Аннотация: История о любви, как водится, и о Трёх силах.
Письма Чародейки
Неожиданно я очнулась посреди большого хрустального зала. Некоторое время не могла понять где я и наконец вспомнила: мой прозрачный дворец. Я сама выдумала и создала его, сама украсила его янтарным кружевом, сапфировыми окошками. Я сама придумала паркет из теплого австралийского опала и искристого чароита, занавеси из белого, розового и черного блестящего жемчуга, ковры из теплого пуха персиков и абрикосов, инкрустированные изумрудами, рубинами и агатами.
Солнце только-только начало подниматься над горизонтом, и мой дворец запел, переливаясь цветом и блеском. Я поднялась с мягкого теплого ложа и пошла в Восточную башню. Ступеньки серебряным шепотом переговаривались с шелком туфелек. Плащ шелестом вторил им, ласково касаясь бархатным кантом выступов.
Старая циновка перед древними буковыми, обвитыми почерневшим серебром, дверями толкнула порог, и я вошла в комнату. На белом мраморном столе лежала моя советчица - старая-старая книга. Рядом поблескивал хрустальный шар и бриллиантовый стиль для письма. Но сегодня они не нужны мне. Я хочу узнать, что было до меня, что будет со мной. Я протянула руку к пожелтевшему свитку, и он мягко нырнул в мою руку. Я развернула его и начала читать.
Письмо первое
"Я люблю тебя, человек с очами цвета спелой винной ягоды. Я погубила нашу жизнь, человек с волосами цвета ночного неба.
Мне нельзя любить тебя. Чародейкам запрещено любить, Любовь - страшная и жестокая колдунья, ее чары гораздо сильнее наших. Но я осмелилась... не взирая на все запреты я полюбила тебя, человек с чистым сердцем.
Ни одна девушка на земле, ни одна звезда в космосе, ни одна фея во вселенной никогда не сможет любить тебя так, как я. Поверь мне, человек с коралловыми устами.
Я люблю тебя.
Я единственная изо всех чародеек решилась кинуть вызов Любви. Я знаю, что за это должна буду быть наказана, но моих чар достаточно, чтоб быть с тобой всю твою жизнь. Хочешь ли ты этого?
Ты никогда не узнаешь о том, какое наказание уготовано мне, потому что оно покажется тебе слишком непонятным, знай только, что мгновение во вселенной - жизнь рядом с тобой, стоит целой вечности мук, потому что я люблю тебя.
Одна знакомая русалочка рассказывала мне свою грустную историю, Эхо поведала мне про Нарцисса, я знаю судьбу Ипполиты, мне известна история Мавки, но сильнее их всех, потому что я люблю тебя".
Желтый, припорошенный серой пылью времени, лист свернулся, и шелковая ленточка перевязала его причудливыми узелками. Не поднимая руки, я отправила его в сундук и взглядом приказала зеркалу приблизиться.
Мгновение спустя я уже разглядывала потусторонний стеклянный мир. За время, пока я жила в хрустальном замке и являлась чародейкой Ордена Света, я уже успела забыть, кто я на самом деле, и мое отражение, видимо, заблудилось где-то в коридорах зазеркалья. Я видела только густой туман и свое темное сине-голубое убранство.
Просторная шелковая блуза с оплечьем из серебра, инкрустированного теплыми индиговыми опалами и таким же тяжелыми манжетами-браслетами. Широкий пояс из черного жемчуга. Синие же шелковые брюки с изумрудами вдоль бокового шва. Черные кожаные туфельки с бриллиантовыми пряжками. Широкий мягкий и теплый шерстяной плащ, подбитый бархатом и камнями разных оттенков.
Я видела одеяние в мельчайших подробностях, видела загадочную диадему с моим любимым большим опалом, но лицо оставалось скрытым густой пеленой тумана. Я оттолкнула зеркало к стене и протянула руку за следующим свитком.
Второе письмо.
"Я люблю тебя, мужественный человек.
Я взяла в ладони лист, исписанный твоими округлыми строгими буквами, и протянула к оставшемуся на бумаге твоему дыханию свое прикосновение. Прикосновение и дыхание, соединившись, заклубились по комнате лёгким пурпурным сиянием. Сияние заполонило стол, отразилось от свода и обернуло меня теплыми объятьями. Я вдохнула его сладкие запахи и оставила свое тело.
Я увидела тебя. Ты стоял рядом с двумя красивыми девушками, к вам подошли твои друзья... Одного из них я знала когда-то давно...раньше. Он поймал меня в свои липкие темные сети. Но что он мог сделать тебе? И вдруг мне стало холодно. Я увидела темную, непрозрачную, густую, тягучую бездну в сердце девушки. Мне стало страшно, за тебя.
Я сменила время и увидела, как Он что-то рассказывал тебе. Твое сердце стремительно подскочило, но ты продолжал что-то отвечать ему и улыбаться. Я коснулась ладонями твоих плеч и снова перепрыгнула в другое время.
Она сладко обнимала тебя, жмуря большие голубые глаза с длинными черными ресницами, и довольно улыбалась. Ты чувствовал тепло ее тела и все теснее прижимался к ней. Но я не могла оставить тебя с ней, потому что я люблю тебя.
Я поцеловала воздух и она растаяла. Ты сладко спал, жмурясь, по-детски приоткрыв губы и прижав ладонь к щеке.
Я поцеловала тебя так, чтобы ты не почувствовал, и проснулась, без сил, в своем теле. Теперь я не смогу оставить тебя, я буду охранять тебя, потому что я люблю тебя".
