Дом в три этажа, лепным фасадом и островерхими башенками напоминающий копию изящного замка, расположился на вершине холма. Ира приобрела его, чтобы любоваться окрестностями: с огороженного фигурной балюстрадой балкона бухта была видна, словно на ладони. Густо поросшие зеленью холмы постепенно спускались к морю, у кромки воды перетекая в каменистую полосу пляжа. Разноцветные пятна крыш смотрелись на зелёном фоне особенно ярко. По левую сторону бухты высилась серая в малахитовую крапинку гора, похожая на голову кошки. Мне временами казалось, будто этот каменный исполин вот-вот поведет застывшим ухом и воспрянет от многовекового сна. Всё потому, что я наслушалась Ириных историй - она умеет рассказывать так живо, что волей-неволей начинаешь верить любой небылице.
- Айше? - окликнула меня Ира.
Я тряхнула головой, прогоняя наваждение:
- Извини, засмотрелась... Так что ты сказала?
Ира поймала развивающиеся на ветру волосы, и, собирая их в хвост, небрежно повторила:
- Мужчинам не изменяю.
- Даже надеяться не стоило! - вздохнула я.
Ира промолчала. Опершись о балюстраду, она принялась наблюдать, как далеко внизу почтальоны волн спешили доставить на берег пенные конверты. Смуглокожая, кареглазая, темноволосая, с резкими чертами лица - она была похожа на татарку. Не удивительно, что нас принимали за сестёр. Вот только характерами, как и умениями, мы отличались. Я с лёгкостью вышивала золотыми нитями на ткани любой узор, а Ира так и не научилась орудовать иголкой. Зато ей давалось иное шитьё: она преуспела в литературе, украшая канву повествования стежками подходящих слов. Я обожала читать её необычные, на первый взгляд довольно странные произведения, и лишь одно не давало мне покоя:
- Сколько можно, в конце-то концов! У тебя все главные герои - мужчины! Почему бы тебе не написать роман от лица женщины?
Дёрнув было уголком рта, Ира тут же растянула губы в широкой улыбке и промурлыкала:
- Потому что не вдохновляет.
Фраза "не вдохновляет" всегда была любимым ответом творческих личностей. С ней не поспоришь, но я попыталась:
- Да брось... Может, снова попробуешь, а?
- Попробую? - переспросила Ира, возмущённо вскинув брови. - Нет! Я пишу. Сразу. Или делать, или не делать. Скажи, родная, не надоело еще обсуждать одно и тоже?
Я поёжилась то ли от очередного порыва ветра, приправленного морской солью и хвойными ароматами, то ли от пристального взгляда подруги.
- Так ведь разнообразие...
- Знаю, знаю, - перебила Ира. - Лучше не начинай. Пойми, мне намного интереснее строить сюжет и мыслить, как мужчины. Это дополняет собственную картину мира.
- У тебя отлично получается, - проворчала я. - Страшно представить, сколько читателей поразилось, узнав, что их обожаемый автор, сэр Ирвин, на самом деле - Ирина.
- Леди Ирина, - подправила подруга.
- А вот и нет. Истинная леди писала бы о другом, - парировала я, покрывшись мурашками и скрестив на груди руки.
В то же время Ира зябко повела плечами (цветистые шифоновые сарафаны не спасали нас от холода) и предложила:
- Тут прохладно - пойдём лучше на кухню, побеседуем. Заодно и кофе сварю.
Мы покинули балкон, прошли по слабоосвещённому коридору, украшенному авангардными полотнами, и спустились по винтовой лестнице - кухня располагалась на первом этаже. Контраст оказался разительным: слепящий свет из многочисленных окон проникал на кухню, преображая помещение. Я уселась на причудливую табуретку, изготовленную из цельной коряги, и, опершись локтями о резной стол, принялась наблюдать за хозяйкой дома. Она застыла, разглядывая внушительные шкафы, забитые посудой, разнообразными сувенирами, ларцами и сундучками. Затем, поднявшись на цыпочки, она извлекла из ближайшего шкафа всё необходимое и заговорила, насыпая кофе в медный джезве:
- Понимаешь, книга подобна этому напитку: её вкус зависит от автора. Мы легко описываем женскую точку зрения, смешивая зерна интуиции, сахар капризов, воду эмоций... Получается, вроде, неплохо, но чего-то не хватает, согласись?
- Ну... - потянула я, перебирая в уме возможные варианты.
- Специй. - Ира добавила оные, перемешала содержимое и залила его водой. Ставя джезве на слабый огонь, она продолжила:
- Кардамон, корица, мускатный орех, гвоздика, перец - с ними приятно экспериментировать! Для меня мужские характеры подобны специям... Раз уж мы подняли эту тему, ты многое можешь рассказать про настоящую женщину, вспомнив, скажем, одну из ваших прославленных ханум. А если спросят о мужчине? Какой дашь ответ?
Мне подумалось, что татары не пьют кофе с пряностями, да и вообще, его лучше готовить на песке, а образцом настоящего мужчины для меня был и останется собственный муж. Однако чтобы поддержать беседу, я заявила:
- Опишу одного из твоих героев.
Ира хитро улыбнулась:
- Почему?
