Тюрин Виктор
По велению короля. 4-я книга Шпиона

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками Юридические услуги. Круглосуточно
  • Аннотация:
    Неожиданно для Клода Вателя король решил "облагодетельствовать" своего верного слугу, найдя ему невесту из дворянского рода. Вот только в планы героя не вписывается такой подарок, но госпожа Фортуна пошла ему навстречу, устроив ему неожиданную встречу с юной графиней, сбежавшей от своего жениха. После разговора с ней у Клода Вателя возникает план, способный разрешить их проблемы, вот только чтобы его реализовать, им обоим придется выдержать нелегкие испытания, которые неожиданно сблизили двух разных людей.
   ПО ВЕЛЕНИЮ КОРОЛЯ
  
   Дай Бог Людовику всего,
   Чем славен мудрый Соломон!
   А впрочем, он и без того
   Могуч, прославлен и умен.
  
   Ф. Вийон
  
  
   ГЛАВА 1
  
   Средневековый феодал мог принудить вдову или дочь-сироту своего вассала к женитьбе за нужного ему человека, вот только навязанные силой брачные союзы все же были довольно редки. Людовик XI, в отличие от своих предшественников, сидевших на французском троне, не стремился сохранять земли за рыцарями, покупая их верность, а награждал ими своих советников, чиновников и преданных слуг, а в некоторых случаях связывал брачными узами с их с дворянскими семьями, которые этих людей даже на порог не пустили. Подобное вмешательство в личную жизнь, которое из-за угроз или шантажа принимало драматический оборот, шокировало дворянские семьи, тем более что оно шло вразрез с интересами родственников, строивших иные планы на своих детей. Французский король, преследуя свои интересы, не проявлял щепетильности, используя любые средства для их достижения, при этом внимательно следил за продвижением подобных дел. Нетрудно понять, что Людовик, в подобных случаях, стремился не столько облагодетельствовать своего слугу или чиновника, сколько ослабить и унизить дворянский род, который, по каким-либо причинам, потерял его доверие. Обычно король навязывал такой семье простолюдина, который оказал ему в каком-нибудь деле большую услугу, хотя суть которой могла быть столь же подлой, как и его происхождение.
  
   За две недели до рождества 1472 года, в королевском замке, состоялся разговор между королем и его ближайшим советником, Оливье ле Дэном. Людовик, вытянув ноги, сидел в кресле перед большим камином, где полыхал огонь. Дрова потрескивали, стреляя искорками. Рядом с ним стоял его любимчик, брадобрей, получивший в народе кличку "Дьявол". Дела, ради которых Оливье пришел к королю, они уже обсудили и теперь оба просто смотрели на пламя. Вдруг неожиданно Оливье, до этого задумчиво смотревший на языки пламени, задал вопрос:
   - Мой король, вы помните наш разговор о невесте для Клода Вателя?
   - Ты что-то подобрал ему? Кстати, как его поместье? Он доволен? - неожиданно проявил интерес король, большой любитель совать нос в дела своих приближенных.
   - Доволен. Да еще как! А вот история с вашим подарком, ваше величество, вышла знатная.
   - Чувствую, приятель, ты припас для меня что-то интересное. Рассказывай.
  Во время всего рассказа король то хмурился, то довольно улыбался, слушая своего брадобрея, иногда прерывая его уточняющими вопросами. Когда Оливье закончил, развеселившийся Людовик, которому весьма понравилось концовка повествования, громко, словно на охоте, воскликнул: - Ату ее! Ату!
  Большой любитель охоты, этими словами он как бы похвалил Вателя, что тому удалось загнать и убить знатную добычу. Любимчик короля, обрадованный хорошим настроением короля, которое, последнее время, редко посещало правителя Франции, добавил: - Я еще не сказал, что те люди, которым она незаконно продавала земли, подали на графиню в суд, и чтобы рассчитаться с ними, ей пришлось продать свой дом в Париже.
   - Поделом этой подлой воровке! - воскликнул король и при этом довольно усмехнулся. - Изворотливый и ловкий у меня слуга. Умеет, "Лисий хвост", врага с грязью смешать. Где он сейчас?
   - В Анжу, по приказу вашего величества. Вы сами...
   - Помню-помню, - перебил его Людовик. - Ладно, что там, по невесте?
   - Одна - Луиза де Брилак, дочь Жослена де Брилака, вельможи, принадлежащего к Орлеанской партии. Ей 17 лет. Вторая - младшая дочь графа Роже де Арсиса. Эльвира. 14 лет. Оба вельможи стояли под знаменами герцога бургундского в битве при Монлери. О мятежных замыслах де Брилака нам ничего не известно, зато, по донесениям наших шпионов, старший сын графа Карл де Арсис примкнул к графу де Русси, маршалу герцога, который этим летом воевал с нами, на границе Шампани.
   - Чтобы небеса их покарали! Предатели! Мятежники! - король даже не выкрикнул, а словно выплюнул эти слова им в лицо, будто они сейчас стояли перед ним. - Затаились, словно, змеи в густой траве, готовые плюнуть в тебя ядом! Я растопчу их! Сотру их замки с лица земли, а самих сгною в тюрьме!
  Спустя пару минут Людовик взял себя в руки, замолчал, а затем качнул головой: продолжай, я слушаю.
   - Луиза де Брилак помолвлена с Анри де Ватри, сыном графа Жоана де Ватри. За ней дают замок и земли...
   - Граф де Ватри мне известен, - перебил его король. - Славный воин и верный слуга короны.
   - Я понял, ваше величество. Тогда Эльвира де Арсис. За ней дают в приданое поместье, расположенное недалеко от города Шалон, Шампань.
   - Пусть дочь подлого мятежника расплатиться за гнусные дела своего отца и брата, а Клод Ватель станет тем факелом, который мы бросим в яму со змеями. Он высветит их истинные намерения, после чего я сожгу это змеиное гнездо дотла.
