Аннотация: О взаимоотношении левых движений с областничеством в прошлом и в будущем
Не так далеки от нас выборы в Госдуму этого года и грядущие выборы президента РФ. Стоит задуматься о тактике участия в таких мероприятиях и выработке какой-то своей линии поведения. (если это возможно - пока Лебедь, Рак и Щука из басни по сравнению с "сибиряками" являются примером единомыслия и консолидации усилий в достижении какой-то цели).
Например, о реальности взаимодействия с левыми.
Сейчас становится популярной идея голосовать за "коммунистов". Мол, КПРФ - единственная стОящая оппозиционная партия, а голоса, отданные за неё, гарантированно будут голосами против всеми обожаемой ЕдРо.
Лично я считаю свои убеждения левыми, то есть я представляю общество социально ориентированным с преобладанием плановой экономики. Не будем спорить о том, что лучше: "капитализЬм" или "социализЬм", поскольку это абстрактные понятия, а обсуждать надо конкретику. Выбор "правого" и "левого" пути зависит от психики, менталитета, жизненного опыта и объема полученных знаний, которые, разумеется, у всех разные - следовательно, не должны совпадать и не могут служить примером обсуждения. Разрушение экономики и подавление личности могут быть при любой идеологии, и либеральная РФ в этом смысле ничем не уступает тоталитарному СССР.
Идея голосования "за коммунистов" пока имеет иррациональный характер и основывается на двух факторах. Первый - протестный, реакция на всё, что связано с нынешним курсом, который за 20 лет доказал полное банкротство по всем направлениям. Второй - ностальгический, "бэг ту Ю-Эс-Эс-Эр", в полу-мифическую (уже) страну, в которой хлеб был за 16 копеек, квартплата - 12 рублей, а крыша над головой обеспечивалась конституционально. С протестом я согласен, но идея возврата в застойный СССР меня привлекает мало. Все его достижения и провалы я помню явно, поэтому менее всего желаю буквального возврата обратно. Другой вопрос, что в тогдашнем СССР был реальный задел для проведения реформ и выхода в новое, гораздо более справедливое и процветающее общество, а вот РФ во всех отношениях - полнейший тупик.
Давайте рассмотрим пока этот вопрос абстрактно - а возможен ли политический альянс современных областников с современными левыми?
Пока самая массовая и влиятельная сила среди левых - КПРФ.
За неимением достоверной информации я не берусь утверждать наверняка, способна ли КПРФ к отрешению от тоталитарных традиций КПССС, к преобразованию в патриотическую организацию, борющуюся за социально справедливое общество и за возрождение работоспособной экономики, за обеспечение подлинного суверенитета на территории РФ. В качестве допущения представим, что в КПРФ действительно вырабатывается стратегия политической борьбы в новых условиях и на самом деле идёт поиск союзников, а также, что она готова выползти из уютной мирной Думы в гущу народной жизни с тем, чтобы организовать реальное сопротивление. Иначе - стать такой же боевой организацией как её далёкая предшественница, РСДРП(б). Повторяю, это допущение, а не утверждение. То есть - определяться, возможно, придётся не относительно КПРФ, а иной организации и - не сейчас, а позже.
Пока КПРФ не высказалась определённо относительно идей современного областничества. Как и подавляющее большинство населения России, коммунисты знают об областниках только то, что они сторонники отделения Сибири от России. Подобное утверждение есть или сознательная провокация, или неосознанное заблуждение.
Для областников свободное развитие территории не является целью, а средством её достижения.
Исторических областников надо рассматривать как социальных реформаторов, как сторонников федеративного устройства страны с широким самоуправлением, "социально ориентированного", исходящего из специфики климата, ментальности народа и способа хозяйствования. Каково же будет современное областничество - пока находится на стадии выработки стратегии.