Вопрос поставил меня в тупик: в её персонажах было нечто, объединяющее различные характеры, нечто общее, напоминающее тонкую нитку бус, на которую нанизан жемчуг, вот только ответ от меня ускользнул.
- Идеи есть? - подруга прервала затянувшееся молчание.
Я пожала плечами.
- Ясно, - хмыкнула Ира. - Думала, ты о своём муже сначала вспомнишь, ну да ладно...
- Сперва хотела, - призналась я. - Только теперь мне интересно стало, а что ж такого особенного в твоих героях. Ответ вроде где-то рядом, а сформулировать не могу.
- Помочь?
Это предложение меня насторожило:
- Чем именно?
- Дешкой, - прозвучало в ответ.
Тотчас вспомнились долгие зимние вечера, проведенные за любопытным развлечением: моих друзей, читателей со стажем, зачастую раздражало поведение героев, неспособность осознавать очевидные - с читательской точки зрения - вещи, поэтому, когда однажды нашей компании предложили побродить по иным измерениям в обличии книжных персонажей, мы согласились, предвкушая интересности. Дешка оказалась ролевой игрой, озвучиваемой мастером и участниками. Первый мастер был хорош: он создал парадоксальный мир, живущий по собственным законам. Он водил нас по тому миру, сталкивая с диковинными существами, окуная в омуты приключений и безвыходных ситуаций, заставляя разгадывать головоломки, отчаиваться и вновь обретать казалось бы потерянную надежду. Возможно, именно поэтому дешка со временем стала для меня любимейшим времяпровождением... Как давно всё это происходило!
- Смеёшься, да? - возмутилась я. - Решила тряхнуть стариной? В любой дешке нужен ведущий - если возьмешься мастерить, играть придётся мне!
Затем, чуть подумав, добавила:
- Какая радость бродить в одиночку, без команды? С чего ты вообще об этом вспомнила? Мы же, вроде, совсем о другом говорили...
Душистый кофейный аромат, в котором угадывались острые пряные нотки, заполнил кухню. Ира сняла густую пену и, распределяя её по белоснежно-хрупким чашкам, сказала:
- Игра поможет тебе... - она замолчала, подбирая слова, - сформулировать мысль.
- Даже так? - в моём голосе проскользнула насмешка. - И каким, разреши поинтересоваться, образом?
- Увидишь, - пообещала подруга. - Скажи лучше, кем хочешь быть: собой или нет?
- Оставляю на твоё усмотрение, о мастерица!
Ира, не отреагировав на витиеватое обращение, сняла джезве с огня и разлила напиток по чашкам. Я потянулась за ближайшей, подула, чтобы разогнать белёсый пар над обсидиановой пеной, аккуратно пригубила - кофе получился отменным! Пока я наслаждалась богатством вкуса, Ира поставила на стол блюдо со сладостями и сообщила:
- Значит, родная, быть тебе парнем!
Чуть не подавившись, я поинтересовалась осипшим голосом:
Я и забыла, когда последний раз бродила по белокаменным городам, багряным пескам и золотистым скалам Раззана. Леди Ирина так и не удосужилась написать книгу по этому миру, а жаль... Наш общий друг, известный крымский художник, однажды подарил ей на День рождения необычный портрет. Мне почудилось, что на картине запечатлён Ирин брат: смуглый темноволосый мужчина вполне мог бы им оказаться. Разве что, хищное выражение лица придавало ему некое сходство с соколом, а украшенные богатой вышивкой одежды выдавали жителя восточных стран. Да и братьев у именинницы не имелось, насколько я знала. Впоследствии оказалось, что на том портрете изображался шад Райят.
- Готова? - вопрос отвлёк меня от воспоминаний.
- Подожди... - фраза осталась неоконченной.
- "Подожди, - говоришь толстяку в пыльном халате, забежавшему в твой кабинет, - те... Подождите за дверью!"
Такова была первая реплика моего персонажа. Ира тем временем продолжала:
- Будь он трижды посланником правителя, никто не смеет прерывать шагриб! Ты стоишь в центре слабо светящегося, бирюзового круга, непоколебимый в своем праве. Ты готов к молению и помыслы твои чисты, словно слезы из ока Анн-Шайара. Ты свободен от хлопот и привязанностей, ты...
"Шад Райят, не почтите за грубость. Я приношу глубочайшие извинения за вторжение в ваши покои, однако новость, которую велели донести, не требует отлагательств - это дело государственной важности, касающееся Цветов..." - раздается хриплый голос...
На этой ноте Ира предпочла завершить введение в легенду и сменить тему:
- Как поступишь, родная? Выдворишь гонца, или выслушаешь?
Я принялась размышлять вслух:
- С одной стороны, шагриб - моё право пообщаться с Анн-Шайара, чтобы пожелать здоровья детям, и урожаев - Цветам, так?
- Верно, - она кивнула и отхлебнула остывающий кофе.
- Значит, я вполне могу послать посетителя в Ташранову бездну. С другой стороны, вестник не стал бы нарушать шагриб по пустякам - тем более, я айн, доверенный самого правителя.
- И?