   - Боюсь, стоит графу узнать, кто к нему набивается в женихи, "Лисьему хвосту" придется брать замок де Арсиса штурмом, ваше величество, - криво усмехнулся королевский брадобрей. - Я тут подумал... Ваше величество, а если Вателю какую-нибудь должность при дворе дать?
   - Ты прав, мой друг, - Людовик какое-то время думал, глядя на огонь, потом хитро улыбнулся и повернув голову, посмотрел на брадобрея. - Дадим Вателю придворную должность. Он у нас кто? "Лисий хвост". По кличке, близок к охоте, а поэтому будет еще одним помощником главного ловчего.
   - Он же не дворянин, ваше величество. Главный ловчий, граф Ивон де Фу...
   - Я так хочу, - жестко пресек объяснения Оливье король, не любивший возражений в подобных вопросах. - Пусть секретарь подготовит приказ о его назначении.
   - Как прикажете, ваше величество, - низко склонил голову брадобрей. - Тут есть еще одно дело. Граф де Ла Валь прислал гонца с просьбой. Сам он, не сегодня-завтра приезжает в Тур и готов лично просить об услуге, вас, ваше величество.
   - Что у него такое случилось, если он сам не в силах с этим справиться? - в голосе короля слышалось любопытство.
   - Он просит, ваше величество, дать ему на какое-то время Клода Вателя.
   - Вателя? - Людовик с нескрываемым удовольствием посмотрел на своего советника. - Ну-ка, приятель, рассказывай, что там у графа случилось.
  
   Я вернулся в Тур, в преддверие рождества, в праздник святого Фомы. Судя по шуму на улицах народ уже вовсю веселился, а вот мне было не веселья. Ледяной ветер, задувавший всю дорогу, проморозил меня до самых костей, к тому же дорогу прилично замело снегом и лошадь выбивалась из сил прокладывая путь, а еще в довершение к этим неприятностям пошел густой снег, и я испугался, что собьюсь с пути, но стоило мне услышать бой церковных колоколов, звонивших к вечерне, как внутри меня вспыхнула радость. Я на верном пути, а впереди меня ждало долгожданное тепло и горячее вино. Проехав мимо стражников, с хмурыми, сизыми от холода лицами, охранявших городские ворота, я въехал в город, оставив за спиной холодное, сырое, продуваемое всеми ветрами пространство, и неожиданно для себя, как-то по теплому подумал, что вернулся домой, к теплу и уюту.
   Этот год оказался для меня тяжелым, как физически, так и в психологическом плане, даже несмотря на щедрый королевский подарок, который я даже толком не успел разглядеть. Впрочем, тяжело было не мне одному, так как это был переломный год для страны и короля. Людовик с большим трудом свел, если можно так выразиться, войну с двумя своими самыми непримиримыми врагами вничью. Он был один из лучших политиков и дипломатов того времени, но военное дело было не его стезя и это он прекрасно понимал, хотя ему и доводилось участвовать в битвах. Все же за счет своего ума, изворотливости и громадной сети шпионов он сумел переломить ход войны. Людовик закончил довольно успешную кампанию в Бретани, принудив герцога подписать перемирие в середине октября. Стоило герцогу Бургундскому об этом узнать, как он решил, что ему одному воевать несподручно, и третьего ноября в Санлисе заключил с королем перемирие на пять месяцев, которое потом было продлено еще на год. Только сейчас, когда можно было подвести итоги военной компании, стало понятно, почему такой важной оказалась успешная оборона Бове для короля. Она стала большой и серьезной неудачей как для герцога, так и для его солдат, которые считали его непобедимым воином и умелым полководцем. После неудачи под Бове этот миф сильно потускнел. Пусть она не стала именно той точкой перелома в ходе войны, но при этом дала возможность Людовику не проиграть войну и остаться на троне.
   Смерть брата короля Карла и возвращение Гиени в состав Франции, удачная оборона Бове, успешная военная компания в Бретани. Именно эти факторы дали основания подписать оба перемирия с непримиримыми врагами короля, после чего французы стали распевать стишки такого содержания:
   - Берри мертв,
   Бретань спит,
   Бургундия с носом,
   Король трудится.
  
   Две последних королевских поручения или "командировки", так я их называл про себя, дались мне нелегко. Королевский брадобрей, видимо с подачи короля, стал считать, что в моем лице нашел мастера на все руки, именно так я так решил, стоило мне узнать суть нового задания. Король направил меня в Париж, а мое недоумение заключалась в том, что моей целью была не политика или заговорщики, а оружейные мастерские, выпускавшие пушки и аркебузы. Король был в отъезде, поэтому мне передали письмо с приказом отправится в Париж и все сделать правильно, на благо короны и государства. Немного поразмыслив и зная, как король относится к производству и торговле, я решил, что это, скорее всего, прямое указание короля. Вместе с коротким письмом, которое толком ничего не объясняло, я получил серьезный документ, в котором было сказано, что являюсь королевским эмиссаром со всеми вытекающими отсюда правами, после чего мне только и осталось, как вскочить в седло и скакать в Париж. Дорога была мне знакома, как были известны таверны, где можно неплохо поесть и сравнительно чистые постоялые дворы. На дорогу и ночевки мы с Риккардо затратили трое суток. Париж я знал по прошлой жизни, теперь мне хотелось посмотреть на него, по новой оценить, а также понять, что в эти времена представляет собой этот город.
   Мы поселились на постоялом дворе "Золотой петух". По приезде сразу решил, что пару дней отдам Парижу, а уже потом с головой окунусь в дело, ради которого сюда приехал. Для начала я попробовал самостоятельно прогуляться по городу, но стоило мне понять, что мои прошлые знания Парижа не стоят и су, решил нанять себе гида. За несколько мелких монет и два обеда в таверне я нашел себе такого человека. Жак "Рваное ухо" представлял собой жилистого мужичка, лет сорока, в сильно потертой, но довольно чистой, одежде. Удивляло уже то, что от него не воняло, как от среднего горожанина. Вторым интересным моментом являлось то, что он изъяснялся на почти "литературном" языке, при этом оказался хорошим рассказчиком. Когда я предложил ему познакомить меня с городом, он сразу спросил: Париж большой, что меня интересует?
