пом­нил Ин­ге, что в жиз­ни бы­ва­ют и ра­до­сти, а не толь­ко грусть и тос­ка, ко­то­рые за­пол­ня­ли её в по­след­ние дни. Она, как буд­то бы на­ча­ла про­сы­пать­ся от тя­же­ло­го гне­ту­ще­го сна.
   - Ты ко­гда уез­жа­ешь?- пер­вой на­ру­ши­ла мол­ча­ние панна.
   - Сегодня. По­сле обеда. По­ра на Сичь в полк. А по до­ро­ге хо­чу за­ехать по­ви­дать от­ца с матерью. Боль­ше го­да не виделись. Ко­гда еще слу­чай пред­ста­вит­ся?- от­ве­тил пол­ков­ник Головань.
   - Я так и не по­здра­ви­ла те­бя с по­вы­ше­ни­ем на службе. Я еще то­гда, при пер­вой на­шей встре­че, по­ня­ла, что ты бу­дешь атаманом.
   - Ин­га, я все по­ни­маю,- го­во­рил, не об­ра­щая вни­ма­ния на её сло­ва Иг­нат,- у те­бя сей­час та­кое состояние. Жизнь за­тя­ну­ла те­бя в водоворот. Не на­до мне ни­че­го обе­щать!- бес­связ­но про­дол­жал Головань.- Ска­жи толь­ко, ты лю­бишь ме­ня?
   Де­вуш­ка по­мол­ча­ла, по­вер­ну­лась ли­цом к пол­ков­ни­ку, по­смот­ре­ла ему в гла­за и ска­за­ла:
   - Я все­гда лю­би­ла тебя. Я и сей­час люблю. Но по­ка мы не мо­жем быть вместе. На­до подождать. Со мной что­-то происходит. Мне на­до ра­зо­брать­ся в себе.
   - Лад­но, бу­дем ждать,- ска­зал Иг­нат и до­ба­вил,- у ме­ня есть еще од­но де­ло к тебе.
   - Го­во­ри, я слушаю. Ты, ведь, без де­ла ко мне не хо­дишь,- уп­рек­ну­ла Го­ло­ва­ня панна.
   А са­ма по­ду­ма­ла: "Толь­ко два че­ло­ве­ка в ми­ре лю­би­ли ме­ня без вся­ких там дел. Это мой отец и пол­ков­ник Кульбас. Но их уже нет на све­те".
   - Что­-то опять не­чис­то у Вас в се­ле,- рас­су­ж­дал, не оби­дев­шись не её сло­ва, Игнат.- По­хо­же, что не ус­по­кои­лась Марыля.
   - О чем ты го­во­ришь? Я не понимаю. Раз­ве что­-то слу­чи­лось?- за­бес­по­кои­лась Инга.
   - По­ка ни­че­го не случилось. Ес­ли не счи­тать внеш­не­го ви­да сот­ни­ка Яворного. Ну, Бог с ним, с сотником. Мы все рав­но се­го­дня уедем. Но у ме­ня есть пло­хое предчувствие. Как бы че­го не вы­шло?
   - И что же мне де­лать?
   - По­ка ни­че­го не делай. Но, ес­ли что­-то слу­чит­ся, об­ра­тись за по­мо­щью к Пет­ру Коцюбе. Зна­ешь та­ко­го?
   - Знаю. Вы со Сте­па­ном у не­го жили.
   - Вот-вот. Он че­ло­век в та­ких де­лах опытный. Это он мне то­гда до­ро­гу к зна­ха­рю указал. И про упы­ря он поведал. Я его по­про­сил, он те­бе поможет. Да, вот еще что. Возь­ми вот это и но­си, не снимая. Раз­ве толь­ко в бане.
   Иг­нат бро­сил на де­вуш­ку иг­ри­вый взгляд и про­тя­нул ей зо­ло­тую цепь с медальоном.
   - Это не про­стой амулет. Он ко­гда­-то при­над­ле­жал са­мо­му Чингисхану. Мне об этом один плен­ный та­та­рин сказал. Я этот аму­лет в по­един­ке до­был у ба­сур­ман­ско­го батыра. Та­та­ры ото­брать его у ме­ня хотели. Боль­ши­ми си­ла­ми навалились. Ду­мал, что ко­нец уже пришел. Тут Куль­бас мне на вы­руч­ку и подоспел. Сам по­гиб, а ме­ня спас. Так, что я жиз­нью ему обязан. Го­во­рят, что то­му, кто вла­де­ет этим ме­даль­о­ном, дух Чин­гис­ха­на по­мо­га­ет и за­щи­ща­ет его.
   - Как же ты мог по­бе­дить то­го ба­ты­ра, ес­ли ему дух по­мо­гал?- спро­си­ла не­до­вер­чи­во Ин­га
   "Ну, сла­ва Богу. По­хо­же, она ожи­ва­ет, ста­но­вит­ся прежней. По край­ней ме­ре, жен­ское лю­бо­пыт­ст­во к ней уже вер­ну­лось",- по­ду­мал Го­ло­вань и от­ве­тил:
   - А ме­ня со­роч­ка твоя защитила. Та­тар­ская саб­ля от неё от­ско­чи­ла, как от кольчуги. Вот, и по­лу­ча­ет­ся, что я жи­вой бла­го­да­ря те­бе и пол­ков­ни­ку Кульбасу.
   Де­вуш­ка по­до­шла к Иг­на­ту, при­жа­лась к не­му всем те­лом и по­ло­жи­ла го­ло­ву на грудь. Иг­нат по­гла­дил её во­ло­сы и ска­зал:
   - Ну, все. По­ра рас­ста­вать­ся, а то еще уви­дит кто, раз­го­во­ров не оберешься.
   - Ме­ж­ду про­чим, я уже не же­на, а вдова. Ка­кие те­перь мо­гут быть раз­го­во­ры?
   Ин­га на­де­ла це­поч­ку с медальоном. Боль­шой кра­си­вый ру­бин свер­кал на солнце. Поя­вив­шая­ся улыб­ка на гу­бах де­вуш­ки, го­во­ри­ла об ог­ром­ном удо­воль­ст­вии от по­лу­чен­но­го подарка.
  

7. Ро­ди­на

  
   Го­ло­вань вме­сте с Явор­ным воз­вра­ща­лись на Сичь. На крым­ском трак­те, по ко­то­ро­му они еха­ли, бы­ло оживленно. Лю­ди близ ле­жа­щих сел, оче­вид­но, уз­на­ли, что За­по­рож­цы одер­жа­ли по­бе­ду над та­та­ра­ми, и уже не боя­лись по­ки­дать свои хутора. Два раза ка­за­кам встре­ти­лись чу­ма­ки, ехав­шие обо­за­ми в Крым за солью. Мир­ная жизнь налаживалась.
   - А, как ты ду­ма­ешь, Ми­ко­ла, ка­ко­го зва­ния был тот мо­ло­дой за­по­ро­жец, что толь­ко что про­ехал ми­мо нас со сво­им то­ва­ри­щем?- спро­сил се­ля­нин, ехав­ший на во­зу, у сво­его по­пут­чи­ка в со­ло­мен­ной шля­пе, с та­ки­ми ши­ро­ки­ми по­ля­ми, что ею мож­но бы­ло на­крыть по­ло­ви­ну брички.
   - То, важ­ная персона. Ви­дел у не­го за поя­сом пол­ков­ни­чий пер­нач? Яс­ное де­ло - ата­ман,- от­ве­тил хо­зя­ин ши­ро­ко­по­лой шляпы.
   Иг­нат с Явор­ным дое­ха­ли до раз­вил­ки до­ро­ги и остановились. Сот­ник, ез­жай­те пря­мо на Сичь. А я за­еду к ро­ди­те­лям повидаться. Они здесь не­да­ле­ко живут. Го­ло­вань по­вер­нул ко­ня, и толь­ко об­ла­ко пы­ли ука­зы­ва­ло на то, что тут не­дав­но про­ехал всадник.
   Подъ­ез­жая к се­лу, Иг­нат за­мед­лил ход. Ему хо­те­лось под­роб­нее рас­смот­реть род­ные мес­та, где он ро­дил­ся и вырос.
   На­зва­ние у ху­то­ра бы­ло стран­ное - Користовка. Кто его при­ду­мал и по­че­му, неизвестно. От ка­ко­го сло­ва оно про­изош­ло - непонятно. Толь­ко ме­сто, где ле­жа­ло се­ло, бы­ло очень вы­год­ное для его жителей. Сам ху­тор рас­по­ла­гал­ся на скло­не боль­шо­го хол­ма, на­вер­ху, ко­то­ро­го рос лес, а у под­но­жья про­те­ка­ла речка. Ого­ро­ды, сто­яв­шие вни­зу хат, вы­хо­ди­ли пря­мо к воде. На дру­гом бе­ре­гу на­чи­на­лась степь. Верх­ние строе­ния гра­ни­чи­ли с кром­кой леса. Оби­та­те­лям это­го се­ла бы­ло очень удоб­но там жить; мож­но и охо­тить­ся, и ры­бу ло­вить, и в по­ле работать. Но Иг­на­ту боль­ше все­го нра­ви­лась при­ро­да его Родины. По слу­чай­но­му сте­че­нию об­стоя­тельств, в од­ном мес­те со­бра­лись са­мые кра­си­вые эле­мен­ты ми­ро­зда­ния: степь, лес, ре­ка и бес­край­нее ук­ра­ин­ское небо.
   Ро­ди­тель­ский дом на­хо­дил­ся в низине. Подъ­е­хав, Го­ло­вань слез с ко­ня, по­до­шел к ха­те и по­сту­чал в окно. От­во­ри­лась дверь, и на по­рог вы­шла его мать. Ес­ли и су­ще­ст­ву­ют ка­кие­-то на­цио­наль­ные при­зна­ки, то ма­му Иг­на­та мож­но пред­став­лять, как ти­пич­ную ук­ра­ин­ку: фи­гу­ра сред­ней пол­но­ты, от­кры­тое доб­ро­душ­ное ли­цо, гла­за цве­та не­ба, ру­сые во­ло­сы, за­пле­тен­ные в ту­гую ко­су, уло­жен­ной в коль­цо на затылке. По­верх во­лос цвет­ная ко­сын­ка, за­вя­зан­ная сзади. Со­роч­ка - вы­ши­ван­ка, тем­но­-с­иняя юб­ка, пе­ре­хва­чен­ная поя­сом на мес­те, где рань­ше бы­ла та­лия, чер­ные сапожки. По­верх юб­ки - фар­тук - это обя­за­тель­ная часть оде­ж­ды так, как це­лый день при­хо­дит­ся за­ни­мать­ся хозяйством. Го­ло­вань по­ду­мал: "Ин­те­рес­но, ма­ма ко­гда­-н­ибудь его сни­ма­ет? Сколь­ко её пом­ню, он все­гда на ней"
   Уви­дев сы­на, жен­щи­на, не ска­зав ни сло­ва, сра­зу об­ня­ла его и заплакала.
   - Ма­мо, что же Вы пла­че­те? Я же прие­хал, жи­вой и здоровый.
   Жен­щи­на вы­тер­ла пе­ред­ни­ком гла­за и ска­за­ла:
   - То, я от ра­до­сти, сынку. Ты на­дол­го прие­хал?
   - Зав­тра уже по­еду,- с гру­стью ска­зал Игнат.
   Мать сно­ва заплакала. По­том, как буд­то оч­нув­шись, про­го­во­ри­ла:
   - Да, что же это я те­бя на ули­це держу. Про­хо­ди в ха­ту, са­дись, от­ды­хай с дороги. А я от­цу по­бе­гу ска­жу про радость. Он на ре­ке ры­бу ловит. Мо­жет, ты есть хо­чешь? Я сей­час, ми­гом соберу.
   - Ма­мо, не беспокойтесь. Я сам пой­ду бать­ку найду.
   - Хо­ро­шо, сынок. А я уго­ще­ние при­го­тов­лю, да гос­тей позову. Ес­ли бы зна­ла, что ты прие­дешь, все за­ра­нее на­го­то­ви­ла бы. Ой, Бо­жень­ки, с че­го на­чи­нать?- суе­ти­лась Ма­рия Ива­нов­на, так зва­ли мать пол­ков­ни­ка Голованя.
   Иг­нат про­шел че­рез двор, пе­ре­сек ого­род и вы­шел на бе­рег реч­ки, по­рос­шей камышом. У са­мой во­ды на­чи­на­лись де­ре­вян­ные мос­точ­ки, ухо­дя­щие вглубь очерета. Иг­нат вспом­нил, как он еще маль­чиш­кой, хо­дил по этим дос­кам с от­цом на рыбалку. Здесь ни­че­го не изменилось. Толь­ко, на­сту­пая на мост, он за­ме­тил, что де­ре­вяш­ки силь­но про­ги­ба­ют­ся под его весом.
   "А рань­ше та­ко­го не бы­ло,- по­ду­мал Го­ло­вань,- ви­дать тя­же­лее я стал"
   Де­ло шло к вечеру. Солн­це, на­тру­див­шись за день, уже со­би­ра­лось бух­нуть­ся за го­ри­зонт в воз­душ­ный оке­ан, что­бы не­мно­го ос­ве­жить­ся от сво­ей же жа­ры и от­дох­нуть до утра. Ка­мыш, пред­чув­ст­вуя ноч­ную про­хла­ду, тол­кае­мый реч­ным вет­ром, за­шу­мел веселее. На­халь­ные ля­гуш­ки, по­вы­ла­зив на бе­рег, сво­им ква­каю­щим хо­ром, пы­та­лись до­ка­зать всем ос­таль­ным оби­та­те­лям ре­ки, что здесь - са­мые глав­ные они!
   Пол­ков­ник хо­тел не­за­мет­но по­дой­ти к от­цу, но тот, оче­вид­но, об­ра­тил вни­ма­ние на ка­чаю­щие­ся дос­ки мос­тка, под­нял­ся и оглянулся. Иг­нат тем вре­ме­нем шаг­нул на помост. Муж­чи­ны ока­за­лись ли­цом к лицу. Сте­пан Мои­сее­вич смот­рел на сы­на и улыбался. Он взял его за пле­чи и ска­зал:
   - Э, ка­кой ты стал. На­стоя­щий казак.
   Отец с сы­ном обнялись.
   - Мать уже ви­дел?- по­ин­те­ре­со­вал­ся Сте­пан Моисеевич.- Вот ра­до­сти то ей будет.
   - Видел. Она уже по­бе­жа­ла по со­се­дям рассказывать.
   - Ну, то пой­дем до ха­ты, сынку.
   - А как же ры­ба?
   - Да, Бог с ней. Ку­да она из ре­ки де­нет­ся? Подождет. Не ка­ж­дый день у ме­ня та­кая радость.
   Ка­за­ки по­до­шли к дому. Во дво­ре уже со­бра­лись соседи. Жен­щи­ны суе­ти­лись, по­мо­гая ма­те­ри Го­ло­ва­ня на­кры­вать на стол. Муж­чи­ны стоя­ли, сте­пен­но раз­го­ва­ри­вая ме­ж­ду собой. Ви­дя, иду­щих Иг­на­та с от­цом, от бе­се­дую­щих от­де­лил­ся один ка­зак и по­шел на­встре­чу Голованю. Рас­ста­вив в сто­ро­ны ру­ки, он ве­се­ло про­го­во­рил:
   - Здо­ро­во, племянник. Дав­но ты не за­ез­жал в на­ши края. Да, у те­бя, по­хо­же, пол­ков­ни­чий пер­нач за поясом. Да, ты... Вы, ни­как, уже пол­ков­ник?- за­мял­ся по­до­шед­ший дя­дя Иг­на­та Олег Дубовой.
   - Ну, что ты за­вы­кал? Пол­ков­ник я, пол­ков­ник,- ска­зал, улы­ба­ясь Го­ло­вань, и об­нял родственника.
   - Пой­дем­те в ха­ту, ка­за­ки,- при­гла­сил гос­тей отец Иг­на­та, и все на­ча­ли за­хо­дить в дом.
   В боль­шой ком­на­те уже бы­ли на­кры­ты сто­лы, сто­яв­шие вдоль стен. Все расселись. Встал Сте­пан Мои­сее­вич и ска­зал:
   - Вы­пьем за мое­го сына. Спа­си­бо ему, что нас с ма­те­рью не забывает. Вот, прие­хал навестить.
   Ка­за­ки вы­пи­ли по пол­ной чар­ке, а жен­щи­ны толь­ко пригубили. Ря­дом с Иг­на­том си­де­ла мать, при­сло­нив­шись к нему. Ка­за­лось, её не ин­те­ре­су­ет, что про­ис­хо­дит вокруг. Ра­дость от встре­чи с сы­ном за­пол­ни­ла серд­це Ма­рии Ива­нов­ны на­столь­ко, что весь ос­таль­ной мир пе­ре­стал существовать. Гос­ти вы­пи­ли еще по чарке. Раз­го­во­ры ста­ли оживленнее.
   - Ска­жи­те, пан пол­ков­ник, а креп­ко по­би­ли та­тар у Пе­ре­ко­па?- по­ин­те­ре­со­вал­ся ста­рый ка­зак, си­дя­щий воз­ле от­ца Голованя.
   - Да, ду­маю, что не ско­ро те­перь поя­вит­ся же­ла­ние у ха­на Ге­рея про­бо­вать нас на кре­пость,- от­ве­тил Игнат.
   По­сле этих слов, ка­за­ки одоб­ри­тель­но загомонили. Рас­па­лив­ший­ся, то ли от го­рил­ки, то ли от ус­лы­шан­но­го Олег Ду­бо­вой вы­па­лил:
   - И я по­еду на Запорожье. Ей Бо­гу, зав­тра же и поеду. Возь­мешь ме­ня с со­бой, Иг­нат?
   - Зав­тра по­го­во­рим,- сдер­жан­но от­ве­тил полковник.
   Го­ло­вань об­ра­тил вни­ма­ние, что си­дев­шая за сто­лом на­про­тив де­вуш­ка, лет во­сем­на­дца­ти, не сво­дит с не­го глаз. Он при­сталь­но по­смот­рел на неё, и ко­гда их взгля­ды встре­ти­лись, она опус­ти­ла голову.
   - Ма­мо, а кто­-то, та­кая, си­дит за сто­лом на­про­тив? Вон, воз­ле окна.
   Ма­рия Ива­нов­на, как буд­то оч­ну­лась, по­смот­ре­ла и ска­за­ла:
   - А, да то Ле­ся, Ви­ни­чен­ко­ва дочка. Гар­ная дивчина. А што, сын­ку?
   - Нет, ничего. Я про­сто так спросил.
   Гос­ти уже раз­ве­се­ли­лись до та­кой сте­пе­ни, что тре­бо­ва­лось вы­пус­тить ско­пив­шую­ся внут­ри энер­гию от при­ня­тых градусов.
   - Иг­нат, а ну, спой нам пес­ню, как рань­ше бы­ва­ло, пел,- по­про­си­ла жен­щи­на, си­дя­щая ря­дом с ма­те­рью Голованя.
   - А про что же петь, тет­ка Гор­пи­на?- за­дал во­прос Игнат.
   - Про лю­бовь, хлоп­че, про любовь.
   Мо­ло­дой пол­ков­ник по­смот­рел на Ле­сю и за­пел:
  

Чи ко­хаю те­бе ми­ла,хто ж про та­ке знає.

Та як гля­ну в тво§ очi, сер­це завмирає.

Вiд тво­го до­ти­ку, квiти розквiтають.

Вiд тво­го го­ло­су, зiрки в небi сяють.

Як те­бе не ба­чу, ду­ша вiдлiтає.

А твоя поя­ва, жит­тя возвертає.

   Все мол­ча, слу­ша­ли Голованя. Тет­ка Гор­пи­на под­ня­лась и ве­се­ло про­го­во­ри­ла:
   - Хва­тит грустить. Ай­да во двор танцевать. А ну, заи­грай­те нам веселую.
   Гос­ти друж­но по­ва­ли­ли на ули­цу, где уже во­всю ста­ра­лись музыканты. Не ус­пел Иг­нат вый­ти во двор, как к не­му под­бе­жа­ла Ле­ся, и по­та­щи­ла его за ру­ку в се­ре­ди­ну танцующих.
   - А што, пан пол­ков­ник тан­цу­ет так же хо­ро­шо, как и по­ет?- иг­ри­во спро­си­ла Го­ло­ва­ня де­вуш­ка, ко­кет­ли­во по­гля­ды­вая на него.
   - Ох, див­чи­на,- от­ве­тил Иг­нат, по­ка­чав го­ло­вой, и ве­се­ло пус­тил­ся в пляс.
   Ле­ся не от­во­ди­ла взгля­да от Го­ло­ва­ня, свер­кая бе­сов­ски­ми огонь­ка­ми из сво­их глаз. Гос­ти за­кру­жи­лись в вих­ре за­дор­но­го ук­ра­ин­ско­го танца. Пля­са­ли все, и стар, и млад. При этом вы­кри­ки­ва­ли тан­це­валь­ные при­го­вор­ки:

Ой, пус­кай ме­ня под­ни­мут и три раза бросят.

Бу­ду, бу­ду тан­це­вать, по­ка но­ги носят.

   Ле­ся взя­ла Иг­на­та за ру­ку и, ув­ле­кая за со­бой, вы­ве­ла из кру­га танцующих. Ока­зав­шись да­ле­ко от ве­се­ля­щих­ся гос­тей, она ос­та­но­ви­лась и спро­си­ла:
   - Пан, пол­ков­ник, пой­дем­те, по­гу­ля­ем?
   - Что ты ме­ня все пол­ков­ни­ком на­зы­ва­ешь? Ме­ня зо­вут Игнат. Или ты не зна­ешь?
   - Знаю. Я все про Вас знаю. Еще ко­гда дев­чон­кой бы­ла, все­гда бе­га­ла смот­реть на Вас, ко­гда Вы к ро­ди­те­лям при­ез­жа­ли на побывку. Толь­ко Вы ме­ня не замечали.
   - Или сей­час же пе­ре­ста­нешь мне "вы­кать" и ста­нешь на­зы­вать по име­ни, или гу­лять не идем.
   Ле­ся по­до­шла вплот­ную к Го­ло­ва­ню, при­жа­лась всем те­лом, под­ня­лась на но­соч­ки и по­це­ло­ва­ла его в уста. Иг­нат по­чув­ст­во­вал мяг­кое, влаж­ное при­кос­но­ве­ние её губ, и от­ве­тил на поцелуй. От во­лос де­вуш­ки пах­ло пья­ня­щим аро­ма­том лу­го­вых трав. Ка­зак об­нял её за пле­чи, и они на­пра­ви­лись в виш­не­вый сад, рас­по­ло­жен­ный воз­ле реки. Ме­сяц, не­скром­но под­гля­ды­вая сквозь ли­стья де­ревь­ев за Иг­на­том и Ле­сей, ока­зал­ся не­воль­ным сви­де­те­лем вне­зап­но воз­ник­шей любви.
  

8.Загадочные убий­ст­ва

  
   Ин­га про­сну­лась рано. По­сле смер­ти му­жа, она счи­та­лась хо­зяй­кой поместья. Хло­пот бы­ло мно­го, и вста­вать при­хо­ди­лось за­свет­ло, и на­до ска­зать, что она управ­ля­лась со всем успешно. Се­ля­не сра­зу по­чув­ст­во­ва­ли креп­кую, де­ло­вую хват­ку пан­ны, и ста­ли от­но­сить­ся к ней с уважением. К пан­не Куль­бас об­ра­ща­лись за по­мо­щью и за ре­ше­ни­ем спор­ных во­про­сов, ко­гда та­кие возникали.
   Де­вуш­ка си­де­ла в крес­ле и об­су­ж­да­ла во­про­сы по убор­ке уро­жая с дву­мя ка­за­ка­ми, сто­яв­ши­ми пе­ред ней. В ком­на­ту за­гля­ну­ла гор­нич­ная и ска­за­ла:
   - Про­шу про­ще­ния, пан­на, но с Ва­ми хо­тят по­го­во­рить отец Ев­сей и цер­ков­ный староста.
   Ин­га бы­ла зна­ко­ма с эти­ми людьми. Они при­сут­ст­во­ва­ли гос­тя­ми на сва­деб­ном пи­ру, и Куль­бас пред­став­лял их ей. Дья­ка она не­сколь­ко раз ви­де­ла в церкви.
   - Пусть вой­дут,- от­ве­ти­ла пан­на, и, об­ра­ща­ясь к сто­яв­шим ка­за­кам, добавила.- Мне на­до, что­бы уб­ра­ли всю пше­ни­цу во­вре­мя, то­гда за­пла­чу, как договаривались. Ес­ли ос­та­нет­ся не­уб­ран­ной хоть ма­лень­кая часть по­ля, то и по­ло­ви­ны не получите. Все, раз­го­вор окончен.
   Ка­за­ки на­де­ли шап­ки, и вы­шли из комнаты. Вхо­див­ший в это вре­мя дьяк, ус­лы­шав по­след­ние сло­ва Ин­ги, по­ду­мал:
   "Да, кру­та панна. У та­кой не забалуешь. По­кой­ный пол­ков­ник и то мяг­че был".
   Де­вуш­ка, по­смот­рев на от­ца Ев­сея и ста­рос­ту, ска­за­ла:
   - Про­шу при­са­жи­вать­ся, панове. Что Вас при­ве­ло ко мне в та­кую рань?
   - Де­ло у нас необычное. Не знаю, как и на­чать? Пусть луч­ше пан При­ще­па объ­яс­нит,- за­меш­кал­ся дьяк.
   Ста­рос­та гля­нул на свя­щен­ни­ка, и в го­ло­ве у не­го про­мельк­ну­ла мысль:
   "Вот так все­гда, ко­гда день­ги у пол­ков­ни­ка на со­дер­жа­ние церк­ви брать, я не нужен. А ко­гда ще­кот­ли­вые во­про­сы ре­шать, сра­зу обо мне вспо­ми­на­ет". А вслух про­го­во­рил:
   - Так, как Вы, Ва­ша Ми­лость, по­сле ги­бе­ли пол­ков­ни­ка ста­ли глав­ной у нас в се­ле, то Вам и ре­шать та­кие вопросы.
   - Да ка­кие во­про­сы?- Ин­га на­ча­ла те­рять терпение.- Го­во­ри­те яснее.
   - Ну, что же, мож­но и яс­нее,- про­дол­жал староста.- Вче­ра на­шли мерт­во­го хлоп­ца у реки.
   - Да, да, я слы­ша­ла об этой беде. Ба­бы на кух­не шептались. Го­во­рят, ему не бы­ло и ше­ст­на­дца­ти лет. Боль­шое го­ре для родителей. А чем же я мо­гу по­мочь? Здесь ну­жен ок­руж­ной су­дья или ата­ман, какой.
   - Да, где же его сей­час най­дешь атамана-то. Все же на Сичь подались. А ок­руж­ной су­дья наш, толь­ко и го­разд, го­рил­ку хле­стать, да взят­ки брать за вся­кие там со­мни­тель­ные решения. Где ему ду­ше­гу­ба поймать. Он и ку­ри­цу у се­бя в са­рае не сло­вит, не то, что убийцу. Мы пол­ков­ни­ку жа­ло­ва­лись на него. Он хо­тел с ним ра­зо­брать­ся, да вот не успел.
   - А по­че­му вы ре­ши­ли, что хлоп­ца уби­ли?- спро­си­ла Инга.
   - В том, то и дело. На­шли его в та­ком ви­де, что при Ва­шей ми­ло­сти, и го­во­рить неудобно. Ну, да де­лать нечего. Ле­жал па­рень на бе­ре­гу ре­ки со­вер­шен­но голый. Оде­ж­ду его по­том в дру­гом мес­те обнаружили. А на гру­ди, спи­не и шее у не­го страш­ные ра­ны, та­кие, как буд­то его кто­-то по­ца­ра­пал и по­ку­сал, весь в кро­ви был.
   - Да, стран­ное де­ло,- рас­су­ж­да­ла вслух пан­на,- ес­ли бы зверь ка­кой­-то на не­го на­пал, то по­че­му же он го­лый был? Ес­ли па­рень хо­тел ис­ку­пать­ся, то за­чем раз­дел­ся не воз­ле реки. А сле­дов там зве­ри­ных не бы­ло ря­дом с ним?
   - Нет, не было. Так, как он был ра­нен, то сле­дов там долж­но бы­ло бы быть много. Я бы точ­но заметил. И еще од­но стран­ное обстоятельство. Не­да­ле­ко от на­ше­го се­ла есть хутор. Так вот, два дня на­зад, там то­же на­шли мерт­во­го пар­ня, точь в точь, как и у нас.
   - Ин­те­рес­но, очень интересно. А что Вы са­ми ду­мае­те по это­му по­во­ду?- спро­си­ла Инга.
   - Что же здесь ду­мать? По­хо­же, без не­чис­той си­лы здесь не обош­лось,- от­ве­тил староста.
   - Не­чис­той си­лы, го­во­ришь? Ну, ну,- за­дум­чи­во про­из­нес­ла пан­на и добавила.- Все, что ка­са­ет­ся дья­воль­ских коз­ней, так это, я ду­маю, отец Ев­сей нам луч­ше разъяснит. Что ска­же­те, ба­тюш­ка?
   - Что же я мо­гу ска­зать?- рас­те­рян­но про­из­нес дьяк.- В Свя­том Пи­са­нии ска­за­но: "И по­гас­нет солн­це и на­сту­пит ночь. Раз­верз­нут­ся не­бе­са, и при­дет князь тьмы. И гие­на ог­нен­ная...".
   - По­нят­но, по­нят­но,- пе­ре­би­ла его Инга.- А Вы мне все рас­ска­за­ли? Мо­жет быть, еще что­-то хо­ти­те до­ба­вить?
   Свя­щен­ник и ста­рос­та переглянулись.
   - Есть еще од­на ме­лочь, ко­то­рую мы утаи­ли,- на­чал Фе­дор При­ще­па,- пом­ни­те по­хо­ро­ны же­ны сот­ни­ка Явор­но­го?
   - Еще бы, та­кое не за­бы­ва­ет­ся,- про­го­во­ри­ла пан­на,- ду­маю, не ка­ж­дый в сво­ей жиз­ни ви­дел та­кое событие.
   - Так, вот, мы с от­цом Ев­се­ем ре­ши­ли, что той пан­не не ме­сто на клад­би­ще, и пе­ре­за­хо­ро­ни­ли её тай­ком от всех.
   - Хо­ро­ша ме­лочь! Боль­ше Вы ни­че­го "тай­ком" не ре­ши­ли?- воз­му­ти­лась Инга.
   - Нет, боль­ше ни­че­го,- про­дол­жил ста­рос­та,- толь­ко во вре­мя пе­ре­за­хо­ро­не­ния слу­чи­лось та­кое, что не знаю, как это и на­звать: гро­за не гро­за, но, как ба­бах­ну­ло что­-то с небес. А по­том еще ка­кой­-то не­нор­маль­ный в ле­су так сме­ял­ся, что мы чуть не оглохли. Да, и вид у пан­ны Ма­ры­ли был со­всем не мертвый. А я бы ска­зал, да­же наоборот. Уж очень она на жи­во­го че­ло­ве­ка бы­ла по­хо­жа, толь­ко спящего.
   - И где же вы её за­ко­па­ли?- по­ин­те­ре­со­ва­лась панна.
   - В Ведь­ми­ном яру. Там под боль­шим кам­нем,- спо­кой­но от­ве­тил Прищепа.
   У Ин­ги хо­лод про­бе­жал по спине. Она и в страш­ном сне не мог­ла, пред­ста­вить, что кто­-то до­ду­ма­ет­ся по­ло­жить ведь­му в мо­ги­лу упыря. Мыс­ли в го­ло­ве хао­тич­но спо­ты­ка­лись од­на о другую. В та­ком со­стоя­нии де­вуш­ка не мог­ла со­об­ра­зить, что же нуж­но делать. Взгля­нув на си­дя­щих пе­ред ней дья­ка и При­ще­пу, она спро­си­ла:
   - И кто же из Вас до­ду­мал­ся пе­ре­за­хо­ро­нить усоп­шую?
   - Он!- вме­сте вы­крик­ну­ли свя­щен­ник и ста­рос­та од­но­вре­мен­но, по­ка­зы­вая друг на дру­га ука­за­тель­ным пальцем.
   - Лад­но, вы­яс­нять это сей­час ни к чему. Иди­те, мне на­до подумать.
   "Ка­кая ди­кая ис­то­рия,- раз­мыш­ля­ла пан­на, ос­тав­шись одна.- Что­-то я уже слы­ша­ла, свя­зан­ное с происшедшим. Ах, да! Иг­нат го­во­рил, что сот­ник Явор­ной, ка­к­-то стран­но вы­гля­дел на поминках. Ин­га пы­та­лась вспом­нить, что бы­ло не­обыч­но­го в его внеш­нем виде. Вне­зап­но, как мол­ния, про­мельк­ну­ла мысль: све­жий шрам на гу­бе с за­пек­шей­ся кро­вью и глу­бо­кая ца­ра­пи­на на шее. Ну, ко­неч­но же, я про­сто то­гда не об­ра­ти­ла внимание. Не при­да­ла это­му значения. Не до то­го было. А вот Иг­на­та это насторожило. Жаль, что нет его здесь. Не с кем посоветоваться. Да, Го­ло­вань го­во­рил, что в слу­чае ну­ж­ды, мож­но об­ра­тить­ся за по­мо­щью к Пет­ру Коцюбе. Он, мол, в та­ких де­лах разбирается. На­до пой­ти к не­му по­го­во­рить".
   Де­вуш­ке все вре­мя не да­ва­ли по­коя уви­ден­ные у сот­ни­ка раны. Ведь у по­гиб­ших то­же бы­ли та­кие же сле­ды, как буд­то от уку­сов и царапин. Но те умер­ли, а Явор­ной жив. На­до еще и к сот­ни­ку до­мой схо­дить, мо­жет быть, там уда­ст­ся что­-то узнать.
   Пан­на вы­шла на улицу. Воз­ле до­ма суе­ти­лись жен­щи­ны по хо­зяй­ским делам.
   Солн­це уже рас­про­ща­лось с ут­ром, и во­шло в ос­нов­ное свое вла­де­ние - полдень. По­сре­ди дво­ра, гор­де­ли­во за­драв го­ло­ву, сто­ял глав­ный на­чаль­ник до­маш­ней жив­но­сти - петух. Он при­сталь­но ос­мат­ри­вал все вокруг. Воз­ле за­бо­ра, за­стен­чи­во ко­вы­ря­ясь ла­па­ми в зем­ле, тол­пи­лись ку­ры, то и де­ло, ко­кет­ли­во по­гля­ды­вая на петуха. В те­ни от до­ма раз­ва­ли­лась со­ба­ка, по­ка­зы­ваю­щая всем свой ро­зо­вый язык. Вре­мя от вре­ме­ни она из­да­ва­ла под­гав­ки­ваю­щие зву­ки, вы­ска­ки­ваю­щие из неё от до­са­ж­дав­шей жары.
   Ин­га пе­ре­сек­ла под­во­рье и от­пра­ви­лась к Коцюбе. Она уже не­пло­хо зна­ла жи­те­лей села. Да, и лю­ди от­но­си­лись к ней хорошо. А, ино­гда, жа­ле­ли:
   - Бед­ная пан­на полковничиха. Не ус­пе­ла еще, как сле­ду­ет, с му­жем по­жить, а уже овдовела. Тя­же­ло ей те­перь будет. Из­вест­ное де­ло, же­на без му­жа - сирота.
   Но, в то же вре­мя, ви­дя твер­дый ха­рак­тер пан­ны, с ней не спо­ри­ли, а ста­ра­лись вы­пол­нять её рас­по­ря­же­ния сразу.
   По­дой­дя к ха­те де­да Пет­ра, де­вуш­ка без сту­ка во­шла внутрь дома. В ком­на­те за сто­лом си­дел ста­рый ка­зак и чи­нил сети.
   - Из­ви­ни­те, что без стука. Мож­но вой­ти?- спро­си­ла Ин­га, вхо­дя и при­са­жи­ва­ясь на лав­ку без приглашения.
   Ста­рик с удив­ле­ни­ем по­смот­рел на пан­ну и ска­зал:
   - До­б­рый день, Ва­ша Милость. Что же та­кое слу­чи­лось, что Вы са­ми при­шли ко мне? Ска­за­ли бы, так я сам за­шел бы.
   - У ме­ня де­ло - необычное. Мне пол­ков­ник Го­ло­вань го­во­рил, что мож­но к Вам об­ра­щать­ся за по­мо­щью в во­про­сах, свя­зан­ных с... этим, как бы по­лу­чше вы­ра­зить­ся... с тем, кто не лю­бит Бога.
   - С чер­том, что ли?- спро­сил дед Петро.
   - Мож­но и так ска­зать,- со­гла­си­лась Инга.
   - Мне нуж­на по­мощь знахаря. Иг­нат го­во­рил, что он жи­вет где­-то в пе­ще­ре на бе­ре­гу Днепра. Я бы хо­те­ла с ним встретиться.
   - Вы са­ми хо­ти­те к не­му по­ехать?
   - Нет, я бы по­про­си­ла Вас при­вес­ти его ко мне. И же­ла­тель­но, что­бы все, о чем мы с Ва­ми сей­час го­во­рим, ос­та­лось в тайне.
   - А что слу­чи­лось, Вель­мож­ная пан­на? И за­чем Вам по­на­до­бил­ся Про­коп Цим­ба­люк? Де­ло в том, что он че­ло­век не простой. И слож­но бу­дет его уго­во­рить ку­да­-то поехать. К не­му са­мо­му при­ез­жа­ют лю­ди за сот­ни верст. Мир­ские де­ла его не интересуют.
   - Мо­жет быть нуж­ны день­ги? Я дам сколь­ко надо.
   - Де­ло не в деньгах. Но, ес­ли Вы не ска­же­те мне, что же про­изош­ло, то я не смо­гу Вам помочь.
   - Я са­ма тол­ком еще не разобралась. Толь­ко в на­шей ок­ру­ге на­шли двух уби­тых мо­ло­дых парней. И об­стоя­тель­ст­ва их ги­бе­ли та­ко­вы, что есть ре­зон по­доз­ре­вать вме­ша­тель­ст­во ведьмы.
   Ста­рик смот­рел на Ин­гу ши­ро­ко рас­кры­ты­ми глазами. По­том каш­ля­нул в ку­лак и ска­зал:
   - Про­сти­те ме­ня, яс­но­вель­мож­ная пан­на, но это вот сей­час, Вы со мной раз­го­ва­ри­ва­ли? Из все­го, что ус­лы­шал, я по­нял толь­ко од­но сло­во - ведьма.
   Де­вуш­ка за­меш­ка­лась, пы­та­ясь вы­ра­зить­ся попроще.
   - Уби­тые хлоп­цы бы­ли ис­ку­сан­ные и поцарапанные. Пе­ред этим Иг­нат и я ви­де­ли та­кие же ра­ны у сот­ни­ка Яворного. По­нят­но?
   - Ну, те­перь понятно. Толь­ко это, что же по­лу­ча­ет­ся? Мерт­вая ведь­ма хо­дит по се­лу и ку­са­ет­ся?- не­до­вер­чи­во спро­сил дед Петро.
   - Я так ду­маю, что ведь­ма уже не мертвая. Или ска­жем: "не со­всем мерт­вая". Вот я и хо­те­ла, что­бы зна­харь по­га­дал или, что он там де­ла­ет? В про­шлый раз он же ка­к­-то уз­нал об упы­ре и ведь­ме? Мо­жет и сей­час по­мо­жет?
   - Все понял. По­еду к Цим­ба­лю­ку и по­про­бую уго­во­рить его, что­бы он со мной прие­хал в Вишневое.
   - Ес­ли не бу­дет со­гла­шать­ся, ска­жи­те, пол­ков­ник Го­ло­вань то­же про­сил помочь.
   - Лад­но, зав­тра же с ут­ра и отправлюсь.
   Ин­га вы­шла на улицу. Солн­це, пе­ре­дав свои пра­ва на не­бе млад­ше­му бра­ту но­чи - ве­че­ру, спря­та­лось за горизонтом.
   - Пой­ду, по­ужи­наю, да и схо­жу в гос­ти к сот­ни­ку Яворному. Прав­да, ме­ня ни­кто ту­да не приглашал. Ну, да ни­че­го, по­тер­пят,- так ду­ма­ла пан­на, воз­вра­ща­ясь, домой.
   Очу­хав­шие­ся от днев­ной жа­ры, со­ба­ки рез­во бе­га­ли во дво­рах, по­ка­зы­вая прыть сво­им хозяевам. При этом они не упус­ка­ли слу­чая об­ла­ять ка­ж­до­го про­хо­див­ше­го ми­мо их забора.

9. Про­ис­ше­ст­вие в лесу.

   По­сле ужи­на Ин­га по­шла к до­му сот­ни­ка Яворного. На ули­це уже стемнело. В до­мах го­рел свет. Се­ля­не го­то­ви­лись ко сну. По до­ро­ге пан­не встре­ти­лась груп­па мо­ло­дых людей. Пар­ни и де­вуш­ки на­прав­ля­лись к реке. Там на бе­ре­гу, они со­би­ра­лись, что­бы петь пес­ни, тан­це­вать, веселиться.
   Ин­га по­сту­ча­ла в ок­но ха­ты Яворного. Дверь от­во­ри­ла мо­ло­дая дивчина. На вид ей бы­ло лет сем­на­дцать, не больше. Пан­на бы­ла с ней незнакома. Ин­га спро­си­ла:
   - Мож­но вой­ти? Я, Ин­га Кульбас.
   Де­вуш­ка не­доб­ро­же­ла­тель­но по­смот­ре­ла на гос­тью, и от­сту­пи­ла вглубь при­хо­жей, впус­кая панну.
   - Из­ви­ни­те, я Вас ви­жу впер­вые, по­это­му не знаю Ва­ше­го имени. Кто Вы?- за­да­ла во­прос Инга.
   - Я пле­мян­ни­ца сот­ни­ка - Мар­та Яворная.
   Пан­на вни­ма­тель­но по­смот­ре­ла на род­ст­вен­ни­цу сотника. Её ли­цо Ин­ге ко­го­-то напоминало. Де­вуш­ка бы­ла очень сим­па­тич­ная: чер­ные длин­ные во­ло­сы, со­б­ран­ные в ту­гую ко­су, боль­шие тем­но­-к­арие гла­за, пыш­ная грудь, тон­кая та­лия, объ­ем­ные бед­ра и пра­виль­ные чер­ты лица. Но бы­ло в ней что­-то неприятное. То ли ле­дя­ной взгляд, то ли не­ес­те­ст­вен­ная бе­лиз­на кожи. И го­лос по­ка­зал­ся Ин­ге зна­ко­мым, не­ес­те­ст­вен­но низ­кий для девушки.
   - Мо­жет быть, мы ко­гда­-то встре­ча­лись?- спро­си­ла пан­на Кульбас.
   - Нет, я со­всем не­дав­но сю­да приехала. Дя­дя от­был на За­по­рож­скую Сичь, а я ос­та­лась на хозяйстве.
   Ин­га по­про­ща­лась и вы­шла из дома. Что­-то бес­по­кои­ло её. Не­при­ят­ное пред­чув­ст­вие сжи­ма­ло сердце.
   "Что­-то здесь не так,- ду­ма­ла пан­на,- ка­кая­-то стран­ная эта племянница. На­до по­на­блю­дать за ней".
   В даль­нем уг­лу дво­ра рос гус­той кустарник. Ин­га вы­шла че­рез ка­лит­ку, и прой­дя вдоль за­бо­ра, пе­ре­лез­ла че­рез из­го­родь и спря­та­лась в кустах. Ей хо­ро­шо бы­ла вид­на дверь в ха­те и все подворье. Не­бо бы­ло чистое. Лун­ный свет хо­ро­шо ос­ве­щал все вокруг. Ждать про­шлось недолго.
   На крыль­це поя­ви­лась Марта. Ос­мот­рев­шись по сто­ро­нам, она дви­ну­лась на улицу. Ин­га ос­то­рож­но по­сле­до­ва­ла за ней. Де­вуш­ка шла по ули­це, не оглядываясь. Вдруг, рез­ко свер­ну­ла на тро­пин­ку, ве­ду­щую к реке. Пан­на ста­ра­лась не отставать.
   Вый­дя к бе­ре­гу, Мар­та по­шла вдоль воды. Даль­ше на по­ля­не го­рел костер. Во­круг не­го пля­са­ли па­руб­ки и девчата. Они смея­лись и пе­ли песни. Де­вуш­ка по­шла к ним. Ин­га уже на­ча­ла жа­леть, что увя­за­лась за пле­мян­ни­цей сотника.
   "Ну, за­хо­те­лось див­чи­не по­ве­се­лить­ся, что же здесь не­обыч­но­го?- Ду­ма­ла пан­на Кульбас.- Я уже со­всем ста­ла по­доз­ри­тель­ной". Но, что­-то удер­жи­ва­ло её, не по­зво­ля­ло по­вер­нуть­ся и уй­ти домой. Она ос­та­лась за де­ревь­я­ми, рос­ши­ми во­круг поляны. Мо­ло­дежь шум­но забавлялась. Мар­та при­сое­ди­ни­лась к ним. Кто­-то пред­ло­жил пры­гать че­рез костер. Пар­ни и де­вуш­ки, раз­бе­га­ясь, пе­ре­ле­та­ли че­рез пла­мя, со­про­во­ж­дая свои дей­ст­вия гром­ки­ми криками.
   "Ну, по­ра ухо­дить,- по­ду­ма­ла Инга.
   И уже со­всем со­бра­лась раз­вер­нуть­ся и сле­до­вать домой. Как в это са­мое вре­мя, она уви­де­ла, что Мар­та с пар­нем, от­де­лив­шись от ком­па­нии, по­шли в лес. Пан­на дви­ну­лась за ними.
   Прой­дя по ро­ще до­воль­но при­лич­ное рас­стоя­ние, они вы­шли на про­га­ли­ну, ос­ве­щен­ную ме­ся­цем и звездами. Ин­га за­мер­ла, пря­чась в те­ни деревьев. Ей хо­ро­шо бы­ло вид­но все, что про­ис­хо­дит на поляне. Па­рень об­нял де­вуш­ку и по­це­ло­вал её. Мар­та гла­ди­ла пар­ня по спи­не и ни­же во вре­мя поцелуя. Вдруг, она ото­дви­ну­лась от не­го и на­ча­ла сни­мать с се­бя одежду. Хло­пец сто­ял, как за­ча­ро­ван­ный, не от­ры­вая взгля­да от раз­де­ваю­щей­ся девушки. Об­на­жив­шись до го­ла, Мар­та по­до­шла к пар­ню и са­ма на­ча­ла раз­де­вать его. Он по­кор­но по­ви­но­вал­ся всем её действиям. Де­вуш­ка жес­том да­ла по­нять пар­ню, что хо­чет, что­бы он лег на зем­лю ли­цом вверх. По­том она се­ла на не­го и ста­ла де­лать плав­ные кру­го­вые дви­же­ния бедрами.
   "Ну, и мо­ло­дежь по­шла!- По­ду­ма­ла Инга.- Я та­ко­го не де­ла­ла в их возрасте.
   Пан­на по­чув­ст­во­ва­ла се­бя неуютно. По­лу­ча­лось, что она подглядывает. Жен­щи­на ос­то­рож­но на­ча­ла вы­би­рать­ся из леса.
   В это вре­мя Мар­та ос­та­но­ви­лась и спро­си­ла пар­ня:
   - Мож­но я ся­ду на те­бя?
   - Как ся­дешь?- по­ин­те­ре­со­вал­ся хлопец.
   - По­вер­нись и стань на чет­ве­рень­ки,- по­про­си­ла девушка.
   Па­ру­бок вы­пол­нил её просьбу. Мар­та се­ла ему на спи­ну и ска­за­ла:
   - По­ка­тай меня.
   Он хо­тел от­ка­зать­ся, но не смог. Но­ги и ру­ки са­ми на­ча­ли дви­гать­ся, и он по­бе­жал по кру­гу вдоль поляны. Де­вуш­ка, си­дя­щая у не­го на спи­не, вон­зи­ла ему в пле­чи, вне­зап­но поя­вив­шие­ся у неё длин­ные ког­ти так, что брыз­ну­ла кровь. Па­рень не мог со­про­тив­лять­ся и все бы­ст­рее, и бы­ст­рее бе­гал по поляне. Мар­та в это вре­мя хри­пя­щим го­ло­сом про­из­но­си­ла за­кли­на­ние:
   - При­ка­зы­ваю те­бе не­то­по­рин­ным кры­лом, во­ронь­им кан­ду­ком, вол­чь­им хво­стом под­ни­мись над зем­лей! Ко­рун­чук, гед бо­рон­чук, ун­гай тай ту­рен­гай! Лети.
   Хло­пец ото­рвал­ся от зем­ли и под­нял­ся в воздух. В это вре­мя по­дул та­кой ве­тер, что ли­стья об­ле­та­ло с де­ревь­ев, как осенью. Мар­та смея­лась, как в истерике. При этом она ку­са­ла и ца­ра­па­ла пар­ня, об­ли­зы­вая бе­гу­щую по его спи­ны кровь. По её ли­цу бы­ло вид­но, что она ис­пы­ты­ва­ет ог­ром­ное удовольствие.
   Ин­га, ус­лы­шав гром­кий смех, по­вер­ну­лась и по­бе­жа­ла на­зад к поляне. Под­няв­ший­ся ве­тер, раз­ве­вал её во­ло­сы, ко­то­рые це­п­ля­лись за ветки. Но она не об­ра­ща­ла вни­ма­ния на это, про­дол­жая дви­гать­ся к прогалине. Ко­гда Ин­га вы­бе­жа­ла на по­ля­ну, един­ст­вен­ное, что она уви­де­ла - это ле­таю­щую над де­ревь­я­ми го­лую девушку. Она си­де­ла на спи­не об­на­жен­но­го юноши. Че­рез мгно­ве­ние они унес­лись прочь, и скры­лись из виду.
   Ин­га стоя­ла по­сре­ди­не по­ля­ны, от­крыв рот от от­крыв­шей­ся пе­ред ней картины. Ве­тер стих. Лу­на и звез­ды так спо­кой­но ис­то­ча­ли свой свет на зем­лю, как буд­то по­доб­ные со­бы­тия бы­ли для них обыч­ным явлением. Ин­га за­кры­ла рот, при­шла в се­бя и по­ду­ма­ла:
   "Ин­те­рес­но, что сот­ник Явор­ной всех ведьм из ок­ру­ги у се­бя в до­ме со­би­ра­ет? Кто уби­ва­ет мо­ло­дых пар­ней понятно. Не­по­нят­но, от­ку­да взя­лась эта кол­ду­нья?"
   Пан­на Куль­бас бы­ст­рым ша­гом на­пра­ви­лась домой. По до­ро­ге она раз­мыш­ля­ла:
   "Са­ма я с ней не справлюсь. Ко­го же взять в по­мощ­ни­ки? Боль­шой шум под­ни­мать не хочется. Петр Ко­цю­ба уже ста­рый для та­ких дел. От дья­ка ма­ло тол­ку будет. По­жа­луй, ос­та­ет­ся цер­ков­ный ста­рос­та Фе­дор Прищепа. Так, ка­жет­ся, зо­вут то­го шут­ни­ка, что до­ду­мал­ся пе­ре­за­хо­ро­нить Ма­ры­лю? Лад­но, нуж­но поспать. Ут­ро - ве­че­ра мудренее. Все рав­но се­го­дня я уже ни­че­го не сде­лаю".
  

10. Отъ­езд пол­ков­ни­ка Голованя.

  
   Иг­нат вер­нул­ся до­мой позд­но но­чью, отец уже спал. Мать, ус­лы­шав ша­ги сы­на, вы­шла в гор­ни­цу и спро­си­ла:
   - Есть бу­дешь?
   - Нет, не хо­чу,- от­ве­тил Головань.
   - Ле­ся, хо­ро­шая девушка. Ты её не оби­жай, сынок. А, мо­жет, ты же­нить­ся на­ду­мал? Вот бы­ла бы ра­дость нам с отцом. Мы бы вну­ков нянчили.
   - Мо­жет и женюсь. Толь­ко не сейчас. Зав­тра, вер­нее уже се­го­дня мне ехать надо. Ко­ше­вой ата­ман про­сил не задерживаться. Ду­мае­те, ма­мо, что раз раз­би­ли та­тар, то уже и всё, сра­зу жизнь мир­ная на­ста­нет? Как бы ни так. По­ка с ля­ха­ми не раз­бе­рем­ся, жиз­ни спо­кой­ной не будет.
   - Я, сы­нок, сколь­ко жи­ву, столь­ко и пом­ню, что без вой­ны и го­да не проходило. И отец мой вое­вал, и его отец, и дед его - то­же воевал. Ви­дать, та­кая до­ля Украины.
   - Лад­но, ма­мо, пой­ду, от­дох­ну немного. А то ско­ро уже в до­ро­гу,- про­го­во­рил мо­ло­дой пол­ков­ник и по­шел спать.
   Ма­рия Ива­нов­на не ло­жи­лась от­ды­хать этой ночью. При­го­то­ви­ла еду сы­ну в до­ро­гу и си­де­ла в ком­на­те, где от­ды­хал Игнат. Ей хо­те­лось, как мож­но боль­ше по­быть воз­ле сына.
   "Ко­гда еще уда­ст­ся сви­деть­ся? Не на гу­лян­ку едет",- ду­ма­ла она, не от­во­дя глаз от сво­его чада.
   Го­ло­вань встал, как толь­ко про­пе­ли пер­вые петухи. Умыл­ся, одел­ся, по­зав­тра­кал и по­шел во двор сед­лать коня. Отец с ма­те­рью, мол­ча, на­блю­да­ли за его сборами. К их дво­ру подъ­е­хал всад­ник, спе­шил­ся и на­пра­вил­ся к, сто­яв­шим воз­ле ха­ты хозяевам. Го­ло­вань уз­нал в нем сво­его род­ст­вен­ни­ка Дубового.
   - Здрав­ст­вуй­те, пан полковник. Уже со­бра­лись? Я с Ва­ми по­еду на Запорожье. Возь­ме­те к се­бе в ком­па­нию?- в го­ло­се Оле­га чув­ст­во­ва­лось переживание.
   - По­слу­шай, дядь­ко Олег. Я слы­шал, что ты с "око­ви­той" силь­но дру­жишь? А ты зна­ешь, что бы­ва­ет на Си­чи за та­кую друж­бу, осо­бен­но во вре­мя вой­ны?- спро­сил Игнат.
   - Знаю, как не знать? Я из­-за это­го в про­шлый раз, от­ту­да еле но­ги унес.
   - Вот, вот. Ес­ли ты ду­ма­ешь, что я смо­гу те­бя за­щи­тить в этом де­ле, то ты силь­но ошибаешься.
   - Да, что ты пле­мян­ник! Я со­всем так не думал. На­дое­ло мне без де­ла сидеть. Хо­чет­ся в степь с хлоп­ца­ми, что­бы ды­мом по­ро­хо­вым по­ды­шать в бою.
   - Ну, смотри. Ес­ли так, то поехали. За­пи­шу те­бя к се­бе в полк. Но, ес­ли сей­час сов­рал - не обижайся.
   Ро­ди­те­ли со вни­ма­ни­ем слу­ша­ли раз­го­вор ка­за­ков, не вмешиваясь. Отец Го­ло­ва­ня в ду­ше гор­дил­ся сво­им сы­ном:
   "Смот­ри, ка­кой орел стал мой казаченок. На­стоя­щий ата­ман!"
   Иг­нат с Оле­гом се­ли на коней.
   - Про­щай­те, Бать­ко и ма­ма, даст Бог, сви­дим­ся,- ска­зал Головань.
   В это вре­мя Ма­рия Ива­нов­на не вы­дер­жа­ла и расплакалась. Иг­нат на­кло­нил­ся к ней и по­це­ло­вал её. Сте­пан Мои­сее­вич смах­нул ску­пую муж­скую сле­зу и пе­ре­кре­стил уез­жаю­щих казаков.
   На вы­ез­де из се­ла, у до­ро­ги воз­ле кус­та си­ре­ни, стоя­ла Леся. Ду­бо­вой за­ме­тил её пер­вый и толк­нул Го­ло­ва­ня в пле­чо, ука­зы­вая на девушку.
   -Ез­жай, я до­го­ню,- ска­зал пол­ков­ник и на­пра­вил­ся к Ле­се, слез с ко­ня и по­до­шел к ней. Она об­ня­ла его и поцеловала.
   - По­ни­ма­ешь, Ле­ся, мне на­до ехать...,- на­чал го­во­рить Игнат.
   - Мол­чи, я все понимаю. Как бы там даль­ше все не сло­жи­лось, все рав­но бу­ду ждать тебя. Я очень ра­да, что все так случилось.
   Го­ло­вань по­це­ло­вал де­вуш­ку и вско­чил в седло. Че­рез мгно­ве­ние он уже дог­нал Дубового. Ле­ся стоя­ла на до­ро­ге и смот­ре­ла им вслед, по­ка они не пре­вра­ти­лись в две чер­ные точ­ки на горизонте.
   - Ну, что за­гру­стил, пан пол­ков­ник,- по­ин­те­ре­со­вал­ся Олег,- ни­че­го луч­ше не раз­ве­ет сму­ток, как степ­ной ве­тер и ка­зац­кая песня. А ну, да­вай, кто ско­рее вон до то­го яра доскачет.
   И ка­за­ки рва­ну­ли пря­мо че­рез по­ле, при­шпо­ри­вая коней. Они не­слись по сте­пи, сби­вая ут­рен­нюю ро­су с травы. Во­дя­ная пыль под­ни­ма­лась в воз­дух и омы­ва­ла ли­ца хлопцев. Ка­за­лось, что они па­рят над водой. В та­кие ми­ну­ты ста­но­вит­ся по­нят­ным, по­че­му степь срав­ни­ва­ют с мо­рем и на­зы­ва­ют бескрайней. Све­жий по­ле­вой ве­тер сдул с серд­ца грусть расставания. У яра ка­за­ки, при­дер­жав ло­ша­дей, пе­ре­шли на шаг. Олег за­пел:

Вiльний вiтер кри­ла­ми сму­ток розганяє,

А з­-за краю по­ля, сон­це виринає.

   Иг­нат под­хва­тил пес­ню:

Я про­ки­нусь зран­ку iз вiтром у полi,

Не­хай ду­ша моя гуляє на волi.

Радiсно нам хлопцi на Вкра§нi жити.

Заспiваймо весело§ так, щоб не тужити.

Як у небi сокiл над сте­пом кружляє.

Так i моє сер­це на во­лю бажає.

Ко­ня осiдлаю i в безкрайнiм полi.

Бу­ду я лiтати, як сокiл на волi.

   Зву­ки пес­ни сме­ши­ва­лись с го­ло­са­ми, про­бу­див­ших­ся птиц, и рас­сти­ла­лись над степью. Крас­ная по­ло­са не­ба над го­ри­зон­том пре­вра­ти­лась в ос­ле­пи­тель­но оран­же­вый диск, ко­то­рый под­нял­ся над зем­лей и по­вис в воздухе.
  

