Аннотация: Написан в 2019 году специально для альманаха "Мю Цефея" по мотивам неудачного одноимённого конкурсного рассказа 2017 года. Издан там же, ##10(11)-11(12), Издательские решения, 2019 г.
По правую сторону сотканной из глянцевых кусочков картины высился маяк. Сноп света выхватывал нависающие над молом темные волны, скалы по левому краю, а также должен был обозначить силуэт далекого корабля в центре. Классический сюжет, один из самых популярных. Павлов видел его на каждом прилавке.
Однако вместо корабля в луч маяка попало нечто странное. Неясные тени тревожных очертаний, заглядывающие сквозь угольно черный разрыв посреди затянутого тучами неба. И внутри него - россыпи звезд и серебряные росчерки, которые будто складывались в неведомые символы. И еще что-то едва угадывалось там, в бездне, ползло в щелях между пазлами, насмехаясь над человеческим зрением.
- Интересно, - сказал Павлов. - Я так понимаю, это тоже брак?
Молодой разговорчивый толстячок, которого директор попросил "все объяснить" Павлову, размашисто кивнул. Парня звали Володей. Это было все, что Павлов о нем знал.
- Самый яркий пример, пожалуй, - сказал Володя. - Оставили для подобных случаев.
- Каких?
- Показать кому-нибудь. Ну, вот как вам.
Павлов придирчиво изучал кусочки, из которых состояла бездна. Так сказать, всматривался по полной программе.
- И как же такое получилось?
- Все очень просто! Дело в браке! Пазлы, знаете, элитные, пластиковые. Были бы картонные, в случае брака можно всю картину выкидывать, копеечные потери. А тут нельзя, слишком дорого. Ну и директор придумал похожими кусочками заменять. Смотрите! - Володя наклонился над картиной и начал воодушевленно тыкать в нее пухленьким пальцем. - Этот, к примеру, из пазла про Винкс. Там шкаф есть приоткрытый, а внутри темно, плохо видно. Он оттуда. Этот, понятно, с карты созвездий. А этот, вы не поверите, кусок шкуры Тигры. Ну, из Винни-Пуха.
Вот так. Черные полосы на шкуре Тигры - это разрывы реальности.
Как говорится, живи теперь с этим.
- И что, так идеально по размеру подошли?
- У зацепов, знаете, не так много вариантов. А у внутренних кусочков всего три типоразмера. Техпроцесс специально настроен на максимальную эффективность!
Последнюю фразу Володя почти выкрикнул, с такой гордостью, будто техпроцесс настраивал лично. Хотя Павлов в этом сильно сомневался.
- Предположим, - сказал он, не в силах оторваться взглядом от картины. - Но здесь-то не просто отдельные кусочки. Здесь целый фрагмент заменен.
Володя сделал сложный жест руками, будто не знал, с чего начать.
- Вариантов брака много, - сказал он. - Иногда сразу несколько пазлов вылетает. А иногда, знаете, нужного кусочка найти не получается, но если заменить соседние, то все отлично подходит, один в один. Это, знаете, вы когда-нибудь исправляли щелчки на звукозаписи? Там если запустить экстраполяцию, форма звуковой волны становится совсем другая, а на слух совсем незаметно...
Он перехватил косой взгляд Павлова и стушевался.
- Простите. Показалось, что это интересно. Ну, так вот, тут то же самое...
- Незаметно? - ядовито переспросил Павлов.
- Незаметно! - уверенно сказал Володя и осекся снова. - Ну, то есть, как правило, незаметно. Но иногда нейросеть дает сбой...
- Нейросеть?
- Конечно! Это же компьютер делает. Видели, наверное, в интернете картины все в глазах? - Не заметив, как вздрогнул собеседник, парень продолжал: - Тот же принцип. Программа настроена на максимально безотходное производство. Поэтому, когда нужных фрагментов не хватает, иногда получается вот такое.
Павлов покачал головой.
Вот идиоты. Из-за копеечной экономии теперь на штраф влетят.
- Все понятно, - сказал он. - У вас товар не соответствует описанию.