- Решено! - заявила я, возвращаясь в игровую реальность:
- "Слушаю", - говорю, покидая круг. Хмурю брови, придавая лицу гневное выражение - пусть видит, насколько ситуация меня раздосадовала.
- Круг обиженно потухает. Вестник кладет правую руку на сердце и низко кланяется, затем, пропуская традиционные заверения в почтении, переходит к делу: "По сведениям, полученным от провидцев, сегодня вечером в вашем айяне появятся Цветы; сборщиков обычно направляли в Восточную пустыню, однако на этот раз провидцы указали на Красные горы. Анн-Шайара проявится через десять минут - управитель цветочных дел велел включить радары, определить местоположение поляны и собрать урожай".
Выдержав небольшую паузу, Ира поинтересовалась:
- Что предпримешь?
- Мдаа... - я потянула время, соображая, что к чему. - В этом айяне Цветы редки; если и цветут, то в пустыне, а тут горы - понятно, отчего двор всполошился. В горах полно зуулов - сдается мне, ты не дашь спокойно собрать урожай: приведешь этих дикарей на поляну, придётся с ними сражаться...
- Вполне возможно, - Ира, вошедшая в образ мастерицы, хитро сощурилась. - Шад Райят, тебе только что поступил приказ!
- Да понимаю, понимаю... - отмахнулась я, продумывая дальнейшие действия:
- Вздыхаю, говорю "Следуй за мной" и направляюсь в радарную. Останавливаюсь перед выходом из кабинета. Включив видеофон, посылаю собирающим короткий приказ "Жду во дворе в полной готовности. Время на сборы - семь минут". Выхожу в коридор.
Ира подхватила нить повествования:
- Направляешься в радарную по белокаменному коридору. Его росписью занимались лучшие художники, украсившие стены замысловатыми узорами, переплетенными с цитатами из Священнописания - резиденция айна должна отличаться изысканным вкусом и изяществом. Поднимаешься по лестнице, вестник следует за тобой на почтительном расстоянии, как и подобает низшему по рангу. Входишь в широкое помещение с застекленным куполообразным потолком, позволяющим созерцать величие темного неба, которое, ожидая пробуждение Аан-Шайара, покрывается паутиной призрачных нитей, слабо сияющих бирюзой. Аппараты величиной в несколько человеческих ростов оборудованы экранами, напоминающими крылья бабочек. Машины выстроились в строгие ряды, перед ними застыли читающие - каждый из них очертил круг, готовясь к молению.
Прерывать ритуал не желательно - в былые времена о подобном и помыслить не могли, но действовать надо быстро, иначе момент будет упущен!
- Ничего непонимающие люди моргают затуманенными глазами, стараясь прийти в себя.
- "За работу, живо, - ору во всё горло. - В Красных горах ожидается цветение. Определите координаты поляны, сообщите их отряду собирающих".
- Тем временем паутина исчезает, Аан-Шайара открывает своё око, проливая на землю молочно-бирюзовый свет: в небе появляются воронки, настолько черные, что их цвет выделяется в окружающей темноте. В воронках начинают вспыхивать нервные огни - будто далекие боги ведут перестрелку; огни мелькают все чаще, разрастаясь и объединяясь, они заполняют собой окружающий мрак, застывая на небе яркими пятнами, похожими на беспорядочно рассыпавшееся по небосводу божественное ожерелье...
Ты не можешь оторвать взгляд от великолепного зрелища, забываешь кто ты и где находишься, мысленно возносишься ввысь, к манящему Аан-Шайра.
***
Ты спешишь к выходу. Крупными шагами меришь коридоры, залитые проникающим из окон бирюзовым светом. Идёшь быстро, но на бег не переходишь. Тучному вестнику трудно поддерживать даже такой темп: слышишь, как его дыхание то и дело сбивается. Пусть плетется позади - всё еще не можешь простить вторжение в шагриб. Ярость клокочет в тебе, словно дух, закупоренный в волшебный сосуд. По легенде доблестный айн, разбив сосуд, освободил его иззаточения, но тебе не пристало терять самообладание.В любой ситуации должно соблюдать этикет.Проклятье! Все эти правила, нормы и ограничения подобны паутине: они опутывают, подчиняют, лишают свободы... Хочетсяповедать, в каком кругу преисподней ты видел лизоблюда-цветочного управителя вместе сновым владыкой Раззана -щенок занял престол, воспользовавшись болезнью отца. Что мешало сообщить о цветениинапрямую по видеофону? Нет, надо было заслать вестника, подчеркнув пропасть между нынешним правителем и тобой, доверенным айном правителя прежнего. Но тебя не сломить! Как бы ни свирепствовал молодой шаххад, покуда в обезображенном болезнью теле шаххада Зайара теплится жизнь, ты останешься верным своему слову, защищая пожалованные тебеземли.
Спускаешься в приёмный зал, проходишь к выходу.Часовые по обе стороны вытянулись, словно молодые тополя, окружающие твою резиденцию.Парни не успели привыкнуть к обязанностям: застывшие лица, широкиеноздри и напряженные шеи выдают волнение. Проходишь мимо, слегка кивая - хоть кто-то в этом захолустье серьёзно относится к работе.
Тяжелая дверь автоматически открывается: створки разъезжаются, запуская в душный зал сухой ветер разгоряченного юга.
