Миддлтон Д. : другие произведения.

Белая книга призраков

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Третья книга Джесси Аделаиды Миддлтон. Содержание аналогично первой книге. С незначительными сокращениями.

The White Ghost Book

Jessie Adelaide Middleton

  

CASSEL AND COMPANY, LTD

London, New York, Toronto and Melbourne

1916

  
  

СОДЕРЖАНИЕ

  
   ФОТОГРАФИИ ПРИЗРАКОВ
   ПРИЗРАКИ, ЯВЛЯВШИЕСЯ ЗНАМЕНИТЫМ ЛЮДЯМ
   НАПОЛЕОН I. -- ЛОРД БРУМ. -- ЛЕДИ ЧАТТЕРТОН. --
   ЛОРД ЭРСКИН. -- СЭР АЛЬБЕРТ ФИТЧ. -- ПРЕПОДОБНЫЙ Г. Ф. БЕРКЛИ
   ПРИЗРАЧНАЯ МУЗЫКА
   ИСТОРИИ О ДОМАХ С ПРИВИДЕНИЯМИ
   ДОМ УЖАСА
   МРАМОРНАЯ КАМИННАЯ ПОЛКА
   БЕЛАЯ ЛЕДИ БОЛЛИНГ-ХОЛЛА
   ДОМ С ПРИЗРАКАМИ В ХИНДХЕДЕ
   ПРИЗРАК СО ЗЛОБНЫМ ЛИЦОМ
   ПРИЗРАК В БОРРОУДЭЙЛЕ, КУМБЕРЛЕНД
   ИСТОРИЯ УЭСЛИ О ПРИЗРАКАХ
   ДВЕ ЮЖНО-АФРИКАНСКИЕ ИСТОРИИ
   НЕВИДИМАЯ РУКА. - НЕСЧАСТНЫЙ КАФИР
   ПРИЗРАК, КОТОРЫЙ УХМЫЛЯЛСЯ
   ОТРУБЛЕННАЯ ГОЛОВА
   ИСТОРИЯ СЕНТ-ДЖЕЙМС-СКВЕР
   ПРИЗРАК НЕЛЛ ГВИН. -- И ДРУГИЕ ТАИНСТВЕННЫЕ ПОСЕТИТЕЛИ
   СЕМЕЙНЫЙ ПРИЗРАК
   ПРИЗРАЧНЫЕ ШАГИ
   ПРИЗРАК ЗАМКА ЭГМОНТ
   ПРИЗРАК СВЯЩЕННИКА
   ПРИЗРАК ТЭВИСТОК-ПЛЕЙС
   ТРИ СТРАННЫЕ ИСТОРИИ
   ШАГИ НА ЛЕСТНИЦЕ. - ДЕВОЧКА С АПЕЛЬСИНОМ. - КОПАТЕЛИ
   СТАРАЯ ЛЕДИ В ЧЕРНОМ
   ТРИ ЙОРКШИРСКИЕ ИСТОРИИ
   МЕРТВЫЙ КОНЮХ. -- ШАГИ БАНКИРА
   ПОСЕЩАЕМЫЙ ДОМ В ПРИГОРОДЕ
   ПРИЗРАЧНЫЙ ДОМ
   СТРАННАЯ ИСТОРИЯ НАЙТОН ГОРДЖЕС
   ДНЕВНИК ПОСЕЩЕНИЙ
   ИСТОРИИ ПОСЕЩАЕМЫХ ЦЕРКВЕЙ, и т.д.
   ПОСЕЩАЕМАЯ ЦЕРКОВЬ В ЙОРКЕ
   ПРИЗРАК В ЦЕРКВИ
   ГОЛОСА ИЗ МОГИЛ
   ПРИЗРАК НА СВАДЬБЕ
   ПРИЗРАКИ МОНАХИНЬ
   ВИДЕНИЕ ВО ФЛАНДРИИ. - ПРИЗРАК ПОРТ-РОЙАЛА. -
   ПРИЗРАК СЕСТРЫ ПЕТРЫ. - СЕСТРА АЛИСА ДЕ ТЕЛЬЕ
   ТРИ ПРИЗРАКА, СВЯЗАННЫЕ С СУДЕБНЫМИ ПРОЦЕССАМИ И
   ДВА ПРИЗРАКА МОРЯ
   ПРИЗРАК ЭНН УОКЕР
   ДЕЛО СЕРЖАНТА ДЭВИСА
   ПРИЗРАК, ВЫЗВАННЫЙ В СУД В КАЧЕСТВЕ СВИДЕТЕЛЯ
   КРАСНАЯ МЕТКА
   ЛЕГЕНДЫ ГАВАНИ ПОРТСМУТА
   СНЫ, ПРЕДЗНАМЕНОВАНИЯ И ПРЕДУПРЕЖДЕНИЯ
   СНЫ - СТРАННЫЕ, ПРОРОЧЕСКИЕ И ПОВТОРЯЮЩИЕСЯ
   ОПЫТ ДОКТОРА ХАСВЕЛАБА. - ПОВТОРЯЮЩИЕСЯ СНЫ. - МИССИС ФФАЛКС И ПЕРИОДИЧЕСКИЕ СНЫ. - СНЫ О ПЛОХОМ ПРЕДЗНАМЕНОВАНИИ. - СЛУЧАЙ МАРИИ МАРТЕН И СПЕНСЕРА ПЕРСИВАЛЯ. - ОПЫТ МИССИС ДРЕЙСОН
   ЛОШАДЬ СМЕРТИ
   ВИДЕНИЕ В КРИСТАЛЛЕ
   ТРИ КОНВЕРТА
   ПРИЗРАК САМОУБИЙЦЫ
   НА СПИРИТИЧЕСКОМ СЕАНСЕ
   НОЧЬЮ
   НЕЗВАНЫЙ ГОСТЬ
   НЕКОТОРЫЕ СТРАННЫЕ ВОСПРИЯТИЯ
   СВЕРХЪЕСТЕСТВЕННОЕ ВОЗДЕЙСТВИЕ НА ЖИВОТНЫХ
   НЕСЧАСТНАЯ ГОРНИЧНАЯ
   РАССКАЗ КАНОНИКА

0x01 graphic

  
   Война пробудила от спячки духовную жизнь нации и подогрела интерес к сверхъестественному. С самого ее начала появилось множество сообщений о случаях явления призраков, вещих снах и прочих феноменах, и даже те, кто не верит этому, признают данную тему весьма увлекательной.
   Еще несколько лет назад считалось старомодным и нелепым верить в привидения, теперь стало старомодным и нелепым не верить в них. Каждый день приносит нам новые доказательства и убедительные примеры. Мы узнаем о чудесных случаях ясновидения. Нам говорят, что на поле брани мертвые сражаются с живыми, и что за ними сохраняется место в строю. Люди, прежде смеявшиеся при упоминании оккультного, теперь допускают, что, "в конце концов, в этом что-то может быть".
   Публикуя третью часть своей трилогии о призраках, я должна поблагодарить прессу и читателей за ту теплоту, с которой они приняли две предыдущие части. Я получала письма со всех уголков мира, от самых разных людей, одни - с рассказами о собственном опыте, другие - с дополнительными фактами или подтверждением уже опубликованных мною историй; третьи спрашивали меня, известно ли мне такое-то место, "населенное" привидениями, или знаю ли о том, что такой-то знаменитый человек видел призрак. Все это, исходящее от незнакмых людей, очень помогло и ободрило меня. Все приводимые ниже истории аутентичны, хотя и не все из них новые. Те из них, в которых указаны подлинные имена и адреса, - представляют особую ценность, но, к сожалению, нежелание видеть напечатанными свои настоящие имена со стороны некоторых людей, с которыми я беседовала, вынудило меня скрыть их. Каждый автор, пишущий о привидениях, сталкивается с подобной трудностью. К счастью, в настоящем сборнике, мне было позволено дать настоящие имена в некоторых, наиболее интересных, случаях.
   Я пишу как серьезный исследователь, верящий в предмет своего исследования, и моей основной целью было, - заинтересовать им моих читателей. Я не претендую на глубокие научные знания. Я просто собираю факты и доказательства.
   Выражаю благодарность редактору "Новостей спорта и театра" за любезное разрешение включить в книгу интересный рассказ У. Х. Поллака; мистеру Ральфу Ширли, редактору "Оккультного обозрения", за любезное разрешение включить рассказ Эндрю Мерри и "Призрачный дом", впервые опубликованные в этом журнале; тем, кто разрешил использовать настоящие имена и адреса; Фрэнку Хэмелу, автору "Людей-животных"; миссис М. Честер Ффалкс; а также многим корреспондентам и заинтересованным читателям, написавшим мне.
   Джесси А. Миддлтон,
   Леннон, 1916
  

ФОТОГРАФИИ ПРИЗРАКОВ

  
   Мне прекрасно известно, что среди "фотографий призраков" много фальшивок, я сама видела те, на которых, - обычно на некотором расстоянии позади тех, кого должны "контролировать", - видны так называемые духи, чьи одеяния (предположительно представляющие подлинные костюмы прошедших времен) не обманули бы никого, кроме "людей ума недалекого или чрезвычайно восприимчивых к обману".
   Но случаи подлинных фотографий призраков отнюдь не редки, и мне удалось увидеть несколько прекрасных образцов.
   Однажды, во время визита в Темпл Ньюсэм, резиденцию лорда Галифакса, мистер Флетчер Мосс из Олд Персонаж, Дидсбери, президент Ланкаширского и Чеширского общества любителей древности, имел весьма интересный опыт.
   Лорд Дарнли родился в одной из комнат Темпл Ньюсэма. В этой комнате висят портреты его жены Марии, королевы Шотландии, и их сына Якова I. В ней также стоит чудесная кровать и другая красивая старинная мебель.
   Мистер Флетчер Мосс и его спутник, которого он называет Х., сделали несколько прекрасных фотографий интерьера дома.
   "Нам хотелось узнать, - говорит он, - не скрывается ли за портьерами, картинами или панелями какой-нибудь призрак, но призраки вряд ли показываются средь бела дня. Тем не менее, один из них, по-видимому, наблюдал за нами, потому что, когда Х. напечатал фотографию комнаты, в которой родился Дарнли, то с радостью обнаружил, что сфотографировал призрака, сам того не предполагая.
   На фотографии видно лицо старика, сидящего в кресле у камина. Кто это? Дарнли, его отец, отец его отца, его жена (королева) и большинство ее родственников, - все они умерли насильственной смертью. Кто сидит в кресле и смотрит на нас? Это комната, посещаемая призраком".
   Фотография, о которой идет речь, первоначально была помещена в самой интересной серии мистера Флетчера Мосса, "Путешествия по старинным домам", том V; и, благодаря его - и лорда Галифакса - любезному разрешению, я имею право разместить ее в своей книге (см. далее).
   На оригинальной, не отретушированной фотографии, очень четко видно лицо призрака старика, сидящего в кресле у камина. Автор книги - мировой судья Ланкастера, олдермен города Манчестера, президент Ланкаширского и Чеширского общества любителей истории, - конечно же, последний человек в мире, позволивший бы поместить в ней фальшивую фотографию. Я предоставила ему рукопись, он ознакомился с ней и разрешил мне использовать в своей этот случай, описанный в его книге.
  

* * * * *

  
   Другой странный случай с фотографией призрака был описан в "Санди Таймс", "Ллойд Уикли" и других изданиях, в феврале 1916 года следующим образом.
   "Рассказывают странную историю о похоронах гвардейца-гренадера по имени Джонатан Оуэн в шахтерской деревне Риска, Монтмушир.
   Солдат вернулся домой раненым из Франции, и недавно скончался в Херрогейте. Он был похоронен на кладбище своей родной деревни в той же самой могиле, в которой была похоронена его совсем недавно умершая маленькая дочь.
   После похорон, родственники решили сделать фотографию могилы, обильно усыпанной цветами. И тут случилась удивительная вещь. Когда пластинка была проявлена, на фотографии проявились лица Оуэна и его маленькой дочери, среди цветов.
   Они оба, как утверждается, видны совершенно четко, и сходство лиц не вызывает сомнения.
   Этот загадочный случай вызвал множество разговоров в округе, и в настоящий момент исследуется спиритами и теми, кто интересуется оккультизмом".
   Я сама исследовала этот вопрос и нашла факты такими, как они были изложены выше. Через неделю в "Санди Таймс" появилась статья с предлагаемым объяснением случившегося.
  

* * * * *

  
   Когда я подбирала материал для одной из моих книг, мне прислали очень странную фотографию, иллюстрирующую историю о призраке монаха. В письме подробно рассказывалось о том, как и когда была сделана эта фотография, - в посещаемой комнате, - и я некоторое время хранила ее у себя, намереваясь воспроизвести в книге. Издатель, однако, решил не печатать иллюстраций, так что я не смогла этого сделать, но, к счастью, могу это сделать теперь (см. ниже). Фотография была сделана при драматических обстоятельствах в старинном особняке на западе Англии*.
   * Полностью история изложена в книге "Серая книга призраков".
  
   На ней отчетливо виден призрак - высокий и мрачный, с злобным выражением лица, а сквозь него - обстановка комнаты.
  

* * * * *

  
   Далее в этой книге есть необычная фотография, которую я, к счастью, имею право воспроизвести.
   Фотограф-любитель, снимая виды старого фермерского дома неподалеку от Эктона, "щелкнул" фермера вместе с его женой и семьей, группой позировавших ему перед домом. Были сделаны два снимка, с интервалом в несколько минут, и когда позднее в тот же день фотограф проявил пластинки, то, к своему удивлению, увидел на одной из них выглядывающее из окна лицо.
   Он не мог этого понять, поскольку знал: в это время кто-либо в доме отсутствовал, а комната, о которой идет речь, была пуста и заперта, совершенно без мебели; в ней имелись только занавески на окне. Однако на пластинке отчетливо видна пожилая женщина в белом чепце, выглядывающая из окна с левой стороны двери.
   Эта комната не используется из-за того, что считается посещаемой. По всей видимости, на фотографии запечатлен призрак.
  

* * * * *

  
   Фотография, помещенная на фронтисписе этой книги, была сделана при следующих обстоятельствах.
   15 мая 1905 года фотограф, живущий в маленьком торговом городке, сфотографировал рабочего, которого мы назовем Уорнер. Использованная пластина была первой из новой пачки, во время съемки никто не присутствовал, кроме фотографа и его натурщика. Никто из них не был медиумом, ничего не заметил и не ожидал ничего необычного. Через четыре дня, 19-го, пластинка была проявлена, и выяснилось, что слева от носового платка натурщика отчетливо заметно лицо мужчины. Его отложной воротничок и галстук видны очень хорошо; внизу видна цепочка от часов, а еще ниже, - чуть выше колена натурщика, - рука и белая манжета.
   Это лицо, вне всякого сомнения, кузена Уорнера, в то время лежавшего в больнице, в пятнадцати или двадцати милях от городка, с огнестрельным ранением, от которого он и скончался через несколько дней.
   Его опознали мать и другие свидетели, хорошо его знавшие. На пластинке не имелось никаких изъянов, прежде она никем не использовалась. Фотограф, делавший снимок, прежде не был знаком с Уорреном и даже не подозревал о наличии у него кузена.
   Фотограф под присягой подтвердил, что негатив не был подделан, а преподобный У. Ромни, в церкви которого его брат занимает должность хормейстера, хорошо его знающий, абсолютно уверен в его честности и правдивости.
  

ПРИЗРАКИ, ЯВЛЯВШИЕСЯ ЗНАМЕНИТЫМ ЛЮДЯМ

НАПОЛЕОН I. -- ЛОРД БРУМ. -- ЛЕДИ ЧАТТЕРТОН. -- ЛОРД ЭРСКИН. -- СЭР АЛЬБЕРТ ФИТЧ. -- ПРЕПОДОБНЫЙ Г. Ф. БЕРКЛИ

  
   Когда я собирала материал об известных людях, видевших призраков, мне вспомнился один из моих родственников, спросивший меня, знаю ли я историю о том, что преподобный Чарльз Кингсли верил в призраков и сам видел их? Я действительно нашла ее, поскольку Чарльз Кингсли поведал ее в одном из своих писем.
   "О Колпаке-с-пуговицей я знаю хорошо. Он часто бродил по комнатам в шлепанцах и перелистывал страницы книг, стремясь найти пропавший документ, с помощью которого он обманул вдову и сироту. Его никто никогда не видел, однако считалось, что он одет в цветной халат и колпак с пуговицей. Иногда он шумел и устраивал полтергейст, - как это называют немцы, - перекатывая в погребе бочки со страшным шумом; но, по всей видимости, ему становилось стыдно за свое недостойное поведение, и еще до наступления утра он все расставлял на прежние месте. Я думаю, он больше не появляется...
   Возможно, кто-то оставил фосфорную зубную пасту, он попробовал ее, побежал к пруду и пил, пока не лопнул. Хотя, скорее всего, это были крысы".
   Так была развенчана история с Колпаком-с-пуговицей. Тем не менее, многие известные люди видели призраков и оставили записи о своем опыте. Два лорд-канцлера: лорд Брум и лорд Эрскин, входят в число тех, чьи истории, рассказанные их собственными словами, приводятся в этой книге. Лорд Карсли видел "Сияющего мальчика", знаменитого призрака замка Корби. Сэр Роберт Пил видел призрака, так же как и лорд Байрон, и Моцарт. Генерал Гарфилд, поэт Шелли, Гёте, Наполеон - все они видели призраков.
   История призрака, которого видел Наполеон, рассказанная генералом Монтолоном, - его товарищем по изгнанию, - выглядит следующим образом.
   "Император был совершенно спокоен в течение ночи, и только около четырех часов утра сказал мне с необычайным волнением: "Я только что видел мою добрую Жозефину, но она не обняла меня; она исчезла в тот момент, когда я протянул к ней руки. Мне казалось, что я видел ее вчера вечером; она совсем не изменилась; она все так же верна мне. Она сказала, что мы скоро увидимся и больше никогда не расстанемся. Она заверила меня в этом. Вы не видели ее?"
   Я постарался не сказать ничего, что могло бы увеличить охватившее его лихрадочное возбуждение, очевидное для меня. Я дал ему лекарство, сменил белье, и он уснул. Но, проснувшись, снова заговорил об императрице Жозефине, и я только понапрасну раздражал его, говоря, что это был всего лишь сон".
   Как часто выражение "это был всего лишь сон" используется для объяснения призраков или видений! Сны могут объснить многое, но я предпочитаю верить, что дух императрицы Жозефины витал вокруг умирающего императора и, в конце концов, явился ему.
  

* * * *

  
   Собирая материал для своих книг о призраках, я с особым удовольствием включала в них случаи явления привидений известным и выдающимся людям, которые не побоялись рассказать о своем опыте. Я уже приводила много подобных случаев, но до сих пор не упоминала об истории Броэма, которая, хотя и обсуждалась много раз некоторое время назад, для многих моих читателей может оказаться неизвестной.
   Генри, лорд Брум и Во, стал министром правительства вигов при графе Грее, после падения правительства Веллингтона в ноябре 1830 года, заняв пост лорда-канцлера Англии. Вместе с графом Греем он участвовал в подготовке большого Реформаторского билля 1832 года и был основателем журнала "Эдинбург ревью". Он был также генеральным прокурором королевы Каролины и защищал ее в суде; лордом-ректором университета Глазго и занимал много других высших должностей. Оставив место лорда-спикера, он опубликовал много литературных произведений, в которых, подобно Дизраэли, в завуалированном виде описывал своих современников.
   Во время своего путешествия по Норвегии он не только видел призрак, но и описал свой опыт в дневнике, к которому добавил комментарии в 1862 году. В путешествии его сопровождал Чарльз Стюарт, старший сын сэра Чарльза Стюарта, четвертого сына Джона, третьего графа Бата. Мистер Стюарт был не только его попутчиком, но и самым близким другом. Лорд Брум так описывает свой опыт.
   "19 декабря. Мы покинули Готтенбург в девять часов, решив направиться в Норвегию, рассчитывая отыскать там судно, отправляющееся в Шотландию. В Конфельге мы остановились, чтобы перекусить, а затем продолжили путь в темноте. В час ночи, прибыв в приличный отель (в Швеции), мы решили заночевать в нем, и нам предложили пару комфортабельных номеров. Устав от холода, я был рад принять перед сном горячую ванну. И тут со мной случилось самое замечательное, - настолько, что я должен рассказать эту историю с самого начала.
   По окончании средней школы, я вместе с Дж., моим самым близким другом, поступил в университет. Класса богословия не было, но мы часто во время наших прогулок размышляли и обсуждали серьезные вещи, - среди прочего, бессмертие души и жизнь после смерти. Эти вопросы, а также возможность, - не скажу: появления призраков, но явления мертвых живым, - были предметом наших споров; мы действительно совершили глупость, составив соглашение, которое подписали кровью, о том, что тот из нас, кто умрет первым, должен явиться другому, и таким образом разрешить все сомнения относительно жизни после смерти.
   По окончании университета, Дж. отправился в Индию, получив назначение на государственную службу. Он редко писал мне, и по прошествии нескольких лет я почти забыл о нем. Кроме того, его семья была мало связана с Эдинбургом, и я редко видел или слышал о ней, или о нем - через них, так что прежняя школьная близость исчезла, и я почти забыл о его существовании.
   Как я уже сказал, я принял теплую ванну и, лежа в ней и наслаждаясь теплом после холодной дороги, повернул голову и взглянул на стул, на котором сложил свою одежду, поскольку собирался вылезать из ванны. На стуле сидел Дж. И спокойно смотрел на меня.
   Не помню, как я выбрался из ванны, но, придя в себя, обнаружил, что лежу на полу. Призрак, или что бы это ни было, принявшее облик Дж., - исчез. Это видение произвело на меня такое впечатление, что я не имел ни малейшего желания говорить о нем, даже со Стюартом; но оно оказалось слишком сильным, чтобы его можно было забыть, и так подействовало на меня, что я записываю его в дневник и ставлю дату, 19 декабря, со всеми подробностями, поскольку они свежи в моей памяти.
   Без сомнения, я попросту уснул, и в том, что столь явственно представшее моим глазам, было просто сном, я нисколько не сомневаюсь. Однако в течение многих лет я не общался с Дж., и не случилось ничего, что могло бы напомнить мне о нем; во время нашего путешествия в Швецию я не слышал ни о Дж., ни об Индии, ни о чем, что было бы связано с ним или членами его семьи. И тогда я вспомнил о заключенной нами сделке.
   Я не мог отделаться от мысли, что Дж., наверное, умер, и его появление должно было быть воспринято мною как доказательство жизни после смерти, и все же я был убежден: это - всего лишь сон, пусть и настолько яркий, что я не мог заставить себя говорить о нем, даже намеками.
   Я закончил одеваться, а поскольку мы договорились отправиться в путь пораньше, я был готов к шести часам, когда мы велели подать себе завтрак".
   16 октября 1862 года лорд Брум добавляет:
   "Прочитал в своем дневнике запись о странном сне. Надежнейшее свидетельство о смерти! А теперь закончим рассказ о том, что началось более шестидесяти лет назад.
   Вскоре после моего возвращения в Эдинбург пришло письмо из Индии, в котором сообщалось о смерти Дж., скончавшемся 19 декабря. Странное совпадение! И все же, когда мы размышляем об огромном количестве сновидений, ночь за ночью проходящих через наш мозг, число совпадений между явью и сном окажется меньше, чем это можно было бы ожидать, справедливо оценивая вероятность этого. Неудивительно также, если принять во внимание разнообразие наших мыслей во сне и то, что все они тем или иным образом связаны с явью, что сновидение совпадает с текущим или грядущим событием. Это не более удивительно, чем, скажем, появление человека, которого мы не могли ожидать, в тот момент, когда мы подумали или заговорили о нем. Это настолько распространено, что с давних пор вошло в пословицу: "Упомяни дьявола..."
   Я верю в то, что это кажущееся чудо, подобно любой другой истории о призраке, может быть объяснено".
   Затем лорд Брум рассказывает историю призрака лорда Литтлтона (она полностью приведена в моей книге "Серая книга призраков"), которую, по его словам, рассказал его отец, но добавляет: он полностью убежден в том, что это либо чистая выдумка, либо случайное совпадение сна с явью. Однако свидетельства в пользу того, что странный опыт лорда Литтлтона был настоящим посещением из мира духов, слишком серьезны, чтобы его можно было объяснить простым "совпадением".
  

* * * * *

  
   Леди Чаттертон, имевшая интересный опыт, была дочерью преподобного Ласселла Айремонджера, пребендария Винчестерского собора и викария Гуднорта Клатфорда, близ Эндовера, Хантс. Она была женой сэра Уильяма Чаттертона. Будучи знакомой со многими интересными людьми своего времени, она оставила о них очаровательные записки.
   Однажды вечером, когда она ужинала с Локхартом и его дочерью, разговор зашел о привидениях. Это был званый ужин, гости были "остроумными и очаровательными людьми", но после того, как собравшиеся разошлись, хозяин убедил ее остаться и рассказать свою историю. Локхарт сказал ей, что у него имеется величайшее желание верить в существование призраков, - как доказательство существования духовного мира, - и он попросил ее записать свой опыт. Она так и поступила, и ее история изложена в "Мемуарах", изданных в 1878 году под редакцией ее второго мужа, Эдварда Хенеджа Уэринга. Вот эта история, изложенная словами самой леди Чаттертон.
   "Мне едва исполнилось четыре года, когда мы остановились в Шерборнском замке, старинном поместье лорда Дигли в Дорсетшире. Он был построен сэром Уолтером Рэли и расположен на возвышенности над большим водным пространством, с развалинами старого замка на другом берегу.
   Когда мы приехали, замок был уже переполнен, и меня и мою няню-шотландку поместили в большую комнату, которую, как я потом узнала, называли комнатой с привидениями. В ней никто не спал, и по ночам из нее доносились странные звуки. В то время ни моя няня, ни моя мать этого не знали.
   Кажется, я была очень рада оказаться в этой большой комнате, поскольку она располагалась на четвертом этаже, и из ее окон открывался прекрасный вид на спускающийся к воде сад и живописные развалины замка.
   Я спала в маленькой кроватке, поставленной рядом с большой старинной кроватью из резного дуба, с красными бархатными занавесками, на которой спала моя няня. Посреди ночи меня разбудил яркий свет, падавший на стену. Пока я с удивлением смотрела на него, в нем появлялись и исчезали фигуры сражающихся людей, словно бы создаваемые волшебным фонарем. Они появлялись и исчезали, кричали, наступали и отступали. Цвета были очень яркими; я видела красные и черные мундиры, вспышки огнестрельного оружия, слышала ужасные звуки.
   Я была очень испугана и оглянулась на няню, ища помощи. Она сидела в постели и я, к своему еще большему ужасу, увидела: она спала, но глаза ее были открыты и неподвижны, и она, казалось, делала знаки фигурам, разговаривая с ними и жестами приказывая им уйти, в то время как они продолжали сражаться и кричать.
   Я не могла ни вскрикнуть, ни пошевелиться, - так мне было страшно, - но продолжала смотреть на это странное зрелище. Внезапно все исчезло, погрузилось в темноту и тишину. Ужас, который я испытываю до сих пор, вспоминая об этом случае, не давал мне уснуть, пока за оконными занавесями не забрезжил рассвет. Я никогда не рассказывала о виденном мной ни моей няне, ни кому-либо еще, пока не прошло много лет; потом я все ей рассказала и спросила, помнит ли она что-нибудь. Она ответила, что нет.
   Впоследствии мы часто останавливались в Шерборнском замке, но я никогда не слышала, чтобы кого-нибудь оставляли в этой комнате ночевать. Она располагалась прямо над той, которую обычно отводили моей матери, и однажды ночью ее разбудил сильный шум наверху. Она описала это как падение тел, как будто на пол роняли что-то тяжелое. Мой отец тоже слышал его, а поскольку из их комнаты на верхний этаж вела маленькая винтовая лестница, он решил пойти и посмотреть, что это может быть.
   Он зажег свечу и поднялся. Дверь в большую таинственную комнату была открыта, но в ней никого не было. У него хватило мужества (как тогда казалось мне) пересечь комнату, выйти в другую дверь, которая вела на большую лестницу, и спуститься обратно. Странные звуки прекратились, и они их больше никогда не слышали.
   Я часто заходила в эту комнату с привидениями, когда позже останавливалась в замке. Я останавливалась возле большой резной дубовой кровати, в том месте, где стояла моя маленькая кроватка, и пыталась объяснить тот странный эффект, который так хорошо помнила. Видение разыгрывалось на стене напротив окна, и я пыталась представить, что лунный свет проник внутрь и создал странный узор на стене. Но обои были тускло-зеленого цвета, с легкомысленным рисунком; к тому же, я вспомнила, - темно-красные дамасские шторы были задернуты, потому что светила луна. Никакой свет не мог проникнуть внутрь, кроме как через несколько небольших щелей, но это не могло образовать большую картину по всей ширине стены, ни зловещего света, пробудившего меня ото сна".
  

* * * *

  
   В другой раз леди Чаттертон столкнулась с чем-то таинственным в Пребендари Хаусе, Винчестер. Мать ее была очень больна, но поправлялась; она оставила ее в гостиной в прекрасном расположении духа и легла спать. Проснувшись ночью, она увидела на белых занавесях своей кровати отражение матери, ужасно бледной, лежащей на кровати; с ее губ стекала кровь. Она коснулась занавесей, но видение на них не исчезло, хотя они свободно двигались. Накинув халат, она бросилась в комнату матери и застала ее в том виде, в каком видела на занавесях, лежащей на окровавленной простыне, и рядом с ней - двух врачей.
   Мать была рада видеть ее, хотя слишком ослабла, чтобы говорить, и лишь пожала ей руку. Один из докторов сказал, что опасность миновала, и что мать не посылала за ней, поскольку знала, что дочь легла в постель с простудой и не хотела, чтобы ее беспокоили.
   Леди Чаттертон добавляет, что хотя это были единственные случаи, когда она что-то видела, тем не менее, она часто ощущала опасность, грозившую близким ей людям, и даже приближение их смерти.
  

* * * *

  
   Лорд Эрскин, младший сын десятого графа Бьюкена, начал свою карьеру мичманом на борту судна Ее Величества "Тартар", а затем получил назначение во второй батальон первого Королевского пехотного полка. Впоследствии он занял пост лорда-канцлера. Следующая история о призраке передается его собственными словами.
   "Когда я был совсем молодым человеком, то провел некоторое время в Шотландии. Утром, в день моего приезда в Эдинбург, когда я спускался по ступенькам, выходя из книжной лавки, мне встретился старый семейный дворецкий.
   Он выглядел сильно изменившимся, - серым, похожим на призрак.
   - Здравствуйте, старина, - сказал я, - что привело вас сюда?
   - Я хотел встретиться с вашей милостью, - ответил он, - и просить вашего вмешательства в дела моего господина, чтобы взыскать причитающуюся мне сумму, которую его управляющий не уплатил мне при последнем расчете.
   Пораженный его видом и манерами, я велел ему следовать за собой в лавку книготорговца, из которой только что вышел; но когда обернулся, чтобы заговорить с ним, он уже исчез.
   Я вспомнил, что его жена занималась какой-то мелочной торговлей в Старом городе. Я припомнил даже дом или квартиру, в которой она жила, поскольку часто бывал там в детстве. Придя туда, я нашел старуху во вдовьем трауре. Ее муж уже несколько месяцев как умер; он рассказал ей на смертном одре, как управляющий моего отца обидел его, но когда мастер Том вернется, он позаботится о том, чтобы справедливость восторжествовала.
   Я обещал это сделать, и вскоре исполнил свое обещание. Впечатление от этого случая прочно врезалось в мою память".
   Историю лорда Эрскина можно найти у леди Морган в "Книге будуара".
   В этой занимательной книге леди Морган делится своими первыми впечатлениями о лорде Эрскине, с которым поддерживала переписку до самой его смерти. Она давно хотела с ним познакомиться, и считала его героем; но когда ее мечта осуществилась, и она встретилась со знаменитым лордом-канцлером, то призналась, что была разочарована, обнаружив, что "он говорил подобно другим людям, был худощавым джентльменом средних лет и носил каштановый парик!" Однако, несмотря на разочарование первой встречи, она подпала под чары его личного магнетизма. Однажды они встретились в "модном салоне" того времени, куда часто наведывались самые знатные члены верхней и нижней палаты.
   Лорд Эрскин, герцогиня Дж. и леди Морган, будучи гостями, беседовали, и разговор зашел о призраках и ясновидении; лорд Эрскин и герцогиня признались, что верят в последнее. Леди Морган выразила свое удивление таким суеверием, и тут же попала под огонь критики герцогини, которая впоследствии, чтобы обратить ее в свою веру, рассказала любопытную романтическую историю о ясновидении в ее собственной семье.
   Не желая отстать, лорд Эрскин рассказал вышеприведенную историю, в которую, как добавляет леди Морган, верил безоговорочно, если судить по тому, как он ее рассказывал.
  

* * * *

  
   Генерал-лейтенант сэр Альберт Фитч, компаньон Ордена звезды Индии, главный комиссар Британской Бирмы и агент вице-короля и генерал-губернатора Индии, рассказывает слудющую историю о привидениях в своей книге "Бирма, прошлое и настоящее", которую он посвятил своему кузену лорду Теннисону.
   "В Молмейне со мной произошел удивительный случай, который произвел на меня неизгладимое впечатление.
   Верующие в сверхъестественное в наши дни высмеиваются последователями науки; в особенности подвергаются критике истории о привидениях. И все же, когда я жил в Молмейне, я собственными глазами видел призрака среди бела дня, о чем готов дать показания под присягой.
   У меня был старый школьный товарищ, впоследствии друг по колледжу, с которым мы были очень близки. Однако прошли годы, мы совершенно перестали видеться друг с другом. Однажды утром я только что встал с постели и одевался, как вдруг в комнату вошел мой старый друг. Я тепло поздоровался с ним, сказал, чтобы он подождал меня на веранде, где мы с ним выпьем чаю, и обещал не задерживаться.
   Поспешно одевшись, я вышел на веранду, но там никого не обнаружил. Я не мог поверить своим глазам. Я окликнул часового, стоявшего перед домом, но он в то утро не видел никакого джентльмена. Слуги заявили, что в дом никто не входил. Я же был уверен, что видел своего друга. В то время я не вспоминал о нем, но и особенно не удивился, поскольку пароходы и другие суда часто прибывали в Молмейн.
   Через две недели пришло известие, что он умер в шестистах милях от Молмейна, примерно в то самое время, когда я видел его в своем доме.
   Бесполезно что-либо добавлять к этой истории. Я до сих пор нисколько не сомневаюсь в том, что видел призрак моего друга".
  

* * * *

  
   Преподобный Грандли Ф. Беркли, сын пятого графа Беркли, однажды увидел привидение, но не в замке Беркли, как можно было ожидать, а в Крэнфорд Хаусе, близ Ханслоу, Миддлсекс, в одном из домов, где его отец поселился вместе с его матерью. Он рассказывает эту историю в своей книге "Жизнь и воспоминания". Перед тем, как уехать, он и его брат Мортон, находясь в Крэнфорде, однажды ночью сидели в полном вооружении, готовые выйти на охоту за браконьерами, в последнее время активно занимавшимися истреблением дичи по соседству.
   "В доме моей матери было заведено, - пишет мистер Беркли, - что все слуги должны быть в постелях в десять часов, а в ту ночь мы не должны были выходить до полуночи, пока луна станет настолько яркой, чтобы рассеять непроглядную тьму, возникшую по причине тумана, который поначалу мог сыграть на нашей стороне. Мы с братом были хорошо вооружены, готовы ко всему и ничего не боялись.
   Мы шли мимо кладовой, намереваясь, миновав кухню и посудомойню, выйти во двор через черный ход.
   В большом старом доме было тихо, как в могиле, когда моя рука повернула ручку кухонной двери, и я сделал шаг в комнату, в которой располагался длинный стол, тянувшийся слева от меня, начиная от того места, где я стоял, к большому камину и высокой и широкой кухонной ширме. Ширма стояла справа от камина, когда я смотрел на него, и в нем виднелось большое количество тлеющих углей, отбрасывавших ровный отблеск красного света по всей комнате, делая отчетливо видимым самый незначительный предмет, и освещал высокую фигуру женщины, отделенную от меня только широким столом.
   Она была одета, или казалось, что одета, как служанка, в нечто вроде шляпки с кокеткой и темной шалью, туго стягивавшей грудь. При моем появлении она медленно повернула голову, чтобы посмотреть на меня; при этом каждая черта ее лица должна была стать отчетливо видимой в свете камина, но я увидел под шляпкой только неясные очертания.
   Придерживая дверь левой рукой, а правой опершись о косяк, я обратился к своему брату, стоявшему позади меня, произнеся: "Смотри". Едва я это произнес, фигура, казалось, начала медленно скользить по кухне к камину; я опустил правую руку, впуская брата, затем закрыл дверь, запер ее и положил ключ в карман.
   - Я вижу ее, вон она идет, - ответил Мортон.
   Я не сказал ему о том, что видел, но, оказалось, он видел то же, что и я.
   Заперев дверь, я обернулся, но женщины нигде не было видно, и я спросил брата, куда она ушла. Он ответил: "Она здесь, за ширмой".
   - В таком случае, - воскликнул я, - давай посмотрим, кто это такая.
   Мы подумали, что это была одна из служанок, засидевшаяся после разрешенного часа, и тотчас двинулись к ширме с обеих сторон, встретившись позади нее, - но там никого не было".
   Братья самым тщательным образом обыскали кухню, даже заглянули в дымоход; осмотрели каждый уголок, каждую щель. Окна были плотно закрыты, а единственная дверь, ведущая в посудомойню, была заперта на ключ со стороны кухни.
   "Я, таким образом, предлагаю моим читателям факт, - заключает мистер Беркли, - который невозможно объяснить; явление, увиденное двумя людьми, принявших его за живую женщину, и, не опасаясь никаких призраков, попытались преследовать его, но тщетно.
   Она определенно не напоминала никого из тех, кого мы когда-либо знали; она не указывала ни на какое сокровище, ни на какое место преступления. Она пришла, неизвестно зачем, и исчезла, неизвестно куда".
  

ПРИЗРАЧНАЯ МУЗЫКА

  
   Я часто сталкивалась с историями о призрачной музыке, как в реальности, так и в художественной литературе. Одним из лучших примеров в художественной литературе, на мой взгляд, является рассказ, приведенный в "Джоне Херринге" о связке тросточек в старом жутком корнуоллском доме, которые играли причудливую мелодию "С тех пор, как я первый раз увидел твое лицо", когда обитателям дома угрожала какая-либо беда.
   Бэринг-Гулд, будучи сведущим в легендах и фольклоре, вне всякого сомнения, слышал о подобных событиях в Корнуолле и вплел их в свой восхитительный роман.
   Но два случая призрачной музыки известны мне лично и публикуются впервые. Первый мне поведала дама, которая ручается за его правдивость, и я знаю: она последний человек в мире, который станет "натягивать длинный лук" или каким-либо образом искажать факты.
   "Когда мне было около двадцати, - рассказывала она, - мы с матерью жили вместе в старом доме священника (ее доме). Это был очень странный дом с двумя залами, в одном из которых стоял орган. Комнаты были низкими и узкими, второй коридор вел в кухню. Однажды моя мать очень нервничала и попросила меня переночевать у нее в комнате вместе с ней. Мы легли спать довольно поздно и спокойно спали, когда около двенадцати часов мы обе услышали слабые звуки музыки, доносившиеся снизу.
   - Кто-то играет на органе? - спросила моя мать. - Кто бы это мог быть?
   Музыка становилась все громче и громче, пока звуки органа не заполнили собой весь дом. Мы в страхе прижались друг к другу; а потом она стала затихать, пока не смолкла рыдающим аккордом.
   Мы встали и позвали горничную, - ее также разбудила музыка, - спустились вниз и тщательно осмотрели дом, но все двери были заперты, слуги спали, и царила тишина, словно в могиле.
   Гувернантка, смертельно перепуганная, принесла в нашу комнату одеяло и подушку и легла спать на диване, стоявшем в ногах кровати. Едва рассвело, мы все трое снова услышали музыку и снова обыскали дом, но никого не нашли.
   Позже пришло письмо, в котором сообщалось, что ночью умерла наша близкая родственница, и я приняла случившееся за знак, поскольку скончалась она как раз в полночь".
  

* * * *

  
   Другая история связана с домом викария в Хэмпшире, и мне посчастливилось услышать ее от дамы, которая сама слышала музыку. Я написала ее мужу, чтобы узнать подробности, и она ответила мне.
   "Я отвечаю на ваше письмо от имени моего мужа, поскольку он полагает: я вполне могу рассказать все, что нам известно о комнате с привидениями в доме священника. Всего лишь несколько человек когда-либо сталкивались в нем с чем-то необычным; однажды ночью я лежала без сна в этой комнате, как вдруг отчетливо услышала звук открывающейся двери, а потом мне показалось, будто я вижу похоронную процессию, несущую гроб. Люди тихо напевали: "Узри, душа, Господа". Я слышала шаги, очень тихие, а затем стихшие совершенно, а также голоса - совершенно отчетливо.
   На самом деле, как мне кажется, я ничего не видела, но была так напугана, что некоторое время не могла пошевелиться. Когда мне это все-таки удалось, я разбудила мужа и рассказала ему о своем видении. Он сказал, что я, должно быть, спала, но я знаю: это был не сон.
   Я также знаю, что в этой комнате спала няня, которая ухаживала за бабушкой моего мужа в доме священника, но она ничего не знала о привидениях в комнате; однажды она спросила меня об этом, сказав, что дважды видела гроб, и он выглядел так, будто в нем лежало что-то, завернутое в саван".
  

* * * *

  
   Еще один поразительный пример призрачной музыки описан далее, в ужасной истории, озаглавленной "Дом ужаса". Мисс Харгроув, предприняв самостоятельные розыски, обнаружила, что таинственная музыка была существенной частью странных явлений в усадьбе Найтона Ущелья.
  

ИСТОРИИ О ДОМАХ С ПРИВИДЕНИЯМИ

ДОМ УЖАСА*

  
   [Эта история об ирландском замке, который я назвал Килман Кастл**, требует некоторого объяснения, которое я дать не могу. Возможно, среди молодого поколения ученых, способных свести все воедино и проанализировать, найдется тот, кто возьмет на себя задачу проследить эту историю к ее истокам, - но мне подобная задача не по силам. Я просто излагаю факты в том виде, в каком они известны мне.
   Двое из тех, кто наблюдал здесь элементалей, и "капитан Гордон", от имени которого ведется рассказ, покинули этот мир вскоре после того, как им явился ужасный призрак.
   Полностью сознавая, что критики встретят этот рассказ с недоверчивой улыбкой, заявляю: я лично проверил кое-какие слухи и сам дважды видел элементаль. После этих видений, со мной дважды происходили несчастные случаи, приводившие меня к вратам смерти. - Эндрю Мерри.]
   * За эту странную историю о призраках, - историю, по своему ужасу почти не имеющую себе равных, - я в долгу перед писателем Эндрю Мерри, от которого, в качестве подтверждения правдивости этой истории, я только что получила письмо; в нем встречаются такие слова: "К тому, что уже было написано, можно было бы добавить еще несколько фактов, включая видение серого элементаля пятью очевидцами в ноябре прошлого года, помимо меня, в одно и то же время. - Дж.А.М.
   ** Название Килман Кастл вымышленное. Равно как и другие имена, приведенные в этой ужасной истории.
  
  

I

   Я привожу факты того, что случилось прежде и случается сейчас.
   Сразу же признаю: мой рассказ сочтут невероятным, даже невозможным. И все же многие мужчины и женщины, - большинство из них живы до сих пор, - видели и слышали то, о чем я собираюсь рассказать. Конечно, вы можете предположить, что все они стали жертвой истерического бреда, что все дело в само-, телепатических или гипнотических внушениях или в еще каком-либо другом звучном наборе слогов, какие вам будет угодно связать вместе; но то, что это было увидено и услышано здоровыми, здравыми рассудком людьми, и по-прежнему продолжает быть видимо и слышимо, - бесспорно.
   Что касается меня, то я не считаю себя неврастеником или человеком, обладающим нездоровой фантазией. Я служил капитаном в Индийском полку, мне тридцать два года, я абсолютно здоров. Я видел многое, но должен честно признаться, что никогда в жизни не испытывал такого страха, как в ноябре прошлого года, когда гостил у своего кузена в Килман Кастл, расположенном неподалеку от западного побережья Ирландии.
   Оглядываясь на это теперь, когда прошло уже несколько месяцев, я по-прежнему не могу найти никакого возможного объяснения этому невероятному случаю.
   Поэтому я просто расскажу все в точности так, как это было, со всеми подробностями моего визита, чтобы каждый, кто в будущем прочтет эти строки, мог поставить себя на мое место и представить себе обстановку и людей, которые присутствуют в моей истории.
  

* * *

  
   Когда я прибыл на железнодорожную станцию маленького ирландского городка Беллинкинкоупа, дневной свет короткого ноябрьского дня постепенно сменялся сумерками.
   Седовласый носильщик открыл дверцу вагона и принял мой ящик с оружием, пледы и клюшки для гольфа.
   - Еще одна сумка в багаже? Да, сэр. Вам нужна коляска? - спросил он. - Куда вы направляетесь, сэр?
   - В Килман Кастл, - ответил я.
   - В таком случае, вы, должно быть, тот самый капитан Гордон, за которым только что приехала коляска из Кастла, сэр.
   Он вывел меня из деревянного здания, исполнявшего роль вокзала, туда, где меня ожидала коляска, на которую вскоре погрузили мой багаж. Рядом со мной, когда мы рысцой двинулись по покрытой грязью дороге, сидел сморщенный старичок-конюх.
   - Замечательная лошадь, - заметил я, отметив ее длинный легкий шаг.
   - Так оно и есть, сэр. Ее отцом был "Изумительный", американский рысак лорда Бросна, - ответил старик. Затем почтительно добавил, прикоснувшись к своей шляпе: - Думаю, вы впервые посещаете Кастл, капитан?
   Он был прав. Собственно говоря, я вообще был в Ирландии в первый раз. С тех пор, как моя кузина вышла замуж за Мориса О'Коннола, владельца Килман Кастла, я не бывал в Европе, а проводил отпуск, охотясь в местах, расположенных поближе к моему полку в Индии.
   Вернувшись, наконец, в Лондон, я нашел среди писем, ожидавших меня, одно от Бетти, в котором она просила меня как можно скорее прибыть в Килман.
   Она сообщала: "У меня имеется для тебя ирландская девушка с ямочками на щеках и приличным приданым, - что в нашей несчастной стране теперь большая редкость. Так что готовься к худшему".
   Мне не нужны были ни ямочки, ни приданое, но сама идея посетить Зеленый остров казалась достаточно привлекательной.
   - Полагаю, вы уже давно служите у О'Коннолов? - спросил я старика; у него был вид и манеры доверенного слуги.
   - Я служу нынешнему мастеру, а до этого служил старому мастеру, сэр. Я отвозил нынешнего мастера на его крестины, я привез его и мистрис домой, когда он привез ее из Англии и, даст Бог, отвезу его на кладбище.
   Он говорил совершенно искренне, тоном величайшей преданности "мастеру", которому предсказывал скорую кончину.
   - Тогда у нас состоялись пышные торжества, - продолжал он, - когда мастер женился, - костры и танцы, всю ночь напролет. Мне и дворецкому понадобилось немало времени, чтобы развести по комнатам джентльменов, выпивших слишком много.
   - Килман, как мне кажется, очень древнее место?
   - Да, сэр, одно из самых старых в этих местах. Здесь случилось много кровопролитных сражений, здесь даже живет один, прятавшийся в Кастле, когда его осадили риббонисты, - упокой Господи их души!
   - В Ирландии такое случается довольно часто, - ободряюще сказал я, надеясь, что он продолжит свой рассказ. Мое ободрение подействовало на него, и он продолжал.
   - Это так, сэр. Я часто слышал о дедушке моего дедушки, и о том, что они проделывали с неистовым капитаном О'Коннолом. Я помню, как мой дедушка рассказывал нам сказки, - он был стариком, и никто не знал его возраста, - точно так же, как его дедушка рассказывал их ему. Я бы мог рассказать вам одну, сэр, но, похоже, утомляю вас своей болтовней.
   Я успокоил его, сказав, что это не так, и он начал.
   - Видите ли, сэр, говорят, после того, как дикие ирландцы сожгли дом О'Мура в Нокганоке, они осадили замок. Неистовый капитан и его йомены, - у него был отряд в триста человек, сделавший против риббонистов больше, чем все королевские солдаты, вместе взятые, - оказались осажденными в Кастле, а три или четыре тысячи горцев разбили лагерь на равнине. Мо Хоуглал командовал ими, это был могучий человек; но между ним и капитаном накопилось столько, что вряд ли кто-то остался бы в живых, сведи их святые угодники лицом к лицу. Так вот, когда неистовый капитан услышал, что Мо сжег дом О'Мура и убил старика; больше того, взял в плен мисс Диану О'Мур, - он просто обезумел от ярости, ибо полагал, что Лилия Авагоэ, - как звали мисс О'Мур, - могла бы стать его женой. Поговаривали, что у ее отца было спрятано много гиней и драгоценных камней в большом медном горшке, в качестве ее приданого.
   Итак, узнав это, капитан совершенно обезумел, бросился к своим йоменам и громко закричал:
   - Кто готов рискнуть своей жизнью и отправится со мной, чтобы вызволить Лилию Авагоэ?
   - Я! - воскликнул в ответ каждый, и крик этот был слышан, наверное, даже в Кроагоне.
   Неистовый капитан улыбнулся, а это означало, что риббонистам следовало бы позаботиться о своих душах.
   - Тогда поспешим, - сказал он; ворота были открыты, они выехали и весь день сражались с ирландцами, убив многих из них.
   Но хотя они сражались и убивали, и хотя серый конь неистового капитана вернулся домой багровым до седла, они не видели Лилии Авагоэ. Когда наступили сумерки, они, опечаленные, вернулись в Кастл.
   Неистовый капитан не съел ни крошки, а сидел, склонив голову, и никто не осмеливался заговорить с ним.
   Наконец, он повернулся к дедушке моего дедушки.
   - Тейг, - сказал он, - пойдешь ли ты со мной во врата ада?
   - Я уже делал это, - ответил дедвушка моего дедушки, - и готов к этому.
   - Принесите нам одежду этих ирландцев, и быстро.
   Им принесли одежду горцев, и они переоделись бродячими нищими; кроме того, один взял с собой свирель, а другой - скрипку. После чего тайно покинули Кастл.
   - Тейг, - сказал неистовый капитан, - если ирландцы узнают, кто мы такие, мы - покойники.
   - Да, они убьют нас, - согласился дедушка моего дедушки. - Возможно, поджарят нас живьем.
   - Вероятно, их будет тысяча на каждого из нас.
   - Или даже больше, капитан, хвала Господу!
   - Тейг, ты можешь вернуться, и никто не посмеет подумать о тебе худое.
   - Вы же знаете, капитан, что я готов умереть за вас; и если мы попадем в ад, я буду тем, кто откроет вам его двери.
   Они замолчали, и ничего не говорили, пока не достигли гор.
  