   - Просто походим. Покажешь мне интересные места. Улицы, церкви, здания.
  Жак подергал за мочку свое изуродованное ухо, потом задумчиво глядя на меня, сказал: - Как скажете, сударь.
  Мелкий мошенник, бродяга и попрошайка, показал себя довольно неплохим знатоком Парижа, правда, не в духовном, а в его низменном, натуралистическом обличье. Он отлично знал злачные местечки, но при этом показал мне то, что мне хотелось увидеть. Знал, где можно найти Мясной и Овощной рынок, где находятся торговые ряды для бедных и богатых, где расположена Живодерня, улица мясников или улица Курари, вотчина ювелиров. Он показал мне здание городской ратуши, университет, Монастырь святой Женевьевы и собор Парижской Богоматери. Мы проходили по улицам, где проживали писцы или где жили женщины, занимающиеся наймом слуг и горничных. Правда, наиболее более полные знания, мы с Риккардо, все же получили о тавернах и борделях, чуть ли не с детальными описаниями вин, блюд и шлюх. "Ухо" просто не мог молчать, когда мы проходили мимо какой-нибудь таверны или входа в бордель, где торчали полуголые проститутки. При этом этот мошенник оказался знатоком Франсуа Вийона, поэта воров и проституток, поэтому нередко, когда мы проходили мимо шлюх, я слышал очередной рефрен из баллад поэта:
   - О, бойся ты красотки этой,
   С глазами синими, распущенным корсетом
   И в юбке, полной пороха, одетой!
  Путешествие по Парижу оказались довольно познавательными, но жуткая вонь, толпы народа и дикий шум на улицах убили половину удовольствия, которое я должен был получить. Современный Париж мне намного больше нравился, чем его предок. Завершив двухдневную экскурсию по городу, я занялся тем, ради чего приехал. Сразу после завтрака я направился в оружейные мастерские, чтобы встретиться с капитаном, отвечающим за охрану мастерских. Именно он написал письмо королю. Анри Брен оказался довольно молодым человеком, ненамного старше меня, но своим характером походил на старого служаку, который всю свою жизнь, начиная с своего появления на свет, жил только по армейскому уставу. Угрюмый, желчный, дотошный. Сначала он внимательно изучил все мои бумаги, которые я ему предъявил, и только после этого рассказал суть дела. Брен заявил, что три последние отлитые пушки, после испытания на полигоне, разорвало не просто так.
   - Что, раньше, пушки не разрывало? - поинтересовался я.
   - Разрывало, но и причины были простые. В основном, трещины или раковины. Их выявляли и орудия отправлялись на переплавку. А здесь... За последние два месяца три орудия взорвались, причем без видимых причин. При этом одного пушкаря убило, а другого покалечило. Оба мастера-литейщика утверждают, что понятия не имеют как такое могло произойти.
   - А эти мастера, надежные люди?
   - Оба давно работают в мастерских и хорошо знают свое дело. При этом мастера прекрасно понимают, что, если их заподозрят в предательстве, их ждут пытки и петля.
   - Расскажите мне, как у вас все делается, начиная с отливки пушек и до проверки их на полигоне, а потом изложите мне свое личное мнение: где и каким способом можно испортить орудие.
  По словам капитана, люди, работающие в оружейных мастерских, были надежными работниками. Причина была проста: хотя работа весьма тяжелая, здесь очень хорошо платили, поэтому любой мастеровой изо всех сил цеплялся за свою работу. Пройдясь по рабочим, он детально изложил процесс изготовления пушек, ставя акценты на основные этапы производства. Так как я не пришел ни к какому для себя выводу, то решил посмотреть производство вживую.
   - Ладно, капитан. Идемте, посмотрим на месте.
  Оружейные мастерские представляли собой старое приземистое здание, потемневшее от дыма, но при этом было видно, что было недавно отремонтировано. Вход охраняла стража, с мечами на поясе и пиками в руках, которая при виде своего начальника вытянулась и замерла. Из проема ворот, даже здесь, недалеко от входа, по ушам ударил грохот и лязг, а до носа донесся тяжелый запах раскаленного металла, а когда я попал внутрь, меня окутала невыносимая жара, легкие сдавил тяжелый воздух, а вокруг стояли мокрые от пота, вымазанные в саже рабочие. На какие-то секунды мне даже показалось, что я оказался в преддверии ада, а на меня смотрели черти. Разговоры с рабочими, которые жались и мялись, явно боясь высокого начальства, которым они считали меня, ничего не дали. Выйдя, мы с капитаном, несколько минут стояли, вытирая пот и жадно глотая свежий воздух, идущий с реки. Какое-то время я смотрел как к небольшой пристани, устроенной недалеко от мастерских, причаливают тяжелые баржи, которые тащили упряжки мулов вдоль берега, после чего их разгружали грузчики, одетые в длинные кожаные фартуки. Было видно, как низко сидели баржи в воде под давлением тяжёлого груза. Сейчас можно было видеть, как рабочие перетаскивали и укладывали на тележки груз, упакованный в мешки, причем везли тележки не в литейную, а в другое здание, стоявшее отдельно, в метрах пятидесяти.
   - Селитра и сицилийская сера, - неожиданно произнес капитан, видно заметив мой интерес. - Они необходимы для производства пороха.
   Распрощавшись с капитаном, я отправился в "Золотой петух". Информации было много, вот только, к сожалению, она не давала мне ни одной ниточки, дававшей мне раскрутить клубок.
   "Если это на самом деле диверсии, то они явно проделаны специалистом.
