Аннотация: Написан в 2020 году на конкурс "Рваная Грелка" (не вышел в финал). Тема: "Watch what you say; the wolves will hear".
Дверь хлопнула, отсекая потоки дождя, и в хижину ввалился человек.
- Свидетель! У нас есть Свидетель! - торжествующе закричал барон фон Примус.
- Теперь мы в сборе, - мелодично пропела Ибаньес.
- Истории! Мы будем рассказывать истории! - пропыхтел мистер Чу-Чу.
Свидетель окинул собрание несколько диковатым взглядом, присел на скамью у окна и забился в самый угол хижины. Впрочем, так поступали почти все Свидетели.
- Кто первый? - воскликнул мистер Чу-Чу.
- А какая тема? - спросил фон Примус. - Нам нужна тема!
Издалека послышался волчий вой.
- Про волков, - прозвучала Ибаньес. - Кто знает истории про волков?
- Я знаю! - крикнул фон Примус.
Не теряя времени, барон выдвинулся на середину стола и начал:
- Однажды выдался очень голодный год, и волки подошли вплотную к городу. Бежали по окружной дороге, не обращая внимания на машины. На них открыли охоту, перестреляли всю стаю, кроме одного молодого самца. Его тоже сильно подранили, но он улизнул и затаился в близлежащей деревне под домом.
Так случилось, что в доме жила молодая девушка. Обнаружив волка, она не позвала на помощь. Напротив, она стала подкармливать его, чтобы он поскорее вылечился. Когда волк более-менее окреп, он убежал в лес, но временами навещал девушку, и даже позволял трепать себя за холку.
Вскоре у девушки появился парень. Однажды он увидел волка, очень испугался и начал стрелять в него из травматического пистолета. Девушка кричала, что волк безопасен, умоляла парня не делать этого, но тот не послушал. Волк не стал нападать на парня, хотя мог бы. Он лишь развернулся и ушёл. И больше никогда не приходил к девушке в деревню.
Шли годы. Парень и девушка - теперь уже взрослые мужчина и женщина - переехали в город. Мужчине не повезло с работой, он начал выпивать, а затем и поколачивать свою подругу. В конце концов женщина не выдержала и указала ему на порог. Мужчина страшно разозлился. Он повалил её на пол и начал бить руками и ногами. Но сильных увечий нанести не успел. Неведомо откуда взявшийся огромный чёрный волк одним движением челюстей перекусил ему шею.
Затем волк подошёл к женщине и лизнул её в лицо. Та провалилась в сон и ничего больше не помнила. Когда она очнулась, волк уже пропал. И она больше никогда его не встречала. Полиция обнаружила в квартире множество отпечатков лап, и решила, что какая-то особенно большая бродячая собака по счастливой - для женщины, конечно - случайности забрела в дом.
Но вот что странно... Через девять месяцев у девушки родилась дочь. И никто так и не смог понять, на кого из родственников она похожа.
Барон фон Примус умолк и поклонился.
- Волк её что, трахнул? - недоверчиво спросил мистер Чу-Чу.
- Фу, как не стыдно! Почему тебя не интересует, как он вообще оказался там? - насмешливо спросила Ибаньес.
- Возможно, волк был духом, - сказал фон Примус. - А духи могут многое. Возможно, он считал, что даёт этой женщине самое ценное, что у него есть. А возможно, использовал. Бог весть.
Воцарилось молчание. Все многозначительно смотрели на мистера Чу-Чу.
Тот покатался по кругу и смущённо промямлил:
- Я не знаю историй про волков.
- Что ж, тогда мой черёд, - звонко заявила Ибаньес.
И размеренно запела.
- Однажды мальчишка пас коз и овец
И волк подобрался к отаре, подлец
Пацан закричал: "волки, волки, спасите!"
В надежде, что скажут ему: "молодец!"
