- Почитай, более века отстоял. А теперь на слом значит? Вот оно как. Эвон, через дорогу, болванище. Триумф архитектуры. Что ты! Торгово-развлекательный комплекс. Кичливый. Раз все же снизошел. Назвал рухлядью. Чумазая, мол, ты развалина. Никакого навара с тебя. Бесполезная груда кирпичей.
В голос:
- Митрич! Митрич! Где шлындаешь? - гулкое эхо мечется пустыми коридорами, - Не представляем мы с тобой ценности. Одни убытки. Был доходный дом, да весь вышел.
В глубине раздается стариковское ворчание:
- Чего разорался? Нет от тебя покоя ни днем, ни ночью, прости душу грешную.
Дом радостно, перебивая:
- Митрич! Сударик разлюбезный! Ты же со мной от фундамента.
- Оно самое. Все нервии вытрепал за столько-то годков. До печенки. Истинный крест, правильное решение, что под снос тебя, зануду каменную.
- Чуешь? Нафталином что то понесло. - Дом глянул внутрь и закряхтел оставшимися половицами.
- Хе-хе! Зачем это старье, молью побитое, напялил? Оно, того гляди, расползется. Будешь здесь срамом отсвечивать. Люди тебя, чучелу, увидят и помрут со смеху!
Домовой выходит из сумрака, застегивая полуистлевший парадный сюртук:
- Ты поглядь на него! Пыжится. Ни одного целого места, окромя стен. Крыша, одно название. Все туда же! Давеча, видал, сколь оранжевые техники понагнали? Тьмы! Скоро начнут, оно здесь..., - бормочет в полголоса не понятное, продолжая с надеждой. - А вдруг передумают? Что мыслишь?
- Пустое. Нечего передумывать! Мы свое добро послужили, пора и честь знать. Митрич, ты в новоделы подайся. Вон, хотя бы, в болванище стеклянное.
-Не пойду. Тамотко души нет. Да и на кого я тебя оставлю.
Дом с благодарностью выдыхает печными трубами:
- Помнишь супротив мост? Наплавной. Луговое с Мокрой слободой объединял. По нему ты через реку привратника гонял. Он керосином хозяйским на Подгорной спекулировал.
- Ага! Еще тот шельмец был!
От зеркальных витражей торгового комплекса в хмарый пролет запрыгнула ватага солнечных зайчиков.
- Треножь! Лови их! - Дом кряхтит. Гудят металлические балки скелета, осыпаясь ржавчиной.
Домовой хлопает по коленкам, лыбиться, беззвучно открывая щербатый рот, словно карп, натасканный из воды...
'Три этажа, но каменный Город, как не крути, с меня начинался. Кто только не жил. Сколь во мне презанятного было. Не упомнишь всего. История! Одна читальня общества трезвости чего только стоит. Хе-хе!'
Мысли путались: 'При всех властях сносили. Человеку, виднее. Он строит, он же и рушит. Каждому свое время отмерено. Людям - Богом, нам - людьми... '.
- Митрич, а как тебя жильцы отхаживали, когда заболел. Той зимой не топили вовсе. Дрова корова языком слизала!
Домовой щуриться, вспоминая:
- Было дело. Кака то резолюция случилась. Наперво хозяин пропал. А потом и дрова. Без малого я не представился!