11. Воз­вра­ще­ние на Сичь.

  
   Ар­мия За­по­рож­цев вы­шла к Днеп­ру, ко­гда уже пе­ре­ва­ли­ло за полдень. По­слы­ша­лись ра­до­ст­ные кри­ки ка­за­ков, ко­то­рые пер­вы­ми уви­де­ли, рас­сти­лав­шие­ся пе­ред ни­ми во­ды ве­ли­кой реки. Мо­гу­чий Днепр при­вет­ст­во­вал лю­дей, шум­но хло­пая вол­на­ми о скалы.
   - На­чи­най­те пе­ре­прав­лять вой­ско на пра­вый берег. Раз­би­вай­те ла­герь и вы­став­ляй­те охрану. От­правь­те до­зо­ры в степь. Ос­нов­ные си­лы рас­по­ло­жи­те на пра­вом бе­ре­гу,- от­да­вал рас­по­ря­же­ния ку­рен­ным ата­ма­нам Иван Шульга.- Ата­ман Ку­лиш с Не­зай­мань­ков­ским ку­ре­нем пе­ре­прав­ля­ет­ся со мной на Сичь в крепость. Ко­гда при­бу­дут пол­ков­ник Че­ре­да и Го­ло­вань, пусть едут ко мне на остров. Всем сво­бод­ным от служ­бы отдыхать.
   Ко­ше­вой вме­сте с Ку­ли­шом се­ли в лод­ку и по­плы­ли на остров.
   Ка­за­ки по­вез­ли ко­нец ка­на­та на дру­гой бе­рег, что­бы при­вя­зать его к здо­ро­вен­но­му ду­бу, ко­то­рый рос там с не­за­па­мят­ных времен. Они все­гда так де­ла­ли, ко­гда на­во­ди­ли пе­ре­пра­ву в этом мес­те Днепра. Столк­ну­ли в во­ду ог­ром­ный плот, со­ору­жен­ный ими еще до похода. Про­де­ли ка­нат сквозь ско­бы, и пе­ре­пра­ва бы­ла готова. Ко­ше­вой с ата­ма­ном Ку­ли­шом еще не ус­пе­ли до­б­рать­ся до ост­ро­ва, как на­ла­жен­ный па­ром от­ва­лил от берега.
   - Бы­ст­ро хлоп­цы оборачиваются. Что зна­чит до­ма! Все вы­хо­дит са­мо со­бой,- за­дор­но го­во­рил Кулиш.- А что, Бать­ко ко­ше­вой, ты та­кой гру­ст­ный, мо­жет, слу­чи­лось что?
   Иван Шуль­га опус­тил ру­ку в во­ду и за­дум­чи­во смот­рел на реку. Ус­лы­шав, что к не­му об­ра­ща­ют­ся, под­нял го­ло­ву, по­смот­рел на ку­рен­но­го ата­ма­на и ска­зал:
   - Да, дома. Толь­ко не все лад­но у нас в доме. На­до нам, Ми­ко­ла, Ра­ду со­зы­вать, а на ней Геть­ма­на выбирать. Под еди­ную ру­ку на­до всех поставить. А то по­ря­док не наведем. Ведь, у нас на Ук­раи­не, сколь­ко па­нов, столь­ко и Гетьманов. Не мо­жет быть в се­мье бла­го­по­луч­но, ко­гда в ней боль­ше од­но­го хозяина.
   - Да, ты Иван, толь­ко скажи. Мы вмиг всю по­гань с Ук­раи­ны выбросим. А те­бя Геть­ма­ном по­ста­вим,- про­го­во­рил Кулиш.
   - Не на­до ни­ко­го ставить. Я, что царь Мо­с­ков­ский? На­до, что­бы лю­ди са­ми вы­бра­ли то­го, ко­му они верят. А, ес­ли об­ран­ный ими до­ве­рия то­го не оп­рав­да­ет, то гнать его к чер­то­вой матери.
   - Так ведь лю­дей и об­ма­нуть могут. За геть­ман­скую бу­ла­ву че­го хо­чешь, обе­щать на­ро­ду бу­дут,- за­со­мне­вал­ся ку­рен­ной атаман.
   - Оно, конечно. Ку­сок заманчивый. Бре­ху­нов и по­си­пак вся­ких раз­ве­лось, хоть греб­лю гати. А мы за­чем? Мол­чать бу­дем? У этих бол­ту­нов есть сла­бое место. Они толь­ко на сло­вах бой­кие, а на де­ле - пшик. Вот и за­ста­вим их на ра­де рас­ска­зать, что они для Ук­раи­ны и про­стых ка­за­ков сделали. Да, лю­ди и са­ми не дураки. Пре­крас­но зна­ют, кто из стар­ши­ны толь­ко за свой ин­те­рес ду­ма­ет, а кто за об­щее де­ло переживает. Раз­бе­рет­ся на­род, будь спокоен. На­до толь­ко дать ему воз­мож­ность это сделать.
   Лод­ка ут­кну­лась в пес­ча­ный бе­рег кре­по­ст­но­го острова. Ата­ма­ны с ка­за­ка­ми по­пры­га­ли на бе­рег, на ко­то­ром вы­строи­лось бес­по­кой­ное мо­ре За­по­рож­цев, ожи­дав­ших при­бы­тия кошевого. Сра­зу же за­зву­ча­ли при­вет­ст­вия ра­до­ст­ные кри­ки:
   - Сла­ва ко­ше­во­му Шуль­ге! Сла­ва Ук­раи­не!
   Ору­жей­ная и пис­то­лет­ная паль­ба за­глу­ша­ла эти приветствия. Иван Шуль­га под­нял­ся на ка­мень, ле­жа­щий пря­мо у бе­ре­га и ска­зал:
   - Здо­ро­во, бра­ты! Вот мы и вернулись. Ну, как вы тут? Не за­ску­ча­ли без нас?
   - За­ску­ча­ли, Бать­ко! Уже бо­ка бо­лят лежать. От без­де­лья уже и спать не хо­чет­ся,- вы­крик­нул кто­-то из толпы.
   - Да, мно­го слав­ных За­по­рож­ских лы­ца­рей за­сну­ло в Пе­ре­коп­ской степи. Они уже не за­ску­ча­ют и не об­ра­ду­ют­ся никогда. Веч­ная им па­мять,- ска­зал ко­ше­вой ата­ман и снял шапку.
   Сто­яв­шие во­круг ка­за­ки то­же об­на­жи­ли го­ло­вы и опус­ти­ли взгляд в землю. Шуль­га на­дел шап­ку и про­из­нес:
   - У ка­ж­до­го своя доля. По­гиб­шим на­шим бра­там ле­жать и не вста­вать, а нам, жи­вым - Ук­раи­ну за­щи­щать!
   Ко­ше­вой слез с кам­ня и дви­нул­ся вме­сте с Ку­ли­шом и Не­зай­мань­ков­ским ку­ре­нем в крепость. В во­ро­тах их встре­ча­ли: вой­ско­вой ка­зна­чей Ан­д­рей Ко­пей­ка, вой­ско­вой пи­сарь Ана­то­лий Хит­рун и сот­ник Черняк. Шуль­га, об­ра­ща­ясь к ним, ска­зал:
   - По­шли все со мной в го­лов­ную хату. Со­вет дер­жать будем.
   В ку­ре­ни все рас­се­лись во­круг стола. Ко­ше­вой за­го­во­рил пер­вый:
   - Ну, что сот­ник Чер­няк, как об­сто­ит де­ло с фор­ми­ро­ва­ни­ем пол­ка? Рассказывай.
   - А что рас­ска­зы­вать? Лю­дей при­хо­ди­ло мно­го, толь­ко их всех нуж­но воо­ру­жить и накормить. Ка­зна­чей де­нег дал все­го на треть от тех, что хо­те­ли всту­пить в войско.
   - А ос­таль­ные?
   - Ос­таль­ные воз­вер­ну­лись домой. А, что им тут де­лать? Толь­ко и ос­та­ет­ся, что ры­бу ло­вить,- от­ве­тил сотник.
   - Ан­д­рей, в чем де­ло? По­че­му не вы­дал де­нег спол­на?- по­ин­те­ре­со­вал­ся кошевой.
   - Вы­дал все, что мог. Я же не мо­гу каз­ну без за­па­са ос­та­вить? Ты же зна­ешь, Иван, сколь­ко средств уш­ло на под­го­тов­ку к походу.
   - Лад­но, об этом по­том поговорим. А что еще бы­ло на Си­чи, по­ка мы вое­ва­ли?
   - Пой­ма­ли од­но­го лазутчика. По­хо­же, лях был. Точ­но ска­зать не мо­гу,- до­ло­жил сот­ник Черняк.
   - Ты, что не мог у не­го уз­нать?- уди­вил­ся Шульга.
   - Не ус­пел,- от­ве­тил сот­ник,- его Хит­рун застрелил. Ска­зал, что тот на не­го на­бро­сил­ся, ко­гда он хо­тел его допросить.
   Ко­ше­вой с ата­ма­ном Ку­ли­шом переглянулись. Шуль­га, зе­вая, ска­зал:
   - Ес­ли боль­ше но­во­стей нет, все мо­гут идти. А мне от­дох­нуть надо. Ус­тал я.
   Ка­за­ки по­ки­ну­ли комнату. Ос­тал­ся толь­ко ата­ман Не­зай­мань­ков­ско­го ку­ре­ня и кошевой.
   - Сам ви­дишь, что де­ла­ет­ся,- воз­му­тил­ся Шуль­га, об­ра­ща­ясь к Кулишу.- Как толь­ко при­бу­дут пол­ков­ни­ки Че­ре­да и Го­ло­вань, сра­зу же пе­ре­прав­ляй­те их лю­дей сю­да на ост­ров, и в этот же день со­би­рай­те Раду.
   - Все сде­ла­ем, Батьку. Не беспокойся. Я сам позабочусь. А ты, и в прав­ду, от­дох­нул бы. А то ли­ца на те­бе нет.
   Ко­ше­вой лег на ле­жак и за­крыл глаза. Ку­лиш, вый­дя из ха­ты, по­до­звал ка­за­ка из сво­его ку­ре­ня:
   - Най­ди Сте­па­на Ко­ло­ду, пусть сроч­но идет ко мне. Возь­ми два­дцать че­ло­век, и ох­ра­няй­те го­лов­ной дом и кошевого. Без его раз­ре­ше­ния, ни­ко­го к не­му не пускать.
   К ве­че­ру суе­та на За­по­рож­ской Си­чи ста­ла утихать. Те, кто ус­пел пе­ре­пра­вить­ся на пра­вый бе­рег, ус­та­но­ви­ли там шат­ры и уже го­то­ви­ли ужин на кострах. А часть ка­за­ков по­шли ло­вить рыбу. Пой­ман­ных ка­ра­сей и щук, тут же жа­ри­ли на шам­пу­рах, сде­лан­ных из лозы. Из оку­ней и су­да­ков ва­ри­ли ка­зац­кую уху.
   - А что, хлоп­цы, до­б­рая ка­ша по­лу­чи­лась?- спро­сил ста­рый ка­зак, рас­счи­ты­вав­ший, что по­сле та­ко­го во­про­са, его точ­но при­гла­сят на ужин.
   - Та са­ди­тесь уже, дядь­ку Па­нас, и про­буй­те, то­гда и уз­нае­те, ка­кая она по­лу­чи­лась,- от­ве­тил мо­ло­дой па­рень, за­чер­пы­вая уху из посудины.
   Ста­рик с на­сла­ж­де­ни­ем, рас­тя­ги­вая сло­ва, ска­зал:
   - Да.... До­б­рая юшка. Тройная. Пом­ню, та­кую же хо­ро­шую юш­ку умел ва­рить по­кой­ный Си­дор Голопупенко. Вот до­б­рый был ка­зак!
   При­мер­но та­кие же раз­го­во­ры ве­лись и у дру­гих костров. Лю­ди отдыхали. Они бы­ли сча­ст­ли­вы от то­го, что мож­но вот так, про­сто, по­си­деть с друзь­я­ми у ко­ст­ра, по­го­во­рить за жизнь, ды­шать воль­ным степ­ным воз­ду­хом, сме­шан­ным с реч­ным вет­ром; смот­реть на без­дон­но­-с­инее Ук­ра­ин­ское не­бо и са­мое глав­ное, не на­до бы­ло уми­рать и уби­вать дру­гих людей.
   Ко­ше­вой ата­ман креп­ко спал. Ему ни­че­го не снилось. Как толь­ко он за­крыл гла­за, сра­зу по­гру­зил­ся в вяз­кую тем­но­ту от­ды­ха, как буд­то шаг­нул в про­пасть не­бы­тия, где есть толь­ко по­кой и блаженство. За по­след­ние дни Иван Шуль­га так ус­тал, что да­же ду­ше его ос­та­лась в спя­щем те­ле, что­бы на­брать­ся сил вме­сте с ним. Ата­ман по­чув­ст­во­вал, что его кто­-то зо­вет и тро­га­ет за плечо. Он от­крыл глаза. Пе­ред ним сто­ял ка­зак и по­вто­рял:
   - Бать­ко кошевой. Бать­ко ко­ше­вой, к Вам про­сит­ся хо­рун­жий из пол­ка Го­ло­ва­ня Сте­пан Колода.
   Шуль­га под­нял­ся, по­тя­нул­ся всем те­лом и ска­зал:
   - Зо­ви и при­не­си во­ды умыться.
   Во­шел Сте­пан и до­ло­жил:
   - Ваш на­каз, Бать­ко ко­ше­вой, выполнен. Полк Го­ло­ва­ня пе­ре­пра­вил­ся на ост­ров и рас­по­ло­жил­ся пе­ред крепостью.
   - До­б­ре, хорунжий. А пол­ков­ник Го­ло­вань при­был?
   - Еще нет, Бать­ку кошевой.
   - Лад­но, иди, и ве­ли по­звать ата­ма­на Кулиша.
   "Ну, вот,- ду­мал Шуль­га,- те­перь мож­но и по­-др­уг­ому по­го­во­рить с эти­ми ум­ни­ка­ми: пи­са­рем и казначеем. Вы­трях­нем их ду­шу на­ру­жу и по­смот­рим, ка­ко­му Бо­гу они молятся.
   12. Охо­та на ведь­му началась.
   Ин­га вер­ну­лась до­мой под утро. Раз­де­лась, лег­ла в постель. Все те­ло при­ят­но рас­сла­би­лось, по­гру­зив­шись в пу­хо­вую пе­ри­ну, и уку­та­лось теплом. Жаль толь­ко, что вот так нель­зя бы­ло со­греть и ду­шу в оди­но­ком суп­ру­же­ском ложе. Пан­на ле­жа­ла с от­кры­ты­ми глазами. Сон не шел. В по­след­ние дни, она все ча­ще ду­ма­ла об Иг­на­те:
   "Ин­те­рес­но, вер­нет­ся он ко мне, или нет? Не на­до бы­ло мне так су­ро­во се­бя вес­ти при рас­ста­ва­нии с ним. Нуж­но бы­ло его при­ма­нить на­де­ж­дой на бу­ду­щее, на вся­кий случай. А то мо­ро­чи­ла ему го­ло­ву вся­кой фи­ло­со­фи­ей, как дура. А те­перь си­ди и га­дай, прие­дет, не приедет. Прие­дет, не прие­дет? Так и умом тро­нуть­ся можно. А хо­ро­шо бы­ло то­гда, в ба­не! Вон, дев­ки мо­ло­дые в ле­су, что вы­тво­ря­ют! А я ве­ду се­бя, как ста­ру­ха".
   Вдруг её, как гро­мом уда­ри­ло: "Ка­кие дев­ки в ле­су? Это же ведь­ма была. Что же я ле­жу здесь. Она еще од­но­го пар­ня убьет. Нуж­но что­-то де­лать"!
   Пан­на вско­чи­ла и на­ча­ла оде­вать­ся, на хо­ду раз­мыш­ляя:
   "Сей­час бе­ру с со­бой цер­ков­но­го ста­рос­ту с дья­ком и бе­гом к до­му сот­ни­ка Яворного. Там мы её схватим. Нет, свя­щен­ни­ка не возьмем. От не­го, как от по­ро­сен­ка, виз­гу мно­го, тол­ку ма­ло". Одев­шись, она пу­лей вы­бе­жа­ла на ули­цу и, ста­ра­ясь не при­вле­кать вни­ма­ние, бы­ст­ро по­шла к церкви. В се­ле бы­ло безлюдно. Ночь еще пол­но­стью управ­ля­ла миром.
   "Ес­ли ме­ня сей­час кто­-то уви­дит и спро­сит: Ку­да это Вы, пан­на, по но­чам бе­гае­те? Что от­ве­чать?- Раз­мыш­ля­ла Инга.- А так и от­ве­чу: Ведь­му иду ловить. В кон­це кон­цов, это из их се­ла ведьмы. По­раз­во­ди­ли здесь вся­кую нечисть. Жить спо­кой­но нель­зя".
   Ста­рос­та Фе­дор При­ще­па жил с семь­ей в ха­те, сто­яв­шей воз­ле цер­ков­но­го двора. Хо­зяй­ст­вом в Божь­ем до­ме он за­ни­мал­ся уже пять лет. По­сле тя­же­ло­го ра­не­ния Фе­дор осел в Вишневом. Хо­зя­ин он был справный. Все у не­го в до­ме на­хо­ди­лось на сво­ем месте. Ку­пив ста­рую ха­ту, При­ще­па при­вел её в по­ря­док, от­ре­мон­ти­ро­вал кры­шу, по­пра­вил две­ри и ок­на, ус­та­но­вил но­вый забор. Ра­бо­тя­ще­го ка­за­ка за­при­ме­тил пол­ков­ник Куль­бас и по­про­сил его за­ни­мать­ся хо­зяй­ст­вен­ны­ми де­ла­ми в церкви. Вот так Фе­дор и стал старостой. Но не толь­ко пол­ков­ник об­ра­тил вни­ма­ние на Прищепу. Вдо­ва, жи­ву­щая по со­сед­ст­ву, сра­зу по­ло­жи­ла глаз на ни­чей­но­го казака. Му­жа её уби­ло в пер­вом сра­же­нии, на ко­то­рое он по­ехал, сра­зу че­рез ме­сяц по­сле их свадьбы. Так, что и вы­па­ло на её до­лю суп­ру­же­ской жиз­ни - толь­ко ме­до­вый месяц. Бы­ла она в та­ком воз­рас­те, ко­гда с дев­ка­ми к пар­ням на гу­лян­ку не пойдешь. За­то кра­со­та жен­ская пол­но­стью на­бра­ла свою силу. Фе­дор то­же был уже не па­ру­бок, а же­ны так и не завёл. Все ка­к­-то не складывалось. Так, как Ок­са­на, так зва­ли вдо­ву, при­гор­ну­ла к се­бе Фе­до­ра, тот че­рез два дня на ней и женился.
   Ин­га по­до­шла к до­му ста­рос­ты и по­сту­ча­ла в окно. Пес, вы­лез­ший из буд­ки, хо­тел гавк­нуть для при­ли­чия, но по­том сво­им со­бачь­им со­об­ра­же­ни­ем ре­шил, что не сто­ит об­ра­щать вни­ма­ние на вся­кие пус­тя­ки, и сно­ва улег­ся спать.
   В до­ме за­го­рел­ся свет, и от­во­ри­лась дверь. На по­ро­ге сто­ял сон­ный хо­зя­ин в ис­под­нем бе­лье и со све­чей в руке. А за ним в ноч­ной со­роч­ке, с плат­ком по­верх плеч, вы­гля­ды­ва­ла его жена.
   - Пан­на Ин­га? Что слу­чи­лось?- по­ин­те­ре­со­вал­ся Фе­дор,- про­хо­ди­те в хату.
   - Пой­ди, одень­ся бес­со­ве­ст­ный,- вспо­ло­ши­лась хо­зяй­ка, за­го­ра­жи­вая му­жа и втал­ки­вая его в комнату.- Про­хо­ди­те, Ва­ша Ми­лость, из­ви­ни­те его за невежество.
   - А что я та­ко­го сде­лал? Я толь­ко спро­сить хо­тел и все,- оп­рав­ды­вал­ся При­ще­па, на­де­вая ша­ро­ва­ры и рубашку.
   - Я бы хо­те­ла по­го­во­рить с Ва­шим му­жем на­еди­не,- твер­дым го­ло­сом ска­за­ла Инга.
   Ок­са­на по­кло­ни­лась и по­шла в дру­гую комнату. Ин­га се­ла на лавку. При­ще­па, одев­шись, во­шел и рас­по­ло­жил­ся на­про­тив панны.
   - Здесь де­ло де­ли­кат­ное,- на­ча­ла Ин­га, по­ка­зы­вая на ком­на­ту, в ко­то­рой на­хо­ди­лась же­на старосты.- Мне нуж­на помощь.
   - За Ок­са­ну не пе­ре­жи­вай­те, она не из болтливых. Го­во­ри­те, чем я мо­гу по­мочь?- ут­вер­ди­тель­но про­го­во­рил Федор.
   - Лад­но, слушай. Я знаю, кто уби­ва­ет мо­ло­дых хлопцев. Я вы­сле­ди­ла её. На­до пой­ти и схва­тить зло­дей­ку,- при­каз­ным то­ном ска­за­ла Инга.
   - Про­шу про­ще­ния, яс­но­вель­мож­ная пан­на, Вы ска­за­ли "её". На­до так по­ни­мать, что это жен­щи­на?- по­ин­те­ре­со­вал­ся Прищепа.
   - Естественно. Ес­ли бы это был муж­чи­на, то я бы ска­за­ла "его".
   - Вы хо­ти­те ска­зать, что жен­щи­на мо­жет вот так убить здо­ро­во­го пар­ня? А он при этом по­кор­но, в го­лом ви­де, ждет, ко­гда его убь­ют?
   - Мо­жет, ес­ли эта жен­щи­на - ведь­ма,- убе­ж­ден­но от­ве­ти­ла Инга.
   Из дру­гой ком­на­ты до­нес­ся го­лос же­ны ста­рос­ты: "Гос­по­ди, по­мо­ги и спа­си". Пан­на под­роб­но рас­ска­за­ла о сво­ем ноч­ном при­клю­че­нии на бе­ре­гу ре­ки, а по­том, что она уви­де­ла в лесу.
   - Да, ну и род­ст­вен­ни­ки у сот­ни­ка Явор­но­го,- рас­су­ж­дал ста­рос­та,- сна­ча­ла же­на, те­перь племянница.
   - На­до бе­гом ид­ти к до­му сот­ни­ка и схва­тить Мар­ту, по­ка она еще ко­го­-н­ибудь не убила. Хва­тит ей пар­ней губить. Погуляла. А то так ско­ро в ок­ру­ге хлоп­цев не ос­та­нет­ся,- за­паль­чи­во го­во­ри­ла Инга.- Ну, так ты идешь со мной?
   - Иду,- вы­па­лил Федор.
   - Гос­по­ди, Бо­же мой,- за­пла­ка­ла в со­сед­ней ком­на­те же­на ста­рос­ты,- да, как же вы её ло­вить бу­де­те?
   Ок­са­на за­шла к ним в комнату.
   - А, ес­ли она вас за­кол­ду­ет? Это еще не­из­вест­но, кто ко­го сло­вит: Вы её, или она - Вас. На­до лю­дей под­ни­мать и всем ми­ром ид­ти на неё.
   - А чем мы до­ка­жем, что она ведь­ма? У неё на лбу ведь не на­пи­са­но, кто она?- спро­си­ла Ин­га,- пред­став­ляе­те, что сде­ла­ет сот­ник Явор­ной, ес­ли уз­на­ет, что его пле­мян­ни­цу без ос­но­ва­ния об­ви­ни­ли в та­ком гре­хе?
   - Да, пан­на Ин­га пра­ва,- под­дер­жал её ста­рос­та,- здесь нуж­но дей­ст­во­вать ти­хо, "на мяг­ких ла­пах", так сказать.
   - А за­щи­та у нас от дья­воль­ской си­лы есть,- про­го­во­ри­ла панна.
   - Отец Ев­сей?- спро­си­ла Оксана.
   Ин­га и Фе­дор од­но­вре­мен­но по­мор­щи­лись при этом во­про­се, как буд­то съе­ли ки­слое яблоко. Пол­ков­ник Го­ло­вань мне за­щит­ный аму­лет дал от не­чис­той си­лы,- ска­за­ла пан­на и, рас­стег­нув верх у со­роч­ки, по­ка­за­ла ме­даль­он Чингисхана.
   При этом бы­ло яс­но вид­на глу­бо­кая впа­ди­на, соз­да­вае­мая её пыш­ной грудью. У При­ще­пы да­же рот от­крыл­ся от увиденного. Ин­га за­стег­ну­ла сорочку.
   - А мож­но еще раз взгля­нуть на аму­лет?- по­про­сил Фе­дор и тут же по­лу­чил под­за­тыль­ник от жены.- А что та­ко­го, здесь тем­но, я не рассмотрел.
   - Еще хо­чешь? Мо­гу по­вто­рить,- пред­ло­жи­ла Оксана.
   - Нет, не на­до, я дос­та­точ­но рассмотрел.
   При­ще­па снял со сте­ны саб­лю, за­су­нул за по­яс пис­то­лет, взял ико­ну, ви­сев­шую в уг­лу, и про­из­нес:
   - Ну, по­шли, что ли.
   Ин­га с Фе­до­ром, кра­ду­чись, пе­ре­дви­га­лись по селу. По­до­шли к сот­ни­ко­вой хате. В ок­нах го­рел свет. Они за­гля­ну­ли внутрь. Мар­та си­де­ла в ноч­ной ру­баш­ке и рас­че­сы­ва­ла во­ло­сы, как буд­то и не вы­хо­ди­ла из дома.
   - Смот­ри, ка­кой ан­ге­ло­чек,- про­шеп­тал ста­рос­та,- а Вас по­слу­шать, так черт с рогами. Ну, что бу­дем де­лать?
   - Постучим. Я зай­ду пер­вая, а ты за мной. На­бро­сим­ся на неё и свяжем. А там бу­дет вид­но,- пред­ло­жи­ла панна.
   - Сме­ло, очень смело. Прав­да, глу­пее пла­на я ни­ко­гда не слы­шал,- ос­то­рож­но вы­ска­зал­ся Федор.
   Ин­га по­сту­ча­ла в окно. Мар­та под­ня­лась к две­ри и спро­си­ла:
   - Кто там, сре­ди но­чи хо­дит?
   - Это пан­на Кульбас. От­во­ри, есть из­вес­тие от твое­го дя­ди,- сов­ра­ла Инга.
   - При­хо­ди­те ут­ром,- не­до­вер­чи­во про­из­нес­ла девушка.
   - От­во­ри дверь по­-х­ор­ош­ему, а то вой­дем силой. Со мной здесь лю­ди,- про­дол­жа­ла на­стаи­вать пан­на Кульбас.
   - Сей­час, толь­ко оде­нусь, подождите.
   В это вре­мя по­тя­ну­ло све­жим ут­рен­ним ветерком. Крас­ная звез­да на не­бе поблекла. Во­т­-вот долж­ны за­петь пер­вые петухи. Вдруг в до­ме что­-то грохнулось. По­слы­шал­ся свист и за­выл ветер. Ин­га с Фе­до­ром бро­си­лись к окну. В ха­те бы­ло пусто. Толь­ко ноч­ная со­роч­ка ле­жа­ла на полу. Они по­бе­жа­ли к двери. Над го­ло­ва­ми у них раз­дал­ся смех. Взгля­нув вверх, пан­на Куль­бас и При­ще­па уви­де­ли, ле­тя­щую вер­хом на ух­ва­те, го­лую девушку. Она смея­лась и не­слась по на­прав­ле­нию к лесу.
   Пер­вым оч­нул­ся ста­рос­та:
   - Ну и дела. Те­перь я ве­рю про то, что она в ле­су с пар­ня­ми вытворяет.
   - А ты до это­го еще со­мне­вал­ся?- спро­си­ла Ин­га и до­ба­ви­ла,- вот толь­ко од­но не по­нят­но, где её те­перь ис­кать?
   Про­пе­ли пер­вые пе­ту­хи, и ут­ро на­ча­ло за­би­рать у но­чи её управ­ле­ние миром.

13. Заговор.

   Хо­рун­жий Ко­ло­да вер­нул­ся в го­лов­ную ха­те вме­сте с ата­ма­ном Кулишом.
   - До­б­ре, хлоп­цы, садитесь. Бу­дем ду­му ду­мать,- на­чал ко­ше­вой,- по­ка не вер­ну­лись Го­ло­вань и Че­ре­да, Ра­ду про­во­дить не будем. Для та­ко­го де­ла нуж­ны все на­ши люди. Ма­ло, что мо­жет случиться. От этих чер­то­вых де­тей, пи­са­ря и ка­зна­чея, мож­но че­го угод­но ожидать. Да, я ду­маю, что и сре­ди стар­ши­ны у них най­дут­ся соратники. Хо­рун­жий Ко­ло­да, по­на­блю­дай за ка­зна­че­ем и писарем. Толь­ко ос­то­рож­но, так, что­бы они не по­ня­ли, что мы за ни­ми следим.
   - Хо­ро­шо, Бать­ку, я все понял. Это за­ня­тие для ме­ня не но­вое,- ска­зал Степан.
   Вы­хо­дя из ком­на­ты, он вспом­нил, как при­гля­ды­вал за Ин­гой по при­ка­зу Голованя. "Ну, за эти­ми, дву­мя, сле­дить не так ин­те­рес­но, как за пан­ной Куль­бас,- по­ду­мал Колода.- Нуж­но вы­брать ме­сто, от­ку­да мож­но ви­деть, что де­ла­ет­ся в кре­по­сти". Он ог­ля­нул­ся во­круг и за­ме­тил на смот­ро­вой выш­ке сво­его ста­ро­го зна­ко­мо­го Ан­ти­па Тимченко. "Луч­ше по­ста для на­блю­де­ния, чем сам пост на­блю­де­ния, не най­дешь,- со­об­ра­зил хорунжий.- От­ту­да все вид­но, и ни­кто вни­ма­ния на те­бя не обращает. Сто­ит ка­зак на выш­ке, так он и дол­жен там стоять. Что же здесь уди­ви­тель­но­го". Ко­ло­да под­нял­ся наверх.
   - Здо­ро­во, Степан. Дав­но мы не встречались. Го­во­рят, ты в полк слу­жить пе­ре­шел к сво­ему дру­гу? Да, слы­шал я, что уже и хо­рун­же­го те­бе да­ли,- спро­сил Антип.
   - Да, пе­ре­шел в полк к Голованю. Мы с ним не­раз­луч­ны, как нит­ка с иголкой. Он ме­ня хо­рун­жим назначил. А ты дав­но в на­блю­де­нии сто­ишь?- спро­сил Степан.
   - Да, уже ско­ро сменят. А что?
   - Нет, ничего. Я про­сто так спросил. А,да­ле­ко от­сю­да видно. Про­сто­рно душе. И Днепр - как мо­ре широкий. Кра­со­та,- го­во­рил хо­рун­жий, а сам вни­ма­тель­но на­блю­дал за тем, что де­ла­ет­ся в крепости.
   - Да, столь­ко зем­ли вокруг. Да­же гла­за­ми до края сте­пи да­ле­ко, не то, что но­га­ми идти. Сте­пан, ты сей­час час­то со стар­ши­ной ви­дишь­ся, что там слыш­но, на ля­хов пой­дем? Зем­ля­ка сво­его встретил. Так он го­во­рит, что со­всем жи­тья не ста­ло от панов. Не да­ют воль­но на сво­ей зем­ле работать.
   - При­дет вре­мя и пойдем. Не спе­ши по­пе­ред бать­ка в пек­ло,- от­ве­тил Ко­ло­да, а сам насторожился. Он уви­дел, как вой­ско­вой пи­сарь и ка­зна­чей идут че­рез пло­щадь и о че­м­-то нерв­но разговаривают.
   - Ну, мне по­ра в полк. Бы­вай, дру­же,- ска­зал Сте­пан и на­чал спус­кать­ся с вышки.
   - Бы­вай,- по­про­щал­ся удив­лен­ный Тимченко.- А ты че­го при­хо­ди­л­-то?
   Но хо­рун­жий уже не слы­шал его. Спус­тив­шись на зем­лю, он ото­шел в сто­ро­ну и дви­нул­ся в том же на­прав­ле­нии, что и пи­сарь с ка­зна­че­ем, но вда­ле­ке от них.
   Ко­пей­ка и Хит­рун свер­ну­ли к скла­ду, где хра­ни­лось ору­жие и за­па­сы провианта. Во­шли внутрь, ча­со­вой про­пус­тил их. Ко­ло­да об­ра­тил вни­ма­ние, что на по­сту сто­ял ка­зак из Зинь­ков­ско­го куреня. Он знал его. По­ка хо­рун­жий со­об­ра­жал, как же ему мож­но под­слу­шать, о чем го­во­рят пи­сарь с ка­зна­че­ем, к скла­ду по­до­шел ата­ман Зинь­ков­ско­го ку­ре­ня Ти­хон Гулий. Ска­зав что­-то ка­ра­уль­но­му, он во­шел в здание. "Э, да и Гу­лий с ни­ми за­од­но,- раз­мыш­лял Ко­ло­да,- по­хо­же, у них здесь со­вет бу­дет". Сте­пан ре­шил, во что бы то ни ста­ло по­слу­шать, о чем бу­дут го­во­рить старшины. Строе­ние бы­ло без окон, по­это­му под­слу­шать сна­ру­жи, бы­ло невозможно. Сте­пан снял ко­жа­ную пе­ре­вязь, на ко­то­рой ви­се­ла сабля. Вло­жил в неё ка­мень, и по­лу­чи­лась пра­ща для метания. Ко­ло­да сто­ял за уг­лом дру­го­го до­ма, и его не бы­ло вид­но часовому. Лю­дей во­круг не было. На ули­це уже смеркалось.
   Сте­пан два раза по­кру­тил над го­ло­вой рем­нем и вы­пус­тил из не­го за­ло­жен­ный камень. В воз­ду­хе по­слы­шал­ся ко­рот­кий свист, и ча­со­вой упал, как подкошенный. При­ле­тев­ший от Ко­ло­ды "сна­ряд" уго­дил ему пря­мо в затылок. Сте­пан под­бе­жал к упав­ше­му, по­са­дил его на лав­ку и при­сло­нил спи­ной к стене. Шап­ку над­ви­нул ему на гла­за, а в ру­ки вло­жил ко­пье, во­ткнув его од­ним кон­цом в землю. По­лу­чи­лось, что ча­со­вой при­сел отдохнуть. Сам же хо­рун­жий про­скольз­нул внутрь до­ма, не из­дав при этом, ни еди­но­го звука. Зда­ние бы­ло боль­шое, ко­то­рое стоя­ло из не­сколь­ких комнат. В даль­нем по­ме­ще­нии вид­нел­ся свет, ко­то­рый па­дал из­-за не­плот­но за­кры­той двери. Ко­ло­да бес­шум­но по­доб­рал­ся к ком­на­те и стал прислушиваться. Внут­ри раз­го­ва­ри­ва­ли при­глу­шен­ны­ми го­ло­са­ми:
   - На­до сде­лать все, что­бы Шуль­гу не вы­бра­ли Гетьманом. Ина­че, все пой­дет пра­хом,- про­го­во­рил низ­кий голос.
   - Да, с че­го ты ре­шил, что бу­дут вы­би­рать Геть­ма­на? Вой­на с та­та­ра­ми закончилась. За­чем в мир­ное вре­мя Геть­ман?
   - Да, ты пан ата­ман, так ни­че­го и не понял. Он ре­шил на­вес­ти свой по­ря­док на Украине. Хо­чет всю шлях­ту уб­рать, а стар­ши­ну ка­зац­кую уров­нять в пра­вах с ря­до­вы­ми казаками. Вот и бу­дешь ты, ку­рен­ной ата­ман, без по­че­та и прав, воз­вы­шаю­щих те­бя над холопами. Сам бу­дешь на зем­ле работать.
   - Не бы­вать это­му, пан писарь. Так не бы­ва­ет, что­бы все бы­ли равны. Что же мы бу­дем де­лать?- спро­сил ата­ман Гулий.
   - Ни­кто не зна­ет, сколь­ко сей­час де­нег в вой­ско­вой казне. Один я знаю,- ска­зал Ан­д­рей Ко­пей­ка,- у те­бя, Ти­хон, есть хлоп­цы в ку­ре­ни, ко­то­рые хо­те­ли бы, что­бы ты стал Геть­ма­ном? Мы хо­тим на Ра­де те­бя объ­я­вить Го­лов­ным атаманом. Ес­ли на­до гро­ши, я дам.
   На­сту­пи­ло ми­нут­ное молчание. Ку­рен­ной Гу­лий осип­шим го­ло­сом ска­зал:
   - У ме­ня есть та­кие, что за день­ги не то, что ме­ня Геть­ма­ном мо­гут объ­я­вить, но и крым­ско­го ха­на или мо­с­ков­ско­го царя. Так, что бы­ли бы гро­ши, а лю­ди найдутся.
   "Вот дья­воль­ское се­мя, что за­ду­ма­ли,- воз­му­щен­но по­ду­мал Ко­ло­да,- и от­ку­да, толь­ко бе­рут­ся та­кие? Я же вме­сте с ни­ми в бит­вах был. Вме­сте на­ши ук­ра­ин­ские пес­ни пели. Как же так? Толь­ко по­ра уходить. А то еще очу­ха­ет­ся ча­со­вой, го­ря не оберешься. На­до сроч­но все пе­ре­ска­зать ко­ше­во­му".
   Сте­пан не­за­мет­но вы­скольз­нул из скла­да и пом­чал­ся в го­лов­ной курень. А на скла­де про­дол­жа­лось тай­ное собрание.
   - Зав­тра со­бе­рем Ра­ду и объ­я­вим Геть­ма­ном Ти­хо­на Гулия. Его ка­за­ки хо­ро­шо знают. В бит­вах, Вы ата­ман, один из пер­вых бу­де­те,- ста­рал­ся за­кру­тить ле­стью ку­рен­но­го Ана­то­лий Хитрун.
   - Толь­ко на­до то­ро­пить­ся, по­ка не вер­ну­лись вер­ные ко­ше­во­му пол­ков­ни­ки Че­ре­да и этот мо­ло­дой вы­скоч­ка Головань. Я так и ду­мал, что с ним бу­дут боль­шие не­при­ят­но­сти, в боль­шо­го вол­ка пре­вра­тил­ся змеёныш. Те­перь тя­же­ло бу­дет его при­да­вить,- ки­пя от зло­бы, вы­ска­зал­ся Копейка.
   - Я ви­жу, что пан ка­зна­чей, очень не­рав­но­ду­шен к это­му но­во­ис­пе­чен­но­му полковнику. С че­го бы та­кая "лю­бовь"?- по­ин­те­ре­со­вал­ся писарь.
   - Об этом по­том,- от­ве­тил Копейка.- Пан ата­ман, Вам по­ра ид­ти к ка­за­кам, на­вер­но, нуж­но по­го­во­рить кое с кем? А день­ги, я Вам при­не­су се­го­дня в полночь. Мо­же­те не беспокоиться.
   Гу­лий встал и по­шел к выходу. Хит­рун со­про­во­ж­дал его. На ули­це они уви­де­ли си­дя­ще­го под до­мом часового.
   - За­снул, без­дель­ник,- ра­зо­злил­ся Ти­хон и хо­тел уда­рить казака.- Ну, я те­бе сей­час за­дам перца.
   Пи­сарь ос­та­но­вил атамана.
   - Пусть спит. Это тот са­мый слу­чай, ко­гда на­ру­ше­ние по­ряд­ка при­но­сит боль­ше поль­зы, чем вреда. По край­ней ме­ре, мы точ­но зна­ем, что он ни­че­го не мог слы­шать из то­го, о чем мы говорили. Зав­тра его накажешь. Нам здесь еще кое о чем по­го­во­рить на­до с казначеем.
   - Лад­но,- про­бур­чал Гу­лий,- толь­ко про день­ги не забудьте. И луч­ше зо­ло­том, а то се­реб­ро не­на­деж­ное стало.
   - Я пе­ре­дам твое по­же­ла­ние ка­зна­чею,- улы­ба­ясь, от­ве­тил Хитрун.
   Ана­то­лий Хит­рун вер­нул­ся на склад, где его ждал вой­ско­вой казначей.
   - Ну, что Вы хо­те­ли рас­ска­зать про пол­ков­ни­ка Го­ло­ва­ня,- спро­сил пи­сарь у Копейки.
   - А то, что пол­ков­ник Куль­бас не дол­жен был вы­сту­пить в по­ход на Крым. Яс­но­вель­мож­ный князь Ост­рож­ский мне лич­но при на­шей встре­че ска­зал, что Куль­бас уже ни­ко­гда не бу­дет вое­вать, ни на чьей стороне. И, ес­ли ты пом­нишь, ко­ше­вой по­слал имен­но Го­ло­ва­ня, ра­зо­брать­ся, по­че­му его друг не при­был на Запорожье. Я то­гда не при­дал это­му значения. По­ду­мал, как мо­жет этот маль­чиш­ка по­ме­шать пла­ну са­мо­го Ост­рож­ско­го? А вот, ви­дишь, помешал. Не знаю, что он там де­лал? Толь­ко Куль­бас вы­сту­пил в поход. В ре­зуль­та­те та­тар разбили. И у Шуль­ги те­перь раз­вя­за­ны руки. Ес­ли нам не уда­ст­ся по­ста­вить на­ше­го Геть­ма­на, то пло­хи бу­дут на­ши дела.
   - Да, этот Ти­хон Гу­лий - "не се­ми пя­дей во лбу", за­то день­ги очень лю­бит,- рас­су­ж­дал вой­ско­вой пи­сарь,- и, ес­ли ему хо­ро­шо пла­тить, то он бу­дет де­лать все, что нам на­до без лиш­них вопросов. А нам на­до, что­бы ка­за­ки си­де­ли на Се­чи и не ме­ша­ли, нам ус­та­нав­ли­вать свои по­ряд­ки на Украине.
   - Это Вы, вер­но, го­во­ри­те, пан писарь. А то ви­дишь, что Шуль­га за­ду­мал: дать воль­ную всем хо­ло­пам на Украине. А кто же то­гда ра­бо­тать бу­дет?- воз­му­щал­ся Ан­д­рей Копейка.- Ну, лад­но, мне по­ра ид­ти при­го­то­вить день­ги для ата­ма­на Гу­лия и его казаков. А Вы пе­ре­го­во­ри­те кое с кем из старшины. Я, ду­маю, сре­ди них то­же най­дут­ся не­до­воль­ные кошевым. Зав­тра ут­ром я к Вам зайду.
   Пи­сарь и ка­зна­чей ос­то­рож­но вы­шли из склада. Ча­со­вой про­дол­жал си­деть не­под­виж­но у стены.
   - До сих пор спит, чер­тов сын,- вы­ру­гал­ся Хит­рун,- ес­ли у ата­ма­на Гу­лия все та­кие вои­ны, то де­ло об­сто­ит плохо.
   Ан­д­рей Ко­пей­ка мах­нул ру­кой и по­шел по на­прав­ле­нию к сво­ей ха­те, слу­жив­шей на Си­чи и ка­зна­чей­ст­вом и хо­зяй­ст­вен­ным домом.
  

14. Са­та­нин­ская хата.

   Ин­га воз­вра­ща­лась к се­бе до­мой вме­сте со ста­рос­той Фе­до­ром Прищепой. На хо­ду они рас­су­ж­да­ла:
   - На­до что­-то де­лать с до­мом сотника. По­хо­же, в нем вся не­чисть с ок­ру­ги со­би­ра­ет­ся, пря­мо, вер­теп какой-то.
   - Про­сти­те, пан­на, что вот это по­след­нее вы сей­час ска­за­ли?- по­ин­те­ре­со­вал­ся не­зна­ко­мым сло­вом староста.
   - Ну, это по­ни­ма­ешь, как ши­нок для ка­за­ков - лю­би­мое ме­сто отдыха.
   - А ну, то­гда по­нят­но,- сде­лав ум­ное вы­ра­же­ние ли­ца, про­из­нес Прищепа.
   - Ну, в об­щем, не важно. Слу­шай, что те­бе на­до сде­лать се­го­дня: пой­дешь к свя­щен­ни­ку и ска­жешь ему, что я его очень про­шу ос­вя­тить ха­ту сот­ни­ка Явор­но­го, немедленно. Прав­да, дом сот­ни­ка закрыт. Ну, ты сам при­ду­ма­ешь, как по­пасть внутрь. По­нял?
   - По­нял, яс­но­вель­мож­ная панна. А, ес­ли дьяк от­ка­жет­ся? Он, ужас, как бо­ит­ся по­ссо­рить­ся с сотником.
   - А, ес­ли отец Ев­сей мне взду­ма­ет пе­ре­чить, то я ему не дам де­нег на ре­монт церкви. По­ло­ви­ну из них, я ду­маю, он се­бе в кар­ман положит.
   - Очень муд­рое ре­ше­ние, Ва­ша Милость. Это очень боль­шая уда­ча для на­ше­го се­ла, что имен­но Вы те­перь бу­де­те здесь хозяйкой. А то по­кой­но­му па­ны пол­ков­ни­ку, за во­ен­ны­ми за­бо­та­ми, не­ко­гда бы­ло в Виш­не­вом по­ря­док навести. Упо­кой Гос­подь его душу. А те­перь я спокоен.
   - А, как я ра­да, что ты те­перь спо­ко­ен, ты да­же се­бе пред­ста­вить не мо­жешь! Хит­рая ты лиса. Хва­тит раз­го­ва­ри­вать, зай­мись делом. А мне се­го­дня на­до по­ви­дать Пет­ра Коцюбу. Он дол­жен уже вер­нуть­ся по мо­им расчетам.
   Ин­га по­шла до­мой, а ста­рос­та за­то­ро­пил­ся в цер­ковь к дьяку.
   Пан­на во­шла во двор сво­ей усадьбы. К ней под­бе­жа­ла со­ба­ка и на­ча­ла лас­тить­ся, ти­хо по­виз­ги­вая и при­вет­ли­во ма­хая хвостом. Рань­ше, ко­гда еще был жив муж, пес се­бя так не вел. Де­вуш­ка ос­та­но­ви­лась, по­гла­ди­ла жи­вот­ное по го­ло­ве и ска­за­ла:
   - Вот и еще один подлиза. Ну, что хо­чешь по­ка­зать, как ты лю­бишь хозяйку. Пра­виль­но де­ла­ешь, а то го­лод­ным останешься.
   Пан­на от­толк­ну­ла со­ба­ку и во­шла в дом.
   "Сей­час по­зав­тра­каю и от­дох­ну не­мо­го,- по­ду­ма­ла Ин­га,- по­том пой­ду к де­ду Петру. Ин­те­рес­но, при­ве­зет он зна­ха­ря или нет?
   Фе­дор по­до­шел к до­му священника. Ха­та у дья­ка бы­ла хо­ро­шая, добротная. Мо­жет, и в прав­ду го­во­ри­ла пан­на про день­ги для церк­ви?- по­ду­мал При­ще­па,- от­ку­да у ба­тюш­ки та­кой дом? Са­м­-то он хо­зяй­ст­вом не за­ни­ма­ет­ся".
   Но тут, же вспом­нил, Что за­вись это грех. Пе­ре­кре­стил­ся, по­про­сил про­ще­ния у Гос­по­да за дур­ные мыс­ли и по­сту­чал в окно. Отец Ев­сей от­крыл поч­ти сразу. Он го­то­вил­ся к ут­рен­ней молитве. Служ­бу дьяк все­гда вел аккуратно. В Гос­по­да Ии­су­са Хри­ста ве­ро­вал, как мог, ко­неч­но, но веровал. А то, что гре­шил ино­гда, так ведь жи­вой человек. С кем не бы­ва­ет? За­то, за ка­ж­дый свой про­сту­пок от ду­ши про­сил про­ще­ния у Бога. Прав­да, на­до ска­зать, что этих "про­ступ­ков" у не­го, ино­гда, очень мно­го случалось.
   - Че­го те­бе, Фе­дор?- спро­сил свя­щен­ник, стоя в две­рях хаты.
   - Пан­на Куль­бас про­си­ла вас се­го­дня же ос­вя­тить дом сот­ни­ка Явор­но­го,- вы­па­лил староста.
   Отец Ев­сей толь­ко со­брал­ся что­-то ска­зать, да­же уже рот от­крыл для это­го, При­ще­па тут же до­ба­вил:
   - А то го­во­рит, что не даст де­нег на ре­монт церкви.
   Свя­щен­ник за­крыл рот. По­мол­чал и мно­го­зна­чи­тель­но про­из­нес:
   - Же­ла­ние пан­ны Куль­бас для ме­ня все рав­но, что закон. Про­ве­ду служ­бу ут­ром и обя­за­тель­но вы­пол­ню её просьбу. Так ей и передай.
   - Я бу­ду ждать Вас воз­ле до­ма сот­ни­ка,- ска­зал При­ще­па и на­пра­вил­ся домой.
   Ему на­до бы­ло взять с со­бой ин­ст­ру­мент, что­бы от­крыть дверь в ха­те Яворного. По­сле не­боль­шо­го пре­ре­ка­ния с же­ной, ста­рос­та, взяв то­пор, на­пра­вил­ся к до­му сотника. Солн­це уже под­ня­лось над кры­ша­ми хат, ко­гда Фе­дор до­б­рал­ся до це­ли сво­его пути. Он ос­мот­рел­ся во­круг и по­до­шел к двери. Со­се­дей не бы­ло видно.
   "Сла­ва Бо­гу, ни­ко­го нет",- по­ду­мал При­ще­па, и в то же вре­мя по­чув­ст­во­вал, что у не­го за спи­ной, кто­-то есть. Он мед­лен­но по­вер­нул­ся, дер­жа на­го­то­ве топор. Дрожь про­бе­жа­ла у не­го по все­му телу. Пе­ред ним стоя­ла ог­ром­ная чер­ная со­ба­ка и вни­ма­тель­но смот­ре­ла на него. В её по­ве­де­нии не бы­ло ни­че­го агрессивного. Толь­ко седь­мым чув­ст­вом Фе­дор по­нял, что вы­ра­жа­ет взгляд это­го чудовища. Весь вид пса го­во­рил: "С че­го на­чать? Уку­сить это­го не­зва­но­го гос­тя за но­гу или мо­жет сра­зу вце­пить­ся ему в гор­ло?" Так они, мол­ча, на­блю­да­ли, друг за дру­гом не­сколь­ко секунд. По­том При­ще­па ре­шил ото­гнать со­ба­ку и ска­зал:
   - По­шла от­сю­да! Кыш, те­бе го­во­рю!
   При этом он мах­нул рукой. Пси­на, как по ко­ман­де прыг­ну­ла на него. Даль­ше все про­изош­ло молниеносно. Фе­дор от­ско­чил в сто­ро­ну и уда­рил жи­вот­ное то­по­ром по че­ре­пу изо всей силы. Го­ло­ва у со­ба­ки рас­ко­ло­лась на­двое и по­вис­ла вниз, дер­жась на шкуре. Тварь рух­ну­ла на зем­лю, за­ли­вая кро­вью тра­ву во­круг себя. Ла­пы у неё дер­га­лись в судорогах. Жи­вот­ное за все вре­мя не из­да­ло ни звука. При­ще­па вы­ро­нил ок­ро­вав­лен­ный то­пор и сел воз­ле сте­ны дома. Ру­ки у не­го хо­ди­ли хо­ду­ном от страха.
   "Хо­ро­шее начало. По­смот­рим, что даль­ше бу­дет"?- по­ду­мал ста­рос­та, по­сте­пен­но, при­хо­дя в себя. По­си­дев еще не­мно­го, он встал, взял то­пор и вы­тер его о траву. Вер­нул­ся к двери. За­ло­жил ко­лун в про­ем ме­ж­ду ра­мой и руч­кой и на­да­вил на держак. Что­-то хру­ст­ну­ло, и дверь отворилась. Фе­дор во­шел в дом. Там все бы­ло, как обыч­но в ук­ра­ин­ских ха­тах: стол с лав­ка­ми, печь; в дру­гих ком­на­тах - кро­ва­ти, ак­ку­рат­но заправленные. В уг­лу ви­се­ла ико­на, за­тя­ну­тая паутиной. Лам­па­да под ней не горела.
   "Ин­те­рес­но, как это мо­жет на­хо­дить­ся Бо­жья ико­на в са­та­нин­ском до­ме"?- раз­мыш­лял Прищепа.
   Он по­пы­тал­ся под­жечь лам­па­ду, но она тут, же гасла. По­сле не­сколь­ких по­пы­ток, он бро­сил это занятие. В до­ме бы­ло прибрано. По­сре­ди­не боль­шой ком­на­ты ле­жа­ла ноч­ная со­роч­ка Марты. Ста­рос­та толк­нул её но­гой и сра­зу же от­ско­чил в сторону. Из­-под со­роч­ки вы­бе­жа­ла здо­ро­вен­ная се­рая кры­са и скры­лась в со­сед­ней комнате. Фе­дор пе­ре­кре­стил­ся и вы­шел из дому. Ско­ро по­до­шел и дьяк. Уви­дев дох­лую со­ба­ку, он ис­пу­ган­но спро­сил:
   - А это еще что та­кое?
   - Вы, что са­ми не ви­ди­те - со­ба­ка,- от­ве­тил Прищепа.
   - Так. Не умничай. Я ви­жу, что это собака. Я спра­ши­ваю, что у нее с го­ло­вой, и по­че­му она здесь ва­ля­ет­ся?
   - Она, по­то­му здесь и ва­ля­ет­ся, что у неё с го­ло­вой не все в порядке. Хва­тит за­да­вать вопросы. По­шли де­лом за­ни­мать­ся, по­ка на­род не сбежался.
   - Я сей­час же ухожу. Я не бу­ду свя­тить та­кое место. Ме­ня за это са­на лишат.
   - Ну, что Вы так пе­ре­жи­вае­те? Это я со­бач­ку то­по­ром тюкнул. Что здесь та­ко­го странного. Она на ме­ня бро­си­лась, а я её то­го...- Фе­дор сде­лал при этом жест, ко­то­рый крас­но­ре­чи­во ил­лю­ст­ри­ро­вал его слова.- Что же бы­ло де­лать? Ждать, ко­гда она ме­ня со­жрет? Обыч­ное де­ло, пес пы­тал­ся за­щи­тить дом хо­зяи­на, а я ему, оче­вид­но, не понравился.
   - Да, это не со­ба­ка, а дья­вол ка­кой­-то,- не­мно­го ус­по­ко­ив­шись, про­го­во­рил свя­щен­ник,- я та­ких и не видывал. Не по­ни­маю, как ты её не по­бо­ял­ся?
   - По­бо­ял­ся, но уми­рать бы­ло еще страш­нее,- объ­яс­нил староста.- Ну, все, отец Ев­сей, хва­тит ка­приз­ни­чать, по­шли пан­ский на­каз выполнять. А, ес­ли есть еще ка­кие­-то со­мне­ния, то сра­зу вспо­ми­най­те о день­гах, ко­то­рые пан­на Куль­бас обе­ща­ла дать на ре­монт церкви.
   Дьяк пе­ре­кре­стил­ся три раза и во­шел в дом. За ним по­сле­до­вал Прищепа. Ос­мот­рев­шись по сто­ро­нам, отец Ев­сей дос­тал кро­пи­ло, вы­нул се­реб­ря­ное ве­дер­ко со свя­той во­дой и омок­нул в нем щет­ку, при этом про­из­нес:
   - Ос­вя­щаю во имя От­ца, Сы­на и Свя­то­го Ду­ха, Аминь!
   Сра­зу же по­сле его слов за­дро­жа­ли сте­ны в до­ме, и за­тряс­ся потолок. Как толь­ко он брыз­нул свя­той во­дой в ком­на­ту, дом стал раз­ва­ли­вать­ся по кускам. Из всех ще­лей вы­ска­ки­ва­ли кры­сы, вы­ле­за­ли змеи и вы­пры­ги­ва­ли жа­бы, а из ико­ны - за­ка­па­ла кровь. Ста­рос­та схва­тил свя­щен­ни­ка за ши­во­рот и вы­та­щил его на улицу. В это мгно­ве­ние рух­ну­ла крыша.
   При­ще­па и отец Ве­сей стоя­ли, как па­ра­ли­зо­ван­ные, с ши­ро­ко от­кры­ты­ми глазами. К ста­рос­те, пер­во­му, вер­ну­лось соз­на­ние:
   - Од­но мо­гу ска­зать, во­ис­ти­ну Вы свя­той, батюшка. По­смот­ри­те, как Вас не­чис­тая си­ла не любит. Вот, что на­тво­ри­ла окаянная. А, ес­ли вспом­нить еще, что бы­ло то­гда в Ведь­ми­ном Яру, ко­гда пан­ну Ма­ры­лю за­ко­па­ли.... Я бы Вас в епи­ско­пы произвел. Ей Бо­гу, не вру. А свя­тая во­да у Вас та­кую си­лу име­ет, что и ска­зать нельзя.
   Дьяк сто­ял весь поникший. По­хо­же, ему бы­ло не до шуток. На­брав­шись сил, он ска­зал:
   - По­шли от­сю­да ско­рее, по­ка пыль не осела. Мо­жет, не уви­дит нас ни­кто? Что я сот­ни­ку Явор­но­му ска­жу? А са­мое глав­ное, я же здесь не при­чем!
  

15.Раскрытие заговора.

