Аннотация: Написан в 2010 году на конкурс "Колфан" (пятое место). Тема: "Тот, кто роет норы". Напечатан в сборнике "Дверь, которой не было", Create Space, USA, декабрь 2011.
Особняк маячил передо мной неясной тенью в струях дождя. Заросший сад, груды листьев, проржавевшая ограда. Лишь неряшливо расчищенные дорожки указывали на то, что кто-то здесь живет.
Я толкнул полуоткрытые массивные ворота. Две еле заметные колеи, подернутые травой, уходили вдаль. Когда-то здесь была машина, но ей давно не пользовались.
В особняке зажегся свет. Неужели меня заметили в этой темноте, среди воды, падающей с неба? Что ж, это к лучшему. Я решительно повел скутер к дому.
Дверь открыл седеющий господин лет пятьдесяти. Все в его взгляде говорило, что это хозяин дома, несмотря на домашний свитер и более чем заметное брюшко. Удивленный взгляд уставился на ревущий дождь, затем сфокусировался на моих очках. Я поспешно снял их. Хозяин несколько секунд соображал, а затем воскликнул:
- Заходите скорее!
- Благодарю. Вы не подскажете, куда поставить скутер?
- Боюсь, у нас больше нет гаража. Сможете поднять его сюда?
- Как, внутрь? Я не могу...
- Это прихожая. Ничего с ней не случится.
С трудом я затащил скутер по ступенькам. Пока я соображал, куда его поставить так, чтобы меньше всего навредить обстановке, хозяин дома закрыл дверь. Шум дождя превратился в тихое, уютное шуршание.
"Прихожая" оказалась огромным залом, в традициях старых особняков. Расходящаяся лестница в центре, двери по бокам. Аккуратно пристроив скутер у стены, я развернулся к гостеприимному толстячку.
- Огромное спасибо, что приютили. Меня зовут Алекс.
- О, что вы! У нас редко бывают гости. Я - Фридрих. Предупреждаю возможный вопрос - нет, я не немец, - хохотнул он. - Меня просто так зовут. Познакомьтесь, это Джейн, моя жена. Дженни, пожалуйста, помоги Алексу.
Стройная серьезная женщина спускалась со второго этажа. Я снял куртку, накинул ее на вешалку, и шагнул навстречу, вежливо поклонившись.
- Приятно познакомиться. Поверьте, я ни в коем случае не хочу вас обременять, мне бы только переждать дождь...
- Никаких объяснений! - отмахнулась Джейн. - Ванна уже греется. Пойдемте, я пока напою вас глинтвейном.
- Право, не стоит. Для меня удача уже оказаться под крышей в такой дождь. Из-за меня, и столько беспокойства...
Я повернулся к хозяину дома, чтобы извиниться. Фридрих стоял неподвижно, руки безвольно повисли, взгляд устремлен в глухую стену. Я испуганно умолк.
Джейн вздохнула - совершенно обыденно, так, будто произошедшее повторяется уже не первый раз. Она подошла к мужу, пощелкала у него перед носом пальцами и потрепала по щекам. Фридрих встрепенулся и повернулся ко мне.
- Дженни, пожалуйста, помоги...
- Я поняла, Фридрих, - спокойно перебила Джейн.
Толстячок выглядел сконфуженно. Всплеснув руками, он молча направился к лестнице. Джейн повернулась ко мне и, взяв за руку, повела в одну из дверей первого этажа.
- Мне очень неудобно, - снова забормотал я. - Вы, должно быть, уже спали, и мне...
Как и в случае Фридриха, моя фраза была оборвана ее спокойным голосом:
- Мы спим днем.
Часом позже, распаренный, я сидел в кресле и смотрел на белоснежное, кукольное существо. Девочку лет семи, что устроилась напротив, звали Натали. Она просто пожирала меня глазами. Казалось, только воспитание удерживает ее от того, чтобы не спрыгнуть с дивана и не начать меня ощупывать. Впрочем, разглядеть ее как следует я не мог. Светильники на стенах были приглушены настолько, что от вещей вокруг остались лишь темные силуэты.
Вскоре вернулась Джейн. Она протянула мне еще одну кружку с глинтвейном, повернулась к дочери и шепнула:
- Иди, поиграй с Джеком.
Натали с готовностью спрыгнула с дивана и умчалась по коридору. Джейн заняла ее место, достала тонкую сигарету. Некоторое время стояла тишина.
