Тимофеев Валерий Васильевич. Шестиструнная гитара

Тимофеев Валерий Васильевич : другие произведения.

Шестиструнная гитара

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]

Ссылки:

Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками

Оставить комментарий © Copyright Тимофеев Валерий Васильевич (tim@soyuznik.net) Размещен: 07/06/2002, изменен: 07/06/2002. 127k. Статистика. Сборник стихов: Поэзия		Ваша оценка:
Аннотация: хулиганские стихи и стихопесни, второе дополненное издание

Тимофеев Валерий Васильевич,455038. Магнитогорск, Ленина, 124-105.Тел: (3519) - 34-64-96, 35-95-45E-mail: tim@soyuznik.netgazeta@soyuznik.netwww.soyuznik.netВАЛЕРИЙ ТИМОФЕЕВШЕСТИСТРУННАЯ ГИТАРАхулиганские стихи и стихопесни ВАЛЕРИЙ ТИМОФЕЕВБЕЗОТЦОВЩИНАстихопесни моего двора

* * *

Ставни у дома

заперты,

Травы крыльцо

опутали,

Падают избы

замертво

Да из былой

из удали.

В этих лесах

без просвету,

В речках, где дно

не меряно,

Воздуха пили

досыта

Да заедали

серою.

Ключики

вдоль по берегу

Чистому

обучали нас...

Снега не вижу

белого,

Серым все опе-

чалилось.

Высвечу всю,

как помнится,

Дальнюю нашу

станцию:

По вечерам -

с поездом,

По выходным -

с танцами.

Где-то и нас

срезало,

Где-то и нам

по боку,

Чаще теперь

трезвые,

Руки кладем

к лобику.

Много по тем

улицам

Временем

не привечено,

Любят на свет

щуриться,

Ждать своего

вечера...

Матушка!

Ты прими меня,

Сгладь мое

одиночество.

Кликни разок

именем,

Хватит с меня

отчеством.

* * *

Дом старый...

Дом крепкий...

Второй по проулку.

Корова,

Бычок,

Молотка постук гулкий.

Ворота резные

С малиновым скрипом.

И жизнь за стенами

Стенами не скрыта.

Наверно, Хозяин противен природе,

Иль слово ругательным стало в народе,

А, может, с гнильцой оказалась порода?..

Дом продан.

Дом продан...

Дом предан...

От прадеда к деду

И далее к внуку

В надежные руки

По вечному кругу,

По верному кругу.

А продан,

И словно безвинно отруган

Дом...

* * *

Я пройду деревенской округой,

В дом отцовский вернусь на рассвете,

У черемухи - старой подруги -

Поцелую озябшие ветви.

Я с такой неизбывной тоскою

Пожимаю черемухе руки...

Неразбуженный дом наш спокоен,

Словно не было долгой разлуки.

Здесь меня не узнают, не вспомнят,

Не согреют участием душу;

Теплый воздух исходит из комнат,

И меня, позабытого, душит.

Я уйду деревенской округой -

Дом отцовский растает в тумане...

От черемухи - старой подруги -

Ветку зябкую прячу в кармане.

* * *

Не в деревне я рос;

Отчего же мне снится

Запах хлебных полос,

Звонкий колос пшеницы.

Отчего так влечет

Средь полей затеряться,

В голубой родничок,

Заглядевшись, влюбляться.

Видно, в том наш удел:

За какой-то чертою

В многозначности дел

Исчезает чужое.

И, устав от дорог,

И от поисков новых,

На отцовский порог

Возвращаемся снова.

Мы к земле припадем

И серьезней и проще,

Сердцем чуя свой дом

Среди спелых колосьев.

* * *

Старые забытые деревни...

Ни машин не встретишь, ни антенн;

Разрослись по улицам деревья,

Уронив в слепые окна тень.

Вдалеке от бурных направлений,

Здесь едва пяток живых домов,

А иной из них, пропахший тленом,

Послужить добром еще бы мог,

Но...

Забиты окна горбылями.

В огороде славный урожай

Овсюга, татарника, беляны;

А дверные петли съела ржа.

Ни колхоза нет,

Ни лесопилки.

Чем еще деревню оживить?

Лишь хозяйски гнезда на открылке

Продолжают крепко птицы вить.

Старые, забытые деревни...

И сюда бывает редкий гость -

Пронаведать родственников древних,

Да снести кого-то на погост.

* * *

Я не вижу,

Кто сможет поднять

Нашу русскую землю.

Все терзают,

Терзают ее самозванцы - цари,

Соревнуясь друг с другом

В коварстве,

Измене

И скверне,

Вырывая мечом

Божье слово:

"Пришел - сотвори"...

Им ли Невский - порука?

Донской - боевое знаменье?

Им ли Минин с Пожарским -

России любезны сыны?

Русь руками царьков

Низвели до монеты разменной,

И последний русак

Под прицелом у Красной стены.

Бросить камень спешит

Даже самый последний иуда,

Тот, кому испокон

До скончанья далеких годин

В вечных быть должниках -

Этот Раб набивается в судьи,

Ладно, только бы он,

Ладно, только б Иуда один.

Позабыли, к кому

На поклон шли:

- Спаси, Мать-Расея?!,"

И голодных,

Холодных,

Забитых

Брала под крыло.

Как клопы, насосались,

Раздулись и заголосили,

Воротя от Руси

Искаженное злобой мурло...

Дал же Бог доброты.

Добротой мы безбожно ослепли.

Словно окна у изб,

Немотой перекрещены рты.

"Гой ты, Русь..."

Пробудись...

Иль иконы твои все поблекли,

Иль не ведаешь ты,

Что стоишь у последней черты?

Нет!

Я вижу, кто сможет

Поднять

Нашу землю святую!

Был малиновый звон,

Но грядет колокольный набат.

Схватит русский народ

По привычке

Дубину простую

И стряхнет и Рабов,

И смердящий от злобы

Арбат.

* * *

Церковь возле школы...

Школа возле церкви...

А меж ними наспех

Возвели забор,

Празднуют победу.

Только на поверку

Дух церковный в окна

Входит до сих пор;

И лампадным маслом

Пахнет в коридоре,

За густой побелкой

Проступает Лик...

Может, в том случайность,

Но в церковном хоре

Наипервый певчий -

Бывший ученик.

Вера и безверье...

Память и Забуда...

Незаметно в жизни

Все переплелось.

Люди или звери?

Бог или Иуда?

А на крышке парты

Крестик и "Христос".

Школа ли при церкви...

Церковь ли при школе...

....................... разделяли

....................... единять...

* * *

Тихая моя родина...

Н.Рубцов

Думы о тихой родине,

О километрах пройденных,

О недалекой гавани,

Где оборвется путь.

Думы о тихой улочке,

С подслеповатой булочной,

И о друзьях оставленных,

Коих нам не вернуть.

Есть в этой жизни праведной

Много дорог неправильных...

Много путей исхожено

К старой моей избе.

По одиноким праздникам

Вечные ходят странники,

Жизнью идут несхожею, -

А по моей судьбе.

Тучи гуляют синие;

Ветер гудит осинами,

Листья роняя красные

На почернелый двор.

Старая наша улочка

Избами век сутулится,

Каждая в мир по разному

Смотрит, храня укор.

* * *

Братья - славяне...

Миропольский

Мы давно уже не славяне,

И не братья давным - давно.

Растащили нас, заклевали,

Русь до самой глубинки вянет,

Русским духом все меньше тянет,

Изгоняет его вино.

Что за кара, что за анафема

Над землей черной птицей кружит?

Свету белому,

Цвету нашему

Скорой гибелью Раб грозит.

Где-то рядом надежда носится;

Достучится ль до наших умов?

Хватит мучиться - одиночиться

В тюрьмах многоэтажных домов.

- Ты же русский!

А эхо:

- Русский ли?

На Руси почиталось за честь

Буйну голову,

Голову русую

Принести на кровавую сечь...

...Продолжение или конец?

Спим - поспим,

а рассвет все ближе,

И не видно пока - кто выжил?

Ржой окрасился меч - кладенец.

* * *

Старая дом отдает -

В город меньшой забирает.

Домик - дрянной у нее,

Рухнула крыша сарая,

Изгородь - пара жердей

На полусгнивших опорах...

Стыдно сынку от людей,

Вот и увозит мать в город.

Там хоть какой, но догляд,

И на излете опора.

Брошены избы...

Горят

Окна безмолвным укором.

ПЕСНЯ О ПЕЧКЕ

Ой, девчонки, что наделала,

Не попала я в аварию.

Мне приснилось платье белое -

Полюбила сталевара я.

У своей любимой печки

Муженек мой

Измотается,

Сил для женушки на вечер

Хоть ты взмокни

Не останется.

Нет, чтоб нежно

обниматься-миловаться,

Ночкой звездною шептать

на ушко сладкие слова,

Он с работою и дома

не желает расставаться,

И еще ворчит, что я, мол,

как все жены, не права.

