Лестница оборвалась в никуда - неожиданно, безо всякого предупреждения. Просто за очередным поворотом не оказалось ступеней, и она еле успела остановиться на самом краю, намертво вцепившись в перила. Из темноты под ногами прилетел ветер, взлохматил ей волосы и пронёсся вверх - туда, куда вела лестница... должна была вести.
И что теперь? До боли, до слёз в глазах она пыталась вглядеться вперёд. Мрак висел плотным, непроницаемым облаком сразу за обрывом - только над лестницей еле-еле можно было что-то разобрать.
- И что теперь? - спросила она вслух, не особо ожидая ответа.
Снова налетел ветер, уже сильнее, взметнул подол её юбки. Лестница загудела на разные голоса. Она покачнулась и снова ухватилась за перила. Шарф сорвало с плеч и унесло - лёгкое прикосновение шёлка к щеке, и алый всплеск растаял в темноте.
Лестница вздохнула, и гудение ветра немного изменило тональность - потому что впереди стало чуть меньше бесконечности... и чуть больше ступеней и перил.
Она шагнула вперёд. Лестница продолжалась, словно она была здесь всегда.
Шаг. Ещё шаг. Поворот. Новый обрыв.
- Вот так, значит? - проговорила она и закусила губу.
Значит, вот так, согласно свистнул ветер, огладив её обнажённые плечи теплым порывом с запахом пряностей и цветов.
Она медленно разулась. Ступени лестницы были прохладными, но стоять босиком оказалось вполне терпимо.
Туфли полетели вниз. А перед ней появились новые ступени.
Она рассмеялась, коротко и горько. Теперь диалог в начале подъёма представился ей в другом свете.
- Я готова отдать что угодно. Всё, что у меня есть.
- В большинстве случаев этого недостаточно.
- Всё, что угодно.
- Никто не запрещает пытаться. Иди. Столько, сколько сможешь.
А потом была дверь в темноту и винтовая лестница, отгороженная от этой темноты хрупкими перилами.
Туфель хватило на два поворота. Она вынула из ушей серьги и бросила их вперёд. Один поворот. Обручальное кольцо подарило ей целых три витка. Юбка - два. За юбкой последовал шёлковый топ на бретельках. Кружевное бельё.
Всё. На ней больше не было ничего. Ни единого лоскутка.
Она стояла перед очередным обрывом в темноту, и ветер пел, обнимая её обнажённое тело. Ей кажется, или цветочный запах стал отчётливей?
Впрочем, неважно. У неё ничего больше нет.
Она опустилась на колени, и прикоснулась к последней ступеньке. И тут же отдёрнула пальцы - новорожденный край оказался острым, как бритва. Россыпь мелких капель сорвалась с порезанных пальцев. А лестница вздохнула, разрастаясь.
Она стояла на коленях, и её била дрожь, несмотря на тёплый ветер.
Потом она поднялась, и медленно пошла дальше - вверх.
- Если я продолжу, - сказала он вслух, самой себе, - если я продолжу в этом духе, то, в конце концов, я истеку кровью и не смогу идти.
Ступени опять закончились. Она отвела с лица волосы, вконец растрепавшиеся от этого бесконечного ветра.
Волосы.
Опуститься на колени оказалось недостаточно: она легла на ступени, ощущая плечами и бёдрами их холодное прикосновение. Собрала разлохматившиеся волосы в жгут, перехватила руками, и, перегнувшись за последнюю ступеньку, её острым краем перерезала этот жгут. Одним движением.
Ветер подхватил, закружил серебристые пряди, и несколько мгновений казалось, что идёт то ли дождь, то ли снег. Новые ступени, новые пролёты...
Она поднималась, крепко держась за перила, мучительно раздумывая о том, что она будет делать, когда лестница опять оборвётся. Что?
Повернуть назад? Нет. Там её ничего не ждёт. Тогда уж проще шагнуть с последней ступеньки вниз. Может быть, с её смертью лестница развернётся так далеко, что следующий, кто пойдёт за ней, дойдёт до конца пути. Впрочем, она сразу поняла, что ошибается: лестница у каждого своя и с её смертью она просто растает, осыплется серебристым пеплом.
Ступени закончились.
Она остановилась, прижимая к губам пальцы, и беззвучно зарыдала.
Слёз хватило всего на половину пролёта. Потом глаза высохли, и она опять замерла на краю бездны, в безнадежности и растерянности.
Она запрокинула голову вверх и в бессчетный раз попыталась вглядеться в темноту.
Потом изо всех сил закричала:
- Ну что?? Что ещё??? Что я ещё могу отдать?...