Если исходить из схожей логики и системы аргументации, то КПРФ (как прямая наследница РСДРП(б) является врагом российской государственности и агентом мирового капитализма: коронным номером большевиков был вооруженный мятеж в тылах страны, находящейся в состоянии войны. Большевики проделывали этот номер дважды, оба раза восстания частично финансировались из средств государства-противника. Можно напомнить, что за подобные мысли (даже не за реальные попытки) сами большевики репрессировали сотни тысяч человек и выселяли целые народы. Но сами большевики считали это вполне оправданным, так они вели классовую борьбу против государства капиталистов и помещиков, а в такой борьбе все способы хороши; более того, таким образом прекращались империалистические войны, которые приносили страдания народу. Областники хотели самостоятельности не ради неё самой, а ради того же самого народа, и боролись не против абстрактной "России", но против конкретного имперского самодержавия.
Исторически воспринимается, что коммунисты всегда были против областников. Как всякое клише, это утверждение справедливо лишь отчасти.
Во-первых, сам строй политической организации РСДРП(б) - ВКП(б) - КПСС - (насчёт КПРФ не знаю) делал противником партии любого, кто выступал против линии её центра. Следовательно - абсолютное большинство человечества и почти все политические течения. В лучшем случае они могли считаться попутчиками, временными союзниками. Очень надеюсь, что КПРФ или новые левые избавятся от подобной ветхозаветной доктринёрской ограниченности, иначе полноценный диалог с ними невозможен по определению.
Во-вторых, были конкретные исторические обстоятельства, из которых вытекала вражда исторических областников и большевиков. Но если сто лет назад их разногласия, плавно переходящие со стороны большевиков в репрессии, имели вполне определённые обстоятельства, то сейчас, в иных условиях, таковых может не быть.
Немного истории.
Областников с определённой натяжкой можно определить как сибирских народников. У народников и первых областников были общие идеологи - русские социалисты-утописты Герцен и Чернышевский, единый взгляд на русскую общину как естественную ячейку будущего социалистического общества, стремление определить особый путь России, минуя европейский капитализм. Во многом совпадала тактика - от призывов к бунту вначале до преобладания пропаганды в конце.
Но различия между Великороссией и Азиатской Россией в составе Российской империи были настолько велики, что два течения, вышедшие из одного истока, потом существовали параллельно. Областники считали великоросскую общину безвозвратно искажённой крепостничеством, а проявление истинно русского духа, примеры народной демократии видели в старожильческих и казацких традициях. Поэтому для них была естественна мысль об отделении от Великороссии - как угнетавшего их колониального центра, как обособление от "расейских" - народа худшего качества, уже не способного бороться за волю, и с целью отторжение от начинавшейся индустриализации России, в которой они видели только предвести разных бед. (то есть сепаратизм, в котором любят обвинять народников, был не целью, а средством). Они верили, что предоставленная сама себе Сибирь сможет перейти к новому обществу, оригинальному сибирскому "мужицкому" социализму, минуя европейский капитализм и что сибирский народ, обогащённый европейской наукой и техникой, сможет осуществить этот социальный эксперимент. Великоросские народники относились к таким воззрениям с симпатией, так представляли будущую Россию как свободный союз - федерацию России (Великороссии), Украины и Сибири: в каждой из частей должен был осуществиться свой переход к социализму.
Пореформенная Россия девятнадцатого века породила поколение с особым либеральным мировоззрением. В данном случае я употребляю термин "либеральный" в современном понимании - как идеологию, которая рассматривала Россию как часть Европы, которая уклонилась с верного пути и которую надо вернуть в лоно цивилизации. Средство для этого либералы видели в ликвидации национальных особенностей и приведения всех форм жизни к общеевропейскому знаменателю. Либералы могли быть правыми и левыми, но при всех своих расхождениях они придерживались скептического взгляда на возможность социализма на основе общинного мира, то есть выбрасывали из будущего краеугольный камень народников и областников. Для простоты я буду в дальнейшем противопоставлять либерализму идеологию почвенников, то есть людей, которые обосновывали особый путь развития страны. Как и сейчас, спустя столетие после описываемых событий, либералы и почвенники не видели/видят возможности компромисса между собой.