  

0x01 graphic

  
   - Мы будем говорить по-ирландски, - прошептал капитан, увидев свет костров. Они приветствовали часового по-ирландски, сказав, что сбежали от англичан, и вскоре оба уже грели руки у костра и ели из большого котла, висевшего над ним.
   После ужина они играли и пели ирландские песни, и дедушка моего дедушки сказал, что неистовый капитан заставил свою скрипку говорить; а сам он вложил столько души в свою свирель, что горцы визжали от восторга, слушая их мелодии.
   - Они должны сыграть для Мо! - закричали ирландцы, и повели обоих дальше в горы, где сидели сам Мо и четырнадцать его вождей, и там, прямо в середине, связанная по хорошеньким ручкам и ножкам, лежала Лилия Авагоэ.
   Потом они вдвоем играли и пели для Мо, пока тот не устал и не решил дать себе отдых.
   - Хорошо, что вы здесь, - сказал он. - Завтра утром вы сыграете на моей свадьбе. - И он усмехнулся, глядя на пленницу.
   - Не только сыграем, но и станцуем! - воскликнул неистовый капитан, глядя ему прямо в лицо.
   - Пусть пляшут англичане, - прорычал Мо, - когда перестанут ощущать землю под своими ногами. Завтра мы погоним их, как зайцев.
   И он рассказал, как они планируют захватить замок на рассвете, как один из самых доверенных йоменов согласился открыть дверь, возле которой он будет стоять на страже, в обмен на горшок золота и сокровища мистера О'Мура.
   - Это славно, - сказал неистовый капитан, - и вполне достойно Мо Хоуглала. Но если это случится на рассвете, вам лучше всего отдохнуть и поспать, потому что до рассвета осталось всего три часа.
   Все легли вокруг костра, чтобы поспать; Мо и его четырнадцать вождей, и двое бродяг, а остальные ирландцы - немного поодаль.
   Костры догорали, и, если не считать одного-двух всхлипов Лилии Авагоэ, никто не пошевелился и не заговорил.
   Дедушка моего дедушки почувствовал, как в его ладонь легла рукоятка длинного ножа, и услышал шепот неистового капитана:
   - Перережь им глотки от уха до уха, чтобы никто не крикнул.
   Они медленно поползли от спящего к спящему, ненадолго задерживаясь, и трава в этих местах окрашивалась кровью.
   Ни один из пятнадцати даже не пошевелился; капитан убил восьмерых и Мо, а дедушка моего дедушки прикончил остальных.
   - Тише, Диана, дорогая, - прошептал неистовый капитан Лилии Авагоэ. - Мы пришли, чтобы спасти вас. - Затем он перерезал связывавшие ее веревки и велел следовать за ним; он выскользнул из света костра, она - за ним; последним двигался дедушка моего дедушки.
   Капитан знал каждую тропинку в этих горах, так же как и дедушка моего дедушки, - и они, обогнув лагерь ирландцев, благополучно добрались до Кастла. Можете быть уверены, сэр, что это случилось незадолго до того, как капитан вывел своих йоменов, и они напали на врагов, безмятежно спавших в своем лагере, и убили тысячу или больше, прежде чем солнце успело подняться достаточно высоко?
   - А что стало с предателем? - спросил я.
   - Он танцевал на свадьбе неистового капитана с мисс О'Мур - в воздухе.
   - А горшок с сокровищами?
   - Поговаривают...
   - Да?
   - Ну, это всего лишь деревенские сплетни, ваша светлость, но говорят, что горшок с золотом зарыт где-то в замке или рядом с ним. Видите ли, случилось так: неистовый капитан и английский король не сошлись во мнениях относительно решения какой-то маленькой проблемы, и английский король отправил отряд осадить замок. Замок соединялся с холмами длинным подземным ходом. По нему доставлялось все необходимое. Солдаты короля нашли его и завалили большими камнями, так что в замке кончилась вода и провизия. Тогда неистовый капитан, ночью, призвал двух своих слуг и сказал им:
   - Помогите мне спрятать этот старый кувшин с маслом.
   Но то, что он назвал кувшином с маслом, было большим медным котлом, полным золота и драгоценностей. Он был настолько тяжелым, что нести его могли только три человека. Добравшись до места, указанного неистовым капитаном, они вырыли яму и закопали его. Затем все трое поднялись на башню, чтобы посмотреть на лагерь англичан внизу.
   - Фергюс, - сказал неистовый капитан одному из слуг, - сходи вниз и принеси мой меч из моей комнаты; я испытаю его перед завтрашней битвой.
   Фергюсон ушел. Неистовый капитан обратился к другому:
   - Кирнан, ты помнишь, где мы спрятали старый горшок с маслом?
   - Да, - ответил тот. - Это был котел с деньгами, и мы зарыли его там-то.
   - Пусть душа твоя обретет рай, - сказал неистовый капитан и сбросил его вниз, так что тот размозжил себе череп у основания башни.
   Когда Фергюсон принес меч, неистовый капитан сделал вид, будто пробует лезвие пальцем.
   - Ты уверен, что он хорошо заточен? - спросил он.
   - Да, - ответил Фергюсон.
   - В таком случае, он отправит твою душу в рай.
   Он смахнул ему голову и тоже перекинул через стену.
   Затем неистовый капитан, вместо того, чтобы сдохнуть, как крыса в норе, сдался; его отвезли в Дублин и приговорили вместе с сэром Уильямом О'Брайаном, - истинным джентльменом, жившим в семи милях отсюда, - к повешению, колесованию и четвертованию за измену.
   - Какой позорный конец для капитана О'Коннолла, - заметил я.
   - О, они не повесили их, сэр. Король испугался, и, когда все приготовления к казни были сделаны, помиловал обоих джентльменов. Но на ноги капитана надели такие тяжелые кандалы, что он больше не смог ходить, и умер. Когда он лежал на смертном одре, то рассказал о спрятанном котле, чтобы успокоить свою душу, но никто так и не смог найти то место, которое он имел в виду, хотя копали, копали и копали.
   Такова моя история. Вот там, сэр, вы можете видеть замок, - и он указал хлыстом на серую квадратную башню, возвышавшуюся над верхушками голых деревьев.
   Килман Кастл оказался мрачным, неприветливым зданием, состоящим из квадратной башни, слегка сужающейся к вершине, и выглядевший так, словно она бросала вызов самому времени. По обеим ее сторонам располагались более поздние пристройки, за одной из них виднелся странного вида дом, который, как сказал мне возница, назывался "домом священника", и который, очевидно, стоял некогда совершенно отдельно от замка, но теперь стал его неотъемлемой частью, соединившись с одним из флигелей.
   Даже окружавшие его деревья казались какими-то изможденными, причудливых форм, возможно, потому что их верхушки постоянно сгибались ветром. Их сучья скрипели и стонали над нашими головами, когда мы проезжали под ними.
   Ворота были укреплены засовами и заросли лишайником и ползучими растениями, а подъездная аллея окаймлена древними стенами, за которыми виднелись развалины других стен или строений, все поросшие мхом и лианами. Лианы дотянулись даже до самых верхних ветвей огромных платанов, и в изобилии росли в каждом углу, в каждой нише.
   - Ночь будет бурная, - заметил кучер, указывая на темно-красное небо за деревьями.
   Едва он произнес это, где-то над нами раздался громкий скорбный крик, повторившийся трижды.
   Я вздрогнул при первом крике, а потом рассмеялся, потому что сразу узнал крик совы. Я часто слышал этих птиц в Индии и видел, как мои туземные слуги в панике съеживались, поскольку в некоторых местах Востока крик совы считается признаком приближающейся смерти для одного из тех, кто его слышит.
   - Как громко она кричит, - сказал я. - Здесь их много?
   - Нет, капитан; у нас их почти нет, кроме этой. Она здесь все лето, - а ведь теперь уже почти зима, - и портит торговлю трактирщика Мэтта этим своим криком.
   - Как же сова может испортить торговлю в трактире?
   - Туда, сэр, ходят в основном горцы, и ни один из них не высунет носа из своей хижины после наступления темноты, особенно когда кричит эта птица. Эти парни приходят от нее в бешенство, потому что верят во все, что ни попадя; они утверждают, что на самом деле это злой дух, желающий заполучить душу того, кто умрет рядом с ним. В последнее время эта вера, правда, немного ослабла; и то сказать, старики постепенно уходят. Вот мы и приехали, сэр.
   Через открытую дверь лился яркий свет, и в теплом приветствии, оказанном мне Бетти и ее мужем, я забыл о мрачной ночи, ухающей сове и кровожадных традициях, о которых рассказал мне многословный кучер.
  

II

  
   Внутреннее убранство Килман Кастл полностью соответствовало его потрепанной непогодой внешности. Мы осмотрели его с Моррисом О'Конноллом только на следующее утро, но я даже сейчас могу описать его во всех подробностях.
   Потолок вестибюля был очень высокий, он был вымощен черным и белым камнем, в нем располагалась галерея, идущая по трем сторонам. Стены были пробиты, - очевидно, спустя длительное время после того, как были возведены, - арками, ведущими в два крыла, и имели двадцать футов в толщину. Они были испещрены узкими проходами, а в двух углах располагались каменные лестницы, - прекрасные, грубо обтесанной каменной кладки, выглядевшие так, словно были построены только вчера. Мне было любопытно видеть блеск на потемневших ступеньках, - следы, оставленные многими поколениями, поднимавшимися и спускавшимися по ним.
   О'Коннолл сказал мне, что, согласно преданию, замок первоначально был построен ирландцами для датчан, использовавших принудительный труд последних, представлявших собой полуодетых варваров до того, как были полностью христианизированы. История, передаваемая местными жителями, гласит, что раствор, использовавшийся при строительстве, в значительной степени состоял из человеческой крови и волос, и потому выдержал разрушительное воздействие времени. Где-то около 800 года ирландцы, под предводительством вождя по имени О'Коннолл, восстали против своих угнетателей и захватили замок, где О'Коннолл обосновался и вскоре стал могущественным правителем. Его потомки также жили в Кастле, - оригинальной постройки, или более современной, построенным на месте старого, история умалчивает, - и, вплоть до прихода англичан в пятнадцатом-шестнадцатом веках, эта крепость считалась неприступной.
   Одним из первых английских авантюристов был молодой сквайр, сын английского рыцаря, надеявшегося получить шпоры за счет диких ирландцев. Экспедиция, к которой он присоединился, привлеченная слухами о богатствах О'Коннолла, осадила замок, и во время вылазки, совершенной защитниками, сквайр был взят в плен. Его заперли в маленькой комнатке рядом с одной из лестниц, а поскольку все ирландцы были заняты обороной замка, единственной дочери хозяина, некоей Финнуэгуолле О'Коннолл, было поручено давать пищу, приготовленную для пленника, через маленькую дырочку в стене его темницы.
   Англичанин воспользовался представившимся ему случаем наилучшим образом и благоразумно ласковыми речами сумел так расположить к себе девушку, что однажды, желая помочь ему бежать, она раздобыла ключ от темницы и выпустила его. Спускаясь по винтовой лестнице, он встретил молодого О'Коннолла, единственного брата девушки. Тот немедленно поднял шум и крик. Сбежавший пленник развернулся и помчался наверх, в конце концов, оказавшись на зубчатых стенах башни. Видя, что бегство иным путем невозможно, и предпочитая риск быстрой смерти, в случае неудачи, более медленной, в случае поимки, он одним прыжком перемахнул через стену и сумел найти спасение в ветвях тиса, росшего у стены, после чего благополучно добрался до лагеря своих соотечественников.
   Вероломная девушка через некоторое время впустила англичан в замок. Все его обитатели были повешены на поле, по сей день называемом "Полем палача"; английский сквайр женился на Финнуэгуолле, взял ее фамилию и земли ее отца по праву брака и как завоеватель.
   Их сын, Морис О'Коннолл, был одним из первых высших шерифов, назначенных в Ирландии, и его гробницу, датированную 1601 годом, до сих пор можно увидеть на маленьком кладбище близ Килмана.
   Башня первоначально имела пять этажей; из них сохранились три -- первый, большой кирпичный зал, под нынешним залом; затем сам зал; и, наконец, на вершине башни большая часовня с прекрасным восточным окном и каменным алтарем.
   Кроме заложенной кирпичом комнаты, под залом имеются подземелья, выдолбленные в самой скале, без окон, не имеющие иных выходов, часть из которых О'Коннелл использовал в качестве винных погребов. В углу часовни на вершине башни имеется потайной люк; того, от кого хотели избавиться, приглашали сделать пару шагов, в результате чего тот оказывался на подвижной платформе; она проваливалась, и жертва падала ниже уровня самого глубокого подземелья, на острые колья, помогавшие телу быстро избавиться от души.
   - Из этого места достали и вывезли несколько телег старых костей и костяной пыли, - рассказал мне хозяин, - и похоронили с подобающими церемониями на церковном кладбище; это сделал какой-то мой суеверный предок. Среди прочих, сброшенных вниз, был священник, брат кого-то из О'Коннолов, оскорбивший главу семейства тем, что как-то начал служить мессу не дождавшись его.
   Этот О'Коннолл вообще был чем-то особенным. Однажды он собрал сто пятьдесят наемников, которые должны были помочь ему сражаться с англичанами, а когда враг был разбит, чобы не платить своим наемным друзьям, он попросту угостил их в этом зале отравленным вином!
   Видите эти черепа и обломки костей? Они выступили из стены, когда мы делали новое окно. Дело в том, что когда замок осаждался, у гарнизона не было возможности похоронить мертвых, и тела были зацементированы в стенах. Это одно объяснение; другое - байки о замурованных живьем. Вы можете выбрать, что вам больше нравится; кости и черепа перед вами. Что касается меня, то я не ломаю себе голову тем, как они сюда попали.
   Это бессвязное описание, надеюсь, даст некоторое представление об окружающей обстановке и позволит себе мысленно представить то причудливое старое место, которое было заселено постоянно на протяжении по крайней мере тысячи лет.
   Что касается историй и легенд, его окружающих, имя им - легион; все они повествуют о любви, убийствах и насилии, - всем том, что характерно для эпохи средневековья.
  

III

   Первый вечер, проведенный мною в Килман Кастле, был очень приятным. Мы с Бетти болтали о старых временах, пока мой хозяин не перешел от пассивного сдерживания зевоты (что ему плохо удавалось), к более активным мерам, сказав довольно сурово:
   - Бетти, Кеннет почти не спал прошлой ночью, так что сегодня нам следует уложить его пораньше. Уже поздно - половина двенадцатого. Слышишь собак?
   Как только он это сказал, раздался шумный лай многих собак, что называется, "на все голоса"; поднявшись до крещендо гнева, вызванного страхом, а затем стихнув в крещендо собачьего горя.
   Большая шотландская борзая, которую звали Оскар, лежавшая на овчинном коврике в холле, добавила длинную, глубокую страдальческую ноту к общей мелодии.
   - Собаки увидели луну? - спросил я. - Что за странный шум они устроили!
   - Сегодня луны нет, - ответил О'Коннолл. - Но здешние собаки всегда так поступают. Это одна из мелочей, которым не стоит искать объяснения. Они безошибочно отмечают половину двенадцатого, так что мы можем устанавливать по ним часы.
   - Возможно, всему виной какая-то тень? - предположил я.
   - Я тоже так подумал, и мы переселили их на другую сторону дома, но все осталось по-прежнему. Не нужно спрашивать об этом Бетти, а то она всю ночь станет рассказывать тебе какую-нибудь дурацкую историю о привидениях. А теперь, Бетти, может быть, нам всем лечь спать? Не хочешь ли виски с содовой, Гордон, прежде чем лечь?
   Пока мы пили местное вино, я спросил О'Коннолла, не знает ли он какой-нибудь истории о привидениях, связанной с замком.
   Он с любопытством взглянул на меня и рассмеялся.
   - Привидении? У нас их тут пара дюжин, или даже больше, дорогой друг. Но, конечно же, вы не верите в подобную чепуху?
   Я улыбнулся.
   Мой хозяин продолжал.
   - Я прожил здесь всю свою жизнь, часто - совсем один, и ни разу не видел ничего, что не мог бы объяснить естественными причинами, - электричеством, знаешь ли, и все такое. Конечно, шумов хватает, но какой старый дом свободен от них? По большей части, это всего лишь крысы. Причиной призраков, которые здесь появляются, обычно служит вот это, - он постучал по бутылке. - Слуги выпивают. У нас имеется старая кухарка, которая постоянно что-нибудь видит, но за ее омлеты ей можно простить все ее грехи. Если что-то и выводит меня из себя, так это, когда люди в этом доме начинают говорить о духах и призраках.
   - А что об этом думает Бетти? Неужели она прислушивается к подобным глупостям? Я мог бы поклясться, что она - единственная женщина в мире, которая этого не делает.
   Мой хозяин сердито затянулся трубкой и выпустил клуб дыма, прежде чем ответить.
   - В прошлом году у нее в голове поселились тараканы, и с тех пор она стала пугливой, как кошка. Это очень плохо; я сам всегда думал, что она обладает здравым смыслом, - поэтому я на ней и женился. - Это было произнесено с полным пренебрежением к любой сентиментальности. - Совсем недавно она попыталась уговорить меня покинуть замок на месяц, поскольку, как говорят, именно в ноябре здесь наиболее часто случаются какие-то таинственные проявления; хотя, скорее всего, это обусловлено самыми темными ночами! Бетти скорее умрет, чем поднимется наверх ночью одна. Это ее пугает; и мне бы хотелось, чтобы ты снова наставил ее на путь истинный.
   Я ни на мгновение не поверил, будто Бетти и в самом деле боится. Она, несомненно, сыграла с мужем какую-то шутку. Поэтому я решил быть осмотрительнее, поскольку в прошлом моя кузина иногда позволяла себе всякие детские розыгрыши.
   Мы поднялись по широкой дубовой лестнице в одно из крыльев, а затем, по галерее, вышли в коридор.
   Забавная маленькая дверца в стене, высотой примерно мне по плечи, возбудила мое любопытство, и Морис О'Коннолл, воспользовавшись своими шестью футами и несколькими дюймами, распахнул ее, чтобы показать мне узкую винтовую лестницу, скрывавшуюся за ней. Порыв холодного воздуха едва не погасил свечи, и он поспешно закрыл дверь, показавшуюся мне очень массивной.
   - Она обита железом, - объяснил Морис. - Во время восстания девяносто восьмого года наша семья, да и все протестанты со всей округи укрылись там. Однако я не стану пересказывать вам все наши легенды. У моей жены это получается лучше; если она не знает подходящей, она тут же придумывает ее на ходу.
   Возведя таким образом клевету на правдивость Бетти, он показал мне мою комнату и, убедившись, что у меня имеется все необходимое, пожелал мне спокойной ночи и удалился. Комната была длинной и узкой, с камином в углу. Пол - из полированного тополя, на нем лежала пара ковриков. К своему удовольствию, я увидел вместо обычной кровати с тяжелыми занавесями, - вполне в духе дома, - кровать современного изготовления с плетеным матрасом.
   Я запер дверь на ключ, чтобы уберечься от привидений, - или шутников, - и начал неторопливо раздеваться, как вдруг услышал чье-то тяжелое дыхание.
   - Эге! - подумал я. - А вот и нетерпеливый дух, явившийся поддержать честь дома!
   Затем мне вспомнились слова О'Коннолла о слугах и выпивке. Ужас! Еще не хватало, чтобы это оказалась кухарка!
   Я прислушался; тяжелое дыхание явственно доносилось из-под кровати.
   Схватив кочергу, я яростно взмахнул ею и потребовал, чтобы скрывающийся там вылез.
   Раздался шум, и оттуда выползла толстая пожилая фокстерьерша, продемонстрировав в извиняющейся улыбке несколько оставшихся передних зубов, с раболепной приветливостью помахивая хвостом.
   Поскольку старушка казалась милой представительницей своей породы и, по-видимому, была недавно вымыта карболовым мылом, я решил позволить ей побыть моей гостьей на эту ночь, даже если она заявилась без приглашения. Поэтому я бросил на пол плед, и она принялась устраивать себе постель в углу у камина, почесываясь и поворачиваясь вокруг самое себя; наконец, удовлетворенно хмыкнув, свернулась калачиком, с наглым бесстыдством наблюдая за моими туалетными делами и виляя хвостом всякий раз, когда ловила мой взгляд.
   Я положил коробку спичек и поставил свечу у своей постели, и вскоре заснул; последним моим воспоминанием было прерывистое дыхание собаки; меня охватило блаженное беспамятство без сновидений.
   Совершенно неожиданно я был разбужен холодным носом, прижатым к моей щеке, и двумя передними лапами с длинными когтями, яростно царапавшимися в попытке забраться на мою постель; через некоторое время я обнаружил, что мой друг фокстерьерша стоит у меня на груди, сильно дрожа и жалобно поскуливая.
   - Ах ты, неблагодарная маленькая скотина, - сердито сказал я, отнюдь не нежно сталкивая ее на пол, но через мгновение она уже встала и изо всех сил пыталась забраться ко мне под одеяло.
   - Даже не думай, - сказал я, снова ее спихивая. В комнате было совсем темно, а поскольку, когда я ложился, огонь пылал довольно ярко, то я решил, что проспал довольно долго.
   Совершенно взбешенный, когда собака попыталась забраться в мою кровать в третий раз, я опять грубо столкнул ее на пол, и на этот раз услышал, как она забилась под нее, в самый дальний угол, и сидит там, дрожа так сильно, что сотрясалась кровать.
   К этому времени я окончательно проснулся и, испугавшись, что причинил собаке боль, поднял руку и щелкнул пальцами, чтобы позвать ее и приласкать.
   Внезапно, моя рука коснулась другой, мягкой, прохладной, с температурой, заметно ниже моей собственной плоти.
   Сказать, что я был удивлен, значит не сказать ничего! Через несколько секунд, другая рука отпустила мою, и почти одновременно я услышал тяжелое скольжение, как если бы в ногах кровати на пол упало большое тело. Затем, в абсолютной тишине комнаты, раздался глубокий человеческий стон и едва различимые слова, как кажется, молитвы.
   Голос, - если это можно было назвать голосом, - снова перешел на стон; собака под моей кроватью издала резкий, хриплый лай, принялась кусать и царапать деревянные панели. Убежденный, что какой-то шутник проник неизвестным образом в мою комнату, я чиркнул спичкой и зажег свечу, а затем вскочил с постели и крикнул: "Кто там? Что это?"
   Я на мгновение зажмурился от внезапного света, а когда открыл глаза и взглянул на то место, откуда раздавался стон, то никого там не увидел.
   Комната была абсолютно пуста и находилась в точно таком состоянии, в каком была, когда я ложился спать. Все было в полном порядке, ничего не сдвинуто; я не заметил ничего, что могло бы объяснить слышанный мною шум.
   Я попробовал открыть дверь. Она по-прежнему была заперта. Я осмотрел стены, - они были окрашены, а не оклеены обоями, - осмотрел всю мебель и, наконец, опустившись на колени в ногах кровати, поднял свечу и заглянул под нее.
   В углу затаился фокстерьер, но больше ничего не было видно. Отполированые доски отражали свет моей свечи; совершенно озадаченный, я поднялся, но при этом ощутил, что рука, которой я опирался в пол, была влажной.
   Я поднес ладонь к свету и увидел, что кончики моих пальцев покрыты пятнами, напоминающими кровь, и, отвернув ковер, обнаружил темное пятно, простиравшееся в одну сторону на два фута и на три-четыре - в другую.
   Я инстинктивно взглянул на потолок, но на его побеленной поверхности не было заметно никаких следов. Сверху ничего капать не могло. Пятно было влажным, но не мокрым; а на ощупь - теплым, словно жидкость, что бы она собой ни представляла, была пролита совсем недавно. Я снова осмотрел кончики своих пальцев. Пятна, повторяю, были очень похожи на кровь. Я поспешно смыл их в тазу, а затем еще раз внимательно осмотрел комнату.
   Ставни были закрыты, дверь - заперта, шкафов в стенах не имелось, в камине все еще горел огонь. Я осторожно простучал стены и не обнаружил ни малейшего намека на какую-либо пустоту или потайную дверь; но, когда я это сделал, мой здравый смысл возмутился моей собственной глупостью, - панели выглядели так, что не могли скрывать ничего тайного.
   Но если надо мной сыграли злую шутку, то куда делся шутник?
   Одно из возможных объяснений я с негодованием отверг, поскольку знал: я бодрствую и нахожусь в здравом рассудке, - и вовсе не являюсь жертвой бреда или кошмара наяву.
   С минуту я раздумывал, не записать ли мне в подробностях то, что случилось, но тут у меня в голове промелькнула вполне здравая мысль. Я взглянул на часы и обнаружил, что уже почти три. Лучше было согреть дрожащие руки и ноги в постели, чем продолжать мерзнуть, записывая то, во что никто не поверит, потому что, в конце концов, я ничего не видел, а кто в состоянии поверить стонам и шепоту без каких-либо доказательств? Упоминание фокстерьера в столь важном документе нисколько не придаст ему важности в глазах Общества, исследующего оккультные явления.
   Поэтому я опять забрался в свое гнездышко, сначала выманив собаку из ее угла и, желая иметь себе компанию, пусть даже и в лице маленькой зверушки, взял ее к себе в постель.
   На некоторое время я оставил свечу гореть; затем, поскольку не было слышно никаких звуков, я потушил ее, призвал бога сна, уснул и проспал до самого утра, не будучи никем и ничем потревожен.
   Наутро, закончив одеваться, я откинул коврик в ногах кровати, сгорая от любопытства увидеть, что там такое. Действительно, я обнаружил темное пятно, то самое, какое видел ночью, с той только разницей, что оно уже не было мокрым, а таким, словно высохло давным-давно.
  

IV

  
   В тот день должна была состояться охота, и, кроме нас, О'Коннелл ожидал прибытия нескольких соседей и офицеров из ближнего гарнизона. Бетти отвела меня в сторонку и сказала, что ее подруга "с ямочками и приданым" также должна приехать; я должен действовать решительно и не позволить "дорогому" капитану Эдеру целиком завладеть вниманием молодой женщины, а "брать быка за рога и побеждать".
   Мисс Димплс, - так я буду именовать девицу, чьи прелести Бетти обрисовала столь яркими красками, - приехала вместе с "дорогим" капитаном Эдером, - высоким темноволосым головорезом, подло опередившим меня в борьбе за внимание юной леди. Я обнаружил, что он является всеобщим любимцем; О'Коннолл охарактеризовал его как "одного из немногих порядочных солдат", ему известных, в то время как Бетти... Бетти была в его отношении просто безжалостна!
   Нас с Эдером проводили в такое место, где, к своей великой радости, я утер ему нос вальдшнепом. Он, правда, добыл два длинных хвоста, которых я необъяснимым образом не заметил, но все знают, насколько вальдшнеп ценнее фазана.
   Мы отлично поохотились, и настреляли много птиц, водившихся в окрестностях в изобилии. Что же касается кроликов, то их было здесь еще больше, чем птиц.
   Бетти и девица с ямочками на щеках пообедали с нами, а после обеда мы снова отправились на охоту. Мисс Димплс отказалась от моего общества в пользу капитана Эдера, и Бетти стало меня жалко.
   - Кеннет, ты хорошо спал... прошлой ночью? - с волнением спросила она, когда мы шли рядом.
   - А ты думаешь, что-то могло мне помешать? - ответил я, пристально глядя на нее. - Разумеется, я спал хорошо. И, тем не менее, если это удобно, нельзя ли мне перебраться в комнату, выходящую на запад? Моя теперешняя комната выходит окнами на восток, а мне это никогда особенно не нравилось.
   - Значит, ты что-то видел, - тихо сказала она.
   - Ничего, - беззаботно ответил я.
   - Не пытайся меня обмануть, Кеннет, я знаю тебя так хорошо, что тебе это не удастся.
   - Честное индийское, Бетти, я не видел никакого, даже самого маленького духа. - Я говорил с улыбкой, до ночи было еще далеко. - Но, сказать по правде, мне показалось, я раз или два слышал что-то вроде стона, и хотя, вероятно, это было всего лишь плодом моего воображения, я предпочел бы больше не слышать ничего подобного. Кстати, существует ли какая-нибудь история, связанная с этой комнатой, с пятном на полу?
   Я видел, как она покраснела под моим пристальным взглядом.
   - Значит, Морис тебе ничего не сказал?
   Я покачал головой.
   - Видишь ли, на эту комнату жаловались и до тебя; на самом деле, мы никого в нее не помещаем. Эта комната называется "грязная дыра"; говорят, что пятно на полу, - это кровь человека, которого ударил ножом его брат. Два О'Коннолла поссорились из-за владения замком и подрались, и умирающий брат проклял другого, вознеся молитву, чтобы ни один из старших сыновей не унаследовал его напрямую от своего отца. Морис унаследовал его от своего деда, хотя у него был старший брат. Я верю, что проклятие действует. Комната была заброшена в течение пятнадцати лет или даже больше, когда мы решили привести ее в порядок. Пятно несколько раз удаляли, но каждый раз, через несколько часов, оно проступает снова, и никто не знает, отчего это происходит. Морис не верит ни одной из этих историй, потому что слышал их за свою жизнь великое множество. Он считает, что один человек рассказывает историю другому, и они, придя в соответствующее состояние, конечно же, воображают, что видят призраков. Поэтому, когда ты приехал, он настоял на том, чтобы тебя поместили туда, поскольку, по его мнению, ты не веришь ни в какую чепуху, и мы сможем доказать, что все эти истории - глупые выдумки.
   Не знаю, оценил ли я тогда в полной мере добрый эксперимент О'Коннелла за мой счет. Однако сказал Бетти, что он был совершенно прав, поскольку лучшего человека, чтобы развеять фантазии о призраках, не найти.
   - Я распоряжусь, чтобы тебя переселили сегодня же вечером, - продолжала моя кузина. - Только не рассказывай мне, что видел, - я сделал протестующее движение, - или слышал, потому что, Кеннетт, - не смейся надо мной, я сама ненавижу себя за свою глупость, - я часто нервничаю сильнее, чем могу это выразить словами.
   - Ты нервничаешь, Бетти! Мне стыдно за тебя! Что с тобой произошло?
   Она перебила меня.
   - Я не могу этого объяснить. Единственное описание того, что хоть отдаленно напоминает мои чувства, имеется где-то в Библии; там говорится о том, что сердце человека становится водой. Я никогда прежде не испытывала ни малейшего страха, приезжая сюда, хотя, конечно, слышала всевозможные истории, и у меня были бесконечные неприятности со слугами, которые могли уйти в любой момент, напуганные до судорог. Когда люди, живущие здесь, говорили, будто что-то видели, я только смеялась и заявляла, что это просто чепуха, и хотя мы постоянно слышали ничем не объяснимые звуки, - звон цепей от входной двери по лестнице и по галерее, шаги, вздохи, крики, шорохи, стуки, - они никогда не пугали меня. Даже когда внезапно вспыхивали огни, а на стенах появлялись языки пламени и огненные буквы, - мы видели их, только Морис не желал в этом признаваться, - мне было только любопытно и досадно, потому что я не могла правдоподобно объяснить себе их появление. Но, Кеннетт, год назад, в ноябре прошлого года, я увидела это, и с тех пор больше никогда не чувствовала себя, как прежде, и никогда больше не буду чувствовать.
   - Ноябрь - сезон, когда ваше общество духов наиболее активно? - легкомысленно спросил я, пытаясь ободрить бледную, очень серьезную Бетти.
   - Да, почти все истории случились в этом месяце, хотя странности происходят в течение всего года. Именно в ноябре, как говорят, видели мертвых марширующих солдат.
   - Да у вас здесь, похоже, целый склад привидений.
   - Их очень много, и я не помню всех, но постараюсь вспомнить хотя бы тех, кого видели за последние шесть лет. Во-первых, конечно, есть баньши. Она появляется на террасе и предвещает смерть в семье. Есть еще призрак графа Десмонда, завывающий в дымоходе, где он прятался и умер от удушья. Монах в сутане с капюшоном входит в одно окно и выходит в другое, в доме священника; это крыло за синей комнатой, в которой теперь расположена моя спальня. Насколько мне известно, его видели три человека, - не слуги, потому что их истории многочисленны и не стоят выеденного яйца. Затем, является маленький старичок в коротком зеленом сюртуке, бриджах до колен, чулках и ярких пряжках на башмаках, держащий в руке кожаную сумку. Его видела едва ли не дюжина свидетелей. Иногда он один, иногда его сопровождает маленькая старушка, под стать ему, с худыми руками, в длинных черных перчатках, в старомодном платье и высоком головном уборе, - так ее описывают. Их видела моя мать; или третья фигура - старик, одетый как священник, с хитрым выражением лица. Она видела всех троих вместе несколько раз.
   - Эти призраки наносят вам какой-нибудь вред, разговаривают с вами, или что-нибудь в таком роде?
   - Зеленый старик пытается заговорить с людьми, но еще никто не набрался храбрости взять у него интервью. В доме священника, кроме того, появляется дородный человек в грубой одежде, похожий на крестьянина; он поднимает тяжелую бочку наверх по задней лестнице флигеля, рядом со спальнями прислуги, а затем позволяет ей скатиться вниз со страшным шумом.
   Я от души посмеялся над этим призраком, а Бетти, тем временем, продолжала.
   - Затем, появляется еще женщина в обносках, с красным платком на лице; она дважды вскрикивает и исчезает. На той же лестнице, что и мужчина с бочкой. Их видели бесчисленные слуги, и...
   - Моя дорогая Бетти, ты хочешь сказать, что веришь этим бабушкиным сказкам?
   - Не знаю, - честно призналась она. - Я ничего против этого не имею. Я рассказываю тебе все это потому, что пытаюсь сообщить полный список всех, кто, как говорят, появлялся в Кастле, с тех пор как я вышла замуж и живу здесь.
   - Продолжай, моя дорогая.
   - Еще, - продолжала Бетти, - появляется высокая темноволосая женщина в шелковом историческом платье алого цвета, которое шуршит. Она бродит по голубой комнате, всегда использовавшейся как детская, и рыдает в ногах детских кроватей. Ее видели наша последняя няня и две-три служанки. Говорят, эту несчастную похитил один из О'Конноллов, и вскоре после того, как ее привезли в замок, у нее родился ребенок, которого О'Коннолл пригрозил убить, если она не выйдет за него замуж, а когда она дала согласие, он заколол ребенка у нее на глазах, сказав, что не может заботиться о ней и ребенке одновременно. На следующий день ее нашли мертвой, - она покончила с собой тем самым ножом, каким был убит ее ребенок.
   - Какими милыми, благородными манерами отличались О'Коннеллы!
   - Это были просто разбойники, грабившие и убивавшие без малейших угрызений совести, - сказала Бетти. - На галерее разыгрывается сцена, которую однажды видела я сама, а кроме меня еще несколько человек в прошедшие времена. Когда-то два О'Коннолла влюбились в одну и ту же девушку. Они пытались похитить ее, и, наконец, одному из них это удалось. Другой брат, вернувшись в замок в ярости от постигшего его разочарования, обнаружил девушку в его стенах. Между братьями вспыхнула жестокая ссора; девушка выбежала из комнаты, в которой они находились, все трое, и с криком побежала по галерее. - Пусть она достанется тому, кто ее поймает! - крикнул один из братьев, когда они оба бросились вдогонку. Похититель поймал ее первым и с торжествуюшим возгласом поднял на руки.
   - Можешь оставить ее себе! - воскликнул его брат, но, говоря это, выхватил меч и пронзил ее.
   Эта сцена до сих пор повторяется в галерее.
   Бетти с большим воодушевлением поведала мне эту милую легенду.
   - Ах, - воскликнул я, - скажи, что это происходит в голубом свете. Эта история - ничто, без голубого света.
   - Не знаю, есть ли там голубой свет, - ответила она. - Но замок на какое-то время освещается, когда возникает эта сцена. Я сама это видела - один раз.
   - Каким образом это случилось? Когда?
   - Мы возвращались с охоты, две девушки, остановившиеся здесь, и я. Мы сильно припозднились, было так темно, что мне пришлось вести лошадь в поводу. Когда мы оказались в пределах видимости замка, я увидела желтый свет, пробивающийся сквозь щели ставен во флигеле и из холла. Конечно, вся остальная часть была погружена во тьму. Совершенно неожиданно из всех окон замка, а также часовни, хлынул ослепительный поток белого света. Я едва успела воскликнуть: "Вы только посмотрите!", как он погас так же внезапно, как вспыхнул.
   - Кто-то осматривал замок с фонарем или чем-то еще, - рискнул предположить я.
   - Никто не осмелится подняться по винтовой лестнице в часовню в такой час, уверяю тебя! Кроме того, мне неизвестно, что могло бы стать причиной такого яркого света, кроме электричества.
   - Возможно, вспышка молнии.
   - Я и не ожидала, что кто-то мне поверит. Я видела, и это все, что я могу сказать.
   - Ты пыталась найти этому объяснение?
   - Конечно, - сердито ответила моя кузина. - Думаешь, мне нравится, если такие вещи происходят в месте, где я намереваюсь жить до конца моей земной жизни, а мои дети - после меня? Извини, Кеннет, я вовсе не собиралась на тебя набрасываться, - с сожалением произнесла она. - Но когда люди говорят так, будто думают, что человек из кожи вон лезет, лишь бы придумать вещи, которые только мешают жить, меня это раздражает. Я никогда не рассказываю эти истории, потому что люди в них попросту не верят, а если и верят, то приписывают в лучшем случае разыгравшейся фантазии, а в худшем - слабоумию.
   - Бетти, ты знаешь, что я...
   - Ты - "Кеннет", а не "люди". Но вернемся к призракам. Появляется что-то массивное, которое ложится на кровати, храпит, и люди ощущают тяжесть огромного тела, давящего на них, в комнате, в доме священника, но ничего не видят. Никто, насколько мне известно, не видел того, кто делает это, - только слышал и чувствовал. Есть еще что-то, что видят очень маленькие дети, кошки и собаки, но больше никто. К счастью, когда дети подрастают, они, кажется, теряют способность видеть это. Мои дети видели это, когда были совсем маленькими и еще не умели говорить; у них начинались судороги. Мои кошки пугаются, шипят, царапаются и мечутся по занавескам; а собаки - о! - всего за день или два до твоего приезда мы с Морисом сидели в курительной комнате с четырьмя или пятью собаками, и вдруг все они, разом, с бешеным лаем бросились в прихожую. А затем, так же разом, бросились назад, ощетинившись и поджав хвосты, выглядя очень испуганными, - и старый Оскар был среди них. Морис выбежал, но ничего не увидел, однако никакие уговоры не могли заставить собак снова выйти; они забрались под кресла и диваны, дрожа и отказываясь вылезать.
   - Твой муж не пытался с этим разобраться?
   - Нет. Это, пожалуй, все призраки, которых я помню в доме. Снаружи их еще больше. На самом деле, я ничуть не удивлена, потому что округа - настоящий Армагеддон. Нельзя начать копать, чтобы не обнаружить в изобилии черепа и кости.
   - Почему бы вам не сдать это место людям, интересующимся оккультными явлениями? - предложил я. - С таким очаровательным ассортиментом привидений они согласились бы арендовать его за любую цену.
   - Мне бы хотелось, чтобы Морис это сделал, - ответила Бетти, - или чтобы кто-нибудь приехал сюда и все выяснил. Но, подобно всем ирландцам, он обожает каждый камень и травинку, которые принадлежат ему, и не хочет слышать о том, что в этом месте присутствует что-то сверхъестественное. Однажды одна моя знакомая захотела прислать пастора с книгой, колокольчиком и свечой, чтобы "изгнать" привидение, которое она видела, и Морис пришел в ярость; а когда я предложила пригласить одного своего знакомого, который очень хорошо разбирается в подобных вещах, он и слышать об этом не захотел. Он так сердится на деревенских жителей, когда те отказываются прийти сюда после наступления темноты и говорят, что здесь "мрачно", то есть плохо. Что касается меня, то он думает, что я быстро становлюсь пригодной для ближайшего сумасшедшего дома, потому что я прихожу в ужас от одной только мысли, что увижу это снова.
   - Ты не могла бы рассказать мне, что видела своими глазами? О'Коннолл сказал, что ты чего-то сильно испугалась.
   - Если хочешь, я расскажу тебе, Кеннет, но, конечно, ты найдешь этому какое-нибудь правдоподобное и совершенно невозможное "естественное" объяснение. Но я и не жду, что ты поверишь хоть одному моему слову.
   - В ноябре прошлого года мы устраивали здесь охоту; среди прочих присутствовали моя сестра Грейс и один из моих братьев - милый старина Тед. Так вот, мы весь день бродили наравне с мужчинами, так что все устали и рано легли спать. Я обошла комнаты девочек, затем надела халат и причесалась, после чего отослала служанку спать. Мы с Морисом были единственными обитателями Красного крыла, рядом с комнатой, в которой ты спал прошлой ночью, и больше никого по ту сторону башни не было. Я услышала шум в холле, вышла на лестничную площадку, прошла по галерее и огляделась. Я увидела Мориса, который сам тушил лампы. В руке он держал зажженную свечу и, по-видимому, собирался лечь спать.
   - Морис, - окликнула я его, - принеси мне, пожалуйста, из гостиной последний номер "Современного обозрения". Я хочу прочитать в нем одну статью.
   - Ладно, - крикнул он в ответ, - я как раз иду спать.
   Морис оставил гореть одну лампу и прошел в гостиную, а я, облокотившись на угол балюстрады галереи, ждала, когда он вернется. Помнится, я размышляла о том, чем бы заняться на следующий день, отправляясь на охоту с мистером Блейкни.
   Внезапно две руки легли мне на плечи. Я резко обернулась и увидела, так же ясно, как вижу сейчас тебя, серое "нечто", стоящее в паре футов от меня, с поднятыми вверх согнутыми руками, словно проклиная меня. Я не могу описать словами, насколько ужасным было это "нечто", сама его неопределенность делала страшное видение еще более ужасным. По форме это был человек, ростом немного ниже меня; я могла различить только очертания больших черных дыр, похожих на глаза и резкие черты лица; но вся остальная фигура, -- голова, лицо, руки и все остальное, -- была каким-то грязным, синевато-серым туманом, по виду напоминая обыкновенную вату. Но, ах! как зловеще, отвратительно и просто дьявольски! Мои друзья, сведущие в оккультных вещах, говорят: это было то, что они называют элементалем.
   Мой язык прилип к нёбу, я почувствовала, как каждый волосок на моей голове отделился и зашевелился. Затем чары рассеялись.
   Я повернулась - к счастью, наружу - на открытую галерею, и с криком помчалась по коридору, вниз по лестнице, через коридор в дом священника, где спала моя сестра. Оказавшись в ее комнате, я чуть не упала в обморок, но, взяв себя в руки, сумела заставить мужа и брата, которые, услышав крики, бросились на помощь, понять, что в галерее есть "нечто", напугавшее меня. Они отправились туда и тщательно все обыскали, но ничего не нашли. Мой брат видел это всего одно мгновение, и ты знаешь, что он умер. Говорят, что видеть это - очень плохой знак.
   Бетти на мгновение прервалась, чтобы вытереть глаза, а затем продолжила.
   - Вскоре я пришла в себя, и, хотя мои зубы не переставали стучать в течение получаса, спокойно рассказала им о том, что видела. Морис тогда ужасно испугался, но теперь он заявляет, что у меня случилась истерика, потому что на спину мне прыгнула кошка.
   Бетти совсем побледнела, рассказывая о своем приключении, но сумела улыбнуться, произнеся слово "истерика".
   - Наверное, это был какой-то фокус, Бетти!
   - Кто мог разыграть меня, или кто мог быть в этой части дома? Я допускаю, что, возможно, какой-то неизвестный мне враг придумал превосходный план, чтобы припугнуть меня, но это маловероятно; я видело это... Ах! что толку говорить? Одно я знаю точно: если я когда-нибудь встречу это снова, то сойду с ума или умру в ту же минуту. Не имея никакого желания оказаться в сумасшедшем доме, я принимаю все меры предосторожности, чтобы предотвратить такую возможность. Я перебралась из этого крыла дома, оставив комнаты для таких сильных духом людей, как ты. Кроме того, я заставляю горничную сидеть в моей комнате, пока не приходит Морис. Ну вот, Кеннет, я тебя предупреждала; ты, конечно же, теперь считаешь меня полной дурой... но, Кеннет, если бы ты только видел это!
   - Можешь быть уверена, Бетти, если я увижу эту вату, то всажу в нее пулю калибра 450, и пусть шутник пожалеет самого себя. Это все, что я могу сказать.
   Я действительно намеревался поступить именно так.
   Наш разговор перешел к другим темам, и к тому времени, когда сгущающиеся сумерки отправили нас в дом пить чай с горячими пирожками, я уже не думал о сонме призраков, о котором рассказала мне моя кузина.
   Бетти и "дорогой" капитан Эдер, оставшийся ночевать в замке, сидели после чая на каминном табурете перед очагом, лениво о чем-то сплетничая, так что мисс Димплс вынуждена была, за неимением лучшей компании, уделить немного внимания мне, и к тому времени, когда прозвучал гонг, мы обсуждали то, что интересовало нас обоих, достигнув этой интересной точки разговора с помощью хроматической гаммы танцев, охоты, стрельбы, пьес, книг, религиозных верований (мисс Димплс стала бы агрессивным агностиком, если бы знала, как этого достичь), видений, телепатии, и хиромантии (мисс Димплс предсказала мне судьбу, сделав забавную запись, основанную на романах известного военного писателя); мы согласились, что темы не были должным образом обсуждены и решили при первой возможности продолжить.
   Поднявшись наверх, чтобы одеться, я обнаружил, что меня переместили в другую комнату, и подумал, что мое новое, светлое, большое жилище выглядит значительно лучше. Пол был покрыт ковром, выглядел уютно, и не наводил на мысли о пятнах крови и убийствах. Я подумал, что непременно хорошо высплюсь здесь.
   Вечер прошел весело. Капитан Эдер, оставшийся ночевать, пел нам смешные песенки, весьма нас позабавившие, а мисс Димплс, улыбающаяся и очаровательная, совершенно меня покорила. Увы! Я не являюсь владельцем этих ямочек и приданого, и вряд ли когда-нибудь им стану.
   После ужина мы отправились в полном составе ловить "призрака половины двенадцатого" и засекать время по собакам. Когда мы впервые приблизились к псарне, собаки радостно принюхались и заскулили, но затем подняли дикий вой.
   Никто из нас не мог понять, с чего это началось, так что загадка оставалась неразгаданной, хотя каждый из нас изо всех сил старался найти правдоподобное объяснение. Затем, когда дамы уже легли спать, раздались голоса с требованием виски. Потом мы отправились наверх по лестнице в наши комнаты, и мой маленький друг фокстерьер, которого, как я узнал, звали Нелл, снова сопровождал меня.
   Усталый после напряженного дня, я вскоре заснул и ничего не слышал с того момента, как моя голова коснулась подушки, пока слуга не принес мне на следующее утро воду для ванны.
  

