Аннотация: Каролины, сподвижники Карла XII, в становлении Российской империи, в походе Бухольца, основании Омска и в китайско-джунгарских войнах.
Вначале - стихотворение Леонида Мартынова.
Его можно считать развернутым эпиграфом или началом моих размышлений о судьбах омских шведов.
ПЛЕННЫЙ ШВЕД.
" В ПЕРМИ ЕСТЬ ПЕРМЕНЬ. В ЗЛАТОУСТЕ ЕСТЬ ЗЛАТО.
Я ВИДЫВАЛ АЗИЮ. ГЛАЗОМ СОЛДАТА.
ГЛЯДЕЛ Я НА АЗИЮ. ОЧЕНЬ БОГАТА!
ВОТ Я РАССКАЖУ, ЧТО Я ВИДЕЛ КОГДА-ТО:
ПОСЛУШАЙТЕ ВЫ, МОЛОДЫЕ РЕБЯТА!
Я КАРЛУСУ ХРАБРОМУ НЕ БЫЛ ИЗМЕННИК, -
НАС ЧЕСТНО ПОБИЛИ. И ВОТ, БЕДНЫЙ ПЛЕННИК,
БОЛЬНОЙ И В ЛОХМОТЬЯХ, Я БЫЛ И БЕЗ ДЕНЕГ.
МНЕ В ПИТЕРЕ БУЛОЧНИК-НЕМЕЦ ДАЛ ПФЕННИНГ,
НО ПФЕННИНГ ИСТРАЧЕН, Я СНОВА БЕЗ ДЕНЕГ".
ЦАРЬ ПЕТР СКАЗАЛ: "ШВЕД! ВЫ СДЕЛАЛИСЬ НИЩИМ.
НО ВЫ НЕ ПЕЧАЛЬТЕСЬ, ВАМ ДЕЛО ПОДЫЩЕМ!"
...ТЕЛЕГА ГРЕМИТ. НА ВОСТОК КНУТОВИЩЕМ
ЯМЩИК ПОКАЗАЛ: "ТАМ НЕ БУДЕШЬ ТЫ НИЩИМ.
ТАМ СТАНЕШЬ ТЫ ЖИРНЫМ, С ТУГИМ ЖИВОТИЩЕМ!"
И ПЬЯН КОНВОИР. И ОДНА С НИМ БЕСЕДА:
"НЕ ВЫПИТЬ ЛИ, ШВЕД, НАМ С ТОБОЙ ДО ОБЕДА?
А ХОЧЕШЬ, МЫ ВЫПЬЕМ И ПОСЛЕ ОБЕДА!"
- "О, ВАША ПОБЕДА! НЕ НАДО ОБЕДА!
ПУСТЬ СМЕРТЬ УГОСТИТСЯ ОСТАНКАМИ ШВЕДА!"
А ЛЕС ВСЕ СОСНОВЕЕ. СОСНЫ ДА ЕЛКИ.
ВСЕ СОСНЫ ДА ЕЛКИ, ВСЕ СОСНЫ ДА ЕЛКИ.
ЗЕЛЕНЫЕ, ОСТРЫЕ, ЗЛЫЕ ИГОЛКИ
ПРИЛИПЛИ К МУНДИРУ, ТОРЧАТ В ТРЕУГОЛКЕ.
ВОТ ЧЕРЕЗ ТОБОЛ МЫ ПЛЫВЕМ НА ТОБОЛКЕ,
И СНОВА КАЧАЮТСЯ ДИКИЕ ЕЛКИ.
И ТУТ ЕСТЬ СИБИРЬ. НА ЕЕ КОСОГОРЕ
Я ВСТАЛ И СМОТРЕЛ. Я ЗАБЫЛ СВОЕ ГОРЕ.
О БОЖЕ! ДРАКОНОПОДОБНЫЕ ЗОРИ
СТОЯТ НАД ВОСТОКОМ, КАК БУДТО В ДОЗОРЕ!
ВСЕ ЯРЧЕ, ВСЕ ЖАРЧЕ. ПУТЬ К ЮГУ. И ВСКОРЕ
СВЕРКНУЛ СОЛОНЧАК - ПЕРЕСОХШЕЕ МОРЕ.
МЕНЯ ПОРАЗИЛО ВЕЛИЧЬЕ ТАКОЕ.
НО ДАЛЬШЕ МЫ МЧИМСЯ, И НЕТ МНЕ ПОКОЯ!
И ВИЖУ Я КРЕПОСТЬ НАД МУТНОЙ РЕКОЮ,
ИЗ КРЕПОСТИ ЭТОЙ НАД МУТНОЙ РЕКОЮ
ВЫХОДИТ НАЧАЛЬНИК И МАШЕТ РУКОЮ.
И МНЕ ГОВОРИТ ОН: "ПОМОЩНИК МНЕ НУЖЕН!
КОЛЬ СТАНЕТ, ШВЕД, ВЫ МНЕ ИСКРЕННЕ ДРУЖЕН,
ТО БУДЕТ ПОДАРОК БОГАТЫЙ ЗАСЛУЖЕН -
Я ВАМ ПОДАРЮ ПРЕСНОВОДНЫХ ЖЕМЧУЖИН!"
И Я ГОВОРЮ: "Я ВАМ ИСКРЕННЕ ДРУЖЕН!"
И ОН ОТВЕЧАЕТ: "ЗОВУ ВАС НА УЖИН!"
ВЕСЕЛЫЙ БЫЛ УЖИН. МЫ СДЕЛАЛИСЬ ПЬЯНЫ.
