Тюрин Борис Артурович : другие произведения.

Слово о хождении атамана Митяшки с ватагою в края дальние, о людях странных, да о диковинах чудных, кои при том узреть довелось

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
Оценка: 6.72*6  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    "ХОЖДЕНИЯ - жанр древнерусской литературы. X. назывались произведения, в которых описывались путешествия-паломничества в Палестину, Византию, страны Востока. Главной целью паломников было поклонение христианским святыням; но некоторые из путников сочетали благочестивые цели с торговыми и дипломатическими интересами. Чаще всего X. содержали не только описание маршрута, но и личные впечатления путников от увиденного. В жанре X. написано и сочинение Афанасия Никитина, но оно существенно отличается от других X., как и сама судьба тверского купца, оказавшегося в далекой стране, чуждой по языку, обычаям и вероисповеданию."
  Посреди лета задумал Митяшка совершить хождение в страны дальние, неведомые. Собрал ватагу малую, да себя атаманом и определил. А взял он в ватагу Маньку, кузнецову дочку, да меня, грешного, а боле никого, поелику работ летом в огороде преизрядно, и всех дружных ему тятеньки да мамоньки со двора не пустили. Манька-то от братца меньшого сбежать смогла, потому как из дальней деревни бабка ейная пришла, на внука поглядеть, и через то вышло Маньке послабление. Меня Митяшка подбил не идти на ученье к отцу Егорию, посулив чудеса невиданные.
  Так и началось хождение наше, сперва огородами к дальнему оврагу, потом через поле к монастырю. Митяшка всё скакал на палочке, мня себя конником лихим. Манька то и дело в рожь бегала, васильки рвала, венок ладила. Около сада монастырского решили роздых себе дать. Начал тут атаман пытать меня - что мне отец Егорий о странах дальних сказывал? И поведал я честной ватаге о хождении тверского купца Афанасия сына Никитина в Индею и в иные дальние страны. И слушала сказ мой ватага, рты пораскрывав, а после Митяшка волею своей порешил, что и мы путь в Индею держать будем. Отдохнув в тени забора монастырского, думали ватажники далее следовать, да стал атаман наш лихой соблазнять нас перелезть через ограду, да стяжать плодов запретных из сада. Ну, чисто Змий! Манька тем отговорилась, что по заборам лазить неловка, а я, грешный, кары Небесной убоялся. Митяшка же, обругав нас словесами хулительными, полез туда один. И зря он слов моих не послушал. Ибо приняла кара та обличие брата Саввы, исполнявшего послушание в саду. Был наш атаман изловлен монахом сим, да выдран крапивой нещадно. После того изгнан через калитку, ведомый за ухо, и отпущен с миром. А брат Савва ещё и слово напутственное сказал, что, дескать, крапивы в саду ещё преизрядно, а яблок можно обрести, когда оные поспеют, да не лезть через ограду, аки тать в нощи, а испросив с должным смирением.
  Получив таковое благословение, надумал Митяшка уклониться от пути изначального, и к речке свернуть, дабы седалищу своему, крапивным огнём возбуждённому, охлаждение дать. Ватага на то согласная была, и вскорости явились мы к речке. Мы с атаманом в воду бултыхнулись, а Манька, обругав нас за срамоту, за ивами скрылась. Вдоволь накупавшись, вернулись мы на берег и порешили путь свой продолжить. По настоянию же моему, зашли и в церковь монастырскую, приложиться к чудотворной иконе Одигитрия, чтобы путешествие наше впредь благополучно шло.
  И поведал нам атаман, что принял он решение на тракт выбираться. На тракте и обоз попутный поймать можно, и сёла большие встречаются. А люди и хлебушком пожаловать могут, а то за полдень уже, поди, перевалило, а мы с утра маковой росинки во рту не держали. Даже яблок из монастырского сада не попробовали.
  И лёг нам под ноги путь дальний. Только не сложилось по-Митяшкиному, не было на дороге обозов, ни попутных, ни встречных. А потому, как день жаркий выдался - немудрено было и притомиться. И порешил атаман свернуть с тракта да роздых ватаге дать. Успел я на обочине марево приметить, ровно как над дорогой в жаркий день колышется, да не сказал никому. Так через то марево в кусты придорожные ватажники и свернули.
  Только чудно вышло - вроде с тракта за кустами лес виднелся, а мы, как их миновали - на поле вышли. А то поле зело чудное, рожь на нём, супротив нашей, высокая да богатая. Да и поспела уже. Я на то Митяшке указывал, а он молвил, что в Индее так быть и должно. А ещё прибавил, что посулы свои он исполнил, привёл нас в страны неведомые. Тем словам Манька не поверила, заспорив, что рожь, может и другая, а ромашки точь-в-точь как наши. Пока ссоры промеж ватажников не вышло, предложил я пройти дальше вкруг поля, людей поискать да выспросить у них про места сии. На том и порешили.