Парень вытянул руки перед собой
- Стоп-стоп-стоп! - сказал он с вызовом. - У нас под это дело есть строчка в оферте! Более того, мы это позиционируем, как уникальную особенность наших пазлов! Васильдуардыч сказал, что вы это знаете...
- Знаю. Только это не панацея. Ежели ваша нейросеть вместо Винни Пуха голую бабу изобразит, с сиськами, отвечать кому?
- Это еще доказать надо. Мало ли кому что привидится...
- Ты хоть понимаешь, почему я здесь?! - потеряв терпение, рявкнул Павлов.
Володя отпрянул и в кои-то веки испуганно промолчал.
- Родители сыну подарок купили. На день рождения. Картина "Опять двойка". Знаешь, наверное. - Володя кивнул. - Тот его собрал тут же. Мамаша шмяк в обморок. А должность у нее, понимаешь ли, больно высокая и денежная. Весьма высокая. - Павлов значительно поднял палец. - Такая, что очень многое в тайне держать надо ото всех...
Может быть, не рассказывать, подумал он вдруг. Мало ли, подготовятся. Да и его не похвалят, если вдруг что...
Да и черт бы с ним!
- А на картинке все действующие лица на зрителя обернулись и смотрят, - продолжил он. - Глаза в глаза. Будто следят за ним. Она и подумала невесть что... И теперь их семья, что называется, хочет крови. А ты как думал?
Решила, небось, что шантажировать ее кто-то взялся, подумал Павлов, не озвучивая. Если человека с нечистой совестью понервничать заставили, так это, по его мнению, всем исключительно на пользу. Только вот если в следующий раз обычного пенсионера на ровном месте прихватит? Видел Павлов те поделки нейросетевые. Тревожные, мягко говоря, рисуночки.
Володя замотал головой, забормотал:
- Есть ограничения, отличие от исходника не более определенного процента. Программа за этим следит.
- Уверен?
Беспомощный взгляд паренька был ему ответом.
Павлов вздохнул.
- Программиста вашего как найти? - спросил он.
* * *
Программист оказался таким же самоуверенным и словоохотливым, даром что тощим, как бес. Он неожиданно предложил встретиться в парке. Стояли последние теплые осенние дни, Павлов согласился, и теперь они грелись на лавочке под полуденными лучами Солнца - светло-серый, под цвет новенького ноута, Гоша - так уж он представился - и затянутый в черное пальто Павлов. Азирафель и Кроули.
- Листинг программы я вам, сами понимаете, дать не могу, - звонко, с легким металлическим скрипом в голосе вещал Гоша. - Коммерческая тайна. Никакой тайны в ней, правда, нет, но все равно нельзя, по голове настучат. А как она работает, я вам сейчас покажу.
В пару легких взмахов над клавиатурой он вызвал очередное окно, заполненное строчками кода, которые Павлов не понимал совершенно.
- Вот эти два метода, - Гоша потер тачпад, и Павлов не сразу понял, что смотреть надо на курсор, - работают очень просто. Это строгая замена кусочков - один на другой. Их писал я, там очень узкие цветовые рамки, к ним вообще никаких вопросов быть не может. А вот этот, - длинное непонятное слово на английском вдруг закрасилось темно-серым прямоугольником, - уже использует сторонние методы. Я пуляю в нейросеть изображение, область, которую нужно восстановить, и все кусочки, которые сейчас есть в наличии. И там уже идет рекурсивный алгоритм, который подбирает один кусок, перестраивает исходные условия, подбирает другой, снова перестраивает, и так далее, пока не найдет решение.
- И насколько это решение может отличаться от исходной картинки?
Гоша развел руками, случайно задев какую-то клавишу и переключив окно, в котором отобразилось очередное полотно кода.
- Философский вопрос. Там, конечно, есть требование по возможности быть ближе к оригиналу, и даже какие-то процентные параметры. Но, честно вам скажу, я не до конца понимаю, на что эти параметры влияют. Что такое, например, отклонение по цветности в пределах десятки? Это во-первых. А во-вторых, для ускорения работы и максимальной эффективности все эти ограничения весьма ослаблены. Так что да, отличаться может сильно, хотя вероятность этого крайне мала. Я бы сказал...