МЫ ПИЛИ И СТРОИЛИ МНОГИЕ ПЛАНЫ:
"ЧТО САНКТ-ПЕТЕРБУРГ НАМ? ТАМ ДОЖДЬ И ТУМАНЫ!
А В НАШЕМ ВЛАДЕНЬИ ВОСТОЧНЫЕ СТРАНЫ!"
О ТОМ ГОВОРИЛИ, КАК СДЕЛАЛИСЬ ПЬЯНЫ.
И БЫЛ Я КАК ВИКИНГ, А ОН КАК БОЯРИН.
МЫ ДЕЛАЛИ ВМЕСТЕ ОБХОД СОЛЕВАРЕН.
"МЫ САМИ С УСАМИ! И ЧТО НАМ ГАГАРИН!
СЕЙ ЗЛОЙ ГУБЕРНАТОР НАД НАМИ НЕ БАРИН.
ОН ЕСТЬ ЛИХОИМЕЦ, ХИТЕР И КОВАРЕН!"
НО ПЕТР ВСЕ ЗНАЛ САМ. МУДРЫЙ БЫЛ ГОСУДАРЬ ОН.
"ВАМ ШУМСТВОВАТЬ ХВАТИТ, СОБАКИНЫ ДЕТИ! -
ТАК ПЕТР НАМ СКАЗАЛ. - ЗАХОТЕЛИ ВЫ ПЛЕТИ?
ГАГАРИН ВИНОВЕН. ОН БУДЕТ В ОТВЕТЕ!
А ВЫ ОТПРАВЛЯЙТЕСЬ К ДАЛЕКОЙ ЭРКЕТИ.
ТАМ ЗОЛОТО ЕСТЬ, ТАМ НА КАРТЕ ОТМЕТЬТЕ,
ЧТОБ СТАЛИ НАМ ВЕДОМЫ РОССЫПИ ЭТИ!"
И ВОТ Я В СИБИРИ НЕ СТАЛ ДОМОСЕДОМ.
ЗА РУССКИМ НАЧАЛЬНИКОМ ДВИГАЛСЯ СЛЕДОМ,
СЛУЖИЛ И СПОСОБСТВОВАЛ НОВЫМ ПОБЕДАМ,
ПОБЕДАМ ПЕТРОВСКИМ НАД ТУРКОМ, НАД ШВЕДОМ.
НЕ ДАРОМ РОССИЯ КОРМИЛА ОБЕДОМ!
И ВОТ - ГОД ЗА ГОДОМ, ПОХОД ЗА ПОХОДОМ -
СО СЛАВНЫМ СДРУЖИЛСЯ Я РУССКИМ НАРОДОМ.
ОН МИРНЫЙ НАРОД, НО ПРИВЫЧЕН К ПОХОДАМ.
ОСТРАСТКУ И НАШИМ ОН ДАЛ ВОЕВОДАМ.
ЦАРЬ ПЕТР! ВЕЛИКИМ ТЫ ПРАВИЛ НАРОДОМ!
КОГДА ЖЕ ОРДОЮ ЦЕВАНА РОПТАНА
МЫ БЫЛИ ОБЛОЖЕНЫ ВОЗЛЕ КУРГАНА,
НАМ ГИБЕЛЬ ГРОЗИЛА. НО ПОМОЩЬ НЕЖДАННО
ПРИШЛА ОТ ПЕТРА. МЫ ПРОГНАЛИ РОПТАНА!
В СРАЖЕНИИ ЭТОМ ПОЛУЧЕНА РАНА,
А ТАКЖЕ ЗАСЛУЖЕН И ЧИН КАПИТАНА.
Я РАПОРТ ПИСАЛ! Я ЗА ВСЕ БЛАГОДАРЕН -
ЗА ЧИН И ЗА ДОМ, ЧТО КАЗНОЮ ПОДАРЕН.
Я ЖИВ, А КАЗНЕН ЛИХОИМЕЦ ГАГАРИН.
ЖЕНАТ Я НА РУССКОЙ. МОЙ СЫН РУССКИЙ ПАРЕНЬ.
Я ЕСТЬ ПРАВОСЛЕВНЫЙ. Я ВЕНИКОМ ПАРЕН!
О ПЕТР ДАЛ МНЕ ВСЕ. МУДРЫЙ БЫЛ ГОСУДАРЬ ОН!"
Швед не мог до похода на Яркеть видеть солончаки и степь, поскольку владения русских ограничивались южнотаежными районами.
Эти обстоятельства кажутся странными, если учесть что Леонид Николаевич отлично знал Казахстан и Западную Сибирь, объездил их во во время работы в качестве корреспондента, а в годы издания стихотворения написал исторический очерк об истории Омска и собирал материалы для своего главного исторического труда - повести "Повесть о тобольском воеводстве".
Значит, смысл не в скрупулезном перечислении исторических фактов в рифмованной форме, а в чем-то другом. Например, в самом стиле повествования, служащем точному воспроизведению характера персонажа: человека не слишком умного, но при этом верного и обстоятельного.
Такими, как нам представляются сейчас пленные шведы петровских времен.
Я не припомню ничего похожего на судьбы плененных шведов Северной войны. В плену они успевали верой-правдой послужить московитам, а потом спокойно вернуться домой, восстановиться в чинах и пенсионах - и как ни в чем не бывало считаться верными слугами своей короны.