  Знатоком. Мастера тут годами выплавляют пушки и все было в пределах нормы. Если на такое дело пошел кто-то из литейщиков... Неужели петли не боится? Два мастера. Четыре подмастерья. Кто из них? Но почему сейчас? Должна быть какая-то причина. Подкуп? Шантаж?".
  Подходя к перекрестку, рядом с которым был расположен постоялый двор, я неожиданно заметил "Рваное ухо", который кого-то высматривал, вертя головой в разные стороны. Заметив меня, поклонился, но подходить не стал, а только выжидательно на меня посмотрел, показывая своим видом: мои услуги господину не нужны?
   "Почему бы и нет? - подумал я и махнул ему рукой, подзывая.
  За время нашего короткого знакомства я понял, что в нем нет угодливости, он не лебезил и не заискивал передо мной, поэтому решил действовать напрямую, без подготовки.
   - Как жизнь, Жак?
   - Все от господа зависит, ваша милость. Все мы ходим под рукой творца, - неопределенно ответил мне парижанин.
   - Заработать хочешь? - не стал я откладывать дело, которое решил поручить ему.
  Жак бросил на меня внимательный взгляд и только после этого тихо сказал: - На подлое дело не пойду.
   "Ты смотри! У него и чуйка есть".
   - Пошли ко мне. Не хочу об этом на улице говорить.
  За кувшином вина я вкратце рассказал ему, что от него потребуется, только имен не назвал. При этом для начала решил сначала ограничится двумя мастерами.
   - Если я правильно вас понял, сударь, мне нужно только проследить за этими людьми и узнать, чем они живут?
   - Жены, любовницы. Доходы, расходы. Карточные долги. Все, что можно.
  И еще. Врать не советую, да и пустые слухи мне не нужны.
  Жак подергал за мочку своего покалеченного уха, так он делал, когда раздумывал, после чего сказал: - У меня есть пара приятелей, которые смогут мне помочь в этом деле.
   - Меня и так устроит. Доложишь, что узнал сегодня. Придешь сюда, когда заступит ночная стража. Если меня устроит то, что ты сообщишь, получишь пять су, нет - пару мелких монет. Соврешь, руки сломаю.
   - Сударь, не обижайте. Если я берусь, то довожу любое дело до конца.
  Сообщил ему имена и адреса двух мастеров, а секунду подумав, и их подмастерьев. Первые несколько дней слежки ничего не дали, кроме того, что Жак и пара его приятелей-жуликов, скоро стали неплохими знакомыми литейщиков. Неизвестно сколько бы длилась слежка, если бы во время одной из посиделок в таверне, подмастерье, по имени Гийом Брок, не рассказал приятелю Жака одну подробность из жизни мастеров-литейщиков. Оказалось, что несколько месяцев тому назад на одной из гулянок, оба мастера, Анри Бюро и Жан Бадри, познакомились с симпатичной вдовушкой. Сначала женщина принимала подарки и ухаживания от обеих мастеров, а через какое-то время стала отдавать предпочтение одному из них, Анри Бюро. Стоило мне узнать об этом факте, как уже на следующее утро я стоял на пороге дома вдовы. Бедная женщина, испуганная приходом, к ней домой, очень важного господина в сопровождении стражи, подтвердила, что она отвергла любовь Бадри.
   - Жан, в последний раз, приходил ко мне месяц тому назад. Он был сильно пьян и сказал, что все равно я ему достанусь. Только, сказал, надо немного подождать.
   - Подождать? Ну-ну.
  Выйдя из ее дома, с Риккардо и сержантами, я направился в оружейные мастерские. Такие люди, как Бадри жили чувствами, поэтому у меня не было сомнений, что ключом к разгадке тайны является отвергнутый любовник. Обычно такие люди выясняли свои отношения по-простому, на кулаках, а в крайнем случае пускали в ход нож, вот только Жак Бадри пошел дальше. Только вот мои догадки к делу не пришьешь, это надо было доказать, а с другой стороны, мои полномочия давали мне право арестовать мастера, а затем отдать на расправу палачу. Подумав немного, я решил, что всегда успею это сделать и решил пойти другим путем, с широкой оглаской этого дела. Пусть все знают, что с врагами короны здесь не церемонятся!
   Стражники схватили Бадри посреди рабочего дня, на глазах у полусотни работников мастерской. Связав, его бросили в телегу, а затем под охраной повезли на полигон, где привязали к дулу пушки, которую готовились испытать. Вокруг собралось около трех десятков человек: пушкари, стражники, рабочие. Кроме них присутствовал капитан охраны, офицер-артиллерист и управляющий полигоном. Все они были уверены, что у меня достаточно на это власти и то, что происходит, делается по повелению короля. Стоило пушкарям - испытателям узнать, что именно этот человек стал причиной гибели их товарищей, их последние опасения почти мгновенно переросли в дикую злобу. Привязывая бедолагу к стволу одного из орудий, они обменивались друг с другом грубыми шутками:
   - Жан, как ты думаешь, он насрет в штаны от страха до или после? Я видел, когда вешали разбойника...
  Это было жестокое время, когда фраза "око за око, зуб за зуб" была актуальной, как никогда, поэтому простые люди, которые по праздникам развлекались тем, что с восторгом смотрели, как петухи выклевывают друг другу глаза, сейчас предвкушали еще более захватывающее зрелище, в результате которого они увидят, как человека разорвет на куски.
   Сначала Бадри дико кричал, рвался из веревок, бешено вращая глазами, потом потребовал священника, чтобы исповедаться, но стоило раздаться команде поджигать фитиль, обмяк и стал громко молиться, но духу не хватило, поэтому оборвав себя на полуслове, громко закричал: - Нет!! Не надо!! Все скажу!! Это я!! Я творил зло!!