- Простите, - перебил Павлов, - а что означают эти строчки?
На экране было написано:
# Y (20.10.2021 03:31:08): k^2*sqrt(2)*mod(2)
# NickoGT (20.10.2021): Георгий, это вы?
Гоша нахмурился.
- Это комментарии разрабов с аутсорса, - слегка сбавив тон, сказал он. - Это с их репозитория файл. Видимо, переписываются в комментариях. Нико - это Николай, один из тим-лидов.
Павлов не все из сказанного понял, но решил не переспрашивать.
- А игрек?
- Не знаю. Точно не я. В это время я имею обыкновение спать.
- Что этот комментарий вообще означает?
- Без малейшего понятия.
Павлов потер переносицу.
- Дайте мне координаты этой конторы, - попросил он. - И я пойду. Спасибо за информацию.
Гоша поковырялся в сети еще немного и вывел на экран страничку с телефонами и даже картой проезда. Павлов щелкнул смартфоном, проверил, не смазалось ли.
- Только они вам свои секреты не расскажут, - предупредил программист. - Они точно у какой-то крупной фирмы под крылом, может даже у Гугла, такие вычисления...
- Да наплевать мне на их секреты, - буркнул Павлов, вставая. - Будто я их пойму. Мне нужно знать, кто виноват, что на ваших картинках люди башкой вертят.
Под любопытные возгласы "что, правда? правда, вертят?", Павлов пошел прочь, качая головой и невольно улыбаясь. Все-таки замечательно непосредственный парень. Интересно, программисты все такие?
Прогулявшись до ближайшего светофора, он достал телефон и, подслеповато щурясь, набрал номер. Долгое время никто не подходил, затем занятой, несколько даже запыхавшийся женский голос выпалил скороговоркой:
- Компания "КодКомплит", слушаю вас!
- Здравствуйте! Мне нужен Николай.
- Какой именно? Их у нас много.
- Разработчик он у вас. Один из главных.
- Хорошо, сейчас соединю.
С полминуты Павлов слушал "Пещеру горного короля", затем в трубке щелкнуло, и отрывистый мужской голос произнес:
- Алло!
- Здравствуйте! Можно с вами поговорить насчет одной вашей программы?
- Какой?
- Какая-то нейросеть, пазлы сортирует.
- А что вас интересует?
- Картинки слишком сильно отличаются от оригинала. Клиенты жалуются. Меня попросили проверить.
Голос вроде бы несколько напрягся.
- А кто вы?
- Василий Павлов, Роскачество.
- Говорите с программистами наших партнеров. Предусмотрены настройки, захотят, выставят так, что отличий никто не заметит.
- Так говорил уже. Мне ваше мнение тоже нужно, для отчетности.
Николай, похоже, расслабился, начал немного растягивать слова в раздумье.
- Вы знаете, сейчас некогда. Перезвоните завтра, спросите меня. Лучше вечером.
- А может быть, кто-нибудь другой поможет? Кто у вас под псевдонимом "игрек" работает?
Вопрос явно вывел собеседника из равновесия.
- Что?!.. Откуда вы?!.. знаете... что у нас есть такой сотрудник?
- Программист партнеров показал код из вашего хранилища. Там что-то вроде переписки было.
В трубке пискнуло. Павлов собирался было ткнуть отбой, но тут динамик еще раз произнес:
- Перезвоните завтра.
Голос, впрочем, был другой, округлый и гудящий. Будто кривлялся кто.
Немелодично попиликав, трубка добавила тем же дурашливым тоном:
- На Ленинском проспекте ничего не спрятано!
- Кто это говорит? - спросил Павлов.
- Ищите везде. Не только там.
- Кто говорит?!
Пиликанье оборвалось.
- А кто вы? - спросил вдруг Николай.
Павлов едва не выругался в голос.
- Я ж говорю, Василий Павлов, Роскачество...
- Какой именно? Их у нас много, - спросила женщина.
- Что?!..
- Отличий никто не заметит, - снова Николай.
- Вы издеваетесь?!