Они ведь служили русскому царству (благодаря их же стараниям оно успело стать империей), с которым Королевство Швеция два десятка лет находилось в состоянии войны, Северная война длилась с 1700 по 1721 годы. Это была война, одна из самых тяжелых в истории обоих государств, войны, положившей предел мечтам стать для Швеции настоящей империей - для России же означавшей единственную возможность войти в число европейских держав. И это была не ритуальная европейская компания тех времен с политесами и реверансами на поле боя: противники сцепились не по-детски и дрались не до первой крови.
Тут, скорее, идет речь об эмоциональном комплексе любви-ненависти имени кота Гарфилда: "Я ненавижу щенка своих хозяев, но только я имею право его мучить и я сотру в порошок любого, кто мне мешает это делать!"
Свейско-московитские войны воспринимались обоими народами как стародавняя традиция. Викинги и западные славяне застали уже древний милый обычай взаимного грабежа - и по мере сил поддерживали его. Первые короли и первые князья покончили с самодеятельностью самостийных ватаг и поставили дело на твердую политическую основу: когда воевали правильно, то есть армиями, когда спускали с цепи многочисленную и жадную до добычи свору рыцарей. Потом подсчитывали потери и добычи и восстанавливали торговлю. Государственное строительство в обеих странах шло синхронно, потом столкнулись лбами русские цари и шведские короли, по упрямству вполне достойные друг друга. Не думаю, что граница и несчастная промежуточная Финляндия знали хоть один мирный год на протяжении веков. За "кемска волост" (из фильма "Иван Васильевич меняет профессию"), за несчастные мызы и погосты, не говоря уже о Ладожском озере и Неве, рубились десятилетиями. Вот так и жили....Война становилась смыслом существования государств, русские и шведы проникались высокой миссией жизни во имя смерти на поле боя. Все, что мешало этому, отодвигалось на другой план и вызывало раздражение, как нечто мешающее.
Пленному шведу мало за что было любить русского, но когда он узнавал, что какие-то "тартары" угрожают его любимому противнику - в добродушном шведе просыпался берсерк, как в домашнем коте Гарфилде - хищный сородич:
"Экселенце Петер, мои честь и шпага к Вашим услугам до тех пор, пока мой природный государь не призовёт меня на любимую отчизну!"
Может, не так выспренне и не лично к Петру Алексеевичу, но для меня это одно из возможных объяснений. Примерно так англичане относятся к французам (и взаимообразно): стойкое недоверие, пополам с неприятием нравов, но стоит галльскому петушку попасть в очередной ощип, как из-за Канала вприпрыжку несется дряхлеющий лев. Это не по-джентльменски, сэр, бросать дорогого врага на растерзание тевтонам.
Другое объяснение - в духе той эпохи, пред-Просвещения, заря которого уже вставала над Европой.
Позади был кошмар резней во имя веры и ужас Тридцатилетней войны, обезлюдевший континент, удушающих оков религии и сословности. Обезумевшие от этого люди искали спасения в царстве разума и целесообразности, строгой математической гармонии, которой надлежало проверить мир и привести в соответствие с замыслом Создателя. Они перестраивали Европу, искали утопии за морями и даже находили их - например, Китай, в котором религия была умалена до проповеди нравственности, чиновники назначались на службу по результатам экзаменов, а все общество работало как хорошо отлаженный механизм под мудрым управлением абсолютного монарха. Казалось, считанные десятилетия отделяют землю, юдоль греха и невежества, от исполнения евангелического пророчества о тысячелетнем царстве счастья перед концом света.
Даже то, что волею Петра сумрачная Московия начинала примерять европейский наряд, казалось благим предзнаменованием. Исчезал последний барьер на пути всеобщего объединения мира в одно царство разума. И как было не служить культуртрегерству, нести просвещение в девственные леса Сибири, чтобы там, на новой земле, не успевшей вкусить горечь усталой цивилизации, смогли произрасти ростки будущего.
Потом их будет много, честных и знающих немцев - академиков, бюрократов, военных, инженеров и врачей, которые представляли себя демиургами в русском хаосе, строителями светлого будущего в русской грязи. Но шведы останутся первыми.
Надо отметить, русские в шведском плену, как правило, так не поступали. Были изменники, перебежчики, предатели - и в немалом числе. Но в основном русские покорно избывали тяготы пленения, не улучшая его поступлением на шведскую службу. Хотя не так трудно представить предложение, от которого на самом деле трудно отказаться - например, послужить в экспедиционном корпусе в Польше, противнице Швеции в той войне. У русских к полякам давние счеты, а уж у малороссов, которых в петровской армии было немало, ненависть к ляхам на генетическом уровне. И все же, предавать Россию не было принято. Для упёртых московитов Россия представлялась единственной обитаемой землей, а за пределами русско-православного мира простирались мифические земли немых "немцев", еретиков-латинян, басурман и прочих мифологических жЫдов и псоглавцев. Поступить к любому басурману на службу для них было примерно тем, как для космического десантника из повестей Хайнлайна вступить в армию насекомых -"чужих".
Тем более, что шведы широко практиковали истребление русских пленных, что для восемнадцатого века было уже нонсенсом, но, поскольку речь шла о дикарях-московитах, то особых эмоций у просвещенных европейцев не вызывало. Апелляции Петра Первому к мировому сообществу не производили ответных реакций, даже когда речь шла о совершенно диких случаях вроде четвертования дипломата Паткуля.
И - опять парадокс - по идее, перебежчики шведы должны были встречать неприятие как изменники и соучастники воинских преступлений. А такового не было. Ох, отходчива загадочная русская душа...