Бумага выпала из ладоней, всхлипнула, коснувшись пола. Я посмотрела на свои, украшенные перстнями пальцы, на свет, который плыл в открытое окно. Камни улыбались мне, сияли и пели в утреннем воздухе. Краски, переливаясь всеми оттенками, вливались в мои глаза. Тонкие звуки струились сквозь кристаллы хрустальных бубенцов, выплетая яркое кружево.
Я замечталась, думая о красках, звуках, блеске и свете, и, уже скучая, протянула руку к следующему свитку.
Третье письмо
"Я люблю тебя, человек с яркими глазами. Я погубила прошлое, человек с волшебной силой. Любовь приняла меня в свои ученицы, человек с нежным прикосновением.
Я пересказывала свою жизнь сама себе и не вспомнила волшебства сильнее, чем то, что у меня есть теперь, сильнее, чем то, что ты хранишь в своём сердце.
Если бы ты только мог им пользоваться... Ты не знаешь своей силы, волшебник, не познавший себя.
Теперь я рядом с тобой и ни одно существо, ни одно создание не сможет ничего сделать, потому что я люблю тебя, потому что Ты любишь меня, лю..."
Взрыв. Мой хрустальный дворец разбился на мириады осколков, яркой звездой вспыхнули стены, пол, потолок, ковры, занавеси, окна... Мой дворец разбился, и стало темно.
Я очнулась во влажной зеленой траве, лучистое солнце било в глаза, тело обнимал серый льняной костюм для путешествий. Рядом, в сиянии желтых одуванчиков, лежала моя старая сумка. Я открыла ладанку, которая висела на шее, посмотрела на любимый портрет, достала простую бумагу, карандаш и начала писать:
"Я люблю тебя, человек с очами цвета спелой винной ягоды..."
Четвертое письмо:
"Этот вечер она провела около костра на большой лесной поляне. Невысокий серый конёк, приблудившийся вчера с утра, тихонько пощипывал тоненькие изумрудные травинки. Угасали последние перезвоны птиц и только ветер высоко в кронах деревьев распевал свою широкую песенку.
Странница поддерживала тоненькими веточками золотистые язычки пламени, всматриваясь в горячее, обжигающее сердце огненного демонёнка. Благодарностью и тяжестью прошлого вливались в её глаза виденья других миров и других времен, появляющиеся в костре.
Неожиданно со стороны речки послышались неторопливые шаги. Она подняла голову, словно отгоняя ночных духов. К костру подошел высокий, худощавый юноша. Тёмные локоны вились кольцами и отливали вороновым крылом. Глаза светились зеленью первой листвы.
- Мир тебе, - произнес он. Одного его взгляда, одного его вздоха оказалось достаточно для того, чтобы понять насколько он был младше её.
- Присаживайся, грейся, - нежно проговорила она, легко взглянув на пламя лишь для того, чтобы снова состредоточится на лице незнакомца.
Тишину, как прежде, в клочья рвал ветер, царапал костер и, нежно покачивая, убаюкивало его дыхание. Юноша протянул к костру замерзшие ладони и она ощутила нежность и силу, исходящие от них. Он был поэтом. Теперь она поняла это.
Не касаясь тишины малейшим звуком, девушка встала, потянулась за гитарой, погладила её тонкими смуглыми пальцами, будто лаская желтое дерево и, легко коснувшись струн, протянула инструмент юноше: "Играй!" Он усмехнулся, покачал головой и начал перебирать натянутое серебро только ему известным способом. Гитара ожила под его пальцами, смеясь и плача, вторила его нежной и странной песне. Ветер утих, слушая необыкновенные звуки и огонь сменил мелодию своей извечной песни, вторя юноше. Странница легко опустила голову, улыбнувшись своим догадкам.
Юноша все пел и пел, выплескивая все тепло и нежность, накопленную и выношенную в сердце за недолгий век жизни. Верхушки деревьев начали розоветь. Странница, очнувшись от старого извечного мотива, коснулась руки попутчика и, внезапно почувствовав силу, заснувшую неподалёку, одним движением губ окутала юношу облаком морфея. Струна, сорвавшись на высокой ноте, жалобно вскрикнула и умолкла, успокоенная рукой странницы.
Юные попутчик спал. Странница погладила гитару, прощаясь, и надела ему на шею амулет. Юноша долен был быть счастлив. Нежный прозрачный поцелуй остался на его челе, когда она, легко вскочив на ноги, подбежала к своему коню и отправилась верхом в далекие страны - искать своё счастье.
А путешественник остался ожидать своей участи, искать свою судьбу- длиннокосая девушка уже ожидала его в своём огромном каменном замке."
Странница слезла с седла и утонула в жестких ароматах степных трав. Серый конь, уставший за этот долгий путь, длившийся больше суток, смирно перебирал стройными ногами где-то поблизости. Девушка сорвала тонкий стебелек высокой травы с бледными серо-зелеными лепесточками.
Солце беспощадно палило острыми лучами притихшую землю и странница, высмотрев вдалеке силуэты серебрянного дерева, отправилась под их защиту.
Через пол-часа она добралась до четырех стройных сребен. Сербрянная кора старинных деревьев отливала в солнечных лучах бронзой и золотом, лунным светом и драконьей чешуёй. Она погладила шершавые стволы поразительно-прохладных в такую жару деревьев, засмотревшись на их, переплетённые, будто в страстном поцелуе, ветви. Тонкие листики также серебристо-изумрудные, бесшумно тепетали, будто что-то пересказывая, несмотря на то, что в воздухе не было ни ветерочка. Девушка покачала головой и подвела коня к кристально-чистому источнику, вытекающему из-под корней сребен. Оглядевшись вокруг она пожала плечами и растянулась под серебристыми листьями, ощущая кожей их звонкую песню и, вдыхая пьянящие степные запахи, закрыла глаза...