Правые (кадеты) и левые (марксисты) либералы одинаково представляли себе ближайшее будущее страны: форсированная индустриализация любой ценой, полное уничтожение последышей общинного духа ради перехода на рыночные отношения, создание социальных классов "буржуазии" и "пролетариата" в европейском понимании. Они ненавидели отсталость страны и не понимали защитников её, которые ради непонятного им русского духа тормозили врастание России в Европу. Народники и областники входили в категорию врагов прогресса, поскольку у них ужасы индустриализации кануна двадцатого века и уничтожение всего русского ради повышения степени "европейскости" вызывали только протест. Ведь тотальному уничтожению подлежала русская крестьянская община - "мир", а вместе с ней ликвидировалась возможность перехода к социализму чисто русским путём. Одни либералы того времени пришпоривали экономику страны, накачивая её займами и обрекая население на голод - ради оплаты тех же займов; другие удовлетворённо подсчитывали рост протестного настроения и предрекали, что феодальная Россия мгновенно проскочит исторический промежуток до расцвета "настоящего" капитализма и уж тогда станет зачинщиком мировой революции.
В нынешнем общественном сознании недостаточно чётко утвердилась картина того времени. Над нами властвует догма школьного курса истории, которая считала истинными коммунистами и единственными левыми большевиков-ленинцев, которым противостоял монолитный блок неких "правых" - от сторонников самодержавия до кадетов; между ними путались эсеры, меньшевики и выброшенные на свалку истории народники. На самом деле в либеральной и почвеннической сферах политики были свои левые и свои правые. Большевики не жаловали народников и даже достаточно близких по духу эсеров и анархистов (которые имели "немарксистское" происхождение от русских утопистов-народников), кадеты ненавидели монархистов-октябристов. Без этого дополнительного разделения политических взглядов невозможно понять события 1917 года: почему правые либералы-кадеты решительно убрали правых почвенников-монархистов в феврале 1917 года, а левые либералы во власти (большевики) последовательно истребляли левых почвенников и собственный народ следующие три года.
Большевики относились к народникам и областникам скорее как к людям, которые в своё время безусловно выполнили свою миссию пробуждения России, но после создания РСДРП(б) должны были слиться с нею или уйти с исторической сцены. Левые почвенники, в свою очередь, видели в большевиках разрушителей страны и её будущего. Взгляды большевиков и исторических областников по многим позициям были противоположными. Но вот что любопытно - относительно главного нынешнего обвинения областников в "сепаратизме" тогдашние большевики были более чем сдержанны.
Отчасти это объяснялось логикой борьбы: все, что против самодержавия - то хорошо, отчего ленинцы нейтрально или положительно воспринимали бунты и деятельность левых на национальных окраинах.
А самое главное - для марксистов этот вопрос не имел принципиального значения. Марксисты начала двадцатого века вообще не рассматривали вопрос об образовании социалистических государств, так как находились под влиянием марксовой теории об одновременной победе социализма во всём мире (хотя бы с продолжительном периодом революционной борьбы). А после этого, опять же по Марксу, государство как таковое отмирало. Поэтому марксисты слабо прорабатывали вопросы национальные и государственного устройства. Даже В.И. Ленин, доказавший неравномерность развития капитализма в империалистической стадии, а, следовательно - возможность победы революции первоначально в одной стране - продолжал думать так же.
Если Россия как слабое звено империализма прорвёт империалистический фронт - то она долго не останется в одиночестве, так как по её примеру сдетонирует вся остальная Европа, коммунисты придут к власти в других странах и далее образуется общеевропейская (общемировая) коммунистическая федерация. Напомню, что под влиянием этой идеи руководство Советской России находилось до 1920 года, ради неё для агитации и подготовки экспорта революции выделялись огромные ресурсы. Прагматичное мнение Ленина о необходимости (ввиду сложившихся обстоятельств) создания коммунизма в одной стране, в Советской России, имело мощную оппозицию, которую удалось выкорчевать только Сталину. На этом фоне споры о статусе Сибири, её взаимоотношении с Россией, особого смысла не имели. В переходный период Сибирь, могла иметь какой угодно статус - отдельного государства, автономии, части России - всё равно в обозримом будущем ей предстояло быть частью общемировой социалистической системы.