У меня создается впечатление, что царь-батюшка более доверял пленным шведам, нежели природным русакам, вполне справедливо подозревая большинство из соотечественников в нежелании участвовать в спущенных сверху грандиозных замыслах. Что неудивительно: строительство империи дело крайне трудной и тяжелое, требует от всех максимального напряжения сил, а для России еще означало коренную ломку всего образа жизни. Желающих участвовать в этом добровольно было мало, тем более, что предприятие не сулило немедленных барышей или автоматически наступающего величия. Собственно, поворот на имперский путь тяжеловесной российской телеги стал осуществляться с середины семнадцатого века и вызвал немедленный протест в виде раскола, стрелецких бунтов и восстания Стеньки Разина. Русским явно не нравилась идея стать расходным материалом в планах Романовых. Полвека их убеждали в обратном лаской и плахой, но и Петр Алексеевич столкнулся с тем, что его взгляды разделяют немногие, да и тех, по совести, надлежало немедля вешать за воровство. В этих условиях тысячи дисциплинированных и грамотных шведов, оказавшихся в России, были подарком судьбы. Для Швеции этап идеологической обработки населения в имперском духе остался в прошлом. Для верноподданных короны вопрос: "строить империю или не строить" просто не стоял. Те, кто его задавал - давно уже сгнили на виселицах. .. Оставшиеся в живых передали потомкам любовь к королю и всем его предприятиям. Психология среднестатистического шведа была такова, что ему надо было рьяно впрягаться в любое государственное строительство - на худой конец русское, если авантюры Карла XII лишили возможности обустраивать мировое величие милой Швеции.
Так что Петр (и птенцы его гнезда) отлично ладили со своими недавними врагами, а те платили им честной беспорочной службой.
Что удивительнее всего - мне не попадалась информации о преследовании шведов за казнокрадство. Или шведы были болезненно честны, или их просто не допускали к искушению....
Из двадцати двух тысяч полтавских пленных Сибирь получила девять тысяч - наиболее непокорных, из числа тех, что успели составить заговор о бунте в плену и прорыве в Турцию. В Азии бежать было некуда. Разве что из плена в рабство азиатам или к волкам-людоедам. Приходилось обустраиваться.
Сибирь - страна убийственная для павших духом, но благодатная для смелых и предприимчивых. Кто-то из шведов увидел саван почти круглогодичных снегов, непролазную грязь и мошкару, скудость во всем и дикость населения. Такими заполнили шведские кладбища под лютеранскими крестами - они оказались во многих сибирских городах. А кто-то увидел необъятный простор, нетронутую богатую природу и жесточайший дефицит в умелых и знающих людях. Таковые стали учениками, ремесленниками, инженерами, учителями, офицерами, чиновниками. Их вспоминает до сих пор благодарная Сибирь.
Из пленных шведов тогдашний сибирский губернатор Гагарин даже составил полноценный эскадрон. Гагарина потом судили за казнокрадство (официально) и попытку мятежа (о чем до сих пор ходят слухи - и тогда идея со шведскими ландскнехтами приобретает особое звучание). Но полноценная армейская часть из военнопленных державы, с которой Россия находилась в состоянии войны, вопросов у следствия не вызвала...
Как и то, что вице-губернатором тоже был швед, некто Ланг.
Размены пленных начались в конце войны, когда её накал начать спадать и многие офицеры вернулись на родину. Окончание войны дало свободу всем выжившим. Но не все воспользовались этим правом: из полутора тысяч тобольских шведов четыреста, почти четверть, предпочли остаться на новой родине.
О русских и сибирских шведах можно рассказывать долго, благо они успели отметиться во всех провинциях России и во многих начинаниях переломного времени. Но нас интересует только часть из них, которые связаны с Омском, а еще точнее - с обстоятельствами похода Ивана Дмитриевича Бухольца 1716 года.
. Именно эта экспедиция положила началу Омской крепости - эмбриону города. Устройство промежуточного укрепления предписывалась в приказе, отданном Ивану Дмитриевичу - при конкретизации царского распоряжения на месте идея промежуточной база в устье Оми неизбежно была бы озвучена и принята к сведению.
Понять роль шведов в этой истории трудно без рассмотрения обстоятельств предприятий 1714-1916 годов, связанных с местным вариантом Эльдорадо - песочным золотом в Яркети. Яркеть, без сомнения Яркенд, город всем известный - даже европейцам в начале восемнадцатого века. Но богатейшие золотые россыпи, о которых доносил Петру Первому сибирский губернатор Матвей Гагарин, являются то ли вымыслом, то ли искажением, то ли преувеличением. Царь отличался редкостным авантюризмом и был настолько стеснен в средствах, что по рапорту губернатора снарядил две экспедиции для проникновения в Среднюю Азию, покорения и/или установления торговых контактов с концессиями.
Распоряжение Петра Первого прямо приказывало привлечь добровольцев из пленных шведов ввиду необходимости занятия вакантных должностей геологов, горных инженеров, строителей и артиллеристов. Петр Первый мог дать Бухольцу с десяток офицеров и сержантов - остальных людей, (полторы тысячи как предполагалось вначале) , надлежало набрать на месте, в сибирских городах.