У мартеновской у печки

Ох, и весело живем!

Он про плавки,

Я про плавки,

Только каждый о своем.

Изгибаю бровь лукаво,

Наседаю с новой силою,

Обниму его руками -

Я ли, милый, не красивая?!

- Как металл в ковше горящий?

Спросит милый мне на горе.

Даже с нелюбимой тещей

Про шихту готов он спорить.

Вот такой медовый месяц

Отгуляли мы вдвоем.

Он мечтает,

Я мечтаю.

Только каждый о своем.

Говорит - на белом свете

Всех других ты лучше тем,

Что пылаешь как комета,

А стройна как мой мартен,

Нас любить готов он вечно,

И не будет разделять.

Только жаль, что мной как печкой

Ох, непросто управлять.

От его речей искусных

Каждый зуб горит огнем.

Я о флюсе

Он о флюсе,

Только каждый о своем.

Как-то раз в любимой печке

Приготовил муженек

Для меня пирог слоеный

Только мне-то невдомек,

Что у них, у сталеваров,

Есть шихта и пироги,

Эти блюда и на пару

Кушать будет не с руки.

У мартеновской у печки

Ох, и весело живем!

Он про плавки,

Я про плавки,

Только каждый о своем.

ЖЕНЩИНА

БАЛЬЗАКОВСКОГО ВОЗРАСТА

Никогда, ты слышишь?

Никогда

Не найти и лучше и мудрей.

В никуда уносит, в никуда,

Впереди по курсу сонный дрейф.

Стала нежеланною попросту -

Женщина Бальзаковского возраста.

Для других и взлет, и поворот,

Так устала думать за двоих.

Соло одиночество берет,

Нет сегодня рук и губ твоих.

Стала нелюбимою попросту -

Женщина Бальзаковского возраста.

Песня не играется без нот,

Выигрыш равняется нулю...

Не обнимет, в ухо не шепнет:

"Милая, я так тебя люблю..."

Стала слишком мудрою попросту -

Женщина Бальзаковского возраста.

Трудно ждать без веры день за днем,

Вот опять гадания не в цвет:

Никого не видно за окном,

Если в доме ярко вспыхнет свет.

За ошибки прошлые Бог простит

Женщину Бальзаковского возраста?

Женщина Бальзаковского возраста...

Годы словно ласточки

стремительно проносятся

По судьбе.

Только-то успела разобраться в себе.

Сердце вот-вот разорвется,

Если любовью не отзовется.

Ах, какой наивный давался обет,

И ответ не ответ за семь бед.

Это сколько ж тому было лет?

ПЕСНЯ О ЩЕДРОСТИ

Закатив глаза от радости,

Кинулась на грудь любимому,

Но, любитель делать пакости,

Он подставил щедро спину мне.

От любви привычно пьяная,

Ожидая встретить истину,

Я в глаза приветно глянула,

Он открыл мне щедро лысину.

Он всегда удивлял

Щедростью души:

- Не смотри...

- Не виляй...

- Не дыши.

Никогда не обижал

Только взял

И сбежал.

Все не верила подругам я,

Думала - приврут со зла они,

Я красивая, упругая,

По любви приятно плаванье,

Думала - они от зависти,

Прогнала их и довольная...

Одинокая и вольная...

Хоть бы кошку, что ли, завести.

Он всегда удивлял

Щедростью души:

- Не смотри...

- Не виляй...

- Не дыши.

Никогда не обижал

Только взял

И сбежал.

ПОЛШАГА ДО...

Нам до счастья полшага

оставалось пройти,

Мы, должно быть, устали

и сил не хватило обоим,

Каждый был переполнен

собой и своею любовью,

Почитал себя первым

и правым,

и вел за собою.

Разминулись пути,

Не со мною ты,

Я не с тобою.

Нам до счастья полшага

оставалось пройти,

Только-только полшага,

но как жизнь

невозможно огромных.

Я теперь не скажу тебе:

- Милая...

вечером...

помнишь?

Ты не вскрикнешь пронзительно:

- Милый!..

Щекотно...

пусти.

Нам до счастья полшага

оставалось пройти.

Разминулись пути,

Не со мною ты,

Я не с тобою.

Тебя

Укоряя,

Себя я

Теряю

Судьбе я

На откуп

День новый

Вверяю.

МОЛИТВА

Боль расстояние глушит,

Раны разлукой лечат.

Мне тишину слушать

В мой одинокий вечер.

Млечным Путем по небу

Манишь меня, милый,

Плыть за тобой мне бы

Но... где найти силы?

Как заклинанье

молитву читаю.

Ловлюсь на ошибках -

шепчу

не словами к богу я,

Наивная,

все равно мечтаю

За жизнь свою

без тебя убогую.

Надеваю тобою любимое,

в цвет моих глаз, платье

Болею тобой,

неукротимый мой,

хочу тебе подражать я,

Говорю губами твоими,

говорю словами твоими,

Алою каплей с губ облетает

Успевшее

стать дорогим

имя.

Я зажигаю свечи -

Скрыл полумрак стены,

В мой одинокий вечер

Тихо вплывут тени

Тех, кто любви верен.

Ловит свеча дыханье.

Мерно поют стены

Псалмы о покаяньи.

Как заклинанье

молитву читаю.

Ловлюсь на ошибках -

шепчу

не словами к богу я,

Наивная,

все равно мечтаю

За жизнь свою

без тебя убогую.

Надеваю тобою любимое,

в цвет моих глаз, платье

Болею тобой,

неукротимый мой,

хочу тебе подражать я,

Говорю губами твоими,

говорю словами твоими,

Алою каплей с губ облетает

Успевшее

стать дорогим

имя.

* * *

Ты опять в облаках,

Вон, корпишь над своими листами.

В холодильник стыдливо запрятан

Холод,

постные щи,

без сметаны крапивный салат.

Дети в драных носках...

Ты не ведаешь, как я устала

Ждать копейки подачки - зарплаты,

И себя без обнов,

и детей без конфет оставлять.

Понимаю я, мой умный,

понимаю, что когда-то

Грянут громом с неба слава

и достаток и почет.

Ну а дети?

им сегодня что ответить?

ну а я то?

За какие за коврижки

нам, скажи, страдать ещё?

Жизнь не ждет,

она такою безвозвратно утечет.

Все тебе трын-трава,

По теченью себя увлекая,

Ты бы жил на луне или в тундре,

Делал все, как приснится,

чтоб никто не призвал на ответ.

Я была б не права,

Даже в малом тебе потакая,

В каждой женщине есть таки мудрость

На себя брать побольше,

и вас защищать от бед.

Понимаю я, мой умный,

понимаю, что когда-то

Грянут громом с неба слава

и достаток и почет.

Ну а дети?

им сегодня что ответить?

ну а я то?

За какие за коврижки

нам, скажи, страдать ещё?

Жизнь не ждет,

она такою безвозвратно утечет.

* * *

Ко мне прижмешься теплыми грудями.

Мы... да, не те, что двадцать лет тому...

Ты смотришься такой солидной дамой,

Которую встречают по уму.

А я смотрюсь...

А мне зачем смотреться?

Не повезло - остался простачком.

На шаг всего и отошел от детства,

Весь в суете и так же "хвост торчком".

Как жаль, что мы с годами не любимей,

Но все-таки нужнее и родней.

И седины просыпавшийся иней

Любых каре и ежиков модней.

В слепой возне, в словах, порой упрямых,

Наверное, есть общая вина.

Ко мне прижмешься мягкими грудями,

Вскормившими детишек и... меня.

30.07.99

ПЕСНОПЕНИЯ

О БЕС ПОЛЕЗ НОМ ТРУДЕ

Разбираюсь и в ямбах и в ярдах,

С матюками не ботаю.

А еще не машу кувалдой -

Значит, - я не работаю.

На стихах, хоть ты сдохни, проклятый,

Не промокнет рубашка потом.

Только там, где топор и лопата,

Настоящая есть работа.

Словно гвозди - живые факты,

Отражают наградодвижение:

Стихоплетам даруют инфаркты,

Кувалдометрам - уважение.

У нас лишь тот почетен труд,

Где много спят и много прут.

АНКА

Я промышлял чуток водярою и ханкой,

И на вокзале я держал двух клёвых шлюх.

И все б ништяк, но мочканули чехи Анку,

А про меня, свисты, пустили грязный слух,

Что это я,

Представьте - я!

Что Анка, мол, была любовница моя.

Нет! Что удумали, залетные грачи?

Теперь менты таскают, просто хоть рычи.

Да как же я?

Да где там я?

Да на нее... да и не встанет ни х..

Она ж как курочка несла златые яйца,

Она клиентов раздевала до трусов.

От клофелина хоть до пенсии старайся,

Не вспомнишь имени, какой там адресов.