Письмо пятое:
"...Маленькая светловолосая девочка подбежала ко мне, и я узнала в ней твою прабабушку. Хрупкая, нежная, как цветочек, с большими зелеными глазами... В ней было что-то от эльфки. А тебе от неё в наследство достались глаза, любимый. Она взяла меня за руку и спросила:
- А правда, что ты будешь учить меня чаровать?
Я только усмехнулась. Дитя еще не знало, что такое настоящие чары. Она была так мала... Мачеха еще не успела раскрасить её сердце в темные тона. Я, под цепкими взглядами Малколма и Картены, взяла девочку на руки:
- Тебе бы хотелось этого?
Она сморщила свой розовый носик и неуверенно пронесла:
- Ну-у-у... почему бы и нет?
Я, пряча смех в пышных волосах девочки, посмотрела на Малкольма, прижала дитя к себе.
- Что случилось, отступница? - как только мог грозно произнес он.
Я только опустила улыбающиеся глаза. Он не хуже моего знал, что без добровольного согласия, без желания, девочка никогда не могла стать чаровницей. Увидев эту легкую усмешку, он скривился, побледнел, но быстро пришел в себя:
- Но ты же можешь сделать так, чтобы оно... - он, не договорив предложения, многозначительно замолчал.
Да. Я могла сделать так, чтобы дитя захотело чар, но я не желала этого. Ты - человек. Тебе не нужны чары, потому, что у тебя есть волшебство посильнее - сердце, чувства.
Левой рукой я прижала к себе девочку, а правую протянула перед собой:
- Отойдите... - на кончиках пальцев зажглись голубоватые искорки... Но вдруг... Всё-таки чары не прощают измены. Черный колдун, найвернейший ученик Ужаса, забрал их у меня. А Малкольм, как я поняла, уже договорился с ним касательно моей дальнейшей судьбы. Он не имел силы достаточной для того, чтобы заставить девочку стать чаровницей, но он имел возможность... Будто холодные пальцы самого Ужаса ударили меня в спину. Я выпустила девочку из рук и упала на колени, не в силах противостоять Ужасу..."
Внезапно я очнулась от виденья. Над головой шелестели листочки сребен, но что-то было не так. Серый конёк давно спал, в корнях сребен звенел ручеёк и мне показалось, что мириады звезд в темном, как твои волосы, небе, подпевали ему. Мои чары ушли куда-то далеко, оставив меня одну. Я ощущала только нежную любовь, завладевшую мною. Прислушиваясь к звездам я вдруг различила тихий звонкий цокот копыт, доносящийся из-за леса.
И откуда здесь в степи взялся лес? Еще с утра, казалось, его тут не было. Я подождала несколько секунд и вскочила на ноги из теплой пахучей травы в предутренний туман. Со стороны, наверное, казалось будто привидение поднялось посреди поля из мглистого марева.
Совсем недалеко от себя я увидела троих всадников, верхом на черных, как смоль, конях. Они быстро, будто порыв ветра, приближались ко мне.
- Что вам нужно?
Всадники соскочили с коней и поклонились мне:
- Мы пришли за Тобой. Наш господин ожидает Тебя.
Я ничего не поняла из вежливой напыщенной речи:
- Кто ваш господин?
- Тот, которого Ты так ждешь, тот, кого Ты искала всю жизнь.
Шальная мысль пролетела быстрой птицей, но сердце моё не забилось тревожно, кровь не закипела в жилах. И в голове начало стучать: "почему?"
Я подошла к всадникам:
- Куда я должна ехать?
Один из них подошел ко мне, склонился почти что до земли и протянул мне узду:
- Садись в седло, Госпожа.
- Позаботьтесь о моем коне, - только и успела проговорить я за мгновение до того, как черное привидение подо мной, понесло меня к лесу.
Я не вскрикнула, не повернула смоляного коня назад. Всадники за мной усмехались. Мы ехали дальше. Почему?
Где-то невдалеке замаячил огромный голубоватый в утренней дымке замок. И откуда он вязлся в наше-то время? Широкая длинная стена с бойницами, башнями, охраной, ограждала его. Ров казался морем, не речкой, скала, на которой он стоял - большим неприступным островом. Поселений же заметно не было.
Когда мы подъехали чуть ближе, я поняла, что замок и правда стоял на скалистом острове, ров был небольшим заливом, а поселений поблизости и не наблюдалось. Соленый аквамариновый воздух закружил мне голову. Копыта коня ударили по воде и тотчас узду перехватил ближайший из всадников.
- Подожди, Госпожа.
Я остановила коня и в то же мгновение от острова до берега протянулся длинный шелковый путь. Черный зверь, очевидно, хорошо знал этот путь, потому как быстро перешел на галоп. Его ничуть не смущало то, каким ненадежным и тонким казался этот путь под его копытами. Через несколько минут мы были у ворот замка. Проехав под высокими воротами, мои спутники снова взяли узду моего коня и устремились в левый коридор. Некоторое время темноты и поворотов из стороны в сторону и я очутилась на широком дворе. Один из всадников быстро соскочил с седла и осторожно, с огромным почтением снял меня с коня.
- Господин ожидает Тебя.
Я даже не улыбнулась. ПОЧЕМУ?