Вдобавок, большевики до лета 1917 года вообще не рассматривали в практической плоскости проблемы захвата власти и переустройства страны - а дальше действовали в жесточайшем цейтноте методом проб и ошибок.Большевистская критика областничества основывалась на двух пунктах: областники в Сибири отвлекали трудящихся от общероссийской борьбы, а также они ставили на крестьянство, в то время как большевики считали гегемоном пролетариат, а крестьян - враждебной революции мелкобуржуазной стихией.
Коллизия "хорошие" большевики - "плохие" областники, к исторической правде отношения не имеет. Она не имеет отношения даже к персонажам того времени: РСДРП(б) и областникам группы Потанина-Ядринцева. Взгляд на исторических областников как сепаратистов сформировался в эпоху тоталитарного монолитного СССР, когда сепаратизм под каким угодно предлогом мог быть только преступлением. Но мы-то живём, слава Богу, не в СССР, и, слава Марксу, не при руководящей роли КПСС. Собственное мнение иметь разрешается, и чужое - подлежит обсуждению, а не доносу.
Во втором десятилетии двадцать первого века историческая рознь потеряла свой смысл. За прошедшие сто лет исчезли классы, на которые ставили определённые политические силы, прочие обстоятельства, само положение страны, и многое другое. В данном разрезе не вижу предопределённости в противостоянии современных областников и коммунистов.
Это что касается идеологических разногласий.
Есть ещё одни аспект государственного строительства
Напомню, что власть в стране КПСС была советской, а аббревиатура СССР означает Союз СОВЕТСКИХ Социалистических Республик. Система Советов была положена в основу новой государственности. В годы т.н. "реформ" её старательно демонтировали и заменяли "демократической" по западному образцу. На основании этого можно предположить, что новые либералы видели в Советах угрозу новому государственному строю. КПРФ как наследница партий, создававших советский строй, должна ратовать за его восстановление. Впрочем, не берусь это утверждать - допускаю, что новые коммунисты вполне адаптировались в демократической системе западного образца, и не желают возрождения Советов. Подавляющее большинство населения РФ тоже не видит разницы между советской и демократической моделями внутреннего устройства государства. Но всё же по умолчанию цель коммунистов состоит пока в установлении реформированной советской власти. Тогда следует обратить внимание, что как раз советский строй не исключает областничество (федерализм, регионализм), а делает их естественной базой государства.
Очередной экскурс в историю, необходимый потому, что Советы как идея и знакомые нам Советы застойного СССР - две очень большие разницы, и важно понять как это произошло.
Советы народных депутатов стали оригинальной, исключительно русской формой демократии. Они явились развитием идей, заложенных в крестьянском "мире", в котором все принципиальные вопросы положено решать было на общем сходе. Сход выставлял неформальных лидеров, предназначенных для решения тех или иных задач. Мир и его форма правления - сход сосуществовали с официальной администрацией в виде старост. Между самостийными и официальными органами власти были сложные взаимоотношения, но без санкции схода правительственные распоряжения соседской общиной не принимались. Общинное самоуправление довольствовалось деревенским уровнем, не помышляя о переходе на следующие ступени иерархии.
Толчком к появлению Советов стала революционная ситуация 1905 года, в ходе которой выявилась необходимость трансформации сельских сходов в самоуправление заводских посёлков, а в сельской местности - в замене официальных органов власти на общинные. В эти годы царская власть потеряла в глазах народа свою легитимность, следовательно, ей нужно было найти замену.
Советская история отсчитывает советский строй от Совета уполномоченных в Иваново-Вознесенске, который управлял стачкой на местных текстильных и ткацких предприятиях в течение пяти месяцев, позже распространил своё влияние на административные и хозяйственные вопросы. Более известным стал Московский Совет рабочих депутатов и Советы окраин, которые руководили восстанием в Москве. Всего в ходе революции 1905-1907 года существовало 62 Совета, впрочем, если считать с ними стихийные Советы в деревнях, то иногда увеличивают их количество до 300.