В СОБСТВЕННОРУЧНОЙ РЕЗОЛЮЦИИ ПЕТРА ПЕРВОГО НА ДОНОШЕНИИ КНЯЗЯ ГАГАРИНА ОПРЕДЕЛЯЛСЯ СОСТАВ ЭКСПЕДИЦИИ, В КОТОРОМ ЗАРАНЕЕ ОГОВАРИВАЛОСЬ УЧАСТИЕ ШВЕДОВ: "ДЛЯ СЕГО ОПРЕДЕЛИТЬ ДВЕ ТЫСЯЧИ, ИЛИ ПО НУЖДЕ ПОЛТОРЫ; ТАКЖЕ СЫСКАТЬ ИЗ ШВЕДОВ НЕСКОЛЬКО ЧЕЛОВЕК ХОТЯ ГОДА НА ТРИ, КОТОРЫЕ УМЕЮТ ИНЖЕНЕРСТВА И АРТИЛЛЕРИИ; ТАКЖЕ КОИ УМЕЮТ ОКОЛО МИНЕРАЛОВ, ТАКЖЕ И ОФИЦЕРОВ НЕСКОЛЬКО, ОДНАКО ЧТОБ ИХ БЫЛО НЕ БОЛЕЕ ТРЕТИ"
НА КОТЛИНОМ ОСТРОВУ, МАИЯ 22 ДЕНЬ, 1714
Многозначительная деталь обозначения времени и места - предстоит поход российского флота, который закончится Гангутом - жесточайшим морским сражением и первой великой победой России на море: .а Петр Первый обдумывает, какое количество пленных шведов является оптимальным для экспансии в глубины Азии...
Национальные особенности вербовки шведов отражает цитата из очерка академика Герхарда Фридриха Миллера
"В КАЗАНИ И АСТРАХАНИ ПРИСОЕДИНИЛИСЬ К НЕМУ МНОГИЕ ШВЕДСКИЕ ПЛЕННИКИ, КОТОРЫХ ОН (КНЯЗЬ АЛЕКСАНДР БЕКОВИЧ-ЧЕРКСАССКИЙ) ОН В РОССИЙСКУЮ СЛУЖБУ ПРИНЯЛ, И ОТ НИХ ТЕМ БОЛЬШЕ СЕБЕ В ПОМОЩИ НАДЕЯЛСЯ, ЧЕМ ОНИ ОХОТНЕЕ К ТОМУ СКЛОНЯЛИСЬ. МНОГИЕ В ПОЛОНУ БЫВШИЕ ШВЕДСКИЕ ОФИЦЕРЫ И СОЛДАТЫ, КОТОРЫЕ НЕ ПРИРОДНЫЕ ШВЕДСКИЕ ПОДДАННЫЕ, НО ОТ ДРУГИХ НАЦИЙ В ШВЕДСКОЙ СЛУЖБЕ ОБРЕТАЛИСЬ, ДАВНО ЖЕЛАЛИ ТОГО, ЧТОБ В РОССИЙСКУЮ СЛУЖБУ БЫЛИ ПРИНЯТЫ. С НИМИ НЕ БЫЛО НИКАКОЛГО ПРИНУЖДЕНИЯ, ИБО ВСЯКИЙ ПО ПРОИЗВОЛЕНИЮ СВОЕМУ МОГ В СЛУЖБУ ВСТУПИТЬ, И НА КАКИХ КОНДИЦИЯХ ЖЕЛАЛ"
Г.Ф МИЛЛЕР "ИЗВЕСТИЕ О ПЕСОШНОМ ЗОЛОТЕ В БУХАРИИ, И ЧИНЕННЫХ ДЛЯ ОННОГО ОТПРАВЛЕНИЯХ И О СТРОЕНИИ КРЕПОСТЕЙ ПРИ РЕКЕ ИРТЫШЕ, КОТОРЫМ ИМЕНА: ОМСКАЯ, ЖЕЛЕЗНЕНСКАЯ, ЯМЫШЕВСКАЯ, СЕМИПАЛАТИНСКАЯ И УСТЬ-КАМЕНОГОРСКАЯ".
Цитата пространная и неудобочитаемая, но весьма точно отражает реалии того времени.
Нет точного перечня или хотя бы числа шведов в обеих экспедициях.
Объяснение этому минимум два.
Первое из них то, что "шведы" могли и не быть этническими шведами, их правильнее именовать каролинами - то есть сторонниками и наемниками Карла XII других национальностей. Это могли быть саксонцы, пруссаки, поляки, ливонцы, курляндцы-остзейцы, финны. Русские, не мудрствуя лукаво, зачисляли их общим чохом в "немцы", куда частенько - а хрен ли их, басурман, идентифицировать по этническому признаку? - запихивали и самих чистокровных шведов.
Второе - военнопленные шведы в чинах русской армии сливались с российским офицерским корпусом. Ни статистики, ни рядовые, ни низшие сословия просто не различали "немцев" из законтрактованных Петром и тех, кого Петр когда-то взял в плен.
Правда, пассаж относится к формированию другой экспедиции и к шведам астраханским - описывается начало походов Бековича на Хиву в 1715-1717 годах. То была попытка с запада, с Каспийского моря, проникнуть в ту же загадочную "Бухарию" - Среднюю Азию. Бухольцу предстояло осуществлять вторую часть замысла стратегической разведки в Средней Азии и поиску путей в Индию - идти со стороны Сибири, с северо-востока.
Бухольц должен был углубить вверх по Иртышу в казахские степи до Ямышевского озера, основать опорный пункт в этом месте, после чего углубиться в направлении некоего Яркети в поисках места, где на некой Дарье организовать промышленный намыв золота. Мало того, что золота в таких масштабах там не бывало, а поиск предстояло вести при таких приметах, что они описывали местность в сотни вёрст в окружности. Поход производился по территории, захваченной джунгарами - монголами, с которыми у русских отношения были напряженные.