Я пошла по широким золотым ступеням вверх. В конце коридора, украшенного странными витиеватыми рисунками и жесткой мозайкой двери передо мной раскрылись, как будто я была давно ожидаемой гостьей. Я вошла в зал. У северной стен, украшенной лиловыми, вышитыми с большим искусством драпировками, в широких бархатных, инкрустированных алмазами креслах, сидели двое: женщина и мужчина...
Шестое письмо
"Они боролись за меня. Седой старик с яркими глазами юноши и другой - темноволосый воин со взглядом искусителя. Я сидела на хрустальном троне и мёрзла. Я еще была... Я еще не была чародейка. О, великие силы, как же давно это было!..
Седой подошел-было ко мне, но чернявый опередил его. Он коснулся моего сердца, моей груди там, где было сердце. Я очутилась посреди праздничного зала, где все поклонялись мне. Чернявый взял мою ладонь и подвел к трону.
Передо мной склонили головы. Король и королева этого мира - Малколм и Картена - упали на колени. Я почему-то засмеялась... тихо, неуверенно, а потом все чище и звонче... холоднее... Все начали улыбаться мне. Я повела бровью и заиграла музыка. Я только приоткрыла губы, чтобы высказать просьбу... Нет! - приказ, как начался банкет. Наименьшее моё желание выполнялось тотчас же.
Через некоторое время, когда я, пьяная и сошедшая с ума, увлеченно слушала комплименты и пожелания здравия, в дверь вошли несколько серых привидений. Один из них протянул ко мне руку. В зале повисла тишина. Холодные пальцы Ужаса сжали, будто пробуя на нежность, моё сердце. Мне стало страшно, как никогда до этого времени. Я выронила хрустальный бокал, опустила глаза, но еще смогла произнести: "Нет!"
В этот же миг бархат трона сменился хрустальным креслом и я протянула руки к седому мужчине, ища у него защиты. Он мягко улыбнулся и мы исчезли. Только на какую-то милионную долю секунды я успела увидеть еще одну фигуру. Но я уже сделала свой выбор..."
Я поняла, почему ничего не чувствовала по пути в этот замок. Его хозяин не был Тобою... Когда-то я ждала его, но не теперь.
Малколм поднялся:
- Приветствую тебя, чародейка...
- Ты знаешь, Малькольм, что я вышла из Белого Ордена. - произнесла я холодно.
- Но они не отказались от тебя! - возразил он.
- Ты так думаешь? - с нескрываемой иронией спросила я его.
- Не притворяйся, будто не знала этого...
Но... я не притворялась. Я хотела избавиться от этой силы, я хотела бы быть с тобой... Значит они все-таки не отпустили меня, не вычеркнули из своих списков. Значит...
- Чего же ты хочешь от меня, Малколм? Если ты знаешь...
- У меня есть девочка... - начал он, а я чуть не захлебнулась смехом:
- Что?! Ты?! - я смеялась. Раб Ужаса не мог иметь детей. Что-что, но уж это я знала наверняка. Служитель, воин - может быть, но такие, как Малколм - никогда. Но он продолжил:
- Да. У меня есть девочка.
Я прервала смех. Видимо они украли еще одно человеческое дитя. Как когда-то... Встала Картена. Она всегда придиралась ко мне по наименьшиму поводу, недолюбливала меня, а тут...
- Ты сделаешь из неё чародейку, отступница!
Меня передернуло. Это я могла сделать. В принципе. Но... Дитя света не должно было попасть под власть Ужаса. Ни в коем случае. Так учит Знание. Хотя Белый Орден и не нравился мне своими способами действия, но и класть дополнительные шансы победы в шкатулку Черного мне также не хотелось.
- Почему это вы так уверены? - сделала я последнюю попытку. Может они и не знали про то, что я прошла все ступени чарити.
- Потому, что у неё есть сила, а у тебя - возможности. - скривившись ответила Картена. Я проиграла. Находясь под опёкой Ордена я бы легко вышла из игры. Но я отреклась от такой возможности ради тебя. Я проговорила:
- Приведите её.
Двери, спрятанные за западной портьерой, отворились. Маленькая светловолосая девочка подбежала ко мне, и я узнала в ней твою прабабушку. Хрупкая, нежная, как цветочек, с большими зелеными глазами... В ней было что-то от эльфки. А тебе от неё в наследство достались глаза, любимый. Она взяла меня за руку и спросила:
- А правда, что ты будешь учить меня чаровать?
Я только усмехнулась. Дитя еще не знало, что такое настоящие чары. Она была так мала... Мачеха еще не успела раскрасить её сердце в темные тона. Я, под цепкими взглядами Малколма и Картены, взяла девочку на руки. Я хотела спросить: "Тебе бы хотелось этого?" и услышать... Я чуть заметно вздрогнула. Это уже было. Я допустила ошибку. Я дала им возможность убедиться в том, что они сильнее меня. Больше такой возможности они не получат. Я сказала:
- Да.
Девочка прислонилась ко мне и вздохнула. Ей действительно не нужны чары. И потому:
- Где Башня, Малкольм?
- Ты берешься? - с удовольствием спросил он. Я не ответила. Зачем говорить очевидное?
- Лестницей на восток.
- Хорошо. - не отпуская девочки с рук, я ушла в восточную башню, закрыла за собою двери. Девочка доверчиво смотрела на меня своими изумрудными глазами. Я ласково пригладила спутавшиеся волосы и попросила тихонько:
- Ты помнишь родителей? Представь их себе, пожалуйста. - мне прийдется воспользоваться чарами, но ей об этом знать было необязательно. Ни одних чар, кроме силы Вселенной не должно быть у неё, потому что есть ты.