V

  
   Мисс Димплс сильно опаздывала к завтраку. Бетти как раз собиралась ее искать, когда дверь открылась, и она вошла. Ее хорошенькие румяные щечки утратили румянец, она выглядела очень бледной и усталой, как будто не спала.
   - Чем вы занимались все это время? - спросил О'Коннолл с напускной строгостью. - Читали в постели какой-нибудь дрянной современный роман, юная леди? Или, подобно моей благоразумной жене, беседовали с призраками?
   Теперь никто не мог обвинить мисс Димплс в излишней бледности, потому что она болезненно покраснела.
   Бетти посмотрела на нее встревоженным взглядом, и О'Коннолл, видя, какой эффект произвели его шутливые слова, сердито нахмурился. Я поспешил на помощь и принялся намеренно громко рассказывать хозяину о своих планах на сегодняшний день.
   Когда О'Коннелл, взяв с собой Эдера, ушел после завтрака посоветоваться со своим управляющим -- вездесущим сокровищем, чьи обязанности простирались от покупки детских сапожек до организации различных увеселений, - мисс Димплс, еще больше покраснев, сообщила хозяйке печальный факт, что ее зовут домой.
   Мне было жаль бедную девочку, потому что она мучительно колебалась между необходимостью выдумать какую-нибудь правдоподобную ложь, и тем, чтобы не показаться слишком невежливой, покидая так скоро кров своей подруги.
   - Мне очень не хочется уезжать, дорогая мадам О'Коннолл, - сказала она с красноречивым румянцем на щеках, - но сегодня утром я получила письмо от мамы, в котором она пишет, что ей нездоровится, и что она хочет, чтобы я вернулась домой.
   Бетти не поверила этому рассказу -- да и я тоже; а поскольку за оправданиями девушки, очевидно, стояли иные, очень сильные, мотивы, я решил попытаться выяснить правду.
   Было условлено, что мисс Димплс уедет после обеда, и Бетти, по-хозяйски позвякивая огромной связкой ключей, занялась "домашним хозяйством", попросив подругу развлечь меня на полчаса.
   - Вы рассказываете ужасные глупости, мисс Димплс, - укоризненно произнес я, когда мы остались вдвоем, и укоризненно погрозил пальцем прекрасной грешнице. - Сегодня утром вы не получали никакого письма, вам прислали обычный счет. Я обратил внимание на голубой конверт, одиноко лежавший на вашей тарелке.
   - Если вы и заметили это, то не должна были, - это ужасно невежливо, - обвинять меня в том, что я солгала. Полагаю, эти манеры нашего дорогого капитана Эдера...
   Мисс Димплс надула губки в вызывающе очаровательной манере.
   - Мы говорим не о капитане Эдере... Я бы сказал, благослови его Господь! - сурово перебил ее я. - Мы обсуждаем печально известное поведение маленькой леди, которая, высказав за последние пять минут, -- по часам, -- несколько весьма нелепых небылиц, теперь отказывается исповедаться и получить отпущение грехов.
   - Разумеется, я отказываюсь иметь дело с таким отцом-исповедником!
   - Во всей Ирландии, включая ее гарнизонные города, вы не найдете более отзывчивого человека!
   Тревожный блеск ее глаз заставил меня поспешно добавить:
   - Как видите, я занял правильное положение. - Я опустился на колени, и сложил руки перед грудью. - А теперь, прекрасная леди, изъявите милость и скажите своему преданному рыцарю, какое злое чудовище потревожило ваш покой, чтобы я мог разорвать его на куски!
   - Я была бы не против, если бы вы могли это сделать, - ответила она, испуганно оглядываясь. Затем продолжила более естественным тоном: - Встаньте -- не будьте таким глупым! Что подумает О'Коннолл, если он войдет? Не глупите!
   - Он подумает, что я повергаю свое сердце к вашим ногам. Что же еще он может подумать?
   - Мои охотничьи сапоги способны случайно повредить столь ценную вещь. - Она продемонстрировала какую-то абсурдную пародию на ботинок с "широкой подошвой". Я мог бы держать их оба на одной руке. - Ну, вот, шнурок развязался! Поскольку вы находитесь в удобном положении, не могли бы вы завязать его для меня, капитан Гордон?
   - Если я завяжу его так, что он не будет развязываться весь день, вы мне скажете?
   "Охотничий сапог" был в моем распоряжении, так что мне было удобно вести переговоры.
   - Что вы хотите, чтобы я вам сказала?
   - Все и обо всем!
   - Что вы имеете в виду? Вы заставляете меня содрогаться от ваших странных вопросов. Боже милостивый, нет!
   - В таком случае, я сейчас расшнурую ваш сапог.
   И я начал выполнять свою угрозу.
   - Ты просто ужасны! Завяжите его сейчас же, и, когда все будет сделано, я, возможно, подумаю о том, чтобы рассказать вам что-нибудь.
   Флирт в течение минуты - это очень приятно, но в данном случае он не был моей целью, поэтому я с подавленным вздохом починил повреждение и отпустил заложника, который исчез, чтобы присоединиться к своему товарищу под обтянутой кожей клетчатой юбкой, которую носила мисс Димплс.
   - А теперь сядьте, -- нет, не сюда, -- вон в то кресло. Ну, во-первых, вы должны поклясться своими шпорами, что ничего не расскажете О'Конноллу.
   - Я клянусь в этом.
   - Ни когда-нибудь в какой-нибудь отвратительной клубной курилке.
   - Я никогда не бываю в подобных местах, мама не любит, когда я хожу туда.
   - И никогда не говорить об этом мадам О'Коннолл.
   - А может, Бетти уже все знает?
   - Конечно же, нет. Достаточно того, что мне приходится поступить очень грубо, уезжая так поспешно; еще не хватало добавить к этому прегрешению рассказ какой-то глупой истории о доме.
   - Пусть будет так; я ничего не скажу Бетти... пока.
   - Если вы помните, вы дали мне подсвечник, и я пошла спать. Кстати, мне кажется, вы слишком сильно сдавили мои пальцы, и на них остались следы. - Она критически осмотрела свои пухлые маленькие пальчики. Следует признать, в мисс Димплс все было очаровательно. - Нет, оставайтесь на месте -- вам не нужно смотреть на них, спасибо. Только будьте более осторожны, когда в следующий раз будете вручать человеку подсвечник. Ну, мы немного поговорили, причесались и выпили чаю...
   - Разве женщины пьют чай в такой час? Какой ужас!
   - Вы, мужчины, пьете виски, а это еще хуже. А теперь, если вы еще раз меня перебьете, я больше ничего не буду вам рассказывать -- вот так! Ну, я легла спать, как уже говорила; моя комната называется Часовой комнатой, и она находится в доме священника. Я заперла дверь, проверила, насколько надежно она заперта, но долго не могла заснуть -- ни на миг, хотя ужасно устала от этой охоты, и мои бедные ноги, - тут в подтверждение ее слов из-под платья показались охотничьи сапоги "номер два", - просто отваливались. Я слышала, как вы, мужчины, ложитесь спать - славный скандал вы там устроили! Затем я услышала, как мимо прошли слуги, прилагая все усилия, чтобы идти тихо, в результате чего их шаги звучали вдвое громче обычного. Потом я попробовала считать, но это отогнало сон еще больше. Наконец, я придумала пару новых нарядов, и от этого умственного усилия меня действительно стало клонить в сон, так что я попыталась вспомнить проповедь доктора Монагана -- я была в Балликинкоупе в прошлое воскресенье -- и это заставило меня на несколько секунд отвлечься.
   - И вы, мисс Димплс, с вашими антирелигиозными убеждениями, - вы ходите в церковь?
   - Конечно, хожу. Нужно подавать хороший пример всем протестантским арендаторам, которые у нас есть! Кроме того, дома я играю на органе, и это так забавно... Вы не можете себе представить, какое впечатление производит "Рассеянный нищий". - Она весело рассмеялась.
   - А теперь не перебивайте меня больше, или я действительно прекращу свой рассказ. Едва я задремала, как меня снова разбудили громкие тяжелые шаги на лестнице, - звук, который мог бы производить какой-нибудь массивный рабочий в тяжелых сапогах. Я прислушалась, полагая, что я в безопасности, так как моя дверь была заперта, и задаваясь вопросом: кто бы это мог быть. Шаги раздались в коридоре, на секунду остановились у моей двери, а затем вошли прямо в мою комнату, как будто в ней вообще не было никакой двери! Могу поклясться, что дверь не открывалась, но кто-то прошел прямо сквозь нее! Я понимаю, это звучит каким-то безумием, но это действительно было так, капитан Гордон. Несколько минут кто-то двигался по комнате, и я чуть не умерла от страха. Я крепко зажмурилась, боясь, что увижу что-нибудь и умру; или, что еще хуже, мои волосы поседеют за одну ночь! Однако, в конце концов, я не смогла вынести ужасной мысли о том, что это бродит здесь как ни в чем не бывало, и набралась сил, чтобы приоткрыть сначала один глаз, а потом и второй. В комнате было довольно светло, поскольку угли в камине горели довольно ярко.
   Я огляделась, но ничего не увидел, а между тем кто-то тяжелыми шагами перемещался через комнату от камина к шкафу и обратно к камину -- даже доски скрипели под его тяжестью... но я ничего не видела! Наконец, к моему ужасу, шаги приблизились к изножью моей кровати, и призрак -- да, это, должно быть, был призрак, я совершенно уверена в этом -- присел на край кровати. Это был, к тому же, огромный, тяжелый призрак, потому что пружины жалобно застонали. К счастью, кровать в этой комнате очень прочная, -- одна из больших, просторных кроватей; я лежала в стороне от призрака, рядом с ним находились только мои ноги. Я постепенно подтягивала их -- Господь знает, как у меня хватило смелости, -- тихоньку выскользнула с другой стороны и на четвереньках поползла по полу в угол за ванной. Большой войлочный коврик, который служанка расстелила для меня, был сложен там, и я завернулась в него. Там я просидела всю ночь, дрожа от холода и страха, в то время как эта ужасная большая, большая свинья, похожая на привидение, лежала на моей кровати и очень по-домашнему храпела и фыркала. Вы можете смеяться, капитан Гордон; но, надеюсь, сегодня ночью это посетит вас. Уверяю вас, мне совсем не было смешно. Когда наступило утро и стало достаточно светло, чтобы видеть, я взглянула на кровать, ожидая увидеть там какое-то отвратительное чудовище, но там ничего не было. Дверь комнаты была заперта; но на второй подушке, -- той, которой я не пользовался, -- виднелся отпечаток тяжелой головы, и на пуховом одеяле также виднелась отметина, в том месте, где лежал огромный длинный призрак. Я больше не проспал бы и часа в этом доме, -- нет, даже за миллион фунтов!
   - Вы ведете себя не как джентльмен, смеясь надо мной, капитан Гордон, потому что я говорю совершенно серьезно; и, право же, я была совершенно расстроена и никогда в жизни не была так испугана.
   Я изо всех сил постарался утешить бедную девочку, которой, очевидно, пригрезилось чрезвычайно тревожное переживание, вызванное то ли ее собственными нервами, то ли каким-то злым духом, заставившее ее провести очень несчастную ночь.
   Она была совершенно потрясена и не спала всю ночь, так что совершенно не была готова преодолеть те четырнадцать ирландских миль, которые ей предстояло проехать, прежде чем она доберется до своего дома; но напрасно я уговаривал ее отложить отъезд до следующего дня. Она была упряма, и, поскольку сама мысль о том, чтобы провести еще одну ночь в Килман Кастле, казалось, причиняла ей боль, я воздержался от дальнейших расспросов и перевел наш разговор в более светлое, менее кошмарное русло.
   Через некоторое время к нам присоединились О'Коннолл и Эдер, а затем Бетти, с матерчатой кепкой на голове и легким ружьем в руках.
   - Сегодня я одна стану самой лучшей, - беззаботно объявила она.
   - Нет, нет, Бетти, - ответил ее муж. - Я не допущу, чтобы на моей земле было совершено убийство. Положи оружие, если хочешь идти с нами. Если тебе хочется сегодня пострелять, ты можешь идти одна, но никак не с остальными.
   - О, Морис!
   - Послушай, дорогая, это просто опасно. Разве не ты отстрелила носок моего сапога несколько недель назад, когда стреляла в кролика?
   - Пуля прошла не менее чем в ярде от твоих сапог, фантазер.
   - Во всяком случае, достаточно близко, чтобы испортить мне настроение на весь остаток дня...
   Утренняя охота была столь же великолепна, что вчерашняя. Мы добыли нескольких фазанов, бекасов и много вальдшнепов, а также кроликов. Зайцев мы видели, но О'Коннолл сохраняет их для охотничьей своры мистера Блейкни, охотящегося по соседству.
   После обеда Бетти и мисс Димплс нежно расстались. Последняя была достаточно любезна, чтобы выразить надежду, что мы еще встретимся, и заверила, что оставит для меня несколько танцев на балу, который состоится в течение следующих десяти дней.
   Я так и не узнал, сдержала ли мисс Димплс свое слово! Боюсь, вместо меня их получил этот счастливчик, Эдер, из-за того, как развивались дальнейшие события.
  

VI

  
   В тот вечер, после ужина, Эдер покинул Килман Кастл.
   Он вошел в мою комнату, когда я переодевался.
   - Что это за грязное старое место! - воскликнул он. - Вы ведь никогда не были здесь раньше, не так ли? Знаете, о местных привидениях ходят бесконечные истории. Не то чтобы я верил в подобную чепуху, - а как к этому относитесь вы?
   - Вам ни за что не найти достаточно старого места, о котором люди не говорили бы, что оно населено привидениями, а поскольку Килман невероятно стар, то, конечно, они просто обязаны считать его таковым, - наставительно ответил я.
   - Да, но иногда здесь можно услышать нечто совершенно необъяснимое. Я готов поклясться, что вчера вечером кто-то пел в большом шкафу в комнате, которую мне отвели.
   - Я бы сказал, не очень остроумная шутка.
   - Понятия не имею, как это было проделано; несколько раз я обыскивал эту ужасную комнату, но не успевал снова лечь спать, как опять звучала адская музыка.
   - Смею надеяться, что у вашего гостя, по крайней мере, был приятный голос, - рассмеялся я.
   - Песня, - если ее можно было назвать песней, - была без слов: сплошная мешанина гласных, пропетых на нескольких минорных нотах, всегда заканчивающихся особенно пронзительным звуком, от которого у меня заболели глаза; мне хотелось сесть и завыть, подобно собаке. Уверен, что те бедные животные прошлой ночью слышали то же самое, когда они визжали. О! конечно, все это чушь собачья. Наверное, мне это приснилось, но я подумал, что спрошу вас, не приснилось ли это и вам. О'Коннолла не следует расспрашивать по этому поводу, потому что, хотя он и лучший из хороших парней, все же он немного обижается, когда ему задают подобные вопросы. Помню, однажды он чуть не снес мне голову, потому что я намекнул, что в другой комнате, где я тогда находился, что-то не так.
   Я заверил Адера, что "таинственных менестрелей" в моей комнате не появлялось, и попросил рассказать подробнее о других его приключениях.
   - Заметьте, - начал он, - я ни на секунду не верю в привидения, и все же, должен признаться, это забавно. Что со мной случалось раньше? О! ничего особенного, только однажды, стоило мне лечь в постель, как меня с нее тут же сбрасывали. Заметьте, я ничего не видел, хотя тщательно все осматривал, - со свечой в одной руке и револьвером в другой; но, как я вам уже говорил, едва я снова ложился, матрац приподнимался и сбрасывал меня.
   - Брыкающийся матрас - это нечто новое в истории призраковедения.
   - Я разнес в клочья эту чертову старую кровать и в конце концов свалил все на пол, после чего устроился спать прямо на этой куче. Слуга, пришедший на шум, подумал, что я совсем спятил или очень пьян. Я сказал ему, что привык спать именно так. О'Коннолл не поверил ни единому слову, - конечно, он не сказал мне об этом, - он только рассмеялся, похлопал меня по спине и посоветовал в следующий раз выпить виски на четыре пальца, а не на три, и тогда я буду лучше спать. Мадам О'Коннолл тоже рассмеялась, но пообещала, что больше никогда не будет помещать меня в эту комнату - и она сдержала свое слово. Все разговоры о духах - глупость, но это очень "грязное" место, в этом нет никаких сомнений!
   С этими словами он покинул меня, и когда он ушел, я пожалел, что не спросил: не в той ли комнате, где я сейчас нахожусь, он был так грубо потревожен; но мой матрас, когда я ударил по нему кулаком, показался мне неспособным на подобные фокусы.
   После ужина Эдер уехал. Наступила и прошла половина двенадцатого, как и прежде, возвещенная собаками; но мы, в разговорах об охоте, не обращали внимания на время. Было уже больше двенадцати, когда Бетти покинула нас, и почти час ночи, прежде чем мы подумали о том, чтобы лечь спать.
   О'Коннолл позвонил слуге и спросил, заперт ли дом и все ли спят.
   - Да, - ответил тот.
   - В таком случае, вы тоже можете идти, лампу в прихожей я потушу сам, - сказал хозяин. - А теперь, Гордон, прежде чем отправиться спать, выпьем немного виски.
   Затем мы отправились в коридор, и О'Коннолл показал мне старинные замки и тяжелые цепи, которыми запирались двери, а я мысленно задался вопросом, как эти цепи можно снять со скоб и тащить наверх, как описывала Бетти. Затем он погасил лампы, и мы с Нелл, фокстерьером, следовавшим за мной по пятам, и его любимой кошкой, следовавшей за ним, поднялись наверх.
   Хозяин проводил меня в мою комнату, подкинул дров в камин, а затем, пожелав мне спокойной ночи, прошел через галерею в свою комнату; я слышал, как он открыл и закрыл дверь.
   Оставшись один, я первым делом, как всегда, запер дверь. Потом я поставил свечу и спички возле кровати и приготовился устроить мою маленькую подругу Нелл в уютном уголке.
   Мы с собакой подружились, несмотря на то, что Бетти сказала, - Нелл очень ревнива, потому что была верной старой леди, обычно не допускавшей новой привязанности в свое собачье сердце.
   - Это один из тестов Бетти по отношению к новым людям, - сказал мне О'Коннелл. - Если Нелл не зарычит на них, то все будет в порядке; если же она это сделает, ничто не убедит Бетти, что они не переодетые грабители.
   Сегодня вечером я снова бросил свой плед Нелл, которая сидела перед камином, доверчиво повернув ко мне влажный нос.
   Придвинув низкое, просторное кресло так, чтобы свет лампы падал на бумагу, я взял свою тетрадь и, расположив ноги по обе стороны камина, начал писать письма, которые совершенно необходимо было отправить с завтрашней почтой. До сих пор у меня не было времени написать, но теперь это нужно было сделать.
   Первое мое письмо было в фирму натуралистов, которые делали для меня чучела, с просьбой прислать пару хороших экземпляров тигровых шкур в Килман Кастл; затем я написал своим оружейникам о ружье, на изготовление которого у меня с ними был заключен договор.
   Прервавшись только для того, чтобы раскурить трубку, - мне никогда не удается привести свои мысли в порядок без ее помощи, - я начал длинное и довольно путаное письмо моему адвокату по поводу денежного вопроса, который в последнее время доставлял мне много хлопот.
   Наклонившись, чтобы подбросить дров в камин, - единственным недостатком этих восхитительных каминов была постоянная необходимость подкладывать дрова, - я посмотрел вниз, убедиться, что собака на месте, потому что совершенно забыл о ней.
   Нелл исчезла.
   Я тихонько свистнул и щелкнул пальцами. Слабое царапанье подсказало мне, где она находится. Фокстерьер спрятался под старым секретером в углу и не собирался вылезать. Я несколько раз позвал его, но безрезультатно.
   - Не будь такой дурочкой, - сердито сказал я, опускаясь на колени и вытаскивая ее за шиворот. - Надеюсь, ты не собираешься снова устраивать черт знает что.
   Большие влажные карие глаза Нелл задумчиво смотрели в мои, но как только я ослабил хватку, она снова попыталась заползти под секретер. Я, однако, помешал ей и отнес на кровать, которую приготовил для нее у огня.
   Затем я снова принялся писать, когда мое внимание привлек скрежет у двери.
   Я поднял голову и прислушался; терьер издал настоящий вопль ужаса.
   Собака стояла на ковре; каждый волосок ее шерсти ощетинился, губы раздвинулись, обнажая старые коричневые зубы, уши были прижаты к голове, глаза устремлены на дверь, и она дрожала от той же мучительной боли, что и в ту ночь, когда впервые стала моей спутницей.
   Шум у двери продолжался. Поначалу мне показалось, что кто-то пытается проникнуть внутрь, но потом я заметил, что царапанье продолжается с какой-то периодичностью: раз, два, три; раз, два, три; раз, два, три.
   Я стиснул зубы. Неизвестный шутник в Килман Кастле выбрал неподходящее время для демонстрации своего искусства.
   0x01 graphic
  
   Он был в большей безопасности, оставаясь в темноте ночи. Внезапно пробудившись от крепкого сна в черном мраке тьмы египетской, человек не так страшен врагу, как тогда, когда с зажженной лампой, горящими свечами, при свете камина, хватает револьвер, которым прекрасно умеет пользоваться, и идет, чтобы наказать злодея или глупца, пытающегося его напугать. Я был взбешен тем, как подло обманывают бедную Бетти, и решил, что если "он" или "оно", виновные в этих беспорядках, только покажутся, то они пожалеют о том часе, когда вздумали искушать свою судьбу.
   Мой револьвер вскоре был вынут из кобуры, в которой я его ношу. Я убедился в том, что он заряжен, затем, пройдя через комнату, отпер дверь и распахнул ее настежь.
   Снаружи никого не было.
   Лестничная площадка и коридор были пусты, а за полуоткрытой дверью, отделявшей крыло от башни, виднелась только чернота неосвещенной галереи. Когда я прислушался, мой напряженный слух уловил глухой звук, затем шорох, затем еще один звук, словно кто-то шел по галерее; но так как там было темно, я быстро вернулся в свою комнату и, схватив свечу со столика у кровати, вышел на лестничную площадку, а затем, через дверь, в галерею, держа свечу над головой и стараясь проникнуть взглядом в ее темные глубины.
   Все было тихо, тишину нарушало только мое собственное дыхание. Я принюхался. Фу! Тонкий, незнакомый и ужасно мерзкий запах наполнил мои ноздри и заставил меня вернуться в свою комнату, испытывая легкое головокружение. Больше ничего нельзя было сделать, поэтому я закрыл и заперл дверь, после чего со вздохом повернулся к своему незаконченному письму.
   Нелл приветствовала мое появление всеми возможными проявлениями восторга. Она прыгнула ко мне на колени и попыталась покрыть мое лицо неистовыми поцелуями. Я почувствовал, что она все еще сильно дрожит, поэтому несколько минут успокаивал и гладил ее, прежде чем уложить обратно на ее постель.
   Но не успел я снова взяться за перо, как в дальнем конце галереи послышался шум - глухие шаги и шорох. Что бы ни вызвало этот шум, это подошло прямо к моей двери и раз или два тяжело ударилось о косяк. Затем возобновился скрежет. Раз, два, три, - что-то очень медленно царапало панель. Раз, два, три, - на этот раз, очень быстро. Потом послышался шорох, кто-то стал царапать дверь; затем последовал глухой стук и снова - царапанье.
   Я вскочил, - при этом мои бумаги разлетелись во все стороны, - бросился к двери, отпер ее и распахнул настежь. Тот же тошнотворный запах ударил мне в ноздри; циновка, лежавшая поперек порога, оказалась развернута; но в коридоре и на этот раз было видно не больше, чем раньше.
   При этом я безошибочно услышал шорох, шуршание и мягкий шлепающий звук в конце галереи.
   Может, мне стоит пойти и разбудить О'Коннолла?
   Но это означало бы разбудить Бетти и оставить ее одну на то время, пока я уведу ее мужа, чтобы он помог мне в охоте на таинственную ночную птицу, меня беспокоившую. Я был единственным обитателем Красного крыла, О'Конноллы жили одни в Голубом крыле, а в доме священника размещались дети и слуги.
   Надо ли мне пересечь галерею, размышлял я, пройти по Голубому коридору, спуститься по лестнице и войти в дом священника в поисках дворецкого?
   Я понятия не имел, где находится его комната, и мои попытки найти ее могли привести меня в детскую с испуганными, визжащими младенцами и разгневанными няньками, или в женскую комнату для прислуги, где возмущенные и истеричные служанки стали бы призывать месть на мою голову.
   Даже если мне удастся найти его комнату, о чем мне просить его - помочь мне в охоте на грабителей?
   Но грабители не царапают ногтями чужие двери.
   Охоте на призраков?
   Тогда я, вероятно, распугаю всю прислугу Бетти и заставлю ее уехать на следующий день, не говоря уже о бесконечных насмешках над собой, когда из этого ничего не выйдет. Откуда мне было знать, что Оскара, шотландскую борзую, не научили царапаться в дверь в нужное время?
   Мне ничего не оставалось, как вернуться назад и ждать дальнейшего развития событий.
   Я закрыл дверь, но не стал запирать ее, убрал бумаги, так как ни о каком продолжении написания письма не могло быть и речи, поставил лампу на комод прямо напротив двери, зажег все свечи в комнате и с револьвером в руке встал у двери, готовый распахнуть ее настежь, прежде чем шутник успеет уйти.
   Первым намеком на возвращение моего гостя было, как обычно, поведение фокстерьера. Шерсть на Нелл встала дыбом, ее лапы напряглись, видимая дрожь сотрясала все ее тело, и глаза с мучительным вниманием устремились на дверь.
   Через некоторое время я тоже услышал шорох на галерее, а потом стук в дверь. Затем раздался звук, как если бы кто-то провел по ней когтем.
   Задыхаясь от волнения, я распахнул дверь.
   Через мгновение я понял, что имела в виду Бетти, когда сказала, что ее волосы "шевелились". Ибо моя плоть, все мое тело и волосы, - тоже "шевелились"; каждый волосок на моей голове встал дыбом.
   Должен признаться, я был совершенно потрясен и парализован ужасом. Моя рука с револьвером безвольно упала, когда в ярком свете лампы я увидел существо, сидевшее на корточках возле дверного проема.
   Никто из тех, кто не испытал подобного ощущения, ни в малейшей степени не способен понять абсолютную слабость, охватившую меня, кажущуюся остановку сердца, отсутствие мыслей, смертельное оцепенение, - сделавшую меня неспособным думать, говорить или действовать, когда я впервые увидел этого ужасного зверя.
   Я услышал пронзительный визг терьера как раз в тот момент, когда дверь распахнулась, но после этого не было слышно ни звука, ни движения собаки, и мы с существом на коврике смотрели друг на друга в абсолютной тишине. Лампа горела ярко, огонь шипел и пыхтел, и мои зачарованные глаза видели каждую деталь, каждую ужасную черту неописуемого Ужаса, сидевшего у моей двери.
   Существо было размером с овцу, худое, тощее, местами прозрачное. Его лицо было человеческим - или, точнее, нечеловеческим, - в своей мерзости, с большими черными дырами вместо глаз, рыхлыми слюнявыми губами и толстой, сочащейся слюной челюстью, резко уходящей в шею. Носа у него не было, - только расширяющиеся полости; лицо имело однородный серый оттенок. Таким же однородным был цвет темных, жестких волос, покрывавших его голову, шею и тело. Предплечья были густо покрыты такой же шерстью, как и лапы - большие, похожие на руки; и когда оно сидело на задних лапах, одна рука или лапа была поднята, а похожий на коготь палец вытянут, чтобы царапать дверь.
   Его бесцветные глаза, которые, казалось, наполовину разложились в черных пустотах и выглядели невероятно грязными, уставились в мои; ужасный запах, прежде оскорблявший мои ноздри, усилился в сто раз и поднялся к моему лицу, наполняя меня неудержимой тошнотой. Я заметил, что нижняя половина существа была неопределенной и казалась полупрозрачной - по крайней мере, я мог видеть косяк двери, и часть галереи через его тело.
   Не могу точно сказать, как долго мы так стояли, глядя друг на друга - время, казалось, остановилось, и началась вечность, - но, наконец, существо подпрыгнуло и оказалось в глубине комнаты.
   Мои до сих пор безжизненные пальцы сомкнулись вокруг револьвера, - о! какое утешение я испытал, ощутив холод его рукояти, - и, прицелившись зверюге между ямами глаз, я выстрелил.
   Звон свинца, ударившего в дерево большого шкафа позади существа, в которое я целился, подсказал мне, что я либо промахнулся, либо моя пуля прошла прямо через его голову. Казалось, это ничуть его не обеспокоило, оно просто повернул свою мерзкую морду на звук треснувшего дерева.
   Я прицелился еще раз, отчаянно решив, что если свинец способен помочь разгадать тайну, то на этот раз это сделает моя пуля.
   Я не мог промахнуться, но еще одна пуля, угодившая в шкаф, была единственным результатом второго выстрела.
   Моя плоть снова покрылась мурашками, а горло сдавило удушливой тяжестью. Либо мое зрение ухудшалось, либо существо постепенно становилось менее отчетливым. Как раз в тот момент, когда я готовился к третьему выстрелу, оно выпрямилось и, держа руки-лапы слегка согнутыми, сделало шаг вперед, словно собираясь наброситься на меня.
   Была ли это ошибка моих глаз, или нет? Я не могу этого сказать; но ужасные, звериные черты существа постепенно сливались в серую, невыразительную фигуру, которую прежде описывала мне Бетти.
   Превозмогая сильнейшее физическое отвращение при мысли о том, что существо коснется меня, я прижал револьвер прямо к его груди - и выстрелил. Отпрыгнув назад, чтобы избежать его "рук", готовых сжать меня, я подвернул лодыжку и упал; что-то ударило меня в висок острым жалом.
  

* * *

   Следующее, что я услышал, был радостный голос Бетти:
   - Он приходит в себя, доктор, я уверена.
   Мои веки, казалось, были налиты свинцом, но я с усилием открыл их и увидел человека, которого никогда прежде не видел, стоящего надо мной с ножницами в одной руке и рулоном пластыря в другой.
   Рядом с ним стояла Бетти, Морис поддерживал мою голову. Я лежал на кровати в маленькой комнате, в которой раньше не бывал, но, судя по хлыстам и сапогам, это была гардеробная О'Коннолла.
   - Ты упал и разбил себе голову о железный столбик кровати, старина, - сказал Морис. - Мы вызвали доктора Чартерли, чтобы он тебя подлатал.
   - Все не так уж плохо, О'Коннолл, - заметил доктор, улыбаясь. - Полагаю, у капитана Гордона случались травмы похуже. Ну вот - я постарался наклеить пластырь как можно аккуратнее; вам придется надвинуть шляпу на глаза, чтобы скрыть его, или ваши друзья начнут над вами подшучивать. Вам хочется встать? На вашем месте, я бы не стал этого делать; сейчас не больше семи, так что лежите до завтрака и постарайтесь уснуть. Вот, выпейте это.
   - Бетти, - позвал я слабым голосом, чувствуя безумное желание закричать, - Бетти, ты в порядке?
   - Разумеется, мадам О'Коннолл в полном порядке. А почему бы и нет? - перебил меня доктор. - Она портит себе цвет лица, когда вот так встает с постели. А теперь, О'Коннолл, я буду вам очень признателен, если вы и ваша добрая леди оставите меня наедине с моим пациентом. С вашего позволения, я отдохну пару часов в этом прекрасном кресле, а потом позволю себе позавтракать с вами, потому что в десять я должен снова осмотреть своего пациента, так что мне не стоит возвращаться домой.
   Кузина пожала мне руку, и они с мужем оставили меня наедине с доктором.
   Я уже начал говорить, когда он остановил меня.
   - Послушайте, капитан Гордон, - сказал он, - я полагаю, вы хотите поскорее поправиться? В таком случае, не утруждайте ваш бедный разбитый мозг мыслями. Вы упали и испугались - больше никто не испугался и не пострадал, да и сами вы не так уж плохи; если вы сейчас заснете, то будете здоровы, когда проснетесь.
   - Доктор! - воскликнул я с жаром. - Сегодня вечером я должен ехать в Дублин. Мадам О'Коннолл...
   - Мадам О'Коннолл и мистер О'Коннолл поедут с вами - по предписанию врача, - сказал доктор, комично скривив лицо. - Так что если не хотите оказаться, в качестве альтернативы, в городской больничной палате, ложитесь спать и будьте готовы к путешествию.
   Он сел в кресло, укутал ноги пледом и не удостоил меня больше ни единым словом. Мысли мои путались, но прежде чем я успел привести их в порядок, лекарство, которое он дал мне, подействовало, и я заснул.
   Когда я проснулся, О'Коннелл сидел в комнате, а на столике рядом с моей кроватью стоял поднос с завтраком.
   Теперь моя голова была совершенно ясной. Я был свободен от боли и мучений и очень голоден.
   - Доктор сказал, что вы можете встать, как только что-нибудь съедите. Но спешить некуда, Гордон, наш поезд отправляется только в три часа. Чувствуете ли вы себя в надлежащей форме?
   - Мне очень жаль, О'Коннолл, - начал я. Он остановил меня.
   - Я знаю, что вы хотите сказать мне, старина; и знаю, что в случившемся нет вашей вины. Но послушайте-ка, - насчет прошлой ночи. Я не хочу пугать Бетти, потому что она станет пугать людей еще больше; вас, без сомнения, она также пугала. Во всем виновата, конечно, она.
   - Что случилось, когда я упал? Полагаю, вы услышали мои выстрелы и прибежали?
   - Вы ведь стреляли трижды, не так ли? Я не слышал первого выстрела. Бетти услышала, и сразу же разбудила меня. Я находился в другом конце галереи, когда вы выстрелили в последний раз.
   - Значит, вы видели...
   - Мой дорогой друг, я ничего не видел; я взял себе за правило никогда ничего не видеть в этом доме. Я просто не могу себе этого позволить! Мой отец, дед и их отцы до них прожили здесь свою жизнь - чертовски долгую, судя по дедушкиной. Они вели себя в отношении призраков точно так же, как я сейчас. Я думаю, что если вы оставите их в покое, они оставят вас; поэтому я не видел, не вижу и никогда не увижу ни одного из них. Но с моей женой все по-другому. Так что, Гордон, я хочу, чтобы вы помогли мне - соврите ей, скажите просто, что выпили лишнего.
   - Кеннету не нужно будет этого делать, - мягко произнесла Бетти. Она услышала последние слова мужа, когда вошла в комнату. - Я знаю, о чем вы говорите, и знаю, что Кеннет не спал, и, конечно же, я знаю, что он не был пьян. Но я не хочу больше ничего знать или слышать об этом предмете. Мы останемся в Дублине до конца ноября, а потом... потом вернемся домой. Мне очень жаль, Кеннет, что ты оказался одним из тех немногих, кто видит. Многие, очень многие люди приезжают сюда, ничего не видят и смеются над самой мыслью, что здесь есть, на что посмотреть. Тебе повезло меньше. А теперь я пошла собираться. Не ходи больше в то крыло; одежду, которая тебе понадобится, принесут сюда, остальное упакуют. А теперь будь благоразумным человеком и не пытайся вспоминать о вчерашнем вечере (как будто была хоть малейшая возможность, что я его забуду!), и съешь свой завтрак, прежде чем мы отправимся в путь.
   - Бетти права, - сказал О'Коннелл. - Мы больше не будем говорить о призраках. В конце концов, что в этом хорошего? Все это ни к чему не приводит.
   - А где Нелл? - воскликнул я, внезапно вспомнив о своем маленьком друге-фокстерьере.
   - Она мертва, - коротко ответил О'Коннолл. Я не стал расспрашивать его о подробностях.
  

МРАМОРНАЯ КАМИННАЯ ПОЛКА

  
   Следующая история касается лондонского отеля в Вест-Энде, любимого места представительных людей всего мира. Этот случай произошел с хорошо знакомой мне дамой, которую я буду называть миссис Хоуп, ибо, к сожалению, мне не позволено назвать ее настоящее имя.
  
   - Как-то летом, - рассказывает миссис Хоуп, - я приехала в город, чтобы пройтись по магазинам и погостить у своей богатой подруги, которая, как правило, останавливалась в "Клэридже". Оказалось, однако, что отель полон, и моя подруга не смогла получить номер, поэтому остановилась в другом отеле, расположенном неподалеку.
   Этот отель был также переполнен, и ей пришлось довольствоваться комнатами на верхнем этаже, недостаточно хорошо обставленными, чтобы удовлетворить ее, и обещанием, что гораздо лучший номер внизу освободится через несколько дней, - и тогда она сможет занять его.
   Я останавливаюсь на этих подробностях, поскольку они имеют отношение к моей истории.
   Когда я приехала, моя подруга жила в верхнем номере, и мы поселились вместе, проводя дни в магазинах, осматривая достопримечательности, разъезжая на автомобиле и так далее.
   На второй день после моего приезда, я вошла в гостиную около двух часов и, к своему удивлению, увидела даму, одетую в костюм для выхода, сидевшую в кресле. Она была очень хороша собой и сидела в изящной позе, сложив руки на груди. На ней было платье из мягкого серого материала и плоская широкополая шляпа. Я отчетливо видела ее лицо и заметила, что она очень красива и изящна. Я так хорошо запомнила ее, что мне ничего не стоит представить ее себе мысленным взором.
   Мы не ждали посетительниц, и я, естественно, решила узнать, что ей нужно, направилась к ней, как вдруг она исчезла! Кресло по-прежнему стояло на месте, но в нем никого не было.
   Я ничего не сказала своей хозяйке, просто потому, что знала, - она только посмеется надо мной; но, должна признаться, я чувствовала себя очень неловко, потому что эта фигура была не тенью, видимой в тусклом свете сумерек, а вполне реальной, видимой среди бела дня.
   На следующий день мы переехали в номер на нижнем этаже; его жильцы, русские князь и княгиня, только что уехали. Войдя в гостиную, я сразу же обратила внимание на красивый мраморный камин и подошла поближе, чтобы рассмотреть его, потому что в этих старых лондонских отелях часто можно встретить фрагменты старинной резьбы и украшений. Каминная полка доходила почти до потолка, и на ней были красиво вырезаны венки из фруктов и цветов - так красиво, что чудесное определение Раскина прекрасной архитектуры как "застывшей музыки" всплыло у меня в памяти. Ее поддерживали две мраморные колонны, а на середине возвышался большой медальон с портретом прекрасной женщины.
   Я удивленно ахнула, потому что на медальоне было лицо той дамы, которую я видела наверху, в шляпе с плоскими полями и все такое.
   Увидев, что я покраснела и испугалась, хозяйка спросила, в чем дело, и я рассказала ей о своем вчерашнем видении. Она была очень заинтересована и расспрашивала слуг и людей в отеле, но они утверждали, что ничего не знают.
   Но я уверена, - они знали гораздо больше, чем хотели сказать.
  

БЕЛАЯ ЛЕДИ БОЛЛИНГ-ХОЛЛА

  
   Недавний брак президента Вильсона и миссис Голт (урожденной Эдит Боллинг) пробудил новый интерес к истории о призраках Боллинг-Холла в Брэдфорде, являющегося родовым домом невесты, который, без сомнения, станет Меккой всех американцев, собирающихся посетить нашу страну в ближайшие дни.
   Розамунда Боллинг, владевшая поместьем в XVI веке, вышла замуж за сэра Ричарда Темпеста в 1502 году и принесла ему в приданое поместье; в течение многих поколений Темпесты владели им, но последний из них был отчаянным игроком, который, в конце концов, поставил и проиграл Боллинг и прилегающие земли в карты.
   Во время игры, которая имела своими последствиями такие важные результаты, Темпест воскликнул, что было услышано всеми:
   - А теперь: туз, двойка и тройка,
   Или прощай Боллинг-Холл навсегда!
   Неудивительно, что Темпест умер в 1658 году в тюрьме, куда был заключен по приговору королевского суда за долги, и его призрак, как говорят, обитает в посещаемой комнате в Боллинге, представляющую собой прекрасную старинную комнату, в которой висят портреты сэра Ричарда Темпеста и Розамунды Боллинг, его жены, написанные на панелях.
   Самая известная история о привидениях Боллинг-Холла, однако, имеет дело не с безрассудным игроком Темпестом, а с эпизодом Гражданской войны.
   Один старый писатель, сам бывший в то время в Брэдфорде, рассказывает эту историю в ходе своего описания ужасов осады:*
   * "Подлинный отчет о тяжелых бедствиях, постигших Брэдфорд во время Гражданской войны".
  
   "Тем временем неприятель (граф Ньюкастлский и роялисты) воспользовался переговорами, чтобы снять свои пушки, подвел их ближе к городу и установил в месте, называемом Гудмен-энд, прямо против центра города, и окружил нас со всех сторон конницей и пешими, так что ни одному человеку не удалось бы спастись бегством. Войска, находившиеся в городе, также не могли обороняться из-за недостатка боеприпасов, которые они потеряли во время своего последнего поражения при Эдуолтоне; у них не было ни одной спички, кроме тех, что были сделаны из витой веревки, смоченной в масле.
   О, эта ужасная, незабываемая ночь, которая большей частью была потрачена на обстрел нас этими смертоносными машинами, так что пламя, исходившее оттуда, казалось молнией с неба, а громкий рев пушек напоминал могучие громы неба! В ту же ночь сэр Томас Фэрфакс с войсками, находившимися под его командованием, прорвался сквозь ряды осаждающих и бежал из города, оставив его на милость роялистов.
   Теперь, читатель, остановись, - остановись на мгновение, - остановись и представь себя в подобной ситуации. Слова не могут выразить, воображение не способно представить, - ничто не в состоянии описать постигшие нас горестные бедствия! У всех на лицах была написана печаль, каждый дом был переполнен горем, мужья оплакивали свои семьи, женщины в отчаянии ломали руки, дети кричали, плакали и цеплялись за своих родителей. Смерть во всех своих ужасных формах кралась по каждой улице и поджидала на каждом углу. Короче говоря, ужас, отчаяние и разрушение объединили свои усилия, чтобы распространить опустошение и завершить нашу гибель.
   Что значили все наши прежние бедствия по сравнению с этими? Раньше были какие-то проблески надежды на милосердие со стороны врага, но теперь они рассеялись. Наши враги были возмущены тем сопротивлением, которое встретили, но в особенности тем, что сын графа Ньюпорта был жестоко убит нашими неосторожными горожанами. И вот! Граф Ньюкастлский, их командир, немедленно приказал солдатам, чтобы на следующее утро они предали мечу всех мужчин, женщин и детей, независимо от возраста, пола или каких бы то ни было различий.
   В ночь перед исполнением приказа, граф Ньюкастл ночевал в Боллинг-Холле, или Боулинг-Холле. Среди ночи в спальню графа вошла дама, одетая с головы до ног в белое прозрачное платье, несколько раз стаскивала с него одеяло, и, когда он окончательно проснулся и задрожал от страха, воскликнула жалобным голосом: "Пожалейте бедный Брэдфорд! Пожалейте бедный Брэдфорд!" - после чего исчезла.
   Было ли это правдой, пусть дознаются другие. Но вот что я могу утверждать: Провидение никогда еще так явно не склонялось в нашу пользу, ибо вот! граф немедленно отменил прежний приказ и запретил убивать кого бы то ни было, кроме тех, кто оказывал сопротивление.
   Таким образом, находясь в состоянии тоски и отчаяния мы, которые были готовы принять смерть, чудесным провидением Всевышнего были освобождены, как преступники на эшафоте. Взгляните, какая удивительная перемена случилась сразу же: лица тех, кто только что был охвачен ужасом и отчаянием, озарились, в какой-то мере, надеждой, - радость и веселье охватили каждого; сердца тех, кто прежде был переполнен скорбью, теперь были переполнены хвалой и благодарностью Богу за чудесное и удивительное избавление..."
  

ДОМ С ПРИЗРАКАМИ В ХИНДХЕДЕ

  
   Узнав, что мисс Марджори Паттерсон, молодая актриса и писательница, пережила встречу с чем-то призрачным, я попросил ее рассказать мне о ней. Она любезно согласилась, и вот что она мне рассказала:
   "Это случилось прошлым летом, когда я жила в Хиндхеде. Дом располагался неподалеку от Панчбоула, и не был старым, как это случается в большинстве историй о домах с привидениями.
   На вторую ночь я проснулась в восемь утра, и первое, что бросилось мне в глаза, была фигура пожилой дамы, спокойно сидевшей у моей кровати и смотревшей на меня.
   Должна вам сказать, что я не из тех людей, которые просыпаются медленно и проводят некоторое время, постепенно возвращаясь из страны снов. Я просыпаюсь сразу.
   Когда я увидела старую леди, первым моим чувством было раздражение. В доме имелось несколько пожилых дам, и я сочла излишней самонадеянностью вторгнуться в мою комнату. Я была очень возмущена и села в постели, чтобы спросить ее, что она здесь делает. Она была одета в черное, на голове ее красовалась шапочка, полностью скрывавшая ее волосы. Она была очень бледна, с впалыми щеками, нос у нее был короткий и широкий, а зубы выступали вперед. Когда я открыла рот, чтобы заговорить, ее ужасные черты медленно растворились, оставив только отвратительный череп, после чего все исчезло.
   Я очень испугалась. Стояло лето, было восемь часов утра, и потому довольно светло, но все же я не могла избавиться от охватившего меня ужаса. Когда горничная принесла мне горячую воду, я рассказала ей о том, что видела, и подробно расспросила ее; она призналась, что в комнате имелось нечто странное, и что джентльмен, который занимал ее незадолго до этого, внезапно покинул ее.
   Я знала, что виденное мною не было продолжением сна, потому что, как я уже сказала, я просыпаюсь сразу же, а не лежу некоторое время в полудреме.
   Несмотря на свое потрясение, я решила остаться в комнате, поскольку во мне проснулось любопытство. На следующую ночь я легла спать, но среди ночи меня разбудил шепот двух человек, стоявших у моей кровати. Это были голоса стариков. Потом кто-то подошел и встал совсем близко от меня, продолжая шептать, и я отчетливо услышала, как он потирает руки и хрустит суставами. Звуки, которые я слышала, не могли принадлежать кому-либо в соседней комнате, потому что стены были сплошными, и я, находясь в своей комнате, никогда не слышала ни единого звука в соседней. Ветра не было, и, кроме того, я чувствовал, что рядом со мной находится нечто ужасное.
   Я продолжала спать в этой комнате, гадая, что же будет дальше, и часто слышала, как появляется это, чем бы оно ни было. Часто я просыпалась и говорила себе: "Оно здесь... Оно здесь". Однажды ночью я позвала маму, и хотя она ничего не видела, она тоже это почувствовала.
   После своего первого появления передо мной оно больше не материализовывалось, но никогда не оставляло меня в покое; я раздражалась и говорила ему вслух: "Ради Бога, уходите, и дайте мне поспать".
   Однажды вечером я спустилась вниз, чтобы принять ванну, и было уже довольно поздно, - около двенадцати часов, - когда я поднялась наверх с губкой и полотенцами в руках. Войдя в свою комнату и включив свет, я испытала обычное ощущение, что оно здесь. Перед камином, спинкой к двери, стояло старое плетеное кресло. Я услышала, как оно громко скрипнуло, и, взглянув на него, увидела, как медленно распрямились оба подлокотника, как если бы какой-то старик с трудом поднялся с него, кресло отодвинулось, задрожало и закачалось на задних ножках.
   Весь этот дом, не только моя комната, был населен призраками, появлявшимися, в особенности, в сентябре. Неясные серые тени, иногда скользившие низко пригнувшись, подобно животным, были замечены на лестнице. Жившие в доме испытывали странные чувства и слышали жуткие звуки. Иногда в течение нескольких дней я ничего не слышала, и тогда меня охватывало странное чувство, физическое ощущение, как будто холодное дыхание пронеслось над моей головой и взъерошило мои волосы, так что я говорила себе: "Оно здесь".
   Люди говорили, что это озорничают элементали. Я объясняю это тем, что в давние времена окрестности часто становились местом убийств и других темных делишек разбойников с большой дороги, и мы находились неподалеку от того места, где когда-то стояла виселица, а тела убийц обычно висели на цепях. Медиумы говорили мне, что если вы заговариваете с элементалями, то должны желать им счастья.
   В одну из последних ночей, когда я спала в комнате с привидениями, у меня был еще один опыт. Это было вечером, и мама была со мной, мы разговаривали. Внезапно электрический свет погас, - ручка повернулась, и мы обе отчетливо услышали щелчок. Потом снова щелкнуло, и зажегся свет. Я воскликнула тогда: "Мама, это в комнате!"
  

* * * * *

   На этом мой опыт в Хиндхеде закончился, но вам, возможно, будет интересно услышать о том, что случилось, когда мне было восемь лет. В то время я была еще слишком мала, чтобы отчетливо вспомнить случившееся тогда сейчас, но моя мать, которая рассказывает эту историю, всегда говорит, что она произвела на нее большое впечатление.
   Мы жили в Скарборо. В летнее время года в городе было очень многолюдно, и мы отправились на пустоши, чтобы найти маленький домик вдали от города, который можно было бы снять. Наконец мы нашли идеально живописное местечко, поросшее жасмином и розами, и домик, стоящий в милом старом саду.
   Там жила женщина, которой он принадлежал, и она сдала нам комнаты. У меня была передняя спальня с видом на сад, с решетчатым окном, с хорошей старой мебелью и фарфором.
   Однажды я сидела у окна, когда вошла моя мать и сказала:
   - Ну разве это не очаровательная комната?
   - Да, - согласилась я, - но в ней так грустно.
   Моя мать была поражена, потому что это была очень веселая, наполненная солнечным светом комната; тогда я добавила, к удивлению моей матери: "Мама, есть ли у меня какая-нибудь болезнь, которая мешает мне двигаться? Я чувствую себя так, словно одна сторона меня мертва".
   И тут, прежде чем она успела ответить, вошла хозяйка домика и сказала:
   - Правда, красивый вид? Это было таким утешением для моей матери. У нее был паралич, и она часами сидела у окна, глядя на улицу.
   Очень странно - не правда ли? - что ощущения покойной женщины ощущались ребенком после ее смерти?"
  

ПРИЗРАК СО ЗЛОБНЫМ ЛИЦОМ

  
   Случай, описанный в этой истории, произошел с офицером Королевского флота, моим личным другом. У меня есть его любезное разрешение опубликовать историю так, как он ее мне рассказал.
   "Когда мне было восемь или девять лет, мы жили недалеко от Алверстока, в Хэмпшире. Дом был старый, с садом и небольшой лужайкой. Окна представляли собой маленькие старомодные квадратные окошки, и на одном из них бывший жилец или посетитель нацарапал: "Мэри Кармойс". Конюшня никогда не использовалась, кроме как в качестве угольного погреба, потому что люди, жившие там до нас, не держали лошадей, как и мы.
   Мы сняли этот дом с мебелью и прожили там несколько лет, прежде чем произошло то, о чем я вам расскажу. Мой отец был далеко в море, и в то время дома оставались только моя мать, мы, дети, и слуги.
   Однажды вечером мне стало нехорошо, и мать предложила мне лечь спать. Я поднялся с ней наверх, она оставила меня на верхней площадке лестницы, а сама поднялась на три ступеньки вправо и прошла по коридору до входа в ванную, где стоял стол, на котором хранились свечи.
   - Подожди здесь, - сказала она, - я пойду зажгу свет.
   Чтобы прояснить точное место, где меня оставили, я нарисую вам примерный план. Лампа в холле не горела, как и лампа на лестничной площадке, так что было уже довольно темно, поскольку стоял октябрь, а время близилось к шести часам вечера.
  
   0x01 graphic
  
   Как я уже сказал, моя мать ушла, чтобы зажечь свечу. Когда она ушла, а я ждал ее возвращения, я увидел перед собой человека, одетого как моряк, в синюю форму и вязаную шапочку, пристально смотревшего на меня. Выражение его лица испугало меня; оно было особенно отталкивающим. Он был похож на одного из самых отвратительных бездельников, каких можно встретить в Портсмуте.
   Пока я смотрел на него, дрожа от страха, я услышал, как вернулась моя мать. Когда она спустилась по ступенькам, мужчина внезапно исчез. Она заметила, что я испуган, и спросила, в чем дело. Я ответил: "В проходе стоит какой-то человек".
   - Чепуха!- сказала моя мать; она обыскала весь дом и никого не нашла.
   Я был так напуган, увидев этого человека, что ничто не могло заставить меня спать в моей собственной комнате, и поэтому я спал с моей матерью. Могу добавить, что она была очень религиозна и крайне скептически относилась ко всему, что касалось привидений, но мой ужас был настолько очевиден, что она поняла, - я не фантазирую и не лгу. Сначала она подумала, что я видел настоящего мужчину, - возможно, бродягу, проникнувшего в дом, - но после тщательного обыска, ничего не найдя, она не знала, что и думать".
  