- Да осветит ваш путь Аан-Шайара! -восклицает вестник, задыхаясь при каждом слове. - Да обойдут вас стороной зуулы!
Обернувшись, наблюдаешь, как на круглом, умытом потом лице проступает выражение почти отеческой заботы - из вестника, поглоти его Ташран, вышел бы отменный актёр.
- Благодарю за напутствие, мой шад, - говоришь ритуальную фразу, затем, позволив себе небольшую вольность, продолжаешь, -пускай урожаи в этом айане скудны, здесь не раз собирали Цветы - у моих людей имеется опыт.
Оставляешь вестника в глубине зала, направляясь вперёд. Вослед раздаётся:
- Но ведь тогда у вас были рахманы!
- Ситуация изменилась, однако приказы шаххада Ранну не обсуждаются. Счастливо оставаться, мой шад, - цедишь сквозь стиснутые зубы. Прихвостеньправителя сумел-таки насыпать на твои раны песка солёных пустынь.
Спускаешься по лестнице, ступени которой хранят следы зуульских пуль -сумасшедшие дикари умудряются, пробравшись в город, устраивать перестрелки. До недавнего времени они опасались соваться в столицу айана - шаххад Зайар переслал тебе в помощьотряд отборных рахманов. Этих придворных воинов, преданность которых не имеет предела, страшатся любые враги. Не удивительно: рахманов с детства натаскиваютубивать. Тебе временами кажется, будто в них не осталось ничего человеческого, но от рахманских услуг ты бы не отказался. Особенно сейчас. Тем печальнее осознавать, что отозванный новым владыкой отряд не вернётся в айан - шаххад Ранну считает, будто задворкам Раззана, ограниченным от остального мира горной грядой иобширной пустыней, рахманы не нужны. "Слишком большая роскошь," -заявил щенок насовете айнов. Ах да, шаххад Раннудаль Зайара стал новымправителем, отныне его должно величать, называя полный титул.
- Мы готовы, мой айн. - Резкие слова отвлекают тебя от мыслей, неподобающих человеку столь высокого ранга.
Горячий ветер бродит по опустевшему городу. На улицах безлюдно - жители разбрелись по домам совершать моление. Жизнь внешнего мира сосредоточиласьподлетвоей резиденции: шестеро сборщиков и стража айана - шадры- ждут приказаний.Сборщики сменили традиционные одеяния на камуфляжную униформу. Ты единственный из всего отряда одет в шаровары и расшитый золотом бархатный халат, новремени на смену гардероба нет. Волшебный свет Аан-Шайара искажает цвета, придаваялюдям сходство с легендарнымидухами, сотканными из тумана - лишсами. В народе говаривали, что лишсы вполне реальны:они вытягиваютиз человека душу и пожирают её -встреча с подобным чудовищем означает верную смерть. К неменее печальным последствиямможет привести промедление, поэтому ты отдаёшь приказ:
- По броневикам.
Тут же разъясняешь:
-Сборщики по трое - назад; шадры, управляющие пушкой - вперед, рядом с водителем.
Отрядпоспешно исполняет указания. Вместе с оставшимися шадрами занимаешь место в последней машине. Колонна двигается вперед. Вздыхаешь. Ты не успел заменить новыми броневиками древниемодели- финансирование урезали. Ты многое не успел, а жаль... Наблюдаешь, как впуленепробиваемом окне мелькают витрины магазинов,чахлые пальмы и кусты, невысокие дома с округлыми крышами. Облупившиеся стены походят на шкуру плешивого пса, а ведь некогда лучшиемастераоблицовывали ихлазурными изразцами...Встолице, да и в айане в целомдо сих пор царит разруха и нищета.Два года назад шаххад Зайар направил тебя навести порядок в этом неблагодатном краю. Ты поклялся исполнить его волю:приструнил торгашей дурман-травы и зуульских контрабандистов, снёс немало игорных домов, в которых непутёвые раззане оставляли последние монеты,озаботился ирригацией пустынных земель. Ты мог бы многое совершить, но чувствуешь - не дадут. Шаххад Ранну планомерно снимает с постов отцовских чиновников- вскоре наступит твой черед. Щенокне осознает, какую ошибку совершает: по прошествии времени он заплачет кровавыми слезами, проклиная свою недальновидность и умоляя вас вернуться, однако будет поздно. Слово, данное шаххаду Зайару, приковало тебя к айану, но свобода не за горами - со смертью прежнего правителя многое изменится.
Cмотришь в окно: машины,выбравшись из центральных районов,проезжают по городским окраинам. Междупокосившимися трущобами из-под земли вырастают руины древних строений и крепостных стен. Шагриб завершился, и русла улиц вновь наполнились людскими потоками. Око Аан-Шайара закрылось, уступиввыгоревшее небо южному солнцу...