Девочка - твоя прабабушка - прижмурила свои глазки и сладко проговорила: "Мамочка... Папа..." Я криво усмехнулась, протянула над нею руки и пробила пространство и время оставшимися силами. Тотчас она оказалась дома. С родителями. Я облегченно вздохнула...
И в следущее же мгновение Ужас осознал, что я обманула его. Ледяные пальцы стиснули меня, впились в запястья, шею, закрыли глаза. Боль накрыла меня жгучим одеялом, навалилась неподъёмной тяжестью и я упала.
Когда пришла в себя, увидела лица Малкольма и Картены:
- Ужас возьмет твою душу, ведунья! - со злостью проговорила колдунья. Я, почти не в силах пошевелиться, улыбнулась в глаза Черным. Ведунья... Не чародейка, не колдунья, не волшебница - ведунья, человек... Ах как же мне хотелось бы, чтобы они оказались правы. Но мне не дали времени даже на мечты. Передо мной появился их хозяин. Черный принц Ужаса. Он держал в ладонях свой матово-черный меч, будто созданный из самой тьмы:
- Готовься! - скривились его губы.
Я закрыла глаза. Мне не положено было еще одной жизни - я отреклась от Белого Ордена. Жаль было, что я не успела увидеть тебя еще разочек. Вдруг... Холод как-то внезапно закончился. Я была укрыта тёплым плащом. Откуда-то сбоку раздавался голос:
- Прочь! Еще не пришел твой черед! - и провалилась в бездну. Толко когда туман в глазах начал развеиваться, я услышала птичьи перезвоны и тот самый голос:
- Удачи тебе, Ведунья!
Я попробовала открыть глаза, что-то произнести, подняться, но слишком холодны были пальцы Ужаса... я еще не пришла в себя.
- Удачи тебе! - услышала я еще раз и мой спаситель исчез.
Когда же я окончательно пришла в себя, около меня был лишь огромный красивый серый конь, что так напоминал мне того, другого, небольшого...
Письмо Седьмое
Я въехала в город через главные ворота. Моя серая элегантная, недавно приобретенная одежда и благородный серый конь оказали на охрану нужное впечатление. Я еще не была полноценным человеком. Остатков оказалось достаточно. Чары привели меня и моего коня к небольшому неприметному зданьицу, около внутренних ворот. Навстречу вышел хозяин, оглядел меня в ожидании вопроса.
- Есть ли у вас комната, где бы меня никто не волновал?
Помолчав еще немного для важности и представительности, среднего роста человек с каштановыми волосами и теплыми светло-карими глазами серьезно спросил:
- Чем платить будешь?
- Серебром. - так же коротко ответила я. За два месяца поисков мне удалось кое-то подзаработать.
- Да, Леди, найдется, - сразу потеплел тон хозяина.
Он тотчас приказал смуглому мальчишке забрать моего коня и повел меня вверх по ступеням, на ходу доставая кольцо с ключами. В конце-концов остановился у толстой дубовой двери в конце коридора, снял ключ с синим кружочком на ручке и подал мне:
- Серебрянный за четверо суток.
Мы вошли в комнату. Большое окно с тяжелыми ставнями, через которые едва пробивались золотые лучики. Стол. Широкая кровать, на которую не пожаловалась бы и королева. Пару стульев. Тумбочка.
- Я согласна. - хозяин вышел и я блаженно растянулась на кровати.
Вдруг раздался громкий стук в дверь и я поняла, что лежу почему-то не на кровати, а около неё. Покачав головой я поднялась и открыла дверь. Передо мной появилась худенькая русокосая девочка:
- Не хотите ли вы... - начала она и вдруг побледнела, замолчав.
- Что с тобой? - так ласково, как только умела, проговорила я.
- Ваше лицо... оно... - голос её дрожал.
- Что с ним? - не поняла я. Ответа не было и я приложила ладонь к щеке. Пальцы коснулись влаги. Я увидела кровь.
- Эта... рана... - пролепетала девочка.
- Ничего страшного, милая, просто содрала немного кожи, - улыбнулась я.
- Так... не хотите ли вы поужинать?
- Поужинать? - удивилась я, - Нет, девочка, позднее. Где у вас Таверна?
- Внизу, Леди.
- Значит можешь быть свободна, - подытожила разговор я и закрыла тяжелые двери. На плечо стекал тонкий горячий ручеёк. Я посмотрела в окно и непроизвольно вздрогнула - сквозь ставни уже не пробивалось ни одного луча. Сколько же прошло времени?
Вдруг я вспомнила... Тихие шаги, острая горячая боль в висках, удар, твердый пол, тишина...
Я коснулась щеки и тягучая красная жидкость снова оказалась на моих пальцах. Что же это было? Или... кто это был?
Улыбка вползла ко мне на губы: силы не желали покидать меня. Я умела чаровать. Я вытянулась на кровати, прислонив друг к другу кончики пальцев. Нежные голубо-зеленые искорки пробежали по ладоням, и я оставила своё тело.
Оглянувшись через плечо, я вышла сквозь казавшиеся неприступными двери, спустилась по лестнице и вышла на улицу, смотря на желтоватую едва заметную ниточку, оставленную кем-то посреди дороги. Пульсируя, она звала меня за собой и я, немного подумав, отправилась по ней. На улицах меня так и не заметили. Некоторое время спустя я остановилась у старого замшевелого дома, стены которого больше напоминали бархатные ковры, работы древних мастеров. Осмотревшись я направилась сквозь двери - огромные, окованные почерневшим серебром и... что-то ударило меня. Я упала в собственное тело. По лицу стекал пот, мышцы дрожали... Мягко поднявшись я немного размялась, смыла пот, переодевшись, сложила твои письма в сумку и вышла из комнаты, закрыв за собою двери.