Причина появления сибирской поговорки "пропал как Бухольц" заключалась в разном понимании джунгарами и русскими пограничной линии. Царь Петр был уверен, что русской границей были окрестности Ямышева озера. Оно с 30-х годов семнадцатого века использовалось для добычи соли для всей Сибири, там же собирались на ярмарки с русскими купцами киргис-кайсаки (нынешние казахи) и джунгары. Джунгары считали пограничной реку Омь, то есть линию несколькими сотнями верст севернее. В их представлении экспедиция Бухольца представлялась военным походом. Реакция была соответствующая. Какие-то джунгарские князьки-тайши в Томске вроде бы подтвердили, что воспрепятствования не будет, но в окрестностях Ямышева имел владения совсем иной тайша. А ему планы русских чем-то не понравились и он обратился за помощью к сюзерену - контайше (хунтайджи) Цэван-Рабдану.
При описании строительства укрепления на Ямышевом озере впервые всплывает имя первого строителя Омска - артиллерии поручика Каландера. В разных источниках он рапортуется по-разному: то артиллерии поручиком, то артиллерийским капитаном-инженером, вдобавок, ещё и Иваном. Разнобой в чинах может отражать карьеру в российской армии, а то, что Иоганна - Йоханна переиначили на русский лад - то, что он смирился с русским окружением и уже не бунтовал против внешнего обрусения. Точнее говоря, крепости как таковой не было - была система укреплений из рогаток (верного способа остановить конницу), насыпных редутов с батареями и изгороди из дефицитного в тех местах леса с провиантскими складами. "Крепость" была занята с наскоку джунгарами, но тут, видимо, и сказался опыт Каландера - при минимуме средств добиться максимального эффекта. Прорвавшаяся часть джунгар оказалась в зоне обстрела артиллерией и потом выбита штыками.
Потом кольцо осады замкнулось.
Бессмысленная для обеих сторон осада с приступами продолжалась всю зиму и унесла с обеих сторон тысячи жизней. Русских погибло две тысячи двести человек - рекруты из Тобольска, Тары, сибирских деревень, том числе и шведы - волонтеры.
Из Тобольска зимою 1716 года выслан конвой с подкреплением - он был перехвачен и перебит, добавив еще семь сотен человек к мартирологу авантюры Петра Первого. Весной 1716 года, после ледохода, уцелевшие семьсот человек покинули остатки острога и на подручных плавсредствах добрались до устья Оми. До российского форпоста, Тары, оставалось несколько дней пути. Вместо возвращения по приказу Бухольца в устье Оми началось строительство укреплений - так начинался Омск.
О причинах и обстоятельствах внезапного (или, наоборот, заранее обговоренного) решения, о побудительных мотивах, о роли самого Бухольца спорят до сих пор.
План укрепления на левом берегу Оми, так называемой первой Омской крепости, был составлен Каландером. Он же считается строителем ее - как начального этапа, когда остатки корпуса Бухольца окапывались в виду возможного карательного набега джунгар, так и завершающего, который вело подкрепление в 1300 человек майора Вельяминова-Зернова.
У меня создается впечатление, что шведов особо отмечали в том случае, когда требовалось подчеркнуть: к делу был приставлен человек грамотный, дельный и лояльный - мол, Карл XII не дурак, кого попало в армию набирать не будет. Следовательно, в лизинге у Петра Первого оказался добротный человеческий материал. Значит, на идее был поставлен знак качества "сделано в Швеции". И, дополнительно, если шведы участвовали в этом, значит ЭТО не откровенная чушь. В таком виде Петр Первый получил известие о строительстве укрепления в устье Оми.
Бухольц покинул Омскую крепость в 1716 году - то ли от стыда, то ли из-за разногласий с Гагариным, то ли по какой-то другой причине. Каландер остается завершать начатое дело.
Весною следующего, 1717 года он вернулся на пепелище Ямышевской крепости и построил новое укрепление, теперь уже постоянное. Есть упоминание о том, что он принял участие в начале строительства еще одной - Железногорской.
С опорой на Омскую крепость началось форсированное строительство Иртышской линии - цепи крепостей по Иртышу до самого Алтая. Укрепления, казачьи станицы и посты наглухо перекрыли реку от перемещения джунгар. Как раз в это время джунгары ослабевали в китайских войнах и не могли должным образом реагировать на бросок вначале на юг - Иртышской линией, а потом возведению других линий крепостей на границе степи и лесостепи.
Так строительство Омской крепости взорвало патовое положение во взаимоотношениях двух государств, претендующих на господство над Северной Азией. Русские были неприступны в укреплениях, в лесах и при наличии речных коммуникаций, но не имели возможности углубиться в лесостепь, где господствовали джунгары; джунгары блокировали российскую экспансию на юг, но сами не имели возможности для успешного вторжения на север. Столетний период зыбкого баланса рухнул. Началось освоение житницы Сибири, ее продовольственной базы - прииртышских, алтайских и приобских лесостепей. Потом сто лет империя собирала силы для следующего броска на юг - в середине девятнадцатого века настала очередь Туркестана, недосягаемой цели Бековича - Черкасского и Бухольца.
Сам Каландер не застал окончания впечатляющего "дранг нах зюйден". В 1719 году губернатор князь Гагарин самолично почти его память в рапорте на Высочайшее имя: "А который поручик Каландер был, по воле Божией утонул, едучи к Тобольску, и в таких людях есть скудость". Говорят, до сих пор один из островов на Иртыше, вблизи места его гибели, называется островом Каландера.
