Тягур Михаил Игоревич. Военная угроза в советской газетной риторике (1939

Военная угроза в советской газетной риторике (1939 - середина 1941 гг.)

Для исследователей не теряют актуальности темы советской пропагандистской системы кануна Великой Отечественной войны, её роли в подготовке советского народа к "большой" войне и в частности в освещении международных конфликтов. Осознавая огромную важность представления происходивших событий в выгодном политическому руководству свете, Сталин отводил печати приоритетную роль. Сам генсек охарактеризовал её назначение так: "Нет в мире лучшей пропаганды, чем печать - журналы, газеты, брошюры. Печать - эта такая вещь, которая даёт возможность ту или иную истину сделать достоянием всех" [Цит. по: Невежин В. А. Синдром наступательной войны. Советская пропаганда в преддверии "священных боёв", 1939-1941 гг. М, 1997. С. 37; Невежин В. А. "Если завтра в поход..." Подготовка к войне и идеологическая пропаганда в 30-40-х годах. М., 2007. С. 54-55]. Для большинства жителей страны газеты были прямым или опосредованным (через пропагандистов) источником информации о внешнем мире [Согласно данным "Гарвардского проекта", в рамках которого конце 40-х - начале 50-х опрашивали советских эмигрантов, газеты служили основным источником информации для 59% служащих, 47% интеллигенции, 30-35% рабочих и 18% колхозников. Голубев А. В. "Если мир обрушится на нашу республику": Советское общество и внешняя угроза в 1920-1940-е гг. М., 2008. С. 31]. Через призму газетных фактов и трактовок советские люди нередко воспринимали окружавшую действительность, в том числе оценивали и надвигавшуюся военную угрозу. Изучение газет позволит представить идеологическую и информационную обстановку (своего рода атмосферу) рассматриваемого периода.

В связи с этим вызывает интерес лексика советских газет, языковые средства, определявшие военную угрозу. Какие словесные штампы, стандартные формулировки (то есть пропагандистская риторика) [Пропагандистской риторикой обычно называют "набор идеологизмов, речевых штампов и стандартных формулировок, соответствующих той или иной системе идейно-политических взглядов". Ольшанский Д. В. Политико-психологический словарь. М., 2002. С. 447], какие типичные сюжеты использовались пропагандой? На эти вопросы автор попытается ответить в статье.

На первых порах обратим внимание на газетную стилистику, посредством которой создавали образ внешнего врага. Первое, что нужно отметить - это резкость выражений, безапелляционность суждений. Так пытались дегероизировать противника, принизить образ врага; даже изобразить его балаганным персонажем. Например, перед началом войны с Финляндией "Правда" напечатала статью о главе финского правительства с заголовком: "Шут гороховый на посту премьера" [Правда. 1939. 26 ноября]. В дальнейшем газеты стали всячески использовать эту "шутовскую" тему. Так, в ленинградской заводской многотиражке "Кировец" на следующий день в описаниях митингов в поддержку политики советского правительства можно было прочесть о "музыкально-кувыркальных" горе-руководителях Финляндии" [Кировец. 1939. 27 ноября]. Ещё через два дня в описании очередного митинга цитировалась речь одного из выступавших: "Клоуны нарядились в мундиры "вояк" и кривляются у наших границ" [Там же. 29 ноября].

Активно использовался риторический прием, призванный подвергнуть сомнению дееспособность врага, наличие у него разума. Когда 27 ноября в СССР была начата кампания митингов в поддержку политики правительства, в "Правде" можно было прочесть: "Войну затевают потерявшие голову правители Финляндии. Но пусть они помнят, что их судьба будет такой же горькой, как и судьба польских горе-правителей" [Правда. 1939. 27 ноября]. Мотив "потерявших голову" подхватили другие газеты. На страницах "Кировца" можно встретить такие модификации этой формулы: "тупоголовые правители", "обделённые разумом финляндские правители", "Смерть безмозглым финским правителям!", "от оголтелой кучки безумцев" [Кировец. 1939. 27, 29 ноября, 1, 2 декабря]. Как видим, применялись схожие штампы, которые порой местной печатью огрублялись ("потерявшие голову" превратились в "тупоголовых").