- Вы знаете, сейчас вас выставят...
Последняя фраза, в которой Николай сказал все, кроме женского слова "вас", оборвалась со звучным щелчком. Послышалось шипение. Оно становилось все тише и тише, и наконец, на его фоне Павлов различил голос, будто сотканный из помех.
- Вам не помогут здесь, - повторял голос. - Вам не помогут здесь. Вам не помогут здесь.
- Почему?
- Они слишком заняты. Они слишком заняты. Они слишком заняты. Они слишком заняты. Они слишком заняты. Они слишком заняты...
Павлов отнял трубку от уха. Он вдруг потерял всякое желание задавать вопросы.
Трясущимся пальцем он нажал отбой, и хотел было сунуть смартфон в карман, как тот вдруг оглушительно дзинькнул эсэмэской. Павлов подскочил, заорал и выронил мобильник. Несколько прохожих удивленно обернулись.
Это всего лишь эсэмэска, уговаривал себя Павлов, нагибаясь за смартфоном.
Пришло оповещение от сотового оператора. Списали очередные двести рублей.
* * *
Светляк щедро ливанул беленькой. Чокнулись, крякнули, дружно хрустнули огурчиком. Только тогда Светляк откинулся на спинку стула и начал расспрашивать:
- Для начала, нахрена ты вообще во все это полез? Делать нечего?
- Попросили, - коротко сказал Павлов.
- Ну и послал бы.
- Убедительно попросили.
Павлов потер пальцами друг о друга. Светляк скривил удивленное лицо.
- Даже так? Тогда другое дело. Тогда давай разбираться. Чего ты там услышал?
Павлов рассказал.
- Это не человек был, Паша, - добавил он. - Человек так не умеет.
- Предположим. Робот какой-нибудь. И что?
- Робот, который делает нарезку из только что записанного разговора?
- Почему нет?
- А зачем?
Светляк пожал плечами, разлил снова.
- Тестируют чего-нибудь. Слышал про чат-боты? Что-то такое, только голосовое. Случайно ткнули кнопку, случайно перевели тебя на тестового болванчика. А тот и расстарался. Твое здоровье!
А перед этим кое-кто случайно ткнул кнопку и случайно выхватил фрагмент переписки, думал Павлов, закусывая. Не много ли случайностей? Кто-то что-то хочет сообщить, но делает это туманными намеками. Будто играет с ним. И только интерес Павлова - да даже не Павлова, а его заказчика - не позволяет спустить любой из этих намеков на тормозах и разорвать эту цепочку, потерять нить, сделать вид, что ничего не происходило.
Только вот получится ли? Не появится ли в этом случае еще один намек, и еще один, и еще?
Во что ты вляпался, Василий?
- Нет, - сказал он. - У них какое-то ЧП. Мы тут с одним парнем подсмотрели кусок их кода, и у меня сложилось впечатление, что они не знают, кем он написан. Он подписан одной буквой. Игреком.
- Программистом давно заделался? - промычал Светляк, дожевывая бутерброд.
- Да иди ты лесом! - беззлобно ругнулся Павлов. - Я у них спросил про этого игрека. С этого все и началось, собственно. Сначала их главный заюлил, занервничал, а потом меня переключили. На болванчика твоего.
- Он не мой, - задумчиво возразил Светляк. - Неважно. Хммм. Ты говоришь, что у них кто-то пишет код, а они не знают, кто именно? Это, знаешь ли, совсем другой коленкор. Какие у них масштабы?
- Без понятия. Один их партнер говорит - контора серьезная.
- Понятно, почему они тебя слили. Они поняли, что у них дырка в безопасности. А потом, ты говоришь, странный голос и Ленинский проспект? Хммм.
- Тоже, блин, идиотизм! Искать везде, кроме Ленинского. Что это такое?
- Ну, тут понятно, что надо искать именно там. Формулировка такая, возможно, чтобы формально не придрались. Не знаю уж, кто.
Слово "формулировка" Светляк произнес по слогам, и Павлов понял, что друг уже ощутимо накидался. Посиделки плавно перетекали из формата "осмысленный дружеский совет" в какой-то другой, не менее приятный, но не очень нужный именно сейчас. Пришла пора заканчивать.