А вы - мол я...

При чем тут я?

Ну да! Была она любовница моя.

Нет! Что удумали, залетные грачи!

Теперь меня пытают, просто хоть рычи.

Да как же я?

Да где там я?

Да на нее... она ж кормилица моя.

Ужели я, дурак, к себе в карман полез бы?

Да я ее цепной собакою хранил.

Подловит триппер, я ее к Дантисту резво,

Чтоб он ей вырвал,

то есть вставил,

нет, промыл!

А вы - мол, я!

Да где же я?

Ну не любовница она была моя!

Нет! Что удумали, залетные грачи!

Теперь менты насели, просто хоть рычи.

Да как же я?

Да где там я?

Да на нее...

Она ж кормилица моя.

Я доверял все тайны только ей одной.

Я обещал, что назову ее женой,

Когда накопим мы с ней баксов штук по сто.

А вы мне: - Стой!

А вы про мать.

Я перестану вас сегодня понимать.

Я буду нем,

Я буду глух.

Я не хочу держать ответ за чьих-то шлюх.

Да!

Я про баксы ничего не говорил.

Я пьяным был...

Я все забыл.

Забыл я, Анка, что тебя одну любил.

КАРТА

Когда тузы не в масть,

И попросту непруха,

То обязон придет, то жирный перебор.

Как сложно не упасть,

Не дать соседу в ухо,

И не нарваться на крутой разбор.

Хоть в буру, хоть в азу

Плачу-шкворкаю.

Карта любит слезу,

Слезу горькую.

Вновь кому-то везет

В малой малости.

Плачь и карта придет

Хоть из жалости,

Хоть к утру,

Хоть к полуночи,

Только шибко не умничай,

Только шибко не жадничай,

Привечай её, привечай.

Я выплакал ее

Красавицу - удачу,

Я на коне сегодня и могу всех угостить.

Вот только бы суметь

Не получить на сдачу

Под ребрышко перо иль по зубам кастет.

У нас в почете тот,

Кто с минусов не сходит,

Кто хапнет по чуть-чуть, а скинет до штанов.

А если повезет, при всем честном народе

Накроет пышный стол для лучших друганов.

Хоть в буру, хоть в азу

Плачу-шкворкаю.

Карта любит слезу,

Слезу горькую.

Вновь кому-то везет

В малой малости.

Плачь и карта придет

Хоть из жалости,

Хоть к утру,

Хоть к полуночи,

Только шибко не умничай,

Только шибко не жадничай,

Привечай её, привечай.

ПРОСТИТУТКА

Проститутка ты моя, проституточка,

Приласкаешь ты меня на минуточку.

Приласкаешь ты меня, пусть за денежку,

А без денежки куда ж нынче денешься?

Я ж не друг тебе, судьбою назначенный,

Я - клиент и у меня тут заначено

И на так с тобой побыть, и на этак вот,

Ну-ка, милая, ложись-ка ты на живот.

Проститутка ты моя безотказная,

Я иду к тебе, хотя, ох и казнюсь я.

Я последними себя да словечками,

И дружка, что на тебя смотрит свечкою.

И жену - она ему не поклонница,

Даже в сторону его не наклонится,

В наши души не заглянет болезные,

- Ваша прихоть, мол, того, бесполезная.

Не талдычь, подруга, мне о стыдливости.

Нет, не буду я страдать совестливлостью.

Я заначку подкоплю, словно скареда,

И опять куплю тебя с заду с переду.

Мужику - ему чего в бабе надо-то?

(Эт когда в дому уже чтой-то нажито).

Надо малость от души да по самые,

Чтоб и шлюхой ты была, да и мамою.

Чтоб брала и не ворочала мордою,

Не валяла из себя шибко гордую,

И не кисла от извечной усталости,

А не то я назаначу до старости.

Проститутка ты моя, проституточка,

Приласкаешь ты меня на минуточку.

Я без жалости тебя отработаю.

Отдышусь и заживу вновь с охотою.

ЖАБА

Жаба выжат как лимон,

Ни копья в кармане нету.

Жабу дрючит не ОМОН,

Не соседка тетя Света.

Он и слеп, он и глух,

Как уснувший кочет.

Взял упал на иглу

И слезать не хочет,

А глаза как у раввина

У него от героина,

Героинчика.

Космонавт по небу мчится,

Небо тучей тучится.

Это сколь на них учиться?

Сколько классов мучаться?

Жаба, чё, настолько глуп?

Если в небо хочется,

Разом хрясь на иглу,

В уголочке корчится.

А глаза как у раввина

У него от героина,

Героинчика.

С неба падает орёл.

Мышку, что ли, ловит?

Косяк Жаба упорол,

Передозировил.

И теперь и слеп, и глух,

И молчит как рыба.

Зря он сел на иглу,

Свой конец надыбал.

А глаза, как у раввина,

Навыкате.

Не моргнут, хоть в них гвоздей

Понатыкайте.

С героина глаза,

С героинчика.

Превращается кент

В херувимчика.

ЧЕЛОБИТНАЯ ФОТОКОРУ

Товарищ Фотокор!

Беру расходы на себя,

Не поленись,

Сними моих начальников.

Ну что ты! Не из кресел!

Пусть покуда посидят,

Смотри, как презентабельно

С портретиков глядят,

Ну, прямо наблюдатели ООН

на нас глядят,

Бесстрастные,

Как заварные чайники.

Я так по ним соскучился,

Ну просто, хоть рыдай!

Не приведи Господь,

увижу - спутаю,

И слово нехорошее

прорвется невзначай,

Так ты уж, Фотокор,

По старой дружбе выручай,

Не дай мне заразиться

мыслью смутною.

Работаем по принципу:

"Любой ценою цех!"

Довольные и всеми позабытые.

Я б в гости вас к себе позвал,

Да только как на грех,

Хожу по стройке

с рожей неумытою.

Медведь всю жизнь не моется,

А вон какой бугай.

Нам проще:

Всюду солнце в лужах щурится.

А что лягушки прыгают,

Так ты их не ругай,

Раз тварь живет,

И нам не окочуриться.

Прораб - любитель шуток:

- Да я в детстве пил из луж!

А тут шары промыть -

проблемы строите.

Гнилой пошел народишко,

Криклив и дюже злющ.

Ну ни шиша не смыслит

он в героике.

Товарищ Фотокор,

Беру расходы на себя,

Не поленись,

Сними моих начальников.

Ну что ты!

Не из кресел!

(Ишь, обрадовался!)

Пусть покуда посидят,

Смотри, как презентабельно

С портретиков глядят,

Ну, прямо наблюдатели ООН

на нас глядят,

Бесстрастные,

Как заварные чайники.

А мы уж не поленимся,

Мы в Красный угол их,

(Прошу не перепутать

с Красной книгою),

От скуки и помолимся,

А то и сложим стих,

По глупости рифмуя книгу

с фигою.

ПРО КУВАЛДУ

Мы на новой стройке

Твердим о перестройке,

Только чтой-то слабенький

эффект от болтовни.

На плакатах строки

Про плановые сроки,

Но никак не вяжутся с работою они.

Рука не поднимается написать

“товарищи”,

Так что не серчайте, я просто обращусь:

Реперчук и Харин!

Мозоли на седалищах,

Хоть иди в больницу и жалуйся врачу.

Но не дает больничного

Служитель медицины,

С усмешкою советует работу поменять.

Ему менять привычно

Касторку на вакцины,

А как, скажи, останется

кувалда без меня.

Она к труду привычная,

Она руке послушная,

Но кто сказать осмелится,

что ей на ум придет?

Захочет мненье личное

Забить покрепче в уши вам

И, может, от усердия, кого-то и прибьет.

Рука не поднимается написать

“товарищи”,

Так что не серчайте, я просто обращусь:

Реперчук и Харин!

Мозоли на седалищах,

Хоть иди в больницу и жалуйся врачу.

Не я ей насоветовал,

Вы тута не ищите-ка,

А лучше хари сдобные настройте на вопрос,

И на людев не сетуйте,

И жалоб не пишите,

Она балда железная,

с её, с железки, спрос.

БАТТЕРФЛЯЙ

Я - бабочка,

Я ночная бабочка,

Маленькая ночная бабочка

Погоняло мое - Баттерфляй.

Если я без копейки -

останусь я за бортом,

Для меня двери дома

мамашкою заперты,

Я стою на панели

как монашка на паперти,

Выбирайте меня,

Покупайте меня,

Я порочная,

Я заразная,

Бессловесная,

Безотказная,

Баттерфляй.

Я - маленькая ночная бабочка.

Мои сверстницы

в теплых кроватках спят,

Под колыбельные песни

любящих мамы и бабушки.

Я не с ними.

Никому не нужна я.

Мне опять

На промозглом ветру стоять

Гадать - снимут, не снимут.