Судя по сведениям, полученным от читающих, Цветы распустились неподалеку от столицы -отряд прибудет туда через полчаса. "Милостивый Аан-Шайрара, только бы не напороться на зуулов", - твердишь про себя.Лично тебе зуулыне страшны, но вот конвою...От шадров в настоящем бою мало толку - они поддерживают некое подобие порядкав городах айана, большего от них требовать бессмысленно. Вспоминаешьнедавнюю перестрелку: автоматные очереди, бесцельно бродившие по стенам и балкону твоей резиденции, беспорядочный огонь, открытый шадрами в ответ... Парни, привыкшие к учебным столкновениям, не высовывались из укрытий - молодыелица исказились отстраха, страха погибнуть.Пришлось действовать самому:выбравшись по подземным галереям в город, пробиться в оккупированное зуулами здание и перестрелять их по одиночке.Ты привык убивать по необходимости, расчётливо, без лишней суеты. В народе бытовало мнение, будто тебя воспитывали рахманом, но проникнуть за завесу таинственности, окружающую твою личность, не удалось никому, даже твоей жене.
От шадров в бою мало толку, собирающиеи вовсе не обучены защищаться.Крестьянка из дальней деревни, не умеющая читать, повеса, спустивший в карты родительское состояние,выросшая на городских улицах зуулка, которая сбежала из своего племени, бывший чиновник, бывший шадр и девчонка тринадцати лет, не успевшая получить образование - таков твой отряд...
Как только в человеке обнаруживается дар, его вербует Управление цветочных дел. Он проходит подготовку и становится собирающим. Будучи верным слугой Раззана, он пожинает урожаи, без которых человечеству не выжить.Служители Управления по всей стране ищут одаренных детей- в столице для воспитания юных сборщиков построены специальные школы. Нодар зачастую не проявляется в детстве, он приходит внезапно, как землетрясение, разрушает хрупкое здание прежней жизни, открывая доступ к тайным глубинам, недоступным простым смертным.
Невозможно предугадать, в ком и когда проснётся дар: ты знавал одного старика, который сорвал свой первый Цветок в восемьдесят лет.Впрочем, и среди зуулов рождаются люди, способные прикасаться к Цветам - кришты. Они уничтожают драгоценные урожаи, которыми дорожат раззанцы. Ваши народы постоянно воюют: недалёкие зуулы считают милостивый Аан-Шайара оком злого духа, а Цветы - главным источником людских бед.Правда, зуульские дети растут без цветочных вакцин - сколько учёные не бились над тем, почему "чума эпохи" обходит этих дикарей стороной, внятного объяснения найти не удалось.Во всём мире существует несколько народов, подобных зуулам -над ними постоянно проводятся опыты и исследования, которые до сих пор не принесли результатов. Именно поэтому спасителями человечества были и остаются Цветы.
Смотришь на электронную карту,где светящейся нитью отмечен необходимый маршрут. Командуешь по рации:
- Прибываемчерез пять минут. Действуем как обычно: сборщики занимаются урожаем, четверо шадров - Рахад, Линнэ, Барат и Угул -стерегут машины, остальные -на охрану отряда. Зуулы могут объявиться в любой момент - будьте в боевой готовности.
Сдаётся, вестник точно знал, когда и каким образом подавать новость о Цветах - появись они далеко от столицы, ты не успел бы вовремя отреагировать. Да и координаты вычислили на удивление быстро -без наводки из центра не обошлось. Впрочем, думать о закулисных играх нового правителя тебе не хочется. Сейчас главное - собрать урожай, иначе тебя объявят некомпетентным. В очередной раз.
Колонна останавливается на краю небольшой дороги, прочертившей линию между хребтами окрестных гор,люди покидают машины. Сборщики принимаются колдовать над электронными картами, определяя направление поляны, шадры поудобнее перехватывают автоматы.
- Цветы на обратном склоне, - сообщаетЧиновник (клички - всё, что осталось у собирающих от былых жизней и профессий). - Придётся перебраться на ту сторону.
-Хорошо. Двинулись за мной, - говоришь, направляясь к указанной горе.
Монолитный остов будто бызасыпали сверху: из кирпично-красного песка в хаотичном порядке торчат желтоватые каменные зубья и неровные стены. Подниматься сложно - ноги то и дело вязнут.Отряд продвигается медленно: сборщики - в центре, шадры - по сторонам, внимательно осматривая окрестности. Благо, гора не высокая - вскоре добираетесь до вершины, переваливаете через неё...
Перед вашими глазами предстаёт ужасающее зрелище: склон усеян скошенными Цветами, потерявшими своё сияние. Покорёженные листья высохли и сжались, бирюзовые лепестки покрылись болезненно-багровыми пятнами. Проклятье! Ты опоздал! Если не произнести нужную формулу, срывая Цветок, он завянет, станет непригодным для вакцины.Кришты уничтожили поляну, оставив в насмешку над тобойпожухшиеошмётки. Но откуда, откуда они могла знать про урожай? Зуулов поблизости нет, судя по следам, они покинули это местос полчаса назад. Странно, обычно они выслеживали поляны по работающим на них сборщикам. Что произошло? Дикари обзавелись собственными провидцами? Кришты, несомненно, одарены природой сверх меры, но не настолько - им не под силу предвидеть Цветения. А что за человек сидит на склоне? Зуул? Раззанец?
