Аннотация: О взрывном синтезе, запрете на опыты, и о научном кураторе, съехавшем с катушек.
28 февраля 44 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити
Последний нейтронный излучатель, запакованный в пакет из-под кукурузных хлопьев, Гедимин вынул из бака робота-уборщика, застрявшего между научным центром и соседним ангаром. Механизм был слегка повреждён - неисправность устранялась за пять минут - но сармат не мог не отметить, что сломался он в нужное время и в нужном месте. Спрятав нейтронную пушку и включив отремонтированного робота, Гедимин задумчиво хмыкнул, оглянулся на пост "федералов" перед въездом на АЭС (они всё ещё стояли там, и с утра карманы ремонтника снова были вывернуты, а ненужные обломки, собранные им по всем знакомым сарматам, пересчитаны, проверены и сложены обратно в карман) и пошёл в "ангар".
- Кто тот "чистый", который с нами был? - спросил Гедимин, подойдя к Линкену. - Как его зовут, и где живёт?
Взрывник криво ухмыльнулся.
- Зачем тебе это, атомщик? Макаки ещё в городе, и сканер у них всегда наготове.
Гедимин досадливо сощурился.
- Я не собираюсь его выдавать. Кажется, он - толковый сармат. Спроси, хочет ли он работать с нами. Мне бы пригодился такой.
Линкен ухмыльнулся ещё шире, - всё его лицо перекосилось.
- Я уже спрашивал, атомщик. Он сказал, что он не псих. А если тебе нужна помощь - скажи мне. Я-то уже здесь.
"Знаю, что ты здесь," - Гедимин кивнул, отворачиваясь к верстаку и делая вид, что углубился в работу. "Но не хватало ещё, чтобы ты попробовал сделать бомбу из генераторного плутония..."
Сейчас плутоний был вне опасности - всё, что не пошло на опыты, лежало в новой лаборатории в свинцовом ящике, сделанном из остатков РИТЭГа, и Линкен был предупреждён, что на бомбу не хватит (Гедимин уже оставил попытки объяснить ему разницу между изотопами). Экспериментальные установки были собраны и работали уже несколько дней; Гедимин изготовил две - "слойку" из плутония и ирренция и стержень из равномерной смеси. Замеры с утра показали, что альфа-излучение растёт, и что образующийся гелий исправно оттекает из установок в специальные баллоны. Пока стержень не трескался, и каверны на нём не появлялись, - видимо, внутренние каналы были расположены достаточно часто, чтобы газ выходил по ним, не разрывая металл изнутри. Гедимин достраивал синтезирующую установку в новой лаборатории и думал о работе с нептунием. В чистом виде это вещество существовало недолго - уран превращался в него под потоком нейтронов, и тот же поток перерабатывал нептуний в плутоний, и перехватить процесс в середине и получить хоть какое-то количество нужного металла было - по самым смелым предположениям Гедимина - очень сложно и даже опасно.
- Есть что-то новое? - спросил, подойдя к верстаку, Хольгер. Гедимин уже подготовил последний нейтронный излучатель к присоединению к установке и на вопрос пожал плечами.
- Хочу проверить зелёную мишень в хранилище. Потом пойду в новую лабораторию. Давно не синтезировал плутоний...
- Да, я помню те твои опыты, - кивнул Хольгер. - И что у тебя было с руками...
- Всё давно зажило, - буркнул сармат. - Дай мне сигма-сканер.
- Я пойду с тобой, - сказал химик, протянув ему прибор. - Интересно посмотреть, что там вышло. Цепная реакция так и не началась?
- Её и не предполагалось, - недовольно сощурился на него Гедимин. - Там два грамма ирренция! Какие ещё цепные реакции?!
...В новой лаборатории был только Айрон - и тот, закончив осмотр оборудования, сидел в углу и играл на новом смарте во что-то пёстрое и пищащее. Увидев на пороге "старших" сарматов, он отключил звук и вопросительно посмотрел на Гедимина. "Сиди," - жестом ответил тот: помощь лаборанта ему сейчас была не нужна.
"Зелёная мишень" стояла в свободном углу, на максимальном расстоянии от тяжеловодного каскада и плутониевой установки. Ничего сложного в ней не было - обычный омикрон-излучатель, направленный на рилкаровый диск с заключёнными внутри двумя граммами окиси ирренция, сбоку - для подстраховки - генератор "Оджи" и дозиметрические датчики. Защитное поле позади облучаемой мишени горело зелёным огнём; красных бликов на нём не было, - ирренций не испускал ничего, кроме омикрон-излучения и очень слабой "альфы".
- Мощный фон, - вполголоса заметил Хольгер. Гедимин молча кивнул, прикрывая руки кожухом из защитного поля и осторожно просовывая чувствительные щупы сканера под купол. На экране появилось несколько строк.
- Один и девятьсот восемьдесят шесть, - вслух проговорил химик. - За считанные дни... Уже четырнадцать миллиграммов плутония. М-да, обратный процесс явно быстрее прямого. Надолго ты намерен оставить тут этот ирренций?
- Пока не останется половина, - ответил Гедимин, перечитывая показания сканера. Омикрон-излучение перерабатывало ирренций в генераторный плутоний; кроме этих двух металлов, в образце уже были обнаружены следы урана - продукта распада плутония - и ядра гелия, замурованные в рилкаровой оболочке и не нашедшие выхода.
- Интересно, - Хольгер задумчиво смотрел на мишень. - Если ты найдёшь способ использовать омикрон-излучение, можно будет построить реактор. И в нём ирренций будет выгорать до плутония - и, далее, до урана. Кстати... ты заметил, что это не тот уран?
Гедимин посмотрел на изотопный номер рядом с символом элемента, мигнул и перевёл изменившийся взгляд на Хольгера. "Вот почему такая слабая "альфа"," - он едва заметно усмехнулся. "Омикрон-излучение перехватывает частицы и соединяет их, утяжеляя ядра..."
- И можно будет запустить обратный цикл, - сказал Гедимин. - Снова перевести уран в ирренций. Интересная должна получиться конструкция...
Он выключил сканер и потянулся за ежедневником - возникшая у него идея пока не могла найти применения, но зафиксировать её следовало. Хольгер, увидев, что он занят записями, отошёл и остановился у тяжеловодного каскада.
- Айрон, - услышал Гедимин его голос, ненадолго оторвавшись от ежедневника. - Ты помнишь, что защитные поля надо заменять?
- Конечно, - ответил лаборант. - Мы это делаем еженедельно.
- Ставь более плотные экраны, - посоветовал Хольгер. - Эти не выглядят надёжными.
- Гедимин всегда делал их такими, - отозвался Айрон. - Там, внутри, не происходит ничего разрушительного.
- Как-то вольно вы обращаетесь с электролизными ваннами, - покачал головой Хольгер. - Ты знаешь свойства гремучей смеси?
- Тут есть вытяжки, - отмахнулся лаборант. - Если что и взорвётся, то снаружи.
"Надо работать," - напомнил себе Гедимин, закрывая ежедневник, и повернулся к сарматам.
- Хольгер, хватит. Иди к своему лаборанту. У тебя что, работы нет?
Он подошёл к плутониевой установке и дотронулся до переключателя. Над дверью вспыхнул красный светодиод, подсвечивающий знак радиационной опасности. Хольгер подтолкнул Айрона к выходу и сам пошёл за ним. На пороге он оглянулся.
