Наконец я смог уснуть! Целую вечность я и старый китаец, мой учитель и друг, убегали по бесконечному лабиринту Нижнего города, спасаясь от преследователей. Каких трудов нам стоило вырваться из цитадели! А ведь говорил мудрец: "Не верь посулам! Не верь японцам, саке приносящим!" Из-за моей глупости и легковерия прячемся мы в этой грязной гостиннице. Но здесь хоть была постель и ванна для Сунь Цзы. Я забылся тяжелым сном.
Меня разбудил скрип половицы. Кто-то пытался бесшумно подкрасться к нашей двери. Разорвав слипшиеся веки, одеревеневшей рукой я нащупал МР-5 и перевел его на автоматический огонь. Всего тринадцать патронов, но хотя бы один из них достигнет цели. Я прислушался. Кроме ровного дыхания старика ничто не нарушало тишину захудалой гостинницы. "Почему здесь так тихо?" - спросил я себя.
Внезапным ударом кто-то открыл дверь. Увидев штурмующего, я впал в ступор. Это был огромного роста плечистый мудила с имплантированным в правое плечо шестиствольным пулеметом. С каким-то мрачным удовлетворением я заметил кровавое месиво вместо его левой щеки: "Это моя работа, какого вчера знатного басурмана подстрелил!" Он дышал тяжело, и даже я (весьма неопытный боец) понял, что он измотан до последнего предела. Онемевшими пальцами я пытался надавить спусковой крючок, но животный, первобытный страх сковал мои движения. А мудила не стал терять времени, он поднял свою руку-пулемет и с дьявольским хохотом начал стрелять по старику, спавшему на кровати. Скорострельность была столь высока, что пламя отдельных выстрелов слилось в один сплошной огненный поток. Крупнокалиберные пули срывали куски штукатурки, разламывали мебель и рвали-рвали в мелкие кровавые клочья тело моего учителя. Кровь Сунь Цзы заливала меня. Наконец, он прекратил стрельбу, повернул ко мне свою жуткую морду и оскалился.
Моя вчерашняя пуля не только порвала ему щеку и раздробила скулу, глаз мерзкого создания вытек, кусок кожи с волосами и ухом свисал на плечо. Запекшаяся кровь покрывала плечо и шею. Чудовище вновь захохотало смехом победителя, а я все также, силясь преодолеть страх и усталость, пытался надавить на спуск. Хохот безобразного мудилы прекратился, он поглядел на меня единственным глазом и проорал:"Ты и теперь не хочешь думать на Американском Английском?!" Холодная ярость наполнила меня, разорвала путы бессилия. Старик Сунь Цзы, мой друг и учитель, великий стратег и лекарь,
бесславно погиб по вине своего неблагодарного ученика. "Я растаможу твою еврофуру бесплатно!" - прошептал я, сбрасывая последние оковы страха. Наконец, спусковой крючок поддался и тупорылые смертоносные мухи впились в тело врага. Безграничное удивление сменилось ужасом на остатках его лица. Бронебойные 9-тимиллиметровые пули отбросили назад мутанта, искромсали его плоть. С жутким воплем упал убийца на спину и закричал бессмысленные фразы в потолок: "Инструктор!.. Мне тяжело прорываться сквозь фильтры!.. Я хочу говорить на..." Исторгнув из себя последний поток рвоты, он умер.
Тупым столовым ножом я отрезал его пулемет. К счастью, модель была универсальной и мне не пришлось ухищряться, чтобы приспособить его для стрельбы. Жажда мести уже поселилась во мне. Теперь моя, до сей поры никчемная, жизнь знатока языков обрела смысл. Я должен был изничтожить Их. Всех.
Полиция встретила меня на пороге. Тщедушные мальчишки, целясь в меня своими пугачами, с ужасом смотрели на меня. "Мое оружие не требует разрешения!" - с хриплым хохотом бросил я им. Никто из них не рискнул выстрелить первым. Я поднял пулемет и начал стрелять. Фонтаны крови брызнули в ночной воздух. Куски плоти перемешивались, разлетаясь по стоянке возле гостинницы. С первой преградой было покончено. Теперь я должен был двигаться в Центр. Туда, где Они пожирают разум наивных глупцов.
Мотор мощного полицейского доджа завелся без задержки. Сквозь ночной город я мчался туда, в Их логово. Они знают, что я иду к ним. И страшатся меня. В липком холодном поту просыпаются они и мечутся в мерзких своих постелях. "Хрен вам из итальянской кожи!" - я расхохотался в ночь. Наконец, я приехал.
Мрачное, зловещее здание без окон возвышалось над городом. Я бежал отсюда три дня назад со своим старым учителем-китайцем. Бежал в панике, бросаясь из переулка в переулок. И вот я вернулся вновь, обретший силу и решимость. Мой мудрый учитель, кровавыми слезами умоются Они за твою смерть, за промытые мозги безвинных, доверчивых страдальцев, поверивших лживым письмам. В свете фонаря я видел первое слово надписи: "Центр...".
Я уже знал, что любезные секретутки, встречающие наивных посетителей, к ночи превращаются в зловещих свирепых монстров-охранников, и оскаленные пасти заменяют смазливые мордашки. Не успел я подойти к парадному входу, как три жуткие хари выросли передо мной из ниоткуда. "Поезжай на юг!" - злобно ощерившись прохрипел один из монстров. "Удлини свой пенис на 5 сантиметров!" - расхохотался я ему в лицо. Одной пулеметной очередью я срезал их. Их кровь потоком текла с меня.