За хлеба горький кусок,

За вина духмяный глоток,

За случайный кров

Я дарю любовь.

Тельцем девочка,

Душой бабушка,

Я панельная,

Да, я бабочка.

Я отдамся и вам,

Если буду назавтра жива.

Я - бабочка,

Я ночная бабочка,

Маленькая ночная бабочка

Погоняло мое - Баттерфляй.

Если я без копейки -

останусь я за бортом,

Для меня двери дома

мамашкою заперты,

Я стою на панели

как монашка на паперти,

Выбирайте меня,

Покупайте меня,

Я порочная,

Я заразная,

Бессловесная,

Безотказная,

Баттерфляй.

Я отдамся и вам,

Если буду назавтра жива.

* * *

Мы с гитарой через юность куролесили,

Да все в гору, да все в гору нагло лезли мы,

Не спешили задаваться мы вопросами,

Доходили,

доходяги с папиросами.

То частушкою гитара разрывает тишину,

То расплачется устало

про вчерашнюю войну,

Где мы не были по малости своей,

Но прошлась она по юности моей,

Как бульдозером по юности моей.

На гитаре струны лопались от жалости.

Нам на жизнь свою кому еще пожалиться?

Надрывались голосами петушиными,

Чтоб окрепнуть настоящими мужчинами.

ЗАРОКИ

Вам зароку на бухало

Не давал ей богу я,

Потому как без бухала

Жизнь моя убогая,

Остановится в момент,

Словно конь стреноженный,

Вон какой эксперимент,

Вам накой он нуженный?

Ну и мне ненуженный

Ксперимент.

Я 100 грам за Родину,

Я вдогон за Ленина,

Коммунизьм - уродину

В нас втравили с генами.

Надо б перестроиться,

Взять лопату крепкую,

Не могу настроиться,

Бормотуху трескаю,

Но... за Родину,

Я ж... за Ленина.

Пусть Федот жену дерет

После смены муторной,

Пусть Натаха любит в рот

Вместо дозы утренней.

У соседов жизнь своя,

Тихая на славу,

Не иду к соседам я

Со своим уставом,

А иду с чекушкою

Да с закускою.

Мы по 100 с Федоткою

Под грибочки белые.

А потом Натахе я

То, что любит, сделаю.

Надо б перестроиться

Мне разок с Натахою.

Но она ж расстроится,

Ежли не оттрахаю

Раз - за Родину,

Раз - за Ленина.

Не завидуйте, ребята,

Ни Петру, ни Толику.

У Петра своя работа

Штатным алкоголиком.

А у Толика пять лет,

+ ЛТП и химия,

И какой-то там билет

С поперешной линией

Прям по физии

Цвета сизого.

Я 100 грам за Родину,

Я вдогон за Ленина,

Коммунизьм - уродину

В нас втравили с генами.

Надо б перестроиться,

Взять лопату крепкую,

Не могу настроиться,

Бормотуху трескаю,

Но... за Родину,

Я ж... за Ленина.

САНЬКА, ДРУГ

Санька, друг, куда ты скрылся,

голубятничек?

Я ведь тоже на открылке

ладил ящичек.

Краснобоких мы выдерживали

турманов,

украшали птицы детство наше

бурное.

Черноокой голубицей

пролетели дни,

не успели их напиться.

Где теперь они?

И опять, едва услышу:

крылья хлопают, -

наполняет меня свыше

чувство теплое.

Эх, рвануться прямо с места

и на волю бы...

Пролетело наше детство -

наши голуби.

САМОУБИЙЦА

Он посмертную записку

на обрывке от газеты,

И пока ее напишет,

десять раз подряд умрет.

Из послания выходит,

вся душа его раздета,

Получается - он слабый,

а Лариска не дает.

А Лариска любит сильных,

И удача любит сильных.

Никогда с петлею вывих

Никого не убедит.

Ежли ты по жизни пешка,

Взялся в петлю лезть неспешно,

Перед тем поллитра выпив -

Жизнь тебе не победить.

Из твоей записки ясно -

в петлю лезешь ты напрасно,

Кто смешон, тех не жалеют,

им во след вообще плюют.

И на кладбище старинном

в самой худшей половине

Суицидному народу

темный угол отдают.

Коль надумал мир покинуть,

прежде бы мозги раскинул

И геройское деянье

на себя геройски взял.

Мог бы, скажем, из пожара,

мог бы сдать кровя задаром,

Иль тяжелою гранатой

штаб бандитский подвзорвал.

Ведь Лариска любит сильных,

И удача любит сильных.

Никогда с петлею вывих

Никого не убедит.

Ежли ты по жизни пешка,

Взялся в петлю лезть неспешно,

Перед тем поллитра выпив -

Жизнь тебе не победить.

САНЬКА

Саньку выгнали с завода.

Санька - паспортный сварной.

И теперь он хороводится

с компанией смурной.

Утро высветив фингалом,

Наскребет на пузырек

И соседке тете Гале

в сотый раз дает зарок:

Слушай, с завтрего ни-ни,

Я за ум возьмуся.

Ты пораньше подыми,

Ежли подымуся.

Я пойду в родной завод,

Дыма поглотаю,

Мастер мой меня зовет,

Можа предоставит

Самую

Малую,

Даже черновую,

Только бы в своем цеху,

Хоть сварить кому доху.

Саньке скоро пятьдесят,

Где жена?

Сбежала!

В старом шкапчике висят

Плащ и полушалок.

Как подступит грусть-тоска, -

Впору удавиться,

Вынет плащик, хрясь стакан,

И наговорится:

Слушай, с завтрего ни-ни,

Я за ум возьмуся.

Ты, как раньше, подыми,

Ежли подымуся.

Я пойду в родной завод,

Дыма поглотаю,

Мастер мой меня зовет,

Можа быть оставит...

И живет,

Хлеб жует,

Мухи не обидит,

А шабашка свалится,

Колбаской отоварится.

Кроет Санька дерьмократов

Матом перестроечным.

- Я б их всех из автоматов!

Было бы покойничков.

Он вчерася ствол купил:

- Я вам пожирею!”

А потом с тоски пропил,

Вроде как жалея:

Вот я с завтрего ни-ни,

Вот за ум возьмуся.

С теми подлыми людьми

Ох и разберуся!

Я пойду в родной завод,

Дыма поглотаю,

Мастер мой меня зовет,

Можа быть оставит.

И живет,

Хлеб жует,

Мухи не обидит,

А шабашка свалится,

Колбаской отоварится.

ЛЕЖИТ ОНА,

ОБНАЖЕНА

две вариации на одну тему

И вот лежит обнажена.

С нее сорвали все одежды,

На коже нежно-белоснежной

Прожилка каждая видна.

О, как беспомощна она,

Как предо мною неподвижна.

А в обнаженьи не вина,

А в обнаженьи сила жизни.

Из глаз моих не в три ручья,

А целой речкой слезы льются.

Зачем же ты...

Зачем же я...

Зачем же рядом это блюдце?

Кто виноват, что всякий раз

Роняю слезы над тобою.

Вот подожди, убавлю газ,

Лицо омою под водою.

Пора кончать.

Свали, слеза.

Нож заношу.

Я словно скован.

Все...

Пелена в моих глазах,

И лук на блюдце...

Нашинкован.

Лежит она

Обнажена

Передо мною так маняще,

Наверно, чья-нибудь жена,

И где-то муж есть,

Настоящий.

А мы у ног ее

Стоим -

До мужа нам какое дело?

Есть лишь трепещущее тело

И жажда

Наиграться с ним.

Я словно зло сорву на ней:

Как в поручни,

Вцепившись в плечи,

Я не люблю ее,

Калечу

То на боку,

То на спине.

Лежит она

Обнажена

Передо мною так устало.

Да,

Никогда не получала

От мужа этак вот

Жена.

ГРЕХ

Пусть дpугие о том скоpбят

И кpичат в стоголосье тpуб:

Не спpошу я - кто пил тебя,

Ах как жаден до алых губ!

Я прижмусь к тебе на чуток,

На твою настроюсь волну,

Разливанной тоски поток

Равнодушной тебе волью.

Мне какая к чеpтям печаль,

Что любовь ты несла дpугим?

Мне б тепло твоего плеча,

Жаpкий тpепет твоей гpуди.

Одиноческий жаp потушить

Без обид, оговоpок и ссоp...

Ждите, Евы моей души,

На негаснущий ваш костеp.

* * *

“Зайку бросила хозяйка,

Под дождем остался...”

Мишку бросила жена.

Холостым остался Мишка.

Или пьет он до хрена,

Иль в постели стал не слишком.

Только - бросила жена.

Вот и ходит он теперя

Неприкаянный.

Тычется в чужие двери

От отчаянья.

Можа пригласят на суп,

Можа на котлетку,

Али стопку поднесут,

Вместе с сигареткой.

Уж не ведьма ли она?