  
   Сте­пан Ко­ло­да, как пу­ля, дом­чал­ся до го­лов­но­го куреня.
   - Бы­ст­ро до­ло­жи ко­ше­во­му, что хо­рун­жий Ко­ло­да про­сит его принять. Де­ло сроч­ное,- на­стой­чи­во го­во­рил он ча­со­во­му, ох­ра­няв­ше­му вход в здание.- Да, ше­ве­лись ты!
   И не до­ж­дав­шись воз­вра­ще­ния, ка­зак, во­рвал­ся в помещение. За сто­лом си­де­ли Шуль­га и Кулиш. За Сте­па­ном вбе­жа­ли не­сколь­ко че­ло­век из ох­ра­ны, пы­та­ясь за­дер­жать его.
   - От­пус­ти­те хо­рун­же­го, и все вый­ди­те,- при­ка­зал кошевой.
   Ко­гда ох­ра­на по­ки­ну­ла ком­на­ту, Ко­ло­да за­го­во­рил:
   - Вой­ско­вой пи­сарь и вой­ско­вой ка­зна­чей хо­тят под­ку­пить лю­дей, что­бы они вы­бра­ли Геть­ма­ном ку­рен­но­го ата­ма­на Гулия. Се­го­дня в пол­ночь Ан­д­рей Ко­пей­ка обе­щал пе­ре­дать на это день­ги из вой­ско­вой казны.
   - Вот как! А ка­зна­чей бо­жил­ся, что де­нег поч­ти нет в казне. По­лу­ча­ет­ся, смот­ря на что нет.
   - Вот, чер­тов бре­хун,- вы­ру­гал­ся ата­ман Ку­лиш,- я ни­ко­гда ему не доверял. Бать­ко, раз­ре­ши я его зарубаю.
   - А за что?- по­ин­те­ре­со­вал­ся Шульга.- За то, что они хо­тят Геть­ма­на вы­би­рать?
   - За то, что они взят­ки раз­да­ют из об­ще­ст­вен­ных денег. Вот, за что!- рас­па­лил­ся ку­рен­ной атаман.- За во­ров­ст­во, по на­ше­му за­ко­ну, их бить пал­ка­ми по­ла­га­ет­ся, ес­ли уж за­ру­бить нельзя.
   - А ты мо­жешь до­ка­зать, что они во­ры?- спо­кой­но про­дол­жал ко­ше­вой, и не до­жи­да­ясь от­ве­та, сам ответил.- Вот то­-то и оно. Так, что не ки­пя­тись, Микола. Все, что ты го­во­ришь - правильно. И по прав­де го­во­ря, на­до бы бы­ло их зарубить. Но мы по­сту­пим по другому. Не по­зво­лим им каз­ну разворовывать. А без де­нег, они, как змея без яда, пусть кусаются. А вы­би­рать Геть­ма­на - свя­тое пра­во казаков. А уж, кто та­кой чес­ти дос­то­ин, то Ра­да ре­шать будет. Хо­рун­жий Ко­ло­да, при­ка­зы­ваю те­бе взять на­деж­ных хлоп­цев и ох­ра­нять вой­ско­вую казну. Де­нег без мое­го раз­ре­ше­ния ни­ко­му не выдавать. Иди, ис­пол­няй мой наказ.
   - Бать­ко ко­ше­вой, пи­сарь, ка­зна­чей и ата­ман Гу­лий го­во­ри­ли, что хо­тят воль­ных лю­дей на Ук­раи­не свои­ми хо­ло­па­ми сделать. Это, зна­чит, мо­их от­ца и мать то­же в хо­ло­пы? Как же это? За что же мы кровь свою про­ли­ва­ли?
   - А ты хо­чешь, что­бы на Ук­раи­не толь­ко па­нам хо­ро­шо жи­лось?- спро­сил Шульга.
   - Нет, я хо­чу, что­бы во­ля бы­ла и прав­да - од­на для всех!- за­паль­чи­во от­ве­тил Степан.
   - Вот, и я то­го же хочу. И ата­ман Ку­лиш, и друг твой пол­ков­ник Го­ло­вань, и еще мно­го других. Так, да­вай­те де­лать то, что мы хо­тим, а не эти "ум­ни­ки". Или умер­ла уже воль­ная Ук­раи­на?
   - Нет Бать­ко кошевой. Ещё не умер­ла на­ша Ук­раи­на, - ска­зал по­ве­се­лев­ший Колода.
   - Ну, все иди. А то упус­тишь казначея. Возь­мет день­ги и до­ка­зы­вай то­гда, что он черт, а не ан­гел, как он се­бя выставляет.
   Хо­рун­жий по­шел вы­пол­нять приказ.
   - Ну, вот те­перь по­смот­рим, как Ко­пей­ка бе­зе де­нег кру­тить­ся будет. Ишь ты, что за­ду­мал хри­сто­про­да­вец, с по­мо­щью об­ще­ст­вен­ной каз­ны сму­ту сре­ди за­по­рож­цев сделать. Чув­ст­вую здесь ру­ку яс­но­вель­мож­но­го кня­зя Острожского. Это его повадки. Пи­сарь с ка­зна­че­ем до та­ко­го не до­ду­ма­лись бы,- за­клю­чил кошевой.
   - А я ду­мал, что они про­сто во­ры,- за­дум­чи­во про­го­во­рил ата­ман Кулиш.- Ну, ты и го­ло­ва, Иван.
   Ко­ло­да с тре­мя де­сят­ка­ми ка­за­ков из сво­его пол­ка по­до­шли к хо­зяй­ст­вен­но­му куреню. В ок­нах го­рел свет. Хо­рун­жий ос­та­вил пять че­ло­век ох­ра­нять вход, а де­сять от­пра­вил под окна. Вой­дя без сту­ка, он за­стал там Ан­д­рея Ко­пей­ку, во­зив­ше­го­ся у сун­ду­ка вой­ско­вой казны.
   - Пан, вой­ско­вой ка­зна­чей, по при­ка­зу ко­ше­во­го ата­ман нам по­ру­че­но ох­ра­нять скарб. Есть све­де­ния, что его хо­тят украсть.
   Ко­пей­ка оне­мел от неожиданности. Ру­ки у не­го опус­ти­лись, и из них вы­сы­па­лись мо­не­ты в сундук. Хо­рун­жий по­до­шел, ото­дви­нул в сто­ро­ну ка­зна­чея и за­крыл сун­дук пол­ный зо­ло­тых мо­нет крышкой.
   - Дай­те ключ,- по­про­сил Ко­ло­да,- че­стью прошу. А то возь­му силой.
   Ка­зна­чей про­тя­нул ключ и ска­зал:
   - Это не по закону. Толь­ко я мо­гу хра­нить ключ. Я же от­ве­чаю за казну.
   - Знаю я, за что ты от­ве­ча­ешь,- яз­ви­тель­но от­ве­тил хо­рун­жий и за­крыл сундук.- От­ны­не, до рас­по­ря­же­ния ко­ше­во­го ата­ма­на, здесь бу­дем на­хо­дить­ся толь­ко мы. И день­ги бу­дем вы­да­вать толь­ко по его приказу.
   Ка­зна­чей чер­тых­нул­ся и вы­шел из куреня.
  
   16. Воз­вра­ще­ние пол­ков­ни­ка Го­ло­ва­ня на Сичь.
  
   Пол­ков­ник Го­ло­вань вме­сте со сво­им дя­дей Оле­гом Ду­бо­вым при­был на За­по­рож­скую Сичь в полдень. Подъ­е­хав к бе­ре­гу Днеп­ра, они как раз ус­пе­ли на ухо­дя­щий паром. Иг­нат смот­рел на ре­ку и ду­мал:
   - Вот ка­кая про­зрач­ная во­да в Днепре. Глу­би­на здесь ар­шин пять бу­дет, а вид­но, как на дне су­дак при­та­ил­ся за камнем. Хо­ро­шо бы, ес­ли б и мыс­ли у ме­ня бы­ли та­кие чис­тые, как эта вода.
   Го­ло­ва­ня му­чи­ли со­мне­ния по по­во­ду Ин­ги:
   " С од­ной сто­ро­ны - она, ко­неч­но, кра­са­ви­ца, ка­ких ма­ло, а с дру­гой? Ей па­лец в рот не клади. Всю ру­ку откусит. С та­ки­ми жен­щи­на­ми хо­ро­шо до тех пор, по­ка они счи­та­ют те­бя са­мым луч­шим муж­чи­ной во всем мире. Но, как толь­ко они на­чи­на­ют ду­мать по­-др­уг­ому! То­гда, берегись. Всю ду­шу из ка­за­ка вымотают. Еще при этом и спро­сят: Ну, как ты се­бя чув­ст­ву­ешь? Еще ды­шишь? Дру­гое де­ло - Ле­ся, и кра­си­вая, и мо­ло­дая, а са­мое глав­ное - неизбалованная. Где ей в ук­ра­ин­ском се­ле бы­ло нау­чить­ся кня­же­ским ка­при­зам? Та­кая до са­мой смер­ти лю­бить бу­дет, да­же, ес­ли ты ей и на­до­ешь сво­им постоянством. С ней жизнь бу­дет спо­кой­ная, раз­ме­рен­ная и ... скучная. А вот с Ин­гой не со­ску­чишь­ся, с ней ско­рее сам спо­кой­ст­вия за­про­сишь".
   Па­ром ут­кнул­ся в берег. Иг­нат с Оле­гом со­шли на зем­лю и со­бра­лись уже са­дить­ся на ко­ней, ко­гда Ду­бо­вой не­ожи­дан­но пред­ло­жил:
   - А да­вай ис­ку­па­ем­ся, пан полковник. Дав­но я в Дне­пре не плавал.
   - И то, правда. Два дня в пу­ти бы­ли без отдыху. Да­вай освежимся.
   Хлоп­цы от­ве­ли ко­ней за ивы, рос­шие у са­мо­го берега. Раз­де­лись и с раз­бе­га бро­си­лись в воду. Фыр­кая и ухая, они рез­ви­лись в воде. Вдо­воль на­пла­вав­шись, Иг­нат вы­шел на берег.
   - Вы­хо­ди,- крик­нул Го­ло­вань Ду­бо­во­му,- по­ра ехать.
   - Сей­час, толь­ко ныр­ну еще ра­зок,- от­ве­тил Олег и скрыл­ся под водой.
   Пол­ков­ник уже одел­ся, а дя­дя все еще не выныривал.
   "Вот, так все­гда,- ду­мал Иг­нат,- я эти его при­чу­ды, еще с дет­ст­ва помню. Ныр­нет и не выплывает. Это же на­до, как бес­ко­неч­но дол­го че­ло­век мо­жет на­хо­дить­ся под водой. Прям, окунь ка­кой­-то, а не казак. И знаю, что все в по­ряд­ке, а все рав­но вол­ну­юсь".
   Ду­бо­вой по­ка­зал­ся на по­верх­но­сти ре­ки очень да­ле­ко от бе­ре­га и по­ма­хал ру­кой Голованю. Иг­нат крик­нул:
   - Я по­ехал к ко­ше­во­му, а ты да­вай в полк. Мне боль­ше ждать те­бя некогда.
   Пол­ков­ник вско­чил на ко­ня и по­шел на­мё­том к сто­яв­шим вда­ле­ке лодкам. Подъ­е­хав к си­дев­шим воз­ле "ча­ек" ка­за­кам, он спро­сил:
   - А кто пе­ре­ве­зет ме­ня на ост­ров в крепость. Я пол­ков­ник Головань.
   Хлоп­цы под­хва­ти­лись, ус­лы­шав имя из­вест­но­го сре­ди ка­за­ков вои­на:
   - Да, вот са­ди­тесь в этот боль­шой чёлн, пан полковник. Здесь и конь Ваш станет. Он у Вас смир­ный? Лод­ку не пе­ре­ки­нет?- пред­ло­жил ка­зак в ша­ро­ва­рах и без рубашки. Ко­жа у не­го бы­ла брон­зо­во­го цве­та, а ру­ки по­хо­ди­ли на ог­ром­ные клещи. Бы­ло вид­но, что гре­сти вёс­ла­ми, яв­ля­ет­ся его ос­нов­ной работой.
   - Ни­че­го, спокойный. Он толь­ко та­тар не любит. В бою ку­са­ет их, как со­ба­ка вол­ка,- от­ве­тил Иг­нат и за­шел вме­сте с ко­нем в лодку.
   Они от­ча­ли­ли от бе­ре­га и по­плы­ли по на­прав­ле­нию к острову. Конь то и де­ло фыркал. Го­ло­вань по­гла­жи­вал его по мор­де, при­го­ва­ри­вая:
   - Ти­ше, Бры­чок, тише.
   - Ну, и смеш­ное имя у Ва­ше­го ко­ня, пан пол­ков­ник,- ска­зал лодочник.- Это за что Вы его так на­зва­ли?
   - Он, кро­ме то­го, что ку­сать­ся, еще и бры­кать­ся лю­бит,- объ­яс­нил Игнат.
   У ка­за­ка сра­зу по­гру­ст­не­ло лицо. Бы­ло вид­но, что ес­ли бы он уз­нал обо всех "дос­то­ин­ст­вах" это­го жи­вот­но­го рань­ше, то вряд ли со­гла­сил­ся бы пе­ре­во­зить его че­рез Днепр, рис­куя, что конь мо­жет по­то­пить его лодку. Дое­ха­ли без приключений. Го­ло­вань по­бла­го­да­рил пе­ре­воз­чи­ка и на­пра­вил­ся в крепость. По до­ро­ге он об­ра­тил вни­ма­ние, что мно­го вой­ска бы­ло на острове. Обыч­но, ос­нов­ные си­лы рас­по­ла­га­ли на ле­вом берегу. Впе­ре­ди Иг­нат за­ме­тил сво­их ста­рых зна­ко­мых, ка­за­ков из Не­зай­мань­ков­ско­го куреня.
   - Здо­ро­во, хлопцы. А где Ваш ку­рен­ной ата­ман?- об­ра­тил­ся к ка­за­кам Головань.
   - Здо­ро­вье и Вам, пан полковник. Он уже тре­тий день у кошевого.
   - Что­-то здесь не так,- раз­мыш­лял пол­ков­ник,- за­чем дер­жать та­кие си­лы на ост­ро­ве? Для боя - это не­удоб­но, ма­нев­ра нет. Что­-то случилось. А вот что?
   Го­ло­вань про­ехал че­рез во­ро­та и уви­дел, что и в кре­по­сти лю­дей боль­ше, чем обычно. Ос­та­но­вив­шись у го­лов­но­го ку­ре­ня, он слез с ко­ня и об­ра­тил­ся к ча­со­во­му, сто­яв­ше­му у две­ри:
   - До­ло­жи ко­ше­во­му ата­ма­ну, что при­был пол­ков­ник Головань. Про­сит при­нять его.
   Ка­зак бы­ст­ро вер­нул­ся и ска­зал:
   - Вхо­ди­те, пан пол­ков­ник, Вас ждут.
   Иг­на­та, дей­ст­ви­тель­но, жда­ли с нетерпением. Не ус­пел он вой­ти, как к не­му на­встре­чу под­нял­ся Иван Шуль­га и ска­зал:
   - Ну, Сла­ва Бо­гу, ты приехал. Я уже ду­мал, не слу­чи­лось ли че­го в до­ро­ге?
   - Дое­хал без приключений. А за­дер­жал­ся по­то­му, что к от­цу с ма­те­рью за­ез­жал на день.
   - Твой полк уже пе­ре­пра­вил­ся на остров. Хо­рун­жий Ко­ло­да с ка­за­ка­ми ох­ра­ня­ет вой­ско­вую казну. Воз­вра­щай­ся к сво­им хлоп­цам, и го­товь­тесь, се­го­дня бу­дем Ра­ду со­би­рать,- на­став­лял Иг­на­та Шульга. И, об­ра­тив­шись к Ку­ли­шу, до­ба­вил,- Пол­ков­ни­ка Че­ре­ду ждать не бу­дем, он мо­жет задержаться. Не­из­вест­но как, там, в Кры­му об­мен пойдет.
   - А что слу­чи­лось, Бать­ко ко­ше­вой? По­че­му та­кая спеш­ка? И к че­му мне на­до го­то­вить свой полк?- сы­пал во­про­са­ми Головань.
   - Ишь ты, сколь­ко во­про­сов на­за­да­вал,- улыб­нул­ся Шуль­га,- от­ве­чу толь­ко на последний. Вой­ско­вой пи­сарь, вой­ско­вой ка­зна­чей и ата­ман Гу­лий хо­те­ли пре­вра­тить Ра­ду в соб­ст­вен­ный карман. Что хо­чешь в не­го по­ло­жишь, что хо­чешь из не­го вынешь. Толь­ко мы им ру­ки укоротили. Ду­маю, что они те­перь за­хо­тят со­рвать Ра­ду и по­ме­шать вы­бо­рам Гетьмана. Твоя за­да­ча на­сту­пить им на хвост, ес­ли взду­ма­ют им крутить. По­нял?
   - Вот те­перь все по­нял, Бать­ко,- ве­се­ло от­ве­тил Иг­нат,- так я уже по­шел?
   - Да­вай, сынку. И не зе­вай там. Эти чер­то­вые де­ти то­же не промах. Они сво­его не упус­тят, будь спокоен.
   Го­ло­вань от­пра­вил­ся в полк. Его хлоп­цы рас­по­ла­га­лись на рав­ни­не пе­ред крепостью. Внут­ри Си­чи, за сте­на­ми по­ме­ща­лись толь­ко куреня. Все ос­таль­ные вой­ска ста­но­ви­лись та­бо­ром толь­ко за крепостью. Уж, так заведено. По­дой­дя к ка­за­кам, Иг­нат по­здо­ро­вал­ся с ними. Олег Ду­бо­вой уже был в полку. Пе­ре­зна­ко­мил­ся с хлоп­ца­ми и рас­ска­зы­вал им ве­се­лые истории.
   - Хва­тит ба­ла­гу­рить,- ска­зал Оле­гу пол­ков­ник Го­ло­вань, по­до­звав его жес­том к се­бе,- со­би­рай ка­за­ков и не­боль­ши­ми груп­па­ми под­тя­ги­вай­тесь на пло­щадь в крепости. Се­го­дня бу­дет Рада. Рас­ставь лю­дей по всей пло­ща­ди и на­ка­жи им, от мое­го име­ни, что­бы смот­ре­ли в оба.
   - А на что смот­ре­ли?- спро­сил Дубовой.
   - Кое­-­кто хо­чет со­рвать Раду. По­ме­шать вы­бо­рам Гетьмана. Так, что, ес­ли кто­-н­ибудь нач­нет ба­ла­му­тить, раз­ре­шаю всё. Ты по­нял ме­ня?- ска­зал Го­ло­вань и вни­ма­тель­но по­смот­рел на Дубового.
   - Не бес­по­кой­тесь, пан полковник. Все сде­ла­ем, ос­та­не­тесь довольны. Что я ди­тё не­ра­зум­ное? Все по­ни­маю,- уве­рен­но от­ве­тил Олег.
   Ду­бо­вой по­до­шел к ка­за­кам, сто­яв­шим в сто­ро­не, что­-то им ска­зал, и те ра­зо­шлись по все­му лагерю. Груп­пы хлоп­цев по пять­-д­есять че­ло­век по­тя­ну­лись к кре­по­ст­ным воротам.
  

17. Ка­зац­кая Рада.

   - Ну, что Ми­ко­ла? По­ра со­зы­вать Ра­ду,- со вздо­хом вы­го­во­рил ко­ше­вой ата­ман,- от­дай при­каз би­тю­кам, что­бы би­ли в талумбеи. Пусть со­би­ра­ют ка­за­ков на площадь. И стар­ши­ну не за­будь­те позвать. Ду­маю, что пол­ков­ник Го­ло­вань уже ус­пел пре­ду­пре­дить сво­их хлопцев.
   Ата­ман Ку­лиш пе­ре­дал при­каз ко­ше­во­го ата­ма­на битюкам. Три здо­ро­вен­ных ка­за­ка в си­них ша­ро­ва­рах без со­ро­чек взя­ли в ру­ки де­ре­вян­ные пал­ки с на­мо­тан­ны­ми на кон­цах на­бал­даш­ни­ка­ми, и по­до­шли к ог­ром­но­му барабану. Он был сде­лан из ог­ром­но­го ка­за­на, на ко­то­рый бы­ли на­тя­ну­ты, сши­тые ме­ж­ду со­бой хо­ро­шо вы­дуб­лен­ные, ове­чьи шкуры. Би­тю­ки уда­ри­ли в талумбей. Ка­ж­дый по оче­ре­ди опус­кал свою ду­би­ну, и от это­го по­лу­чал­ся осо­бен­ный ритм. Всем, жи­ву­щим на За­по­рож­ской Си­чи был зна­ком этот звук, на­по­ми­наю­щий по­вто­ряю­ще­го­ся сло­ва: все­-с­ю-да, все­-с­ю-да.... Так со­зы­ва­ли Раду. Ус­лы­шав бой ба­ра­ба­на, ка­за­ки на­ча­ли под­хо­дить на площадь. При­бы­ва­ли и те, что рас­по­ла­га­лись за островом. Лод­ки од­на за дру­гой при­ча­ли­ва­ли к берегу. Го­лос то­лум­бе­ев раз­ли­вал­ся над Днепром. Ко­гда внут­ри кре­по­сти все бы­ло за­пол­не­но людь­ми, при­бы­ваю­щие ка­за­ки на­ча­ли рас­по­ла­гать­ся за ог­ра­дой на равнине. На кре­по­ст­ных сте­нах по­ста­ви­ли кри­ку­нов, ко­то­рые долж­ны бы­ли рас­ска­зы­вать тем, кто был за за­бо­ром, что де­ла­ет­ся на глав­ной площади. Бур­ля­щее мо­ре За­по­рож­цев за­то­пи­ло остров. Оно по­хо­ди­ло на раз­но­цвет­ное лос­кут­ное по­кры­ва­ло, ко­то­рое на­кры­ло всю зем­лю на Сичи. Бы­ли здесь и зе­ле­ные, и жел­тые, и си­ние жупаны. Но боль­ше все­го ка­за­ки лю­би­ли крас­ный цвет. Воз­мож­но, это бы­ло из­-за то­го, что очень нра­ви­лось этим лю­дям крас­но­-г­ор­ячее солн­це, вос­хо­дя­щее ка­ж­дое ут­ро над Днеп­ров­ски­ми скалами. А мо­жет, бы­ла и дру­гая причина. Кто зна­ет?
   На пло­щад­ный холм под­нял­ся са­мый ста­рый ка­зак на Си­чи Алек­сей Коробка. Сколь­ко ему бы­ло лет, ни­кто не знал точно. Сам он го­во­рил, что пре­стал счи­тать свои зи­мы и вес­ны, ко­гда они пе­ре­ва­ли­ли за сто. Рос­та он был вы­ше среднего. Се­дой осе­ле­дец был за­кру­чен за ухо. Усы сви­са­ли ни­же подбородка. Не­смот­ря на свой воз­раст, ка­зак имел бра­вую осан­ку и звон­кий голос.
   - Бра­ты ка­за­ки! Мы со­бра­ли Ра­ду, что­бы вы­брать Бать­ку для всей Украины. Кто хо­чет на­звать, да­вай, го­во­ри,- на­чал Коробка.
   - Ата­ман Гу­лия,- бы­ст­ро вы­крик­нул ка­зак Зень­ков­ско­го ку­ре­ня, сто­яв­ший не­да­ле­ко от цен­тра площади.
   - Та по­шел ты под три чер­ты со сво­им Гу­ли­ем,- пе­ре­бил его не­вы­со­кий го­ло­пу­зый ка­зак, по­хо­жий на живчика.- Ко­ше­во­го Шуль­гу хо­тим в Гетьманы.
   - Да шо там тот Шуль­га,- не уни­мал­ся Зинь­ков­ский ка­зак и по­ка­зал ду­лю в сто­ро­ну, сто­яв­ше­го сре­ди стар­ши­ны ко­ше­во­го ата­ма­на,- вот ему Гетьманство.
   В это вре­мя, Олег Ду­бо­вой по­до­шел к рас­хо­див­ше­му­ся не на шут­ку ка­за­ку, и стук­нул его ку­ла­ком по голове. Тот от­ле­тел в сто­ро­ну и упал.
   - Не ба­луй,- гроз­но ска­зал Олег и по­ка­зал ему уве­си­стый кулак.
   По пло­ща­ди по­шел шум. Все гал­де­ли, как во­ро­ны на дереве. Не­воз­мож­но бы­ло по­нять кто, о чем говорит. Кое­-где на­ча­лись драки. Сто­яв­шие сре­ди ата­ма­нов, пи­сарь и ка­зна­чей улыбались. По ним бы­ло вид­но, что они до­воль­ны происходящим. Быв­шие за кре­по­ст­ной сте­ной ка­за­ки, не ви­де­ли, что про­ис­хо­дит в крепости. По­это­му они все вре­мя спра­ши­ва­ли у кри­ку­нов, ко­то­рые на­хо­ди­лись на ог­ра­де: "Что там де­ла­ет­ся? Ко­го хо­тят в Геть­ма­ны? Да, го­во­ри­те же, чер­то­вые де­ти, не мол­чи­те". На что им от­ве­ча­ли: "А Бог его разберет. То ли Шуль­гу, то ли Гу­лия? Они там боль­ше ру­га­ют­ся, чем Геть­ма­на вы­би­ра­ют".
   По пло­ща­ди на­ча­ли пе­ре­дви­гать­ся груп­пы ка­за­ков, ко­то­рые ути­хо­ми­ри­ва­ли де­ру­щих­ся, где - сло­вом, а где - силой. Это лю­ди пол­ков­ни­ка Го­ло­ва­ня на­во­ди­ли порядок. По­сте­пен­но го­мон замолкал.
   - Вы же не ба­бы на базаре. Че­го гвалт под­ня­ли?- ус­по­каи­вал за­по­рож­цев Алек­сей Ко­роб­ка,- да­вай­те выбирать. Кто за Гу­лия, под­ни­май руки.
   Шум на пло­ща­ди стих. Не­да­ле­ко от го­лов­ных во­рот под­ня­лось око­ло двух со­тен рук. Это бы­ли в ос­нов­ном ка­за­ки Зинь­ков­ско­го куреня. Сре­ди ос­таль­ной мас­сы лю­дей, так же, кое­-где, ока­за­лись же­лаю­щие под­дер­жать Гулия. Толь­ко их ко­ли­че­ст­во на­по­ми­на­ло оди­ноч­но тор­ча­щие струч­ки на боль­шом огороде. Всех под­счи­та­ли, ока­за­лось око­ло трех­сот человек.
   - Кто за Шуль­гу? Го­ло­суй,- про­дол­жал Коробка. Вся пло­щадь за­пол­ни­лась час­то­ко­лом из под­ня­тых рук.
   Ан­д­рей Ко­пей­ка плю­нул се­бе под но­ги и по­шел с площади. За ним по­тя­ну­лись, с опу­щен­ны­ми го­ло­ва­ми, пи­сарь и ата­ман Гулий.
   - Ку­да же вы, хлоп­цы?- спро­сил Алек­сей Коробка.- Мы еще не всех посчитали.
   Сто­яв­шие на пло­ща­ди, друж­но засмеялись.
   - Лад­но, то­ва­рив­ст­во, я ду­маю, что счи­тать не нужно. Итак, яс­но, что Вы хо­ти­те в Геть­ма­ны Шуль­гу,- про­дол­жал ста­рей­ший ка­зак,- но по за­ко­ну, те­перь из­бран­но­му на­до пред­ло­жить булаву. Он по­до­шел к Ива­ну Шуль­ге и про­тя­нул ему сим­вол геть­ман­ской вла­сти:
   - При­ми от об­ще­ст­ва до­ве­рие, кошевой.
   - Нет, Бать­ку, не возьму. То боль­шая честь для ме­ня,- скром­но про­го­во­рил Шуль­га, и ото­дви­нул ру­ку старика.
   Сто­яв­ший в тол­пе мо­ло­дой ка­зак уди­вил­ся:
   - И че­го это ко­ше­вой ко­чев­ря­жат­ся? Я бы не от­ка­зал­ся от такого.
   На­хо­див­ший­ся ря­дом с ним по­жи­лой во­ин дал ему под­за­тыль­ник и ска­зал:
   - Мол­чи, хлоп­че, ес­ли не знаешь. Так положено. Три раза на­до от­ка­зать­ся, что­бы все ви­де­ли, что ко­ше­вой за вла­стью не гоняется.
   Алек­сей Ко­роб­ка вто­рой раз про­тя­нул бу­ла­ву Шуль­ге:
   - Бе­ри, на­род хочет.
   - Нет, не возь­му, не дос­то­ин я то­го,- упор­но про­дол­жал кошевой.
   - Та бе­ри ты уже, чтоб те­бя ни пу­ли, ни саб­ли не брали. Ус­тал я уже её дер­жать, ста­рый я для это­го,- ска­зал Ко­роб­ка и в тре­тий раз про­тя­нул бу­ла­ву Шульге.
   Тот взял её, по­це­ло­вал и про­из­нес:
   - Спа­си­бо те­бе, Бат­ко и все­му то­ва­рив­ст­ву, за честь ве­ли­кую мне оказанную.
   И по­кло­нил­ся на три сто­ро­ны пе­ред народом.
   - Лю­бо, лю­бо!- за­кри­ча­ли ка­за­ки на площади.
   - Лю­бо, лю­бо,- под­хва­ти­ли их, сто­яв­шие на рав­ни­не пе­ред крепостью.
   Алек­сей Ко­роб­ка по­до­шел к Геть­ма­ну и уда­рил его по ще­ке ладонью. Шуль­га по­кло­нил­ся ему и ска­зал:
   - Спа­си­бо, Бать­ко, за ласку.
   - Мо­ло­дец казак. Это те­бе, что­бы ты во­лю гне­ву ни­ко­гда не да­вал,- и уда­рил ата­ма­на по дру­гой щеке.
   Геть­ман сно­ва по­кло­нил­ся и про­из­нес:
   - Спа­си­бо за науку.
   Ста­рый ка­зак взял горсть зем­ли и по­ло­жил её Шуль­ге на го­ло­ву, при­го­ва­ри­вая:
   - Это, что­бы ты все­гда пом­нил, что все мы из од­но­го тес­та сделаны. Геть­ман еще раз по­кло­нил­ся и до­ба­вил:
   - Спа­си­бо, Бать­ку, за ве­ру, ко­то­рую мне оказываете.
   Шуль­га вто­рой раз по­кло­нил­ся на три сто­ро­ны пе­ред на­ро­дом и под­нял над го­ло­вой Геть­ман­скую булаву. Стар­ши­ны, сто­яв­шие воз­ле ата­ма­на, за­пе­ли гимн За­по­рож­ской Си­чи, ко­то­рый тут же под­хва­ти­ли все ка­за­ки:
   Хай панує на Вкра§нi i щас­тя, i воля.
   Хай минає нас усiх жеб­раць­кая доля.
   Дай нам Бо­же си­ли здо­ро­ви­ми бу­ти,
   Щоб змог­ли ми дiтям на­шим Во­лю раздобути.
   За­хи­ща­ти ра­зом будь­мо Рiдну Укра§ну,
   До­ки клятi во­ро­ги усi не загинуть.
   Як у полi снiг по веснi роз­та­не,
   Так i жит­тя вiльне на Вкра§нi стане.
   От тодi ми брат­тя ве­се­ли­тись бу­дем,
   Бо щас­ли­ву до­лю на­зав­жди здобудем.
   Вся пло­щадь взо­рва­лась ра­до­ст­ны­ми кри­ка­ми и за­пол­ни­лась ог­лу­ши­тель­ным са­лю­том из ру­жей и пистолетов.

18. Празд­ник Ива­на Купала.

  
   Ин­га по­сла­ла ка­зач­ка уз­нать, не вер­нул­ся еще Петр Коцюба. Са­ма, тем вре­ме­нем, ре­ши­ла ра­зо­брать свои наряды. Она раз­ло­жи­ла пла­тья по всей спальне. Сре­ди них бы­ло боль­ше де­ся­ти "баль­ных".
   "Ну, и ку­да я бу­ду все это здесь на­де­вать?- с до­са­дой по­ду­ма­ла пан­на Кульбас.- Раз­ве, что на встре­чу с не­чис­той си­лой"?
   Оде­ж­да бы­ла рас­ши­та мно­же­ст­вом са­мо­цвет­ных кам­ней, ко­то­рые пе­ре­ли­ва­лись на све­ту раз­но­об­раз­ны­ми крас­ка­ми и, свер­кая, по­па­да­ли свои­ми лу­чи­ка­ми Ин­ге в глаза. Де­вуш­ка ка­ж­дый раз при­щу­ри­ва­лась от сол­неч­ных зай­чи­ков и улыбалась. Эта иг­ра её забавляла. Она да­же ста­ла силь­нее вер­теть го­ло­вой, что­бы свет­ляч­ки от са­мо­цве­тов ча­ще по­па­да­ли ей на лицо. Ин­га вспом­ни­ла, что в дет­ст­ве, она так же ве­се­ли­лась со свои­ми подругами. Ей ста­ло не­мно­го грустно. Пан­на се­ла и на­ча­ла смот­реть в окно. За стек­лом на по­до­кон­ни­ке усе­лись две се­рень­кие птич­ки и при­ня­лись гром­ко чирикать. Ка­за­лось, что они хо­те­ли до­ка­зать друг дру­гу, у ко­го гром­че голос.
   За этим за­ня­ти­ем пан­ну за­ста­ла слу­жан­ка, во­шед­шая в комнату.
   - При­бе­жа­ли цер­ков­ный ста­рос­та и отец Евсей. Про­сят, что­бы Вы их сроч­но приняли. Вид у них та­кой, как буд­то за ни­ми со­ба­ки гна­лись,- до­ло­жи­ла служанка.
   - Впус­ти, пусть вой­дут,- от­ве­ти­ла Ин­га, а про се­бя по­ду­ма­ла: "Опять они что­-то натворили. Эти двое де­ла­ют мою жизнь не скуч­ной и без ба­лов".
   Вва­лив­шие­ся При­ще­па и дьяк, раз­ма­хи­вая ру­ка­ми, хо­те­ли что­-то бы­ст­ро рассказать. Толь­ко вме­сто слов из них вы­ска­ки­ва­ли од­ни меж­до­ме­тия и не­по­нят­ные звуки. В кон­це кон­цов, Фе­дор про­из­нес сло­во "Бух" и сде­лал жест, оз­на­чаю­щий, что что­-то упало. Ин­га спо­кой­но вста­ла, по­до­шла к сто­лу, на ко­то­ром сто­ял кув­шин с водой. На­ли­ла боль­шой ку­бок и про­тя­ну­ла ста­рос­те без слов. Тот схва­тил его и на­чал жад­но пить. Свя­щен­ник, мо­ля­щим вы­ра­же­ни­ем ли­ца и жес­та­ми по­ка­зы­вал, что он то­же хо­чет пить. Оче­вид­но, у не­го так пе­ре­со­хло во рту от бы­ст­ро­го бе­га или от вол­не­ния, что он не мог вы­мол­вить ни слова. Де­вуш­ка по­смот­ре­ла вокруг. Куб­ков боль­ше не было. Она по­да­ла дья­ку кувшин. Тот, не за­ду­мы­ва­ясь, схва­тил его и, не гло­тая, влил со­дер­жи­мое се­бе в рот. При­ще­па, уто­лив жа­ж­ду, опус­тил ку­бок на стол. До­воль­ное вы­ра­же­ние его ли­ца го­во­ри­ло, что страш­ное для не­го уже позади.
   - Ну, рас­ска­зы­вай­те, что опять Вы на­тво­ри­ли?- сдер­жан­но спро­си­ла пан­на Кульбас.
   - Мы на­тво­ри­ли?- удив­лен­но воз­му­тил­ся Фе­дор Прищепа.- Да мы во­об­ще ни­че­го не де­ла­ли та­ко­го.... Оно са­мо все произошло.
   Отец Ев­сей за­ки­вал го­ло­вой, как бы под­твер­ждая сло­ва старосты.
   - И что же это "оно" са­мо сде­ла­ло?- про­дол­жа­ла вы­яс­нять Инга.- Пан ста­рос­та, Вы, ко­гда ни­будь нау­чи­тесь внят­но рас­ска­зы­вать?
   - Я все­гда го­во­рю толь­ко правду. За это и стра­даю,- оби­жен­но оп­рав­ды­вал­ся Федор.- Ну, хорошо. Все по порядку. Сна­ча­ла на ме­ня на­бро­си­лась здо­ро­вен­ная чер­ная со­ба­ка, ко­то­рую я по­том зарубил. За­тем отец Ев­сей толь­ко раз брыз­нул свя­той во­дой в до­ме сот­ни­ка, по­сле это­го дом рухнул. Вот соб­ст­вен­но и все.
   - Вы са­ми по­ни­мае­те, что сей­час рас­ска­за­ли? Ка­кая со­ба­ка? По­че­му рух­нул дом Явор­но­го по­сле свя­той во­ды?- ни­че­го не по­ни­мая, до­пы­ты­ва­лась пан­на Кульбас.
   - Что же тут не­по­нят­но­го: Со­ба­ка - боль­шая и чер­ная, я же уже говорил. А дом за­ва­лил­ся из­-за то­го, что дьяк пы­тал­ся его освятить. Вы же знае­те, ка­кой боль­шой свя­той си­лой об­ла­да­ет отец Евсей. Пом­ни­те, я Вам рас­ска­зы­вал, что он на­тво­рил, ко­гда мы пе­ре­за­хо­ра­ни­ва­ли пан­ну Марылю. Я мо­гу по­вто­рить, ес­ли на­до,- спо­кой­но объ­яс­нял Прищепа.
   - Я на­тво­рил? Да кре­ста на те­бе нет. Это ты все при­ду­мал,- вски­пел священник.
   - Хватит. Я все поняла. Сот­ник Явор­ной те­перь без­дом­ный, отлично. А с дру­гой сто­ро­ны, он сам виноват. По­раз­во­дил у се­бя в ха­те Бог зна­ет что! Или нет, черт зна­ет что!- по­ды­то­жи­ла Инга.- Ну, с этим во­про­сом разобрались. Те­перь на­до и с пле­мян­ни­цей Мар­той то­же за­кон­чит дело.
   - А где же мы её сы­щем?- спро­сил При­ще­па, яв­но до­воль­ный тем, что во­прос по до­му Явор­но­го закрыли.
   - Нам в этом мо­жет по­мочь зна­харь, но его нет еще. Да и не­из­вест­но, су­ме­ет ли Ко­цю­ба уго­во­рить его приехать. При­дет­ся дей­ст­во­вать самим. Се­го­дня празд­ник Ива­на Купалы. Хлоп­цы с дев­ча­та­ми бу­дут хо­ро­во­ды во­дить воз­ле реки. Петь пес­ни и че­рез ко­ст­ры пры­гать,- рас­су­ж­да­ла вслух пан­на Кульбас.
   - Они еще там бу­дут на же­ни­хов се­бе га­дать,- ус­луж­ли­во под­ска­зал староста.
   - Вот имен­но, что на женихов. Ду­маю, что ведь­ма не упус­тит та­ко­го слу­чая, сно­ва при­дет за сле­дую­щей жертвой. Уж очень за­ман­чи­во для нее та­кое боль­шое со­б­ра­ние мо­ло­дых хлоп­цев,- про­дол­жа­ла раз­мыш­лять вслух Инга.
   - Она, ко­неч­но, не­чис­тая си­ла, в том спо­ру нет,- за­со­мне­вал­ся При­ще­па,- но она, же не ду­ра, что­бы са­мой лезть в капкан. Что Мар­та не по­ни­ма­ет, что нам из­вест­но, что это она уби­ва­ет пар­ней?
   - Ко­неч­но, она уже все поняла. Но ты не пред­став­ля­ешь се­бе всю си­лу жен­ской похоти. Пе­ред ней ус­то­ять невозможно. Я уже с этим стал­ки­ва­лась,- про­из­нес­ла пан­на и зап­ну­лась, по­ни­мая, что ска­за­ла лишнее.- Но у неё есть спо­соб нас обмануть.
   Свя­щен­ник со ста­рос­той пре­вра­ти­лись в сплош­ное внимание. У них да­же уши вы­тя­ну­лись, и при­щу­ри­лись глаза. Пан­на по­смот­ре­ла на них и про­из­нес­ло:
   - Ведь­ма мо­жет измениться.
   - Как это из­ме­нить­ся?- уди­вил­ся свя­щен­ник,- при­чес­ку дру­гую се­бе сде­ла­ет, или пла­тье пе­ре­оде­нет, что ли?
   - Вы, что ска­зок в дет­ст­ве не слу­ша­ли?- раз­дра­жи­тель­но спро­си­ла панна.- Не знае­те, что ведь­мы мо­гут пре­вра­щать­ся да­же в ко­шек, не то, что в дру­гих лю­дей; пре­вра­тит­ся в де­вуш­ку с дру­гим ли­цом и все.
   - А как же мы её то­гда уз­на­ем?- под­клю­чил­ся с во­про­са­ми к раз­го­во­ру Прищепа.
   - Это­го я не знаю,- с до­са­дой в го­ло­се про­го­во­ри­ла панна.- А что у Вас есть дру­гое пред­ло­же­ние?
   Ста­рос­та со свя­щен­ни­ком переглянулись.
   - У те­бя есть пред­ло­же­ние, отец Ев­сей?- спро­сил староста.
   Ба­тюш­ка от­ри­ца­тель­но по­ка­чал головой.
   - У ме­ня то­же нет,- мно­го­зна­чи­тель­но за­клю­чил Прищепа.
   - То­гда сде­ла­ем так,- на­ча­ла рас­по­ря­жать­ся Инга.- Как стем­не­ет, со­би­ра­ем­ся у ме­ня в доме. Ста­рос­та, возь­ми­те с со­бой ору­жие, ка­кое у Вас есть и сма­сте­ри­те де­ре­вян­ный кол, на вся­кий случай. Пол­ков­ник Го­ло­вань го­во­рил, что не­чисть мож­но убить толь­ко де­ре­вян­ным ко­лом в сердце. Вы, отец Ев­сей, возь­ме­те свя­тую во­ду и крест. Не­за­мет­но под­бе­рем­ся к ве­се­ля­щей­ся мо­ло­де­жи и бу­дем следить. Та де­вуш­ка, ко­то­рая с пар­нем в лес пой­дет, и есть ведьма. Ту­т­-то мы на неё и набросимся. Вы, ста­рос­та, схва­ти­те её и бу­де­те дер­жать, а я во­ткну де­ре­вян­ный кол ей в сердце. А Вы, ба­тюш­ка, бу­де­те чи­тать мо­лит­вы и брыз­гать свя­той во­дой, что­бы ведь­ма свою си­лу не смог­ла применить.
   - А, ес­ли див­чи­на, на ко­то­рую мы на­па­дем, ока­жет­ся не ведь­мой? Я, ду­маю, что се­го­дня но­чью да­ле­ко не од­на де­вуш­ка с пар­нем в лес пойдет. Это я Вам точ­но го­во­рю, мо­же­те быть уверены. Мы, что всех их ко­лом штры­кать бу­дем? Ма­ло то­го, что ведь­ма мно­го хлоп­цев в ок­ру­ге по­гу­би­ла, так мы еще нач­нем дев­чат уби­вать?- по­пы­тал­ся вы­яс­нить Фе­дор Прищепа.
   - Зна­чит так, хва­тит рас­су­ж­дать и пререкаться. Что да как? От­ку­да я знаю, на мес­те разберемся. Не мо­жет быть, что­бы ведь­ма се­бя ка­к­-то не проявила. Все рав­но она долж­на от­ли­чать­ся от обыч­ных девушек. Все, раз­го­вор окончен. Ве­че­ром при­хо­ди­те ко мне, как до­го­во­ри­лись,- при­каз­ным то­ном за­клю­чи­ла пан­на Кульбас.
   - Это боль­шая уда­ча, что она жен­щи­на, и по­это­му, не мо­жет быть пол­ко­вод­цем,- ти­хо ска­зал ста­рос­та, об­ра­ща­ясь к свя­щен­ни­ку, ко­гда они бы­ли уже на улице.
   В се­ле Виш­не­вом чув­ст­во­ва­лось при­бли­же­ние праздника. Мо­ло­дежь на ули­це со­би­ра­лась в груп­пы, и ве­се­ло о че­м­-то разговаривали. Они бы­ли по­хо­жи на стаи во­робь­ев, ко­то­рые, пе­ре­ле­тая с де­ре­ва на де­ре­во, ужас­но гром­ко чирикают. Гля­дя на ко­то­рых, удив­ля­ешь­ся, как та­кие ма­лень­кие птич­ки мо­гут из­да­вать столь­ко мно­го шу­ма? Дев­ча­та на­ря­ди­лись в празд­нич­ные со­роч­ки - вышиванки. За­пле­ли в ко­сы раз­но­цвет­ные лен­ты, а на го­ло­вы на­де­ли ве­ноч­ки из цветов. Эти го­лов­ные убо­ры из­го­тав­ли­ва­лись для спе­ци­аль­но­го ритуала. С их по­мо­щью в день Ива­на Ку­па­лы га­да­ли на бу­ду­щих женихов. Хлоп­цы пе­ли ве­се­лые пес­ни, смея­лись и за­иг­ры­ва­ли с девушками. Все с не­тер­пе­ни­ем жда­ли ве­че­ра, ко­гда на ре­ке долж­но бы­ло на­чать­ся ос­нов­ное дей­ст­во праздника.
   В се­ле по­го­ва­ри­ва­ли о про­па­же мо­ло­до­го хлопца. Но так, как он ни­где не по­яв­лял­ся, по­счи­та­ли, что па­рень по­ехал к род­ст­вен­ни­кам в со­сед­ний хутор. В то вре­мя это бы­ло обыч­ным делом. Де­ти то­гда ра­но взрос­ле­ли и ста­но­ви­лись самостоятельными. Кто по­да­вал­ся на за­ра­бот­ки, а кто и в ка­за­ки на За­по­ро­жье уходил.
   Ин­га по­ни­ма­ла, что ра­но или позд­но оты­щет­ся погибший. Но ны­неш­нее по­ло­же­ние ве­щей, как это не ци­нич­но вы­гля­де­ло, уст­раи­ва­ло её. Это спо­соб­ст­во­ва­ло пла­ну, что­бы по­кон­чить с ведьмой. По­это­му, пан­на не ста­ла вме­ши­вать­ся в ро­зы­ски пар­ня и ни­ко­му не ска­за­ла про уви­ден­ное но­чью в лесу. Весь день она за­ни­ма­лась до­маш­ни­ми де­ла­ми, соз­да­вая ви­ди­мость, что го­то­вит­ся к празднику. В это вре­мя её мыс­ли бы­ли за­ня­ты толь­ко од­ним во­про­сом:
   - Как же уз­нать ведь­му сре­ди дру­гих де­ву­шек, ес­ли она по­ме­ня­ет свое об­ли­чье?
   Тем вре­ме­нем в се­ле празд­ник на­би­рал силу. Кро­ме мо­ло­де­жи, и дру­гие жи­те­ли Виш­не­во­го при­ни­ма­ли уча­стие в веселии. Во дво­рах на­кры­ли сто­лы и, не до­жи­да­ясь ве­че­ра, кое­-где уже на­ча­ли отмечать. Хо­зяй­ки уго­ща­ли гос­тей раз­лич­ной вы­печ­кой и на­ли­ва­ли им напитки. За сто­ла­ми гром­ко раз­го­ва­ри­ва­ли и смеялись. Сам по се­бе празд­ник Ива­на Ку­па­ла счи­тал­ся хри­сти­ан­ским, но ис­поль­зуе­мые в нем обя­за­тель­ные ри­туа­лы, боль­ше на­по­ми­на­ли язы­че­ские, чем ка­но­ни­че­ские церковные. Впро­чем, это ни­как не влия­ло на ра­до­ст­ный дух все­го действа. Ко­гда солн­це ста­ло уже бли­же к краю зем­ли, чем к об­ла­кам, па­ря­щим в не­бе, де­вуш­ки из все­го се­ла со­бра­лись на бе­ре­гу реки. Они сни­ма­ли с го­ло­вы ве­нок и опус­ка­ли его в воду. По по­ве­рью, в се­ре­ди­не вен­ка мож­но бы­ло уви­деть ли­цо сво­его бу­ду­ще­го жениха. Труд­но ска­зать ве­ри­ли в это дев­ча­та или нет? Но все до еди­ной не­за­муж­ние жен­щи­ны в се­ле, ка­ж­дый год в этот день, обя­за­тель­но ис­пол­ня­ли древ­ний обычай.
   - Смот­ри, Уль­я­на, ве­нок из бар­вин­ка сплела. На­вер­но, хо­чет чер­но­бро­во­го же­ни­ха уви­деть,- под­смеи­ва­лись над под­ру­гой девчата.
   - А у Ок­са­ны од­ни ро­маш­ки, ей, точ­но, "бе­ля­вые" нравятся.
   Де­вуш­ки под­хо­ди­ли к ре­ке и ос­то­рож­но опус­ка­ли ве­нок, жад­но всмат­ри­ва­ясь в во­ду по­се­ре­ди­не его. Вен­ки на­по­ми­на­ли не­боль­шие круг­лые зеркала.
   Над ре­кой раз­ли­ва­лась де­ви­чья пес­ня:

Ой, як на Iвана, ой, як на Ку­па­ла

Дiвчина у рiчку вiночок пускала.

Я дав­но вже маю, под­руж­ки, надiю,

Що бу­де в ме­не на­ре­че­ний, про яко­го мрiю.

Я по­ки­ну бать­ка, я по­ки­ну ма­ти

I пiду з ним, як­що схо­че, за дру­жи­ну взяти.

Бу­де тобi при­кро, бу­де тобi гiрко,

Бо не має кра­ще рiдного подвiрка.

Нiхто так не лю­бить, як рiдная мати.

На ко­го ж ти мрiєш §§ промiняти?

Не кажiть менi под­руж­ки про лихую до­лю,

Все од­но пiду до ньо­го, навiть у неволю.

   Вре­мя от вре­ме­ни слы­ша­лись вскри­ки­ва­ния:
   - Ой, ви­жу, ви­жу его. Да это же Ми­ко­ла, точ­но он.
   - И я вижу. Да это же тот хло­пец, что на Ро­ж­де­ст­во гос­тил у на­ших соседей.
   Ви­де­ли дев­ча­та в этих ве­ноч­ных зер­ка­лах ко­го­-то или нет, это зна­ют толь­ко они сами. Мо­жет быть де­вуш­кам, про­сто, очень хо­те­лось раз­гля­деть в во­де по­нра­вив­ше­го­ся пар­ня? Кто зна­ет?
   Вре­мя шло к ночи. На­ча­ли со­би­рать хво­рост для костров. На бе­рег ста­ли при­хо­дить же­лаю­щие по­смот­реть на празд­нич­ное гуляние.
   Ста­рос­та с дья­ком при­шли к пан­не Куль­бас, ко­гда ночь на­ча­ла за­жи­гать свои фо­на­ри­ки на не­бе, а ме­сяц вла­ст­но за­нял свое ме­сто на чер­ном покрывале.
   - Всё взя­ли? Ни­че­го не за­бы­ли?- спро­си­ла Инга.
   - Ни­че­го не за­бы­ли, яс­но­вель­мож­ная пан­на,- от­ве­тил Фе­дор Прищепа.
   - Пой­де­те огородами. Спря­че­тесь в ле­су воз­ле реки. Есть там боль­шая за­водь, а воз­ле неё роща. На бе­ре­гу этой за­во­ди мо­ло­дежь со­би­ра­ет­ся ко­ст­ры раз­во­дить, мне слу­жан­ка сказала. Вот в том ле­су и затаитесь. Я пой­ду от­кры­то со все­ми, что­бы мож­но бы­ло рас­смот­реть девчат. По­ста­ра­юсь уз­нать, кто из них ведьма. Ес­ли уз­наю, сра­зу при­ду к Вам. Ну, а там уже, как Бог даст,- за­клю­чи­ла пан­на,- мо­же­те идти. Да, ста­рос­та, Вы бы ору­жие спря­та­ли, не на вой­ну идете. За­вер­ни­те его во что­-н­ибудь, а то, ес­ли кто Вас уви­дит, мо­гут быть лиш­ние вопросы.
   Ста­рос­та со свя­щен­ни­ком ушли. Ин­га оде­лась в празд­нич­ный на­ряд, ко­то­рый на­де­ва­ют жен­щи­ны в ук­ра­ин­ских се­лах: со­роч­ка - вы­ши­ван­ка, юб­ка, об­ле­гаю­щая бед­ра, са­пож­ки, ши­ро­кий по­яс и раз­но­цвет­ный пла­ток на го­ло­ве, за­вя­зан­ный в узел на затылке. Не­за­муж­ние де­вуш­ки на­де­ва­ли вме­сто плат­ка ве­нок и за­пле­та­ли цвет­ные лен­точ­ки в волосы. На мгно­ве­ние пан­на Куль­бас задумалась. По­том рас­стег­ну­ла ру­баш­ку и на­де­ла зо­ло­тую цепь Чин­гис­ха­на с ме­даль­о­ном, по­да­рен­ную Игнатом. Ог­ром­ный ру­бин удоб­но раз­мес­тил­ся ме­ж­ду пыш­ны­ми гру­дя­ми, при­ят­но со­гре­вая их сво­им теплом.
   "Стран­но, ка­мень, а та­кой те­п­лый,- по­ду­ма­ла Ин­га,- как буд­то жи­вой". Она за­стег­ну­ла ру­баш­ку и вы­шла из дому.
   В се­ле еще кое­-где про­дол­жа­ли празд­но­вать, но в ос­нов­ном, все пе­ре­мес­ти­лись на бе­рег ре­ки, где на­зре­ва­ли ос­нов­ные события. Ко­гда пан­на Куль­бас при­шла на ме­сто ве­се­лья, там уже за­жгли костер. Пла­мя под­ня­лось в не­бо на не­сколь­ко аршин. Ис­кры от не­го вы­стре­ла­ми взме­та­лись в ноч­ное небо. Ка­за­лось, они хо­тят рас­по­ло­жить­ся ря­дом со звез­да­ми, пы­та­ясь до­ка­зать, что они ни­чуть не хуже. Но тут, же гас­ли и ис­че­за­ли в тем­но­те без следа. А звез­ды про­дол­жа­ли над­мен­но све­тить в вы­ши­не, по­ка­зы­вая свое бо­же­ст­вен­ное происхождение.
   Дев­ча­та и хлоп­цы взя­лись за ру­ки, об­ра­зо­вав коль­цо во­круг костра. Мо­ло­дежь тан­це­ва­ла и пе­ла пес­ни, пе­ре­дви­га­ясь, не от­пус­кая рук, то в од­ну, то в дру­гую сторону. Мар­ты сре­ди них не было. Ин­га вни­ма­тель­но на­блю­да­ла за де­вуш­ка­ми, но ни­че­го по­доз­ри­тель­но­го не видела. Ко­гда пла­мя умень­ши­лось, хо­ро­вод распался. Хлоп­цы пер­вые пред­ло­жи­ли пры­гать че­рез костер. Они от­хо­ди­ли по­даль­ше, раз­бе­га­лись, и взмет­нув в воз­дух, пе­ре­ле­та­ли че­рез пламя. При этом пар­ни гром­ко кри­ча­ли и смеялись. Де­вуш­ки не со­гла­ша­лись на по­доб­ное бе­зу­мие и стоя­ли в сто­ро­не, на­блю­дая за происходящим.
  

19. Убий­ст­во ведьмы.