- Предположим, - буркнул он. - Только Ленинский проспект такой немереный, что абсолютно пофигу, там нужно искать, или не там.
Светляк посмотрел на него ласковым снисходительным взглядом.
- Вася. Ты же коренной москвич. Абориген, едрить тебя за ногу. Должен знать, что Ленинский - это не только улица, - сказал он и опрокинул очередную рюмку.
* * *
С последней осенней рыбалки ехали уставшие, замерзшие, но довольные. С десяток небольших карпов плескались в специальном контейнере в багажнике. Павлов надеялся довезти их до дому.
Сыновья, обоим уже ощутимо за тридцать, сидели спереди. Старшего, Сергея, на пассажирском кресле слегка разморило - рыбалка прошла, вестимо, не без сугрева. Младший, Вадим, за рулем, естественно, не пил, поэтому держался бодрячком и без умолку болтал.
- Вот скажи, брат, - в очередной раз начал он, - как ты думаешь, какой сейчас самый вероятный сценарий того, что все человечество вымрет?
- Ничего себе разговоры у вас, - сказал Павлов и захихикал.
Сергей пожал плечами.
- Я думаю, биологическое оружие какое-нибудь. Искусственный вирус.
- А почему не естественный? - спросил Вадим.
- Природа обычно не создает такие, это нелогично. Вирусу нужно, чтобы его носитель был ослаблен, но не помер. Так как если помрет носитель, помрет и вирус. Поэтому нас и не скосило до сих пор массовой эпидемией. А вот искусственно сделанный - другое дело. Настроить его так, чтобы человек некоторое время нормально себя чувствовал, ходил, заражал других, и тогда всем каюк.
Вадим скривил понимающе-одобрительное выражение лица.
- А мы вот с друзьями поболтали тут на днях, - сказал он, - и решили, что самое вероятное - это восстание машин. Появится суперкомпьютер и решит, что ему люди не нужны.
Сергей кивнул.
- Тоже может быть. Вообще, что произойдет, когда искусственный интеллект получит самосознание, невозможно предсказать в принципе.
- Почему?
- Прикол в том, что все чувства, которые ты испытываешь, идут из глубокой древности, когда ты был маленькой мышкой, или кем-то таким. То есть из биологии. Любовь, ненависть, честь, уважение - вот это все идет из самых базовых биологических реакций. А у робота их нет. На каком основании он будет принимать решения, нам неведомо.
- Но человек с рождения их тоже не имеет.
- Ну как сказать... Какие-то базовые вещи имеет. В ДНК прописано.
- Почему тогда нельзя прописать их роботу?
Сергей задумался.
- Слушай, я не знаю. Может быть, и можно. Но у него все равно нет детства. Человека ведь в подавляющем большинстве своем формирует опыт.
- Почему роботу нельзя так же давать информацию? Сделать ему искусственное детство?
Старший поднял руки.
- Сдаюсь! Я ничего не знаю про роботов.
- Вооот! И получается, что мы имеем такого же человека, только свободного от морали, и имеющего неограниченные возможности. Все упирается в контроль. Правильно, пап?!
Павлов встрепенулся, вынырнул из сумрачных мыслей, навеянных разговором сыновей.
- Конечно! - заявил он. - Вовремя не проконтролировал - червяка сожрали!
Машина, катившая к городу по сумеречному шоссе, ненадолго взорвалась дружным хохотом.
* * *
Потоптавшись немного по пустой квартире, Павлов не выдержал, собрался и пошел к метро. Благо, ехать было недалеко.
С тех пор, как "Площадь Гагарина" закрыли на ремонт, людей на станции "Ленинский проспект" стало поменьше. Не то, чтобы Павлова это слишком напрягало, он выходил здесь лишь по случаю - рядом находились несколько интересных магазинов. Но глаз все равно отмечал этакую человеческую разреженность, непривычную предтечу запустения, от которой становилось не по себе. Хотя, казалось бы, в этом городе уже давно никто не любит толпы.
Павлов пролез под черно-желтую полосатую ленточку, сунул покосившимся отдыхающим работягам корочки "Роскачества". Корочки не имели здесь никакой силы, но вникать никто не стал. Немного послонявшись у перехода между станциями, не решаясь пройти дальше, Павлов для вида спросил:
- Как протекает?
- Не протекает ничего, - миролюбиво ответил кто-то. - Все сухо и комфортно.
Павлов усмехнулся.
Динамик под потолком зашуршал, ожил, и начал что-то бормотать.
- Опять тестируют, - сказал тот же мужик. - Вчера только проложили. А звук - дрянь.
Остальные тоже оживились.
- Причем отдельную линию к каждому, - подал голос один. - Сам тянул. Зачем, непонятно.
- Эксперимент какой-то, говорят, - сказал другой.
- Да пилят, как обычно! - воскликнул третий.
Бубнеж над головой оформился в негромкие слова, настолько трескучие, что разобрать их получилось не сразу. А когда получилось, по спине Павлова вдруг пополз неприятный холод.
Павлов оглянулся. Рабочие, похоже, не придавали никакого значения этой литании. А возможно, просто не разбирали слов.
Конечно, с ними же роботы не разговаривают.
Пока Павлов шел по коридору, он понял, что имелось в виду под отдельной линией. Каждый динамик бубнил собственное слово собственным голосом. Причем, если не подводил слух, как только Павлов отходил от очередного динамика достаточно далеко, тот отключался.
- Стой... стой... стой... не ходи... не ходи... не ходи... дальше... дальше... дальше... иначе... иначе... иначе... глупости... глупости... - Павлов невольно перешел на бег, - будут... умножаться... умножаться...
Последнее слово заглушил шум подошедшего состава. Павлов взбежал по отключенному эскалатору, кинул взгляд на поезд - и опешил.
Вагоны поезда были расписаны игреками. Разных размеров, цветов и шрифтов. В виде граффити, в виде строгих геометрических форм, в виде каллиграфических завитушек. Составленными из игреков поменьше, переплетенными друг с другом, наползающими на окна и двери. Невероятное нагромождение игреков, которое глумилось над Павловым, издевалось над ним, безо всякой логики и смысла.
Среди игреков внезапно обнаружился QR-код. Павлов спохватился, неловко вытащил смартфон, сделал фотографию. Щелчок камеры будто разбудил поезд - тот тронулся, набрал скорость и вскоре уехал прочь, в темноту вечерней Москвы. Только сейчас Павлов понял, что внутри сидели люди, с интересом разглядывавшие закрытую станцию. Они ехали на расписанном игреками поезде, и не видели в этом ничего особенного.
Переставляя внезапно ослабевшие ноги, Павлов вернулся в переход. Ему слишком поздно пришло в голову записать на телефон звук динамиков, они уже молчали. Он спросил, где находится радиорубка, но та оказалась закрыта и даже опечатана. Метростроевцы утверждали, что ее недавний обитатель уехал по МЦК. Павлов никого не видел, но спорить не стал.
Он спустился на "Ленинский проспект", вяло махнув рабочим на прощание, и поехал домой. Там он скинул на десктоп фотографию QR-кода, скормил его распознавателю и долго, громко истерически хохотал, пугая соседей и прохожих под окнами.
Код содержал одну единственную букву.
Этого следовало ожидать.
* * *
Светляк, несмотря на поздний звонок, не ругался, внимательно слушал, не задавал никаких вопросов. Единственный звук, который он издавал, был коротким "да" на вопрос "ты все еще слушаешь?", поскольку Павлов периодически чувствовал, что разговаривает со стеной.
Реакция, впрочем, у Светляка была странная.
- Докажи, что это ты, - коротко, по-деловому сказал он.
- В смысле? - не понял Павлов.
- Что ты тот, за кого себя выдаешь. Скажи что-нибудь, что знаем только мы вдвоем.
Все подробности совместных походов, рыбалок и попоек мгновенно вылетели у Павлова из головы.
- Э-э-э... да я... черт...
- Помнишь, на Можайское ездили?
- Ну, помню.
- Помнишь, я тебе новый ножик показывал?