Без ее догляда строгого

Мужику совсем хана

Вон канает под убогого.

Мужику совсем хана.

Вот и ходит он теперя

Неприкаянный.

Тычется в чужие двери

От отчаянья.

Можа пригласят на суп,

Можа на котлетку,

Али стопку поднесут,

Вместе с сигареткой.

О РОССИИ

Провинция...

Чиновная Москва,

Зажав в своих руках бразды

правления,

За всех решает,

Словно голова

Лишь у нее достойна применения.

Провинция --

И сразу -- низший сорт,

Сплошь недоросли,

Хамы,

Тугодумие...

И кто, как не Москва,

страну спасет

От, якобы, грозящего заумия

Всеобщей самостийности?

Когда

Из окон министерских лучше видится,

Куда пойдет сибирская вода,

И сколько мяса дать

рабочим Липецка;

Какие песни в массы насаждать,

Какие фильмы допустить до зрителя,

Кого за подхалимство награждать,

Кого пленить чиновничьей обителью.

Провинцией зовут Опорный край!

И надо же такой набраться наглости?

Твердят, что по труду и каравай,

И по труду отпущенные благости.

Не верю я,

Что сверху все видней,

Когда в любом центральном городишке

Живется и вольготней и сытней,

Чем тем, кто у мартена гарью дышит.

Народ России...

Право, ты велик!

О щедрости твоей легенды сложены.

Но не пора ли молвить напрямик, -

За больший вклад

Нам большее положено.

Россия -

это не одна Москва.

Урал и за Уралом -

все Россия!

И мы имеем равные права

Не пасынками числиться твоими.

Я -- вол.

Я рвусь к ударному труду.

Но подождите, чуточку подумаю,

И, как Матросов,

Грудью упаду

На амбразуру

Вашего

Заумия.

КАМЕНЩИЦА

Работяга.

Ватники и валенки.

Как столетний дуб - и не обхватишь.

На лесах состаришься и свалишься,

И никто не скажет:

-Катя, хватит!

Бабье ль дело, кирпичи ворочая,

Рвать пупок и слезы лить в бытовке?

Вспомни-ка: девчоночкой хорошею

Ты сюда примчалась по путевке,

Веруя, что труд облагораживать

Будет ежедневно,

каждочасно...

А вглядись-ка:

труд угробил заживо

И ни денег,

ни семьи,

ни счастья.

От мороза щеки проморщинели,

От работы пальцы поизломаны.

Материшься наравне с мужчинами

И живешь, любимым не целована.

В комнатенке

С вечным подселением

Существуешь.

И такому рада!

Здесь твоя спрессована вселенная,

И стучит будильник:

"Надо... надо..."

Слово, что ночует в нас и днюет,

Лишь к нему доверие осталось.

- Надо.

И опять на проходную.

- Надо!

И отступится усталость.

- Надо!!

Ну и пусть уют убогий.

- Надо!!!

Ну и пусть страшнее ада!

Так терпеть умеют только боги.

Лишь в России знают цену:

- Надо!

МОЯ ПЕРВАЯ

Моя первая девчонка из восьмого класса “б”,

Сколько песен ненаписанных я посвятил тебе,

Каждый день я до полуночи под окнами твоими

Посиневшими губами напеваю твое имя.

Ах, Наташка ты, Наташка Изотова,

На меня хотя бы раз посмотрела бы.

Для тебя я из числа может сотого,

Поколения войной недозрелого.

Брови черною дугою, носик вскинут в облака,

Я тебя не знал другою - вся как облако легка,

Я готов был утопиться, я бы носом землю рыл

И стремительною птицей под твоею тенью плыл.

Я уехал, ты пропала с горизонта моего.

Сколько жизнью нас трепало, не упомнится всего.

Ты, - ребята мне сказали, - сисюганишь, нету сил,

Жаль, судьба нас не связала, я б тебя не отпустил.

Ах, Наташка ты, Наташка Изотова,

На меня хотя бы раз посмотрела бы.

Для тебя я из числа может сотого,

Поколения войной недозрелого.

СЕКРЕТИК

Косогоры, сосны, поле

По - над тихою рекой...

Познавали здесь мы волю.

И мальчишеской рукой

К сердцу землю прижимали.

У развилки двух дорог

Каждый

Свой секретик малый

Пуще золота берег.

Вовка батины медали

Для показа притащил:

На одной - товарищ Сталин,

На другой - звезда и щит;

Санька выменял у Кольки

Пряжку флотскую к ремню;

Я же

Батины осколки

В тайнике своем храню.

ОСЕННИЙ САД

В кабинете затхлом, стылом,

Сдвинув стулья вдоль стены,

Спит Туманыч кверху тылом,

Мнет парадные штаны.

"Сад осенний", "Сад осенний",*

Ты бугая усыпил,

Под твоей роскошной сенью

За тебя тебя он пил.

Угасает свет в окошке,

Плач стоит по чердакам,

От котов рыдают кошки,

Муха делает в стакан,

А Туманыч спит, сраженный,

Словно бабу, стул обняв,

И сияет обнаженно

Ухо в сумрачных огнях.

* Любимая бормотуха Виктора Михайловича

БЕЗОТЦОВЩИНА

Безотцовщина сплошная -

Мой погиб,

А твой ушел...

Повелось тогда меж нами -

Общий дом

И общий стол.

Синяки - и те в дележку;

Так набросимся на щи,

Дядя Боря взвесит ложку

И окрестит от души.

Сумку с книжками носили -

В школу я,

Из школы - ты.

Крепко, Саня, мы дружили,

Много минуло воды.

Память прошлая не стынет,

Не остынет жар сердец...

Обниму до боли сына.

Вот меня бы так

Отец...

* * *

Дня без драк не проходило.

Наша улица на ту

Непременно выходила

Как на бой за правоту.

И ногами, и руками

Отбивались всей гурьбой.

Нас "бесштанными" ругали,

Их честили "голытьбой".

К почернелому забору

Побежденного прижмут,

Выйдет валко дядя Боря,

Тумаков отвесит пуд.

В разгулявшемся затишьи

(Дядя Боря всех смирил)

Наблюдали, как из шишек

Он зверушек мастерил.

Дядя Боря, знамо дело,

Все мальчишкам раздавал.

А война на нас глядела

Из пустого рукава.

СОРОК ПЯТЬ

Если бабе сорок пять,

Бабе шибко хочется.

Мужики себе храпят

В постелюку мочатся.

Толку нет ни фига,

Так, - стрючок из пакли.

Как с козла молока -

В год по малой капле.

А у ёй вот-вот придет

Эра переходная,

Может даже через год

Станет непригодная.

И не токмо для забавы,

Но и для фуршету.

Даже ежли всё убавить

Ымпортным корсетом.

Если бабе сорок пять,

В бабу бес вселяется.

Хоть и ягодка опять,

Но собакой лается.

Ох, и злости в нёй скопилось

На мужскую братию,

В усмерть бы оне упились,

Вместе с дерьмократией.

Ведь у ёй вот-вот придет

Эра переходная,

Может даже через год

Станет непригодная.

И не токмо для забавы,

Но и для фуршету.

Даже ежли все убавить

Ымпортным корсетом.

ВАЛЬС

ЗАВОДСКИХ ТРУБ

Я поверить никак не могу,

Что потомки бесстрастно и грубо,

Не считая себя

перед прошлым в долгу,

Уберут заводские трубы.

Что промолвят, баланс подводя:

"Послужили свое и довольно"...

И былой красоты не отыщещь следа -

Опустеют уральские волны.

Я иду через мост.

Это наши года

Отражает вода,

А в воде во весь рост

В окружении звезд

Трубы в вальсе кружатся.

И пока стрелы труб

Гордо смотрятся в пруд,

Будет славным наш труд,

Будет славный наш труд

Продолжаться.

...Были будни похожи на бой,

В них рабочая честь зародилась.

Каждым новым мартеном

И новой трубой,

Как судьбою своей мы гордились.

И не трубы построились в ряд

Над заводом высокой грядою -

Это юность и жизнь заедино стоят

С легендарной Магнитной горою.

Я иду через мост.

Это наши года

Отражает вода,

А в воде во весь рост

В окружении звезд

Трубы в вальсе кружатся.

И пока стрелы труб

Гордо смотрятся в пруд,

Будет славным наш труд,

Будет славный наш труд

Продолжаться.

* * *

Разделили наследство.

При жизни своей разделили -

Это - младшему доля,

А это - и старшим кусок...

А они ведь не деньги,

А сердце мое разделили

И ударили больно

В висок.

Разделили и точка,-

Как долг, как извечную ношу;

Мы, как стая ворон,

Налетели на эти рубли;

Это - сыну и дочке,

А это по ветру раскрошим...

Ты чужое не тронь!

Не твои,

не твои,

не твои...