* * *

  
   "Шесть лет спустя, когда мы переехали жить в Девоншир, разговор зашел о слугах, и я спросил маму, почему моя бывшая няня и кухарка так внезапно уехали. Она сказала мне, что они обе видели человека через несколько дней после того, как его увидел я, и сразу же покинули дом. Моя мать добавила, что с тех пор она слышала, будто в доме обитает моряк, которого якобы убили в нем из-за какого-то спора о девушке.
   Дом, стоявший рядом с ручьем, был хорошо известным складом контрабандистов. Это подтвердилось последующими событиями. Майор Грэм (я буду называть его так), который был следующим жильцом после нас, держал лошадей. Поэтому конюшню привели в порядок и использовали. Однажды одна из его лошадей упала в яму по дороге в конюшню, потому что земля под ее ногами провалилась, и там был найден обычный тайник контрабандистов старого типа, о котором вы могли читать в литературе.
   На этом моя история заканчивается, но могу заверить вас, что никогда в жизни мне не забыть этой встречи с призраком. Я до сих пор помню его ужасное, злобное выражение лица".
  

ПРИЗРАК В БОРРОУДЭЙЛЕ, КУМБЕРЛЕНД

  
   С доктором Хэсуэллом, из Лимингтона, случилось на севере Англии странное событие, которое он описал следующим образом:
   "Несколько лет назад, в ноябре месяце, мой друг Б. и я остановились в Ростуэйте, в Борроудэйле. В то время мы были увлечены фотографией, и нашли много прекрасных объектов для нашего хобби среди холмов и долин этого очаровательного места.
   Однажды мы отправились в уединенную деревушку Уотендлат и, сделав некоторое количество удачных снимков, возвращались в Ростуэйт, когда тусклое осеннее солнце уже приближалось к высоким горам на юго-западе.
   От Уотендлата до Ростуэйта крутая горная тропа проходит мимо зарослей лиственниц. Добравшись до этого места, мы решили обойти их, в надежде найти какой-нибудь очередной замечательный объект. Мой друг задержался на несколько минут, а я пошел вперед и оказался по другую сторону каменной стены. Чтобы вернуться на тропу, мне пришлось взобраться на эту стену. Так я и сделал, забравшись на самый верх и, оставив там фотоаппарат и сумку, спрыгнул на траву. Забрав фотоаппарат и сумку, я ждал у стены, пока Б. присоединится ко мне. Затем я посмотрел в западную сторону и увидел, что почти у самой стены, ярдах в пятидесяти впереди, склонилась какая-то леди (я использую слово "леди" в отличие от "деревенской жительницы") и смотрит на основание стены, словно ищет что-то на земле. Дама была одета в черное или очень темное платье; в ее внешности не было ничего странного или примечательного, и я решил, что она, должно быть, туристка. Задаваясь вопросом, что она может искать, я наблюдал за ней в течение минуты или около того. Затем мне пришло в голову, что она может испугаться, если я пойду вперед, поэтому я остался на месте, ожидая своего друга. Вскоре он подошел и перебрался ко мне. Затем мы прошли ярд или два, и в этот момент мне пришло в голову, что отсюда может открыться хороший вид на ту местность, откуда мы пришли. К моему великому удивлению, когда я снова повернулся к Ростуэйту, то обнаружил, что леди исчезла. Я тут же спросил Б.
   - А куда подевалась эта дама?
   - Какая дама? - не понял он.
   - Разве ты не видел леди, которая осматривала землю?
   Б. ответил, что никого не видел.
   Затем я сказал ему, что он наверняка видел эту даму, просто не обратил на нее внимания. Сгорая от любопытства, мы осмотрели все вокруг, но не нашли никаких следов леди. На самом деле, никого не было видно ни в одном направлении. Даме было бы очень трудно перелезть через стену, потому что та была довольно высока, а камни шатались, и даже если бы это было сделано, она не смогла бы спрятаться на другой стороне, поскольку там располагался пруд. Ни один человек не мог скрыться от нашего взгляда на тропе, по которой мы следовали в Ростуэйт. Это было невозможно.
   Лицо призрака - ибо я заключил, что таковым и должна была быть "дама" - было неясным; возможно, потому что я видел только часть его. Объяснение так и не было найдено, и хотя я несколько дней внимательно наблюдал, не встретится ли мне в Ростуэйте женщина, подобная той, которую я видел, на самом деле, мне так и не удалось ее найти. В фигуре, которую я видел, присутствовало какое-то движение, хотя и не очень заметное; она оставалась видимой для меня в течение нескольких минут".
  

ИСТОРИЯ УЭСЛИ О ПРИЗРАКАХ

  
   Нет более достоверной истории о привидениях, чем об эпвортском пасторском доме, доме Уэсли в Линкольншире, потому что ее подтверждает не только вся семья Уэсли, но также и другие свидетели. В то время, когда она случилась, настоятелем был преподобный Сэмюэл Уэсли, отец знаменитого Джона Уэсли, живший там со своей женой и большинством членов своей большой семьи. Сэм, старший сын, и Джон были в Вестминстере; Чарльза, другого сына, не было дома; но девочки - Эмилия, Сьюзан, Молли, Хетти, Нэнси и другие - все были дома, и не только пастор и его жена испытывали неудобства от посещений призраков, но и все девочки - от Эмилии, которой было двадцать два года, до маленьких Пэтти и Кезии, бывших в младенческом возрасте, а также трое слуг - все были до смерти напуганы увиденным и услышанным. Много лет спустя Джон Уэсли написал отчет о призраке Эпворта для журнала "Армиан", который впоследствии сменил название на "Методистский журнал Уэсли". В основу отчета легли его собственные исследования, и выглядит он следующим образом:
   "Когда я был совсем маленьким, то слышал, как отец читал моему старшему брату несколько писем, в которых рассказывалось о странных вещах, происходивших в доме в Эпворте, в Линкольншире.
   Когда я приехал туда в 1720 году, я постарался тщательно разузнать все подробности. Я поговорил с каждым из тех, кто был тогда в доме, и записал то, что каждый мог засвидетельствовать о своем собственном опыте. В результате, у меня сложилась следующая картина.
   2 декабря 1716 года, когда Роберт Браун, слуга моего отца, сидел с одной из служанок, незадолго до десяти вечера, в столовой, выходившей в сад, они оба услышали стук в дверь. Роберт встал и открыл ее, но никого не увидел. Он вернулся на свое место; снова раздался стук, а потом стон. "Это мистер Турпин, - сказал Роберт, - это он так стучит камнями и стонет".
   Он снова открывал дверь, два или три раза, поскольку стук повторялся, и по-прежнему ничего не видел; немного испуганные, они встали и отправились спать.
   Поднявшись на чердак, Роберт увидел ручную мельницу, которая подпрыгивала, а ее ручка - быстро вращались. Рассказывая об этом, он добавил: "Меня здорово удивило то, что она была пуста. Я подумал, что если бы она была вдобавок полна зерна, то моя душа запросто могла бы покинуть мое тело". Когда он лежал в постели, ему показалось, что рядом с ним словно бы бормочет индюк, а вскоре после этого - будто кто-то споткнулся о его башмаки; но их здесь не было - он оставил их внизу.
   На следующий день он и служанка рассказали об этом другой служанке, которая от души рассмеялась и сказала: "Ну и дураки же вы! Меня бы это нисколько не испугало!" Вечером, сбив масло, она положила его на поднос, но не успела отнести в молочную, как услышала стук на полке, на которой стояло молоко, - сначала над полкой, а потом под ней. Она взяла свечу и осмотрела все сверху и снизу, но, не найдя ничего, оставила масло, поднос и все остальное на столе и убежала, а наутро ушла.
   На следующий вечер, между пятью и шестью часами, моя сестра Молли, которой тогда было около двадцати лет, сидя в столовой и читая, услышала, как открылась дверь, ведущая в холл, и вошел человек, который, казалось, был в шелковой ночной рубашке, шуршащей и волочащейся за ним. Видение обошло ее, потом подошло к двери, затем снова обошло. Она подумала: "Убегать бесполезно, потому что, что бы это ни было, оно может двигаться быстрее меня". Поэтому она встала, сунула книгу под мышку и медленно пошла прочь. После ужина она сидела с моей сестрой Сюзанной (примерно на год старше ее) в одной из комнат и рассказывала ей о случившемся. Та очень легко отнеслась к этому, сказав ей: "Удивительно, что ты так легко пугаешься. Хотела бы я видеть то, что сможет меня так напугать".
   Вскоре под столом раздался стук. Она взяла свечу и заглянула туда, но ничего не нашла. Затем раздался лязг железной створки. Потом дверная задвижка стала безостановочно двигаться вверх-вниз. Она вскочила, не раздеваясь, прыгнула в постель, натянула одеяло на голову и не смела высунуть из-под него глаз до следующего утра.
   Через день или два моя сестра Хетти (она на год младше моей сестры Молли) ждала, как обычно, между девятью и десятью часами, чтобы забрать отцовскую свечу, как вдруг услышала, что кто-то спускается по чердачной лестнице, медленно проходит мимо нее, потом медленно спускается по главной лестнице, затем поднимается по черной лестнице и, наконец, по чердачной лестнице, - и на каждом шагу казалось, что дом сотрясается сверху донизу. В этот момент отец постучал, она вошла, взяла свечу и как можно быстрее легла в постель. Утром она рассказала об этом моей старшей сестре, которая сказала ей: "Ты же знаешь, я ничему из этого не верю; умоляю, позволь мне сегодня вечером забрать свечу самой, и я узнаю, в чем дело". Поэтому она заняла место моей сестры Хетти и не успела забрать свечу, как услышала внизу какой-то шум. Она поспешила вниз по лестнице, в коридор, откуда доносился шум, но шум уже переместился на кухню. Она вбежала в кухню, - стук раздался за задней дверью.
   Она подбежала к двери, тихонько отперла ее и, когда стук повторился, резко распахнула ее, но ничего не увидела. Но стоило ей закрыть дверь, стук повторился. Она снова открыла ее, и снова ничего не увидела. Когда она собиралась запереть дверь, в нее опять сильно постучали, но она уперлась коленом и плечом, и повернула ключ. Стук повторился, но она больше не стала открывать дверь, и пошла спать. Она была твердо убеждена, что случившееся с ней не было игрой воображения.
   На следующее утро сестра рассказала матери о случившемся, и та сказала: "Я смогу судить об этом только в том случае, если услышу что-нибудь сама". Вскоре после этого моя сестра попросила мать зайти в детскую. Та пришла и услышала звук качавшейся в углу комнаты колыбели, хотя та была убрана несколько лет назад. Она была убеждена, что это нечто сверхъестественное, и искренне молилась, чтобы это не побеспокоило ее в ее собственной комнате в час уединения. Теперь сестра сочла нужным сказать об этом отцу, но тот страшно рассердился и ответил: "Мне стыдно за тебя. Это мальчики и девочки пугают друг друга, но ты - женщина разумная и должна понимать это. Я не желаю даже слышать об этом".
   В шесть часов вечера он, как обычно, молился. Когда он начал молитву за короля, по всей комнате раздался стук; громовой стук последовал за "аминь". То же самое случалось с этого времени каждое утро и каждый вечер, когда читалась молитва за короля. Поскольку и отец, и мать уже упокоились и не могут испытывать от этого неудобств, я считаю своим долгом дать серьезному читателю ключ к разгадке этого обстоятельства.
   За год до смерти короля Вильгельма мой отец заметил, что моя мать не произнесла "аминь", прочитав молитву за короля. Она сказала, что не будет этого делать, потому что не верит, будто принц Оранский - король. Отец поклялся, что не станет жить с ней, пока она этого не сделает. Затем он сел на лошадь и уехал, и в течение двенадцати месяцев она ничего о нем не слышала. Затем он вернулся и жил с ней, как и прежде. Но я боюсь, что его клятва не была забыта перед Богом.
   Узнав, что мистер Хул, викарий Хэкси, может дать мне дополнительную информацию, я пошел к нему. Он рассказал (имея в виду прошлые беспорядки в эпвортском пасторском доме):
   - Роберт Браун пришел ко мне и сказал, что ваш отец желает моего общества; когда я пришел, он рассказал мне обо всем, что произошло, особенно о стуке во время семейной молитвы. Но в тот вечер (к моему великому удовлетворению) мы не услышали никакого стука. Однако между девятью и десятью вошел слуга и сказал: "Старик Джеффри пришел (так звали того, кто умер в доме), потому что я слышу его". Это, как мне сказали, было слышно каждый вечер примерно без четверти десять. Звук исходил с самого верха дома, снаружи, из северо-восточного угла, и напоминал громкий визг пилы или, скорее, ветряной мельницы, когда ее корпус разворачивают, чтобы расположить ее крылья по ветру.
   Затем мы услышали стук над нашими головами, и мистер Уэсли, взяв свечу, сказал: "Пойдемте, сэр, теперь вы сами все услышите". Мы поднялись наверх, - он с большой надеждой, а я (сказать по правде) с большим страхом. Когда мы вошли в детскую, стук раздавался в соседней комнате; когда мы вошли туда, стук раздавался в детской; там он продолжал стучать, когда мы вернулись, особенно в изголовье кровати (которая была деревянной), на которой лежали мисс Хетти и две ее младшие сестры. Господин Уэсли, заметив, что они сильно возбуждены, хотя и спят, потеют и сильно дрожат, очень рассердился и, выхватив пистолет, собирался выстрелить в то место, откуда раздался звук. Но я схватил его за руку и сказал: "Сэр, вы убедились, что это нечто сверхъестественное. Если это так, вы не сможете причинить ему боль, но вы даете ему силу причинить боль вам". Затем он подошел к тому месту и строго сказал: "Ты, глухонемой дьявол. Почему ты пугаешь этих детей, которые не могут сами за себя ответить? Зайди ко мне в кабинет, если ты мужчина!" Тотчас же раздался его (тот самый стук, которым всегда стучали в ворота), очень сильный, и в ту ночь мы больше ничего не слышали.
   До этого времени моего отца ничто не беспокоило в его кабинете. Но на следующий вечер, когда он попытался войти в него (ключа от кабинета не было ни у кого, кроме него самого), дверь распахнулась с такой силой, что он чуть не упал. Однако он удержался и вошел. Вскоре раздался стук, сначала с одной стороны, потом с другой, а через некоторое время в соседней комнате, где находилась моя сестра Нэнси. Он вошел в эту комнату; продолжавшийся шум заставил его заговорить, но тщетно. Потом отец сказал: "Эти духи любят тьму; погаси свечу, и, может быть, он заговорит". Она так и сделала, и он повторил свой призыв, но, по-прежнему, слышался только стук, и ни единого другого звука. Тогда он сказал: "Нэнси, два христианина - это слишком много для дьявола. Иди вниз; может быть, когда я останусь один, у него хватит смелости заговорить".
   Когда она ушла, ему пришла в голову мысль, и он произнес: "Если ты дух моего сына Самуила, я прошу тебя постучать три раза, и не больше". Тотчас же воцарилась тишина, и больше никто не стучал в дверь всю ночь. Я спросил свою сестру Нэнси (тогда ей было пятнадцать лет), не боится ли она. Она ответила с грустью, что боится, - он заговорит, когда она погасит свечу; но днем, когда он ходит за ней, она совсем не боится, только думает, что, когда она занята своей работой, он (призрак) мог бы сделать это за нее и избавить ее от хлопот.
   К этому времени все мои сестры так привыкли к этим звукам, что они почти не беспокоили их. Тихое постукивание в изголовье кровати обычно начиналось между девятью и десятью часами вечера. Тогда они обычно говорили друг другу: "Джеффри идет, пора спать". А если они слышали шум днем, то говорили моей младшей сестре: "Послушай, Кеззи, Джеффри стучит наверху"; та сразу же бежала наверх и гонялась за призраком из комнаты в комнату, утверждая, что не желает лучшего развлечения.
   Отец и мать только что легли спать, и свечу еще не погасили, когда услышали три удара, словно кто-то стучал большим дубовым посохом по сундуку, стоявшему у кровати. Отец тотчас же встал, надел халат и, услышав внизу громкий шум, взял свечу и пошел вниз, мать шла рядом с ним. Когда они спускались по широкой лестнице, то услышали, как на грудь матери словно бы опрокинули сосуд, полный серебра, и, оно, звеня, посыпалось к ее ногам. Вскоре после этого раздался звук, как будто кто-то бросил большой железный колокол в множество стоявших под лестницей бутылок, но ни одна из них не разбилась. Вскоре после этого появился наш большой мастиф, словно бы в поисках места, где ему спрятаться. Пока продолжались беспорядки, он лаял, прыгал и огрызался то в одну, то в другую сторону; это часто случалось прежде, чем кто-нибудь в комнате вообще слышал какой-нибудь шум. Но по прошествии двух-трех дней он начинал дрожать и прятаться еще до того, как начинался шум. По этому признаку семья узнавала, что призрак рядом; и это наблюдение никогда не подводило.
   Незадолго до того, как мои отец и мать вошли в коридор, им показалось, будто на пол с большой силой был брошен кусок угля, разлетевшийся на маленькие кусочки; но ничего не было видно. Отец воскликнул: "Ты слышала? Это кто-то разбросал на кухне всю оловянную посуду". Но когда они посмотрели, вся оловянная посуда стояла на своем месте. Затем раздался громкий стук в заднюю дверь. Отец открыл ее, но никого не увидел. Стук повторился у входной двери. Он открыл ее, но это тоже был напрасный труд. Закрыв сначала одну, потом другую дверь, он повернулся и пошел спать. Но по всему дому раздавался такой сильный шум, что он не мог заснуть до четырех утра.
   Несколько джентльменов и священников настойчиво советовали моему отцу покинуть этот дом. Но он постоянно говорил: "Нет, пусть дьявол убегает от меня; я не собираюсь бегать от дьявола". Он написал моему старшему брату в Лондон, чтобы тот приехал. Тот уже был готов это сделать, когда пришло еще одно письмо, извещавшее его, что беспорядки прекратились после того, как они продолжались (во второй половине дня и ночью) со 2 декабря до конца февраля".
   Дневник мистера Сэмюэла Уэсли подтверждает этот отчет во всех подробностях и сообщает дальнейшие подробности. Выдержки, к сожалению, слишком длинны, чтобы приводить их здесь. Этот рассказ также полностью подтверждается перепиской между членами семьи Уэсли в Эпворте и Сэмюэлем Уэсли, братом Джона, который в то время был младшим учителем в Вестминстерской школе. Сэм очень заинтересовался семейным призраком и написал: "Я жду от каждого конкретного рассказа". Его отец, мать и сестры присылали ему захватывающие описания событий. Все приведенные в письмах описания совпадают, но детали, приведенные в одних, опущены в других.
   Однажды, когда слуга вошел в столовую, "что-то похожее на барсука без головы" сидело у камина и пробежало мимо него в зал. Он взял свечу и последовал за ним, но ничего не увидел. В другой раз это было похоже на белого кролика. Трижды невидимая рука стучала в присутствии мистера Уэсли - один раз об угол письменного стола, второй раз - о дверь спальни, и в третий раз - о косяк двери кабинета. Когда он обращался к незваному гостю, ему никогда не отвечали членораздельным голосом, но один или два раза он слышал "два или три слабых писка".
   Однажды ночью, когда Нэнси Уэсли сидела на кровати, играя в карты со своей сестрой, кровать вдруг поднялась, и она спрыгнула вниз, сказав, что это, конечно же, старый Джеффри хочет поиграть с ней. Сестры уговорили ее снова сесть; кровать опять была высоко поднята,- несколько раз подряд.
   11 февраля 1717 года мистер Уэсли написал своему сыну Сэмюэлю:
   "ДОРОГОЙ СЭМ.
   Что касается звуков и прочего в нашем доме, слава Богу, теперь все спокойно. В этом деле были некоторые неожиданные обстоятельства. Твоя мать не написала тебе о них. Когда я увижу тебя здесь, ты получишь полный отчет, который я сейчас пишу. Это был бы великолепный материал для книги Джека Дантона, но пока я жив, мне не хотелось бы, чтобы он написал о чем-нибудь подобном. Я думаю, что все кончилось; прими благословение от твоего любящего отца,
   СЭМА УЭСЛИ".
   Однако мистер Уэсли преждевременно посчитал, что все кончилось, потому что в марте следующего года, когда он обедал со своей семьей, его поднос начал танцевать на столе. На самом деле, "старина Джеффри" навещал Эмилию Уэсли, впоследствии миссис Харпер, тридцать четыре года спустя, и всегда накануне каких-нибудь неприятностей.
  

* * *

   Конечно, были предприняты попытки объяснить историю с привидениями Эпворта. Эти шумы объясняются несколькими причинами. Доктор Пристли в своем предисловии к "Подлинным письмам Джона Уэсли" говорит, что считает все это дело обманом со стороны слуг. Однако слуги - Робин Браун, Бетти Мэсси и Нэнси Маршалл - были вне подозрений и сами едва не умерли от страха. Доктор Сэлмон в статье в "Фортнайтли ревью" приписывает шумы Хетти, потому что она была описана как живая девушка и является единственной, кто не представил никаких письменных доказательств. Однако Хетти, как мы помним, была в постели, когда ее отец обращался к призраку, и, кроме того, она едва ли могла придумать "барсука без головы" или другие призрачные видения. Если эти звуки были обманом со стороны Хетти, то как их могла услышать Эмилия Уэсли (тогда миссис Харпер) тридцать четыре года спустя в Лондоне?
   С другой стороны, миссис Уэсли, чей строгий, благородный характер принес ей титул "матери методизма", твердо верила, что беспорядки были сверхъестественными, и сама написала полный отчет о них своему сыну Сэму. Ее дочери Эмилия, Хетти, Молли, Сюзанна и Нэнси безоговорочно разделяли эту веру. Преподобный мистер Хул, который не дал мистеру Уэсли выстрелить в призрака, чтобы тот в ответ не причинил ему зла, тоже верил в это. Джон Уэсли склонялся к мысли, что призрак был злым духом, посланным наказать его отца за опрометчивую клятву, которую тот дал пятнадцать лет назад, и за то, что тот оставил свою жену на год, потому что она отказалась молиться за Вильгельма Оранского. Саути, написавший "Жизнь Уэсли", поступает так же и признает, что он "так же глубоко и полностью убежден, как и Джон Уэсли, что духам умерших иногда позволяется проявлять себя", хотя он отличается от Джона Уэсли тем, что не верит в колдовство и сомневается в реальности одержимости демонами. Он рассматривает события в Эпворте как сверхъестественные, и доктор Адам Кларк, автор "Мемуаров семьи Уэсли", придерживается той же точки зрения. На самом деле, невозможно объяснить их иначе, учитывая весомые доказательства, представленные семьей с такой безупречной репутацией, как Уэсли.
   Джон Уэсли твердо верил в привидения и считал, что они помогают подтвердить библейские истины. Он оставил нам в своих трудах такой замечательный отрывок: "Правда, что англичане в целом, да и большинство мужчин в Европе, отказались от всех рассказов о ведьмах и привидениях как от простых бабушкиных басен. Я сожалею об этом и охотно пользуюсь случаем, чтобы выразить свой торжественный протест против этого сомнительного комплимента, который столь многие верующие в Библию делают тем, кто в нее не верит... Они хорошо знают, - сознавая это в полной мере или нет, - что отказ от колдовства - это, по сути, отказ от Библии. А с другой стороны, они знают, что если допустить правоту хотя бы одного сообщения об общении людей с духами, то весь их воздушный замок -- деизм, атеизм, материализм -- рухнет на землю".
   "Несколько лет назад, - пишет автор в "Замечаниях и вопросах" от 4 сентября 1909 года, - когда к дому священника в Эпворте пристроили флигель, строитель показал мне обуглившиеся бревна, которые, как говорили, являлись частью прежнего дома, в котором родился Джон Уэсли. Этот старый дом был так сильно разрушен пожаром, что его пришлось полностью снести, а новый был построен по другому плану и не совсем на том же месте".
  

ДВЕ ЮЖНО-АФРИКАНСКИЕ ИСТОРИИ

НЕВИДИМАЯ РУКА. - НЕСЧАСТНЫЙ КАФИР

  
   Приведенными ниже правдивыми историями я обязана одной хорошо известной в Йоханнесбурге даме, с которой действительно происходили описанные события. Она сама рассказывала мне эти истории, когда была в Лондоне.
   "Несколько лет назад мы жили в портовом городке в Южной Африке. Дом был построен на берегу; после того, как архитектор спроектировал его, моя мать предложила кое-какие изменения в некоторых частях дома, которые были внесены. Когда произошел инцидент, о котором я собираюсь рассказать, дом был увеличен, а лестничная площадка была частично укорочена в пользу одной из комнат, чтобы сделать ее больше.
   Моя спальня была нашей ночной детской, - когда мы были детьми, - поэтому я спала в ней не испытывая страха, тем более что мы прожили в этом доме тринадцать лет, и до нас там никто не жил.
   Тем не менее, однажды ночью я внезапно проснулась, чувствуя себя очень странно, будучи уверенной, что в комнате кто-то есть. Бледный свет луны пробивался сквозь щели жалюзи; я огляделась, и мне показалось, что перед моими глазами мелькнула тень. Она была неопределенной формы, но я убедилась: в комнате что-то есть, и, хотя ужасно испугалась, затаила дыхание и смотрела на нее, будто зачарованная.
   Пока я смотрела на нее, она медленно исчезла, и следующее, что я ощутила, это то, что моя рука в локте крепко схвачена другой, невидимой, рукой. Я лежала в середине кровати, стоявшей рядом со стеной, с тщательно натянутой москитной сеткой, и мой локоть располагался со стороны стены, так что никто не мог войти в комнату и схватить его. Я нарисую вам приблизительный план дома, чтобы сделать изложение совершенно ясным.
   Вскоре хватка на моем локте ослабла; не было слышно ни звука. Все было мертвенно тихо, и в наступившей тишине я услышала, как церковные часы пробили три. Больше я ничего не помню и, должно быть, потеряла сознание.
   На следующий день я никому ничего не сказала о случившемся -- я знала, что мои братья будут хохотать и безжалостно дразнить меня. Но мои мысли были так заняты этим, что через день я почувствовала, что должна кому-то рассказать о случившемся, и рассказала обо всем маме. Она - одна из самых уравновешенных, здравомыслящих людей, которых я когда-либо знала, и поэтому я была удивлена, когда вместо того, чтобы посмеяться надо мной, она стала очень серьезной и принялась подробно расспрашивать меня. Я спросила ее, слышала ли она что-нибудь той ночью, поскольку ее комната находилась рядом с моей, и кто-то из детей спал с ней. Она ответила, что да, но больше ничего не сказала. Теперь, когда у меня тоже был такой странный опыт, он самым удивительным образом совпал с ее опытом в ту же ночь.
  
  

0x01 graphic

  
  
   Она спала, как я уже сказала, в соседней комнате с моим младшим братом. Комната была очень большой, с дверью в углу. Она отчетливо помнила, что заперла дверь, как всегда, и вскоре заснула.
   Внезапно она проснулась, почувствовав, как кровать вздрагивает под ней, и сразу подумала, что в комнате, должно быть, грабитель. Она лежала неподвижно; через несколько мгновений та снова задрожала, причем так сильно, что это разбудило моего младшего брата, который сел. Мама закрыла ему лицо ладонью и велела лечь, и он снова заснул. Все было тихо. Потом мама встала с постели и услышала, как часы пробили три.
   Она подошла к электрическому выключателю, чтобы включить свет, но прежде чем она успела сделать это, дверь, которая была широко открыта, захлопнулась. Она зажгла свечу и, будучи смелой женщиной, обошла весь дом, - но все было совершенно тихо, входная дверь заперта, и ни малейшего признака того, что кто-то входил. Она осмотрела каждую дверь и окно. Мой отец и еще четверо братьев спали в доме и ничего не слышали.
   Что бы ни заставило меня так испугаться, это напугало нас обоих.
   Самое удивительное, что через полтора года я приехала в Йоханнесбург навестить своих кузин, которые жили в том же доме во время англо-бурской войны. Как-то мы заговорили о привидениях, и я случайно сказала, что однажды ночью у меня произошел забавный случай в этом самом доме.
   Девушки переглянулись, и одна из них сказала: "Держу пари, я знаю, в какой комнате это было".
   - И я тоже, - сказала другая.
   Они сказали, какую именно комнату имеют в виду и добавили, что никто из них не ляжет спать в ней, потому что там по временам слышны необычные звуки. Когда дом был полон, они иногда спали втроем в одной комнате, но никогда не ложились спать в ней".
  

* * *

  
   "Еще один странный случай произошел со мной около трех лет назад. Мы с братом подыскивали дом и слышали, что в маленьком шахтерском городке можно снять его с мебелью за абсурдно низкую плату, так как владелец уехал в Дурбан.
   Арендная плата была так мала, что я спросила брата, все ли в порядке с канализацией, и он ответил, что тщательно осмотрел ее. В доме имелось три спальни, гостиная, столовая и кухня, а позади дома - маленький садик, и это было действительно очаровательное местечко. Мы арендовали его на три месяца и заселились, и около месяца ничего не происходило.
  

НЕСЧАСТНЫЙ КАФИР

  
   Комната, в которой произошло то, о чем я собираюсь вам рассказать, была моей спальней. Я спала одна, в двух других спальнях спали мой брат и моя подруга.
   Однажды утром, очень рано - было около пяти часов, но уже совсем рассвело, - я внезапно проснулась и почувствовала, что в комнате кто-то есть. Я лежала на правом боку, лицом к двери комнаты, и увидела кафирского мальчика, прислонившегося к стене прямо за дверью, с таким несчастным видом, как будто его ругали. Я села и спросила его, что он здесь делает, но, стоило мне заговорить, фигура исчезла. Я встала и осмотрелась, но дверь была заперта; не было также ни дымохода, ни другого выхода, кроме окна, к которому мальчик не подходил.
   На следующий день я попросила свою подругу - назову ее Милдред - лечь спать со мной, не рассказывая ей о том, что видела.
   На следующее утро, примерно в то же время, произошло то же самое. Милдред спала, но когда я невольно вскрикнула: "Он здесь!" - она проснулась и спросила, в чем дело. Я ей рассказал, но к тому времени фигура исчезла.
   Мы обе очень нервничали, но продолжали спать в комнате, и некоторое время ничего не происходило. Однажды ночью, в кромешной тьме, я проснулась с ощущением, что в комнате что-то есть, и отчетливо услышала мягкие шаги по покрытому линолеумом полу. Они приблизились вплотную к кровати, а затем удалились.
   Я разбудила Милдред и брата, и мы тщательно обыскали дом, но нашли все запертым и нетронутым.
  

0x01 graphic

  
  
   На следующий вечер я предложила Милдред понаблюдать. Мы договорились бодрствовать как можно дольше, и если я что-нибудь услышу, то не буду ничего говорить, а только пожму ей руку, и если она что-нибудь услышит, - сделает то же самое.
   Мы наполовину открыли дверь и забаррикадировали ее креслом-качалкой и другой мебелью, через которую ничто не могло пройти; и хотя в ту ночь ничего не произошло, мы повторили этот эксперимент на следующую и последующие ночи.
   Несколько ночей спустя, я проснулась и услышала шаги в ногах кровати. Они направились к двери. Я сжала руку Милдред, и она сжала мою, потому что шаги разбудили и ее тоже. Я вскочила с кровати и включил электрический свет, но в комнате никого не было видно, а дверь по-прежнему была забаррикадирована.
   В конце второго месяца мы с Милдред уехали, очень обрадовавшись возможности покинуть дом. Мой брат остался там со своим другом, но и они были рады выбраться оттуда, когда три месяца истекли, поскольку постоянно слышали странные звуки. Кухонная плита походила на большой квадратный железный ящик, и иногда по ночам тяжелые железные кольца на ее крышке громко гремели, но когда они подходили посмотреть, то ничего не видели. Они терпели, но были рады сменить этот дом на другой, в котором привидений не было.
   Примерно через два года я прочитала в одной из южно-африканских газет, что некоторые дети были напуганы по соседству с этим домом, - на соседней улице, - появлением странного незнакомца".
  

ПРИЗРАК, КОТОРЫЙ УХМЫЛЯЛСЯ

  
   Корреспондентка, которую я хорошо знаю, прислала мне следующее сообщение:
   "Вот что случилось со мной около семи лет назад. Одна наша близкая подруга, жившая здесь со своим мужем и слепой матерью, тяжело заболела воспалением легких. Я каждое утро ходила читать слепой матери и выражала ей свое сочувствие. Однажды утром возникла особая потребность в тишине: никого постороннего не впускали, колокола не звонили, даже двери не запирали, а оставляли приоткрытыми, чтобы слуги могли спокойно войти и проверить огонь.
   Я читала матери, как вдруг дверь широко распахнулась, - она была приоткрыта, - и на пороге появилась ужасного вида женщина. У нее было красное лицо, высокая черная шляпа с черной креповой вуалью, откинутой назад, а на ее лице была самая дьявольская ухмылка, какую только можно вообразить. Она была явно довольна случившимся несчастьем и, как мне показалось, хихикнула, словно бы говоря: "Теперь здесь полно неприятностей, - даже больше, чем ты думаешь".
   Я тупо уставилась на нее, но ничего не сказала из-за слепой леди. Затем существо удалилось, громко хлопнув дверью. Мать тут же вскочила и закричала: "О, кто это? Кто мог так поступить, потревожить инвалида?"
   Я подошла к двери, выглянула, но никого не увидела и сказала бедной леди, что это, должно быть, ветер или кто-то из слуг, по неосторожности. Как бы то ни было, мне удалось ее успокоить, и когда я прощалась с ней перед тем, как идти домой обедать, я подробно расспросила трех слуг: кто мог подняться наверх и так громко хлопнуть дверью. В каждом случае ответ был практически один и тот же: "Мадам, вы же знаете, что у нас есть строжайший приказ не пускать никого наверх, кроме вас, вашей дочери и миссис Х. С.!" А значит, эта история так и осталась загадкой.
   В ту самую пятницу, в январе, слепая мать серьезно заболела, и хотя она умерла только в июне следующего года, ей уже никогда не было по-настоящему хорошо. Дочь так и не пришла в себя и скончалась в понедельник, последовавший за этим ужасным появлением. Это было большое горе для всех нас, и, конечно, шок помог убить мать, которая была абсолютно предана своему единственному ребенку.
   С тех пор муж снова женился, и теперь в этом некогда печальном доме живут новая жена и ребенок.
   Одна любопытная вещь, связанная с моей старой подругой, произошла примерно за шесть недель до ее смертельной болезни. Я сидела в том доме за чаем, а моя подруга, - дочь слепой дамы, - стояла у рояля. Внезапно я заметила, что она окутана сияющим ореолом света, превращающим ее простую красоту - в красоту абсолютную. Мало думая о последствиях, я без колебаний заговорила об этом своем кратковременном видении. Моя подруга, казалось, была в восторге, а ее мать, подозвав меня к себе, поцеловала и сказала: "Спасибо, дорогая, что рассказала мне. Я была рада об этом услышать".
   Разве это не странно?"
  

ОТРУБЛЕННАЯ ГОЛОВА

  
   Следующая история была рассказана мистером Уолтером Херрисом Поллоком, известным писателем и критиком, бывшим редактором "Субботнего Обозрения", и я в долгу перед ним за то, что он позволил мне опубликовать ее здесь. Привожу ее в том виде, в каком она приводится в его письме.
   "Это единственный известный мне случай, когда два человека, не вступая в сговор, видели совершенно одинаковую странность совершенно одинаковым способом.
   У этого призрака есть определенное достоинство. Это не скучный призрак, знакомый художественной литературе, особенно старомодным рождественским журналам. Я видел его собственными глазами, а кроме того, у меня есть независимый и безупречный свидетель, который видел то же, что и я.
   И, следовательно, у него имеется преимущество, - вне всякого сомнения, дарованное немногим призракам в театральной аудитории, - что ему удалось привлечь внимание по крайней мере двух преданных зрителей и великого актера, в чьем театре он впервые появился.
   Было ли это его первое появление? Или последнее? Или - первое и последнее? Или же он являлся там каждый вечер и никогда не являлся дважды одному и тому же человеку или людям? Последнее свидетельствовало бы о хороших манерах призрака, и я уверен, что мы с моим другом видели его только один раз, хотя, что вполне естественно, с тех пор были очень внимательны.
  

0x01 graphic

  
  
  
  
  
   Вот каким образом он нам явился. Однажды вечером я пошел с очень близким другом в один лондонский театр*, где мы заказали ложу. Мы должны были присутствовать группой из четырех или пяти человек, и у нас была вторая ложа от сцены со стороны второго яруса.
   * По понятным причинам название театра необходимо утаить, но я с удовольствием предоставлю дополнительную информацию по этому вопросу читателям, которые могут быть заинтересованы. - Дж. А. М.
  
   Так получилось, что пришли только я и мой друг, и сели в противоположных углах ложи - факт, который отнюдь не маловажен в отношении появления призрака. Пьеса была из тех, которые нравились нам обоим, но в этот конкретный вечер было нечто, что отвлекло мое внимание от пьесы - нечто вне сцены, на что я не мог не смотреть.
   Это нечто находилось в зрительской части, и когда впервые попало мне на глаза, я невольно вздрогнул: такой необычной, такой яркой и такой пугающей была иллюзия, которая, как мне казалось, должна была исчезнуть, как только я решусь отвести от нее взгляд.
   Это я соответственно и сделал. Я пристально смотрел на сцену в течение нескольких минут или около того, а затем снова взглянул на то место, где заметил нечто странное, ожидая, что увижу либо пустое пространство, либо какой-нибудь сверток платья или плаща, принявшего ту фантастическую форму, которую я видел. Вовсе нет; все было так же ярко, так же реально, так же поразительно, как и прежде. Как ни странно, учитывая, что это было, в нем не было ничего отвратительного или ужасного; но оно было чрезвычайно впечатляющим, и это приковывало внимание.
   Пока я смотрел и размышлял, занавес опустился, и зажегся свет, а с исчезновением полутьмы исчезло и оно. За полсекунды до его полного исчезновения я невольно оглянулся на своего спутника и обнаружил, что он тоже смотрит в ту сторону, где это заметил я.
   Он тоже это видел?
   Наши взгляды встретились, и я увидел в его глазах те же сомнение и удивление, которые он, без сомнения, заметил в моих. Затем, во время антракта, между нами завязался разговор, в котором каждый, будучи почти уверен, что другой разделил его странный опыт, изо всех сил старался заставить товарища признаться в том, что он считает реальным то невероятное зрелище, свидетелем которого мы оба были.
   Вот как это происходило.
   - Ты заметил кого-нибудь из знакомых?
   - Да, миссис ..., юную ... и еще пару человек. А ты?
   - Я тоже. Сегодня в театре очень жарко и душно, не правда ли?
   - Скорее, так оно и есть.
   Затем наступило молчание, во время которого мы подозрительно смотрели друг на друга; а затем наши глаза снова встречались, причем как раз в тот момент, когда кто-либо из нас был близок к тому, чтобы направить оперный бинокль на то место, где было замечено нечто удивительное. Затем мы оба спросили, почти одновременно, и напряженность голоса у нас обоих была слишком велика:
   - Что ты видел в третьем ряду?
   Потом один из нас уточнил: "На какой ряд ты смотрел?"
   А другой ответил: "На третий*. На который смотрел и ты".
   При этих словах первый кивнул, занавес поднялся, огни впереди погасли, и там, как и прежде, появилось странное присутствие.
   * Последующая реконструкция и косметический ремонт стали причиной многих изменений в зрительном зале театра, и призрак, я полагаю, с тех пор не был замечен именно поэтому.
   На этот раз ни один из нас не пытался скрыть странного очарования, которое вызывала эта вещь. Когда занавес снова опустился и зажегся свет, видение тут же исчезло. Мы оба вздохнули с облегчением от напряжения, вызванного наблюдением и удивлением. Затем мы сравнили свои впечатления.
   - Что ты видел?'
   - Сначала скажите мне, что видел ты. То, что я увидел, так странно!
   - Хорошо. Нет смысла ходить вокруг да около. Я абсолютно уверен, что мы видели одно и то же. Дама на пятом месте третьего ряда держит на коленях отрубленную голову мертвеца.
   - Именно так, - сказал мой спутник, и редко когда обычные слова имели более несуразное значение.
   - Почему-то это не шокирует, - заметил я.
   - Ни в малейшей степени, но это ужасно в самом прямом смысле этого слова.
   - Да, это, конечно, какое-то расположение платья или плаща.
   - Так можно было бы подумать; но как же тогда мы оба, с разных сторон и без всякого сговора, могли видеть, как складки принимают одну и ту же форму, причем такую странную форму?
   - Верно. Заметь также, что дама слегка пошевелилась, и малейшего движения должно быть достаточно, чтобы... ах! Она исчезла. Мы больше не увидим призрака. Кстати, ты только что сказал, что мы видели одну и ту же фигуру. Возможно, это не совсем так. Нарисуй мне контур головы; там есть карандаш.
   Мой друг взял карандаш и нарисовал точно такой же контур, - прекрасный профиль с бородой Ван Дейка, - который я видел и который вижу сейчас перед моим мысленным взором.
   - Это, - заметил я, - действительно странно. Но, как я уже сказал, леди являлась нам дважды, и мы больше не увидим призрака.
   Занавес поднялся в последнем акте, огни впереди снова погасли, и голова мертвеца, отрубленная у шеи, снова появилась, такая же яркая, как и прежде, и точно в прежнем положении на коленях дамы на пятом месте третьего ряда. Казалось, она не изменилась ни в малейшей степени, пока занавес не опустился в последний раз; затем леди встала, поправила плащ и вышла из театра.
   Это и есть моя история о призраке в театре. Случится ли еще что-нибудь, это предстоит выяснить. До сих пор я излагал события и беседу точно так, как они происходили. Я только сегодня утром говорил о них с моим другом, и, как ни странно, ни один из нас не смог вспомнить лица этой дамы. Но вот рисунок призрака, на случай, если кто-нибудь узнает его и сможет объяснить тайну пятого места в третьем ряду".
  

ИСТОРИЯ СЕНТ-ДЖЕЙМС-СКВЕР

  
   Следующая история была рассказана мне миссис Чарльз Моссоп, Питерборо-Роуд, Харроу-он-Хилл, которая любезно разрешила мне использовать ее имя и адрес, и ручается за ее подлинность. События, описанные в ней, произошли с ее другом, армейским офицером, занимающим высокое положение, чье имя хорошо известно мне и широкой публике. Вот эта история.
   "Молодой девятнадцатилетний кадет, окончив курс Королевской военной академии и получив назначение в Королевскую инженерную академию, провел несколько дней в Лондоне, прежде чем отправиться туда. Однажды вечером он решил пойти в какое-нибудь увеселительное заведение, надел парадный костюм, вызвал кэб, - это было еще до появления такси, - и поехал в Мюзик-Холл в Вест-Энде.
   Вечером один пожилой джентльмен, чрезвычайно аристократичной наружности, вступил с ним в разговор и весьма заинтересовался его рассказом о себе, своих надеждах и ожиданиях. Юноша откровенно сказал незнакомцу, что хочет "немного узнать жизнь", прежде чем уедет за границу, и тот предложил ему стать его чичероне на ночь и познакомить его с местами, в которые иначе он не мог бы надеяться попасть.
   Обрадованный этой перспективой, очарованный обаянием и словами старика, мальчик с благодарностью принял приглашение, и они вместе покинули "Империю" и отправились ужинать в один из лучших ресторанов.
   После ужина, за которым молодой человек пил только лимонный сок, они отправились в несколько игорных домов и ночных клубов, для прохода в которые необходимо было знать пароль, и везде его принимали и относились к нему с величайшим почтением. На самом деле, они не участвовали ни в каких мероприятиях в тех местах, которые посещали, но, будучи особенно утонченными и привередливыми, предпочитали играть роль наблюдателей. Около трех часов утра мужчина спросил у юноши, где тот остановился, и, услышав, что тот идет в направлении, на котором невозможно заблудиться, предложил вместе прогуляться до Сент-Джеймс-сквер, где жил сам.
   Стояла приятная летняя ночь; прохладный воздух после жаркой, душной атмосферы ночных клубов был восхитительно свеж. Они вместе пошли по направлению к Сент-Джеймс-сквер, и когда проходили мимо церкви Сент-Джеймс на Пикадилли, часы пробили три, и старик остановился, чтобы завести свои часы.
   Они прошли по боковой улочке до Сент-Джеймс-сквер; у дверей одного из больших домов незнакомец вынул ключ и пожелал спокойной ночи, добавив, что надеется, - молодой человек провел приятный вечер. Рассыпаясь в благодарностях за его доброту, тот попросил разрешения навестить его со своим отцом на следующий день, сказав, что отец наверняка захочет поблагодарить его лично. Разрешение было дано, они обменялись карточками. Затем мужчина вошел в дом, а юноша пошел к себе.
   На следующий день он рассказал отцу о случившемся, и они договорились навестить мужчину после обеда в доме на Сент-Джеймс-сквер.
   Когда они это сделали, дверь открыл дворецкий, который казался очень расстроенным и удивленным, когда они спросили мистера... После некоторого обмена словами, дворецкий сказал им, что его хозяин умер в три пятнадцать утра, что он был прикован к постели четыре месяца назад и потерял сознание за двенадцать часов до своей смерти.
   Молодой человек, не в силах поверить в эту историю, попросил дворецкого показать ему фотографию своего хозяина, что тот и сделал, и юноша тотчас же узнал ее. Владельцем дома был человек, хорошо известный, и через несколько дней на его похоронах присутствовало большое количество представителей светского общества".
  

ПРИЗРАК НЕЛЛ ГВИН. -- И ДРУГИЕ ТАИНСТВЕННЫЕ ПОСЕТИТЕЛИ

  
   Моя старая подруга, живущая в одном из домов, в котором когда-то жила Нелл Гвин, прислал мне следующее письмо.
   "Вы знаете, что Нелл Гвин построила этот дом и жила в нем некоторое время, - пишет она. - Около трех лет назад у нас здесь служила очень легковерная пожилая горничная по имени Мария и молодая горничная Лиззи - обе ушли.
   Однажды Мария сказала мне: "Разве это не странно, мэм? Лиззи говорит, будто только что видела у себя в спальне некую прелестную даму, ярко освещенную, у стены, в старомодном платье. Она была так прекрасна, что Лиззи очень жалела об ее исчезновении".
   Описание поразило меня. Я вспомнила, что спрятала в кладовке портрет Нелл Гвин в рамке; она была изображена во дворце Хэмптон-Корт. Я вдруг подумала: "Может быть, Нелл Гвин не любит, когда ее прячут в кладовке?" - и сказала Марии: "Достань этот портрет, отнеси его на кухню и скажи Лиззи: "Ну, разве это не прелестное личико?" Как только Мария это сделала, Лиззи воскликнула: "Это та дама, которую я видела... да, это ее платье - точно такое же".
   Я думаю, что так оно, несомненно, и было".
  

* * *

  
   Миссис Дрейсон, дама, живущая в Хэнвелле, - медиум; она рассказала мне о некоторых действительно любопытных вещах, которые с ней случились. На днях она стояла у края платформы какой-то станции, напряженно размышляя, как вдруг почувствовала, что кто-то идет ей навстречу. Она не обращала на это внимания, пока незнакомка не подошла совсем близко, а затем медленно перевела взгляд с его ног вверх, на его лицо, и увидела... свое собственное! Глаза смотрели прямо на нее, моргнули, а потом лицо исчезло, - вернее, исчезло то, которое было напротив. Она сказала, что испытала очень странное ощущение, когда медленно подняла глаза, чтобы взглянуть на другого человека, и увидела свое собственное лицо!
  

* * *

  
   Когда одной девочке было пятнадцать, она жила у друзей и спала одна. Как-то раз она внезапно проснулась со странным ощущением и, подняв глаза, увидела женщину в сером, с длинными волосами, стоящую у ее кровати. Сначала она подумала, что это горничная в халате, но внезапно поняла, что видит женщину насквозь. С криком, она скользнула под одеяло и лежала, дрожа от страха. Когда она выглянула из-под него, фигура исчезла. Утром она рассказала об этом хозяйке, которая сказала: "Ну, мы знали, что там есть призрак, в точности как вы описываете, но мы никогда не знали раньше, в какой комнате он появляется!"
  

* * *

  
   Следующий случай произошел с моей подругой, которая жила в одном гарнизонном городке в Кенте. Однажды утром она открыла окно на лестнице, чтобы впустить, как ей казалось, свою любимую кошку, но вместо нее вошла другая, - красивая белая кошка, которая сразу же направилась в столовую, где завтракал ее муж. Подруга была удивлена, так как не знала ни одной белой кошки в округе; кошка направилась прямо к ее мужу, ни на кого не обращая внимания.
   "Это случалось, - говорила она мне, - девять дней подряд. Кошка всегда направлялась к моему мужу, а потом пропадала. После этих визитов ее больше никто не видел, и я не смогла узнать, кому она принадлежала. Вскоре после этого мой муж неожиданно умер, а позже мне сказали, будто слуги прокомментировали этот таинственный визит таким образом, будто они знали, - с их хозяином что-то случится".
  

* * *

  
   На одном из Нормандских островов находится дом, в котором обитает дама. Иногда она ходит по комнатам, и однажды так напугала гостью, остановившуюся там, -явившись ей, когда та ложилась спать, что постоялица упала в обморок.
   В другой раз она открыла дверь, и подруга, находившаяся в комнате, отчетливо почувствовала, как призрак дотронулся до ее руки. Когда та же самая подруга уходила, раздавался сильный стук в окно комнаты наверху; в это время в той части дома никого не было; считается, что это был призрак.
   Об этом рассказали одной очень набожной даме, которая молилась за призраков на острове, и с тех пор привидение больше никого не тревожило.
  