Зайдя в конюшню я убедилась в том, что мой конь накормлен и ухожен и только потом вышла на темнеющую улицу. Ноющие мышцы хорошо запомнили дорогу к странному дому и довольно скоро я очутилась перед знакомым уже ковром, укрывавшим старинные стены. К этому времени месяц щедро посыпал мостовую серебром, открывая незаметные с первого взгляда трещинки в кладке дома. Я перекинула сумку через грудь и полезла вверх. С другой стороны ограды росли высокие деревья, облегчившие мне спуск. Ветка. Ветка. Ствол. Ветка. Травка. Я поднялась на ноги, слишком поздно заметив две движущиеся тени. Меня схватили. Две пары сильных мужских рук прижали меня к земле и через мгновение на руках оказались тугие веревки. Один из хранителей перекинул меня через плечо и куда-то стремительно понес. Вырываться из железных объятий не имело ни малейшего смысла. Чары же могли подействовать неправильно. Я молча ждала... чего-то...
Хранитель поставил меня посреди зала из какого-то чистого синего камня. Я быстро огляделась: сзади стояли два близнеца-хранителя - черный волос, желтые, будто у кошек, глаза, смуглая кожа, одинаковые пшеничного цвета костюмы. В лицо мне ударил легкий порыв ветра и они подошли ближе. Пара железных ладоней нажала мне на плечи, заставив опуститься на колени. Сами хранители, опустив лица, склонились рядом. Я подняла глаза.
На чароитовом троне сидел человек. Почти. Я почувствовала, как зрачки мои расширяются и затаила дыхание. Белые, будто первый, нетронутый снег, волосы, черные, будто сама глубина космоса, глаза. Я неосознанно начала подниматься. Хранители попробовали схватить меня и заставить опуститься на колени, но полышалось:
- Оставьте, - незнакомец даже не соизволил открыть губ, но его голос - глубокий и сильный, нежный, такой теплый и... знакомый сию минуту был принят к сведению. Я поднялась, все еще не в силах не смотреть в его глаза.
Седой поднялся с трона. Переливающийся индиговый шелк засверкал, обнимая его высокое стройное и сильное тело. Он подошел ко мне, взял лицо в ладони и проговорил, обращаясь к хранителям:
- Свободны.
Юноши тотчас поднялись, кивнули и вылетели из зала. Седой засмотрелся в мои глаза:
- Ты все-таки освободилась... Все-таки нашла... - я не заметила, когда с рук моих спали тугие веревки. Я ничего не понимала, всматриваясь в его глубокие глаза, что кружили мне голову сильнее любого вина, любого элексира. Ноги подкосились и он легко подхватил меня на руки, уселся на каменную ступеньку у своего ослепительного престола и начал рассказывать.
"Это случилось совсем недавно, если судить по моему. Для тебя же это было очень и очень давно. Ты попала на пеекресток трёх сил - Белого, Черного и Серого ордена. У тебя была огромная сила, которую любой из них не прочь был бы прибавить к своему могуществу, поэтому они перенесли тебя в срединный мир и начали искушать прелестями своей жизни... каждый своими... По крайней мере так задумывалось, потому что они не могли силой забрать тебя - только твое добровольное согласие давало право на тебя. Серый клан - перебежчики между Спокойствием и Ужасом - хамелеоны, воины и шпионы, переиграли самих себя - Тень не успел на твоё отречение. Принц Ужаса - Годен немного кхм... переиграл, скажем так, и ты сама бросилась в объятия Марефа - это принц Спокойствия. Он даже не успел ничего тебе предложить, а ты сама кинулась в его слепящие сети. Честно говоря, я думал, что из тебя получится очередная звезда Хамелеонов. Я, вообще-то не против Белого Ордена, добро - оно как-бы и в таком виде достаточно привлекательно, но их консерватизм в поледнее время начал меня раздражать. Устранить всё зло чистотой, белым цветом. Что-то в этом, конечно, есть, но для победы они готовы все заснежить, заледенить, заморозить. Даже любовь в их понимании - опасность для Покоя.
Я не знаю, правильно ли это, но заморозить весь мир... бр-р-р-р... Нет этого я не желаю. Благодарю тебя за то, что оказалась умнее их - ты нашла в себе искру чувства, маленький лучик любви. Теперь ты - человек, не чародейка, но знакомая с чародейством женщина. Поэтому все три Ордена будут гоняться за тобой, как сумасшедшие..."
- Я поняла, - склонила я голову: дать преимущству какому-либо из орденов значило начать новую войну между ними. Поэтому...
- Ты должна найти его. Своего любимого с глазами цвета спелой винной ягоды. - улыбнулся хранитель.
- Конечно. Я найду его. Но вы... то есть ты. То есть...
- Я не колдун, не чародей, не волшебник, даже не маг. И совсем уж не ведьмак. Но я знаком со всеми магиями, хотя ни одна из Сил не может владеть мною. Я - хранитель знания. Силы никогда не осмелятся даже коснуться меня. А ты... ты иди!
- Конечно, Хранитель!
- Одну секунду. Подожди. Еще одно.
- Да? - удивилась я. Он аккуратно спустил меня с колен и достал из-под трона яркий меч, лук, кинжал из древнего серебра:
- Это твоё. Береги его, чтобы не досталось ни одному из орденов.
- Да!