  После того, как его отвязали, он, лежа, так как ноги его не держали, рассказал, как задумал свое подлое дело. После взрыва третьей пушки он уже собирался отослать письмо - донос на Анри Бюро, указав в нем, что именно тот шпион- вредитель, работающий на Бургундца, но узнав о приезде эмиссара короля, испугался и решил выждать. Его гнусное дело, скорее всего, дало бы свои результаты. Бюро дал бы признательные показания под пытками, а так как после его смерти пушки перестали взрываться, что напрямую доказало виновность мастера. Когда капитан увез вредителя в тюрьму, где его ждала встреча с дознавателем и палачом, я отправился в "Золотой петух". Мне осталось побыть в Париже еще пару дней для того, чтобы получить копии допросных листов, заверенные подписями и городской печатью, для королевской канцелярии.
   Мой приезд принес удовлетворение только двум людям в Париже, капитану охраны оружейных мастерских Анри Брену и "Рваному уху". Один избавился от большой проблемы, которая могла лишить его звания и службы, а другой получил хорошие деньги. Я заплатил "Уху" и его приятелям денег в три раза больше, чем изначально мы договаривались.
   - Приезжайте почаще, ваша милость, - сказал Жак на прощанье, после чего дал мне название таверны и имя хозяина, в которой скажут, как его можно будет найти.
  
   Не успел я толком отдохнуть после командировки в Париж, как пришлось скакать в Анжу, где я должен был встретиться с королевским агентом, имевшим сведения о гонце, везущим какое-то важное для короля письмо. Я должен был перехватить гонца с важными документами, но вместо этого, мы, с Риккардо, сами попали в засаду. Телохранитель, в первые минуты схватки, умело прикрыл меня, дав мне возможность дважды выстрелить из арбалета, что и предопределило ее исход. Оставив три трупа подельников, двое наемников, не ожидавшие такого свирепого отпора, решили сохранить свои жизни, сбежав с места схватки, вот только Риккардо оказался серьезно ранен. Оставив итальянца в больнице при монастыре, я встретился с осведомителем, а спустя сутки, согласно полученным сведениям, сумел перехватить гонца, а затем хорошенько его допросить. В принципе, мне нужно было только убедиться только в том, что он доверенный человек маркиза де Шамбре. Только и всего. Тщательно обыскав одежду и обувь мертвеца, и не найдя на нем каких-либо бумаг, забрал его сумку и лошадь. Конь мне был без надобности, но привычка использовать седло в качестве тайника была весьма хорошо распространена. В тихом месте распотрошив седло и дорожные сумки, я окончательно убедился, что оказался прав в своих предположениях. Два нужных мне письма оказались зашитыми в седло. Забрав их и сумку гонца с бумагами, я срочно поскакал обратно.
   Вернувшись после "командировки", я отправился к Оливье, где передал добытые мною документы доверенному слуге брадобрея. Он забрал сумку и письма, после чего сообщил мне, что у Оливье горячка и тот сейчас лежит в кровати. Естественно, я поинтересовался его состоянием, на что мне сказали, что у того горячий лоб, ему плохо, а временами он впадает в забытье. Придав себе печальный вид, соответствующий моменту, я пожелал Оливье скорейшего выздоровления.
   "Повезло, так повезло, - при этом подумал я. - Пусть болеет на здоровье! Господь благодарю тебя, наконец, ты смилостивился надо мной! Теперь мне, похоже, долго не придется мотаться по заснеженным дорогам".
  На радостях решил заехать к мадам Бове, у которой ночевал теперь весьма редко, но так как квартплату я вносил регулярно, пожилая женщина считала меня приличным человеком. Отлично выспавшись, я закрыл дверь, после чего спустившись вниз, привычно вдохнул запах свежего хлеба, поздоровался с пекарем Пьером и его подмастерьем Луи, затем отправился к брадобрею, чья парикмахерская находилась на соседней улице. Несмотря на то, что я уже освоил бритье в домашних условиях, но при этом считал этот процесс слишком долгим и утомительным занятием, предпочитая пользоваться услугами профессиональных цирюльников. Уже подстриженный, я отправился по привычному маршруту, в сторону "Дубового листа", завтракать. В таверне, несмотря на раннее утро, было довольно много людей, которых сюда загнала холодная и ветренная погода. Гости постоялого двора и горожане, не торопились высовывать нос за дверь, поэтому, обстоятельно и с аппетитом, ели горячую похлебку и пили подогретое вино. Не успел я переступить порог "Дубового листа", как хозяин сразу замахал рукой, подзывая меня. Обычно, увидев меня, он улыбался своей кривой ухмылкой, больше похожей на свирепую гримасу, а затем терпеливо ждал, когда я к нему подойду.
   "Что случилось? Новое задание? - сразу подумал я, глядя на непривычное поведение Жерара.
  Непривычность встречи заставила меня насторожиться и автоматически быстро огляделся, оценивая возможную опасность. В общем зале сидело несколько компаний купцов-французов, которые привезли товары на рождественскую распродажу, не считая горожан, которые пришли чтобы вкусно поесть, выпить пива или вина, и поболтать в хорошей компании. По большей части здесь сидели люди солидные, которые в основном составляли контингент гостей постоялого двора. "Дубовый лист" славился не только своей кухней, но и соответствующим подбором клиентов, так как Жерар Бриоль, решительный и жесткий человек, на дух не выносил всякое отребье. Вдохнув еще раз теплый, пахнущий жареным мясом, пусть и спертый, воздух, я снял с рук, задубевшие на морозе, перчатки из оленьей кожи, после чего решительно зашагал по направлению стойки хозяина, изредка обходя столы.
   - Ты что, сочинил новую сказку о своих подвигах и теперь торопишься мне ее поведать? - насмешливо спросил я, хозяина заведения, подходя к стойке - столу, заставленному разнокалиберными кувшинами.
   - У меня и без тебя, обормота, слушателей хватает. Тут тебя наверху человек дожидается, - сообщил мне Жерар, снова нацепив на свою физиономию фирменную ухмылку.