СЕМЕЙНЫЙ ПРИЗРАК

  
   Рассказ о странном приключении, случившемся во время ее медового месяца, был передан мне одной моей подругой. Вот он.
   "Через несколько дней после свадьбы мы проводили медовый месяц в Шотландии. У моего мужа были старые друзья, жившие там в чудесном старинном замке, и нас пригласили провести с ними некоторое время. Мне показали мою комнату, - странную и старомодную, в которой стояла огромная кровать с балдахином, а напротив кровати, в левом углу, имелась дверь небольшого лестничного пролета.
   - Не обращайте внимания на эту дверь, - сказала хозяйка, - она заперта на засов и ведет в никуда. Позади нее ничего нет.
   Все равно, от этой двери у меня мурашки побежали по коже, и я сказала мужу перед обедом: "Ради Бога, не оставляй меня здесь надолго одну!"
   - Но я должен пойти в курительную комнату с другими мужчинами, - напомнил он мне, - хотя обещаю, что не останусь там дольше, чем смогу.
   Я уже легла спать, но в комнате было еще светло, когда дверь отворилась и по ступенькам спустилась маленькая старушка. Это была странная маленькая особа, одетая в старомодное платье, и я отчетливо слышала стук ее высоких красных каблучков, когда ее крошечные ножки спускались по ступенькам.
   В ужасе я вскочила, набросила на себя халат, бросилась вниз по лестнице и принялась колотить в дверь курительной, зовя мужа. Когда мы вернулись в наш номер, там ничего не было видно, но на следующее утро моя хозяйка извинилась. "Мне очень жаль, - сказала она, - что я поместила вас в эту комнату. Вы видели наш семейный призрак, как мы его называем. Она всегда появляется, как только кто-то занимает комнату. Но я думала, что она не побеспокоит вас, ведь вы совсем недавно вышли замуж. Мы полагаем, что у нее самой была несчастная семейная жизнь, и она пытается предостеречь людей от брака. Обе наши замужние дочери видели призрак сразу же после помолвки, а что касается нашей младшей дочери, то у нас есть основания быть призраку благодарными.
   Она встречалась с молодым человеком, которого мы совсем не хотели видеть ее мужем. Однажды она прибежала ко мне и закричала, что видела привидение. "Мэри, - тут же сказала я, - ты помолвлена с этим человеком!" Она призналась, что накануне тайно обручилась с ним. В таких обстоятельствах знание - это сила, и я благодарна судьбе за то, что мы убедили заблудшую девушку отказаться от своего неудачно выбранного возлюбленного".
  

ПРИЗРАЧНЫЕ ШАГИ

  
   Корреспондентка из Веймута прислала мне описания нескольких очень интересных опытов из ее собственной жизни. В частности, она пишет следующее.
   "Несколько лет назад я жила в старом доме на севере, с пристроенным к нему новым крылом, которым в основном семья и пользовалась. Мне отвели одну из больших спален, которую на рассвете заливало солнце. Но я спала плохо и не выносила яркого света, а потому перебралась в маленькую комнатку в старой части дома, куда вела лестница, и, проведя перед этим несколько бессонных ночей, когда пришло время ложиться спать, радостно отправился в свою маленькую берлогу, думая, что наконец-то смогу хорошо выспаться.
   Но, увы, мои ожидания не сбылись! Комната, которую я выбрала, была первой в коридоре с дубовой лестницей в моем конце, и не успела я уснуть, как меня разбудили шаги, медленно поднимавшиеся по ней; я четко слышала стук высоких каблуков.
   Я знала, что в этот час никто не может там ходить, поэтому встала и прислушалась. Шаги приблизились, и тогда я отчетливо услышала шуршание шелкового платья. К моему ужасу, они свернули в мой коридор и медленно прошли мимо моей двери; затем, дойдя до конца, начали возвращаться. К сожалению, я была слишком встревожена, чтобы ждать продолжения, и громко окликнула занимавшую комнату напротив кухарку. К несчастью, она была глухой и ничего не слышала, но я не хотела больше оставаться в этой части дома. Поэтому я вернулась в другое крыло, где и провела остаток ночи, не будучи никем потревоженной.
   Через день или два приехала моя горничная, и, зная, что она сильная, здравомыслящая молодая особа, совсем не склонная давать волю воображению, я поместила ее в эту комнату, чтобы проверить правдивость моего опыта, о котором она, конечно, ничего не знала.
   На следующий день, придя ко мне в комнату с утренним чаем, она рассказала мне о своих переживаниях, которые были такими же, как и мои; она отказалась спать там снова. Я навела справки, но никто, казалось, не мог мне ничего сказать, кроме того, что дом пустовал много лет и что прежний жилец, который пристроил к нему новое крыло и значительно его улучшил, прожил в нем совсем недолго".
  

* * *

  
   "Однажды, когда мне пришлось уехать на несколько дней в Лондон с няней и маленьким мальчиком, я остановилась в комнатах неподалеку от Кенсингтон-Гарденс.
   Как-то ночью меня разбудили шаги, доносившиеся из коридора, а затем звук тащившейся по полу цепи. Я была очень напугана и, зная, что на лестничной площадке я одна и что дверь между гостиной и спальней не заперта, с ужасом прислушалась, надеясь, что шаги поднимутся наверх, но, к своему ужасу, услышала, как дверь гостиной медленно отворилась и, что бы это ни было, оно вошло, волоча за собой цепь. Оно медленно обошло вокруг стола, и как раз в тот момент, когда я ожидала услышать звук открывающейся двери, я услышала, как оно опустилось в плетеное кресло, стоявшее напротив нее.
   Не знаю, как долго оно там оставалось, но, наконец, послышалось какое-то движение, как будто кто-то медленно поднимался, и, к моему огромному облегчению, я услышала, как шаги направились к двери, - за ними последовал звон цепей, - медленно миновали ее и вернулись обратно в коридор.
   Не знаю, что это могло быть, но это было не животное, - шаги были человеческими. Конечно, когда я на следующий день беседовала с хозяйкой, она заявила, что это невозможно: в доме никого не было, кроме ее мужа и ее самой. Однако я была совершенно уверена в том, что произошло, поэтому не стала продлевать свое пребывание".
  

ПРИЗРАК ЗАМКА ЭГМОНТ

  
   C неким французским замком связана история знаменитого призрака. Г-н Патрис, солдат Гастона Д'Орлеана, отправился погостить в замок Эгмонт. Когда наступил час обеда, он вышел из своей комнаты, чтобы пойти в столовую, но по дороге остановился возле комнаты своего друга, одного из офицеров, желая составить ему компанию. Так как офицер не появился, он постучал в дверь и окликнул его, чтобы спросить, готов ли тот к обеду. Патрис решил, что друг его может отсутствовать в своей комнате, и, поскольку ключ торчал в замке, он вошел.
   Его друг сидел за столом и выглядел ужасно взволнованным. Патрис поспешил к нему и спросил, в чем дело.
   - Ты был бы так же удивлен, как и я, если бы увидел, что книга, лежащая на этом столе, движется, а страницы, по-видимому, поворачиваются сами по себе, и я не вижу в этом никакого человеческого участия.
   Это была книга Джероламо Кардано "О тонкости сущностей".
   - Чепуха, - сказал г-н Патрис. - Тебе померещилось то, что ты видел, или ты, должно быть, уснул. Ты, вероятно, так увлекся чтением, что встал, положил книгу на то место, где она сейчас лежит, а потом снова сел на прежнее место, и, не найдя книги, подумал, что она переместилась сама по себе.
   - То, что я тебе рассказал, - чистая правда, - сказал офицер, - и в доказательство того, что это не было простой галлюцинацией, могу добавить: призрак во фраке открыл эту дверь и вышел, закрыв ее за собой.
   Патрис подошел к двери и, открыв ее, обнаружил, что она ведет в длинную галерею, в конце которой стоял большой деревянный стул, такой массивный и тяжелый, что его могли поднять только двое мужчин. Внезапно он увидел, как этот стул поднялся и двинулся к нему, по-видимому, поддерживаемый воздухом.
   Тогда Патрис воскликнул: "О лукавый, все во власти Божией, и повинуется Его воле!" При этих словах стул вернулся на прежнее место.
   Этот инцидент произвел на Патриса сильное впечатление.
  

ПРИЗРАК СВЯЩЕННИКА

  
   В доме священника в Мидленде призрак в обличье бывшего священника посещает дом в определенную ночь каждый год. Семья, жившая там, была осведомлена об этом появлении и всегда устраивала так, чтобы в эту ночь ее не было дома.
   Однако однажды жена священника серьезно заболела, к ней была приглашена квалифицированная медицинская сестра; по мере приближения даты ежегодного посещения стало ясно, что пациентка не в состоянии покинуть дом. Было решено, что семья, священник и все слуги, кроме одного, проведут ночь в другом месте, а больничной сиделке ничего не скажут о предполагаемом появлении призрака; та даже не подозревала, что в доме есть что-то ненормальное.
   Она спала в той же комнате, что и ее пациентка, и около 11 часов вечера была разбужена чьим-то стуком и отворившейся дверью; она увидела в тусклом свете ночника священника, одетого в сутану и стихарь, тихо вошедшего в комнату.
   Хотя она и испытывала некоторый страх, но вскоре поняла, что то, что она видела, было призраком, а не человеческим существом, и, взяв себя в руки, наблюдала за событиями. Священник сразу же открыл шкаф, сделанный в углублении в стене, и после тщетных поисков в нем принялся открывать другие шкафы, комоды и т. д., которые стояли в комнате. Наконец он вернулся к стенному шкафу для дальнейших поисков. Потом он вышел из комнаты, закрыв за собой дверь. Продолжал ли он поиски в других частях дома, неизвестно.
   Предполагается, что он ищет пачку документов, и каждый год, в годовщину своей смерти, посещает свой старый дом священника, чтобы найти их. Комната, которую занимала пациентка, когда-то была его собственной.
  

ПРИЗРАК ТЭВИСТОК-ПЛЕЙС

  
   Хирург, майор Арман Лесли, один из врачей, посланных британским правительством во время эпидемии холеры в Египет, который был убит в битве при Эль-Теб, написал следующее сообщение о необыкновенном опыте, который он имел в Лондоне, и послал письмо, подписанное своим именем, в Daily Telegraph (осень 1881 года).
   "В конце осени 1878 года, между половиной четвертого и четырьмя часами утра, я неторопливо шел домой от больного друга. Женщина средних лет, очевидно медсестра, медленно следовала в том же направлении. Мы вместе пересекли Тэвисток-сквер и одновременно вышли на Тэвисток-Плейс.
   Улицы и площади были пустынны, утро ясное и спокойное, здоровье мое отличное, я не страдал ни от беспокойства, ни от усталости.
   Внезапно появился человек, который шел по Тэвисток-Плейс навстречу мне. Когда я впервые увидел его, он располагался прямо напротив двери моего дома (на Тэвисток-Плейс). Молодой, смертельно бледный, он был одет в вечерний костюм, очевидно, сшитый иностранным портным. Высокий и стройный, он шел длинными, размеренными шагами, бесшумно. Высокая белая шляпа, густо обтянутая черным крепом, и очки довершали наряд этой странной фигуры.
   Лунные лучи, падавшие на черты его лица, напоминавшего лицо покойника, высветили хорошо знакомое мне лицо моего друга и родственника. Единственным человеком на улице, кроме меня и этого странного существа, была уже упомянутая женщина. Она резко остановилась, как зачарованная; затем, подбежав к мужчине, пристально и с ужасом посмотрела на его лицо, которое теперь было обращено к небесам со страшной улыбкой.
   Она стояла неподвижно, в течение нескольких секунд, а затем с необычайной и неожиданной для ее роста и возраста быстротой убежала с ужасным криком. С тех пор я никогда не видел и не слышал об этой женщине, и если бы не ее присутствие, то мог бы объяснить случившееся довольно просто: назвать это, скажем, подчинением умственных сил господствующему физическому рефлексу, а присутствие мужчины можно было бы назвать ложным впечатлением на сетчатке.
   Через неделю после этого события до меня дошла весть о смерти этого самого друга. Это произошло в то утро, о котором идет речь. От родственников я узнал, что по обрядам Греческой Церкви и обычаям той страны, где он жил, его хоронили в вечернем костюме, сшитом за границей у иностранного портного, и, как ни странно, он носил калоши поверх сапог...
   В Англии он жил на Тэвисток-Плейс и занимал мои комнаты во время моего отсутствия".
  

ТРИ СТРАННЫЕ ИСТОРИИ

ШАГИ НА ЛЕСТНИЦЕ. - ДЕВОЧКА С АПЕЛЬСИНОМ. - КОПАТЕЛИ

  
   Один хорошо известный композитор, - к сожалению, я не могу назвать его имени, - рассказал мне следующие правдивые истории.
   "Когда я учился в Кембридже, у меня были комнаты недалеко от Рыночной площади. Я разделял их с другом. У него была спальня на третьем этаже. Однажды, когда он был очень болен, я сидел рядом с ним. Между двумя и тремя часами ночи я услышал звон колокола. Это был глубокий звон, и я не узнал его тона.
   Мой друг, который спал, проснулся и спросил, что это за колокол. Тот звонил минут двадцать, а потом умолк. Я открыл окно, но снаружи ничего не было слышно. Колокол звучал так, словно находился внутри дома. Каждую ночь, пока мой друг выздоравливал, я слышал звон колокола, и он тоже. Впоследствии я узнал, что этот дом был построен на месте старого монастыря.
   В том же доме я слышал по ночам шаги, и однажды вечером поговорил о них с приятелем; мы договорились сесть и послушать. В тот же час, что и звон, между двумя и тремя часами ночи, послышались отчетливые звуки чьих-то шагов наверху. Шаги приблизились прямо к моей двери, - на третьем этаже, - к которой вели три ступеньки, а затем раздались два стука в дверь, которую мы сразу же открыли. Там никого не было. На вторую ночь мы сидели в темноте, оставив дверь открытой. То же самое произошло, но без стука в дверь. Я никогда не слышал никакого объяснения случившемуся".
  

* * *

  
   "Человек, с которым я учился в Кембридже, рассказал мне историю о своем друге - адвокате, который снял несколько комнат, кажется, в Клементс Инн. Он часто засиживался допоздна и читал.
   В первую же ночь, когда он был там, он ощутил поздно ночью сильный запах апельсинов, появление которого не мог объяснить. Особенно сильно запах ощущался в гостиной. На следующее утро никакого запаха не было, но вечером он снова почувствовал его; запах, казалось, усиливался до половины двенадцатого, а затем стал ослабевать. К этому он уже успел привыкнуть. Однажды вечером, прожив в комнате около месяца, он заснул в кресле и, проснувшись, с удивлением увидел, что за его столом сидит маленькая девочка, довольно бедно одетая, и ест апельсин. Запах был очень сильным.
   Он вскочил и спросил, что она здесь делает. Когда он поднялся, фигура исчезла. Наведя справки, он узнал, что некоторое время назад в комнате, которая пустовала, нашли задушенную маленькую девочку. Ее так и не опознали. Она была бедно одета и во всех отношениях соответствовала описанию фигуры, которую он видел. Когда тело нашли, в руке девочки был крепко зажат недоеденный апельсин. После этого мой друг сразу же сменил комнату".
  

* * *

  
   "Некий священник, побывавший с моим отцом в Новой Зеландии, рассказывал мне, как однажды снял там деревянную лачугу - одноэтажную, с коридором посередине, дверями в каждом конце и комнатами по обеим сторонам. Он слышал много очень странных звуков, но один постоянно повторялся, и он так никогда и не получил никакого объяснения этому. Он описывал его следующим образом.
   Почти сразу после захода солнца он слышал какой-то звук, как будто несколько человек тащили что-то тяжелое к одной из дверей. Дверь, по-видимому, открывалась, и они покидали коридор. Часто священник выходил в коридор, когда это случалось, и хотя звуки казались совсем близко, он ничего не видел.
   "Что-то", что тащили за собой, по-видимому, оставалось в коридоре, а шаги затихали за дверью, и в течение каких-нибудь пятнадцати минут или чуть дольше он отчетливо слышал, как прямо за дверью комнаты, которую он использовал в качестве кабинета, раздавались звуки кирки и лопаты, как если бы кто-то копал яму.
   Затем шаги возвращались, "что-то" подтаскивали к яме и бросали в нее. Он всегда слышал глухой удар, за которым следовал звук, как если бы яму засыпали. Он слышал это так много раз, что привык к этому. Никакого объяснения этому он найти не смог".
  

СТАРАЯ ЛЕДИ В ЧЕРНОМ

  
   Следующая история была рассказана мне мисс Уинифред Холл из Каку, Хэнуэлл, которая не возражает против того, чтобы я указала ее имя, пересказывая здесь ее историю.
   "Однажды ясной морозной ночью, примерно без четверти семь, возвращаясь из Лондона домой, я приехала на вокзал и отправилась пешком в деревню, к сестре. Перед домом горит фонарь, а за ним - длинный узкий переулок. Вокруг не было ни души, но как только я приблизилась к переулку, то увидела, что кто-то идет мне навстречу, и, естественно, подумала, что это кто-то из жителей; но когда фигура приблизилась, я с ужасом осознала, что не слышу ее шагов.
   Дороги были тверды, как железо, и мои собственные шаги звенели; но фигура маленькой старушки в старомодном платье направлялась прямо ко мне и прошла мимо меня без малейшего звука. Я смотрела на нее, но когда она приблизилась к фонарю, мимо которого я прошла, она исчезла.
   Конечно, это могла быть старая леди в войлочных ботинках, но, кем бы она ни была, она была очень странной.
   Я очень испугалась и рассказала об этом сестре, и она тут же сказала: "Спроси о ней священника; твое описание в точности совпадает с описанием призрака, который видели он сам, его жена и невестка, а также многие жители деревни. Я не писала тебе об этом, потому что хотела рассказать сама".
   На следующий день я пошла к священнику и его жене, - нашим старым друзьям, - и услышала историю привидения. Маленькая старушка бродила по деревне, и особенно по дому священника, который находится совсем рядом с домом моей сестры. Однажды, когда жена пастора сажала папоротники в теплице, она подняла глаза и увидела, что призрак спокойно наблюдает за ней. В другой раз, когда священник писал свою проповедь в субботу днем, он увидел тень в окне, и в комнату заглянула маленькая старушка. Думая, что это одна из его прихожанок, пытающихся найти вход (он видел ее впервые), он немедленно встал и открыл дверь, но никого не увидел. Лавровые кусты были низкими, и никто не мог спрятаться в саду.
   В другой раз громко стукнул дверной молоток, но в дверях никого не было.
   Один житель деревни, обладающий определенными оккультными способностями, избавил ее от призрака маленькой старушки. Он обнаружил, что она утонула в реке, в прошлом веке. Я не знаю, какие средства он употребил для того, чтобы изгнать призрак, но он взялся это сделать, и справился с этим весьма успешно".
  

ТРИ ЙОРКШИРСКИЕ ИСТОРИИ

МЕРТВЫЙ КОНЮХ. -- ШАГИ БАНКИРА

  
   Об этих происшествиях мне сообщила одна дама, живущая в Йоркшире.
   "В начале прошлого века в верхней комнате над старыми конюшнями в поле неподалеку от моего дома в Йоркшире был убит человек. Эти здания, к сожалению, нуждавшиеся в ремонте, использовались редко, разве что в экстренных случаях, как, например, чтобы поместить в них лошадей гостей, приехавших издалека и останавливавшихся здесь, по крайней мере, на ночь.
   Некий конюх по имени Джек Симмонс любил ночевать на конюшне в уединенном стойле. Он предпочитал делать это, чем жить с другими мужчинами в доме, вероятно, потому, что считал себя выше своего положения и любил читать.
   Однажды утром Симмонс попросил у своего хозяина двухнедельный отпуск и, получив его, уехал, но через две недели не вернулся. Его хозяин, однако, обходился без него еще месяц, а потом нашел другого человека на его место.
   Новому конюху сказали, что, если он захочет, то тоже может воспользоваться двумя комнатами над конюшнями. Однако при осмотре комнат оказалось, что наружная дверь заперта, и, когда ее взломали, было обнаружено тело убитого Джека Симмонса.
   На дознании трое или четверо свидетелей клялись, что совсем недавно видели, как Симмонс входил в ворота конюшни и, как обычно, занимался своими делами.
   Когда он должен был быть в отъезде, в обычное время, где-то между восемью и половиной девятого, - по словам одного человека, - он видел Джека, и как-то раз поспешил за ним, поскольку хотел поговорить; но когда подошел к угловым воротам, конюха нигде не было видно. Когда коронер спросил его, почему он не последовал за Симмонсом через загон к конюшням, тот ответил, что почувствовал "жуткое ощущение" во всем теле за последние три раза, когда конюх проходил мимо. Когда его спросили, насколько он уверен в том, что видел именно Джека, он ответил: "Я узнал бы его среди сотни других".
   С тех пор в доме, о котором идет речь, обитает призрак, который всегда появляется в ноябре".
  

* * *

  
   "Однажды вечером, в начале зимы, незадолго до Рождества, около восьми часов вечера, я собиралась навестить одного родственника и должна была пройти мимо дома, вокруг которого располагались очень густые заросли. Несмотря на то, что деревья уже сбросили листву, они были так густо посажены, что даже в яркую лунную ночь то место, где можно было свернуть, чтобы подняться на холм, было совершенно темным; с другой стороны возвышалась высокая стена. Я шла быстро, когда увидела неподалеку от себя человека в фетровой шляпе. В тот момент я была удивлена, так как по обе стороны дороги росла густая живая изгородь, но я подумала, что, идя торопливо, попросту догнала его.
   Поскольку он показался мне чужим в этих краях, я решила, что пойду медленно и позволю ему подняться на холм, а сама подожду, пока он снова не выйдет на свет луны и я не увижу, каков он из себя. Когда я добралась до середины подъема, то была удивлена, что он еще не добрался до вершины, поэтому немного подождала. И все же он не вышел на лунный свет. Я подумала: "Не могу же я ждать здесь всю ночь", - и пошла дальше.
   Когда я поднялась наверх и миновала ворота, там никого не было видно. Как раз в это время к нам направлялся наш друг, возвращавшийся с вечерней службы в церкви, и спросил: "Кого вы ищете?" Я сказала ему о незнакомце. "Вы, должно быть, видели призрак Джека Симмонса!" - И он рассказал мне историю призрака, добавив, что его отец присутствовал на дознании и был одним из тех людей, которые сказали, что не поклянутся в этом, но уверены, - они видели этого человека в течение последнего месяца. "Без сомнения, - сказал мой друг, - мой отец видел призрак Джека".
   Хотя с самого детства я всегда слышала, что на холме водятся привидения, я бы не подумала об этом, если бы не встретила своего друга, потому что фигура была совершенно реальной и не похожей на призрак".
  

* * *

  
   "Много лет назад в одном йоркширском городке в неком банке случилось происшествие, - пропало несколько тысяч фунтов. Я не помню обстоятельств этого дела, но один из партнеров, - старик лет шестидесяти-семидесяти, которому можно было доверять во всех отношениях, - почувствовал, что люди почему-то сторонятся его, и спросил своего друга, заметил ли он это.
   - Раз уж ты спрашиваешь меня, - ответил друг, - может быть, мне следует сказать тебе, что подозревают, будто виновник - ты?
   Это очень расстроило банкира, и несколько дней он, очевидно, размышлял над этим делом. Его экономка рассказывала, что в течение трех ночей он ходил взад и вперед по своей спальне всю ночь напролет и сильно беспокоил ее. Каждый раз, когда он поворачивался, расхаживая взад и вперед, он сильно стучал каблуками по ковру, а в одном конце комнаты, когда он выходил с ковра на доски, его каблуки звучали очень громко.
   Однажды утром он прислал в банк конюха с запиской, в которой сообщалось, что, поскольку сегодня годовщина смерти его жены, он в этот день в банк не придет. Экономка сказала, что он целый день ничего не ел, днем ходил по своей библиотеке, а ночью - по спальне, громче, чем когда-либо, топая каблуками на поворотах. Внезапно шум прекратился, ей показалось, что он перестал ходить, потом с глухим стуком упал стул, все стихло, и она немного поспала.
   Утром, некоторое время прождав звонка, экономка постучала к нему в дверь, но ответа не получила, так что решила не беспокоить его еще какое-то время. Потом она снова подошла, постучала и попробовала открыть дверь; та была заперта, поэтому она пошла к конюху и послала его в дом священника, располагавшийся рядом. Дверь хозяйской спальни была открыта, - или окно, я не помню, - и беднягу нашли висящим на столбике кровати, причем стул, очевидно, был выбит из-под него.
   После того как все дела в банке были тщательно проверены, все оказалось в полном порядке, но с тех пор бизнес постепенно пошел на спад, и банку пришлось закрыть свои двери через несколько лет.
   Каждый год 28 декабря (я думаю, это была дата смерти банкира, но не уверена), в 10 часов вечера, начинается хождение призрака банкира, - сначала с топота каблуков по ковру, а затем, более громкого, по доскам. В течение двух лет экономка оставалась в доме и слышала, как он ходит взад и вперед с 10 часов вечера до 3 часов ночи, когда все стихало. После этого 28 декабря там уже никто не будет спать. Дом все еще стоит. Я сама была в этой комнате.
   Я слышала, что несколько друзей бедняги (их было около пятнадцати человек) решили однажды ночью посидеть, чтобы проверить распространившиеся слухи, и что только трое из них смогли досидеть до утра; остальные в ужасе бежали, так как не могли вынести стука наверху. Дом имел дурную славу, и его нельзя было сдать в аренду в течение многих лет".
  

ПОСЕЩАЕМЫЙ ДОМ В ПРИГОРОДЕ

  
   Миссис Хантер, Рэд Хаус, Лэйлехэм, вблизи Стейнса, любезно поделилась со мной следующим опытом.
   "Много лет назад, еще до того, как я вышла замуж, наш дом в пригороде Лондона был поврежден небольшим оползнем, и нам пришлось внезапно покинуть его. Это случилось 23 декабря; нашу семью сопровождали еще шесть человек, так что было довольно трудно найти меблированный дом, достаточно большой, чтобы вместить нас всех в это время года. Мои родители обошли всех агентов в округе и, наконец, нашли один неподалеку. Мы были большой компанией мальчиков и девочек, кузенов и кузин, все очень молодые, пребывающие постоянно в приподнятом настроении, и, конечно же, не страдающие болезнями воображения и не склонные искать призраков где бы то ни было. Для меня это очень важный момент.
   Мы переселились, но этот несчастный дом стал действовать нам на нервы, не исключая слуг, еще до того, как мы успели пробыть в нем пару недель. Я не могу точно описать это чувство, - оно просто угнетало нас и забирало наше веселье. Мы огрызались, ссорились и скучали, - все это было совершенно чуждо натуре любого из нас. Опыт, который имела лично я, был следующим.
   Я немного простудилась и как-то днем осталась дома в библиотеке - маленькой комнате, расположенной справа, когда вы входили в холл. Это была единственная комната, оклеенная веселенькими обоями; большинство других комнат были оклеены серыми обоями с коричневыми узорами; в этой же рисунок составляли яркие красные розы на белом фоне. Я сидела у камина, мне только что принесли чай (который я любила), простуда моя почти прошла, я читала забавный роман, и мне было весело и уютно.
   Внезапно мне показалось, будто кто-то вошел в комнату; я обернулась, но там никого не было. Я могла бы поклясться, что кто-то вошел, а затем осознала (я могу выразить это ощущение только таким образом), будто рядом со мной находилось нечто невероятно злое. Я застыла от ужаса и подумала: "Сейчас это на меня прыгнет!"
   Я ничего не видела, но пот градом катился с моего лица. Я отчаянно боролась с парализующим страхом, потом встала и выбежала из комнаты. Когда я добралась до холла, страх оставил меня, я почувствовала себя в полной безопасности. Я знала, что меня будут дразнить, и никому не рассказала о случившемся, но через неделю моя кузина, жившая со мной в одной комнате, ворвалась ко мне, когда я одевался к обеду. Она была бледная от ужаса, поскольку пережила то же самое; и то же самое случилось с гувернанткой моих сестер несколько дней спустя, когда она просматривала учебники в той комнате. Никто из нас не слышал, чтобы в доме водились привидения, но с тех пор нам рассказали одну историю, которая проливает некоторый свет на случившееся.
   Местный врач, наш друг, был вызван какое-то время спустя, чтобы ухаживать за дочерью знатной дамы, некоторое время занимавшей этот дом. Позже, когда он пришел навестить нас, то со смехом упомянул о "болезненных галлюцинациях" и сообщил нам, в качестве доказательства, что леди, которую он посещал, заявила, будто в доме есть привидения, на что он сказал ей, - он знает некоторых людей, живших в доме (то есть, нас) и никогда ничего не видевших.
   Тогда мы рассказали ему о своем опыте, и он больше не смеялся.
   Вы, конечно, можете назвать мое имя, но я не хочу, чтобы вы нашли или назвали дом, поскольку он все еще сдается, и это может причинить вред владельцу".
  

ПРИЗРАЧНЫЙ ДОМ

СТРАННАЯ ИСТОРИЯ НАЙТОН ГОРДЖЕС

  
   Следующие странные опыты были рассказаны мне мисс Этель С. Харгроув, членом Королевского географического общества, автором "Силуэтов Швеции", "Прелестей Копенгагена" и т. д. и т.д.
   "Найтон происходит от кельтского Нейтан, место битвы. Само это слово наводит на определенную мысль, что Найтон Горджес был свидетелем многих конфликтов, - телесных, умственных и духовных.
   Подлинная история поместья восходит к царствованию Генриха III, когда им владел Джон де Морвиль, построивший северную пристройку в Ньючерчской церкви, или скрипту, впоследствии ставшую местом погребения семейства Диллингтонов. Род де Морвилей происходил из Камберленда, и, после смерти Джона, Ральф де Горджес, муж Эллен де Морвиль, дочери Джона, получил поместье по праву и построил там часовню в 1301 году.
   У них осталась единственная дочь Элеонора, вышедшая замуж за знаменитого сэра Теобальда Рассела. В 1340 году, после успешного отражения вторжения французских войск на мыс Святой Елены, Бембридж, сэр Теобальд был тяжело ранен, и его слуги перенесли его с поля боя в Найтон Горджес, где вскоре после этого он перешел в мир духов.
   Поместье оставалось в руках его потомков вплоть до правления королевы Елизаветы, когда некто Джордж Гилберт из Уиткомба продал его вместе с другими владениями Энтони Диллингтону, из Пула, в Дорсетшире. Его семья продолжала процветать там до первых дней георгианской эпохи, когда сэр Тристрам, последний представитель мужской ветви его рода, имел несчастье потерять свою любимую жену и четверых детей в течение нескольких дней. Причиной этой трагедии была какая-то лихорадка; сэр Тристрам потерял от горя разум, и утопился в маленьком пруду рядом с особняком.
  
   0x01 graphic
  
   Верный дворецкий скрыл причину смерти своего хозяина, сохранив, таким образом, поместье для двух мисс Диллингтон, сестер злополучного баронета*.
   Последняя из двух сестер завещала его генералу Морису Бокланду. В 1765 году оно перешло к другой семье, Биссетам.
   Джордж Морис Биссет, человек интеллигентный и культурный, держал дом открытым, и знаменитый Джон Уилкс записал в своем дневнике: "Найтон Мэнор очень любезно снабжает меня дынями и другими фруктами". Уилкс тогда жил в Сандауне, и у него был обычай по воскресеньям посещать церковь Шанклина, а потом, встретившись с Дэвидом Гарриком и его женой, гулять с ними по полям и обедать в Найтон Горджес.
   Дом, - старинное, увитое плющом здание в готическом стиле, - содержал много прекрасных комнат и располагался на краю холма. Дорога позади него вела прямо к каким-то древним развалинам, приписываемым датчанам, но, вероятно, гораздо более поздним. В начале прошлого века его разрушили, камень за камнем, чтобы подтвердить клятву, данную разгневанным дядюшкой, что его племянник, следующий по старшинству, никогда не войдет в его жилище. Мистер Биссет умер как раз в тот момент, когда рабочие закончили свою необычную работу.
   * Если бы самоубийство было доказано, поместье перешло бы к короне.
  
   Теперь остались только столбы ворот, несколько камней и беседка в окруженном стеной саду. Вероятно, Дэвид Гаррик, Уилкс и другие георгианские острословы пили вино и рассказывали анекдоты своему радушному хозяину на лужайке перед беседкой.
   С тех пор в двух футах от поверхности земли было обнаружено шесть скелетов. Их благоговейно предали земле.
  

* * *

  
   Помимо интересных воспоминаний, окружающих Найтон Горджес, более глубинные и оккультные ассоциации связаны с этим пустынным уголком, который лучше всего просматривается с места, выходящего на окруженный стеной сад и то, что когда-то было аллеей величественных деревьев. Сейчас некоторые из этих деревьев упали, их полусгнившие стволы покрыты грибами разных видов, но запах лип все еще наполняет атмосферу летними вечерами, и ветер тихо поет в лиственных нишах огромного фигового дерева.
   Холодной тихой ночью, в канун Нового года 1913-1914, я вместе с сестрой и тремя деревенскими жителями шла из Ньючерча, и в начале двенадцатого мы услышали чудесное исполнение дамы, певшей сопрано, а затем - дуэт с баритоном, напевавший под музыку спинета или клавесина. Затем прозвучало несколько очень изысканных менуэтов.
   Однажды летним вечером, между семью и восемью часами вечера, я шла по дороге, проходящей мимо старых ворот, увлеченная разговором с подругой, как вдруг мое внимание привлек громкий шум, по-видимому, производимый детьми, играющими с металлической оградой. Мы не могли установить причину, но так как неподалеку жили несколько школьников, мы прошли мимо и больше не думали об этом обстоятельстве.
   Если бы не совпадение, мне бы и в голову не пришло вспомнить об этом обстоятельстве. Несколько дней спустя, в понедельник, 6 июля, я сидела на поваленном стволе незадолго до восьми вечера, и внезапно подумала о том, что снова услышу таинственную музыку, но мне суждено было услышать музыку иного рода. Она опять восхитила мой слух, но на этот раз это были голоса церковного хора. Я слушала с наслаждением, пока меня не потревожило другое - тот же самый шум, который я приписала школьникам, стучащим по ограде. На этот раз он был просто оглушительным.
   - Опять дети играют, - рассудила я, но шум этот напоминал на этот раз скорее звон мечей.
   - Прекратите! - крикнула я, потому что в таком шуме едва можно было разобрать музыку.
   Убедившись, что мои увещевания не возымели никакого действия, я поднялась и подошла к тому месту, откуда доносился шум, - к углу обнесенного стеной сада. Когда я пришла туда, шум прекратился, но никаких мальчиков видно не было.
  

* * * * *

  
   Найтон, означает "место битвы". Несомненно, в былые времена там произошел кровавый конфликт, и даже сейчас силы добра и зла, кажется, воюют друг с другом.
   Не каждый день являются призраки случившегося. Я часто бродила по неровному склону холма, не слыша ничего, кроме пения птиц, или торопливого топота многочисленных кроликов, или, может быть, появления круглоглазой совы. Каждую весну первоцветы и желтый утесник стремятся восстановить давно утраченное великолепие пейзажа, но атмосфера "никогда больше" пронизывает опустевшую святыню Старого Света.
   Мне посчастливилось установить 150-летнюю связь с этим местом в лице пожилого работника фермы, сказавшего мне, что почти семьдесят лет назад, когда он был мальчиком, он знал старика, дед которого работал на кухне у Диллингтонов, варил картошку для свиней, и добавил: "Тогда щипцы перемещались по комнате сами по себе".
   Тот же человек упомянул также слух, будто в поместье зарыто целое состояние, состоящее из золотых монет.
   У Найтона всегда была репутация посещаемого места, и ходили слухи, будто некий священник из Брэдинга однажды взялся изгнать демонов.
   Карл I посетил тогдашних владельцев Найтона. Сэр Джон Огландер, писавший свои мемуары в то царствование, цитирует: "У них имелся парк на западной стороне дома", и "у них была часовня, и там многие из них были похоронены и имели прекрасные памятники; часовня теперь превращена в пивоварню, а кладбище - во фруктовый сад". Последнее обстоятельство объясняет находку шести скелетов в саду, обнесенном стеной, а сарай на соседней ферме до сих пор считается остатками средневековой часовни.
   Так проходят годы, царства возвышаются и рушатся, совершаются новые открытия и ставятся под сомнение старые верования, но вечное никогда не меняется, и события записываются, чтобы быть сохраненными, на фонограф природы. То, что было, остается; все повторяется; мелодия хранится в волнах эфира; божественная музыка сфер --
   Блуждая в сотах каменного свода, -
   Как мысли, коих сладость и свобода
   Нам о бессмертье духа говорит*.
  
   * Уильям Вордсворт, "В капелле королевского колледжа в Кембридже". Перевод Г. Кружкова. - СТ
  

* * *

  
   "Два года спустя, в канун Нового года, 1915-16, я решила снова посетить Найтон с подругой, никогда прежде там не бывавшей. Мы шли пешком из Ньючерча с целью прибыть как раз ко времени, когда чаще всего случалось что-то необъяснимое.
   Во время прогулки я слышала звуки далекой музыки вперемешку с блеянием овец, но не делала никаких замечаний по этому поводу.
   Ночь была ясная, звездная, ветер ласково играл с голыми ветвями деревьев. В домах не было света, и даже в девять часов вечера мир, казалось, спал.
   Когда мы приближались к Найтону, за нашими спинами светили огни, такие яркие, что мы отчетливо видели наши собственные тени, и у меня было ощущение, что за нами следуют люди, но всякий раз, когда я оглядывалась, тусклый мрак не нарушался ничем, кроме мерцания звезд, и не было видно ни души.
   Мы расположились у старых ворот, ожидая развития событий, но смутное ощущение дискомфорта и того, что я преграждаю кому-то путь, овладело мной, поэтому мы решили перейти к другим воротам, ведущим в широкое поле, сливающееся с длинной грядой холмов.
   Поле было усеяно огнями, по-видимому, отраженными от окон какого-то дома, и моя подруга заметила, что у нее сложилось впечатление, будто мы пришли как раз вовремя, чтобы увидеть прибытие опоздавших; она слышала пронзительный лай домашних собак.
   Когда дверь открылась, чтобы впустить гостей, моя подруга ясно увидела квадратный белый дом с плющом, скрывающим нижнюю его часть, освинцованные стекла на окнах и услышала смущенный ропот голосов. Затем отчетливо послышались звуки флейты и скрипки. Потом наступила тишина, и можно было ясно разглядеть фигуру человека, стоявшего у эркерного окна с высоким бокалом на ножке и плоской чашей, поднятой, словно для тоста.
   Он был одет в костюм восемнадцатого века - черный короткий камзол, рубашка с оборками, белые шелковые чулки; его темные волосы были перевязаны сзади черной лентой. Раздались радостные возгласы и хлопки в ладоши (я услышала их позже); затем грянула музыка, и на этот раз можно было ясно различить барабан.
   С этого момента до без двадцати двенадцать не было слышно никаких звуков, кроме редких взрывов музыки; были видны также слабые движущиеся огни, разбросанные по большой площади. Когда они падали на противоположную сторону дороги, можно было ясно видеть столбы и даже голые ветки боярышника в изгороди.
   Я немного прошлась взад и вперед по дороге, чтобы согреться, а когда возвращалась к своей подруге, то дважды свернула не в ту сторону, сбитая с толку ярким светом.
   Без двадцати двенадцать, когда мы стояли на дороге напротив призрачного дома, полный тенор громко произнес: "Упокой вас Господь, веселые джентльмены", и к хору присоединилась вся компания.
   Свет в доме вскоре стал таким тусклым, что ничего нельзя было разглядеть, хотя, как ни странно, отражения на дальней стороне оставались такими же яркими. Мы больше ничего не слышали, кроме странных звуков, которые моя подруга приняла за гудение мотора, а я - за колокольчик запоздалой кареты.
   Очевидно, празднества подошли к концу, и мы, не теряя времени, отправились в путь, потому что нам предстояла одинокая прогулка длиною в пять миль через пустошь до Сандауна. Это того стоило, считали мы, хотя до места назначения добрались только после двух часов ночи".
  

ДНЕВНИК ПОСЕЩЕНИЙ

  
   В предыдущей своей книге* я пересказала знаменитую историю о привидениях Уиллингтон Милл, дома, стоявшего между Ньюкаслом и Норт Шилдсом, в котором жил мистер Джозеф Проктер, весьма уважаемый член Общества друзей, когда в нем происходили необычайные события. С тех пор как я опубликовала эту историю, я получила возможность прочитать собственный отчет мистера Проктера о привидениях и разрешение опубликовать его. Мистер Проктер изо дня в день вел тщательный учет явлений, и его дневник, я думаю, представляет большой интерес.
   * См. "Другая серая книга призраков".
  

* * * * *

  
   Подробности, относящиеся к некоторым необъяснимым шумам, слышанным в доме Дж. и Э. Проктеров, Уиллингтон Милл, которые начались примерно за три месяца до настоящего времени, а именно: 1-го месяца, 28-го числа, 1835 года, и все еще продолжающиеся, и для объяснения которых до сих пор не было обнаружено адекватной естественной причины*.
   * Метод, которым мистер Проктер датировал свои отрывки, требует, пожалуй, некоторого объяснения. "Седьмой день, 1-й месяц, 30-е", например, означает "суббота, 30 января".
  
   Около шести недель назад нянька впервые рассказала своей хозяйке о том состоянии страха и тревоги, в котором она пребывает из-за шума, который слышит около двух месяцев и который раздается почти каждый вечер, когда ее оставляют одну смотреть, как ребенок спит в детской комнате на втором этаже. Она заявила, что отчетливо слышит глухие, тяжелые шаги по дощатому полу незанятой комнаты наверху, обычно расхаживающие взад и вперед, а когда они приближались к окну, то сотрясали пол так, что окно детской яростно дребезжало в своей раме. Это длилось обычно минут десять, и хотя поначалу она не обращала на этот шум внимания, теперь она была убеждена, что это сверхъестественно, и это ее очень расстраивает.
   Последнее и в самом деле было заметно по ее волнению. Кухарка сказала, что нянька иногда звала ее наверх, когда пугалась, и находила ее сильно дрожащей и очень бледной. При дальнейшем рассмотрении этой невероятной истории она не изменила своего утверждения, но поскольку кухарка, будучи позванной, ничего не слышала, Энни заявила, что шум прекращается, когда та, или ее хозяин или хозяйка входят в комнату; при осмотре пустой комнаты на третьем этаже не было найдено ничего, что могло бы стать причиной шума, и в эту историю мало кто верил.
   Однако не прошло и нескольких дней, как все члены семьи стали свидетелями именно того, что описывала девушка. С тех пор и до настоящей даты, почти каждый день, а иногда и по нескольку раз в день, кто-то один или несколько из живших в доме слышали одно и то же, причем характер этого звука отличался незначительно.
   Можно выделить несколько частных случаев, когда причиной шумов могли стать воображение или страх, а также еще несколько причин, которые вполне естественно можно было бы считать способными произвести эти шумы, - но они, по тщательном исследовании, ничего не объяснили, оставив вопрос окутанным тайной по-прежнему.
   На шестой день, 1-го месяца, 23-го числа, 1835 года, миссис Проктер попросила одну из служанок до полудня убрать комнату, и, будучи сама после обеда в детской, услышала шум в комнате, как будто в ней кто-то двигался, что она восприняла как должное, - это должна была быть служанка, убиравшая комнату; вскоре, однако, выяснилось, что ни одна из служанок в это время в комнату не поднималась.
   На следующий день одна из девочек, находившаяся в детской, предположила, что другая девочка зажигает огонь в комнате наверху, судя по звукам, которые она слышала, - что оказалось такой же ошибкой, как и накануне. Можно также добавить, что нянька, о которой шла речь выше, уехала, и до ее возвращения ее заменяла почтенная молодая женщина, от которой все происходящее тщательно скрывалось.
   Через день или два после своего приезда она вошла в детскую, где находилась одна из девочек, когда раздался шум, который она не могла не заметить, но приписала своей соседке, решив, что та разговаривает, сидя в кресле-качалке. Позже, однако, в тот же вечер, шум внезапно повторился, и она, несколько встревоженная, спросила, кто или что находится в комнате наверху. В первый день, 25-го, будучи задержана дома недомоганием, миссис Проктер находилась в детской около одиннадцати часов утра и услышала, как этажом выше кто-то подошел к окну и вернулся, и хотя шум был громче, чем раньше, окно не дребезжало.
   В тот же день, когда Э. и Дж. Проктер обедали, служанка, находившаяся с ребенком в детской, около пяти минут слышала тяжелые шаги (как если бы кто-то расхаживал в грубых башмаках). Она вошла в гостиную, чтобы убедиться, что хозяин дома, поскольку подумала, что наверху должен находиться он.
   На следующий день глухой звук возобновился. Следует отметить, что часто помещение осматривали сразу же после возникновения шума, и во всех случаях ничего не было обнаружено. Несколько наших друзей, ожидавших увидеть невидимого нарушителя спокойствия, были разочарованы. Дж. Р. Проктер вернулся в комнату после осмотра, как обычно, не принесшего результата, но уже через десять минут после его ухода нянька была так напугана возобновившимся шумом, что сбежала вниз с полусонным ребенком на руках. Все, кто слышал шум (до сих пор такой чести были удостоены шестеро), уверены, что шум раздается в комнате на третьем этаже, поскольку пол сильно сотрясается, а окно дребезжит, в то время как больше нигде в доме это не происходит.
   Происходящее невозможно объяснить. Наверху имеется чердак, крыша снаружи недоступна. Дом стоит особняком, в течение длительного времени окно было заделано решеткой и штукатуркой, в то время как единственная другая связь с внешним миром через трубу была закрыта задвижкой, так покрытой сажей, что даже мышь не смогла бы проникнуть через нее. В комнате нет мебели, и в течение нескольких дней дверь была заколочена гвоздями. В доме не замечалось крыс, и никогда не было слышно ничего похожего на скрипы или возню между полом и потолком; к тому же, никто не думает, что сотня крыс может сотрясать пол своим весом или заставлять дребезжать окно внизу.
   Шум был слышен в любое время дня, хотя чаще всего вечером; редко - ночью. Погода и работа мельницы никак не влияют на его возникновение. Короче говоря, трудно представить себе естественную причину, которая могла бы объяснить его происхождение.
   Те, кто считает всякое вторжение из мира духов невозможным при нынешнем устройстве вещей, уверены, что при дальнейшем исследовании будет найдено естественное решение этой проблемы, в то время как те, кто верит вместе с поэтом, что "миллионы духовных существ ходят по земле невидимыми" и что даже в наше время, среди тысячи творений фантазии, страха, обмана или суеверия, все еще остаются некоторые засвидетельствованные случаи, в которых добрые или злые духи проявляли свое присутствие посредством знаков, вероятно, подумают, что случившееся можно отнести к последнему классу, особенно когда узнают, что в данном повествовании не упоминаются некоторые обстоятельства, подтверждающие такую точку зрения.
  
   Дополнительные сведения, касающиеся необъяснимых шумов и т. д. слышанных в Уиллингтон Милл, наиболее примечательных, с 1-го месяца, 25-го числа по настоящее время, 2-го месяца, 18-го числа, 1835 год.
  