  
   - Ну, дев­ча­та, да­вай­те, не бой­тесь,- под­за­до­ри­вал их ве­се­лый хло­пец,- кто из вас са­мая сме­лая, на той женюсь.
   От сто­яв­ших де­ву­шек вы­шла впе­ред од­на и ска­за­ла:
   - Сей­час по­смот­рим, как ты сло­во дер­жать умеешь.
   Она раз­бе­жа­лась и прыг­ну­ла че­рез огонь. При этом див­чи­на под­ня­ла вверх ру­ки, ко­гда бы­ла в воздухе. На­блю­дав­шая за ней Ин­га да­же вскрикнула. На пра­вой ла­до­ни ру­ки у де­вуш­ки был шрам крас­но­го цвета. Мыс­ли в го­ло­ве пан­ны Куль­бас за­вер­те­лись во­до­во­ро­том: "Это что же по­лу­ча­ет­ся? Ма­ры­ля жи­ва и ве­се­лит­ся вме­сте с дру­ги­ми? Толь­ко об­ли­чье сме­ни­ла? Зна­чит, и Мар­той то­же она бы­ла? Вот это да"!
   Ин­га не спус­ка­ла глаз с ведьмы. В это же вре­мя Ма­ры­ля по­до­шла к за­дор­но­му хлоп­цу и, при­сталь­но по­смот­рев на не­го, спро­си­ла:
   - Ну, что возь­мешь ме­ня в же­ны?
   Гла­за её при этом блес­ну­ли крас­ным огнем. Па­рень вздрогнул. По­хо­же, бы­ло, что он рас­те­рял­ся от та­ко­го вопроса. Ведь­ма взя­ла его за ру­ку и, ув­ле­кая за со­бой, от­ве­ла в сторону. Огонь в ко­ст­ре поч­ти погас. Лишь крас­ные уголь­ки пе­ре­ли­ва­лись, как ру­би­ны на солн­це, а роб­кие языч­ки пла­ме­ни под­ни­ма­лись вверх. Де­вуш­ки, ос­ме­лев, ве­се­ло с кри­ка­ми и виз­га­ми пры­га­ли че­рез костер. За­тем хлоп­цы, взяв­шись за ру­ки с дев­ча­та­ми, пе­ре­ле­та­ли че­рез за­ту­хаю­щее пламя. Ни­кто не об­ра­щал вни­ма­ния на Ма­ры­лю с пар­нем, иду­щих в сто­ро­ну леса. Взрос­лое на­се­ле­ние Виш­не­во­го уже рас­хо­ди­лось по домам. На бе­ре­гу ос­та­лась толь­ко молодежь. Ин­га, ста­ра­ясь не при­вле­кать вни­ма­ния, бы­ст­ро дви­ну­лась к ро­ще, в ко­то­рой спря­та­лись ста­рос­та с дьяком. Толь­ко она при­бли­зи­лась к де­ревь­ям, сра­зу же ус­лы­ша­ла спра­ва от се­бя го­лос:
   - Пан­на Ин­га, мы здесь.
   - Иди­те сю­да,- по­зва­ла девушка.
   При­ще­па и отец Ев­сей вы­шли на поляну.
   - Вон, ви­ди­те, па­роч­ка идет к лесу. Это пан­на Ма­ры­ля с хлоп­цем,- ска­за­ла Инга.
   - Не мо­жет быть,- за­со­мне­вал­ся староста.- Как это пан­на Ма­ры­ля? Она же умерла.
   - Сей­час не­ко­гда спорить. У неё шрам на пра­вой ла­до­ни, точ­но та­кой же, как был у Ма­ры­ли,- пы­та­лась до­ка­зать пан­на Кульбас.
   - Ма­ло ли шра­мов у ко­го бы­ва­ет? Что же те­перь уби­вать за это? Она, что и ли­цом по­хо­жа на же­ну сот­ни­ка?- до­пы­ты­вал­ся староста.
   - Нет, по ви­ду это мо­ло­дая девушка. На­до ид­ти за ни­ми, а то по­те­ря­ем из ви­ду,- на­стаи­ва­ла Инга.
   Ста­рос­та с дья­ком стоя­ли молча. По все­му бы­ло вид­но, что они не со­глас­ны с пан­ной Кульбас.
   - Вы иде­те со мной или нет?- спро­си­ла Инга.- Что вы мол­чи­те, буд­то во­ды в рот на­бра­ли? А ну, вас. Дай­те мне де­ре­вян­ный кол и саб­лю, я са­ма пойду.
   - Не го­ря­чи­тесь панна. Мы пой­дем с Вами. Толь­ко обе­щай­те, что сра­зу не на­бро­си­тесь на девушку. Пусть она про­явит се­бя, как ведьма. Вот то­гда и бу­дем дей­ст­во­вать, как до­го­ва­ри­ва­лись,- рас­су­ди­тель­но ска­зал священник.
   - Хо­ро­шо, будь, по-вашему. Толь­ко уч­ти­те, что по­ка мы бу­дем ждать её ведь­мац­ких про­яв­ле­ний, мо­жет по­гиб­нуть еще один па­рень,- от­ве­ти­ла Инга.
   Все трое дви­ну­лись к ле­су, ку­да толь­ко что во­шли Ма­ры­ля с парнем.
   Пан­на Куль­бас, ста­рос­та и свя­щен­ник дол­го шли по роще. Де­вуш­ки с пар­нем ни­где не бы­ло видно.
   - Ку­да же они по­де­лись?- спро­сил отец Евсей.- Я сам ви­дел, как они во­шли в лес. Не мог­ли же они рас­тво­рить­ся в воз­ду­хе? Уже ско­ро рассвет.
   - На­до бы­ло по­мень­ше со мной спо­рить, а сра­зу ид­ти сле­дом за ведь­мой,- раз­дра­жен­но про­го­во­ри­ла Инга.
   - Это еще во­прос, ведь­ма эта де­вуш­ка или нет,- ог­рыз­нул­ся священник.
   - Ти­ше вы. Пе­ре­стань­те ругаться. Я, ка­жет­ся, слы­шу го­ло­са,- ска­зал Фе­дор Прищепа.- Точ­но, там, справа.
   Все по­шли ту­да, ку­да ука­зы­вал ру­кой староста. Прой­дя не­сколь­ко мет­ров, пан­на Куль­бас ос­та­но­ви­лась и, при­ло­жив ука­за­тель­ный па­лец к гу­бам, про­шеп­та­ла:
   - Тсс. Вот они.
   На краю по­ля­ны воз­ле де­ревь­ев ле­жа­ли два человека. Ин­га, хо­ро­шо ви­дев­шая в тем­но­те, яс­но раз­ли­ча­ла об­на­жен­ную пару. Па­рень скло­нил­ся над де­вуш­кой, ко­то­рая об­хва­ти­ла его но­га­ми за бедра. Он рит­мич­но дви­гал­ся, а она ти­хо сто­на­ла при ка­ж­дом его движении.
   Пан­на Куль­бас, отец Ев­сей и При­ще­па мол­ча на­блю­да­ли за па­роч­кой на безо­пас­ном расстоянии. Че­рез не­ко­то­рое вре­мя па­рень встал и по­мог под­нять­ся дивчине. Она по­до­шла к де­ре­ву, по­вер­ну­лась к пар­ню спи­ной и на­кло­ни­лась впе­ред, упер­шись в де­ре­во руками. Хло­пец при­бли­зил­ся к ней вплот­ную, взял­ся ру­ка­ми за её бед­ра и опять на­чал рит­мич­но двигаться. Де­вуш­ка гром­ко застонала.
   - Гос­по­ди, про­сти ме­ня греш­ни­ка,- взмо­лил­ся дьяк.- Что же я де­лаю? Я боль­ше не хо­чу за ни­ми подглядывать. Это грех.
   - Про­шу Вас, ба­тюш­ка, го­во­ри­те ти­ше,- сде­лал ему за­ме­ча­ние ста­рос­та,- мо­же­те не смотреть. Вас же ни­кто не заставляет. Пан­не Куль­бас, мо­жет быть, го­раз­до не­при­ят­нее все это на­блю­дать, но она, же терпит. Я пра­виль­но го­во­рю, яс­но­вель­мож­ная пан­на?- ехид­но спро­сил Прищепа.
   - Хва­тит умничать. Вот уви­ди­те - это ведь­ма, я чув­ст­вую это. Она еще се­бя про­явит, дай­те срок,- от­ве­ти­ла Ин­га и про­дол­жа­ла на­блю­дать за про­ис­хо­дя­щим на поляне.
   Че­рез не­ко­то­рое вре­мя па­рень лег на зем­лю ли­цом вверх. Де­вуш­ка се­ла на не­го свер­ху и ста­ла де­лать кру­го­вые дви­же­ния бедрами.
   "Ну, вот на­чи­на­ет­ся,- по­ду­ма­ла пан­на Куль­бас,-
   она и в про­шлый раз та­кое вытворяла. Сей­час
   глав­ное её не упус­тить".
   В это вре­мя ведь­ма на­ча­ла чи­тать заклинания. И тут же пре­вра­ти­лась из мо­ло­день­кой де­вуш­ки в пан­ну Марылю. Па­рень встал на чет­ве­рень­ки, она усе­лась ему на спину. Че­рез мгно­ве­ние они на­ча­ли под­ни­мать­ся в воздух. В ле­су ра­зы­грал­ся ве­тер, раз­дал­ся ог­лу­ши­тель­ный свист и ду­ше­раз­ди­раю­щий смех ведьмы. Ин­га вско­чи­ла и по­бе­жа­ла че­рез по­ля­ну, к па­ря­щим над зем­лей пар­ню с пан­ной Ма­ры­лей, си­дя­щей на нем сверху. Ста­рос­та и свя­щен­ник ед­ва по­спе­ва­ли за ней. Пан­на Куль­бас под­прыг­ну­ла и схва­ти­ла ведь­му за ногу. От это­го Ма­ры­ля сва­ли­лась на по­ля­ну, ока­зав­шись ме­ж­ду ста­рос­той и дьяком. При­ще­па вы­хва­тил пис­то­лет из­-за поя­са и вы­стре­лил в ведьму. Но та бы­ст­ро от­ско­чи­ла в сто­ро­ну, и пу­ля по­па­ла в грудь от­цу Евсею. Ба­тюш­ка рух­нул, как подкошенный. Па­рень, на ко­то­ром ле­та­ла Ма­ры­ля, ле­жал на тра­ве, не шевелясь. Фе­дор вы­нул саб­лю и бро­сил­ся на ведьму. Ма­ры­ля под­ня­ла с зем­ли здо­ро­вен­ную пал­ку, го­то­вясь за­щи­щать­ся от старосты. При­ще­па в тем­но­те всту­пил в яму на по­ля­не, но­га его под­вер­ну­лась, и он упал пря­мо воз­ле ведьмы. Ма­ры­ля не за­ду­мы­ва­ясь, уда­ри­ла его по го­ло­ве дубиной. Ста­рос­та по­те­рял сознание. Ведь­ма стоя­ла по­сре­ди­не по­ля­ны со­вер­шен­но го­лая, с рас­пу­щен­ны­ми чер­ны­ми во­ло­са­ми, и с под­ня­ты­ми к вер­ху руками. Её гла­за в лун­ном све­те свер­ка­ли крас­ны­ми огнями. Она тор­же­ст­вую­ще хохотала.
   - Ра­но ве­се­лишь­ся, не­чисть,- ска­за­ла Ин­га, взяв в ру­ки де­ре­вян­ный кол, и бро­си­лась к Марыле.
   Они сце­пи­лись друг с дру­гом, как две ди­кие кошки. Обе ца­ра­па­лись и кусались. Ведь­ма при этом ры­ча­ла, а пан­на Куль­бас ру­га­лась по-польски. Ма­ры­ля, схва­тив Ин­гу за за­пя­стье пра­вой ру­ки, не да­ва­ла ей уда­рить её де­ре­вян­ным колом. Пан­на Куль­бас от­толк­ну­ла то се­бя ведь­му, но та, из­лов­чив­шись, прыг­ну­ла ей на плечи. Ин­ге ни­как не уда­ва­лось сбро­сить с се­бя Марылю. Ведь­ма ра­зо­рва­ла на пан­не Куль­бас рубашку. Ин­га, ос­тав­шись по по­яс об­на­жен­ной, до то­го ра­зо­зли­лась на Ма­ры­лю за это, что уку­си­ла ведь­му за но­гу изо всей силы. Ма­ры­ля взвы­ла от бо­ли и, от­пус­тив ру­ки, сва­ли­лась на землю. Пан­на Куль­бас схва­ти­ла де­ре­вян­ный кол, упу­щен­ный ею во вре­мя дра­ки, и сно­ва на­па­ла на ведьму. Схват­ка про­дол­жа­лась до­воль­но долго. Жен­щи­ны ка­та­лись по зем­ле, креп­ко сце­пив­шись друг с дру­гом, как два червяка. На обе­их бы­ло мно­же­ст­во ца­ра­пин и уку­сов, из ко­то­рых со­чи­лась кровь. Из пан­ны Куль­бас - крас­ная, из Ма­ры­ли - черная. На­ча­ло светать. Ведь­ма по­чув­ст­во­ва­ла, что она сла­бе­ет, и из по­след­них сил на­ва­ли­лась на Ин­гу сверху. Усев­шись на неё, Ма­ры­ля вон­зи­ла ей свои ог­ром­ные ког­ти в грудь. Пан­на Куль­бас за­сто­на­ла от бо­ли, по­ду­мав при этом: "Те­перь мне конец. Про­щай Иг­нат". В это вре­мя пер­вые лу­чи ут­рен­не­го солн­ца, про­рвав­шись сквозь сте­ну ли­сть­ев, упа­ли на поляну. Ру­бин, ви­сев­ший на шее у Ин­га, от­ра­зил спа­си­тель­ный свет и прон­зил им, как кин­жа­лом, грудь пан­ны Марыли. Ведь­ма за­вы­ла от стра­да­ния, и вся обмякла. Пан­на Куль­бас по­доб­ра­ла де­ре­вян­ный кол, вы­ро­нен­ный во вре­мя по­та­сов­ки, и изо всех сил вон­зи­ла его ведь­ме в сердце. Пан­на Ма­ры­ля упа­ла на тра­ву ли­цом верх. Ин­га под­ня­лась, по­до­шла к ведь­ме и толк­ну­ла её но­гой, та не пошевелилась. Ши­ро­ко рас­кры­ты­ми гла­за­ми Ма­ры­ля смот­ре­ла в небо. Под ней рас­те­ка­лась ог­ром­ная лу­жа гус­той чер­ной крови.
   - Ну, что? Мо­жет пе­ре­дать что­-то кня­зю Ост­рож­ско­му?- спро­си­ла Ин­га и, отой­дя в сто­ро­ну, опус­ти­лась обес­си­лен­ная под деревом.
   Оч­нув­ший­ся При­ще­па встал и осмотрелся. Уви­ден­ное по­ра­зи­ло его. У края по­ля­ны ле­жа­ла об­на­жен­ная пан­на Ма­ры­ля с тор­ча­щим из гру­ди де­ре­вян­ным колом. Не­да­ле­ко от неё, при­сло­нив­шись спи­ной к де­ре­ву, си­де­ла пан­на Кульбас. Она яв­но ну­ж­да­лась в по­мо­щи так, как из ран на её гру­ди тек­ла кровь. Ста­рос­та на­пра­вил­ся к Инге. В это вре­мя, ле­жав­ший на зем­ле свя­щен­ник по­ше­ве­лил­ся и сел, под­дер­жи­вая се­бя сза­ди руками. Фе­дор ос­та­но­вил­ся от удивления.
   "Вот так чу­до,- по­ду­мал При­ще­па,- он, что из
   мерт­вых вос­крес, как Ла­зарь из Свя­то­го Пи­са­ния"?
   При­бли­зив­шись к дья­ку, ста­рос­та уви­дел, что крест на жи­во­те свя­щен­ни­ка во­гнут внутрь, а в се­ре­ди­не кре­ста тор­чит пуля.
   - Точ­но Вас Гос­подь Бог лю­бит,- об­ра­до­ва­но ска­зал При­ще­па,- это же на­до, как повезло. Я ду­мал, что за­стре­ли­ли Вас, ко­гда та бес­тия от­ско­чи­ла в сторону. Пой­дем­те, по­смот­рим, что с пан­ной Куль­бас?
   Они вста­ли и дви­ну­лись че­рез по­ля­ну к Инге. Про­хо­дя ми­мо ле­жав­шей ведь­мы, ста­рос­та с дья­ком остановились. Их вни­ма­ние при­влек внеш­ний вид пан­ны Марыли. Ко­жа её ста­ла зе­ле­но­-с­ер­ого цве­та и вся бы­ла по­кры­та яз­ва­ми и струпьями.
   - Ну, что же, по край­ней ме­ре, те­перь её внеш­ность со­от­вет­ст­ву­ет её внут­рен­ней сущ­но­сти,- мно­го­зна­чи­тель­но про­из­нес отец Ев­сей, плю­нул в сто­ро­ну пан­ны Ма­ры­ли, и тут же по­скольз­нул­ся в лу­же кро­ви, раз­лив­шей­ся воз­ле трупа.
   При­ще­па под­дер­жал его под ру­ку, что­бы он не упал и ска­зал:
   - Ос­то­рож­но, батюшка. Ви­ди­те, ведь­ма и мерт­вая от­ве­ча­ет на оскорбления.
   Они при­бли­зи­лись к Инге. Аму­лет, ле­жа­щий поч­ти го­ри­зон­таль­но на пыш­ной гру­ди де­вуш­ки, под­ни­мал­ся и опус­кал­ся при её дыхании. Пан­на Куль­бас от­кры­ла гла­за и, взгя­нув на по­до­шед­ших, спро­си­ла:
   - Я, что уже на том све­те, раз вы хо­ди­те здесь? Я са­ма ви­де­ла, как вы погибли.
   - Сла­ва Бо­гу, жи­вая,- об­ра­до­вал­ся староста.- И мы живые. Гос­подь се­го­дня со­вер­шил сра­зу три чу­да, со­хра­нив нам всем жизнь.
   При­ще­па снял свою ру­баш­ку и ра­зо­рвал её на полоски. По­том ото­дви­нул Ин­гу от де­ре­ва и на­чал пе­ре­вя­зы­вать её раны. Де­вуш­ка му­же­ст­вен­но мол­ча­ла, лишь ино­гда постанывала.
   - Сни­май свою ру­баш­ку, на­до пан­ну одеть,- об­ра­тил­ся ста­рос­та к священнику.- Не го­дит­ся яс­но­вель­мож­ной пан­не в та­ком ви­де на­хо­дить­ся пе­ред на­ми недостойными.
   Дьяк то­ро­п­ли­во снял с се­бя вы­ши­ван­ку из­-под ря­сы и про­тя­нул её Федору. При­ще­па ак­ку­рат­но, что­бы не при­чи­нить боль Ин­ге, на­дел на неё рубашку. Де­вуш­ка при­сло­ни­лась спи­ной к де­ре­ву и глу­бо­ко вздохнула.
   - На­до сю­да под­во­ду , что­бы пан­ну Куль­бас до­мой от­вез­ти,- го­во­рил староста.- Не пой­му, как она с ведь­мой спра­ви­лась? Я в жиз­ни еще не встре­чал та­кой храб­рой женщины. Да, и сло­ва свои про то, что хо­ро­шо, что она не мо­жет быть пол­ко­вод­цем, я забираю.
   - Да уж, я бы и сам ни­ко­гда не по­ве­рил, что хруп­кая жен­щи­на спо­соб­на на та­кие де­ла,- под­дер­жал его отец Ев­сей,- да еще та­кая красивая.
   - На счет кра­си­вая, Вы, ба­тюш­ка, по­ос­то­рож­нее, а то мо­гут и са­на Вас ли­шить,- пре­ду­пре­дил Прищепа.
   - По­смот­ри­те, что с тем пар­нем, на ко­то­ром ведь­ма ка­та­лась?- спро­си­ла пан­на Кульбас.
   Фе­дор по­до­шел к ле­жа­ще­му на тра­ве го­ло­му хлопцу. По­хло­пал его ла­до­нью по ще­кам и по­звал его:
   - Эй, ка­зак, ты жи­вой? Слы­шишь ме­ня?
   Па­рень от­крыл гла­за и бес­смыс­лен­ным взгля­дом по­смот­рел на старосту.
   - Что слу­чи­лось? Кто Вы?- еле вы­го­во­рил он.
   - Сла­ва Бо­гу, очу­хал­ся,- ве­се­ло за­клю­чил Прищепа.- Что слу­чи­лось, спра­ши­ва­ешь? Не бу­дешь боль­ше по ле­су с не­зна­ко­мы­ми дев­ка­ми шастать. То­гда ни­че­го слу­чать­ся не будет.
   Хло­пец под­нял­ся и как был без оде­ж­ды по­до­шел к си­дя­щей под де­ре­вом пан­не Кульбас. Он вел се­бя, как сонный. Уви­дев, что пе­ред ним жен­щи­на, он тут же за­крыл ла­до­ня­ми свое муж­ское достоинство.
   - Мат­ка Бос­ка,- улы­ба­ясь, про­из­нес­ла Инга.- Бы­ло бы что закрывать. То­же мне богатство. Ты вот что, па­рень, оде­вай­ся и иди домой. Да, по­мал­ки­вай о том, что здесь произошло. По­нял?
   - П­-п­онял,- заи­ка­ясь, от­ве­тил хлопец.
   Он под­нял свои ша­ро­ва­ры и, не оде­ва­ясь, рва­нул че­рез лес, свер­кая го­лым за­дом ме­ж­ду деревьями.
   - Это же на­до, как бы­ст­ро бе­га­ет че­ло­век,- фи­ло­соф­ским то­ном про­го­во­рил староста.
   - Толь­ко бы шта­ны не за­был на­деть, а то всех баб в се­ле пе­ре­пу­га­ет,- до­ба­вил отец Евсей.
   - По­слу­шай­те ме­ня, за­го­во­ри­ла Инга. Эту ведь­му нуж­но се­го­дня же по­хо­ро­нить на сель­ском клад­би­ще и весь хри­сти­ан­ский ри­ту­ал со­вер­шить, как полагается.
   - Это как? Опять её хо­ро­нить? Это уж тре­тий раз бу­дет, по­зволь­те на­пом­нить Ва­шей ми­ло­сти,- воз­му­тил­ся староста.- Да, и отец Ев­сей го­во­рит, что нель­зя не­чисть отпевать.
   - А ни­кто Вас не про­сил её из мо­ги­лы вы­ка­пы­вать,- воз­ра­зи­ла пан­на Кульбас.- Так, что са­ми на се­бя жалуйтесь. А ри­ту­ал со­вер­шай­те спокойно. Я ведь­му де­ре­вян­ным ко­лом в серд­це убила. Пол­ков­ник Го­ло­вань го­во­рил, что по­сле это­го ду­ша греш­ни­ка воз­вра­ща­ет­ся к Господу. Так, что от­пе­вай­те сме­ло, толь­ко сде­лай­те все без сви­де­те­лей и быстро.
   - Ну. Те­перь я ви­жу, что яс­но­вель­мож­ная пан­на чув­ст­ву­ет се­бя зна­чи­тель­но луч­ше,- ут­вер­ди­тель­но ска­зал Прищепа.
   - Да, мне ста­ло легче. По­мо­ги­те мне встать. По­ра ид­ти до­мой,- ска­за­ла Инга.
   - Да, что вы ей Бо­гу? Я пошутил. Ну, как Вы та­кая пой­де­те?- взмо­лил­ся староста.
   - Лад­но, ладно. Де­лай­те, как я го­во­рю,- на­стаи­ва­ла пан­на Кульбас.
   - Нет, так не пой­дет,- в го­ло­се Фе­до­ра за­зву­ча­ла твердость.
   - А и, прав­да, Ва­ша ми­лость, ну, не ка­приз­ни­чай­те,- вме­шал­ся дьяк,- да­вай­те мы Вас с па­ном ста­рос­той на ру­ках понесем.
   При­ще­па удив­лен­но взгля­нул на дья­ка и ска­зал:
   - Ну, ба­тюш­ка, ду­маю, что мое пре­дос­те­ре­же­ние, что вы мо­же­те ли­шить­ся са­на, толь­ко усилилось.
   Ста­рос­та и свя­щен­ник об­хва­ти­ли ла­до­ня­ми за­пя­стья друг друга. Ин­га се­ла им на ру­ки, и они по­нес­ли её к вы­хо­ду из леса. Ме­даль­он при­ят­но ох­ла­ж­дал раз­го­ря­чен­ную де­ви­чью грудь.
  

20. Вос­ста­ние в Порубежном.

  
   Солн­це уже про­шло по­ло­ви­ну сво­его днев­но­го пу­ти, ко­гда Сер­гей Кор­жик с те­ле­гой, на­гру­жен­ной брев­на­ми, вы­ехал из леса. Се­ло По­ру­беж­ное, в ко­то­ром жил ка­зак, на­хо­ди­лось в вер­стах пя­ти от рощи. Ме­ст­ные жи­те­ли рань­ше час­то ез­ди­ли в этот лес, кто за дро­ва­ми, кто за брев­на­ми для стройки. Но два ме­ся­ца на­зад управ­ляю­щий име­ни­ем, при­над­ле­жа­щим кня­зю Виш­не­вец­ко­му, объ­я­вил се­ля­нам, что лес и все, что в нем рас­тет, бе­га­ет и ле­та­ет, при­над­ле­жит ясновельможному. Ктусь Перд­жин­ский, так зва­ли управ­ляю­ще­го, ска­зал, что то­го, ко­го кня­же­ская стра­жа пой­ма­ет в ле­су, бу­дет оштрафован. Од­на­ко се­ля­не, не смот­ря на уг­ро­зы, про­дол­жа­ли ез­дить в рощу.
   Не ус­пел Кор­жик по­вер­нуть на до­ро­гу, ве­ду­щую в По­ру­беж­ное, как ус­лы­шал за спи­ной кон­ский топот. Сер­гей ог­ля­нул­ся и уви­дел при­бли­жаю­щих­ся трех всадников. Это бы­ло кня­же­ская стража.
   - Стой, хо­лоп,- ок­рик­нул ка­за­ка страж­ник,- стой, кур­ва твоя мать.
   Се­ля­нин остановился. Убе­гать бы­ло бес­по­лез­но, на гру­же­ной те­ле­ге от всад­ни­ков не уедешь.
   - Ишь, сколь­ко на­во­ро­вал,- про­дол­жал подъ­е­хав­ший всадник.- Ты, что не зна­ешь, что это кня­же­ский лес?
   - Я не хо­лоп, а воль­ный че­ло­век, селянин. Лес мы здесь все­гда бра­ли, и отец мой, и дед. Ни­ко­гда он не был княжеский. Так, что ни­че­го я не воровал.
   - Так ты еще и спо­рить бу­дешь? Пся крев,- ру­гал­ся по­ляк,- а ну, па­но­ве, сбра­сы­вай­те его с телеги. Мы за­би­ра­ем твою брыч­ку с ко­нем и ук­ра­ден­ным лесом.
   Один из всад­ни­ков толк­нул но­гой, си­дя­ще­го на те­ле­ге Кор­жи­ка, и тот сва­лил­ся на землю. Страж­ник сел на брыч­ку, взял по­во­дья и, под­хле­сты­вая ко­ней, на­пра­вил по­воз­ку к по­ме­стью кня­зя Вишневецкого.
   "От би­со­ви ди­ты",- по­ду­мал Сер­гей, под­нял­ся и по­бе­жал в Порубежное.
   Ук­ра­ин­ское се­ло гра­ни­чи­ло с кня­же­ским имением. У се­лян и рань­ше бы­ли стыч­ки с по­ля­ка­ми: то ме­жу в по­ле не мог­ли по­де­лить, то из­-за дев­чат по­де­рут­ся, но, что­бы кня­же­ские слу­ги за­би­ра­ли иму­ще­ст­во, та­ко­го еще не было. Воз­му­щен­ный Сер­гей при­бе­жал в се­ло и сра­зу на­пра­вил­ся к Го­ло­ве Ан­ти­пу Кореню. Это был че­ло­век сред­них лет, с со­лид­ной фи­гу­рой и длин­ны­ми чер­ны­ми усами. В мо­ло­до­сти он ка­за­ко­вал, но по­том ос­те­пе­нил­ся и осел жить в Порубежном. За вну­ши­тель­ные фор­мы и уме­ние рас­су­ди­тель­но го­во­рить, его и вы­бра­ли Головой.
   - Что же это де­ла­ет­ся, пан Го­ло­ва,- сбив­чи­во рас­ска­зы­вал Кор­жик,- кня­же­ские стра­жи ото­бра­ли у ме­ня ко­ня и телегу. Го­во­рят, что я кня­же­ский лес украл.
   Ан­тип снис­хо­ди­тель­но по­смот­рел на тще­душ­но­го Сер­гея и по­ду­мал:
   "И че­го этот го­ро­бец в лес сре­ди бе­ла дня по­лез? Не мог он, что ли ве­че­ром, как все нор­маль­ные лю­ди"? А вслух ска­зал:
   - Лад­но, со­би­рай ка­за­ков, пой­дем к управ­ляю­ще­му разбираться.
   Не про­шло и пол­ча­са, как воз­ле ха­ты Го­ло­вы со­бра­лось око­ло со­ро­ка человек. Лю­ди зна­ли, что хо­дить ис­кать прав­ду в кня­же­ское име­ние по од­но­му бес­по­лез­но, да и опас­но, мо­гут и бо­ка намять. По­это­му, все­гда та­кие во­про­сы хо­ди­ли ре­шать всем обществом. Ка­за­ки се­ли на ко­ней и оп­ра­ви­лись в кня­же­ский маеток.
   Име­ние Виш­не­вец­ко­го рас­по­ла­га­лось в жи­во­пис­ном месте. Дом был не­боль­шо­го раз­ме­ра по пан­ским мер­кам, двух­этаж­ное зда­ние, со­стоя­щее из два­дца­ти комнат. За­то при­ро­да его ок­ру­жаю­щая бы­ла сказочная. По­за­ди до­ма рас­по­ла­га­лось озеро. Ро­ща под­сту­па­ла вплот­ную к постройкам. Воз­дух был на­пол­нен птичь­им пе­ни­ем и аро­ма­том леса. Про­сто, рай­ский уголок. И на­зва­ние име­ния бы­ло под­хо­дя­щее - Благодатное. Виш­не­вец­кий очень лю­бил от­ды­хать здесь с семьей.
   Ка­за­ки подъ­е­ха­ли к кня­же­ско­му дому. На­встре­чу им вы­шел управ­ляю­щий име­ни­ем и де­сять че­ло­век стражников. Се­ля­не спешились. Впе­ре­ди всех сто­ял Голова.
   - Шап­ки до­лой, хо­ло­пы, ко­гда пе­ред шлях­ти­чем стои­те,- за­кри­чал Перд­жин­ский,- кой черт вас сю­да при­нес?
   - Не на­до ру­гать­ся, пан управ­ляю­щий,- спо­кой­но за­го­во­рил Го­ло­ва, так и не сняв шапки.- Да и чер­та к но­чи по­ми­нать не советую. Мы к Вам по де­лу пришли.
   - Кто ты та­кой, что да­ешь мне со­ве­ты?- про­дол­жал ки­пя­тить­ся Ктусь.
   - У Вас, что па­мять от­шиб­ло? Вы же ме­ня знае­те, я - Го­ло­ва Порубежного.
   - А еще один вор. А это, что за раз­бой­ни­ки с то­бой?- не уни­мал­ся управляющий.
   - Что­-то у Вас, пан Перд­жин­ский, се­го­дня с го­ло­вой не в порядке. Ес­ли здесь и есть во­ры и раз­бой­ни­ки, так это ва­ша стра­жа, ко­то­рая от­би­ра­ет иму­ще­ст­во у мир­ных се­лян на до­ро­ге, как тати. И Вы са­ми, ко­то­рый без вся­ко­го на то пра­ва, при­кар­ма­ни­ва­ет це­лые леса. Управ­ляю­щий на­дул ще­ки, как ин­дюк и, брыз­гая слю­ной, вы­ру­гал­ся:
   - А, пся крев, кур­ва ка­кая, ты еще и ос­корб­лять ме­ня бу­дешь! Да я те­бя в кан­да­лы, на цепь по­са­жу, как собаку. А этих хо­ло­пов при­ка­жу вы­сечь, а до­ма сжечь!
   - Ну, на счет ос­корб­лять, это Вы, пан Перд­жин­ский погорячились. Я Вам еще ни­че­го обид­но­го не сказал. А вот Вы по­зво­ляе­те се­бе та­кие сло­ва, ка­ких я да­же спья­ну не говорю. Да и сечь нас, и до­ма на­ши жечь - ру­ки у Вас коротки. Луч­ше да­вай­те ра­зой­дем­ся миром. Вы вер­не­те ко­ня, те­ле­гу и дро­ва ка­за­ку Сер­гею Коржику. Ва­ши страж­ни­ки, ко­то­рые его ог­ра­би­ли, из­ви­нят­ся пе­ред ним, и мы уй­дем по-тихому.
   Управ­ляю­щий вы­хва­тил на­гай­ку и стег­нул ею Антипа. От уда­ра ко­жа на ли­це Ко­ре­ня лоп­ну­ла и по­тек­ла кровь. Го­ло­ва, не­дол­го ду­мая, со всей си­лы ткнул Перд­жин­ско­го ку­ла­ком в голову. Ктусь рух­нул на стоя­щих за ним слуг. Стра­жа вы­стре­ли­ла в ка­за­ков из пистолетов. Не­сколь­ко че­ло­век упа­ли на землю. Се­ля­не бы­ли без ору­жия, но это не ос­та­но­ви­ло их. Все они не раз бы­ва­ли в бит­вах, и в ру­ко­паш­ную дра­лись не ху­же, чем на саблях. По­это­му, не за­ду­мы­ва­ясь, бро­си­лись на стражников. За­вя­за­лась потасовка. Че­рез де­сять ми­нут все закончилось. Ка­за­ки пе­ре­би­ли всех кня­же­ских слуг, но и са­ми по­те­ря­ли пять че­ло­век убитыми. Ан­тип Ко­рень с за­ли­тым кро­вью ли­цом и пу­ле­вым ра­не­ни­ем пле­ча ко­ман­до­вал:
   - Со­брать на­ших уби­тых и ра­не­ных и по­гру­зить их на подводы. За­би­рай­те кня­же­ских ко­ней, а пан­ский дом запалите. Да, я чуть не за­был про па­на управляющего.
   Ктусь Перд­жин­ский си­дел на зем­ле с пе­ре­ко­шен­ным лицом.
   - Раз­день­те это­го хлы­ща на­го­ло,- про­дол­жил Го­ло­ва,- вы­мажь­те его дег­тем и об­сыпь­те перь­я­ми из кня­же­ской пе­ри­ны, да пус­ти­те его не до­ро­гу, пусть уходит.
   Хлоп­цы вы­пол­ни­ли все при­ка­зы Кореня. По­дожг­ли мае­ток, по­ло­жи­ли на под­во­ды по­гиб­ших то­ва­ри­щей, се­ли на ко­ней и по­ехал на­зад в Порубежное.
   - Пан Голова. Что же те­перь бу­дет?- спра­ши­вал Сер­гей Кор­жик, в дра­ке ему здо­ро­во дос­та­лось саб­лей по голове.- Князь те­перь нам отомстит.
   - Что страш­но?- спро­сил Ан­тип Корень.- А что ты хо­тел? Ду­мал, что они про­сто так от­да­дут твое­го ко­ня и под­во­ду с ле­сом? Ес­ли бу­дем все тер­петь, то они нас всех хо­ло­па­ми сделают. Вот так. Или мы их, или они нас. По­нял? По­сре­ди­не двух ла­вок не усидишь.
   Тем вре­ме­нем кня­же­ский дом по­лы­хал вовсю. Пла­мя под­ни­ма­лось вы­ше де­ревь­ев, его бы­ло вид­но на не­сколь­ко верст. Уда­ля­ясь от име­ния, по до­ро­ге бе­жал го­лый че­ло­век весь в перьях. Он всхли­пы­вал и под­пры­ги­вал от по­па­даю­щих ему под но­ги камней. К ут­ру от рай­ско­го угол­ка яс­но­вель­мож­но­го кня­зя Виш­не­вец­ко­го ос­та­лись од­ни го­ло­веш­ки и при­ят­ные воспоминания.
   Та­кие или по­доб­ные со­бы­тия час­то слу­ча­лись в то вре­мя в по­гра­нич­ных рай­онах Ук­раи­ны и Ре­чи По­спо­ли­той, а так­же в име­ни­ях, при­над­ле­жа­щих поль­ским вельможам.
  

21. Месть кня­зя Вишневецкого.

  
   Лишь толь­ко ноч­ные свет­ляч­ки на не­бе на­ча­ли гас­нуть, за­ду­вае­мые све­жим ут­рен­ним ве­тер­ком, а яр­ко­-с­ере­бр­яный диск ноч­но­го солн­ца по­ме­нял свою ок­ра­ску на ма­то­во­-­бле­дный, в ро­до­вом зам­ке кня­зя Виш­не­вец­ко­го под­нял­ся переполох. Это про­изош­ла из­-за сту­чав­ше­го в кре­по­ст­ные во­ро­та су­ще­ст­ва че­ло­ве­че­ско­го вида. Ран­ний по­се­ти­тель ду­ба­сил в дверь и от­ча­ян­но кри­чал:
   - Впус­ти­те ме­ня, я - управ­ляю­щий име­ни­ем кня­зя Ктусь Перджинский. Раз­бу­ди­те его сиятельство. Хо­ло­пы со­жгли его маеток.
   Перд­жин­ско­го по­ве­ли к Вишневецкому. Яс­но­вель­мож­ный еще не пол­но­стью про­снув­шись, не мог по­нять, кто пе­ред ним стоит. Че­ло­век был со­вер­шен­но го­лый, весь об­ле­п­лен­ный перь­я­ми и пе­ре­пач­кан­ный пылью. Сто­яв­ший мол­чал, все вре­мя всхли­пы­вал и пы­тал­ся обод­рать с се­бя пух. Эта сце­на на­ча­ла раз­дра­жать кня­зя и он спро­сил:
   - Ты кто та­кой? Да пе­ре­стань ты от­ры­вать эти ду­рац­кие перья. Что ты ску­бешь се­бя, как гузку. От­ве­чай на вопрос.
   - Я, я Перд­жин­ский, Ва­ше сия­тель­ст­во, управ­ляю­щий Бла­го­дат­но­го,- про­дол­жая пла­кать, про­го­во­рил Ктусь.
   - А, те­перь по­нят­но,- иро­нич­но про­тя­нул Вишневецкий.- Что опять, на­вер­ное, пы­тал­ся учить ме­ст­ных се­лян уму ра­зу­му? И как на этот раз, по­лу­чи­лось? Хо­тя, что я спрашиваю. Ре­зуль­тат весь на ли­цо, вер­нее ска­зать - на теле.
   - Я толь­ко хо­тел им...- управ­ляю­щий зап­нул­ся и выпалил.- Они Ваш дом сожгли.
   - Что­-о?- про­тяж­но за­ре­вел князь.
   - И всю стра­жу пе­ре­би­ли,- до­ба­вил Ктусь.
   Гла­за Виш­не­вец­ко­го на­ли­лись кровью. Он весь по­баг­ро­вел и за­ры­чал:
   - Пол­ков­ни­ка Ру­жан­ско­го ко мне. И убе­ри­те это­го гу­са­ка с мо­их глаз, а то я его задушу.
   Пол­ков­ник Гресь Ру­жан­ский был слав­ный во­ин и один из луч­ших фех­то­валь­щи­ков Ре­чи Посполитой. Че­ло­век он был со­об­ра­зи­тель­ный и без­за­вет­но пре­дан­ный Вишневецкому. В свои два­дцать де­вять лет он по­ко­рил мно­же­ст­во сер­дец поль­ских красавиц. Так, что и на амур­ном фрон­те, он пре­ус­пел столь зна­чи­тель­но, как и на военном. Князь очень до­ве­рял сво­ему ры­ца­рю и по­ру­чал ему ре­шать са­мые слож­ные и де­ли­кат­ные проблемы. Жил пол­ков­ник поч­ти все вре­мя в зам­ке Виш­не­вец­ко­го, хо­тя и имел соб­ст­вен­ное поместье. Но, бу­ду­чи хо­ло­стым че­ло­ве­ком, пред­по­чи­тал на­хо­дить­ся по­бли­же к изы­скан­ным свет­ским де­вуш­кам, ко­то­рых бы­ло мно­же­ст­во при дво­ре яс­но­вель­мож­но­го князя. Да и Виш­не­вец­ко­го уст­раи­ва­ло, что столь пре­дан­ный ему че­ло­век, все вре­мя на­хо­дил­ся рядом. Ру­жан­ский во­шел в ка­би­нет кня­зя, щелк­нул каб­лу­ка­ми и кив­нул головой. Это оз­на­ча­ло, что он го­тов к вы­пол­не­нию лю­бых при­ка­зов Вишневецкого.
   - А это ты, Гресь. Сла­ва Ии­су­су Хри­сту, хоть од­но нор­маль­ное ли­цо ви­жу с утра. Об­ра­тил вни­ма­ние на это­го шу­та, что вы­хо­дил от­сю­да?- воз­бу­ж­ден­но го­во­рил князь.- Опять он дел натворил. Его уже на этом све­те смо­лой вы­ма­за­ли, пред­став­ляю, что с ним сде­ла­ют чер­ти на том. На­де­юсь, что по­па­дет он пря­мо в пекло.
   - Его, ко­неч­но, труд­но уз­нать в та­ком на­ря­де, но, ес­ли не оши­ба­юсь, это Перд­жин­ский, Ваш управ­ляю­щий?- вы­ска­зал пред­по­ло­же­ние полковник.- Да, лич­ность известная. Ду­рак ред­кий, про­сти­те за от­кро­вен­ность, Ва­ше сиятельство.
   - Да, что там простите. Се­ля­не из По­ру­беж­но­го со­жгли мое имение. Вот де­ла,- за­дум­чи­во ска­зал Князь.- Возь­мешь сот­ню дра­гун и на­ка­жешь бунтовщиков. Жен­щин и де­тей вы­го­ни­те на ули­цу, за­чин­щи­ков по­ве­сить, а до­ма их сжечь. Да, толь­ко не злоб­ст­вуй­те сильно. Мне сей­час не нуж­но, что­бы хо­лоп­ский раз­бой вы­лил­ся в вос­ста­ние на Украине.
   Пол­ков­ник Ру­жан­ский с сот­ней дра­гун подъ­е­хал к По­ру­беж­но­му, ко­гда уже солн­це, уто­мив­шись за день, при­лег­ло за ле­сом на ноч­ной отдых. Про­зрач­но - го­лу­бой цвет не­ба сме­нил­ся на серо-синий. В се­ле, оче­вид­но, ожи­да­ли ви­зи­та не­про­шен­ных гос­тей и вы­ста­ви­ли до­зор в степи. Толь­ко че­ло­век, ко­гда на­чи­на­ет ра­бо­тать на зем­ле, он пе­ре­ста­ет быть воином. По­ля­ки еще из­да­ле­ка за­ме­ти­ли ох­ра­ну, и без осо­бо­го тру­да за­хва­ти­ли ка­за­ков живыми.
   - От­ве­чай­те хо­ло­пы, кто глав­ный за­чин­щик бун­та?- стро­го спро­сил пол­ков­ник,- а то сей­час под­жа­рим вас вме­сте со всем селом.
   Один из сто­яв­ших плю­нул в сто­ро­ну Ру­жан­ско­го и ни­че­го не сказал.
   - По­ве­сить их,- ско­ман­до­вал Гресь.
   Дра­гу­ны по­та­щи­ли плю­нув­ше­го хлоп­ца к дереву. Дру­гой из до­зор­ных, а это был Сер­гей Кор­жик, упал на ко­ле­ни и умо­ляю­щим го­ло­сом об­ра­тил­ся к пол­ков­ни­ку:
   - Я все рас­ска­жу, толь­ко пощадите. За­чин­щик - Го­ло­ва Ан­тип Корень. Я по­ка­жу его хату.
   - Вот су­ка,- вы­ру­гал­ся до­зор­ный, ко­то­ро­го пер­вым хо­те­ли повесить.- Из­-за те­бя же, га­да, все и началось. А ты сво­их про­да­вать!
   Ка­зак вы­хва­тил пис­то­лет из­-за поя­са, у сто­яв­ше­го ря­дом с ним дра­гу­на, и вы­стре­лил в Коржика. Тот рух­нул на землю. Сол­дат ру­ба­нул стре­ляв­ше­го хлоп­ца по го­ло­ве саблей. Кровь хлы­ну­ла из раны. Он схва­тил­ся ру­ка­ми за го­ло­ву и упал ли­цом в траву.
   - Ну, те­перь дей­ст­ву­ем быстро. Вы­стрел, на­вер­ня­ка ус­лы­ша­ли,- ко­ман­до­вал Ружанский.- Слу­шай при­каз: баб с деть­ми вы­гнать из до­мов, ха­ты сжечь, всех, кто бу­дет со­про­тив­лять­ся, повесить. Вперед. Вах­мистр, при­смат­ри­вай­те за сол­да­та­ми, что­бы без звер­ских выходок. Де­лать толь­ко то, что я сказал.
   Пол­ков­ник не лю­бил та­ких поручений. Ста­рал­ся из­бе­гать ка­ра­тель­ных операций. Счи­тал, что это уни­жа­ет шля­хет­но­го рыцаря. Но при­ка­зы все­гда выполнял.
   В се­ле на­ча­лась паника. Дра­гу­ны вы­тас­ки­ва­ли
   по­лу­раз­де­тых жен­щин из до­мов за во­ло­сы и би­ли их но­га­ми и при­кла­да­ми ружей. Де­тей про­сто вы­бра­сы­ва­ли че­рез две­ри на улицу. Ха­ты поджигали. Со­ло­мен­ные кры­ши го­ре­ли, как факелы. Взмет­нув­шие­ся стол­бы искр за­тми­ли бо­же­ст­вен­ную идил­лию ук­ра­ин­ско­го ска­зоч­но­го не­ба, за­ме­нив её дья­воль­ски ужас­ной кар­ти­ной по­жа­ра, со­тво­рен­ной человеком. Во­круг слы­ша­лись кри­ки обе­зу­мев­ших от го­ря жен­щин и прон­зи­тель­ный дет­ский плач. Муж­чи­ны пы­та­лись ока­зы­вать со­про­тив­ле­ние, но за­стиг­ну­тые врас­плох и не­воо­ру­жен­ные, не мог­ли дать дос­той­ный от­пор драгунам. Все се­ло бы­ло объ­я­то пла­ме­нем все­по­жи­раю­ще­го огня.
   Ан­тип Ко­рень, ка­ки­м­-то чу­дом, су­мел со­брать два де­сят­ка ка­за­ков и око­ло пя­ти­де­ся­ти жен­щин с деть­ми на ок­раи­не Порубежного.
   - За­би­рай­те баб, де­тей и ухо­ди­те в лес,- при­ка­зы­вал он двум мо­ло­дым хлоп­цам,- мы по­ста­ра­ем­ся за­дер­жать поляков. По­том вас догоним. Жди­те нас у Ка­мен­но­го ручья. Ес­ли к ут­ру не при­дем, сту­пай­те в Глушевку.
   Лю­ди по­бе­жа­ли в лес че­рез поле. В это вре­мя из­-за го­ря­щих хат вы­еха­ли дра­гу­ны, и ка­за­ки бро­си­лись им навстречу. За­вя­за­лась драка. Пол­ков­ник Ру­жан­ский сто­ял по­сре­ди­не го­ря­ще­го се­ла и ду­мал:
   "Ду­ра­ки го­во­рят, что на зем­ле ада нет. А это то­гда что та­кое"?
   Ему бы­ло не по ду­ше все происходящее. Но он был сол­дат и не мог ос­лу­шать­ся князя. Гресь при­ся­гал ему на верность. Вдруг, он ус­лы­шал жен­ский крик: "По­мо­ги­те, по­мо­ги­те"!
   Ру­жан­ский не об­ра­щал вни­ма­ния на воз­гла­сы во­круг се­бя, но этот го­лос по­че­му­-то его привлек. Он во­шел во двор го­ря­щей хаты. Зов о по­мо­щи до­но­сил­ся из сарая. Пол­ков­ник по­бе­жал к по­строй­ке, и с по­ро­га ему от­кры­лась омер­зи­тель­ное зрелище. Двое сол­дат дер­жа­ли де­вуш­ку за но­ги, один за ру­ки, а тре­тий на­си­ло­вал её. Гресь, не за­ду­мы­ва­ясь, схва­тил на­силь­ни­ка за пле­чи, и от­швыр­нул его с та­кой си­лой, что тот про­ле­тел че­рез весь са­рай и ос­та­но­вил­ся толь­ко бла­го­да­ря сте­не, о ко­то­рую он уда­рил­ся головой. На­но­ся уда­ры но­га­ми, Ру­жан­ский от­бро­сил еще двоих. А то­го, ко­то­рый дер­жал ру­ки де­вуш­ки, Гресь под­нял над зем­лей за шею и стук­нул его в че­люсть, от че­го у дра­гу­на вы­ле­те­ли пе­ред­ние зубы.
   - Вы, что идио­ты, со­всем го­ло­вы по­те­ря­ли?- орал полковник.- Что мое­го при­ка­за не по­ня­ли? Всех повешу.
   Сол­да­ты, пя­тясь спи­ной впе­ред, пы­та­лись вый­ти из сарая. Ру­жан­ский по­смот­рел на девушку. Она ле­жа­ла на спи­не с ши­ро­ко рас­ки­ну­ты­ми в сто­ро­ны ногами. Юб­ка бы­ла ра­зо­рва­на до пояса. Бед­ра бы­ли в сса­ди­нах и царапинах. Ру­баш­ку ра­зо­дра­ли ей в клочья. На уп­ру­гой де­вичь­ей гру­ди вид­не­лись кровоподтеки. Она сто­на­ла и ос­тек­ле­нев­ши­ми гла­за­ми смот­ре­ла в потолок.
   Пол­ков­ник по­до­шел к дра­гу­ну и стал стя­ги­вать с не­го си­ний жу­пан, при­го­ва­ри­вая:
   - Сни­май, те­бе говорю. И шта­ны да­вай сю­да, да по­бы­ст­рее, быдло.
   Он одел девушку. Взял её на ру­ки и вы­нес из сарая. К не­му под­бе­жал вах­мистр:
   - Пан пол­ков­ник, что слу­чи­лось? Вы це­лы?
   - Я то цел. А ты мо­ли Гос­по­да Ии­су­са Хри­ста и Свя­тую Де­ву Ма­рию, что­бы князь не уз­нал, что вы­тво­ря­ли эти уроды. А то те­бе не сдобровать. Со­би­рай лю­дей, мы уезжаем.
   Гресь сел на коня. Де­вуш­ку по­са­дил пе­ред собой. Она при­жа­лась к не­му и заплакала. От­ряд вы­ехал из села.
   В ле­су воз­ле ру­чья со­бра­лось око­ло ста че­ло­век се­лян, жен­щи­ны, де­ти, старики. Под ут­ро при­шли ка­за­ки с Головой. Лю­ди про­мы­ва­ли ра­ны и пе­ре­вя­зы­ва­ли друг друга.
   - Что же мы те­перь де­лать бу­дем? Ку­да де­вать­ся?- спро­си­ла жен­щи­на с ли­цом, пе­ре­пач­кан­ным сажей.
   Ан­тип Ко­рень под­нял го­ло­ву, по­смот­рел во­круг и ска­зал:
   - Ба­бы с деть­ми и ста­ри­ки пой­дут к род­ст­вен­ни­кам в со­сед­ние се­ла и хутора. Ну, а ка­за­кам од­на до­ро­га - на За­по­ро­жье к Бать­ке Шульге. Боль­ше, по­жа­луй, в це­лом све­те ни­кто нам не поможет. Я слы­шал, что и в дру­гих се­лах Ук­раи­ны шлях­та то­же бесчинствует. Ду­маю, при­шло вре­мя, сно­ва саб­ли доставать. Ну, хлоп­цы, кто со мной, пошли.

22. Под­го­тов­ка к походу.

   Че­рез день по­сле из­бра­ния Геть­ма­на, на За­по­рож­скую Сичь при­был пол­ков­ник Че­ре­да с тре­мя­ста­ми ка­за­ка­ми, вы­ме­нян­ных в Кры­му на плен­ных татар. Хлоп­цев рас­пре­де­ли­ли по ку­ре­ням, а Ми­ко­ла Че­ре­да от­пра­вил­ся в го­лов­ной ку­рень к Гетьману. Иван Шуль­га си­дел за сто­лом и о че­м­-то раз­го­ва­ри­вал с пол­ков­ни­ком Го­ло­ва­нем и ата­ма­ном Кулишом. Уви­дев во­шед­ше­го Че­ре­ду, об­ра­до­ва­но ска­зал:
   - А, за­хо­ди ста­рый товарищ. На­ко­не­ц­-то ты вернулся. Ну, что уда­лось на­ших бра­тов из пле­на вы­ру­чить?
   - Сла­ва Ии­су­су Хри­сту, все обош­лось удачно. Три­ста че­ло­век вер­ну­лось на За­по­ро­жье жи­вы­ми,- от­ве­тил пол­ков­ник Череда.- А что же Вы ме­ня не до­ж­да­лись? Я то­же хо­тел Геть­ма­на вы­би­рать, или я уже не дос­то­ин та­кой чес­ти?
   - Дос­то­ин, не ки­пя­тись,- ус­по­каи­ваю­ще про­го­во­рил Шуль­га,- толь­ко здесь все так сло­жи­лось, что меш­кать бы­ло нельзя. Кое­-­кто во­ду му­тит на Сичи.
   - Я да­же до­га­ды­ва­юсь, кто это,- ут­вер­ди­тель­но про­го­во­рил Череда.- Мо­жет по­ра им уже хво­сты на­кру­тить?
   - При­дет вре­мя - на­кру­тим,- пе­ре­вел раз­го­вор на дру­гую те­му Геть­ман,- сей­час о дру­гом ду­мать надо. Ви­де­ли, сколь­ко се­лян со­бра­лось на За­по­ро­жье? И ка­ж­дый день про­дол­жа­ют прибывать. И, как Вы по­ни­мае­те, они не на гу­лян­ку сю­да собираются. В ос­нов­ном эти лю­ди бе­гут от гра­ниц Ре­чи Посполитой. Шлях­та там рас­поя­са­лась не на шут­ку, жгут села. Воль­ных ка­за­ков в хо­ло­пы за­став­ля­ют ид­ти, а кто не хо­чет, тех се­кут или вешают. Оно, ко­неч­но, и сре­ди на­шей шлях­ты есть та­кие же, но с эти­ми мы бы­ст­ро разберемся. А вот с ля­ха­ми без вой­ны не обойдется.
   - Да, за­ли­ва­ет кро­вью Украину. По до­ро­ге сю­да, я встре­тил сво­его зна­ко­мо­го Ан­ти­па Кореня. Он был Го­ло­вой в се­ле на гра­ни­це с Польшей. Так дра­гу­ны Виш­не­вец­ко­го их ху­тор со­жгли, а се­лян побили. Кто смог убе­жал, а Ан­тип с дву­мя де­сят­ка­ми ка­за­ков на Сичь пришел. Про­сит, что­бы их в вой­ско при­ня­ли,- рас­ска­зал Череда.
   - Ну, а что? Сей­час слу­чай под­хо­дя­щий,- на­чал го­во­рить ата­ман Ку­лиш,- та­тар мы укоротили. Они не ско­ро сунутся. Войск у нас дос­та­точ­но, мож­но и ля­хов на ме­сто ставить. Прав­да, у нас с ни­ми мир заключен. Но так не си­деть, же и смот­реть, как мор­ду­ют на­ших людей.
   - Ни­кто смот­реть на бес­чин­ст­ва ля­хов не со­би­ра­ет­ся,- за­го­во­рил Шуль­га,- но и по­во­да им мы не да­дим, что­бы кня­зья мог­ли об­ра­тить­ся к ко­ро­лю поль­ско­му за войском. Вы­сту­пим на­шей ар­ми­ей без объ­яв­ле­ния войны. Мы на сво­ей земле. На­ши ус­ло­вия бу­дут од­ни: ни­ка­кой поль­ской шлях­ты на Ук­раи­не, на на­шей тер­ри­то­рии хо­ло­пов нет, все - лю­ди вольные. За кор­дон Ук­раи­ны мы пе­ре­хо­дить не будем.
   - Вот это пра­виль­но, Бать­ко Геть­ман,- ра­до­ст­но вос­клик­нул мо­ло­дой пол­ков­ник Головань. Его яв­но ра­до­ва­ло ре­ше­ние Шуль­ги вы­сту­пить в поход.
   - Ну, что же, зав­тра же нач­нем сбо­ры,- за­клю­чил Геть­ман,- го­товь­те вой­ско на Пра­вом берегу. Раз­би­вай­те там лагерь. Но­вич­ков, при­бы­ваю­щих на Сичь, за­кре­пи­те за бы­ва­лы­ми воинами. Пусть те их обу­ча­ют по ходу. Вре­ме­ни на осо­бую под­го­тов­ку нет. Че­рез два дня выступаем. Ни­ко­му о на­шем ре­ше­нии не говорить.
   - Все сде­ла­ем, Бать­ко Гетьман. А как быть с каз­ной? Ан­д­рей Ко­пей­ка го­во­рит, что не мо­жет не­сти от­вет­ст­вен­ность за день­ги по­то­му, что его не до­пус­ка­ют к ним,- спро­сил пол­ков­ник Головань.
   - Смот­ри, ка­кой от­вет­ст­вен­ный выискался. На­вер­ное, до сих пор пе­ре­жи­ва­ет, что не ус­пел каз­ну по­чис­тить,- с иро­ни­ей ска­зал Шуль­га,- перебьется. Пусть хо­рун­жий Ко­ло­да про­дол­жа­ет ох­ра­нять скарбницу. Без мое­го раз­ре­ше­ния ни­ко­го к ней не подпускать. Что, Иг­нат, мож­но по­ло­жить­ся на твое­го дру­га? Не под­ве­дет он?
   - Как на ме­ня самого. Сте­пан - не под­ве­дет,- от­ве­тил пол­ков­ник Головань.
   - Ну, то­гда я спо­ко­ен,- по­ды­то­жил Геть­ман Шульга.
  

23. Вы­здо­ров­ле­ние Инги.

  
   По­тре­во­жен­ное све­жим ут­рен­ним ве­тер­ком солн­це проснулось. При­шло его вре­мя бу­дить всю природу. Оно по­тя­ну­лось лу­ча­ми в не­бо, что­бы окон­ча­тель­но про­гнать дре­мо­ту, и вы­су­ну­ло свою ма­куш­ку из­-за края земли. Жен­щи­ны, по­до­ив ко­ров, вы­го­ня­ли их на ули­цу, что­бы жи­вот­ные вме­сте со ста­дом сво­их со­ро­ди­чей шли на пастбище. Ко­ро­вы, не то­ро­пясь, бре­ли по се­лу, под­го­няе­мые кну­том пастуха. Бу­рен­ка ста­ла в об­щий строй и про­тяж­но за­ры­ча­ла, здо­ро­ва­ясь со свои­ми подругами. Те ей от­ве­ти­ли та­ки­ми же звуками. По до­воль­но­му вы­ра­же­нию на мор­де ко­ро­вы, мож­но бы­ло по­нять, что ут­рен­няя дой­ка при­нес­ла ей при­ят­ное облегчение. Пус­тое ро­зо­вое вы­мя рас­ка­чи­ва­лось у неё в раз­ные сто­ро­ны, ед­ва не за­де­вая тра­ву по ко­то­рой она шла. На шее у жи­вот­ных ви­се­ли ко­ло­коль­чи­ки, по­звя­ки­ва­ние ко­то­рых, сли­ва­лось в об­щую мелодию.
   Ин­га про­сну­лась от шу­ма за окном. По­сле по­след­них со­бы­тий она поч­ти су­тки спала. Ра­ны на гру­ди от уку­сов и ког­тей ведь­мы уже бо­ле­ли меньше. Она по­зва­ла слу­жан­ку:
   - Оле­на, Олена.
   На зов при­бе­жа­ла мо­ло­дая девушка.
   - Что угод­но пан­не? Как Вы се­бя чув­ст­вуе­те?
   - Ни­че­го, уже легче. При­не­си во­ды, бе­лое по­лот­но и ли­стья подорожника. Мне нуж­но про­мыть и пе­ре­вя­зать раны. Да, по­шли ко­го­-н­ибудь уз­нать, до­ма ли ка­зак Петр Коцюба. Ес­ли до­ма, пусть при­дет ко мне.
   Де­вуш­ка по­бе­жа­ла ис­пол­нять приказание.
   - Ин­те­рес­но, по­хо­ро­ни­ли уже Ма­ры­лю или нет?-
   раз­мыш­ля­ла пан­на Кульбас.- Хо­тя это труд­но на­звать похоронами.
   Ин­га по­че­му­-то со­вер­шен­но не зли­лась на ведьму. Ей да­же бы­ло не­мно­го жал­ко эту женщину. Ка­кой­-то не­здо­ро­вый ин­те­рес по­се­лил­ся в го­ло­ве пан­ны:
   "Как это Ма­ры­ля ста­ла ведь­мой? За­чем уби­ва­ла мо­ло­дых пар­ней? Ну, хо­ди­ла с ни­ми в лес, что­бы это..., как же луч­ше...,- Ин­га да­же в мыс­лях пы­та­лась вы­ра­жать­ся де­ли­кат­нее,- ну, в об­щем, по­нят­но за­чем,- про­дол­жа­ла ду­мать панна.- Но за­чем бы­ло уби­вать? Да, тя­же­ла жен­ская доля. Ви­дишь, до че­го мо­гут до­ве­сти жен­щи­ну эти без­жа­ло­ст­ные муж­чи­ны!- сде­ла­ла не­ожи­дан­ный для се­бя вы­вод пан­на Куль­бас, и по­че­му­-то вспом­ни­ла, как хо­лод­но с ней по­про­щал­ся Иг­нат, ко­гда уез­жал на Запорожье. На­вер­но, дру­гую на­шел,- сде­ла­ла еще од­но кош­мар­ное пред­по­ло­же­ние Инга. Ну, нет, он так про­сто от ме­ня не отделается. Не со­би­ра­юсь я его ни­ко­му от­да­вать,- рас­су­ж­да­ла пан­на, как буд­то все за­ви­се­ло от её же­ла­ния".
   Вер­ну­лась Оле­на и при­нес­ла все, что при­ка­за­ла Инга. Они вме­сте на­ча­ли об­ра­ба­ты­вать ра­ны и пе­ре­вя­зы­вать их.
   - Пан­на та­кая кра­си­вая и сме­лая,- за­го­во­ри­ла слу­жан­ка,- и, как толь­ко Вы не по­боя­лись? Я бы ни за что не решилась.
   - На что не ре­ши­лась? О чем ты го­во­ришь?- уди­ви­лась Инга.
   - Ко­гда Вас, всю из­ра­нен­ную и без соз­на­ния, при­нес­ли в дом цер­ков­ный ста­рос­та и дьяк, лю­ди по­ин­те­ре­со­ва­лись у них, что слу­чи­лось? Так пан При­ще­па рас­ска­зал, что ко­гда Вы воз­вра­ща­лись с празд­ни­ка но­чью, на Вас на­пал леший. А Вы не по­боя­лись и всту­пи­ли с ним в бой. И, сла­ва Бо­гу, что ста­рос­та с от­цом Ев­се­ем уви­де­ли, как не­чис­тая си­ла хо­чет Вас убить. Они на­бро­си­лись на ле­ше­го, а тот убе­жал в ча­щу и скрылся.
   "Ну, на­ха­лю­ги,- по­ду­ма­ла Ин­га,- зна­чит, они те­перь пер­вые ге­рои на се­ле"? А вслух спро­си­ла?
   - И все? Мои спа­си­те­ли боль­ше ни­че­го не рас­ска­зы­ва­ли?
   - Нет, ничего.
   - И что, все по­ве­ри­ли в эту ис­то­рию?
   - Ну, а как же не по­ве­рить, пан­на? Ведь из­вест­но, что в ле­су жи­вет ле­ший, ко­то­рый лю­бит на­па­дать на кра­си­вых девушек. У нас рань­ше бы­ли слу­чаи, ко­гда ле­ший в ле­су де­ву­шек, да­же насиловал. Вот так.
   - Свя­тая ты про­сто­та, Олена. Ле­ший на­си­ло­вал? Да, ну, что тут мож­но ска­зать? Чу­де­са, да и только.
   - Вот и я го­во­рю, чу­до! Пан­на не под­да­лась не­чис­ти, а ве­ла се­бя, как храб­рый воин. Вас те­перь все так зауважали.
   - Лад­но, хва­тит об этом. Пусть при­гла­сят ко мне этих, мо­их спа­си­те­лей, цер­ков­но­го ста­рос­ту и дьяка. Я хо­чу их поблагодарить. Да. А как там Ко­цю­ба? До­ма или нет?
   - Дед Пет­ро уже дома. Гость у не­го какой-то. Лю­ди го­во­рят - знахарь. Он ска­зал, что к обе­ду бу­дет у Вас.
   - Я са­ма пой­ду к нему. Пе­ре­дай­те, что­бы ждал.
   - Оле­на ушла. Ин­га оде­лась и вы­шла к завтраку. За едой она пы­та­лась со­об­ра­зить, как луч­ше по­сту­пить:
   "Что же мне од­ной ид­ти к зна­ха­рю? Нет, луч­ше возь­му с со­бой старосту. Ну, лю­бит че­ло­век при­хва­ст­нуть немного. Что же здесь пло­хо­го? А ка­кой ка­зак не хва­стун? Вот не ка­ж­дый хва­стун - ка­зак, это точно. А он хло­пец на­деж­ный, ещё ни ра­зу в де­ле не подвел. Ос­то­рож­ный, ко­неч­но, но не трус. А мо­жет быть это хо­ро­шо, что осторожный. Дол­жен же ме­ня кто­-то при­дер­жи­вать, ко­гда я че­рес­чур сме­ло дей­ст­вую".
   В это вре­мя во­шли При­ще­па и отец Евсей.
   - А, мои спа­си­те­ли по­жа­ло­ва­ли,- ехид­но про­из­нес­ла Ин­га,- хо­чу Вас лич­но по­бла­го­да­рить за мое чу­дес­ное из­бав­ле­ние из лап ужас­но­го ле­ше­го!
   Ста­рос­та по­вер­тел го­ло­вой по сто­ро­нам, по­том по­шел, за­гля­нул в со­сед­нее по­ме­ще­ние и, убе­див­шись, что там нет слуг, спро­сил:
   - Мы од­ни, пан­на? В до­ме нет по­сто­рон­них? Я мо­гу го­во­рить от­кро­вен­но?
   - Умее­те ли Вы го­во­рить от­кро­вен­но, пан При­ще­па, я не знаю. А в до­ме, кро­ме нас с Ва­ми, есть еще отец Ев­сей, ес­ли Вы не заметили.
   - На­прас­но Вы, яс­но­вель­мож­ная пан­на обижаетесь. Я рас­ска­зал всем не­прав­ди­вую ис­то­рию по­то­му, что не мог го­во­рить о ведьме. Вы же са­ми так приказали. Ну, так, а то, что ле­ше­го при­плел? Лю­ди все­гда по­ве­рят во что­-н­ибудь сверхъ­ес­те­ст­вен­ное, чем в обыч­ные жи­тей­ские вещи.
   - Фи­ло­соф,- иро­нич­но про­из­нес­ла Инга.- Вы, пан ста­рос­та, Ари­сто­те­лем в мо­ло­до­сти не ув­ле­ка­лись?
   - Ари­сто... чем?- пе­ре­спро­сил Прищепа.
   - Лад­но, забудьте. Зна­чит, не­прав­ди­вая ис­то­рия? Кра­си­во го­во­ри­те,- про­дол­жа­ла дос­та­вать Фе­до­ра пан­на Кульбас.- А то, что Вы мне жизнь спас­ли? Это как? И Вы, ба­тюш­ка, тоже. Ну, со ста­рос­той все по­нят­но, но Вы же свя­щен­но­слу­жи­тель, и ту­да же. Как Вам не стыд­но?
   - Я, Ва­ша ми­лость, ни­че­го не го­во­рил,- оп­рав­ды­вал­ся отец Ев­сей,- это все При­ще­па придумал. Я во­об­ще молчал.
   Ста­рос­та с уп­ре­ком по­смот­рел на дьяка.
   - Ну, а, в об­щем, я всем до­воль­на,- не­ожи­дан­но, сме­нив гнев на ми­лость, ска­за­ла Инга.- Вы, оба, ве­ли се­бя дей­ст­ви­тель­но по-геройски. Молодцы. Спа­си­бо вам. При­ка­жу вас наградить. Тем бо­лее что я про­сто обя­за­на это сде­лать, вы же мои спасители. Пан ста­рос­та, я хо­чу, что­бы Вы се­го­дня по­шли со мной к Пет­ру Коцюбе.
   - Как бу­дет угод­но, Ва­шей Ми­ло­сти,- со­гла­сил­ся Прищепа.
   Ин­га вста­ла из­-за сто­ла и. По­про­щав­шись с дья­ком, по­шла вме­сте со ста­рос­той к де­ду Петру.
  

24. При­езд знахаря.

  
   В ха­те у Ко­цю­бы за сто­лом си­дел се­дой ста­рик с длин­ной бородой. Это был Про­коп Цимбалюк. Лю­ди в ок­ру­ге хо­ро­шо его зна­ли так, как час­то об­ра­ща­лись к не­му за помощью. В ос­нов­ном он ле­чил боль­ных тра­ва­ми, но ино­гда, и за­го­во­ры применял. Фе­дор хо­ро­шо был зна­ком с Цимбалюком. Это он по­мог ему из­ба­вить­ся от бо­лей, ко­то­рые при­чи­ня­ла ему ста­рая рана.
   - Сла­ва Ии­су­су Хри­сту,- по­здо­ро­вал­ся При­ще­па, вой­дя в комнату.
   - Сла­ва во ве­ки ве­ков,- от­ве­тил на при­вет­ст­вие дед Пет­ро,- про­хо­ди­те, яс­но­вель­мож­ная пан­на, присаживайтесь. Я ис­пол­нил Ва­ше пожелание. Вот, зна­комь­тесь - это Про­коп Цим­ба­люк, тот са­мый знахарь.
   Ин­га про­шла к сто­лу и се­ла на лав­ку на­про­тив Цимбалюка. Зна­харь вни­ма­тель­но смот­рел на панну. Ей ста­ло не­уют­но от при­сталь­но­го взгля­да не­обыч­но­го на вид старика.
   - Здрав­ст­вуй­те, пан Цимбалюк. Что это Вы ме­ня так рас­смат­ри­вае­те? У ме­ня что­-то не так с ли­цом или оде­ж­дой?- спро­си­ла Ин­га, ос­мат­ри­вая свой наряд.
   - Да, нет, не в этом де­ло,- за­го­во­рил зна­харь, пре­кра­тив бу­ра­вить взгля­дом пан­ну Кульбас.- Из­ви­ни­те мое лю­бо­пыт­ст­во, Ва­ша Ми­лость, а из ка­ко­го ро­да бы­ли Ва­ши пред­ки?
   - А к че­му Вы за­дае­те столь не­свое­вре­мен­ный во­прос, раз­ре­ши­те уз­нать?
   - Не оби­жай­тесь на старика. Но от Вас ис­хо­дит ка­кое­-то те­п­ло, и я чув­ст­вую при­род­ную си­лу внут­ри Вас.
   Ин­гу очень уди­ви­ло не­по­нят­ное объ­яс­не­ние зна­ха­ря, но она от­ве­ти­ла:
   - Я, из кня­же­ско­го ро­да Рюриковичей.
   - А, ну, те­перь все по­нят­но,- про­тя­нул Цимбалюк.
   - Что Вам по­нят­но? Изъ­яс­няй­тесь яс­нее, по­жа­луй­ста,- раз­дра­жа­лась панна.
   - Да я не хо­чу Вас оби­деть, упа­си ме­ня Бог от этого. Де­ло в том, что Рю­ри­ки - это очень древ­ний ва­ряж­ский род. Это поз­же они ста­ли князь­я­ми, а еще рань­ше это был род ве­ду­нов, по­-н­аш­ему - зна­ха­рей и колдунов. Вот и гла­за у Вас не­обыч­но­го зе­ле­но­го цвета. Та­кой цвет бы­ва­ет у жен­щин - зна­ха­рей или у ведьм,- спо­кой­но про­го­во­рил Цимбалюк.
   - Ну, спа­си­бо, зна­чит, я из ро­да кол­ду­нов, да еще и ведь­мой яв­ля­юсь,- оби­де­лась пан­на Кульбас.
   - Да, что вы та­кое го­во­ри­те, пан зна­харь?- всту­пил­ся за Ин­гу староста.- Да, ес­ли хо­ти­те знать, пан­на Куль­бас са­ма ведь­му убила. Я это свои­ми гла­за­ми видел.
   При­ще­па по­нял, что ска­зал лиш­нее, и из­ви­няю­щее­ся по­смот­рел на девушку. Ко­цю­ба и Цим­ба­люк переглянулись.
   - Я не го­во­рил, что Вы ведьма. Вы ме­ня не пра­виль­но по­ня­ли,- пы­тал­ся объ­яс­нить знахарь.- У Вас есть не­обыч­ная при­род­ная си­ла, вот и все. А кол­ду­ны, они то­же раз­ные бывают. Я, на­при­мер, то­же во­ро­жить умею. Но лю­дям я зла не делаю. Не важ­но, что че­ло­век уме­ет, важ­но, как он этим уме­ни­ем пользуется. А про ка­кую ведь­му го­во­рил ста­рос­та?
   Ин­га, не­мно­го ус­по­ко­ив­шись, рассказала.
   - Де­ло в том, что пан­на Ма­ры­ля, же­на сот­ни­ка Явор­но­го, бы­ла ведьмой. Это она с по­мо­щью упы­ря пы­та­лась от­ра­вить мое­го по­кой­но­го мужа. Пол­ков­ник Го­ло­вань убил вур­да­ла­ка, а ведь­ма умер­ла при стран­ных обстоятельствах. Её по­хо­ро­ни­ли на клад­би­ще, но по­том перезахоронили. Вот с то­го вре­ме­ни в ок­ру­ге ста­ли гиб­нуть мо­ло­дые парни. Я со ста­рос­той и ме­ст­ным свя­щен­ни­ком вы­сле­ди­ли де­вуш­ку, ко­то­рая уби­ва­ла хлопцев. Сна­ча­ла она на­зы­ва­ла се­бя Мар­той Явор­ной, а за­тем ста­ла со­всем не­зна­ко­мой девушкой. А ко­гда я дра­лась с ней, то она уже бы­ла пан­ной Марылей. Я так и не по­ня­ла, как она умуд­ри­лась сно­ва стать живой. Соб­ст­вен­но за этим я и по­сы­ла­ла Ко­цю­бу за Вами. Но с ведь­мой мы уже покончили. У ме­ня к Вам есть два вопроса.
   - Из­ви­ни­те, пан­на Куль­бас, что пе­ре­би­ваю Вас, от­веть­те, где пе­ре­за­хо­ро­ни­ли умер­шую ведь­му?- спро­сил знахарь.
   Ин­га взгля­ну­ла на При­ще­пу и по­да­ла ему знак, что­бы он рас­ска­зал:
   - Мы её в Ведь­ми­ном Яру закопали. А что?- со­вер­шен­но спо­кой­но про­го­во­рил Фе­дор,- там и яма бы­ла уже выкопанная. Мы её толь­ко кам­нем на­кры­ли и все.
   - Да,- про­тя­нул Цим­ба­люк,- ну, и дела. Те­перь по­нят­но, по­че­му ожи­ла ведьма. Вы её в мо­ги­лу упы­ря Рте­па по­ло­жи­ли, а там про­кля­тая земля. Там рас­по­ла­га­ет­ся один из вы­хо­дов Лю­да­са из его под­зем­но­го царства. Го­во­ря по­-пр­ост­ому, из ада. А чем Вы, пан­на, уби­ли ведь­му, и где её по­хо­ро­ни­ли в этот раз?
   - Я её уби­ла де­ре­вян­ным ко­лом в серд­це,- от­ве­ти­ла Ин­га, и сно­ва по­смот­ре­ла на Прищепу. Тот по­нял, что она хо­чет, что­бы он рас­ска­зал даль­ше и за­го­во­рил:
   - Я с от­цом Ев­се­ем по­хо­ро­нил в её же пер­вую мо­ги­лу на кладбище. Ба­тюш­ка и от­ход­ную мо­лит­ву совершил. Все, как полагается. Са­мое стран­ное, что в этот раз, крест на мо­ги­ле, по­че­му­-то не упал, как бы­ло на пер­вых её похоронах.
   Ста­рос­та глу­по хи­хик­нул, по­смот­рел на всех и, уви­дев, что его ве­се­лье ни­кто не под­дер­жи­ва­ет, до­ба­вил:
   - А что? Опять что­-то не так? Так мы при­каз пан­ны Куль­бас выполняли.
   - Да, нет, все пра­виль­но сде­ла­ли,- одоб­ри­тель­но ска­зал знахарь.- Те­перь пан­на Ма­ры­ля уже не вста­нет из сво­ей могилы. Ну, что ж, по­хо­же, я вам боль­ше не нужен. То­гда, зав­тра от­прав­ля­юсь к се­бе на Днепр. Там лес знат­ный, а мне еще нуж­но ягод и гри­бов на зи­му запасти. Да, и тра­вы кое­-к­акие созрели. Со­би­рать их пора.
   - Я про­шу Вас, пан Цим­ба­люк, от­ве­тить мне на пер­вый мой во­прос,- про­дол­жи­ла раз­го­вор Ин­га, не об­ра­щая вни­ма­ния на сло­ва знахаря.- По­че­му в этих кра­ях так воль­гот­но чув­ст­ву­ет се­бя не­чисть?
   - Это из­-за вы­хо­да Лю­да­са,- про­го­во­рил Про­коп,- я вам уже го­во­рил про это.
   - А кто та­кой Лю­дас? И мож­но ли что­-н­ибудь сде­лать с этим вы­хо­дом, что­бы из не­го не­чисть не вы­хо­ди­ла?- про­дол­жа­ла рас­спра­ши­вать панна.
   - Лю­дас - это трие­ди­ный по­ве­ли­тель тьмы,- объ­яс­нил знахарь.
   - Это что еще за по­ве­ли­тель та­кой?- не­до­вер­чи­во спро­сил Прищепа.
   - Ну, вы же знае­те, что Бог наш трие­ди­ный по сво­ей су­ти,- про­дол­жал Цим­ба­люк,- Отец Бог, Сын Бог и Дух Святой. Это и есть си­ла све­та - Царь Небесный. А Лю­дас, его про­ти­во­по­лож­ность - это дья­вол, са­та­на и лю­ци­фер, а цар­ст­во его - ад. Он по­ве­ли­тель тьмы, ко­то­рая под­чи­ня­ет­ся све­ту, то есть Богу. Так, как свет по сво­ей во­ле при­хо­дит, и тьма исчезает. А тьма мо­жет поя­вить­ся лишь, ко­гда уй­дет свет. А вы что, раз­ве об этом ни­че­го не знае­те?- по­ин­те­ре­со­вал­ся Цимбалюк.
   Ин­га, ста­рос­та и дед Пет­ро с удив­лен­ны­ми ли­ца­ми пе­ре­гля­ну­лись друг с другом.
   - Нет, ну, ко­неч­но, я кое­-­что слышал. Прав­да, не все, что Вы го­во­ри­ли,- со знаю­щим ви­дом на­чал При­ще­па, но, уви­дев не­до­воль­ное ли­цо пан­ны Куль­бас, замолчал.
   - А как же на­счет вы­хо­да? И от­ку­да он здесь взял­ся?- не от­ста­ва­ла с рас­спро­са­ми Инга.
   - Ну, Ва­ша Ми­лость, Вы ду­мае­те, что я все на све­те знаю,- про­го­во­рил знахарь.- От­ку­да взял­ся вы­ход - это ясно. Лю­дас его из ада сделал. Оче­вид­но, на этой зем­ле кто­-то тяж­кий грех совершил. Вот не­чисть и вос­поль­зо­ва­лась этим. А что­бы вы­ход ис­чез, его нуж­но запечатать. Есть та­кой ри­ту­ал, толь­ко это очень опасно. При­дет­ся де­ло иметь с са­мим Лю­да­сом, а это вам не упырь. Это сам царь всех упы­рей и ос­таль­ной нечисти.
   - А Вы мо­же­те про­вес­ти та­кой ри­ту­ал?- по­ин­те­ре­со­ва­лась пан­на Кульбас.
   - Ко­гда­-то мог. Те­перь нет. Здесь ну­жен цер­ков­но­слу­жи­тель с са­ном, а я рас­стри­га - от­ве­тил Цимбалюк.
   - А, ес­ли мы най­дем свя­щен­но­слу­жи­те­ля, ко­то­рый со­гла­сит­ся про­вес­ти этот обряд. Вы нау­чи­те его, как это сде­лать?- про­дол­жи­ла Инга.
   - Нау­чить мож­но, толь­ко где Вы смо­же­те най­ти су­ма­сшед­ше­го свя­щен­ни­ка? Нор­маль­ный че­ло­век на та­кое доб­ро­воль­но не согласится.
   Пан­на Куль­бас и ста­рос­та переглянулись. По их ви­ду бы­ло яс­но, они ду­ма­ют об од­ном и том же.
   - Есть та­кой свя­щен­ник,- вы­па­лил При­ще­па,- прав­да, он не су­ма­сшед­ший, но и не со­всем нормальный. А уж, как его не­чис­тая си­ла не лю­бит! Я Вам сей­час рас­ска­жу од­ну ис­то­рию, так Вы сра­зу пой­ме­те, что я имею в виду.
   - По­том рас­ска­жешь,- пе­ре­би­ла Фе­до­ра Инга.- Пан Цим­ба­люк, я про­шу Вас не уез­жать из села. Вы мне еще понадобитесь. Да, и вто­рой свой во­прос я Вам хо­чу за­дать, толь­ко это наедине.
   - Хо­ро­шо, яс­но­вель­мож­ная пан­на,- со­гла­сил­ся зна­харь,- сде­лаю, как Вы просите.
   Петр Ко­цю­ба и При­ще­па вы­шли из хаты.
   - Я хо­чу знать, что с пол­ков­ни­ком Го­ло­ва­нем,- опус­тив гла­за, спро­си­ла пан­на Куль­бас,- жив ли он и здо­ров, не уг­ро­жа­ет ли ему ка­кая­-н­ибудь бе­да?
   Цим­ба­люк каш­ля­нул в ку­лак и ска­зал:
   - Это я мо­гу сделать. Толь­ко для это­го нуж­но по­во­ро­жить, на­до в во­де посмотреть. Есть ли у пан­ны се­реб­ря­ные мо­не­ты или ме­даль­он из се­реб­ра? Толь­ко нуж­ны Ва­ши соб­ст­вен­ные, у дру­гих брать нельзя.
   - Най­дет­ся,- под­твер­ди­ла Инга.
   - То­гда при­хо­ди­те, ко­гда солн­це на де­ре­вья ся­дет, к за­во­ди на реке. Знае­те где это? Я бу­ду Вас там ждать.
   Пан­на Куль­бас кив­ну­ла го­ло­вой в знак со­гла­сия и от­пра­ви­лась домой. По пу­ти она ре­ши­ла за­гля­нуть в цер­ковь, что­бы пе­ре­го­во­рить с дьяком.
   Яс­ный сол­неч­ный день был в са­мом разгаре. Обе­зу­мев­ший от жа­ры во­ро­бей во­зил­ся на зем­ле в пыли. Он при этом прон­зи­тель­но чи­ри­кал, воз­му­ща­ясь тем, что не смог най­ти во­ду для сво­его купания. Все это пер­на­тый про­де­лы­вал по­сре­ди­не до­рож­ки, ве­ду­щей к вхо­ду в цер­ковь, ни­чуть не за­бо­тясь о том, что он ко­му­-то мо­жет помешать.
   Ин­га ос­то­рож­но обош­ла на­ха­ла и на­пра­ви­лась в храм. Солн­це изо всех сил ста­ра­лось вы­бро­сить на зем­лю по­боль­ше жа­ры из сво­их за­па­сов, как буд­то на зав­тра она све­ти­лу бы­ла уже не нужна.
   Пан­на Куль­бас во­шла в цер­ковь и с об­лег­че­ни­ем вздохнула. Бо­жий храм был за­пол­нен спа­си­тель­ной прохладой. Де­вуш­ка три раза пе­ре­кре­сти­лась по пра­во­слав­но­му обы­чаю и по­шла к алтарю. Она взя­ла све­чу, ле­жав­шую там же на сто­ли­ке, и ус­та­но­ви­ла её воз­ле ико­ны Божь­ей Матери. За­жгла на све­че фи­ти­лек и ста­ла молиться. Она по­про­си­ла про­ще­ние за свои гре­хи и по­бла­го­да­ри­ла за по­мощь и защиту. По­том вдруг, Ин­га опус­ти­лась на ко­ле­ни и на­ча­ла усерд­но про­сить Бо­жью Ма­терь, что­бы она убе­рег­ла Иг­на­та в бою и да­ла ему креп­кое здо­ро­вье и уда­чу, что­бы она по­мог­ла ей вый­ти за­муж за Голованя. Вне­зап­но де­вуш­ке по­слы­шал­ся го­лос, ко­то­рый ска­зал: "Иди с ми­ром, я те­бя ус­лы­ша­ла".
   Ин­га по­смот­ре­ла по сторонам. В церк­ви ни­ко­го не было.
   "Вот так де­ла"!- раз­мыш­ля­ла пан­на Куль­бас, под­няв­шись с ко­лен и ог­ля­ды­ва­ясь вокруг.- Мне что уже го­ло­са слы­шать­ся на­ча­ли? Это, на­вер­ное, из­-за то­го, что я не вы­сы­па­юсь в по­след­нее время. Или мо­жет, дра­ка с Ма­ры­лей на ме­ня так по­дей­ст­во­ва­ла? А с дру­гой сто­ро­ны я же мо­ли­лась в Гос­под­нем доме. Са­ма об­ра­ща­лась к Божь­ей Матери. Вот она мне и ответила. Мо­жет та­кое быть? Ко­неч­но, мо­жет, ина­че, за­чем же то­гда мо­лить­ся?
   В это вре­мя в цер­ковь бы­ст­ро во­шел отец Евсей. Служ­ка со­об­щил ему, что при­шла пан­на Куль­бас и за­шла в церковь. Свя­щен­ник по­спе­шил к знат­ной гостье.
   - Из­ви­ни­те, Ва­ша Ми­лость, что сра­зу не встре­тил Вас,- оп­рав­ды­вал­ся дьяк.- Все суе­та зем­ная, знае­те ли. Вот и не за­ме­тил, как вы пришли.
   - Не пе­ре­жи­вай­те, ба­тюш­ка,- от­ве­ти­ла Ин­га,- у ме­ня к Вам де­ло есть. Где мы мо­жем по­го­во­рить на­еди­не?
   - Про­шу яс­но­вель­мож­ную пан­ну ока­зать мне честь и по­се­тить мое скром­ное жи­ли­ще,- по­до­бо­ст­ра­ст­но про­го­во­рил дьяк, опус­тив го­ло­ву в угод­ли­вом поклоне.
   Ин­га по­шла впе­ред, отец Ев­сей сле­до­вал за ней. Пе­ред са­мым до­мом, он обо­гнал де­вуш­ку и от­крыл пе­ред ней дверь. Пан­на вошла. Скром­ное жи­ли­ще бы­ло чис­то прибрано. Ме­бель стоя­ла очень кра­си­вая, вы­пол­нен­ная в ис­кус­ном сти­ле из дуба. На сте­нах ви­се­ли кар­ти­ны, изо­бра­жав­шие при­ро­ду и портреты. В уг­лу, как и по­ла­га­ет­ся, на­хо­ди­лись иконы. Стол и крес­ла бы­ли на­кры­ты мас­тер­ски рас­ши­ты­ми накидками. На де­ре­вян­ном по­лу ле­жа­ли до­мо­тка­ные ковры. Ин­гу за­ин­те­ре­со­ва­ли портреты. На од­ном был изо­бра­жен пол­ков­ник Кульбас. Ху­дож­ни­ку уда­лось уди­ви­тель­но точ­но уло­вить ис­тин­ную сущ­ность ле­ген­дар­но­го пол­ко­вод­ца: бо­га­тыр­ская си­ла и во­ин­ская доб­лесть, ис­хо­див­шие из мощ­ной фи­гу­ры пол­ков­ни­ка, со­че­та­лись с бес­ко­неч­ной доб­ро­той, ото­бра­жен­ной во взгля­де Кульбаса. Та­кие чер­ты ха­рак­те­ра при­су­щи толь­ко очень силь­ным и че­ст­ным людям. Ря­дом ви­сел её портрет. О схо­же­сти с ори­ги­на­лом Ин­ге бы­ло су­дить труд­но, все­гда тя­же­ло оце­нить, по­хож ты на свое изо­бра­же­ние или нет. Жи­во­пи­сец смог мас­тер­ски вы­пи­сать кол­дов­скую при­тя­га­тель­ность жен­ской кра­со­ты пан­ны Кульбас. Гля­дя на по­лот­но, бы­ло по­нят­но, что этой де­вуш­ке ни­че­го не сто­ит оча­ро­вать лю­бо­го мужчину.
   "Да, я та­кая и есть"!- по­ду­ма­ла Инга.- Очень по­хо­жа, про­сто вы­ли­тая я"!
   Она по­вер­ну­лась к дья­ку и, по­ка­зы­вая паль­цем на кар­ти­ну, спро­си­ла:
   - А от­ку­да у Вас мой порт­рет? Я ведь ни­ко­му ни­ко­гда не позировала.
   - Это наш цер­ков­ный ста­рос­та малюет. А что Вам не нра­вит­ся? А, по­-мо­ему, очень по­хож,- вы­ска­зал свое мне­ние отец Евсей.
   Пан­на Куль­бас бы­ла по­ра­же­на . Она и пред­по­ло­жить не мог­ла, что про­стой на вид ка­зак об­ла­да­ет та­ким талантом. Её вдруг осе­ни­ла мысль. Де­вуш­ка по­ня­ла, по­че­му сре­ди чу­жих ей лю­дей,она так лег­ко се­бя чувствует. Эти лю­ди - настоящие. Они в кор­не от­ли­ча­ют­ся от тез на­пы­щен­ных ку­кол, с ко­то­ры­ми ей при­хо­ди­лось об­щать­ся в кня­же­ских дворцах. Имен­но сре­ди про­стых лю­дей мож­но встре­тить ис­тин­ную эли­ту на­ро­да, бес­по­лез­но ис­кать в зам­ках, там её нет.
   - И ко­гда же он ус­пел это на­ри­со­вать?- про­дол­жа­ла рас­спра­ши­вать пан­на Кульбас.
   - Ну, есть же у не­го и сво­бод­ное время. Не все­гда же пан При­ще­па за ведь­ма­ми го­ня­ет­ся,- рас­су­ди­тель­но от­ве­тил дьяк.
   - Я хо­чу ку­пить у Вас мой порт­рет,- на­стой­чи­во по­про­си­ла Инга.
   - Как же­ла­ет яс­но­вель­мож­ная пан­на,- угод­ли­во про­го­во­рил отец Евсей.- Толь­ко день­ги от­дай­те старосте. Это ведь его работа. У ме­ня кар­ти­на ви­се­ла по­то­му, что же­на па­на При­ще­пы не раз­ре­ши­ла ему дер­жать этот порт­рет у них в хате. Не куль­тур­ная жен­щи­на, по­ни­мае­те ли, вся­кие там предрассудки.
   А про се­бя по­ду­мал: "Сла­ва Бо­гу, что пан­на за­бе­рет у ме­ня этот рисунок. А то он у ме­ня в го­ло­ве та­кие же­ла­ния воз­бу­ж­да­ет, что и до гре­ха недалеко.
   - Но я к Вам при­шла по дру­го­му де­лу,- про­дол­жи­ла раз­го­вор Инга.- Я про­шу Вас про­вес­ти ри­ту­ал, как бы это точ­нее вы­ра­зить­ся, на­по­до­бие ос­вя­ще­ния, что ли.
   - Как, еще од­но ос­вя­ще­ние?- пе­ре­пу­га­но спро­сил дьяк.- Дол­жен за­ме­тить, Ва­шей Ми­ло­сти, что за по­след­ний ме­сяц я про­вел столь­ко ос­вя­ще­ний, сколь­ко за всю жизнь не сделал. А, ес­ли еще вспом­нить их по­след­ст­вия....
   - Де­ло в том, ба­тюш­ка,- на­стой­чи­во го­во­ри­ла пан­на Куль­бас,- что это в Ва­ших интересах.
   Дьяк сде­лал уди­ви­тель­ное ли­цо, а Ин­га про­дол­жи­ла:
   - В на­ших кра­ях не­чис­тая си­ла очень час­то се­бя проявляет. Как Вы ду­мае­те, что бу­дут го­во­рить о свя­щен­ни­ке, на тер­ри­то­рии ко­то­ро­го не­чисть чув­ст­ву­ет се­бя, как до­ма? А, ес­ли эти слу­хи дой­дут до Кие­ва, то мо­жет встать во­прос о со­от­вет­ст­вии свя­щен­но­му сану. Как Вам та­кой по­во­рот со­бы­тий?
   Пан­на по­смот­ре­ла на по­дав­лен­но­го от­ца Евсея. Слом­лен­ный мо­щью Ин­ги, ба­тюш­ка про­го­во­рил:
   - При­ка­зы­вай­те, что я дол­жен вы­пол­нить?
   - Ну, за­чем Вы так? Что зна­чит при­ка­зы­вай­те? Я Вас про­сто про­шу по­мочь се­бе и сво­им зем­ля­кам,- бар­хат­ным го­ло­сом про­мур­ча­ла пан­на Кульбас.
   "Да у этой жен­щи­ны ко­гот­ки по­силь­нее, чем бы­ли у ведь­мы,- по­ду­мал отец Ев­сей,- по­па­дешь­ся, не вырвешься. Она бу­дет, как кош­ка с мыш­кой с то­бой за­бав­лять­ся, при­ду­шит, по­том от­пус­тит, по­том опять придушит. В её пу­ши­стые лап­ки луч­ше не попадаться. А по­пал - не шу­ти с ней. Так при­ду­шит, что и не вздох­нешь".
   - И как же я мо­гу по­мочь сво­им зем­ля­кам?- без­раз­лич­ным то­ном спро­сил дьяк.
   - На­до ос­вя­тить быв­шую мо­ги­лу упы­ря в Ведь­ми­ном Яру. Это та, в ко­то­рую вы вме­сте со ста­рос­той за­ка­пы­ва­ли пан­ну Марылю. Пом­ни­те?- со­вер­шен­но спо­кой­но про­го­во­ри­ла пан­на Куль­бас, как буд­то речь шла про ос­вя­ще­ние яиц на Пасху.
   - Что­-о?- оша­ра­шен­ный ус­лы­шан­ным, про­тя­нул священник.- Ну, знае­те? Вы уже луч­ше ме­ня сра­зу за­ко­пай­те в ту мо­ги­лу, а свер­ху свя­той во­дой полейте. Вот и бу­дет ос­вя­ще­ние мо­ги­лы с мо­им не­по­сред­ст­вен­ным участием. Вы что не по­ни­мае­те, что там дья­воль­ская зем­ля?
   - Ес­ли бы я не по­ни­ма­ла, то и не про­си­ла бы Вас ни о чем,- про­дол­жая изо­бра­жать спо­кой­ст­вие, го­во­ри­ла Инга.- Ска­жу Вам боль­ше - это не про­сто дья­воль­ская зем­ля, это вы­ход из пекла. Так, что, ес­ли мы Вас ту­да по­ло­жим, то Вы ока­же­тесь со­вер­шен­но в про­ти­во­по­лож­ном раю месте. Пе­ре­стань­те ка­приз­ни­чать, батюшка. Вы же не один ту­да пой­де­те, Вам бу­дет по­мо­гать зна­харь Цимбалюк. Знае­те та­ко­го?
   - Еще бы не знать. Рас­стри­га, бо­го­от­ступ­ник! Он же сам кол­дун и есть. Да ме­ня за та­кое ос­вя­ще­ние в ком­па­нии с ере­ти­ком, ско­рее ли­шат са­на, чем, ес­ли я во­об­ще ни­че­го де­лать не буду.
   - Са­на Вас не ли­шат толь­ко в том слу­чае, ес­ли я са­ма это­го не за­хо­чу,- рез­ко пре­рва­ла дья­ка пан­на Кульбас.- Даю Вам сло­во, что ко­гда Вы вы­пол­ни­те мою прось­бу, я лич­но сде­лаю все, что­бы Вас по­вы­си­ли по ва­шей цер­ков­ной иерархии.
   Отец Ев­сей сра­зу же вос­пря­нул, ли­цо у не­го по­ро­зо­ве­ло, в гла­зах поя­вил­ся блеск.
   - Ко­неч­но, ко­неч­но, яс­но­вель­мож­ная пан­на, сде­лаю все, что Вы просите. Ко­гда идем свя­тить?
   - Я зав­тра ска­жу Вам. Толь­ко не под­ве­ди­те меня. Ни­ко­му не со­ве­тую ме­ня расстраивать. Пом­ни­те, что я с ведь­мой сде­ла­ла?
   У дья­ка хо­ло­док по­бе­жал по спине.
   - Не из­воль­те бес­по­ко­ить­ся, счи­тай­те, что я уже все освятил.
   - За­вер­ни­те кар­ти­ну в по­лот­но, я возь­му её с собой. Ста­рос­те ска­жи­те, что­бы за­шел ко мне за день­га­ми,- рас­по­ря­ди­лась Ин­га и, при­хва­тив свой порт­рет, по­шла домой.
   Ей нуж­но бы­ло торопиться. Солн­це уже при­смат­ри­ва­лось, как бы ему по­ско­рее спря­тать­ся за лесом.
  

25. Ворожба.

  
   До­ма, бы­ст­ро одев­шись и по­обе­дав на ско­рую ру­ку, пан­на Куль­бас от­пра­ви­лась к реке. Ей хо­ро­шо бы­ла зна­ко­ма за­водь, о ко­то­рой го­во­рил Цимбалюк. Она час­то хо­ди­ла ку­пать­ся в это место. Осо­бен­но Ин­ге нра­ви­лось но­чью пла­вать в реке.
   Зна­харь уже был на берегу. Уви­дев по­до­шед­шую де­вуш­ку, он спро­сил:
   - Се­реб­ро при­нес­ли?
   - Да, от­ве­ти­ла пан­на Куль­бас и про­тя­ну­ла ста­ри­ку не­сколь­ко се­реб­ря­ных монет.
   Как толь­ко днев­ное све­ти­ло кос­ну­лось края зем­ли, на во­де об­ра­зо­ва­лась крас­ная до­рож­ка от пре­лом­лен­ных лу­чей, Цим­ба­люк бро­сил се­реб­ро в воду. От бульк­нув­ших мо­нет по за­во­ди по­шли круги. Зна­харь на­чал про­из­но­сить за­кли­на­ние:
   - Се­реб­ро очи­сти во­ду, по­ка­жи мне всю правду. Ре­ка от­веть мне, о чем спрошу. Спра­ши­вай­те, панна.
   Де­вуш­ка вздрог­ну­ла от не­ожи­дан­но гром­ко­го го­ло­са и про­го­во­ри­ла:
   - Хо­чу знать, здо­ров ли пол­ков­ник Го­ло­вань?
   Цим­ба­люк смот­рел на во­ду от­ре­шен­ным взглядом. Ин­га то­же со­сре­до­то­чи­ла все свое вни­ма­ние на заводи. Вдруг, в крас­ной во­де они уви­де­ла от­ра­же­ние Игната. Он ехал на ко­не по сте­пи, а ря­дом с ним бы­ли ка­кие­-то всадники.
   - Пол­ков­ник Го­ло­вань жив и здо­ров,- от­ве­тил знахарь.
   - Я то­же ви­жу его,- ска­за­ла де­вуш­ка, ука­зы­вая ру­кой на реку.
   Цим­ба­люк взгля­нул на Ин­гу, улыб­нул­ся и одоб­ри­тель­но по­ка­чал го­ло­вой:
   - Я же го­во­рил Вам, что у Вас есть спо­соб­но­сти к зна­хар­ст­ву и гаданию. Что еще хо­ти­те знать?
   - Скажи. Не уг­ро­жа­ет ли Иг­на­ту опас­ность?
   - Опас­но­сти не ви­жу, но кое­-­кто из его ок­ру­же­ния не человек. Это ведь­мак, да - это сот­ник Яворной. Ви­ди­те, ка­кой чер­ный цвет во­круг сот­ни­ка?- спро­сил Цим­ба­люк у пан­ны, ко­то­рая про­дол­жа­ла на­блю­дать за водой.
   - Да, те­перь и я вижу. Как же так по­лу­чи­лось, что Явор­ной стал ведь­ма­ком? Он же и в цер­ковь хо­дил и Бо­гу мо­лил­ся?- за­да­ва­ла во­про­сы Инга.
   Тем вре­ме­нем солн­це окон­ча­тель­но спря­та­лось за горизонтом. Во­да в за­во­ди ста­ла тем­но­-с­ерой и все ви­де­ния исчезли.
   - А ко­гда сот­ник хо­дил в цер­ковь?- по­ин­те­ре­со­вал­ся Про­коп Цимбалюк.
   - Ну, рань­ше хо­дил, мо­жет ме­сяц на­зад,- пы­та­лась вспом­нить панна.
   - За ме­сяц мно­го че­го мог­ло слу­чить­ся,- про­го­во­рил знахарь.- Вы не за­бы­вай­те, что же­на его бы­ла ведьмой. А её Вы уби­ли толь­ко не­сколь­ко дней назад. А ко­гда сот­ник по­след­ний раз был у се­бя до­ма?
   - Не­де­ли две на­зад, мо­жет три. Я точ­но не помню.
   - Ну, вот видите. Он сво­бод­но мог по­ви­дать­ся в это вре­мя с ведьмой.
   - Да что бы он стал с ней раз­го­ва­ри­вать, зная, что она умер­ла?- не мог­ла по­ве­рить пан­на Кульбас.
   - Э­-э,- про­тяж­ным го­ло­сом про­из­нес Про­коп,- ес­ли жен­щи­на вскру­жи­ли ка­за­ку го­ло­ву, счи­тай, что он уже пропал. А ведь­ма мог­ла еще, и на­по­ить сот­ни­ка зель­ем приворотным. Во­об­ще­-то хо­ро­шо бы­ло бы пре­ду­пре­дить пол­ков­ни­ка Го­ло­ва­ня об Яворном. От Ведь­ма­ка мож­но, что угод­но ожидать.
   - Я по­ду­маю, как это луч­ше сде­лать,- ска­за­ла Инга.- Мне уда­лось до­го­во­рить­ся с ме­ст­ным дья­ком, что­бы он про­вел ри­ту­ал ос­ве­ще­ния дья­воль­ско­го места. Вы обе­ща­ли, что по­мо­же­те сде­лать все правильно.
   - Это отец Ев­сей?- уди­вил­ся Цимбалюк.- Во­ис­ти­ну у Вас есть Бо­жий дар. Как Вам уда­лось его уго­во­рить?
   - Это не важно. Я бы про­си­ла Вас зав­тра при­сту­пить к де­лу, по­ка он не передумал.
   - Хо­ро­шо, до­го­во­ри­лись,- про­из­нес зна­харь и, по­про­щав­шись с пан­ной, по­шел к Пет­ру Коцюбе.
  

26. Сон Инги.

  
   Ин­га вер­ну­лась до­мой, ко­гда се­рые те­ни от де­ревь­ев рас­тво­ря­лись в темноте. Пол­ная лу­на в не­бе, убе­див­шись, что её млад­шие се­ст­ры - звез­ды на мес­те, на­ча­ла ос­мат­ри­вать под­вла­ст­ное ей ноч­ное хозяйство.
   Ужи­нать пан­на не за­хо­те­ла, со­слав­шись на усталость. На са­мом де­ле ей не да­вал по­коя один во­прос: "Как пре­ду­пре­дить Иг­на­та? Ко­го мож­но по­слать к не­му"?
   Ин­га раз­де­лась и лег­ла в по­стель, не укрываясь. В та­кие жар­кие но­чи де­вуш­ка лю­би­ла спать в од­ной рубашке. Све­жий ве­те­рок из от­кры­то­го ок­на при­ят­но об­ду­вал тело. Суе­та дня от­хо­ди­ла на вто­рой план, ус­ту­пая ме­сто за­пол­няю­ще­му её спокойствию. Соз­на­ние расплывалось. Ти­ши­на, убаю­ки­ваю­щее, усыпляла. Ин­га уви­де­ла по­сре­ди ком­на­ты тем­ную фи­гу­ру человека. По ви­ду - это был воин. Одет он был в ки­ра­су на го­ло­ве, ла­ты на гру­ди, боль­шие пер­чат­ки со сталь­ны­ми кра­га­ми и вы­со­кие бот­фор­ты с за­прав­лен­ны­ми в них штанами. Пан­на под­ня­лась и спро­си­ла: "Кто Вы"?
   - Иди за мной,- от­ве­тил не­зна­ко­мец и по­шел че­рез сте­ну на улицу.
   Ин­га по­сле­до­ва­ла за ним, край­не удив­ля­ясь, что и она без тру­да смог­ла пре­одо­леть препятствие. Она шли по сте­пи молча. Под­ня­лись на вы­со­кий холм. Пан­на Куль­бас ос­та­но­ви­лась и по­смот­ре­ла вокруг. Ей по­ка­за­лось, что она ви­дит весь мир: ле­са, го­ры, мно­же­ст­во рек и боль­шие города. Она взгля­дом мог­ла ох­ва­тить всю зем­лю, за­гля­нуть в лю­бой её уголок. У де­вуш­ки за­кру­жи­лась голова. Ноч­ной гость снял ки­ра­су и улыбнулся. Ин­га уз­на­ла его:
   - Па­па, это ты? Как ты здесь? Ты же по­гиб?
   - Здрав­ст­вуй, доча. Мне раз­ре­ши­ли по­ви­дать­ся с то­бой пе­ред тем, как я уй­ду в дру­гой мир. Там я за­бу­ду свою преж­нюю жизнь.
   - И ме­ня за­бу­дешь? Как же так? Я ведь очень силь­но те­бя люблю.
   - Я те­бя за­бу­ду не по сво­ей воле. К со­жа­ле­нию, это не мы решаем.
   - Мне так пло­хо без тебя. Я со­всем одна. Мне да­же не с кем по­со­ве­то­вать­ся в труд­ную минуту.
   - У те­бя нет му­жа?
   - Он по­гиб в бою, как и ты.
   - И ты боль­ше ни­ко­го не лю­бишь?
   - Я люб­лю од­но­го че­ло­ве­ка, но сей­час он не со мной. Ему уг­ро­жа­ет опасность. А он не зна­ет об этом. Я не пред­став­ляю, что мне де­лать?
   - Пре­ду­пре­ди его об опасности.
   - Как? Мне са­мой по­ехать и пре­ду­пре­дить? Но это, же очень далеко.
   - Но раз­ве рас­стоя­ние мо­жет быть по­ме­хой, ес­ли ты его лю­бишь?
   - Да, ко­неч­но, как все просто. Я са­ма долж­на ухать к нему. Спа­си­бо, папа. Вот ты и опять по­мог мне, как раньше. Пом­нишь?
   - Мне по­ра уходить. Страж рас­све­та, ут­рен­ний ве­тер, за­би­ра­ет мои силы. Про­щай до­чень­ка, пом­ни обо мне. Я все­гда бу­ду лю­бить те­бя да­же, ес­ли не смо­гу об этом помнить.
   При­зрак исчез. Про­хлад­ный воз­дух по­дул Ин­ге в лицо. Де­вуш­ка от­кры­ла глаза. Она ле­жа­ла в сво­ей комнате. За ок­ном тем­но­та от­сту­па­ла, по­зво­ляя се­рым ут­рен­ним те­ням вы­хо­дить из сво­их ноч­ных укрытий. Со­мне­ния у Ин­ги ис­чез­ли, и она уже точ­но знала. Что ей делать. Пан­на оде­лась и вы­шла из дома. Ут­рен­няя све­жесть про­гна­ла ос­тат­ки сна. Де­вуш­ка по­смот­ре­ла не не­бо и уви­де­ла об­ла­ко очень по­хо­жее сво­ей фор­мой на ноч­но­го призрака. Ин­га по­ма­ха­ла ему рукой. Ка­зач­ки, за­ни­мав­шие­ся по хо­зяй­ст­ву во дво­ре, взгля­нув на пан­ну, по­ду­ма­ли:
   "На­вер­ное, ко­ма­ры её Ми­ло­сти докучают. Ви­дишь, отмахивается.
   Солн­це, взгля­нув од­ним гла­зом из­-за го­ри­зон­та, убе­ди­лось, что все уже его за­жда­лись, сме­ло вы­пол­за­ло из сво­его ноч­но­го укрытия.
  

27. Отъ­езд Ин­ги на За­по­рож­скую Сичь.

  
   К обе­ду в до­ме пан­ны Куль­бас со­бра­лись цер­ков­ный ста­рос­та, дьяк и знахарь.
   - Ба­тюш­ка,- на­ча­ла раз­го­вор Инга.- Боль­шая к вам прось­ба вы­слу­шать па­на Цим­ба­лю­ка и сде­лать, как он скажет.
   - Пусть говорит. Я слу­шаю,- без­раз­лич­ным то­ном про­из­нес священник.
   - Вам, отец Ев­сей, ко­гда при­де­те на мо­ги­лу, сна­ча­ла нуж­но бу­дет про­честь за­кли­на­ние, за­тем ок­ро­пить дья­воль­скую зем­лю свя­той во­дой и в кон­це про­честь мо­лит­ву "От­че наш" три раза. Вот и все. Текст за­кли­на­ния я на­пи­сал на бумаге. Вот он,- ска­зал зна­харь и про­тя­нул за­пис­ку дья­ку, да, чуть не забыл. Об­ряд не­об­хо­ди­мо со­вер­шать в полночь. Это очень важно. Ина­че ни­че­го не получится. И во­об­ще, все долж­но быть сде­ла­но, как я рас­ска­зал в точности. По­-др­уг­ому - ре­зуль­та­та не будет.
   - Зна­чит, все нуж­но сде­лать, как ты го­во­ришь?- раз­дра­жен­но за­го­во­рил священник.- Очень хорошо. Толь­ко ты за­был, за что те­бя ли­ши­ли сана. Я на­пом­ню, вот за та­кие де­ла, что ты мне сей­час пред­ла­га­ешь совершить. Я ли­цо ду­хов­ное, на­хо­жусь на цер­ков­ной служ­бе и не имею пра­ва про­во­дить кол­дов­ские обряды. Я мо­гу чи­тать толь­ко свя­тое Пи­са­ние и раз­ре­шен­ные цер­ков­ные молитвы. А уж со­вер­шать ос­вя­ще­ние в пол­ночь, так это во­об­ще ересь. Ты, что хо­чешь, что­бы ме­ня ана­фе­ме пре­да­ли? Да­вай­те до­го­во­рим­ся так, я про­чту "От­че Наш" три раза, ок­ро­п­лю зем­лю свя­той во­дой, по­том про­из­не­су мо­лит­ву "Славь­ся Гос­подь Все­дер­жи­тель" или ка­кую­-н­ибудь дру­гую, но толь­ко из цер­ков­ных источников. В край­нем слу­чае, мо­гу со­гла­сить­ся еще на ос­вя­ще­ние в полночь. Цер­ковь свя­тит яй­ца и ку­ли­чи но­чью на Ве­ли­кую Пасху.
   Пан­на Куль­бас во­про­си­тель­но взгля­ну­ла на Цимбалюка. Зна­харь по­мор­щил­ся и спро­сил:
   - А кто же за­кли­на­ние про­из­не­сет?
   - Ну, ес­ли так не­об­хо­ди­мо чи­тать это за­кли­на­ние, то сам его и читай. А я по­том все ос­таль­ное сделаю. И это при ус­ло­вии, что все здесь при­сут­ст­вую­щие по­обе­ща­ют ни­ко­му не рас­ска­зы­вать, что я при­ни­мал уча­стие в этом об­ря­де,- по­ста­вил ус­ло­вие священник.
   - Я со­гла­сен,- ска­зал знахарь.- Толь­ко пусть отец Ев­сей возь­мет на­пи­сан­ное мною за­кли­на­ние себе.
   - А за­чем оно мне?- уди­вил­ся дьяк.
   - Ба­тюш­ка, возь­ми­те за­пис­ку, что Вам тя­же­ло, что ли?- вме­ша­лась в раз­го­вор пан­на Кульбас.
   - Лад­но, возь­му,- со­гла­сил­ся свя­щен­ник и по­ло­жил бу­ма­гу в карман.
   - По­ста­рай­тесь её не по­те­рять,- до­ба­ви­ла Ин­га на­стоя­тель­ным тоном.
   - Хо­ро­шо, хо­ро­шо, не по­те­ряю,- от­ве­тил свя­щен­ник и спросил.- А ко­гда мы пой­дем ос­вя­щать зем­лю?
   - Зав­тра но­чью,- про­го­во­ри­ла Инга.
   - Мне мож­но ухо­дить?- по­ин­те­ре­со­вал­ся дьяк.
   - Да, я Вас боль­ше не за­дер­жи­ваю,- раз­ре­ши­ла пан­на Кульбас.
   Свя­щен­ник по­про­щал­ся со все­ми и ушел.
   - Ну, и что это бу­дет?- по­пы­та­лась вы­яс­нить Ин­га, об­ра­ща­ясь к знахарю.- Вы же го­во­ри­те, что нель­зя на­ру­шать ритуал.
   - Де­ло в том, что ес­ли дьяк нач­нет чи­тать там мо­лит­вы или ок­ро­пит зем­лю в том мес­те свя­той во­дой, там та­кое нач­нет­ся, что он и за­кли­на­ние со­гла­сит­ся про­из­но­сить и все, что я ему ска­жу,- ут­вер­ди­тель­но ска­зал Цимбалюк.
   - В этом пан зна­харь прав,- вме­шал­ся в раз­го­вор до то­го мол­чав­ший Прищепа.- Ко­гда отец Ев­сей ок­ро­пил свя­той во­дой то ме­сто, ку­да мы пе­ре­за­хо­ро­ни­ли пан­ну Ма­ры­лю, на­ча­лось светопреставление. Это уж точно.
   - Ну, что же, я на­де­юсь на Вас, пан Цимбалюк. От­прав­ляй­тесь зав­тра с дья­ком в Ведь­мин Яр и сде­лай­те все, что бу­дет в ва­ших силах. Да по­мо­жет вам Бог,- про­го­во­ри­ла пан­на Кульбас.
   Зна­харь и ста­рос­та со­бра­лись уходить.
   - Я по­про­шу Вас за­дер­жать­ся, пан староста. У ме­ня есть к Вам де­ло,- об­ра­ти­лась к Фе­до­ру Инга.
   Цим­ба­люк удалился. При­ще­па при­сел на стул, сто­яв­ший у стены. Он мол­чал и по­сто­ян­но ог­ля­ды­вал­ся назад. Над ним ви­се­ла здо­ро­вен­ная бу­ла­ва на стене. Фе­до­ру, по­че­му­-то ка­за­лось, что она обя­за­тель­но на не­го свалится.
   Пер­вой за­го­во­ри­ла пан­на Кульбас.
   - У ме­ня к Вам есть прось­ба, пан староста.
   - Яс­но­вель­мож­ная пан­на, про­шу Вас, не по­сы­лай­те ме­ня с ни­ми в Ведь­мин Яр. Я все рав­но там ни­чем по­мочь не смогу. А эта не­чисть мне за по­след­нее вре­мя по­ряд­ком на­дое­ла,- взмо­лил­ся Прищепа.
   - Да, нет. Я не об этом хо­те­ла Вас про­сить,- объ­яс­ня­ла ему панна.- Я со­бра­лась ехать на За­по­рож­скую Сичь. Хо­чу, что­бы вы ме­ня сопровождали.
   Фе­дор сде­лал удив­лен­ное лицо.
   - Я, ко­неч­но, по­ни­маю, что пан­на из до­воль­но знат­но­го ро­да и, по­это­му мо­жет по­зво­лить се­бе раз­ные стран­ные желания. Но это­-то Вам за­чем? Да и не пус­тят Вас туда. Раз­ве Вы не слы­ша­ли, что жен­щин на Сичь не до­пус­ка­ют?- с не­до­уме­ни­ем го­во­рил староста.- И до­ро­га ту­да даль­няя и небезопасная.
   - Я обо всем этом знаю,- на­ча­ла объ­яс­нять Ин­га,- но очень важ­ная при­чи­на вы­ну­ж­да­ет ме­ня пой­ти на этот риск.
   - Из­ви­ни­те ме­ня, что я так мно­го спра­ши­ваю, но, не зная все­го, я не смо­гу дать Вам свое со­гла­сие,- про­го­во­рил Федор.- Мне ведь еще нуж­но при­ду­мать, что я же­не скажу. Дол­жен же я ей ка­к­-то объ­яс­нить, по­че­му сно­ва ре­шил на За­по­ро­жье податься.
   - Пол­ков­ник Го­ло­вань на­хо­дит­ся в опасности. Я хо­чу его пре­ду­пре­дить,- ска­за­ла пан­на Кульбас.
   - И это все? Но за­чем Вас са­мой ехать? По­шли­те ка­ко­го­-н­ибудь казака.
   - Ты спро­сил у ме­ня при­чи­ну, я те­бе ответила. Боль­ше­го ска­зать не могу. По­мо­жешь мне, я щед­ро награжу. Тем бо­лее, что я долж­на те­бе день­ги за картину.
   - За ка­кую кар­ти­ну?- уди­вил­ся Прищепа.
   - А дьяк те­бе ни­че­го не го­во­рил?- по­ин­те­ре­со­ва­лась панна.
   - Нет, а что слу­чи­лось?
   - Я за­бра­ла у не­го мой порт­рет, ко­то­рый ты нарисовал. Вот деньги.
   Ин­га про­тя­ну­ла ста­рос­те ме­шо­чек с деньгами. Фе­дор не стал брать деньги.
   - Что та­кое?- спро­си­ла Инга.- Мо­жет быть это ма­ло? Ска­жи, сколь­ко ты хо­чешь?
   При­ще­па за­го­во­рил, силь­но по­ни­зив го­лос:
   - Де­нег не на­до, бе­ри­те его даром. И очень Вас про­шу, пусть отец Ев­сей ска­жет мо­ей же­не, ес­ли она бу­дет ин­те­ре­со­вать­ся, что Ва­ша Ми­лость са­ми за­бра­ли этот ри­су­нок, что я здесь не причем.
   - Хо­ро­шо, пусть бу­дет по-твоему. А как ты смог на­ри­со­вать та­кой хо­ро­ший порт­рет, я ведь те­бе не по­зи­ро­ва­ла?
   - Так я же Вас поч­ти ка­ж­дый день вижу. А вы уже ско­ро как пол­го­да в Виш­не­вом живете. Что же здесь труд­но­го?- уди­вил­ся Прищепа.
   - Ну, хо­ро­шо, хва­тит об этом. Ну, так ты по­едешь со мной или нет?- на­стой­чи­во спро­си­ла пан­на Кульбас.
   - По­еду, ку­да деваться. Вы ведь все рав­но не передумаете. А са­му Вас от­пус­кать нельзя. Ма­ло ли что в до­ро­ге слу­чить­ся мо­жет,- за­бот­ли­во го­во­рил староста.
   - Ска­жи, а есть ка­кой­-то спо­соб, что­бы по­ско­рее до За­по­ро­жья до­б­рать­ся?- рас­спра­ши­ва­ла об­ра­до­ван­ная Инга.
   - Есть та­кая возможность. Толь­ко для это­го на­до за­пас­ную па­ру ко­ней брать. Ну, что­бы кро­ме тех ло­ша­дей, на ко­то­рых бу­дем ехать мы с Ва­ми, па­ра бы­ла запасных. Ча­ще ме­няя ус­та­лых ло­ша­дей, мож­но ехать быстрее.
   - По­нят­но, вы­бе­ри чет­ве­рых са­мых луч­ших на конюшне. Ска­жешь, что я приказала. И при­го­товь все, что нуж­но для поездки. Зав­тра на рас­све­те вы­ез­жа­ем,- сде­ла­ла рас­по­ря­же­ние пан­на Кульбас.
   При­ще­па кив­нул в знак со­гла­сия и встал, что­бы ид­ти со­би­рать­ся в дорогу. В это вре­мя со сте­ны упа­ла бу­ла­ва и уго­ди­ла на то ме­сто, где толь­ко что си­дел староста. Ин­га и При­ще­па пе­ре­гля­ну­лись, а пан­на по­ду­ма­ла:
   "Да он вдо­ба­вок еще и везучий. Ес­ли бы эта же­ле­зя­ка уда­ри­ла его по го­ло­ве, ехать на За­по­ро­жье при­шлось бы самой.
   А При­ще­па пе­ре­кре­стил­ся и вышел.
  

27. В поход.