Он засвистел, как мальчишка - легко и звонко и двое близнецов-воинов вбежали в зал, удерживая на поводу моего коня. Я засмеялась, поцеловала хранитела, вскочила на коня и понеслась в неизвестность.
Восьмое письмо
Проваливаясь по колена в снег я брела по узкой тропинке посреди зимнего леса. Рядом вышагивал, поддерживая меня, мой большой серый конь. На бархатные ели спускался вечер и иголки, слепящие от снега днем, начали синеть. Нужно было спешить. Я опустила глаза: "Прости..." - и вскочила верхом. Конь заржал и понес меня сквозь снежную завесу, что взлетала из-под его копыт...
... Я сидела у жаркого костра, согревая ноющие конечности. Слишком много страданий, слишком много поединков. Я всего лишь девушка. Я даже не знала - женщина ли я, сколько мне лет, откуда я. Я забыла имя того, кого любила, на меня был открыт сезон охоты... Я устала. Впервые за эти долгие дни, которые я шла сквозь тернии и розовые заросли с мечем в руках и надеждой в сердце, я ощутила как же я устала. Все это время я шла, сдерживая крик, слезы боли, сквозь скользкие, покрытые острыми лезвиями, полных оханья и горя коридоры. Болезненные крики, которые летели из груди, когда я видела тепло и любовь посторонних, разбивались о невидимый, но крепкий щит гордости. Я видела кровавые раны умирающих и утешая безнадежных поила их маревом покоя... я видела нетронутую радость и яростное счастье и... не могла оставаться рядом, потому что была напугана возможностью отдать страшное знание, хранящееся во мне. Только одному существу в целом мире я могла бы рассказать всю свою радость и страдания, всю истину, носимую под русыми локонами за карими глазами в гарячем сердце.
И я устала. Мне надоело ожидать его. Я устала искать, каждый вечер находить новую беду, переплавлять её в счастье и улетать прочь. Я уже не могу надеяться и бороться! - я спрятала лицо в ладони. Я плакала. Что-то перехватило моё горло, перекрыло дыхание, затмило взгляд... Надоело. Надоело! На-до-е-ло!!!
Я затоптала костер, вскочила верхом, ударила что было силы коня по крупу. Удивленный серый, отблескивая в лунном свете будто дракон, взвился на дыбы, но я сжала его бока тонкими острыми коленами. Мой странный голос эхом разнесся по лесу, где раньше я хотела спрятаться....
Еще раз хлестнув коня подвернувшеся нагайкой, я полетела сквозь лес. На раздорожье налетела на небольшую таверну. Около ворот я соскользнула с седла и влетела в таверну, остановилась напротив хозяина:
- Эй, хозяин, налей что там у тебя покрепче! И быстро!
- Может быть госпожа еще чего-то хочет? - криво усмехнулся он. Я не удержалась, остро заглянула в его глаза, и он окаменел:
- Чего вам, добрая госпожа?
- Вина. Лучшего крепкого вина. - тотчас передо мной оказалась темная бутылка и хрустальный бокал. Я сменила гнев на милость:
- Пшел вон!
Хозяин мгновенно исчез с глаз.
С каждым бокалом тяжесть все ближе подходила к горлу, щипала солью глаза. Но крики и слезы не шли... Слишком привыкла, слишком сильная грудь. Я закрыла глаза и поставила бокал подальше.
"Холодными сухими глазами оглядела странница таверну. Маленькие лучинки теплыми лучиками едва-едва освещали огромное помещение. Влюбленными ледяными глазами смотрел на темную фигуру девушки стройный блондин. Что-то закончилось.
Она сладко приоткрыла губы, прикрыла длинными ресницами глаза. Он поднял уголки губ. Странница потянула шелковый шнурочек у шеи. Сорочка сползала с её плеч, обнажая тонкий и нежный изгиб шеи, смуглую кожу, будто вырезанные искуссным мастером ключицы.
Искущающий блеск кораловых губ и агатовых глаз заставили его задержать дыхание. Сорочка, спускаясь всё ниже, обнажала плечи. Юноша грациозно поднялся со своего места и подошел к ней, сел рядом и обнял плечи жесткими руками. Шероховатая, пропахшая пылью многих дорог ткань рубашки впилась ей в кожу, холод коснулся сердца... Но его серые глаза... О его чистые серые глаза, горячие губы, рассказывающие безумные речи, зачаровывали её, звали в темный омут, из которого нет возврата.
Он видел печаль в её глазах и осмелел, почувствовал свою силу. Юноша сжал её в объятиях, прижал ближе. Его речи стали еще безумнее, взгляд и жесты - свободными и развязными. Приближалось утро и в таверне начало пустеть. Шаг за шагом он добивался у неё взаимности, - обжигающие губы косались её губ и, не ощущая сопротивления, начали ласкать поцелуями её спящее тело. Её взгляд скрещивался с его в вечной борьбе и что-то искущающее, гибкое и невыразимо тонкое просыпалось в её сильном теле.
Сорочка все сползала ниже и обжигающие поцелуи жалили не только её губы, но и шею, ключицы, обнажающиеся груди. Наконец она закрыла глаза и он подхватил её на руки. Все еще шепча безумства сероокий красавец отнес безчувственную странницу в чистую полутемную комнату.
Все еще не отпуская её, опустился на кровать, коснулся шеи..."
Будто ток прошел по венам. Прогоняя последние капли виденья я подняла глаза и увидела... Загадочно улыбаясь передо мной стоял тот самый сероглазый блондин. Тонкие пальцы касались моей шеи. Я вспомнила печальный взгляд зеленых глаз и ужаснулась. Неужели я смогу предать его? Неужели в сердце у меня лишь лед? Неужели...