- Поднимайся! Руки за голову! Бежать не пытайся - буду стрелять, - чеканя каждое слово, направляешь на незнакомца дуло автомата. Тот и не думает вставать: сидит среди пожухлых Цветов, обхватив голову руками, рыдает в голос, с надрывом. Не похож на зуула. Ты бы, скорее, посчитал его городским оборванцем, возможно, жителем столичных окраин - заплатанный, грязный халат вопит о нищете.Вот только зачем горожанину забираться в горы?
- Подведите его ко мне, - отдаёшь приказание шадрам. - Хочу прояснить ситуацию.
Внезапнов горах рождается странное эхо.На его фоне насмешливый голос с тягучим зуульским акцентом произносит:
- Вам не достать материал. Мы быстрее.Правда с нами. Треклятое око будет закрываться. Мы поможем.
Сощурившись, всматриваешься в соседнюю вершину, гдепряталась зуулка. Женщина поднимается, песок осыпается, и, подхватываемый порывами ветра, разносится по сторонам.Вокруг стройного силуэта создаётся пыльно-багряный ареол. Кришт, да поглотит её вечная тьма! Нацепила одежду под цвет песка, чтобы слиться со средой. Отсюда не различить, какие бусины вплетены во множество мелких кос, а жаль - по ним ты бы определил её статус. Впрочем, эхо набирает силу, режет слух - ты узнаёшь знакомые ноты и, отвлекаясь от зуулки, кричишь что есть сил:
- К машинам, живо!
В небе появляется пара птеридов - гигантскихящеров, покрытых бурой чешуёй. Взмахивая перепончатыми крыльями, они быстропролетают над вершинами. Оборванец с цветочной поляны, вздрогнув, смотрит вверх - на лице отпечатывается ужас. Он вскакивает резким рывком,кидается в вашу сторону, умоляя:
- Спасите!
Один из ящеровбросается вниз, хватает бегущего человека и, взмывая обратно в небо, заглатываетдобычу целиком.
- Ташран! Огонь, огонь!
Шадры полосуют взлетающую тварь автоматными очередями.Её нагрудный панцирь крепок, но крылья не выдерживают - кожаные перепонки рвутся, кости трещат. Птерид падает, поднимая в воздух мутные песчаные тучи. Тварь пронзительно вопит и колотит о землю раненными крыльями.
- Отходим!
Твой отряд отступает: шадры держат оружие наготове, собиратели поминают Ташрана, будь он проклят в любом из миров,но, слава Аан-Шайара, не паникуют. Второй птерид ныряет в песчаную тучу, вы переваливаете через вершину и начинаете быстро спускаться по склону. Вспарывающие воздух крики ящеров холодят кровь.
- Скорее! Тварь не посмеет напасть сама, - говоришь, отплёвываясь от попавшего в рот песка. -Когда стая подлетит, все должны сидеть по машинам, понятно?
Отряду было понятно. Страх гонит людей вперёд, к спасительным броневикам.Только вы, добравшись до машин, рассаживаетесь по сидениям, как снаружи раздаётся хлопот крыльев, лязг клювов и вопли разозлённых птеридов. Твой броневик качается из стороны в сторону - ящеры со звериной яростью бросаются на машины, жаждая мести.
- Ещё немного, и мы перевернёмся, - вырывается у шадра, сидящего около окна. Парень побледнел, руки мелко трясутся - он сжимает кулаки покрепче, но это не спасает от дрожи. Презрительно кривишься - ты всегда считал, что шадрами должны становиться достойные.
- Молчи и молись. Вера отгоняет мрак, - советуешь, прокручивая в уме, как зуулке удалось призвать птеридов. Чтоб согнать ташранову кучу тварей, нужно быть очень сильным криштом, возможно даже Матерью. Скорее всего, Матерью - чувствуешь исходящие от неё потоки первородной силы, готовой смять на своём пути любое препятствие. В очередной раз жалеешь, что в городе не осталось рахманов - ты бы пустил их по зуульскому следу. От шадров подобного требовать бесполезно... Как не вовремя всё происходит!
- Двинулись! Стреляйте по тварям! Отгоните их от машин, наконец!
Шадры приводят в боевое состояние пушки на крышах, начинается отстрел ящеров. Как ты и предвидел, птериды, оценив вашу боевую мощь, прекращают бессмысленные налёты и начинают кружитьнад павшими собратьями, чертя в небе кривые спирали. Вы оставляетепозади трупы, раненных ящеров и возмущённо-галдящую стаю. Водители спешат убраться из проклятого места.
Глядя на горные пейзажи, мелькающие в окне, обдумываешь отчёт - цветочный управитель не преминет обвинить тебя в провале, хоть ты и не потерял ни единого урожая до сегодняшнего дня.Зрелище искромсанных Цветов до сих пор стоит перед глазами. Тебя потрясло не само зрелище, а вызванное им чувство безысходности, понимание того, что ты не в силах ничего изменить. Впервые в жизни ты опоздал.
Тем временем броневики проезжают по городу. Уставшее солнце клонится к горизонту, украшая окна домов и частично сохранившиеся глазурованные изразцы красноватыми бликами. Рабочий день окончен: подчинённые, скорее всего,разошлись по домам, но тебя ожидает отчёт. Впереди очередная бессонная ночь...