- Осторожно с гремучей смесью! Сам знаешь, на что она способна...
Гедимин молча кивнул и смотрел на него, не мигая, пока химик не вышел, и дверь за ним не закрылась. Теперь можно было зафиксировать её в запертом положении и приступить к работе.
01 марта 44 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити
- Ты помнишь, что выгрузка на подходе? - спросил у Гедимина Константин, стоило тому появиться на пороге лаборатории. Сармат мигнул.
- До выгрузки ещё неделя, - сказал он, садясь к верстаку, сгребая на ладонь горку разнородных деталей и бессмысленно глядя на них. Это было совсем не то, чем сармату хотелось заниматься, но ничего нового сегодня не приходило ему в голову. Плутониевая пластина ещё не прошла испытания, для получения нептуния в чистом виде не хватало мощностей, - что ещё можно сделать с ирренцием, чтобы ускорить его синтез, Гедимин пока не знал.
Иджес долго присматривался к нему, обшаривая взглядом верстак, но, не обнаружив ничего опасного, решился подойти и тронуть сармата за плечо.
- Чего сидишь?
- Пытаюсь думать, - Гедимин досадливо поморщился и провёл пальцем по виску. - Я не изобретатель. А Хольгер - не атомщик. Наверное, не стоило влезать в это пари.
- Хм, - Иджес сел на корточки рядом с ним, задумчиво сощурился и посмотрел на потолок. - У тебя уже получается много ирренция. Его просто мало у нас. Когда будет тонна, работа пойдёт быстрее.
- Не пойдёт, если не поднять выработку, - буркнул Гедимин. - А что может её поднять? Всё, что имело смысл, уже опробовано.
- Пробуй всё подряд, - посоветовал Иджес, поднимаясь с пола. - Может, его надо жечь, морозить или взрывать? И вот эти... лучи, которые ничто не останавливает, - ты пробовал что-то делать с ними?
Гедимин удивлённо посмотрел на него - обычно Иджес не проявлял такого интереса к его работе - и пожал плечами.
- Сигма-излучение? Оно, похоже, никак не действует на материальный мир. До сих пор не замечено никакого влияния на что бы то ни было. Хотя... возможно, надо попробовать.
Он поднялся на ноги и огляделся в поисках лаборанта. Айрон куда-то вышел, пока сармат сидел в задумчивости, - и, как обычно в таких случаях, не сказал, куда.
- Не видел, куда пошёл Айрон? - спросил он у Иджеса. Механик пожал плечами.
- В твою комнату, наверное. За хранилище он уже отчитывался.
Константин отвернулся от телекомпа и внимательно посмотрел на Гедимина.
- Что ты собрался делать?
- Работать, - буркнул сармат, недовольно щурясь. Можно было бы поделиться планами и сомнениями - но по опыту прошлых месяцев Гедимин знал, что ничего хорошего из этого не выйдет.
- С ирренцием? - недобро сощурился командир. - Валите в свою лабораторию. Тебе что, отвели мало места?
Гедимин хотел ответить резко и уже открыл рот, когда почувствовал, как воздух на долю секунды стал упругим, а пол под ногами качнулся. Ударная волна прокатилась по стенам, отдаваясь в костях; сильный взрыв произошёл совсем рядом.
- Это ещё что?! - вскинулся Константин. Все сарматы уже были на ногах.
"Хранилище?!" - Гедимин, ещё не успев ни о чём подумать, уже стоял в дверях лаборатории и заворачивался в кокон защитного поля. Ворота хранилища были плотно закрыты, сигнальные светодиоды - погашены; красный огонь сверкал только над дверью новой лаборатории.
- Гремучая смесь, - прошелестел за его спиной Хольгер.
- Hasu... - обречённо выдохнул Гедимин, но этого уже никто не слышал - защитное поле окончательно сомкнулось и поглотило звуки.
У ворот лаборатории он оказался первым; их заблокировало изнутри, но Гедимина это задержало не более чем на секунду. Он шагнул внутрь и оказался по щиколотку в воде, защитное поле задрожало, - электролизный каскад был полностью разрушен, но часть электродов ещё осталась в жидкости, и к ним добавились оборванные кабели. С плутониевой установки сдуло часть защитных полей; нижний, страховочный, слой уцелел, нейтронные пушки не торчали наружу, но часть облучаемого материала обнажилась. Гедимин метнулся к щитку и надавил ладонью на аварийные переключатели; с опозданием, но они сработали, и поле перестало рябить. Сармат набросил на плутониевую установку защитный купол - стационарный генератор не должен был пострадать, но, видимо, выгорел блок управления, и экраны не формировались даже после сигнала с щитка.
В дверь кто-то бился; Гедимин оглянулся на неё, удивившись, что слышит стук, и обнаружил, что его собственный защитный кокон растворился. "Но что..." - он не успел додумать мысль, развернувшись к дальней стене раньше, чем смог подобрать слова. Взрыв разрушил не только экраны над плутониевой установкой, - "зелёная мишень" тоже открылась, и теперь излучатель вместе с ирренциевым диском лежали в воде и светились из-под неё холодным зеленоватым сиянием. Гедимин швырнул в них пузырь защитного поля. Свет стал ярче, - всё излучение, не находя выхода из шара, зажгло его изнутри зелёным огнём. Сармат набросил поверх него ещё один купол и поднёс к воде дозиметр. Фон быстро снижался, - видимо, жидкость и поверхности не успели стать радиоактивными.
- Айрон! - крикнул Гедимин, запоздало вспомнив о лаборанте. "Мог бы - давно бы ответил," - от этой мысли ему вдруг стало холодно. Он перевёл взгляд вбок от остатков "зелёной мишени" и увидел неподвижное тело в белом комбинезоне. Айрон сидел у стены, безвольно свесив в воду руки и откинув голову назад; он зацепился поясом за выступ над полом и только поэтому не сполз в лужу окончательно. Гедимин шагнул к нему, поднял на руки, поддерживая голову ладонью, - сармат не отреагировал никак. Его глаза оставались открытыми, зрачки странно расширились и так и не сузились, когда Гедимин повернул его к источнику света. "Без сознания. Надо звать медиков," - сармат, не оглядываясь, пошёл к двери. Снаружи уже не стучали, и блокировка не была снята; Гедимин снял её сам, мимоходом отметив, что уровень воды в комнате быстро спадает, - переключатели открыли аварийный слив.
Сарматы ждали его за дверью. Едва он вышел, Хольгер запечатал ворота защитным полем. Константин и Линкен стояли рядом и молча смотрели на сармата. Иджес и двое лаборантов замерли в дальнем конце коридора, за экраном защитного поля. Гедимин посмотрел на них и криво усмехнулся.
- Нужен медик, - сказал он, осторожно опуская неподвижного филка на пол. - Айрон ранен.
Он по-прежнему придерживал голову лаборанта ладонью; слегка повернув её, он заглянул филку в глаза. Тот так и смотрел в одну точку, и зрачки не сужались даже от ярких красных вспышек аварийного сигнала.
- Айрон, - окликнул его сармат; не увидев никакой реакции, он резко развернулся к "научникам". Они всё ещё стояли в коридоре, молча смотрели на него, и никто не прикоснулся к смарту.
- Что застряли?! - рявкнул Гедимин. - Здесь нужен медик!