   Седьмой день, 1-й месяц, 30-е число. Шаги в стоптанных башмаках или сапогах снова слышала кухарка в детской. В первый день, ночью, 31-го, вскоре после того, как лег спать, но прежде чем успел уснуть, Дж. Проктер услышал десять или двенадцать глухих ударов, как от молотка по деревянному бруску, по-видимому, в двух футах от занавесок кровати с одной стороны, рядом с кроваткой, в которой лежал ребенок. На следующий вечер, Дж. Проктер, прежде чем раздеться на ночь, успокоил ребенка, спавшего в своей колыбельке, и, склонившись над ним, положив на него руку, прислушиваясь к каким-то неясным звукам над головой, услышал, как кто-то постучал по ножке колыбельки, словно бы куском железа, и отчетливо ощутил вибрацию дерева от ударов. Это мог быть внезапный треск, не редкий, когда дерево усыхает внутри, но он звучал как стук снаружи. С тех пор шаги в пустой комнате слышались не чаще двух-трех раз, из которых последний был сегодня днем.
   Около четырех часов кухарка поднялась наверх, чтобы одеться, и позвала кого-то в детскую, услышав, как задребезжало окно, и явственно произнесенное "Фатти", как называли предполагаемую старую леди, развлекающую себя деревенскими танцами. Напуганная посмертным весельем, кухарка поспешила вниз, чтобы привести в порядок свой туалет, а одежду ей принесла новая няня, до сих пор не верившая в сверхъестественное.
   На шестой день, 2-го месяца, 13-го числа служанка услышала в деревне, что сын рабочего, облуживающего паровую машину, проводя отпуск со своими родителями, живущими на мельничном дворе, дважды видел фигуру в белом, которую он принял за призрак в женском обличье. Она была поражена этим, поскольку сама видела то же самое две недели назад, но не упомянула об этом своей госпоже. Опыт ее был таков.
   Встав рано утром, чтобы умыться, и выйдя из парадной двери, чтобы положить какие-то вещи на траву в саду (было около 4 часов утра), она увидела, как мимо быстро проскользнула, как ей показалось, женская фигура в белом. Она вбежала в дом и сказала об этом своей компаньонке, деревенской женщине, которая посмеялась над ее страхом и вышла с ней в сад.
   Его отец считает, что рассказанная история правдива. Между первым и вторым разом, когда он видел привидение, прошло несколько недель. В первый раз он ничего не знал, как и его родители, о беспорядках в доме. Я не смог узнать, чтобы кто-то другой видел что-то особенное; если бы какой-нибудь шутник притворялся призраком, то было несколько странно, что больше не предпринималось попыток напугать. В тот же вечер, 2-го месяца. 13-го числа, Дж. Проктер узнал, что Т. Манн, рабочий на мельнице, человек исключительной порядочности, проработавший два года у Унтанка и Проктера, слышал нечто примечательное и, будучи допрошен, сделал следующее заявление: у Унтанка и Проктера имеется деревянная цистерна на железных колесах или "роллах", - в ней возят воду для лошадей; она стоит на мельничном дворе с той стороны, где лежит уголь для паровой машины. Во время движения, влекомая лошадью, она издает очень странный шум, который можно услышать на значительном расстоянии - такой же громкий, как повозка, особенно когда колеса нуждаются в смазке; но любой человек, привыкший к нему, не смог бы спутать шум его движения с шумом любого другого транспортного средства.
   Мельница работала всю ночь 26 или 27 числа первого месяца, и Т. Манн должен был присматривать за машиной до двух часов ночи. Выйдя около часа, чтобы наполнить тачку углем, он услышал, как эта цистерна перемещается по двору, причем, кто-то толкает ее; вспомнив о часе, он решил, что кто-то пытается ее украсть. Она сильно скрипела от недостатка масла и уже приближалась к воротам двора, к которым он и поспешил, когда, к своему удивлению, обнаружил, что она находится на своем обычном месте!
   За пределами двора все было тихо; не было видно ни одного живого существа. После этого он осмотрел все с фонарем, но ничего не обнаружил. Он был очень озадачен, но только на следующий день почувствовал себя вынужденным приписать это явление сверхъестественной причине. Он не говорил об этом никому в доме, чтобы его хозяйка не встревожилась из-за этого.
   Проктер не раз слышал звук, как будто кто-то шел по гравийной дорожке ночью через сад, - и не мог никого обнаружить. Два года тому назад служанка, выходя запереть садовую калитку, вскрикнула и, вбежав, заявила, что слышала шаги совсем рядом с собой, но ничего не видела.
   В первый день 2-го месяца, 15-го числа Дж. и Э. Проктер были проинформированы своими кузенами (Унтанками), что они слышали рассказы о доме, и особенно о той комнате, в которой раздаются звуки, будто они "посещаются", прежде чем поселились в нем в 1806 году, но ничего из того, что они слышали, ни разу не случилось во время их пребывания в доме в течение двадцати пяти лет.
   Мы располагаем самыми достоверными сведениями о недавнем явлении в доме, подтвержденным четырьмя заслуживающими доверия свидетелями.
   В течение примерно двух месяцев до этого события редко случались сутки без какого-либо шума и т. д., ни в коей мере не служившим признаком появления призрачного посетителя перед кем-либо из проживавших в нем. Однако за несколько дней до этого один почтенный сосед увидел в окне второго этажа дома прозрачную белую женскую фигуру.
   13-го числа прошлого месяца (ноября), рано вечером, двое из находившихся в доме детей, один в возрасте около восьми лет, другой - не достигший двух, независимо один от другого, увидели то, что не могло быть телесным; оно вошло в комнату, где впоследствии было замечено привидение, и исчезло там.
   Близкая родственница семьи, приехавшая с визитом, для которой по понятным причинам была снята квартира в доме Т. М. (много лет проработавшего на мануфактуре рядом с домом и очень ценившегося своими работодателями), отправилась, как обычно, около половины десятого вечера, в свою спальню с дочерью Т. М. (служанкой в доме); жена Т. М., выйдя в то же время за углями, была поражена, увидев в окне фигуру, о которой упоминалось выше. Она позвала Т. М., и тот увидел, как фигура прошлась взад и вперед, а потом остановилась у окна. Она была светлой, - подобно самой яркой звезде, - прозрачной, и имела вид священника в белом стихаре. Т. М. позвал родственницу семьи и свою дочь. Когда те вышли, фигура почти исчезла, но прошло целых десять минут, прежде чем она исчезла совсем, постепенно затухая; по мере того, как она тускнела, она приобретала синеватый оттенок. И стоя, и при ходьбе она находилась примерно в трех футах от пола комнаты. Т. М. подошел вплотную к окну и сообщил бы жильцам об этом обстоятельстве, но, обнаружив, что окно заперто, не стал этого делать.
   Уиллингтон,
   5-й месяц, 17-е число, 1841 год.
   Начиная со второй половины 12-го месяца 1840 года, мы были совершенно свободны от тех весьма необычных волнений, которые происходили с некоторым перерывом в течение приблизительно четырнадцати месяцев до этого, и так как теперь нам, по-видимому, угрожает их возобновление, я здесь делаю некоторые заметки об этих обстоятельствах.
   Наши слуги в течение некоторого времени не проявляли никаких признаков робости и, казалось, не боялись прежних "посещений". Э. Проктер в последнее время неважно себя чувствует, и ей показалось, что она заметила в поведении слуг нечто, свидетельствующее об их страхе в течение дня или двух. Будучи расспрошены сегодня днем, они сказали, что призрак вернулся, но они хотели скрыть это от своей госпожи, так как она была больна.
   6-го вечером, 14-го числа, Джейн Дэвисон, недавно приехавшая, находилась одна в комнате, когда услышала тяжелые шаги на верхнем этаже, а поскольку она знала, что никого из семьи там нет, она поспешно сбежала вниз и сказала об этом Мэри Янг. Они ничего не сказали Бесси Манн, которая была в задней кухне. Минут через десять она поднялась в ту же комнату и в испуге сбежала вниз, сказав, что наверху слышны тяжелые шаги. (Прошло уже почти пять месяцев с тех пор, как она слышала что-либо раньше.) Сегодня вечером, около девяти часов, Э. Манн укладывала спать самого младшего ребенка. Она позвонила в колокольчик, один из слуг пришел к ней из кухни и увидел ее бледной и взволнованной. Она сказала, что только что слышала топот тяжелых башмаков по полу комнаты наверху.
   Вечером 17-го, около половины двенадцатого, Дж. и Э. Проктер услышали, как одна из служанок кричит в соседней комнате, и вскоре после этого одна из них постучала в стену, чтобы позвать на помощь, Дж. Проктер пошел к ним и нашел Дж. Дэвис в состоянии сильного возбуждения от испуга; другая служанка испугалась, что у той припадок, поэтому она постучала Проктерам.
   Трое служанок спали вместе на одной кровати, ребенок - в кроватке рядом. Едва они легли в постель, как Джейн Дэвис увидела в ногах кровати фигуру человека, закутанного в белое! Он был ростом с женщину и смотрел в окно. Руки его были неразличимы. Джейн Дэвис первой легла в постель, и они с Э. Манн очень испугались, услышав шорох, как будто кто-то вошел в дверь (которая была закрыта) и принялся ходить по комнате.
   В тот раз они ничего не видели, свет горел все время. Когда Э. Манн легла в постель, она спрятала голову под одеялом, а М. Янг смотрела в ту сторону, где лежал в своей кроватке Эдмунд. Именно в этот момент Дэвис подняла голову и увидела фигуру. Когда Дж. Проктер вошел, там уже ничего не было видно и слышно, как и ночью. На следующий день Джейн Дэвис была не здорова, а остальные сильно напуганы.
   Около 21-го Дэвис проснулась в полночь и услышала под кроватью стон, похожий на стон умирающего, но не очень громкий. Вскоре после этого она услышала хлопанье в комнате, как будто какой-то предмет одежды сильно встряхивали.
   22-го слуги были встревожены многочисленными звуками, которые они слышали вечером наверху - иногда на площадке рядом, а иногда наверху. Хлопала дверь, слышались удары, похожие на удары молотка, и глухие удары наверху; шум в спальне, особенно шуршание или царапанье бумаги почти по всей комнате.
   23- го Дж. и Э. Проктер услышали шум в комнате над своей. Затем на лестнице послышались шаги и стук в дверь. Слуги при этом ничего не слышали.
   24-го, около семи часов вечера, младших детей уложили спать. Сразу же после этого Дэвис обратила внимание М. Янг на шум в спальне Дж. Проктера, словно на пол падал горох. Они обе пошли и услышали, как он продолжается под кроватью. Испугавшись, они спустились вниз, но любопытство снова заставило их дойти до лестничной площадки и прислушаться. Дверь комнаты была распахнута настежь, край кровати находился напротив нее, штора противоположного окна, на которое тогда светило солнце, была опущена, и они увидели тень человека, двигавшуюся по занавеске от низа к изголовью кровати, как будто идущего по ней. В то время не проходило ни одного поезда, и не было обнаружено ничего, что могло бы вызвать такое явление. Проктер и другой слуга в это время были внизу. После этого были слышны различные звуки, и ночью тоже, - их слышали Дж. и Э. Проктеры, а также две служанки. В другой раз, вскоре после этого, Дэвис услышала шорох занавески и почувствовала сильное давление на ее ноги, как будто кто-то сел на них, когда она лежала в постели.
   29-го, около девяти часов вечера, Дэвис и Э. Манн мыли ноги в детской, когда услышали шум в шкафу, как будто кто-то двигал посуду; затем в комнате раздался шорох, будто кто-то, одетый в шелковое платье, вошел в нее, и что-то ударилось о спинку стула, на котором сидела Дэвис. Они обе побежали вниз босиком. Как-то вечером, примерно в тот же час, когда Джозеф лежал в постели, Дж. Проктер услышала его зов и, поднимаясь наверх, услышала шорох, как будто из комнаты Джозефа выбежала женщина и скрылась в детской. Джозеф сказал, что его имя донеслось несколько раз из-под кровати таким же голосом, как и его собственный.
   Ночью Дж. и Э. Проктер услышали барабанный бой и постукивание (продолжавшиеся довольно долго) на чердаке. Это время от времени повторялось, и в другой раз ночью, примерно в это же время, Проктер услышал глухой стук на чердаке, который, казалось, переместился в комнаты внизу, а оттуда, - с тяжелым грохотом, - в соседнюю комнату, где разбудил самого младшего ребенка; после чего послышался в комнате внизу на первом этаже.
   5-й месяц, 31-е число, Дэвис и Э. Манн были в детской незадолго до девяти часов, в сумерках. Дэвис позвала Э. Манн, чтобы та взглянула на какой-то белый предмет, который она приняла за бумагу, странным образом вращавшийся на высоте фута над землей, на дороге под окном. Вскоре бумага превратилась в коровью голову с рогами и большими черными глазами, а затем приняла форму сердца. Потом превратилась в голову борзой, затем - в кошачью голову с четко очерченными глазами и ушами, и лапами и когтями под ними, которые находились в постоянном движении. Находясь в этом последнем обличье, "кошка" быстро двинулась по дороге, и совсем исчезла. Обе служанки были очень испуганы и сбежали вниз, чтобы сообщить об увиденном третьей служанке и Дж. и Э. Проктер. Они обе видели каждую принимаемую форму совершенно одинаково, за исключением того, что Э. Манн однажды заметила, как бумага принимает форму человеческого лица, которую другая (Э. Дэвис) не заметила. Метаморфозы происходили, действительно, очень быстро, минуты три-четыре. На следующую ночь они не могли заснуть почти до двух часов ночи, так как почти постоянно слышались какие-то звуки - шаги босых ног возле их кровати, на лестничной площадке и беготня вверх и вниз. Младший ребенок несколько раз просыпался от шума.
   6-й месяц, 1 число. Около половины третьего пополудни Мэри Янг была одна на кухне, Э. Проктер и две служанки наверху. М. Янг видела, как незнакомка, - так ей показалось, - прошла мимо кухонной двери по лестнице наверх. Она была удивлена, поскольку не слышала, чтобы кто-нибудь входил, а входная дверь была закрыта. Поэтому она поспешно направилась к двери, прежде чем женская фигура, которую она видела, могла достичь первой площадки, но никого не увидела.
   Она сразу же вошла в комнату над кухней, где находилась Э. Проктер, но Э. Проктер не слышала, чтобы кто-то вошел, хотя дверь в комнату была открыта. Она побледнела (что вполне естественно), словно увидела привидение. Дверь детской была закрыта, и двое служанок играли с детьми. По описанию Янг, фигура была довольно высокой, одета в светлое платье и лавандовую шаль. М. Янг заметила чью-то тень в коридоре непосредственно перед тем, как фигура прошла мимо, очевидно намереваясь подняться по лестнице.
   7-й день, 11 месяца, 13-ое число, 1844 года. Около половины пятого пополудни, Джозеф, которому было уже восемь лет, находился в детской с тремя старшими детьми. Он сидел на довольно высоком комоде и произносил шутливую речь перед остальными, как вдруг спрыгнул вниз. Дж. Проктер, находившийся в это время в комнате своей жены, слышал, как он сказал, будто обезьяна дернула его за ногу, за шнурок от башмака, и ушла от комода в другую комнату, а там спряталась под кровать. Он сказал, что, пока он сидел, свесив ноги с края комода, он вдруг увидел голову обезьяны, которая смотрела на него. Она протянула лапу и очень ловко дернула за ремешок его ботинка, а затем пощекотала ему ногу. Он не предполагал ничего другого, кроме того, что это была настоящая обезьяна. Эдмунд, которому еще не исполнилось двух лет, незадолго до этого был напуган тем, что он называл "смешным котом", и весь вечер проявлял большую робость, заглядывая под стулья и т. д. чтобы проверить, не прячется ли кот там. Следует также отметить, что он не боится кошек.
   В том месте, где Джозеф увидел обезьяну, - ее не было видно другим детям. Когда Джозеф тоже лег спать, он услышал странный шум в трубе почти сразу же, как только остался один: раздался какой-то скрип, и, когда он встал, его ухо и щека соприкоснулись с чем-то очень мягким и горячим. Он испугался, но не закричал, хотя одеяло было стянуто с его груди, а когда он попытался натянуть его на себя, его, казалось, что-то удержало. Затем последовал звук, как если бы какое-то животное спрыгнуло с кровати на пол, и при свете, который нес кто-то, проходивший мимо двери, он увидел обезьяну (?) сидевшую на верху шкафа. Он позвал служанку, чтобы та тщательно обыскала комнату, но она ничего не нашла. Он также сказал нам, что слышит, будто кто-то входит в комнату почти каждую ночь после того, как его оставляют одного.
   В тот же вечер сестра Э. Проктер, Кристиана Карр, в половине десятого вернулась домой в свою квартиру. (Далее следует уже упомянутый рассказ о светящейся фигуре в окне.)
   М. Янг и Э. Манн, находясь наверху, на третьем этаже, услышали стук на чердаке, который заставил их спуститься вниз, но Э. Манн, оглянувшись, увидела фигуру в белом на чердачной лестнице. Нянька Коллард находилась в комнате Дж. Проктера вместе с Джейн и К. Карр. Пока они стояли спиной друг к другу, из-под кровати выбежало животное, белое, как кошка, только крупнее. В деревне нет такой кошки, и можно припомнить, что такое же появление животного было замечено раньше в окне той же комнаты, снаружи, когда дверь была закрыта; при ее обыске ничего подобного обнаружено не было. В прошлом году одна из сестер Э. П. тоже видела в саду белую кошку, голова которой напоминала свиную.
   В первый день, ночью, одиннадцатого месяца, 14-го числа, Томас Дэвисон, школьный учитель, прослышав о явлениях в доме, шел по дороге позади дома. Было около половины девятого. Вскоре он увидел рядом с собой белую кошку и последовал за ней к водоводу, находившемуся примерно в двенадцати или пятнадцати ярдах от него, где она исчезла. Он вернулся на то же самое место позади дома и вскоре заметил рядом с собой белое животное, похожее на кролика. Он последовал за ним, оно запрыгало в сторону, как это делают кролики, пока не исчезло в том же водоводе. Вернувшись на свое место за домом, он увидел, как из ворот заднего двора Дж. Проктера вышло большое белое животное со спиной, шириной как у ягненка или козла, и вошло в ворота мельницы. Чувствуя себя несколько встревоженным, не зная, какое животное может показаться следующим, он пошел домой. Он полностью убежден, - виденные им животные не были настоящими.
   11-й месяц, 28-й день. Проктер отправился в котельную около семи часов вечера и, выйдя оттуда, увидел у огня нечто, похожее на серую кошку, которая исчезла прямо перед ним, у стены. Проктер видел, что она, как ему показалось, вошла прямо в стену, примерно посередине, что удивило его, поскольку там не имелось никакого отверстия и, осмотрев стену, он ничего не нашел. Луна была почти полной, но стена ей не освещалась.
   В начале седьмого месяца визиты призрака снова стали более частыми. Молодая женщина по фамилии Флэмворт из Лидса, связанная с Обществом Друзей, гостила в семье около двух недель. Она вместе со служанками слышала звуки шагов в комнатах над головой и прочие звуки, которые быстро убедили ее в том, что дом посещается. Когда Дж. Проктер в сумерках вошел на мельничный двор, он увидел нечто светлое, размером с человеческую руку, извивавшееся перед ним в нескольких дюймах от земли. Он не сводил с этого явления глаз, но оно исчезло. Ветра в то время не было.
   7-й месяц, 9-ое число. Мэри Янг слышала по ночам тяжелое дыхание человека, словно бы несущего тяжелую ношу, но утром решила, что ей это приснилось, пока Дэвис не спросила ее, слышала ли она ночью шум дыхания, так как была сильно напугана им.
   7-й месяц, 13-ое число. Манн проснулась ночью и увидела яркий свет, пробивающийся сквозь занавеску и, совсем рядом с собой, другой, совершенно отличный от света фонаря. Вскоре кровать стала подниматься и опускаться. Она вскрикнула и разбудила Дэвис, которая попросила ее успокоиться, и та вскоре заснула. М. Янг и Дэвис слышали глухой голос, произносивший фразу на середине комнаты, но не смогли разобрать слов. Проктера несколько раз беспокоили стуки в дверь в ту же ночь.
   7-й месяц, 14-ое число. Дж. и Э. Проктер слышали, как дух в их собственной комнате наверху издавал звук, словно перекатывал по ней бочку из конца в конец. Кроме того, в другой комнате слышались звуки, похожие на скрежет угольных грабель, и скрип ставней или верхней части кровати. Эдмунд, которому уже почти полтора года, испугавшись, проснулся; он отчаянно закричал и очень долго не мог сомкнуть глаз. Он часто просыпался в испуге, и его не укладывали обратно в кроватку -- вид ее вызывал у него чувство ужаса. Его лихорадило, и так продолжалось весь следующий день, хотя, когда он лег спать, он чувствовал себя совершенно здоровым.
   Накануне вечером, около девяти часов, Джозеф был в детской с няней, и смотрел в окно. Он увидел, как голова и тело человека (которые были черными) показались из-за дверцы шкафа и спрятались обратно. После этого он заглянул внутрь и ничего не увидел. Он ничего не сказал своей няне, но та заметила, что он испуган, и он попросил ее "накрыть его с головой простыней" и запереть дверцу шкафа в его спальне. Около четырех утра он попросил Дж. Проктера накрыть его одеялом и сказал, что утром сам расскажет папе причину своей странной просьбы. Утром он объяснил, что боится снова что-нибудь увидеть. В полдень того дня, когда Джозеф увидел это, трое служанок находились вместе в комнате на третьем этаже, и все они услышали звук чьих-то шагов в пустой комнате рядом с ними, а однажды "оно", казалось, приблизилось к ним в комнате, где они находились, что заставило их спуститься вниз.
   8-й месяц, 3-е число. Со времени последнего посещения прошло несколько ночей, в течение которых никто из семьи ничего не слышал. Затем ночью Дж. Проктер услышал, как кто-то торопливо, - словно это ребенок восьми или десяти лет, - прошел от изножья кровати к стене комнаты и, казалось, бегом вернулся к двери. Затем он два раза топнул ногой, потом раздался громкий шорох, как от платья или ночной рубашки. Почти сразу после этого Дж. Проктер услышал шум в одной из соседних комнат, и этот шум пробудил Э. Проктер ото сна.
   Примерно в это же время Джозеф сказал, что вскоре после того, как его уложили спать, он услышал голос снизу, который сказал: "Странный мальчик, Джозеф". В другой раз, он услышал из камина: "Чудной мальчик, Джозеф", - и однажды ночью, вскоре после ухода няни, он увидел мальчика в таком же колпаке, что и его собственный, только на колпаке были завязки, и мальчик, очень похожий на него самого, ходил взад и вперед между окном и шкафом и всякий раз трогал ключ от него. Джозеф испугался и ничего не сказал. Однажды, когда М. Янг была наверху, она услышала звук, похожий на звук падающего на пол музыкального ящика. Вчера вечером Дж. Дэвис услышала, как голос, похожий на голос ее хозяйки, дважды позвал Бесси, в последний раз громко; затем очень отчетливо послышался шум, как если бы кто-то поднимался наверх бегом. Дэвис недавно была на третьем этаже в предрассветное время, и услышала шум в темной комнате, а затем скрип двери, которая, казалось, дергалась взад и вперед. Она увидела, как дверь движется в тот самый момент, когда услышала скрип.
   8-й месяц, 6-е число. Вечером 3-го числа, когда было написано вышеизложенное, примерно в половине одиннадцатого, Дж. и Э. Проктер услышали шум, похожий на то, как если бы кухне упала вешалка. В это время все слуги находились в соседней комнате, готовясь ко сну. Вскоре шум стал громче; казалось, будто кто-то вломился в дом на первом этаже, ломая двери и разбрасывая вещи. Дж. Проктер пошел в комнату слуг, чтобы спросить, все ли они оставили в целости и сохранности, и увидел, что они укрылись на своей кровати с задернутыми занавесками, хотя и не раздевались. Они были уверены, что двери и окна закрываются и открываются, и не сомневались, что шум исходит от призрака. Дж. Проктер спустился вниз с одним из слуг и обнаружил, что все в порядке. Шум поднялся теперь на третьем этаже, и они (слуги) долго не решались лечь спать. В тот же вечер Адам Аткинсон, живущий возле причала, прислал своего мальчика с тележкой, которую он одолжил у своего зятя Т. Джексона на мельнице. Мальчик, которого дразнили какие-то грубые мальчишки, вернулся назад, и Аткинсон сам вернул тачку. Возвращаясь домой около половины десятого, когда уже смеркалось, он увидел (около дверей мельницы) незнакомую ему женщину. Она шла по направлению к насосу. Он последовал за ней, догнал и был уже совсем близко, когда та вдруг исчезла. Он огляделся вокруг, но ничего не увидел и не услышал. Если бы это была реальная женщина, то у нее не было никакой возможности скрыться.
   Вечером 4-го числа Дэвис услышала сильный шум у постели М. Янг, как сдвинулась кроватка, после чего в комнате послышались тяжелые шаги взад и вперед. Она не осмелилась поднять голову, чтобы посмотреть, что это было. Утром колыбель была найдена сдвинутой с того места, на котором стояла, так же как и постельное белье.
   8-й месяц, с 6-го по 12-е число. Приехал мой шурин Г. Карр. Однажды ночью он услышал шаги и громкий шум в комнате наверху посреди ночи.
   В другой раз ночью он услышал, как кто-то вышел на лестничную площадку после того, как слуги легли спать, и это также слышали Дж. и Э. Проктер, которые знали, что это не могут быть шаги живого человека, потому что они звучат как стук грубых башмаков по голым доскам, а вся площадка покрыта ковром, прибитым гвоздями. Звук переместился наверх и был слышен наверху. В другой раз Г. Карр ужинал с Дж. и Э. Проктерами; он услышал шум передвигаемой мебели в комнате наверху. Проктер знал, что все слуги были на кухне. 12-го числа М. Янг находилась в передней пустой комнате на третьем этаже, когда услышала звон бьющихся друг о друга стаканов в маленькой комнате по соседству, а также звук поворачивающейся дверной ручки. Вечером она была в детской и услышала, как призрак тяжелыми шагами прошел этажом выше, а затем начал спускаться по лестнице. Она поспешно спустилась вниз и услышала приближающиеся шаги.
   8-й месяц, 25-е число. Вчера вечером Дж. Проктер был в гостиной, и все слуги внизу услышали шаги и стук в комнате наверху. Незадолго до этого Э. Манн спустилась вниз очень испуганная; она была одна в детской, и Джейн, которая незадолго до этого легла спать, чего-то захотела; спустившись, Э. Манн отчетливо услышала голос Дж. Проктера в спальне, громко говоривший: "Чего ты хочешь, Джейн?" Э. Манн немедленно поднялась, чтобы сообщить Дж. Проктеру то, что хотела Джейн, но не нашла никого ни в комнате, ни наверху, что заставило ее спуститься в испуге.
   26-го числа, 10-го месяца 1841 года, около девяти часов утра, Джозеф и Генри играли у подножия лестницы; они оба увидели белое лицо, выглядывающее из-за перил лестницы, ведущей на чердак. Джозеф позвал свою тетю К. Карр, чтобы она пришла посмотреть, но как раз в тот момент, когда та подошла, он увидел, что лицо скрылось. Генри услышал звук, как если бы кто-то подпрыгнул, но Джозеф, который слышит не очень хорошо, ничего не слышал. Они оба дали одинаковое описание того, что видели.
   В первый день, вечером, около восьми часов, 12-го месяца, 19-го числа, 1841 года, Э. Проктер и К. Карр были в детской с младенцем и услышали тяжелые шаги, поднимающиеся наверх. Карр сначала подумала, что это может быть Дж. Проктер, но потом вспомнила, что он надел тапочки, а звук, который она слышала, был похож на шаги в грубых башмаках. Казалось, кто-то прошел в соседнюю комнату, где спали несколько детей. Через некоторое время они услышали в этой комнате звук падения чего-то тяжелого, и вскоре Генри, которому было около пяти лет, заплакал, как будто испугавшись. Единственная служанка, находившаяся тогда дома, пришла в детскую из кухни, и обнаружила, что он некоторое время не мог говорить из-за рыданий. Наконец, он сказал, что кто-то заговорил с ним и что-то сделал со стульями.
   Примерно в середине 11-го месяца 1841 года К. Карр и Э. Манн вошли в спальню около десяти часов вечера и услышали тяжелое дыхание, сначала в дальнем конце комнаты, а затем совсем рядом с ними; в то же время пол постоянно вибрировал.
   24-го числа, 11-го месяца, Джозеф лег спать около восьми часов и вскоре в некоторой тревоге позвал своего отца. Он сказал, что только что вошел человек, который подошел к окну, поднял раму, снова опустил ее и запер, а потом вышел. У него были светлые или седые волосы, он был одет в темное пальто и без шляпы. Джозеф отчетливо видел, как он поднял руку, чтобы задернуть штору. Он был удивлен, что Дж. Проктер не заметил его. Через несколько минут Джозеф снова позвал его. Он услышал шаги от двери до шкафа в дальнем конце комнаты и что-то похожее на падение плаща. Он не осмелился поднять голову, чтобы посмотреть, кто это был.
  
  
  
  
  
   0x01 graphic
   После родов Э. Проктер, которые случились 25-го числа, 10-го месяца, ее мать, Джейн Карр, спала с ней в течение двух недель. Однажды ночью, когда Э. Проктер спала, Джейн Карр услышала шум, похожий на непрерывный выброс чего-то мелкого, что она поначалу приняла за золу. Потом, когда она сидела в постели с зажженной лампой, она услышала, как кто-то мягко ходит по полу, шурша платьем, переходя из одной части комнаты в другую. Примерно в начале 11-го месяца Э. Проктер не спала по ночам и слышала, как какое-то животное спрыгнуло с мягкого кресла, стоявшего рядом с кроватью; никто не слышал, как оно встало и убежало, но наступила мертвая тишина.
   8-й месяц, 25-е число, 1841 год. Около полуночи Джозеф долго не спал, увидел, что две женщины одеваются, подумал, что это служанки встают умыться, и позвал Дэвис, спрашивая, встают ли они. Мэри ответила ему, что еще слишком рано. Тогда он очень испугался.
   Вечером 28- го числа Дж. Проктер услышал звук шагов на чердаке, а затем, с половины двенадцатого до двенадцати часов, пока укладывал вещи в комнате наверху. Через некоторое время он услышал несколько протяжных странных свистков; их услышала служанка в другой комнате. Ей казалось, что они исходят с лестничной площадки. Она описала этот шум, не зная, что Дж. Проктер слышал его. В ту же ночь Джозефа встряхнули в его кроватке, но он не стал звать на помощь, хотя и был напуган.
   26-го числа на третьем этаже никто не спал. Около одиннадцати часов Джейн Карр и няня услышали в комнате наверху шаги какого-то человека в грубых башмаках; иногда он, казалось, бегал взад и вперед, передвигая стулья и хлопая ящиками, иногда стучал, словно кулаком. Потом шум, казалось, переместился на лестничную площадку. Около двенадцати часов Джейн Карр почувствовала, как кровать приподнялась с одной стороны, словно кто-то собирался ее опрокинуть. Около половины первого няня Поллард, находившаяся в другой комнате на том же этаже, услышала неясный шум, который разбудил ее, когда она уже почти заснула. Затем что-то потревожило одеяло и сжало ее руку. Испугавшись, она воскликнула: "Господи, помилуй меня! " - и больше ничего не слышала. Кухарка, которая спала вместе с ней, не проснулась.
   Э. Проктер в ту же ночь услышала стук наверху, около шести утра, и предположила, судя по звуку, что кухарка, как обычно, одевается в комнате наверху, не зная, что той в комнате ее нет.
   2-й месяц, 3-е число. Почти каждый день или ночь с момента последнего явления слышалось больше или меньше звуков, которые не могли быть отнесены ни к какой другой причине, кроме как производимых духом. Среди них можно отметить следующее. Джозеф и Генри, которых несколько раз беспокоили в их кроватке, однажды заявили, что слышали громкий крик, который, казалось, раздавался у подножия их кроватки. Когда Э. Проктер поднялась наверх, она увидела Джозефа дрожащим и покрытым испариной от страха. Генри пнул Джозефа ногой, испугавшись звука.
   Однажды вечером Дж. Проктер услышал очень странный стон или плач; Дж. и Э. Проктер и Джейн Карр также слышали шаги и шум, которые прекратились, когда они побежали наверх, чтобы посмотреть, не испугались ли дети.
   В другой раз Джозеф сказал, что его кровать ходит ходуном, иногда взад-вперед; у изножья кровати кто-то дважды фыркнул, а затем издал звук, похожий на сосание ребенка. В другой раз Джозеф услышал, как кто-то сказал: "это". Он очень интересуется происхождением этих звуков и говорит, что никогда не слышал и не чувствовал ничего подобного в Шилдсе. Возможно, будет уместно упомянуть, что никто из детей не имеет ни малейшего представления о сверхъестественном. Джейн, которая спит в другой комнате, также сказала своей маме, что она чувствует, как кровать поднимается и опускается; также - что-то ходит под ее кроватью; она никогда не слышала, чтобы Джозеф или кто-нибудь из нас испытывал нечто подобное.
   Дж. и Э. Проктер около 30-го числа слышали громкие удары в комнате наверху, а также шаги по ночам, когда они знали, что наверху никого нет; кухарка, для компании, спала с нянькой на втором этаже. Однажды ночью Дж. Проктер услышал на лестнице звук, похожий на завод часов.
   2-го месяца, l-го числа, Джейн Карр и Э. П. услышали в детской звук, похожий на дребезжание тяжелого куска дерева, этажом выше. Было около шести часов вечера, когда все слуги собрались на кухне за чаем. Затем последовал слабый звук заводимых на лестнице часов.
   2-й месяц, 2-е число. Около часа дня, Джейн Карр и Э. Проктер были в комнате Э. Проктер, когда услышали, что одна из нянек находится в комнате наверху и одевается. Они услышали, как она спустилась вниз, и сразу же после этого услышали шаги, похожие на ее шаги в грубых башмаках в комнате наверху. Джейн Карр была убеждена, что наверху в это время никого не было.
   2-й месяц, 4-е число. Примерно в половине пятого утра Джейн Карр, которой было плохо, проснулась, как и ее компаньонка. Они услышали шаги, удаляющиеся с верхнего этажа, проходящие мимо их двери и спускающиеся в кухню. Они подумали, что это кухарка, и удивились, что она так рано встала. Затем они услышали звук открываемой кухонной двери, потом - распахнувшегося кухонного окна и ставен, причем шум этот был сильнее обычного. Вы можете представить себе их удивление, когда кухарка спустилась вниз позже обычного, около семи часов, и крикнула, чтобы ей принесли свет.
   Во второй половине того же дня, Дж. Д. Карр пришел в дом и остался там на всю ночь; он спал один на втором этаже. Вскоре после того, как он лег спать, он услышал шум в комнате наверху, как будто деревянные чашки весов быстро ударили по полу с обоих их концов; затем последовало много тяжелых ударов, словно молотком, некоторые очень громкие; а также шум, как если бы человек в раздражении топал ногой. Он также услышал странный свист, в точности повторявший тот, который Дж. Проктер слышал некоторое время назад. Он также услышал шум на лестнице и лестничной площадке, и в течение некоторого времени чувствовал, что его кровать очень сильно вибрирует; он протянул руку, чтобы потрогать столбики, и почувствовал, как они дрожат. Внезапно вибрации прекратились. Он совершенно проснулся и, хотя был расположен ко сну, заснул только около двух часов ночи. Он сказал, что не будет жить в этом доме ни за какие деньги. Он послал письмо Дж. Карр, уговаривая ее приехать из Карлайла, на следующее утро, чтобы узнать, не сможет ли она помочь советом в таких неприятных и опасных обстоятельствах.
   Второго месяца, пятого числа, между одиннадцатью и двенадцатью часами ночи, Джейн Карр услышала глухой стук на лестничной площадке возле двери в комнату, разбудила свою компаньонку, а сама забралась под одеяло. М. Янг услышала, как дверная задвижка отодвинулась, ручка повернулась, и дверь, по-видимому, открылась. Затем раздались шаги в направлении к лампе, и, судя по звуку, кто-то погасил ее. После этого Джейн Карр почувствовала, как кто-то дважды приподнял над ней одеяло; затем Мэри Янг и Джейн Карр услышали, как что-то зашуршало за занавесками, закрывавшими кровать. М. Янг отчетливо увидела тень на занавеске; тень направилась к кровати, где лежала Джейн, раздался громкий стук, как будто кто-то ударил по ней кулаком. Затем что-то придавило покрывало на кровати М. Янг, после чего она услышала, как кто-то вышел, оставив дверь открытой. Утром служанки обнаружили, что дверь все еще заперта на засов, как и тогда, когда они ложились спать. Джейн Карр все слышала и сильно волновалась, но из-за того, что пряталась под одеялом, она ничего не могла видеть.
   19-го числа, 2-го месяца Джейн Проктер, около четырех с половиной лет, рассказала своим родителям, что некоторое время назад, когда она спала с тетей Джейн и Мэри Янг, она случайно проснулась. Мэри спала, как и ее тетя на дальнем конце кровати. Затем она увидела у умывальника в ногах кровати, где была развешена одежда, странную голову, как ей показалось, голову старухи. Она увидела ее руки, и два пальца каждой из них были вытянуты, касаясь друг друга. На ней было что-то такое, что спускалось по обеим сторонам ее лица, до нижней его части. Она ясно видела все это, хотя в комнате было довольно темно. Она испугалась и, сунув голову под одеяло, снова заснула. Джозеф, которому было шесть с четвертью лет, сказал, что он тоже видел женщину, когда спал с тетей Джейн почти три недели назад. (Примечание. - Джейн рассказала Мэри Янг утром о том, что она видела; она ничего не сказала отцу и матери.)
   Джозеф рассказывает, что когда уже начало светать, он увидел женщину, стоявшую возле кровати его тети и смотревшую в его сторону. Ее руки были крепко сжаты. На ней была шляпка и легкие перчатки, и вид у нее был скорее довольный, чем какой-то другой. Он испугался и сунул голову под одеяло, но спать не стал. Вскоре к нему пришла няня Мэри. Он описал фигуру, которую видел, как носящую воротник, согласно его описанию, тот, который мы называем зубчатым. Его несколько раз очень тщательно расспрашивали, он охотно отвечал и при этом никогда не менял свое описание того, чему был свидетелем. Он также сообщил, что на посетительнице были светлые ботинки. С тех пор он ничего не видел; ничего не было в комнате Дж. и Э. Проктер, где он обычно спал, хотя он слышал звуки и слова, сказанные ему, и его несколько раз трясли в колыбели.
   17-го числа, уже в сумерках, Джейн Проктер увидела на лестничной площадке чью-то голову, и это ее очень испугало; она побежала назад, а потом ее отвела вниз няня.
   В последнее время Джозефа беспокоят почти каждую ночь. Он говорит, что когда наверху никого нет, голоса звучат громко; а если там кто-то есть, то они глуше. Теперь он боится идти один в свою спальню даже днем.
   Ниже приведены звуки и фразы, которые он говорит нам, что слышал: "Иди и возьми", "Не обращай внимания", "Тише, бэби", "Нет, я не хочу, чтобы ты это делал". Сегодня ночью (3-й месяц, 28-е число) он дважды слышал шаги и почувствовал, как кто-то постучал по его подушке. Две служанки отсутствовали, третья была на кухне. Проктер с ребенком услышали шаги, и на ее звонок поднялась М. Янг. Проктер тоже слышал чей-то голос, но не мог разобрать, что именно было сказано. М. Янг ясно расслышала быстро произнесенные странным тоном слова "много, много".
   (На этом рассказ мистера Проктера о таинственных событиях в Уиллингтон Милле резко обрывается. Судя по всему, он больше ничего не заметил и не прокомментировал. -- Дж. А. М.)
  

ИСТОРИИ ПОСЕЩАЕМЫХ ЦЕРКВЕЙ, и т.д.

ПОСЕЩАЕМАЯ ЦЕРКОВЬ В ЙОРКЕ

  
   Я несколько раз сталкивалась со случаями посещаемых призраками церквей и соборов, что возможно и естественно, учитывая ту роль, которую эти здания играли в сценах убийств, грабежей и любовных романов. Кентерберийский собор преследует призрак Томаса Бекета, чья призрачная фигура на одной из колонн склепа была отчетливо видна несколько лет назад и должным образом освещена в газетах. В Йоркском соборе также обитает призрак, которого видели во время вечерней молитвы. Мисс Агнес Уэстон, чьими трудами для наших храбрых, доблестных моряков мы все так восхищаемся, однажды рассказала мне историю о Крестоносце, чьи призрачные шаги она сама слышала, когда играла на органе в Глостерском соборе.
   Существуют самые настоящие призраки, связанный с церковью Святой Троицы, Миклгейт, Йорк. Об этом так хорошо известно, что дети воскресной школы, как говорят, были хорошо знакомы с этим зрелищем и называли призраков "матерью, кормилицей и ребенком". Люди, которые видели призраков с галереи в западном конце церкви, рассказали о своих переживаниях.
   Восточное окно было раньше витражным, призраки были видны примерно на половине, и выглядели так, как будто их проецировали на экран волшебным фонарем.
   Фигура, одетая в белое, подошла к окну с северной стороны. Пройдя примерно половину пути, она обернулась и помахала рукой. Вошли еще две фигуры - кормилица и ребенок. Дама в белом и кормилица склонились над ребенком, и, казалось, оплакивали его судьбу, заламывая руки и отчаянно жестикулируя. Дама в белом вышла на южную сторону, забрав с собой ребенка и оставив кормилицу посреди окна. Затем кормилица вернулась на северную сторону тем же путем, что и пришла, помахав рукой, словно прощаясь.
   Через несколько минут кормилица вернулась снова и, казалось, ждала мать и ребенка, которые также вскоре вернулись, и когда все они встретились, стенания и вздохи отчаяния повторились. После этого все трое удалились к северной стороне окна.
   Видение возникло во время пения гимна, и чем громче звучала музыка, тем отчаяннее становились жесты призраков. Необычной частью этого явления было то, что когда призраки появлялись в Троицкое воскресенье, они состояли из трех фигур, но в обычные воскресенья видение иногда состояло только из одной фигуры.
   Желая узнать побольше о призрачном окне, я, в конце концов, написала настоятелю храма Святой Троицы, прося его помочь мне в этом деле. В ответ я получила очень вежливое письмо:
   "В ответ на ваши расспросы о духах Святой Троицы я, на самом деле, могу дать вам мало информации, кроме той, которую вы найдете в книге Бэринг-Гулда "Йоркширские странности и странные события".
   Эти факты необычны в нескольких отношениях. Призраки были видны только при ярком дневном свете. Их можно было увидеть только с галереи церкви, и то лишь в 1875 году. Они были видны только в восточном окне. С тех пор церковь неоднократно ремонтировалась, и призраки исчезли после первой реставрации, где-то между 1885 и 1890 годами. Тогда к церкви пристроили алтарь, а старое "призрачное" окно, бывшее когда-то восточным окном, конечно же, убрали. Часть стекла из старого окна до сих пор сохранилась в церкви. Часть установлена в моем саду.
   Я не хочу рассказывать вам о возможных объяснениях этого явления. Есть еще одно, о котором Бэринг-Гулд, вероятно, не подумал. Дело в том, что в старой гостиной дома священника, выходившей окнами в сад за церковью, были французские окна, и когда ветер заставлял их двигаться, они отбрасывали отблески света на окно церкви, которое было видно с галереи в западном конце церкви".
   Я раздобыла экземпляр "Йоркширских странностей" и отсылаю к нему своих читателей, для получения полного отчет о привидениях. Следующее письмо, цитируемое мистером Бэринг-Гулдом, появилось в "Ньюкасл Кроникл" 6 мая 1876 года и других газетах:
   "В прошлую Страстную пятницу я отправился в церковь Святой Троицы в Йорке на утреннюю службу в одиннадцать часов и прошел с другом в галерею, желая увидеть некое видение, которое, как говорят, преследует это место.
   Галерея расположена в самом дальнем западном конце здания и обращена к восточному окну, от которого она отделена примерно пятьюдесятью футами. Говорят, что из придела и самой церкви никогда ничего не было видно. Галерея всегда была полна народу, но никто, по-видимому, не приходил туда специально, чтобы увидеть призрак, и хотя многие из них впоследствии говорили, что видели его, они ни в малейшей степени не пострадали от этого явления, относясь к нему как к чему-то само собой разумеющемуся, к чему они хорошо привыкли.
   Я не сводил глаз с восточного окна почти все полтора часа, в течение которых продолжалась служба, но не был удостоен лицезрения этого явления; хотя другие видели, как оно пересекло окно и вернулось, и мой друг, который о нем знает, обратил мое внимание на этот факт в данный момент, но я ничего не заметил.
   Поэтому я покинул это место таким же неверующим, как и всегда, и предположил, что либо я стал жертвой мистификации, либо потребовалось большое напряжение воображения, чтобы вообразить, будто мимолетная тень - это призрачный объект.
   Однако, не желая дискредитировать высказывания многих друзей, которые привыкли видеть его почти каждое воскресенье, я согласился в пасхальный день пойти туда же и сесть на скамью. Место, которое я занимал, было не слишком удобным, так как между мной и нижними стеклами окна висела большая медная люстра.
   В середине службы мои глаза, которые я почти не сводил с левой или северной стороны окна, были привлечены ярким светом, приобретшим вид женщины, одетой в мантию и капюшон, проходящей с севера на юг быстрым скользящим движением снаружи церкви, по-видимому, на некотором расстоянии. Окно готическое, и я думаю, от двадцати до двадцати пяти футов в высоту и от двенадцати до пятнадцати футов в ширину у основания. Стекла, сквозь которые виден призрак, находятся примерно в пяти футах высоты и примерно на половине расстояния между верхним и нижним этажами. В окне есть четыре фрагмента из витражного стекла без особого рисунка, наружные справа и слева более светлые, чем два центральных, и по краю каждого проходит ободок из простого прозрачного белого стекла шириной около двух дюймов, примыкающий к каменной кладке.
   Сквозь этот ободок, в частности, можно было видеть то, что выглядело как светлая форма, призрачная, но все же густая (если это слово можно было использовать). Свет не походил, например, на полотно, но был гораздо ярче и, без сомнения, ослепил бы простого наблюдателя. Мантия была длинной и волочилась по полу. Фигура, конечно, не перестала быть видна, когда пересекла окно и скрылась за стеной.
   Мой друг шепнул мне, что она вернется - должна вернуться, и примерно через пять минут та же самая фигура скользнула назад справа налево, повернувшись и исчезнув из виду.
   Примерно через полчаса она снова прошла с севера на юг и, задержавшись секунд на десять, вернулся с тем, что, как мне кажется, было фигурой маленького ребенка, и остановилась у предпоследнего окна, где оба исчезли. Ребенка я больше не видел, но через несколько секунд женщина появилась снова и очень быстро исчезла за последним окном.
   Во время службы я больше ничего не видел, и никакой другой возможности для наблюдения мне не представилось. Каждый раз люстра мешала мне получить полный обзор, но не было никаких сомнений относительно формы, хотя некоторые неясности были вызваны витражным стеклом.
   При ее появлении в последний раз я увидел, как голова ребенка, по-моему, отчетливо двигалась вверх-вниз, словно бы кивая. Фигура ослепительно сияла и, казалось, находилась на значительном расстоянии -- скажем, ярдов на тридцать или около того, -- но, в то же время, была настолько отчетлива, насколько это было возможно, учитывая непрозрачность цветного стекла. Каждый раз уровень, по которому она скользила, был точно таким же, и впоследствии, проведя прямую линию от того места в галерее, где я сидел, через ту часть стекла, где были видны ноги фигуры, и продолжая эту линию (мысленно через все предметы передо мной, кроме призрака, чье положение я хорошо запомнил), я обнаружил, что примерно в четырех футах от земли она пересекает толстый остролист высотой восемь или девять футов, а в двух или трех футах от земли - низкую стену высотой около четырех футов, и почти упирается в землю посреди посыпанного гравием двора, прилегающего к заднему помещению дома, называемого домом священника, на расстоянии двенадцати-пятнадцати ярдов от окна.
   Любой человек, проходящий между окном и остролистом, вряд ли будет замечен вообще, а уж тем более в том месте, где показывается призрак; и любой, кто находится по другую сторону дерева, будет почти, если не совсем невидим из-за дерева, кустов и глухой стены. Из многочисленных домов, расположенных со всех сторон, можно легко увидеть любого, кто находится поблизости.
   Если бы это была тень, брошенная на стекло окна, то ее, конечно, увидели бы те, кто сидит в церкви, а также те, кто находится в галерее".
   Далее автор пишет, что призрак, по слухам, часто появляется в Троицкое воскресенье и приводит с собой няню и ребенка. Он добавляет:
   "Говорят, что он преследовал церковь в течение 150, 200 или, как говорят некоторые авторитеты, 300 лет, и с ним связано много красивых легенд".
   После краткого изложения некоторых из них автор приходит к выводу:
   "Каковы бы ни были обстоятельства, при которых призрак (если это действительно так, во что трудно поверить в наши дни) начал свой необычный променад, я бы рекомендовал тем, у кого есть возможность пойти в церковь Святой Троицы в Йорке и увидеть все своими глазами, хотя нельзя быть уверенным в его непременном появлении. Призрак среди бела дня никому не причиняет вреда, никого не пугает и должен интересовать всех.
   H. G. F. T."
   Настоятель храма Святой Троицы ответил на это письмо в "Йорк Геральд", решительно отвергая саму мысль о привидении, но H. G. F. T. не сдавался и писал снова и снова, повторяя то, что видел. Легенда гласит, что 300 лет назад отряд солдат попытался разграбить монастырь, пристроенный к церкви. Настоятельница, очень храбрая и благородная женщина, встретила их на пороге, когда они входили, и сказала, что они смогут войти в монастырь, только переступив через ее мертвое тело. Она добавила, что если они это сделают, то ее дух будет преследовать церковь".
   Другая история заключается в том, что около 200 лет назад кормилица и ребенок умерли от чумы и были похоронены за городскими стенами, а мать ребенка была похоронена на Свято-Троицком погосте. Отсюда и сцена встречи и расставания, вновь и вновь разыгрывавшаяся на призрачном окне.
  

ПРИЗРАК В ЦЕРКВИ

  
   Следующий рассказ о любопытном опыте был прислан мне одной моей подругой:
   "Однажды я присутствовала на заупокойной службе в нашей церкви. Там должна была состояться процессия полицейских, пожарных и т. д., поэтому я осталась в церкви одна после первой части службы, чтобы избежать толпы, так как не хотела следовать за ней. Я пошла только для того, чтобы порадовать своего мужа, который командует местной бригадой, поскольку погибший был одним из его пожарных.
   Я сидела там совсем одна, когда со скамьи в центральном проходе поднялся человек, довольно маленький, с короткой черной бородкой. Он подошел к концу скамьи, пересек проход и, войдя на скамью прямо напротив, наклонился, как будто искал что-то под сиденьем. Я смотрела, ожидая, когда он снова встанет, гадая, что же он делает, но он не появлялся. У меня хватило любопытства встать и подойти к скамье. Его нигде не было видно! Это меня так поразило, потому что я и подумать не могла, будто он ненастоящий. В этот момент дверь ризницы открылась, и оттуда вышел викарий -- наш хороший друг.
   Он тоже остался, чтобы избежать толпы. Я поспешила к нему и рассказала, что видела. Он спросил (перебивая меня): "У него была короткая черная борода, и он был маленьким?"
   - Да, - ответила я.
   - Ну, - продолжал викарий, - я тоже его видел. На днях я пришел в церковь один, дальняя дверь отворилась, и вошел невысокий человек с черной бородой и в шляпе-котелке. Я подошел прямо к нему и сказал: "Пожалуйста, снимите шляпу в церкви", но когда я заговорил, он исчез.
   Затем мы тщательно осмотрелись, но ничего не увидели.
  
   0x01 graphic

ГОЛОСА ИЗ МОГИЛ

  
   Подруга, которая прислала мне рассказ о "Призраке в церкви", также прислала мне следующий рассказ, касающийся священника, который умер внезапно и трагически. Она пишет:
   "Я буду называть его мистер Перси. Он, казалось, очень любил нас и приходил сюда очень часто, а также регулярно в воскресенье днем. Он делился со мной своими печальными семейными проблемами и вообще был очень несчастлив. Он очень хотел, чтобы мы спустились вниз и посмотрели на необычайное количество гниющих и разлагающихся гробов в подвалах под церковью, и снова и снова просил нас об этом. Наконец мы это сделали, и были поражены их беспорядком, - все они располагались не очень аккуратно, причем некоторые стояли вертикально, а некоторые были перевернуты. Это было странно. Я вспомнила об этом на днях, читая любопытную историю в одной из ваших книг.* Я вполне представляю себе, что это было вызвано действием воды, - церковь находится близко к реке, и иногда затопляется зимой. Я не предполагаю там ничего сверхъестественного, но просто упомяну об этом вскользь.
   * История барбадосского гроба, опубликованная под названием "Склеп с привидениями" в "Другой серой книге призраков".
  