- Простите Фридриха, - вдруг сказала она. - У него нарколепсия. Он может заснуть в любой момент.
- Вы не должны ничего объяснять.
- Да. Но я хочу. У меня давно не было собеседника.
Тонкий дым плыл белесыми волнами по комнате.
- Наша семья проклята, - сказала она. - Когда-то мы преуспевали. Фридрих был коммерческим директором крупной фирмы. Мы не знали нужды ни в чем. Но оба наших ребенка родились больными.
- Второй - это... Джек?
Джейн кивнула.
- Старший брат Натали. Ему сейчас шестнадцать. У него нет больших пальцев на руках, а остальные срослись, будто ласты. К тому же у него болезнь Дауна.
- Это ужасно, - пробормотал я. - Но разве Натали тоже больна?
- Фотофобия. Это из-за нее мы перешли на ночной образ жизни. Мне кажется, Фридриха подкосила именно Натали. После рождения Джека он изо всех сил держался, но шесть лет назад он начал засыпать на работе, на совещаниях, на совете директоров. Его уволили.
- Прошу прощения, - осторожно начал я. - Так получилось, что я немного знаком с этим. Светобоязнь - это симптом, а не болезнь. Если найти, что ее вызывает...
- Вы думаете, я не знаю? - Джейн раздавила окурок в пепельнице. - Но доктора ничего не нашли. Наша дочь просто не выносит солнечного света.
По дороге к спальне я наткнулся на Джека.
Он выглядел возбужденным. Невысокий, почти квадратный от бугрящихся мускулов, он был бы красив, если бы не характерное выражение лица. И не руки, конечно. Они выглядели, как маленькие толстые лопатки, которые сгибались и разгибались.
От него шел странный, неуместный запах. Я даже не сразу сообразил, что это. Запах дождевых червей и сгнивших листьев. Запах земли.
- Не понимаю, - растерянно помотал я головой.
По неизвестной причине он заметно успокоился. Шагнув поближе, он с грустью сообщил мне:
- Олты ысьм! Атаи эдде ыть! Коа. Олты ысьм коа. Зек не увеай. Не увеай!
Джек жалобно посмотрел на меня. Его глаза наполнились слезами.
- Мне жаль, - сказал я на всякий случай.
Джек не двигался. Но когда я тихонько обошел его и направился к спальне, он повернулся и смотрел на меня, пока я не скрылся за дверью. Выражение его лица мне не понравилось.
К утру дождь только усилился. Хотя казалось, это невозможно. Деревьев за окнами гостиной почти не было видно за потоками воды. Я хмуро смотрел на буйство стихии, когда вошла Джейн.
- Оставайтесь.
- Я не могу...
- Оставайтесь, - повторила она. - Вы очень обяжете меня. Вы ведь никуда не торопитесь. Вы просто путешествуете.
Все это было утверждениями, а не вопросами.
- Почему вы так этого хотите?
- Мы уже месяц не общались с другими людьми. Только почтальон изредка привозит счета. Кроме того, вы нас совсем не стесняете. Мы спим днем. Разве что вам будет скучно. Надеюсь, вы любите читать. У нас хорошая библиотека.
Она придвинулась ко мне вплотную и взяла меня за руку. Красивая, зрелая женщина под сорок. Одетая в теплый, но тонкий халат, который не скрывал ни одного изгиба.
- Кроме того, - сказала она тихо, - если днем вам будет скучно, можете навестить меня в спальне. В любое время. Фридрих уже спит. Он очень много спит. И очень крепко.
Не в силах ответить, я кивнул.
- Завтрак ждет вас на кухне, - сказала она. - Пойдемте, я провожу.
Пока я ел, она сидела рядом, пристально меня рассматривая. Ощущение неловкости росло внутри. Халат разошелся - не думаю, что случайно - и было сложно удержаться и не скользнуть по ее стройным обнаженным ногам.
Допив кофе, я встал, боромоча слова благодарности. Джейн объяснила, как разогреть заранее приготовленный обед. Поначалу удивившись, затем я вспомнил, что обитатели этого дома днем спят. Несколько часов я пробуду в полном одиночестве.
Библиотека оказалась полуподвальным помещением без окон, находящимся в конце длинного тусклого коридора. Джейн объяснила, что дед Фридриха, построивший особняк, очень боялся за свою коллекцию книг и постарался как следует обезопасить ее от ураганов, пожаров и прочих напастей. Полки с книгами покрывали все четыре стены этой комнаты. Я провел рукой по корешкам. Ни пылинки. Библиотека содержалась в идеальном состоянии.