- Уже не нужен, - ровным голосом ответил ему Константин. - Все назад!
Хольгер и Линкен попятились, выставляя перед собой защитные экраны. Гедимин изумлённо мигнул, высвободил руку и хотел подняться на ноги и выяснить, что командир имеет в виду, но посмотрел на ладонь - и остался на месте. Она была густо вымазана кровью, вязкие потёки свисали с пальцев, и по комбинезону протянулись тёмно-красные, почти чёрные полосы. Размытое, побледневшее кровавое пятно расползалось от головы Айрона, - кровь уже не вытекала, только подкрашивала натёкшую с волос и воротника воду. Гедимин повернул филка набок и глухо застонал - весь затылок лаборанта, от основания черепа и почти до макушки, превратился в чёрно-красное месиво с торчащими розоватыми осколками. Кость была раздроблена, не выдержали и шейные позвонки, - Айрон был мёртв с той секунды, когда взрыв отбросил его к стене.
Ремонтник упал на колени и почти уткнулся лицом в похолодевшую щёку Айрона, - его трясло, и ноги, и руки дрожали так, что не могли служить опорой. "Гремучая смесь," - мелькнуло в голове. "Грёбаная гремучая смесь! Ему нельзя было тут оставаться..." Он крепко зажмурился - глаза нестерпимо жгло, кровь оглушительно стучала в ушах, - казалось, от этого сотрясается всё тело.
- Медкоманду в научный центр! - как сквозь туман, донеслось до Гедимина из коридора. - Лучевые ожоги, подозрение на эа-мутацию! Код "FAUW"!
Через несколько секунд - так показалось сармату; сейчас ему было не до измерения времени, - Гедимина схватили за руки и оттащили от трупа. Он рванулся, швырнул кого-то в стену, вывернул кому-то локоть, на долю секунды удивившись странному жёсткому покрову поверх кожи... секундной заминки хватило - ему в спину ударил заряд станнера, и сармат растянулся на полу. В следующее мгновение перед глазами расплылось красное кольцо, сменившееся непроницаемой чернотой, и несколько часов Гедимин не беспокоился уже ни о чём.
02 марта 44 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити
В закрытой наглухо камере карантинного барака зажёгся свет, что-то зашуршало и захлюпало в дверях, из приоткрывшегося оконца выпал запечатанный контейнер и шмякнулся на пол. Гедимин лежал у стены, не двигаясь, прижимаясь грудью к холодному покрытию; шевелиться не хотелось, но свет неприятно жёг и без того больные глаза. Кое-как он поднялся, прикрываясь от тревожащих лучей ладонью, подошёл к контейнеру и долго смотрел на него. Ни есть, ни пить не хотелось. Глаза жгло, носоглотку саднило при каждом вдохе, всё тело странно горело и чесалось, особенно - кровоточащая ранка на левой руке, след от инъекции блокатора, но сильнее всего была боль в груди - казалось, рёбра вот-вот лопнут, не выдержав давления невидимых обручей. Сармат попытался глубоко вдохнуть и мучительно закашлялся. За дверью что-то брякнуло.
- Пей, полегчает, - буркнул в приоткрытое оконце сармат-медик. Гедимин видел его силуэт сквозь толстое полупрозрачное стекло. Судя по очертаниям - и по обрывкам вчерашней стычки, всплывшим в памяти - медик был одет в пехотную броню, такую же, какую выдали патрульным. Что-то странное было в форме головы - возможно, выданные медикам шлемы были другого образца.
"Айрон мёртв," - напомнил себе Гедимин, поднимая контейнер и неловкими пальцами отрывая крышку. "Умер мгновенно. Тяжеловодный каскад разрушен. Кажется, цел генератор плутония. А я..."
Опустошив контейнер, он бросил упаковку в дальний угол. В голове немного прояснилось, и можно было оценить собственное состояние. Глаза по-прежнему горели и слезились - кажется, слизистая серьёзно пострадала. Досталось не только ей - по рукам Гедимина, от пальцев до плечевых суставов, по груди, по ступням и щиколоткам протянулись неровные ряды красноватых пятен. Сармат потрогал пальцем одно из них - жжение усилилось. "Омикрон-ожоги," - Гедимин вспомнил всё, что ему было известно о действии омикрон-излучения на живые организмы; страха не было - лишь вялое любопытство. "Никто не испытывал эти лучи на сарматах. Придётся пронаблюдать всё на себе. Непредвиденный эксперимент..."
- Ещё воды? - спросил из-за двери медик. Кажется, он был единственным живым существом в карантинном корпусе, - ни стонов, ни движений из-за стен Гедимин не слышал.
- Нет, - из-за обожжённой слизистой голос прозвучал хрипло. - Я здесь один? Были ещё пострадавшие?
- С подозрением на эа-мутацию - только ты, - ответил медик. - По состоянию на вчера ты не мутант. А сегодня - проверим. Давай правую руку.
Кровезаборник не причинил сармату боли - в отличие от очередной инъекции блокатора. Стиснув зубы и прижав проколотое предплечье к груди, Гедимин отошёл к стене. Вчерашний день вспоминался урывками.
- Я напал на медиков? - неуверенно спросил он, повернувшись к двери. В коридоре хмыкнули.
- Не переживай об этом. От подозреваемых в эа-мутации никто не ждёт здравомыслия. Поэтому нам выдали броню.
Следующую инъекцию должны были сделать на ночь, после вечернего приёма пищи; у Гедимина было много времени на отдых - попытки заснуть, пристальное изучение лучевых ожогов, разглядывание стен. Можно было бы подумать о дальнейших опытах, если бы любая мысль о них не вызывала резкий спазм в груди. В очередной раз восстановив дыхание, сармат перешёл на размышления о десантниках - первых, кто погиб от омикрон-излучения. "Блокатор подавляет регенерацию. Она приближается к человеческой. Если так - через два-три дня наступит смерть. Интересно, эа-мутация начнётся раньше или позже..."
Его мысли прервал звук шагов за дверью. По коридору шли четверо, один из них - в броне, трое - в шуршащих бахилах.
- Эй, атомщик, - раздалось из коридора, и оконце в двери приоткрылось. - Не спишь?
Гедимин вздрогнул и резко поднялся на ноги. Все потревоженные ожоги заныли разом, но сармат только досадливо сощурился.
- Линкен? Ты цел? Не облучился? - спросил он. Из-за двери донеслись нервные смешки.
- Похоже, твои мозги пока в порядке, - сделал вывод Линкен. - И выглядишь ты нормально. Как сармат, а не как куча слизи. Медики обещали починить тебя. Если получится, выпустят через пару недель.
- Хорошо, - ровным голосом ответил Гедимин, ещё раз вспомнив погибших космолётчиков. "Есть ли у меня эти две недели..."
- Дай я поговорю с ним, - вполголоса сказал Хольгер, оттесняя Линкена от оконца. - Гедимин, тебе там нужно что-нибудь?
- Всё, что нужно, мы ему даём, - проворчал медик.
- Что в лаборатории? - спросил Гедимин, отгоняя лишние мысли. - Там было ирренциевое заражение...