Сероглазый склонил голову ближе.
- Уйди! - резко встала я. Он криво усмехнулся и схватил меня за руки. Что-то темное и зловещее ворвалось в моё сердце. Я вырвалась из его рук и кинулась прочь...
Этот день я просидела под большим разлапистым деревом. С неба лил сильный дождь, смешиваясь на щеках с солёными слезами. Я научилась плакать. Снова. О Небо! Какое же это счастье - уметь плакать.
Утром меня разбудил легкий ветерок, коснувшийся локона на щеке. Я открыла глаза и увидела светлый березовый потолок. В комнату постучали и вошла девочка.
- Вам уже лучше, госпожа?
- Да дитя.
- Господин, привезший вас, так и сказал, что за двое суток вы выздоровеете...
- Господин... двое суток... - ничего не понимая повторила я.
- Да... Вас привез сюда благородный седой мужчина, праказавший не недоедать вам двое суток. Ваш конь накормлен и готов к путешествию.
- Спасибо, девочка. Можешь идти.
Она вышла. Я оделась, найдя в кармане маленький кусочек бумаги:
"Всё будет отлично, милая. Ты выдержала это испытание"
Только я прочитала послание, как буквы исчезли. Мне показалось, что я слышу голос Хранителя знаний. Я улыбнулась: "спасибо тебе, Хранитель!" Через десять минут я, наскоро позавтракав, снова ехала искать мою зеленоглазую любовь.
Девятое письмо
Эту ночь я должна была провести перед теплым костром, пересчитывая острые колючки, вонзившиеся в ноги мне и коню, всматриваясь в серебрянные глаза звезд и слушая неземную музыку тишины. Но я, по-идиотски улыбаясь, жмуря глаза от яркого света, стояла в пышном платье среди разряженых в мех, перья, шелк и бархат женщин и мужчин. Я чуствовала себя полной идиоткой в этом платье, не закрывающем почти что ничего, блестя, будто сосулька в радуге. Это же надо было так попасться! Просто-напросто за день до этого я нечаянно спасла дочку Квентина Стео - владельца этих земель и этого замка - Сильвию. Вот Он и решил, что я заслуживаю бала в мою честь, а Сильвия - что мне просто необходимо такое ослепительное, на её взгляд, платье. Теперь перспектива оказаться под дождем меня даже прельщала. Можно надеяться на то, что кончится дождь, а в том, что этот бал скоро станет моими поминками я даже не сомневалась.
Ни одного раза в жизни мне не приходилось столько говорить и слушать такие глупые вещи. Меня даже научили танцевать танго, вальс, фокстрот и... Лучше бы я и не начинала учиться. Ни одна драка не забирала у меня столько сил, чколько эта очередь разноцветных маменькиных сынков. В конце-концов я упала в кресло с твердым намерением не вылезать из него ближайший час. Однако побыть в одиночестве мне не удалось. Юношеская сборная замка тотчас передвинула диваны и кресла поближе ко мне полукругом и Сильвия, кажется в тридцать седьмой раз начала рассказывать историю "моего чудесного спасения". Должно быть эти идиоты в самом деле не имели представления о том, что такое оружие, как меч и кинжал, существует на белом свете. Я сладко улыбнулась: нужно было видеть лицо Сильвии, когда она кинулась мне в объятия и узнала (это же надо!) что я девушка. Я могу предположить, что мне было не до макияжей, но не настолько же...
В конце-концов мне надоело и это. Мягким презрительным взглядом я обвела круг этих перепуганных юношей, когда внезапно ко мне приблизился высокий мужчина в строгом костюме и подал мне руку:
- Не желаете прогуляться, леди? - тихо проговорил он и я вскочила на ноги, решив, что прогулка с одним все-таки лучше целой толпы. Уже отходя я услышала взволнованный шепот Сильвии: "Это же Грегори Кент - владелец замка Кестель!" Но мне было глубоко все равно, владелец он или служака - свежий воздух - вот чего я жаждала более всего. Он взял меня под руку и в полной тишине мы прошли с ним к дверям.
Вырвавшись из зала я сладко вздохнула и, остановившись, взглянула на звезды. Вдруг мой попутчик с силой, необычной для его вида и возраста, поднял меня на руки, сказав только:
- Вы не сможете идти так быстро, как нужно, - и стремительно направился к темному углу древнего парка. Оказавшись достаточно далеко от дворца, от пронзительно свистнул несколько раз. Какой-то мальчишка, подбежал, ведя за собой в поводу шикарного черного коня. Усадив меня в седло, Кент вскочил сзади и хлестнув благородное животное, направил его куда-то вдаль...
Я засмеялась. Еще никто не отваживался красть меня. Но теперь у меня было несколько часов отдыха. Вскоре мы оказались у ворот небольшого крепкого замка...
"Я в одной сорочке лежала на полу. К груди огромная серая фигура приставила меч. Вдруг дверь отворилась и еще одна темная фигура появилась в светлом проеме:
- Ты сошел с ума! Ты не спасешь её, она будет принадлежать Тени!
- Она умрет вслед за тобою, - проговорил знакомым голосом тот, кто держал меч у моей груди, - ведьма, магиня, или кто там она у вас? Вы...
- Ты думаешь - она - моя женщине? - удивленно проговорил второй и я узнала в нем Кента.
- Тебе не спасти её жизнь, хамелеон!
- Отлично. Но посмотри... хотя... не нужно, - но фигура пошевелилась. Кент отошел. На мое лицо упал луч света. Мужчина отвел меч: