Усы, ежели это не усики, хороши с бородкой или бородой. Усы без остальной растительности на лице идут редкому человеку. Борода же, или даже бородка, хороши почти всякому. С усиками всё совсем не так и гораздо сложнее... Усики хоризматичны и обязывают иметь у носителя оных некоего червячка в облике, душе или мозгах. Червячка не гнилостного, но иного. Такой человек, попросту говоря, должен из себя представлять нечто.
Что-то похожее происходит и с пальто. В России предмет одежды, с руки европейцев называемый пальто некогда именовалось армяком. Правда, армяки не носил человек несколько более мнящий о себе нежели всякий. Далее уже носили шубы прямо на сюртук. И, надо сказать, зря! Армяк, сиречь пальто есть удивительная вещь! Армяк удобен, ибо лёгок. Не дорог и носок. Шуба часто облезет в год. Армяк будет носиться лет десять! Иной экономный чиновник среднего колена пошьёт армячишко за три рубля и сбережёт три, а то и четыре шубы! Тут в чём вся штука? Вся штука тут в здравости смысла. И не уместно тут бывает улыбаться и хихикать остальным не носившим ни шуб, ни армяков...
Константин Леонидович Козин носил армяк с удовольствием старой привычки, несмотря на то, что по рангу своей службы были у него и шубы. Правда единственный в гардеробе серый армяк этот шился у Майера и за дорого. Вида был строгого с оторочкой на воротнике, обшлагах и клапанах карманов коротким мехом чёрного цвета которого не было ни у кого в уезде. Носился армяк везде без тени стеснения владельца, хотя многие и пошёптывали, что-то по этому поводу и даже разглядывали в пенсне, как бы недоумевая и делано пожимая плечами. Правда, случалось сие давно, в самом начале службы в Департаменте куда перевели Константина Леонидовича по рождество уже, как год из Коллегии, что само по себе многим казалось странным по причине явного несоответствия Константина Леонидовича внешним видом своим Департаментской стезе и напротив весьма соответствовал Коллегиальной.
Надо сказать, что статен он не был и даже более того, был невысок, заметно сутул, с русыми волосами почти до плеч и самой настоящей козлиной бородкой...
***
В пролётке, вяло покачивающейся в снежном осенне-зимнем распутье Главной Улицы Города, укутавшись, громадного размера овчиной, держа в ладонях, одетых в, тонкой отделки, перчатки, костяной набалдашник, чёрного цвета трости, ехал уже знакомый нам Константин Леонидович. Служба требовала его присутствия с десяти часов утра и просыпаясь по давней привычке деревенской жизни в своём имении в восемь, Константин Леонидович два часа мучался бездельем. Приезжать на службу ранее было нехорошо. Кроме того, он не любил вида своих коллег и днём, а уж ранним утром его мог возмутить и городовой. Изредка оглаживая правой рукою, завитую внутрь и с особой тщательностью, и при неукоснительных требованиях по ходу дела, при умывании цирюльником бородку Константин Леонидович чему то криво улыбался. Улыбка его не была противной, как и приятной тоже. Из под овчины торчал испачканный при посадке в пролётку снежной кашею носок сапога. Глядя на него Козин и улыбался.
Сегодня, впрочем, ехалось с охотой и особенным настроением свойственным деловым людям, предвкушающим какой-то очередной нюанс дела или смакующим заранее подготовленный несговорчивым изощрённый партнёрам казус. Сегодня Константину Леонидовичу должны были дать взятку...