При этом советские люди постоянно успокаивались в том отношении, что претензии и амбиции "безумцев" не соответствуют их возможностям. В своеобразной риторической манере подчёркивалась ничтожность сил врагов. Материалы, посвящённые описаниям народных митингов кануна Советско-Финской войны, полны выражений вроде: "Пора обуздать ничтожную блоху, которая прыгает и кривляется у наших границ, испытывая наше терпение..." [Красная звезда. 1939. 27 ноября]. Противопоставление двух разных миров, социалистического и капиталистического, были постоянны: могучая Красная армия здесь и "ничтожная блоха" там, "интернациональное братство трудящихся" здесь и национально-колониальное угнетение за границей и т. д. Риторические приемы призваны были усилить воздействие мифа о непобедимости Красной Армии и советского народа.

Форсированная эмоциональность была в полной мере присуща газетной лексике при оценке возможностей других противников СССР, как реальных, так и потенциальных. Характерна в этом отношении помещенная в "Комсомольской правде" статья полкового комиссара А. Галина. Он так отзывался о позиции англо-французской печати в дни Зимней войны: "грандиозные фабрики лжи и клеветы", "беспардонные враки", "невиданный взрыв антисоветской клеветы и яростных обвинений". Галин даже ввел в оборот неизвестный ранее термин, назвав западных публицистов "брехозаврами" [Комсомольская правда. 1940. 24 февраля. Перепечатано: Кировец. 1940. 27 февраля]. Правда, инициатива в изобретении новых газетных ругательств не была распространена.

Мотив военной угрозы возникал на страницах газет постоянно. При этом риторика, обращенная к советским людям, призвана была стимулировать самоограничение. Она всемерно использовалась как для подготовки к внешнеполитическим акциям советского правительства, так и для обоснования мер внутренней политики, Вот, в частности, как газеты летом 1940 г. обосновывали необходимость увеличения продолжительности рабочего дня. В "Правде" от 26 июня можно было прочесть: "Ни малейшего самоуспокоения, ни малейшей беспечности с нашей стороны не должно быть... мы обязаны удесятерить бдительность рабочего класса и всего народа, подымать его боевую готовность, чтобы не быть застигнутыми врасплох". Цитировались слова Сталина: "Быть застигнутыми врасплох - это опаснейшее дело, товарищи. Быть застигнутым врасплох - это значит стать жертвой "неожиданностей"..." [Правда. 1940. 26 июня]. К рефрену "не быть застигнутыми врасплох" стали постоянно обращаться средства массовой информации.

Частые напоминания об угрозе должны были заставить советского человека ждать войны в любой момент и забыть о лишениях. Надо признать, в условиях информационной безальтернативности советская пропаганда нередко достигала поставленной сталинским руководством цели. Конструктор Василий Гаврилович Грабин вспоминал: "Хроника международных событий обсуждалась и принималась к сердцу зачастую ближе, чем неурядицы в быту или на производстве" [Грабин В. Г. Оружие победы. М., 1989. С. 298]. Люди готовились к лишениям, лишь бы победить. Высокий интерес к этой тематике подтверждают и отчёты работников пропаганды [Например: Центральный Государственный Архив Историко-Политических Документов г. Санкт-Петербурга. Ф. 24. Оп. 10. Д. 449. Л. 99; Д. 490. Л. 161; Д. 491. Л. 9]. Как именно выглядела эта возможная война на страницах газет? Насколько адекватной была газетная риторика реальностям периода подготовки страны к "большой" войне?

Приоритетом выступало акцентирование слабости потенциального врага. Как представляется, это было следствием по-прежнему в целом преобладавшего вульгарно-классового видения мира, расколотого на два враждебных лагеря. Догма требовала, чтобы один из них (самый большой) изо всех сил стремился на помощь к первому в мире государству рабочих и крестьян. Поэтому всегда подчёркивалось, что трудящиеся стран-противников сочувствуют советской стороне. В 1939 и в 1940 годах газеты печатали массу материалов, выдержанных в духе шапкозакидательской риторики. Укажем на типичный факт. "Правда" восторженно характеризовала обстоятельства встречи подавляющим большинством литовцев частей РККА: "Огромные массы празднично одетых людей заполнили улицы Каунаса. Радостные лица, улыбки, поздравления ярко выражают настроения литовского народа и его отношение к Советскому Союзу" [Правда. 1940. 17 июня]. Как под копирку писались материалы о встречах красноармейцев в Западных Украине и Белоруссии, Прибалтике, Бессарабии и Северной Буковине. Особый интерес вызывают описания боевых действий. Например, при описаниях столкновений с польскими войсками осенью 1939 г. подчёркивалось, что рядовые военнослужащие воевали только из-за нажима офицеров и жандармов: "Силой оружия эта свора заставляла драться... солдат..." [Там же. 1939. 25 сентября].