Нам дороже рублей

И дороже тоски беспросветной

Ощущенье того,

Что в бескрайней запретной глуши

Чье-то сердце добрей

Отзывается нашим приветам

И страницей живой

В несмолкающих письмах звучит.

Разделили наследство

В преддверии дней уходящих.

Наши слезы пролили,

И вот оборвали полет...

Возвращусь в свое детство;

Во мне оборвется щемяще -

Вы не деньги делили,

А сердце мое.

ДОЛГ

"Почетный долг..."

За что и перед кем

Ты задолжала, бедная старушка?

- За то, внучок, что хлеб

с картошкой ем

И доживаю век в худой избушке;

За то, что я сама себя кормлю,

На ферме до сих пор ломаю спину;

Который год на поминки коплю

Да не скоплю никак,

Знать, не загину.

А перед кем?

Попробуй, разберись,

Который для меня старался боле.

Мне все одно - Егорка иль Борис,-

Не отдадут князья земли и воли.

И ты, внучок, и дочки и сыны -

Тянуть вам рабский век свой

долго - долго

За то, что вы совсем не как они, -

Родились, дурачьё,

с "почетным долгом".

КИТЕЛЕК

Мне тревогу да из сердца --

В пору бы.

Не прогнать,

не позабыть,

не подарить...

Плачет баба возле черной

Пасти проруби,

Плачет баба,

не стихая до зари.

А всего-то горе выпало

Пустяшное --

Утопила старый мужнин

кителек,

С якорями на погонах

Настоящими,

Со следами боевых его

дорог.

Там на левом рукаве

Зашита дырочка,

А на право, на груди,

для орденов

Обшивала две поменьше.

Ох, и дурочка!

Он еще бы повисеть

не стиран мог.

А соседки с утешеньями

Врываются:

-- Кителек утоп?

Да только и всего!..

Плачет баба,

Причитает,

Убивается,

По последней плачет памятке

Его.

А всего-то горе выпало

Пустяшное --

Утопила старый мужнин

кителек,

С якорями на погонах

Настоящими,

Со следами боевых его

дорог.

ПОМНИ МЕНЯ

Я ожидаю много лет

Тот самый день, когда поверю,

Что для меня дороги нет

За нашей дверью, за нашей дверью.

Помни меня

После частых разлук и скитаний,

Помни меня,

Все обиды сумей позабыть.

Помни меня,

Если сердце твое ждать устанет,

Помни меня

И не смей разлюбить.

От привокзальной суеты

Я торопливостью наполнен.

Уходят годы, только ты

Все наше помни, все наше помни.

Помни меня...

ФУТБОЛЬНАЯ

Евгению Залявину

Каждый самый главный матч

Предстоит еще сыграть

День за днем, за годом год

По стадионам.

Мы судьбу свою как мяч

От угла и до угла,

От ворот и до ворот

Гоним.

Громкой славы не хватит на всех,

Но мы верим, мы верим в успех, -

Футболисты - ребята из тех,

Настоящих.

Мы единственной цели верны,

А соперник такой же как мы,

И ему лишь победы нужны

В матчах.

Может в чем-то друзья и правы,

Оказаться легко вне игры

И один на один до поры

Выйти.

Ведь футбол - это жизни урок,

Незаметно приблизится срок,

Ты остался игрок, но игрок

Бывший.

Каждый самый главный матч

Предстоит еще сыграть

День за днем, за годом год

По стадионам.

Мы судьбу свою как мяч

От угла и до угла,

От ворот и до ворот

Гоним.

ДОМИК В ТРИ ОКНА

Над рекой стоит

Домик в три окна.

Только для меня

В нем жила-была

Детская страна.

Много есть дорог,

Но нельзя забыть

Тропочку одну

В дальнюю страну,

Где родной порог.

С давней той поры

Надо мной парит

В небе голубом

Стая голубей, -

Свет ушедших дней.

Над рекой стоит

Домик в три окна.

Сердце не унять,

Все зовет меня

Домик в три окна.

И на склоне лет

Не угаснет свет

Дома в три окна.

МАГНИТОГОРСКИЕ МОСТЫ

Ты сказал мне - ждать на мосту,

И трамвай ушел к проходным,

Унося любовь и мечту

В нескончаемый грохот и дым.

Кто придумал город такой,

Части света две у него.

На работу спешу из одной,

На свиданье к тебе из другой.

Этот вопрос

очень не прост,

Вдруг не на тот

выйду я мост,

Будешь меня

напрасно ждать.

Там, где завод,

там где завод,

Соединит

нас переход,

Если дождусь,

если дождусь трамвая.

Все в депо идут поезда,

Так прождать смогу целый год,

А тебя увезет навсегда

Переход, как большой пароход.

Чем трамваю судьбу доверять

И грустить на своем берегу,

Я быстрей пешком до тебя

Через все переходы дойду.

Этот вопрос

очень не прост,

Вдруг не на тот

выйду я мост,

Будешь меня

напрасно ждать.

Снова в депо

едет трамвай,

Жди меня, жди,

не унывай,

Если придешь,

если придешь опять.

ГИБ-РИД

Был у нас такой ГАИ,

Сколь народу погноил,

Ловко правых делал он неправыми.

Самый там гнилой народ,

Ненасытно мзду дерет

Пальчиками как душа корявыми.

“И опасна и трудна...”

Но кормилица она,

Дюже работеночка полезная.

Долго думали цари,

Доходило до пари,

Зарубались вылечить болезную.

- Аппетит пора унять.

- Разогнать всех в бога мать!

- Посадить в кутузку в наказание.

Чин высокий слово взял,

Не предложил, приказал:

- Надоть просто поменять название.

У ментов мозгов в балде

Как у члена кое-где,

Нарекли гибрид гибэдеде.

Хоть и новое, а рожей

На три буквы так похоже,

Не утопло, жаль, оно кой-хде,

Как три буквы в триперной пи...де.

Тут и там талдычат о беде:

Караул!

Идет ГИБДД.

- Грянут новые поборы! -

Молвил шофер дядя Боря,

- Приготовьтесь к новой чехарде.

Упридумали членоголовые

С безголосого - подати новые,

С беззащитного - сотенок парочку

На квартерку да на иномарочку,

На Канары себе да на телочек,

Чтоб как белые люди, расслабиться,

Чтоб зеленый мордастенький стольничек

Кажный вечер приветливо лыбился.

... Перегнуть бы их всех через шконку

И толстенную взятку впендярить,

Чтобы лопнула взрывно мошонка

И орбиту шары потеряли.

СХОДНЯК

На кремлевской малине собирали сходняк

Паханы - друганы, силовые министры,

- Наш Бориска представиться должен на днях,

Надоть нам помириться и действовать быстро.

Жириновцев в “Бутырку”,

В “Тишину” коммуняк,

Всем голодным бесплатно

Дать по красному флагу

И вдогон по бутылке -

Чтоб за наш за сходняк,

Ну а кто не за нас?

А мы их по ГУЛАГу.

Депутатский кодлан на Охотном ряду

Для своих друганов заколачивал стрелку.

И опять про Бориску, про власть и страду,

И кому бы еще разломать нынче целку.

Демократов в “Бутырку”,

В “Тишину” молодняк,

Всем голодным конечно

Дать по красному флагу

И вдогон по бутылке -

Чтоб за думский сходняк,

Ну а кто не за нас?

Их и мы по ГУЛАГу.

В самой жопе, “на дне”, ниже нижней черты,

Где лишь хлеба кусок, да чаек без заварки,

Битый русский мужик приподдернет порты,

Пальцы сложит в кулак,

Матюкнет - бесам жарко:.

Хрена вам “Тишина”

И “Бутыркинский” люкс,

Я намедни лучшей

Князям место надыбал.

Как восстанем со дна,

Как войдем мы во вкус,

Всех прогоним взашей

И пристроим на дыбе.

Сходняки... сходняки

По России.

Алой кровью снега

Оросили...

СТРИПТИЗЕРША

Стриптизерша..

Играет танго,

Все заполнены места.

Стриптизерша,

Белый ангел,

Вожделенная мечта.

На нее стекла глаз

Навели как прицелы,

Ее танец - высший класс,

Ослепительно смелый.

Она девчонка то что надо,

Всех мужчин сведет с ума.

У нее такие формы,

Любовалась бы сама.

Даже камень драгоценный

Без оправы стекляшка,

Она себе узнала цену

И своим голым ножкам.

И не важно, что ей

Восемнадцать не скоро,

Она мечтает поскорей

Покорить шумный город.

Работенка на раз,

Что бы там не сказали,

Если есть, что у вас

Оголять в пьяном зале.

Ой, не надо про стыд

Сокрушительно охать,

Ей самой бы не остыть,

Будоража вашу похоть.

Ей душой не почернеть

В вашем пьяном вертепе,

Она пока девчонка “НЕТ”,

Ничего вам не светит.