- Мы поняли, - отозвался Хольгер. - Тело Айрона тоже было заражено. Часть ожогов ты получил, пока его нёс... Не беспокойся, комнату залили меей от пола до потолка. Сейчас я выделяю ирренций из остатков твоей установки. Наверное, из меи тоже попробую выделить. Ирренций лишним не будет. Твой каскад разрушен. Иджес порывается восстановить его, но на этой неделе я его не пущу. Пока это опасно.
- Не трогайте обломки, - сказал Гедимин. - Иджес, ты слышишь? Я ими займусь, когда выйду. Что с плутонием?
- Нарабатывается, - Хольгер за дверью едва заметно шевельнул плечами. - С утра я проверял его сканером. Этот агрегат не пострадал. Ирренцием его тоже не забрызгало.
- Тело Айрона, - при произнесении этого имени боль в груди усилилась, и Гедимин едва удержал стон. - Оно заражено... Где оно сейчас?
- "Вестингауз" взял на себя погребение, - ответил Хольгер. - Его сожгли в шахте и залили бористым рилкаром. Не уверен, что в случае с ирренцием это поможет, но... Шахта далеко в лесу, предупреждающий знак очень яркий.
- А все твои вещи лежат в мее, - сказал Иджес, выглянув из-за плеча химика. - Наверное, покрасятся. А пятна у тебя на руке - тоже от меи?
На него зашипели с трёх сторон.
- Это ожоги, - ответил Гедимин. - Доза омикрон-излучения. В Лос-Аламосе считают, что оно однозначно смертельно. Хольгер, у тебя был адрес Герберта...
- Да, и твоя рация скоро будет у нас, - подтвердил химик. - Ты хочешь что-то спросить у него?
- Не сейчас, - качнул головой сармат. - Если я здесь умру, напиши ему об этом. Кто-то должен сообщить. Чтобы не думал, что я отказался от пари... из трусости или ещё почему-либо.
- Псих, - свистящим шёпотом произнёс Линкен и тут же помянул "макак" - кто-то заехал ему локтем в бок.
- Если ты умрёшь, пари примем на себя мы с Константином, - сказал Хольгер. - Тут затронута гордость всех сарматов, и Ведомство не даст нам так просто отступить. Но ты постарайся выжить. Принести тебе бумаги для записей?
Медик фыркнул.
- Да отстаньте от него! У него скоро кожа слезет. Какие, в ледяной астероид, записи?!
- Может, позже, - ответил Гедимин, покосившись на красные пятна на коже. Шелушиться они ещё не начали, и белые пузырьки из-под них не прорезались, - но впереди было минимум три дня...
- Следи за моими установками, - сказал он. - Плутоний в конце месяца надо будет переработать.
- Ты выйдешь раньше, - отозвался Хольгер. - Но если что - справлюсь и я. Можешь спокойно лечиться. Мы тут решили - если ты вдруг не выживешь... тогда мы назовём наш центр твоим именем.
Гедимин смущённо хмыкнул. Снаружи громко и ехидно хмыкнул медик.
- А при жизни - не заработал? - спросил он. - Ладно, хватит отнимать силы у полумутанта. Ему и без вас плохо. Идите работать!
Когда с гулом закрылся тяжёлый люк, и шаги окончательно затихли, сармат сел на пол и посмотрел на пустой потолок. "Мы с Константином," - повторил он про себя. "Он сказал - "мы с Константином". Наверное, Ведомство всерьёз надавило, что наш командир взялся за такое дело. Ведь всё запорет со своей техникой безопасности..."
15 марта 44 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити
- Всё ещё не мутант, - в голосе медика Гедимину послышалось разочарование пополам с изумлением. - И определённо не труп. Внутренние органы в порядке, функции мозга... ну, здесь приходится верить аппаратуре, кожные и слизистые покровы восстановились, сетчатка тоже. Выходи и одевайся. Не знаю, какой дрянью ты облучился, но, видимо, ты из тех крыс с иммунитетом.
Гедимин усмехнулся. Пока ещё усмешка получалась кривой. Что он не умрёт, сармат сам поверил не так давно - когда ему перестали вводить блокатор, и на второй день ожоги из красных стали оранжевыми, а потом посерели и впечатались в кожу размытыми тёмными пятнами. Сармат мельком видел себя в зеркале - его кожа стала светло-серой, кое-где появились новые рубцы, особенно много их было на руках. Примерно в тот же день перестало жечь носоглотку и глаза - регенерация справилась с повреждениями; анализы крови подтвердили, что костный мозг пережил облучение без потерь, а эа-формирование так и не началось. "Как там говорят на Севере? Дуракам везёт?" - едва заметно усмехнулся он, надевая новый комбинезон - белый, как положено спецформе рабочего "Полярной Звезды". Сармат отметил про себя, что соскучился по станции, и что ему будет приятно снова взглянуть на градирни и здание основного корпуса - и даже, возможно, потрогать реакторы, пока никто не видит. Боль в груди ослабла, но окончательно не ушла - пока её вытеснило изумление от собственной живучести и удачливости сармата. "Крыса с иммунитетом?" - он посмотрел на новые ожоги. "Надеюсь, Штибер не приедет сюда, чтобы вскрыть меня."
...До станции пришлось добираться пешком - подвезли его только до завода "Локхида", весь транспорт "Полярной Звезды" давно вернулся на базу, - утренняя смена уже полчаса как началась. Ни реакторы, ни градирни, ни "научный ангар" за время отсутствия сармата не изменились, как и коды на воротах. Тихо, не поднимая шума, Гедимин спустился на нижний ярус, ненадолго замер в нерешительности между дверями лаборатории и хранилища - и пошёл направо.
Три урановые сферы - новые, замененные две недели назад - выглядели так, как и полагалось на таком сроке, видимых признаков газового или лучевого разрушения сармат не обнаружил. Спокойно лежал и плутониевый брусок - сложная форма позволяла выводить лишний газ, не разрывая сам металл. Сармат подошёл к кольцевому облучателю и посмотрел на образцы. Судя по их внешнему виду и свечению защитного поля, некоторые из них почти полностью превратились в ирренций; лёгкие неметаллы по-прежнему не были затронуты заражением, и тяжёлые трансформировались крайне медленно. Гедимин хотел достать для изучения образец йода, уже привёл в действие манипулятор, но вспомнил, что у него нет с собой сигма-сканера. Он обернулся к двери, открыл рот - и тут же закрыл его и крепко стиснул зубы. Резким движением вернув манипулятор на место, он отвернулся от облучателя и вышел из хранилища.
В лаборатории было тихо; Константин, как обычно, рассчитывал что-то на экране телекомпа, Хольгер ушёл в огороженную часть помещения, туда, где облучался сольвент - сырьё для производства меи, Линкена не было. Иджес, увидев Гедимина, молча подошёл и обнял его.
- Как ожоги? Не болят? - спросил он, когда сармат выпустил его.
- Всё зажило, - Гедимин показал свежие серые рубцы и расходящиеся от них по коже сероватые пятна. Иджес присвистнул.
- Так после этого выживают?! Етижи-пассатижи...