Так как Советы не были порождены западной формой демократии, то заметно отличались от европейских представлений о народовластии. Главные отличия: система наказов, то есть поручений от избирателей своим депутатам, контроль за исполнением наказов и право отзыва депутата за неисполнение; отрицание принципа разделения власти, объединение в Совете законодательной и исполнительной ветвей; формирование корпуса депутатов на "непрофессиональной непостоянной основе", то есть за счёт обычных тружеников;. многоступенчатого формирования, то есть организации Советов высших ступеней нижестоящими Советами - а не напрямую населением.
Появление Советов не связано с деятельностью политических партий - они были порождены творчеством самого народа. В революционной ситуации они неизбежно политизировались, воспринимали идеи тех партий, которые вели борьбу с самодержавием - эсеров, меньшевиков и большевиков. В первое время политические партии дистанцировались от Советов, так как исходили из европейских шаблонов организации политической борьбы, имея в качестве примера Парижскую Коммуну - парламентский демократический орган, который имел много отличий от доморощенных советов. Ленин первый оценил в полной мере несанкционированную инициативу снизу и выдвинул идею Советов как форму политической организации трудящихся, переходную форму диктатуры пролетариата. Исходя из большевистской логики, Советы оценивались не как цель, не сами по себе как подлинно народная власть, а как средство перехода к власти в марксистском понимании.
Об отношении областников к Советам прямых свидетельств не сохранилось. Безусловно, народники и областники исходили из европейских образцов демократии в виде парламентской республики, прямых выборов законодательных органов власти, разделения ветвей власти. В этом русле велась их пропаганда: она полностью соответствовала представлениям интеллигенции, но находила ли отклик в крестьянской среде? Если судить по Советам, то преставления об устройстве власти у народа и у тех, кто выступал от его имени, разнились.
В любом случае, когда после Февраля 1917 года начали складываться как либеральные демократические органы власти Временного правительства, так и Советы, то областники оказались вне Советов. Областники всецело поддерживали идею созыва Учредительного собрания, которое должно было образовать новую легитимную и демократическую власть. К тому времени идеи федерализма имели широкое распространение, за преобразование России в федерацию выступали многие партии в прежней Думе. Так что областники рассчитывали, что Временное правительство и подготавливаемое Учредительное собрание обеспечат областнические чаяния. Советы были противниками Временного правительства и требовали всей полноты власти. Можно предположить, что областников отпугнула бескомпромиссность первых Советов весны-лета 1917 года, которые имели революционный настрой и прибегали к насильственному переделу земли, давлению на администрацию фабрик, разваливали фронт и прохладно относились к созыву Учредительного собрания. Поддержать такое областники и народники не могли: они были против насилия, так как видели в нём победу сильного, а не правого. Вместе с либеральной интеллигенцией они справедливо видели в нарастании насилия провокацию со стороны большевиков и эсеров - хотя левые не несли ответственность за февраль 1917, подорвавший устои российской жизни, но позже их агитация всё более ухудшала положение страны, делала невозможным эволюционные преобразования с минимальными жертвами.
В дальнейшем создаваемые областниками органы власти и Советы, переходящие под контроль большевиков, заняли непримиримые позиции. Сперва Советы образца 1917 года формировались по территориальному и производственному принципу, были формой власти общин и хозяйственных коллективов. Выборы в них происходили не по партийному признаку, но в них допускалась деятельность партийных фракций. Большевики в полной мере воспользовались представившейся лазейкой. За счёт своих представителей в Советах они укрепляли и расширяли своё влияние: добивались смещения конкретных деятелей, заменяя их большевиками или "стоящими на большевистской платформе", иногда неугодные Советы просто разгонялись и переизбирались. К середине 1918 года на территории РСФСР беспартийные Советы оказались подконтрольны большевикам. Благо к тому времени распался существовавший в Октябре 1917 года союз большевиков, левых эсеров и анархистов, при этом бывших союзников стали преследовать, очищать от них армию и органы власти. Также большевизация Советов объяснялась ещё одной причиной - ленинцам удалось доказать что они единственные, кто могут удержать власть. Выше я уже указывал, какие принципиальные отличия существовали между областниками и большевиками - идеологические противоречия были перенесены в конкретную политическую плоскость, Советы на территории Сибири и демократические временные сибирские правительства оказались по разную сторону баррикад.