Однако тебя больше беспокоит, что за столпотворение творится перед резиденцией. Покидаешь машину, распускаешь отряд и проходишь к виновнице переполоха - молодой женщине, которую безвременно состарилинищета и, судя по сальным лохмотьям горчичного цвета, тяжелая жизнь в городских трущобах. Оглядываешь её: на смуглом лице пролегли глубокие морщины, отчаяние искривило потрескавшиеся губы, зашторило слезами блекло-серые глаза.Женщина опустилась на колени, держит в руках тряпичный свёрток, качается из стороны в сторону и рыдает взахлёб. Неподалёку собралось человек десять -случайных прохожих, заинтересовавшихся происходящим. Не удивляешься, заметив подле женщины вездесущего вестника - толстяк смотрит на бедняжку с искренним участием.Услышав шаги, он поднимает взгляд на тебя и, брызгая слюной, разражается гневной тирадой:
- Мой айн, беспардонность ваших подчинённых переходит все мыслимые границы. Разве не учит Священнописание помогать страждущим? Взгляните на эту беднягу! Она пришла молить вас о помощи, но охранники выволокли её из резиденции и выкинули за порог!
- Мой шад, - говоришь нарочито медленно, скрывая своё негодование в паузах между словами, - будьте любезны, расскажите, что здесь произошло. Меня интересуют подробности. Часовые не стали бы поднимать переполох без причины.
Часовые, выбежавшие из резиденции, подтверждают твою догадку:
- Мой айн, она ворвалась внутрь и закатила скандал, требуя резиденции с вами.
- Ташраново отродье, захлебнитесь своим Шайаром, - с надрывом кричит женщина, разматывая тряпьё и протягивая годовалого ребёнка. -Вот, чем оборачиваются ваши поборы, айн! Да не познают твои пащенки цветочного излечения! Мой сын, мой мальчик... Без вакцины...
- Ему уже не помочь, - озвучиваешь приговор, внимательно оглядывая фиолетовую кожу ребёнка, покрывшуюся гнойными нарывами и белёсыми струпьями. Слишком поздно, даже цветочная вакцина - введи её сейчас - не спасёт от недуга, прозванного "чумой эпохи".
Пять веков назад человечество постигла беда: болезнь, которой не было излечения, забирала детей в глубины преисподней. Население планеты сократилось на треть, мир затянуло в трясину волнений и беспорядков. В то самое время появилось Аан-Шайара - диковинное явление, раз в день проливающее на землю потоки сияния. В лучах Аан-Шайара то здесь, то там распускались особые Цветы - лишь избранные могли к ним прикасаться и срывать зачарованные стебли. Случайно обнаружилось, что перемолотые Цветы способны побеждать недуг - если вовремя принять лекарство, кожа приобретала нормальный цвет, больной выздоравливал. До недавнего времени разработанную вакцину вводили всем новорожденным, чтобы сохранить хрупкие жизни. Однако шаххад Ранну даль Зайара посчитал, что урожаи Цветов в Раззане скудны и вакцин не хватит - он ввёл цветочный налог. Те, кто не выплачивал налог, не получали спасительных лекарств - их дети были обречены на чумную смерть. Подобно сыну этой несчастной.
Ребёнок всхлипнул и затих: глаза закатились, посиневший язык вывалился наружу - мальчик умер. Женщина прижала бездыханное тело к груди и заголосила:
- Муж прознал про Цветы, пошёл искать поляну. Если бы... Если бы... Успел... Мы бы сами... Теперь мой маленький... Проклинаю, проклинаю вас всех!
Тебе настойчиво кажется, что встреченный вами в горах оборванец являет собой мужа нищенки, посланного на поиски Цветов. Впрочем, выяснения отношений лучше оставить на потом - женщина не в себе, сперва её нужно успокоить.
- Заведите шадди в гостевой зал. Минут через десять прибудет один из моих помощников, - говоришь застывшим часовым, те подхватывают безутешную мать под локти и буквально на руках заносят в резиденцию. Следуешь за ними, набирая номер первого заместителя - отрываешь его от карточной партии и обещаешь, что, если тот через пять минут не прибудет на место, ты вспорешь его отвисшее брюхо при следующей встрече. Этикет запрещает подобное обращение с подчиненными, но всем известно, что в исключительных ситуациях ты посылаешь этикет в ташранову бездну и действуешь по обстоятельствам.
Проходишь по узорчатым коридорам в свой кабинет - этой ночью жена тебя не дождётся. Впрочем, шадди Йажда уже год, как не ожидает твоего прихода, запершись в женской половине дома, потерявшего былой уют. Она давно мечтала о ребёнке, беспокоясь, требуя, умоляя, угрожая... Однажды ты, не вытерпев, присоветовал сходить к соседу, который будет несказанно рад оказать ей услугу. С тех пор жена замолчала и ушла в добровольное затворничество. Она не желает возвращаться под покровительство отца - наверное, всё ещё любит и на что-то надеется. Впрочем, тщетно - об этом ты тоже честно предупреждал.