На момент окончания похода Бухольца от шведов было очищено европейское побережье Балтийского моря, а русские моряки обнаглели до того, что стали загонять шведов в обратно родные шхеры. Северная война ценой невероятных потерь уже разворачивалась победным ликом к России. Швеция теряла свои плацдармы, континентальные владения - но в это же время шведы захватывали для России неизмеримо бОльшие территории в Азии. Сарказм истории.
Я не видел сведений о предателях и перебежчиках из числа шведов: ни когда их вырезали на узких улочках Ургенча и Хивы, ни во время бесконечно долгого сидения в осаде в Ямышевском остроге. Семь лет до этого под Полтавой и Лесной они с русскими дрались насмерть друг против друга: в 1716 и 1717 году они стояли в одном строю. До смерти или победы под стягами с двуглавым орлом.
Имена прочих первых омских шведов история не сохранила.
Их было немало, раз одним из первых каменным строением Омской крепости стала лютеранская кирха. Местом захоронения шведов и "немцев" - лютеран и протестантов был участок на другом берегу Оми, на месте расположения нынешнего кинотеатра "Маяковский".
Не менее любопытны еще несколько шведов, также оказавшихся причастными к экспедиции Бухгольца, но испытавшим куда более масштабные приключения.
Я вскользь упомянул о попытке деблокирования Ямышевского острога в начале 1716 года.
Знакомьтесь, фру и герр Ренат, которых свела вместе судьба, сотни вёрст пути по застывшей степи и многочасовой бой конвоя на Коряковом яру.
Госпожа Бригитта Кристина, урожденная Шерзенфельд, успевшая за полвека своей неординарной жизни сменить несколько мужей, павших в войнах с московитами. Впрочем, известна она не только этим, но и своим семнадцатилетнем пребывании в джунгарском плену, о чем оставила мемуары. Бригитта, тогда Цимс, вместе с мужем находилась в тобольском конвое. В битве на Коряковом яру её муж был убит, а она сама досталась воину-монголу. Джунгар восхотел воспользоваться своим правом, но решительная Бригитта сломала насильнику ногу. По счастью, ее не убили тут же, а отправили на суд к контайше. Суровая нордическая валькирия заявила азиату, что так делать не положено; тот восхитился её смелостью, запретил проявление неуважения к шведке и взял прислуживать своей жене. Бригитта потом выслужилась до роли руководительницы ткацкого дела в джунгарском государстве.
Я не то чтобы упрекаю фру Бригитту в лакировке действительности, но не могу не отметить, что события развивались в полном соответствии с сюжетом приключенческого романа. В романе обязательно присутствуют клише: добродетель, чаще всего в виде девственности, которой создается угроза со стороны дикарей, счастливое избавление от опасности без урона девичьей/женской чести, смелость в отстаивании своих прав с упованием на Господа, которая приводит дикарей в замешательство и позволяет в дальнейшем представителю белой расы доминировать над туземцами. Если быть точным, то клише эти относятся чуть ли не к эллинистическому роману и житиям святых, а во времена Бригитты стали основой любого уважающего романа. События не могли развиваться иначе, чем в клише, иначе их просто бы не было. Мой ироничный тон относится к жанру мемуаров, но не к самой госпоже Бригитте, которая в достаточно юных летах испытала многое, от чего ломались даже брутальные мужчины. В череде бедствий и пленений она смогла поставить себя на должное место, так что вызывала уважение у тех, кто легко могли обратить ее в лагерную подстилку или покорную рабыню.
В плену Бригитта познакомилась с собратом по несчастью - Юханом Густавом Ренатом, также участником тобольского конвоя. Штык-юнкер Ренат был взят в плен и сделал у джунгар головокружительную карьеру. Штык-юнкер означает низший офицерский чин в артиллерии (только не спрашивайте, при чем тут штык). Ренат попал в плен под Полтавой двадцатипятилетним и успел приобрести необходимые знания в такой степени, что смог организовать в степи железоделательное производство, пушечные мануфактуры и артиллерию в армии джунгар. Миллер утверждает, что он еще основал типографию, а с Бригиттой они стали знакомы во время изготовления ткацких станков. Человек с такими способностями и, видимо, весьма энергичный, пользовался большим влиянием и скопил немалое состояние. Джунгарская артиллерия стала для китайцев пренеприятнейшим известием.
Известна фамилия еще одного их соотечественника, Дебеша, который оказался в сходных обстоятельствах.
Супруги Ренат покинули джунгар в 1733 году с немалой благодарностью за возросшую военную мощь государства. Благодарность джунгар простиралась до того, что они отпустили с ними еще 19 шведов и 134 русских. Если прикинуть, сколько из их соотечественников умерло от непривычных условий жизни, было убито или умерло от ран при взятии в плен, то общее число шведов, оказавшихся в зоне боевых действий должно насчитывать не менее сотни.. Подчеркиваю, они все были добровольцами - волонтерами, участвующими в рискованных походах по своей воле. Сомнительно, что все они были участниками несчастного конвоя Томск-Ямышево начала 1716 года. Видимо, бои на пограничье шли повсеместно, и шведы активно участвовали в них.
Ренаты с русским посольством вернулись в Москву в 1733 году. В условиях их освобождения есть неясность, так как существовало некое препятствие для беспрепятственного возврата в Швецию. Им пришлось испрашивать позволение посетить родину для устройства своих дел с последующим возвращением. В Швеции они оказались, но обратно не вернулись.
Бригитта умерла спустя пару лет, успев выпустить мемуары, а сам Ренан работал верфях и дослужился до чина капитана. Он вывез первую точную карту Центральной Азии, которая была использована другим "русским" шведом - Стралленбергом в географическом описании Сибири и Азии.