Дикой кошкой

В огне софитов

Одежды сбросит

И беззащитна.

Ее ты хочешь,

Да, с нею проще.

Стриптизерша,

Нет куклы краше,

Нет доли горше

У русской Маши

Стриптизерши..

В ресторане воздух пьяный

Прилипает на сто лет.

Домой вернется утром ранним,

Завтрак стынет на столе.

А подруги косят

На изумрудное колечко,

Что-то там про “мани” спросят

И подергают плечиком.

Мол не снится и в снах

Нам такое бельишко.

Им зачем много знать

С их коротким умишком.

Она врет, что у нее

Появился жирный парень,

И еще про Мерседес

Наплетает на шару.

"Ой, наверное, зимой

За него замуж выйду".

Станет стыдно самой,

Покраснеет для виду.

И еще наплетет

Любопытным в угоду.

А сама целый год

Не целованной ходит

И о принце тайком

Проливаются слезы.

А от жизни такой

Душу холодом сводит.

Дикой кошкой

В огне софитов

Одежды сбросит

И беззащитна.

Ее ты хочешь,

Да, с нею проще.

Стриптизерша,

Нет куклы краше,

Нет доли горше

У русской Маши

Стриптизерши..

Она доступна для глаз,

У тебя по телу дрожь,

Ее тело напоказ.

Только душу не тревожь!

СЕКС ДО УТРА

Ты этой ночи ждал,

Ты о ней так мечтал,

Лучший подарок она,

Нежный поток наших желаний.

Сколько волшебных тем

В переплетенье тел,

Крепким глотком вина

Ночь для двоих станет.

Секс до утра,

Спор и игра...

Сладкий нектар слов

Песней цветных снов

Ложе твоих белых грез

На облаках качает.

Утром спадет с глаз

Та пелена-страсть,

Тело наполнит восторг

Криком разбуженных чаек.

Секс до утра,

Спор и игра...

Бурная страсть.

Время не трать.

Ночь только миг,

В этом и смысл

безумства ночи.

Губы твои - мед,

Медленный их полет

Доскажет мне за тебя,

что ты сказать не захочешь

КРУТНЯК

Коньячок заморский нахвалили.

На рыбалку ящик захватили,

Стаканами - все, кому не лень.

Поутру не вспомнить день вчерашний.

Я сижу как заспанный тюлень,

Коньячок ценою... вспомнить страшно!

Литра два... не понял. Дребедень.

Мне б его... но без обиды

Век не видеть.

Лучше водки, хоть и гадость,

А в радость.

Выворачивает душу спозаранку

Наизнанку.

Это что? коньяк по вашему?

Спрашиваю!

На Канарах весело гульнули,

Перед нами честно спины гнули

Бедные трудяги-буржуи.

Брали мы с собой жратвы и тёлок:

На природе я - голодный зверь.

Помню самолет, бассейн и столик.

Ну, Канары... видел. Что теперь?

Да на Банном сосны наши

Выше, краше.

Я буржую дал по морде -

Шибко гордый!

Мне б их больше... без обиды!

Век не видеть.

Это что, курорт по вашему?

Спрашиваю!

Самую красивую бабёнку

Подкупил приталенной шубёнкой,

В ресторан зазвал, затем в постель.

Изжевал окурком папиросы,

Наигрался, выставил за дверь,

И задался искренним вопросом -

Ну, познал, ну, понял. Что теперь?

Мне б ее... но без обиды!

Век не видеть.

Все, чего душа хотела -

Сделала.

Телу сладостно и томно,

Сердцу тёмно.

Это что? любовь по вашему?

Спрашиваю!

* * *

У меня нынче денег не считано,

Я сегодня - что хочешь - куплю.

За карман ой держись, -

На любовь не рассчитывай!

Я любовь не равняю к рублю.

Загудели, запели все клеточки

У моей очерствелой души.

Отрабатывай,

Слышишь, деточка?

Заласкай меня, задуши.

Век живу,

век учусь,

и ведь вижу я -

На чужой норовят каравай...

Просто нынче

"тоска по Киргизии"

Подступила, - хоть вены вскрывай.

Просто нынче

прижаться мне хочется,

Пусть к случайной,

но тихой груди.

Без претензий я,

Мне одиночится.

Не встревай, - я плачу за труды.

Эх, жизня!

Рубашеночка вышита...

Сплошь тузы -

это что ж за игра?

Пусть наутро я

выпитый - выжатый,

Пусть наутро в кармане дыра,

Разогнал я "тоску по Киргизии".

Будем жить...

Продолжение следует...

ОДА КО ЗЛУ

И за что столько зла

Козлам?

То Козла отпущения ищут,

То стучат мужики по углам,

То цепляют обидною кличкой.

Даже в печь засадили Козла!

Кто-то первый

придумал такое,

А молва по земле понесла.

И лишился Козел покоя.

Безобидная божия тварь,

Озорная и полная ласки.

Не затеет напрасных свар,

Клеветою не мечет из пасти.

Но... веками проклятье на нем,

Так привыкли - любое упрямство

Мы равняем с невинным Козлом

И с его неприглядным убранством.

Эх, Козлы!

Вам ли только одним

Ярлыками напортили крови?

И людей привечают по ним,

И по ним отношения строят.

Кто-то выскажет мненье своё,

Тут же грязный язык

растрезвонит,

Человек ярлыком предстает,

И молва его гонит, и гонит...

СТИХИ НЕ К МЕСТУ

Любители дешевой показухи,

Дабы оправдать

свое место у Штурвала,

И цифирью громкой

нежно коснуться

извращенного слуха,

Ввели понятие

социалистического ВАЛА.

Больше инженеров -

каких?

не важно!

Учителей -

миллионные армии!

Если верить

отчетам бумажным -

Рынок товары

давно затоварили.

Куда не сунься -

всего навалом:

Школьников -

в школе,

Недовольных -

пока еще на воле,

Книг -

в книжной лавке,

Неразберихи -

в Главке,

Полезных ископаемых -

в Земле,

Вредных ископаемых -

в Кремле,

Природы - естественно,

в природе,

Дураков -

в русском народе.

1985 г.

* * *

сыну

Тяжелый труд

Как бой... как бой...

И я веду

Его с собой.

И для тебя,

И для него,

Сожгу себя,

Сожгу всего.

Пусть он бы жил

Не так как мы,

И нас любил,

И без сумы.

* * *

Я родился в сугробе

А на улице вырос.

"Негде выставить пробы", -

Так про нас говорилось.

Было общей судьбою, -

И не скажешь ясней:

Загибаться зимой,

Отходить по весне.

- Кто не спился еще,

Пацаны из "запретки"!?.

Робким взмахом руки

Встрянет Коликов Петька.

- Кто путёво живет,

Однокашники - други!?.

Знаю я наперёд -

Вверх не вскинутся руки.

Никого, почитай,

На плаву не осталось.

Ну, о чем тут писать?

Нарываться на жалость?

Просто мы рождены

В век глубокой печали,

Просто выросли мы,

Недомерки, случайно,

Жизнь прожгли, пацаны, -

Души вечно нагие, -

Чтобы с нашей спины

Стартовали другие.

Нас лепили всерьез

Для того, чтобы гробить, -

Мы всего лишь сырье

Промежуточной пробы.

Снежный вихрь седин,

Лет стремительный танец.

Я, наверно, один

В вашем завтра останусь.

СТИХИ НА ШАРУ

ПЕРВЫЙ СТАКАН

Грянет весна, если зиму осилим.

Тут собирали намедни консильум

Дружно решили: коль дружно,

- осилим

Мы на троих три ведра.

Мне бы до ветру, но ветра не стало.

Чертов Урал, город дыма и стали.

Рвать бы отседа, да к горлу пристало -

В тузик, похоже, пора.

В тузик... вы малость неверно поняли.

Это грибы... ну... маненько проняло.

Вам, мужикам, где б тужей...

все вам мало,

Ладно, молчу я... молчу.

Просто меня за столом укачало.

Это пройдет. Это только начало.

Цельную вечность того... не кончала.

Но не скажу, что... хочу.

ВТОРОЙ СТАКАН

Шмякнулась вилка гранатою на пол.

Толик со страха на скатерть накапал.

Водки осталось едва с тридцать капель,

Впору пипетку искать.

Свет отрубили, по мне чьи-то пакли,

Шибко салатом чесночным запахло.

Стихла - лежу,

счас, наверное, трахнут,

Не дождалась, сдернул, гад!

Ну, мужики! Днем куда петушисты!

Кажный гигант,

Дон Жуанище чистый!

С ходу вцепляются в холмик пушистый,

Ажно обрила лобок.

На вечеринках стаканами глушат,

Сладкими песнями лапают душу,

Где ты, который мне вешал на уши?

Гля кось, приткнулся обок.

ТРЕТИЙ СТАКАН

Весь комитет как встревоженный улей.