  
   Лег­кая дым­ка над Днеп­ром на­по­ми­на­ла раз­ли­тое на во­де молоко. По­сте­пен­но ис­па­ря­ясь, она под­ни­ма­лась вверх, об­на­жая мо­гу­чее те­ло ста­ро­го Исполина. Пер­вые лу­чи солн­ца, про­би­ва­ясь из­-за скал, ок­ра­ши­ва­ли не­бо в яр­ко­-­ора­нж­евый цвет. Па­рив­шие в воз­ду­хе чай­ки, раз­дра­жен­но по­кри­ки­ва­ли скри­пу­чи­ми го­ло­са­ми, не­до­воль­ные тем, что их по­бес­по­кои­ли в та­кую рань, не по­зво­лив им, как сле­ду­ет выспаться.
   За­по­рож­ское вой­ско вы­сту­па­ло в поход. Ос­нов­ные си­лы пе­ре­пра­ви­лись на пра­вый бе­рег еще вче­ра вечером. И как толь­ко ме­сяц пе­ре­ва­лил за по­ло­ви­ну сво­его ноч­но­го пу­ти, ка­за­ки на­ча­ли вы­страи­вать­ся в по­ход­ную колонну. Полк Го­ло­ва­ня дви­гал­ся в авангарде. Они вы­сту­пи­ли рань­ше всей армии. Впе­ре­ди, ря­дом с бое­вым зна­ме­нем, ехал пол­ков­ник Головань. За ним - сот­ник Явор­ной и ос­таль­ные стар­ши­ны полка. Ка­ва­ле­ри­сты дви­га­лись по трое в шеренге. От­ряд дер­жал на­прав­ле­ние к за­пад­ной гра­ни­це Ук­раи­ны, на Чигирин. Как толь­ко по­след­ние всад­ни­ки скры­лись за кра­ем по­ля, Геть­ман ско­ман­до­вал об­щее по­строе­ние ос­нов­ных сил:
   - Впе­ре­ди пой­дет ополчение. По че­ты­ре че­ло­ве­ка в ше­рен­гу ста­но­вись! Да по­ско­рее, хлопцы. При­вы­кай к во­ен­но­му порядку.
   Это бы­ли в ос­нов­ном се­ля­не, убе­жав­шие из пан­ской неволи. Воо­ру­же­ние их со­стоя­ло из кос, то­по­ров и цепов. Кое у ко­го бы­ли саб­ли и ко­пья, оче­вид­но до­бы­тые в пре­ды­ду­щих схватках.
   - Сле­дую­щей пой­дет пехота. Пол­ков­ник Че­ре­да, ко­ман­дуй здесь. А я к обо­зу по­еду,- про­го­во­рил Геть­ман и, хле­ст­нув ко­ня, пом­чал­ся в ко­нец все­го войска. Уви­дев хо­рун­же­го Ко­ло­ду, Шуль­га по­до­звал его к се­бе:
   - Ну, что каз­ну вы­вез­ли?
   - По­что всю, Бать­ко Гетьман. Ос­та­ви­ли толь­ко на рас­хо­ды в кре­по­сти,- бод­ро от­ве­тил Степан.
   - А ох­ра­ны дос­та­точ­но?- по­ин­те­ре­со­вал­ся Шульга.
   - Пол­сот­ни ка­за­ков, хва­тит, Бать­ко, не беспокойтесь.
   Геть­ман стег­нул ко­ня и про­дол­жил свой путь.
   - Впе­ред руш!- при­ка­зал Че­ре­да, и опол­че­ние с пе­хо­той тро­ну­лись с мес­та, за­ни­мая до­ро­гу там, где не­дав­но дви­гал­ся полк Голованя.
   Ка­ва­ле­рия ста­ла стро­ить­ся на тер­ри­то­рии, где толь­ко что стоя­ли пе­шие воины. Это бы­ла ос­нов­ная удар­ная си­ла Запорожцев. Ко­ман­до­вал ею в по­хо­де
   ата­ман Не­зай­мань­ков­ско­го ку­ре­ня Ми­ко­ла Кулиш.
   Впе­ре­ди раз­вер­ну­ли хоругви. Как толь­ко пер­вые ку­ре­ни бы­ли го­то­вы, Ку­лиш крик­нул: "Впе­ред, бра­ты"! И ка­за­ки, слег­ка тро­нув по­во­дья, пус­ти­ли ко­ней шагом. По ме­ре то­го, как ме­сто ос­во­бо­ж­да­лось, его за­ни­ма­ли дру­гие ку­ре­ни и до­го­ня­ли ушед­ших вперед.
   Шуль­га подъ­е­хал к обозу. Ко­ман­до­вал арь­ер­гар­дом Мак­сим Погребняк. Этот пол­ков­ник слыл луч­шим пуш­ка­рем на Сичи.
   - Мак­сим, сколь­ко пу­шек по­гру­зи­ли на те­ле­ги?- спро­сил Иван.
   - Три­дцать штук, пан Геть­ман, все, что пе­ре­пра­ви­ли из крепости. Там им пять ос­та­ви­ли для обороны.
   - Хо­ро­шо, смот­ри полковник. У ме­ня на те­бя боль­шая на­де­ж­да есть.
   - Так раз­ве я те­бя, ко­гда под­во­дил, Иван?- уди­вил­ся Погребняк.
   - По­это­му на те­бя и на­де­юсь, что не под­во­дил,- улы­ба­ясь, про­го­во­рил Шульга.
   На под­во­ды по­гру­зи­ли про­ви­ант, бое­за­пас, на­крыв его свер­ху сло­жен­ны­ми шат­ра­ми на слу­чай дождя. Те­ле­ги отъ­ез­жа­ли од­на за дру­гой, вы­тя­ги­ва­ясь в обоз­ную линию.
   Шуль­га подъ­е­хал к сот­ни­ку Чер­ня­ку, ко­то­рый уже не раз вы­пол­нял обя­зан­но­сти ко­мен­дан­та кре­по­сти, ко­гда ка­за­ки ухо­ди­ли в поход. Геть­ман до­ве­рял ему и одоб­рял уме­ние сот­ни­ка хо­ро­шо ис­пол­нять по­ру­чен­ное ему дело.
   - Ей Бо­гу, Бать­ко, по­след­ний раз со­гла­ша­юсь ос­тать­ся на Си­чи, ко­гда все ухо­дят на войну. Та, что я за ка­зак та­кой, что в по­ход не хо­жу,- жа­ло­вал­ся Черняк.
   - Да я толь­ко те­бе и мо­гу до­ве­рить кре­пость, ко­гда ме­ня нет на Запорожье. Ну, не на ко­го мне дру­го­го ос­та­вить,- объ­яс­нял сот­ни­ку Гетьман.- Ты здесь та­кое же важ­ное де­ло ре­ша­ешь, как и мы в бою. Цель­-то у нас одна. Не­у­же­ли не по­ни­ма­ешь?
   Сот­ник толь­ко каш­ля­нул и ни­че­го не ответил.
   - Ни­че­го, не пе­ре­жи­вай, при­дет и твое вре­мя в бою
   саб­лей ма­хать,- ус­по­каи­вал Чер­ня­ка Шуль­га,- в этот раз те­бе бу­дет полегче. Ка­зна­чей, пи­сарь и дру­гие во­до­му­ты с на­ми ушли.
   - Ты там, Бать­ку, поосторожней. От этих вся­ко­го мож­но ожи­дать,- по­со­ве­то­вал сотник.
   - Ни­че­го, у ме­ня не забалуют. Око­ро­тим го­луб­чи­ков, ес­ли понадобится. Ну, все, бы­вай, ста­рый друже.
   Геть­ман с Чер­ня­ком об­ня­лись на прощанье. Шуль­га пус­тил ко­ня на­ме­том, до­го­няя ата­ма­на Кулиша.
   Вой­ско рас­тя­ну­лось на всю степь, ка­кую толь­ко мож­но бы­ло ох­ва­тить взглядом.
   - А че­го это, хлоп­цы, вы мол­чи­те? А ну, пес­ню да­вай, а то сей­час по­за­сы­пае­те, ей Бо­гу,- про­го­во­рил пол­ков­ник Череда. И, шед­шее впе­ре­ди опол­че­ние, за­тя­ну­ло пес­ню:

Роз­ли­ли­ся рiки вiд людсько§ кровi.

Ли­хо крiзь панує, аж ду­ша кипить.

Хло­пи вже не хо­чуть, щоб §х мор­ду­ва­ли,

Бо во­ни ба­жа­ють по вiльному жить.

А князi вельможнi iншу дум­ку ма­ють:

Простi лю­ди - бид­ло, повиннi робить.

Та ще i радiти, що шля­хет­не пан­ст­во

Бу­де §х ка­ра­ти й без­жаль­но гнобить.

Та про­сто­му лю­ду жи­ти так на­брид­ло,

Взяв до рук вiн ко­си й со­ки­ри трима.

Почастуєм, брат­тя, шляхетноє пан­ст­во,

Хай зна­ють, що в свiтi є прав­да одна.

   Пес­ня раз­ли­лась над сте­пью, за­глу­шая го­лос природы. Пти­цы и зве­ри притихли. Да­же ко­выль пе­ре­стал шу­меть под вет­ром, слу­шая о на­бо­лев­шем го­ре в людсь­ких душах.
  

28. Ноч­ные переговоры.

  
   В зам­ке кня­зя По­тоц­ко­го бы­ло неспокойно. На­ка­ну­не ве­че­ром не­ожи­дан­но при­был Острожский. Уже пе­ре­ва­ли­ло за пол­ночь, а яс­но­вель­мож­ные ве­ли пе­ре­го­во­ры в ка­би­не­те хо­зяи­на замка. Князь Ост­рож­ский был взволнован. По его ви­ду мож­но бы­ло по­нять, что слу­чи­лось что­-то нехорошее.
   - Мой че­ло­век из За­по­рож­ской Си­чи со­об­щил, что ка­за­ки вы­сту­пи­ли всем войском. Они дви­жут­ся к за­пад­ным гра­ни­цам Украины. Не труд­но до­га­дать­ся, ка­кие у них це­ли,- на­чал раз­го­вор князь Ост­рож­ский, сра­зу, как толь­ко во­шел в кабинет.- И са­мое пло­хое это то, что Геть­ма­ном Вой­ска За­по­рож­ско­го вы­бра­ли Ива­на Шульгу. Они во­об­ще счи­та­ют его Геть­ма­ном всей Украины. Как Вам это нра­вит­ся?
   - Я про­шу яс­но­вель­мож­но­го кня­зя при­сесть и ус­по­ко­ить­ся,- про­го­во­рил Потоцкий.- У нас мир с за­по­рож­ца­ми, я на­де­юсь, Вы не за­бы­ли? Дви­га­ют­ся они на запад. А это, зна­чит, что к зем­лям кня­зя Вишневецкого. Не на­до бы­ло ему сви­реп­ст­во­вать с ук­ра­ин­ски­ми крестьянами. Я его предупреждал. Нам бес­по­ко­ить­ся нечего.
   - Знае­те ли, Ва­ша Ми­лость, что та­кое бо­лезнь чу­ма?- за­дал не­ожи­дан­ный во­прос Острожский.
   - Ко­неч­но, знаю,- с удив­ле­ни­ем от­ве­тил По­тоц­кий,- не хо­ти­те ли вы ска­зать, что за­по­рож­цы чум­ные?
   - Вот именно. Толь­ко это не бо­лезнь в её об­ще­из­ве­ст­ном смысле. Это чум­ные идеи. А рас­про­стра­ня­ют­ся они так же бы­ст­ро и за­ра­жа­ют всех, как и са­мо за­бо­ле­ва­ние,- объ­яс­нял Ост­рож­ский, ус­по­ко­ив­шись и при­няв свое обыч­ное не­воз­му­ти­мое состояние.- Ду­мае­те, ко­гда За­по­рож­цы вы­го­нят Виш­не­вец­ко­го из ук­ра­ин­ских зе­мель и сде­ла­ют всех хо­ло­пов воль­ны­ми людь­ми, ва­ши се­ля­не не за­хо­тят то­го же? Да они са­ми под­ни­мут бунт про­тив сво­его уг­не­та­те­ля, то есть про­тив Вас. Про­шу про­ще­ния за грубость. А Шуль­га не упус­тит слу­чая прий­ти им на помощь. Он спит и ви­дит, как бы нас всех вы­гнать, за­брать у нас на­ши зем­ли, и сде­лать Ук­раи­ну не­за­ви­си­мым го­су­дар­ст­вом воль­ных людей. Виш­не­вец­кий без на­шей по­мо­щи бу­дет разбит. А по­том и за нас ка­за­ки примутся. На­до по­мочь на­ше­му про­слав­лен­но­му воину.
   - По­мочь, по­мочь,- раз­дра­жен­но за­го­во­рил Потоцкий.- Вы, что не по­ни­мае­те, что это бу­дет вой­на?
   - Ко­неч­но, по­ни­маю,- спо­кой­ст­вию Ост­рож­ско­го мож­но бы­ло толь­ко позавидовать.- У нас сей­час нет дру­го­го выхода. Не­об­хо­ди­мо, ес­ли и не раз­гро­мить за­по­рож­ское вой­ско, то хо­тя бы ос­та­но­вить его продвижение. А там си­туа­ция мо­жет измениться. Воз­мож­но, уда­ст­ся уго­во­рить ко­ро­ля дать нам вой­ско на помощь. А мо­жет быть и еще, что­-н­ибудь придумаем. Важ­но вы­иг­рать время.
   - Да нам не вое­вать с Ук­раи­ной на­до, а под­дер­жи­вать доб­ро­со­сед­ские от­но­ше­ния,- пы­тал­ся про­ти­во­ре­чить По­тоц­кий,- у нас с ни­ми мно­го общего. У них го­су­дар­ст­вен­ный уст­рой - рес­пуб­ли­ка, у нас - рес­пуб­ли­кан­ская мо­нар­хия, что есть поч­ти то же самое. Нас ок­ру­жа­ют стра­ны с мо­нар­хи­че­ской фор­мой правления. По­это­му, эти го­су­дар­ст­ва все вре­мя бу­дут ста­рать­ся нас поработить. Речь По­спо­ли­тая вме­сте с Ук­раи­ной мог­ли бы под­дер­жи­вать друг дру­га в про­ти­во­стоя­нии с внеш­ним врагом. А вой­на ме­ж­ду на­ми толь­ко ос­лаб­ля­ет нас. И ра­но или позд­но и мы, и Ук­раи­на ока­жем­ся под вла­стью дру­го­го государства. Тур­ки с та­та­ра­ми или мо­нар­хи Ев­ро­пы с на­ми не справятся. Ду­ху у них не хва­тит на нас. А вот Мос­ко­вия! Это серьезно. Как толь­ко мо­с­ков­ский царь от­бе­рет всю власть у сво­их бо­яр, он сра­зу ста­нет од­ним из са­мых силь­ных монархов. И пер­вое, что он сде­ла­ет - это зай­мет­ся нами. Мо­нар­хия и рес­пуб­ли­ка ве­щи несовместимые. За­чем ему рас­сад­ник воль­но­дум­ных идей воз­ле его границы.
   - Все, что Вы го­во­ри­те, пра­виль­но,- со­гла­сил­ся Ост­рож­ский,- толь­ко сей­час все эти раз­го­во­ры ни к чему. Об этом рань­ше на­до бы­ло думать. А впро­чем, есть один вы­ход, ко­то­рый мо­жет во­пло­тить ва­ши идеи в жизнь, да­же без войны. Не­об­хо­ди­мо ос­та­вить все на­ши зем­ли на Ук­раи­не, дать хо­ло­пам воль­ную и по­ки­нуть пре­де­лы Украины. Вы го­то­вы к та­ким дей­ст­ви­ям?
   Князь По­тоц­кий молчал.
   - Вот и так ду­маю,- по­ни­маю­ще от­ве­тил Острожский.- Пред­ла­гаю пре­кра­тить на­шу дис­кус­сию о том, как все мог­ло бы быть хо­ро­шо, и пе­рей­ти к раз­ре­ше­нию кон­крет­ных задач.
   - Со­гла­сен с Ва­шей Ми­ло­стью,- при­ми­рен­че­ски ска­зал Потоцкий.- Вы, как все­гда, правы.
   - Вот и хорошо. Я смо­гу по­слать на по­мощь кня­зю Виш­не­вец­ко­му полк дра­гун, опол­че­ние из шлях­ты и ме­ст­ных ме­щан, и две хо­руг­ви гай­ду­ков,- пред­ло­жил Острожский.
   - У ме­ня есть два пол­ка дра­гун и гу­сар­ский полк, ну, и ко­неч­но, шлях­та,- про­го­во­рил хо­зя­ин замка.
   - Я лич­но по­ве­ду свои си­лы на со­еди­не­ние с от­ря­да­ми Вишневецкого. Вой­ско уже го­то­во к вы­сту­п­ле­нию,- про­дол­жал Острожский.- Зав­тра же по­шлю гон­цов к Виш­не­вец­ко­му с прось­бой, что­бы он воз­гла­вил объ­е­ди­нен­ные си­лы и ука­зал ме­сто сбо­ра всей армии. А по­том со­об­щу Ва­шей Ми­ло­сти его от­вет, ес­ли Вы, ко­неч­но, не воз­ра­жае­те?
   - Я со­гла­сен с Ва­ми, князь,- от­ве­тил По­тоц­кий,- вой­на, так война. Ни­ку­да не денешься.
   - При­бу­дет ли Ва­ша ми­лость вме­сте со сво­им вой­ском лич­но?- по­ин­те­ре­со­вал­ся Острожский.
   Хо­зя­ин зам­ка сде­лал удив­лен­ное ли­цо и про­го­во­рил:
   - Ко­неч­но, что за во­прос? Или я не шлях­тич?
   - Про­шу про­ше­ния у яс­но­вель­мож­но­го кня­зя,- из­ви­нил­ся Ост­рож­ский, по­жа­лев, что спро­сил,- это я от ус­та­ло­сти за­даю глу­пые вопросы.
   - Ерун­да, ерун­да,- не оби­дев­шись, ска­зал По­тоц­кий,- сей­час уже поздно. Для Вас при­го­тов­ле­ны ком­на­ты, мо­же­те от­ды­хать, слу­ги в Ва­шем распоряжении. Мо­жет быть, Ва­шей Ми­ло­сти, еще что­-н­ибудь нуж­но, толь­ко скажите. Вы у ме­ня саа­мы же­лан­ный гость.
   - Нет, нет. Хо­чу выспаться. Зав­тра бу­дет очень на­сы­щен­ный день,- от­ве­тил Ост­рож­ский и, кив­нув го­ло­вой, вы­шел из кабинета.
  

29. Встре­ча с Людасом.

  
   Ожи­дав­ший за две­рью слу­га, по­вел кня­зя в от­ве­ден­ные для не­го апартаменты. Паж нес в ру­ке го­ря­щий фа­кел, ос­ве­щая дорогу. Гул­кие ша­ги, от­да­ва­лись эхом в ноч­ной тишине. На сте­нах ко­ри­до­ра пля­са­ли те­ни от мер­цаю­ще­го пламени. От ка­мен­ных стен тя­ну­ло прохладой. В ни­шах стоя­ли ма­не­ке­ны ры­ца­рей в же­лез­ных ла­тах и с пол­ным вооружением. Они ка­за­лись стра­жа­ми, ох­ра­няю­щие ноч­ной по­кой замка. Мерт­вая ти­ши­на, на­ру­шае­мая эхом ша­гов, мог­ла вы­звать страх да­же у са­мых сме­лых людей.
   "Ин­те­рес­но, а при­ви­де­ния у По­тоц­ко­го в зам­ке есть"?- по­ду­мал Острожский. Вой­дя в свою ком­на­ту, князь от­пус­тил слугу. Сам раз­дел­ся и лег в постель. Све­жесть хру­стя­щих про­сты­ней обожг­ла его сво­ей прохладой. Од­на­ко пу­хо­вое одея­ло бы­ст­ро вос­ста­но­ви­ло те­п­ло­ту его тела. Лун­ный свет до­рож­кой сте­лил­ся по ка­мен­но­му по­лу, про­ни­кая че­рез окно. Князь за­крыл глаза. Его соз­на­ние, обес­си­лен­ное борь­бой с ус­та­ло­стью, тут же сда­ло свои позиции. Ост­рож­ский уснул.
   Вдруг он ус­лы­шал, что его кто­-то зовет. Князь встал. Пе­ред ним сто­ял че­ло­век оде­тый в чер­ный костюм. На гла­за бы­ла над­ви­ну­та шляпа. В ру­ках у не­го бы­ла се­реб­ря­ная трость с на­бал­даш­ни­ком в ви­де черепа. На ли­цо па­да­ла тень. Не­зна­ко­мец сде­лал знак тро­стью, и Ост­рож­ский по­сле­до­вал за ним. Князь край­не уди­вил­ся, уви­дев, что он и не­зна­ко­мец идут по лун­ной до­рож­ке в воздухе. Бес­пре­пят­ст­вен­но вый­дя че­рез ок­но, они дви­га­лись по на­прав­ле­нию к месяцу. Во­круг яр­ко све­ти­ли звезды. Ка­за­лось, что мож­но до­тя­нуть­ся до них рукой. Сту­пив но­гой на се­реб­ри­стую по­верх­ность лу­ны, князь по­чув­ст­во­вал ле­дя­ной холод. Прой­дя по рав­ни­не, они под­ня­лись на возвышенность. Во­круг от­кры­лась не­ве­ро­ят­ная кар­ти­на Все­лен­ной, по­дав­ляю­щая сво­ей бесконечностью. В гру­ди у Ост­рож­ско­го за­ще­ми­ло, и ною­щая тос­ка за­пол­ни­ла душу. Он ог­ля­нул­ся на­зад и вниз. Там князь уви­дел зем­лю, ук­ры­ваю­щие её ле­са, раз­ре­зан­ные ру­ка­ва­ми рек и за­мок По­тоц­ко­го, к ко­то­ро­му тя­ну­лась лун­ная дорожка. По­за­ди не­го раз­дал­ся зна­ко­мый го­лос:
   - При­са­жи­вай­тесь, князь. Я люб­лю здесь гулять. Не прав­да ли, впе­чат­ля­ет гран­ди­оз­ность Все­лен­ной? Осо­бен­но по­ко­ря­ет все­об­щее безмолвие.
   "Где я мог слы­шать этот го­лос"?- ду­мал Острожский. Он уви­дел не­из­вест­но от­ку­да поя­вив­шие­ся два крес­ла, сто­яв­шие друг про­тив друга. В од­ном си­дел незнакомец. Князь по­-пре­жн­ему не мог раз­гля­деть его лицо. Ост­рож­ский сел и спро­сил:
   - Кто Вы? От­ку­да мне мо­жет быть зна­ком Ваш го­лос?
   - Ну, Вы ме­ня удив­ляе­те, князь. Впро­чем, соб­ст­вен­ный го­лос со сто­ро­ны уз­нать все­гда трудно.
   Не­зна­ко­мец снял шля­пу, и Ост­рож­ский опе­шил от увиденного. Пе­ред ним си­дел он сам.
   - Я Людас. Мы лич­но не зна­ко­мы, но я дав­но за Ва­ми присматриваю. Вы, да­же са­ми то­го не по­доз­ре­вая, вы­пол­ня­ли мои поручения. На­при­мер, при­ка­зав пан­не Ма­ры­ле от­ра­вить пол­ков­ни­ка Куль­ба­са, Вы вы­пол­ня­ли мою волю. Пом­ни­те эту ис­то­рию?
   - Но кто, же Вы?- не от­ве­чая на во­прос, про­го­во­рил князь.- И по­че­му Вы так по­хо­жи на ме­ня?
   - Ка­кой Вы, пра­во, недогадливый. Мне Вы ка­за­лись бо­лее сообразительным. По­про­сту го­во­ря, я князь тьмы. Даль­ше пред­став­лять­ся не на­до? У ме­ня еще мно­го имен и титулов. А по­хож я не на Вас, а на Ва­ше пред­став­ле­ние обо мне. А так, как Вы са­ми не знае­те, как мо­жет вы­гля­деть са­та­на, я ре­шил не мудр­ст­во­вать лу­ка­во, и при­нял Ваш облик. По край­ней ме­ре, это при­ят­ней, чем, ес­ли бы я пред­стал пе­ред ва­ми с ро­га­ми, хво­стом и сви­ным ры­лом, как ри­су­ет ме­ня по­дав­ляю­щая часть людей. Что же по­де­лать, ес­ли у Вас та­кая сла­бая фантазия.
   - Пред­став­лять­ся не на­до, я все понял. Я, что уже умер и на­хо­жусь в аду?
   - Нет, еще не умерли. На­зо­вем это дру­же­ской беседой. А мне нра­вит­ся, что вы уже са­ми оп­ре­де­ли­ли свое ме­сто по­сле смерти.
   - Что же Вам на­до от ме­ня?- про­дол­жал за­да­вать во­про­сы Острожский.
   - Ну, что же, ви­жу, что лю­бо­вать­ся ок­ру­жаю­щи­ми пей­за­жа­ми Вам уже надоело. Свет­ская бе­се­да Вас боль­ше не раз­вле­ка­ет, и Вы хо­ти­те пе­рей­ти к де­лу, согласен. Пусть бу­дет по-вашему. Я хо­чу, что­бы Вы ор­га­ни­зо­ва­ли убий­ст­во Геть­ма­на Шульги.
   - Здесь на­ши же­ла­ния совпадают. Толь­ко, как я это сде­лаю? Все пре­ды­ду­щие по­пыт­ки провалились. Мо­им лю­дям, на­хо­дя­щим­ся сре­ди ка­за­ков, он не доверяет. Ма­ло то­го не се­го­дня - зав­тра их са­мих мо­гут убить. Тем бо­лее что у нас с За­по­рож­ца­ми сей­час вой­на,- ожи­вил­ся князь.
   - Я по­мо­гу Вам. Есть сре­ди ка­за­ков один че­ло­век, ко­то­рый не вы­зы­ва­ет у них подозрений. И Геть­ман Шуль­га счи­та­ет его че­ст­ным ук­ра­ин­цем и слав­ным воином. Так оно и бы­ло до по­след­не­го времени. Но бла­го­да­ря мо­им ста­ра­ни­ям, все изменилось. Те­перь он слу­жит дья­во­лу, то есть мне. Этот че­ло­век вы­пол­нит все Ва­ши по­ру­че­ния,- объ­яс­нил Людас.
   - Все рав­но очень труд­но по­доб­рать­ся к Шуль­ге во вре­мя во­ен­ных действий. Он все вре­мя ок­ру­жен людьми. Раз­ве толь­ко, что Ваш че­ло­век - са­мо­убий­ца и на­бро­сит­ся на Шуль­гу, по­жерт­во­вав со­бой,- за­со­мне­вал­ся Острожский.
   - На счет са­мо­убий­цы мысль хорошая. Свои сло­ва по по­во­ду Ва­шей сла­бой фан­та­зии бе­ру назад. Но у ме­ня есть дру­гой план,- про­го­во­рил Людас.- Ва­ша вой­на с За­по­рож­ца­ми нам толь­ко поможет. В пер­вом же сра­же­нии Вы по­тер­пи­те поражение. Дер­жи­тесь по­даль­ше от мес­та бит­вы, что­бы Вас не убили. Хо­тя, по мо­им све­де­ни­ям, Вам ни­че­го не угрожает. Но, как го­во­рят хри­стиа­не: "Бе­ре­жен­но­го Бог бе­ре­жет". От Гос­по­да все­го мож­но ожи­дать, он та­кой капризный. А пла­нов его я точ­но знать не могу. Он пе­ре­до мной не отчитывается. Так, ус­лы­шал кое­-­что кра­ем уха, вот об этом и знаю. Ка­за­ки, об­ра­до­ван­ные ус­пе­хом, по­те­ря­ют бдительность. А вы пред­ло­жи­те им пе­ре­го­во­ры, со­гла­ша­ясь на все их условия. Един­ст­вен­ное на чем бу­де­те на­стаи­вать так это на том, что­бы са­ми пе­ре­го­во­ры про­хо­ди­ли на ней­траль­ной территории. Объ­яс­ни­те, что Вы бои­тесь рас­пра­вы обоз­лен­ных на вас се­лян, ко­то­рых мно­го в ря­дах казаков. За­по­рож­цы, бу­ду­чи бла­го­род­ны­ми, по сво­ей при­ро­де, ус­ту­пят прось­бе по­бе­ж­ден­ной и уни­жаю­щей­ся пе­ред ни­ми шляхты. Под­пи­сы­вать мир по­едет сам Геть­ман Шульга. Вот по до­ро­ге и уст­рой­те ему засаду. А что­бы ох­ра­на у не­го бы­ла не­боль­шая, по­за­бо­тит­ся мой человек. Вы вый­де­те с ним на кон­такт и пе­ре­да­ди­те ему при­вет от пан­ны Марыли. Он сде­ла­ет все, что Вы прикажете.
   - А ес­ли он от­ка­жет­ся? Да и дос­та­точ­но ли вы­со­кое у не­го зва­ние, что­бы ох­ра­нять са­мо­го Геть­ма­на?- со­мне­вал­ся Острожский.
   - Ес­ли он бу­дет упи­рать­ся, на­пом­ни­те, что же­на его бы­ла ведь­ма и об этом мо­гут уз­нать все. А ес­ли и по­сле это­го он бу­дет ко­чев­ря­жить­ся, то то­гда я сам вра­зум­лю его. Но это, в край­нем случае. Не­об­хо­ди­мо, что­бы это сде­ла­ли без мое­го пря­мо­го участия. А зва­ние здесь не важно. Ва­жен - авторитет. А это­го у не­го хоть отбавляй. Звать его сот­ник Яворной. Но мо­же­те быть спо­кой­ны, сот­ник не от­ка­жет­ся по­мочь Вам. Это уже со­вер­шен­но дру­гой че­ло­век, не тот, что был раньше. По мо­ему при­ка­зу пан­на Ма­ры­ля сде­ла­ла его ведьмаком.
   - А от­ку­да Вы знае­те, что шлях­та по­тер­пит по­ра­же­ние в пер­вой же бит­ве?- за­дал во­прос Ост­рож­ский и тут же сам поправился.- Ах, да, что я спрашиваю. Уж Вам ли не знать будущее. Раз­ре­ши­те за­дать еще один во­прос?
   - Спра­ши­вай­те, толь­ко поскорее. А то я не ус­пею вер­нуть Ва­шу ду­шу в тело. То­гда точ­но при­дет­ся Вас у се­бя ос­та­вить,- ска­зал Людас.
   - Вы та­кой всемогущий. По­че­му вы са­ми не убь­е­те Шульгу. Да и за­чем Вам эта возня. По­ду­ма­ешь, ка­кой­-то Гетьман. Что он судь­бы ми­ра ре­ша­ет?
   - А мир, ме­ж­ду про­чим, и со­сто­ит из ма­лень­ких мо­шек, ко­зя­вок там вся­ких, и людей. Да­же са­мый ма­лень­кий че­ло­ве­чек яв­ля­ет­ся его частичкой. Это сей­час го­во­рит Ва­ша гор­ды­ня, яс­но­вель­мож­ный князь, а зна­чит од­на из тех черт ха­рак­те­ра лю­дей, ко­то­рую я люб­лю и проповедую. У Бо­га свои за­по­ве­ди, а у ме­ня свои. И ес­ли лю­ди, ко­то­рые при­дер­жи­ва­ют­ся мо­их за­по­ве­дей, убь­ют че­ло­ве­ка, ко­то­рый жи­вет по Божь­им за­ко­нам, вот и по­лу­чит­ся, что моя прав­да сильнее. А там смот­ришь, и во­прос кто глав­нее, Я или Бог, мож­но бу­дет пересмотреть. Кто зна­ет? Это наш дав­ний спор с Господом. На­дое­ло мне ему подчиняться.
   - Те­перь все понятно. У Вас все, как у лю­дей,- сде­лал вы­вод Острожский.
   - Вот, как вас гор­ды­ня распирает. Это, ко­неч­но, хо­ро­шо,- воз­ра­зил Людас.- Толь­ко, это у лю­дей все, как у нас, а не наоборот. Это Бог соз­дал че­ло­ве­ка, а не че­ло­век Бога. Лад­но, Вам по­ра возвращаться. Вот уже ут­рен­ний ве­тер, Бо­жий под­ли­за, по­да­ет мне знак, что мое вре­мя заканчивается.
   Лю­дас под­нял­ся, мах­нул тро­стью, и все исчезло.
   Ост­рож­ский от­крыл глаза. Он ле­жал в по­сте­ли в ком­на­те зам­ка Потоцкого. Что это бы­ло со мной? Мо­жет, это все при­сни­лось? И вдруг пе­ред ним в воз­ду­хе поя­ви­лась ог­нен­ная над­пись:
   "За­пом­ни, имя че­ло­ве­ка - сот­ник Явор­ной"!
   Бу­к­вы ис­чез­ли так же вне­зап­но, как и появились. Яс­но­вель­мож­ный князь те­перь знал точ­но, что это был не сон.

30. Спра­вед­ли­вый суд.

   Полк Го­ло­ва­ня въе­хал в не­боль­шой го­ро­док Пряжин. По ули­цам ме­ту­ши­лись люди. Подъ­е­хав к цен­траль­ной пло­ща­ди, ка­за­ки уви­де­ли три ви­се­ли­цы, ус­та­нов­лен­ные посередине. На май­да­не тол­пил­ся народ. Пол­ков­ник с ка­за­ка­ми про­тис­ну­лись к центру. В кру­гу стоя­ли свя­зан­ны­ми не­сколь­ко человек. Все во­круг кри­ча­ли и по­ры­ва­лись уда­рить без­за­щит­ных людей. Тро­их по­ста­ви­ли на лав­ку и на­бро­си­ли им на шеи петли. Го­ло­вань вы­стре­лил из пис­то­ле­та в воздух. Все затихли.
   - А ну, по­до­ж­ди каз­нить,- про­го­во­рил пол­ков­ник, об­ра­ща­ясь к шу­ст­ро­му ме­ща­ни­ну, за­тя­ги­ваю­ще­му ве­рев­ку на шее у од­но­го из сто­яв­ших под виселицей.
   - Та это же жи­ды, они из нас всю кровь выпили. Сла­ва Бо­гу, те­перь на­ша власть настала. Это бла­го­да­ря вам, па­но­ве казаки. А мы вот ре­ши­ли са­ми в го­ро­де по­ря­док на­вес­ти, по­ка вас не бы­ло еще. Шлях­ту по­вы­го­ня­ли, а жи­дов вот каз­ним, ту­да им и дорога.
   - А ты кто та­кой?- спро­сил Головань.
   - Я Пан­те­лей­мон Гил­ка - пра­во­слав­ный христианин.
   - А за что ты их каз­нишь?- про­дол­жал вы­яс­нять полковник.
   - Так я же го­во­рю - это кровопийцы.
   - По тво­ей мор­де не ска­жешь, что из те­бя кровь вы­пи­ли,- про­го­во­рил Го­ло­вань, по­ка­зы­вая на­гай­кой на крас­ную фи­зио­но­мию Пантелеймона.
   Пло­щадь друж­но засмеялась.
   - Ты ду­ра­ка не ва­ляй, го­во­ри тол­ком, что они на­тво­ри­ли? А то я мо­гу по­-др­уг­ому спро­сить,- серь­ез­ным то­ном за­го­во­рил полковник.
   - Я у это­го день­ги одол­жил, а воз­вра­щать не­чем,- от­ве­тил Гил­ка, ука­зы­вая на ев­рея, у ко­то­ро­го он толь­ко что за­тя­нул петлю.
   - Так, и за это ты его ре­шил казнить. Ну, пра­виль­но, убил че­ло­ве­ка, и ни­ко­му и ни­че­го не должен. Хо­ро­шо придумал. А этих, что тут сто­ят, за что ве­шать со­бра­лись?- про­дол­жал спра­ши­вать Головань.
   - Да за то же самое. А еще за то, что мо­лят­ся они не так, как мы. Од­но сло­во - не­хри­сти,- от­ве­ти­ли из толпы.
   - Так, понятно. Значит. Ес­ли че­ло­век дру­го­му Бо­гу мо­лит­ся, то его нуж­но по­ве­сит?- об­ра­тил­ся пол­ков­ник к от­ве­чав­ше­му на его вопрос.
   Все замолчали. По­хо­же, бы­ло, что спо­соб­ность мыс­лить на­ча­ла воз­вра­щать­ся к людям.
   - Вы все хо­ро­шо при­ду­ма­ли,- за­го­во­рил Го­ло­вань, пы­та­ясь не раз­дра­жать воз­бу­ж­ден­ную тол­пу, что­бы не при­шлось при­ме­нять оружие.- Но сде­ла­ем мы так. Все ва­ши дол­ги до се­го­дняш­не­го дня вам про­ща­ют­ся, а па­нов ев­ре­ев мы отпускаем. Что ска­же­те, из­раи­ле­во пле­мя, воз­ра­жать ни­кто не бу­дет? А для всех ос­таль­ных ска­жу, ес­ли еще ко­го­-н­ибудь каз­нят без су­да, то тех, кто это сде­ла­ет, я сам лич­но по­час­тую саблей. Всем всё по­нят­но?
   - По­нят­но, Бать­ко ата­ман,- от­ве­ти­ли лю­ди, сто­яв­шие на площади.
   Ос­во­бо­ж­ден­ные ев­реи под­бе­жа­ли к пол­ков­ни­ку Голованю. Так, как Иг­нат си­дел на ко­не, они не мог­ли до не­го дотянуться. По­это­му це­ло­ва­ли ему но­ги и гла­ди­ли его ко­ня, при­го­ва­ри­вая:
   - Спа­си Вас Бог, пан атаман. Всю жизнь Вас бла­го­да­рить будем. Ска­жи­те, как Ва­ше имя, что­бы знать, ко­го бла­го­да­рить в молитвах.
   - Не на­до мне но­ги це­ло­вать, я вам не князь яс­но­вель­мож­ный,- ска­зал сму­щен­ный Го­ло­вань и, тро­нув по­во­дья, по­ехал к вы­хо­ду из площади. Лю­ди рас­сту­пи­лись, про­пус­кая Игната.
   - Это пол­ков­ник Го­ло­вань - пра­вая ру­ка Геть­ма­на Шуль­ги,- со­об­щил ев­ре­ям ка­зак, ехав­ший сле­дом за Игнатом. -
   Полк вы­ехал из села. Го­ло­вань об­ра­тил­ся к хлоп­цу, на­звав­ше­го его имя на пло­ща­ди:
   - Ты пре­кра­щай рас­ска­зы­вать про ме­ня, что я ка­кая­-то пра­вая рука. И где ты толь­ко та­ким ух­ват­кам нау­чил­ся?
   По­доб­ные со­бы­тия про­ис­хо­ди­ли во мно­гих на­се­лен­ных пунк­тах Украины. Уг­не­тае­мые лю­ди пы­та­лись по­ка­рать сво­их обид­чи­ков, ко­то­рые по­па­да­лись им в руки. Ино­гда дос­та­ва­лось и невинным. Из­вест­ное де­ло, что огонь во вре­мя по­жа­ра ни­ко­го не щадит.
  

31. Отъ­езд пол­ков­ни­ка Ружанского.

  
   Име­ние пол­ков­ни­ка Ру­жан­ско­го рас­по­ла­га­лось в лесу. По­это­му да­же в зной­ные лет­ние дни в до­ме бы­ло прохладно. По­сле со­бы­тий в По­ру­беж­ном, Гресь от­про­сил­ся у кня­зя Виш­не­вец­ко­го на не­сколь­ко дней съез­дить домой. Де­вуш­ка, спа­сен­ная им, ока­за­лась до­че­рью ста­рос­ты се­ла На­таль­ей Корень. Прие­хав в Ру­жев­ку, так на­зы­ва­лось име­ние пол­ков­ни­ка, де­вуш­ка пер­вые дни мол­ча­ла и поч­ти не вы­хо­ди­ла из сво­ей комнаты. Гресь при­ка­зал за­бо­тить­ся о ней и вы­пол­нять все её пожелания.
   В те­ни де­ревь­ев, рос­ших у са­мо­го до­ма, бы­ла бе­сед­ка со сто­лом и лав­ка­ми внутри. Ру­жан­ский лю­бил по­си­деть там, ко­гда бы­ло о чем подумать. Сей­час он раз­мыш­лял о со­бы­ти­ях в По­ру­беж­ном:
   "Боль­ше та­кие за­да­ния я вы­пол­нять не буду. Я во­ин, а не палач. У кня­зя и без ме­ня най­дет­ся, ко­му та­кие по­ру­че­ния ис­пол­нять".
   Пол­ков­ник под­нял го­ло­ву и уви­дел, что ря­дом с ним сто­ит На­та­лья и смот­рит на него. Ру­жан­ский встал и пред­ло­жил де­вуш­ке присесть. Она при­сталь­но по­смот­ре­ла ему в лицо. Взгляд тем­но­-с­иних глаз де­вуш­ки вы­зы­вал у не­го беспокойство. Гресь по­чув­ст­во­вал се­бя неуютно. Вме­сте с тем, он лю­бо­вал­ся её красотой. Тем­но­-р­усые во­ло­сы рас­сы­па­лись по плечам. Бе­лое пла­тье, плот­но об­ле­гаю­щее уп­ру­гую де­ви­чью грудь, и пе­ре­хва­чен­ное на уз­кой та­лии чёр­ным поя­сом, плав­но нис­па­да­ло до зем­ли, под­чёр­ки­вая при­вле­ка­тель­ные фор­мы бедер.
   На­та­лья пе­ре­ве­ла взгляд вниз, и чер­ные бар­хат­ные рес­ни­цы кос­ну­лись неж­ной ко­жи ее лица. Она при­се­ла на лавку. Ру­жан­ский про­дол­жал стоять.
   - И дол­го Вы на­ме­ре­ны дер­жать ме­ня у се­бя в пле­ну,- спро­си­ла девушка.
   Гресь впер­вые ус­лы­шал ее голос. До это­го она толь­ко плакала. Ему по­ка­за­лось, что ан­гел за­го­во­рил с ним.
   - Бог с Ва­ми, па­ни, ка­кой плен?- вол­ну­ясь, за­го­во­рил полковник.- Вы воль­ны уй­ти, ко­гда захотите. Толь­ко про­шу Вас ос­та­вать­ся, как мож­но доль­ше у меня. Да и ку­да Вы пой­де­те?
   На­та­лья рез­ко, по­вер­нув го­ло­ву, мет­ну­ла на пол­ков­ни­ка гнев­ный взгляд. Ру­жан­ский по­нял, что ска­зал лишнее.
   - Про­шу про­стить гру­бо­го сол­да­та, пани. Ес­ли бы я мог что­-то из­ме­нить, я бы от­ка­зал­ся вы­пол­нять тот приказ. Пус­кай бы ме­ня луч­ше каз­ни­ли,- оп­рав­ды­вал­ся полковник.
   - А дру­гой при­каз не от­ка­за­лись бы, вы­пол­нять?- по­ин­те­ре­со­ва­лась Наталья.
   - Ка­кой дру­гой при­каз?- не­по­ни­маю­ще пе­ре­спро­сил Гресь.
   - Жечь мир­ные се­ла,- уточ­ни­ла девушка.
   Ру­жан­ский молчал. Он по­ни­мал, что ни­ка­кие сло­ва и из­ви­не­ния не помогут.
   - Ва­ша Ми­лость,- раз­дал­ся го­лос слу­ги, бе­жав­ше­го к бе­сед­ке,- го­нец от кня­зя Виш­не­вец­ко­го со сроч­ным приказом.
   - Из­ви­ни­те, па­ни, служ­ба,- су­хо ска­зал Гресь, об­ра­ща­ясь к На­та­лье, и ушел.
   В кня­же­ском по­сла­нии го­во­ри­лось, что пол­ков­ни­ку не­об­хо­ди­мо сроч­но при­быть в за­мок ясновельможного. Со­об­ща­лось так же, что зав­тра они вы­сту­па­ют на вой­ну с казаками.
   Ру­жан­ский при­ка­зал, что­бы слу­ги го­то­ви­ли его во­ен­ную аму­ни­цию и сед­ла­ли луч­ше­го ко­ня, а сам вер­нул­ся к Наталье.
   - Я сей­час уезжаю. Не знаю, уви­дим­ся еще или нет?- го­во­рил Ру­жан­ский, опус­тив голову.- Толь­ко про­шу Вас, ес­ли Вы по­счи­тае­те воз­мож­ным для се­бя, до­ж­ди­тесь мое­го возвращения. Будь­те здесь, как хозяйка.
   Де­вуш­ка ни­че­го не ответила. Гресь щелк­нул каб­лу­ка­ми, сде­лал по­клон го­ло­вой и бы­ст­ро ушел. На­та­лья еще дол­го си­де­ла в беседке. Раз­мыш­ляя о слу­чив­шем­ся, ей не уда­ва­лось свои же мыс­ли по­ми­рить друг с другом.
   "С од­ной сто­ро­ны, он мой враг,- ду­ма­ла де­вуш­ка,- он сжег на­ше се­ло, его сол­да­ты уби­ва­ли мо­их односельчан. А с дру­гой - пан пол­ков­ник та­кой бла­го­род­ный, та­кой кра­си­вый, силь­ный, сме­лый, ме­ня спас.
   - Что па­ни хо­чет на ужин?- ус­лы­ша­ла На­та­лья го­лос по­за­ди себя. Она обер­ну­лась и уви­де­ла слу­гу полковника.
   - Мне все рав­но,- без­раз­лич­но от­ве­ти­ла девушка.- А где пан Ру­жан­ский?
   - Пан пол­ков­ник еще в пол­день уе­ха­ли,- со­об­щил по­жи­лой поляк.- А все рав­но, не го­дит­ся, па­ни, на­до есть, на­до пить, а то яс­но­вель­мож­ная па­ни заболеет. А пан пол­ков­ник очень расстроится.
   - Лад­но, бу­ду, есть, бу­ду пить,- ска­за­ла На­та­лья, ожи­ваю­щим голосом.
   Ру­жан­ский при­был в за­мок Виш­не­вец­ко­го вечером. Там все кипело. При­бы­ваю­щие вой­ска рас­по­ла­га­лись ла­ге­рем у кре­по­ст­ных стен. Стоя­ли шат­ры, во­круг го­ре­ло мно­же­ст­во костров. Про­ез­жая че­рез ла­герь, Гресь встре­чал мно­го знакомых. Его ра­до­ст­но приветствовали. В ар­мии он был хо­ро­шо известен.
   В ка­би­не­те у кня­зя бы­ло оживленно. По­сто­ян­но вхо­ди­ли и вы­хо­ди­ли люди. Князь от­да­вал приказания. Ру­жан­ский дав­но за­ме­тил, что в лю­бой вой­не при­сут­ст­ву­ет мно­же­ст­во суеты. Лю­ди, как буд­то спе­ци­аль­но вы­пол­ня­ют боль­шое ко­ли­че­ст­во слож­ных ритуалов. И все для то­го, что­бы сой­тись на по­ле, и уби­вать друг друга. Князь за­ме­тил пол­ков­ни­ка и по­до­звал его к се­бе, сде­лав жест рукой.
   - Я на­зна­чаю те­бя ко­ман­до­вать гу­сар­ским полком. Мы вы­сту­па­ем со всей ар­ми­ей зав­тра утром. Вы­дви­га­ем­ся в рай­он Пряжина. Ту­да же при­бу­дут вой­ска Ост­рож­ско­го и Потоцкого. Ты с пол­ком вы­едешь се­го­дня ночью. Пой­дешь в авангарде. В боль­шие сра­же­ния не втягивайся. Твоя за­да­ча обес­пе­чить на­ше про­дви­же­ние к об­ще­му мес­ту сбора. Твой полк уже го­тов и рас­по­ло­жил­ся юж­нее за рекой. Ну, да бу­дет с то­бой Ии­сус Хри­стос и Пре­свя­тая Де­ва Мария.
   Князь пе­ре­кре­стил полковника. Ру­жан­ский бра­во щелк­нул каб­лу­ка­ми и вы­шел из кабинета.
   Как толь­ко ноч­ные све­ти­ла за­ня­ли на не­бе по­ло­же­ние со­от­вет­ст­вую­щие трем ча­сам но­чи, и это под­твер­ди­ли пе­ту­хи сво­им кри­ком, гу­сар­ский полк стал вы­страи­вать­ся в по­ход­ную колонну.
   - Стро­ить­ся по три всад­ни­ка в ше­рен­гу, хо­руг­ви впе­ред ко­лон­ны,- ко­ман­до­вал Ружанский.- Хо­рун­жий Бы­ст­ряк про­сле­ди­те, что­бы в обо­зе гру­зи­ли толь­ко бо­е­при­па­сы и провиант. Ни­че­го лишнего. Дви­гать­ся бу­дем бы­ст­ро, от­став­ших быть не должно.
   Всад­ни­ки име­ли гроз­ный вид. Вы­со­кие кры­лья за спи­на­ми и длин­ные ко­пья в ру­ках де­ла­ли их по­хо­жи­ми на Ге­ор­гия Победоносца. А все вой­ско по­хо­ди­ло на рать воо­ру­жён­ных архангелов. Ру­жан­ский стал во гла­ве пол­ка, сза­ди не­го раз­ви­ва­лись бое­вые хо­руг­ви в ру­ках гусар. Он про­из­нес:
   - Полк впе­ред!
   И гроз­ное во­ин­ст­во тро­ну­лось с места. Все всад­ни­ки бы­ли в же­лез­ных латах. От тя­же­лых ша­гов их ко­ней, за­гу­де­ла земля. Бра­вый вах­мистр за­пел по­ход­ную пес­ню:

Ой, мы слав­но по­гу­ля­ем на степ­ных просторах.

А вра­ги, как нас уви­дят, пря­чут­ся по норах.

Нет на све­те та­кой си­лы, чтоб нас одолела.

Мы всю не­чисть в узел скру­тим, что­бы околела.

Наш пол­ков­ник мо­ло­дец, рав­ных ему не­ту,

Как орел ле­та­ет он по бе­ло­му свету.

   Полк рас­тя­нул­ся по сте­пи, и толь­ко вспыш­ки се­реб­ри­сто­го лун­но­го све­та, от­ра­жен­но­го в на­чи­щен­ных до зер­каль­но­го бле­ска ла­тах, про­ре­за­ли ноч­ную темноту.
  

32. Ка­бац­кая драка.

  
   Ин­га по­до­шла к зер­ка­лу и, по­смот­рев на свое от­ра­же­ние, по­ду­ма­ла:
   - А все­-т­аки я очень красивая. Не мо­жет быть, что­бы Иг­нат ме­ня разлюбил. Я ра­ди не­го не та­кие жерт­вы иду. А ну, как я ему боль­ше не нрав­люсь? Что тогда. Лад­но, есть толь­ко один спо­соб это проверить. На­до с ним встре­тить­ся и поговорить. Да и дол­жен же кто­-то его пре­ду­пре­дить об опасности.
   Де­вуш­ка взя­ла нож­ни­цы, ле­жав­шие на сто­ли­ке, и на­ча­ла сре­зать свои рос­кош­ные во­ло­сы, ос­тав­ляя ко­рот­кую стрижку. За­кон­чив эту ка­ра­тель­ную про­це­ду­ру, она ста­ла переодеваться. Ши­ро­кие ка­зац­кие ша­ро­ва­ры, про­сто­рная со­роч­ка - вы­ши­ван­ка час­тич­но скры­ли её пре­ле­ст­ные жен­ские формы. Ин­га на­де­ла на го­ло­ву ка­ра­ку­ле­вую шапку. По­лу­чил­ся мо­ло­дой хло­пец с ан­гель­ским личиком. Во­шед­ший При­ще­па хо­тел до­ло­жить, что все к отъ­ез­ду го­то­во, но, не уви­дев хо­зяй­ки, об­ра­тил­ся к ка­зач­ку, вер­тев­ше­му­ся у зер­ка­ла:
   - Эй, хлоп­че, а где пан­на Куль­бас?
   Де­вуш­ка по­вер­ну­лась и сня­ла шапку. Фе­дор от­крыл рот от удивления.
   - Что не уз­нал?- спро­си­ла Ин­га,- это хо­ро­шо, бо­га­той буду.
   - Ей Бо­гу, вы­ли­тый хло­пец,- за­го­во­рил опом­нив­шей­ся староста.- Толь­ко ли­цо у Ва­шей Ми­ло­сти слиш­ком женское. Вы его, ка­к­-то на­хмурь­те, что ли.
   Де­вуш­ка по­пы­та­лась, дви­гая бро­вя­ми, при­дать сво­ему ли­цу су­ро­вое выражение. Но вме­сто это­го, у неё по­лу­ча­лись лишь смеш­ные рожицы. При­ще­па рас­сме­ял­ся и ска­зал:
   - Нет, луч­ше не на­до, ос­тавь­те все, как есть. Толь­ко шап­ку на гла­за надвиньте.
   Они вы­шли во двор. Че­ты­ре ло­ша­ди уже стоя­ли осед­лан­ные с при­то­ро­чен­ной по­ход­ной аму­ни­ци­ей, ору­жи­ем и провиантом. Пан­на Куль­бас вско­чи­ла в сед­ло, как бра­вый казак. Фе­дор по­сле­до­вал за ней. Пу­те­ше­ст­вен­ни­ки сра­зу же пе­ре­ве­ли ко­ней на рысь. Пыль, под­ни­маю­щая­ся за ни­ми, рас­тво­ря­лась в про­зрач­ном ут­рен­нем воздухе.
   Час­то пе­ре­са­жи­ва­ясь на от­дох­нув­ших ко­ней, Ин­ге и Фе­до­ру уда­лось пре­одо­леть до­воль­но при­лич­ное рас­стоя­ние к вечеру.
   - Ес­ли так бу­дем про­дви­гать­ся, то зав­тра к но­чи бу­дем на За­по­ро­жье,- про­го­во­рил При­ще­па, ко­гда они ос­та­но­ви­лись, что­бы сме­нить лошадей.- Но на ночь на­до сде­лать привал. Ко­ни долж­ны от­дох­нуть, да и нам не по­ме­ша­ет хо­ро­шень­ко выспаться. Вон там, спра­ва, я ви­жу, как буд­то ды­мок в не­бо поднимается. По­едем ту­да, мо­жет, пус­тят на ночлег.
   Как толь­ко солн­це спря­та­лось за край сте­пи, ос­та­вив по­сле се­бя, за­ли­тое крас­ной крас­кой не­бо, пан­на Куль­бас и ста­рос­та стоя­ли у по­до­рож­ной хаты. Строе­ние име­ло не­оп­рят­ный вид. По­бел­ка со стен кое­-где осы­па­лась, со­ло­ма на кры­ше бы­ла вся чер­но­го цве­та, яв­но дав­но не ремонтированная. Ви­сев­шее у две­ри де­ре­вян­ное коль­цо, на­по­ми­наю­щее круг кол­ба­сы, го­во­ри­ло о том, что это шинок.
   - Ну, вот за­од­но и по­ужи­на­ем,- пред­ло­жил Фе­дор, сле­зая с коня.
   - Что­-то не нра­вит­ся мне это ме­сто,- про­го­во­ри­ла Ин­га, спешившись. Она за­су­ну­ла за по­яс пис­то­лет и по­пра­ви­ла саб­лю на боку.
   - Так дру­го­го же нет,- рас­те­рян­но ска­зал При­ще­па и воо­ру­жил­ся по при­ме­ру панны.
   Они во­шли в шинок. В длин­ной ком­на­те стоя­ло не­сколь­ко сто­лов с лав­ка­ми т при­ят­но пах­ло жа­ре­ной кол­ба­сой с чесноком. В даль­нем уг­лу си­де­ла ком­па­ния из че­ты­рех человек. По все­му бы­ло вид­но, что они из­ряд­но за­гру­зи­лись го­рил­кой, так как весь стол был за­пол­нен пус­ты­ми глечиками. К во­шед­шим по­до­шел хо­зя­ин, по­жи­лой ев­рей с пей­си­ка­ми на вис­ках и угод­ли­во спро­сил:
   - Что угод­но яс­но­вель­мож­ным па­нам?
   - Па­ру ко­лец кол­ба­сы, жа­ре­ных ка­ра­сей в сме­та­не, ка­ра­вай хле­ба и два гле­чи­ка мо­ло­ка,- за­ка­зал староста.- Я ду­маю, по­ка хватит. Да, по­то­ра­п­ли­вай­ся, мы голодные.
   Ко­гда хо­зя­ин по­бе­жал вы­пол­нять за­каз, Ин­га по­ин­те­ре­со­ва­лась:
   - А ты не лоп­нешь? Не­у­же­ли один че­ло­век мо­жет столь­ко съесть?
   - По­че­му один?- уди­вил­ся староста.- А Вы раз­ве не бу­де­те?
   В это вре­мя к ним по­до­шли два пья­ных человека. Один из них бес­це­ре­мон­но по­ло­жил ру­ки пан­не на пле­чи и за­дал во­прос:
   - А что ты за хло­пец та­кой стран­ный? На­ли­цо, вы­ли­тая девка.
   - Эй, при­ятель, иди от­сю­да по до­б­ру по здо­ро­ву,- же­ст­ко про­го­во­рил Прищепа.
   - Как это иди?- про­дол­жал нахал.- А ну, я сей­час про­ве­рю, ба­ба ты или ка­зак?
   Он су­нул свою ру­ку Ин­ге за па­зу­ху и тут же за­кри­чал:
   - Хлоп­цы, да это ба­ба!
   Пан­на Куль­бас рез­ко раз­вер­ну­лась к обид­чи­ку лицом. И так, как на­глец еще не вы­нул ру­ку из­-под ру­баш­ки Ин­ги, со­роч­ка ра­зо­рва­лась, об­на­жая де­ви­чью грудь. Из­-за даль­не­го сто­ла уже бе­жа­ли при­яте­ли по­до­шед­ших бандитов. Пан­на вы­хва­ти­ла из­-за поя­са пис­то­лет, и вы­стре­лил в упор в обидчика. Тот рух­нул замертво. При­ще­па из сво­его ору­жия уло­жил ря­дом второго. По­дос­пев­шие при­яте­ли уби­тых, с саб­ля­ми на­го­ло, на­бро­си­лись на Ин­гу и Федора. За­вя­за­лась драка. Пан­на Куль­бас хо­ро­шо вла­де­ла хо­лод­ным ору­жи­ем, но ей все вре­мя ме­ша­ла рас­ка­чи­ваю­щая­ся из сто­ро­ны в сто­ро­ну об­на­жен­ная пыш­ная грудь. Да и про­тив­ник был вы­ше её и сильнее. Она ни­как не мог­ла его дос­тать из­-за длин­ных рук разбойника. Де­вуш­ка на­ча­ла слабеть. Бы­ло по­нят­но, что ещё ми­ну­та или две, и Ин­га выдохнется. На­до бы­ло сроч­но что­-то предпринять. Де­вуш­ка со­бра­лась с си­ла­ми, и сде­лал рез­кий длин­ный вы­пад впе­ред, и на­нес­ла смер­тель­ный укол в серд­це противнику. В это вре­мя у нее сза­ди что­-то треснуло. Де­ти­на сто­ял на мес­те с во­ткну­той в грудь саб­лей Инги. Пан­на Куль­бас толк­ну­ла его в жи­вот ногой. Раз­бой­ник упал на­взничь, ши­ро­ко рас­ки­нув ру­ки в стороны. Его но­ги дер­ну­лись, и он затих. Де­вуш­ка вы­тер­ла об не­го свою саб­лю от крови.
   Про­тив­ник При­ще­пы из­лов­чил­ся и хит­рым уда­ром вы­бил ору­жие из рук Федора. Ста­рос­та тут же схва­тил лав­ку за один ко­нец и, раз­мах­нув­шись, уда­рил раз­бой­ни­ка по голове. От это­го че­реп про­тив­ни­ка трес­нул, за­брыз­ги­вая сте­ну вы­ле­тев­ши­ми мозгами. Фе­дор ос­мот­рел­ся во­круг, плю­нул и ска­зал:
   - Ни­че­го се­бе, по­ужи­на­ли!
   В это вре­мя поя­вил­ся на­смерть пе­ре­пу­ган­ный хозяин. Ру­ки у не­го дро­жа­ли, и го­лос за­пи­нал­ся:
   - Я­-я, не виноват. Они здесь уже вто­рой день пьян­ст­во­ва­ли и ни­че­го не хо­те­ли платить.
   - Те­перь ты мо­жешь по­лу­чить с них спол­на, они воз­ра­жать не ста­нут,- го­во­рил При­ще­па, по­ка­зы­вая на уби­тых рукой.
   Ин­га по­вер­ну­лась к Фе­до­ру спи­ной и на­кло­ни­лась, что­бы под­нять шапку. В это вре­мя её ша­ро­ва­ры ра­зо­шлись, об­на­жая ок­руг­лые яго­ди­цы девушки. При­ще­па обом­лел от увиденного. Оче­вид­но, шта­ны лоп­ну­ли, ко­гда пан­на сде­ла­ла глу­бо­кий вы­пад в бою.
   Ин­га ни­че­го, не за­ме­чая, взя­ла свой го­лов­ной убор и, при­кры­вая грудь ра­зо­рван­ной ру­баш­кой, об­ра­ти­лась к шин­ка­рю:
   - При­не­си мне со­роч­ку, а то моя со­всем разорвалась.
   - И ша­ро­ва­ры то­же,- до­ба­вил Прищепа.
   Ин­га с удив­ле­ни­ем по­смот­ре­ла на Фе­до­ра, а тот, сму­ща­ясь, объ­яс­нил:
   - Вам сей­час, Ва­ша Ми­лость, луч­ше не на­кло­нять­ся и но­ги ши­ро­ко не расставлять.
   Де­вуш­ка по­тро­га­ла се­бя ни­же спи­ны ру­ка­ми и, на­щу­пав го­лое те­ло, покраснела. Шин­карь при­нес одежду.
   - Еду нам за­вер­ни в рушник. Мы за­бе­рем её с собой. Луч­ше в по­ле пе­ре­но­чу­ем, чем в этом чер­то­вом мес­те,- вы­ру­гал­ся ста­рос­та,- при­не­си нам два кожуха.
   Хо­зя­ин вы­пол­нил все их распоряжения. Ин­га, спря­тав­шись за пе­ре­вер­ну­ты­ми сто­ла­ми, переоделась. Они вы­шли на ули­цу и се­ли на коней.
   - Оно, ко­неч­но, жал­ко, что по­гиб пол­ков­ник Куль­бас,- за­го­во­рил Прищепа.- Толь­ко хо­ро­шо, что Вы сей­час не замужем. Ес­ли бы Ваш муж уз­нал, что я ви­дел, он бы мне точ­но, го­ло­ву оторвал.
   - А ты по­мал­ки­вай об этом, и го­ло­ва бу­дет це­ла,- от­ве­ти­ла Ин­га и при­шпо­ри­ла коня.
   Ста­рос­та по­сле­до­вал за ней. Звез­ды, вво­лю на­бол­тав­шись с ме­ся­цем о сво­их не­бес­ных де­лах, ску­чая, ожи­да­ли при­бли­же­ние рассвета.
  