   "Человек? Какого дьявола? Оливье же болеет. Или гонец от короля?".
  Несмотря на то, что у нас были с ним весьма неплохие отношения, в силу своего малость вредного характера, Жерар постоянно пытался меня подколоть. Не сумев сдержаться, я бросил на него злой взгляд, а затем пошел к лестнице, ведущей на второй этаж, где находилась комната, в которой мне иногда приходилось встречаться с людьми по своей работе. Переступив порог, быстро оглядел человека, сидящего за столом. Раньше этого мужчину мне не доводилось видеть, но что он королевский гонец, было нетрудно понять по камзолу, расшитому королевскими лилиями. Фигура подтянутая, худощавая. Лицо простое, но взгляд осторожный и внимательный.
   "Вот совсем непонятно стало. Ладно, сейчас узнаем".
  Подойдя к столу, я спросил:
   - Вы меня искали, сударь?
  Тот как раз допил вино, отставил кружку и встал: - Жак Брегело, сударь. Канцелярия его величества.
   - Клод Ватель. Слуга его величества. Чем обязан?
   - Как вы докажете, что именно тот человек?
  Я достал из потайного кармана свое удостоверение личности, оформленное на средневековый манер. Внимательно изучив мой документ Брегело вернул мне его, после чего из большой сумки, стоявшей на полу, возле его стула, достал объемный конверт, прошитый нитками и скрепленный печатью, на которой стоял оттиск королевской канцелярии. С удивлением я посмотрел на пакет, не торопясь его брать.
   - Это точно мне?
   - Вам, сударь. Его вчера при мне запечатали и приказали отдать Клоду Вателю, объяснив, как вас найти. Возьмите, сударь. Мне еще предстоит дальний путь, а я и так задержался.
  Я взял конверт, потом достал из поясного кошелька серебряную монету и вручил гонцу.
   - Благодарю вас, сударь, - гонец коротко кивнул, обозначив поклон. Спрятал монету, он привычными движениями накинул на плечи теплый плащ и подхватив сумку, вышел из комнаты. Я даже не повернулся ему вслед, все еще рассматривая конверт.
   "Может король решил меня уволить и прислал официальное уведомление? Или Оливье, узнав, что находится при смерти, включил меня в число наследников?".
  Мое недоумение было понятно, ведь до этого момента я никогда не получал бумаг официально, а те, что мне вручали, делали лично и тайно. Вместе с письменными принадлежностями на столе лежал небольшой ножик для очинки гусиных перьев. Взяв его, я разрезал суровые нитки, после чего достал из конверта лист бумаги. Быстро пробежал его глазами, потом уже внимательно, заостряя внимание на деталях, снова прочитал. Положил бумагу на стол, после чего сел на стул и задумался. Мысли разбегались, а в голове стоял один-единственный вопрос: зачем это королю надо? Ни с того, ни с сего, я вдруг получил придворную должность, став официально помощником великого ловчего при дворе его величества, с жалованием восемьдесят ливров в год. Чисто автоматически стал перебирать варианты, пытаясь понять, что давала королю эта моя должность.
   "Король ничего просто так не делает. Вот только вариант, что меня будут использовать в качестве загонщика или чем эти помощники там занимаются, отпадает сразу. Может она, своего рода, награда или признание моих заслуг? Да нет, чушь какая-то. Так что же эти сволочи придумали?".
  Честно говоря, меня этот документ малость взбесил. Он еще раз показал мою зависимость как слуги от своего хозяина. Из этой ситуации только одно радовало: мой хозяин сидит на троне. Положив документ обратно в конверт, я решил, что пока спрячу его сегодня у мадам Бове, а при первой же встрече с Оливье узнаю, что все это значит. Спустился вниз, подошел к Жерару. Тот вопросительно посмотрел на меня.
   - Чего таращишься? Король письмо мне прислал. Только это большой секрет, - я перешел на шепот. - Оказывается, я сын испанского короля и внук турецкого султана. Теперь они не знают, как меня поделить. Как бы война не началась.
  Хозяин постоялого двора с десяток секунд, в полном изумлении, смотрел на меня, а потом принялся хохотать, да так заливисто и громко, что шум в таверне притих. Люди, оторвавшись от еды и разговоров, теперь с интересом смотрели на меня и хохотавшего Жерара. Глядя на него, я в очередной раз удивился тому, что мои плоские шутки так веселят людей, типа Жерара. Впрочем, мне сейчас было не до анализа, так как у меня начался очередной отпуск, который возможно затянется с болезнью Оливье. Меня ждали рождественские праздники, вино и женщины. Когда в твоей работе каждый день может стать последним в твоей жизни, ты начинаешь острее чувствовать все те простые удовольствия, что предоставляет тебе это время. Теперь я мог себе позволить спать сколько хочу и просыпаться на чистом белье и в тепле, а не в комнатушке постоялого двора, где гуляли сквозняки и бегали наглые крысы. Прохаживаясь прогулочным шагом по улицам, я смотрел как веселятся горожане, ходившие компаниями по улицам, размахивая факелами, при этом нередко издавая дикую какофонию с помощью дудок и барабанов. Пару раз смотрел выступления уличных артистов, сходил в церковь на рождественскую мессу, затем смотрел устроенное церковниками представление - "мистерию" из жизни Иисуса Христа. Как-то подвыпив, даже плясал в хороводе на одной из городских площадей вокруг большого костра, а один из вечеров посвятил беседе со своим старым знакомым, городским палачом Пьером Монтре. Еще один вечер посвятил изучению двух отчетов, которые мне прислал управляющий поместьем Жан Ламбер. Он писал о хорошем урожае зерна и винограда, о ценах, по которым он продал излишки, также сообщил, что получил официальные отказы от незаконно проданной земли от Пьера Дакена и шевалье Гийома де Брига. В один из отчетов было вложено короткое письмо-благодарность от своего нового начальника замковой стражи Анри Жарена. Все бы ничего, вот только управляющий жаловался, что возник спор за земельный надел с одним из соседей, спрашивал, что делать с излишками вина и надо ли продлевать аренду трактира, стоящего на моей земле. В его письмах-отчетах было еще с десяток вопросов, на которые он хотел получить ответы, вот только я понятия не имел, что ему сказать. Кинув отчеты в угол, я решил, что управляющий сам должен разбираться со всем этим, иначе становиться непонятно за что я ему деньги плачу. Еще я понял, что "моя малая родина" мне нравится больше на расстоянии.