Её крик камнем упал вниз, горло перехватило - и лестница с едва слышным звоном подставила её ногам и ветру ещё несколько пролётов, уводящих вверх.
Она попыталась засмеяться, и поняла, что не может: ни смеяться, ни говорить. Провела рукой по горлу, где сколько она помнила, с её рождения, жил принадлежащий ей голос.
Теперь голоса не было. Отныне и навсегда.
Впрочем, какая разница? Разве у неё есть это самое "навсегда"?
Она внимательно оглядела своё тело. Ноги. Грудь, бёдра. Плечи. Руки с длинными, тонкими пальцами.
Бритвенный край последней ступеньки призывно поблескивал в полумраке.
Она так и не смогла заставить себя ничего отрезать. Даже перерезать вены не смогла.
Её хватило только на длинный разрез с внутренней стороны запястья. Боль вспыхнула и пропала, тяжёлые горячие капли беззвучно побежали по пальцам левой руки, срываясь вниз. И с каждой каплей одна за другой возникали новые и новые ступени...
Она потеряла им счёт. Не упасть, не упасть, не упасть - механически повторяла она, цепляясь за перила правой рукой.
Потом она просто шла.
Кровь продолжала сочиться из разреза, хотя, кажется, по всем правилам должна бы уже свернуться. Она поняла, что кровь не сворачивается, потому что это не совсем кровь - вернее, не только кровь. Что-то важное по капле покидало её: жизнь? Память? Боль?
В какой-то момент она равнодушно осознала, что не может вспомнить, куда и зачем идёт - но не остановилась. Вперёд. Вверх.
Лестница звенела под её ногами, ветер пел, обнимая её, заворачивая обнаженное тело в кокон из тёплого воздуха с густым цветочным запахом.
Выше.
Выше.
Выше...
Она стояла... Нет. Она находилась.
Где? Нет ответа.
Кто она? Нет ответа.
Зачем она здесь?
Здесь был ветер, ветер кружил вокруг неё, ласковый, тёплый, и пахло цветами, и было море света.
Внизу расстилалось бесконечное цветочное поле - невыразимо прекрасное.
Она захотела рассмотреть цветы поближе.
Ветер подхватил её и понёс. Спустя секунду она поняла, что так и должно быть.
Один из цветов показался ей поникшим - мимолётным прикосновением она расправила дрожащие лепестки.
Женщина, занесшая ногу над порогом, задумалась, потом вернулась на кухню и прикрутила газ.
Она летела над полем без начала и конца. Опустилась, увидев ещё один цветок, свернувший увядающие лепестки, огладила и его.
Малыша, потянувшегося было к розетке, позвала из кухни мама.
Она искала. Что?
Ещё один цветок... и ещё...
Девушка передумала сворачивать в тёмный переулок.
Мужчина прошёл мимо открытого канализационного люка.
Вот это. Совсем, совсем увядший, распластавшийся по земле бутон. Здесь и сейчас он был безнадежно мёртв, и она мысленно попросила ветра скользнуть туда, где ещё не поздно его оживить...
***
Девушка стояла на перекрёстке и смотрела вслед молодому человеку. Ветер играл концами алого шёлкового шарфа, накинутого поверх шёлкового же топа на бретельках. Девушка улыбалась - молодой человек время от времени оборачивался, махал ей рукой и улыбался тоже.
Мигнул светофор, и он хотел было ступить на проезжую часть.
Но остановился, повернулся и пошёл к ней.
Порыв ветра хлестнул её с такой силой, что она покачнулась.
Синяя машина вылетела из-за поворота, не замедляя хода, промчалась по перекрёстку на красный свет, с визгом затормозила и скрылась.
Яркая вспышка неслучившегося (тёмная маслянистая лужа под колёсами, крики сирен, пустите меня, не на что там смотреть, нет, только не это, всё, что угодно, да что же это, успокоительного ей...) свернулась в пылающую точку под веками и пропала, оставив дрожь в пальцах и слёзы на глазах.
Одним ангелом-хранителем в этом мире стало меньше, потому что ему незачем стало подниматься вверх, всё выше и выше, по бесконечной лестнице.
- Да, милая? - окликнул её молодой человек, подходя к ней - что случилось?
- Ничего не случилось, - прошептала она, с трудом выталкивая слова сквозь онемевшее горло (на миг ей показалось, что она не может говорить, что она разучилась говорить).
- Но ведь ты позвала меня? - удивился он, - я же слышал твой голос?
- Ничего не случилось, - повторила она, наслаждаясь простой и прекрасной истиной своих слов. - Просто... ты понимаешь... совсем ничего... не случилось.
Он обнял её. Она всё ещё с трудом могла дышать. Ветер трепал её волосы и пытался сдёрнуть шарф.