33. Бит­ва с Людасом.

  
   Про­коп Цим­ба­люк вме­сте с Пет­ром Ко­цю­бой подъ­е­ха­ли на те­ле­ге к церкви. То­гда, ко­гда ве­чер сме­нил свои оде­ж­ды на ноч­ной на­ряд, а в не­бе од­на за дру­гой, со­блю­дая оче­редь, за­го­ра­лись звезды. Про­коп по­до­шел к до­му свя­щен­ни­ка и по­сту­чал в дверь. На по­рог вы­шел дьяк и спро­сил:
   - А это ты? Что уже по­ра ехать? Хо­ро­шо, я сей­час приду.
   Зна­харь вер­нул­ся к подводе. Дед Пет­ро по­ин­те­ре­со­вал­ся:
   - Ну, что? Он идет или нет?
   - Ку­да он де­нет­ся? Сей­час бу­дет,- спо­кой­но от­ве­тил Цимбалюк.
   При­шел свя­щен­ник и, не по­здо­ро­вав­шись с Ко­цю­бой, усел­ся на подводу.
   - А что, ба­тюш­ка, Вы ча­сом не за­хво­ра­ли?- за­дал во­прос дед Пет­ро,- а то пан зна­харь мо­жет по­ле­чить, ес­ли надо. Вид у Вас ка­кой­-то болезненный.
   - Лад­но, хва­тит раз­го­ва­ри­вать, по­еха­ли уже,- раз­дра­жен­но от­ве­тил дьяк.
   В се­ле бы­ло тихо. Дья­ку ка­за­лось, что лю­ди не про­сто во­шли, а по­пря­та­лись в свои дома. Как буд­то хо­те­ли убе­речь­ся от пред­стоя­щих событий. Про­ехав по­ле, при­бли­зи­лись к лесу.
   Ме­сяц на не­бе имел круг­лую фор­му и в три раза боль­ший раз­мер, чем обычно. Мож­но бы­ло по­ду­мать, что он спе­ци­аль­но раз­дул­ся, что­бы луч­ше ос­ве­щать до­ро­гу этой ночью. Крас­но­-же­лтый цвет его боль­ше по­хо­дил для солн­ца, чем для луны.
   Те­ле­га остановилась. Ко­цю­ба, управ­ляв­ший ло­шадь­ми, по­вер­нул­ся и ска­зал:
   - Я бу­ду ждать вас здесь. Даль­ше пой­де­те пешком. Отец Ев­сей до­ро­гу знает.
   Зна­харь слез с те­ле­ги и об­ра­тил­ся к свя­щен­ни­ку:
   - Пан дьяк, Вы не за­бы­ли свя­тую во­ду и за­пис­ку, ко­то­рую я Вам на­пи­сал?
   - Не за­был,- бурк­нул в от­вет отец Ев­сей и вы­нул из кар­ма­нов фла­кон со свя­той во­дой и бумажку.
   "Ка­кие уди­ви­тель­ные кар­ма­ны у этих свя­щен­ни­ков,- по­ду­мал дед Пет­ро,- та­кая здо­ро­вен­ная по­су­ди­на вме­сти­лась, а я со­всем это­го не за­ме­тил".
   В этот мо­мент фи­лин про­кри­чал:
   - Угу-угу.
   И тут же его под­дер­жал сычь:
   - Ха-ха-ха-ха.
   Лю­ди пе­ре­гля­ну­лись ме­ж­ду со­бой, а дьяк перекрестился. Пер­вым шел Про­коп, за ним - отец Евсей. Тро­пин­ку бы­ло вид­но, как днем. Вдруг дьяк по­звал:
   - Пан Цим­ба­люк, иди­те сюда.
   Про­коп ос­та­но­вил­ся и по­до­шел к свя­щен­ни­ку:
   - Ну, что слу­чи­лось?
   - Ме­ня кто­-то дер­жит за ря­су и не от­пус­ка­ет,- про­шеп­тал дьяк.
   Зна­харь за­шел за спи­ну свя­щен­ни­ка и уви­дел, что по­дол оде­ж­ды за­це­пил­ся за ко­лю­чий куст. Он ос­во­бо­дил за­пу­тав­шую­ся ма­те­рию и с иро­ни­ей про­го­во­рил:
   - Это шиповник. Вы за не­го за­це­пи­лись, а я ва­шу ря­су распутал. Вы мо­же­те ид­ти дальше.
   - По­ду­ма­ешь?- оби­жен­но ска­зал батюшка.- Я и сам бы мог от­це­пить­ся, уже и по­про­сить ни о чем нельзя.
   Они дви­ну­лись дальше. Де­ре­вья ста­ли реже. Зна­харь и свя­щен­ник вы­шли на поляну. Это был Ведь­мин Яр. Дьяк до­тро­нул­ся до пле­ча Про­ко­па и, ука­зы­вая ру­кой впе­ред, еле слыш­но про­го­во­рил:
   - Там кто­-то стоит.
   Цим­ба­люк по­смот­рел ту­да, ку­да по­ка­зы­вал отец Ев­сей и ска­зал:
   - Это дерево.
   - Ка­кое де­ре­во?
   - По­-мо­ему клен, а мо­жет ли­па, я пло­хо ви­жу в темноте. Гос­по­ди, Ба­тюш­ка, что же Вы бу­де­те де­лать, ес­ли здесь нач­нет­ся что­-н­ибудь по­серь­ез­нее?
   - По­про­шу не де­лать мне за­ме­ча­ний,- хо­ро­хо­рил­ся дьяк.- Я не на­ме­рен вы­слу­ши­вать ду­рац­кие во­про­сы от ка­ко­го­-то зна­ха­ря - самоучки.
   И тут же, из­ме­нив гром­кий тон на ше­пот, спро­сил:
   - А что здесь мо­жет на­чать­ся по серь­ез­нее?
   - Ни­че­го, я про­сто так ска­зал,- по­пы­тал­ся ус­по­ко­ить свя­щен­ни­ка Прокоп.- Да­вай­те до­го­во­рим­ся, в пол­ночь Вы про­чте­те три раза "От­че Наш", я про­из­не­су за­кли­на­ние, Вы ок­ро­пи­те мо­ги­лу свя­той во­дой и про­чте­те еще раз "От­че Наш"
   - Да, пом­ню я, пом­ню, хва­тит по­вто­рять од­но и то же. Что я, по­-тво­ему, со­всем ду­рак?
   - И еще од­но,- не от­ве­чая на раз­дра­же­ние дья­ка, про­го­во­рил зна­харь,- не прячь­те да­ле­ко бу­маж­ку с за­кли­на­ни­ем, она Вам мо­жет пригодиться. Сла­ва Бо­гу, ночь свет­лая, ес­ли что про­чи­тать сможете.
   - Не по­ми­най имя Гос­под­не всуе, бо­го­от­ступ­ник,- на­зи­да­тель­но про­из­нес отец Ев­сей, яв­но не об­ра­щая вни­ма­ния на сло­ва Цимбалюка.
   Ко­гда тре­тья звез­да ста­ла в центр не­бес­но­го по­кры­ва­ла, а ме­сяц пе­ре­шел с вос­точ­ной сто­ро­ны на за­пад­ную часть, Про­коп пе­ре­кре­стил­ся три раза и ска­зал:
   - Ну, по­ра, ес­ли Гос­подь се­го­дня с на­ми, то все получится.
   - Они по­до­шли к могиле. Ка­мень был ото­дви­нут в сто­ро­ну, и над­пись на нем бы­ла не та, ко­то­рую про­чи­тал отец Ев­сей в по­след­ний свой ви­зит в про­кля­тое место. Она гла­си­ла: "Вы за­бра­ли её у ме­ня, я Вам отомщу. По­ща­ды не жди­те".
   - А в по­шлый раз ка­мень ле­жал на яме,- на­чал го­во­рить дьяк,- кто же его пе­ре­дви­нул?
   - Кто­-­кто, де­ти, ко­гда гри­бы со­би­ра­ли,- раз­дра­жен­но от­ве­тил знахарь.- Пе­ре­стань­те за­да­вать глу­пые вопросы. Сей­час уви­ди­те кто. На­чи­най­те чи­тать молитву.
   - Я го­во­рил те­бе, что­бы ты мне не при­ка­зы­вал,- воз­му­тил­ся священник.
   - Про­шу Вас, чи­тай­те мо­лит­ву, вре­мя уходит.
   Дьяк пе­ре­кре­стил­ся три раза и про­из­нес сло­ва:

От­че Наш, иже еси на небесах.

Да, свя­тит­ся Имя твое.

Да, при­дет Цар­ст­вие твое,

Как на не­бе­сах, так и на земле.

   В этот мо­мент что­-то так силь­но ба­бах­ну­ло, что мож­но бы­ло по­ду­мать, кто­-то уро­нил сто­пу­до­вую ка­мен­ную глы­бу с не­ба на землю. Поя­вил­ся зло­вон­ный за­пах сероводорода. Мо­ги­ла за­пол­ни­лась крас­ным све­том, и из неё под­нял­ся в воз­дух крас­ный ог­нен­ный шар. За­вис­нув над мо­ги­лой, мет­рах в пя­ти, он на­чал при­об­ре­тать че­ло­ве­че­ские чер­ты ли­ца: вы­со­кий лоб, нос с гор­бин­кой, ма­лень­кая кли­но­вид­ная бо­род­ка, глу­бо­ко по­са­жен­ные ко­лю­чие гла­за, пря­мой фор­мы рот, с тор­ча­щи­ми на­ру­жу из­-под уз­ких губ клыками. Един­ст­вен­ное, что от­ли­ча­ло офор­мив­шее­ся ли­цо от люд­ско­го об­раза, это за­гну­тые коз­ли­ные ро­га на голове. От шеи на­ча­лось вы­тя­ги­вать­ся вниз ту­ло­ви­ще, по­кры­тое ры­жей шерстью. Сза­ди поя­вил­ся длин­ный хвост. Вме­сто ступ­ней бы­ли раз­дво­ен­ные копыта.
   - Кто по­смел на мо­ей зем­ле чи­тать про­тив­ные для ме­ня стиш­ки?- спро­си­ло чу­ди­ще, ле­де­ня­щим ду­шу голосом.
   - Про­дол­жай­те чи­тать,- ска­зал зна­харь, толк­нув дья­ка в спи­ну кулаком. Свя­щен­ник оч­нул­ся от ис­пу­га и сно­ва за­го­во­рил:
   - От­че Наш, иже еси на не­бе­сах....
   - Да за­мол­чи, ты,- пе­ре­би­ло дья­ка са­та­нин­ское соз­да­ние,- а то ме­ня сей­час вырвет. Ты что не мо­жешь про­честь ка­кое­-н­ибудь дру­гое сти­хо­тво­ре­ние?
   - Не ос­та­нав­ли­вай­тесь, я Вам го­во­рю,- на­стаи­вал Цимбалюк.
   Отец Ев­сей на­чал сно­ва про­из­но­сить молитву. Чу­ди­ще вло­жи­ло в рот паль­цы и за­сви­сте­ло с та­кой си­лой, что свя­щен­ник и зна­харь сва­ли­лись на землю. С де­ревь­ев по­сы­па­лись листья. А Про­ко­пу по­ка­за­лось, что с не­ба со­рва­лась од­на звезда. Отец Ев­сей про­дол­жал читать. Про­го­во­рив три раза мо­лит­ву, он по­вер­нул­ся к зна­ха­рю и ска­зал:
   - Те­перь твоя очередь.
   А сам ото­шел по­даль­ше от ямы. Цим­ба­люк по­до­шел к мо­ги­ле по­бли­же и за­го­во­рил:
   - Бог соз­дал зем­лю, во­ду, не­бо....
   Вдруг свист пре­кра­тил­ся и раз­дал­ся ог­лу­ши­тель­ный хохот. По­том все стихло. Чу­ди­ще, пе­ре­став сме­ять­ся, за­го­во­ри­ло:
   - Не ста­рай­ся, это у те­бя не получится. Чи­тать за­кли­на­ние дол­жен свя­щен­ник, а ты - расстрига. Я те­бя узнал. Ты мне дав­но нер­вы портишь. Самозванец. По­смот­ри на се­бя, на ко­го ты по­хож? Что ты о се­бе во­зом­нил? Со­брал­ся со мной тя­гать­ся?
   - Ты сам на се­бя по­смот­ри, ду­ма­ешь, ты кра­са­вец?- го­во­рил зна­харь, по­ни­мая, что его дей­ст­вия бессмысленны.- Кто ты та­кой, что с то­бой нель­зя тя­гать­ся?
   - Я - Лю­дас!- от­ве­ти­ло чудовище.- А вид у ме­ня та­кой, ка­кой вы с дья­ком се­бе вообразили. Я же не ви­но­ват, что у вас та­кая при­ми­тив­ная фан­та­зия? Это же вы счи­тае­те, что раз дья­вол, то обя­за­тель­но с ро­га­ми, хво­стом и на копытах. Да еще, весь от­вра­ти­тель­ной шер­стью покрыт. Как до та­ко­го во­об­ще мож­но бы­ло до­ду­мать­ся? Не понимаю.
   - Так ты и есть са­та­на!- про­го­во­рил Цимбалюк.
   - Ну, на­ко­не­ц­-то дош­ло,- об­лег­чен­но ска­зал Людас.- По­слу­шай, это моя зем­ля, ухо­ди­те от­сю­да, по­ка я добрый. И все за­кон­чит­ся миром.
   - Вся зем­ля Бо­жья,- воз­ра­зил зна­харь,- ты не име­ешь пра­ва на её владение. Я те­бе не по­зво­лю это сделать.
   - Ты мне не по­зво­лишь?- за­сме­ял­ся Людас.- Ты есть ко­зяв­ка! Я пле­вать на те­бя хотел. Да я те­бя в ка­мень превращу.
   Са­та­на плю­нул в сто­ро­ну зна­ха­ря и тот окаменел. На­блю­дав­ший за про­ис­хо­дя­щим отец Ев­сей, под­бе­жал к Про­ко­пу и уви­дел, как Цим­ба­люк пре­вра­ща­ет­ся в гранит. По­след­ние сло­ва, ко­то­рые про­из­нес зна­харь, бы­ли:
   - Про­шу те­бя, про­чти заклинание.
   Свя­щен­ник ра­зо­злил­ся: "Что же это де­ла­ет­ся? Так са­та­на во­об­ще распоясается. Ес­ли его не ос­та­но­вить, то он ско­ро и до мо­ей церк­ви доберется.
   Дьяк дос­тал из кар­ма­на бу­маж­ку, раз­вер­нул её и на­чал чи­тать:
   - Бог соз­дал зем­лю, во­ду, небо. Все в ми­ре при­над­ле­жит Господу.
   Под­нял­ся ве­тер та­кой си­лы, что де­ре­вья вы­ры­ва­лись с корнями. Не­бо за­тя­ну­лось ту­ча­ми, и по­шел про­лив­ной дождь. Воз­ле от­ца Ев­сея три раза уда­ри­ла
   мол­ния, но он про­дол­жал, про­из­но­сить за­кли­на­ние:
   - Нет дру­го­го хо­зяи­на зем­ли, кро­ме Бога. Име­нем Бо­га От­ца, Бо­га Сы­на и Ду­ха Свя­то­го при­ка­зы­ваю кня­зю тьмы вер­нуть Бо­жью зем­лю и за­крыть вы­ход из пек­ла в мир Божий.
   Лю­дас ле­тал над свя­щен­ни­ком то и де­ло, щел­кая сво­им хво­стом над го­ло­вой дья­ка, как кнутом.
   - Сын Бо­жий, Ии­сус Хри­стос, при­ка­жи Ца­рю ада подчиниться. Ар­хи­бен­дак­ри­нус! Клин­то­ма­ги­на­рус! Бар­ду­грат!
   Как толь­ко дьяк про­из­нес по­след­нее сло­во в за­кли­на­нии, Лю­дас исчез. Но тут, же по­слы­ша­лось вы­во­ра­чи­ваю­щее ду­шу ши­пе­ние из могилы. Отец Ев­сей по­смот­рел на яму и за­стыл от ужаса. Хо­лод стра­ха ско­вал его мыш­цы и сердце. Ему по­ка­за­лось, что он пе­ре­стал дышать. Из мо­ги­лы на­ча­ли вы­пол­зать чер­ные змеи тол­щи­ной, как нога. Они полз­ли к свя­щен­ни­ку и пы­та­лись его укусить. Из рас­пах­ну­тых пас­тей вы­со­вы­ва­лись крас­ные слиз­кие жала. С длин­ных верх­них зу­бов сте­ка­ли ка­п­ли зе­ле­но­го яда. Вслед за ни­ми по­ка­за­лись тва­ри еще бо­лее омер­зи­тель­ней­ше­го вида. Ко­жа у них бы­ла гряз­но­-с­ер­ого цве­та, по­кры­тая сли­зью, рас­про­стра­няю­щая не­вы­но­си­мую вонь вокруг. Из от­кры­тых крас­ных ртов вы­те­ка­ла жел­то­го цве­та слюна. Чер­ные зу­бы тор­ча­ли наружу. Они шли по на­прав­ле­нию к дья­ку и про­тяж­ны­ми го­ло­са­ми твер­ди­ли:
   - Нам нуж­на его печень. Мы хо­тим его печень.
   К свя­щен­ни­ку тя­ну­лись ла­ны с за­гну­ты­ми же­лез­ны­ми ког­тя­ми и от­кры­ты­ми змеи­ны­ми пас­тя­ми с ядо­ви­ты­ми зубами. Ко­гда не­чис­ти ос­та­ва­лись счи­тан­ные ша­ги до от­ца Ев­сея, он как буд­то очнулся. Вы­хва­тил из кар­ма­на фля­гу со свя­той во­дой, от­пил из со­су­да, и со все­го ду­ха брыз­нул изо рта. Чу­до­ви­ща за­во­пи­ли от по­пав­шей на них свя­щен­ной жидкости. Они виз­жа­ли так гром­ко, что у Ба­тюш­ки за­ло­жи­ло в ушах. Оче­вид­но, свя­тая во­да при­чи­ня­ла им не­вы­но­си­мую боль и ожо­ги так, как из их тел по­шел пар, и раз­да­ва­лось шипение. Уви­дев эф­фект от со­вер­шен­но­го им дей­ст­вия, отец Ев­сей еще раз по­вто­рил процедуру. От это­го не­чисть по­спе­ши­ла на­зад в могилу. Они тол­пи­лись и тол­ка­лись, ме­шая тем са­мым друг дру­гу за­ле­зать в яму.
   "Я еще та­ким спо­со­бом ни­ко­гда и ни­ко­го не ос­вя­щал"- по­ду­мал Батюшка.
   Он по­до­шел к опус­тев­шей мо­ги­ле и три раза по­лил её свя­той во­дой, про­из­но­ся:
   - Во имя От­ца, Сы­на и Свя­то­го Духа.
   По­том про­чи­тал мо­лит­ву "От­че Наш". Ко­гда он ска­зал сло­во "Аминь", ле­жав­ший ря­дом ка­мень под­нял­ся в воз­дух и, опус­тив­шись, за­крыл яму. Над­пи­си на нем ни­ка­кой не было.
   По­за­ди от­ца Ев­сея что­-то упало. Он обер­нул­ся и уви­дел, что на зем­ле ле­жит Про­коп Цим­ба­люк и ше­ве­лит ру­ка­ми и ногами. Дьяк под­бе­жал к не­му и при­под­нял зна­ха­рю голову. Пер­вое, что Про­коп спро­сил:
   - Ну, как? У те­бя по­лу­чи­лось?
   - По­лу­чи­лось,- улы­ба­ясь, ска­зал свя­щен­ник и до­ба­вил,- по­слу­шай, ну и по­черк у тебя. Я еле про­чи­тал, что ты там накарлякал. А по­след­ние сло­ва во­об­ще еле выговорил. Ты их сам при­ду­мал?
   Не­бо очистилось. Звез­ды и ме­сяц дав­но уже раз­бе­жа­лись, что­бы не ви­деть происходящие. Пер­вые сол­неч­ные лу­чи, ра­до­ст­но пе­ре­прыг­нув че­рез де­ре­вья, ос­ве­ти­ли поляну. На­сту­пал рассвет.
   Из ле­са вы­бе­жал Пет­ро Ко­цю­ба, ос­та­но­вил­ся и спро­сил:
   - Хлоп­цы, что у вас здесь де­ла­ет­ся? По­мощь нуж­на?
  

34. Сра­же­ние с поляками.

  
   В два­дца­ти вер­стах от Пря­жи­на есть по­ле, та­ких ты­ся­чи на Украине. Ка­за­лось бы все одинаковые. Что же мо­жет быть осо­бен­но­го в сте­пи? Ан нет! Это, как и у людей. По­смот­ришь на че­ло­ве­че­ские ли­ца, у всех есть рот, нос, уши, глаза. Да толь­ко у ка­ж­до­го - своя осо­бен­ность, от­ли­чаю­щая его то других. Вот так и поле. В од­ном име­ет­ся при­мет­ный холм по­сре­ди­не, в дру­гом - ко­выль шу­мит по сво­ему, в треть­ем - воз­дух та­кой, что на­ды­шать­ся невозможно. Вот и по­лу­ча­ет­ся, что при­ро­да стра­ны - это, как ли­цо у человека. По ней сра­зу мож­но оп­ре­де­лить, что это за Держава.
   Солн­це уже ко­то­рый раз не­тер­пе­ли­во из­ме­ри­ло свои­ми лу­ча­ми рас­стоя­ние до за­пад­но­го края зем­ли и обрадовалось. Уже ос­та­ва­лось со­всем не­мно­го до то­го мо­мен­та, ко­гда ему мож­но бу­дет от­дох­нуть по­сле тру­до­во­го дня.
   Тол­стен­ный хо­мяк вы­лез на холм, под­нял мор­доч­ку вверх и втя­нул че­рез ноз­д­ри све­жий степ­ной воздух. Пе­ред тем, как за­лечь на ночь в сво­ей уют­ной нор­ке, он ре­шил про­ве­рить, все ли в по­ряд­ке в его владениях. Убе­див­шись, что все спо­кой­но, он по­вер­нул­ся к солн­цу, что­-то пи­ск­нул ему вме­сто "спо­кой­ной но­чи" и на­пра­вил­ся домой. По до­ро­ге при­хва­тил не­сколь­ко ко­лос­ков, вы­по­тро­шил из них зер­на и по­ло­жил се­бе за ще­ки, что­бы по­же­вать пе­ред сном.
   Все в при­ро­де за­ти­ха­ло, го­то­вясь к от­ды­ху, че­го не ска­жешь о людях. В про­ти­во­по­лож­ных кра­ях сте­пи раз­би­ли свои во­ен­ные ла­ге­ря по­ля­ки и украинцы. Они при­бы­ли сю­да со­всем не для то­го, что­бы лю­бо­вать­ся кра­со­та­ми природы. Лю­ди со­бра­лись здесь, что­бы по­ка­зать Гос­по­ду, что воз­мож­но на­до еще что­-то ис­пра­вить в при­ро­де человеческой. Сколь­ко же мо­жет про­дол­жать­ся то, что од­ни Бо­жьи соз­да­ния уби­ва­ют дру­гих, се­бе по­доб­ных? Де еще при этом и хва­ста­ют­ся друг пе­ред дру­гом, кто боль­ше всех унич­то­жил та­ких же лю­дей, как и он.
   В шат­ре у Геть­ма­на Шуль­ги со­бра­лись ка­зац­кие военачальники. Пол­ков­ник Го­ло­вань до­ло­жил:
   - У по­ля­ков три гу­сар­ских пол­ка, че­ты­ре пол­ка дра­гун и око­ло че­ты­рех ты­сяч пехоты. В ос­нов­ном это шлях­та из ополчения. Пря­мо пе­ред на­ми сто­ят гу­сар­ские полки. Дра­гу­ны на флан­гах, пе­хо­та сза­ди гусар. Ар­тил­ле­рия рас­по­ло­же­на пе­ред ла­ге­рем по­за­ди пехоты.
   Иг­нат за­мол­чал, да­вая по­нять, что док­лад окончен.
   - Ну, что же, кто хо­чет вы­ска­зать­ся, па­но­ве ата­ма­ны?- спро­сил Шульга.
   - Су­дя по то­му, что они не вы­ста­ви­ли пуш­ки впе­ред,- на­чал Ми­ко­ла Ку­лиш,- по­ля­ки хо­тят пер­вые на­нес­ти удар тя­же­лой кавалерией. Для это­го и рас­по­ло­жи­ли гу­сар в центре. Дра­гу­ны уда­рят по на­шим флан­гам и ок­ру­жат нас. Ну, а пе­хо­та бу­дет под­чи­щать за гусарами. Сил у них для та­ко­го пла­на впол­не достаточно. Уз­наю ма­не­ру Виш­не­вец­ко­го, ре­ши­тель­ность и напор. Он ни­ко­гда не лю­бил обо­ро­ни­тель­ных сражений.
   - Все со­глас­ны с ата­ма­ном Не­зай­мань­ков­ско­го ку­ре­ня?- спро­сил Геть­ман,- до­пол­не­ния бу­дут?
   - Что же тут мод­но до­ба­вить? Все пра­виль­но го­во­рит Ку­лиш,- за­го­во­рил пол­ков­ник Че­ре­да,- во­прос в том, как нам удер­жать та­кой удар и не дать отой­ти се­бе с флангов.
   - А мы не бу­дем ждать,- ска­зал Шуль­га,- мы пер­вые их атакуем.
   - Как же мы их ата­ку­ем?- за­со­мне­вал­ся ата­ман Зинь­ков­ско­го ку­ре­ня,- у нас сил вдвое мень­ше, чем у ляхов.
   - Слу­шай­те все вни­ма­тель­но и за­по­ми­най­те кто, что бу­дет де­лать,- стал объ­яс­нять Гетьман.- Три ты­ся­чи на­шей кон­ни­цы уда­рят на гусар. За­вя­жут с ни­ми бой, а по­том, раз­вер­нут­ся и бу­дут от­сту­пать пря­мо на наш лагерь. Ля­хи по­ду­ма­ют, что мы по­бе­жа­ли и по всем за­ко­нам во­ен­ной нау­ки ста­нут нас пре­сле­до­вать, что­бы добить. Ты, Мак­сим По­греб­няк, вы­ста­вишь всю на­шу ар­тил­ле­рию пе­ред ла­ге­рем так, что­бы че­рез ка­ж­дые две пуш­ки ос­та­ва­лись про­хо­ды раз­ме­ром для двух ло­ша­дей в шеренге. За ар­тил­ле­ри­ей рас­по­ло­жим пе­хо­ту, но смот­ри­те, не пе­ре­кры­вай­те про­хо­ды для на­шей кавалерии. Ко­гда до на­шей кон­ни­цы ос­та­нет­ся ша­гов сто, от­кры­вай­те огонь из пушек. Да так, что­бы яд­ра ле­те­ли над го­ло­вой на­шей ка­ва­ле­рии и по­па­да­ли в гусар. Это не­мно­го сдер­жит преследование. Как толь­ко на­ша кон­ни­ца прой­дет че­рез на­шу ар­тил­ле­рию, в про­хо­дах сра­зу же рас­по­ло­жим пе­хо­ту, ко­то­рая бу­дет вес­ти не­пре­рыв­ный огонь из ружей. Ты, Мак­сим, ста­нешь бить из пу­шек картечью. От­сту­пив­шая ка­ва­ле­рия пе­ре­груп­пи­ру­ет­ся и при­го­то­вит­ся к ло­бо­во­му удару. Сле­ва и спра­ва от на­ше­го ла­ге­ря рас­по­ло­же­ны рощи. В них раз­мес­тим засады. По пра­вую ру­ку - полк Го­ло­ва­ня, по ле­вую - три ку­ре­ня: Не­зай­мань­ков­ский, Глы­мов­ский, Нечипаловский. Пе­ре­груп­пи­ро­ван­ная ка­ва­ле­рия уда­рит в лоб гусарам. Пе­ред этим, пе­хо­та долж­на сно­ва ос­во­бо­дить проходы. В это же вре­мя за­сад­ные пол­ки уда­рят во флан­ги ляхам. Удо­вет­ский и Зинь­ков­ские ку­ре­ни бу­дут в за­па­се, на слу­чай, ес­ли ля­хи прорвутся.
   Все молчали. В на­сту­пив­шей ти­ши­не мож­но бы­ло ус­лы­шать, как пи­щит ко­мар, кру­жа­щий во­круг пла­ме­ни све­чи, сто­яв­шей по­сре­ди стола.
   - А ес­ли гу­са­ры не ста­нут пре­сле­до­вать на­шу кон­ни­цу?- спро­сил Ти­хон Гу­лий,- вдруг они пой­мут, что это ловушка.
   - Да­же, ес­ли и пой­мут, все рав­но ста­нут пре­сле­до­вать,- уве­рен­но от­ве­тил Шульга.- Виш­не­вец­кий и Ост­рож­ский не упус­тят слу­чая за­хва­тить за­по­рож­ско­го Гетьмана. Глав­ные си­лы в ата­ку я по­ве­ду сам.
   - Это опас­ная за­тея, Иван,- за­го­во­рил пол­ков­ник Че­ре­да, за­быв су­бор­ди­на­цию и, на­звав Геть­ма­на по имени.- А ну, как те­бя убь­ют в бою? Кто бу­дет ко­ман­до­вать вой­ском?
   - На слу­чай мо­ей ги­бе­ли на­зна­чаю ата­ма­на Ку­ли­ша ко­ман­до­вать армией. А ес­ли мы зав­тра про­иг­ра­ем сра­же­ние, то ко­ман­до­вать бу­дет не кем. А что­бы ля­хи не про­ню­ха­ли о на­ших пла­нах, за­са­ды рас­по­ла­гать в ле­су за час до мо­ей атаки. И вы­ставь­те двой­ные по­сты,- спо­кой­но про­го­во­рил Шульга.- Не за­бы­вай­те, что ля­хов вдвое про­тив нашего. Это ата­ман Гу­лий вер­но заметил. А у ме­ня дру­го­го пла­на нет. Так, что ес­ли ни­кто боль­ше ни­че­го не хо­чет ска­зать, иди­те и го­товь­тесь к бою. Как толь­ко пер­вые лу­чи солн­ца про­ре­жут не­бо, я атакую. К это­му вре­ме­ни все долж­ны за­нять свои мес­та и быть готовыми.
   В шат­ре у Виш­не­вец­ко­го на­хо­ди­лись кня­зья Ост­рож­ский и По­тоц­кий, а так­же мно­же­ст­во
   военачальников.
   . Во­шед­ший пол­ков­ник Ру­жан­ский до­ло­жил:
   - Вер­нув­шая­ся раз­вед­ка до­нес­ло, что все си­лы За­по­рож­цев сто­ят пря­мо пе­ред нами. Ни­ка­ких за­сад они не обнаружили.
   - Ну, что же, это хо­ро­шо,- за­го­во­рил князь Виш­не­вец­кий,- это сов­па­да­ет с мо­им планом. Зав­тра мы об­ру­шим всю мощь на­ших гу­сар на ка­за­ков, ата­куя их пря­мо в лоб. Дра­гу­ны обой­дут За­по­рож­цев с флан­гов и ок­ру­жат, та­ким об­ра­зом, мы со­мнем их и уничтожим. Все бу­дет за­ви­сеть от на­ше­го на­по­ра и бы­ст­ро­ты действий. Я все сказал. Все мо­гут ид­ти и го­то­вить­ся к зав­траш­не­му сражению.
   - А нет ли у Вас за­пас­но­го пла­на, на слу­чай, ес­ли что­-то пой­дет не так, как Вы за­ду­ма­ли, яс­но­вель­мож­ный князь Виш­не­вец­кий?- по­ин­те­ре­со­вал­ся Острожский.
   - Ко­неч­но, есть,- от­ве­тил глав­но­ко­ман­дую­щий,- ес­ли ка­за­ки про­рвут­ся, я встре­чу их ог­нем всей на­шей ар­тил­ле­рии и пе­хо­ты, ко­то­рую я рас­по­ло­жил пе­ред на­шим лагерем. Ос­нов­ные вой­ска пе­ре­груп­пи­ру­ют­ся и уда­рят за­по­рож­цам в спину. Сил у нас хва­тит, не беспокойтесь.
   - С Ва­ше­го по­зво­ле­ния, мы с кня­зем По­тоц­ким, то­же пой­дем го­то­вить­ся к зав­траш­не­му сра­же­нию,- про­ща­ясь, про­го­во­рил Ост­рож­ский и по­тя­нул По­тоц­ко­го за ру­кав, да­вая ему по­нять, что он хо­чет пе­ре­го­во­рить с ним.
   Ко­гда яс­но­вель­мож­ные ото­шли от шат­ра Виш­не­вец­ко­го, Ост­рож­ский ше­по­том ска­зал:
   - Зав­тра дер­жи­тесь по­даль­ше от по­ля боя.
   - Вы дае­те мне со­ве­ты не дос­той­ные ры­ца­ря,- воз­му­тил­ся Потоцкий.
   - Да при­чем здесь ры­цар­ст­во?- объ­яс­нял Острожский.- У ме­ня есть све­де­ния, что зав­тра бу­дет не все так про­сто, как ка­жет­ся на­ше­му главнокомандующему.
   - Так по­че­му же вы не ска­же­те об этом ему са­мо­му?- уди­вил­ся Потоцкий.
   Ост­рож­ский с со­жа­ле­ни­ем по­смот­рел на сво­его
   со­бе­сед­ни­ка и с до­са­дой в го­ло­се ска­зал:
   - Да по­то­му, что это не кон­крет­ные фак­ты, это об­щие предположения. Князь Виш­не­вец­кий че­ло­век пря­мой и не ста­нет слу­шать вся­кие там умозаключения. Я Вас пре­ду­пре­дил яс­но­вель­мож­ный князь, а Вы ре­шай­те са­ми, как Вам быть и что делать.
   Ост­рож­ский и По­тоц­кий ра­зо­шлись по сво­им шатрам.
   Пол­ков­ник Го­ло­вань сто­ял и смот­рел на звезд­ное небо. Ему нра­ви­лись кар­ти­на бес­пре­дель­но­сти мироздания. Гля­дя на звез­ды, он чув­ст­во­вал се­бя мель­чай­шей час­тич­кой ог­ром­но­го мира. Все де­ла и за­бо­ты на­чи­на­ли ка­зать­ся ему бес­по­лез­ной суетой. Он по­ду­мал, что вот так же и ты­ся­чу лет на­зад кто­-то смот­рел на звезд­ное небо. А прой­дет еще мно­го ве­ков и все ос­та­нет­ся по­-пре­жн­ему в природе. Ни­ка­кие че­ло­ве­че­ские де­ла не мо­гут из­ме­нить Вселенную. Но один во­прос проч­но за­сел у не­го в го­ло­ве и не да­вал по­коя:
   "Смо­жем ли мы зав­тра одер­жать по­бе­ду"?
   Слу­чи­лось так, что в это вре­мя на дру­гом кон­це по­ля поль­ский пол­ков­ник Ру­жан­ский то­же рас­смат­ри­вал звезды. Но боль­ше все­го на ноч­ном не­бе Гре­ся при­вле­кал кра­са­вец месяц. Пол­ков­ни­ку ка­за­лось, что он пред­ла­га­ет ему со­вер­шить про­гул­ку по звезд­но­му парку. В ду­ше у Ру­жан­ско­го что­-то тоск­ли­во заныло. Вдруг, на фо­не ме­ся­ца Гресь раз­гля­дел очер­та­ние жен­ско­го лица. Ему по­ка­за­лось, что это об­лик Натальи. Пол­ков­ник за­да­вал се­бе один во­прос:
   "Ин­те­рес­но, ду­ма­ет ли она обо мне"?
   По­чув­ст­во­вав при­бли­жаю­щий­ся рас­свет, на­глый ко­мар сде­лал еще один об­лет во­круг го­ло­вы ата­ма­на Ку­ли­ша и сел ему на ще­ку, что­бы на­пить­ся кро­ви пе­ред тем, как за­лечь на днев­ной сон. Ку­лиш хлоп­нул по не­му ла­до­нью и пре­вра­тил "гроз­но­го вам­пи­ра" в кро­ва­вое пят­но на сво­ей щеке.
   - Ну, вот и пер­вая кровь се­го­дня,- улы­ба­ясь, ска­зал ря­дом сто­яв­ший Геть­ман Шульга.- Ну что, Ми­ко­ла, вы­хо­ди строиться. Пора.
   В ста­не за­по­рож­цев все зашевелилось. Вой­ска раз­ме­ща­лись по сво­им мес­там, со­глас­но пла­ну Гетьмана. Шуль­га во гла­ве ос­нов­ной ка­ва­ле­рии вы­дви­нул­ся в по­ле по на­прав­ле­нию поляков. Ря­дом с ним ехал пол­ков­ник Череда. Сза­ди них раз­ве­ва­лись вой­ско­вые знамена.
   - Иван, что ты де­ла­ешь?- бес­по­ко­ил­ся Череда.- Ты сей­час, как во­ло­сок на лы­си­не, те­бя ото­всю­ду видно. Ты хоть бы ку­да­-то в сто­ро­ну отъехал.
   - Э нет,- от­ве­тил Геть­ман,- пусть видят. Пусть хо­ро­шо ви­дят, что я здесь. Что­бы да­же не со­мне­ва­лись в этом. Да не бес­по­кой­ся ты так, Микола. Что я ди­те ма­лое, что ли?
   - Да я не за те­бя бес­по­ко­юсь,- оби­дел­ся Череда.- Я за де­ло беспокоюсь.
   Геть­ман под­нял вверх бу­ла­ву, при­встал в стре­ме­нах и ска­зал:
   - Бра­ты - ка­за­ки, впе­ред!
   И вся ла­ви­на ка­ва­ле­рии рва­ну­ла с мес­та га­ло­пом, под­ни­мая за со­бой ту­чи пыли. Гу­са­ры толь­ко за­кон­чи­ли по­строе­ние, как раз­дал­ся крик:
   - Смот­ри­те, за­по­рож­ская конница.
   По­ля­ки уви­де­ли, что че­рез рас­сеи­ваю­щий­ся ут­рен­ний ту­ман на них не­сет­ся ка­зац­кая кавалерия. Сто­яв­ший на воз­вы­шен­но­сти князь Виш­не­вец­кий за­дал во­прос, не об­ра­ща­ясь ни к ко­му кон­крет­но:
   - Это что та­кое? От­ку­да они взя­лись? А это кто впе­ре­ди ска­чет, как не­нор­маль­ный? Да это ни­как сам Шуль­га! От­лич­но, на­кро­ем всех разом. Гу­са­ры, впе­ред!
   Всад­ни­ки опус­ти­ли пи­ки и, при­шпо­рив ко­ней, дви­ну­лись на Запорожцев. Две ла­ви­ны столк­ну­лись, по­гло­щая од­на другую. За­тре­ща­ли сло­ман­ные ко­пья, за­зве­не­ло же­ле­зо от ударов. Кон­ское ржа­ние и че­ло­ве­че­ские кри­ки сли­лись в один сплош­ной вой.
   Геть­ман при­жал­ся к кон­ской спи­не, и гу­сар­ское ко­пье про­скольз­ну­ло у не­го над головой. В это вре­мя лях, пы­тав­ший­ся убить Шуль­гу, ока­зал­ся ря­дом с ним. Иван со всей си­лы уда­рил его бу­ла­вой в грудь. Же­лез­ные ла­ты во­гну­лись, и со рта гу­са­ра брыз­ну­ла кровь. Всад­ник упал с коня. Бит­ва ки­пе­ла, втя­ги­вая в се­бя все но­вые и но­вые люд­ские си­лы с обе­их сторон. В лу­жах кро­ви, про­ли­той на зем­ле, уже по­скаль­зы­ва­лись лошади. Ог­ром­но­го рос­та гу­сар бро­сил свое ко­пье с та­кой си­лой, что оно про­би­ло грудь двум ка­за­кам, ехав­шим друг за другом. Вы­лез­ший из­-под уби­то­го ко­ня, пол­ков­ник Че­ре­да под­бе­жал к ля­ху и толк­нул его ло­шадь в бок. Всад­ник упал вме­сте с животным. Пол­ков­ник вы­стре­лил в гу­са­ра, а сам сел на коня.
   Шуль­га за­кри­чал:
   - От­сту­па­ем, все на­зад!
   За­по­рож­ская ка­ва­ле­рия раз­вер­ну­лась и пом­ча­лась к сво­ему лагерю. Ос­та­лись толь­ко ка­за­ки, уча­ст­во­вав­шие не­по­сред­ст­вен­но в бою, при­кры­вая от­ход отступающим. Но их бы­ст­ро пе­ре­би­ли и гу­сар­ская ла­ви­на на­ча­ла пре­сле­до­ва­ние убе­гаю­щих Запорожцев.
   - Нель­зя так пре­сле­до­вать ка­за­ков,- про­го­во­рил пол­ков­ник Ру­жан­ский, об­ра­ща­ясь к ехав­ше­му ря­дом с ним кня­зю Виш­не­вец­ко­му,- мо­жем по­пасть в засаду.
   - Там их Геть­ман,- воз­ра­зил ему князь.- На­до его дос­тать, во что бы то ни стало. Возь­ми полк дра­гун и обой­ди слева.
   Пол­ков­ник по­ехал ис­пол­нять приказание.
   Тем вре­ме­нем ка­зац­кая ка­ва­ле­рия при­бли­жа­лась к сво­ему лагерю. Раз­дал­ся залп за­по­рож­ской артиллерии. Над го­ло­ва­ми у от­сту­паю­щих про­сви­сте­ли яд­ра, и по­па­ли в ря­ды, пре­сле­до­вав­ших их поляков.
   - Мо­ло­дец, По­греб­няк,- по­ду­мал Геть­ман,- точ­но бьет из пушек.
   Гу­са­ры за­меш­ка­лись от не­ожи­дан­но­го арт­об­ст­ре­ла, а ка­зац­кая кон­ни­ца по про­хо­дам вер­ну­лась в свой лагерь. За­по­рож­ская пе­хо­та, тут же за­пол­нив про­хо­ды ме­ж­ду ар­тил­ле­ри­ей, от­кры­ла бег­лый огонь по гусарам. Пер­вые ря­ды ля­хов сме­ша­лись, и ата­ка захлебнулась. Ка­зац­кая ка­ва­ле­рия пе­ре­груп­пи­ро­ва­лась и по тем же про­хо­дам вер­ну­лась на по­ле боя, про­пу­щен­ная сво­ей пехотой. Из ле­са, ко­то­рый рас­по­ла­гал­ся по ле­вую и пра­вую сто­ро­ну по­ля боя, вы­еха­ли за­сад­ные ка­зац­кие пол­ки и уда­ри­ли по флан­гам поляков. На­ча­лась без­жа­ло­ст­ная рубка. Тя­же­лая ка­ва­ле­рия по­ля­ков - гу­са­ры, не­сла ог­ром­ные по­те­ри так, как в сме­шан­ном по­ряд­ке они бы­ли малоэффективны. Упав­шие с ко­ней всад­ни­ки с тру­дом мог­ли под­нять­ся на но­ги по­то­му, что же­лез­ные ла­ты тя­ну­ли их к земле. Прак­ти­че­ски весь цвет поль­ской ар­мии был уничтожен.
   - Смот­ри, пан пол­ков­ник,- об­ра­тил­ся Олег Ду­бо­вой к Иг­на­ту,- дра­гу­ны об­хо­дят справа.
   Го­ло­вань раз­вер­нул часть сво­его пол­ка и на­пра­вил­ся на­пе­ре­рез поль­ской ка­ва­ле­рии, пы­тав­шей­ся зай­ти с фланга. От­ряд Иг­на­та столк­нул­ся с дра­гу­на­ми лоб в лоб, ус­пев сде­лать вы­стрел из пистолетов. От это­го мно­го поль­ских всад­ни­ков по­па­да­ло на землю. За­вя­за­лась бит­ва на саб­лях и рукопашная. От­ча­ян­но дра­лись и те, и другие. Пол­ков­ник Ру­жан­ский уже за­ру­бил трех ка­за­ков, ко­гда пе­ред ним поя­вил­ся Игнат. На­чал­ся поединок. Си­лы ка­за­лись равными. Ни­кто не мог на­нес­ти смер­тель­но­го удара. Из­лов­чив­шись, Го­ло­вань ук­ло­нил­ся от пря­мо­го уда­ра Ру­жан­ско­го, и сам ру­ба­нул его саб­лей по шле­му изо всей силы. Кли­нок Иг­на­та раз­ле­тел­ся на мел­кие части. Из­-под лоп­нув­ше­го шле­ма Грея по­тек­ла кровь, за­ли­вая ему глаза. Но Ру­жан­ский удер­жал­ся в сед­ле и на­нес от­вет­ный удар на­от­машь сле­ва направо. Го­ло­вань увер­нул­ся, и кон­чик саб­ли Гре­ся раз­ру­бил ему ще­ку, не при­чи­нив боль­шо­го вреда.
   Олег Ду­бо­вой, уви­дев, что Го­ло­вань ос­тал­ся без ору­жия про­кри­чал:
   - Иг­нат, дер­жи!
   И бро­сил ему свою саблю. Го­ло­вань под­хва­тил на ле­ту кли­нок, и тут же вон­зил его в грудь Ру­жан­ско­му, про­бив же­лез­ные ла­ты гусара. Гресь по­кач­нул­ся и упал на землю. Подъ­е­хав­ший к обез­о­ру­жен­но­му Ду­бо­во­му дра­гун, со всей си­лы ру­ба­нул Оле­га по голове. Ду­бо­вой пы­тал­ся за­крыть­ся ру­кой, но кли­нок от­ру­бил ему кисть. Ка­зак упал ря­дом с поль­ским полковником.
   Тем вре­ме­нем ос­нов­ные си­лы За­по­рож­цев, за­кон­чи­ли раз­гром гу­сар и ата­ко­ва­ли ла­герь противника. Бес­по­ря­доч­ный огонь поль­ской ар­тил­ле­рии не смог ос­та­но­вить ла­ви­ну казаков. Въе­хав в рас­по­ло­же­ние ляхов. За­по­рож­цы об­на­ру­жи­ли там толь­ко пус­тые шат­ры, на­спех раз­бро­сан­ные ве­щи и мно­же­ст­вен­ные поль­ские знамена.
   Геть­ман Шуль­га вы­ехал на холм и про­го­во­рил:
   - Бра­ты - ка­за­ки, на­ша, прав­да, креп­че ляш­ской!
   Ок­ру­жав­шие его За­по­рож­цы ра­до­ст­но при­вет­ст­во­ва­ли Гетьмана. Шуль­га про­дол­жал го­во­рить:
   - Прав­да, яс­но­вель­мож­ные так бы­ст­ро уе­ха­ли, что да­же не ус­пе­ли с на­ми поздороваться. Но ни­че­го, мы им уже свой при­вет передали.
   Ка­за­ки друж­но за­смея­лись
  

34. Кро­ва­вая тризна.

  
   . По­ле боя бы­ло за­пол­не­но уби­ты­ми и ранеными. Ка­за­ки хо­ди­ли и пы­та­лись оты­скать сво­их то­ва­ри­щей в на­де­ж­де, что те ока­жут­ся еще живыми. Плен­ным по­ля­кам раз­ре­ши­ли по­хо­ро­нить сво­их зем­ля­ков, пав­ших в сражении. Иг­нат оты­скал Оле­га Дубового. Его дя­дя ле­жал с рас­ки­ну­ты­ми ру­ка­ми, как буд­то хо­тел об­нять весь мир. От­кры­тые гла­за не­под­виж­но смот­ре­ли в го­лу­бое небо. На го­ло­ве за­пек­лась кровь. Го­ло­вань скло­нил­ся над ним и по­це­ло­вал его в хо­лод­ный лоб.
   "Вот со­кол ты и за­вер­шил свой по­лет над степью. Боль­ше в не­бо те­бе не под­нять­ся",- раз­мыш­лял Игнат. В это вре­мя ря­дом раз­дал­ся стон. Го­ло­вань ог­ля­нул­ся и уви­дел, что поль­ский пол­ков­ник, с ко­то­рым он сра­жал­ся, пошевелился.
   "Ну и силь­но же жизнь за­се­ла в этом ля­хе,- по­ду­мал Игнат.- Я же его в грудь саб­лей уда­рил, а он живой. Наверное. Гос­подь ре­шил, что ему ра­но еще уми­рать".
   Ду­бо­во­го по­ло­жи­ли в брат­скую мо­ги­лу вме­сте с по­гиб­ши­ми казаками. Го­ло­вань вер­нул­ся к поль­ско­му полковнику. Тот еще ды­шал и ти­хонь­ко постанывал. На гру­ди у не­го бы­ло кро­ва­вое пятно. Иг­нат спро­сил:
   - Как те­бя зо­вут?
   Пол­ков­ник от­крыл гла­за и еле слыш­но от­ве­тил:
   - Гресь Ружанский.
   - Эй, хлоп­цы, кла­ди­те это­го ля­ха на под­во­ду и пусть его ве­зут к не­му домой. Ска­жи­те, что я приказал. Ес­ли дое­дет жи­вым, то его счастье.
   Ко­гда стем­не­ло, с по­ля боя уб­ра­ли всех уби­тых и раненых. По­хо­ро­нив по­гиб­ших то­ва­ри­щей, ка­зац­кое вой­ско вер­ну­лось в Пряжин. Всю ночь по сте­пи бе­га­ли волки. Они чув­ст­во­ва­ли за­пах све­жей кро­ви в воз­ду­хе, но не мог­ли по­нять, где, же добыча. Се­рые раз­бой­ни­ки ли­за­ли зем­лю в тех мес­тах, где бы­ли лу­жи крови. Но от это­го их ап­пе­тит ста­но­вил­ся еще боль­шим, злость воз­рас­та­ла и она на­бра­сы­ва­лись друг на друга. При этом си­ро­ма­хи уг­ро­жаю­ще ры­ча­ли, ос­ка­ли­ва­ли пас­ти и без­жа­ло­ст­но ку­са­ли сво­их же собратьев.
   Иг­нат, про­ез­жав­ший вме­сте со сво­им пол­ком вдоль по­ля, по­ду­мал:
   Смот­ри, все, как у людей. Друг дру­га гры­зут".
   Как толь­ко ме­сяц вы­шел на се­ре­ди­ну не­ба, вол­ки, как по ко­ман­де усе­лись, за­дра­ли мор­ды вверх и за­вы­ли, за­глу­шая один другого. Оче­вид­но, они хо­те­ли по­жа­ло­вать­ся ме­ся­цу на свои не увен­чав­шие­ся ус­пе­хом поиски.
  

35. Пре­да­тель­ская встреча.

  
   Князь Ост­рож­ский позд­но ве­че­ром ожи­дал тай­но­го гос­тя в од­ном из сво­их имений. В пол­ночь ему до­ло­жи­ли, что при­был не­зна­ко­мец и, не на­зы­вая сво­его име­ни, про­сит его принять. И по­ка­за­ли кня­зю пер­стень, ко­то­рый пе­ре­дал неизвестный. Яс­но­вель­мож­ный вни­ма­тель­но по­смот­рел на коль­цо и ска­зал:
   - Впус­ти­те, я его дав­но жду.
   Во­шел че­ло­век сред­них лет. Под чер­ным пла­щом вид­не­лась ка­зац­кая одежда. Ост­рож­ский сра­зу уз­нал ли­цо гос­тя, хо­тя тот и был в ка­пю­шо­не; нос с гор­бин­кой, чер­ные усы и злоб­но свер­каю­щие ка­рие глаза.
   - Здрав­ст­вуй­те, пан вой­ско­вой ка­зна­чей,- по­при­вет­ст­во­вал во­шед­ше­го гос­тя князь.
   - Я по­про­шу Ва­шу Ми­лость, по­га­сить свечи. Дос­та­точ­но све­та и от ог­ня в ка­ми­не,- не от­ве­чая на при­вет­ст­вие, про­из­нес Ан­д­рей Копейка.- И, по­жа­луй­ста, без зва­ний и имен.
   - По­хо­же, что пан уже соб­ст­вен­ной те­ни бо­ит­ся?- иро­нич­но за­ме­тил яс­но­вель­мож­ный князь.
   - Вам хо­ро­шо го­во­рить, Вы у се­бя дома. А ес­ли За­по­рож­цы уз­на­ют, что я встре­чал­ся с Ва­ми, они со мной та­кое сде­ла­ют, что да­же ска­зать про­тив­но,- оби­жен­но про­го­во­рил Копейка.
   - Хо­ро­шо, пе­рей­дем сра­зу к де­лу,- про­дол­жил раз­го­вор Острожский.- Не­об­хо­ди­мо уст­ра­нить Ва­ше­го Геть­ма­на, по­ка он не уст­ра­нил нас всех. На­де­юсь, Вы по­ни­мае­те, о чем я го­во­рю?
   - Еще бы не понять. Лег­ко ска­зать устранить. А как? Для это­го, по мень­шей ме­ре, нуж­ны деньги. А вой­ско­вую каз­ну сей­час ох­ра­ня­ют лю­ди Шуль­ги так, что я и ко­пей­ки взять не мо­гу без пря­мо­го при­ка­за Гетьмана. Не го­во­ря, что ну­жен тол­ко­вый план.
   - О день­гах не беспокойтесь. День­ги бу­дут, и не толь­ко для осу­ще­ст­в­ле­ния операции. Лич­но для Вас бу­дет вну­ши­тель­ная на­гра­да, ес­ли де­ло получится.
   У ка­зна­чея за­свер­ка­ли глаза. Князь это за­ме­тил и про­дол­жал из­ла­гать:
   - А план бу­дет такой. Я и князь По­тоц­кий по­шлем при­гла­ше­ние Ва­ше­му Геть­ма­ну на пе­ре­го­во­ры о мире. По­про­сим про­вес­ти их в ней­траль­ном мес­те, яко­бы опа­са­ясь за свои жизни. Ска­жем в Глу­шев­ке, не­да­ле­ко от гра­ни­цы, ря­дом с быв­шим име­ни­ем кня­зя Вишневецкого. Вы сде­лае­те так, что­бы Геть­ман согласился. Мы го­то­вы при­нять лю­бые его условия. И по­ста­рай­тесь, что­бы ох­ра­на бы­ла небольшая. Най­ме­те лю­дей та­ких, для ко­то­рых день­ги яв­ля­ют­ся ос­нов­ной мо­ра­лью в жизни. И уст­рои­те засаду.
   - План хо­ро­ший,- за­дум­чи­во за­го­во­рил Ко­пей­ка,- толь­ко Шуль­га не дурак. На та­кую встре­чу, он по­едет с ох­ра­ной, ко­то­рую обес­пе­чи­вать бу­дет че­ло­век, поль­зую­щий­ся у не­го доверием. А у ме­ня та­ко­го нет.
   - За­то у ме­ня есть,- твер­до от­ве­тил Острожский.
   Ан­д­рей не­до­вер­чи­во по­смот­рел на кня­зя и ска­зал:
   - Я, ко­неч­но, ни­чуть не со­мне­ва­юсь в воз­мож­но­стях Ва­шей Ми­ло­сти, но это­го не мо­жет быть, про­шу прощения.
   - Есть у вас в вой­ске сот­ник Явор­ной,- ух­мы­ля­ясь, про­го­во­рил Ост­рож­ский,- ес­ли я не оши­ба­юсь, он был боль­шим дру­гом по­кой­но­го пол­ков­ни­ка Куль­ба­са?
   - Да, это так,- не по­ни­мая, ку­да кло­нит князь, под­твер­дил казначей.- Что Вы этим хо­ти­те ска­зать?
   - По­ру­чи­те ему, что­бы имен­но он воз­гла­вил ох­ра­ну Гетьмана. И пе­ре­дай­те от ме­ня при­вет, и ска­жи­те, что я знаю, кем бы­ла его же­на, и кто он есть на са­мом деле. А ес­ли он бу­дет уп­ря­мить­ся, то ска­жи­те о том, что из­вест­но мне, мо­жет стать из­вест­но всем, и, пре­ж­де все­го - Шульге. Ну и на край­ний слу­чай, пе­ре­да­ди­те ему при­вет от Лю­да­са, он зна­ет кто это.
   - Ну, ес­ли да­же сот­ник Явор­ной у Вас в под­чи­не­нии, то­гда я ни в чем боль­ше не со­мне­ва­юсь,- со­гла­сил­ся Копейка.- Как толь­ко все бу­дет го­то­во, я при­шлю Вам вес­точ­ку вот с этим перстнем. Ан­д­рей по­ка­зал кня­зю свой пер­стень, ко­то­рый Ост­рож­ский ви­дел пе­ред этой встречей.
   - А ко­гда я по­лу­чу день­ги на уст­рой­ст­во все­го де­ла?- су­ет­ли­во спро­сил казначей.- На­ем­ни­ков по­на­до­бит­ся че­ло­век пять­де­сят, не меньше. Шуль­гу го­лы­ми ру­ка­ми не возь­мешь, он в дра­ке не новичок.
   - День­ги по­лу­чи­те сейчас. Я уже распорядился. Толь­ко уч­ти­те, бла­го­по­луч­ный ис­ход де­ла за­кро­ет все вопросы. Ес­ли - нет, от­ве­чать бу­де­те Вы, лич­но,- с улыб­кой ска­зал Ост­рож­ский, от ко­то­рой у ка­зна­чея хо­ло­док про­бе­жал по спине.
  