Может ли снова возникнуть противоречие между возрождаемой советской властью и областниками? И да, и нет. Если Советы снова окажутся под контролем одной партии - то такое случится, как и 90 лет тому назад. Только проблема в том, что Советы в принципе должны быть беспартийными, отражать интересы избирателей, а не служить интересам одной партии в том, чтобы транслировать распоряжения ЦК в гущу народа. Для такой Советской власти враждебными окажутся любые партии и политические течения, которые осмелятся уклониться от генеральной линии.
Я действительно не вижу принципиальных и непреодолимых противоречий между современными левыми и областниками.
Если не вдаваться в тонкости, то существенное противоречие заключается в том, что областники желают освобождения от мирового колониального порядка в границах Сибири, коммунисты (если такова их цель на самом деле) - в масштабах РФ и, по возможности, в границах бывшего СССР. По большому счёту разногласий тут быть не может. Сибирь может рассматриваться как регион, в котором социальные и экономические противоречия обострены до предела, а потому демонтаж существующего режима может начаться именно за Уралом. Дискутировать по этому мнению - значит, отрицать очевидную неравномерность социально-экономического развития различных регионов РФ. Или, что хуже, оставаться в плену советских иллюзий о единообразном СССР, не признавать произошедшие за последние 20 лет существенные изменения. Право слово, нельзя же всерьёз уверять, что, например, Москва или Северный Кавказ станут базой анти-либерального сопротивления. Есть другие регионы, в которых созданы объективные условия для такой борьбы. Следовательно, стратегия КПРФ должна учитывать региональную специфику - а уж из этого исходит, что поиск потенциальных союзников в разных местах может иметь различные формы. В Евроссии могут господствовать тенденции сохранения "единой и неделимой" России, но за Уралом может сложиться совсем иная ситуация. Впрочем, шаблонность мышления, стремление действовать всегда и везде по резолюции, принятой в центре - это фирменный стиль КПСС. Не могу сказать, насколько далеко отошла от этого КПРФ.
КПРФ утеряла подчёркнуто про-западнический настрой РСДРП(б), современные коммунисты ищут опоры не в одном только "пролетариате", а во всём населении. Современные областники также не помышляют о возрождении старожильческой общины или казацкого круга как основы будущего государства. Прежний пролетариат - гегемон и единоличное крестьянство, объединённое в общины, давно уже превратились в работников государственных и частных компаний, разница между которыми неразличима. Агитация всех политических сил обращена к этому населению со стёртым классовым самосознанием, разве что ЕдРо опирается на армию чиновников, а, например, правые - на предпринимателей.
В условиях конкуренции на одном поле компромисс достигается гораздо легче, чем, если бы партии представляли бы непримиримые социально-экономическое слои - как сто лет назад. К примеру, альянс областников и левых может привлечь бОльшее число избирателей, чем те, что могут рекрутировать другие политические силы. Ну, а распределение ролей в демократическом обществе зависит от степени влияния партии на население: от областников самих будет зависеть, в каком качестве их будут воспринимать союзники по политической борьбе и их земляки.
Отношение коммунистов к областникам (равно как и к другим политическим силам) - лакмусовая бумажка для проверки степени тоталитарности наследников КПСС.
Если КПРФ готова к альянсу с другими силами, к образованию широкого народного фронта, к отказу от принудительного господства в идеологии и доминирования в органах власти, к подлинно демократическому способу формирования власти снизу вверх, к свободной парламентской борьбе за симпатии населения, к настоящему федерализму - то тогда возможно взаимодействие.
Если КПРФ по печальному примеру КПСС стоит только на своём единственно правильном мнении о формах борьбы, будет стремиться к доминированию за счёт насилия и выдавливания временных союзников с политической арены и добиваться власти ради неё самой, а не ради улучшения жизни народа - то компромисс нереален.