  Долго ли, коротко ли шли мы - неведомо. Но притомились изрядно, пока на деревню набрели. А уж как та деревня чудна была! Тут мы атаману и поверили, поелику ни одна изба на наши не похожа. Те, что к полю поближе - совсем без окон, с дверями во всю стену. А в иных - окошки большие, и крыши все не соломой крыты. То ещё странно, что собак в той деревне не слышно и людей не видно, даже старух древних. Мыслили мы, что все на поле работают. Только об этом перемолвились - выехали из крайних изб телеги диковинные, лошади в них не впряжены, седоков не видно. Пошли телеги те прямо в поле, а за ними рожь чисто скошена, ни колоска на стерне не видно. Смекнули мы, что так хитро индейцы хлеб убирают, и немало тому подивились. Однако порешил наш атаман в деревню зайти, дабы воды из колодца испить, да хлебом у добрых людей разжиться. Стучались мы в разные двери, но ответа нам не было, ровно вымерли все. И колодца в той деревне не нашлось. Прошли её всю, до последней избы, в ней-то живой человек и сыскался. Вышел нам навстр
  ечу мужик молодой. Одежда на нём не наша, речь иная, хотя и понятная - точно индеец! Поклонились мы ему, не отказал он в помощи. В избу к себе пригласил, светлую да чистую, совсем с нашими не схожую. Сказался Робертом, вот уж имечко чудное, индейское!
  Усадил Роберт ватагу за стол, угощение поставил. Еда простая да вкусная, картошка с огурцами, но питье - сладкое, неведомое. А стол - белый, гладкий, не из досок тёсаный. Пока ватажники насыщались, я, грешный, по сторонам поглядывал, да примечал всё. Так узрел я, что хозяин наш добрый, отошед в сторону, разговор завёл, а с кем - неведомо. Держал он в руке коробушечку малую, да вроде как с ней беседу и вёл. А после поведал нам, что прибудут скоро люди знающие, да помогут обратную дорогу сыскать, потому как сбились мы с пути, заплутали.
  А тем человеком знающим оказалась баба молодая, девка почти. Одета зело чудно, по-индейски, в штаны да рубаху. Назвалась диковинным именем Вероника, и нас расспрашивать принялась - кто мы, да откуда, далёко ли путь держим, и какими судьбами здесь очутились? Митяшка всё без утайки поведал. И сказывала тогда Вероника, что недоброе это дело - детям малым в такую даль забредать, да ещё без родительского ведома. И предложила она нам домой вернуться. А мы на то не возражали, поелику цель свою превзошли, Индеи достигли и людей невиданных узреть сподобились.
  А на улице нас новая диковина ждала. Мудрёная - страсть! С виду - вроде яйца, только велика изрядно. И сказывала нам Вероника, что диковина сия отвезёт нас домой, да не просто, а по небу, как Ильи-пророка колесница. То мне было не понятно- что за колесница без колёс да лошадей? Поклонились мы знакомцам нашим новым, распрощались, да в то яйцо диковинное и полезли. Вероника лаз круглый за нами притворила, и взлетело то яйцо высоко в небо. У ватажников аж дух захватило! Только и успели мы узреть с небес деревню диковинную, как нас ровно туманом окутало. Чуть погодя глянули - а под нами монастырь наш, лес знакомый, речка. И как мы их с высоты распознали? А яйцо наше в овраге на землю опустилось и само нам лаз открыло. Только мы снаружи оказались - глядь, и нет его! Вот уж диковина заморская! Солнце к закату клонилось, потому и придумал Митяшка ватагу по домам распустить. На том и порешили.
  Что возвращению нашему воспоследовало - про то я утром вызнал. Манькиного отсутствия домашние и не заметили, так и наказания ей никакого не было. Атаману везения недостало - тятенька выпорол его нещадно вожжами. Митяшка после три дня сидеть не мог, а спать лишь на пузе способен был. Сам же я, времени не теряя, во всём отцу Егорию повинился. Отец Егорий в делах обучения зело строг, но справедлив. Перво-наперво, взял он розгу и вразумил меня грешного со всем тщанием, дабы более от науки не отлынивал. Вслед за тем, заместо ученья пропущенного, велел мне наше хождение словесами на бумаге прописать, подобно тому, как хождение Афанасия прописано было.
  Нелегко мне письмо давалось, целую ночь я провёл за пером да чернилами, однако выполнил урок. Утром отец Егорий прочитал написанное, похвалил за тщание, но укорил за то, что приврал я изрядно! Не дерзнул я с учителем своим спорить, благо времени утекло изрядно, и все события прошлые навроде сна казаться стали.
  Однако ж, завёл я себе в укромном месте чернильницу закрытую, да бумагу, да перьев малый пучок. Ежели Митяшка вновь ватагу соберёт, да странствовать отправится, буду я готов и то хождение тщательно и красноглаголиво описать.
Оценка: 6.72*6  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"