Поблагодарив Джейн - прежде, чем уйти, она многозначительно посмотрела мне в глаза и объяснила, как ее найти - я выбрал томик Элиота и устроился в глубоком кресле. Однако сосредоточиться на чтении не получалось.
Занесло меня капитально. Ветхий особняк посреди шоссе, вдали от людей. Его обитатели - живущий во снах глава семьи, его похотливая жена, их дети - Квазимодо и девочка-вампир. Повезло, нечего сказать.
Мои мысли постепенно перетекли к Джейн и ее недвусмысленному предложению. Поначалу испугавшее, оно казалось мне сейчас все более соблазнительным. Авантюризм никогда не привлекал меня, кроме того, отплатить таким образом хозяину дома, который меня приютил, было бы очень некрасиво. Но почему-то именно по этим причинам меня очень влекло к Джейн.
Я вышел из библиотеки, сделал пару шагов по коридору и остановился, раздираемый противоречиями. Именно в этот момент послышался странный звук, похожий на голос. Он шел из стены неподалеку. Приглядевшись, я заметил сначала свежие царапины на досках, а затем понял и то, что их можно снять.
За досками оказался проход, выкопанный прямо в земле и постепенно уходящий вниз. Достаточно высокий, чтобы я мог пройти по нему, слегка согнувшись. Пока я размышлял, нужно ли мне исследовать очередную загадку этого дома, из прохода снова донеслись звуки. Кто-то напевал себе под нос детскую песенку.
Доска, опертая мною на стену, заскользила и упала на пол. Песенка оборвалась. Через секунды в проходе показался Джек. Его руки-клешни были по локоть в земле.
Джек кивнул и направился было обратно под землю, но сделав пару шагов, обернулся.
- Ихад акон! - сказал он. - Кыш! Охай кыш!
- Уже ухожу, - сказал я.
- Акон ихад! - настойчиво повторил он и нахмурился. - Кыш! Охай кыш!
Я торопливо пошел прочь по коридору. Вслед мне все более громко и яростно неслось: "Кыш! Охай кыш!"
Поднявшись по правой лестнице, я прошел к двери у окна. На подоконнике стоял горшок с геранью. Все, как объяснила Джейн. Осталось только постучать. Вот только стоит ли это делать?
За спиной послышался шорох. Я обернулся. Натали стояла у лестницы и смотрела на меня, по обыкновению широко раскрыв глаза. Ангелочек в синем платье с белоснежной кожей. Этого впечатления не портил даже слабый запах, который я уже однажды чуял в этом доме.
Ну конечно, она же играет с братом.
- Я думал, ты в это время спишь. - Я улыбнулся и присел на корточки. - Вам с Джеком давно пора спать.
- Что ты здесь делаешь?
- Я... э-э-э... хочу спросить твою маму, что она разрешит мне скушать на обед.
- Ешь, чего хочешь, - она хозяйственно махнула рукой. - Никто не будет против. Ты наш гость.
- Вы меня балуете.
Мордочка Натали приняла хитрое выражение.
- Ты можешь отплатить тем, что поносишь меня на руках!
- Слушаюсь, моя принцесса! - Я встал на одно колено и распахнул объятия. - Иди ко мне!
Но Натали не пошла. Ее кукольное личико внезапно скривилось от ужаса, она заорала и бросилась прочь, по направлению к библиотеке - и к тоннелю Джека.
За дверью послышался шум, что-то глухо упало, и вскоре из спальни, в халате на голое тело, выбежала Джейн.
- Что случилось?! - Она перевела взгляд на мою нелепую позу. - О, какой прекрасный жест!
- Тут была Натали... - поспешно встав, промямлил я.
- Все понятно. - Джейн смотрела в окно. - Не беспокойтесь, это случается.
Наши фигуры отбрасывали четкие тени на ковре.
От Джейн я вышел часа через два. Или три. Я не считал.
Совершенно измотанный, я сидел на кухне и ел суп с гренками. В узкие окна пробивался свет. Шум дождя как будто становился тише. В библиотеку возвращаться не хотелось, и я решил выйти на балкон. Джейн рассказала, как туда пройти.