Ударом ноги я распахнул двери. В вестибюле, таком приветливом днем и таком жутком ночью, меня уже ждали двое мутантов, подобных тому, с которым я так занятно расправился в гостиннице. "Студентам летние скидки!" - проорал я на бегу. Свинцовый поток захлестнул уродов и разметал их трупы по персидским коврам. Третий, стоявший на лестице, в страхе жался к стене. Я взглянул на него. Он был стар. Может быть такой же старый как мой учитель, повидавший многое на своем веку. Шрамы выдавали в нем ветерана многих сражений. Но и его мой вид привел в ужас. "Для ветеранов и инвалидов у нас особые условия!" - прошипел я, разрезая его горло от уха до уха все тем же тупым столовым ножом. Пополнив запас патронов, я отправился дальше.
Внешне здание Центра выглядит высоким, но не бесконечным, но внутри все пропорции исчезают. Только на чуждом нормальному человеческому разуму языке, который изучают здесь, можно выразить такое искажение понятий и пространства. Но я не хотел произносить ни единого слова на нем, чтобы мой уже изувеченный бесчисленными промывками разум не включился в зловещую игру. Я шел по многим этажам. Некоторые мне приходилось штурмовать, иные сдавались без боя. Все более жуткие твари вступали в сражение, в меня стреляли, пытались жечь из огнеметов, плевали в меня кислотой, с жутким воем бросаясь мне навстречу. Но жажда мести толкала меня вперед. Истребить! Уничтожить!
На одном из средних этажей у меня закончились патроны. Я резал тварей ножом, пинал их ногами, когда нож сломался, я грыз их зубами. Река крови заливала мои глаза, я пил кровь и слизь демонических созданий. Наконец, их армия иссякла. Я стоял на горе трупов. Разорваные, растоптанные, разрезанные, растерзанные чудовища устилали пол. С сатанинским смехом я вспомнил свой давешний испуг, стоивший жизни моему другу и учителю. О, Сунь Цзы, я иду - Они трепещут!
К своему удовлетворению, я обнаружил легкий ранцевый огнемет, правда с очень маленьким запасом горючей смеси. Я двинулся вперед, но остановился, услышав тихий плач. Совсем молодой мутант-пулеметчик, плакал сидя на ступенях. "Не стоит грустить, купи себе кусочек счастья" - со злорадством сказал ему я. Отшвырнув его ногой, я двинулся дальше. Мне не было жаль эту трусливую тварь, но уж слишком я берег боезапас для встречи с настоящими врагами.
Почти все оставшиеся этажи были пусты. Лишь несколько тварей осмелились встать на моем пути. На одном из верхних этажей я взглянул на себя в зеркало. Мощный седой старик, перемазанный кровью и желчью, с разорваной щекой, покрытый ранами и ссадинами, смотрел на меня пламенным взором. Все огни ада пылали в моих глазах.
И вот, я оказался на самом верху. Я стоял перед монументальной дубовой дверью с огромной табличкой "Цен*тр Ам*ери*канс*кого Ан*глий*ског*о Я*зы*ка. Отдел рекламы". Я распахнул дверь, и погребная сырость дохнула мне в лицо. В сумерках дежурного освещения я увидел циклопическое сооружение из металла и пластика. Огромный монитор мерцал во тьме. Я подошел поближе и прочел: "Очередная СПАМ-рассылка прошла успешно. Повторить?" Под монитором была одна-единственная кнопка титанических размеров: "ДА!"
Мой разум помутился. Я не помню, как я крушил и жег. Когда я прорвался сквозь пластик и броневую сталь, я увидел розовую пульсирующую плоть. Я уже потянулся к ней, чтобы разорвать ее своими пальцами. Но тут я услышал, нет, не услышал, почувствовал в своей голове голос, шептавший:" А ты задумывался о том чего тебе стоит незнание английского? Или у тебя нет времени на то, что принесет тебе деньги, новые связи, свежее ощущение жизни. Или он тебе не нужен в путешествиях? Или он тебе и в работе ни к чему? А может твоя работа была бы иной, если бы ты его знал? Или сама твоя жизнь. Чего же ты ждешь?!". Чужая воля сковала меня, но я боролся. Бесенята, жившие во мне и ждавшие своего часа, заговорили:"Будешь говорить как стопроцентный американец, гамбургеры будешь хавать, пепси-колой запивать! Будешь думать на американском английском! Миллионершу себе подцепишь! Она старая - помрет скоро! Богатый будешь! Повара китайского из Парижу выпишешь...!". И лишь память о старике Сунь Цзы, павшем в неравном бою, оставила меня на верном пути. Я протянул руку и разорвал розовую плоть.
И... ничего... "Пук!"- послышался звук и розовый шар сдулся, испуская в пространство зловонный газ. Я выбрался в коридор, нашел одно-единственное на все здание окно и открыл его. Шел дождь, я подставлял свое лицо под струи дождя и смывал кровь. Не только тело мое мое очищалось, но и душа, и разум...
"Нет! Разум твой не очистится никогда!" Я обернулся. В коридоре стоял расправивший плечи, помолодевший, ставший выше ростом учитель Сунь Цзы. "Оно поселилось в тебе навечно! Ты думаешь теперь на Ам*ери*канс*ком Ан*глий*ск*ом! Ты думал, что убил Цен*тр Ам*ери*канс*кого Ан*глий*ског*о Я*зы*ка? Но на самом деле теперь он в тебе! Убей Центр Американского Английского Языка! УБЕЙ ЕГО В СЕБЕ!"