Добравшись до видеофона, включаешь его и принимаешься подробно описывать события минувшего дня. Многое, слишком многое следует прояснить, но ты не привык строить беспочвенные догадки. В который раз жалеешь, что рахманов вывели из айана - их навыки бы сейчас пригодились. Отчёт готов - отсылаешь цветочному управителю видео, пусть завтра разбирается с ситуацией. Вернее, уже сегодня - время перевалило за полночь. Раздаётся сигнал входящего вызова. Принимаешь: на экране появляется изображение твоего заместителя. Слушаешь доклад, отмечая про себя значимые детали. Да, именно так ты и предполагал: муж нищенки встречался на восточном базарес незнакомцем, надоумившим его отправиться в горы и самостоятельно собрать урожай. Вопрос, каким образом тот попал на поляну остаётся открытым... Думается, вестник, нарушивший твой шагриб, по дороге в резиденцию заскочил на базар - надо будет проверить, верны ли эти предположения...
Внезапно в груди начинает колоть, ощущение чужого присутствия нарастает, испаряя последние капли покоя. Выключив видеофон, прерываешь связь и откидываешься на спинку кресла, стираешь со лба проступивший пот. Всё-таки зуулка последовала за вами! Вполне возможно, что она проникла в город не сама - сложно сказать.
Поспешно покинув резиденцию,присоединяешься к шадровскому патрулю, закрепленному за главной улицей.Парни прекращают шутливую перебранку и замолкают, встретившись с тобой взглядами.Воспользовавшись наступившей тишиной, велишь:
- Смотрите по сторонам. Ищем худую зуулку, красноволосую, тощую, невысокую. Она должна быть где-то в центральном районе.Судя по всему, скрываться она не думает.
Идёте по улицам ночнойстолицы, освященным древними фонарями: строители прошлого, желая сотворить атмосферу таинственности, поселили в фонарях особый свет, символизирующий Аан-Шайара. Ночные тени, побеждённые золотом оконного света и бирюзой фонарей, забившись в проулки и пустоты дворов, выжидающе наблюдают за вами.
- М-м-мой айн, этолишс! Святой Аан-Шайара, они существуют! - вскрикивает один из шадров, указывая во тьму между домами. Всматриваешься: на земле, скрючившись, застыла знакомая женская фигура, над ней склонилось бесплотное, почти прозрачное человекоподобное существо, по которому то и дело протекают голубые всполохи.
Тебе достаточно одного взгляда, чтобы оценить ситуацию. Плохо дело: кришт, как ты и подозревал, оказалась Матерью. Она сумела привести с собой пожирателя душ, но силы ей изменили и поводок лопнул - лишс вырвался на свободу. Глубины преисподней, если его не остановить, столица будет уничтожена! Лишс не отмечен печатью древних, он свободен: дай ему волю, и в городе не останется ни единого жителя!
Принимаешь решение:
- Не уверен, сработают ли молитвы, но попробовать стоит - отвлеките тварь, пока я готовлюсь к шагрибу, уведите её от зуулки - та нужна нам живой.
Оборачиваешься: обескровленные лица шадров с широко распахнутыми глазами показывают, что они не готовы следовать указаниям.
- Чего застыли? Живо, маните лишса в сторону! - кричишь, рисуя кинжалом на ладони нужный знак.
- Нет.. Мы не... Он... Дух... Наши души... Помогите! - шадры в ужасе разбегаются, громкими воплями извещая город о наступившей беде.
Ташрановы выродки! Разве не должны они защищать раззаанцев, разве не должны бороться с любой опасностью?
- Лишса райил даннэ! - вызываешь на бой духа древнего, как мир, и бесконечно опасного.
Ты - глава айана, в котором живут как раззанцы, так и зуулы, ты отвечаешь за здоровье и процветание любого из них!
"В жизни все фальшиво, есть только одна истина и эта истина -- смерть," - на ум приходят строки из какого-то трактата. Печально: человечество мельчает, пересыхает, подобно реке.Настоящий мужчина должен быть готов к смерти, иначе в решающий момент он не сумеет защитить близких, защитить тех, кто нуждается в помощи. Вот только остались ли они, такие мужчины? Горько усмехаясь, проявляешь свою истинную сущность, покрываешься голубыми всполохами - подобное уничтожается подобным.
***
- Так вот, в чём кроется секрет! - воскликнула я.
Осознание пришло внезапно, разрушив чары иных миров. Почему же раньше я до этого не додумалась? Ведь все Иришкины герои, по сути, не страшились идти на жертву! Доблестный самурай, соблюдавший бусидо; деревенский юноша, сбежавший из дома, чтобы воевать в составе советской армии; учёный-киборг, исследующий чужие планеты; своевольный маг, восставший против ковена - каждый из них обладал сильным характером, каждый был готов умереть за чужое благополучие. Наверное, когда перестаёшь трястись над драгоценной жизнью, многое в ней начинает видится по-новому...
- Ого, как мы засиделись! - удивилась Ира, глянув на часы.
- Действительно! Скоро стемнеет, - согласилась я.
Закат цедил сквозь окна потоки гранатового света - мы настолько погрузились в игру, что не заметили, как пролетело время.
Внезапно заиграл телефон: напевная восточная мелодия возвестила о том, что позвонил муж. Скорее всего, он собрался заехать за мной в Симеиз. Я поднялась и пошла за мобильным, улыбаясь собственным мыслям. В голове крутилось: "Интересно, а он сумел бы?"