   Вскоре после этого мистер Перси сказал: "Вчера вечером я пережил ужасный опыт. Я шел по дорожке через кладбище, когда услышал такие ужасные звуки, как будто голоса звали меня из могил, просили прийти". Я спросила его: "И что вы сделали?" - "Мне стыдно признаться, - ответил он. - Я был так напуган, что бросился бежать со всех ног, но они, казалось, звали меня".
   Несколько дней спустя мы встретились на вечеринке в доме моей дочери.
   - Я хочу сегодня попрощаться с мистером Джеймсом (это не настоящее имя). Вы не составите мне компанию и не поможете мне? Он сейчас вон там. Он был очень неприятен мне, но теперь я хочу с ним попрощаться". Я спросила его: "Почему именно сейчас? Вы ведь не собираетесь уезжать отсюда в течение двух месяцев". Мистер Перси ответил: "Это не важно. Я хочу сделать это сейчас, так как совершенно убежден, что другой возможности у меня не будет". - "Хорошо", - сказала я. Я составила ему компанию, и мы вступили в дружескую беседу с мистером Джеймсом; я обратила внимание, что мистер Перси действительно с ним попрощался. Через четыре дня после этого мистер Перси внезапно умер. Вам не кажется, что это было странно?
   Вскоре после этого я сидела одна в церкви, и тут дверь ризницы отворилась, и вошел наш нынешний викарий. Больше в церкви никого не было. Но позади него я отчетливо увидела мистера Перси, который выглядел так же, как и всегда, и даже сделал странное характерное движение плечом; мне показалось, что он хочет что-то сказать. Наш теперешний викарий подошел к моей скамье; он выглядел очень расстроенным и сказал: "Я только что услышал печальную новость. Миссис Лэдрэм (имя вымышленное) умерла (она была нашей общей подругой) -- умерла довольно внезапно. Я не знал, что она болела". К этому времени мистер Перси уже исчез. Мне всегда казалось, что он хотел сообщить мне эту новость и побудил другого человека сделать это".
  

ПРИЗРАК НА СВАДЬБЕ

  
   Следующая лондонская история о призраке - история о привидении, явившемся жениху в день его свадьбы в хорошо известной церкви в Вест-Энде в Лондоне, - была рассказана некоторое время назад мистером Джорджем Р. Симсом в "Рефери".
   "Младший сын баронета обманул дочь фермера из Нортумберленда. Он обещал жениться на ней и не выполнил своего обещания. Однажды девушка, сопровождаемая родственницей (ее двоюродной сестрой, которую я буду называть миссис Х.), добилась свидания с обманщиком и спросила его, намерен ли он сдержать свое обещание. Для ее настойчивых просьб были веские причины, но молодой человек все равно отказался. Он сказал, что это невозможно, что его отец будет возмущен этим браком, а он не может позволить себе оскорбить своего отца. При этих словах девушка впала в истерику и сказала: "Я не переживу своего позора, но буду преследовать тебя до самой смерти. А ты, - добавила она, обращаясь к кузине, - будешь моим свидетелем".
   Девушка умерла во время родов. Три года спустя кузина, миссис Х., проезжая мимо фешенебельной церкви в Вест-Энде в Лондоне, заметила на улице несколько экипажей и поняла, что там идет венчание. Движимая обычным любопытством, она вошла в церковь и, к своему удивлению, обнаружила, что жених - это тот самый молодой человек, который так жестоко предал и бросил ее кузину. Когда венчание закончилось, она вышла из церкви, чтобы подождать снаружи и получше рассмотреть жениха и невесту.
   А потом произошла странная вещь. Как раз в тот момент, когда новобрачные выходили из дверей церкви, она увидела призрак своей кузины. Девушка была одета в белое и держала на руках младенца.
   Миссис Х. и жених одновременно вскрикнули от ужаса. Оба видели и узнали это привидение. Жених смертельно побледнел, сильно задрожал и, пошатнувшись, рухнул вниз по ступенькам. Чиновники подняли его, посадили в карету и отвезли в дом тестя. По прибытии кареты было обнаружен, что он - мертв!
   Женитьба человека и явление призрака, ставшего причиной его смерти, появились в номере ежедневной газеты. Эта история была рассказана несколько лет спустя священником, служившим в церкви, в которой произошла трагедия, -- часовне Беркли".
  

ПРИЗРАКИ МОНАХИНЬ

ВИДЕНИЕ ВО ФЛАНДРИИ. - ПРИЗРАК ПОРТ-РОЙАЛА. - ПРИЗРАК СЕСТРЫ ПЕТРЫ. - СЕСТРА АЛИСА ДЕ ТЕЛЬЕ

  
   Однажды вечером, не так давно, один офицер делал доклад в своей палатке (во Фландрии), когда, подняв глаза, он увидел, что вошла монахиня. Ему это показалось удивительным. Она обратилась к нему со словами: "Пока в мире не станет больше смирения, эта война не прекратится". На следующий день он зашел в монастырь, чтобы узнать, какая из монахинь навещала его, но преподобная мать заявила, что невозможно, чтобы монахиня покинула монастырь. Но он заявил, что это правда, и, указывая на фотографию одной из них на стене, сказал: "Вон она, та, которая посетила меня".
   Тогда преподобная мать сказала ему, что это изображение их бывшей преподобной матери, которая умерла три года назад. Это прекрасный случай - один из многих случаев, доведенных до моего сведения, когда призраки монахинь являлись обитателям земли.
  

* * * * *

  
   В Уолтонском аббатстве обитает призрак, известный как "безголовая монахиня Уолтона"; есть также монахиня из аббатства Драйбург, и есть знаменитая французская история о "призраке Порт-Ройала".
   Призрак Марии Анжелики Арно, настоятельницы Порт-Ройала, появился за несколько дней до смерти сестры Марии Доротеи Пердеро.
   Вдова госпожи де Монгобер, приехав однажды в Порт-Ройал навестить госпожу де Гранж, спросила ее, правда ли, что явилась аббатиса. Госпожа де Гранж сказала, что это, несомненно, правда, и вызвала свидетельницу, попросив ее повторить рассказ.
   Последняя рассказала, что две монахини, находясь ночью в монастырской часовне, вдруг увидели, как покойная мать Анжелика встала из могилы, держа в руке крест настоятельницы, и заняла место, обычно занимаемое настоятельницей на вечерне, то есть первое место в нижнем ряду хора справа.
   Заняв свое место, она подозвала монахиню и попросила ее послать за сестрой Дороти, которая вскоре явилась к настоятельнице. Несколько мгновений та серьезно разговаривала с ней, хотя наблюдавшие за ней монахини не могли расслышать ни слова из сказанного, и вдруг настоятельница исчезла.
   Несомненно, мать Анжелика сказала сестре Дороти несколько торжественных слов предостережения. Последняя рассказала обеим сестрам, как она видела привидение, и оно сказало, что она скоро умрет. На самом деле она умерла примерно через две или три недели после появления призрака.
  

* * * * *

  
   Следующую историю мне рассказала дочь одного из самых известных скрипачей. Мне запрещено упоминать ее имя, но ее правдивость не подлежит сомнению. Она жила в старом доме в Ланкашире и однажды вечером сидела в библиотеке с молодым священником, который приехал из соседнего города, чтобы на следующий день отслужить мессу.
   Их разговор постепенно перешел на сверхъестественные события, и тогда он рассказал о своем собственном опыте. За несколько месяцев до этого его попросили пойти в один монастырь отслужить мессу вместо обычного капеллана, который заболел. Он никогда раньше не бывал в этой части страны и никого там не знал. Он приехал поздно вечером и, поужинав, сидел за чтением, когда дверь отворилась и вошла монахиня.
   Она подошла вплотную к его креслу, опустилась на колени и сказала тихим, ясным голосом: "Отец, вы не собираетесь завтра отслужить мессу?" Поскольку ответ был отрицательный, она продолжала: "Я прошу вас отслужить мессу за упокой души сестры Петры". Молодой священник охотно согласился, монахиня встала, отвесила глубокий поклон и вышла за дверь.
   На следующее утро, после окончания службы, ему подала завтрак сестра-мирянка, и он спросила ее, кто такая сестра Петра. "Значит, вы тоже ее видели?" - воскликнула сестра-мирянка в сильном волнении. Она объяснила, что сестра Петра умерла несколько месяцев назад, пребывая в некотором смятении ума, так как новая настоятельница, бывшая иностранкой, не могла понять метод ведения счетов общины, за что отвечала сестра Петра, и выразила некоторое недовольство.
   С тех пор ее часто видели, и она постоянно просила молитв у верующих.
  

* * * * *

  
   Эту странную историю, похожую по своему характеру на "чудо", рассказывает Адриен де Монталамбер, богослов Франциска I французского. Она выглядит следующим образом.
   "Реформа была произведена в аббатстве Сен-Пьер в Лионе по патенту Людовика XII от 22 апреля 1513 года. До этого времени в монастыре не было ни священника, ни епископа, ни настоятельницы, чтобы поддерживать порядок у монахинь, которые становились очень недисциплинированными, отчего и требовалась реформа. Строгие монахини, преданно служившие Богу днем и ночью, были привезены из других монастырей.
   Одна молодая монахиня отвечала за ризницу и хранила ключи от комнаты, в которой хранились реликвии и сокровища аббатства. Она не хотела подчиняться новым и строгим правилам, и потому пришла в отчаяние. Недовольная и расстроенная, она покинула аббатство и, поскольку была красива, знала, что сможет хорошо устроиться во внешнем мире. Прежде чем уйти, она украла несколько алтарных драпировок и украшений и продала их за определенную сумму, на которую жила веселой мирской жизнью, продолжая делать это до тех пор, пока не потеряла свою привлекательность и все свои прелести и не оказалась на смертном одре. Она была так изменена болезнью и потеряла свою красоту, что те, кто знали ее раньше, уже не могли ее узнать.
   Таким образом, покинутая своими друзьями, бедная и заброшенная, сестра Алиса, видя, что у нее нет никакой надежды, горько плакала, глубоко сожалея о том, что она вообще покинула аббатство. Она умоляла Деву Марию простить ее и обещала, что если она спасется от смерти, то будет преданно служить Богу.
   Она долго лежала, умоляя Бога о милосердии, прося исцеления или избавления от страданий, которые навлекла на себя своим грехом; она становилась все слабее и слабее и, наконец, умерла, но не в аббатстве и даже не в городе, а покинутой всем миром, в маленькой деревушке неподалеку, и там ее похоронили без всяких молитв и церемоний, как забытое существо, и со временем никто даже не вспомнил ее имени.
   Между тем в аббатстве жила монахиня, которой во время реформы было восемнадцать лет, по имени Антуанетта де Гролле, молодая дама из Дофинэ. Она была проста и набожна и много занималась религиозными упражнениями. В прежние дни она жила в монастыре и была знакома с покойной, и та действительно обратилась к ней за помощью во время ее последней болезни и много говорила о ней.
   Однажды ночью Антуанетта находилась одна в своей комнате, в постели, и спала чутким сном, когда почувствовала, как кто-то или что-то приподняло ее прическу и осенило крестным знамением лоб, а затем очень нежно поцеловало в губы. Молодая монахиня немедленно встала. Она не испугалась, а просто удивилась, гадая, кто же это мог крестить и целовать ее таким образом. Она никого не видела рядом и не знала, что делать. Но, подумав, что ей, должно быть, приснился сон, она снова заснула, и никому не сказала о своем приключении.
   Через несколько дней она услышала странный звук в своей комнате, как если бы по ней кто-то ходил. Это испугало ее, и она рассказала об этом настоятельнице. Последняя изо всех сил старалась утешить ее, думая, что это всего лишь игра воображения девушки. Но звуки и постукивание продолжались везде, куда бы ни шла молодая монахиня, и, казалось, что дух постоянно сопровождал ее, давая понять свое удовлетворение стуком всякий раз, когда совершалось богослужение, но только когда эта монахиня присутствовала. В городе стало известно, что Антуанетту сопровождает призрачный гость, и многие жители Лиона пришли в аббатство Сен-Пьер, чтобы узнать об этом сверхъестественном явлении, но праздные и любопытные не были допущены.
   Когда ее спросили, Антуанетта сказала, что ее невидимая спутница, возможно, была ризничей Алисой, потому что она часто думала о ней после ее смерти и часто видела ее во сне.
   Тогда аббатиса вызвала духа, чтобы тот заговорил и объявил, кто он и чего хочет, и голос ответил, что он действительно сестра Алиса, бывшая ризничая аббатства, и что она всегда помнила Антуанетту, поэтому сделала ее проводником, через которого она могла общаться с миром. Тогда настоятельница спросила, не беспокоит ли ее то, что ее тело не было погребено в аббатстве, и призрак ответил, что именно это и беспокоит ее, и она очень хотела бы, чтобы ее тело было извлечено из могилы и похоронено в аббатстве. Поэтому госпожа аббатиса отправилась на поиски могилы и велела перенести тело в пределы монастыря.
   Тем не менее, бестелесная душа продолжала витать вокруг Антуанетты, когда ее тело все ближе и ближе подносили к аббатству, а когда оно достигло дверей церкви, стук под ногами монахини стал еще громче. Кроме того, во время погребальной службы призрак, казалось, не знал покоя, хотя неизвестно было, выражал ли этот шум горе, пережитое заблудшей душой, или ее радость по поводу того, что ее бренные останки снова оказались в пределах аббатства. Останки были похоронены в гробу в маленькой часовне Нотр-Дам, и на него была накинута погребальная ткань.
   Были приняты обычные меры, чтобы освободить душу кающейся монахини из чистилища. Монахиню, за которой она последовала, привели к преподобному епископу Суфрагану Лионскому, ей велели преклонить колени на специально принесенном для этого случая пуфике. Как только она опустилась на колени, все жадно прислушались к звукам, которые могли бы свидетельствовать о присутствии призрачного спутника. Сначала епископ осенил лоб Антуанетты крестным знамением и вознес молитву. Затем он упрекнул и заклинал злого духа удалиться. После этого он произнес отлучение от церкви.
   Во время этого процесса свечи на алтаре таинственным образом гасли, а церковный колокол звонил непрерывно. Злой дух вошел в некоторых из присутствующих монахинь и заставил их закричать. Затем злой дух был подвергнут перекрестному допросу относительно его истинной личности, его присутствия в церкви, принадлежности костей, погребенных в часовне Нотр-Дам; на все эти вопросы ответы были удовлетворительными. Затем последовала служба об избавлении души от мук, умершая получила прощение и отпущение грехов.
   Позже, когда ее спросили, упокоилась ли она сейчас, она ответила девятью отчетливыми стуками (чтобы представить девять порядков благословенных духов рая), чтобы показать, что она была освобождена из чистилища.
   В пятницу, 20 марта 1526 года, около девяти часов вечера, когда Антуанетта собиралась лечь спать в своей келье, высокая монахиня последовала за ней в ее комнату. Она подумала, что это одна из сестер монастыря, но как только монахиня вошла, держа в руке восковую свечу, она поняла, что ошиблась, и это была незнакомка. Ее охватила дрожь. Незнакомка повернула к ней лицо, но не подняла вуали, и вскоре исчезла в углу комнаты. В ту же ночь Антуанетту разбудил голос, сказавший, что говоривший намерен проститься с ней и со всеми монахинями аббатства, и что она поднимет большой шум на заутрене, и что это будет знак ее последнего появления, после чего она уйдет к вечной радости, поскольку ее грехи были прощены ей. Перед уходом она прочла Антуанетте пять прекрасных молитв. Потом все стихло.
   На следующий день в начале заутрени в церкви поднялся такой страшный шум, что все присутствующие монахини пришли в ужас, но Антуанетта встала и сказала: "Добрые сестры, не бойтесь; это сестра Алиса де Телье, которая прощается с нами. Сегодня она обретает рай".
   В субботу, 21-го числа того же месяца, когда монахини находились в трапезной, внезапно раздалось тридцать три стука, означавших, что раскаяние сестры Алисы было принято, поскольку божественное милосердие сократило его с тридцати трех лет до тридцати трех дней, и после этого сестра Антуанетта больше ее не видела и не слышала.
  

ТРИ ПРИЗРАКА, СВЯЗАННЫЕ С СУДЕБНЫМИ ПРОЦЕССАМИ И ДВА ПРИЗРАКА МОРЯ

ПРИЗРАК ЭНН УОКЕР

  
   Около 1630 года, неподалеку от Честер-ле-стрит, в Дареме, жил фермер по имени Уокер. Он был зажиточным вдовцом, и за его домом присматривала молодая родственница по имени Энн Уокер.
   Однажды вечером Энн видели с угольщиком по имени Марк Шарп из Блэкберна в Ланкашире, и в ту же ночь она внезапно исчезла.
   Следующей зимой мельник, по имени Джеймс Грэхэм, или Грэм, живший примерно в двух милях от того места, где жил Уокер, работал один на своей мельнице очень поздно вечером, когда, спустившись вниз после того, как он положил зерно в бункер, он увидел, к своему изумлению, фигуру женщины, стоявшей посреди бункера. Ее волосы свисали вниз и капали кровью, а на голове было несколько ран.
   Мельник перекрестился и, наконец, набравшись храбрости, спросил ее, кто она и что ей нужно.
   Она ответила:
   "Я дух Энн Уокер, которая жила у Уокера, и была предана им; он обещал отправить меня туда, где за мной будут хорошо присматривать, а потом я вернусь, и буду жить в его доме. Поэтому однажды поздно ночью меня отослали с неким Марком Шарпом, который на болоте (она назвала место, известное мельнику) убил меня киркой, какой люди копают уголь, и нанес мне эти пять ран, а потом бросил мое тело в угольную яму неподалеку и спрятал кирку под насыпью. Его башмаки и чулки были в крови, и он попытался их отмыть, но, видя, что кровь не смывается, спрятал их там же".
   Затем призрак сказал мельнику, что он должен рассказать все, что она сказала ему, иначе она явится снова и будет постоянно преследовать его. Он вернулся домой очень грустный и некоторое время после этого избегал старой мельницы после наступления темноты, когда оставался один, думая таким образом спастись от призрака.
   Однако однажды вечером, когда уже стемнело, Энн Уокер снова явилась к нему, на этот раз "очень свирепая и жестокая", и сказала, что если он не раскроет убийство, она будет постоянно преследовать его. И все же, он скрывал эту историю -- хотя призрак постоянно появлялся и стаскивал одежду с его кровати -- до следующей ночи Святого Фомы, когда она явилась ему в саду, на этот раз вскоре после захода солнца, и так угрожала и пугала его, что он пообещал рассказать все, что она сказала ему, на следующее утро.
   На следующий день Джеймс Грэхем отправился к судье и рассказал ему все обстоятельства дела. Был произведен обыск, и в угольной яме было найдено тело Энн Уокер с пятью большими ранами на голове, как было описано выше. Кирка тоже была найдена, а также окровавленные туфли и чулки; фактически, каждая деталь истории призрака была полностью подтверждена.
   Уокер и Шарп были арестованы, на суде в Дареме им предъявили обвинение, признали виновными, осудили и казнили.
   Еще одним необычным обстоятельством было то, что на суде, проходившем в августе 1631 года перед судьей Давенпортом, некий Джордж Фэрбейн из Форда, близ Ланчестера, под присягой подтвердил, что видел на плече Уокера подобие ребенка. При этих словах судья был очень встревожен и "вынес приговор в ту ночь, когда шел суд, чего никогда не случалось в Дареме ни до, ни после".
   Считается, что Фэрбейн был старшиной присяжных, поэтому судья очень беспокоился, не увидит ли он сам того же призрака. Некоторые источники утверждают, что он действительно видел его.
   Оригинал показаний Грэма находится в Бодлианской библиотеке (сообщение Таннера).
   Доктор Вебстер, мистер Уильям Лэмли из Грейт-Ламли, присутствовавший на суде, мистер Джон Смарт из Дарема и другие свидетели подтвердили истинность этой истории. Мистер Лэмли увидел и прочел письмо, содержащее изложение всего дела, которое было послано судьей, перед которым предстали Уокер и Шарп, и хранил копию этого письма до 1658 года, когда оно было украдено вместе с другими книгами и бумагами. Некий мистер Шепердсон также собрал из первых рук доказательства правдивости этой истории, а Суртис очень полно описывает ее в своей "Истории Дарема".
  

ДЕЛО СЕРЖАНТА ДЭВИСА

  
   Двое мужчин, Дункан Териг, он же Клерк из Гленея, и Александр Бейн Макдональд из Инверко, предстали перед Верховным судом Эдинбурга 11 июня 1754 года по обвинению в убийстве сержанта Артура Дэвиса, служившего у генерал-лейтенанта Гиза, 28 сентября 1749 года.
   Суд, начавшийся в семь утра, продолжался до четырех часов следующего дня и был примечателен тем, что это был последний документ, в котором показания призрака присутствовали в качестве доказательства.
   Один из свидетелей, Александр Макферсон, деревенский работник лет двадцати шести, заявил, что однажды ночью, когда он лежал в постели в шелинге (горной хижине) летом 1750 года, где спали и другие люди, к его постели подошел человек, одетый в синее. Юноша принял его за брата Дональда Фаркварсона из Гленди и, получив приказание встать и следовать за ним, вышел из хижины. Когда они оказались на улице, человек в синем сказал Макферсону: "Я - сержант Дэвис". Затем он указал на место на болотах, где, по его словам, будут найдены его кости, и попросил Макферсона похоронить их, а также сказал, что может попросить Дональда Фаркварсона помочь ему.
   Он описал это место так точно, что Макферсон, отправившись на поиски костей (никому не рассказав о представшем ему видении), направился прямо к тому месту, где они лежали.
   Там, в торфяном мху, он нашел человеческое тело, сильно разложившееся, с остатками синего мундира на нем. С помощью своей палки он вытащил тело и положил его на открытую землю, и во время этого действия некоторые кости отделились от других. Он не стал хоронить тело, а оставил его там.
   В другую ночь призрак явился ему снова и снова стал уговаривать похоронить тело. Макферсон спросил призрака, кто убил его, и призрак ответил, что это были Дункан Клерк и Александр Макдональд.
   Когда Макферсона спросили на перекрестном допросе, на каком языке они общались, он ответил, что призрак говорил с ним по-гэльски. Затем призрак исчез "в мгновение ока".
   Макферсон никому из людей в шелинге не рассказывал о своем опыте, но женщина по имени Мейбл МакХарди из Инвери, которая была в шелинге, впоследствии показала, что она тоже видела призрак и сказала об этом самому свидетелю. Макферсон показал, что он рассказал историю видения Джону Гревару из Далдаури и вышеупомянутому Дональду Фаркварсону, за брата которого он принял призрак, увидев его в первый раз, и что Фаркварсон пошел вместе с ним туда, где лежали кости, и они вместе похоронили их.
   Следующий свидетель, Мейбл Маккарди, дала показания, что однажды ночью, около четырех лет назад, когда она спала в одном из углов шелинга, она увидела, как в дверь вошло нечто сверхъестественное, и это так напугало ее, что она натянула одеяло на голову. Она сказала, что он появился в согнутом положении, и она не могла сказать, что именно это было. На следующее утро она спросила Макферсона, что же их так встревожило ночью, и тот ответил, что она может быть спокойна, потому что это ее больше не побеспокоит.
   Затем пришел Дональд Фаркварсон из Гленди, который сказал, что Макферсон рассказал ему о появлении призрака, и это заставило его пойти вместе с ним похоронить тело, потому что боялся, как бы призрак не стал являться и тревожить его.
   Он утверждал, что они нашли кости в ложе из торфяного мха, не лежащие все вместе, а разбросанные, причем некоторые из них находились на расстоянии нескольких ярдов друг от друга, а волосы лежали сами по себе, отделенные от тела. Плоть почти полностью исчезла с костей, и какая-то синяя ткань, вся в лохмотьях, лежала частично под телом, частично рядом с ним. Свидетель спросил Макферсона, приказал ли ему призрак положить кости на кладбище, и Макферсон ответил "нет", поэтому они решили похоронить тело во мху. Затем они вырыли яму лопатой, которую принес Макферсон, и закопали кости, положив часть голубой ткани под них и часть над ними, и покрыли все это дерном.
   Следующим свидетелем был Джон Гревар из Далдаури. Он утверждал, что примерно за четыре года до того, как Александр Макферсон сообщил ему, что призрак сержанта Дэвиса явился ему и попросил похоронить его кости и взять с собой Дональда Фаркварсона; и что некоторое время спустя, когда они вместе были на холме, Макферсон указал ему место, где были найдены кости.
   После этого экстраординарного доказательства присяжные удалились, чтобы вынести свой вердикт, и вынесли вердикт о невиновности. Таким образом, заключенные были оправданы.
  

ПРИЗРАК, ВЫЗВАННЫЙ В СУД В КАЧЕСТВЕ СВИДЕТЕЛЯ

  
   Следующий случай, когда человека судили за убийство на основании рассказа о привидениях, заслуживает быть приведенным здесь, потому что это единственный зафиксированный случай, когда привидение было вызвано в суд для дачи показаний.
   На фермера, возвращавшегося домой с рынка в Саутеме, графство Уорикшир, напали и убили, а его тело бросили в меловую яму. На следующее утро к его жене пришел мужчина и спросил, вернулся ли ее муж домой. Она сказала, что он этого не сделал, и что она истыпывает из-за этого сильнейшее беспокойство.
   "Ваше беспокойство, - сказал гость, - ничто по сравнению с моим. Прошлой ночью, когда я лежал в постели без сна, явился призрак вашего мужа и, показав мне несколько ужасных ножевых ранений на своем теле, сказал мне, что он был убит таким-то (упомянув имя), а его тело брошено в меловую яму".
   Жена фермера подняла тревогу, меловую яму обыскали, и тело фермера нашли покрытым ранами, как и было описано. Упомянутый человек, которого призрак обвинил, был арестован и предан суду.
   Дело было передано в Уорик лорду верховному судье Реймонду, и присяжные, очевидно, собирались вынести ему обвинительный приговор, когда судья сказал:
   - Я думаю, джентльмены, что вы склонны придавать большее значение свидетельству о появлении призрака, чем это следует. Я не могу сказать, что сам придаю большое значение такого рода историям, но, как бы то ни было, мы не имеем права следовать здесь нашим собственным частным мнениям. Мы находимся в суде и должны принять решение в соответствии с законом, а я не знаю сейчас ни одного такого, который допускал бы свидетельство привидения, а если бы и допускал, то призрак не явился бы для дачи показаний.
   - Глашатай, - продолжал он, - вызови призрака.
   Глашатай сделал это трижды, с большой торжественностью, но призрак не явился.
   Затем судья указал на то, что подсудимый, сидевший в баре, был человеком с прекрасным характером, и что нет никаких доказательств того, что он и покойный фермер когда-либо ссорились или враждовали между собой. На самом деле, против него вообще не имелось никаких вещественных доказательств, и поэтому его следовало оправдать.
   "Но по многим обстоятельствам, возникшим во время суда, - добавил судья, - я сильно подозреваю, что джентльмен, видевший привидение, сам был убийцей, и в этом случае он мог бы легко установить яму, ножевые ранения и т. д. без всякой сверхъестественной помощи. И при таком подозрении я сочту себя вправе заключить его под стражу до тех пор, пока это дело не будет расследовано в дальнейшем".
   Это было немедленно сделано, и ордер на обыск выдан. При обыске в доме арестованного появились такие веские доказательства его вины, что он сознался в убийстве и был приговорен к казни на очередном судебном заседании.
  

КРАСНАЯ МЕТКА

  
   Следующий странный случай произошел с капитаном Г. Пауэллом из Бошема, штат Сассекс, во время путешествия из Лондона в Китай и Японию. Название корабля не приводится по понятным причинам, но в остальном история рассказана здесь именно так, как любезно передал ее мне капитан Пауэлл.
   "Мы вышли с утренним приливом из Ост-Индского дока, направляясь в Китай и Японию, и первым нашим пунктом назначения был Порт-Саид, где мы должны были пополнить запасы угля. У нас была обычная команда из английских квартирмейстеров, двух французских креолов, боцмана, плотника и т. д., китайских кочегаров и рабочих. Наше путешествие вниз по Ла-Маншу было обычным для января - крайне неприятное; а так как мы отплыли в Новый год, то ни один из нас не находился в самом лучшем расположении духа, начиная с нашего старика. Однако к тому времени, когда мы вышли из пролива и оказались в бухте, все в целом наладилось, как настроение, так и погода.
   Я был вторым офицером на борту и поэтому нес среднюю вахту, которая, для непосвященных, начинается в двенадцать часов дня и продолжается до четырех часов пополудни, а с двенадцати часов ночи до четырех часов утра у меня была вахта из шести офицеров и двух квартирмейстеров, все англичане, кроме одного французского креола. Все шло своим чередом, пока мы не миновали Гибралтарский пролив и не направились к Порт-Саиду, когда произошли жуткие события, о которых я сейчас расскажу.
   Все началось во вторник утром (то есть по морскому времени, как мы считаем наше время с двенадцати часов пополудни до двенадцати часов следующего дня), примерно в десять минут третьего (то есть в десять минут первого), когда вахтенный на полубаке вдруг издал громкий вопль, - от которого даже я вздрогнул на навигационном мостике, - и упал в глубоком обмороке.
   Я послал одного из квартирмейстеров, чтобы он посмотрел, в чем дело, и, если этот человек заболел, тотчас же поставил другого на вахту, а затем явился и доложил мне. Примерно через четверть часа он пришел на мостик, чтобы доложить о случившемся. Оказалось, что этот человек, которого звали ла Круа, шел по палубе, не сводя глаз с борта, и вдруг ему показалось, будто он видит какой-то черный предмет, похожий на человеческую голову. Он подошел поближе и посмотрел, но ничего не увидел, и подумал, что его взгляд просто упал на верхушку буксировочных тумб. Но вскоре он снова увидел то же самое. Это случилось трижды, и он уже собирался доложить мне об этом, как вдруг сбоку поднялась человеческая фигура, которая направилась к нему, и просто растаяла в воздухе. Он сказал, что узнал лицо и разглядел огромный зияющий разрез прямо на горле. А потом он потерял сознание.
   После того как доктор осмотрел ла Круа и дал ему снотворное, я закончил свою вахту и лег спать. На следующий день после завтрака я отправился на полубак, чтобы повидаться с ним. Он лежал на своей койке, как доктор и велел ему пролежать день или около того, потому что этот человек был совершенно выбит из колеи. Я вошел, сел на стул рядом с его койкой и немного поболтал с ним. Он был очень сдержан и не сказал мне больше того, что я уже знал.
   Через два дня он снова обратился ко мне. В первую ночь, когда он нес вахту, ничего не произошло. Но на вторую ночь, происшествие случилось снова, только на этот раз я тоже отчетливо увидел вторую фигуру на полубаке. Стояла прекрасная ясная ночь, не слишком лунная, с легким встречным ветром, который доносил каждый звук прямо до меня. И вот что я увидел. Когда ла Круа повернулся, чтобы пройти от левого борта к правому, какая-то фигура, казалось, поднялась прямо у него за спиной, протянула руку с вытянутыми пальцами, а затем резко обхватила его за шею и развернула так, что они оказались лицом к лицу.
   Нет нужды говорить, что ла Круа снова упал в обморок, и мы все думали, что он умрет раньше, чем доктор осмотрит его. Однако он все же пришел в себя, и на следующий день я пошел к нему. Я с трудом узнал его -- из прекрасного молодого человека он превратился в старика с совершенно седыми волосами и ясно различимой красной отметиной, идущей от правого уха под подбородком до середины левого уха.
   Сначала он ничего не говорил и хотел, чтобы его оставили, так что я ушел. Но в первую же собачью вахту (с четырех до шести) пришел один из квартирмейстеров и сказал, что ла Круа хочет меня видеть. Я пошел к нему и долго беседовал с ним. Он сказал мне, что знает, - он умирает, - но перед смертью хотел бы признаться в совершенном убийстве.
   Около трех лет тому назад он вместе с другим мужчиной сошел на берег в Мельбурне, сильно напился и поссорился с ним из-за женщины, которая предпочла ему его спутника. Он поднялся на борт, долго размышлял над этим, а через два дня, то есть в воскресенье, пригласил этого человека на целый день в деревню, а потом жестоко перерезал ему горло от уха до уха. Но перед смертью этот человек успел крикнуть: "Я буду преследовать тебя и убью".
   Ла Круа немного пришел в себя, и ему поручили легкую дневную работу, а на ночь его место на вахте занял другой человек. За день до того, как мы прибыли в Порт-Саид, ему стало лучше, и его послали на полубак до того, как был выставлен вахтенный, как вдруг раздался ужасный леденящий кровь вопль. Мужчины бросились к полубаку. На палубе лежал ла Круа с перерезанным от уха до уха горлом.
   Это я видел сам, когда убирал тело".
  

ЛЕГЕНДЫ ГАВАНИ ПОРТСМУТА

  
   В Средние века, как гласит легенда, банда свирепых пиратов во главе с Вульфом, сыном Свейна, напала на Бошем в Сассексе и, не найдя богатой добычи среди рыбаков, забрала прекрасный старый колокол, висевший на церковной башне, несмотря на сопротивление священников.
   Они взяли колокол на борт своего корабля и подняли паруса, но прежде чем вышли из гавани, колокол пробил палубу и упал в трюм, а затем - на дно моря, но не оставил в корабле ни одной дыры. Испуганные пираты, поняв, что произошло чудо, отплыли так быстро, как только могли, оставив большой колокол Бошема глубоко внизу.
   И хотя колокол больше не висел на колокольне, он не оставался праздным в своей морской могиле; сейчас, когда остальные колокола звонят, призывая рыбаков в церковь, большой колокол присоединяется к ним, и его глубокий тон ясно слышен тем, у кого есть уши, чтобы слышать. То место, где он провалился сквозь корабль, до сих пор называется "Дырой Колокола".
  

* * *

  
   Однако существует и другая история, связанная с гаванью Бошема, гораздо менее приятная, поскольку она касается ужасной трагедии и мстительного призрака и, кроме того, хорошо документирована. Вот она.
   Примерно в 1835 году человек по имени Калеб Дерехэм был владельцем кетча, построенного в Портсмуте и называвшегося "Летящее Облако". Он называл себя рыбаком, но считалось, что большую часть своих доходов он получает от контрабанды бренди. У него был партнер по имени Джозеф Мейкпис. Оба партнера сильно пили, а Мейкпис был хорошо известен на побережье тем, что в пьяном виде всегда пел гимны, за что и получил прозвище "Проповедник".
   Дерехэм был угрюмым, молчаливым человеком, с которым трудно было иметь дело в любое время, и иногда - даже опасным. "Летящее Облако" часто заходило в гавань Бошема, когда погода была плохая, и всегда становилось на якорь в одном и том же месте "на глубине". В один из таких случаев было замечено, что Мейкписа нет на борту, но Дерехэм, когда его спросили об этом, пришел в такую ярость, что эта тема больше не поднималась; было решено, что они поссорились и расстались, так как Мейкписа больше никогда не видели.
   Несколько лет спустя Дерехэм, выпив больше обычного, был зарезан во время пьяной драки в таверне в Портсмуте испанским моряком, и "Летящее Облако" перешло в руки человека по имени Мортимер, который использовал его для рыбной ловли вдоль побережья. Однажды, примерно через год после смены владельца, кетч из-за непогоды зашел в бухту Бошема и бросил якорь в старом месте "на глубине".
   Позже той же ночью Мортимер появился в деревне Бошем, бледный и дрожащий, и сказал, что его лодку преследует черный дьявол с красным лицом, и что он не вернется на нее. Над ним смеялись и думали, что он пьян; трое мужчин уговорили его вернуться вместе с ними на свою лодку, пообещав остаться на борту до утра.
   Все трое спали на палубе. Около двух часов ночи один из них проснулся с ощущением, что его кто-то позвал. Он подошел к своим товарищам и разбудил их. Первое, что они все заметили, был странный запах, будто что-то взбаламутило портовую грязь. Пока они разговаривали, какой-то шум позади них заставил их оглянуться, и они увидели Мортимера, стоявшего у люка на баке, смертельно бледного, глядящего на корму с выражением абсолютного ужаса на лице. Все трое проследили за его взглядом и увидели фигуру человека, который, по-видимому, карабкался на корму.
   Он казался покрытым черной грязью до самой шеи, а голова была ужасно изуродована, верхняя часть лица представляла собой кровавую массу. Несмотря на это, все трое узнали эту фигуру и с криком: "О Господи, это же Проповедник!", подбежали к нему. Когда они приблизились, фигура издала какой-то сдавленный крик и с громким всплеском исчезла за кормой. Они бросились на корму, чтобы оказать помощь, но ничего не было видно, вода казалась спокойной, и при осмотре не было никаких признаков грязи или даже воды на поручнях на корме.
   Мортимер, который подошел вместе с ними, сказал им, что видел эту фигуру только один раз, а именно ранним вечером, перед тем как он подошел к Бошему, и что фигура, очевидно, пыталась что-то сказать ему, но не издала ни звука, так как рот был полон грязи, и что выражение ее лица было таким ужасным, что он потерял голову, прыгнул в шлюпку и покинул лодку, оставив ее ужасному гостю.
   Через несколько дней "Летящее Облако" снова перешло из рук в руки, и в течение следующих нескольких лет сменило несколько владельцев, пока, наконец, не было продано на слом.
  

СНЫ, ПРЕДЗНАМЕНОВАНИЯ И ПРЕДУПРЕЖДЕНИЯ

СНЫ - СТРАННЫЕ, ПРОРОЧЕСКИЕ И ПОВТОРЯЮЩИЕСЯ

ОПЫТ ДОКТОРА ХАСВЕЛАБА. - ПОВТОРЯЮЩИЕСЯ СНЫ. - МИССИС ФФАЛКС И ПЕРИОДИЧЕСКИЕ СНЫ. - СНЫ О ПЛОХОМ ПРЕДЗНАМЕНОВАНИИ. - СЛУЧАЙ МАРИИ МАРТЕН И СПЕНСЕРА ПЕРСИВАЛЯ. - ОПЫТ МИССИС ДРЕЙСОН

  
   "Если есть хоть капля правды в знамениях времени, - говорит мистер Реджинальд Л. Хинд в своей увлекательной книге "Сны и пути сновидений", - то сегодня мы стоим на пороге новой эры видения, когда люди снова увидят истинную внутреннюю сущность и инволюцию вещей. И мы можем справедливо полагать, что когда такой век полностью наступит, умы людей будут постоянно блуждать по пути грез. Мы будем помнить и принимать близко к сердцу старое изречение Зенона о том, что изучение наших снов необходимо для самопознания".
   Эти слова были написаны в 1913 году, еще до того, как разразилась война, и наши самые глубокие чувства были потрясены великими волнениями. С началом войны действительно наступил "Новый век видения", и все мы: гражданские лица - дома, моряки - в море, солдаты - в окопах -- теперь начинаем относиться к снам, видениям и другим откровениям с совершенно новым и более разумным интересом. Я собрала следующие примеры странных, пророческих и повторяющихся сновидений, все они абсолютно достоверны, и большинство из них дано мне самими сновидцами. В настоящее время они должны представлять особый интерес.
  

* * * *

  
   Доктору Хэсвеллу из Лимингтона приснился следующий интересный сон, за рассказ о котором я ему обязана.
   "В 1887 году, в пятницу перед Троицей, я отправился из Сандерленда в Кесвик и оттуда через перевал Уинлаттер доехал до Скейл-Хилл, что неподалеку от Краммок-Уотер. Мой друг В. отправился со мной в эту экспедицию; наша главная цель состояла в том, чтобы сфотографировать район Краммок и Баттермер.
   Мой сын, которому тогда было от трех до четырех лет, вместе со своей няней прибыл на станцию Сандерленд, чтобы проводить меня. Он был, по-видимому, совершенно здоров -- факт, о котором следует упомянуть, так как сон, который я видел в ночь с субботы на воскресенье, не мог быть вызван предчувствием.
   Сон был таков: мне показалось, что я дома, в своей спальне; я видел жену, склонившуюся над кроваткой, где лежал мой мальчик. Его лицо было красным, и он явно находился в состоянии лихорадки. Я с тревогой спросил жену: "Что с ним такое?" - "Я не знаю, - ответила она, - но что бы это ни было, не волнуйся. Я сделаю для него все, что в моих силах".
   Таков был мой сон. Очень яркий и реалистичный во всех деталях. Все знакомые предметы в моей спальне дома выглядели именно так, как я их знал: кровать, колыбель, украшения на каминной полке и туалетном столике, даже газовая горелка, в которой горел свет.
   Я проснулся в состоянии сильного возбуждения и через некоторое время снова заснул, но только для того, чтобы снова увидеть тот же сон. Утром за завтраком я рассказал В. свой сон, сказав: "Я очень встревожен, должно быть, что-то не так. Я прежде никогда не видел такого сна. Жаль, что я не могу вернуться домой и узнать, как там".
   - Конечно, теперь ты уже не можешь вернуться -- ведь мы только что приехали! - ответил В.
   Я подумал и написал жене письмо, в котором кратко описал свой сон, опустив выражение, использованное ею во сне, и указал ей адрес в Кесвике, по которому, скорее всего, ее письмо сможет найти меня через два-три дня. Тогда было воскресенье, и никакой почтовой депеши из Скейл-Хилла отправить было нельзя, но я нашел одного соотечественника, направлявшегося в Кокермут (в десяти милях отсюда), который предложил отправить мое письмо.
   Ответ моей жены пришел в Кесвик примерно в середине недели. Она писала: "Это очень странно, но то, что тебе снилось, действительно происходило в то время". Она добавила слова, не совсем те, что я слышал во сне, но удивительно похожие, и в сущности одинаковые: "Я не знаю, что случилось с Джеком, но не волнуйся, я сделаю для него все, что в моих силах".
   В свете последующих событий мне показалось, что причиной болезни моего сына был легкий приступ мозговой лихорадки.
   Я говорил по этому поводу с В. не так давно. Он отчетливо помнит мое беспокойство за завтраком и мое очевидное желание вернуться домой, чтобы узнать, имеются ли у моего сна какие-то основания на самом деле".
  

* * * *

  
   Мистер Дж. С. Стеннинг из Саффронс-Роуд, Истборн, любезно прислал мне следующий рассказ о повторяющемся сне.
   "Около пятнадцати лет мне постоянно снился один и тот же сон, иногда дважды за ночь; он всегда был очень ярким и отчетливым. (Я должен сказать, что мои дела в Лондоне часто приводили меня из Сент-Мэри-Экса на Бишопсгейт-стрит по переулку, ведущему мимо большой церкви Святой Елены.)
   Мне снилось, что в восточной части церкви есть стена, в которой имеется дверь. Эта дверь часто была открыта, и я заглядывал в нее; за ней виднелись развалины какого-то церковного здания, арки, колонны, стены и остатки башен. Сон был настолько четким, что, проходя мимо, я часто удивлялся, почему там нет ни стены, ни двери. На самом деле здания располагались так близко к церкви, что для такой стены просто не оставалось места. Однажды вечером мой старший сын попросил меня взглянуть на гравюру, название которой он тщательно скрыл. Я тотчас же увидел, что на ней были изображены развалины, которые я так часто видел во сне; затем он отодвинул бумагу, скрывавшую название: "Развалины монастыря Святой Елены в..." (дату я не помню).
   С тех пор, как он показал мне эту гравюру много лет назад, я ни разу не видел этого сна. В мае 1910 года я был представлен профессору Барретту и рассказал ему этот сон. Он посчитал, что это должно быть исследовано, и попросил через меня моего сына написать ему об этом. Профессор Барретт спросил также, были ли у меня предки, связанные с монастырем Святой Елены, но я таких не знаю, и не думаю, что есть какие-либо основания для идеи о "передаче видения по наследству". Я никогда раньше не видел гравюру с изображением развалин монастыря. Я считаю, что нынешняя церковь св. Елены теперь частично или полностью занимает место монастыря".
  

* * *

  
   Следующее сновидение было рассказано мне мисс Уинифред Холл, которой я также обязана любопытной историей о "Старой леди в черном" (см.).
   "У меня была тетя, умевшая предсказывать смерть с абсолютной точностью. Она часто слышала звук, который, по ее словам, был в точности похож на свист косы в ее комнате ночью. Она вдруг просыпалась и слышала этот свист, и всегда знала, что это была "молодая" смерть, так как коса располагалась близко к земле, словно срезала молодую траву. И в каждом случае дурное предзнаменование оправдывалось. У нас имелось самое полное доказательство ее жуткого дара, потому что она часто рассказывала нам, когда слышала звук косы и на кого она указывала.
   Однажды она услышала ровный свист косы, пошла и сказала моей матери, что в семье умрет ребенок, а это значит, что ей не нужно бояться за моего отца. Это было в воскресенье, и в то время мы все были здоровы; но во вторник одна из моих сестер заболела. Она умерла в четверг.
   В ту ночь мне приснился необыкновенный сон. Мне снилось, что я вымыла голову и сушила ее у зеркала в своей спальне, но когда обернулась, то увидела, что моя младшая сестра в ночной рубашке смотрит на меня; я заметила, что ее прекрасные золотистые кудри были подстрижены, и что на ней была маленькая кружевная голландская шляпка. Я сказал ей: "Ты выглядишь очень забавно; представь себе, - на тебе шляпка! Но где же твои кудри?" Она просто улыбнулась мне в ответ, и я тут же проснулась.
   Этот сон произвел на меня большое впечатление. На следующее утро я стала рассказывать обо всем сестре, с которой спала, как вдруг вошла наша няня и сообщила нам печальную новость, что наша младшая сестра умерла ночью. Позже пришла другая няня и сказала: "Пойдемте со мной к вашей сестре". Мы пошли с ней, и там лежала моя сестра, точно такая, какой я видела ее во сне. Ей срезали волосы, и надели на голову маленький кружевной голландский чепчик.
   Едва ли мне нужно говорить вам, что, хотя все это случилось, когда я была ребенком, я никогда не забывала ни одной детали этого сна - или, скорее, видения, потому что это было именно видение".
  

* * * * *

  
   Миссис М. Честер Ффолкс упомянула о весьма любопытном сне на странице 87 книги "Мое собственное прошлое". Она пишет следующее.
   "Ричард ле Галльен познакомил меня с "Джимми" Уэлчем, который, хотя и не был тогда преуспевающим "сэром Ги де Вером", был тем же очаровательным человеком, каким он является сегодня; я помню, как мы обсуждали сверхъестественное, что всегда интересовало меня, и я рассказала ле Галльену и его другу о странном сне, который снился мне 31 октября в течение многих лет.
   В этом повторяющемся сне, будучи судимой за преступление и приговоренной к смерти, я с величайшей живостью переживала все ужасы эшафота. Я видела поджидавшего меня палача, рифленую колоду и жуткую корзину с опилками. Я почувствовала, как мне завязали глаза, - свет стал тьмой, - я ждала, и передо мной мелькала моя жизнь. Затем следовал глухой, ужасный удар, и я просыпалась.
   Ричард ле Галльен считал, что эта сцена из прошлого была явлена мне либо для того, чтобы пробудить мою память, либо для того, чтобы послужить предостережением. "Джимми" Уэлч ограничился одним-единственным словом: "несварение желудка".
   Рассказ миссис Ффолкс о своем сне, когда он был опубликован, привел к весьма интересной переписке о "периодически повторяющихся снах", которая в течение нескольких недель печаталась в колонках "Обсервер". Один корреспондент написал:
   "Тема периодических сновидений представляет собой одну из самых необычных загадок. У одной моей подруги было такое сновидение. Каждую Страстную пятницу ей снилось, будто она сидит в обшитой дубовыми панелями комнате старого загородного дома и смотрит на портрет кавалера над камином. Это было необычное во всех отношениях лицо -- резко обозначенные черты, а на лбу - длинный шрам. Пока она смотрела, дверь позади нее открылась, и вошла молодая женщина с ярко-рыжими волосами. Подойдя к моей подруге, она сказала: "Я - К. Э. Я убила его. Я должна была это сделать; но никто этого не знает". После этого моя подруга просыпалась. Она видела этот сон много лет подряд".
   Я отсылаю своих читателей к архивам "Обсервера" за ноябрь и декабрь 1915 года, если они хотят найти некоторые любопытные и интересные примеры периодических сновидений. Наконец миссис Ффолкс написала следующее письмо:
   "...Возможно, мне будет позволено рассказать очень яркий пророческий (!!!) сон, который приснился мне в феврале 1904 года.
   Мне приснилось, что я собрала друзей, с которыми собиралась провести Рождество в деревне. Первым сном-картиной была поездка по заснеженной сельской местности к чудесному старому дому. Карета проехала по мощеному двору и остановилась у большой открытой двери особняка. Мы вышли, и внутри, помнится, все было живо и деятельно. Люди суетились, и служанка сказала мне, что сегодня вечером будет дан большой бал-маскарад, и не могу ли я подняться наверх и переодеться как можно скорее?
   Я шла по длинным коридорам и, наконец, очутился в маленькой спальне со стрельчатыми окнами, выходившими во двор, через который мы только что проехали. Здесь висел ситцевый балдахин, все было очень старомодно, и особенно мне запомнилось зеркало, потрескавшееся и потемневшее, стоявшее на туалетном столике. На кровати, по-видимому, была разложена одежда, и служанка, повернувшись ко мне, сказала: "Вот ваш костюм для бала".
   - А кого я представляю? - спросила я. Не говоря ни слова, она протянула мне маленькую гравюру с изображением женщины, лежащей на кровати.
   - Вы будете представлять Мод Ффолкс, - ответила она. - Она жила и умерла очень несчастной.
   Я узнала женщину на картине; одежда на кровати была моей собственной, но когда я в ужасе посмотрела в зеркало, то ясно увидела, несмотря на трещины и потемнение, что внешне я совсем не похожа на Мод Ффолкс с гравюры.
   А потом я проснулась. В 1909 году, когда я впервые посетила Дин-Парк, я узнала дом и двор из своего сна. Но ни одна комната не соответствовала той, где я видела портрет и одежду Мод Ффалкс.
   Этот сон был исключительно ярким, и я часто задавалась вопросом, не был ли он послан как предупреждение. Конечно, события отчасти оправдали замечание служанки, но в те дни у меня не было настоящего "предчувствия" грядущих бед".
  