"Свора" эксплуататоров и их прихлебателей противопоставлялась трудовому народу. Трудящиеся по определению не могли не сочувствовать "стране социализма". Газетная риторика могла приобретать совершенно искаженные (даже фантасмагорические) формы: в одном из фельетонов "Правды" всерьез утверждалось, что в Голландии добровольцев для войны на стороне "Белофинляндии" набирали в сумасшедшем доме [Там же. 1940. 6 марта]. Ведь представитель простого народа, если он здраво мыслит, по определению не мог не сочувствовать "отечеству всех трудящихся".

В подобных обстоятельствах военные перспективы СССР не могли не представляться прямо-таки блестящими. Отсюда - непременная победоносность будущей войны, её скоротечность. Уже на шестой день войны с Финляндией в "Правде" появилась статья Н. Вирты "В Териоках", в которой рассказывалось, как его три раза за день пригласили в Хельсинки разные люди: местный житель-финн, комиссар советской стрелковой дивизии и министр правительства "Финляндской Демократической Республики" (созданного из коммунистов - финнов, проживавших в СССР). Приводились слова министра: "Настроение замечательное, уверенность в победе полная. Мы победим. Вы слышали, что "правительство" бело-финнов бежало из Хельсинки? Они оттуда, мы туда. До скорого свидания в Хельсинки!" [Там же. 1939. 5 декабря]

Война с Финляндией, однако, оказалась не такой, как её рисовали газеты в самом её начале. Газетная риторика начинает частично видоизменяться в связи с попытками перестроить пропаганду. Летом 1940 -летом 1941 гг. в газетах регулярно появлялись напоминания о том, что война - дело тяжёлое и суровое. В статье "Правды" капитан-лейтенант Рощин поучал агитатора своей части: "Вы рассказывали о будущей войне, в которой нам придётся участвовать. В вашем лексиконе были такие слова: ''доблесть'', ''мужество'', ''готовность'', ''непобедимы'' и т. д. Но у вас не было сказано о трудностях войны, о тяжёлых, суровых условиях, к которым должен готовить себя воин. Об этом надо напоминать в дни мирной учёбы, чтобы в дни боёв люди легче переносили все лишения..." [Правда. 1941. 14 апреля]. Подобные формулировки встречались постоянно, например,11 марта "Правда" писала: Война - это прежде всего тяжёлый, героический и опасный труд" [Там же. 11 марта].

Термины "опасность", "лишения" все чаще встречаются на страницах газет. Однако они остаются лишь риторическим приемом, тема подробно не развивалась. При описании тяжестей войны нигде не говорилось о возможности отступлений, поражений РККА. Не подвергалось сомнению, что трудящиеся других стран - союзники СССР. Серьёзной модернизации пропаганды не произошло. Она по-прежнему распространяла шапкозакидательские настроения и не способствовала готовности к тяжёлым испытаниям большой войны.

В предвоенной газетной риторике ясно видны две тенденции. Первая - доведенное до абсурда противопоставление двух миров, аффективное обличение пороков одного из них. Вторая - преобладание тенденции к самолюбованию и превознесению своих достоинств, воспевание собственной непобедимости. Газетная риторика ориентировала советских людей на самоограничение; это было ее достижением, но - тактического свойства. В стратегическом плане пропаганда и присущая ей риторика содействовали дезориентации народа и в искаженном виде представили "большую" войну и нашу готовность к ней.

Опубликовано: Герценовские чтения 2014. Актуальные проблемы русской истории. Под ред. А. Б. Николаева. СПб.: Издательство "ЭлекСис". 2015. С. 178-182.

Оставить комментарий © Copyright Тягур Михаил Игоревич (tiagur-mih@mail.ru) Размещен: 18/11/2015, изменен: 18/11/2015. 13k. Статистика. Статья: История Пропаганда, канун Войны. 1939-1941. Статьи (написанные до 2014 года включительно) Скачать FB2		Ваша оценка:
Аннотация: Мне эта статья не нравится. Не нравится тема. И не сказано ничего нового. Но раз уж это написано и напечатано, то выложу и сюда - вдруг, кого заинтересует или кому пригодится. Напечатано: Герценовские чтения 2014. Актуальные проблемы русской истории. Под ред. А. Б. Николаева. СПб.: Издательство "ЭлекСис". 2015. С. 178-182.

Тягур Михаил Игоревич : другие произведения.

Военная угроза в советской газетной риторике (1939 - середина 1941 гг.)