Но люди увидели - волка здесь нет
Тот подло сбежал, наплевав на обед
И люди решили - трепач, мол, парнишка
Словам его глупым впредь верить не след
Тот волк очень хитрым противником был
Лишь крикнет парнишка, того след простыл
Совсем люди верить ему перестали
И вот в нем взыграл возмущения пыл
Решил паренёк волка сам изловить
В силки он поставил алмазную нить
И вместо того, чтобы крикнуть "спасите"
Он молча к силкам начал волка теснить
Но волк очень быстро смекнул, что почём
Никто на него не бежит с кирпичом
Он понял, что нынче остался мальчишка
Один, без подмоги, с картонным мечом
Волк тут же пролаял условный сигнал
И стаю на пир и убийство созвал
Парнишка хотел заорать что есть мочи -
Один из волков ему горло порвал...
Наутро с тоской обнаружил народ
Что волки задрали в деревне весь скот
А парня, что пас этой ночью отару
Ни слуху, ни духу - сбежал, идиот
Спустя много лет трое старых людей
На поле нашли кучку детских костей
Обглоданных, белых, зарытых под камнем
Изодранным сотнями волчьих когтей...
Исполнив последнюю строчку в два раза медленнее остальных, Ибаньес протянула финальный аккорд настолько долго, насколько могла, и смолкла.
Судя по ёрзанию, мистер Чу-Чу снова чего-то не понимал, но вероятно боялся, что его опять поднимут на смех. К счастью, у барона тоже имелись вопросы.
- А кто похоронил паренька? - спросил он.
- Волки, - ответила Ибаньес.
- Но они же его съели!
- Съели, - подтвердила Ибаньес.
Барон покряхтел, попыхтел, но далее спрашивать не решился.
Мистер Чу-Чу сделал один задумчивый оборот.
- Вы не хотите рассказать нам какую-нибудь историю о волках? - спросил он Свидетеля.
Тот ошалело помотал головой и как можно дальше вжался в угол.
- Тогда... - сказал мистер Чу-Чу.
- Господин Улыбака! - пропела Ибаньес.
- Господин Улыбака! Просим! - подхватил барон фон Примус.
У дальнего конца стола проявился шкаф, очень старый, и такой высокий, что его верхушка терялась в клубившейся под крышей тьме. Шкаф всегда стоял на этом месте, просто до поры его никто не замечал. Из уважения.
Минуту спустя - обитатель шкафа любил театральные эффекты - со страшным скрипом отворились дверцы, и из темноты показалась кисть господина Улыбаки, сжимающая неизменную трость с титановым набалдашником. За ней показался и сам господин Улыбака. Он вежливо кивнул Свидетелю, традиционно протянул лучину барону и запалил от неё свои глазницы - сначала правую, затем левую.
- Я слышал, сегодня у вас истории про волков? - прошелестел он.
- Совершенно верно, - подтвердил барон фон Примус.
- У меня есть одна подходящая, - сказал господин Улыбака. - Желаете послушать?
Все настолько сильно желали послушать, что в хижине сгустилась непроглядная тьма, в которой горели только два огонька в глазницах господина Улыбаки.
И тогда он начал свой рассказ.
Жил-был человек. У него была жена, умная и красивая. Человек в ней души не чаял.
Женщина эта очень интересовалась волками. Они представлялись ей едва ли не высшими существами. Когда человек только познакомился с ней, вся её квартира была забита статуэтками волков, постерами волков, книгами про волков, нашлась даже парочка чучел. Единственное, что интересовало её помимо волков - музыка. На отдельной полке она хранила дорогущую гитару, на которой прекрасно играла.
Пела женщина просто божественно. Любая компания замолкала, едва слышала её голос. Если она играла на улице, вокруг собиралась толпа, и стоило немалого труда отговорить их совать деньги ей в сумку, в карман или куда-нибудь ещё. Человек влюбился в первую очередь в голос женщины, а уже во вторую очередь - в неё саму. Хотя понял он это далеко не сразу.
Они часто ходили в походы, далеко в тайгу, в надежде встретить волков в дикой природе. Естественно, со всеми предосторожностями. Никто не хочет закончить свои дни в брюхе у волков, как бы хорошо он к ним ни относился. Но найти волков не удалось. Местные жители говорили, что ни одного из них здесь давно не осталось. Поэтому человек и его жена становились всё беспечнее и отчаяннее.
И вот однажды они встретили местного жителя, который рассказал про Чёрную Скалу. Мол, есть далеко в тайге место, куда волки приходят умирать. Их духи навсегда остаются рядом со скалой, поэтому волчий вой не смолкает там ни на секунду.
Человек и его жена считали себя рациональными людьми. Поэтому они решили, что если такая скала действительно существует, то воют вокруг неё настоящие волки, а не какие-то там духи. Поэтому женщина решила разыскать эту скалу. А мужчина согласился.
Много лет они искали Чёрную Скалу. Много приключений произошло с ними за то время. Они отгоняли от стоянки голодную росомаху, несколько раз подхватывали серьёзную простуду, пару раз топили в реке все припасы, и чудом затем возвращались домой, голодные и больные. Именно тогда человек потерял любимый старинный примус, доставшийся от деда, и очень переживал. Он лежал в постели, с температурой и ознобом, и вспоминал в полубреду, когда, что и как именно готовил на этом примусе. Тогда его жена взяла верную гитару и замурлыкала колыбельную, в которой нельзя было разобрать слов. И её волшебный голос, как всегда, прогнал все тревоги.
Тем не менее, человек устал. Во время одного из походов, поздней осенью, когда они устроились на привал на берегу реки, он сказал жене, что этот поход будет последним. Что он больше не хочет искать волков. Что он уже не молодой энергичный парень, каким когда-то был.
В тот день они впервые сильно поругались. Кричали друг на друга. Угрожали развернуться и уйти. Женщина так и сделала - в запале спора она бросилась прочь, не разбирая дороги. Поскользнулась в грязи и свалилась в реку. Да так неудачно, что мгновенно оказалась на середине.
Человек услышал треск и плеск. Он бежал за ней вдоль берега, продираясь через буреломы, разрывая ветками кожу и одежду, пока, наконец, женщина не уткнулась в поваленный поперёк течения ствол. И тогда человек смог вытащить её.
Затем они возвращались в лагерь. Он растёр её, обернул во все сухие вещи, которые смог найти, и уложил спать. Но он чувствовал дрожь её тела, и слышал, каким жутким грудным кашлем она заходилась во сне. Человек испугался, что потеряет свою жену. Потеряет насовсем.
И тогда он начал молиться.
Человек никогда не придавал значения религии. Не интересовался ею. Поэтому он не знал, кому молиться. И через некоторое время он осознал, что молится волкам. Их великим божествам, хозяевам тайги, бывших здесь прежде любого человека.
По-видимому, это сработало. Боги волков услышали его.
На следующий день его жена вышла из палатки здоровой, энергичной и готовой к подвигам.
Тем не менее, путешествие их подходило к концу. Они так спланировали маршрут, чтобы выйти к старой железной дороге, по которой всё ещё ходили небольшие поезда. И совсем скоро они наткнулись на тупик, в котором стоял небольшой красный паровозик, как с картинки, новенький, чистенький, и готовый к поездке.
Человек разжёг угли в топке, и они медленно двинулись вперёд.
Как ни странно, они так и не выехали на основную дорогу. Человек внимательно смотрел на пути, чтобы не сойти с рельс на стрелке. Но стрелка так и не появилась. Паровозик весело катился промеж лесного багреца, и не было той поездке ни конца, ни края.
Человек задремал. Уголь в топке закончился, паровозик встал. Воцарилась тишина. И тогда они услышали где-то очень далеко волчий вой.
Они оставили паровозик и пошли на звук. Поначалу тот был слабым, но затем стал усиливаться, и стало ясно, что они слышат именно Чёрную Скалу - волчьи голоса множились и переплетались в этом звуке, в точности так, как рассказывал встреченный когда-то местный житель. Они так и не дошли до скалы, когда начало темнеть. Тогда они разбили палатку. Звук к тому времени стал настолько громким, что казалось, волки воют прямо за брезентовой перегородкой.
Рано утром, когда едва рассвело, человек пробудился раньше своей жены. Он вылез из палатки и решил совсем чуть-чуть разведать местность. Ему показалось, что меж стволов виднеется просвет. Он зашагал в ту сторону, лес внезапно кончился, и человек вышел прямо на Чёрную Скалу.
Она оказалась деревом.
Вернее, не совсем деревом. Деревьями. Много старых, очень старых деревьев, с почерневшей от времени корой. Посаженные чьей-то древней волей в тесный круг, они слились, образовав огромную стену. Дупла испещрили эту стену, как гнёзда стрижей. Одно из ближайших к человеку было занято. Из него торчал волчий череп.
Человек присмотрелся. Скелет держали зелёные ветви, проросшие сквозь глазницы черепа.
В задумчивости человек оперся о край другого дупла, и тут же отдёрнул руку от боли. Появившийся откуда ни возьмись молодой росток больно уколол его ладонь. Человек присмотрелся снова, и обнаружил несколько больших почек по краям дупла. Он аккуратно постучал по одной из них, и та прорвалась, обнажив такой же росток, выпрямившийся, как копьё, к центру.
И тогда человек всё понял. Волки не приходили сюда, потому что умирали.
Они умирали, потому что приходили сюда.
Возможно, когда-то, давным-давно, самый первый волк случайно застрял здесь в дупле. Дерево иссушило его плоть и использовало его голос, чтобы приманить других волков. Так оно начало питаться. Так оно дожило до сей поры.
Налетел шквал. Ветер ворвался в дупла, в черепа, в глотки, и дерево оглушительно завыло. А когда порыв стих, человек услыхал, как совсем рядом раздался ответный волчий вой. В той самой стороне, где он оставил палатку.
Тогда человек побежал. Но опоздал.
Волки успели загрызть и частично съесть его жену.
Неизвестно, почему они не напали на человека, и не съели и его тоже, хотя он отгонял их жалким перочинным ножичком. Возможно, они были сыты. Возможно, его хранил волчий бог, которому он недавно молился. Так или иначе, они кружили вокруг него, пока снова не задул ветер, и снова не проснулась Чёрная Скала. Тогда они ушли на её зов, и больше не возвращались.
Человек сидел на земле и обнимал то, что осталось от его жены.
Неведомо, сколько времени он просидел так. Он не хотел расставаться с ней. Он хотел, чтобы она осталась с ним навсегда.
Наконец, он взял её на руки. И понёс к Чёрной Скале.
Господин Улыбака замолчал.
- Я не понял, а что дальше? - засуетился мистер Чу-Чу. - Он что, взял её и засунул...
- Заткнись! - тренькнула Ибаньес.
- Она же должна была закричать, - задумчиво пропыхтел барон. - Когда её, ну, ели... Почему он не услышал?
- Потому что она не кричала, - прошептал господин Улыбака.
- Так не бывает. Вы нас обманываете!
Господин Улыбака оскалился.
- Нисколько, - ответил он. - Просто правда бывает разная.
- А где Свидетель? - забеспокоился мистер Чу-Чу.
Скамья у окна пустовала.
Господин Улыбака неторопливо повернулся к распахнутой двери.
Свидетель сидел на ступеньках крыльца и смотрел в небо. Ветер совсем разбушевался, то и дело бросая Свидетелю в лицо горсть дождевой воды, отчего лицо того было совсем мокрым.
Сквозь шум ливня и ветра пробивался волчий вой.
Если как следует прислушаться, можно было различить, как в голоса волков вплетается ещё один - человеческий, невыносимо прекрасный. Хотя слова в его песне, конечно, было никак не разобрать.