   "Хотя, если бы я пожил там какое-то время, то возможно мне бы и понравилось. Или совсем не понравилось. И это скорее всего".
   Если первую неделю рождества я наслаждался теплой постелью и кружкой горячего вина с пряностями, то в начале второй мне реально стало скучно. Нет, мне совсем не хотелось скакать между заснеженных полей, настороженно бросая взгляды по сторонам или спать в придорожной гостинице вместе с мышами и клопами. Вот только, как и в прошлой жизни, мне не хватало остроты ощущений, бурления адреналина в крови, чувства риска. Сейчас я ждал гонца от Оливье и приезда Риккардо, которому при расставании сказал, чтобы тот не торопился и отлежался, а обратно обязательно ехал с торговыми караванами, так как сейчас боец из него никакой.
   Оба события случились в один день. В день приезда телохранителя, которого я сразу отправил отдыхать, такой он был бледный и худой, прибыл посыльный от Оливье.
   - Сударь, вам надлежит прибыть завтра в замок Плесси-ле-Тур. В полдень.
   "Какого черта? - мысленно возмутился я, так как мне не хотелось тащиться по холоду, да и сам замок до сих пор вызывал у меня только отрицательные эмоции.
   - Буду, - буркнул недовольно я, не сумев до конца сдержать свои эмоции.
  Гонец откланялся и ушел.
   "Похоже, пришло время готовиться к новому походу, - подумал я, при этом понимая, что мысль не вызывает у меня особого отторжения.
  Со своим арсеналом я уже давно определился, а чтобы подобрать одежду, мне сначала нужно было знать, куда и в качестве кого меня направят, поэтому просто перебрал гардероб на всякий случай, если понадобится работа портного. Отобрав необходимые вещи для поездки в королевский замок, я отправился на конюшню постоялого двора. Осмотрев коня вместе с конюхом и скормив ему морковку, я отправился хозяину "Дубового листа" Жерару Бриолю обедать.
   Когда, на следующий день, я прискакал к назначенному времени к воротам замка, там меня уже ждал доверенный слуга королевского цирюльника. Он провел меня внутрь замка, через внешнюю стражу и внутренние посты, до кабинета брадобрея. Постучав в дверь, доложил обо мне, после чего сказал: - Проходите, сударь.
  Я переступил порог. На этот раз хозяин кабинета находился не за столом, а закутавшись в теплый плед, сидел в мягком кресле, вытянув ноги к пылающему камину. Вид у Оливье был нездоровый, к тому же он постоянно кашлял и сморкался. Приняв участливый вид, я поздоровался и вежливо поинтересовался его здоровьем, на что получил стандартную благодарность.
   - Садись, Клод. Я вызвал тебя сюда не только потому что нездоров, но и дело, которое собираюсь тебе поручить не любит лишних ушей.
   - Полностью в вашем распоряжении, сударь. Приказывайте.
   - Твоя показная покорность, "Лисий хвост", меня не обманет, - на бледном лице брадобрея появилась ехидная ухмылка. - Уж кому-кому, а уж мне прекрасно известна твоя наглая безрассудность. И при этом ты удивительно ловко справляешься с поручениями. Тебе явно благоволит госпожа Фортуна. Вот только чем ты ее купил? Поделись секретом.
   - Она женщина, ваша милость. А как вы знаете, у меня к ним особый подход.
   - Шут гороховый! - неожиданно и зло воскликнул королевский брадобрей. - Никогда не забывай, Ватель, что ты до сих пор жив только по милости короля. Всегда помни об этом!
  Его вспышку явно вызвало плохое самочувствие, так как ничем другим не мог ее объяснить, так как никаких проколов или оплошностей по своим делам я за собой не знал. Оправдываться я не стал, а вместо этого придал себе виноватый вид и с понурым видом стал ждать, что он мне скажет. Пару минут мы молчали, тишину нарушал только треск горящих дров.
   - У тебя нет достаточного уважения ни к властям, ни к дворянской крови, - наконец заговорил он, при этом тон у него был еще недовольный. - Даже несмотря на твои недостатки его величество тобой доволен. Он отдает должное твоей храбрости и изворотливости.
   - Всегда готов услужить его величеству, - добавив пафоса в голос, произнес я. - Выполню любой приказ.
  Наш разговор выбился из обычной колеи и пока я понимал только одно: речь не идет о моем очередном задании.
   - Клод, ты получил письмо из королевской канцелярии?
   - Получил и с большой благодарностью узнал об очередной милости короля. Теперь я состою при дворе его величества, помощником главного ловчего. Мне пора приступать к работе?
   - Не торопись. Это еще не все, - сухо улыбнулся Оливье, как он умел. Улыбка есть, а эмоций в ней ни грамма. - Его величество в благодарность за твою верную службу решил проявить заботу о тебе, подобрав тебе невесту.
   - Невесту? Мне? Зачем мне она? - я не смог сдержать удивления.
   - Чтобы создать семью, завести детей, - ответил мне брадобрей, при этом губы его искривились от смеха, так забавляло его мое растерянное и удивленное лицо.
   - Почему я? - все еще пытаясь оправится от растерянности, спросил я.
   - Таково желание короля, который желает тебе добра.