Для современного читателя время и место действия персонажей моего эссе мало что значат.
Приходится напоминать, что там и тогда решалась судьба Северной и Восточной Азии, возрождения трансконтинентальной империи Чингисхана, китайской экспансии на север и само существование Азиатской России.
Первая половина восемнадцатого века для Китая - как представителя цивилизации в регионе - и джунгар - как воплощением варварства - была заполнена конфликтами и противостоянием на всех фронтах. Русские немного недооценивали джунгар, так как имели дело с их северным крылом, немногочисленным и без особых амбиций. Джунгары активно противодействовали русской экспансии на юг, но именно противодействовали, а не переходили в контрнаступление. Сибирские джунгары по туземному обычаю клянчили подарки от Белого царя московитов, сутяжничали о двоеданцах, грабили пограничье. Среди них часто витали идеи о вассалитете по отношению к Москве. Часть из них, белые калмыки так и поступили, вошли на правах федератов в российское подданство. Их потомки известны сейчас как калмыки.
Зато южная ветвь джунгар лелеяла чингисхановские планы по завоеванию Тибета, всей Монголии, Туркестана и Китая. И многое из этого было осуществлено, так что весьма энергичному и агрессивному циньскому Китаю приходилось вести упорные войны на своих западных рубежах.
И тут достаточно весомая помощь пленных шведов, которая, конечно же, не могла изменить ход войн, но зато ограничило победные результаты нескольких антиджунгарских компаний.
Россия была в стороне от этих войн - но именно они обеспечили ей избавление от ближайших соперников в Сибири и Центральной Азии.
Во-первых, перестала существовать джунгарская угроза, домокловым мечом нависавшая над русской Сибирью.
Противостоять мало-мальски серьезному вторжению джунгар русские не имели ни одного шанса.
Во-вторых, китайцы в период максимального могущества Цинь позабыли о за-амурских территориях.
И это спасло Восточную Сибирь, так как несколько тысяч русских ратников с туземными федератами не смогли бы сопротивляться хотя бы походу ополчения дауров. Казачья вольница шибко обидела амурских аборигенов, потом манчжуры переселили их от греха подальше южнее, так что желающих посчитаться с русскими в недостатке не было. Если бы к экспедиционному корпусу присовокупить пушечный наряд из знакомых с морозами природных манчжуров, то сибирские казаки столкнулись бы с упорным и умелым противником, а регулярные войска - с имперскими солдатами, старательно обученными европейскими инструкторами. Еще во время заключения Нерчинского мирного договора 1689 года китайцы дипломаты прямо говорили о своих притязаниях на "наше" Забайкалье: они отказывались понимать, что надо варварам - лючи в тех местах, которые закартографированы, аккуратно занесены в анналы империи и которые просто ждут своего часа, чтобы быть осиянным светом Поднебесной. Знали китайцы и о системе хребтов Восточной Сибири, о реках и природных богатствах, о степях Предуралья и много еще о чем. А чего не знать-то, если манчжуры - тунгусы, а уж тунгусские племена заселяли всю Восточную Сибирь и Дальний Восток. Кто знает, как повернулась бы история Сибири, если бы Албазинская осада и джунгарские войны помешали Китаю развернуться лицом на север.
Так что волею судеб омские шведы оказались в эпицентре противостояния империй, которое охватывало половину Азии и тянулось столетия. А, может, не совсем случайно...
Как-то уж очень удачно вписались военспецы-интернационалисты в освободительную борьбу монгольского народа против китайских милитаристов...э-э, пардон, меня занесло на пару столетий вперед, когда вечную войну за сердце Азии продолжали не менее колоритные персонажи вроде Джа-ламы, Сухэ-Батора, комиссара Блюмкина и барона Унгерна.
В середине восемнадцатого века умерли последние из русских шведов - в том числе и омских. Кроме тех, кто уже нашел покой на русской земле, в урманах или в ковылях. История повторяется - но вряд ли Восток и Запад снова сойдутся так близко, чтобы честно и прямо взглянуть друг другу в глаза.
Я бы много отдал за честь выслушать их последнюю исповедь - чем же были для них Россия и Сибирь, годы пленения и русской службы.
Узнать то, что понял европеец, которого биография поставила на самый край судьбы, заставила выглянуть за пределы хрустального свода, столь прочного над милой уютной Европой. Есть такая старинная гравюра - незыблемый свод над плоской землей с плодовыми деревьями, пашнями и домиками, но на краю привычного мира человек - путник, если судить по посоху рядом, пробил головою небесную твердь и и изумлением вглядывается в движение небесных светил, внимает музыке сфер и познает космогоническую механику - то, что обычно милосердно сокрыто сводом обыденности, ибо человеку не дано вместить истины в полной мере.
Русские шведы были посланцами Европы, которым предстояло понять Россию и Азию
Чем же они вспоминали годы, проведенные в сибири?
Бесплодная горечь напрасно потерянных лет, загубленная молодость, проведенная среди врагов, в нищете и грязи.
Или восторг, смешанный с ужасом, от величественных картин становления истории: гула конных туменов, разворачивающихся в лаву под громоподобное "Ург-ха!", поверженных китайских твердынь, бескрайних степей, порождающих новых Аттил и Чингис-ханов, смелых и гордых людей, рабов и предателей - много, что было уже скрыто в Европе под лаком цивилизации.
Над их угасающим взором вставали закатные "драконоподобные зори": то ли символ ада, через который ни уже прошли в этой жизни - или же предвозвестие истин, которые они уносили с собой в могилу.