Балкон был неуютным местом. Огромный - скорее терраса без стекол - совершенно пустой, без единого предмета мебели, лишь кое-где разбросаны желтые листья. Фигурная баллюстрада потрескалась. Нависающей крыши оказалось недостаточно, чтобы сдержать натиск воды и ветра, и пол влажно темнел, постепенно высыхая ближе к стене.
Дождь немного унялся. В лужах вместо пузырящейся воды стали различимы кольца капель. Ветер пробирал до костей, но мне был необходим этот холод, чтобы собраться с мыслями, чтобы выдуть вязкую паутину, которая, чудилось мне иногда, опутала мой разум с момента появления в этом странном доме.
- Кыш! Охай! Кыш!
Я резко обернулся. Джек стоял в дверном проеме и возбужденно жестикулировал.
- Кыш! Охай! Ыста!
- Хорошо, хорошо! Я уеду! Скоро!
Он помотал головой и с очередным "Охай кыш!" убежал куда-то в дом. Я пожал плечами и вновь повернулся к заросшему саду. Однако пейзажем ранней осени пришлось наслаждаться недолго. Раздался оглушительный треск и рядом со мной в пол ударила толстая балка, поддерживавшая крышу балкона. Я отскочил и посмотрел вверх. Полусгнившее дерево переломилось там, где кончалась стена дома, и рухнуло вниз, прорвав тонкий пластиковый потолок. Так я думал несколько мгновений, пока в дыре не показалось лицо Джека.
- Охай кыш! - сказал он сурово. - Я ы казал. Уак! Охай кыш!
В этот момент я испугался по настоящему.
Джек, конечно, подросток, причем на голову ниже меня. Но судя по его мускулатуре, он может переломить меня пополам, просто сдавив в объятиях. Теперь же я знаю его тайну. Вернее, он думает, что я знаю, хотя мне совершенно все равно, что он там копает и зачем. Обычный психологический эффект, только на этот раз он работает против меня. На этот раз того, кто крикнул "на воре шапка горит", вор решил убить.
Я побежал в дом. Первым делом бросился к выходу - плевать на дождь - но двери оказались заперты на ключ. Тогда меня понесло к библиотеке. Мозг рисовал картины, как Джек подглядывает, что я выхожу из спальни ее матери, как он подслушивает за стеной, что там происходило. Я уже почти не соображал. Вероятно, именно поэтому при виде открытого тоннеля у меня мелькнула бредовая идея, что Джек не станет искать меня там. Я нырнул внутрь.
Скорость пришлось сбавить, потому что тоннель довольно круто уходил вниз. Я осторожно выпрямился и почувствовал, как волосы касаются потолка. Пришлось идти, чуть нагнувшись. Если мне не изменило чувство направления, тоннель выходил за стены особняка.
Вскоре я вышел к небольшой комнатке и понял, что совсем забыл про Натали. Она сидела на детском стульчике и читала книжку. Здесь, в подземелье, она будто сияла невинной красотой, как Дюймовочка из мультфильма. Даже в полутьме, которую едва рассеивала закопченная керосиновая лампа на столе.
Интересно, Натали вообще когда-нибудь спит?
Увидев меня, она совершенно не удивилась. К счастью, и не испугалась тоже.
- Привет! - сказал я. - Извини, я не знал, что облака разошлись.
- Ничего! - серьезно ответила Натали. - Ты пришел посмотреть дом Джека?
- Что?
- Дом Джека. Он пока маленький. Но Джек старается.
Я осмотрел комнату. Потолок немного выше, метра два. Стены грубовато, но добротно обнесены досками и рубероидом. В углу стоят небольшие скамейки и стол с лампой, все самодельное, насколько можно судить. В одной из стен наметился новый проход, едва начатый, вырытый на полметра в длину. Рядом стояли огромные ведра, наполовину наполненные землей.
- Джек выносит ими землю?
- Ага. Он сильный.
Чего-то не хватало. Я не мог понять, чего именно.
- Да уж. Скажи, он не злится на меня?
- Почему? - Натали выглядела удивленной. - Ты ему нравишься.
- Он погнался за мной.
- Потому что он тебя предупреждал, а ты его не слушал.
Послышалось шуршание, и в комнатку завалился Джек. Я невольно отпрянул. Он совершенно спокойно посмотрел на меня и кивнул на скамью.
- Адись! Зек апай уга омата, - сказал он и приступил к работе.
Я вытаращил глаза.