Инструменты Гедимина лежали на верстаке, под защитным полем; они уже не фонили, только фриловые - и отчасти металлические - части приобрели странный красноватый цвет. Сармат опробовал их на ненужных деталях, понял, что ремонтная перчатка нуждается в починке - мея затекла внутрь и успела что-то облепить или разъесть - и, надев респиратор и маску, сел к верстаку. Было не очень удобно - работать без ремонтной перчатки он немного отвык - но в запасе было несколько отвёрток и зажимов и даже автономный лучевой резак. Гедимин вскрыл корпус механизма, чтобы заглянуть внутрь, но от неосторожного движения огрубевших за две недели пальцев одно из креплений отлетело слишком далеко и скатилось по столешнице на пол. Сармат, не оборачиваясь, протянул руку, хотел что-то сказать - но осёкся, судорожно вздохнул и нагнулся за оброненной деталью.
- Атомщик, сиди, я уже поднял, - тихим испуганным голосом проговорил Иджес, отдавая ремонтнику отломанное крепление. - Может, тебе помочь? Что-то с рукой?
- Отвык от работы, - буркнул Гедимин, досадливо щурясь. Само по себе происшествие не стоило и секунды, потраченной на мысли о нём, но эта ерунда выбила сармата из колеи. Он с трудом заставил себя вернуться к разобранной перчатке. "Соберись. Это просто. Здесь грязь. Надо почистить. А здесь - заменить гайку..." - думать приходилось над каждым движением, и пальцы на неловкой руке казались чужими, недавно пересаженными и очень плохо приросшими.
Собрав механизм обратно, Гедимин снова опробовал его, без особой радости посмотрел на разрезанный пополам металлический штырь, скрепил его половины сваркой и, отстегнув перчатку, облокотился на верстак и уставился в стену. В голове вяло крутились мысли о сигма-излучателе, разрушенном тяжеловодном каскаде, непроверенной почте и задуманных, но так и не начерченных схемах реактора. Через несколько минут сармат заставил себя встать, подобрал перчатку и пошёл в новую лабораторию.
За две недели на входе в неё появилась дозиметрическая рамка. Гедимин без удивления покосился на неё, поправил криво закреплённую планку, подумал, не блокировать ли двери, но махнул рукой и просто прошёл мимо. Из-под ног выскочил робот-уборщик и быстро влез на стену. Сармат проводил его взглядом и заметил красные потёки на полу, - мея успела въесться, и отмыть её до сих пор не удалось. Самые яркие пятна были там, где две недели назад лежали обломки "мишени" и тело Айрона. Гедимину на долю секунды показалось, что там кровь, - но это был просто обман зрения. Всю органику давно смыли.
Плутониевая установка работала исправно; судя по показаниям дозиметров, плутоний накапливался. Экран из тяжёлой воды, как и следовало ожидать, стал за две недели тоньше; Гедимин добавил немного из запасного баллона и не успел мигнуть, как запасы иссякли. "Верно. Большая часть вытекла," - вспомнил он и, досадливо щурясь, посмотрел на сваленные в угол обломки электролизных ванн. Каскад нужно было собирать по частям - все ёмкости, трубы, фильтры, кабеля... целых деталей осталось очень мало - защитное поле отразило энергию взрыва внутрь, прежде чем испариться. Гедимин достал ежедневник, открыл на странице с чертежом каскада, посмотрел на него, потом перевёл взгляд на обломки и покачал головой. "Проще заново построить, чем это восстанавливать..."
Кто-то тронул его за плечо. Развернувшись, он увидел Константина и вздрогнул. "Ещё и этот..." - он стиснул зубы и подался назад.
- Осторожно, установка, - ровным голосом предупредил командир. - Слишком большие разрушения... Не имеет смысла всё это восстанавливать. На твоём месте я вообще бросил бы эту нелепую тяжеловодную схему. От неё больше проблем, чем пользы.
Гедимин втянул воздух сквозь зубы и приготовился резко ответить, но Константин ещё не договорил.
- Почему ты не применишь графитовую схему Канска?
Ремонтник изумлённо мигнул, пристально посмотрел северянину в глаза, - тот не шутил и всерьёз ждал ответа. Гедимин мигнул ещё раз.
- В тяжеловодной выход больше, - ответил он, решив оставить фырканье и грубости на потом. - Я знаю схему Канска. Она громоздка и малоэффективна.
- Откуда ты её знаешь? - спросил Константин. Гедимин вскинулся, ожидая подвоха, но вопрос был задан спокойно, без издёвки.
- В Лос-Аламосе показали, - ответил он. - Я учился там, если помнишь.
Константин хмыкнул.
- Понятно. В Атлантисе не всё знают. И тем более - не всему учат. Тебе показывали базовую схему полуторавековой давности. С современной она не имеет почти ничего общего. Только графит и уран не изменились. Ты думаешь, вот это... - он кивнул на плутониевую установку. - Это - базовая тяжеловодная схема? На базовой ты и грамма не наработал бы. Так вот графитовая изменилась не меньше.
Гедимин заинтересованно сощурился. Ему было не по себе - Константин сегодня вёл себя странно - но любопытство пересилило опасения.
- И где мне искать эту... усовершенствованную схему? Свои технологии северяне в сеть не выкладывают, - криво усмехнулся он.
Константин внимательно посмотрел на него и странно шевельнул углом рта.
- Я покажу. Проблема только в графите нужного качества. Не думаю, что "Вестингауз" с нами поделится.
- Я умею делать графит, - сказал Гедимин. - Нужно время, некоторые материалы и много органики. Я уже делал графит для реактора. К урану потом были претензии, к графиту - нет.
Константин едва заметно усмехнулся.
- Я помню. Изучал материалы дела. Вы тогда едва не провернули грандиозный проект. Чья помощь нужна, чтобы получить графит?
- Свяжись с Ведомством, - ответил Гедимин, задумавшись на секунду. - Нужно очень много органики. Лучше всего - антрацит. Бурый уголь - хуже, но можно очистить. Если нет - битум... сгодятся даже опилки, но возни будет много. Нужен углерод. Чем больше, тем лучше. Я прикину, что ещё потребуется.
- А я пока вспомню схему, - сказал Константин. - Лично не пользовался, но видел вблизи. Органику постараюсь добыть. Что насчёт помощников? Я могу отдать тебе своего лаборанта, и в городе есть желающие пойти к тебе. Если надо, завтра приведу хоть десяток. Филки, но толковые.
Гедимин болезненно поморщился - невидимый обруч снова надавил на грудь.
- Нет. Не тащи сюда никого. Одного трупа достаточно.
Константин протянул руку к его плечу, но сармат стоял слишком далеко, и рука, не дотянувшись, опустилась.
- Ты ни при чём. Перестань себя травить. От этого пользы не будет.
...Чертежи получались медленно, с трудом, - но безкислородная графитовая печь была всё же проще устроена, чем гипотетический ирренциевый реактор, и через пару часов Гедимин посмотрел на готовые наброски почти без отвращения. До обеда оставалось ещё немного времени - как раз набросать список материалов и ещё раз обсудить предстоящую работу с Хольгером. Химик выглядел удивлённым - и долго мигал, когда услышал о совместных разработках Гедимина и Константина - но несколько советов дал. После этого список материалов пополнился ещё несколькими позициями, и ремонтник отдал его командиру и сел к пустому верстаку - ждать обеда и читать почту.
Первым, что он увидел, было последнее письмо от Герберта Конара, - оно пришло позавчера. "Я не знаю, чего сейчас во мне больше, - радости или изумления," - прочитал Гедимин и растерянно мигнул. "Я очень хорошо знаю, что именно могло произойти с нашим коллегой. Он изумительно легко отделался, и я не могу дождаться, когда он сам об этом напишет. Боюсь даже сообщать об этом радиобиологам, - меньше всего я хочу, чтобы Гедимин стал материалом для их опытов, а некоторые исследователи склонны чрезмерно увлекаться..."
