Аннотация: Copyright, 2000, Кишинев, CZU 882(478)-3 T66 ISBN 9975-72-077-3
Молитва к телу.
Когда из твоей жизни волей обстоятельств уходит мужчина, как бы останавливается время. Ей дали это понять ее большие часы. Он не вернется более. Во всяком случае пока. Он уже пытался уехать, уйти насовсем - так за них решили обстоятельства. Но неожиданно для самого себя вернувшись не смог прийти и не сказать - вот он. я. Я есмь...
Наверное, с этой фразы начинались и букварь и самые первые книги. А еще с возьмите мое тело, пейте мою кровь- энергию, жизненную силу. Вроде бы так сказал Господь.
Она отдала ему в эту последнюю- во всяком случае на долгое время -их встречу свое тело. Как Господь, прародитель наш. И неконтролируемо для своей собственной безопасной жизнедеятельности вливала в него свою кровь, энергию, прану, силу. Он, наверное, даже почувствовал от этого страшную собственную неделикатность, потому что снова они заснули хоть и вместе, но не так слаженно как раньше, а разобщено. Пытались ли они во сне, в астрале что-то друг другу говорить? Едва ли... Каждый, особенно он - ведь уходящему больнее - пытался закрыться в себе, отгородиться высокой непроницаемой стеной глухого молчания. Он как здравомыслящий человек не пытался с нее брать никаких обещаний. И сам, как человек честный, никаких обещаний не давал. Может так оно и было лучше для обоих. Ибо кому нужна драматически напыщенная фальшь? Однако, в его сосредоточенном молчании проглядывались благородные желания. И хотя этой ночью он брал ее как покупную девку в порту, в этой безличной жажде жизни было столько не показной, но благородной страсти, что ей вновь и вновь хотелось вместе с ним переживать этот фрагмент. Даже несмотря на свою слегка травмированную промежность... Он в этот раз спервоначалу поняв, что она еще не готова и не пустит его в свое лоно - одних поцелуев в губы и объятий было мало для живительной набухшей влаги нижней сокровенной женской чакры - принялся интенсивно целовать ее грудки, тщательно испивая соски. А потом поняв, что она хочет еще большего, спустился вниз к животу и мягким складкам ног, к пушистому бархатистому оазису живой изнемогающей плоти и несколько раз помазав языком по не менее трепетным чем первые и жаждующим тепла губам, на миг лишь засунув свой язычок в бесконечное для постижения отверстие лоно, вновь вернулся к вожделенному аромату набухающей розы и несколько раз с приятной возбуждающей силой втянув его в себя, услыхал глубинные стоны и ощутив особой изгиб спины партнерши и движения бедер навстречу его живородящим губам, понял, что ворота храма открыты и он может не стучась войти туда...
Мелодия не была дивно-сладкой, они давно - месяц - не занимались этим и не были готовы к слаженной гармонии начал. Он, толкаясь своей вздыблено -неуемной мужской силой что-то пытался ей сказать, может до нее докричаться о том, как ему весь этот непростой месяц было без нее. Она, втайне, как кошка, желавшая только мягкой нежности, проявления грубой ласки хозяина терпела, но не отзывалась со стоном на них. Они, совокупившись во взаимной скачке не достигли небес и Бога. Они просто оставались на Земле в конкретной постели и он брал ее как брал бы безликую девку в порту, озверев от телесного голода, не складывающегося контакта с партнером и желая лишь вы ...
сказаться, выкричаться как ему как человеку было нужно все эти долгие месяцы тепло другого