Сашку, похоже, серьезно обули.

Витю в дерьмо до ушей обмакнули,

Власти хотел? Получай!

Псих! С комбинатом задумал тягаться!?

Ихнее гадство, тьфу, спьяну я, Б-гатство

Крепко свое охраняет богатство,

Все мы получим... на чай.

Баре дерутся - притихли холопы.

Страшно подумать - куда же так лопать?

Как бы с запора не лопнули жопы,

"Это ж" полезет назад!

Видно, чем больше, тем большего надо.

Надо себе и жене, надо чадам...

Им бы денек потолкаться у ада,

Чтобы понять - грянет ад.

УЖЕ ИЗ-ПОД СТОЛА

Сашка, смекаю, сейчас все бы скинул,

В дымном мартене охотно б гнул спину,

Только вертаться домой к бабе, к сыну

Дали возможность ему.

"Не зарекайся!" - учил старший Папа.

"Не зарывайся!" - само прет на лапу!

Да не по Сеньке поштопана шляпа.

Лучше б он выбрал суму

Ночью мне снится корявая дуля,

Будто арабы Америке вдули,

Буши с Олбрайтами молча сглотнули.

Снится - к чему? - не пойму.

Нам бы с годок без войнов продержаться.

К чьей-то груди волосатой прижаться.

Взять согрешить? Аль не стоит решаться?

Лучше сыграть в сам саму.

БОГ ЛЮБИТ ТРОИЦУ

Я две ходки отмотал,

А Бог, он любит троицу.

Знать, заныкалась до срока

Третяя моя.

Я ж совсем примерным стал,

Кенты мои расстроятся,

Новость унесет сорока

В дальние края.

На нательном на кресте

Поклялся опрометчиво:

Хоть руби на пятаки,

Я не в зуб ногой.

За такие за свисты

Мне и вмазать нечего,

При раскладах при таких

Я хожу нагой.

Я в завязке и ко мне

Братаны не клеятся.

К тонким пальчикам игривым

Не идет рыжье.

Клин и Штопор на коне,

А мне на что надеяться?

Что меня в охрану примут

И дадут ружье?

Три недели я глодал

Два ослиных уха.

Три недели не бухарил,

Даже член усох.

Глянул в зеркало - беда!

А был по жизни ухарь

Вмазал зеркалу по харе

Раскровил висок.

Кубарем по лестнице

Мчусь с разбитой рожею

Возле дома заваруха -

Бывшие кенты

Говорят нелестное

Честному прохожему.

Вышла, братцы, мне непруха,

Вышли мне кранты.

Я ж, товарищ прокурор,

Месяц, как в завязке,

Я ж не крал, не сквернословил,

Мат про мать забыл.

Говорит мне прокурор:

- Знаем ваши сказки!

Скажешь их в последнем слове,

Придержи свой пыл.

Зря хотел я честно

Средь людев пристроиться,

Зря, выходит, не бухарил,

Не подделывал ключи.

Дураку известно:

Бог - он любит троицу,

Богу рыжего не впаришь,

Он отмерил - получи.

НЕПРУХА

Я с шмарой шел, и вдруг пустяк,

Один мудак взглянул не так,

И смачно сплюнул нам под ноги сигарету.

Да будь он трижды при делах,

В прикиде клевом и деньгах,

Глазам его теперь не видеть шмар и свету...

Вот такая непруха,

Хочешь пой, хочешь плач.

У меня за плечами мокруха,

А один в нашей хате стукач,

Знаю точно, стукач.

Один сосед, он гонит бред,

Без перерыва на обед,

И лезет в душу мне с душевным разговором,

И все зовет меня братком,

Хотя я с ним и не знаком,

Я с тем соседом разберусь, наверно, скоро.

Вот такая непруха,

Хочешь пой, хочешь плач.

У меня за плечами мокруха,

А один в нашей хате стукач,

Ну, который стукач?

Другой мальчишечка, пискун,

Он нагонял на всех тоску,

Он назубок читал шекспировы сонеты.

Пискун маманю зарубил,

Его я сразу разлюбил,

Родней мамани никого на свете нету.

Вот такая непруха,

Хочешь пой, хочешь плач.

У меня за плечами мокруха,

А один в нашей хате стукач,

Настоящий стукач.

А третий с виду ни при чем,

Весь провонявший первачом,

Придет с параши, руки, падла, с мылом моет.

Мне за вот этих за ребят

Дадут от силы двадцать пять,

А у меня своих сроков большее вдвое.

Вот такая непруха,

Хочешь пой, хочешь плач.

У меня за плечами мокруха,

А один в нашей хате стукач,

Был, наверно, стукач.

Я К ЕГО СЕСТРУХЕ

Я к его родной сеструхе

Норовил пристроиться,

У ее в отделе штучном

В подчиненьи с пивом кран.

Рубишь?

С раннего утра

Магазин откроется,

Я уже благополучно

Жигулевским сыт и пьян.

Я иду в ее отдел,

Держу дыханье ровное.

Пива выпить? Без проблем,

Но за свои, за кровные.

Мне вчерась его сеструха

Подморгнула совестно.

Я губешки раскатал

До самого до хэ.

Наприкинул - через год,

Ежли жисть устроится,

Я в шапчоночке бобровой,

В новенькой дохе.

Я иду в ее отдел,

Держу дыханье ровное.

Пива выпить? Без проблем,

Но за свои, за кровные.

Наплету, что купола

Я на флоте выколол;

Чей-то серый цвет лица?

Так это рудники;

А под шкуркой три шара?

Три шара на три кило?

Погоди, разочек вдую,

Птицей полетишь.

Я иду в ее отдел,

Держу дыханье ровное.

Пива выпить? Без проблем,

Но за свои, за кровные.

Так хотел к его сеструхе

Козырем пристроиться.

Не учел - у ёй папанька

Шофер в УВД.

А про мужа говорить,

Только чтоб расстроиться.

Он купается без шапки

В ледяной воде.

Я иду в ее отдел,

Держу дыханье ровное.

Пива выпить? Без проблем,

Но за свои, за кровные.

Пару кружек замахну,

Закажу по новой.

Я теперьча строю глазки

Таньке с овощного.

ПО ЗАВЕТАМ ВКПб

Мусоркам того, кто хату вскрыл - лень искать,

Им вещдоки стасовать, р-раз и оба-на!

И сижу опять в СИЗО, в СИЗО Ленинском,

По заветам всех вождей наших долбанных.

Каждый раз я начинаю все с нуля,

покуда опер

Стосковавшись, вновь меня не заберет.

Я сижу и я мечтаю:

будет день - пошлю их в жопу

И отвечу оперкам - не мой черед.

Мент в свидетели свою же взял бестию,

И красуется в отчете строка.

Не видать мне как ушей своих пенсии,

В трудовик мои не впишут срока.

У меня всего-то стажу трудового

кот наплакал.

Я ж подолгу на свободе не гулял.

Под колесами состава грузового

я распластан.

Пол России отсидело в лагерях.

Чем людев понять, легше взять, унять,

Всех по стенкам - расстрелять богом данное.

Лейба Троцкий порешил весь народ прогнать

Через тюрьмы-лагеря Магадановы.

Не судите вы меня

по вами писанным трактатам,

Хоть разок мне срок назначьте, как себе.

Научили меня в школе,

в пионерии когда-то

Строго следовать заветам КПб

ББК - 84 Р7-5

Т - 20-21-22-23-24

У Тимофеев Валерий Васильевич,2002

ISBN 5-87864-061-Х

Г 4702010202-045

Г97(03)-99

Валерий ТИМОФЕЕВ

"ШЕСТИСТРУННАЯ ГИТАРА" - кн.1.

Хулиганские стихи и стихопесни

"БЕЗОТЦОВЩИНА" - кн.2.

Хулиганские стихи и стихопесни

"Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ ТЫСЯЧУ ЛЕТ" - кн.3.

Стихи о любви

"ПРО КИКИ МОРУ" - кн.4.

Сказки для взрослых

"СЕМЬ НЕВЫУЧЕННЫХ УРОКОВ" - кн.5.

Сказки для взрослых

2002 г, Магнитогорск,

Издательство "Магнит".

Редактор Л.Борисовская

Компьютерный набор А.Хоменко

Сдано в набор 06 февраля 2002. Подписано в печать 28 февраля 2002.

Формат 60х84/32. Бумага офсетная, 80 г/см. Печать офсетная. Тираж 5000 экз.

Заказ 193. Издательство “Магнит”.Магнитогорск - 38 . Аб/я Љ 81.

Типография “Маг-ауди - СВ”. Магнитогорск, Грязнова, 22\1.

Оставить комментарий
Размещен: 07/06/2002, изменен: 07/06/2002. 127k. Статистика.
Сборник стихов: Поэзия

Связаться с программистом сайта.
Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"
Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"