Ремонтник весело хмыкнул - учёный из Лос-Аламоса повторял его мысли почти дословно. "Он рад, что я выжил," - Гедимин повторил это несколько раз и недоверчиво покачал головой. "Он беспокоился обо мне. Так же, как Хольгер или Иджес. А ведь никогда меня не видел..."
"Я снова выжил," - написал он, открыв форму ответа. "Надеюсь больше так не вляпываться. Эти ожоги ещё болезненнее тех, что я получил раньше, и долго не заживают. Но, кажется, я крыса с иммунитетом. Не говорите обо мне Штиберу. Лучше расскажите о красном свечении. Кто-нибудь ставил под него зелёные мишени? Что получилось?"
20 марта 44 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити
Запахи окалины, флюса и припоя расползались по лаборатории и, несмотря на мощную вытяжку, просачивались даже в коридор, - Хольгер, заглянувший через порог, тут же раскашлялся и поправил респиратор.
- Осторожнее там! - крикнул он Гедимину. Тот, не обернувшись, отвёл в сторону одну руку и жестом показал: "Всё под контролем".
Работа над графитовой печью продвигалась стремительно; сармат получил необходимые материалы вчера, сегодня с утра дополнил их деталями, найденными в ящике у магазина Грегори, - оставалось только собрать конструкцию воедино. Изящной и красивой она не была, но за жаропрочность и устойчивость Гедимин мог поручиться. Её поставили в совершенно пустом помещении через стенку от хранилища, - больше сармат не рисковал ставить химические агрегаты рядом с ядерными.
Из коридора, пробиваясь сквозь две пары массивных дверных створок, доносился частый грохот - работала шаровая мельница, наскоро собранная Гедимином из того, что не пошло на графитовую печь, и откуда-то добытых Кененом окатанных кусков гранита. "Не самый лучший материал," - сказал Гедимин учётчику, получив тяжёлый пакет с камнями. "Прочнее природа не придумала," - ответил ему Кенен. Сармат очень надеялся, что сырьё в итоге не будет смешано с осколками мельничных шаров. Сейчас за механизмом присматривал Линкен, и при малейшей проблеме он должен был подать сигнал. До сих пор от него не было никаких сообщений.
Иджес согнул и скрепил ещё два стальных листа; Гедимин, посмотрев на них, жестом велел опустить их немного ниже и поднёс руку в ремонтной перчатке к будущему шву. Металл заскрипел под шлифующим валиком и зашипел, медленно краснея. Горячий воздух лизнул руку сквозь две перчатки и ушёл вдоль листов вверх, мимо Иджеса, в вытяжную трубу.
- Уф-ф! - механик подался в сторону, пропуская поток жара; его руки при этом не шевельнулись - он крепко держал листы. - Эй, атомщик! Я высушен, как дохлая рыба на берегу! Ты не думаешь, что нам пора охладиться?
- Закончим ярус - пойдём, - отозвался Гедимин, недовольно щурясь. За работой он не чувствовал ни жары, ни усталости, ни боли, но теперь, после слов Иджеса, он и сам заметил, что скирлиновые перчатки прилипли к потным рукам, испарина стекает по надбровным выступам и просачивается под респиратор, да и стоять на коленях, вытянув руки вверх, не так уж удобно. "Ярус на высоте роста филка," - подумал Гедимин, перенося вес на другую ногу. "Айрону тут было бы проще."
Не вспоминать о лаборанте он ещё не мог - каждое утро, когда он видел у ворот завода двоих филков в белых комбинезонах, в груди просыпалась ноющая боль. Сейчас ощущения были схожими; сармат дождался, когда сварной шов начнёт остывать, поднялся на ноги, стянул нагревшуюся перчатку и незаметно провёл ладонью по рёбрам. Кожа и на руках, и на груди была мокрой, и Гедимин недовольно сощурился - кажется, он опять слишком увлёкся и забыл о технике безопасности...
В душевой Иджес, запрокинув голову, ловил ртом воду. Гедимин протянул ему один из контейнеров с подсоленным раствором. Утолить жажду удалось не сразу - первая порция жидкости вышла через кожу, едва-едва охладив тело.
- Закончим после обеда, - сказал Гедимин. - Выдержишь? Линкен может подменить тебя.
Иджес оглядел его с ног до головы и обиженно фыркнул.
- Хочешь сказать - ты выдержишь, а я уйду? Ну уж нет!
- Я не хочу, чтобы ты надорвался, - сказал Гедимин. - Это была моя выдумка, мне с ней и работать. А ты нужен нам живым.
Иджес фыркнул ещё выразительнее.
- А ты - дохлым? Если такой разговор, - мы с Линкеном отправим тебя отдыхать и закончим всё сами.
Гедимин изумлённо мигнул.
В душевую заглянул Амос, увидел сарматов, слегка смутился и опустил взгляд.
- Константин спрашивает, всё ли в порядке! - прокричал он, не заходя в помещение. - Альваро уже ушёл за едой!
- Давай на выход, - сказал Гедимин Иджесу. Кожа сармата уже достаточно охладилась, чтобы из красноватой стать почти белой. Окончательно побелеть ей не удалось - лучевой "загар" подкрасил её серым, как будто сармат вывалялся в пыли.
- Ну что? - спросил Константин, увидев на пороге Иджеса и Гедимина. - Хольгер уже боится за ваши лёгкие.
Гедимин потянул респиратор за ремешок и слегка покачал им, показывая командиру, что не забывает о средствах защиты.
- Смотри на экран, - Константин встал так, чтобы монитор телекомпа был виден только ему и Гедимину, аккуратно оттеснив Иджеса плечом. Механик фыркнул, но Гедимин посмотрел на него, и он отошёл в сторону, что-то бормоча себе под нос.
- Канская схема? - вполголоса спросил ремонтник, глядя на экран и чувствуя, как в груди разрастается невидимый горячий сгусток и растекается по телу. - Настоящий ядерный реактор...
- Практически да, - кивнул Константин. - Из таких устройств выросла атомная энергетика. Вам в Лос-Аламосе могли этого не объяснять, но до сих пор любой реактор Севера имеет два режима работы. Это сооружение - только один. Полноценный реактор мы не потянем. Запомнил схему? Теперь прочитай параметры. Мы возьмём по минимуму, у нас маленькое помещение.
- Ему, видимо, нужно серьёзное охлаждение... - пробормотал Гедимин, впитывая с экрана каждую цифру. "Канская схема" стояла перед глазами - стоило опустить веки, и она выстраивалась из светящихся линий посреди темноты.
- На это уйдёт много времени, - сказал Константин. - Возможно, полгода. Но работает реактор быстро. Недостатка в плутонии не будет. А что нового у тебя? Думал о новых схемах?
Гедимин досадливо сощурился и покачал головой.
- Всё сводится к одному. У слоек маленький выход, смеси разрушаются изнутри. Пока это можно вымести щёткой и собрать в кювету, одно дело, но когда будет построен реактор...
Он резко мотнул головой.