36. Пре­да­тель­ст­во сотника.

  
   По­сле сра­же­ния штаб за­по­рож­ско­го вой­ска рас­по­ло­жил­ся в Пряжине. Но че­рез день ос­нов­ные си­лы под ко­ман­до­ва­ни­ем ата­ма­на Ку­ли­ша вы­сту­пи­ли на Киев. В го­ро­де ос­тал­ся полк Го­ло­ва­ня и обоз. Геть­ман со­би­рал­ся при­сое­ди­нить­ся к го­лов­ной ка­зац­кой ар­мии спус­тя не­сколь­ко дней. Во вре­мя боя его за­це­пи­ла ляш­ская сабля. Ра­не­ние бы­ло не­опас­ным, но его уго­во­ри­ли по­вре­ме­нить с отъездом.
   - Бать­ко Геть­ман, от­дох­ни­те па­ру дней. Пусть ра­на хоть не­мно­го за­тя­нет­ся,- уго­ва­ри­вал Шуль­гу пол­ков­ник Го­ло­вань,- а там вме­сте с мо­им пол­ком до­го­ним войско. Ля­хи сей­час дол­го си­лы не соберут. По­хо­же, в бли­жай­шее вре­мя боль­ших сра­же­ний не предвидится.
   - Точ­но, Иван, по­слу­шай Го­ло­ва­ня,- под­дер­жал Иг­на­та Че­ре­да,- он де­ло говорит.
   - Хо­ро­шо, пусть бу­дет по­-в­аш­ему,- со­гла­сил­ся Геть­ман Шульга.
   Го­ло­вань по­до­звал сот­ни­ка Явор­но­го и ска­зал ему:
   - Наш полк бу­дет сто­ять за городом. Мы в сте­пи ра­зо­бьем ла­герь, ос­та­нешь­ся с дву­мя де­сят­ка­ми ка­за­ков ох­ра­нять Гетьмана. Что­-то ду­ша у ме­ня не на мес­те, мо­жет боль­ше лю­дей дать в ох­ра­ну?
   - Да за­чем, пан пол­ков­ник? Ля­хи сей­час дра­па­ну­ли аж за Чигирин. Что здесь мо­жет слу­чить­ся?- ус­по­каи­вал Го­ло­ва­ня сотник.- Не вол­нуй­тесь, все бу­дет в порядке.
   - Лад­но, но ес­ли что слу­чит­ся, сра­зу шли к нам вес­то­во­го,- со­гла­сил­ся Иг­нат,- мы в трех вер­стах от Пря­жи­на будем.
   Как толь­ко Го­ло­вань уе­хал, к сот­ни­ку по­до­шел вой­ско­вой казначей.
   - На­до с то­бой по­го­во­рить, сот­ник,- ти­хо про­го­во­рил Копейка. Сот­ник с удив­ле­ни­ем по­смот­рел на него.
   - Те­бе при­вет от кня­зя Ост­рож­ско­го,- про­дол­жил казначей.
   Ли­цо у Явор­но­го по­бе­ле­ло, гла­за за­бе­га­ли, и он про­ши­пел:
   - Иди­те за мной, толь­ко на расстоянии.
   Сот­ник по­шел пер­вым, сле­дом, в ша­гах пя­ти­де­ся­ти, казначей. Прой­дя всю ули­цу, Явор­ной по­вер­нул за угол и остановился. Ря­дом на­хо­дил­ся шинок. К не­му по­до­шёл Копейка. Сот­ник ука­зал на кор­чму ру­кой и ска­зал:
   - Там поговорим.
   Они во­шли в дом. Ут­ром в за­ве­де­нии бы­ло, как пра­ви­ло, пусто. Это об­стоя­тель­ст­во уст­раи­ва­ло заговорщиков. Они се­ли за стол и за­ка­за­ли меду. Пер­вым за­го­во­рил ка­зна­чей:
   - Зав­тра ут­ром при­бу­дут по­слы к Гетьману. Ля­хи хо­тят, что­бы он прие­хал к ним на переговоры. Ты воз­глав­ля­ешь ох­ра­ну Шуль­ги и дол­жен сде­лать так, что­бы Геть­ман по­ехал по до­ро­ге на Глушевку.
   - А по­че­му Вы ре­ши­ли, что я бу­ду Вам по­мо­гать? Вот возь­му те­бя за ши­во­рот и от­ве­ду к Шульге. Рас­ска­жу, что ты здесь затеваешь.
   - Ес­ли бы ты хо­тел это сде­лать, то сде­лал бы сра­зу, еще там, у шта­ба, ко­гда я те­бе при­вет от Ост­рож­ско­го передал. А ты по­та­щил­ся сю­да со мной. И ко­гда бу­дешь рас­ска­зы­вать про ме­ня, не за­будь рас­ска­зать про по­кой­ную свою жену. Да за­од­но объ­яс­ни Геть­ма­ну, кто ты сей­час есть на са­мом деле. А ес­ли те­бе и это­го ма­ло, то мо­жет, ты хо­чешь еще с Лю­да­сом по­ви­дать­ся?
   По­сле по­след­них слов сот­ник вско­чил, но тут, же ус­по­ко­ил­ся и сел за стол.
   - Лад­но, хва­тит ме­ня запугивать. Вот сей­час за­стре­лю те­бя, а всем ска­жу, что ты Геть­ма­на ру­гал, а я не сдержался. Ду­ма­ешь, не по­ве­рят?
   - Мо­жет, и по­ве­рят, толь­ко не рас­ка­ты­вай губы. Ре­шил, что это я сам при­ду­мал? Да от те­бя мок­ро­го мес­та не ос­та­нет­ся, ко­гда уз­на­ют, кто со­рвал дело. Хва­тит препираться. Сде­лай, как я го­во­рю, и по­лу­чишь день­ги, мно­го денег.
   В ши­нок во­шли двое под­вы­пив­ших гуляк. Хо­зя­ин от­ка­зал­ся их об­слу­жи­вать и вы­тол­кал в спи­ну на улицу.
   - Мо­жет яс­но­вель­мож­ным па­нам еще что­-то на­до?- по­ин­те­ре­со­вал­ся шинкарь.
   - Да, при­не­си нам еще ме­ду,- су­ро­во ска­зал Явор­ной,- а то я силь­но трез­вый для та­ко­го разговора.
   Хо­зя­ин при­нес гле­чик с ме­дом и по­ста­вил на стол.
   - Я бы и рад по­мочь кня­зю,- на­чал го­во­рить сот­ник по­сле то­го, как вы­пил це­лую круж­ку зал­пом,- толь­ко то, что вы за­ду­ма­ли, не получится.
   - Как это не по­лу­чит­ся?- уди­вил­ся ка­зна­чей,- сде­ла­ешь, так получится.
   - За ко­го вы Геть­ма­на при­ни­мае­те? За ду­ра­ка?- улы­ба­ясь, спро­сил Яворной.- Ка­ко­го чер­та ему пе­реть­ся к ка­ки­м­-то князь­ям, ес­ли он их уже раз­бил в бою. Ес­ли им нуж­ны пе­ре­го­во­ры, пусть са­ми приезжают. Вот, что он от­ве­тит ва­шим послам. Я его хо­ро­шо знаю. И пле­вать он хо­тел на вся­ких там, ясновельможных.
   По­сле этих слов сот­ник гром­ко засмеялся.
   - Ви­жу па­ну сот­ни­ку очень ве­се­ло,- зло­ве­ще про­го­во­рил Ко­пей­ка,- хорошо. Я так и до­ло­жу Ост­рож­ско­му, толь­ко, ду­маю, не раз­де­лит он тво­ей радости.
   - Да, что ты ме­ня все вре­мя за­пу­ги­ва­ешь?- вне­зап­но сме­нив ве­се­лье на гнев, ска­зал Яворной.- Не бо­юсь я те­бя и твое­го князя. Дру­гое де­ло - Людас. С этим шу­тить нельзя. Пло­хо кончится. Ес­ли он вме­ша­ет­ся в де­ло, то смерть для ме­ня бу­дет не са­мым страш­ным, что он со мной сделает.
   Ко­пей­ка сде­лал удив­лен­ное лицо.
   - Да я ви­жу, ты не зна­ешь, кто та­кой Лю­дас?- вы­ска­зал пред­по­ло­же­ние сотник. Но раз ты пе­ре­да­ешь от не­го при­вет, зна­чит, он в кур­се это­го дела. Так вот, слу­шай, что я те­бе ска­жу, ни­ку­да Геть­ман с ва­ми не поедет. За­будь об этом. Ес­ли хо­ти­те убить его, то се­го­дня но­чью, а луч­ше пе­ред рас­све­том, на­па­дешь со свои­ми раз­бой­ни­ка­ми на штаб. Я ука­жу, где бу­дут сто­ять по­сты, ох­ра­ны все­го два­дцать человек. Де­сять в ка­рау­ле, де­сять отдыхают. Толь­ко дей­ст­во­вать на­до бы­ст­ро и ни­ко­го не ос­тав­лять в живых. Ме­ня то­же ра­ни­те, ина­че, мне не отвертеться. Се­го­дня - един­ст­вен­ный случай. А зав­тра Шуль­га с Го­ло­ва­нем уе­дут в Ки­ев, а там вы до не­го не доберетесь. Да и день­ги мне от­дашь сейчас. По дру­го­му я вам по­мо­гать не ста­ну, по­нял?
   - По­нял,- со­гла­сил­ся ка­зна­чей и вы­ло­жил на стол два ме­шоч­ка с зо­ло­ты­ми монетами.- Как толь­ко взой­де­те тре­тья звез­да, я со свои­ми людь­ми на­па­ду на штаб.
   Явор­ной взял день­ги, под­бро­сил ме­шоч­ки на ла­до­ни и ска­зал:
   - Прав­ду го­во­рят лю­ди, что все зо­ло­то от дьявола. Две ты­ся­чи! Шуль­га бы оби­дел­ся, уз­нав, что его го­ло­ву так де­ше­во оценили. Не­бось, при­кар­ма­нил се­бе боль­шую часть, а ка­зна­чей?
   Ко­пей­ка ни­че­го не ответил. Встал и пер­вым вы­шел из шинка. В кар­ма­не у не­го по­звя­ки­ва­ли ос­таль­ные шесть ме­шоч­ков зо­ло­тых мо­нет, ко­то­рые он дол­жен был от­дать Яворному.
  

37. Ве­щий сон.

  
   Как толь­ко взош­ла тре­тья звез­да спра­ва от ме­ся­ца, ка­зна­чей и пять­де­сят че­ло­век, на­ня­тых им, ос­то­рож­но кра­ду­чись ме­ж­ду до­ма­ми, при­бли­зи­лись к шта­бу Геть­ма­на За­по­рож­ско­го Шульги.
   Лу­на за­шла за ту­чи, как буд­то не же­лая смот­реть на тво­ри­мое людь­ми преступление. Ко­пей­ка по­дал сиг­нал, про­кри­чав фи­ли­ном три раза. В это вре­мя сто­яв­ший у две­рей ча­со­вой дер­нул­ся и упал. Из до­ма вы­шел че­ло­век и по­дал знак ру­кой, под­зы­вая ноч­ных разбойников. Это был сот­ник Яворной.
   Геть­ман Шуль­га в этот ве­чер лег ра­но спать. Толь­ко по­че­му­-то дол­го сон не шел к нему. Он во­ро­чал­ся с бо­ку на бок, и не мог по­нять, что его беспокоит.
   "Ну, ни­че­го,- по­ду­мал Иван Шуль­га,- зав­тра вы­сту­па­ем с Го­ло­ва­нем на Киев. В сте­пи весь сму­ток, как ру­кой снимет. По­ле­вой ве­тер - луч­ший ле­карь от тос­ки".
   С эти­ми мыс­ля­ми Геть­ман за­крыл гла­за и стал уже за­сы­пать, вдруг, его кто­-то позвал. Жен­ский го­лос ска­зал:
   - Иван, по­шли со мной. Я по­ка­жу, что на све­те де­ла­ет­ся, по­ка ты спишь.
   Шуль­га от­крыл гла­за и уви­дел свою жену. Она стоя­ла по­сре­ди­не ком­на­ты, та­кая же мо­ло­дая и кра­си­вая, ка­кой он её запомнил. Бе­лое пла­тье плот­но об­ле­га­ло её строй­ную фи­гу­ру, а на го­ло­ве был ве­нок из по­ле­вых цветов. Де­вуш­ка по­ма­ни­ла Геть­ма­на ру­кой, и он по­шел за ней. Они шли ря­дом по ши­ро­ко­му бес­край­не­му полю. За­пах лу­го­вых трав пья­нил голову.
   "Ни­че­го не мо­жет быть луч­ше на­шей ук­ра­ин­ской сте­пи,- по­ду­мал Шуль­га,- нет у при­ро­ды кра­си­вей уголка. Вот бы хо­ро­шо бы­ло, ес­ли бы и Рай так же вы­гля­дел, как на­ше по­ле".
   Же­на до­тро­ну­лась до пле­ча Шуль­ги и, по­ка­зы­вая ру­кой вверх, ска­за­ла:
   - Смот­ри и все запоминай.
   В го­лу­бом не­бе кру­жил со­кол, то под­ни­мал­ся вверх, то кам­нем па­дал к земле. Вдруг поя­ви­лась стая ворон. Они на­бро­си­лись на со­ко­ла, и за­вя­за­лась от­ча­ян­ная битва. Со­кол рвал во­рон ког­тя­ми, и на­но­сил уда­ры мощ­ным клювом. Но на­па­дав­ших на не­го бы­ло очень много. Из­-за это­го сме­лая пти­ца то­же про­пус­ка­ла уда­ры чер­ных разбойников. Че­рез не­ко­то­рое вре­мя ос­тат­ки во­ронь­ей стаи раз­ле­те­лись, так и не убив сокола. Из­ра­нен­ный храб­рец опус­тил­ся на землю. Он был весь в кро­ви, но живой. Со­кол рас­ки­нул кры­лья и за­крыл глаза. В это вре­мя из но­ры вы­лез­ла ог­ром­ная се­рая крыса. Уви­дев со­ко­ла, она под­кра­лась к не­му сза­ди и на­бро­си­лась на ра­не­ную птицу. Вце­пив­шись в шею со­ко­лу, кры­са ста­ла его душить. Из по­след­них сил храб­рец вон­зил ког­ти в гла­за се­ро­му раз­бой­ни­ку, но кры­са не раз­жа­ла жел­тые зубы. Они вме­сте упа­ли замертво.
   Шуль­га взгля­нул на жену. Она ска­за­ла:
   - Будь ос­то­рож­нее, это сон о тебе. Боль­ше я ска­зать не могу.
  

38. Тре­вож­ная весть.

  
   Пол­ков­ни­ка Го­ло­ва­ня раз­бу­ди­ли сре­ди ночи.
   - Пан пол­ков­ник, Вас там два ка­за­ка спра­ши­ва­ют,- ви­но­ва­тым го­ло­сом го­во­рил ка­ра­уль­ный, тол­кая Иг­на­та в плечо.- Я го­во­рил им, что­бы до ут­ра по­до­ж­да­ли, но один из них ска­зал, что это сроч­но, что Вам уг­ро­жа­ет опасность.
   Го­ло­вань по­сте­пен­но при­хо­дил в се­бя, но сон все еще дер­жал его в сво­их объятьях.
   - Что за сроч­ность та­кая?- спро­сил пол­ков­ник, про­ти­рая гла­за ла­до­нью,- кто они та­кие?
   - Они не из на­ших, это точ­но,- док­ла­ды­вал часовой.- Я их ни­ко­гда не видел.
   Го­ло­вань встал, по­тя­нул­ся и ска­зал:
   - Хо­ро­шо, пусть войдут. И при­не­си во­ды умыться.
   Ка­зак вышел. Че­рез мгно­ве­ние по­лог шат­ра ото­дви­нул­ся в сто­ро­ну и в па­лат­ку во­шли два человека. Пол­ков­ник при­сталь­но по­смот­рел на них. Мо­ло­дой ка­зак был ему че­м­-то знакомый. Толь­ко Иг­нат ни­как не мог вспом­нить, где он его видел. Вдруг, Го­ло­ва­ня, как гро­мом уда­ри­ло, не­обы­чай­но зе­ле­ные гла­за бы­ли толь­ко у од­но­го че­ло­ве­ка на свете. Он по­до­шел к мо­ло­до­му хлоп­цу и снял с не­го шапку. Да­же при сла­бом ос­ве­ще­нии Иг­нат сра­зу уз­нал Ингу. Он да­же оне­мел от удивления.
   - Ну, я ви­жу, что пан пол­ков­ник ме­ня уз­нал,- яз­ви­тель­но ска­за­ла девушка.- Наконец-то. А что с тво­им ли­цом?
   Иг­нат кос­нул­ся шра­ма на пра­вой ще­ке, ко­то­рый толь­ко на­чал за­жи­вать и спо­кой­но от­ве­тил:
   - Это один бра­вый поль­ский пол­ков­ник по­ста­рал­ся, ерун­да, уже поч­ти не болит.
   - Ни­че­го се­бе ерун­да, ты же мог без гла­за ос­тать­ся,- взвол­но­ван­но про­го­во­ри­ла Инга.
   - Что там без гла­за? Ес­ли бы мой дя­дя не бро­сил мне свою саб­лю, я бы без го­ло­вы остался. За мою жизнь, он свою отдал. Вот так.
   Пан­на Куль­бас мол­ча, смот­ре­ла на Игната. Яв­но объ­яс­не­ние Иг­на­та не ус­по­кои­ло девушку.
   В это вре­мя ка­ра­уль­ный за­нес в ша­тер вед­ро с водой. Пол­ков­ник тут же вы­лил его се­бе на голову. По­том про­из­нес:
   - Брр,- и заговорил.- Ну, чудеса. Ты как здесь ока­за­лась? Это же очень опасно. И по­че­му ты в муж­ской оде­ж­де? А где твои рос­кош­ные во­ло­сы?
   Ин­га при­се­ла на кро­вать, по­смот­ре­ла на Го­ло­ва­ня и про­из­нес­ла:
   - Мог бы, и по­здо­ро­вать­ся пе­ред тем, как за­да­вать столь­ко вопросов. Сла­ва Бо­гу, что мы ус­пе­ли с па­ном Прищепой. По­зна­комь­ся, это цер­ков­ный ста­рос­та из Виш­не­во­го - Фе­дор Прищепа. Мой ан­гел - хранитель.
   - До­б­рый ве­чер, то есть доб­рой но­чи, тьфу ты, я со­всем за­пу­тал­ся,- го­во­рил Головань.- Здрав­ст­вуй­те, пан староста. А ку­да вы долж­ны бы­ли ус­петь? Что­-то я не понял.
   - Зна­чит, на пер­вые во­про­сы мож­но уже не от­ве­чать, коль ско­ро ты на­чал за­да­вать но­вые,- уточ­ни­ла Инга.- Так вот, мы спе­ши­ли пре­ду­пре­дить те­бя об од­ном человеке. Он очень опасный. Я это вме­сте со зна­ха­рем Цим­ба­лю­ком в ре­ке видели.
   - И ты из­-за это­го еха­ла че­рез всю Ук­раи­ну, что­бы пре­ду­пре­дить ме­ня, под­вер­гая се­бя смер­тель­ной опас­но­сти?- поль­щен­ный спро­сил Головань.
   При­ще­па, мол­ча, на­блю­дал и слушал. Он ни­как не мог по­нять, что происходит. По­че­му они раз­го­ва­ри­ва­ют в та­ком па­ни­брат­ском то­не? И по­че­му го­во­рят друг дру­гу - ты? Но за­да­вать во­про­сы не стал, рас­су­див, что и так уже дос­та­точ­но их за­да­но за столь ко­рот­кий от­ре­зок времени.
   - Я хо­те­ла по­мочь те­бе,- сму­щен­но от­ве­ти­ла пан­на Кульбас.- Мы сна­ча­ла по­еха­ли на За­по­ро­жье, а нам по до­ро­ге ска­за­ли, что все вой­ско на­прав­ля­ет­ся к за­пад­ной границе. Мы по­спе­ши­ли сюда. А в Пря­жи­не нам объ­яс­ни­ли, что в трех вер­стах от го­ро­да сто­ит полк. А ата­ман у них мо­ло­дой полковник. Ев­рей, ко­то­ро­го мы рас­спра­ши­ва­ли, да­же имя твое на­звал, толь­ко не со­всем вер­но - Иг­нат Голова.
   - А, что же это за опас­ный че­ло­век? Я его знаю? И чем же он опа­сен?- по­ин­те­ре­со­вал­ся полковник.
   - Лю­бишь ты за­да­вать сра­зу по не­сколь­ку во­про­сов,- не­до­воль­но про­го­во­ри­ла Инга.- А че­ло­век этот - сот­ник Яворной.
   - Сот­ник Явор­ной?- пе­ре­спро­сил Головань.- И чем же он мо­жет быть опа­сен?
   - Де­ло в том, что сот­ник - ведь­мак,- ска­за­ла пан­на Куль­бас,- и он хо­чет те­бя убить.
   Пол­ков­ник задумался. Ка­за­лось, что он ре­ша­ет слож­ную задачу. Го­ло­вань смот­рел на све­чу ши­ро­ко рас­кры­ты­ми гла­за­ми и ше­ве­лил гу­ба­ми, как буд­то что­-то говорил. Но зву­ка при этом не было.
   - Иг­нат, что с то­бой? Спро­си­ла пан­на Куль­бас, на­чи­ная беспокоиться.
   - Не ме­ня он хо­чет убить,- на­ко­не­ц­-то про­из­нес Головань.- Ну, ко­неч­но, ко­гда хо­те­ли от­ра­вить пол­ков­ни­ка Куль­ба­са, по­сла­ли для это­го же­ну сот­ни­ка - пан­ну Марылю. А она бы­ла ведьмой. А те­перь и Явор­но­го сде­ла­ли ведьмаком. Для че­го все это? Они хо­тят убить Геть­ма­на, я для них - фи­гу­ра не­боль­шая, ма­ло­ин­те­рес­ная, по край­ней ме­ре, пока. Здесь не­чисть за­тея­ла иг­ру по-крупнее.
   Ин­га с При­ще­пой переглянулись. Иг­нат вы­ско­чил из шат­ра, при­хва­тив с со­бой саблю. На хо­ду он вы­нул кли­нок из но­жен и встал у вхо­да в па­лат­ку с об­на­жён­ным ору­жи­ем в руке. Гла­за у не­го горели.
   - Всех, кто есть, по­ды­май!- от­да­вал пол­ков­ник приказы.- Ко­ня мне быстро. Все за мной в Пря­жин, ми­гом!
   - Иг­нат, да ска­жи, что слу­чи­лось?- уце­пив­шись за его ру­кав, спра­ши­ва­ла Инга.
   - Сот­ник Явор­ной - на­чаль­ник ох­ра­ны у Гетьмана. А там все­го два­дцать казаков. Эх, чу­ет моя ду­ша недоброе. Толь­ко бы ус­петь,- ско­ро­го­вор­кой вы­па­лил Го­ло­вань, вско­чил на ко­ня и пу­лей по­ле­тел в город.
   За ним пом­ча­лись око­ло сот­ни ка­за­ков, по­лу­оде­тые, тол­ком еще не про­снув­шие­ся, они ле­те­ли за сво­им пол­ков­ни­ком, ус­лы­шав его призыв. Саб­ли бле­сте­ли у них в ру­ках при лун­ном свете.
  

39. По­ку­ше­ние на Гетьмана.

  
   Геть­ман от­крыл гла­за и уви­дел в ком­на­те лю­дей с ору­жи­ем в руках.
   - Кто здесь?- спро­сил он.
   В от­вет кто­-то выстрелил. Шуль­га ска­тил­ся с кро­ва­ти на пол. Пу­ля за­це­пи­ла ему пле­чо и про­шла на вылет. Ле­вую ру­ку прон­зи­ла ост­рая боль. Не об­ра­щая вни­ма­ния на ра­ну, Иван схва­тил саб­лю, ви­сев­шую на быль­це кро­ва­ти, и на­нес ко­лю­щий удар пер­во­му, кто к не­му приблизился. Тот за­сто­нал и упал к но­гам Гетьмана. Шуль­га под­хва­тил саб­лю упав­ше­го бан­ди­та и бро­сил­ся на незнакомцев. В ком­на­те бы­ло еще шесть человек. В тем­но­те Иван не ви­дел лиц нападающих. Бой шел без разговоров. Слыш­ны бы­ли толь­ко сто­ны и лязг же­ле­за при уда­рах мечей. Шуль­га на­но­сил уда­ры дву­мя клин­ка­ми и спра­ва и слева. Че­рез не­сколь­ко ми­нут в ком­на­те ле­жа­ли семь че­ло­век убитых. Не ус­пел Геть­ман пе­ре­вес­ти дух, как в про­еме две­ри поя­ви­лись фи­гу­ры раз­бой­ни­ков, рву­щих­ся к нему. Кто­-то из ко­ри­до­ра крик­нул:
   - На­ва­ли­тесь на не­го все сра­зу и при­жми­те его к стене.
   Го­лос по­ка­зал­ся Шуль­ге знакомым.
   - Где я мог его слы­шать?- про­мельк­ну­ло в го­ло­ве у Геть­ма­на, но раз­мыш­лять бы­ло некогда.
   В ком­на­ту вбе­жа­ло еще во­семь человек. Пер­во­го же ата­ман за­ру­бил, на­не­ся ему удар по голове. Бан­дит упал, за­ли­вая кро­вью и без то­го уже мок­рый пол. Вто­рой спо­ткнул­ся о труп, ле­жа­щий у две­ри и, что­бы удер­жать рав­но­ве­сие и не упасть, на­кло­нил­ся вперед. Шуль­га рез­ко мах­нул саб­лей, и го­ло­ва раз­бой­ни­ка по­ка­ти­лась под кро­вать, гро­хо­ча по полу. Геть­ман за­нял ме­сто с та­ким рас­че­том, что его од­но­вре­мен­но мог­ли ата­ко­вать не боль­ше двух противников. Ос­таль­ным при­хо­ди­лось ждать сво­ей очереди. Пря­мым вы­па­дом впе­ред Шуль­га за­ко­лол еще дво­их, ис­поль­зуя од­но­вре­мен­но две сабли. Ко­гда он от­ско­чил к сте­не, по­дос­пев­шие на по­мощь два раз­бой­ни­ка, вме­сте ата­ко­ва­ли Ивана. Один вы­бил из пра­вой ру­ки Геть­ма­на меч, за что тут же поплатился. Шуль­га саб­лей, что бы­ла в ле­вой ру­ке, от­ру­бил ему кисть. Ра­не­ный по­полз к две­ри, ис­те­кая кровью. Дру­гой на­па­дав­ший на­нес Геть­ма­ну удар по ле­во­му плечу. У Шуль­ги по­тек­ла кровь, в гла­зах ста­ло темнеть. Он по­чув­ст­во­вал, что те­ря­ет силы. Со­брав­шись, Иван уда­рил ру­ко­ятью в ви­сок бан­ди­та с та­кой мо­щью, что от уда­ра у то­го вы­ско­чил глаз, и он рух­нул на мерт­вые те­ла сво­их товарищей. В этот мо­мент в про­еме две­ри, ос­ве­щен­ная лун­ным све­том, па­дав­шим че­рез ок­но, че­ло­ве­че­ская фи­гу­ра на­пра­ви­ла пис­то­лет на Гетьмана. Раз­дал­ся выстрел. Во вре­мя вспыш­ки, Шуль­га уз­нал стре­ляв­ше­го в не­го, это был вой­ско­вой ка­зна­чей Ан­д­рей Копейка.
   - А под­лец, так это ты все за­те­ял!- гроз­но про­го­во­рил Геть­ман и мет­нул в стре­ляв­ше­го пре­да­те­ля саблю.
   Кли­нок про­бил те­ло ка­зна­чея на­сквозь в рай­оне груди. Ко­пей­ка схва­тил­ся ру­ка­ми за саб­лю, за­выл от бо­ли и упал замертво.
   - Что, не нра­вит­ся?- сар­ка­сти­че­ски улы­ба­ясь, спро­сил ис­те­каю­щий кро­вью Шульга.- Это те­бе не день­ги из каз­ны таскать. Здесь те­бе дру­гой ме­тал, от не­го больно.
   В до­ме слы­шал­ся шум битвы. Оче­вид­но, ох­ра­на Геть­ма­на ве­ла бой в дру­гом кон­це зда­ния, но не мог­ла про­рвать­ся на по­мощь сво­ему атаману. В две­рях сно­ва по­ка­за­лись разбойники. Они ос­то­рож­но один за дру­гим вхо­ди­ли в ком­на­ту, опа­са­ясь по­скольз­нуть­ся в лип­кой кро­ви, за­лив­шей весь пол. Пу­ля от вы­стре­ла ка­зна­чея по­па­ла в ле­вый бок жи­во­та атамана. Иван при­жал ра­ну ле­вой ла­до­нью, пы­та­ясь ос­та­но­вить кровь. В пра­вой ру­ке он дер­жал саб­лю, под­ня­тую с пола. В по­ме­ще­ние во­шли шесть человек. Они не ре­ша­лись пер­вы­ми на­па­дать, стоя­ли и выжидали. Геть­ман чув­ст­во­вал, что си­лы его по­ки­да­ют и, что он сей­час мо­жет по­те­рять сознание. На­до бы­ло бы­ст­ро соображать.
   - Ну, что стои­те?- спро­сил Иван,- подходите. У ме­ня еще есть гостинцы. Ва­шим друзь­ям я уже их раздал. Толь­ко, по­хо­же, они им не понравились. Ви­дишь, как не­кра­си­во они здесь раз­лег­лись? Мо­жет, ко­му из вас по­нра­вят­ся?
   "На­до вы­прыг­нуть в ок­но,- осе­ни­ло Шуль­гу,- там воз­мож­но кто­-н­ибудь из ох­ра­ны мне по­мо­жет? Не хо­чет­ся, что­бы ме­ня здесь до­би­ли, как со­ба­ку".
   Раз­бой­ни­ки ста­ли при­бли­жать­ся к ата­ма­ну, де­лая ко­рот­кие ша­ги и вы­ста­вив впе­ред сабли. Геть­ман глу­бо­ко вздох­нул и бро­сил кли­нок в бли­жай­ше­го от се­бя бандита. Меч во­шел точ­но ме­ж­ду гла­за­ми разбойника. Он рух­нул на­взничь, рас­ки­нув ру­ки в стороны. Шуль­га схва­тил де­ре­вян­ную лав­ку, сто­яв­шую воз­ле ок­на и, раз­ма­хи­вая ею из сто­ро­ны в сто­ро­ну, ото­гнал на­па­даю­щих к двери. По­том бро­сил лав­ку в ок­но, ко­то­рое от уда­ра вы­ле­те­ло наружу. По­ка раз­бой­ни­ки со­об­ра­жа­ли, Геть­ман вы­хва­тил из­-под по­душ­ки на сво­ей кро­ва­ти два пис­то­ле­та и вы­прыг­нул в окно. Бан­ди­ты хо­те­ли пре­сле­до­вать его, но передумали. Один из них ска­зал:
   - Не лезь­те в ок­но, а то враз на пу­лю нарветесь. У не­го два пистолета.
   Шуль­га от­полз к сте­не до­ма и об­ло­ко­тил­ся на неё спиной. Пе­ред гла­за­ми плы­ли круги. Соз­на­ние вспыш­ка­ми по­яв­ля­лось и ис­че­за­ло в голове. Геть­ман по­смот­рел вверх и уви­дел ос­ве­щен­но­го лун­ным све­том че­ло­ве­ка, сто­яв­ше­го пе­ред ним. В го­ло­ве на мгно­ве­ние про­яс­ни­лось, и он уз­нал его. Об­ли­зав язы­ком пе­ре­со­хшие гу­бы, Шуль­га ска­зал:
   - А это ты? Хо­ро­шо, что ты жив. По­мо­ги мне, на­до пе­ре­вя­зать ра­ны, а то кровь хлещет.
   В этот мо­мент, сто­яв­ший за­нес саб­лю над го­ло­вой Гетьмана. Иван под­нял пис­то­лет, но че­ло­век, взмах­нув клин­ком, от­ру­бил ата­ма­ну пра­вую кисть. Ата­ман сра­зу же вы­стре­лил из вто­ро­го пис­то­ле­та, ко­то­рый был в ле­вой руке. Пу­ля уго­ди­ла в лоб убий­цы, и он сва­лил­ся к но­гам Шуль­ги, как подкошенный. Иван снял свой по­яс и, вце­пив­шись в один ко­нец зу­ба­ми, а дру­гой, схва­тив ле­вой ки­стью, пе­ре­тя­нул свою пра­вую ру­ку, что­бы ос­та­но­вить кровь.
   Про­пе­ли пер­вые пе­ту­хи, на­чи­наю­щий­ся рас­свет за­пус­тил ча­сы но­во­го дня. Геть­ман скло­нил го­ло­ву на грудь и по­те­рял сознание.
  

40. Смерть Гетьмана.

   Од­на мысль си­де­ла в го­ло­ве пол­ков­ни­ка Го­ло­ва­ня, по­ка он мчал­ся в Пря­жин: "Толь­ко бы ус­петь". Он да­же не ог­ля­нул­ся по­смот­реть едут ли за ним хлопцы. Иг­нат мол­ни­ей про­нес­ся по ули­цам го­ро­да и подъ­е­хал к штабу. Он со­ско­чил с ко­ня и по­бе­жал к дому. У вхо­да ле­жал мерт­вый часовой. Го­ло­вань пе­ре­сту­пил че­рез не­го и во­шел внутрь. Ужас­ная кар­ти­на от­кры­лась пе­ред ним. Сте­ны и пол в по­ме­ще­нии бы­ли за­ли­ты кровью. Вез­де ле­жа­ли мерт­вые те­ла ка­за­ков и ка­ки­х­-то людей. В од­ной из ком­нат его по­ра­зи­ла гру­да уби­тых не­зна­ком­цев, за­пол­нив­ших проход. Они ле­жа­ли один на од­ном, за­пол­нив все пространство. А пол был за­лит сло­ем гус­той крови. У вхо­да в это по­ме­ще­ние си­дел, опер­шись на сте­ну с клин­ком в гру­ди, вой­ско­вой ка­зна­чей Ан­д­рей Копейка.
   "А этот, от­ку­да взял­ся?"- по­ду­мал Головань. Он обо­шел все ком­на­ты, Геть­ма­на ни­где не было. Иг­нат вы­шел на улицу. Там уже со­бра­лись по­дос­пев­шие казаки. Они стоя­ли, не ре­ша­ясь вой­ти в дом.
   - Что же здесь де­ла­ет­ся?- пы­тал­ся вы­яс­нить один из них.- А где Геть­ман? Пан полковник.
   - Что де­ла­ет­ся?- пе­ре­спро­сил Игнат.- По­хо­же, не все этой но­чью спали.
   С ле­вой сто­ро­ны до­ма до­нес­ся сла­бый стон. Го­ло­вань с ка­за­ка­ми по­бе­жа­ли туда. Под зда­ни­ем, опер­шись спи­ной на сте­ну, си­дел Гетьман. Во­круг не­го на зем­ле бы­ла кровь. Пра­вая кисть бы­ла от­руб­ле­на и ле­жа­ла ря­дом с ним. Вся оде­ж­да у ата­ма­на бы­ла в крови. Шуль­га от­крыл гла­за, по­смот­рел на сто­яв­ших во­круг ка­за­ков и еле слыш­но спро­сил:
   - Иг­нат, это ты? На­кло­нись, мне труд­но говорить.
   У са­мых ног Геть­ма­на ле­жал сот­ник Явор­ной с дыр­кой во лбу. Го­ло­вань скло­нил­ся над атаманом.
   - Это я, Бать­ко, я. Сей­час мы Вам по­мо­жем,- с тру­дом сдер­жи­вая сле­зы, го­во­рил Игнат.
   - Не надо. Это уже бесполезно. Я чув­ст­вую, как жизнь ухо­дит из меня. Дай мне по­пить,- по­про­сил Шульга.
   - При­не­си­те во­ды, ско­рее,- за­кри­чал Го­ло­вань казакам. Кто­-то по­бе­жал ис­пол­нять приказ.
   - Иг­нат, сынку. Я про­шу те­бя, по­хо­ро­ни ме­ня у Днепра. Так, что­бы все во­круг бы­ло вид­но, а глав­ное - степь. А хо­ро­шо, что я в бою по­гиб, а то я все бо­ял­ся, что....
   Геть­ман за­мол­чал, не до­го­во­рив фразу. Ды­ха­ние у не­го остановилось. Го­ло­вань за­крыл ему глаза. При­нес­ли во­ду, толь­ко она уже бы­ла не нуж­на атаману. Ту­да, ку­да он ушел, уже ни­че­го не бы­ло нужно.
   - Геть­ма­на об­мыть и пе­ре­одеть,- при­ка­зал пол­ков­ник Го­ло­вань,- по­ве­зем Бать­ку на Сичь. Ис­пол­ним по­след­нюю его волю.
   Вы­со­ко в не­бе упа­ла звез­да, ос­тав­ляя на чер­ном бар­ха­те но­чи бле­стя­щий свет сво­его пути.
   - Да пусть най­дут ци­рюль­ни­ка, что­бы он при­го­то­вил те­ло Геть­ма­на к даль­ней до­ро­ге,- про­дол­жал рас­по­ря­жать­ся Игнат.
   Ут­ром при­ве­ли ста­ро­го еврея.
   - Ты мо­жешь сде­лать так, что­бы мож­но бы­ло до­ве­сти по­гиб­ше­го ата­ма­на до За­по­ро­жья?- спро­сил Головань.
   - Вы же, Ва­ша Ми­лость, смог­ли спа­сти мое­го сы­на, ко­гда его хо­те­ли по­ве­сить на пло­ща­ди,- про­го­во­рил цирюльник.- По­че­му же я не смо­гу по­мочь Вам? Я сде­лаю все, как надо. Мо­же­те не беспокоиться.
   На сле­дую­щее ут­ро от­ряд был го­тов к вы­сту­п­ле­нию на Сичь. Геть­ма­на уло­жи­ли на по­воз­ку и на­кры­ли вой­ско­вым знаменем. Весь полк по­стро­ил­ся, что­бы по­про­щать­ся со слав­ным полководцем. Вся пло­щадь бы­ла за­пол­не­на людьми.
   - Се­го­дня же полк дол­жен вы­сту­пить на Ки­ев,- при­ка­зал Го­ло­вань сво­ему за­мес­ти­те­лю Ефи­му Зоре.- Я по­хо­ро­ню Бать­ку и при­сое­ди­нюсь к вам.
   Иг­нат взял с со­бой сот­ню ка­за­ков для сопровождения. Ин­га и При­ще­па то­же по­еха­ли с ними.
  

41. Вы­здо­ров­ле­ние Ружанского.

  
   Пол­ков­ни­ка Ру­жан­ско­го при­вез­ли в его име­ние позд­но вечером. Гресь был без сознания. Все вре­мя бре­дил: "Ры­сью вперед. Дер­жи­те строй, дер­жи­те строй, я сказал. Мат­ка Боска. Ле­вый фланг, ка­за­ки слева. Зал­пом пли". По­том он замолчал. Пот гра­дом за­ли­вал ему ли­цо, и он сно­ва кри­чал:
   - Не на­до, не ухо­ди, не ухо­ди На­та­лья, Наталья. Я же хо­тел те­бе помочь. Не ухо­ди,- и сно­ва замолкал.
   Ру­жан­ско­го по­мес­ти­ли в спаль­не, ос­мот­рев­ший его ле­карь ска­зал:
   - Ор­га­низм у па­на пол­ков­ни­ка, ко­неч­но, богатырский. Но го­ряч­ка и боль­шая по­те­ря кро­ви - ве­щи нехорошие. Вряд ли он про­тя­нет боль­ше двух недель.
   На­та­лья Ко­рень все вре­мя на­блю­да­ла за про­ис­хо­дя­щим, но ни­ку­да не вмешивалась. А как толь­ко ус­лы­ша­ла при­го­вор ме­ди­ка, сра­зу ска­за­ла:
   - Все, понятно. По­-в­аш­ему, пан ле­карь, уже нуж­но го­то­вить­ся к по­хо­ро­нам? Ну, нет. Я са­ма его бу­ду лечить. Мое­го от­ца еще и не с та­ки­ми ра­на­ми при­во­зи­ли с войны. А ма­ма все­гда его на но­ги ставила. Я ви­де­ла, как она ле­чи­ла, и знаю, что нуж­но делать. При­не­си­те мне ки­пя­че­ную во­ду и чис­тое бе­лое полотно.
   Слу­ги по­бе­жа­ли ис­пол­нять приказ. А ле­карь, по­ка­чав го­ло­вой, про­из­нес:
   - Все это бес­по­лез­но, пани. Ему уже ни­че­го не поможет.
   - Я это уже слы­ша­ла,- от­ве­ти­ла Наталья. Боль­шое спа­си­бо за Ва­ши труды. Я Вас боль­ше не задерживаю.
   Ме­дик ушел обиженный. Де­вуш­ка по­шла на улицу. Воз­ле до­ро­ги на­рва­ла по­до­рож­ни­ка, у края ле­са на­со­би­ра­ла еще ка­ки­х­-то трав и вер­ну­лась в дом. По прось­бе На­та­льи пол­ков­ни­ка раздели. Де­вуш­ку по­ра­зи­ло бо­га­тыр­ски сло­жен­ное те­ло Ружанского. Она са­ма по­мы­ла Греся. По­том тща­тель­но очи­сти­ла ра­ну, ста­ра­ясь не по­вре­дить уже за­пек­шую­ся кровь на груди. Смо­чи­ла ко­жу во­круг ра­ны го­рил­кой и при­ло­жи­ла вы­мы­тые ли­стья по­до­рож­ни­ка на ме­сто ранения. За­тем сде­ла­ла перевязку. На кух­не за­ва­ри­ла на­стой из со­б­ран­ных трав. Двое су­ток де­вуш­ка не от­хо­ди­ла от Греся. Де­ла­ла пе­ре­вяз­ки, пои­ла от­ва­ра­ми из трав и мо­ли­лась Пре­свя­той де­ве Ма­рии, что­бы та по­сла­ла ис­це­ле­ние Ружанскому.
   В име­нии все по­ра­жа­лись стой­ко­сти и тер­пе­нию Натальи. Осо­бен­но лю­дей удив­ля­ла то, что ук­ра­ин­ская де­вуш­ка спа­са­ет поль­ско­го пол­ков­ни­ка, ко­то­рый сжег её род­ное село.
   "Ну, да пу­ти Гос­под­ни не­ис­по­ве­ди­мы"- рас­су­ди­ли люди. На тре­тий день жар спал. Ру­жан­ский от­крыл гла­за и спро­сил:
   - Где я?- уви­дев си­дя­щую ря­дом На­та­лью, продолжил.- Это ты ме­ня ле­чи­ла?
   - Я,- от­ве­ти­ла девушка.- Ваш ле­карь ска­зал, что Вас нуж­но хо­ро­нить, а не лечить. Мне это не по­нра­ви­лось, вот я са­ма и взя­лась за дело. Толь­ко Вам еще нель­зя мно­го говорить. Вы еще слабый.
   На­та­лья при­ка­за­ла по­ить пол­ков­ни­ка буль­о­ном из ку­ри­цы и по­нем­но­гу да­вать мяг­кую пи­щу - пю­ре из ово­щей и мо­ло­ко с медом. Че­рез два дня Гресь уже на­чал вста­вать и хо­дить по ком­на­те с по­мо­щью слуги. Ра­на уже не кровоточила. Ле­карь, ус­лы­шав о вы­здо­ров­ле­нии Ру­жан­ско­го, сам лич­но прие­хал по­смот­реть на чудо. Уз­нав, как ле­чи­ли пол­ков­ни­ка, ска­зал:
   - Это про­ти­во­ре­чит всем ме­ди­цин­ским законам.
   Сел в ко­ля­ску и уехал.
   Ру­жан­ский си­дел в бе­сед­ке и, по­сле мно­гих дней пре­бы­ва­ния в за­кры­том по­ме­ще­нии, на­сла­ж­дал­ся све­жим воздухом. На­та­лья по­до­шла и се­ла на­про­тив его.
   Ли­стья на де­ревь­ях ме­ня­ли свой зе­ле­ный цвет на зо­ло­ти­стый и красный. Два во­ро­бья при­ле­те­ли и усе­лись на вет­ку кле­на, и при­ня­лись гром­ко чи­ри­кать, пе­ре­би­вая друг друга. Оче­вид­но, ка­ж­дый из них пер­вым хо­тел со­об­щить си­дя­щим в бе­сед­ке лю­дям, что уже при­шла осень.
   Пол­ков­ник взгля­нул на де­вуш­ку и про­го­во­рил:
   - Па­ни На­та­лья, я по­ни­маю, что дей­ст­вую не по обычаю. Да к то­му же я очень ви­но­ват пе­ред Ва­ми и Ва­ши­ми родственниками. Но хо­чу ска­зать, что нет в ми­ре че­ло­ве­ка, ко­то­рый лю­бил бы Вас боль­ше, чем я. Про­шу Вас, будь­те мо­ей женой.
   Де­вуш­ка се­ла ря­дом с Ру­жан­ским, при­жа­лась к его пле­чу и ска­за­ла:
   - Гресь, я так мо­ли­лась, что­бы ты вы­здо­ро­вел, так пе­ре­жи­ва­ла за тебя.
   - Я не по­нял, так Вы со­глас­ны или нет?- не­до­уме­вая, пе­ре­спро­сил полковник.
   - Ишь, Вы ка­кой бы­ст­рый,- ко­кет­ли­во от­ве­ти­ла На­та­лья,- мне еще по­ду­мать надо.
   Ру­жан­ский за­сме­ял­ся и об­нял девушку.
   Во­ро­бьи еще по ра­зу чи­рик­ну­ли и уле­те­ли, оби­жен­ные тем, что лю­ди не об­ра­ща­ют на них внимание.
  

42. На За­по­рож­ской Сичи.

  
   До­ро­га на За­по­ро­жье за­ня­ла три дня. На Сичь при­бы­ли позд­но вечером. К это­му вре­ме­ни ту­да при­бы­ли пол­ков­ник Че­ре­да и пол­ков­ник Погребняк. По пу­ти в Ки­ев, они уз­на­ли о слу­чив­шей­ся бе­де и по­спе­ши­ли в Пря­жин, что­бы по­про­щать­ся с по­гиб­шим другом. Там им со­об­щи­ли, что те­ло Геть­ма­на от­пра­ви­ли на За­по­рож­скую Сичь, ис­пол­няя его пред­смерт­ную волю. Пол­ков­ни­ки еха­ли день и ночь, за­гна­ли не­сколь­ко ко­ней на­смерть, но ус­пе­ли вовремя.
   Го­ло­вань раз­го­ва­ри­вал с сот­ни­ком Чер­ня­ком и Алек­се­ем Ко­роб­кой в го­лов­ном ку­ре­ни, ко­гда в ком­на­ту во­шли при­быв­шие ата­ма­ны: Че­ре­да, Ку­лиш и Погребняк. При­сут­ст­вую­щие по­здо­ро­ва­лись с пол­ков­ни­ком и се­ли за стол.
   - Ну, па­ны стар­ши­ны, где же бу­дем хо­ро­нить Геть­ма­на?- по­ин­те­ре­со­вал­ся ата­ман Кулиш.
   - Я уже рас­ска­зы­вал,- за­го­во­рил пол­ков­ник Головань.- Бать­ко про­сил по­хо­ро­нить его воз­ле Днеп­ра, но так, что­бы и степь бы­ло хо­ро­шо видно.
   - Есть толь­ко од­но та­кое ме­сто ря­дом с Си­чью,- ска­зал Алек­сей Ко­роб­ка,- это утес Влюбленных. Там, как раз степь под­хо­дит к Днеп­ру, а сам утес на­ви­са­ет над водой. Да и вы­со­той он са­же­ней два­дцать бу­дет, не меньше.
   - И я знаю этот утес,- под­твер­дил пол­ков­ник Че­ре­да,- все так по­лу­ча­ет­ся, как про­сил Гетьман.
   - Ка­кое­-то на­зва­ние стран­ное у это­го уте­са,- со­мне­ваю­щим­ся го­ло­сом ска­зал Мак­сим Погребняк.
   - Это из­-за ле­ген­ды его так про­зва­ли,- про­го­во­рил Ко­роб­ка,- но в той сказ­ке ни­че­го пло­хо­го нет. Я ду­маю, Иван Шуль­га не бу­дет в оби­де, ес­ли его там похороним.
   - А что за сказ­ка? Рас­ска­жи­те, дед Алек­сей,- по­про­сил пол­ков­ник Головань.
   - Мож­но и рас­ска­зать, ес­ли об­ще­ст­во не про­тив,- от­ве­тил Ко­роб­ка и оки­нул всех при­сут­ст­вую­щих взглядом.
   Пол­ков­ни­ки в знак со­гла­сия за­ки­ва­ли головами.
   - В ста­ри­ну, на­чал дед Алек­сей,- уже и не знаю, сколь­ко то­му ми­ну­ло лет, мо­жет сто, а мо­жет и три­ста, неизвестно. Жил мо­ло­дой хло­пец, слав­ный был ка­зак, в бою один из пер­вых всегда. Да и то­ва­ри­щи его уважали. Толь­ко он бед­ный был. За по­хо­да­ми, да сра­же­ния­ми не ус­пел на­жить он богатство. А в его род­ном се­ле жи­ла дивчина. Ох, кра­си­вая бы­ла! Вся ок­ру­га по ней сохла. И так слу­чи­лось, что при­был тот хло­пец до­мой на по­быв­ку, от­ца с ма­те­рью про­ве­дать, да и ра­ны подлечить. Всем из­вест­но, что до­ма все ра­ны бы­ст­рее заживают.
   Ата­ма­ны сно­ва в знак со­гла­сия за­ки­ва­ли головами.
   - Так вот, как уви­дел он ту див­чи­ну, так сра­зу же влю­бил­ся в нее. Мес­та се­бе не находит. А при­знать­ся ей боится. В бою ни­ко­гда не тру­сил, а здесь испугался.
   Пол­ков­ни­ки, по­ни­маю­ще, пе­ре­гля­ну­лись друг с другом.
   - Де­ло в том. Что див­чи­на бы­ла из бо­га­той семьи. Вот ка­зак и по­ду­мал, вдруг от­ка­жет? Что то­гда де­лать? Но со­брал­ся с ду­хом и все ей рассказал. И на­до же та­ко­му слу­чить­ся, див­чи­на об­ра­до­ва­лась и го­во­рит, что хло­пец ей са­мой дав­но уже понравился. Толь­ко она не зна­ла, как ему об этом ска­зать, де­ви­чья гор­дость не позволяла.
   Ата­ма­ны одоб­ри­тель­но по­ка­ча­ли головами.
   - По­лю­би­ли они друг дру­га крепко. Ро­ди­те­ли де­вуш­ки уз­на­ли об их люб­ви и ре­ши­ли бы­ст­ро её вы­дать за­муж за бо­га­тея из со­сед­не­го села. Див­чи­на про­сит не вы­да­вать её за нелюбимого. А отец ска­зал, что он, ско­рее её убь­ет, чем от­даст за бедного.
   - Вот гад!- не вы­дер­жав, про­го­во­рил ата­ман Кулиш.
   - Од­ним ве­че­ром этот ка­зак, до­го­во­рив­шись с де­вуш­кой, по­хи­тил ее, и ре­ши­ли они убежать. Да толь­ко бать­ко див­чи­ны сна­ря­дил по­го­ню и за ни­ми помчался. Ви­дят бег­ле­цы, что их уже до­го­ня­ют, свер­ну­ли они к Днепру. А там об­рыв, де­вать­ся им не­ку­да, сто­ят они на краю утеса. А отец де­вуш­ки и го­во­рит: "Иди ко мне, дочь, а это­го хо­ло­па мы все рав­но убь­ем". А де­вуш­ка от­ве­ча­ет ему: "То­гда и я с ним ум­ру". И прыг­ну­ли мо­ло­дые в Днепр и утонули. Не при­нял Гос­подь их ду­ши в рай, са­мо­убий­ст­во ведь смерт­ный грех, да толь­ко и в ад не отдал. По­жа­лел их за лю­бовь настоящую. Вот и ма­ют­ся их ду­ши на этом све­те неприкаянные. А один раз в го­ду, Бог им раз­ре­ша­ет встре­чать­ся на этом уте­се, как раз в день их гибели. Вот с тех пор и на­зы­ва­ют этот утес - уте­сом Влюбленных.
   - Да, хо­ро­шая сказ­ка,- ска­зал пол­ков­ник Че­ре­да,- по­хо­ро­ним там на­ше­го Ивана. Он был чис­тая душа. Гля­дишь, мо­жет и вы­мо­лит у Бо­га для них про­ще­ние?
   На сле­дую­щее ут­ро по­хо­рон­ная про­цес­сия по­тя­ну­лась вдоль Днеп­ра по на­прав­ле­нию к уте­су Влюбленных. По­ло­жи­ли два ко­пья, свер­ху на них пять са­бель, на­кры­ли их вой­ско­вым знаменем. Геть­ма­на в па­рад­ной оде­ж­де уло­жи­ли на хоругвь. Че­ты­ре пол­ков­ни­ка под­ня­ли ко­пья с те­лом Шуль­ги и по­нес­ли к мес­ту захоронения. Сза­ди шли все ка­за­ки, ко­то­рые в то вре­мя бы­ли на За­по­рож­ской Сичи. По­ло­жи­ли Геть­ма­на воз­ле вы­ры­той мо­ги­лы на утесе. Ка­ж­дый, кто хо­тел, под­хо­дил и прощался. Кто что­-то го­во­рил, кто про­сто по­це­ло­вал Шуль­гу в лоб. Иг­нат снял ла­дан­ку Свя­то­го Ильи и по­ло­жил в ла­донь Гетьману. По­том пе­ре­ло­жи­ли те­ло в ду­бо­вый гроб, за­кры­ли крышкой. Вой­ско­вой свя­щен­ник про­чи­тал от­ход­ную мо­лит­ву, и ата­ма­на опус­ти­ли в мо­ги­лу, за­бро­сав свер­ху землей. По три раза вы­стре­ли­ли в небо. За­тем на мо­ги­лу по­ло­жи­ли ог­ром­ный ва­лун и на­пи­са­ли:
   Тут ле­жить той, хто бiльше всьо­го лю­бив Укра§ну, Днiпро Си­вий,
   Степ ши­ро­кий, за них i загинув.
   По­том пол­ков­ник Го­ло­вань за­пел и ка­за­ки под­хва­ти­ли пес­ню:

Не­бо на Вкра§нi хма­ра­ми закрило.

I яс­к­ра­ве сон­це за обрiй зайшло.

То не сум­на осiнь у пра­ва всту­пи­ла,

То ве­ли­ке ли­хо на зем­лю прийшло.

Слав­ний син на­ро­ду, сокiл си­зок­ри­лий,

Мов бли­скав­ка в небi ворогiв долав.

Геть­ман Укра§ни, що здо­був §й во­лю,

У бою тяж­ко­му, го­ло­ву поклав.

Су­по­ста­ти радi, що ге­роя вбили.

За­хис­ник на­ро­ду вже мерт­вий лежить.

Тiльки ду­же ра­но во­ро­ги зрадiли,

Геть­ман з то­го свiту бу­ла­вой грозить.

Пам'ятайте, клятi,вiн хоч i за­ги­нув,

Все од­но Вас бу­де, як жи­вий крушить.

Сон­це над ла­на­ми ра­зом з щас­тям встане.

   Бу­дем на Вкра§нi зно­ву вiльно жить.
   Пес­ня затихла. Лю­ди ста­ли расходиться. С это­го мо­мен­та Иван Шуль­га ос­тал­ся один в сво­ем без­жиз­нен­ном доме. И толь­ко степ­ной ве­тер про­дол­жал петь по­ми­наль­ную пес­ню слав­но­му Геть­ма­ну, ле­тая над его могилой.
   Подъ­е­хав к раз­вил­ке до­ро­ги, пол­ков­ник Го­ло­вань об­ра­тил­ся к ата­ма­ну Кулишу.
   - Пан Ми­ко­ла, моя сот­ня по­едет с Ва­ми на Ки­ев, а я толь­ко про­во­жу пан­ну Куль­бас и сра­зу же при­бу­ду в свой полк.
   Они попрощались. Сот­ня Го­ло­ва­ня дви­ну­лась на се­вер вме­сте со стар­ши­на­ми, ко­то­рые при­ез­жа­ли на по­хо­ро­ны Геть­ма­на Кулиша. Иг­нат, Ин­га и При­ще­па по­еха­ли на юг в се­ло Вишневое.
   Па­ря­щий со­кол в не­бе ду­мал, гля­дя на ко­по­шив­ших­ся вни­зу лю­дей:
   "Что они все вре­мя здесь ез­дят ту­да и сю­да, толь­ко до­бы­чу мне пу­га­ют".
   По­ле­вой ко­выль под вет­ром тер­ся стеб­ля­ми друг о дру­га и пел ты­ся­че­лет­нюю степ­ную песню.
   Вда­ле­ке у края зем­ли поя­ви­лось тем­ное об­ла­ко, это не до­ж­де­вая ту­ча за­хо­ди­ла над степью. Это бе­да рас­прав­ля­ла свои чер­ные кры­лья над Ук­раи­ной, при­но­ся ей не­во­лю и стра­да­ния на мно­го столетий.
   []
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   Автор: Игорь Тихоненко "БРАВЫЕ КАЗАКИ" Часть 2 "Людас" +38-067-438-66-03 pisatel-ua@ukr.net 68
  
  
  
   Автор: Игорь Тихоненко "БРАВЫЕ КАЗАКИ" Часть 2 "Людас" +38-067-438-66-03 pisatel-ua@ukr.net
  
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"