   - Щедрость его величества не знает границ, - автоматически поблагодарил я, одновременно пытаясь понять, что стоит за "добротой" короля. - И кто моя будущая невеста?
   - Младшая дочь графа Роже де Арсиса. Эльвира. Ей 14 лет. За ней дают хорошее приданное, Ватель, - сделал упор на последней фразе Оливье, давя на мою жадность. - Разве не об этом ты раньше мечтал, приятель?
   "Они совсем охренели! - молнией пронеслось у меня в голове в ответ на это весьма лестное и заманчивое предложение для прежнего хозяина этого тела, так как сих пор я старательно разыгрывал жадность перед брадобреем.
  Теперь стало понятно, почему мне дали придворный чин. В дворянскую семью войдет не просто человек с улицы, а придворный двора его величества".
  Секундное чувство растерянности прошло, и я принялся прокручивать варианты отказа от подобного предложения, при этом понимая, что у меня просто нет веских причин чтобы отказаться от королевской милости. Сейчас все работало против меня, а в первую очередь моя пресловутая жадность.
   - Думаю, что у этой девочки есть женихи, к тому же я не дворянин, - я осторожно продолжил отпираться от королевской милости.
   - Граф Роже де Арсис вассал его величества и сделает то, что ему прикажет король, - Оливье склонил голову чуть набок, несколько секунд задумчиво смотрел на меня, а потом добил меня вопросом. - Ватель, ты что не хочешь породниться с старинным дворянским родом и стать богатым человеком?
  Вот что ему ответить? Что мне плевать на дворянство и деньги? Скажи подобное и Оливье посчитает меня сумасшедшим, и я разом потеряю доверие короля, после чего у Тристана появится шанс разобраться со мной. Ведь недаром он намекнул мне об этом до этого предложения, к тому же то, что мне предложили, самая большая мечта простолюдина. Ватель за нее должен зубами глотки рвать, поэтому мне никак нельзя выходить из образа жадины и ловкача. И самое последнее. Зная отношение короля к большинству феодалов нетрудно было догадаться, что задумал король, используя меня и эту, будь она неладна, свадьбу.
   "Похоже, Людовик собирается, подобным образом, разобраться с семейством, которое ему чем-то насолило, а заодно надеть на меня ошейник, так как после свадьбы семейство де Арсис возненавидит меня с такой силой, что только король будет гарантом моей безопасности. Хитро задумано, ваше величество. Вот только и у меня в голове кое-что имеется. Дадут время - выкручусь!".
   - Что молчишь? Язык от радости проглотил?
  Брадобрей, похоже, принял мое молчание за растерянность человека, которому на голову свалилось неожиданное счастье, и чтобы это подтвердить, я тут же рассыпался в благодарностях, хваля доброту и щедрость короля и его советчика.
   - Я передам его величеству твою благодарность, - снисходительно пообещал Оливье, стоило мне закончить свои восторженные восхваления короля. - Теперь слушай. Есть одно дело, которое тебе нужно выполнить. Для графа де Ла Валь.
  Сегодня меня удивили второй раз. Оливье видел мое удивление и теперь с хитрой улыбкой ждал моей реакции. Пришлось, как всегда, ему подыграть. Королевский советчик, настолько уверенной в своей хитрости и проницательности, совсем не догадывался, что образ Клода Вателя, который у него отпечатался в голове, исключительно моя заслуга. Смелый и жадный, умный и пронырливый. В глазах изворотливого интригана, что вполне возможно, я смотрелся эталоном средневекового шпиона. Да и оплата моих услуг, как и подарки короля говорили о том, что мою службу здесь весьма ценят.
   - Чем обязан вниманию его сиятельства? - поинтересовался я.
   - Об этом он тебе сам скажет. Его вызвал король и сейчас он находится в Туре. Живет в гостинице "Медведь". Чего смотришь? Все, иди.
   - А деньги? - спросил я, придав лицу выражение недоумения.
   - Это личная просьба графа, ему и платить, - довольно ухмыльнулся Оливье, решив, что таким образом сумел поддеть меня.
  Не став обманывать его ожидания, я сделал обиженное лицо, затем откланявшись, ушел. Доверенный слуга Оливье снова вел меня по лестницам и коридорам, мимо шотландцев, королевских гвардейцев, представлявших собой всю внутреннюю охрану замка. За время следования нас дважды останавливали и пропускали только после того, как Жак называл пароль. Во время каждого визита в королевский замок у меня возникали неприятные ощущения, напрямую связанные с негативом воспоминаний о моем первом его посещении, поэтому всякий раз я с чувством радости покидал замок. Именно поэтому, выехав за ворота замка, я почувствовал прилив радостной бодрости, несмотря на серое облачное небо, унылые заснеженные поля и неприятную новость.
   За время поездки обратно в город у меня было время подвести итоги встречи с любимчиком короля. Моя женитьба, без всякого сомнения, являлась ударом в спину графу де Арсису, которого, Людовик, похоже, очень сильно не любил. В этом случае, как я понимал ситуацию, у графа останется только два варианта действия. Пойти против воли короля, значит, признать себя мятежником, после чего графа и его близких ждет тюрьма, а его замки и земли будут конфискованы или склонить голову, а значит, обречь себя на позор среди близких и друзей. Смешать благородную кровь с кровью подлого простолюдина! К тому же часть дворян, которые раньше считались друзьями графа, могут посчитать его трусом и изменником, даже если будут знать истинные причины мезальянса.
   "Судя по тому, что меня отдали на сторону, с женитьбой король пока не торопится. Это уже хорошо. Значит, у меня есть время на прокрутку вариантов. Впрочем, чего тут думать. Взять и предупредить графа де Арсиса. Он сбежит или дочку спрячет. Вот только как это сделать, чтобы не привлечь к себе постороннего внимания? Хотя слух об этом обязательно разойдется. Тут и к цыганке ходить не надо. Нет, надо действовать осторожно и все тщательно подумать".
  
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"