Джек копал. Широченными, загрубевшими руками-лопатами он выскребал плотный грунт и бросал его в ведра, горсть за горстью. Теперь я понял, чего не хватало в этой комнате. Инструментов. Почему Джек не хотел ими пользоваться? Возможно, не умел. А возможно - мне стало неуютно от этой мысли - он просто не подумал, что есть способ копать быстрее.
И никто ему этого не сказал.
"Алекс!", послышалось из коридора. "Алекс, вы здесь?"
Я кивнул детям и с облегчением полез обратно в коридор. Там я обнаружил Фридриха, с озабоченным видом выглядывающего из библиотеки.
- Простите за беспокойство, - забубнил Фридрих. - Я заволновался. Обвалилась балка на крыше. Вы в порядке?
- Да, конечно.
- Я смотрю, вы играете с детьми. Спасибо вам большое. Им не с кем играть.
- У вас замечательные дети.
- Спасибо. Дом у нас ветшает, - вздохнул Фридрих. - Крыша у нашего дома, конечно, дрянная. Некому чинить. Плохая крыша.
- Вы не боитесь, что Джек обрушит дом своим тоннелем?
- Нет. У него есть какое-то чутье. Он даже нас предупреждает, когда что-то где-то может обвалиться. Я бы уже пару раз доской по голове получил, если бы не он. Пусть играет. Натали от него без ума.
Фридрих, бормоча, что нет денег на починку, что дом скоро рухнет, шаркал чуть впереди. Я молча шел следом. Внутри шевелилось что-то неловкое, очень похожее на стыд.
Крыша. Плохая крыша.
Этой ночью я спал крепко. Меня разбудило Солнце. Оно светило так ярко, что все в вокруг будто купалось в яркой дымке, окутанное ореолами и нимбами. Окна превратились в квадраты расплавленного золота. Воздух был так насыщен водой, что свет казался осязаемым, его можно было потрогать, в него можно было нырнуть, словно в реку. Над заросшим садом висела радуга.
Внизу послышались голоса. Я поспешно оделся и вышел в коридор. У центральной лестницы о чем-то оживленно спорили Фридрих, Джейн и человек в полицейской форме. Я только шагнул на лестницу, как откуда-то снизу вдруг выбежал Джек.
- Олты ысьм! - закричал он, показывая на письмо. - Олты ысьм! Атаи эдде ыть! Атаи! Атаи эдде ыть!
В его голосе было столько горя, столько отчаяния, что мне снова стало стыдно за свои подозрения и страх. Более того, мне показалось, я начал понимать его речь. Когда он, плача, бросился прочь, в направлении библиотеки, я знал, куда он побежал; знал, что он будет делать сегодня, и завтра, с удесятеренным рвением, стачивая руки в кровь. Я понял место Джека в этом доме, его трагедию. Я понял его главное - и несбыточное - желание.
- Желтое письмо, - сказала Джейн. - Вот что он имел в виду.
- Откуда он знает? - пробормотал полисмен. - Это должен был быть другой конверт, белый. Но они закончились...
- Что в письме? - не выдержал я.
- Решение суда, - сказала Джейн. - Не так ли, сэр?
- Да, мэм, - кивнул полисмен и протянул конверт. - Простите, мэм, но вы по уши в долгах, и это аварийный дом. Вас выселяют. Дом будет снесен до конца года.
Губы Джейн побелели. Она молча взяла письмо и ушла в гостиную.
- Это должно было случиться, - пробормотал Фридрих. - Не беспокойтесь, Алекс. Это не ваше дело.
Полисмен, казалось, только сейчас заметил меня.
- Простите, кто вы? - спросил он.
- Обычный путешественик. Меня приютили эти добрые люди на время ливня. Я уже уезжаю.
- Можно ваши документы?
- Конечно.
Как странно, думал я, выжимая из скутера максимальную скорость, пытаясь убежать из этого жуткого дома, который, казалось, все маячил за моей спиной, не желая скрываться за горизонтом; как странно, что дар предвидения становится проклятием, неспособным принести ни малейшей пользы. Как это страшно - понимать опасности, грозящие твоим родным, и одновременно, в силу своей ограниченности, своей болезни, не видеть путей избежать этих опасностей. Ты видишь разрушенный дом, видишь яркое солнце на деревянных обломках, но твоих искалеченных мозгов хватает только на единственный вывод - твоей сестре будет плохо - и на единственное решение проблемы. И ты работаешь не покладая рук, самоотверженно, день за днем, даже не подозревая, насколько это бессмысленно.