- Возможно, выход можно увеличить как-то иначе, - сказал Константин. - Какие воздействия ты опробовал? Электронную пушку? Поток нейтронов? Может, делу помог бы обстрел тяжёлыми ядрами? Или реакция в расплаве пошла бы быстрее? Или добавить давления? Если эта реакция сродни термоядерной, давление может быть очень важно. А если взять за основу плазму?
Гедимин изумлённо мигнул, с трудом удержался от того, чтобы вслух назвать себя идиотом и ударить по лбу, кое-как выровнял дыхание и криво усмехнулся.
- Ты... очень помогаешь. Спасибо. Я испытаю всё.
"У людей это как-то получается," - думал он десять часов спустя, когда лежал на холодном камне у восточного побережья Атабаски и мысленно выстраивал чертежи новых экспериментальных установок. "Не перебирая варианты, увидеть среди них наилучший. Увидеть четвёртый там, где предложены три. Возможно, у Герберта выйдет именно так. Возможно даже, уже вышло. А мне придётся работать по-сарматски - простым перебором. И я переберу все варианты, пока не наткнусь на что-нибудь дельное..."
30 марта 44 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити
Уже две недели сарматам выдавали только летние комбинезоны, а в пассажирских глайдерах "Вестингауза" выключили отопление, но ещё не включили дополнительную вентиляцию. Снаружи было много воды и суетящихся роботов-уборщиков, очищающих трассу от лесного мусора. Один из них сидел на глайдере и вытирал окно, поминутно заливаемое дождём. Гедимин, прижатый толпой сарматов к иллюминатору, смотрел то на стекающую воду, то на манипуляторы робота, то на яркие пятна зданий, мелькающие за стеклом. Строить все постоянные конструкции из ярких материалов, кажется, было вменено в обязанность всем корпорациям, работающим в Ураниум-Сити; то же самое сармат видел в Порт-Радии, и Кронион в письмах из Цкау описывал ту же картину, хотя африканская пыль пачкала яркие стены ещё сильнее, чем канадская весенне-осенняя жижа. В относительно спокойные цвета были окрашены только предприятия "Вестингауза", но и их сложно было не заметить среди сарматских бараков и дикой флоры.
За окном потянулось ограждение авиационных цехов "Локхида"; Гедимин равнодушно посмотрел на него - и, вздрогнув, развернулся и впился в него пристальным взглядом. Сармат, которого он зацепил локтем при развороте, крепко ткнул его кулаком в спину, но ремонтник только передёрнул плечами. Ограда, ещё вчера вечером вертикальная, сегодня изогнулась плавной дугой, будто её подвергли сильному равномерному давлению по всей длине и высоте. Гедимин удивлённо мигнул.
- Линкен!
Недовольный сармат-сосед, что-то сдавленно прошипев, попятился в толпу. Линкен тронул Гедимина за плечо.
- Антиграв, - прошептал он, крепко сжав плечо Гедимина. - А ты ничего не упустишь... Так и есть, барк садился вон туда. А взлетал после манёвров, развернувшись носом во-он к тому ангару. Значит, и здесь для него нашли излишки. Интересно, скоро он прилетит на АЭС?
- А там что? - пожал плечами ремонтник. - Электричество в трюм не зальёшь. А реактор вывозить им не дадут.
Линкен приглушённо хихикнул.
- Кто не даст?
- Я, - Гедимин недобро сощурился.
...Обыски на проходной прекратились, и ремонтник был этому рад, особенно последние несколько дней, когда у него из карманов и из-за пазухи торчала половина ассортимента магазина Грегори. "Эй, теск! Ты что, открыл своё дело - чинишь микроволновки?" - смеялся торговец, когда Гедимин заходил к нему вчера вечером, - до этого он несколько дней отпускал товар молча, но вчера не выдержал. Сармат кивнул, забирая медь, кабели и мощные магниты. На последние центы он взял тюбик горчицы.
- Что сегодня? - нетерпеливо спросил Иджес, пока сарматы ждали Константина, открывающего двери.
- То же, что вчера, - ответил Гедимин. - Ты собираешь последний магнетрон. Я работаю с обсидианом.
- Обсидиан? А твои излучатели? Кто закончит их? - насторожился механик. Гедимин недовольно сощурился - все объяснения были даны ещё два дня назад, но Иджес, как обычно, половину прослушал.
- Не бойся, тебе я их не дам, - буркнул он. - Покрою слоем обсидиана, потом залью рилкаром. Сегодня, возможно, закончу. Надеюсь, ты справишься с ускорителями.
- Ну да, но радий я в руки брать не буду, - нахмурился Иджес.
- С "арктусом" в руках ты ходил, - напомнил Гедимин. - А радий отдельно от "арктуса", значит, брать не будешь...
Иджеса едва заметно передёрнуло.
- Ну и зачем ты сказал?! - он закатал рукава и внимательно осмотрел руки. - Псих с радиацией...
- Эй, научная банда! - прикрикнул на них Константин, кивая на открытые ворота. Сарматы не заметили, как Линкен, Хольгер и оба лаборанта обогнали их и прошли вперёд, - теперь только они двое стояли перед входом.
- Отложи излучатели до обеда, - сказал Константин Гедимину, и тот растерянно мигнул. - Сегодня у вас с Хольгером другая работа. Твои плутониевые образцы отлежали два месяца, пора выгружать их и перерабатывать.
Гедимин мигнул ещё раз - за происходящими событиями и разнообразной работой он даже забыл о сроках выгрузки, и теперь ему было досадно.
- Хорошо, - сказал он, догоняя Хольгера. - Готовь разделитель. Сегодня выгружаем плутоний. Интересно будет сравнить его с ураном.
...Две тонкие прослойки обсидиана были брошены в кювету с меей; следом отправились два разобранных манипулятора и детали экспериментальных конструкций. Раздробленные в мелкую пыль остатки плутониевой "слойки" уже всплыли в разделительной ванне, и, судя по пене, реакция шла бурно; деформированный плутониево-ирренциевый стержень ждал своей очереди в плотном коконе защитного поля. Гедимин уже не мог его видеть - кокон был непрозрачным - но всё равно косился на него и недовольно щурился.
- Что не так? Он же не лопнул, - недоумённо пожал плечами Иджес.
- Много микротрещин и каверн, - поморщился Гедимин. - Зря только возился с его формой. Видимо, смеси для промышленного синтеза непригодны. Выход хороший, но выгрузка...
Он отошёл от разделителя, чтобы не мешать Хольгеру работать с установкой, и вернулся к верстаку. Там под защитным полем лежали шесть рилкаровых пластин, с одной стороны покрытых тонким слоем серой пыли. На каждую ушло десять граммов ирренция; отдельно Гедимин подготовил обсидиановые покрытия - пласты из мелкой обсидиановой крошки. Даже в таком виде линзы из вулканического стекла исправно работали - сармат уже проверил их на переносном излучателе. Оставалось закрепить покрытия и окунуть каждую пластину несколько раз в расплавленный рилкар...
... - Есть удельный выход! - громко объявил Константин, развернувшись от телекомпа к сарматам. Гедимин ждал, что результаты скажет Хольгер, и удивлённо мигнул, услышав голос командира. Оставив на верстаке остывающие излучатели, он встал и подошёл к телекомпу.
- Не хотел тебя отвлекать, - вполголоса объяснил Хольгер. - Ты работал с горячим рилкаром.