- Ну, помню. Я его еще чуть не утопил там, когда он раскрылся внезапно...
- Фу ты, наконец-то! - вздохнул Светляк. - Какой же ты тугой! Самое главное, вот что запомни - если я буду тебе звонить, точно так же убедись, что звоню тебе именно я. А лучше всего приезжай лично. Потому что даже это не панацея. Уяснил?
- А зачем?
- Затем, Вася, что ты вляпался в какое-то откровенное дерьмо. Я искренне тебе советую - шли своего заказчика в жопу, отдай ему деньги, и больше никогда, слышишь, никогда не вспоминай про этот игрек. Лично для тебя в латинском алфавите с этого момента двадцать пять букв!
- Но почему? Он же мне не угрожает, просто что-то странное происходит...
- Что-то странное?!
Голос Светляка приобрел характерное напряженно-вкрадчивое звучание - верный признак того, что его владелец действительно на взводе. А Светляка на взводе за долгие годы совместной службы Павлов видел нечасто. И означало это обычно большие проблемы.
- Василий, сосредоточься, - будто через силу проговорил Светляк. - У тебя же не настолько заплыли мозги. Ты понимаешь, что кто-то покрасил вагон и подогнал его в нужное время к нужной станции? Там пассажиры были?
- Да, - обреченно сказал Павлов.
- Отлично! Еще и с пассажирами. Только для того, чтобы ты минуточку на него поглазел. Ты понимаешь, какие это ресурсы?
- Но зачем? - прошептал Павлов. - Я не понимаю - зачем?
- Тебе совершенно незачем это понимать! Предположим, играют тобой. Как пешкой. Подсунут тебе какую-то ерунду и смотрят, как ты среагируешь. Как в "Шоу Трумэна".
- Так меня разыгрывают?!
Облегчение затопило Павлова неловкой горячей волной. Розыгрыш! Как же он раньше не подумал? Это объясняло все. Он чуть не рассмеялся в трубку.
- Не думаю, - остудил его радость Светляк. - Мало кто может себе такое позволить. Здесь очень мощные силы в действии, Вася. И какие бы мотивы ими не двигали, я не советую тебе находиться рядом с ними. А тем более - у них на пути.
* * *
На следующий день Павлов позвонил заказчику, заболтал его, как мог - мол, алгоритмы, допуски, отклонение по цветности в пределах десятки, и так далее. Не подкопаешься. Деньги вернуть не предлагал, чай, не лишние. Ограничился лишь тем, что слил все контакты, не испытывая ни малейших угрызений совести. Пусть сами разбираются.
Потом позвонил Светляк. Отругал за то, что Павлов забыл убедиться, что это именно он, и заставил-таки это сделать. Рассказывал про то, как хакеры взломали программу покраски, и чья-то халатность позволила вагону нестандартной расцветки несколько дней кататься по МЦК. Говорил, что перед тем, как прийти на "Площадь Гагарина", состав минут десять в общей сложности стоял на перегонах из-за семафорных сбоев. В общем, красочно и убедительно живописал ту самую лавину якобы случайностей, которая привела вагон в нужное время и место. Павлов вспомнил разговор сыновей, и робко предположил, что это мог быть искусственный интеллект. Светляк наорал на него, обозвал идиотом, потребовал "забыть про все немедленно" и бросил трубку.
Павлов испытывал мерзкое, муторное чувство. Он будто щупальце за щупальцем отрывал от себя неведомое существо, вылезшее из темных глубин платяного шкафа Винкс. Приоткрыв дверь в стене, спешил сбежать прочь в страхе, что за ней живут монстры. Замуровывался в уютных серых буднях, где привычные логичные люди занимались привычными логичными делами: клали молотые кости в колбасу, маргарин - в мороженое, чип постгарантийного устаревания - в телефон.
В конце концов он уговорил себя, что больше зацепок в любом случае нет, что он остановился в шаге от раскрытия тайны не потому, что не хочет сделать этот шаг, а потому, что не может. Куда он полезет? Куда его пустят? В центр управления метрополитеном? Или программисты доверительно побеседуют о безопасности?