* * *

  
   Здесь стоит пересказать знаменитую историю Марии Мартен и Рэд Барна, в которой сон отдал убийцу в руки правосудия, так как многие люди забыли действительные обстоятельства.
   Мария Мартен, двадцатидвухлетняя девушка, была дочерью ловца кротов в Полстеде, в Саффолке. Она жила со своими родителями в деревне счастливой и спокойной жизнью, пока Уильям Кордер, сын соседнего фермера, часто навещавший ее в доме ее отца, не убедил девушку бежать с ним в Ипсвич, чтобы выйти замуж. Это случилось в мае 1827 года. Было около полудня, когда они покинули дом ее отца, Мария вышла из одной двери, а Кордер - из другой, чтобы избежать подозрений. Мария также надела одежду мальчика для маскировки, намереваясь переодеться в свою собственную одежду в местечке под названием Рэд Барн, находившемся на земле, принадлежащей Кордерам.
   Заметив, что у ее возлюбленного имеется пистолет, Мария спросила его, заряжен ли он, на что тот ответил: "Да".
   Спустя несколько дней Кордер вернулся в деревню один, и когда родители Марии спросили его, где она, он ответил, что свадьба не состоялась, поскольку он побоялся отвезти ее в дом своего отца, но что он оставил ее в безопасном месте. Она не писала, добавил он, потому что не привыкла к перу.
   Время шло, наступил сентябрь. Кордер, выглядевший больным и изможденным, сказал, что доктор велел ему ехать за границу, но прежде чем отправиться в путь, он проследил, чтобы Рэд Барн был заполнен зерном, и сам помогал этому.
   После отъезда он написал своей семье и родителям Марии, сообщив в одном из своих писем, что Мария теперь его жена. Однако письма приходили из Лондона, а не из-за границы.
   Вскоре деревенские сплетники уже вовсю обсуждали его имя, и брат Марии, Томас Мартен, вспомнил, что видел, как тот шел по полю в сторону Рэд Барна в день побега сестры. Однако, несмотря на это, никаких доказательств против него предъявить не удалось.
   Но миссис Мартен, которая, как мы можем быть уверены, очень горевала о своей дочери, три ночи подряд видела во сне, что Марию убили и похоронили в Рэд Барне, и настаивала, чтобы пол немедленно был вскрыт.
   Это было сделано 19 апреля 1828 года; был найден мешок с останками убитой девушки. Кордера проследили до Илинга, где он был найден, женатым и живущим в достатке. Его судили, признали виновным и казнили в августе 1828 года. Услышав смертный приговор, он полностью сознался в содеянном.
  

* * * * *

  
   Один из самых замечательных исторических снов - это сон мистера Джона Уильямса из Скорриер-Хауса, Редрут, Корнуолл, в 1812 году.
   11 мая мистеру Уильямсу приснилось, будто он находится в вестибюле Палаты общин, когда увидел входящего человека в коричневом пальто.
   Вскоре после этого вошел еще один человек, которого он во сне принял за мистера Персиваля, бывшего тогда премьер-министром, и тотчас же человек в коричневом выхватил пистолет и выстрелил в него. Несколько человек, стоявших рядом, схватили убийцу, а мистер Уильямс, в сильном волнении, проснулся.
   Он сказал жене, что ему приснился странный сон, в котором он видел убийство премьер-министра, но она отнеслась к этому легкомысленно, и он снова заснул.
   Ему опять приснился тот же сон, во всех подробностях, и он опять разбудил жену и рассказал ей все; но она, убедившись, что прежний сон все еще преследует его, посоветовала ему успокоиться и не думать о нем.
   В третий раз он увидел ту же мрачную сцену, разыгравшуюся в Палате общин, и, проснувшись, был так поражен, что встал и оделся, не в силах больше отдыхать.
   Когда наступило утро, он все еще пребывал под впечатлением своих трех снов и обсуждал возможность поехать в Лондон и предупредить мистера Персиваля. Он поехал в Фалмут по делам и рассказал своим друзьям на Годольфин Майн о своих снах и намерении совершить долгое путешествие в Лондон. Естественно, они отговорили его, сказав, что его только высмеют и примут за сумасшедшего; поэтому он больше ничего не сказал, но с нетерпением ждал выхода газет.
   На следующий день ничего не произошло, но 13 мая сын мистера Уильямса, который жил в Труро, прибыл в Скорриер-Хаус и объявил, что мистер Персиваль был убит в Палате общин вечером 11-го, и что новость только что дошла до Труро, но еще не попала в газеты.
   Несколько недель спустя мистер Уильямс отправился по делам в Лондон и в одной из типографий увидел цветной рисунок, изображающий трагедию в Палате общин. Он купил его и, изучая, обнаружил, что все представленные детали совпадают с его снами, вплоть до синего сюртука и белого жилета, которые были на мистере Персивале, и коричневого сюртука Беллингема, убийцы. Он отправился в Палату общин и в присутствии нескольких друзей указал точное место, где было совершено убийство, и, по сути дела, восстановил преступление в мельчайших подробностях.
   Рассказ о сновидении вызвал самый большой интерес. Газета "Таймс" опубликовала его несколько лет спустя, когда мистер Уильямс был еще жив, а также многие люди, которым он рассказывал этот сон до того, как стало известно об убийстве мистера Персиваля. Версия, приведенная "Таймс", однако, в некоторых деталях отличалась от наиболее достоверного отчета, который был дан самим мистером Уильямсом Обществу исследования паранормальных явлений и опубликован в "Трудах" Общества.
  

* * * *

  
   Миссис Дрейсон -- некоторые из ее опытов я уже приводила в другом месте - видела чудесные сны. Когда, маленькой девочкой лет двенадцати-тринадцати, она жила в Гендоне, она однажды в ночь на воскресенье видела странный сон о старике, жившем в соседнем доме, которого никто никогда не навещал и в чьем доме вообще никто не бывал.
   Ей снилось, будто она вошла в дом и поднялась наверх, в то, что, очевидно, было его спальней, но это была самая необычная комната, с деревьями и травяным полом. Посреди комнаты стояла кровать, на которой он лежал мертвый. Потом она проснулась и за завтраком рассказала брату и сестрам о своем сне.
   Час спустя, когда они с матерью шли в церковь, они встретили своего доктора, который остановил лошадь и сказал: "Ну вот, бедный старый такой-то ушел", - имея в виду того самого старика. Мать, очень удивленная, рассказала ему сон ребенка, и доктор удивленно воскликнул, потому что старик, по-видимому, был актером, и в его спальне были расставлены декорации, задники и бордюры с травой, деревьями и цветами, отчего комната выглядела точно так же, как приснилась ребенку.
  

* * * * *

  
   Одна девушка, очень любившая ботанику, однажды открыла для себя растение, название которого она никак не могла вспомнить. В тот день она время от времени ломала голову, и все равно никак не могла его припомнить. Ночью ей приснилось, что она была на вечеринке, и ее представили даме, которую звали миссис Гипнум. Растение, название которого она забыла, было гипнумом! Этот сон был описан в лекции доктора У. Сайкса в Донкастере.
  

* * * *

  
   Одна корреспондентка написала мне следующее: "Я вижу, вы интересуетесь сновидениями. Есть одна графиня, о которой я знаю очень мало; она очень стара. Она мне не нравится, и у меня нет к ней ни малейшего личного интереса. Мне очень живо приснилось, что она попала в большую беду в комнате, переполненной людьми, которые давили на нее и не давали ей выйти. Она обратилась ко мне за помощью. Я обняла ее и, пробиваясь к двери, сказала: "Вы должны дать ей пройти".
   Меня разбудила вошедшая горничная, которая положила мне на кровать газету. Я открыла ее, и там большими буквами было написано о трагической гибели младшего сына графини в результате несчастного случая.
   Через некоторое время мне опять приснилась графиня. На следующий день я узнала о смерти ее старшего сына. В третий раз она мне приснилась, и тут же я услышала, что ее дочь опасно заболела, но, в конце концов, выздоровела. Мне это кажется особенно любопытным, потому что у графини также нет ко мне никакого личного интереса. Сцены двух последних снов не были связана с переполненной комнатой, но я отчетливо видела ее".
  

ЛОШАДЬ СМЕРТИ

  
   Эта история про очень старый дом в Уэльсе. В интерьере есть несколько великолепных старых дубовых панелей, а над одной из каминных полок вырезана дата 1535 года и девиз "Я служу" на валлийском языке.
   В то время, о котором я пишу, в нем жили мои друзья, и хозяйка дома пережила весьма любопытный опыт, который она разрешила мне включить в эту книгу. Мне очень жаль, что я не могу назвать ее имени, но она любезно позволила мне рассказать эту историю так, как я слышала ее из ее собственных уст: "Мой муж был в то время в Ливерпуле, -- сказала она, -- ожидая операции, и я получила "телефонное сообщение": "придется подождать. Операция отложена". Поэтому, естественно, я очень волновалась и беспокоилась.
  
   0x01 graphic
  
   В ту ночь я лежала без сна в постели, а рядом со мной спала моя дочь Эвадна, и вдруг услышала, как вниз по склону холма и по подъездной аллее к дому во весь опор галопом мчится лошадь. Звук копыт слышался очень отчетливо. Было около часа, ночь выдалась лунная, тихая и спокойная, безветренная. Я вскочила с кровати, открыла окно и выглянула наружу. Из моего окна был виден каждый дюйм подъездной аллеи, и, к моему изумлению, там не было видно никакой лошади.
   Удивленная, я подождала некоторое время, а затем вернулась в постель, но не заснула, потому что лежала и думала о странности происходящего, поскольку лошадь сильно шумела.
   Примерно через полчаса я отчетливо услышала, как лошадь снова развернулась и пошла по аллее, на этот раз шагом. Звука колес не было слышно, только тяжелый глухой стук копыт.
   На следующий день я спросил свою дочь, не слышала ли она, как ночью к дому прискакала лошадь, и она ответила: "Нет".
   Я никак не могла выбросить из головы стук лошадиных копыт - он просто преследовал меня. Я знала, что он предвещает какую-то беду, потому что если бы это была обычная лошадь, я бы ее увидела. Подъездная аллея была необычной, заканчивалась тупиком, и у лошади не было никакого способа скрыться от моих глаз.
   Позже, в тот же день, когда моего мужа привезли домой умирающим, я молилась, чтобы никогда больше не слышать ужасного топота копыт лошади - предзнаменования смерти.
  

* * * * *

  
   Год спустя я лежала на диване в том же самом доме в Уэльсе, когда, к своему ужасу, снова услышала стук копыт. Лошадь снова бешено проскакала по подъездной аллее, на этот раз среди бела дня, и остановилась у двери. Я вскочила и бросилась к двери, но ничего не увидела, хотя и услышала глухой стук копыт по подъездной аллее. Немного погодя, моя дочь вернулась с прогулки вместе со служанкой, и, повернувшись к ним, я спросила: "Вы видели или слышали лошадь?"
   - Нет, - сказали они; они не видели никакой лошади, но в деревне только что произошел ужасный несчастный случай. Одна дама ехала по деревенской улице, когда ее лошадь поскользнулась и сбросила ее на тротуар, отчего дама погибла на месте.
  

ВИДЕНИЕ В КРИСТАЛЛЕ

  
   Нижеследующая история, строго говоря, не является историей о привидениях, но поскольку она носит оккультный характер и вполне правдоподобна, я привожу ее здесь. Ее рассказала мне миссис Салис, проживающая на Кенсингтон-Палас-Террас в Лондоне, слышавшая ее из первых рук от одного члена парламента Уэльса, участвовавшего в этих странных событиях.
   Несколько лет назад в одной из деревень Гламорганшира жил некий человек по имени Харпер. Это был странный старик, слывший чародеем, хорошо разбирающийся в черных искусствах, и никто из соседей не смел ему перечить, наоборот, все благоговели перед ним.
   Когда он умер, его коллекция оккультных книг и предметов древней магии перешла к его племяннице, жившей с ним в его доме.
   У мистера Уоллеса*, о котором идет речь, жившего по соседству, был друг по имени Мартин Ллойд, - также сосед по его городскому дому в Челси. Мистер Ллойд был в некотором роде антикваром и очень интересовался фольклором, старинными книгами и всевозможными древностями.
   * Это и другие имена вымышлены.
  
   Во время путешествия по Уэльсу ему пришло в голову навести справки о старике Харпере, о котором он слышал от мистера Уоллеса, поэтому он отправился в дом, где все еще жила племянница Харпера, и постучал в дверь.
   Когда племянница открыла ее, мистер Ллойд сказал:
   - У вас есть какие-нибудь старые книги, принадлежавшие вашему дяде? Если да, то я хотел бы взглянуть на них и, возможно, купить некоторые из них.
   Племянница ответила, что у нее есть несколько дядиных книг, которые лежат в старом резном дубовом сундуке. Мистер Ллойд мог посмотреть на них, если ему этого хочется, но, - добавила она, - я не хочу, чтобы их вынимали.
   Она подвела мистера Ллойда к дубовому сундуку, почерневшему от времени, и, подняв крышку, тот увидел внутри толстые фолианты, большинство из которых были переплетены в кожу с металлическими застежками. Он увидел также большой хрустальный шар.
   - Вы не хотели бы избавиться от этих книг? - спросил он мисс Харпер.
   - Да, - ответила она, - я готова продать их, но при условии, что вы заберете сундук со всем его содержимым.
   Мистер Ллойд видел, что сам сундук также стоит купить, помимо книг, и сказал, что даст ей десять фунтов за сундук и его содержимое.
   - Очень хорошо, - сказала она, - вы можете взять их за эту цену, но я выйду из дома, пока вы будете заниматься приготовлениями к тому, чтобы забрать их.
   Получив деньги, она вышла, а мистер Ллойд отправился в деревню искать кого-нибудь, кто помог бы ему доставить сундук на станцию. Никто из жителей деревни, казалось, не был склонен иметь хоть какое-то отношение к вещам старого чародея. Наконец, ему удалось уговорить одного человека отвезти сундук на вокзал; таким образом, он перевез его в Лондон...
   Когда книги были изучены, они оказались очень любопытными, полными старинных заклинаний, астрологических знаков и причудливых рецептов, и мистер Ллойд положил их обратно в сундук и хранил среди своих сокровищ в Челси.
   Много лет спустя мистер Уоллес и мистер Ллойд решили пойти посмотреть футбольный матч в Челси. Покинув матч, они оказались в огромной толпе людей, потому что на матче присутствовало много людей. Они проталкивались вперед, когда услышали в толпе плач ребенка, очевидно, сильно расстроенного.
   Мистер Ллойд обернулся и, будучи крупным, атлетически сложенным мужчиной, нырнул в толпу и спас маленького мальчика, которому грозила опасность быть затоптанным, вынеся его на плече. Выбравшись из толпы, он опустил мальчика на землю и, к своему ужасу, обнаружил, что его золотые часы и цепочка исчезли. Это было неудивительно, учитывая, что его руки были подняты, пока он нес ребенка, но он был чрезвычайно взволнован потерей, потому что часы принадлежали его деду (известному как "старый Питер") и были фамильной реликвией в семье.
   Он вернулся, чтобы поискать их, обратился в полицию, но это не помогло, и ему пришлось идти домой без них. Вскоре они с мистером Уоллесом увидели брата мистера Ллойда, доктора Ллойда, который, завидев их, взволнованно подошел к ним и сказал: "Я только что потерял свои часы на матче", - добавив со смехом: "Но это не имеет большого значения; это был всего лишь старый Уотербери".
   - Ах! - сказал мистер Ллойд. - Это ничто по сравнению с моей потерей. У меня только что украли золотые часы и цепочку.
   - Уж не хочешь ли ты сказать, что потерял часы старого Питера? - сказал доктор. - Мама никогда тебя не простит. Я не знаю, что ты ей скажешь.
   - Это самое худшее, - сказал мистер Ллойд. - Боюсь, она будет сильно волноваться из-за этого. Но у меня есть идея. Это шанс заглянуть в магические книги, которые я получил от старого Харпера много лет назад.
   Конечно, доктор Ллойд счел это предложение абсурдным, но сказал, что отправится вместе с ними на квартиру брата и посмотрит, что можно сделать. Итак, все трое отправились на квартиру, где вскоре к ним присоединились миссис Ллойд и миссис Уоллес.
   Когда они сверились с книгами, оказалось, что наилучшая процедура заключается в том, чтобы один из участников, но не потерявший, заглянул в хрустальный шар, а другой произнес некую магическую формулу.
   Доктор был избран скраером (тем, кто смотрит в шар), а его брат читал заклинание. Доктор смотрел в кристалл, в котором, по его словам, вообще ничего не было видно. Но через несколько минут он сказал с величайшимо волнением:
   - Я вижу человеческую голову -- более того, это голова моего пациента! Он лежит сейчас в больнице Челси со сломанной ногой.
   - Ну что ж, - сказал мистер Уоллес, - если он лежит в больнице Челси со сломанной ногой, то никак не может быть причастен к сегодняшней краже часов.
   Это, конечно, выглядело убедительно, но все присутствующие согласились с тем, что доктор должен навести справки, когда в следующий раз увидит своего пациента.
   Больше в кристалле ничего не было видно.
  

* * * * *

  
   На следующий день доктор Ллойд отправился в больницу и сразу же сообщил больному, что у его брата накануне на футбольном матче украли золотые часы, и он очень хочет их вернуть, потому что это ценная семейная реликвия.
   - Это был один из банды Бургина! - тут же воскликнул его пациент. - Так вот, сэр, вы были очень добры ко мне, и я хотел бы кое-что для вас сделать. Как вы думаете, когда я смогу выбраться отсюда?
   - Ну, - сказал доктор, - сегодня суббота. Я думаю, вы сможете выйти в понедельник. Если вы вернете мне часы и цепочку, то получите десять фунтов; обещаю также не задавать вам никаких вопросов.
   Доктор ушел, предварительно дав указания, что этот человек может покинуть лазарет в понедельник.
   Не прошло и недели, как часы были возвращены владельцу, а пациенту выплачены 10 фунтов стерлингов, и, как можно заключить, никаких вопросов задано не было.
  

ТРИ КОНВЕРТА

  
   Ниже приводится еще одна история, рассказанная мне миссис Салис, которая почерпнула ее из того же источника, что и "Видение в кристалле".
   В родной деревне мистера Уоллеса в Уэльсе жил старик по имени Томми Ройс, содержавший небольшой трактир.
   Он обладал странным и неприятным даром, -- не столь уж редким, как принято считать, -- видеть смерть заранее, и пользовался в деревне репутацией человека, обладающим вторым зрением.
   Случилось так, что в деревню был назначен новый викарий, и, узнав о даре старого Томми, он пришел в крайний ужас оттого, что в этом месте царит такое суеверие.
   Он пошел к старику и сказал ему, что все это неправда и дело рук дьявола, и что если он услышит еще какие-нибудь сплетни о способностях Томми, то подаст официальную жалобу настоятелю прихода.
   - Ну, - сказал Томми, - это правда, что у меня есть дар, но это не моя вина. Лучше бы у меня его никогда не было. Вы же не думаете, что мне доставляет удовольствие приглашать человека выпить кружку пива и знать, что через две недели он умрет. В течение многих лет я никогда не предсказывал ничего подобного и не говорил о своем даре, но совершенно верно, что когда я был молодым человеком, я иногда делал это.
   - Какая чепуха! - сказал викарий. - Это - обман. Сплошная ложь.
   При этих словах старый Томми Ройс очень рассердился и разволновался, и сказал:
   - Если вы сомневаетесь в моих словах, мы можем очень легко проверить их. Я возьму на себя обязательство записать имена следующих двух человек в приходе, которые умрут.
   Викария это не убедило, и он сказал, что пусть Томми назовет имена троих, на тот случай, если два из них окажутся простым совпадением.
   Томми Ройс не хотел соглашаться на это, но, в конце концов, после некоторого спора, уступил, и было решено, что Уильямс, школьный учитель, должен стать свидетелем.
   Они проследовали в здание школы, где Томми Ройс записал три имени на трех отдельных листках бумаги, которые были вложены в три отдельных конверта. Затем конверты были помечены цифрами 1, 2 и 3 и переданы на хранение школьному учителю.
   Примерно через две недели после того, как это произошло, в деревне внезапно умерла девушка по имени Роза Флемминг. Поскольку она уже некоторое время страдала от чахотки, в ее смерти не было, пожалуй, ничего необычного. И все же, когда викарий по просьбе Томми Ройса пришел в дом учителя и вскрыл конверт с надписью "1", там действительно оказалось ее имя.
   В то время в деревне жил пожилой человек по имени Уильям Хьюитт, зажиточный фермер, очень сильный и деятельный. Его деловые операции требовали, чтобы он время от времени отправлялся в долину Ронды собирать причитающуюся ему ренту и деньги.
   Примерно через десять дней после смерти Розы Флемминг он, как обычно, уехал из деревни на железнодорожную станцию. Подъезжая к станции, он увидел, что поезд только что прибыл, и побежал, опасаясь опоздать. Пробежав несколько ярдов, он получил апоплексический удар, упал на землю и испустил дух.
   Как только известие о его смерти дошло до деревни, викарий, желая доказать неправоту Томми Ройса, настоял на том, чтобы тот пошел с ним к школьному учителю, но, вскрыв второй конверт, обнаружил, что в нем содержится имя Уильяма Хьюитта.
   Тогда Томми Ройс сказал:
   - Теперь вы, конечно, убеждились, что я обладаю этим даром. Не хочу, чтобы это заходило слишком далеко. Не хочу, чтобы вскрывали третий конверт, пусть его лучше немедленно уничтожат.
   Произнося эти слова, он попытался вырвать конверт из рук учителя, но так как интерес священника достиг теперь высшей точки, ему удалось, после некоторой борьбы, завладеть конвертом, который он разорвал и нашел на третьем клочке бумаги свое собственное имя. Он побледнел и, не говоря ни слова, вышел из хижины и пошел домой. Не прошло и недели, как он лег в постель и, не дожив до конца месяца, умер.
   Уильямс, школьный учитель, рассказавший эту историю мистеру Уоллесу, обычно бледнел при каждом упоминании о случившемся, и вряд ли это происшествие будет забыто в деревне.
  

ПРИЗРАК САМОУБИЙЦЫ

  
   В других своих книгах я касалась силы внушения элементалей, которые, будучи духами тех, кто совершил самоубийство, или был убийцей, или особенно злым человеком, стремятся заманить к погибели любого, кто попадает под их пагубное влияние.
   Любопытный случай произошел в связи с происшествием, упомянутым в "Другой серой книге призраков" под названием "Призрак с половиной лица". Речь идет о доме, в котором обитает особенно ужасный призрак высокого мужчины в вечернем платье, половина лица которого исчезла. Я беседовала с человеком, который видел его, и получила неопровержимые доказательства его внешнего вида. Хозяйка дома, как я уже рассказывала, вызвала ясновидящую, которая исследовала это дело и обнаружила, что это был дух, привязанный к земле после самоубийства. Были наведены справки, и выяснилось, что один из бывших жильцов покончил с собой в доме, застрелившись из ружья, а когда его нашли мертвым, ему снесло половину лица, причем эффект был самый ужасный.
   "Другая серая книга призраков" появилась в декабре 1914 года. В течение следующей весны один из обитателей этого дома покончил с собой, застрелившись, и я поместила выдержку, относящуюся к расследованию, в книгу в качестве мрачного комментария к этой истории.
   Недавно мне рассказали о самом необычном случае внушения, но в данном случае элементаль использовал не простое внушение, а насильственные средства, влекущие за собой большую силу, как это сделали сверхъестественные существа в случае с историей барбадосского гроба, рассказанной в той же книге под названием "Заколдованный склеп".
   В одном деревенском доме на высоком стульчике сидел двухлетний ребенок и играл со своими игрушками. Игрушки лежали на столике, прикрепленном к стулу спереди, который так плотно прилегал к стулу, что, если его не убрать, ребенок не мог встать со стула.
   Ребенок был надежно закреплен и оставлен на несколько минут матерью, которая, вернувшись, к своему удивлению обнаружила, что малыш исчез. Окно было распахнуто настежь, а стул стоял так же, как и тогда, когда она его оставила, но стол перед ним был убран.
   Решив, что кто-то унес ребенка вниз, мать отправилась на его поиски, но его не было в доме, и никто не выносил его из комнаты.
   В конце концов, его нашли на клумбе под окном комнаты, в которой он был оставлен, совершенно невредимым, хотя окно, из которого он был выброшен, находилось на втором этаже.
   Вскоре после этого жильцы дома переехали, и во владение им вступили новые жильцы. Комната, которая раньше была детской, теперь стала спальней больного, - дяди хозяйки дома. Он страдал от паралича и совершенно не мог двигаться, полностью утратив способность пользоваться нижними конечностями.
   Однажды сиделка, войдя в его комнату, с удивлением обнаружила, что кровать пуста. Она подошла к распахнутому настежь окну, и там, внизу, на той же клумбе, лежал ее пациент. Она побежала вниз, ожидая увидеть его мертвым, но, если не считать шока, он ничуть не пострадал от падения. Его снова отнесли наверх, и он сумел донести до нее, что каким-то непонятным ему образом его вынудили подойти к окну и вытолкнули наружу, после чего он оказался на клумбе внизу. Он сказал, что никто не входил в комнату, и он никак не мог восстановить способность пользоваться своими конечностями. Сила, которая привела его к окну и вытолкнула через него, была огромной, против которой он ничего не мог поделать.
   В ходе расследования выяснилось, что некий человек однажды покончил с собой, выпрыгнув из окна упомянутой комнаты. Каждый последующий обитатель комнаты был вынужден последовать его примеру, причем внушение сопровождалось применением активной силы.
   После последнего инцидента, описанного выше, комната была закрыта навсегда.
  

НА СПИРИТИЧЕСКОМ СЕАНСЕ

  
   Одна моя приятельница, живущая в Криклвуде, которую я буду называть миссис Вуд, - экстрасенс, и очень интересуется всевозможными призрачными явлениями. Когда-то, не так давно, она посещала спиритические сеансы и сталкивалась с очень необычными переживаниями. Затем она обнаружила, что по мере развития ее способностей, ей стала угрожать какая-то смутная опасность, поэтому она отказалась от них, хотя и не без сожаления.
   Она рассказала мне один из своих странных опытов, который, как мне кажется, может представлять интерес, и который, несомненно, доказывает, что ее дар был весьма неординарным.
   "Я часто посещала небольшой кружок, собиравшийся раз в неделю в доме медиума.
   Однажды вечером, когда мы все сидели за столом, я вдруг почувствовала очень странное ощущение, как будто меня окунули в воду, и я промокла с головы до пят. Кроме того, я чувствовала странное угнетение, как будто тонула, и испытала ощущения человека, находящегося в предсмертной агонии. Это было самое жуткое и странное чувство -- просто ужас.
   Я повернулся к мужу медиума и спросила, который час.
   - Уже несколько минут десятого, - ответил он.
   Затем я описала то ощущение, которое испытала, добавив: "Я иду вдоль реки; уже смеркается. Я вижу мужчину и женщину. Я вижу, как женщина толкает мужчину в воду. У этого человека руки в крови. Женщина исчезает. Рядом есть мост и большая фабрика. Берега реки высокие. Вдоль реки растут ивы, я вижу несколько церковных шпилей. Река находится совсем рядом с провинциальным городком".
   Медиум сказала: "Место, которое вы описываете, похоже на то, которое располагается к северу неподалеку от моего дома в Ланкашире. Я чувствую, что вы все об этом знаете. Вы когда-нибудь бывали в ..." (она назвал город). Я ответила, что никогда в жизни там не была.
   В следующую среду, когда я пришла на сеанс, меня встретил муж медиума, сказавший мне: "Сегодня вечером сеанс не состоится. Мадам вызвали на похороны человека, которого вы видели. Он утонул в то время, о котором вы упомянули, потому что его часы остановились в девять часов. Он шел с девушкой по берегу реки, они поссорились, и она столкнула его в воду. Когда тело нашли, на руках у него было несколько длинных царапин, - как вы видели его в своем трансе".
  

НОЧЬЮ

  
   Случай, о котором я сейчас расскажу, произошел несколько лет назад в дикой и суровой части Шотландского нагорья, недалеко от Раннох-Мура. Мне не позволено назвать ни настоящий адрес фермы, ни настоящие имена людей, о которых идет речь, поэтому я заменила их вымышленными; но я могу заверить своих читателей, что это не только произошло, но и существенно повлияло на всех персонажей этой истории.
   Молодой богатый шотландский фермер, которого я буду называть Эндрю Маклин, владел фермой в уединенной части высокогорья, недалеко от Раннох-Мура. Его сестра Джин вела для него хозяйство и, кроме того, занималась надзором за молочным и птичьим двором, вполне довольная тихой, ничем не примечательной жизнью на ферме, которая находилась так далеко от ближайшей деревни, что появление гостя было волнующим событием. Брат и сестра были обыкновенными, здравомыслящими людьми, не суеверными и не склонными воображать себе необычные видения или звуки.
   Однажды вечером они оба сидели у камина в гостиной на ферме. Джин была занята рукоделием, а ее брат читал газету и курил трубку. Около одиннадцати часов они услышали, как открылась входная дверь и медленными, тяжелыми шагами несколько человек пересекли холл. Думая, что это может быть кто-то из фермерских слуг, они ожидали, что шаги направятся в заднюю часть дома, где находилась кухня. Но вместо этого, к своему великому удивлению,брат и сестра услышали, как они все так же тяжело, шаг за шагом поднимаются по лестнице. Несколько встревоженные, они оба вскочили и вышли в холл, но там никого не было видно; незапертая входная дверь была широко распахнута, а шаги наверху продолжались.
   Совершенно сбитые с толку, они обыскали дом, но все комнаты оказались пусты. Задняя лестница отсутствовала, и так как они оба отчетливо слышали медленные, тяжелые шаги, поднимавшиеся по единственной лестнице, которая вела в верхнюю часть дома, после того, как они вышли в холл, - они очень тщательно заглянули под кровати, во все шкафы и ниши, но нигде никого не было.
   Единственное, что они могли сделать, - это запереть дом и лечь спать, поскольку никак не могли объяснить случившееся.
   Вскоре после того, как Джин легла спать, она вдруг вспомнила, что они забыли заглянуть в один из шкафов наверху лестницы, но она была слишком напугана, чтобы подняться и сделать это в одиночку, поэтому всю оставшуюся ночь пролежала в смертельном страхе, что в любой момент шаги могут приблизиться к ее двери.
   Чувствуя себя смелее в свете утра, она встала рано и подошла к шкафу, но нашла его запертым снаружи и совершенно не потревоженным.
   День клонился к вечеру, брат с сестрой снова сидели у камина. Это была очень бурная ночь, и сильный ветер пронесся над пустошью. Они обсуждали таинственное происшествие прошлой ночи и пытались объяснить его, когда, к своему изумлению, снова услышали, как распахнулась входная дверь, и в холле послышались тяжелые шаги.
   Решив выяснить, кто эти странные гости, они бросились к двери, где встретили двух мужчин с носилками, на которых лежало тело одного из соседних фермеров, хорошо знакомого им обоим. Мужчины объяснили, что покойный пропал вчера вечером, и только в десять часов вечера поисковая группа наткнулась на его тело. Было решено, что из-за штормовой погоды его лошадь, должно быть, потеряла равновесие и упала в реку. Они привезли тело на ферму Маклина, так как это было гораздо ближе, чем его собственный дом, и постучали, но не получили ответа из-за шума, производимого штормом, и вошли.
   Маклин распорядился, чтобы фермера отнесли наверх, и нашедшие тело медленно, шаг за шагом, поднялись по лестнице. Пока их тяжелые шаги, медленные и тяжелые, поднимались по лестнице, брат и сестра смотрели друг на друга, и у каждого была одна и та же мысль, потому что они поняли, что за сцена разыгралась в доме накануне вечером.
  

НЕЗВАНЫЙ ГОСТЬ

  
   На холме, возвышающемся над городом Т., стоит прекрасный дом XIII-го века, который до Реформации был госпиталем Святого Иоанна Иерусалимского. После конфискации он был заселен семьями К. и С., но теперь является собственностью капитана Р. В нем имеется несколько прекрасных портретов бывших владельцев. Большинство комнат отделано дубовыми панелями. Стул, которым, как говорят, пользовался Яков II, считался "стулом смерти" и роковым для тех, кто сидит на нем, теперь отправлен на лесопилку. Здание всегда обладало репутацией дома, в котором обитают привидения. Существует также мнение, что ни один ребенок никогда не рождался в этом доме.
   В одной из комнат находится небольшая молельня, выходящая окнами на церковь и погост, и располагающаяся рядом со спальней. В этой молельне есть шкаф, который, как предполагается, является выходом в коридор и на лестницу, ведущую в подземелья внизу. Некоторые говорят, что она ведет к реке, протекающей под домом. Эта комната называется "комната монаха".
   "Примерно шесть лет назад, - пишет одна из корреспонденток, - у меня в этом доме произошел любопытный случай.
   Меня пригласили присутствовать на свадьбе единственной дочери мистера и миссис Д., которые тогда жили в этом доме. После венчания, которое состоялось в католической церкви в городе, гости собрались в саду, поскольку был прекрасный, жаркий летний день.
   Когда я стояла на террасе, выходящей на лужайку, я увидела одиноко бредущую среди гостей фигуру священника, одетого в длинный черный плащ с красной каймой, с капюшоном сзади, который он носил поверх своей черной сутаны. Это был маленький, худой, смуглый человек с четкими чертами лица и очень темными, пронзительными глазами. Он подошел ко мне, и, казалось, позвал меня покинуть террасу и спуститься на лужайку внизу. Я повиновалась его зову, но когда я приблизилась к нему, он исчез, и хотя я искала его среди гостей, - его лицо было таким необычным, а глаза - такими запоминающимися, - я больше его не видела. Я больше не думала об этом, полагая, что он был одним из тех священников, которые помогали на свадьбе, но его лицо продолжало преследовать меня.
   Месяц или два спустя я была в этом доме и спросила у своей хозяйки, как зовут темноглазого священника, присутствовавшего на свадьбе, и была очень удивлена, узнав, что там присутствовал только один священник - тот, которого я знала, и чей внешний вид нисколько не соответствовал внешности того человека, которого я видела.
   С тех пор я много раз бывала в этом доме, а также в молельной комнате, но больше его не видела.
   Когда я заговорила со своим другом на эту тему, он сказал: "Я вполне верю вашей истории. Должно быть, между вами имелось какое-то "духовное родство", раз вы его видели. Но как жаль, что вы не вступили с ним в разговор. Без сомнения, он хотел вам что-то сказать".
  

* * * * *

  
   "Еще один любопытный случай произошел прошлым летом (1915 года). Я только что заказала себе новое платье, когда, 4 августа, мне приснился странный сон, что я должна буду надеть траур. Внезапно, когда моя горничная разбудила меня утром, я сказала ей: "Скоро мне придется заказать траур". Она удивилась и напомнила мне, что я только что договорилась о цветном платье. "Я не хочу этого, - ответила я, - но мне придется некоторое время оставаться в черном", - и в тот же день я написала, чтобы мне срочно прислали черное платье. 12 августа я узнала о смерти моей тети, и теперь -- 10 декабря 1915 года -- я все еще в трауре и, вероятно, буду продолжать его носить еще некоторое время, поскольку только что потеряла еще одного родственника".
  

НЕКОТОРЫЕ СТРАННЫЕ ВОСПРИЯТИЯ

  
   Мисс П. Эбери-Маккей из Лонг-Мелфорда, графство Саффолк, всегда была склонна к экстрасенсорным восприятиям и прислала мне следующий рассказ.
   "Будучи студенткой-искусствоведом, я получила стипендию, которая обязывала меня преподавать в школе по нескольку часов в день. Мне дали урок геометрии. Сама я знала очень мало, и меня преследовала мысль, что я не смогу подготовить своих учеников к экзамену -- экзамену в Южном Кенсингтоне на аттестат учителя рисования.
   Когда я проснулась утром в день экзамена, то увидела на стене напротив моей кровати геометрическую задачу -- все точки фигуры были помечены буквами, -- и она оставалась там все время, пока я одевалась. Я тогда жила в доме для студентов-искусствоведов. Спустившись к завтраку, я рассказал нескольким студентам о том, что видела. Они рассмеялись и сказали: "Поскольку у тебя есть второе зрение, тебе лучше пойти и задать эту задачу своему классу". Я сказала, что так и сделаю. Экзамен должен был состояться с 6 до 10 часов вечера. Около 5.30 я собрала свой класс, нарисовала фигуру на доске в классной комнате и дала им задание по ней. В 10.30 одна из студенток нашла меня.
   - Вы выручили нас всех, - сказала она, - эта задача получила самые высокие оценки.
   Их заданием был тот же самый рисунок, который я оставила на доске.
   Я чувствовал себя мошенницей и до сих пор не уверена, что не повела себя нечестно, хотя, само собой разумеется, никогда не видела экзаменационных заданий. Как я получила эту информацию, я сказать не могу".
  

* * * *

  
   "Я помню, что некоторое время назад мне было очень любопытное видение, когда я делила квартиру в Блумсбери с двумя подругами. Однажды днем я отправилась преподавать резьбу по дереву в класс мальчиков. Пока я была там, комната вдруг исчезла, и я увидела свою подругу, мисс Д., смотревшую на витрину магазина на Оксфорд-стрит, где было выставлено несколько чайных сервизов. Я инстинктивно поняла, что она собирается купить один из них. Через мгновение она и магазин исчезли, а я вернулась в класс.
   Когда я пришла домой, мисс Д. сказала: "Вы никогда не догадаетесь, что я собираюсь купить". Я ответила: "Знаю", - и рассказал ей о том, что видела; она заявила, что этого не может быть, пока на следующий день, я не повела ее в настоящую лавку и не показала ей выбранный ею чайный сервиз".
  

* * * * *

  
   "Я все еще жила в этой квартире, когда у меня был еще один опыт, который произвел на меня большое впечатление. Квартиры были жилые, мы ужинали table d'hote. Однажды вечером мы с мисс У. опоздали к ужину, и нас посадили за стол с мисс Э., которая только что переехала сюда жить. Когда мы встали, чтобы пойти к себе, она попросила нас зайти и выпить с ней кофе в ее комнате, так как ожидала каких-то друзей. Поскольку никаких планов на вечер у нас не было, мы приняли приглашение.
   Мисс Э. впоследствии сказала нам, что в то время она не знала, кто из нас мисс У., а кто мисс А., и в результате ее представления были туманными. Среди ее друзей был старик с седыми волосами. Он так пристально посмотрел на меня, что мне стало не по себе, а потом вдруг сказал: "У вас за спиной стоит дух!" Я глупо хихикнула, на что он очень рассердился, и ответил: "Если вы будете хорошо себя вести, я скажу вам, что он говорит. Он сказал мне, - продолжал он, - что его зовут Берт Харрисон и что он очень любил вас в детстве. Когда он вырос, то отправился в Канаду учиться сельскому хозяйству, упал со стога сена и умер, его рот был наполнен кровью. Он очень печален, потому что вы никогда о нем не вспоминаете".
   Это меня потрясло, потому что я очень хорошо знала мальчика по имени Герберт Харрисон, уехавшего в Канаду и погибшего около восьми лет назад. Я написала и рассказала маме, которая все еще переписывалась с его сестрой -- и та подтвердила, что он действительно погиб и найден именно таким, как описывалось. Я никогда раньше не видела мистера Ф., и он тогда еще не знал моего имени. Я также никогда не говорила о Герберте Харрисоне с моей подругой мисс У. На самом деле, боюсь, я действительно совсем забыла о нем".
  

* * * * *

  
   "Я провела год или два в Южной Африке и остановилась в Грэхемстауне, когда однажды ночью услышала, как меня окликают по имени. Я села на кровати и отозвалась. Я слышал этот голос снова и снова, наконец, встала и открыла свою дверь, но там никого не было. Хотя голос был мне знаком, я не могла угадать его владельца. Утром я рассказала о случившемся горничной, которая принесла мне чай. Та была очень взволнована. "О, мисс, - сказала она, - вы наверняка узнаете сегодня из почты, что кто-то из ваших знакомых умер". Я тоже этого боялась, но, как обычно, просмотрела все свои письма и не нашла никаких плохих новостей. Однако через неделю я узнала от матери, что умер мой дядя, которого я очень любила, и что всю эту ночь он в бреду звал меня и беспокоился, потому что не успел написать мне письмо. До сих пор он всегда писал регулярно".
  

* * * * *

  
   "У меня был еще один довольно странный опыт в той же самой комнате. Это было на втором этаже. Я сидела у окна и писала, когда увидел в саду некую мисс М., а через несколько минут крикнула ей что-то. Но, взглянув вниз, я заметила, что она идет с кем-то -- незнакомым мне - и извинился.
   Позже, когда я спустилась к чаю, она спросила меня, почему я извинилась, и я сказала: "Я думала, что вы были одни, когда позвала вас". "Так оно и было", - ответила она. Я была поражена и подробно описала ее спутницу, какой я ее видела, вплоть до маленького украшения, которое та носила на шее. Мисс М. была очень расстроена и сказала: "Вы точно описали мою сестру; надеюсь, с ней ничего не случилось". Мы слышали, что она была вполне здорова, так что я не знаю, что означало это видение. Я никогда не видел сестру мисс М. и даже не подозревала о ее существовании.
  

* * * *

  
   "Много лет назад, когда я жила в Истборне, я только опустилась на колени у своей постели, чтобы помолиться, как вдруг передо мной отчетливо предстала следующая сцена.
   Из-за угла горной дороги показалась небольшая процессия с гробом. Мужчины были одеты в длинные свободные одежды с драпировкой на плечах. Я видела их и местность так живо, как никогда не видела ничего материального. Когда она исчезла, я спустилась вниз и рассказала обо всем маме и сестре Фрэнсис.
   Через несколько лет после этого я уехала в Кашмир. Я сразу же узнала то место, которое видела в своем видении, и сказала об этом некоторым своим друзьям. Несколько месяцев спустя моя сестра Фрэнсис приехала погостить ко мне. Я отправилась к месту под названием Барамула, чтобы встретиться с ней, и мы встретились на берегу Шелума. Когда мы плыли в маленькой лодке к моему дому, - на противоположном берегу, - она посмотрела на гребцов и сказала мне: "Это страна из твоего видения, а похороны были мои. Я умру здесь!" Я ей возражала, и мы часто спорили на эту тему.
   Восемнадцать месяцев спустя она меня провожала. Я собирался ненадолго уехать из Индии и вернуться домой. "Я никогда больше не увижу тебя -- вспомни свое видение!" - это были ее прощальные слова. Так и случилось. Она отправилась через горы в Гилгит и там умерла.
   Я часто думаю, были ли это ее похороны или мои, потому что гилгиты одеваются не совсем так, как кашмирцы. Я рассказала эту историю римско-католическому священнику в Шринагаре. Он сказал мне, что, по его мнению, эта сцена была предсказанием и предназначалась для моей сестры. Я с ним не согласна".
  

* * * * *

  
   "Когда я ложусь спать, то ложусь на спину, стараюсь ни о чем не думать, и почти сразу же засыпаю. Иногда я оказываюсь на переполненных улицах, наблюдая за прохожими; иногда - посреди чудесного пейзажа. В течение многих лет я оказывалась в одном и том же месте -- где-то на острове, - где я знаю каждое место. Существует ли он на самом деле или нет, я не знаю. Я склонна думать, что существует.
   Я чувствую, что благодаря постоянной практике, могу оказываться там, где захочу, но я еще никогда этого не делала. Обычно я предаюсь этому развлечению, когда болею. Это очень утомительное, хотя и очень приятное занятие. Иногда я теряю эту способность на несколько месяцев, а потом она внезапно возвращается".
  

СВЕРХЪЕСТЕСТВЕННОЕ ВОЗДЕЙСТВИЕ НА ЖИВОТНЫХ

  
   Нижеследующая история, присланная мне одной корреспонденткой, особенно интересна, так как показывает восприимчивость животных к сверхъестественному воздействию, о чем мне известны десятки примеров.
   "В начале января 1916 года я сидела за завтраком с несколькими друзьями в их доме на одной улице в Южном Кенсингтоне. Мое внимание внезапно привлекло зрелище ломовой лошади, которая шарахалась и брыкалась самым необычным образом, без всякой видимой причины.
   Заметив мое удивление, хозяйка дома сказала: "Они опять за свое".
   - Кто? - не поняла я.
   - Лошади, - ответила она, и тут же рассказала о весьма любопытном происшествии, связанном с тем, что я видела.
   - Дважды в год, - продолжала моя хозяйка, -- на этой дороге, напротив моего дома, - по какой-то удивительной причине, - большинство лошадей останавливаются и совершенно отказываются двигаться; у одной случился припадок, и ее увезли в состоянии полного упадка сил, у многих обнаруживаются признаки крайнего ужаса. Однажды в 6.30 утра нас разбудил шум и суматоха, вызванные бегущей лошадью, очевидно, обезумевшей от ужаса.
   - Это всегда происходит в определенные дни? - спросила я.
   - Почти, а в январе и июле - в течение около двух недель. В остальное время года ничего не происходит.
   Я спросила, можно ли объяснить эти события каким-либо образом, и мне сообщили, что в Средние века в конце дороги существовал монастырь; что в нем случилось, никто определенно не знал, но все верили, что Оливер Кромвель какое-то время жил по соседству.
   Было бы интересно проследить эту связь и дальше. Возможно ли, что некоторые из лошадей "круглоголовых" вождей прошли этим путем до или после различных сражений того бурного периода, оставив, возможно, свои впечатление на этом месте, или же дух Оливера Кромвеля* появляется в установленные числа, в соответствии с какими-то датами, связывающими его связи с окрестностями? Как бы то ни было, эти видения воспринимаются только лошадями и никоим образом не затрагивают человека".
   * Считается также, что призрак Оливера Кромвеля обитает в доме неподалеку от Мраморной арки, говорят, его часто там видели. - Дж. А. М.
  

НЕСЧАСТНАЯ ГОРНИЧНАЯ

  
   Корреспондентка прислала мне следующий рассказ, который ставит несколько интересных вопросов.
   "Прошлой осенью горничная в сравнительно новом доме собиралась отойти ко сну, как вдруг заметила, что кто-то идет по коридору, как бы желая пройти в столовую, которая в этот момент была погружена во тьму и совершенно пуста.
   Думая, что это была служанка, - из-за белого фартука, перевязанного сзади длинными шнурками, - она окликнула ее по имени, но, не получив ответа, повернулась, чтобы подняться еще на один лестничный пролет в свою спальню. Здесь она встретила служанку, которая должна была быть внизу, в холле. Последняя заявила, что за последний час она ни разу не выходила из верхней части дома и что горничная, должно быть, приняла за нее отражение в окне соседнего дома.
   Обе вскоре забыли этот эпизод, пока память о нем не была восстановлена сверхъестественным происшествием с одним из членов семьи.
   Вскоре после шести часов утра она лежала в постели, наполовину проснувшись, когда дверь внезапно отворилась и впустила странную служанку, чьей характерной чертой был белый фартук с длинными завязками.
   Затем незнакомка подошла к окну и, казалось, исчезла в стене.
   Через день или два незнакомая горничная дважды была замечена на лестнице, и еще один раз в другой части дома, но потом этот призрак больше не появлялся.
   Мало что может пролить свет на это происшествие, кроме того, что, собрав воедино некоторые скудные свидетельства, я пришла к выводу, - повторное таинственное посещение было совершено живой женщиной, которая пережила самые тяжелые неприятности, находясь на службе у предыдущей семьи, покинувшей дом примерно за два года до того, как ее двойник так настойчиво ходил по лестницам и коридорам".
  

РАССКАЗ КАНОНИКА

  
   Следующая история странного опыта была рассказана хорошо известным каноником моей подруге, и я получила разрешение от первого включить ее в эту книгу, при условии, что приведу только вымышленные имена или инициалы.
   Каноника X. пригласили погостить у его старых друзей в загородном доме в Хэмпшире, где он часто останавливался раньше. Он приехал около четверти пятого, был принят своей хозяйкой, пожилой дамой, и пил чай в библиотеке перед пылающим камином.
   После чая хозяйка сказала ему: "Я отвела вам вашу старую комнату, и ваш багаж доставлен туда, если вы желаете распаковать вещи. Нет никакой необходимости показывать вам дорогу -- не так ли?"
   Каноник X. рассмеялся, поблагодарил ее и сказал, что прекрасно знает дорогу. Поболтав еще несколько минут, он сказал, что пойдет распаковывать вещи, и в полном одиночестве поднялся по широкой старой лестнице, ведущей в ту часть дома, где обычно располагалась его спальня.
   Он прошел по знакомой лестничной площадке и подошел к двери комнаты. Когда он открыл дверь, первое, что он увидел, была его хозяйка, стоявшая рядом с его багажом.
   "Как вы здесь оказались?" - воскликнул изумленный священник, но едва он произнес эти слова, как она исчезла.
   Испугавшись, что это видение означает, - с ней что-то случилось с тех пор, как он покинул библиотеку, - каноник X. поспешил вниз и вошел в библиотеку, опасаясь, что он может найти миссис ... мертвой; но она сидела там, спокойно читая и выглядя точно так же, как тогда, когда он ее оставил.
   Видя, как он взволнован, миссис ... спросила его, в чем дело. Не желая тревожить ее, он стал заикаться, придумывая какое-то оправдание своему внезапному возвращению, когда она сказала:
   "Только не говорите, что видели меня! Это происходит так часто!"
   Затем, к его изумлению, она объяснила, - этот необыкновенный опыт, который он только что пережил, постоянно случается с ее гостями, и был хорошо известен большинству из них.
   "Я могу объяснить это только тем, -- заключила она, - что я очень беспокоюсь об их удобстве - так сильно, что мое астральное тело отделяется и делает то, что я, находясь в своем земном теле, хочу сделать, - то есть лично контролирует каждую деталь устройства приема и развлечения моих гостей. Этот конкретный случай очень заинтересовал меня, потому что меня никогда раньше не видели в этой комнате, хотя часто в комнатах на той же лестничной площадке. Довольно любопытно, что меня никогда не видели на верхней площадке, хотя многие из гостей, которых я больше всего хотел почтить, занимали там комнаты".
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"