- Я же не мартышка, чтобы им облиться, - слегка обиделся Гедимин, но в долгий спор вступать не стал - интереснее было послушать, что скажет Константин.
- Твои предположения были верны, - признал командир "научников", повернувшись к Гедимину. - В плутонии синтез идёт быстрее, чем в уране. Ты получил ноль и двести двадцать шесть на "слойке" и ноль и двести девяносто девять на равномерной смеси. Кстати, я не ожидал, что стержень выдержит. Его от одного перегрева должно было порвать.
- Больше стержни делать не буду, - буркнул ремонтник. - Много возни, мало толку. А выход неплохой.
- Ноль и двести девяносто девять? - повторил Хольгер. - Чуть-чуть не дотянул до трёх десятых. Ускорение в полтора раза? А что с более тяжёлыми элементами? Есть смысл попробовать на них?
Гедимин покосился на Константина - по прежнему опыту, тот должен был сузить глаза и сказать что-нибудь резкое, но промолчал и с интересом посмотрел на ремонтника.
- Смысла нет, - качнул головой сармат. - Быстрее, чем с плутонием, не получится. Только усилится побочное излучение. Удобнее всего был бы нептуний...
- Значит, работаем дальше с плутонием, - подвёл итоги Константин. - Ирренций будет нужен, или можно отнести его в хранилище?
- Я отнесу, - сказал Гедимин. - Мне для работы достаточно.
10 апреля 44 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити
Последняя, шестая, экспериментальная установка заняла место у стены. Это была "контрольная закладка" - обычная одинарная плутониевая пластина под облучением, никаких дополнительных источников частиц, ни подогрева, ни охлаждения. Гедимин прошёл вдоль ряда, в последний раз взглянул на установки и накрыл каждую из них дополнительным защитным полем. Несмотря на все усилия по прокладке вентиляции, температура в лаборатории ощутимо повысилась, - тепло распадающегося плутония всё-таки просачивалось сквозь защитные поля. "Как в первом убежище," - Гедимин вспомнил влажную жару, встречавшую каждого, кто пробирался в его первую лабораторию под свалкой, и едва заметно усмехнулся. С влажностью удалось справиться, а вот охлаждение следовало усилить. Сам по себе плутоний так не нагрел бы комнату, - жара добавляли две "расплавленные" установки - облучаемый плутоний в расплаве и расплавленная смесь двух металлов. Последнее вещество, когда Гедимин смотрел на него перед включением дополнительной защиты, уже начинало пузыриться, - гелий, выходя из расплава, приподнимал колышущуюся красную массу. Сармат проверил температурные датчики - вещество пока было достаточно горячим. Оно должно было оставаться жидким до самого дня выгрузки, - Гедимин хотел проверить, как пойдёт синтез в расплаве. От опытов с плазмой пришлось отказаться сразу - не было никакой возможности забрать из неё "готовый" ирренций.
На закрытых изнутри воротах мигнул жёлтый светодиод - кто-то снаружи пытался открыть их, не обратив внимания на знак блокировки. Гедимин, ещё раз проверив подключение всех кабелей, открыл ворота и вышел, тут же закрыв их за собой. Иджес, дожидавшийся его у двери, привстал на пальцах, но ничего не успел увидеть и разочарованно хмыкнул.
- Что, и посмотреть не дашь?
- Один уже насмотрелся, - недобро сузил глаза Гедимин. - Теперь я буду работать без посторонних. Что у тебя? Проблемы с печью?
- Нет, всё работает, - ответил Иджес. - Хольгеру прислали какие-то штуковины для твоего реактора. Хочет, чтобы ты на них посмотрел. А я тут подумал - а если, наоборот, не нагревать плутоний, а охлаждать?
Гедимин мигнул, пристально посмотрел сармату в глаза, - думать о плутонии механику было несвойственно, как правило, он держался от опытов Гедимина как можно дальше.
- Охлаждать? Что это даст? - спросил он. Иджес пожал плечами.
- Ну, может, он сожмётся от холода, и проще будет слепить два атома в один...
Гедимин мигнул ещё раз.
- Маловероятно, - сказал он. - Но хорошо, что ты об этом сказал. Можно будет попробовать.
В последние недели у сармата было много работы, иногда он даже забирал её с собой в барак, - графитовая схема оказалась сложнее, чем можно было подумать по чертежам. Но возня с северянским синтезирующим реактором только отвлекала от досадных мыслей - и то не всегда; чем меньше времени оставалось до его запуска, и чем ближе был доступ к десяткам килограммов плутония, тем яснее Гедимину становилось, что он не знает, что с этим плутонием будет делать. Несколько относительно свободных вечеров он просидел в информатории, копаясь на сайтах "Тёплого Севера" и перечитывая конспекты из Лос-Аламоса, но отсутствию результатов даже не удивился. "Тут нужен человеческий мозг," - думал он иногда, пытаясь охладить перегретую кровь купанием в озере или холодным душем. "Из трёх способов увидеть четвёртый. Придумать что-то совсем новое. Мы так не умеем."
- Эй, атомщик, - Иджес, увидев, что глаза Гедимина потемнели, а взгляд опущен, ткнул сармата в бок. - Хватит! Твой Герберт тоже не спешит похвалиться готовым реактором. А у него там и плутоний, и целый институт ядерщиков. Видимо, не в этом дело.
Ворота "чистой" лаборатории были открыты настежь, с них временно сняли дозиметрическую рамку. В проёме стоял небольшой робот-перевозчик. Из лаборатории доносился непрерывный гул, перемежаемый приглушённым грохотом, - Иджес и Линкен поработали над звукоизоляцией для шаровой мельницы, и шума стало гораздо меньше. Механик заглянул в дверь, помахал Линкену и ушёл к печи. Гедимин вошёл в лабораторию и огляделся в поисках Хольгера.
Рабочий стол химика передвинули к другой стене, подальше от угла, занятого шаровой мельницей; вместе с ним переехал Константин со своим телекомпом. Он был в звукоизолирующем шлеме и появления Гедимина не заметил. Хольгер, тоже в шлеме, стоял рядом с Линкеном у грузовой шахты, проделанной в одной из внешних стен и помогал прикреплять ящик, обмотанный чёрным непрозрачным скирлином, к спине робота-уборщика. Гедимин подошёл и посмотрел на ящики, сложенные у выхода из шахты. Никаких маркировок на них не было, и они выглядели чистыми, но на полу рядом с ними осталось немного чёрной пыли.
- А! - Хольгер, заметив какое-то движение, повернулся к ремонтнику и приветственно пошевелил пальцами. - Ты уже здесь. Последний месяц тут громко. Тебе прислали что-то - вон те ящики ближе к двери. Константин не хотел, чтобы их вскрывали без тебя.
Гедимин кивнул и покосился на шаровую мельницу. Робот-уборщик уже поднялся вдоль стены к приёмной шахте и теперь, вскрыв ящик, вытряхивал из него остатки сырья. Гул стал громче.
- Помочь? - спросил Хольгер, кивая на запакованный груз. Гедимин отмахнулся и поднял один из ящиков. Кажется, внутри были крупные детали, судя по весу - стальные или из плотного сталистого фрила.
Возвращаясь за третьим ящиком, сармат столкнулся с Константином - тот нёс ему навстречу четвёртый. У телекомпа сидел Альваро и что-то набирал, поминутно сверяясь с листком из ежедневника.